Читать онлайн Мир тысячи морей бесплатно

…Он придет позже всех, и он будет не такой как все…

Из пророчества Адаэль.

1

Говорят, что ночь на Атлантике совсем не такая, как в Европе. Я пока что не замечал никаких отличий от ночи в родной Англии. Такое же небо над головой, такие же звезды на небе, возможно, воздух немного другой, с постоянным привкусом соли на губах и ветер в лицо более свежий, более резкий. Но это только помогает во время ночной вахты, не дает засыпать.

Это было мое первое плавание, тогда я еще был молодым лейтенантом, едва получившим назначение на должность командира канонерского отделения. Мы шли на фрегате «Трафальгар» прямым курсом в Англию, сопровождая грузовой корабль с грузом хлопка с Кубы. Фрегат представлял собой торжество судостроительной мысли той эпохи. Он был оснащен одновременно и парусами и, ставшим популярным в последнее время, паровым двигателем. Это совмещало инженерные достижения прошлого с новейшими идеями современности. Даже при полном штиле корабль мог продолжать движение на пару. К тому же он имел бронированную обшивку поверх обычной деревянной. «Трафальгар» мог развивать скорость в 13 узлов, что значительно превышало прежние показатели скорости. Фрегат был вооружен сорока новыми нарезными орудиями, которые были расположены по бортам. Он был гордостью и надеждой королевского флота.

Усталость просто валила меня с ног. Помнится, я еще тогда подумал: «Ничего, скоро зайдем в порт Гамильтон, на Бермудах, там отосплюсь», – и меня передернуло при мысли, что сейчас мы идем где-то в центре печально известного «треугольника смерти». Об этом месте ходили самые мрачные рассказы среди моряков, суеверных людей и простых обывателей. Тогда у всех на слуху еще была история о «Розали» – французском судне, найденным дрейфующим возле Нассау – столицы Багамских островов. На нем были подняты все паруса и вся необходимая оснастка, но отсутствовали все до единого члены команды, словно их никогда и не было на этом корабле. Странные штили, водовороты и неожиданные штормы – обо всем этом рассказывали подвыпившие моряки в портовых тавернах. Суеверия все это, поспешил я себя успокоить.

На горизонте виднелись кормовые фонари грузового судна. Однако, присмотревшись внимательнее, я вдруг понял, что это не фонари. Огни были прямо на воде и постепенно они разрастались в большие светлые пятна. Я уже начал подумывать, не поднять ли тревогу, но почему-то медлил, опасаясь подымать панику зря, как вдруг пятна пропали. Пропали внезапно и звезды на небе – их заволокло тучами, ветер задул сильнее, и вдалеке сверкнула первая молния. Начинался один из тех разрушительных штормов, что столь часты и столь внезапны в этих местах. В этот раз я не медлил и решительно побежал к рынде. В ночи тревожно загремел колокол.

На мостике появился наш капитан Джон Блэк. Бывалый моряк, за плечами у которого не одно кругосветное путешествие. Он был легендой среди моряков – дослужившийся до капитана из простого юнги, он получил свой чин по заслугам, а не за выслугу. В то время он был для меня примером для подражания, и я был горд служить под его началом. Быстро оценив ситуацию, он отстранил меня от штурвала и твердой рукой взялся за управление судном. Что ж, от меня тогда и вправду можно было мало чего ожидать. На юте были слышны свистки боцманской дудки, которой отдавались приказы поднятой по тревоге команде. В срочном порядке были спущены все паруса, благо судно могло идти и без них, а лишнее сопротивление ветру во время шторма только бы навредило.

И тут началось. Тьма ночи усилилась еще больше из-за сгустившихся туч на небе. На много миль вокруг была видна только белая пена на волнах. Шквалистый ветер налетал, казалось бы, неоткуда, подбрасывая наш корабль, словно легкую скорлупку на внезапно взбесившихся волнах. Море будто бы за что-то разгневалось на людей, осмелившихся плыть здесь. Волны перекатывались за борт, готовые пустить судно ко дну, но фрегат всякий раз выныривал, упрямо идя навстречу стихии. И так продолжалось бесконечно долго и, казалось, конца этому не будет, пока на горизонте не появилась огромной высоты волна, которая неумолимо приближалась. Капитан, не проронив ни слова, выровнял судно носом к волне, которая была уже совсем близко, чтобы потери при столкновении были наименьшими.

Волна обрушилась стремительно, сметая всех и все на своем пути, ломая реи и мачты. Я едва успел ухватиться за шкот, как меня сбило с ног. Поток прибил меня к фальшборту и едва не погубил. Когда я, наконец, встал на ноги, вода уже стекала за борт, унося за собой обломки и оснастку. Вдруг весь корабль осветился ослепительно ярким белым светом и через мгновение погас. А затем наступила тишина. Шторм прекратился так же внезапно, как и начался.

2

Потери после бури были страшны: две из трех мачт были сломлены, пробита обшивка в трюме из-за сорвавшейся с места пушки, образовалась течь. Кроме того, и это было самым страшным, несколько десятков матросов были смыты за борт. Часть команды под моим руководством была немедленно отправлена на устранение пробоины. Когда я в следующий раз поднялся на палубу, было уже утро.

На мостике виднелась фигура капитана. Похоже, он не покидал его всю ночь. И сейчас он напряженно вглядывался в горизонт. Я поднялся наверх.

– Мистер Ричардс!

– Да, сэр?

– Я вот что хотел у вас спросить: за время вашей вахты, еще до шторма, происшествий не было?

– Нет, сэр.

– И мы шли верным курсом?

– Так точно, сэр.

– Стало быть, сейчас мы должны быть где-то здесь. – капитан ткнул пальцем в карту.

Я присмотрелся.

– Думаю, да, сэр, но ведь шторм…

– Мистер Ричардс – вкрадчиво произнес капитан – даже учитывая задержку из-за шторма и повреждения, мы уже должны были быть на Бермудах.

– Сэр, а вы уверены, что курс теперь верный, ведь…

– Вы что, считаете меня мальчишкой, который не может определить верный курс? – капитан явно вспылил. Очевидно, сказывалось напряжение и усталость. Его можно было понять, но все равно мне было чертовски обидно – Да я скорее поверю в то, что нас штормом перенесло на другой край света, чем в то, что я ошибся. К тому же, где этот чертов торговец? Никаких вестей о нем с начала бури.

Я попытался ответить, но нас отвлек крик впередсмотрящего. Крик, который можно было меньше всего ожидать услышать здесь: «Пираты!»

– Только этого не хватало – проворчал капитан – откуда они взялись? Неужели они прошли сквозь шторм, чтобы напасть? Немыслимо.

Нападения пиратов в этих местах случались крайне редко. Прошли времена знаменитых Моргана, Олонэ, Черной Бороды, которые наводили ужас на всю округу. И, тем не менее, пираты все еще присутствовали в этих водах, но нападали они, только если были уверены в своей победе, и в основном на торговые суда. Так что этот случай можно было назвать скорее исключением.

Однако, после перенесенного шторма шансов у «Трафальгара» оставалось мало. Пробоина значительно снизила нашу скорость. И, тем не менее, никто из нас не собирался сдаваться. Необходимо было готовиться к обороне, чем капитан и занялся.

– Свистать всех наверх! Орудия к бою готовить! Правым бортом по ветру! Мистер Ричардс, – сказал он, когда я попался ему на глаза – отправляйтесь на свое место к канонирам и постарайтесь не подвести меня в этот раз.

Я козырнул, отправился в трюм и принялся ждать. Сквозь пушечный портик вдалеке показался корабль на флагштоке которого развевался черный флаг. Очертания судна меня сильно смутили, уж больно они были необычными.

– Да это же каракка! – присвистнул кто-то рядом со мной. Я обернулся. Это был О’Брайен – один из лучших канониров судна, – вот уж не думал, что на них еще кто-то выходит в море. На таких еще старина Колумб отправлялся в Новый Свет.

Я пригляделся внимательнее и не смог удержаться от крика – на горизонте виднелся еще один черный флаг. Окончательно стало ясно, что схватки не избежать. Так и вышло.

Хоть я и пытался морально приготовиться к своему первому в жизни морскому сражению, оно застало меня врасплох. Мы, как могли, старались уйти в отрыв, но развить полно скорости из-за повреждений мы не смогли. Поэтому к полудню обе каракки были от нас на расстоянии не больше двух кабельтовых и оно стремительно сокращалось, ибо пиратские суда обладали большей парусной оснасткой, что позволяло им ловить ветер по всем галсам.

С борта пиратской каракки, на флагштоке которой развивался чудаковатый флаг с ухмыляющимся черепом в шутовском колпаке, доносились смех и улюлюканье вперемешку с угрозами, звучавшими на всех языках мира. Мы долго лавировали, но из-за потери скорости и маневренности вскоре оказались зажаты с двух сторон. Едва наши корабли сблизились, я дал отмашку к стрельбе. Немного рановато, но опытные канониры знали свое дело и дали залп вовремя. Одновременно выстрелили и пираты. На время все скрылось в клубах порохового дыма. Когда дым рассеялся, стало видно, что один из кораблей получил серьезные повреждения. Давали о себе знать новые нарезные пушки. Пират стал заваливаться на левый борт и в воздух взлетели абордажные крючья. У пиратов теперь была только одна дорога – к нам на судно, иначе – гибель в воде.

