Читать онлайн Ревиксит бесплатно

Предисловие

Дельфин в наушниках пел о том, как он любит людей, а подпевавший ему Витиум стирал заляпанную кровью форму. Конечно, он мог поручить это дело кому-то другому (и не только стирку), но привык выполнять грязную работу сам. Вот и в этот раз с обнаглевшей тварью он разобрался сам, тем более мертвый Мишаня помочь не мог, как не мог и его живой братец. Не сумел разобраться с аспидом и будущий глава бонумов со своей подружкой, так что усмирять орудующую в лесу нечисть пришлось Витиуму. А он подобные проблемы решал быстро, тем более «бумажки» предпочитал заполнять после дела, а не до. Куда более логичным ему казалось написать рапорт о превышении полномочий, чем упустить какую-то тварь из-за того, что глава долго согласовывал разрешение. Но глава теперь убит, а его роль временно исполняет сам Витиум, который мог разрешить себе все, что угодно, в рамках Кодекса Кустодиамов, конечно же. Ну или около него, как например, сегодня.

И глядя на стекающую в раковину кровь Витиум думал о том, сколько же еще крови прольется, и не только от его рук. Если сейчас монстры лишь осторожно пробуют переступать (или перелетать, как в сегодняшнем случае) Кодекс Кустодиамов, то что же будет дальше, когда их под своим темным крылом соберет Дарк… Тогда никаких кустодиамов не хватит для того, чтобы защитить людей, ведь половина спасителей – малумы, давно пляшут под дудку своего главы мистера Дарка, а оставшаяся половина – бонумы, которыми сейчас и управляет Витиум, полностью дезориентированы. И все из-за чертового Мишани, который слишком легко отделался от той заварухи, которую сам же и устроил. Оставил на Витиума и Заставу, и всех бонумов, и будущего главу Сайреса, которому нужно было помочь не только побороть верумскую Тьму за самый короткий промежуток времени, но и за пару месяцев обучить всему, что будущие главы кустодиамов постигали десятилетиями. И не стоит забывать про еще одну навязанную Витиуму подопечную – Селену, которой вообще никто не знает, как помочь раскрыть способности в полной мере. Ну и самый главный «подарочек», который подложил Мишаня Витиуму – это назревающая война с Дарком. Война, в которой он лишен главного оружия – Гадриэля, своего лучшего друга и лучшего ученика, погибшего по вине все того же Мишани.

Витиум не понимал, что двигало уже мертвым главой бонумов, но догадывался, что мешанина в голове у Мишани была еще та, потому что все свои дикие выходки от творил со словами «Это для лучшей версии будущего». Если бы этот идиот меньше слушал предсказания предикторов, а больше жил в реальности, то ничего из того, что только предстояло разгребать Витиуму, даже не случилось бы, а Гадриэль и Лиза остались бы живы. Но Мишаня витал в облаках, пока остальные решали проблемы, им же и созданные. И даже после его смерти ничего не изменилось. Витиум, как и прежде, загребал его дерьмо. И не было рядом Гадриэля, с которым это делать было куда проще, куда быстрее, и куда веселее. У Витиума остался только Дельфин, который все пел в наушниках о том, как он любит людей.

Глава 1

Ночь освещена фиолетовыми языками Адского пламени, неистово пожирающими вековые деревья. Запах дыма бьет в нос, а угарный газ забивается в легкие и затрудняет дыхание. В черном тумане трудно различить сражающихся, а крики и стоны умирающих сливаются в единый вопль бесконечной боли. Придавленные мертвыми телами лечебные травы уже не способны никому помочь, они выжжены и окроплены кровью так же, как и остальная часть леса с западной стороны Заставы. Темные твари рвут бонумов на части и силы обороняющихся на исходе. Из тридцати попавших в засаду кустодиамов уцелели только семеро, а превосходящие числом противники потеряли всего лишь шестерых асванги и двух берендеев.

Тело стратеры, продолжающей с трудом удерживать часть нападающих в заморозке, предательски дрожит. Селена, чей белоснежный наряд украшен уже не свежими цветами, а алыми бисеринами крови, взяла под контроль слишком много объектов. Ингвар старательно перекачивает в нее свою энергию, но измотанный битвой и ранениями возлюбленный не лучший источник подзарядки для Селены, потому к монстрам постепенно возвращается и хитрый оскал, и возможность шевелиться.

Стоящий неподалеку от лучшей подруги Сайрес, пронзенный десятком стрел и залитый кровью не только врагов, обессиленно оседает на траву. Витиум спешно подхватывает его и приказывает оставшимся в живых бойцам защищать Сайреса и Селену ценой собственной жизни. Глупость, приведшую их в кольцо Адского пламени, они искупят кровью. Витиум догадывается, что эта выжженная поляна станет их последним пристанищем, но на вечеринку в загробном мире собирается явиться в компании как можно большего числа темных тварей. Остальные сражаются также отчаянно, как и закаленный битвами шрамированный воин, но кустодиамские клинки и силы стратеры не способны сдержать напор разъяренных тварей. Сайрес в очередной раз пытается вызвать древний артефакт, но меч Михаила все-так же не проходит сквозь Адское пламя.

Изнеможённые бонумы не замечают, что в окружающем поляну фиолетовом полыхающем кольце появляется проход, из которого выныривает светловолосый незнакомец с серебристым венцом на голове, отодвинувший огонь словно шторку. В руках он держит белый лук, копия которого вышита на спине его темной формы белыми нитками. Следом за предводителем появляются еще три фигуры, облаченные в такую же темную форму, отличающуюся друг от друга лишь вышивкой на спине. Рыжеволосая девушка держит в руках пылающий огненный меч, такой же вышит и ее форме оранжевыми нитками. Держащий девушку за руку брюнет вооружен кистенью, но куртку его украшают черные весы. А четвёртый член этой необычной команды – седовласый парень, вбивает в землю косу, так похожую на ту, что помещена на его форму.

Приведший всех на поляну парень хитро улыбается и закрывает калитку в пылающем заборе, не собираясь никому оставлять шанса на побег. Воин с косой тут же тянется к своему орудию, чтобы упокоить противников, но рыжеволосая хватает его за руку. Между ними происходит немой разговор и в итоге седой кивает и отходит, а девушка подмигивает брюнету. Он притворно кланяется, но его спутница этого уже не видит, она устремляется вперед, прекрасно зная, что компаньон последует за ней.

Сумасшедшая парочка врывается в гущу боя, прокладывая себе путь через мертвые тела тварей всех мастей и вслух ведя подсчет убитых ими монстров. Сражающиеся влюбленные походят на богов войны. Предсмертные стоны и хруст ломающих шей – их музыка, кровь – вино, вырванные сердца – лучшие украшения, а окровавленные тела – красная ковровая дорожка, по которой они идут к намеченной цели. Рыжеволосая бестия и ее дружок играючи расправляются с нападавшими, но спасти всех кустодиамов не успевают. В живых остаются только Селена, Ингвар, Сайрес и Витиум. Эти ошарашенные бонумы не осознают, что подоспела подмога и не понимают, стоит ли им радоваться, учитывая с какой легкостью их спасители уничтожили больше трех десятков злобных тварей. Кустодиамы замирают в ожидании, все еще не веря, что смерть взяла отсрочку, а их защитники продолжают действовать по намеченному сценарию.

Венценосный предводитель кивает седовласому и тот делает взмах косой. Стоны поверженных монстров тут же смолкают, как и биение сердец. Второй взмах косы заставляет исчезнуть с поляны тела всех погибших в бою темных тварей. Пока ошарашенные бонумы раскрывают рты, владелец косы вбивает ее в землю и вопросительно смотрит на венценосного. Тот кивает, снимает с головы украшенным драгоценными камнями венец и подбрасывает его в воздух, а после срывает с плеча лук и пускает стрелу сквозь венец. Серебряная стрела облетает поляну по кругу, туша облизывающие ее фиолетовые языки Адского пламени, и закончив свое дело падает к ногам владельца, устроившись рядом с венцом.

Незваные гости, не входящие в список действующих лиц в драматическом спектакле Дарка, смещаются к центру выжженной поляны. Рыжеволосая вонзает окровавленный меч в землю в центре начерченной стрелой окружности, а брюнет вешает на него кистень. Седовласый становится по центру так, чтобы оружие было у него между ног, а венценосный водружает корону уже не на свою, а на седую голову. Владелец косы берет любимое оружие в руки, поднимает его над головой и делает оборот уже против часовой стрелки. Совершив три оборота, он опускает косу и снова вбивает ее в землю.

Мир на пару секунд замирает, а когда снова приходит в движение, то первое, что в нем меняется – лица четырех выживших. Рты бонумов округляются еще больше, когда раны на телах их погибших собратьев затягиваются, поломанные кости срастаются, а оторванные конечности возвращается на места. Возрожденные кустодиамы делают первые робкие вдохи, приподымаются и недоуменно озираются по сторонам, но те, кого им стоит благодарить за разворот в конце темной дороги, не ведущей их к Свету, уже исчезли.

Селена в очередной раз проснулась с криком.

– Ты в порядке? – взволнованный Ингвар открыл рот еще до того, как распахнул глаза.

– В полном! – улыбнулась девушка, в этот раз проснувшаяся с криком радости, а не ужаса, потому что сон дал ей надежду на появление союзников, смещающих баланс сил в их сторону. – К нам идет помощь!

– Помощь? К нам? Все, кто хотели нам помочь, уже на нашей стороне. – уставший Вар, попрощавшийся со сном, которого становилось все меньше, тер покрасневшие глаза. – И они скорее сбегут, чем приведут кого-то на подмогу. Сама знаешь, мы в позиции проигравших.

– Мы БЫЛИ в позиции поигравших. Эта четверка перевернет все! Ты не представляешь, какие они сильные! – энтузиазм Селены рос с каждой минутой, в то время как сонливость и усталость отступали, и вместо измучанной стратеры с залегшими под глазами тенями появилась озорная девчушка. – У одного из них – седого, коса и он ею мертвых воскрешает, у другого венец и какой-то необычный лук со стрелами, которые даже Адское пламя гасят, а еще двое – брюнет и рыжеволосая девушка с огненным мечом вообще машины для убийств темных тварей.

– Седой с косой, парень с венцом и луком, брюнет и рыжая с мечом… Тебе это ничего не напоминает? – в голове Вара вспыхнула искра узнавания.

– Вообще нет. – ничего и тем более никого знакомого девушка не видела. – А тебе, судя по всему, да?

– Что-то похожее было в книге, которую я однажды листал. – память подкинула бонуму образ. Улыбнувшись мыслям, он пояснил для возлюбленной: – В той самой книге, которую мы искали в тот самый день.

– В какой день?

– В день нашего знакомства.

Глава 2

Правда. Тысячи жаждут ее узнать, сотни готовы услышать и лишь единицы готовы принять. Принять, смириться и жить дальше. В мире полно искусных лжецов, виртуозно жонглирующих истиной, а тех, кто готов разбить чужой иллюзорный мир снова единицы. И они, как правило, не приживаются в обществе, потому что у правдолюбов всего два пути: перекрыть фонтан словесности или и дальше оставаться изгоем среди почтенной публики, приторно сладко улыбающейся друг другу, а после всаживающей нож в спину.

Глава бонумов Михаил был правдорубом, но выполнял работу крайне филигранную и ему, как и двуликому Янусу, приходилось разделяться. Он должен был не только говорить правду, но и виртуозно подавать ее, дабы не рассказать всей. Слой за слой он рассекал истину, подавая к столу только те кусочки, которые могли усвоиться. Как и у древнего бога, взор Михаила был одновременно обращен в прошлое и в будущее, а сам он оставался в настоящем, для создания связующего мостика между двумя моментами времени. Ему приходилось строить крепкие опоры, которые смогут продержаться до нужного времени и выдержат тех, кому придется стремительно по этому мостику перемещаться. Но при этом мостик должен оставаться хлипким, чтобы сломаться и утопить тех, кому на него ступать не положено. Очередная двуликая задача для двуликого главы бонумов, который порой и сам терялся не только в бесконечно запутанном потоке своих замудренных мыслей, но и своих многоходовых планах.

Как бы не думал Дарк, что Михаил упускает свой шанс, бонум считал, что был на верном пути и сделал момент знакомства Вара и Селены тем самым «мостиком», соединяющим прошлое и будущее. И верил, что придет время и влюбленные смогут пройти по тем хлебных крошкам из прошлого, что он для них оставил, когда предвидел будущее, и смогут отыскать тропу в то «прекрасное далеко», что он для них видит. Тропу, на которую они вступили этим утром.

– Нашел! – радостный крик Ингвара отразился от стен и в очередной раз потревожил пыльные залежи кабинета.

Несколько часов он исследовал заваленный бумагами и артефактами кабинет Михаила в поисках той самой книги, и поиски наконец-то увенчались успехом. Довольный собой Вар выудил томик из-под завалов бумаг.

– Библия? – ухмыльнулся помогающий ему Амалиэль. Когда Вар попросил разрешения найти в кабинете погибшего главы бонумов книгу, он ожидал не этого, потому высказал удивление вслух: – Брат никогда не был склонен интересоваться религиями, куда больше его прельщала философия и психология. Но порциями он поглощал трактаты о военном деле, которое так ненавидел.

– Я думаю, что это не познавательное или развлекательное чтение, а подсказка. – пояснил парень. – В день нашего с Селеной знакомства, он попросил меня принести из ее библиотеки именно эту книгу. Сказал, что хочет освежить в памяти Откровения Иоанна Богослова, шестую главу.

– Очень странно… – старец в светлом балахоне поднялся с кресла для посетителей и стал ходить по кабинету. В движении ему легче размышлялось о том, почему брат заинтересовался именно этой частью Нового Завета.

Инвар решил, что пришла пора поделиться с Амалиэлем не только воспоминаниями о дне знакомства с Селеной, но и новостями о ее утреннем видении. В последнее время, они с Селеной держали все в секрете, предпочитая делиться мыслями только с Витиумом и Сайресом, но Амалиэль помог попасть в кабинет Михаила, не задавая лишних вопросов, и как минимум за это Вар должен был ему правду.

– Утром у Селены был сон, в котором она видела четырех незнакомцев очень похожих на тех, что описывались в этой книге. – признался Вар. – Я полистать ее успел, пока Селена с Михаилом беседовали.

– А вот это уже интересно. – Амалиэль задумчиво почесал бороду. Заметив растерянность ученика, он пояснил. – Откровения Ионна Богослова еще называют Апокалипсис, потому что повествуют они, как ты уже понял, о событиях прискорбных, а шестая глава посвящена появлению Четырех всадников, якобы которых видела Селена. Сразу бы сказал мне про сон и про Библию, сэкономили бы уйму времени. Шестую главу я наизусть процитировать могу, только не пойму, причем тут она. Дела у нас, в последнее время и правда не очень, да и времена настали темные, но это точно не Апокалипсис.

– Так четверка из сна Селены – это всадники Апокалипсиса? – Вар пылятся уловить смысл видения любимой.

– Да какие Всадники! Конечно же нет, хотя образ эксплуатируют так часто, что он давно превратился в «баян», как любите говорить вы, молодёжь. Странно еще, что вы с Селеной их сразу не узнали. Но важнее другое. Нам сейчас надо понять зачем этот «баян» всплыл у нас. – старец призадумался. – И куда больше этих ряженных меня интересует как нам связать сон Селены, найденную Библию, шестую главу и моего брата?

– Мне кажется, дело тут не только в шестой главе, но и в самой книге. Может Михаил оставил нам в ней подсказку? – перехвативший инициативу Вар перехватил и Библию.

Сдув с книги пыль, Ингвар спешно пролистал страницы и в самом начале шестой главы Откровений нашел открытку с фотографией какого-то леса.

– Вот же говнюк! – воскликнул Амалиэль, увидев цветной прямоугольник

– Что не так? – растерялся Вар, принявший реплику на свой счет. Он ни разу не слышал, чтобы старец ругался, но, с другой стороны, он раньше и в кабинетах глав кустодиамов не рылся.

– Мы в детстве с Мишкой так играли. Оставляли друг другу в книжках рисунки с подсказками, где искать сокровища. – улыбнулся древним воспоминаниям не менее древний мужчина. – Вы, друг мой юный, справились с первой часть задания. Теперь берите свою находку и оправляйтесь к ребятам Витиума. Они, я уверен, раскроют вам еще парочку тайн.

– Составите компанию? – предложил бонум, предвкушая начало интересной истории. Вар не любил битвы, но любил историю и с удовольствием в нее погружался, а разгадки тайн были для него сродни допинга.

– Слишком стар я для подобных приключений. – покачал головой Амалиэль, который предвкушал совсем другую историю. Он не собирался ввязываться в срежиссированную братом историю, прекрасно зная, что все предыдущие объединяло одно – печальный конец. Именно поэтому в адрес погибшего, о котором полагалось лишь хорошо, полетела характеристика совсем противоположная. Брат и после смерти продолжал играть в игрульки и втягивал в них других. – В отличие от Михаила я знаю, когда стоит уйти на покой и дать дорогу молодым.

Ингвар принял решение Амалиэля и в одиночестве оправился к ребятам Витиума, еще пару месяце назад звавшимися ребятами Гадриэля, а старец снова погрузил кабинет погибшего главы кустодиамов в забвение и переместился в любимую библиотеку. В окружении книг Амалиэль чувствовал себя лучше всего, потому так уважал Ингвара, ведь видел в нем отголоски себя. Юный бонум, также как и он, шел по пути мира, а не войны, любил исследовать древние тексты и верил в то, что история всегда повторяется, потому что никто не учится на ошибках предшественников. Но сейчас Вару предстояло встать на путь крови и Амалиэль не собирался становится его попутчиком и обузой. Как не собирался (в отличие от того же Михаила) манипулировать парнем и его возлюбленной (тем более с того света). Не собирался Амалиэль и становится главой Заставы, как того хотел Михаил. Крайне непредусмотрительно было бы ставить во главе армии библиотечного червя, потому первым приказом и.о. Главы Кустодиамов, Бонумов и Заставы Амалиэля Мудрого был самоотвод и назначение на должность Витиума. Старец сожалел, что взращенный на роль идеального главы Гадриэль погиб, но Витиум был не самой плохой ему заменой, тем более он и ковал сейчас нового идеального лидера для бонумов.

К лучшему кузнецу для верум беллаторов решил обраться и Вар. Воина на месте не оказалось, но Ингвар и не ожидал, что они с Сайресом так рано вернутся. Все свободное время Витиум тратил на тренировки с новым верум беллатором, а после убийства Михаила скрывать их не пришлось, потому что командование Заставой перешло целиком и полностью под руководство Витиума. Заменить его мог только Сайрес и потому наставник тренировал его без устали, что радовало обоих. Вара же куда больше радовали не успехи в обуздании Тьмы Сайреса, а тот факт, что в приручении не участвовала Селена. Раз занятия не были тайными, необходимость в «заморозке» отпадала.

Добравшись до штаба беллаторов Вар убедился не только в профессионализме подготовленных Гадриэлем кадров, но и в правоте Амалиэля, а заодно своей. Банально просветив открытку в ультрафиолете, беллаторы легко нашли тайное послание. На обратной стороне карточки неразборчивым почерком Михаила было накарябано: «Следуй за луной». Бонум загадки любил, потому продолжил небольшое расследование. И, пропустив отсканированное изображение через простой поиск по картинке выяснил, что изображенный на открытке лес – это Вуд-Буффало в Канаде, крупнейший национальный парк, который был основан для защиты самого больного в мире стада свободно гуляющих бизонов.

Теперь Ингвар знал, что ему предстоит отправиться за луной в Канаду, вот только не понимал зачем. Бизоны – звери самые обычные, а ничуть не магические и с их защитой вполне справляются и сами люди, помощь кустодиамов в этом деле им точно не нужна. А если в лесах и обитают какие твари, то защищать от них людей предстоит небольшому Канадскому кустодиамскому представительству, не зря же после реформы в одна тысяча пятьсот шестьдесят третьем году такие появились в каждой стране, оставляя главенство за Заставой и Парадизом. Бонум решил, что просто нашел еще не все подсказки от Михаила и решил исследовать и найденную в кабинете почившего главы Библию. Перелистав ее под лучами ультрафиолета, он сделал открытие настолько ошеломительное, что незамедлительно покинул Заставу и поспешил в коттедж.

Ингвару не терпелось поделиться радостной новостью с Селеной, но девушки дома не оказалось. Бонум решил, что она в очередной раз решила прогуляться в одиночестве по окрестностям, чтобы отвлечься от дурных мыслей. Учитывая события последних недель, которые, к их огромному счастью, быстро решал Витиум, уничтожавший распоясавшихся тварей на месте, подобные одиночные прогулки Вар не поощрял. Мало ли, что взбредет в голову нарушителям, может они и на стратеру напасть захотят, а не только на заблудившихся путников. Но Витиум выставил вокруг защищенных от перемещений владений стратеры еще и охрану из беллаторов, потому Вар был вынужден сдаться, тем более он доверял своей любимой. А еще он был уверен, что у Селены от него секретов нет.

Но секрет был. Даже два. Один, про медальон, доставшийся ей в подарок от стратеры-предшественницы, она хранила, потому что это было одним из условий. А второй не рассказывала потому, что не хотела пугать любимого, потому что, вопреки мечтам Вара, Селена все же замораживала взбесившегося Сайреса. После заморозки живущая в нем Тьма немного теряла свои вкусовые качества, потому помощь стратеры была необходима. Она значительно ускоряла процесс становления Сайреса как верума. И пока Ингвар общался с подопечными Витиума, Витиум с Селеной охлаждали пыл самого ценного воина в рядах бонумов. Витиум на словах, а вот Селена на деле, в очередной раз подмораживая своего лучшего друга.

– Я как Шварценеггер в том старом фильме про Бэтмена. – усмехнулся Сайрес, приходя в себя после очередного фокуса Селены.

– Ты не настолько синюшный. – опротестовала его заявление лучшая подруга.

– И не настолько крутой. – напомнил Витиум.

– Конечно, не такой. Я в разы круче! Я – верум, а он всего лишь актер. – оттаивающий беллатор решил, что лишний раз напомнить о том, кто он такой, не помешает.

– Будешь круче, если выпендриваться перестанешь и станешь четко следовать моим указаниям. – наставник поблажек не давал, а Сайресу и подавно. – И завязывай уже со своими идиотскими шуточкам, а иначе придется и их из тебя выбить.

– Эти идиотские шуточки даже смерть из меня не вытравила, тебе-то куда. – ехидно заметил воин.

– Витиум, смирись ты уже. Поверь, со временем привыкнешь. Я же привыкла. – вступилась за друга Селена и бросила взгляд на часы. – Боже, мне давно пора быть дома. Вар уже вернулся и мне снова придется ему врать.

– С кем приходится иметь дело! – вздохнул Витиум. – Беллатор, который шуточки шутит, и стратера, которая даже за своим временем уследить не может.

– Бери, что дают, и не выделывайся. – Сайрес давно наплевал на субординацию. Тем более, чисто формально, был куда выше рангом, чем его наставник.

– Сайрес! – Селена ратовала не столько за субординацию, сколько за вежливость и уважение к старшим. – Витиум всем нам делает одолжение. И тебе в первую очередь. Так что прояви уважение!

– Мы, вообще-то, ему тоже одолжение делаем. – напомнил верум. – Мы же с тобой «сливки» его будущей армии, которые терпят ежедневные издевки и изнуряющие тренировки.

– Сливки? – Витиум скорчил недовольное лицо. – Скорее у меня тут прокисшее молоко. Молоко, которое только языком чесать умеет, а Тьму свою без подружки и обуздать не может, не говоря уже о скорости и технике боя. А в компании у него фруктовый кефирчик, который слишком нежен для того, чтобы пользоваться своей силой и людей не просто тормозить, но и морозить насмерть. До сливок вам еще далеко. И, если не перестанете умничать, то сливками так и не станете, потому что один веселый молочник, который любит одеваться во все очень черное и очень дорогое, сольет вас в унитаз.

– Да ты у нас любитель аллегорий, как я посмотрю. – Сайрес похлопал наставника по плечу. – А вообще, Витиум, хватит уже лясы точить, верум беллатор сам себя не потренирует.

– Вот как с ним быть? – развел руками Витиум.

– Если бы я знала. – Селена помочь воину не могла, но вариант предложила: – Наказывать его пора. Лиши сладкого и спать укладывай в восемь вечера.

– Домой тебе пора, кефирчик, давно пора. – указал на выход Сайрес. – Иди давай, не подкидывай ему новых идей. Вару привет.

– Очень смешно. – как будто девушка могла рассказать любимому, чем занимается по вечерам.

– Да расскажи ты ему уже правду! – Витиум сразу настаивал на том, что Ингвар должен быть в курсе происходящего.

– Меньше знает, крепче спит, так? – Сайрес подругу не винил, хочет хранить секреты, пожалуйста. Сама же потом об этом пожалеет.

– Так! – кивнула девушка, подумывающая о том, что давно пора признаться. – До завтра!

– Уже до сегодня! – указал на часы Витиум.

