Читать онлайн Слияние Лун бесплатно
Опасности прогулок под дождем
Когда в городе на Неве идет дождь, кажется, что он идет уже целую вечность. Особенно, если это осенний холодный дождь. Капли у такого дождя сразу двух сортов: крупные, увесистые, грозно шлепающие по куполу так, как будто готовы пробить его силой своего падения, и мелкие, вездесущие, летящие и сверху, и снизу и сразу со всех боков, оседающие мелкой пылью на лице, казалось бы надежно защищенном зонтом.
Когда идет дождь сразу вспоминаешь свой маленький уютный Матиз, который, увы, был продан две недели назад на запчасти. Вот. Старую машину продали, а новую еще не купили. Потому что так решил муж. Мадам Петухова вздохнула. Сейчас ей казалось, что она тут совсем ни при чем и все действительно решил бравый подводник в отставке. Хотя именно она целое лето жаловалась, что в автомобиле решительно все скрипит, шуршит и воет и добилась-таки, что было принято решение сменить ее верного дружка на кого-то поновей. Вот только муж уехал в Карелию на рыбалку, а заодно по грибы и ягоды, а она тут бьется совсем одна, да еще и без машины. Мадам Петухова вздохнула еще раз. Но это не помогло. Наоборот, дождь припустил пуще, заливая ее щегольские лаковые лоферы и экологическую сумку с продуктами.
Надо где-то спрятаться и переждать! Вот тут на углу, кажется, была стекляшка с секонд-хендом на первом этаже и кафешкой на втором. Автоматические двери гостеприимно распахнулись перед мадам Петуховой, и приятное тепло приняло ее в свои объятья.
Очки тотчас запотели, пришлось их снять, достать из нагрудного кармана аккуратно свернутую замшу и протереть. А когда очки снова оказались на носу, мадам Петухова обнаружила, что она вовсе не в секонд-хенде. Более того, она обнаружила, что прямо перед ней стоит машина мечты. Нет, не так! МАШИНА МЕЧТЫ стояла перед мадам Петуховой! Компактная, с круглыми удивленными фарами, с двумя блестящими релингами по бокам, а самое главное, потрясающего светло-зеленого с золотой искрой цвета – цвета, никогда не виданного мадам Петуховой до той поры и мгновенно пленившего ее сердце.
– Сколько же такая стоит? – ошеломленно спросила она, и тут же к ней подскочил сияющий продавец-консультант и назвал цифру, которую… Тут надо заметить, что мадам Петухова никогда не говорила прямо о деньгах. Она только загадочно улыбалась на расспросы соседей и говорила: «Ну, это мы можем себе позволить» или грустно вздыхала и замечала неохотно: «Нет, этого позволить мы себе не можем!». Так вот, цифра, которую назвал консультант, почти тык-в-тык приближалась к той, которую мадам Петухова могла себе позволить потратить на новую машину.
Вот если бы мадам Петухова была благоразумна, как в прежние времена, она бы записала адрес салона, дождалась своего подводника в отставке, и уже с ним, с понимающим мужчиной, обследовала понравившийся ей автомобиль со всех сторон на предмет выявления скрытых дефектов. Но с тех пор, как семья Петуховых приютила оборотня, с тех пор, как вихрь околоволшебных и просто волшебных событий подхватил и унес их в удивительный мир, о котором пишутся сказочные повести, старейшина семьи погрузилась в самый легкомысленный образ жизни. Она почему-то твердо уверовала, что ничего страшного с ними, Петуховыми, произойти в принципе не может, и все будет хорошо, что бы ни случилось.
Поэтому бесстрашная бабушка при помощи любезного консультанта залезла внутрь, подивилась перламутровому шару, в который зачем-то была превращена ручка вариатора, удостоверилась, что кресло удобное, затем вылезла, велела открыть капот, ничего не поняла в том, что увидела, но бесстрашно сказала:
– Выписывайте счет! Я оплачу его по безналу! – мадам Петухова была подкована в экономических вопросах.
