Читать онлайн Наполеон бесплатно

-1-

История жизни одного человека очень похожа на увлекательный и интересный, даже порой на авантюрный роман. И его роман начинается в далекой Пруссии под Берлином в королевской резиденции в Потсдаме в дворце Сан-Суси у престарелого в того времени Фридриха Великого.

Как-то в один из летних вечеров 1769 года, Фридрих готовился ко сну, и в ту ночь с 14 на 15 августа, ему приснилось странный сон. Старик Фриц всегда обсуждал свои сны с близкими друзьями его окружения. Сон этот, о том, что, ему снилось, что на западе загорелась яркая звезда и она растет неимоверно по мере своего возвышения над землей и покрыла его ослепительным лучами как густой туман, и он чувствовал, что не может высвободиться из-под ее лучей и в холодным поту на лице Фридрих проснулся.

В ту ночь на юге Франции над звездным небосклоном острова Корсика появилась комета предвестник больших бед и судьбоносных событии. А днем 15 августа 1769 года в провинциальном городке Аяччо в скромном доме адвоката Карло Бунопарте его 19-летния жена красавица Летиция почувствовала приближение родовых схваток, схватки начались, когда она шла к обедне. Был праздник успения Богородицы,Летиция быстро вернулась домой и не успела дойти до спальни, родила Наполеона в гостиной на ковре с изображавшем батальные сцены из Илиады, как раз под красивым орнаменте виде короны, словно под знаком судьбы. Так родился великий полководец и будущий император французов – Наполеон Бонапарт. Этот был особый день, ибо он войдет в историю, потом, как начало великой эпохи, от который содрогнется вся Европа.

Прежде чем начинать описание жизни великого человека, надо понять, каков был сей век, в котором он родился. А век сей был веком Просвещение и абсолютизма, и начался сей век со смерти короля Солнце.

А век был любознательным. Он хотел знать больше, чем мог. Он пробовал то, что ему не по силам, делал открытия, которые не в состоянии был оценить. Он пытался обогнать самого себя.

В XVIII век появились на свет невероятные теории – с точки зрения современников, насколько нелепые, что их авторов даже обвиняли в богохульстве.

Просвещение – необходимая ступень в культурном развитии любой страны расстающейся с феодальным образом жизни. Просвещение в основах своих демократично, это культура для народа. Главную свою задачу оно видит в воспитании и образовании, в приобщении к знанию всех и каждого.

Панацею от всех социальных неурядиц Просвещение видит в распространение знаний. Знания – сила, обрести их, сделать всеобщим достоянием – значит заполучить в руки ключ к тайнам человеческого бытия. Поворот ключа и сезам открылся, благоденствие обретено.

Удивительный век был, до второй половины XVIII – Франция не знала столько ярких талантов. Почти одновременно над французской землёй, поднялось блистательное созвездие дарований первой величины. Философы-материалисты, экономисты-физиократы, естествоиспытатели, физики, химики, математики, драматурги и поэты, художники и композиторы, публицисты и ораторы, – народные трибуны, – представляли разные оттенки французского Просвещения XVIII века.

Просветители вели непримиримую борьбы против суеверий, фанатизма, нетерпимости, обмана и оглупления народа. Они рассматривали себя в качестве своеобразных миссионеры разума, призванных открыть людям глаза на природу, их предназначение, исправить человеческие дела и направить их по пути истины, и один из первых и самый великий из плеяд миссионеров эпохи Просвещения, символ, который характеризует сей век был месье Вольтер.

Век был веком выскочек из низов как сам Вольтер. Он вышел из среды буржуазии, сын чиновника, диссидент, либерал, сидел дважды в Бастилии за написанные им сатирические стишки на регента того времени при дофине Людовике XV. Скоро он стал известным просветителем французов, и разошлось его слава как о юном мудреце по всей Европе, как чума умов, от которой заразились во дворцах все сильные мира сего. Его читали и цитировали массово, обсуждали в салонах, приглашали самые могущественные венценосные особы. Он смотрел гордо и им отказывал, но не сумел отказывать королю Пруссии Фридриху Великому, который был просвещенным монархом и пытался просвещать своих подданных.

Другой лакей просвещение, сын часовщика, самоучка, не получивший никого систематического образования, бездомный скиталец, зарабатывавший на хлеб то подмастерьем гравера, то службой лакея, поденной работой переписчика, автор работы: – способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов? за которую получил от дижонской академии первую премию во Франции и известность в Европе и мире. Его имя Жан-Жак Руссо.

Другой миссионер просветитель, также сын часовщика, начал свой путь в жизнь с ремесла отца, затем постигший искусство зарабатывать скромные денег дерзким биржевым спекуляциям, Пьер Огюст Карон, вошедший в историю французского литературы под именем Бомарше, не только достиг дворянского титула, но и стал крупным богачам, приблизился ко двору, но подверг позже чванливый мир привилегированных сословий безжалостному осмеянию в Севильском цирюльнике и Женитьба Фигаро – пьесах пристального таланта, почти двести лет не сходящих с театральных подмостков мира.

Еще один сын народа и глас вопиющие в пустыни просвещение, сын ремесленника-ножовщика из городка Лангар, перебивавшийся в Париже случайными заработки, переводами с английского, в 1746 году, тридцать трех лет от роду опубликовал книжку, озаглавленную Философские мысли. Постановлением парижского парламента от 7 июля того же года, книга была осуждена на сожжение. Тремя годами позже вслед за выходом в свет анонимно изданной книга Письма о слепых в назидание зрячим, автор сочинения, не иной как Дени Дидро, был по распоряжению властей арестован и заключен в Венсенский замок. После того, как Дидро, вышел из тюрьмы, он стал главным редактором знаменитой книги того века в несколько томах Энциклопедии. Были и другие выходцы из народа, ставшие известными французскими просветителями и энциклопедистами, которые активно писали научные статьи и книги.

В 1748 года вышел из печати главный труд просветителя старшего поколения Шарль Луи де Монтескье О духе законов, в первые же два года после опубликования переизданный двадцать два раза и остававшийся одним из самых популярных произведений просветительской мысли в последующие десятилетия.

В 1753-1758 года печатался Опыт о нравах и духе народов, уже упомянутого месье Вольтер, уже стяжавшего себе мировою славу лучшего поэта, драматурга, самого остроумного и самого просвещенного мыслителя Франции.

С 1749 года начала выходить знаменитая Всеобщая и частная естественная история Жоржа Луи Бюффона. Этот монументальный труд выдающегося естествоиспытателя был издан в тридцати шести томах, и автор так и не успел дописать последнюю часть – Теория Земли, и История четвероногих.

В 1748 года была издана оказавшая большое влияние на современников книга философа и врача Жюльена Ламетри Человек машина, так ярко отразившая и все сильные стороны французского материализма восемнадцатого века и свойственную ему механистичность.

С 1751 года томом за том, преодолевая все препятствия – официальное запрещение властей, осуждение римского папы и французской католической церкви. Осмеяние подкупленными правительством продажных автором, – выходила ставшая знаменитой Энциклопедия.

Энциклопедия была примечательна прежде всего тем, что она объединяла под своим знаменем целую армию философ, как называли в ту пору всех передовых мыслителей века. Вольтер, Дидро, Даламбер, Жан-Жак Руссо, Бюффон, Гельвеций, Гольбах, Кондильяк, Рейналь, Мабли, Кондорсе, Кенэ, Тюрго, Дюпон де Немур и другие известные имена – между этим людьми были существенные различие, они во многом расходились между собой, но их объединяло то общее, что все они отстаивали новое, представляли разные оттенки мысли молодых революционных сил, смело атаковавших старый феодальный строй, его учреждения и его идеологию. Впервые не только Франция, но весь образованный мир буржуазии и народных масс, выступавших широким, сплочённым фронтом против общего врага.

