Читать онлайн Сокровище Нефритового змея бесплатно

Глава 1

• Не гляди, не дыши, онемей,
• За тобой – Нефритовый змей…

Из уличной шейсарской песенки

Я не могла поверить, что нашла этот тоннель. Узкий лаз, скрытый настолько густой шапкой паучьего плюща, что заподозрить под ним отверстие было попросту невозможно. Не может же трава расти на пустоте?

А вот же – растет и не краснеет.

Отбросив бабкины суеверия о том, что паучий плющ приносит несчастья – и вообще, что это трава демонов, – я раздвинула крупные мясистые листья и вгляделась во тьму.

Создавалось впечатление, что передо мной не просто какая-то стихийно появившаяся нора, а проход, созданный человеком. Он был довольно узким, а стены выглядели слишком гладкими. Словно кто-то выдалбливал их вручную, а то и вовсе пользовался магией.

Сердце радостно екнуло. Ведь проход располагался как раз примерно в том месте, где по легенде зарыл свои сокровища Кушвир-мореплаватель! До меня на эту безлюдную, покрытую острыми ракушками часть побережья Шейсары кто только не ходил! Желающих приобщиться к тайнам знаменитого пирата было очень много. Однако никому так и не удалось ничего обнаружить.

Никому, кроме меня!

Я старалась не думать о том, почему мне так повезло. Не кроется ли в этом факте какая-то загадка, которая может оказаться потенциально опасной для жизни. Все мысли занимал клад, который я в своих мечтах уже нашла и начала тратить.

Однако бросаться сломя голову в черный проход было страшновато. Да и глупо. Мало ли какова истинная глубина тоннеля, ведущего под углом куда-то вниз? Поэтому я огляделась по сторонам в надежде найти подходящий камень. Через пару мгновений обнаружила голыш размером с ладонь, подхватила его и бросила в темноту.

Раздался шуршащий звук, несколько глухих ударов, означающих столкновение с другими камнями, затем тишина.

Результат эксперимента меня удовлетворил, несмотря на то что время на скольжение голыша было довольно внушительным. Я уже почти приготовилась погрузиться во мрак, но решила все же провести некоторые дополнительные замеры.

Обернувшись и удостоверившись, что меня никто не видит, я наклонилась и приложила ухо к земле.

Тетя Ливи всегда говорила, что мои «выкрутасы с камнями» выглядят крайне нездорово. Не нужно никому их видеть, и уж тем более не стоит рассказывать, что я якобы «слышу землю». Ну кто поверит в такой бред?

Правильно, никто. А потому я просто тихонько прислушалась к камням, покрывающим основание норы, надеясь, что за мной не наблюдают.

Секунда, другая…

Тишина. И только где-то… далеко-далеко будто бы раздаются какие-то таинственные звуки, не похожие ни на что другое. Звуки, которые я не слышала никогда в жизни, даже используя свои маленькие секретные способности, в которые никто не верил.

Словно кто-то подвывал, да еще и с легким стрекотом, каким-то пощелкиванием…

Волосы у меня на голове зашевелились, кожа под тонким платьем покрылась мурашками.

Я уже хотела выпрямиться, еще пару раз подумав о том, стоит ли соваться в неизвестные пещеры, как что-то мягкое и ощутимо тяжелое коснулось моей руки, словно погладив.

От неожиданности я вскрикнула и, не удержав равновесие, заскользила по камням. Мелкие голыши заскрипели, захрустели, прокручиваясь, словно шарики в колесах золотых мирайских колесниц. И стремительно понесли меня на темное дно пещеры.

Пока я катилась в неизвестном направлении, успела пару раз попрощаться с жизнью, тройку раз представить обглоданные человеческие кости, в горе которых вот-вот окажусь, и еще один раз помечтать, что приземлюсь все же на сокровища.

Однако оказалось все гораздо прозаичнее. И едва мое стремительное скольжение остановилось, на ощупь я определила под собой все те же камни. А на руке увидела большого мягкого паука, который, собственно, меня и напугал пару мгновений назад.

– Тьфу ты, пушистая твоя задница, я уж думала, меня тетка нашла! – фыркнула я, снимая с предплечья животинку, которая, судя по крупным дрожащим ногам, испугалась не меньше меня. Положила его на землю рядом и тихо выдохнула: – Ну вот, беги. Не знаю, как тебе выбраться наружу, разве что ты умеешь лазить по стенам. Но ты же паук, наверняка умеешь! А вот мне, кажется, крышка.

Я подняла голову, высматривая в двух десятках метров наверху крохотную точку, сквозь которую почти не проникал свет. Отверстие норы, через которую я упала. И прямо сейчас это отверстие полностью закрылось мясистыми листьями паучьего плюща.

Я же, к своему ужасу, осталась почти в полной темноте.

Хоть бы паука вернуть, что ли! Всяко не в одиночестве бы сидела.

Все мои знакомые, сколько помню с детства, пауков боялись как огня. Ну, не без повода, конечно. Все же проклятый паучий культ хекшаррасов – это вроде как вполне реальная вещь. Да и ядовитость тех же тисовых пауков никто не отменял. Цапнет тебя такая пушистая многоногая штука – и все. Отправишься к праотцам.

Но ведь и змеи не домашние кошечки! Да и других ядовитых тварей в Шейсаре пруд пруди. Но больше всего народной ненависти почему-то досталось именно маленьким пушистым шарикам с кучей лап.

Мне с детства было их немного жаль за такую несправедливость. И все же тот факт, что пауки меня ни капли не пугают, я тщательно скрывала. Ну, хотя бы чтобы не выделяться!

Сейчас же прятаться было не от кого. И очень захотелось приманить многоногого друга обратно, надеясь, что собрат по несчастью не тяпнет меня в темноте.

Но, похоже, он уже убежал. И это к лучшему.

Объективно оценив, что обратно по проходу мне никак не забраться, я стала искать другой выход из пещеры. Это был единственный способ спастись. Ведь через пару часов мне захочется пить. Затем есть. А чуть позже я наверняка просто-напросто умру от голода и обезвоживания.

Сняв со спины веревку, которая, к сожалению, при спуске мне так и не пригодилась, я стала на ощупь искать, куда ее можно привязать. Изначально планировалось, что я буду спускаться в нору именно по ней. Нужно было зафиксировать один конец у какого-нибудь дерева, в другой привязать к себе. Тогда я в любой момент смогла бы по веревке выбраться обратно.

Теперь же она будет служить мне лишь путеводной нитью, благодаря которой я, может быть, сумею не заблудиться.

С трудом обнаружив неподалеку мощный валун, я обвязала его вокруг и двинулась в единственном направлении, куда вела правая сторона пещеры.

Согласно урокам подземного ориентирования, которые я вычитала в тонкой книжице, с трудом раздобытой в нашей сельской библиотеке, не имея карты подземелья, ориентироваться нужно по правилу правой или левой руки. Единственный минус этого прекрасного способа – большое количество времени, требуемое на его осуществление. Времени и, соответственно, провизии.

У меня не было ни того, ни другого. Как и выбора. К сожалению, именно сегодня утром я решила, что прогуляюсь к побережью буквально на часок. Ведь я была тут огромное количество раз и никогда прежде не находила никакого тоннеля. Поэтому с собой я успела захватить лишь веревку да небольшой мех с водой.

Надолго его не хватит, а значит, стоило шевелиться быстрее.

Аккуратно придвинувшись к ближайшей стене, я коснулась ее рукой и, закрыв глаза, пошла вперед. Глаза здесь мне все равно ничем не помогут, а когда опускаешь веки, другие чувства будто бы обостряются.

Вот и сейчас: стоило мне зажмуриться, как я снова ощутила тот странный, пронизывающий до дрожи гул. Может быть, мне это казалось? Темнота вызывала слуховые галлюцинации или что-то в этом роде. Ведь я готова была поспорить, что на самом деле вокруг меня лишь тяжелая ватная тишина.

Но камни… камни шептали мне что-то.

Я стиснула зубы, стараясь заглушить подступающий к горлу страх, и упрямо пошла вперед. Под ногами скрипели песок и камни, под рукой скользила холодная и подозрительно ровная стена. Поверить, что этот тоннель, который пока был почти прямым, появился здесь стихийно, без участия магов, было невозможно.

Он был идеален.

Он был… как след огромного червя, который прогрыз дорогу в камне собственными твердыми, как алмаз, зубами.

По спине прокатилась ледяная дрожь. Как раз в этот момент моя веревка кончилась, и пришлось делать выбор: отвязать ее и идти дальше или вернуться назад в надежде, что кто-нибудь найдет скрытую кустами подземную нору, а значит, и меня.

Приняв очевидное решение, я двинулась вперед, не оглядываясь.

Кажется, прошло не менее часа, и, что самое странное, тоннель за это время повернул лишь несколько раз. Меня начала захлестывать паника, ведь я забралась уже так далеко от места падения, что могла в случае опасности просто-напросто не добраться назад.

Остановившись передохнуть, я сделала глоток воды, стараясь заглушить пульсацию страха в висках.

Я все сильнее слышала таинственные шорохи внутри стен и чьи-то непонятные голоса. Но при этом готова была поспорить, что вокруг меня никого не было. Это камень передавал мне странные послания, которые я не могла расшифровать.

Впрочем, так было ровно до тех пор, пока мои страхи вдруг не воплотились в самую настоящую реальность. В паре шагов от меня раздался отчетливый шорох и шипение… чего-то огромного и явно очень голодного.

Ничего не было видно уже не один десяток минут. Было страшно представить, сколько времени прошло с тех пор, как я провалилась сюда, но в кромешной тьме время и пространство словно потеряли знакомые свойства. Я уже не знала, сколько брожу здесь, смутно представляла, в каком направлении выход. Лишь правая рука продолжала касаться гладкого камня стены, что оставался единственным моим ориентиром.

И вот теперь в полной темноте ко мне приближалась какая-то тварь. Страх, который я всеми силами старалась заглушить, вырвался наружу ураганной волной. Неостановимой, дикой и ядовитой, волной, которая сбивает с ног.

И я закричала. Метнулась в сторону, когда шум и шипение неизвестной твари проскользнуло над самым моим ухом. Казалось, невидимое существо так близко, что вот-вот коснется меня… или вонзит в мое тело незримые клыки и когти.

И я отдернула руку от стены. Потеряла единственный ориентир, который мог подсказать, в каком направлении двигаться и где находится проход, в который я провалилась.

От осознания этого простого факта паника, что захлестывала мое сознание, усилилась многократно. Зубы натурально застучали, и все самообладание, которое я старательно копила, продвигаясь по пещере в темноте, улетучилось в неизвестном направлении.

А за спиной раздался грохот и шум падающей каменной крошки. Словно неизвестное существо ударилось о стену, выбив ее часть.

Сердце глухо ударило в виски.

Снова шипение. Страшное, тошнотворное и громкое, словно чудовище находилось от меня не более чем в паре шагов. Так близко, что я могла чувствовать странный запах, распространяющийся вокруг тела животного. Чуть сладковатый, землистый и сырой… С легким оттенком тухлятины.

Затем раздался звук передвижения десятка конечностей. Будто кто-то барабанил маленькими ножками по хрустящим камням.

Я снова дернулась в сторону, надеясь в темноте лишь на то, что не ошибусь с направлением и не прыгну прямо в пасть невидимой твари.

Перед глазами зажглись разноцветные круги. Я ничего не видела, но от страха и перенапряжения в голову ударила разгоряченная кровь, окончательно путая мысли.

К сожалению, не обладая ни малейшими представлениями об окружающем пространстве, после резкого прыжка я ударилась ребрами о какой-то каменный угол. Платье порвалось, я невольно застонала от боли, ощутив, как царапины пачкают кровью легкую ткань.

Крови я боялась. И стоило коснуться пальцами влажной липкости чуть ниже подмышки, как вдруг ощутила, что перед глазами стремительно темнеет. И это учитывая то, что я и так не видела совершенно ничего!

К противному чувству прибавились шум в ушах и неконтролируемая слабость в ногах. Я схватилась влажной ладонью за неровность в стене, старательно пытаясь не сползти на пол. В это время невидимое существо явно активизировалось, защелкав какими-то частями тела, затем все затихло, чтобы через мгновение я вновь смогла услышать страшный цокот маленьких лап по каменной крошке.

И он с чудовищной скоростью приближался.

В этот раз я не успела увернуться. Что-то острое вонзилось в обе мои руки где-то в районе запястий, намертво пригвоздив их к стене. А затем я почувствовала прямо возле лица громкое чавканье. Смрадное дыхание коснулось кожи… словно на меня разом дыхнула бездна, полная трупов.

В этот миг со всем ужасом, который только можно было ощутить, я поняла, что мне конец. Еще секунда – и чудовище вцепится мне в горло.

Вот только та самая секунда прошла, а ничего так и не случилось. Затем минула другая – и снова я была жива. На третью я услышала мягкий, чуть хрипловатый мужской голос.

– Негоже нападать во тьме на такую красивую девушку, – проговорил он.

Вслед за этим рядом со мной раздался звук чего-то жуткого и хлюпающего, словно взорвалось нечто живое… А я оказалась свободна.

– Следовало сначала хотя бы зажечь свет…

И тут же пещера осветилась ярким, ослепляюще-желтым огнем, в свете которого я увидела мужское лицо.

Сердце на миг остановилось. Вдруг показалось, что передо мной какой-то подземный бог или вроде того. Острые скулы, резкая линия подбородка, горящие пронзительной зеленью колдовские глаза… И длинные каштаново-камышовые волосы, рассыпавшиеся по широким обнаженным плечам…

Как шерсть дикого зверя, шкура пещерного льва или саблезубого тигра.

Перед глазами слегка потемнело. А потом я опустила взгляд на его смуглую ладонь, на которой плясал живой огонь, и громко сглотнула.

Во рту резко пересохло.

Желтые блики волшебного пламени танцевали на почти глянцевой коже, играли в волосах, придавая прядям блеск темного меда и жидкого золота.

Мне показалось, что я умерла и попала в какой-то другой мир. Мир, где водятся неземные существа, далекие от людей. Чужие и недостижимые.

– С тобой все в порядке? – мягким, бархатистым голосом спросил мужчина, чуть сдвинув темные брови, и проклятое наваждение немного отпустило меня.

В виски ударил пульс.

Я огляделась, с трудом приходя в себя. Словно кто-то только что ударил меня по голове, и разобраться с происходящим было чудовищно сложно.

– Я жива? – выдохнула я, зарываясь пальцами в волосах и бесповоротно портя заплетенную косу.

Глаза слезились и с трудом привыкали к яркому свету пламени.

– Я успел вовремя, – кивнул он, указывая куда-то в сторону. – Но мне показалось, что солаан все же коснулся тебя, – добавил он, мрачнея и шагая ко мне.

А я наконец заметила огромную тварь, что лежала в нескольких метрах левее.

Это было нечто ужасное. Действительно громадный червяк, почти такой, какого я и представляла в качестве местного землекопа и изготовителя этого тоннеля. Разве что диаметром он был все же не в размер прохода, а примерно в половину. Но, рассмотрев громадную пасть, наполненную острыми треугольными зубами синевато-черного цвета, я прикинула, что поместилась бы внутри без особого труда.

Кроме того, прямо перед пастью чудовища болтались усы, заканчивающиеся чем-то напоминающим мелкие змеиные морды-присоски, разве что без зубов. Похоже, именно эти присоски и пригвоздили меня к стене пару мгновений назад.

Стоило представить, насколько близко ко мне тогда была морда червя, как желудок ухнул куда-то в живот, а меня бросило в холодный пот.

Сейчас тварь лежала неподвижно, а из головы ее торчала рукоятка меча потрясающе красивой работы. В свете неровно пляшущего огня она блестела золотом и драгоценными камнями. Наверху же сверкал красный шар, из которого вниз спускались черные спирали-жгуты, превращающиеся в желобки для пальцев.

Я перевела взгляд на незнакомца, заметив, что его мощную обнаженную грудь пересекает кожаная перевязь, поблескивающая зеленоватым напылением, а на одном плече сверкает красной медью доспех-наплечник.

По всему выходило, что передо мной какой-то воин, причем из богатого сословия. Он обладал огненной магией. А если вспомнить классификацию рас Шейсары, в которой я, в общем-то, была не сильна, то можно было предположить, что передо мной наг или дракайн. Худо-бедно огнем еще могли управлять гоблины, но на представителя этой низкорослой расы незнакомец был все же не похож.

Значит, наг или дракайн. Не человек – точно.

Я задержала дыхание, осознав, что, пока я размышляла, мужчина подошел ко мне максимально близко. Настолько, что я уже могла поднять руку и коснуться его волос. Зарыться в них, провести рукой по мощной шее, спускаясь с красивой полукруглой линии ключиц…

Рот неожиданно наполнился слюной, а к щекам прилила краска. Я резко подняла взгляд на незнакомца, надеясь, что он не заметит, как я его рассматривала.

Несмотря на то, что в Шейсаре мираи и мильеры давно живут вместе с людьми и перемешались с нами, населяя все провинции, в моем захолустье на границе древнего города их было очень мало. Да и вообще их в принципе было гораздо меньше, чем людей. А потому можно было сказать с уверенностью, что если я и видела прежде нагов или дракайнов где-то вдали, то общаться с ними мне уж точно не доводилось.

В детстве я мечтала, что однажды вырасту и, может быть, сумею попасть в Шейсарскую академию самоцветов, где вместе учатся люди и мильеры, где постигают магию наги-мираи, где царит колдовство и на каждом шагу можно встретить царевича или царевну.

Но не срослось. Как только стало ясно, что традиционной магии во мне нет ни грамма, а все, чем я обладаю, – странные способности слышать камни, о чем тетка мне настоятельно рекомендовала не распространяться, дабы не попасть в дом для душевнобольных.

Достигнув совершеннолетия, я бросила пустые мечты стать дипломированным магом и попасть в гвардиары царя, а стала грезить совершенно о другом. Мне хотелось найти древнее сокровище! Кому нужна магия, кто захочет всю жизнь, рискуя собой, защищать правителя, входя в состав его гвардии, если дома его и так будут ждать золотые горы?

Правильно – никто. Вот и я планировала разбогатеть уже в ближайшие месяцы.

А теперь вот оказалась здесь. Рядом со странным мужчиной, от которого все слова замирали где-то в горле, а дышать становилось тяжело.

Впрочем, я не переставала надеяться, что все это лишь последствия перенапряжения и испуга.

– Почему ты молчишь, тебе больно? – еще сильнее нахмурился незнакомец. Он вдруг протянул руку и коснулся моей растрепавшейся косы. Поднял ее и прошелся кончиками пальцев по шее, осторожно переходя к плечу. – Яд солаана очень опасен. Он может вызвать паралич, а у людей с более слабым организмом и вовсе мгновенную смерть. А ну-ка, повернись, – сухо и быстро приказал он, обхватив меня за плечи.

И, не дожидаясь разрешения, повернул к себе спиной.

– Я не… я… – Голос охрип.

Мужчина поднял мои волосы, ощупал горячими руками шею и верхнюю часть спины. А затем опустил ладонь с огнем ниже и резко выругался на языке, которого я не знала. И все же создавалось впечатление, что я смутно понимаю, что он говорит.

– У тебя рана на ребрах. Стой смирно, – приказал он и вдруг опустился на колено, одним движением разрывая лоскут платья, который и так на мне едва держался.

Я только и успела вскрикнуть.

– Нет, погоди, это не…

Но незнакомец уже освободил от ткани несколько тонких порезов, из которых сочилась кровь чуть ниже подмышки и совсем рядом с грудью. И, осторожно промокнув и стерев кровь оторванным лоскутом, неожиданно…

…коснулся раны языком.

Дрожью прострелило позвоночник, меня бросило в жар.

Я резко зажмурилась, задержав дыхание. Под опущенными веками рассыпались разноцветные круги.

– Потерпи немного, сейчас станет легче, – еще сильнее нахмурившись, произнес мой странный спаситель, на секунду отстранившись, а затем снова проведя горячим языком по моим ребрам.

И несмотря на то, что я старательно стискивала зубы, чтобы ненароком не выдать что-нибудь непристойное, едва ли мне это до конца удалось. Какое-то сдавленное, окрашенное звуком дыхание все же вырвалось из горла. А затем и вовсе меня бросило в отчетливую дрожь, которую нельзя было не заметить.

Прикосновения этого мужчины оказались до того интимными, жгучими и неожиданно приятными, что у меня темнело перед глазами. Никто никогда не делал со мной ничего подобного.

А еще я смутно предполагала, что он пытается слизать какой-то мифический яд червя, но все равно не понимала, какой в этом смысл. Ведь если бы я и впрямь была отправлена, то вот эти движения… лишающие меня адекватного мировосприятия, явно не помогли бы.

– Что ты… зачем?.. – только и сумела выдохнуть я, вцепившись в мощные плечи незнакомца. Точнее, в плечо и в медно-золотистый расписной наплечник. Что, впрочем, не имело значения, потому что и металл и живая плоть оказались одинаково твердыми, будто камень. Разве что кожа мужчины почти обжигала.

– Если в ране яд, то он будет нейтрализован, – спокойно и даже как-то отстраненно ответил мужчина, крепче обхватив меня за талию, отчего я вдруг еще сильнее покраснела.

– Нейтрализован чем? – прошептала я, когда он наклонился и снова медленно провел языком снизу вверх по внутренней части ребер, по месту, которое, как оказалось, чувствительно просто до неприличия.

Клянусь, я уже не ощущала никаких царапин. Только проклятые прикосновения горячего языка, от которого под кожей будто проливался водопад раскаленных искр, прокатывался по мышцам, ударял по нервам.

– Разве человеческая слюна обладает качествами антидота? – спросила я, замечая, что голос приобрел дурацкую хрипотцу, и с этим уже ничего не поделаешь.

– Человеческая – нет, – неожиданно тихо ответил мужчина, вдруг посмотрев на меня снизу вверх.

Темно-зеленые колдовские изумруды его глаз сверкнули, будто на их дне скрывалась какая-то важная мысль. А я с замиранием сердца увидела, как медленно и будто нарочно неторопливо черные, кажется, слишком большие зрачки незнакомца вытягиваются и превращаются в тонкую, как игла, линию.

Что-то это значило… Что-то определено должно было значить, но я была так заворожена этим зрелищем, что толком не соображала, не в силах отвернуться.

Никогда не видела ничего подобного. И все же остатками здравого разума я сумела понять одно:

– Мирай… – выдохнула вместе с тем, как стало, наконец, ясно, что передо мной наг. Змей.

Мираи считались самой привилегированной и богатой расой Шейсары, не зря же к ней принадлежали и члены всей царской семьи. И теперь уже не казались удивительными богатство и странность внешнего вида моего спасителя. Если он был представителем древней расы нагов, то от него и вовсе можно было ждать чего угодно.

В голове сразу же мелькнуло любопытство. Интересно, какого цвета его хвост, когда он перевоплощается? А достаточно ли он большой?

А учитывая слухи о любвеобильности и страстности мираев, ситуация, в которой мы сейчас находились, и вовсе приобрела откровенную двусмысленность.

Жар ударил в виски, лизнул ребра изнутри и ухнул куда-то вниз.

– Ты мирай, да? – повторила я вопрос, когда незнакомец ничего не ответил, отчего-то опустив взгляд, а затем и вовсе отвернувшись.

Он медленно поднялся с колен, все еще держа меня за талию, отчего я чувствовала себя не менее странно, чем раньше. Затем осмотрел меня со всех сторон, только после этого отпустив, и проговорил нечто странное, повернувшись лицом к туше огромного червя:

– Когда-то был…

Но прежде, чем я успела спросить, что он имеет в виду и как вообще оказался в этой пещере, он снова заговорил:

– Тебе надо выбираться отсюда. Тут небезопасно.

– Я этим и занималась! – бросила я, когда мозги потихоньку начали вставать на место, едва мужчина отошел в сторону. – Но этот проклятый тоннель, кажется, не имеет ни конца ни края. Что находится там, впереди?

Незнакомец бросил на меня очередной горящий взгляд, который на этот раз неожиданно оказался пугающе-мрачным. И я вдруг впервые с момента нашей встречи подумала о том, что этот тип, вообще-то, может быть ничуть не менее опасным, чем погибший червь. Не зря же в схватке победил именно он.

– На другом конце много ответвлений, – пространно ответил мужчина. – И все они созданы для того, чтобы люди в них заблуждались и… погибали.

Снова этот его задумчивый голос, за которым будто бы скрывается что-то недосказанное.

– Пойдем, я помогу тебе выйти. Только помни, что рассказывать о случившемся ты не должна никому, хорошо? – сказал он, шагнув ко мне и заглянув в глаза так, словно смотрел куда-то в самую их глубину.

