Читать онлайн Подаренная Луной бесплатно

Глава 1

Эрида

Солнечные лучики скользили по зеркальному фасаду высотного здания. Широкие створы на входе то и дело разъезжались в стороны, впуская спешащих к началу рабочего дня сотрудников. И я, проезжая мимо, смотрела на них сквозь боковое стекло, с волнением представляя себе, как скоро сама стану одной из них. Точнее, могу стать.

– Не забудь улыбаться. Улыбка важна. А у тебя она просто замечательная, – наставительным тоном сообщила сестра, сворачивая в сторону подземной парковки небоскрёба.

– Хорошо, Ирида, – улыбнулась я в ответ.

Наш старенький форд сбавил скорость, прежде чем проехать шумовую полосу и остановиться перед шлагбаумом. Двигаться дальше можно было, только если имелся служебный пропуск. У нас его не было, но нам выдали временный.

– До твоего собеседования осталось пятнадцать минут, – взглянула родственница на свои часы, как только мы припарковались в специально отведённой зоне. – Спокойно успеешь, – отстегнула ремень и чмокнула меня в щёку.

– Угу, – обняла её в ответ, схватила сумку с заднего сиденья и выбралась из машины.

– Удачи! – помахала она рукой на прощание.

Я перекинула сумку через плечо и тоже помахала ей, после чего побежала в сторону лифтов, которые находились на другом конце парковки. Да, торопилась. Ведь за оставшиеся пятнадцать (уже четырнадцать!) минут предстояло не только добраться до тридцать четвёртого этажа, где должно состояться моё собеседование на должность ассистента главы юридического отдела, но сперва было необходимо решить одну довольно щекотливую проблему…

Дело в том, что моя старшая сестра, мягко говоря, чрезмерно консервативна. Особенно по части внешнего вида. Каждая вещь в гардеробе подвергалась строжайшей критике, досмотру и уничтожению, если что-либо не соответствовало канонам морали Ириды. В итоге я выглядела, как невзрачная мышка, спрятанная в балахон.

Не спорю, в шерстяном свитере с высоким горлом, вязаных чулках и юбке с двойным подкладом длиной почти до пят – очень тепло зимой, но появляться в таком виде в главном офисе крупнейшей из строительных компаний, претендуя на завидное место – обстоятельство весьма сомнительное.

Зона парковки для машин с временными пропусками, выделенная столбами, выкрашенными в жёлтый цвет, закончилась очень быстро. За ней началась зона с синими столбами, она предназначалась для сотрудников. Около неё, по правую сторону от выстроенных в ряд машин располагались лифты. Ещё чуть подальше тоже была какая-то парковка, но без разметки, просто площадка, разграниченная белыми полосами. Там машин было немного, в основном чёрные джипы. Подкупило то, что в том районе я не заметила ни одной видеокамеры, сколько бы ни вертела головой по сторонам.

Кажется, я нашла подходящее место, чтобы переодеться!

Тепло, нет никого, и в офис я пока не заходила, никто меня не видел.

На всякий случай обернувшись ещё несколько раз, я торопливо направилась к самой дальней машине, которая была припаркована у бетонной стены, в углу. Сбросив куртку, первым делом открыла сумку и достала подготовленную сменку, затем сняла сапоги и избавилась от вязаных чулок. Перетаптываясь на обуви, надела другие – тонкие, неброские, телесного цвета. Сапоги натянула и застегнула обратно. Свитер, водолазку – тоже сняла. По обнажённым плечам пробежали мурашки, и я поторопилась развернуть бережно упакованное платье. Оно тоже выглядело довольно скромно: рукава три четверти, вырез лодочкой, длиной чуть выше колен, глубокого вишнёвого оттенка. На мой взгляд, для офисной жизни выглядело достойно. Я на него копила несколько месяцев, купила на одной распродаже. Ирида о нём не знала, а мне самой очень нравилось, несмотря на то, что молния, которая застёгивалась на спине, частенько заедала и справляться с ней приходилось с некоторым трудом… как сейчас.

– Да что ж такое-то? – вздохнула в очередной тщетной попытке в одиночку справиться с замком.

И тут же вздрогнула, замерев от неожиданности, когда моей спины коснулись чужие ладони. Такие горячие, что их тепло моментально впиталось в мою кожу, посылая по телу очередной табун мурашек.

– Зацепился, – раздался над головой мужской голос с заметной хрипотцой.

Будто током шибануло. А я опомнилась. Резко дёрнулась вперёд и обернулась. Вышло довольно неловко, послышался жалобный треск ткани. А всё потому, что моё единственное, дорогое сердцу платье…

– …порвалось! – закончила мысль уже вслух, в полнейшем ужасе во все глаза уставившись на источник своего несчастья.

Он оказался очень высоким, темноволосым, с нереально зелёными глазами. Никогда прежде не встречала настолько насыщенного, словно сам нефрит, оттенка. Плечи мужчины – настолько широкие, что размером не меньше, чем с две моих ладони. Или три. А вот черты лица – хмурые, суровые, хотя по-своему идеальные. Взор – колючий холод. Аж мороз по коже. Впрочем, неудивительно, что дрожать начала. Вещи мои повсюду раскиданы, убрать не успела. И…

– Отвернись! – схватилась за съезжающее с плеча платье.

То, как назло, стоило убрать ладонь, снова начало сползать, поэтому пришлось обхватить себя обеими руками.

В ответ брюнет выгнул одну бровь. Хотя просьбу мою выполнил. И я даже облегчённо выдохнула. Но ровно до следующей реплики:

– Что я там не видел?

Чего-о-о?!

– То есть, намекаешь, что всё уже давно рассмотрел? – огрызнулась, задумавшись о том, как давно он вообще тут находится.

Не слышала ведь его шагов, когда приблизился.

– Не моя вина, что ты решила переодеваться, не озаботившись в полной мере отсутствием свидетелей, – ответил он, продолжая нагло веселиться за мой счёт.

Вообще-то я озаботилась. По всей видимости, плохо.

– Но смотреть-то я тебя не заставляла! – возмутилась, нервно подхватывая остальные свои вещи.

– А что мне надо было делать? – повернулся он обратно ко мне лицом. – Зажмуриться и отвернуться? Можно подумать, ты бы отвернулась, начни я сейчас перед тобой раздеваться, думая, что один, – хмыкнул, сложив руки на груди, и принялся нагло разглядывать меня с головы до ног.

Я так и застыла в полунаклоне со свитером в руке.

– Извращенец! – припечатала, быстренько выпрямившись.

– Это почему? – деланно оскорбился он. – Потому что ценю женскую красоту?

Тут я… смутилась. Уставилась на свитер, буквально заставив себя думать не о том, что он сказал, а о том, что мне теперь делать.

В сумку вещи всё-таки убрать, после чего попробовать как-то реабилитировать своё платье, или же обратно переодеваться?

Рядом послышался тяжёлый вздох. Мне на плечи опустился пиджак.

– Что ты вообще здесь забыла, ребёнок? – устало поинтересовался мужчина.

Пиджак оказался очень мягким, на удивлением уютным даже, так что возвращать вещь я не спешила. Замешкалась на пару секундочек, почувствовав несвойственный мне, чужой хвойный аромат.

– Ребёнок? – переспросила, подумывая всё же вернуть чужой пиджак. – Ну, тогда ты точно извращенец! – съехидничала.

– Ты не ответила на вопрос, – проигнорировал он моё заявление и прищурился, глядя на меня теперь с откровенным подозрением.

Я на него – тоже, с не меньшим.

Охранник что ли?

Иначе чего спрашивает?

Да и выглядит под стать.

Здоровенный. Мощный. Впечатляющий.

– Я на собеседование пришла, – вздохнула, признаваясь. – Переодеться пришлось сперва, но… тут… такое… – развела руками.

И…

Пять минут осталось!

Вот теперь мужчина удивился. Посмотрел на меня недоверчиво и явно не сразу нашёлся со словами.

– Ты? – произнёс по итогу.

И всё. Всё то же недоверие в нефритовом взоре.

– Я, – отозвалась настороженно. – А что?

Может, я и выгляжу не самым подобающим образом, но юридический диплом у меня есть, притом с отличием. Как и опыт работы, пусть и небольшой.

– Вот ка-ак… – неожиданно холодно протянул то ли местный охранник, то ли просто злюка. – Очень интересно, – добавил, недобро сверкнув глазами, а затем развернулся и направился к лифтам.

Я же осталась на прежнем месте, растерянно глядя вслед его широкой, накаченной спине.

Что это было?!

Хотя, о чём я вообще?

Четыре минуты до начала собеседования, вот о чём думать надо!

Скорость собственных сборов пришлось добавить…

И переодеваться обратно.

Пока натягивала на себя юбку и водолазку, почти со слезами косилась на испорченное платье. Свитер надевать всё же не стала. И так, взглянув на себя в отражение тонированного стекла, на секунду задумалась о том, чтобы вообще никуда не ходить.

В итоге решила всё же попытать удачу.

Откуда я буду знать наверняка, что ничего не получится, если даже не попробую?

Вот и поспешила к лифтам…

Тридцать четвёртый этаж напоминал самый настоящий лабиринт со стеклянными перегородками и светлыми стенами, выстроенными в особом порядке среди единого пространства. Лишь несколько кабинетов оказались непроницаемыми для взгляда посторонних.

– Доброе утро, – поздоровалась я, подойдя к регистрационной стойке, за которой находилось сразу три девушки.

Каждая из них, словно только-только сошла с обложки глянцевого журнала. Мне оставалось лишь белой завистью завидовать безупречно уложенным белокурым локонам, лучезарным белоснежным улыбкам, аккуратному макияжу и стильным нарядам, как с иголочки.

– Я на собеседование, мне назначено на одиннадцать. Тихомирова Эрида, – добавила, покосившись на себя в зеркало, невольно сравнивая себя и их.

Имя у меня греческое, как у богини раздора, а вот фамилия – самая обычная. Были бы живы мои родители, обязательно спросила бы у них, за что они нас с сестрой так… своеобразно любили.

Одна из девушек между тем вежливо поздоровалась в ответ и улыбнулась, сверилась со своими записями, как-то странно подозрительно покосилась на меня, но в итоге согласно кивнула.

– Владимир Николаевич немного задерживается, вам придётся подождать. Могу я вам предложить чай или кофе?

От напитков я отказалась. За помощь – поблагодарила. И только потом вспомнила, что было бы неплохо ещё ко всему прочему вернуть пиджак тому незнакомцу, с парковки. А то так ведь и держала в своих руках, как переоделась.

Вот где я его теперь искать буду?

Разве что после собеседования найти кого-нибудь ещё из охраны и им отдать, указав на машину, рядом с которой я этот самый пиджак получила.

– Я могу вам ещё чем-нибудь помочь? – обратилась ко мне девушка с ресепшена с доброжелательной улыбкой, тоже поглядывая на злополучный пиджак.

Рассказывать ей о своей беде я не стала. Но тормозить перестала, направилась в зону ожидания, усевшись на край здоровенного кожаного дивана П-образной формы. Просидела там я не так уж и долго. Мои наручные часы показывали семнадцать минут двенадцатого, когда меня окликнула всё та же девушка, сообщив, что Владимир Николаевич готов меня принять.

Вещи я оставила всё на том же диване. Приободряюще улыбнувшись самой себе, направилась к нужному кабинету.

А вот там…

– Доброго дня, – поздоровалась, переступая порог.

Просторное помещение – в светлых тонах. Мебель – контрастно тёмная. В дальнем углу, рядом с окном находился большой стол, переходящий в шкаф, а перед ним три кресла. В противоположном – овальной формы диван с низким столиком поблизости. Повсюду в кабинете были расставлены горшки с растениями. На стенах висело несколько картин. Быть может я бы обязательно рассмотрела их, да и нашла куда больше интересных мелочей, но так и застыла, не проходя дальше, в очередной растерянности уставившись на того, кто находился среди этой обстановки сдержанного шика.

Мужчина стоял у окна, сцепив руки за спиной, и смотрел вниз на залитые солнцем заснеженные улицы. При моём появлении не обернулся. Как и не ответил на приветствие. А я так и стояла, не зная что же мне делать дальше. Просто потому, что этот широкий разворот плеч я узнаю даже из тысячи других. Ведь Владимир Николаевич Белов, как оказалось, и есть тот самый незнакомец с парковки.

Не повезло мне всё-таки!

Но делать нечего…

– А я ваш пиджак вам обратно принесла, – выдохнула, решительно закрывая за собой дверь.

Глава 2

Эрида

Шум захлопнувшейся за спиной двери отразился в голове, подобно звуку гонга, после которого огласят мой приговор. В тот же миг мужчина обернулся, прошёлся по мне оценивающим взглядом, остановившись на пустых руках, отчего я ощутила себя полнейшей тупицей. Спасибо, говорить ничего не стал. Прошёл к столу, на котором рядом с закрытым ноутбуком лежало несколько папок и бумаг, уселся в кресло и только после этого произнёс:

– Итак, Тихомирова Эрида Андреевна, расскажи мне, почему именно тебя я должен выбрать на должность моего личного ассистента.

Самый жуткий из всех вопросов, который он мог бы задать!

К которому я совершенно не готова…

Собственное воображение, как назло, подводило. Мало того, что ничего путного не помогло мне выдать, так ещё и навязчиво подсовывало фрагменты недавнего прошлого, где я своего потенциального начальника извращенцем обозвала. Два раза. Стоя перед ним полураздетой. И эти эпизоды напрочь вытесняли всё остальное, так что ответила я далеко не сразу.

– Пунктуальность. Исполнительность, – произнесла, мучительно больно вытаскивая из закромов памяти стандартные пункты положительных качеств, предъявляемых к офисным сотрудникам. – Я быстро учусь. И… вы не пожалеете, если выберете меня.

Мой ответ его явно разочаровал, судя по кислому виду.

– И только поэтому я должен взять тебя? Как-то слабовато, – усмехнулся, отвернувшись к окну, помолчал немного, а затем задал неожиданный вопрос: – Как у тебя с личной жизнью и свободным временем, ребёнок? – вновь обернулся, пронзив нефритовым взором.

По ощущениям, словно в саму душу заглянул. Все внутренности сжались и будто разом наизнанку вывернулись.

Это-то и помогло прийти в себя.

Что я тут делаю вообще? Мне же нужна работа, разве нет? И вряд ли я её получу, если буду и дальше стоять тут, как бедная сиротка.

– Ваша компания работает, как на российском, так и на международном уровне на протяжении более пятидесяти лет. Она стабильна и финансово успешна, поэтому я бы хотела стать её частью, возможно, научиться чему-то новому, – выдала на одном дыхании. – Я понимаю, что должность вашего ассистента требует максимальной концентрации, внимательности и расторопности в выполнении поставленных задач, я могу с этим справиться, – продолжила, шагнув ближе к мужчине. – А со свободным временем у меня всё в порядке, я готова к сверхурочным часам, если потребуется.

На этот раз я удостоилась задумчивого взгляда со стороны мужчины.

– У тебя диплом с отличием, ты могла бы стать тем же адвокатом, открыть свою контору, а вместо этого выбрала роль обычной помощницы пусть и в не совсем обычной фирме. Почему?

– Да, у меня есть диплом с отличием, но пока не хватает опыта для столь сильных позиций, которые вы обозначили. Такого, как например есть у вас, Владимир Николаевич. Работа с главой юридического отдела пойдёт мне на пользу, я многому у вас научусь.

– Да уж наверное, – невесело хмыкнул он. – Ладно, я тебя понял. Думаю, на этом мы завершим наше мини-собеседование, – поднялся из кресла. – Спасибо, что пришла. Твоя кандидатура учтена.

Учтена?

Как-то сомнительно она учтена, если честно…

На отказ похоже.

Впрочем, оно и неудивительно!

– Доброго вам дня, – попрощалась, заставив себя улыбнуться как можно доброжелательнее, несмотря на безрадостные мысли.

Хотя одно то, что мужчина за весь разговор ни разу не припомнил эпизод нашего с ним первого знакомства, – несомненный плюс, пусть и не особо прибавляющий веры в то, что исход собеседования мог бы выйти положительным. И… пиджак я ему так и не вернула. О чём вспомнила, только вернувшись за вещами к дивану.

– Растяпа, – проворчала, отругав саму себя.

Подхватила деталь мужского гардероба и развернулась обратно к кабинету Белова. Честно постучала, прежде чем вновь войти.

Но кабинет оказался пуст.

Точнее, это я сперва так решила.

Не сразу заметила ещё одну дверь, которая прежде сливалась с настенными панелями. Она была приоткрыта и из-за неё доносились не совсем понятные приглушённые звуки, кажется, удары.

Наверное, стоило бы обозначить своё присутствие вслух, но я подумала, что не стоит лишний раз этому мужчине глаза мозолить, поэтому решила просто аккуратненько его пиджак на спинку ближайшего стула повесить, чтоб не помялся. И даже добросовестно обозначенное выполнила, намереваясь как можно скорее и желательно так же неприметно убраться отсюда, однако взгляд сам собой зацепился за небольшой проём, а я невольно зависла на том, что увидела.

Это была боксёрская груша, подвешенная к потолку. Самая обычная. И вместе с тем – мой личный нокаут.

Раздетый по пояс мужчина быстрыми и чёткими движениями колотил снаряд, ничего не замечая вокруг себя. Удары сыпались один за другим, с каждым разом становясь сильнее и сильнее, отражаясь в моей голове монотонным “бам-бам-бам”, в такт к которому невольно подстраивался ритм моего сердца, с каждым проходящим мгновением стуча всё быстрее и быстрее, пока я продолжала стоять и бессовестно рассматривать рельеф стальных мышц, перевитых проступающими венами, отчётливо прорисованные кубики пресса. Внимание само собой то и дело приковывало к сильным рукам и плечам. Их ширина при повторном рассмотрении совершенно точно казалась больше, чем всего лишь две моих ладони… аж руки зачесались, так захотелось прикоснуться к ним и узнать, так ли это на самом деле.

Наравне с моими мыслями от очередного удара лопнула оболочка груши, на пол посыпалось её содержимое, а я вздрогнула.

– Ну и? Что ты здесь делаешь? – странно-скрипучим обратился ко мне Владимир, уткнувшись лбом в снаряд, словно каждое слово давалось ему с неимоверной сложностью и он разговаривать разучился.

Определённо был зол. Только непонятно, когда и кто его успел так довести. Хотя никого другого, помимо меня, рядом с ним за последние полчаса точно не было, так что вариантов не так уж и много.

– Ваш пиджак принесла, – созналась честно.

Вот теперь на меня посмотрели. Только вместо нефритового взора на меня взирала самая настоящая тьма. Настолько тёмная и жгучая, что казалось ещё немного и дотла испепелит. Слишком много хищного голода, веющего погибелью, жило в ней.

– Молодец. А теперь беги, мышка. И как можно быстрее, – оскалился на манер зверя мужчина.

Гулко сглотнула.

– З-зачем?

Вопрос прозвучал жалким шёпотом. При всём моём желании сдвинуться с места я бы точно не смогла. Не сейчас. Понятия не имею, почему, но ноги будто в бетонном растворе замуровали. А я сама просто стояла и глядела в глаза цвета тьмы, не в силах перестать смотреть. К тому же мой несостоявшийся будущий босс в считанные мгновения оказался рядом, нависнув надо мной нерушимой скалой.

