Читать онлайн Сумасшедший декабрь бесплатно

Пролог

Максим

У нее шикарная фигура, особенно когда она без одежды. Моя королева идеальная. Не худая, как это сейчас модно, но и без лишнего веса. Бедра, попка, талия, грудь, которая идеально ложится в мою ладонь.

Она встает с постели, безжалостно лишая меня своего тепла и запаха жасмина, на который я подсел, как гребаный наркоман. Совершенно не стесняется, без ужимок, раскована. Снимает с себя растерзанный мной боди. Тишина давит на виски, а ведь еще ночью мою спальню наполняли наши стоны, крики, слова, звуки бешеного секса, которые до сих пор стоят у меня в ушах.

Бесит тот факт, что она покидает нашу кровать, чтобы уйти к другому. Но я стискиваю до боли челюсти, почти кроша зубы, пытаясь перетерпеть. Внутри нарастает броня, которая блокирует все мои порывы разнести все к чертовой матери. Облокачиваясь на мягкую спинку кровати, продолжаю наблюдать.

Мне нравится вид этой женщины сзади. Ровная осанка, лопатки, бедра, длинные волосы цвета горького шоколада, бьющиеся об ее спину.

Беру с тумбы сигареты, прикуриваю, намеренно громко кидая металлическую зажигалку. Кристина не любит, когда я курю в постели, но сейчас не реагирует. Такая безразличная ко всему, словно неживая. Хочется встряхнуть ее и потребовать, чтобы не делала этого со мной… с нами.

Растерянно крутит в руках кружевную тряпочку и закидывает себе в сумку.

– Оставь! – я не хочу повышать голос, но выходит агрессивно.

– Что? – резко оборачивается ко мне. Ее шикарные волосы, в которые я так люблю зарываться, бьют ей по лицу и красиво рассыпаются по плечам. Смотрит на меня своими огромными карими глазами, а там столько горечи и сожаления.

Жалеешь, королева?

Противно тебе?

А я вот не жалею, мне было по кайфу, и я бы повторил все тысячи раз. Я бы жизнь отдал…

– Оставь мне мой трофей, – ухмыляюсь я. Выходит грубо и пошло. Я не специально, мне просто хочется сделать ей в ответ больно.

– Трофей? – выгибает брови. Достает боди и кидает мне. – Лови. – Ловко подхватываю лоскуты кружева, демонстративно подношу к лицу, вдыхаю, смотря ей в глаза. – Наслаждайся, – язвительно заявляет Кристина. В ее глазах уже нет растерянности, там ненависть, злость и пренебрежение. Так лучше. Так честнее. Жертва здесь, скорее, я. Она, и правда, никогда мне ничего не обещала. Это я сам напридумывал совместное будущее. И мне хочется биться головой о стену, завыть, как собака, которую бросает хозяйка. А ещё больше хочется никуда не отпускать эту женщину.

Она натягивает брюки на голое тело, долго возится с бюстгальтером, не в силах его застегнуть. Ее утончённые, красивые пальчики дрожат.

Встаю с кровати, тоже не смущаясь своей наготы, иду к ней. Цепляю бретели и сам застёгиваю. Забираю из ее рук персиковую блузку.

– Что ты делаешь?! – возмущается, включая свой ебуч*й холодный тон. Смотря на меня свысока, как на молокососа.

– Я хочу тебя одеть, – комментирую я. И, как ни странно, королева позволяет.

Почему «королева»?

Потому что Кристина невероятно женственная и утончённая. Никогда таких не встречал. Она словно выше всех и вся. Гордая и ранимая одновременно, сексуальная, темпераментная и уязвимая. Она идеальная, и я недостоин ее общества.

Надеваю на нее блузку, медленно застегиваю пуговки. Блузка обнажает декольте и кусок бюстгальтера. Красиво. Наклоняюсь, прикасаюсь губами к ее шее, целую, а Кристина не дышит.

– Максим… – пытается мне что-то сказать, опуская руки на мои плечи, но не отталкивает. Всасываю нежную кожу и не отпускаю. – Максим, прекрати! – отталкивает. Поддаюсь, отшатываясь, словно пьяный. Мне доставляет удовольствие оставлять на ее теле свои метки. На шее красуется свежий засос. Ощупывает шею, смотря на меня с яростью. – Зачем?

– Чтобы он видел и понимал, где и с кем ты была.

Разворачиваюсь, беру ещё сигарету, прикуриваю, запрокидывая голову и выпуская дым в потолок.

Что же так хреново-то?!

Пусть летит к своему лошку и всю жизнь стирает ему носки, ублажая.

Ее телефон вибрирует на комоде. Нервно хватает его, отвечая, попутно осматривая комнату в поисках заколки. Я кинул ее на пол, когда срывал с нее. Я знаю, где заколка, но не спешу подсказывать, эгоистично хочу посмотреть на Кристину еще несколько минут, чтобы запомнить детали.

– Да, Юр, – голос меняется на виноватый.

Сука!

Стыдно тебе?!

А трахаться со мной, жить, давать повод думать о совместном будущем – не стыдно было?!

– Да я уже выхожу, две минуты, – скидывает звонок. Так и не находит заколку, хватает сумку и выбегает из комнаты. Вид у королевы затраханный. От нее пахнет мной и нашим сексом.

А какого хрена я стою и обтекаю? Когда моя женщина уходит к другому! Нет, ни хрена! Это она не ему со мной изменяла. Это она сейчас мне идёт изменять с мужем.

Хватаю джинсы, натягиваю их, беру футболку и лечу вниз за Кристиной, попутно одеваясь. Я заявлю на нее свои права. И по хрену мне на их семью. Я ее уничтожу. Она переживёт, а вот я вряд ли…

Я эгоистичная сволочь?

Пусть так…

Вылетаю за дверь, смотря, как Кристина нервно бьет по кнопке лифта. Срывается с места и несется к лестнице. Догоняю, хватаю за руку и со всей силы дёргаю на себя Кристину так, что она врезается мне в грудь. Кажется, мое сердце сейчас разорвётся.

– Отпусти! – толкает меня, кричит, а у самой глаза слезами наливаются. – Оставь меня в покое!

– Нет, ты моя! Моя! – рычу ей в лицо. – И я буду говорить с ним за тебя! – Он тебе угрожает?! Объясни наконец, что происходит?!

– А я тебя просила об этом?! Не много ли на себя берешь, мальчик?! – последнее слово выплёвывает мне в лицо, указывая место, как щенку.

– Недостоин я тебя? Да?!

– Да! – выкрикивает, почти рыдая.

Красивая.

Красивая даже сейчас. В истерике, растрёпанная, злая. Вырывается, сбегает на несколько ступенек вниз, но я снова догоняю, хватаю за талию и прижимаю к себе, содрогаясь от ее близости. Размахивается, и мою щеку обжигает пощёчина.

– Не смей! Слышишь, не смей рушить мою жизнь!

– Да это разве жизнь?! Ты лицемерка, королева! Ты же лжешь и мне, и себе, и ему.

– Нет! Нет! – отрицательно мотает головой.

– Тогда ты шлюха, Кристина. Все, что между нами происходило, называется бл*дство! Так?!

– Значит так! Отпусти! Я просто хотела развеяться, разнообразить жизнь, порадовать себя, не более! Ты просто игрушка, если хочешь, инструмент мести мужу. Я удовлетворена и возвращаюсь к нему! – отталкивает меня и вновь бежит вниз. Спотыкается, но несется к своему Юре.

– Сука! – кричу ей вслед, а сам сажусь на лестницу и смотрю в стену. Не королева ты, Кристина. Ты, как и все, обыкновенная бл*дь. Я ошибся, обманулся…

Невыносимо больно.

Загибаюсь.

Глава 1

1 декабря

Максим

– Признать Демина Максима Игоревича виновным и назначить ему наказание в виде принудительных работ сроком на шесть месяцев. Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в городском суде в течение десяти суток со дня его провозглашения! – выдает судья, и мой адвокат расплывается в триумфальной улыбке. Еще бы, сегодня он станет богаче, отец не поскупился.

А в моей голове по-прежнему абсолютно пусто. Там, сука, вакуум. Мне плевать на происходящее. Нет, на зону я не хочу, да и Игорь Данилыч, он же мой отец, не позволит, чтобы его сын настолько подпортил его репутацию. Сын зэк ему не нужен. Ему в принципе не нужен сын. Он, то есть я, доставляет ему только проблемы. И если в детстве я делал это неосознанно, то сейчас испытываю его терпение намеренно.

Адвокат жмет мне руку, поздравляет, и мы медленно движемся на выход. В холле нас перехватывает Гоша, верная шестерка моего отца, и уводит к черному входу.

– Там журналистов полно, – поясняет он.

– Так в чем проблема? Я готов дать интервью, – стебусь.

– Макс! – цокает Гоша, устало качая головой. – Игорь Данилыч очень зол.

– Прям ссусь от страха, – иронично комментирую я. Это они все покрываются липким потом при встрече с моим папочкой, а мне плевать.

Натягиваю капюшон, выходя на улицу, где меня тут же принимает охрана и экстренно эвакуирует во внедорожник.

Мне двадцать четыре года, и я единственный сын депутата законодательного собрания Игоря Демина. Чиновника, который строит свою карьеру на идеальной репутации, но это только внешне, для народа, который все хавает. А внутри у этого слуги народа все прогнило под толстым слоем бабок, которые он и пиз*ит у этого же народа, голосующего за него на выборах. А я зажравшийся мажор, на которого оформлено почти все состояния отца. И мой папочка за него настолько трясется, что готов снова и снова вытаскивать меня из передряг, организованных мной намеренно. Вот такая у нас игра: он строит карьеру и репутацию, а я ее иногда пачкаю.

Зачем?

Отец понимает, что я зажрался и деградировал. Только вот я полная копия своего предка. Что посадил, то и выросло. Такая же мразь, как и он, приятно познакомиться. Но на все есть причины. Если кто-то свыше не позаботился о карме Демина-старшего, то этим займусь я.

Думаете, возомнил себя богом?

Нет, на вершителя судеб не претендую, я, скорее всего, исчадье ада. А попросту «ублюдок», как когда-то окрестил меня папочка.

– Телефон! – требую у Гоши, он протягивает мне документы и айфон. Включаю телефон, на который тут же сыплются десятки уведомлений. – Сигарету дайте.

– Ты же знаешь, я не курю, – отзывается Гоша. А меня выворачивает от нехватки никотина, и есть хочется, но больше всего хочется в душ и выспаться в чистой постели. Мне кажется, я провонял изолятором.

– Тогда тормозните возле магазина.

Водитель паркуется возле небольшого супермаркета, выхожу в одной толстовке. Холодно, мокрый снег сразу тает, образовывая на дорогах грязевую кашу. Но я дышу полной грудью, пряча руки в карманах толстовки. Забегаю в магазин, покупаю на кассе пачку сигарет и зажигалку.

Выхожу, останавливаюсь на крыльце, прикуриваю и глубоко затягиваюсь, наполняя лёгкие дымом. Голова немного кружится от большой дозы никотина. Не спешу, действуя на нервы Гоше, который демонстративно посматривает на часы, вздыхает. Ухмыляюсь. Пес на то и пес, чтобы ждать по команде. Я не спешу. Дома меня ждет еще один суд. Нет, я уже большой мальчик, могу забить на все и всех и уехать куда-нибудь в Европу. Но мне азартно рядом с папочкой. Кто еще будет портить ему нервы и здоровье, кроме меня?

Из магазина выходит девочка лет пяти. Розовый комбинезон нараспашку, шапка в руках. Отхожу на несколько метров, чтобы не дымить на ребенка. Малышка всхлипывает и растерянно оглядывается, трогательно опускает уголки дрожащих губ вниз и начинает рыдать. Мимо проходят люди, совершенно не обращая на нее внимания. Холодно, она раздетая и вся в слезах, которые размазывает по лицу ладошками. Выкидываю окурок в урну, подхожу к ребенку, сажусь на корточки и заглядываю в глаза. Маленькая, трогательная, нос курносый, волосы длинные, заплетенные в косы, губешки распухли. На сестрёнку мою похожа. Или мне уже кажется, что все дети напоминают Варю. Время постепенно стирает ее образ из моей головы.

– Чего ревешь? – начинаю застёгивать ее комбез.

– Где моя мама? – с претензией спрашивает она, словно я спрятал ее мать.

– Ты потерялась, что ли?

– Нет, – всхлипывает. – Где моя мама?! – требует, вызывая мою усмешку.

– Ну пошли ее искать? – тяну за руку, но девочка отрицательно качает головой и прячет руки за спину.

– Мама сказала: нельзя ходить с дядями, – строго сообщает мне и деловито убирает волосы с лица.

– Это правильно. А зовут-то тебя как? – Вновь отрицательно качает головой. – Тоже мама не разрешает говорить? – Кивает. – Ну тогда будешь Дюймовочкой. Надень шапку, а то простынешь.

Девочка слушается, натягивая белую шапочку с пушистым помпоном.

– И что делать-то будем?

Девочка пожимает плечами.

– Эля! Элечка! – к нам вылетает девушка, почти падает на колени и сгребает в охапку ребенка. Похоже, мама нашлась. – Ты куда убежала?!

Девочка что-то отвечает, и обе плачут. А я, как идиот, смотрю на косметику, которая выпала из сумки девушки и катится по ступенькам. Помада, крем, какой-то спрей, коробочка. Наклоняюсь, начиная собирать вещи, беру коробку и понимаю, что это тампоны.

