Читать онлайн Денетория: Вторжение аргондцев бесплатно

Глава 1

Доразг проснулся рано. Весь помятый от очередной бессонной ночи, он с трудом поднялся со своей твёрдой деревянной лежанки, укрытой сверху сухой соломой, и неспешно подошёл к окну. На улице стояла кромешная тьма. Лишь небольшая полоска зачинавшегося впереди рассвета говорила о том, что очень скоро мраку придёт конец. Доразга, впрочем, это особо не радовало. Как и любой другой представитель его расы, орк был существом в большей степени грубым и неотёсанным, и любое влечение к прекрасному было ему чуждо. Доразг же вдобавок ко всему очень старался видеть во всём больше плохого, нежели хорошего. Вот и сейчас вглядываясь в окно, он с неудовольствием отметил, что стекло в раме очень грязное, и что скоро в нём не будет видно совершенно ничего. Не то чтобы Доразгу был так дорог вид из окна. Скорее даже наоборот, ему было бы куда приятнее, находиться в полном неведении о том, что творится за стенами его утлой лачуги. Однако, повинуясь непонятным ему самому инстинктам, орк схватил со стола тряпку (коя, впрочем, была ещё грязнее, чем окно) и принялся ей усердно натирать стекло. По исходу десяти минут усердной работы, Доразг пришёл к выводу, что стекло становится только грязнее.

– И зачем, впрочем, я всё это делаю? – невольно проговорил он вслух. – Как будто от того что я вытру это окно от грязи вид за ним станет мне приятен.

Впрочем, вид за окном у Доразга был на самом деле просто превосходным. Его маленький домик стоял на самом берегу Моря Бурь. Мерно накатывающие на песчаный берег волны, бескрайнее море, утопающее на горизонте в таком же бескрайнем небе – казалось бы, что может быть лучше? Однако Доразг так не считал. Намного милее ему были центральные земли Гороса, места, где не было практически ничего живого. Там, душа его радовалась, вид же моря вгонял орка в уныние.

Впрочем, Доразг недолго печалился. Бросив окно на произвол судьбы, он извлёк из широкого кармана своих выгоревших лоскутных штанов, небольшой ножичек и, скрипя прогнившими от вечной сырости деревянными досками пола, перешёл в соседнюю комнату.

Как только небольшая дверь, отделявшая две комнаты, осталась позади, в нос орка ударил резкий запах рыбы. Человек или эльф, на месте Доразга в такой ситуации невольно бы поморщились и постарались бы как можно скорее зажать чем-нибудь свой нос. Орк же этого не сделал, рыба была смыслом его жизни, и поэтому запах её не имел на него никакого эффекта.

Поскольку в комнате было темно, Доразг нащупал справа на стене факел и, повозившись немного с кремнем и кресалом, зажёг его. Мутный жёлто-оранжевый свет мягко окутал всё пространство комнаты. На первый взгляд она казалась намного меньше первой, однако суждение это было ошибочным. Делали его таковым стоявшие друг на друге высокие бочки с рыбой, занимающие две трети всего пространства комнаты.

Оглядевшись, и убедившись, что всё в порядке Доразг вынул из небольшого углубления в стене самодельный стул и подтащил его к одной из бочек с рыбой. Устроившись поудобнее, он легкими, отточенными за годы движениями принялся выхватывать рыбу из бочки, и неспешно отчищать её от чешуи и внутренностей.

– Вот, так, хорошая рыбка – закусив нижнюю губу, приговаривал орк, – сейчас я тебя отчищу от всего ненужного, а потом отвезу на продажу местным племенам, а в обмен куплю у них, если ты только можешь себе представить настоящее мясо! Что ты говоришь рыбка? А! Ты спрашиваешь, откуда у бедных племён мясо. Так я тебе расскажу, только тсс, – Доразг поднёс к губам указательный палец, – это всё по секрету. Недавно небольшой орочий флот напал на торговый караван, шедший в Денеторию. Десять галер против двух галеонов, у людишек не было никаких шансов, однако они дали бой. Представляешь, сладенькая рыбка, они дали им бой! Поступок очень храбрый, но совершенно бессмысленный, орки без особого труда всех их перерезали, а когда убрали с палуб трупы, заглянули в трюм. И тут… ох, сколько же там было мяса! Буквально всё было заставлено бочками со свежим мясом. Что рыбка? Ты спрашиваешь, как мясо, пробывшее столько дней в море, могло остаться свежим? Увы, я не знаю ответа на этот вопрос, и могу лишь предположить, что здесь замешана магия. Впрочем, это не столь важно, главное то, что мясо это было распределено между племенами, а так как, капитан одной из галер родился в уже указанном мной выше племени, то он принёс в свой дом, весьма и весьма богатую добычу. А теперь я благодаря тебе и твоим сородичам смогу получить немного этого мяса себе, разве не чудесно?

Приняв молчание своей «собеседницы» за согласие, Доразг кинул её в пустое ведро, и принялся очищать другую рыбу. Она и все остальные рыбёшки не были так разговорчивы как первая, и поэтому дело у орка пошло куда как быстрее, к исходу часа работы, рыбой были заполнены до краёв четыре ведра.

Уставший Доразг, отбросил свой ножичек в сторону, и вернулся в первую комнату. Проходя мимо, орк невольно взглянул в окно и с неудовольствием отметил, что солнце уже покинуло линию горизонта и уверенно движется к своему трону в самой вышине безоблачного неба.

Закрыв окно холщовой тряпкой, орк подошёл к небольшому столику, который вместе с деревянной лежанкой составляли всё убранство комнаты и, опустившись на колени, поддел ногтем одну из досок. Легко поддавшись, она соскочила со своего места и обнажила небольшую выемку, в которой бережно друг на друге были уложены, несколько свёртков с запасами Доразга. Немного порывшись в них, орк выудил на свет пару кореньев и бутылку земляного эля, столь любимого орками и столь ненавидимого всеми остальными расами.

Вид мутноватой жидкости немного поднял орку настроение, забрав из «рыбной комнаты» стул он быстренько примостил его к столу, и, усевшись, принялся за трапезу. Ел Доразг медленно, тщательно пережёвывая каждое волокно корешков, эль же он в противовес пил быстро и большими глотками, обуславливалось это тем, что вкус кореньев был настолько мерзким (даже по орочьим меркам) что есть их можно было, только предварительно обильно смачивая глотку крепким алкоголем. Впрочем, хоть эти коренья и были мерзкими на вкус, их питательные свойства были воистину уникальны. Двух корешков взрослому орку было достаточно для того чтобы не испытывать голод целый день.

Когда Доразг наконец покончил со своей трапезой, солнце поднялось уже так высоко что надобность в факеле отпала. Потушив его, орк, бережно укрыл вёдра с рыбой небольшими холщовыми тряпками, и поднёс их к входной двери. Остановившись возле неё, он с грустью окинул свою лачугу, в которую должен был вернуться только вечером, печальным взглядом, и легонько нажав на дверную ручку, вышел на улицу.

Лёгкий, слегка колыхающий пожухлую траву, ветерок, нежно обдал лицо Доразга. Орк быстро окинул округу взглядом, и, убедившись, что никого нет, начал вытаскивать вёдра наружу и ставить их под небольшой навес, сделанный специально на случай того, если внезапно пойдёт дождь. В отличие от большей части острова, коя представляла собой знаменитую своей дурной славой Выжженную землю, дождь над которой шёл редко, побережье Гороса, заливалось ливнями регулярно. Казалось бы, вот только на небе не было ни одной тучи, и вдруг буквально вмиг всё оно становилось чёрным и огромный циклон, словно некий разгневанный бог, воздающий своим созданиям за их грехи, выпускал на землю нескончаемые потоки холодной воды. Дождь на побережьях мог идти несколько дней, не переставая, и в конечном итоге непогода приводила к тому, что у Доразга начинала протекать крыша, а вещи и кожа под воздействием влаги начинали гнить. Тогда орк был вынужден буквально сбегать из дома, и отсиживаться в уютных пещерах, где жили другие племена орков. Впрочем, Доразг был в своей беде не одинок, ибо хоть у него и не было своего племени, но зато у него было много соседей, которые по тем или иным причинам тоже поселились на побережье. Вместе они составляли если не племя, то клан, в котором каждый был горой за соседа. Эта общность нередко спасала их во время пиратских набегов.

Спрятав все вёдра под навес, Доразг немного перевёл дух, а затем спустился ниже по склону, и увидел на берегу моря фигуру орка. Подойдя чуть ближе, Дорагз узнал в нём своего соседа Карога – заядлого любителя кинуть кости, и отменного рыбака, равного которому нет на всём побережье Гороса. Доразг даже завидовал ему, ибо у Карога под рыбные бочки был отдан целый сарай, весь до самого входа заваленный рыбой.

Карог всегда относился к Доразгу слишком хорошо, иногда это выглядело даже больше как человеческая дружба, а не как орочья, и не то чтобы Доразгу это не нравилось, но порой ему становилось не по себе. Впрочем, сейчас, когда перед Доразгом маячила приятная перспектива полакомиться вкусным мясом, смутить его не могло ни что. Недолго думая он спустился к берегу и подошёл к соседу.

– Карог, ты чего в такую рань из дома выперся?

От неожиданности Карог вздрогнул и напрягся, но обернувшись и увидев вопрошавшего он успокоился и, усмехнувшись, проговорил:

– Не спится сегодня, бесполезное дело солому мять. Хочу, рыбки наловить покуда погода позволяет, оно вона как солнце вроде только-только на небе закрепилось, а уже, жарит, будь здоров. А ты чего в такую рань вышел?

– Да тоже не спится мне, думал вот… – Доразг хотел было сказать про очищенную рыбу, однако вовремя осёкся, разговор о рыбе немедля перерос бы к походу к племени на мены, узнав о которых, Карог бы непременно увязался за Доразгом, а мясо на одного делится лучше, чем на двоих. Взяв небольшую паузу и выдумав в голове ответ, Доразг произнёс: – Пройтись думал, посмотреть, нет ли пиратов на наших горизонтах.

– Да, откуда им взяться, – пожал плечами Карог, – впрочем, если хочешь, можем выйти в море да посмотреть получше, заодно и рыбы вместе наловим, вдвоём-то оно всяко лучше, чем одному.

– Это точно…

Лодка Карога – покрытая со всех сторон латками, утлая посудина, могла, кого угодно загнать в страх, но только не Доразга. Доразг знал, что внешний её вид ничуть не соответствует её мореходности, коя была превосходной.

Надавив с обеих сторон на корму лодки, орки спустили её на воду, и быстро покуда она не отошла далеко от берега, перемахнули через её борт. Два весла опустились в воду, раздался мерный плеск, лодка устремилась в море.

– Знаешь, – после того как лодка отошла от берега на достаточное расстояние, проговорил Карог, – я всегда хотел у тебя спросить, да то забывал, то не было подходящей минуты…

– Я слушаю.

– Ты бы не хотел… хмм… не хотел чего-то большего? Жить по-другому?

– Я не совсем могу понять, Карог, куда ты клонишь.

– Я говорю о том величии, которое пророчил нашей расе великий вождь Азаруг.

– А имеет ли смысл говорить об этом? Он уже больше двадцати лет хладит свои кости в сырой земле, а без него мы ничто, лишь тени и пепел. У нас нет вожака, который мог бы сплотить нас, куда уж говорить о величии.

– А как же Гараздульб? Многие уже сейчас говорят, что из него выйдет хороший вождь…

– То, что он устранил всех других претендентов, ещё не говорит о том, что он хороший вождь. Да, возможно он умнее и хитрее прочих, но до Азаруга ему далеко, а вывести наверх нас может орк либо равный ему, либо орк сильнее его, а таких у нас на Горосе сейчас нет. По крайней мере, если бы они были, мы бы быстро об этом узнали.

Убедившись, что их лодка находится в нужном месте, Карог отложил весло в сторону и принялся распутывать свою большую сеть. Во многих местах в ней виднелись огромные дыры, которые по-хорошему следовало бы заделать, однако орк под влиянием закостенелого суеверия, гласившего о том, что сеть покуда она не разорвётся окончательно или не скроется навеки в морских глубинах нельзя ремонтировать или заменять, не решался этого сделать.

Потратив добрых десять минут на распутывание сети, Карог наконец спустил её в море и сел обратно за весло. Доразг же всё это время, сидевший на своём месте и внимательно наблюдавший за горизонтом, неожиданно, произнёс:

– Линия горизонта впереди какая-то неспокойная, посмотри Карог, она будто ходуном ходит. Не волна ли это надвигается на нас?

– Да ну, какая волна, вот так вот, ни с того ни с сего? А ну-ка дай я гляну.

Карог осторожно переступая по хлипкому дну лодки, добрался до Доразга и внимательно вгляделся вдаль. Бродившая по его лицу улыбка начала медленно сходить, место её заняла гримаса задумчивости. Причём чем больше Карог всматривался в горизонт, тем больше задумчивость переходила в страх. Наконец отведя свой взгляд в сторону, он проговорил:

– Я не знаю, Доразг что это такое, но оно неуклонно к нам приближается. Чёрт бы его побрал, если мне нравится эта ситуация!

– Что будем делать? Поворотим к берегу?

– Ни за что! Я ведь только закинул сеть, останемся здесь и подождем, что будет дальше.

Доразг не стал спорить, в конце концов, раз Карог не боится то и он не должен бояться, иначе какой из него орк? В томительном ожидании минуты казались вечностью. Время тянулось так медленно, что Доразг уже начинал с нетерпением ждать вечера, дабы тьма скрыла горизонт, и пришло коварное хоть и ещё более опасное неведение.

Впрочем, через час ожидание орков, наконец, было оправдано. «Огромная волна» при приближении оказалась кораблями. Причём флот этот был настолько большим, что за очертаниями кораблей практически не было видно горизонта.

– Карог, – судорожно сглотнув, прошептал Доразг, – я не хочу показаться трусом, однако ты не думаешь, что нам пора делать ноги?

– Точно подмечено, – Карог бросился к борту лодки и принялся вытягивать сеть, – и чем быстрее мы их сделаем, тем лучше.

– Ты видел когда-нибудь такое огромное количество кораблей?

– Нет, и я готов поклясться именами всех известных мне богов, что корабли эти не идут сюда с добрыми намерениями.

– А может они вообще плывут мимо…

– Я думаю Доразг, нам не стоит надеяться на лучшее, ты ведь сам всегда ищешь во всём плохое, так посмотри трезво и на эту ситуацию.

И Доразг посмотрел, однако делать этого ему не хотелось совершенно. Наконец сеть была вытащена и уложена, рыбы в ней к вящему удивлению обоих орков не было. Доразг и Карог заняли свои места и налегли на вёсла. В считанные мгновения они преодолели половину расстояния до берега, но потом дела их заметно ухудшились. Погода переменилась и небольшой ветерок, который до этого легко дул в их спины, теперь развернулся, и понёс свои потоки в другую сторону. Поначалу это лишь немного замедлило ход лодки, однако, ветер видимо решил, во что бы то ни стало не допустить, чтобы Доразг и Карог добрались до берега. Превратившись в шквал, он сначала полностью остановил лодку, а после погнал её в обратную сторону.

Обоих орков накрыла паника. Чтобы они не пытались делать, как бы они не пытались остановить своё суденышко, все попытки были тщетны. Ветер нёс их прямо на приближающиеся громады кораблей.

В конце концов, Доразг и Карог прекратили сопротивляться стихии, и покрепче ухватившись за доски бортов, устремили свои взгляды вперёд. Через неполные двадцать минут они уже могли рассмотреть корабли в их полный «рост». Они увидели массивные мачты, огромные белые паруса и угрожающие жерла сотен пушек. И вот, когда до кораблей оставалось уже не больше мили, ветер неожиданно затих. Надежда всё это время ещё теплившаяся в сердцах орков запылала с новой силой. Судорожно схватившись за весла, они принялись грести прочь от кораблей, однако, погода вновь затушила огонёк надежды.

Ветер, было совсем ослабший, ударил с ещё большей силой, и Доразг с Карогом поспешили покинуть своё судно. В последний миг, когда нос огромного фрегата был уже в нескольких сотнях метров от лодки, Доразг бросил взгляд поверх мачт, и увидел развевающийся на фоне окутанного грозовыми тучами (также взявшимися неизвестно откуда) неба, черный флаг, в центре которого было изображено жёлтое пламя. После этого, Доразг вслед за Карогом бросился в морскую пучину, а фрегат и не думавший сбавлять свой ход, шедший, словно зачарованный против ветра подмял под себя лодку, и, переломав её пополам, как ни в чём не бывало, продолжил свой путь к берегу.

***

– Ваше высочество! Ваше высочество, ну же, проснитесь! Уже десять часов дня!

Эльрин нехотя приоткрыл глаза и посмотрел на склонившуюся над ним служанку.

– Ну, во-первых, – протяжно зевнув, сонно проговорил он, – не дня, а утра, а во-вторых я уже практически встал, ты можешь идти.

Заметив, что служанка не сдвинулась с места, принц, глубоко вздохнув и протерев глаза, приподнялся и сел на кровати.

– Теперь ты довольна?

Служанка кивнула и, бросив мимолётный взгляд на обнажённый торс принца, спешно покинула спальню.

Ещё раз, протерев глаза, Эльрин сфокусировал своё зрение, и, откинув одеяло, стал натягивать на ноги кожаные штаны. При всём при этом, мысли его были заняты совершенно другими делами. Он пытался упорядочить и расставить в своей голове в определённой последовательности те дела, которые ему предстояло выполнить сегодня. Дела, впрочем, расставляться по местам не хотели, да и ноги постоянно путали штанины местами. Наконец, спустя семь минут Эльрин понял, что сделать одновременно два дела у него не получится, и поэтому обратил сначала своё внимание исключительно на штаны, а потом уже, когда они заняли своё законное место, навёл порядок и в голове.