Одна его рука скользнула на мою талию, крепко прижав вплотную к твёрдому телу, а вторая по-хозяйски ухватила за волосы на затылке, оттянув их назад, не позволяя отвернуться. Наверное, я должна была испугаться, как минимум, запротестовать против подобного. Но на деле же просто продолжала неотрывно смотреть в бездонную тьму чужого взора, будто околдованная.

– Потому что ты даже не представляешь, что тебя ждёт, если останешься, – шепнул он едва слышно мне на ухо, задевая губами чувствительную кожу. – И я уверен, ты не захочешь это узнавать. Или… наоборот? Хочешь… – на мужских губах растянулась холодная усмешка.

Дышать стало разом невыносимо трудно. Словно не кислород, мельчайшую раскалённую пыль вдыхала. А всё этот его шёпот. Хрипловатый, манящий, почти обещающий, путающий все мои мысли. Даже сказанное не сразу осознала.

– Вы не в себе? – обронила, наконец, едва слышно, вцепившись пальцами в его руку на моей талии.

Срочно требовалась какая-либо опора.

– А вот это очень даже точно, мышка. Не представляешь, насколько я не в себе, – на губах Владимира расплылась ещё более жестокая усмешка, чем прежде. – Не только сейчас. Всегда. Но не бойся, тебя обижать не стану. Пока что, – подмигнул, отпустил мои волосы и отстранился.

Он-то отстранился, а вот я его руку не сразу отпустила.

– Я могу вам как-то помочь? – поинтересовалась осторожно, разжимая пальцы.

Хотя тепло чужого тела всё равно ощущалось, как если бы продолжала прикасаться.

– Не уверен, что ты понимаешь в должной мере, что предлагаешь, – наигранно беззаботно хмыкнул мужчина.

Одолевающие его негативные эмоции пусть и немного, но заметно улеглись. Энергетика уже не чувствовалась столь подавляющей. Благодаря этому я наконец смогла совершить полноценный вдох. Правда, до конца расслабиться не получалось. Владимир по-прежнему пребывал в напряжении, готовый сорваться. Чернильная мгла из его глаз никуда не исчезла. Будто и не он смотрел на меня сейчас.

– Не уверена, что вы сами в должной мере осознаёте, что именно я вам предлагаю, – вернула ему его же слова.

А то…

Странно всё это.

– Тут ты совершенно не права, мышка, – уже как-то по-доброму улыбнулся он. – Поверь, я всё отлично осознаю. Более того, я знаю все твои помыслы куда лучше тебя самой, – подмигнул и отступил.

– Почему же не права? – бросила встречно, горделиво вскинула подбородок, снова взяла мужчину за руку и потащила в сторону кабинета.

Кто бы знал, как сложно тащить за собой танк…

Знает он все мои помыслы, ещё чего!

Я сама о них не всегда догадываюсь.

Как например, сейчас.

Что творю?

– Пожалуйста, – обозначила, дойдя до кресла.

На него же указала мужчине.

– И что, действительно сделаешь, что собираешься? Уверена в своих желаниях, мышка? – усмехнулся Владимир, усаживаясь.

Вопрос звучал с явным подтекстом, определённо компрометирующим. Но я постаралась не концентрироваться на этом. Обошла кресло. Остановилась позади. На вопросы не ответила. Помедлила секунду, вдыхая глубже. Решилась положить ладони на широкие плечи. Провела по ним осторожно, едва касаясь. Кончики пальцев моментально пропитались жаром мужского тела, и я поочерёдно аккуратно надавила большими, а затем указательными пальцами ровно так, как когда-то учила старшая сестра. Лично мне это всегда помогало снимать головную боль и успокаивать повышенную нервозность. Надеюсь, ему тоже поможет.

– Утро не задалось, да? – поинтересовалась тихонько, повторяя все свои манипуляции снова.

– Скорее уж последний месяц, – хмыкнул мужчина, на мгновение прикрыв глаза в явном наслаждении от моих действий. – Ты таким образом решила повысить свои шансы на трудоустройство в нашей фирме? – одарил меня лукавым взором, чуть запрокинув голову.

Невольно замерла. От замечания смутилась.

Прав ведь.

В том смысле, как нечто подобное может выглядеть со стороны. И пусть это не так на самом деле. Что на меня нашло, и сама ещё не поняла. Как и ладони с его плеч не убрала, хотя собственное подсознание давно вопило: “Пора убираться отсюда!”.

– Угу, я всегда так делаю, – солгала. – Помогает?

– Пожалуй, – согласился Владимир, чуть кивнув. – Я даже обещаю дополнительно поразмышлять о твоей кандидатуре, если взамен ты пообещаешь так делать каждый день. А лучше два раза в день: утром и вечером.

Что-то мне не так уж и сильно хочется здесь работать…

– Не думаю, что вы будете нуждаться в этом столь часто, – хмыкнула, заново проводя по широким плечам, смещаясь к затылку.

На этот раз обхватила крепче, надавила на нужные точки одновременно.

– А вот это зря, – выдохнул мужчина, не скрывая удовольствия от моих манипуляций. – Ты теперь знаешь мою самую главную слабость, и поэтому я просто в принципе не могу тебя уже отпустить. Если только сразу в мир иной. А то… слишком много ты успела выяснить обо мне. И это только за один какой-то час.

– Звучит, как: “Ты принята на должность моей ассистентки”, – улыбнулась, попутно ругая себя за чрезмерную болтливость. – К тому же, я вполне могу подписать соглашение о неразглашении всех ваших тайн, если вы будете очень убедительны.

– Надо же, какая честь, – съехидничал Владимир. – С другой стороны, ты вроде не так уж и плоха для человека. Так что, почему и нет? Не скажу, что мы подружимся, но если не будешь путаться под ногами, то вполне можем сработаться.

Вот тут я зависла.

Не так уж и плоха для… человека?

Звучит так, будто прежде он меня и за человека не принимал.

И почему я у него под ногами путаться должна?

Он меня за кого вообще принимает?

Больно надо липнуть к нему. Я здесь работать собиралась, а не дружбу со всеми подряд заводить.

Угу, и стою при этом такая, массаж “первому встречному” делаю.

– Если вам лучше, я, пожалуй, пойду, – отодвинулась подальше.

Больше на Белова не смотрела. Направилась на выход.

– Всего вам хорошего, – бросила скомкано напоследок.

– И тебе, – донеслось мне в спину с весёлым фырканьем. – И попроси там, пожалуйста, Карину прислать ко мне Марата. Скажи, срочно. Она поймёт.

– Хорошо, – кивнула, так и не обернувшись.

Да что уж там, из кабинета я буквально вылетела, едва успев дверь придержать, чтоб она не хлопнула. Щёки горели от стыда, даже не глядя на себя в зеркало, прекрасно знала это. А Кариной, к слову, оказалась та самая девушка, которая меня на собеседование приглашала. На мои слова, которые просил передать Белов, она отреагировала вежливой улыбкой и странно-грустным вздохом, который я заметила, прежде чем отвернуться и, подхватив свои вещи, направиться к лифтам.

Ирида меня, судя по нетерпеливому виду, заждалась.

– Ну, как? – сходу набросилась с расспросами. – Как прошло?

Как оно прошло, я и сама до сих пор не осознала. Ни сейчас, ни минуту спустя, после того, как форд выезжал с подземной парковки.

– Странно, – пожала я плечами в итоге.

– Странно? – переспросила сестра, объезжая ряд припаркованных машин. – В каком смысле “странно”? – покосилась на меня с подозрением.

Словно это я – странная.

– Ага, – кивнула я. – Тот, на которого я могла бы работать, он… странный, – объяснила, как смогла.

Ну, вот кто боксёрскую грушу у себя на рабочем месте держит?

Если не боксёр, конечно.

– А что с ним не так? – напряглась Ирида.

Рассказать о том, как я из-за него платье себе испортила, я разумеется не могла. Как и не могла сознаться в том, что застала его по пояс раздетым. Про всё остальное и подавно.

– Он… Мм… Ну… Мм… – промямлила, не зная как бы выкрутиться.

Зря я заранее об этом не подумала. Да и вообще сказала ей про него. Надо было просто отделаться нейтральным “Всё неплохо”.

А то…

– Он, что, к тебе приставал?! – резко ударила по тормозам сестра, злобно прищурившись.

– Почему сразу приставал?! – открестилась я. – Нет, конечно! С чего бы ему ко мне приставать? – уставилась на неё с возмущением.

Ирида моментально успокоилась, а наш автомобиль возобновил движение. Я же продолжила гордо игнорировать хохочущий над собственными словами рассудок, пока память услужливо подсовывала образ пробирающего до дрожи хрипловатого шёпота и жар чужих объятий, впитывающийся под кожу. Игнорировала я его, к слову, ещё довольно долго, хотя не всегда успешно.

Мы успели вернуться домой, пообедать, приготовить ужин, сестра отправилась на ночное дежурство в перинатальный центр, где работала, а воспоминания сегодняшнего дня всё преследовали меня и преследовали…

Всё стало ещё хуже, когда в дверь неожиданно позвонили. Поскольку я никого не ждала, то с опаской заглянула в дверной глазок. Это оказался курьер.

– Доставка для Тихомировой Эриды, – сообщил он, всучив мне здоровенную коробку без опознавательных этикеток.

– От кого? – нахмурилась в ответ.

– Отправитель не указан, – сверился он с записями. – Забирать будете? – поинтересовался следом.

Я же покосилась сперва на коробку, потом снова на курьера.

– Если только вы гарантируете, что там не бомба, – усмехнулась.

Шутки он не оценил. Вопросительно приподнял бровь, ожидая совсем других слов.

– Ладно, давайте, – вздохнула, потянувшись к коробке.

Посылку я забрала, в специальной форме за неё расписалась, удостоверилась там же, что отправитель действительно неизвестен. А распаковывала её, затаив дыхание.

Любопытно же!

Первым делом, когда я сняла крышку, в глаза бросилась маленькая серая плюшевая мышка с мультяшными глазками, на шее которой был повязан большой белый бант.

– Хм…

Помимо игрушки в коробке обнаружились тонкие чёрные чулки и… платье. Точно такое же, которое на мне этим утром порвалось. Так что с “неизвестностью” отправителя было моментально покончено.

– Интересная благодарность за снятие головной боли, – протянула задумчиво, некоторое время рассматривая то игрушку, то платье, не зная, то ли радоваться такому знаку внимания, то ли ещё что.

А под всеми вещами я обнаружила конверт с карточкой, на которой красивым витиеватым почерком было выведено:

"Завтра в 9-00. Не опаздывай.

PS: не оденешь, вернёшь или выкинешь хоть одну вещь из подарка, лишу премии. Не разочаровывай меня, Мышка.

В.".

На губах сама собой расплылась чуть растерянная улыбка.

И не пропадала она ещё очень долго.

Глава 3

Эрида

Первый рабочий день начался неоднозначно. Помимо трудового договора, который мне оформили на четвёртом этаже в отделе кадров, действительно пришлось подписать соглашение о конфиденциальности. Мало того, что оно оказалось весьма объёмным, а некоторые пункты звучали весьма расплывчато, так ещё и сумма неустойки, которой я буду обременена в случае его нарушения – просто космическая. Впрочем, зарплата тоже оказалась немаленькой. Превзошла мои ожидания аж вдвое. Как и рабочее место, от которого я без всяческого зазрения совести пребывала в полнейшем восторге. Всё же отдельный кабинет с панорамным видом на центр Москвы – это…

– Обалдеть! – выдохнула, осматриваясь.

Пространства, конечно, было не так много, как в кабинете того же Белова, расположенного по соседству, зато всё новенькое, удобное. Правда, радовалась я этому факту только первую минуту. Потом поняла, что новое – оно ещё и нулевое. То есть пустое. Вот и получалось, что у меня на руках не то, чтоб какой-либо работы, даже расписания своего начальника не оказалось. Он сам, к слову, с самого утра отсутствовал. Явился только к обеду, да и то сразу в конференц-зал направился, поприветствовав меня сухим кивком. Успела лишь рот открыть, прежде чем дверь туда захлопнулась перед моим носом. Так и не смогла ему ничего сказать.

На совещании Владимир пробыл довольно долго. Не менее двух часов. Но и после этого он, вновь игнорируя меня, вернулся сразу в свой кабинет из которого тоже не спешил показываться.

Ладно, я не особо гордая…

– Добрый день, – поздоровалась с мужчиной повторно, предварительно постучав.

Осталась на пороге, не закрыв за собой дверь. Мужчина что-то печатал в своём ноутбуке, изредка свериваясь с лежащими рядом документами. На меня никакого внимания не обратил. Пришлось вдохнуть глубже и шагнуть внутрь без приглашения.

– Много работы? – добавила, останавливаясь напротив стола.

Белов устало вздохнул, откинулся на спинку кресла и уставился на меня своим неестественно зелёным взором.

– Переходи к делу, – отозвался суровым тоном.

Растерялась. А ещё ощутила себя так, будто навязываюсь. Вдвойне неловко стало. Но и с глаз долой от начальства не сбежала.

– За целый день вы не дали ни одного поручения. Карина мне чуть по рукам не дала, когда я попыталась ответить на телефон, когда на ресепшене все были заняты, – выдала, как есть. – И сейчас… – тут пришлось прерваться на паузу и сглотнуть, а то в горле почему-то пересохло под проницательными тяжёлым взглядом. – Вам помочь с документами? – закончила, как можно беспристрастнее, шагнув к той стороне стола, где лежало обозначенное.

– Если бы мне нужна была помощь, я бы сообщил, – всё также сухо отрезал мужчина, возвращаясь к прежнему занятию.

На кой ему тогда, спрашивается, ассистент, если всё сам?

Но то про себя. А вслух:

– Хорошо, Владимир Николаевич.

Направилась обратно. Не дошла. Остановилась посреди кабинета.

– Спасибо вам за… платье. И остальное, – развернулась, нервно одернув подол своего нового наряда.

Белов едва заметно усмехнулся. Да и то больше своим мыслям, чем мне. Но ответил вполне себе ровно и даже безразлично.

– Всего лишь вернул долг. По моей же вине порвалось прошлое. Да и видеть тебя в той рясе снова не хотелось.

Что я там говорила о неловкости?

И неловко. И стыдно. И неприятно. И обидно. И… промолчала. Ушла. С самым гордым видом. Будто это меня совсем не задевает. Даже умудрилась до своего кабинета с тем же выражением лица дойти. А вот там… Дальнейшие два часа я посвятила онлайн-шопингу, изредка косясь на плюшевую мышку, которую притащила с собой. Воспользовалась кредиткой, данной сестрой на экстренный случай.

Теперь, когда у меня появилась работа, с легкостью смогу её закрыть. Если повезёт, Ирида даже не узнает.

Да и не буду же я каждый день на работу в одном и том же ходить? Всё равно купить пришлось бы. Вовсе не в Белове дело.

Так прошла половина моего первого рабочего дня.

Быть может, оставшаяся его часть тоже не сильно бы отличилась, но моё одиночество скрасило новое знакомство. До конца трудового времени оставалось не так уж много, когда в моём кабинете появилось новое действующее лицо. Темноволосая девушка с лукавым взором серых глаз и доброжелательной улыбкой вошла, как если бы я только её и ждала всё это время. В руках она держала пару стаканчиков с кофе и пакет с логотипом известного кафе, наполненный выпечкой.

– А неплохо у тебя тут. У Влада всегда был превосходный вкус, – хмыкнула незнакомка, осматриваясь. – Я, кстати, Алина. Ассистент генерального нашего, – подошла к моему столу и уселась в свободное кресло, предварительно поставив на мой стол принесённое.

Поскольку основы структурных подразделений компании я изучила до того, как меня в неё приняли, дабы не особо позориться на собеседовании, то сообразить, о чём конкретно идёт речь, не составило труда. Генеральным директором компании был отец моего недошефа – Николай Владимирович Белов. Очевидно, сына назвали в честь деда.

– Эрида, – улыбнулась я ей, закрывая в планшете вкладку с очередным магазином одежды.

Гаджет я отложила в сторону.

– Я знаю, – махнула она рукой, выставляя передо мной кофе и шурша бумажным пакетом. – Ты у нас главное событие компании. На ближайшие несколько недель – точно, – хмыкнула весело, доставая шоколадный пончик, и протянула мне съестное.

Поскольку в обеденный перерыв я никуда не ходила, опасаясь пропустить появление начальства, то отказываться не стала.

– То есть как это, главное событие? – удивилась я встречно. – Спасибо, – улыбнулась повторно, запоздало поблагодарив за такую нужную радость, взяв пончик.

– Ну как же? – рассмеялась девушка. – Ассистент! И у самого Влада! Это нонсенс! Тем более, ты первая, кто вообще согласилась с ним работать. Обычно соискательницы сбегают, как только видят его мрачную физиономию, – улыбнулась шире, а после добавила нечто странное: – Да простят меня Высшие за такие слова… Кстати, рассказывай, как прошёл первый день работы? – оживилась, уставившись на меня с нескрываемым любопытством. – Не сильно он тебя тиранил?

– Не-а… – отрицательно покачала я головой, старательно разжёвывая пончик, заодно обдумывая услышанное откровение. – Но кажется, я тут всё равно ненадолго. Он меня уволит, – призналась, в очередной раз недобро покосившись на мышку.

Игрушку я ещё ранним утром усадила на столешницу, между канцелярской мелочевкой и ноутбуком.

– С чего вдруг? Накосячила чего? Ну так в первый день и не такое бывает. Так что не думай об этом.

– Если и накосячила, то он об этом не сообщает, – развела я руками. – Он со мной не разговаривает. И я тут просто сижу. Бездельем маюсь. Передумал, видимо, на мой счёт… – пояснила, поморщившись.

Сама так и представила себе, как в конце рабочего дня Белов говорит, что я не прошла испытательный срок и свободна.

Вот где действительно стыдобища настанет!

Новая знакомая задумалась, уставилась в окно, продолжив методично жевать пончик. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем она заговорила, но лично я успела доесть.

– Знаешь, Влад, он… очень не простой. Совсем не простой. Я бы назвала его социопатом и интровертом в одном лице. Да. И на то есть причины. Рассказывать о них я тебе не буду, уж прости, но, просто поверь, ты не единственная такая. Он вообще, кроме семьи, мало с кем общается и мало кому доверяет. Но увольнять точно не станет, это я тебе гарантирую.

– То есть, он почти ко всем так относится? – уцепилась за её слова, воодушевившись.

Раз уж проблема не во мне, ещё не всё потеряно!

– Скорее, он никак ни к кому не относится, – грустно улыбнулась Алина. – Я на пальцах одной руки могу пересчитать моменты, когда он просто так с кем-то разговаривал или улыбался, не говоря о чём-то большем. Наверное, только в далёком детстве. Так что не принимай его поведение на свой счёт. Он просто сам по себе такой… нелюдимый. А ещё очень ответственный. Предпочитает сам выполнять всю работу, не доверяя её никому другому. Поэтому и… вот, – кивнула на мой пустой стол и усмехнулась. – Дай ему время свыкнуться с мыслью, что теперь ему придётся делить свои обязанности с кем-то другим.

И снова я на мышку плюшевую покосилась. А ещё призадумалась.

– Ладно, поняла, спасибо, – кивнула, принимая к сведению.

Только всё равно непонятно, зачем тогда нанял. Впрочем, озвучить свои сомнения не успела. То и не потребовалось.

