Читать онлайн Добро пожаловать в Ад, или «Богом забытые души!» бесплатно
Начало! Космос! Заставка, (космическая одиссея и голос!) «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет людям. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Иоанна 1: 1-5.
На фоне планетарной красоты, что аж дух захватывает, выхватывается далекая голубая точка. По мере приближения появляются знакомые очертания Земли, океаны, континенты, где-то рассвет, где-то показан закат. И нырок из космоса в атмосферу. Приливы, отливы, удивительные пейзажи с высока: горы, водопады, леса. Шар из космоса, очень яркий, как глаз, выхватывает, резко, – куда устремить свой взор! На земле, люди в разных местах… В офисах, на рынках, в симфоническом оркестре… пьют, на кухне, что-то бурно обсуждая… Сон час, в детском саду! Люди на заправке! В зоопарке мальчик снимает льва и показывает маме…
Шар, такое ощущение, что кого-то ищет!
Эпизод№1
Самолет приземлился. По трапу идет мужчина с девочкой. У девочки подвернутая ножка, родовая травма. За ними священник в рясе, недружелюбно смотрит на них.
– Папочка! – девочка трясет отца за руку.
Папочка на вид, наивный добряк. Таким людям бывает хочется улыбнуться при встрече. Не от мира сего…
– Папочка! – девочка размахивает руками, – смотри, сколько самолетов! Красиво, правда? Мы дома, да?
Мужчина кивает.
– А ты мой самый лучший в мире папа! И мне летать совсем не страшно было! Знаешь, мне эти воздушные ямы… У-ух! (Девочка подпрыгнула и прямо в мелкую лужу-плюх! Брызги на папу и на священника).
– Настя, ну что ты делаешь? – мужчина, с укором!
– Что за черт. Какая она у вас не воспитанная! – тут же вспылил священник.
– Простите, она не нарочно, – заступился, отец.
– Ну знаете… – отряхивает рясу.
Шар, подлетает к Аэропорту, и начинает с расстояния вычислять людей. Задерживается на мужчине, подлетает к нему и фокусируется на его лице, при этом отец Насти, остолбенело начинает смотреть перед собой. (Нам, показывают семью, квартиру, женщину которая отчитывает грубо, еще совсем маленькую девочку. По тому как девочка прихрамывает можно понять, что это Настя. У Насти на глазах слезы. Появляется папа и мы видим, как он за нее заступается. Серьезная семейная перепалка. Женщине кто-то звонит. Она рада звонку. С каким-то безразличным высокомерием оценивает мужа и девочку. На пороге чемодан, берет его и не оглядываясь уходит).
Шар, такое ощущение, что он не видим для окружающих, задерживает внимание на девочке, дольше на священнике и улетает. Отчетливо слышен голос девочки, которая уже какое-то время пытается докричаться…
– Папа-а-а!!!
Мужчина медленно приходит в себя, от не понятного ему наваждения. Как-то по-детски испуганно смотрит на дочь. Приседает к ней. Смотрит ей в глаза…
– Настя как же я тебя люблю! – обнимает ее и какое-то время, так и стоит на корточках, прижав Настю к себе…
– Папочка, ну что ты! Автобус нас ждет. (Автобус аэропорта).
Шофер и прилетевшие, безучастно смотрят на них! Мужчина берет девочку на руки, и они идут к автобусу.
Эпизод№2
Эдвард, так зовут священника, родом из Москвы. От рождения, Эдик! Юношей наш персонаж, приобщился к вере, богословию и поступил в духовную семинарию. На него, очень сильно повлияла его верующая бабушка, которая и вложила во внука, начатки веры. У бабушки было много духовной литературы и он, будучи очень увлеченным юношей, с упоением читал, житие Святых и конечно, – Евангелие! На втором курсе Эдик, влюбился в девушку из соседнего подъезда. Она играла на гитаре, писала песни, любила рок, и даже пыталась создать свою группу. Они с детства знали друг друга. Эдик неплохо пел. Это их сильно сблизило и наверно… больше года они встречались, пока Эдик не узнал, что помимо него, у Аси, так ее звали, есть еще двое ухажеров, с которыми она занималась сексом. Был скандал! Депрессия надолго зацепила юношу. Он был на грани отчисления. С трудом закончил семинарию.
Эдик с мамой, через год, уезжают в Европу. Какой-то, мамин родственник оформил визу. Туда они перебрались, в середине двухтысячных годов. Уже будучи, как десять лет гражданином Швеции и прекрасно владея языком, Эдвард становится явным сторонником однополых браков. Служа у себя в Православном приходе, на своей страничке в социальных сетях, он, так же ведет рубрику лгбт. сообщества с иронично-вызывающем названием, «Каждой твари по однополой паре». Ко всей этой пропаганде, в последнее время он, бракосочетает однополые браки и сам при этом, уже как полтора года, живет парой, с известным в определенных кругах модельером.
