Читать онлайн НИИ ядерной магии бесплатно

Глава 1

Девушка, подбоченившись, сурово глядела на муху. Муха сурово глядела в ответ. Корова, на которой сидела муха, ни на кого не глядела. Она, что называется, проснулась, миру улыбнулась, траву на завтрак нашла. И никакие войны между мухами и людьми её не волновали.

– А ну улетай отсюда, гадина сеткоглазая! – прошипела девушка.

– Бз-з-з, – ответила муха и потёрла лапками.

– Улетай, я сказала! – она махнула рукой и согнала насекомое ровно на одну секунду. Муха описала короткую дугу в воздухе и уселась на прежнее место.

Девушка закрыла глаза и глубоко вздохнула один раз, второй.

– Ой, ну и бесы с тобой, – спокойно сказала она, отдышавшись. – Ещё на тебя силы тратить не хватало. Мне уезжать скоро. Молока соберу в дорогу и на электричку полечу. А ты тут сиди среди навоза.

Она поправила тонкий поясок с пряжкой в виде двух целующихся птичек и приблизилась к корове, которой всё так же было глубоко плевать на разворачивающуюся вокруг её крупа баталию. Неожиданно девушка сменила траекторию и одним резким движением хлопнула членистоногую противницу, целясь прямо в макушку. В ту же секунду корова ощутила острый интерес ко всему происходящему и вклинилась в общение. Сделала она это мощным ударом копыта прямо в бедро девушки. Та с визгом отлетела метра на полтора и приземлилась во что-то мягкое.

– Только не это! – завопила она, стряхивая свежайший навоз с рук.

Муха поприветствовала её радостным «бз-з-з» и уселась прямо девушке на коленку, победно потирая лапки.

– Да иди ты со своим гостеприимством, – проворчала юная особа. – Теперь отмываться и переодеваться, я так ничешеньки не успею.

– Бз-з-з? – вопрошала муха, как бы говоря: «Ну а кто в этом виноват?».

– Вот давай без нотаций, а?

– Бз-з-з, – муха равнодушно перелетела от девушки на кучку навоза рядом.

***

– Фима, твою же кочерыжку! – воскликнула розовощёкая пышная женщина лет пятидесяти. – Что случилось?

– Да так, – отмахнулась девушка, стараясь как можно аккуратней стащить галоши.

Она поставила их возле крыльца, собираясь заскочить на родник по пути к железнодорожной станции. В колодце такое счастье отмывать придётся намного дольше. Пока ведро туда, пока ведро сюда, пока упросит тётю разрешить использовать два-три слова в помощь… Легче уж взять с собой дополнительную пару обуви, чем опоздать на поезд.

– Тёть, я в баню и сразу улетаю.

– Да, тебе нужно, конечно, детка, – женщина выглянула в окно и прошептала несколько неразборчивых слов, глядя на соседний домик. Из трубы последнего незамедлительно повалил дымок. – Крапиву возьми с собой, на угли закинь.

– Да кому я сдалась там, тёть, – Фима закатила глаза, но пучок ароматного растения взяла. Крапива выглядела свежей, только что сорванной. Можно было догадаться, что это было неправдой, только если знать, что крапива цветёт с мая. И пока что было слишком рано для того, чтобы нежные белые цветки заманивали дурачков к жалящим листьям.

– Много ты знаешь, балда, – женщина сняла фартук с косынкой и тут же преобразилась.

Сначала Фиму встретила деревенская тётушка с картинок: мягкая округлая фигура, яркий румянец, нежные – такие же, как и у Фимы, светло-песочного цвета – глаза в обрамлении тёмных ресниц; фартук до пола и большая косынка, полностью закрывавшая волосы. Всё это создавало образ крестьянки позапрошлого века. Как минимум, такое впечатление было у Фимы. Сама-то она крестьянок прошлого не видела. Пока что.

Эти детали одежды, впрочем, были идеально отбелены, выглажены и накрахмалены. Пудровые пятна муки и тёмно-оранжевые следы от начинки пирожков мгновенно исчезали, впитываясь в невероятную ткань.

Сейчас же, избавившись от кухонных аксессуаров, перед Фимой стояла моложавая дама в ярко-изумрудном брючном костюме. Широкие штанины закрывали мысы обуви, но даже так угадывалось, что женщина была в туфлях на высоком каблуке. Рост тётушку никогда не смущал, и она смело добавляла к своим родным ста восьмидесяти семи сантиметрам шпильки, танкетки и модную спортивную платформу.

Белоснежный топ был увенчан массивной золотистой цепью – маскировка под хорошую бижутерию, однако Фима знала, что цепочка у тёти совсем не простая. Тугие чёрные локоны с изящными седыми прядками спадали по плечам, обрамляя круглое лицо. Кожа у тётушки, казалось, была безупречной, без единого изъяна.

Тётушка Негомила обожала собирать так называемые «аутфиты» и «луки», и совершенно её не волновали перешёптывания соседей, когда те с подозрением наблюдали, как женщина дефилирует по сельской дороге так, будто под ногами не жидкая грязь по колено, а подиум.

– Арифметика Буеславовна Воротынская, даю тебе восемь минут форы! На большее мне мелиссы не хватит, – она уже размалывала сушёные цветки пестиком. – Чего встала? Живо-живо!

Фима вздрогнула. Если тётя называет тебя полным именем – надо слушаться. Мало ли что она там дальше скажет, можно неслабо нарваться.

Всё же, слово ведьмы – слово опасное. А если ведьма знает истинное имя, то практически всесильное.

Глава 2

Фима суетливо оглянулась по сторонам: никого. Разве что заяц, сидящий в малиновом кусте, уверен, что девушка его не заметит. Не на ту нарвался! Но, к счастью косого, Фима досыта наелась тёткиными пирожками, ещё и с собой захватила по настоянию опекунши, якобы на первое время. Как же! Хорошо, если пирожки доживут хотя бы до первого ужина. В чём-чём, а в аппетите Фима всегда была сильна.

– Ладно, косой, ты меня только не выдавай. А то я это, найду тебя! – она шутливо указала двумя пальцами сначала на свои глаза, потом на зайца.

Ещё немного помялась с ноги на ногу и, наконец, выставила между собой и тонким, но буйным лесным ручьём галоши, беспощадно перемазанные в навозе.

Девушка проходила этой дорогой, через сосновый бор, поля папоротников и грибные россыпи, каждый божий день. Но лесная подстилка из толстого пушистого мха и опавших иголок с шишками всегда благосклонно выправлялась под миниатюрными ножками девицы. Арифметика – а именно так, как мы узнали от одновременно суровой и милой тётушки Негомилы – любила этот лес и чувствовала с малых ногтей, что он – будто бы продолжение её самой. Возможно, причиной тому было то, что двадцать три, почти двадцать четыре года назад на этом самом мху маленькая Фима и появилась на свет. Или, быть может, причина была в чём-то ином, кто знает. Ведь, если подумать, все ведьмы рожают в лесу, заключив сделку с лесными духами для защиты и помощи. Так делала и её мать, но что-то пошло не по плану.

Обычно, по традиции, суть сделки заключалась в следующем: духи помогают роженице разродиться безопасно и успешно, а ребёночек спустя пятнадцать-шестнадцать лет отправляется на службу к духам. Кто-то возвращается через месяц, кто-то – через год, но все к тому времени учатся общаться с лесом, духами и предками. Многие находят своё призвание, кто-то обретает друзей.

Оттого ещё более странным было то, что Фиму духи не позвали к себе, а контакт с лесом она всё же получила. Причём девушка не просто научилась читать лесные тропы и слушать сплетни, которыми ветер перебирал сосновые ветки. Нет, она становилась в лесу сильнее, и это было противоестественно.

Никому она, конечно же, об этом не говорила.

Ведьминская солидарность – это странный предмет, знаете ли. Она есть, когда нужно кого-то из сестёр защитить, и исчезает, когда кто-то становится слишком сильной. Сама Фима свидетельницей такому, слава духам, не бывала, но рассказов о сожжённых своими же соратницами женщинах наслушалась.

Поэтому сейчас Фима ещё раз оглядела чащу вокруг себя и, убедившись, что на много десятков метров вокруг никого нет, улыбнулась. Сев на корточки напротив ароматных галош, она шепнула всего одно словечко:

– Мовь.

Галоши вздрогнули и послушно потопали в сторону бегущей ледяной воды. Фима с наслаждением наблюдала за тем, как журчащие струйки смывают позорные следы навоза, в который она угодила накануне.

«Мухе лучше улететь, – сердито подумала она. – Иначе она не жилец».

Увлёкшись мыслями о расправе над насекомым, девушка не заметила, когда галоши стали уже чистыми, и сейчас просто набирали полные борта воды, воображая себя бочонками.

– Добре, добре! – спохватилась она. – Дивья!

Галоши замерли, подумали и всё же согласно направились обратно к хозяйке, стараясь не расплескать воду.

– Ох, растрата какая, – поморщилась девушка. – Уж диво-воду выливать, это надо совсем дары ведьминские не любить. Как же поступить с вами, хорошие мои…

Из раздумий Фиму вырвали смарт-часы, которые настойчиво завибрировали.

– Ах ты ж бес! – воскликнула она, взглянув на всплывшее уведомление и на время. – Опаздываю!

Она вскочила, сгребла галоши в охапку и, как могла аккуратно, приспустила в нужном ей направлении.

***

– Добро пожа… – начал блондин в длинном фартуке.

– Нет времени объяснять, Саша! – выпалила Фима, вваливаясь в маленькую тёмную лавку спиной вперёд. – Прибереги это вот до выходных, а? Прошу тебя как друга!

– Цц, – цокнул он языком, – опять ведьминой воды натворила и вылить боишься?

Девушка виноват пожала плечами.

– Ладно, пошли в теплицу тогда, там пусть стоит. Не заберёшь – на грядки пущу диво-воду твою.

– Да всё лучше, чем выливать, – радостно бормотала девушка, следуя за ним через заднюю дверь. – А хотя знаешь, давай сразу так и сделаем.

Парень удивлённо обернулся через плечо:

– Уверена?

– Более чем! – выпалила девушка и улыбнулась широко и ясно.

Александр, хозяин лавки, поспешил отвернуться, чтобы она не заметила, как сбилось его дыхание. До теплиц он шёл с такой же улыбкой, как и его спутница.

Наконец, они прошли кладовку с комнатой отдыха – самой унылой на свете, на взгляд Фимы – и выбрались на задний двор «Полесья».

Лавка представляла собой деревянный домик, сложенный из бруса вокруг огромного, как телебашня, дуба. Эта часть леса была уже преимущественно лиственной, так что покатая крыша была покрыта пятнами всевозможных форм и цветов: сюда тянулся и красный клён, который рос через несколько опушек к востоку; и липовые светло-салатовые сердца угадывались на самом краю. Но, конечно, всё это были небольшие вкрапления посреди моря волнистых дубовых листьев и покрывала из желудей, сохранившегося ещё с прошлой осени.

Дубовый ствол стал уже такой толстый, что Александр то и дело вздыхал, думая о том, как хлопотно будет перестраивать «Полесье», чтобы освободить место для дерева. Но это не было проблемой для него, ведь в ответ на заботу дуб позволял использовать свои плоды, ветви и, что главное – свою силу. Ведь у самого Александра таковой, к сожалению, не было.

Так и жили они: парень заботливо обрабатывал ствол дуба от насекомых и болезней, помогал молодым побегам крепнуть, отпиливал повреждённые или высохшие ветки, чтобы те не отнимали питание у здоровых веток. И в качестве благодарности от дерева, получал магию для своих зелий и лекарств, плюс крепкие ветки для новых построек. Тремя «этажами» выше виднелся ещё один брусчатый домик – там Александр и жил. В другой стороне ещё один – там он хранил книги.

– Ну, давай свою водицу ведьминскую, – молодой мужчина снисходительно улыбнулся, открывая дверь в теплицу.

Фима на мгновение забыла, за чем пришла. Она отвлеклась на то, как играло солнце со светлыми прядями хозяина магазинчика. Его тёмные, в контраст к волосам, брови немного приподнялись, демонстрируя добродушие, с которым он всегда смотрел на Арифметику.

О-о-ох, и как же он этим её бесил! Этот высокий, широкоплечий красавец хоть раз мог бы посмотреть на неё как на девушку! Он всего на три года был старше, а вёл себя с ней, будто она совсем малышка.

«Дед ты старый, вот ты кто», – ворчала она про себя, раздосадованная своим наблюдением.

Александр, который и правда был очень высок и всю жизнь этого стеснялся, чуть коснулся плеча девушки, не дождавшись ответа.

– Что? А, это… Да, – Фима встряхнула головой и привычно перешагнула порог теплицы.

До чего же дивный аромат её окутал! Просторное помещение занимало десять соток, и всё было расчерчено тонкими линиями грядок. Из земли росли и те диковинные растения, которых не бывало в их широтах, и те, что просто нужны были чаще остальных.

Фима задумчиво прошла мимо немного алтея, сочно-жёлтого зверобоя, нежно-фиолетовых иссопа и котовника.

Она с наслаждением вдыхала цветочные ароматы, которые наперебой звали девушку пообщаться с ними, разделить с ними часы одиночества. Она понимала, что Александр никак не может в одиночку удовлетворить потребность всех его растений в общении, но каждый раз сердце её сжималось. Наконец, она остановилась перед высокими стеблями, увенчанными ярко—розовыми сваечками из мелких цветков.

– Давай кипрей полью, как раз скоро собирать его, – предложила Фима.

– Признайся, – Александр тепло, по-кошачьи улыбнулся. – Просто чаю хочешь по приезде?

– Ну люблю я Иван-чай, что тут сделаешь, – она смущённо улыбнулась и замерла рядом с грядками. – Так можно?

– Конечно, милая Фима. Я всегда высаживаю пару дополнительных рядов для тебя.

Девушка зарделась и поспешила отвернуться, чтобы Александр не заметил её румянец. Хотя, если бы она этого не сделала, то заметила бы, что в теплице есть две пары алых щёк. Но оба они – и Фима, и Александр – радовались, что второй ничего не заметил.

Девушка осторожно опорожнила галоши, пройдясь вдоль рядов с ароматными яркими цветами и с наслаждением ощутила, как Иван-чай благодарит её за такой прекрасный и редкий дар.

Вода, которая участвовала в колдовстве – и, что важно, в добром колдовстве – обладала удивительной целебной и питательной силой. Фима давно уже поняла, что её редкие акты неповиновения, касающиеся стирки, расценивались вселенной, как колдовство доброе. И если оставалась какая вода, откладывала про запас. Мало ли когда пригодится.

«Нужно будет почаще так делать», – подумала она, любуясь цветами.

– Красота, – сказала она, не оборачиваясь.

– Ещё какая, – подтвердил Александр, глядя на девушку.

Он знал, что сегодня у Фимы начинается новая жизнь, и, хоть и не хотел себе в этом признаваться, расстраивался из-за её отъезда. Да, первое время она будет возвращаться домой на выходные, но лишь вопрос времени, когда время в деревне сократится до праздников, а позже и вовсе до звонков с поздравлениями. Лишь вопрос времени, когда она кого-то встретит.

Александр мягко скользил взглядом по юной ведьме: свои тёмно-каштановые волосы она убрала в небрежный хвост на затылке, пряди ниспадали, что называется, кто в лес, кто по дрова. Какая-то часть волос её запивалась в тугие локоны, а какая-то была пушистой и бесформенной. Но в сумме такие небрежные причёски очень Фиме шли.

Песочные, почти жёлтые глаза особенно выделялись на фоне её смуглой кожи, маленькие пухлые губки смотрелись аккуратно и по-кукольному. Сама Арифметика была высокой – хоть и не такой, как сам Александр – и угловато-худой, но поджарой и спортивной. Что ж, ежедневные работы в полях и уход за скотиной – это отличные тренировки, чего уж говорить.

Она оделась в длинное простое платье в пол и накинула сверху плотную рыжую куртку с кучей карманов и кнопок. Куртка была велика, и Александр знал, почему. Знал, что когда-то эта вещь принадлежала другому, очень важному для Фимы человеку. Поэтому размер её совершенно не волновал. Хотя Александр и не знал, кому именно.

– Во сколько твоя электричка? – парень заставил себя перевести взгляд. Он уже чувствовал осуждение от цветов и терпеть этого не мог.

– Только что уехала, – девушка улыбнулась и обхватила себя за плечи. – Можно я тут подожду следующую?

– Мы можем нагнать её на следующей остановке!

– Да не парься, – она, наконец, обернулась к нему, и не смогла скрыть тревогу в глазах. – Я просто с тобой тут подожду, можно?

Сердце Александра пропустило первый удар, второй. Но потом он представил, как испугается Фима, если он упадёт тут замертво, что пришлось сердце завести.

– Тогда я сделаю нам чай, – сообщил он и поспешил покинуть теплицу, пока цветы не начали вслух говорить о том, какой он тюфяк и размазня.

Глава 3

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Сто семьдесят седьмой километр».

Арифметика выбрала свободную скамейку по ходу движения поезда и устроилась у окна. Саквояж, изрядно потёртый, но не побеждённый, покоился рядом с ней, наполовину спрятав выдвижную ручку.

«Совсем скоро», – думала девушка и чувствовала, как щекочет в животе предвкушение, сменяясь опасениями. А вдруг всё будет не так, как она себе представляла? Что если эта стажировка разобьёт ей сердце? Всё окажется не таким, как она представляла, а в сто, в тысячу раз хуже? Вдруг ей доверят только мыть чашки и никакой науки она не увидит?

«Ой, стоять, Зорька, – сказала она себе мысленно. – Конечно же ты сначала будешь чашки мыть, алло. Это нормально, кто тебя к реакторам сразу пустит».

Но тревожный холодок не унимался. Ослабнув на пару минут, он разгорелся с новой силой, добравшись до кончиков пальцев и ресниц. Фима вздрогнула и решительно раздвинула «лапки» на крышке маленького бидона, который стоял там же, между ней и саквояжем. Из бидона пахнуло парным молоком и сливочным маслом с корицей. Девушка опустила в плотную жидкость палец, провела им вдоль горлышка сначала по часовой стрелке, потом против неё. Наконец, трижды обмакнув, она облизала его и с наслаждением ощутила, как тревоги отступают на задний план.

Тётушка Негомила знала, что заговоренный напиток ей пригодится. «Как же здорово, что тётя настояла на этом», – благодарно подумала она, закрывая бидон. А ведь Фима сопротивлялась как могла. Ей всегда казалось, что легче выпить Маргариту из валерьянки и пустырника, чем тратить всё утро на своенравную корову и её дерзких членистоногих подружек. Но никакое успокоительное не даст ощущение внутренней уверенности и баланса, не выровняет душевные весы, как зачарованное утреннее молоко. Для получения этого средства ведьма должна прийти в коровник на рассвете, шестьдесят семь раз погладить каждый бок бурёнки костяной расчёской с кабаньей щетиной. После этого полагалось спеть корове, натирая её рога и гладя кормилицу по голове, а песня эта непременно должна быть искренней! Ведь только настоящие чувства пройдут через душу животного, успокоят тревоги и страхи, расскажут о том, как сильно люди ценят её и что забота их продиктована добром и любовью, а не простой механикой для выживания. После, всё так же с ласковыми песнями, доярка начинала собирать молоко – столько, сколько было нужно. Но, учитывая то, насколько муторной была подготовка к обряду, доили всегда от души и впрок.