Пока мы перезаряжались, второй корабль успел дать по нам еще один залп, однако бортовая броня спасла нас от серьезных повреждений. Я запоздало дал отмашку к новому залпу, но он уже был бесполезен. Корабли сошлись вплотную и пираты волной хлынули к нам на борт.

Завязался бой.

Я, конечно, не видел, что происходило на палубе, однако слышал яростные крики, доносившиеся сверху. К моему стыду, первой мыслью было забиться куда-нибудь в угол и не высовываться, но все же дисциплинированность и чувство долга одержали верх. Я глянул на окружавших меня бывалых и готовых ко всему канониров и обнажил шпагу.

С криком «За мной!» я первым бросился к выходу на палубу. В первую секунду мне показалось, что я один, что за мной никто не пошел, и холодная липкая рука страха сжала мое сердце. Но тут же я услышал крики матросов и, уже не раздумывая, ринулся вперед.

Когда я выбрался, то подумал, что попал на скотобойню. Кругом была кровь и грязь, слышались чьи-то стоны, крики, даже рычание. А потом мне было не до размышлений. Ко мне подбежал огромный детина и с ходу атаковал. С превеликим трудом, но я все же отражал его удары, однако вскоре стало ясно, что долго мне не протянуть. Я споткнулся обо что-то – потом я увидел, что это было тело одного из нападавших – и упал на спину, выронив шпагу.

Пират с жуткой ухмылкой занес саблю для удара. Тут мне на глаза попался пистолет. Не раздумывая, я схватил его и выстрелил. Пират с неким удивленным и даже обиженным выражением лица упал.

Только после этого я смог облегченно перевести дух и обратить внимание на то, что держу в руке – это был давно вышедший из употребления кремневый пистолет. Такой я видел в нашем родовом поместье в коллекции отца. Однако в тот момент времени для удивления не было.

Я поднялся, подобрал шпагу и обернулся в поисках соратников. Из тех, с кем я вступил в бой, осталась едва половина. Справа я увидел Джонсона, впереди мелькнула рыжая шевелюра О’Брайена, а рядом с ним еще пару канониров.

Капитан Блэк с горсткой защитников удерживал ют. Его шпага была багряной, а весь камзол был в крови, и я думаю, даже сам капитан не смог бы сказать, чья это кровь – его собственная или противников. Наш приход лишь немного облегчил ситуацию и ослабил напор пиратов, однако численное превосходство противников все больше давало о себе знать. Я собрал тех, кто еще оставался в живых и начал пробиваться к капитану, но не успел.

В глаза мне бросился пират, который и поведением, и одеждой, и манерой боя выделялся из толпы. Он был одет в белую кружевную рубаху, на ногах были туфли, а не ботфорты. В руках он держал богато украшенную шпагу. Он выглядел, словно аристократ, затесавшийся в рыночной толпе. Сразу было ясно – он был предводителем пиратов. Видимо его заметил и наш капитан, ибо он стал пробиваться к главарю разбойников, не замечая, что за ним с каждым шагом идет все меньше и меньше членов команды. Наконец, капитан Блэк и капитан пиратов скрестили клинки. Бой вокруг приутих, все уступили место капитанам, словно от данной схватки зависел исход боя, хотя так оно, очевидно, и было.

Наш капитан яростно рубился, показывая чудеса фехтования. Но по нему все-таки было видно, что он уже выдохся. Это был не первый его противник. Тем не менее, обманным пируэтом капитан ушел в сторону и нанес удар. Рукав белой рубахи пиратского главаря стал набухать кровью. Продолжая наносить и уходить от ударов, капитан вновь исхитрился увернуться от чужого клинка и попытался поразить пирата в развороте, но наткнулся на оружие противника. Шпага Джона Блэка переломилась от удара о шпагу пирата. Немыслимо! Ведь это была награда королевской семьи, выкованная лучшими оружейниками империи. «Это конец!» – подумал я.

Но пиратский капитан не спешил убивать поверженного противника.

– Господа, – насмешливым тоном сказал победитель – спешу сообщить вам, что ваш корабль и все ваше имущество захвачены джентльменом удачи, любимцем женщин и Фортуны – Весельчаком Диком. Добро пожаловать.

Сражаться дальше не имело смысла, и вокруг послышался звон от бросаемого оружия. Бросил свою шпагу и я. Спустя краткий промежуток времени все, кому посчастливилось выжить, были на борту под флагом со скалящимся черепом в шутовском колпаке. Раненых пираты в плен не брали. Я своими глазами видел, как их отправляли за борт. Как мало нас осталось! Помимо меня здесь был капитан Блэк, боцман Льюис, О’Брайен, Джонсон и еще с десяток матросов.

Нас посадили в трюм и после продолжительного плавания мы очутились на берегу неизвестного острова. Видимо, пиратской базы. Так начался наш плен.

3

Сразу по прибытию нас отправили на допрос, как выразился Дик – «на личную аудиенцию». Капитан Блэк все же оказался ранен и в пути потерял много крови. Как только мы прибыли им занялся врач. Так и вышло, что из командного состава остались только я и боцман. Мы то и присутствовали на «аудиенции».

– Итак, мое имя вы знаете, а вот с вами я еще не познакомился, – начал предводитель пиратов.

Я не знал, как себя вести и посмотрел на боцмана. Хоть я и старше по званию, но боцман был гораздо опытнее. Он просто кивнул мне головой, чтобы я делал также как он и представился:

– Джером Льюис – боцман.

– Лейтенант Эдвард Ричардс – старший канонир – представился и я.

– О! Так значит, это вы таким чудным образом отправили мою «Королевскую лань» на морское дно? Должен признать, вы сильно нас потрепали. Впечатлен. И в чем же секрет вашего оружия? И откуда вообще взялся такой корабль?

– Мы подданные короля Англии – гордо сказал я. Да, тогда я был наивен и полагал, что Британская Империя вызывает страх и уважение у каждого, даже у разбойника.

– В Англии такое никогда бы не построили, все знают, что лучшие корабли у Вольницы.

– Ха! Лучшие корабли! Да Британия всегда была морской владычецей!

Дик усмехнулся:

– Может быть, та Англия когда-то и была, но не эта.

– Какая та и эта? О чем ты?

Но Дик уже перестал обращать на меня внимание и переключился на боцмана:

– Мистер Льюис, а что вы мне скажете?

– Лейтенант Ричардс уже все тебе сказал. Нас будут искать и, в конце концов, найдут и вот тогда тебе не поздоровится.

Слова боцмана вселили в меня надежду, и я поддакнул:

– Королевский флот тебя раздавит.

– Мистер, как вас там, Ричардс, мои ребята в любом случае разберутся, как управляться с вашими пушками, и вот после этого от вас не будет никакого проку. И не нужно возлагать таких надежд на Англию. Этот захудалый островок вас не спасет.

Патриотизм, внезапно взыгравший во мне, смешался с отчаянием, и я бросился на Дика, но тот смог увернуться и ударом впечатал меня в стену, одновременно с этим направляя пистолет на дернувшегося было боцмана. Я отстранился от стены и увидел лежащую на столе карту. На ней не было ни одного знакомого названия, кроме Англии, но это был какой-то другой, непохожий на мою родину остров.

Я повернулся к Дику. В лицо мне уперлось дуло второго пистолета. Это был такой же кремневый пистолет, как и тот, которым я сразил пирата в прошедшем бою.

– Не советую, даже, и пытаться – произнес Дик и крикнул в дверь – Хейли, Твиг!

Вошли двое рослых матросов.

– В камеры их.

Под конвоем мы вышли из здания и отправились куда-то в сторону скал. Я обернулся. Очертания дома Дика слегка удивляли. Он был построен из камня, но украшен в давно устаревшем стиле барокко. Это причудливая смесь была и странной и красивой одновременно.

Дорога, по которой мы шли, была вымощена булыжником, по сторонам дороги росли пальмы и фруктовые деревья. И вообще складывалось впечатление, что мы попали не на базу пиратов, а на загородную виллу. Однако это впечатление пропало сразу, как только мы очутились перед входом в пещеру.

Наши провожатые зажгли факелы и толкнули нас внутрь. Какое-то время мы петляли по коридорам, в одном из которых разделились. Боцмана повели в одну сторону, а меня в другую и вскоре втолкнули в темную сырую камеру.

– Полегче! – крикнул я, желая скорее подбодрить самого себя, нежели угрожая пирату.

В дальнем углу шевельнулась фигура: «Вы англичанин? Нечасто встретишь здесь англичан». Незнакомец говорил на английском языке, но с каким-то странным акцентом. Француз? Я попытался устроиться поудобнее:

– Я думал – это пиратов нечасто здесь встретишь.

Мой невидимый собеседник удивился:

– Отчего же? Ведь это Пиратская Вольница.

– Пиратская? Я думал, в Карибском море пираты стали вымирающим видом.

– Карибском? Никогда о таком не слышал.

– Как это? Разве мы сейчас не на Бермудах?

– Бермуды? – незнакомец явно заинтересовался мной и подобрался ближе – Вы… Простите, как ваше имя?

– Эдвард.

– Мое Уильям. Эдвард, вы ведь из Англии?

– Да.

– Тогда о каких Бермудах вы говорите? Погодите-ка – Уильям подскочил, как ошпаренный – вы, наверное, из Первой Англии, из внешнего мира? Это просто невероятно!

– Что невероятно? Из какой Первой Англии? – Уильям, очевидно, был не в себе и нес какую-то околесицу – Вы разве не англичанин?