А как называется машина, и кто ее производитель, она узнала, только прочитав счет. Марка была незнакомой, какая-то «Перла».
– Это что? – строго спросила она консультанта, и тот, рассыпавшись в любезностях, объяснил, что автомобиль сделан известнейшей китайской фирмой, продается в 96 странах, в том числе в США и Германии, что оригинальное его название звучит как «Лун Сюй», но для благозвучности на европейском рынке он выступает под маркой «Перла».
Вот если бы все это услышал Хэм, он бы призадумался. Может быть, даже зашел на китайский сайт и прочитал, что там имеют сказать о таинственной «Перле». Но Хэма рядом не было, не было рядом и подводника, так что мадам Петухова оплатила счет в интернет-банке и купила себе новую машину.
Отчего и почему
Год прошел с того времени, как я описывала вам передрягу с городом, потерявшим лицо. И, конечно, многое с тех пор изменилось. У Хэма родился сын. Обычный сын, ни капли не щенок, щекастый, пухленький и говорливый, как и полагается быть пятимесячному младенцу. Хэм поэтому очень занят, учится и по-прежнему работает монтажником в своей верхолазной фирме, а вдобавок набрал кучу переводов на фрилансе – дети требуют не только внимания, знаете ли. Дети требуют еще и денег. По правде сказать, Хэм бодр и весел только благодаря скрытым способностям оборотня. Когда ему совсем становится тяжко, он перекидывается на часок-другой в рыжего пса, довольно хрупает сахарной косточкой, и мир сразу становится прост и прекрасен.
Даша вот во пса превратится не может. Не может она превратится даже и в псицу, но, несмотря на это, несет заботы материнства достойно и с гордостью. Глубоко в душе она уверена, что Митя (так они назвали сына) – самый спокойный и красивый младенец на свете, и это дает ей силы, пожалуй, покрепче, чем силы самого могучего оборотня на земле.
Тем более, что в гости к ним иногда заходит Василий Петухов, невероятно вытянувшийся за это лето и наконец обретший долгожданную щетину. С ним заглядывает Нютка, которой пошел пятый год и которая неожиданно превратилась в страшную задиру. Самые хулиганистые мальчишки в ее садичной группе опасаются бойкую девчонку, которая к тому же может наподдать самым неожиданным образом. Например, все (кроме воспитателя, конечно, ведь воспитатели никогда по-настоящему не знают, что происходит с их воспитанниками) помнят, как однажды Марат подставил Нютке подножку во время танца клоунов и клоунесс на утреннике, а тем же днем в тихий час, когда противный мальчишка принялся снимать через голову футболку, футболка эта облепила его со всех сторон, и он бился, не мог освободиться и орал от страха целых две минуты, пока маленькая волшебница не сжалилась. По правде сказать, Нютка немного переборщила. Но ведь ей всего четыре года, и она весьма чувствительно приложилась лбом и носом, когда упала на утреннике!
Мама и папа Петуховы изо всех сил стараются внушить девочке простую, но трудную для понимания мысль о том, что сила не только дает возможности, но и налагает ответственность. Трудно пояснить это такой малышке и, пожалуй, лучше всего это удается Семену Семеновичу, коту о семи жизнях, который стал очень рассудительным, и даже почти не шалит. Ну, разве что совсем чуть-чуть, иногда.
Пристрастная проверка
Опытному читателю все уже ясно. Конечно, наивная мадам Петухова, поддавшись минутному порыву, купила в сомнительном салоне не менее сомнительный автомобиль. К тому же китайский! И сейчас вернется бравый моряк и обрушит на нее три тысячи чертей и все прочие бом-брамсели, или как там еще у них водится. И понятно, почему так произошло: мадам Петухова – женщина, и женщина в возрасте. К тому же она натура увлекающаяся, натура творческая, и какой-то зеленый с искрой колер вполне может затмить в ее глазах кривую коробку передач и низкое качество железа.