– Что вы делаете?! – возмущается шатенка, вырывая у меня тампоны и фыркая с пренебрежением.

Да, выгляжу я, правда, не очень. Изолятор изрядно подправил мой фейс. Да и прет от меня затхлыми стенами и табаком. Первое, что меня цепляет, это ее глаза цвета виски, волосы… губы… запах свежей малины и мяты… А ещё очень задевает пренебрежение в ее взгляде, словно я бомж. Цепляет так, что хочется нахамить и поставить суку на место, но я перевожу взгляд на ребёнка и стискиваю челюсть.

– За ребенком следи! – оскаливаюсь и быстро ухожу к машине.

Все в нашей жизни решают внешний лоск и обертка, все телки ведутся на это и на деньги. Все, невзирая на возраст. Увидела смазливую физиономию, заценила часы стоимостью в полмиллиона, тачку и уже потекла. А то, что я внутри прогнивший, никого не волнует. Чем я успешно и пользуюсь.

***

Прихожу домой, и первое, что делаю, – принимаю душ, приводя себя в порядок. Упираюсь руками в кафель и долго стою под струями горячей воды. Закрываю глаза. Дышу. Но напряжение не снимает. Мышцы словно забитые, голова гудит.

Выхожу, бреюсь, одеваюсь, открываю ящик и надеваю часы и крест (всегда его ношу). Он без распятия, просто отполированное серебро на длинной черной плетёной веревке. Дешёвая вещица, но самое ценное на нем – гравировка «Спаси и сохрани». И это не просто шаблонная фраза, это пожелание моей матери. Единственная осязаемая вещь, которая у меня от нее осталась.

Спускаюсь на кухню, по дороге набирая сообщения Севе и Алене, хочу напиться и потрахаться. Я почти месяц голодал. Ну и проставиться надо за освобождение.

На кухне хлопочет Люба, наша домработница еще со времён моего детства. Единственный оставшийся в доме человек, к которому я испытываю теплые чувства. Она что-то помешивает в кастрюле под сериал по телевизору, висящему на стене.

– Ай! – вскрикивает женщина, когда я приподнимаю ее за плечи. – Напугал, гад! – возмущается и хлещет меня полотенцем. Но тут же расплывается в улыбке. – Похудел… – рассматривает. – Чуть до инфаркта меня не довел, – начинает причитать. – Себя не жалко, отца не жалко, меня хоть пожалей. Ирина была бы в шоке.

– Матери нет, а ты не переживай, я не пропаду. На отца плевать… – огрызаюсь я. – Переживёт.

– Ну зачем ты так говоришь?

– Закрыли тему. Есть хочу. Очень соскучился по твоей еде, – сажусь за стойку.

– Конечно, солянка свежая, – Люба наливает мне тарелку наваристого супа. Пахнет обалденно. – Сметанка домашняя, – ставит на стол соусник. – И гренки тоже сама делала, как ты любишь.

Киваю в знак благодарности, потому что уже все жую, наслаждаясь долгожданной домашней едой.

– Блинчики с мясом будешь?

– Конечно, буду, я все буду.

Люба кидается греть мне блинчики.

– Женюсь на тебе, – шучу я.

– Не мели ерунды! – отмахивается от меня женщина.

– А что, современные девушки не умеют так готовить.

– Приведешь свою девушку ко мне, я научу.

– И учиться они тоже не хотят, – цокаю я.

– Искать надо лучше, а не кидаться на внешность, – отмахивается Люба. – Девки сейчас – сплошные клоны с губами, как вареники, и бровями нарисованными. Такие все цацы, а сами не знают, как к плите подойти. Брезгуют они, всем прислугу им подавай, и дитя тоже прислуга нянчить будет, а потом удивляются, почему дети такие бездушные, – заводится женщина.

– Ну вот поэтому и не спешу жениться, – смеюсь я.

– Ну и правильно, не торопись, твое от тебя никуда не денется.

– Вот ты где, – в кухню проходит отец, строго меня осматривая. Не обращаю на него внимания, продолжая есть. – Пообедаешь – зайди ко мне в кабинет, – отдает приказ и удаляется.

***

Кабинет отца похож на нагромождение всего лучшего и сразу. Тут и дубовый стол с сукном, как у генерального секретаря, массивный шкаф, бар в виде глобуса, кожаные кресла, фикус, ковры, картины на стенах, стиль «а-ля новый русский из девяностых». В принципе он и есть бандит из девяностых, который переобулся в многоуважаемого слугу народа, построив свою карьеру на крови и костях.

Разваливаюсь в кожаном кресле и переписываюсь с Алёной, кидая ей лёгкие пошлости, подогревая, мне нужен горячий трах, иначе взорвусь.

– Может, ты оторвёшься от телефона и поговоришь со мной? – нервничает Игорь Данилыч.

– Я слышу тебя, – не отрываюсь от телефона, потому что Аленка присылает мне фотку нового белья, которое будет на ней сегодня.

– Максим! – рявкает отец, ударяя по столу. Закатываю глаза и откидываю телефон на диван.

– Давай ближе к делу, я тороплюсь.

– Подождут твои девки и подельники! – отпивает коньяка. И потом этот человек будет рассказывать, что у него проблемы со здоровьем и это я его довожу. Трахать шлюх и глотать коньяк здоровье ему не мешает. – Итак с завтрашнего дня работаешь в кафе на Щербакова.

– Где? – не удерживаюсь от смеха.

– А где ты хочешь отрабатывать свое наказание? Список большой, выбирай: грузчик, санитар, слесарь, подсобный рабочий на стройке, – прищуривается отец. – Но есть лазейка, обвиняемый может отрабатывать на прежнем месте работы. Я договорился с хозяином сети кофеин. Запомни, ты работаешь и работал там. Непыльная работа, на несколько часов в день. Но отрабатывать ты будешь. Каждый божий день все полгода! Будут проверять, – категорично заявляет отец.

– Я тебя умоляю, принудительные работы – это все лишь прикрытие для твоего электората. Смотри, народ, мой сын не ушел от наказания, – вновь беру телефон и пишу Севе, чтобы ждали меня в «Молекуле».

– Думаешь, можно творить, что хочешь? Напиваться, вести себя развязно, съездить по морде майору полиции, который нашел у тебя наркотики, размахивать стволом и остаться безнаказанным?!

– Я тебя умоляю, какая наркота?! Травка это была, которой менты сами банкуют.

– Хватит! Отмазывать больше я тебя не собираюсь, ты либо отрабатываешь в теплом месте, либо садишься за уклонения от принудительных работ! – заводится так, что начинает брызгать слюной.

Глава 2

2 декабря

Кристина

– Элька, не спи! – тормошу дочь, которая чистит зубы с закрытыми глазами.

Как я ее понимаю – сама крашу ресницы в полудрёме. Подъёмы у нас ранние. В отпуск хочется. Особенно зимой, когда погода вгоняет в депрессию. Это только за городом красиво снег серебрится, а в городе она грязная и удручающая. Года три мы уже нигде не были. То одна проблема, то другая. А я смертельно устала. Нет, я люблю свою работу, но последнее время она превратилась в рутину. Или это пресловутая депрессия накрыла, не знаю, мне некогда разбираться.

– Я спать хочу, можно я останусь дома с папой? – ноет Эля, не желая идти в сад.

– Спроси у него, – предлагаю я, заведомо зная, что Юра откажет. У него обязательно найдутся очень важные дела, которые не принесут пользу нашей семье, но создадут видимость его бурной деятельности. Так сложилось…

Дочь быстро полощет рот, умывается и несется на кухню к отцу. А я подкрашиваю губы, собираю волосы наверх, поправляю блузку и иду пить кофе.

Элька уже за столом, хмуро жует хлопья с молоком. Не вышло уговорить отца. Дуется.

– Завтрак, – предлагает Юра, указывая на сковородку с омлетом. Мой муж хорошо готовит, но по утрам я не ем. Юра это знает, за десять лет брака, кажется, мы выучили друг друга вдоль и поперёк. Но с тех пор, как в нашей семье стала зарабатывать я, он каждое утро готовит нам завтрак.

– Нет, только кофе, – качаю головой, сажусь рядом с Элей и отпиваю глоток горячего напитка.

– Крис, нужно как-то пересмотреть свой образ жизни. Кофе на голодный желудок ни к чему хорошему не приведёт. Не хочешь есть – выпей йогурт, чай, в конце концов, – читает мне нотации, уплетая свой омлет. – Хотя бы бутерброд с сыром съешь.

– Я поем на работе, – беру чашку и ухожу в комнату собирать сумку. – Элька, ешь быстрее. Опоздаем! – кричу дочери.

Настроение сегодня отвратительное. Сама не знаю почему. Утром я всегда не принцесса, а скорее, злая ведьма, но сегодня особенно все раздражает. Накатывает какая-то моральная усталость. Словно все, что происходит вокруг меня, обыденно и рутинно. А самое лучшее в моей жизни уже случилось. Дальше только сплошной день сурка. И вроде все хорошо… но… нет красок.

Настолько ухожу в себя и свои мысли, что не замечаю, как подходит Юра.

– Крис. – Вздрагиваю от его голоса. – Ты чего?

– Ничего просто задумалась. За коммуналку надо заплатить и Элькины брюки забрать из ателье. Холодильник пустой уже… – выходит нервно, словно я предъявляю. Хотя претензий у меня к мужу нет. Не должно быть…

– Я все заплачу, заберу, куплю, скинешь мне список продуктов сообщением?

– Да, – киваю. Вынимаю из кошелька карту и протягиваю ее Юре. Он пытается меня приобнять.

– Доедете сегодня с Элькой сами, у меня встреча через полчаса, – сообщает он, крепче меня сжимая. Мнет блузку, которую я гладила ночью. Дёргаюсь, вырываясь.

– Ты чего дергаешься?! – тоже заводится Юра, начиная одеваться. – Ничего страшного не случится, если ты доедешь на трамвае. Тут недалеко. Вечером я заберу тебя.

– Хорошо, – пытаюсь ответить мягче, но опять выходит немного истерично. Юра тоже начинает злиться, перерывая комод в поисках одежды. – Нет, ты мне скажи, что за встреча у тебя? Такая важная?!

Я завожусь.

– Это по поводу проекта.

Слышала я уже об этих проектах. Он иногда целыми днями и ночами пропадает, но его дела ничего нам не несут. Мелочи, которые не покрывают никакие расходы.

– Нет, ты мне скажи, какой смысл в том, что ты делаешь?

– Я тебе уже объяснял, – недовольно бурчит Юра.

– Объясни еще раз, я хочу понять, – зачем-то настаиваю я. Должен же быть хоть какой-то толк за год?!

– Мама, я поела, – в комнату забегает Элька.

– Одевайся!

Дочь убегает в прихожую.

– Не все идет гладко, но я стараюсь.

– По ночам ты тоже стараешься?

– Крис, давай без сцен ревности. Все у нас будет. Нужно время! Или ты попрекаешь меня своими деньгами?

– Нет, – пытаюсь выдохнуть и говорить спокойно, но почему-то чувствую себя виноватой.

У меня хороший муж. Почти не пьет, только по великим праздникам. Курить бросил шесть лет назад. Он всегда работал и обеспечивал нас. Мы по-разному жили: и хорошо, и плохо, но никогда не голодали. Юрка не гнушался никакой работой, если были нужны деньги. Он и на стройке работал, и машины ремонтировал. А потом поднялся и дошел до главного механика. Ремонт в квартире своими руками сделал, кредит за машину выплатил. А когда я в декрете была и решила заняться своим делом, выпекая торты, оплачивал мне курсы, покупая инвентарь и продукты, которые я нещадно портила, экспериментируя. И вот когда я самореализовалась, у Юры возникли трудности на работе, он повздорил с начальником, и мужа уволили. Юрка решил сам развивать свой бизнес, и я в него верю. Но иногда срываюсь.

– При чем здесь деньги? Я не об этом…

Муж не реагирует, а я с нелепым чувством вины иду в прихожую. Надеваю пуховик, ботильоны, капюшон на голову, завязываю дочери шарфик, помогаю ей надеть рюкзак и открываю дверь.

– Юр, мы ушли, закройся! – кричу мужу и покидаю квартиру.

Завожу Элю в сад. Сама сажусь в трамвай и по пути на работу пишу Юре список продуктов. Обычный список: йогурты, молоко, хлеб, рис, овощи и так далее. Задумываюсь и конце добавляю: «Купи вина, мне, и правда, надо расслабиться». И вроде все правильно сказала, но чувство вины не отпускает. Он обеспечивал нас много лет и ни разу не упрекнул. Выходит так, что я упрекаю…

«Хорошо», – отвечает Юра и добавляет целующие смайлики. Он быстро остывает. Улыбаюсь, пряча телефон в карман.

Но я рано расслабляюсь, мой хреновый день только начинается. Трамвай ломается за пару остановок до кафе, и мне приходится бежать по льду на каблуках. Опаздываю. Но пешком быстрее, чем ждать автобус. Почти добегаю до работы, поскальзываюсь и лечу вперед лицом на обледенелые ступеньки…

Выставляю руки вперед и приземляюсь на колени и кисти, спасая лицо. Больно, из кармана вылетают телефон, мелочь, ключи от квартиры. Обидно. Слезы сами собой брызжут из глаз. День только начался, а я уже морально выжата. Медленно поднимаюсь, собираю вещи, закидывая в сумку. Больше всего болит коленка, стараюсь не рыдать как ребенок. Поднимаю телефон, экран треснул. Замечательно, я только выплатила за него кредит.

