Читать онлайн Экономическая социология бесплатно

Экономическая социология

ПРЕДИСЛОВИЕ

Если вам срочно нужно знать, в какой валюте хранить свои сбережения при обострении экономического кризиса, за помощью надо обратиться к финансовому аналитику или банковскому консультанту. Специалист в области экономической социологии ничем помочь не сможет. Но если правительству нужно узнать, какую валюту в кризисные времена покупают миллионы россиян, чтобы лучше планировать государственную политику, ему следует обратиться к экономическим социологам. Экономисты хорошо знают, как должны вести себя люди в рыночной ситуации. Социологи знают, как на самом деле ведут себя люди.

Хомо экономикус – существо рациональное – хомо социологи-кус – существо реальное – соединились в этой междисциплинарной науке весьма странным, но достаточно эффективным образом. Именно к ней в последние 15 лет обращены взоры политиков и экономистов, не знающих как обуздать гиперинфляцию или куда направить многомиллионные потоки беженцев, стремящихся к лучшей жизни. Необычайный взлет популярности и авторитета экономической социологии на международной арене требует серьезного отношения к этой науке и тщательного изучения молодым поколением ее теоретических и методологических основ.

Экономическая социология – это применение социологических концепций и методов для анализа производства, распределения, обмена и потребления товаров и услуг. Таково общепринятое международное определение этой науки. В ней ярко проявляется синтез двух ведущих дисциплин современности – экономики и социологии.

Когда задают вопрос, зачем экономистам нужно преподавать основы социологии, то ответ возникает далеко не сразу. Действительно, экономическое знание представляет сегодня настолько сложное и разветвленное образование, что на его постижение не хватит и пяти лет. А тут еще учи основы другой науки. Стоит ли студентам забивать головы лишним материалом, если кроме данных текущих опросов населения социология им дать ничего не может?

Если науку об обществе свести к опросным методам, то, конечно, такая наука не нужна специалистам, оперирующим нелинейными кривыми денежных потоков и макроэкономическими моделями функционирования финансовых рынков. Но почему-то в самой развитой экономической державе мира США социологию преподают в 250 университетах и колледжах, в 600 школах бизнеса и администрирования, в средних школах, а в 1960-е годы, когда в стране отмечался социологический бум, социальную литературу миллионы американцев читали на ночь, вместо детективов. Спрашивается, зачем прагматичным американцам нужны излишние расходы?

Оказывается, без социального консультанта в цивилизованном мире сегодня не обходится ни президент страны, ни директор корпорации, ни специалист по управлению персоналом. Социология, психология, право и экономика составляют костяк социальных наук, которые в системе высшего образования постепенно выходят на первое место. Социальными их называют потому, что они направлены на изучение и изменение различных аспектов социального организма общества. Юрист трудится в сфере защиты гражданских и имущественных прав, экономист помогает гражданам эффективно вложить свои деньги или построить успешный бизнес, психолог разгружает предприимчивых граждан от накопившихся перегрузок, стрессов, душевных переживаний. А что делает социолог? Неужели только то, что, опрашивая граждан, выясняет их мнение об очередном президенте или устанавливает рейтинг популярности политической партии?

Нет, конечно, социология представляет собой не технологию опроса населения, а фундаментальную науку, раскрывающую закономерности поведения больших масс людей и функционирования современного общества в целом. Она как бы объединяет усилия других наук, составляя целостную картину социальной реальности.

В системе научного знания социологии отведено особое место. Она единственная из наук, изучающих общество в целом, подобно тому, как физика – единственная наука, описывающая природу в целом. Обе они составляют фундамент человеческого знания. И хотя физике более двух тысяч лет, а социологии не исполнилось и двухсот, она успела приобрести вид логически стройной и обоснованной системы достоверного знания. Опрашивая немногих (выборочную совокупность), социолог выводит знание обо всех (генеральная совокупность), поскольку индивидуальные мнения он обязательно обобщает, группирует, строит типологии и классификации, применяя для усреднения данных методы математической статистики. Опрашивая людей (респондентов) по тщательно составленной программе, ученый делает вывод о массовых стереотипах, ценностных ориентациях, структурах поведения, расслоении населения, мотивах и образе жизни. Создавая социально-типическую картину общества, социология изучает людей как представителей больших социальных групп, т. е. носителей социальных статусов и исполнителей социальных ролей. Одним словом, ее интересует не внутренний мир индивида, как психологию, а внутренний мир общества и поведение больших масс людей.

В России оно долгие годы было под запретом. Сегодня оно делает свои первые шаги. Но и они оказались вполне успешными. Те, кто в вузе изучил основы социологических знаний, стали иначе смотреть на окружающий мир, понимать его законы, успешнее строить свою карьеру и личную жизнь. И неудивительно, ведь отечественная социология опирается сегодня на мощные традиции мировой науки.

Наше общество находится в процессе перехода от социализма к капитализму, строит демократический порядок и стремится повысить материальное благосостояние населения. Нет, к цивилизованному капитализму, если таковой вообще существует, наша страна еще не перешла, хотя экономика – погоня за деньгами и выколачивание прибыли – уже стала краеугольным камнем общественной жизни. Именно от нее ждут будущего процветания. Потому на роль «прорабов перестройки» страна избрала экономистов, которых сменилось у руля уже несколько поколений. Одни ориентировались на постсоветские модели, другие – на западные капиталистические, третьи – на социал-демократические. Но ни одно не добилось успеха. Говорят, им мешают политики. Кто-то предлагает поменять людей, мол, у русского народа не рыночный менталитет и не те ценности, на которых можно строить цивилизованное рыночное общество.

Может быть, так оно и есть, но почему-то «прорабы» американского, японского и западногерманского капитализма никогда не грешили ни на политиков, ни на народ. Они привлекли специалистов, глубоко проанализировали резервы, выяснили свои возможности и принялись постепенно наводить порядок в обществе. Они не создавали выдуманных теорий, исходили из жизни и не забегали вперед. Их целью было не внедрение конкретной экономической модели, а обеспечение населению достойного образа жизни.

Можно модернизировать общество сверху – через политику и заимствование чужих моделей, а можно снизу – через культуру и повседневную жизнь людей. Как бы между прочим, не торопясь, не проводя поспешных экспериментов и не создавая ложных иллюзий.

Когда западные специалисты оценивают тот капитализм, который мы успели у себя совершить, они поражаются нашей бестолковости. Даже используя наилучшие рецепты, мы умудрились взять из них самое худшее. Оказалось, что мы сделали все наоборот и в результате пришли к дикому, немыслимому для цивилизованного Запада капитализму, который и капитализмом-то никто не решается назвать.

Сегодня почти все стало измеряться деньгами: престиж, способности, успех, карьера. Каждый думает только о себе, о том, как получить максимум благ. В экономической теории это называется «экономическим человеком». Присущая русскому народу духовность и альтруизм вытеснены «на обочину» общественного развития. Почему-то считается, что прежде чем создавать рыночные механизмы, надо избавить русский народ от социальных пережитков и устаревших традиций. Но история доказывает, что японцам добиться экономического процветания не помешал, а только помог национальный характер и традиционные ценности. На культивировании национальных черт и нравственных идеалов базируются все региональные модели капитализма – от буддистского и мусульманского до англо-романского. Никто не спешит избавляться от социального «балласта», считая его краеугольным камнем экономического успеха.

Любая цивилизация строилась на гуманистических идеалах, а не на «жадности», «выгоде» или «жестком прагматизме». В основе успехов западноевропейского капитализма лежала протестантская мораль. В США культивировали не «дикий капитализм», как мы представляем себе это через призму вестернов, а добросовестность, религиозность, семейные и отеческие ценности. Японское «экономическое чудо» строилось на коллективистской морали, чувстве патриотизма и гражданского долга. Превращению Англии в «мастерскую мира» в свое время не помешали феодальные пережитки и институты сословной чести, а возрождению Германии – традиционный дух бюрократизма.

Именно об этих глубинных закономерностях развития человеческого общества и повествует социология. Технология опросов занимает в ней такое же место, какое занимает бухгалтерия в экономической науке – вспомогательное. Она формирует эмпирическую базу, служит справочной основой, а прирост нового знания осуществляется совсем на других этажах огромного научного здания. С ним, с этим научным зданием, и предлагает познакомиться читателю эта книга.