В 1758 году опубликовал книгу Гельвеция О духе и Экономической таблицахКенэ. В 1762 году вышли в свет Общественный договор и Эмиль Жан-Жака Руссо – книги, потрясшие современников.

Уже современники называли XVIII век – веком разума и веком просвещения. Свободомыслие, растущие стремление к знаниям, прогресс естественных наук и появление множества новых машин, завершившееся в 1765 году важнейшим изобретением – парового двигателя, сопровождались некоторой демократизацией образования.

Французское Просвещение достигло вершины своей мощи и влияния. Париж был его умственным центром, в глаз всех современников, он оставался духовной столицы всего просвещенного мира.

Все завоевание в века Людовик XIV было утрачено. Франция должна была отдать Англии свои колониальные и людские потери, она потеряла большее – веками создаваемый престиж великой державы, претендующей на первенство.

Война была крайне непопулярна. Страна была истощена, крестьянство голодало, во всех делах был застой. Правительство, испытывавшее вечный недостаток в средствах вследствие прогрессировавшее расходов, знало лишь один путь – увеличение налогов.

– Наш век – бедный век, – говорил Вольтер в сентябре 1758, – Франция, конечно, будет существовать, но ее слава, ее благоденствие, ее былое превосходство… что станется со всем этим?

Король Людовик XV, тот самый, которой говорил:

– Apresnous – ledeluge! (После нас – хоть потоп)

Нимало не был обеспокоен ходом событий.

Королевский двор брал пример с монарха. По справедливому замечанию д’Аржансона, одного из самых умных наблюдателей эпохи:

– При дворе каждый думал только о себе и грабил, как грабит в городе, взятом штурмом.

Недовольство было всеобщим. Разоренное, измученное непосильной феодальной эксплуатацией крестьянства выражала его восстаниями. В городах народ глухо волновался. В 1757 году Париже, в Люксембургском саду, в Лувре, в здании Французской комедии разбрасывались афиши, содержавшие угрозы вооруженного выступления.

– Мы приходим к последнему периоду упадка, – говорили де Берни в июне 1758 года. По-французски упадок–decadance. С этого времени это слова – декаданс – стало одним из самых распространенных в словаре французского языка. Все заговорили о упадке, во всем видели декаданс, и прежде всего в политике правительства.

Людовик XV, сохранявшего всё то же презрительное равнодушие к заботам государства или волнениям общества, весьма мало трогали неудачи французского оружия, поражения французской дипломатии, бедствия его поданных.

Хотя в глазах Европы, Париж на протяжении всего восемнадцатого века неизменно оставался светочем разума, положение людей, поддерживавших своих трудами этот светоч, было далеко не завидным.

Еще в апреле 1757 года король обнародовал декларацию, первые же статьи которой красноречиво определяло отношение власти к господам философам.

Все те, которые будут изобличены либо в составлении, ибо в поручении составить и напечатать сочинение на нашу власть или стремление нарушать порядок и спокойствие наших стран, будут наказываться смертной казнью. Та же кара предназначалась наборщикам, владельцам типографии, книгопродавцам, разносчикам и вообще всем лицам, распространяющим эти опасные сочинения.

У правительства не хватало ни решительности, ни твердости, чтобы привести эти угрозы в исполнение. Но, не набравшись смелости предать казни некоронованного короля духовного царства месье Вольтер (как его величали почитатели), оно все же решилось публично – на Гревской площади в Париже – рукой палача подвергнуть сожжению Орлеанскую девственницу и многие другие произведения прославленного французского писателя. Запрещению властей и осуждению парижского архиепископа подвергались сочинения Гельвеция, об уме, ЭмильРуссо, книги Вольтера, Дидро, Бюффона, Энциклопедии и многие другие произведения просветительской мысли.

Чтобы ограничить зло, исходившие от опасных книг королевских цензоров.

Философы были объявлены общественными отравителями, виновникам во всех бедствиях и неудачах Франции.

– Дело дошло до того, – жаловался Грим, – что сейчас нет ни одного человека, занимающего казненное место, который не смотрел бы успехе философы, как на источник всех наших бед!

Вольтер чтобы не испытывать судьбу, предпочел удалится в приобретенное им поместье Ферне, по ту сторону границ, где вне досягаемости французской властей он ощущал себе гораздо спокойнее. Впрочем, даже находясь в Ферне, он предпочитал выпускать свои произведения под чужим именем.

– Старайтесь принести пользу человеческому роду, не причиняя себе ни малейшего вреда, – говорил он Гельвецию.

Бездомный, скитавшийся всю жизнь Жан-Жак Руссо, после как его Эмиль, был публично сожжен по постановлению парламента, стал издавать свои сочинения в Голландии или в Швейцарии, во всяком случае, за пределами Франции. Правда, сожжение книг и осуждение ее парижским архиепископом лишь увеличили славу писателя и известность запрещенного сочинения. После того как Эмиль, был осужден и запрещен в Париже, по свидетельству одного из современников, его прочли решительно все. До конца восемнадцатого столетия Эмиль был переиздан шестьдесят раз. Но бедному автору знаменитой книги успех этот приносил лишь горечь. Он должен был спасаться от преследования: книгу сжечь, а Руссо арестовать. Руссо бежал из Женевы в Берн, но сенат Берна пошел по стопам Женевы. Автор самого прославившегося произведения должен был снова бежать и долго еще скитаться, скрываясь на чужбине.

Гельвеции после публичного сожжения палачом его главного труда, об уме, стал издавать все свои следующие сочинения заграницей. Так же должны были поступить и другие философы-материалисты: Гольбах и Жан Батист Робине. Робине, работая над своим обширном трудом, О природе, выходившим в течения ряд лет, с 1761 по 1768 году, счел вообще безопаснее с самого начала уехать за границу и там поступить на службу к издателю.

Позже этому полному жизненных сил идейному движению было обобщающее название – Просвещение. В XVIII веке писатели этого направления чаще всего назвали философами, или партия философов, гонима и преследуемая монархией и церковью, как уже показал, в битве за умы и сердца уже явно одерживала победу. Ее влияние, в особенности на молодое поколение, было огромным.

Те были уже не буревестники – одиночки, возвещавшие приближение грозы. Надвигалась сама гроза. В которое ввязывались партия философов, атакуя твердыни старого мира, было, верным признаком приближавшегося социального взрыва огромной, небывалой еще силы, которому шло европейского общество в XVIII веке.

В 1748-1749 годах в разных провинциях Французского королевства и в самом Париже вспыхивали народные волнения, достигавшие порой внушительной силы.

В Австрийской империи, Габсбургов, в маленькой Швейцарии, в Итальянских торговых республиках, в том числе и маленькой Генуэзской, где в 1741 вспыхнул мятеж на острове Корсике, в то время находился по власти Генуи. Это мятеж как писали тогда публицисты, подобно было как столкновения глиняного горшка с гигантским чугуном котлом. Это было, по-видимому, восстанием мелкопоместных дворян и землевладельцев, подержанных в данном случае охотниками, скотоводами в горах, беднотой в немногих городах, словом, населением, желавшим избавится от беззастенчивой эксплуатации со стороны совершенно чуждой и купеческой республики, от фискального и административного гнета. Восстание увенчалось успехом, и с 1755 года Корсика жила в качестве самостоятельного государства под управлением Паоли. На Корсике были сильные еще пережитки родового быта. Жили кланами, ведшими иногда долгую и ожесточенную войну между собой. Вендетта была очень большом ходу и редко кончалось громадными побоищами между отдельными кланами.