Хромая, прохожу в помещение. Переодеваюсь в санитарную одежду, замечаю, что брюки порваны, а на коленке огромный синяк. Глубоко дышу, пытаясь собраться. Мою руки, заглядываю в зеркало, стираю подтеки туши, натягиваю улыбку.

Все хорошо, все хорошо.

Коленка заживёт, телефон можно починить, да и с Юрой все наладится.

– Кристина! – в раздевалку стучит моя коллега. Я главный кондитер в крупном кафе, которое является частью сети. У меня в подчинении три человека, и я горжусь собой. Только в тридцать два года у меня стало все получаться.

– Да, Светочка, – выхожу из раздевалки.

– Там Павел Андреевич тебя ищет, беги быстрее к нему.

Павел Андреевич это хозяин сети. Он редко здесь появляется, в основном всем занимается управляющая.

– Что-то случилось? – хмурюсь. Света пожимает плечами. Ладно. – Где он?

– В кабинете. Я сказала, что ты ненадолго вышла.

– Спасибо, что прикрыла.

Приходится поверх санитарной одежды надеть защитный костюм-каспер, закрывающий меня с ног до головы.

Иду в кабинет, стараясь не хромать. Волнуюсь. Павел Андреевич появляется в двух случаях: чтобы кого-то поощрить, либо наоборот – уволить.

Дверь в кабинет открыта. Прохожу и нахожу главу нашей сети попивающим кофе и что-то вещающим, размахивая руками. Рядом с ним молодой и высокий парень. Брюнет лет двадцати пяти, не больше.

– Павел Андреевич, доброе утро, – натягиваю улыбку и расправляю спину.

– А это Кристина… – вопросительно смотрит на меня, вспоминая отчество.

– Можно просто Кристина, – обращаю внимание на парня, который нагло меня рассматривает, словно мы знакомы.

– Знакомьтесь, это Максим Демченко, ваш новый подчинённый. Молодой человек поступает в полное ваше распоряжение, Кристина. Эксплуатируете, – представляет мне парня.

Еще раз пробегаю глазами по брюнету и ничего не понимаю. Высокий, широкоплечий, смазливый, холеный, в белой футболке, обтягивающей торс, с модным крестом на черной веревке и в дорогих часах. Нагло ухмыляется, рассматривая меня с ног до головы.

– Это практикант?

– Ну, можно и так сказать. Вам не нужны лишние руки? – начальник выгибает брови в недоумении.

– Конечно, нужны, я просто хочу понять, что он умеет в нашей сфере.

– Вот вы и научите. Все, мне некогда. Максим, осваивайся. Передавай отцу, что буду рад видеть его на своем юбилее. Кристина, работайте, – распоряжается Павел Андреевич и уходит.

Немного теряюсь, не понимая, что происходит.

– Эм, значит, Максим… – пытаюсь сообразить, что делать со свалившимся помощником. Вообще не похоже, что парень нуждается в работе такого рода.

– А тебе идет это имя. Кристина, – говорит парень, сразу переходя на «ты». Ну вот не похож он ни на практиканта, ни уж тем более на кондитера. Нет, мужчины прекрасные повара, но только не этот экземпляр. – Как дочь? Не терялась больше? – вдруг спрашивает он. Да, вчера Элька увлеклась в супермаркете, и мы немного потерялись. Но откуда ему это знать? Растерянно смотрю на наглеца. – Твою дочь зовут Эля, у тебя в сумочке бордовая помада и тампоны, – ухмыляется гад, и я вспоминаю этого парня. Хам, который рассматривал мои тампоны и нагрубил мне. Но вчера он выглядел гораздо хуже.

– Максим, – включаю холодный тон. – Давайте не будем фамильярничать. Меня зовут Кристина Витальевна.

– Как скажешь, Кристина Витальевна, – сверкает карими глазами. Наглец. Закатываю глаза.

– Итак, давай разберемся, что ты умеешь, – перевожу тему в рабочее русло.

– Смотря что именно тебя интересует. Я много чего умею, – ухмыляется, вообще не принимая меня всерьез. Подходит близко, нарушая мое личное пространство. Я привыкла дружить с сотрудниками, мне так проще, но с наглыми мальчишками дело еще не имела. Отступаю, сжимая губы.

– Ты кондитер? – Отрицательно качает головой. Конечно, он не кондитер. Он, скорее всего, мажор или бандит, ну на крайний случай спортсмен, судя по подтянутости, мышцам и плечам. – Повар? – самой смешно. Опять качает головой. – Прошел курсы?

– Нет.

– Не похоже, что ты нуждаешься в этой работе, – скептически цокаю я.

– А я и не нуждаюсь, – облокачивается на стеллаж, не прекращая меня рассматривать.

– Тогда зачем ты здесь?

– По велению государства.

– Что?

– Не вникай, Кристина Витальевна.

Глубоко вдыхаю. Ладно. Это не мое дело.

– Кристина, там продукты привезли, – кричит мне Саша, наш тестомес.

– Сменная одежда и обувь есть? – морщусь, рассматривая уличные кроссовки парня.

– Нет, – опять ухмыляется, скучающе блуждая глазами по нашему складу.

– Завтра должна быть. А сейчас иди за мной, выдам тебе фартук и бахилы.

Не жду реакции наглеца, разворачиваюсь и иду в сторону подсобок. По дороге открываю дверь для приема товара, и грузчик поставщика заносит муку, сахар, яйца. Выдаю Максиму обычный серый фартук, бахилы и выхожу. Принимаю накладную, начиная подсчитывать товар и сверяться с суммой. Когда убеждаюсь, что все в порядке, закрываю за грузиком дверь.

Заглядываю в подсобку, замечая, что парень так и не переоделся. Он сидит на моем столе и что-то пишет в телефоне. И что, мне с ним нянчиться теперь? Но это протеже начальника… Похоже, выбора нет. Меня повысили ровно три месяца назад, и я не могу сейчас ошибиться.

– Обеденный перерыв с часу до двух, а сейчас, будь добр, приступай к работе. Надень фартук и занеси продукты на склад, – стараюсь говорить убедительно.

– Я это не надену, – сообщает мне хам и продолжает пялиться в телефон.

– Это просто фартук, не для развлечения, а для защиты твоей одежды, – дергаю ворот своего белоснежного костюма-каспера.

– Слушай, Крис, давай не усложнять друг другу жизнь. Я полгода поотмечаюсь тут, отсижусь часик в день, а дальше ты меня прикроешь.

– Что? – недоумеваю я. Мне срочно нужна пояснительная бригада. Что, черт бы его побрал, тут происходит?

– Хорошо, – снисходительно ухмыляется пацан. – Не просто, а за мое большое спасибо, – внаглую вынимает из кармана портмоне, достает оттуда крупную купюру и опускает на мой стол. – И так я буду признателен тебе каждый день.

Подмигивает, словно я малолетка.

– Благодарностей такого рода я не принимаю. Слезь с моего стола и делай, что хочешь, но прикрывать я тебя не стану! – повышаю голос, чтобы этот хам, наконец, меня услышал. Иду на него, дергаю бумаги из-под его бедер в черных джинсах, вынуждая парня встать. Прячу в столе накладную и, уже не обращая на парня внимания, беру пакеты с мукой и тащу их на склад. Тяжело, для этого я и просила помощника или практиканта.

Возвращаюсь за следующим пакетом муки, наблюдая, как парень хмуро рассматривает меня и товар. Наклоняюсь, но вскрикиваю, когда меня обхватывают за талию и бесцеремонно отодвигают.

– Что ты себе позволяешь?! – дергаюсь.

– Отойди, королева, не пристало тебе, такой красивой, мешки таскать. Что, больше некому? – уже хмуро спрашивает он и отпускает меня.

– Предполагалось, что это будешь ты, – недовольно отвечаю, смотря, как парень подхватывает сразу несколько пакетов и несет на склад.

– А фартук все же придется надеть, – комментирую. – Когда здесь справишься, пойдешь в цех.

Разворачиваюсь и ухожу, улыбаясь своей маленькой победе. Не все потеряно, я могу быть руководителем.

Глава 3

Максим

Работать я не собирался. Был уверен, что договорюсь, отмечусь для галочки и займусь своими делами. Мой отец, бл*ть, как всегда, оригинален. Засунуть меня в бабский коллектив шестёркой, «принеси-подай». Все в его стиле, через унижение меня, как ублюдка. Я был уверен, что моя безлимитная карта все решит. Не бывает неподкупных людей, бывает недостаточно аргументов.

Руки бы у меня не отвалились. Но каждый должен выполнять свою работу. Быть на побегушках у женщины – не моя функция.

Хозяин сети кофеен готов был целовать мне зад, лишь бы угодить. Можно было на него надавить и не отрабатывать повинность. Но я увидел ее, и мне стало азартно.

Кристина Витальевна…

Ее начальник что-то там вещает, а мне по хрену, я смотрю только на нее. И вроде ничего особенного, женщина как женщина. Естественная красота. Но цепляет. Глаза, губы, скулы, волосы – все заводит. И этот белый китель под фигуру подчёркивает грудь. Строгая. Точнее, хочет, чтобы я ее так воспринимал. А я воспринимаю ее только как сексуальный объект. Хочу и все, словно не трахал всю ночь Алену. Такое внезапное дикое желание сделать эту королеву. У нее колечко на безымянном пальце, дочь, у нас разница в возрасте, но это распаляет еще больше.

Меня все больше и больше заводит ее реакция. Кристина Витальевна в растерянности от моего поведения и не знает, что с этим делать. Это забавно.

Пытаюсь ее купить, предлагая хорошие деньги, даже больше, чем нужно. Упрямая, не берет, начиная сама таскать мешки. Я впервые ей сдаюсь. Она меня сделала. Хватаю за талию, отодвигаю, а она вздрагивает от моего прикосновения. Отпускать не хочется, хочется вдавить пальцы в ее талию сильнее и…

Бл*ть!

Это уже даже не смешно. Меня словно заклинило. Таскаю продукты и сам себе поражаюсь. Что же получается, до этого она сама тут все таскала? Эта мысль мне не нравится. Такая женщина не для тяжёлой работы.

Она для…

Да вашу мать! Нервно кидаю последнюю коробку с сахаром, закрываю склад, вынимаю из кармана сигарету, выхожу с черного входа на улицу в одной футболке, чиркаю зажигалкой, прикуриваю.

Я загоняюсь.

Не нужна мне эта история. Меня Сева ждет в мастерской, там «хищника» подогнали, у нас тест-драйв. Надо дожать эту королеву сладостей.

Курю еще с минуту, пишу Севе сообщение, чтобы ждали меня, прячу телефон в карман и захожу назад.

Фартук…

Ладно, хрен с тобой, надеваю, повязывая на бедра, и иду назад на склад. Из цеха пахнет аппетитно. Свежей выпечкой, ванилином, шоколадом, сливками… На стойках остывают булочки, пирожки, десерты. А я не завтракал.

За открытой дверью видно, как Кристина, стоя возле стола, начиняет эклеры кремом, сосредоточена на работе. Подхожу к ней сзади. Работает большой миксер, создавая шум, и она меня не слышит. Рассматриваю женщину с минуту, у нее родинка за ушком. И меня передёргивает от возбуждения. Это кажется таким сексуальным.

Я хочу эту чёртову родинку.

Наглею, наклоняюсь к ее шее, глубоко вдыхаю малиновый аромат. И плевал я на правила приличия. Я так хочу.

Вкусная.

Сладкая… И крышу сносит.

– Максим! – вздрагивает, отскакивая от меня. Крем с насадки брызжет каплями на ее китель на груди. Да, бля… Как мне пережить то этот день?! Я, определённо, извращенец, эти белые брызги на ее груди… – Не делай так больше! – строго, словно учительница, наказывает мне, берет бумажное полотенце, стирая крем. И меньше тоже. Ухмыляюсь про себя. – Закончил на складе?

Киваю.

– Можешь выпить кофе, – указывает на отдельный стол, где стоят чашки с кофе для сотрудников и какая-то выпечка. – Эклеры свежие, если хочешь. Есть продукцию не запрещается, – улыбается. Впервые улыбается мне искренне. Зубки красивые.

– Это все твоими руками? – интересуюсь я, указывая на пирожные.

– Да, – кивает. Уже смирилась с моей фамильярностью.

Опираюсь бёдрами на стол, беру чашку кофе и внаглую забираю из рук Кристины только что начиненный кремом эклер. Отдает. Закатывая глаза. И этот жест тоже возбуждает. Интересно, в экстазе она так же закатывает глаза? Давно со мной такого не было, чтобы как в пятнадцать лет…

Откусываю пирожное, вкусное. Обалдеть, как вкусно.

– Ммм, – постанываю, – да ты не королева, ты волшебница. Очень вкусно, – искренне делаю комплимент, но Кристина хмурится, сводя брови. Закрывает на несколько секунд глаза, вздыхает.

– Максим… Давай договоримся, – вновь включает строгий тон начальницы.

– Ну попробуй, – демонстративно облизываю пальцы.

– Ты можешь общаться на «ты», но давай все же соблюдать границы, – настойчиво просит она.

– Поверь, я держу себя в руках, как могу, – допиваю кофе.

