Читать онлайн Кодекс пацана. Назад в СССР бесплатно

Глава 1

«Всегда предупреждай родителей куда идёшь, с кем и когда вернёшься. Это очень важно – только тогда тебе смогут помочь в случае опасности!»

Памятка «Правила поведения на улице»

– Унгазун гарунге, унгазун гарунге! Замбеле гарунге, унгазун гарунге!

Мотив знакомой песни вырвал меня из тяжелого сна. Из того сна, где я, пятидесятидвухлетний мужчина в самом расцвете сил, упал на землю от подлого удара по голове…

– Унгазун гарунге, унгазун гарунге! – песня продолжала заливаться в моё подсознание.

Я шевельнулся, ощутил на себе легкое одеяло, под головой большую подушку. Лежу в тепле и неге, и прямо до крайности не хочется просыпаться. Хочется ещё чуточку поваляться, может быть увидеть другой сон, порадостнее первого.

– Замбеле гарунге, унгазун гарунге!

– Сашка! Вижу, што не спишь! Ты это… вставай, умывайся. Там чайник только закипел, позавтракай. После «Рабыни Изауры» пойдем на эту, как её, на фазенду! – раздался насмешливый голос мамы.

Мамы? Да ну нет, это сон. Это новый сон.

Или не новый?

Ведь прошлый ещё был так ярок, так свеж. Прошлый сон, где я шел по улице вечернею порой, заступился за парня с девчонкой и получил удар по затылку. И прежде, чем раздался музыкальный перезвон вечно страдающей рабыни Изауры, я слышал крик: «Да он походу того, зажмурился? Чо за трэш, бро? Валим, валим!»

И потом я в тепле и неге… Я чуточку приоткрыл глаз и постарался оглядеться из-под ресниц. Постарался выглядеть спящим.

Ага, маму хрен обманешь!

– Я вижу, как твои глаза дергаются! Вставай давай, а не то сейчас ковшик на бошку вылью! – раздался недовольный мамин голос.

И ведь выльет! Придется потом и подушку, и одеяло с матрацем на улицу тащить – сушиться.

– Всё-всё, встаю, – пробормотал я и откинул одеяло, опуская ноги на выцветший и наполовину вытертый ковер.

По черно-белому телевизору «Рекорд» шла очередная серия страданий молодой рабыни, чья судьба заставляла приникать миллионы советских граждан к экранам своих телевизоров, а потом на полном серьезе обсуждать все перипетии жизни Изауры, Леонсио, Тобиаса и остальных. Рядом с телевизором гудел пожелтевший от времени трансформатор. На полированной верхушке аппарата чернела коробочка усилителя ТВ-сигнала «Брянск», но даже с ней по экрану пробегали помехи.

Хм, а ведь во сне у меня был нормальный такой пятидесятипятидюймовый телевизор «Хаер». А тут «Рекорд»… Черно-белый и суровый, с кусочком отломанного переключателя внизу – привет «лентяйкам ДУ».

Я взглянул на свои худые ноги, выглядывающие из трусов-семейников, на майку-алкоголичку, в которой в двух местах были дырки. Взглянул, потер лицо руками, не ощутил привычной утренней щетины и меня пронзила мысль – это вовсе никакой не сон!

И всё было! Было взросление, были девяностые, двухтысячные, всё было, а сейчас…

Я вернулся в прошлое? Где я?

Сейчас я снова находился в нашей старой однокомнатной квартире, где стояли родительский диван и моя кровать у печки. Где накрытый покрывалом стол притулился возле окна, а за ним белел шкаф-пенал. Где телевизор красовался на большом комоде, чьи ящики нужно было выдвигать дерганьем, а задвигать с хеканьем. Где родительский диван подпирал громоздкий коричневый трехдверный шкаф с облупившимся лаковым покрытием на дверях. Где белый бок печки был третьей спинкой моей кровати… Где заканчивал обстановку комнаты буфет с зеркалом внутри и обязательным чайным сервизом, ни разу не вынимавшимся для гостей, а стоявшим только для красоты.

В этом буфете помимо зеркала за стеклянными дверцами было ещё одно – справа. В нем я и отражался, молодой, вихрастый, с почти сошедшим синяком под левым глазом. В трех шагах, на сложенном диване сидела мама. Молодая, не больше тридцати семи, с чашкой чая в одной руке и бабушкиным пирогом с черникой в другой. Ситцевый халат в горошек перешел из разряда фабричной формы в разряд одежды домашнего донашивания.

– Ну, чего смотришь? Там ещё пироги есть. Вот если бы ты в лес ходил, а не на б..дки-гулянки, то и пирогов было бы больше, – мама по-своему оценила мой взгляд.

– Да ну, чего ты? – проговорил я осторожно. – Какие гулянки?

– А после которых приводы появляются. Как только в ментовку-то не угодили. Участковый и так шакалом смотрит, всё на тебя хмурится. Иди, умывайся и завтракай. Сорняки-то сами себя не соберут.

Чтобы не вызывать подозрения своей шокированной рожей, я поднялся, заправил кровать и поплелся на кухню. Знакомая кухня, знакомая печка, знакомый вытертый линолеум и два ведра воды возле газовой плиты. Газ поступал от газового баллона, стоящего на улице. Его ещё нужно было менять по мере опустошения у приезжающего раз в неделю дяди Феди.

И не дай Бог опоздаешь или забудешь… Тогда только электроплитка придет на спасение. А к ней и обязательный «жучок» на электросчетчик, а то мотает эта плитка как не в себя…

Я налил в треснутую кружку заварку из чайника, добавил кипятка, уставился на блюдо с пирогами, накрытое вафельным полотенцем, и задумался. Пока думал, нацепил трико с вытянутыми коленями и натянул носки. Трико домашнее, в нем можно и дома пофорсить и на огород прогуляться…

Блин, а ведь было это уже так давно… Около тридцати лет назад! И вот я также просыпался, и фингал у меня был под глазом. И на «фазенду» ходили.

Но потом-то я вырос. Потом я закончил Шуйский педагогический университет на факультете физической культуры. Армия в спортроте. Не раз выигрывал областные соревнования по боксу, потом устроился тренером на спортивную базу. Тренировал ребят, под конец жизни решил осесть в Юже, устроился учителем физкультуры в третью школу.

А что в конце? Как я сюда попал?

Помню, как неторопливо прогуливался по тенистой Советской улице, свернул на Глушицкий проезд и обернулся на девичий крик. Заметил, что четверо крепких ребят возле магазина «Красное-Белое» яростно наседают на парочку. Парень защищал девчонку, но уже получил несколько ударов по лицу и теперь на его подбородке краснела юшка.

– Эй, ребята! – крикнул я. – Чего же вы четверо на одного? Это же не по-пацански! Если выскакиваете, то раз-на-раз хотя бы!

– Дед, вали на х..! – последовал ответ.

Вроде всех местных я знаю, как и они меня – работа с молодым населением приносит определенную известность. Но вот этих ребят видел впервые. Дерзкие, резкие, но… какие-то нервные. Постоянно оглядывались, словно опасались чего-то.

Рядом с «Красным-Белым» увидел местами проржавевшую «Мазду-тройку» с владимирскими номерами. Так это гости так беспределят?

Вот парня с девушкой я знал, они выпустились в прошлом году из моей школы. И парня вроде бы Серегой звали, вот имя девушки вспомнить не мог…

– Пи..ры ковровские, валите на хрен! – выкрикнул защищающий девушку Серёга.

– Ты кого пи..ром назвал? А?

Серёга ещё раз получил в челюсть и рухнул на асфальт, сплевывая кровь. Девушку держал четвертый, не давая ей вырваться из крепких рук.

Если «ковровские», то точно залетные. Примчали с Коврова немного побеспределить и сорваться обратно восвояси. Найти приключений в Юже и скрыться потом в туман. В своём-то городе могут и спросить за подобное, а тут…

– Отпусти! Помогите! Александр Владимирович, помогите! – завопила девчонка и тут же получила звучную плюху по щеке от одного из хулиганов.

– Пацаны, так не делается! – попытался я ещё раз образумить молодежь. – Тут же полиция рядом! Вас загребут и штрафами не отделаетесь! Да чего вы творите? Он уже упал, чего вы пинаете-то?

– Да ты вообще не вкуриваешь, старичелло? Тебе сказали один раз – вали на х..! Чё непонятного? – процедил один из нападавших.

– А давай я заступлюсь за пацана? А? Ну чё? Или зассали получить люлей от «старичелло»? – буркнул я.

Ну сколько раз можно терпеть посылы? Если не получается достучаться словом, то получится достучаться делом. А если не перенести внимание молодняка, то и запинают парня.

– Да ты за..л, мудила вафельный!!! – с громким криком налетел на меня первый нападавший.

Налетел и рухнул подрубленным дубком. Он точно не ожидал от старика прямого хука в челюсть. Такие привыкли брать нахрапом, а вот со мной такого не прокатило…

– Ты чо, дед? А? – слегка ошалело посмотрел на своего упавшего друга второй. – Ох..л? А? Ты чо?

– Да ни чо! Ещё вопросы есть? Валите на хрен, полудурки, и друга забирайте! – рявкнул я преподавательским голосом.

Уж что-что, а металл в голосе я натренировал за время своей работы с молодежью. Однако, «смелая вода» явно затуманила мозги молодняка настолько, что теперь им даже сам черт не брат. Второй тоже попер на меня, всё ещё не веря в то, что его товарища, такого крутого и быстрого, победил какой-то старикан.

Уличная драка – это непредсказуемый бой без правил, где используются самые хитрые приемы и жестокие методы. Ожидать от поддавших людей благородства в такой ситуации – нереалистично, особенно если речь идет о самозащите на улице, где угроза для жизни почти всегда огромна. В таких условиях необходима совершенно другая тактика поведения, отличная от тех, которые применяются в спортивном ринге или на татами. Что касается техники, то она должна быть одновременно эффективной и простой в освоении.

Вот и сейчас я уклонился от выпада молодчика, сбил удар ноги в живот и прямым в лоб уложил второго на асфальт. Хорошо поставленный удар не подвел и на этот раз. Второй брякнулся на твердую поверхность расслабленно, как мешок с дерьмом. Минут пять ещё будет приходить в себя, а мне большего и не нужно.

– Отпустите нас! Помогите!

– Да ты, сука, никак не угомонишься? – в руке третьего появился нож.

Вот с ножом шутки плохи. Тут нужно смотреть, чтобы нападавший не поранился. А что? Упадет нечаянно на свой ножик и доказывай потом в полиции, что ты не верблюд.

Третий взмахнул оружием, пытаясь всадить его в мне в бочину. Я легко отпрыгнул, дождался крайней точки провала соперника и дернулся вперёд. Нож ещё не успел повернуть назад, когда мой кулак встретился с челюстью молодчика. Его голова дернулась, на пару секунд он потерял ориентацию в пространстве, а следующая двоечка уложила его к остальным дружкам.

Нож отлетел в сторону, и я повернулся к четвертому:

– Отпусти девчонку, друг. Я не хочу тебя калечить! Забирай своих и…

Договорить я не успел. В голове вспыхнула Сверхновая, а ноги неожиданно стали ватными. Дальше я видел, как Земля изменила плоскость своего наклона и резко ударила меня по лицу. Как будто обиделась за тех троих и решила наказать таким макаром.

– Да вы чо делаете? – раздался девичий визг. – Ты же убил его!

Кого убил? Меня? Я ещё в норме! Вот сейчас встану и… Встать у меня не получилось. Верные руки и ноги отказывались служить. Я их ощущал, но вот встать не мог…

– Завали хлебало, сука! – послышался голос надо мной. – А то также огребешь!

Неужели я забыл про то, что в машине может поместиться пять человек? Неужели дал подобраться пятому со спины? Какая же глупость с моей стороны! Непростительная, фатальная глупость…

– Чо, крутой, да? Крутой? На за пацанов! На!