Селена переместилась к дому и прокручивала в голове новую порцию лжи, которую готовилась подать Ингвару вместо ужина. Она устала врать любимому, но верила, что незнание будет куда лучшим вариантом, чем правда. Ингвар, итак, был излишне впечатлителен, а то, что касалось ее безопасности, тревожило его куда больше, чем гринписовцев остатки популяции амурских тигров и глобальное потепление. Девушка не хотела тревожить парня, потому старательно поддерживала идиллическую картинку нормальной пары. Вот только они с Варом никогда нормальной парой и не были. Но парень так старался создать для Селены островок счастья, что она просто не могла его подвести и рассказать о том, что каждый день уплывает в окружающее их бушующее море на самодельном плоту, еще и без спасательного жилета и сигнальных ракет.

Но сегодня Селена переживала зря. Слова Сайреса оказались пророческими. Мало знающий о вечерних тренировках Селены Вар уснул на диване в обнимку с книгой, так и не дождавшись любимой.

– Во истину, кто меньше знает, тот крепче спит. – пробормотала Селена, укрывая парня пледом и вытаскивая из-под него книгу в черной обложке.

Откуда же было знать девушке, сконцентрированной лишь на очередной порции лжи, об ошибочности ее суждений. Ведь сегодня Вар, впервые за много недель, крепко и сладко спал именно потому, что ему, пока еще единственному, открылась очень важная тайна. Тайна, которая была спрятала в самой необычной книге. Книге, в которой были подчёркнуты всего три слова: «спасти», «умерший» и «друг».

Глава 3

Несколькими месяцами ранее…

Странный город, пронизанный алыми лучами закатного солнца, был как шкатулка Пандоры. Он не походил на те места, в которых вам довелось побывать или жителем коих вы являетесь, и если проводить параллели хотя с одним из знакомых вам городов, то больше всего он напоминает кинговский Салемс-Лот. Его тайны также лежат не на поверхности, и главная из них, как и в вышеупомянутом городишке, – жители. И как только солнце зайдет за горизонт, шкатулка приоткроется, и горожане придут знакомиться. А пока они издали присматриваются к девушке, приходящей в себя в южной части острова, который очень скоро Селена, Вар и десяток беллаторов облазят вдоль и поперек, но ничего не найдут. А все потому, что они будут исследовать оригинал. Но то место, в котором оказалась их подруга было искусной копией, фальшивкой с крайне неприятными дополнениями.

Солнце уже катилось вниз, когда Лиза, с трудом открывшая глаза, очнулась. Вместе с ней пробудились и тяжелые воспоминания об убитом Варе и рыдающей Селене, погибшем у нее на глазах Мэше, который так и не узнал о ее чувствах и превращенном в фарш Гадриэле. Следом за воспоминаниями пробудились боль, разрывающая ее сердце и мысль о смерти, забравшей у нее все, что было. Да, она убила Тенакса, но какой ценой?! Ценой жизни любимого мужчины и жизни Гадриэля, ценой своей души. Ни такую цену ей называл Михаил… Но винить Лиза могла только себя, потому что была не внимательна к пунктам со звездочкой и тем, что были мелким шрифтом.

Смахнув с лица слезы, девушка решила отвлечься от болезненных мыслей, которые расширяли черную воронку в ее груди. Она осмотрелась и сделала вывод, что находится на опустевшем острове, окруженном морем. Но впереди виднелись полуразрушенные высотки, и девушка направилась в их сторону, надеясь найти людей. Лиза поднялась с дороги, отряхнула одежду и только тогда обратила внимание на свои руки. От вида обожженной плоти и крови, перемешанной с дорожной пылью, девушку замутило и скудный ужин оказался в траве. До Лизы наконец дошло осознание того, что она только что УБИЛА человека и именно его кровь осталась на ее руках. Кровь, которую немедленно надо было смыть.

Движимая лишь желание отмыться, девушка направилась вглубь острова на поиски воды. Первое, что обострило инстинкты, но не привлекло внимание самой Лизы, – отсутствие жизни. Город был опустевшим и пугающим. Никаких играющих у двора детишек, никаких спешащих на работу людей, не говоря уже о транспорте. Вокруг была мертвая зона, единственным живым существом в которой была Лиза. Но живым ли?

Вторым настораживающим фактором стала зловещая тишина. Единственными звуками, сопровождающими девушку, были ее всхлипывания. Не было ни гула машин, ни перекрикивающих друг друга голосов, ни завываний ветра. Даже пения птичек и того не было слышно. Вокруг была аномальная зона, единственным звучащим существом в которой была Лиза. Но слышали ли ее?

Странный город становился все более пугающим, но девушка не обрабатывала тревожные сигналы. Она лишь радовалась, что добралась до воды, стоящей в основании одного из домов и с остервенением оттирала руки, одна из которых могла похвастать ожогом третьей степени.

Закатные лучи отражались в воде, но Лиза не обращала на них внимания, как не обращала внимания на постепенное возвращение звуков и мурашки, пробежавшие по телу. Она видела только застоявшуюся зеленую воду, в которой можно было отмыть окровавленные руки. Девушка сконцентрировалась только на воде, как будто та, вместе с кровью, могла забрать все беды и печали. Лиза не видела ничего вокруг, только молила о том, чтобы вода смыла ее грехи. Но когда грехи отпускались так легко?

Выйдя из воды, Лиза обратила внимание на босоногую девчушку в оборванном цветном платьице, с интересом разглядывающую что-то валяющееся в траве. Девушка обрадовалась, что в этом странном месте встретила хоть кого-то и, разом забыв о проблемах, переключилась на неожиданно появившегося ребенка. Если здесь есть девочка, значит где-то есть и ее родители, а уж они-то подскажут Лизе, где она очутилась.

Девушка подошла к малышке и первой начала беседу:

– Привет. Ты тоже потерялась?

Темноволосая малышка никак не отреагировала на приветствие и даже не повернулась. Она присела на корточки и играла с чем-то в траве.

– Где твои родители? – Лиза сделала вторую попытку завести беседу.

Тогда девочка все же оторвалась от мобильного телефона, который выпал из кармана спешащей к воде Лизы. Она бросила его обратно в траву и поднялась на ноги, а когда повернулась к хозяйке смартфона, та поняла, что зря переживала насчет своего внешнего вида.

– М.... т… вы… – прохрипела малышка.

Остолбеневшая Лиза не могла понять, что ее ошарашило больше: то, что внешний вид девочки никак не увязывался с ее представлениями о потерявшемся ребенке, да и о ребенке в принципе, или ее желание сбежать, и как можно скорее. Невыносимая вонь, шматки кожи, свисающие с немытого лица землистого оттенка, покрытые запекшейся коркой из крови волосы, – не так Лиза представляла себе детей. Вовсе не это она ожидала увидеть, впрочем, и того, что произошло дальше, она тоже никак не ожидала.

Напуганная и заблудившаяся девочка, казавшаяся таковой только Лизе, молниеносно подскочила к девушке и откусила ей три пальца на левой руке, а потом вцепилась своими когтями в ногу, располосовав кожу. Мокрые джинсы Лизы снова залила кровь, в этот раз ее собственная. Оставив в прошлом постулаты о том, что детей бить плохо, Лиза изо всех сил вмазала девчонке, пережевывающей ее пальцы, и как можно быстрее побежала в сторону высоток. Она спряталась на тринадцатом этаже одной из многоэтажек и была уверена, что нашла укрытие, но неожиданный удар в голову убедил ее в обратном.

В себя Лиза пришла спустя минут десять, когда ее голова билась о ступеньки между вторым и первым этажом. Она пыталась вырваться из лап тащившего ее мужчины, но закончился маневр лишь переломом ноги. Закинув обессилевшую беглянку на спину, мужчина потащил ее к месту сбора. Второй полудохлик, следующий за ними, не сдержался и отхватил Лизе оставшиеся два пальца на левой руке. Очередной крик боли пронзил ночь, и в этот раз ему вторил гогот злодеев, собравшихся у воды. Они чуяли, что добыча близко. А девушка поняла, что зря переживала за потерявшуюся малышку. У той было достаточно друзей, таких же кровожадных, как и она сама, а вот за себя и свое будущее ей бы переживать стоило.

Лиза пыталась вырваться из лап захватчиков, но ее снова огрели по голове. В этот раз она не отключилась, а даже вспомнила про Зов. Девушка отчаянно вызывала и Вара, и Михаила, но никто не отвечал. Пообщаться с ней жаждали лишь жители острова, отрывающие куски одежды вместе с плотью. Они превосходили числом, а сопротивляющаяся Лиза быстро теряла силы. Полностью утратив возможность бороться, она закрыла глаза и представила лицо Мэшера, когда удар в голову одной их женщин, жаждущей урвать себе сережки вместе с ушами, принес куда более гуманную смерть, нежели та, где ее сжирали заживо.

В толпе монстров Лиза умерла в первый раз.

В следующий раз она очнулась уже ночью и через пару минут после пробуждения погибла. Девчонка уже ждала ее с факелом в руках и когда Лиза пришла в себя, нижняя половина ее тела уже пылала. Ужин начали зажаривать, не дожидаясь полной разморозки полуфабриката.

В огне Лиза потеряла жизнь во второй раз.

Очнувшись в третий раз, Лиза долго приходила в себя, но все-таки вспомнила, что уже дважды ее лишали жизни люди, походившие на оживших мертвецов. Она сделала верный вывод, что попала в некое подобие Чистилища из-за того, что убила Тенакса и с названием также не ошиблась. Заброшенный город, созданный по подобию японского острова-призрака, был одним из кусков Чистилища. Сюда Дарк ссылал верум беллаторов, которые были слишком опасными, чтобы их активировать. Малум не мог их убить, потому что они были почти бессмертны, и не мог оставить в живых, потому что они претендовали на его место и угрожали его жизни, но мог запереть в скрытой части Чистилища, где они гнили столетиями, полностью отходя Тьме. И та «потерянная» девочка, которую Лиза повстречала первой, была одним из самых жутких созданий, живущих здесь, потому что нет ничего хуже ребенка, поддавшегося Тьме.

Придя в себя и проанализировал имеющиеся данные, Лиза решила, что оказалась в какой-то кривой пародии дня сурка – временной петле, где она не может умереть. Былые раны на удивление быстро затянулись, но жутко чесались, а части тела – сожженные, откушенные или оторванные монстрами снова были на месте. На теле пестрело множество уже желтых синяков и заживающих следов от укусов, а сгоревшая кожа медленно восстанавливалась. Лиза была жива, но результаты прошедших двух ночей запечатлели на ее теле в качестве напоминания. Девушку больше не мучала Тьма и жажда крови, которая в этом месте пришлась бы очень кстати, но мучили голод и жажда, поэтому она отправилась к заводи. Увидев свое отражение в воде, Лиза с трудом сдержала слезы. На лице, теле и голове растительность отсутствовала – все осталось в огне. В нем же пострадали и глаза. Девушка плохо видела, но надеялась, что зрение восстановится позже, ведь в этом месте была какая-то регенерация, не поддающаяся логике. Будь рядом врач, у него бы тоже не нашлось логичного объяснения тому, что пальцы отрасли, а волосы нет, но он бы диагностировал у девушки ожоги четвертой степени тяжести и заверил, что шрамы останутся на всю жизнь. Но лекарей не было, а воскрешение залечило большую часть травм, и Лиза продолжила оставаться в счастливом неведении относительно своего здоровья. Может оно и восстанавливалось, но резервы его безграничными не были и о том, что будет с ней через полгода лучше не знать, потому что смерть куда приятнее.

Подавив желание утопиться, девушка решила легко не сдаваться. Выход же есть всегда, тем более оставался шанс, что дохляки вообще не захотят есть такую «уродину». Но даже «уродинам» нужна защита, так что Лиза снова использовала Зов, но никто ее так и не услышал. Она попробовала призвать меч Михаила, но и он не отвечал. В надвигающих сумерках девушка снова осталась одна и без оружия, но с болезненными воспоминаниями о погибшем Мэшере. Лиза не позволяла им приближаться. Оплакивание любимого не поможет ей выжить, а выжить она обязана хотя бы для того, чтобы отомстить за Мэша. Ну и за Гадриэля, потому что думать о нем сейчас куда легче, чем о потерянном безвозвратном счастье с Мэшем.

Времени до наступления ночи оставалось все меньше, и девушка решила подготовиться. Движения давались ей с трудом, натянутая до предела обожжённая кожа пылала, но Лиза доковыляла до кафе, в котором рассчитывала найти ножи, и не раздобыла ни одного. Но судьба сжалилась над упорной девушкой и подкинула небольшой складной ножик в одну из канав. Лиза не собиралась становится легкой добычей, потому забралась на радиовышку, расположенную на холме в самом центре острова. Смерть от падения уже не казалась такой страшной, тем более руку, лежащую в кармане куртки, приятно холодила сталь.

С наступлением темноты появились твари и их снова возглавляла злобная девчонка, отправившая одного из своих сподручных наверх, к Лизе. Первого дохляка Лиза с легкостью столкнула, и тогда девчонка-командирша послала еще двух монстров. Одного из них Лиза также научила летать, а вот второй оказался куда проворнее и забрался к ней. Девушка успела пырнуть его ножом, но падающий дохляк ухватил ее за ногу.

В третий раз отобрал жизнь у Лизы поцелуй с землей.

Девушка возрождалась и погибала снова и снова. Казалось, смертям не будет конца, но Лиза научилась быть осторожной, рассудительной и быстро усвоила правила нового мира.

Во-первых, она каждый раз возрождалась не в одном и том же дне, а в разных. Ее волосы и ногти отрастали, раны заживали, а те полудохлики, которых она умудрялась убить, больше не появлялись.

Во-вторых, чем сильнее были ее увечья, тем дольше она валялась в отключке и иногда долхяки под предводительством злобной девчонки, которую Лиза прозвала Эвил, начинали издеваться над ней еще то того, как она придет в себя.

В-третьих, она воскресала в месте смерти. Убийцы всегда знали где ее искать, что помогало им с легкостью осуществлять пункт второй.

В-четвертых, оружия и еды в городе почти не осталось. За все время Лиза нашла лишь пару ножиков, которые у нее отнимали после смерти. С едой было еще сложнее. В бесконечном дне сурка есть было некогда, да и нечего. Пару раз она ела какие-то чёрные ягоды с небольшого куста, но всегда оставалась голодной. Девушка потеряла больше десяти килограмм и вес ее приближался к сорока двум килограммам – мечте полуанорексичных дам, не осознающих, как тяжело быть такой легкой.

В-пятых, город лишь казался большим. На самом деле он был миниатюрным и в поисках убежища девушка часто ходила по кругу. В итоге она нашла временное пристанище на складе на окраине города и проводила в нем те редкие часы, когда могла отдохнуть. А отдых был необходим Лизе для восстановления также как новым соседям вечерние изуверства, потому что тело ее испещрили шрамы и бесконечные следы от укусов и ожогов. Начавшие отрастать волосы выпадали клочьями, а с обожженного лица не сходили синяки и ссадины. Глаза постепенно восстанавливали остроту, но дневной свет стал невыносим и во время вылазок из убежища Лиза носила темные очки, найденные в заброшенном магазине. Выбитые зубы вырастали заново и приносили дичайшую боль, заставляющую благодарить за очередную смерть. Десны страдали от нехватки витаминов и кровоточили. На некоторых пальцах не хватало ногтей, а порой нахватало и самих пальцев, которые стали отрастать все медленнее. Они были местным деликатесом и почти каждый раз их оттяпывали, откусывали, отрезали или отрывали первыми.

Девушка возрождалась, но чувствовала себя все хуже, потому что боль имела накопительный эффект, а притупить ее было нечем, хотя Лиза старательно шерстила сначала аптеку, а потом и квартиры. Найденные лекарства были давным-давно просроченными, но вкупе с эффектом Плацебо помогали подлатать себя и не только. Однажды Лиза ушла из жизни наевшись таблеток, потому что пытки становились все изощреннее и терпеть их не хватало сил. Казалось, что дохлики соревновались между собой за звание самого болезненного способа уничтожения возрождающейся из пепла птички, а главный монстр начислял им тройные баллы за изощренные убийства.

Договорившись с Иисусом, изображенным на найденном в одной из квартир крестике, что самоубийство в ее ситуации уже не грех, а спасение, Лиза пару раз топилась, разочек прыгала с вышки, и даже перерезала вены, но уход из жизни благодаря таблеткам был самым легким, так что лекарства девушка берегла и во время рейдов первыми искала именно их. Удивительно, но осмотр опустошённых квартир позволил собрать куда больше припасов, чем исследование складов. В распоряжении Лизы оказались старые консервы и даже какое-то подобие оружия в виде разводных и гаечных ключей. А однажды девушка наткнулась на бутылку виски и тот день стал лучшим в заточении. Может в прошлой жизни Лиза и ненавидела алкоголь, в этой он притуплял боль и добавлял смелости. Голодной и обессиленной девушке хватило и пары глотков, чтобы опьянеть и в ту счастливую ночь Лиза не пряталась от карательного отряда, а в компании нового друга Джека Дэниелса отправилась на его поиски, распевая во весь голос любимые песни группы Little Big.

Джек не помог Лизе подружиться с местными жителями, как не помог и трек «Hateful Love», строку из которого «I hope you die, Please die right now» девушка горланила с особым удовольствием. Пританцовывающая под раздающуюся в голове мелодию Лиза хотела, чтобы твари умерли прямо сейчас, но они не спешили отдавать концы и час с небольшим слушали пьяное радио «Трупаки ФМ». Диджей Лиза передавала приветы мучителям и ставила для них композиции в собственном исполнении. Коренные жители адского острова познакомились не только с песнями группы Little Big, но и с самими нелитературными текстами Ленинграда, а закончился концерт композицией «Наши юные смешные голоса» от группы НогуСвело!.

«Помирать, так с музыкой» – таков был девиз того вечера, но умирать не пришлось. Поначалу Лиза была уверена, что тварям просто не понравились песни, но потом поняла, что бесил их не столько ее музыкальный вкус и отсутствие вокальных данных, сколько алкогольные пары. Девушка узнала важную вещь про алкоголь – он был противен не только ей, но и дохлякам, близко к ней не подошедшим несмотря на провокации. Опьяневшая Лиза свалилась на дорогу и моментально вырубилась, умудрившись впервые за много недель (а может месяцев?) выспаться.

Это была первая ночь, когда Лиза одержала победу и осталась живой. Утром она прошерстила весь город в поисках алкоголя и, как она думала, обеспечила себе нетрезвую, но все же жизнь. Алкоголизм, как и самоубийства, больше не страшил девушку, хотя Иисус с крестика и просил одуматься.

Эвил оправдывала свое прозвище и спустя пару ночей, в которые трупаки в очередной раз наслаждались специфическим музыкальным репертуаром Лизы, все закончилось. Надирающаяся в хлам девушка, уже пять дней остающаяся в живых, нашла свое логово разрушенным и разграбленным. Все бутылки с алкоголем, медицинские запасы и скудная провизия были уничтожены. Лиза решила, что песня «Маленькая девочка» Крематория, которую она так часто посвящала юному вожаку дохляков, просто не пришлась Эвил по душе. Не могла же она так возненавидеть таких милых Джека Дэниелса, Джима Бима и Джонни Уокера, проводящие вечерние радиоэфиры вместе с ней. Ведь они были такими душками и знали много классных анекдотов.

Еще два дня Лизе помогали оставаться в живых алкогольные пары, но, когда и они выветрились, мучители принялись истязать девушку с большей изощренностью, отыгрываясь за ее «ромовые» каникулы. Но двух дней хватило на то, чтобы отыскать еще пару бутылочек и сделать запасной тайник. В него Лиза побрела сразу же после очередного, отнюдь не библейского, воскрешения.

Скрывая свой роман с Капитаном Морганом, Лиза выиграла еще неделю, но трупаки адаптировались к запаху алкоголя и приходилось повышать количество употребляемого. Горячительный напиток не удерживался в пустом желудке и запасов хватило ненадолго. Когда очередной перерыв в мучительных (а по-современному в токсичных и абьюзивных) отношениях с полудохликами закончился, девушка заплатила за него непомерно высокую цену, стоящую ей остатков разума и человечности.

Днем, когда мучители отдыхали, Лиза терзала себя мыслями о том, что не спасла любимого, а ночью ее терзали монстры. Девушка почти не спала, а в короткие часы забытья, ее мучили еще и кошмары. Вначале она не оставляла попыток дозваться кустодиамов и молилась всем богам, но те не отвечали на ее Зов. Постепенно Лиза утратила интерес к молитвам и крестику. Утратили интерес и дохляки. Пытки их превратились в рутину. Болезненную и изматывающую, но такую привычную, как чистка зубов по утрам, которая сейчас Лизе была недоступна. Спустя недели, а может месяцы они надоели не только Лизе, но и коренным жителям острова, которые все реже приходили «поиграть». Видимо дело было в том, что и сама девушка все больше походила на местную. Безумие все сильнее проникало в разум Лизы и ей часто казалось, что рядом с ней сидят Мэшер и Гадриэль. Она непрерывно извинялась перед ними за то, что не убила Тенакса раньше, наплевав на запрет Михаила не трогать его до появления часового вихря. Она проклинала Михаила за то, что не сказал ей фразу для активации руны и призыва меча, а потом рыдала и просила забрать ее с собой туда, где они сейчас находится. Порой она рассказывала о своих бедах немногословному фантому Селены и жаловалась на то, как ей не хватает красной помады и кружевного зеленого белья. Иногда она хохотала над идиотскими шутками Кира, распивая вместе с ним воображаемый виски. Но больше всего она ждала, когда Мэш придет к ней один, прижмет ее к груди и она наконец расскажет ему о своих чувствах, а он так и не пришел один. Не приходили больше и дохляки.

Лиза прекрасно понимала, к чему все идет. Она видела, что монстры теперь воспринимают ее как свою и один особо «доброжелательный сосед» даже начал оставлять угощения под дверью того склада, в котором обитала Лиза. Такого исхода девушка себе не желала и искала другой выход. Доведенная до полного отчаяния Лиза пыталась вызвать анимариума, чтобы обменять душу на пожизненную депортацию с острова, но темные твари не спешили заключать сделку несмотря на то, что девушка проявляла настойчивость. Она не могла их винить, учитывая, в каком состоянии находилось то, что она предлагала взамен освобождения. Видимо ее душа была настолько черна, что не подходила даже темных тварям. А может анимариумы просто не хотели лишать ее прописки в таком идеальном для жизни суицидника месте. Когда еще ей посчастливится стать коренной жительницей ДохлякТауна?! Билеты в такое уникальное место на букинге не купишь.

Каждый день Лизы походил на другой, разве что безумие становилось все больше, как и кучка подарков за порогом ее логова, но жуткий остров приготовил новый сюрприз. Очередным утром, неизвестно каким по счету, ведь Лиза давно с него сбилась, девушка проснулась из-за шума. Звуки возвращались в ужасающий город только ночью, а распеванием песен во всю глотку на острове славилась только она, потому девушка пошла на звук. Разобрав слова песни, девушка шла куда увереннее и впервые за долгие недели на губах Лизы появилось некое подобие улыбки.

По городу разливалась музыка, а в душе Лизы разливалась давно позабытое чувство уверенности в собственных силах. Ставшая пульсом песня напомнила сломленной девушке о том, кто она такая и как поступает в трудных ситуациях. Когда знакомая с детства композиция началась заново, Лиза подпевала во весь в голос «Перемен требуют наши сердца, перемен требуют наши глаза, в нашем смехе и в наших слезах, и в пульсации вен, перемен, мы ждем перемен».

В компании Цоя Лиза дошла до площади, где очнулась в самый первый раз. Изменения на ней были заметны издалека. Появилась небольшая деревянная беседка, подсвечиваемая фонариками, и именно из нее и лилась музыка. Цоя оборвали на полуслове, как только девушка зашла внутрь. Увидев, что на укрытом затейливой скатертью столе ее ждет обед, Лиза не сдержала слезы. Она не знала, то ли это очередная подлянка острова, то ли мираж, то ли кавалер-дохляк перешел в наступление, то ли еще чего, и не желала знать. Она хотела есть, пища была на расстоянии вытянутой руки, а все остальное отходило на второй план. Еда была с соленым привкусом слез, но никогда раньше девушка не ела ничего вкуснее, а прохладная чистая вода никогда не была столь целительной.

Набросившись на еду, Лиза не сразу заметила, что ее, помимо исполняющей любую гастрономическую прихоть скатерти-самобранки, ждет еще один сюрприз – огромный походный рюкзак, к которому крепилась палатка. Лиза твердо решила, что больше не будет скитаться по трущобам, а разобьет лагерь. Разобьет его прямо на площади, где она сначала потеряла, а затем снова обрела Веру.

В одном из боковых карманов рюкзака нашлись два пистолета, четыре запасных обоймы и шесть коробок заговоренных патронов. Из другого кармана торчали два клинка на тот случай, если патроны закончатся. Они указывали на то, что эти подарки точно не от «воздыхателя», а появившаяся на лице Лизы улыбка не предвещала ничего хорошего пока еще пребывающим в счастливом неведении дохлякам. Но большую радость девушке доставил третий карман, в котором нашлись десяток гранат, красная повязка и фотка Рэмбо. Если бы Лиза своими глазами не видела, как убили Мэша, то решила бы, что карман комплектовал он.