– Максим, просто общение на рабочей волне. Пожалуйста, – с нажимом просит она.

– А может, тогда для первого дня достаточно? У меня и сменной одежды сегодня нет. Прикроешь, поставишь галочку, а я завтра обещаю отработать. – Скептически поджимает губы, не веря мне. – Клянусь! – кладу руку на сердце. Она молча вздыхает и качает головой.

– Хорошо, – все же соглашается.

– Спасибо, моя королева, – хватаю еще один эклер, подмигиваю ей и удаляюсь.

Выхожу на улицу, на ходу накидывая куртку. Вновь прикуриваю и иду к своей тачке, играя брелоком со значком авто. Облокачиваюсь на машину, пишу Севе, чтобы ждал. Курю, смотря на здание кафе. Руки пахнут ванилином, во рту привкус сливочного крема. Приторно сладко. А в голове замужняя женщина с ребёнком…

Да ну на хрен!

Это же надо подкатывать. Такую нужно очаровывать, покорять и ухаживать. А я не хочу. Завтра поговорю с Минаевым, пусть надавит на королеву, чтобы галочки мне ставила за посещения. Перебесится мой отец, но все равно не посадит, потому что это ударит по его предстоящим выборам.

Кристина

День выдался не из лучших. Я разбила телефон, коленку, порвала брюки, обожгла о печь палец и попортила нервы с наглым хамом, который вдруг решил, что со мной можно общаться и заигрывать, будто я школьница. Он проработал со мной около часа и уже успел вывести меня из себя. Хотя «проработал» – это сильное преувеличение. Уже предвкушаю завтрашний день. Никогда не сталкивалась с такой борзотой. Для меня до сих пор остаётся загадкой, зачем ему эта работа. Что за прихоть начальника и за что мне такие испытания?

Проверяю чистоту цеха, переодеваюсь и выхожу в основной зал, где все ещё работает кафе. Моя работа заканчивается задолго до закрытия заведения. Продукции хватит. Сажусь за барную стойку и пишу сообщение мужу о том, что освободилась. Юра перезванивает.

– Я тебя жду, и забери сразу Эльку, – прошу.

– Мышка, возьми такси, я здесь встрял до ночи, – сообщает мне муж. Моя усталость моментально трансформируется в злость. Нет, у мужа могут быть дела. Я злюсь от того, что они мне непонятны. И все время не покидает ощущение, что мне нещадно лгут, держат за идиотку. Не знаю, откуда сомнения, Юра не был пойман на лжи. Дело во мне и моих ожиданиях, которые не оправдываются, или в завышенных требованиях, или в кризисе в наших отношениях.

– Где ты встрял? – запахиваю пальто, хватаю сумку и выхожу на улицу.

– За городом Крис, здесь небольшие проблемы… – не договаривает.

– С тобой все в порядке?

– Да, все решаемо.

– То есть объяснений не будет? – снова злюсь, повышая голос.

– Крис, только ты не начинай! – понижает тон. – Все, мне некогда, дома объясню, – скидывает звонок.

Сжимаю телефон. Дышу. Ладно. Стоянка такси напротив кофейни. Там должен быть дядя Ваня, наш постоянный клиент. Приятный пожилой мужчина, который всегда целует мне руки за шарлотку.

Сажусь в такси и еду в сад за дочерью, попутно выслушивая байки дяди Вани, а сама все думаю и думаю о муже. Не плохо, что он работает, а плохо, что мы не видим плодов. Я не упрекаю. Наверное, я более приземлённая в этой жизни, без особых амбиций, реалистка. Просто если за год ничего не получилось в бизнесе, то пора устраиваться работать на начальника, ради семьи. А пока все, что он зарабатывает, уходит на погашения долгов по этому же самому бизнесу. Замкнутый круг получается.

Дома вручаю Эльке яблоко и сажаю ее рисовать. Иду на кухню готовить ужин. Нет, я не суперхозяйка, но кормить дочь и голодного мужа бутербродами или магазинными пельменями на ужин – тоже нехорошо. Юра этого не любит. А последние несколько дней готовил для нас муж.

Выдыхаю, когда вижу, что муж купил продукты. Вино стоит на столе. Мое любимое, сливовое. Накидываю фартук, включаю телевизор, висящий на стене, и начинаю готовить. Тушу куриную грудку в сметане, параллельно отвариваю рис и немного пюре для дочери. Еще бы салатик, но сил и желания уже нет. Просто нарезаю овощи, красиво укладывая на тарелке.

Юры нет.

Пишу ему сообщение, интересуясь, когда он вернется. А в ответ тишина, он даже не читает мои послания.

Кормлю дочь, глажу себе брюки, сарафан для Эли на завтра.

Юры нет. Мои сообщения не прочитаны. К ужину не притрагиваюсь, хочу поесть с мужем. Он не любит кушать в одиночестве.

Мою посуду, закидываю одежду в стирку, выкидываю порванные брюки, обрабатываю свою разбитую коленку, посматривая на часы.

Уже почти десять вечера. Юры нет. Начинаю переживать.

Укладываю дочь спать, читая книжку, а в голову лезут дурные мысли. Нет, раньше тоже бывало, что Юра задерживался или даже не ночевал дома, но всегда отвечал мне. Благо Элька засыпает с первых строк сказки, укрываю ее и выхожу из комнаты, прикрывая дверь. Хватаю телефон, набираю мужа. Гудок, второй, третий… Скидывает. Какое-то нехорошее предчувствие пронизывает тело. Звоню, еще и еще.

– Да! – слышу голос мужа и облегченно выдыхаю, пытаясь дышать ровно.

– Юр, ты где?

– Мышка, я вообще не могу вырваться.

Прислушиваюсь, слыша на фоне шум дороги.

– Юр, у тебя точно все хорошо?

– Ну, есть некие проблемы… но не смертельно, конечно, – как-то уклончиво отвечает он, подбирая слова.

– Юра, ты можешь внятно объяснить?! – снова повышаю голос.

– Крис, я не могу говорить! – тоже нервничает. – Не переживай, ложись без меня! – скидывает звонок, и я швыряю свой и без того разбитый телефон на стол.

Убираю еду в холодильник. Аппетита все равно уже нет. Накрывает каким-то горьким разочарованием. Натыкаюсь глазами на вино, беру бутылку, долго ищу штопор. Открываю, наливаю себе бокал, делаю пару глотков и бреду в ванную. Включаю воду, сажусь на бортик, смотря, как льется вода.

И дело же не в том, что Юра задерживается. Дело в том, что у нас не было интима черт знает сколько времени, дело в том, что он прекратил обращать на меня внимание, как на женщину. Работа, рутина, быт, нехватка денег, наши частые ссоры. А сегодня я хотела выпить с ним вина, расслабится, и…

Вино на голодный желудок и горячая ванна расслабляют, и я быстро засыпаю.

Меня будит мелодия будильника, открываю глаза и понимаю, что Юра дома. Его вещи на стуле, подушка рядом со мной мятая. Поднимаюсь с кровати, поправляю футболку, в которой сплю, выхожу на кухню, наблюдая, как муж бодро готовит завтрак, нарезая сыр.

– Доброе утро, мышка, – улыбается мне, словно ни в чем не бывало. – Тебе, как всегда, только кофе? – ничего ему не отвечаю, сжимаю губы и ухожу. Игнорируя. Не хочу разговаривать и знать, когда он явился. По ощущениям, под утро…

Глава 4

3 декабря

Максим

Просыпаюсь рано, оттого что чувствую давление на грудную клетку. Жарко, дышать тяжело. Открываю глаза и понимаю, что Аленка спит на моей груди. Отодвигаю ее, пытаясь стащить с себя. Ненавижу делить постель с женщинами. Но Алёна вчера напросилась. Мы вырубились.

– Ну, Макс, – сонно хнычет, пытаясь вернуться на место. – Мне так удобно.

– Мне неудобно, – стаскиваю ее с себя и поднимаюсь с кровати. Сон уходит. Не усну больше с ней рядом. И дело не в Алене, дело во мне. Такой вот фрик, мне дискомфортно с кем-либо спать. Разминаю шею, смотря на рассвет за окном. Только-только светает. Снег снова растаял, превращаясь в грязевую кашу.

Иду в душ. Настраиваю самую горячую воду, которую могу вытерпеть, стою около минуты и резко переключаю на холодную, и так несколько раз. Контрастный душ бодрит, приводя в тонус. Обматываю бедра полотенцем, бреюсь, рассматривая фейс в зеркало.

Выхожу в гостиную. Хватаюсь за турник в дверном проеме и подтягиваюсь, долго, на износ, пока мышцы не отказывают. Хорошо. Дышу. Принимаю упор лежа, отжимаюсь. Качаю до тех пор, пока не падаю на пол.

Прихожу в себя, поднимаюсь с пола и иду на кухню. Бардак. Просил же Аленку вчера убрать со стола и вымыть посуду. Фыркнула, обиделась, что держу ее за прислугу. Не понимаю, в чем суть обиды. Заправляю кофемашину, делаю себе американо. Открываю холодильник. Пусто. Кроме текилы, лимона и протеиновых батончиков, ничего нет. Парадокс в том, что я люблю домашнюю еду, а готовить не умею. Поэтому и живу периодически в доме отца, питаясь стряпней Любы. Хотя дело не только в этом, это, скорее, предлог, оправдание перед самим собой…

Цепляю батончик, разрываю упаковку и съедаю его, запивая кофе.

Иду к гардеробу, пресекаю спальню, торможу возле кровати. Аленка раскрылась, оголяя обнажённое тело. Лежит на боку, закинув ногу на мою сторону, выставляя задницу, и мой утренний стояк даёт о себе знать. Скидываю полотенце, провожу по члену рукой и забираюсь на кровать. Наклоняюсь к тумбе, достаю ребристый презерватив, разрывая зубами упаковку, и раскатываю резинку по члену. Провожу пальцами по промежности Алены, мокрая после сна. Хватаю ее за задницу и ставлю на колени, нажимая на спину, чтобы прогнулась больше, вдавливая лицом в подушку.

– Макс! – хнычет, пытаясь подняться.

– Лежать, я сказал, – хлопаю ее по заднице, оставляя красный след на белой коже.

– Ты озабоченный, – уже смеётся, виляя передо мной бедрами.

– Ноги раздвинь шире, – вновь запускаю пальцы в ее кису, вожу двумя пальцами, массирую, вынимаю и сжимаю бедра. Резко вхожу одним толчком на всю длину. Хватаю ее за волосы, наматываю на руку, вынуждая приподняться…

***

Одеваюсь, краем глаза замечая, как Алена выходит из ванны в полотенце.

– Поторопись, довезу тебя, – натягиваю джинсы и толстовку с надписью в районе сердца «Ад здесь…».

– Всегда хотела знать, что значат римские цифры на твоей груди, – интересуется девушка, даже не думая одеваться. Садится на кровати.

– Цифры… это просто цифры… – ухожу от ответа. Поправляю крест, выпуская его поверх толстовки. – Одевайся. Я опаздываю, – беру ее вещи и кидаю на кровать.

– А мне никуда не нужно, – падает на кровать.

– В смысле? – выгибаю брови, надевая массивные часы на металлическом браслете. Это все начинает меня раздражать.

– Эм… – мнется, переворачивается на живот, принимая сексуальную позу, закусывает пальчик. – Я подумала, что было бы здорово, если бы я ждала тебя здесь. Никогда не хотел иметь каждый день в постели такую, как я? Ты приходишь, ныряешь под одеяло… – ведет черными ногтями по простыне. Ухмыляюсь и прикрываю рукой лицо.

– Кроме как потрахаться, еще какие-то опции ты можешь мне предложить?

– Ну женщина в доме, все дела…

Смеюсь. Хорошая шутка.

– Какие дела? Ты даже со стола вчера не убрала, ты свои трусы бросила посреди ванной и не удосужилась поднять. Не смеши меня. Собирайся.

– Что?! – уже возмущённо повышает голос. – Я не домработница. То есть трахать меня можно, а жить со мной нельзя?! Я тебе не шлюха, – уже соскакивает с кровати, скидывает полотенце, начиная нервно одеваться.

– Алена, очнись, не напрягай меня всей этой хренью. Мой формат – это лайт отношения. Не нравится? Попрощаемся.

– Сволочь! – фыркает она, но собирается.

Вот и славно.

Алену периодически нужно ставить на место, иначе ей начинает казаться, что между нами что-то большее, чем секс и общая тусовка. Выхожу в прихожую, обуваюсь, накидываю куртку, беру ключи, портмоне, проверяя наличие карт и налички. В ожидании Алены звоню по поводу поставки запчастей для нашего нового проекта.

Алёна вылетает минут через десять и с видом мегеры надевает пальто и сапоги.

Молча спускаемся в лифте и доходим до стоянки. Щелкаю сигнализацией, открывая тачку, но Алёна под моим удивлённым взглядом пролетает мимо машины и несется на выход из комплекса.

– Алёна! – окрикиваю ее. – Не гони, сядь в машину.

Не реагирует, звонит в такси, вызывая машину.

Ну окей.

Качаю головой, сажусь в тачку. Дура. Мне так даже комфортнее. Немного придет в себя, сама позвонит.

***

Доезжаю до места, паркую машину и звоню хозяину кафе.

Недоступен.