– Да. Но я из второй, Новой Англии.

– Второй? Вы вообще в своем уме? О чем вы говорите?

Но Уильяма было уже не остановить, в возбуждении он вскочил на ноги и принялся расхаживать по камере.

– Скажите, Эдвард, до того, как вас захватили, не происходило ничего необычного? Внезапная буря или странные огни на воде?

– Да, но откуда вы знаете?

– Все верно! – радостно заголосил Уильям – в это невозможно поверить, но вы первый переселенец за последние двести лет!

– Что?

– Эдвард, послушайте меня внимательно. Вы сейчас находитесь совсем в другом мире. Здесь совсем не та Англия, откуда вы родом, здесь вообще все по-другому.

– Этого не может быть! Вы спятили.

– Выслушайте меня, я историк и занимаюсь составлением истории нашего государства по заданию императора. Я возвращался из столичной библиотеки, когда наш корабль захватили. В библиотеке я как раз изучал сохранившиеся свидетельства перехода. Все совпадает.

– Какого перехода? Да я даже слушать это не хочу!

– Я не сумасшедший. Последний переход был около двухсот лет назад. С ним мы и получили последние сведения о старом мире. Да вы хотя бы посмотрите на мою одежду.

Мои глаза уже привыкли к темноте, и я стал различать детали. В самом деле, Уильям был одет в старый, точнее новый, но старого покроя костюм, какие были в моде еще при дворе короля Карла II. Еще мне на ум пришла абсолютно устаревшая, но новая каракка пиратов, и пистолет, которым грозил мне Дик, и карта в его кабинете. Вот что он имел в виду, когда говорил о ТОЙ Англии.

– Не может быть… – прошептал я.

Повисла гнетущая тишина. Я погрузился в свои мысли. Все, что говорил Уильям, казалось полным бредом, но как иначе объяснить все странности, приключившиеся с нами? Если же это правда, то перед ней меркнет и шторм и битва с пиратами и плен. Волей неволей, приходилось верить.

В конце концов, я попросил:

– Расскажи мне об этом мире.

Уильям, видимо задремавший, встрепенулся и с удовольствием, явно ощущавшимся в его голосе, начал рассказ:

– Это странное место. В этот мир за многие годы попало огромное количество людей разных народов и эпох, которые и осели здесь. Первыми здесь оказались представители правящего народа. Сами они себя называют ольмеками.

– Кто это?

– Это раса людей, похожих на индейцев, с которыми в вашем мире когда-то сражался Кортес. В этом мире тоже долгое время шла борьба за власть. Особенно долго не могли смириться испанцы.

– Испанцы здесь тоже есть?

– Да, не перебивайте, я расскажу все по порядку.

И вот что мне поведал Уильям.

Жители этого мира живут на островах, разбросанных по всему океану, причем здесь нет ни одного материка. Государственное устройство этого мира довольно простое. Во главе стоит Император из правящей ольмекской династии, который живет в Тамоанчане – столице этого государства, расположенной на самом крупном острове. В прямом подчинении Империи два соседних острова: Англия и Испания. На них живут представители европейских народов, которых сюда попало больше других. Также в подчинении Императору находится и Пиратская Вольница – государство, основанное пиратами, которых во множестве затягивало в Бермудский треугольник на протяжении столетий. Пираты давно перестали заниматься разбоем и ведут оседлый образ жизни, так что это стало скорее их самоназванием, чем образом жизни. Но встречаются среди них и такие как Дик, которые до сих пор продолжают заниматься разбоем. Существует также государство викингов или варягов – оказывается, и они в свое время стали жертвами треугольника – Вальгалла. Так называется, загробный мир в их легендах. Формально они также подчиняются Империи, но фактически являются самостоятельным государством.

А еще в этом мире существуют коренные жители. Наверняка вы бы удивились, если бы я сказал, что персонажи детских сказок: русалки, морские люди, водяные и прочие существуют. Но это так. Именно они и являются коренными жителями этого мира. Однако за многие века войн их практически истребили, и они исполняют роль рабов.

– И как же называется ваш мир? Куда мы попали?

– Хм, знаете, похоже, что он не имеет названия, да, признаться, в этом и нет необходимости. Вряд ли кто-то задумывался над этим всерьез.

Какое-то время я переваривал все сказанное, затем спросил:

– А что же теперь будет с нами?

– Вас представят Императору. Теоретически, никто не отменял древний закон, согласно которому каждый прибывший может жить на понравившемся ему острове, если тот не занят. Но, как я уже говорил, последний переход был два столетия назад, поэтому вряд ли кто-то захочет перекраивать мир заново и создавать новое государство. Я думаю, что вам предложат присоединиться к Англии.

Вновь повисло молчание. Спустя некоторое время дверь отворилась и нам принесли еду. Это была какая-то неопределенная похлебка, каша и пару кусков хлеба. Когда мы поели, вновь открылась дверь, миски забрали, а на пороге появился человек. В нем я без труда узнал капитана пиратов.

– Мистер Редлер, не соблаговолите ли вы пройти из этих уютных апартаментов на борт нашего шлюпа и отправиться в путешествие домой? – обратился Весельчак к историку.

– Моя семья уплатила выкуп?

– Да – коротко бросил Дик.

– Эдвард, я сообщу о вас Императору – на ходу торопливо затараторил Уильям – вас спасут…

Дверь захлопнулась, и на меня вновь навалились тишина и темнота.

4

Затрудняюсь сказать, сколько времени прошло после того, как Уильям покинул меня. Я не мог даже определить какое нынче время дня, ибо я не видел солнца. А ориентироваться по приемам пищи я тоже не мог, так как, зная нрав Весельчака, меня могли кормить как один раз в день, так и пять и шесть. О течении времени можно было догадываться лишь по длине щетины, заметно выросшей на моем лице.

Когда моя борода отросла больше дюйма, стало ясно, что в заключении я провел уже несколько месяцев или около того. Все это время я не получал никаких известий относительно судьбы капитана и команды. И эта неизвестность сводила с ума. Раздрай в мысли добавляли еще и постоянные раздумья о словах историка. Все-таки он смог убедить меня в своей правоте, но само осознание того, что я вдруг перенесся в другой мир выбивало почву из под ног и добивало меня окончательно. Я был полностью растерян.

Поэтому когда однажды я проснулся от грохота пушек, был даже рад. Первой мыслью, не смотря ни на что, было то, что это все-таки королевский флот обнаружил пропавший экипаж «Трафальгара». А вслед за ней вспыхнула надежда, что я просто в плену и нет никакой другой Империи. Слова историка о другом мире показались мне просто бредом. Как бы то ни было, но я приготовился бежать при первой возможности.

Не успели еще отгреметь первые залпы, как дверь камеры отворилась. Вошли двое пиратов. Один из них наставил на меня дуло пистолета (в свете факела я вновь приметил, что пистолет старый, кремневый), а второй начал подталкивать меня к выходу. Против оружия особо не попрешь, поэтому я повиновался и вскоре предстал перед Диком. Тот, как всегда, был в белоснежной шелковой рубашке Только в этот раз на нем была еще и широкополая шляпа с пером, из-под которой выбивались пряди длинных белых волос. Даже под обстрелом он не терял присутствия духа.

– Мистер Ричардс! Рад приветствовать. Надеюсь, хорошо выспались? Я, признаться, отвратительно. Эти выстрелы оторвали меня от чудеснейшего сна. Кстати, о выстрелах! Это мой извечный противник, один из баронов – Михаэль дэ Шатильон. К моему большому прискорбию, в этот раз он собрал против меня целую эскадру, и скоро может разнести меня в щепки. Но! Судя по тому, как вы нас потрепали при первом знакомстве, вы и Михаэлю сможете дать отпор. Вы спасете многие жизни, в том числе и свою собственную, если воспользуетесь своими пушками.

– Наш фрегат даст отпор любому, и если бы не потери после шторма, мы бы и тебя одолели. Но воевать с королевским флотом я не стану, тем более на твоей стороне.

– Какой королевский флот? – Дик удивленно вскинул брови, и видно было, что он не прикидывается – помилуйте, Михаэль такой же голодранец-пират, как и я, только более послушный Императору. Кстати, никакого шторма в тех местах не было, мы победили честно.

Не успел я даже возразить, как Дик продолжил:

– К сожалению, у меня нет времени продолжать дискуссию и уговаривать тебя, словно юную девушку.

Дик щелкнул пальцами и двое дюжих парней ввели капитана Блэка. Он был изрядно избит, но все еще стоял на ногах. Видимо его также призывали к содействию и он также отказал. Я был уверен, что меня ждет та же участь и твердо решил для себя держаться до последнего, как капитан. Даже ослабленный после ранения и побоев он нашел в себе силы отказать Дику.

– Итак, мистер Ричардс, хотите ли вы выглядеть также как и ваш капитан или мы все же придем к соглашению?

Я лишь мельком взглянул на капитана и отрицательно покачал головой.

– Вижу, ты такой же упертый, как и твой капитан. Судя по всему, ты стараешься брать с него пример. Может, без него тебе будет легче согласиться.

С этими словами Дик выхватил пистолет из-за пояса и приставил к голове Блэка.

– Считаю до пяти, нет – до трех.

Повисла гнетущая тишина. Я рефлекторно отметил, что пушки перестали стрелять. Бой окончен? В чью пользу? Нужно было тянуть время. Сотрудничать с пиратами я не собирался, но и допустить гибели капитана я не мог. Стараясь не смотреть в глаза Блэка, я сказал:

– Хорошо, я помогу тебе, но обещай отпустить капитана и экипаж.