На этот раз мрак исчез из его ярко-зеленых радужек, и я даже смогла улыбнуться в ответ.

Несмотря на то, что меня трудно было назвать слишком социальной личностью – новые знакомства я не очень любила, а чужие люди вызывали у меня мало доверия, – этот незнакомый мужчина совершенно не рождал внутри чувства отторжения. Напротив, ему будто бы хотелось доверять… до тех пор, пока его глаза вдруг не темнели и он не начинал глядеть так, будто съест меня не хуже какой-нибудь подземной твари.

– Я буду нема, как паук, – ухмыльнулась я, но мужчина вдруг покачал головой и быстро коснулся пальцем моих губ, заставив меня замолчать буквально на середине последнего слова.

Дрожь снова прокатилась по спине.

В голове мелькнули какие-то смутные жгучие образы, от которых мне стало еще более стыдно, чем прежде.

– Не стоит так шутить, красавица. Поверь мне на слово, – мягко проговорил он, а на его лице мелькнула призрачная улыбка. Почему-то немного грустная.

Вот только мне уже было не до его улыбки. Потому что его палец, все еще касающийся моих губ, задержался там чуть дольше, чем должен был. И внутри становилось все горячее. Особенно когда улыбка таки исчезла с мужского лица, а я приоткрыла рот, жадно втягивая прохладный, но не остужающий воздух пещеры. Взгляд незнакомца упал туда же, где была и его рука. Где меня жгло его прикосновение.

И снова его жуткие и одновременно с тем удивительно красивые глаза с вертикальными зрачками…

У меня кружилась голова.

Я не знала, какого хекша вообще происходит, но быстро обхватила его запястье, едва он попытался наконец убрать ладонь от моего лица. И быстро проговорила:

– Этот червяк не касался моих ребер. – И покачала головой, дурея от непрекращающегося контакта наших взглядов. От странной связи, что, казалось, возникла между нами.

Хотя это и было невозможно.

– Я поцарапалась о выступ стены, – закончила я свое признание, стискивая запястье его руки, которая была больше моей, наверное, в полтора раза.

– Правда? – Черные брови мужчины удивленно взлетели вверх. – А почему не сказала раньше? – спросил он.

Только вот голос вдруг стал совсем тихим, а взгляд снова упал на мой рот…

И меня будто насквозь прострелило.

Я приподнялась на мысочках, не слишком понимая, что творю, но стараясь не особенно задумываться. Здесь, в тесной пещере, рядом с телом червя, который меня чуть не съел, и так близко от мужчины, что меня спас, я чувствовала, как огонь в венах пьянит, дурманит разум. А окружающая темнота будто нарочно делает все краски ярче, все чувства – острее.

Мужчина замер. Кажется, я даже не чувствовала движения его грудной клетки. Он лишь смотрел на меня, не отрываясь, огромными темно-зелеными глазами, словно горящими в полумраке.

И вот, оказавшись в паре миллиметров от его губ, я на миг остановилась и, зажмурившись, преодолела последнее разделяющее нас пространство. Сердце глухо ударило в ребра, а чувство, что в этот момент разрывало меня изнутри, я ощущала впервые. Страшно было лишь представить, что думает обо мне прямо сейчас этот мужчина.

А в следующий миг произошло нечто невероятное. Ураган будто накрыл меня с головой, засасывая в свою глубину, когда мягкие горячие губы раскрылись навстречу, смяли меня в ответном поцелуе, одновременно с тем как мой спаситель резко поднял меня за бедра и прижал к стене, выбив дыхание из груди.

Его язык проник в мой рот, вызывая одновременно вспышку удовольствия и неловкости, когда до меня дошло, что мужские ладони беззастенчиво ласкают мои бедра, внутреннюю часть ног.

Я едва дышала, не веря, что все это происходит со мной.

И не знаю, чем это закончилось бы, если бы в стороне вдруг не раздался странный шум. Сперва тихий, он становился все громче и громче, почти сразу превратившись в гул шагов десятка людей.

Незнакомец поставил меня на землю в тот же миг, как прозвучал первый шорох.

– Проклятье, мы не успели, – стиснув зубы, проговорил он.

– Что? – выдохнула я, с трудом соображая.

– Не успели уйти, – проговорил он, мрачно взглянув на меня. А затем быстро добавил: – Слушай меня внимательно. У нас очень мало времени до тех пор, пока они не окажутся здесь…

– Что? Кто окажется здесь? – выдохнула я, не вовремя чувствуя резкое возвращение адекватной способности соображать – и, как следствие, страха.

Заозиралась по сторонам, но незнакомец, как назло, погасил колдовской огонь и схватил меня обеими руками за плечи, слегка встряхнув.

– Слушай, не вертись, – приказал он, едва вокруг снова стало так же ослепляюще темно, как и прежде.

Только я все еще чувствовала горячее дыхание возле своего лица. И видела, как едва заметно поблескивают во мраке глаза мирая. Колдовские глаза, каких не бывает ни у людей, ни у мильеров, ни у любых других рас.

– Не пытайся убежать, тебя все равно догонят так быстро, что ты не успеешь пройти и пары десятков шагов. Но в случае побега… тебе могут навредить.

– Навредить? Но кто? Почему? Это люди?..

Меня начала захлестывать паника тем быстрее, чем громче становился гул шагов. И словно какой-то непонятный шелест, от которого каждый самый маленький волосок на теле начинал шевелиться и вставал дыбом.

– Тихо, – прервал меня мужчина, и в кромешной тьме я почувствовала, как он мягко прижал меня к себе… А затем склонился, едва заметно скользнув губами по виску, словно просто-напросто хотел сказать что-то на самое ухо. Тихо, чтобы никто не услышал.

Но меня снова бросило в дрожь, а жар его тела, взявшего меня в кольцо, обжег.

– Тебя поведут в Стеклянный каньон, – проговорил он быстро, и от его голоса волосы у меня возле уха зашевелились, вызывая сноп мурашек, рассыпающихся по взбудораженным ужасом нервам. – Не сопротивляйся, это ни к чему не приведет. Делай то, что тебе будут говорить.

– Не сопротивляться? – прошептала я, схватившись за кожаную перевязь на груди мужчины, словно это была последняя надежда на спасение. – Может, их можно убить? Может, хотя бы отвлечь?

Не знаю, на что я рассчитывала. Почему решила, что этот мужчина должен мне помогать? Почему подумала, что он захочет?

Непонятный.

Совершенно чужой…

Но в злой и опасной темноте пещеры вдруг ставший единственным и самым нужным. Почти близким.

Кончики пальцев подрагивали.

– Помоги мне… ты же справился с тем ужасным червем? – выдохнула я, вглядываясь в черное марево вокруг, безуспешно пытаясь увидеть его лицо. Понять, что написано на нем.

А он вдруг обнял меня в ответ по-настоящему. Прижал к груди, словно… мы были знакомы целую вечность, а не несколько странных щемяще-страшных и остро-нежных мгновений, и прошептал:

– Есть вещи пострашнее бледного червя солаана…

Я коснулась щекой его груди, как в темном нескончаемом сне. Слыша, как бешено быстро бьется его сердце. Вдыхая горячий запах, который так трудно было распознать, но ощущая, как он будто бы въедается в меня изнутри.

Было в нем что-то дикое и одновременно успокаивающее, что заставляло нервничать в присутствии этого мужчины, но одновременно успокаиваться оттого, что он рядом. Ведь когда он рядом, враги уже казались вовсе не страшны…

– Запомни главное: когда они найдут тебя, сделай вид… – Он вдруг запнулся, словно обдумывал слова. А затем закончил странным: – Сделай вид, что ты полностью слепа.

– Что? Но зачем?..

– Просто сделай так, как я говорю. И у тебя появится шанс вернуться на свободу.

После этого он отстранился, и я с ужасом поняла, что вот-вот останусь совершенно одна. Он все еще стоял рядом, я чувствовала, но его руки больше не касались моей кожи, и я словно стала абсолютно беззащитной.

– Как тебя зовут? – спросил он вдруг, и я вздрогнула.

– Эвиса, – ответила, не задумываясь. – Друзья зовут меня Эва.

Он промолчал в ответ, но почему-то мне казалось, что он улыбается. Кромешная тьма вокруг! Я не могла даже представить, что творится на лице и в душе этого мирая.

Но думала, что он улыбается.

– Эвиссаэш – по-мирайски «сокровище», – добавил он тихим и бархатистым голосом, от которого все внутри перевернулось. – Сделай так, как я говорю, и я буду надеяться, что мы никогда больше не увидимся… Эвис-с-са…

А затем рядом раздался скользкий, чуть свистящий звук, словно он вытащил меч из тела червя. И тепло, которое несло мужское тело рядом со мной, окончательно исчезло.

Непонятные эмоции перемешивались в голове, путались.

Ведь я и до него была в этой пещере совсем одна. Но теперь казалось, что кто-то будто лишил меня прочного доспеха, в котором ничто было не страшно.

А в следующий миг грохот шагов стал оглушающим, и тут же рядом с моим лицом раздался скрежет металла. Словно кто-то вонзил оружие прямо в каменную стену.

– Поймать и связать ее, быстро! – рявкнул этот кто-то, и меня развернули лицом к камню, сильно ударив о стену. А руки за спиной начали стягивать какими-то колючими ремнями.

Я жалко вскрикнула, все еще лелея смутную надежду, что все это мне кажется. Что незнакомец, чьего имени я даже не успела узнать, вот-вот вернется и вызволит меня из лап этих людей, которые так странно говорили. Вроде бы их слова звучали вполне привычно, по-шейсарски. И все же присутствовал какой-то подозрительный шипящий акцент, да и голоса звучали чуть приглушенно. Будто их владельцы опасались поднять излишний крик.

– Ты будешь слушаться нас, муссьора, – проговорил один из них, причем выговор у него был, наоборот, громким и четким, точно таким, к какому я привыкла. – И тогда с тобой все будет в порядке. Ты поняла?

Я пыталась быстро соображать, чтобы ориентироваться в ситуации, хотя страх, признаться, сильно мешал.

Но, если подумать, кто мог говорить с акцентом и знать о тайных пещерах Шейсары? Возможно, я набрела на один из тайников воровских и разбойничьих гильдий? А может быть, передо мной какая-нибудь опасная банда, находящаяся для Верхнего города вне закона.

С другой стороны, тогда откуда взяться акценту?

Можно еще предположить, что группа людей здесь – мореплаватели, которые первыми обнаружили клад лихого Кушвира, но, опять же, странный шипящий акцент не вписывается даже в эту теорию.

В общем, понять истину можно было, лишь увидев, кто передо мной.

Но, похоже, эти люди, кем бы они ни были, совершенно не собирались что-то пояснять, а уж тем более показываться мне во всей красе. Зажигать свет, крутиться вокруг себя, мол, «смотри, девица, какие мы красавцы» – вот обо всем этом можно было не мечтать.

Кто-то из разбойников (я решила пока называть их именно так) мрачно бросил:

– В этой кишке больше никого.

– Но кто-то же убил этого солаана? – тем самым шелестящим тихим голосом спросил кто-то.

– Не могу знать этого, шерш, – отрапортовал другой.

– Отлично, тогда возвращаемся. И ловушки поправь, друг мой, – закончил первый. – Если здесь есть еще кто-то, мы встретим его позже, когда придет сигнал от цепи.

Я вздрогнула, когда меня дернули за связанные руки и потащили вперед.

Теперь я уже почти не спотыкалась, несмотря на то что невидимая в темноте процессия двигалась довольно быстро. Но меня держали за подмышки с двух сторон, и в местах, где на земле встречались ямы или особенно крупные камни, я взлетала в воздух, словно пушинка, по желанию двух скрытых во мраке мужчин.

– Куда вы меня веде?.. – начала было я, но стоило попытаться задать первый и единственный вопрос, как у меня во рту оказался кляп.

– Тише, девочка, – проговорил тот же голос, – твои крики могут привлечь еще одного солаана.

Тряпка во рту оказалась отвратительной и словно горьковатой на вкус. Попытка выплюнуть ее не увенчалась успехом, а горечь на языке раздражала горло.

Когда от странного вкуса у меня начало щипать глаза, я попыталась вырваться, чтобы вынуть эту гадость, но меня схватили еще сильнее.

– Не стоит бороться, девочка, ты все равно с нами пойдешь, ибо такова воля богини, – проговорил тот же мягкий и властный тип.

– Ка… кой… ишо… какини?.. – взвизгнула я, все же выплюнув проклятую ткань. Но перед глазами уже затуманилось. Я и так-то ничего не видела, а теперь и вовсе все стало плохо. По щекам текли аллергические слезы, я пыталась проморгаться, но безуспешно.

– Стойте! – властно приказал голос.

И вся процессия резко остановилась. Будто бы вместе с моим сердцем.

Несколько чьих-то тихих, едва различимых шагов во тьме, и я ощутила рядом с собой человека. От него пахло цветами, аромат которых я никак не могла идентифицировать.

В этот миг сквозь пелену тумана в голове всплыли слова того незнакомца, что спас меня от червя.

«Когда они найдут тебя, сделай вид, что ты полностью слепа… Сделай так, как я говорю, и я буду надеяться, что мы никогда больше не увидимся… Эвис-с-са…»

По спине прокатилась горячая волна, обогнула позвоночник и нырнула вниз, когда в ушах, будто живой, пронесся тот голос. Бархатистый, низкий и чуть мурлыкающий, журчащий, как горная река…

«Эвис-с-са…»

И только в этот миг меня будто прострелило изнутри, когда я подумала, что в тембре моего спасителя тоже отдаленно улавливались легкие шипяще-шелестящие нотки. Едва-едва… Или мне это показалось?

Впрочем, уже значения не имело. Ведь он сказал, что мы больше никогда не увидимся, если я сделаю так, как он просит.

Притвориться слепой… Что ж, это не так уж сложно, правда?.. Разве что будет очень жаль никогда больше не взглянуть в колдовские зеленые глаза.

В этот самый миг, едва я сообразила, что нужно делать, в пещере зажегся огонь.

А я… я должна была никак на него не среагировать. Ни зажмуриться, ни отвернуться, ни прикрыть лицо рукой.

Яркий, ослепляющий свет после оглушающего мрака…

Глаза наполнились влагой мгновенно. Огонь резанул по нервам, и я лишь надеялась, что для подготовки мне хватило тех нескольких мгновений, что предшествовали вспышке. Потому что я распахнула глаза так сильно, напрягая каждую лицевую мышцу, что челюсти начало сводить, кажется, до самых ушей.

А еще я должна была не смотреть на то, что открылось взгляду. В итоге все мое внимание блуждало по темной пещере, не фокусируясь на бледных мужских фигурах, окруживших меня со всех сторон.

Руки дрожали, но я старалась не двигаться. Страх попасться на лжи должен был вполне натурально сойти за страх перед моими похитителями. К счастью, я и впрямь до хекша боялась того, что со мной происходило, а значит, натурализм ситуации должен был сыграть мне на руку.

– Что… что происходит? – выдавила я через силу, глядя в пространство между двумя мужчинами прямо перед собой, едва кто-то вынул у меня изо рта проклятый кляп.

Желание кашлять тут же начало сходить на нет, как и слезотечение.

Боковым зрением я пыталась разглядеть незнакомцев, хоть это и было очень сложно. Один из них оказался высоким блондином со странной прической, а второй – обычный шатен с волосами, заплетенными в низкий хвост. Таких среди людей в Шейсаре бессчетное множество. Впрочем, понять, человек ли тот, кто стоял передо мной, я пока не могла.

– Так лучше? – мягко спросил блондин, который достал у меня изо рта проклятую ткань.

Он шагнул вперед, оказавшись совсем близко ко мне. А я все старалась смотреть не на его лицо или, упасите боги, в глаза, а куда-то за них. С непривычки это оказалось чудовищно сложно.

– Д-да, лучше, спасибо, – выдохнула я, вытирая влажные после кляпа губы тыльной стороной руки и все еще не глядя ни на одного из странных мужчин.

И все же я успела различить прическу моего опасного собеседника. Половина его головы была покрыта тонкими, как змеи, белыми косичками. Вторая половина оставалась совершенно лысой.

– Я оставлю твой рот пустым, девочка, коли ты молчать обещаешь, – своим мягким голосом со странным выговором добавил он.

Я судорожно кивнула, пытаясь представить, как ведут себя слепые, и вжиться в роль, явно не слишком преуспевая в этом.

– Почему ты не смотришь на меня? – спросил он вдруг, склонив голову набок, а у меня сердце ударило в горло.

– Она что, слепая? – вдруг подал голос его товарищ, сделав шаг ко мне и резко повернув за подбородок мою голову.

Свет от тонкого, пахнущего маслом факела в руках блондина переместился, глаза снова слегка заслезились. Но я так и не взглянула в лицо шатену, который, стиснув пальцы на моей нижней челюсти, хмуро глядел на меня.

– Да быть этого не может! Сколопендру мне вместо завтрака! – выругался тот совсем по-шейсарски. – Первая девка за полгода – и увечная, тьфу!

Он сплюнул на землю и отвернулся.

– Ты слепая, девочка? – уточнил тогда блондин гораздо спокойнее, когда пальцы с моего подбородка исчезли, а шатен больше не давил своим вниманием.

Впрочем, я и так чувствовала, что интерес этого, с косичками, будет гораздо опаснее.

Остальные мужчины, что составляли их мрачную компанию, стояли в стороне и никак не привлекали к себе внимание.

– Да-да, я ничего не вижу, – кивнула я поспешно и тут же мысленно отругала себя за это. Движение получилось уж слишком нарочитым.

Блондин вглядывался в меня еще несколько секунд. Его лицо было так близко от моего, что невольно хотелось отшатнуться или поежиться. Но это мгновенно выдало бы меня, а потому я оставалась на месте, боясь шевельнуться и лишний раз вздохнуть.

– Ну вот, отлично просто! – снова пожаловался шатен. – Оставим ее здесь, солааны доделают свое дело, – махнул он пренебрежительно рукой.

А меня пробрал озноб.

Почему-то я вовсе не подумала о том, что, стоит мне остаться одной в этой пещере, как это неминуемо принесет гибель. Выбраться я не смогу, как пить дать, слишком далеко мы уже забрались. А значит, меня и впрямь просто-напросто съест очередной червь или кто пострашнее.

Сердце пропустило несколько ударов. От того, что ответит блондин, похоже, зависела моя дальнейшая судьба. И я не знала, какой вариант будет хуже: остаться с ним или в одиночестве в этой пещере.

– Не будем торопиться, Дерваль, – проговорил тогда мужчина, и водопад косичек дернулся вдоль половины его лица, после чего послышались тихие удары бусин, скрепляющих их концы.

– Да чего тут ждать? – фыркнул тот, махнув на меня рукой и явно бросив какой-то крайне презрительный взгляд. Хорошо, что я его не видела, усиленно пытаясь смотреть в пустоту. Кроме того, я поняла, что кудрявым шатеном, по всей видимости, был все же простой человек, ведь имя Дерваль – одно из распространенных в Нижней Шейсаре. – Такая не подойдет в качестве Айяалы! Тебе ли не знать, Ильхамес?

– Мне, мне, – кивнул блондин, которого, в отличие от Дерваля, звали весьма пространно. Никогда прежде я не слышала подобного имени. Это вкупе с необычным выговором и акцентом могло указывать лишь на одно: передо мной некто совершенно чужой для Шейсары.

Вот только чужаков в древнем городе мираев и мильеров просто не могло быть. Вокруг континента, на котором и находится наше царство, расположено всего несколько мелких островов, с которыми наши мореплаватели иногда ведут торговлю. Но все они говорят на шейсарском и носят шейсарские имена, потому что населяют их выходцы с нашей же земли.

А сейчас передо мной оказался мужчина, которого я вообще не могла отнести хоть к какой-нибудь категории жителей или соседей золотого царства.

Кем же он тогда был?..

– Как и решать судьбу этой девушки – тоже мне, – продолжил тем временем он, и боковым зрением я заметила на его лице тонкую опасную улыбку.

– Как знаешь, – снова махнул рукой Дерваль. – Хочешь себе бестолково орущую да еще и слепую игрушку – это не мое дело. – И, отвернувшись, пошел прочь по тоннелю.

Я вздрогнула, осознав, что бестолково орущая игрушка – это что-то вроде определения моей скромной персоны. Только вот с чего бы мне орать? Видимо, в скором времени в компании этого Ильхамеса у меня должен появиться повод к крикам?..

Оптимизма это не внушало, но я старалась держаться.

– Скажите, – жалобно выдохнула я, протянув руку вперед, словно пытаюсь нащупать опору, а затем хватая блондина за запястье, – может, вы меня просто отпустите, покажете выход, раз я вам не нужна? Сделаете благое дело во славу Иль-Хайят?

Даже не глядя в худое бледное лицо своего похитителя, я увидела мрачный блеск, озаривший его глубоко посаженные глаза.

– Мне плевать на Иль-Хайят, девочка, – протянул он нечто совершенно кощунственное, склонившись к моему лицу. – И постарайся больше не произносить здесь этого имени, если не хочешь быть скормленной подземным червям.

С этими словами он дернул меня за руку и толкнул вперед.

Я сделала несколько шагов по пещере, освещаемой пляшущим светом факела, и никто больше меня не держал. Пульс клокотал в горле, все тело покрылось липкой пленкой страха.

А остальные члены банды будто нарочно стояли поодаль, почему-то не приближаясь.

Перед глазами, которые должны были выглядеть слепыми, все помутнело от переживаний. А затем каким-то чудом я сумела различить несколько крупных камней прямо на дороге.

Не знаю, как я успела сообразить, что не имею права их перешагивать. Но словно что-то ткнуло меня, заставив соображать быстрее. Заставив думать.

И, подняв ногу для очередного шага, будто камней передо мной и не было вовсе, я споткнулась и ожидаемо полетела вперед.

Слепая девушка не должна была заметить преграду.

Я упала на руки, тихо вскрикнув и больно ободрав ладони и колени. В этот же миг молчаливые мужчины, что стояли в стороне, ожили, подскочили ко мне и подняли на ноги, ведя вперед. Свет погас, и процессия двинулась по тоннелю в неизвестном направлении. А мне стало ясно, что все это была проверка, оступлюсь я или нет!

Грудная клетка конвульсивно сжалась.

Ильхамес меня проверял… Похоже, он не отпустил меня только потому, что, в отличие от Дерваля, не верил моим словам! И слепой бы понял, что именно он является главным в отряде и на его слово ориентируются остальные. А я все же слепой не была… знала, что он идет позади меня, и сейчас казалось, что я спиной ощущаю его внимательный взгляд.

Но зачем, демоны его унесите, я вообще ему сдалась?

Сразу вспомнились редкие и все же вполне регулярные новости о пропаже женщин в Шейсаре. Иногда в городских газетах писали, что «из дома ушла очередная домохозяйка» или что-то вроде «дочь уважаемого торговца шелком убежала от опеки родителей». Всегда внизу стояла просьба немедленно обратиться в местные органы самоуправления, если появятся хоть какие-то вести о беглецах. Вот только вдруг эти девушки не убежали, а их украли? Что, если они, как и я, провалились в какие-нибудь скрытые тоннели под городом?..

По позвоночнику скользнула холодная змея страха.

Если все это правда, то что эта ужасная банда делает с пойманными жертвами? И почему Ильхамес сказал, что на Иль-Хайят, великую богиню всех нагов, которой поклоняются и многие люди, ему наплевать?

Память подсказала, что чуть раньше он упомянул, будто я должна пойти с ними, ибо такова воля богини. Логично было предположить, что он имеет в виду именно Иль-Хайят, но это оказалось ошибкой. Какую же еще богиню мог подразумевать этот жуткий блондин?..

В голову стали закрадываться страшные подозрения. Одно другого хуже. И во избежание капитуляции перед очередной штормовой волной паники я постаралась не думать об этом больше.

Мы продолжали идти по тоннелю, а я думала только о том, как ровно дышать. Поговаривают, что правильное дыхание помогает в разных стрессовых ситуациях. Если это так, то я вот-вот обязана была найти выход из моей.

Тем временем тоннель начал ощутимо вести вниз, петлять и путаться. В какие-то моменты я слышала, как раздается грохот камней, едва мы ненадолго останавливались на месте. Словно отъезжала в сторону какая-то большая стена… Но это невозможно, ведь правда?..

Правда?..

Я сглатывала слюну в пересохшем горле и шла дальше, надеясь на чудо и то и дело слыша где-то на границе сознания странные тихие звуки, различить которые было почти невозможно.

В очередной раз, едва мы остановились, Ильхамес зажег факел, и от неожиданности я резко опустила слезящиеся глаза. Их щипало и резало.

Ошибка.

Едва осознав, что прокололась, боковым зрением я уловила слева фигуру блондина, внимательно глядящего на меня. Я тут же всхлипнула, имитируя, что реву. И что мне нет никакого дела до горящего рядом света.

