Читать онлайн Золотомор бесплатно
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
2023 ГОД. ИЮЛЬ. ЕКАТЕРИНБУРГ
С чего всё началось …? Сейчас и не упомнишь. Скорее всего, с конверта, чудом не угодившего в мусорную кучу и не сожжённого тут же вместе с засохшей травой, обломанными ветками и прочим хламом, скопившимся в доме и вокруг него за последние годы.
С трудом открыв рассохшуюся тяжёлую дверь во двор старого заброшенного родительского дома, Алексей не подозревал, что переступает порог из одной жизни – обыденной, монотонной и размеренной, в другую – незнакомую, непредсказуемую и опасную. Он не собирался надолго задерживаться здесь, хотел только перед подачей объявления о продаже осмотреть, всё ли в порядке: двери, окна, крыша, хозяйственные постройки. Поговорить с оставшимися соседями, чтобы узнать хотя бы примерную цену за продаваемые в округе дома.
Ключ от старого проржавевшего, давно не открывавшегося почтового ящика потерялся, и Алексей вскрыл его лежавшим рядом топором. Из кипы посеревших от времени и пыли извещений и квитанций выпал конверт, подписанный незнакомым почерком. Если бы Алексей выкинул его в кучу мусора вместе с остальной ненужной уже корреспонденцией, то спокойная неторопливая жизнь, скорее всего, и дальше бы шла по накатанной колее – тихо и размеренно. Но он почему-то поднял конверт, сунул в карман, даже не рассмотрев обратного адреса, и тут же забыл про него.
2001 ГОД. «Я БЫЛ ОДИН В МОЁМ РАЮ …»
После окончания университета Алексей Ильин несколько лет отработал в проектном бюро одного из номерных предприятий Екатеринбурга. Молодой специалист, выпускник московского вуза, русоволосый и русоусый парень среднего роста с решительным и взбалмошным характером быстро влился в дружный коллектив таких же шальных и своенравных в прошлом, но остепенившихся с годами геодезистов.
Хорошая, престижная, спокойная работа в центре города. Вот только зарплата меньше, чем хотелось бы, но на весёлую холостяцкую жизнь хватало. Бурные вечеринки до утра, поездки с гитарой за спиной на пикники, рыбалку и просто в гости, встречи со школьными друзьями. Трудно сказать, чем бы это закончилось.
Но вскоре появилась она – стройная, умная, красивая семнадцатилетняя девочка из его юношеских снов. И разошлись тучи над серым от сырости городом, и заискрилось солнце на мокрых от дождя окнах проектного бюро. Отчего-то вспомнились строки из стихотворения поэта девятнадцатого века, которые он услышал на одной из московских студенческих вечеринок от подружки из историко-архивного института:
«…Когда ступени горных плит
Роса вечерняя кропила,
Ко мне волшебница Лилит
Стезёй лазурной приходила.
И вся она была легка,
Как тихий сон, – как сон безгрешна,
И речь её была сладка,
Как нежный смех, – как смех утешна.
И не желать бы мне иной!
Но я под сенью злого древа
Заснул… проснулся, – предо мной
Стояла и смеялась Ева …».
– Откуда ты, Ева? … Или Лилит?
– Таня, – засмеялась она. – Студентка техникума. Приехала в ваше предприятие для прохождения производственной практики.
Это судьба – понял он.
На три месяца исчезли окружающий мир и время, прошлого не было, будущего … – кто его знает, что такое будущее. Лето пролетело. По окончании практики она уехала заканчивать учёбу, сказав на прощание:
– Через год приеду, готовься к свадьбе и не шали.
Всё так и получилось. А потом родилась дочь, и пришлось сменить спокойную офисную жизнь на кочевую, но более оплачиваемую – работу в геодезических экспедициях. Командировки, переезды – исколесил Алексей всю страну. На вертолётах и вездеходах, а чаще пешком по тундре, тайге, болотам и степям.
Поработал и на севере – от Ямала до Колымы, и на южных окраинах России, пока не заработал всё, что хотел, и не осел окончательно в родном Екатеринбурге.
По совету друзей и коллег, открыл компанию по своему профилю – геодезическое сопровождение строительства. На заработанные деньги закупил необходимое оборудование, арендовал офис. Работа пошла не сразу. Сначала подбирал команду профессионалов – единомышленников. Потом искал выход на клиентов, заказчиков, подрядчиков. Многие из них знали Алексея по работе в солидном государственном предприятии, доверяли ему, и со временем его компания стала известна в городе и области.