В моей голове ещё два раза вспыхнула Сверхновая. Сознание начало уходить. Проваливаться. Стало так тепло, так спокойно… так безразлично…

– Да он походу того, зажмурился? Чо за трэш, бро? Валим, валим!

И уже после этого прозвучала «Унгазун гарунге, унгазун гарунге!»

Я очнулся. Выпал из размышлений о прошлом. Потрогал короткостриженную макушку. Ничего. Только ёжик волос на то месте, где потом вырастет обширная плешь.

Похоже, что били меня бейсбольной битой. Всю жизнь я дружил со спортом, спортивное оборудование и проводило в последний путь. А сейчас?

Я подергал плечами, повращал руками. Руки и ноги мои, молодые и здоровые. Все зубы на месте. Ими-то я и впился в бок пирога с черникой. Черно-синий сок капнул на пальцы, пришлось слизнуть, чтобы не пропадать добру.

Ммм! Вкуснотища!

А я уже успел забыть – какой вкус бывает у бабушкиных пирогов! Ещё и чай… Такой душистый, из пачки «со слоном».

– Ма, а где Алёнка? – крикнул я через стенку.

– У бабки на Парковой! – был ответ. – Должны были уже с ягод вернуться. Они-то не спят по полдня…

Очередной укол в мою сторону. Я только улыбнулся на это. Пусть себе ругается. Алёнка тоже та ещё егоза – как надоест помогать по хозяйству, так сразу начинает ныть и своим нытьем доводит мать до того, что та в сердцах посылает её с глаз долой. А сестренке только того и нужно. И вот, пока старший брат с матерью и отчимом корпят на огороде, мелкая засранка беззаботно уносится гулять на улицу.

А что это? Я придвинул к себе газету «Светлый путь». Программа, заметки про всякое-разное, но меня интересовала дата. Десятое июня одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.

Ого, ни хрена себе…

Что же, похоже, что я всё-таки вернулся во времени обратно. Из две тысячи двадцать шестого года в восемьдесят девятый. И мне сейчас пятнадцать! И если сейчас не нахожусь в больничной палате, лежащий в коме, то…

Мне сейчас пятнадцать!!!

Эта мысль настолько шокировала, что я ещё минуту сидел с раскрытым ртом. За стенкой работал телевизор и Женуария просвещала о жизни Изауру. А я сидел на кухне, с раскрытым ртом и откушенным пирогом. Даже попытался ущипнуть, но только ойкнул от боли.

Может просидел бы больше, стараясь обдумать открывающиеся возможности, но в этот момент входная дверь с шумом распахнулась и в квартиру ввалилось тело. По-другому это появление назвать было нельзя. Именно ввалилось, запнувшись о порог, потом боднуло стоявший прямо по входу холодильник и растянулось на входном коврике.

– Ох, б..! – выругалось тело и по звукам голоса этого тела я узнал отчима. – Нннсатавили тута…

Отчим попытался встать, опрокинул на себя этажерку с обувью и снова выругался. Помогать ему не было ни малейшего желания – кухня моментально наполнилась запахом перегара.

– Приперся? – проговорила вышедшая из комнаты мать. – Опять всю ночь с Балясом пробухал?

– Иди на х.. – пробормотал копошащийся на пороге отчим, а потом ударил кулаком по полу. – Имею… ик! Право! На свои пью!

– На свои… А дети? Детям должны святым духом питаться?

– Ни чо! Вон, картошки пожрут с макаронами! Сашка, ты будешь картоху жрать? – на меня выперлись красные от лопнувших сосудиков глаза.

– Напился, веди себя прилично, – буркнул я в ответ.

– Ты чо, придурок? – отчим явно не ожидал такого ответа. – Ох..л? Или фонарь под другой глаз поставить?

Так вот откуда у меня наполовину заживший фингал. Вот чьих это добрых рук дело…

– Не трогай его, – проговорила мама. – Вали туда, где бухал!

– А ты поуказывай мне ещё, сука! Куда хххочу, туда и валю! И ваще! Щас тоже п..ды получишь! Я хозяин в доме! – отчим всё-таки справился с непослушными ногами и смог подняться.

Сейчас он стоял, оперевшись о холодильник, большой, грузный, с набрякшими мешками под глазами и набухшим носом. На щеке прилипло нечто с улицы. То ли грязь, то ли собачье дерьмо. Одежда тоже не представляла из себя модный наряд для подиума. Похоже, что он поздоровался не с одной лужей на улице, пока добирался домой.

– Сука это ты! – мама налетела на него, подхватив с пола тапок. – Это ты, сука пьяная! Ты!

Тапок начал ходить по лицу, по голове. Я подскочил, чтобы их разнять, но не успел. Отчим отмахнулся, как от мухи, и мама отлетела к вешалке. Она упала на куртки, попыталась удержаться, схватившись за них, но не смогла. Полка рухнула под её весом. Куртки накрыли её с головой.

– Ну, …дь, теперь ещё полку вешать! – обиженно протянул отчим.

После этого его губы брызнули кровью. Я сам от себя не ожидал, что кулак вопьется в отвисшие губы. Не ожидал, что выдержу так долго!

Удар получился так себе. Только на неожиданности и смог сыграть. Дальше на меня уставились налитые злобой глаза, и рука отчима влепила знатную плюху. Я отлетел к печке. Снесло как пушинку – мой отчим недаром раньше занимался волейболом.

В голове зазвенело. Я тут же вскочил на ноги, прогоняя прочь легкий нокдаун. Не время сейчас валяться. Не время!

– Ты! Гандон! – только и успел сказать отчим, как я налетел на него коршуном.

Кулаки начали впиваться в печень, в челюсть, в «солнышко». Пробить не удавалось, но вот повалить на пол смог. Ещё добавить ногой в рожу и тогда…

– Сашка! – мать повисла на мне. – Не надо! Убьешь же, Сашка! Не надо!

Она боролась, пыталась меня оттащить от мотающего башкой отчима. Я же порывался сделать решающий удар. Отправить того в нокаут. Достать хотя бы кончиком носка…

Мама же отталкивала меня к двери. За дверь… Подальше от пьяного создания, терроризирующего всю семью. Ей удалось-таки вытолкнуть меня за дверь. Удалось выбросить кеды. Я стоял, дрожа от нахлынувшего адреналина.

– Сашка, не надо! Остынь, сынок! Он сейчас спать ляжет, а ты… погуляй пока… Сходи до баушки. Не надо, Саш…

– Слышшшь, ублюдок! Ссссюда иди, – руки отчима подогнулись, и он упал на пол.

Захрапел. Вот же животное… И почему мама его только терпит?

– Завалю, тварь! – проорал я, выплескивая душивший меня гнев. – Ещё раз маму тронешь – завалю!

– Иди-иди, Саш! – рука мамы уперлась мне в грудь. – Потом поговорим! Переночуй сегодня у бабушки, а Алёнка пусть сюда ночевать идет…

– Мам! – пытался я что-то сказать, но она покачала головой и закрыла дверь.

Я остался перед черным дерматином двери. Глубоко вдохнул и выдохнул. Попытался успокоиться. Вот и вернулся в старое доброе время. Вернулся туда, откуда начал свой жизненный путь.

Сейчас мама затащит пьяного отчима на диван и тот будет спать до завтрашнего дня, изредка пытаясь напугать подставленный тазик ревущими горловыми звуками и фонтанами блевотины. Почему мама не выгоняла его? Потому что была уверена, что семья должна быть полной. У детей должен быть отец…

Я вышел на улицу. Из нашего окна понеслась заставка «Рабыни Изауры». Те самые «унгазун гарунге». Мой друг и сосед Пашка Сысоев даже как-то придумал слова к этой заставке, подобрал аккорды на гитаре и потом напевал для девчонок:

Ты родишься рабом, Богом будешь забыт.

Непосильным трудом рано будешь убит.

Твои мать и отец с детства были рабы,

Как свободным был дед, уж давно он забыл.

Убивает тростник, нам проклятья тая.

Того, кто уже сник, забирает земля.

Мы хотим отдохнуть, нам так хочется спать!

О покое забудь, остаётся страдать.

Вот только «страдать» снова я не собираюсь. С теми знаниями, которыми я обладаю, можно сделать многое… Можно сделать, но…

Я оглянулся на окна своей квартиры. Нужно ли это делать? Если люди не хотят своего освобождения, предпочитая страдать и мучаться, боясь выпасть из рамок приличия, установленных непонятно кем.

Спросил сам себя и ответил, что нужно. Нужно!

Глава 2

«Не ходи один по улице в тёмное время суток. Если сложилась такая ситуация, иди только по ярко освещённым местам. Если твой путь лежит через тёмные и узкие переулки, позвони родителям и попроси тебя встретить»

Памятка «Правила поведения на улице»

Я шел по Стадионной улице и медленно успокаивался. Выплеск адреналина понемногу выходил через дрожание коленей и взволнованное дыхание.

С некоторым удивлением наблюдал за собой. Ведь вроде бы должен сдержаться, должен трезвой головой всё охватить, нанести правильные удары и вырубить гораздо быстрее, но… Вот накатило с головой и «упала планка». Как будто юношеские гормоны взыграли и напрочь отшибли весь аналитический мозг.

Я даже остановился. А ведь и точно! Каким бы опытом я не обладал, но вот тело-то у меня молодое! И реакции молодые, и выплеск адреналина такой же. И сужу я сейчас как молодой пацан, а вовсе не как человек опытный, с багажом знаний за плечами.

Глубоко вдохнул, выдохнул. Постарался прийти в себя.

Так, где я сейчас? На улице Стадионной. По этой улице приходилось не раз таскаться с ведрами за полкилометра, ведь ближайшая водонапорная колонка была только здесь. Да, потом установят возле дома, но это будет ещё не скоро.

На улице Стадионной живет мой друг Серега Курышев. До его дома оставалось пройти сотню метров. Уже после школы нас раскидает по разным городам и будем видеться только в соцсетях или на встрече выпускников, но в это время мы дружили крепко.

В отличие от меня, живущего в квартире, он жил в частном доме. Интересно, сейчас он дома?

До бабушки я ещё успею дойти, а вот до Серёги ближе. Да и надо проверить – в самом ли деле я вернулся в своё прошлое? Может быть это какая-нибудь альтернативная реальность, где только частично вернулось всё на круги своя.

Я дошел до Серёгиного дома. Буро-рыжее здание с облупившейся белой краской на наличниках уставилось на меня глазами окон. В самый левый глаз я и бросил камешек. Там была Серегина комната и если он дома, то…

Звяк!

Камешек отскочил от стекла. Я немного подождал – не шевельнется ли белая занавеска. Но нет, тишина. Снова бросил камешек, попал в деревянный створ. На этот раз звук получился тише, но всё равно – если дома, то должен услышать.

Я уже поднял третий камешек с земли. Если в третий раз не отзовется, то можно было пойти дальше, всё-таки Бог любит троицу. Но вот кинуть мне не удалось – на улицу высунулась голова Серегиной матери. Почему-то в это время была дикая мода на кудряшки и «химию». Поэтому многие женщины щеголяли завитушками разных мастей, крашенными хной.

– Сашка! Я тебе щас пульну! Вот разобьёшь стекло, тогда твою жопу вместо него вставлю! – сварливо приветствовала меня кудрявая голова.

– Теть Марин, не надо мою жопу! Она у меня тощая – продувать будет! – привычно отозвался я и улыбнулся традиционному ответу на традиционную угрозу.

Как это всё привычно и по родному. И ругань беззлобная, словно родительский легкий подзатыльник, чтобы не забывал о правилах поведения.

– Теть Марин, а где Серёга? – спросил я.