В Калининград, Эдвард прилетел по приглашению провести тайно, однополую свадебную церемонию. Эдвард ранее никогда с ними не встречался. Ему пообещали приличный гонорар, 20 тысяч, Евро. Кто будет женихом, или «невестой», его не уведомили. «Да и не все ли равно», – рассудил он, вставляя ключ, заранее на него оплаченного номера №13, в гостинице Риверсайд. Настроение было не плохое, если не считать инцидента, в Аэропорту. Да и по сути инцидента то и не было… Та… вот, девочка, весь полет, очень бурно, с каким-то восторгом, глядя в иллюминатор, постоянно что-то тараторила своему Отцу (как он понял), не давая Эдварду сначала собраться с мыслями, потом поспать… Его место было тоже, возле окна, прямо за ней. Плюс… завершение, ко всему этому, уже сходя с трапа самолета, девочка прыгнула в лужу, забрызгав, тем самым, его рясу. Сейчас, снимая рясу, он с какой-то досадой, еще раз, пережив этот момент, захотел даже пнуть эту девочку – инвалида по ноге. Хотя сейчас шел пост, вернее был конец поста, началась «страстная неделя» перед пасхой, Эдвард по правде, посты почти не соблюдал.
Приняв душ, он открыл пиво «Bernard», которое нашел в холодильнике. Сегодня он решил отдохнуть от всех социальных сетей. Еще раз, взяв пригласительный, и отпивая пиво, медленно с улыбкой прочел: «Дорогой, Эдвард! Вы один из великих примеров новаторства и смелости, к различного рода ханжеству и полумер. Удостойте нас этой чести, бракосочетать наш любящий союз. По рекомендации наших общих друзей, Аллы и М. мы надеемся, что вы примете это приглашение и 12 апреля сего года, это основание двух любящих сердец, наконец-то будет заложено! С Уважением, ТаРо».
«Оригинальная подпись», – произнес со стебом, Эдвард! – «таро, вроде какие-то гадальные карты».
Читая приглашение, он конечно же не видел, как по ту сторону окна Дух, или нечто похожее на сверкающий шар, чуть покачиваясь, проплыл по воздуху. Перечитав еще раз, допивая третью бутылку пива Эдвард, довольный собой, подошел к холодильнику посмотреть, что там есть покрепче. «Церемония завтра в 12 часов. Высплюсь. Это меня сейчас мало волнует» – сказал вслух Эдвард, увидев там коньяк, несколько 100 граммовых бутылочек виски, и две бутылки вина «Шардоне». Почему-то захотелось выпить именно вина. «Это мои командировочные», – Эдварду стало весело. Поискав открывашку, или штопор и не найдя, Эдварда привлек вид за окном. «О, так здесь еще есть балкон».
Вид был замечательный. Прохлада приятно обдувала лицо и шею. По набережной прогуливались парочки. Он пытался всмотреться одного ли они пола. Но было довольно сумеречно. Рядом с его балконом в соседнем номере горел свет. «А почему нет?» Он решил не звонить на ресепшн! Не надевая туфель, с бутылкой вина в руке, Эдвард вышел в коридор. Подойдя к номеру № 12, он тихонько постучал.
Эпизод №3
Ответа не последовало. Он постучал громче. Почему-то решил дернуть за ручку, и тут дверь приоткрылась. На кровати сидел человек, как показалось Эдварду, с какой-то другой эпохи. Красивые правильные черты лица, широкие плечи, на которые ниспадали волнистые волосы, и умный пристальный взгляд на него. «Какая-то странная одежда», – подумал Эдвард. На незнакомце, как он понял, было что-то напоминающее хитон. Эдвард, решил заговорить первым.
– Простите, коллега! Не найдется у вас открывашка, или что-нибудь, открыть эту
бутылку?
Незнакомец молчал продолжал внимательно изучать Эдварда. «Странный тип», – Эдвард окинул взглядом номер незнакомца. Он повторил тот же вопрос на английском. Незнакомец, так же молча смотрел на него. «Да ну, его!» – Эдвард решил закончить этот бессмысленный диалог и выйти, как вдруг его ноги подкосились, когда он услышал.
– Сколько, мне еще ждать?
– Что? – опешил, смутился, и не на шутку испугался Эдвард.
– Сколько Мне еще ждать Эдвард, когда ты покаешься и придешь ко Мне.
Незнакомец встал и не спеша направился к нему. Ноги у Эдварда, стали ватными, какой-то надлом произошел внутри. Каждый шаг незнакомца отдавался у него в мозгу, и когда незнакомец приблизился к нему, Эдвард упал на колени, как подкошенный.
– Кто Ты, Господи???
– Я Тот, кто создал тебя, и Кого, ты забыл!
Эдвард, пытался гнать мысль, что перед ним, Иисус Христос.
– Нет… не может быть!
Губы пытались что-то сказать, но во рту и в горле все пересохло. Что-то не членораздельное, какое-то блеяние, издавал перекошенный от ужаса рот. Эдварда начало трясти. Бутылка выпала из рук и покатилась по полу, но он не обратил на это никакого внимания. Все что он мог сейчас говорить, это.
– Господи… Господи… Господи… прости.