– Николай Владимирович поэтому и разместил новую вакансию в обход мнения самого Влада. Понадеялся, что это хоть немного поможет того растормошить. Но как ты успела заметить, твой начальник данного порыва не оценил. От слова "совсем".

– И почему в отделе кадров ни о чём таком не предупредили? – протянула я с тоской, отпивая кофе.

Должно быть прозвучало слишком бестактно, потому что Алина натянуто улыбнулась, после чего поднялась на ноги и быстренько ретировалась восвояси.

– Да, ещё, – бросила она напоследок. – Влад… как бы это сказать… Он очень хорошо чувствует людей. Можешь считать, что читает всех, как раскрытую книгу. Соответственно, если не хочешь лишних проблем с ним, то лучше никогда даже не пытайся лгать ему или умалчивать о чём-то. Его это… злит. Очень сильно. В общем, старайся быть как можно более покладистой и не провоцировать в нём эмоции. И думай при нём поменьше. А ещё лучше – вообще не думай. Просто молча исполняй, что скажет, и тогда всё будет хорошо.

Деревянное полотно давно закрылось за её спиной, а я ещё несколько минут продолжала пялиться на дверь, обдумывая услышанное. Даже недопитый кофе успел остыть. А потом вспомнила, что рабочий день почти закончился. Оставалось чуть больше получаса, так что я решительно поднялась с места.

Надо бы с начальством хотя бы разочек сегодня увидеться, пока он не ушёл. И кое-что ещё сперва сделать.

С первой частью задуманного я управилась быстро. Сперва во второй раз заглянула в отдел кадров, где раздобыла одну очень ценную бумагу. Потом потребовалось ещё минут пять, чтобы дойти до уборной, где стянула с себя вишнёвое платье, заменив его на более привычную водолазку и юбку с широким ремнём. Собиралась сделать это позже, не в офисе, однако обстоятельства сложились иначе. А то Ириду ведь сердечный припадок хватит. Утром, когда я уходила, она ещё не вернулась со смены, но к ужину ждать точно будет.

Игрушку я тоже прихватила. Сверху её положила, предварительно упаковав наряд вместе с чулками в коробку из-под бумаги для принтера.

С тем и явилась к Белову, который, как и прежде, был занят работой с документами.

– Эрида, – заявила я сходу решительно, не менее решительно поставив коробку на стол перед его носом. – Меня зовут Эрида. Не мышка, – добавила к возвращённому подарку свеженапечатанный текст на нескольких листах, оставив те рядышком.

Мужчина оторвался от работы и посмотрел на меня с ожиданием.

– И к чему этот демарш? – поинтересовался, равнодушным взглядом скользнув по принесённому, после чего сосредоточился непосредственно на мне.

Опять возникло ощущение, что мой мозг препарируют, пытаясь добраться до глубин памяти. Но неприятное ощущение я проигнорировала. Как и прозвучавший вопрос.

– Должностная инструкция, – ткнула пальцем в бумаги, придвинув те ближе к Белову. – Требует заверения непосредственного начальства, – помолчала немного, а после добавила практически с вызовом: – Должна же я знать, за что получаю зарплату, раз уж вы сами не собираетесь себя этим обременять. В конце концов, я сюда не массажисткой нанималась.

У самой сердце тук-тук-тук, подобно ритму чечётки.

Даже дыхание задержала в ожидании его реакции.

– И очень жаль, – в искреннем удручении вздохнул он. – Лучше бы именно ею, – взял документы, пробежался по ним быстрым взглядом, только затем оставил свой росчерк. – Всё, или от меня ещё что-то требуется? – вернул мне бумаги.

– Всё, – кивнула. – На сегодня. Спасибо, – добавила важным тоном через короткую паузу. – Хорошего вам вечера, Владимир Николаевич. До завтра, – направилась на выход из кабинета.

Дальше вышла странная заминка. Дверную ручку я повернула. Однако замок не сработал. Дверь загадочным образом не поддавалась моим стараниям. Три раза проверила. Тщетно.

– С ней что-то не так, – обернулась к хозяину кабинета.

– Да? – удивился он, делая вид, что вновь занят работой. – А ты ещё попробуй. С ней такое случается. Механизм заедает, – пояснил снисходительно.

Если это и было издевательством, то довольно неплохо завуалированным. Я же ещё раз попыталась. Четыре раза, если быть точнее. Только потом неладное заподозрила, вспомнив, что прежде нечто подобное со мной уже случалось, только замок не барахлил, а захлопывался, потому что функция у него такая предусмотрена.

– Вы что, издеваетесь надо мной? Она заперта! – прищурилась, сложив руки на груди.

– Смотри-ка, какая догадливая мышка, – ухмыльнулся Белов.

И не просто ухмыльнулся, в почти привычном моему восприятию стиле: “Изыди молча, не мешай!”, а неожиданно… многообещающе.

Разом не по себе стало.

– Всё верно, – продолжил мужчина. – И ты отсюда не выйдешь, пока не переоденешь это монашеское одеяние. Оно тебе не идёт. Отвратительно смотрится.

На секунду показалось, будто я ослышалась, и мне всякий бред мерещится. Но нет. Ультиматум в чистом виде – он самый. Слишком уж внимательно наблюдал за ответной реакцией находящийся напротив.

Вот я и…

– Эрида, – протянула сквозь зубы. – Меня зовут Эрида, – повторила для “особо одарённых”, шагнула ближе к столу.

Если уж я умудрилась каким-то образом захлопнуть замок, явно же теперь ключ нужен. То и обозначила в добавление к предыдущему:

– Ключ, – потребовала, протянув ладонь. – Раз его нет в замке, значит он где-то у вас. Переодеваться в вашем присутствии я точно не стану.

Пусть он мне и начальник, но всему же есть границы.

– Ты что, приказываешь мне? – гневно прищурился мужчина, поднимаясь из-за стола

А ещё… сам принялся раздеваться!

Так и не ответила ему.

– А-а… – промямлила, мигом растеряв свой дар красноречия.

Владимир же в это время преспокойненько снял с себя пиджак, аккуратно повесив его на спинку кресла, затем принялся за рубашку. Золотые запонки с оттиском в виде волка оказались небрежно брошены на стол. Следом он и вовсе стал расстёгивать пуговицы. Одну за другой. При этом ни на мгновение не отводил от меня своего тёмного взора, от которого всё внутри странным образом сжималось, выворачивалось, разделяло на множество частичек и собирало обратно, но не так, как прежде. Нет, ощущение не из неприятных. И сердце моё снова заколотилось, будто решило побить рекорд по самому быстрому ритму.

– Влад… – выдохнула с огромным усилием.

Далее предположительно должно было следовать “…имир Николаевич” и ещё что-нибудь хотя бы относительно внятное. Но никак не следовало.

– Я весь во внимании, мышка, – вмиг оказался он рядом со мной.

Рубашку не снял, оставил расстёгнутой. И, скорее всего, совсем не этим надо было себя отвлекать от бездонного поглощающего омута чужого взора, но внимание приковало к виднеющимся на обнажённой коже рваным, давно зажившим отметинам. Аж пальцы закололо, с такой силой захотелось до них дотронуться.

– Так что ты хотела сказать, мышка? – словно не заметил моей реакции Владимир.

Наравне со сказанным мужские пальцы коснулись ворота моей водолазки, чуть оттянув его. То и вывело из оцепенения. Я дёрнулась назад скорее инстинктивно, нежели осознанно.

– Эрида, – поправила мужчину, отступая ещё на шаг назад.

– Не-ет, – оскалился он предвкушающе. – Ты именно мышка. Маленькая глупенькая мышка, так неудачно забредшая в логово большого злого волка. Но раз уж ты здесь, и раз уж не желаешь сама переодеваться… – одно резкое, незаметное движение, и серая ткань, некогда прикрывающая меня, опала на пол отдельными лоскутами.

Я так и уставилась то на жалкие клочки синтетики, то на конченного-хама-который-мой-недобосс, всё никак не в силах осознать…

Так вообще бывает?!

– В-вы… В-вы… – ко всему прочему, начала ещё и заикаться.

Пятиться назад, к дверям, прикрывшись скрещенными руками, выходило отдельно от разума. Хотя я всё равно недалеко сбежала. Сильная рука обвила талию, притянув обратно к горячему телу мужчины.

– Т-ш… – прошептал Белов на ухо тоном истинного искусителя. – Рано бежать. Я ведь только начал. Мышка!

Если моему сердцу суждено остановиться от переизбытка адреналина, то сейчас – самое время. Неспроста же руки дрожат и невыносимо жарко, будто в самом эпицентре пекла оказалась, пока Владимир продолжал крепко прижимать меня к себе, медленно поглаживая пальцами мою поясницу, выводя на коже витиеватые узоры.

– Страшно? – ужасающе ласково улыбнулся он. – Не бойся. Больно не будет. Тебе даже понравится. Обещаю.

Сухие губы скользнули по шее в намёке на поцелуй, а ладони переместились с талии на бёдра. И снова я не успела среагировать должным образом, а к моей порванной водолазке присоединилась юбка. Но даже тогда не удалось и слова из себя выдавить. А всё потому, что мой психованный недобосс… опустился передо мной на одно колено.

Остановите Землю, я сойду!

– М-м… – всё, на что меня снова хватило.

Чужое дыхание опалило кожу чуть выше пояса белья. Кажется, теперь я поняла, что означает выражение, когда бабочки в животе начинают порхать. Чушь полнейшая, но как раз ничего иного в определении происходящего подобрать не выходило. Да и колени начали подозрительно слабеть. Пришлось ухватиться за чужие плечи, а то ещё чуть-чуть – точно грохнусь от переизбытка… всего.

Мужские ладони нагло скользили по моим бёдрам, чуть массируя, аккуратно стаскивая с моих ног сперва один чулок, затем второй. И каждый раз, когда деталей одежды на мне становилось всё меньше и меньше, всё острее чувствовалось каждое последующее прикосновение его пальцев… вниз до щиколоток и обратно выше, до самого края нижнего белья. А я всё стояла, не шевелясь, не дыша больше, ожидая того, что настанет дальше. Отчасти, со страхом – банально опасалась, что участь юбки и водолазки постигнет всё остальное, что ещё оставалось на мне. И вместе с тем с каким-то безумным трепетом. Ведь исходящий от мужчины жар планомерно просачивался под кожу, растекался по венам, туманил рассудок, кажется, сводил с ума, потому что какая-то непонятно откуда появившаяся часть меня отчаянно желала, чтобы ничто из этого не заканчивалось.

– Они тебе не понадобятся, – снисходительно сообщил Владимир, откинув чулки куда-то в сторону.

Если бы и захотела посмотреть, то отвернуться, перестать смотреть в бездонный тёмный омут его взора – вне предела моих возможностей.

– Но на улице холодно, – пробормотала растерянно.

Скорее на автомате, нежели осознанно.

– Тебе холодно? – уточнил он.

Холодно мне точно не было. Наоборот. Потому и уставилась в полнейшей беспомощности на виновника собственного состояния. Сам Владимир не спешил подниматься с колен. Наблюдал за мной по-прежнему неотрывно, в то время, как его руки продолжали ласково скользить по моим ногам, бёдрам, талии до груди и обратно вниз.

– Нравится?

Где-то здесь я, определённо, должна была ответить. Но что? Если признаваться в чём-то подобном, сродни фатальной катастрофе в моей голове. Но и сказать обратное тоже не получалось.

– Можешь не отвечать, я и так чувствую, – хмыкнул неожиданно равнодушно, выпрямился и окончательно снял с себя рубашку. – Как думаешь, что будет дальше? – поинтересовался негромко, шумно втягивая в себя кислород.

Как ведром ледяной воды окатило.

Стало действительно холодно.

Ещё бы!

Я ж тут почти совсем голая стою.

И перед кем?!

– А дальше вы отдадите ключ. Или сами откроете эту дверь, – резко развернулась к нему спиной, решив, что за завесой моих длинных тёмных локонов будет менее постыдно. – А потом я уйду. Мне домой надо, – пробормотала совсем тихо, озираясь по сторонам в поисках злосчастных чулков, которые требовалось срочно надеть.

Не сразу, но всё же определила, что те валялись около пальмы. К ней я и направилась. Ну, как направилась. И полшага сделать не успела, как оказалась в капкане сильных рук. Владимир выставил их по обе стороны от меня, уперев ладони в дверное полотно, заставляя моё сердце вновь и вновь колотиться, как бешеное.

– Не так быстро, мышка. Мы ещё не закончили с тобой.

– Эрида. Меня зовут Эрида. И мы закончили.

– То есть, пойдёшь раздетой? – насмешливо заметил Белов.

Что сказать…

Досадное замечание.

Хотя и справедливое.

О котором я сама со всеми последними событиями совершенно не подумала. Мозги у меня слишком кипят и плавятся.

– Может быть даже не одна, если учесть, что и вы тут не совсем одеты, – съязвила с расстройства.

– А я не против. Здесь и не такое видели, – фыркнул неожиданно весело мужчина, а на мои плечи легла его рубашка. – Сама застегнёшь или одевать тебя тоже мне прикажешь? – снова глубоко вздохнул, и: – Соблазнительно пахнешь, Мышка.

Парфюмом я никаким не пользовалась, разве что совсем немного сандаловым маслом во время принятия ванны, поэтому что он там унюхал – непонятно. Как и непонятно то, с чего он вдруг решил, что я и дальше буду смирно стоять и позволять ему надо мной издеваться.

– Какие могут быть приказы, Владимир Николаевич? – обернулась. – Вас же это так злит, – припомнила былое. – Рубашка мне ваша тоже не нужна.

Ещё бы и скинула её в доказательство собственному высказыванию, но не хотелось повторно оказаться перед ним почти обнажённой, так что решила сперва до коробки с вручённым отправителю презентом добраться – потом выпендриваться и дальше гордыню свою демонстрировать. Жаль, осуществить ни то, ни другое не вышло. Стоило попытаться извернуться, дабы освободиться из условного плена, как я тут же оказалась прижата спиной к горячему телу своего недошефа.

И почему он такой обжигающий?

Как босиком по раскалённым углям…

– Поздно, мышка, – шепнул он, коротко поцеловав в висок, отчего я невольно вздрогнула. – У тебя был шанс уйти, но ты его упустила, когда пришла сюда. А потому теперь мы будем играть по моим правилам, – мужские пальцы провели линию вдоль ложбинки груди и принялись застёгивать пуговицы.

Шумно сглотнула.

– Что ещё за правила такие? – спросила едва слышно, уставившись на чужие манипуляции.

У меня ж мозги расплавились, вот и спросила.

Мало ли, в будущем пригодится…

– Правил много, Мышка, – любезно ответил мне Владимир, продолжая застёгивать пуговицы. – Но пока что тебе достаточно знать одно-единственное. Нерушимое. Полное и безоговорочное подчинение. Которое ты по-глупости нарушила, хотя тебя предупреждали.

Кончики его пальцев коснулись живота, а вместе со следующей пуговицей и вовсе… ну нет уж! На его запястье совершенно точно остались следы от моих ногтей, с такой силой я впилась пальцами в загорелую кожу.

– Если вам необходимо полное и безоговорочное подчинение, тогда вам стоило найти себе рабыню, а не ассистентку, – выдала в сердцах, в очередной раз обернувшись.

Очень уж хотелось ещё разочек взглянуть в кои-чьи бессовестные глаза. А заодно и в своих возмущение продемонстрировать.

– А я вообще никого не искал, – прищурился он, как-то по-новому меня разглядывая. – И уж тем более ассистентку.

– Я тоже рабыней не нанималась, – не осталась в долгу, как под гипнозом продолжая смотреть в тёмно-зелёный взор.

Именно тёмно-зелёный, а не чёрный, как показалось поначалу.

– И даже не массажисткой, я помню.

– Верно, – прошептала совсем тихо.

Ещё немного и у меня судороги начнутся. Руку-то его я так и не отпустила, сжимая настолько крепко, будто от этого зависела моя жизнь.

– Между прочим, очень жаль, – заметил он укоряющим тоном, тяжко вздохнув. – Мне понравилось, как ты его делаешь.

– Это вы мне уже говорили, я тоже помню, – сперва сказала, потом смутилась от громогласности собственного заявления и поправила саму себя: – Я про вашу первую фразу.

– Сделаешь ещё раз? – проигнорировал мужчина мои слова, продолжив говорить о своём.

– Прямо сейчас? – ненароком вспомнила о том, что мне говорила накануне Алина.

– Начать можно прямо сейчас и прямо здесь, да. А вот продолжим позже и в другом месте. Как ты захочешь.

Вот если бы он остановился после первого предложения, то вполне возможно, что я бы просто проявила столь ценимую им покорность. Но этот шёпот его… слишком интимный, задевающий что-то глубоко внутри, самым непостижимым образом причиняющий странную боль. Нет, не физическую. На самом деле, несмотря на всё то, что Белов сотворил за последние минуты, на разорванную им одежду, к жертве насилия я бы себя точно не причислила. Но… было что-то ещё. Отчего становилось паршиво аж до тошноты, подступающей к горлу.

– Боишься меня, Мышка? Правильно. Бойся. Так безопаснее. Для тебя в первую очередь, – криво и довольно жестоко улыбнулся брюнет, отпуская меня.

– Вы ошибаетесь, – только и сказала, пытаясь вновь сосредоточиться на возвращении своих чулков.

Да только как тут сосредоточишься, если ко всему прочему Владимир принялся снимать с себя ремень.

– Да вы издеваетесь, – простонала, накрывая лицо ладонями.

Если мужчина как-то и отреагировал, я этого не увидела, а вслух он так ничего и не сказал. Зато через пару мгновений я вновь ощутила его горячие прикосновения к талии. На этот раз больше не тормозила, отскочила от него, как ошпаренная. Зелёные глаза уставились на меня со скучающим удивлением.

– Всего лишь хотел помочь с чулками, – пожал Белов плечами.

– Не надо мне с ними помогать! – заверила встречно.

Поскольку дверь в коридор точно была заперта, а в соседнее помещение, где он грушу вчера колотил – тоже не факт, что поддастся, если я попробую её открыть, то выбрала другой вариант временного убежища. Стол. Точнее – противоположную от мужчину сторону.

– Кажется, я поняла, – заговорила снова, оказавшись на более-менее безопасном расстоянии от недошефа, который он-же-попросту-псих. – Это вы специально так делаете, чтоб я сама от вас в ужасе сбежала, с фирмы уволилась, раз уж вас вынуждают со мной работать, – выдала единственное более-менее понятное объяснение происходящему, подозрительно прищурившись.

Владимир сложил руки на груди и заинтересованно оглядел меня с головы до ног.

– И как? Получается?

– Срабатывает, – не стала отрицать.

Но не настолько, чтоб прям завтра уволиться. А то у меня теперь кредитный лимит на карте открыт, мне его сперва погасить надо. Не то Ирида меня придушит. Так что недельку-другую потерплю… как-нибудь. В кабинет к нему заходить больше не стану, например.

– Жаль, что идея не осуществима, – деланно огорчённо вздохнул тот между тем. – Так что… смирись и расслабься, Мышка, – подмигнул, разведя руками.

– Эрида! – напомнила в очередной раз, на всякий случай ещё чуть-чуть подальше от него отодвигаясь. – И это почему это неосуществимая? – прищурилась повторно, уперев руку в бок.

– Да я помню, что ты богиня раздора и хаоса. Не обязательно мне об этом напоминать каждые пятнадцать минут. Память хорошая, уверяю.