– Да он у Пашка. С утра мопедку разбирают. Носитесь потом, как оглашенные… Сашок, ты если к Пашку пойдешь, то скажи Серёге, что его ещё дрова ждут. А то снова проваландаетесь дотемна и хрен вас найдешь…

– Спасибо, теть Марин, обязательно скажу, – улыбнулся я.

Пашка Ковалев жил на соседней улице и был счастливым обладателем мопеда «Карпаты-1». По совести, можно было сказать, что мопед больше ездил на Пашке, чем Пашка на нем, но тогда нам казалось это чуть ли не верхом крутизны.

Эх, незабвенные «Карпаты»… Кусок дерьма на колесах, с пластилиновым сцеплением и тросиками из говна, вечно глючное магнето с постоянно потерянной искрой. Никогда не знаешь, отъехав от дома на километр, вернёшься на колёсах или пешком. Вся наша районная тусовка ходила со сбитыми чернющими руками, как у кочегаров. Колоть движок дважды в день – это было нормально.

В 12 лет молотком и шариком от подшипника выбить из электрокартона или поронита прокладку? Да с закрытыми глазами и за минуту. Настройка карбюратора на ходу – на слух. Сумка с инструментом всегда с собой, никогда не знаешь, где и что придется чинить. Сварка. Рама разваливалась, канючить у взрослых надоело, в итоге научились варить сами.

Я всё это вспоминал, пока шел к Пашке. Шел по улице одноэтажных домиков, которая никогда не знала асфальта. Возле некоторых домов были свалены дрова, ожидающие распилки и колки. Потом уже их сложат в штабеля, чтобы зимой не окоченеть с холода, да заодно и приготовить что-нибудь можно. Кстати, гречневая каша из печи была самой вкусной, которую я когда-нибудь ел.

Пока ещё возле домов не стоят автомобили, но сараи-пристройки, бани и гаражи есть почти у каждого дома. Это за домами огороды, а вот рядом с домом обязательно должна быть какая-нибудь пристройка…

Вот и Пашкин дом. Из гаража доносится пыхтение и звуки ударов молотка по металлу. На улице стоят двое мелких пацанов, лет семи-восьми. Это соседские мальчишки, наблюдающие за ремонтом техники. Они же на подхвате – подержать ключ или сбегать за водой. И они гордятся тем, что помогают. А ещё с замиранием в душе ждут – если шайтан-машина заведется, то их могут прокатить. И будут они мчатся за спиной Пашки или Серёги, весело улыбаясь подлетающему ветру…

В гараже с двухколесным зверем копались Пашок, Серёга и Витёк Котов. Ковыль, Пухлый и Лысый. Моя же кличка, как и у Пашка, сформировалась от фамилии. Называли Лось от Лосева, но я и не обижался. Улица всегда дает клички, потому что Сашков, Пашков, Серёг и Витьков много, а вот Ковылей, Пухлых, Лысых и Лосей было меньше.

– Здорово, пацаны! – крикнул я, входя под сень гаража.

– О, Лось пожаловал! Ну и здоров же ты дрыхнуть! Мы уже думали, что тебя маманя к огороду припахала, – Пашок протянул испачканную маслом руку.

Я крепко пожал протянутую кисть. Нужно было крепко, чтобы не показать слабину. Чтобы рукопожатие было именно рукопожатием, а не пожиманием вялой рыбы.

– Это да! Захомутала по полной и ещё три огорода на горбину взвалила, – хмыкнул Серёга, тоже протягивая руку. – А что? Тетя Лена может!

– Ага, вот про горбину… Тетя Марина просила сказать, что тебя дрова ждут, – улыбнулся я в ответ на подколку.

У нас все мамы были тетями. Словно предполагалось какое-то родство. Сказывалась взаимовыручка и походы в гости, где сидели за общим столом и ели общий хлеб. Где была обязательная тушеная картошка с мясом, соленые огурцы, помидоры, неубиваемое оливье и зелень.

– А мне только Гальку из садика забрать и всех дел, – внес свою лепту в разговор Витёк. – И я весь день свободен.

– Так может поможешь дрова наколоть? – с надеждой спросил Серёга.

– Это… я бы с радостью, но мне ещё надо Гальку будет к школе подготовить, – почесал затылок Витёк.

Ага, кому хочется летним днем корячиться и колоть дрова, когда есть другие, более интересные дела?

– Не бзди, Серега, я тебе помогу, – хлопнул я друга по плечу.

– Слово пацана? – тут же ухватился он за мои слова.

– Я словами не раскидываюсь, – улыбнулся я в ответ.

Всё это в самом деле казалось таким родным, таким домашним. Вот как будто вернулся из армии, да решился пройтись по родным местам. И липы родные, и осока по краям дороги, даже бабочки-капустницы и те казались родными и близкими.

Я успокоился от недавнего выплеска адреналина и даже присел рядом с ребятами, разбирающими движок. Дал несколько советов и помог подкрутить гайки. Был с ребятами заодно. Делали одно общее дело…

Это потом уже Ковыль сопьется и замерзнет в сугробе, когда будет возвращаться с одной из выпивающих хат. Это потом уже Лысый получит ранение на СВО и останется навсегда с наградой в виде палочки. А пока что они рядом, молодые, вихрастые, задорные и смешливые.

– Серый, вон Ленка с хахалем идет! – раздался голос одного из стоящих снаружи гаража семилеток.

– Чо? – Серёга выглянул на улицу.

По дорожке из битого шифера и колотых кирпичей двигалась давнишняя Серёгина любовь – Ленка из второй школы. Они жили через два дома, и мы даже дружили в детстве, играли вместе, но, когда подросли и у Ленки начала формироваться грудь, как-то отдалились друг от друга. У неё появились подружки, свои заботы и хлопоты, а у нас…

А у нас был мопед «Карпаты», который просил постоянного внимания!

Ленка вышагивала в светло-розовой блузке, в синей юбке, до бедра открывающей длиннющие ноги, а на шее красовалась кокетливо повязанная цветастая косынка. Вся такая воздушная, словно с картинки.

А вот вышагивающий рядом с ней парень портил всю воздушную пастораль. Белая футболка на спортивном торсе, трико с тремя полосками и с такими же полосками кеды. Весь из себя такой спортивный, уверенный, с мордой, требующей кирпича.

По крайней мере, это было написано на лице Серёги. Не залетный с другого района должен был идти рядом с Ленкой, а он. Он! Старый друг, товарищ и вообще…

Серёга уже дернулся было к ним, когда я схватил его за плечо:

– Остынь!

– Да чего он? Чего этот полудурок с Ленкой трется? А? Он вообще не из наших! – дернул плечом Серёга.

– По «кодексу пацана» он пока неприкасаем.

– Чего? Неприкасаем? По какому кодексу?

– По пацанскому. Если парень идет с девчонкой, то его трогать нельзя. Хочешь тронуть? Дождись, пока он её проводит, – буркнул я в ответ.

Серёга проводил молодого человека злым взглядом:

– А если он огородами уйдет?

– Тогда тебе не повезло – лови его в другом месте, – пожал я плечами.

– Да ты чего, Лось? Вот же он! – поддержал Серёгу Пашка. – Сейчас догоним и накостыляем…

Перед глазами пролетела та картина из моего будущего прошлого – молодой человек с девчонкой против четверых. И ведь не убежал, не струсил, не бросил девчонку!

– Тогда вообще не по-пацански будет. Ребзя, что за херня? Если драться, то один на один, а то беспредел какой-то получается.

– Да ладно тебе, Лось. Какой беспредел? Дадим по соплям, он и расползется, – проговорил Витёк.

– Не, пацаны, так не пойдет. Это вообще неправильно. Не по-людски. Если Серёга хочет ушатать этого полудурка, то пусть один на один и выходят. А мы посмотрим, чтобы всё было честно и благородно. В конце концов, мушкетеры мы или где? – я попытался съехать на юмор, но не получилось.

– Да брось, Серёга, окрикни его. Сейчас надаем пи..юлей залетному! – откликнулся Пашок.

Серёга набрал в грудь воздуха, но не успел крикнуть – я снова положил руку на его плечо.

– Не, так дело не пойдет. Если собрались выходить втроем против одного, то я встану на его сторону. Без обидок, пацаны, но махать буду от души…

– Да ты чего, ох..л в конец? – оторопел Серёга. – Из-за какого-то хлыща против своих пойдешь?

– Не против своих, нет! За своих я завсегда впрягусь. Но если свои творят х..ню, то я постараюсь своих остановить. Если же не получится словом, то буду пытаться делом, – твердо ответил я. – Серёга, хочешь пацана наказать – выходи один на один. Если подтянешь друзей против одного, то станешь дерьмом. А с дерьмом мне не по пути…

От моих слов ребята выпрямились. Пашка с Витьком переглянулись. Мы дружили уже не один год, спорили, порой дрались, но потом снова сходились. Теперь же они явно не понимали, что со мной случилось. И не понимали – шучу я или серьезно говорю.

– Ты чо, Лось? – набычился Серёга. – За этого петуха?

– Нет, я понимаю, что ты вздыхаешь по Ленке и автоматом против него. Но если захочу настучать ему по сопатке, то вызову раз на раз. Никого из вас троих я не стану просить о помощи.

Серёга пожевал губами и сплюнул. Потом вздохнул, отвернулся от улицы и присел возле разобранного движка. Буркнул в сторону стоящих малолеток:

– Если этот хмырь пойдет обратно по улице, то крикните.

– Хорошо, Серый! Мы будем смотреть! – отозвался один из шкетов. – А ты нас покатаешь?

– За хорошее зрение – прокатка премия! – хохотнул Пашка.

От этой шутки напряжение между мной и ребятами притухло. Я понял, что выиграл небольшой бой. Да, пусть мой авторитет и небольшой, но сейчас он вырос и, главное, мои слова запомнят малые. Будут потом повторять среди своей босоногой мелюзги.

Мы же вернулись к реанимированию двухколесного монстра. Если бы тот молодой человек пошел по другой улице, то ничего бы и не случилось, но он вряд ли предполагал наличие соперника в гараже у дома.

– Серый, Серый, снова этот придурок идет! – позвал один из мелюзги.

Серёга взглянул на меня и ухмыльнулся:

– Не ссы, я один к нему пойду. Пацаны, вы не суйтесь! Я один его уработаю…

– А мы рядом постоим. Вдруг чего, – подхватился было Лысый, но потом осекся под моим взглядом.

– Давай, нах..рь залетному! Пусть знает, как наших девок провожать, – бросил Пашок, даже не поднимаясь с места.

Значит, до кого-то мои слова всё-таки дошли. Это не может не радовать.

Серёга же двинулся к парню наперерез. Он шел неторопливо, засунув руки в карманы трико. Однако, шел так, чтобы их встреча была неминуема.

Мы встали у гаража, засунули мелюзгу за спины, чтобы не высунулись в неурочное время и не получили по пустым головешкам. Приготовились вкушать зрелище. Всё-таки гладиаторские бои не каждый день бывают. На улице ещё не пришла обеденная пора, так что старшего поколения не было видно. Все в основном на работе или отсыпаются после ночных. Никто не вмешается в разборки двух дуэлянтов.

А надо ли мне это допускать? Думаю, что надо. Пацанам нужно выплеснуть эмоции, скинуть кипящую энергию и заодно закалить характер. А где он лучше всего закаляется, как не в спорте или в реальном бою?

Незнакомец тоже заметил подходящего Серёгу. Он чуть втянул голову в плечи и слегка сгорбился. Парень метнул взгляд в нашу сторону, посмотрел ещё раз на Серёгу и всё понял.

Ну что же, убегать не стал, а это уже кидает плюсик в его сторону.

– Слышь, ты с какого района? – вежливо спросил Серёга.

Действительно вежливо. Грубо было бы бить сразу в челюсть, а так… вежливо.

– Я с Серовки, а чо? – парень ни разу не смутился.