– Подними голову, дева, мы пришли, – сказал тогда блондин, подняв факел повыше.

Я сделала так, как он говорит, изо всех сил стараясь не открыть рот от удивления.

Это было настоящее чудо…

Глава 2

• Скрип страшных стеклянных врат
• Откроет паучий град…

Из уличной шейсарской песенки

Передо мной оказались огромные сверкающие врата. Они казались полупрозрачными, будто хрустальными, и рисунок изгибов этого удивительного материала поражал воображение тысячей завитков и элементов разных форм. Становилось не вполне понятно, как эти врата не рассыпаются на осколки от любого неверного движения, и все же они легко раскрывались под натиском нескольких пар мужских рук.

Тоннель резко расширился, превратившись в настоящую пещеру со свисающими с потолка сталактитами. Скрипнули невидимые механизмы, двери пришли в движение, и прямо за ними обнаружился целый город, подобного которому я не видела никогда в жизни, не могла представить даже в самых смелых фантазиях.

И мне нельзя было на него смотреть.

– Что там, муссьор? – хрипло спросила я, протягивая вперед руку, будто ничего не вижу. – Вы все же решили отпустить меня и впереди тоннель на поверхность?

Я старалась играть как можно более убедительно, и все же темная бровь задумчивого Ильхамеса взметнулась вверх.

– Нет, – покачал головой он. – Перед тобой Стеклянный каньон. Место, которое отныне станет твоим домом, пока не опутает тебя паутина смерти.

– Что?.. – ахнула я, не в силах сдержать всхлип ужаса.

Все внутри задрожало. Я даже подумала о том, чтобы развернуться и убежать… Вот только вряд ли мне удалось бы убежать слишком далеко.

«Не сопротивляйся, это ни к чему не приведет. Делай то, что тебе будут говорить… Иначе будет только хуже», – прозвучал в голове мягкий, чуть бархатистый голос зеленоглазого незнакомца, что меня спас.

И я не двинулась с места.

А в следующий миг один из мужчин снова подхватил меня под руку, чтобы перешагнуть вместе со мной черту удивительного подземного города.

Кажется, я проиграла и все мои дыхательные упражнения вместе с театральной игрой не возымели никакого эффекта.

Лишь делая первый шаг в пугающую неизвестность под названием Стеклянный каньон, я заметила нечто очень странное и удивительное, что одновременно напугало меня и заставило думать, что не все еще потеряно.

На моей лодыжке каким-то незаметным образом очутился браслет в форме небольшого золотисто-черного паука. Откуда он там взялся? Почему я не почувствовала его раньше? Что это за странная магия?..

И все же, ощущая это странное украшение на своей ноге, я вдруг перестала бояться. Ведь если я не могу полностью рассчитать события, которые произойдут со мной в ближайшее время, значит, то, что кажется мне концом, вполне может оказаться началом? Значит, не все еще потеряно?..

А еще, немного задумавшись над пройденной дорогой, я поняла, что браслет со мной уже довольно давно. В тот момент, когда я нарочно споткнулась на камнях в пещере, я уже чувствовала металл на своей ноге. Ведь странным толчком, который я посчитала внутренним голосом, был на самом деле толчок в лодыжку.

Могло ли быть так, что браслет как-то связан с зеленоглазым воином, убившим червя? Ведь этот мужчина становился передо мной на колени, когда…

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как меня кидает в жар при одном воспоминании о горячем языке, касающемся кожи.

Но факт оставался фактом: этот мужчина был достаточно низко, чтобы закрепить браслет! И все же я не чувствовала его прикосновений в тот момент.

Впрочем, я тогда вообще мало что чувствовала, кроме обжигающих движений рук и губ. Постаравшись оставить эти мысли до более удобного момента, я сконцентрировалась на невероятном городе, раскинувшемся впереди.

На первый взгляд он казался чудовищно огромным! Стены уходили ввысь, будто в бесконечность, теряясь где-то в непроглядной черноте. А снизу из странной, почти прозрачно-белой земли, что казалась сухой и безжизненной, стеклянной, будто назло всем росли огромные грибы, многократно превышающие человеческий рост. Из-под шляпок грибов повсюду разливался колдовской желтоватый свет, освещая людей в диковинных одеждах, жутких ящериц размером с лошадь и… изредка снующих то здесь, то там тисовых пауков. Черные с красным брюшком – они были печально известны в Шейсаре как самые опасные и ядовитые твари, что периодически устраивают на город целые нашествия. Потом, впрочем, они снова исчезали и могли не появляться несколько лет.

А здесь эти самые тисовые пауки бродили по дорожкам, лениво перебирая лапками и хвастаясь ярко-красной кожей, а окружающие люди не обращали на них ни малейшего внимания.

– Шевелись, мы уже пришли, кротовое недоразумение, – толкнул меня в плечо Дерваль безо всякого пиетета.

За спиной тут же раздался пространный ответ Ильхамеса:

– Не обижай девушку, неизвестно, кем она станет завтра.

И вышел вперед, бросая на меня внимательный и острый взгляд каких-то стеклянно-светлых глаз.

Я старательно проигнорировала это внимание, словно ничего не замечаю.

– Да кем она там станет? – фыркнул его собеседник. – Слепая курица, не смеши мои седины.

Блондин с косичками ничего не ответил.

– Что вы со мной сделаете? – осмелилась я спросить, когда Ильхамес собственнолично взял меня под руку и повел по узкой, вымощенной круглым белым камнем дорожке.

Пока мы шли вперед, краем глаза я успела рассмотреть пару высоких грибов, из-под которых на землю лился колдовской свет, и заметила в толстой ножке дверь и пару круглых окон. Со шляпки вниз кое-где свисали зеленые лианы, напоминающие обычный паучий плющ. Растение, которое в Шейсаре считается сорняком с дурной славой. Якобы это было растение демонов или вроде того.

Но что самое удивительное, так это мелкие белые цветочки, покрывающие здесь длинные зеленые отростки. А ведь в Шейсаре паучий плющ никогда не цвел!

Впрочем, возможно, я ошиблась с классификацией растения.

– Ничего ужасного, красавица, – ответил Ильхамес. – И можешь звать меня шерш.

– А что значит «шерш»? – тут же уточнила я, не в силах сдержать любопытство.

Все же тайный подземный город видишь не каждый день, а этот был еще и полон жителями. У них были свои законы и правила, и я будто бы попала в новый мир, о котором не догадывалась ни одна живая душа, счастливо прозябающая на поверхности.

– Это значит «зрящий», моя милая, – проговорил Ильхамес, даже не думая что-то скрывать. Боковым зрением я видела, что он идет рядом со мной и улыбается.

В целом пока мне явно ничего не угрожало, и только тонкий сладковато-цветочный запах, распространяющийся от моего спутника, наполнял легкие, заставляя нервничать.

К этому моменту мы прошли мимо уже несколько десятков грибов-домов, и я все ожидала, что мы вот-вот завернем в какой-то из них. Признаться, мне даже почти хотелось это сделать! Подумать только: я искала пиратское сокровище, а наткнулась на подземный город. Это ведь как тысяча тысяч сокровищ одновременно!

Разве что хотелось бы остаться в живых после такой находки.

Когда белая дорожка у нас под ногами свернула в очередной раз, я с удивлением обнаружила скалу, в которую мы благополучно и уперлись. Вот только стоило невзначай приглядеться, незаметно фокусируя взгляд, как оказалось, что в скале выдолблена дверь! И более того, резные наличники украшали вход, над которым полукруглым куполом выделялась каменная крыша в форме спины паука. Восемь паучьих ножек спускались с крыши вниз, и по ним змеились нити все того же цветущего паучьего плюща.

– Вперед проходи, девочка, – проговорил шерш, – осторожно, под ногами твоими ступеньки.

Он помог мне подняться и провел в небольшое помещение, выдолбленное прямо в монолите камня. Здесь было до странного… уютно, несмотря на то, что очень непривычно. Комнаты совершенно не имели углов, сохраняя полукруглые формы, перетекая одна в другую. На стенах тонкими узорами стелились какие-то тонкие кружева, сотканные из чуть поблескивающей черной ткани. На кружевах кое-где были прикреплены мелкие бусины-камушки разных цветов, создающие невиданный узор.

– А это дочь моя – Лориавель, – продолжил он, когда из-за поворота гладкой стены выскользнула хрупкая улыбчивая фигурка, одетая в узкое тончайшее платье. – Расскажет тебе она о наших порядках.

И не успела я ничего сообразить, как и прежде усиленно пялясь в пустоту перед собой, как оказалось, что шерш Ильхамес просто ушел! Я уже ждала, что он устроит меня в какой-нибудь клетке для зверей или посадит в местную тюрьму. В крайнем случае прикует цепями к стене. А он просто ушел, оставив меня на свою дочь!

Впрочем… и в этом мог заключаться какой-то подвох.

– Паучьего! – воскликнула девушка, подбежав ко мне и подняв вверх ладонь с четырьмя задранными пальцами. А затем и вовсе пошевелила ими.

Как бы сильно ни хотелось мне выпучить глаза от удивления и непонимания, я все же старательно пялилась в пустоту перед собой.

– Что, простите? – выдохнула я, протянув руку вперед, словно пытаюсь нащупать девушку.

– Паучьего дня, я говорю… ой, так слепая ты? – ахнула Лориавель, прикрыв рот рукой. – Прости, я не поняла сразу. Проходи скорее в дом. Ты новенькая ала? У нас так давно не было новеньких, кошмар! Тебе, наверное, страшно жутко, но ты не бойся! Ничего ужасного не происходит у нас тут, – усмехнулась она, подхватив меня под локоть и проводя вглубь помещения. – Хотя я уверена, что ты напридумывала себе уже всякое. Иногда девушки приходят в истерике или их и вовсе обморочных несут. А ты еще ничего, держишься! – Она хлопнула меня по плечу и усадила за круглый стол, от которого вниз, как со шляпки гриба, «стекали» восемь изогнутых ножек. Как у паука.

Я демонстративно пощупала стол и табуретку похожей конструкции, прежде чем сесть, одновременно отмечая, что ни одного стула в доме не видно, а вся мебель кажется немного ниже привычной.

Слова Лориавель пока с трудом укладывались в голове.

– Получается, ты… часто встречаешь таких, как я, пленниц?.. – предположила я, приподняв бровь.

Смотреть во время разговора не на собеседника, а в сторону было ужасно непривычно. Буквально физически тяжело. И все же я продолжала придерживаться легенды, которую мне посоветовал использовать мой зеленоглазый спаситель.

«…и тогда я буду надеяться, что мы никогда больше не увидимся…»

Сердце глухо и почему-то болезненно ударило в ребра. Я сглотнула ком в горле и постаралась сконцентрироваться.

– О да! – радостно закивала Лориавель, а я тем временем мельком по мере возможности разглядывала ее необычную внешность.

Ее волосы были светлыми, почти полностью белыми, и иногда казалось даже, что они отливают голубым. Они были заплетены в две красивые и очень интересные косы, огибающие ее голову будто гребни диковинного зверя. А в них оказались аккуратно вплетены все те же маленькие белые цветы, что были тут повсюду.

Я уже хотела было спросить, что это за цветы, но вовремя прикусила язык. Вряд ли подобная наблюдательность вписалась бы в мою легенду о слепоте.

– Постоянно, уже много лет! Мне даже кажется, что я делаю это с тех пор, как Великий появился, – поспешно стала объяснять она с таким же немного необычным выговором, как и у ее отца.

Немного подумав, я пришла к выводу, что Лориавель, как и ее отец, принадлежала к неизвестному подземному племени, которое, возможно, однажды отделилось от Шейсары. Весь их странный вид говорил именно об этом. Бледное, лишенное солнца лицо, удивительные голубовато-белые волосы, каких не бывает в Верхнем городе, одежда, подобной которой я не видела никогда в жизни. И язык. Они говорили так же, как я, на шейсарском. И все же порядок слов был непривычный, а некоторые слова оказались новыми и неизвестными у нас.

По всему выходило, что я очутилась в самом центре скрытой от глаз подземной империи… И, признаться, от этой мысли дух приключений во мне так громко кричал, что было трудно усидеть на месте. Помогало лишь то, что в ходе этого приключения меня могут съесть – эта мысль принуждала вести себя спокойно и взвешенно.

– А что за великий? – уточнила я, стараясь понять, к чему готовиться.

– О! Ты увидишь его, – фыркнула она, махнув рукой. – Ты же новая ала. Хотя… я не припомню, чтобы у Великого айша раньше были слепые алы. Не уверена, что это по правилам. Но другой-то у нас все равно нет! – пожала плечами она. – Так что, уверена, тебя возьмут, не беспокойся.

Я кашлянула в кулак, потому что от ее слов меня бросило в холодный пот.

Тем временем девушка поставила передо мной тарелку, полную каких-то скользких кружочков, положила рядом ломоть необычного серого хлеба и дополнила все каменным бокалом с чуть светящейся желтым светом водой.

Под желудком неприятно скрутилось от вида этой странной еды, но, признаться, запах был великолепен.

К тому же, как ни странно, хозяйка дома и перед собой поставила точно такой же набор яств, так что можно было не искать подвох. После этого она подошла ко мне и вставила в одну мою руку изогнутый серебряный прибор, напоминающий то ли ложку, то ли вилку. У него было восемь зубцов, однако изогнут он был будто ложка.

– Жуй, пожалуйста, – проговорила Лориавель. – У нас день сложный впереди.

– Сложный день? – еще больше испугалась я. – Что за сложность? И куда меня должны взять?

– Да ты гриб попробуй! – махнула рукой она, тут же принимаясь за свою порцию, да с таким аппетитом, что позавидуешь. – Это, между прочим, лучшие мясные грибы во всем Стеклянном каньоне!

И начала так быстро есть, что мне и впрямь захотелось испробовать эту диковинку. Ну где еще попробуешь «лучшие мясные грибы во всем Стеклянном каньоне»?

Дух исследователя во мне был ничуть не слабее, чем дух приключений, поэтому, не глядя в тарелку, я в целом довольно легко зацепила один серовато-блестящий гриб, под шляпкой которого оказались ярко-красные, действительно напоминающие мясо пластинки, и, зажмурившись, положила в рот.

Быстро прожевав, я проглотила скользкий шарик, боясь, что мне может не понравиться. Но, как ни странно, вышло совсем наоборот! По телу разлилось приятное чувство, напоминающее удовлетворение, а голод подскочил многократно.

Гриб и впрямь был отдаленно похож на кусок говядины в сливочном соусе!

– Потрясающе! – воскликнула я, едва не позабыв от восторга свою легенду о слепоте и нанизывая на ложку-вилку еще несколько грибов.

– Ну а я что говорила тебе? – по-доброму усмехнулась Лориавель. – Ты еще сок тираана попробуй, – кивнула она на зеленый бокал с белыми прожилками, напоминающий камень-змеевик.

Но я отставила угощение, с трудом сдержавшись, чтобы не запихнуть за щеку все оставшиеся грибы, и уверенно проговорила:

– Сначала скажи, куда меня должны взять и почему это так здорово…

Лориавель отложила ложку-вилку, оперлась локтями о стол и подалась ко мне, нависнув над столом.

Крайне трудно было в такой ситуации не взглянуть ей в глаза в ответ. Я даже дернулась, излишне резко отвернув голову в сторону. Ладони вспотели.

– К Великому Айшу, ясное дело! – воскликнула она и начала улыбаться. Стало понятно, что ее эта мысль крайне радует и будоражит. – К посреднику между шаррваль и Красной матерью, к древней великой силы наследнику и к настоящему полубогу! Это же такая огромная часть!

У меня чуть челюсть не упала на стол, хотя, признаться, я мало что поняла из этого ответа.

– А… что я буду делать у этого… наследника?

– Ну, пока что ты к нему еще не попала, – поправилась Лориавель, откинувшись назад на спинку стула и взяв в руки бокал из камня. – Сначала нужно проверку пройти и одобрение Тираанских мужей получить, это наше жреческое гнездо. Тогда тебя официально признают следующей алой, и ты сможешь к Великому Айшу попасть.

На этом она остановилась, отпила из бокала чуть светящегося сока и, всплеснув руками, закончила неожиданным:

– После меня!

Я закашлялась слюной.

– Так ты тоже эта… как оно у вас называется… ала?

– Да! Представляешь? – Она вдруг хлопнула в ладоши и подскочила с табуретки, забегав по каменной комнате, как сизый ночной мотылек. Беловато-голубые волосы то и дело взлетали в воздух, придавая еще большее сходство с маленьким милым насекомым. – Мне только недавно дозволили, хотя я помогаю и готовлю других ал уже лет семь, да и мне самой уже немало. – Она вдруг приложила руки к щекам и неожиданно покраснела. – Таких старых, как я, обычно не берут.

И задумчиво опустила голову.

– Таких старых? – удивилась я, оглядывая хрупкую тонкую фигуру девушки. Почти невесомую и словно прозрачную. Казалось, стоит на нее дунуть – и рассыплется. Бледная кожа, узкое лицо и белые волосы. И дать больше двадцати пяти лет я бы ей не смогла. – А сколько же тебе?

Лориавель резко подняла голову, а до меня дошло, что я пялюсь на нее вовсе не как слепая.

Огромных трудов стоило просто расфокусировать взгляд, не дергаясь вновь. Это точно привлекло бы внимание.

– Двадцать четыре, – улыбнулась она. – Но в таком возрасте шаррвальки редко остаются девственницами. А мне повезло вот, – ухмыльнулась она, все еще краснея. – Извини, что рассказываю о себе, не спрашивая про тебя. Но мне особенно не с кем поделиться. Я дочь жреца, мне была уготована жизнь в служении Красной матери. И я привыкла к мысли, что друзей будет не много. Так что сейчас, когда я узнала, что мои многолетние заслуги в подготовке ал наконец признаны тираанскими жрецами, поделиться радостью оказалось не с кем. Ведь меня наградили возможностью самой стать алой! А это большая редкость. В алы берут либо особо отличившихся девушек Стеклянного каньона, либо девушек с поверхности. Так что… вот. Хвастаться перед отцом, говоря, как я рада, что моим первым мужчиной будет Великий Айш, понимаешь сама, не очень-то правильно, – звонко усмехнулась она, снова приложив ладони к совершенно пунцовым щекам.

– Значит… ты рада стать алой, – констатировала я внезапно охрипшим голосом. – А в обязанности алы входит отдать девственность Великому Айшу, – кивнула, осознав, что мои догадки не слишком-то подтвердились. Я-то, глупая, думала, что они поведут меня на съедение какому-то чудовищу, а они просто искали наложницу для какого-то местного высокопоставленного мужчины, что чтится здесь подобно богу.

– Нет, не в том дело! – воскликнула Лориавель поспешно и даже как-то испуганно. – Ала – лишь попытка. Не рабыня.

– Попытка? – не поняла я, округлив глаза.

Все же моя новая знакомая выражалась очень странно, и, чтобы ее понять, требовалась некоторая сноровка.

– Попытка стать Айяалой, конечно! – воскликнула девушка. – То есть истинной супругой Айша, светоносной царицей, супругой божественного, что поведет род шаррваль к солнцу. Ну… таковы слова свитков древних. Когда ала сумеет забеременеть от Великого Айша, она признана будет истинной Айяалой.

– Замечательно, – выдохнула я едва ли не в ужасе. – Значит, не просто секс, а еще и мать детишек.

– Светоносная царица! – поправила меня Лориавель. – Огромная честь! На то, чтобы забеременеть, але дается полгода. Если за этот срок ничего не выходит, алу отпускают, и ее место занимает другая ала.

– Ой, значит, в теории я смогу вернуться домой?! – Я подалась вперед, на миг забывая обо всем. Даже о своей легенде.

К счастью, Лориавель в этот момент стояла ко мне вполоборота и ничего не заметила.

– Нет, к сожалению, – покачала головой она, и на ее лице появилось виноватое выражение. – Вернуться домой шаррвальки лишь могут. Шейсарки остаются у нас. Но не бойся! Им дается дом, их кормят. Все в порядке!

– Действительно, – буркнула я, сцепив руки на груди.

Но в этот миг Лориавель перелетела по-мотыльковски с другого конца каменной комнаты и вдруг обхватила меня за плечи.

– Во-первых, у тебя есть еще полгода, пока я буду алой! – успокоила она. – А еще мы надеяться можем, что мне удастся Великому Айшу дитя зачать, и тогда тебе вообще не придется алой когда-либо становиться. Все хорошо будет, видишь?

Как ни странно, но мне нравилось то, что говорила Лориавель, хотя ее энтузиазм и выглядел слегка нездорово.

– И… если ты станешь Айяалой, то я все же попаду домой? Наверх?

– Ну… – задумалась девушка. – По словам наших жрецов, Айяала вместе с Великим Айшем должна вывести нас всех в новую жизнь. Поэтому, думаю, я смогу позволить тебе вернуться. Я же буду Светоносной царицей! – Лориавель даже слегка подпрыгнула от радости.

В принципе, если подумать, то кто не хотел бы стать царицей? Может быть, ее желание было не столь уж и странным.

Разве что я лично на трон подземного царства никак не претендовала и хотела домой гораздо сильнее всего остального.

Разве что…

Встряхнув головой, я постаралась отогнать от себя видение о зеленоглазом спасителе и вернулась мыслями к настоящему.

– Давай-ка сока тираана выпей, – все же вспомнила о напитке девушка, поднеся бокал к моим губам. – Не зря же угощает тебя дочь одного из тираанских жрецов.

Я не успела сказать и слова, как она влила в меня щедрую порцию напитка. Видимо, она была абсолютно уверена, что сама я еще долго буду рыскать по столу в поисках бокала, а потому поторопилась помочь.

Едва не захлебнувшись, я проглотила жидкость, опасаясь, как бы мне их зелье не вышло боком. Если с грибами еще удалось подружиться, то напиток вовсе не вызывал доверия.

– Эй! – воскликнула я возмущенно.

Но Лориавель тут же запихнула мне в рот их местный сероватый хлеб, который на поверку оказался не так уж и плох. Разве что был чересчур травянистым на вкус.

А вот сок тираана был просто удивительным! Он растекался по горлу, сначала обжигая перечной остротой, а затем оставляя на языке кисловато-сладкий привкус. Если вначале я чуть не закашлялась, то, когда все оттенки напитка заиграли во рту, широко раскрыла глаза, с удивлением причмокивая.

– Как ни странно… это вкусно, – выдохнула, изо всех сил стараясь не таращиться на бокал в руках девушки, чтобы изучить внешние качества жидкости получше.

Почему он вообще светится, этот сок?.. Свет очень похож на тот, что излучают огромные грибы-дома, которые я видела по дороге сюда. Может, это и были таинственные тирааны?..

– Ну а как же? – хмыкнула довольная Лориавель и наконец отошла от меня. – Обожаю его! – И хлопнула половину своего бокала разом, стукнув его ножкой о стол. – Ко прочему всему он еще и здорово расслабляет, усиливая магические способности. Смотри, что я с ним могу!

С этими словами она выбежала на другой конец комнаты и достала с полки выдолбленного в стене шкафа какой-то горшок.

– Смотри, – протараторила, возвращаясь ко мне, и растопырила над горшком руки.

Я не повернула головы.

– Вряд ли получится посмотреть, Лориавель, – проговорила я, старательно делая вид, что слепа как земляной червяк.

– Ой, прости! – воскликнула она, замахав руками, и ощутимо покраснела. Даже стало немного стыдно. – Я совсем забыла. Ты такая… живая, с трудом представить могу, что твои глаза не помогают тебе. Очень жалко. Ну, тогда и показывать нечего, – выдохнула Лориавель, надув губы.

И отставила горшок в сторону.

– Ладно уж, – добавила она задумчиво через пару минут, видимо поняв, что ничем интересным меня удивить не сможет. – Пойдем в наш целлааш тогда. Думаю, нас ждут уже.

– Целлааш? Это что еще за штука? – напряглась я, когда девушка стала поднимать меня с табуретки.

– Так то дом, в котором жрецы возносят молитвы Красной матери, – объяснила Лориавель. – Там же на алтаре происходит проверка, подходит ли девушка на роль алы.

– В смысле… там проверяют ее девственность, что ли? – Я сдвинула брови.

Лориавель густо покраснела.

– Ну… да, и это тоже.

– Я категорически против! – Я резко отодвинулась от стола и, нарочно держась за него, будто стараюсь не упасть, отошла в сторону. – И не подумаю участвовать в таких возмутительных проверках.

Уши горели от возмущения и неловкости.

– А что… ты не девственница уже? – проговорила Лориавель, склонив голову набок. – Ведь в этом случае проверка позволит тебе избежать роли алы, которая тебя так пугает.