А дальше уже дело техники – добавить то, добавить другое, прочитать финальный заговор, поблагодарить корову обязательно горячо и иск-ре-нне! Вуаля – самое действенное и безопасное успокоительное, которое когда-либо придумывали люди с магией или без неё, готово.

Фима задумчиво уставила на бидон: в него уместилось миллилитров пятьсот плюс-минус. Домой она вернётся только в следующие выходные.

– Ай, была не была, – махнула она рукой и, снова расчехлив старенькую посудинку, сделала большой сладкий глоток.

Тревоги отпустили её, слава богам и Богу, душам и духам.

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция: «Артём-приморский-один».

Ну что ж, она всё ближе. Меньше, чем через час старый, но по-прежнему прочный домчит её в большой-и-настоящий-город. Она уже могла разглядеть тонкую линию океана на горизонте. Сейчас они двигались поодаль от побережья, но скоро железная дорога изменит траекторию, и солёная вода будет плескаться у самых рельсов. Фима любила этот участок пути больше всего на свете. Каждый раз, ещё на подъезде, она высовывалась в мелкое окошко-форточку, с восторгом вдыхая солёный воздух и ловя кожей редкие капли, долетавшие до поезда.

Да и большой-и-настоящий город она любила всей душой. Арифметика не бывала, правда, в других больших городах: не посещала ни одну из европейских столиц, не ездила в миллионники на Урале и вдоль берега Волги. И всё равно была уверена всей своей магической душой, что лучшего города, чем этот хмурый, яркий, ароматный и людный порт, на свете нет.

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция: «Первая речка».

Девушка подобралась, спустила на пол саквояж, выдвинула до конца его рукоятку и проверила, плотно ли закрыто волшебное молоко. После чего закрепила посудину на чемоданчике, чтобы вся её поклажа умещалась в одной руке.

Это её станция. Оттуда она сядет на автобус и приедет в общежитие, комнату в котором выделил НИИ ядерной физики, пригласивший Арифметику на стажировку. Утром она умоется, нарядится просто и серьёзно (как ей кажется), и отправится на свой первый рабочий день в мире науки.

О-о-ох, похоже, не хватит ей молока. Средство ещё действовало и, учитывая, как много Фима отхлебнула, эффекта должно хватить до утра. Но эмоции её были такими яркими, что она разве что на месте не подпрыгивала, сжимая ручку саквояжа скользкими от пота ладошками.

Никто из близких любовь Арифметики к точным наукам не разделял. Даже родители, которые тоже любили физику и не скрывали этого, воспринимали её увлечение, как что-то временное: поиграется и успокоится. Однако, девушка так очарована была сначала математикой (ну а чего взрослые ожидали, давай ей такое красноречивое имя?), а после физикой и химией. «Это самая древняя магия», – всегда говорила Фима и не обижалась на недовольное цыканье старших. Что с них взять?

«Станция – «Вторая речка», – пропел женский голос через небольшие помехи. – «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…»

Фима уже не слышала, какая там дальше станция. Она бодро шагала к автобусной остановке, придерживая одной рукой свою широкополую рыжую, в цвет куртки, шерстяную шляпу.

Конец ознакомительного фрагментаОзнакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

Глава 4

– Ну-с, располагайтесь-с, – прогундела бодрая старушка, открывая перед Фимой покосившуюся деревянную дверь. – Кухня и туалет с ванной общие, дальше по коридору. У соседей спросите, какие полки в холодильнике свободны. Чувствуйте, что говорится, себя как дома-с, хе-хе.

Девушка зашла в пропахшую куревом и затхлостью комнатушку.

– Не бог весть что, конечно-с, – бубнила старушка, которая предусмотрительно заходить внутрь не стала. – Но места достаточно, пять метров полных тут. Соседи приличные-с и район неплохой, должна заметить.

Комендантша общежития на Светланской напряжённо уставилась в спину девушки. Она знала, что проживание оплачивает НИИ, и обычно жильцы смиряются с запущенностью здания и комнат, но всё равно каждый раз переживала, ведь если девушка откажется въезжать, она, Раиса Эммануиловна, останется без комиссионных. А магазин на диване сам себя не раскупит, знаете ли.

– Ну так что-с? Въезжаете-с? – осторожно спросила она, пытаясь придать голосу безразличие.

Девушка вдруг обернулась, и старушка аж отшатнулась: настолько не ожидала она того, что увидела. Фима улыбалась во весь рот, по-детски беззаботно и радостно. Будто не стояла сейчас посреди каморки в многоэтажном бараке.

– Ещё бы! – Воскликнула она. – Вы видели, какой тут потрясающий вид?!

Раиса Эммануиловна с опаской заглянула за спину девушки: вдалеке можно было заметить изогнутую линию бухты и сливающийся с небом залив.

– Как же мне повезло, милая Раиса Эммануиловна! – Фима вновь повернулась к комендантше спиной и подбежала к единственному в комнатке окну. Подоконник она осмотрительно трогать не стала.

– Ч-чего? – скривилась старушка. – Повезло?

– Ну конечно же! В городе столько общежитий, и мне могло попасться любое из них. Но мне посчастливилось получить комнату в доме на сопке – это раз. На высоком этаже – это два, – она зажимала изящные пальчики. – И, главное, с видом на море!

– Ну и чудненько-с, – пробормотала комендантша, решив не спорить с умалишённой. – Можешь прибраться и даже ремонт сделать. За свой счёт-с. Лучше делать можно, хуже – нет. Вопросы есть-с?

– Никак нет, – улыбнулась Фима и приняла связку ключей из рук пожилой леди.

Что ж, теперь это её новый дом.

– Бз-з-з, – поприветствовала её муха, которую пытался поймать крысёныш, бегавший между ножек старой железной кровати.

– Заведу-ка я парочку пауков, – пробормотала девушка и хмыкнула.

– Бз-з-з, – возмутилась муха.

– Без обид, крылатая, это личные счёты.

***

Вечер прошёл… странно. Пожалуй, именно этим словом Фима описала бы свои ощущения. Сумасшедший коктейль из предвкушения, волнения, страхов, брезгливости и восторга.

Для начала она опасливо потрогала панцирную кровать. Та натужно заскрипела, хоть конструкция и бодрилась как могла.

– Ну что ж, вот что матраса нет, так это даже лучше, – бормотала девушка себе под нос. – Не придётся избавляться от трупов.

Она злорадно захихикала, представляя лицо Раисы Эммануиловны, когда та увидела бы Фиму с продолговатым свёртком на спине, возможно, уже даже расчленённым.

Девушка продолжила осматривать своё новое пристанище. Обои держались из последних сил, где-то стыдливо демонстрируя нижний слой газет, где-то украшенные масляными пятнами или белыми проплешинами после того, как со стен снимали кусочки скотча. Пол при этом казался Фиме самым свежим. Возможно, фанерные листы покрасили прежние жильцы, или раньше тут лежал ковёр. Как бы то ни было, выглядел он достойно, несмотря на неприятный коричнево-зелёный цвет.

С потолка свисала одинокая лампочка, но крючок рядом обещал больше возможностей для интерьера. Фима протянула к ней руку, и лампочка, послушно моргнув, ярко загорелась.

– Главное, что рабочая, – улыбнулась Арифметика, отпуская несъедобную грушу. Та вздохнула и погасла, ожидая, когда снова понадобится.

Ведьма встала посреди пустой, за исключением голой кровати, комнаты и упёрла руки в бока:

– Очень даже неплохо, а? – обратилась она сама к себе. – Приберусь и по красоте всё будет. Вид ничем не наколдуешь, в отличие от ремонта, а, крылатая?

– Бз-з-з, – бодро ответила ей муха, хотя ту ремонт и сейчас вполне устраивал, поскольку ни один паук не желал жить в такой дыре.

– Начну-ка с кровати, – девушка сцепила руки в замок и вытянула их перед собой, чтобы размять пальцы. Их чувствительность сейчас будет решающей.

Тётушка Негомила дала разрешение на некоторые заклинания, но не то, чтобы на многие, и Фиме предстояло подключить фантазию, чтобы уложиться и в разрешённое количество волшебства, и применить его так, чтобы всё сработало как надо. К сожалению, заговоров типа «сделать всё по красоте» пока не придумали. Но Фима с нетерпением ждала, когда сможет вступить в свои силы в полной мере и займётся изобретением новых заклинаний. Она придумает что-то действительно интересное и впишет себя в колдовские хроники, как когда-то сделали её родители и тётушка. Мощнейший волшебный род благодаря Фиме не только сохранит свой статус и репутацию, но и расцветёт с новой силой.

Но это случится лишь через месяц с лишним, а сейчас – ремонт.

– Ну что ж, старушка, приступим, – улыбнулась девушка и присела на корточки рядом с кроватью.

Она нежно погладила ржавую раму, провела рукой по продавленному полотну из стальных колечек. Представила, сколько прекрасных людей спали на этой кровати, сколько хороших снов видели. Люди приходили и уходили – кто-то в будущее, полное любви, а кто-то окончательно падал духом. Но кровать принимала любых – добрых, злых, открытых и нелюдимых, богатых и бедных. Она позволяла совершаться на себе ужасным деяниям и деяниям прекрасным.

– Ох, малышка, – прошептала Фима, мысленно отделяя всё плохое, что видела панцирная конструкция, и оставляла только светлое. – Ты так хорошо поработала. Знаю, что ты устала и обещаю не утомлять тебя сверх меры. Но примешь и меня тоже? Больше негде мне спать.

Она почувствовала, как старый метал, изъеденный эрозией, тихонько завибрировал в ответ.

– Ты ж моя хорошая, – Арифметика обрадовалась, что кровать откликнулась так быстро.

Похоже, она очень изголодалась по любви. Теперь пришло время для заклинания:

– Верема воспать.

И что-то удивительное начало происходить в комнате площадью пять квадратных метров. Это было настоящим волшебством, которое искрилось и переливалось. Если бы ведьма окрасила чары (а она могла это сделать, но берегла слова, выданные ей на рабочую неделю), то в крохотном помещении развернулось бы настоящее северное сияние. Оно переливалось бы изумрудным и ярко-розовым, а между всполохами сверкали бы маленькие, но очень яркие звёзды. Арифметике, впрочем, не нужно было раскрашивать свои чары, чтобы видеть, насколько торжественно и в то же время чутко красивы они были. Она оглядела комнату и уютно поёжилась, чувствуя, как волшебство обнимает её, тёплое и ласковое. Наконец, продавленный каркас кровати охнул и ощутил магию на себе. Ржавые пятна отступали, сжимались до размера булавочной головки и в итоге исчезали. Сетка полотна медленно, нехотя натягивалась, колечки выпрямлялись и крепко цеплялись друг за друга. С ножек сошёл слой грязи, на его место вернулась заводская светло-серая краска.

– Дивья, – шепнула девушка, когда перед ней очутилась совершенно новая кровать, будто только что спущенная с фабричного конвейера. Она довольно потёрла руки, гордая результатом. – Вот и чудно, остальное завтра. А сейчас умываться и баиньки.

Девушка открыла саквояж и вытянула из него тонкий матрас, свёрнутый в рулон, пышную пуховую подушку да стопку белоснежного накрахмаленного постельного белья. Благодарно погладила чемоданчик по замкам и пообещала не откладывать разбор вещей. Отражённого места внутри было ещё предостаточно, но девушка видела, что саквояжу нужен отдых после перевозки такого количества поклажи.

Напоследок она выудила из багажа милую ночную рубашку с оборками, новёхонькие вязанные тапочки и сумочку с банными принадлежностями. Повертела в руках длинную деревянную щётку и решила её тоже прихватить с собой.

Она заправила кровать самостоятельно, по-прежнему экономя запас магии, и, довольная видом идеальной, учитывая исходники, постель, отправилась принимать водные процедуры.

– Приплыли ёжики на пляж… – протянула девушка, переступив порог общей ванной комнаты.

Первым желанием было развернуться, запихнуть кровать в саквояж целиком и улепётывать из этой общаги. Пейзажем налюбовалась, запомнила его хорошо – вот и чудненько. Но после она чуть пригляделась к окружению и поняла, что комната была чистой. Но очень, крайне старой. Однако, несмотря на то что сантехника была готова вот-вот развалиться, Фима видела следы тщательного ремонта. Видимо, жильцы, хоть и не готовы были тратиться на ремонт, старались всё же поддерживать своё жильё в чистоте.

– Ладушки-оладушки, – Фима присвистнула под нос. – Вода горячая была бы и ладно.

Пообещав себе все выходные не вылезать из их с тёткой бани – шикарной, большой, с волшебной печью – она повернула вентили и с облегчением увидела, как к ней навстречу побежала чистая вода, хоть весь процесс и сопровождался кошмарным гудением и стуком.

– Ну что ж, – вздохнула девушка и набрала полные ладони воды.

Капли игриво скатывались по её пальцам, влага обещала свежесть и расслабление. Но ничего из этого с Арифметикой не случилось. В момент, когда она плеснула воду в лицо, каждая клеточка её ощутила легчайшее покалывание током. Что было бы незаметно, произойди с небольшим участком кожи. Однако, частичек энергии в воде было так много, что девушка ощутила, будто всё её тело ошпарило кипятком.

Она вскрикнула и отпрянула от раковины. Сумочка с флакончиками, кремами, зубной щёткой полетела на пол.

– Эй, там всё в порядке? – раздался звонкий женский голос из-за двери, за ним последовал торопливый стук. – Нужна помощь?

– Н-нет, – пробормотала Фима, но девушка по ту сторону комнаты её не расслышала и, не дожидаясь более внятного ответа, щёлкнула замком и ворвалась внутрь.

– Ты как? Где болит? – она суетливо потрепала Фиму по щекам, заглянула в глаза.

– Всё хорошо уже, – выдохнула девушка. Она потёрла переносицу, приходя в себя. – Крана испугалась, капец он громкий.

– Ой, это да. Но привыкаешь, – девушка пожала плечами. – Вода чистая идёт и ладно. Ну что, помощь нужна?

– Нет, разве что… У тебя есть бутилированная вода?

– Вроде да, мишкин шиш должен был остаться. Сейчас гляну. Я Жанна, кстати, а ты?

– Арифметика, – девушка улыбнулась. – Но зови меня Фимой, так проще.

Жанна присвистнула:

– Вот это родители у тебя извернулись. Математики были что ли?

– Наука их очаровывала, да, – призналась Фима. – Им вроде как казалось, что она похожа на магию.

Жанна, пухленькая девушка с бойко-вьющимися русыми волосами, добродушно улыбнулась. Объяснение ей понравилось, а уж странными именами в их время никого не удивишь: кто во что горазд. Она поправила ремешок, который перехватывал под пышной грудью изумрудное струящиеся платье, и кивком позвала Фиму за собой.

Кухня оказалась такой же, как и ванная: на грани разрухи, но при ближайшем рассмотрении чистая и ухоженная, насколько это позволяли обстоятельства.

Жанна порылась на одной из многочисленных полок, тянущихся целой стены, и выудила пару бутылочек негазированной воды.

– Держи, милая, – она снова улыбнулась, показав крупные ровные зубы. Улыбка её выглядела до мультяшного милой. – Точно ничего не надо больше?

– Да, спасибо, я в норме, – Фима приняла бутылки и нерешительно кивнула. – Я пойду, ладно?

– Пф, конечно. Спокойной ночи! – Жанна вновь одарила девушку улыбкой и зашагала в сторону своей комнаты. Стук каблучков её чёрных ковбойских сапожек ещё какое-то время достигал слуха Арифметики.

– Спасибо! – бросила она уже после того, как захлопнулась дверь, понимая, что запоздала с вежливостью и её никто уже не услышит.

– Пожалуйста, милая! – донеслось до её слуха.

Фима никуда не торопилась. Она опустилась на табуретку с расшатанными ножками и напряжённо покосилась в сторону ванной комнаты.

Из крана текла диво-вода, да такая сильная, что ею самой можно было пользоваться, как оружием. А уж если вложить в неё намерение… И чем больше Фима об этом думала, тем больше хмурилась. Ведь она не только никогда не встречала такую концентрацию чар. Нет, не только в этом дело. Она никогда не встречала настолько злую воду.

Глава 5

Фима опёрлась на стойку администратора, зевая как кит: широко, мощно и громко. Девушка-администратор зевнула в ответ и смущённо улыбнулась. Арифметика была первой посетительницей фитнес-клуба «Русалки и тритоны», который находился ниже по Светланской улице. Перед сном девушка изучила карту района и выбрала из пяти клубов (божечки, какие все спортивные в этом городе!) ближайший, который открывается в шесть утра. А пять пятьдесят Фима уже стояла под прозрачными дверями и, прислонившись к стеклу и закрыв рассветное солнце руками, вглядывалась в глубь помещения в ожидании кого-то из работников.

– Хотите чая или воды? – вежливо уточнила администратор, параллельно внося паспортные данные клиентки в компьютерную базу.

– Я бы с радостью выпила воды, – улыбнулась Фима. – Бутилированной, если есть.

Администраторка, стройная, как кипарис, девушка с огромным каштановым пучком на макушке достала бутылочку из-под стойки и протянула её Фиме. Та сдёрнула крышку и начала жадно пить. Магазины ещё были закрыты, а запас воды, подаренный накануне Жанной, уже закончился.

– Камилла, – прочитала Фима имя на бейджике, опустошив бутылку на половину. – А у вас всегда так пусто по утрам?

– До семи утра примерно, – кивнула девушка. – А потом приходят те, кто тренируется перед работой. Второй наплыв, понятное дело, уже вечером, когда на фитнес идут после работы. ВСё, готово, – она нажала клавишу и, услышав звук принтера, удовлетворённо кивнула. – Держите. Вот ваш паспорт, а вот и клубная карта. Вам точно не нужна экскурсия по залу?

– Не, – Фима убрала документы и мельком взглянула на пропуск, ухмыльнулась обилию шестёрок в номере карты. – Покажите, где душ и всё.

– Так вам… – Камилла растеряно захлопала ресницами.

– В доме сломался водопровод, воды вообще нет, – сказала та полуправду и развела руками. – Вот я и прибежала в порядок себя привести. Не в фонтане же мыться.

Она не стала делиться тем, что поначалу всерьёз рассматривала этот вариант, но, увидев, что фонтаны уже заняты жителями улиц, передумала.

– Ох, какой кошмар! – всплеснула руками администорка. – Надеюсь, ремонт не займёт много времени. Давайте, я проведу вас.

С этими словами Камилла уже даже развернула корпус, но вдруг услышала звук колокольчиков над входной дверью.

– Ой, подождите минутку, пожалуйста, я впущу клиента.

Фима кивнула и вновь приложила бутылку к губам. Это было её ошибкой. Или то, что она повернулась к двери, не переставая пить. Ведь если бы она сначала попила или пить вообще не стала, то не пролила бы половину оставшейся жидкости прямо на толстовку, засмотревшись на вошедшего. Тому пришлось слегка наклониться, чтобы не задеть колокольчики головой. Камилла снисходительно улыбнулась, бросив на девушку быстрый взгляд.

– Доброе утро! Как ваши дела? – поприветствовала она клиента.

