Читать онлайн Старшая сестра его величества. Жизнь бесплатно

Старшая сестра его величества. Жизнь

Глава 1

Тонкий шелк ночной сорочки приятно холодил тело. Мелкие жемчужины, изумруды и бриллианты, рассыпанные по подолу, воротнику и рукавам, вспыхивали разноцветными огоньками, отражая пламя свечей. Мягкий длинный ворс белоснежного ковра, подаренного лично Аддийским султаном, нежно ласкал босые ступни юной принцессы Елины.

Три года назад, она влюбилась в восточного красавца и умоляла отца заключить брачный договор с Эбрахилом. Вот только султан уже был женат, и его величество ответил категорическим отказом. Вторая жена – не первая. И прав у нее меньше, чем у служанки.

Елина вздохнула. Сердечко до сих пор ныло от воспоминаний. Черные, как ночь глаза, пылкие взгляды, густой, сладкий, как халва, голос снились ей так же часто, как три года назад. И пусть она приняла отказ и смирилась с решением отца, но перестать мечтать не могла.

– Ай! – резкий укол боли прервал неспешный ход мыслей, – Арита!

– Простите, ваше высочество, – личная камеристка виновато опустила глаза. Сегодня она была на редкость нерасторопна. И уже два раза неосторожно дернула принцессу за волосы, разбирая сложную прическу.

От растопленного камина тянуло теплом. Ярко-алые всполохи пламени, тихий треск сгорающей древесины, терпкий аромат травяного напитка с цветочным медом из котелка, который Итана, горничная, только что сняла с огня. Привычный, спокойный уют позднего вечера.

– Ваше высочество, – Итана с поклоном протянула большую деревянную кружку горячего взвара, который согревал изнутри в самую прохладную ночь.

В королевском замке даже в самую жару царил северный холод, и горячее солнце червеня – первого летнего месяца – не в силах было прогреть толстые каменные стены.

Елина склонилась над кружкой и вдохнула аромат: мед, чабрец, мята, лаванда и немного сушеных ягод ежевики и лесной клубники. Все, как она любит. Осторожно подула, собираясь пригубить…

– Ай! Арита! – Камеристка в очередной раз неловко вытащила шпильку, причиняя боль. – Что с тобой сегодня?! Ты ужасно неловкая!

– Простите, ваше высочество, – присела в поклоне Арита. И взволнованно прижала руки к груди, – Ах, ваше высочество, мне на кухне такое рассказали! И я никак не перестану думать об этом… Это так ужасно, так ужасно! Ваше высочество!

– И что же тебе рассказали? – зевнула Елина, прикрывая ладошкой рот. Сделала первый глоток взвара, ощущая как по языку скатывается солнечное тепло прошлогоднего лета. – Заканчивай быстрее, спать очень хочется.

– Да, ваше высочество. – проворные руки Ариты замелькали шустрее. И понизив голос, она заговорила трагическим полушепотом, – уже которую ночь дух вашего покойного пра-пра-пра-деда выходит из склепа и бродит по дворцу… призрак весь белый, как мукой посыпанный, в парадном мундире… идет, и острой сабелькой размахивает, по каменным стенам постукивает… говорят, – едва слышно произнесла она, вжав голову в плечи, – третьего дня от его рук погибли все стражники в северной башне… разом! А вчера Вируха пропала… ну, помните, та, дурная, которая при кухне жила? Ни клочка не нашли. Только пятно кровавое…

– Да ты что?! – округлила глаза Елина и, прыснув, расхохоталась. – Арита, ну что за глупости! Какие еще духи и призраки? Ты бы меньше сплетни на кухне слушала… Ты все?

– Да, ваше высочество, – Арита, привычно поклонившись, вытащила последнюю шпильку с небольшим синим сапфиром на конце и положила в деревянную шкатулку к остальным таким же. – Я помогу вам.

Елина кивнула. Она очень устала, и уже давно мечтала лечь в постель. Сегодня отец весь день пропадал на Совете, оставив ее разбираться с другими вопросами.

Фиодор – ее трехлетний брат и наследник престола, еще слишком мал, а его величеству нужна помощь. И принцессе, недавно перешагнувшей возраст совершеннолетия, приходилось занимать делами королевства, хотя ей это никогда не нравилось. Пока Фиодор не родился, именно она была наследницей и многое знала и умела.

Итана кинулась расстилать постель, Арита помогла встать. Внезапно за дверями, где-то в глубине коридоров личной половины королевского замка, раздался шум. Как будто бы кто-то старательно простукивает молоточком каменные стенам. Странно. Уже слишком поздно, чтобы заниматься ремонтом.

– Итана, – приказала принцесса, – посмотри, что там случилось.

– Это призрак! – испуганно выдохнула Арита. – Сабелькой стучит!

Итана сжалась и жалобно взглянула на хозяйку.

– Иди, – устало вздохнула Елина, – призраки – это выдумка. Ничего не бойся.

Итана исчезла за дверью. Арита помогла принцессе лечь в постель, накрыла одеялом и задула свечи, оставив только одну.

Она еще не успела уйти, когда вернулась Итана… Бледная, как простыня, она тяжело ввалилась в спальню принцессы, зажимая ладонями огромную колотую разу в боку, из которой толчками вытекала густая красная кровь, казавшаяся черной в пламени последней непогашенной свечи.

– Ваше высочество, – прошептала горничная обескровленными губами, – там… заговорщики… ваш отец… его величество… убит… они идут сюда… За ва…

Она не договорила и медленно, пачкая кровью дверной косяк, сползла на пол, превращаясь из живой девушки в мертвую плоть.

Арита испуганно пискнула и зажала рот, чтобы не заорать. В ее широко раскрытых глазах застыл ужас.

Елина на мгновение замерла. Ее отец, его величество Эдоард Семнадцатый, предусмотрел и такой вариант развития событий, и принцесса отлично знала, что должна делать. Но одно дело теория, а совсем другое – практика.

Короткий свистящий всхлип Ариты привел ее в чувство. Надо спасать себя! Как велел отец! Бежать! Быстрее! Острые уколы мыслей разогнали панику. Она вытерла крошечную слезинку, поплачет потом, когда все закончится, и откинула одеяло.

– Арита, быстро надевай мое платье! – Приказала она камеристке, указывая на наряд, в котором половина придворных видела ее вечером, – из дворца не выбраться, я отправлю тебя через тайный ход.

Камеристка с благодарностью взглянула на принцессу, еще не поняла, какая участь ей уготована. А Елина сжала зубы до боли, чтобы не заорать от подлости своего поступка. Она никогда не отправляла людей на смерть. Сознательно и хладнокровно. Тем более Арита прислуживала ей очень давно и стала очень близка. Насколько это вообще возможно при их разнице в статусе. Но сейчас не время для жалости. Вдруг служанке повезет, и она сможет сбежать?

Платье на Ариту они натягивали в четыре руки. Пока перепуганная камеристка не пришла в себя, Елина сунула ей в волосы несколько шпилек с сапфирами. Теми самыми, которые сегодня вечером были на ней.

– Туфли! – ткнула она пальцем в аккуратные атласные туфельки на небольшом каблучке с серебряными пряжками, усыпанными бриллиантами, – быстрее, Арита! Времени уже нет!

И кинулась к камину, короткое нажатие на завитушку наверху и слева, поворот на двадцать градусов вправо и стена сдвинулась в сторону, освобождая узкий и черный проход.

– Возьми свечу, – сунула она в руки служанке подсвечник и втолкнула в темный провал, – иди все время прямо, на развилках никуда не сворачивай. Выйдешь в старой хибаре на окраине города. Жди меня там! Не стой на месте, Арита! – Гаркнула на замершую на пороге служанку. – Беги! А то догонят!

Арита пискнула и побежала. Светлое пятно заплясало, мигнуло и исчезло за поворотом.

Вот и все. Елина прикусила губу. Не зря отец так тщательно подбирал камеристку для дочери. В темноте, если не видеть лица, они были похожи, как две капли воды. А одежда и шпильки с сапфирами… если ее ждут, есть шанс, что не будут искать. Или не сразу.

Теперь можно уходить самой. Еслина заметалась по комнате. Зачем-то накинула халат, надела тапочки, сунула шкатулку со шпильками в карман.

Легко быть решительной в тиши отцовского кабинета, когда твоей жизни ничего не угрожает. А сейчас голова пошла кругом. Прикусила губу до крови, чтобы справится с волнением. Она должна была уйти под видом служанки через другой подземный ход, который начинался в крошечном чуланчике в служебном коридоре.

Схватила платье Ариты… попыталась надеть… прямо на ночную сорочку и халат… запуталась… поняла, что теряет время. Разберется потом, когда будет в безопасности. Подхватила кожаные ботинки Ариты и, споткнувшись об забытую Итану, вывалилась в дворцовый коридор. Бой шел уже совсем рядом. Она слышала звон металла и крики смертельно раненных воинов. Это ее охрана держала последний рубеж, защищая принцессу и наследника престола.

О нем по плану отца должен был позаботиться гувернер. И уходить они должны были своим путем. Король считал, что лучше разделить детей, чтобы увеличить шансы на спасение. Она сделала шаг в сторону неприметной двери, ведущей в коридоры прислуги. Споткнулась обо что-то большое и мягкое и рухнула на пол, больно ударяясь коленями. Что это? Ощупала свободной рукой и чуть не заорала от ужаса. Еще одно тело… еще один мертвый…

Елина всхлипнула. Она бы заплакала, если бы могла. Но страх высушил даже слезы. Бежать! Билась в голове единственная мысль. Бежать! Спасаться! До чуланчика, за которым пряталась спасительная темнота тайного хода, не больше двух десятков шагов.

Отчаянный вопль со стороны дерущихся. И звон сабель стал ближе. Еще несколько метров и смерть Ариты будет напрасной. Заговорщики убьют принцессу прямо здесь,  во дворцовом коридоре.

Прикусила губу снова, раздирая ее в клочья. Кровь хлынула по подбородку. Зря она не взяла свечу. В коридоре слишком темно. Встала, выжимая из себя последние силы и тяжело дыша. Как воины после тренировок, пришла в голову неуместная мысль. Воины… те, которые прямо сейчас умирают… чтобы спасти ее и брата… брата!

Елина узнала того, кто лежал под ее ногами. Гувернер. Тот самый, который должен был позаботиться о наследнике престола. А значит, взгляд метнулся к закрытой двери покоев брата, маленький Фиодор все еще там. Она не может оставить его на смерть. Отец бы никогда не простил, если бы она ушла сейчас одна. Раз слуга погиб, то она несет ответственность за спасение жизни наследника.

Странное дело. Сразу стало легче. Паника улеглась. Она должна. Она обязана. Она принцесса. Перешагнув через убитого гувернера, Елина побежала к брату.

Маленький принц не спал. Он сидел у порога своей спальни в пижаме и тоненько выл от страха.

– Фиодор, – Елина подхватила брата свободной рукой, – это я, не бойся. Нам надо уходить, малыш.

– А где Нека? Я хочу к Неку! – заныл Фиодор. Так он звал своего гувернера Неколу.