– Не обязательно обзываться. Тогда и напоминать не буду, – фыркнула в ответ.

– А ты одевайся как богиня, а не мышь серая, я и не буду обзываться, – хмыкнул брюнет ответно.

– Вы вот одеваетесь, как пижон, я ж вас всё равно по имени отчеству называю, – проворчала с обидой.

Вот чего он к моему внешнему виду прицепился?

Можно подумать, нам с ним детей вместе крестить…

– Это было бы эпично, – заметил как бы между прочим Владимир, доставая из коробки другие чулки.

– Да ладно, я не настолько наглая, – вздохнула, никак не отделавшись от мысли, словно его фраза была ответом не на то, что я обронила вслух. – Как вы, например, – не удержалась от ехидства. – И может вы уже оденетесь обратно, а? – попросила следом.

“Чулки заодно мои трогать не будете”, – добавила уже про себя.

– Именно поэтому ты пришла сюда и бесстрашно стала мне приказывать? – Белов вопросительно выгнул одну бровь. – Это было очень смело, надо сказать. Но ещё более безрассудно.

Тут я смутилась. Самую малость.

– Это была просьба, – уставилась на столешницу.

– Но походила она на самый настоящий приказ, – поманил он меня к себе пальцем.

Мозги у меня, после расплавления, конечно, ещё в норму не вернулись. Но не настолько же всё плохо, чтоб я к нему сама, да ещё добровольно пошла! Так что закономерно покачала головой в отрицании.

– Вы меня вынудили, – заметила на его высказывание.

– Вот и ты меня. Тоже, – устало проговорил тот, а я и моргнуть не успела, как вновь оказалась сидящей на столешнице на этот раз без возможности побега. – Запомни, мой маленький хаос, – зашептал на ухо, – тебе лучше быть милой и послушной девочкой, если не хочешь ненужных для себя последствий. Я могу быть хорошим, а могу быть ещё хуже, чем сейчас. А ты ведь не хочешь, чтобы всё было ещё хуже у нас с тобой? Правда же?

Очевидно, вопросы были риторическими. Понятное дело, что я не мазохистка. Потому и промолчала, стиснув зубы.

– Я сама, – напомнила мужчине, протянув руку, чтобы забрать чулки.

Ясно ведь уже, что я проиграла этот раунд и придется переодеваться в то, что ему вернуть собиралась. Не в рубашке же его реально из кабинета выходить.

– Нет уж, Мышка, теперь я сам, – ухмыльнулся излишне довольно и предвкушающе. – Вашу ножку, миледи, – отвесил шутливый поклон, с весельем глядя на меня исподлобья.

Как бы ни старалась оставаться сдержанной, но губы сами собой расплылись в ответной улыбке.

– Это что, такой вариант кнута за проявленное непослушание?

– Разве мои действия тебя оскорбляют или обижают, не нравятся? – парировал брюнет, вмиг вернув себе на лицо маску зимней стужи, а тёмная зелень его глаз вновь приобрела нефритовый оттенок. – Только не лги мне, Эрида!

– Даже в мыслях не было, – отозвалась скорее машинально, нежели осознанно.

Зависла на изменившемся оттенке его глаз.

Поразительное явление! Никогда прежде не встречала и даже не слышала о чём-то подобном. Таком… завораживающем.

И только по истечению нескольких секунд разум сумел сосредоточиться на остальном.

– Оскорбляют, – озвучила уже вслух. – Там, где “позже и в другом месте”. Считаете меня настолько, – распутной, – доступной?

На красивом лице проступило искреннее удивление.

– Однако, интересные выводы, – хмыкнул Владимир. – Но помнится, там речь шла о массаже, а не о сексе. Поверь, мышка, если бы я захотел с тобой переспать, я бы уже это сделал. Ещё в нашу первую встречу, на подземной стоянке.

Ох, зря я вообще об этом завела разговор.

И уверенность эта его жутко раздражает.

Впрочем, как и оскорбляет, да.

Но об этом я уже упоминала.

А он, судя по всему, не верит.

Ладно, пусть так…

Пусть думает, что хочет.

Мне-то что с того?

– И что в ней оскорбительного?

Снова возникло ощущение, будто я вслух размышляю. На секунду даже показалось, что действительно настолько неосторожна. Впрочем, сомнение быстро развеял сам мужчина:

– У тебя очень говорящая мимика.

Стало чуточку легче. Хотя, не только от этого.

– Исходя из ваших же слов, раз не… кхм… сделали, значит не хотите, а если не хотите меня, это несомненно радует. А если вы ещё сам оденетесь обратно, я буду вдвойне счастлива, – выдала, что только пришло на ум.

Поколебалась ещё мгновение и всё же решилась протянуть ногу ближе к собеседнику.

– Я сказал, что если бы захотел с тобой переспать, но я не говорил, что не хочу тебя, – с видом полнейшего равнодушия ответил Белов, приступая к задуманному.

А вот я напряглась. Сильно так напряглась. Если бы мои натянутые нервишки могли звенеть, сейчас бы тут целый оркестр разразился. Тем более, что чулок он надевал с таким видом, словно я настоящая дорогостоящая драгоценность или какая-то хрупкая статуя, при виде которой испытываешь невольное благоговение.

– Я же сказал, что не трону. Расслабься, ребёнок. Твоя девственность в целости и сохранности рядом со мной, – помолчал немного, а после добавил: – Ну если только ты сама не попросишь обратного.

Вздрогнула. И… непонятно почему, но расслабилась. Поверила. Вот так просто, взяла и поверила. Без всяческого повода.

– И зачем мне вас об этом просить? – изумилась.

О том, что мне двадцать три и я давно не ребёнок, так и быть, промолчала. Возможно, потому, что двадцатитрёхлетняя девственница – оно само по себе звучит… неправильно. Для большинства.

– Потому что ты этого и сама желаешь? Да и… кого ещё тебе просить? Не остальных же работничков нашей компании? – деланно удивился мужчина. – К тому же, уверяю тебя, ты скоро так проникнешься моим величием, что просто не сможешь отказаться узнать, каково это со мной переспать! – закончил патетично, как и надевать первый чулок, потянулся за вторым.

– А их-то мне зачем просить? – возмутилась. – А размерами вашего безразмерного эго, уверяю, я уже прониклась! – закатила глаза. – К тому же, я не собираюсь спать со всеми подряд, только с тем, за кого сперва выйду замуж и потом разделю с ним остаток своих дней, – выдала флегматично.

В любой другой ситуации я бы в подобном не призналась и под пытками. Но именно сейчас слова слетели легко. Да, я такая. Пусть знает.

– Да? Ну ладно, как скажешь. Я подумаю. Как только сделаешь мне это несомненно лестное предложение, – ответил этот… ненормальный! – Другую ножку давай, – попросил следом.

– Вы в курсе, что прямо сейчас весь ваш план по избавлению от меня терпит позорный крах? – не удержалась от подкола, без особых раздумий выполняя его веление.

И даже побежавшие по коже мурашки от его прикосновения больше не казались чем-то запредельным.

– Он потерпел позорное фиаско ещё до нашего с тобой знакомства, – философски отозвался Белов, аккуратно надевая на меня капрон.

– Это как? – заинтересовалась.

– Всё просто, Мышка. Ты здесь надолго. А потому привыкай. Должна же ты знать, с кем придётся тратить свои нервы, – подмигнул и отошёл на шаг, любуясь делом своих рук.

То есть моими ножками, облачёнными в тонкую прозрачную ткань. И мне не то чтоб очень уж некомфортно было, но…

– Вы всё ещё без рубашки, – вздохнула, потянувшись к верхней пуговице одеяния, которое до сих пор числилось на мне. – Может, отвернётесь? – добавила, собираясь переодеться в платье.

– И зачем мне это делать?

– Хотя бы ради приличия?

– И? – нисколько не проникся моим посылом Белов, сложив руки на груди.

– И… потому что я вас об этом прошу, – капитулировала со вздохом. – Пожалуйста, – дополнила с дежурной улыбочкой.

Пуговичку так и не расстегнула, хотя и не отпустила.

Он же всё никак не отворачивается. А на меня сегодня сеансов по показу стриптиза совершенно точно предостаточно.

– Нет, – мрачно произнёс он. – Ты не снимешь рубашку. Мне так нравится.

– Мне тоже много чего нравится, например, когда все вокруг одеты в свою одежду, – не менее мрачно отозвалась я.

Хотя пуговицу всё же отпустила.

– А у тебя здесь больше нет твоей одежды. А ту, которая была, ты вернула мне сама. Так что… придётся тебе довольствоваться теперь моей рубашкой. И скажи спасибо, что я не стал избавляться ещё и от нижнего белья.

– Спасибо, – съязвила, помедлила ещё с секунду, после чего продолжила уже нервно: – Вы что, в самом деле собираетесь отправить меня из вашего кабинета в вашей рубашке?

Ответ я уже знала. От того и нервничала. С него станется меня наказать подобным образом. Потом хоть как оправдывайся, не поможет.

Рабочий день уже закончился, но не факт ведь, что все разошлись. Охрана – так точно на месте. А мне до моей куртки, которая могла бы всё это дело прикрыть, ещё идти и идти. Мрак, в общем.

– Не совсем так, – покачал Владимир головой, а затем, снимая на ходу свои брюки, направился в скрытую комнату, оставив дверь открытой. – Я тебя подвезу, – донеслось уже оттуда.

А ведь считала, что хуже быть уже не может…

По крайней мере, сегодня.

– Не надо! – крикнула ему вдогонку.

И про рубашку. И про идею с “подвезу”.

Одно другого хуже.

– А я твоего мнения не спрашивал, – стало мне ответом.

Брюнет остановился на пороге уже облачённый в обычные синие джинсы и простую белую футболку. То, что со скоростью переодевания у него полный порядок, как и наличие запасного гардероба – это я отметила на краю сознания. Больше внимание приковал сам внешний вид мужчины. Теперь пижоном точно не назовёшь. Да и… намного проще. Мне определённо понравилось.

– То, что мое мнение вас не интересует, это я давно усвоила, – всё же вернулась к насущному, пусть и с опозданием. – Но не силой же вы меня потащите? – выдала, сложив руки на груди.

– Ну, почему же? Интересует. Но не в данном вопросе. Это не обсуждается. Ни твой сегодняшний вид, ни способ передвижения, ни моё общество рядом с тобой. А если будешь умницей и, наконец, помолчишь хоть немного, я пообещаю даже не целовать тебя на прощание.

Чего-о-о?!

Я аж дар речи потеряла. В хреналионный раз в его присутствии. Зато глаза у меня округлились размером с десятирублевую монету.

– А вот давайте без этого, а? – наконец, выдавила из себя, аккуратненько соскальзывая со стола, становясь по другую сторону мебели так, чтоб она помогала между нами дистанцию сохранять.

Поскольку выбор был не особо велик – либо в коридор, позориться, либо оставаться в кабинете, что означало тоже далеко не лучшую перспективу, то… да, осталась в кабинете.

Ну их всех!

– Без поцелуев? Так я же уже сказал, что их не будет, если будешь умненькой девочкой, – коварно улыбнулся брюнет.

– Я с рождения умненькая, ходить рано начала, разговаривать там, все дела. Школу с красным дипломом закончила. И университет с отличием, – выдала скомкано. – И я не о поцелуях!

На губах Владимира расплылась неожиданно добрая и открытая улыбка, вмиг преобразившая его суровые черты лица, делая их заметно мягче и притягательней. И я бы обязательно полюбовалась ею как можно дольше, если бы оставалась такая возможность.

– Да? И о чём же тогда ещё ты думаешь? Ну помимо наших поцелуев.

– Да нет у нас с вами никаких наших поцелуев!

– И я о том же. Что скоро будут. А то похоже иначе тебя не заткнуть. По крайней мере, на мою маму такой способ действует безотказно. Отец к нему частенько прибегает в решении их споров. Может, действительно нам его тоже попробовать?

И задумался такой на полном серьёзе, глядя на меня с исследовательским азартом. Я же на всякий случай ещё на пару шажочков от него подальше отодвинулась.

– А почему бы вам не обзавестись другим подопытным кроликом? – предложила с откровенным энтузиазмом.

И даже честно помолилась, чтоб он моё предложение принял.

– Не люблю кроликов, – вместо ожидаемого ответа заявил он нахально. – Если только тушёных.

– Угу, вы мышек предпочитаете, я догадалась, – покивала.

– Да. Мышки мне действительно нравятся. Я в детстве даже всех подопытных мышей в маминой лаборатории выпустил на свободу. Так жалко их стало.

– Может вы и меня выпустите? – посмотрела на него с надеждой.

– Это я и собирался сделать, но ты всё болтаешь и болтаешь, никак не затыкаешься. Нет, определённо, поцелую.

И шаг по направлению ко мне сделал.

– Я когда нервничаю, у меня либо ступор, либо вот как сейчас, всё, что в голову лезет, всё вслух… – пробормотала в оправдании, вернув расстояние между нами на прежний уровень.

Один его шаг – как моих два, к слову.

– Это я заметил, – кивнул тот серьёзно, снова наступая.

И таким маленьким его кабинет показался…

Куда вот мне тут деваться?

Тем более, что в скорости Белову я уступала и весьма сильно. Догнал около окна. Сперва догнал. Потом навис несокрушимой скалой, буквально заточив меня в клетку из своего тела и рук.

– А я предлагал по-хорошему, – шепнул он, склоняясь ниже, неотрывно глядя в мои глаза. – Почему ты такая упрямая, а, мышка? Такая непокорная. Напоминаешь быструю реку с порогами. Невозможно подчинить, не покорившись самому, – его рука скользнула мне в волосы, сжимая те на затылке и оттягивая, вынуждая запрокинуть голову. – Даю тебе последний шанс, мой маленький хаос… – продолжил, опаляя своим дыханием мои губы. – У тебя три секунды на то, чтобы передумать и подчиниться самой. Иначе это сделаю я.

И снова этот его шёпот, пробирающий до глубины души, творил со мной что-то невообразимое. Манил, искушал, лишал здравомыслия. Безумно хотелось поддаться. Абсолютно во всём. Неважно вообще, о чём он. Невозможно не проиграть. Пусть неправильно. Пусть нельзя. Пусть я не согласна.

– Я не мышка. Я Эри… – выдохнула с огромным усилием.

Да и не договорила.

– Неверный ответ.

Не поцелуй. Настоящее цунами. Настолько алчно и жадно он вытягивал из меня казалось саму жизнь. Никакой возможности сопротивляться не осталось. Вот так разом. Я и не сопротивлялась. Отдавала всё, до последней капли, даже если суждено умереть. Обрушившаяся лавина сокрушила, подчинила, закрутила, вывернула наизнанку. Разрушила. И возродила на свет другую меня. Такую же неумолимо жаждущую, требующую. Словно я и не я вовсе. Никак иначе не объяснишь, почему я столь рьяно вцепилась в широкие мужские плечи, позабыв о том, что мне нужен воздух. Он стал моим воздухом. Им я дышала. Дышала так, как никогда прежде. Чувствуя себя по-настоящему живой и цельной, как бы безумно то ни звучало. И…

– Кхм… – раздалось деликатным покашливанием откуда-то сбоку.

Владимир замер, но и не подумал отодвинуться от меня. Только волосы отпустил. Шумно выдохнул. Полуобернулся в сторону двери.

– Что? – поинтересовался хриплым голосом, полным недовольства.

Гадать не надо, кому адресовался вопрос. Высокий широкоплечий мужчина в костюме, что называется с иголочки, стоял на пороге, с лёгким прищуром пристально рассматривая то меня, то Белова. Черты лица у обоих были очень схожими, как и нереально зелёный цвет глаз. Определённо, родственники.

– Да так, делать мне нечего, вот и прогуливаюсь по нижним этажам, – отозвался тот, чьего имени я пока не знала, сделал паузу, одарив нас обоих снисходительной усмешкой, а затем добавил суровым безоговорочным тоном: – В мой кабинет. Две минуты.

Ни на одного из нас больше не смотрел. Развернулся и ушёл. А дверь, к слову, оставил открытой.

Как он её изначально открыл, вовсе оставалось непонятным.

– У него есть запасные ключи. На всякий случай, – пояснил Владимир на мой невысказанный вопрос, чуть поморщился и принялся массировать пальцами виски. – М-да, нехорошо получилось, – добавил уже куда мрачней. – Подожди здесь. Я скоро вернусь.

И всё. Больше ничего не сказал. Просто развернулся и направился следом за ушедшим. Правда, в отличие от того, дверь за собой прикрыл.

Я же уставилась на неё в полнейшей растерянности. В голове всё смешалось. Мало того, что это был мой первый поцелуй, и ни с кем-нибудь, а с тем, к кому близко подходить вообще не стоило, так ещё и в самом неподобающем месте, виде, и… позорище-то какое.

Кажется, уволиться по собственному желанию в самые кратчайшие сроки мне всё же придётся!

Впрочем, в этой луже дёгтя ложка мёда всё же нашлась. Я же, наконец, осталась сама себе предоставлена. И пусть руки дрожали, будто у меня температура под сорок, а саму лихорадило, всё равно постаралась не поддаваться охватывающей сознание истерике, быстренько избавилась от мужской рубашки, торопливо напялив на себя платье, пока ещё кто-нибудь не пришёл. Разбросанные повсюду вещи сложила в освободившуюся коробку. Её с собой прихватила.

Потом я буду корить и ругать себя за то, что я такая бестолковая и всё испортила. Сперва поскорее уберусь отсюда.

Глава 4

Владимир

– Вот же несдержанный дурак.

Облокотившись спиной на закрытую дверь, я пытался утихомирить дыхание, старательно не обращая внимания на витающее в воздухе напряжение и возбуждение.

И это всего лишь с поцелуя. Который умудрился себе позволить по непонятной для себя причине.

Что на меня нашло?

Но смотрел на её губы и понимал, что если сейчас же к ним не прикоснусь – сдохну. И сам не заметил, как оказался с ней рядом. Кажется, я нёс какую-то ахинею перед тем, как прикоснуться к чужим губам. Столь манящим, словно прохлада ветра в знойный полдень или нечаянная гроза. Молнией прострелило в ту же секунду, а мир вокруг мириадами разноцветных искр взорвался. Все мысли из головы пропали, исчезли чужие голоса. Только один остался. Но он воспринимался до того естественно, что я почти не обращал внимания на него. Вечная треклятая головная боль – и та отступила на эти мгновения. И не было сейчас ничего желанней, чем вернуться и продолжить начатое. Впервые в жизни забыться. Пусть ненадолго. Пусть потом всё вернётся на круги своя, уже возвращается, на самом деле. Пусть. Лишь бы ещё разочек ощутить себя обычным. И вновь почувствовать сладость чужих губ.

И одарить всех ближайших окружающих вертевшимися в разуме картинками с участием Эриды.

М-да…

Тут я лоханулся.

Так обрадовался тишине в мозгах и не подумал, что может у меня и не осталось в разуме ничего лишнего, но дар-то не исчез.

Что ж, не зря отец вмешался. Явно доложили пострадавшие.

Отличился, так отличился.

– Идиот, – вынес самому себе вердикт, прислушиваясь к возне в своём кабинете.

Судя по звукам, девчонка всё же решила сменить мою рубашку на то злополучное платье. Надо было порвать и его. Впрочем, это её не спасёт. Мой запах достаточно сильно въелся в нежную кожу, давая понять другим волкам, что я в ней заинтересован. Переходить мне дорогу мало кто решится, всё-таки я пока не готов делить мышку с другими.