– Я готов рассмотреть твое предложение и обсудить его со своими советниками на ближайшем заседании. А сейчас вам пора, сударь.

Делать было нечего, и в сопровождении пиратов и самого Дика, я направился к выходу, но выйти мы не успели. Оглушительные крики привлекли мое внимание. В окно я увидел, со стороны моря по той самой фруктовой аллее, по которой меня вели из камеры, бежит ватага вооруженных до зубов пиратов. По яростным крикам можно было понять, что это и есть люди Михаэля. Видимо, бой в гавани окончился в его пользу, о чем свидетельствовал дым у пристани, подымавшийся до самых небес. Не знаю, сколько людей было у Дика, но те, кто оказал сопротивление, были убиты, остальных окружили и взяли в плен.

Час спустя я с освобожденными членами команды стоял на борту флагманского корабля Михаэля. Весельчак был прав: Михаэль в самом деле собрал целую эскадру. Это были девять таких же устаревших как у Дика каракк и две бригантины, но по свежевыструганным доскам было видно, что на воду их спустили недавно. Вскоре к нам вышел сам предводитель победивших пиратов.

– Рад приветствовать вам на «Белуге» и поздравить с освобождением из плена Дика Весельчака – говорил Михаэль на смеси английского и испанского языков, и в речи его часто встречались незнакомые слова, но в целом было понятно, о чем он говорит. Затем Михаэль пригласил нас к себе в каюту. Не смотря на радушие со стороны Михаэля (если такие слова можно применить по отношению к пирату), я так и не смог понять, в каком качестве мы находимся на борту: освобождены или попали в новый плен.

– Любопытно воочию увидеть тех, о ком говорит уже вся столица – начал Михаэль – вы теперь просто знаменитости. Первые за два века переселенцы. Это знаменательное событие. Я так понимаю, это ваш необычный корабль стоял на рейде Черепашьих островов. ТАМ теперь все на таких покоряют моря?

Ответом ему было дружное молчание.

– Напрасно вы молчите. Я честный пират, плачу налоги и грабежом не занимаюсь. Как послу от Вольницы при дворе Императора мне это как-то не с руки. Сейчас я действовал по его указанию, ибо у него появились сведения о новых переселенцах, которые томятся в плену.

– Это Уильям рассказал о нас! – не смог сдержаться я. Мне было радостно от того, что историк сдержал слово и, благодаря этому, нас спасли. Но с другой стороны, выходит, что все, о чем говорил Уильям правда и мы действительно в новом неизвестном нам мире.

– Мне не известно, чьи старания вам помогли, однако скажу, что мне доставило удовольствие, наконец, разгромить Весельчака. Он единственный из баронов Вольницы не подчиняется Императору и этим ставит под удар все наше руководство, в том числе и меня.

– О чем ты здесь толкуешь? Какие бароны могут быть у пиратского сброда? Какой Император? – капитан попросту взорвался. На лице у него было написано полное непонимание происходящего, и это жутко его нервировало. Очевидно, никто ему не поведал о том, где мы теперь находимся. Остальные выглядели не менее растерянными, и я решил прояснить ситуацию.

– Сэр, в это трудно поверить, но после шторма нас забросило куда-то в другой мир и теперь…

– А ты что несешь?!

– Боюсь, что ваш друг прав. Взгляните. – с этими словами Михаэль показал карту. Все придвинулись к ней. Похожую я уже видел в доме Дика, только эта отличалась лучшим качеством.

Первым не выдержал О’Брайен:

– Да чтоб у меня рука отсохла! Этого не может быть, кэп!

– Позвольте я расскажу, сэр – дождавшись утвердительного кивка, я вкратце рассказал все, что мне поведал Уильям. Сейчас капитан более спокойно меня выслушал. Прожженный моряк, он привык больше верить морской карте, чем рассказам.

– Да чтоб у меня обе руки отсохли, если это не правда – вновь не выдержал ирландец – вы вспомните, каким оружием они дрались. Да посмотрите, на чем мы сейчас плывем!

– Тихо. С этим разберемся после. Сейчас волнует другое – голос Блэка был совсем тихим – какова наша дальнейшая судьба?

Михаэль лишь пожал плечами:

– Я доставлю вас и ваш корабль к Императору, а уже он будет решать.

– Мы пленники?

– Ни в коем случае! Вам предоставят каюты как гостям, а ваше судно мы возьмем на буксир. Так что располагайтесь, а я пока потолкую с Весельчаком. Посмотрим, как он теперь будет улыбаться. Фернандо! Покажи гостям их места, затем держать курс на столицу.

Плаванье продлилось больше месяца. Я с лихвой пользовался всей полнотой предоставленной нам свободы и с интересом узнавал подробности о месте своего пребывания. Капитан Блэк похоже понемногу привыкал к новому положению вещей, однако его больше интересовали морские карты и секреты управления парусным судном. Часто он вместе с боцманом пропадал на «Трафальгаре», чтобы оценить нанесенный ущерб. Все понемногу обвыкались.

Только Михаэль был мрачным и больше не вступал с нами в беседы. И было от чего: Дик умудрился сбежать из охраняемой камеры сразу после отплытия с Черепашьих островов.

Утром тридцать восьмого дня на горизонте показался столичный остров, а уже в полдень я впервые оказался в Тамоанчане.

5

Нас встречали, словно именитых игроков в, ставшую популярной в последнее время в Англии игру футбол. Никак не мог ожидать подобного. Все происходящее напоминало Вавилонское столпотворение: так много здесь было людей абсолютно разных сословий и рас. И почти каждый тыкал в нас пальцем и что-то кричал. Еще большее сходство с Вавилоном городу придавала видимая отсюда башня, лучше даже сказать – пирамида, расположенная далеко в глубине города.

Не буду говорить за всех, но мне стало как-то не по себе под таким количеством пристально глядящих на меня глаз. Михаэль уверенно вел нас сквозь толпу людей, которая почтительно расступалась перед нами. С пристани мы вышли на вымощенную булыжником дорогу и увидели пять запряженных экипажей, видимо, ожидающих нас. При нашем появлении дверь одного из экипажей отворилась, и навстречу нам вышел человек. Несмотря на довольно простую одежду нечто в его поступи выдавало знатного человека. Увидев его, Михаэль сказал вполголоса:

– Прошу обратить внимание. Перед вами сам Умберто Каса де Кастильяни – Первый советник Императора и один из самых влиятельных людей Империи.

Умберто широко развел руки и с улыбкой произнес:

– Михаэль, рад тебя видеть, и благодарю за спасение наших гостей.

Михаэль улыбнулся в ответ и поклонился, а Умберто обратился к нам. Говорил он, как и все встреченные нами здесь люди, на смеси разных языков, но к этому уже привыкли и особо не обращали внимания.

– Господа, уверен, что Михаэль уже сказал вам, кто я такой, поэтому не будем терять время на перечисление всех регалий. Достаточно, если вы будете называть меня по имени. Попрошу теперь назваться вас.

Мы по очереди представились, и Умберто пригласил нас в кареты. Мне вместе с капитаном и Михаэлем довелось сидеть в одной карете с Умберто. Едва двери захлопнулись, мы тронулись с места, и я прильнул к окну.

Перед моим взором проносилось множество зданий. Все они были одного архитектурного стиля и напоминали дома, которые строили у нас в Европе лет двести-триста назад. Такие еще и сейчас можно встретить в пригородах Лондона, где время словно застыло. Однако, все они были сложены из камня. Хорошо обработанного, плотно подогнанного друг к другу, но камня. И никаких следов штукатурки.

– Вас заинтересовала наша архитектура? – первым нарушил затянувшуюся паузу Умберто.

– Почему все дома каменные? Из кирпича было бы легче строить… – я запнулся и подумал, знает ли он, что такое кирпич, но Умберто, видимо, заметил мою заминку и сразу ответил:

– Мы знаем, что такое кирпич, но у нас очень мало строительной глины, поэтому дома из кирпича могут позволить лишь богатые и знатные фамилии. К тому же ольмеки к моменту появления здесь первых европейцев достигли таких успехов в обработке камня, что кирпичи попросту были не нужны. Хотя ближе к центру города и дворцу кирпичные дома станут встречаться чаще. Там же расположен и мой дом – он полностью кирпичный. Наш род – один из древнейших и мы можем позволить себе дворцы ничем не уступающие Императорскому.

– А как у вас определяется древность рода, если все попадают сюда в разное время?

– Отсчет времени здесь ведется с момента перехода первых ольмеков и чем ближе к этой дате время переселения предков той или иной фамилии, тем она древнее. Мой род восходит корнями к капитану первого испанского корабля, попавшего в этот мир. Это случилось более трехсот лет назад. И дело ведь не только в древности. Когда сюда массово стали попадать новые переселенцы, они были так же растеряны, как и вы, и у старожил перед ними естественно было преимущество. Но свежая кровь нам необходима, иначе у нас был бы полный застой.

– Значит, мы – свежая кровь? – подал голос, молчавший до этого капитан – и что же теперь нас ждет?

Он высказал давно висевший в воздухе волновавший каждого вопрос.

– Ну, про свежую кровь – это я образно, не подумайте ничего плохого. Я имел в виду, что каждый новый переселенец несет какие-то новые знания из ТОГО мира. А вашу судьбу будет решать сам Император. Скорее всего, вас представят ему лично. Думаю, он предложит лучший вариант и для вас и для Империи. Так что не советую ему перечить, ни в коем случае.