И так, он уткнулся в ноги Христа, обнял их и неожиданно для себя заплакал. Время перед ним остановилось, сколько времени прошло; минута, или целая вечность … Когда, Эдвард пришел в себя, в номере кроме него, никого не было. Он так же стоял на коленях, на полу. «Что это было?» – Эдвард пытался собраться с мыслями. Он отчетливо помнил, что, когда он зашел, незнакомец сидел на кровати. «Еще не хватало, что я в чужом номере». Эдвард вспомнил про бутылку. На полу ее не было. Подняв глаза, он увидел бутылку вина на столике, рядом с кроватью, и парадокс в том, что она была открыта, а пробка лежала рядом. «А почему же я, на коленях?» – он вспомнил, как незнакомец встал с кровати и направился к нему… «Хороший человек, открыл бутылку и ушел!» – сказал Эдвард, беря вино, намереваясь выйти и пойти наконец к себе.
В своем номере, наполнив бокал и сделав глоток, Эдвард испытал очередной шок! Он готов был поклясться, что это не «Шардоне». Вино было какое-то легкое, очень вкусное и такое ароматное, что Эдвард пришел в неописуемый восторг, и ему снова захотелось плакать. И тут он четко вспомнил, что плакал на коленях перед незнакомцем. А незнакомец был… Иисус Христос!
Эпизод №4
Эдварда разбудил сотовый телефон. Сидел он так же в кресле, как и вчера, и казалось, что он только прикорнул и прошло всего-ничего. Телефон продолжал звонить. Но почему так светло? Взяв, сотовый со столика, он услышал.
– m-r. Эдвард?
– Да!
– Ну зачем вы так, m-r. Эдвард? Вы не пришли на церемонию. Это не делает, Вам чести. Видите ли, нас заверили …
– Вы, кто вообще? – Эдвард пытался собраться с мыслями. – что вам нужно?
– У нас церемония сегодня, и мы возле часовни ждем вас уже больше трех часов, а вас все нет, хотя мы знаем, что вы прилетели вчерашним рейсом в Калининград
– Это, э… а ну да. Стоите значит. – почему-то уточнил Эдвард, посмотрев на наручные часы.
Часы показывали 15.30. Ну да, все правильно. Он проспал, на церемонию. Странно, Эдвард мог бы переживать по этому поводу, начать извиняться, говорить, что попало, что … «это дескать недоразумение, я сейчас приеду и все будет в лучшем виде», и все такое прочее… Сейчас же эта ситуация его совсем не волновала.
– Давайте поступим так! – Эдвард, удивляясь самому себе, продолжил, – вы там потренируйтесь пока, заверяя друг друга в вечной любви, хотя, знаете-что, ваш блудливый союз вчера был расторгнут на небесах. И пожалуйста не благодарите меня.
Положив трубку, довольный собой, Эдвард взял минералку из холодильника. Сделав несколько глотков, он пошел в ванную умываться. Замерев, начал всматриваться в зеркало. Он смотрел на себя и понимал, что освободился от того, что ему мешало все эти годы прийти к себе настоящему. Озлобленность, не прощение, стыд, грязь в душе, – все это куда-то улетучилось. И таким, каким он был еще вчера, прилетев в Калининград ему уже не быть. Благодаря… Эдвард осознал, что вчера действительно, к нему приходил Господь, Иисус Христос!
Эпизод №5
«Иисус Христос», – произнес вслух Эдвард, и в это время опять зазвонил телефон. «Ну этим женатикам, неймется похоже!» – с полотенцем вытирая лицо и шею, Эдвард взял мобильник.
– Да, слушаю! – Эдвард, услышал взволнованный голос. Он узнал его. Это был Томас, послушник прихода, где служил, Эдвард.
– Пастор Эдвард, это я Томас! У нас тут такое…
– Что случилось Томас?
– Ночью я из своей кельи услышал грохот, как мне показалось, в соборе. Я подумал землетрясение; – так и есть, утром передали по новостям, что было землетрясение где-то три балла! Но пастор вы можете себе представить, молния ударила в крест!
– У тебя же есть ключ, от собора?
– Ну да, я сразу зашел внутрь. По началу было ничего не разобрать, пыль столбом. Я не стал закрывать дверь, а попытался добраться до дверей в северной части, чтобы открыть еще их, проветрить и понять, что здесь произошло.
– Ну, что случилось, то? – Эдвард начал терять терпение.
– Если вкратце пастор, то крест, который был на куполе… сейчас на алтаре!
– Подожди… что?
– Рухнула люстра под куполом и потянула крест. Они похоже как-то вместе монтировались. Сейчас такая дыра на крыше…
– А что ты сказал про крест?
– А крест… Он пробил алтарь и так и стоит. Его от удара молнии расщепило и всего покорежило! Зрелище, я вам скажу, не для слабонервных!
– М-да!!
– Пастор, приезжайте скорее, это еще не все!
– Да? Что еще?
– Преподобный отец Густав, попал в больницу. У него сердечный приступ. Я позвонил сразу ему. Он как увидел пробитый алтарь крестом, так все время повторял. Что, «это кара Господня… кара Господня!» Потом подполз к кресту, обнял его и затих. Я потом уже понял, что… что-то неладно, подошел к нему, попытался с ним заговорить.
– Он жив?