После этого накинув сверху мешковатую белую рубашку, принц покинул спальню и неспешно спустился в трапезную. Там его уже ждала мать. Вид у неё был суровый.

– Эльрин, вот ответь мне, как можно столько спать? Ты же так проспишь всю свою жизнь! Отец хотел поговорить с тобой, однако так и не дождался, пока ты проснёшься, и уехал к лорду Инориксу.

– Просто вчера был тяжёлый день, – опустив глаза в пол, ответил принц, – а ведь ты сама говорила, что сон – это самое лучшее лекарство от усталости.

– И чем же, позволь тебя спросить, ты вчера весь день занимался?

– Устраивал со своим полком военные игры.

– Очень важное занятие, на которое, конечно же, стоило потратить целый день!

Эльрин хотел было что-то возразить, однако его прервали. Шурша своими тёмными одеяниями, в трапезную вошёл черноволосый человек, на левой руке у него были протезы мизинца и безымянного пальцев.

– Полно тебе, Виэтвена, он же, в конце концов, воин, а не кисейная барышня, чем ему ещё заниматься? Тем более что в академии он лучший на своём курсе. Ты бы слышала, как его восхвалял сам Высший маг Иодан!

Заваленная столькими аргументами, Виэтвена в конце концов сменила гнев на милость, и предложила приняться за еду, покуда она не остыла окончательно.

Ели в полной тишине. Лишь изредка молчание нарушали восторженные похвалы поварам, да вопросы слуг о том, не желают ли правители страны отведать чего-нибудь ещё.

За окном тем временем уже вовсю светило солнце. Весна подходила к своему завершению, и поэтому у светила не было никаких причин не выдать земле свой жар в полной мере. Вдоволь наевшись, Эльрин и Меагорн распростились с Виэтвеной и отправились в королевские сады. Там оба они смогли вздохнуть намного свободнее.

– Знаешь, мой дорогой друг, – смахнув со лба капли пота, проговорил Меагорн, – я в последнее время начинаю бояться твоей матери. Иногда она взрывается, откровенно говоря, из-за сущих пустяков.

– Я и сам это замечаю, – пожал плечами Эльрин, – но ничего с этим не могу поделать.

– Да ты и не сможешь, исправить ситуацию может лишь один человек, но, к сожалению человек, этот, так занят делами государства, что у него зачастую совсем не остаётся времени на семью.

– Именно поэтому ты до сих пор не женился?

Меагорн удивлённо взглянул на Эльрина и рассмеялся.

– Ох, Эльрин, женитьба не для меня, я уже настолько привык к одиночеству, что не могу представить, что в моей жизни может появиться другой человек. Да и времени у меня практически никогда нет. Редкие дни я могу провести в угоду собственных желаний. Дела королевства, не отпускают меня надолго, да я и не хочу, чтобы отпускали. Такая жизнь мне нравится, хоть я иногда и слишком много ворчу на твоего отца. Вот, кстати, хочешь послушать историю о том, как я не так давно гонялся за одним ротозеем, уворовавшим из Ивора городскую реликвию?

– Конечно, Меагорн, твои рассказы услада для моих ушей.

– Ну, так слушай…

История полилась из уст мага, нежным потоком грамотно составленных предложений. Меагорн был, по мнению Эльрина великими оратором, и вероятно смог бы даже состязаться на равных в этом искусстве с самими богами.

Закончив эту историю, маг тут же начал другую, и Эльрин даже не успел заметить, как они вышли из королевского сада.

– Ну что, Эльрин, теперь наш путь лежит практически в другой конец города? Ты ещё не передумал пойти со мной?

– Конечно же, нет! Ты ведь знаешь, что я всегда держу своё слово, и стараюсь не размениваться по пустякам.

– Конечно, знаю, просто… – Меагорн замялся, и, подумав через минуту, сказал: – у тебя же есть друзья, ты мог бы провести этот чудесный день с ними.

– Да полно тебе Меагорн, мы ведь всё равно увидимся с ними на завтрашнем празднике Первого Дня Лета, а ты в Доротосе редкий гость.

– И то, правда, – сумрачно кивнул маг, – знаешь, иногда мне хочется спокойной жизни, хочется поселиться в столице, вырастить сад роз, но… желание это быстро проходит, и дорога приключений вновь забирает к себе все мои мысли.

Покинув королевские сады, маг и принц ступили на оживлённые улочки Доротоса. За двадцать один год правления короля Килана I «Непобеждённого» столица расцвела, и заметно увеличилась в размерах. Любящий науку и искусство, король украсил её музеями, театрами и новыми учебными заведениями, где совершенно бесплатно мог учиться любой, независимо от его возраста пола или расовой принадлежности. Не забывал король заботиться и о безопасности города. Его усилиями были укреплены стены, и проведены ремонты во всех городских казармах, на всякий случай была усилена охрана арсенала. Казалось бы, все эти меры были излишни, Килан был хорошим королем, и народ очень сильно его любил. Однако же, несмотря на это правитель Денетории всё равно, помня пробуждение богини Меган, и коварные планы магов в Брансе, предпочитал держать свой клинок в ножнах наточенным.

Ворвавшись в шумный вечно двигающийся вперёд поток людей, эльфов и гномов, маг и принц, укрыли свои головы капюшонами, дабы избежать лишних разговоров, и устремились к Западным воротам. Путь им предстояло пройти неблизкий, однако, их двоих это не страшило. Меагорн обошедший по нескольку раз вдоль и поперёк всю страну, воспринимал прогулку по столице как отдых для своих ног. Эльрин же, был упрям до мозга костей, и даже если бы он вдруг устал ни за что, ни под каким предлогом он бы никому не показал свою усталость.

Так, медленно, но верно, попутно разговаривая на самые различные темы, принц и маг, наконец, добрались до искомого места – огромного строящегося амфитеатра, предназначенного для проведения лошадиных скачек и соревнований атлетов.

– Да-а, – скинув с головы капюшон, проговорил Меагорн, – когда я покидал столицу, это сооружение могло похвастаться лишь фундаментом, однако теперь, ты глянь, амфитеатр же почти готов!

– Отец говорит, что здесь ещё много чего нужно сделать.

– Твой отец всегда смотрит в будущее, не успевая насладиться настоящим, но, впрочем, возможно так оно даже и лучше.

– Почему?

– Если правитель остановится и начнёт любоваться своими творениями рано или поздно он перестанет созидать, он решит, что и так уже сделал достаточно, и что деяния его не сможет затмить никто. И тогда развитие остановится, а если остановится развитие, правитель застрянет на одном месте и будет постоянно ходить по замкнутому кругу. Что, в конце концов, превратит преуспевающее государство в затхлое болото.

Закончив свою речь, Меагорн, вернул на голову капюшон и, кивнув Эльрину, двинулся в сторону стоявшего рядом с амфитеатром большого здания с шестью мраморными колоннами. В этом здании, им обоим предстояло провести следующие два часа, внимательно выслушивая жалобы, мнения и предложения граждан, аккуратно записывая их в пергаменты. Дом Гласности – как его прозвали в народе, был построен Киланом через несколько лет после окончания войны. По его задумке в этот дом мог прийти любой, и абсолютно не боясь никаких последствий высказать своё мнение на любую тему. Все слова граждан тщательно документировались, и потом перечитывались Собранием Лордов – законодательным и представительным органом государства. Затем самые важные, по мнению Собрания предложения, поставлялись лично королю, и он уже на основе их проводил те или иные мероприятия по улучшению жизни в королевстве. К слову говоря каждый месяц, король выделял определённый день и сам лично разговаривал со своими подданными в Доме Гласности, нередким гостем здесь был Эльрин, который хоть и был наследным принцем Денетории, никогда не чурался простого народа, и даже наоборот любил его зачастую больше, нежели представителей «голубых кровей».

Вот и сейчас Эльрин вместе с Меагорном (который по причине вечного своего отсутствия в столице бывал в этом месте очень редко), был весьма не прочь выслушать мнение простых людей.

Поскольку о прибытии мага и принца не было сообщено заранее, для служителей Дома Гласности, как и для простых посетителей это стало большой неожиданностью. Многие из пришедших долго не могли решиться поведать о своих идеях самому принцу Эльрину и правой руке короля Меагорну, однако, по тому, как вели себя «высокие» особы, и как они держали себя с простыми людьми, страх их вскоре прошёл, и они, ничуть не таясь, высказали всё, с чем пришли.

Через два часа, уставшие, но довольные, принц и маг, покинув Дом Гласности, разделились: Меагорн пошёл во дворец, а Эльрин двинулся дальше по списку своих дел. За день он успел их сделать все и уставший, но довольный, отправился к лорду Инориксу.

– И всё же, ваше величество, – лорд Инорикс поставил на узенький круглый столик опустевший бокал до этого наполненный красным полусладким вином, – я считаю, что вы переоцениваете проблемы заселения сельских территорий. Население хоть и имело в некоторый период тенденцию переселения из сёл и деревень в крупные города, сейчас стабильно на своих местах. А меньшее относительно прошлого года количество посаженных семян злаковых культур, можно объяснить ну скажем тем, что, погода в том году во время сбора урожая была просто ужасной, и удалось собрать меньше семян.

– Однако лорд Инорикс, – покачал головой Килан, – я думаю, что нам следует задуматься об этом, просчитать все возможные риски, и не допустить того чтобы на следующую зиму население нашей страны осталось без хлеба. Но, впрочем, посмотрите на часы, день уже подходит к концу, пожалуй, нам с вами пора завершать наш разговор.

– Согласен, ваше величество, тем более мы обсудили все важные проблемы, и я в скором времени обязуюсь донести их до Собрания Лордов.

Где-то внизу послышался стук, вслед за ним раздались лёгкие шаги слуги, и звук отпираемой двери. Далее последовал короткий разговор, и снова неровный стук шагов по лестнице. Дверь в кабинет легонько приоткрылась, и на пороге показался принц.

– А, Эльрин, – улыбнувшись, произнёс Килан, – входи!

– Я вам не помешал? – Робко вопросил принц.

– Ничуть, мы с лордом Инориксом уже закончили.

– Истинно так, ваше высочество, – подтвердил слова короля глава Собрания Лордов. – Я не смею больше отнимать у вас вашего отца.

– Право, лорд Инорикс, – учтиво кивнул Эльрин, – не может быть ничего важнее государственных дел.

– И самое важно, что ты это понимаешь, сын мой, – опустил руку на плечо Эльрина Килан, – когда-нибудь ты станешь великим королём, куда более великим, нежели я.

– Я надеюсь, отец, что это случится очень и очень нескоро. А, пока, может, вернёмся во дворец?

– Конечно, тем более я обещал твоей матери, провести этот вечер с ней.

Сердечно распрощавшись с лордом Инориксом, и получив от него заверения, что он непременно завтра прибудет на празднования Первого Дня Лета в королевские сады, король и принц покинули дом главы Собрания Лордов и сев в уже ожидающую их карету, быстро покатили в сторону дворца.

Последний день весны 1232 года от Пришествия богов, заканчивался. В нём были свои страхи свои сомнения, свои победы и поражения, в общем, он ничем не отличался от других таких же дней, однако же, он был особенным. Но Килан и Эльрин этого пока что не знали, они мирно ехали в карете во дворец, мечтая о долгожданном отдыхе.

***

На следующее утро в королевском дворце было не протолкнуться. Всюду носились в разные стороны слуги с едой и одеждой для господ, из кухни доносились соблазнительные запахи жареного мяса. Собственно, именно эти запахи и разбудили Килана. Проснувшись, он аккуратно повернулся на спину, и, убедившись, что Виэтвена ещё спит, потихоньку выскользнул из-под одеяла, и вышел из спальни в коридор. Легонько притворив дверь, король Денетории развернулся и упёрся взглядом в своё отражение. От неожиданности Килан вздрогнул, ещё сонному ему потребовалось некоторое время, дабы вспомнить, что он сам попросил слугу вчера вечером перенести это зеркало из западного крыла дворца сюда, дабы Виэтвена каждое утро могла любоваться собой. Усмехнувшись своей забывчивости, Килан подошёл вплотную к наполированной поверхности зеркала и внимательно посмотрел на своё отражение. Перед ним стоял статный человек, лицо которого покрыла лёгкая сеть морщин, а волосы были побиты изрядным количеством седины, лишь одно в лице Килана со временем не изменилось – глаза они были такими же ясными, как и двадцать лет назад.

Наконец оторвав свой взгляд от зеркала, правитель Денетории боковым коридором, дабы не пугать слуг (они и так были по уши в работе), пробрался в гардеробную, и, одев один из своих парадных костюмов, вышел наружу и обомлел. Королевский сад было просто не узнать. Церемониймейстер короля Дорак, пообещал Килану что к празднику Первого Дня Лета, он так украсит сад, что все гости останутся довольны. И вот, потратив на его украшение всю ночь, ни разу не сомкнув глаз, Дорак по мнению Килана с лихвой справился с этой задачей. Ещё несколько минут полюбовавшись садом, король спустился вниз и двинулся на поиски своего церемониймейстера. Последнего он нашёл весьма скоро – Дорак с огромными синяками под глазами сидел, прислонившись головой к перилам беседки, и уставшим голосом отдавал слугам последние указания. Увидев короля, церемониймейстер попытался было подняться и поклониться, однако Килан жестом остановил его, и присев рядом проговорил:

– Ты сделал большую работу, мой друг, я очень тебе благодарен.

– Благодарю, ваше величество, но я работал не один, и в большей степени это не моя заслуга.

– Я это понимаю, но знаешь, как говорится, в первую очередь ругают и хвалят командира, а потом уже солдат. Я уверен, что наши гости оценят твои старания, а пока иди, отдохни, тебе нужно набраться сил, ведь впереди великий праздник.

Встав и поклонившись королю, Дорак, неспешно покачиваясь из стороны в сторону, двинулся во дворец. Килан остался абсолютно один. Минут двадцать он просидел, предаваясь, самым что ни на есть приятным мыслям, слушая песни диковинных птиц и вдыхая чистый свежий воздух, а после, глубоко вздохнув, встал и пошёл вслед за Дораком.

К обеду начали пребывать первые гости. Эльрин и Меагорн по своей уже давно заведённой традиции поспорили, кто пребудет первым. Принц поставил на Эвисену и эльфов, Меагорн же на Форина и гномов. И каково же было их удивление, когда первым во дворец ввалился главнокомандующий Денетории.

Все были несказанно рады увидеть Дроу, в конце концов, он был в столице ещё более редким гостем, нежели Меагорн, обусловливалось это двумя причинами. Во-первых, он практически постоянно пребывал в отдалённых фортах страны, проверяя там боевую подготовку солдат, а во-вторых всё своё свободное время, Дроу проводил в родном Мисте и в столицу ездил исключительно по приказам (или же, как в данном случае приглашениям) Килана.

Завидев своего старинного друга, Меагорн сразу забыл о споре, и, взяв Дроу под руку, двинулся с ним в неизвестном направлении. Эльрин же оставшись в гордом одиночестве, скучал не долго. Не прошло и минуты после ухода мага, и главнокомандующего, как дверь в тронный зал с грохотом отворилась и на натёртый до блеска пол ступили обитые железом кожаные сапоги гномов. Шедший впереди всех Форин, отбросив в сторону все правила этикета, радостно закричал и кинулся навстречу к принцу. Эльрин даже не успел толком ничего сделать, когда мускулистые руки гнома захватили его в крепкие объятия и подняли на несколько сантиметров вверх от пола.

– Ты растёшь как на дрожжах, маленький принц, – опустив Эльрина, радостно проворчал Форин, – посмотри, ты стал уже совсем взрослым! А я вот росту только вширь…

– Только не говори, что ты переживаешь из-за своего веса.

– Да ты что? Чтобы я, да из-за веса! Да чем я толще, тем страшнее для врагов, вот только представь, что будет, если ну скажем так совершенно случайно упаду я на двух орков. Что тогда будет?

– От них, я уверен, ничего не останется… Но, впрочем, мы ещё успеем это обсудить во всех деталях, лучше представь мне своих спутников.

– Что ж, охотно, – гном развернулся, и, подойдя к сгрудившейся в дверях дружине, стал между двумя закованными в броню бородачами. – Это Теин, моя правая рука, гном каких, к сожалению, мало, верный друг и почти всегда умная голова.

– Почти всегда? – Переспросил Эльрин.

– Покуда не напьётся до чёртиков, – шепнул Форин, Теин же лишь многозначительно улыбнулся и крепко пожал протянутую принцем руку.

– А это, – продолжил король гномов, опустив руку на плечо гнома, стоявшего слева от него, – один из моих генералов, очень самоотверженный и храбрый парень, проявивший себя в нескольких стычках с троллями, зовут его Ховен.

Принц и гном обменялись рукопожатиями и гномья дружина, наконец, ввалилась внутрь зала, и под предводительством Форина двинулась на поиски короля, скрывавшегося где-то в недрах дворца. Эльрина, однако, судьба сегодня одиночеством не жаловала, сразу после ухода гномов в тронный зал спустилась Виэтвена, а ещё через шесть минут, прибыли эльфы. Их отряд был в несколько раз меньше дружины гномов, а возглавляли его лишь двое. Эльфийка Эвисена жена покойного короля Лорлина, королева эльфов и командующий эльфийскими армиями генерал Аэлмар.