По сути, я мог бы и Эриде приказать, подчинить, она бы и не поняла ничего, но… нет. Отчего-то не хотелось влиять на её чувства таким бесчестным способом. К тому же это опасно для её разума. Единственное, что позволил – направить её мысли в спокойное русло во время переодевания, чтобы она не впала в истерику. Утихомиривать психованную девицу в мои планы не входило. Нет, мне навредить она бы не смогла при всём своём желании, а вот себе – вполне. Лечи потом болезную. А так всё тихо-мирно прошло.

Возможно, знай я изначально, кто она и для чего здесь оказалась, относился бы к ней иначе, но на нашу общую беду познакомились мы раньше, чем отец всё объяснил. К тому моменту в памяти клеймом отпечатался эпизод эпичного переодевания на подземной стоянке рядом с капотом моего внедорожника. Теперь ещё и этот поцелуй несчастный…

Сам себя наказал им. Стоял теперь, как последний дебил, и уговаривал себя не возвращаться. Чужие мысленные стенания и укоры тоже мало способствовали адекватному поведению. Поэтому и закрыл дверь на магнитный замок, в дополнение к основному. Чтобы уж точно не сбежала, пока я нахожусь у отца в кабинете.

– Ну и? Что случилось настолько серьёзного, что ты решил спуститься на нижние этажи самолично, а не просто позвонил? – поинтересовался я сходу, как только переступил порог кабинета отца.

Сидящий за широким столом брюнет, по виду едва ли старше меня самого, с которым мы были похожи, почти как близнецы, на мои слова никак не отреагировал, продолжая демонстративно изучать документы. Делал он это нарочно. Чтобы я не смог считать его мысли раньше времени. Ещё в моём детстве научился отгораживаться от моего дара подобным образом. Сам он владел телекинезом. А на мой вопрос отвечать не спешил. С ленивой снисходительностью отложил документы, смерил меня тяжёлым долгим взглядом, откинулся на спинку кресла и завёл руки за голову, устроившись удобнее.

– Когда я сказал тебе, чтобы ни один из наших не прикасался к девчонке, умолчание конкретно о твоей персоне не подразумевало тот факт, что в этом случае ею можешь пользоваться ты сам.

– Зато теперь к ней точно никто не прикоснётся, как ты и сказал, – пожал я плечами, усаживаясь в гостевое кресло.

– С каких пор ты пользуешься самыми лёгкими и доступными вариантами? – вопросительно выгнул бровь родитель.

Исходящее от него недовольство опутало мой разум плотной пеленой, отчего отступившая на время поцелуя головная боль дала о себе знать с новой силой.

– А что ты мне предлагаешь? Носиться с ней на манер дуэньи? – поморщился я, потирая виски.

– Как вариант, мог бы нагрузить её работой, чтоб времени на всякие глупости не оставалось, и носиться с ней как раз не пришлось.

Мог бы. Да только нечего мне ей предложить. Я привык сам строить картотеку и собирать архивы. Там нечего разбирать. Если только намеренно всё перепутать и заставить разгребать. Но я же потом свихнусь обратно перебирать эту кучу макулатуры. И не найду ничего. Вот оно мне надо?

– Я тебе сразу сказал, мне её помощь никуда не упёрлась. Приписал бы её в рядовые юристы. Пусть бы там грузилась, вместе со всеми, – огрызнулся невольно.

– В рядовые? – переспросил оборотень. – Тебе что, делать нечего, как чужую работу потом переделывать? – усмехнулся. – У тебя у самого что, закончились бесполезные бумаги, которые надо подшить и откопировать, а потом снова подшить? Ну, так давай я Алину попрошу, она найдёт и подсобит тебе с этим “нелёгким делом”, – не согласился со мной, окинув очередным цепким взглядом, помолчал немного, а после выдал мрачное: – Девчонка тебе понравилась.

Не предположение или утверждение. Вердикт, не иначе. Да и что тут скажешь? Понравилась, да. Тем, что не боится. Хоть и опасается на подсознательном уровне. Чувствует опасность, но смело идёт вперёд. Провоцирует. Сама того не понимая и вместе с тем осознавая, что нарывается. Тем, что не лебезит, не пытается казаться лучше. Глупо отрицать. Но и подтверждать не имеет смысла. И без того ясно: этот интерес никогда не перерастёт во что-то большее. Всё же человек оборотню не товарищ. Да и живём мы от пятисот лет и выше, и жизнь человека для нас – капля в море, так что такие отношения заранее обречены на провал. В моём случае проще реально удавиться, чем жить дальше, если они не сложатся. Мой же дар меня сведёт с ума. А если не меня, то партнёршу. Он и так возрос в последнее время нереально и едва поддаётся контролю, а уж после такого эмоционального всплеска – сдохну однозначно. Правду говорят, чем выше сила, тем опаснее она для тебя самого. Особенно, такая, как у меня. То, что я забылся на время поцелуя, не доказывает, что так будет всегда. Откат от этого забытья вышел достаточно масштабным и показательным. Возможно, что и мышка повелась именно на него. Всё же мой дар влияет на окружающих, даже если я его не использую. Это как магнитное поле вокруг Земли. Оно есть, что ни делай.

– Девчонка тебе понравилась, – повторил отец мрачнее прежнего.

Явно подумал о том же, о чём и я.

– Просто оставил запах. Как предупреждение остальным, – улыбнулся ему ободряюще, запихивая свои эмоции куда поглубже.

– Именно поэтому три этажа в состоянии, когда только психушка поможет? Только безумной вакханалии мне тут не хватает ко всему прочему, – брезгливо фыркнул, сомкнув пальцы в замок.

А вот на это я широко и весело заулыбался. Впервые искренне за весь день. И позу его повторил.

– Да ладно тебе. Можно подумать в первый раз.

Правда, обычно подобные вакханалии устраивает моя старшая сестричка со своей парой. Вот где катастрофа. Её дар эмпатии сразу десяток этажей задевает. Я рядом с ней и рядом не стоял.

– Но не в присутствии человека, которому о нашей звериной сущности знать не положено. Или забыл, что бывает в таких случаях?

Вот теперь я поморщился.

– Не волнуйся, я об этом позабочусь, – расцепил сложенные за головой руки, положив их на подлокотники. – Отвлеку её на себя. А вот если не выйдет, тогда и будем думать о радикальных мерах. Сам понимаешь, вмешательство в чужой разум не проходит бесследно. Хорошо, если у неё сформируется всего лишь искусственная привязка ко мне, а если мозгами двинется? Хотя я бы поспорил, что хуже… – закончил угрюмо.

Главное, чтобы эта сумасшедшая девчонка в процессе “отвлечения” не довела меня самого. А то… плохо будет всем. В любом случае, семью подставлять я не намерен. Если встанет выбор между кланом и Эридой, последняя – заведомо проиграет, как бы сильно она мне ни нравилась.

– Я пообещал Тихомировой-старшей беречь жизнь её сестры, а также ограждать от притязаний других волков. Ничего другого не обещал, – пожал плечами отец. – Пребывая в состоянии овоща, существовать тоже можно.

– Ты не волк, ты лис, – деланно удручённо покачал я головой. – И не жалко тебе девочку? Ребёнок же ещё совсем, по сути. Самый настоящий.

То скорее был риторический вопрос. Ответ я и так знал, без телепатии. Не любил отец людей. Слишком часто в прошлом они вмешивались в жизнь оборотней. Понятное дело, ничего хорошего в этом не значилось.

– А с чего мне должно быть её жаль? – искренне удивился на мой вопрос альфа клана белых волков. – Тихомирова-старшая сама отдала девчонку под покровительство нашего клана, зная, чем это может грозить человеку.

– И что, совсем не интересно, что нужно этому психу от человеческой девчонки? – не поверил я. – Заметь, далеко не слабому психу. Он нас с парнями каждый раз, как котят раскидывает. Один. И никто даже цвета шкуры не смог определить, настолько быстро передвигается. Не говоря об остальных его способностях. А они есть.

Этот вопрос будоражил умы всех наших которую неделю. Началось всё с растерзанной школьницы. С тех пор это повторялось с изрядным постоянством едва ли не каждую ночь. Ни запаха, ни силы, ни звука. Его нельзя ни почувствовать, ни отследить. Оставалось только скрипеть зубами от бессилия и продолжать патрулировать район его "обитания", чтобы хоть как-то обезопасить живущих там людей. Хорошо те поумнели, и теперь после заката стараются не высовываться.

– Если бы мне было не интересно, я бы просто закрыл её в клетке понадёжнее и оставил бы в виде приманки на одной из ночных улочек, чтобы наконец поймать того психа, – пожал плечами альфа клана белых волков. – К тому же, я не уверен, что ему нужна именно эта девица и на ней всё закончится.

– А говоришь, что не собираешься использовать, как приманку, – покачал я головой с наигранным осуждением. – И да, когда ты мне уже поведаешь, кто и для чего охотится за Эридой? Или так и предлагаешь вслепую её защищать? Сама девчонка тоже не в курсе о своей особенности и преследовании, кстати… – намеренно не договорил.

Впрочем, то не особо помогло. Как и попытка вытащить информацию ментально. Отец снова сосредоточился на документах перед собой, а в его голове замелькали строчки и пункты очередного соглашения, касающегося текущих дел фирмы.

– Я пообещал Тихомировой не разглашать эту небольшую деталь истории их прошлого, – проговорил он как бы между прочим.

– Ну кто бы сомневался, – проворчал я на это. – А мне теперь ищи преследователя в каждом, кто на неё хотя бы нечаянно взглянет.

Передёрнул плечами, стоило представить, что неуловимый маньяк всё-таки выйдет на Эриду. Воображение так детально нарисовало длинные каштановые волосы в луже крови, что едва не затошнило. Видеть на месте тех девиц одну конкретную особу катастрофически не хотелось. Внутри что-то сжималось от подобной мысли.

Может оставить мышку в офисе ночевать? Тут уж точно её никто не тронет. С лазерной-то защитой коридоров. Да и самому с ней запереться в пустующем здании не такая уж и плохая идея. На этом моменте мысли свернули совсем уж в пошлости. Едва отогнал их от себя усилием воли. Но просто сидеть на месте тоже больше не мог. Поднялся на ноги и отошёл к окну, за которым кружилась небольшая метель, скрывая город от любопытных глаз. Смотрел на кружащиеся в воздухе снежинки и думал, думал, думал…

– Постой здесь ещё минутку-другую, и я решу, что она тебе не просто нравится, но ты её ещё и опасаешься, – прокомментировал моё состояние отец, продолжая упорно читать бумаги. – Раз регулярно избегаешь при первой подвернувшейся возможности. Вот как сейчас, например.

– Ага, боюсь. Вон как голову снесло от одного поцелуя. Мало ли, что ещё выкину в её присутствии, – невозмутимо отозвался я, после чего развернулся и ушёл, как он того ненавязчиво потребовал.

В офисе царила неестественная тишина. Все явно сбежали из здания, пользуясь случаем. Разве что Алина, как всегда, несмотря ни на что пребывала на своём месте, за столом возле кабинета своего начальника. Всегда восхищался её выдержкой. Чтобы ни случилось, она умело это игнорировала и молча выполняла свои обязанности. Захотелось проверить, как бы повела себя мышка на её месте. Последняя, к слову, пыталась дверь открыть. А отголоски истерики ударили по разуму огромной кувалдой, оглушив на мгновение.

Тяжело вздохнул, понимая, что за время моего отсутствия навеянное спокойствие прекратило своё воздействие. Можно было бы заново применить к ней дар, но решил сперва попробовать договориться по-нормальному. Не буду же я теперь постоянно контролировать её мысли? Не хватало ещё, чтобы у неё зависимость ко мне развилась.

Стоило потянуть дверь, как Эрида моментально притихла. Замерла, но с прохода не отошла, уставившись на меня во все глаза.

– Что, решила, будто злой и страшный белый волк оставит тебя на ночь здесь одну? – усмехнулся, невольно засмотревшись в испуганные карие глаза Эриды.

В голове у неё царил полнейший кавардак. Начиная от самобичевания и чувства вины за недавние события, заканчивая воинственной решимостью не допустить ничего подобного вновь. Ко всему прочему после моих слов добавилась нотка растерянности.

– А почему именно белый? – протянула она в недоумении, слегка нахмурившись. – Не серый?

– Ну хоть что-то во мне похожее на добро должно быть? – отшутился, шагнув ей навстречу, разглядывая ладную фигурку в подаренном мной платье. – Рубашка на тебе мне больше нравилась, – вынес вердикт проведённому осмотру.

Едва я сократил дистанцию между нами, как девчонка попятилась назад.

– Рабочий день давно закончился, – промямлила она. – И мне пора домой. Меня там… – “прибьют за опоздание”, – ждут.

– Ну идём, – снова шагнул ей навстречу, склонив голову набок. – Правда мне всё больше кажется, что ты не против остаться здесь ночевать, – прокомментировал я очередную её попытку отступления.

Она снова открыла рот, но на этот раз с её уст не слетело ни звука. Лишь волна чистейшего возмущения, заполонившая разум, дала знать, как Эрида относится к моему заявлению. Впрочем, зависла девушка ненадолго. Сорвалась с места так быстро, что я невольно улыбнулся. И ещё шире, когда она обогнула меня по диагонали и чуть ли не бегом понеслась по коридору.

Я и сам задержался в кабинете ненадолго. Захватил телефон, портмоне и ключи, после чего направился следом, вместе с ней войдя в раскрытые створы лифта.

“И чего мне по лестнице не шлось?” – промелькнула тоскливая мысль у неё.

– Не бойся, приставать не буду, – поспешил успокоить девчонку, но не удержался и добавил: – Пока что.

Нравилась мне её реакция. Как она сперва смущается, а затем возмущается. Смешная. Вот и сейчас, несмотря на очередную волну протеста в мыслях, ничего не сказала вслух. Лишь одарила прищуренным подозрительным взглядом, после чего отвернулась, демонстративно сложив руки на груди. Так и стояла, пока кабина ни прибыла на подземную парковку. Выходить первой на этот раз не спешила. Судя по всему, ждала, когда это сделаю я.

– Снова провоцируешь меня, Мышка, – покачал я головой на такое упрямство.

Она хоть и смутилась, но виду постаралась не подать. Наоборот, горделиво вскинула подбородок, одарив меня очередным возмущённым взглядом.

– И на что же именно я, позвольте узнать, вас провоцирую? – выдала практически с вызовом.

– На очередной поцелуй, – не стал скрывать своих желаний.

Послышался тяжёлый вздох.

– Снова издеваетесь, да?

– Почему же? Мне понравилось с тобой целоваться, Мышка. Так что я лично не против и повторить, – заключил девчонку в крепкие объятия. – А ты? – понизил голос, уставившись на её влажные приоткрытые губы.

Дыхание Эриды моментально сбилось, зрачки расширились. Вцепилась в мой пиджак тонкими пальчиками.

– Я… Эмм… Вы… Нам… Нельзя, – выдохнула рвано и сбивчиво, попытавшись оттолкнуть.

– Нельзя, потому что… – выгнул брови вопросительно.

– Вы – мой босс? – закончила фразу она. – И это неприлично, – пробормотала тише, уставившись на то, как съезжаются створы.

– И что же в нашем поцелуе неприличного? Или в моём статусе? И я что-то не припомню в нашем с тобой договоре пункт о запрете служебных отношений.

Вот теперь карие глаза заполонило отчаяние. А новая её попытка оттолкнуть закончилась тем, что Эрида сама же впилась в меня ногтями крепче прежнего.

– И я же сказал, что ничего не будет, пока ты сама не попросишь, – шепнул ей на ухо, а затем всё же отстранился. – Дыши, Мышка. Дыши глубже, – подмигнул и нажал кнопку открытия лифта.

Как только путь оказался свободен, перехватил девчонку за руку и потянул за собой. Надоело ждать, когда она сама смирится с происходящим.

“Я не мышка, я – Эрида”, – донеслось ворчливой мыслью, вызвав у меня на губах очередную ухмылку на этот счёт.

Однако дышать она принялась с особым старанием. Сосчитала каждый свой вдох и выдох, пока мы шли к моей машине. На этот раз никаких даже жалких попыток сопротивления не последовало.

– Всегда бы так, – прокомментировал я вслух проявленное послушание, помогая усесться в свой внедорожник, пристёгивая ремень безопасности с её стороны.

Но даже это простое действие вызвало самые пошлые ассоциации. Хотя тут больше способствовало то, что я умудрился по-нечаянности задеть девичью грудь. Замерли оба. И Эрида. И я. Уставившись друг на друга в напряжении. Пришлось усилием воли давить в себе очередную вспышку дикого возбуждения, пока сознание услужливо рисовало мышку, лежащую на моей кровати. Обнажённую и… связанную. Неспособную к сопротивлению.

Встряхнул головой, отгоняя неуместные мыслишки, прежде чем усесться за руль. Пожалуй, недельное воздержание пора прекращать. А то вон уже на человека кидаюсь.

Очередная мысль, на этот раз о мёртвой мышке, хорошо остудила пыл, прояснив сознание.

– Что, правда, домой отвезёте? – настороженно поинтересовалась тем временем Эрида.

– Отвезу. Я же обещал. Правда, ещё не решил к кому: к тебе или себе.

Едва не зажмурился от палитры её эмоций. Страх, волнение, ужас, желание, возмущение, возбуждение. И всё это сопровождалось картиной нашего поцелуя.

– Рискуешь, мышка, – прохрипел я, с трудом отгородившись от девичьего разума, сосредотачиваясь на вождении.

– Вы странный, вы в курсе? – по-своему расценила моё высказывание девушка, отодвинулась на своём сиденье как можно дальше и принялась меня придирчиво разглядывать.

Явно пыталась понять, что со мной “не так”.

– В курсе, – улыбнулся криво. – Теперь и ты тоже. А ещё я читаю мысли, – закинул пробную удочку.

Стало интересно, как отреагирует. Да и в будущем можно будет сказать "я же говорил".

Не поверила. Решила, что это такая своеобразная шутка. Хотя всё равно поинтересовалась:

– Чьи? Прям всех-всех подряд? Одновременно?

– Представляешь, что в таком случае должно происходить с разумом читающего мысли? – не стал ни опровергать, ни подтверждать её слов, надев на лицо маску искреннего ужаса.

– Тогда понятно, зачем вам ежедневные сеансы расслабляющего массажа, – хмыкнула девчонка, на удивление, перестав нервничать и напрягаться.

Словно прибрежной волной всё былое смыло.

– Это ещё что, я всего лишь мысли читаю, а вот мой брат провидец. Каждый день проживает сотню возможных реальностей и жизней, – отшутился правдой, а после сосредоточился на главном: – Точно! Ты же мне двойную серию массажа должна за сегодня!

Пусть расслабляется. Слишком много впечатлений на один день для маленькой девочки.

– Это вы так решили. Я вам ничего подобного не обещала, – пожала плечами она.

– То есть массажа не будет, – постановил деланно недовольным тоном.

– Этого я тоже не говорила, – лукаво усмехнулась Эрида.

– Да? – протянул предвкушающе. – Ну тогда… – и пока она не опомнилась, отстегнул ремень безопасности с её стороны и перетащил вредину к себе на колени. – Можешь приступать к нему уже сейчас! Только не ёрзай. А то я так забуду про своё обещание не лишать тебя девственности, – подмигнул.