Но случилось как раз наоборот. Приехавший из Карелии муж, нагруженный рыбой, грибами и брусникой, конечно, крякнул. И, конечно, тут же загнал подозрительную «Перлу» к каким-то своим друзьям, и облазил ее сверху донизу, и где-то стучал, что-то слушал, как-то проверял и все вот эти мужские штучки, в которых я, честно признаться, абсолютно ничего не понимаю. Ну, да и бог с ними! Потому что подозрительная «Перла» оказалась чиста, как новорожденный ягненок. Никаких изъянов в ней не обнаружилось. Ну, разве что смутила отставного подводника странная перламутровая нашлепка на ручке вариатора и пробурчал он себе в усы «Я этих всех ваших макияжей (предположу, что он просто не знал, что такое «макияж») не понимаю, и понимать не намерен», но в целом вынес вердикт, что машина годная и жену не посрамит. Так что счастливая мадам Петухова не сразу и заметила, что с машиной, действительно, что-то не так.
А не заметила она потому, что сентябрь этот в Питере выдался на редкость дождливым. Ну, вот просто, куда не соберется она – на выставку, в гипермаркет, к внукам, в парк, в кафе с подругами – все время льет стеной, так что из машины страшно выходить. И вроде причем здесь автомобиль?
Старый знакомец
Кощей сидел в потертом старом и от того чрезвычайно уютном кресле и читал «Вестник Лукоморья». Среди обычной мишуры: отчета дядьки Черномора о проделанной за последний квартал работе, сводки казначейства о невероятном количестве пудов золота, загруженного в царские кладовые, устного народного творчества, представляющего собой запись очередной байки кота Баюна, полезных советов о придании чешуе хвоста особого блеска и мягкости, рекламы услуг бабы-яги, объявления о наборе невиданных зверей, обладающих оригинальными отпечатками ног, краткой передовицы (написанной самим Кощеем под псевдонимом Константин Васин) «Особенности сказочной юриспруденции», – попадались интересные новости.
Например, в разделе «Из-за рубежа» Кощея привлекли известия из Китая.
Бессмертный старик даже крякнул.
– Надо же! – сказал он вполголоса. – Все-таки удрал! Тайный каземат Небесного владыки взломан изнутри! Четырнадцать замков! Двести лунных дев в охране! Строжайшая дисциплина по заветам самого Кун-цзы!
Затем царь тридесятого ухмыльнулся и добавил, уже тише:
– С другой стороны, каземату уже пять тысяч лет, замки все китайского производства из китайской же стали. Девы в охране – придумают тоже… Да и Кун-цзы этот, между нами говоря…
После чего торопливо оглянулся и добавил громко и выразительно:
– Конечно, они его найдут и поймают! Еще бы! Китай – это же вам не хухры-мухры! Это – Китай!
Первый сон Хэма
И снилась Хэму, как всегда, всякая чепуха.
Сперва снился ему тяжелый, душный запах благовоний. И тех благовоний, что поджигают в курильницах, и тех, которыми пропитывают шелковые одежды, и тех, которыми умащают тела и волосы. Аромат был так силен, что Хэм не сразу смог открыть слезящиеся глаза, а когда открыл, увидел какое-то расплывшееся пятно и в центре пятна – руку.
Рука эта показалась Хэму чужой и враждебной. Она была смуглой, но не загорелой, и не естественно смуглой, а такого цвета, будто ее множество раз пытались отбелить лимонным соком, огуречными компрессами и прочими народными средствами. Пальцы на руке были унизаны нефритовыми и яшмовыми перстнями, которые украшали иероглифы, странно менявшие свои очертания, так что оборотень не мог понять их смысла. Тонкие пальцы заканчивались невероятными ногтями – длинными, сворачивающимися в спирали и выкрашенными в небесно-голубой цвет. Пальцы держали что-то белое, пахнувшее тонко и вкусно. Хэм должен был знать, что это такое, но никак не мог вспомнить. Больше всего раздражало оборотня то, что он никак не мог понять, женская это рука или мужская. Между тем пальцы скрылись из виду, мелькнул рукав невероятной ширины, весь затканный золотыми лотосами и раздался хруст и чавканье. И тотчас, услышав этот хруст и чавканье, Хэм понял, что за белое и душистое держали пугающие пальцы. Это был водяной каштан – давно забытое лакомство из давно забытой третьей жизни Хэма.