Пожимая руку этому эльфу, Эльрин невольно вспомнил о том, что, о нём рассказывал ему Килан. Аэлмар был одним из командиров Даринора, и в гражданской войне воевал на стороне Осдора. После войны, однако, он пересмотрел свои взгляды и стал одним из тех, кто присоединился к Лорлину, а после стал ратовать за объединение двух кланов эльфов. В дальнейшем он не раз доказал королю эльфов свою преданность, и поэтому Лорлин в конечном итоге сделал его генералом своей гвардии. После же его смерти, Эвисена которая сама смыслила мало в военном деле назначила Аэлмара главнокомандующим эльфиским войском.

Конечно же, в свите эльфов помимо прочих были все дети Эвисены и Лорлина, шестнадцатилетние Мелор и Лорлад, тринадцатилетняя Арниэль и десятилетний Аэглор.

После короткого приветствия эльфы прошли в зал. Праздник Первого Дня Лета можно было считать открытым.

***

К полудню, когда солнце стояло в зените, все приглашённые в королевский сад гости заняли места в беседке. Килану казалось, что просто немыслимо, чтобы все великие умы королевства смогли здесь поместиться, однако он ещё раз был приятно удивлён, усидчивостью и расчётливостью своего церемониймейстера. Дорак подсчитал всё настолько хорошо, что мест хватило всем, и в то же время пустых сидений не было.

Дабы не томить своих гостей, которые, вне всякого сомнения, желали опробовать кулинарные изыски королевских поваров, правитель Денетории встал со своего места, и легонько постучав ребром вилки о бокал, привлёк всеобщее внимание к себе.

– Дорогие гости, уважаемые лорды и правители своих народов, дамы и господа, в этот светлый солнечный день я не стану забирать у вас много времени напыщенными речами. Впрочем, все вы знаете, что я не большой любитель эти речи говорить, но сан как говорится, обязывает, – после этих слов, по беседке прошёлся мягкий смех и Килан продолжил: – После гражданской войны прошёл уже двадцать один год, за это время мы вместе с вами достигли многого, но это далеко не предел. Мы не смеем останавливаться на месте, наш народ верит в нас и надеется, что мы сможем привести его к светлому будущему. Будущему, в котором не будет войн. В котором не будет кровопролитий, и в котором не будет предательства и лжи. И наш с вами долг обеспечить своим подданным такое будущее. Мы не смеем их подвести… Но, я пообещал не докучать вам сегодня напыщенными речами, и своё слово сдержу. Праздник Первого Дня Лета, самый светлый и добрый праздник, давайте сегодня не будем думать о плохом. Веселитесь, ешьте, пейте, слушайте музыкантов, а все проблемы оставьте на потом!

Сказав это, Килан поднял вверх бокал с вином и тут же осушил его. Все гости последовали его примеру.

Следующие полчаса, эльфы, гномы и люди, без устали набивали свои животы отменным кушаньем, расставленным по трём длинным столам вдоль беседки. Причём делали они это так активно, что слуги едва успевали приносить из кухни новые блюда и убирать пустые тарелки.

Когда же все более-менее наелись, в беседку ступил невысокий эльф. На голове у него была причудливая шляпка с пером, а в руке он держал видавшую виды походную лютню.

Встав на середину площадки, он низко поклонился сначала королю и королеве, а затем и остальным гостям.

– С вашего позволения, ваше величество, – голос эльфа был подобен тонкому ручейку, мерно журчащему в ложбинах гор Эремор, – и с позволения всех собравшихся здесь уважаемых господ и дам, я бы хотел усладить ваш слух несколькими композициями собственного сочинения.

– Конечно же, уважаемый менестрель, – кивнув, ответил Килан, – мы будем очень рады по достоинству оценить твоё творчество.

Получив разрешение короля, эльф ещё раз поклонился и, взяв лютню в обе руки, сыграл на ней несколько аккордов. Убедившись, что лютня настроена, и все формальности соблюдены, менестрель запел:

В краю суровых, мрачных гор,

И в девственных лесах.

В забытых пустошах оков,

И в светлых небесах.

Там, где, сменяет ночью день,

Где ярок солнца свет,

Его зовут и свет, и тень,

Героем вечных лет.

Храбрее всех и всех мудрей,

Король из королей.

Таких не видела вовек,

Страна бурь и страстей.

Своею крепкою рукой,

Ведёт он нас вперёд.

«Непобеждённый», злом герой,

Растопит мрака лёд.

Повторив последний куплет ещё раз, менестрель взял последний аккорд и закончил песню. Восторгу слушателей не было предела. Все восхваляли эльфа и прочили ему в будущем великую славу. Лишь Килан так и остался сидеть на своём месте, не проронив ни звука. В том, что песня была посвящена именно ему, сомневаться не приходилось. Поначалу слушая её, Килан невольно засмущался, а после подумал о том, что вот и настал тот день, когда уже в его честь сочиняются песни. Невольно остановившись на этой мысли, Килан погрузился в воспоминания. Он вспомнил, как совсем ещё малышом слушал, как менестрель поёт песню, посвящённую его отцу, королю Киридору, в тот момент Килан очень хотел, чтобы кто-то однажды посвятил песнь и ему. Однако это были всего лишь мечты, причём мечты детские, которые с возрастом заменились совершенно другими желаниями. И вот теперь он слушает менестреля, который поёт о нём…

Все эти мысли на некоторое время вырвали короля из реальности, поэтому он пропустил несколько строчек следующей песни. Однако пропустил их не один он. Эльрин воспользовавшись тем, что все вокруг увлечены менестрелем, тихонько покинул своё место рядом с королём и скрылся в саду. Убедившись, что никто не обратил на его уход внимание, Эльрин, осторожно пробираясь по узким аллеям сада, дошёл до ближайшей его границы, которая представляла собой увитую декоративным плющом, полутораметровую загородку. Примерившись, осторожно, дабы не изорвать одежду, принц поставил правую ногу, на нижнюю перекладину загородки, руками ухватился за верхнюю перекладину, и подтянулся. Сделал он всё это практически безупречно, однако уже буквально в самом конце подъёма, мешковатый рукав левой руки, зацепился за выступающую вверх колючку декора, и ткань на нём предательски треснула и разошлась в стороны.

– Вот же чёрт! – В сердцах выругался Эльрин, однако тут же зажал рот правой рукой, и поругал себя за неосторожность, в конце концов, на его крик могли сбежаться стражники, а лишнее внимание ему сейчас было совершенно ни к чему.

Просидев минут пять на верхней балке загородки внимательно прислушиваясь к любому шороху, Эльрин наконец убедился, что его опрометчивый крик не привлёк ничьего внимания. Облегчённо выдохнув, принц наклонился вниз и резко спрыгнул, жёстко приземлившись на потёртый дождями и временем камень уличной брусчатки.

Быстро встав, он оглянулся вокруг и отметил, что никто не видел его прыжка. Обычно людная в это время улица была совершенно пуста, практически всё население столицы было сейчас на городской площади, где проходило празднование Первого Дня Лета.

Довольный собой, Эльрин, отряхнул свой камзол, ещё раз оглядел порванный рукав, и энергичным шагом двинулся вверх по улице. Через несколько минут ходьбы он свернул направо и оказался в тёмном проулке. Огороженный с обеих сторон двухэтажными домами, этот проулок практически никогда не получал солнечных лучей, и поэтому в нём царила извечная полутьма. Продвинувшись немного вперёд, Эльрин отсчитал четвёртый дом слева, и легонько нажав на ручку двери, вошёл внутрь.

Первым что почувствовал Эльрин, войдя внутрь дома, был тягучий, обволакивающий запах залежалой пыли, которая была здесь буквально повсюду. Однако к нему принц уже привык. Он был частым гостем этого места.

Сложно сказать, сколько лет этот дом простоял без своего хозяина. Кто-то говорит, что его владелец погиб на войне с орками, кто-то – что он пал на полях сражений гражданской войны, а кто-то и вовсе твердит, что хозяин дома и по сей день, жив, просто живёт он теперь в другом месте. Эльрину всё это было малоинтересно, самым главным для него было то, что дом этот был необитаем, и то, что находился он в проулке, в котором меньше всего можно было встретить лишние уши и глаза.

Ещё раз, внимательно оглядев свой камзол, принц закрыл за собой дверь, и в полной тьме, ориентируясь наощупь, дошёл до ведущей на второй этаж винтовой лестницы. Подъём по ней не занял у него много времени. Преодолев последнюю ступень, Эльрин остановился, осмотрелся и направился в правый от лестницы коридор. Едва войдя в него, он морально приготовился к тому, к чему за столько времени так и не смог привыкнуть. Спереди раздался пронзительный кошачий рык, и на принца накинулось что-то чёрное и большое. Это нечто свалило его с ног и придавило своим весом к пыльному паркетному полу.

– Ох, Белла, я тоже очень рад тебя видеть, – пытаясь спихнуть чёрное существо со своей груди, простонал Эльрин, – но вот ответь мне, неужели наши встречи неизменно должны начинаться именно так? Хоть когда-нибудь я смогу предстать перед твоей хозяйкой в подобающем виде, а не вываленным с ног до головы в этой пыли?

– Я думаю, мой милый, – раздался откуда-то справа нежный женский голос, – это произойдёт только тогда, когда мы сменим грязный паркет этого дома, на нечто более чистое.

В то же мгновение, девушка взмахнула правой рукой, и весь коридор наполнился маленькими светлячками, светящимися мягким синим светом.

После прихода своей хозяйки, Белла – огромная чёрная пантера, наконец, слезла с Эльрина и позволила принцу подняться с пола. Весь в пыли с грязными спутанными волосами он представлял собой весьма жалкое зрелище, впрочем, девушку это ничуть не смутило, звонко рассмеявшись, она подошла к нему, и, прикоснувшись своей рукой к его щеке, нежно поцеловала его в губы.

– Мы так давно не виделись, – голос девушки перешёл на шёпот, – я успела соскучиться.

– И я, Ирида, но ты ведь знаешь, как опасно нам с тобой встречаться чаще. Твой отец может что-то заподозрить.

– Ах, если бы он не был так упрям. Все в королевстве любят короля, все кроме него, и я совершенно не могу взять в толк, почему он так упрямо его ненавидит. Я приводила столько доводов, столько раз пыталась своими речами поменять его мнение, однако он упорно стоит на своём.

– Поэтому нам нужно быть осторожней. Если он узнает, что ты встречаешься со мной, то не дай боги назло всем просто увезёт тебя из страны!

– Не увезёт! А если даже попытается я сбегу от него, и вернусь к тебе. Ведь ты моя любовь, и кроме тебя мне никто не нужен.

Нежно улыбнувшись, Эльрин притянул девушку к себе, и уста их сплелись в долгом и сладком поцелуе.

Белла до этого внимательно за ними наблюдавшая, смущённо потупила свою голову, и, отвернувшись, побрела в соседнюю комнату…

На праздник Эльрин вернулся ровно тогда, когда Килан уже собирался посылать на его поиски вооружённый отряд. Сказав, что, он просто захотел прогуляться по городу и посмотреть, чем занят простой люд, принц успокоил своего отца, да и Килан будучи в хорошем расположении духа не мог злиться долго.

К слову говоря, Эльрин поспел и правда, как раз вовремя, ибо под сенью огромного дуба, уже не одно столетье росшего в королевских садах, в этот миг собиралось произойти весьма занятное зрелище. Любивший знатно выпить, Высший маг Иодан (который вместе со всеми мастерами и учителями академии Доротоса был приглашён на праздник), поспорил с не менее пьяным Меагорном что лучше него сможет использовать заклинание иллюзии. Меагорн естественно слова мага осмеял и немедля вызвал своего старшего товарища на поединок. Поскольку король был не против, и даже наоборот поддержал эту авантюрную идею, способную придать празднику новых красок, маги, изрядно шатаясь, вышли друг против друга и принялись колдовать. Первым начал Меагорн, сорвав с дуба маленький зелёный листочек, он в мгновение ока сотворил из него красивую птичку, украсившую праздник своим нежным пением. Иодан в долгу не остался, воздев руки к небу и произнеся несколько непонятных слов заклинания, он соорудил из валявшейся на земле ветки дивную дудочку, которая сама поднялась вверх и начала издавать звуки, которые вместе с пением птички превратились в очень красивую мелодичную песню.

Восторгу гостей королевского сада не было предела. Изрядно искупав обоих магов своими овациями, они потребовали ещё колдовства, и Меагорн с Иоданом с превеликой радостью исполнили их желание.

Состязание магов продолжалось до самого вечера, к тому времени, когда они решили, что в жизни не смогут выбрать победителя, и отправились пить бокал друг за друга, солнце уже начинало потихоньку клониться к закату. Гости, вдоволь наевшись и напившись, мерно слонялись по саду, многие из них разойдясь по укромным уголкам, тихо спали в тени небольших деревьев, другие же просто отдыхали, не думая (как наказал им в начале празднества король) ни о чём плохом.

Все вместе в беседке они собрались уже тогда, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом. Праздник Первого Дня Лета подходил к концу, и по традиции нужно было поднять бокал за то, чтобы это лето принесло стране покой и процветание. Дождавшись, когда все займут свои места (а ждать этого пришлось долго, ибо разбудить некоторых лордов оказалось задачей очень непростой) Килан немного пошатываясь, поднялся со своего места, и хотел было уже заговорить, как вдруг, где-то в саду послышался громкий окрик. Через несколько минут в беседку вошёл отряд солдат под предводительством капитана королевской стражи.

Остановившись на середине площадки (ровно в том месте, где днём выступал менестрель) капитан оглядел всех присутствующих и, собравшись с духом проговорил:

– Ваше величество, и вы уважаемые дамы и господа, видят боги, я бы не стал тревожить празднество по пустякам, но я боюсь, что случилось нечто страшное.

Сделав небольшую паузу и убедившись, что все смотрят на него как заворожённые, капитан продолжил:

– Мы получили, голубя из Гороса, ваше величество, как только он прибыл я немедля взял солдат и пришёл сюда.

Услышав слово «Горос» Килан сразу посмурнел, опустив не выпитый бокал на стол, он сел на своё место и велел капитану продолжать.

– На орков напали, они пишут об огромном флоте захватчиков, приставшем к их берегам. Они… – капитан замялся, – они просят нас о помощи, ваше величество. Орки просят нас помочь им.

– Хорошо, – через некоторое время проговорил Килан, король не был рад, что такая информация стала сразу известна всем высшим чинам Денетории, но за эту оплошность он мог винить только себя. Ведь если бы он не приказал капитану стражи принимать голубиную почту вместо себя, то, скорее всего эту информацию удалось бы скрыть. А так, король был уверен, что слухи (ведь помимо высших лиц государства, всё сказанное капитаном услышали и слуги) теперь распространятся по всей стране с молниеносной скоростью.

Окончание праздника Первого Дня Лета было скомкано. Так и не выпив последний бокал, гости королевского сада стали расходиться по домам, дабы уже завтра обдумать всё со свежей головой.

Когда часы пробили полночь, королевский сад опустел окончательно. Началось знойное, жаркое лето.

Глава 2

Утром почти у всех во дворце ужасно болела голова. Простым горожанам, проходившим мимо, казалось, что сам дворец стонет от боли. Вчерашний праздник давал о себе знать. Однако же был среди обитателей дворца один человек, который выпил вчера так мало алкоголя, что сейчас чувствовал себя просто великолепно. Человеком этим был Эльрин.

Принц проснулся этим утром очень рано. Настолько рано, что даже прислуга, встававшая ни свет, ни заря ещё спала. Наспех накинув на плечи тёмный походный плащ, который он всегда держал под своей кроватью, Эльрин тихо выскользнул из дворца и отправился вдоль по мостовой к берегу реки Нидуен, там он отыскал таверну под странным названием «Акулья пасть». Вывески у таверны не было, а само название было вырезано ножом на хлипкой, видавшей лучшие виды двери. Сам бы Эльрин никогда не выбрал это место для встречи, но, увы, в этот раз место выбирал не он.

Немного постояв на пороге, принц глубоко вздохнул, и, толкнув дверь, вошёл внутрь. Как и следовало ожидать таверна была пуста, и даже мало того и самого тавернщика в ней не было. Он появился минут через пятнадцать, вывалившись из двери, ведущей в погреб. По виду его, Эльрин сразу определил, что в этом погребе хозяин «Акульей пасти» провёл всю ночь, и вероятнее всего половину вчерашнего дня.

Оглядев мутным взглядом своё заведение, и к глубокому своему неудовольствию обнаружив, что в нём есть посторонний человек, тавернщик (по заложенной в веках традиции человек весьма тучный) совсем опечалился. Однако, как профессионал своего дела он не мог показать, что не рад посетителю. Поэтому, он мигом натянул на свою «поросячью» морду нечто наподобие улыбки, сделавшей, правда, его лицо настолько страшным, что Эльрину стало немного не по себе. Следующим своим действием, тавернщик зашёл за барную стойку и несколько минут там гремел подносами. Грохот стоял такой сильный, что принц невольно зажал уши руками. Наконец тавернщик достал нужный поднос, который по закону подлости лежал на самой нижней полке и, пошатываясь и периодически икая, побрёл в сторону Эльрина. Каждый шаг давался ему с очень большим трудом, по пути до стола за которым сидел принц, он несколько раз чуть не упал, лишь чудом удержав своё громоздкое тело в положении перпендикулярном полу. Наконец подойдя к принцу, он проговорил:

– Милстый судр, жлает выить чаго-набуд?