2023 ГОД. БЕЛЫЕ ПОЛОСЫ. ЧЁРНЫЕ ПОЛОСЫ
Пролетели годы.
Круг жизни, колесо сансары: начало – конец, белая полоса – чёрная полоса. День – ночь, лето – зима, рождение – смерть.
Белая полоса – период удач, везения, находок, преодолений. Главное не успокаиваться и понимать – за белой полосой обязательно последует чёрная.
В отличие от белой полосы, наплывающей тихо и незаметно, чёрная полоса – вереница сложных ситуаций, неудач, провалов, потерь и трагедий сваливается на голову внезапно и врасплох – кирпичом с крыши, обухом по голове, громом среди ясного неба. Причём, все беды являются либо сразу скопом, либо сплошной беспрерывной чередой.
Много повидал Ильин за эти годы, немало пережил: радости и беды, обретения и потери. До поры, до времени жизнь катилась по накатанной колее: дом, семья, работа, и вдруг всё рухнуло. Возможно, бывает и так, но как-то уж очень неожиданно. Один за другим ушли из жизни родители: мать погибла в аварии, отца сгубила ошибка врачей при несложной операции.
Беда одна не ходит. Трагедии, потери и несчастья следовали за Алексеем по пятам, и когда год назад после тяжёлой болезни не стало жены, он вспомнил продолжение стихотворения «Я был один в моём раю…», с которого началось их знакомство:
« … И не желать бы мне иной!
Но я под сенью злого древа
Заснул… проснулся, – предо мной
Стояла и смеялась Ева…
Когда померк лазурный день,
Когда заря к морям склонилась,
Моя Лилит прошла как тень,
Прошла, ушла, – навеки скрылась».
С тех пор дела пошли совсем плохо. Конечно, была в этом и его вина: забросил свой небольшой, но приносящий стабильный доход бизнес. Редко появлялся на работе, перестал встречаться с заказчиками и они со временем нашли других поставщиков работ и услуг.
Ломала, ломала его судьба, нет – не сломала. Била, била его, нет – не убила. Упал только Лёша, оступился немного. Здоров он был, сердит и упёрт, но спасовал чуть-чуть – ушёл в загул по старой русской традиции «чтобы забыться, надо напиться и отключиться». Загулял надолго – дни, недели, месяцы, сбился со счёта. Сник и обессилел Ильин, сошёл с него былой лоск, русые волосы выбелились сединой, костюм, пошитый в лучшем ателье города, посерел, залоснился и болтался на осунувшемся теле, как на старом пластмассовом манекене. Сбился с пути, а дорогу никто не показал, потерялся, а руку никто не протянул. Даже партнёры и друзья (как он считал) ушли, бросили его, а заодно и «кинули» – на оставшиеся совместные деньги открыли другую компанию, не вернув ему ни рубля, и только сказали на прощание:
– Иов ты многострадальный, да и слабак к тому же.
– Хоть и засранцы, но начитанные, – подумал Алексей и не стал спорить, скандалить, судиться: не было ни желания, ни злости, ни сил, да и правы они: не осилил горемыка свалившихся испытаний.
Придя в себя через несколько месяцев, Ильин понял, что остался без работы, доходов, семьи и друзей. Но жизнь продолжалась, и об этом ему напомнили банки – кредиторы, потребовав возврата старых долгов и пригрозив судебными исками. Дочь с зятем и внуком жили отдельно в соседнем городе, сестра с сыном и вовсе на другом конце страны, да и не собирался Алексей обращаться к ним за помощью: сам развалил свои дела, самому и подниматься надо.
Встретился с девушкой, работавшей бухгалтером в его компании. Поговорил, извинился за задержку зарплаты, наобещал чего-то. Она девушка хорошая, добрая, сострадательная – сходила в банки, договорилась о небольшой отсрочке: всё равно конфисковать у него нечего, потом банкротить будут.
Зашёл к знакомым «авторитетам», прессовавшим и крышевавшим кооперативы в бурные девяностые. Теперь они уже не лиходеи – беспредельщики, а уважаемые руководители неких «тёмных» фирм, работающих по «серым» схемам. Ильину приходилось иметь с ними дело во время работы со строительными организациями: вряд ли они что-то строили, скорее всего, «отмывали» лишние деньги, выделяемые государством на строительство. Завернул к ним теперь от безысходности, хотел узнать, нет ли богатых заказчиков для его пока ещё существующей компании.