– Да, я вызвал скорую. Он сейчас в реанимации …
– Вылетаю, держи меня в курсе!
– Хорошо пастор Эдвард! Приезжайте поскорее …
Эдвард, положил трубку. «Ну вот, называется, получите и распишитесь», – тихо о чем-то думая сказал Эдвард. – «Господь явил свою славу! Бог поругаем не бывает. Сколько лет мы бесчестили этот алтарь и эту церковь. Господи … и все это за одну ночь!»
Эпизод №6
По прибытию в Стокгольм, Эдвард на своей машине, которую он оставил на стоянке перед вылетом в Калининград, решил сначала заехать в приход, и посмотреть своими глазами, что же произошло. Ворота в церковный дворик были закрыты. Надеясь попасть во внутрь, несколько зевак пялились на сиротливый купол. Недалеко стояла машина местного, TV. Журналистка и оператор, завидя выходящего из машины Эдварда в рясе, бойко подбежали к нему, и журналистка, не дав Эдварду опомниться, начала закидывать его вопросами.
– Вы не могли бы прокомментировать, что произошло? Вы здесь служите? Здесь побывали грабители? Скажите, что украдено? Один очевидец видел, как в вашу церковь ударила молния? Почему не видно креста? Когда вы его сняли? Будут ли проходить службы в ближайшее время?
– Я не готов вам сейчас давать комментарии. – с этими словами Эдвард развернулся, и быстрым шагом, можно сказать, побежал, к северным ворота. «Только бы там был Томас». – повторял он вслух. – «Господи, еще журналистов не хватало …».
– Томас! – подбегая к северным воротам закричал Эдвард, завидя послушника, пытающегося выволочь огромную люстру через церковные двери. Эдвард только и смог громко возопить, – Аллилуйя!
Томас же обернулся, услышав знакомый голос, и уставился на Эдварда.
– Открой мне скорее, идиот!
Девушка с оператором несколько отстали. Томас открыл калитку как раз вовремя. Эдвард успел закрыть ее за собой на засов, как услышал, по ту сторону, досадный голосок журналистки.
– Знайте мы это так не оставим… мы выведем, вас-всех «на чистую воду» … мы призовем вас к ответу…
Дальше что кричала девушка Эдвард уже не слышал. Его мысли целиком были поглощены тем, что произошло здесь ранее. Вход перегородила люстра.
– А, Люк где?
Люк, при церкви, имел должность, так сказать, на все руки-мастер! Сантехника, электрика, что починить – отремонтировать по мелочи, все было на нем. Снимал он комнату тут же, в приходе, и хорошо, что ночью был на месте. Из-за удара, когда упал крест, в подвале произошел порыв трубы, и Люк оперативно перекрыл где надо. И сейчас как раз этим он и занимался, – менял трубу.
– Найди, его! – попросил Эдвард.
Через несколько минут уже втроем и не без труда, они выволокли люстру, и протащив по ступеням, оставив на попечении Люка, зашли наконец-то, внутрь церкви.
Эпизод №7
Увидев здоровенный массивный крест, по нижнюю-косую перекладину, в основании алтаря, Эдварду стало как-то не по себе. Перекрестившись три раза, он возвел глаза к небу, но там-где раньше был золотой купол, теперь зияла дыра!
– Матерь-Божья! – только и смог сказать, Эдвард, как зачарованный, в крайнем смятении, обходя кругом покореженный крест.
Всюду на полу валялись осколки позолоченной черепицы. Некоторые портреты святых свисали, чуть покосившись. Святой Нектарий Эгинский, Святитель Феофан-затворник, – вовсе валялись на полу под грудой мусора. Эдвард, стал аккуратно убирать с них мусор. Крикнув Томаса, который в это время метлой неуклюже, только поднимая пыль, обозначал свое неоценимое участие, во славу Господа, они вместе, аккуратно, подняли оба портрета и прислонили к одной из колонн.
– Томас, ворота никому не открывай! Журналистам, здесь делать нечего. Я сейчас поеду в больницу. Мне нужно повидать отца Густава.
С этими словами Эдвард, метнулся к северным воротам, крикнув Томасу, чтобы тот сразу их закрыл. Благополучно добравшись до своего Audi, Эдвард, трогаясь с места, обратил внимание, что машины TV, уже не было.
– Вот и чудненько! – с этими словами, Эдвард выехал на перекресток и поехал в сторону городской больницы.