С одной стороны, напрягает. Не собираюсь я здесь работать, пропитываясь ванилью. А с другой стороны, будоражит. Я не намеревался здесь больше появляться… Не собирался…

И вот я вхожу в кафе через черный вход. Проход вновь забит коробками с продуктами, пахнет корицей и ванилью. Тепло. Слышу голос Кристины в раздевалке и облокачиваюсь на стену рядом, внаглую подслушивая.

– А где мы найдем такую сумму? – нервно спрашивает она. – Кредит тебе больше не дадут, – недовольная, но больше растерянная. Голос у нее мягкий, бархатный. Красивый. Сексуальный… Можно кончить, только слушая ее. – Ты сейчас серьёзно? – Тишина, слушает, что ей говорят в ответ. – Я не знаю, Юр, я подумаю… Это очень большая сумма. Если мы ее не выплатим… Юр, я очень пытаюсь тебя понять… Я подумаю. Мне работать надо, меня зовут, – скидывает звонок.

Лгунья.

Никто ее не зовет.

И кто это у нас такой душный Юра?

Муж?

Загоняет королеву в долги?

Мощусь.

Тишину разбавляет всхлип, заглядываю в раздевалку. Кристина стоит возле окна, обнимая себя руками, нервно покручивая телефон. Тихо прохожу внутрь, подхожу к ней, встаю за спиной. Глубоко вдыхаю. Пахнет от нее как-то особенно. Женщиной. Настоящей, сладкой, манящей женщиной. Волосы собраны вверх, обнажая шею и родинку за ушком. Эта родинка сводит меня с ума. Глубоко вдыхаю, и Кристина резко оборачивается, хватаясь за грудь. Дышит глубоко от испуга. Отступаю назад.

– Максим! – возмущается, скользя глазами по моему телу. – Не делай так больше! – такая строгая, почти топает ногой. Обходит меня.

Разворачиваюсь, снимаю куртку, опираясь бедрами на подоконник. Кристина снимает с вешалки свою сумку, роется в ней, вынимает влажные салфетки и небольшое зеркальце. Плакала. И внутри меня поднимается протест. Хочется копнуть в неё глубже и узнать причину слез. А еще больше съездить по морде тому, кто довел ее.

Пока она приводит себя в порядок, прикрываю глаза, пытаясь уговорить себя не ввязываться в это. В общем, не западать на королеву. Я хоть и сволочь, но разводить женщин на интрижку…

– Сколько тебе лет? – вопрос вырывается сам собой. Он возникает в моей голове, и я не замечаю, как озвучиваю его вслух.

– Тридцать два, – невесело кидает мне, пряча зеркальце в сумке.

– Выглядишь моложе, – не лгу, не льщу. Констатирую факт.

– Спасибо за комплимент. Но давай вернёмся к работе. Ты опоздал, – опять включает строгий тон начальницы. Ох, королева, знала бы ты, что меня заводит эта игра.

– Так сложились обстоятельства, – развожу руками. В ее руках снова звонит телефон. Кристина смотрит на экран, хмурится, но так и не отвечает на звонок, отключая звук. Дисплей на простом смартфоне треснутый. Я бы купил ей другую игрушку, достойную королевы. Впервые возникает желание вручить женщине что-то просто так, чтобы поднять настроение, а не получить от подарка выгоду. Она закидывает телефон в сумку, берет с полки какой-то пакет и протягивает мне.

– Давай больше без опозданий. Тебе форма сегодня пришла.

Беру пакет, скептически осматривая содержимое.

– Это обязательно? Может, фартук, как вчера?

– Нет, таковы правила, и давай их соблюдать, – категоричная, словно кидает мне вызов.

И ведь могу ее послать к чёртовой матери. Объявится хозяин этой богадельни, поставлю его перед фактом, и меня прикроют, но… Во мне просыпается азарт, хочу больше этой королевы. Давно меня так не интересовала женщина. А точнее, никогда. Такое новое будоражащее чувство. Азартно.

Глава 5

Максим

Белый китель с чёрными вставками мне не по размеру. Обтягивает торс, как у шлюхи. Кажется, дерну плечами – и эта тряпка разорвётся по швам. Рассматриваю себя в зеркало и не верю глазам. Штаны даже не пытаюсь натянуть, остаюсь в джинсах.

Вновь таскаю коробки с продуктами, сегодня их больше. Курю на заднем дворе и сам себе ухмыляюсь. Папочка будет доволен. Его сын, как простой смертный, пашет, таская мешки. Отличная история для его пиар-кампании.

Иду в цех, королева украшает торт. Что-то детское, с россыпью разноцветных конфет. Увлечённая, закусывает губы, колдуя над десертом. Женщина, творящая такие сладкие шедевры, не просто королева, она богиня.

Выхожу в основной зал, кондитерская еще закрыта. Рыжая девочка-бариста, натирает стойку.

– Привет, лиса, я Макс, – сажусь к ней за стойку. Девушка выгибает бровь.

– Откуда ты такой красивый взялся, Макс? – усмехается. Ухмыляюсь в ответ, рассматривая ее веснушки на носу. – Новый кондитер? – удивленно спрашивает она.

– Что, не похож? – беру с витрины вишнёвую конфету на палочке, распаковываю ее и засовываю в рот.

– Не очень.

– Согласен, эксплуатируют меня тут. Почти в рабстве. Спасешь меня, лиса?

– Нет, на тебе пахать можно, – хлопает ресницами.

– На мне, – делаю многозначительную паузу, – много чего можно.

– Пошляк, – цокает она, закатывает глаза, но смеется, раскованная.

– Латте сделаешь? – опускаю глаза на ее бейджик. – Рита.

– Любой каприз за ваши деньги. С тебя триста рублей.

– Дорогой у вас кофе, – вынимаю из кармана карту, прикладывая к терминалу.

– Это еще за конфету, – указывает на леденец.

– Какие жадные здесь девочки.

– Ничего личного, просто бизнес, – смеётся она, подставляя большую белую чашку под аппарат. Рыжулю кто-то окрикивает, уходит. Осматриваюсь.

В зал выходит Кристина с тортом, который уже в коробке. Выразительно меня осматривает, молча берет в баре голубую ленту, перевязывая коробку красивым бантиком. Вытаскивает какую-то бумажку и что-то пишет.

– У тебя лицо в креме, – сообщаю ей. Поднимает на меня глаза.

– Где? – начинает тереть щеки. Перевешиваюсь через стойку, тяну руку к ее лицу.

– Не двигайся, – прикасаюсь к ее скуле, потираю пальцами. На самом деле там ничего нет. Я просто хочу ее касаться. Кожа на ее лице нежная, бархатная. Замирает, хлопая ресницами. Увлекаюсь, веду пальцами к шее. И ведь мне теперь мало прикосновения, хочу заменить пальцы губами.

– Максим! – отшатывается от меня, сжимая губы. Возвращается Рита, посматривая на нас, прищурив глаза. Берет мой кофе и рисует на пенке снежинку из какао.

– Пожалуйста, – ставит передо мной чашку.

– Спасибо, Риточка, – подмигиваю девушке. Кристина окидывает нас строгим взглядом, дописывая что-то в своей бумажке.

– Рит, торт заберут в десять, заказ уже оплачен.

– Хорошо, Кристина Витальевна.

– А ты, как закончишь прохлаждаться, зайди, если не затруднит, поработай, – обращается ко мне Кристина и уходит.

– Строгая она у вас, – ухмыляюсь, отпивая кофе.

– Да нет, Кристина Витальевна хорошая. Ее эклеры – это преступление против фигуры. Но устоять невозможно, – смеётся девушка.

– Да, я уже оценил.

И не только эклеры. Эта королева – вообще преступление. Доведёт меня до греха.

Допиваю кофе, вновь кладу в рот конфету и иду в цех. Кристина раздаёт указы подданным.

– Максим, в твои планы входит обучение, или предпочитаешь выполнять только подсобную работу? – спрашивает она меня. А я смотрю на ее губы. Они как спелые вишни, такие чувственные, и мне хочется их попробовать. Не просто пробовать, мне хочется их сожрать. Мне вообще с каждым днем все больше и больше от нее хочется. Я пипец какой голодный.

Бляяя!

Валить мне отсюда надо.

– Максим? – приводит меня в себя.

– Если учить будешь ты, я весь твой.

Вздыхает, словно я ее достал.

Ну что ты, моя королева, я же еще даже не начинал. Поверь, я держу себя в руках.

– Пойдём, – предлагает пройти к столу. – Начнем с классического бисквита.

– Как скажешь, – встаю рядом, как можно ближе, касаясь плечом ее плеча. Пахнет от нее… тонко… жасмином. Демонстративно вдыхаю глубже.

Кристина загружает в специальную машину ингредиенты, комментируя действия. Слушаю. Но ни хрена не запоминаю. Я слышу только ее голос, смотрю на ее руки и дышу жасмином…

– Выпекаем около пятидесяти минут, – закачивает она, помещая бисквит в печь. – Есть вопросы?

– Да. Сколько лет ты замужем?

– Это не имеет никакого отношения к делу, – снова строгая, отшивает меня, как пацана. – Тренируй свое красноречие с ровесницами, – ставит на место.

– Там все оттренировано. Уже неинтересно, – огрызаюсь, оскаливаюсь. Ухожу курить.

Нет, ну все правильно, куда меня понесло.

На хрен мне этот гемор?

Что мне, телок не хватает?

А там еще муж и ребенок в придачу… Я же не вывезу. Да и не хочу.

Дышу морозным воздухом, вновь набирая хозяина этой богадельни. Недоступен, мать его!

Выкуриваю пару сигарет, окончательно замерзая. Возвращаюсь, намереваясь вновь свалить – достаточно для отработки. Сворачиваю в раздевалку, краем глаза замечая Кристину на складе. Она стоит на лестнице, пытаясь что-то достать сверху. Стремянка расшатана, коробка большая.

Да бляяя…

Шумно втягиваю воздух и иду к ней.

– Слезь оттуда! – выходит агрессивно. Не реагирует, пошатывается, но упрямо тянет коробку. – Крис! – хватаю ее за талию, пытаясь подстраховать.

– Отпусти меня! – дергается. Коробка летит на нас, лестница подкашивается, дергаю Кристину на себя, пытаясь спасти от падения. Слава богу, в коробке оказываются маленькие пакетики с каким-то порошком, которые разлетаются по складу. Можно было и отпустить королеву, но я на инстинктах вжимаю ее в себя. С ее волос слетает заколка, шоколадная копна бьет мне в лицо. Замираем. Я не хочу отпускать, а Кристина, похоже, в ступоре. Дышим. Чувствую, как колотится ее сердце, тепло тела, запах, спелые вишни губ совсем рядом… Меня кидает в жар, дыхание сбивается, и голову начинает сносить. И я уже не понимаю, почему мне нужно тормознуть, когда очень хочется. Не привык себе отказывать. Вообще не соображаю, что делаю.

Впиваюсь в ее манящие губы. И да! Да! Они такие вкусные, как я их и представлял. И мне вообще плевать, что она не отвечает, что пытается оттолкнуть. Я, как одержимый, пью ее и наслаждаюсь. Она пытается что-то сказать, мычит, приоткрывая губы, и я вторгаюсь в ее сладкий рот.

Кусает, впиваясь зубками в мою губу, больно, но отрезвляет. Отстраняясь, пытаюсь отдышаться. Кристина вырывается, отталкивая меня, как что-то противное. Тоже тяжело дышит. Молча размахивается и даёт пощечину. Щека горит, а я ухмыляюсь. Заводит, хочется скрутить королеву, развернуть лицом к стеллажу, впиться зубами в шею, натянуть на себя бедра…

Зажмуриваюсь.

Вот это меня понесло.

– Не смей… больше… ко мне прикасаться, – глотает слова, шипя, как кошка.

– Прости, королева, но ты сама провоцируешь, – потираю горящую щеку, смотря, как Кристина возмущённо распахивает глаза.

– Чем я провоцирую?

– Голосом, улыбкой, запахом, глазами.

– Максим… – выдыхает, словно сдуваясь, поправляет одежду, растерянно осматривает рассыпанные пакетики. – Пожалуйста, не делай так… – голос становится умоляющим. – Я не твоя ровесница, я не твоя подружка. Я замужняя женщина! – с такой гордостью произносит последнюю фразу, что меня передёргивает. – Я не знаю, что ты здесь делаешь и зачем тебе это. Давай просто работать.

– Я здесь по решению суда, – опираюсь спиной на стену, наблюдая, как Кристина поднимает заколку и собирает волосы.

– Это как? – сводит брови.

– Это приговорен к обязательным работам.

– Он еще и преступник, – вздыхает она, словно я обуза. И меня опять эмоционально выворачивает. Кристина действует на меня, как катализатор, любая ее фраза вызывает эмоциональный взрыв. – В общем, держи дистанцию. Никогда больше не вторгайся в моё личное пространство! – категоричная. Наклоняется, начиная собирать пакетики, обозначая, что разговор окончен. На моих губах до сих пор ее вкус, и я облизываю их, пытаясь получить еще дозу этой женщины.

– Я тебе сразу предлагал договориться и не терпеть мои вторжения, – из меня сочится яд, каждое слово – укус.

– То есть ты это все намеренно?! – повышает голос, в глазах уже ярость. – Убирайся отсюда! – почти топает ногой, указывая мне на дверь.

– Вот и договорились, – ухмыляюсь, разворачиваюсь и ухожу. Быстро переодеваюсь и выхожу на улицу, зачем-то громко хлопая дверью.