Видимо Умберто посчитал обязательную часть разговора оконченной, и в карете вновь повисло тягостное молчание. Я вернулся к разглядыванию окрестностей. Вскоре, как и говорил Умберто, показались большие кирпичные дома и даже дворцы. Карета начала плавно замедлять ход, а затем мягко остановилась. Все вышли и вот тогда я впервые увидел Пирамиду. Именно так, с большой буквы.

Несмотря на простоту стиля, она была гораздо красивее, чем все то, что я видел ранее. Следует начать с того, что она была просто огромна. Семь ярусов, на которые она делилась, упирались прямо в небеса. Позднее я узнал, что это главная резиденция Императора. Два нижних самых больших яруса были отведены под хозяйственные постройки: кухни, прачки, жилье прислуги и прочее. На третьем ярусе располагались казармы императорской гвардии. Четвертый и пятый ярусы – покои для посольств, важных приемов и просто размещения гостей. Шестой ярус – палаты различных ведомств и министерств. Седьмой ярус занимали личные покои Императора. Но все это я узнал лишь спустя время, а пока просто стоял и смотрел на пирамиду во все глаза.

Она была сложена из потемневшего от времени камня, который был так плотно подогнан друг к другу, что не было заметно ни одной щелочки. Пирамида имела массу входов, к которым тянулось множество аккуратных дорожек. Но наибольшее впечатление на меня произвела центральная лестница. Она начиналась на земле и бесконечным количеством ступеней тянулась к последнему ярусу.

– Кто все это построил?

– Рабы – буднично ответил Умберто – коренные.

Перед лестницей возвышалась высокая остроконечная стела, которая, казалось, стремилась догнать пирамиду по высоте. Она вся была испещрена непонятными письменами и рисунками. Рядом со стелой прямо на земле располагалась гигантская голова. Судя по чертам лица, она изображала никак не европейца.

– А почему только голова?

– Когда-то в давние времена здесь стоял памятник первому вождю ольмеков, который их сюда привел. Однако во время Великого Землетрясения памятник пострадал, и удалось сохранить только голову. Так ее и оставили в память потомкам.

Вокруг стелы на нескольких флагштоках трепетали флаги. Было немного необычно их здесь видеть. В центре выше и крупнее всех развивался синий флаг со стилизованным изображением солнца. Как объяснил Умберто – это главный символ Империи. Рядом был и знакомый Веселый Роджер, но с изображением солнца в верхнем углу – знак того, что пираты подчинялись Империи. Там же был и флаг викингов с изображением черного ворона, и, привычные нам, флаги Испании и Англии – все с изображением солнца в углу.

Мы начали свое восхождение по лестнице, и я только и делал, что вертел во все стороны головой, чтобы успеть все увидеть. Пирамида была украшена бесчисленным множеством барельефов, высеченных прямо в камне. Там были и люди, и крылатые чудовища, и какие-то замысловатые узоры, изображения солнца, языки пламени. При этом было и множество ниш, в которых стояли вполне европейские скульптуры, выполненные в стиле эпох Ренессанса. Четвертый ярус, на котором располагались наши комнаты, поразил меня целой галереей статуй, выглядевших совсем как живых. Все это было столь великолепно, что у меня даже слов не хватает, чтобы описать все, что я там увидел.

Внутреннее убранство дворца меня не то чтобы поразило, но удивило: как-то не вязались все эти картины, лепнина, ковры под ногами с прямотой линий древней пирамиды. Похоже, все в этом мире основано на смешении традиций: начиная архитектурой и одеждой и заканчивая наречием.

Для всех были выделены персональные комнаты. Умберто лично проводил каждого в свою. Закрывая за мной дверь, он сказал:

– Сегодня состоится праздник в вашу честь. Вечером вас позовут. Пока можете отдыхать.

Убранство комнаты было таким же шикарным, как, похоже, все здесь. На столике в изящной стеклянной вазе лежали вполне обычные и привычные тропические фрукты. Я отправился прямиком к открытому окну. Зрелище было просто завораживающим. Дворец, очевидно, был самым высоким зданием, и ничего не закрывало мне обзор. От дворца, прямые, словно солнечные лучи, во все стороны тянулись улицы. Вдалеке была видна пристань и множество мачт, стремящихся ввысь. Где-то среди них затерялся и наш «Трафальгар». Кое-где над крышами клубился дымок, и создавалась иллюзия уюта, словно я у себя дома в Англии. Странно, но я чувствовал, что этот мир начинает мне нравиться.

Когда солнце стало клониться к морю, знаменуя конец дня, в дверь постучали. Служанка принесла костюм (такой же камзол, как у Михаэля и Умберто) и пригласила к ужину.

Праздничный ужин проходил в центральной зале для приемов. Это был просторный двухэтажный зал с колоннадой. Он был украшен целыми скульптурными ансамблями. Отовсюду доносились разнообразные экзотические запахи, а в правом углу зала расположился самый настоящий оркестр. Возле многочисленных уставленных разнообразными яствами столов толпилась просто уйма народа. Кажется, все ждали только нас.

Нас привел лично Умберто, однако, представив нас публике, он тут же куда-то исчез. Мы были предоставлены сами себе. Если раньше гости стояли небольшими группками и беседовали между собой, то теперь все взгляды были прикованы к нам. Трудно быть в центре внимания, особенно если этого не ждешь.

Как мы ни старались не разделяться, но вскоре потеряли друг друга из виду, окруженные народом и осыпаемые вопросами. Мне кое-как удалось выбраться из толпы, и я бродил по залу и рассматривал гостей, их одежду, манеры, прислушивался к разговорам.

Мое внимание привлекла одна девушка, стоявшая в стороне от остальных. Она выделялась из общей массы отсутствием излишней роскоши. Простое темное платье до пола обволакивало ее стройную фигуру. Длинные черные волосы струились вниз безо всяких завивок и заколок. Минимум украшений придавал ей какую-то изюминку, которая меня и привлекла.

Девушка стояла в окружении трех мужчин сурового вида. Они все были высокие широкоплечие, в таких же простых без излишеств нарядах. Они были единственными из присутствующих, у кого я заметил бороды. Кажется, девушка заметила меня. Я приподнял бокал и кивнул. Она в ответ помахала мне и улыбнулась, но тут же смутилась под взглядами своих спутников. Я уже совсем было собрался к ней подойти, когда меня одернули. Это был Уильям. Было приятно встретить здесь хоть кого-то знакомого.

– Рад видеть вас в добром здравии.

– Я тоже. Мы все должны благодарить вас за наше освобождение.

– Не стоит. Думаю, любой бы так поступил. Вижу, вам понравилась Ингфрид? – и он указал на ту самую девушку. Дождавшись моего кивка, он продолжил – не следует подходить к ней просто так, напрямки.

– Почему?

– Это дочь ярла Южных викингов. Слева от нее сам ярл Ренгвальд, а справа двое ее братьев. Они приехали сюда на официальные переговоры, и не стоит усложнять и без того натянутые отношения между нами еще одной лишней ссорой.

– Зачем же обязательно ссориться?

– У них не принято, чтобы незамужняя девушка общалась с посторонними мужчинами. Сперва ты должен быть представлен ее семье. Попытка познакомиться просто так вызовет только скандал.

Пока мы говорили, Уильям понемногу уводил меня в сторону и, в конце концов, я потерял Ингфрид из вида. Зато впервые увидел представителя коренных. Это была служанка, разносившая напитки.

Когда мы были в плену у Дика, Уильям сказал мне, что коренные – это русалки, водяные и прочие морские люди. Поэтому при слове коренные у меня рисовался образ обворожительной пышногрудой красавицы с копной длинных волос и рыбьим хвостом. Но нет.

Коренная была почти бесформенная и при этом очень высокая, на несколько футов выше меня. Волосы на голове напрочь отсутствовали. Уши едва угадывались: они были маленькие и почти полностью прижатые к вискам, а раскосые глаза почти полостью были заполнены зрачками. Кожа ее была синеватого оттенка и немного блестела, словно это и не кожа вовсе, а чешуя. Но когда я вскользь дотронулся до ее руки, то почувствовал тепло. На руке, между пальцев я заметил небольшие перепонки. Одета коренная была в длинный серый хитон без украшений, а на шее у нее висел обруч.

Уильям, практически не глядя, взял с подноса бокал, я же был ошарашен. Не смотря ни на что у коренной было загадочно красивое лицо, и эту красоту искажала гримаса скорби и печали, которую она тщательно пыталась скрыть.

Мы с Уильямом продолжали идти, но я слушал его уже вполуха. Из мыслей не выходил образ коренной, кроме того, я все время пытался отыскать взглядом Ингфрид. Довольно долго мы бродили между столиков и гостей, пока не подошли к огромной карте, выложенной мозаикой прямо на стене. Уильям принялся рассказывать мне про разные части страны, про обычаи, религии, показывал на карте места, где он бывал. От него я узнал, что в религии здесь, как и во всем царило смешение. Ольмеки переняли от европейцев единобожие, но оставили богу свое имя – Тепейолоти. Европейцы в свою очередь признали, что Христос его сын и посланник. Викинги остались при своей вере, но главным богом у них тоже стал не Один, а Тепейолоти.

