Читать онлайн Меня проиграли миллиардеру бесплатно

Меня проиграли миллиардеру

Пролог

Смаргиваю ненужные слезы и делаю глубокий вдох, безнадежно замерев посреди нашей спальни. Руки до сих пор трясутся, и я не в силах унять дрожь, потому что даже стоя в этой комнате, слышу, как из кухни доносится проклятое женское хихиканье.

Смех чужой женщины не выходит у меня из головы, а перед глазами до сих пор стоит кадр, как она наминает наманикюренными пальчиками член моего мужа. Но это не ревность. Нет. Меня вообще не должно задевать подобное, а тем более причинять боль. Однако почему-то причиняет. Или может, это стонет задетое женское эго, которое весь вечер подначивали насмешливые взгляды.

Я даже не помню, когда мой муж прикасался ко мне как к женщине. Хотя пару раз, не в силах справиться с гормональными перебоями или отчаянием, я даже демонстрировала ему свое желание. Ведь он не трогал меня даже тогда, когда я надевала самое красивое белье…

С тех самых пор, как потерял ко мне интерес, а именно в тот момент, когда попытки зачать наследника исчерпали мужское терпение. И я молю бога, чтобы этот мужчина никогда не узнал о том, что я регулярно принимала противозачаточные. Но делала это лишь потому, что не желала, чтобы ни в чем неповинный ребенок жил в такой же клетке, в которой теперь приходится жить мне.

Наш супружеский союз далек от понятия «долго и счастливо». Это всего лишь выгодная сделка моего отца, не более. Я привыкла к тому, что мое мнение никто и никогда не слышал, да собственно и не хотел слышать. Вот только я никогда не смирюсь и не соглашусь жить в неуважении, никогда не позволю унижать меня прилюдно. И до недавнего времени мне это удавалось.

Андрей Князев – мой муж и тиран в одном лице, и за последний год он стал слишком часто демонстрировать свою истинную сущность. Однако то, что произошло сегодня, уже переходит все границы.

Как же хочется закричать во все горло от той несправедливости, что окружает меня. Я не живу, а существую. И от всего происходящего меня начинает съедать невозможная усталость, что и порождает полное безразличие к собственному будущему.

«А оно у меня есть?» – мысленно усмехаюсь я, только на душе становится еще тоскливей.

Мне осточертела жизнь с этим человеком. Осточертел этот гребаный брак. Но я не могу ничего изменить. И самое ужасное, выход из всего этого кошмара только один… Но он есть. Мне просто нужно быть терпеливой.

– Что ты устроила? – внезапно гремит за моей спиной суровый голос мужа, вынуждая меня вздрогнуть и обернуться. Только сердце начинает биться чаще не от этого, а от того, как обманчиво спокойно он закрывает за собой дверь. И я бы поверила в это гребаное спокойствие, если бы не бешеные злобные глаза Андрея, которые буквально кричат мне об обратном. Они буквально расстреливают на месте. Но я устала бояться своего супруга.

– Не собираюсь обслуживать в своем доме шлюх, – говорю уверенно и четко, глядя в эти проклятые черные зрачки, что уже затягивают последние золотые вкрапления карей радужки.

– У меня была важная сделка, – он раздраженно жестикулирует перед моим лицом, широкими шагами оттесняя меня к стене. – Напомнить твою обязанность? Тебе всего лишь надо было вести себя как гребаная примерная хозяйка!

– Примерная хозяйка? – слишком резко вылетает из моей распирающей от возмущения груди. – Я твоя жена, Князев! Жена, мать твою! И не намерена обслуживать твоих дружков и смотреть, как эта дрянь наминает под столом твой член! Все это видели! – сама делаю шаг навстречу, неразумно позволив себе поддаться эмоциям. – Я не позволю. Не позволю, слышишь?! Я твоя жена, а ты будешь меня уважать, если хочешь в ответ того же! И пока я в этом доме хозяйка, шлюх ты будешь выгуливать на стороне…

Звонкая пощечина заставляет меня пошатнуться, но крепкая хватка на шее не дает рухнуть на пол. Секунда, две, три… Моргаю, но жжение на щеке ни капли не стихает, напротив, распространяется слишком быстро, завладевая мной изнутри, поднимаясь в горло, нос… глаза, прежде чем меня приводит в чувство обжигающее раскаленное дыхание мужа.

– Ты живешь здесь на моих условиях. И не смей выставлять свои, – цедит он, царапая щетиной мою кожу на и без того пылающей щеке. – Еще одно слово, и я трахну обеих в нашей кровати. А потом заставлю тебя спать на этих простынях до конца своих дней, вдыхать запах, который выдолблю из этих сучек. Поняла?!

Молчу, крепко сжимая челюсти и с трудом проталкивая в легкие рваные клочки воздуха.

– Я не слышу, – рычит он, едва не теряя остатки самообладания, о чем свидетельствуют его грубые пальцы, которые еще сильнее впиваются в мою шею.

– Поняла, – сипло выдавливаю я.

– Вот и славно, – муж небрежно убирает от моего горла руку, и я тут же отшатываюсь назад, растирая саднящую кожу и одновременно откашливаясь из-за резкого доступа к кислороду. – А теперь приведи себя в порядок и вернись к столу, – бесцеремонно приказывает Князев, направляясь на выход, но напоследок оборачивается. – Сегодня покер. Оденься, как подобает моей жене, раз уж тебе так хочется играть эту роль, – его губы кривятся в усмешке.

Но проблема в том, что я ушла прочь от стола не только из-за стервы, не слезающей с коленей моего мужа. Было еще кое-что. Взгляд чужого мужчины, благодаря которому я ощущала себя привязанной к нему. Беспомощной. Голой. Горящей от холода его ярких голубых глаз. Задыхающейся от мурашек, покрывающих каждый сантиметр моего тела. Ощущение слишком приятное и в то же время пугающее…

1

Неделей ранее

Уже целый час я пытаюсь сконцентрироваться на книге, ненароком поглядывая, как разговаривают мой муж и отец. Последний регулярно делится своим опытом с Князевым за распитием виски возле любимого ими камина. Ведь именно Князев, благодаря браку со мной, унаследует весь семейный бизнес.

Сына отец так и не дождался, более того, он так отчаянно добивался его от моей матери, что свел ее в могилу. В буквальном смысле. Потому что не успела она прийти в себя после того, как родила меня, – забеременела снова, после чего у нее началась череда выкидышей, что, естественно, совершенно не устраивало отца.

Меня всегда злило, что он относился к ней, как к какому-то контейнеру, всякий раз грозя ей разводом, если она не родит ему наследника. И я безумно жалею, что этот развод так и не успел состояться. Возможно, рядом с мамой моя жизнь сейчас была бы абсолютно другой.

Однако я уже давно приняла свою реальность. Реальность, в которую мой отец окунул меня с головой. Порой мне казалось, что он пытался утопить меня как слепого котенка.

Любила ли я его?

Не думаю. Он просто не дал мне ни единой причины для этого.

Каждый раз, когда я слышала по телевизору его речи о семейных ценностях и погибшей супруге, у меня к горлу подкатывала рвота. Все это делалось лишь для того, чтобы занять выгодную позицию среди конкурентов, ведь он являлся политическим деятелем и владельцем целой империи в нефтяной сфере. И кому, если не собственному наследнику, передать все свое наследие. Но после смерти мамы он окончательно слетел с катушек и, не найдя другого выхода из ситуации, отдал меня в руки мужчины на порядок старше. Отправил единственную дочь в логово самого настоящего чудовища…

От нахлынувших воспоминаний я даже зажмуриваюсь.

Мне было всего двадцать два, когда моя мечта о светлом будущем окончательно рухнула в непроглядную бездну.

Только они не учли одного, я научилась выживать и не теряю надежды обрести свободу. Именно поэтому слушаю их бредни о клиентах и различных компаниях. Ведь я должна понимать, среди каких монстров живу. Знать их слабые места. Недостатки. А также сильные стороны. И то, что они считают меня идиоткой, не способной понять что-либо в их бизнесе, мне только на руку.

– Почему ты передумал заручаться поддержкой зеленых? – прикуривая сигарету, Андрей обращается к моему отцу, а потом откидывается на спинку черного честерфилда.

– Ты еще не слышал? – отец берет бокал и с любопытством подается вперед. – Гаспаров откинулся, и теперь у руля какой-то сосунок, который ни черта не смыслит в нефтяных платформах.

Услышанное вынуждает меня окончательно оторваться от книги.

– Вот как, – Князев с любопытством смотрит на своего собеседника.

– Именно так, Андрей, твоя задача состоит в одной маленькой формальности. Выкупить все акции у крупнейшей компании и владеть ими, – отец салютует бокалом и делает глоток виски. – Ты ведь справишься?

На короткую минуту повисает тишина, а я замечаю грязную ухмылку отца и прекрасно понимаю, что он подразумевает под этим «справишься». Так же как и знаю, о чем в этот момент подумал мой муж. Надеюсь, их конкурент не окажется глупцом и не станет провоцировать Князева, заставляя применять все его ублюдские методы для достижения целей.

– За кого вы меня принимаете, Тимур Юсупович? – Андрей чинно берет бокал и, отсалютовав ему в ответ, выпивает все залпом. – Считайте, что их акции уже наши.

– Мне нравится твоя хватка, – отец одобрительно кивает, – даю тебе неделю, – он поднимается и запахивает полы пиджака, а затем пожимает руку моему мужу. – Тамилана, – вздрагиваю от резкого обращения в мою сторону, – закрой за мной дверь.

Молча закрываю книжку и, оставив ее на тахте, следую за отцом. До самой двери, где он оборачивается и останавливается, прищурившись, глядя на меня.

– Если не хочешь участи своей матери, задумайся над тем, чтобы наконец родить своему мужу наследника.

Сглатываю горечь от его скользкого отцовского совета, неужели у него нет ни капли чести?

Как мама могла полюбить такого бездушного человека?

Будто прочитав мои мысли, отец делает шаг ко мне.

– Ты можешь думать обо мне что угодно, но знай, Тами, любой мой поступок лишь ради твоего блага. – Его тонкие губы оставляют на моем лбу холодный поцелуй, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться, а когда отец наконец отсраняется, незаметно выдыхаю сковавшее меня напряжение.

– Не трать свое время на убеждения, – заставляю себя вздернуть подбородок и открыть дверь. – Доброй ночи, папа.

Отец издает тихий смешок и демонстративно скользит по мне взглядом, отчего по моей спине пробегает холодная испарина. Он даже сейчас смотрит на меня как на товар.

– Твоему мужу есть с чем работать, – успевает бросить он, прежде чем выйти за порог.

Я незамедлительно захлопываю дверь и прислоняюсь к ней лбом. Вот же козел.

Испытывая горечь во рту после короткого общения с отцом, я возвращаюсь в зал, но Андрея там не нахожу. Взглянув на часы, понимаю, что лучшим решением будет лечь спать. Поэтому быстро убираю книгу на место, а потом наклоняюсь, чтобы забрать со столика пустые бокалы…

– Завтра мы идем на важную встречу, – внезапно раздается надо мной низкий бас, и на мгновение я замираю, позволяя колючему жару волнения медленно подниматься по моему горлу. – Тебе следует подготовиться, – продолжает муж, перед тем как я выпрямляю спину и встречаюсь с ним взглядом, чувствуя себя так, будто попала в ловушку.

Он никогда не брал меня на важные встречи. И я совершенно не могу понять, что скрывается за этим "подготовиться".

– К чему? – мой голос звучит слишком слабо, а неприятное ощущение беспомощности все отчетливей проявляется в груди.

Боюсь ли я его? Да.

Андрей задумчиво проводит ладонью по черной бороде, которая скрывает чуть ли не большую часть его сурового лица, а потом наклоняет голову и произносит:

– Твоя милая мордашка привнесет свой вклад в будущее нашей компании.

***

Все утро я избегаю общества мужа, после вчерашнего разговора у меня нет желания видеть его циничное лицо. По крайней мере, мне хотелось начать свое утро с более приятных моментов.

Вот только мысли, подобно мелким занозам, зудят в собственной голове. Потому что я не знаю, что он задумал, но, судя по выдвинутым требованиям к моему внешнему виду, создается впечатление, что Князев берет меня туда в качестве трофея.

Надеюсь, он не будет переигрывать, изображая на публике роль любящего мужа. Вряд ли я выдержу подобный спектакль. Признаться, сейчас я даже радуюсь, что обычно подобные мероприятия проходили без моего участия.

Не желая больше накручивать себя и додумывать того, чего не знаю, я решаю пройтись по магазинам и, радуясь предстоящему занятию, вызываю такси. Почему-то прогулки в торговых центрах дарят особую расслабляющую атмосферу. И я не вижу причин отказывать себе в удовольствии купить пару комплектов красивого белья, и нет, мне не жаль, что оно останется не оцененным. Эта маленькая радость исключительно для меня. Я уже давно не делаю чего-то ради мужчины. Наверное, потому что в моей жизни не было того, кто вызывал бы во мне это желание.

Пиликанье мобильного отвлекает меня от мыслей, когда я уже вылезаю из такси.

Направляясь к тротуару, пытаюсь извлечь гаджет из недр сумочки.

– Черт, – шепотом срывается с моих губ, когда глаза бегло изучают текст от моего визажиста. Бурно извиняясь, он оповещает меня о том, что заболел. Отлично. Теперь придется подыскать кого-то другого, а смена мастеров для меня пытка. Адская и выматывающая. Совсем не хочется сегодня опаздывать и приводить в ярость Князева.

Внезапно я слышу громкий гудок, за которым следует крик: «Уйди с дороги», а после резкий толчок, и моя спина болезненно врезается в стену. Настолько жестко, что из легких вылетает весь воздух. А от охватившей затылок боли, я не сразу понимаю, что нахожусь в объятиях… в мужских объятиях, да еще и прижата к той самой стене.

Зажмуриваюсь и сглатываю, пытаясь найти в себе силы отстраниться. Но в следующее мгновение почему-то забываю о своем намерении и наслаждаюсь проникающим в мои легкие ароматом чувственного мускуса и сандала…

– С вами все в порядке? – внезапно раздается глубокий чарующий голос, который слишком быстро вырывает меня из какого-то ступора. Я даже не заметила, как прикрыла от удовольствия веки, а когда встречаюсь взглядом с необыкновенными голубыми глазами, снова теряюсь.

Да что со мной такое? Неужели удар был таким сильным?

– Я… – неуверенно вырывается из приоткрытого рта, а потом я поджимаю губы и качаю головой, пряча свой взгляд на мужской груди.

Тихий смех незнакомца щекочет макушку, отчего на затылке рассыпается целый ушат щекочущих мурашек.

– Вы слишком увлеклись телефоном и не заметили приближающегося велосипедиста, – обладатель красивого голоса слегка отстраняется и забирает с собой все тепло, что дарило мне его крепкое тело, зато у меня появляется шанс разглядеть своего спасителя.

Ого… а он высокий. И красивый. Даже очень, настолько, что кажется, будто ты смотришь на солнце, и твои глаза начинают слезиться от того, насколько оно ослепляет. А может я все-таки не в себе, и это всего лишь галлюцинация?

В любом случае это прекрасная галлюцинация.

Совершенное лицо с волевым подбородком, точеные скулы и недельная щетина, позволяющая провести взглядом по полным и, наверное, мягким губам.

Господи, это все отсутствие сексуальной жизни, прикрываю веки и провожу ладонью по лбу.

– Что-то не так? – он первым нарушает тишину между нами. – Я начинаю переживать, вы так рассматриваете меня.

– Господи, простите, просто я… – посмеиваюсь и снова смотрю на мужчину, проклятье, у него еще и улыбка, сбивающая с толку. – Просто испугалась, – наконец выдаю более четкую речь.

Незнакомец царапает ледяными глазами каждую черту моего лица, а потом неожиданно протягивает руку и убирает с моего лба выбившуюся прядь волос. Прикосновение настолько легкое, что я кажется перестаю дышать. А затем он, без сомнения, нарочно проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.

– Такая нежная… – сипло шепчет незнакомец. – Ты еще прекрасней, чем… – он замолкает, крепко сжав челюсти, будто сказал что-то лишнее, однако его пальцы все еще зачарованно порхают по моей коже. Чем вынуждают мой пульс слишком взволнованно биться глубоко внутри меня. Особенно когда в его аквамариновых радужках появляется что-то темное, что буквально пронзает меня подобно молнии, зигзагами ударяя по каждому нервному окончанию.

Я тут же отшатываюсь от незнакомца и уже хочу пуститься прочь, как замечаю лежащую на земле сумочку и выпавшие из нее вещи. Черт… Быстро опускаюсь на корточки и начинаю все собирать, но дергаюсь, когда спаситель тоже опускается и начинает помогать мне.

– Спасибо, – быстро вылетает из меня, и я судорожно пытаюсь закрыть молнию, но мне снова помогают теплые руки.

– Не хотел напугать вас.

Он произносит это таким тоном, что я чувствую себя еще более взволнованной.

– Нет, что вы… – замолкаю и поднимаюсь, теперь глядя на него сверху вниз. – Благодарю за вашу помощь. Но я должна идти.

Не дожидаясь ответной реплики, разворачиваюсь и пускаюсь прочь, совершенно в противоположном направлении от торгового центра. Но это больше не имеет никакого значения, потому что из головы не выходит то, как незнакомец касался меня, нежно, с каким-то благоговейным трепетом. Разве мужчины способны на такие прикосновения? И что он имел ввиду под "Ты прекраснее, чем…"

2

Такая нежная… Ты прекраснее, чем…

Что незнакомец имел в виду? Зачем говорил мне это? И почему я весь день думаю о нем?