Два экономических процесса, две научные дисциплины, сформировавшиеся в рамках социологии и специализирующиеся на их исследовании, – экономическая социология и социология труда. Если говорить кратко, то предметная сфера экономической социологии – капитал, деньги, обмен, потребление. Напротив, предметной областью социологии труда выступает труд, производство, занятость. Первую интересуют бизнесмены и потребители, вторую – рабочие и крестьяне. Так они и сосуществуют бок о бок – то ли враги, то ли братья.

* * *

В результате изучения дисциплины обучающиеся должны:

знать:

• структуру, содержание и функции экономической социологии;

• содержание основных этапов развития социолого-экономической мысли;

• особенности социально-экономического процесса, формы экономического сознания, мотивации и поведения;

• методику и технику организации эмпирического исследования;

• законы рынка труда, занятость и безработица, потребления и обмена;

уметь:

• анализировать социально-значимые проблемы и процессы;

• использовать методы социологической науки в профессиональной деятельности;

иметь представление:

• об экономической жизни семьи, ее типах и формах, жизненном цикле, бюджете и расходах;

• о потреблении и досуге как социоэкономических категориях;

• о гендерном аспекте экономической социологии, трудовой дискриминации и гендерном неравенстве;

• о причинах и последствиях инфляции, видах и формах безработицы, потребительском кредите;

• о воздействии на производителей и потребителей закона спроса и предложения.

ГЛАВА 1

ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ В РОССИИ

ДОРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРИОД

Отечественная социология труда и экономическая социология прошли в своем развитии три основных этапа: дореволюционный, постреволюционный и послевоенный. Каждому этапу присущи свой выбор и тип объектов исследования, понятийный аппарат, методы и приемы исследования, научные школы и направления, круг персоналий и методологическая ориентация.

Дореволюционный период начинается приблизительно с середины XIX в. и заканчивается в 1917 г. Впервые вопрос о роли труда в жизни общества, его характере и содержании, социальных последствиях и формах общественного труда, социально-экономической стратификации крестьянства и эволюции русской поземельной общины поставили К.Д. Кавелин, П.Н. Милюков, Ф.А. Щербина, А.А. Кауфман, В.Е. Постников, А.А. Исаев, В.А. Чаянов, В.А. Косинский и другие ученые, которых сегодня мы вправе относить к социолого-экономическому направлению. Основным методом исследования у них являлись анкетные опросы рабочих и крестьян, анализ семейных бюджетов и обобщение статистики. Надежность и достоверность эмпирических данных определялась тщательной проработкой системы показателей в программе исследования, сопоставимости и проверяемости получаемых данных. Немалую роль сыграло и то обстоятельство, что дореволюционная социально-экономическая мысль опиралась на данные, полученные земской статистикой, которая представляла собой уникальное мировое явление.

Если становление отечественной аграрной социологии тесно переплеталось с судьбой русской поземельной общины, этим самым древним и традиционным для русского народа институтом организации хозяйственной жизни, то становление индустриальной социологии было связано с новым, только еще зарождавшимся институтом капиталистического предпринимательства. Оба направления не формировались в какой-то изолированности и вне связи друг с другом. Напротив, им были присущи сходные методологические пути решения исследовательских задач, и часто одни и те же персоналии успешно изучали промышленный и аграрный сектора. Тем более что русские рабочие – это вчерашние крестьяне либо полурабочие и полукрестьяне, которые не успели порвать с традициями деревенской жизни.

Индустриальная социология зародилась позже аграрной – в конце XIX в., когда падение крепостного права в 1861 г. дало мощный толчок экономическим процессам и промышленной революции. На передний план выдвигается «рабочий вопрос». Появляются фундаментальные труды о социальном положении рабочего класса в России, предпринимаются попытки провести массовые обследования предприятий. Завершением первого этапа надо считать создание религиозно-космической концепции труда С. Булгакова – крупного явления не только в российской, но и в мировой социологии.

Маломощная промышленная социология XIX в. описывала исторически прогрессивный, но только еще нарождающийся строй – капитализм. Достигшая невиданных масштабов, поражающая воображение аграрная социология описывала исторически регрессивный, уходящий социальный строй – феодализм. Степень зрелости общественного строя, как в зеркале, отразилась в степени зрелости соответствующей ему науке.

Ситуация изменилась в начале ХХ в., когда в стране широким фронтом развернулись конкретные социальные исследования промышленного труда. Формирование капиталистических отношений получает, как тогда казалось, необратимый характер. В поле научных изысканий попадают вопросы организации и условий труда, производственный травматизм и заболевания, заработная плата и стимулирование труда, условия найма и трудовые конфликты. Иными словами, все то, что характеризует общество со стабильной, а не кризисной экономикой. Совершенствуются методология и методика эмпирических исследований, применяются сплошные и выборочные обследования, анкеты, интервью, анализ документов, статистика. Наибольший вклад в становление промышленной социологии внесли Е. Дементьев, В. Святловский, Г. Наумов, И. Поплавский, С. Прокопович, П. Тимофеев и др. В значительной степени эмпирическую базу социологической науки составили отчеты фабричных инспекторов, должности которых были введены в 1882 г. Развернувшиеся дискуссии по методолого-методическим проблемам, о границах измерения и применения количественных методов (А. Чупров, Г. Полляк, В. Леонтьев), о необходимости создания постоянной статистики рабочих профессий и социологической теории предприятия (А. Фортунатов), а также выход специализированных журналов, освещавших вопросы промышленного труда («Промышленность и здоровье», «Фабрично-заводское дело» и др.), свидетельствовали о достаточно высоком уровне зрелости отечественной социологии труда в целом. К исходу первой четверти ХХ в. промышленная социология вытеснила аграрную на второй план.

Следует отметить, что, как и в случае с зарубежной экономической социологией, на развитие российской экономической социологии большое влияние оказала экономическая теория. Российские обществоведы усматривали в этих двух дисциплинах много общего: предмет исследования – народное хозяйство как совокупность фактических отношений, существующих в данном обществе; задачи и методы. Разница, по их мнению, заключалась лишь в том, что экономика изучала только одну, искусственно изолированную сторону общественного бытия, между тем как социология задавалась всесторонним изучением общественных явлений в их взаимодействии. Экономисты задолго до социологов пользовались статистикой, анкетными опросами, различного рода обследованиями на предприятиях. Даже в России, в стране, по замечанию многих специалистов тех лет, со слабо поставленной статистической базой, первый анкетный опрос фабрикантов и заводчиков был проведен комиссией о коммерции еще в 1760 г. Более того, экономисты нередко изучали народное хозяйство и развитие промышленности в тесной взаимосвязи экономических, социальных и исторических аспектов. Подобным синтезом русская научная мысль во многом обязана Марксу, учение которого прочно вошло в отечественную социологию в середине 90-х гг. XIX в. С этого момента, собственно говоря, начинается отсчет нового этапа в ее развитии, когда центр внимания переносится из сферы субъективных переживаний людей на анализ объективных условий их существования.

В конце ХIХ в. социологическая карта России напоминала пестрое одеяло, скроенное из самых разных, порой неожиданных теоретических направлений. С небольшим отставанием в России воспроизводилось все то, что было к тому времени в европейской социологии: эмпирические открытия, теоретические идеи, идейные увлечения. Активно переводилась учебная литература, научные монографии. Уже в 1904 г. в Москве выходит перевод первой монографии по экономической социологии Г. де Греефа «Социальная экономия», одна из основных идей которой заключалась в том, что хозяйственные явления, изучаемые экономикой, получают надлежащее освещение только от социологии.

В начале XX века уже в учебных материалах встречается упоминание об экономической социологии, в учебнике социологии 1917 г. московского профессора В.М. Хвостова выделяется специальный раздел «Экономическая социология», куда он относит школу Маркса и Ле Пле. Питерский историк социологии Ю.В. Веселов обнаруживает известные параллели в развитии экономической социологии в России и за рубежом. Впрочем, все идеи, попадавшие в Россию с Запада, тем или иным образом переиначивались, получали оригинальную форму, а иногда меняли и свое содержание.