Он пытался построить логическую цепочку событий. За сутки впечатлений было хоть отбавляй. И самое из ряда вон, вопреки всему, что он когда-либо видел и переживал, это встреча с Иисусом! Он силился вспомнить был ли какой намек, из уст Спасителя, относительно того, что произойдет, чуть позже, с церковью и с крестом… Мысли о кресте, не выходили у Эдварда из головы. Попытки, что-то вспомнить, ничего не дали. «И почему именно его церковь? Другие, еще похлеще нашей будут». Он вспомнил об одном очень нашумевшем в городе приходе, прославленным своим супер-консерватизмом. Там настоятель, даже упомянул о гей-параде и поделился прессе: «Что если на-то пошло, он готов предоставить проект, где отправной точкой всего шествия, будет, его приход». Он, упомянул даже о церкви, где служил Эдвард, сказав при этом: «Что именно там, в церкви «Святого Фомы», – возможно завершить, сей долгожданный праздник! Они, дескать, не будут против!» Эдварда, посетило сильное желание, свернуть и посмотреть на церковь «Святой Элеоноры», где служил этот настоятель. Через 15 мин, он смотрел на величественный купол, увенчанный, фонарем с часами. Фасад и весь ансамбль, был без каких-либо повреждений. С немым вопросом в небо, «Почему мы, а не они?» – Эдвард, обнял руль и замотал головой. «Пусть так, Господь, пусть так». Он вспомнил слова из Писания, сказав вслух: «Кого Господь любит, того наказывает, бьет же всякого сына, которого принимает». Эдвард, сжав руль начал молиться: «Господи, спасибо что призрел на меня грешного. Руководи мною, Господи! Я хочу исполнить волю Твою, я хочу исполнить правду Твою Господь! Кто я без тебя Господи, плоть из мерзостей и грехов. Венчает ни начало венчает конец. Я хочу быть достойным славы Твоей! Не отступлю более, Господи! Да будет слава Твоя и на земле, как на небе! Отче наш, будь милосердным, к нам- грешным! Аминь!»
Зазвонил сотовый. Это была Оливия, дочь отца Густава. Эдвард взял трубку. На другом конце девушка, с дрожью в голосе сообщила, что сейчас едет к отцу, в больницу и хотела бы встретиться… Эдвард дал газу.
Эпизод №8
Отец Густав, находился в отдельной палате интенсивной терапии. Приборы показывали, что состояние больного стабильно-удовлетворительное. Хотя он практически сутки не приходил в себя, состояние его было крайне тяжелое. Отец Густав был в коме. Ему вовремя сделали реанимацию, и это спасло его жизнь. Еще в машине скорой помощи отцу Густаву, только с третьего раза запустили сердце. Вчера он был на грани. Это был его первый инфаркт. Сейчас приборы поддерживали жизненно-устойчивое состояние мозга. Дочери сообщили по телефону, что сделали все возможное, и остается только ждать и уповать на Бога!
Отец Густав! Он ни летел сейчас к свету по тоннелю, как это описывают очевидцы. И никто из ворот Рая, не вышел ему навстречу. И даже никакого судилища над ним не было! Думается-рано! Но отец Густав, как не крути, находился сейчас, именно в Аду, или в чистилище… Его душа, – как раз сейчас там пребывала! И это не было местом где пожирает тебя огонь, где плачь, скрежет зубов, отчаяние, душераздирающие крики о пощаде. Нет! Думается… есть определённые места Ада, и они разные! Густав, давайте временно снимем с него все регалии, как раз находился в одном из таких мест. Место было на редкость сырое, чуть туманное, хотя объекты вокруг, имели вполне себе четкие очертания. Он попал в какой-то средневековый город. Домики, в основном двухэтажные, почему-то не имели окон, стояли близко друг к другу и тоже были серые. Он подошел к одной двери, со скрипом открыл ее и на него пахнуло сыростью и этот запах. Запах плесени, как будто ты открыл погреб, которым не пользовались лет десять. И этот запах не сулил ничего хорошего. Наверху послышались какие-то невнятные голоса, а потом шаги вниз по лестнице. Не зная, как реагировать, Густав решил добежать до угла соседнего дома и оттуда посмотреть. Выглядывая он увидел троих детей. Они один за другим вышли на улицу и начали глазеть по сторонам, друг-другу, что-то жестикулируя. Но это были не дети. Присмотревшись, Густав пришел в ужас. Это были человечки, по пояс Густаву. Он смотрел когда-то, «Властелин колец». Был там персонаж, Голлум. Только тот ходил в основном на четвереньках, эти же существа с длинной шеей, реденькими волосами, огромными злыми глазами, с тонкими ручками и ножками, стояли в прямо на ногах в истлевшей одежде. Одна из них, даже вроде женщина, выбежала в каком-то кукольном платьице. Движения этих созданий были какими-то невнятными, замедленными. Чем-то эти человечки напоминали наркоманов, которых Густав видел несколько раз в своей жизни. Один из них, длинными крючковатыми пальцами, поднял с трудом, как показалось Густаву, палку и исподлобья резко посмотрев в сторону преподобного, зло улыбнулся. Густав отпрянул. Страх сковал его волю. На ум пришел стих из писания: «Господи, помилуй! Господи, если я пойду и долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной… Ты приготовил передо мною трапезу в виде врагов моих. Умастил елеем голову мою». С последними словами Густав начал потихоньку выглядывать и о ужас, прямо перед ним стояли эти трое, и впереди, который с палкой с перекошенным лицом, замахивался на него. Густав в последний момент отклонился от удара. Палка ударилась где только что было его лицо об угол дома, разлетелась, и щепка угодила ему в щеку, причинив боль. Рана была незначительная, но из нее выступила капелька крови. У той, которая напоминала отдаленно женщину, заходили ноздри. Она издала звук, напоминающий шипение, а у третьего, как показалось Густаву, глаза закатились и стали еще более безликими. Густав бросился бежать!