Из груди вырывается обреченный стон и, поставив локти на туалетный столик, медленными круговыми движениями принимаюсь массировать виски. Будто умоляю глупые мысли исчезнуть. Только совершенно не замечаю, как попадаю обратно в этот водоворот. Проклятье, вот как мне прийти в себя и престать плавать в облаках?

Я даже не знаю, что меня так зацепило… Его запах? Ласкающий голос? Проникновенный взгляд? Прикосновение? На которое он даже не имел права. А может все дело в сказанных им словах? Да уж, мне, кажется, если богатство измерять по комплиментам, которые жены получают от своих мужей, я окажусь среди них самой нищей. «Господи-и-и», – стону про себя, вот что бывает с женщинами, проживающими без мужского внимания. Даже такая мелочь произвела на меня впечатление. А ведь этого не должно было произойти, я вроде как замужем, как бы абсурдно это не звучало.

Делаю глубокий, успокаивающий вдох.

И все-таки пахнет он действительно чертовски хорошо!

Выдыхаю. Смотрю в зеркало и поочередно вдеваю в уши серьги, а после бросаю на себя еще один оценивающий взгляд. Но в итоге сосредотачиваюсь только на одной точке. А потом медленно провожу по коже кончиками пальцев. Щека. Место, где сегодня были пальцы чужого мужчины. И они очень приятно ощущались на моей коже, даже несмотря на то, что я нахожу поведение незнакомца странным. Да и свое тоже.

– Тебя еще долго ждать? – грохочущий низкий голос Андрея буквально врезается между обнаженных лопаток. И я начинаю жалеть, что это платье делает меня такой уязвимой.

Но помимо этого я чувствую раздражение.

Это все, что он хочет мне сказать? Долго ли меня ждать?

Слепой козлина! Перед ним сидит ухоженная жена. Идеальная укладка, макияж, а в довершение всего невероятное вечернее платье, под которым нет ни лифчика, ни трусиков, потому что такой наряд не предусматривает ношение нижнего белья. Так же как и мой муж не предусматривает использование моей киски.

Однако, кого это волнует?

Внезапно я разворачиваюсь и поднимаюсь из-за столика, заведенная идеей, плохой идеей, но мне просто необходимо проверить одну теорию, чтобы доказать себе, что моя реакция на незнакомца лишь следствие недостатка мужского внимания.

– Прикоснись ко мне, – прошу в сердцах, приблизившись к своему мужу.

Андрей вскидывает бровь, насмешливо кривя верхнюю губу. Идиот!

Но я не намерена отступать, поэтому сама беру его огромную руку и кладу ее поверх своей щеки. Злясь на себя. На него. И на то, что внутри меня не вспыхивает даже искорка.

Наверное, разочарование слишком явно читается на моем лице, потому что оскал Андрея становится шире, придурок демонстрирует свое превосходство. Животное.

– Ты слишком высокомерна в своей красоте, Тамилана, на меня она давно не действует. Лучше прибереги все свои чары для нашего конкурента. У него не должно возникнуть желание отказать нам.

Сердце болезненно падает на дно желудка, вынуждая внутренности неприятно сжаться. А муж, вместо того, чтобы насладиться этим прикосновением, небрежно похлопывает грубыми пальцами мою щеку, ни на толику не приближая меня к волнению, что я испытала от рук чужого мужчины. Более того, теперь я сама себе противна за то, как наивно ожидала получить нечто большее. Мои ожидания не оправдались, и кроме пренебрежения Андрея, я ничего не чувствую.

– Даю тебе пару минут, чтобы притащить свою задницу в машину.

С этими словами Князев уходит, оставляя после себя лишь разрастающуюся во мне ярость. И желание умыться. Холодный, бесчувственный кусок дерьма! Тяжело дыша, подлетаю к туалетному столику и одним движением сметаю все на пол. И как только звук бьющегося стекла и грохот от не разбившихся бутыльков стихает, я обреченно падаю на пуфик и прячу лицо в ладонях. Я так устала, будто не спала целый год, и мне хочется лишь рухнуть лицом в подушку, а не тащиться с ним на вечеринку в качестве карманной собачки.

– Боже… – Качаю головой. – Как мне пережить этот вечер?

***

Всю дорогу я провожу в компании бесконечных телефонных звонков, поступающих мужу. Но пожалуй, так даже лучше. Лучше быть в тени и наслаждаться моментом, пока у Князева нет времени задеть меня очередной колкостью. Или безразличием.

Только стоит мне представить себя в качестве куклы, очаровывающей конкурента мужа, как с каждой новой минутой мое сердце начинает бешено колотиться. От возмущения. И, наверное, чувства горькой обиды. Порой мне кажется, если для достижения своих целей Князеву потребуется положить меня под кого-то, он, не раздумывая, согласится на это.

Но самое абсурдное, что я не знаю, есть ли у меня выбор? Осмелюсь ли я отказать? А если осмелюсь, как далеко смогу убежать?

Вероятно, не дальше собственных мыслей. Но, несмотря на это, в последнее время глупая идея сбежать становится слишком навязчивой. И сладкой.

Так. Хватит. Мне нужно успокоиться и постараться вернуть себе холодный рассудок. Только слезы разочарования все же подступают в горло жгучим комом. Потому что знаю, Князев никогда не отпустит меня. А попытка улизнуть от него лишь приведет мужа в ярость… Нет. Этим я лишь сделаю себе хуже. Да и что я могу? Топнуть ногой и высказать свое фи, которое абсолютно никого не волнует?

С трудом, но у меня получается подавить неуместные эмоции и унять тревожную дрожь.

А проехав пару небоскребов в элитном районе, мы наконец сворачиваем на платную парковку, прежде чем я чувствую на себе взгляд Андрея.

Смиренно вздохнув, первой выбираюсь из салона, но замираю, совершенно не зная, куда двигаться дальше, пока тяжелая ладонь не приобнимает мою талию. Грубо. Безразлично. Однако когда он рывком прижимает меня к своему мощному телу, я оказываюсь не готова к такой близости. И в тот же миг мне хочется обернуться невидимой молекулой, а потом и вовсе испариться.

Чувствую себя гламурным клатчем, который весь вечер будет лишь аксессуаром своего хозяина.

Стоит нам приблизиться к лифту на подземной парковке, как мой пульс учащается. И всю дорогу до конечного этажа продолжает сводить меня с ума неуемной пульсацией. Господи, да почему я так волнуюсь? Возможно, причина еще в том, что я забыла, когда в последний раз появлялась на светских мероприятиях. От подобного предположения я не могу сдержать тихую усмешку, которая не ускользает от Князева.

Вот только от едкой реплики его отвлекает очередной телефонный звонок, и мы выходим из лифта под басовитое приветствие мужа. Правда в то же мгновение я перестаю думать о чем-либо другом, оценивая помпезную атмосферу лофта и количество присутствующих здесь влиятельных людей. Не успеваю я и шагу сделать, как возле меня появляется улыбающийся официант и любезно протягивает мне бокал шампанского. О да, это определенно то, что мне нужно. Благодарно принимаю фужер и делаю большой глоток, а за ним и еще один, позволяя накаленным нервам получить желанное расслабление. Еще минут двадцать я осматриваюсь вокруг, наслаждаясь приятным послевкусием южных фруктов под аккомпанемент живой музыки и любуясь огромным количеством картин на стенах, высотой более пяти метров.

Но мое маленькое блаженство разбивается вместе с требовательным прикосновением, за которым следует настойчивый приказ:

– Идем, познакомлю тебя с виновником торжества.

Андрей произносит это с таким чувственным сарказмом, что даже игристые пузырьки больше не в силах отвлечь меня от новой волны тревоги.

Мы слишком быстро пересекаем переполненный гостями зал, или просто мне так кажется из-за легкого головокружения, а потом что-то происходит, и я не сразу понимаю, что именно, пока не вижу его…

Все это время мне казалось, что я сохраняла какое-никакое, но спокойствие.

Однако сейчас оно развеивается так резко, будто ветер без спросу ворвался в мои окна и снес все на своем пути. Потому что рука мужа толкает меня именно в сторону мужчины…

Мужчины, что сегодня утром прижимал мое тело к стене. И в подтверждение собственных опасений в следующее мгновение взгляд тех самых аквамаринов обжигает меня своим вниманием. Что вынуждает обезглавленное сердце замереть, прежде чем паника жидким холодом просачивается сквозь кожу и кости.

Проклятье… Этого просто. Не может. Быть.

– Знакомься, Тами, – жесткий голос мужа безжалостно вклинивается в мои мысли, и я вздергиваю подбородок, изо всех стараясь не сломаться под давящим грузом абсурда. – Роман Гаспаров.

3

РОМАН

Я прекрасно знал, кто такой Бармалей и никогда бы не влез с ним в бизнес .Никогда.

Но она стоит любого риска.

Однажды года три назад увидев эту женщину на подобной вечеринке, я больше не смог выбросить ее из головы.

И я презирал Князева за то, что он убивал ее, заперев в клетку, подобно пойманной птице, в то время как сам вечно трахал грязных шлюх. Чертов идиот совал свой член в самые грязные дырки города, когда у самого под боком была чистейшая ангельская плоть, с шелковистыми волосами, глазами цвета холодного индиго и алыми, пухлыми губами, вкус которых я дико хочу ощутить. И я добьюсь своего. Потому что умею ждать.

Блядь, стоило только подумать о том, каким будет наш первый поцелуй, как мой язык свело от желания, а горячее покалывание пересчитало каждый позвонок. Да, определенно будет вкусно. Почувствовать ее всю. Но сейчас я всего лишь неспешно танцую с Тамиланой, невинно прижимая ее хрупкое тело. Тело, которым желаю обладать совершенно иначе. Но позже. А пока наслаждаюсь предоставленной мне возможностью оказать Князеву честь и станцевать с его супругой.

И это еще раз доказывает, какой он идиот. Я никогда бы не позволил, чтобы моей женщины коснулись руки другого мужчины. И плевать, с каким умыслом.

Черт возьми, жена у этого ублюдка и в самом деле настоящий ангел во плоти, но ее глаза и холодное выражение лица говорят мне об одном. Сердце Тамиланы давным-давно превратилось в лед. И ее реакция на мое прикосновение во время утренней встречи лишь подтверждает, что она не привыкла ни к чему подобному. И да, голубоглазая кошка решила поиграть, сделав вид, что впервые видит меня. Но даже сейчас я чувствую, как она контролирует себя. Как от малейшего прикосновения ее кожа покрывается мурашками. А каждая маленькая провокация вызывает в ней ярость. Надменная и смертельно красивая. Господи, это лучше, чем я мог себе представить. Гордая красота, которой она обладает в совершенстве. Дразнит меня ею. Вызывает голод. Неутолимую жажду.

– Спасибо за танец, – наконец я слышу порыв ее волнения, когда сам кажусь непозволительно расслабленным. Настолько, что даже не заметил, как этот танец подошел к концу. И я, блядь, не хочу ее отпускать.

Но все же плавно убираю ладонь с обнаженной спины Тамиланы, мгновенно ощущая разрастающееся внутри жжение противоречий. Я играю с огнем. Но ничего не могу с собой поделать. За сегодня я дважды держал эту женщину в своих руках и, черт возьми, уверен, теперь сон для меня станет еще большей казнью. Ведь после этого танца даже во сне она будет ощущаться самой что ни на есть проклятой реальностью. С запахом цветов.

– Андрей говорил о красоте ваших глаз?

На мгновение она впадает в ступор, то ли не понимая моего вопроса, то ли не зная, что на него ответить. И это лишь вызывает у меня желание продолжить. Интересно, как легко ее можно заставить покраснеть? Уверен, это совсем не простая задача.

И я мечтаю, чтобы это было так. Ведь тогда обладать ей будет еще слаще. Видеть, как я стану тем, кто сменит лед на пламя. Совсем скоро так и будет. Ледяная броня снежной королевы падет. А пока я наслаждаюсь ее прекрасным телом, которое так изумительно ощущается в моих руках.

Миниатюрная девушка с неповторимым ароматом. А это чертово платье, облепляющее ее как вторая кожа, провоцирует мой член болезненно налиться кровью. Она слишком хороша, чтобы быть реальной.

Но понимание того, что я слишком долго держу в объятиях чужую жену, вынуждает меня отстраниться. Лишний шум мне сейчас ни к чему.

– У вас красивое имя, Тами. – Беру бокал шампанского у проходящего мимо официанта и предлагаю ей.

Правда Снежная королева принимает его не сразу, а когда решается, тут же подносит к розовым губам, но потом простреливает меня ледяным вкраплением голубой радужки.

– Тамилана, – раздается шелест ее тихого голоса, прежде чем она делает маленький глоток. И будь я проклят, когда взглядом прослеживаю путь напитка по этому красивому горлу… – Я предпочитаю полную форму своего имени.

Сглатываю, но не подаю вида, что эта женщина обыграла меня. Она хоть понимает, насколько опасной может быть?

– Так же как и предпочитаете выбирать максимально провокационные наряды?

Ее бровь мгновенно выгибается.

– Мое платье соответствует вечеру. Что вас не устраивает?

Она смотрит на меня слишком внимательно. Только теперь я больше не чувствую того волнения, что исходило от ее тела, когда она была в моих руках. Но я намерен это исправить.

– Если бы вы были моей женщиной, – чуть склоняюсь, чтобы добавить более низким голосом ей на ухо: – я никогда бы не позволил вам надеть платье без белья в такое людное место. Подобные наряды предназначены для более интимных моментов.

Ее дыхание меняется, становится прерывистым, и я сразу же улавливаю эту перемену.

Уголки моих губ слегка дергаются вверх.

Сомнений нет, я волную ее. И это лучше чем кайф от крега.

– Но я не ваша женщина, – спустя пару минут прилетает мне дерзкий ответ, и  я отстраняюсь.

А вот ты и покраснела.

Мозг мгновенно охватывает губительное пламя, и единственным моим желанием остается она. Прямо сейчас задрать это гребаное платье, толкнуть ее к стене и врезаться в нее своим телом… Сжимаю челюсти, невольно теряя самообладание.

Скоро… Обещаю я себе, а потом как ни в чем не бывало посылаю ей обольстительную улыбку.

Знаю, что она будет сопротивляться, и еще ни раз. Врать самой себе? Да. Убеждать, что не думает обо мне? Каждый день. Испытывать меня? Безусловно. Но при всех этих недостатках Тамилана стоит того, чтобы ждать. А потом я заставлю ее кричать о том, что она стала моей.

ТАМИЛАНА

Не могу поверить, что оказалась втянутой в какую-то игру. Зачем Князев предложил ему потанцевать со мной?

Было подло с его стороны даже не предупредить меня о таком и вообще не поинтересоваться, хочу ли я этого! Или это очередная попытка унизить меня на глазах у всех?

Он ведь знает, как наше общество любит посплетничать и раздуть из мухи слона. А некоторые персоны, в особенности желающие оказаться под моим мужем, сделают это с превеликим удовольствием. Тем более что и сам Роман Гаспаров дал им для этого повод.

Мне даже пришлось сбежать от едких осуждающих взглядов сучек в дамскую комнату.

Проклятье. Опускаю голову и качаю ей из стороны в сторону, уже минут пять держа руки под проточной ледяной водой. Кажется, мои пальцы онемели, но именно это мне и нужно. Нужно перестать чувствовать тепло, оставленное им.

Если в первую встречу этот чертовски красивый мужчина НЕВОЛЬНО вызвал во мне восхищение и то самое волнение, что я не испытывала уже очень давно, то сейчас… Сжимаю губы. Да меня просто трясет от его наглости и уверенности, которые буквально душили меня в этом проклятом танце.

Да, я едва дышала, когда он оставлял на моей обнаженной спине следы от своих шероховатых пальцев. Наглых и умелых. Они определенно многое знают об удовольствии… И я ненавижу себя за то, что во время танца гадала, на что еще они способны…

Но больше всего меня злило то, что он всем своим видом показывал, как его забавляет моя напускная холодность. В действительности же она с крахом проигрывала его естественной непринужденности.

За весь танец ни один из нас не обмолвился словом, но разговор на уровне тел был весьма кричащим. И мое ни на секунду не прекращало протестовать, упорно заявляя наглецу, что я замужем. А еще, что его руки не имели права держать меня вот так.

Интересно, сколько женщин пало у ног этого самоуверенного мерзавца с дьявольской улыбкой, которой он одарил меня, словно прощальной пощечиной, прежде чем покинул мое общество.

Чего он добивался? Тоже хотел подразнить злые языки и глаза, весь танец следящие за нами?

Нет, не думаю. К чему ему это?

А вот по тому, как бесстыдно он нарушал интимное пространство, можно предположить, что этот мужчина нарочно провоцировал мое смущение. Однако ему стоит отдать должное, смелое заявление о моем нижнем белье все-таки отозвалось жаром на щеках. Подлец определенно знает толк в том, как будоражить кровь у слабого пола. Вот только я далеко не девочка и такими играми сыта по горло.

Кажется, до сегодняшнего дня я могла бы поверить, что превратилась во фригидную ледяную сосульку. Но после нескольких лет состояния заморозки мой лет тронулся… И теперь я вряд ли смогу игнорировать этот росток теплоты в самых недрах моей души.