Там же у карты я узнал, что у викингов не целостное государство, а феодальное. Каждый крупный город – это уже почти отдельная страна. Формально признавая власть Империи, они всячески старались сбросить ее, не переставая при этом враждовать между собой. Наиболее решительно настроены были Южные викинги, поэтому их ярл и приехал на переговоры. Я вновь попытался отыскать Ингфрид. В это время чей-то голос на весь зал провозгласил:

– Император Тихуальпа!

Все обернулись, и я, наконец, увидел дочь предводителя викингов. Мы встретились с ней глазами, и она вновь мимолетно мне улыбнулась.

Император показался из широкого проема на втором этаже. Одет он был, видимо, в традиционный для правителя наряд. Такой вывод пришел мне в голову, потому что больше ни у кого я не видел подобного костюма. Он был в набедренной повязке, на голое тело небрежно наброшена роскошная ягуаровая шкура. На ногах сандалии. Головной убор его был чрезвычайно вычурным и пышным. Он включал в себя и перья и украшения и, кажется, пальмовые листья. Даже снизу были видны его громадные ушные украшения.

Император двигался в сопровождении шестерых стражников. Если бы я точно был уверен, что такое возможно, то сказал бы, что они представляют собой гибрид коренных и людей. Кожа у них была не такая синяя, лишь чуть отдавала небесной синевой. Хоть и короткие, но у них были волосы. И колоссально развитая мускулатура. Это было заметно, ибо они были до пояса раздеты. На поясах кожаных штанов висели широкие изогнутые клинки.

– Они преданы Императору, словно псы и будут охранять его до последней капли крови – шептал мне на ухо Уильям, подтверждая мою догадку – когда Император умирает, их хоронят вместе с ним. Они результат селекции людей и коренных, их специально вывели для служения владыкам.

Император поднял руку и все тотчас замолчали.

– Рад приветствовать всех гостей, собравшихся здесь в честь наших новых сограждан. Рад приветствовать и их самих. Хочу поздравить вас, господа, с освобождением из плена мятежного барона и надеюсь, что этот печальный эпизод нисколько не омрачит вашего пребывания здесь. Мы с вами еще встретимся, а сейчас прошу простить, но я вынужден вас покинуть – неотложные государственные дела. Веселитесь!

С этими словами Император скрылся в том же проеме, из которого появился. Праздник продолжился, а некоторое время спустя ко мне подошел слуга из числа коренных и попросил следовать за ним. Я заметил, что такой же слуга подошел и к капитану Блэку.

Нас проводили по петляющим коридорам на пятый ярус дворца в комнату для приемов. На входе стояли двое гвардейцев с пиками в руках. Ждали мы не долго. Вскоре дверь отворилась, и из нее вышел нахмуренный Ренгвальд с сыновьями. Я кивнул ему и он, видимо узнав меня, после секундного раздумья кивнул в ответ. Нас пригласили войти.

Император сидел за небольшим круглым столом. Сейчас на нем был такой же костюм, как и на нас. Ушные украшения тоже напрочь отсутствовали. Значит, я был прав – то, в чем он вышел на прием, был лишь традиционный наряд. Видимо, мода остановилась здесь вместе с последними переселенцами. У меня появилась возможность рассмотреть Императора поближе. Он был невысокого роста, на смуглом лице выделялись продолговатые глаза и пухлые, чуть вывернутые губы. Он был чистым представителем своей расы без примесей чужой крови. Тихуальпа жестом велел нам сесть и заговорил.

– Я позвал только вас двоих, потому что знаю, что от вашего решения зависит мнение остальных.

Мне стало немного неловко от таких слов. Я никогда не метил в лидеры, но поразмыслив, понял, что я и в самом деле теперь второй после капитана человек в том, что осталось от нашей команды.

– Вижу, вас смущает та шумиха, которую подняли вокруг вашего появления. По правде сказать, я и сам не в восторге. Но вы должны понимать, что это действительно значимое событие во всех сферах: культура, наука, искусство, военное дело, мода, наконец. Каждый из вас несет багаж знаний, способный переменить весь наш уклад жизни. Один ваш корабль способен перевернуть с ног на голову все наши правила ведения боя. Кроме того, политика. Ваше появление чрезвычайно опасно…

– Уильям говорил мне. По закону мы можем создать самостоятельное государство. Простите, что перебил. – тут же, смутившись, сказал я.

– Ничего. Дело не только в этом. В таком случае вы бы сами рано или поздно присоединились бы к нам. Дело в том, что если вы первые, кто за последние две сотни лет переселились к нам, то…

– То могут переселиться и другие – закончил за него капитан.

– Да.

– И вы хотите видеть в нас союзников на этот случай.

– Во всяком случае – не противников. При всей вашей малочисленности вы все равно можете оказать серьезное влияние на баланс сил в Империи. И в случае еще одного перехода сюда ваших соплеменников именно ваше мнение будет для них самым весомым. Я могу предложить вам свое благорасположение в обмен на вашу службу. Роскошные апартаменты, лучшие женщины. Вы ни в чем не будете себе отказывать, а самое главное – положение при дворе.

– А почему вы не думаете, что мы можем вернуться назад? – эти слова капитана впервые заставили меня всерьез задуматься над возвратом назад и впервые я осознал, что дома, возможно, никогда не окажусь. До этого все воспринималось просто как затянувшееся путешествие, но сейчас я вдруг понял, как сильно я хочу на родину. Тоска волной нахлынула на меня.

– За всю историю существования нашего государства не было зафиксировано ни одного случая возврата. Более того, мы даже не знаем, из-за чего случаются переходы и какие условия для этого необходимы. Поэтому я исключаю такую вероятность. Вам придется прислушаться к моим условиям. Поверьте, так будет лучше для всех. И уж конечно, вам будет необходимо отремонтировать ваш корабль.

– А если мы откажемся?

– С вами ведь может произойти все, что угодно, несчастный случай, например. Видите, я абсолютно открыт перед вами и жду от вас того же. И прошу, ни в коем случае не воспринимайте мои слова как угрозу, я просто заявляю то, что должен сказать в государственных интересах.

– Мы можем подумать?

– Конечно, но сильно затягивать не стоит. К завтрашнему вечеру я хотел бы услышать ваше решение. Что ж, не вижу смысла больше вас задерживать. Доброй ночи.

Поклонившись, мы покинули комнату. К себе я вернулся уже глубокой ночью, но все равно долго не мог уснуть. И дело было вовсе не в разговоре с Императором, хотя от него во многом зависела наша дальнейшая судьба, и не во внезапно нахлынувшей тоске по дому. Мысли мои долго не покидала Ингфрид.

6

На следующий день после той памятной беседы капитан собрал всех оставшихся членов экипажа и рассказал им об условиях Императора.

– Лично я склонен принять предложение их Императора – подытожил свою речь капитан – выбор у нас не велик: мы либо соглашаемся, либо попросту будем уничтожены. Зато, в случае нашего согласия, перспективы открываются большие. Взгляните вокруг – все здесь живут, словно в прошлом столетии. С нашими знаниями мы всегда будем на два шага впереди любого из живущих здесь и сможем занять важное место при дворе. В конце концов, мы люди военные, и быть на службе нам не привыкать.

Все, и я в том числе, поддержали капитана, ибо другого выхода на тот момент я не видел. Однако про себя я отметил, что если представится возможность вернуться домой, в настоящую Англию, я непременно ей воспользуюсь.

В этот же день я снова встретил Ингфрид. Эту встречу я не забуду никогда. Я спускался по лестнице, желая подробнее рассмотреть все те чудеса архитектурного искусства, что так впечатлили меня по приезду. Однако на уровне второго яруса я увидел, что на площади перед стелой прогуливается Император в сопровождении своих охранников. Он пристально вглядывался в надписи на стеле, словно желал лучше их изучить. Я не хотел встречаться с ним сейчас, до объявления нашего решения, и повернул назад. Там-то я и столкнулся с Ингфрид.

Неловкая заминка, а потом словно сломилась какая-то стена между нами. Мы, наконец, познакомились лично, хотя и я, и, уверен, она вспоминали друг о друге. Прогуливаясь по балконам разных ярусов, мы долго беседовали, рассказывали друг другу о наших мирах и, наконец, просто молчали. И это молчание было красноречивее любых слов. А затем, под тенью крыльев одной из скульптур мы впервые поцеловались. Робко, боязливо, но незабываемо. Видимо испугавшись, Ингфрид убежала, звонко рассмеявшись на прощание.

Осмотревшись, я увидел, что нахожусь посреди целого скульптурного ансамбля, изображающего всевозможных химерных созданий. Крылатые, многорукие, с гигантскими когтями и клыками, они устрашали. Содрогнувшись, я поспешил покинуть это место.

Несколько недель спустя я вновь встретил Ингфрид. Это случилось в порту. Я вместе с командой был занят на ремонте «Трафальгара» и увидел ее случайно: она стояла на борту отплывающего под флагом викингов корабля. Было ясно, что она возвращается домой. Мы встретились с ней глазами, и она подарила мне улыбку. Всего одну, но какую! В ней была и радость от того, что мы увиделись, и тоска от того, что она уплывает, и надежда, что мы еще встретимся. Встретимся, пообещал я тогда себе.

Но сейчас она уплыла и оставила в моем сердце пустоту, которую я пытался заглушить работой. Император выделил нам людей в помощь и ремонт ускорился. Я постоянно пропадал в порту, и каждый мой день напоминал предыдущий: поздно вечером я возвращался к себе и без сил падал на кровать, тотчас засыпая.