Сказал всё это тавернщик на одном вздохе так, что Эльрин хоть и хотел, но совершенно ничего не понял. Увидев, что слова его не возымели никакого действия, тавернщик в сердцах проклял этого глупого посетителя, который надумал ввалиться в его заведение в такую рань. Через несколько минут собравшись духом и набрав в лёгкие побольше воздуха, он практически проорал:

– ПИТЬ БУДЕШЬ!?

Эльрин от неожиданности даже подпрыгнул на стуле. Решив, что от тавернщика нужно избавиться как можно скорее, принц ответил утвердительно и попросил последнего принести ему четыре кружки пенного.

Однако, даже получив заказ, тавернщик не спешил покидать своего гостя. Он упорно стоял на месте и пытался понять на кой чёрт этому пройдохе одному нужно четыре кружки пенного. Неужели он хотел сам лично выпить их все? В конце концов, после долгих раздумий хозяин «Акульей пасти» пришёл именно к этому выводу. Ещё раз, взглянув на Эльрина взглядом теперь уже одобряющим, тавернщик резко схватил его правую руку двумя своими ручищами и что было силы, сжал её, выказывая, таким образом, какое он испытывает уважение к своему гостю. На несчастного принца в этот момент было просто страшно смотреть. Страх, смех и презрение поминутно сменялись на его лице, и лишь только когда тавернщик наконец отпустил его руку и двинулся в обратный путь к барной стойке, Эльрин смог вздохнуть спокойнее.

После ухода тавернщика принц пробыл в одиночестве ещё минут десять, а потом хлипкая дверь таверны отворилась, и внутрь вошёл высокий, худощавый человек лет двадцати-двадцати трёх на вид, одетый в видавшую виды простую крестьянскую рубаху и в кожаные потёртые штаны. Окинув ясным взглядом карих глаз убранство таверны, новоприбывший приметил Эльрина, и двинулся к нему.

– Здравствуй, Эльрин, – человек протянул принцу руку.

– Здравствуй, Ремир, – привстав со своего места, ответил на приветствие принц. – Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, местечко это, честно говоря, малоприятное…

– Я это ещё по выцарапанной на двери вывеске понял, но, впрочем, время уже подходящее, где же остальные?

Едва Ремир проговорил эти слова, как дверь таверны снова отворилась, и на пороге показался, статный эльф, одетый в новенький кожаный доспех. Вслед за ним из дверного проёма выглянул ещё один человек – в богатом вышитом золотыми и серебряными нитями камзоле он явно относился к представителям «голубых» кровей Денетории.

Оба они тоже вскоре заняли свои места за столом.

– Ну, что ж, – осторожно отхлебнув принесённого тавернщиком пенного, проговорил Эльрин, – поскольку вся компания в сборе, я предлагаю, не откладывая в долгий ящик перейти к главному.

– Да, – поддержал принца Ремир, – Стогар, зачем ты собрал нас здесь в такую рань, и почему ты выбрал именно это место для сбора?

Человек в богатых одеждах, на которого были обращены три пары глаз, мягко улыбнулся, выпил пенного, поморщился и ответил:

– Мне нужно было со всеми вами поговорить. Я был так окрылён и обрадован, что совершенно не думал о выборе места. Услышав, что слуги моего отца постоянно восхваляют таверну «Акулья пасть», я выведал у них место её расположения. Оно мне в целом понравилось – на берегу Нидуена, в спокойном и тихом районе города. Кто ж знал, что это такое захолустье! В котором к тому же подают абсолютно ужасное, горькое пиво.

– Это да, – вставил Эльрин, – но всё же, ты был окрылён и обрадован, но чем?

– Я ходил к лорду Галлору, и весь вечер мы с ним обсуждали будущее его дочери и мою дальнейшую карьеру. Это был очень тяжёлый разговор, с очень непростым человеком. То и дело он пытался подловить меня на чём-нибудь, но ему этого так и не удалось сделать! Я стойко выдержал все его расспросы, и вы можете меня поздравить, я женюсь на Леоне!

Сумрачные лица друзей тут же осветились улыбками, они повставали со своих мест и наперебой принялись поздравлять Стогара. Уселись обратно они только тогда, когда тавернщик начал что-то скрипеть со своей барной стойки, показывая правой рукой на свою голову, и призывая посетителей перестать кричать и успокоиться.

– Ну, – проговорил молчавший до этого Дэгарон – эльф в кожаном доспехе, – это поистине радостные новости, теперь Стогар у тебя начнётся совсем иная жизнь. Жизнь наполненная, так сказать, смыслом.

– Любая жизнь наполнена смыслом. – Выпив ещё немного пенного, сказал Эльрин. – Просто у каждого этот смысл свой. Кто-то черпает источники своих жизненных сил в одиночестве, кто-то же обретает счастье в семейном кругу. Как бы то ни было каждый человек сам куёт свою жизнь. Правда иногда в его планы вмешивается коварная судьба, которая может, как помочь, так и наоборот всё разрушить. Но ведь согласитесь, если бы наша жизнь проходила по чётко определённому плану, жить было бы не так интересно.

Принцу никто не ответил. Все всё понимали, погрузившись в глубины своего внутреннего «я» они думали о своём будущем, о том, какое место им уготовано в этом мире.

Со своими друзьями Эльрин познакомился в доротосской академии. Им четверым хватило одного месяца для того чтобы они стали не разлей вода. Объединило их, как бы это странно не звучало, слишком сильное чувство справедливости. Когда один раз, выходя из стен академии, они увидели, как старшие ученики вытряхивают у младших карманы, они как единый слаженный механизм, мгновенно ринулись на помощь младшим и… ну, в общем, старшие ученики не только лишились пары зубов, но были ещё и с позором выгнаны из академии. После этого друзья больше не расставались.

Другие ученики и мастера академии, постоянно удивлялись, как это такие разные они могут быть связаны такими крепкими узами дружбы. Ведь если посудить они относились к совершенно разным сословиям: Ремир был сыном простого пахаря, Дэгарон был сыном солдата, а Стогар был рождён в семье одного из влиятельнейших лордов Денетории. Казалось бы, такие противоположности никогда не смогут найти общего языка. Однако они нашли, что ещё раз доказало, что все стереотипы и предрассудки по своей сути абсолютно глупы.

– Стогар, ты сегодня говорил со своим отцом? – неожиданно прервав всеобщие размышления, вопросил Эльрин.

– Нет, когда я уходил он ещё спал, а что?

Эльрин глубоко вздохнул.

– К сожалению, я должен немного омрачить наш праздник. Вчера из Гороса прибыл голубь с посланием – на орков напали. Огромный флот иноземцев высадился на их берег. И я боюсь ситуация у них очень серьёзная, ибо в послании они просят нас о помощи.

– Орки? Просят нас помочь им?! – в недоумении чуть ли не прокричал Дэгарон. – Ну, это неслыханная дерзость, на каком вообще основании мы должны помогать им? Из-за них наша страна уже дважды была на грани гибели!

– Видишь ли, мой друг, – почесав затылок, ответил принц, – мы не знаем, кто на них напал. Вероятно, в самом послании об этом говорится, но я его ещё не видел. Всё это мне совершенно не нравится, и поэтому я считаю, что нам нужно быть настороже. Впрочем, принимать какие-либо решения пока рано. Мне важно узнать, что на этот счёт думает отец.

– В таком случае, – проговорил Стогар, – нам не имеет никакого смысла здесь задерживаться. Всё это и правда, очень странно, и я боюсь, как бы не было беды.

На этой минорной ноте друзья уже было хотели покинуть «Акулью пасть». Однако в тот миг, когда они расплачивались с тавернщиком, в заведении ввалился отряд из десяти подвыпивших мужиков. Едва завидев их наглые рожи, друзья поняли, что спокойно покинуть «Акулью пасть» им не дадут. Так оно и вышло, один из бродяг – вероятно главарь отряда, подойдя к барной стойке, грубо отпихнул Ремира в сторону, откровенно провоцируя парня на столкновения. Ремир как человек неробкого десятка, обиду терпеть не стал и так пихнул своего обидчика, что тот отлетел в сторону и впечатался носом в спинку стула.

Завидев бесславное падение своего предводителя, остальные пьянчуги разразились потоком грязных ругательств, и уже было хотели ринуться на друзей, но Эльрин выйдя вперёд, быстро охладил их пыл, вынув из ножен меч. На лицо принца было просто страшно смотреть, обычно спокойные и мягкие его голубые глаза сейчас источали физически ощущаемый гнев, а само лицо было так перекошено от злости, что стоявший спереди бродяга судорожно сглотнул и, оттаптывая своим товарищам ноги, попятился назад.

Видя, что пьянчуги не стремятся убраться восвояси и по-прежнему стоят на своих местах, заграждая друзьям выход из таверны, Эльрин буквально взорвался:

– Да, как вы смеете! Вы ничтожные отродья, больная рана на теле страны! Вы тянущие наше государство в бездну тупости. Как смеете вы загораживать нам дорогу. Или может вы не поняли, кто стоит перед вами. Может быть, вы не узнали меня? Так вот смотрите! – Эльрин скинул с головы капюшон, и угрожающе подняв меч, двинулся вперёд.

Бродяги обомлели. Теперь они узнали Эльрина. Поняв свою ошибку, и испугавшись поднятого над их головами меча правосудия, пьянчуги, попадали на колени и слёзно принялись просить у принца прощения. Они клятвенно обещали, что больше никогда не станут никого задирать и вообще отныне не возьмут в рот ни малейшей капли спиртного. А после, испросив у принца разрешения покинуть таверну, буквально вылетели наружу и кинулись наутёк.

Бросив тавернщику ещё несколько десятков досов за поломанный стул, друзья неспешно покинули «Акулью пасть» и, распрощавшись, направились каждый по своим делам.

Оставшись в полном одиночестве, тавернщик первым делом достал с полки бутылку крепкого рома, и, откупорив крышку, враз наполовину осушил её. После этого вывалив своё тело из-за прилавка, он неспешно подошёл к входной двери и замкнул её на ключ.

Затем, что-то, пробурчав на тему того, что на сегодня ему хватит принцев, бродяг и прочих сомнительных личностей, тавернщик добрался до погреба и, отворив покрытую въевшейся заскорузлой грязью дверь, скрылся в его тёмном прохладном мире.

***

– А я ещё раз повторяю Килан, это очень плохая идея!

Форин встал из-за стола и принялся мерить шагами кабинет.

– Кто его знает, что может нас там ожидать, да и вообще верить оркам, самое последнее дело. Стоит ли мне напомнить вам, что они мерзкие, гадкие, бесчестные и подлые твари?

– Нет, – глубоко вздохнув, откликнулся Меагорн, – не нужно, память об их деяниях ещё очень свежа, и хоть и прошло больше двадцати лет, я сомневаюсь, что орки изменились.

– Ого, сам маг на моей стороне, – скривив губы, улыбнулся гном, – нужно сказать хронистам, чтобы они занесли этот великий момент в свои пыльные манускрипты.

– А если без шуток, – вмешалась в разговор Эвисена, – разве у орков достанет сейчас могущества, выйти против нас? Ведь они же должны понимать, что если мы пошлём на их территорию вооружённый отряд, и узнаем через какое-то время, что отряд этот был ими убит, то мы отправим на Горос всю нашу армию. И тогда уже орки будут просто уничтожены, ведь так Аэлмар?

Командующий эльфийской армией коротко кивнул, подтверждая слова своей королевы.

– А если на них и правда, напали? – уперев руки в боки, предположил Дроу. – Если сейчас в этот самый миг огромная армия неведомых захватчиков уже завоевала остров и движется к Денетории? Нам нужно действовать и действовать немедленно! Иначе нас просто застигнут врасплох, и как бы сильна не была наша армия, мораль её будет подавлена.

Мнения разделились, Килан понимал, что его слова станут решающими, однако с выводами не торопился. С одной стороны, орки уже очень долго не давали о себе знать, и король толком не знал, что именно происходит на острове. С другой стороны, он был уверен, что они не посмеют объявить войну Денетории. Так как для них это стало бы практически самоубийством. Ведь даже тогда, когда страну разрывала гражданская война, даже с таким вождём как Азаруг, орки всё равно потерпели поражение. А сейчас, когда королевство забыло, что такое голод и бедность, и поднялось на ноги, у них и вовсе не было бы никаких шансов на победу. И что же оставалось? Поверить им? Послать на Горос войско?

По-прежнему не сказав ни слова, Килан встал и подошёл к окну. После праздника Первого Дня Лета, столица просыпалась очень медленно. Многие лавочки были ещё закрыты, не было видно и обычно уже заполнявших в это время улочки столицы людей, эльфов и гномов (которые, после того как Форин отменил суровый закон Кастер-Тулума запрещающий без специального разрешения короля покидать Тёмные Пещеры, стали в столице королевства частыми гостями). Поднявшись вверх, взгляд Килана начал блуждать по островерхим шпилям, протыкавшим своими оконечностями, словно иголками чистое голубое небо, по красивым вычурным крышам, радующим глаз необычностью своих форм, по возвышающимся вдали сторожевым башням крепостной стены, которые своими безустанными зоркими бойницами надёжно охраняли городской покой. Доротос был величественным городом, и в этом его величии была немалая заслуга короля. Килан просто не мог поверить, что на земле найдётся сила, которая сможет захватить этот город. Не мог он поверить и в то, что найдутся те, кто смогут покорить его страну. Впрочем, король резко прервал эти свои мысли, которые были очень близки к гордыне. А гордыня, никогда не приводила правителей к чему-то хорошему.

Ещё раз, пробежавшись взглядом от крепостной стены к городской площади, Килан развернулся и, приметив, что все смотрят на него, проговорил:

– Друзья мои, каждый из вас по-своему прав. Я прекрасно помню, что сделали орки и вы знаете что я по сей день считаю их своими врагами, однако нынешняя обстановка обязывает нас быть как осторожными, так и мудрыми. Послать на Горос маленький отряд, означило бы приговорить этот отряд к смерти, ведь в случае если орки нас обманули, они без особого труда его уничтожат, а если им и правда нужна помощь, то небольшой отряд помочь им не сможет никак. Соответственно на остров нужно посылать сильное войско, силу, которая сама по себе будет самостоятельной и которая будет способна, как и помочь, так и постоять за себя.

Дверь в кабинет приоткрылась, и на пороге показался Эльрин. Принц явно бежал, это было легко заметить по расстёгнутому, мокрому вороту рубашки и взъерошенным волосам.

– Я могу войти? – Робко поинтересовался он у короля.

– Входи, – махнул рукой Килан, – я надеюсь, что дело, из-за которого ты опоздал на совет, было важным. Но о нём ты расскажешь позже.

Бросив на Эльрина суровый взгляд Килан заложив руки за спину, неспешно подошёл к столу и продолжил:

– Есть ещё одно обстоятельство которое говорит в пользу того что оркам и правда нужна помощь. Правда, его ещё нужно проверить.

Опустив правую руку в карман своего камзола, король вынул и положил на стол небольшой измятый листок.

– Это и есть послание орков? – Вытянувшись вперёд, дабы лучше разглядеть записку, вопросил Форин.

– Да, и помимо всего того о чём нам вчера рассказал капитан стражи, оно содержит ещё одну интересную деталь, а именно – Килан поднял лист со стола и прочитал: – «Вторгшиеся в наши земли люди носят на своих щитах и знамёнах жёлтое пламя на чёрном фоне».

– Жёлтое пламя на чёрном фоне, хмм… – задумчиво повторил Меагорн, – впервые об этом слышу.

– Да все мы впервые об этом слышим! – Пробасил Форин. – Небось, орки сами выдумали это знамя, дабы заставить нас поверить в их сказки о захватчиках!

– Ну, это мы как раз можем легко проверить, – откликнулся Аэлмар. – Насколько я знаю, под Доротосом находится великая Библиотека Времени, где хранится множество книг и манускриптов давно прошедших веков. Держу пари, там будут и пергаменты, содержащие информацию по геральдике других стран.

– Я уже об этом думал, – уперев подбородок в кулак, произнёс Килан, – однако Библиотека Времени, ещё во времена Осдора изменила своё местоположение. Да-да, друзья не смотрите на меня такими глазами. Я спускался в подземелья и бродил по тем местам, где она располагалась раньше.

– Но почему ты думаешь, что она сама переместилась? – В недоумении вопросила Эвисена. – Разве Осдор не мог куда-то переместить её?

– Не думаю. Я практически уверен, что за всё время своего правления Осдор ни разу в неё не спустился. Она переместилась сама, тем более она уже делала так раньше, по крайней мере, отец рассказывал мне о двух таких случаях.

– Но куда она перемещалась? – Вопросил Эльрин, любопытство, в котором пересилило все другие чувства.

– В другие части подземелья. – Ответил король. – Поскольку они простираются под всем городом, найти её будет очень непросто, однако рано или поздно сделать это было всё равно нужно. И я считаю, что сейчас самое подходящее время. Как вы думаете?

Все невольно согласились с королём, лишь только Форин немного поворчал на тему того что всё равно они не найдут в Библиотеке никаких сведений о жёлтом пламени на чёрном фоне, и поэтому дело это совершенно бессмысленно. Однако, когда Килан предложил ему не ходить с ними, гном отчего-то обиделся и сказал, что король о нём слишком плохого мнения.

***

Поскольку лишнего времени не было, как-никак на кону стояла безопасность государства, Килан решил отправиться в подземелья немедля. Сразу после окончания совета, он раздал всем указания, а сам пошёл в оружейную забрать свой доспех, который недавно туда сдал, дабы счистить накопившуюся за долгие годы ржавчину. Общий сбор был назначен в два часа пополудни возле Храма Орогона.