Самого. Красивого. Клиента, какого Арифметика могла себе представить. Она, конечно, всю жизнь прожила в их с тётушкой деревенском домике, но в город ездила регулярно и на красавцев и красавиц налюбоваться успела.

Девушка рефлекторно пощупала местечко чуть левее на груди, проверяя, держится ли там её маленькое и не готовое к таким потрясениям сердечко. Она могла поклясться, что в нём торчит огромная стрела амура.

– Лучше всех, – бесцветно, но вежливо ответил мужчина.

На секунду Фима чуть успокоилась – голос оказался человеческий. Не низкий бас, пробивающий до костей, как бывает в книгах про вампиров и оборотней, которые она читала в электричках. Нет, голос как голос: не слишком низкий, не слишком высокий, довольно приятный.

«Но если он поёт, то мне крышка», – успела подумать Фима до того, как сердце её разбилось на миллион маленьких сердечек, каждое из которых остановилось, не долетев до пола.

Причин тому было сразу две: во-первых, их глаза встретились. Песочные глаза Арифметики и болотисто-зелёный взгляд незнакомца. Ох, вот тут он сразу отыгрался за голос, ведь если где и тонуть, то в этих двух провалах цвета тины. Они казались ярче и притягательнее на контрасте со смуглой кожей незнакомца. Лицо его было чуть вытянуто, длинный нос и высокие скулы создавали впечатление, что перед ней стояла одна из старых керамических кукол, какие делали раньше. Много десятилетий назад.

Но мужчина был, конечно, настоящим. Сквозь цунами гормонов она успела даже проверить его живую ауру, чтобы убедиться, что он не чей-то голем.

Когда-то давно Фима училась рисовать и изучала для этого анатомию человека. Сейчас она рисовала редко, но хорошо помнила идеальные пропорции лица: длина ушей равна длине носа, а уголки губ должны быть прямо под зрачками. Так вот именно такие пропорции и были у этого мужчины.

Второй причиной безвозвратно уничтоженного сердца девушки было то, что сама-то она была даже близко не в лучшей своей форме: волосы закручены в кривой пучок (совсем не такой аккуратный, как у Камиллы), растянутые, но по-прежнему любимые треники с начёсом и толстовка с названием университета, из которого Фима выпустилась прошлой весной. И, конечно, ни грамма макияжа. Из ухода за собой она только зубы почистила. Потом вода закончилась, так что выбора у неё особо не было.

– На улице прохладно, – мягко вырвал он Фиму из размышлений. – Лучше не выходить в мокром.

Он указал на горловину её толстовки и сразу отвернулся, ожидая свой ключ-браслет.

– Ах, бесы! – дёрнулась она, только сейчас поняв, что до сих пор держала бутылку возле рта, но глотать забыла. Беззвучно выругалась и попыталась стереть пятна с одежды, из-за чего вода только лучше впиталась.

Мужчина неоднозначно хмыкнул и, молча приняв браслет и полотенце из рук Камиллы, направился в сторону мужских раздевалок. По пути он снял капюшон и отправил контрольный выстрел в Фиму, которая заворожённо смотрела на волны чёрных волос, которые были чуть длиннее на макушке и совсем короткими рядом с шеей. Прям перед дверью мужчина зачем-то обернулся и вновь посмотрел на Фиму. Девушка в панике проверила, не льёт ли на себя снова воду – нет, не льёт. Но это была не её заслуга – просто вода закончилась.

Мужчина снова улыбнулся одним лишь уголком губ и, чуть не врезавшись в дверь, всё же скрылся, наконец, в раздевалке. Фима заметила бы, что он тоже засмотрелся, если бы её мозг не боролся сейчас за выживание.

– Фимочка, дышите, – подсказала Камилла и попыталась приободрить девушку: – Это нормально, он на всех так влияет.

– Вы его тоже видели?! – ответила Фима громким шёпотом.

– Ещё как, – вздохнула администраторка. – Он ещё и всегда очень милый, представляете? А мог бы зазнаться с такой внешностью.

– Вообще не упрощает задачу, да? – Фима взяла со стойки флаер и принялась обмахиваться. Ей вдруг стало жарко. – Покажите мне душевые, пожалуйста, пока я не растаяла тут окончательно и не пришлось меня с пола оттирать.

– Конечно, пройдёмте, – девушка спрыгнула с высокого стула и поплыла к противоположной двери – в женскую раздевалку. – У него и имя говорящее: Красибор. Родители прямо заранее знали, не иначе.

– Как? Никогда не слышала такого имени.

– Ну, я ваше тоже повстречала впервые, – Камилла улыбнулась через плечо. – Я даже гуглила его имя после первого знакомства. Старое какое-то, древнее прямо. Означает «избранный из красивых».

– Очень ему подходит, – пробормотала Фима. Она ощущала неприятный привкус на языке: будто накануне прошлась по барам на набережной, причём не закусывая. В голове был туман. Она зажмуривала глаза, пытаясь как-то прояснить сознание.

Ещё чуть позже, стоя под горячими струями и с наслаждением чувствуя, как тепло подбирается к косточкам, Арифметика хмурилась, вспоминая встречу с мужчиной.

Её смущало не только то, что она выглядела абсолютной дурой. Это ладно, к такому, если подумать, ей и не привыкать. Куда больше удивляло то, что Красибор был… ну, не настолько красив, чтобы с первого взгляда потерять голову. Он вспоминала его профиль: острый нос с едва выделяющейся горбинкой, волевой подбородок. Да, он был хорош собой, бесспорно. Но до мужчин на обложках тёткиных эротических романов не дотягивал, так что же с ней происходит?

– Так, по проблеме за раз, – посоветовала сама себе Арифметика. – Сначала – делаю из себя человека. Затем – показываю себя профессионалом на работе, – она хорошенько намылилась и, воспользовавшись тем, что кроме неё в душевой никого больше не было, сделала себе бороду и «костюм Евы» из пышной пены с ароматом дыни.

Чуть подняв себе настроение, она продолжила размышлять вслух:

– Потом нужно что-то с водой в общаге решать. Так не годится. И вот только пото-о-о-ом, если очередь вообще дойдёт, разобраться, что это за магия вне школы волшебства.

Девушка тряхнула головой, окончательно сбрасывая очарованность болотистыми глазами и густыми тёмными бровями.

– С лёгким паром! – поприветствовала её Камилла спустя ещё двадцать минут. – Всё хорошо у вас?

– Всё пре-кра-сно, – улыбнулась Фима и передала девушке браслет от шкафчика.

– Так, секундочку, – та нажала пару клавиш и вернула взамен карточку с кучей шестёрок на ней. – А вот это – для вас! Обалдеть, – добавила она и совсем неженственно рассмеялась.

Фима уставилась на Камиллу, Камилла – на Фиму. Для полноты картины не хватало коровы, которой было бы пофиг на них обеих. Возможно, вместо коровы у них сегодня был Красибор.

Администраторка протягивала ей аккуратно сложенную чёрную толстовку. На первый взгляд, она была тёплой и большой. А на второй было похоже, что сегодня девушки эту толстовку уже видели.

– Это..? – начала было Фима, но закончить бы не смогла, потому что говорить без нижней челюсти не умели даже сильнейшие ведьмы.

– Да! – выпалила Камилла и развернула одежду для демонстрации, – Красибор вдруг спустился из зала и попросил тебе передать. Чтобы ты не простудилась!

Арифметика прижала руки к груди, чтобы скрыть, что уже высушила мокрые пятна магией. Скрепя сердце и считая, что это расточительство, но уж не ходить же в мокром по холоду, так ведь?

– Не стоило, – пробормотала она и растеряно оглянулась.

«Могла бы чары сэкономить», – подумала она и сразу ущипнула себя. Нашла о чём думать, когда тут такое!

Зал со свободными весами располагался этажом выше, на него вела широкая лестница, завершающаяся стеклянными ограждениями. И через них можно было увидеть парочку локаций, включая стойку с гантелями. Рядом с ними стоял мужчина и самозабвенно опускал и поднимал внушительного вида веса, работая над бицепсами или трицепсами или другими -сами. Это Фиму особо не интересовало. А вот что действительно волновало – так это то, что мужчина смотрел на неё. Не выдавал никаких эмоций и просто ждал, что будет дальше. Примет ли она его помощь? Поднимется ли поблагодарить?

– Бери-бери, ты что! – защебетала Камилла. – Если не возьмёшь, я силой её на тебя надену!

Арифметика нерешительно потянулась к толстовке. Одно касание согрело её так, будто она вернулась под горячие струи в душевой. Ещё один взгляд наверх, чтобы увидеть, что Красибор прекратил выполнять упражнение. Возможно, у него перерыв между подходами. А быть может, он так внимательно следить за Фимой, что забыл о своих бицепсах и трицепсах.

Девушка благодарно кивнула. Она отвернулась, чтобы ни мужчина, ни администраторка не заметили, что её собственная одежда была сухой, и натянула толстовку. Та оказалась огромной: руки полностью скрылись в рукавах, а нижний край доходил ей аккурат до конца ягодиц. И в то же время Арифметике было очень удобно, и неважно, что при желании она могла соорудить из толстовки палатку. Оттого, впрочем, она нравилась девушке ещё больше.

Закончив одеваться, она снова провернулась к Красибору, чтобы хоть жестами поблагодарить, но тот уже скрылся из виду. Возможно, она поднялась бы и сказала бы «спасибо» самолично, через рот, но время поджимало. Никакой красавец не стоит того, чтобы опоздать на работу в первый же день.

– Камилла, пожалуйста, поблагодари его от меня, – она сложила руки в умоляющем жесте. – Мне нужно бежать быстро-быстро, а то опоздаю.

– Конечно, детка, – Камилла улыбалась во весь рот. Похоже, она только что нашла свой новый любимый сериал в реальном времени. – Тебе так идёт!

– Всем нужно маленькое чёрное платье, а? – хихикнула Фима и, ещё раз помахав на прощание, выбежала из фитнес-клуба.

Она поднималась по холму в горку – ох уж эти сопки! И куталась в чёрный материал с тёплым подкладом. Всё ещё в смятении, она напомнила себе, что проблемы решать будет по мере их поступления. Главное, чтобы они не накладывались друг на друга.

Глава 6

Лифт тащился наверх и скрипел в знак поддержки. Девушку в кабине это не сильно успокаивало, но она всё же благодарно улыбнулась, поняв, что здание к ней расположено дружелюбно. Это уже хорошо.

На втором этаже лифт встряхнулся и открыл двери.

– Доброго денёчка, леди, – зашедший молодой человек снял твидовую шляпу-котелок, приветствуя Фиму.

– И вам, – растерянно ответила она. Это был первый сотрудник, после охранника, и он сразу же не вписался в ожидания девушки.

Не то чтобы у Фимы было много ожиданий или какие-либо требования. Да и к тому же она уже бывала на семинарах, научных проектах и экскурсиях в других НИИ, так что примерно знала, насколько разные люди работают в таких местах. Просто она столько раз представляла, как сама станет научной сотрудницей, свой первый рабочий день и сотый, когда коллеги уже будут ей как семья. Вот так, фантазия за фантазией, Арифметика сама сплела тугое полотно ожиданий, которые казались наиприятнейшими из всех. Разрыв шаблона вызвал у неё лёгкое разочарование, хоть она и сразу подобралась, придя в себя.

Это был коренастый юноша, любивший джаз, лапшу быстрого приготовления и твид. В пользу последнего говорило то, что, кроме шляпы, на нём были твидовые жилетка и брюки. Через руку перекинут пиджак, конечно же, тоже твидовый. Тёмно-серый костюм, впрочем, весьма ему шёл. Образ завершали галстук насыщенного горчичного цвета и натёртые до блеска ботинки – явно он воспользовался машинкой для очистки обуви на первом этаже.

– Впервые у нас? – жизнерадостно поинтересовался мужчина, вернув шляпу на голову. Та безропотно прикрыла чуть начавшие редеть ядрёно-рыжие волосы.

Фима кивнула и надела самую дружелюбную из своих улыбок:

– Всё так. Давайте знакомиться, я Фима Воротынская, новая стажёрка.

– А я Роман, – он протянул руку. – Будем знакомы, мадемуазель!

– Так я леди или мадемуазель? – ухмыльнулась девушка, приняв рукопожатие.

Лифт как раз остановился на третьем этаже и, никуда не торопясь, открыл двери.

– Вы свет очей моих и рахат-лукум моего сердца, – мужчина изобразил восточный акцент и заговорщицки глянул на Фиму исподлобья. – Хочу обратить ваше внимание: я не всех сотрудниц так встречаю.

– Вчера я была твоим рахат-лукумом! – присоединившаяся к ним женщина цокнула языком и покрепче перехватила стопку картонных папок, которые зажала под мышкой. – Вы на его сладкие речи не ведитесь, – настоятельно посоветовала она Фиме. – Этот кобель уже всех попытался отрахатлукумить. К счастью, в меду у него только руки, а, Ромчик?

– Вы грубая, Светлана Степановна, – осуждающе протянул Роман. – Это как минимум было непрофессионально сейчас.

– Непрофессионально, Ромчик, было кнопку лифта не нажать и тусоваться на третьем до упаду, сладкий ты мой.

Женщина закатила глаза и с видом, мол, «Всё сама, всё сама» надавила на красный прямоугольник с цифрой «4». Это верхний этаж здания.

Светлана Степановна была рослой женщиной в годах и весах. Копна огненно-красных волос неестественного, но красивого оттенка ниспадала до самой талии, образуя то ли облако шикарной гривы, то ли пожар посреди тесной кабины. Женщина была выше и Фимы, и Романа, и, наверное, она и утреннего красавца переплюнула бы в высоту, простите духи.

«Ц!» – отругала себя Фима за то, что мыслями опять вернулась к Красибору.

Бонусом она была на каблуках: широких, квадратных, десятисантиметровых, ещё и с короткими шипами в качестве украшения. В контраст к обуви, которая по самой грани проходило рядом с понятием «холодное оружие», Светлана выбрала сегодня жёлто-зелёное мини-платье. Цветочный узор едва закрывал её женские прелести, простора для фантазии особо не оставляя.

Лифт, которого суета мирская не достигала, максимально не спеша пробрался ещё на несколько метров выше. Раньше всех, в силу роста, четвёртого этажа достигла Светлана Степановна. Она не стала ни с кем расшаркиваться и, чуть наклонившись на выходе, отправилась по своим делам, сотрясая стены НИИ ударами каблуков.

– Я никогда не называл её рахат-лукумом, – зачем-то сказал Роман. Он говорил уже без акцента, с совершенно серьёзным лицом. – С ней, Фима, лучше быть осторожнее.

– Почему? – осторожно уточнила девушка. – Ну что резковата она, это я поняла. Или ещё что-то есть?

– Трудно сказать, – Роман почесал шею под твидовым воротом жилетки. – А давайте на обеде встретимся? Я вам расскажу про наш дружный научный коллектив. Хотите спойлер?

– Конечно, – очень серьёзно кивнула Фима. – Я люблю спойлепы!

– А «Чужого» смотрели?

– Давно, – девушка насторожилась.

– Вот мы сейчас с вами были как бы офицеры Рипли, а Светлана, прости, Господи, Степановна – чужим, который нас понюхал и чудом не сожрал.

Фима на секунду задумалась, вспоминая сцену.

– Фу-у-у, ну нет, – взвизгнула она, – не может всё быть так плохо!

– Ещё как может! – он сделал страшные глаза, но через секунду уже улыбался. – Фима, а вы же первый день тут, верно? Давайте я подскажу, куда идти.

– О, спасибо! Мне нужно зайти к эйчарам, подписать документы. И потом, я думаю, сразу к профессору Подгорскому, это мой научный руководитель.

– Подгорский? Ух, ну что сказать, что сказать… Опыта у тебя будет много, – он ободряюще потряс кулаком. – Эйчары в конце коридора, а к профессору дорога мудрёная, лучше попроси кого-то из них провести.

– Поняла, спасибо, Роман Рахатлукумович, – Фима коварно улыбнулась.

– Вах-вах! – подхватил шутку мужчина. – Океюшки! Значит, встречаемся здесь же в два ноль ноль, и я введу вас в курс дела, милая Фима. А сейчас наука зовёт.

– Р-р-ромчи-и-ик! – послышался зычный голос из глубины помещения.

– Наука и Светлана, упокой, Господи, её деликатность, Степановна.

Роман ещё раз поднял шляпу, шутливо поклонился перед девушкой, и приспустил вдоль коридора. Арифметика же осталась стоять, занятая тем, чтобы моргнуть столько раз, сколько понадобится, чтобы снова забыть ту самую сцену из «Чужого». *

– Вам помочь? – выдернул её из транса женский голос.

Это была милая девушка в лабораторном халате.

– Ой, да, то есть, нет, то есть, – Фима глубоко вдохнула. – Всё хорошо. Я ищу кабинет эйчар.

– Он в самом конце коридора, – девушка махнула в нужном направлении. – Там висит огромная табличка: «Оставь надежду, всяк сюда входящий», не пропустите.

– Очень жизнеутверждающе, – улыбнулась Фима.

– Это послание для них, не для вас, – девушка вернула ей улыбку. Ну, хорошего дня. Ещё увидимся!

– Взаимно!

Фима сдержанно помахала девушке и покрепче перехватила длинный ремешок сумки. Похоже, всё ещё наладится. Уже начало налаживаться.

– А как вас зовут? – крикнула она в след девушки, спохватившись.

– Можно на «ты», – бросила та через плечо, спрятав руки в карманы халата. – Я Ольга.

– Приятно познакомиться! А я…

– Арифметика Воротынская, я знаю, – Ольга подвигала бровями вверх-вниз, придав лицу загадочности. – Говорю же: ещё увидимся!

На этих словах девушка захихикала и, тряхнув светлыми, почти белыми волосами, пошла дальше. Она шагала расслабленно, чуть размахивая руками в карманах, её невысокие каблучки тихим цоканьем сопровождали каждый шаг.

– Интересно ёлки пляшут, – пробормотала себе под нос Фима и решила наконец двинуться к своей человеко-ресурсной цели, не дожидаясь, когда ещё кто-то интересный и необычный найдёт её и начнёт удивлять.

Табличку заметить и правда было легко. Это была огромная дура, пара метров в длину и сантиметров шестьдесят в ширину. Буквы были выжжены на деревянной поверхности и раскрашены сверху: всполохи пламени обрамляли табличку и тянулись к буквам.

– Это им, а не мне, – тихонько повторила она слова Ольги.

Дверь при этом была открыта, и изнутри слышались короткие разговоры. В основном, сотрудники обсуждали какие-то простые и приятные вещи: кто-то собирался на концерт и искал себе компанию, кто-то нашёл на выходных отличное вино по хорошей цене, а кто-то ругался на плохо составленное резюме соискателя (это уже была простая тема, без приятностей). Ничего страшного пока что.

Наконец, набравшись смелости и безуспешно попробовав надышаться перед смертью, Фима переступила порог:

– Добрый день! Я новая стажёрка, Фима Воротынская.

– О, это сюда, – позвала её чернявая девушка ростом, что говорится, метр с кепкой.

Лицо её было живое и светлое, а движения – быстрыми и уверенными. Фима присела рядом с её письменным столом.