– Он скоро придет, – соврала она, закусывая губу, чтобы не раскричаться. Нервы сдавали. Ей тоже было страшно.

Брат разрыдался от облегчения и обнял сестру обеими руками, сжимая шею так, что стало нечем дышать. Елина, придерживая брата, схватила подсвечник с толстой ночной свечой и, тяжело переваливаясь от непривычной ноши, выбежала из покоев. Когда проходила мимо гувернера, то заметила рядом большой заплечный мешок. Слуга, вероятно, узнал о заговоре немного раньше нее и основательно подготовился к побегу.

Оставлять мешок, в котором вероятно есть еда и одежда Фиодора было бы глупо. Елина на секунду остановилась, подхватила мешок, повесила его на свободное плечо, зацепила платье Ариты за лямку, чтобы не потерять, зажала ботинки под мышкой и заспешила к темному краю зала.

Звуки боя стали еще ближе. У нее осталось пара минут, чтобы скрыться. Тяжело дыша и обливаясь потом от страха и тяжести своей ноши, Елина пробежала несколько шагов, толкнула дверь и оказалась в коридоре для прислуги. Здесь было совсем тихо.

Обманчиво тихо. Она нутром чувствовала опасность, которая подстегнула уставшее тело. До чуланчика она мчалась так быстро, как только могла. Нужный ей шкаф был завален грязным бельем. Она ногами расшвыряла тряпки и нащупала дрожащими и мокрыми от пота пальцами слегка выступающий в стене камень. Нажать, повернуть, отпустить. Пара мгновений томительного ожидания, страх, что скрежет отодвигаемой каменной плиты кто-нибудь услышит… И Елина шагнула в открывшейся проем, считая шаги.

Когда досчитала до четырех, за спиной раздался тихий шорох. Стена встала на место, отделяя ее от погони.

Высокая темная фигура отлепилась от стены недалеко от входа в чуланчик. Мужчина довольно усмехнулся и исчез в темноте замковых коридоров… Неужели эта глупая девица думает, что сможет сбежать от него?

Темный, узкий, каменный коридор оказался совсем не таким безопасным, каким его помнила Елина. Возможно потому, что в первый раз она была здесь с отцом. Он показал этот тайный ход, когда ей исполнилось десять. И тогда было совсем не страшно. Она даже представляла, как храбро бежит по каменным переходам, спасаясь от плохих людей. Но на самом деле ей ничего не угрожало. Это была игра.

Сейчас все по настоящему, и она достаточно взрослая, чтобы понимать всю серьезность ситуации. И каменная плита за спиной, рухнув всей своей тяжестью, не только дала ей шанс на спасение, но и навсегда отрезала от прошлой жизни. Даже когда она снова вернется домой, в замок, уже ничего не будет как раньше.

Подсвечник дрожал в ее руки, отчего по стенам, сложенным из неровных серых булыжников метались причудливые тени. Звуки не проникали сквозь толстые стены, и тишину тайного хода нарушало только свистящее дыхание запыхавшейся принцессы и тоненькие всхлипы Фиодора. Сильно пахло пылью, но воздух был пригоден для дыхания и даже довольно свеж.

Больше всего Елине хотелось остановиться прямо здесь. Сбросить с плеча тяжесть заплечного мешка, отпустить брата и избавиться от неудобных тяжелых башмаков под мышкой. Отдохнуть. Пусть даже на твердом каменном полу.

Но она все еще в опасности. Сейчас она прячется внутри замковых стен и есть вероятность, что ее могут найти. Маленькая, но все же есть.

– Елина, – громко всхлипнул мальчишка, – где мы?

– Тш-ш-ш, – зашептала она, сильнее прижимая брата. Рука уже онемела и она с трудом удерживала ребенка на себе, – тише. Нельзя шуметь, малыш. Нам нужно вести себя тихо-тихо, чтобы плохие люди нас не нашли. Ты понял?

Фиодор сдавленно всхлипнул, глядя на нее огромными полными слез глазами, и кивнул.

– Обними меня покрепче, нам нельзя здесь оставаться, – прошептала принцесса. И через силу улыбнулась, – все будет хорошо, малыш. Еще немного и мы сможем отдохнуть.

Она качнулась всем телом, заставляя себя сделать первый, самый трудный шаг, и побрела по коридору. Впереди был крутой спуск из пяти сотен ступенек, в самые глубокие подземные пещеры под замком.

***

Последний стражник упал в тот самый миг, когда принцесса сделал первый шаг в тайном коридоре замка.

Вооруженные до зубов люди, переступая через погибших, хлынули по коридорам в комнаты принца и принцессы, чтобы уничтожить последнюю угрозу новой власти – отпрысков Эдоарда Семнадцатого. Пока жив хотя бы один из них, новый король, которому они поклялись в верности, не может назвать себя законным наследником династии.

Вслед за ними, царственно положив руку на эфес усыпанного драгоценными камнями меча, медленно шел крепкий, плечистый, плотный и приземистый мужчина. Он равнодушно смотрел на трупы, усеявшие небольшой пятачок, ставший последним рубежом.

– Сир, – к нему подбежал один из воинов, – сына Эдоарда нет в комнате. Вероятно, они успели сбежать.

– У принцессы тоже пусто, – тут же подоспел второй, – они ушли через тайный ход. Механизм сломался, и стена осталась наполовину открыта. Если мы отправимся прямо сейчас, то сможем догнать их. Я уверен.

Мужчина выслушал неприятные новости с застывшим лицом и грозно взглянул на семенившего рядом слишком худого, и слишком длинного человека, одетого в черное.

– Не стоит переживать, сир, – растянул в искусственной улыбке тонкие губы бывший Третий, а теперь Первый советник будущего короля, – я знаю, куда девица придет за помощью. Там ее ждут наши люди…

Мужчина кивнул, повернулся к воинам и коротко приказал:

– Догнать!

Глава 2

Спускаться оказалось тяжело, Елина выдохлась уже на первой сотне ступенек и обессиленно рухнула на небольшой площадке, предназначенной для отдыха. Сердце колотилось в горле, колени дрожали от напряжения, плечо ныло, а рук, оттянутых тяжелой ношей, она вовсе не чувствовала.

Каменный пол и стены в переходе только казались ровными. Стоило сесть и прислониться к стене, как острые грани камней впились в нежную кожу, царапая и причиняя боль. Она тяжело дышала, хватая ртом воздух сухой, пахнущий пылью воздух и пытаясь успокоить бешеный ритм сердца. В горле пересохло, язык царапал небо, как камни кололи мокрую от пота спину. Перед глазами плавала картинка: кувшин полный вкусной и свежей воды, который всегда стоял в ее спальне… Елина жалела, что не понимала его ценность раньше. Был бы он рядом, выпила бы все, до последней капли.

– Елина, я хочу к Неку? – зашептал, всхлипывая, маленький Фиодор. Он обнимал ее за шею, боясь расцепить маленькие ручки и прижимался к сестре всем телом. – Здесь холодно, темно и страшно…

– Скоро, малыш, – соврала она, удивившись, как хрипло звучит ее голос, – потерпи еще немного. И мы скоро придем домой.

Ей нужно сделать совсем немного: тихо спуститься в пещеры под замком, пройти около двух десятков верст до выхода за пределами города, где ее встретят верные сторонники короля. Они спасут их, а потом выступят против заговорщиков, захвативших замок. И принц с принцессой вернуться домой. Отец научил ее всему в теории… но он не сказал, что это так трудно.

Она еще не покинула внутренних, потайных коридоров, а уже хочет вернуться. Возможно убийцы отца будут снисходительны к детям почившего короля, если они откажутся от наследства?

– Дзынь! Дзынь! Дзынь! – откуда-то издалека стали доноситься удары чем-то тяжелым по каменным стенам.

Их ищут, догадалась она, простукивают стены в поиске пустот и коридоров. А может быть это призрак пра-пра-прадедушки? Она невесело усмехнулась. Тогда он предупреждает их о том, что погоня близко. Звуки приближались. Надо поторопиться, иначе их найдут раньше, чем она доберется до нижнего яруса пещер.

Елина встала, подняла потяжелевший от ее усталость рюкзак, в который запихнула обувь камеристки, закинула на покрытое синяками от узкой лямки плечо, прижала посильнее брата и сделала следующий шаг…

Звон преследовал ее, заставляя спешить. Она спускалась по каменным ступенькам, кружась вокруг замка внутри его стен. Сил становилось все меньше, с каждой новой пройденной сотней, продолжать путь становилось труднее. Болело все… Каждая клеточка ее тела выла от боли и безысходности. Надежды на спасение таяли с каждой минутой. Елина сама не понимала, как она каждый раз встает и идет дальше. Руки, удерживающие брата онемели и ничего не чувствовали. Она не боялась его уронить только потому, что на втором привале додумалась привязать мальчишку к себе, используя веревку, висевшую на рюкзаке. Камердинер принца подготовился к побегу гораздо лучше нее… Меховые тапочки и тонкий халат поверх ночной сорочки совсем не были предназначены для спешного бегства. Мелкие камни на полу впивались в ступни, мягкая подошва совершенно не давала защиты. Подол длинного в пол халата цеплялся за неровности на стенах, и она безжалостно рвала тонкий шелк, оставляя после себя явный след из лоскутов. Но прятаться не было никакого смысла, все равно дорога была только одна. И если у нее не получилось обмануть преследователей, подставив Ариту, то их все равно догонят.

Свеча почти догорела, еще немного и они окажутся в кромешной тьме. Последняя сотня ступенек далась особенно тяжело. Елина кое-как дотащила измученное тело до большого камня, за которым начинались естественные пещеры, и сползла по неровной стене, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

Внезапный звонкий удар прямо позади заставил ее громко вскрикнуть. Елина прикусила губу, чтобы не заорать снова и зажала рукой рот Фиодора. Враги были так близко, что их могли услышать.

Высокая темная фигура медленно шла по коридору, за стеной которого пряталась измученная принцесса, и постукивала по камням обухом небольшого топорика, подобранного на кухне. Он двигался так уверенно, как будто бы знал, то, что он ищет, находится где-то рядом.

Звонкие удары об стену постепенно удалялись. Елина расслабилась. Кажется, обошлось.

Свеча замигала, тени на стенах заплясали, складываясь в пугающие фигуры и лица. Фитиль вот-вот погаснет… Если прямо сейчас не позаботится о том, чтобы сохранить огонь, то придется потрошить рюкзак во тьме. Кто знает, что положил туда гувернер. А вдруг он не подумал об огниве? И о свечах? К горлу подкатил ком. Стало тревожно.

Без света, в темных пещерах будет гораздо труднее. Да, отец заставил ее выучить карты подземных пещер, и она ловко находила дорогу в нарисованных лабиринтах. Но изнутри все было совсем не так, как на картах! Она не видит всю картину целиком, а настоящие каменные стены, так не похожи на карандашные линии.

Елина торопливо отвязала задремавшего Фиодора и усадила его прямо на твердый каменный пол. Мальчишка открыл глаза и испуганно захныкал:

– Тише, Фиодор, не бойся, – произнесла она и сама испугалась своего хриплого каркающего голоса, – сейчас мы немного отдохнем и пойдем дальше.