Седов Михаил Петрович, а в прошлой жизни просто Седой, с пониманием и сочувствием объяснил бессмысленность надежд Ильина на чью-либо финансовую помощь:
–Знаем мы, Лёша, о твоих проблемах. Случилась беда у тебя … и не одна. Всякое в жизни бывает. Мы ведь помогли тебе тогда – в трудные времена, даже без просьбы с твоей стороны.
– Да, Петрович, спасибо! – Ильин помнил, как в нелёгкие для него дни пришли незнакомые молчаливые парни в одинаковых строгих костюмах, передали от Седова слова соболезнования, деньги и в течение нескольких часов решили все проблемы с ритуальной компанией.
– Поможем и сейчас, но это так – на хлеб с маслом на первое время. У тебя ведь другие сложности, Лёша: много ты задолжал компаниям разным, банкам, да и людям непростым. Сколько долгов – то? Тысяч на сто пятьдесят зелёных денег, или больше?
– Одиннадцать миллионов рублей плюс пени, проценты, штрафы. Бухгалтер на днях точнее посчитает.
– Ну, это примерно сто семьдесят – сто восемьдесят тысяч баксов. Деньги по нынешним временам небольшие, но кто их тебе даст? Даже под максимальные проценты не дадут. Про банки я уж молчу, но ведь и деловые люди не дадут! … Здесь все знакомы с детства и все друг про друга всё знают. Извини, Лёха, но это же не секрет, что ты на стакане сидишь, ну, или сидел последнее время. Бухаешь? Завязал? … И мы сидели когда-то, и не только на стакане, но те времена прошли. Теперь вот в спортзал по вечерам ходим да в бассейн.
Банки сейчас предупреждают постоянных клиентов о предприятиях, имеющих определённые затруднения. А твоя компания считается проблемной, так что, и строители с заказами не придут. Слухами земля полнится, а причудами свет. Тебе уже, наверняка, предлагали банкротиться. Нет? Значит, жди звонка.
– И что же, Петрович, бросить теперь всё? Я столько лет, средств, сил вложил в это дело. – Алексей поднялся, он особо и не надеялся на помощь.
– Я слышал, твои напарники ушли от тебя вместе с деньгами, «кинули» на прощание. Если так, то можно поговорить с ними, заставить вернуть что положено. Но мы сейчас такими делами не занимаемся. Решишь разобраться с ними, дай знать, к тебе подойдут надёжные парни. Но если сумма небольшая, они и заниматься этим не будут.
– Да. Сумма не стоит разборок, да и забыл я уже про этих «друзей».
– Есть ещё один старый вариант, чтобы приподняться, – продолжил Седой, – но это на самый крайний случай, если тебя уже окончательно припрёт. Фирма однодневка.
– А что, работает ещё такая схема?
– Работает. Помнишь Володю Пушкина? Заметил, что его в городе нет? История древняя, как мир: запил, загулял, жена бросила, продала каким-то образом без него квартиру и уехала с сыном на край света к родителям-старикам. Побомжевал он с полгода без работы и жилья, а потом и согласился так вот заработать. Сейчас скрывается где-то на просторах братских республик. Объявили в розыск. Может, поймают когда-нибудь, а может, и нет. Сколько таких, как он, уже исчезли, и не сосчитать.
Алексей знал этот быстрый, но опасный вариант наживы: найти бомжей или забулдыг с паспортами, оформить на них фиктивное предприятие с несуществующим бизнесом и через знакомых работников банков взять кредиты. После этого вывести деньги со счетов, обналичить, разделить со всеми участниками схемы «по-братски», а самому исчезнуть. Знал и пропавшего Володю Лысенкова, которого за пышную шевелюру и бакенбарды все звали Пушкиным. Когда-то был успешным предпринимателем.
– Схема прежняя, – напомнил Седой, – пятьдесят процентов тебе, пятьдесят организаторам, и ты после этого исчезаешь.
Алексей поблагодарил, пообещал подумать, попрощался и ушёл. Во-первых, знал, чем обычно заканчиваются подобные «бизнес – проекты». Во-вторых, решил, что зарекаться и отказываться сразу тоже нельзя, помнил пословицу «Вчера не догонишь, а от завтра не уйдёшь».
Только прилёг дома, зашла соседка тётя Клава, знавшая ещё его родителей и приглядывавшая за ним, особенно в последнее время. Пришла с сыном Олегом – инвалидом и горьким неизлечимым пьяницей. Запричитала:
– Совсем ты исхудал, Лёша, вон и одежда на тебе болтается, и выглядишь неважно. Поешь хоть немного, борща я наварила, котлет налепила, давай занесу тебе.