Дабы не дать душераздирающим мыслям о смерти любимого человека вновь проникнуть в ее и без того растерзанное сознание, девушка перешла к инспекции основного содержимого рюкзака. В нем нашлись две небольшие подушки и невесомые одеяла (теперь кошмарами можно будет наслаждаться с удобством), четыре комплекта темной формы, два из которых были ей великоваты, и две пары неубиваемых армейских ботинок, явно позаимствованные из обмундирования бойцов. В рюкзаке спрятались еще и огромная аптечка, запас спичек, влажных салфеток и обеззараживающего геля. К большой радости Лизы, нашлись и два фонарика на солнечных батареях – один здоровенный, а другой карманный.

Тот, кто собирал рюкзак, подумал о и красоте. Когда Лиза добралась до комплектов нижнего белья, четыре из которых были зелеными и кружевными, то вспомнила как смеяться. Проку от кружевного белья никакого, разве что ночных монстров ждет эротический ужин, но девушка ликовала. Порывшись в найденной ниже косметичке, она нашла зеркальце, расческу, пару резинок для волос, черный карандаш для глаз, любимые духи и красную помаду.

Взяв полотенце и мыло, девушка прошла к дому, растущему из воды. Она с удовольствием смыла с тела кровь и грязь, а после щедро обработала все раны знакомой заживляющей мазью. Переодевшись в кружевное белье и чистую форму, поменяв истоптанные кроссовки на удобные ботинки, Лиза решила привести в порядок и лицо. С синяками разных цветов и размеров, шрамами от ожогов и гематомами не справился бы не один тональный, но девушка не обращала на них внимание, все равно крема с названием Фотошоп ей в рюкзак не положили. Она подвела глаза, накрасила губы и повязала на голову, радующую отрастающими волосами, красную повязку. С макияжем она больше не походила на изувеченного мальчика, скорее напоминала Одиннадцатую из любимого сериала «Очень странные дела».

Лиза была довольна.

Может она изувечена, но больше не сломлена.

Приведя себя в порядок, девушка вернулась к разбору рюкзака. В нем оставалась всего одна черная коробочка, спрятанная на самом дне, и ничего хорошего Лиза от нее не ждала. Чутье не подвело. В коробке лежал обсидиановый нож и одного взгляда на него хватило, что понять, что это поистине темное оружие. Под коробкой обнаружилась книга «Побег из Шоушенка». Иронию Лиза оценила и поняла, что лазейка, позволяющая ей отсюда выбраться, все же есть. Пусть даже это будут полные дерьма трубы, подобное ее больше не страшит. Самое главное, что ее персональный сериал про ходячих мертвецов не получит новый сезон и теперь по ночам от любого шороха будет вздрагивать не она.

Перекусившая под последними лучами солнца Лиза с улыбкой встретила сначала мучителей, а потом и рассвет в окружении мертвых тел дохликов, усеявших западную часть острова. Опьяненная этой победой девушка расставила палатку и спала окутанная не ужасом или алкогольными парами, а силой. Спала без кошмаров и снился ей закат в любимом месте у реки. Заходящее солнце одаривало последними лучами не только ее, но и стоящего у капота Зверя Зеленого Ада Мэшера, в чьих объятиях она тонула. Мэш гладил ее по волосам, а она шептала ему все то, что так и не успела сказать. Это был идеальный сон, из которого не хотелось просыпаться.

Вставать все же пришлось и сделала это Лиза с улыбкой и в отличном настроении. Она наслаждалась вкуснейшим завтраком, когда заметила вдалеке фигуру. Сначала девушка решила, что кавалер-полудохлик перестал прятаться и задумал пообщаться лично, пока она не порешила и его, но разглядев лицо того, кто к ней приближался, Лиза забыла, как дышать.

Глава 4

Некоторым мужчинам нравится наблюдать, как мир корчится в огне и немолодой мужчина, сидящий в удобном кресле в одном из лучших сигарных клубов мира, был одним из них. Он любил не только наблюдать, но и с удовольствием разжигал всепоглощающий огонь, а после тщательно следил за поддержанием пламени. И очередной пожар, замаскированный ранее под невинный туристический костерок, уже начал полыхать.

На столике рядом с задумчивым мужчиной стоял опустошённый на четверть напиток «столетие в бутылке» – коньяк Remy Martin Louis XIII, соседствующий с хьюмидором, ножницами для сигар и пепельницей. В руке дымилась сигара Gurkha Black Dragon, полюбившаяся мужчине еще в XIX веке за пьянящий аромат и послевкусие рома. История возникновения этих сигар насчитывала несколько легенд, но только курильщик знал всю правду и не собирался ею ни с кем делиться. Как не собирался сообщать о том, что именно он ответственен за восстановление производства уникальных сигар, а их рецепт спрятан у него в сейфе.

Подстриженный по последней моде брюнет с легкой проседью в волосах, никуда не торопился и получал удовольствие от любимых сигар и легких ноток мяты и лесных орехов, раскрывающихся в коньяке. Сегодня большой день и он наслаждался им сполна, тем более ему было, что праздновать. Он провел идеальное начало увлекательной партии и был уверен, что одержит победу несмотря на то, что потерял трех лучших бойцов. В этот раз он возьмет не качеством, а количеством, тем более десятки темных тварей уже готовы и ждут возможности безнаказанно творить то, что запрещалось сотни лет. Да, они не тресфасьем как его сынишка, окончательно ушедший за Завесу, и даже не беллаторы как недавно упокоившиеся Карро и Мэшер, зато они не смогут призвать копье и покуситься на его место и его жизнь. А с одним сопливым верум беллатором, который остался у бонумов, он справиться и сам, так же, как и с его подружкой-стратерой, которая и понятия не имеет, что за сила в ее руках. И пока девчонка живет в уверенности, что ее возможности – легкая заморозка времени, да виденьица будущего, ему тревожиться не о чем. Последнему, кто знал истинную мощь Стратеры, он лично вырвал сердце.

Выпустив очередное кольцо дыма, мужчина бросил беглый взгляд на циферблат новеньких часов Vacheron Constantin. Близилась полночь, а это значит, что соседнее кресло скоро перестанет пустовать. Если бы такие понятия как честность применялись к ценителю коньяка, он бы признал, что спешащий к нему гость, – любимый собеседник, в спорах с которым рождалась как истина, так и гениальные идеи.

– Не рано ли празднуешь, Дарк? – раздался голос за спиной.

– А ты как всегда пунктуален. – заметил курильщик. – Ну хоть что-то не меняется в этом мире.

– Если мы говорил о привычках, то ты также верен себе. Все те же сигары, все тот же коньяк и все те интриги – твои вечные спутники. – хищно оскалился собеседник, усаживающийся в соседнее кресло, а заметив новое приобретение мужчины добавил: – Чуть не забыл про «любовь» последних 250 лет – часы.

– Жан-Марк – гениальный часовой мастер, который заслуживает, чтобы его трудами восхищались и после его кончины. – удивил искренней похвалой малум. – Но сегодня мы будет хвалить не него. Этой ночью у нас другой повод для празднества. Та, кого мы все так старательно ищем, больше не темное пятно на карте.

– Неужели ты нашел ту девчонку из поезда? – уточнил мужчина, чьи сподручные несколько месяцев пытались отыскать Лизу.

– Нашел. Я. А должен был ты, Влад. – холодно заметил собеседник.

– Но как? Мои лучшие ребята все перевернули, даже в самые отдаленные области наведывались, но даже зацепок не нашли.

– Ты историю про кражу марки слышал? По лицу вижу, что нет, так что, так и быть, просвещу тебя, но кратко. Один очень хитрый воришка украл одну очень редкую марку. А полиция его возьми, и поймай. Но парнишка-то наш был умен, потому так и не признался, где спрятал свое сокровище. Полиция, ясное дело, марку не нашла, потому что этот умник нашел идеальное место для того, чтобы ее скрыть. Угадаешь какое?

– Не люблю я все эти угадайки, давай сразу к правильному ответу.

– Вот потому девчонку нашел именно я, а не ты. Я люблю «угадайки», потому что они наталкивают на мысли. Так вот, возвращаясь к нашей поучительной истории, парень тот наклеил марку на конверт и отправил письмо себе на абонентский ящик, где оно его и дождалось. А когда все судебные тяжбы закончились и парня выпустили на свободу, он письмо свое забрал и продал марку. Так чему нас учит эта история, Влад?

– Давай без моралей, строваты мы с тобой для этого, тем более с этой историей все понятно. Не понятно только с девчонкой. Ты как ее нашел-то? Тоже на почте в коробке лежала?

– Ну нельзя же все воспринимать так буквально! Девчонка просто была в самом логичном месте. Я пошел по самому простому пути и нашел ее там, где ей самое место.

– И где же?

– А вот это, Владушка, уже не твое дело.

Дарк не собирался сообщаться о том, что Лиза оказалась в том же месте, где и все погибшие и неактивированные верум беллаторы. Она была в том самом заброшенном куске Чистилища, откуда ее больше не достать. Слишком зол он был, когда создавал эту тюрьму, потому не оставил ни единого шанса тем, кто туда попал, вернуться обратно в мир. И в том, что такой ценный игрок как девчонка покинул поле до начала партии, винить мистер Дарк мог только себя, потому что позабыл о том, где заканчивают свою жизнь такие как Лиза, Мэш или Карро. Малум хорошо знал, что такой сильный верум как Лиза появлялся раз в тысячелетие и получить ее в свои ряды – этот как сорвать куш. Но вот получить ее во враги – это как сразу вырыть себе могилу. Пусть уж лучше не достается никому.

– Лучше расскажи мне о том, почему ее нашел не ты?! Тебе было дано четкое указание! – напомнил Дарк.

– Я приложил все силы, видимо их оказалась недостаточно. – тихо заметил оппонент, который не знал о секретном острове и при всем желании не смог бы отыскать там девушку, потому что он – упырь, а Чистилище – территория, подвластная оборотню.

– Не прибедняйся, Владушка, сил у тебя полно, новичков в твоих кровососных рядах тоже хватает, вот только использовать их неумную силу мне во благо ты не хочешь. – в голосе кустодиама читалась неприкрытая угроза, но упырь понял это задолго до того, хватило и одного «Владушки». – Может ты еще и к бонумам переметнуться решил, соскучившись по поводочку, на котором они тебя столетиями держат?

– Не решил. А поводочек, напомню, все еще на мне, да и беллаторы все так же следят за порядком. – заметил Влад.

– Ну так и дело еще не закончено, Владичек. – потеплел Дарк, не собирающийся терять таких союзников как упыри, тем более с ним все и начнется. Он вызвал Влада за тем, чтобы напомнить, кто тут главный, но никак не за тем, чтобы ссориться. – Убьем стратеру и ее дружка-беллатора, ну и Витиума с Варом заодно. Амалиэля этого, библиотечную их крысу, тоже прикончим. Мало ли, что он там в своих книжках вычитал или в недрах Заставы нашел. Не будем рисковать. А как всех их порешим, поводочек с тебя сам и спадет.

– Эти истории прибереги для других, как и россказни про то, что как только мы искореним бонумов, темные твари начнут править миром. – Влад так долго оставался в живых вовсе не потому, что верил в сказки. – Я здесь не за тем, чтобы слушать басни. Меня интересует, что получим в результате твоей так называемой «реформы», мы, вампиры.

– В деловой хватке ты не уступаешь даже мне. – выдыхая дым от сигары в лицо собеседнику заметил брюнет. – Но если тебе так нужна картина будущего, то пожалуйста. Все молоденькие шейки мира – твои, пейте кровь, сколько угодно. Больше не надо ежемесячно являться за разрешением на приобретение крови. Никаких тебе бонумских подачек и пакетированных соков, только свежевыжатый продукт, текущий по заботливо подставленным венам.

– Люди что же? Существование вампиров, как и наличие других тварей, кустодиамы держат в секрете не просто так. – Влад не мечтал о мировом господстве, в отличие от Дарка, уставшего плясать под чужую дудку, а точнее под Кодекс Кустодиамов, его вполне устраивало текущее состояние дел, особенно сейчас, когда сериалы и фильмы идеализировали и романтизировали образ вампира.

– Влад, ты меня разочаровываешь. – грустно покачал головой Дарк. – Они лишь звено в пищевой цепочке.

Упырь одарил собеседника многозначительным взглядом и все же напомнил:

– Звено превосходящее нас количеством.

– Для управления стадом овец нужен лишь один человек, да пара тренированных псов. – напомнил уже малум. – А эти овцы сами создали себе идола, которому прислуживают. Идола, который играет и тебе на руку.

– Зомбоящик. – понимающе кивнул Влад.

– Прошлый век. – отмахнулся Дарк. – Теперь миром правят не телевидение и соцсети, а толерантность. И эта пресловутая толерантность людишек и погубит. Вчера они защищали черных и ратовали за феминизм, потому что всем нужны равные права, сегодня отстаивают право самому выбирать себе гендер и половую принадлежность, потому что только мужчин и женщин оказывается мало, им вариативность подавай, завтра будут защищать зоофилов, потому что любви покорны не только все возрасты, а послезавтра будут, как нынче модно говорить, «топить» за вампиров, потому что все имеют право быть сытыми.

– Уверен, что такое возможно? – Влад в тенденциях последних лет не разбирался и мысль о том, что из хищников их превратят в жертв, казалась абсурдом.

– Не сразу, конечно, но все будет. Это же люди, им только покажи знамя, за которое нужно глотки рвать, они тут же пойдут следом. А Окно Овертона, друг мой, и не такое помогало сделать нормой. – по комнате прокатился зловещий смех малума. – Они же не хотят думать своей головой. Что в церковь, что в партии, что в группировки, они идут только за одним – за проповедниками, которые будут указывать им как жить, потому что сами они ответственность за свои жизни на себя брать не хотят. А мы дадим им героев под стать новому толерантному времени и моде на уродцев. Поверь, через сотню лет мы будем их новыми богами.

– Богами? А старых они куда денут?! Тысячи лет поклонения не сотрутся за сотню. – Влад не подозревал, что Дарк замахнулся так высоко. Он представлял фантазии малума как разнузданное средневековье, но никак не как утопию для монстров.

– Кроме ряженных псевдосвятош, зажимающих маленьких мальчиков в коморках, о них никто и не вспоминает. Даже про тебя, Владичек, пишут чаще и снимают еще больше. Пока ты пожинаешь плоды славы, нынешние боги отмываются от деяний «посланников господа». И заметь, ни твои, ни мои «дети» не создают культов Господа, заставляя уверовавших отдавать им все сбережения, а после кончать жизнь самоубийством. Так что мы будем вполне себе милыми и добрыми богами, которые не будут никого пугать адом и гиеной огненной.

– Действительно, он же будет на земле. – не сдержался Влад. – Ведь моих «деток» все будут желать накормить даже больше, чем голодных детишек из Африки.

– Смотри, еще и знаменитости усыновлять начнут! – очередной раскат жуткого смеха прокатился по сигарному клубу. – Но, раз уж мы заговорили про детей, то не буду задерживать, твои тебя уже заждались. – Дарк отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Все, что собирался, он упырю уже сказал.

Дождавшись, когда былой враг, а ныне самый надежный союзник, покинет сигарный клуб, малум достал из кармана сшитых на заказ брюк телефон и набрал номер. В ответ на бодрый рык и «Да», раздавшее в трубке, он, выдыхая дым от сигары, произнес только два слова «Ваш выход», после чего оборвал телефонный звонок.

Улыбаясь своим мыслям, мужчина в дорогом костюме продолжил наслаждаться коньяком и своим успехом. Наконец-то настала подходящая для его замысла эпоха. Эпоха вседозволенности. Эпоха не интеллекта, а шоу. Эпоха баттлов со сбриванием бровей и купанием в лапше. Эпоха тупости, в которую фрики ценятся больше умников. Эпоха, в которую можно продвинуть любую дичь, нужно лишь покрасивее ее упаковать и поярче прорекламировать. Эпоха тупости. Эпоха, в которую он наконец сможет сбросить тысячелетние оковы и жить так, как ему хочется. Жить в свое удовольствие, а не ради того, чтобы защищать тупое стадо овец от «сереньких волков». А как управлять стадом тупых овечек он прекрасно знает и поведет их в идеальный мир. Его идеальный мир. И, вполне может быть, что стратера и ее дружки порадуются, что покинули этот мир до того, как Дарк прибрал его к рукам.

Глава 5

Несколькими месяцами ранее…

Вы когда-нибудь молились? Вопрос, конечно, неожиданный, но у большинства ответ будет положительным и вовсе не потому, что они верующие, стабильно посещающие церковь по воскресеньям и соблюдающие все заветы. Нет, мысль о Боге приходит в голову только в трудные моменты, когда помощи искать больше неоткуда и дело совсем дрянь. Вот тогда и вспоминают, что где-то там на облаках сидит седовласый старец, к которому можно обратиться за помощью. Ни разу не благодарившие его за ежедневные дары вдруг решают, что он обязан решить их проблемы, так что верно высказывание о том, что в падающем самолете атеистов нет. Не было их на том острове, где была заточена Лиза. Она никогда не верила ни в Бога, ни в Будду, ни в Аллаха, ни в Кришну, ни в им подобных. Куда больше ей симпатизировала дарвиновская теория и версия о происхождении от обезьяны, нежели от Адама с Евой и даже знакомство с кустодиамами не заставило ее переменить мнения (хотя она и задумалась о том, что кто-то все же дергает за ниточки), но переезд в Город Зеро и его коренные жители сподвигли ее обратиться к Богу. Нет, не поверить, но вспомнить о существовании и его, и крестика на ее груди, и попросить о помощи. Несмотря на то, что мольбы походили на ультиматумы, они были услышаны. Лиза хотела выбраться из мертвого острова и ей даровали удочку, которая была куда лучше нескольких рыбин. Но девушка не могла и подумать, что спасительные снасти выудят мертвеца.

–– Ты… – голос девушки был еле слышен, в отличие от зашкаливающего пульса, отбивающего набат. – Живой.

– Живой и в порядке, чего не могу сказать о тебе. – на лицо темноволосого парня, разглядывающего изуродованную девушку, набежала тень. – Не думал, что за три недели тебя потреплет так сильно.

– Три недели? Прошло месяцев шесть, или даже больше.

– Что?! – парень осел в кресло.

Пока он пытался понять, где допустил промах, девушка убеждала себя в том, что неожиданный гость реален и жив, несмотря на то, что умер у нее на глазах. Даже пальцем в него потыкала, дабы убедиться в том, что он не очередной фантом ее больного сознания.

– Кто тебя так? – вышел из тягостных размышлений гость.

– Вечером познакомишься. – прорычала Лиза и приставила обсидиановый нож к горлу не ожидавшего подвоха парня. – Но сначала расскажешь почему остался жив и как мне выбраться с этого чертового острова.

– А я так надеялся, что все это осталось в прошлом. – спокойно ответил оживший мертвец, отодвинув собственный же клинок от горла.

Лиза, замершая с оружием в руках (отнюдь не по своей воле), буравила яростным взглядом его спину. Сквозь зубы она прошипела:

– Живуч как таракан.

– Сочту за комплимент. – улыбнулся Тенакс и махнул рукой, снимая с девушки блок. – Но ты меня реально убила и мне реально было больно. Очень. Это же меч Михаила. Но я тебе благодарен.

– Благодарность соразмерна награде. – съязвила девушка, не оценившая зарезервированное для нее местечко на острове мертвецов. – С чего вдруг такая радость от смерти?

– Вместе с жизнью я лишился и ошейника, значительно усложнявшего мне эту самую жизнь.

– Жаль, он тебе шел. – Лиза не собиралась нежничать с уродом, из-за которого погибли Мэшер и Гадриэль. Пусть радуется тому, что, развлекая ее беседой, немного продлевает себе жизнь.

– Дарк считал также. Но я не разделяю его мнения. Действовать по своей воле мне нравится куда больше, чем по указке папаши. Хотя ему очень удобно было иметь верума, который не мог пойти против его воли. Правда осознав, что я представляю опасность для него самого, он решил от меня избавиться.

– С чего вдруг ты стал опасным, если был в его власти? И как от тебя избавиться, если рядом с тобой смерть глючит?

– Он заметил, что у меня появляются зачатки воли, когда его долго не бывает рядом и испугался, что я разболтаю его главный секрет. Меня убить непросто, потому он подготовил для меня чудесные апартаменты в Чистилище, где я гнил десятки лет.

– Ты что, пытаешься мне втюхать историю о том, что ты невинный барашек и людей пачками не резал для обряда своего? – Лиза сжала кулаки. – Еще скажи, что ты Мэша и Гадриэля не убивал!

– Ну … – замялся Тенакс. – Я бы так не сказал.

– Я борщ люблю, а не лапшу, так что не надо мне ее на уши вешать. – прорычала девушка.

– А я вот лапшу люблю. Куриную, наваристую, петрушечкой украшенную. Но сейчас не о ней. И я буду предельно честен. Да, я виноват в их смерти, как и в смертях тех, кто умер для проведения обряда «Отай Жрети», но я могу все объяснить.

– Да неужели? Ну попробуй мне объяснить ради какой такой цели ты стольких порешил и почему мне не стоит тебя снова прирезать, только уже вот этим ножичком?

Тенакс начал свой длинный рассказ. Он признался Лизе, что через пару месяцев после его возрождения в качестве малума наткнулся на описание обрядя «Отай Жрети» и понял, что «создал» его отец именно для него, ведь без тресфасьема его не провести. А когда Дарк пару лет назад вытащил его из Чистилища, отмыл и привел в порядок для одной важной миссии, Тенакс понял, что игра началась. И был очередь рад, когда через пару месяцев после его возвращения обратно в клетку из-за проваленной миссии с такой нужной Дарку девчонкой, его нашли ребята из Чистилища и выпустили из клетки уже окончательно. Ирида его подлечила, даже связь с отцом разорвала, но ошейник снять не смогла, артефакт такой силы можно было убрать только с применением меча Михаила или копья Люцифера. Своим новым друзьям Тенакс рассказал об обряде и предложил его провести самим, чтобы Дарк остался ни с чем. Сначала они не соглашались, потому что не хотели убивать невинных людей, но Ирида предложила брать тех, кто реально должен был погибнуть в ближайшее время. А таких найти было вполне реально, метка смерти проявлялась в ауре у некоторых даже за неделю до кончины.

– А Мэш с Гадриэлем тоже были отмечены такой вот меткой? – перебила девушка.

– Оба. Мэшера должен был прикончить за предательство Дарк, а на Гадриэля много лет копила злобу Ирида.

– Как складно все получается. Вы все такие белые и пушистые поубивали только тех, кто и сам бы в ближайшее время умер, и хотели отобрать у Селены ее силы только ради того, чтобы они не достались Дарку. Прямо герои в сияющих доспехах.

– Нет. Но видела бы ты лицо Дарка, когда на Обряде круга времени он сделал все, чтобы запустить цикл, а все круги закрыли мы.

– Его не видела, зато видела мертвые лица Кира, Гадриэля и Мэша.

– Тогда ты меня поймешь. – перебил уже Тенакс. – Мы хотели использовать способность Селены для того, чтобы вернуться к нашим любимым, которых потеряли по вине Дарка. Ты бы не воспользовалась такой возможностью?

– Мертвых воскресить нельзя!

– Нельзя. Но можно попробовать вернуться в прошлое, где они до сих пор живы.

– Да ладно. И все твои новые дружки на это купились? На сказочку о том, что вы вернётесь в прошлое как Док и Марти Макфлайн и все исправите?! У нас тут с вами история в стиле городского фэнтези, но никак не фантастика.

– Ее оказалось достаточно… А если бы ничего у нас и не вышло, мы бы все равно испортили планы Дарка и, используя дар Селены, убили бы его. Но ты убила меня раньше.

– Так я еще и виновата в том, что твои наивные дружки не попали в прошлое, поверив твоим сказочкам? Класс!

– Нет, ты не виновата. Только благодаря тебе я освободился от ошейника. И да, ты права. Мы понимали, что это не вернет нам любимых, но это была более красивая цель, чем месть.

– А чем тебя месть как цель не устраивает? Меня вот вполне. Убью Ириду, отомщу ей за Мэша и все, жизнь удалась.

– Значит наши с тобой цели совпадают…

Лиза быстро заметила смену тона на более мягкий, потому сразу уточнила:

– И тут мы наконец подходим к тому, ради чего ты сюда явился, правильно я понимаю?

– Правильно. Но для начала я верну тебе воспоминания о нашей первой встрече. Чтобы ты поняла, что я тебе совсем не враг.

– Не лапай меня! – попыталась возразить девушка, но Тенакс уже ухватил ее за правую руку и начал передачу воспоминаний.

Лицо Лизы начало меняться. Нахмуренный лоб разгладился, сдвинутые брови разошлись и поползли вверх, суженные зрачки начали расширяться, а левая рука разжалась и переместилась вверх ко рту. По щекам девушки покатились слезы, потому что она снова вспомнила то, что так старалась забыть.

– Почему я не помню твоего лица?

– Ну… я немного подтер тебе воспоминания.

– Так то наше знакомство – это приказ Дарка?

– Да, он приказал сделать тебе больно и пробудить тем самым Тьму.