Похоже, что стреляный воробей. И ведь держит себя уверенно, хотя и знает, что «Вокзал» недолюбливает «Серовку». Недолюбливает потому, что считает полумажорами.

В то время, как Вокзальные ходили в городскую баню или к знакомым в домашнюю, то Серовские уже имели ванны. И газ у них был не привозной, а природный. Потому и посматривали на жителей городской окраины с презрением. Всё-таки этим ребятам повезло жить в нормальных квартирах, а не в деревянных хрущобах.

– А чо возле Ленки трешься? Своих девок мало? – продолжал вести вежливую беседу Серёга.

– А это моё дело – с кем тереться и как. Тебе-то чо?

– Да ни х.. и лука мешок. Она со мной гулять будет. Тебе ясно?

– Пасмурно! Она сама будет выбирать с кем гулять и как. И нечего тут свои порядки устанавливать.

Весьма интеллигентный такой разговор. Парень не тушевался, не прятал взгляд, но и не агрессировал. Просто стоял и вел беседу. Да, было видно, что готовился к неприятностям, но сам на них не напрашивался. Пока что с него спросить Серёге было нечего, кроме того, что они не поделили девчонку.

А тут уже разговор другой шел. Тут включалось личное.

– Чо ты такой тугой? – покачал головой Серёга. – До тебя слова пацана ваще не доходят?

– А ты пацан? – склонил голову на плечо парень. – Обоснуй, чо ты пацан.

И вот после этого вопроса надо было или ответить: «Я не бык, не мышь, не крыса, за пацана пойду, за мать убью, перед ментом на колени не встану!» или же бить наотмашь, чтобы последующие вопросы отпали.

Серёга не хотел затягивать беседу и ударил первым.

Глава 3

«Не привлекай к себе внимание, громко слушая музыку по телефону и т.д.»

Памятка «Правила поведения на улице»

Драка пацанов по большей части отличается от киношного кунг-фу. Во-первых не звучат выкрики, имитирующие голоса зверей. Нет, раздается рычание, пыхтение и шипение, но нет устрашающих выкриков боевой обезьяны.

Во-вторых, вся драка состоит из попыток нанести как можно больше ударов и желательно по лицу. Чтобы потом можно было увидеть рожу своего противника, разрисованную всеми цветами радуги.

В-третьих идет топтание на месте, толкание с попыткой уронить противника. Перевести борьбу в партер, а уже на земле усесться сверху и основательно настучать по хлебалу.

– На, сука! На!

– Ты чо, мля? Чо?

– Ха!

– На, сука!

Удары сыпались с обеих сторон. Противники наскакивали и отскакивали друг от друга, чтобы примериться для следующего удара.

– Серый, дай ему! Да в..би от души, чего ты как баба? – раздавалось от благодарных зрителей.

И Серый давал. Ещё как давал! Драться он умел неплохо…

Уже окрасилась красным белая футболка незнакомца, уже на Серегиной щеке появилась ссадина и под глазом наливался неплохой бланш. Противники не падали, наносили друг другу удары. Защищали свою голову и старались попасть по бестолковке противнику.

Если пацан не подготовлен к драке, или имеет зачатки боевых навыков, то в большинстве своём так и происходит. И дерутся в основном без правил. То есть все удары разрешены. Это не боксерский ринг, не восьмиугольник или какой-то модный в моем времени четырехугольник, огороженный сеном. Тут правил нет, если только косо посмотрят, когда влупишь противнику по яйцам.

Но вот, в уличной драке против толпы народа, когда нет возможности убежать… Да-а-а, за пределами ринга нет никаких правил, если тебе жизнь дорога. Удар по яйцам практически любого мужика выведет из строя на порядочное время, а пара контрольных в челюсть быстро успокоят его желание бычить.

А все эти пацанские фразочки про петушинный поступок: "Не мужик – бить по яйцам!" чаще всего звучат от тех, кто бьёт первым со спины, как крыса, запинывает лежачего и без проблем зовёт своих дружков-шакалят на драку против одного. Жизнь в своё время научила, что похер на то, как будут мой удар в пах называть, если это спасёт мою жизнь.

Сейчас речь о жизни и смерти не стояла, поэтому оба пацана лупили себя по всем точкам, кроме паха. По голове, по плечам, по груди…

Серега уворачивался и подставлял плечо, чтобы потом ударить снизу апперкотом. Серковский старался попадать в челюсть, бил по ногам. Со стороны это выглядело даже слегка забавно. Оба пытались выйти из боя с минимальным ущербом, при этом максимально навредив противнику. В идеале – вырубить его наглухо, отправить в нокаут.

– Ты чо, мля? А? Ты чо?

– На, мля! На!

– Серый, вали его!

Удар! Удар! Нырок! Удар!

Коленом, локтем, кулаком. Ещё кулаком!

Кровь на подорожнике. Падает на землю, моментально покрывается пылью и превращается в мелкие горошины.

– Ты чо, а? Сука-а-а…

– Ха!

Кровь на сбитых костяшках. На губах. Под носом пришлого.

– Давай, Серый! Давай! Под "солнышко" бей!

Удачная подножка и оба падают в пыль. Серовский оказывается сверху и начинает методично колотить по мотающейся голове Серёги. Серёга закрывается локтями, вертится ужом, пытается скинуть с себя противника, но тот не новичок в драках.

Ничего глобального, просто перешли в "партер". Тут даже хуже удары наносятся – нет свободы для маневра и размаха. Серёга тоже пытается ударить, но из его положения удары ещё слабее выходят, чем у противника.

– Лось, надо бы их разнять! – неуверенно проговорил Пашка.

– А если бы Серый был сверху? – спросил я в ответ.

– Ну, тогда бы другое дело…

– Нет никакого дела. Драка скоро закончится, – сказал я.

В моей памяти эта драка отложилась тем, что Серёга получил люлей и потом вместе со мной пошел нарабатывать боевые навыки в секцию бокса. Однако, что-то в этом времени пошло не так, раз я не увидел появление ещё одного героя этой драмы. А когда увидел, уже было поздно…

– Отвали от него! – с таким криком Мишка Коротков по кличке Коротыш подскочил к лежащей паре и с ноги заехал серовскому по лицу.

Тот только успел взмахнуть руками и опрокинулся навзничь.

И когда только успел подлететь? Я не успел ни криком, ни действием остановить Коротыша. Серёга скинул с себя тело противника и поднялся, ухватившись за протянутую ладонь.

– Эй, это не по-пацански! – пискнул один из мальков, всё ещё стоящих за нашими спинами.

– Да мне насрать! Вы чего смотрели? Нашего какой-то чухан месит, а вы только орете! – напустился было Коротыш на нас.

– Они один на один выходили. Теперь ты сотворил косяк, – покачал я головой.

– Какой косяк? Я за своего пацана впрягся! – насупился Коротыш и снова пустился в атаку. – Что я ещё мог подумать? Вы в гараже прячетесь, а тут Серый огребает.

– Это тебе только показалось, – покачал я головой и направился к лежащему.

– Я бы и сам его уработал, – буркнул Серёга, вытирая кровь с губы.

– Да я откуда же знал? Я не слышал, что вы один на один выскочили. Ладно, этому чухану только полезно. Будет знать, как на Вокзал нападать.

Я проверил пульс, похлопал по щекам лежащего. Пацаны стояли поодаль, наблюдая за моими действиями.

– Вроде живой. Сейчас очухается, – констатировал я.

В это время пришлый открыл глаза и начал озираться по сторонам. Увидев, что мы стоим рядом, попытался привстать. Я протянул ему руку, чтобы помочь подняться, но он зло ударил по ней:

– Вы чо? Вы охренели? Толпой на одного?

– Да тут непонятки такие произошли, – я попытался объяснить ситуацию. – Один из наших не понял, что вы раз-на-раз вышли, думал, что ты друга на гоп-стоп решил взять…

– Чо? Да чего ты лечишь? Вы меня толпой загасили, теперь ждите ответку! – не стал слушать залетный.

– Слышь, какую на х.. ответку? Тебе мало? – тут же подскочил Коротыш. – Так я добавлю!

Пацан поднялся на ноги, осмотрел себя. Да уж, в таком виде на модный подиум не поднимешься. Он что-то пробурчал себе под нос и пошел по дорожке в сторону своей улицы.

– Может всё-таки добавить? – громко сказал никак не успокаивающийся Коротыш.

– Себе добавь, – буркнул Серёга.

– Чо? Я же за тебя впрягся!

– Ты на хрена вообще впрягался? Никто тебя не просил! Сами бы разобрались, а теперь…

– А чо теперь? Чо этот чухан сделает? – хмыкнул Коротыш.

– Пока мы с ним один на один выходили, то всё по чесноку шло, а теперь у него есть повод кинуть предъяву и нам придется за тебя отвечать, – поджал губы Серёга.

Мда, не получилось у меня провести воспитательную работу среди населения. А ведь какой простой был план? Дождаться поражения Серёги, взять его на поруки, воспитать неплохого бойца. А так… А может, ещё не поздно?

– Пацаны, придется к серьезной драке готовится, – сказал я. – Тренироваться нужно. Может, со мной, на спортбазу?

– К Рыбину, что ли? – спросил Пашка.

– А чего бы нет? Удар поставлю, научу бить справа и слева, не будет такого беспорядочного махания, как это делал Серёга. Того ухаря можно было за пару секунд вырубить, а ты с ним танцы танцевал полчаса, – улыбнулся я, обращаясь к Серёге.

– Ага, посмотрел бы я на тебя. Это на базаре все герои, а по факту… – буркнул Серёга.

– А я вот любого боксера могу уработать, – с вызовом в голосе сказал Коротыш. – Меня у Скалушкина неплохо подготовили…

– Ну да, у Скалушкина-то лучше, – закивали головой ребята.

Вечный спор – кто лучше. Или у Николая Николаевича Рыбина в боксерском зале, или у Александра Васильевича Скалушкина, который вел рукопашный бой по вечерам в третьей школе. Ну что же, сейчас мы можем на месте выяснить – чьё кунг-фу сильнее.

– Любого боксера сможешь уработать? – спросил я Коротыша. – Так может и меня получится?

– Дык может и получится, – хмыкнул Коротыш. – Чо, на спарринг нарываешься?

– А давай, легкий такой, ладошками? Или зассал?

Я встал в боксерскую стойку и даже начал подпрыгивать на месте. Подмигнул Мишке, но тот лишь отмахнулся:

– Да я сейчас не в форме.

– Ага, оно и видно. Как ногами по лежачим бить, так это в форме, а как против меня выйти, так сразу же форма теряется. Ладно, пошли к старшим. Сейчас выложим им что да как, а потом уже будем вместе решать.

– А чего к старшакам? – насторожился Мишка. – Сами сможем справиться.

Почуял, пройдоха, что за такой косяк по головке его не погладят. А если и поглядят, то сильно против шерсти. Но к старшим идти было нужно. Если без их участия, то мы впятером не вывезем. Какие бы не были крутые и болтливые, но вот авторитет был как раз у тех, кто на пять-шесть лет старше. Кто армию прошел или успел по малолетке срок отмотать.

– Не справимся мы сами, – помотал я головой. – Отловят нас поодиночке и замнут. Южа – маленький городок, все друг друга знают. Если мы не знаем этого перца, то вовсе не означает, что Ленка не расскажет ему и его друзьям про нас. Так что нужно будет старшакам разговоры разговаривать. Пошли, лучше пусть они про ситуацию узнают от нас, чем… вот, допустим, от них, – я показал на двух мальцов, которые продолжали тереться возле гаража.

Да, если старшаки будут допрашивать этих первоклашек, то те наплетут им с три короба и расхлебывай потом всю эту хрень. Так что лучше было быстро рассказать обо всём, а те уже будут в курсе происходящего и смогут внести ясность в предъявы, которые запустят с Серовки.