В 1768 Генуэзская республика продала свои уже фактические несуществующие права на Корсику французскому королю Людовику XV, и весной 1769 года французы разбили отряд Паоли. И у этого предводителя Корсики был адъютант Карло Бунопарте. А рядом с Карло сопровождала его беременная жена Летиция. Так что, грохот пушек, будущий император слушал уже во чреве матери. По этому поводу Наполеон написал письмо, обращаясь к кумиру своего детства Паоли:Я родился, когда 30 тысяч французов, ринувшись на берега моей родины, залили престол свободы потоками крови… Крики умирающих, стоны и жалоб обиженных, слезы отчаяния окружали мою колыбель… Я родился, когда умерло мое отечество…! Так что, был прав один из публицистов, которые поздние написал – Корсика, на протяжении полувека мечтавшая о независимости, оказалось наполовину завоеванной, наполовину проданной и, едва освободившись от генуэзского рабства, тут же попал под пяту Франции. А добавить можно что фамилия Бонапарте получил от Генуэзской республики, а само имя Наполеон, от Франции, потому что, когда родился Наполеон он был уже подданый французского короля Людовика XV.

-2-

Остров Корсика, на котором завязалось наполеоновская драма, после Сардинии и Сицилии, из этих рядов островов следующий по величине самый большой остров Средиземного моря. Вид Корсики чрезвычайными живописен. С Гордыми скалами, с огромными непроходимые лесами дубов, пиний,оливковых деревьев и каштанов, с таинственными рощами и с густых кустарников, объединяет все обаяние величие и нежной прелести.

Первоначально Буонапарте были землевладельцами и жили между Флоренцией и Ливорно. Фамилию Буонапарте флорентийские предки Наполеона приняли в 1261 году. Старшая линия семьи осталась на Апенниском полуострове, а Франческо Буонапарте в 1529 году переехал на Корсику, и в следующие два с половиной века его потомки, как правило, выбирали благородные профессии в области права, наук и церкви. Ко времени рождения Наполеона семейство Буонапарте занимало место между крупной буржуазией и самым мелким дворянством.

Наполеон напомнил, что в действительности его династия восходит ко времени возглавленного им военного переворота, «Я нахожу историков моей родословной, которые хотят довести мой род до времен Потопа, – объяснял Наполеон князю Клеменсу фон Меттерниху, австрийскому дипломату, – есть мнения, что я не дворянин по рождению. Истина между двумя этим крайностями. Буонапарте – хорошие корсиканские дворяне, малоизвестные, потому что мы никогда не выходили за пределы нашего острова, но они во много раз лучше тех пустозвонов, которые хотели бы нас унизать».

Семья не была особенно богатой, однако имела достаточно земли для того, чтобы Бонапартам не приходилось – как выразился двоюродный дядя Наполеона Лучано, архидиакона Аяччо, – покупать вино, хлеб и оливковое масло.

Бонапарты нанимали няньку, горничную и повара. « На Корсике нет богачей, – много позднее вспоминал Жозеф, старший брат Наполеона, – и даже у самых богатых едва ли найдется 20 000 ливров сбережений; но поскольку все относительно, состояние нашей семьи было одним из самых значительных в Аяччо». Молодой Наполеон соглашался: «Роскошь на Корсике – вещь вредная».

Карло был высокого роста, красив и пользовался успехом. Он был прекрасным наездником, хорошо говорил по-француский, знаком с идеями просветителей того времени.

Наполеон называл своего отца «мотом». Карло тратил больше, чем позволял его нерегулярный доход, и наделал долгов. Был любящим отцом, однако слабохарактерным и в некоторой степени легкомысленным.

Летиция, мать Наполеона, была привлекательной, решительной, но совершено необразованной женщиной из хорошей семьи: ее отец служил губернатором Аяччо, позднее – инспектором дорог и мостов Корсики.

Карло и Летиция соединились узами брака 2 июня 1764 в Аяччо. А с 1765 до 1786 года Летиция родила тринадцать детей, и восемь из них – необычно много для той эпохи – выжили.

Наполеон по ностоящим уважал и любил свою мать, хотя она была суровая мать. Но он восхищением смотрел на ее. « Моя мать чудесная женщина, одаренная и отважная – сказал он генералу Гурго незадолго до своей смерти. – Ее ласки были суровы; у нее голова мужчины и тело женщины» .

У Наполеона было четверо братьев – Жозе, Люсьен, Луи и Жером, и три сестры – Каролина, Лиза и Полина.

Итальянские и корсиканские корни Наполеона, возможно, отразилась на его характере. Наполеон всю жизнь на французский манере будет писать свою фамилию не Бунапарте, а просто Бонапарт.

Типичный корсиканец – низкого роста, приземистый, но все же стройный и очень гибкий. Кожа его, как кожа южан, смугла, а маленькие, почти всегда темные глаза проницательны и живо сверкают. Волосы, не недостаток которых не может пожаловаться ни один корсиканец, почти всегда верны, – плешивого корсиканца встретить почти невозможно.

В корсиканском характере объединяются меланхолия со страстностью темперамента. Корсиканец может воспламенятся внезапно, точно вулкан, а через мгновение он уже печален и сентиментально опускает голову. Вообще же скуп он на слова, молчалив, не лишен красноречия, если представляется случай поговорить. Он сдержан из осторожности, недоверчиво замкнут в общественной жизни, но откровенен и искренен в дружбе. От природы чрезвычайно восприимчивый, он способен на столь же больше страсти и чувства, как и на большие пороки.

В некоторых отношениях чрезвычайно честолюбивый, корсиканец считает величайшим достоинством показать другим свою храбрость или силу, страдает, когда видит, что другие подле него превосходят его и непрестанно стремится уподобится им или превзойти их. Больше всего он любит оружие, – нет ни одного корсиканца, у которого бы его не было. Он скорее откажется от скота, от земли и от плуга лишь бы купить себе ружье, кинжал и пистолет.

Отец и мать его были друзьями генерала Паоли, но увидев, что партия борцов за независимость потерпела крах, тут же примкнул к французскому движению.

Характер у Наполеона с раннего детства оказался нетерпеливым и неспокойным, он напоминал о маленького львенка, у которых не успели вырасти настоящие клыки и лапы. И как бывает у малорослых, потому бешено тщеславных, ребят, он обожал подчинять.

– Ничего мне не импонировал, – воспоминал он впоследствии, – я был склонен к ссорам и дракам, я никогда не боялся. Одного я бил, другого царапал, и все меня боялись. Больше приходилось от меня терпеть моего брату Жозефу. Я бил его и кусал. И его же ранили, так как, бывало, еще до того, как он придет в себя от страха, я нажалуюсь матери. Мое коварство приносило мне пользу, так как иначе мать наказала бы меня за мою драчливость, она никогда не потерпела бы моих нападений!

А про свою мать сам Наполеон вот что говорил:

–Моей матери, ее твердым принципам обязан я своим положение и всем, что я успел сделать доброго… Моя мать обладала твердым характером, был хорошо воспитана и горда. Низкие чувства были далеки от нее. Она окружала своих детей всем, что велико и славного…

Рос Наполеон угрюмым и раздражительным. Мать его любила, воспитывала, как других братьев и сестер, в суровости. Жили Бонапарт экономно, но нужды не испытывали. Отец был слабохарактерным, но добрым. Мать боле строгая, твердая и суровой и тоже время трудолюбивая женщина, в её руках находилось воспитание детей. Она привила Наполеону любовь к труду и строгому порядку в делах.