Королева, определенно, права. Она как раз таки вся положительная и до тошноты правильная.

А я наглый пацан, который вторгся в ее пространство.

Иду к машине, по инерции набирая Алену. Хочется выплеснуть все эмоции и яростное возбуждение. Но сбрасываю, вспоминая, что Алена претендует на мои границы.

Глава 6

Кристина

Прихожу домой, запираюсь. Ставлю на тумбу коробку с пирожными для Эльки. Раздеваюсь. Тепло, чисто, пахнет едой, специями. Похоже, на плов. Юра великолепно его готовит. У меня всегда каша кашей, а у него – рассыпчатый и вкусный.

Прохожусь по комнатам – тишина и идеальный порядок. На кухне вымыта посуда, а на плите свежий плов. Даже салат нарезан.

Юра написал, что заберёт Элю. Ухожу в ванную. Раздеваюсь, встаю под душ, пытаясь расслабиться. Струи теплой воды бьют по груди, и я намеренно ее подставляю, будоражит. Соски ноют, тело сводит. Хочется секса. Такого настоящего, горячего, можно даже грубого, чтобы тебя именно взяли, вжимая в этот мокрый кафель. Такого секса, чтобы выкинуть все из головы и расслабиться, хотя бы на вечер.

А все этот наглый пацан! Он решил, что ему все можно. Нет, он накинулся на меня и внаглую заявил, что его спровоцировали мои губы. Я, определённо, зла на него, я задыхаюсь от этой наглости и вседозволенности. Но Максим вдруг дал мне понять, как давно у меня этого не было. Чтобы муж вот так взял меня, неожиданно и нахально. У нас все больше как-то… А как у нас? Да никак. Давно никак. И даже если приходит физическое удовлетворение, морального уже давно нет. Последний год так точно. Я много работаю и устаю. Юра всегда в делах. К вечеру мы выжаты настолько, что думаем только о сне.

Выхожу из душа, сушу волосы и натягиваю халат. На кухне звонит мой телефон, и я несусь туда.

– Крис, привет, – это моя соседка с первого этажа. Мы не дружим, но довольно неплохо общаемся.

– Привет, Анют, – отвечаю я, параллельно ставя чайник.

– Крис, выручай, нам срочно нужен торт на юбилей мамы.

– Окей, к какому числу нужно?

Я беру заказы на дом. Это тоже деньги, и я не могу от них отказаться.

– Завтра уже надо, – виновато сообщает Аня. – Представляешь, мы забыли про ее юбилей, – шепотом сознаётся она. – Выручай. Она любит «Молочную девочку с ягодами». Сделаешь?

Посматриваю на часы. В принципе могу и сделать. До утра торт застынет и напитается.

– Ладно. Цену ты знаешь.

– Да, конечно. Спасибо, Крис.

Прощаемся. Сажусь за стол, примерно прикидывая, что мне нужно из продуктов. Пишу Юре список, прося его все купить. Беру чашку, закидываю три ложки с горкой растворимого кофе и заливаю кипятком. Мне нужна бодрость.

Юра приводит Эльку.

– Все купил. Посмотри, такая сгущёнка пойдёт?

– Да, подойдёт, – киваю, накрывая на стол к ужину.

– А из ягод были только черника и малина.

– Нормально. Не хотела я брать этот заказ, но Аня выручает нас с Элькой, поэтому отказать не смогла.

– Я все сделаю, посуду помою, Элю тоже. Могу в одном тазике их помыть, – шутит муж.

Настроение у него игривое. Заботливый. Напрягает, что это не просто так. Он всегда такой супермуж, когда ему от меня что-то нужно. И нас еще ждет этот разговор.

После ужина муж занимается дочерью, а я начинаю выпекать коржи.

– Юр! – кричу мужа, когда на подоконнике звонит его телефон. Он долго смотрит на дисплей, но не отвечает, забирая с собой телефон. Краем уха слышу, что ему звонят еще несколько раз, но без ответа.

– Крис, ответь, – через какое-то время приносит мне свой вновь звонящий телефон.

– Кто это? – вытираю руки.

– Просто скажи, что я оставил телефон дома и ты не знаешь, когда буду.

Нажимает на «ответ» и всовывает мне телефон.

– Да.

– Добрый вечер, – на том конце немного хриплый мужской голос. – Можно мне услышать Юрия?

– Его нет. Он оставил телефон дома.

– А вы кем ему приходитесь, девушка? – спокойно спрашивает мужчина.

– Супруга.

– Передайте тогда вашему мужу, что я очень ему не советую прятаться за вашу юбку, все равно же найду и взыщу долги, – уже угрожающе произносит он. – Вам не понравится, если я лично вас навещу. Доброго вечера, – мужчина сбрасывает звонок, а я растерянно отдаю мужу телефон. Динамик громкий, хороший, Юра все слышал.

– Что происходит? Кто это?

– Об этом я тебе сегодня и говорил, – подавленно сообщает мне муж. – Нам срочно нужно где-то найти триста тысяч. Иначе… – устало потирает лицо и садится за стол, нервно откидывая телефон. Продолжаю делать крем, а у самой руки дрожат. Слова не могу сказать. Страшно. – Там очень серьёзные люди, – подогревает муж.

– Юра! – повышаю голос, с психом кидая ложку в раковину. – Откуда такие долги? – уже тише спрашиваю я, чтобы не напугать дочь. – Куда ты влез?!

– Крис… – выдыхает и долго медлит, словно я сама должна придумать. – Мы взяли у этих людей деньги за двигатели, договорились с военными, они должны были их нам вытащить из резервации. Рабочая схема. Навар большой. Но сорвалось. В части проверка… И все тормознулось. А заказчик не хочет ждать.

– Юр… – тоже пытаюсь выдохнуть. – Это даже звучит несерьезно.

– Да все там серьёзно было, – открывает в телефоне фото каких-то бумаг и огромных железных двигателей. – Вот, все реально. Как только проверка пройдет, их спишут и отдадут нам. Нужно просто немного времени. Мы еще с тобой заживем. У меня много желающих.

– Ну так возьми деньги у военных назад и отдай их этим серьёзным людям.

– Да не могу я. Это так не делается. Все уже запущено. Мне доверять никто не будет, если стану так мелочиться…

– А то, что тебе угрожают, это нормально?

– Нет. Давай просто возьмём кредит. Я рассчитаюсь с заказчиком, а в течение месяца все наладится, и мы всё вернем.

Говоря «давай возьмем кредит», он имеет в виду меня. Потому что на Юре уже висит кредит.

– Нет. Я не буду ничего на себя вешать. Моей зарплаты и так едва хватает, – голос срывается.

– Хорошо! – тоже нервничает, словно я в чем-то виновата, хватает телефон и выходит на лоджию курить. Крем перебивается, сворачиваясь. Нервно выкидываю его в мусор, начиная взбивать заново.

Я даже верю мужу. Возможно, так оно и есть. Мне страшно за него. Звонивший был хоть и вежлив, но очень убедителен. Кусаю губы, а мысленно уже подбираю варианты, в какой банк обратиться.

Выхожу на лоджию, чтобы забрать остывшие бисквиты. Юра там, смотрит в окно, что-то листая в телефоне.

– Зайди домой, простынешь, – говорю ему. Уже не нервничаю. Чувствую усталость, особенно моральную.

– Мышка, – обнимает меня сзади, прижимая к себе. Такой теплый, родной. – Ну так вышло, – убирает мои волосы в сторону, втыкается губами в висок. – Я как лучше хотел. Заработать для нас. Я сам заеб*лся, так жить. И схема рабочая. Но никто не застрахован от форс-мажоров. У кого мне просить помощи, как не у тебя?

Пытаюсь расслабиться в его руках, откидываю голову ему на плечо.

– Хорошо. Завтра у меня выходной. Поедем и возьмем кредит. Но обещай мне бросить это все и устроиться на обычную работу.

– Мышка, ну сколько я там заработаю? Копейки. Надоело пахать на дядю. В моем возрасте нужно уже что-то посерьёзнее.

– Юра, очнись! Твое «серьёзное» приносит нам только долги!

– Я тебе слово даю, этот кредит мы выплатим через месяц. Железно. Думаешь, если бы я не был уверен, то просил бы тебя? Ну ты чего, Крис?

– Хорошо. Ладно, – сдаюсь я. – А ночью ты где был?

– Так вот, решал эти проблемы. Пытался не втягивать тебя.

– Хорошо. Отпусти меня, мне торт нужно собрать.

– Хочешь, помогу? – голос становится игривый. Добился своего. Щекочет меня. Смеюсь.

– Нет, спасибо. Я сама, – вырываюсь из его рук, забираю бисквит и ухожу на кухню.

Я люблю мужа. Да, уже не с такой страстью, как раньше, не так пылко, но мы действительно родные. Его мать живет в маленьком городке, и они почти не общаются. Некрасивая семейная история. Моих родителей давно нет в живых. Они погибли в аварии, когда мне было двадцать пять. У меня нет родных братьев и сестёр, как нет и настоящих подруг – не сложилось. Я всегда всю себя отдавала мужу, дочери и работе. И кроме Юры, ближе у меня нет никого. Иной раз даже кажется, что наши отношения давно переросли в родственные. Но после десяти лет брака это нормально. Наверное, нормально.

На часах почти полночь. Ставлю торт в холодильник. Вышло хорошо. Ане понравится. Убираю за собой, мою руки и иду в спальню. Радует только то, что завтра у меня выходной и не нужно соскакивать по будильнику.

Прохожу в спальню, скидывая халат и трусики, надеваю длинную футболку для сна. Юра в кровати, что-то читает в планшете, облокотившись на спинку. Ложусь под одеяло, расслабляюсь, пытаясь выкинуть все из головы. Слышу, как муж убирает планшет, ложится на подушки, запускает руку мне под футболку и накрывает грудь, покручивая сосок. Не реагирую. Не хочу ничего. Щипает.

– Больно, – пытаюсь отвернуться, не отпускает, скользя рукой мне между ног.

– А кто это у нас тут такой гладенький? Моя киса побрилась? – поглаживает меня. А я не хочу. Ничего, кроме раздражения, сейчас не чувствую. Еще вчера хотела. А сегодня так устала, что каждое прикосновение вызывает отторжение.

– Хуже. Шугаринг сделала, – отвечаю я, вырываюсь, отворачиваясь от мужа. – Еще неделю назад сделала, – говорю с обидой.

– Ммм, – прижимается к моей спине, дёргает бедра, вжимая в своей пах. Уже возбуждён. Готов к бою. Как все просто у мужчин. Раз – и он готов. А мне сейчас, чтобы возбудиться, нужно… Не знаю, что нужно. Хотя знаю, но Юра этого не сделает. Женское возбуждение оно, и правда, в голове.

– Юр, я не хочу. Я устала.

– Я быстро. Все сделаю сам, – не слушает меня. Одной рукой вновь накрывает грудь, другой складочки, раскрывая. А там, естественно, сухо. Я не хочу быстро. Я хочу долго, чтобы ласкал, любил, подводил меня к дикому желанию, чтобы сама просила трахнуть. Но… Мы как-то разговаривали на эту тему. Я была пьяная и выдала мужу все, что меня не устраивает. Но он так и не услышал.

Юра облизывает пальцы, увлажняет меня и тут же вторгается. Все равно дискомфортно.

Все происходит действительно быстро. Муж сразу ускоряется, больно сжимает грудь и хрипло дышит мне в ухо. А я покорно жду, когда это закончится. Мне вдруг хочется порыдать. От того, что я ничего не чувствую. А ему хорошо. От того, что муж даже не пытается сделать так, чтобы мне было хорошо. Намеренно сжимаю мышцы лона, ритмично, сильно, только для того, чтобы Юра кончил и оставил меня в покое.

– Мышка, ты успела? – спрашивает меня, чмокая в щеку. Я не то чтобы не успела, я даже не начинала. Молчу. – Нет? Прости. Ты такая узенькая у меня, как девочка. Завтра все будет, – довольно сообщает он и принимает удобную позу для сна. – Спокойной ночи, мышка.

– Спокойной, – отзываюсь, чувствуя себя морально убитой.

Глава 7

4 декабря

Максим

– Гренки с яйцом, – Люба ставит предо мной тарелку. – Творог еще домашний со сметанкой. Кушай.

Я всегда ем на кухне, болтая с Любой. Отец предпочитает церемонии, принимая пищу в столовой за сервированным столом. Все детство я ненавидел эти церемонии. Мать потакала отцу, донося до меня, как важны эти совместные завтраки и ужины. Наверное, потому что только в эти моменты мы могли пообщаться. Я не хотел общаться с отцом. На меня всегда давил его авторитет.

Все вопросы и претензии он предъявлял мне за столом.

«Я узнал, что ты подрался в школе. Как ты объяснишь свое поведение?»

«Репетитор по английскому сказал, что ты не выучил глаголы. Ты меня позоришь, Максим».

«Преподаватель по музыке говорит, что ты бранно выразился на уроке. Тебе язык оторвать?»

От этого кусок в горло не лез. Мать и Люба потом всегда подкармливали меня на кухне. С тех пор ненавижу столовую.

– Спасибо, Люба. Я уже говорил, что женюсь на тебе?

– Максим! – строго хмурит брови. – Шутник. Как твои дела?

– Да все нормально у меня.

– Отрабатываешь?