– Лось прав. Нужно к Гурылю идти, – проговорил Серёга. – Потом в самом деле замучаемся отмахиваться.

Мишка что-то невнятное пробурчал себе под нос, но в итоге кивнул. Мы оставили было Пашку домучивать мопед, а сами двинули по летней улице в сторону двухэтажных домов, но он воспротивился этому и сказал, что без него мы ни хрена со старшаками не договоримся. Поэтому он закрыл гараж, отнес домой ключ и после шугнул мальков:

– Сегодня покатушек не будет! Когда машинка заработает, тогда и подходите! Пока же валите на Гарели!

– А чего нам там делать? – спросил не ожидающий подвоха мальчишка.

– Снимать штаны и бегать! – хохотнул Пашка в ответ.

Мы шли плечом к плечу, шутливо толкались. Мишка задирал ноги и показывал вертушку из недавно увиденного боевика "Кровавый спорт". Вертушка получалась коряво, но ведь и у Ван Дамма она вышла не с первого раза. Правда, ребята пока об этом не знали.

Мишка старательно пытался показать, какая у него крутая растяжка. Мы же только хмыкали в ответ. В драке такая растяжка особо сильно и не нужна. Пока будешь поднимать ногу к лицу, противник ударит по оставшейся ноге и вот ты уже на земле, а противник удобно усаживается сверху. Но в фильмах это смотрелось эффектно. Особенно в китайских, где звуки ударов Брюса Ли почему-то озвучивались стуком деревянных плашек друг о друга.

Эх, как же я давно не ощущал такого душевного подъема и сопричастности к товариществу. Мы шли впятером, подкалывали друг друга и от души хохотали. Я был среди своих. Пусть после школы нас разметает в разные стороны, но пока что мы были вместе.

Я был снова молод, горяч, и к тому же знал, что ждет, пока ещё советский, народ в дальнейшем. Всеобщая нищета накроет город, район, страну. Нет, будут те, кто станет жировать и процветать, но таких будет в тысячи раз меньше.

Тем временем мы приблизились к дому Гурыля. Старшак был из прошедших армию, не бухал особо, не курил, и этим самым выбивался из общей толпы людей, которые смолили либо папиросы, либо сигареты без фильтра. Многие из более старшего поколения сажали самосад и потом сушили листья табака на чердаках, чтобы потом нарезать и забивать "козьи ножки".

Евгений Гурылев же был приверженцем спорта. Он и меня в своё время свел с боксерскими перчатками, познакомил с основами боя, а потом передал в ласковые тренерские руки. Высокий, худощавый, с широкими плечами и короткой стрижкой, Гурыль был тем, на кого равнялись пацаны. И да, он не любил, когда при нем курят. Гонял за это мелкоту и не позволял дымить. Говорил, что вот когда будет восемнадцать, тогда и решим сами – будем тянуть эту гадость или нет. Двоих даже выгнал из пацанского круга за то, что те не поняли с первого раза.

Самого Гурыля не станет через полгода. Его найдут за стадионом "Дружба" с перерезанным горлом и избитым до состояния стейка. Понятное дело, что убийцу найти не смогут, да особо и искать не будут… Однако, в среде пацанов с Вокзальной Гурыля не перестанут поминать добрым словом.

Сейчас Гурыль, живой и здоровый, вместе с товарищем своего возраста стояли снаружи гаража возле поднятого капота "Жигулей". Сама машина была запыленной, грязной, словно недавно вернулась с многокилометрового забега не по очень хорошей дороге. Да-а-а, относительно хорошей дорога стала в двухтысячных, а до этого времени к ней подходило японское название "тояматоканава".

– Привет, Гурыль! – приветствовал я, подходя ближе.

Остальные тоже приветствовали его вразноголосицу.

Руку не подавали, памятуя правила этикета, которые перешли и в пацанские понятия.

Первым подает руку человек более старший по должности или возрасту: старший – младшему по возрасту; вышестоящий по должности – нижестоящему; женщина подает руку мужчине. Также первым руку подает тот, кому представляют человека. Приветствие путем обмена рукопожатиями мужчинам рекомендуется делать всегда, женщинам – по обоюдному согласию.

У нас был свой этикет. "Правильный" – как мы его называли… Но откуда ему взяться, если не со школьной скамьи? Вот мы и пользовались тем, что было придумано до нас.

– Во, привет, пацаны! – весело приветствовал нас старшак. – Вы по делу или как?

Он вытер ладонь замасленной тряпкой и протянул руку каждому из нас. Впрочем, наши руки тоже особо не отличались от почерневшей с ремонта машины ладони Гурыля. Мы крепко поздоровались в ответ.

Глаза старшака остановились на лице и одежде Серёги:

– Свежая, как я посмотрю. Упал с лестницы, что ли?

– Ну да, на Серовке лестницу нашел и о её перила ударился, – хохотнул угодливо Мишка.

– Это где же на Серовке такие лестницы? – хмыкнул Гурыль.

– Да там… – замялся было Серёга.

– Говори как есть, – улыбка пропала с лица старшака.

– Да чо говорить-то? В общем, один чухан за Ленкой начал ухлестывать. Провожал её в общем… Я сделал культурное замечание, чтобы он перестал это делать, на что тот попросил обосновать, что я пацан…

– Обосновал?

– Ну да… – Серёга снова замялся.

– Что было? – Гурыль повернулся ко мне.

Резкий, внимательный, сразу же подобравшийся. Он как будто бы почуял опасность и вздыбил шерсть на загривке.

– Подрались они, в общем, – ответил я. – Один на один вышли, а потом…

– А потом я не понял, что они в честном махаче сошлись и въехал серовскому по хлебалу, – закончил Мишка. – А чего я должен был подумать? Этот на Сером сидел, махал его от души…

– То есть, ты влез в драку? – спросил Гурыль. – А рядом стояли пацаны и не вмешивались? Да ещё по почти лежачему зарядил?

– Да, но я не понял! – отступил на шаг Коротыш.

– Сюда подойди, – буркнул Гурыль.

Коротыш с опаской приблизился и полетел на землю от удара кулаком по скуле. Он поднялся, потер скулу и хмуро взглянул на Гурыля.

– Понял, за что? – спокойно спросил старшак. – Или ещё пояснить?

– Я всё понял, – ответил Коротыш.

– Вот сейчас ты всё понял, а раньше чего не понимал? – вздохнул Гурыль.

Коротыш опустил голову. Было видно, что он сожалеет о своём проступке.

– А мы ведь только-только Серовку подуспокоили, теперь по новой придется разговоры разговаривать, – Гурыль посмотрел на Малыша, который молча взирал на экзекуцию.

Малыш был близким другом Гурыля. Сам он не очень уважал пацанскую тему, но всё равно приходил на разборки, на стрелки, на места разговоров. Не прятался за спинами и если надо, то бил в полную силу.

– Серовка вряд ли когда успокоится, – проговорил Малыш. – Рано или поздно, но мы снова бы с ними столкнулись. Так что неделей раньше, неделей позже… Один х.. напрягли бы нас.

– Ну что же, тогда поедем разруливать ситуацию. Может быть и получится всё миром утрясти. Коротыш, Лось, Серый, поедете с нами, – с этими словами Гурыль захлопнул крышку багажника.

Глава 4

«Не надевай дорогие броские украшения, если собираешься идти куда-то без взрослых»

Памятка "Правила поведения на улице"

В пути Малыш протянул Коротышу кассету с пластиковой ручкой:

– Держи. Пока едем – перематывай.

– А чего так? – не понял Коротыш.

– Да у нас Самсунг не тянет… – проговорил Малыш, кивая на магнитолу.

Я помнил эту магнитолу. На ней была сыграна не одна кассета. Любила она зажевывать всё подряд, как сумасшедшая корова. Она словно мстила Гурылю за похищение из какой-то машины. Пусть Гурыль и говорил, что ему это подарили, но какой же миллионер от щедрот своих отвалит такую драгоценность?

Эта магнитола стоила очень и очень больших денег, а вот небольшие сколы внизу говорили, что «даритель» не был уведомлен о своей щедрости. Или получил уведомление, когда сел в машину, если она, конечно, осталась стоять на своем месте.

– Ого, у вас Самсунг? – сунулся было вперед Коротыш, но тут же получил щелчок по носу. – Ой, а откуда?

– От верблюда. Крути кассету, пацан, – буркнул Гурыль, выводя машину на асфальтированный участок.

После переваливания по наезженной дороге, местами заваленной битым шифером и осколками кирпича, щербатый асфальт показался нам чуть ли не ледовым катком. Кончились одноэтажные домики с заборами из горбыля. Справа выросли пятиэтажки – самые высокие здания в городе, если не считать телевизионную вышку в центре, чем-то напоминающую Эйфелевскую башню.

Коротыш старательно крутил на ручке кассету. Перематывал пленку. Эх, сколько же раз я видел подобное движение потом на дискотеках, где молодые диджеи в поисках нужной песни изображали из себя индейцев с маракасами. Да уж, до появления лазерных дисков на дискотеке оставалось ещё около десяти лет, хотя именно в этом году в России появились первые самостоятельно изготовленные диски с классической музыкой.

Мы выехали на улицу Серова. Обычно весь молодняк тусовался возле «коробочки» – огороженного хоккейного поля, который в летнее время превращался в футбольное. Неподалёку находились гаражи, в одном из которых и обосновались старшаки Серовки.

Да, у этих ребят с Серовки даже была «коробочка» и спортплощадка с турниками. Мы же были вынуждены гонять зимой по расчищенной плоскости пруда, которую сами же и чистили, а летом сооружали подобия футбольных ворот на Нефедовском поле за городом. О спортплощадке даже не мечтали…

Машина проехала между домами и остановилась чуть в отдалении от «коробочки» и нужного гаража. Это было сделано для оставления пути отступления. Мало ли как пойдет разговор – могли запросто подскочить и проколоть шины лезвиями ножей.

В это время перочинный ножик был почти у каждого пацана. В основном предназначался для мелких бытовых работ, но иногда и вынимался пофорсить. Взрослые хоть и хмыкали на наличие ножей у детишек, но не отбирали, ведь нож для пацана считался основным орудием труда. Не задумывались особо о том, что его ещё можно использовать и в драке…

Ведь для родителей мы всегда дети. А что могут любимые детишки? Свистульку какую соорудить или кораблик вырезать, а вовсе не воткнуть в ляжку противника. Впрочем, в драке ножи почти не участвовали – свои за такое могли люлей навешать. Это считалось «западло».

– Все помнят, что пока старшие разговаривают, младшие тихо уши греют? – спросил на всякий случай Гурыль.

– Конечно. Да. Да, – ответили мы невпопад.

– Вот и не заставляйте меня краснеть за вас. Как спрошу – отвечайте. Но только когда я спрошу. Если вас спрашивают другие, то смотрите на меня. Если кивну, то отвечайте. Если какой-то гнилой вопрос подкинут, то я переделаю в правильный и тогда отвечайте. Понятно?

– Да. Да. Понятно.

– Вон они, на месте, – высунулся вперёд Коротыш, показывая на приоткрытые красные двери гаража. – Вроде мясо жарят.

Между сооружением из поставленных друг на друга кирпичей металось небольшое пламя. На проржавевших шампурах и в самом деле были насажены куски мяса. Возле этого подобия «скатерти-самобранки» сидел на корточках один из старших. Следил, чтобы мясо не подгорало. Могли бы и молодого заставить это сделать, но молодым доверия в деле готовки не было. Могли запросто зазеваться и сжечь весь шашлык.

Остальные четверо старших сидели в теньке гаража на березовых чурбачках. «Нива» владельца гаража Левона была задвинута почти впритык к дальней стене, давая достаточно места для посиделок.