Внутренний голос становился всё громче в голове, напоминая о том, что я балансирую на грани. Но слова сами слетели с губ, а руки – потянулись к ней. Наверное, я всё же понемногу схожу с ума. Вот и Эрида посмотрела на меня, продолжая сомневаться в моей адекватности. Но с меня не сдвинулась. Заодно начав сомневаться и в собственной разумности.

– Одновременно с ума не сходят, – успокоил я её, как смог.

То не особо помогло. Зато в её голове промелькнуло напоминание о том, что автомобиль движется, и лучше бы не усугублять. Молча сидела на моих коленях, изредка косясь на мелькающий за боковым стеклом пейзаж, попутно размышляя о теме того, что я, возможно, могу читать её мысли, а ещё совсем не извращенец, каковым она меня назвала в момент нашего знакомства, а самый настоящий псих с повадками маньяка.

Хмыкнул на такое определение. И ведь права в чём-то. Потому что собственное поведение иначе и не обозначишь. А раз уж я всё равно "псих с повадками маньяка", то…

– Поцелуй меня, – потребовал у неё, не отрывая взора от дороги.

“Точно псих!” – стало мне негласным ответом, наряду с нерешительным ёрзаньем.

Едва сдержал рвущееся из груди рычание. И без того не отошёл от поцелуя, а теперь так и вовсе…

– Эр-рида! Я же пр-росил! – резко притормозил у обочины.

Потому что вдруг понял, что не в состоянии сейчас вести машину. Не тогда когда на мозг давит осознание, что достаточно расстегнуть ширинку, отодвинуть девичьи трусики в сторону, чтобы…

Зажмурился. До чёрных точек. Изгоняя из мыслей образ того, как я врываюсь в податливое тело, а оно с протяжным стоном выгибается мне навстречу… не только в моём воображении, в реальности тоже. Тонкие пальчики впились в мою шею, хрупкая гибкая фигурка прильнула вплотную, и моё личное наваждение стало общим.

– Влад… – донеслось тихой мольбой, а лёгкие наполнил запах чужого возбуждения.

Именно оно окончательно снесло мою выдержку. Впился в девичьи губы, не помня себя, полностью растворяясь в нашем совместном безумии уже второй раз за вечер. Она стала моим сумасшествием. Без которого не дышалось свободно. Вот так легко. С одного поцелуя. Который едва удалось прервать. Ненадолго. Нежные губы мышки скользнули по моей шее, чуть прикусывая, оттягивая кожу, её пальцы ласкали и царапали затылок, гладили мои плечи. Окончательно сводя с ума.

– Если ты сейчас не прекратишь, я сочту это за разрешение, – прохрипел едва ли внятно, сминая ладонями женские ягодицы, прижимая вплотную к своему паху, давая прочувствовать, что я не шучу.

Эрида замерла лишь на секунду. В карем омуте девичьего взора бушевала чистейшая страсть, когда она посмотрела в мои глаза. Ни грана сомнения. Все барьеры, выстроенные когда-то в её голове, просто-напросто исчезли, словно их и не существовало прежде. А ответом мне стал новый поцелуй, полный жажды и голода.

Вот он… мой приговор!

Теперь, захоти, не смог бы остановиться. Не сейчас. Не с ней. Не знаю, что эта девочка со мной делала, но у меня от неё рвало крышу. Я словно долго мучимый жаждой путник, наконец, добравшийся до водоёма. И я пил. Её поцелуи. Её стоны. Её эмоции. Ощущая себя тем самым долбанным маньяком. Эрида стала моей дозой. Точкой невозврата. Позабылось, что она всего лишь человек и может не пережить страсть волка. Про данное ей обещание. Про всё на свете. И я уже готов был войти в податливое тело, когда нас тряхнуло от резкого толчка извне.

И не понял так сразу, что случилось. Но отточенные годами рефлексы уберегли девушку от возможных травм. Оказалось, в нас сзади врезалась чья-то тачка.

– Кажется, мы спровоцировали аварию, – натянуто улыбнулся я мышке, погладив ту по щеке. – Побудь здесь, я посмотрю, насколько всё серьёзно.

Шумно выдохнул и пересадил Эриду на пассажирское сидение. Пришлось правда сперва устраивать себе дыхательную гимнастику и приводить одежду в порядок, а после выбираться наружу. Чтобы тут же застыть в досаде.

Вокруг происходил апокалипсис.

Десятки машин перекрыли проезжую часть, как придётся, а их водители и пассажиры… даже мне стало стыдно. И за то, что вижу. И за то, что спровоцировал эту, как отец раньше сказал, вакханалию.

– Бл*дство! – сорвалось с губ непроизвольно.

И вот что с ними всеми теперь делать?

Где взять нужное самообладание, чтобы разогнать эту толпу?

На того, кто врезался в мою тачку, даже не посмотрел. Да и занят тот был своей спутницей. Вот я и вернулся обратно в салон.

Мышка ещё не успела прийти в себя. Урывками хватала ртом воздух. Пальцы прошивало дрожью. А постепенно затихающее в ней возбуждение планомерно опутывали растерянность и вина с отголосками обиды и разочарования.

Да мне и самому было не легче. Впрочем, её чувства помогли собраться, привести мысли окружающих в надлежащее состояние. Народ хоть и не понимал произошедшего, но постепенно приходил в себя и разъезжался. Ну те, кто не стал участником грандиозной аварии. На причитания человека, столкнувшегося со мной, я не обратил никакого внимания. Отмахнулся от него и вновь вырулил на трассу. Благо, застряли мы не на мосту, а поэтому я, найдя лазейку, свернул в ближайшие дворы, чтобы объехать получившийся затор.

– Прости, – произнёс негромко немного погодя и тут же скривился от того, насколько тупо это прозвучало.

Вот и Эрида не оценила.

– Я хочу домой, – произнесла она глухо.

Как уставилась в одну точку куда-то за ветровое стекло, так и смотрела туда. Повторно скривился от проступившей горечи на губах от испытываемых ею эмоций. Говорить больше ничего не стал, направив автомобиль в нужном направлении.

Час спустя я притормозил у нужного дома и подъезда. Пока девушка отстёгивала ремень безопасности, успел выйти, обойти капот машины, открыть дверцу с её стороны, протянув руку помощи. Правда, пока выполнял эти привычные действия, думал о том, что снова оплошал. И снова из-за этой малышки. Не зря я собирался держаться от неё подальше. Не к добру наше с ней общение. Особенно теперь, когда понятно, что наша связь делает меня излишне нестабильным. Опасно это. Для неё в первую очередь.

– Доброй вам ночи, Владимир Николаевич, – скомканно пролепетала Эрида, как только выбралась на улицу.

– Доброй ночи, Эри, – откликнулся я, ободряюще улыбаясь, чуть сжав маленькую ладошку, прежде чем отпустить.

Дождался пока мышка скроется в своём подъезде, а в её окнах зажжётся свет, и только после этого уехал. Не домой. Эту ночь я провёл в очередных бестолковых поисках того, кто охотится за Тихомировыми. Вот только сегодня оборотень так и не появился, чем привёл в ещё большее замешательство. Оставалось надеяться, что это не предвестник ещё больших неприятностей.

Глава 5

Эрида

Едва стальное полотно захлопнулось за моей спиной, автоматически зажглось освещение в прихожей. Остальная часть квартиры хранила темноту. Но я всё равно на всякий случай позвала:

– Ирида!

Ответом послужила тишина. Именно она стала тем самым катализатором, взорвавшемся во мне и освободившим всё то, что одолевало рассудок.

Жалкая секунда…

Колени подогнулись, а я накрыла лицо ладонями, оседая на пол, едва сдерживая особо громкие всхлипы, пока по щекам катились жгучие слёзы. То ли это меня так запоздалая истерика накрыла, то ли это мои взбесившиеся гормоны до сих пор шалили, сама не понимала. Всё рыдала и рыдала, как никогда в жизни, пока собственная память снова и снова подкидывала моменты недавнего прошлого, которыми вряд ли можно гордиться.

Фееричный стриптиз на парковке для первого встречного, оказавшегося впоследствии моим непосредственным начальником, бесстыдное разглядывание его же в полуголом виде и наоборот – лишение меня одежды, поцелуй, лишающий воли и разума, потом и вовсе… Кто такая эта слетевшая с катушек часть меня, что накинулась на мужчину, как изголодавшаяся распутница? Ни с того ни с сего, по сути, с пришедшего непонятно с какой стати образа того, каково это – ощущать, когда он вторгается: резко, грубо, глубоко, срывая с моих уст один за другим умоляющие стоны, вынуждая выгибаться навстречу жарким объятиям… Отчаянно не хотелось верить, будто такое вообще возможно. Если бы с любимым, с тем, кого давно знала, кому доверяла, в ком бы была уверена, не растрачивая себя попусту в угоду низменным желаниям. Но нет ведь. Ниже падать некуда. Кажется, дно достигнуто.

И как потом в глаза смотреть?

Ему…

Кто я теперь, судя по поведению? Легкомысленная девица, вешающаяся на любого, кто позволит.

Окружающим…

Уж они-то точно на более красноречивые определения не поскупятся. И будут правы.

Сестре…

Сплошное разочарование, бессмысленно растраченные годы и вложенные усилия.

Себе самой…

Всё, кем стремилась быть, рухнуло в одночасье. Без повода особого даже. Разве я не умею говорить «нет»? Это-то самое странное. Умею. Умела. До встречи с Владимиром Беловым. Рядом с ним. Не я. Не та, кем я привыкла себя считать. И стыд потеряла, и рамки дозволенного, и гордость тоже. Всё кануло, исчезло. Растворилось в исходящем от мускулистого тела жаре, сгорело. Остался только до сих пор бушующий пожар, в котором горят мои душа и сердце. А ведь смеялась прежде над подобными изречениями. Считала, выдумки это всё, банальные оправдания отсутствия силы воли и духа.

И вот…

На тебе.

Мыльная опера, опутанная ванильно-розовым дурманом с привкусом самого верного яда, от которого нет спасения. Один раз вкусила, ни одно противоядие не способно вывести. Самое паршивое: не нужно оно мне. Ни противоядие. Ни спасение. Ещё бы хоть разочек погубить себя в этом огне… Идиотка! Не размышлять о том, почему, зачем и как так получилось, а взять себя в руки и перестать искать оправдания надо бы лучше.

На смену слезам пришёл смех. Над самой собой. Вместе с осознанием, насколько же я жалкая.

Решительно поднялась на ноги, утерев солёную влагу. Прошла в гостиную. Она у нас совмещена с кухней. На столе покоилась наполненная ещё этим утром чашка ромашкового чая, который я заваривала для старшей сестры, и блюдце с апельсиновой булочкой. Их я оставила перед тем, как уйти на работу, вместе с пожеланиями «доброго утра» Ириде. Думала, она вернётся со смены и перекусит, прежде чем отправиться отдыхать. Однако миниатюрная версия завтрака оказалась нетронутой. Это насторожило. Получалось, сестра с работы всё ещё не вернулась. А ведь сутки прошли. Набор её номера с разрешением вопроса о причине возможной задержки тоже не помог. Абонент недоступен.

– Да что ж такое-то? – воскликнула в сердцах.

Набрала ещё раз. Результат, ожидаемо, – тот же. Позвонила в регистратуру перинатального центра. Линия, как и почти всегда, оказалась занята. Даже спустя десять минут моих стараний по дозвону. Впрочем, подобные ситуации возникали не в первый раз, так что паниковать раньше времени не стала. Ирида частенько работала сверхурочно, если того требовала ситуация, поэтому впадать в панику я повременила, наоборот, меркантильно воспользовалась отсутствием сестры, эгоистичной частью себя порадовавшись её временному отсутствию, после чего стянула с себя платье, при виде которого родственница вряд ли бы обрадовалась.

Наряд я упаковала обратно в ту самую коробку, в котором его получила. А потом ещё какое-то время прикидывала, что делать с той одеждой, которую вот-вот доставит курьер из онлайн-магазина. Он сам, к слову, не заставил себя ждать. В дверной звонок позвонили, едва я закончила переодеваться. Новых вещей было довольно много, так что место под них определенно требовалось сперва освободить, соответственно, избавиться от чего-то старого. Тем я и занялась, попутно придумывая плюс-сто-пятьсот оправданий для Ириды к тому моменту, когда придётся объяснять ей смену моего гардероба. Рано или поздно всё равно заметит, уж лучше самой заранее сознаться, чем быть пойманной с поличным. Да и переодеваний в сомнительных местах с меня достаточно.

А ещё…

– Что за?.. – едва сдержала ругательство.

Никак иначе и не обозначишь последующее, ведь мало того, что доставленных вещей при последующем разборе и досмотре оказалось в разы больше, нежели я заказывала, а те, которые в корзину отложила на будущее – тоже здесь «каким-то чудом» оказались, так ещё и бельишко к каждому комплекту шло… Этим вообще хоть что-нибудь прикрыть возможно?! Тут скорее обратное – лишь подчеркнуть обнажёнку. И совсем нетрудно догадаться, чьих это загребущих рук дело. Возврат оплаты по моей кредитке от онлайн-магазина это только подтвердил.

Кто, если не Белов, благодаря корпоративной сети, мог узнать о моих покупках?!

– Ну, знаете ли, Владимир Николаевич… – возмутилась снова вслух.

Дожила. Разговариваю с мужиком, которого нет.

Пора лечиться.

И вещи, купленные им, вернуть!

Курьером, ага.

Так оно безопаснее.

– Да что ты вообще о себе возомнил? – сорвалась в очередной раз, скрипя зубами, спешно запихивая одежду обратно в пакеты. – Подумаешь, помочь хотела, головную боль сняла, – к не мною выбранным шмоткам добавила и те, которые сама выбирала. – Что теперь, решил, что всё можно что ли? – с особой злостью швырнула наполненный пакет и взялась за другой. – Запирать меня, раздевать меня, одевать, как вздумается, называть, как угодно… – заново скрипнула зубами, продолжая всё больше и больше злиться, в результате чего неосторожно дёрнула за чулки и на одном из них образовалась дорожка.

Эх, и тут испортила.

А всё этот окаянный Белов!

Хотя…

Неожиданно пришедшая в голову мысль показалась весьма забавной. Порвать и всё остальное в мелкие клочья, а что не удастся своими силами, то ножницами, ножницами… и поджечь! Дойдёт потом до моего наглючего-недо-шефа жалкая горстка пепла, каковой я в принципе себя и ощущала после общения с ним.

Чтоб знал, с кем имеет дело!

Разумеется, ничего такого в реальности делать не стала. Дальнейший разбор-он-же-обратный-сбор вещей отложила до лучших времён. Пошла в ванну. На этот раз ценнейшего эфира сандалового масла, который я добавляю в воду для релаксотерапии, не пожалела. Полфлакона вылила. Чтоб уж наверняка. В ванной провела не меньше часа. Но и тогда в квартире всё ещё пребывала одна. Зато, потянувшись за расчёской, которая покоилась на туалетном столике в моей спальне, я только теперь обнаружила приклеенный к зеркалу лиловый стикер, на котором почерком старшей сестры красовалось:

“Пришлось срочно лететь на Восточно-Европейский Саммит акушеров вместо Павлова. Не скучай, вернусь через дней 5–6. Позвоню, как устроюсь. Люблю, И.”

А я ведь только-только успокаиваться начала!

Не предупредила. Не попрощалась. Даже сообщение на телефон не сбросила. Хоть записку написала, и на том спасибо.

На поведение родственницы совсем не похоже. Или это я стала слишком мнительной ввиду последних событий и всюду ищу подвох? Может уезжала в спешке, а я на работе была, поэтому не хотела отвлекать меня в столь ответственный первый рабочий день?

В любом случае, прежде чем окончательно психовать, сперва я дошла до соседней спальни и проверила шкаф. Отсутствовало несколько вещей, уместились бы как раз в небольшой чемодан, как раз те, которые она носила чаще всего. Потом я ещё несколько раз записку перечитала. Не нравилось мне это всё. Словно внутри противно скребло и царапало что-то, несмотря на придуманное мною же самой оправдание такому легкомысленному поступку. На номер Ириды я тоже заново набрала. А потом голосовое отправила. Так хотя бы буду знать, когда абонент станет доступен. Стало чуточку легче. И всё равно этой ночью не смогла уснуть. На часах пробило семь утра, когда я перестала ходить из одного угла квартиры в другой угол. Чего только не надумала себе за прошедшее время: и про сестру, и про её внезапный отъезд, и про Белова, и про себя. Про себя – так особенно! А потом – снова про Белова. И чего уж там, о нём почему-то самым навязчивым образом думалось больше всего остального. Сколько ни старалась делать обратное. Но ведь стараться не думать о нём – всё равно, что думать, так или иначе.

Да, точно лечиться надо…

И способ оного я выбрала самый лёгкий из всех доступных.

Как говорится, с глаз долой, и всё такое…

Не пошла я на работу.

Больничный лист оформила. Нагло воспользовалась знакомствами старшей сестры. Чтоб уж не портить себе трудовую какой-нибудь нехорошей статьёй за прогул. Как и заявление на увольнение написала и отправила в компанию вместе с курьером. С этим же курьером я отправила и пакеты, которые вмещали оплаченные чужими деньгами покупки, доставленные накануне.

Часы тем временем близились к одиннадцати утра. И я, с содроганием сердца ждала той минуты, когда отдел кадров известит о вынесенном вердикте, то есть увольнении. Не дождалась. Зато дождалась звонка в дверь. Которую открыть не решилась.

А всё потому, что…

– Ты либо сама открываешь, Эрида, либо я её выбиваю к чертям волчьим, – холодно произнёс мой недобосс.

Я как стояла у дверей, так и замерла, малодушно решив не только не открывать, но и не отвечать.

Может меня вообще дома нету!

Постою тут тихонечко, а он уйдёт…

К тому же, чего он такой злющий?

Нет, открывать точно не буду.

– То есть по-хорошему не желаешь? – по-своему расценил мою реакцию Владимир. – В сторону от двери отойди, – послышался ещё один приказ.

С места я, разумеется, так и не сдвинулась.

– Вы что, правда мысли мои читаете? – ужаснулась.

И тут же отвесила себе мысленный подзатыльник.

Вот же… дурочка! Какие мысли? Просто предположил, а я повелась, как последняя бестолочь.

– Ты слишком громко топаешь, – снисходительно пояснил он. – От двери отошла? Или решила всё же открыть сама?

Если бы было возможно лопнуть от переполняющего меня возмущения, меня б сейчас точно по стенкам размазало.

– Я же громко топаю, если бы отошла, вы бы тогда пренепременно услышали! – съехидничала в ответ.

– Твоё перетоптывание на месте разве что глухой не услышит, – отзеркалили мой тон. – Поэтому и прошу отойти. Не хочется случайно прибить тебя выбитой дверью. Я ещё не все проценты с тебя спросил.

– Какие ещё проценты? За что?! – воскликнула нервно. – И вообще-то порча чужого имущества преследуется законом! – сложила руки на груди в защитном жесте.

Можно подумать, оно помогает.

– Ты же сама юрист, должна знать, что любой закон при желании можно обойти, – флегматично парировал Владимир. – И чего я с тобой вожусь? Хотя… соседям развлечение. Доброе утро, – поздоровался непонятно с кем под конец.

Вот тут я начала нервничать ещё больше.