В детстве Наполеон страдал от сухого кашля, что могло быть слабым приступами невыявленного туберкулеза. После смерти врачи в его левом легком следы этого давно вылеченного заболевания.

Почти нет сомнения, что он рано научился читать, читал очень много и быстро пристрастился к исторической и биографической литературе.

Летиция рассказывала некому министру, что ее сын «никогда не участвовал в забавах ровесников и старательно избегал их, что он обретался в комнатке на третьем этаже, где оставался в одиночестве и часто не спускался даже затем, чтобы поесть с родными. Там, наверху, он безостановочно читал, особенно исторические книги».

Наполеон утверждал, что в возрасте девяти лет прочитал «Новую Элоизу» Жан-Жака Руссо – восьмисотстраничный роман о любви и раскаянии – и что книга ему « Вскружила голову».

Шести лет Наполеон отдан был в школу, где обучение шло на корсиканском наречии. Здесь он также проявлял свою натуру без стеснения. На насмешки он отвечал ударами, пуская ход палки. Осколки кирпичей и вообще всё, что попадалось под руку, причем он никогда не обращал внимания на преимущества вражеских сил. Первые уроки по Закону Божию давал ему его дядя архидиакон Феш.

Жозеф вспоминал, как однажды в начальной школе им предложили сесть под римским или карфагенском флагом и Наполеон, наотрез отказавшись иметь дело с неудачниками-карфагенами, заставил брата поменяться с ними местами.

Здесь он впервые влюбился в семилетнюю школьную подругу Джьякоминетту. Как потом сам он говорил:

–Джьякоминетта была одной из двух возлюбленных, а другой – математика.

История Древнего мира стала для него энциклопедией военного дела, учебник политики и источником цитат, к которому он обращался всю жизнь.

В это время его отца назначили представителем от дворян Корсики ко двору королю Франции. Воспользовавшись случаем, он взял обоих старших сыновей, Жозефа и Наполеона, и поместил их в коллегию д’Отень. Здесь, однако, Наполеон пробыл недолго. Через три месяца он перешел в Бриенскую военную школу, старший же брат был принят по духовном ведомству. Нелегко было корсиканцу Бонапарту пристроить протекции главным образом генерала Марбефа. И через некоторые время мсье Бертон, помощник директора, в свой регистр вносит следующий запись: – Сегодня, 23 апреля 1779 года, Наполеон Бонапарт зачислен к Королевскую военную школу Бриенн-Шато в возрасте девять лет восьми месяцев и пять дней.

Бриенская школа была военной и имела в виду готовить суровым воспитание к понятиям военной службой, но в деле это был не так. Воспитателям являлись полуобразованные монахи. Молодые дворянчики жили аристократической жизнью, соответственно получаемым ими карманным деньгам. Воспитанники считались между собой происхождением, положением родителей и финансовым средствами и соответственно тому делились касты. Дети бедных дворянских семейств в забросе и их всюду теснили назад. Можно себе представить, как себя почувствовал в такой среде Наполеон, происходивший из захудалой дворянской семьи, обладавшей ничтожным средствами, да еще корсиканец.

Он сказал о себе странную фразу:

– Со мной никогда не случалось того, чего я не предвидел.

И действительно, самого начало жизни у него сложилось странное отношение с роком и судьбой. Если присмотреться по лучше на его жизнь, то увидим такую закономерность, он сам родился на острове, его любовь всей жизни тоже родилась на острове, главный враг для Наполеона тоже был остров в лице Англии, ему дали в управление пожизненно остров Эльба, а дни свои он окончил на острове Св. Елена, так что можно сказать остров в его жизни играл огромную роль.

В школе осталось его тетради, так как он упорно изучал математику, географию, историю, и французских просветителей того времени, делалзаметки и заполнял их корки до корки. Но одна тетрадь по географии осталось не заполненной,в ней было написано: – Св. Елена, маленький остров… – дальше идут пустые страницы. А ведь он заполнял своих тетради до конца, потому что был беден.

Наполеон, прежде всего, был. Корсиканец, потом стал Французом по праву. Он говорил только на местном наречии своего острова Корсика. Если говорить о внешним виде, то можно сказать, что этот был мальчик со смуглом лицом, как представителей Средиземноморья, взгляд тёмен и пронзительным, как у горца. Так как Наполеон не говорил на французском языке, профессор Дюпюи сжался над бедным изгоем м стал учить его французскому. Спустя три месяца Наполеон настолько преуспел в нем, что был готов приступить к изучению других языков. Но орфография французского языка для Наполеона осталось на всю жизнь серьёзным камнем преткновении. Но все попытки заставить его заучивать латинские стихи и основы грамматики был тщетны, он неизменно отказывался писать сочинения на латинском языке и разговаривать на нем. В наказание за упрямство его заставили просидеть в колледже лишний год или два. Эти годы он провел в одиночестве, в угрюмом молчании, он никогда не принимал участия, в играх товарищей, никогда не заговаривал с ними, увы латынь не по зубам было юному Наполеону. У него был врожденный талант к математике. В школе он решал математические задачи для других учеников, те в свою очередь помогал ему по латыни. Когда как раздался звонок на перерыв, он бежал сразу в библиотеку, где с жадностью читал книги по истории. Его школьные товарищи. Уходили играть, а он оставался один в библиотеке, погруженный в книгах.

Наполеон в учение других предметов, кроме латыни, давалось легко. Он имел прекрасную память, быстро схватывал предметы и твердо их удерживал. Его фантазия питалась всеми открытиями и приключениями, о которых ему приходилось читать, причём все это он перерабатывал по-своему и создавал свой особенный мир. Лишенный, по недостатку средств, тех удовольствий, которые доставляли себе его товарищи, он уходил в книгах. Его гордость страдала, он искал ей удовлетворения в занятии и знаниях. Постепенно работая в тиши и уединении, Наполеон сдался одним из одним из первых учеников. Он читал все, что попадался ему под руку: и древних авторов, и исторических сочинения, и географические описание, и даже запрещенные книги, его ум стремился все обнять и все узнать.

Здесь на школьной скамье военного училища, Наполеон приобщился к классической французской литературы и позже на произведениях Корнеля, Расина, Лафонтена, Боссюэ, Фенелона, Вольтера, Руссо, Бернарда де Сен-Пьера и других корифеев французской литературы. Художественная литература всегда оставалась предметом его особо интереса, он не только знал в ней толк и, имел устойчивые пристрастия, он и сам хорошо владел стилем.

Он мало учился, но много читал, пожирал книги с ненасытною жадностью. Он не расставался никогда с томиком Жан-Жака Руссо, который он считал вечный другом своим, он подобно как Александр Великий не расставался с Илиадой Гомера.

В Бриенской военной училище Наполеон выглядел угрюмым, замкнут учеником, смотрел на всех почтения, без приязни и сочувствия, очень в себе уверенный. Его в училище дразнил за корсиканский выговор, вероятно крайним патриотом-корсиканцем. Его любимый героем сделался генерал Паоли. И он в шутку говорил этим своим одноклассникам виде угрозы: – Надеюсь, что мне когда-нибудь удастся вернуть свободу Корсике. Когда его пытались обижать, ему приходилось давать своим обидчикам отпор. Он не имел, да и не хотел иметь друзей, но хотел иметь подчиненных, но и старших учеников и даже преподавателей, когда ему было одиннадцать лет, в ответ на сердитое восклицание преподавателя:

– Кто вы такой!