Он пробегал один двор за другим, которые друг от друга мало чем отличались. Забежав в одну сквозную арку, он увидел за ней пятерых, таких же человечков. В них не было агрессии. Они увидели Густава и двое из них начали так жалобно что-то канючить, а у третьего рот заходил ходуном, что наш Густав несколько опешил и исполнился к ним жалости. Остальные двое, из этой компании, продолжали, не обращая на Густава никого внимания, заниматься чем-то странным. Один, что-то палкой выковыривал из угла дома. Другой, шарил рукой за косяком двери. Остальные человечки переглянулись между собой, сделали неуверенно несколько шагов и остановились перед Густавом. «Кто бы они ни были», – подумал он, – «я может смогу им чем-то помочь. Может они тоже ищут выхода, как и я».
– Мир, вам! – начал он! – друзья мои, скажите, что это за место?
Густав улыбался этим человечкам насколько возможно открытой, добродушной улыбкой. Он, как священник, любил своих прихожан, всегда дарил надежду, и такую искреннюю ноту соучастия, когда к нему шли исповедоваться в грехах, что сейчас, его сан священнослужителя, взял верх над Густавом, еще недавно очень напуганным. Он даже протянул одному руку, чтобы пожать ее. В его ладонь легла крючковатая, с длинными пальцами, вялая, сухая какая-то безжизненно-холодная, пятерня. Вместо улыбки он увидел точно такой же оскал, как у того который палкой чуть не изуродовал его лицо. И в ту же секунду эта рука толкнула Густава. Он полетел назад, ударившись больно копчиком о булыжную мостовую. Густав не заметил, как один из их компании, не привлекая внимания, обошел его сзади и встал за ним на четвереньки. И сейчас Густав находился, как и несколько минутами ранее, в смертельной опасности. Они кинулись на него.
Со стороны могло показаться, что любящие дети играют в реслинг со своим отцом, если бы для Густава не было все так серьезно. Тот который толкнул, сейчас обхватил шею преподобного и пытался его душить, наклонившись своей мерзкой физиономией. От этой вони, который издавал рот этого существа, можно было бы потерять сознание. Густав ударил его кулаком прямо в челюсть, от чего она просто отлетела. Другой рукой Густав схватил его за паклю, если можно так выразиться, вместо волос. И то что покрывало череп этой мерзости, осталось как есть, но только в руке преподобного. Густав отшвырнул его. Один так и остался валяться под ногами Густава кряхтя и пытаясь выбраться. Еще один ухватился за его ногу и старался ее прокусить. Густав, не церемонясь, взял того за кадык, тем самым ослабив хватку. Двое, которые что-то искали остались там же, только обернулись и следили безучастно за этим поединком. Густав вскочил, но не разобравшись побежал в обратную сторону.
Эпизод №9
Пробежав несколько домов, он увидел у одного подъезда девочку, сидящую прямо на ступенях, и рисуя мелком какой-то портрет. Что-то знакомое показалось в ней. Перед ним сидела та женщина, в кукольном платьице.
– Я есть хочу. – Первая человеческая речь, которую услышав Густав, в этом затерянном Богом месте.
– А где твои приятели? – Густав, подозрительно стал озираться по сторонам.
– Они меня бросили. – Ответила эта, «девочка».
– Послушай, где мы и что это за место?
– Нам здесь плохо, здесь нет еды и спать не получается. Мы потеряли счет времени. Его здесь нет.
– Как вы сюда попали, и почему вы такие маленькие?
– Я бросила свою дочь, когда ей было четыре года и мужа. Я предала их. Я стеснялась свою хромую дочь, и испытывала постоянно перед ней чувство вины. Эта родовая травма, будь она проклята, не давала мне жить. Я думала, что покончу со всем этим, начав новую жизнь. Я даже влюбилась в одного человека, но он оказался редкостной сволочью. Нигде не работал только пил. Скоро и я начала пить. Через год я так опустилась что, если куда и устраивалась на работу, через короткое время меня выгоняли. Я стала жутко не красивой. Я не хотела с этим мириться, и не могла так больше жить. Я решила во что бы то ни стало увидеть свою дочь. Спустя два года, на последние деньги, я вернулась в родной город. Пришла к дому, и когда я ее увидела, слезы навернулись у меня на глазах. Шло такое милое создание, и напевала какую-то песенку. Как же я себя ненавидела. Я подошла к ней и хотела взять за руку, но Настя отпрянула от меня. Она меня не узнала, испугалась и убежала. Взбежав на свое крыльцо, она еще раз посмотрела на меня и скрылась. Я не смогла пойти следом. В эту ночь я ночевала в хосписе. Я сильно заболела, что-то вроде лихорадки. Меня пытались лечить, но я отказалась от еды. Ох если бы я этого не сделала, я бы сейчас наверно была бы жива. Мне не дает покоя эта мысль, ведь я могла бы с ней встретиться и поговорить. Попросить прощения за все! А сейчас! – она вздохнула, – я так хотела бы ее увидеть, хотя бы во сне, но я не могу спать. Я когда-то хорошо рисовала. Я хочу ее вспомнить, но не могу!