– Так, меня зовут Светик, а тебе надо заполнить вот это, это и это, – перед Фимой решительно росла стопка документов. – Потом ещё вот тут подпиши и тут, а вот это, – она бухнула поверх остальных бумаг толстую, страниц в сто, папку с потёртой обложкой, – прочитай и после этого подпиши вот тут. Когда закончишь, отнеси научному руководителю всё, где есть красные закладки. Он тоже должен будет подписать.

Фима взглянула на документы и оценила количество красных стикеров: они были примерно везде.

– Ой, чуть не забыла про положения о конфиденциальности и соглашение на неразглашение информации, – всплеснула руками Светик и бахнула перед Арифметикой ещё две объёмных папки на кольцах.

На этом зрительный контакт девушек прервался: между ними выросла неприступная целлюлозная стена.

– У меня же весь день на это уйдёт, – пискнула Фима, выглянув из-за стопки бумаг.

– Тем лучше, – улыбнулась Светик, тоже перевесившись через край стола. – День же оплачиваемый.

– Но, как же… – растеряно забормотала девушка. – Научная работа, эксперименты…

– Вот тебе первая научная работа, – закатила глаза сотрудница эйчар. – Насколько снизится скорость чтения и подписывания с учётом падения мотивации прямо пропорционально отсиживанию пятой точки в кабинете без кондиционера.

– Так не жарко же, – подняла брови Фима.

– И это благоприятный фактор, – Светик улыбнулась и поучительно помахала пальцем. – И вообще, раньше начнёшь, раньше закончишь.

Арифметика сглотнула, и мысленно уговорила себя не расстраиваться раньше времени. Читает она быстро, ну сколько это может занять? Управится за пару часов, а потом начнётся, наконец, её настоящий научный путь. Она оглядела стол Светика в поисках ручки.

– Эй нет, – девушка прикрыла ладонью стаканчик с канцелярскими принадлежностями. – Лучше сразу за свой стол иди, а то мы с тобой будем нервировать друг друга.

– А где мой стол?

– В кабинете твоего научрука, алло, – отмахнулась Светик, но через секунду снова выглянула из-за стопки. – И ты, конечно же, понятия не имеешь, где он, – она покачала головой и потёрла переносицу. – А я тебя завалила бумажками и нахамила сверху. Извини.

– Всё хорошо, – Фима тоже вынырнула из-за баррикад.

– Так, кто у тебя, – Светик исчезла на одно мгновение, чтобы в другое громко хрюкнуть, спрятавшись за монитором. – Игнат Афанасич. Не фортануло так не фортануло.

– Это ещё почему? Я к нему и хотела! – Фима вскочила с места, готовая защищать своего научного кумира.

– Тогда фортануло, – пожала плечами Светик. – Короче, сейчас из нашего кабинета налево, до кулера. Оттуда иди через мост в другой корпус, там в конце коридора увидишь лестницу. Лифт тоже увидишь, но он тебе не подойдёт, тебе надо выше на два пролёта. А дальше уже иди по запаху, у Подгорского вечно что-то подгорает.

– Кулер, мост, лестница, – повторяла Фима себе под нос. – Погодите, а что за мост?

– Да там увидишь, – Светик уже погрузилась в другие кипы крайне важных документов.

Фима вздохнула, постаравшись сделать это потише, чтобы не выглядеть слишком жалкой. Подхватила документы и какое-то время приноравливалась: стопка оказалась выше уровня её глаз и полностью закрывала обзор. Девушка могла осторожно выглядывать справа и слева, но только стоя на месте. С первым же шагом она ощутила, насколько нестабильная конструкция находилась у неё в руках.

– Кулер, мост, лестница, не лифт, 2 пролёта, дальше по запаху, – бубнила она, медленно продвигаясь по коридору. Зловещая табличка осталась позади, а ощущение того, насколько она подходила к тому месту, не проходило.

Сделав шагов десять, Фима осторожно выглянула: коридор тянется дальше, кулер ещё маленький-маленький далеко впереди. Отлично, значит, продолжаем движение. Спустя ещё десять шагов, она повторила свой манёвр и вновь удовлетворённо отметила, что идёт в нужную сторону и ни в кого не врезалась. Кулер вырос, навскидку Фима решила, что до него шагов двадцать, которые можно преодолеть без остановок.

«Ну вот, всё налаживается», – успокоила Фима себя мысленно.

И тут же налетела на что-то большое и жёсткое.

– Бесы, – с чувством сказала она, выделив букву «Б», – глазомер вышел из чата.

– Эй, кто это там? – послышался насмешливый мужской голос. Кто-то постучал по верхушке стопки. – Давай помогу.

Но Фиме помощь была не нужна. Не-е-ет, ей надо было провалиться сквозь бетон и перекрытия, чтобы «что-то большое и крепкое» не узнало, кто в него врезался. Она посмотрела вниз и увидела носы крупных ботинок из крокодиловой кожи. Уловила движение ног и развернулась как раз вовремя, чтобы мужчина не смог заглянуть за стопку бумаг. Теперь это её защитная крепость, её непреступный форт.

«Какого беса он тут делает? – судорожно соображала она. – Хотя… а вдруг не он?»

Додумав эту шальную мысль, она быстро, как ниндзя, выглянула из-за своего щита и тут же спряталась обратно.

«Бесы, бесы, бесы! – вертелось у неё в голове. – Ничего не налаживается! Галя, отмена! Я не готова!»

– Эй, ящерка, – голос раздался совсем близко. – Рад, что ты не простудилась.

Фима завертела головой в поисках источника звука и подпрыгнула на месте, обнаружив, что Красибор заглянул через стопку сверху и сейчас был похож на великана, готового разломать городские стены и проникнуть внутрь. Документы разлетелись бы, но Красибор, будто предвидев реакцию девушки, придержал Эйчаровскую падающую башню и спас Фиму от необходимости собирать все тридцать три тома с пола.

– Тише, тише, – он дождался, чтобы девушка восстановила равновесие, и, выставив руки перед собой, сделал шаг назад. – Не хотел тебя пугать.

– Ты и не напугал, – буркнула она, не готовая признавать очевидное. – И спасибо за кофту. Я собиралась занести её завтра в спортзал.

– Ну, можешь занести в НИИ, – он безразлично пожал плечом, – или себе оставь.

Желудок Фимы совершил тройное сально назад и идеально приземлился в левую пятку от перспективы оставить толстовку себе. Она сразу представила, как будет ночами обниматься с предметом одежды и вдыхать его аромат. Наваждение прошло так же быстро, как появилось.

«Вот уж нет, я гвоздику люблю только в огуречном рассоле, – напомнила она себе, искренне удивившись таким видениям. – Гормоны проверить что ли?».

– Принесу завтра, – буркнула она и попыталась обойти мужчину.

– Так давай помогу-то, – и это не было вопросом.

– Х-хорошо, – пролепетала Фима, вновь ругая себя мысленно. Теперь уже за то, что, возможно, не сможет больше есть огурчики без ассоциаций с Красибором. А она, чёрт побери, обожала солёные огурчики!

– Ещё семь шагов вперёд, – скомандовал мужчина.

– Стой, что? Я думала, ты донести поможешь, – Фима состроила недовольную гримасу стопке перед своим носом.

– Быть штурманом веселее, – хмыкнул Красибор.

И Фима ощутила две вещи: сначала то, какой он неприятный на самом деле тип, а потом и то, как его чары слабнут и больше он её, Фиму, не очарует. Потому что она-то теперь знает, какой он высокомерный негодяй.

Девушка продолжила бы самозабвенно шипеть на документы, переполненная праведным гневом, если бы бумаги вдруг не взлетели перед её носом. Красибор ухватил стопку одной рукой, как делают искусные официанты, а другой, особо не напрягаясь, наклонился к кулеру и набрал стаканчик воды.

– Я пошутил, пугливая ящерка, – он хмыкнул и…

Что-что он сделал? Фима не сразу уложила это в голове, но уже задней мыслью поняла, что он захихикал. Будто мальчишка, чья шалость удалась.

Впрочем, через пару секунд Красибор уже шёл чуть впереди неё с непроницаемым спокойствием и некоторой усталостью или скукой что ли. Фима не смогла пока разобрать. Сложно читать чужие эмоции, когда нужно ловить глупое сердце, с которым на такие дурости они не договаривались.

«Да тут же чары какие-то, – подумала вдруг девушка, вспомнив, что и утром в голове у неё был такой туман, что никакой ёжик никакого медвежонка бы не нашёл. И сейчас мысли уже затягивало дымкой. – Две колдовские загвоздки меньше чем за сутки, что за бесятина?!»

– Ты на стажировке или постоянная сотрудница? – Красибор перервал её размышления, а девушка не знала, что выбрать: быть недовольной тем, что он сбил её с мысли, или таять от того, что ему хочется узнать о ней больше.

«Стоп, больше, чем что? Чем ничто? Это простая вежливость», – осадила она саму себя.

– Стажировка, – коротко ответила девушка. Чем меньше слов, тем меньше шансов попасть впросак.

– А к кому в команду?

– К профессору Подгорскому.

– Вот оно что, – протянул Красибор и хмыкнул.

– А ты?

– Я постоянный сотрудник. Нам туда, – он ускорился на лестнице, будто не желая продолжать разговор.

Что ж, Светик не соврала: в пристройке пятого этажа отчётливо пахло гарью. Красибора ничего не смутило, и он спокойно пересёк коридор, проходящий между кабинетами с прозрачными стенами. Фима заворожённо следовала за ним, стараясь не разглядывать новых коллег очень уж откровенно, но и не упустить ни одной детали. Найти баланс между этими двумя целями было нелегко.

–Игнат Афанасьевич, новая стажёрка пришла, – громко оповестил весь этаж Красибор.

Фиме в этот момент хотелось уменьшиться в размерах от неловкости, но, к счастью, почти никто не обратил на громогласное объявление внимания.

– Чудненько, – раздалось откуда-то из глубины самого большого помещения.

Говорившего, впрочем, за нагромождением оборудования, шкафов и механизмов видно не было.

– Рада снова вас встретить и приступить к работе, – взволновано откликнулась девушка.

–Ага, ага, – профессора по-прежнему не было видно, но Фима буквально почувствовала, как он отмахивается, дескать, «не мешайте», – занимайте любой стол, добро пожаловать в коллектив, – в этот момент раздался хлопок и воздух мгновенно насытился горелым ароматом.

Пока Арифметика рассеянно хлопала ресницами, она не заметила, что стояла в коридоре уже совершенно одна.

«Только этого не хватало!», – рассерженно подумала она и рванула по коридору, вглядываясь в пространства за стёклами.

– Да куда его бесы унесли?! – зло бросила она, когда Красибор вдруг выглянул из-за одного из совершенно непрозрачных хозяйственных шкафов.

– Идёшь, ящерка? – обронил он и снова скрылся.

Она завернула за угол с твёрдым намерением высказать зеленоглазому негодяю всё, что думает о нём, но быстро передумала. Потому что расскажи она, что тает от его взгляда или моментов, когда он называет её ящеркой, это звучало бы не особо угрожающие, не так ли?

Ой, стоп.

Красибор галантно отодвинул стул от уже заваленного документами рабочего места. Стол явно был ничейный, необжитой. Но, видимо, именно Фиме предоставили шанс навести на нём красоту.

– Почему ты называешь меня ящеркой? – одновременно смущённо и рассерженно выпалила девушка, не спеша садиться. – Это непрофессионально!

– Ну, во-первых, у тебя глаза расставлены так далеко друг от друга, – начал он и засмеялся, увидев ярость в не так уж далеко расставленных глазах. – А во-вторых, ты посмотри сама на себя.

Он оставил в покое стул, который сто раз уже покраснел от смущения из-за прикосновений мужчины. И подошёл ближе к Арифметике, указывая в глубь кабинета. Там висело большое настенное зеркало, и девушка впервые за день увидела себя в полный рост.

Тёмно-изумрудный свитер крупной вязки почти доходил до колен. Это был отцовский свитер, который Фима когда-то перешила и стала носить как платье. Особенно в дни, когда ей нужна была дополнительная поддержка. Свитер перехватывал широким, в две ладони толщиной кожаным пояс. Через него же проходил длиннющий Павлово-пасадсикий платок: традиционный узор переплетал между собой цветочные орнаменты в красных и зелёных оттенках. Извилистые линии сменялись пышными пионами в полном цвету. Девушка накинула его на плечо, распределив вдоль тела, а ниже пояса он свободно развевался. Плотные тёмно-коричневые колготки надёжно защищали девушку от весенней прохлады. Завершали образ тёмно-зелёные ботинки на небольшом каблуке: потёртые, но элегантные. На плечах всё ещё была накинута её любимая оранжевая куртка с чужого плеча.

Фима хмыкнула, довольная своим внешним видом. Может, она выглядела не настолько офисно и строго, как хотелось бы, но опрятно. И на душе потеплело от взгляда на значимые для неё предметы одежды.

– И? – раздражённо бросила она, стараясь скрыть, что любовалась собой.

Красибор молча указал на что-то пониже её подбородка. Он был осторожен и девушку при этом не коснулся. Фима проследила за его взглядом и ахнула.

Вдоль воротника и по правому плечу россыпью поблёскивали драгоценные ящерки. Они были маленькими, не больше трёх сантиметров в длину. Ящерки побольше бегали под подбородком девушки, а те, что поменьше, убегали на руку.

– О, – выдохнула Фима. – Вот оно что.

– Извини, – мужчина сжал губы в тонкую линию. – Ты права, это непрофессионально. Как мне лучше тебя называть?

– Фимой, это моё имя- с некоторым сомнением ответила девушка.

Она, конечно, в имени своём была уверена. Но отчего-то её поразило, что новый коллега подметил такую, вроде бы, незначительную деталь её образа.

– Договорились, Фима. Прости ещё раз.

– Всё хорошо, – поспешила она его успокоить и резко обернулась.

«Ой ду-у-ура», – отругала она себя мысленно, увидев вместо пристыженного и переживающего мужчины коварную ухмылку. Он уже понял, какой эффект на неё произвёл своим прозвищем, и, возможно, не побоится этим воспользоваться в будущем.

– Я работать, – сказал он бесстрастно, уже направившись в сторону от неё. – Если понадобится что-то, не стесняйся обращаться.

«Ещё чего! Ни за что на свете!» – подумала Фима про себя.

– Обязательно, спасибо! – сказала она вслух и даже выдавила из себя улыбку.

К столу она проследовала, непроизвольно поглаживая брошки-ящерки.

Стул уже никто для неё не придерживал, и слава богу. Достаточно переживаний для одного утра. Фима удовлетворённо выдохнула, почувствовав себя в безопасности, и достала из рюкзака пенал. Это был тканевый свёрток с десятком узких кармашков. Материал, когда-то белый, слегка пожелтел от времени. В кармашках аккуратно были разложены письменные принадлежности: ручки, карандаши, пара кисточек и даже уголёк, тщательно завёрнутый в тонкий хлопковый платок. Выбрав подходящую ручку, Арифметика завернула пенал обратно, и нежно погладила вышивку на его лицевой части: это были выполненный в технике «гладью» букетик из незабудок, анютиных глазок и ландышей. Сочная листва обрамляла цветы, и краски до сих пор сохраняли свою яркость.

– Ну что ж, сделаем это, – подбодрила она сама себя, размяла пальцы и взяла первую группу документов.

Спустя полтора часа девушка была готова молить о пощаде. И уже даже раздумывала над тем, чтобы решить задачу магией. Всего одно заклинание – и она завершит задание уже минут через десять. Но, миновав минуту слабости, она решила всё же, что это будет расточительством её волшебного запаса. Учитывая то, что вопросов и проблем магического характера только прибавляется, ей следует быть разумной и экономной.

–Привет новеньким!

Фима вскинула голову в поисках приветствовавшей её девушку. Это была Ольга: всё такая же изящная, но при этом с яркими изгибами. С всё теми же шелковистыми волосами – утомившаяся монотонной работой Фима хотела сказать, что звонили из рекламы шампуня и просили вернуть их главного актёра, а то без парика ничего не получается. Но, конечно, она сдержалась. И признала глубоко внутри, что просто позавидовала потрясающей красоты волосам.

Ольга процокала через кабинет и, поравнявшись с Фимой, подмигнула ей:

– Я же говорила, что мы встретимся, – и улыбнулась, обнажив идеально ровные белые зубки.

«Как она вообще попала в науку? – раздражённо подумала Фима. – С ногами этими от ушей, сиськами и голубыми глазищами».

– И то правда, – Фима вымученно улыбнулась и положила перед собой очередной талмуд.

– Ой, Фимочка, не читай ты это, – Ольга подбежала к ней и перебрала наманикюренными пальчиками стопки соглашений и постановлений. – Подпиши и успокойся.

– Я не подпишу, не прочитав, – твёрдо ответила девушка. У неё на то были причины не только юридического, но и магического характера. Так что нет, она прочитает каждый из документов спокойно и вдумчиво.

– Какая ты умница, – вновь улыбнулась Ольга.

Фима подняла на неё хмурый взгляд и вдруг растаяла: такой искренней и милой показалась ей Ольга в этот раз. Ну и что, что она красавица? Так тем лучше, приятно окружать себя красивыми людьми. Подумаешь, кожа идеальная и ни единой морщины? (Фима, сама того не заметив, попыталась прикрыть пальчиком прыщ на подбородке). И не такая уж она идеальная – вон, халат грязный и воняет чем-то.

Да и не внешность главная. Фима почувствовала очень явственно намерения девушки: и они были такими же безупречными, как её дневной макияж.

– Какая красота! – воскликнула Ольга, указывая на пенал Фимы. – Ты сама сделала?

– Да, – призналась девушка. – Когда маленькой была, мама помогала.

– Удивительная красота! А можно подержать?

– Да, конечно, – Фима, окончательно расслабив плечи, протянула коллеге свёрнутый в рулон пенал.

– Фима, а ты делаешь такое на заказ? – спросила Ольга между похвалами и охами-ахами.

– Не думала об этом, честно ответила девушка.

– Крас, ты это видел? – защебетала блондинка куда-то за спину.

Глаза Фимы расширились, и она вскочила с места, пытаясь отобрать пенал. Ещё не хватало, чтобы Красибор опять пришёл сюда и выключил Фимин мозг! Что скажешь, она была с собой честна.

– А что там? – отозвался мужчина, не вставая с места.

И не поднимая взгляда от своего ноутбука, если уж на то пошло. Фима так и замерла враскорячку, тянущаяся за своей вещицей и, к её же ужасу и стыду, возмущённая тем, что Красибор даже не посмотрел в её сторону.

Похоже, он может отключать её здравый смысл даже на расстоянии, по блютузу.

– Крас, ну ты только взгляни! – пропела Ольга и раньше, чем Фима вырвалась из оцепенения, поплыла к нему, изящно виляя бёдрами.

– Ольчик, я занят тут, – ответил Красибор, чуть хмурясь.

«Вот чёрт! – распылалась Фима. – Прямо к нему пошла! Стоп. Крас? Ольчик?»

Её сердце снова было проткнуто, но не стрелой Амура в этот раз, а копьём беспощадных бесов. «Ну конечно же, – подумала она про себя и горько хмыкнула вслух, – они вместе. Идеальная пара идеальных людей».

Фима рухнула обратно на стул, надеясь, что Ольга сама вернёт вещицу и глаза ей выцарапывать не придётся. Потому что ради этого пенала Фима могла бы и такое устроить.