– Я хочу домой, – заплакал мальчик и закричал, – я хочу к Неку!

– Тшш, – прижала она руку к его рту, – тише… не до кричать, а то нас найдут злые люди…

– Я хочу к Неку, – захныкал он тихо, – отнеси меня к нему…

Елина вздохнула, она тоже хотела домой. Свеча мигнула снова. Остаток фитиля плавал в расплавленном воске. Еще немного и потухнет. Она быстро, не обращая внимание на ноющего братишку, открыла рюкзак и сунула внутрь руку. Спасены! Несколько толстых свечей и мешочек с огнивом лежали сверху. Гувернер знал, что будет нужно в первую очередь.

Елина поднесла новую свечу к огарку. Рука тряслась так сильно, что у нее не сразу получилось дотронуться фитильком до крошечного язычка гаснущего пламени. Несколько ударов сердца прошли в томительном ожидании. Но когда огрызок хлопковой нити окончательно потух, утонув в лужице воска, пламя осталось жить на кончике новой свечки. Ее Елина закрепила на коротком подсвечнике, пока воск от потухшего огарка не остыл,

Она снова сунула руку в рюкзак и нащупала круглый, холодный бок походной фляжки. Вытащила открутила крышечку и скривилась: из фляжки запахло хлебным вином.

Она порылась еще, но ничего полезного в рюкзаке больше не было. Весь остальной объем занимали завернутые в рубашки гувернера украденные золотые кубки и пара статуэток. Он явно стащил их из замка, в надежде продать. Это, может быть, и не плохая идея, но сейчас беглецы больше были бы рада стакану воды и куску хлеба с сыром и мясом. Хотя пить хотелось больше, чем есть.

Елина вздохнула и снова взяла фляжку с вином. Она определенно предпочла бы воду, но выбирать не приходилось. Сделала глоток, чувствуя, как обжигающая жидкость, смочила истерзанное горло и провалилась в желудок горячим комом. По венам промчалось пламя, заставляя кровь бежать быстрее.

Не зря, наверное, гувернер взял с собой эту фляжку, усмехнулась она. И пусть плата за всколыхнувший энтузиазм будет высокой, но это будет потом. А сейчас у нее появились силы идти дальше.

– Фиодор, – она обняла братишку, – нам надо идти…

– Я хочу к Неку! – снова заныл ребенок, – отнеси меня к Неку!

Она пожала плечами, встала, повесила фляжку на пояс, надела на плечи рюкзак, подхватила хныкающего из последних сил братишку, обмотала его веревками, чтобы немного освободить руки, и зашагала дальше по темным каменным коридорам, освещая путь горящей свечой.

Она не оглядывалась. Помощи ждать неоткуда. Все зависит от нее.

До первой развилки она добралась очень быстро. Узкий лаз уходил резко вправо от основного коридора. Он был почти не заметен за большим камнем, выступающим из относительно ровной стены. От этого коридор слегка вилял.

Повороты следовали один за другим. Если бы Елина не вызубрила их последовательность, то они заблудились бы и пропали в гулких пещерах.

Изредка, когда чувствовала, что усталость догоняет, она делала привал. Садилась, прямо на пол, прислоняясь спиной к холодным каменным стенам, и прикладывалась к фляжке, делая крошечный глоток. Досчитав до пятисот, вставала, сжав зубы, и шла дальше. По пути есть источник. Надо дойти до него и хорошо отдохнуть. Расплатиться за этот искусственный прилив сил больной головой и слабостью.

Фиодор перестал плакать, заснул, положив голову на плечо. Твердые острые грани спрятанных в рюкзаке кубков больно давили на спину. Иногда ей хотелось выбросить их за ненадобностью, и шагать налегке. Только она не решалась остановиться. Голова кружилась, перед глазами плыла пелена, мысли плясали бессвязными обрывками, а глупый смех поднимался пузырьками, щекоча горло. Ей еще никогда не приходилось пробовать хлебное вино, которое считалось слишком крепким для женщин. Но все эти ощущения, несомненно вызвал именно этот напиток.

Она чуть не пропустила нужный поворот, плавая в пьяном дурмане. Ее шатало. Она несколько раз едва удержалась на ногах и не упала. Хлебное вино забирало свою цену. Внезапно она почувствовала свежесть воды. Ручей, к которому она стремилась, был где-то рядом. Она уже слышала, как вода журчит на камнях. И от этого звука жажда донимала ее с новой силой.

Последние метры она почти бежала, чуть не потеряв по дороге истерзанные меховые тапочки. Она уже сто раз пожалела, что не переобулась сразу после спуска. Пусть бы потеряла несколько драгоценных минут, но зато идти было бы гораздо легче. А сейчас ступни болели, пожалуй, сильнее, чем все остальное тело.

Ручей был совсем крошечным. Вода сочилась из камня, скапливалась в небольшой чаше и падала вниз, гремя мелкими камушками. Тонкая дорожка воды пересекала небольшую пещерку и терялась между камнями, наваленными с другой стороны.

Первые глотки она сделала, не снимая рюкзака и зачерпывая воду ладонью прямо из чаши. Зубы заломило, ледяная свежесть заставила ее немного прийти в себя. Елина поставила свечу на небольшой выступ рядом с чашей, отвязала спавшего Фиодор и аккуратно уложила его на еще один уступ на уровне колен. Здесь потрудился кто-то из ее предков, подготовив место для отдыха. Мальчишка даже не проснулся. Только захныкал во сне, зовя гувернера.

Елина сняла рюкзак и повела плечами. Больно… Достала огниво и положила рядом с подсвечником. Неизвестно, сколько им еще добираться до выхода из пещер. Поэтому свечи нужно беречь. Она прилегла рядом с братом и потушила огонь.

Все тело ныло, болела голова и хотелось плакать, только слезы не шли. Она принцесса, и ее не готовили к таким подвигам. Даже показывая этот путь отец вряд ли предполагал, что эти знания ей пригодятся, что ей придется не только самой бежать из замка, но и выносить на своих плечах маленького принца. Она громко всхлипнула и, наконец-то, разрыдалась, выплескивая всю то, что свалилось на хрупкие плечи за последние несколько часов.

***

Трое воинов по очереди протиснулось в узкий темный провал камина в спальне принцессы Елины. Узкий и низкий проход не был предназначен для широкоплечих мужчин, и им пришлось идти согнувшись и цепляясь широкими плечами за шершавые каменные стены.

Крошечные голубые лоскуты от платья принцессы, в котором ее видели в последний раз, они заметили почти сразу. Воин, которые шел первым, молча ткнул пальцев в приметные обрывки, показывая своим, что они идут верным путем.

Очень быстро они дошли до развилки. Влево уходил такой же коридор, по которому они пришли. А прямо была крутая лестница, ведущая вниз. Здесь воины на мгновение остановились и прислушались. Где-то глубоко слышались отраженные эхом пустых переходов звонкие шлепки капающей воды. Звук был четким и ровным, будто бы работал метроном. Снизу неприятно пахло сыростью, плесенью, грибами и еще чем-то отвратительно неприятным. Вряд ли принцесса решится спускаться туда…

Старший – воин, стоявший впереди, переложил факел из одной руки в другую, потревоженное пламя взметнулось вверх, освещая пространство каменного коридора под другим углом, и краем глаза заметил, как совсем рядом, внизу, что-то блеснуло. Он посветил снова. Несомненно, ему не показалось. На ступеньке аккуратно лежала шпилька с голубым сапфиром. Как будто бы нарочно положили так, чтобы ее было хорошо видно. Он усмехнулся… хитра, девица, но он еще хитрее… и махнул рукой влево, показывая направление.

Шли они долго. Коридор петлял. Развилок больше не было, но повороты сменяли спуски и подъемы. Сначала они пытался отслеживать свое положение, но через несколько минут потерялись в пространстве и уже не могли определить в какой части замка они находятся. Самое плохое, ни одного следа принцессы им не попадалось. Ни шпильки, ни лоскута.

Воины понимали, что они упустили принцессу, что на единственной развилке пошли не в ту строну, но упрямство не позволили им признать свою ошибку, давая беглянке шанс на спасение.

Глава 3

Елина проснулась от холода. Она не сразу поняла где находится, попыталась нащупать одеяло и укрыться. Но впившийся в спину твердый и острый камень заставил вспомнить все. Смерть отца, побег и изматывающую усталость, которая до сих пор никуда не исчезла, терзая непривычное к таким нагрузкам тело острой болью.

Она открыла глаза, но кромешная тьма не пропала. Воспоминания о вчерашнем вечере были отрывочные и сумбурные. Из-за хлебного вина болела голова. Елина поднялась и села на приступочке, стараясь не застонать. Замерзшее, затекшее тело почти не подчинялось. Она сняла с себя разодранный по подолу шелковый халат и накинула на брата, сообразив, что он тоже скорее всего замерз на холодных камнях. Тонкая и нежная ткань не способна была удержать тепло, но это все, что она могла сделать.

На ощупь трясущимися руками Елина нашла огниво и свечу. Вспомнила, где оставила их перед тем, как заснуть. Заледеневшие пальцы плохо гнулись, и она поднесла их ко рту, согревая дыханием. И только потом смогла достать из мешочка щепотку трута и взять в руки кресло и кремень. Она со всей силы ударила ими друг об друга, добывая огонь.

То ли она ослабла и не смогла выбить хорошие, крупные искры, то ли трут отсырел в холодных пещерах, но крошечные яркие точки вспыхивали и мгновенно гасли во тьме подземелья, оставляя красные пятна перед глазами. Елина всхлипнула… Не выходит! У нее не получается разжечь огонь! Они с Фиодором умрут прямо здесь, в этой страшной темной пещере!

Из последних сил, вкладывая все свое отчаяние, она била кресалом по кремню, иногда промахиваясь и больно ударяя по рукам. И не сразу заметила, что трут вспыхнул крошечным огоньком. Только, когда маленький язычок пламени осветил ее сбитые руки, Елина остановилась. Вытерла слезы рукавом и поднесла черный кончик фитиля свечи к огню. Тьма медленно рассеялась и заколыхалась по краям большого светового пятна.

– Елина, а где Нека? – жалобно спросил Фиодор. – И когда мы пойдем домой?

– Нека больше нет! – Резко ответила она, злясь на собственную слабость. – И дома нет! Ничего нет!

– А папа? – малыш полными слез глазами смотрел на плачущую сестру, – папа придет за нами?

Рыдания сдавили горло, и она смогла только помотать головой из стороны в сторону, отвечая на вопрос брата.

– Мы сами пойдем к нему, – еле слышно прошептала она и обняла заплакавшего с ней за компанию Фиодора. Ей было стыдно, что она сорвалась на него. Ведь он точно ни в чем не виноват. Ни в том, что во дворце случился заговор. Ни в том, что короля убили. Ни в том, что гувернер погиб раньше, чем успел спасти принца. Ни в том, что бежать по подземным пещерам оказалось гораздо труднее, чем можно было себе представить. Ни в том, что им еще очень долго добираться до выхода из пещер. Она прекрасно помнила карту. Вчера она прошла едва ли десятую часть пути. А устала так, что неизвестно, сможет ли встать снова.