Особое направление представляли те социологи, которые, как тогда считалось, занимались серьезным делом. В качестве университетских профессоров, врачей, инспекторов и государственных чиновников они имели дело с промышленностью и сельским хозяйством, где проводили санитарные осмотры, статистические обследования и переписи, анкетирование рабочих и крестьян, купцов и промышленников, занимались составлением научных и министерских отчетов. Они-то в основном и составили ядро того научного направления, которое сегодня мы именуем экономической социологией, а тогда называли «социальной экономией». Всех их можно разделить на три крупных направления: земских статистиков, исследователей аграрного сектора, исследователей промышленности.

Земская статистика, возникшая в начале 1870-х гг., прославилась крупномасштабными исследованиями вначале крестьянского и помещичьего хозяйства, а в более позднее время – промышленных заведений и городской недвижимости. Она возникла в связи с острой потребностью русского правительства провести хозяйственную инвентаризацию аграрного сектора, собрать исчерпывающие материалы об объектах земского обложения с тем, чтобы потом усовершенствовать систему налогообложения населения. В 1890-х годах земская статистика получила широкое распространение по всей стране. Основная задача земской статистики заключалась в организации статистического изучения экономики частновладельческого, крестьянского и городского хозяйства, их доходности, тщательного учета земли как объекта обложения и в получении других данных об экономическом положении населения.

В 1873 году на уральских заводах началось изучение быта рабочих. В соответствии с программой исследования изучались не только хозяйственные, но и социальные аспекты жизни трудящихся края. Собранные путем индивидуального опроса данные позволили получить достаточно полное представление об условиях труда и быта рабочих.

Исследования, проводимые земскими органами, не ограничивались горнозаводской промышленностью. Уже в 1869 году в Херсонском и Подольском земствах, а в 1870 г. – в Рязанском и Вятском, в 1871 г. – в Тверском уездах были произведены подворные регистрации крестьянских хозяйств. Начиная с 1871 г. в земствах возникают специальные статистические организации (учреждения) в виде «столов» и отделений, а затем и статистические бюро. К началу 90-х гг. специальные статистические организации были созданы при всех губернских земствах, усилия которых были направлены на выяснение социального и экономического быта крестьян. Полевым документом служила подворная карточка, основным типом наблюдения – подворная перепись. Программы подворных переписей включали вопросы о размере хозяйственных построек, составе семьи с выделением числа работающих и неработающих ее членов мужского и женского пола, об аренде земли и сумме арендной платы, числе наемных рабочих, числе грамотных и учащихся по полу, о внеземледельческих промыслах, о формах владения и пользования землей, об общем хозяйственном положении двора и о причинах его упадка, о ценах на землю, о скотоводстве, лесоводстве, о промыслах, о торговых заведениях, о кредите, об общих или мирских расходах.

В земской статистике применялись два основных способа исследования крестьянских хозяйств: пообщинный (поселенный) и подворный. Общеэкономические исследования в начальный период носили описательный характер. Позже сбор и разработка материалов приняли характер специальных исследований. Земства перешли к получению сведений непосредственно от респондентов. Крестьян опрашивали о размерах земельных участков, количестве рабочего скота, посевах, урожае, нанимаемых работниках, числе отходников и т. п., а данные заносили в пообщинный список. В 80-х годах от пообщинных перешли к подворным переписям. Все статистические работы земств подразделялись на два типа: основные и текущие. К основным относились крупные обследования, проводимые единовременно; к текущим – работы, организованные в порядке повседневного текущего наблюдения.

Широкое распространение в земствах получили выборочные бюджетные обследования крестьянских хозяйств. Всего в России было собрано свыше 11,5 тыс. бюджетов в 30 губерниях. Особая заслуга в развитии бюджетной статистики принадлежит Воронежскому земству, которое с 1884 г. начало планомерное и массовое изучение крестьянских бюджетов. Этому же земству принадлежит заслуга и в организации повторного изучения бюджетов, что позволило изучить динамику и структуру доходов и расходов крестьянских хозяйств с 1885 по 1900 г. Земская статистика оказала исключительное влияние на развитие русской экономической науки. За время существования земской статистики вышло в свет свыше 15 тыс. статистических изданий, из них 3425 томов относятся к фундаментальным работам. По единодушному мнению историков, русская земская статистика явилась уникальным институтом, какого не знала ни одна страна мира.

Исторически исходной точкой возникновения промышленной социологии служит так называемый рабочий вопрос. Его смысл заключается в том, что бурное развитие индустрии вызвало в России ряд негативных явлений (рост городской преступности, обострение жилищного вопроса, усиление эксплуатации труда и обнищание населения), которые обратили на себя внимание широкой общественности. Произошло это в 90-х гг. XIX в.

Серьезное изучение «рабочего вопроса» в дореволюционной социологии проводилось неправительственными организациями: профсоюзами, ассоциациями промышленников, редакциями журналов, научными обществами, всероссийскими съездами по техническому образованию и фабричной медицине. Многие исследования отличались солидной методической подготовкой, стремлением четко сформулировать гипотезы, получить точные данные.

Можно выделить несколько тематических направлений в рамках эмпирического изучения рабочего класса. Чаще всего исследовались рабочие вне производства: демографический состав, численность, структура семьи, жилищные условия, образование, участие в просветительских союзах, товариществах, духовные запросы рабочих и членов их семей. Со временем широко стало исследоваться положение рабочего на производстве: содержание и условия труда, профессиональная и внутриклассовая дифференциация, профессиональные заболевания, гигиена, а также организация труда. Последняя тема широко обсуждалась на заседаниях научных обществ и в печати. Предпринимались попытки ввести систему Тейлора на ряде отечественных заводов, мастерских и транспорте. Важное место в дореволюционной социологии труда занимает теория классов.

Значительный вклад в становление отечественной социологии труда и экономической социологии внес В.В. Берви-Флеровский (1829– 1918) – видный общественный деятель, близкий по своим взглядам к революционным народникам, написавший более 50 работ, самыми знаменитыми из которых считаются «Положение рабочего класса в России» и «Азбука социальных наук».

В 1869 году вышла первая из названных книг, где автор обобщил большой статистический материал и личные наблюдения, касающиеся социально-экономического развития трудящихся масс в различных губерниях России. Стоит подчеркнуть тот момент, что анализ типов хозяйства (помещичьего, фермерского, кулацкого и крестьянско-общинного) ведется им с привлечением как экономических категорий, так и социальных – описания условий труда и быта людей, их образа и уровня жизни.

Во второй книге научные интересы Берви-Флеровского сосредоточиваются уже на теоретических вопросах общественного развития, в частности на социальных отношениях между работниками умственного и физического труда, функции бюрократических институтов в становлении государственной власти. Кроме того, автор анализирует социально-философские проблемы развития западноевропейской цивилизации в XIX в.

Касаясь научно-технического прогресса, В. Берви-Флеровский характеризует его негативные последствия: увеличивается дистанция между теми, кто занимается умственным и физическим трудом, возрастает вражда и презрение первых ко вторым; в социально-классовом смысле это противоречие «между образованным классом и народной массой». В результате противостояния двух социальных групп ухудшается их материальное положение, падает уровень спроса и предложения на экономическом рынке, интеллигенция «не имеет работы, которая удовлетворяла бы ее». От взаимной борьбы двух сил выигрывает третья сторона – бюрократия. Усиление вражды приводит «к необходимости управлять страною посредством бюрократии, а бюрократия может управлять, только подавляя мысль и умственное движение». Возникновение бюрократии – признак социального регресса, движения вспять. Выход ученый находит в установлении прочного союза интеллигенции и народных масс, их взаимодействии, просвещении и распространении научных знаний среди населения.

Особый интерес в научном наследии Берви-Флерковского представляет учение о социоантропогенезе, где он рассматривает процесс становления человеческого общества и социальной организации людей через углубление разделения труда.