– Подожди. – Густав силился понять. – Ты что умерла? Это мы, в аду что ли?
– Выходит так, хотя мне не с чем сравнивать.
– А эти, кто с тобой был и этот с палкой. Они-то, кто, убийцы?
– Да, это убийцы, наркоманы, пьяницы, насильники, э-э… в прошлом.
– В прошлом, – с издевкой, изрек Густав.
– А почему, ты с ними?
– Я поначалу ходила одна. Мне трудно одной, и я все время думаю о Насте, и еще хочу есть. Если я поем, я думаю, то захочу спать. А во сне я увижу мою, Настю.
– Странно что тебе хочется есть, а не скажем, чего-нибудь выпить.
– Здесь нет воды, а значит и нечего выпить.
– Я про алкоголь.
– Я тоже. Откуда взяться алкоголю, если здесь вообще нет воды.
– А как же вы выживаете? О, черт! – Ругнулся Густав и тут же осекся.
– Видишь, что с нами здесь стало?
– Вы какие-то сморщенные, безликие, а почему вы маленькие? – Густав присел перед ней на корточки и их глаза встретились.
– Ты скоро устанешь от них бегать, они выпьют из тебя всю кровь, и ты станешь таким же, как и мы.
Густава охватила вселенская тоска, защемило сердце, захотелось крикнуть: «ЭТО СОН». Он смотрел на нее, в ее большие глаза, и эти глаза как бы говорили: нет, они смотрели обреченно. В них не было жизни. Но и эта пустота в глазах, пугающая и в то же время завораживающая, поделилась с Густавом, чем-то своим, очень сокровенным. На секунду, в них, Густав куда-то провалился, как ему показалось. Он увидел хромую девочку с отцом. Они гуляли по парку, держась за руки. Девочка что-то говорила отцу, смеялась, показывала куда-то в глубь парка, где вероятнее всего были аттракционы, судя по колесу обозрения. Потом потянула отца за руку. Густав даже прочел по ее губам: «Ну что же ты папа». – И они побежали.
Эпизод №10
Эдвард, приехал первый в больницу. Получив у дежурной, сведения о больном и оставив свои данные, ему выдали белый халат и девушка, мед. Сестра, проводила Эдварда до палаты интенсивной терапии, и попросила подождать в коридоре лечащего врача. Из других палат, изредка выходили и заходили больные. Эдвард вставал, чуть расхаживался, потом садился, временами посматривая на дверь. Так продолжалось минут пятнадцать. Уже не выдержав, собравшись с духом, он осторожно приоткрыл дверь палаты и заглянув, увидел отца Густава, всего в капельницах и проводах. Уже намереваясь потихоньку войти он вздрогнул от неожиданности, так как кто-то тронул его за плечо. Обернувшись он увидел Оливию и рядом с ней мужчину, тоже в халате.
– Привет Эдди! Как я рада тебя видеть! – она обняла Эдварда, так же быстро отстранилась и показала на мужчину, – познакомься, это лечащий врач моего отца, мистер Андерс.
Они кивнули друг другу.
– Мистер Андерс любезно разрешил навестить отца.
– Только я вас очень прошу не долго. Через пол часа, начнется кварцевание палаты, вы можете зайти потом в мой кабинет, я думаю нам будет, о чем поговорить.
– Пойдем к отцу! – Оливия открыла дверь, взяла Эдварда за руку, и они подошли к кровати отца Густава и какое-то время, затаив дыхание, наблюдали за всеми этими сообщающимися сосудами к которым отец Густав был подключен.
– Папа ты меня слышишь? – Оливия взяла отца за руку и легонько погладила ее.
– Как же ты нас всех напугал. Знай, что мы все тебя очень любим, и ждем твоего возвращения. Господи, мы молим Тебя. – Она посмотрела на, Эдварда.
Он понимающе кивнул.
– «Господи, Отец наш небесный, дай рабу Твоему, еще принести много плода, еще много спасенных душ, во славу Твою, Господи». – Эдвард на секунду задумался и продолжил. – «Много званных, но мало избранных. Отец Густав, он как раз один из немногих людей, которые готовы служить денно и нощно, чтобы слава Твоя воссияла по всей земле. Презри на раба Твоего и, если он где-то оступился Господи прошу Тебя, окропи, омой и прости его во имя Иисуса Христа. Аминь!»
Как раз в это самое мгновение, когда Эдвард заканчивал молитву, душа Густава в аду, была охвачена вселенской тоской и как уже было упомянуто выше, у него защемило сердце и захотелось крикнуть, «ЭТО СОН!».
В эту секунду губы отца Густава чуть дрогнули. Он будто силился что-то сказать, но вместо этого получился гортанный выдох и маска, плотно облегавшая его рот и нос, очевидно для подачи кислорода, слегка запотела. Дисплей показывающий диаграмму сердечного ритма вывел последнюю синусоиду и запищал. Ровная линия на приборе зловеще пересекла края монитора и писк усилился. Открылась дверь, и в палату вбежали две женщины в халатах.