И…

– Да не сможете вы её выбить, она тяжёлая, железная и бронированная! – сама же в собственных словах засомневалась.

Я с этим Беловым уже ничему не удивлюсь!

– Но стены-то не бронированные, – как бы между прочим отметил он.

А следом… те самые стены содрогнулись от сильнейшего удара!

– Так что? Сама откроешь или мне продолжать?

Не сказать, что выглядело неубедительно. Но я всё равно продолжала стоять истуканом, на этот раз в полнейшем шоке переваривая только-только произошедшее.

– Вы… Вы…

Да это сколько же у него силы?!

– Ладно, – обозначила миролюбиво. – Открою.

Сама же тоскливо уставилась вглубь коридора, вспоминая о том, что где-то там у нас есть балкон. Даже пару шажочков в его направлении сделала. Чем не запасной выход? Всё ничего, жаль, этаж седьмой.

– Да ты достала, недобогиня хренова! – психанул гость, а вместе с тем стены вновь содрогнулись.

И это наверное я так испугалась, или же нервишки мои сдали, потому что никак иначе не объяснишь:

– Да ты сам достал, недобосс хренов! – сорвалась ответно, аж на месте подпрыгнула, сжав ладони в кулаки со злости. – На кой чёрт ты сюда вообще припёр… – тут дверь с жутким грохотом рухнула к моим ногам, так что пришлось заткнуться.

Не в самой двери дело. Просто в ореоле поднявшейся пыли стоял злющий-презлющий Белов и у меня не то, что дар речи моментально потерялся… Мне самой где-нибудь потеряться захотелось. Срочно!

– А не такая уж и плохая идея с балконом, – обронила то ли вслух, то ли просто подумала.

Довольно трудно анализировать, когда тебя сверлит чужой, полный ярости тёмный взор, светящийся по краю радужки ярко-зелёным. Да какой там анализировать? Дышать – и то сомнительное мероприятие.

Я ж это, потеряться собиралась.

Самое время!

Тем более, что…

– Твою мать, Мышка, почему я вообще должен за тобой бегать?! Мне, по-твоему, что, заняться больше нечем?! Что это вообще за нахрен такой?! – швырнул в меня зажатый ранее в кулаке клочок бумаги.

Тот прилетел мне аккурат в солнечное сплетение. Да так и отлетел на пол. Остался где-то там, среди кучи оседающей пыли. Я же в этот момент была занята тем, что потихонечку назад отступала, пытаясь перестать смотреть во всё ещё светящиеся нереальной зеленью глаза.

– Вот именно, делать вам больше нечего, как за мной бегать, – согласилась с… да кто он вообще такой?! – Вы не бегайте. Не надо, – покивала для пущей убедительности.

Жаль, не помогло.

Совсем никак.

Наоборот.

– Я тебя убью! – выдохнул мужчина, кажется, разозлившись ещё сильнее прежнего, и шагнул внутрь квартиры, с хрустом поведя плечом. – Самолично придушу!

Кажется, где-то тут мне должно было стать совсем страшно. Выглядел Белов весьма убедительно. Но удивительным образом, страшно не было нисколечко. Я даже пятиться назад перестала.

– Ну да, ну да, к порче чужого имущества ещё и убийство давайте к своему послужному списку прибавьте, – покивала в очередной раз, сложив руки на груди, а через короткую паузу: – Что, крыша совсем съехала?! – рявкнула, не скрывая переполняющего негодования. – Ты нахрена мне дверь снёс?! Ещё и придушить угрожаешь!

Владимир… улыбнулся. Так понимающе-понимающе. Мило-премило. Так конченные психопаты-садисты улыбаются, прежде чем начать препарировать наживую своих жертв. И снова шагнул ко мне, в два шага сократив дистанцию.

– Осмелела, Мышка? – почти нежно проворковал он, схватив меня за шею и притянув к себе вплотную. – Но знаешь, что самое интересное? Я могу убить, разнести полгорода или устроить переворот власти. И мне за это ничего не будет. А вот тебе… – погладил большим пальцем мой подбородок, подтянул меня выше, вынудив подняться на носочки. – Я ведь предупреждал, чтобы ты со мной не спорила. Говорил, чтобы слушалась. Ведь говорил? – уточнил шёпотом, касаясь своими губами моих.

Шумно и с большим трудом сглотнула. И ненароком задумалась. Совсем не о том, о чём бы следовало в настоящий момент. Но мысль оказалась настолько яркой, что не избавишься.

Правда, может убить? Убивал.

– Говорил, – повторила за ним едва ли внятно.

– Так с чего ты решила, что можешь ослушаться?

Он опять шагнул, на этот раз вместе со мной вместе, пригвоздив меня спиной к стене.

– Я больше на вас не работаю, – единственное, с чем нашлась.

И снова эта его улыбка, наравне с лёгким поцелуем.

– Ошибаешься, Мышка. Без моего согласия твоё увольнение невозможно.

С учётом, что заявление должно было быть подписано не только главой отдела кадров, генеральным директором, но и предварительно утверждено непосредственным начальником подразделения, то…

– А ещё я на больничном, – добавила тише прежнего.

– Болеешь? – ласково-снисходительно поинтересовался Владимир. – Тогда, думаю, нам срочно нужно ехать к врачу. А то мало ли…

– К психиатру? – уточнила на всякий случай.

У него ж глаза до сих пор светятся!

– К патологоанатому, – огрызнулся Белов, отпуская и отворачиваясь, осмотрелся, а после достал из кармана мобильник и набрал чей-то номер. – Я тебе сейчас адрес скину, пришли сюда ремонтников. Дверь новую поставить надо и так, по мелочам, – сообщил кому-то неизвестному и, не прощаясь, сбросил вызов, принявшись с хмурым видом печатать, подозреваю, то самое сообщение.

И вот как поступить? Вызвать полицию? Омон? ФСБ? Консьержа, на худой конец? Просто расплакаться от ощущения его вседозволенности и собственной беспомощности. Он же дверь снёс и ни одна душа до сих пор не примчалась на шум! Жуть какая-то творится. И я понятия не имею, что со всем этим делать!

– А к патологоанатому зачем?

– На органы продам твоё тщедушное тельце, – бросил он на меня колкий взгляд. – Три минуты, Эрида. Я не шучу.

Ну, ладно. Не шутит, так не шутит. Так и быть, пошла одеваться. Как минимум потому, что рано или поздно сюда кто-нибудь, да должен же всё-таки явиться, а я после ванны до сих пор в халате, к тому же, пыльном теперь. Переоделась я быстро. Широкие брюки с завышенной талией прикрыла тёмно-синяя туника в тон, длиной чуть выше колена. Волосы пришлось собрать на макушке и заколоть шпильками. А вот возвращаться обратно я не спешила. Остановилась всё у того же порога своей спальни, нерешительно выглянув в коридор.

Белова, к слову, в нём не обнаружилось.

То и придало смелости.

– Владимир Николаевич? – позвала с надеждой на то, что он ушёл и не отзовётся.

Надежда себя самым прискорбным образом не оправдала.

– Я здесь, Мышка, – послышался его тихий голос из комнаты сестры.

И чего он там забыл?

Скосившись в сторону зияющего проёма в стене, на секунду задумалась о том, чтоб наплевать на проснувшееся любопытство и просто-напросто свалить, пока он там чем-то занят.

Но потом…

– А давайте мы с вами договоримся, – предложила, решительно шагнув в направлении личных квадратов старшей родственницы.

– Это вряд ли. Ты не умеешь подчиняться и слушать, что тебе говорят. Лучше пакет принеси, – отозвался Владимир.

– А больше вам ничего не принести? – поразилась встречно такой наглости, наконец, дойдя до нужной двери.

Мужчина стоял перед открытым ящиком комода и задумчиво крутил в руках бутылёк с сандаловым эфиром.

– Был бы признателен за сладкий кофе с карамелью.

Он серьёзно?!

Не стала спрашивать, откуда он в курсе о том, что у меня дома реально есть карамельный сироп, который я себе в зелёный чай добавляю. Как и не стала отказывать ему в обозначенном. Молча дошла до кухни, запустила кофемашину, дождалась, когда наполнится чашка, добавила топпинг. Принесла. Протянула ему всё также молча.

– Спасибо, – поблагодарил Владимир, принимая подношение, и, отставив бутылёк на место, обернулся, пронзая меня привычным нефритовым взором.

Кивнула, принимая его слова. Помедлила ещё немного, а после всё же решилась.

– Что вам от меня нужно?

Белов ответил не сразу. Сперва сделал долгий глоток, всё так же не отводя от меня своего взора, а затем мягко и по-доброму улыбнулся, облизнув губы.

– Ты сама? – предположил, одарив моё тело раздевающим взглядом.

Моментально в жар бросило. А подлая память подсунула каждую секунду, что довелось испытать в непосредственной близости с этим мужчиной. Такое в принципе трудно забывается. И помнится так, будто здесь и сейчас наяву происходит. Кажется, ему и прикасаться ко мне больше не надо, у меня всё равно сердце пускается в бешеный скач, а внутренности сжимаются в тугой узел, стоит только представить себе…

– Я? – переспросила бестолково и отчасти растерянно.

Зачем ему я? Зачем все эти подарки? Внимание? Сегодня зачем пришёл? У него таких, как я… сколько? Тысячи? И даже лучше.

Всё равно один раз позабавится и оставит.

– А ты видишь ещё кого-то рядом? – усмехнулся, сократив нашу дистанцию.

Сердце предательски забилось быстрее прежнего. Того и гляди грудную клетку пробьёт.

– А может не надо? – промямлила жалостливо, отступая от него на шаг назад.

– Что именно? – склонил он голову набок, рассматривая меня с ещё большим любопытством, чем прежде, благо расстояние сокращать вновь не спешил.

– Всё, – созналась чистосердечно, ещё на шаг назад отступая.

Дверь в спальню сестры непонятно когда успела закрыться сама по себе, так что я упёрлась в неё спиной.

– Если вы это из-за того массажа, я вам каждый день его делать буду, просто так, честное слово! Только моё заявление об увольнении подпишите.

– Массаж? – прищурился он, нависнув надо мной, уперев руки по обе стороны от меня. – И зачем мне тогда подписывать твоё заявление, если ты всё равно будешь приходить на работу, чтобы сделать мне массаж? – улыбнулся хищно. – Не очень логично, тебе не кажется?

Вообще-то как раз всё сказанное мною казалось вполне логичным взаимовыгодным обменом. Ну, до его слов обо всём остальном.

– Я не нанималась массажисткой. Или рабыней, беспрекословно выполняющей любые ваши желания, – напомнила о былом едва слышным полушёпотом.

А всё глаза его. Смотрела и никак не могла отвернуться, сосредоточиться на чём-либо ином, сколь ни пыталась уговорить себя.

Какие же они…

Нереальные.

Так бы и утонула.

Потушила в этом омуте тот пожар, что сжигает изнутри.

– А хочешь? – отзеркалил Владимир мой тон, склонился и шумно вдохнул, прикрыв на мгновение глаза. – Как же у меня от твоего запаха крышу рвёт, Мышка. Если бы ты только знала, – вжался всем телом в меня. – Не смей от меня сбегать, Эри. Никогда. Слышишь? Не смей.

Вкрадчивый полушёпот пробирал до дрожи. Откровенный. Интимный. Тот самый, на который невозможно не реагировать. Даже если понимаешь, что тем самым губишь себя. Опять проигрываешь.

Не важно.

Кажется, согласилась бы не только на что угодно, но даже на смерть, лишь бы ещё раз он произнёс моё имя. Вот так.

– Эри-и, – словно подслушав мои мысли, повторил мужчина. – Эр-ри, – повторил рычаще мне в шею, обжигая тонкую кожу своим горячим дыханием.

Хриплый голос плавно и верно опутывал разум. Дурманил. Манил. Искушал. Соблазнял. И я… поддалась. Снова. Зная, что это неправильно. Что корить потом себя буду. Ругать. И себя. И его.

– Я всё хочу, – выдохнула рвано, запоздало ответив на его предпоследний вопрос.

Владимир в очередной раз шумно выдохнул, прошептал что-то невразумительное, связанное с упрямой девчонкой, а затем смял мои губы в таком страстном поцелуе, будто ждал этого целую вечность, и наконец, когда и не чаял, получил. Да я и сама не лучше. Такая же жадная. Жаждущая. Как если в последний раз. Не только целую. Вообще живу. Им. Одним-единственным.

Вложила в ответный поцелуй весь тот жар, что пронизывал мои вены, сжигал сердце и душу, превращая их в пепел…

– Я всё хочу, – повторила тихо-тихо, так и не в силах отстраниться от мужчины. – Но только с тем, кого буду любить до самого последнего вздоха. С тем, с кем разделю всю свою жизнь, – призналась, сглатывая подкатывающий к горлу ком. – И мы оба знаем, что это не вы. Что не пара мы. И не будем. Что я вам не подхожу. А так, на один раз… я не хочу, не буду, – закончила едва ли внятно.

Слишком уж горько от собственных слов становилось.

Владимир замер. Напрягся всем телом, но что-то говорить или делать не спешил. То ли переваривал сказанное мной, то ли банально успокаивался. Или же, что вернее, всё и сразу. Потому что:

– Не пара… – повторил он несколько мгновений спустя не своим голосом и тут же резко отшатнулся от меня.

Его взгляд приобрёл осмысленность, а вместе с тем на лице отразилось столько боли, что невозможно ею не заразиться. Проняло так, будто меня на атомы разобрали, забыв предварительно поставить анестезию. И собрали потом… Неправильно.

А он всё смотрел и смотрел, словно впервые видел. А затем… развернулся и ушёл. Сперва из комнаты, неслышно прикрыв за собой дверь, затем я различила его шаги в коридоре, после чего всё окончательно смолкло.

Ну вот, так или иначе, своего я всё-таки добилась.

Должно быть, можно начинать радоваться.

Только почему-то на деле всё равно остался гнетущий осадок.

А ещё через какое-то время пришли рабочие.

Не стала проявлять свою гордость и прогонять их. Самостоятельно искать им замену не осталось никаких сил. Словно вытянул их кто-то разом. Вот я молча и наблюдала за рослыми мужчинами в спецодежде, пока те сноровисто восстанавливали испорченную дверь, размышляя о том, что в ближайшее время снова капитальный ремонт в прихожей делать придётся. А мы его недавно, к слову, с сестрой закончили. Но ничего. Зато будет чем себя отвлечь, пока жду возвращения Ириды и подыскиваю себе новую работу взамен неудавшейся попытки на нынешней. Впрочем, совсем скоро я забила и на это. Банально вырубилась, уснув прямо на диване в гостиной. А проснулась уже затемно, от настойчивого треньканья домофона.

– Да, – произнесла, нажав кнопку приёма вызова.

На экране высветилась широченная незнакомая морда мужского пола. Мало приятной наружности. От него так и веяло… неприятностями. Завидев меня, эта сама морда прокашлялась и мрачно постановила:

– Мне нужна Ирида.

Я бы сама с ней с удовольствием увиделась. Поговорила не только об её поспешном отъезде, – о том, откуда у неё внезапно такие непонятные знакомые завелись.

– Её нет. А вы, собственно, кто?

Уж не знаю, что я такого неправильного сказала, однако мужика в один момент перекосило.

– Я-то? – ухмыльнулся желчно незнакомец. – Тот, кому Ирида задолжала пять лямов, – прищурился подозрительно, разглядывая меня сквозь камеру.

Он говорил что-то ещё. Долго, с расстановкой, изредка переходя на угрозы. А у меня сердце снова застучало, как заполошное. Его стук отдавался в моих ушах с такой громкостью, что большую часть чужой речи я просто-напросто не разобрала, как бы ни старалась усвоить. Тональность его голоса тем временем становилась всё выше, требовательнее, за широкой спиной, обтянутой дорогущим пиджаком, начали появляться свидетели…

– Поднимайтесь! – не выдержала и нажала на кнопку открытия двери подъезда.

Безусловно, впускать в свою обитель ещё одного “непонятного первого встречного” – верх тупизма. Но и позориться перед соседями не хотелось. Слишком уж пеклась старшая сестра о нашей репутации. И я не собиралась её расстраивать, допуская расползания всяческих сплетен. Тем более, что в саму квартиру я его не пустила. Вышла к лифтам, где на моё счастье никого постороннего не оказалось, после чего первым делом потребовала доказательства его словам.

Вот так перед моим носом появилось долговое обязательство.

А я-то прежде думала, что худшее в моей жизни – оно же Владимир Белов, уже случилось. Ан нет. Тем более, что просрочка по очередному платежу грозила довольно внушительными штрафами. И…

– Что будет, если она не заплатит, – тут я замялась ненадолго, – ещё какое-то время? – обозначила, как можно более абстрактно.

На мужском лице расползлась очередная неприязненная ухмылка. А вслед за долговой распиской перед моими глазами предстала дарственная на квартиру. Нашу квартиру! Которая нам от родителей досталась.

Не фальшивая, насколько я могла судить в имеющихся обстоятельствах.

– Её залог – моя компенсация, – пояснил сухо ростовщик. – Но это не освободит её от уплаты долга, – добавил снисходительно. – Про сопутствующие физические и анатомические неприятности, так и быть, мы пока опустим. Передай своей сестре, не начнёт отдавать долг хотя бы частями, плохо будет. Не только ей одной. И лучше бы ей объявиться, перестать от меня бегать, так я только злее становлюсь, – закончил сурово, развернулся и ушёл.

– И вам до свидания, – проворчала я ошарашенно, после того, как створы лифта скрыли собой непрошенного гостя.

А вот дальше…

Да провались оно всё пропадом!

Телефон сестры до сих пор находился вне зоны действия сети. Для чего она могла бы взять столь крупную сумму, да ещё и не столь давно, для меня также оставалось тайной, покрытой мраком. Никаких крупных покупок она не делала. Как и вложений. Наверное. Ну, без моего ведома – так точно.

– Да чтоб вас всех… – проворчала снова, возвращаясь в прихожую квартиры.

Кажется, у меня сейчас взорвётся мозг. Или же я окончательно сошла с ума на фоне этих новых событий, потому что, по итогу часовых мысленных стенаний и разглядываний подобранной ещё в обеденное время скомканного клочка бумаги в прихожей, которую швырнул в меня мой недобосс, поняла, что… мне придётся вернуться на работу. Сколь бы опрометчивым ни было давать заднюю, ни о каком увольнении и речи быть теперь не может. Невзирая на все свои эмоции и желания, я не могу потерять то, что оставили нам мама с папой.

С Иридой я потом разберусь.

Не зря говорят, в тихом омуте…

Время на часах близилось к десяти вечера, а пальцы слегка подрагивали, когда я спешно набирала нужный номер.

– Здравствуйте, Тамара Павловна. У меня к вам снова просьба. Закройте мой больничный.

А то мне завтра на работу надо…

Глава 6

Эрида

Раннее утро в офисе лично для меня оказалось действительно ранним. Так нервничала и переживала, что явилась задолго до начала рабочего времени. Одна из причин оного: сперва предстояло посетить седьмой этаж, сдать в отдел кадров больничный лист, а затем каким-то не сильно навязчивым способом узнать, не уволена ли я сразу после этого. Сомневаюсь, что после моих вчерашних заявлений Белов захочет меня видеть. Наверняка уже меры предпринял… Или нет.