В глазах у Хэма прояснело и он увидел, что находится в пышно убранном зале. В центре на роскошном нефритовом троне восседал и чавкал водяным каштаном мужчина неопределенного возраста, а перед ним на множестве изящных подносов и подставок громоздились различные лакомства. Тут был колотый лед с фруктами, жареные пирожки с крабами, рисовые пирожные, какие-то непонятные разноцветные нити и еще много-много всего. Отдельно на серебряном блюде лежали три спелых персика – красный, желтый и белый.
В отдалении от трона, почтительно склонившись, стояли восемь прекрасных дев в пышных платьях дорогого шелка, расписанных диковинными цветами, птицами и бабочками. И мужчина на троне, и прекрасные девы были китайцами, что нисколько не удивило Хэма. Поразило же его то, как эти люди (или не люди?) общались друг с другом. Они разговаривали, но губы их не шевелились, и не менялось выражение ясных, прозрачных, как горные озера, глаз. Они обменивались мыслями, а не эмоциями.
– Где ныне пребывает моя дочь? – спрашивал мужчина на троне.
– Владыка, она изволит гулять по лунному саду в одиночестве. – Отвечала одна из дев.
– Вы помните, что я запретил ей сообщать, что этот – тут, пожалуй, в мыслях мужчины проскочило презрение, – сбежал из темницы?
– О, да, владыка!
– Конечно же, он сразу бросится ее разыскивать. Тут-то мы его и цоп, – ладони мужчины быстро сомкнулись, и раздалось клацанье встретившихся ногтей.
Девы молча кивнули. Ни сострадания, ни предвкушения погони, ни даже равнодушия – ничего не отразилось на их гладких лбах и в их ровных улыбках.
– Пожалуй, настало время для персиков бессмертия, – заметил владыка и протянул руку к ярко-желтому плоду. Раздалось громкое чавканье, и Хэм проснулся, как привык он просыпаться каждый день в полшестого утра.
Пусть расцветает множество цветов
Мадам Петухова со вздохом вылезла под дождь. В одной руке она держала сумку, в другой зонт, и как-то еще надо было взять с заднего сидения свежекупленный горшок с роскошным хлорофитумом.
Моя героиня (пора-пора уже мадам Петуховой выйти на первый план и стать уже не каким-то там второстепенным персонажем, а настоящей героиней) любила зеленые растения и исключительно их выращивала дома. Была там и драцена, и фикус Бенджамина, и бамбуковая пальма, и кипарисовик, и диффенбахия, и конечно же, вездесущее алоэ. Все это богатство переселилось вместе с ней на квартиру мужа и неизменно пополнялось новыми горшками и кашпо.
Не было только среди этой зелени ни одного цветущего растения, ибо, обладая тонким вкусом и будучи несколько снобкой, мадам Петухова считала розы, азалии, бегонии и – особенно! – герани принадлежностью пошлого декора, который нравится только недалеким людям. Сразу скажем, что она была не права. Ведь цветы своей яркостью, свежестью и ароматом призваны напоминать нам о весне и обновлении природы и будить в наших сердцах надежду на свет и счастье.
В общем, мадам Петухова, вполне приятная женщина, несмотря на свои заблуждения, кое-как дотащила хлорофитум и сумку (тоже, между прочим, не пустую) до квартиры и только принялась доставать ключ из глубокого внутреннего кармана своей куртки, как дверь распахнулась и явила донельзя удивленную физиономию бывшего подводника.