Девушка подняла руку и коснулась ремешка, что стягивал одну из ее косичек. На его концах болтались два желтовато-медных украшения, напоминающих ограненные ромбы. Те стукнулись, издав тихий звон.

Я замерла, стараясь не обращать внимания на болезненную волну где-то под желудком.

Нужно было что-то ответить. А что? Сказать правду или солгать?..

– Я не девственница, и нужды в вашей проверке нет. Великому Айшу я не подхожу, – попыталась слукавить я, перекидывая на плечо собственную косу и, задумавшись, невольно повторила жест девушки, играя кончиками волос.

Это вышло случайно. Я слишком сильно распереживалась и не заметила, насколько странно это выглядит со стороны. Это почти зеркально отображало действия Лориавель, так, словно я и не слепая вовсе… как и было на самом деле.

Но стоило случайно поймать взгляд собеседницы, тут же скользнувший по моим пальцам, как я поняла свою ошибку.

Стало жарко.

К счастью, дочь жреца снова ничего не заподозрила, мягко улыбнувшись.

– Если и есть так, то уже завтра тебе собственный домик выделят на западе Стеклянного каньона, и будешь ты спокойно жить дальше. Однако сегодня все равно сходить придется в целлааш. Порядок нерушим!

Она пожала плечами.

– Мне жаль… Ой! Кстати, я так и не успела спросить, как тебя зовут? – воскликнула Лориавель, схватившись за голову. И заулыбалась, раскрасневшись. – Такая рассеянная я. Мысли все в завтрашнем дне.

– Меня зовут Эвиса, – ответила я, размышляя, не лучше ли сбежать прямо сейчас, пока жреческая дочка думает, будто я слепая. Ведь это даст мне фору.

Однако самый главный вопрос, который занимал меня с момента начала блуждания по пещере, оставался прежним.

Куда бежать?

Куда?..

Поэтому пришлось вздохнуть и кивнуть. Даже если я начну драться с бедной Лориавель, очарованной мечтами о своем блестящем будущем, и сумею одержать победу в схватке, мне негде спрятаться. Шерш Ильхамес со своим отрядом завел меня так глубоко в земные недра, что страшно подумать. Прежде я и представить не могла, что тут вообще может быть хоть какая-то жизнь. И теперь становилось ясно, почему меня так легко оставили безо всякой стражи: при всем желании я не смогу покинуть Стеклянный каньон без чужой помощи. А помогать мне, видимо, никто не станет.

– Хорошо, пойдем, – покорилась я, все же не переставая хмуриться.

– Вот и славно! – всплеснула руками Лориавель. – Да ты не думай, пусть будет это лишь формальностью для тебя, Эвиса. Если я сумею родить Великому Айшу дитя, тебе не придется…

– А почему ты так хочешь сделать это? – перебила я девушку, когда она, взяв меня за руку, повела через весь дом к другому выходу. – Неужели ты готова ради золотой диадемы, или что тут у вас вместо символа власти, – махнула рукой я, – рожать ребенка нелюбимому мужчине?..

Не знаю, зачем я это спросила. Наверное, где-то внутри меня зрела уверенность, что уж я бы никогда так не смогла. Что такое деньги и власть, если ты всю жизнь будешь жить с человеком, который тебе не нравится? А что, если он и вовсе будет тебе противен? Поступаться своими принципами, перешагивать через себя ради блеска золота?..

Наверное, кто-то так мог, но я серьезно опасалась, что меня могло вырвать при первой же эротической близости. И тогда, боюсь, семейная жизнь могла дать серьезную трещину.

– Потому что он… он… – Лориавель внезапно начала запинаться, ведя меня по длинному темному коридору, который скрывался буквально за легкой шторкой в комнате, где горел лишь грибоподобный ночник.

Теперь мы шли по узкому проходу, и только влажные капли на стенах таинственно светились розовато-сиреневым светом, показывая дорогу. Словно это были и не капли вовсе, а круглые кристаллы или мельчайшие волшебные грибочки.

– Он… – Девушка так и не нашлась что ответить. Но на губах ее заиграла задумчивая улыбка, когда она все же добавила: – Понимаешь, он нашего племени надежда. Надежда всех шаррвальцев. Ведь мы ждали его появления множество столетий. И пускай наши жрецы считали, что явиться должна Красная мать – Светоносная богиня, что повела бы нас к солнцу. Это неважно. Ведь пришел Айш – получеловек-полубог. Тот, в ком возродилась сила Матери! Ибо неизвестны пути богов, а мы лишь следовать за ними можем, всецело вверяя себя в их руки.

По губам Лориавель продолжала блуждать немного пьяная улыбка, и я уже начала опасаться, что рядом со мной фанатичка. В целом это было бы вовсе не удивительно, ведь она была дочерью жреца, а с глубоко утонувшими в вере и религии людьми это случается. Хоть и не часто, хвала богам.

К примеру, я очень почитала Иль-Хайят – богиню, которой поклоняются все мираи. И любила Светлую чету, которой молились люди. Уважала Великое Древо фей, считая его чудом, восхищалась огромными статуями змеезавров, которым поклонялись дракайны.

Но… все хорошо в меру. И если бы завтра мне сказали, что Иль-Хайят воплотилась в человека или Светлая чета гуляет на соседней улице, я не спешила бы верить и бежать туда с дарами.

А вот Лориавель, очевидно, верила. И сейчас была совершенно сведена с ума мыслью, что ей предстоит греть постель полубогу.

Ну что за чушь?..

Впрочем, я старалась ничем не показать своего глубокого скептицизма.

– В общем, ты хочешь помочь своему народу, правильно я тебя понимаю? – уточнила я, словно полностью разделяю ее мысли.

– Да! – жарко закивала она. А тоннель впереди начал расширяться, являя нашему взгляду высокое сооружение в самом центре небольшой каменной долины. Мы стали подходить ближе, и мне стоило огромных трудов не разинуть рот от изумления, разглядывая все вокруг глазами размером никак не меньше чем два блюдца.

Металлические полукруглые дуги шли от высоких башен-столбов в центр сооружения, похожего на диковинный храм с блестящей ярко-красной крышей-куполом. Столбы были прозрачными, словно из стекла, внутри которого бурлили пузырьки воды. Эти пузырьки по дугам утекали в центр купола, теряясь внутри храма. А в основании строения, напоминающего грибную шляпку без ножки, росли красивейшие деревья, целиком усыпанные светло-розовыми цветами.

Если прищуриться, могло показаться, что это и не строение вовсе, а огромный паук с кроваво-алой спиной и чудовищно громадными ножками…

– Согласно пророчествам древних, – продолжала Лориавель, подводя меня к этому пугающе-величественному месту, от которого дух захватывало, – настанет день, когда первый Айш произведет на свет наследника. День этот ознаменует начало новой эры шаррваль, в которой наше племя будет переименовано в племя айшей.

Я нахмурилась, совершенно сбитая с толку ее ответом.

Какое еще племя айшей? И в чем отличие от шаррваль?

В общем, понятного мало, пугающего – чересчур много.

Как раз в этот момент мы проникли внутрь божественного храма, который здесь звался целлааш, и я обомлела.

Похоже, к моему приходу тут и впрямь уже все подготовили…

Огромный храм изнутри выглядел словно маленький дворец. Стены уходили ввысь полукруглыми линиями, и прямо с потолка по ним в прозрачных тонких трубочках стекала топазово-голубая вода. Тонкими венками она подходила к медно-золотым кранам в форме переплетенных щупалец какой-то медузы. А те, склонив носики, глядели в широкие каменные раковины-вазы, напоминающие дивные цветы. Эти раковины были установлены повсюду вдоль стен храма. Их было нескончаемое множество, словно они являлись чем-то ужасно важным.

А между ними вверх по устланной трубочками-капиллярами каменной стене росли зеленые вьющиеся растения, с которых гроздьями свисали алые, как брюшко тисовых пауков, ягоды.

В центре храма возвышался пугающий каменный алтарь, над которым прямо на потолке виднелся в полумраке огромный барельеф женщины с паучьими ногами…

Она была страшной и прекрасной одновременно. Драгоценные ожерелья украшали ее обнаженную грудь, длинные волосы воздушным облаком рассыпались по плечам. А лицо ничем не напоминало чудовищное.

Похоже, это и была та самая Красная мать, которой предстояло одобрить мою кандидатуру. Казалось бы, ничего страшного! Всего лишь выдолбленное в камне изображение… Но почему-то при взгляде на нее все внутри словно покрылось колючими морозными иглами.

Я опустила взгляд на алтарь, вокруг которого уже стояло не менее двенадцати мужчин в странной одинаковой одежде – беловато-серой, с красными пятнами, напоминающими кровь.

Шерш Ильхамес тоже был здесь, и он не сводил с меня глаз.

Проклятье…

Все внутри похолодело. Я даже не могла сказать точно, вертела я головой или нет. Выдала я себя своим дурацким любопытством или нет?

Вперив взгляд в пустоту, я шагнула вперед, делая вид, что ничуть не удивлена и не испугана. Разве что немного обескуражена происходящим. Однако, когда руки трясутся, словно у заправского пьянчужки, это не слишком легко.

– Да будет Красная мать свидетельницей! – раздался зычный голос отца Лориавель, и я почти не удивилась, осознав, что он был тут главным жрецом.

Стало еще более не по себе.

Если провести параллель с казисом Шейсары – главным жрецом богини Иль-Хайят, – становилось ясно, что передо мной крайне важная фигура. Сравнимая с самим царем!

Впрочем, у этих странных подземных жителей все могло быть и по-другому, но я почему-то в этом сильно сомневалась. Что-то подсказывало мне, что племя шаррваль, как они тут себя называли, имело непосредственное родство с людьми либо нагами Шейсары. Разве что спустились под землю они много веков назад. Так давно, что об этом никто и не помнил уже. А их язык почти ничем не отличался от шейсарского только потому, что они регулярно крали девушек с поверхности. И, может быть, делали так всегда.

– Пусть нити судьбы сплетутся в рисунок, пусть шорох тысяч лап превратится в музыку! – запел шерш Ильхамес, и остальные жрецы начали тихонько вторить его словам, подняв руки высоко к потолку пещеры-храма.

А откуда-то от стен целлааша стала раздаваться тихая мелодия.

От этого пугающего напева, поддерживаемого непонятной музыкой, у меня дыбом встали, кажется, все самые маленькие волоски на теле. Я вслушивалась в голоса жрецов, но слышала и другие. Мужчин тут было всего двенадцать, но голосов… значительно больше! Готова была поклясться, что пел кто-то еще! Будто десятки, сотни людей!

Но никого вокруг не было видно.

Пугающее впечатление усиливал полумрак помещения, что рассеивался лишь от нескольких высоких – выше мужских фигур – свечей, что стояли по кругу, в центре которого оказался каменный алтарь.

– Где все эти люди, которых я слышу? – выдохнула я, невольно схватившись за руку Лориавель. Она хоть и была странной, но, по крайней мере, не пугала и относилась ко мне без злобы. Хотя у нее не было на то никаких оснований.

– Какие люди? – удивилась девушка, чем еще больше начала меня пугать. – Тут двенадцать тираанских жрецов всего лишь. Среди них и отец мой. Тебе нечего бояться, процедура быстро пройдет. Они примут решение, подходишь ты или нет для священной роли алы.

– Но…

– Иди-иди, не надо бояться, – ободряюще улыбнулась она, хотя и знала, что ее улыбку мне якобы не увидеть.

По всему выходило, что улыбалась она от чистого сердца.

Подтолкнув меня в спину, девушка осталась на месте. А я вынуждена была шагнуть к проклятым жрецам, которые тут же расступились. Ильхамес повернулся ко мне той половиной головы, что была с тонкими косичками, и, не улыбаясь, протянул руку.

Мне нужно было вложить в нее свою, и только по острому взгляду глубоких стеклянно-голубых глаз я вспомнила, что не должна видеть эту руку. А потому я лишь захлопала глазами, протянув вперед ладони, словно пытаюсь нащупать что-то.

Ильхамес приподнял бровь и сам схватил мою кисть.

– Сюда, красавица, – проговорил он, подводя меня к алтарю и помогая на него лечь.

У меня снова начали гореть уши. Я старательно натягивала на колени обрывки платья и, не имея возможности взглянуть на жрецов прямо, ощущала на их лицах мрачные ухмылки.

Впрочем, мне вполне могло все это казаться. Потому что, когда я уже во всех красках представила, как между моих ног сейчас полезет дюжина мужиков в поисках девственности, произошло нечто иное.

Другой жрец взмахнул тонкой легкой тканью, напоминающей алый шелк, и меня спрятало ото всех прохладным покровом.

– Да будет ночь свидетельницей, да станет первородная тьма покровительницей, да узрит Красная мать нареченную алой, да станет эта дева новой избранницей! – пропел Ильхамес.

Тяжелый камень страха провалился в желудок.

Я все ждала появления под тканью прикосновений мужских рук, но их так и не появилось. Вместо этого я заметила, как что-то над покровом сверкнуло. Ярко, словно где-то в воздухе надо мной зажглась звезда, а затем ее искры стали разлетаться в разные стороны, напоминая… лапы паука.

Но все это я видела сквозь ткань. И могла лишь догадываться, что происходит на самом деле.

А в следующее мгновение покров исчез, и руку мне снова подал отец Лориавель, стоявший ко мне своей лысой половиной. Только на это раз он широко улыбался.

– Алтарь подтвердил твою чистоту, а Красная мать одобрила тебя, девочка! Поздравляю, теперь ты станешь новой алой сразу после Лориавель, – сказал он и добавил: – Если у нее не получится, конечно.

Жрец бросил какой-то нечитаемый взгляд на дочь и снова посмотрел на меня. Судя по его лицу, он был крайне счастлив, что их странный ритуал сработал. Только что это было вообще? Неужели они и впрямь взывали к своей богине и она ответила?

Я не могла поверить.

Но тот факт, что я была девственницей, они явно поняли безошибочно.

– Даже твоя слепота не стала препятствием, – благосклонно продолжил Ильхамес, провожая меня к дочери. – Я знал, что попробовать нам стоит, и даже слова следопыта Дерваля не принял к размышлению. Нити судьбы тебе в помощь, ала.

С этими словами он передал меня дочери, и мы неторопливо, как и полагается слепой и ее спутнице, вышли прочь из целлааша.

– Поздравляю! – воскликнула девушка, едва мы оказались на воздухе, прохладном и немного влажном, как и могло быть в огромной каменной пещере.

Признаться, меня давно уже колотила мелкая дрожь от низких температур каменных пещер, но ввиду происходящего думать об этом было некогда. Тем более что периодически все тело бросало в жар от стыда, и о холоде я на некоторое время забывала.

А вот Лориавель явно совершенно не мерзла. Тонкое платье из этой их странной беловато-серой жреческой ткани, подбитой, как я сейчас заметила, редким черным мехом, словно бы давало ей достаточно тепла.

– Пойдем домой скорее, я покажу тебе комнату, – проговорила она, уводя меня по тому же коридору, откуда мы и пришли. – Настает время бледных червей, – добавила она с беспокойством. – Нужно дома быть. А завтра, в новый день, ты пойдешь со мной смотреть Великого Айша! Грядет большой праздник, и буду представлена ему я, новая ала.

Она весело улыбнулась.

– Ну а ты поймешь, что бояться нечего, – проговорила она. – Великий, он… он такой…

– Ага, я поняла, – кивнула я, не глядя на девушку, которая начала казаться не столько фанатичкой, сколько слегка… влюбленной.

Лориавель отвернулась и покраснела, отчего ощущение собственной правоты у меня лишь усилилось.

Так мы и добрались обратно до необычного, но вполне уютного каменного домика жреца и его веселой дочки. Затем Лориавель показала мне дальнюю комнатку в их жилище, усадила на кровать, которая стояла прямо на полу, без ножек, и ушла со словами:

– Располагайся. И желательно окна не открывать. Я уж молчу про выход из дома. Конечно, патрулируют каньон красные воины, но никогда не знаешь, откуда ждать появления новых солаанов. Пусть паутина снов опутает тебя сладким нектаром!

С этими словами она исчезла за дверью, а я после ее напутствия поспешила поплотнее закрыть тяжелые решетчатые ставни на окнах. Изогнутые прутья напоминали переплетенные спирали и были украшены серебристой эмалью. Красиво! Но я надеялась, что еще и функционально. Не хотелось думать, что в любой момент с другой стороны может появиться такой же червь, от которого меня спас…

Вот паучьи боги! Опять вспомнился мой зеленоглазый спаситель, и в животе что-то сжалось.

Я снова попыталась выкинуть мужчину из головы. Его план не сработал: псевдослепота все равно не заставила Ильхамеса отпустить меня. И все же оставался шанс, что после Лориавель до меня дело и не дойдет. А там уж, предоставленная сама себе, я, может быть, придумаю, как найти выход из бесконечных пещер и переходов Стеклянного каньона.

И, может быть, даже снова встречусь со своим спасителем…

Впрочем, засыпая на чужой постели, пахнущей незнакомыми травами, я и подумать не могла, что встреча случится гораздо быстрее, чем стоило рассчитывать. И окажется она вовсе не такой, какую можно было вообразить даже в самых страшных кошмарах…

Глава 3

• Там люди с глазами из льда,
• А вода – как златая руда…

Из уличной шейсарской песенки

Ночь выдалась почти бесконечной. Я ужасно плохо спала, вдыхая мягкий запах сухой травы, из которой был сделан матрац и сшито даже постельное белье, мне чудились скрипы и шорохи за тяжелыми оконными ставнями и решетками. Создавалось впечатление, что за ними кто-то ходит-ходит-ходит… И ищет. Закрывая глаза, я представляла, как длинные щупальца громадных червей скребут по стенам домов, как просачиваются в щели между створками дверей и окон. Жаждут дотянуться до меня…

Но ничего подобного так и не случилось.

Утро в подземном граде шаррваль, кажется, не планировало наступать никогда. Полумрак, освещаемый лишь светом волшебных грибов, диковинных сталактитов и разнообразных волшебных камушков, вовсе не собирался рассеиваться.

Тут не было солнца. И понять, что наконец-то наступил день, мне представлялось совершенно невозможным.

И все же проснулась я сама, скорее по привычке вставать в одно и то же время, чем по причине того, что началась какая-то утренняя суета. За тяжелой шторой, отделяющей мою комнату от остального дома, и впрямь раздавались какие-то звуки, словно Лориавель уже готовит завтрак или вроде того. Чуть позже я услышала приглушенный голос Ильхамеса, и стало ясно, что жрец тоже дома.

Ко мне никто не спешил приходить, поэтому я встала сама, но, оглядываясь в поисках платья, поняла, что его нигде нет. Вместо него прямо напротив кровати обнаружилась необычная вешалка в форме длинного высокого гриба с тонкой ножкой-стойкой и шляпкой, внутри которой по кругу располагались крючки. На одном из таких висел наряд, явно подготовленный для меня. Вот только когда его принесли, я совершенно не успела заметить, а ведь думала, что всю ночь проворочалась, не сомкнув глаз.

Длинное белоснежное платье, сотканное из очень странных нитей, приковывало взгляд. Я не смогла отказать себе в удовольствии пропустить мягкое полотно между пальцев, с удивлением наслаждаясь странным ощущением, словно трогаю облако. Оно будто норовило испариться прямо у меня в руках, чтобы затем вновь приобрести плотность.

– С ума сойти, – выдохнула я, пытаясь изучить странные свойства ткани.

Прямо на лифе этого наряда оказались прикреплены мелкие алые капли камней. Словно ограненные ягоды на снегу… Вот только не было ни следа нитей, что пронзали бы камни. Они крепились будто на клею. Однако, склонившись ниже, чтобы разглядеть тонкую работу неизвестной швеи, я так и не увидела даже малейшего следа клея. А попытавшись оторвать один камушек, потерпела фиаско.

Поскольку надеть больше было нечего, я глубоко вздохнула и натянула оставленный для меня наряд. Распустила всклокоченную за ночь косу и повертелась в поисках зеркала.

Нигде не было видно ничего подобного. Накручивая на палец кудрявую непослушную прядь, я двинулась вдоль комнаты, чтобы, пока есть время, осмотреть помещение.

Каменные стены были гладкими, словно полированными, а чуть выше уровня глаз в них оказался выдолблен аккуратный рисунок, заполненный серебристой краской, чуть светящейся во тьме. Это были диковинные насекомые, напоминающие бабочек.

Двинувшись дальше, я обнаружила прямо в стене металлическую овальную панель. Она была испещрена рисунками – концентрическими кругами, внутри которых по краям светились настоящие металлические паучки, покрытые эмалью.

Я хмыкнула, дотронувшись до того, что сидел в самом центре панели. Его стальные лапки блестели больше остальных, словно его часто трогали.

– Если бы тетка увидела – полдня бы молитвы Светлой чете читала, – проговорила я сама себе, обводя пальцем контуры фигурки.

Шаррваль явно обожали пауков. Мелких ядовитых и многоногих тварей, которые в Шейсаре считались пособниками демонов. Но чем дольше я находилась здесь, тем больше мне казалось, что все это неспроста. Если, скажем, много веков назад шаррваль поссорились с нагами-мираями, навсегда уйдя под землю вместе с пауками, то именно этот факт и мог родить суеверия против пауков, заполнившие город на поверхности.

Получалось, что пауки не пособники демонов. Они пособники шаррваль, которые вовсе не демоны, а всего лишь обычные люди.

Я, в отличие от многих своих знакомых, и в суеверия не верила, и пауков не боялась. Даже любила в некотором роде. Поэтому, когда под моим пальцем многоногое металлическое украшение пискнуло и вдавилось в пластину, словно кнопка, я взвизгнула от радости, не испытав ни капли страха.

И не зря, ведь панель в стене оказалась подвижной! Скрипнул какой-то внутренний механизм, панель отъехала в сторону, а из глубины стены вышло большое зеркало, по краям украшенное каменными сверкающими наростами. Светящиеся кристаллы облепили ободок будто друзами и прекрасно освещали все вокруг, включая мою сонную, помятую после тяжелой ночи физиономию.

Я взглянула в собственное отражение и тихо выдохнула.

На меня смотрела худая девушка двадцати лет, которая… подозрительно напоминала шаррвальку. Никогда прежде я не думала, что моя необычная для Шейсары внешность окажется настолько пугающей.

Почему я была так похожа на них?.. На людей, что жили под землей с самого рождения?

Те же тонкие кости, узкое лицо. И светлые волосы, как у Лориавель…

Разве что я была смуглой, потому что под палящим солнцем Шейсары невозможно не загореть. А бешено вьющиеся кудри у меня не отливали странной синевой, как у дочери жреца. Наоборот, с самого детства они были чуть темнее, пепельно-русыми. И в целом не сильно привлекали внимание, почти не выделяя меня среди других смуглых и темноволосых людских детей в золотом городе.

Но сейчас… Мне вдруг показалось, что мои волосы стали чуть светлее, потеряли грязновато-пепельный оттенок и приобрели какой-то другой. Я перевела взгляд на серые глаза, которые всегда были под стать волосам, и поняла, что и они кажутся мне чужими.

Встряхнула головой, отгоняя наваждение. Так и до сумасшедшего дома недалеко! В конце концов, в здешнем полумраке, что развеивался лишь светом колдовских камней да грибов, ничего толком не разглядеть.

Разве что белое платье с алыми каплями камней сидело на мне просто божественно.

Я улыбнулась, отодвинув длинный подол в сторону и обнажив сквозь разрез бедро. И… снова увидела странный браслет, что все еще мягко обхватывал мою лодыжку.

Металлический паук, блестящий, будто чистое золото. Но ведь это не могло быть золото? Украшение, подобное этому, должно стоить целое состояние.

На лапках паука блестела крошка драгоценных камней, спинка была усеяна более крупными самоцветами. Отвести глаза от браслета было просто невозможно.

Я наклонилась, попытавшись снять его с ноги, однако в этот момент тяжелая штора комнаты откинулась в сторону, и я услышала звонкий голос Лориавель:

– Проснулась уже ты! – проговорила она.

И штора упала за ее спиной. Я подняла голову, чтобы улыбнуться и поприветствовать ее в ответ, оставив на потом размышления насчет диковинного паука-украшения, но замерла на полуслове:

– Приве…

Потому что Лориавель выглядела странно. А большие голубые глаза, тщательно подведенные черным, были слегка опухшими и красными.

Это могло бы и не броситься в глаза, ведь дочка жреца старательно улыбалась, глядя на меня. И все же я могла поклясться, что она проревела полночи.

– Что случилось?.. – проговорила я, сдвинув брови, лишь затем сообразив, что вообще-то я «слепая» и не должна ничего видеть.

Девушка широко и почему-то испуганно распахнула глаза, будто не веря, что я заметила. Будто боясь именно этого. Но почему? Ведь даже зрячая я не стояла у нее на пути к постели Великого Айша.