Правда хоть я и не намерена играть в эти игры, сложно не признаться самой себе как это искушает. Толкает на грань безрассудства, где так хочется поддаться любопытству и узнать, что будет дальше.

Потому что сегодня этот мужчина доказал мне одну простую вещь, мое тело еще способно чувствовать. И почему-то мне интересно, как бы прошел этот танец, поведи себя я иначе. Как бы прошла наша встреча, не сделай я вид, что не узнала мужчину, которому меня представил мой муж.

Конечно Андрей пару раз использовал меня в качестве отвлекающего маневра во время нелегальных сделок, но сегодня ему нужно было что-то другое. Господи, я превращаюсь в параноика. Глупо искать логику в поступках моего мужа. Ее просто не существует. Князев делает то, что хочет. И на этом все.

Чувствую себя пустой оболочкой с единственным желанием вернуться домой и спрятаться в привычных мне четырех стенах от всех ползающих здесь змеюк. А ведь я могла бы воспользоваться моментом, пить шампанское, наслаждаться роскошью и красивой музыкой. Остаться и веселиться на зло его шлюхам, уверена, сегодня здесь присутствует не одна такая, в чем я убеждаюсь лично, когда возвращаюсь в зал и застаю отвратительную картину.

Прямо сейчас, на глазах у всех, к моему мужу прижимается силиконовая долина, буквально вылизывающая его ухо своими накрашенными варениками. Вот же дрянь! К горлу мгновенно подкатывает ком отвращения. А в голове уже мелькают заголовки завтрашних газет, главной темой которых станет обсуждение нашего брака. Я посвятила танец нашему конкуренту, а Князев предпочел общество шлюхи. Правда последнее далеко не открытие для всех здесь присутствующих… Проклятье! Я чувствую себя униженной. И грязной. Как бы парадоксально это не звучало.

Вскоре Андрей замечает на себе мой взгляд и, послав мне кривую ухмылку, щипает облизывающую его девку за сосок, вызывая из ее груди звонкий смешок. Мерзость.

Не в силах больше находиться здесь, я устремляюсь прочь. Прямиком на подземную парковку, где начинаю ходить из угла в угол, разбивая тишину цоканьем каблуков. Мне хочется надеяться, что я смогу остыть до появления своего муженька, но задетая гордость бушует как взволнованное море.

А оставшись наедине с собой, я начинаю еще больше злиться на ситуацию, в которой оказалась заложницей обстоятельств. Даже не знаю, сколько проходит времени, прежде чем слышу приближающиеся тяжелые шаги и невольно замираю, сжав руки в кулаки. Я знаю кому они принадлежат.

Успокаивающий вдох. Медленный выдох. А потом поворачиваюсь, но едва не врезаюсь в грудь мужа, и, когда он отодвигает меня в сторону, тупо слежу, как спешно Князев идет к нашему внедорожнику, явно пребывая не в настроении.

– В машину, – прилетает приказом мне под ноги, как обглоданная кость собаке.

Ах как же. Он злится.

Гребаный мудак серьезно думал, что я буду смотреть на все это дерьмо? Может мне еще извиниться, что я обломала ему секс с той шлюхой?

Господи, почему меня вообще это волнует?

– Зачем ты взял меня с собой? – резко спрашиваю я, приходя в бешенство от того, с каким тоном Князев обратился ко мне. – Оставил бы дома, как обычно делал раньше, и я не мешала бы тебе развлекаться с продажной подстилкой.

Андрей тут же замирает, продолжая стоять с открытой дверцей, но отвечает мне лишь взглядом, который предупреждает о том, чтобы я заткнулась и села в машину.

– Ты мне противен!

Выплюнув ему правду, я задираю подбородок и следую на свое место.

– Что тебя так разозлило? – как ни в чем не бывало произносит муж и, усевшись рядом, заводит машину.

Он серьезно не понимает очевидных вещей?

– Ты позволил этой шлюхе перейти грань, да еще и на глазах у всех.

– Тамилана, – грубо. – Ты ведь не глупая. И правильно заметила. Она шлюха. Ты жена. Каждая из вас играет свою роль.

– Свою роль? – мой голос скачет на октаву выше, но я замолкаю, когда муж сжимает руль до скрипа в руках.

– Я не в настроение слушать твои глупые истерики, – цедит он сквозь зубы. – И если не хочешь последствий, закрой рот.

Ублюдок. Пристегнувшись, отворачиваюсь к окну, с трудом сдерживая ярый поток матов. Я так и  жарюсь в одиночестве своей беспомощной ярости, на которую ему абсолютно плевать, пока после потока гудков из динамиков громкой связи в салоне не раздается голос моего отца:

– Ты получил их?

– Этот членосос отказал мне, – едва не рявкает Князев, и боковым зрением я замечаю, как он вставляет в зубы сигарету, а уже через минуту морщусь от клубов никотинового тумана.

Ненавижу сигаретный дым. Но это мало кого волнует.

– Значит, плохо старался, Андрюш.

Слышу глухой рык мужа, после которого машина дергается от того, с какой силой он выжимает газ. Его выводит вот это вот отцовское «Андрюш». Которым отец так же показывает степень своего раздражения. Они стоят друг друга. Определенно стоят.

– У меня еще есть время…

– У меня его нет, – строго выдает отец, а потом из динамиков раздается его недовольное цоканье, и на какое-то время я выпадаю из реальности, вспоминая сегодняшний вечер.

Потому что при сравнении со сладким куском я почему-то снова представляю силиконовую шлюху и теперь лишь жалею о том, что не дала ей пощечину. Возможно, мне стоило принять участие во всем этом представлении. Боже, а ведь я надеялась, что этот вечер мог быть другим, думала, что Андрей будет изображать примерного семьянина. Но не стоит позволять себе забывать о том, кто мой муж. А я просто его имущество. – В субботу он отдаст мне их бесплатно, – раздраженный голос мужа вклинивается в мои мысли и возвращает меня обратно в настоящее. – Подробнее. – Думаю, этот сосунок не откажется от игры в покер. Я успел заметить, насколько он азартен, – последние слова он выделяет сарказмом, бросая на меня двусмысленный взгляд. – Как вариант. Тогда работай в нужном направлении. Я приеду на игру на случай, если ты не справишься. Придется показать тебе, как это работает. Андрей, ты слишком нервный. Согласен, ситуация не из легких, но в субботу тебе нужна светлая голова. Поэтому советую тебе снять напряжение с киской своей жены. Я прикрываю глаза и до боли сжимаю кулаки. Старый извращенец. Ненавижу! – Думаю, она очень обрадуется твоему совету, – цинично ухмыляется Князев, прежде чем салон машины наполняет их хохот. Идиоты.

А потом я понимаю, что суббота через два дня. Через два дня Роман Гаспаров появится в моем доме, и я не знаю, что на этот раз принесет мне новая встреча. Так же как и не могу понять, почему отец с Князевым так зациклены на этой компании. И какое место я занимаю во всей этой сделке?

4

Последующие дни несутся так быстро, что я не успеваю отдышаться, пытаясь догнать время и не сойти с ума от того, что происходит вокруг. Как я и предполагала, газеты с абсурдными заголовками и фотографиями, на одной из которой запечатлена танцующая пара, а на другой известный бизнесмен в компании продажной сучки, разлетелись по всем киоскам, и, естественно, по интернету. Эта тема как кусок мяса, брошенный голодным псам.

И я бы игнорировала всю желтую грязь, однако Наталья, супруга компаньона моего мужа, лишает меня этого удовольствия, заваливая скринами комментариев в ватсап. Даже несколько видео прислала. И конечно же, я посмотрела их, а сейчас, стоя у окна в комнате, зачем-то снова включаю последнее, поддаваясь слабости и вспоминая о Романе.

Стоит мне лишь представить, как горячая ладонь скользит вдоль моих позвонков, все в груди сразу же превращается в хаос. Этот мужчина определенно вызывает много побочных эффектов. Особенно в моей голове…

– Приведи себя в порядок и спустись наконец вниз, гости придут с минуту на минуту!  – вздрагиваю от неожиданности. – Надеюсь, тебе не нужно напоминать, как должна вести себя примерная жена и хозяйка, – снова раздается голос мужа, и я прикусываю губу, понимая, что мысленно уже наставила ему рога. Хотя уверена, они станут для него отличным аксессуаром.

На мгновение прикрываю глаза, а потом оборачиваюсь.

– Конечно, милый, – сладко язвлю в ответ. – Может, что-то еще? Чем развлечь твоего главного гостя? Показать ему семейный альбом, или… – вскидываю брови, будто меня озарила отличная идея, и полностью поворачиваюсь к нему. – Или может стоит весь вечер отсасывать ему под столом, чтобы ты смог обыграть его?

Андрей цокает, качая головой, а злые глаза изучают мое лицо.

Уверена, если бы у него была возможность, он бы одним лишь взглядом свернул мне шею.

– Не вздумай испортить этот вечер, Тамилана, – предупреждает с каким-то злорадством. – Последствия тебе не понравятся.

Я молчу, просто смотрю на него, больше не рискуя провоцировать этого бычару.

Удовлетворенный моим молчанием, Князев засовывает руки в карманы брюк и уходит.

Испортить вечер? Как можно испортить то, что заранее обречено на провал?

Испустив тяжелый вздох, я направляюсь в гардеробную, уже наперед зная, что сегодня выберу самое простое и закрытое платье. Хотя бы с помощью ткани, пусть лишь так, но мне очень хочет скрыться от всех.

Хватит того, что на той вечеринке я ощущала себя голой. Особенно когда Гаспаров не упустил из вида нюанс моего наряда.

Пошли они все. Ей-богу, в окружении таких козлов в пору задуматься о смене ориентации. Я устала быть предметом пользования.

Меня одолевают невеселые мысли, и в итоге я прихожу в бесполезную ярость, ведь в данный момент не в силах изменить свою жизнь. А нарываться на кулак Князева, нет, не хочу.

Но ведь Роман не такой. Он не злой и не причинил мне боль. Даже и намека на это не было. Наоборот… Черт возьми, да он не сделал абсолютно ничего, за что я смогла бы его возненавидеть, если только за реакцию собственного тела, которое трепещет при мысли о том мужчине и его руках. Что крайне глупо, ведь по сути, я видела его лишь раз, и между нами ничего не было.

Ничего, кроме танца и того прикосновения…

Качаю головой и выбрасываю из нее ненужную чушь. Не стоит уделять этому много внимания. Сегодня все закончится. Сегодня мой муж оставит Гаспарова в дураках, и лучше бы он согласился на первое предложение, ведь в покере Князеву нет равных. Этот дьявол легко и просто завладеет всем, что ему нужно, а после у меня больше не будет причин нервничать по поводу предстоящей встречи с Романом. Потому что мы больше никогда не увидимся.

Почему я вообще об этом думаю? Глупости какие-то.

Убираю волосы в хвост, слегка подкрашиваю ресницы и напоследок бросаю оценивающий взгляд в зеркало. Мне нравится, как я выгляжу. Все гармонично. Скромно. Темно-серое платье-свитер в пол с длинными рукавами и высоким горлом, простое, но такое любимое, неброский макияж и аккуратно собранные локоны. Мечта священника. Вот только я замужем за самим Сатаной. Но я буду не я, если откажу себе в удовольствии досадить своему мужу таким невинным способом.

Не станет же он бить меня за выбор платья?

Приведя себя в порядок, я спускаюсь в обеденный зал, чтобы накрыть стол для ужина. Конечно в нашем доме имеется прислуга, но в основном готовка и уборка лежит на мне, потому что этого хочет мой муж. Правда я и не возражаю, ведь это единственное, что помогает мне не сойти с ума в браке с самым настоящим чудовищем.

Звонок в дверь нарушает мое мнимое спокойствие и, быстро закончив  с сервировкой, я поправляю платье и устремляюсь следом за Князевым встречать гостей. Примерная жена, этого же он от меня ждет?

Вот только поровнявшими с ним, вместо комплимента получаю осуждающий взгляд. Хорошо, что у него просто напросто нет времени, чтобы испортить мне и без того напряженное настроение. А потом моя приветствующая улыбка меркнет окончательно, стоит мне понять, какие гости переступают порог нашего дома. Я даже немного теряюсь, потому что вместе с его коллегами приходят не их законные жены. Я прекрасно знаю, кто эти девушки.

Одну из них я запомнила особенно хорошо.

А когда они по очереди сбрасывают сумочки на мои руки и тут же поочередно прижимаются пухлыми губами к щеке моего мужа, я едва не теряю самообладание. Не знаю каким чудом, но у меня хватает сил, чтобы без слов выразить Князеву все одним только красноречивым взглядом: Какого, блядь, хрена?

– Андрей, какой красивый у тебя дом, – уже доносится сладкий голосок из глубины гостиной, а я сгораю от желания выставить этих шалав за дверь. Как он мог привести их всех домой?

Теперь на их фоне я чувствую себя полной идиоткой в обличии монахини. По всей видимости, меня приняли за прислугу, хотя каждой из них известно, кто я такая.

– Не злись, Тами, они наши гости. Ты ведь не хочешь показаться недружелюбной? – тихий, но грубый голос мужа выводит меня из транса, и я бросаю одежду и сумки этих сучек на пол.

Вот только выплеснуть скопившийся в груди яд не успеваю. Меня обрывает стук в дверь, и я заставляю себя проглотить колкость в адрес мужа, который уже встречает последнего гостя.

Я же оказываюсь совершенно растерянной и не способной сказать больше ни слова. Весь день я морально готовилась к сегодняшнему вечеру, но удар под дых оказался слишком внезапным и унижающим. Потому что мне придется обслуживать не только его друзей, но и тех шалав, которых они притащили с собой.

Наверное, лишь эта горящая внутри меня ярость помогает мне абсолютно холодно поприветствовать Романа и проводить его к столу. И от этого мужчины не ускользает моя отрешенность.

Прекрасно!

Вечер только начался, а я уже на взводе, хотя не стоит забывать, что своим присутствием нас еще почтит мой отец. Хорошо, что он явится к самому покеру и пропустить официальную часть. Без него ужин проходит весьма сносно.

Не считая наглого и пристального взгляда Гаспарова, контролирующего каждый мой вздох, и чувства отвращения, застрявшего у меня в горле от осознания, что я невольно являюсь свидетелем неверности чужих мужей.

И я не могу игнорировать этот факт, потому что знакома с каждой из их жен. Жен, которые в отличие от меня наградили своих супругов детьми, но как известно, и дети не гарантия от походов налево. Мне кажется, с детьми в подобной ситуации еще сложнее, не каждая решиться уйти от супруга, имея такой якорь. Да и мужья у нас такие, что просто так и не уйдешь. Ни себе, ни людям. Так и живем.

– Тамилана, смени гостям тарелки, – прилетает мне новая команда от Князева, и я застываю с вилкой у рта, так и не успев попробовать хоть кусочек из того, что лежит у меня на тарелке. Кладу приборы на стол и поднимаюсь.

Аппетит испорчен безвозвратно. Аккуратно убираю ненужную посуду, но стоит мне приблизиться к Роману, как тело снова охватывают странные ощущения, особенно когда чувствую скользнувшие по моей голени сильные пальцы. И тут я даже на секунду теряюсь, замирая с тарелкой в руках. – Не могу перестать думать о тебе, – раздается интимный шепот возле моего уха, пока я с любезной улыбкой забираю грязные тарелки у друзей Андрея. – В моем доме ты не будешь прислугой, – все так же тихо, посвящая каждое слово только мне одной, отчего мое волнение достигает пика, а сердце теряется в бесконтрольных ударах.

Твою мать…

Но естественно я игнорирую эту провокацию и, прочистив горло, как можно скорее наполняю его бокал красным вином. А затем забираю тарелки и устремляюсь прочь, позволяя себе наконец глотнуть свежего воздуха.

Да что он себе позволяет? Ненормальный… Если бы Князев это услышал… Нет! И думать не хочу!

Черт возьми, я даже рада, что у меня появился повод уединиться и привести себя в чувство.

Опускаю тарелки возле раковины и с минуту прислушиваюсь, а убедившись, что все гости вовлечены в разговор с хозяином дома, я разрешаю себе задержаться на кухне, где обреченно склоняюсь над раковиной, предварительно вцепившись в нее руками.

Все отвратительно. Просто ужасно!

Подавленная реальностью, я немного выпадаю из времени, из мыслей. Из жизни. Но когда прихожу в себя, испытываю неприятную сухость в горле и сглотнуть ее не получается.

Оттолкнувшись от раковины, я дую на выбившийся из хвоста локон и открываю шкафчик с посудой, как вдруг ощущаю, что кто-то стоит сзади. Сердце екает и кубарем валится вниз. Потому что это не Андрей, его гогот слышится из обеденной зоны.

Но обернуться не успеваю, не успеваю даже вздохнуть, как спиной ощущаю обжигающее тепло, что мгновенно захватывает меня в свои владения.

Две ладони касаются моей талии, и я срываюсь на рваный вздох, попадая в плен взбесившихся на коже мурашек, распадающихся под платьем странным покалыванием.

«Нет, это точно не муж», – гадаю я, так и замерев на носочках, с протянутой за кружкой рукой, а потом слышу над своей макушкой:

– Позволь, я помогу, – бархатный, слишком приятный голос выдает своего хозяина и проникает в меня сквозь рецепторы, заставляя еще сильнее напрячься. А когда крепкое тело слегка вжимает меня в края столешницы, а мужская рука тянется за той самой кружкой, мое дыхание ломается, рыссыпаясь на поломанные звуки. Потому что прямо сейчас к моей заднице прижимается пах чужого мужчины.

