Читать онлайн В тыквах под снегом бесплатно

Когда всё начиналось, их было только двое – дедушка-железнодорожник и мальчик шести лет. Жизнь их тогда была такая неспешная, счастливая, казалось, что время остановилось для них, а потому и не нужно им никуда спешить и ни о чём тревожиться.

И сейчас, когда я оглядываюсь назад и вижу дедушку, идущего на службу в тёмное морозное утро, и спящего под двумя одеялами маленького Колю, и завтрак на столе, заботливо укутанный полотенцем – мне кажется всё произошедшее с ними позже – почти невозможным, почти сном. А ведь всё это было.

***

Они жили в маленьком городке, на втором этаже старого деревянного дома, совсем рядом с железной дорогой, и стеклянная люстра каждый раз пела свою нехитрую песенку, встречая и провожая поезда.

Вот их дом. Комната и кухня. Круглый стол, скатерть свисает до самого пола, образуя то грот в скале, где Коля прятался от пиратов, то военный штаб, где его, раненного, награждали. Над дедушкиной кроватью, всегда по-военному безупречно прибранной – старая пожелтевшая фотография девушки. Она смешно одета – штаны-шаровары и короткая куртка, как у Буратино. Она стоит со своим велосипедом среди цветущих каштанов и улыбается. Это Колина бабушка.

Можно сказать, что всё началось в тот день, когда дедушка заподозрил кражи на станции. Каждый раз он приходил со службы всё более встревоженный и омрачённый.

– На станции творится чёрт-те что, – жаловался он внуку, – начальники воруют, а обвинят, боюсь, меня. На прошлой неделе украли дизель, а теперь исчез локомотив, – дедушка тяжело опустился на стул.

– Я уже старый, Коля, и боюсь оставить тебя одного. Был бы у тебя хоть брат, мне было бы поспокойней. Эх, знать бы, что ты не один на белом свете!

Вот после этого разговора Коля и стал мечтать о брате. Но не потому, что боялся одиночества, просто ему вдруг очень захотелось показать брату все свои самые ценные вещи из ящика под кухонным столом. В какой то момент ему показалось, что если очень постараться, можно самому раздобыть себе брата. Когда он поделился этой мыслью с дедом, тот вдруг поддержал его: "А что, может и повезёт тебе – в детстве оно чего только не бывает!"

И вот раз, когда дед был на службе, Коля взял зачем-то старую меховую шапку, положил туда свой молочный зуб, окаменевшую ракушку, счастливый автобусный билет, походил туда-сюда какой то взволнованный, дополнил этот странный набор гильзой, и напоследок, прислушавшись к себе, капнул туда немного вишнёвого варенья. Во-первых, он его очень любил, и чувствовал, что оно может поспособствовать чудесам; а во-вторых, оно было похоже на кровь, и от этого всё становилось настоящим. Ближе к вечеру он вышел в парк и пристроил шапку в дупло старого дерева. Он хотел выждать три дня, прежде чем идти проверять, но ночью пошёл дождь, и утром Коля заволновался – “А вдруг, уже?!” Он вернулся в парк, отыскал дерево и отодвинул ветку. В шапке никого не было. Но к этому он готовился, когда шёл через парк к знакомому клёну, пытаясь выровнять дыхание. Его поразило другое: какими жалкими и беспомощными показались ему все эти вещи, когда-то такие ценные, а сейчас сиротливо лежащие на дне старой мокрой шапки.

Дедушка рано отправлялся на службу, весь день он ходил по рельсам, заглядывал под вагоны и непостижимым образом взаимодействовал с этими огромными чёрными механизмами. Коля завтракал один, до обеда бродил по городу, а потом шёл на станцию к деду. Вместе они обедали, сидя в роще на поваленном дереве и глядя на проходящие поезда. А вокруг – то дрожала на ветру озябшая черёмуха, роняя к их ногам крошечные мокрые лепестки, то вздыхала сирень, то тополиный пух по-доброму щекотал нос и лип к бутербродам.