Возможно, было опрометчиво, брать с собой в подземелья всех главенствующих лиц государства. Чуть что случись, к примеру, обвал, и Денетория разом останется без короля, и всей его свиты. Однако посылать в подземелья отряд солдат Килан, не хотел. Библиотека Времени всегда была сокрыта от посторонних глаз, и о новом её местонахождении должен был узнать ограниченный круг лиц. Лиц, которым сам король мог доверять безгранично. В виде исключения Килан лишь позволил Эльрину взять с собой трёх своих друзей. Но и то сделал это король только потому, что сам знал их лично, и потому что сын его готов был пожертвовать за любого из них своей жизнью. Эвисена же, наоборот, в подземелья спускаться отказалась, обусловив это тем, что там слишком спёртый воздух и ей будет тяжело дышать. Вместо себя королева эльфов отправила Аэлмара.

Забрав доспех из оружейной и отблагодарив служек за отличную работу, – доспех был как новенький и теперь снова блестел на солнце, – звонкой монетой, Килан вернулся обратно во дворец где столкнулся в дверях с Виэтвеной.

В последнее время король частенько её избегал, и ему было за это ужасно стыдно. Вечные дела и забота о государстве немного охладили жгучий пыл их любви.

– Нам нужно будет спуститься в подземелья, – вкрадчиво, стараясь не смотреть эльфийке в глаза, проговорил Килан, – мы должны найти Библиотеку Времени. Поискать там один герб…

– Эльрин отправится с тобой? – тихо спросила Виэтвена.

– Да.

– Хорошо. Только будьте осторожны. Вы оба.

Виэтвена наклонилась поближе к Килану и легонько своей тонкой рукой чуть подняла его подбородок вверх, так что взгляды их пересеклись.

– Ви, я… – начал было Килан, но эльфийка мягко прикрыла ему рот другой рукой и сказала:

– Я всё понимаю… я, просто должна знать, что ты по-прежнему любишь меня.

– Конечно же, я люблю тебя, милая. Обещаю, когда я разделаюсь с этой новой напастью, у нас с тобой всё будет как раньше. Но сейчас…

– Сейчас тебе пора идти.

Взгляды короля и королевы ещё раз пересеклись, и Виэтвена тихонько шурша своим зелёным платьем, поспешила скрыться в боковом пролёте дворца. Килан ещё несколько минут простоял на месте, продолжая вдыхать ускользающий аромат её духов, а после, словно опомнившись, побежал в кабинет.

Там он взял кое-какие вещи, которые могли понадобиться его отряду в подземельях, накинул на голову серый дорожный плащ, дабы избавиться от ненужного внимания, и, взглянув на изящные часы гномьей работы, висевшие на стене, поспешил покинуть дворец.

Разговор с Виэтвеной немного сбил боевой настрой короля, пробираясь через толпы народа на главной городской улице, он то и дело прокручивал в голове самые знаковые моменты их с Виэтвеной жизни. Ночь в подземельях Кастер-Тулума, возвращение её с Гороса, рождение Эльрина… Килан настолько задумался, что свернул не в тот проулок, опомнившись и вернувшись назад, он обнаружил, что времени до встречи остаётся мало, а идти нужно ещё порядком. Прокляв свою дурную голову, постоянно забитую не теми мыслями Килан бросился бежать. Быстрый бег, резко выгнал из его разума всё постороннее и подстегнул короля к решительным действиям.

Остановился Килан лишь тогда, когда высокий шпиль Храма Орогона из крошечной палочки превратился в огромную архитектурную фигуру, затмившую собой полнеба впереди. Приведя себя в порядок, отряхнув пыль с плаща и проверив в порядке ли находящийся под ним доспех, Килан неспешно размеренным шагом, дабы восстановить дыхание двинулся к входу в храм. Все уже были на месте.

Всего отряд собиравшийся отправиться в подземелья на поиски Библиотеки Времени помимо короля включал в себя восьмерых: Меагорна, Форина, Дроу, Аэлмора, Эльрина, Ремира, Дэгарона и Стогара. Учитывая, что любой из этих воинов стоил, как минимум четверых обычных солдат можно было с большой уверенностью сказать, что Килан поступил правильно, решив оставить тайну нахождения Библиотеки сокрытой. Но, впрочем, дабы оставить эту тайну под секретом, Библиотеку нужно было сначала найти.

– Так, господа, – тихо проговорил Килан, – поскольку знанием о местонахождении двери в подземелья Доротоса, испокон веков в Денетории владели только короли, я строжайшим образом прошу вас оставить все, что вы сейчас увидите только лишь в своей памяти. Никогда никому не говорите об этом и уж тем более не пытайтесь сами вновь проникать в подземелья. Кроме тебя Эльрин, это знание твоё по праву, и когда-нибудь, когда смерть заберёт меня в свой иной мир, ты станешь его хранителем.

Этими словами было сказано многое. Все восемь спутников короля, поняли, что правитель Денетории доверяет им безгранично, и естественно сами себе поклялись ни при каких обстоятельствах не предавать это доверие.

Обернувшись и внимательно осмотрев улицу, Килан убедился, что за ними никто не наблюдает. Затем король ступил на мраморные ступени Храма, и тут же взобравшись по ним вверх, скрылся в огромном зёве темного прохода. Остальные недолго думая последовали за ним.

Храм Орогона заметно отличался от остальных храмов Доротоса, посвящённых двум другим представителям божественной Триады: Гортанту и Ратоту. Он был не очень высоким (опять-таки, относительно других храмов) но зато сделан был крепче всех, поскольку делали его гномы, любимцы Орогона. Внутри храм представлял собой, большой, величественный зал, сконцентрированный возле находящегося в самом центре алтаря выточенного из цельной каменной глыбы. В зале не было мебели, поскольку, создатели его посчитали, что с Орогоном нужно общаться либо стоя, либо преклонив одно колено. Бог-кузнец, покровительствует труду и упорству, и поэтому праздно сидеть в его Храме нельзя. Так же, впрочем, обстоят дела и с Храмом Гортанта, а вот в храме бога мудрости Ратота, есть не только деревянные скамейки, но и несколько роскошных угловых диванов, ведь мудрость она не в ногах, а в голове.

К слову сказать, жители Денетории так возвеличив Триаду, построив им храмы в столице, не забыли и о других богах своего пантеона. Храмы им раскинулись по всей стране, и стали излюбленным объектом паломников, многие из которых избрали целью своей жизни непременно посетить их все.

В Храме Орогона было пусто. В это время дня здесь не было даже служителей, которые по заведённой давно традиции появлялись здесь утром, как в Храме Гортанта они появлялись после обеда, а в Храме Ратота вечером.

Подойдя к алтарю, Килан положил на небольшую серебряную чащу для приношений свою руку и испросил у бога разрешения открыть вход в подземелья. Немного подождав и убедившись, что великий Орогон не против, король, опустился на колени, и после нескольких минут поисков нашёл в самом основании алтаря небольшую замочную скважину, искусно спрятанную, под нависающим сверху плоским камешком.

Далее, он извлёк из своего кармана маленький искривлённый ключ, вставил его в отверстие и несколько раз провернул. Где-то справа послышался гулкий стук – в одной из стен, под большим портретом, изображающим Орогона с молотом в руках, открылась потайная дверь. Килан улыбнулся.

– Хоть я и был здесь не так давно, но эта хитроумная дверца всё равно чарующе действует на меня. Всё-таки гномы, чего ни говори, мастера своего дела.

– Ну, ещё бы, – ухмыльнулся Форин, – странно, однако, что я ничего не знал об этом проходе. Почему гномы, не поведали о нём тогдашнему своему королю?

– Они поклялись, что не расскажут ни единой душе о своём творении. Эта тайна должна была принадлежать только правителю государства. А теперь… ну что ж, времена меняются, да и к тому же, один бы я уж точно не нашёл Библиотеку Времени, скорее бы заблудился в туннелях подземелья и сгинул бы, зная, что никто и никогда меня не найдёт.

Ещё несколько минут постояв возле входа, друзья, наконец, собрались духом и двинулись вперёд. Как только все ступили на ведущие вниз во тьму ступени, Килан высветил факелом справа в стене небольшой рычаг, и, надавив на него, закрыл дверь. Увидев, как испугались его друзья, он поспешил объяснить, что сделал это из простой предосторожности, дабы случайно вошедший в храм не узнал тайну входа в подземелья.

– Да и к тому же, – добавил после Килан, – стоит лишь поднять этот рычаг вверх и дверь откроется. – И чтобы успокоить всех окончательно Килан тут же проделал эту операцию и открыл дверь.

Убедившись, что опасаться нечего, друзья разожгли ещё несколько факелов, и, осветили, насколько было возможно, узкую, но очень крепко сделанную лестницу, уходившую вниз, туда, куда не доставал свет факелов. Начался медленный осторожный спуск. Лестница хоть и выглядела внешне крепкой, всё равно была подвержена влиянию времени и сырости и поэтому в любой момент могла искрошиться и увлечь путников вниз.

– И лестницу эту тоже делали гномы? – поравнявшись с отцом, спросил Эльрин.

– Да. А вот сами туннели подземелья, если верить легендам сотворили боги.

– Но зачем?

– Всё, ради великой Библиотеки. Когда боги приняли решение оставить своих детей и сокрыть Аратас, они оставили людям, эльфам и гномам свои знания. Бог мудрости Ратот лично создал эту библиотеку, а Орогон выковал эти подземелья в земной толще. Гномы же уже многим позже построили Храм, сделали лестницу и дверь. Ключи же они вручили по слухам самому влиятельному тогда вождю одного из крупнейших племён Денетории.

– И ты уверен, что мы найдём там ответ на наш вопрос?

– Я уверен в том, что если мы его там не найдём, то обман орков будет очевиден, и я даже не стану сомневаться в этом.

– А если, к примеру, – вмешался в разговор отца и сына Дроу, – это вот королевство с пламенем на чёрном фоне появилось многим позже ухода богов?

– Видишь ли, мой друг, – осторожно обойдя треснувшую ступень, ответил Килан, – Библиотека Времени потому и называется так, что в ней хранятся знания не только о прошлом, но и о будущем. Именно поэтому пользоваться ей нужно очень осторожно, чтобы случайно не заглянуть туда, куда заглядывать ещё рано.

– Но что плохого в том, что мы узнаем своё будущее? – внимательно посмотрев на короля, спросил Стогар.

– Мы можем нарушить суть мироздания. Вот если, к примеру, ты бы узнал, что, не дай, конечно, боги, умрёшь через несколько лет, ты разве не захотел бы, уже зная это попытаться изменить свою судьбу? Конечно, захотел бы, и я бы захотел спасти Денеторию если бы узнал, что в будущем ей будут грозить, порабощение или какой-нибудь катаклизм. Но мы не должны лезть туда, куда не нужно. Возомнив себя выше богов и решив, что мы сами способны позаботиться о благосостоянии мира мы не только навлечём на себя их гнев, это не самое страшное. Мы подпадём под власть гордыни, а это уже хуже смерти.

На этом расспросы прекратились, все узнали всё что хотели и молча продолжили свой путь в подземелья.

Спуск по лестнице занял у них не меньше двадцати минут, поэтому, когда была пройдена последняя ступенька, Килан разрешил всем немного передохнуть. Да и к тому же, практически сразу возле лестницы туннель разделился на два ветвления, и нужно было не спеша, прислушавшись к своему внутреннему голосу, решить в какое именно ветвление нужно идти.

Тут мнения путников резко разделились, Эльрин, Меагорн, Дэгарон и Форин, хотели идти в правый туннель, Стогар, Ремир, Аэлмар и Килан в левый. Лишь один Дроу очень долго не мог определиться с выбором. Постояв около каждого туннеля добрых десять минут к чему-то прислушиваясь, он, наконец, без особой уверенности выбрал правый проход. Против большинства спорить не стали. Подняв с земли вещи, друзья двинулись в правый туннель.

В подземельях было очень сыро и холодно. Несмотря на то, что на улице уже вовсю кипело жаркое лето, здесь это не чувствовалось совершенно.

– Странное это всё-таки место, – проговорил Форин, когда друзья миновали ещё одну развилку, – хоть это и подземелье, и я уже заведомо должен его любить всей своей большой гномьей душой, мне здесь отчего-то очень неуютно, сам воздух здесь пропитан чем-то…

– Магическим, – неожиданно вставил Меагорн. – я уже давно это заметил. Причём магия здесь очень древняя и тёмная, и чем дальше мы идем, тем сильней она становится.

– Может быть, мы идём не в ту сторону? – Предположил Аэлмар.

– Предлагаешь вернуться? – со всей серьёзностью, откликнулся король. – А ты Меагорн? Что там впереди? В своих поисках я не посещал эти туннели…

– Не знаю, Килан, – откровенно проговорил маг, – я думаю нам нужно идти вперёд, однако в то же время что-то тянет меня назад.

Так и не придя к какому-либо дельному выводу, друзья продолжили путь вперёд и уже через несколько минут туннель впереди начал сильно раздаваться в стороны, и путники вскоре вошли в большой зал.

– Стоп! – Неожиданно прокричал Меагорн.

– Что? Что такое? – бережно положив руку на плечо друга, спросил Килан.

– Дальше идти нельзя, дальше тьма, нам нужно было тогда повернуть, но теперь… – Меагорн глубоко вздохнул и опустил свою сумку на землю, – теперь уже поздно…

Едва последние слова слетели с его губ, весь зал заполнился шипением и хрустом. На границе, разделяющей тьму и свет факелов, начали возникать тёмные фигуры.

– Клинки из ножен! – Прокричал Килан. – Приготовиться к бою! Что бы там ни было, парни, стоять на местах и не отступать!

В эту минуту Килан был уверен, что, кто бы ни вышел к ним из тьмы, он в любом случае окажется врагом. Врагом, который всё это время скрывался под его столицей, врагом которого нужно было уничтожить.

С протяжным звоном клинки покинули ножны, и девять воинов встав плечом к плечу, приготовились к встрече с неведомым.

Как только они это сделали, шипение прекратилось. Несколько минут, единственным, что нарушало всеобщую тишину, было гулкое биение сердец друзей. А после на границе света раздался странный звук – будто по земле что-то протащили – и на свет вышло странное существо. В неверном свете факелов казалось, что это был человек, однако приглядевшись получше друзья увидели, что к ним движется иссохший скелет. Одежда на нём, которая судя по всему, когда-то имела вид весьма изысканный, сейчас вся изорвалась и сгнила, и поэтому прикрывала его сморщенное тёмно-зелёное тело лишь наполовину. В правой руке скелет держал топор.

Подойдя к пришлецам на расстояние вытянутой руки, он остановился и прошипел:

– Место мёртвых… здесь живут мёртвые, живым сюда путь закрыт. Живые здесь становятся мёртвыми!

Глубокие впадины, в которых когда-то были глаза скелета, наполнились ярко-синим пламенем и, издав ужасный рёв, он вскинул свой топор вверх и устремил его к голове Килана. Обладая великолепной реакцией, король с большим трудом сумел парировать удар. И в тот же миг, когда он отвёл выпад врага, и сам уже хотел было проломить своим клинком из Драконьей стали его голову, скелеты напали на путников со всех сторон.

Вооружённые ржавыми топорами и мечами, с неестественными «магическими» глазами, они жаждали убить своих врагов, и пополнить их числом свои ряды, дабы и дальше блуждать во тьме мрачных подземелий. У друзей же были несколько иные планы.

– А ну-ка иди сюда, гнилая башка! – прорычал, замахнувшись своей секирой Форин. – Я вам покажу нечисть, как в подземельях селиться. Как говорится, умерший один раз сможет умереть и ещё раз!

– Это, кто ж так говорит? – отбившись от очередного врага, вопросил Эльрин.

– Я! – Выкрикнул гном и в тот же миг разорвал напавшего на него скелета на две части.

К слову говоря, дело у друзей спорилось. Атака скелетов захлебнулась, и всё пространство вокруг обороняющихся в несколько минут заполнилось разрубленными костями и кусками мёртвой плоти. Скелеты, впрочем, отступать не спешили. И даже наоборот их становилось всё больше и больше. Воины начали уставать.

– Меагорн! – перерубив сразу двух насевших на него скелетов, прокричал Килан, – Долго мы так не выстоим! Такое ощущение, что чем больше мы их убиваем, тем их становится больше и тем они становятся сильнее. Ты можешь что-нибудь сделать?

– Это магия, – улучив минуту, ответил маг, – причём магия очень древняя. Я не знаю, кто здесь постарался, быть может, даже сами боги, но своим нутром я чувствую, что нам с ними не справиться.

– А как же Библиотека? И что будет, если эти твари прорвутся на поверхность?

– Не прорвутся, они привязаны к этому месту сильным заклятием, и не смогут его покинуть, а что касается Библиотеки, я практически уверен в том, что там её нет, нужно возвращаться назад и поискать в других туннелях. Впереди только тьма, Килан, тьма густая как кисель и больше ничего. Тот, кто наложил это заклятие, хотел что-то скрыть от живых созданий Денетории, и я уверен, что у него были на это все основания.

– Но в таком случае, – откликнулся Аэлмор, – мы не можем так просто отступить, если тьма, находящаяся впереди так ужасна, нам нужно завалить туннель.

– Да, он прав, – согласился Килан, – Меагорн, ты сможешь обрушить свод туннеля, когда мы отступим назад?