Он с важностью и достоинством ответил:

– Я человек!

То, что ему пришлось с отроческих лет, жить вне семьи, в мире чуждом и, может быть, враждебном, не могло пройти бесследно, он всегда отвечал своему обидчику, кем он не был младше его или старше, кулаком или острым словцом.

Наполеон особенно огорчало его бедность. Вот что он писал своему отцу: – Отец, если вы или мои покровители не в состоянии дать мне средства содержать себя лучше, возьмите меня к себе. Мне тяжело показывать мою нужду и видеть улыбки насмешливых школьников, которые выше меня только деньгами, потому что ни один из них не лелеет в себе благородных и святых чувств, которые волнуют меня. И что же, сударь, ваш сын будет постоянною мишенью для нескольких благородных болванов, которые, гордясь своими деньгами, издеваются над его бедностью! Нет, отец, если фортуна отказывается улыбаться, чтобы улучшить мою судьбу, возьмите меня из Бриенна. Если нужно, сделайте меня механиком, чтобы я мог видеть вокруг равных себе. Поверьте, я превзойду их всех. Судите о моем отчаянии, если я готов на это. Но, повторяю, я предпочитаю быть первым на фабрике, чем артистом, презираемым академией. Поверьте, это письмо не диктовано глупым желанием каких-либо удовольствий и развлечений. Я вовсе не стремлюсь к ним. Я чувствую только потребность доказать, что располагаю средствами не меньшими, чем у моих товарищей. К сожалению, у родителей денег было тоже немного. Но сама судьба пришла на выручку Наполеону. Прежде всего генерал Марбеф принял в его судьбе участие, причем не только заботился о его положении в училище, но и снабжал деньгами. Затем он же познакомил Наполеона с местною помещицей де Бриенн, замок который находился недалеко от училища. Она сделался второю матерю Наполеона. Она приглашала его в свободные дни к себе, влияла на его суровый характер и помогала материально.

Каждому из воспитанников училища в саду был отведен клочок земли. Достался такой же участочек и Наполеону. Не задумываясь, он присоединил к нему участки двух своих товарищей, которые не интересовались ими, огородил их высокой живой оградой и превратил всё это в цитадель. Это было его территория и некому не позволял нарушить его покой и размышление. Он каждый раз, когда время позволяло то садился на свою скамеечку и наслаждался чтению любимого Плутарха о Александре Македонским и Юлий Цезарь. Читал истории жизни великих властелинов, земных богов – как руководство для будущей жизни. Он ревниво отмечал во сколько лет они достигли первых великих успехов. Он понимал, что: невзрачный, нищий, неродовитый, а в стране как Франция. Где главное – родиться знатным… У него не было ни одной лазейки в великой будущие. И скорее всего, здесь и была истинная причина его постоянного страдания. А единственное прибежище у него от этой страдании – чтения о великих.

Думал о маневре Ганнибала со слонами который взбирался на Альп – блестящий маневр, и войско Ганнибала уже топчет римскую равнину, он в своих мечтах воображении уже взбирался вместе с Ганнибалом на непреступные Альпы.

Он о Александре Македонский, прочел все, сделал множество выписок по маршруту его завоеваний. Он в совершенстве изучил географию Египта. Персии, Индии. Ему как думал, казалось, когда-то был Александром Великим. Он поставил себе цель, если будит к этому способствовать судьба, то непременно повторит грандиозный завоевания древности в нынешний пугливый мир.

Здесь в своём тихом уголочке по дальше от суеты его однокашников, он расставляет в строгом порядке груду камней, причем величина каждого камня определяет его воинское звание. НО в один день Наполеон заметил, что за ним наблюдают один товарищ из его класса, заинтересовавшись, что делать он один от всех других его товарищей. Увидел это, Наполеон приказал школьнику спуститься. Тот вместо того, чтобы подчинится, высмеял юного стратега. Тогда, не расположенный к шуткам, Бонапарт схватил булыжник и бросил его в насмешника, отчего тот свалился, довольно опасно раненный. Он жил в своем особым, собственном мире и болезненно реагируя на всякое нарушение личной свободы, не намерен был туда никого впускать.

У Наполеона были лидерские талант врожденности с малых лет. Как стратег, он показал себя зимой 1783-1784 годах, когда выпало такое количество снега, что был прерваны все прогулки. Наполеон против своей воли был вынужден отказаться от посещений своего уголка и проводить часы среди шумных и непривычных развлечений своих товарищей. И тут неожиданно он предлагает построить из снега вроде городских укреплений, которые одни будут атаковать, другие защищать. Предложение было слишком притягательным для товарищей, он был назначен командиром одно отряда. Осажденный им город был взят, несмотря на героическое сопротивление защитников. На следующий день снег растаял, но развлечение оставило глубокий след в память школьников.

Его заметил преподаватели в Бриенне. Чрезвычайно эгоцентричный, честолюбивый, стремящийся к знаниям, любящий одиночество.

Постепенно Наполеон перестал быть замкнутым и осторожным, а дикость нрава заменилась необыкновенной общительностью и доверием, Наполеон особенно любил заниматься математикой и историей.

О Бриенской школе можно сказать следующее: она была одним из двенадцати учебных заведений, основанных Людовиком XV для сыновей офицеров. Но кроме формы, которую носил воспитанники, это учебное заведение ничем не напоминало своего назначения. Она находилась под руководством францисканцев, из числа которых были и большинством учителей. Программа обучения была весьма узкой: изучение французской литературы, упражнение в стилистике, немного истории, географии и математики, латинского и немецкого языков. Но больше всего места отводилось религиозному обучению.

В сущности, то был монастырский пансион по духу и организации, очень строгим правилами и религиозным упражнениями. Воспитанников никуда не выпускали из школы, они не смели ничего получать из дому – ни денег, ни подарков. Такое воспитательное заведение, впрочем, вполне отвечало духу старинной монархии, объединяющей корону, аристократию и церковь. Товарищи Наполеона принадлежали к семьям, которые уже многие века находились на королевской службе.

-3-

Благодаря его блестящим и прекрасным успехам в течение пять лет. Молодой Бонапарт о математике знал всё, чему научил его отец Патро. Оценки его были хорошими. В его возрасте следовало переходить из Бриенской школе в Парижскую. Выписан Наполеон в Бриенской школе в справке коротко: Наполеон Бонапарт 9 лет, 8 мес., и 5 дней. Он провел в ней 5 лет, 5 месяцев и 27 дней и вышел из нее 15 лет, чтобы поступить в высшую школу в Париже, 27 апреля 1779-1784 гг. В донесение, отправленное королю Людовику XVI инспектором военных школ мсье де Кералио: Мсье де Бонапарте родился 15 августа 1769 года, рост 4 фунта 10 дюймов 10 линий. Хорошего сложения. Характер добрый. Здоровье превосходное. Честен и благороден. Поведения очень хорошие. Отличался всегда прилежанием в математических науках. Посредственно знает историю и географию. Слаб в танцах, музыке и других предметах изящного образования. Заслуживает поступления в парижскую военную школу.