– Не плачь, – маленькая холодная ладошка скользнула по щеке, вытирая слезы, – не плачь, Елина. Ты же принцесса!

Принцесса… Она прижалась лицом к мягкой пижаме мальчишки, и вдруг отчетливо поняла. Гувернер не собирался спасать принца. Он хотел сбежать сам. Поэтому в его мешке кубки и статуэтки, а не еда и походная одежда для Фиодора. Нека оставил своего подопечного умирать. И если бы его не убила случайная стрела, то она не пошла бы за братом.

– Не может быть, – выдохнула Елина пораженная догадкой. Ее еще никогда не предавали близкие. А Нека, несомненно был очень близким для королевской семьи человеком. И это оказалось неожиданно больно. Гораздо более, чем все, что она испытала до этого момента. Она выругалась словами, которые еще никогда не произносили ее губы.

– Не ругайся, – принц строго посмотрел на нее. – Папа будет недоволен!

Принц? Нет, Фиодор больше не принц. Он король. Единственный законный король Грилорского королевства. Неизвестно, кто именно стоял во главе заговорщиков, но любой, кого они посадят на трон будет самозванцем. И сейчас только от нее зависит судьба страны, которой правили поколения ее предков.

Она справится. Она должна справится. Слезы высохли. Не время плакать. Елина выпрямилась и улыбнулась, глядя туда, где остался ее дом.

– Ты прав, Фиодор, я принцесса. А ты будущий король. Клянусь памятью своего рода, я сделаю все, чтобы вернуть то, что принадлежит тебе по праву.

На завтрак у них была вода… Фиодор хныкал, требуя яйца всмятку, кашу, шарлотку и пирожные. Но у них не было даже простого хлеба.

Если бы не это, то Елина, пожалуй, постаралась бы оттянуть уход от ручья до завтра. Но сейчас голод гнал ее вперед. Она должна выйти из подземных пещер до тех пор, пока окончательно не ослабнет. Там ее должны встретить верные друзья отца.

Длина подземных коридоров, если верить старым королевским картам составляла около двух десятков верст. Отец говорил, что она дойдет до выхода за пять-шесть часов. Но теперь Елина сомневалась, что сможет пройти этот путь так быстро.

Или она идет слишком медленно, или в карты закралась ошибка, но ей осталось пройти в несколько раз больше, чем она прошла вчера. А значит, перед тем как отправиться в путь, следовало подготовиться.

Первым делом нужно запасти воды. Елина достала фляжку с хлебным вином и хотела выплеснуть его на пол, но тут же опомнилась. Хлебная вино горит. И кто знает, что ждет впереди. Вдруг пригодиться.

Она порылась в заплечном мешке. Среди украденных кубков нашелся старый рог, который висел на стене напротив входа в покои принца. Он принадлежал их предку, Первому Королю, и кроме этого не имел никакой ценности. Зачем он понадобился гувернеру – не понятно.

Пробка от времени совсем присохла, и пришлось приложить немало усилий, чтобы выдернуть ее. Внутри оказался небольшой свиток, который Елина сунула в рюкзак не глядя. Сейчас не время и не место для любопытства. Перелила хлебное вино и набрала воды во фляжку.

Переоделась в платье Ариты. Оно тоже не особенно подходило для блуждания в холодных пещерах, но все же было теплее невесомой ночной сорочки. Как и кожаные ботинки. Сорочку, халат и деревянную шкатулку со шпильками, о которой совсем забыла, она упаковала в рюкзак из тех же соображений, что сохранила хлебное вино. Вдруг пригодится.

На Фиодора она надела самую теплую рубашку Нека. Она была слишком длинной для малыша, но Елина подвязала подол пояском от халата и закатала рукава. Так даже лучше, теплее будет.

Проблемой стало отсутствие у Фиодора обуви. Даже свои тапочки он потерял где-то по дороге. Идти босым по камням он бы не смог, а значит старшей сестре придется нести его на себе.

Они шли уже второй час, останавливаясь перевести дух через каждые пять сотен шагов. Чтобы не сбиться, Елина считала вслух.

Это не мешало думать о будущем, которое страшило принцессу. Если даже гувернер принца оказался предателем, то как она может доверять кому-то еще?

Мысли кружились в голове по кругу. Что делать, если у выхода в пещеру ее никто не ждет?

А еще неизвестно, кто именно стоял во главе заговора, и на что он рассчитывал. Третьим в очереди на трон, после Фиодора и Елины был их двоюродный брат. И если это он, то ситуация становилась еще хуже. Ведь его примет и знать, и народ. При одном условии. Если Елина и Фиодор умрут.

Они шли уже несколько часов. От усталости Елина еле передвигала ноги. Она давно забросила счет и временами теряла сознание прямо на ходу. Ей едва хватало сил, следить за развилками, выбирая в заученном порядке левые или правые повороты. Иногда ей казалось, что идет не туда, но она гнала от себя эти мысли. Иначе можно было падать прямо здесь и помирать от отсутствия всяческой надежды.

Фиодор вел себя тихо, обнимая маленькими ручонками шею сестры. Он прижимался к ней, как дикий звереныш чувствуя опасность и прячась от ужасов темных подземелий. Он что-то понял своим детским умишком и больше не плакал, не капризничал и не жаловался, даже когда Елина ссаживала его прямо на холодный каменный пол в короткие минуты отдыха. Он молча стоял босыми ногами на острых камнях и ждал, когда она снова возьмет его на руки.

Чем дольше они были в пути, тем сильнее становился страх, что люди отца не дождутся ее на выходе из пещер и уедут. Она представляла, как выходит из опостылевших каменных переходов и видит истоптанную лошадиными копытами пустую поляну…

От таких мыслей тошнота подкатывала к горлу, а голова кружилась. Если ее никто не встретит, то все бесполезно. Она не знает, что делать дальше. Инструкции отца заканчивались в этом самом месте, на выходе из пещер.

Когда в бесконечных каменных коридорах потянуло свежестью и запахло травой и лесом, она не сразу поняла, что путь закончен. Ноги утонули в мягкой лесной подстилке, которая накопилась здесь за многие сотни лет, завалив выход почти целиком и оставив узкий лаз, через который в пещеру попадал свежий воздух…

– Фиодор, – прошептала принцесса, – мы пришли… Пришли!

Радость от того, что она добралась до цели был огромной. Елина рассмеялась впервые в того памятного момента, когда смертельно раненная горничная ввалилась в ее покои, навсегда изменив ее жизнь.

– Домой? – встрепенулся мальчишка.

– Да, Фиодор, – вытерла она выступившие от облегчения слезы, – почти домой. Мы немного погостим у папиных друзей, хорошо?

– Хорошо, – кивнул мальчишка и вздохнул, – Елина, я не буду капризничать и съем всю кашу… даже с пенками…

Она улыбнулась и погладила Фиодора по голове:

– Хорошо, договорились. А сейчас ты тихонько посидишь здесь, а я выйду и посмотрю, кто же нас там встречает. Хорошо?

Она сама не знала, почему это пришло ей в голову. Но сразу после сказанного стало казаться верным. Нужно быть осторожной и, прежде чем выходить из пещер, разведать, что же происходит снаружи.

Лаз оказался гораздо уже, чем выглядел на первый взгляд. И Елине пришлось ползти на четвереньках, чувствуя спиной острые края каменного свода. Ладони и колени проваливались в мягкую и грязную землю. Острые сучки и мелке камушки причиняли несильную, но неприятную боль.

Через несколько метров земляная гора стала подниматься выше, и ей пришлось лечь на живот и ползти вперед замирая от ужаса. Застрять в пещере в паре метров от свободы? Что может быть страшнее?

Выход из пещеры был завален трухлявыми сучьями и старыми листьями. Еще несколько лет и лес совсем закроет выход из тайного хода, похоронив его под лесной подстилкой.

Елина с силой толкнула преграду, которая, хрупнув и обдав ее древесной пылью и ошметками грязи, вывалилась наружу, впуская свежий ночной воздух с запахом дождя, сырости и грибов.

***

Каменная стена, неожиданно вставшая перед воинами, заставила их признать ошибку и повернуть назад к развилке. Старший с досадой думал о той выволочке, которая ждет его по возвращении. Если принцесса с принцем смогли уйти по его вине, то ему повезет, если он отделается парой-тройкой дополнительных караулов или даже потерей звания.

До лестницы они бежали.

– Вниз, – приказал он и первым ступил на ступеньки ведущие в холодную, сырую пропасть.

Факел не справлялся с тьмой, освещая лишь небольшое пятно. Но скудного света хватило, чтобы заметить, как с каждым шагом ступени становятся все более незаметными. Лестница была выбита прямо в каменном склоне. И если первые ступеньки вытесали старательно, то чем ниже, тем меньше усилий прикладывал неведомый каменотес. Вскоре склон стал совершенно не тронутым. И очень крутым. Спускаться приходились осторожно, страхуя друг друга. Было совершенно не понятно, как принцесса и принц сумели пройти по такому крутому склону…

Внезапно световое пятно от факела стало неровным. Как будто бы кто-то отгрыз кусок от его края.

– Стой! – приказал старший взмахом руки, и воины замерли на месте. Старшему не так часто приходилось бывать в пещерах, но чуйка никогда его не подводила, а сейчас он чувствовал впереди смертельную опасность.

Медленно и осторожно, мелкими шагами, прощупывая ногой дорогу, он пускался по склону. С каждым шагом тьма выедала все больше и больше от края светлого пятна мечущегося по склону подземной горы. Интуиция орала благим матом, требуя повернуть назад.

Еще несколько скользящих и коротких шажков и стало понятно, почему ему не хотелось туда идти. Впереди склон обвалился и огромная, черная пропасть преграждала путь. Не только им, но и беглецам.

Стараясь не делать резких движений, чтоб не спровоцировать случайный обвал, Старший нащупал моток веревки на поясе, привязал к концу факел и стал спускать вниз.

Дно расщелины, усеянное большими и острыми обломками, показалось, когда веревка почти закончилась. И там внизу, неестественно раскинув руки и ноги лежало тело принцессы Елины. Это точно была она… фигура, платье, волосы…

Только принца нигде не было видно. Старший слегка качнул факелом, чтобы увидеть немного больше, и с ужасом услышал, как заскрипел каменный край под его ногами. Как бы самому не отправиться вслед за принцессой! Он отпустил конец веревки, роняя факел, который мгновенно потух. Отступил на шаг и бегом вернулся к своим.

– Там пропасть, – кивнул он назад, – принцесса и принц разбились насмерть. Их не достать, слишком глубоко и опасно.

Он немного приврал, ведь трупа Фиодора он так и не увидел. Но это вранье было слишком мелким, чтобы на нем зацикливаться. Пацан точно лежит где-то рядом. Невозможно выжить при падении с такой высоты на камни.