Другим русским ученым, внесшим значительный вклад в развитие отечественной экономической социологии, был действительный член Петербургской академии наук, почетный доктор права Кембриджского университета Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (1863– 1919), прославившийся своими публикациями по социально-экономической, политической и культурной истории России.

А.С. Лаппо-Данилевский был первым среди русских историков, кто занялся исследованиями по экономической истории России XVII–XVIII вв. В его трудах значительное место занимала промышленная и аграрная тематика. Примером исторического исследования вопроса формирования в России собственного капиталистического производства может служить работа А. Лаппо-Данилевского «Русские промышленные и торговые компании в первой половине XVIII столетия».

Здесь же стоит упомянуть и имя Константина Алексеевича Пажитнова (1879– 1964) – видного русского экономиста и социолога. В 1906 году выходит его книга «Положение рабочего класса в России», где он характеризует положение фабрично-заводских рабочих с середины 80-х гг. XIX в. до 1903 г. на основании отчетов фабричных инспекторов и земских исследований. В книге дан глубокий анализ динамики и структуры промышленного труда. Автор затрагивает широкий круг вопросов: санитарное состояние предприятий, жилищные проблемы, врачебная помощь рабочим, несчастные случаи на предприятиях, продолжительность рабочего дня, заработная плата, вычеты и штрафы, условия найма, эксплуатация детского труда и др. Сравнивая книгу К. Пажитнова с аналогичной работой Берви-Флеровского, вышедшей почти на полстолетия раньше, можно видеть определенный прогресс в научном оснащении исследования и подходе к проблеме.

Пажитнов рассматривает положение рабочих как в горизонтальном, так и в вертикальном разрезе: в географическом разрезе он захватывает почти все губернии России, в отраслевом разрезе – анализирует основные сектора промышленности (военные заводы, стале- и чугунолитейные мастерские, машиностроительные, кирпичные, стеклянные, суконные, сахарные, кожевенные, химические и котельные заводы, горнодобывающую промышленность, хлопчатобумажное производство, мукомольные предприятия, мелкие пекарни, булочные и т. д.).

Нельзя не упомянуть здесь и фигуру другого крупнейшего русского экономиста, статистика и социолога – Андрея Алексеевича Исаева (1851 – 1924). К основным работам А.А. Исаева обычно относят: «Артели в России» (Ярославль, 1881); «Начала политической экономии» (СПб., 1894); «Настоящее и будущее русского общественного хозяйства» (СПб., 1896); «Мировое хозяйство» (СПб., 1910); «Кризисы в народном хозяйстве» (СПб., 1913).

Уже в первых своих исследованиях кустарной промышленности Московской губернии А. Исаев выступил горячим защитником своеобразия русской хозяйственной жизни, отличительными чертами которой, по его мнению, были община и артель. Книга «Артели в России» (1881) является, пожалуй, первой фундаментальной исследовательской работой в научной литературе по артелям. Книга эта построена не на данных авторского эмпирического исследования, а на результатах вторичного анализа исторических памятников. Исаев раскрывает исторические особенности эволюции артели – важнейшего для русского общества социально-экономического института, составляет классификацию видов артели (промышленные, потребительные, кредитные, страховые) и анализирует исходные принципы, на которых она строится. Книга Исаева содержит богатейший исторический материал по экономической и социальной истории русских артелей. Автор анализирует все многообразие форм и типов русской артели на протяжении нескольких веков.

Особое место в истории отечественной экономической социологии занимают работы выдающегося мыслителя Михаила Ивановича Туган-Барановского (1865– 1919). Его неоднозначная и во многом противоречивая личность до сих рождает у историков и специалистов немало споров. В 1890-е годы он изучал работы К. Маркса, но доказывал, что капитализм в России прогрессивен и исторически обусловлен. С 1900-х годов открыто выступал в защиту капитализма.

Итогом изучения истории русской промышленности явилась книга «Русская фабрика в прошлом и настоящем», фактический материал которой и ряд частных выводов и наблюдений сохранили свое значение и ныне. Это один из самых капитальных трудов по экономической социологии и социологии труда. Автор задался целью «без излишних деталей» изобразить изменения внутреннего строя русской фабрики под влиянием изменения общественно-экономической среды.

Туган-Барановский замыслил два тома, но в свет появился лишь один. В нем автор обрисовал в общих чертах историю и современное состояние русской фабрики, социальный и профессиональный состав фабричных рабочих, географическое размещение фабричной промышленности, условия конкуренции фабрики с кустарем, продолжительность работы в разных отраслях труда, работу женщин и детей, материальное положение рабочих и крестьян, условия и оплату труда, исторические формы крепостного труда, особенности социальной стратификации российского общества в XVIII–XIX вв., организацию труда крепостных рабочих, отношение к труду рабочих и крестьян, становление основных классов дореволюционного общества. Стержнем книги выступает логическая схема развития исторических типов дореволюционной промышленности: купеческая фабрика – дворянская фабрика – капиталистическая фабрика.

Среди научных открытий Туган-Барановского следует выделить его теорию экономических кризисов, приложение которой к России призвано было доказать, что страна развивается синхронно со странами Западной Европы и мало чем им уступает. Все это натолкнуло Туган-Барановского на принципиально важный вывод: в ХIХ в. Россия почти догоняет по темпам промышленного развития развитые капиталистические страны и вместе с ними переживает общеэкономические кризисы. Подключение России к мировой системе разделения труда означало, что экономический кризис, возникший в одной или нескольких европейских странах, обязательно затронет и Россию, неважно, с большими или меньшими для нее последствиями.

Особое значение, с точки зрения развития отечественной экономической социологии, имел процесс распространения в России системы Ф. Тейлора – научного отношения к организации труда и управления. Попытки реализовать принципы НОТ предпринимались на ряде заводов уже в годы Первой мировой войны. По свидетельству Алексея Гастева – известного советского теоретика и практика научной организации труда и управления производством – уже в 1904 г. «где-то на Урале делались попытки применения принципов НОТ». Начинает формироваться и первая научная школа профессора Н.И. Савина, издавшего труд «Резание металла», который в западноевропейской литературе ставился на один уровень с трудами Ф. Тейлора. Воспитанники этой школы на основе трудов Ф. Тейлора и Н.И. Савина начали практическую деятельность по внедрению принципов НОТ на целом ряде заводов, прежде всего на машиностроительном заводе «Айваз» в Петербурге. До Первой мировой войны в России насчитывалось восемь предприятий, работа на которых была организована по системе Тейлора, тогда как во Франции – лишь одно.

Своего пика социология труда достигла в 1912 г., когда появилась очень своеобразная концепция отца Сергия Булгакова (1871 – 1944), благодаря которой отечественная социология труда заявила о себе как о серьезном мировом явлении. В его главных произведениях «Философия хозяйства» (1912) и «Христианская социология» проблемы труда и хозяйства занимают центральное место. С М. Вебером и Э. Дюркгеймом С. Булгакова единит понимание особой роли религии в жизни общества. Однако Дюркгейм разводил религию и труд, а Вебер соединял их внешним образом, рассматривая протестантскую этику в качестве социокультурного условия, способствовавшего появлению капитализма. Протестантская этика у Вебера – тоже этика хозяйства, но не любого, а исторически определенного типа, т. е. капиталистического. Булгаков идет много дальше в трактовке хозяйства. Хозяйство у него – космос человеческого бытия, необходимым условием существования которого служит не протестантизм, но христианство вообще. Поэтому труд и христианство соединены у Булгакова внутренним образом – через Метафизику, или Космологию Личности. «Каждая человеческая личность потенциально носит в себе всю вселенную».

С. Булгаков, кажется, первым в мире решил обратную социологическую задачу. Если европейские и американские социологи решительно изгоняли этические и нравственные категории из социологии, то Булгаков не менее решительно вернул их на место. Булгаков построил оригинальное учение, в котором хотя бы на теоретико-методологическом уровне снималась дихотомия «номинализм – реализм».

ПОСТРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРИОД

НЭП означала замену разверстки налогом, а также в значительной мере переход к восстановлению капитализма. В какой мере – этого никто не знал. Уничтожение разверстки означало для крестьян свободную торговлю сельскохозяйственными излишками, не взятыми налогом, а налог брал лишь небольшую долю продуктов. Крестьянство составляло гигантскую часть всего населения и всей экономики, и поэтому на почве свободной торговли не мог не произрастать капитализм. Перед руководством страны встал коренной вопрос: кто скорее воспользуется этим новым положением? За кем пойдет крестьянство? Сможет ли пролетарская государственная власть, опираясь на крестьянство, направить капитализм по государственному руслу, создать капитализм, подчиненный государству?

В объяснении и прогнозировании возможных исходов этой ситуации огромную роль сыграли такие теоретики-экономисты, как Н.И. Бухарин, А.А. Богданов, Н.Д. Кондратьев, А.В. Чаянов и др. Видный экономист советского периода Николай Иванович Бухарин уделял внимание соотнесению проблем экономической политики и «военного коммунизма». Основные его работы – «Мировое хозяйство и империализм» (1915) и «Экономика переходного периода» (1920). По мнению Бухарина, основой и сущностью НЭПа являлось существование – в той или иной мере – рыночных отношений, которые представляли собой не что иное, как выражение специфических производственных отношений, характерной чертой которых является распыленный труд мелких индивидуальных, формально независимых производителей.

Как экономист-аналитик Бухарин считал, что специфической чертой тогдашнего состояния хозяйства являлась не новая экономическая политика как таковая, а ее размеры и объем рыночных отношений. Если взять другую страну, где доля мелких производителей не столь велика, то и объем рыночных отношений там будет иной. Логика рассуждений приводит Бухарина к выводу: чем более промышленно развита страна, чем более она индустриализована, тем меньшую роль будут играть в ней рыночные отношения.

Значительным вкладом Бухарина в осмысление и обоснование экономики переходного периода явилось создание им общей теории трансформационного процесса, объясняющей процесс перехода общества из одного социально-экономического состояния в другое. Анализ переходного периода позволил Бухарину выявить, что иерархическая технико-производственная система, которая в то же время есть выражение социально-классовых отношений и отношений производства, неизбежно распадается на составные элементы. Могут рваться связи между рабочим классом, с одной стороны, технической интеллигенцией, бюрократией, буржуазией – с другой. Но производственные отношения, которые выражают отношение рабочего к рабочему, инженера к инженеру, буржуа к буржуа, не рвутся. Иными словами, генеральное размежевание социальных пластов и разрыв людского организационно-технического аппарата происходит, прежде всего, по линии иерархических связей. Социально-экономические связи внутри социальных субъектов (групп, слоев, сообществ) не разрываются.

Другим выдающимся ученым того времени был русский экономист-аграрник Александр Васильевич Чаянов. Центральным направлением исследований школы Чаянова было развитие теории семейного трудового крестьянского хозяйства. Оно противопоставлялось Чаяновым капиталистическому предпринимательству, основанному на наемной рабочей силе. В 1922– 1925 гг. Чаянову удалось построить целостную теорию организации крестьянского хозяйства. Чаянов подробно останавливается на факторах доходности крестьянских хозяйств, которые он делит на две группы: внутрихозяйственные и народнохозяйственные. Главными внутрихозяйственными факторами были, по его мнению, трудовые семьи и интенсивность труда. Обосновывается очень важный вывод об отсутствии в некапиталистическом хозяйстве категории заработной платы и о превращении ее в чистый доход (личный бюджет) членов семьи. В зародышевой форме здесь высказывалась идея хозрасчетного дохода, распределяемого между членами трудового коллектива, и, что важно, показывались устойчивость и выживаемость такого коллектива.

Выясняя меру погруженности семейно-трудового производства в народное хозяйство, Чаянов нащупывает динамику вовлечения крестьянских хозяйств в общий оборот. Им оказывается, по мнению автора, механизм «кооперативной коллективизации», осуществляемой на добровольной, постепенной основе, строго стимулируемой государством.

Последний период творчества Чаянова охватывает 1927– 1930-х гг. – период изучения процессов дифференциации крестьянства. В условиях, когда исчезли крупные помещичьи и капиталистические хозяйства, дифференциация, по мнению Чаянова, возникла вследствие дисгармонии двух видов хозяйств: натуральных, скопившихся в наиболее плодородных центрально-черноземных районах, и простых товарных, тяготевших к рынкам крупных городов и морских портов. Перестраиваясь из натурального в товарное, российское крестьянство испытывало аграрную перенаселенность, начинало мигрировать, следовательно, дифференцировалось. У Чаянова расслоение выступало не как социально-классовый процесс среди крестьянства, а как отщепление от основного массива семейно-трудовых хозяйств четырех видов самостоятельных предприятий: фермерских, кредитно-ростовщических, промысловых, вспомогательных.

Чаянов предлагает свою классификацию, состоящую из шести типов хозяйств: капиталистические, полутрудовые, зажиточные семейно-трудовые, бедняцкие семейно-трудовые, полупролетарские, пролетарские. Выдвигался и план разрешения противоречий такой дифференциации – кооперативная коллективизация второго, третьего, четвертого и пятого типов хозяйств с последующим экономическим вытеснением кулака и постепенным вовлечением деревенского пролетариата в семейно-трудовое хозяйствование через систему кооперативного кредита.

Наряду с теоретико-методологическим объяснением общественных явлений в новых экономических условиях набирает силу проведение конкретных социологических исследований социальных проблем, наиболее острых для данного этапа экономического и социально-культурного развития страны. Многочисленную группу составляли исследования бюджетов времени населения. В 1923– 1924 гг. были обследованы промышленные рабочие в Москве, Петрограде, Иваново-Вознесенске, Нижнем Новгороде, Костроме, Владимире, Брянске, Екатеринославле, Туле, Тамбове, Симбирске, Архангельске. Сведения об этом обследовании содержатся в работе С.Г. Струмилина «Бюджет времени рабочих в 1923–24 гг.», характеризующей деятельность и поведение разных групп населения как в производственной, так и в непроизводственной сферах.

С середины 1930-х до начала 1960-х гг. в развитии отечественной социологии наступил перерыв, связанный с господством централизованно-административных методов управления экономикой.

ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД

В начале 1960-х гг. происходит восстановление прерванной научной традиции, обусловленной возрастанием роли человеческого фактора в развитии отечественной экономики, и одновременно – со снижением эффективности управления трудовым поведением работников.

Возрождение социологии в послевоенный период стало возможным благодаря политической оттепели, наступившей после смерти Сталина. Вопрос о социологии как самостоятельной дисциплине начинает открыто обсуждаться в конце 1950-х – начале 1960-х гг. В социологию устремилось значительное число философов, историков и экономистов, склонных к творческому мышлению и конкретному анализу социальных проблем общества. Вплоть до 1974 г., когда был учрежден первый специализированный журнал «Социологические исследования», статьи по социологии и социологии труда публиковались в философских и экономических журналах, а результаты эмпирических исследований и опросов общественного мнения – в социологических ежегодниках, сборниках статей и монографиях.

На волне политической оттепели 1950-х гг. появились крупные исследования в сфере труда, давшие заметный толчок развитию прикладной социологии. Конкретные результаты были получены при исследовании проблем рабочего и внерабочего времени (Институт экономики Сибирского отделения АН СССР), подъема культурно-технического уровня рабочего класса (Уральский университет), процесса превращения труда в первую жизненную потребность (Педагогический институт г. Красноярска). В конце 50-х – начале 60-х гг. сотрудники сектора социологических исследований Института философии АН СССР (А.А. Зворыкин, Г.В. Осипов, И.И. Чангли и др.) провели комплексное изучение новых форм труда и быта на предприятиях Москвы, Горьковской области и других регионов страны. Специалисты Московского университета под руководством Г.М. Андреевой исследовали социальные проблемы автоматизации производства на Первом шарикоподшипниковом заводе (Москва). Крупномасштабные исследования молодых рабочих проводят в эти годы социологи Ленинградского университета (В.А. Ядов, А.Г. Здравомыслов и др.).