– А ты и правда причинил мне огромную боль и пробудил во мне тьму, но явно не ту, что он хотел… Но почему ты ослушался? Ты же был в ошейнике и все такое. Да и кто я тебе была? Обычная девчонка…

– Технически я все выполнил, так что приказ не нарушил. Но я не мог поступить с тобой так, как он хотел, вот и нашел выход. Прости, что мне пришлось сделать то, что я сделал. Знаю, это было меньшее зло, чтобы я смог выполнить приказ, но все равно это было подло. Ты же тогда в меня и правда влюбилась, а я…

– А ты меня уничтожил…

Лиза вспомнила как бегала в одиннадцатом классе на свидания с Димой, оказавшимся Тенаксом, и какую боль испытала, когда впервые пришла к нему и застала в постели с лучшей подругой. Да и тьму она тоже наружу выпустила, когда ударила Тенакса, а потом разнесла пол его квартиры, бросая в убегающую Маринку вазы, книжки и даже стул. Так что с заданием Дарка Тенакс вполне справился. Он и правда сделал ей больно и пробудил тьму. А после его предательства у нее ни одни отношения ни клеились и парней она к себе близко не подпускала. Одному только Мэшу удалось ее покорить, но ничем хорошим и это не закончилось.

– Да уж, не знала я, что мне придется убить парня, в которого я когда-то была влюблена. – призналась Лиза. – И который, как мне тогда казалось, был влюблен в меня.

Тенакс не собирался ничего отвечать, потому что Лиза итак все поняла. Для него, просидевшего в клетке почти пятьдесят лет, эта девочка стала лучом солнца и на свидания с ней он тоже бегал с радостной улыбкой, потому что впервые чувствовал себя живым и важным, так что Дарк все верно рассчитал. Отобрал у него одну любимую девушку, чтобы подсунуть другую, а потом снова уничтожить ее. Но такого будущего для Лизы Тенакс не желал, ему хватило Ники, потому он сделал все, чтобы выполнить приказ Дарка, но оставить Лизу в покое. И до сих пор помнил, какими влюбленными глазами юная Лиза на него смотрела. Помнил, как сильно хотел ее поцеловать, но так и не позволил себе этого сделать. Помнил, как растоптал ее сердце и мечты, причинив не меньшую боль самому себе. Но старался забыть, что с ним сотворил после этого Дарк и то, сколько сил и времени ушло у Ириды на восстановление его истерзанного тела и разума.

Осознав, что пауза затянулась, Тенакс предложил:

– А хочешь я покажу еще один момент, в который я спас тебя от Дарка? Ну не прямо я, а мой друг, и не только тебя, конечно…

– Давай! – Лиза протянула руку. Она хотела отвлечься от нахлынувший воспоминаний о ее отношения со Лжедмитрием Шестым.

Это видение далось девушке даже хуже первого, потому что она увидела почему пропал ее любимый мужчина и как именно пробудилась ее Тьма. Тенакс показал ей, что именно случилось между ней и Мэшером в гараже, возле домика стратеры. И это были не только страстные поцелуи и признания Мэша в том, что он хочет с ней семью.

Знание о том, что под внушением котаури она всадила нож в любимого человека, радости Лизе не принесло. И глядя в голубые глаза сидящего напротив парня, она задала главный вопрос, от ответа на который постоянно ускользал Михаил:

– Почему я хочу убивать? Что за дрянь сидит внутри меня?

– Все просто. Ты – верум беллатор малумов, а сидящая в тебе дрянь – Тьма, поставляющаяся верумам в комплекте с силами.

– Не могу я быть верумом! Сначала умереть надо, потом кустодиамом возродиться, а малумом я тем более быть не могу, у них верумов кроме Дарка нет, мне Гадриэль рассказывал.

– Дарк специально поддерживает миф, что верумов у малумов не бывает, даже меня скрывал. Сжег все книги с упоминаниями о нас и следил, чтобы в новых писали уже его «правду». Даже у бонумов не осталось тех, кто бы помнил, что верумы были когда-то и среди малумов. А может и остались, но предпочитают молчать, догадываясь о последствиях своих откровений, потому что Дарку верумы не нужны, они могут призвать копье Люцифера и убить его.

– Как они призовут его, не зная имени? Да и одного имени мало. Я смогла призвать меч только потому, что Михаил наносил какие-то древние руны мне прямо под кожу и их хватало на час-два максимум. – девушку аж передернуло, потому что она вспомнила обо всем, что пришлось вытерпеть.

– Во время посвящения и бонумы, и малумы прыгают в Колодец Истины. Если новичок оказывает верумом, колодец сообщает ему как призвать меч Михаила или копье Люцифера. И никаких символов рисовать не надо, они наносятся при посвящении. Тебе Михаил вшивал их насильно, потому твое тело их отторгало.

– Вот же мразь! – выругалась Лиза. – Они с Дарком друг друга стоят. Хотя Михаил даже хуже, Дарк хотя бы не скрывает того, что урод.

– Да. И этот урод нанёс на Колодец Истины малумов знаки, не дающие посвящать новичков в верумы. У него ушло на это несколько лет, но еще больше ушло на то, чтобы извести уже имеющихся верумов так, чтобы не вызвать подозрение. – раскрыл еще одну тайну отца сын, помогавший однажды эти самые знаки обновлять. Правда Тенакс не знал, что отправлялись убиенные непосвященные верумы именно на тот остров, на котором он сейчас находился.

– К чему Дарку убивать верумом, если на них можно ошейники как на тебя надеть и получить собственную армию?

– Все время забываю, что ты еще не кустодиам. Есть правило, предписывающее сменять глав кустодиамов раз в лет сто, максимум двести. А теперь угадай, кто имеет право стать главой и почему Дарк бессменный глава малумов?

– Верум?

– В яблочко! Гадриэль вот должен был занять место Михаила, я – Дарка, а теперь и ты можешь претендовать на это звание.

Лиза представила себя главой малумов, но ничего кроме истеричного смеха эта картинка у нее ничего не вызвала. Это как представить, что Рональд Макдональд станет лидером у веганов. Хотя, меч Михаила же у нее хватило сил удержать, даже не будучи посвящённой в кустодиамы, значит хватит сил и малумами руководить. Ей этого, конечно, этого не надо, но она может.

– А почему жажда убивать у меня проснулась так рано, даже до того, как я кустодиамом возродилась?

– Наверное потому, ты клинок Мэшу в грудь всадила и технически это все же убийство, хоть потом мы его и спасли. Все же ты очень сильный верум, и я понимаю, почему Дарк так хочет сделать тебя своим ручным монстром.

– Только ли Дарк? А ты меня случайно не хочешь, чтобы я стала ТВОИМ ручным монстром?

– Мне нужен генерал армии, а не ручная собачка.

– Тогда ты знатно промахнулся с выбором. – скривилась Лиза. – У генерала твоего кукуха поехала, а жажда убивать вообще пропала.

– Это я притупил. Хотел, чтобы восстановление прошло легче.

Лиза расслышала «протупил», что было куда ближе к истине, потому набросила на парня:

– Какое там легче?! В этом аду она мне была жизненно необходима и была бы куда нужнее, чем вот эти твои подачки. Вот уж действительно протупил!

– Прости. Мы долго не могли отыскать тебя, а потом долго не могли передать провизию. Но я правда не знал, что это место так опасно. Ирида сказала, что оно самое подходящее для тебя.

Лиза догадалась первой.

– Самое подходящее, да? Ты вступил в сговор с тварью, убившей Мэша и Гадри, и еще удивляешься тому, что она тебя нае… надурила?

– Твою ж! – Тенакс добавил парочку нелестных эпитетов в адрес ведьмы, всегда играющей по своим правилам. Ирида была сильным союзником, потому ради ее помощи Тенакс поддерживал с ней самые теплые отношения, но творила она все, что хотела. – Вступил, потому что она меня спасла и в порядок привела, я ей доверился, но не ожидал, что она будет себя так вести.

– А что ты хотел?! У этой твари нет сердца, зато есть свои цели, и гибель Мэша и Гадри тому пример. – с болью в голосе напомнила Лиза.

– Если я скажу, что виню себя в их смерти, ты мне поверишь? – тихо спросил Тенакс.

– Да, но все равно тебя не прощу. Я наслышана о твоих способностях, еще и на себе сегодня проверила, так что не поверю, что ты не мог ее остановить. Просто ты слишком увлекся своей местью.

– Я просил им помочь…

– Но тебя она оживила, а их нет. – закончила за него Лиза. А потом спросила в лоб: – Почему Ирида так жестоко обошлась с Гадриэлем?

– Он убил ее дочь. – слова повисли в воздухе. – Ну, она так считает.

Тенакс не стал вводить девушку в заблуждение и рассказал печальную историю любви Гадриэля и Деи, которую закончил словами:

– Теперь ты понимаешь, что ей двигало и почему она убила его. А потом убила тебя.

– Так это из-за нее я здесь? Вот же сука! Но она меня не убила, я же вот она, жива, просто на острове застряла.

– Лиза… – Тенакс взял девушку за руки, зная, что следующие слова будет трудно принять без поддержки. – Ты мертва.

– Не мертвее тебя! – Лиза вырвала руки из на удивление теплых ладоней Тенакс. Ей казалось его объятия должны быть такими же ледяными как его глаза.

– У тебя есть некое подобие жизни, но это грубая пародия. Все возродившиеся в качестве потенциальных кустодиамов должны в течении трех месяцев пройти посвящение, иначе умрут. Здесь время течет по-другому, потому ты еще жива. Но, если я верну тебя в привычный мир, ты погибнешь сразу же.

– Ты же сам сказал, что есть ритуал посвящения. Разблокируем этот ваш волшебный колодец, я прыгну в него и стану верумом.

– И сразу же станешь орудием в руках Дарка. Вот он обрадуется! Получит все, о чем мечтал. Единственный достойный противник – Гадриэль, мертв, а самый желанный верум – ты, в его власти. Еще и ошейник мой свободен. – Тенакс продемонстрировал как петля затягивается на шее. – Ты станешь как я. Начнешь убивать невинных людей потому, что не сможешь по-другому. А потом, смотря на залитые кровью руки, даже не будешь помнить, скольких человек ты только что порешила и за что. Хочешь себе такой жизни?

– Нет. Лучше умереть в аду, чем творить ад своими собственными руками. – твердо сказала девушка. – А вообще небогатый у меня выбор: маньяк на побегушках у Дарка, подружка для Эвил и дохляков или твоя собачка. Ничего хорошего меня точно не ждет, раз мне даже умереть спокойно не дали.

– Верно. Будет море крови, пота и слез. Ты начнешь ненавидеть не только меня, но и себя. Но если сможешь побороть верумскую Тьму, то поможешь не только себе и мне, но и своим друзьям.

– Друзьям?

– Неужели ты думала, что убила меня на обряде и все, на этом все закончилось? Игра только началась, а твои друзья уверены в обратном, потому празднуют победу над злодеем Тенаксом и поют песенки про мир-согласие на Земле, пока Дарк собирает свою армию, которая просто ждала нужного момента, для того, чтобы выйти на арену. И подходящий момент наконец настал.

– А первое, что он сделает – убьет предводителя армии противника. Михаил будет мертв, а Гадриэль на помощь не придет. – продолжила не без злорадства в голосе Лиза, считавшая, что Михаил получит по заслугам.

– И возглавлять оборону, защищать бонумов и кучу магических существ от геноцида придется Селене, Вару и горстке древних бонумов, которые годны только для того, чтобы книжки в библиотеке перекладывать и пыль стирать.

– Значит, назревает война и Селена оказалась на передовой совсем без помощи?

– Ну, почему же без помощи. У меня есть друзья, также мечтающие убить Дарка и готовые прийти на помощь.

– Если у тебя уже есть «пробник армии» для отмщения папочке, зачем ты со мной возишься?

– Моего «пробника армии» маловато. А вот если в команде будет не один верум, а парочка, то шансы на победу увеличиваются. И я задолжал тебе за разбитое сердце.

– Ну и как я стану верумом? – девушка, не желающая ни вспоминать об отношениях с Лжедмитрием, ни развивать тему того, что влюблена она была в сынка Дарка, посмотрела на тресфасьема как на умалишенного. – Колодец малумов же для меня заблокирован, ты сам сказал об этом пару минут назад.

– Как думаешь, откуда берется вода в колодцах?

Немного поразмыслив, Лиза предположила:

– Подземные воды?

– Именно. Оба колодца питают одни воды, а у появляющихся из них существ есть дом и в этом доме есть большой Источник, в который можно погрузиться и пройти «крещение». Крещение без посредников в виде кустодиамских Колодцев Истины.

– И ты знаешь, где он? Этот Источник.

– Я – нет, а вот Ирида знает, она в нем Дею посвятила в верумы. Знает и бережно хранит свиток с картой, которая нас к нему приведет.

– Ты что и правда ей веришь? И уверен в том, что нам с тобой удастся добраться до Источника, а после беспрепятственно посвятить меня в кустодиамы?

– Ирида уверяет, что видела, как мы до него добрались. А я не привык подвергать сомнениям ее виденья.

– А я вот не собирать вручать свою жизнь сумасшедшей ведьме.

– Придется, потому что выбора у нас нет. Тем более, я нашел к ней подход.

Лиза и знать не хотела какой такой подход Тенакс нашел к Ириде, потому перевела тему:

– Допустим, просто допустим, что мы с тобой выберемся с острова, найдем Источник и я даже стану верумом. Что дальше делать-то будем? С горсточкой твоих друзей-заговорщиков и кучкой старичков-бонумов под предводительством Селены остановим Дарка и его армию? Маловато будет двух истинных воинов для такой масштабной операции.

– Вот и я так подумал. Но пока не будем забивать твою голову лишней информацией. Я итак явился и взбаламутил тебя кучей откровений, которые тебе еще предстоит осмыслить. Сейчас же сконцентрируемся на усмирении твоей Тьмы.

– Слушай, а с чего ты вообще решил, что я приму твою помощь, а потом сама стану тебе помогать? Еще и с Иридой этой ублюдской сотрудничать начну? У меня на нее другие планы, которые всего одни словом описываются – убийство. Желательно кровавое и такое, после которого она точно не возродится.

– Наверное с того, что у тебя выбора нет…

Лиза долго размышляла над его слова, но они были правдивы, потому она вынуждена была признать:

– Резонно. Продолжай.

– Если не утихомирим тебя до похода к Источнику, то после посвящения у тебя будет столько дури, что нам будет опасно находиться рядом с тобой, потому что ты легко перебьешь почти всех. Хотя со мной, Иридой, и еще парочкой моих новых друзей повозиться все-таки придется.

– Я что Халк какой-то?

– Нет, Лиза, ты не Халк и не Супермен. Ты куда хуже. Для тебя нет стоп-слов или криптонита и нам будет крайне сложно тебя убить. Вдобавок, ты крайне редкий верум, и лишиться такой сильной союзницы мы не имеем права. Так что мы с тобой задержимся на этом негостеприимном острове, а его жители станут подопытными крысами для наших с тобой занятий. Если ты конечно хочешь, чтобы я помог тебе обуздать Тьму. Ты же хочешь?

Лиза хищно оскалилась и Тенакс увидел в глубине ее глаз Тьму.

– Хочу. И с радостью поиграю с дохляками в новые ролевые игры. Но на этот раз охотником буду я.

Глава 6

Жизнь очень проста несмотря на то, что многие любят ее усложнять. Людям не верится, что они пришли в этот мир для того, чтобы быть счастливыми, потому сами притягивают к себе неприятности, не осознавая, что их жизнь лишь отражение того, что у них в голове. Мысли материальны, и как бы заезжено это не звучало, ты получаешь ровно то, о чем думаешь. Будешь верить в то, что все вокруг прекрасно и ежедневно благодарить за то, что уже имеешь – получить еще больше, будешь жаловаться и ныть, что тебе ничего не хватает, – потеряешь последнее.

Несмотря на то, что глава бонумов прекрасно понимал эти простые правила жизни, он все равно ее усложнял. И вместо того, чтобы рассказать Вару о будущем или, на худой конец, письмо написать, как это сделал Гадриэль, Михаил оставил головоломку, детали которой начал разбрасывать задолго до начала игры. Действительно, зачем же облегчать задачу тем, кому предстоит разгребать последствия твоих же необдуманных решений и ошибок, еще и в ускоренном темпе на пороге войны.

Михаил совершил очередной не самый мудрый поступок, но не мог действовать иначе. Он вырос на изощренных загадках и считал, что только они помогут открыть правду тем, кому нужно. Они же укроют от тех, кому истину знать не следовало. Загадки для Михаила были редкой радостью в чуждой ему жизни главы бонумов, которую он был вынужден проживать. Они же были связующим звеном с братом. Микаэль и Амалиэль были близнецами, но трудно было бы найти более не похожих друг на друга людей. Пропасть между ними, после становления кустодиамами и превращения Микаэля в главу бонумов Михаила, только росла, а любовь к тайнам была единственным, в чем они сходились.

Похожи братья были и в том, что обоих тяготило длительное существование, еще и в качестве защитников мира, но об этом они не признавались никому, даже себе, потому что были уверены, что никто их не поймет, ведь им выпала такая честь. Им даровали новую, почти вечную жизнь, жизнь в качестве кустодиама – наблюдателя за магическим, тайным миром, скрытым от глаз людей, которыми и они еще недавно были. Их посвятили в тайны мироздания, дали доступ к предсказаниям будущего, самым важным и особенным книгам, даже высокими статусами наделили, а не они ничего этого не ценят. Разве понял бы кто-нибудь Амалиэля и Микаэля, которые стали кустодиамами уже на закате жизни, скажи они, что мечтали о тихой и спокойной смерти, но никак не о «загробной» жизни, полной ответственности за сохранность не только рода людского? Вряд ли… А ведь они пытались. Много лет они пытались доказать всем, что их возрождение в роли бонумов – ошибка, а назначение беллаторами так и подавно. Но кто же слушал?! Слушали только Колодец Истины. Он никогда не ошибается и раз выбрал близнецов беллаторами, так тому и быть. Устав бороться с тенью, братья смирились и приняли свою судьбу. Амалиэль, которому хватило скорости и настойчивости, быстро отказался от регалий и укрылся за массивными дверьми библиотеки и светлыми балахонами, а потом и за длинной бородой. Михаил же был вынужден нести ношу самую трудную – ношу главы бонумов. И каждый день просыпаясь утром он молил, чтобы этот день стал последним днем его жизни. Спустя сотню с небольшим лет такой день наконец настал.

Узнав от предикторов о предстоящей кончине, Михаил облегченно выдохнул и закрылся в Восточном крыле. Он устал, ноша командования бонумами его нестерпимо тяготила, а Гадриэль, который должен был его заменить в ближайший год, погиб. Конечно, появился Сайрес, но он будет готов занять пост главы не раньше, чем лет через десять, и это при ускоренном обучении, а столько Михаил попросту не выдержит. Предрекаемая смерть казалась отличным выходом. Он свое отжил еще в первой жизни, и, если бы не брат, никогда бы не возродился в качестве кустодиама. И, если бы не все тот же брат, оказавшийся от поста, он не стал бы и главой бонумов (кому-то же надо было, а близнец идеальный кандидат). Его назначили только лишь потому, что срочно нужен был командующий для Заставы.

Михаил не собирался становится ни кустодиамом, ни главой Заставы и считал недоразумением все происходящее с ним после положенной смерти. Но после возрождения и посвящения честно отслужил больше ста лет и уверовал, что долг свой выполнил и вполне может уйти на покой, причем на такой, где его уже не побеспокоят. Напоследок он все же решил исправить несколько ошибок и оставил подсказки в надежде на то, что Амалиэль наконец примет на себя ответственность. Подсказки были сродни прощанию с братом, ведь напоминали о детских забавах и счастливом времени. Но беззаботные дни остались далеко позади и Амалиэль не собирался вставать на путь истинный, предпочитая бегать от своего предназначения и скрывать свою суть за балахонами, бородой и книгами. Что ему послания от Михаила? Лишь привет из прошлого и лишнее напоминание о его страхах. Старец считал, что он и раньше для подобных дел по спасению мира не подходил, а сейчас так и подавно. Он корил Михаила за трусость, но был еще меньшим храбрецом, чем брат и когда пришла очередь возглавлять Заставу после кончины брата, он в очередной раз быстро ее переадресовал, предпочитая, как и прежде, отсиживаться в библиотеке. Амалиэль искал ответы на важные вопросы где угодно, только не в себе. Столетие штудировал книги уверяя себя в том, что помогает миру, но на самом деле не делал ничего полезно ни для мира, ни для себя. Он просто спускал в унитаз дарованные возможности, так же как и те, кто жил с ним по соседству.

Кустодиамы из Восточного крыла, где проживал и Амалиэль, пылились там не просто так. Их нежелание меняться поражало не только Дарка, которому их бездействие шло только на пользу, но и молодежь. Новички верно подмечали, что восточники давно стали такими же артефактами, как и сокровища, которые они оберегали. Толку не было ни от первых, ни от вторых, потому что пользоваться одними запрещали другие. Фактически, восточная часть Заставы была летаргическим музеем, эдакой застарелой мозолью, которую и убрать легко, и не нужна она тебе, скорее мешает и доставляют дискомфорт, но как-то привык.

Другое дело Западное крыло, где бурлила жизнь – сердце Заставы. Населявшие его кустодиамы не предавались философским размышлениям о мире во всем мире, а ежедневно работали над тем, чтобы поддерживать этот хрупкий баланс. Они с болью приняли известие о гибели Михаила, но оживились, когда ретроград Амалиэль отказался от управления Заставой, поручив это Витиуму. Витиум был лучшим (оставшимся в живых) воином, а его кандидатура была самой подходящей, потому что жители Западного крыла не лечились от аллергии на пыль, они готовились к войне. Беллаторы и вовсе ликовали, потому что на смену трусливым близнецам, не понятно как ставшими главными персонами у бонумов, пришел наконец-то воин. Пусть не Гадриэль, как они мечтали, но его наставник.

Ингвар, в отличие от беллаторов, не знал, что Амалиэль – трус, любящий спихивать все на других, но даже зная это, все равно бы не отказался идти по тому пути, что указала открытка, предназначавшаяся не ему. Но он мог спасти друга и был уверен, что очень скоро Селена воссоединится с Лизой.

Проснувшись на рассвете в гостиной, он с трудом подавил желание взлететь на второй этаж и разбудить любимую девушку радостной новостью, которая в пять утра таковой могла и не стать. Вместо Вар он решил приготовить вкусный завтрак. Еще с первого свидания в лесу бонум запомнил, что Селена обожает есть на завтрак блины и, мурлыкая себе под нос любимую песню Земфиры, готовил ее любимую версию – с нутеллой и клубникой, а заодно радовался, что она поклонница столь незамысловатого и легкого в приготовлении (не с первого раза, конечно)блюда. О том, что готовить блины его научил Гадриэль, отказавшийся в десятый раз печь для Селены любимое лакомство, он старался не вспоминать. Но вспомнил о том, с каким удовольствием уминала блины Гадриэля Лиза и уверовал в то, что скоро снова будет любоваться воочию ее набитыми как у хомяка щеками.

Может запахи с кухни были через чур аппетитными, а может не давала нормально спать совесть (конечно же, второе), но спустя сорок с небольших минут любимое место у стола заняла Селена.

– Идеальное начало дня. – сонная улыбка озарила лицо устаивающейся поудобнее девушки.

– Идеальное начало идеального дня. – поправил ее Вар. Поставив перед девушкой кружку с ароматным зеленым чаем, он чмокнул Селену в щеку.

– Даже так… – ремарка относилась не ко фразе парня, а к тому, что он поливал и без того божественный блинчик шоколадом. – Давно у тебя не было такого приподнятого настроения.

– Поверь, твое скоро будет еще лучше. – загадочно улыбнулся Инвар. – У меня хорошие новости.

– Неужели гамаюн все-таки передумали и будут нам помогать? – задумчиво жующая блин Селена не оставляла надежду на то, что величественные птицы-прорицательницы помогут ей не только с обучением толкованию видений. Она узнала, что гамаюн считались одними из лучших бойцов, потому что были быстрыми, беспощадными и наносили удар с воздуха, а еще были внезапными, так как использовали дар предвидения для того, чтобы заранее рассчитать лучшее время и место для нападения. С окончанием темных времен и сами существа, раньше легко раздирающее противников на части, стали добрее. Они поселились в волшебном лесу и уделяли больше времени своему внешнему виду и предвидению, нежели боевым искусствам. Но навещая гамаюн стратера видела в блеске глаз тех самых крылатых воительниц и надеялась на то, что сможет до них достучаться. Пока ее попытки были тщетны, но она не сдавалась. Такие союзники ей были необходимы, потому что Дарк выставит против них не пушистых котят. И все это иллюзорное спокойствие последних недель – лишь затишье, призванное усыпить их бдительность.

– Нет. – выдохнул печально кустодиам. Он первым услышал слухи о том, кого именно призвал глава малумов, и тоже надеялся, что гамаюны ответят на их предложение согласием и заполнят брешь в рядах бонумов. Отогнав пугающие мысли о будущем, он вернулся к новости. – У нас другой повод для радости.

– Не томи! – заерзала на стуле девушка, принимая новую порцию лакомства.

– Сначала поем. – запах был таким заманчивым, что у Вара заурчал живот. – Утолю аппетит, а потом твое любопытство.

– Сначала любопытство! – настаивала на своем утолившая аппетит Селена.

– Хитрюшка какая! Ладно, мне и самому не терпится обо всем рассказать, тем более вчера я тебя так и не дождался, уснул.

– Просто загулялась. – вранье встало у Селены комом в горле, так же, как и блинчик.