В один из таких дней и случилось то, что дало начало самому удивительному приключению в моей жизни. Засыпая, я увидел, как часть стены с изысканным барельефом ушла в сторону. Я сперва подумал, что это мне привиделось в дремоте, но когда из образовавшегося проема показалась голова коренного, мгновенно проснулся. За время моего пребывания здесь, мне не раз доводилось с ними сталкиваться. Я видел, как жестоко с ними обращаются, наказывая порой за незначительные проступки, и у меня сложилось жалостливо-сочувственное отношение к ним. Но также я много был наслышан и об их коварстве. Поэтому в лицо появившемуся коренному был направлен мой пистолет. И остановили меня только его глаза: в них светилась надежда.

– Чего ты хочешь? – спросил я, опуская пистолет.

– Поговорить.

Я махнул рукой, чтобы он входил и, когда он показался полностью, узнал его. Это был садовник, ухаживающий за оранжереей на пятом ярусе.

– Я слушаю – сказал я, указывая коренному на кресло. Оружие из рук я все еще не выпускал.

– Нам нужна твоя помощь.

– Кому нам?

– Моему народу.

– Целому народу? – усмехнулся я, – и чего же вы хотите?

– Мой народ не одно столетие находится под гнетом Империи. Мы хотим освободиться из-под власти Императора, и жить так, как жили наши предки в своей собственной стране.

– Однако, у вас недурной аппетит. И почему за вас это должен сделать я? – я не мог всерьез воспринимать его слова и откровенно потешался над ним, думая, что он пьян.

– Ты тот, на кого указывает пророчество – он явно не понимал моей иронии.

– Что за пророчество? – теперь мне уже стало любопытно.

– Пророчество великой Адаэль. – он прикрыл глаза и нараспев начал читать – Когда вы переступите за грань, придут чужаки, и будет война, и они покорят вашу волю. Но и свободу вам принесет чужак. Он придет позже всех, и он будет не такой как все. Он примирит меж собой тех, кого примирить было невозможно, и он дарует вам мир, если вы сумеете его принять.

Первая часть пророчества сбылась. Мы перешли за грань, и к нам прибыли чужаки, и вот теперь мы в рабстве.

– Какую грань?

– Наши предки всегда знали о существовании другого мира рядом с нашим. Когда они узнали о возможности перехода, то решили воспользоваться им. Вот тогда-то Адаэль и изрекла свое пророчество. Как оказалось, переход просто так невозможен. И если кто-то проходил от нас сквозь пространство между мирами, то кто-то должен пройти и оттуда. Когда наш отряд отправился в ваш мир, оттуда пришли люди – предки нашего Императора. Мой народ попытался с ними бороться, используя магию, но чем больше мы ее использовали, тем больше сюда проникало чужаков. Позднее здесь появились викинги и пираты, и прочие. Совместными усилиями они превратили нас в рабов. Наши предки больше не использовали магию, опасаясь новых пришельцев. Часть из них смогла убежать на дальние Южные Пределы, но вести от них вскоре пропали. Откровенно говоря, я и сам перестал верить, что где-то существует еще независимое государство нашего народа. Но появились вы, а, значит, они существуют и почему-то вновь решили применить свою магию. Вот сбывается и вторая часть пророчества.

– А почему именно я? Ведь нас прибыло много.

– Я заметил, как ты разговариваешь с Ингфрид. Викинги издревле были врагами ольмеков. Если ты сможешь вступить сними в союз, вы вместе сможете свергнуть власть Императора.

– Ты упускаешь один важный нюанс: для чего мне помогать вам?

– Если вы попали сюда с помощью нашей магии, то с ее же помощью сможете и вернуться домой.

– Что? – я даже подскочил от изумления.

– Я думаю, что те, кто переместил вас сюда, могут переместить и обратно, но сперва вы должны будете помочь нам.

Я почти его не слушал и в волнении суетился по комнате. Надо же! Оказывается, мы можем вернуться. Мы были настолько уверены, что вернуться невозможно, что даже перестали этого желать. Но теперь все иначе.

– Как твое имя?

– Сигул.

– Сигул, с чего мне тебе верить?

– Знал, что ты спросишь. Я могу тебе кое-что показать. Сегодня Император проводит Совет Именитых, именно поэтому я пришел к тебе только сейчас. Думаю, если поторопимся, еще можем успеть хотя бы к концу. Обычно Император задерживается допоздна. Уверен, о вас тоже зайдет речь, о вас сейчас везде говорят – с этими словами он указал на проем, из которого появился и сам направился туда.

Должен признаться, что сперва я не хотел следовать за ним, все-таки я доверял ему еще не до конца. Однако любопытство взяло верх и, пересилив себя, я последовал за моим провожатым. Войдя в проход в стене, я услышал, как дверь за мной закрылась. Я попал в небольшой тоннель. Потолки в этом коридоре были низкими, и мне все время приходилось пригибаться. Как ни странно, но на всем протяжении коридора на стенах горели факелы. Коренной уверенно вел меня за собой.

– Откуда здесь все эти ходы?

– Дворец строили наши предки и уже тогда существовали те, кто был готов к свержению власти Императора.

– И много вас?

– Вооруженных и готовых сражаться – немного, но для первой вспышки хватит и их, остальные последуют их примеру. Для того-то вы и нужны: чтобы объединить всех противников Империи, а их много, поверьте.

За разговором мы пришли в небольшую комнатку. Коренной согнулся и сдвинул в сторону крышку скрытого в полу небольшого смотрового люка. Мы прильнули к образовавшемуся отверстию.

Передо мной предстало то самое помещение, в котором нас принимал Император. Только теперь я смотрел на него сверху. Коренной не солгал – в комнате действительно были люди. Среди присутствующих я узнал только Умберто. В тишине раздавался его голос:

– Поэтому, если мы сейчас упустим из виду ситуацию с южными викингами, то окажемся на пороге гражданской войны. Хватает недовольных, которые захотят последовать их примеру. Кстати, мне доложили, что один из переселенцев встречался с дочерью Ренгвальда. Если у переселенцев возникнет хотя бы идея объединиться с викингами, то может сложиться крайне опасная для нас ситуация.

– И что ты предлагаешь? – спросил Император.

– Нам нужно стравить между собой викингов и пришельцев. Кажется, они все чрезвычайно уважают своего капитана. Достаточно будет лишь разыграть покушение на его жизнь представителем варягов и разгорится вражда. У меня есть на примете викинг, который за вознаграждение готов будет это сделать.

– Но зачем викингам нападать на пришельцев? – подал голос один из незнакомцев.

– Скажем, Ренгвальд решил вступиться за честь дочери, о которой пойдут разговоры, будто бы она до брака снюхалась с чужеземцем.

– Было бы неплохо – проговорил Император – если бы пришельцы своим необычным кораблем смогли разбить флот викингов, а там во всеобщей суматохе мои люди смогут устранить и самого Ренгвальда.

– Если такое столкновение произойдет, то в нем могут погибнуть и пришельцы – снова заговорил тот чиновник.

– Не худший вариант для нас – ответил Тихуальпа.

– И непременно нужно будет избавиться от детей ярла— сказал Умберто – так мы сможем подавить возможную месть и мятеж в зародыше.

– В очередной раз убеждаюсь, что не зря назначил тебя своим первым советником, Умберто – произнес Император – что ж, пусть будет так, что еще на сегодня?

– К вопросу о текущих ставках на завтра – заговорил тот вельможа, который до сих пор молчал, но я уже его не слушал. Я был потрясен коварством здешних властей, а также уготованной нам участью.

Но больше всего меня тревожила судьба Ингфрид. Нужно непременно ей помочь. Чтобы сорвать планы Императора достаточно бежать из Столицы, благо «Трафальгар» был практически восстановлен и мог отплыть. Но сперва нужно было поговорить с капитаном. Коренной же, казалось, был доволен произведенным эффектом.

– Ты можешь провести меня этими ходами в комнату капитана Блэка? – спросил я у него.

– Конечно.

Некоторое время мы плутали по коридорам, пока не уперлись в стену. Мой проводник нажал на потайной рычаг, и часть стены отъехала в сторону, а мне в лицо уперлось дуло пистолета, который держал капитан Блэк.

– Капитан, не стреляйте, это я! – скороговоркой успел выпалить я.

– Ричардс! Какого черта? Что ты здесь делаешь? – рявкнул капитан и добавил пару крепких словечек. – А он что здесь делает? – спросил он, указывая на коренного.

Мы вошли, и я коротко рассказал капитану все, что узнал от руководителя местного подполья и то, что видел в зале совещаний Императора.

– Что ж, понимаю твое возбуждение – после некоторого молчания сказал капитан – и что ты предлагаешь?

– Сэр, нам нужно немедленно отплыть и предупредить отца Ингфрид о заговоре, иначе мы окажемся втянуты в грязные междоусобные интриги!

– Ричардс, я не согласен с твоими выводами. Как минимум – это не наше дело. Срываться в неизвестность в нашем шатком положении равносильно гибели. И ради чего? Чтобы помочь твоей подружке и местным рабам?

– Сэр, но ведь это подло: знать о предательстве и не предотвратить его!

– Предательство мне предлагаешь ты, предательство интересов Империи, которой совсем недавно мы принесли присягу.

– Капитан, у нас будет возможность вернуться домой…

– Это он так сказал! – капитан махнул рукой на Сигула, до сих пор стоявшего в стороне и не вмешивающегося в спор – с чего бы нам ему верить?