Олег поставил на стол пятилитровую баклажку разливного вина:
– Брательник привёз из Баку: в командировке там был, вот и нас с тобой не забыл.
Тётя Клава насупилась, но потом смягчилась: – Это сухенькое, его можно. … Но котлет и борща я вам сейчас принесу. … Ты бы сходил Лёша, проведал родительский дом, посмотрел, всё ли там в порядке. Времена сейчас такие – бомжи подселятся, растащат всё, разрушат.
Расслабился Ильин с соседом, успокоился, но видимо рано. На следующий день пришло грозное извещение из налоговой инспекции: просрочены выплаты по налогам, начисляется пеня и далее перечисление видов наказаний – от штрафов до уголовной ответственности. Позвонил по указанному телефону. Налоговый инспектор слушать его не стал, проговорил заученную, много раз повторяемую фразу:
– Ваш бизнес в настоящее время убыточен, предприятие надо закрывать, все задолженности гасить, иначе штрафы и дальше будут расти.
И бежать-то некуда, да и было бы куда, но не с чем…
Задумался Алексей, что дальше делать, как восстановить работу компании. Чтобы выплатить все долги, нужны деньги. Вспомнил вчерашние слова тёти Клавы. В отчаянии решился на скверный шаг, гнусный и подлый, но единственный, как ему казалось, в этой ситуации – продать оставшийся от родителей дом, расположенный в пригороде Екатеринбурга.
РОДИТЕЛЬСКИЙ ДОМ
Дом этот строил его отец через год после рождения первенца. Не один строил, конечно, а с друзьями. Как ни странно, Алексей помнил ту стройку. Помнил, как под ярким летним солнцем бродил голышом на неокрепших спотыкающихся ногах по свежим, пахучим стружкам между отёсанных брёвен, а загорелые, раздетые по пояс мужики, шумные и весёлые, стуча топорами, кричали со срубов друг другу: «Осторожно, мальца не зашиби». Помнил, как мать и жёны друзей – строителей сновали между костром, на котором готовили обед, и тут же сколоченным огромным столом, также терпко пахнущим смолой и летом.
Родителей давно нет, сестра уехала, дом стоит уже несколько лет опустевший, затихший, беспризорный. Надо продавать, а то ведь развалится от времени без надзора и ухода или сгорит по неведомым причинам, как это часто случается здесь. Продажа дома много денег не принесёт и от всех долгов не избавит, но выручит хотя бы на ближайшее время.
Для начала решил осмотреть комнаты, разобрать оставшиеся от родителей вещи и документы с тайной надеждой обнаружить хоть что-нибудь, дающее возможность спасти родную обитель от продажи, а его от окончательного разорения. В доме всё осталось нетронуто, как при отце, редко бывавшем здесь после смерти матери. На столе в гостиной лежали газеты, недочитанные им перед отъездом на операцию. На них очки и пачка «Беломора». Бросив на диван рюкзак с документами, ноутбуком и пакетом с завтраком от соседки, Алексей оглянулся: скрипнула дверь, и ему вдруг показалось, что из кухни выйдет отец и как обычно спросит про погоду на улице, про дела, жену и дочь.
Тихо. Никого нет. Только пыль и паутина – на полу, на старых газетах, на потускневших стёклах окон.
Осмотрелся, прикинул, что надо выбросить, а что оставить будущим хозяевам. Немецкая стенка, румынский кухонный гарнитур – всё доставали (так это тогда называлось) с рук в восьмидесятых и девяностых годах. Купить в магазинах такое богатство было практически невозможно. Выкидывать жалко: мебель старая, но крепкая, из массива сделана, а не из ДСП, как сейчас. Пусть новые хозяева решают, что с ней делать.
Включил холодильник, тот весело загудел в глухой тишине опустевшего жилища.
– Вот же делали, работает, а сколько ему лет?! Двадцать, тридцать?