Не уволил, как оказалось. Более того, на мой вопрос, собеседница посмотрела на меня, как на умалишенную. Вот я и поспешила на своё рабочее место, сделав вид, что ничего такого вообще не спрашивала. Впрочем, на тридцать четвёртый этаж я тоже явилась задолго до большинства остальных, так что, прежде чем направиться в отведённый мне кабинет, сперва на кухню заглянула. Зелёный чай себе с карамелью сделала. Люблю сладкий-пресладкий. Особенно, когда нервишки шалят. А помимо чая, ещё и чашку кофе налила. Тоже с карамелью. Но уже не для себя. Правда, потом немного подумала, и кофе вылила. А потом ещё немного подумала. Новую порцию сделала. И ещё немного подумала. И снова вылила. А то мой недобосс подумает ещё, что это я к нему иду с напитком, чтоб заранее задобрить.

Не сказать, что не хотелось как раз этого.

Вот и не стала.

И чай свой тоже на кухне забыла.

Саму и вовсе трясло, как последнюю неврастеничку.

Юркнуть бы в свой кабинет, как можно незаметнее, после чего вообще оттуда не выходить и на глаза Владимиру не показываться, пока он работу свою не закончит. Ну, а что? Всё равно ж хотел, чтоб я ему не мешалась. Да и на зарплату это совершенно не влияет.

Эх, мечты-мечты…

К кабинету главы отдела подходила, словно по канату, а со всех сторон пропасть. Шаг в неверном направлении, пропадёшь, никто уже не найдёт. Постучала тоже тихонечко. И почти поверила, что его там нет, но…

– Заходи, – донеслось из глубины на мой робкий стук.

Выдохнула. Вдохнула глубже. Разгладила несуществующие складки на своих широких брюках с завышенной талией, подправила ворот заправленной в них блузы. Решительно шагнула вперёд, открыв дверь. Да так и застыла на пороге.

Белов, одетый, как и всегда, с иголочки в чёрный классический костюм с тёмно-серой рубашкой, сидел за столом и вчитывался в какие-то документы, делая в них пометки от руки. На меня даже не взглянул. Впрочем, это не помешало ему заметить мои пустые руки.

– Во-первых, кофе забыла. Во-вторых, вчера я тебе на почту послал рабочий план на сегодня. Но так понимаю, ты даже не удосужилась его изучить, – одарил меня коротким взглядом, полным безразличия. – Прискорбно.

Судя по его внешнему виду, если он и в самом деле ощущал какое-либо прискорбие, так это о том, что Вселенная существует, как и мы все в ней, души бренные и неприкаянные. А то уж больно каменное у него лицо.

– Придётся тебе осваиваться на ходу в таком случае, – продолжал Владимир, совершенно не ожидая от меня никакой реакции, скорее просто-напросто перед фактом ставил… оглашая длиннющий список. – В десять у нас совещание, до него нужно подготовить документы по сегодняшней сделке. Также ты должна успеть изучить свои задания на сегодняшний день, раз уж не удосужилась заняться этим дома, пока отдыхала. В четыре у нас важная встреча. И да, меня две недели не было в стране, и как понимаешь, делами я не занимался. Поэтому на тебе сегодня ещё и сортировка всей почты. В инструкции всё написано, по каким критериям её нужно делить. На этом пока всё. Свободна.

Кивнула. Совсем не потому, что согласна по всем пунктам. Просто конкретно этому варианту Владимира Николаевича Белова не подчиниться вообще нереально. И даже невольное замечание на тему того, что я вчера «отдыхала» при себе оставила. Просто развернулась и ушла. Точнее, это за дверь, в коридор я вышла, а вот дальше понеслась со всех ног, спеша подхватить заданный начальством ритм.

Рабочий план также изучала в спешке, на ходу, попутно распечатывая с десяток документов, которые требовалось подготовить до начала совещания. Присланное ЦУ, к слову, оказалось очень даже объёмное, включающее в себя не только сегодняшний день, но и ближайшие две недели. Дальше… Дальше было очень холодно. И вовсе не потому, что пришлось выходить на улицу. Просто от надменно-безразличного вида Белова веяло такой ледяной аурой, что аж мороз по коже. А уж с каким видом он проверял врученные мною документы… Почувствуй себя оскорблённой, называется. Определённо решил, что я полнейшая тупица и неумеха: даже с самым элементарным не справлюсь. Хотя на этом испытание моей персоны на прочность не закончилось. Наоборот. Всё только начиналось. Совещание оказалось посвящено внесению изменений в не так давно составленный договор, проводилось совместно с юристом компании заказчика. Ну, это официальная версия. По факту же, насколько я поняла, наша сторона ни на какие изменения настроена не была, и задачей Владимира являлось их как можно деликатнее со всеми озвученными запросами послать… подписывать то, что уже есть. Иначе бы присутствовал генеральный. А его не было. И это не осталось без внимания ведущего юрисконсульта второй стороны – Эвелины Александровны Зарубиной.

– Насколько я понимаю, присланный нами протокол разногласий уже не только изучен вами, но и также принято окончательное решение? – вопросительно выгнула бровь сидящая напротив Владимира. – Может уже и протокол согласования составлен, а также утверждён? – добавила насмешливо, верно расценив ситуацию.

Где-то здесь она мне сразу не понравилась: то ли потому, что то и дело отстукивала своими длиннющими красными ноготками по столешнице однотипный ритм, очень быстро въевшийся в мой разум на манер заезженной пластинки, то ли потому, что её ярко-рыжие локоны, отливающие алым при попадании солнечных лучей казались слишком яркими, блестящими, как огнём горели, что почему-то жутко раздражало, то ли потому, что вид у неё в принципе при всей ситуации был слишком уж довольным. А ведь вроде как наоборот должно быть.

– Может, – не стал ни подтверждать, ни отрицать Владимир, как и продолжать беседу.

Хотя и взгляда от дамочки он не отвёл. Ещё и смотрел с каким-то затаённым ожиданием, оценивающе пройдясь своим потемневшим взором по её вырезу в районе декольте, прежде чем вновь вернулся к изучению алой помады на её губах. Впрочем, это никак не повлияло на его каменное выражение лица.

– И-и?.. – протянула она, ногой оттолкнувшись от стола, откатившись в своём кресле чуть дальше. – Где же оно в таком случае? – вместе с креслом отъехала ещё немного назад от стола, закинув ногу на ногу, демонстрируя минимальную длину своего наряда, который совсем не скрывал узор резинки её чулков.

Среди всего того, что мне было поручено распечатать, никакого соглашения точно не было. Сметы, свод финансовых затрат, архитектурные планы и много чего ещё в таком роде, присланное другими отделами, – это да. Но точно ни одной бумаги, содержащей пункты обсуждаемого договора.

– В пути, – с полнейшим равнодушием отозвался Белов, уже совсем не таясь изучая демонстрируемое.

А я вдруг подумала… Если у них большая часть «совещаний» проходит именно в таком ключе, то плакали мои чаяния об обогащении своих юридических навыков. А те, что сейчас демонстрировались… Да что я здесь вообще делаю? Явно третья лишняя. И это притом, что помимо меня самой, поблизости ещё шесть человек находилось. Все вместе с ней пришли. И стойко делали вид, что их не существует. Только я одна никак не могла избавиться от ощущения, что этим двоим явно отдельное помещение срочно требуется, да и вообще странно душно здесь, хотя кондиционер на полной мощности работал.

– Что ж, подождём, – проговорила между тем Эвелина, облокотившись о спинку кресла, как если бы оно у неё дома стояло – слишком уж вольготно.

А ждать, к моему счастью, пришлось не так уж и долго. Дверь в конференц-зал широко распахнулась, и так и осталась не закрытой. Вошедший, он же исполнительный директор нашей компании – Рязанов Роман Андреевич, окинул всех присутствующих долгим мрачным взглядом, чуть дольше остальных задержался почему-то на мне, едва уловимо, но всё же скривился, а после прошёл дальше, усевшись рядом с Владимиром.

Я видела его уже не в первый раз, пусть и мельком, но тут же узнала. Всё же довольно сложно не запомнить здоровенного мужика под два метра ростом, одетого в драные джинсы и самую простую футболку, вместо привычных офисных костюмов. Я ещё тогда у Карины поинтересовалась, кто он такой: на медведя похож, волосы у него пепельные, и взор, и сам как грозовая туча, нависшая над всеми с высоты.

– Протокол, который я не успел тебе вчера отдать, – обозначил Рязанов, положив перед Беловым… чистый лист бумаги. – Составлял допоздна, – добавил как бы невзначай в подобии оправдания.

Самое главное, Владимир воспринял это как должное! Кивнул согласно, положил лист поверх договора и вновь уставился с ожиданием на Эвелину. Та, впрочем, тоже не особо удивилась. Явно с этими двумя была не первый день знакома, и дела прежде уже вела. Понимающе усмехнулась на подобную выходку.

– Мой шеф будет очень-очень зол, – прокомментировала деланно расстроено.

– Я тоже очень расстроился, когда узнал, что вы собираетесь сдвинуть сроки сдачи, а также некоторые условия по периодичности проведения плановых проверок, – невозмутимо отозвался Рязанов. – Мы вам отель строить будем, а не показы устраивать. Про соображения безопасности я вам всем уже и так рассказывал. Не люблю повторяться, – сцепил пальцы в замок, уложив те на стол. – Никаких изменений не будет, Эвелина, – припечатал сурово, развернувшись в мою сторону.

Больше ничего не сказал. Хотя оно и так всё понятно. Явно ждал, когда я подготовленное обоснование их решению предъявлю. В общем, тупила я недолго. Но сперва, прежде чем что-либо делать, короткий взгляд на Белова бросила, передав требуемое через него. И кстати, зря я всё же именно так сделала. Вряд ли осталось незамеченным то, как я вздрогнула, когда пальцы коснулись чужих. Совсем немного. Но словно о раскалённую сковороду приложилась. А потом ещё с минуту так точно отходила от этого ощущения практически ожога, пока исполнительный директор продолжил пояснять свою точку зрения, раздавая то один документ с нормативами, то другой со сметами сидящим напротив, а те с угрюмыми лицами их изучали, изредка, с неохотой, но кивая его словам.

– Ладно, мы вас услышали, господа. С шефом, конечно, ещё раз обсужу, но…. – вздохнула по итогу рыжая.

– Никаких "но", – скучающе вставил молчавший до того Владимир.

При этом вышло настолько бескомпромиссно, что продолжить спор никто не решился. Даже главная среди оппонентов дамочка.

– В таком случае с тебя ужин. Сам ему это и скажешь, – пожала плечами Эвелина, согласившись, пусть и на свой лад. – Он сегодня будет в Москве как раз. И у него есть окно в расписании.

Плечи Белова заметно напряглись, но он, ни одной лишней секунды не раздумывая, согласно кивнул.

– Время и место тебе сообщит позже моя личная помощница, – обозначил уже вслух.

Не уверена, что оное на сегодняшний день у мужчины найдётся, судя по плотности его расписания. Если только ночным будет. С другой стороны, может именно того им и надо. Вот и промолчала. В отличие от собеседницы Владимира. Наши гости давно собирались на выход, уже через минуту по окончанию разговора, в конференц-зале от их делегации осталась одна Зарубина, продолжавшаяся сидеть в кресле, как ни в чём не бывало.

– Не знала, что она у тебя есть, – окинула меня вяло заинтересованным взглядом, после чего вновь сосредоточилась на нём, правда продолжила всё равно обо мне и уже конкретно для меня. – Кофе, кстати, мне так никто и не предложил, – отпустила ленивым замечанием. – Принесёшь? – взглянула на меня снова.

Ответ её явно мало интересовал. Только Белов. Рассматривала, как под микроскопом, с такой тщательностью. Сидящий рядом с ним Рязанов на столь откровенный интерес даже усмехнулся криво, поочерёдно пройдясь в явной оценке по парочке.

– Ты много чего ещё не знаешь обо мне, – ответил между тем Владимир с лёгким пренебрежением. – И что в слове "личной" тебе не понятно, Эвелина? Хочешь кофе, иди и сделай. Заодно и мне порцию сообразишь.

А я только-только на ноги встала…

– Соображу, чего ж не сообразить? – улыбнулась лучезарно рыжая, помолчала немного, а затем добавила вкрадчиво: – Утреннее. Помнится, ты предпочитаешь с карамелью… – дополнила многозначительно.

Вот тут я поняла, что мне точно пора идти. За кофе, угу. По крайней мере, на кухню-то я точно направилась. Правда, первым делом чай себе заварила. И даже вкуса его не ощутила, пока пила большими глотками, снова и снова то и дело давя в себе непонятно откуда взявшееся раздражение. Уже потом кофе налила. Даже две порции. Вместе с Кариной эти чашки отправила.

А вернул их на кухню обратно сам Белов. И даже помыл обе тоже самолично. А после облокотился бедром о край столешницы и довольно мрачно уставился на меня. И говорить что либо вот так сразу не спешил, почти препарируя своим взглядом.

А я прежде так успешно делала вид, что сортирую его почту с планшета, вместе с тем допивая шестую чашку своего успокоительного чая… Всё в итоге в горле застряло.

– Кхм… – прокашлялась вынужденно.

Не менее вынужденно посмотрела на Владимира.

– Вы сказали, встреча в четыре, – демонстративно уставилась на свои наручные часы, которые показывали дообеденное время. – До этого момента мне нужно разобрать текучку. Или ещё какие-то поручения появились?

Ну, а чего он стоит и не уходит?

Нервирует меня.

Я и так сегодня неспокойная.

– А я не припомню, чтобы говорил, что ты можешь быть свободна.

Свободной я точно не была. Даже с чашкой чая в руке. Но спорить не стала. Отставила фарфор в сторону.

– Но совещание закончилось, – сказала, за неимением большего.

Просто потому, что только теперь сообразила: реально ведь свалила из конференц-зала не самым верным способом.

– Верно, – кивнул Владимир, отталкиваясь от кухонного гарнитура и делая шаг по направлению ко мне. – Но это не значит, что ты можешь так просто брать и уходить, потому что тебе так вздумалось или что-то не понравилось. Тем более, не дожидаясь моего на то разрешения. Я ясно выражаюсь?

Он не сказал ничего из того, что ни являлось бы неоправданным. Вполне ожидаемо даже. Однако от того менее обидно не становилось. Засунула эту свою обиду туда же, куда последние двадцать минут засовывала своё раздражение. А ещё невольно задумалась о том, чего это мой господин начальник с той дамочкой там наедине такой промежуток времени заняты были. Последнее, к слову, утихомириванию накатившей обиды малоспособствовало, так что пришлось и от этого мысленно отмахнуться.

– Такого больше не повторится. Прошу прощения, – выдавила из себя, как можно более ровным тоном.

В конце концов, что такое моя гордость, когда надо пять миллионов выплатить, возможно даже больше, если придётся брать кредит на уплату долга? Понятное дело, ничего. Не сломаюсь. Если понадобится, ещё не раз произнесу нечто подобное. Тем более, что…

– Очень на это надеюсь, – с полнейшей серьёзностью кивнул мужчина. – И не стоит извиняться там, где не чувствуешь за собой вины. Мне это ненужно.

– Говорите так, будто наверняка знаете, что я вообще чувствую, – ляпнула и тут же язык себе прикусила.

Ничего же не стоило просто промолчать.

Тогда почему поддаюсь своей слабости?

Пора завязывать с этой неразберихой в моей голове.

– Тебя легко просчитать, – уже намного мягче пояснил Владимир. – Очень говорящая мимика. Учись держать лицо и скрывать свои эмоции от окружающих. Поможет в будущем избежать множества проблем.

С этими словами он развернулся и ушёл.

– Да, я не такая… сложная, как вы, – пробормотала ему вслед.

Но, раз уж то необходимо, я научусь.

Прям сейчас «учиться» и начну…

Глава 7

Эрида

Остаток второго рабочего дня прошёл куда более спокойно, нежели утренняя его часть. Белов оставался отстранённо-холодным, но к такому варианту его личности я быстро привыкла. Мне она почти даже нравилась. Какая-никакая, а стабильность, не предвещающая новых стрессов. К тому же в таких условиях «держать лицо» удавалось без особых усилий, так что можно сказать, со всеми указаниями своего босса я справлялась вполне успешно. Я даже относительно спокойно отнеслась к тому факту, что ужин с Зарубиной не только состоится, но и в моём присутствии, которое предусматривало наличие очередной смены моего внешнего вида. По настоянию Владимира Николаевича, разумеется.

– Мы идём в ресторан, а не на посиделки с друзьями в кафе, – так он объяснил своё требование. – Твои вещи в соседней комнате. Надеюсь, разберёшься без меня? – иронично выгнул брови.

Ворчливое замечание о том, что на мне надеты далеко не джинсы с футболкой, как на том же Рязанове, а вполне даже подходящее деловому стилю, я проглотила за секунду. А вот на проглатывание раздражённого упоминания о том, что ничего моего в его кабинете нет и быть не может, понадобилось немного больше времени.

Похоже, реально успехи начала делать по этой части.

Хотя, все же не удержалась от встречного:

– Да, безусловно, – согласилась с ним на свой лад. – Купить новое платье – дело трёх минут. Я успею, – заверила вместо обвинительного «я не нуждаюсь в ваших сомнительных подачках».

В соседнем здании как раз магазин одежды есть, видела, когда этим утром на работу шла. Не заходила, но витрина симпатичная. Думаю, найду там что-либо для себя обязательно.

– Так много денег? – только и сказал Владимир, поднимаясь из-за стола, за которым пребывал до этих пор. – Учти, если наряд мне не понравится, я тебя лично переодену.

– Я ваш ассистент. Не рабыня. У меня тоже есть своё мнение.

– Спорное утверждение. Я всё сказал.

И ушёл. В соседнюю комнату, на ходу избавляясь от рубашки. Похоже, в ту самую, где вещи «мои» лежат.

Вот же…

И откуда в нем столько наглости?!

А также упрямства.

– Не танк, а бронепоезд… – обронила уже вслух, с тоскливым вздохом размышляя о том, что для своих же нервов проще сделать, как он говорит, чем свою точку зрения дальше отстаивать.

Сдалась я, в общем.

Слишком уж убедительно нарисовалась в моей голове с возможным раскладом на будущее, где я несусь, покупаю себе платье, а потом снова с начальством спорю, ибо ему оно не по нраву. А назначенное время встречи с шефом Зарубиной между тем всё неумолимо приближается. Опять виноватой останусь.

Хотя в указанном направлении всё равно заходила с опаской, предварительно заглянув, но не заходя полностью. Только не хватало мне опять на раздетого Белова пялиться…

В прошлый раз я не рассмотрела, что здесь и как, занятая больше видом полуобнажённого мужского тела, а не обстановкой. Сейчас же мне удалось это сделать. Полупустое помещение было поделено надвое. В виднеющейся части ближе ко входу висела многострадальная боксёрская груша, а у стены справа находились три стойки с одеждой. Одна принадлежала Владимиру, две другие предназначались, подозреваю, мне. Из глубины, за перегородкой, выполненной в японском стиле, доносился плеск воды. Рядом же, в углу расположилась огромная кровать, застеленная пушистым белым пледом, поверх которого и лежал, так понимаю, наряд на сегодняшний вечер – чёрное платье с квадратным вырезом, короткими рукавами и длиной чуть выше колен. Довольно простое, но элегантное. И явно не из дешёвых. И не из тех вещей, что я подбирала сама. Рядом на полу стояли ботильоны в тон.