– Оль, ну чего? – от раздражения Красибора настроение Фимы стремительно портилось. – Ты сама делала? – спросил он через пару секунд, голос звучал уже совсем близко.

Фима подняла взгляд: он подошёл к её столу, бережно держа пенал и поглаживая вышивку кончиками пальцев.

– Да, – девушка снова перешла на тактику «меньше слов – меньше неприятностей».

– Сделаешь похожее для меня? – спросил он очень тихо. Будто не хотел, чтобы кто-то ещё их услышал, и добавил, – Я заплачу.

– Возможно.

– Потрясающая работа, – он протянул ей изделие и, хотя Фима уже схватилась за пенал, не спешил отпускать. – Видно, что ты вложила в вышивку много сил. Поистине волшебная вещь.

Он подмигнул и резко развернулся.

– Оль, с экспериментом поздравляю, – сказал он уже громче. – Результаты после обеда посмотрю, окей?

– Спасибо, милый! Кстати, об обеде, – защебетала Ольга, – сходим в ту китайскую кафешку, с золотыми львами на входе? Страсть как хочу жареных бананов!

«Ой фу, от их разговоров диабет развиться может, слишком милые», – Фима закатила глаза.

– Не сегодня, Ольчик.

Фиме было странно слышать, чтобы этот самый-красивый-на-свете-и-бесящий-её-при-этом мужчина использовал такие сокращения. Он, конечно, не был каким-нибудь драконом-аристократом из книжек, и Фима неустанно себе об этом напоминала.

«Да человек он, человек, – повторяла она, – обычный такой дальневосточный мужик». Девушка выглянула поверх бумаг, Красибор как раз сел за свой стол, и она могла без стеснения разглядывать его профиль. «Самый красивый дальневосточный мужик. Готова поспорить, драконы-аристократы тоже влюбились бы».

Она тяжело вздохнула, в очередной раз признавая, что главное – себе не врать.

– Ну-у-у, – Ольгу не было видно за высоким стеллажом, но Фима могла представить, как девушка вытянула губки в трубочку и делала умоляющий взгляд, перед которым не устояла бы даже сама Фима.

– Я уже с Ромчиком договорился, – извиняющимся тоном ответил Красибор.

«Ой фу, то Ольчик, то Ромчик, – поморщилась Фима. – Вот и прекрасно, буду концентрироваться на том, что в нём раздражает».

– Он хочет меня с кем-то познакомить, – продолжил мужчина.

– Опять тебя сватает? – возмутилась Ольга.

«Можно подумать, он похож на кого-то, кому нужна помощь с личной жизнью», – подумала Фима.

– Можно подумать, тебе нужна помощь с личной жизнью, – сказала вслух Ольга. – Своей бы занялся уже.

«Так его, сестра!»

– Ну, видимо, он меня знает лучше, чем ты, – Красибор вновь открыл ноутбук. – Познакомился с ней утром и сказал, что если это не моя судьба, то он продаст свои костюмы.

– Смелое заявление, – буркнула блондинка.

– Это да, – Красибор улыбнулся, и пальцы его заплясали над клавиатурой.

Спустя ещё пару часов Фима облегчённо отложила положения о безопасности. Она оглядела результаты своих трудов: куча документов, которые покрыли бы весь экватор, разложи их девушка по одному листику, перекочевала с правой стороны стола в левую. Плюс осталась внушительная стопочка по центру: это те бумаги, которые ждали автографа Игната Афанасьевича, её научного руководителя. Ну что ж, последний рывок.

Фима встала из-за стола, и только сейчас заметила, что кабинет опустел: ушли решительно все, кого не зовут Арифметикой Буеславовной Воротынской. Она взглянула на часы и выругалась:

–Бесы! Опоздала!

Девушка сорвалась с места и побежала обратной дорогой: лестница, кулер, комната страха, и в конце коридора – лифт, где её уже десять минут ждал новый знакомый. Если ещё ждал, конечно. Ведь они не обменялись никакими контактами, так откуда Роману, в общем-то, знать, что она всё же придёт?

–Ладно, – отмахнулась девушка, перепрыгивая через ступеньки, – поесть-то надо в любом случае.

Роман её ждал. Хоть и изрядно нервничал: он смотрел то на часы, то в коридоры, потом снова на часы.

– Пошли есть уже, – устало твердил его спутник.

– Да говорю тебе, она придёт, – стоял на своём рыжий. – У меня было предчувствие, понимаешь? Пред-чув-ствие! – он проговорил слово, сотрясая сложенными в «лодочку» пальцами перед собой.

– Мы так голодными останемся. А это что?

Мужчина заметил торчащую из кармашка жилетки нитку. Это было очень непохоже на Романа: тот следил за своими костюмами, как сотрудники Эрмитажа следят за произведениями искусства. Недолго думая, он потянул за неё.

– Не останемся, говорю тебе… А, вот она! Ну слава Богу, мамма мия! Мы тебя заждались!

– Извини, пожалуйста, я потеряла счёт времени.

Фима подбежала к ним и, уперев руки в колени, старалась отдышаться. Именно в этой позе она увидела знакомые крокодиловые ботинки.

– Не-е-ет, – прошептала она, медленно выпрямляясь. – Не-е-ет! – завопила уже в голос, заметив, что Красибор (который, к слову, уставился на неё с неподдельным удивлением) держит в руке маленький холщовой мешочек на длинной нитке. Тот раскачивался, как маятник.

Одним резким движением Арифметика вырвала мешочек из рук коллеги и, не думая об имидже и приличиях, принялась топтать его, приговаривая:

– Нету, нету! Тебя нету, а меня есмь! Нету!

Спустя минуту, когда от мешочка осталась жалкая оболочка, девушка успокоилась. И лишь теперь подняла на мужчин взгляд:

– Я объясню…

Но Красибор её прервал:

– Не нужно, ведьма.

Глава 7

Фима выбирала что заказать, насупившись и спрятавшись за красочным меню. Вариантов для обеда было много, и все они содержали в себе слово «карри»: сладкое, острое, чикен масала, вегетарианское, с тыквой, с гребешками и тигровыми креветками, даже с сюрпризом от шефа.

«Интересно, он волос своих насыпает или что», – хмуро подумала девушка, переворачивая очередную страницу, посвящённую карри.

– И давно вы оба поняли? – спросила она, не меня позы.

– Недавно, – спокойно, будто говоря о чём-то бытовом, ответил Красибор. – Буквально сегодня.

– Дурак! – воскликнула Фима, хлопнув папкой меню по столу.

Она, наконец, посмотрела на мужчин: те тоже перелистывали страницы, но с меньшей экспрессией и эмоциональностью.

– Неправда, я умный, – ухмыльнулся мужчина.

– Я серьёзно, – процедила Фима сквозь зубы.. У неё руки чесались надавать тумаков этому самому-на-свете-красивому наглецу.

Ей пришлось пару раз тряхнуть головой, чтобы сбросить наваждение.

– Когда пенал твой увидел, – смягчился Красибор. – А уж стоило в руки взять, и сомнений не осталось. Нужно быть совсем пельмешком, чтобы не ощутить силу, которая исходит от него.

– Ну, а я, – Роман поджал губы и почесал затылок, – когда Крас об этом рассказал.

– Он тоже умный, – улыбнулся его товарищ, не отрывая взгляда от Фимы. – Просто не такой проницательный, как я.

– Ты колдун? – не став тянуть кота за кхм… хвост, в лоб спросила Фима.

– Нас тут двое вообще-то, – возмутился Роман. – Я тоже!

– Беру свои слова про него обратно, – Красибор закатил глаза и откинулся на стуле. Смысла юлить у него уже не было. – Де-юре – да. Де-факто, мы просто чуть больше чувствуем и видим, чем другие.

–То есть как это? Вы ритуал запороли?

Красибор ответил ей долгим взглядом. Казалось, он пытался уловить каждое движение её мышц, чтобы узнать что-то большее. Наконец, он повернул голову чуть на бок и невозмутимо сказал:

– Возможно.

Роман ёрзал на стуле, глядя то на друга, то на девушку. Это не ускользнуло от Фимы, и она поняла, что сболтнула лишнего. Не похоже, чтобы они знали про ритуал. Ей нужно было кое-что проверить.

– Какие у вас полные имена? У обоих, – добавила она, повернувшись к Роману.

Мужчины переглянулись и отвечать не торопились. Наконец, Красибор поморщился и нехотя проговорил:

– Бологов Красибор Баженович.

– А я Бурнастов Роман Игнатьевич.

«Обманщики» – зло подумала Фима. Выдумывать имена у мужчин резона не было, ведь она легко могла проверить их ФИО на работе. А по реакциям коллег она прекрасно видела: они понимают, что попали впросак.

Ведьмивской мир – это как если бы «Одноклассники» были не забытой социальной сетью для людей постарше, а реальной общиной. Все всех знают. Колдуны и ведьмы с силой знают собратьев и сестёр без силы. Все живут рядом и связаны особыми нитями судьбы и жизни. И фамилии всех колдовских династий были на слуху. Когда Александр прервал ритуал и силы лишился, об этом гудела вся округа. Провали ритуал ещё двое мужчин примерно того же возраста – на ушах стояла бы каждая деревня и каждый городской район. Но за последний век такое неприятное событие случилось только с её другом детства. А ни о каких Бологовых и Бурнастовых она и слышать-то не слышала.

– Вы зачем меня обманываете? – вкрадчиво спросила она, оперевшись на скрещённые руки. – Правда думаете, что не раскушу?

– Точно ведьма, – вздрогнул Роман. – И даже не отнекивается!

– Да с чего отнекиваться-то? – изумлённо подняла брови девушка. – Конечно я не афиширую это, но уж в двадцать первом веке только и дел, что себя стыдиться. Я – та, кто я есть.

– Расскажи о себе, – прервал её разгорячённую тираду Красибор.

Он легко накрыл её руку своей, едва касаясь пальцами. У Фимы разве что пар из ушей не пошёл: даже этого касания было достаточно, чтобы вызвать в ней волнение. Что было, впрочем, для неё нетипично.

«Ух, бесы, надеюсь, он не зрячий третьим глазом, – взмолилась про себя Фима. – А то вся как на ладони буду".

Красибор же заинтересованно смотрел на неё, и ничто его не смущало.

– Ты первая ведьма с силой, которую я повстречал.

– Прямо много ведьм встречал, можно подумать, – девушка показательно закатила глаза.

Очарование очарованием, но на её характер это пока влияло не сильно.

– Нет, ты первая, – ухмыльнулся Красибор и погладил подушечкой большого пальца её ладошку. – Как это работает? Что ты умеешь?

– А ты не обнаглел, – огрызнулась девушка, стряхнув его руку.

– Что такое?

– Допросы устраивать не обнаглел, говорю?

Красибор понятливо кивнул, а Фима облегчённо выдохнула, решив, что не выдала своих истинных чувств. Она спрятала руки под столом и поглаживала то место на запястье, которое гладил только что он. «Ой не-не-не, – повторяла Фима сама себе. – Вы знакомы меньше дня, девочка, держи себя в руках и в мозгах».

– Ты права, – Красибор мягко кивнул в ответ на её грубость.

– А если мы тоже расскажем? – вклинился Роман, который единственный успел даже сделать заказ. Он выбрал кари с курицей и ананасами. – Устроим встречу-знакомство. Сыграем в правду или правду, а? Как вам?

Фима видела, как дёрнулся кадык Красибора, когда он нервно сглотнул.

– Звучит отлично, – соврал он, заметно напрягшись.

Он решил положиться на Вселенную в надежде, что Арифметика не будет задавать совсем уж неудобные вопросы.

– Три вопроса, – озвучила своё решение девушка. – Я отвечу на три ваших вопроса, а каждый из вас – на три моих.

– Арифметика, – прищурится Роман, – тогда уж и мы зададим по три вопроса каждый.

– Нет, – отрезала Фима. – В этом случае вы дадите по три ответа, а я – сразу шесть.

– Тогда от нас по два вопроса, а? Максимально честный план.

– Мы уложимся в три , – мягко вклинился в их спор Красибор. – И четыре от тебя. Устроит?

Ему, в действительности, нужно было задать всего один.

– Хорошо, – Фима поёрзала на месте. – Вы практикуете магию?

– Не то чтобы очень, – уклончиво начал Роман.

– Нет, – коротко ответил Красибор.

– Ну блин, Крас, – приятель бросил на него возмущённый взгляд. – Никакой загадки с тобой не оставишь! – обернулся к Фиме: – Как таковую магию мы не практикуем, но у нас есть своего рода таланты. У всех нас.

– У кого всех? – изумилась девушка.

– Есть сообщество, которое объединяет колдунов и ведьм. Таких, как мы – с каплей сил и нулём знаний, – Красибор помахал рукой, подзывая официанта.

Фима попыталась скрыть удивление, но не сильно в этом преуспела. Что это, какой-то клуб отвергнутых? Она никогда не слышала ни о чём подобном. Если бы такое сообщество действительно существовало, Александр наверняка рассказал бы ей.

– Что вы знаете о своих силах?

– Мы называем их талантами, – взял слово Роман. – У меня хорошо развита чуйка, мои предчувствия всегда себя оправдывают. А он, – рыжий закатил глаза, – очень красивый.

– Мой дар и моё проклятие, – Красибор улыбнулся одним уголком губ и озорно подвигал бровями.

– Дурак, – повторила Фима, в этот раз мягче, и вновь обернулась к Роману: – Вы никак их не развиваете что ли?

– Не знаем как, – пожал плечами её новый знакомый. – Все книги нашего сообщества потеряны, и никто уже даже не помнит как это случилось. Так, наша очередь, – он взбодрился и почесал ухоженную бороду. – Насколько ты сильная?

– Вот так в лоб? – ахнула Фима.

– Вот так в лоб, – подтвердил Роман, хищно улыбаясь во вест рот. Он был похож сейчас на лиса, залезшего в курятник.

– М-м-м, как бы вам объяснить, – она закусила нижнюю губу. – Если подумать, я довольно сильная. Во мне большой запас чар и есть возможность получить ещё больше. Но пока я несовершеннолетняя…

– Погоди, что? – красивые брови Красибора сошлись на переносице, чтобы обсудить красоту друг друга.

– По ведьминским правилам, – уточнила Фима. – Мне двадцать три, а совершеннолетием среди нас считается двадцать четвёртый день рождения.

– Интересно. Понял, продолжай, пожалуйста.

– После совершеннолетия я получу полный доступ к своим способностям, а пока моя тётушка, она же моя опекунша, выставляет для меня лимиты на волшебные действия. Как бы объяснить, – она прикусила костяшку большого пальца. – Это как…

– Мана? – подхватил Красибор. – Ну, мана в играх?

– Что это? – напряжённо спросила девушка, обращаясь зачем-то к Роману.

– Он обожает компьютерные игры, – понимающе уточнил он и развёл руки в стороны, как бы говоря «да-да, я сам в шоке».

– Например, у тебя есть сто единиц маны, это твоя волшебная сила, а каждое заклинание имеет свою цену. И как только мана заканчивается, её нужно пополнить, иначе колдовать не получится, – пустился в объяснения Красибор.

Фима в это время без стеснения разглядывала его лицо: как горят глаза, когда он рассказывает что-то для него интересное, как включились мышцы лица и оживили мимику. Она замечала новые и новые признаки того, что он, как она сама озаглавила, «обычный Дальневосточный мужик»: едва заметный шрамик над верхней губой, волосы в носу (она успела внимательно в него заглянуть, ведь никаких других изъянов не обнаружила). В какой-то момент пришлось признаться себе, что будь у него даже уши грязные, она всё равно таяла бы, глядя на него.

– Как валюта, – подытожил Роман, – Тётя будто выдаёт тебе карманные, я верно говорю, Крас?

– Ну-у, да.

– А, поняла! – Фима энергично закивала. – Отличное сравнение.

– А много ведьм и колдунов по приморскому краю? – задал Роман следующий вопрос. – Как ты, с силами?

Фима посмотрела на потолок, прикидывая магическое поголовье. В этот момент к ним наконец подошёл официант. В кафе была полная посадка, так что троица была готова к долгому ожиданию. Красибор коротко показал на картинку с подписью: «чикен тикки масала» и жестом предложил официанту переключиться на Фиму.

– Мне кари с секретом от шефа и жасминовый чай, – она сделала заказ и вернулась к размышлениям.

К своему стыду она даже примерно не знала, сколько людей проживает в её деревне, что уж говорить про край. Девушка перебирала в голове имена и дома, но ни в чём не была уверена.

– Давай я возьму время до следующей недели? – сдалась она. – Спрошу у тёти и вернусь к тебе с ответом.

– Ну хоть больше или меньше, скажем, тысячи? – не унимался Роман.

– Больше, конечно, – выпалила Фима и прикусила себя за язык. Как-то слишком Романа волнует эта информация. – Следующий вопрос. Вы намерены каким-либо образом меня использовать или вредить мне из-за того, что я ведьма?

– Нет! – Роман показал ей руки ладонями вперёд. – Ни в коем случае, Фима.

– Да, – ответил Красибор и уточнил: – Это к первой части вопроса. А второе, надеюсь, нет. Как минимум, по своей воле и намеренно я никогда не причиню тебе вреда.

Фима хотела вскочить с места и уйти, показав коллегам на прощание её волшебный, полный сил средний палец. Но в словах и глазах Красибора она видела искренность. И предчувствие подсказывало ей, что угрозы нет.

– Кто ещё в НИИ знает о магии? – задала она свой четвёртый вопрос и выложила на стол растоптанный холщовый мешочек.

– Мы думали, что никто, – нахмурился Роман. – Но улика, которой, кстати, не место на обеденном столе, – он с укоризной глядел на Фиму, пока та не спрятала мешочек обратно в сумочку, – говорит об обратном.

– Ты знаешь, что это? Только это не третий вопрос с нашей стороны! – поспешил добавить Красибор.

– Читер, – буркнула Фима. – Это ведьминский подклад. Они бывают разными – от безобидных, вроде подклада на понос, до летальных.

– Звездец, – присвистнул Роман и смахнул выступивший пот со лба. – То есть, кто-то хотел мне навредить?

– Да, – кивнула девушка. – Я смогу понять больше, когда открою его. Но это точно будет не к столу, не буду испытывать твой желудок, – она задорно показала рыжему язык.

Как раз в этот момент к ним спешил официант с дымящейся едой на подносе. Аромат стоял восхитительный: кари, мясо, овощи и фрукты, плошки ароматного риса к ним и дольки лимона. Ожидание, безусловно, стоило того.

Фима пригляделась к своему блюду, желая выяснить, что же за секретный секрет от шефа таится среди кусочков картошки и говядины.

«Бесы, надеюсь, он не плюнул туда или ещё чего не сделал для более кремовой текстуры», – думала она, осторожно водя вилкой по тарелке. И вдруг увидела ЕГО.

ОН прятался под соусом и специями, но стеснительность эта была напускной. В действительности ОН был самой яркой звёздочкой в этом кафе. И Фима, проникнувшись симпатией к новым знакомым, не могла ИМ не поделиться.