– Бывает. – не стал развивать тему Ингвар. Он догадывался, что у девушки появилось новое «хобби», но ждал, когда она сама признается о цели вечерних вылазок.

Проглотив два блинчика и залпом опрокинув дымящуюся кружку с чаем, Вар с торжественным видом выпалил ошеломительную новость, разогнавшую все остатки сна его возлюбленной:

– Лиза жива!

– ЧТО?! – Селена выплюнула чай.

Пока Вар бегал за салфеткой и убирал последствия выплеска не только эмоций, Селена эти самые эмоции пыталась утихомирить. В итоге сделав несколько дыхательных практик, которые она в последнее время начала ценить куда больше, чем во время занятий с Гадриэлем, девушка смогла утихомирить пульс и устроилась у камина в недавно подаренном Варом зеленом кресле, предвкушая долгий разговор.

– Ну, я не уверен в этом до конца. Но на девяносто девять, ладно, на восемьдесят процентов уверен в том, что она жива. И больше тебе скажу, я знаю, где ее искать! – не слегка приукрасил парень.

– Выкладывай все в подробностях. – жадно потребовала девушка, впиваясь глазами в бонума.

Вар начал свой рассказ, слоняясь по кухне из стороны в сторону в активно жестикулируя, но и без считывания языка тела Селене было понятно, что взволован он не на шутку. Какие уж тут шутки, когда похороненная Лиза, считай восстала из мертвых.

Внимательно дослушав рассказ и ни разу не перебив любимого, Селена все-таки уточнила:

– А ты уверен, что речь идет о Лизе?

Вар на секунду задумался и только потом ответил:

– Больше не кому. Смотри, Сайрес уже воскрес, Гадриэля мы проводили в последний путь, Мэш, как бы не красиво это не звучало по отношению к погибшему, нам не друг. Остается только Лиза, тем более ее тела мы так и не нашли.

– Тела Мэша мы так же не видели. – прежде чем ухватиться за соломинку Селена хотела отмести все варианты.

– Его малумы утащили. – отмахнулся парень. – Скорее всего Карро, он же его другом был.

– Был… – девушка знала, что Карро также погиб спустя пару дней после обряда.

– Его тоже к нам в друзья не запишешь, тем более малумы как один уверены, что злополучное нападение на него – это наша месть за Гадриэля. А мне кажется, что сам Дарк от него так избавился. – высказал свое предположение бонум. – Да и вряд ли Михаил предлагал бы нам с тобой спасти Мэша или Карро, так что речь точно о Лизе.

– Вариант того, что это старинный друг самого Михаила ты не рассматривал? – стратера продолжала выискивать слабые места в гипотезе Вара.

– Рассматривал. – кивнул парень. – Амалиэль уверил меня, что единственный друг Михаила – это он сам, так что речь идет точно не о том, чтобы спасти друга нашего почившего главы.

Селена прикрыла глаза и долго обдумывала услышанное. Уставший носиться туда-сюда Вар плюхнулся в соседнее кресло в ожидании вердикта девушки. Выстроив в голове логическую цепочку, девушка высказала зародившееся в душе сомнение:

– Ладно, предложим, что речь идет именно о Лизе. Как мы ее спасать будем? Канада огромна, а леса в ней бескрайни. Не будем же мы прочесывать каждый, заглядывая под все попавшиеся на пути кустики?

– Мы не будем, но будет Витиум. Не сам он, конечно, а его парни. – пояснил Вар, заметив недоумевающий взгляд любимой. – Я с утра бросил ему Зов, он обещал прийти после утренней тренировки.

– О, это же еще полдня ждать. – застонала Селена, которая не знала, что воин начинал муштровать парней еще раньше обычно.

– Витиум сказал, что будет через час максимум. – обратив взор на висевшие над камином часы, он добавил: – И он уже прошел.

Раздался стук в дверь и Селена не сдержала возгласа:

– Как по заказу!

Из коридора донесся ответ:

– Каюсь, грешен.

– Не наблюдал у тебя раньше любви к театральным жестам. – удивился Вар.

– Случайно вышло. – Витиум возник в дверном проеме. – Есть что пожрать? Голодный как вепрь.

– Вар блинчики вкусные испек. – предложила хозяйка дома.

– Их я, пожалуй, тебе оставлю. – воин приметил, что Вар уже разогревает в микроволновке вчерашний стейк.

Витиум не считал паренька лучшим из бонумов, потому что тот не был беллатором, но не мог не заметить, что порой он был очень полезен. Да, Ингвар не мог убить дюжину малумов за минуту, но вот заботы у него хоть отнимай. На войне от нее толку мало, но она очень кстати в мирное время, а сегодня так особенно, потому что заинтригованный Зовом воин явился в гости сразу же после тренировки, не успев ни душ принять, ни плотно позавтракать.

Утолив голод не только стейком с горошком, но и омлетом с беконом, а после запив все кофе вприкуску с тостами с бужениной и авокадо, беллатор все-же уточнил:

– Зачем позвали?

– У нас очень необычные новости… – подумала Селена, также получившая кружку бодрящего напитка, но вслух сказала: – Вару есть, чем тебя удивить.

Бонум по второму кругу пересказал историю и ответил на те же вопросы. В итоге Витиум также поддержал рабочую версию о том, что спасти им (а скорее ему)предстоит именно Лизу.

– Открытка у тебя? – уточнил Витиум.

– Конечно. – Вар взял с книжной полки заветную Библию и передал ее воину.

Изучив сначала книгу, а потом и саму открытку, Витиум помрачнел.

– Ты знаешь это место, да? – первым догадался бонум.

– Еще как. – Витиум показал на один из шрамов на плече. – Вот этот у меня как раз оттуда.

– Так это же замечательно! – захлопала в ладоши Селена. – Ну, не то, что тебя там ранили и у тебя шрам остался, а то, что ты уже был там, а значит местность знаешь, и мы быстро найдем Лизу.

– На твоем месте, я бы так сильно не радовался. – взгляд беллатора не предвещал ничего хорошего. – Кусок этого огромного леса принадлежит самой элитной семье оборотней и попасть в него можно лишь с личным разрешением Метуса. Так что наглаживай свой самый красивый костюмчик, стратера, и готовь самые сладкие речи, потому что ты снова спускаешься в Чистилище.

Услышав про спуск в Чистилище, Вар поменялся в лице настолько, что стал походить на героя самой знаменитой картины Эдварда Мунка.

Глава 7

Говорят, что мудрость приходит с годами. Она, в понимании большинства людей, эдакий важный навык, который прокачивает время. Но Дарк с этим не был согласен. Да, на обретение мудрости действительно требовалось время, но ее прокачивали не годы, а ошибки. Именно ошибки, на которых ты учился и из которых ты извлекал выводы. Так что мудрец, в понимании главы малумов, этот не тот, кто дольше пожил, а тот, кто постоянно действовал и научился обходиться без ошибок, опираясь на опыт прошлых неудач. И не удивительно, что рука об руку с Дарком шли его неудачи. Из некоторых из них он извлёк важные уроки, а из других, судя по всему, нет, потому что последние события указывали именно на это.

Он никогда бы не подумал, что заточенные в Чистилище оружейники подружатся с Иридой, смогу найти его сыночка, приведут его в порядок после того, что он сотворил с ним за провал миссии с Лизой, вступят с ним в сговор и испортят его идеальный план по перехвату сил у стратеры, которую же он сам и создал. Но, Дарк не был бы Дарком, если бы у него не было «плана Б», «плана В» и так до конца алфавита. Он сотни лет готовится к тому, чтобы выйти из тени и показать наконец тупым людишкам кто есть кто, продемонстрировать им свою силу и сообщить, что живы и здоровы они только лишь благодаря ему. Ему и той важной работе, которую он сотни лет делал, даже без призвания и благодарности. Но ему все это надоело.

Надоело быть на вторых ролях также, как и темным тварям. Надоело, что тупые овцы правят миром в то время, как истинные правители вынуждены прятаться за Завесой так же, как и он сам. Ему надоело жить по навязанным правилам и надоело оглядываться каждый раз, когда он совершал то, что ему поистине доставляло радость. Наконец-то настало идеально время для того, чтобы выйти из тени и забрать то, что принадлежит по праву. И какой-то мертвый сыночек, как и остатки шайки заговорщиков, ему не помешают, как не помешают остатки бонумов, для которых у него тоже готова парочка приятных сюрпризов. Он неплохо так усложнял работу Витиуму и его тупоголовым воякам, которым ежедневно приходилось успокаивать распоясавшихся монстров, которые не только по лесам в округе Заставы начали шастать, заставляя учить охрану Дома Стратеры, но и начали нападать на людей средь бела дня. Бедные бонумы замучились стираться память свидетелям, ведь только заканчивали на одном участке, их тут же вызывали на второй, потом на третий и так далее, а виновных найти все не удавалось. Но все это было только началом запасного плана.

Раз переделать мир с помощью дара Селены, о силе которого она и не подозревала, не получилось, в ход пойдет грубая сила и обычная война. Дарк и его новые друзья истребят всех бонумов и их друзей, а потом уже примутся и за людишек, которые слишком долго вели себя как короли. Пора уже указать им на их место, и напомнить, что они отнюдь не вершина пищевой цепочки, они просто домашний скот и корм для тех, кто действительно стоит на вершине эволюции. Но для реализации плана стоило разобраться с Лизой. Если эта девчонка все же сможет покинуть свой остров заточения, то ситуация может сильно обострится. Предикторы уверяли его, что ни в одной из вероятностей будущего не видят Лизу в этом мире, но Дарк, в отличие от Мишани, в предсказания не слишком верил. Уж слишком они были размывчатые и трактоваться могли как угодно. Вот и предсказания про Лизу можно было трактовать как можешь. Ну, не видят ее предикторы в этом мире, так может это только сейчас. Может она в Чистилище к Метусу проберется, а потом Ирида найдет способ ее вернуть в этот мир. А может его предикторы не видят ничего о Лизе в будущем, потому что они реально будут «не видеть»? Может сами ослепнут или та же Ирида им глаза выколет. Со словами и их трактовками можно делать все, что угодно, и тот же пример Лизы и Тенакса это подтверждает.

Девчонку он заприметил давно и решил найти к ней подход «по-хорошему». А как привлечь на свою сторону юную наивную девочку? Конечно же, через любовь. Трюк этот стар как мир и сотни раз выручал Дарка, потому что был легким и не требовал особых ресурсов. Но стар был для такого трюка и сам Дарк, потому решил отправить на это дело помощника. Выбор пал на Мэшера, не зря же при Посвящении именно его именем обольстителя нарекли. Но Мэш выкинул очередной финт и снова сидел в каземате, потому Дарк вспомнил о Тенаксе. А что, влюбленная девочка не откажется же помочь доброму папе своего возлюбленного? Тем более возлюбленный-то в ошейничке и против воли Дарка не пойдет, не то, что Мэш.

Дарк сыночка призвал, отмыл, откормил и в порядок привел, даже с миром, в котором его десятки лет не был, познакомил, как и с его новшествами, а в ответ попросил о простом одолжении – всего лишь сделать Лизе больно и пробудить ее Тьму. А что сыночек? Извратил его приказ, извратив его слова. Так что словам Дарк больше не верил. Теперь он верил действиям. Например тем, что принял после предательства сыночка, которого «щедро одарил» за службу, прежде чем отправить обратно гноиться в Чистилище. Он верил действиям, потому спустя время вернулся к первоночальному плану обольщения Лизы Мэшером. Но снова потерпел крах, потому что и этот малум поплыл, слишком видимо милой оказалась девчонками, или слишком романтичными оказались его «злые» малумы. Сути это уже не меняет. Мэш действительно полюбил девчонку, из-за которой и помер. И Дарк сделал выводы, потому больше не собирался «дружить» с Лизой. Убить ее было куда проще, хотя не так и просто, потому абсолютно всем информаторам в его огромной темной паутине был дан четкий приказ: незамедлительно сообщить о появлении Лизы и не предпринимать никаких действий, потому что для ее уничтожения нужна была целая команда, которая у Дарка уже была. И, как бы не думала Ирида, что именно она убила девчонку, ее заслуги в том не было, как не было и убийства. То было просто «проклятье» от ошейника и очередная перестраховка Дарка, отправляющего того, кто смог его снять, на остров к другим не активированным верумам. И пока Лиза проводила время в компании таких же как и она неугодных ему верумов, он готовил ей горячий прием, на тот случай, если она все же найдет какую-то лазейку и сумеет выбраться. О лазейках Дарк не знал, он создавал остров без возможности его покинуть, но мир любил подкидывать проблем, потому информаторы были начеку. Если он смог отыскать Лизу на заброшенном куске Чистилища, значит, чисто теоретически, ее смогу отыскать и ее дружки, тем более ее могла захотеть переманить на свою сторону Ирида, помогавшая создать остров, или Мишаня мог подготовить ему еще парочку подлянок. Не зря же последним, что он сказал перед тем, Дарк вырвал ему сердце были слова «Это еще не конец». Дарк не собирался давать дружкам Лизы такую возможность, ведь они же уже раскопали, что она была на острове, даже на его оригинал сгоняли, потому делал все, чтобы на поиски подружки у них просто не оставалось времени. Но Лиза была задачей номер два и тут Дарк подстраховался со всех сторон, тем более единственный обсидиановый ножик, который мог бы помочь ей выбраться с острова, если бы вдруг она сумела выполнить остальные требования, был надежно спрятал, так что стоило перейти к задаче три.

Задачей номер три было устранение всех бонумов, и для начала Витиума, Сайреса и Селены. Пока они не представляли серьезной опасности, потому что первый разгребал тонны дерьма, которое старательно поставляли сподручные Дарка, второй боролся с Тьмой, а третья могла только замораживать, но устранить их нужно в ближайшее время, сразу же после выполнения задачи номер один.

Сбор «сливок» своей армии – вот задача, которая была главной на повестке дня, потому Дарк пригласил в свой кабинет нового заместителя, которого пришлось взять после того, как чертов Витиум со своими идиотами белалторами прикончили его Карро, в отместку за своего любимого Гадриэля, к смерти которого, он и причастен не был. Отчего-то Иридиных колдунов и ведьм они не тронули, а его Карро порешили, сволочи, причем так все обтяпали, что и не придерешься к ним. Ну ничего, скоро сам Дарк так обтяпает смерть Витиума и его шавок, что комар носа не подточит.

– Вызывали? – уточнил Ферокс, появившийся в кабинете спустя три секунды после зова.

Ферокс напоминал Дарку наглого лиса не только своим именем, рыжими волосами и хитрым взглядом вечно прищуренных темных глаз, но и своим поведением. Этот малум был способен провести вокруг пальца кого угодно, так что Дарк не удивился, когда после смерти Карро он быстренько расчистил для себя его место, убрав остальных конкурентов. Причем это и послужило решающим фактом при выборе помощника. Если Ферокс не жалел своих, то с чужими будет творить вещи более ужасные, так что он был идеальной кандидатурой как в «правые руки», так и в помощники для исполнения главного плана.

– Пора. – ответил ему Дарк. – Объявляем общий сбор.

– Понял. – коротко кивнул Ферокс. – Отправляюсь за каждым сам, обустраиваю всех на вашем этаже «Парадиза» и выполняю всех их приходи до тех пор, пока не придет время для официального представления достопочтенной публики?

– Именно так. – Дарк в очередной раз убедился, что сделал правильный выбор. – И отправь сошкам поменьше, публике нашей, приглашение на долгожданную встречу.

– И пройдет она, конечно же, не в «Парадизе»?

– Конечно же. Надо же нам начать заявлять миру о себе. А у меня как раз есть парочка приятных сюрпризов, которые очень понравятся и нашим, и вашим, и даже шпионам бонумов.

Глава 8

Что для вас дом? Уютное гнездышко, где вас ждут любящие люди и куда вы спешите после тяжелого рабочего дня? Холостяцкая квартира, в которой ждет только ужин из полуфабрикатов и телевизор? Небольшой домик, пропитанный детским смехом и запахом вкусной еды, за который вы исправно вносите ежемесячные ипотечные платежи? А может это понятие куда большее и включающее в себя не здание, а целую страну? Для Сайреса, который только недавно прошел посвящение и стал не только кустодиамом, но и верум беллатором, домом стала Застава, хоть он и не мог привыкнуть к новому «высокому» статусу и квартире, соседствующей с жилищем погибшего Гадриэля.

«Король умер, да здравствует король» – фраза, которая все чаще мелькала в голове Сайреса. Он понимал, что останься Гадриэль в живых, ему не пришлось бы в скором времени возглавлять беллаторов, а выживи Михаил, не пришлось бы становится главой кустодиамов. Ему – парню, который только пару недель назад прошел Посвящение в эти самые кустодиамы. Пару месяцев назад он возглавлял крошечное Книжное трио, а очень скоро будет руководить сотнями, а может и тысячами, кустодиамов. Руководить! Он! Парень, который пока и своей Тьмой руководить не может.

Как вообще получилось, что он вдруг превратился из книжного червя в большого босса?! Неплохой такой левел ап, о котором он не просил. Неприятный апгрейд был «дарован» ему игрой Дарка и Михаила, об участии в которой он тоже не просил, как и о том, что ради эгоистичных целей глав кустодиамов сначала убьют всю его семью и беременную жену, а потом и его самого. Что Дарк, что Михаил руководствовались лишь своими целями, и плевать им было на сопутствующий ущерб и тех, кто страдал и погибал ради их «счастливого будущего». Лично Сайресу на хрен не сдалось такое вот будущее верума и главы кустодиамов, за которое было уплачено ценой жизней членов его семьи и его нарождённого ребенка. Его вполне устраивала его старая тихая семейная жизнь и программирование, позволяющее обеспечивать всю его семью. Он был вполне счастлив в своем мире и такой жизни ему хватало с лихвой. Но нет же. Некоторым, таким как Дарк и Михаил, понятия простого тихого человеческого счастья были не интересны, им целые страны или миры подавай на потеху их эго. И когда эти двое появились в жизни тогда еще Кира, все пошло под откос. У парня не осталось ничего дорогого его сердцу, а дыру в душе запомнила темнота панических атак. Да, он был рад познакомиться с Селеной и Лизой, но куда приятнее ему было бы и дальше жить в родном городе, а не участвовать в жутком обряде, на котором он принес себя в жертву ради того, что Селена жила. И ведь этот поступок был вполне обдуманным и взвешенным, но Киру даже не дали умереть спокойно и воссоединиться с семьей. О, нет! Его возродили в качестве кустодиама, нарекли Сайресом, заклеймили верумом и навесили огромную ответственность в виде должности главы кустодиамов, который на протяжении минимум ста лет будет главным защитником рода человеческого от темных тварей и мифических существ. И никто даже не спросил его хочет он этого или нет! Мишаня сделал с ним ровно то, что сотворили с ним ненавистные ему возродившие его и брата кустодиамы. Хотя лучше других понимал на что обрекает Кира, потому что во время того первого разговора с Михаилом, перед тем, как он пошел спасать Селену, он четко дал понять, что если погибнет, то спасать его не надо. Но куда там! Михаил его не просто возродил, но и навесил груз на шею, быстренько отдав себя на растерзание. И теперь Михаил наслаждался тем, чего лишил Сайреса – смертью, а сам Сайрес был вынужден тянуть лямку Михаила, причем учиться всем премудростям ему пришлось не за тридцать лет как медлительному Мишане или за двадцать, как было в среднем, а всего за пару месяцев. И рядом у него не было Гадриэля, который бы делал за него всю черную и самую трудную работу, заслуги которой он бы приписывал себе, как постоянно делал Михаил. Такой жизни Сайрес себе не просил!

Как не просил и о том, чтобы стать верумом и сражаться с жаждой крови, которая сводила его с ума. Он держался только потому, что ему помогали Витиум и Селена. Если бы не они, Сайрес бы давно перебил не только всю живность в лесу, но и половину бонумов, потому что Тьма его выжигала. Она поднимала с первыми лучами рассвета и не давала спать по ночам. Нашептывала заманчивые предложения о свободной жизни без боли и забот, манила свободой действий, даровала огромные возможности, а взамен просила лишь одного – крови. Цена представлялась невысокой, но Сайрес не собирался ее платить, каким бы заманчивым не казалось предложение. И тогда Тьма менялась. Она требовала подчиниться и выпустить наружу. Рвала изнутри и заставляла закипать кровь, гоняя ее по венам то с большой, то с меньшей скоростью. Она пускала трещины по костям, выкручивала конечности и тянула сухожилия. Сводила с ума, истязала и не хотела быть прирученной. О, нет, она хотела приручать сама! Хотела поставить на колени не только Сайреса. Она жаждала подчинить себе весь мир и у нее были для того все рычаги. Но щуплый с виду паренек все противился.

Тьма тоже не сдавалась. Долгими бессонными ночами, полными боли, она нашептывала Сайресу истории о том, какой будет жизнь, если они подружатся. Она рассказывала, что благодаря ей он станет лучшим верумом, не просто ведущим борьбу со злом, а искореняющим его в зачатке, убивающим еще в утробе. Именно таким верумом, который сейчас нужен миру. Не хлюпиком Михаилом, позволившим себя сначала обмануть, а потом убить, не доверившемся этому хлюпику слабаком Гадриэлем, позволившим пустить себя на котлеты, а идеальным верумом. Она обещала Сайресу, что благодаря ей он станет самым могущественным верумом и сделает то, на что у остальных не хватило мужества. Вместе они вычистят мир от скверны и каждый получит, что хочет. Сайрес – освобождение, Тьма – подношения, а миру достанется мир.

Тьма умела находить нужные слова. Она обольщала речами и притупляла боль, но, как только Сайрес начинал сопротивляться, она тут возвращала боль на максимум. Тьма умела и ждать, а вот у Сайреса времени не было, и потому он старался избавить от темного влияния как можно быстрее. Он пытался посадить Тьму на поводок и взять в руки бразды правления как можно скорее, но спешка порождала промахи, что не мудрено. Быстрая дрессировка дает лишь временные результаты и только в присутствии хорошего дрессировщика, коим стал Витиум. Рядом с ним Тьма утихала, хорошо помнила на что способен этот шрамированный тип, а когда оставалась с Сайресом наедине, вела себя по-другому. И лежа по ночам в кромешной темноте, где совсем не имело смысла включать свет, ведь даже внутри была Тьма, новоиспеченный кустодиам думал вовсе не о том, как спасти сошедший с ума мир от надвигающейся угрозы. Он думал лишь о том, как самому не сойти с ума и не упасть в столь притягательную бездну Тьмы, обещающей ему смерть и воссоединение с семьей.

Сайрес пытался сопротивляться и Тьме и своему назначение, потому что понимал, что не было большей глупости, чем назначать его главой кустодиамов. Куда проще было оставить столь важную задачу опытному Витиуму, который и сейчас нормально со всем справлялся, знал все правила и понимал, чего от него ждут. С таким предложением он даже обращался к Амалиэлю и Витиуму, но старец сунул ему под нос Кодекс Кустодиамов, предписывающий назначать главой только верум беллаторов, в воин не в самых лестных выражениях объяснил, что руководить беллаторами вместо него он еще согласен, и так будет правильнее, но вот руководить Заставой – увольте.

Вот так Сайрес, который в свои двадцать один и жизни-то толком не видел, получил общие ее очертания на ближайшие лет сто, а заодно и должность главы бонумов, Заставы и кустодиамов. Вполне вероятно, что со временем, он смог бы свыкнутся с утратой семьи, ведь Колодец Истины забрал большую часть боли, и с Тьмой бы совладал, смирился бы с тем, что ближайшие сто лет он стоит на страже мира и в итоге нашел бы опору внутри себя, а не только снаружи, в лице Витиума и Селены. Все это бы обязательно произошло, если бы у Сайреса было достаточно времени на принятие новой жизни, новых реалий и нового себя. Но времени на принятие совсем не было (хотя его лучшая подруга им теперь вроде как управляла), а обучение его проходило в экстренном режиме на пороге войны. И существовала вероятность (и не хилая такая), что Дарк устранит и Витиума с Амалиэлем, потому оба спешно загружали информацию в мозг Сайреса не просто пачками, а целыми вагонами, которые он даже не успевал «переваривать» и нормально понимать. И потому в голове его царила настоящая мешанина, а обязанности главы кустодиамов смешивались с расписанием дня беллаторов, выдержками из закона по предоставлению вампирам донорской крови и особенностями питания шубников в осенне-зимний период.

Подобная мешанина творилась и в голове Селена. Они с Сайресом стали двумя спасательными кругами беллаторов, на которых возлагали надежду на сохранение мира, вот только эти «круги» не знали, как помочь даже самим себе. Селена все еще училась управлять новыми силами, а Сайрес пытался вместить в занятую Тьмой голову кучу знаний, обуздать жажду убийств и не слететь с катушек, а в перерывах привыкнуть к тому, что он теперь кустодиам и беллаторы отдают ему честь. Все это Сайресу давалось не просто. У Селены хотя бы был Вар, который поддерживал ее и не давал провалиться в пропасть паники, у Сайреса же не было никого. Жена погибла, а Лиза, с которой его так старательно пыталась свести Селена, ее место так и не заняла (а потом тоже погибла). Сайрес начал задумываться о том, что окружающим его женщинам свойственно умирать и отворачивался от улыбающихся ему девушек вовсе не потому, что у него не было времени на свидания (хотя его и правда не было). Хотя Селена старательно пыталась познакомить его со всеми подряд, потому что «ты должен думать не только о том, что потерял, но и о том, что можешь получить, а любовь вообще лучшее лекарство от всех бед». Но Сайрес, как бы сильно того не хотелось Селене, боялся начинать новые отношения, особенно сейчас. Боялся «проклятия» близких к нему женщин. Боялся Тьмы, которая разрушит его отношения или вообще заставит причинить боль близким. Да и вообще того, боялся того, что он теперь кустодиам и понятия не имеет, как у них обстоят дела с девушками и можно ли водить «шуры-муры» будущему главе. А еще боялся того, что разучился ухаживать. Вот такой вот бесстрашный верум в реальной жизни оказался трус.