– Мой народ никогда не врет. Если на юге еще есть наши маги, то они должны знать способ как отправить вас обратно.

– Черта с два я соглашусь вернуться к жалованию капитана морского флота, когда здесь я могу быть адмиралом, не меньше.

Эти слова капитана шокировали меня. Тяжело доверять человеку и внезапно в нем разочароваться. Я повысил голос:

– Так дело в этом? А вовсе не в присяге?

– Ричардс, ты наследник богатого рода, тебе досталось дедушкино имение, ты всегда при деньгах и не знаешь, что такое самому выбираться с низов. А здесь передо мной открыты все дороги. Император будет благодарен за «Трафальгар».

В эту секунду я решился. Не знаю, что меня подвигло: переживания за Ингфрид, желание вернуться домой или обида на капитана, или все сразу. Я выхватил пистолет и направил его на Блэка.

– Простите, сэр, но я отправлюсь к викингам. С вами или без вас.

– Вот как? – ухмыльнулся Блэк – направляешь оружие на своего капитана? Это трибунал.

– Вы мне больше не капитан. Я был о вас лучшего мнения.

Держа капитана на прицеле, я стал озираться в поисках чего-то, чем можно было бы связать его. В какой-то момент я отвернулся и тут же был сбит с ног. Блэк выбил пистолет у меня из рук, навалился сверху и начал душить.

– Я не позволю разрушить свою карьеру из-за какой-то девчонки – сквозь зубы проскрежетал он. Мне не хватало воздуха, перед глазами все плыло, и внезапно хватка капитана ослабла, и он скатился с меня. Над ним стоял Сигул и ухмылялся.

– Вы слишком эмоциональны и невнимательны в бою – сказал он, протягивая мне руку.

Несколько минут я приходил в себя, а потом принял решение.

– Сигул, чтобы управляться с кораблем, мне потребуется не меньше пятидесяти человек. Сможешь собрать столько своих?

Коренной утвердительно кивнул.

– Но обещай, что на судне вы будет полностью подчиняться мне.

Он снова кивнул.

– Хорошо, собери людей и приходи ко мне в комнату, а я попробую заручиться поддержкой кого-нибудь из команды.

Связав Блэка и воткнув ему в рот кляп, мы с Сигулом скрылись в том же потайном ходу, которым и пришли.

Времени критически не хватало, и я сразу же направился в комнату Льюиса. С боцманом у нас сложились хорошие отношения. Во всяком случае, я на это надеялся.

Боцман выслушал меня внимательно, не перебивая и, кажется, даже не удивляясь.

– Плохо, что ты так обошелся с капитаном, парень, теперь он обозлиться на тебя. Боюсь, ты нажил себе серьезного врага.

– Джером, вы поможете мне?

– Признаться, перспективы остаться здесь и правда заманчивые. Но я на все пойду, чтобы вернуться домой к семье. К тому же местный Император мне как-то не по душе. Уж лучше я буду самовольно исследовать здешние моря, чем сидеть в этой золотой клетке.

– Благодарю, Льюис, ваша поддержка очень важна для меня – я поднялся – скорее, нужно собрать остальную команду.

– Боюсь, на это нет времени, да и вряд ли они захотят рисковать и идти против капитана Блэка.

После некоторого раздумья я ответил:

– Ты прав, в таком случае, идем в мою комнату, там мы встретим коренных.

Долго ждать нам не пришлось. Не прошло и четверти часа, как часть стены знакомо сдвинулась в сторону, и из нее показался Сигул.

– Скорее – произнес он – мои люди уже ждут нас.

Мы с Льюисом вошли в проход и, пригибаясь, двинулись следом за коренным. Немного поплутав по коридорам, мы очутились в большом зале, тускло освещенными факелами. В нем нас ждала группа коренных. Вооружены они были широкими мечами и пиками. На груди у них были защитные панцири из неизвестного мне материала. На поясах у некоторых из них я заметил пистолеты.

– Ровно пятьдесят, как ты и просил – сказал Сигул.

– Хорошо – ответил я – выдвигаемся к гавани. И быстрее.

На выходе из зала мы свернули в соседний коридор и, после непродолжительного похода в темноте, выбрались на поверхность. Мы были в нескольких километрах от пирамиды.

Внезапно ночную тишину пронзил гул множества колоколов, а площадь перед дворцом осветилась тысячей факелов.

– Нас нашли – запаниковал я, но Сигул и его окружение были спокойны.

– Если бы нас заметили, то сейчас мы бы стояли, окруженные толпой стражников. Тут что-то другое.

И действительно, шум возле пирамиды утих, но вовсе стороны засочились цепочки факельных огней. Мы благоразумно спрятались, когда мимо нас пробежала группа людей с факелами и оружием.

– Чтобы это могло быть? – спросил я Сигула, когда мы двинулись дальше.

– Возможно, кто-то проник во дворец, или что-то украли оттуда – пожал плечами коренной, – или и то и другое.

«Надо же, – подумал я тогда – преступники здесь почище наших». Мне сложно было представить, чтобы кто-нибудь у нас в Англии смог пробраться в Королевский дворец.

Вскоре мы без происшествий добрались до порта. Однако незамеченными пройти мимо охраны мы не смогли – слишком много нас было. Нас остановила пара стражников и сразу же окликнула подмогу. Действовать нужно было немедленно, и я уже выхватил пистолет, но прежде, чем успел взвести курок, увидел, что несколько коренных набросились на стражу с разных сторон и обезоружили.

– Не убивайте их! – крикнул я, но коренные, не обращая на меня внимания, хладнокровно проткнули стражников мечами.

– Зачем? Я ведь просил не трогать их. Лишние жертвы нам совсем ни к чему.

Сигул повернулся ко мне и сказал:

– Мы договаривались, что будем подчиняться тебе на судне. А здесь мы сами решаем. Это враги, и они должны быть уничтожены.

Я хотел было возразить, но понял, что это бесполезно, и мы, молча, отправились к «Трафальгару».

Некоторое время ушло на то, чтобы объяснить коренным, как управляться с судном. А затем, стараясь не создавать шума, мы на нескольких шлюпках отбуксировали корабль в открытое море и уже там, подняв все паруса, благополучно отплыли, оставляя берега столицы за кормой.

7

Отплыв на достаточное расстояние от берега, мы спустили паруса, и перешли на паровой ход. Теперь, когда нас никто не услышал бы, бояться было нечего. Это заметно ускорило наше передвижение, и к рассвету берега Тамоанчана уже невозможно было рассмотреть даже в подзорную трубу. Оторвавшись от вероятных преследователей, мы заглушили паровой двигатель и вновь подняли паруса. Угольные запасы стремительно таяли, а пополнить их вряд ли представится возможность. Необходимо было беречь уголь на крайний случай.

Теперь, уже все пережив и оглядываясь назад, я могу смело сказать, что это был один из самых спокойных отрезков нашего затянувшегося путешествия. Однако в тот день все были на взводе, опасаясь погони и нападения. Я просто напросто не находил себе места от волнения и постоянно был на корме с подзорной трубой в руках. Именно там меня и нашел боцман, сказав, что у него есть кое какие соображения, которые нужно обсудить.

Мы прошли в кают-компанию, в которой нас уже ждал Сигул.

– Мы с вашим другом решили, что не можем сразу плыть к викингам – сказал он вместо приветствия.

– Как? Я думал, что это вопрос решенный.

– Парень, послушай – боцман подошел ко мне и положил руку на плечо – все не так просто, мы ведь отплыли безо всякой подготовки. Нам нужно пополнить запасы продовольствия и воды. К тому же, у нас нет точного курса.

– Мы ведь разжились местными картами еще во время ремонта «Трафальгара».

– Да, но мы не знаем ни навигации тех мест, ни как викинги к нам отнесутся. Они ведь будут уверены, что мы приплыли по поручению Империи.

– Кроме того – вставил Сигул – судя по разговору, что мы тогда с тобой слышали, все будут искать нас именно там. Это опасно.

– Тем более, необходимо отправиться туда и помочь, мы ведь ставим их под удар!

– Нас пока слишком мало, чтобы открыто выступать против Империи.

– Сигул, или как там тебя – заговорил боцман – ты обещал, что мы сможем вернуться домой, почему бы нам сразу не отправиться на юг, к твоим сородичам?

– Я обещал вам помочь в обмен только на вашу помощь. Кроме того, я не знаю, как туда добраться.

– Как? – воскликнул боцман.

– Я ведь уже родился в рабстве, как и мой отец и мой дед. Все мы лишь слышали, о том, что где-то на юге еще может существовать свободное государство нашего народа. То, что вы здесь это подтверждает, но где его искать, я сказать не могу. Однако, я знаю того, кто может знать.

– И кто же это?

– Дик Весельчак – ответил он после некоторой заминки.

– Что? – хором с боцманом воскликнули мы – с чего ты взял?

– Один из его предков был там. Он похитил по приказу Императора один ценный для нас артефакт. Этот артефакт люди позднее использовали в борьбе с нами.

– Откуда тебе это известно?

– Это известно всем нашим.

– И что ты предлагаешь?

– Хоть я и понимаю, как вам будет нелегко, но я бы сперва встретился с Диком.

– Что? Да никогда! – закричал я.

– Он давний противник Империи – продолжил Сигул, не обращая на нас внимания – не смотря на то, что его дед внес весомый вклад в победу людей.