– Держи, – он подает мне кружку, слегка отступая и позволяя мне сделать глоток так необходимого воздуха.

– Спасибо… – с трудом выдавливаю севшим голосом и дрожащими пальцами беру чашку.

– Он обижает тебя?

– Ч-что, простите? – от услышанного я даже поворачиваюсь к этому вежливому наглецу, но снова замираю взглядом на красивом лице молодого мужчины, который заметно выше меня.

Мне приходится поднять голову, чтобы рассмотреть его точеный подбородок, плавно перетекающий в угловатые скулы, а дойдя до его, наверное, мягких губ, ощущаю, как меня бросает в жар, и я постыдно опускаю глаза.

Проклятье… я снова делаю это, любуюсь им. За что собственная совесть тут же осуждает меня, вынося приговор, ведь сейчас я уподобляюсь своему мужу, восхищаясь тем, кем восхищаться не должна.

Да, не должна! Замужняя женщина не должна находиться в такой близости с посторонним мужчиной, а тем более так откровенно рассматривать его.

Вздрагиваю, когда моего подбородка аккуратно касаются чуть шероховатые пальцы, заставляя взгляд вернуться обратно к губам мужчины, которые сейчас кажутся еще ближе.

Сглатываю и поворачиваю голову в сторону.

– Вам лучше уйти. Мой муж убьет вас только за один ваш взгляд.

– Ему придется это сделать, потому что сегодня я заберу тебя у него.

С этими словами Роман как ни в чем не бывало покидает кухню, а я, не в силах даже пальцем пошевелить, застываю с глухим аханьем.

Что ему от меня нужно? И как мне расценивать его последнюю фразу…

5

Мне потребовалось еще пару лишних минут, чтобы собрать себя в единое целое после произошедшего внутри землетрясения. А случилось оно по вине мужчины, который явно дурно на меня влияет.

Чертовски самоуверенного мужчины, считающего, что Князев спокойно отдаст то, что давно принадлежит ему.

Вот только заявление Романа о том, что он намерен забрать меня, с каждой секундой пугает все сильнее. И я не могу понять причину этого.

Во-первых, не думаю, что такое вообще возможно. Во-вторых, даже если бы его слова теоретически оказались правдой, с чего мне боятся?

Худшей жизни, чем с моим мужем, просто-напросто быть не может.

Так почему же меня так волнуют слова Гаспарова?

Наверное потому, что от них повеяло будущим. Будущим, которого с Князевым я никогда не увижу. Но в моем случае мечты равносильны убийству, ни к чему тешить себя надеждой и верить, что я смогу уйти из этого брака. Это возможно лишь в одном случае, если я стану вдовой…

Поправив волосы и платье, я все-таки возвращаюсь обратно за стол, вот только оказываюсь не готова к тому, что об моего мужа потирается та самая сучка. На глазах у всех.

Нет, черт возьми, конечно, причина не в ревности, мне просто больно от унижения, какое я чувствую по вине этого мудака!

– Нужно просто перекрыть им кислород, – вальяжно ведет беседу Князев, держа одну ладонь на бедре шлюхи, сидящей у него на коленях.

– Мой человек уже занялся этим, – отвечает ему Стахов, ведущий юрист компании, на что Андрей утвердительности кивает.

– А вчерашняя проверка? – теперь он обращается к девке, что у него на коленях. Карина, кажется.

– Можешь не переживать, я прекрасно нахожу общий язык с мужчинами, – томным голосом воркует силиконовая кукла, будто нарочно подставляя свою грудь под нос моему мужу. О да, такими бидонами похвастаться я не могу.

– Конкретнее, – замечаю, как выражение лица Князева становится жестче, и он, игнорируя подсунутое под нос «богатство», сжимает девке бедро, явно причиняя боль.

Карина прочищает горло и демонстративно распрямляет плечи, бросая на него строгий взгляд.

– Андрей Владимирович, деньги поступили на банковский счет. С лицензией проблем нет, – заявляет стерва уже профессиональным тоном, после чего манерно берет бокал вина и делает глоток.

– Умница, – тон Князева смягчается, и на его губах появляется тень улыбки, пока он одобрительно кивает, похлопывая по заднице все еще сидящую на нем стерву. Будто его совершенно не волнует, что я могу в любой момент вернуться. Ублюдок. – Так, думаю, самое время обсудить правила игры, – с явным посылом для нового гостя резюмирует муж.

– Они чем-то отличаются от правил обычного покера? – Роман присоединяется к разговору, сосредоточенно глядя в сторону хозяина дома.

– Нет. Но есть один нюанс. Мы не играем на деньги.

– И каковы же ставки? – уверенный голос Романа звучит слишком приятно для подобной компании. Он не знает, куда пришел. Вокруг него акулы бизнеса. Интересно, какую иерархию в этом обществе занимает Гаспаров? Позволит ли откусить себе руку, или нет?

Мысли о чужом мужчине немного отвлекают меня, пока я снова не замечаю Андрея. Он подзывает Карину к себе, после чего прижимается губами к ее уху и что-то нашептывает, водя пальцами по ее спине.

Волна какой-то непреодолимой горечи захлестывает меня с головой, и я чудом удерживаюсь на ногах. Однако уйти у меня не получается, потому что в следующее мгновение скрип половицы привлекает ненужное внимание, и кое-кто из гостей замечает меня в проходе, в том числе и Роман. И его взгляд просто убивает.

Почему он смотрит на меня вот так? Почему заставляет желать его поддержки?

Ведь из сидящих за столом он, по всей видимости, единственный, кому так же неприятно терпеть происходящее. Я вижу это по злости с примесью презрения, таящихся в глубине его глаз.

Мое горло сжимается, когда понимаю, что эти яростные чувства Гаспаров адресует моему мужу, снова внимательно глядя на него.

Разговор окончательно стихает, и в мою сторону поворачивается сам Князев. Подонок смотрит на меня так небрежно, будто на пороге дома стоит дворняга, а не его собственная жена!

Неприятная тишина затягивается, позволяя отвратному чувству застрять у меня в горле.

– Тамилана, спасибо за ужин, – как ни в чем не бывало обращается ко мне Андрей, одновременно хлопая по бедру оседлавшую его шлюху. Девка нехотя поднимается и, прострелив меня надменным взглядом, пересаживается обратно на свое место. Гребаная сучка! – Давай, – кивком подзывает меня, – убери все со стола, скоро начнется игра.

Начнется игра? Убери? Твою мать! Он совсем охренел? Почему он так со мной обращается? Чем я заслужила все это дерьмо?

– Я больше и пальцем не пошевелю в этом доме, – цежу сквозь зубы и вздергиваю подбородок, в ответ на это глаза Князева мгновенно вспыхивают угрозой. Но у меня нет сил остановиться. – Карина неплохо пользуется твоими коленями, думаю, справится и со всеми остальными обязанностями. Хорошего вечера, – последняя фраза вылетает из меня так непринужденно, что меня задавливает ложное облегчение, а после я разворачиваюсь и пускаюсь прочь. Но чувство облегчения обманчиво, потому что я знаю, Андрей заставит меня пожалеть о сказанных прилюдно словах.

Но я не могу больше молчать. Не могу и не хочу терпеть подобное отношение. Я не прислуга! Я его жена!

Смаргиваю ненужные слезы и делаю глубокий вдох, безнадежно замерев посреди нашей спальни. Руки до сих пор трясутся, и я не в силах унять дрожь, потому что, даже стоя в этой комнате, слышу, как из кухни доносится проклятое женское хихиканье.

Смех чужой женщины не выходит у меня из головы, а перед глазами до сих пор стоит кадр, как она наминает наманикюренными пальчиками член моего мужа. Но это не ревность. Нет. Меня вообще не должно задевать подобное, а тем более причинять боль. Однако почему-то причиняет. Или может, это стонет задетое женское эго, которое весь вечер подначивали насмешливые взгляды.

Я даже не помню, когда мой муж прикасался ко мне как к женщине. Хотя пару раз, не в силах справиться с гормональными перебоями или отчаянием, я даже демонстрировала ему свое желание. Ведь он не трогал меня даже тогда, когда я надевала самое красивое белье…

С тех самых пор, как потерял ко мне интерес, а именно в тот момент, когда попытки зачать наследника исчерпали мужское терпение. И я молю бога, чтобы этот мужчина никогда не узнал о том, что я регулярно принимала противозачаточные. Но делала это лишь потому, что не желала, чтобы ни в чем неповинный ребенок жил в такой же клетке, в которой теперь приходится жить мне.

Наш супружеский союз далек от понятия «долго и счастливо». Это всего лишь выгодная сделка моего отца, не более. Я привыкла к тому, что мое мнение никто и никогда не слышал, да собственно и не хотел слышать. Вот только я никогда не смирюсь и не соглашусь жить в неуважении, никогда не позволю унижать меня прилюдно. И до недавнего времени мне это удавалось.

Андрей Князев – мой муж и тиран в одном лице, и за последний год он стал слишком часто демонстрировать свою истинную сущность. Однако то, что произошло сегодня, уже переходит все границы.

Как же хочется закричать во все горло от той несправедливости, что окружает меня. Я не живу, а существую. И от всего происходящего меня начинает съедать невозможная усталость, что и порождает полное безразличие к собственному будущему.

«А оно у меня есть?» – мысленно усмехаюсь я, только на душе становится еще тоскливей.

Мне осточертела жизнь с этим человеком. Осточертел этот идиотский брак. Но я не могу ничего изменить. И самое ужасное, выход из всего этого кошмара только один… Но он есть. Мне просто нужно быть терпеливой.

– Что ты устроила? – внезапно гремит за моей спиной суровый голос мужа, вынуждая меня вздрогнуть и обернуться. Только сердце начинает биться чаще не от этого, а от того, как обманчиво спокойно он закрывает за собой дверь. И я бы поверила в это гребаное спокойствие, если бы не бешеные, наполненные злобой глаза Андрея, которые буквально кричат мне об обратном. Они практически расстреливают на месте. Но я устала бояться своего супруга.

– Не собираюсь обслуживать в своем доме шлюх, – говорю уверенно и четко, глядя в эти проклятые черные зрачки, что уже затягивают последние золотые вкрапления карей радужки.

– У меня была важная сделка, – он раздраженно жестикулирует перед моим лицом, широкими шагами оттесняя меня к стене. – Напомнить твою обязанность? Тебе всего лишь надо было вести себя как долбаная примерная хозяйка!

– Примерная хозяйка? – слишком резко вылетает из моей распирающей от возмущения груди. – Я твоя жена, Князев! Жена, мать твою! И не намерена обслуживать твоих дружков и смотреть, как эта дрянь наминает под столом твой член! Все это видели! – сама делаю шаг навстречу, неразумно позволив себе поддаться эмоциям. – Я не позволю. Не позволю, слышишь?! Я твоя жена, а ты будешь уважать меня, если хочешь в ответ того же! И пока я в этом доме хозяйка, шлюх ты будешь выгуливать на стороне…

Звонкая пощечина заставляет меня пошатнуться, но крепкая хватка на шее не дает рухнуть на пол. Секунда, две, три… Моргаю, но жжение на щеке ни капли не стихает, напротив, распространяется слишком быстро, завладевая мной изнутри, поднимаясь в горло, нос… глаза, прежде чем меня приводит в чувство обжигающее раскаленное дыхание мужа.

– Ты живешь здесь на моих условиях. И не смей выставлять свои, – цедит он, царапая щетиной мою кожу на и без того пылающей щеке. – Еще одно слово, и я трахну обеих в нашей кровати. А потом заставлю тебя спать на этих простынях до конца своих дней и вдыхать запах, который выдолблю из этих сучек. Поняла?!

Молчу, крепко сжимая челюсти и с трудом проталкивая в легкие рваные клочки воздуха.

– Я не слышу, – рычит он, едва не теряя остатки самообладания, о чем свидетельствуют его грубые пальцы, которые еще сильнее впиваются в мою шею.

– Поняла, – сипло выдавливаю я.

– Вот и славно, – муж небрежно убирает от моего горла руку, и я тут же отшатываюсь назад, растирая саднящую кожу и одновременно откашливаясь из-за резкого доступа к кислороду. – А теперь приведи себя в порядок и вернись к столу, – бесцеремонно приказывает Князев, направляясь на выход, но напоследок оборачивается. – Сегодня покер. Оденься, как подобает моей жене, раз уж тебе так хочется играть эту роль, – его губы кривятся в усмешке.

Но проблема в том, что я ушла прочь от стола не только из-за стервы, не слезающей с коленей моего мужа. Было еще кое-что. Взгляд чужого мужчины, благодаря которому я ощущала себя привязанной к нему. Беспомощной. Голой. Горящей от холода его ярких голубых глаз. Задыхающейся от мурашек, покрывающих каждый сантиметр моего тела. Ощущение слишком приятное и в то же время пугающее…

6

РОМАН

Черт возьми, у нее отличная маленькая задница. Я уже сижу за столом, а мысленно все еще прижимаюсь к ней.

Не знаю, зачем сослался на необходимость отлучиться в туалет, а сам пошел следом за Тамиланой.

Но стоило мне увидеть, как сокрушенно она склонилась над раковиной, я остановился как вкопанный. Девушка выглядела такой слабой и разбитой, что мое несуществующее сердце дало новые всходы.

Видеть ее боль… Нет, это слишком.

Я знал, как он с ней обращался. Прекрасно понимал это, но сидеть за одним столом и наблюдать, как ублюдок унижает собственную жену, выставляя чертовой прислугой… Да, именно прислугой, а не хозяйкой дома, то и дело на ее глазах любезничая со шлюхой, которую не смущало присутствие жены.

Черт возьми, да я готов всадить Князеву пулю в лоб только лишь за то, что он не замечает, какое сокровище живет с ним рядом. Нежная, с белоснежной, ослепляющей взор, кожей, голубыми и глубокими, как два океана, глазами. А еще розовыми, манящими губами, которые, хочется верить мне, однажды откроются и выпустят стон. С моим именем.

Какой же я дурак…

Сложно контролировать себя, когда в руки попадает желанное. Тем более, когда это желанное – женщина, сводящая тебя с ума. В буквальном смысле этого слова. Я понимал, как рисковал переступить черту на территории Князева, но, блядь, искушение вытесняло меня из собственного тела. И мне потребовались все имеющиеся силы, чтобы оторваться от Тами. Ведь соблазн продолжать, касаться ее, был чертовски сильным. Губительным. И, проклятье, охрененно заманчивым.

Хотелось ли мне вцепиться в ее чувственные розовые губы? Безусловно. Я продал бы себя в рабство самого Ада, лишь бы наконец вкусить ее. Но я долго ждал, подбирался к своей цели, словно подбитый хищник. Хромал, падал и полз. Сквозь кровавые следы, маскируя их гребаным безразличием. Я сам себя загонял в эту смертельную ловушку. А теперь увяз слишком глубоко, где-то за пределами разума, чтобы отступить и отпустить то, что, безусловно, уничтожит меня.

Однако я больше не могу видеть, как она мучается в браке с этим ублюдком. Не знаю, чье презрение сильнее: мое к Князеву, или его ко мне. Вот только мое вызвано совершенно бескорыстным чувством, а в его алчных глазах явно горит лишь жажда власти.

Правда, меня подкупает то, что он не видит во мне опасности.

Чертов идиот, сам помогает мне приблизиться к своему криптониту. И я уже не остановлюсь.

Хочет поиграть в карты? Выиграть акции, доставшиеся мне после смерти дяди? Знаю, его интересуют только они, и я почувствовал себя счастливым сукиным сыном, когда отказал ему в тот вечер. Думает, меня интересуют деньги? Долбаные бумажки не предел моих мечтаний. Имеющихся у меня средств хватит на безбедную жизнь не только для меня, но и для будущих внуков.

Но, если он так хочет заполучить компанию моего покойного дяди… Пусть попробует. Мне есть чем ответить. И я готов рискнуть ради своей ставки.

Звонкий женский смех вырывает меня из мыслей как раз тогда, когда я замечаю растерянную, замершую в проходе Тамилану. Ее остекленевший взгляд направлен на мужа, колени которого занимает задница одной из шлюшек. Однако, насколько я успел понять, девка как-то связана с его фирмой, раз совсем недавно они обсуждали рабочие моменты.

Не один я становлюсь свидетелем малоприятной сцены, которая вызывает на лице Тамиланы гримасу отвращения.

– Тамилана, спасибо за ужин, – голос ее ублюдка муженька нарушает затянувшуюся тишину. Но потом Князев все-таки хлопает по бедру оседлавшую его шлюху. Девка нехотя поднимается и, задержавшись взглядом на Тамилане, пересаживается обратно на свое место. – Давай, – он кивком подзывает жену, – убери все со стола, скоро начнется игра.

Услышанное окончательно приводит ее в бешенство, вижу это по тому, как ярко вспыхивают волшебного цвета глаза девушки.

– Я больше и пальцем не пошевелю в этом доме, – яростно произносит Тами и вздергивает подбородок. – Карина неплохо пользуется твоими коленями, думаю, справится и со всеми остальными обязанностями. Хорошего вечера, – произносит эти последние слова, прежде чем разворачивается и уходит прочь.

Князев с силой сжимает стакан с виски, а потом молча подрывается с места и пускается следом за ней.

Проклятье!