– Мать! – сказал он с непередаваемым выражением, – там все цветет.
– Что цветет? – вручив ему хлорофитум, вопросила мадам Петухова. Но тут же замолчала, потому что ответ сам бросился ей в глаза. На тонком, совершенно неприспособленном для этого стебле хлорофитума стремительно набухал розовеющий, краснеющий, пунцовеющий на глазах бутон. Набухнув, наглый бутон немедленно раскрылся, явив миру роскошный благоухающий… пион?
– Пион, – подтвердил бывший подводник. – Везде пионы. И на драцене, и на бамбуковой пальме, и на кипарисовике, и на фикусе, и даже на этой, как ее, диффенбахии. Ты во что опять впуталась, мать?
Цветы и бабочки
Мадам Петухова решительно не понимала, во что она впуталась. Даже более того, склонная она была подозревать, что ее бравый муж, которого, если вы не забыли, звали звучно Станиславом Викторовичем, сам впутался в Карелии в какую-то таинственную историю. Смутно представлялись необузданному воображению моей героини тонкорукие длинноногие шишиги с огромными бездонными глазами, в прекрасных зеленоватых волосах которых самое место было такому яркому цветку, как пион. Подозрительно поглядывая на бывшего подводника, она обошла квартиру и для порядка подсчитала цветы. Всего на совершенно неприспособленных для этого растениях раскрылось 97 бутонов: два снежно-белых, девятнадцать персиковых, двадцать три розовых и пятьдесят три разной степени насыщенности красного.
– Я не знаю, что произошло, – сказала спокойно мадам Петухова, – но ясно одно. Никогда до сих пор я не видела пионов персикового цвета.
– И что же мы будем делать, мать? – спросил встревоженный Станислав Викторович.
– Подождем.
Но долго ждать не пришлось. Так случилось, что на следующий день выпало воскресенье. И, как обычно по воскресеньям, о чем мадам Петухова совершенно забыла, к ней в гости нагрянул сын, невестка, несколько смущенный (потому что подростки всегда чем-то смущены) Василий и Нютка. И хотя бабушка вовсе не собиралась тревожить их рассказом об удивительных событиях, случившихся накануне, но шила в мешке не утаишь. И самое обидное, что она объяснить ничего толком не могла. Вот зацвели совершенно неприспособленные для цветения растения, и все тут.
Мама Василия, как обычно, высказалась первая и, как все мамы, произнесла с умным видом совершенно очевидную вещь:
– Но ведь пионы, кажется, весенние цветы. А сейчас сентябрь! И тут же добавила строгим голосом: Анюта, зачем ты засунула нос в цветок! Сейчас же отойди и не нюхай! Кто их знает, вдруг они ядовитые!
Папа Василия поспешил подхватить дочку и унести подальше от опасных пионов. И тут случилось странное: цветок оторвался от стебля и остался на лице девочки. Более того, все остальные цветы в квартире с нежным шелестением слетели со своих мест и устремились к малышке.
– Это же бабочки! – неожиданно высоким голосом воскликнул Василий, – просто огроменные!
И, действительно, цветы превратились в разноцветных бабочек, каждая из которых размером превышала кулак взрослого хорошо откормленного мужчины, и все эти бабочки собрались коконом вокруг ошалевшего папы, прижимавшего к себе улыбающуюся Нютку.
Бабочки и осы
Конечно же, мама тут же бросилась сгонять фантастических и оттого опасных вдвое бабочек с Нюткиного тела, ручек, ножек, и, прежде всего, с лица. Ошалевший папа тоже внес свою лепту, высоко подняв малышку и принявшись ее трясти, словно то была не девочка, а половик, который надо было выбить. Бабочки на минуту разлетелись, но тут же сомкнулись еще более плотным покрывалом.