– Смогу, только нужно будет сделать всё очень быстро, у нас будет мало времени. По моей команде, все прекращайте биться, и как можно скорее бегите обратно в туннель я задержу скелетов, затем же, займите оборону в туннеле и постарайтесь прикрыть меня, на то чтобы завалить проход мне понадобится время. Всё поняли?

Все кивнули, и Меагорн выждав удобную минуту, отдал команду. Всё дальнейшее произошло так быстро, что друзья даже не успели толком опомниться, как свод туннеля с резким гулом обвалился вниз, погребя под собой ужасных скелетов и навеки запечатав тьму.

– Ты, кажется, говорил, – откашлявшись и дождавшись, когда улеглась поднятая завалом пыль, проговорил Форин, – что на это заклинание тебе понадобится время.

– Честно говоря, – пожав плечами, ответил Меагорн, – я удивлён не меньше твоего. Ведь стыдно сказать, я даже не успел вспомнить заклинание, как свод туннеля сам резко понёсся вниз.

– Чертовщина какая-то! – Струхнув пыль со штанов, вставил Дроу. – Лучше бы нам поскорее покинуть это место.

– Да, – откликнулся Килан, – Дроу прав, похоже на то, что кто-то помог нам завалить этот проход, и у меня в голове невольно возникают страшные мысли на тему того, что же на самом деле находилось за тем залом со скелетами.

– То, – положил на плечо короля руку маг, – что живым лучше не видеть.

Взгляды двух друзей пересеклись, и Килан прочитал в глазах Меагорна, подтверждение своей мысли.

– Отправимся назад? – Предложил Эльрин.

– Да, – ответил Килан, – только теперь будем осторожнее. Меагорн если ты увидишь впереди что-то… что-то тёмное, сразу же дай нам знать. Я, конечно, хочу найти Библиотеку Времени, но не такой ценой.

Маг кивнул, и небольшой отряд вновь взвалив на плечи походные сумки, отправился обратно. Настроение было подавленным, все были уставшими и напуганными. Возможно, они бы так и шли в полной тишине, думая каждый о своём, если бы не Форин.

– Ну и чего вы все шагаете, словно эля в рот набрав, а? – остановившись, спросил гном. – Здесь и так атмосфера очень гнетущая, а вы ещё больше всё усугубляете!

– Мы усугубляем? – В удивлении также остановившись, спросил Меагорн. – С чего бы это?

– Ну как с чего, в этой чёртовой тишине мне в голову начинают лезть всякие плохие мысли, думать о которых я не хочу абсолютно.

– Мне кажется, мой дорогой друг, – усмехнувшись, пригладил растрёпанные волосы Килан, – что ты просто боишься.

– Да ты что! – Обиделся Форин. – Чтобы гном, да боялся в подземелье? Нет, это решительно невозможно, мне просто… не по себе.

– И нам, Форин, и нам, но мы должны найти эту Библиотеку.

Постаравшись насколько это было возможно заглушить свои страхи, друзья перешли на более приятные темы для разговоров, и мрачные стены подземелий перестали быть такими уж мрачными.

– Надо бы как-нибудь сделать карту этого места, – после того как отряд прошёл очередную развилку, и выбрал наугад центральный из трёх проходов, проговорил Аэлмар, – тогда мы, но что самое главное наши потомки, могли бы легко найти Библиотеку, если бы она вздумала опять поменять своё местоположение.

– Ты думаешь, не пытались? – Покачав головой, откликнулся Килан. – Отец мне рассказывал, как однажды один из наших предков имевший семерых сыновей, попытался составить с ними подробную карту подземелий. И что ты думаешь? Четверо его сыновей пропали без вести, один навсегда стал седым заикой, а двое других, как и он сам смогли нанести на карту только лестницу и спуск из храма, в остальном же они во мнениях разошлись. Один сын говорил, что сразу после спуска по ступеням, перед взором вошедшего открывается огромный зал, из которого ведут дальше четыре туннеля. Другой обвинял своего брата во лжи и говорил, что сразу после лестницы путники должны попасть в узкий туннель, впереди расширяющий и переходящий к берегам подземного озера, а король и вовсе видел после спуска сразу пять проходов каждый разной ширины. Я боюсь, что карту подземелья составить просто невозможно. Боги позаботились об этом, и, судя по всему, каждому вошедшему подземелье показывает совершенно разные туннели и проходы.

– Тогда почему нам оно показало всё одинаково? – В недоумении вопросил Дэгарон.

– Значит, так оно захотело, – просто ответил Килан.

Король хотел было добавить что-то ещё, но его остановил Форин, заявив, что, если страшные истории продолжат рассказываться, он немедленно развернётся и пойдёт обратно к лестнице, а остальные пусть делают что хотят.

По центральному туннелю друзья шли где-то около часа, и вскоре упёрлись в тупик. Поначалу всех это немало озадачило. Казалось бы, такой широкий туннель ну никак не мог закончиться тупиком, именно в тот момент Килан понял, что они на месте.

– Меагорн, будь добр, можешь с помощью магии осветить эти камни, – король указал на камни, составляющие стену впереди.

Маг немедленно сотворил руками в воздухе нечто вроде шара, и, проговорив заклинание, выпустил его вверх. Поднявшись до самого потолка, шар из тусклого белого резко превратился в синий, а потом наполнился поступающей ему из рук мага энергией и засиял, освещая своим светом не только туннель позади, но и открывшийся впереди проход, ведший в огромную комнату. На границе света в ней были видны два крайних шкафа с книгами.

– Но как? – С небольшой примесью страха и удивления спросил Эльрин.

– Очень просто, – развёл руками Килан, – хоть я и не маг, но быстро понял, что это иллюзия, ведь так Меагорн?

– Абсолютно.

– То есть перед нами был не камень, а просто морок? – Не унимался Эльрин. – И мы могли бы просто через него пройти?

– Не думаю, – почесав острую бородку, проговорил маг, – скорее всего если бы мы так сделали, то упёрлись бы в настоящий камень. Это была очень сильная иллюзия, такая, что её разрушить могла лишь магия.

– Но теперь ведь мы можем идти, проход открыт?

– Да, теперь твоя голова точно не столкнётся с камнем, можешь не беспокоиться.

Войдя внутрь зала и осветив всё факелами и волшебными огнями, друзья буквально обомлели. Библиотека Времени (а это была именно она), была настолько величественной, что от одного её вида у всех захватило дух.

Несмотря на то, что она находилась глубоко под землёй, на книгах и полках не было ни следа плесени, мало того, здесь не было даже развешенной повсюду в туннелях и перемешанной с комьями пыли паутины. Всё выглядело так, будто кто-то только-только поставил книги на новенькие полки, и ещё ни разу их не касалась рука живого существа.

Впрочем, наслаждаться прекрасным видом друзьям было некогда. Библиотека была просто огромной, и шанс найти в ней нужную книгу, по мнению Килана, был очень мал. Он уже было приготовился к долгим и нудным листаниям книг, содержащих самую разнообразную информацию, начиная от растений, зародившихся на Денетории первыми и заканчивая книгами рассказывающими, чем отличается человеческий организм от организма гнома, как вдруг Дроу вытянувший первую же попавшуюся книгу удивлённо воскликнул.

– Гляньте друзья «Страны и острова мира», я думаю это то, что нам нужно.

– Но, как вообще это возможно?! – Вскинув вверх руки, воскликнул король. – Чтобы первая попавшаяся же книга оказалась именно тем, что нам нужно.

– Магия, – просто ответил Меагорн, и добавил: – впрочем, давай уже поскорее заглянем внутрь, у меня от этого места мурашки бегут по коже.

Сгрудившись возле Дроу, друзья уже на второй странице огромной книги, нашли искомый герб.

– Так значит, – взяв книгу в свои руки, выразительно прочитал Эльрин. – Королевство Аргонд – находится на западе континента Анартар, население поклоняется Жёлтому Пламени и… – Эльрин перевернул страницу, – и всё. Больше ничего, никакой информации.

– Этого уже достаточно для того чтобы понять, что на орков действительно напали, – сумрачно проговорил Килан, – они нас не обманули, им похоже действительно нужна наша помощь.

– И мы её им окажем? – внимательно посмотрев на короля, спросил Аэлмар.

Килан обдумывал ответ на вопрос несколько минут и наконец, произнёс:

– Сначала вернёмся на поверхность, и там уже всё решим.

Спорить никто не стал, Библиотека Времени осталась за спиной, путники уверенно приближались к лестнице, ведущей в Храм Орогона.

Глава 3

Всю ночь Килан не спал. Кошмарные видения с жуткими картинами упорно лезли в его голову, и как бы король не старался, уснуть он смог только тогда, когда первые петухи уже возвестили своим звонким криком о начале нового дня. С трудом поднявшись, король хотел было ещё раз взвесить все «за» и «против», но от этих размышлений у него ужасно разболелась голова. Впрочем, он уже и так знал, что нужно сделать. И хоть разум постоянно пытался найти какие-нибудь предлоги, чтобы этого не делать, сердце твёрдо стояло на своём. Король решил прислушаться к нему.

Добравшись до кабинета, он одним лишь жестом заставил всех замолчать и сказал:

– Меагорн, ты отправишься на Горос, возьмёшь с собой две тысячи человек и генералов Саревана, Кельма, Бомаса и Манодара. Флот Денетории в полном твоём распоряжении.

– Но, Килан… – начал было Форин, однако король резко его оборвал.

– Никаких «но», это моё решение, и я его не изменю.

– Когда я отправляюсь? – С готовностью спросил маг.

– Прямо сейчас, идя сюда, я уже сделал нужные распоряжения, войска будут ждать тебя на побережье.

– На побережье?

– Я приказал снять несколько гарнизонов с прибрежных фортов и крепостей, они составят костяк нашего экспедиционного корпуса.

– Хорошо, в таком случае я отправляюсь немедленно.

Быстро кивнув королю и остальным, маг покинул кабинет и направился к себе, собирать вещи. Решение короля не застигло его врасплох, Меагорн, хорошо зная Килана, подозревал, что он пошлёт на помощь оркам именно его. В конце концов, Меагорн даже был этому рад, он уже засиделся в столице и ноги его соскучились по вымощенному стёртым камнем тракту бесконечных дорог Денетории. Неизвестность мага тоже пугала мало. За всю свою жизнь он вечно сталкивался с чем-то новым.

На сборы Меагорн не потратил много времени. Его походная сумка была всегда готова к очередному путешествию, в неё нужно было лишь положить несколько вещей, да небольшой запас провизии, которого бы хватило до первого крупного поселения. Всё уложив, маг быстрым шагом вышел из комнаты, покинул дворец и направился к городской конюшне, где его уже ожидала свежая лошадь.

***

– Куда-куда мне нужно будет отправиться? – Сареван вперил гневный взгляд в парнишку-посыльного.

Парнишка немного испугался, однако всё же собрался с силами и повторил ещё раз:

– На Горос, сэр, дабы принять под командование войско.

– Чёртово дело! – выругался Сареван, вскочив со своего кресла. – Значит наш «Непобеждённый» всё же решил помочь оркам? Как же это глупо! Как глупо! Но почему он решил отправить туда именно меня?

Посыльный не сразу понял, что вопрос был адресован ему, когда же он это осознал, то лишь тихо прошептал:

– Не могу знать, сэр.

– Не можешь знать?! – взорвался Сареван. – Так, убирайся в таком случае из моего дома ко всем чертям!

Второго приглашения не понадобилось, посыльный стрелой вылетел из дома генерала и бросил своё щуплое тело на городскую улицу. Сареван вернулся обратно в кресло и задумался.

Всей своей душой он ненавидел короля Килана, он ненавидел любое его решение, даже если это решение приводило (а зачастую это было именно так) к хорошим последствиям для королевства. Заскорузлый в своей злобе, он не видел ничего хорошего и жил одной лишь ненавистью. Амбициозный и весьма хитрый человек, он всегда, с самого рождения сам хотел править этой страной. Однако, как бы это странно не звучало, он всегда был верен королям. Сначала во время гражданской войны он воевал капитаном на стороне Осдора (которого к слову говоря, ненавидел ещё больше чем Килана), а затем после переворота присягнул на верность новому королю и служил ему верой и правдой, дослужившись до звания генерала. Килан высоко ценил Саревана, хоть и знал, что генерал его не любит.

Просидев в своём кресле добрых двадцать минут, Сареван наконец успокоился. В конце концов, хоть решение Килана, по его мнению, и было очень глупым, в любом случае на Горосе генерал бы с лихвой утолил свою вечную неизбывную с годами жажду крови.

Уперев свои большие, крепкие руки в колени, Сареван встал с кресла, и, покинув комнату, поднялся по лестнице на второй этаж. На несколько минут невольно остановившись перед запертой дверью, он сделал по ней два робких стука и спросил:

– Моя дорогая, ты там, можно я войду?

Сначала ему ответило грозное кошачье рычание, а после послышались лёгкие шаги, и дверь открылась, впустив генерала внутрь.

Молодая девушка, открывшая ему дверь, отошла в сторону и села на изысканный пуфик, в ногах ее, свернувшись, лежала большая чёрная пантера.

– Хорошая она у тебя, – не зная с чего начать, проговорил генерал, – с такой охранницей я буду совершенно спокоен за тебя, когда покину Денеторию.

– Покинешь Денеторию? – Недоумение и страх расписались на лице Ириды, и даже мирно лежавшая Белла приподняла голову и посмотрела своими большими жёлтыми глазами на генерала.

– Король, чтоб ему было пусто, отправляет меня на Горос. Я уеду уже сегодня вечером.

– На Горос? Так всё-таки он решил помочь оркам… – слухи по королевству разлетались быстро и поэтому Ирида уже была в курсе того что на орков было совершено нападение.

– Да, хотя я совершенно не понимаю это его решение. Ладно бы они были нам друзьями, но ведь они всё время воевали против нас. Даже заключив союз с Осдором, они всё равно действовали лишь в угоду собственных интересов, и я практически уверен в том, что, если бы у него всё получилось, Азаруг сам бы сел на трон Денетории.

– Но ведь этого не произошло. Килан сразил его, и с тех пор не считая разных, не столь великих происшествий наша страна жила при нём в мире. Я не могу понять, отчего ты так его не любишь, мне кажется, что он знает, что делает.

– В тебе говорит твоя наивность, моя дорогая, за всю свою жизнь я понял, что королям доверять нельзя. Можно верить лишь себе либо своим близким.

– А если бы, – вкрадчиво проговорила Ирида, – королём стал Эльрин?

– А чем он лучше своего отца? Нет, я был бы доволен только тогда, когда сам бы занял престол королевства.

– Но ведь это невозможно! Королевская династия ещё ни разу не прерывалась.

– Да, но ведь когда-то она должна оборваться.

– Твои мятежные речи, и твоя гордыня отец, расстраивают меня!

Ирида резко встала с пуфика и подошла к окну. Глубоко вздохнув, генерал подошёл к ней и тихонько обнял за плечи.

– Я надеюсь, и искренне верю, что когда-нибудь ты поймешь всё это. Но, сейчас, моя дорогая, когда мне предстоит надолго покинуть страну, я очень бы не хотел с тобой ссориться. Ты единственный лучик света в моей жизни. Ты единственное, что заставляет меня улыбаться. И всё что я делаю в своей жизни, я делаю только лишь ради тебя.

– Я знаю отец, – девушка повернулась и обняла генерала, в глазах её стояли слёзы. – Я тоже очень сильно люблю тебя, и с нетерпением буду ждать твоего возвращения.

Они ещё долго простояли, держа друг друга в крепких объятиях, а после Сареван поцеловав дочь в лоб спешным шагом ни разу не обернувшись, покинул комнату. Глубоко зевнув Белла, проводила его сонным взглядом, и, прикрыв свою милую мордочку большой чёрной лапой, уснула.

***

– Милсдарь, маг, мы готовы к отплытию.

– Хорошо, капитан, можем отправляться.

Меагорн проводил взглядом капитана и посмотрел вдаль, туда, где жёлто-алое солнце медленно опускалось за горизонт. Маг был спокоен. Его одинокий поход от столицы до побережья страны, занял не очень много времени и поэтому Меагорн без всякой спешки внимательно осмотрел свой флот. Армада, отправляющаяся на Горос, состояла из десяти небольших фрегатов. Отчего Килан не стал отправлять к острову могучие линейные суда, Меагорн не знал, но был уверен, что на это у короля были свои причины.

Помимо осмотра кораблей, советник короля провёл и смотрины войска. Две тысячи солдат снятых с ближайших фортов и крепостей, к тому времени уже получили четырёх своих генералов и участвовали под их опытным руководством в боевых учениях. В целом маг остался доволен их подготовкой. Но без проблем всё равно обойтись не удалось.

Одним вечером, когда советник короля сидел в своей палатке и внимательно изучал карту Гороса, к нему ввалился генерал Кельм – высокий, худой мужчина средних лет с пробившейся недавно на висках сединой. Некоторое время, в неуверенности простояв у входа, он подошёл к Меагорну и проговорил:

– Милсдарь, главнокомандующий, по просьбе солдат и с согласия остальных генералов я спешу вам сообщить одну неприятную новость.

При этих словах, Меагорн весь напрягся, и попросил, остановившегося было генерала поскорее продолжить свою речь.

– Боевой дух нашего войска, милсдарь маг, сейчас находится не в лучшем состоянии. Среди солдат ходят слухи, что в Море Бурь обитают гигантские морские чудовища, нападающие только на королевские суда, и они до жути бояться покидать берег.

– Что ж, неужели никто из них никогда не плавал по морю? – В недоумении уставившись на генерала, спросил Меагорн.