– Ага, – ухмыляюсь. – Что-то типа того.

– Когда ты станешь уже взрослее, серьёзнее? Тебе через несколько дней уже двадцать пять. Столько было моему мужу, когда у нас родилась дочь.

– Нее, я еще лет десять погуляю.

Уплетаю гренки, запивая кофе.

– Десять?! – распахивает глаза Люба. – С ума сошел? – Не нагулялся еще? Вон сколько уже накуролесил! – отчитывает меня.

– Люб, мужчина должен состояться, а уже потом думать о чем-то серьезном. Я еще не состоялся.

– Тоже верно, – тянет руку, поправляя мою челку. – Сейчас, я тебе тут… – не договаривает, выходит из кухни. Быстро возвращается с коробкой, протягивая ее мне. – Это ко дню рождения. Но ты редко последнее время дома появляешься. Поэтому заранее.

– Люб, ну ты что? Не нужно мне ничего. Пирог бы испекла свой фирменный с курицей и грибами. Я был бы счастлив.

– Пирог я тоже испеку, – отмахивается она.

Открываю коробку, а там широкий тёмно-синий вязаный шарф. Мягкий, тёплый, крупная вязка. Ручной работы. И, черт побери, это приятно. Нет, я могу купить себе тысячу брендовых шарфов, но такого никогда не будет.

– Если не нравится, можешь не носить, я не обижусь, – говорит Люба.

– Да ты что? Он эксклюзивный. Кто для меня еще что-то сделает своими руками просто так?

Встаю, наматываю шарф на шею и целую Любу в щеки.

– Спасибо, у тебя золотые руки.

– Ну все, все, я верю что нравится. Носи на здоровье, – отмахивается женщина, но довольно улыбается.

– Люба! – рявкает отец, проходя на кухню. – Какого черта в моей комнате ванная в разводах?! – не в духе.

– Ой, это новенькая горничная. Она еще…

– Если она некомпетентна, уволь ее и найми другую. Ты отвечаешь за персонал. Из-за твоей доброты я не собираюсь жить в свинарнике!

– Хорошо, это я виновата, не проверила, – отчитывается перед ним женщина.

– Не ори на нее! – огрызаюсь на отца.

– А ты не вмешивайся в мои разговоры с прислугой, – осаживает меня.

– Она не прислуга!

На самом деле отец ценит Любу, иначе не давал бы ей столько полномочий в доме. Но ему периодически нужно утверждаться и показывать, кто в доме хозяин.

– Максим, – успокаивает меня Люба, поглаживая по спине. – Это правда, я не досмотрела.

Дёргаю плечом, не воспринимая ее оправдания.

– Люб, в общем, проследи, чтобы такого не повторялось, – уже мягче говорит отец. А я покидаю кухню. И вроде ничего критичного не произошло. Игорь Данилович всегда был таким мудаком, но после смерти матери и сестренки меня взрывает каждое его слово.

Переодеваюсь, натягивая штаны цвета хаки, высокие военные ботинки и черную водолазку. Беру куртку, кожаные перчатки, телефон и спускаюсь вниз. Сегодня у меня сделка, мы продаём нашего модифицированного «хищника». На отработку даже не собираюсь. Королевы там нет, и меня не тянет. Хозяин кондитерской и так проставит мне галочки.

Отец в гостиной чинно попивает кофе с какой-то женщиной, беседуя. Не обращаю внимания. Своих шлюх он домой не водит, есть все-таки в нем крупицы совести. Правда, они появились после того, как в восемнадцать лет я вышвырнул одну из его девок.

– Максим, задержись на минуточку, – тормозит он меня.

– Я тороплюсь, – вообще неинтересно, что он хочет мне сказать.

– Будь добр, удели нам время! – с нажимом, сквозь зубы проговаривает он. Разворачиваюсь, прохожу в гостиную, киваю женщине, сажусь на диван, раскинув руки на спинку.

– Весь во внимании.

– Познакомься, Максим, это Галина.

– Очень приятно, Максим, – женщина натягивает улыбку и тянет мне руку. Пожимаю, переводя вопросительный взгляд на отца, чтобы переходил к делу.

– Галина в скором времени станет моей женой, – сообщает мне отец, заглядывая в глаза, ожидая моей реакции. Еще раз перевожу взгляд на женщину, изучая. Не молодая, лет на пять младше моего отца, ухоженная, собранная, чопорная, как преподаватель литературы в гимназии для девочек. Совсем не во вкусе моего предка. Да и не видел я никогда его рядом с этой женщиной.

– Очередной проект перед выборами? – усмехаюсь я.

– Максим! – злится, повышая голос.

– А что нет? Любовь? – выдаю самую циничную улыбку.

– Мне уже много лет. Траур по твоей матери затянулся. Мне нужна женщина.

– А был ли траур? Что-то не припомню. А наша новая мамуля Галя в курсе, сколько шлюх ты трахаешь в неделю?

Я мог бы промолчать и не комментировать. Но мне очень вкусно каждый раз напоминать отцу то, за что я его ненавижу.

– Максим, я понимаю твои чувства, – женщина с той же пластиковой улыбкой влезает в наш конфликт. – Твой отец взрослый мужчина и количество женщин до меня – это не трагедия.

– До вас? Ну если вы появились только вчера…

На ее лице не дрогнул ни один мускул. Галина, наоборот, успокаивающе поглаживает руку моего Игоря Даниловича.

– А, ну если вы ради денег и статуса готовы терпеть, то спешу вас разочаровать. Игорь Данилович не подарит вам ни копейки. У него особые принципы по этому поводу.

– Дело не в деньгах, ты просто молод и максимален. Если мы вместе, то значит нам комфортно.

– Тогда совет да любовь, на свадьбу не приглашайте, не приеду, – встаю с места и намеренно задеваю ногой стеклянный стол. Удаляюсь с фанфарами под звон падающих фарфоровых чашек.

– Он меня до инфаркта доведёт, – сокрушается отец. А его новая баба что-то тихо ему нашёптывает. Не нравится она мне. Там либо договор ради выборов, либо в нашей новой мамаше много алчности и жажды наживы.

Подхожу к своей тачке, облокачиваюсь на нее, прикуриваю сигарету, глубоко затягиваясь. Гоша отчитывает охрану, жду, когда закончит. Отцовский прихвостень идет ко мне и тянет руку. Здороваюсь, намерено крепко пожимая его ладонь. Морщится.

– Бросал бы курить, Максимка, пока молодой, – качает он головой.

– Как только, так сразу, – демонстративно затягиваюсь и выдыхаю табачный дым ему в лицо. – Скажи мне, Гоша, откуда в нашем доме нарисовалась новая мамочка?

– Галина Михайловна?

Киваю.

– Так они давно знакомы с Игорем Даниловичем. Уже лет десять. Она была психологом Ирины.

– Вот оно что, – хмыкаю я. – Все интереснее и интереснее.

Мой отец может трахать кого угодно. Только вот эта история мне уже совсем не нравится.

Докуриваю сигарету, прыгаю в тачку и уезжаю на сделку.

Мы продали второго модифицированного нами «хищника». Вышел зверь, а не вездеход. Он у нас только не летает, а смотрится эффектно. Один очень серьёзный дядька, увлекающийся охотой, забрал его у нас, не торгуясь. Половина бабла снова пойдёт в дело, в очередной проект. Сегодня мы гуляем, отмечая успешную продажу.

Меня, с детства пресыщенного деньгами, не удивишь. Но важен сам факт моей состоятельности, отдельно от фамилии, статуса и отцовских денег. Поэтому я просто кайфую, что когда-то обсмеянное моим папочкой дело процветает. Я же занялся этим на голом упрямстве, чтобы доказать, что могу, когда отец попрекнул меня.

Образование у меня тоже есть. Высшая экономическая школа, два языка и прочие заслуги. Но это образование было навязано мне отцом, он видел во мне наследника во всех смыслах этого слова. Поэтому я его всячески отвергаю и не воспринимаю.

Севе же, как простому пацану из рабоче-крестьянской семьи, хочется понтануться, и мы таскаемся с ним по торговому центру, выбирая ему шмотки и подарок для девушки.

Пьем кофе на фудкорте, обсуждая следующий проект. Краем глаза замечаю мужика, который предлагал нам мощный турбированный движок. Мы его не искали, сам нарисовался в нашем ангаре с предложением. А потом исчез. Пока Сева болтает по телефону с Машкой, подсаживаюсь к мужику.

– Добрый день, – жму ему руку. Мужик заметно оживляется, глазки загораются.

– Добрый, Максим.

Ему везет, он помнит мое имя, а я его – ни хрена. На лица у меня память хорошая, а вот на имена мутных персонажей нет. И, видимо, на моем лице написано замешательство.

– Юрий, – напоминает мне мужик.

– Да, Юрий. Что там по двигателям? Нам как раз нужен дизельный турбированный.

– Да все можно вытащить, но с предоплатой и не раньше, чем через пару тройку недель.

– Ух, как у вас все серьезно, – усмехаюсь я, отпивая кофе из своего стаканчика. – А где гарантия, что после предоплаты, ты меня не кинешь?

– А где гарантии, что когда я его вытащу, вы его купите? Я тоже рискую.

Вынимаю телефон, чтобы записать номер этого торгаша, но замечаю знакомую фигуру. Нет, я ее, скорее, чувствую, как волк, только по тонкому запаху жасмина.

– Продиктуйте телефон, – говорю я, а сам поднимаю голову и вижу, как к нам подходит Кристина с дочерью. Такая необычная без своей белоснежной формы. Брюки в обтяжку, длинные сапоги, ноги у нее зачётные. Хочу снять с нее эти сапоги. Волосы распущены немного небрежно, но королеве идет. Встречаемся взглядами. Ухмыляюсь, внаглую ее рассматривая, мысленно прикасаясь. Мы не на работе, и я могу ой как обнаглеть.

Меня приводит в себя девочка. Как подзатыльник, чтобы пришёл в себя.

– Папа, смотри, что мне мама купила, – показывает Юрию какой-то брелок в виде мягкой, пушистой игрушки. Я, сука, даже оборачиваюсь, чтобы еще раз оценить мужика. Обыкновенный, невзрачный, серые глаза, крупные черты лица, среднего телосложения, рубашка, джинсы, дешёвые паленые часы и нет кольца, как и у Кристины. Немного потрепан жизнью. Но не урод. Мужик как мужик. Но тут же вызывает у меня неприязнь.

– Какая встреча, Кристина Витальевна, – не удерживаюсь, сжирая ее взглядом. Королева сдержанно кивает, убивая меня взглядом. Да она сегодня снежная королева. Ну что ты так сразу волнуешься, моя королева? Я-то думал, тебя окольцевал царь зверей, а тут так, пес побитый.

Глава 8

Максим

– Вы знакомы?! – ее муж разрывает наш контакт. Пусть королева замораживает меня взглядом, но мне по кайфу ловить ее эмоции. Внутренне взрываюсь от того, что мужик нам мешает, кто бы он ей ни был. Я беспринципная сволочь, и муж для меня не стена.

– Да, новый сотрудник в кофейне, – торопливо поясняет Кристина.

– Да? – удивляется Юрий. – Ты вроде в другой сфере… – в недоумении. Ухмыляюсь.

– Я многогранен. Днем учусь печь булочки, вечером собираю вездеходы, – стебусь.

– Неожиданно.

У их дочери падает пушистая игрушка, приземляясь к моим ногам. Поднимаю, тяну девочке. Симпатичная, очень похожа на Кристину.

– Теперь скажешь, как тебя зовут? – спрашиваю я. – Помнишь меня, Дюймовочка?

– Помню, – кивает, улыбается. – Я Эля.

– Я Макс, – отдаю ей игрушку.

– Эм… – еще больше теряется мужик, посматривая на жену. – Ты, я смотрю, со всеми моими девочками знаком, – но смотрит по-прежнему на Кристину, ожидая от нее объяснений.

– Случайно пересеклись в магазине, – поясняет она, пожимая плечами. – Юр, мы торопимся, – хватает дочь за руку в надежде сбежать.

– Да успеем. Максим, может, пообедаешь с нами, раз так все сложилось? – вообще не слышу в его голосе ревности и чувства собственничества. Он больше лебезит, цепляется за мнимое знакомство в целях дальнейшего сотрудничества. Забавно. Я открыто сжираю его жену глазами, а он либо не видит, либо пользуется этим. Становится отвратительно. Королева, это реально твой муж, о котором ты мне с гордостью кричала?

– Юра, у нас нет времени на обед, – Кристина начинает нервничать. И это тоже интересно. Обычно нервничают в тех случаях, когда чувствуют вину или неуверенность.

– Не переживайте… – встаю с места почти вплотную к королеве. – Кристина Михайловна. Я не один, меня ждут. Хорошего дня, – подмигиваю ей, пока муж не видит, и направляюсь к Севе.

– Максим, подожди, ты телефон не записал! – догоняет меня Юрий. Мне не особо нужны его контакты, двигатель я найду и без этого мутного типа. Но прельщает сам факт наличия контакта мужа Кристины. Диктую ему свой номер, обещаю подумать и удаляюсь. Присаживаюсь к Севе, наблюдаю недолгий разговор супругов, быстрые сборы и уход. Девочка виснет на отце, тот сажает ее на шею. Довольные, смеются. Только Кристина оборачивается и находит меня взглядом, но быстро отворачивается, словно сделала это неосознанно. А внутри меня начинает что-то гореть. И вроде некрасиво влезать в семью, но дико хочется попробовать королеву на вкус. Ты плохая девочка? Можешь ввязаться в адюльтер?