В ходе конкретных социальных обследований были получены значительные научные результаты. Так, при изучении культурно-технического уровня рабочего класса группа уральских социологов (М.Т. Иовчук, Л.Н. Коган, Ю.Е. Волков) собрала большой эмпирический материал и показала, что на смену расчленению труда между отдельными рабочими приходит процесс овладения тружениками нескольких специальностей, сочетания функций различной сложности, создающий объективные условия для повышения общекультурного и производственно-технического уровня рабочих.

На промышленных предприятиях Горьковской области в 1960 – 1964 гг. Г.В. Осиповым, В.В. Колбановским, С.Ф. Фроловым было изучено влияние научно-технической революции на развитие рабочего класса. Изменение в содержании труда, происходящем на автоматизированном производстве, изменялось по соотношению затрат умственного и физического труда. Как полагали ученые, «был эмпирически зафиксирован один из важнейших результатов научно-технической революции в промышленности – появление новой группы рабочих, в содержании труда которых на качественно новом, прогрессивном уровне сочетаются умственные и физические операции». В 1961 – 1965 гг. в Ленинграде было проведено изучение отношения к труду молодых рабочих, в 1976 г. осуществлено повторное исследование этой проблемы и выявлен ряд существенных закономерностей формирования социальных установок к труду. В частности, анализ ценностных ориентаций обнаружил заметный сдвиг у современных рабочих в сторону сбалансированного интереса и к содержанию работы, и к материальному вознаграждению.

В начале 1960-х к числу ведущих теоретиков социологии труда можно отнести Ю.Н. Давыдова, А.Г. Здравомыслова, Н.Ф. Наумову, Г.В. Осипова, В.А. Ядова. Ими была предпринята успешная попытка взглянуть социологически на трудовую деятельность. Они рассматривали мир трудовых отношений в тесной связи с внутренним миром человека – его мотивацией, удовлетворенностью, ценностными ориентациями, поведением. Гуманистическая направленность социологии труда проявилась в целевой заданности теоретико-прикладных исследований: следует приспосабливать не столько человека к работе, сколько работу к человеку. Впервые эта идея выдвигалась советскими нотовцами и психотехниками в 1920-е годы в рамках решения проблемы человеческого фактора на производстве. Уже у них обозначалась идея, которая позже – в 1970 –80-е годы – приобретет более законченные формы: разнообразен не только мир людей (нет одинаковых по ценностным ориентациям, мотивам, удовлетворенности и поведению индивидов и социальных групп), разнообразен также мир труда (тезис о социальной неоднородности труда: виды работ различаются по оплате, условиям, организации, физической и умственной нагрузке, престижу и социальной значимости). Эта идея вскоре получила гражданство в теоретической социологии труда и послужила методологическим ориентиром для эмпирических исследований и прикладных разработок.

В политическом отношении 1970 –80-е годы были менее благополучными, чем 1950 –60-е. Период «хрущевской оттепели» сменил этап «брежневского застоя». Начало 1970-х гг. ознаменовалось завершением коллективных усилий идеологов по созданию модернизированной или либерализованной версии марксистской теории исторического развития. Она получила название теории развитого социализма, главным выразителем которой стал Р.И. Косолапов. По сравнению с ортодоксальным марксизмом сталинского типа в ней было много нового. Главным в этой модели была не ориентация на изменение, а тенденция к сохранению прежних ценностей социализма, но в существенно гуманизированном варианте. Несомненно, что известный вклад в появление новой теории, определявшей стратегию общества, внесли исследования социологов, особенно тех из них, кто призывал к гуманизации труда, учету личности работника, совершенствованию социальных отношений на производстве.

Четко размежевались две ветви социологии труда – академическая и заводская. Первая концентрировалась в институтах и вузах, занималась теоретическим анализом, совершенствованием методологии и методики, проведением крупномасштабных эмпирических исследований. Вторая обосновалась на предприятиях и в органах местной власти, занималась разработкой практических рекомендаций, приложением открытых академическими учеными методик, а отчасти и их модернизацией, проведением локальных, в основном однообъектных, исследований.

1970-е годы ознаменовались продолжением крупномасштабных исследований труда, начатых теми же самыми коллективами и лабораториями в 1960-е гг. В частности, в 1976 г. проводят повторное исследование молодых рабочих ленинградские социологи (В.А. Ядов), в 1979 г. свое повторное обследование на горьковском полигоне проводят московские социологи (Г.В. Осипов). Характерная черта обоих повторных исследований – усиление анализа субъективных компонентов трудовой деятельности, которые раньше, по признанию их авторов, явно недооценивались.

Повторное исследование 1976 г. ленинградцев обнаружило заметные изменения в показателях социальной мобильности: среди работников малоквалифицированного и непрестижного труда увеличилась текучесть кадров, среди квалифицированных сократилась доля выходцев из села, а возросла – выходцев из семей интеллигенции и кадровых рабочих. Обнаружился заметный сдвиг в сторону сбалансированного интереса и к содержанию работы, и к материальному вознаграждению. Одновременно резко возросли запросы к условиям труда. Ученые пришли к выводу, что у рабочих формируется рациональное отношение к труду, пришедшее на смену энтузиазму.

Феномен расхождения социальных установок (вербальное поведение) и реального поведения в начале 80-х гг. основательно будет изучен одесскими социологами во главе с И.М. Поповой. В опубликованной в 1985 г. монографии при помощи самых современных методик были проанализированы данные 25 исследований на предприятиях, проведенных за период с 1970 по 1983 г. Такого рода работа практически беспрецедентна даже в рамках мировой социологии труда. Ученые обнаружили сложный веер взаимоотношений между удовлетворенностью трудом (вербальное поведение) и текучестью кадров (реальное поведение), их расхождение и совпадение.

Проблемы инженерного труда изучались в другом исследовании, которое, как и упомянутые выше, стало классическим наследием отечественной социологии труда. В 1965, 1970, 1976– 1977 гг. группа социологов (Л.С. Бляхман, В.Р. Полозов, В.Я. Суслов, Ф.Л. Мерсон, Ю.Г. Чуланов, Г.Ф. Галкина, А.К. Назимова, Г.В. Каныгин и др.) под руководством О.И. Шкаратана провела повторное исследование на машиностроительных предприятиях Ленинграда. Основная задача – изучение социальной структуры рабочей силы, изменений в содержании и характере труда, условий труда и быта, мотивации и отношения к труду. Ученым удалось выявить ряд важных тенденций и особенностей в сфере труда: снижение престижа цеховых руководителей, изменение ценностных ориентаций на содержание труда у инженеров, связь внутризаводской мобильности и удовлетворенности работой, взаимосвязь эффективности труда с его условиями, зарплатой и квалификацией работника. В частности, установлено, что эффективность квалифицированного работника, его вклад в общество выше, чем малоквалифицированного.

Ленинградские социологи во главе с О.И. Шкаратаном добились не только впечатляющих эмпирических результатов, но и заметного продвижения в теории. Им удалось связать в единое концептуальное целое категории социальной структуры, характера и содержания труда, образа жизни. Соединительным звеном выступило понятие социального слоя. Эмпирически было выделено восемь слоев – от рабочих малоквалифицированного физического труда до работников высококвалифицированного управленческого труда.

Примерно в те же годы, а именно в 1971 – 1979 гг., московские социологи из Института международного рабочего движения АН СССР (руководитель В.В. Кревневич) провели международное исследование «Автоматизация и промышленные рабочие» в 15 странах (ВНР, ГДР, ПНР, СССР, СФРЮ, ЧССР, США, Австрия, Швеция, ФРГ, Англия, Дания, Италия, Финляндия, Франция). Хотя по продолжительности оно занимало 10 лет, исследование не являлось повторным (полевая стадия – 1974 г.). Координатором выступал Венский центр.