В 1784 году, в октябре, его перевели в Парижскую военную школу, помещавшуюся тогда, как и ныне, на Марсовом поле. Парижская военная школа справедливо считалась одной из лучших в стране: она не только занимала великолепное здание, но располагала знающим, опытным преподавателями. Наполеон учился у выдающегося трио: Монж – математик и химик, Ла Пласа, которого Наполеон впоследствии сделал министром внутренних дел, и Домерона, указавшего, как важно воодушвлять солдат перед битвой. Такую речь Шекспир вложил в уста Генриху V а Фукидид – Периклу. С этой задачей Наполеон блестяще справлялся на поле боя, но не всегда – в публичных собраниях.

Находясь в высшей школе, Наполеон жил в одной комнате с де Мази, с котором очень подружился, хотя не чуждался и общества. С особенною любовью он относился к занятиям по математике и в этом предмете шел он как первый учеником.

Воспитанники высшей военной школы в большинстве принадлежали к состоятельным семействам и вели образ жизни имеющей мало общего с военною строгою жизнью. Это очень поражало и возмущало Наполеона. В конце концов он осмелился написать проект преобразования высшего военного училища и представить его военному министру. Разумеется, на это заявление не было обращено никакого внимания. Зато, когда Наполеон стал Властителем, то вспомнил о своем проекте и действительно пересоздал учебное заведение соответственно своим взглядов.

На уроках в классе он производил жевательные движение, сопровождавшиеся гримасничаньем, был в крайнем возбуждение, и в состоянии раздражения у Наполеона развивался тик правого плеча и конвульсивные движения губ. И когда его наказали за какую-то школьную проделку, это так подействовало не его самолюбие, что с ним произошел судорожный припадок, почему его должны были освободить от наказания. Наполеон часто страдал приступами мигрени.

В характере Наполеона резко выделялся крайняя строгость по отношению к окружающим, в случаях взыскания, отличались грубостью и резкостью. Он был очень впечатлен и вспыльчив, часто он впадал также в гневе, причем появлялось резкое подергивание в ноге.

В школе Наполеон отличался любовью к труду настойчивостью и своенравным поведением. Проявление его умственной деятельности были не одинаковы: в математике он отличился, а учитель немецкого языка полагал, что он совершенный болван. Память у Наполеона была колоссальная, особенно же память цифр и топографии.

Неожиданно для Наполеона в конце зимы 1785 скончался его отец от рака желудка, в котором в будущем сам Наполеон умрёт от этой болезни. Семья осталось почти ез средств. На старшего брата Наполеон, Жозефа, надежды была плоха: он был и неспособен, и ленив.

Чуть позже Наполеон сдаёт экзамен на офицерский чин, и он и его друг де Мази, оба были назначены в один и тот же артиллерийский полк, стоявший в Валансе, где служил брат де Мази. Назначение последовало 1 сентября 1785 года, в бомбардирскую роту капитана Масона-д’Отюма 5-й бригады 1-го батальона полка Ла-Фер, стоявшего в Валансе, на левом берегу Роны. Этот чрезвычайно престижный полк, был одним из пяти старейших артиллерийских полков в стране. Наполеон был настолько беден, что ему до Лиона и да Валансе оба молодые лейтенанта совершили путешествие пешком.

И так, 16-летний Наполеон – офицер. Теперь ему предстояло самому составить себе положением создать благоприятный служебный успех. Мало то, не будучи старших в роде, Наполеон принял на себя главы семейства и всем силами заботился о положении и существовании семьи. Большая часть жалованья он отсылал матери, не оставляя себе ни для малейших развлечений. Хотя в первое время по выходе в офицеры и у Наполеона немножко закружилась юношеская головка. Он появлялся в обществе, был весел, танцевал, хотя это ему с трудом давалось, увлекал и увлекался. В том доме, где он снимал комнату, помещался лавка букиниста, и Наполеон все свободное время стал проводить за чтением книг, которые давал ему букинист.

Этот необщительный офицер сторонился товарищей по полку не только потому, что в карманах его потертого мундира не было ни гроша для кутежей и пирушек. Он чувствовал себя бесконечно далеким от них, в их шумном обществе он продолжал ощущать свое одиночество.

В 1786 году, Наполеон усиленно занимается изучением истории Корсики, штудирует десятки книг, посвященных её прошлому, набрасывает обобщающий очерк истории Корсики. Наполеон идеализирует вождя корсиканских патриотов Поали, наделяет его всеми достоинствами, защищает с горячностью в спорах. Корсика, будущность маленького народа, побежденного в неравной борьбе, волновали воображение юного офицера.

Трудно жилось молодому офицеру. Ему еще не минуло и 17 лет, пишет он своих дневников такие мысли: – …всегда одинокий среди людей, я возвращаюсь к своим мечтам лишь наедине с самим собой… . На них обозначена точная дата – 3 мая. Май – цветущий месяц весны, а 17-летний автор записок подавлен чувством одиночества.

В те же записках он признавался, что всё окружающее вызывает у него отвращение, его жизнь ему претит: …что делать в этот мире? Если я должен умереть, то не лучше ли самому убить себя? Если бы уже перешагнул за шестьдесят лет, я бы уважал предрассудки людей и терпеливо предоставил природе свое течение. Но как я только начинаю постигать несчастие и ничто не приносит мне радости, зачем переносить мне долгие дни, не сулящие ничего доброго? О как люди далеки от природы! Как они трусливы, подлы, раболепны! Что я вижу на своей родине. Моих соотечественников, скованных цепях и дрожью целующих руку, которая их угнетает?

Он возвращается снова к теме страданий и бедствий порабощенного корсиканского народа: если бы для освобождения своих соотечественников мне надо было сразить лишь одного человека, разве я не немедленно бы не направился, чтобы вонзить в грудь тирана меч отмщения за родину и попранные законы?

Жалуясь на свою жизнь Наполеон вот что пишет: Жизнь для меня бремя потому, что ничто не доставляет удовольствия и все мне в тягость. Она для меня бремя потому, что люди: с которым я живу и с которыми, вероятно, должен жить всегда, нравственно столь же далеки от меня как свет луны от света солнца… .

Бонапарт при всей приверженности к своей профессии прежде всего было человеком определенных пристрастий и убеждений. Это шире и глубже, это живая, постоянно обновлённая связь со всей духовной жизнью эпохи, с спорами и распрями, с её громами и грозами.

Воспитанник военных училищ, а затем и младший офицер, Бонапарт был не только корсиканским патриотом – он был прежде всего сыном своего века.

В годы службы в Валансе, Наполеон вставал не позднее четырёх часов утра и сразу же принимался за работу. Он приучил, себя мало спать. Он считал, что каждый офицер должен уметь выполнять на службе то же, что делает любой солдат, начиная с запряжки лошадей, и в своем батальоне сам подавал тому пример. Во время учений, а позже в походах он шел пешком вместе с солдатами под палящим солнце или пронзительным ветром, являя образец выносливости.

Он имел особые для него записные тетрадь, которых некому он не показывал, а после пометки впервые начал свергать королей, но пока только в тетради. Он заодно обличил и остальных монархов, …угнетающим ныне двенадцать стран Европы, и среди всех этих жалких королей, только единицы не заслуживает того, чтобы их свергали.

Наполеон по ночам свергал королей, а утро он пропадал на полигоне – учился ремеслу артиллериста на службе у французского короля по шестнадцать часов в день. Он понял, что не штык и пуля, в которые свято верила тогда все королевские армии Европы, но огонь пушек будет решать судьбу будущих сражений. Он своей несчастной коморке, разыгрывал и выигрывал великие битвы, собирая в кулак уничтожающий, яростный огонь батарей, в свободное время сидел до рассвета и читал книги.