– Увы, – пожав плечами, ответил Кельм, – из двух тысяч найдётся едва ли сотня тех, кто служил до этого на кораблях, но к их словам не прислушиваются. Меньшинству не доверяют.

– Я вас понял, сэр Кельм, и я весьма благодарен вам за эти важные новости. Вас не затруднит, если я попрошу вас кое-что для меня сделать?

– Конечно же, нет, милсдарь, маг, я почту это за честь!

– Соберите через час мне всё войско на пристани.

Поклонившись магу, генерал по-военному развернулся на каблуках и спешно покинул палатку главнокомандующего. Меагорн впал в задумчивость. Только сейчас он, наконец, осознал, что впервые в жизни в одиночку командует таким большим войском. До этого все задания, которые ему давал Килан он выполнял либо сам, либо с небольшим отрядом солдат. Сейчас, однако, он был командиром целого войска, и дабы доказать своим воинам что они могут быть уверены в своём командующем, через час он самолично предстал перед ними и сказал следующее:

– Господа, что в нашем понимании есть страх? Как пишут в учёных книгах, страх – это чувство которое испытывает человек попадая в ситуацию, которая может грозить его жизни и здоровью. Ремесло воина, всегда наполнено этим чувством, и в этом нет ничего плохого. Не нужно как-то презирать или избегать человека, который боится, наоборот нужно внимательно следить за тем, кто по его собственным словам никогда не испытывает этого чувства. Как показывает практика, такие «храбрецы» бегут с поля боя первыми. К чему я всё это говорю…

Меагорн сделал небольшую паузу, посмотрел на небо, потом перевёл взгляд на мирно плещущие воды залива и продолжил:

– Многие из вас страшатся пускаться в плавание по Морю Бурь. По войску ходят слухи, что там обитают морские чудовища. Могу сказать вам абсолютно откровенно, морские чудовища там и правда есть, по крайней мере, за свою насыщенную жизнь я повидал одно из них и даже был вынужден с ним сразиться. И да, мне тогда было очень страшно, я думал, что монстр утянет наш корабль на дно, однако этого не произошло, мы победили его. Что касается того, что твари морские нападают только лишь на королевские суда, это я могу сказать вам полная дребедень. Поверьте, мне, морскому чудовищу абсолютно наплевать на кого нападать, это первое, и второе, насколько я знаю, если не считать наш случай больше никаких нападений зафиксировано не было. Господа, у нас десять прекрасных, боевых кораблей, и я могу вас уверить, что все они в целости и сохранности прибудут на Горос. И даже если мы столкнёмся (в чём я очень сильно сомневаюсь) с морским чудовищем, общими усилиями мы отправим его на дно морское, прежде чем оно успеет даже дотронуться своим плавником до одного из наших судов. Как я уже говорил, в страхе нет ничего ужасного. Самое важное, чтобы этот страх не затмил ваш разум, и не заставил вас думать животными инстинктами, и тогда пользуясь логикой, вы сможете положить его на лопатки. Задумайтесь об этом.

С тех пор и до самого отправления, боевой дух воинов поднялся настолько, что они закончили погрузку на день раньше назначенного срока.

Улыбнувшись, уходящему солнцу, Меагорн пригладил взъерошенные поднявшимся ветром чёрные волосы, и, услышав громкую команду капитана, приказывавшую немедленно отдать швартовы, не спеша пошёл в свою каюту.

В целом плавание проходило очень спокойно. Лишь в самом его начале воинов опять опутал страх, однако, когда земля Денетории осталась позади, он быстро прошёл. Все, даже самые трусливые убедились, в том, что их армада – это мощь, с которой стоит считаться любому монстру. И, в конце концов, они поняли, что дабы побороть свой страх, нужно самому его напугать. По этой причине любопытным рыбам, которые решили, было поплавать около корабля, первое время приходилось очень несладко.

Меагорн одной лишь речью приобрёл уважение не только простых солдат, но и генералов, и даже вечно ворчащий Сареван похвалил мага, и сказал, что если бы он был на его месте, то сделал бы то же самое (из уст его, это всегда было самой лучшей похвалой).

В плавании же, маг практически не общался со своими солдатами и толком не отдавал никаких приказов. На море командовали всеми капитаны кораблей, и даже маг и генералы, хотели они того или нет были вынуждены их слушаться. Впрочем, к их помощи флотоводцы прибегали редко, конкретно за всё плавание это произошло лишь один раз, когда неожиданно налетел шторм, и всем: и морякам, и солдатам, и генералам пришлось работать вместе, дабы их суда не стали добычей разъярившегося моря. Всё же остальное время воины либо праздно шатались по палубе, либо спали в своих гамаках, либо рубились, друг с другом в кости. Глядя на последних, Меагорн невольно вспоминал своё первое плавание к Горосу на «Канарейке». В тот раз ему и его спутникам на острове сопутствовала удача, они смогли спасти Виэтвену, и им в самый последний момент удалось выскользнуть из цепких лап орков, правда удача эта стоила дорого. Тардор больше никогда не увидел берегов родной Денетории…

Теперь всё было по-другому, из всего их отряда Меагорн плыл сюда один, и нынче рядом с ним был не маленький отряд, а целое войско. Но, несмотря на то, что рядом с ним находилось так много людей, магу было очень одиноко. Какое-то время он пытался скоротать свой досуг в компании находившегося с ним на судне генерала Бомаса, однако последний оказался очень неразговорчивым собеседником, и Меагорн в скором времени его оставил.

Дни тянулись медленно и томно, едва проснувшись, маг уже думал о том, как вновь ляжет спать. Такого с ним никогда не случалось – в этом плавании он совершенно потерял интерес к жизни и бродил по кораблю безликой тенью себя прежнего. Стоит ли говорить о том, как он обрадовался, когда вперёдсмотрящий на их корабле, наконец, увидел впереди землю. Его апатию как рукой сняло. Мгновенно маг вновь стал самим собой и принялся носиться взад-вперёд по палубе, отдавая громкие команды, и вызывая солдат, которые хотели, было, (поскольку вперёдсмотрящий заметил землю поздним вечером) уже отойти ко сну, наверх. Поначалу они были очень недовольны, однако неуёмная, заразительная энергия мага вскоре охватила их всех. В течение получаса экипажи всех десяти кораблей были готовы к высадке. Впрочем, с ней Меагорн как раз-таки решил не спешить. Как только до острова осталось несколько миль, он приказал зарифить паруса и спустить якорь. Далее он собрал своих генералов и всех капитанов кораблей на флагманском судне, и сказал им следующее:

– Несмотря на то, что орки сами ждут нашей помощи, мы всё равно должны действовать очень и очень осторожно. Кто знает, быть может, за то время покуда мы сюда плыли, их силы были разбиты, и на острове поменялась власть. Чтобы предупредить неожиданное нападение врагов, я предлагаю высаживаться на берег прямо сейчас. Ночь сокроет нас своим тёмным саваном, а если даже нас заметят и нападут, мы всегда можем надеяться на прикрытие нашего флота, который в случае чего своей огневой мощью в считанные минуты подавит весь берег. Тем более что никаких фортов и укреплений на нём я не заметил. Что вы на это скажете?

Генералы и капитаны поддержали своего главнокомандующего, план его был хоть и дерзок, но умён, высаживаться ночью было не так опасно, как днём. Ибо, если решить дожидаться дня, бывшие всё время на виду корабли могут привлечь внимание неприятеля и тот к утру сможет подтянуть к берегу подкрепления и высадка вовсе станет невозможной.

Вернувшись на свои суда, командиры отдали приказания и на воду практически одновременно были спущены несколько десятков лодок. Место в них заняли самые опытные и бывалые солдаты, командование над ними приняли Меагорн, Сареван и Кельм. Бомас же и Манодар остались на кораблях, дабы в случае чего сразу оказать лодкам огневую поддержку.

Тишь. Лёгкий ветерок пускает едва заметную рябь на гладкую поверхность воды. Волн нет, над морем стоит полный штиль. В небе ярко светит луна, освещая скалистое побережье «проклятого» острова. Тускло мерцают далёкие звёзды. Единственное что нарушает всеобщий покой, это мерный плеск вёсел. Лодки быстро сокращают расстояние до берега. Наконец, они зарываются своими носами в песок, и воины стремительно высыпают на берег и становятся в боевой порядок.

Впрочем, все предостережения напрасны, берег совершенно пустынен, на нём нет ни души.

***

Всю ночь лодки, курсируя от берега к кораблям, переправляли на остров воинов. Когда же последний из них, наконец, перешагнул через крепкий борт, своей шлюпки на западе уже зачинался рассвет.

Все настолько устали от ночных страхов, что с трудом расставив лагерь и выбрав из самых бодрых, часовых, улеглись спать. Часовые, к слову говоря, тоже продержались недолго, и поэтому, когда примерно в полдень Меагорн покинул свою палатку и решил устроить обход лагеря, он заметил, что все, буквально все, даже те, кто спать не должен – спят. Спокойствие мага как рукой сняло. В считанные минуты, подняв всё войско, он выстроил его возле лагеря и в резкой форме отчитал сначала себя, потом генералов, а затем и простых солдат. Не забыл он также упомянуть, что, если в следующий раз часовые на постах надумают спать им непременно следует вспомнить про огромных пауков, которые на Горосе не редкость и которые жуть как любят охотиться в ночи. Закончив экзекуцию, маг отправил всё войско на обед, а сам вместе с генералами сокрылся в своей палатке, где целый час проходил совет на тему того, что нужно делать дальше. Основная дилемма заключалась в том, что Кельм и Бомас твердили, что нужно сразу вести войска к столице острова, а Сареван и Манодар в противовес им говорили, что посылать в столицу войско не нужно, а стоит отправить туда лишь одного или двух гонцов, которые должны будут возвестить о прибытии войска Денетории, а самим дожидаться послов от орков здесь в лагере.

Меагорн был согласен с обоими мнениями, однако сам решил избрать тактику атакующую, а не оборонительную. Пробыв на побережье ещё один день, войско выдвинулось к столице.

***

Гомон шумной улицы быстро сменился тишиной расстилающейся впереди зелёной равнины. Килан рад был оказаться здесь, за последнее время город ему надоел так сильно, что король хватался за любую возможность выбраться из него и побродить по мягкому «ковру» зелени, устилавшему землю.

Отбросив в сторону все печали и заботы, Килан просто шёл вперёд, над головой его светило ласковое солнце, где-то справа пел свои звонкие песни соловей. В конце концов, устав идти, король осторожно опустился на траву и на несколько минут прикрыл глаза.

Когда же он очнулся, пейзаж перед ним резко переменился, зелёного луга, как и не бывало, вокруг него была сплошная пустыня, на западе увенчанная двумя высокими горами. Килан ни разу не был в этом месте, и готов был поспорить, что он находится не в Денетории. В душу короля начал закрадываться страх.

Первым инстинктивным желанием его, было просто бежать. Бежать вперед, не оглядываясь. Бежать, лишь бы поскорее эта страшная пустыня осталась позади.

И поддавшись ему, Килан побежал. Не разбирая дороги, постоянно вязнув ногами в песке, он бросился к горам, однако тогда, когда он уже почти достиг их подножия, кто-то резко дернул его за плечо, и, потеряв равновесие Килан упал на спину. Песок словно вода бережно растёкся по его телу и начал утягивать короля вниз. Килан этому не сопротивлялся, отчего-то внутри себя он знал, что все попытки спастись, бесполезны, нужно просто ждать. Ждать того что будет дальше. Горячие чёрствые песчинки добрались до его лица, и он с силой зажмурил веки.

Король не открывал глаза очень долго, сила, довлеющая над ним, запрещала ему это сделать, а он как бы ни хотел, не мог ей воспротивиться. Вдобавок ко всему всё это время ему казалось, что он падает, и самым главным его страхом было зацепиться за что-нибудь спиной. Когда же падение, наконец, закончилось, и он приземлился на что-то твёрдое и холодное, глаза открылись сами собой.

С трудом поднявшись и оглядевшись Килан обнаружил, что находится на вершине какой-то горы. Всюду лежал снег, и король в своём тонком летнем плаще быстро замёрз. Решив, что нужно идти вперёд, ибо стояние на месте на таком морозе не привело бы ни к чему хорошему, король собрался с силами и двинулся в обход небольшого уступа, закрывающего собой дальнюю часть дороги. Когда он его обогнул, дорога перед ним резко оборвалась, и всё пространство впереди заполнил огромный зёв пещеры. Какая-то сила резко подхватила его, и даже не дав ему толком подумать, толкнула вперёд в пещеру.

Пролетев несколько метров, Килан со всей силы стукнулся головой о каменный пол пещеры, и, перекатившись на спину, застонал от боли.

– Тебе больно, отец? – раздался из тьмы тихий шёпот.

Килан судорожно сглотнул. Не в силах подняться, он вперил взгляд вперёд, с ужасом ожидая, того что будет дальше. Неожиданно, один за другим начиная от входа, вспыхнули факелы. В лицо короля ударил сильный яркий свет, и он зажмурил воспалённые глаза.

Через несколько минут опять раздался тот же шёпот, только на этот раз говоривший был очень близко от Килана.

– Открой глаза и посмотри на дело своих рук.

Килан не хотел открывать глаза, но какая-то внешняя сила вновь завладела его телом, и с силой разжала ему веки.

То, что увидел после этого король, повергло его в шок и ужас. В нескольких метрах впереди от него прислонившись к стене, стоял Эльрин. Впрочем, то, что это именно он, король осознал на уровне чувств. Внешне принца узнать было невозможно. Всё его лицо было покрыто толстой коркой запёкшейся крови, на месте одного глаза зияла глубокая дыра, губы были зашиты, а всё тело было неестественно вывернуто.

– Сынок, что случилось? – Превозмогая страх и ужас, проговорил Килан.

– Последствия твоей ошибки, отец, – раздался в голове короля ответ.

– Но как, кто это с тобой сделал? Что произошло? Скажи мне, скажи мне всё! – сорвавшись с места, Килан на четвереньках подполз к сыну и обнял его за ноги.

– Ты сам скоро это узнаешь, – прошептал голос, – а пока тебе пора возвращаться.

Резко наклонившись, Эльрин схватил Килана за грудки и швырнул его во тьму.

***

Вскочив в холодном поту, король проснулся.

Убедившись, что он находится в своей спальне, и что рядом мирно спит Виэтвена, Килан немного успокоился. Однако тревога в его душе осталась все равно.

Осторожно, дабы не разбудить королеву, он стянул с себя одеяло и медленно, на цыпочках покинул спальню. Поскольку до восхода солнца было ещё несколько часов, в коридоре стояла кромешная тьма. Впрочем, далеко идти Килану было не нужно, продвигаясь вперёд на ощупь, он быстро отыскал нужную дверь, и легонько открыв ее, вошёл внутрь.

Эльрин спал, его могучая грудь мерно вздымалась вверх, а лицо выражало умиротворение и покой. В любом другом случае король ни за что не стал бы будить своего сына, однако сейчас он должен был это сделать. Легонько дотронувшись до его руки, Килан тихо позвал принца по имени, и когда Эльрин проснулся, сказал:

– Прости меня сын, за то, что я прервал твой сон, но мне нужно сообщить тебе кое-что очень важное.

– А это важное, – протерев глаза пальцами, недовольным сонным голосом прошептал принц, – не может подождать до утра?

– К сожалению, нет.

Наконец, согнав дрёму, Эльрин подтянувшись вверх, сел на кровати и с удивлением посмотрел на отца. Вид у короля был очень озабоченным, в глазах его читался страх.

– Что такое? – немедленно спросил он, – Что-то случилось? Пришли вести с Гороса?

Килан помотал головой.

– Нет, Эльрин, вестей с Гороса пока нет, но, видишь ли, мне… приснился сон. Очень страшный сон, а такие сны, к сожалению, обычно оказываются вещими.

– Так, и что же тебе снилось?

Король ответил не сразу, некоторое время он не мог подобрать нужных слов, и лишь только когда Эльрин повторил свой вопрос, сказал:

– Мрачная, глубокая пещера, наполненная тьмой. А в ней ты… неживой. Ты предупредил меня, что я в будущем совершу ошибку, которая будет стоить тебе жизни, сын мой.

Эльрин был так поражён словами отца, что долгое время не мог ничего сказать. Мысли его лихорадочно сменяли одна другую, отчего у принца очень быстро разболелась голова.

Затянувшееся молчание прервал Килан.

– Такие сны, посылаются людям как предостережение. Подобный сон возвестил мне три года назад о пробуждении богини Меган. Нам с тобой, особенно тебе, сын, отныне нужно быть очень осторожными. Свою судьбу можно изменить.

– Хорошо, отец, – едва слышно прошептал Эльрин, – я буду осторожен.

Килан хотел было уже уйти, но остановился и прошептал:

– Об этом разговоре, лучше никому не рассказывать. Тем более твоей матери. Пусть это останется нашей тайной.

– Хорошо отец, я… понимаю.

Дверь за королём тихонько прикрылась, и Эльрин остался в полной темноте, один на один со своими мыслями…

***

Войско продвигалось вперёд медленно. В любую минуту готовое к нападению неведомого врага, оно постоянно держалось генералами в состоянии боевой готовности. Впрочем, врагов не было. Не было вообще никого. Несколько раз, воины проходили через брошенные орочьи поселения, в которых не было ни души, а обстановка была такая, будто бежали отсюда в спешке, не обременяя себя лишними вещами.