Прошла секунда, затем другая, в течение которых я старательно глядела в пустоту перед собой, заново вживаясь в роль слепой.

Лориавель глубоко вздохнула, шагнув в комнату. Присела на край моей кровати, опустив голову, и я вдруг поняла.

Нет, Лориавель не меня боялась. За прошедшую ночь случилось нечто ужасное.

Стараясь не привлекать к себе внимания, я осматривала лицо жреческой дочки, благо оно было опущено. На бледной коже лежал приличный слой белил или какой-то особой снежной пудры, окончательно скрывая истинный цвет лица. Уголок ярко накрашенных губ казался припухшим. Прожилки в белках глаз были красными и яркими.

– Ты почувствовала по моему голосу, да? – тихо, буквально еле слышно спросила она, все еще не глядя на меня. – Слепые часто чувствительнее многих… Но если сумела понять ты…

– Да, я поняла по голосу, – сбивчиво ответила я, готовая поблагодарить всех богов, даже местных, за то, что Лориавель, похоже, полностью верила моей легенде. – Но что конкретно я поняла? Случилась беда?

Вряд ли девушке понравилось бы, узнай она, что с самого начала ее обманывали. Я и так поселилась тут на птичьих правах, недалеко уйдя от роли пленницы. Злить хозяев дома не очень-то хотелось. Поэтому несмотря на то, что план использовать слепоту в качестве избавления от роли алы провалился, я все равно продолжала придерживаться легенды.

– Права ты во всем, Эвиса, права, – проговорила девушка и вдруг всхлипнула. – Я и отцу-то сказать не осмелилась, а ты… сама поняла.

Она вдруг закрыла лицо ладонями, и все ее тело мелко затряслось.

– Эй, ты что, плачешь? – ахнула я, тут же присаживаясь рядом, и, испытывая некоторую неловкость, все же обхватила ее узкие плечи. – А ну-ка, перестань и давай расскажи все своей новой… слепой подруге, – болезненно улыбнулась я, краем глаза замечая удивленный взгляд девушки. – По крайней мере, я сумею выслушать, и тебе точно станет легче.

Лориавель покачала головой и снова уткнулась в распахнутые ладони. Только на этот раз ее всхлипы стали значительно громче, переходя в сдавленный плач.

Нужно было что-то делать. В конце концов, эта красавица – мое спасение от роли алы на ближайшие полгода. Если с ней что-то случится, мне конец! Поэтому я обязана была по крайней мере попытаться ей помочь. А то, не приведите боги, решит еще, что Великий Айш ей ни к паукам не сдался, и все! Сколопендре под брюхо весь мой план по спасению!

– Давай-давай, не реви, поверь, все можно решить, – начала увещевать я. – Вот гляди, я слепая, а не унываю! А ты зрячая, красивая… – Я запнулась, заметив боковым зрением новый удивленный взгляд Лориавель. – Ну… не предложат же жрецы Великому Айшу некрасивую девушку, – поправилась я. – И если что-то в твоей жизни идет не так, как надо, мы это поправим. Только расскажи, что случилось.

– Не поправим ничего мы! – выдохнула девушка. – Я не смогу стать новой алой! Уже никогда не смогу! Вся моя жизнь кончена!

И она взвыла, закрывая рот рукой.

А я похолодела.

– Не-не-не, погоди, что значит ты не сможешь стать алой? Почему?

– Потому что… потому… – запинаясь, говорила она. А потом повернулась ко мне и на ухо прошептала: – Ночью этой я получила письмо, в котором значилось, мол, ала Лориавель прийти должна под статую Первой царицы близ поворота на шестую кишку. Там якобы новую алу ждут дивные дары от воздыхателя, чье сердце пленено красотой будущей женщины Великого Айша. Однако, не надеясь жажду сердца утолить, воздыхатель будет смиренно ждать, когда положенный але срок закончится. Тогда он явит свое лицо, надеясь на благосклонность. А пока пусть дивные дары о любви его скажут лучше всяких слов…

Я слушала внимательно, хотя не могла понять и половины. Что за кишка? Что за воздыхатель? Откуда слезы и трагедия, если Лориавель написал таинственный влюбленный?

Но совсем скоро интрига раскрылась. И, к сожалению, далеко не самым веселым образом.

Лориавель всхлипнула, но, достав платок из поясной сумочки, украшенной ограненными белыми бусинами, начала осторожно вытирать глаза. Ткань платка оказалась грубоватой, травянистой и пахла просто ужасно. Так, что у меня мигом начали слезиться глаза.

Впрочем, как только девушка убрала платок и продолжила рассказ, неприятное ощущение исчезло.

– Мой отец к тому времени уснул уже, и я не боялась, что он не выпустит из дома. Конечно, выбираться во время солаанов крайне опасно. Но я рискнуть решила, ведь статуя Первой царицы не так далеко от дома – на одной из площадей главных. Там солаанов почти не бывает, и местность часто патрулируют Красные воины. В общем, что бояться нечего, я решила. И уже через четверть поворота луноворота была под статуей.

– Погоди, – нахмурилась я. – Правильно ли я понимаю: ты отправилась ночью на встречу с… потенциальным любовником? В то время как сегодня тебе идти на встречу с Великим Айшем, в постели с которым ты проведешь ближайшие полгода?

Лориавель покраснела, как брюшко тисового паука.

– Ну… Видишь ли… Ведь если я не сумею подарить Айшу дитя… отправлюсь обратно к себе домой. А кому я потом нужна буду, а?.. – всхлипнула она и снова отвернулась.

– А что… у вас не девственниц потом замуж не берут? – уточнила я осторожно.

– Да нет, – пожала плечами Лориавель. – Обычных – берут. Да только вот для всех шаррвальцев ала остается алой всегда. Даже если бывшей. Кто-то опасается притрагиваться к Красной матери избраннице. Кто-то не желает и вовсе иметь дело с нами, считая ал кем-то вроде ночных мотыльков.

И добавила, очевидно, заметив мой недоуменный вид:

– Дев поведения легкого.

– А, ну да, ясно, – кивнула я.

По всему выходило, что Лориавель все же не так уж наивна, как мне показалось на первый взгляд. Она хоть и восторгалась мыслью отдать себя на полгода в полное и безраздельное владение какому-то мужику, понимала, чем это для нее в итоге обернется. Не строила радужных иллюзий.

И все же, учитывая эти факторы, она все равно стремилась к роли алы. И внятной причиной мне виделось лишь одно: приязнь или любовь к Великому Айшу. Может быть, конечно, еще и вкупе с мечтой стать царицей.

– Итак, ты пришла к статуе, – подтолкнула я ее к дальнейшему рассказу.

Но лучше бы не спрашивала…

– Да, – выдохнула Лориавель, и на ее голубых глазах снова выступили слезы. – Но там не было ни души. И подарков… тоже не было. Только едва я коснулась монумента прохладного, как кто-то надел мне мешок на голову, закрыв рот кляпом и оттаскивая незнамо куда. А потом… потом…

Она все же громко заплакала, прикрываясь рукой. Но слезы текли по бледному лицу нескончаемым потоком, белила размазывались, макияж девушки оказался безнадежно утрачен.

Вот только страшнее было то, что она собиралась сказать дальше. А я теперь уже ее не торопила, чувствуя, что у меня волосы шевелятся на голове от этого рассказа.

Через пару минут, когда всхлипы Лориавель стали все реже, она тихо-тихо проговорила:

– Их было двое. Мужчин, которые по очереди…

– По очереди… что?.. – Я подавилась воздухом.

Лориавель посмотрела на меня долго и внимательно. Но, не поймав ответного взгляда, вздохнула и отвернулась.

– То, – проговорила через мгновение. – И теперь нельзя мне алой быть. Никак.

– Но это же возмутительно! – ахнула я, вскакивая с постели и вполне натурально для слепой запинаясь о табуретку.

– Осторожно!

– Кто это был, ты знаешь? Их нужно наказать! – Я махнула рукой, не обращая внимания на попытку девушки помочь.

– Не знаю я. – Она покачала головой, и ее глаза снова стали влажными. – Они почти не говорили. И голоса впервые слышала я. Но это неважно все. Теперь неважно, – дрожащим голосом добавила она. – Раз не девственница я, то и не быть мне алой… Не увидеть вблизи Великого Айша…

Ее губы дрогнули, и, пока она снова не начала реветь, я резко встряхнула ее.

– Ну-ка, успокойся. Ты будешь алой, – твердо проговорила, стараясь придать себе и ей уверенности.

По крайней мере, я была готова на все, чтобы это случилось. Ведь иначе ее место придется занять мне, а этого я не хотела ни капли.

– Смотри, ты ведь уже одета для церемонии, да? – проговорила я, демонстративно щупая ее ярко-красное платье с оголенными плечами и глубоким вырезом. Подол его делился от бедер на восемь красивых лоскутов, через которые было видно длинные ноги. На шее девушки поблескивало и чуть светилось удивительное и очень странное ожерелье. – Значит, осталось лишь умолчать о том, что случилось. И ты войдешь в покои Великого Айша без всяких препятствий! – воскликнула я, стараясь подбодрить девушку и найти выход из сложившейся ситуации.

Но она только всхлипнула и покачала головой.

– Я оделась утром этим потому лишь, что отцу говорить не хотела. Он… так радовался… Колье ведуньи подарил мне…

Она дотронулась пальцами до ожерелья, водя по маленьким бутылочкам, не больше ногтя, что составляли десяток висящих на нем подвесок. Бутылочки имели форму капли и еле заметно светились разными цветами.

– Погоди, но никто ведь не узнает! – воскликнула я, крепко сжимая руку Лориавель.

– Великий Айш, он… бывает пугающим, – отрывисто проговорила девушка, уронив взгляд в пол. – За обман Великого наказание – смерть.

– Да ну, перестань! – фыркнула я. – Ну как он узнает?

Хотя холодок по спине пробежал.

– Говорят, он знает вообще все, – покачала головой девушка.

– Это сказки, – махнула рукой я. – Никто не знает всего. Ну, подумай сама, если у него там перед покоями нет какого-нибудь артефакта, указывающего на девственность, то бояться нечего! В первую ночь с ним тебе так и так будет больно после всего, что произошло. Так что даже имитировать не придется.

Лориавель посмотрела на меня мутным взглядом.

– А если меня казнят? – выдохнула она, внимательно глядя мне в глаза.

Я же в это время старательно пыталась не смотреть на нее в ответ.

– А есть ли артефакт девственности? – уточнила я в свою очередь.

Хоть я о подобном никогда не слышала, но мало ли что выдумали эти шаррвальцы.

Лориавель покачала головой.

– Нет вроде бы. Проверку девушки проводят однократно и только в храме Тираанских мужей.

– Вот и славно! – хлопнула в ладоши я, но все же добавила, очищая совесть: – А если тебя раскроют, скажешь, что это я тебя надоумила обмануть. Мол, проклятая чужачка с поверхности не хотела в постель к Айшу и толкнула тебя на преступление. В конце концов, так оно и есть!

– Но, Эвиса… – неуверенно пробубнила Лориавель. Ее слезы окончательно просохли.

– Ты хочешь стать царицей или нет? – Я уперла руки в бока и прищурилась, глядя через плечо девушки. Уверена, со стороны это смотрелось крайне забавно.

– Хочу, – кивнула она. – И больше еще хочу быть настоящей женщиной Айша. Но вот получится ли теперь… когда такая я…

Пока она не начала снова всхлипывать, я опять ее встряхнула.

– Ну-ка, давай искать, где тебя умыть. Наверняка ведь все лицо заплаканное? Потом принарядим тебя и пустимся в путь. Ведь встреча с Айшем уже скоро?

Девушка кивнула.

– Отлично! – воскликнула я, взбудораженная происходящим не намного меньше самой Лориавель. – Я пойду с тобой и буду поблизости. Буду держать за руку, а в случае опасности приду на помощь. Я… возьму вину на себя. Даю слово.

Это был очень опасный шаг. Я фактически могла подписать себе смертный приговор. И все же это было необходимо для того, чтобы очередность ал сохранилась. Иначе уже сегодня в постели Великого Айша окажусь именно я.

Что хуже: оказаться любовницей неизвестного полубога шаррваль или рискнуть жизнью, чтобы этого избежать? Ведь в случае удачи я и любовницей не стану, и жизнь сохраню. А в перспективе – вернусь домой!

Если же мне не повезет, я по крайней мере не возьму на душу грех: на моей совести не будет смерти несчастной жреческой дочки. Потому что именно я подтолкнула ее к нарушению местных законов.

В общем, примерно через четверть часа Лориавель снова была измазана ее белилами, новая помада украшала красивую линию губ, а черная подводка выделяла голубые глаза, разве что слегка испещренные сеткой капилляров.

– Мы должны прийти на центральную площадь до завтрака, – проговорила девушка, – когда время на луновороте будет равно черному кроту.

Я на несколько мгновений замерла, пытаясь сообразить, что к чему. Но Лориавель тут же продолжила:

– Это скоро уже. Дело в том, что сегодня, в день Глубокоземных могеров, новая ала должна соединиться с наследником силы Красной матери. Этот день готовят заранее. И считается, что если пройдет все по воле богини, то завтракать я буду уже с моим Айшем.

Она еле заметно покраснела.

– Ясно, – кивнула я и махнула рукой. – Что ж тут неясного? Глубокоземные могеры, наследники силы… Давай пойдем уже. Раньше начнем – раньше закончим.

– И верно говоришь, – улыбнулась Лориавель впервые с момента страшного рассказа о минувшей ночи.

Похоже, она твердо вознамерилась следовать моему плану, за что я была ей безмерно благодарна. Я же планировала подстраховать ее, как и обещала.

В целом из нас вышла отличная команда! Даже наряды у нас подходили друг к другу, словно были созданы подобным образом нарочно. Впрочем, скорее всего, так и было. Ее ярко-красное платье напоминало оттенком спелую вишню… или кровь. Как и красные капли-бусины на моем собственном белоснежном облачении.

Волосы я не стала убирать, оставив их распущенным кудрявым облаком, спускающимся по плечам. Лориавель же закрепила свои белые локоны в высокую прическу с двумя знакомыми косичками, в которые на этот раз были вплетены украшения в виде черных с золотом брошей-пауков. Смотрелось жутковато! Словно драгоценные паучки ползают по голове. Однако это было одновременно невероятно красиво, потому что броши переливались в свете колдовских огней от кристаллов, грибов и сталактитов.

Перед выходом я жутко хотела есть, но Лориавель разрешила мне выпить только стакан того светящегося напитка. Кажется, она звала его соком тираана, обещая, что он успокоит нервы. Необычный островатый вкус был мне уже знаком и пугал значительно меньше, поэтому я выпила предложенное залпом. Другой-то пищи все равно не было! А полноценный завтрак мне обещали сразу после церемонии единения алы и Айша.

Так что я смиренно ждала именно ее, надеясь, что все пройдет по плану. Тогда и Лориавель будет счастлива, и я смогу поесть да начать размышлять о грядущем побеге.

Мы шли по широким дорожкам, созданным из мельчайшей полупрозрачной гальки. Ноги в туфлях без каблуков слегка утопали в этой каменной крошке, и я невольно отмечала странное сходство Стеклянного каньона с Шейсарой. Посреди темных монолитных стен эти тропинки казались белыми, почти такими же, как в Верхнем городе. А туфли, что мне подготовили вместе с платьем, отдаленно напоминали легкие бабуши без задников, какие предпочитали носить мирайи в своем человеческом обличье.

Впрочем, все остальное отличалось примерно так же, как луна от солнца. Темный город шаррвальцев, обожающих пауков и поклоняющихся Красной матери, и светлое царство мираев, говорящих со змеями и уважающих рубиновую богиню Иль-Хайят.

Всю дорогу Лориавель молчала, глядя только вперед. Но изредка я видела, как она бросает на меня чуть беспокойный взгляд и снова отворачивается.

Я шла по правую руку от нее, и никто не запрещал мне держаться за «благословленную богиней алу», несмотря на то что весь наш путь выглядел торжественнее некуда. По обеим сторонам от дороги по черным камням двигались музыканты в темно-синих одеждах, которые будто нарочно сливались с окружающим полумраком. И только маленькие красные дудочки в их руках сверкали кровавыми отблесками в свете огромных колдовских грибов. Эти же простенькие музыкальные инструменты издавали громкую стройную мелодию, которая одновременно была веселой и немного пугающей. У нее был совершенно четкий, размеренный ритм, будто прямо сейчас происходило некое таинство, которое вот-вот должно было привести к страшному и величественному финалу.

Впереди Лориавель шел Ильхамес и еще двое жрецов. Но сегодня их одежды не были бело-красными, словно они не должны были затмевать собой блеск и сияние новой алы… и ее последовательницы, то есть меня. Мужчины тоже были наряжены в темно-синие мантии, подбитые мелким черным мехом, и я им некоторым образом завидовала. В Стеклянном каньоне было далеко не жарко. И после раскаленных песков Шейсары я с трудом выносила пронизывающую влажную прохладу.

Однако на это словно бы никто не обращал внимания. Вероятно, я, как и Лориавель, обязана была выглядеть красиво. А с меховыми мантиями это, видимо, реализовать не так уж просто.

Впрочем, стоило отметить, что, похоже, дочка жреца не зря влила в меня с утра острый, жгучий горло сок тираана. Я до сих пор чувствовала, как он слегка пощипывает желудок и будто бы разливает по венам приятное тепло. Только благодаря ему и удавалось согреться.

Минут через пятнадцать наша торжественная процессия, поглазеть на которую из дивных грибов-домов выходили местные жители, наконец приблизилась к широкой площади. Это было удивительно: вот ты идешь по тропе, окруженной со всех сторон каменными сводами пещеры, словно то был большой тоннель, – как вдруг стены исчезают, а ты оказываешься посреди крупной подземной долины.

В самом центре нее располагалась круглая площадь, окруженная восхитительными деревьями с точно такими же розовыми цветами, что росли возле храма Тираанских мужей. По кругу перед площадью, что была вымощена гладкой и прозрачной, как стекло, плиткой, также была выкопана небольшая траншея. Тонкое кольцо, по которому текла голубая искрящаяся вода.

Со стороны это выглядело просто восхитительно! Словно островок зелени среди черных подземных камней. И все это великолепие оканчивалось с одной стороны стеклянно-белой тропой, ведущей куда-то в сторону конца этой долины. К каменной монолитной стене. Вот только стоило приглядеться, как стало ясно, что это и не стена вовсе! А огромный высоченный дворец, выдолбленный прямо в монолите и уходящий в своды пещеры.

Едва мы остановились перед площадью с розовыми деревьями, как Лориавель склонилась к моему уху и прошептала:

– Это Лунная эспланада, – кивнула она в сторону центра площадки, куда мы, по всей видимости, и шли. – Здесь очень красиво, жаль, не видишь ты.

Я сжала ее руку, потому что издать хоть звук сейчас означало признаться в том, что на самом деле я вовсе не слепая. Здесь действительно было восхитительно прекрасно.

– Эспланаду окружает священный турмалиновый рододендрон, – продолжала она рассказывать то, что я видела и так. – Растение это живет уже много веков здесь. Но лишь с приходом Великого Айша оно зацвело в Стеклянном каньоне так, как сейчас. И цветет вот уже почти десять лет.

А меня снова укололо ощущение сходства. Ведь рододендрон по сути был… розовым. Как рубин – священный камень Иль-Хайят. Впрочем, тут этот цвет звали турмалиновым, а не рубиновым.

– По легенде, когда тысячелетие назад Красная мать вела своих детей в светлое будущее, ее брюшко розовым было, как переливы драгоценного турмалина, – говорила Лориавель, пока мы перешагивали узкое водяное кольцо перед площадью и ступали на гладкие стеклянные плитки. – Но едва война разразилась между шаррваль и лисшах и вынуждены были мы уйти под землю, как священная мать окрасилась кровью и стала ядовитой.

А я вдруг вспомнила старую легенду о том, как в древности мираи изгнали с земли страшных паучьих демонов – хекшаррасов, навсегда запечатав их под землей. Что-то такое объясняла мне тетка в детстве, когда говорила, чтобы я никому не рассказывала о своем нездоровом интересе к паукам. Похоже, в легенде было гораздо больше правды. Хекшаррасы вполне могли быть и не демонами вовсе, а людьми. Шаррвальцами, навсегда изгнанными из города нагов, друзей змей.

Я задумчиво кивнула. Оставалось понять одно: знают ли о загадочном подземном племени наши правители? Золотой царь и царица, что уже более тридцати лет безраздельно правят Шейсарой…

– Получается, с тех пор Красная мать и стала красной? А до этого ее как звали? – спросила я, чтобы погасить с каждой минутой все сильнее растущее беспокойство.

К этому моменту мы оказались в самом центре дивной площади, окруженной рододендроном. Здесь пахло сладостью, а воздух казался свежее и чище, чем везде. Слышалось мерное журчание воды, отчего меня едва ощутимо лизнуло ностальгией. В Шейсаре было так много воды… А здесь – нет. Почти нигде.

– Не знает никто, – покачала головой Лориавель. – Но однажды, когда благодаря Великому Айшу и его избраннице мы выйдем на поверхность, дав начало новому племени айшей, Красная мать снова станет турмалиновой. И наладится все…

– Наладится? – удивилась я, в очередной раз задумавшись о том, почему вообще Лориавель так хочет, чтобы это произошло. Чтобы появилось какое-то новое племя, чтобы шаррваль вышли на поверхность. – Разве плохо живется вам здесь?

Девушка бросила на меня короткий взгляд и отвернулась.

– Плохо, Эвиса, – ответила она просто и без агрессии, хотя, похоже, я задала крайне глупый вопрос, не понимая чего-то очевидного.

И она вот-вот должна была мне это объяснить.

– Без солнца болеют шаррвальцы. Наши кости слабы, наша кровь холодна. Лишь соки подземных мхов и колдовских грибов позволяют выживать нам без света огненного светила. Но если лекарств не хватает, то мы умираем, не дожив и до сорока лет. Все дозы уходят младенцам и детям, чтобы племя жило. Бывают иногда хорошие годы, когда грибы и мхи растут хорошо, и тогда больше людей выживает. А иногда вода уходит… и тогда гибнет большая часть всего живого. Нам удается лишь на старых запасах протянуть до момента, когда вновь вернется вода и вырастут новые грибы.

– Какой кошмар, – выдохнула я, чувствуя, как волосы шевелятся от ужаса. – А выйти на поверхность вы не пробовали?

– Пробовали, – тихо ответила Лориавель. – Но таких, как мы, на поверхности убивают.

– Да не может этого быть! – бросила я. – Не стал бы царь так поступать! У нас в Шейсаре куча рас, которые живут в мире и относительном согласии, – фыркнула я, вспоминая небольшие стычки, которые иногда разгорались среди мужчин гарпий и златохвостых нагов. У обеих рас гонора выше крыши! Или склоки между женщинами из сирен и тех же нагинь. Тоже красу неписаную им трудно поделить! Но это все были такие мелочи!

– Мы для змеиных друзей – демоны, – покачала головой Лориавель. – Иногда в плохие годы, чтобы не погибнуть, нам удается оставить некоторых детей наших в Шейсаре. Тайно. Их воспитывают ваши люди. Не зная о том, что на самом деле они шаррвальцы. Но нет другого выхода. Иногда нет. – Она вздохнула, и по ее щеке потекла слеза, которую она быстро смахнула.

У меня сердце сжалось. И что-то кольнуло внутри.

Ведь когда-то много лет назад меня тоже подкинули к двери тетки… Она воспитала меня как родная мать, ни в чем не отказывая, но, впрочем, никогда и не скрывая, что я подкидыш. Кроме меня у тети Жильверы было еще четверо детей, так что разводить любовь-морковь было некогда. Мы по большей части работали, помогая ей с хозяйством, и на нежности времени не хватало. Но я и не жаловалась. Всяко лучше работать как конь, чем умереть от голода в младенчестве благодаря настоящей матери-кукушке.

А вот теперь оказывалось… что моя мать могла быть вовсе и не кукушкой… А шаррвалькой.

Под кожей словно забегали огненные жучки, перебирая цепкими колючими лапками.

– Все, что пытались мы делать на поверхности, – это возродить нашу богиню, – продолжала Лориавель. – Чтобы сбылось пророчество и вывела она нас в новый мир. И десять лет назад у наших воинов, наконец, получилось. Красная мать силу свою отдала, и явился Великий Айш. Теперь дело лишь за малым. Первое дитя Айша новую эру ознаменует…

Больше слова девушки уже не казались мне таким уж бредом.