Мадам Петухова поняла, что надо решать проблему самостоятельно: молодое поколение тут не помощники. Она с самым серьезным видом взяла в руки разбрызгиватель для цветов и принялась пшикать на прекрасных летуний. «Сейчас! Сейчас, – думала она, – их крылья намокнут, и они обваляться, как желтая осенняя листва» Но бабочки были не лыком шиты.
Едва вода коснулась их разноцветных крыльев, они обернулись в куда более неприятных созданий. И вот уже сотни две ос – крупных, агрессивных и неумолимых, устремились на бесстрашную бабушку, которая продолжала опрыскивать их специально отстоянной в течение двух дней, а до того предварительно отфильтрованной чистейшей водой (мадам Петухова чрезвычайно заботилась о своих растениях, который ответили ей такой черной неблагодарностью).
И возможно, тут бы и погибла моя героиня, зажаленная насмерть, но вмешалась Нютка. Отец как раз прекратил беспорядочно трясти ее, и девочка сделала вот что: сняла рюкзачок, все это время болтавшийся у нее на одном плече, прехорошенький рюкзачок, покрытый малиновыми и серебряными пайетками, открыла его и громко сказала:
– Пчелки, летите домой!
И осы, которые вовсе не были пчелами, повиновались. Они собрались в густой рой и черно-желтой лентой занырнули вглубь рюкзачка. Нютка закрыла молнию и поднесла рюкзачок к уху.
– Гудит! – восторженно сказала она.
– Выбрось немедленно эту гадость! – хором прокричали взволнованные родители. А Василий ничего не прокричал. По правде сказать, все это время он стоял столбом с распахнутыми руками и вытаращенными глазами. Подростки, мои милые читатели, вовсе не так смышлены и быстры, как младшешкольники и, тем более, детсадовцы.
На крики родителей Нютка не отозвалась, только крепче прижала к себе рюкзак, явно намереваясь сохранить заключенных в нем ос для какой-то своей надобности.
– Ну, вы, как хотите, – решительно сказала мама, – а я тут больше ни минуты не останусь. Едем домой!
– Я с вами! – подхватила мадам Петухова.
– Раз мы заварили эту кашу, то нам ее и расхлебывать, – поддержал ее бывший подводник, и вся честная компания, застегивая пальто и куртки на ходу, вывалилась на улицу под тяжелый осенний дождь.
Шарлотка для друзей
В этом году яблок уродилось – страсть! Впрочем, последние лет двадцать, сколько помнила Кондратьевна, яблок всегда было в изобилии. По крайней мере все ее подруги и соседки, едва начинался сентябрь, принимались одарять безотказную старушку сетками, полными и румяных, и не очень, и круглобоких, и с побитыми бочками, и крупных и мелких – когда как, раз на раз не приходится, – яблочек.
Кондратьевна улыбалась, благодарила, а, оставшись одна, вздыхала и ворчала себе под нос: «Куда я такую пропасть дену!» и принималась варить компоты, джемы, особый кисленький соус, с которым так вкусно есть жаркое из свинины, или – при воспоминании о лакомстве старушка улыбнулась – голубиную грудку с гречневой кашей. Также в изобилии приготовляла Кондратьевна яблочный уксус, от чего на кухне долго стоял крепкий пьянящий дух.
Сегодня же добрая волшебница решила испечь шарлотку. Конечно, лучше бы было приготовить настоящий пирог с яблоками из дрожжевого теста, сдобренного яйцами, сметаной и сливочным маслом… Но Кондратьевне не хотелось возиться. Кроме того, смутно чувствовала старушка, что шарлотка очень скоро пригодится.
– Для гостей, для гостей, – радостно приговаривала она, взбивая старомодным венчиком яйца с сахаром (всех этих ваших миксеров и блендеров она не признавала, и комбайн, подаренный в порыве непонятной щедрости двумя непутевыми внуками, скучал, не распакованный, на антресолях)
– Для гостей, для гостей, – думала Кондратьевна, аккуратно нарезая яблоки и выкладывая их красивой розочкой в форму, такую большую, что непонятно было, как она поместится в скромной старой духовке.