Но бежали куда? На восток или на запад? Неопределённость сводила Меагорна с ума, по его мнению, было бы многим лучше, если бы на них уже кто-нибудь напал. Тогда бы всё, по крайней мере, стало предельно ясно, был бы враг, и с ним нужно было сражаться, а так…

Войско, постоянно ожидающее нападение хоть и находилось всё время на стрёме, постепенно начало уставать. Вечный страх неизведанного крепко держал всех в своих объятиях.

Ситуация изменилась только тогда, когда экспедиционный корпус начал подходить к столице. Здесь впервые за всё время пути стали появляться не брошенные поселения. Впрочем, орки, в них, едва завидев людей, тут же пускались наутёк или прятались в своих землянках, запирая двери на засовы.

В их глазах читался поистине животный страх, что наводило Меагорна на мрачные мысли. Кто-то или что-то сделало из бесстрашного народа, готового пойти на верную смерть по одному лишь слову своего вождя, безвольных трусов.

Лишь в одном селении орки не стали прятаться, и вышли навстречу королевскому войску. Старейшина их, на все расспросы Меагорна ответил одной фразой: «Идите в столицу, там вас ждут, и там вы получите ответы на все вопросы». Затем он приказал снабдить войско всем провиантом, что был в деревне и пожелал солдатам короля удачи. Вид при этом у него был очень угрюмый, маг заметил, что старик сделал всё это явно не по своей воле. Вероятнее всего ему приказали отдать весь провиант, и скорее всего, приказали под страхом смерти.

Ситуация становилась всё запутаннее. Оставалось только одно идти к столице и надеяться, что там, наконец, всё прояснится. В войске тем временем опять начали роптать, и во время первой же стоянки к магу подошёл генерал Сареван.

– Милсдарь маг, – откашлявшись дабы привлечь изучавшего свои карты, Меагорна, грубовато проговорил он, – солдаты желают узнать, что вы станете делать, если мы столкнёмся с во много превосходящими нас силами врага. Решите ли вы давать им бой, или же как того требует мудрость военной тактики выставите заслоны и отступите обратно к берегу, дабы послать, голубя к королю и запросить у него подкрепления?

По тому тону, с которым он это сказал, Меагорн понял, что Сареван склоняется ко второму варианту и поэтому, дабы не ссориться со своим генералом ответил уклончиво:

– Будем действовать по обстановке, если врагов будет слишком много, и мы никак не сможем помочь оркам то естественно я отдам приказ об отступлении.

Ответ этот вполне удовлетворил генерала, и он поспешил донести его до своих солдат, которые поняв, что маг не станет бессмысленно вступать в бой с превосходящими силами врага, немного успокоились.

На следующее утро, после ночного марш-броска, войско вошло в столицу Гороса. За то время прошедшее после того как Меагорн был здесь в последний раз, столица орков выросла почти в два раза. Правда, внешний её вид от этого ещё больше ухудшился. Всюду в больших количествах лежали разных размеров кости и ошмётки плоти, над всем эти роились мухи.

Орки ожидали прибытие людей и, судя по всему, были прекрасно осведомлены об их передвижении. Воины поняли это, когда увидели, что встречать их вышло почти всё население палаточного города. Помимо орков, которых было преобладающее число, в толпе также стояли огры и великаны (последние, правда, были закованы в цепи). Не ожидая такого к себе внимания, воины застыли строем на главной улице палаточного города и стояли там до тех пор, пока из толпы орков, огров и великанов не вышел высокий кряжистый орк с перевязанным наискось правым глазом.

– Воины Денетории! – остановившись посередине, между своими орками и экспедиционным корпусом прокричал он. – Мы рады приветствовать вас на своём острове, и благодарим вас за то, что вы всё же, несмотря на наши прошлые разногласия, согласились помочь нам в борьбе с захватчиками. Уверяю в свою очередь мы постараемся сделать всё для того чтобы отплатить вам за эту помощь, может не золотом, которого у нас увы нет, но своей преданностью, на которую вы отныне сможете всегда положиться.

Сказать эти слова орку было очень сложно, а по тому гробовому молчанию, которому его сородичи сопровождали эту речь, было понятно, что они не шибко-то и рады прибытию своих заклятых врагов.

В воздухе повисла неприятная тишина. Прервал её первым Меагорн. Выйдя из строя, маг уверенным шагом подошёл к говорившему орку и, протянув ему свою руку, произнёс:

– Король Килан, желает оставить в прошлом все наши разногласия, и хотя наши с вами пути изрядно обагрены как красной, так и чёрной кровью, он не желает вам зла. Мы пришли помочь.

Орк с повязкой кивнул и крепко пожал протянутую ему руку.

– В таком случае, – громко, дабы его слышали все, проговорил он, – наш дом, теперь и ваш дом. И чтобы ни случилось, я Гараздульб обещаю, что, не задумываясь, отдам за любого из вас свою жизнь.

Напряжение спало, толпа начала потихоньку разбредаться и войско Денетории наконец вошло в город. Гараздульб лично занялся его размещением, выделив денеторцам под лагерь большую городскую площадь. После того как все формальности, такие как поставка провианта и воды в лагерь, были улажены, Меагорн и все четверо генералов были приглашены Гараздульбом на совет в его огромный шатёр, окружённый крупным отрядом телохранителей.

Когда вшестером они вошли внутрь, Гараздульб до этого очень напряжённый, наконец, смог расслабиться.

– Видите ли, – сев на застланный шкурами пол, негромко проговорил он, – послание, которое я вам отправил, сыграло со мной неприятную шутку. Я ожидал, что мои сородичи с пониманием отнесутся к тому, что я позвал вас на помощь, ведь даже самый глупый огр, должен понимать, что ту войну, которую мы сейчас ведём с захватчиками, сами выиграть мы не сможем. Однако, узнав об этом, они едва не подняли бунт, я с трудом смог их успокоить и вернуть под свою власть, но я боюсь, что вашему войску находиться в городе небезопасно.

– Что же в таком случае нам делать? – внимательно выслушав орка, спокойно спросил Меагорн.

– Продержаться в лагере день и не ввязываться в конфликты с радикально настроенными орками, – видя, что это предложение заставило генералов возмущённо возроптать, Гараздульб поспешил добавить: – Поверьте, я искренне вам благодарен, и я уверен, что многие орки и огры понимают всю необходимость вашего здесь присутствия, но, увы, в столице собрано так много племён что я боюсь некоторые из них не станут слушать меня, и будут поступать в угоду своих мелочных и глупых целей.

– Ты сказал продержаться всего один день, что же будет дальше?

Вопрос Саревана казалось, застал орка врасплох, однако он быстро овладел собой и ответил:

– Дальше к столице подойдут враги, и времени на бунты не будет.

– Пожалуй, – легонько приподняв подол своей мантии, Меагорн присел на пол рядом с Гараздульбом, – было бы неплохо, если бы ты всё же рассказал, с кем нам придётся иметь дело.

– Да, это было бы очень кстати, – добавил Кельм.

– Что ж, – неспешно начал орк, – я не знаю кто они такие. Они напали на нас внезапно, тогда, когда мы меньше всего ожидали нападения. За одну ночь их огромный флот уничтожил все наши основные западные форты, а после они высадились на берег, и начали сметать всё на своём пути. Они шли к столице так стремительно, что моих воинов накрыла паника, многие из них в страхе бросали свои клинки и бежали прочь. Вы только вдумайтесь, орки и даже огры испугавшись, бежали прочь! Остановить продвижение захватчиков, которые насколько я понял, называют себя аргондцами, мы смогли только когда выпустили на них великанов. Эти огромные неповоротливые создания смогли внести сумятицу в их ряды, а затем мы, в контратаке положив примерно четверть всей своей армии, смогли-таки отбросить их назад. С тех пор они закрепились на уже захваченной территории и к активным боевым действиям не переходили. Вчера же, спустя почти два месяца затишья ко мне прибыл один из разведчиков и доложил, что враги организованным строем спешно покинули свой лагерь и выступили в сторону столицы.

– Каковы у нас шансы? – Спросил Меагорн вскоре после того как орк замолчал.

– За эти два месяца, мои воины насколько смогли, создали на западной стороне города укрепления. Если мы удержим их, то возможно враги отступятся и покинут остров, но, впрочем, последнее маловероятно. В открытую же битву, с ними лучше не вступать, они в пух и прах разбили два мои крупных отряда в Выжженной земле, и это при том, что силы наши в тех битвах были примерно равны.

– В таком случае, – уперев руки в колени, Меагорн встал, – нам нужно осмотреть эти укрепления, быть может, мы успеем их как-нибудь улучшить.

– Конечно, только я прошу, на всякий случай возьмите с собой отряд моих телохранителей, дабы упредить все возможные недоразумения.

Под охраной двадцати орков Меагорн, Сареван, Кельм, Бомас и Манодар несколько часов осматривали укрепления и, в конце концов, пришли к выводу, что сами едва смогли бы сделать их лучше. Это признание всем им, и в особенности Саревану далось очень нелегко.

В трудах и заботах день пролетел очень быстро. В течение его, денеторцы насколько могли, укрепили свой лагерь и на всякий случай окружили его небольшим частоколом. Впрочем, все меры предосторожности оказались напрасны, ночь прошла спокойно. Утро же возвестило о том, что грозный враг был уже близко. Понятно это стало потому, что, в нескольких десятках миль от города небеса заволокло чёрным дымом, а в застоявшемся горячем воздухе почувствовался ясно различимый запах гари. На своём пути к столице аргондцы предавали все без исключения, брошенные жителями острова постройки и палатки, огню.

Не теряя времени зря, Меагорн и Гараздульб заняли со своими воинами западные укрепления и приготовились к бою. Ждать им, врагов, к слову говоря, пришлось аж до самого вечера. За это время воины успели заметно заскучать, и кое-где даже вспыхнули небольшие потасовки людей с орками, однако эти стычки удалось быстро прекратить, не дав им, перерасти в нечто большее.

Когда же на гребне ближайшего холма появился авангард аргондцев, людям и оркам стало уже не до ссор. Презрев былые обиды, они стали плечом к плечу и приготовились держать укрепления до последней капли крови.

Всего оборонительных линий, было сделано четыре. Меагорн и Гараздульб командовали первой, Сареван – второй, Кельм – третьей, а Бомас и Манодар – четвёртой, самой укреплённой из всех. Люди и орки в них были поделены в соотношении один к трём. В резерв же на случай, если дела пойдут слишком плохо, были помещены два крупных отряда тяжёлых рыцарей, полк огров и все имеющиеся в столице великаны.

Аргондцы уже спустившиеся с холма казалось никак не могли решиться на штурм. Солдат, стоявший рядом с Меагорном усмехнувшись, сказал, что враги испугались их укреплений и никак не могут решить, как к ним подступиться, сам же маг, впрочем, мыслей воина не разделял. Враги явно что-то готовили. Но что?

Поднявшись на большой валун, Меагорн, приложив руку ко лбу, попытался рассмотреть, что именно делают аргондцы. Когда же он всё понял, что-либо изменить уже было поздно. Единственное что он успел сделать это приказать всем немедленно лечь на землю и не поднимать головы. Затем несколько десятков огромных огненных шаров покинули едва видные за гребнем холма катапульты и устремились на позиции союзников. Вмиг укрепления окутались огнём. После этого вслед за шарами аргондские лучники выпустили в небо град стрел. Укрепления окрасились алой и чёрной кровью.

Позиции союзников охватила паника – самое страшное, что может случиться в бою. Воины отказывались слушаться генералов, и, покидая свои позиции, пытались убежать в город. Однако огонь и стрелы не дали уйти никому.

Оглушённый и раненый стрелой в плечо, Меагорн, с трудом поднялся и оглядел первую линию обороны. Враг ещё даже не перешёл в атаку, а она уже была практически уничтожена. Огонь распространялся очень быстро, и покуда он не уничтожил всё живое, маг решил действовать. Не страшась летящих в него стрел, он выпрямился, с силой сжав зубы, вырвал из плеча кусок стрелы и, закатив глаза, вверх принялся читать заклинание. В мгновение руки его заискрились синим светом, и из них во все стороны начала хлестать вода. Поначалу слабый её напор с каждым произнесённым словом древнего заклинания становился всё сильней и сильней, и, в конце концов, огонь был остановлен. Меагорн же, обессиленный свалился в яму и потерял сознание.

Увидев подвиг своего командира, люди успокоились, и сердца их вновь наполнила храбрость. Командование над ними принял Сареван, самый старший из всех генералов. Выйдя вперёд, он поднял с земли обожжённое по краям знамя Денетории, и, вскинув его, вверх бросился на врага. Всё войско Денетории немедленно последовало за своим командиром, и даже орки, которые было, совсем поникли духом, не смогли остаться на позициях, и ведомые израненным Гараздульбом бросились вслед за людьми.

Такого шага от уже, казалось бы, побеждённого и деморализованного противника аргондцы не ожидали. Наспех собранный их строй не сумел устоять против яростной атаки союзников и треснул. Аргондцы были отброшены назад и были вынуждены отступить обратно за холм.

Первый бой остался за союзниками.

***

– Ну как он? – Сареван наклонился к магу и внимательно посмотрел на его безмятежное спокойное лицо. Глаза мага были закрыты.

– Хорошо, – ответил Кельм, – лекарь говорит, что он потратил очень много сил, но здоровью его ничего не угрожает, к вечеру он уже будет в полном порядке.

– Вероятно, вечером нам понадобится его помощь, аргондцы явно что-то замышляют за холмом.

– Наводят свои катапульты? – Вмешался в разговор, вошедший в палатку Гараздульб.

Бросив на орка быстрый взгляд Сареван отметил, что он сильно хромает на правую ногу. Ещё он отметил, что рад видеть командующего орочьим войском живым. Последний раз он видел его в полном окружении аргондцев и думал, что песня его спета, однако орк сумел одолеть своих врагов и выйти из боя живым.

– Вроде бы нет, – наконец ответил он на вопрос, – скорее всего они поняли, что пытаться сжечь нас огнём дело, заранее обречённое на поражение. Пока у нас есть Меагорн…

– Но нужно понимать, – откликнулся Кельм, – что его силы не безграничны и…

– Я прекрасно помню твоё предложение, – в резкой форме оборвал товарища Сареван, – и по-прежнему мой ответ – нет, мы не станем испытывать судьбу и нападать сейчас на аргондцев.

– Но почему? Мы могли бы застать их врасплох, едва ли они будут ожидать, что мы нападём на них сейчас средь бела дня.

– Во-первых, – зажал большой палец правой руки Сареван, – мы слишком плохо знаем своего противника чтобы составлять гипотезы на тему того чего они ожидать будут, а чего не будут. Во-вторых – к большому пальцу присоединился указательный, – я и с места больше не сдвинусь, покуда не очухается Меагорн, и в-третьих, – согнулся средний палец, – наши войска устали, им нужен отдых. За каких-то несколько часов боя мы понесли очень большие потери, да и укрепления нуждаются в починке, до того, как наш главнокомандующий справился с огнём, он успел уничтожить добрую треть наших оборонительных позиций.

Закончив перечисление, Сареван сжал оставшиеся два пальца в кулак и, скользнув по генералу взглядом в котором читалось что – «я исчерпывающе ответил на твой вопрос и больше его слышать не желаю», вышел из палатки.

Кельм был немало удивлён. Он знал Саревана уже очень много лет, и всё это время рассудительность не была отличительной чертой его характера. Сареван предпочитал в большей степени сначала атаковать, а потом уже думать. Во время гражданской войны это часто играло с ним злую шутку, и он регулярно проигрывал сражения командирам мятежников. Но и даже потом, при Килане генерал не особо любил изменять своим устоям. Но сейчас… Сареван, откровенно говоря, не был похож на себя самого. Кельму даже на мгновение показалось, что причиной этому является страх генерала перед неведомым доселе врагом, однако он быстро отбросил эту мысль, сочтя её очень глупой.

Как и предсказывал лекарь, к вечеру Меагорн был уже в полном порядке, и перенял у Саревана (к вящему его облегчению) командование над войском. Сделал он это как раз вовремя – за холмом вновь началось движение, и, заняв оборонительные позиции (на этот раз из четырёх их осталось три, первая пострадала настолько, что восстановить её за столь короткое время не представлялось возможным), воины приготовились к новому бою.

Теперь они были готовы ко всему. На случай если бы враг вновь решил окатить их позиции огнём, возле каждого заграждения стояло по нескольку вёдер с водой, а на случай если враги решат начать бой стрелами все солдаты имели при себе наспех сплетённые квадратные щиты.

Аргондцы, впрочем, на этот раз решили не пускать вход ни то ни другое оружие. Вместо этого они в полном молчании спустились с холма и, не останавливаясь и не перестраиваясь, пошли прямо на своих врагов.

Поскольку солнце ещё не успело спрятаться за горизонт было достаточно светло для того чтобы Меагорн наконец сумел разглядеть противника. Наблюдение это, заставило его немало задуматься над тем, удастся ли его воинам и оркам Гараздульба остановить эту силу. Всё дело было в том, что практически все за очень небольшим исключением аргондцы были очень высокого роста, как прикинул маг, в среднем он был не меньше двух метров. Вдобавок к этому они были с ног до самой шеи закованы в железную броню. Лишь головы свои они оставляли неприкрытыми, как бы насмехаясь над тем, что их враги не смогут до них дотянуться. Меагорна это разозлило, он решил, что враг должен поплатиться за свою опрометчивую гордыню и тихим шёпотом передал дальше по строю, чтобы все старались направлять свои удары в голову врага. Приказ этот быстро облетел всё войско, и даже орки, ставшие уважать Меагорна после того как прошлым вечером он остановил огонь, решили прислушаться к его словам.