– Но почему нужно именно дитя Айша? – уточнила я, механически глядя перед собой и видя, как вдали от огромного каменного замка уже отделилась темная фигура. В окружении примерно двух десятков воинов шаррваль странная пугающая тень стала приближаться к нам. Пугающая, потому что она была значительно-значительно крупнее, чем люди, вышагивающие рядом! – Разве не может Великий Айш вывести вас на поверхность прямо сейчас? Если все так сложно с грибами и солнцем, разве нельзя под предводительством вашего этого полубога, – я немного нервно махнула рукой, видя, как мрачная фигура становится все больше, – просто выйти?

– Нельзя, – выдохнула Лориавель, тоже глядя только вперед. Теперь краем глаза я видела, что на ее лице появился румянец. – Легенда гласит, что коли Айш не сможет родить дитя, то все племя умрет на поверхности.

– То есть вы просто следуете древнему завету какой-то легенды? – ахнула я.

– Пророчество, – пожала плечами девушка. – И пока не обманывало оно, – улыбнулась она. – Сказано было, что Айш придет. И пришел он. Спустя много веков… но пришел.

Я стиснула зубы, покрываясь холодным потом. Фигура в полумраке начала приобретать очертания, и я надеялась, что расфокусированное зрение меня подводит.

Пожалуйста, Светлая чета, пусть зрение меня подводит!

– Скажи мне, Лориавель, – проговорила я осипшим голосом, – а сколько лет вы приводите девушек к вашему Айшу?

Дочь жреца на миг перестала даже дышать. Даже не поворачивая головы, я поняла, что попала в цель.

– Я же говорила, – ответила наконец она. – Около семи лет ал готовлю я. И до меня еще около двух-трех лет…

– Значит, за десять лет ни одна девственница не сумела зачать дитя от Великого Айша? Но почему?

– Потому что Великий Айш – не совсем человек, – выдохнула Лориавель.

И в этот момент темная фигура, окруженная двумя десятками воинов шаррваль в синих одеждах, сверкающих мелкими черными камнями, вдруг вышла на свет.

А у меня ноги подкосились от ужаса.

В центре круга из шаррвальских стражников стоял Он…

Его невозможно было не узнать, перепутать с кем-то другим. Невозможно было сделать вид, что не замечаешь… А еще – теперь я поняла, почему Лориавель называла его полубогом.

Прежде мне хотелось шутить над ее наивной верой в божественное, воплотившееся вдруг на земле. Теперь шутки закончились, потому что передо мной стояло самое страшное чудовище, которое можно вообразить.

Человек, нижняя часть тела которого была телом огромного черно-красного паука.

Но и это оказалось не самым ужасным! Потому что верхней частью этого существа был…

…мой спаситель из каменных пещер под Шейсарой! Таинственный незнакомец с колдовскими зелеными глазами. Но в прошлый раз, клянусь дохлыми сколопендрами, у него были нормальные ноги! Нормальные! А не вот эти вот восемь огромных штуковин, отливающих серебром хитиновых пластин!

Может, у меня от темноты и холода слегка помутился рассудок?..

– Да быть этого не может! – выдохнула я хрипло, отшатнувшись и неожиданно упав, но все еще глядя на Великого Айша, перед которым весь народ шаррваль тут же опустился на колени. Даже музыканты, чьи дудочки, наконец, замолкли.

Но едва это произошло, как ко мне с улыбкой метнулся шерш Ильхамес, и лицо его было настолько счастливым и довольным, насколько это возможно.

А я поняла, что полностью выдала себя. Теперь он, как и Лориавель, глядящая на меня с изумлением, знали, что я вовсе не так слепа, как хотела казаться.

Проклятье!!!

Да и плевать. Сердце ударило в горло, сжав его судорожным спазмом. Мне было не до счастливого жреца. Потому что в этот миг Великий Айш взглянул на меня горящими и сверкающими в темноте глазами, жгучими, как зеленое пламя…

А я как-то очень отчетливо поняла, что мне вот-вот придет конец.

Глава 4

• Самая страшная тварь —
• Кровавый паучий царь…

Из уличной шейсарской песенки

Он стоял слишком близко. Настолько, что я могла дотронуться до него, стоило лишь захотеть. Протянуть руку, коснуться пальцами громадной паучьей ноги…

Говорят, маленькие паучки сплошь покрыты мельчайшими волосками, но тело Айша была совсем иным. Блестящее, словно полированный камень, оно казалось таким же гладким и твердым.

А паучье брюшко ярко-красного цвета состояло из шестиугольных пластин, соединенных друг с другом, как глянцевый драгоценный доспех.

В свете колдовских грибов и камней тело Великого сверкало, будто бриллиант, плавно перетекая из паучьего в человеческое. Чуть ниже живота черно-красная пластинчатая кожа переходила в светло-карамельную. Как если бы смуглый от природы человек был лишен солнца и стал немного бледнее…

Несмотря на шок от происходящего, я все же механически отметила, что обнаженный торс моего незнакомца из пещер был все так же привлекателен, как и при первой нашей встрече. Только сейчас вместо дивного драгоценного наплечника с портупеей и мечом его тело было украшено ювелирным золотом и изумрудами. Тугие мышцы на руках были сцеплены сверкающими желтыми обручами в виде пауков, а паучьи ноги украсили кольца.

– Ну что, вставать пора, красавица, – проговорил вдруг мне на ухо Ильхамес, вырвав меня из плена мыслей. – Теперь, думается мне, станешь ты гораздо более самостоятельной, не так ли?

Я бросила на него короткий взгляд и отвернулась. А затем встала без помощи протянутой им руки. Ильхамес явно не обиделся, продолжая улыбаться, а затем, не глядя на меня больше, вышел немного вперед и, низко поклонившись Айшу, церемонно проговорил:

– Да будут лета твои вечны, Великий! По высочайшему благословению Красной матери сегодня, в день Глубокоземных могеров, привели мы тебе новую алу!

Он вывел свою дочь вперед. Лориавель покраснела как алый шейсарский апельсин и опустила взгляд.

А я взяла себя в руки, стараясь отбросить ненужные мысли и переживания.

Ну и что, что мужчина моих грез оказался наполовину пауком? Ну и что, что он до сих пор смотрит на меня пылающими колдовскими глазами?..

Вот-вот должна была исполниться моя судьба: Лориавель станет алой, а про меня забудут на полгода, за которые я благополучно и сбегу.

– Нет, смотрите! – воскликнул кто-то, едва Лориавель присела в легком поклоне.

«Это еще что за?..» – мелькнуло в голове нервное, пока дурное предчувствие усиленно ломилось в двери моего самообладания.

– Эта дева не может быть алой! – воскликнула какая-то женщина из толпы шаррвальцев.

Я повернулась к ней и увидела простую домохозяйку. Бледноватую, как и все здесь, немного полную и на вид довольно сварливую. Ее брови были сдвинуты, губы выпячены, тело было обтянуто простым платьем из серовато-зеленой ткани.

– Что значит «не может»? – Ильхамес грозно повернул к ней голову и обманчиво спокойно переспросил: – Знаешь ли ты, что за ложь пред лицом Великого Айша тебя ждет смерть?

Мерзкая бабища ощутимо взбледнула, несмотря на свою и так внушительную бледность. И все же продолжила:

– Ну так и пугайте алу свою, а не меня! – бросила она, уперев руки в бока. А затем ткнула в Лориавель пальцем и бросила: – Я вчера собственными глазами видела, как прелестница эта с какими-то двумя жеребцами под статуей Первой царицы кувыркалась!

По толпе людей пронеслась волна ропота.

У меня сердце упало в желудок и сжалось там.

Лориавель всхлипнула, и я увидела, как ее губы начали дрожать. Ее взгляд был опущен, поэтому пока что изменения в ней еще не бросались в глаза окружающим. Но вот-вот все должны были заметить это молчаливое признание.

Нужно было срочно что-то делать.

И только Великий Айш стоял рядом как древнее изваяние и молчал, наблюдая за происходящим огненно-зелеными глазами.

Ну, раз он молчал, то говорить нужно было мне.

– Минуточку! – воскликнула я, поворачиваясь к удивленно вскинувшейся женщине. Даже Ильхамес приподнял бровь, отступив на шаг назад, словно позволял мне говорить.

Ропот толпы сник, у меня по спине прокатилась липкая волна страха. Когда на тебя смотрит столько народу, да еще и чужого, малознакомого, это заставляет все внутри сжиматься и нервно трястись.

– А где у вас доказательства, уважаемая? – спросила я, прищурившись и скопировав позу наглой женщины. Уперла руки в бока и стиснула зубы.

Та вздрогнула и начала оглядываться. Будто искала чьей-то поддержки.

А мне вдруг пришло в голову, что ее «выступление» может быть вовсе не случайным. Как и произошедшее вчера с бедной Лориавель. Но как это доказать, когда все это лишь предположения?..

– Доказательства – мои глаза! – с вызовом ответила женщина.

– Маловато для обвинения, – фыркнула я. – Может, это вы и кувыркались со своими жеребцами, да, перепив местных грибных настоек, малость перепутали с похмелья?

Я понятия не имела, есть ли у шаррвальцев алкогольные или наркотические настойки, но, судя по поднявшемуся гомону, угодила своим предположением в точку.

Люди поднимали руки и что-то кричали, спорили друг с другом. Женщина возмущенно взвизгнула и заохала. А Лориавель посмотрела на меня глазами, полными ужаса. Я видела, что она вот-вот признается. Ее фигура была еще ближе к Айшу, чем я. Лориавель то и дело бросала на него какие-то блестящие безнадежные взгляды и отворачивалась.

А он…

Проклятье.

Я старалась не обращать внимания на то, куда он смотрит.

Мне казалось, что я уже почти убедила окружающих в том, что верить пустым выкрикам истеричных женщин не стоит. Вот и Ильхамес поддержал меня, неторопливо проговорив:

– Прошу тишины… Красная мать сказала свое слово, ала Лориавель одобрена ее высочайшим благословением. Повторный отбор – это неуважение к богине.

– А нечистая ала разве не неуважение к Великому Айшу? – не унималась та.

Ильхамес стиснул зубы. По всему его виду трудно было сделать вывод о том, что творилось внутри у жреца. Он прекрасно держал себя в руках. Однако стоило чуть приглядеться, как становились заметны напрягшиеся до предела сухие канаты мышц под мантией, горящие яростью глаза под густыми бровями.

– Мое терпение не бесконечно, женщина, – проговорил он с мрачным благородством, и несколько других жрецов вышли вперед словно по команде. Они явно готовились выпроводить нахалку подальше.

Сердце в груди колотилось невероятно быстро. Я и не заметила, как Лориавель осторожно схватила меня за руку, словно ища поддержки, а я сжала ее ладонь в ответ.

Но едва противная дама увидела, что дело плохо и ее вот-вот выведут под белы ручки, а то, может быть, еще и накажут, она дернулась, словно бы даже немного подпрыгнув, и взвизгнула:

– А давайте спросим у Великого Айша! Взгляд истины не обманет никто! И коли я вру, то делайте со мной что хотите!

Толпа вокруг синхронно выдохнула.

А я поняла, что злобная ящерица заранее все продумала. И то, что она сейчас предложила, явно было каким-то особым фокусом, из которого нам не удастся вывернуться.

Взгляд истины! Что это еще за новая ерунда?

Но момент первого шока прошел быстро, и народ вокруг начал выкрикивать:

– Давайте проверим!

– Великого Айша не обмануть!

– Если ала не лжет, ей проверка не повредит!

И все взгляды вновь направились на громадную мужскую фигуру с паучьими ногами.

А мне мигом стало ясно, что это за взгляд такой особенный.

Глаза Айша горели. Казалось, что в окружающем полумраке от них распространяется легкий зеленовато-огненный дымок, а сами они буквально пылали изумрудным пламенем.

Ярче, чем прежде. Ярче, чем все, что я когда-либо видела. Этот взгляд смотрел сквозь меня, словно вытаскивая все тайные мысли наружу. И скрыться от него не получалось.

– Прошу прощения, о Великий, – опустился перед полубожеством шерш Ильхамес. Его беловолосая голова наклонилась так низко, что пепельно-снежные косички коснулись земли. – Направь взгляд свой на благословенную алу и скажи нам… чиста ли она?..

Огромные паучьи лапы пошевелились, с ловкостью стальных игл переступая по стеклянным плитам аллеи. Серебро хитинового покрова сверкнуло зеленым, желтым и розовым, отражая магию его глаз, свет грибов и оттенок турмалинового рододендрона. И он взглянул в лицо Лориавель.

Ничто не отразилось в его глазах. Ни ярости, ни злости, ни разочарования или, наоборот, радости и предвкушения. Он был словно… отстраненное божество, каким его и считали все вокруг. И казалось, что от человека в нем и впрямь ничего не осталось.

Я ощущала странную силу, распространяющуюся вокруг его мощной огромной фигуры, но старалась делать вид, что ничего не чувствую. Было страшно и без того.

Как ни странно, сейчас большая часть угроз, нависших надо мной и Лориавель, исходила вовсе не от этой пугающей и молчаливой фигуры.

Нас могли казнить. В таком случае перспектива оказаться в чьей-то постели уже не так пугала. Хотя я старательно гнала от себя мысли, что постель должна была делиться вот с этим… пауком.

Пауза начала затягиваться.

– Великий?.. – повторил свой вопрос Ильхамес.

Громадную пещеру наполнила гробовая тишина. А затем губы, что я совсем недавно так горячо ощущала на своем теле, приоткрылись.

– Нет, – прозвучал спокойный, но пронзающий насквозь ответ.

И толпа людей резко загомонила. Ильхамес не сдержался и закрыл лицо рукой, задержав дыхание. Лориавель заплакала, едва остальные жрецы резко шагнули к ней и схватили под руки.

– Нет! – воскликнула я, не вполне адекватно оценивая происходящее. Бросившись наперерез жрецам, я оттолкнула несколько рук, заслонив собой девушку и отстраненно обдумывая тот факт, что мой крик практически стал отражением ответа Айша. – Вы не имеете права наказывать Лориавель за то, к чему она отношения не имеет! Она пострадавшая сторона, которая была подвергнута насилию! Немедленно уберите свои ручищи!

Несколько жрецов схватили и меня тоже.

– Вы трогаете следующую алу! – Я взвизгнула, пнув кого-то ногой.

Лориавель плакала не переставая. Толку от нее не было, складывалось ощущение, что она уже смирилась со своей участью. Но я-то не смирилась!

Не знаю, что подействовало на жрецов, мои ли слова или нечто другое, но они вдруг отошли от нас с Лори на пару шагов назад и сцепили руки за спиной, словно ничего и не произошло.

Ильхамес вдруг выпрямился и под гомон толпы подошел ближе ко мне. Его глаза стали синими-синими. Холодными, словно что-то умерло в них.

– Даже если не виновата моя дочь, она обманула Великого Айша, явившись сюда, – проговорил он, бросив короткий разочарованный взгляд на Лориавель, отчего та зарыдала еще громче.

– Да какое ему дело, вашему Айшу? – выдохнула я, заслоняя девушку спиной и заталкивая ее подальше. – Он вон стоит и смотрит на все происходящее, словно в театр пришел!

– Тише, дева, – оборвал меня шерш, вдруг зажав мне рот рукой. – Великий Айш не человек, а полубог. Он мыслит иначе, чем мы. И он может убить тебя за любое неверное слово. Не знаешь ты законов наших, только потому прощается тебе. Но недолго это будет продолжаться.

На угрозу я не поддалась.

– Это я надоумила Лориавель прийти сюда и всех обмануть, – спокойно ответила я Ильхамесу достаточно громко, чтобы мои слова слышали и остальные жрецы. – Давайте, наказывайте за обман меня! И останетесь без алы! Потому что Лори уже не может ею быть, а меня вы казните вместо нее. Кто тогда будет рожать вашему Айшу великого наследника? А? Может, вы и родите?

У меня аж пот на лбу выступил. Ладони стали мокрыми, белоснежное платье с красными камнями прилипло к телу.

Холодно в пещерах? Пф-ф-ф!

Ильхамес выпрямился, отстраняясь от меня, словно я его ударила. На его лбу появилась складка.

Несколько секунд под гомон толпы утекли в тяжелом молчании жреца. Он смотрел на меня не отрываясь, но его взгляд был не тяжелее того, другого, на который я старательно не обращала внимание.

А затем жрец вдруг резко развернулся лицом к Айшу и простер обе руки в воздух.

Тут же, словно по невидимому сигналу, вновь заиграли музыканты, рассредоточившиеся где-то по краям круглой площади из рододендронов. Дудочки заиграли пронзительно медленную торжественную мелодию, под которую шум толпы тут же стих. И тогда Ильхамес, опустив голову, громко проговорил:

– Примешь ли ты другую алу в этот день, о Великий?

Пульс ударил в виски. Мелодия взяла новый виток и стала звонко-пронзительной.

Я хотела закрыть глаза, чтобы не видеть происходящего. Но не могла оторваться от горящего взгляда Айша. Не могла пошевелиться, когда он шагнул ко мне, перебирая длинными острыми ногами, унизанными огромными перстнями, и вдруг склонился со своей громадной высоты, обхватив рукой мой подбородок.

Он был так близко… что от ужаса сжалась каждая мышца моего тела. Его глаза оказались напротив моих, и казалось, что огонь внутри них меня вот-вот сожжет. Горячая рука держала крепко, словно намертво соединяя наши взгляды.

А еще я не успела задержать дыхание. За миг до того, как мои легкие судорожно сжались от страха, не давая мне вздохнуть, я успела почувствовать тонкий аромат.

Что-то дикое и речное, с примесью золы и пепла. Как дягиль и кувшинки на одиноком побережье, как пылающий костер на стылом берегу… Горячий запах, который я узнала мгновенно. Запах моего незнакомца, который я вдыхала, прижимаясь к его груди там… далеко в пещерах.

В голове тут же всплыла старая мысль, которая почему-то успокаивала меня прежде: «Когда он рядом, другие враги уже вовсе не страшны…»

Теперь эта мысль работала как-то иначе, кардинально поменяв свое значение.

«Примешь ли ты другую алу в этот день, о Великий?..» – стучал в голове эхом голос жреца.

– Приму, – низким, немного рокочущим голосом ответил Айш, не сводя с меня колдовских глаз.

Его мягкое горячее дыхание коснулось моих губ, и я невольно вздрогнула, словно меня кто-то погладил. Под кожу нырнула раскаленная волна.

А в следующий миг он меня просто отпустил. Развернулся и ушел прочь под сотни провожающих его взглядов и под шорох упавших на колени людей.

Я смотрела, как легко передвигаются огромные паучьи ноги, невольно ощущая их непередаваемую силу и ловкость, скрытую за медленными движениями. Разглядывая широкую обнаженную мужскую спину, на которой бугрились мощные мышцы, от которых было трудно отвести внимание. И какой-то внутренний диссонанс резал и мучил, не давая слить вместе эти картинки. Заставляя страдать оттого, что они уже слиты.

Впрочем, я поняла, что мне больше не страшно.

Мой план удался. Плачущую Лориавель увел под руку отец, а меня любезно пригласили следовать за ними, чтобы «подготовиться перед встречей с Великим».

Похоже, я вот-вот должна была переселиться во дворец Айша, только перед этим, как оказалось, меня еще ждала пара сюрпризов.

На поверхности солнце должно было уже давно подняться высоко в небо. Вся Шейсара сейчас наверняка залита слепящим золотым светом, раскрашивающим купола и крыши богатых мирайских поместий, домов мильеров и людей. А меня в неизменном полумраке Стеклянного каньона привели под крышу-шляпку громадного гриба Тираана, и я могла лишь догадываться, сколько сейчас на самом деле времени.

Главный жрец отошел с Лориавель в сторону, едва стражники и другие жрецы покинули нашу церемониальную процессию. Теперь в центре внимания была я, а не Лори. А бедная девушка утирала слезы на бледном лице, пока отец что-то тихо и строго говорил ей, склонившись низко-низко к ее уху.

Под сердцем екнуло, пока я глядела на них, ненадолго предоставленная сама себе. Я боялась, что отец будет ругать дочь за то, в чем она не виновата. Ведь если ее едва не казнили за такое «страшное прегрешение», как секс, да еще тот, на который она не соглашалась, то Ильхамес вполне мог серьезно наказать бедняжку.

Было обидно за нее заранее, хотя я понятия не имела, что жрец ей говорит. Однако, когда через минуту он вдруг крепко обнял девушку и погладил трясущуюся хрупкую фигурку, у меня отлегло от сердца. Лицо главного жреца было хмурым, губы сжаты, но я поняла, что злился он по крайней мере не на Лориавель.

К счастью, успокаивать девушку долго не пришлось. Едва стало ясно, что первая буря опасностей улеглась, Лори утерла слезы и, повернувшись ко мне, улыбнулась, быстро сокращая между нами расстояние.

– Я новую алу должна подготовить, – проговорила она, взяв меня за руку. – Времени мало у тебя, Эвиса.

– Может, не надо? – нервно спросила я.

– Почему? Это обязательная процедура, – покачала головой она. – После того как официально представлена ала Великому Айшу и принимает ее он, деву готовят для Сердоликовой дороги, что ведет в теларан[1] – покои наследника божественной силы.

– Тебе, наверное, не хочется готовить меня к тому, чего ты сама так страстно желала, – объяснила я, осторожно коснувшись ее руки.

Девушка немного болезненно сжала губы, но не перестала улыбаться. Она опустила взгляд и несколько мгновений молчала. Ее отец за это время успел исчезнуть, вновь оставив нас вдвоем. И только редкие люди, снующие туда-сюда по тропинкам каньона, иногда глазели на нас, словно на диковинку.

– Ты добра, Эвиса, – проговорила она наконец, сжав мою руку. – Пойдем, не нужно тебе думать об этом. Коли не стала я алой, значит, не судьба.

И она с видимым спокойствием подвела меня к ножке гриба, который оказался на ощупь словно и не грибом вовсе. Поверхность его была твердой, как особая порода дерева, белого и гладкого, с легким серовато-голубым отливом.

Подняв взгляд, я попыталась разобрать, откуда льется желтовато-зеленый свет. Но оказалось, что светится вся шляпка с внутренней стороны. Тонкие длинные пластинки, выстилающие поверхность этой необычной «крыши», излучали призрачное сияние без каких-либо видимых причин. Просто светились, и все.

– Проходи, – проговорила Лориавель, пока я рассматривала дивные вьющиеся растения, укрывающие крышу и спускающиеся с нее, словно живые сосульки. На них росли мелкие белые цветочки, источающие приятный запах, и от них создавалось невольное ощущение праздника.

Дочь жреца толкнула полукруглую дверь в ножке гриба, и мы проникли внутрь.

Здесь было довольно мало места, все внутреннее убранство составляло маленькая комнатка, со всех сторон украшенная цветами и сталагмитами, которые явно были принесены сюда нарочно. Они излучали розоватый свет, и от этого комната приобретала какую-то по-девчачьи волшебную атмосферу.

В центре стоял красивый каменный стол круглой формы и с низкими ножками. А на нем располагался кувшин с бокалом из серебра и еще несколько мисочек, разрисованных паучками, паутиной и украшенных драгоценными камнями.

– Садись, – указала мне девушка на мягкий коврик.

Стульев и табуреток тут не было. Наверное, это было не принято, потому что потолок гриба располагался довольно низко и с него тянулись к полу развешенные на веревочках травы, сильно пахнущие венички и цветы.

Я втянула их аромат и на миг зажмурилась. Где-то в груди родилось странное спокойствие и будто бы легкое предвкушение чего-то. Под желудком сладко сжалось.

Также я отметила, что некоторые веревочки остались пустыми.

– Это мой отец позаботился, – заметив мой взгляд, проговорила Лориавель. – Снял травы, которые тебе не нравятся.

– Мне что-то не нравится? – удивилась я, учитывая, что мне вообще были не известны местные растения.

– Да, – улыбнулась довольно девушка. – Здесь все сделано для удобства алы будущей. Для меня были развешаны цветы вот эти. – Она указала на несколько сухих веточек с дивными голубыми соцветиями, которые показались мне знакомыми. – Это небесные глазки, – улыбнулась Лориавель.

– Правда? – удивилась я, приглядываясь. Ведь эти цветы росли на поверхности. У нас в Шейсаре их можно было встретить только возле пресных водоемов.

– Да, – подтвердила она. – Их собирали для меня наши следопыты, под покровом ночи на поверхность выбираясь. Все для того, чтобы этот праздник запомнился мне…

Она на миг загрустила, но через мгновение вновь улыбнулась.

– Прости, твои любимые цветы нам не известны, а подготовиться не было времени. Но для тебя отец приказал убрать амостреллу, и, пока приближались мы к грибу (серебряному тираану, в котором мы сейчас находимся), помощники жрецов унесли ненужные букеты.

– А разве мне не нравится эта… амострелла? – удивилась я.