Наплевав на экономию маны (девушке очень понравился этот термин), она сделала под столом несколько быстрых пасов руками, глядя куда угодно, но только не на коллег, которые уже приступили к трапезе. Когда девушка вновь проглядела в свою тарелку, ОН уже исчез из её поля видимости. Но ведьма знала, что совсем скоро ОН проявит себя и продемонстрирует миру свою невероятную мощь.

– Красибор, с тебя финальный вопрос, – напоминала она как бы между делом.

Мужчина как раз отправил в рот очередную порцию курочки и жестом попросил Фиму подождать, пока прожуёт.

– Можно я сначала задам наводящий вопрос? Не про тебя лично.

– Ну-у, – она пожала плечами. – Попробуй, посмотрим.

– Порча существует?

– Конечно, – она снова достала из сумки мешочек. – Это вот младший брат её.

– Понял, – Красибор кивнул и несколько секунд раздумывал над тем, что и как скажет. Фима заметила, как он прикусывал внутреннюю часть щеки от волнения. – Мой отец заболел, – наконец, начал он, перебирая пальцами под столом и глядя на тарелку. – Уже некоторое время назад.

– Мне жаль, – искренне отреагировала Фима, уже зная, что последует дальше.

– Мы обошли с ним всех врачей. Ездили в столицу, в Европу, китайцы тоже его осматривали. И ничего.

Девушка с удивлением поняла, что сейчас Красибор настолько честный и открытый, что даже его очень-красивые-чары перестали действовать. Она видела перед собой, безусловно, красивого мужчину, но волнение и печаль его были ярче, сочнее. Перед Арифметикой сидел тот самый обычный Дальневосточный мужик, которому очень была нужна её помощь. И это так тронуло девушку, что она уже решила, что поможет, даже не дослушав. Нужно только, чтобы он об этом попросил. Иначе даже при всём желании она ничего хорошего сделать не сможет, таковы ведьминские законы.

– Врачи разводят руками, а я вижу, что он с каждым днём угасает, – продолжил Красибор. Роман тихонько прохлопал его по плечу в знак поддержки. – Мне кажется, копать нужно в другую сторону, раз медицина ответа не нашла.

Он помешал содержимое тарелки и механическим движением отправил маленький кусочек в рот. Аппетита не было, но ему была нужна минутка на то, чтобы собраться с силами и продолжить. Мужчина уже собирался проглотить свою чикен масала, когда на арену вышел ОН.

Первым вскочил Роман. Он мычал и пытался то ли почесать язык, то ли оторвать его. С неистовым воплем он побежал по кафе, хватая все стаканы с напитками, что находил. Мужчина заливал в себя жидкость подобно льву-фонтану в Петергофе. Лев, конечно, воду изрыгал, но визуальное сходство было налицо. К тому же Роман тоже кое-что извергал, но не воду, а пламя.

Красибор подпрыгнул парой мгновений позже, тоже издавая нечленораздельные звуки. К огромной удаче, он выплюнул ЕГО – кусочек каролинского жнеца, который, однако, уже успел разжевать и частично проглотить. Не тратя времени на обеденный зал (ведь Роман уже пронёсся по нему ураганом и ничего после себя не оставил), мужчина побежал на кухню в поисках молока.

Арифметика же, чопорно вытерев брызги карри со стола, продолжила свою трапезу, предусмотрительно убрав остатки острейшего в мире перца из своей тарелки. Что ж, сюрприз от шефа удался, ничего не скажешь. Спустя пять долгих и ж-ж-жгучих минут девушка закончила обедать и оглядела зал кафе: мужчин нигде не было видно.

Арифметика плавно поднялась и прошла помещение насквозь, в сторону кухни. Коллег она нашла прямо рядом со стойкой выдачи заказов: они опустошали огромный пятилитровый кувшин с водой, в глазах их стояла слёзы.

– А вот и мои драконы, – пропела она. – Вы так дышите огнём, что даже отсюда чувствую. Такая жара, така-а-я жара, – она принялась обмахиваться ладошкой.

«Ну точно, драконы аристократы, всё как в книжках», – девушка улыбнулась своим мыслям.

– Что… Случилось..? – прохрипел Красибор, высовывая язык в надежде, что воздух его остудит.

– Понятия не имею, – соврала девушка, не моргнув и глазом. – Вы к острому не очень?

– Спаси-и-и-и-ите, – взмолился Роман и вылил себе на голову все остатки воды.

Красибор отчаянно завопил, глядя на это, а Арифметика всё же сжалилась.

– Съдравъ, – шепнула она.

И как только последний звук покинул её тело, мужчины замерли. Они пытались отдышаться и с недоверием трогали языки и горла.

– Ведьма, – яростно прошипел Красибор, глядя на девушку исподлобья.

– Агась, – Фима легкомысленно улыбнулась, крутанулась на месте и выбежала из кухни.

Повара, ошарашено наблюдавшие за всей сценой, на всякий случай перекрестились, когда мужчины, катаясь на скользком от пролитой воды полу, вышли обратно в обеденный зал.

– Так что ты хотел? – напомнила Фима, когда все они снова воссоединились за столиком.

Красибор выглядел хмурым, Роман – понурым и несчастным. Он полностью промок и даже не поднимал глаз.

– Ой, да вы шуток не понимаете что ли? – всплеснула руками Фима. – Я плохо умею хранить секреты, а тут целый секрет шефа!

– Мой костюм! – Роман приподнял руки и осмотрел себя. – Мой прекрасный костюм!

– А ещё простудится, – буркнул Красибор.

– Ой, умоляю, – Фима закатила глаза и шепнула: – нету въда.

По твидовой ткани проступили пятна: они ширились и росли, вытесняя влагу из хитросплетения нитей. Через несколько секунд костюм был сухой, а Роман – совершенно обескураженный.

– Богиня, – протянул он, глядя на девушку с неподдельным обожанием. Та не применула ответить ему игривой улыбкой.

– Ну так что, – она вновь посмотрела на Красибора, – попросишь ты меня уже снять порчу со своего отца или нет?

Мужчина смотрел на неё в упор. Губы – жёсткая линия, челюсти крепко сжаты. Руки он сжал в кулаки под столом, борясь с собой. Как вдруг в голове у него что-то щёлкнуло, и он расслабился. Тело обмякло, к мышцам побежала кровь. Красибор сполз на стуле и от души расхохотался. Он смеялся во весь голос, закинув голову и держись за живот.

Арифметика и Роман с одинаково дурацкими лицами следили за товарищем.

– Опять твои приколы? – строго спросил рыжий.

– Нет! – Фима помахала ладошкой. – Он может всё, того?

– Кого того?

– За кукушкой в тёплые края отправился, говорю, – прошипела Фима, перегнувшийся через столик.

– Это было нечто, – проговорил, наконец, Красибор, всё ещё хихикая и вытирая выступившие слёзы.

– Ты как? – боязливо спросила девушка. – Может, перец в мозг проник? Рома, давай скорую вызовем?

– Я в порядке, – заверил её Красибор, снова мягко прикоснувшись к руке девушки. – А мой отец – нет.

– Попроси, Красибор, – напомнила ему Фима. – Я ничего не смогу сделать без твоей просьбы.

Он всматривался в её лицо ещё несколько секунд. На тёмных ресницах поблёскивали солёные росинки, а радужка приняла оттенок мха, который ковром покрывает любимый Фимин лес. Девушка закусила губу в нервном ожидании.

– Сними порчу с моего отца, если она есть.

Мужчина сильнее сжал её ладонь. Ох уж эти его запрещённые приёмчики! Щёки ведьмы вспыхнули ярче самых ядрёных румян, хоть колдовское очарование Красибора на неё сейчас и не действовало.

– Хорошо, – только и ответила она, краснея до кончиков ушей. Но вскоре опомнилась: – Только при условии! Двух!

– Чем мы можем тебе помочь? – мягко спросил Красибор, выпуская девичью ладошку.

Фима случайно вздохнула, показав своё разочарование тем, что он прервал их контакт, но подобралась и выпалила:

– Я живу в общежитие на Светланской, и там происходит какая-то чертовщина. Поиск и снятие порчи – дело энергоёмкое, и маны у меня впритык. Значит, чтобы помочь твоему отцу, нужно решить проблемы у меня дома с минимальными волшебными затратами.

– Короче, нужно выполнить квест, – встрял Роман.

– Да, – девушка свела брови у переносицы, раздумывая, – хоть я и понятия не имею, что такое квест.

– Это когда ты решаешь загадки и головоломки, – подсказал Красибор.

– Короче! – девушка всплеснула руками, уже перегруженная странными словечками. – Во-первых, нужно занести ко мне в комнату много канистр с водой, сколько влезет. А во-вторых, помочь мне пройти этот, как вы говорите, квест.

– А там страшно будет? – Роман нервно сглотнул. – А то я до жутиков не это, не любитель.

– Можешь на меня рассчитывать, – Красибор моргнул, как бы подтверждая свои слова.

– На нас уж, на нас, – неуверенно покачал головой его друг. – Вот говорила же мне чуйка утром: притворись, Ромка, больным и смотри весь день «Великолепный век» да перепёлок ешь. – Он сокрушённо потёр лицо. – Так нет же, я за предчувствием потащился.

– Ещё надо выяснить, кто тебе подклады суёт, – напомнила ему Фима.

– О, мамма мия! – запричитал Роман, вознёсся руки к вращающемуся на потолке вентилятору.

Он продолжал причитать, но слушали его разве что посетители за соседними столиками. Его же спутники смотрели только друг на друга, занятый каждый своими вопросами. И если бы они догадались задать эти вопросы друг другу, то даже сейчас, в первый день их знакомства, получили бы множество ответов, пусть и далеко не все их бы обрадовали.

Но девушка с силами и мужчина без них предпочли остаться в неведении. Ещё хотя бы какое-то время, и их можно было понять.

Глава 8

Мыши плакали, но продолжали есть кактус, а двое научных сотрудников НИИ ядерной физики кряхтели, но продолжали тащить двадцатилитровые баклажки с водой на двенадцатый этаж.

– Я правда не знала, что лифт сломался! – Фима с виноватым видом обхватила себя руками.

Она стояла на десять ступенек выше и изо всех сил делала вид, что ей жалко карабкающихся на Эверест мужчин.

– Сколько там ещё? – прохрипел рыжий затылок.

Роман взвалил на плечи сразу две канистры и сложился пополам под их весом ещё между вторым и третьим этажами.

– Подходим к девятому, – отозвался Красибор.

Он тоже запыхался, но выглядел намного бодрее соратника. Ему хватило дальновидности, чтобы взять меньше веса, но сходить дважды. Фима невольно задержала взгляд на его руках, представляя, как выглядят мышцы под тканью толстовки.

– Жарковато, – обронил брюнет и незамедлительно исполнил тайное желание Фимы.

Красибор снял толстовку (она была просто чёрной, скучной: ни тебе символов физтеха, ни похабных картинок или надписей с двояким смыслом), и под ней обнаружилась такая же скучная футболка, только белая. Зато рельеф мышц под ней был совсем не скучный. Фима пялилась на мужчину, раскрыв рот. И лишь в момент, когда подлая капля слюны уже готова была сорваться с её губы, девушка пришла в себя. На глазах фигура качка, будто выскочившая из горячих календарей с пожарными, сдулась и превратилась в… ну… обычную фигуру. При определённом ракурсе достаточно привлекательную для разворота октября или апреля. «Не зря он каждое утро в зал ходит», – заметила Арифметика и тряханула головой, окончательно стряхивая наваждение. Красибор тем временем уже прошагал выше и чуть не наслал на бедолагу вторую порцию чар. Тем лучше для него, потому что, обнаружив девушку, вцепившуюся зубами ему в мягкое место, он, откровенно говоря, не смог бы ничего сделать. И ему пришлось бы так и подниматься: с двадцатью литрами воды на плече и очарованной ведьмочкой на булке.

К счастью для последней, девушка отмахнулась от чар Красибора и поспешила по ступенькам. Она быстро преодолела оставшееся расстояние и встретила мужчин уже у входной двери.

– Сюда, – она придержала створку, чтобы им удобней было зайти, и побежала к своей комнате. – Поставьте где угодно. Я ещё не особо обжилась.

– Ой-ёй, девочка, – присвистнул Роман, вытирая пот со лба. Он был несказанно счастлив, что не придётся повторять это тяжеловесное путешествие. – И ты тут живёшь?

– Теперь да.

– Но это же… – рыжий пытался подобрать слово.

– Дыра, – ответила за него Фима и махнула рукой. – Знаю, ну и что такого? Зато смотри какой вид!

Она подбежала к окну, которое оставила открытым ещё с прошлого вечера, и радостно подставила лицо ветру. Море было далековато, но её чувствительная кожа могла уловить солёный аромат даже на таком расстоянии.

– Я сделаю это место уютным и приветливым, – ответила она, с улыбкой обернувшись к мужчинам. – С таким видом это будет несложно.

– Ну-у-у не знаю, – протянул Роман и поковырял край маслянистых обоев, пока подбирал более благочестивый синоним словосочетания «муравьиная жопа». – По мне так это место – как муравьиная жопа, – в поиске синонимов он не преуспел. – На языке сладенько, а всё равно жопа.

– Это тебя так деньги попортили, – ухмыльнулся Красибор.

– Хочешь сказать «зажрался», так и скажи. – Роман брезгливо попытался приклеить оторванный кусок обоев на место. Удалось не лучше, чем с синонимами.

Друг хмыкнул, но отвечать на провокацию не стал. Он подошёл к окну и встал рядом с поглощённой закатным солнцем девушкой. Солнце было ещё высоко над водой, но его отражение уже стало таким же ярким, как и оригинал. Красибор смотрел какое-то время на небесное светило, а потом перевёл взгляд на девушку. Она его не замечала, увлечённая свиданием с её особенным видом, и мужчина этим воспользовался. Ему интересно было смотреть на неё, когда та не выставляла метровые барьеры и не пыталась скрыть смущение от того, как действует на неё особый талант Красибора.

Он к таким реакциям привык. Куда не зайди, с кем не заговори – все были им очарованы. И дело не только в красоте. Женщины влюблялись по щелчку пальцев, мужчины видели в нём самого достойного для любого дела кандидата, а люди постарше просто проникались глубоким обожанием.

И Красибор это ненавидел. По-настоящему благодарен своему дару он был только во время походов на рынок: вот уж кому-кому, а ему товары действительно отбирали, как самим себе. Ягодка к ягодке, свежайшая рыбка с утреннего улова, а яблоки – сладкие, как мёд.

– Я за последней бутылью, – коротко обронил он и уже дёрнулся к выходу, но опомнился и добавил: – Вид и правда чудесный.

– Спасибо! – Арифметика тут же провернулась к нему и улыбнулась так тепло, что он бы и футболку сейчас снял, да не поможет. Жар, которым его окатило, был совсем другого характера.

– Я… скоро.

Он поспешил прочь так быстро, как только мог, но Роман успел заметить, что друг прикрыл рот ладонью. Будто сильно чему-то удивился.

– Чего это он? – пробурчал Роман, отряхивая руки. – А, не важно. Фима, чем тебе помочь, моя ты леди мармелад?

– Сейчас Красибор вернётся, расскажу.

– Нет, с ремонтом, – он обвёл комнату руками, призывая девушку одуматься. – Чем тебе помочь с этим вот безобразием?

– А, ох, – Фима встала посреди комнаты (для этого ей потребовалось сделать всего один шаг от окна) и оглянулась. – Тут многим нужно заняться, конечно. Но с этим я сама как-нибудь, – она махнула рукой. – Мне это даже в радость.

– Тебе коня привезти и избу поджечь? – поморщился Роман. Он очень не любил, когда люди намеренно усложняли себе жизнь. – Ты вроде говорила, что приехала исследованиями заниматься, а не халупы ремонтировать.

Фима насупилась и хотела уже сказать пару крепких словечек, но вовремя посмотрела на Романа. Не просто на его фигуру, а на то, какой он в моменте: взмыленный, раскрасневшийся, с брезгливой гримасой и явно боящийся прикоснуться к чему-то в её комнатушке. «Он ради меня тяжесть донёс, хотя не нравилось ему. И комната не нравится, дом, вид – ничего не нравится. Кроме, видимо, меня». И огонь возмущения в душе девушки тут же затух, оставив после себя лёгкое тепло. Она давненько не заводила новых друзей, и чуть не упустила этот трепетный момент: когда зарождается искренняя привязанность и люди готовы сделать что-то друг для друга просто так, а не ради выгоды.

– Можешь съездить со мной на строительный рынок? – сказала, наконец, она. – Нужно купить обои, клей. Я буду очень благодарна.

– О-о-о, твой список покупок просто намного больше, он просто огромный, поверь мне на слово, – Роман расплылся в улыбке. Фима была рада это видеть. – И я с радостью тебя отвезу. А пока тут дыра, где можно руки помыть?

– О, в этом как раз загвоздка, – Фима поджала губы, поняв, что пришло время рассказать, с чем именно ей нужна помощь.

У неё был план, как решить водную проблему магически – но на это ушёл бы весь её магический запас за эту неделю и следующую. А теперь, с новыми вводными, всё нужно сделать максимально безволшебно.

Девушка решила, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, и, дождавшись возвращения Красибора, повела обоих мужчин в ванную комнату.

– Я вам попробую показать сначала, – сказала она и крутанула вентиль.

Раздался грохот, затем скрежет, потом послышались завывания, и наконец из крана полилась вода. Она была прозрачной и поблёскивала в свете настенной лампочки в матовом плафоне. Вода выглядела хорошо сама по себе, а после всех звуков-предвестников апокалипсиса, так вообще взяла бы корону в водном конкурсе аш-два-о.

Вот только никто из присутствующих водицу по достоинству оценить не мог. Красибор резко схватил Фиму за предплечье и притянул к себе, не отрывая от крана взгляда. Роман схватился за нос и едва сдержал рвотный позыв.

– Что не так с этой, чёрт возьми, водой? – процедил сквозь зубы Красибор.

Он оттащил Фиму ещё чуть дальше и заслонил её собой.

– Я подозревала, что вы сможете почувствовать тоже, – Фима попыталась пробраться обратно к раковине, но Красибор не пустил. – Но не думала, что вам крышу снесёт.

– Правда, Фима, что за херня? – выдавил Роман, силясь не расстаться со съеденной по пути сюда шаурмой.

– Да дайте выключу хотя бы! – она попыталась оттолкнуть мужчину, но в тесной ванной шансов на успех у неё не было.

– Не суйся, – Красибор не ослабил хватку, и, напротив, чуть оттолкнул её к выходу. – Опасно.

– Ты прикалываешься что ли? – взвизгнула девушка, переполненная негодованием.

Она вчера чуть не умылась этой водой, в лицо себе плеснула! И ничего, осталась живёхонькая и красивенькая! И вообще, это она ведьма с силами, а они – просто два хороших мужика, и будут её – ЕЁ – поучать?!

Фима не успела ничего сказать или сделать, потому что теперь и сама ощутила изменения. Вода стала ещё злее, чем днём ранее. И если в прошлый раз Фима отделалась ожогом, который залечила половинкой заклинания, то, облейся она сегодня, пришлось потратить бы всю текущую магию, чтобы не остался шрам.

«Почему они первые заметили?» – напряжённо думала Фима. Ведь и прошлым вечером она поняла, что с водой что-то не так, лишь когда уже плеснула её себе в лицо.