В этот период доминировало несколько региональных научных школ, отличавшихся друг от друга составом ученых, тематической ориентацией, предпочитаемыми методами исследования. Наиболее сильной была ленинградская школа, возглавлявшаяся в те годы В.А. Ядовым, О.И. Шкаратаном, Л.С. Бляхманом. Основная тематика: ценностные ориентации, мотивация и отношение к труду, социальная структура рабочего класса и инженеров, организация и условия труда. Московская школа представляла собой менее однородное явление, в ней преобладали разные стили и тематические ориентации, идейные позиции. Наряду с Г.В. Осиповым, В. Подмарковым, М.Н. Руткевичем, Ф.Р. Филипповым и др., больше ориентировавшимися на социальную структуру и научно-технический прогресс, в ней выделяются Н. Наумова, А.К. Назимова, Л.А. Гордон, занимавшиеся мотивацией и формами производства, а также переехавшие в Москву А.Г. Здравомыслов и О.И. Шкаратан. Теоретическими вопросами организации коммунистического труда занималась И.И. Чангли, проблемы социологии организации и управления изучались, и очень плодотворно, Д.М. Гвишиани, Н.И. Лапиным, А.И. Пригожиным, социология профессий – В.Н. Шубкиным.

В новосибирской школе доминировала аграрная социология (Т.И. Заславская), социальное планирование (В.И. Герчиков), социология управления (В.Р. Рывкина), социальный конфликт (Ф. Бородкин). В уральской школе наиболее продвинутыми областями оказались социальное планирование (Н.А. Аитов), культура труда (Л.Н. Коган). В таллинской школе наиболее успешно изучались профессиональные ориентации и социальная мобильность (М.Х. Титма) и прикладные аспекты управления (социологи фирмы «Майнор»). В Одессе сформировалась оригинальная научная школа, изучавшая ценности и мотивацию труда (И.М. Попова, В.Б. Моин). Лидером минской школы социологии труда следует признать Г.Н. Соколову, исследовавшую культуру труда рабочего класса.

Первоначально социологические и психологические службы на предприятиях формировались прежде всего для обеспечения научно-методического и профессионального уровня работы в сфере социального планирования. По существу, до середины 1980-х гг. оно оставалось основным объектом деятельности заводских социологов. Если вопросы теории и методологии социального планирования разрабатывались в основном академической (вузовской) наукой – это работы Н.А. Аитова, Ю.Е. Волкова, В.И. Герчикова, Л.П. Когана, Н.И. Лапина, А. Русалинова, Б.И. Максимова, В.Г. Подмаркова, В.Р. Полозова, М.Н. Руткевича, Ж.Т. Тощенко, З.И. Файнбурга, С.Ф. Фролова, Б.Г. Тукумцева, А.В. Тихонова и др., – то методическое обеспечение и организация работы в основном стали предметом усилий социологических служб отраслей и предприятий. В середине 1960-х гг. практика социального планирования и деятельность социологической службы на предприятиях сложились в самостоятельное направление. В 1964 году на Пермском телефонном заводе возникла социологическая лаборатория, а через три года на ее базе действовал отраслевой научно-исследовательский отдел социологии и психофизиологии труда (ОНИОСПТ).

Достаточно широко развивалось в 1980 –90-е гг. управленческое консультирование с применением инновационных и организационных игр. Сегодня в системе повышения квалификации используются начавшиеся разрабатываться в те годы социолого-психологические и менеджмент-бизнесовые курсы. Активные методы обучения – деловые игры, анализ конкретных ситуаций, ролевые, коммуникативные и сенситивные тренинги – знакомят участников занятий с психологической теорией и методикой, отрабатывают у них навыки общения и взаимодействия с коллегами, подчиненными и руководителями, помогают освоить систему оценки резерва руководящих кадров, психологическое тестирование, с помощью деловой игры участвовать в разработке профессиограмм, наконец, познакомиться с методологией профессионального клиринга.

Расцвет прикладной социологии и психологии труда приходится на 1970-е и начало 1980-х гг. К этому времени службы сформировались не только на многих крупных предприятиях и объединениях, но и в отраслях и регионах; возникли самостоятельные школы и направления в ряде отраслей (Минэлектропром, Минрадиопром, Минпромсвязи, Минсудпром). Сложилась разветвленная система заводских служб. Наконец, выделились районы, наиболее продвинутые в социологическом и психологическом обеспечении нужд производства – Прибалтика, Ленинград, Днепропетровская область, Москва.

Когда прояснились методологические основания социального планирования, то оказалось, что в нем следует выделить в качестве самостоятельных направлений социальное прогнозирование, социальное проектирование и социальную инноватику. Чуть позже, а именно во второй половине 1980-х гг., из недр социального планирования либо шире – из методов заводской социологии, появились, как самостоятельные образования, социальная инженерия и социальные технологии, имеющие свой предмет, методы, задачи и средства решения проблем. К середине 1980-х гг. следует относить расцвет игротехники, методологические корни которой уходят в 1960-е гг. в независимую от заводской социологии деятельность московских философов. Сегодня игровые методы применяются практически повсеместно, а разнообразие их форм и видов не поддается учету. В конечном счете и внутри игротехнического направления выкристаллизовались самостоятельные научные школы, направления, парадигмы, сообщества.

В начале 1990-х гг. на научном горизонте появились три новых направления – экономическая социология, маркетинговые исследования и социальная работа. Первые два непосредственно связаны с социологией труда и ее переориентацией на рыночные отношения, а третье направление связано с ней косвенно. Социальная работа призвана латать те социальные дыры, которые вызваны обвальным переходом российского общества от социалистической плановой экономики к стихийным рыночным отношениям.

К середине 1970-х гг. сформировалось управленческое консультирование. Оно зародилось десятилетием раньше, когда в поле зрения социологов попали проблемы несоответствия формальной и неформальной организации и организационных конфликтов, принятия управленческих решений. Основными центрами профессионализации консультантов явились учебные учреждения – Институт управления и Институт народного хозяйства, а также научно-исследовательские учреждения – Институт системных исследований и Институт США и Канады. С началом процесса перестройки после 1985 г. спрос на консультантов по управлению резко возрос. Они получили возможность заниматься мотивацией в инновационных процессах, планированием нововведений, коммерческим риском, состязанием предприятий за выживаемость.

Приблизительно в середине 1960-х гг. зарождаются две другие дисциплины – социология менеджмента и социология организаций. Их предметные области во многом пересекаются, тем не менее каждое направление имеет собственную специфику. Социология организаций затрагивает широкий спектр проблем – от общетеоретических проблем власти и легитимного порядка в организации до методов оценки личных и деловых качеств персонала. Социология менеджмента касается теории рационального управления и организации труда, стилей руководства, принципов управления и т. п. Сегодня основы менеджмента и социологию менеджмента преподают в сотнях, если не тысячах государственных и частных учебных учреждений: университетах, колледжах, лицеях, гимназиях, школах бизнеса и даже в средних общеобразовательных школах.

В настоящее время сошла на нет некогда многочисленная социология производственного коллектива, в круг интересов которой входили адаптация и профессиональный отбор кадров, стабилизация и текучесть кадров, сплоченность первичного коллектива и социально-психологический климат на производстве, трудовая дисциплина, организация и условия труда, мотивация и стимулирование труда. Данное направление безоговорочно лидировало в социологии на протяжении 30 лет.

Сегодня карта научного знания в социологии труда представляет пестрое одеяло, скроенное из лоскутков разных размеров и цветов. В конце 1980-х гг., но главным образом в начале 1990-х, в социологии труда намечается тематический сдвиг исследований. Среди новых проблем, которые начинают интенсивно изучаться социологами, следует отметить трудовые конфликты и забастовки рабочих, экономическая преступность и ее социальные последствия, рынок и поведение потребителей, многообразие форм собственности на производстве, занятость и безработица, рабочее движение, предпринимательство, приватизация, экономическая социология. Вместе с тем продолжали исследоваться проблемы, характерные для предыдущих этапов развития социологии труда, в том числе вопросы оплаты труда и материального стимулирования, участие работников в управлении, организация и условия труда, стабилизация коллектива и социально-психологический климат и др.

Теоретическая социология труда в 1990-е годы, как и прикладная, также испытывает кризис, но по другим причинам, прежде всего вследствие переключения внимания академической (включая университетскую) социологии в новые, ранее не существовавшие либо запретные темы (например, политическая социология, исследования социального неравенства, конфликтология и т. д.). Проблематика социологии труда вливается в экономсоциологию, частично присутствует в тематике изучения сдвигов в системе ценностей, в исследованиях новых социальных слоев, предпринимательства и бизнеса.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Какие этапы прошли в своем развитии отечественная социология труда и экономическая социология?