А Лориавель опять улыбнулась.

– Отец очень наблюдательный. Он занимает свое место не зря, – с гордостью проговорила она. – На платок из амостреллы у тебя начали слезиться глаза, когда он нашел тебя в пещере.

А я и впрямь вспомнила тот день, когда упала в каменный тоннель. Мгновение, которое, кажется, было вечность назад, а по факту минуло лишь вчера утром.

– И правда… – выдохнула я. – Что ж… спасибо.

– Если Красная мать будет к тебе милостива, Эвиса, ты должна стать женой Великого Айша, – торжественно проговорила девушка, наливая в бокал чуть светящуюся жидкость из круглого кувшина с узким горлышком.

Я мгновенно узнала их местный сок тираана и не слишком впечатлилась.

– Вы всегда пьете этот напиток? – спросила я тогда.

Но Лориавель меня удивила.

– Обычно пьют его лишь те, кто близок к жреческому сословию, или те, у кого достаточно средств, чтобы купить. Он очень дорогой, потому что, как я уже говорила, нервы успокаивает прекрасно да заодно и магические силы повышает. Но сейчас перед тобой смесь сока тираана и настойки черногриба.

Я пригляделась к новому напитку и заметила, что его цвет и впрямь еле заметно отличается от прежнего. Чуть более тусклым было желто-зеленое свечение жидкости, которая отливала беловатой мутью.

– И зачем мне эта смесь? – скептически приподняла бровь я.

И так ясно, что выпить заставят, если откажусь. Но хотя бы узнаю, на что меня подписывают.

– Она снимет боль и усилит… наслаждение, – скромно улыбнулась Лориавель и покраснела.

Я тоже покраснела.

– А… – Во рту пересохло. – Это свойство понадобится мне уже сегодня? – выдохнула я нервно.

Перед глазами вспыхнули громадные, сверкающие серебром паучьи ноги, и все внутри похолодело. Но буквально через мгновение их место заняли ослепительные пылающие зеленые глаза, и о холоде пришлось забыть, потому что во рту снова предательски пересохло, а ребра лизнуло горячим.

Лориавель не спешила отвечать, за что мне захотелось ее чем-нибудь пристукнуть. Ну зачем так тянуть? Эдак от страха сердце остановится, пока ждешь.

Впрочем, мое билось сейчас так быстро, что об остановке не шло и речи.

– Сила Красной матери желает рода продолжения, – задумчиво проговорила она. – Поэтому вряд ли Великий Айш будет тянуть с этим. Сила ему не позволит.

Я не поняла ровным счетом ничего. Как будет тянуть его эта сила и куда? Разве что становилось совершенно ясно, что в девственницах мне ходить осталось недолго.

В голову закралась крамольная мысль: и какого жука я хранила «свой цветочек» так долго? Была бы, как все мои одногодки, пошустрее, поулыбчивее, так давно бы уже лишилась этой ненужной части своей интимной жизни. Однако сколько бы парней ни проходило мимо меня в прошлом, никому не удавалось протоптать дорожку к моему сердцу. И вот теперь, похоже, по нетоптаному кустарнику преспокойненько пройдутся ловкие паучьи лапки.

Я закрыла глаза рукой, задержав дыхание. Щеки начали гореть, в висках застучало. Я попыталась представить, где у полупаука располагается мужской орган, и потерпела фиаско. Но дышать стало еще сложнее.

– Успокойся, выпей, – протянула мне бокал Лориавель. – Для того этот напиток тут и стоит. Тебе легче станет.

И я не задумываясь выпила. Не хватало еще свалиться в обморок в самый ненужный момент. Впрочем, это, конечно, мог бы быть выход! Упал, очнулся, а все уже сделано!

Но подобный вариант решения проблемы меня все же не устраивал, поэтому я допила напиток с острой перчинкой до конца. На этот раз в нем появился сладковато-кислый привкус, и, несмотря на неприглядный цвет, я решила, что он вполне сносен.

В желудке стало горячо, и я начала ощутимо успокаиваться. Даже паучьи лапы уже пугали не так сильно.

– Кстати, сказать забыла, – хитро улыбнулась Лориавель. И ее ухмылка мне не понравилась. – Тут еще и легкий афродизиак. Чтобы тебе понравилось, – подмигнула она, пока я давилась последним глотком.

Но возмущаться было уже поздно. Может, это и к лучшему? Шаррвальцы все продумали, чтобы бедной але ночь с Великим Айшем не показалась такой уж ужасной.

Мне же пришло в голову, что, вообще-то, у меня все еще есть шанс ее избежать. К примеру, лишиться девственности прямо сейчас и заявить об этом.

Правда, в таком случае меня тоже могли казнить, поэтому вариант это был так себе.

А еще я могла договориться с Айшем. Ведь им был мой спаситель! Мой первый знакомый, которого я узнала, едва упав в пещеры. И память подсказывала, что он был вполне адекватен и ничуть не походил на того грозного монстра, чьи глаза горели и даже голос которого звучал хриплым подземным рокотом.

Казалось, это были два разных существа. Человек и полупаук-полубог. Но лица-то у них были одинаковые!

Впрочем, скоро я должна была разгадать эту тайну.

– Теперь масла, – проговорила Лориавель, вставая с колен. До этого она сидела прямо передо мной за столом, а теперь взяла мисочку с каким-то веществом и опустилась у меня за спиной.

– Для чего они? – спросила я, пока она отодвигала мои волосы, убирая их на одно плечо.

– Для запаха, конечно, – улыбнулась Лори. – Но много не нужно.

Девушка дотронулась пальцами до ямочек над ключицами, до затылка и до точек за ушами. Затем встала и взяла новую мисочку. На этот раз она коснулась запястий и ложбинки груди, размазывая несколько капель масла.

Оно и впрямь пахло очень хорошо. Разве что запах был едва различим и ничуть не напоминал сладкий, цветочный или фруктовый. Он был скорее природным, прохладным и чуть травянистым.

– Любимые ароматы Великого Айша, – проговорила Лориавель.

А меня вдруг пронзила острая и резкая мысль, осознание.

Именно такие духи или похожие предпочитали мираи. Обладая тончайшим обонянием, наги терпеть не могли сладкие запахи, которыми душились люди и иногда – мильеры. Для них подобные ароматы были слишком резкими…

А мой незнакомец, кажется, упоминал, что прежде был мираем. Нагом. В таком случае он наверняка пришел сюда с поверхности, но с какой целью? И куда тогда делся его хвост? А еще – как вышло, что вместо него оказались паучьи ноги?..

Вопросов было больше, чем ответов. И хуже всего было то, что даже в вопросах я могла ошибаться. И, возможно, Великий Айш никогда не был мираем и не жил в Верхней Шейсаре.

Впрочем, что-то подсказывало мне, что я не ошиблась.

– Кстати, зачем ты прикидывалась слепой? – спросила Лориавель.

– А я все ждала, когда ты захочешь узнать, – виновато улыбнулась я.

Девушка снова села напротив меня, но по ее лицу нельзя было сказать, что она злится, и это меня успокоило.

– Я надеялась, что вы меня отпустите, если я прикинусь слепой.

– Интересное решение, – задумчиво кивнула Лориавель. – Прежде никто из девушек с поверхности подобного не предпринимал. Но была однажды ала, которая оказалась глухой. Много лет назад. Ее не допустили до храма Тираанских мужей, и она не была богиней благословлена. Кажется, после этого ее и впрямь вернули на поверхность в качестве исключения. Здесь слепым и глухим может быть опасно. Ночью могут убить солааны, и ты должна слышать и видеть. Полагаю, что ее пожалели.

Теперь мне стала более ясна просьба моего спасителя. Что ж, план у него был неплохой, но почему-то не сработал. Либо шерш Ильхамес оказался очень прозорливым и раскусил меня с первого момента, либо…

В перст судьбы верить не хотелось. Ведь это означало, что мне предначертано было попасть в Стеклянный каньон и пропасть здесь навечно.

– Жаль, что план не сработал, – проговорила я, не скрываясь больше.

И Лориавель неожиданно грустно улыбнулась.

– Мне тоже жаль, что не дома больше ты… Но еще я рада, что ты оказалась со мной в такие ужасные дни.

Она опустила голову, не переставая улыбаться, но в глазах ее снова стояли слезы.

Я неожиданно даже для себя схватила ее за руку и проговорила:

– Те, кто обидел тебя, будут наказаны. Знай это.

– Но как?.. – Девушка вскинула на меня удивленный взгляд. – Никто не видел их, кроме той женщины. Ее уже увели на допрос, но я чувствую, что от него не будет толку.

– А я чувствую, что справедливость восторжествует, – уверенно кивнула я. – В конце концов, не я ли теперь буду любовницей самого Великого Айша? – ухмыльнулась я нервно. – Вот у него и попрошу разобраться и найти виновников.

– Правда? – ахнула Лориавель.

– Правда-правда, – заверила я, с трудом представляя, как буду выполнять эту просьбу, но дав себе слово, что так и сделаю.

– Будь осторожна в просьбах, – все же заметила явно удовлетворенная моим ответом девушка. – Великий Айш не человек. Ему может не понравиться твоя настойчивость.

По спине пробежали колючие мурашки. Почему не человек? Ведь я видела его вполне в человеческом облике и с человеческими поступками. Он был… нормальным. А шаррвальцы его боялись и почитали как высшее существо. Впрочем, он и выглядел здесь под стать общему мнению.

Но какова все же правда? Кем являлся Великий Айш на самом деле? Человеком или монстром?

Ответить на этот вопрос тоже не представлялось возможным. А пока я размышляла, Лориавель вдруг нервно заерзала. Она потянулась назад, отбрасывая на грудь ручеек светлых волос, и расстегнула ожерелье, которое ей подарил отец.

– Вот, возьми, – проговорила девушка, протягивая мне цепочку с десятком маленьких разноцветных бутылочек, по размеру не превышающих крупные бусины. – Это моя благодарность тебе.

– За что? – ахнула я, отодвигая подарок подальше. Не могла я взять украшение, подаренное девушке отцом! – Я ничего не сделала! Да и вообще, из-за меня тебя чуть не казнили.

Лориавель покачала головой, раскрывая мою ладонь и вкладывая в нее подарок. Маленькие бутылочки все еще хранили тепло чужого тела.

– Ты не могла знать наверняка, что за правила управляют Стеклянным каньоном. Но их знала я, и согласилась на твою авантюру, потому что больше всего на свете желала алой быть. Но обман не удался, и ты заступилась за меня, хотя ничего не должна мне. Я… одна из твоих мучителей, тех, кто держит тебя здесь вопреки воле твоей. И пусть не в моих силах тебя вызволить, положения дел не меняет это. И я хочу поблагодарить тебя за то, что была ты рядом тогда, когда никого больше не оказалось.

Ее губы дрогнули, и эта мелкая дрожь передалась в кисть, которой она все еще сжимала украшение. Затем она распахнула пальцы и убрала руку.

Мне же стало ясно, что если я не приму подарок, то глубоко обижу девушку, которой за последние два дня и так пришлось несладко.

– Спасибо, Лориавель, – кивнула я, сжимая украшение. – Твой отец не будет против?

– Не будет, – покачала головой она. – Я спросила его позволения, и он согласен с тем, что новой але Великого Айша мой подарок может понадобиться больше, чем кому-либо другому.

Под сердцем слегка закололо.

В чем-то Лориавель была права. Я оставалась пленницей в этом месте, и все люди, что меня окружали, являлись ни больше ни меньше как тюремщиками. Даже Лориавель, которая непосредственно не участвовала в моем «похищении», никогда не поможет мне сбежать, если я попрошу ее об этом.

Поэтому я и не просила. И все добрые чувства, которые я испытала к ней с момента попадания в подземный город, можно было классифицировать как болезненную привязанность жертвы к агрессору. И хоть Лориавель на агрессора никак не тянула, мое спокойствие от перспективы всю жизнь проторчать в Стеклянном каньоне тоже нормальным не назовешь.

– А что это за бутылочки? – спросила я, пытаясь справиться с замочком на украшении.

Лориавель подошла ко мне со спины и аккуратно застегнула подарок.

– Сейчас расскажу, – улыбнулась она. – Клянусь, тебе понравится.

Она немного поерзала, словно ее саму процесс изучения бутыльков очень увлекал.

– Вот это, – ткнула она пальцем в крохотный сосуд, внутри которого плескалась прозрачная жидкость с приятным розоватым оттенком, – настойка из священного турмалинового рододендрона. Она потому редка и почти бесценна, что сбор лепестков этого древа запрещен. А между тем лишь цветы этого растения способны открыть человеку силу Красной матери.

– Силу вашей паучьей богини? – выдохнула я с легким испугом, мгновенно решив, что этот бутылек мне точно не пригодится. Если сила Красной матери из моего прекрасного спасителя сделала страшного Великого Айша, то мне такой радости и даром не надо.

– Да-да! – восхищенно продолжила девушка, а затем ловким движением пальцев отсоединила бутылочку от цепочки, протягивая мне. – Здесь одна порция всего, но если будет в твоей жизни трудный момент, когда, кажется, никто уже не будет способен помочь, то выпей это. И Красная мать откроет тебе истинный путь.

– Она сама явится, что ль? – ужаснулась я.

Но Лориавель только хихикнула, покачав головой.

– Никто не знает путей богов. Если бы обычная настойка из рододендрона могла вызвать Красную мать, то мы уже давно были бы на поверхности благодаря ее священной милости. Но увы.

Я так и не поняла, за какой сколопендрой мне сдалась эта священная дрянь и на что она вообще способна. Но, не желая особенно вдаваться в подробности и оскорблять Лори своим скептицизмом, просто кивнула в ответ. А Лориавель тем временем продолжала:

– Вот здесь у нас чистая настойка черногриба. – Моя собеседница хитро улыбнулась, и ее щеки порозовели. Я мгновенно вспомнила, что буквально пару минут назад это название Лориавель уже упоминала.

В бутыльке плавно переливалась крайне мутная белесая жидкость, напоминающая молоко.

– Как ты, наверное, помнишь после моих слов, этот бутылек способен поднять наслаждение от любви на небывалый уровень, а заодно голос страсти усилить. И чтобы жидкость подействовала, достаточно употребить всего несколько капель, так что тебе хватит ее надолго.

Теперь уже я покраснела.

Отнекиваться и отдавать подарок не стала: действительно, никто не знает, что там мне предстоит испытать в ближайшие дни. А уж если не удастся сбежать и любовные утехи с местным полубожеством растянутся на обещанные полгода, пожалуй, бутылек может здорово пригодиться. Если повезет, еще и во вкус войду, потом от этого их Великого Айша меня за уши не оттянешь…

Но как бы я ни пыталась себя успокоить и развеселить, даже сейчас, во время рассказа Лориавель, казалось, что все нервные окончания у меня внутри обострились и мелко вибрируют от страха.

– А вот здесь… – Дочка жреца улыбнулась и слегка расширила глаза. Я ждала чего-то крайне важного, но она закончила: – Средство от липких мошек.

– От кого? – фыркнула я, трогая пальцем флакончик с зеленоватой водичкой.

– Ну-ка, нюхни! – воскликнула она почему-то с радостью и, откупорив крышку, сунула мне под нос бутылек.

Я не успела отшатнуться, как резкий запах, напоминающий раздавленного клопа, настоянного на горчице, ударил в нос.

– Ни одна мошка не подлетит к новой але, тирааном клянусь! – добавила Лори, подняв в воздух кулак с торчащим вверх мизинцем.

Я внимательно проследила за этим движением, но, собственно, все равно ничего не поняла. Разве что в данный момент некие «липкие мошки» привлекали меня значительно больше, чем средство против них.

– Этот отвар изготовила сама я, – важно добавила Лориавель, и мне стало гораздо более очевидна причина ее резкого воодушевления. – Он отгоняет вообще любое насекомое, но против мерзких мошек особенно действенен. Жаль только, что варить его тоже очень трудно, а потому он не менее редкий, чем остальные жидкости в этом ожерелье.

Лориавель выглядела ужасно довольной собой, и у меня в мыслях не было ее разочаровывать. Я покивала, поблагодарила и стала слушать дальше.

– А вот эта штука с голубоватым оттенком – сложная комбинированная сыворотка, что защитить способна от укуса солаана. Крайне дорогая вещь! Яд червя обычно можно нейтрализовать, только лишь если вовремя попасть к медику на стол. Тогда несколько уколов и переливание крови могут дать шанс на спасение. Хоть и не стопроцентный. Но вот этот бутылек, если выпить содержимое его сразу же, способен поставить на ноги даже самого солаана, если его укусит другой солаан!

Дочка жреца вдруг рассмеялась, явно обрадовавшись собственной шутке.

Я же улыбнулась в ответ и, хотя юмором не прониклась, настойку вполне оценила. Учитывая, сколько, по словам самой Лори, тут кругом водилось солаанов, быстрое противоядие явно не помешает.

Она рассказала еще про пару бутылочек, а я старательно пыталась запомнить все, чтобы в нужный момент не перепутать. Это было непростой задачей, стоит признать.

– Ну… думаю, все, Эвиса, – сказала, наконец, моя собеседница и неторопливо встала из-за стола. – Пора.

А у меня сердце больно ударило в ребра.

– Что, сейчас опять торжественной процессией пойдем ко дворцу? – едва шевеля резко пересохшим языком, спросила я.

– Нет, – покачала головой девушка. – На этот раз лишь я да ты. По Сердоликовой дороге, что ведет в теларан, пройти могут лишь две женщины: ала и та, что готовила ее для Великого Айша.

Лориавель неожиданно поклонилась, еще сильнее нервируя этикетом.

А затем она вдруг шагнула куда-то в сторону, присела на корточки и схватилась за какой-то коврик. Лишь в тот момент, когда коврик откинулся назад, превратившись в крышку люка, стало ясно, что гриб, в котором мы находились, вел куда-то вниз.

– Скорее подходи, – поманила меня дочка жреца. – Уверена, Великий Айш заждался уже.

– Ага, заждался он, – похолодевшими губами пробубнила я, через силу повинуясь. – Мне-то как не терпится…

Под люком, как ни странно, оказались не простые ступеньки, а будто бы из какого-то удивительного золотого камня. По бокам от каждой ступеньки стоял желтый сталагмит, светящийся изнутри и освещающий прекраснейший тоннель, что вел по направлению ко дворцу Айша.

– Это сердолик, – пояснила Лориавель, – золотой камень, которым наши мужчины дорогу в теларан украсили.

В женском голосе звучало отчетливое уважение к работе неизвестных мастеров. Видимо, она привыкла гордиться своим народом, и изредка в разговоре со мной, шейсаркой, эта гордость проскальзывала.

– Красиво, – подтвердила я, тем более что это была правда. И пускай прямо сейчас мне было не до местных красот, потому что все внутри переворачивалось от страха.

Сердоликовую дорогу мы преодолели почти мгновенно. И едва передо мной выросли высокие, с два человеческих роста, золотые двери, как Лориавель осторожно постучала в них и тут же низко склонила голову, почти коснувшись длинными белыми волосами пола.

В этот миг створки скрипнули и распахнулись. А мое сердце едва не остановилось раз и навсегда.

Глава 5

• Он душу твою украдет,
• В паутину ее вплетет,
• А голод его неземной
• Обожжет, как вино с беленой…

Из уличной шейсарской песенки

В меня, словно стрела из огня, вонзился горящий зеленым пламенем взгляд. Глаза, полные колдовского света, подземного голода, немыслимой бездны желаний, проникли раскаленным вниманием будто бы сквозь меня, прямиком в сердце.

И все, о чем я думала еще несколько мгновений назад, ушло в прошлое. Кануло в вечность.

Лориавель слегка подтолкнула меня вперед, позволив сделать те несчастные два шага, после которых сердоликовый тоннель остался позади, а меня поглотила сверкающая темными драгоценностями вотчина Великого Айша – теларан, огромные покои в черном каменном дворце Стеклянного каньона.

Все остальное словно умерло. Были только он и я.

Лишь отдаленно я слышала, как за спиной захлопнулись золотые двери, и стало ясно, что теперь, кроме нас, и впрямь не осталось никого вокруг.

Я шумно сглотнула, стиснув зубы и наконец позволив себе опустить взгляд ниже его проклятых, глубоких до бесконечности глаз. Позволив увидеть обнаженную грудную клетку, бугрящуюся тугими крупными мышцами, широкие плечи и мощные предплечья, украшенные витыми браслетами из красного золота.

Длинные густые волосы цвета древесной коры, что по неведомому принципу становились то светлее, переливаясь золотом, то темнее, переходя в дикую камышовую тьму, слегка падали на лицо. Они бросали на глаза загадочные и мрачные тени, заставляя зеленые радужки светиться еще ярче, почти фосфоресцировать всеми оттенками драгоценных камней: от изумруда и малахита до испещренного огненными прожилками нефрита.

Мой таинственный незнакомец и спаситель от бледного червя солаана был так же красив, как и прежде, а может быть, даже еще красивее. Я не могла понять, что чувствую, потому что большую часть эмоций заволок непонятный страх-предвкушение. Ноющее, пульсирующее чувство, когда до дрожи опасаешься неизвестности, когда не можешь пошевелить и пальцем от сковывающего ужаса…

Но при этом и убежать не можешь. И двигаешься дальше, как завороженная, потому что это ненормальное, стягивающее грудь ощущение пьянит тебя не хуже крепленого вина, настоянного на полыни. Сводит с ума раскаленным свинцом в голове.

Говорят, на страх смерти можно подсесть, как на наркотик, раз за разом возвращая себя к опасности. Рискуя жизнью и получая от этого удовольствие. Прямо сейчас я готова была поверить в это утверждение.

Когда кровь в венах начала пульсировать настолько быстро, что от испытываемого страха меня бросило в легкую эйфорию, я наконец позволила себе опустить взгляд еще ниже. Ниже кубиков стального пресса, ниже удивительного пояса – толстой золотой цепи, инкрустированной ромбовидными каменьями и украшенной вставками из фигурок металлических паучков. Прямо к огромным паучьим ногам, что острыми кинжалами росли из крупного паучьего тела, переливающегося глянцевыми хитиновыми пластинами, словно живым доспехом.

Великий Айш словно ждал чего-то. Ждал, пока я приду в себя после первого потрясения. А может быть, изучал меня с ничуть не меньшим интересом, чем я его. Впрочем, наверняка такие эмоции, как у меня, ему и не снились.

Его смуглая кожа, напоминающая светлую карамель, сверкала и блестела, будто полированный янтарь, в свете десятка огней, озаряющих полумрак зала, лишенного окон. В этот момент я заметила, что источниками света здесь служило настоящее пламя, горящее в множестве жаровен, расставленных вдоль стен. В них горели какие-то маленькие камушки, от которых вверх тянулись тонкие раскаленные язычки красивого оранжевого цвета, переходящего в оттенок турмалинового рододендрона.

– Ну, з-з-здравствуй, В-в-великий Айш, – проговорила я, запинаясь, но постаравшись взять себя в руки и не дрожать. С трудом отвела взгляд и теперь глядела на что угодно, только не на него. На существо, от которого одновременно что-то сжималось внутри и накрывало сбивающей с ног волной жара.

Айш молчал, не двигаясь. И я старалась не думать о том, как сильно он напоминает хищника, приготовившегося к броску. И только глаза его неотрывно следили за мной, как горящие угли в беспросветную ночь. Я чувствовала кожей тяжесть и остроту их внимания, ощущала, когда они скользили по моим плечам, по спине, задерживаясь между лопаток, падали на грудь и бедра…

А я медленно двигалась вдоль помещения, огибая огромную фигуру полубога по невидимому кругу, центром которого было его громадное паучье тело. Я смотрела на статуи женщин и мужчин, что были вытесаны прямо в стенах и торчали из них, выставляя вперед то руки, то ноги, то грудь или спину в причудливых позах.

Великий Айш так и не ответил на мое приветствие, сливаясь неподвижностью со статуями в его покоях. Нервируя своим взглядом и неизвестностью, которая не торопилась развеиваться.

Казалось, он чего-то ждет… и это пугало еще сильнее.

Я остановилась у одной из статуй, что на этот раз располагалась не у стены, а прямо посреди широкого пространства комнаты. Это была фигура женщины, которая держала над головой цветы рододендрона, а уже сами цветы уходили каменными соцветиями в потолок.

Женская фигура в несколько раз превышала мой рост и оказалась абсолютно обнаженной. Несмотря на то, что вся ее фигура являла собой тот же черный камень, из которого был создан дворец, соски были сделаны из ярко-розового минерала, напоминающего аметист. Из него же неизвестный мастер сотворил и губы девы, глаза же сверкали топазовой голубизной, а треугольничек внизу живота был украшен мелкой, сверкающей белизной крошкой.