Шиша появился у них в середине лета, когда цвела липа, щедро раздавая налево и направо свои обещания. Коля потом любил перебирать в памяти подробности этого дня, словно разом высыпал в рот целую коробку леденцов и перекатывал их во рту, наслаждаясь разноцветной сладостью. Они вместе с дедом возвращались с работы, начинался вечер, но липы ещё гудели от пчёл, было жарко и пыльно, и они зашли на лодочную станцию к дедушкиному товарищу. И пока деды говорили о своём, Коля бродил вдоль пристани и вдруг услышал плач. Он сразу пошёл на звук и скоро вышел к складу старых деревянных ящиков. Там, на замусоренном дворе, он и увидел его – коричневый щенок, довольно крупный уже, но худой, на коротких широких лапах, со слишком большой головой и странными ушами, которые торчали не вверх и не вниз, а в стороны. Коля как будто сразу узнал его и почему то вспомнил мокрую шапку в дупле. Но он ничего не просил, он просто смотрел во все глаза то на дедушку, то на щенка.

– Да он тут давно, – объяснил дедушкин товарищ, – он сначала всё под лодками жил, а теперь вот сюда прибился.

И тогда дедушка сказал самые прекрасные слова:

– А что, щенок хороший!

Всю дорогу Коля нёс его сам, руки слабели от усталости, щенок кряхтел и оползал вниз. И чем тяжелее была эта ноша, тем острее он чувствовал то нежданное счастье, которое на него вдруг обрушилось.

Дедушка предложил назвать щенка Шиша Раданович, в честь своего друга, моряка из Сербии, с которым они в юности служили на корабле. Шиша Раданович очень любил собак – да так, что двоих своих любимцев тайно провёл с собой на корабль. Он делил с ними свой паёк и тяготы службы, а они служили ему верой и правдой, слушались его с полуслова, и даже без слов; и знали, когда можно отсидеться в подсобке, а когда нужно выйти и помочь Шише или просто повеселить всех.

– Я бы никогда не предложил назвать щенка в честь своего друга, – сказал дедушка, – если бы не знал наверняка, как он был бы этому рад. Шиша был самым весёлым и самым сильным на корабле, вот капитан и закрывал глаза на его собак, – вспоминал он.

– Вот ты сейчас поймёшь, каким был Шиша Раданович. Однажды в нижнем отсеке образовалась пробоина и вода хлынула в трюм. Шиша разогнул стальную пластину обшивки, прижал её к дыре и своими огромными ладонями удерживал так больше часа, хотя острые струи со страшной силой били ему в лицо. А наверху кричали в ужасе его собаки и рвались на помощь. И сквозь шум воды и рёв насоса было слышно как Шиша кричал своим собакам: "Чекайте ме, чекайте ме!", пытаясь их успокоить. На его родном языке это значило “Ждите меня!”

Теперь они вместе выходили гулять и до обеда бродили вдоль речки, прыгали по деревянным настилам на стройке, на пустырях разжигали костры и поджаривали бутерброды. Они любили валяться на траве и ловить кузнечиков. Вечером Коля читал вслух, а щенок Шиша дремал и слушал.

Кончилось лето. Однажды, прохладным сентябрьским днём, друзья шли вдоль речки, а по воде плыли жёлтые ивовые листочки и было настроение молчать и жевать травинки. Расталкивая коленями высокую траву и позабыв о времени, они всё шли и шли, словно и сами скользили по течению реки всё дальше и дальше. Вдруг шорох в камышах заставил их остановиться. Осторожно ступая, они приблизились, но когда подошли совсем близко, кто-то маленький юркнул в густые заросли. "Смотри!" – прошептал Коля. На деревянном мостике , который прятался в камышах лежала маленькая самодельная удочка.

Следующим утром Коля с Шишей снова отправились на речку чтобы выследить таинственного рыбака. Они подкрались и раздвинули тростник. На мостике спиной к ним сидел малыш в розовых ползунках и удил рыбу. И хотя ползунки были разрезаны и превращены таким образом в штанишки, они всё равно были безнадёжно малы, и малыш их то и дело поддёргивал. Куртка на незнакомце тоже была очень короткая, а ботинки велики и изрядно поношены.