Черт! Усмехаюсь сам себе.

***

«Crazy» концептуальный клуб. Мы здесь завсегдатаи. Я хорошо знаю хозяина заведения, а он старается выслужиться передо мной. Все хотят связей с Деминым. Мой отец утвердился еще в девяностые. И наша громкая фамилия до сих пор на слуху.

Здесь необычная обстановка. Оформление в стиле ар-деко. Что-то похожее на кабаре или казино в Лас-Вегасе. Здесь нет клубного шума, как это принято, и толп обдолбанной молодёжи. Это клуб для более статусного отдыха.

Здесь грамотно подобранная музыка, необычные танцовщицы и программы. Мы сидим в нише с диванами и столом в виде рулетки. Сева со своей девчонкой. Машка забавная, круглолицая, заводная малышка. С нами наш механик и еще парочка толковых ребят, работающих в нашей команде со своими девочками.

Алена тоже здесь…

Я не приглашал. Никогда не делаю первый шаг к примирению. Нет, я, конечно, мудак, но всегда стою на своём. Убежала, психанула – значит, это твой выбор. Следом я не побегу. Не умеешь разговаривать и здраво воспринимать критику – свободна. Алену пригласила Машка, они дружат. Но, зная Алену, уверен, что она напросилась сама.

Я не психую. Больше забавляюсь, наблюдая, как она пытается привлечь мое внимание. Платье развратное. Это даже не платье, это черная блестящая тряпочка, еле прикрывающая грудь и задницу. Бюстгальтер не предусмотрен, туфли на шпильках, помада бордовая, глаза кошачьи. Она то флиртует, то вздыхает, случайно меня касаясь. Все это так наигранно, что я не удерживаюсь от смеха. Держу Алену в тонусе, не подпуская близко, но и не игнорирую. Кто его знает, может, к концу вечера и воспользуюсь предложением, если дойду до нужной кондиции.

Заказываю девочкам еще коктейлей, фруктов, шоколада, а нам – кальян и джин с тоником.

Все на своей волне, половина девочек уже на коленях парней. Сева вообще слинял с Машкой в ВИП-комнату. Зависнут там надолго. Пусть отрываются. Они соскучились – Машка уезжала на практику на месяц. Сева голодный.

Пьянею, расслабляюсь, откидываюсь на спинку с трубкой от кальяна, затягиваюсь, выпуская дым в потолок. На полном релаксе. Драйва не хватает. Сейчас бы погонять по трассе, люблю скорость; и то, что я пьян, меня не останавливает, наоборот, подстегивает. Не боюсь разбиться насмерть, в такие моменты я жру адреналин. Покалечить никого не боюсь, я гоняю один и на свободных трассах.

Алена откидывается рядом со мной, не обращаю внимания. Ее рука ложится на мое колено. Ноготки проходятся по брюкам, выше, к паху и назад. Кошка вышла на охоту. Ох, Алена… не заводит. У меня стойкая аллергия на навязчивых девок, особенно на тех, кто хочет нарушить мои личные границы. Свою свободу я ни за что не променяю на секс, каким бы он впечатляющим ни был.

– Можно? – игриво вырывает у меня трубку от кальяна и затягивается, выпуская дым в мою сторону. Молча отдаю и выпиваю еще джина, чувствуя, как алкоголь обжигает горло, и вновь откидываюсь, прикрывая глаза.

– У тебя совесть вообще есть? – не выдерживает Алена.

– Я ее еще в школе на сигареты променял, – отвечаю, так и не открыв глаза.

– Ну, Макс, – игриво толкает меня. – Я соскучилась, – ложится головой мне на плечо, ластится, трется носом о мою шею. – Ммм, от тебя всегда пахнет сексом, – показательно глубоко вдыхает и уже внаглую проходится пальцами по моей груди, накрывает ладонью ремень. – Признаю, – впивается мне в ухо, – была не права. Что-то нашло… Я и сама не готова с кем-то жить. Погулять хочу, – мурлычет, как похотливая кошка. В принципе заводит. Алена очень одарённая и раскованная в сексе. Ее ничего не смущает и не пугает. И у меня, как у нормального мужчины, естественно, встает. Особенно, когда я представляю, как могу сейчас нагнуть ее в туалете. Но это всего лишь алкоголь и физиология. Уже нет того драйва и страсти, как раньше. Я хочу большего, чем простой трах. Я хочу эмоций. Охрененных, чтобы крышу сносило от женщины. Только от одного взгляда и запаха. Чтобы гореть и сносить все пределы к чёртовой матери.

И я знаю, что такая женщина существует. Она совсем рядом. Но… В моей пьяной голове вдруг исчезают все преграды, хочется поехать и взять. Внаглую. По хрену. Похитить, запереться где-то далеко за городом и…

– Ммм, – стону в голос, забывая о существовании Алёны, а она принимает на свой счет. Быть с одной женщиной и фантазировать о другой – это дно. Не хочу. Неинтересно. Пресно.

Сажусь, стряхивая с себя девушку.

– Так, гуляй, Алена! – цинично усмехаюсь.

– В смысле?! – в голосе возмущение. – Я тебя имела в виду. С тобой хочу. А ты воспринимаешь меня как шлюху.

– Ты не шлюха, Алена, я этого не говорил. Но… – не договариваю. Некрасиво обижать женщину, с которой спал.

– Что «но»? Говори! – требует, начиная выяснять отношения. А наши отношения как бы не на том уровне. Не люблю я всю эту муть. – Ну, говори, раз начал! – истерично требует. Истеричек вообще не переношу. Это говорит о незрелости женщины. И раз девушка требует честности, пусть глотает.

– Ты девушка, которую хочется трахать, но на этом все. Секс приедается, и ничего не остается.

Алена шокирована, открывает рот и тут же закрывает, распахивая глаза.

Ну а как она хотела? Алена дала мне через два часа после знакомства. Никакого секрета и азарта не было, я получил все и сразу и так же быстро наелся.

– Прости, детка. Ты классная, но я остыл.

Во избежание дальнейших выяснений поднимаюсь с места и иду на выход покурить, подышать, освежиться. Почти выхожу в холл, но взгляд цепляется за знакомое лицо. Оборачиваюсь.

Юрий.

Юрий?

Да ладно!

Торможу, присаживаюсь за свободный столик. Вынимаю телефон и делаю пару компрометирующих снимков. Он не один. Еще пара мужчин постатуснее его. Все с женщинами, и «наш муж» тоже. И это не Кристина. Нет, он не лапает спутницу, но вальяжно, собственнически держит руку на ее стуле и с блеском в глазах слушает, что она говорит. Самое смешное, что я ее знаю. Это Лаура Саркисова, вдова и владелица нескольких крупных точек по сбыту техники. Бизнес ей достался от мужа. Женщина с хваткой и характером. Все изучила и взяла в свои руки, не отдав стервятникам. Ей немного больше сорока. Выглядит хорошо, восточная внешность. Но стерва еще та.

«Наш муж», похоже, ее окучивает. Как интересно. Приближаю, снимаю видео, как он как бы невзначай опускает руку на ее спину и что-то шепчет, наклоняясь.

И теперь этот мужик не просто мне не нравится, он вызывает отвращение. Когда твою постель греет королева, кидаться на породистых шавок – недостойно. Даже ради выгоды. Хочется съездить Юрику по морде. Так, чтобы выплюнул зубы. Королева, как ты могла выйти замуж за такое ничтожество?

Меня реально подташнивает. Выхожу на улицу. Дышу, прикуриваю сигарету, запрокидываю голову. Снег идет. Крупные хлопья кружат, оседая покрывалом. И город заволакивает белоснежной чистотой.

Листаю контакты, нахожу номер Кристины. Нет, открывать ей глаза и лезть на амбразуру я не буду. Низко. Но мне хочется ее увидеть, вот так, без формальностей и условностей. Просто вытянуть из дома в машину.

Я, определенно, пьян.

Меня несёт.

Потираю пальцем экран и прячу телефон в карман. Сажусь в машину и еду к ней. Адрес и телефон я выяснил сегодня, как только вышел из торгового центра. Еще узнал, что она десять лет в браке и ее муж официально нигде не работает. Его старая тачка заложена, а трёхкомнатная хрущёвка досталась от бабушки. Я бы сдох, но обеспечил бы всем самым лучшим такую женщину и дочь, которую она мне родила. Королева достойна только эксклюзива.

Глава 9

Кристина

«Мышка, встречаюсь с нужными людьми. Решаю проблемы. Буду поздно. Приеду, все объясню».

Читаю сообщение от Юры и откидываю телефон на стол. Я не истеричка, не фантазирую на ровном месте и никогда беспочвенно не выдумываю проблем. Вечные претензии, контроль и недоверие ни к чему хорошему не приведут. Юра почти весь день провел с нами, уехал по делам только к вечеру. Я верю, что дела можно решать вечером, если людям удобно обсудить их за ужином. Но внутри все равно неприятно скребёт. В такие моменты во мне просыпается что-то сугубо женское и не очень адекватное. У меня нет причин не доверять мужу, за все десять лет он ни разу не был пойман на лжи.

Наверное, я слишком приземлённая и не столь амбициозная, как говорит мой муж. Но все эти его дела мне не нравятся. Я переживаю, накручиваю себя. И мне было бы спокойнее, если бы работа мужа была более прозрачна для меня. Это все нервы и мои тараканы. Усталость, наверное, от рутины, от работы, от небольших скандалов.

Но ведь я безумно любила мужа. Десять лет назад я училась и подрабатывала официанткой в небольшом кафе, а Юра работал в снабжении. Мне двадцать три, ему двадцать восемь. Весёлый, симпатичный парень, всегда заходил с шутками и комплиментами. Открытый, улыбчивый, он взял меня своей добротой и горящими глазами. Юра оставался выпить кофе и выпивал по три чашки, чтобы пообщаться со мной, потом стал подвозить домой. Сам работал, но приезжал за мной и терпеливо ждал, когда я закончу. Только для того, чтобы просто поговорить со мной по пути. А потом целовались в его машине. Мне было хорошо и спокойно рядом с ним. Простой парень, как и я, из простой среднестатистической семьи. Все так быстро закрутилось. Знакомство с родителями. Мой папа ляпнул, что отдаст меня только замуж, и Юра тут же согласился, обозначив свои серьёзные намерения. Я любила его, мы были счастливы. Да, у нас не было много денег, но это не казалось главным. За десять лет брака мы многое прошли: и взлеты, и падения, горе и радость, скандалы, куда же без них. Но никогда, ни разу у меня не возникало желания расстаться. Я выходила замуж раз и навсегда. Я и сейчас его люблю, но уже более спокойно, как родного человека, мирясь с разочарованиями.

Закрываю глаза, на секунду представляя, что Юры нет в моей жизни, не было и не будет, и становится не по себе. Я настолько привыкла к мужу, что он уже часть меня. Он вообще единственный, кто у меня есть, кроме дочери. Без мужа я одна в этом мире. И это страшно.

Завтра у меня тоже выходной. Я хочу выспаться, отдохнуть, сходить в парикмахерскую и уделить время дочери. Поэтому сегодня в десять вечера я укладываю дочь спать, продолжая убирать квартиру: мыть полы, чистить ванную, натирать зеркала. Смотрю на занавески в кухне и понимаю, что давно их не стирала. Но в эти выходные меня явно на них не хватит.

На часах одиннадцать, завариваю себе чаю, сажусь на кухонный диван, пью чай и листаю ленту соцсети. Сюда я вообще редко захожу, тупо нет времени. Интересно посмотреть на бывших подруг, однокурсников, дальних родственников и просто расслабиться.

Приходит сообщение на мессенджер, открываю, полагая, что это Юрий, но номер мне незнаком.

«Кристина Витальевна, уделите мне внимание».

Хочется проигнорировать, но собеседник знает мое имя и отчество, и я отвечаю.

«Вы кто?»

«Хотелось бы стать вашей мечтой, но… Я буду к этому стремиться».

Усмехаюсь. Становится просто любопытно.

«Удачи в стремлениях».

Посылаю подмигивающий смайлик.

«Спасибо, моя королева. Склоняюсь перед вами и смею просить об аудиенции».

Смеюсь. Что-то наглое есть в этих словах, между строк читается дерзость и молодость, несмотря на тон общения. В голове неожиданно рисуется Максим. Но этого быть не может.

«Вынуждена отказать. Я женщина несвободная».

«Жестоко. Но, думаю, сегодня вас никто не охраняет. Выйди на лоджию».

Сердце начинает биться где-то в горле. Сглатываю. У меня нет знакомых, которые вот так просто могут мне писать и быть рядом. Выглядит уже не так весело, а скорее маньячно. Соскакиваю с места и первое, что делаю, это бегу в прихожую, убеждаясь, что дверь заперта. Гашу на кухне свет и крадусь к окну. Вздрагиваю, когда телефон в моих руках начинает звонить. Тот же незнакомый номер. Долго не решаюсь, а потом все же отвечаю, наверное, потому что не чувствовала агрессии от переписки.

– Да?

– Добрый вечер, моя королева. Я тут внизу у твоих ног, – слышу знакомый, наглый, расслабленный и немного хрипловатый голос. Резко открываю занавеску, всматриваюсь, и легкую панику сменяет злость.