Одна милая девушка-предиктор улыбалась Сайресу куда шире и теплее, чем остальным кустодиамам, но он так и не решался не то, что позвать ее на свидание, даже улыбнуться в ответ или заговорить. Куда там! Видя пока только издали эту милую брюнетку, которая казалась ему смутно знакомой, он срочно менял направление, заходил в первую попавшуюся дверь и уже попадал в парочку конфузов, когда заперся в женскую раздевалку беллаторов или узнал, чем в обед занимаются технари (как теперь стереть это из памяти?!). Лучше б ему не видеть ни первого, ни второго, но увидеть пришлось лишь потому, что побоялся увидеть проявляющую к нему симпатию девушку. Она же события не торопила и все улыбалась при встрече. Может быть, она была стеснительной или верила в то, что первый шаг должен делать мужчина, а может в своих предсказаниях видела, что Сайрес так себе кавалер или что еще похуже, именно поэтому всегда смотрела на него с улыбочкой.

Но одна дама все же нашла путь к Сайресу. Не столько в его сердце, сколько в его голову, и ежедневно заглядывала к нему на чай. В один из таких визитов заглянул еще и Витиум, который быстро заметил перемены, произошедшие с новым верумом.

– Это ведь уже не Тьма, да? – уточнил он, найдя своего подопечного в углу сжавшимся и обхватившим колени трясущимися руками.

– С-с-с-с-старая з-з-з-знакомая. – стуча зубами прошептал Сайрес. – З-з-знает куда д-д-давить.

Витиум внимательно оглядел ученика и лицо его изменилось.

– И это верум?! Твою ж мать, Сайрес, да ты еще больший сопляк и доходяга, чем Амалиэль. Теперь понятно, почему ты в последние дни начал книжечки почитывать, да бриться перестал. Бороду отращиваешь, чтобы тихонечко в библиотеку свалить?! – воин пнул парня ногой в бок.

Ответом Витиуму был печальных вздох, потому что наставник попал в цель. У Сайреса и правда пробегала подобная мысль, но место среди пыльных фолиантов было занято, а ему стены библиотеки не даровали мнимую безопасность, коей успокаивал себя Амалиэль. Сайреса достали бы и там, он же был единственным верумом и на него все рассчитывали. Библиотека манила его не так сильно, как смерть и полная свобода от свалившихся на него непрошенных обязательств, поэтому если уж и сбегать, то никак не в библиотеку, а куда подальше от Заставы и кустодиамов, туда, где его точно не достанут. За Завесу.

Витиуму не надо было быть предиктором, чтобы узнать тайные желания парня. Но у него имелись свои мысли на этот счет, и он ими тут же поделился:

– Как же вы, слюнтяи, меня задолбали! Один нормально Заставой руководить не мог и дал себе сердце вырвать, лишь бы свалить на покой, второй от библиотечной пыли прется и ходит с таким умным видом, словно мир спасает, хотя тупо просирает дарованный шанс, а третий вдруг вспомнил, что в прошлой жизни у него панические атаки были и решил их себе на помощь призвать в надежде, что выйдет отделаться от своего Предназначения.

Сайрес пристыженно молчал и воин продолжил разнос.

– Смотрите, я трусливая девчонка, меня в верумы нельзя, а уж в руководители и подавно. И вообще, я домой хочу, к мамочке на ручки. – Витиум отлично изобразил напуганную девочку, а потом снова стал серьезным: – Надо будет уточнить, не справляет ли хранитель Пропозитума в волшебный водоворот малую нужду, а то Колодец Истины стал нам в главы каких-то ссыкунов назначать.

Сайресу прилетел очередной пинок под ребра.

– Предупрежу сразу, барышня ты кисейная, ни хрена у тебя не выйдет! Ты станешь не только шикарным верумом, но и лучшим главой, которого когда-либо видели эти стены. А знаешь почему?

– П-п-почему? – Сайрес поднял опущенную голову и заглянув в пылающие яростью глаза нависшего над ним Витиума.

– А потому что у меня тоже есть Предназначение! И оно в том, чтобы превращать кустодиамов в идеальных воинов. Даже таких хлюпиков как ты! – беллатор занес ногу для очередного удара, но Сайрес наконец его опередил и от удара увернулся.

Витиум довольно кивнул и продолжил поучать, чуть смягчив тон:

– Ты думаешь, что мне страх не ведом? Или он не захаживал к Гадриэлю, лучшему из нас? О, нет, моя милая девочка, страх сопровождает нас каждый день. Мы с ним вскакиваем на рассвете и ложимся за полночь, но мы, и только мы, решаем, как его использовать. Дашь ему волю, и он разрушит тебя, превратит в свою марионетку, прячущуюся по углам и шарахающуюся от теней или хуже того, глотающую таблетки, чтобы заглушить тревоги. А если обуздаешь его, то превратишь в топливо, ежедневно толкающее на свершения ради того, чтобы та черная жизнь, что нарисовали тебе страхи, никогда не настала.

– Я не милая девочка. – пробубнил в ответ ученик.

– Все верно, ты не милая девочка! Девочки куда круче тебя, они и детей рожают, и в космос летают, и таких как ты терпят. И их очень даже зря слабым полом зовут, слабости в них нет, они любого мужика уделают. Но рядом с нормальным мужиком женщине сильной быть не надо, рядом с достойным мужчиной сила женщины раскрывается в ее слабости. А тебе до такого вот нормального мужика тебе еще расти и расти. Так что ты барышня, которой нужен защитник. И ты останешься ей до тех пор, пока до тебя не дойдет, что все проблемы живут только в твоей дурной го-ло-ве. – каждый слог воин сопровождал похлопыванием по макушке нерадивого ученика.

Нерадивый ученик даже не пытался прикрыть голову, а терпел нравоучения, сопровождающиеся пинками и ударами.

– Ты выписал своим страхам вид на жительство и поселил в лучших апартаментах, а потом еще и подкармливать начал вместо того, чтобы депортировать и пожизненно запретить въезд. Так что ты, Сайрес, – девочка в розовым платьишке и нюня, которая снова хочет к мамкиной титьке прильнуть. Но я тебе не мамаша, она мертва, так же, как и твой папаша, а еще женушка и нерожденный сынок. И все они, напомню, мертвы благодаря Дарку, которому не составит труда окончательно упокоить и такого хлюпика как ты. Хлюпика, который должен армию возглавлять, а вместо этого слезки льет на полу в ванной как девчонка из ванильной песенки. Но я не мамаша, милочка, я твой командир, так что отрывай свой костлявый зад от пола, умывай свою зареванную и сопливую рожу, заплетай косички и топай на тренировку. Может ты и считаешь, что решишь все проблемы по примеру Мишани просто сдохнув, такой фокус у тебя не прокатит. Я тебя и с того света достану и на тренировку притащу! И пока не докажешь мне, что меч Михаила в твоих руках засветился не потому, что на него солнышко попало, из тренировочного зала не выйдешь!

Сайрес стыдливо утер слезы, поднялся на ноги, спешно умылся и поплелся вслед за рассерженным наставником уверенный в том, что такого позора еще ни один беллатор себе не позволял. Но он ошибался. Витиуму не впервой было лицезреть подобные сцены, потому что не все беллаторы легко свыкались с тем, что отныне и вовеки веков они кустодиамы, еще и элитные воины, на плечи которых легла защита человечества от темных тварей. Некоторые рыдали в голос и о стены бились, а не просто пускали скупые слезы как Сайрес. Некоторые пытались сбежать (спойлер – Гадрииэль), а один даже руки на себя наложить пробовал (снова Гадриэль, хоть причиной и была гибель Деи).

Каждый беллатор, а тем более верум, страдал ерундой по-своему, но главное, что за эти десятилетия усвоил наставник беллаторов – никакой жалости. Стоит проявить хоть каплю сострадания, и они начинают плыть по течению, жалеть себя и жаловаться на свою участь. А вот разозли их, надавай им подзатыльников и напомни, чего они лишились из-за своих страхов – они воспрянут духом и начнут действовать. Пусть сначала из-за злости, и по большей части, направленной на него, а потом по инерции, но в конечном счете результат всегда один: все они становятся ими теми стойкими беллаторами, какими их хочет видеть наставник. Витиум стал кустодиамом, чтобы помогать неоперившимся птенчикам становиться орлами, но если он будет вытирать им сопли, то получатся павлины, у которых кроме красивого хвоста, под которым самая обычная куриная жопа, ничего и нет.

В последние годы Витиуму везло, что с Гадриэлем, что с Сайресом, они не были слабаками или нытиками. Да, последнему было далеко до первого во всех отношениях Гадриэля, но в нем дремал огромный потенциал, который парень страшился реализовать. Потенциал, который Витиум начал пробуждать и крепкий фундамент для которого уже залил. Может Дарк и уверен, что убрав с шахматного поля Михаила и Гадриэля расчистил себе путь к победе, он сильно ошибся. Если он хотел одержать победу, то ему следовало убить именно Витиума, потому что тот готовил достойную замену Гадриэлю, причем в немыслимо сжатые сроки, выжимая все не только из себя и Сайреса, но и из Селены, а еще и муштруя рядовых беллаторов так, что каждый из них стоил куда больше того же Михаила. Пусть Дарк довольно потирает руки уверенный в том, что победа за ним, Витиум не будет давать ему даже малейшего шанса узнать о том, что и он умеет прятать тузы в рукаве. Тем более, что он давно нашел себе друзей, которые также сильно ненавидят главу малумов и любят нестандартные приемы ведения войны.

Глава 9

Как вы себе представляете наставника для будущего убийцы? Воинственным мужчиной типа Рэмбо? Злобным папашей, собравшим кучу детей, рожденных 1 октября в своей академии «Амбрелла»? А может психопатом а-ля Джокер, превращающим миловидную девушку в ненормальную Харли Квин? Но, как бы вы его себе не представляли, Тенакс на роль сенсея киллеров точно не походил. Невысокий брюнет мог бы сойти за какого-нибудь ученого, только наденьте ему очки. Добавьте беретик, шарф и трехдневную небритость и получится модный художник. Дайте в руки телефон с яблочком и набейте тату – перед вами уже милый хипстер, типичный представитель своего поколения. Облачите его в черную военную форму и получите … нелепицу, но никак не достойного наставника, способного обуздать верумскую Тьму.

Лиза долго разглядывала своего нового учителя, и он никак не представлялся ей убийцей, хоть о его зверствах (пусть и совершенных по требованию папаши) она была наслышана. Монстр из страшилок Михаила в реальности таковым не был, а его первый урок и вовсе вызывал у девушки недоумение, потому что он учил ее…

Как думаете, чему могут учить убийцу в первый день? Разбирать пистолет? Орудовать клинком? Смешивать яды? Отличные варианты, но все мимо, потому что Тенакс учил Лизу дышать. Просто дышать. Закрывать глаза, расслабляться и слушать свое тело. Чувствовать, как в районе живота зарождается поток воздуха, который подымается наверх. Ощущать, как он поднимается вверх. Получать наслаждение от спокойных и размеренных вдохов-выдохов, которые многие недооценивают так же, как идеальную осанку. Лиза же не ценила не только осанку, но и подобные дыхательные упражнения, но помнила, как их нахваливали Мэшер и Гадриэль, потому не отступала и пыталась понять, что же такого полезного дает правильное дыхание. Она ожидала, что Тенакс будет заставлять ее очищать сознание и медитировать, как когда-то Гадриэль, но он просил просто занять удобное положение, закрыть глаза и сконцентрироваться на дыхании. Он не требовал закручиваться в позу лотоса, лишь просил сидеть с закрытыми глазами и дышать, а после, когда удастся усмирить сознание, поиграть в «квадрат». Тенакс пояснил, что дыхание по квадрату способно притормозить Тьму. Это простое, но эффективное средство, позволяло вернуть себе управление телом не только во время приступов паники или стрессовых состояний, а если к нему подключить практику «я вижу – я слышу – я чувствую» и концентрироваться на своих ощущениях, то Тьму можно придержать в спячке еще дольше.

Пока ученица изучала дыхание с четырехсекундными задержками, учитель изучал ее. Кончина никому не пойдет на пользу, но дела Лизы были куда плачевнее, чем предполагал Тенакс. Она похудела, цвет лица приобрел серый оттенок, от красивых каштановых волос остался лишь отрастающий ежик, в котором проглядывались седые волоски, а на теле виднелись следы бесчисленного количества шрамов и ожогов. От Тенакса не укрылось и то, что девушка стала щуриться и прихрамывать. Лиза напоминала разбитую фарфоровую куклу, которую кто-то склеил впопыхах. Да, вроде бы она снова была целой, но где-то виднелся скол, где-то рисунок затерся, а где-то и вовсе не хватало куска. Тресфасьему такое состояние было знакомо, он и сам через него проходил, потому знал, что Лиза разлетелась на множество кусочков, потеряла себя и свое истинное «я», а ему предстоит ее снова разбить и заново собрать. Не выбросить, как принято на западе и у его папаши, а сделать лучше прежнего, как принято на востоке. Собрать используя искусство кинцуги, чтобы превратить обломки в уникальное позолоченное произведение. Тенаксу, как и восточным мастерам, предстояло соединить Лизу воедино с помощью золота. Соединить неторопливо, аккуратно, внимательно и с любовью, а иначе она погибнет и утащит всех остальных за собой.

– Темнеет. – Лиза вырвала Тенакса из водоворота мыслей. – Часа через пол прибудут первые дохляки. Думаю, им уже не терпится с тобой познакомиться, но должна предупредить, что мои соседи любят жестокие игры. Правда сегодня развлекаться буду я, а не они.

– Эти ублюдки заслужили все, что их ждет. – рыкнул в ответ тресфасьем.

– Согласна. – кивнула Лиза, доставая из ножен кинжал. – Из-за них остров превратился в мой персональный ад, где я тронулась умом, самоубийствами увлекаться начала и болтовней с мертвецами, а еще ненавистным мне бухлишком, которое непростительно быстро закончилось.

– Немного сумасшествия не повредит. – одобряюще улыбнулся Тенакс парень, который боялся уничтожить первые ростки потепления, которые были так важны для восстановления Лизы. – Уж поверь тому, кто почти семьдесят лет просидел взаперти в клетке. Без еды и воды, еще и в кромешной тьме. Тщетными попытками самоубийства и разговорами с воображаемыми друзьями я тоже увлекался. А было бы у меня бухлишко, им бы тоже накидывался.

Лиза, которая не знала, что у Тенакса был свой персональный ад, округлила глаза.

– Ты семьдесят лет просидел в клетке и позволил мне ныть из-за того, что я заперта на целом острове всего шесть месяцев?

– У меня не было дохляков, которые меня истязали, хотя… с этой задачей я неплохо справлялся сам. Ириде пришлось повозиться. Она быстро вылечила тело, а вот душу… работы еще море. – признался Тенакс, а потом замаскировал откровенность юмором: – Твои соседи крайне непунктуальны. Неприлично опаздывать на свои же похороны.

– Ни стыда не совести. – рассмеялась девушка.

Тенакс ее поддержал, и Лиза узнала, что и смех у него самый обычный, а никакой не злодейский. Ну прямо добродушный соседский мальчик, а не монстр, которым ее Михаил пугал. Но спустя минуту девушка снова поменяла свое мнение, когда увидела с каким серьезным лицом на нее смотрит наставник. Она поняла, что время шуток закончилось и дальнейшие слова тресфасьема это подтвердили:

– Сегодня ты выходишь на первую охоту, и я разрешу не останавливаться. Ты должна понять, что такое смертоносная жажда и наваждение Тьмы, чтобы в следующий раз легко отследить ее пробуждение и предотвратить помутнение рассудка.

– Good girl gone bad. – хитро улыбнулась Лиза, в которой уже подымалась Тьма. Кивнув на радиовышку, где когда-то пряталась, она добавила: – Тебе пора в башню, Рапунцель, потому что наши гости уже на пороге.

– Пойду косы заплетать. – бросил на прощание Тенакс.

Напевая себе под нос «У этих сук черно-белый мир, они не принимают другой цвет, но я не буду потакать им, в моих глазах ультрафиолет» Лиза прихватила еще один клинок и отправился вглубь острова, к обители дохляков, и шаг ее был твердым. Она любовалась серебряным оружием и не удивилась, когда в отражении увидела очень похожую на себя девушку, но уже с черными, а не карими глазами. Новый цвет не пришелся бы по вкусу ее любимым братьям Винчестерам, зато придал Лизе уверенности. Пульс ее ускорился, дыхание стало прерывистым, а сердце забилось сильнее – Тьма явилась и принесла с собой новые возможности.

К Лизе вернулось утраченное зрение, и она стала идеально видеть даже в темноте. Но верумский апгрейд на одном только зрении не остановился. Девушка теперь слышала, как плещется рыба в окружающем остров море и могла отделить одну особь от косяка. А новые запахи, от утонувшего в канаве кожаного мужского ботинка на шнуровке до масляной краски, покрывающей перила на балконах, накинулись на нее как голодающие на стол с яствами. Обилие звуков и ощущений оглушало, и Лиза наконец поняла, почему Тенакс говорил о важности концентрации на своих ощущениях и своем теле. С таким набором новых скилсов не долго и свихнуться. Девушка, как сумела, «прикрутила» обостренные ощущения и мысленно поблагодарила Гадриэля, который издевался над ней и заставлял ежедневно «сканировать» тело. Как знал, что она будет верумом и эти навыки ей в будущем очень пригодятся. Поблагодарила она и книжки про осознанность и медитации, которые подсовывал ей Мэш, который, судя по всему, знал о том, что ей предстоит стать верумом так же, как и Гадри. У девушки родилась мысль о том, что они оба знали о ней куда больше чем она сама, но отчего-то не торопились ей рассказывать всю правду, зато планомерно готовили ее к будущему, заранее прививая полезные привычки и важные навыки. Но развить эту тему Лизе не дала Тьма, которая окрасила все мысли и воспоминания в черный.

Может Тьма и превращала ее в маньячку, идущие с ней в комплекте примочки Лизе определенно нравились. Дохляков она почувствовала задолго до того, как приблизилась к их логову, потому что в резерве нашлось какое-то подобие эхолокации. Новое качество подсказало ей, что через тридцать семь метров и двадцать четыре сантиметра стоит Эвил. Справа от нее находятся три дохляка, еще четыре располагаются в радиусе пяти метров.

– Привет, милашки! Пришла пора вам познакомиться с мистером Хайдом. – эта фраза стала последним, что хищно оскалившаяся Лиза запомнила перед тем, как управление телом перешло под контроль ее злобного попутчика.

Черный-белый мир ее мучителей приобрел цвета, в то время как Лизин померк. Девушка, стремительной молнией подлетевшая к первой группе противников, рисовала красным. Алые всполохи из шеи первого задохлика украсили не только его подобие одежды, но и щеку Лизы. Двое других, чьи сердца были одновременно нанизаны на серебряные клинки, создали в тандеме алый ковер, который все расширялся. Стоявшая поодаль четверка пыталась воздержаться от участия в арт-перфомансе, но Лиза стала творцом, не терпящим отказов. Еще два сердца дохляков пронзили прилетевшие клинки, с которых еще стекала кровь погибших собратьев. Дамочка, что оторвала Лизины сережки вместе с мочками ушей, заплатила за свою любовь к украшениям и умерла от того, что эти самые сережки ей запихали глубоко в глотку, вместе с ее же ушами. Последний из участников шоу, отделяющий Лизу от основной цели, схалтурил и повалился на пол со сломанной шеей, не нанеся на общую кровавую картину ни одного достойного мазка. А Эвил же даже не успела понять, что сердечко извлекли из тела и встретила долгожданную смерть, пока ее сердце еще продолжало пульсировать в руках убийцы.

На то, чтобы разделаться с восьмью задохликами у Лизы ушло меньше минуты. Где-то на задворках сознания девушки успела промелькнуть мысль, что сердца у жутких тварей все же есть, да и кровь красная, но ее быстро вытеснило требование новых подношений. Лиза, превращенная по собственной воле в зомби, жаждущего не мозгов, а крови, отправилась за новыми жертвами. Отбросив сердце главной противницы, девушка отправилась искать птенчиков, выпорхнувших из родительского гнезда. Это было легко, ведь она чувствовала всех и каждого, и пролетавших мимо чаек и подбирающегося к ней с востока тресфасьема.

Тенакс, желающий оставить подопытных крыс для последующих экспериментов, пришел за расшалившейся подопечной, у ног которой лежала еще парочка дохляков с перерезанными шеями. Он наблюдал, как девушка пыталась оторвать конечности своим криворуким дружкам лишь из чистого любопытства и пробы сил. Тресфасьем пытался объяснить, что если уж сердце смогла вырвать, то оторвать конечности труда не составит, и требовал заканчивать банкет, но все без толку. Лиза останавливаться не собиралась и упрямо шла вперед, желая преподнести своему новому Богу – Богу Войны очередную жертву. Тенакса такой расклад не устраивал, и он решил перейти к «плану Б» и свернуть подопечной шею. Быстрая смерть угомонит девчонку, а утром она проснется как новенькая.

Прилетевший в левое плечо клинок указал на то, что про «план Б» ученица тоже помнила, но Тенакс отступать не привык. Не привыкла и Лиза, чей второй клинок уже торчал из левого бедра учителя. Вытащив из тела клинки, тресфасьем порадовался тому, что предусмотрительно спрятал обсидиановое оружие. Если бы такой клинок прилетел в сердце, не видать им голливудского хэппи-энда.

Девушка, убедившаяся в том, что и наставник отступать не собирается, изменила цель, тем более тресфасьем был куда более интересным противником. Лиза пригласила Тенакса на смертельный танец, и он не смог отказать. Удары сыпались со всех сторон, а кровь лилась из свежих ран. В отличие от наставника, у ее подопечной оружие имелось, и она пустила его в ход. Лунный свет отражался от клинков, которыми Лиза исполосовала все тело Тенакса, а после вспорола ими живот. У Тенакса же были только кулаки и хитрость, которая и помогала ему держаться. Но после того, как на его животе расцвела алая улыбка, тресфасьем решили заканчивать кровавый спектакль. Лиза была сильнее, но злость ее имела краткосрочный эффект и слабые места. Использовав одно из них, победу над злостью одержал опыт. Тенакс с помощью магических примочек, о которых пока еще не знала девушка, обездвижил Лизу, и коронным ударом правой отправил ее в нокдаун, заставив Тьму притихнуть.

Пришла Лиза в себя только под утро и все случившееся ночью восприняла как сон. Вот только залитая кровью одежда и алые по локоть руки убедили ее в реальности произошедшего. Отмывшись от остатков дохляков, девушка пожелала получить ответы, но тресфасьем не собирался вести беседы на голодный желудок. И только когда завтрак дошел до кофе и десерта, наставник начал разговор.

– Ты куда сильнее, чем я предполагал. – вздохнул Тенакс. И в такие моменты, когда он вот так многозначительно вздыхал, Лиза понимала, что перед ней не парень двадцать плюс, а почти столетний старичок.

– Это плохо? – осторожно уточнила девушка.

– Для предстоящих дел – идеально, потому что ты настоящая машина для убийств. Меньше чем за минуту ты расправилась с восемью противниками. Одному, а точнее одной из которых, вырвала сердце голыми руками… Девчонка даже не поняла, что все для нее закончилось. Еще парочку ты убила до того, как переключилась на меня. Так что результаты этой ночи очень плодотворны: ты на десять единиц уменьшила ряды противников и лишила их предводителя.

Лиза не поняла, как относиться к тому, что с легкостью разделалась с таким количеством тварей. С одной стороны – это не то достижение, которым стоило бы гордиться, но гордиться бы стоило, потому что теперь она может за себя постоять. Правда сейчас ее куда больше интересовало, что произошло после расправы над мучителями.

– Что значит, переключилась? Я тебя зацепила?

– Зацепила не слишком верное слово. Куда больше подойдет «вероломно напала с целью лишить жизни». – усмехнулся Тенакс. – Но я же помню, что у тебя есть небольшое хобби – меня убивать, потому ожидал чего-то подобного. Врать не буду, я думал, что ты лицо мне попортишь или что-то типа того, а вот к тому, что ты мне как свинке брюхо вспорешь как-то не был готов. Подленький приемчик. Я несколько часов ходил, придерживая внутренности, но благо все быстро заросло. Это место и правда обладает чудодейственными свойствами, умереть тут не просто.

– Прости. – пробурчала себе под нос девушка, опустив голову.

– В расчете. Я тебе шею свернул, так что 1:1.

Девушка потерла ушибленное место.