Внутри меня все переворачивается, боль затапливает остатки разума, и мне с трудом, но удается удержать себя на месте…

– Эй, красавчик, хочешь, я составлю тебе компанию в игре? – отвлекает меня игривый голосок и я выдыхаю громче положенного, а когда поворачиваюсь в сторону говорящей, вижу, как она томно подмигивает мне. Одна из девушек весьма дружелюбной профессии. – Я умею делать отличный массаж… плеч, – едва не заливаясь хохотом, выпаливает девица и приникает пухлыми губами к бокалу, не отводя от моей персоны многообещающего взгляда.

Как любезно со стороны Князева пригласить проститутку и для меня.

– Прости, милая, я играю в одиночку.

– Такой скрытный, – томный вздох, и я чувствую касание хрупких рук на своем бедре. – Ты очень опасен, верно? Иначе тебя бы здесь не было, – возле моего уха раздается шепот той самой девушки, предложившей размять мои плечи, а затем я ощущаю, как ее губы обхватывают мочку, и горячая волна пробирает мой позвоночник от наглости девицы. – Мне нравятся такие, как ты. – Ее рот буквально поедает мою ушную раковину, в итоге вынуждая меня отстраниться и встретиться с большими, полными восторга глазами соблазнительницы. После этого бегло окидываю взглядом и сам предмет искушения. Симпатичная мордашка, выдающаяся тройка, красивое тело, в любой другой ситуации я позволил бы этим губам гораздо больше. Но сейчас меня волнует совершенно другая. И мое возбужденное состояние никак не связано с тем, что тонкие пальцы наглаживают мое бедро. – Сыграй на меня.

– Не думаю, что это то, что мне нужно, – заявляю ей с хладнокровной улыбкой, и тут ее рука замирает, а спустя мгновение покидает мое бедро. Так-то лучше. Не люблю, когда женщины переходят границу. – Найди себе другую жертву, – подмигиваю ей. – Веселой охоты.

Удивленный взгляд девушки подобно сабле, полоснувшей мне горло, ее пухлые губы возмущенно открываются, но тут же закрываются, не проронив ни слова. Разве что звук поражения.

Осмотревшись по сторонам, чтобы убедиться, не увидел ли кто-нибудь из присутствующих ее неудачную попытку соблазнения, она показывает мне средний палец и лишает меня своей чудесной компании. Вот и славно. Отвлекаться на то, что не входит в мои интересы, нет никакого желания. В этом я всегда честен.

Теперь я всеми силами пытаюсь включиться в разговор, но отвечаю только односложными предложениями. Когда Бармалей возвращается, стол уже полностью готов для игры, его подстилка Карина позаботилась об этом. Вот только из моей головы не выходят сотни гребаных догадок. Почему вернулся один? Что он с ней сделал? А если учитывать, каким бешеным он выглядел, когда покинул стол, ни одно предположение не оставляет меня равнодушным.

– Итак, – Князев падает в кресло, тут же сосредотачиваясь взглядом на мне, – на чем мы остановились?

– Ставки? – наклоняю голову и вопросительно изгибаю бровь.

– Да, верно, – чеканит Бармалей и, достав сигару, засовывает ее между губ, но продолжает бубнить, прикуривая никотиновую дрянь.

– Если не деньги, – беру бокал вина и делаю глоток, – то что тебя интересует? – вращаю фужер перед лицом, явно больше интересуясь вином, чем своим собеседником.

– Тебе известны мои интересы, – Князев невесело улыбается в привычной себе манере хмурого человека.

– Я думал, что выразился предельно ясно. Эти акции дороги мне, – поджимаю нижнюю губу, придавая беседе драматичности. – Они – все, что осталось мне от любимого дяди.

– Роман, ты не из нашего бизнеса, и в любом случае рано или поздно потеряешь их. Вопрос времени и твоей неопытности в данной сфере. Так может стоит принять выгодное предложение? – из его рта вырывается густое облако дыма, скрывающее бородатое лицо ублюдка. – Готов помочь и выкупить их у тебя по хорошей цене. Естественно, ниже рыночной.

– Ну и наглый ты, Князев, – фыркаю, опуская бокал на стол, а потом откидываюсь на спинку и встречаюсь с ним взглядом. Бармалей глубоко затягивается и с шумом выпускает пар изо рта. – Я тот, кто есть, – кивает он. Такой самоуверенный ублюдок. – А что, если я выиграю? – внезапно парирую ему и обхватываю пальцами подбородок. – Это вряд ли, – высокомерно посмеивается Бармалей. – И все же, чем ты готов пожертвовать? – настаиваю я. – Ты получаешь мои акции по выгодной цене, но что стоящего можешь предложить взамен? – Все что угодно, – Князев вскидывает руки, давая мне карт-бланш, и я не собираюсь отказываться. – Хорошо, я принимаю твое предложение, – кривая ухмылка растягивает мои губы. – Я сыграю с тобой, если ты отдашь мне свою жену. На месяц. Кто-то громко ахает. Судя по всему, Князев пребывает в шоке от такого абсурдного предложения, и, не понимая, что ответить, молча смотрит на меня. – Жену мою, значит, хочешь, – хмуро выдает он. – Так же, как и ты мои акции. Ты ведь очень хочешь их заполучить, верно? – заявляю с ухмылкой, наслаждаясь произведенным эффектом, ведь именно этого Князев жаждет больше всего на свете, чтобы компания принадлежала ему одному. Дядя успел посвятить меня в свои дела, но я не особо интересовался положением дел в компании. Ровно до того момента, пока не встретил Тамилану. – Если выиграешь, получишь их по весьма выгодной цене, – подначиваю я это алчное чудовище. Князев тушит сигару, и я уверен, вместо пепельницы он представляет мой череп. – А что так скромно, Роман? – иронизирует мой соперник. – Только месяц? В чем подвох?

– Нет подвоха, – качаю головой. – Я хочу то, что хочу.

Стук каблуков прерывает нашу беседу и привлекает мое внимание, прежде чем я вижу ее. Черт подери, да я пялюсь на нее с откровенным ошеломлением. В хорошем смысле этого слова. И не только я один, каждый кусок дерьма, сидящий за столом, поглощает эту женщину, буквально истекая слюнями.

Вместо скромного серого свитера на ней весьма провокационное, но в то же время королевское платье. Поверх черной облегающей ткани свисают золотые нити, и при каждом движении они колеблются, привлекая внимание к изящным очертаниям тела. Шелковистые волосы волнами спускаются на один бок, закрывая часть красивого лица, и мне безумно хочется отвести пряди ей за ухо, не позволив прятаться от меня.

Проклятье, она само совершенство.

– Прошу прощения, – присаживаясь, извиняется Тами с ослепительной улыбкой на лице, однако стеклянные аквамариновые глаза не позволяют мне поверить ей. – Надеюсь, я не помешала? – вкрадчиво произносит она, перекидывая ногу на ногу.

– О, нет, дорогая. Ты как раз вовремя.

Тамилана бросает на него вопросительный взгляд.

– Дело в том, – саркастичный голос Князева работает в данной обстановке триггером. – Что наш гость сделал очень интересное предложение.

Он делает эффектную паузу.

– И что это за предложение? – замечаю, как тонкие пальцы Тами аккуратно поглаживают столешницу.

– Роман предложил ставку, если выигрываю я, акции мои, если он, – на лице Князева появляется подобие улыбки, – он забирает тебя. На месяц.

Глаза Тами расширяются, и она тут же впивается яростными льдинами прямо в мое сердце.

– Это шутка какая-то?

7

Резкий вздох вырывается из груди с той же скоростью, с какой кровь отливает от лица.

Как он мог позволить сделать меня гребаным трофеем?

А потом еще более ужасающая догадка разбивается о мой шокированный мозг. На кухне Роман сказал, что заберет меня, я все не могла понять, каким образом, поэтому даже выбросила эту глупость из головы, особо не поверив словам самоуверенного подонка. Вот только сейчас, глядя в невозмутимое лицо Гаспарова, понимаю: он либо сумасшедший, либо глупец. В принципе и то и другое крайности, не предвещающие ничего хорошего.

– Парень, да ты глупец, у тебя была возможность выбрать что угодно, – саркастично посмеивается мой муж, и его поддерживают сидящие за столом. – Но, хоть моя жена и не стоит того, что у нас на кону, я согласен. Выигрыш будет вдвойне приятней, – продолжает он насмехаться, а я окончательно падаю духом. – Многомиллионные акции против месяца с моей женой…

– Нет!

С бешено колотящимся в груди сердцем я подрываюсь с места, но меня тут же грубым рывком опускают на стул, а потом возле уха раздается рычание моего мужа:

– Не смей сомневаться в моей победе. Эти акции станут моими. И ты тоже останешься со мной.

Часто хватая ртом воздух, я не нахожу, что ответить своему мужу, прежде чем грубая рука покидает мое предплечье. Но даже жжение на коже под платьем едва ли сравнится с той болью, которая разрывает мою душу. Акции, акции, акции… Князев совсем свихнулся на этом проклятом бизнесе.

– Забавно… – шепчу себе под нос, пребывая в полном отчаянии, а в ушах стоит фоновый гул, потому что я отказываюсь понимать происходящее и совершенно ничего не слышу. Кажется, я даже ничего не вижу, чувствуя себя своего рода сторонним наблюдателем.

Интересно, если бы мой отец присутствовал, могла бы я рассчитывать хоть на жалкую каплю его поддержки… или сочувствия? Нет, все-таки хорошо, что он не смог явиться, какой бы не была причина его отсутствия.

– Играем один раз, – долетает до моего затуманенного рассудка голос Гаспарова. – На новой колоде.

И вот в эту секунду действительно наступает настоящая тишина, а на стол прилетает что-то тяжелое.

Я с опаской поворачиваюсь в сторону мужа и понимаю, что вся его уверенность теряет своей шлейф благородности. Сейчас с него будто сняли десятки скользких слоев лживых оболочек.

Но уверена, это видно только мне. Слишком жесток этот человек, чтобы показывать малейшую трещину в своей броне. Только я знаю, что он не отступится, потому что никогда не позволит своей бараньей гордости уступить место слабости и разуму. Лишь я понимаю, что сегодняшняя игра может перевернуть всю мою жизнь с головы до ног. Принести деспотичный хаос. Разрушить меня окончательно. Уничтожить останки шаткой гордости. А самое ужасное в том, что уйти мне никто не позволит.

Я будто погибаю между молотом и наковальней, зная, что сегодня моя судьба зависит от случайной карты…

Но я пойду до конца, потому что у меня с отцом есть один маленький секрет, точнее это секрет отца, о котором я обязана молчать. И молчать в моих же интересах. А, следовательно, я в любом случае буду марионеткой в руках мужа, потому что пожертвую всем, лишь бы подобная участь не настигла мою младшую сестру.

К сожалению единственное, что я знаю о ней, нас разлучили в день, когда она родилась…. Ту, что до тридцатой недели считали мальчиком. Но когда на свет появилась девочка, после родов которой скончалась моя мама, отец обезумел, и младенцем отправил ее в пансион в Англии.

Никто не мог ничего изменить, а мне повезло только в том, что я была первенцем. Отец не скрывал от меня этой информации и каждый раз обещал, что познакомит меня с сестрой, даже фотографии показывал, по которым я много лет пыталась найти ее.

Вот только что я могу, когда сама нахожусь в темнице с чудовищем? Да и кто мне поможет? Везде правят власть и деньги. А мой отец сполна снабжен и тем, и другим.

И вот с чего любить мне этого подонка, гордо звавшего себя отцом?

Одну отправил в интернат, другую в лапы монстру, шантажируя жизнью маленького, ни в чем не повинного ребенка. Папа напрямую говорил, что если не я, то моя пятнадцатилетняя сестра выполнит то, что предназначено мне, но если я буду послушной, весть о еще одном живом ребенке Айдарова останется в тени, как и было все эти года.

Разве могла я пожелать такой участи невинному существу, тем более ставшему копией моей мамы. У малышки был шанс жить другой жизнью, это в итоге и стало моим наваждением. Не допустить, чтобы еще одна женщина из нашего рода угодила в ловушку проклятой судьбы, где женское слово никогда не имело веса, где женщина была только имуществом мужа. Или средством получения наследников.

Я помню день, когда впервые увидела Князева. В ту ночь моя подушка была пропитана горькими слезами, с которыми я на коленях и приползала к отцу, умоляя не отдавать меня ему. Однако его воля оставалась непоколебимой. Так же как и воля Князева, пожелавшего обладать одной среди миллионов красивых женщин. Именно мной.

Только по этой причине я терплю эту жизнь, и Князева, потому что, даже если наложу на себя руки, пострадает моя младшая сестра, ведь она займет мое место. Невинная девочка, совсем неготовая к этому варвару. Он сломает ее, как хрупкую бабочку. Так же, как отец сломал мою мать. И это проклятье никогда не закончится.

Не знаю, чем я отличаюсь от них, почему все еще дышу и даже пытаюсь бороться. Но я пообещала себе, что ради нее вытерплю и когда-нибудь выберусь из этого ада, а потом заставлю отца отдать мне сестренку и вместе с ней исчезну. Начну все сначала…

Поэтому и сегодня я терплю отношение, что забирает остатки крупиц моей женской гордости.

– Поднимаю, – слишком спокойный голос мужа вклинивается в ужасные воспоминания, и я с шумным вздохом возвращаюсь в реальность, где игра уже идет полным ходом. Однако я по-прежнему нахожусь в каком-то тумане.

Роман делает глоток вина, бросая на меня короткий взгляд, который я просто не успеваю прочитать, но ощущение, что именно эти голубые глаза пронзили мою душу насквозь, слишком явное, чтобы игнорировать его, после чего мужчина наконец произносит:

– Поддерживаю. – Гаспаров кидает фишки, а потом тянется к колоде.

Неожиданно мне хочется забиться в угол, чтобы не ловить на себе осуждающие взгляды присутствующих шлюх. Каждая тупая сучка завидует мне, но если бы я только могла, с радостью отдала бы им все! Сняла бы с себя кожу, лишь бы избавиться от этого проклятья!

Я даже не сразу понимаю, что меня трясет, то ли от унижения, то ли от потрясения, то ли от безысходности…

Снова встречаюсь взглядом с Романом, но в нем нет и толики того, что горит в глазах моего мужа. Соперник Князева крайней спокоен и это возмущает больше всего на свете. Это все ради забавы, даже для этого якобы благородного рыцаря, кем он действительно является на фоне Андрея, вот только и для этого рыцаря моя жизнь как карточный долг… Азарт. Соперничество. Ни более. Вспыхнувшая ярость помогает мне собраться с силами и продолжить вместе с остальными наблюдать за игрой.

– Вскрываемся, – звучит голос ведущего, которого я совершенно не замечала, находясь в ступоре. Как в принципе и саму игру.

Затаив дыхание, я сминаю подол платья в кулаках, ощущая, как на лбу выступает испарина. Даже если Роман выиграет, он не станет моим спасением, муж заставит меня вдвойне ответить за свой проигрыш… Поэтому я молюсь всем богам, чтобы Князев, как и всегда, одержал победу.

– Флэш против фулл-хауса, – восторженно объявляет дилер, и мое сердце падает в пятки. Только я еще не могу понять, от облегчения или ужаса, потому что в суматохе улюлюканий за столом ни черта не понимаю и, более того, прихожу в ярость.

– Ублюдок, – слышу грозное шипение мужа, и мои глаза едва не закатываются от шока. Он проиграл.

8

– Игра закончена!..

– Охренеть!..

– Ничего себе!..

Голоса и возмущенные вздохи смешиваются в единую палитру, пока я сижу на месте с грохочущим под ребрами сердцем. Грудь пробивает тревожная дробь, на ладонях появляются капельки холодного пота. Это ведь просто игра, верно? А мой муж никогда не смирится с проигрышем…

– Выиграл, красавчик, – верещит одна из девиц, будто на короткое мгновение выбивая из моих ушей затычки, но потом все снова смешивается в единое месиво глухих звуков.

Кто-то из мужчин подначивает мужа на реванш, кто-то послать Гаспарова к черту, а кто-то просто шокировано матерится, будто из него изгоняют дьявола. Спустя несколько глубоких и бесполезных вздохов на меня окончательно обрушивается реальность происходящего. Среди которой я все еще дышу.

Князев опозорен. Унижен. И чувствую, с меня еще спросят за игру, все это лишь вопрос времени.

Когда муж резко бьет кулаком по столу, заставляя всех гостей заткнуться, я вздрагиваю.

– Тихо, – мрачно гремит Андрей, прежде чем делает затяжную паузу, после чего откидывается на стул, и на его лице появляется привычное презрительное выражение. Якобы он все еще на коне, а мы шелуха, прилипшая к ботинкам. – Что ж, как говорится, карточный долг – дело чести.

«Ты ублюдок!» – мысленно кричу я и поворачиваюсь к Князеву, впиваясь в него взволнованным и одновременно осуждающим взглядом, совершенно не веря ни глазам, ни ушам, свидетельствующим о том, что он принимает поражение. Господи, он меня убьет…

– Кто-то угодил в свою же ловушку? – торжествующе подытоживает Роман, и я невольно обращаю на него свой взгляд. О да, его улыбка тоже торжествующая. Хотя больше походит на азартный оскал хищника. И сейчас раздражает меня ни меньше поведения мужа.

– Ловушка, – злобно усмехается Князев. – Смотри осторожней, карма та еще сука. Но раз выиграл, забирай свой приз.

Приз? Нет! Как он может так поступить со мной?!