Вечером после как закончив службу в казармах, он не ходил с офицерами по службе которые в реальности покорял дам, он в мечтах покорял Европу.

Больше всего его интересовали книги по военной истории, математике, географии, описания путешествий. Читал великих умов своего времени. Трудно установить, когда именно появляются у него первые признаки отвращения к идеологам революционной буржуазии и ее философии, которое как для него характерно. Во всяком случае, юный офицер пока еще не столько критиковал, сколько учился. Это тоже коренная черта его ума: ко всякой книге, так же и ко всякому новому человеку, он приближался в эти начальные годы самостоятельной жизни с жадным и нетерпеливым желанием поскорее и как можно больше извлечь то, чего он еще не знает и что может дать пищу его собственной мысли.

Читал он и беллетристику, и стихи, увлекался Страданиями молодого Вертера и некоторыми другими вещами Гёте, изучал Расина, Корнеля, Мольера, нашумевших тогда стихов, приписанных средневековому шотландскому барду Оссиану, от чтения брался к математическим трактатам, к книгам военного содержания, особенно к сочинениям об артиллерийском деле.

Как уже вам известно он не избегал светских балов, так как ему трудно давался танцы. В это время, когда его сослуживцы офицеры аристократов развлекали и пили шампанское, он, общаясь с горожанами-буржуями, Наполеон слышал удивительные вещи, о которых молодые аристократы в Париже, видимо, не имели ни малейшего представлении. Он знал, чем дышит народ Франции, понял, как из книг мастера пера и ума Вольтера, Монтескье и Рейналя, мятежный дух и в самом деле уже проник в провинцию и овладел умами простых обывателей. И действительно, Франция стояла лицом к лицу с движением масс, о котором возвещали эти пророки от ума, то есть революцию.

Его чувства в тот период, как у всех молодых людей того времени, были заняты больше всего на свете мыслями о проблемах общества и государства, Бонапарт просиживает целыми днями в своей комнатушке радом с биллиардной. Одинокий, задыхающийся от жары и духоты, в то время как его сослуживцы, отбывав на службе положенные часы, отправляются на природу ив игорное заведения, Наполеон изучает основы артиллерии и ее историю, правила осады городов, устройство государство Платона, законы древних персов, афинян и спартанцев.

Как-то Наполеона посадили на несколько суток в гауптвахту, он не растерялся, он и там нашел себе занятия, дело в том кто-то до него забыл на полу одну книгу, и когда Наполеон увидел эту книгу, взял и прочитал её от корки до корки и главное в том, что он своей памяти запомнил всё что было написано, а написаны были законы, а книга называлось Кодекс Юстиниана, а для чего это ему было знать на изусть? А для страны, которое, он, в мечтах хотел управлять, и для того, чтобы самому писать законы, которые в истории вошли под название Гражданский Кодекс Наполеона, главный его труд всей жизни.

Его офицеры друзья и товарищей по службе пытались пригласить его в поход за соблазнения местных дам, которые после сойти пересказывали друг другу о своих любовные подвигах. Наполеон старался не слушать их. Он себя утешал строкой из Овидия: Всякий готов обсудить здесь любую, чтобы сказать под конец – я ведь и с ней ночевал.

В Валансе Наполеон был введен в дом де Коломбье. У этой семьи собирался местный салон, госпожа Коломбье была законодательница мод валанского общества. Он там влюбился первые и сразу, с первого взгляда, в дочь этой госпоже Коломбье которой звали Софи. Вся его любовь свелось к тому, что он с ней ел вишни.

После первой своей неосуществлённых любовной мечтой он записал в дневнике: считаю любовь вредна для общества. О! Если бы Боги! Избавил мир от любви! Впрочем, он имел одну любовь, – это слава.

А вторя любовь Наполеона была родная сестра жены его брата Жозефа. Она спросила его:

–Ну что ты можешь мне предложить?

Он ответил достойно:

–Корону!

Она, конечно, расхохоталась

Он опять берет книги и жадно читает, историю Англии, походы Фридриха Великого, история Египта и Карфагена, описание Индий, английские сообщение о состоянии дел современной Франции. Книги великих философ, история законов Швейцарии, Китая и Индии, древних Инков. Еще и астрономию, географию и метеорологию и многое другое.

Подробные всего. Его выписки об Египте и Индии, включавшие размеры великих пирамид и описание отдельных каст брахманов. Одновременно Бонапарт сам начинает писать – более дюжины тестов и набросков за эти годы: о расстановке пушек, о самоубийстве, о королевской власти, о неравенстве людей, он больше всего – о Корсике.

Тем времени молодой ум офицера артиллерий жаждет испытать свои силы. Наполеон начинает писать роман о Корсике и несколько новелл, пронизанных ненавистью к Франции, но всё это остается незаконченным. Одновременно, подгоняемый бедностью, темпераментом и воображением, он напряженно изучает свое дело. Как позже он писал: Мое единственное прибежище – работа. Я меняю платье и белье лишь раз в восемь дней. После болезни я стал мало спать. И ем лишь раз в день.

Бонапарт изучает артиллерийские орудие и снаряды, постоянно приходя к выводу, что ему на роду написано стать математиком. Но наряду с фантастическими набросками будущий император уже намечает на карте острова пункты, где он установит пушки, выроет окопы и разместит войска. Если бы только у него была власть! И он, сидя в своей коморке рядом с шумным кафе, заново продумывает всё, что поддается расчету, переписывать целые речи, произнесённые в лондонском парламенте, рисует на листах бумаги удаленные уголки земли.

Вскоре, однако, на Наполеона посыпались невзгоды. Из дому приходит от матери весть что его покровитель, генерал Марбеф, скончался. Брат Луи не приняли в училище, Жозеф сидит без работы, матери не платит субсидии на разведение тутовых растений. Все это так повлияло на Наполеона, что он пал в депрессию. В довершение всех бед он схватил болотную лихорадку. У Наполеона развивается тоска по родине, и берет отпуск на Корсику.

Когда 1786 году Наполеон приезжает на родную Корсику, то, по свидетельству брата его Жозефа: его дорожный сундук. Наполненный книгами – сочинениями Плутарха, Платона, Цицерона, Корнеля Непота, Тита Ливия, Тацита, переведенными на французский язык, Монтеня, Монтескье, Рейналя… По своим размерам было гораздо больше того, в котором хранились предметов его туалета.

Дома Наполеон поглощали три главные занятии: ходатайства по семейным делам, научная-философские занятия и литературная деятельность. Первая и последняя шли из рук вон плохо. Лихорадка продолжала мучить юношу. Срок отпуска был продлен. По вечерам Бонапарт с удивительной для его возраста способностью часами просиживать за книгами достиг несоизмеримого превосходства в знаниях над другим его возраста.

Наполеону пришлось возвращаться во Францию. Но возвратился он не к своему полку во Валансе, а в Париже. Здесь в Париже, где является ходатаем по делам матери, причем не допускать бесцеремонную неправду. От военного министра просит новый отпуск на Корсику, и он получает. Находясь в том возрасте, когда другие создают себе карьеру, Наполеон вынужден был идти по самой обычной дороге артиллерийского офицера. Все это крайне его тяготило и очень дурно отражалась на его физическое и душевном состоянии. Наполеон в сторону ничем не мог долго останавливаться. Единственная его увлечение и удовольствие – умственный труд.