– Возвращаемся, – приказал он и первый зашагал обратно, в замок, доложить начальству о смерти тех, кого он должен был убить.

Глава 4

Елина замерла. Шум ломающихся веток после тишины пещер показался ей необычайно громким. А она не хотела привлекать к себе внимание. Проснувшаяся в подземельях осторожность требовала соблюдать тишину и быть как можно более незаметной.

Подождав несколько секунд, Елина осторожно потянулась и высунула голову наружу. Там было совсем темно. Значит прошло больше суток с момента побега.

Вокруг стояла тишина. Густые, черные заросли кустов плотно прикрывали выход, пряча его от тех, кто был снаружи. Это было странно и неправильно. Ведь если их ждали, то должны были позаботиться о том, чтобы принцу и принцессе было удобно. Должны были позаботиться о ночлеге, поставив огромные походные шатры. Должны были позаботиться об ужине, но в воздухе пахло чем угодно, но только не едой.

Ни костра, ни шума голосов, ни единого признака, что здесь их кто-то ждет. Елина поспешно выбралась из лаза и продралась сквозь кусты, цепляясь платьем за сучья, обдирая ими ноги до крови, но не чувствуя боли. Крошечная полянка за ними была пуста. Страх подкатил к горлу, неужели сбылись ее опасения, сторонники отца не дождались и уехали, бросая их совсем одним у глухом лесу.

– Эй! – крикнула она, – есть кто-нибудь! Это я, принцесса Елина! Со мной Фиодор! Мы выбрались! Эй!

Она кричала, отчаянно плача и срывая голос. Но в лесу только стало тише. Звери, распуганные непонятными воплями затихли. Только бездушный ветер шумел, путаясь в ветвях деревьев.

Елина обессиленно рухнула прямо в землю. Надо возвращаться. Там, в пещере остался Фиодор. Совсем один. И ему сейчас, наверное, гораздо страшнее, чем ей.

Она уже поняла, никто их и не ждал. Даже в темноте при свете зарождающейся луны было видно: на этой полянке давно не ступала нога человека. Трава росла густо и стояла высоко. И на всей поляне не было ни одного примятого участка, кроме той стежки, которую протоптала она сама.

Она встала и побрела обратно. Ей вдруг стало все безразлично. Толку от ее побега, от того, что она потратила столько сил, чтобы дойти, если теперь она все равно погибнет в лесу? Ее колотило. Она шла сюда веря, что ее встретят и помогут вернуть прошлую жизнь. Или хотя бы ее подобие: в замке, без отца.

Кое-как взобралась по кустам до черного провала, обозначившего вход в пещеру, проползла на животе и четвереньках земляной вал и, наконец-то увидела брата в светлом круге горевшей свечи.

Фиодор лежал прямо на земле и спал, положив грязные ладошки под щеку. Маленький и жалкий в замызганной рубашке с чужого плеча. Он совсем не походил на принца.

Однажды, давным-давно, когда она сама была едва ли больше брата, Елина сбежала от нянек и по коридорам прислуги добралась до кухни. И прежде чем ее нашли и с криками вернули обратно, успела увидеть мальчишку-кухарчонка. Он спал на куче угля у печи точно так же, как сейчас Фиодор.

А она сама? Голодная, потная, грязная в изорванном и стертом на животе платье Ариты… Разве она походила на принцессу? Попади она сейчас во дворец, разве кто-то признал бы в замарашке ее высочество Елину?

Она села прямо на землю. Теперь это ее не смущало. Вытерла слезы грязными ладонями с обломанными ногтями с черной каймой по краю. То, что вчера казалось немыслимо, стало обыденным.

Елина прилегла рядом с братом и обняла его, прижимая к себе. Вдвоем теплее.

После твердого каменного выступа, на котором они провели первую ночь, земляная подстилка оказалась мягкой и удобной. А накопившаяся усталость, как приправа, сделала сон глубоким и сладким, если бы не голод, который мучил даже во сне. Елине снился королевский обед. Все вокруг ели-пили, а ее тарелка все время была пуста.

Она смотрела, как мимо проносят жаренных перепелов, фаршированных зайцев, запеченного целиком поросенка с румяным яблоком во рту. И не могла произнести ни слова, чтобы остановить слуг. Рот стянуло жаждой, и язык не слушался.

А потом к ней подошла Арита и ласково коснулась теплой рукой замерзшей щеки. Елина проснулась от этого прикосновения. Свеча давно погасла. Через лаз наверху протискивался тонкий лучик солнца, который и согрел ее щеку.

Фиодор спал, тихо посапывая носиком. Даже сквозь грязь Елина видела, как осунулось крошечное личико за эти полтора дня. Скорее всего и она выглядела не лучше. Но рядом не было зеркала, чтобы рассмотреть свое отражение.

Надо встать. Снова выползти наружу и посмотреть: вдруг за ними приехали. В душе еще тлела надежда, что все будет хорошо.

Елина, кряхтя от боли во всем теле, поднялась на четвереньки. От голода и жажды слегка мутило, но вчера перед сном она выпила свою долю воды. Осталось пара глотков для Фиодора.

– Елина, – тихий, сонный голос брата заставил ее вздрогнуть, так глубоко погрузилась она в свои мысли, – а когда мы домой пойдем?

– Скоро, – растянула она губы в искусственной улыбке, – ты полежи здесь один, хорошо? Я сейчас приду… посмотрю только что там, – кивнула она в сторону выхода.

– Хорошо, – вздохнул Фиодор. – А когда Нека придет?

Елина ничего не ответила, с тяжелым вздохом провела ладонью по голове брата, приглаживая грязные, торчащие в стороны вихры. Напоила Фиодора остатками воды вместо завтрака, снова с усилием улыбнулась, подбадривая скорее себя, чем его.

– Я быстро, малыш…

С трудом поднялась на ноги, подавив соблазн проползти несколько метров до подъема на четвереньках. Нельзя терять человеческий вид. Это единственное, что у нее сейчас осталось. Снаружи было так же пусто, как и вчера ночью. Только сейчас, днем, лес не казался страшным. Напротив, хотелось быстрее выйти из пещеры, пройти по траве… Наверное, здесь есть какие-то ягоды. И если они будут привычного вида, то их, наверное, можно есть. Желудок одобрительно буркнул.

Снаружи снова было пусто и тихо. Елина покричала, позвала на помощь, но никто так и не откликнулся. Полная безнадега.

Она вернулась в пещеру. Фиодор с надеждой взглянул на нее… как будто бы что-то понимал. А может и понимал. Кто знает, что за мысли бродят в этой маленькой голове.

– Нам нужно идти, – изобразила Елина веселость, – там хорошо. Травка, солнышко, птички… Почти как в саду, только еще красивее.

Брат вздохнул и попытался встать на ноги…

– Больно, – надул он губы и всхлипнул, – больно!

У пирнцессы похолодело в груди. Она усадила его обратно на землю и взглянула на крошечные и грязные ступни. Ноги Фиодора были сплошь в больших и маленьких порезах, которые вспухли и покраснели. Елина прикусила губу, чтобы не расплакаться. Это она виновата, это она вчера заставляла мальчишку стоять голыми ногами на камнях.

– Фиодор, – прошептала она, – все будет хорошо. Верь мне.

Мальчишку снова пришлось брать на руки и тащить наверх, к лазу. До выхода он прополз сам, на четвереньках. И только когда вылез наружу, жмурясь от яркого солнца, Елина снова взвалила его на себя.

Продираться через кусты с ребенком на руках было намного тяжелее, чем одной. Хлесткие ветки норовили ударить прямо в лицо, а одна чуть не выбила глаз. Елина чудом успела закрыть его, до того, как острая колючка впилась в веко. Подол платья цеплялся за кусты, за камни и окончательно превратился в лохмотья.

Преодолев густой, колючий кустарник, они выбрались на полянку. Елина усадила брата в тени дерева на краю луга и, отмахнувшись от мух, слетевшихся на запах грязного потного тела, велела:

– Фиодор, сиди тут. Я схожу за рюкзаком и вернусь…

Брат кивнул, часто моргая от непривычно яркого света и оглядываясь по сторонам. Дикий лес совершенно не походил на его любимый сад, где он вечность назад гулял с Некой.

Елина снова вернулась в пещеру. Ноги уже подкашивались от слабости, голова гудела, а перед глазами мелькали мушки. Она не ела почти двое суток. И со вчерашнего утра почти не пила, фляжка была совсем небольшая, поэтому весь день она позволяла себе лишь изредка смачивать горло.

Рюкзак казался неподъемным. Не понятно, как она вчера умудрялась тащить и его, и Фиодора одновременно. Выбиваясь из сил, она заволокла заплечный мешок наверх к началу узкого лаза, а потом, толкая его впереди себя, поползла к выходу.

Каждый рывок давался с огромным усилием. Елина тяжело дышала, шершавый и непривычно большой язык царапал небо. Иногда ей казалось, она вот-вот потеряет сознание и останется лежать здесь, запертая собственным мешком. Она бы бросила его, если бы могла обойти.

Елина готова была сдаться. Ее останавливала только мысль, что тогда маленького Фиодора ждет участь гораздо худшая, чем ее тихая смерть в узком лазе.

Последние несколько метро казались бесконечными. И когда рюкзак выпал и скатился под куст, она не сразу поверила, что все закончилась.

Шатаясь выбралась наружу, ползком пробралась через кусты и потеряла сознание на краю полянки.

***

– Ты уверен, что это была она? – хмуро спросил роскошно одетый мужчина.

– Да, сир, – склонился в три погибели старший из тройки воинов. Он уже все доложил своему начальству и совсем не ожидал, что будущий король захочет сам расспросить единственного свидетеля гибели наследного принца и принцессы.

– Ты видел их обоих? – холодный голос вымораживал все нутро.

Старший хотел признаться, что видел только принцессу, но вовремя прикусил язык, сдерживая рвущуюся правду. И через мгновение ответил, радуясь, что никто не видит, как на его губах появилась кровь.

– Да, сир…

– Ты спускался туда? – Следующий вопрос пригвоздил старшего на месте. Он ощутил себя жуком равнодушно раздавленным чьим-то сапогом. Он хотел сказать, что это невозможно, спуск слишком тяжел… но вкус крови во рту стал сильнее, и он смог ответить по-другому:

– Да, сир.

Страх холодной волной пронесся по телу. Тонкий ручеек пота побежал по спине и скатился в штаны, заставляя старшего сжаться от ужаса предстоящей расправы. Захотелось упасть на колени и завыть от страха, признаваясь в том, что он соврал. Но если он признается, то ему точно несдобровать.

С другой стороны, пришла спасительная мысль, он ведь абсолютно уверен, принцесса мертва. Невозможно выжить при падении с такой высоты. Значит и принц тоже погиб. Он еще слишком мал, чтобы выжить в одиночку. А то, что он не увидел тело… ну, может быть завалилось за камни…

Старший прокашлялся, прочищая осипшее от пережитого ужаса горло, и уже спокойно повторил:

– Я уверен, сир. Его высочество принц Фиодор и ее высочество принцесса Елина мертвы. Но достать тела невозможно, после того, как я поднялся, произошел еще один обвал и их завалило камнями.