– Ты совсем обезумел! – подскакиваю с места и всеми силами показываю ему свою ярость. Мечтая, чтобы мой взгляд был способен придушить его силой ненависти, что так болезненно овладевает мной. – Я твоя жена, а не вещь, которую можно отдать! – голос предательски дрожит, но каким-то образом я все еще стою в доминирующей позе.

Андрей в свою очередь жадно обводит мою фигуру блестящими глазами, в которых я вижу страшных монстров и пугающую темноту. А потом он демонстративно запускает свою ручищу мне под юбку, отчего я вздрагиваю и ощущаю, как щеки мгновенно заливает жаром.

– Я был не прав, парень, – издевается бородатое чудовище. – Она хороша, – муж отвешивает мне грубый шлепок и, не выдержав такой грубости, я с раздражением освобождаюсь от его руки.

– Андрей, прекрати! – цежу сквозь стиснутые зубы, всеми силами пытаясь абстрагироваться от окружающих меня глаз.

– Месяц. И потом Тамилана сама выберет, с кем ей остаться. – Услышанное пулей влетает в ухо, и я тут же оборачиваюсь в сторону говорящего. – Из одной игры вытекает другая. Потрясающе, правда? – Гаспаров равнодушно отпивает глоток вина и тихо опускает бокал на стол.

Он чересчур спокоен. Чересчур уверен в себе. Чересчур раздражает меня этим! Каждое его движение, слово, взгляд, все они наполнены вкусом победы.

– Ты чертов ублюдок, Гаспаров! Но мне нравится ход твоих мыслей. Я согласен.

С глухим аханьем поворачиваюсь к мужу.

– Князев?! – шокировано выдыхаю я, едва не падая в обморок от происходящего. – Ты совсем уже ополоумел?!

– Рот прикрыла, – слишком грубо прилетает в мой адрес, из-за чего мне до безумия хочется с кулаками набросится на мужа и привести его в чувство. Он ведь сам меня отдает! За что тогда так больно бьет меня словами?

От горькой обиды в груди все спирает адской резью, а глаза застилает гремучая пелена слез.

– Я никогда тебе этого не прощу, Андрей.

– Еще слово, и ты при мне будешь ему отсасывать. Забыла, кто я?

Зажмуриваюсь, медленно сминая пальцами подол платья, прежде чем смиренно произнести:

– Нет, милый. Ты слишком часто напоминаешь о том, какой ты подонок!

Муж в секунду превращается в разъяренного зверя и подрывается с места, а я будто приросла к полу, готовая к наказанию, вот только внезапно Гаспаров останавливает Князева расслабленным, но в то же время резким движением руки.

– Подожди, пять минут назад эта женщина стала моей. Разберешься с ней через месяц. Если повезет, а если нет… – Роман насмешливо кривит верхнюю губу, после чего мягко обращается ко мне: – Тамилана, у тебя есть десять минут, можешь взять самое необходимое, пока я закончу обсуждение формальностей с твоим мужем. Кстати, красивое платье, не снимай его. Надеюсь, в моем доме оно мне понравится еще больше.

Каждое сказанное слово попадает в меня удар за ударом, провокация чистой воды, а его тон настолько ласковый, будто перед ним упрямый ребенок! Из распирающей от возмущения груди вырывается сдавленный смешок, и я в полном отчаянии качаю головой, после чего пытаюсь ответить самоуверенному подонку, но лишь ощущаю, как дрожат мои губы, и вижу, как Роман наблюдает за мной с какой-то холодной нежностью во взгляде. Сейчас мне даже плевать на кипящего яростью Князева. Пусть он захлебнется ей, урод! Все они уроды!

Охваченная множеством кусающих эмоций, я разворачиваюсь и опрометью несусь по лестнице на второй этаж.

Но не успеваю перевести дыхание, как за спиной раздается череда тяжелых шагов, а затем меня хватают сильные руки, впечатывая спиной в стену.

– Я позволю тебе уйти, – Князев говорит так зло, что опаляет жаром дыхания мою кожу, после чего до боли впивается грубыми пальцами в мои щеки и сдавливает настолько сильно, что из глаза ускользает слезинка. – Но если узнаю, что ты легла под него, – рычит так, что я задыхаюсь в исходящей от него агрессии. – Если его член окажется в тебе, убью и тебя, и его. Ты поняла меня?! – Боль настолько сильная, что у меня не хватает мужества ответить этому ублюдку. – Я не слышу?! – и тут я вскрикиваю от мучений и быстро трясу головой. – Не вздумай, Тамилана. Не делай того, о чем потом пожалеешь. Через месяц жду тебя домой, – цедит он сквозь зубы и, небрежно оттолкнув мое лицо, уходит, а я, с шумом хватая ртом воздух, разминаю пальцами затекшую от боли челюсть.

Напоминаю собой игольницу, в которой больше не осталось места. Он наполнил меня острыми пиками до самого основания. Я сплошной комок боли, и мне с трудом удается взять себя в руки и сдержаться, не начав биться в истерике. Сейчас мое единственное желание – действительно исчезнуть из этого дома. К черту все!

Я даже не понимаю, как собираю чемодан и самое главное, что я туда кладу. Не осознаю, как спускаюсь вниз, где снова оказываюсь под прицелом тяжелых взглядов. Но сейчас я рада, что мое лицо скрыто солнцезащитными очками, именно это помогает мне бросить прощальный взгляд на мужа, и, не посмотрев на Романа, я молча выхожу из зала, а затем и из дома.

Следую к стоящей на парковке машине, не имея никакого понятия, что дальше, пока из моих рук не исчезает чемодан. Потом я замечаю опережающего меня Романа, который уже раскрывает дверь серебристого внедорожника, и я, обессиленная и выжатая как лимон, проскальзываю в салон машины, все так же игнорируя находящегося рядом со мной мужчину.

Внутри все снова напрягается, особенно когда справа от меня ощущается движение, прежде чем Гаспаров располагается рядом.

Не поднимая глаз, я ощущаю на себе пристальный взгляд, но не подаю вида, боясь, что просто-напросто не смогу выдержать подобное внимание. Если взгляну на него, рассыплюсь горсткой пепла рядом с его дорогими ботинками.

Внезапно ощутив нежное прикосновение к щеке, я отшатываюсь, буквально вжимаясь в дверцу машины. Не хочу, чтобы он трогал меня, у меня не осталось сил держать маску. Я подавлена и раздавлена, словно жалкое насекомое.

– Куда едем, Роман Владимирович? – раздается голос водителя, и я слегка веду плечами. Неудобно, что эту мимолетную сцену мог увидеть кто-то еще. Но поздно…

– Домой.

9

Всю дорогу мы проводим в кричащей тишине. Кажется, даже дыхание такое тихое, что в легкие не поступает достаточное количество кислорода. Моя жизнь – сплошное поле боя, вот только если старое было мне знакомо и я знала, где пройти, не подорвавшись на мине, то новое – пугает. Но в то же время притягивает. Это открытие вселяет страх и одновременно волнует.

Боже, я будто попала в какую-то сумеречную зону.

Устало прикрываю глаза и откидываюсь назад, сегодня я перенесла слишком много стресса, и мой мозг до сих пор не может принять новую безысходность. А еще я зачем-то без конца прокручиваю в голове проклятый вечер, из раза в раз обжигаясь об собственное унижение, что так любезно подарил мне муж перед всеми гостями. Причиненная им же физическая боль постепенно приглушается чем-то тяжелым, все тело наливается свинцом, я устала настолько, что оно кажется неподъемным, а веки буквально слипаются. Словно откуда-то издалека до меня доносится треск гравия, прежде чем неровная дорога окончательно укачивает меня, принося долгожданное  спокойствие. Так хорошо…

– Тамилана, – ласковый голос вместе с мягким поглаживанием по голове вынуждает открыть глаза. Правда это удается мне только с третьей попытки, после чего, словно удар электрошокера, меня поражает мысль, что моя голова лежит на коленях мужчины. Проклятье, быстро сглатываю, позволяя сердцебиению вновь заработать в режиме бешеного моторчика. – Приех…

Я подрываюсь до того, как Гаспаров успевает договорить, и быстро ощупываю лицо, не хватало еще обслюнявить его штанину, но, слава богу, мой рот сухой. Прочищаю горло и моргаю, прижимая ладони ко лбу.

Уже знакомы тихий смех раздается справа от меня, и я окончательно возвращаюсь в реальность.

– Клянусь, я тут ни при чем, твоя голова сама набросилась на мои колени.

Заставляю себя обернуться и посмотреть на Гаспарова. С тревогой и раздражением я наблюдаю за его идеальным лицом, пытаясь понять, что, черт возьми, так забавляет этого подонка? Он считает, выиграть девушку в карты и забрать себе, как первобытный человек, это в порядке вещей?

– Я дам тебе время привыкнуть, – от обыденности его тона мои брови невольно взлетают вверх. – Идем, покажу твой новый дом.

Какой же гад!

Дыхание становится злым, порывистым, а зубы едва не скрипят от того, с какой силой я сжимаю челюсти. Месяц. Напоминаю себе, что всего лишь месяц и эта ирония судьбы вернет меня обратно в ад. А что, если я уже в нем?

Дверца распахивается, выбивая все ненужные мысли подобно порыву ветра, а потом в салоне появляется рука Гаспарова. Мне очень хочется плюнуть в нее, но я каким-то образом сдерживаюсь и принимаю помощь, вылезая на улицу.

– Я лишь гостья в твоем доме, – слишком строгим тоном возражаю и добавляю: – Не по собственной воле.

Убрав руку, гордо двигаюсь вперед, правда, увидев дом, в котором мне предстоит прожить целый месяц, немного остепеняюсь. Точнее первое, что я вижу, это бесконечный забор, он тянется высоко вверх и в обе стороны, а уже за ним виднеется и сам замок моего заточения. Вот только слишком современный, без каких-либо излишек. Минимализм в чистом эксклюзиве. Дом будто парит в воздухе, в нем столько панорамных окон, что здание напоминает собой зеркальный портал. И вроде это совершенно новое, невероятной красоты, место, вот только кажется такой же клеткой, как дом Князева.

– Тогда будь моей гостьей, Тамилана, – неожиданно раздается возле моего уха низкий мужской голос, прежде чем на мои плечи накидывают тяжелый пиджак, пропитанный одурманивающим запахом сандала. Проклятье, сама не замечаю, как вдыхаю этот запах глубже, согреваясь изнутри, но тут же веду плечами, чуть ли не пойманная врасплох. И все-таки он заметил, ведь уже слышу его ухмылку перед тем, как мужские губы отстраняются на безопасное расстояние. – Тебе понравится, обещаю.

– Дом красивый. А вот его хозяин чересчур самоуверен, – говорю слишком тихо, потому что знаю, голос выдаст мое волнение. И восхищение.

– Это разве плохо? – его нарочно обворожительный шепот теперь щекочет мою макушку, снова являясь источником чувственных мурашек на моей коже. Но я лишаю Гаспарова этой власти, поворачиваясь к нему лицом.

– Почему я? – прикусываю нижнюю губу, уговаривая себя сдержаться, но остановиться не получается и я позволяю обвинениям посыпаться из собственного рта: – Зачем тебе все это? Или нынче так развлекается золотая молодежь? Думаешь, я буду твоей игрушкой на месяц? Сломаешь и вернешь обратно? С чего ты вообще решил, что все будет по-твоему?!

– Будет. Не сомневайся, – он холодно обрывает мою тираду, а его необыкновенные голубые глаза вспыхивают неизведанной мне темнотой. – И ты сама начала эту игру, Тами, когда весь вечер не сводила с меня взгляда. Ни тогда, когда накрывала на стол, ни когда убирала посуду, даже сидя рядом с ним, твои волшебные глаза оставались прикованы ко мне. Каждый твой взгляд принадлежал мне.

Мой рот открывается и закрывается. И я ненавижу себя за то, что позволяю этому наглецу обвинять себя!

– Это смешно! – закатываю глаза и первая следую в сторону дома, иначе боюсь плюнуть в это совершенное лицо. Вот только поднявшись на «воздушное» крыльцо, останавливаюсь, не смея первой переступить порог чужого дома. Чужого!

– Я не хочу ругаться с тобой, – снова доносится до меня голос Гаспарова, но я решаю промолчать, ощущая жар его тела даже сквозь пиджак. С минуту мы так и стоим в неловком молчании, после чего мужчина все-таки протягивает руку и открывает дверь. – Идем, – тяжелая ладонь ложится мне на поясницу и слегка подталкивает вперед.

Из легких вырывается практически последние кусочки воздуха, когда я слышу, как с мягким щелчком закрывается за мной дверь.

– Составишь мне компанию? Не люблю готовить в одиночестве. – С моих плеч исчезает тепло пиджака, остается лишь шлейф мужского запаха, рассыпанного по моей коже. Я обхватываю себя руками, чтобы не чувствовать собственную уязвимость рядом с этим мужчиной.

– Готовить? – немного удивленно переспрашиваю я, позволяя хозяину дома вести меня вдоль длинного коридора с редкими картинами на стенах и изумрудным свечением.

– Что тебя так удивляет? Я живу один. Готовка – это меньшее, что я должен уметь.

От его непринужденности хочется закричать.

– Эм-м, а прислуги в таком большом доме не имеется?

– Не люблю присутствие посторонних. Они уезжают сразу после того, как заканчивают свою работу. Но так как время уже за полночь, ужин остыл. Если не хочешь есть, можно обойтись вином и закусками. Нам стоит сразу обсудить условия нашего совместного проживания.

Я останавливаюсь, вынуждая и его сделать то же самое. Ужин? Вино? Обсудить условия совместное проживание? Он что, издевается?

– Роман, послушай…

– Тамилана, я слишком долго этого ждал, – Гаспаров подходит ближе ко мне, и я напрягаюсь, не понимая, что он хочет сделать, а когда его красивое лицо приближается к моему, невольно оступаюсь назад. Вот только мужская ладонь, вжавшаяся в поясницу, придвигает меня обратно. – Не пытайся противиться мне, потому что я хочу тебя. И я получу тебя, – хрипло предупреждает он, и его голос становится ниже и глубже, царапая распавшиеся в немом вдохе губы, в то время как мое сердце уже вовсю истерично бьется в горле, но замирает, когда я слышу: – Ты сама попросишь меня об этом.

10

Не в силах контролировать свои нервы, уже двадцать минут я тереблю тонкую ножку бокала. И пусть во мне уже двойная доза вина, тяжелое ощущение опьянения не облегчает мое состояние.

Ни черта помогает!

Медленно облизываю пересохшие от алкоголя губы и прикрываю глаза.

Боже, как же я облажалась.

Внутри дикий раздрай, и я до сих пор никак не найду слов для беседы после того, что услышала в коридоре. Такое ощущение, что меня контузило от его речи, а потом все будто погрузилось в вязкий туман. Я даже не воспротивилась, господи, даже не возмутилась, услышав его абсурдное заявление. Напротив, мною овладело какое-то пугающее чувство, утягивающее на неизведанную мне территорию. Туда, где мужчина желает меня… Нет! Абсурд! Хочется отхлестать себя по щекам, чтобы прекратила плыть от этого мужчины, как податливый воск, оказавшийся в плену огня.

– Ты успокоилась?

Его любезность подобно тупой бритве. Раздражает и причиняет особую боль.

– Все в порядке, – как-то глухо выходит из меня, но мне плевать, опять держать маску? Да я ведь не робот.

Я рассыпалась от одного его прикосновения, слова… дыхания. Он такой неоднозначный, что мне хочется драть на себе волосы. То я хочу его придушить, возненавидеть до кончиков пальцев, то желаю снова ощутить их на себе, с каждой секундой все больше и больше нуждаясь во внимании.

Его внимании.

И наверное дело не том, что я долгое время была лишена подобного. Не думаю, что лишь из-за отсутствия сексуальной жизни его ласка так подкупает меня. Немного поразмыслив и прислушавшись к себе, я прихожу к одному выводу: только этот мужчина волнует каждую фибру моей души. Будто в самую первую встречу он внедрил мне какой-то гребаный чип, и теперь я просто-напросто не могу противостоять ему и перестать желать сделать еще один шаг на неизведанную территорию. Приблизиться к тому, что скрывается в невероятных глубинах голубых глаз Романа. Только сейчас я чувствую себя слишком слабой, чтобы посмотреть в них.

– Твой муж поставил лишь одно условие, – Гаспаров делает паузу. – Никакого насилия. Если что-то и произойдет, то сугубо по обоюдному согласию.

– О, как благородно с его стороны, – не сдерживаюсь от горькой усмешки и качаю головой.

Надо же. Князев себе не изменяет. Кажется, теперь я ненавижу его как никогда.

– Я не собирался брать тебя силой, – тихо, без тени иронии заявляет Роман. – И не сделаю этого. Даю слово.

Набираюсь смелости и поднимаю взгляд, сталкиваясь с серьезным лицом мужчины. Почему-то именно сейчас мне дико хочется узнать, что происходит у него в голове. Так же отчаянно мне хочется предъявить ему то, что ранило меня как женщину.

– Не собираешься брать силой? – вопросительно развожу руки, прежде чем подаюсь вперед и облокачиваюсь на стол, добавляя вкрадчиво: – А как, по-твоему, это называется?

Он прищуривается.

– Ты серьезно считаешь, что существует место хуже твоего дома, где ты столько лет прожила с тираном, который обращался с тобой, как с прислугой? – невольно сжимаю ладони в кулаки, не скрывая, как меня задевает услышанное, но потом Роман выпивает остатки вина и смягчает тон: – Поверь, Тами, скоро ты сама поймешь, что зря противилась мне. Я не желаю тебе зла. Насладись моим домом, уверен, твое проживание в нем окажется приятным. Здесь тебя никто не обидит, а там, уверен, этим регулярно занимался твой муж. Красная щека за столом, а сейчас уже синяки по обе стороны. Знаешь, что я хочу с ним сделать за это?