Машину Гурыля узнали. Пятеро человек лениво уставились на нас. Пацаны помладше прекратили гонять футбол по утрамбованному полю, подтянувшись ближе к гаражам.

– Вижу. Сидите пока в машине, как помашу, так сразу подходите. Мотор не глушите, – ответил Гурыль и взглянул на товарища. – Пойдем, Малыш.

Два старшака вышли из машины и неторопливо приблизились к гаражу. Остановились на безопасном расстоянии – для разговора достаточно. Немного помолчали.

Мне почему-то это напомнило сцену из вестерна, которые только-только начали появляться в кинотеатрах. Там также ковбои выходили друг против друга, а между ними обязательно прокатывалось перекати-поле. Тут перекати-поля не было, но в пяти-шести метрах над землей висели ботинки какого-то неудачника. То ли неизвестному обладателю не повезло проходить в неурочный час мимо «коробочки», то ли один из местных проиграл спор, но факт остается фактом – на электрических проводах, натянутых между фонарными столбами, покачивались детские ботинки.

Тоскливо так покачивались, словно сожалели о том времени, когда бежали по дорожной пыли.

– Привет всей честной компании, – поздоровался первым Гурыль.

– И тебе привет, коль не шутишь, – ответил хозяин гаража Левон. – Каким ветром к нам занесло? Или потеряли что?

По паспорту старшака звали Лев Маров, но кличку дали Левон, так как был похож на армянина большим носом и черной небритостью щек. Ещё троих мы знали, Костыль, Лимон и Жухлый, а вот пятого, который переворачивал мясо синими от татуировок пальцами, видели впервые.

Я этого короткостриженного парня тоже не мог вспомнить. Как будто что-то в прошлом изменилось или… Или я перешел в другую, альтернативную реальность. Но, может быть просто это какой-нибудь залетный человек, который просто заскочил в гости и потом пропадет навсегда. А мне в прошлом всего лишь не повезло на него наткнуться?

– Чего они там говорят? – попытался высунуться к окну Коротыш, но я его отпихнул в сторону. – Да пусти ты, ничего же не слышно.

Мы напрягали уши, всё-таки не каждый день приходится при разговоре старших присутствовать.

– Инцидент утром произошел, – ответил Гурыль. – Один из ваших наскочил на одного из наших…

– Ну да, слышали о таком. Вроде бы не один на один они вышли, – проговорил Левон.

– Вышли один на один, но вот корефан дерущегося не разобрался в ситуации. Поэтому произошел косяк. Мы бы хотели как-нибудь его урегулировать, чтобы вы злобы не держали.

– А вы кто сами будете? Каких мастей? – спросил человек с синими пальцами.

– С какой целью интересуешься? – спросил в ответ Малыш.

– Для себя, – хмыкнул тот.

– А я тебя не знаю, – провел линию Малыш.

– Тогда и обозначаться не надо?

– Они меня знают, – Малыш кивнул на сидящих старшаков. – Они меня и могут обозначить. А тебя я не знаю, первый раз вижу и ни разу о тебе не слышал. Потому и отвечать за масть не намерен.

– Да? Ну вроде грамотно всё пишешь, – сверкнул металлическим зубом незнакомец. – Так может быть присядешь к пацанам за дубок, пожуем баранины, познакомимся основательнее?

– Эта баранина ещё утром гавкала? – хмыкнул Гурыль.

– По запаху определил? Уже пробовал? Где чалился?

– В армии служил, а там какого только не попробуешь… – покачал головой Гурыль.

– Ладно, вижу, что пацаны правильные, за пазухой камней не держите, – проговорил незнакомец. – Левон, обозначишь пацанов?

– Я потом про них всё расскажу, – отмахнулся Левон и поднял глаза на нашего старшего. – Гурыль, где тот перец? С тобой?

– Да. Хочешь что-то у него спросить?

– Не спросить, а поинтересоваться, – поправил его человек с синими пальцами.

– Я тебя не знаю, поэтому просто попрошу вежливо – не надо в разговор впрягать арестантские понятия. Мы не за воровское, – ответил Гурыль.

– Чо так? И в общак не скидываетесь? И сидельцам на грев не посылаете? – незнакомец вытащил из кармана нож-бабочку, ловко крутанул его в ладони и потыкал мясо лезвием.

Я обратил внимание на зеленую ручку. Обычно бабочки были из металла, а тут явно постарались вставить какое-то украшение. Из-за дальности расстояния было не разобрать – что именно за узор находился на рукояти.

– Помогаем семьям по мере сил и возможности, – ответил Гурыль и посмотрел на Левона. – Да, пацан со мной. Может ответить на вопросы, если нужно. Но, по сути, произошла непонятка – нашему пацану понравилась девчонка с улицы, а ваш пацан её провожал и прибалтывал. Вот из-за этого и произошел инцидент.

Костыль, один из старшаков получивший свою кличку из-за худобы, хохотнул и сказал Левону:

– Провожал? Так они же…

– Подожди, – осадил его Левон и посмотрел на Гурыля. – Подтянуть косячника сможешь?

Гурыль повернулся к машине и махнул рукой. Мы вылезли втроем. Я тоже решил не оставаться внутри, когда всё интересное творилось снаружи. Серовские ребята из коробочки тоже подтянулись ближе. Среди них мы увидели того, утрешнего.

– Ну вон по роже видно, кто получил, – хмыкнул человек с татуированными пальцами. – Неплохо ему Колесо навалял.

– Кто из двоих накосячил? – спросил Левон, оглядывая меня и Коротыша взглядом.

Мы посмотрели на Гурыля, как и было договорено. Гурыль едва заметно кивнул. Коротыш поднял руку, как будто на уроке собрался отвечать на задачу.

– Колька! – позвал Левон, не отрывая взгляда от Коротыша. – Подойди!

Помятый молодой человек перелез через ограждение «коробочки» и подошел к нам.

– Колесо, почему начался махач? – спросил Левон.

– Я уже говорил, что вон тот сказал мне не гулять с Ленкой. Я отказался и попросил обосновать за пацана, – ответил тот, кого назвали Колькой.

– Он обосновал? – вновь спросил Левон.

– Обосновал, – буркнул Колька.

– К нему претензии есть?

– Нет. К нему нет, – покачал головой Колесо.

– А тот, который тебе зарядил. Он поступил по-пацански?

– Нет. Он ударил, когда мы махались один на один. Я его не видел, потому он меня и вырубил…

– И что ты хочешь с ним сделать?

Колька замялся. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Гурыль, понимаешь, Колесо недавно к нам переехал. Он ещё не до конца влился в нашу среду, но чинить ему обиду мы не можем позволить. Он всё-таки серовский, – почесал голову Левон. – Надо как-то подумать…

– Мы пришли решить дело миром, – сказал Гурыль. – Нам не нужна война из-за непоняток и пустяков.

– Гурыль, тут вроде бы и пустяк, но… этот пустяк не спустишь на тормозах. Твой пацан накосячил и знаешь, что… Будет, по существу, верно пробить ему фанеру от души. Зуб за зуб, как говорится. После этого, наверное, будет расход. Справедливо?

– Справедливо, – кивнул Гурыль. – Коротыш, готовь фанеру к осмотру!

«Готовь фанеру к осмотру» пришло к нам из армейки. Старослужащие так наказывали молодежь, и вот сейчас должна повториться похожая ситуация.

Коротыш сумрачно посмотрел на нас, но противиться старшим не посмел. Всё-таки из-за него и его невыдержанности сейчас столько людей находится в напряжении. И да, зуб за зуб в данной ситуации будет верным вариантом. Ну не деньгами же откупаться, в конце-то концов?

А если не деньгами, то ударом при всех. У пацанов даже присказка такая была для тех, кто проштрафился: «Чем отдавать будешь? Баблом или здоровьем?»

Коротыш сделал два шага вперёд и остановился. Колесо тоже вышел и остановился перед ним. Серёга мрачно смотрел на своего противника. Выходит, что сейчас он победит двоих вокзаловских. Мало того, что Серёгу повалял, так теперь ещё и Коротышу махнет.

И это при столпотворении серовских пацанов и старшаков! То ещё удовольствие, честно говоря. Потом начнутся разговоры, перешептывания, улыбки. Подколки, мол, как тебе серовский зарядил – дышать-то ещё можешь? И если будешь злиться, то начнут подкалывать ещё больше…

– Давай, чего менжуешься? – крикнул незнакомец. – Этот фраер не размышлял, когда тебя вырубал.

Колесо вздохнул, нахмурил брови, а потом размахнулся и всадил кулаком в грудь Коротыша. Тот взмахнул руками, чтобы удержать равновесие. Сделал два шага назад и обязательно упал бы, если бы Гурыль не подставил плечо.

– Держись, – буркнул Гурыль. – Скоро отпустит…

– Колян, так что, получил удовлетворение? Теперь у тебя вопросов к пацанам нет? – спросил Левон.

– Нет, – буркнул тот.

– Что же, раз у тебя нет, то и у нас их нет, – развел руки в стороны Левон.

Он поднялся с чурбачка и подошел к Гурылю с Малышом. Взглянул обоим по очереди в глаза и хмыкнул:

– Вроде бы и делить нам нечего, но вот из-за таких инцидентов… Пацаны, мы на вас зла не держим.

После этого Левон протянул руку Гурылю. Тот крепко пожал её и ответил:

– И у нас зла на вас нет.

– У нас на вас зла нет, – Левон протянул руку Малышу.

– И у нас на вас зла нет, – не отказался от рукопожатия Малыш.

После этого Левон повернулся к Серёге и сказал:

– Сегодня реально был инцидент. Пацаны не могут вступать в конфликт с другими пацанами из-за женщин. Только для защиты близких родственников, таких, как мать, сестра или жена. Если пацан заигрывает с девушкой другого пацана, тот может только попросить его этого не делать, но не может вступать с ним из-за этого в драку. Но Колесо тоже был неправ, когда попросил тебя обосновать. Так что у вас равные положения и вопросов у вас друг к другу сейчас быть не может. Но я думаю, что таких инцидентов в будущем больше не случится.

В конце своей фразы Левон усмехнулся, как будто знал о чем-то сокровенном, но не сказал. Остальные старшаки потянулись к Гурылю и Малышу. Скрепили слова рукопожатием. Вот только когда парень с татуировками на руке протянул эту самую руку, Гурыль замешкался.

Увидев его замешательство, Левон сказал:

– Это Макс Бирюков, погоняло Карась. Недавно откинулся и закантовался у Светки из пятого дома. Порядочный пацан. Решил с нами кружить. Карась, это Гурыль и Малыш. Они с Вокзальной. Порядочные пацаны.

– Тогда здравствуй, Карась, – кивнул Гурыль.

– И тебе не хворать, Гурыль, – последовал ответ. – Теперь не откажешься с нами за дубок присесть?

– Благодарю за приглашение, но вынужден отказаться. Дел ещё много. Пацаны, прыгайте в машину! – скомандовал Гурыль нам и обратился к Левону. – Вы как, в клубешник сегодня пойдете?

– Наверное подтянемся, – кивнул тот в ответ. – Твои тоже подойдут?

– Да… Лады, тогда не прощаемся. Там увидимся, – мотнул головой Гурыль.

Мы уезжали под взглядами серовских пацанов. Уже когда выехали на дорогу, то Серёга выдохнул и вытер несуществующий пот со лба:

– Фух, ну ни хрена себе. Я думал, что махаться придется, а оно вон как обернулось.

– Знаешь, практически любое поведение, любую точку зрения можно защитить, если уметь обосновать свое мнение, уметь правильно говорить, – ответил Гурыль. – Вы сегодня получили один из уроков ведения разговоров. Всё спокойно, без напрягов. Разобрались миром и разошлись.

– Ага, если бы только этот зоновский не влезал постоянно, – хмыкнул Малыш. – А то я прямо почуял, что он пытается тянуть одеяло на себя.