Он ведь совершенно точно помнит, как под его ногами заскрипели сдвигаясь камни. А потом, за его спиной, они падали вниз. Он их слышал! Значит обвал был. Пусть и небольшой. И он не врет. Просто не договаривает.

Будущий король неопределенно кивнул. На секунду старшему показалось, что его обман раскрыт. Он вжал голову в плечи, ожидая стражу, которая закует его в кандалы и отправит в казематы, дабы никто больше не смел врать королевской особе.

– Благодарю за службу, воин, – равнодушный голос решил его судьбу, – ты можешь идти.

Старший осторожно выдохнул и на трясущихся ногах попятился прочь.

Когда воин скрылся за дверями тронного зала, будущий монарх провел ладонью по резному подлокотнику трона. Теперь, когда наследники Эдоарда мертвы, он – единственный законный претендент на королевский трон.

– Я же говорил, – тихий шепот Первого советника был полон триумфа, – девка с мелким отродьем мертвы. Вы единственный законный король Грилорского королевства. Пора назначать день коронации, ваше высочество!

Хмурое лицо будущего короля разгладилось. Он наконец-то позволил себе то, о чем мечтал долгие годы. Медленно, чтобы сохранить в памяти торжественность этого момента, опустился на трон обитый красным бархатом. Откинулся на высокую спинку, положил руки на подлокотники и расслабился, закрыв глаза.

– Убей этих, – кивнул он в сторону выхода, – никто не должен знать, что я приказал уничтожить детей Эдоарда…

– Да, ваше величество, – поклонился Первый советник.

Старший спешил по коридорам замка в казарму. Он думал о том, что те двое, которые были с ним в подземельях, должны погибнуть сегодня же ночью, чтобы унести правду с собой в могилу. Он так увлекся, обдумывая ночную вылазку, что не заметил, как из-за угла к нему кто-то шагнул. И в следующее мгновение острый клинок оборвал жизнь старшего. Два других воина были убиты чуть раньше.

Глава 5

Елина пришла в себя от прикосновения мокрых детских ладоней к лицу.

– Елина, – скулил Фиодор, – Елина…

С его ладошек стекала вода… Вода! Здесь есть вода!

– Пить, – прошелестела еле слышно Елина. Она слизала с маленьких ручек всю влагу прямо с грязью, чувствуя, как песок скрипит на зубах. Но ей было все равно.

– Там, – Фиодор всхлипнул, – Елина, там…

Она открыла глаза, братишка стоял на четвереньках рядом с ней. Увидев, что сестра пришла в себя, он расплакался, размазывая грязь крошечными кулачками.

Откуда взялись силы, но до маленького ручья Елина доползла очень быстро. Вода медленно сочилась из земляного склона рядом с тем местом, где они выбрались наружу. И точно так же, как в пещере и скапливалась в небольшой ямке. Но там, в темноте, она оставалась чистой, а здесь вся ямка была покрыта противным зеленым налетом. Это не помешало измученной жаждой принцессе опустить лицо в лужу и напиться теплой, пахнущей тиной воды.

Она пила жадно, большими глотками, не обращая внимания на мелкий мусор, попадавший в рот вместе с водой. И только когда желудок заболел, растянувшись, подняла голову и мутным взглядом обвела округу.

– Фиодор, – позвала братишку, который ползал по полянке на четвереньках, – что с твоими ногами?

– Больно, – захныкал малыш. И снова стал просить, – отнеси меня к Неку…

– Нека больше нет, Фиодор, – Елина кое-как выпрямилась и села, привалившись к стволу дерева, росшего рядом с ручейком. – Неку убили плохие люди. И папу тоже. Мы с тобой остались одни, малыш.

– Плохие люди? – переспросил мальчишка и, испуганно оглянувшись, подполз к сестре и взобрался к ней на колени, – плохие люди убьют нас, Елина?

Тонкий голосок дрожал, а в глазах ребенка, который до вчерашнего дня не знал ни горя, ни бед, светился страх. А она вдруг поняла, не только ей пришлось пересилить себя и выложиться гораздо больше, чем она казалась себе способна еще несколько дней назад, но и Фиодору тоже. Он тоже, как и она, с достоинством выдержал испытания. Не плакал, не капризничал, молча сносил голод, жажду и боль, терзающую ноги.

– Нет, – улыбнулась она, – они нас не найдут малыш. Я тебе обещаю, что вытащу нас из этой передряги, что бы мне это ни стоило.

Им не выжить без помощи, Елина понимала это так отчетливо, как никогда. За ними никто не придет. Им никто не поможет. Возможно, верные соратники отца предали его, и бросили принца и принцессу умирать в лесах. Возможно, их убили заговорщики. А может быть, они ждут ее где-то в другом месте, а она просто сбилась с пути.

Если бы она могла связаться с советниками отца! Но для этого надо добраться до столицы. Но они помрут от голода и жажды раньше, чем выберутся из леса. И есть только один способ избежать страшной смерти.

Елина взглянула на солнце, которое почти достигло зенита. Скоро полдень. Ветер качал ветки над головой. Рядом тихо журчала вода, заполняя ямку, которую она опустошила. Стрекотали кузнечики. Травя мягко шелестела. Ей было страшно. То, что она собралась сделать было гораздо опаснее путешествия по подземным пещерам.

Королевский род хранил много тайн. Они передавалась из уст в уста от короля к наследнику, когда ему или ей исполнялось пятнадцать лет. Тогда Фиодор еще не родился, и поэтому отец, как и положено, передал Елине все семейные секреты. В том числе тайну Ритуала Призванной Души.

Их род совсем не спроста бессменно правит уже многие сотни лет. Он ведет свое начало еще со времен появления Древних Богов.

Давным-давно, когда еще не было ни королей, ни королевств, ни каких-либо государств, а люди жили племенами, пришли в мир Древние Боги. Было их трое: два брата и сестра. Именно они объединили дикие племена вокруг себя создав три первых государства. Старший брат Абрегор основал Абрегорское королевство, средний Грилор – Грилорское, а сестра Аддия – Аддийский султанат, в котором женщин почитали, как богинь.

С тех пор произошло очень многое: ушли Древние Боги, оставив править своих наследников, случались войны и природные катаклизмы, сотни раз менялись границы, а после Великой Битвы образовались Белые Пустоши. Их и сейчас избегают не только люди, но и звери. А в Аддийском султанате женщины из богинь превратились в имущество, принадлежащее мужчинам.

Люди уже забыли, что Древние Боги принесли в этот мир волшебство. Первые потомки Древних Богов были сильными магами, но с каждым поколением магия растворялась в крови простых людей. Постепенно волшба стала Королевским Даром. Так было до Великой Битвы, которая в тайных древних хрониках называлась Великой Битвой Последних Магов. Белые Пустоши появились там, где они погибли, защищая свои земли от смертельных ударов друг друга. Именно тогда в Аддийском султанате сменилась династия, и к власти впервые пришел мужчина.

Полтора века назад закончился и настоящий род Абрегоров. Последний король, в жилах которого текла кровь Древних Богов, погиб молодым, не успев оставить после себя наследника. Его супруга сумела выстоять и сохранить власть в руках династии, но ребенок тайно зачатый от другого уже не был истинным Абрегором

И сейчас искры магии остались только в крови единственных прямых потомков Древних Богов, в наследниках Грилорского королевского рода. Их не хватало даже на то, чтобы разжечь свечу, хотя первые потомки Древних Богов могли в одиночку спалить целый город. Потому знания о магических ритуалах были со временем забыты за ненадобностью. Почти все. С тех далеких времен у королевской династии осталось умение призывать души.

Суть ритуала была в том, что маг, попавший в затруднительное положение, призывал к себе душу недавно умершего человека, который обладал знаниями и навыками, способными помочь в решении проблемы. Призванная Душа становилась идеальным помощником, незримым, неслышимым для всех, кроме того, кто ее призвал. А когда надобность в ней отпадала, маг отправлял душу обратно…

Но, как водится, был в этом ритуале один нюанс, из-за которого его не использовали уже много поколений. Если маг оказывался слаб и не мог покорить призванную душу, то она запросто могла вытеснить самого мага и захватить его тело.

Последний раз ритуал использовал пра-прадед прадеда Елины. И он не справился. Призванная душа заняла его тело. И вместо того, чтобы обрести помощника, он обрек себя на погибель.

Но разве у Елины был выбор? Она не была глупой и знала достаточно много об управлении государством, экономике, политике и юриспруденции. Но все эти знания не могли помочь выжить в лесу и добраться до верных соратников погибшего короля.

А значит она должна рискнуть.

Подготовка к ритуалу не заняла много времени. Она усадила Фиодора под деревом у ручья и велела сидеть тихо. Не теряя мальчишку из вида, нашла небольшой более-менее плоский камень размером чуть больше суповой тарелки. Побольше подошел бы лучше, но у нее не хватило сил поднять его и донести до ручья.

Присев рядом с Фиодором на травку и макая палочку в грязь, нарисовала пентаграмму в виде шестиконечной звезды, заключенной в круг. Возле каждого луча тщательно вывела руны призыва и подчинения души. В центр поставила последнюю свечу, которая осталась после подземного путешествия.

Теперь осталось дождаться, когда солнце достигнет зенита. Ритуал следовало проводить либо в полдень, либо в полночь.

– Елина, что это? – Фиодор ткнул пальчиком в неровные кракозябры. Палочка – не перо, а грязь – не чернила, и руны получились не такие ровные, как на бумаге.

– Это специальные значки, – улыбнулась она, – которые помогут нам найти дорогу к друзьям.

– А там будет еда? – брат смотрел серьезно. И Елине опять показалось, что он понимает гораздо больше, чем должен. Он ведь впервые со вчерашнего утра заговорил о голоде.

– Да, малыш, – улыбнулась она. – конечно, там будет еда.

Он вздохнул:

– Я теперь буду слушаться Неку, – он запнулся и поправился, – тебя… и есть всю кашу.

Эти нехитрые слова резанули по сердцу острым ножом. Елина отвернулась и часто-часто заморгала, чтобы не расплакаться.

Она все делает правильно. Она справится и покорит вызванную душу. Ради Фиодора.

Ждали они недолго. Солнце встало в зените, и Елина зажгла свечу. Не жалея, процарапала ладонь острым краем рога с хлебным вином и капнула кровью на каждый луч пентаграммы.

Забормотала заклинание, стараясь четко представить себе душу, которая ей нужна…

Она должна знать, как вылечить Фиодору ноги. Она должна знать, как им выжить в лесу. Она должна знать, как им добраться до города. Она должна знать, как выжить в городе, если ей вдруг не к кому будет обратиться. Она должна знать, как им быть дальше. Она должна знать, как помочь ей вернуть на трон законного наследника – Фиодора.

И только, когда Фиодор станет королем, душа сможет уйти…

С каждым произнесенным словом Елина чувствовала, как силы утекают из ее физического тела. А ей еще нужно было сразиться с призванной душой. Елина мысленно усмехнулась: хорошо, что бой будет между душами. Испытания, выпавшие на ее долю, ослабили тело, но укрепили дух. И она была уверена в своей победе, как никогда раньше.