– Хватит! – громко хлопаю ладонями по столу, чем вызываю на лице Гаспарова кривую ухмылку. – Я не намерена обсуждать свою личную жизнь с посторонним человеком.

– Личную жизнь? И какая же она у тебя? – Мужчина напротив явно переходит в нападение, плотоядно проводя языком по нижней губе. – Сколько раз за ночь ты кончаешь с ним?

Рот тут же раскрывается с глухим аханьем, а в груди будто что-то взрывается, затапливая меня бурлящим раздражением. Во-первых, это просто наглость, а во-вторых, я еще ни разу в жизни не кончала от живого члена. Князев всегда трахался лишь в свое удовольствие, да и вообще давно не прикасался ко мне, а другого мужчину, увы, я попробовать не успела. Мое рабство в плену бородатого чудовища началось слишком рано.

– Тебя это не касается… – Наконец у меня получается парировать ему, правда мой голос звучит чересчур жалко, и от этого хочется съежиться или вовсе исчезнуть.

– Тами…

– Тамилана! – огрызаюсь. – Я вроде бы говорила, что предпочитаю полную форму имени.

Роман внимательно смотрит на меня. И чем дольше не отводит взгляд, тем сильнее я физически реагирую на него.

– Ты невероятная женщина, Тамилана. Я никогда не встречал таких, – его низкий хриплый голос буквально проскальзывает в мой рот, имитируя призрачное присутствие языка. Можно ли оказывать такое воздействие, даже не прикасаясь? Насколько это законно? – Хочу, чтобы ты это знала.

– Во мне нет ничего особенного, – с трудом выталкиваются из себя слова, но мне определенно есть что ответить. – Пару часвов назад вы оба поспорили на меня. Как на базаре. Будто я кусок мяса. Если бы ты считал меня невероятной, никогда бы так не поступил. Поэтому прошу, Роман, не старайся. Я не верю ни единому твоему слову. Ни единому. Более того, я презираю тебя.

Его брови удивленно выгибаются, прежде чем он выпускает тихий смешок.

– Я же говорю, Тами, ты необыкновенная.

– Лжец! – шиплю на него и резко поднимаюсь из-за стола, тут же устремляясь прочь, неважно куда, лишь бы выбраться из-под гипноза голубых аквамаринов. Будь они прокляты!

Сердце в груди стучит так взволнованно, что я даже не осознаю, как в следующую секунду моя рука попадает в требовательную хватку, а тело резко разворачивают.

– Я никогда не лгу, но сейчас совершу то, что сделает меня лжецом, – цедит с оскалом в мои губы, прежде чем накрыть их своими и заглушить невырвавшийся наружу протест.

Господи… нет, нет, нет.

Успеваю схватить клочок воздуха, после чего оказываюсь вжата в стену горячим и твердым телом, а мое лицо обездвижено мужскими ладонями. Вмиг порочная паутина охватывает каждое нервное окончание электрическим импульсом, оживляет каждую клеточку, вырывая из многолетней спячки. Безумное ощущение становится таким интенсивным, что перед глазами все темнеет, особенно когда язык Гаспарова с утробным стоном проскальзывает в мой рот. Даря мне свое тепло. Вкус. Желание. Я пытаюсь бороться, честно пытаюсь оттолкнуть и ударить, до треска сжав его рубашку в руках, но слишком поздно… Я в ловушке. И мне слишком сладко в ней…

– Блядь, – грубый рык со стоном проникает прямиком в горящие легкие, – ты такая вкусная. Чертовски вкусная, Льдинка.

Почему мое тело звенит от несуществующего чувства? Почему мне кажется, что это лучшее, что со мной случалось?

Все потому, что меня давно не целовали вот так … не трогали… Не дышали мной…

Пальцы Романа зарываются в мои волосы на затылке и ненасытно толкают навстречу жадному, остервенелому поцелую. Снова и снова он врывается в мой рот напористым языком, толкается им, посасывает мои губы, заставляя гибнуть в затапливаемых меня ощущениях.

Гаспаров ломает меня. Да именно так.

Ломает так, как я нуждалась все эти годы.

И вот я сама уже ищу его губы и настойчивый язык, еще больше теряясь в самом настоящем безумии. Оно настолько неконтролируемое, что я выгибаюсь и, ощутив бедром твердый член, издаю стон…

В этот же момент Роман отрывается от моего рта и, тяжело дыша, сталкивает нас лбами. Я шокирована происходящим, кажется даже задыхаюсь без этого проклятого поцелуя, без его губ, чувствуя, как с каждой секундой становлюсь еще уязвимей, чем когда-либо.

– В моем доме есть несколько правил. И сегодня ты запомнишь первое, никогда не ври мне, Тамилана. Будь честна со мной в своих чувствах. – Он делает глубокий вдох и прижимается губами к моему виску. Снова с потребностью вдыхает мой запах, прежде чем окончательно отстраняется и позволяет воздуху ворваться в скованную различными чувствами грудь. – Остальное потом. Сегодня уже поздно, если у тебя остались вопросы, готов выслушать их завтра, а теперь пойдем, я провожу тебя в нашу спальню.

Нашу спальню?..

11

Наверное, за последние несколько часов я испытала такое количество шока, что хватит на десять жизней вперед. Я похожа на голодающего, а этот мужчина на так необходимый мне кусок пищи.

Однако я не питаю иллюзий на его счет, он не положительный герой и, как бы мне ни хотелось, оправданий Гаспарову просто-напросто не найти, вот только все минусы перекрываются одним жирным плюсом.

Этот мужчина хочет меня, и это такое прекрасное ощущение… чувствовать себя желанной. Господи… одно его присутствие творит со мной безумные вещи.

Мой разум потерян, логика уничтожена, а иррациональные чувства разбросаны по потайным уголкам моего тела, о которых с Князевым я даже не подозревала.

Роман будто приоткрыл занавес, чтобы позволить мне на толику мгновения заглянуть во что-то новое, пугающее, опасное, но чертовски притягательное. Манящее. Что-то глубоко во мне толкает меня навстречу этому притяжению, и кажется, я не смогу остановиться, не захочу лишиться этой пульсирующей внутри искорки. И все же, все это слишком… А самое ужасное – мне не найти здравого смысла, чтобы отказаться, уйти или хотя бы отвесить ему пощечину за то, что он делает со мной.

– Подожди, мой чемодан… – вдруг осеняет меня, но голос звучит так глухо, будто проходит целая вечность, прежде чем я позволяю ему покинуть горящую грудную клетку. Делаю вдох. – Он остался в машине. А мне нуж…

Но Роман лишь качает головой и протягивает мне руку.

– Он тебе не нужен. В этом доме есть все, что тебе понадобится.

Все, что мне понадобится? Что он имеет в виду? Твою мать, я действительно начинаю ощущать себя героиней гребаного триллера. Сначала Гаспаров обещает забрать меня в моем же доме, правда потом он действительно выполняет свое обещание, потом заявляет, что хочет меня, и более того, я сама попрошу его трахнуть меня. И вот мне уже не кажется это смешным или абсурдным, потому что затем этот мужчина просто берет и целует меня. Восхитительно целует, так как никто и никогда не целовал прежде… до дрожи в коленках, до предательской пульсации между ног, а теперь… Теперь он убеждает меня, что в этом доме есть все, что мне нужно? Какого?.. Качаю головой, однако позволяю ему взять себя за руку и утянуть следом. Чертовщина какая-то!

Я всеми силами стараюсь не думать ни о чем, что так пугает меня, отвлекаясь на лишенный всякого изящества интерьер чужого дома. Из-за преобладающих белых, металлических и черных оттенков он кажется мне холодным. Но уверена, мерзлота мне здесь точно не угрожает, потому что сейчас я напоминаю собой искрящийся бенгальский огонь, и в итоге мой взгляд оказывается прикован к нашим рукам, которые Роман сплел воедино. Изредка я ловлю его темный взгляд, ожидая, что он скажет мне хотя бы еще слово, однако этого не происходит и в губительной тишине мы добираемся до той самой спальни. Вот только я толком не успеваю разглядеть стильную, темных цветом комнату, полную зеркал, как меня направляют в другую сторону. Уже через пару мгновений Роман толкает закрытую дверь, подталкивая меня внутрь. И тут мое сердце отмирает, а застывшая в венах кровь наполняет меня диким ужасом и одновременно восторгом. По всей видимости, я нахожусь в гардеробной, отделанной темно-зеленым бархатом и вставками из золота, которой позавидовала бы сама Барби. Десятки полок с различной обувью, от босоножек и туфель до сапог и кроссовок, сотни вешалок с нереальным выбором платьев, блузок, брюк и пиджаков, а посередине стоит винтажный, украшенный золотом туалетный столик с разнообразными баночками и тюбиками.

– Нравится? – вздрагиваю от того, как близко оказываются его губы к моему уху, а потом ощущаю на талии тепло мужских ладоней.

– Д-да… О-очень красиво.

– Это все твое.

Господи, да он сумасшедший.

Сердце делает двойное сальто, но сдвинуться с места мне не позволяет крепкая хватка. Еще немного, и мой мозг потеряется в происходящем безумии. Исчезнет, как крупица в квантовом измерении… И чем настойчивее я пытаюсь отстраниться, тем решительней становятся его руки. Проклятье, он практически дышит мне в шею.

– Прошу, не оказывай мне сопротивления, не хочу снова оказаться лжецом, – его голос слетает на пару октав ниже, буквально обволакивая меня каким-то собственническим тоном. Одновременно с этим я ощущаю исходящее от Гаспарова напряжение, после чего тут же замираю, оставляя любую попытку избавиться от сводящих до безумия сильных рук. У меня просто нет ни единого шанса. Что если он на самом деле гребаный маньяк? Нет. О, Боже, нет! – Перестань меня бояться, Тамилана, я никогда не причиню тебе вреда. Здесь ты в безопасности. – Его губы скользят по краю ушной раковины, а ладони буквально прожигают кожу сквозь платье, отчего я срываюсь на частые рваные вдохи. Он считает, что сказанные слова должны утешить меня? И какого хрена он вообще так действует на меня? Пошел он… черт… облизываю пересохшие губы, убеждая себя в том, что мне не может нравиться такое поведение. Нет, черт возьми!

Вот только проклятое тело снова предает меня, позволяя Роману чувствовать эту власть надо мной… Но почему-у-у… вот почему мои губы покалывает от желания, какого черта они жаждут почувствовать тот самый голодный рот мужчины, прижимающего меня к своей груди? Почему каждую клеточку пробирает мелкая дрожь? Что в нем, черт возьми, такого особенного? Я настолько парализована собственными эмоциями, что не нахожу в себе сил вымолвить хоть слово.

– У тебя будет время осмотреться здесь, пока я буду работать.

А что он намерен делать потом?

Роман отстраняется, и я наконец втягиваю так необходимый мне воздух, тут же поворачиваясь к источнику моего зашкаливающего пульса.

Правда я оказываюсь не готова к той темноте, что заволокла его красивые аквамаринового цвета глаза. Его лицо так же кажется мне мрачным и напряженным. Но больше всего сейчас меня волнует то, как он смотрит на меня. Будто я гребаная карамелька. И, по всей видимости, Гаспаров наслаждается моей реакцией, пока я не лишаю его этого.

– Есть какие-то еще правила в твоем доме? – вылетает из меня с ноткой сарказма и сказанное вызывает на лице Романа тихую ухмылку.

– Ты можешь чувствовать себя полноправной хозяйкой, я не шутил, Тамилана, это все принадлежит тебе, – заявляет он без тени какого-либо юмора, а потом делает шаг, и не успеваю я отступить, как он хватает меня за затылок и прижимается губами к моему уху. – Только у меня есть одна просьба, не снимай это платье без меня. – Ахаю, когда его зубы смыкаются на моей шее, оставляя раскаленный поцелуй на чувствительной коже, затем он делает глубоких вдох, и нехотя отстраняется, будто забирает с собой часть моего запаха.

Часть меня.

Роман уходит, а я так и остаюсь стоять с широко распахнутыми глазами и дрожащими коленками. Не знаю, сколько проходит времени, но в итоге я позволяю себе выйти из ступора и осмотреть гардеробную. Правда, как только понимаю, что вся одежда, нижнее белье и обувь только моего размера, незамедлительно покидаю комнату. Боже… Все это слишком. Мне действительно нужно время, чтобы осознать, что со мной происходит, потому что кажется еще немного, и я разрыдаюсь. Меня буквально разрывает от новых пугающих эмоций. Господи, мне страшно представить, что от меня останется через месяц…

С этими мыслями я присаживаюсь на диван, который нахожу в очередной гостиной, и даже не замечаю, как мое тело расслабляется в мягких подушках, а разум погружается в тихую темноту. До того момента, пока я не ощущаю, как усталое тело поднимают и прижимают к чему-то теплому.

У меня совсем нет сил открыть глаза, отчего-то так хорошо, что я лишь сильнее прижимаюсь к источнику тепла. Как вдруг я осознаю, что именно происходит. Распахиваю глаза и понимаю, что я прижата к груди. К груди Гаспарова. Мгновенно напрягаюсь, вскидываю голову и сталкиваюсь с его лицом, находящимся в непозволительной близости. Принимаю попытку опустить ноги, но нежность Романа тут же исчезает, и пальцы до легкой боли впиваются в мою кожу.

– Ты устала. Спи, Тамилана, – произносит он, даже не глядя на меня.

– Я хочу дойти сама, – неуверенный шепот царапает пересохшее горло.

– На месяц ты моя. Не все твои «хочу» будут тебе допустимы. Давай больше не будем сегодня спорить, день был долгим, я тоже устал.

12

РОМАН

Мне совершенно не хотелось оставлять Тамилану одну, но я вынужден был пойти против своего желания. В конце концов, в жизни не всегда получается делать только то, что хочется. Да и ей действительно стоит побыть одной и немного привыкнуть к новому дому.

Привыкнуть к тому, что ее жизнь теперь полностью изменится. Как быстро это произойдет? Сколько времени ущемленная гордость будет руководить этой красивой, но гордой женщиной, заставляя сдерживать и отрицать очевидные вещи?

Надеюсь, Тамилана позволит мне насладиться этой борьбой. Потому что мне нравится то, как она сопротивляется мне. Она не безвольная кукла, у нее есть характер. Тамилана не цепляется за меня, как за спасательный круг. Хотя могла бы. В ее положение было бы оправдано цепляться за все, что движется, лишь бы выбраться из лап собственного мужа. И, если честно, не понимаю, почему она до сих пор этого не сделала? Почему терпит его столько лет? Что могло сдерживать ее, кроме страха перед родным отцом?

У Тами определенно есть причина, из-за которой она мирится с вечными унижениями. Но это единственное, что мне так и не удалось выяснить. Сослаться на стокгольмский синдром? Нет, на женщину с синдромом она явно не похожа. Однако я не могу не замечать, что она делает вид, будто ей ненавистно находиться в моем дом. Так же как и пытается скрыть нужду в моих прикосновениях.

Вот только ее тело…

Черт возьми, в моих руках оно словно музыкальный инструмент. И я заставлю его звучать самой сладкой мелодией гребаного счастья. Тамилана даже не подозревает, на что способна. Не знает, какие ощущение способно дарить ей собственное тело. За столько лет брака этот тупой хрен не смог показать ей даже подобную мелочь. И мне не потребовалось много времени, чтобы убедиться в очевидных вещах. Каждое мое прикосновение сковывало прекрасное тело Снежной Королевы. Моей королевы. И сковывало борьбой.

Борьбой с самой с собой. С гордостью. И принципами.

Но сложно устоять против того, чего никогда еще не испытывал в своей жизни. Сложно не восполнить дефицит чувств, так необходимых каждому человеку. Таких, что получив их, тебя парализует чем-то, похожим на яркую вспышку шаровой молнии. Экстаз в агонии. И важен только этот миг, у тебя есть только он. Греховный и одновременно восхитительный. В этот миг ад и рай пересекаются. И кто ты такой, чтобы устоять перед этим моментом?

И я не смог устоять. Не смог выдержать ненужной никому из нас лжи. Обезумел. Поцеловал. Вложив в этот поцелуй всю свою грубость и потребность, что без спроса столкнули нежность в бездну. Я не просил Тамилану о подчинении, напротив, показал ей, что она моя. И я беру лишь свое. Ни больше, ни меньше. Беру то, что принадлежит мне.

И сейчас, с холодным рассудком, но бешено стучащим сердцем, понимаю, что слишком напираю на нее, хотя изо всех сил стараюсь не делать этого. Вот только я переоценил себя, когда решил, будто смогу вести себя хладнокровно, ждать, пока она подаст мне знак, что готова к большему.

Блядь, а после того, как вкусил ее мягкие зефирные губы, мои шансы сократились почти до нуля. И ведь самый кайф в том, что она, мать вашу, ответила мне. Пусть не сразу и пусть даже никогда не признается в этом ни себе, ни мне, но ответила, позволила почувствовать мне ту реакцию, в которой я так нуждался. Очень робко и неумело, но именно это и прошибло меня подобно удару молнии. Такая гордая невинная Льдинка. И в то же время кусачая. Идеальная.