– А то я думаю, чего так шея болит.

– На жалость, а тем более массаж, можешь не рассчитывать. Мне и самому он бы не помешал, потому что пришлось от трупов избавляться несколько часов.

– И как нынче избавляются от улик? – Лиза заинтересовалась этим вопросом. В книгах и фильмах они исчезали сами собой, а в крайнем случае приезжала команда зачистки во главе с мисс Каплан.

– В нашем случае – все концы в воду.

– А как ты смог меня остановить, если на меня, как ты сам сказал, даже криптонит не действует?

– Он нет, а верумские примочки да. Потому верумов идеально тренировать именно верумам. У нас есть не только обостренные слух, обоняние, зрение, скорость, сила и прочее такое, но и крошечные магические заклинания. У меня правда не крошечные, потому что я тресфасьем и долго эти особенности развивал.

– Ух ты! Это ж какие? Алохомора, Винградиум Левиосса и Авада Кедавра?

– Если брать ту же аналогию, то нам доступно всего два заклинания – «Замри» и «Усни». Мы можем на пару секунд «подморозить» противника, по типу того, как Селена делает, можем на пару часов спать уложить противника, если надо без боя разобраться.

– О! Теперь ясно как ты меня вырубил и как меня усыпил тогда в штабе Гадриэль. А почему у верумов только два «заклинания» есть и все, если уж давать нам магию, то по полной.

– Верумы – не маги, а воины, и магия у нас если и есть, то крошечная. Ну, как…

– Как боевая магия у Ведьмака?

– Я как раз книги недавно читал по совету Метуса, так что да, хороший пример. Нам и правда доступна элементарная магия, для которой не нужны ни ритуалы, ни замысловатые заклятия, ни магические пассы. Нужен лишь зачаток магии и оформленный в голове, приказ. Смотришь на жертву и в голове приказываешь ей «Замри» или «Усни». Замри работает на пару секунд, усни на пару часов. И все. Тут даже не столько магия, сколько наша сила воли. Мы же воины, потому нам просто даровали парочку фокусов. А хочешь знать все – это уже к ведьмам на обучение, если у тебя не только зачатки магии есть, но и резервы поболе.

– Ясно. Магия у верумов как бы есть, но ее как бы нет. Лучше расскажи, я справилась с первым заданием или нет?

– Как сказать. С задачей убить мучителей и продемонстрировать свои возможности – да. А вот с тем, чтобы вовремя остановиться – нет. Но куда больше меня интересуют выводы, которые ты сделала сама.

Лиза поняла, что ее ответы имеют важное значение не только для Тенакса, потому не стала ограничиваться фразами типа «Я прирожденная убийца» и рассуждала вслух:

– Если я сильна, но не умею останавливаться, значит тренировать меня придется куда дольше, чем обычных верумов. У нас мало времени, значит тренировки будут тяжелые и изнурительные. Мы находимся в месте, где нас нельзя убить, потому жалеть ты меня не будешь. Ирида не сильно обманула тебя, когда сказала, что я нахожусь в самом подходящем для меня месте. Этот остров действительно лучшее место для борьбы с Тьмой. Подопытные есть, умереть я не могу, как не могу причинить вреда людям и тебе.

– Насчет меня я бы поспорил…

Лиза замерла и попробовала понемногу «тянуть» Тьму, как накануне показывалтресфасьем. Сначала получалось не очень, но потом девушка уловила суть и смогла оценить повреждения Тенакса:

– Подвывих челюсти, травмы обоих колен, тридцать семь колотых ран, два вывихнутых пальца и три сломанных ребра, восемнадцать синяков, пять кровоподтеков и одна гематома. Но я уже извинилась, так что повторяться не будем. – осознав масштабы своего разгула, девушка поспешила сменить тему. – Кстати, раз уж речь зашла об этом внутреннем голосе, он и остальные апгрейды есть у каждого верума? Типа раз уж ты прирожденный убийца – лови полезные навыки.

– У каждого. – кивнул парень, который и без Лизы знал точное количество травм, которые во время драки любезно плюсовал его внутренний голос. – Знаешь, даже теория имеется, что человек эволюционировал из обезьяны только из-за необходимости драться.

– В смысле?

– Есть один ученый из Юты, Дэвид Кэрриэр. Он выдвинул гипотезу, что человеческая рука эволюционировала из обезьяньей к нашей привычной именно для того, чтобы защищаться.

– Я о такой странной теории не слышала.

– Не удивительно, она не популярна и в школе ее не проходят, тем более не всех устроили эксперименты, которые проводил ученый. Его доводы о том, что и лицо развивалось лишь для того, чтобы смягчать удары, а встал человек на ноги только ради драк, многих вообще смущают. Но глядя на тебя, я начинаю верить в эту теорию. Правда с таким набором умений ты эволюционировала не ради того, чтобы защищаться, а ради того, чтобы нападать.

– Возможно. Вот только почему с таким набором умений я не чувствовала тебя, хотя чувствовала все остальное? Поняла, что ты близко, только когда ты реально был уже в поле зрения. Это из-за того, что ты тресфасьем или потому, что мы с тобой мертвы?

– Ни то, ни другое. Это встроенная защитная функция. Ни один верум не может почувствовать другого, хотя при этом нас друг к другу бессознательно тянет. Такой вот парадокс.

– Ну и зачем такая защита нужна?

– Не знаю… Может быть для того, чтобы какой-то особо сильный верум, как ты, например, не мог отследить и убить остальных, если у него сорвет крышу.

Лиза прикусила губу. Немного пожевав ее девушка выдала:

– Есть у меня подозрение, что ты-то верумов чувствовать можешь.

– Да, могу, фокусы тресфасьема. Способность очень пригодилась папаше, который с моей помощью отслеживал среди людей возможных беллаторов, обычных, не верумов, а после подстраивал их смерти и возрождал в качестве малумов. А бонумы все удивлялись, почему у них в основном обсерваторы да предикторы, а у малумов что ни новичок, то беллатор.

Лиза, в отличие, от бонумов, удивляться не собиралась. Зачем Дарку обычные наблюдали или средней руки предсказатели? Он набирал воинов, потому что прекрасно знал свои цели и готовил все для их реализации задолго до этого момента. Размышления о Дарке привели девушку к той мысли, которой она поделилась с Тенаксом:

– Одного не могу понять, как они решают, кто будет малумом, кто бонумом и как вообще находят кандидатов?

– Потенциальных кустодиамов находят анимариумы – темные твари, которые могут видеть какую-то необычную ауру, присущую всем кустодиамам, так что тут все просто. А вот каким образом определяют кто станет бонумом, а кто малумом, не знаю. Но уверен, что скоро мы это выясним.

– Источник?

– Источник. И его жители. Если кто и может объяснить нам все тонкости появления кустодиамов и верумом, так это они.

Лиза начала осознавать многослойность плана:

– Так мы идем не только за посвящением, но и за ответами.

– И не только. Мы, как настоящие искатели приключений, еще и одну теорию проверим.

– Про эволюцию человека?

– Про эволюцию верумов, если такая вообще возможна. Но подробностей не будет. Это пока не больше, чем миф, но, если все получился, ты точно в обиде не останешься.

– Поверю на слово. – В голове девушки было столько мыслей, что очередным тайнам Тенакса места не нашлось. – А сейчас давай уже перейдем к нашим увеселительным упражнениям. Раз уж я такая бешеная, тебе придется научить меня чему-то получше дыхательной гимнастики.

Тенакс подозрительно повеселел и встал из-за стола, а когда он притащил из палатки «учебные материалы» для нового занятия, Лиза пожалела, что так торопилась приступить к заданиям. Заодно укорила себя за невнимательность, не позволившую отыскать еще один рюкзак с цепями и наручниками. Игры, которые приготовил Тенакс, не пришлись бы по вкусу даже мистеру Грею, не говоря уже о Лизе, которая подобные игрища не терпела.

Тресфасьем же был очень убедителен и обосновал целесообразность посадки «на цепь», так что девушке пришлось примерить оковы. Тенакс пояснил, что они важный элемент в программе по контролю ее гнева и ярости, а Лиза должна научиться контролировать свои эмоции и цепи послужат сдерживающих фактором, в то время как парень станет фитилем, ее поджигающим.

В итоге Тенакс оказался очень даже неплохой искоркой и к концу занятия Лиза настолько вышла из себя, что умудрилась порвать три цепи. Этот факт учителя больше позабавил, чем напугал. Главное, он смог подобрать способ, помогающий вернуть взбешенную девушку к реальности, пусть для этого ему пришлось заглянуть в самые потаенные уголки ее души и отыскать там заветное «Стоп-слово», которое им пригодилось и не раз в ходе ежедневных тренировок.

Глава 10

В жизни, как и в книгах, бывают главные герои и второстепенные персонажи. Некоторым достаются эпизодические роли, кто-то становится сквозным персонажем, а единицам и вовсе отводится должность серых кардиналов. Но бывает и так, что тот, кого считали персонажем проходным, на самом деле является героем второстепенным, а порой и вовсе главным. Как, например, Амрор. Казалось бы, он – третьесортный персонаж, просто оружейник, который попался на удочку Дарка и в вечное ему услужение. Один из сотен, со временем ставший одним из десятка лишь потому, что был услужлив, а малум вспыльчив. Самый обычный сквозной персонаж, на которого и время тратить не стоит, запоминая его имя и историю. Но только спустя восемь глава малумов начал догадываться, что бывший кузнец, потерявший когда-то по его вине всю семью, вовсе не сквозной персонаж.

Он нет, Амрор был главной скрипкой во многих постановках. Он создал тайную организацию, взрастил элитных бессмертных бойцов и десятки лет уменьшал ряды подопечных Дарка. Третьесортный герой на такое не способен, это участь героя главного, но на такую должность малум Амрора не назначал, а потому указал ему на его место лишив и денег, и славы, и кусачих волчат. Дарк был уверен, что задвинул бывшего кузнеца на задворки истории, потому что устранил всех членов его волчьей банды и лишил Амрора средств к существованию, но это было ошибочным суждением. Малум был уверен, что преподнес хороший урок лучшему оружейнику, от которого попросту не мог избавиться. Он даже поверил в то, что Амрор присмирел и через пару десятков лет превратился из мятежника в неухоженного старика, не заботящегося ни о чем, кроме своего оружия. И снова ошибся, потому что скрывать свои истинные намерения оружейник научился у самого Дарка.

Амрор всегда относился к Дарку настороженно, одного урока ему хватило на всю жизнь, а вот малум никаких предосторожностей в общении с кузнецом не использовал. В первые годы их совместной работы он даже самостоятельно забирал все заказы и пока Амрор пересчитывал кинжалы и раскладывал их по коробкам, Дарк развлекал его историями. Он никогда не рассказывал ничего, как он считал, важного и по большей части травил байки. Малум любил поговорить, да так, чтобы его не перебивали, а это было сложно заполучить даже с самым терпеливым собеседником Владом, но Амрор стал идеальным слушателем. Он не ждал своей очереди высказаться, а слушал Дарка и слушал заинтересованно, иногда и с открытым ртом. Он даже научился вставлять в театральные паузы Дарка нужные возгласы, что никому до него не удавалось. Глава малумов ликовал, ведь наконец кто-то с неподдельным интересом слушал его истории. С интересом, а не потому, что боялся, хочет выслужится или получить выгоду, и потому заходил в гости к оружейнику все чаще. Амрор же слушал все с таким энтузиазмом вовсе не потому, что его интересовали россказни малума. Оружейник понимал, что когда-нибудь Дарк сболтнет что-то несущественное для него, но очень важное для его плана мести, в котором любящая крупица может изменить ход дела. Так и оказалось.

Лет пятьсот назад Дарк пришел с очень необычной просьбой – изготовить клинок из странного камня, который он принес собой. Причем к работе он потребовал приступить немедленно, отложив все текущие заказы, еще и сам остался ждать в мастерской. Бывший кузнец ни разу не изготавливал оружие из камня, о чем и сообщил главе малумов, но тот отмахнулся и ответил, что если удалось Ревикситу, то ему и подавно. Амрор поинтересовался, что за новый мастер может изготовить кинжал из камня и почему он раньше о нем не слышал, даже предложил пригласить его в Союз Оружейников. Но Дарк лишь рассмеялся и сказал, что вряд ли приглашение доставят на тот свет. Видя огоньки в глазах оружейника малум понял, что его идеальный слушатель уже готов и не смог устоять. Он поведал легенду, согласно которой Ревикситу удалось создать уникальное оружие из такого же черного камня и признался, что в байку не верит, но редкий полуночный обсидиан отыскал и теперь хочет проверить, правда ли из него можно изготовить клинок.

Оружейник вызов принял. Он изготовил чудесный клинок и собирался его заговорить, как и остальное оружие для малумов, но Дарк его остановил. Кустодиам указал на то, что магических способностей Амрора не хватит на то, чтобы заговорить такое мощное оружие и он сделает это лично. А еще потребовал не оставлять на нем метку оружейника, потому что никто, кроме него, этот кинжал не увидит. Глава малумов ошибочно считал, что метка Амрора, которую тот оставляет на всем изготовленном оружии, – подпись мастера и желание похвалиться талантом. Отчасти так и было, ведь таковой являлась первая метка мастера. Но была и вторая – магическая, с заклятием призыва, которую Амрор ставил на самое уникальное и опасное оружие, чтобы всегда иметь возможность призвать его обратно и оставить Дарка ни с чем. Никто и никогда так и не обнаружил вторую метку, потому что при магическом сканировании она выглядела как обычные воспоминания предмета о взаимодействии с оружейником, лишь его энергия и не более.

Но в это раз, поняв, что он создает что-то поистине опасное и уникальное, что-то темное, что точно не дадут пометить, Амрор вплел призывающее заклятие в сам кинжал. И как только довольный Дарк покинул мастерскую, бросился к книгам за информацией о том, что же такое он создал. Пыльные фолианты, который Амрор хранил на полочках, с виду казались обычными книгами об оружии, да об оружейной магии, но они, так же, как и владелец, скрывали свою суть за неказистой обложкой. Внутри у них покоились тайные знания, которые бывший кузнец собирал свою жизнь. Мастер перебрал всю свою библиотеку, которую систематизировал с такой же тщательностью, что и вел перепись созданного им оружия, но нужных сведений в них не нашлось. Но Амрор отличался пытливым умом и все-таки отыскал информацию о Ревиксите в древних свитках.

Согласно легенде, много лет назад жили воин Ревиксит и красавица Моритур, они любили друг друга и приключения. Однажды жажда знаний привела пару на странный остров Мортус, который не отпускал их, но ежедневно истязал с помощью населяющих его тварей. Искатели приключений отчаянно сражались с монстрами, но каждый день убиенными ими твари возрождались снова. Возрождались и Ревиксит с Моритур. Шли месяцы, а может и годы, и влюбленные теряли человеческое обличье. Они не могли покинуть остров, но не хотели превращаться в таких же тварей как и те, что его населяют. И тогда Ревиксит решил создать поистине темное оружие, которое сможет отобрать их жизни. Он нашел черный камень и решил выточить из него нож. Никаких инструментов у него не было, но на помощь пришли когти и острые зубы, которые уже появились у них с Моритур. Камня хватило лишь на то, чтобы создать один небольшой кинжал, но без магии он ни на что не годился, а призвать магию у Моритур больше не получалось. В отчаянии Ревиксит призвал Тьму и умолял ее наделить кинжал силой. Тьма согласилась. Тогда воин заточил и вторую сторону, превратив клинок в обоюдоострый, а затем заключил Моритур в последние объятия. Клинок пронзил два влюбленных сердца разом, а Ревиксит и Моритур испытали адские мучения, но приняли их с благодарной улыбкой на лице, так как те приближали к желанной кончине. Вместе со смертью влюбленные обрели свободу и освобождение.

Ведьмак, который показал книгу с этой легендой одному из подставных лиц Амрора, чуть ранее показывал ее и главе малумов. Именно эта история и подтолкнула Дарка на создание обсидианового клинка, способного уничтожить самую опасную темную тварь, да жуткого острова для не активированных верумов. Амрора же необычная легенда подтолкнула к тому, чтобы найти ее реальное подтверждение. Много лет он собирал крупицы, искал подтверждение того, что Ревиксит и Моритур реально существовали, и лишь спустя двести двенадцать лет отыскал дневниковые записи Ревиксита. При обсуждении деталей сделки все это звучало громко, но в результате доверенному лицу оружейника всучили таблички с кучей нацарапанных иероглифов, которые требовалось перевести. Четыре года ушло у Амрора на изучение древнешумерского и перевод с помощь лучшего живущего в те века лингвиста, но потраченные годы стоили того. Оружейник узнал, что Ревиксит с Моритур вовсе не влюбленные, а брат с сестрой и именно Моритур записала их историю, желая предупредить людей об опасности. В пяти найденных табличках была именно та история, которую так жаждал узнать Амрор. Настоящая история, которую он наконец узнал.

Оказалось, что Моритур была магом и историком, а Ревиксит – верумом, сопровождавшим сестру в рабочих поездках. В очередном путешествии они остановились на ночлег в маленькой деревне, и хозяин постоялого двора развлекал их своими байками. Рассказал он и о загадочном острове, что виднелся из окна таверны. Местные жители прозвали его Мортус, потому что отправившиеся на ночную или рассветную рыбалку возле острова селяне так и не возвращались. Наученные горьким опытом моряки отныне не совались туда даже днем, а о тех безмозглых дураках, которые все же отправлялись к острову, больше никто не слыхал. Ревиксита рассказ раззадорил, потому он предложил сестре посмотреть, что же такого скрывает Мортус, тем более время позволяло. Моритур тайны любила больше брата, потому согласилась. Закончив обед, путешественники взяли лодку и поплыли к возвышающемуся из воды небольшому клочку суши.

Остров приветствовал их пристанью, где они оставили лодку, привязав ее к деревянному столбику. С виду небольшой клочок суши казался идиллией – море рыбы и красивые пейзажи, но очень скоро гостей насторожило отсутствие жизни и звуков. Увлеченные расследованием, они прошли вглубь острова, но так и не нашли ничего интересного. Начинало смеркаться, а до деревеньки, в которой они остановились, еще предстало доплыть, потому брат с сестрой вернулись на берег, отвязали лодку и отправились в обратный путь. Сколько ни работал веслами Ревиксит, лодка не проплывала и тридцати метров, а затем снова возвращалась обратно. Моритур решила, что без магии тут не обошлось и просканировала пространство, но никаких нитей, позволяющих ей распутать заклятие и снять его, не отыскала. Лодка не продвигалась к спасительному берегу, Моритур не могла помочь, а Ревиксит выбился из сил. Было решено заночевать на острове, а утром придумать новый план.

Брат с сестрой сошли на берег, снова привязали лодку и начали готовиться ко сну в гнетущей тишине острова. Ревиксит быстро уснул, а вот Моритур слышала, как остров начал постепенно оживать. Сначала на нем появились звуки, потом запахи, а следом и обитатели, выходящие на прогулку только ночью. Темные твари, так похожие на людей, но с клыками и когтями, вылезли из убежищ и напали на незваных гостей. Ревиксит сражался всю ночь и уничтожил почти половину нападающих, но потерял Моритур.

На рассвете, когда оставшиеся твари исчезли также быстро, как появились, а воин уложил сестру в лодку и снова попытался покинуть остров, но снова безуспешно. Ревиксит впал в ступор, который перерос в шок, когда с наступление сумерек ожила не только Моритур, но и все убитые твари. Сражение началось по новой. Несколько дней Ревиксит бился с врагами и погибал, заново воскресая вместе с сестрой и тварями, пока не нашел на острове тайную пещеру, где укрылся вместе с Моритур. Он сообщил сестре обо все происходящем и попросил найти выход, но в очередной раз изучившая магические нити сестра сообщила, что выхода нет. Они узники острова.

Сдаваться брат с сестрой не привыкли, потому ежедневно искали выход. Днем, пока Ревиксит исследовал остров, Моритур проводила всевозможные магические ритуалы, а вечером они вдвоем прятались в пещере и спали по очереди. Они оголодали и похудели, а спустя пару недель их убежище перестало быть таковым. Твари отыскали брата с сестрой и каждую ночь истязали их. Дни превращались в недели, потом в месяцы, а Ревиксит с Моритур превращались в таких же монстров, что мучили их. Но судьба сжалилась и Ревиксит наткнулся на черный камень, от которого исходила сила. Воин откопал его благодаря приобретенным когтям и принес сестре. Она подтвердила, что это – обсидиан, очень редкий камень, поистине темный магический минерал, который используют в самых жутких обрядах. Ревиксит предложил сделать из него оружие, раз уж он такой опасный, и убить им всех тварей, а после попробовать покинуть остров, главная «изюминка» которого исчезнет и сам он потеряет суть. Моритур предложение брата показалось не самым разумным, но попробовать все же стоило, этот вариант был ничуть не хуже других.

До наступления ночи оставалась пара часов и Ревиксит с Моритур не успевали нормально спрятать камень, а рисковать таким редким сокровищем было нельзя, потому следовало как можно скорее воплощать план в жизнь. Своими острыми зубами брат с сестрой затачивали камень сменяя друг друга. Зубы крошились, камень окрапывала кровь, но это было только на руку. Сумерки приближалась, и пора было переходить к главному – наделению ножа силой. У Моритур не было ничего, чтобы призвать сильную магию, потому на помощь пришел брат. Он взмолился живущей внутри него верумской Тьме, и она пришла на помощь, позволив Моритур вытащить себе из брата и заточить себя в нож, но долго оставаться внутри она не собиралась и по камню пошли трещины. Девушка поняла, что Тьма их обманула, скоро вырвется наружу и уничтожит все вокруг. Счет шел даже не на часы, на минуты.

Осознав всю плачевность положения и глупость сделки с Тьмой, ведь если они и успеют перебить всех монстров и остров их отпустит, то их накроет вырвавшейся из клинка Тьмой, что будет куда пострашнее островных обитателей, Ревиксит забрал у сестры нож и заточил, с другой стороны. Он даже не стал тратить время на рассказ о том, что вытащив Тьму, сестра лишила его способностей и он стал обычным воином, который никак не перебьет всех тварей острова даже с обсидиановым ножиком за пятнадцать минут, а потом за оставшиеся, в лучшем случае, еще минут пятнадцать, не переместит их на безопасное расстояние от взрывоопасного клинка. Но Моритур все поняла сама, тем более это она, а не брат, решила поиграть с Тьмой. Двойняшки сошлись во мнении, что лучше уж убить себя самим, чем Тьма вырвется и уничтожит все в радиусе неизвестно какого расстояния.

Ревиксит поблагодарил Моритур за чудесные двадцать лет жизни и за то, что она была самой лучшей сестрой, а после разместил клинок между сердцами и сжал девушку в смертельных объятиях. Кончина была мучительной и казалось, что растянулась на вечность, но Ревиксит и Моритур встречали ее с улыбкой. Она же была у них на устах, когда их глаза навсегда закрылись. Двойняшки уже не видели, как населявшие Мортус твари разлетались на мелкие кусочки после того, как на мелкие кусочки разлетелся обсидиановый нож.

Открылись глаза брата и сестры вновь из-за палящего солнца, которое сжигало припорошенные черным пеплом лица очнувшихся в лодке двойняшек. Приметив, что лодка плывет к острову, выжившие налегли на весла и поплыли обратно к деревеньке. Ревиксит и Моритур сочли бы все это ужасным сном, ведь выглядели они ровно также, как в тот день, когда попали на злополучный остров, если бы не руины деревеньки и выжженная земля, некогда бывшая цветущим берегом. Взрыв Тьмы унес не только всех островных тварей и деревенских жителей, вместе с их домами, но и надежду брата и сестры на то, что их действия не навредят людям.

Моритур винила себя в смерти жителей деревни и когда они с братом добрались до первого крупного года, где узнали, что с момента их отсутствия прошли не годы, а пара месяцев, решила рассказать эту ужасную историю миру. Девушка выбила ее на каменных табличках и отнесла в местную библиотеку, попросив переписать и распространить по всем библиотекам мира. Моритур представилась известным историком, и библиотекарь даже сделал вид, что поверил россказням самозванки, у котором не нашлось при себе подтверждающей таблички, ведь она была уничтожена вместе с деревней. Но как только девушка покинула библиотеку, ее смотритель закинул таблички в мусор, и они затерялись в истории также, как и Моритур с Ревикситом.

Найдены таблички были лишь спустя сотни лет и еще больше кочевали, пока не попали в руки к Амрору. Вдохновленный историей оружейник решил узнать, что же случилось дальше с Моритур с Ревикситом, но судьба брата с сестрой оставалось для него неизвестной до популяризации интернета. Вначале бывший кузнец противился новым технология, а когда узнал, что может добыть в интернете легко и быстро любую информацию изо всех библиотек и архивов мира, купил компьютер и попросил одного из сподручных обучить его работе с ним. Первое, что вбил оставшийся в одиночестве Амрор в поисковик, было слово «моритур». Мужчина даже не успел дописать «и ревиксит», как первая строка, ведущая на Википедию, известила его о том, что Моритур – это небольшой городок на юго-западе с населением двадцать две тысячи сто тридцать семь человек. Любезный поисковик за пару кликов проложил маршрут от Амрора до Моритура и на следующий день, пролетевший тысячи километров оружейник, обедал в уютном кафе «Люмен», где подавали самые вкусные завтраки начиная с 1745 года (по крайне мере, именно так значилось на вывеске). Завтрак и правда был отменный, как и аутентичный интерьер. Оружейных дел мастер убедился, что каменный домик и правда стоит на этой утопающей в зелени и цветах площади с 1745 года и даже снял в нем номер.