Красибор, игнорируя её возмущение, одним быстрым движением подал корпус вперёд и дотянулся до вентиля. Только когда последние капли опасной жидкости исчезли в стоке, он расслабился и отступил от раковины.

– Пошли отсюда, – коротко скомандовал он и, снова подхватив Фиму за руку, вернулся с ней в комнатушку с чудесным видом.

Романа подхватывать не требовалось – он пробежал впереди и уже ждал их, высунувшись из окна и жадно хватая воздух.

– Что. За. Нахрен?! – выпалила он, когда товарищи к нему присоединились. – Я в жизни такой вони не нюхал! У вас желудки крепкие или не почувствовали? Там же будто сто крыс сдохли разом в трубе!

– Для меня без запаха, – коротко ответил Красибор. – Но я точно знаю, что там течёт яд. Не знаю, откуда.

Арифметика изумлённо переводила взгляд от одного мужчины к другому:

– Ах вы врунишки картонные, – прошипела она и начала их передразнивать: – У нас нет сил, у нас нет си-и-ил! Брехня!

– Блевня, ты хотела сказать, – деликатно поправил её Роман, снова перевесившись через подоконник.

– А в чём дело? – Красибор его проигнорировал, рассудив, что друг справится с недугом как-нибудь сам. – Со мной такое впервые. Уверен, с ним тоже.

– Сказки мне не надо рассказывать, – огрызнулась Фима. – Вы без силы – якобы! – раньше меня всё почувствовали. Это как так?

Красибор жестом предложил девушке сесть на кровать, а сам уселся на пол перед ней. Глядя снизу вверх, он мягко проговорил:

– Арифметика, посмотри на меня. По-настоящему, – он осторожно, не торопясь взял её за кончики пальцев. – Я знаю, что ты можешь понять сама, врём мы или нет.

– Опять обманываешь, – девушка гневно разняла их руки. – Откуда тебе знать, что я умею, а что нет.

– Ты это сегодня уже делала. А я наблюдательный, – он пожал плечом и оставался всё таким же серьёзным и спокойным.

– Бесы бы драли твою наблюдательность. Ладно, давай, – Фима с ворчанием подалась вперёд, чтобы быть ближе к лицу Красибора.

Они замерли на почти на минуту. Сначала девушка ухнулась с головой в обожание глаз этого мужчины: болотистые радужки в обрамлении густых чёрных ресниц казались колодцами, которые втягивали незадачливые влюблённые души. А ниже… Ух. Девушка сопротивлялась порыву, но проиграла: она перевела взгляд на его губы и громко – слишком громко – сглотнула. Как хорошо было бы качнуться сейчас ещё вперёд и прильнуть к нему в поцелуе.

«Как там говорится в книжках? Попробовать на вкус, точно. М-м-м».

Фима додумала эту мысль и в тот же момент, тихонько засмеявшись, стряхнула полог коварных чар. «Ха-ха, да что там может быть на вкус? Человечинка? Так, а теперь серьёзно», – скомандовала она мысленно и нехотя перевела взгляд обратно на глаза. А ведь их сейчас разделало сколько? Сантиметров пятнадцать?

Она мотнула головой, отгоняя назойливые образы. Не готовая признать, что чары тому виной уже быть не могли, она всё же сконцентрировалась. И, конечно же, почувствовала то, о чём и говорил Красибор: он был честен.

Да она и сама это знала, чего таить. И проверка эта была ни к чему. «Ну разве что вон как близко к нему была, уже бонус», – ухмыльнулась девушка и первая отодвинулась.

– Короче, – сурово начала она. – Вот такая вот вода тут льётся. Вчера было лучше. Мы называем такое явление – ведьминой диво-водой.

– Название хорошее, – отозвался Роман, обмякший у окна. – а исполнение – говно.

–– Обычно она не такая, – будто извиняясь, ответила Фима. – Я раньше встречала только добрую диво-воду. Мы используем её потом для настоек и лекарств. Можно ещё, – она не вовремя смутилась, и товарищи заметили это. – растения полить, чтобы они точно в буйный цвет ушли, например.

– Витаминка, – понимающе кивнул Роман. – А почему там было по-другому?

– Этого не знаю, – призналась девушка. – И что со злой водой сделать можно – только догадываюсь. И думается мне, что для людей она тоже опасная. Я могу повлиять на воду магически, но, как понимаю, – она перевела взгляд на Красибора, который сидел там же и в той же позе, – с твоим отцом время не ждёт.

Мужчина плавно кивнул, но не проронил ни слова. Он неотрывно следил за девушкой с песочными глазами.

– Ты можешь получить больше маны? – снова подал голос Роман.

– Теоретически да, – Фима нахмурилась. – Но моя тётушка очень строга в отношении чар. И я отчего-то уверена, что ей не понравится история с целым сообществом колдунов без сил. А уж когда она узнает, что я вам помогаю, – Фима состроила гримасу ужаса.

– А что плохого в этом? – нахмурился Красибор. – Вы не помогаете людям?

– Редко, – призналась Фима. – И мне пока мало чего рассказывают. В мироустройство ведьмовства посвящают после совершеннолетия. Но мне до него ещё больше пяти недель, – она виновато посмотрела на Красибора. – Так что придётся обходиться тем, что имеем.

– А если заплатить? – предложил любитель твидовых костюмов. – Сколько это может стоить?

– Душу, – серьёзно ответила Фима. – Деньги на погосте не нужны, а души – всегда в цене.

– Понял, принял, – Роман сделал страшные глаза и отвернулся к окну. Он не был уверен, что именно девушка имела в виду, но выяснять не хотел.

– У тебя есть идеи? – спросил Красибор.

Арифметика с сожалением отметила, что он сник. И ей смертельно захотелось приобнять его и легонько встряхнуть. Сложно было смотреть, как этот потрясающий-женись-на-мне мужчина понурил плечи и опустил голову так низко, что касался подбородком груди.

«А чего себя ограничивать?» – и Фима тут же выполнила задуманное. Результат был не совсем тот, какого она ожидала – Красибор обалдел вместо того, чтобы очаровано прыгнуть к ней в объятия – но по крайней мере он оживился.

– Для начала, нам надо собрать информацию. И я знаю, кто может нам в этом помочь.

– Хорошо. Я вернусь в кабинет и оформлю заявку на выездные исследования, – приободрился Красибор. – Сможем поехать завтра же.

Фима одобрительно кивнула, хотя комок, который уже успел собраться внутри, теперь уже начал превращаться в ежа. Девушке было страшновато. Но что ж, у неё есть ночь, чтобы аргументировать Александру, почему она притащит в его лавку чужаков. И там уж либо он этим двоим шеи свернёт, а ей «а-та-та» сделает, либо – возможно – что-то полезное они узнают. Знания сейчас были нужны им как воздух. Без них кто-то обязательно пострадает.

Глава 9

Фима прислонилась лбом к стеклу и наблюдала за тем, как пролетают мимо знакомые с детства пейзажи. И злилась, ведь любоваться ими она собиралась не раньше конца недели. Как её идеальный план мог дать такую течь? Вместо научных исследований несётся представлять малознакомого знойного красавца с самым чудесным молодым человеком из всех, кого она знала.

При мыслях об Александре лицо Фимы смягчилось, а челюсти расслабились. Девушка прикрыла глаза и попыталась представить, чем он сейчас занят. Стоит ли у прилавка, помогая покупателю разобраться в тонкостях зелья? Или занят прополкой в своей гигантской теплице? Фима видела несколько раз, как работают его хитроумные механизмы: огромные машины висели под потолком, готовые по первому требованию опуститься на грядки и тщательно, почти нежно перебрать всю землю, обходя стволы и корни растений при этом. Александр же только ходил вдоль посадок и убирал сорняки, если такие наглецы встречались.

А может, он взял перерыв, устроился в огромном кресле, накрылся клетчатым жёлтым пледом и читает книгу. Рядом, на высоком ажурном столике стоит чашечка чая с шалфеем и базиликом, на стене глухо тикают часы. Александр вертит в руках закладку: широкую полоску бумаги, на которой акварелью нарисована лиса, свернувшаяся калачиком на шляпке большущего мухомора. Мужчина, спокойный и красивый, погружён в повествование и не подозревает, что к нему несётся ураган по имени Фима, которая с первого же дня своей очень самостоятельной жизни начала творить чёрт знает что.

– Бесы, – простонала она, закрыв лицо руками.

«Так, ладно, – продолжила девушка уже про себя. Не хватало ещё с Красибором обсуждать объект её безответной любви. – Я страдаю раньше времени. Саша ещё никого не послал и мне не отказал. Дыши, Фима, дыши и выпей молока, чёрт возьми!»

Арифметика, как и велела умная женщина, с которой она только что вела беседу, сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, и заполировала самодельную медитацию большим глотком кофе с ведьмивским успокоительным молоком.

Красибор никак на её метания не отреагировал, но кофе тоже хлебнул. Они ехали на самой ранней электричке – та оправлялась в пять двенадцать! И пока что лучшим, что случилось с ним за это утро, была круглосуточная кофейня прямо в здании вокзала. Фима с Красибором заказали по самой большой порции чёрного кофе (девушка предусмотрительно набрала полную флягу молока и разбавила им бодрящий напиток). А когда Красибор сказал, что оплатит заказ, она добавила к заказу миндальный круассан. Впрочем, сейчас девушка смотрела на лакомство и уже была не так собой довольна.

– Держи, – буркнула она.

Мужчина отвлёкся от созерцания скудного пейзажа, и перед ним предстала необычная картина. Дерзкая девчонка, ещё более несдержанная от того, что явно не была жаворонком, глядела на него со смущением и протягивала половинку круассана. Признаться, в животе у Красибора заурчало.

– Спасибо, – коротко ответил он, принимая угощение.

Щёки девушки вспыхнули алым, и она поспешила вновь уставиться в окно. А Красибор испытал в этот момент уже давно забытое чувство разочарования. Он представил – всего на секунду – что румянец Фимы был вызван чем-то другим, а не его даром. Но он столько видел щёк этих красных за свою жизнь, что от фантазий стало тошно. Даже круассан в горло не лез.

Просто он не знал, что Арифметика до половины второго ночи просидела над своей родовой книгой заклинаний и заговоров. Светила на страницы фонариком, представляла, как здорово будет, когда она купит торшер, чтобы вечерами читать с уютом. Девушка безустанно выписывала полезные детали, которые помогут ей создать зелье или заклинание для противостояния красивишным чарам Красибора. И ей удалось. Хоть действие микстуры было кратковременным.

Ну а Фима решила, что эта информация не для его ушей. Хотела выиграть хоть какое-то пространство для манёвра. Пусть думает, что она по-прежнему не может устоять перед ним. Девушка похвалила себя мысленно за хитрость, но на всякий случай на спутника своего старалась не смотреть. А то мало ли что.

– Пока есть время, – Фима прервала затянувшееся молчание. – Расскажи мне о болезни отца. Нужно понимать, какого рода информацию будем искать.

– Всё началось почти полгода назад, – Красибор немного сполз на сидении и скрестил руки на груди.

«Закрывается, – подумала Фима. – Почти правильно даже».

– Но это сейчас я понимаю, что первые признаки были ещё в начале осени. Задним умом все сильны. А обратили внимание мы только зимой. Упустили время, если бы…

– Крас, – прервала его девушка и выждала секунду, чтобы понять, не было ли ничего страшного в том, что она так фамильярно его назвала. – Если бы у бабушки был сосисон, то она была бы дедушкой, как говорится.

«Тьфу, не о том я волновалась», – отругала себя мысленно девушка, осознав, насколько не элегантную поговорку вспомнила.

Однако, Красибор хмыкнул и улыбнулся:

– Умеешь ты одёрнуть.

– Что вы заметили? – девушка вернула разговор в нужное русло, стараясь сохранять нейтральное лицо. – Крас, расскажи как можно подробней, любая деталь может иметь значение.

Внутри неё же сейчас бушевала битва стихий: ураган «Я же леди!» сражался с бессовестным антициклоном «Он не надавал мне по шапке за Краса!».

– Сначала ему стало неудобно в медвежьей шубе. Это было странно, потому что он сам когда-то её шил.

Девушка ответила удивлённым взглядом и Красибор пояснил:

– Медведь запутался в колючей проволоке на пограничной заставе рядом с Китаем. Пограничникам жалко было, спасти пытались. В итоге отец убедил их, что лучшим решение было использовать тушу максимально: они сделали еду себе и на псарню, инструменты из скелета, и вот шубу отец смастерил. Сейчас я думаю, что это был особый ритуал. Он никому не давал шкуру эту трогать, и выделку сам сделал, и сшил, и носил.

Красибор сделал паузу, и Фима решила уточнить:

– Ну, я шубы не одобряю, конечно, но что плохого в том, что неудобно стало? Может, он вес набрал или…

– Она вдруг оказалась ему тяжёлая.

– То есть как это? Её вес изменился или твой отец стал слабее?

– Второе, – Красибор вздохнул. – Даже тогда никто не придал этому значения, если честно. Папа просто пришёл однажды в пуховике и сказал, что решил сменить имидж. Мы обрадовались даже, никому шуба не нравилась. Он был в ней как первобытный человек.

– А на самом деле мистер Бологов купил более лёгкую одежду, – задумчиво пробормотала девушка. – Крас, а шуба-то осталась?

– Можешь называть меня коротким именем, – сказал вдруг мужчина. – Не нужно каждый раз втягивать голову в плечи, будто я дубиной тебе угрожаю, – он вытянул губы в хитрой улыбке, в уголках глаз собрались смеющиеся лучики.

«Спалил!» – взвыла мысленно ведьма и начала перебирать чертоги памяти в поисках заклинания забвения. Для него, конечно.

– Да, шуба хранится на чердаке. Три недели назад он порывался выкинуть, но не смог дотащить её до двери. В тот момент я понял, что всё очень плохо и терапия не помогает.

– Насколько быстро он слабеет?

– Сейчас уже понимаю, что с каждым днём. В прошлый четверг папа перевозил мешок удобрения на тачке, а вчерашним утром уже с трудом вёз её пустую. Боюсь, с такими темпами ещё через пару недель он не сможет удерживать даже свой корпус.

– Хм, – Арифметика нахмурилась и почесала подбородок. – А какие были первые признаки? Полгода назад.

Красибор прикрыл глаза, задумавшись, и через полминуты ответил:

– Он начал лениться на тренировках, а потом и вовсе отлынивать. Поначалу я радовался, что наконец жму больший вес, чем он. Но через некоторое время отец просто не продлил абонемент в спортзал.

– А что тогда происходило в вашей семье? Кто вообще входит в ваш близкий круг, кстати?

– Нас двое. Сейчас, – добавил он с некоторым сомнением сомнением, которое от Фимы, конечно, не укрылось:

– Может, вы с кем-то ссорились? Расставались, сходились?

– Когда увидишь моего отца, поймёшь, что он не из тех, с кем часто ругаются.

Красибор мягко улыбнулся, хотя в мимике его угадывалась печаль.

– Не конфликтные люди временами устраивают самые горячие скандалы, – заметила Фима, бесстыдно любуясь мужчиной.

«Пусть думает, что чары на меня напустил, – решила она. – Должна у меня хоть какая-то выгода от этой поездки быть!»

– Я просто познакомлю вас, хорошо?

– Угу.

«Знакомство с родителями раньше первого поцелуя – это я ловко», – подумала девушка и, не сдержавшись, захихикала. Красибор встретил её порыв снисходительно, дескать «Понимаю, понимаю, но поделать ничего со своей шикарностью не могу». В этот момент глаза Фимы расширились от осознания: действие её отвара уже закончилось и подлые чары привлекательности уже начали пробивать её защиту!

– О, Ромка что-то пишет, – оживился Красибор, глядя на экран телефона. – Какие-то трудности у него там. Сокрушается, что подвал не может открыть.

– М-м-м, плохо, – отозвалась девушка, опрокидывая в рот небольшой матовый пузырёк. К счастью, она была прозорлива и предусмотрительна, так что захватила с собой несколько порций «Антикрасиборина».

– Вот чёрт, взгляни!

Мужчина повернул к ней экран смартфона и продемонстрировал фотоснимок: на нём была изображена рука Романа (это было понятно по твидовому манжету), зажатая в кулак и демонстрирующая лишь средний палец. Фима хотела отпустить какую-нибудь колкость, но обратила внимание на то, что именно рыжий коллега посылал на три озорные буквы.

Фоном изображения была железная дверь с крупной ручкой и каким-то пятном под ней. Девушка приблизила снимок: на месте замочной скважины располагалась неровная стальная блямба. Кто-то расплавил замок, чтобы дверь не могли открыть.

– С петлями та же история, – опередил Красибор её вопрос. – Снять дверь не получится.

– Это очень-очень плохо, – девушка судорожно соображала. – А есть другие пути в подвал? Нам нужно перекрыть воду во что бы то ни стало.

Прошлым вечером они втроём обошли квартиры, якобы собирая подписи для петиции в ЖЭК. Добродушные жильцы дома на Светланской быстро поверили, что такие петиции работают и меняют их город к лучшему. Ведь всем хотелось на что-то пожаловаться.

Через пару часов беспросветного, хоть по большей части и обоснованного нытья молодые люди выяснили, что нет ни одного жителя дома, который был бы доволен жизнью. Многие переживали из-за затяжной болезни – когда что-то болит безостановочно несколько месяцев, тут чего только не подумаешь! У кого-то болело горло, у кого-то – суставы, а у некоторых отваливался хвост. За последние полгода в здании практически не осталось полных семей: супруги разводились, дети уезжали к дальней родне или сбегали (к счастью, их возвращали и вот потом уже отправляли к бабушкам, дедушкам, дядям и тётям).

Что примечательно, на все пятнадцать этажей не осталось ни одного ребёнка, даже подростки гостили у кого-то. Возможно, из-за этого, по словам жильцов, дети как раз ничем не заболели.

Красибор быстро напечатал что-то и замер, ожидая ответа от друга.

– Нет, – прочитал он. – Пишет, что вызвал пожарных и они будут вскрывать дверь болгаркой. Наврал, что оттуда пахнет газом.

– Так в доме электрические плиты.

Мужчина поджал губы и развёл руками:

– Ну, что придумал. Главное, что поверили и едут. У Ромы докторская степень по вранью, он справится.

– Напиши ему, чтобы… Ай, дай лучше я сама.

Она схватила протянутую трубку и записала голосовое сообщение:

– Привет, красавчик! На связи Фима. Поднимись в мою комнату и найти фиолетовую книгу, она в стопке у окошка. С тряпичной обложкой такая и вышитой веточки сирени. Крестиком. Найдёшь, короче, она одна там такая. Так вот! В ней лежит фиолетовая лента, толстенькая, шуршащая. С двумя колокольчиками на концах. Короче! Боже, я уже подкаст тебе записала. Теперь мысль потеряла.

Она нажала «отправить», сделала вдох-выдох и записала второе сообщение:

– Обвяжи эту ленту себе вокруг руки, как браслет. Колокольчики перекрути между собой, чтоб держались. Вот как эта штука работает: пока она на тебе и застёгнута, что бы ты не нёс, какую бы пургу не городил, тебе поверят. Можешь пойти к профессору Подгорскому и сказать, что Земля плоская, и он такой: «Окей!». Вот, не благодари. Хотя нет, благодари! Всё, удачи.