Уже в июне 1788 года опять возвращается во Франции в своём полку, который был отправлен в Оксоне где его поселили уже не в частной квартире а в казарме. Здесь некая особа лишает его невинность. Он опять днем на полигоне, где тренирует глаз по стрельбе из пушек, а вечером угрюмый и недовольным этим миром тайных других только в мечтах, в то же время вынужденный в день каждого государственного праздника надевать парадную форму и кричать вместе со всеми – Да здравствует король!

Если кажется, что я всегда ко всему подготовлен, то это объяснятся тем, что раньше, чем что-либо предпринять, я долго размышлял уже прежде, я предвидел то, что может произойти. Вовсе не гений внезапно и таинство открывает мне, что именно мне должно говорить и делать при обстоятельствах, кажущихся неожиданными для других – но мне открывает это мое размышление. Я работал всегда, работаю во время обеда, работаю, когда я в театре, я просыпаюсь ночью, чтобы работать, – так говорил он неоднократно впоследствии, больше, чем о каких бы то ни было других дарах, какими наделила его столь неограниченно щедрая к нему природа.

В 1788 году Наполеон предпринял попытку записаться на хорошо оплачиваемую офицерскую службу в Русскую императорскую армию, набиравшую иностранных добровольцев для войны с Османской Империей. Однако по поступившему накануне распоряжению набор иностранцев производились с понижением чина, что Наполеон не устроило, не судьба ему сражаться и стягивать славу русской армии против османов.

Тут, в Осконе, он берется за перо и составляет небольшой трактат по баллистике. О метание бомб. Артиллерийское дело окончательно становится его излюбленной военное специальностью.

Наполеон набрасывает проект укреплений для Сан-Флорана: Ломортилы и залива Аяччо, составляет доклад об организации корсиканского ополчения и записку о стратегическому значении Мадленских островов, но серьёзных своей работе он считал лишь литературные занятия, надеясь приобрести ими славу и деньги. Как это ни странно, он будущий завоеватель задумался написать дальше историю родного острова и довел её до последнего восстания с Паоли во главе. Историк Реяналь, который он посылала свою рукопись для просмотра, дал о ней лестный отзыв советовал продолжать работу. Написал он повесть Граф Эсекс, Замаскированный пророк, Беседа о любви, Размышления о естественном состоянии человека, вел дневник.

-1-

Пора, пора и самому выходить на сцену истории. И судьба помогла ему в этом. Не успел он ясно сформулировать ответ на вопрос и конкретно развить планы на будущее, как наступил июнь 1789 года. И хмурый офицер артиллерий осознаёт приближение поры возмездия. Бонапарт посылает свои корсиканские письма своему кумиру и обожаемому Паоли, бывшему генералу и вождю корсиканского восстания, пребывающие в этой время в ссылке. Наполеон пишет: Генерал! Я появился на свет, когда моя родина гибла. Вокруг моей колыбели слышались хрипы умирающих и рыдания отчаявшихся… С ними улетучилось все надежды. Кабала была ценой нашего поражения. Дабы обелить себя, предатели взвалили на вас горы клеветы… Когда я читал, кровь моя кипела, и решил рассеять туман. Теперь я намерен всех предавших общее дело вымазать черной краской позора. Публично бросить обвинения правителям: вскрыть подноготную всех скандалов…

Тут возникает совершено иная тональности: исчезает пафос прежней поры, поза цареубийцы, весь этот набор трескучих слов. Решительно «Я» встает в центре всего письма, «Я» как противопоставление миру. Безграничная вера в себя пробивает себе дорогу, потому что теперь слышна поступь новой эпохи, в которой величается беспримерное честолюбие, которое отныне станет одним из основных качеств Наполеона. Однако концу письма он изящно переходит к просьбе о протекции. Какая находчивость, какая изворотливость совсем еще юного существа, остающегося в реальной жизни по-прежнему грубым и мрачным! Как сначала зашаталась, потом надломилась, потом провалилась та сцена, на которой он готовился действовать!

В последнюю четверть XVIIIстолетия Франция вступила одной из самых богатых, экономически развитых и многолюдных европейских стран. На всем протяжении века в стране продолжался демографический подъем: в значительной степени обусловленный устойчивым экономический ростом 20-80-х гг. Однако подобно герою древнегреческого мифа Танталу, страдавшему от голода среди изобилия, французское государство переживало финансовый кризис. Огромные государственный долг, на обслуживание которого уходила половина бюджета, был непосильной ношей для устаревшей финансовой системы. Выходом могла бы стать реформа налогообложения, которая отменила бы привилегии дворянства и духовенства и разложила фискальное бремя на все сословия. И виду с этой ситуации во Франции в 1789 года Король чтобы спасти финансы, назначил на высокий пост ученого, экономиста и толкового администратора Тюрго. Тот взялся за дело, предложив для начала, чтобы налоги отныне платили не только третье сословие (крестьяне, горожане, буржуазия), но и дворянство с духовенством, по сути, паразиты и захребетники.

Легко представить, какую подняли недовольство благородные сословия. Тюрго вылетел в отставку, как снаряд из мортиры.

Король пригласил на ту же роль швейцарского банкира Неккера. Он предложил более мягкую реформу, чем его предшественник – но аристократия вновь взвилась на дыбы, и Неккеру пришлось уехать на историческую родину, сменивший его генеральный контролер Каллон, поначалу, помня о печально судьбе предшественников, пытался быть ангелом кротости, изыскивал немалые деньги на очередные прихоти королевы, оплачивал из казны многомиллионные долги двух королевских братьев. Но развал финансов зашел настолько далеко, что и Каллон, не видя другой возможности, предложил взимать налог с тех благородных сословий, которые прежде были избавлены от подобного садизма.

И всё же до поры до времени недовольство низов лишь изредка принимало форму уличных беспорядков. Когда из-за начавшегося экономического кризиса резко ухудшились условия жизни. Больнее. Всего кризис ударил по простым людям, поскольку неурожай сменялся неурожаем, а цены на хлеб постоянно росли.

И после последнего письма Наполеона адресована к его кумиру, Паоли, который принадлежал к другому поколению, ему был противен этот высокомерный тон, он вежливо возражает: Молодые люди не должны делать историю.

Спустя четыре неделе после этого письма именно молодые и берутся за историю:

– Но ведь это бунт! – сказал Людовик XVI.

– Нет Сир! – ответил герцог Лианкур, – это не бунт, а революция!

Толпа штурмуют Бастилию в Париже, великий сигнал дан и услышан, Франция просыпается из тяжелого сна, берется за оружие. Так по официальной версии, а на самом деле было не так. Ни одна революция не может существовать без красочных мифов, а миф о том, как героическом штурме Бастилии, здравствующая до сих пор было среди французского народа.

Как известно, взявшие крепость после долгих поисков нашли в этой твердыне деспотизма всего семь узников. Четверо из них оказались финансовыми мошенниками, пятый – распутник, заключенный в Бастилию по желанию своего отца, шестой проходил по делу о покушении на Людовика XV, седьмой насалил одной из фавориток короля. За день до штурма из Бастилии в Шарагон был переведен еще один узник – небезызвестный Маркиз де Сад, сидевший за свои многочисленные преступления, иначе 14 июля и он был бы освобожден народом как жертва королевского произвола.

Бастилия вовсе не была разрушена народом, как утверждает историки марксисты, а просто, разборная по камню после подписания контракта получившие один добрый буржуа месье Паллуа, нанял 800 рабочих и хорошо на это дело заработал, продав немало количества тесного камня. Вот как на самом грянула великая революция, с демонтажа аристократической тюрьмой как символ старой сословии.