Я засмущалась и отвернулась, невольно вновь посмотрев на мужчину, который не отводил от меня глаз. Мужчину, у которого двигалась лишь мощная грудная клетка и изредка опускались и поднимались веки.

Стоило вновь пересечься с пылающим зеленым взглядом, как под ребрами будто зашевелилась стая зубастых мурен, выпускающих яд при каждом движении.

Я громко сглотнула и решила, что пора поговорить с Айшем начистоту. Ведь мог же он разговаривать прежде? Там, в пещере, у него проблем с речью не наблюдалось. Да и вообще казалось, что у моего спасителя проблем и вовсе не было, и тогда я пребывала в наивной уверенности, что он сможет вызволить меня из любой беды.

Сейчас же бедой практически стал он сам…

– Я думала о тебе, – проговорила, сглатывая ком в горле. С трудом шевеля языком.

Как это, оказывается, трудно – говорить, когда организм отказывается подчиняться! От страха, от переживаний, от эмоций, которые сжимают горло.

Как красиво, бывает, пишут в романах: «героиня взяла и высказала все, что думает, несмотря на бурю, бушующую в ее мятежной душе».

А что делать, если в реальности от этой бури ты не можешь связать и двух слов?

– Ты помнишь… меня? – спросила я, неожиданно испугавшись услышать ответ. Мне ведь не приходило в голову, что Айш вообще мог меня забыть. Не приходило в голову, что, может, передо мной вовсе не тот мужчина, которого я встретила пару дней назад.

Но… нет, это просто страх. Наверняка он все помнит! И вот прямо сейчас распахнет свои алые губы, которые…

Проклятье.

…так сладко касались моих ребер, и скажет, что все в порядке! Что он не мог забыть меня, потому что я не выхожу у него из головы вот уже третьи сутки. И вообще, мол, не стоит бояться его странной внешности. Все это лишь обман и морок. А затем передо мной снова появится тот же мужчина с двумя ногами и самыми потрясающими поцелуями во всей Шейсаре. И наверняка во всем Стеклянном каньоне.

Но он молчал. И дикая животная природа его существа продолжала распространять вокруг атмосферу хищной охоты. Страха и голода, от которого все скручивалось в животе узлом, а думать становилось трудно.

В виски громко ударил пульс.

Я стиснула зубы, прикусив губу изнутри, чтобы почувствовать боль. Чтобы вырваться из невидимого липкого плена его взгляда.

Как бабочке – из паутины.

А затем воскликнула, нарочно пытаясь себя разозлить:

– Ты так и будешь делать вид, что не узнаешь меня? Так и будешь молчать и не шевелиться, чтобы нагнать на меня побольше страха? – фыркнула я, повернувшись к нему всем телом и нарочно сложив руки на груди. Делая вид, что вовсе не боюсь, хотя ноги подкашивались, а руки… Именно они и должны были стать «замком», который отгородил бы меня от сверкающего пластинчатым хитином тела шаррвальского полубога.

Айш склонил голову набок, и мне показалось, что одна его бровь насмешливо приподнялась вместе с уголками красивых губ. Его горящие глаза чуть прищурились, и меня облило очередной волной жара.

Он изучал меня! Смотрел, как я буду себя вести. Как отреагирую…

Но за какой сколопендрой ему это надо? Я не зверушка в клетке, чтобы наблюдать за мной!

– Ну и ладно! – воскликнула я, чувствуя, что краснею с ног до головы. До корней волос, если это вообще возможно. – Знаешь, я тоже тебя впервые вижу, – махнула я рукой, нарочито вставая к Айшу вполоборота, будто он больше не волнует меня ни капли. – Ошиблась! – фыркнула я.

А потом, к сожалению, меня совершенно занесло от страха:

– Конечно, я ошиблась. Не думала я о тебе ни разу! Не гадала, как тебя зовут. Не надеялась снова встретить тебя в ваших дурацких пещерах. Тебя-то я первый раз вижу, потому что такую паучью задницу я бы точно запомнила!

И мир стремительно перевернулся. Лишь краем глаза я заметила в самый последний момент, как на губах Великого Айша сверкнула широкая хищная улыбка, а глаза опасно сверкнули, будто распространяя вокруг колдовской зеленовато-желтый туман.

И меня тут же обволокло паутиной, а земля ушла из-под ног.

В голове мелькнуло: «Это конец. И кто меня за язык тянул?..»

Когда глаза, наконец, сумели сфокусироваться на происходящем, я поняла, что буквально вишу в воздухе, прикованная к потолку какими-то белыми цепями…

Нитями паутины.

Руки развело в стороны, на запястьях зафиксировались мягкие, но прочные, как металл, петли. Лодыжки и колени были связаны подобным же образом.

Сердце едва не остановилось.

Я беспомощно оглядывалась по сторонам, чтобы понять, какого демона произошло. Голова двигалась свободно, но все остальные части тела были жестко связаны либо просто каким-то неведомым образом прилипли к огромной прочной сети, которая была нежной, как пух, но при этом легко удерживала над полом моей вес, не давая пошевелиться.

Фактически я стала той самой влипшей в паутину бабочкой, с которой совсем недавно себя сравнивала. И осознание этого простого факта едва не вышибло из головы все самообладание, разорвав в клочья нервы и здравый рассудок.

А Айш стоял напротив меня. Ошеломительно близко. И теперь его лицо, прежде находящееся на недостижимой высоте из-за громадного паучьего тела, сейчас было со мной на одном уровне. Его колдовские горящие глаза смотрели на меня, а губы слегка улыбались, словно он ждал какой-то реакции. Словно… играл. Как кот играет с мышью перед тем, как съесть. Возможно, так и пауки играют с мушками перед тем, как выпить их содержимое, словно бутылку вина, – кто знает?..

Я была готова закричать. Не будет же он меня есть?

Или будет?..

Кто их знает, этих шаррвальских полубогов…

Я должна была что-то сказать, выдавить хоть слово. Попросить не убивать меня, не есть, не кусать, не дегустировать на вкусовые качества. Попросить отпустить. Но я судорожно вздохнула и закрыла глаза, потому что каждая крохотная часть тела дрожала, каждую мышцу свело судорогой ужаса. Нервы натянулись, как проклятая паутина.

Я не хотела видеть, что произойдет дальше. Ведь я уже ощущала его дыхание на своей коже. И стоило закрыть глаза, как это тонкое ощущение стало еще сильнее. Еще отчетливее.

Словно Великий Айш наклонился ко мне…

Кровь начала закипать. Новая порция страха ударила по нервам, тело бросило в жар. А затем начало происходить что-то ненормальное.

Возможно, я все же сошла с ума перед неминуемой смертью, потому что огонь страха снова отозвался в голове головокружением и новой волной эйфории.

Мне стало жарко, очень жарко.

А затем, когда я уже думала, что мне вот-вот перегрызут горло или что-то в этом роде, основания шеи коснулись раскаленные губы.

Тело прошила судорога. И это была не судорога боли, а вовсе даже наоборот. С растущим беспокойством я вдруг поняла, что напиток из сока тираана и настойки черногриба, похоже, очень даже работает.

Самое малейшее прикосновение Айша вызывало под кожей бурю огня.

Он отстранился в тот же миг, а я распахнула глаза, чувствуя, как меня начинает бить дрожь. И я не могу ее остановить. Страх смешался с огнем и стал чем-то большим. Чем-то совсем иным.

Снова Айш смотрел на меня широко распахнутыми темными изумрудами глаз. И улыбался клыкастой улыбкой, какая бывает только у нагов…

У него были клыки мирая.

Дыхание вырвалось из горла судорожной волной. Я не могла отвести взгляд от него и его губ. От глаз и клыков… чувствуя, как от этого зрелища меня продолжает кидать в лихорадку темного возбуждения.

А полубог внезапно покачал головой. Поднял руку, на каждом пальце которой сверкало по одному черному каменному кольцу. И накрыл мои глаза.

Я попыталась дернуться, чтобы отвернуться, инстинктивно отстраняясь. Но не успела. Потому что уже в следующий момент на глазах оказалась мягкая белая повязка, сквозь которую было совершенно ничего не видно.

Паутина! У меня на глазах была паутина. Но на этот раз она оказалась совершенно лишена липких свойств. Словно по желанию Айша эта странная материя могла менять свои характеристики.

Удивительно.

Но думать об этом не представлялось возможным, потому что едва на меня вновь опустилась блаженная темнота, на этот раз окончательно скрыв от меня облик Великого Айша, как я вновь ощутила на своей шее его губы.

Позвоночник будто прострелила молния. Но прикосновение больше не исчезало, раздувая уголья под кожей в настоящий пожар.

Айш распахнул губы, не отрываясь от меня ни на миг, и провел горячим языком вниз, спускаясь к ямочке над ключицей, ныряя в нее и выводя по кругу пьянящие, сводящие с ума узоры.

Я выдохнула через рот, чувствуя, словно захлебываюсь.

Это снова были ЕГО губы. Губы мужчины, что спас меня в пещерах. Он прикасался ко мне точно так же, как и тогда… разве что сейчас это прикосновение стало гораздо более жгучим, полным голода и желания, от которого все органы внутри будто переворачивались и менялись местами.

А потом я ощутила, как талию стискивают его руки. Сквозь тонкую ткань белого платья легко проникал жар его ладоней, отзывающийся в теле мгновенным горячим откликом. Он сжимал меня аккуратно, но сильно, вдавливая пальцы, притягивая к себе… И я уже чувствовала его мощную грудную клетку, прижавшуюся к моему телу, его живот, касающийся моего живота…

Под повязкой-паутиной вспыхнули разноцветные круги. Если бы глаза были открыты, перед ними бы потемнело.

А затем внезапно веревки, стягивающие руки и ноги, пришли в движение. Я тихо вскрикнула, не понимая, что происходит. Но в тот же миг губы Айша стали опускаться с шеи еще ниже, а его ладони оглушительно медленно двинулись вверх по ребрам, поглаживая, выбивая из груди остатки дыхания. И замерли на кромке платья, одним неторопливым движением опустив мягкий лиф и обнажив грудь.

Я едва успела ощутить прохладу окружающего воздуха, судорожно вдыхая, как один сосок накрыли раскаленные губы, а второй мягко сжали пальцы.

Из горла вырвался тихий крик, превратившийся в отрывистый и жалкий хрип. Тысячи иголочек словно начали покалывать кожу изнутри, царапая крыльями огненных мотыльков.

Я потеряла связь с реальностью. Контраст прохладного воздуха и горячих губ оказался нестерпимо приятным. Мне было стыдно, но отказаться от подобного оказалось невозможно.

О том, что меня там пугало еще секунду назад, я забыла почти мгновенно. В ту же секунду, как Айш слегка сжал зубы, одновременно стискивая в пальцах твердую вершинку.

Позвоночник словно прострелило волной: удар по нервам и сладкое касание языка следом. Мягкая ладонь, скользящая по груди, легким трением погружающая в патоку оцепенения, отрывистого дыхания, жадных всхлипов. И тихий мужской голос, перекатывающийся на границе слышимости, ласкающий хриплыми, таинственно-шипящими нотами:

– Эвиссаэш ильяни шей…

Что это значит? Проклятье, что?!

Мозг едва не взорвался от необходимости понять. Словно это было нечто невообразимо важное.

Может, так показалось мне лишь потому, что это была первая фраза, услышанная мной от Великого Айша. Фраза, отличная от холодного слова «согласен», которое он произнес, приняв меня в качестве новой алы. Как вещь или подношение.

А может, я решила, что это важно, потому что от мягкого шелеста его голоса, произнесшего часть моего имени «Эвисса», у меня внутри словно начали расти огненные цветы.

– Как ты сладко пахнешь, – бархатным, грудным голосом добавил мужчина, перейдя на нормальный язык, и от очередной его легко брошенной фразы меня, как проливным дождем, накрыло всплеском жара.

И вдруг мое платье, которое еще секунду назад было целым, разошлось на две половинки.

Разгоряченную кожу обожгла острая прохлада наготы.

– Стой, нет… – одними губами произнесла я, понимая, что не могу контролировать происходящее.

Я была не способна двигаться и ничего не видела. Фактически в моем распоряжении оставались лишь слух и осязание, усиленные многократно. А голос все равно не подчинялся, прирученный удовольствием от ласк незнакомца из пещер.

Ведь теперь за закрытыми глазами я видела только его. Его смуглое лицо с легкой улыбкой, обнаженный торс, украшенный половинным доспехом, как в первый день нашей встречи. Меч, висящий в ножнах на поясе рядом с… человеческими ногами в плотных штанах.

Паука больше не было. Было только нескромное наслаждение, которое вроде бы не должна получать приличная девушка в присутствии едва знакомого мужчины. От его прикосновений, от того, как он носом касается моего живота, шумно втягивая воздух возле моего тела. Как прихватывает губами мягкую кожу, словно хочет укусить или съесть. А я чувствую, как едва заметно царапают меня его клыки…

Все это не должно сводить с ума приличную девушку.

Впрочем, я была готова признать, что тех «счастливиц», которых приносят в дар полубогам, это не касается.

Едва я пришла к соглашению с собственной совестью, как Айш опустился губами к пупку, проникая горячим языком внутрь, дотрагиваясь до какого-то остро чувствительного места, от которого все внутри свело судорогой, начиная болезненно пульсировать, словно прибой, бьющий волнами к основанию бедер.

– Эвиссаэш… – хрипло повторил Айш.

Я тихо вскрикнула, и вместе с этим звуком потеряла остатки воздуха в легких, не в силах больше вздохнуть. Голова закружилась. Перемежая острый стыд и удовольствие, в ней тут же всплыло воспоминание:

«Эвиссаэш» – по-мирайски означает «сокровище».

Он помнил мое имя! Помнил слова, которые сказал мне тогда в пещере! Но почему-то вел себя совсем иначе. Дико, властно, пугающе горячо…

Однако пока я пыталась соотнести того мужчину из прошлого и этого – из настоящего, с горящими глазами и совершенно бесстыдными губами, Айш опустился еще ниже и языком прочертил дорожку от основания живота, вдоль выступающих косточек таза к чувствительному треугольничку между ног.

Я хотела сказать что-то возмущенное, что-то недовольное. Но горло сдавило, а все слова вылетели из головы, словно их там никогда и не было. Паутина за моей спиной снова зашевелилась, чтобы привести запутавшуюся бабочку в движение. И… мои бедра совершенно бесстыдно раздвинулись.

Я покраснела с ног до головы, больно прикусила губу, завертев головой, словно это могло помочь вырваться. Бесполезное дело! А откуда-то снизу раздался тихий смешок, словно трепыхание жертвы веселило охотника.

Оставалось порадоваться, что на мне было нижнее белье. Простое и совсем недорогое, из бамбуковых нитей, обработанных гоблинской магией. Иначе подобная поза окончательно довела бы меня до сердечного приступа.

Едва в голове оформился хоть какой-то протест в ответ на действия Айша, как я ощутила горячие губы, прикоснувшиеся к тонкой волокнистой ткани.

Из горла вырвался стон.

– Нет, стой, перес…

Он сжал губы на ткани и тут же отпустил, языком касаясь самого чувствительного бугорка. Снова сжал его, и я почувствовала, что прикосновение сквозь увлажнившиеся трусики едва ли сильно отличается от прикосновения к голой коже. Даже наоборот, каким-то неведомым образом эта преграда искажала и усиливала ощущения.

А белье и впрямь было слишком откровенно… не сухим.

– Пожалуйста, перестань, – всхлипнула я, чувствуя, как нарастает острое безумие между ног, как жарко бьет кровь, ударяя в виски, живот, бедра. Как пляшет по нервам, словно по струнам, пульс удовольствия.

– Тебе нравится… – низким, чуть рокочущим голосом констатировал Айш то, что было очевидно нам обоим. Он придвинулся ближе и обхватил ладонями мои бедра, губами прочно накрыл полосочку белья, посасывая и надавливая в каком-то темном колдовском ритме, от которого я начала стремительно проваливаться в бездну.

Из горла вырвался короткий крик, который не удалось сдержать. Затем еще один и еще. Отрывистый и сдавленный. Задрожали ноги, прочно связанные нитями паутины.

Я начала задыхаться. Каждый нерв в теле натянулся до предела, а удовольствие переросло в оголодавшую бурю сладкого помешательства.

И в тот момент, когда я уже готова была умереть на месте от разрывающего тело наслаждения, все прекратилось. Я жадно хватала воздух распахнутыми губами, не понимая, что происходит. Как рыба, пойманная на удочку ради игры и выброшенная на берег за ненадобностью. Живот скрутило судорогой парализованного желания. Почти до боли. Почти до в кровь искусанных губ.

Но сообразить это все было некогда, потому что едва пьянящие ласки Айша исчезли, как я ощутила на своих глазах его ладонь. Мгновение – и паутина растворилась, словно состояла из колдовского тумана. А мои бедра крепко обхватили горячие мужские ладони.

– Открой глаза… – хрипло приказал Айш, и я тут же послушалась.

Оглушенная, не вернувшаяся в здравое сознание. Голодная от его ласк…

Незащищенная.

И утонула в хищных зеленых глазах, пронзающих насквозь, как лезвие меча пронзает сердце солаана.

В тот же миг Айш прижал мои бедра к себе, вдавил меня в свое тело и накрыл меня жадным, властным поцелуем, оставляющим во рту привкус ежевичного вина. Я потерялась в его объятиях, понимая, что никто и никогда не целовал меня так. Так, чтобы от слияния губ, от безумия горячего языка и судорожно стиснутых на моей коже пальцев меня уносило в бесконечность восторга, в беспамятство дикого наслаждения.

Но стоило нашим телам соприкоснуться, стоило мне ощутить, как его мощная грудь вжимается в мою, а мое влажное белье касается основания его твердого паучьего тела, аккурат под золотой цепью, как мужские руки на моих бедрах сжались сильнее. Паутина, сдерживающая мои колени, исчезла словно по волшебству, и, чтобы не упасть, я обхватила ногами Великого Айша.

А в следующую секунду он стиснул меня, словно мотылька, ладонями двигая мои бедра по направлению к себе, заставляя едва заметно скользить, вжимаясь в его тело.

Я хрипло втянула воздух, зажмуриваясь, потому что самые чувствительные точки в треугольничке между ног бессовестно задрожали от наслаждения. Разгоряченные минувшими ласками, они жаждали еще.

И… проклятье… им было нужно совсем немного!

Голова начала гореть, щеки пылали, я не могла сконцентрироваться, когда Айш раздвигал мои губы языком, проникал в меня, как хозяин проникает в место, которое принадлежит ему одному. И одновременно снова слегка толкаясь вперед, скользя моим телом по своему, сплетаясь со мной будто в змеиный клубок.

Бесстыдно.

Жарко.

Еще раз…

Я закричала сквозь поцелуй, невольно выгнувшись дугой от резкой молнии удовольствия, пронзившей насквозь до кончиков пальцев, и только через несколько мгновений поняла, что мои руки тоже давно не связаны ничем. Что я вцепилась в волосы Великого Айша, плотно обхватив мягкие золотисто-камышовые пряди, притягивая его к себе и целуя в ответ не менее исступленно, чем он целовал меня. Что я сжимаю его тело ногами, а мои обнаженные ступни касаются огромной паучьей спины…

– Ох… – только и сумела выдохнуть я, широко распахнув глаза, разглядывая сверкающую пластинками кожу, красивые сочленения хитина и глянцево-блестящие ноги, напоминающие полированный камень.

И только затем сумела перевести взгляд в глаза Великого Айша.

Они все еще горели. Глядели на меня и горели темным зеленым огнем. Только он больше не улыбался. А я не могла понять, что за мысль скрывается внутри их жгучего пламени.

– Я… – Мне хотелось поговорить с ним. Прямо сейчас я хотела высказать ему так много всего, что не успела решить, о чем скажу сперва.

О том, что целуется он и впрямь божественно? Или о том, что задница у него хоть и паучья, но, если подумать, очень даже ничего, терпимая? Или о том, что пару секунд назад я впервые в жизни испытала подобное удовольствие и, как ни странно, это совершенно смыло из головы весь страх, так что пусть не пытается меня больше запугивать?

Все еще под впечатлением от случившегося, я не сразу сообразила, что говорить. А Великий Айш вдруг осторожно поставил меня на ноги и, на миг застыв рядом, провел кончиками пальцев по моему лицу.

Он все еще не улыбался, и даже в глазах не было прежнего веселья, как тогда, когда он изучал меня. Напротив, мне почудилось, что его настроение стремительно сменило полярность.

Но почему? Может, я не оправдала его ожиданий?

Это уж совсем наглость. Ну, я, конечно, не абы какой хороший подарок, в конце концов любовного опыта у меня с муравьиные усики, ну что уж поделаешь? Не напрашивалась я в любимые алы Великого Айша!

А большой палец мужчины тем временем остановился и тут же медленно скользнул по моим губам, вызвав под ребрами взрыв колючих мурашек.

Я уже распахнула губы, чтобы хотя бы в шутку бросить, мол, знакомство удалось или нет? Но не смогла.

Рука Айша исчезла, а сам он развернулся и просто скрылся в полумраке огромных каменных покоев.

Я все думала, что он вот-вот вернется, но этого не произошло ни через минуту, ни через десять. Он оставил меня совершенно одну.

Впрочем, как ни странно, мне быстро нашлось чем заняться.

На изучение диковинных комнат, что переходили одна в другую, мне отвелось не так уж много времени, потому что едва я успела прийти в себя после произошедшего, как в двери постучали. Хвала всем подземным и надземным богам, разорванное Айшем платье мне удалось заменить на легкий наряд, напоминающий халат без рукавов. На ощупь он напоминал чистый шелк, хотя я готова была поспорить, что жучки-шелкопряды не имели к странным нитям никакого отношения. Ткань была легкой как пух, казалось, ее можно разорвать одним прикосновением, однако, как ни странно, все оказалось с точностью до наоборот. Ее прочность была поразительной и напоминала… паутину!

Догадка взорвала сознание яркой вспышкой, и теперь эта мысль не выходила у меня из головы. Все шаррвальские ткани были очень странными, не такими, как в Шейсаре. И теперь казалось, что секрет по крайней мере некоторых нарядов мне удалось разгадать, хотя разгадка и звучала фантастически.

В общем, надев удивительную голубовато-белую накидку и подпоясав ее заплетенной в косичку серебряной веревочкой, я подбежала к двери. Вряд ли Великий Айш стал бы стучать перед тем, как вернуться, поэтому я особенно не беспокоилась.

Так и вышло. За дверью в соседнем помещении стояла светловолосая шаррвальская девушка с подносом в руках.

– Будьте, пожалуйста, как дома, ала, – проговорила она, не поднимая склоненной головы. – Я хотела бы завтрак принести вам и Великому Айшу.

– Айш уже ушел, – пожала плечами я, тут же перехватывая заветный поднос.

Девушка на миг растерялась, но тут же пришла в себя. Посмотрела на меня светлыми зеленовато-голубыми глазами и кивнула. На ее худом бледном лице появилось такое выражение, словно она все понимает.

От этого мне, признаться, стало несколько неловко.

– Вам помощь не нужна ли, ала? – спросила она в шаррвальской манере менять порядок слов.

Впрочем, к местному выговору я уже привыкла и не обращала внимания.

– Спасибо, завтрака вполне хватит, – кивнула я, надеясь, что она не будет развивать тему того, чем закончилась наша встреча с Айшем. А то вдруг у них тут каждый раз отчет отдавать полагается? Мол, так и так, «было три раза на стуле и столе, один – на потолке. Надеюсь забеременеть уже завтра».

Вообще, тот факт, что на самом деле у нас с Айшем фактически ничего еще и не было, меня безмерно радовал. Хотя и оставлял в недоумении. Ведь Лориавель ясно дала понять, что полубогом движет лишь жажда продолжить род и, собственно, именно для этого ему и приводят все новых и новых женщин.

В моем же случае оказалось, что великий шаррвальский идол вовсе никуда не торопится. В любом случае мне это было на руку, и грех жаловаться.

– А как тебя зовут? – успела я спросить девушку, едва она развернулась, чтобы с поклоном удалиться.

– Я Мириаль, старшая служка теларана и гнезда царицы.

Я оглядела ее, отмечая узкое платье из довольно плотного материала, явно теплого и удобного, обратила внимание на его темный неброский цвет и небольшую вышивку по краям рукавов и подола. Девушка была очень худой и светлокожей, как и большинство шаррвалек.

– Не хочешь позавтракать со мной? – попробовала позвать я ее к себе, чтобы заодно выспросить у местной работницы, как тут все устроено.

Но, к сожалению, девушка быстро замотала головой, испуганно выставив ладони.

– Нет, что вы, благородная ала! Не могу я позволить себе с избранницей божества трапезу делить! Прошу, ала, простить меня. Я приду попозже, поднос чтобы забрать.