***

– Отец? Что случилось? – сын бывшего Третьего, а ныне Первого, советника с удивлением поднял взгляд на недовольного отца. Тот ворвался в походный шатер и, громко ругаясь, забегал по крошечному замкнутому пространству.

– Отец? – повторил молодой человек, приподнимаясь с кровати, на которой валялся, мучаясь от безделья.

– Ты точно видел, как принцесса ушла через второй тайный ход?

– Разумеется, – снова кивнул парень, – я сделал все, как ты говорил. Проследил за Елиной, потом снова прошелся по замковым коридорам стуча по стенам, чтобы она поторопилась, и выехал сюда, в лес, чтобы ее встретить…

– Но к утру девица так и не появилась?

– Нет, – пожал плечами сын, – возможно, она решила отдохнуть ночью… и идет медленнее, чем планировалось. Тем более она с пацаном.

– Или заблудилась и свалилась со скалы, – рявкнул Первый советник.

– Ты уверен?! – нахмурился молодой человек.

– Я уже ни в чем не уверен! – зарычал отец и плюхнувшись на кровать, схватился за голову, – воин сказал, что видел два трупа: ее и принца. Камеристка ушла одна. Значит это не могла быть она…

– А если он соврал? – осознав ситуацию, парень тоже недовольно нахмурился. Они положили на этот план слишком много сил, чтобы вот так просто смириться с провалом.

Первый советник невесело рассмеялся:

– Соврал?! На прямой вопрос? Потомку грилорской крови?

Сын цыкнул… Вера отца в древнюю магию иногда доводила его до бешенства. Королю соврать можно. Отец сам доказал это. Он ведь врал Эдоарду много лет, притворяясь верным другом. И при этом вел свою игру.

Если бы все пошло по плану! Проклятая девица! Где ее носит?! Не могла же она на самом деле просто сдохнуть в пещерах, испортив им многолетнюю игру?!

А ведь как хорошо все было задумано! Отец притворяется сторонником королевского племянника и следит за заговорщиками, сидя в первом ряду. Он даже подсказал, как лучше уничтожить Эдорада, чтобы обойтись малыми силами и остаться чистенькими.

Нападение на дворец было организовано в два этапа.

Сначала малочисленная группа фанатиков заговора, которую провели в замок заранее, напала на короля и убила его. Именно в этот момент принцесса должна была сбежать, а юный принц оказаться брошенным своим гувернером, которому очень хорошо заплатили за предательство, и погибнуть от рук нападавших.

Потом отец с горсткой верных людей, подняв дворцовую стражу, ударил в спину заговорщикам и уничтожил их всех до единого. За этим пришлось проследить особо, нельзя было, чтобы они попали в руки королевских дознавателей живыми.

Дальше пути заговорщиков во главе с племянником Эдоарда и интересы их семьи расходились в противоположные стороны.

Племянник мечтал сам сесть на трон, а отец хотел, чтобы он, Адрей, спас Елину, влюбил ее в себя и женился на принцессе. Жить ей, правда, пришлось бы недолго, только до родов.

Но все пошло не так – принцесса спасла брата и сбежала в подземелье с ним. А теперь и вовсе сдохла в пещерах! И как тут не злиться?!

– Я завтра пойду в пещеры и попробую ее найти…

– Даже не вздумай, – устало произнес отец, – эти пещеры не простые, там полно древней магии.

– Я не верю в этот бред! – воскликнул Адрей.

Но от идеи обследовать пещеры отказался. На всякий случай.

Глава 6

Елена Анатольевна проснулась не в духе. Кряхтя поднялась с продавленного диванчика. Ноги сегодня опухли больше обычного, в груди щемило, а дыхание сбилось, будто она пробежала стометровку на время. Кое-как доковыляла до большого в рост человека зеркала в коридоре. Всмотрелась в одутловатое лицо. Отеки скрыли привычные черты, превратив лицо в чужую маску.

Как быстро все изменилось. Всего полгода назад она была цветущей шестидесятилетней женщиной. Работающей пенсионеркой. Директором в сельской школе. Она и на пенсию не пошла, потому что некому заменить ее было. Крутилась, как белка в колесе, в РОНО за двадцать километров по бездорожью, как на работу каталась. Во всей области уже школы сельские закрыли – оптимизация, чтоб ее – а они держались.

Начальником РОНО работала девочка из ее первого выпуска. Помогала, нарушая предписания и инструкции, пока в область на повышение не ушла.

В апреле приехала она с новым начальником знакомиться. И, как гром среди ясного неба, он ее обрадовал. Мол, простите Елена Анатольевна, вы, конечно, учитель заслуженный, и в пример вас молодежи ставить можно, да только захирело село-то… уже который год недобор учеников. Не можем мы больше на такое нарушение глаза закрывать, потому придется школу закрыть. Детишек в город, в интернат определить.

Вот тогда ей в первый раз плохо и стало. Так сердце прихватило, что не помнила, как до деревни доехала. А оттуда ее обратно в город на скорой увезли. Инфаркт.

Только мало-мало оклемалась – второй… Когда увидела, как замок амбарный на школьную дверь вешают.

Школа эта Елене Анатольевне всем была. И муж, и ребенок. Всю свою жизнь ради школы она и жила. А теперь школу закрыли, ее на пенсию с почетом спровадили. Медаль вручили. Стаж-то у нее сорок лет и все на селе.

Когда после пединститута ее в деревню распределили, ох и ревела она! Как же так, лучшая студентка, отличница, комсомолка, спортсменка и просто красавица. А вместо того, чтоб в области оставить, ее в глухое село отправляют. А она деревню-то раньше только на картинках и видела. Папа – математик, мама – музыкант, а ее в деревню? Коровам хвосты крутить?

Выслушал тогда декан причитания ее, а потом и говорит, мол, мы честь тебе великую оказываем. Колхоз – миллионер. Новую школу в этом году только построили. И другой такой в области еще нет. Спортзал просторный со всем инвентарем, бассейн, раздевалки с душевыми, библиотека огромная и даже компьютер имеется. Их-то многие академики в глаза не видели, а тут школа. Директор там старый солдат, герой войны. Уже на пенсии давно, но работает еще. Вот и просил прислать ту, которая через год-два его заменить может. Где ты в городе такие перспективы найдешь?

А колхоз тебе жилье сразу предоставит, как молодому специалисту. Квартиру трехкомнатную со всеми удобствами в доме на два хозяина. Чтобы в городе такую заработать, придется лет двадцать пахать, как раб на галерах.

Уговорил в общем… Прошлась Елена Анатольевна по полупустым магазинам, купила себе три пары сапог резиновых. Разноцветных, красивых. Галоши купила, тоже три пары, с запасом. Обувь прямо на туфли мерила. Думала, мол, до школы дойду, чтобы ноги не пачкать, а в школе буду в туфлях ходить.

У соседа, сварщика, робу выпросила пятьдесят восьмого размера. Мол, чтоб в навозе коровьем не испачкаться в деревне, надену прямо поверх хорошей одежды и в школу. А там сниму, чтобы перед учениками прилично выглядеть.

Собралась, с родителями попрощалась, на автовокзал поехала. А там парень у автобусной стоянки ее ждет. И все деревенские с ним уважительно здороваются, на Елену Анатольевну с интересом поглядывают. Усадил он учительницу в свою машину, на заднее сиденье выводок детей запустил, и поехали они в деревню коровам хвосты крутить…

Пока ехали, разговорились. Парень-то оказалось в деревне этой вырос. Три года назад закончил сельхозинститут, на инженера выучился. В родную деревню вернулся. А народ возьми и выбери его председателем.

Слушала она о мечтах молодого председателя и ушам своим не верила. Школу эту колхоз на свои деньги построил. Оборудовал тоже сам. Теперь хотят огромный Дворец Пионеров строить. Чтоб лучше, чем в городе. А потом и на луна-парк замахнуться. Тогда она, наверное, в Демьяна и влюбилась. За мечты его с размахом, за пламя в глазах, за энтузиазм, которым он ее именно тогда, в машине, так зажег, что огонь этот сорок лет в ней горел не переставая. До самой весны этого года.

Сапоги, галоши и уж тем более роба ей и не пригодились. Деревня-то оказалась не хуже города. Асфальт везде, аллеи, клумбы. И квартиру ей, вправду, выделили. Трехкомнатную. С ванной, туалетом и горячей водой.

Год она учительницей поработала, два года завучем, а потом тридцать семь лет директором школы. Много за эти годы случилось. Страна вон даже распалась. И ни разу за все эти годы мысли не возникло в город вернуться.

Когда родители на пенсию вышли, она их к себе перевезла. Здесь, в деревне и похоронила. И сама когда-нибудь рядом ляжет. Потому что родина не там, где родился, а где сердцу хорошо. А она прикипела к деревне этой. Мгновенно прикипела. Из-за Демьяна.

Демьян же женат оказался. И ребенок у него уже был. Так и осталась Елена Анатольевна одна. И всю жизнь председателя любила. Первые лет десять в подушку выла, горькую долю бабью оплакивая. Так уж хотелось рядом с любимым быть. Пусть не навсегда, пусть хотя бы кусочек счастья у судьбы урвать. День, ночь, час, минутку… Но Демьян Анютку свою любил. Так любил, что деревенские головой качали, мол, негоже так бабу холить да лелеять. Она же на шею сядет. Но Анюта не такая оказалась. И Демьяну такой же любовью отвечала.

Если бы не это… Елена Анатольевна вздохнула. Она ведь Демьяна и сейчас любит. Хотя давно он из деревни уехал. В Москву. Депутатом. А она здесь до сих пор. Вместо него жизнь в деревне поддерживает, огнем делится… Делилась…

Как колхозы разогнали, так и захирело село. Не сразу, конечно. Потихоньку. От города далековато, почти сто километров. Работы другой, кроме как землю пахать – нет. Вот молодежь в город и потянулась. За хорошей жизнью.

Сначала Дворец пионеров закрылся, потом Дом культуры. Аллеи захирели, клумбы бурьяном заросли. А теперь вот школа. Последний оплот прежней жизни. Без школы-то деревня совсем пропадет. Теперь молодежь здесь ничем не удержишь.

Потух огонь в душе Елены Анатольевны. В тот самый миг, как о закрытие школы сообщили. Остался пепел один. Серый, безжизненный.

Стояла она, смотрела в зеркало и не себя, а кого-то чужого видела. Старого. Мертвого. А ведь она еще много могла бы сделать, если бы Бог ей еще один шанс дал. И так хочется, чтобы снова огонь в груди горел, чтобы цель в жизни была. Великая цель. А иначе зачем жить-то? Иначе и жить незачем.