– Левон – пацан тёртый. Не первый год кружит. Он себя подсидеть не даст, – покачал головой Гурыль.

– Ну, дай-то Бог… – вздохнул Малыш.

Коротыш всё это время держал руку на груди и старался дышать аккуратно, чтобы не позволять грудной клетке слишком раздаваться в стороны. Ну да, зарядили ему не плохо, но с другой стороны – он сам виноват. Нужно иногда и голову подключать…

– Ладно, пацаны, приехали. Валите давайте по своим делам. У нас тут своё сейчас начнется, – проговорил Гурыль, когда мы подъехали к его дому. – Давайте, до вечера. На дэнс не опазывайте, а то серовские всех красивых девчонок расхватают.

Мы попрощались, двинулись в сторону недособранных «Карпат». Я по пути спросил у Серёги:

– Слушай, а не одолжишь одежду на вечер? У меня дома… В общем, если выручишь, то буду должен.

– Да не вопрос. Может пожрать хочешь? Пошли ко мне. Мишка, ты там скажи, что мы позже подтянемся, – Серёга положил руку на плечо Коротыша.

– Да на хрен, – тот дернул плечом. – Тебе надо, ты и говори. Я тоже домой почапал… Блин, за них впрягаешься, а потом за них же ещё и получаешь…

Вот так вот бурча Коротыш развернулся и двинулся к своему дому. Мы же отправились к Серёге. До вечера ещё было время, так что я предложил даже помочь с колкой дров, на что Серёга с радостью согласился.

Глава 5

«Завидев компанию молодых людей, лучше перейти на другую сторону, и ни в коем случае не вступать с ними в разговор»

Памятка "Правила поведения на улице"

С дровами мы убрались не сказать, что быстро, но за пару часов почти справились. Я с радостью ощущал движения в молодом теле. Спина в пояснице не ныла, руки двигались как положено, нога не хромала. Эту разницу в возрасте понимаешь только тогда, когда есть возможность вернуться назад. Или когда смотришь на молодых и быстрых, которым всё нипочем…

Хэк!

Под ударом колуна полено разваливается на две части.

Хэк!

Ещё раз напополам.

Хэк!

Восьмые части уже можно сложить в поленницу и поэтому откидываются.

Хэк!

Процесс повторяется…

И если не наколешь, то зимой можешь замерзнуть. Это потом уже появится газовый обогрев, батареи центрального отопления. Сейчас только дары леса. А если не хватит, то берешь сани и тащишь распиленное бревно из леса за три километра. И это если распилишь сам, либо в компании с каким-нибудь другом, потому что машину заказать – дорого, а лишних денег уже нет.

Поэтому…

Хэк!

– Мальчишки, идите обедать! – позвала с крыльца мать Серёги.

– Да мы почти управились! – отозвался Серёга.

– Вот поедите горячего и доделаете. Идите, пока щи горячие. А то холодное хлебать будете! – пригрозила тетя Марина.

– Ну чо, пойдем, – мотнул головой Серёга.

– Пошли, – кивнул я в ответ.

Мы зашли в сенцы, пахнущие сеном – зимой тут живут кролики, вон и клети стоят, чуть поодаль от входа в дом. Ещё виднелись сушеные дубовые веники, гирляндами висящие под потолком. После колки дров нам будет баня, поэтому я уже навострился на тот веник, который возьму себе.

На кухне, на накрытом клеенкой столе, стояли две дымящиеся тарелки зеленых щей. Их аромат я почувствовал ещё на улице.

В нашей местности в октябре то тут, то там всегда слышен стук тяпки: люди рубили щи и готовили на зиму щаницу. Это целый ритуал, определенный этап, завершающий огородный сезон и начинающий новый – долгой холодной зимы. Зеленые щи, а ещё про них говорят: серые, квашеные или просто зимние, любимы не всеми. Многие даже не слышали о таком блюде. Но уж если кто пробовал их, вкуса не забудет никогда.

Со сметаной, парой головок чеснока и свежим черным хлебом… Ммм, вкуснотища!

– Ешьте, давайте, наворачивайте. Картошку потом сами наложите, – пожелала нам приятного аппетита тетя Марина и вышла из кухни.

Нас два раза просить не нужно. Я с самого утра кроме пирога ничего во рту не держал, потому с охоткой набросился на предложенное угощение. В комнате из колонок телевизора были слышны взрывы, выстрелы, крики боли. Я прислушался. Шли новости. Диктор чуть ли не торжественным голосом вещал:

– Утром 4 июня у охраняемой солдатами площади Тяньаньмэнь стали собираться возмущённые люди. После того, как солдаты наставили на них автоматы, люди стали убегать, а солдаты открыли огонь им в спину. После подавления протестов правительство произвело масштабную серию арестов среди оставшихся сторонников протестов, наложило запрет на распространение иностранной прессы и поставило под свой строгий контроль освещение событий в китайских СМИ. Многие активисты протестного движения бежали за рубеж, в основном в Гонконг. Процесс доставки протестующих, был так основательно налажен, что получил прозвище «подпольная железная дорога»

Сообщали о беспорядках в Пекине на площади Тяньаньмэнь. Диктор вещал о тысяче погибших и нескольких тысяч раненных. Говорил, что студенты и рабочие тоже захотели «Перестройку и принятие демократических ценностей». А их в ответ жестоко подавили.

Я вздохнул. Если бы знали эти люди, чем закончится «Перестройка и принятие демократических ценностей» у нас, то ни за что бы не вышли на эту площадь. А подстрекателей и продажных провокаторов самостоятельно повесили бы за яйца на дула танков.

Но в это время наша страна жила в надежде на улучшение, как потом будет жить Украина во время майдана… Как живет любая страна во время революции…

Всё это в будущем, а пока… Пока что мы с другом трескали щи и ни о чем подобном не задумывались. Тетя Марина покачала головой, конечно, когда увидела синяки Серёги, но мы это объяснили падением с мопеда. Вроде как неожиданно заразился «асфальтовой болезнью». На это она только спросила – нет ли каких переломов и потом вернулась к своим делам.

Да уж, в то время не хлопотали над пацанами так, как в моем взрослом возрасте. Если пришел домой, то и ладно. А если не появлялся три-четыре дня, то только тогда начинали названивать знакомым. Вот в моем времени попробуй не прийти на ночевку без предупреждения – сразу же начнут поднимать на уши полицию, больницы и даже прозванивать морги.

– Знатные щи, – проговорил я, откидываясь от стола и вытирая выступивший пот.

– Это ещё картошка будет, – подмигнул Серёга. – Сала пока порежь, я сейчас огурцы достану.

Жареная картошка с солеными огурцами и салом тоже зашла на ура!

После этого мы вернулись к добиванию дров, укладыванию в поленницу и уже потом направились в баню. Помывшись, одевшись и побрызгавшись одеколоном Серёгиного отца, мы отправились на дискотеку.

Я подкалывал Серёгу. Тот беззлобно огрызался в ответ. По пути я поймал взгляд, брошенный на дом Ленки. Это тоже не осталось без моего внимания, но шутить на эту тему не стоило – можно было запросто посраться на пустом месте.

Зашли к Пашке, позвали Витька и Мишку. Веселой ватагой двинулись дальше. Многие пацаны подходили по мере возможности, но вот наша пятерка предпочитала двигаться вместе. Так и безопаснее и веселее.

Клуб, в котором проходили дискотеки, располагался на улице Советской. Идти до него не меньше полутора километров, так что дошли за двадцать минут. С некоторой опаской прошли через район Серовки, но на нас не обратили внимания сидящие во дворе на лавочках. Пока что действовало перемирие.

Пашке так и не удалось отремонтировать «Карпаты» – родители припахали помогать по хозяйству. Что же, это означало, что завтра можно будет снова попытаться реанимировать двухколесного монстра.

Конечно же мы поприкалывались и на эту тему, предложили похоронить ветерана и не мучиться с его восстановлением. Пашка отбрехивался и говорил, что у нас и такого-то нет, а ему только прокладки заменить… На это я сразу же предложить заменить прокладку между сиденьем и рулем на более умную. Пашка покраснел, но потом тоже заржал вместе с остальными.

Мы шли и видели, что подтягиваются ребята с РТС, с казарм, с рабочих улиц. Многих знали, так как город небольшой, но вот дружили с избранными. С другими просто были знакомы.

Дискотека ещё только разогревалась, поэтому мы не пошли внутрь, а остановились возле ребят с нашего района. Девчонки стояли отдельно, а пацаны отдельно. Мы встали кучкой неподалеку от афиш, которые приглашали на танцы, говорили, что днем будут «Приключения неуловимых мстителей». В шесть вечера начнется показ «Танцуй, танцуй». А чуть левее был прикреплен плакат, приглашающий в восемь вечера заглянуть в видеосалон, где немногословный Шварц будет гоняться за Сарой Коннор.

Кто-то уже успел посмотреть «Терминатора», а кто-то ещё нет. Посмотревшие с упоением рассказывали про то, как пришедший из другого времени робот хреначил всех направо и налево, а в конце его раздавили под прессом. Я улыбался, слушая эти россказни. Думал, что сейчас я похож на Кайла Риза, который тоже пришел из другого времени, чтобы спасти…

А кого я должен спасти? Страну? Людей? Знания?

В это время подъехали «Жигули» Гурыля. Из них неторопливо вышел сам владелец, Малыш и ещё двое старших – Перец и Горбыль. Они осмотрели стоящие кучки пацанов и двинулись к нам. Поздоровались, узнали, кто чем дышит.

Ребята отвечали, шутили, беззлобно скалили зубы. Я подумал, что сейчас настало время, когда смогу привлечь внимание Гурыля и произнес:

– Жень, можно тебя на пару слов?

– Наехать хочешь? – спросил он с улыбкой.

– Да нет, потрещать надо немного о том, о сем.

– Ну, давай отскочим, потрещим.

Мы отошли чуть в сторону. Я сразу взял быка за рога:

– Жень, сейчас сам видишь, что со страной творится. Дальше будет только хуже. Ты человек справедливый и пацанский кодекс чтишь. В общем, у меня к тебе такое дело – мы можем организовать круг, основанный на спорте. Покажем, что Вокзальные чтят здоровье и не позволяют обижать тех, кто живет под их защитой. Дальше мы можем развернуться и переложить своё влияние на всю Южу. Поделим защиту с ворами, а потом их оставим в стороне, а сами перейдем на новые рельсы.

Гурыль усмехнулся и взъерошил мне волосы:

– Ни хрена себе у тебя мечты под черепушкой гуляют. Не боишься, что кто-то захочет их выпустить наружу?

– Не боюсь, Гурыль, за людей переживаю. За пацанов… Времена реально тяжелые наступают…

– Ну да, ну да. Перестройка, мать её. Ладно, Сашок, мы с тобой ещё на эту тему потрещим потом. Может и к старшакам придем, чтобы обсудить всё. Но давай это потом. Сейчас же потрясем жирком.

Потом Гурыль взглянул на «Командирские» и мотнул головой в сторону клуба, крикнул остальным пацанам:

– Ну что, пошли порвем танцпол, танцоры диско?

– Да-а-а! – протянули ждавшие этого вопроса пацаны.

Ну что же, потом, так потом. Главное, что я заронил зерно в нужную почву. Если всё срастется, то и Гурыль останется жив, и другие пацаны не потеряются в жизни. Сможем пережить подступающие девяностые с минимальными потерями.

Другие группы тоже потянулись в сторону клуба. Особо не толкались, ждали своей очереди. Внутри клуба было негласное правило – не драться. Даже если заденут, то обязательно выходить на улицу. Такое правило появилось после сходки одной улицы с другой. Тогда клуб закрыли для танцев на пару месяцев, а это означало, что из-за дурости пары людей пострадало большинство.