2. Почему в ХIХ в. на передний план выдвигается «рабочий вопрос»?

3. Кто внес наибольший вклад в становление промышленной социологии дооктябрьского периода?

4. Подготовьте письменную работу о достижениях и проблемах земской статистики.

5. Расскажите об идеях В. Берви-Флеровского.

6. Чем прославились А.А. Исаев и М.И. Туган-Барановский?

7. Составьте эссе о творчестве Н.И. Бухарина и А.В. Чаянова.

8. Как развивалась в нашей стране экономическая социология в послевоенный период?

9. Кто изучал проблемы инженерного труда?

10. Собрав дополнительную информацию, расскажите о деятельности заводских социологов.

11. Опишите процесс появления новых направлений и дисциплин в рамках социологии труда и экономической социологии.

12. Составьте более развернутое, чем в данной главе, сообщение о современном периоде развития экономической социологии в России.

ГЛАВА 2

ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ В ЕВРОПЕ И США: КЛАССИЧЕСКИЙ ПЕРИОД

АНГЛИЙСКАЯ ПОЛИТЭКОНОМИЧЕСКАЯ ШКОЛА

Важным событием следует считать переворот, совершенный родоначальниками классической политэкономии Уильямом Петти (1623– 1687) и Адамом Смитом (1723– 1790). Они поставили моральное воззрение на твердую почву науки, перевели религиозные ценности в плоскость теоретического анализа. Иначе говоря, религиозный переворот, начатый Лютером и Кальвином, завершился переворотом теоретическим, связанным с именем А. Смита.

Теоретические основы английской политэкономической школы, идеи которой позже позаимствовал К. Маркс, заложил А. Смит. Хотя понятия меновой и потребительной стоимости, ставших опорными точками учения и А. Смита, и К. Маркса, ввел в употребление еще Аристотель, они существовали на протяжении веков скорее как теоретическая догадка, нежели как теоретическая гипотеза, вокруг которой может сформироваться целостная система экономических представлений. Теоретической догадкой долгое время оставались и платоновские воззрения на разделение труда. Понадобился гений Адама Смита для того, чтобы соединить столь далекие на первый взгляд категории, каковыми являются меновая и потребительная стоимость, с одной стороны, и общественное разделение труда, с другой стороны, и создать новое теоретическое учение о капиталистическом обществе. Если поглубже присмотреться, то в основе действительно лежат разделение труда, ведущее к появлению профессионального труда, и меновая стоимость, без которой невозможно себе представить категории наемный труд.

Таким образом, именно А. Смит впервые предложил систематическое учение о разделении труда, но не в качестве социологического учения, как позже попытался (и довольно успешно) сделать это Э. Дюркгейм, а в качестве политэкономического. А. Смит очень удачно и вполне органично смонтировал понятие разделения труда в систему других политико-экономических категорий – капитал, дифференциальная и абсолютная рента, стоимость, цена, прибыль, прибавочный труд, заработная плата, рабочая сила и т. д., – благодаря чему впервые дал научно-теоретическое объяснение труда как экономического, а отчасти и социального явления.

Основной экономический труд А. Смита, «Исследование о природе и причинах богатства народов», занимает выдающееся место в истории новоевропейской мысли. Здесь развиваются многие ключевые для социологии труда и экономической социологии идеи, в частности, трудовая теория стоимости, которая получила свое логическое завершение и стала объектом резкой критики со стороны Г. Зиммеля и М. Шелера. По мнению К. Маркса, огромным шагом вперед явилось понятие труда вообще, которое впервые ввел в научный обиход именно А. Смит. Отбросив всякую неопределенность деятельности, созидающей богатство, т. е. абстрагировавшись от конкретно-исторических форм – мануфактурного, коммерческого, земледельческого, – А. Смит нашел исходную клеточку научного анализа – «просто труд».

Английская политэкономическая школа, главными представителями которой принято считать Адама Смита (1723– 1790) и Давида Рикардо (1772– 1823), которые вместе с Уильямом Петти (1623– 1687) и Робертом Оуэном 1771 – 1858) составили первое поколение, а также Джона Стюарта Милля (1806– 1873), основателя английского позитивизма, разработавшего индуктивную логику, Альфреда Маршалла (1842– 1924), распространившего социальный дарвинизм на сферу экономического поведения, которых относят ко второму поколению, явилась первой научной школой в истории европейской социальной мысли, вплотную приблизившейся к решению социологических проблем труда и экономики.

ФРАНЦУЗСКАЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА: ПЕРВОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Другой школой, внесшей заметный вклад в развитие социологии труда, является французская социологическая школа. В ней также выделяются два поколения. К старшему следует отнести двух великих социалистов-утопистов – Шарля Фурье (1772– 1837) и Клода Анри де Сен-Симона (1760 – 1825). Молодое поколение составили два других великих француза – «отец социологии» Огюст (или Август) Конт (1798– 1857) и самый молодой из них – Эмиль Дюркгейм (1858– 1917).

Всем им присущи некоторые общие черты. Так, например, социалистическим идеям сочувствовали не только Фурье и Сен-Симон, но также Конт и Дюркгейм, хотя социализм в понимании первого и второго поколения означал не одно и то же. Другая особенность – стремление соединить научно-технический и социальный прогресс в некоем утопическом проекте. Наконец, приоритет коллективного труда над индивидуальным, альтруистических ценностей над эгоистическими. Все это родовые черты именно французской школы. Напротив, для английской школы общими свойствами являлись утилитаризм и этика индивидуализма, акцент скорее на экономических, чем на социальных аспектах труда, трезвый расчет и реализм, приоритет ценностей капитализма над социализмом.

Подчеркивая значение общеполезной трудовой деятельности как наиглавнейшего фактора, создающего взаимную связь людей, Сен-Симон отводил ей исключительную роль в историческом движении общества индустрии. Смена общественных систем у него происходила под влиянием господствующих форм собственности и производства. Критерием прогресса выступало удовлетворение важнейших жизненных потребностей. Будущее общество рисовалось как огромная добровольная ассоциация людей, основанная на плановой организации производства и обязательном труде ее членов. Сен-Симон ввел в научный оборот термин «индустриальное общество», положив начало теоретической линии, которую продолжили Конт, Спенсер, Дюркгейм и другие вплоть до широкого распространения теории в США и Западной Европе в середине ХХ в. (Р. Дарендорф, Р. Арон, У. Ростоу, Д. Белл, А. Турен и т. д.).

У Сен-Симона нет четкого классового деления населения: буржуазия и пролетариат объединены в один класс «индустриалов». Нет у него и отказа от религии. Он понимает, что без религиозной поддержки мотивация труда рушится как карточный домик. Правда, место традиционного христианства у него занимает некое «новое христианство», в котором значительное место занимают утопические и научные идеалы. Разработанная Сен-Симоном религиозная концепция «нового христианства» призвана была дополнить материальные стимулы экономической деятельности моральными требованиями, основным среди которых выступал социалистический лозунг «все люди – братья».

Вообще французы, в отличие от англичан и немцев, очень склонны к изобретению новых религиозных систем. Этим занимались Сен-Симон, Конт, отчасти Дюркгейм. Может сложиться впечатление, что подобная склонность – национальная черта если не французов, то французских социальных мыслителей. Немцы скорее предпочитали основательно изучать ту религиозную систему, которая существует. Именно на этом поприще прославился М. Вебер. Да и М. Шелер посвятил анализу религиозного обоснования трудовой деятельности и разбору традиционного христианства свои лучшие страницы. А вот англичанам присуще скорее полное отстранение от религии. Они как бы провели между экономикой и религиозным миром демаркационную линию и провозгласили принцип невмешательства. Исключением является, пожалуй, К. Маркс, которому в силу национальной принадлежности следовало бы заниматься глубоким религиозным изучением, но он, как известно, стал воинствующим атеистом. Возможно, что в его социально-экономических воззрениях сильнее проявился английский, нежели немецкий тип мышления. Не случайно, что в своих экономических штудиях Маркс проявил себя последовательным учеником не немецкой, а именно английской политэкономической школы.

Продолжить чтение