В одном из шкафов обнаружил старые документы: пожелтевшие квитанции, домовые книги за несколько десятилетий, потрёпанные фотографии знакомых и неизвестных ему людей, обесцененные сберкнижки, комсомольские и профсоюзные билеты бывших обитателей дома. Все нужные и ценные документы Алексей вывез отсюда ещё несколько лет назад к себе домой. А эти сложил сейчас в найденный мешок, чтобы позднее сжечь,
Осторожно встав на шатающийся табурет, заглянул на антресоли под потолком в прихожей. Выгреб оттуда никому уже не нужные вещи. Тоже надо в костёр. Поднял упавшую бумажную папку с завязками: письма и открытки, подписанные незнакомыми почерками. Что это? От кого? Дежурные поздравления с праздниками, присланные в девяностых годах прошедшего века. Несколько из них подписаны Степановой Ольгой из Оренбурга и Вознесенской Еленой из Казани. Начал просматривать и вспомнил этих женщин, и давнюю поездку с матерью к родственникам в незнакомый город на реке Урал, где узнал начало долгой, странной, загадочной истории, в продолжении которой ему предстояло участвовать.
1989 ГОД. ОРЕНБУРГ
В Оренбурге собрались потомки семей Ильиных и Дубининых, связанных родственными узами более ста лет назад. Революция и две войны разбросали их по огромной стране, и они давно уже не общались, хотя слышали и знали друг о друге. Организовал встречу старший из Дубининых – Александр Александрович, решивший собрать дальних родственников, чтобы попытаться наконец-то разгадать тайну событий, произошедших много лет назад с их тогда ещё дружными семьями. На встречу приехали его двоюродные племянницы с детьми.
Дубинин обратился к ним с пожеланием, чтобы дети присутствовали при разговоре взрослых. Возможно, что им предстоит в дальнейшем продолжать поиски и вести расследование запутанной и таинственной истории, случившейся вскоре после революции.
– Как вам, вероятно, известно, семьи наших прадедов – промышленников Ильиных и Дубининых были одними из богатейших семейств Российской империи. Во многих городах Поволжья и Прикаспия стояли их дома, магазины, склады, пристани. Подробности рассказывать не буду, вы и сами, думаю, немало знаете о них. А вот о том, что случилось после революции, поговорим более обстоятельно.
Двенадцатого января тысяча девятьсот восемнадцатого года было опубликовано постановление ВСНХ «Об утверждении секции благородных металлов В.С.Н.Х. и об установлении казенной монополии торговли золотом и платиной». С пятнадцатого января в течение месяца граждане советской России были обязаны продать Государственному банку все имеющиеся у них золотые изделия весом более 16 золотников по 32 руб. за золотник чистого золота 96-й пробы. Не сданные в этот срок предметы подлежали конфискации.
И тогда же большевики решили переправить часть золотого запаса, хранившегося в Москве, в Казанское отделение Народного банка РСФСР. А в середине апреля вышло распоряжение о вывозе золота, серебра и денежной массы из других городов и сосредоточении их в кладовых этого банка. Таким образом, золото и драгоценности семей Ильиных и Дубининых, хранившиеся в банках были конфискованы и вывезены в Казань.
Казалось бы, всё кончено, семьи разорены, больше и рассказывать не о чем.
Но в августе тысяча девятьсот восемнадцатого года отряды КОМУЧ (Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания) и подразделения взбунтовавшегося Чехословацкого корпуса захватили Казань и хранившуюся там часть золотого запаса России. Всем известно, как после этого золото было вывезено в Самару, а потом в Омск в распоряжение правительства адмирала Колчака.
Но сейчас не об этом. Нас интересуют другие события тех дней.
Один из прародителей семей, присутствующих здесь, а именно Леонард Иванович Ильин, вернувшийся незадолго до этих событий из сибирской ссылки, при содействии руководства КОМУЧ получил в этом банке золото и ценности Ильиных и Дубининых, а также золото, необходимое комитету для финансирования его деятельности. Ни количества, ни списка сокровищ никто не знает, но, по словам моего отца, только золота в монетах Леонарду было передано несколько десятков или даже сотен пудов.
Красные подступали к Казани и незадолго до захвата города, Леонард вывез свой груз по Волге в Самару. Оттуда, погрузив его на повозки, в сопровождении конвоя отправился в Оренбург, где его ждали семьи Дубининых и Ильиных. Предполагалось, что затем он вывезет ценности дальше – в Крым, на Кавказ или Кубань, а возможно и в Персию.
Что случилось с обозом, куда он делся, никто сейчас не знает. Возможно, что груз был спрятан где-то по пути следования. Но не исключено, что его всё-таки удалось переправить дальше на юг, туда, где ещё не было Советов. Нет никаких документальных подтверждений какой-либо версии исчезновения. Точно известно только то, что Леонард Ильин действительно перевозил его и после этого не исчез вместе с ним, а остался жив. Вот, как подтверждение, вы можете посмотреть на его правнука, – Дубинин показал на Алексея.