Амрор провел в городе почти месяц. Изучил местные архивы и очень заинтересовался легендой о бравом капитане Эбриусе, основавшем город, который в момент смерти кричал Моритур, а также о волшебных феях, которым даровал свое сердце Ник Обалдуй, но ничего толкового или приближающего его к разгадке тайны, так и не нашел. О своем расстройстве Амрор поведал владелице «Люмена» красавице с именем Редимет. Женщина посочувствовала постояльцу и поинтересовалась, чем его так заинтересовал ее родной город. Оружейнику хозяйка кафе и гостиницы нравилась, потому он рассказал легенду о брате с сестрой, которые попали на жуткий остров и потом смогли с него выбраться. Поведал и о том, что история эта его так сильно заинтересовала, что он продолжил поиски в надежде узнать, что же случилось с ними дальше. А поиски привели его в Моритур – город, носящий такое же имя как и та, чьи следы Амрор пытался отыскать.

Женщина внимательно выслушала оружейника и напомнила ему о том, что некоторым легендам лучше оставаться таковыми, дабы не будоражить неподготовленные умы, а если Моритур и Ревиксит действительно когда-то жили в этом мире, то исчезли неспроста. Возможно, они просто решили уйти в тень и искупить вину за то, что погубили целую деревню, а сами остались живы. Потом посоветовала мужчине перестать гоняться за призраками и наконец начать жить.

Допив кружку уже остывшего чая Амрор нехотя признал, что Редимет права. Десятки лет он и правда гонялся за призраками вместо того, чтобы жить свою жизнь. Пусть эта история и поддерживала в нем пыл, но пора завязывать, тем более у него есть дела поважнее. Например, месть Дарку, которая все ближе и о которой он не собирался сообщать женщине, предлагавшей ему вовсе не такую цель. Оружейник выкинул историю о Ревиксите и Моритур, решив, что они и правда затерялись ради искупления, и не вспоминал о ней ровно до того момента, пока Тенакс не обратился к нему за помощью.

Тресфасьем пожаловался на то, что Ирида не торопится разыскивать исчезнувшую после обряда Лизу, даже врет, что сама ее убила, хотя Тенаксу так не показалась. И как бы он не уговаривал ведьму найти Лизу, потому что она очень нужна им для свержения Дарка, она помогать отказывалась. А вот Амрора умолять не надо было, он прекрасно понимал, что без девушки им не обойтись, но вот ведьме сообщил совершенно другое. Он похвалил Ириду за то, что она не ищет Лизу, потому что девчонка и сопутствующий с ней ущерб, в их начальные планы не входили. Ее необузданная Тьма им только помещает, потому он надеется, девчонка сейчас находит там, где ее никогда не найдут. Ведьма купилась на такую банальную приманку, и убедила оружейника в том, что повода для тревог нет, с острова, созданного Дарком в порыве ярости для не активированных верумов еще никому не удавалось выбраться и девчонка, скорее всего, попала именно туда, ведь уничтожила созданный Дарком артефакт.

Амрор долго гадал на какой же остров попала Лиза. Лишь спустя пару дней, когда речь случайно зашла о Гадриэле, он вспомнил, что названная дочь ведьмы Дея, в гибели которой она винила бонума, тоже была верумом и Дарк ее убил, а потом она вроде как попала на какой-то остров, с которого ее тщетно пыталась вытянуть Ирида, да так и не смогла, потому что на острове, который она удаленно просканировала своей магией, дочери уже не было, она ушла за Завесу. Амрор предположил, что туда же попала и Лиза. Своими мыслями он поделился с Метусом. Оборотень не знал точные координаты острова, но предположил, что единственное черное пятно на карте Чистилища, которое он так и не смог исследовать лично, и есть этот самый остров.

Метус всегда был на стороне Лизы, лишь по ему одному ведомым причинам, потому также включился в компанию по спасению девушки. Амрор, которому история об острове, не выпускающем своих постояльцев, показалось знакомой, поделился с Метусом и Тенаксом легендой о Ревиксите и Моритур. Услышав имя Моритур Тенакс тут же засобирался в путь, потому что Лиза последние несколько лет жила в городочке Моритур, куда переселилась аккурат после того, как Дарк подослал к ней наемника.

Спустя сутки троица, уверившая Ириду, что отправляется по делу Дарка, что по сути так и было, сидела в кафе «Люмен» и очень внимательно вглядывалась в лицо не постаревшей за двадцать лет Редимет. Она с таким же любопытством заглядывала лицо не постаревшего за двадцать лет Амрора и лица его друзей. Предупредив посетителей, что кафе закрывается через пять минут и проводив удивленных постояльцев в номера, женщина уселась за один стол с тремя очень необычными посетителями. Вначале они сбросили маски и выяснили, что в беседе участвуют первородный оборотень, очень старый кузнец-оружейник, тресфасьем и та самая Моритур. А потом мужчины рассказали о том, что происходит и это ни капли не удивило женщину, поведавшую им свою настоящую историю.

Глава 11

Одним холодным зимним вечером на свет появились два необычных ребенка. Почему необычных? Да потому что это были самые не похожие друг на друга дети. День и ночь. Свет и тень. Малыш с золотыми кудрями и голубыми глазами и кареглазая кроха с волосами цвета воронового крыла. Мальчик, который первым своим криком ознаменовал новую жизнь. Жизнь сына, долгожданного продолжателя рода. И Девочка, которая первым своим криком ознаменовала смерть. Смерть матери, скончавшейся в тяжелых родах. Мальчик, которого очень ждали и на которого возлагали огромные надежды и девочка, которую не ждал никто и которую винили в гибели любимой жены. Обласканный любовью отца и нянек мальчик, которого с детства готовили к управлению армией и гонимая всеми девочка, которой просто позволили жить. Растущий статным успешным красавцем мальчик, который выставлял свои достижения на показ и растущая тихоней девочка, которая скрывала свои достижения ото всех. Взращенный как царь в залах родного дома юноша и взращенная как служанка в доме прислуги девушка. Брат и сестра, которым родной отец не позволил оставаться таковыми. Брат и сестра, которые каждую ночь прибегали в конюшню, чтобы пообщаться друг с другом. Брат, который обучал сестру чтению и письму, сестра, которая мгновенно впитывала знания и тайна, позволившая разведенным по разным домам детям общаться. Тайна, переставшая быть таковой после кончины их отца, и освободившая их на пятнадцатом году их жизни. Возмужавший юноша, забравший сестру в родной дом и нанявший ей лучших учителей и красивая девушка, помогающая брату разбирать военные стратегии. Юноша, который стал самым молодым командиром и девушка, которая стала самым молодым ученым. Воин и историк. Брат, которого начала терзать верумская Тьма еще при жизни человекам и сестра, изучающая запретные книги ради того, чтобы ему помочь. Верум и ведунья. Ревиксит и Моритур.

Несмотря на то, как жестоко с ними обошелся родной отец, дети не только не утратили любви друг другу, но приобрели новую – любовь к тайнам и приключениям, гнавшую их порой на край света. Одна из таких тайн, тайна жившей в Ревиксите Тьмы, которую старательно притупляла Моритур, изучавшая не только историю, но и практиковавшая магию, на двадцатом году отправила брата с сестрой на юг, туда, где по добытым им сведениям располагался Источник. Источник, где по преданиям жили те, кто знал о природе светлого дара Моритур и проклятия тьмы Ревиксита. По дороге к спасению (по мнению Моритур) или же разочарованию (по мнению Ревиксита), двойняшки остановились в деревне, близь острова Мортус, чтобы пообедать в трактире на живописном берегу реки.

Моритур обедала, а Ревиксит выпивал, в то время как один из пьяных рыбаков рассказывал историю о злобном острове своему собутыльнику, доказывая, что лично видел, как лодка растворилась в тумане недалеко от Мортуса и после это никто рыбаков больше не видел. Моритур в пугающую историю поверила, она много лет имела дело с магией и знала, что можно произойти всякое, потому предложила брату проехать до следующей деревушки и заночевать там. Ревиксит же посчитал историю брехней старого пьянчуги и решил доказать сестре, что все это бред. Подхватив с собой бутылочку, он спустился к воде и уселся в лодку. Сестра пыталась его вразумить, но он лишь рассмеялся и сказал, что свой выбор сделал.

Моритур также оказалась перед выбором. Самым сложным, как она узнает позже, выбором в ее жизни: остаться одной в безопасной деревне, но в трактире полном пьяных мужчин или поплыть на опасный остров, но вместе с братом. Она выбрала второе, о чем много раз жалела. Стыдливо, только про себя и никогда вслух, но жалела. Ведь останься она в деревне, брат мог бы и передумать и не поплыл бы до острова, а если бы добрался, то был заточен на нем лишь один и может быть нашел бы способ выбраться. Она же могла спокойно переждать в трактире, а потом в гостинице, денег бы ей хватило и на охрану, или магию бы использовала на худой конец или сонный порошок, который держала на экстренный случай. А так… Она поплыла вместе с братом и вместе с братом оказалась на ужасном острове. А спаслись они от монстров лишь ценой уничтожения десятков ни в чем неповинных людей, просто поселившихся не в том месте. Ценой уничтожения своей души. Ревиксит был прав, ничем хорошим их путешествие к Источнику, до которого они так и не обрались, не закончилось.

После всего произошедшего на злополучном острове Моритур не находила себе места. Она просыпалась и засыпала с образами разрушенной деревеньки и останков ее жителей, потому искала поддержки у брата, но не нашла. Ревиксит был воином, видел много смертей и сам отправил десятки людей на тот свет, потому считал, что жителям деревни просто не повезло, и их вины в гибели селян нет. Таков жизнь. Увы. Тем более они, как считал брат, заплатили за свою жизнь вперед и сполна. Сначала их несколько лет истязали твари острова, потом из него вырвали то, что делало его особенным, и превратили в обычного смертного, а после и вовсе подвергли адским мукам во время смерти от обсидианового ножа. А тот факт, что они выжили, а жители деревни, которые и подначили их отправиться за проклятый остров, улюлюкая вслед их лодке, был вполне логичным. И хватит уже об этом, и без того проблем хватает.

Забот и правда хватало, потому что Ревиксит и Моритут больше не были великими воином и историком, а все почести, шелковые одежды и заморские яства, огромный дом и прилежные слуги полагались лучшему воину страны Ревикситу и его сестре-историку Моритур, которые скончались в путешествии. По крайней мере именно эти слухи брат с сестрой услышали, когда вернулись в родной город и обнаружили в своем доме дядюшку с новой молодой женой. Они пытались добиться справедливости, но были выгнаны стражей как обычные попрошайки, которые постоянно приходят к дому, выдавая себя за выживших брата и сестру. Ревиксит требовал позвать дядю, но их с сестрой лишь отогнали подальше от высокого забора. К их же огромному везению, о чем они узнали чуть позже, от своей кормилицы, к которой и отправились после того, как их выгнали из родного дома. Сообщила она и о том, что у стражи есть их портреты и приказ убить при появлении, так что огромное счастье, что на посту были идиоты, уверенные в том, что Моритур и Ревиксит вернутся домой в сияющих доспехах, а не в лохмотьях.

Но в родной дом брат с сестрой все же наведались. Тайно пробравшись ночью в конюшню, Ревиксит и Моритур опустошили тайник, который девушка создала еще в детстве. Именно в него она складывала все те золотые монеты, что таскал ее любимый брат, чтобы и она могла побаловать себя вкусной едой. К еде она привыкла простой, но вот мечты ее простыми не были, потому все заработанные или полученные от брата деньги она складывала в тайник. Причем поступала так даже после того, как вернулась в родной дом на полное обеспечение брата.

Благодаря этому налету на собственный дом, Ревиксит и Моритур разжились не только деньгами, которых хватило бы на год скромной жизни, но и шустрыми лошадками. А заодно узнали, что на их местах давно сидят дети из таких же достопочтенных семей, чьи отцы, умеющие выгрызать все, что пожелают, были еще живы. Ревиксит и Моритур больше нечего было им противопоставить, ведь считать их мертвыми всем было более чем удобно, а чудесное воскрешение слишком быстро оборвалось бы трагической и нелепой смертью. Да и в родном доме брату с сестрой больше не были рады.

Двойняшки пересекли десятки городов и сотни деревень, но только спустя годы нашли себе новый дом и новые занятия. Моритур стала учительницей, а Ревиксит устроился разнорабочим на стройку, где лишился былой спеси и величия, а заодно поднабрался не только опыта, но и дурных привычек. Ревиксит не обладал былой силой, мощью и статусом, но был все тем же красавцем, обольстителем и великолепным оратором, так что не удивительно, что в него влюбилась дочь самого богатого человека города. Ясное дело, что купцу не подходил нищий безродный зять, но ему очень нужна была охрана и это сыграло на руку Ревикситу. Он посулил трудившимся с ним на стройке работягам большой куш за помощь, и они разыграли нападение на отца невесты, которое так неожиданно и так удачно предотвратил Ревиксит. Надо сказать, что никто не остался в накладе. Ревиксит получил жену и статус, счастливая невеста – красивого и умного мужа, купец – лучшего начальника охраны и очень мудрого советника, а работяги обзавелись домами в городах достаточно далеких о того, где они жили ранее. Ну а Моритур получила самое главное – свободу. Подле брата теперь была другая женщина, которая о нем заботилась, и девушка, которая старела куда медленнее, чем лишенный Тьмы брат, и напоминала о том, что утратил Ревиксит, пустилась в путь. Двигала ей лишь одна цель – искупление. Сотни лет она бродила по миру и давно пережила брата, в честь которого даже переименовали город.

Мальчик с именем жизни умер, а носящая имя смерти девочка выжила. Моритур меняла места жительства, влюблялась и расставалась, смеялась от счастья или горько плакала от того, что ее любимые погибали. А в один из дней, когда она спешно убегала из города, местные жители которого уже начали обвинять нестареющую женщину в ведьмовстве, она наткнулась на кочевников. Две сотни людей со всем скарбом брели погоняя лошадей и ослов, тащивших тяжелые повозки. Все они шли следом за седовласым мужчиной, которому давно следовало бросить вредную привычку по сотни раз на дню прикладываться к фляжке. Моритур планировала пройти с ними пару дней, а потом отстать, но когда поняла, что странный мужчина, величающий себя капитан Эбриус и ведущий своих измученных последователей и их оголодавших детей в райские земли – обычный шарлатан, не смогла их оставить. За сотни лет магия Моритур стала угасать, ведь она ей не пользовалась, зато все эти годы она многому обучилась, потому в дороге лечила детей и взрослых, а также несколько раз откачивала и самого капитана.

Походив так с переселенцами целый месяц, Моритур поняла, что жители сильно измотаны и не выдержат еще одного месяца скитаний, потому решила помочь им подыскать землю для нового поселения. Она рассказала капитану Эбриусу, что неподалеку от их стоянки находится чудесное место – огромная равнина, на которой течет чистейшая река, а вдали виднеется лес, полный ягод и зверей. Женщина намекнула, что это место может стать для них отличным домом. Старый пьянчуга обрадовался тому, что хотя бы одна его проблема решена, и разрешил вести его паству.

Через три дня две сотни людей добрались до зелёных полей, омываемых чистой рекой, в которой отражалось яркое солнце и голубое небо, и капитан Эбриус и правда закричал «Моритур». Но вовсе не потому, что придумал название городу, как говорилось в городской легенде, и не оттого, что чувствовал приближение смерти, как считал его знакомый, знакомый с латынью. Все было куда проще. Капитал Эбриус звал Моритур, чтобы похвалить ее за то, что привела всех в идеальное место. Она была в хвосте процессии, где принимала уже третий час роды, потому не могла прийти. Эбриус кричал и кричал «Моритур», но единственное, что призвал – смерть. Возраст и дурное пристрастие к алкоголю сыграли с ним злую шутку. И когда старик издал последний вздох, по полю прокатился первый плач новорожденного малыша. Обновление жизни в чистом виде.

Первая ночь на новом месте была веселой. Сначала были пышные похороны Эбриуса, а затем еще более пышный праздник в честь появления на свет первого жителя нового города. А когда речь зашла об имели не только малышки, но и их города, то у путников не возникло сомнений. Они назвали девочку и поселение именем женщины, которая привела их в это место. Так в честь Моритур, как и в честь ее брата Ревиксит, был назван город.

Первые недели были и без того сложными, потому что переселенцы рубили лес и строили избы, ловили рыбу и охотились на уток, но смерть Ника Обалдуя сделала их еще труднее и заставила Моритур сделать очередной сложный выбор. Женщина собиралась покинуть полюбивших ее людей сразу же после того, как они построят избы и наладят быт, но поступок Ника все изменил. Этот детина, вдруг отправившийся ночью погулять по лесу, и правда наткнулся на фей. Вот только это были не милые волшебные существа, а злые духи – фемы, которые питались человеческими сердцами. Заметив ночные вылазки парня, Моритур решила проследить за Ником, но вернувшись от наворожённой малышки с коликами, которую отпаивала укропной водичкой, узнала, что тот снова ушел в лес. Женщина поспешила следом за ним наперевес с сумкой с травами, потому что боялась тратить время. Опасения ложным не были. Ник умирал у импровизированного алтаря, на котором лежало его сердце, вырванное фемой. Моритур уже имела дело с этими монстрами и быстро прогнала трусливых тварей. Она хотела помочь Нику, но он был обычным человеком и медленно угасал лишь потому, что фемы позволяли жертве жить до тех пор, пока живо ее сердце. Они наслаждались тем, что сжирали его на глазах у обольщенного их речами человека. Об этом Моритур и рассказала Нику. А парень признался, что ему очень нравилась девушка из селения, но он стесняелся к ней подойти, а волшебные феи обещали помочь, если он их покормит. Он даже корзину с провизией принес не понимая, что ужин – он сам. Ник медленно умирал, потому что извлеченное из тела сердце, даже под магией фем долго не живет, но волновало его лишь одно – сохранность его любимой, ведь злобные феи и ей могут голову задурить. И не только ей, но и другим жителям селения, а Моритур не всегда будет на страже. Он попросил женщину запретить жителям ходить в лес, но и сам понимал, как дико это звучит. Лучшее, что можно было сделать в этой ситуации – переехать на новое место, но и тут не было гарантий, что в другом месте не будут обитать твари похуже местных.

Моритур была поражена заботой умирающего парня и в голове ее родился план. Она вспомнила про древний ритуал, защищающий города во время осады, для которого требовалось живое человеческое сердце. Ритуал был ужасен, ведь сердце вырезали из принесенного в жертву насильно, но работал. Всегда. Об этом свидетельствовали древние египетские манускрипты. А жрецы Нила знали свое дело и не забывали вести записи. Моритур рассказала Нику, что сможет провести подобный ритуал, ведь все необходимое у нее уже есть, но парню надо продержаться еще пять минут. Он кивнул, а женщина порадовалась тому, что при ней была сумка с травами, и начала подготовку. Ник помогал читать заклинание, а в конце добавил уже от себя, что добровольно отдает свое сердце на защиту поселения и ради благополучия его жителей отныне и вовеки веков, а Моритур, в честь которой это поселение названо, становится его хранительницей. Жертвенная и добровольная клятва не только защитила поселение и жителей, но и навеки связала с ним Моритур.

Моритур и правда стал самым безопасным селением, а потом и городом. Он быстро строился и в нем почти всегда была хорошая погода. Его жители крайне редко болели и жили значительно дольше соседей. У них всегда была еда и вода, даже в самые засушливые годы. А спустя годы жители города выстроили огромный, двухэтажный каменный дом для Моритур, которую считали благодетельницей. В этом доме женщина открыла постоялый двор и назвала его «Люмен» – Свет, в противовес той Тьме, что когда-то выпустила, погубив людей.

Шли годы, постоялый двор превратился в гостиницу с кафе, Моритур стала Редимет, а город все так же оставался самым безопасным местом, эдаким белым пятном, которое иногда и на карту забывали наносить, если к карте имели отношение не самые хорошие люди и не только они. И было так ровно до тех пор, пока однажды, незадолго до первого появления Амрора, в дверь двухэтажного дома не постучал седовласый мужчина с военной выправкой, представившийся главой бонумов.

Михаил точно знал, кто такая Редимет, о чем и сообщил ей в первые же минуты разговора, когда попросил разрешения называть ее Моритур, потому что ему так привычнее. Но она настояла на своем. Отныне она Редимет и несет не смерть, а искупление. Михаил признался, что искупление нужно и ему, затем он сюда и пришел. Он поведал женщине, что назревает война. Да, она будет лишь через двадцать лет, но готовиться надо уже сейчас, потому что затронет она всех, даже ее. Женщина не поверила, но кустодиам убедил ее, показав видение (то самое, что альянги потом показывал и Гадриэлю). Редимет перекрестилась и согласилась помочь. Мужчина многого не просил, но смотрительница города согласилась бы на все, лишь бы не допустить того будущего, что показал ей бонум, ведь оно разрушило бы и ее безопасную гавань, а она несла ответственность за всех жителей города.

Он предупредил, что через несколько лет в городе родится удивительная девочка Селена и попросил присматривать за тем, чтобы она никогда не покидала город, а если вдруг попытается, то нужно незамедлительно известить его и он примет меры. И Редимет стала лучшей подругой будущей матери и внимательно следила за жизнью малышки.

Он предупредил, что недавно родился важный для всей истории мальчик – Кир, но он отправит его в город уже ближе к предстоящим событиям, где-то за год. Мальчику будет очень трудно, потому что на него имеет вид глава малумов Дарк. И Редимет сначала приняла мальчика в своей гостинице, а потом нашла ему лучшее жилье, работу и посоветовала наведаться в то кафе, в котором постоянно бывала Селена. В кафе, где работала преданная ей и Михаилу девушка.

Он предупредил, что сложнее всего будет с третьей – Лизой, девочкой, которую ждет испытание жутким островом. Она появится в городе где-то в одно время с пареньком, и надо будет помочь ей с мебельным делом. И Редимет сначала приняла девочку в своей гостинице, а потом помогла найти ей лучшее жилье, наладить бизнес и посоветовала наведаться в то кафе, в котором постоянно бывала Селена. В кафе, где работала преданная ей и Михаилу девушка.

Он предупредил, что обратный отсчет начнется, когда в Моритуре появится быстрая зеленая машина и сказал не мешать ее хозяину, ведь будь он злым, он никогда бы не смог пересечь черту города. Он сказал помочь Мэшу, потому что Дарк разгадает секрет города и пареньку, и без того досаждающему малуму, сильно не повезет. И Редимент сначала приняла паренька в своей гостинице, а потом выдала ему ключи от самого лучшего номера, накормила завтраком и посоветовала наведаться в то кафе, в котором постоянно бывала Селена. В кафе, где работала преданная ей и Михаилу девушка.

Он предупредил, что скоро на пороге ее дома появится еще один необычный мужчина, который будет пытаться узнать правду о ней самой, но придется молчать. Он сказал, что когда мужчина придет во второй раз, вместе с оборотнем и тресфасьемом, она расскажет им всю историю своей жизни вплоть до текущего дня и поможет вытащить девочку с острова. И Редимент сначала приняла троих посетителей в своей гостинице, потом напоила их чаем и выслушала, а затем рассказала всю правду.

Глава 12

Утро рассеивает не только тьму, но и надуманные страхи. При дневном свете, то, что страшило ночью и не давало уснуть, становится пустяком. Жуткие силуэты за окном оказываются просто тенями деревьев, а скрипы и шумы, заставляющие поглубже зарыться в одеяло – вздохами старого дома, давно живущего своей жизнью. Устрашающие звуки и образы кажутся такими только во тьме и только потому, что подобными характеристиками их просто наделяют. Вряд ли, кто-то испугается подобных вещей в разгар дня. Свет издревле служит защитником, дарит надежду и оберегает тех, кто ему верен. Свет помогает людям, он стирает все ночные страхи и утром они кажутся лишь дурным сном или выдумкой. Другое дело ночь и темнота. Они страшат людей, заставляет запирать покрепче двери, поплотнее закрывать шторы и побыстрее ложиться спать, чтобы пережить темный период во сне. Но точная тьма больше не страшила Лизу. Теперь у нее была своя персональная Тьма, с которой никакая ночь не страшна. И с этой Тьмой за пошедшие три месяца Лиза свыклась, а все благодаря наставнику, его обучению и выработанному им распорядку дня.

Ближе к полудню Лиза с Тенаксом просыпались, «завтракали» и уделяли время тренировкам, во время которых наставник знакомил подопечную не только с медитациями, дыхательными практиками и упражнениями на осознанность, типа пятиминутного поедания изюминки, благодаря которым Тьма становилась все смирней. А после «тренировки осознанности», плотно перекусившие Лиза и Тенакс, изучали территорию, и наставник демонстрировал, что в запасе у них есть не только убийственные навыки, но и неплохие качества следопытов, которыми и учил пользоваться. Затем они возвращались в лагерь, наспех перекусывали и готовились ко встрече «гостей», на которых Лиза отрабатывала техники владения оружием и ведения боя.