Поэтому старшаки следили за этим и могли навесить сами, если человек из его команды не сдержался и дал волю чувствам на танцполе. Хочешь выяснить отношения? Предложи выйти на улицу и там уже разбирайся. И никак иначе…

Мы зашли в зал на первом этаже, всё ещё украшенный красными флагами и цитатами Ленина. В этом зале светил самодельный стробоскоп, а под потолком вращался большой шар, обклеенный кусочками зеркала. Поговаривали, что пару раз с этого шара кусочки падали вниз, поэтому под ним старались не вставать.

Сашка Мостовой, отвечающий за музыку, ставил в основном группы «Мираж», «Комиссар», «Ласковый Май». Однако, были и «Модерн Токинг», «Абба», «Бони М». Иногда пробивались «Кино» и «Скорпионс». Было весело и задорно. Было молодо…

Как-то так повелось, что сначала звучали три быстрых композиции, а потом наступал «медляк». И на этом принципе строилась дискотечная программа. Пацаны танцевали мало, в основном подпирали стенки, а вот на медленных танцах выходили «на охоту». И в этой «охоте» я редко оставался без «добычи».

Вот и сейчас я нацелился на Марию Вахотину и пригласил её на танец. Она не отказалась. Пусть она и с Серовки, но сейчас мы в перемирии, а это означало, что я смогу её безопасно проводить и… может быть… даже буду вознагражден легким поцелуем…

– Ты отлично двигаешься! – крикнул я в розовое ушко, чуть крепче прижимая горячее тело.

В небольшом зале дискотечного клуба по-другому общаться невозможно, а говорить что-то нужно, и так целую минуту топтались без слов. Скоро песня закончится, и неизвестно – когда ещё получится пригласить на танец эту феечку. То, что она из сказок не оставляет никаких сомнений – такое совершенное существо не может быть обычным человеком.

Глаза девушки сверкнули апрельской небесной синевой, и нежный голосок ответил:

– Спасибо, ты тоже хорошо ведешь!

Сердце застучало с частотой заводящегося мотора, словно в первый раз, когда увидел её в компании других одноклассниц. Красавица плыла по коридору легкой походкой, почти не касаясь вытертых досок многократно крашенного суриком пола.

Проходя мимо нашей группки, Машка улыбнулась именно мне, хотя могло и показаться. Зачесанные светло-русые волосы спускались ниже плеч и легонько покачивались при каждом шаге. Красивое лицо, бездонные глаза и сногсшибательная фигурка лучились таким внутренним светом, что я тогда невольно замер, не закончив свежий анекдот.

А теперь мы танцевали медленный танец, и я почти счастлив. Я отпустил воспоминания о прожитой жизни прочь, на время превратившись в обычного пацана по имени Сашка Лосев. На время дал молодому мне волю…

Лучи стробоскопа оглаживали танцующие пары, скользили по возвышению ди-джея, облизывали транспаранты и флаги на стенах, предательски выдавали сосущиеся парочки. Таких быстро вычисляли стоящие наблюдательницы, которые показывали на нарушителей спокойствия сержантам милиции, дежурившим рядом.

Друг Серёга подмигивал и выставлял большой палец, то ли оценивая Машку, то ли подбадривая. Он обнимал Ленку неподалеку от нас и также топтался на плиточном полу. Периодами что-то увлеченно трещал ей на ухо. Насколько мне помнится, Машка с Ленкой была в каком-то дальнем родстве, но я этим не заморачивался. В небольшом городке живет много родственников по той или иной линии.

Колеса нигде не было видно, похоже, что сегодня он решил пропустить танцы. Может быть, залечивал раны… А может просто не отпустили на танцы. Что же, без него даже лучше. Мы танцевали, были молодыми и счастливыми…

Я заметил, что Левон с Карасем двинулись в сторону выхода. За ними пошел ещё один из старших Серовки, Лимон. Вроде бы ничего не значащий момент, может они просто вышли покурить, но глаз как-то зафиксировал это движение.

Разговор нужно вести дальше. Однако мыслей так много, а язык словно обложили камнями. Что говорить, чем заинтересовать? Я уже успел немного подзабыть, как прибалтывать девчонок. Наконец, отбросил сомнения в сторону, и выбрал привычную линию ненавязчивой болтовни:

– Меня Александр зовут, но чаще всего прихожу незваным. Я с соседнего класса. А как называть упавшего с неба прекрасного ангела, что составляет мне компанию в танце?

Во задвинул… Как же банально! Но слово не воробей – выплюнешь и неизвестно, когда придется напиться. Мысли метались в разгоряченном мозгу. Блин, опозорился? Или зашло?

Эх, как же трудно бороться с гормонами молодости…

– Маша, и не ангел я вовсе, но за комплимент спасибо! – скользнувший по лицу луч стробоскопа заставил голубые глаза вспыхнуть красным, и на миг превратил партнершу в соблазнительную вампиршу из фильмов ужасов.

Я открыл было рот, чтобы продолжить в этом же духе и, возможно, развить небольшой успех, но "вампирша" приложила тонкий пальчик к губам:

– Давай дотанцуем, а то разговоры сбивают с ритма!

Я невольно вдохнул, и аромат легких духов защекотал ноздри. Пахнуло луговыми травами и запахом малины. С удовольствием кивнул и закружился, держа за талию волшебное творение. Держал как бокал из тончайшего хрусталя, боялся даже дышать, чтобы не спугнуть мечту, сказку.

Под сводом клуба крутился блестящий шар, мелкие зайчики скакали с пары на пару. Вокалист группы «Скорпионс» напевал неизвестной девушке, что он всё ещё любит её. Мы же топтались под эту песню и старались попасть в ритм. И никого рядом, лишь огромные голубые глаза, лишь несмелые прикосновения рук, лишь чудесно пахнущие волосы.

Так не хотелось прекращать сказочный танец и чувствовать прикосновения жаркого тела, но певец закончил балладу. Наши руки и тела разъединились. Машка вернулась к кругу девушек, в котором в центре стояли сложенные сумочки.

– А теперь, для пацанов с Вокзальной звучит композиция группы «Кино» под названием «Хочу перемен»! – провозгласил в микрофон Мостовой.

Конечно же, как и все я поднял руки, словно обозначая свою принадлежность к этому событию. Так делали все улицы, для которых заказывали песни. Подчеркивали своё единство. Своё уличное братство…

Зазвучали резкие аккорды, от которых в венах быстрее заструилась кровь. Сердце застучало активнее. Сейчас надо было попрыгать и подергаться от души. Всё-таки для нас эта песня звучала. Для пацанов с улицы Вокзальной!

Но не успел Виктор Цой запеть, как в помещение ворвался Лимон и завопил:

– Левона убили!

За ним влетел Карась и тоже что было силы заорал:

– Это Вокзальные! Они падлы! Бей пи..расов!

И тут же показал пример, ударив одного из наших пацанов в челюсть. И тут колонки словно взорвались – Мостовой от неожиданности выкрутил звук на максимум.

– Вместо тепла – зелень стекла! – запел голос Цоя.

Хэк! Лимон ударил ещё одного из нашей группы. Гурыль выскочил было к ним и заорал, но его голос потонул в музыке и словах.

– Вместо огня – дым!

Ещё двое ребят с Серовки вступили в драку. Наши начали защищаться. Я отбил один удар, который был нацелен в челюсть и двинул в ответ.

Сейчас не до условностей. Сейчас у Серовки словно сорвало крышу, и они нарушили негласный закон о разборках в клубе. Сейчас они хотели отомстить за своего старшака.

Хэк!

Удар в плечо слева. Я поднырнул и ударил в ответ. Через пару секунд весь танцпол превратился в большое побоище.

Хэк! Хэк! Хэк!

Как будто по полену колуном! Уворот, защита, джеб! В челюсть, по печени, в нос!

– Из сетки календаря выхвачен день! Красное солнце сгорает дотла! День догорает с ним! На пылающий город падает тень!

Музыка грохотала в ушах, перебивая женский визг. Сержанты милиции пытались растащить дерущихся, но их сбили с ног и пару раз двинули по голове, чтобы не мешались.

– Перемен требуют наши сердца! Перемен требуют наши глаза!

Я заметил Машку с Ленкой, они пытались выбраться, но у них на пути сцепились трое наседающих на пацана с нашей улицы. Трое на одного! Так не делается!

Я рванул вперёд, сшиб правого и отбросил левого. После этого дернулся к девчонкам:

– За мной!!!

– В нашем смехе и в наших слезах, и в пульсации вен! Перемен, мы ждём перемен!

Девчонки вырвались из зала. Пришлось снова задействовать кулаки, ноги, колени. Я вернулся за Серёгой, сбив троих по дороге и выхватив от двух по голове. На Серёгу наседали двое. Я вовремя вмешался, ударив одного в «солнышко» и сбив дыхание. Второму Серёга удачно заехал в ухо.

– Электрический свет продолжает наш день! И коробка спичек пуста! Но на кухне синим цветком горит газ!

– Валим!!! – проорал я что было силы.

В ответ Серёга только кивнул. Мы начали пробиваться. Удар, удар, удар…

Хэк! Хэк! Хэк!

Как при колке дров, только поленьями укладывались живые люди.

Я наступил на чью-то ногу, она дернулась, и я потерял равновесие. Рухнул на пол и в этот момент увидел валяющийся нож-бабочку. Как раз в это место упал луч стробоскопа. На зеленой рукояти блеснули полустертые капли крови. Сам Карась бился с Гурылем неподалеку.

В этот момент меня за шкирку дернул Серёга, помогая подняться.

– Сигареты в руках, чай на столе, эта схема проста! И больше нет ничего, всё находится в нас!

Мы вырвались на свободу. На улице тоже шла месиловка. На ребят с Вокзальной наседали все оставшиеся улицы. Кто-то уже валялся на земле, закрывая голову, кто-то пытался отбиться от наседающих. Девчонки визжали, стоял крепкий мат.

– Двигаем в сторону парка! – рявкнул я Серёге. – Вон наши!

У выхода с территории клуба дрались Пашка и Витёк. Коротыша нигде не было видно. Мы начали пробиваться к друзьям. Удары сыпались со всех сторон, но и мы не скупились отвечать на них. Неожиданно засверкали мигалки и над всем побоищем прозвенел крик:

– Атас! Менты!

Тут уже вся дерущаяся орда кинулась кто куда. Как тараканы со стола общежитской кухни, когда неожиданно включили свет. Никому не хотелось попадаться в лапы нашей дорогой милиции, тем более что в зале осталось двое забитых сотрудников. На асфальте остались только те, кому не повезло.

Мы с Серёгой тоже ломанулись прочь. Вдогонку раздались свистки, грохнул выстрел…

Глава 6

«Никогда и ни при каких обстоятельствах не вступай в перебранку в общественном месте»

Памятка «Правила поведения на улице»

Звездная ночь. Справа и слева крики, мат. Позади выстрелы. Визг.

Мы бежим. Ноги, как хорошо смазанные поршни дорогого автомобиля, поднимаются вверх и опускаются вниз. Толкают драгоценные тела в безопасность. Подошвы с силой бьют в асфальт. Дыхание рвется из груди. В ушах барабаны задают дерзкий ритм.

– Стоять! Суки!

– Стоять!

– Б..ди!

– Вали их!

– Заходи слева!

– Вот один!

– А-а-а-а!

Звуки ударов справа. Мат и крики. Состояние безумной ночи…

Останавливаться нельзя – позади толпа жаждущих крови. Кровь пьянит голову. Кровь разжигает другую кровь, подобно искре, попавшей в бочку с бензином.

Ночь взорвалась криками, ударами, выстрелами.

Громкий топот ног позади. Тяжелое дыхание. Справа мрачные сосны и забор – не перепрыгнуть.

Слева дорога, кусты и обегающие враги.