– Эй! – позвал Коля.

Малыш вскочил и хотел было нырнуть, но в последний момент передумал и скрылся в камышах.

– Малыш, меня зовут Коля, я тебя не обижу, выходи!

Но никто не появился.

– У меня с собой бутерброды!

Тишина.

– Если не выйдешь, я заберу твою удочку!

Тогда камыши зашевелились и появился малыш. Он был смущён и всё время поддёргивал свои штанишки.

– Как тебя зовут? – спросил Коля.

– Тома, – ответил малыш.

Это была девочка.

Оказалось, Тома ушла от родителей и жила теперь одна в камышах. На вопрос, сколько ей лет, она ответила: "тли". Так и порешили, ведь проверить никто не мог. Коля взял маленькую ладошку, всю пропахшую рыбой, и повёл домой. "Только бы! Только бы!" – мечтал он всю дорогу.

– Мииилости прооосим, – сказал дедушка очень удивлённо, как только дети вошли.

Но сразу так деловито и ладно пристроил Томину удочку в углу, что Коля выдохнул.

– Почему ты ушла от родителей? – спросил дедушка.

– Так лучше, – ответила Тома.

Больше она ничего не сказала. Но по тому, как вдруг дёрнулся её подбородок, дедушка понял, что они пили.

Первый день Тома очень стеснялась ползунков, поэтому так и ходила по дому в своих больших некрасивых ботинках. Анатолий Васильевич достал чемодан со старыми Колиными вещами, из которых тот давно вырос, и подобрал для Томы одежду по размеру. Дети бегали по комнате, играли с Шишей, а дедушка готовил ужин и радовался, слушая смех, лай и топот детских ног.

Так у Коли появилась сестрёнка. Спала Тома на кухне, в гамаке, который соорудили из покрывала. Перед сном, в темноте, Коля рассказывал ей сказки, которые придумывал на ходу. Тома слушала, затаив дыхание, а под столом похрюкивал во сне Шиша.

В одно субботнее утро все проснулись особенно счастливые, и потому решили этот день назначить Томиным днём рождения. Мальчик подарил сестре свою любимую книгу "Великие первопроходцы", а дедушка спросил Тому, что она хотела бы получить в подарок.

– Тёплую куртку, – призналась девочка.

Дедушка вытащил из буфета почти все свои сбережения и побежал на рынок, а ребята принялись лепить торт. Накрошили печенья в миску, налили сгущёнки, слепили шар, приплюснули его, а сверху украсили жёлтыми осенними листьями и маленькими сиреневыми цветами хризантем, которые последними цвели в эту осеннюю пору в палисаднике. Получилось прекрасно! Дети сели ожидать деда. Тот примчался раскрасневшийся, прямиком, не разуваясь, зашёл в кухню (первый раз такое было с дедушкой!), достал из жестяной чайной коробочки оставшиеся деньги и снова исчез. Дети не выдержали такого долгого ожидания и принялись резать торт. У каждого на тарелке лежал кусок с жёлтым кленовым листом и сиреневой звёздочкой. Дедушка пришёл счастливый, торжественный. Он вручил Томе овчинную куртку – тулуп. Это было чудо, потому что девочка мечтала именно об овчинном тулупе, но постеснялась сказать. Все были счастливы. Дедушка налегал на торт. Он никогда не ел ничего вкуснее!

Но вот и в нашу, такую счастливую, историю пришла беда. Пришла и потащила за собой вереницу горестей и лишений. Вечером, когда малыши ждали деда с работы, в дверь постучали. На пороге в компании начальника станции стоял милиционер.

– Ваш дедушка обвиняется в крупных хищениях железнодорожного имущества, – монотонно бубнил он, – в числе прочего – локомотив, дизель, несколько километров железнодорожного полотна, билеты на поезда дальнего и ближнего следования…