Резкая боль сжала сердце, не давая вдохнуть. Елена Анатольевна вскинула руки, пытаясь разомкнуть холодные пальцы так не вовремя пришедшей смерти. Но силы были слишком неравные. Колени ослабли, ноги подкосились, и пожилая учительница кулем свались там, где стояла, у зеркала. И за мгновение до того, как свет вокруг померк, успела в глаза свои взглянуть в зеркальном отражении. И увидеть что-то такое… очень странное…

Будто бы звезда шестиконечная в круг вписана. А рядом дети. Девочка и мальчик. Маленький совсем. И помощь им нужна. Так нужна, что без нее погибнут они.

И вспыхнуло снова пламя в душе, из искры крошечной, что под слоем пепла тлела, разгорелось. Потянулась Елена Анатольевна к детям. Всем пылом своей души неугомонной. Изо всех сил потянулась. Спасти. Обогреть.

***

Врали предки Елины. Не воюют души между собой, силой меряясь. Нет. Две души, чужие друг другу, в одну сливаются. И новая душа получается. А там уж как повезет. Как у двух душ идеалы сойдутся, так и будет новая душа дороги жизни выбирать.

К любой цели несколькими путями дойти можно. Богатство можно самому заработать, а можно у других украсть. Слава может на века быть, а может мимолетной, на один день. Да и не только хорошее в память людскую накрепко впечатывается.

И если вдруг случается, что у души призвавшей и души призванной ценности в жизни разные, вот тогда человек с ума и сходит. Ибо в душе его такие битвы идут, что жить спокойно он не может. Мечется он. Мучается. Сам с собой спорит и путь свой выбрать не в силах.

А вот если души одну дорогу к цели видят, тогда по-другому все. Тогда новая душа в два раза сильнее становится. И ей любые преграды нипочем. Со всем справится, все преодолеет, чтобы цели поставленной достичь.

Вот так Я и получилась.

Я.

Елина и Елена Анатольевна.

Принцесса и пожилая учительница в одном лице.

И одну жизнь я до мельчайших подробностей помню, и вторую. Это я всю жизнь в одном мире в школе проработала. Это я в другом мире принцессой была. Одновременно.

Это я от заговорщиков по пещерам бежала, голодом и жаждой мучилась. От обезвоживания на полянке лесной умирала.

Это я со слезами на глазах и болью в сердце смотрела, как из школы моей парты ученические вывозят, чтоб в интернат в городе отвезти. Компьютеры… доски интерактивные… Демьян-то никогда не забывал нас, помогал…

Это у меня от воспоминаний о нем сердце от любви сжималось. От глаз его черных, от взглядов пылких, от сладкого, как халва голоса султана Аддийского.

Это я душу чужую в помощь призвала.

Это я на зов откликнулась.

Но не была я ни принцессой Елиной, ни учительницей Еленой Анатольевной.

Я была я. Другая.

И осознала я себя лежащей на поляне. Прямо на траве. У камня с пентаграммой. Под небом голубым с облаками белыми, кучерявыми, над которыми широкими росчерками кисти перистые нарисованы. И сразу поняла, скоро будет дождь.

Надо нам с Фиодором укрытие найти. И поесть чего-нибудь. Сейчас половина червеня прошло, а в середине июня уже в лесу от голода не умрешь. Съедобных растений полным-полно: сныть, гравилат, крапива, лопух, дудник лесной, подорожник – и это только то, что я прямо здесь, вокруг себя, вижу. Елена Анатольевна-то травы неплохо знала.

Где-то недалеко возле горы, из которой мы вышли речка есть. Небольшая. В памяти Елины карта осталась. Давным-давно, в детстве, отец показывал, что выход из пещеры аккурат возле той речки должен быть. А значит заблудилась Елина в коридорах каменных. Повезло, что вообще выйти сумела.

Была бы речка рядом, я бы и рыбу поймала. И раков. Но ведь до нее и дойти можно. На одной травяной диете до столицы добраться тяжело будет. Огниво у меня есть, с голоду не умрем.

Но сначала нам надо умыться, а то мы с Фиодором оба, как чушки, грязные. И ноги мальчишке обработать. Как хорошо, что Елина хлебное вино не вылила. Пригодилось для дезинфекции. А потом подорожник приложить и, раз у ребенка обуви нет, обертки сделать. Это что-то вроде портянок, в деревне многие дома в них ходили, вместо тапок. Все равно Фиодор сам теперь идти не сможет, придется на закорках нести.

Все эти мысли промелькнули в моей голове в один миг. Сразу после того, как я открыла глаза. Стоило только облака увидеть.

Я осторожно приподнялась на локте и огляделась. Фиодор сидел рядом и смотрел на меня с настороженностью маленького зверька. Как будто бы увидел, что я не его сестра… или не совсем его сестра.

Первый же вопрос мальчишки подтвердил мои догадки. Глядя на меня в упор, он испуганно спросил:

– Елина?

Глава 7

Для полноценного купания ручеек был слишком мал, поэтому я обтерла мальчишку, оторвав кусок от подола своего изодранного платья. Благо юбки на платье были тройными.

Обрядила трясущегося от холода Фиодора в чистую рубаху сбежавшего гувернера. Предпоследнюю.

– Фиодор, – улыбнулась я мальчишке, – я сейчас полечу тебе ножки. Будет немного больно, но ты должен потерпеть. Хорошо?

Он кивнул. Молча. Он, вообще, не произнес ни слова после того того вопроса. Я ему соврала. Сказала, что я и есть Елина, его сестра. Но, кажется, он мне не совсем поверил и все еще был настороже.

Я намочила небольшой кусочек тряпочки в хлебном вине и обмыла израненные ступни. Фиодор даже не пикнул, только морщился от неприятной боли.

– Ты герой, малыш, – я подула на маленькие ножки настоящего мужчины. А ведь он принц. – Надо убрать грязь, чтобы ранки быстрее зажили.

Некоторые порезы были довольно глубокими и грязными. Воспаления не избежать. А аптек, чтобы купить левомеколь здесь нет. Надо хотя бы раздобыть березового дегтя. На самом деле это не сложно, нужно лишь сжечь немного свежей бересты, уложив ее в чугунок…

Но пока у меня нет подходящей посуды и придется довольствоваться травами. Тем же подорожником. Я пожевала несколько листиков, чтобы пустить сок и приложила кашицу к самым крупным ранкам, закрепив целыми листьями, которые с тщательно промыла в ручье. На обретки пошли остатки подола.

– Вот и все, Фиодор. Скоро твои лапки заживут, – улыбнулась я.

– У меня не лапки! – возмутился он тихо, – лапки у кошки, а я принц!

– Верно, – пригладила я торчащие в разные стороны вихры и вздохнула, – но ты же знаешь, за нами гонятся плохие люди. Чтобы от них сбежать, нам с тобой нужно притвориться другими людьми. Мы с тобой больше не принц и принцесса, а мама и ее малыш. Хорошо?

Фиодор взглянул на меня с подозрением. Но в глубине его глаз я увидела какую-то затаенную надежду… Как будто бы он хотел поверить, но боялся.

– Ты будешь моей мамой? – спросил он.

– Да, – кивнула я. – Я буду твоей мамой. А ты будешь моим сыном. И чтобы никто не догадался, кто мы на самом деле, я буду называть тебя не его высочеством Фиодором, а моим маленьким сыночком. А ты меня своей мамой. Хорошо?

Фиодор снова смотрел на меня так, как в тот самый миг, когда я впервые открыла глаза. А потом с облегчением выдохнул, потянулся ко мне, сидящей рядом с ним на корточках, обнял за шею и с облегчением выдохнул:

– А я сразу понял, что ты не Елина! Ты моя мама! Мама, а Елина позвала тебя, чтобы ты нам помогла? – он, не выпуская из объятий мою шею, немного отстранился и взглянул мне в глаза.

И было в его взгляде что-то такое, от чего у меня слезы на глазах закипели. Я обняла мальчишку прижала к себе и прошептала сдавленным от переполнявших эмоций горлом:

– Да, малыш. Елина позвала меня, чтобы я вам помогла…

– А Елина где?

– Здесь, – ответила я и, взяв крохотную ладошку приложила туда, где билось мое сердце, – Елина здесь. Она никуда не ушла. Я и есть Елина. На половину.

Мальчишка кивнул и обнял меня снова. Кажется, теперь мой ответ его удовлетворил.

Я усадила Фиодора под деревом, чуть в стороне от ручья, где было посуше. Сегодня мы никуда не пойдем, будем ночевать в лесу. Нам нужно отдохнуть после марафона по подземным пещерам.

Вручила пучок листьев сныти. Она не особенно вкусная, но есть их можно. А сама пошла к ручью. Мне тоже нужно помыться.

Рубашка гувернера была мне до середины бедра. Ходить в таком виде было мне не удобно, и я обернула сорочку вокруг талии, на манер юбки. Но все равно получилось коротковато. Для Елины, но не для меня. Между делом жевала сныть, чтобы заполнить пустоту в желудке. Сейчас главное позаботиться о крыше над головой.

Для защиты от дождя, который по всем признакам должен был начаться к вечеру, я решила сделать шалаш. На двоих нам много места не надо, а лезть обратно в пещеру не было никакого желания.

Ни острого ножа, ни топора у меня не нашлось, но зато вокруг лежало очень много коряг. И даже одно поваленное дерево. Вот его-то я и решила использовать, как основу. Наломала несколько длинных палок и сложила вдоль бревна шалашиком. Сверху навалила сучьев поменьше, чтобы зарыть щели.

Поверх веток толстым слоем положила пучки папаротника, который рос с северной стороны скалы. Теперь нам с Фидором дождь не страшен.

С одной сторон от шалаша сделала небольшой навес для небольшого костра. Чтобы дождь не потушил, а то мы замерзнем.

Наломала побольше дров, чтобы хватило до утра. Умудрилась приволочь даже пару небольших бревнышек. Их запалю на ночь, чтоб до утра тлели.

Фиодор с интересом наблюдал за моей суетой. Я вручила ему лопухи и велела отрывать черешки. Литья пойдут на навес для костра, а мясистые черешки мы запечем в углях. Это гораздо вкуснее, чем жевать сырую сныть.

Получалось у него довольно неплохо. И вскоре пара десятков зеленых черешков были готовы. Как раз прогорела первая партия дров, и черешки отправились в угли.

Я перенесла Фиодора в шалаш и усадила на подстилку из папоротника.

– Смотри, – улыбнулась, – какой у нас с тобой шикарный дом получился. Это называется шалаш. Мы с тобой сегодня переночуем здесь, а завтра пойдем в город.

– А когда мы пойдем домой?

– Малыш, – я мягко улыбнулась, – нам пока нельзя домой. Там живут плохие и злые люди. Мы с тобой немного поживем в другом месте, хорошо?

Фетька на мгновение задумался, а потом медленно, словно сомневаясь, кивнул.

– А в нашем новом доме есть еда? Не такая, – он потряс кулачком с остатками сныти, – а вкусная?

Я кивнула, конечно есть. Нужно только до нее добраться.

Пообедали мы запеченными черешками. О том, что они съедобны я знала из памяти Елены Анатольевны. Но она сама никогда не пробовала это блюдо на вкус. Так вот, это не вкусно. Совсем. Но выбирать не приходилось. Но на безрыбье и рак – рыба.

Продолжить чтение