А еще я ошибся, когда решил, что смогу работать с гребаным стояком, кажется, он отключает каждый сегмент моего мозга. Черт… Набираю полные легкие воздуха и завожу руки за голову, задерживая дыхание, затем шумно выдыхаю, откинувшись на спинку кресла.

Мне необходимо закончить проект. Сегодня. Твою мать, прямо сейчас! Я убеждаю себя ровно до того момента, пока член не становится мягким, позволяя мне наконец вникнуть в рабочий процесс. И это оказывается моим спасением, потому что спустя пару часов голова окончательно остывает, жажда притупляется, а тело охватывает сладкая усталость. Я имею полное право расслабиться, в конце концов, любимая женщина теперь в моем доме. В моей кровати. Там где и должна быть.

Закрываю ноутбук и поворачиваю голову из стороны в сторону, ловя кайф от того, как хрустит затекшая шея, а потом бросаю взгляд на часы, уже час ночи. Со вздохом встаю и направляюсь в нашу спальню. Не стоило просить ее не снимать платье, уже слишком поздно, и я почувствую себя чертовым мудаком, если увижу, что она спит в неудобной для сна одежде. Вот только переступив порог комнаты, замечаю пустую кровать. И отсутствие девушки, которая должна была согревать ее.

Что ж. Наверное, я не был бы счастлив, если бы мое златовласое безумие действовало в унисон моим ожиданиям.

В итоге я нахожу Тамилану в гостиной, где она свернулась калачиком на маленьком диване. С минуту позволяю себе полюбоваться ею, и одновременно пытаюсь рассмотреть и понять, не плакала ли она, но к счастью следов пролитых слез не обнаруживаю.

Наклоняюсь и, аккуратно просунув руки под ноги и спину, поднимаю спящую и невесомую как снежинку Тамилану. Оказавшись в моих руках, она сначала отзывается, прижимаемся к моей груди, но потом вдруг понимает, что происходит, и расслабленное ранее тело напрягается, прежде чем Тамилана вскидывает голову. Я не смотрю на нее, но ощущаю, как скулу начинает покалывать от ее порывистого дыхания. А затем девушка пытается опустить ноги на пол, но ее брыкания сейчас явно лишние.

– Ты устала. Спи, Тамилана.

– Я хочу дойти сама, – шепчет сонным голосом, но попыток выбраться из моих рук больше не следует.

– На месяц ты моя. Не все твои «хочу» будут тебе доступны. Давай больше не будем сегодня спорить, день был долгим, я тоже устал.

Ожидаемого протеста не следует, и я слегка ослабляю хватку, когда она возвращает голову мне на грудь. Однако сладкая покорность исчезает, стоит мне зайти в спальню, где я сам отпускаю Тамилану, замечая в больших голубых глазах дикий испуг.

Единственное, чего мне сейчас хочется, это укусить так яростно пульсирующую на трепетной шее венку. Наслаждение от вида ее волнения может составить конкуренцию предвкушению, которое испытываешь, открывая бутылку массандровского хереса семьдесят пятого года.

– Тамилана, если продолжишь так на меня смотреть, придется тебя укусить.

Ее и без того большие глаза становятся еще больше. Господи, я ведь не собирался доводить ее до сердечного приступа.

– Я хочу уйти…

Качаю головой и осторожно притягиваю Льдинку к себе.

– Позволь мне поухаживать за тобой?

Пауза.

– Рома, я ценю твою заботу, – звучит слишком тихо, когда Тамилана обретает голос, – но не пытайся этим сбить меня с толку.

Я смотрю на нее, замечая, как страх в голубых глазах перекрывает нарастающий гнев. Но она может обманывать только себя. Причина не во мне, а в ее отчаянии, что толкает ее на новые сражения, которые никому к чертовой матери не нужны. И как только она поймет это, как только признается в этом сама себе, наша жизнь станет намного проще.

– Я даю то, что тебе нужно.

Ее взгляд вспыхивает вызовом. Проклятье, она всерьез думает, что сейчас самое время дразнить меня острыми зубками? Это чертовски хреновая идея. Но когда женщины отказывали себе в подобном удовольствии?

– А ты знаешь, что мне нужно? – Тамилана делает шаг назад и вздергивает подбородок. – Готов мне подарить свободу? Или может хотя бы право выбора? – я оставляю ее вопросы без ответа, и, склонив голову, она качает ею, прежде чем посмотреть на меня полными тоски льдинами. – Не считай себя лучше моего мужа, в твоих поступках нет ничего благородного. Я лишь игрушка, на которую вы поспорили. Трахнет, не трахнет…

– Разве есть в мире мужчина, которому бы не хотелось сделать это с тобой? – резко обрываю ее. – Кроме твоего мужа, разумеется. Каждый за столом желал тебя, Тамилана. Но ни у кого не хватило смелости заявить об этом.

Она открывает пухлый рот, но тут же закрывает его. Умница.

– Я не скрываю от тебя своих намерений. – Делаю шаг к ней. – Я определенно хочу трахнуть тебя, Тамилана, и это меньшее, что я желаю с тобой сделать. – На ее щеках тут же вспыхивает то самое смущение. – Видишь, – развожу руками, а потом убираю их в карманы брюк, – я предельно честен с тобой. А что насчет тебя? М? – склоняюсь к ее уху и добавляю шепотом: – Будь ты честна сама с собой, эту комнату уже затопили бы твои стоны и хлюпанье моего члена в твоей влажной ки… – меня обрывает внезапная пощечина, и мне требуется несколько долгих секунд, чтобы впитать в себя каждую вложенную в этот жест эмоцию.

– Мою честность нужно заслужить, – шипит зараза, частыми вздохами забирая из комнаты последний кислород. Блядь, ну почему она так хорошо действует на мою эрекцию?

Поднимаю голову и скольжу сосредоточенным взглядом по каждой пылающей части порозовевшего лица красивой женщины. О да. Сейчас она само совершенство. С вздымающейся от возбуждения грудью и пронзающими меня молниями ненависти глазами.

– Так позволь мне сделать это, Льдинка. Поверь, я смогу заслужить не только твою честность.

– Боюсь, у нас с тобой разные мнения на этот счет.

С этими словами Тамилана устремляется в гардеробную, демонстративно хлопая дверью. А я так и продолжаю стоять с закусанной нижней губой, не без труда подавляя распирающий грудную клетку смех.

Она только что отшила меня. Черт подери, эта женщина сведет меня с ума.

Все же смешок прорывается наружу. Но мне нравится это, чертовски нравится. И, признав поражение, я оставляю попытки снять с нее это гребаное платье и направляюсь в душ. Мне определенно нужно остыть и снять напряжение любым доступным в данной ситуации способом.

13

ТАМИЛАНА

Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как я нашла в себе силы переодеться в более-менее скромную сорочку и показаться из гардеробной, но когда выхожу, Романа в спальне не обнаруживаю.

Правда от подобного исхода испытываю лишь облегчение, ведь немного остыв, совестливый разум заставляет меня пожалеть о своей истеричной замашке. Наверное, на душе все корежит от того, что я впервые за свою жизнь решилась на рукоприкладство по отношению к практически чужому человеку, и у меня нет желания оправдывать себя тем, что в тот момент я действительно находилась на грани. Вот только на грани чего?

Проклятье, это все его грязные словечки, это из-за них я сорвалась, побоявшись того, что они окажутся правдой. Трусиха какая-то. Тошно от самой себя. А теперь мне еще предстоит набраться смелости, чтобы извиниться.

Ну вот зачем я позволила себе эту пощечину? Кому от этого стало легче? Точно не мне. В конце концов, он вообще мог ударить меня в ответ! Мой муж именно так бы и поступил.

Собираю волосы на затылке и устало вздыхаю.

О чем я только думала?! Выражение «терять голову» теперь обретает новые краски. Поэтому мне действительно стоит заснуть быстрее, чем я увижу его. Не стоит давать возможность поставить меня в неудобное положение, ну, по крайней мере, не сегодня.

Не теряя времени, я быстро семеню босыми ногами по глянцевому полу и забираюсь под одеяло, мечтая слиться с ним воедино. Может, если мне удастся заснуть, этот день наконец закончится и прекратит издевательство надо мной?

Однако уже в следующее мгновение моя надежда разбивается вдребезги, потому что в комнату заходит Гаспаров. В одних, черт подери, боксерах.

Порывистый выдох обжигает приоткрытые губы, прежде чем по венам разливается горячая лавина желания. Я даже не пытаюсь скрыть своего восхищения, облизывая взглядом каждую рельефную мышцу, спрятанную под бронзовой кожей.

Да будь он проклят со своим идеальным телом, навевающим мысли о богах Олимпа, даже татуировка на груди похожа на древнегреческий чернильный орнамент.

Я не должна так рассматривать его, не должна показывать гребаное восхищение. Но остановиться у меня получается только тогда, когда я встречаюсь с его снисходительной ухмылкой. И мне стоит быть благодарной за подобное, потому что именно она отрезвляет заплывший горячим воском мозг.

Мне кажется, совершенно незаконно мужчине иметь такое идеальное лицо, тело и даже кожу. После долгих лет жизни с волосатым чудовищем мне действительно сложно скрыть эффект, который Роману удается производить на меня, не применяя при этом каких-либо сил.

– Мне нравится, как ты смотришься в моей постели, – мягко произносит он с улыбкой, отчего у меня возникает желание накрыться одеялом с головой. После того как ударила его, я ожидала чего угодно, но только не такого. Видимо моя реакция чересчур очевидна, раз вырывает из его рельефной груди тихую усмешку. – Все в порядке, признаю, я повел себя как засранец и вполне заслужил твою оплеуху, – иронизирует Роман по пути к кровати, а потом скрывается из виду, располагаясь с другой стороны матраса. А я так и застываю неподвижным коконом, буквально приросшая к месту.

Господи, я в полной заднице! А его всемирное понимание только усугубляет ситуацию, вызывая внутри еще более яркое чувство вины. Однако все затмевает тягучее ожидание, что произойдет дальше и мысли о том, не пожалею ли я о решении самовольно лечь в его постель. Но я действительно устала играть в догонялки, у меня просто-напросто нет на это сил.

Могла ли я когда-нибудь подумать, что окажусь в кровати чужого мужчины, отданная самим Князевым? Человеком, который никогда добровольно не расстанется с тем, что якобы принадлежит ему. Стоит ли мне бояться последствий проявленной щедрости мужа? Будут ли у меня шансы остаться в живых после этого месяца, проведенного вне дома? Эти мысли сейчас подобно петле на шее, поэтому я тут же отгоняю их прочь.

Внезапно раздаются два мягких хлопка, и я дергаюсь, а потом комната погружается в полумрак, освещаемая лишь мягкой подсветкой на потолке. Мозг постепенно возвращается в реальность, особенно когда я ощущаю, как матрас с другой стороны провисает. Теперь я больше не одна в большой постели. Но кажется с его появлением она становится до абсурда маленькой и тесной. А уже через мгновение мужское тело оказывается в непосредственной близости. Так и есть, Гаспаров устраивается как можно ближе ко мне. Я чувствую исходящий от него жар, а еще запах чистой кожи и геля для душа.

Мне тоже очень хочется смыть с себя весь сегодняшний день, но вероятность того, что он увидит меня голой и уязвимой – страшит. Лучше встану пораньше и первым делом побегу в душ. Если я конечно усну…

Почувствовав неожиданные прикосновения шероховатых пальцев, я втягиваю носом воздух, проклиная себя за то, что позволила забыться рядом с самым загадочным мужчиной, из всех, кого я знаю.

Словно подслушав шебутные мысли, Рома касается моего плеча, будто успокаивая, совсем невесомо, и я позволяю этому ощущению пройти через свое тело, настолько жадно поглощаю малейшие колебания всех рецепторов, что сдаюсь и испускаю тихий беззвучный стон. Пусть это будет мой маленький секрет, о котором я не расскажу даже себе.

Вот только боюсь, этот мужчина способен заставить меня закричать о нем вслух с такой же легкостью, с какой прямо сейчас позволяет крупной ладони скользить вниз по ребрам, перемещаясь на живот. Будто я его собственность! Будто это не первая наша ночь в одной кровати. И даже проклятая сорочка не спасает меня.

Его сильные руки очень горячие, и, вопреки всем своим принципам, я почему-то позволяю мужчине эти действия. Позволяю ему приручать свое тело… Открывать на нем новые точки, что ранее были мне неизвестны. Он словно знакомит меня с мужской лаской. Испытывает. Дразнит тем, чего я была лишена всю свою жизнь. Дыхание ломается вместе с сердцем, которое мучительно клюет мои ребра. Каждое движение до предела обостряет все ощущения. Я чувствую себя голой, брошенной в самое пекло ада. И не способной остановить его. Безумие какое-то.

– Спокойной ночи, Тамилана, – бархатный голос обволакивает теплом и без того расплавленный мозг, и, будь у меня такая возможность, я бы укуталась в него, позабыв обо всем на свете.

Но разве могу я позволить себе забыться с чужим мужчиной? Точнее, насколько это будет безопасно в моем случае? И для меня, и для Романа? Хотя Князев не задается подобным вопросом, трахая не по одной шлюхе за ночь. Или возможно лучше задать вопрос себе, чего на самом деле хочется мне самой? Что если подобную издевку судьбы я смогу использовать как некое спасение? Гаспаров богат, я точно знаю это. С его деньгами… возможно… у нас получилось бы найти мою сестру? Но, буду честна хотя бы перед собой, в первую очередь мне хотелось бы рискнуть ради себя. Вот только меня останавливает одно большое НО, я не знаю, стоит ли мне раскрывать принцип этого нелогичного притяжения к Роману? Наверное, для этой безумной химии невозможно найти ни единого объяснения.

И все-таки нет. Не стоит начинать то, что никогда не закончится чем-то хорошим.

Я качаю головой, глядя в пустоту, все слишком сложно, да и мужчины в моей жизни приносили мне только боль. Роман не станет исключением. Просто нужно держаться от него подальше, так будет лучше. Не позволять его чарам брать надо мной верх из-за моей скудной интимной жизни, а предательскому телу реагировать… загвоздка в том, что моему телу нравится, когда он прикасается к нему. Хотя должно быть совсем иначе! Ну вот что со мной не так?

– Спокойной… – наконец шепчу едва слышно, но замолкаю и теряюсь в жалящих ощущениях, как только мужская ладонь обхватывает мое бедро, намереваясь подтолкнуть меня к конечному столкновению наших тел. – Рома… – ахаю, одновременно впиваясь в мужскую кисть ногтями, зажмуриваясь от того, как внутри все дрожит. Он такой теплый. Так манит, что решение устоять перед ним становится пыткой. Эти новые чувства пугают меня. Лишают разума. И я совершенно не знаю, как реагировать на них или как даже принимать.

– Я не зайду дальше, обещаю, – спокойно и тихо доносится из-за спины. – Мне просто нужно почувствовать тебя.

Почему-то от этих слов кровь в моих венах закипает по новой и отчаянно бьет ключом в мозг, вынуждая меня свести бедра ближе. И все же я противлюсь, оставляя мизерное расстояние между нашими телами, боюсь, что не готова столкнуться с последствия того, что сейчас натягивает его боксеры. Мне хватило мгновения, чтобы меня прошибло ударом тока, к тому же совсем не стоит верить его обещаниям.

Но все же он сдерживается, и, спустя пару долгих минут, мой затылок охватывает тепло тихого спокойного дыхания. Роман спит. А я, оставшись в обруче его рук, с каждой новой секундой начинаю дрожать от желания.

«Тамилана, ты действительно попала в ловушку».

Так и не сомкнув глаз, я каким-то образом выбираюсь на свободу с первыми редкими лучами солнца, а когда поворачиваюсь в сторону мужчины, согревавшего меня всю ночь, невольно теряю дар речи.

Боже, ну почему он так красив. Когда спит, он выглядит еще прекраснее. Безмятежный. Спокойный. На него хочется просто смотреть. Задыхаться тем, что я испытываю, когда мой взгляд скользит по крепкой шее, широким плечам и жилистым рукам, частично исполосованным геометрическими татуировками. Я даже не отдаю отчета своим действиям, когда кончиками пальцев касаюсь взъерошенной копны густых черных волос, что так заманчиво выделяются на фоне белых шелковых простыней.

Правда мгновение длится ничтожно мало и я радуюсь тому, что это прикосновение останется еще одним моим маленьким секретом. Может быть, счастливая жизнь и состоит из таких моментов?

Выскальзываю из кровати и на цыпочках крадусь в сторону ванной комнаты, которая приветствует меня матовой отделкой в темно-серых тонах с золотым орнаментом. У этого мужчины определенно есть вкус, и еще пару мгновений я позволяю себе полюбоваться шикарной атмосферой минимализма и роскоши, а после торопливо снимаю с себя белье и ступаю по теплому кафелю прямиком в прозрачную душевую. Правда мне требуется время, чтобы разобраться с навороченным дисплеем и заставить воду пролиться тропическим душем. Господи… ощущения просто божественные. Я откидываю голову и вплетаю пальцы в волосы, медленно массируя кожу, наслаждаясь этой минутой уединения с собой.

После душа мельком проскальзываю в гардеробную, совершенно не потревожив спящего Аполлона, где вскоре скрываю наготу под обычной белой футболкой и джинсами. Мне не стоит использовать шикарные наряды, имеющиеся здесь в огромном и соблазнительном изобилии, не стоит делать ничего, что может привлечь этого мужчину. Я даже не использую и каплю косметики, а так и не высушенные влажные волосы собираю в хвост, после чего спускаюсь на кухню.

Продолжить чтение