Фима уже протянула телефон владельцу, когда спохватилась и отправила третье сообщение:

– Но заряда хватит часа на два, не больше! Так что надевай уже когда услышишь сирену, экономь волшебство. Всё, целую в обе щёчки.

– Ого, – зачарованно протянул Красибор, – похоже, это могущественный инструмент.

– Ну это так, баловство, – Фима наигранно скромно пожала плечами. – Но наворотить с этой штукой можно многое, конечно. Как и с любым волшебством, если уж на то пошло.

– Ты пользовалась этим браслетом, когда получала стажировку?

– Что-о-о?! – завопила девушка, оскорблённая в самое сердце. – Да как ты?! Да ты!

– Тише-тише, – он засмеялся в голос и выставил руки для защиты. – Шучу. Я видел твои статьи, они впечатлили меня без всякой магии.

Арифметика уже вскочила и занесла над ним сумку – вязанный крючком баул с вышитыми на нём цветами гортензии – да так и замерла.

– Ты статьи мои читал?

– Да, прошлогодние и осенние.

У девушки было много вариантов что спросить, но она так долго выбирала между ними, что успела потерять равновесие и снова плюхнулась на своё сидение.

– Я не знал кто ты, – ответил мужчина на один из не озвученных вопросов. – Но имя показалось знакомым. А такие имена, сама понимаешь, просто так знакомыми не кажутся. Ночью нашёл публикации, освежил в памяти.

«Он думал обо мне ночью!» – только и поняла Фима из всего сказанного, и вся кровь разом прилила к её лицу.

– Так, кхм, – девушка с трудом ворочала губами, ей было слишком жарко. – Давай вернёмся к твоему отцу.

– Давай, – улыбка сошла с его лица.

– Есть ли какие-то ещё признаки его болезни?

– Я не замечал, – ответила Красибор с каким-то виноватым видом. – Возможно, не на то смотрел, не знаю.

– Было ли что-то, что он раньше не делал, а сейчас делает? Или наоборот?

«Какие хорошие вопросы она задаёт», – отметил про себя мужчина и мысленно отругал себя же за то, что сам их не придумал.

– Он стал больше времени проводить в саду, – ответил Красибор сходу. – Отец всегда любил свой сад, и природу вообще. Он, знаешь, из тех, кто легко найдёт тропу через сопки или тайгу, но потеряется в двух дворах в городе. Мы поэтому и живём за окраиной, если уж на то пошло.

– Может это быть последствием его самочувствия? Я имею в виду, например, что он ощущает слабость и из-за этого тянется к земле и растениям?

«Я знаю одного такого человека, – с горечью подумала Фима. – И это никак не связано с порчей. Только с его решениями и ценностями».

– Всё может быть, – Красибор растеряно пожал плечами. – Я не знаю.

Ему чертовски не нравилось говорить эту фразу: «Я не знаю». Каждый раз, произнося её, он подчёркивал свою беспомощность и бесполезность в собственных глазах. Если бы он с кем-то этими мыслями поделился, с Фимой, например, она разжевала бы ему, что хуже его незнание не делает, и вообще теперь они вместе и со всем справятся. Но Красибора такому не учили: делиться с кем-то внутренними переживаниями. Потому что помешивал внутренний котёл, в котором булькали самобичевание и тревога.

– Возьмём на заметку, – Фима не обратила внимания, насколько мужчина перед ней был расстроен. Она была поглощена размышлениями об его отце, – потому что связь может быть и обратная: кто-то что-то сделал в саду, и после каждого воссоединения с природой твой папа лишается жизненных сил. Он похудел?

– Да, очень.

– Так-так, – девушка достала блокнот и ручку из своей сумки насыщенного болотистого цвета. На секунду она замерла, уставившись на вязанное полотно. Потом перевела взгляд на Красибора. Снова на сумку.

«Бесы! – воскликнула она мысленно, поняв, что из всей коллекции сумок выбрала ту, что почти полностью совпадает с цветом глаз Красибора. – Чары чарами, но это вот уже шутки подсознания».

Она рассерженно затолкала сумку на верхнюю полку и раскрыла блокнот: это была книжечка чуть больше её собственной ладошки, с толстой прозрачной обложкой. В эпоксидной смоле, из которой та была сделана, навсегда застыл букетик из цветущей веточки жасмина, ясменника и ландыша.

В сумке неистово вибрировал телефон, высвечивая неизвестный номер, но гаджет остался незамеченным.

Девушка положила ногу на ногу и, уперев блокнот в коленку, начала сосредоточенно выводить строчку за строчкой. Она бормотала что-то под нос, и Красибор расслышать этого не мог. Так что он занялся воспоминаниями: как капустные листья, разбирал месяц за месяцем, вспоминая каждый день настолько детально, насколько мог. Арифметика ясно дала ему понять: значение может иметь всё что угодно. А ведь ему даже в голову не приходило, что сад может нести опасность! Мужчина поморщился, вспомнив, как сильно зелень разрослась за последнее время: будто растения в саду питало что-то ещё, кроме воды и удобрений.

– А был кто-то, кто начал наведываться в гости с началом болезни? Или наоборот перестал у вас бывать? – девушка подняла голову, убрала ручку за ухо.

– Мама, – проговорил Красибор, нервно заламывая пальцы. – Примерно тогда я видел её в последний раз.

Глава 10

Они нашли Александра на заднем дворе. Мужчина стоял посреди летней кухни, перетирал что-то в ступке и напевал себе под нос. Деревянный навес над ним, заросший травой и одуванчиками, ещё блестел от утренней росы. В уличной печи тлели угли, рядом наготове стоял ухват. Мужчина был одет в свободную рубаху, домашние коричневые штаны и белые кеды, изрядно заляпанные пятнами от травы. Он зачесал ещё влажные светлые волосы назад, и напоминал сейчас Арифметике злодея из старых фильмов. Девушка улыбнулась этой мысли. Ей очень хотелось подойти к Александру со спины и обнять его, прижаться щекой и пожелать добро утра. Но позволить себе она могла лишь последнее.

Ещё за десять шагов ведьма заприметила юркого зверька: Лис с лоснящейся шерстью тёрся о ноги Александра, будто примеряя на себя роль кота. Мужчина зверя не отгонял, но и на ласку не особо реагировал. Для них обоих эта сцена была привычной и естественной.

– Почти готово, – проговорил он тихо, и Лис повёл ухом, подтверждая, что понял.

Зверь уселся рядом, готовый принять как поручение, так и награду. А Фима преградила дорогу своему спутнику:

– Давай подождём пару минут, не будем лезть под руку, – предложила она и, не дожидаясь ответа, затащила мужчину за угол здания.

– Бывший твой? – пошутил Красибор, обескураженный необходимостью прятаться.

Он, в отличие от девушки, не успел разглядеть, чем именно был занят блондин, и попытался выглянуть из-за деревянной стены. Но Фима резко его одёрнула:

– Не лезь под руку, говорю же, – она недовольно цокнула языком и, подавив тяжёлые чувства, объяснила: – Он готовит травник. Это особый вид зелий: сил почти не расходует, но точности требует ювелирной. Одним граммом больше или меньше – и в лучшем случае снадобье будет бесполезным. В худшем – нанесёт вред.

Красибор зацепился за её слова:

– А сколько сил нужно для таких зелий?

– Совсем капля, даже меньше.

– Хочешь сказать, даже я мог бы что-то подобное приготовить?

– Вполне, – сухо кивнула девушка. – И это одна из причин, почему мы приехали именно сюда.

Мужчина почувствовал, как воздух выбило из лёгких. У него есть шанс творить магию! Настоящую, невероятную, действенную! А не эти дешёвые фокусы с очаровыванием, которые он даже контролировать не может.

– Ты хочешь сделать лекарство для моего отца?

– Для начала, найти информацию, понять хотя бы, куда двигаться и что искать. Но в итоге да. Мало будет найти порчу и уничтожить её: мистера Бологова нужно будет излечить от последствий.

– Слушай, называй его Баженом, официоз этот как на кобыле седло.

– Я вежливая! – зашипела девушка, вновь одёргивая мужчину, который предпринял ещё одну попытку подсмотреть за Александром.

– Расскажи хотя бы о нём тогда, – сдался Красибор. – Это местный ас, я так понимаю?

– Можно и так сказать, – вздохнула Фима. – Он мой давний друг. Это его ведовская аптека, дело жизни. Навряд ли найдётся в округе кто-то, кто знает о чудодейственных свойствах трав больше. К тому же, я нигде не видела столько книг о ботанике и других науках, как здесь.

– Почему ты думаешь, что он поможет нам?

– Я понятия не имею, захочет ли он помогать, – Фима строго посмотрела на спутника. – И хочу, чтобы ты держал это в уме. Александр может отказаться, и нам надо быть готовыми отказ этот принять. Тогда будем искать другие способы.

– Понял тебя, – он кивнул.

Они подождали ещё несколько минут, когда Красибор не сдержался:

– Ты не ответила.

– А?

– Это твой бывший?

Фима вспыхнула так ярко, что Красибора внезапно кольнула зависть: даже со всеми его чарами девушка не краснела так стремительно и ярко, как сейчас.

– Не твоё дело, – прошипела Фима.

– Ты поэтому куртку его носишь? Надеешься, что его это растрогает?

«Заткнись, придурок!» – орал про себя Красибор.

«Заткнись, дебил!» – мысленно вторила ему Фима.

Девушка сжала кулаки так сильно, что её коротко подстриженные ногти впились в ладони. Секунду она раздумывала, чем ударить этого нахала, но её план мести был бессовестно испорчен.

Чьи-то руки обхватили её со спины и, приподняв над землёй, пару раз крутанули в воздухе. Её ноги описали широкую дугу, а кипевшая в лёгких ярость вышла наружу с тихим «ах».

– Я тебя так рано не ждал, – раздался низкий голос над самым ухом.

Александр не спешил её отпускать, они так и стояли: высоченный блондин, с лёгкостью прижимающий к себе брыкающуюся и шипящую от злости ведьму. Она колошматила ногами в воздухе и пыталась укусить его за руку, но не дотягивалась.

– Отпусти, гад!

– А со шпионками только так, Фима, – насмехался Александр. – Будешь знать, как подглядывать.

Наконец, он сжалился и позволил девушке заземлиться. Арифметика отпрыгнула в сторону и, бросая суровые взгляды на обоих мужчин, яростно отряхивала с одежды несуществующую пыль. Её ярко-жёлтый вельветовый сарафан красиво сочетался со свежей весенней зеленью и оранжевой курткой. Девушка и сама выглядела апрельской и лесной.

– Ладно, цветочек, не шипи, – Александр улыбнулся и вдруг снова приблизился к девушке.

Он выудил из-за пояса веточку подснежника – одного из последних в этом году – и ловко воткнул её в небрежный пучок каштановых волос.

Пришла очередь Красибора краснеть. Он наблюдал за разворачивающейся сценой и всё не мог выбрать момент, чтобы кашлянуть или ещё как-то напомнить милующейся парочке, что они тут не одни. В какой-то момент ему подумалось, что блондинистый великан устроил шоу намеренно. К слову, чёрт, сколько в нём роста?! Он был сантиметров на десять выше самого Красибора, который, на секундочку, наклонялся, заходя в автобус.

«Если не бывший, то будущий» – подумал Красибор с кислым лицом.

Тем временем Александр заправил выбившийся локон девушки за ухо и, приблизившись непозволительно близко, строго спросил:

– Ты кого привела?

– Друга, – шёпотом ответила обескураженная ведьма.

– Уверена?

Мужчина отстранился и, не моргая, посмотрел на неё тем-самым-взглядом: голубые глаза, будто гипнотические маятники, стали единственным, что видела девушка. Она знала об этом приёме: одна из крупиц волшебного мастерства, которая осталась в распоряжении Александра. Его природный талант. Как Красибора невозможно лишить флёра сногсшибательной красоты, так Александра невозможно было обмануть – он буквально видел людей насквозь.

Фиме пришлось заглянуть внутрь себя прежде, чем ответить. Строго говоря, больше никуда посмотреть она сейчас и не смогла бы. Перед мысленным взором пронеслись последние сутки, и она даже успела удивиться, что прошло так мало времени! Бывало, месяцами ничего интересного с ней не происходило, а тут каждый час что-то да обрушивается на хрупкие плечики.

Она пролистала книгу воспоминаний и взглянула на каждую сцену, в которой появлялся Красибор. И, наконец, кивнула. Да, она была уверена, что привела как минимум не врага. А в будущем, дай то Бог и боги, души и духи, друга.

Удовлетворённый ответом, Александр распустил чары и резко повернулся к её товарищу. Тот даже вздрогнул от неожиданности.

– Будем знакомы? – блондин протянул руку.

– Красибор, – и он принял рукопожатие, стараясь выглядеть собраннее, чем был на самом деле.

– Ц, – Александр цокнул языком и размял плечи. – Так чего вам, разведчики?

– Давно нас заметил? – девушка поравнялась с мужчинами.

– Шагов за пятьдесят, – ухмыльнулся блондин. – Еле уговорил рыжего, чтобы он вам пятки не обгрыз за шум в такую рань.

– Извини, что помешали, – твёрдо произнёс Красибор, и тут же ощутил то же, что минутой ранее случилось с Фимой: Александр проверил его на искренность.

К счастью, честность визитёра сомнений у хозяина не вызвала.

– Извиняю, – смягчился он, пока Красибор, прислонившись к стене, справлялся с головокружением: последствием чар. – И вновь задаю тот же вопрос.

– Я хочу помочь его близкому человеку, – начала Арифметика, и брови друга поползли вверх. – Это вопрос жизни и смерти, буквально. Но не знаю даже с чего начать.

– В таком случае, – Александр ещё раз внимательно осмотрел своих гостей. – Начнём с чая. Фима, сорви пару соцветий чабреца, пожалуйста. Помнишь, где он?

Девушка снова напряглась, но, подумав, решила не лезть на рожон.

– Конечно, – она кивнула и направилась к огромным теплицам. Поравнявшись с Красибором, коснулась его плеча и ободряюще улыбнулась: – Он не укусит. Скорее всего.

Не дожидаясь ответа, она зашагала по дорожке, выложенной из осколков разномастной плитки.

Разыскала нежные фиолетовые цветочки Фима быстро. Присев рядом с низкорослыми кустиками, она сорвала сколько было нужно и огляделась. Совсем рядом рос её любимый Иван-чай: розовые цветки уже занимались, и буквально через пару дней Александр пройдёт между грядок, собирая урожай. Он с нежностью сорвёт кричаще-яркие лепестки, чтобы высушить и приготовить смесь для заваривания. Как делал каждый месяц для неё, Фимы.

– Всего день меня не было, – прошептала Фима в никуда. – Что это ещё за перемены такие.

Она храбрилась, но в действительности была совершенно обескуражена поведением друга. Хоть удивление это было приятное. Давненько девушка не видела его таким бодрым что ли.

«Живым», – подобрала она верное слово.

Она уткнулась аккуратным носиком в букет из чабреца и улыбнулась своим мыслям. Тело ещё ощущало давление и тепло его рук. Как же давно он не позволял сего чего-то подобного, и как же сильно она об этом мечтала. Но через секунду улыбка сошла с её лица. Что такого могло произойти меньше, чем за сутки? Кто-то приходил в аптеку после её отъезда или ночью? Или Александр узнал что-то потрясающее? Три с лишним года она наблюдала его меланхоличное настроение, и вдруг, ни с того, ни с чего, он стал таким активным и… да, именно живым.

Хмурясь своим мыслям, Арифметика рефлекторно вырвала пробивший почву сорняк и покинула теплицу. Другие сорняки, ею не замеченные, продолжили свой неумолимый рост.

Арифметика застала мужчин в гостиной на втором этаже здания, который был жилым. Три больших окна угловой комнаты впускали всё ещё теплый, утренний свет, который волнами расплывался по деревянным стенам и полу. В центре стоял круглый стол, застеленный тонкой ситцевой скатертью. Фима с лёгким удивлением заметила вышитые по центру маки, которые создавала она сама, сидя в поле и рисуя нитками с натуры. В противовес изящному столу, четыре стула, три из которых обычно пустовали, были массивными и грубо сколоченными. Зато на них устроились мягонькие тёмно-зелёные подушки, сшитые вручную. Кроме этого, в комнате была и другая мебель: несколько книжных полок, буфет с разномастной посудой на полках, два огромных мягчайших кресла перед стальной жаровней, будто зависшей в воздухе, и столик между ними. Сейчас камин молчал, но был настолько закопчённым, что сомнений в том, что хозяин часто его использовал, не было.

На обоих креслах приветливо лежали пледы: жёлто-чёрный в клетку для Александра, его Фима сразу узнала. И какой-то новый: зелёный с изображёнными на нём цветками лаванды. Его Фима видела впервые, и что-то внутри оборвалось, хотя она сама не была готова это признать и уж тем более объяснить хотя бы самой себе.

Александр и Красибор сидели за столом. Они выглядели расслабленными, но не могли этим Фиму обмануть: какой-то непростой разговор в этих стенах случился, девушка отчётливо это ощутила.

– Спасибо, цветочек, – улыбнулся Александр и принял из рук Фимы чабрец.

Он ловко измельчил цветы прямо в ладонях и закинул в верхний отсек самовара, который когда-то сам переоборудовал для своего удобства. Арифметика, с круглыми от удивления глазами, пыталась переварить тот факт, что он назвал её «цветочком» второй раз за четверть часа, а ведь она уже забыла это прозвище. Функции «переварить и не показывать шока» её организм не предусматривал, так что девушка поспешила к буфету: оттуда она выудила три чашки с блюдцами: фарфоровый с перламутром комплект для Александра, насыщенно-рубиновый с восточным этническим узором для Красибора и простую беленькую чашечку с мухоморами для себя.

Через несколько минут троицу окутал приятный аромат и они, согревая о чашки руки, приступили к обсуждению:

– Красибор ввёл меня в курс дела, – начал первым Александр. – Я примерно представляю, что вам нужно будет проверить и сделать на месте.

– Ты с нами не поедешь? – спросила на удачу Фима, уже зная ответ.

– Я вам там не нужен. Если что найдёте дельное, пришлите мне фото в мессенджере да и всё. А что? – ответил он на удивлённый взгляд Красибора. – Ты же не думаешь, что мы через блюдца и яблочки связываемся.

Красибор раскрыл было рот, но передумал и решил предпринять попытку сойти за умного.

– Поняла, – отозвалась Фима, сконцентрированная на своей чашке. На золотисто-коричневой поверхности плавали крошечные розовые лепестки. – Ты тоже думаешь, что причиной может быть порча?

– Уверен в этом на девяносто процентов, – кивнул блондин. – У меня на уме есть несколько книг, которые вам следует изучить перед возвращением. Ждите.

Мужчина поставил на стол полуполную чашку чая и поспешил выйти из комнаты.

– Почему я ему не нравлюсь? – с лёгкой паникой зашипел Красибор.

– В смысле?

– Мне кажется, на него не действуют чары!

– А-а-а, – девушка понимающе улыбнулась. – Скорее всего, его чары нейтрализуют твои.

– О-бал-деть! – Прошептал мужчина, и Фима улыбнулась его детскому восторгу. – А у него всегда так скачет настроение? – спросил Красибор, на всякий случай следя за дверью.