– Быстрее, быстрее, помогите ему! – закричала Оливия! – спасите его!
Лечащий врач, с порога крикнул Оливии и Эдварду, чтобы они вышли.
– Реанимацию срочно. – скомандовал мистер Андерс, несколько грубовато вытолкнув гостей, и закрыв за ними дверь.
Эпизод №11
– Густав миленький, подойди к маме!
Густав был в палате, куда он приехали к маме в больницу с отцом. У мамы обнаружили рак полгода назад. И последний месяц она была в больнице. Они с отцом раз в неделю выезжали в пригород. Для Густава встреча с мамой была всем. Ему было восемь. Он очень ее любил, и ему было одиноко без нее. Густав не понимал зачем она здесь, ведь он так скучает, и ждет субботы что бы с ней встретиться.
«Густав, дорогой, ты ведь уже большой мальчик, и я хочу тебе сказать, если Бог возьмет меня к себе, я буду всегда с тобой рядом. Знай. Я здесь. Твоя мама с тобой и молится за тебя. Я твой ангел-хранитель».
«Мама болеет, потерпи, она обязательно поправиться», – говорил отец, каждый раз, выезжая за ворота больницы. – «А поехали покатаемся на лодке! Поехали?!»
Он, говорил с таким ребячьим задором, что Густаву оставалось только кивать в предвкушении чего-то волшебного и грандиозного.
Впервые отец привез маленького Густава на лодочную станцию. Ему здесь было все интересно. Лодочник, типичный скандинав по имени Нильс, крупный бородатый дядька в тельняшке, с трубкой в зубах, без какого-либо пафоса объяснял отцу, как лучше грести, чтобы меньше уставать. Показывал куда-то за дальний поворот, и все время давал наставления: «И пожалуйста, мистер Ллойд, если что-то пойдет не так, во всяком случае если вам наскучит грести, причальте пожалуйста, только к правому берегу и оставьте там. Я найду лодку. Не беспокойтесь».
Мы сели в лодку, Нильс оттолкнул ее от берега, и отец сразу очень неуклюже начал грести, сильно поднимая весла, и неравномерно опуская в воду, так что лодка начала крутиться. Нильс же бегал по берегу, досадовал и кричал как надо управляться с веслами. Отец скорей всего его не слышал. Выражения его лица менялось от раза к разу. Когда я был совсем маленьким, отец любил корчить мне рожи, во всяком случае так говорила моя мать, что я заходился со смеху. Нечто наверно похожее сейчас происходило на лице отца. Эти забавные его гримасы, с высунутым языком, и как он осваивал это новое для себя дело, вконец «доконали» меня. Я катался со смеху на дне лодки, и эти минуты с отцом я запомнил на всю жизнь. В этот день мы никуда не уплыли. Минут через десять, устав на это смотреть, Нильс в огромных сапогах, я даже не понял, когда он их надел, зашел по пояс в воду и вытащил нас. Я не сколько не жалел, что мы не поплавали на лодке. Давно я не испытывал такую радость от близости с отцом.
В этот вечер отцу позвонили. Кто-то разговаривал с ним по телефону; он же молча слушал, потом положив трубку долго на меня смотрел. Я смотрел на него, а слезы лились у меня из глаз. Потом отец подошел и обнял меня. «Нет». – Я рыдал! – ты же говорил, что она поправиться! Почему! Ну почему! Я не хочу так! Нет!»
Эпизод №12
– Пульс есть. Пульс малый-замедленный. Зрачок реагирует! – сказала первая мед сестра. – Он оживает!
Мистер Андерс, передал второй мед сестре дефибриллятор. За последние сутки он два раза уже спасал жизнь отцу Густаву.
– Пульс выравнивается! – повторила первая мед сестра.
– Марта, понаблюдай его пожалуйста с пол часа. Я буду у себя.
– Мистер Андерс у него слезинки проступили, вероятно из-за перегрузки, – поспешила доложить вторая мед сестра, надевая кислородную маску отцу Густаву.
– Возможно! – уже в дверях обронил врач и вышел из палаты.
– Как, он? – тут же настигла его вопросом Оливия, все это время, никуда не отходя от двери.
– Ему нужен абсолютный покой. Пока не понятно, что спровоцировало терминальное состояние. Мы будем вести круглосуточное наблюдение.
– Я понимаю доктор, сколько? – Оливия была ко всему готова, но то что она услышала поразило ее.
– Послушайте Оливия, я вам так скажу. Когда мне привезли вчера вашего отца я понял, что это знак Божий. Я должен его спасти. Причина проста. Благодаря вашему отцу я остался жить, а потом сделал правильный выбор. Пойдемте.
В конце коридора они остановились у кабинета, на котором было написано: «Заведующий отделением, врач м-р Андерс».
Оливия и Эдвард зашли в кабинет мистера Андерса.
– Чай, кофе? – предложил мистер Андерс, тяжело, с выдохом, падая в свое кресло и рукой показывая на соседнее, напротив. – Нет, нет, спасибо! – Оливия, немного неуверенно опустилась в кресло, не зная, как себя вести.
Эдвард присел на кушетку возле двери. М-р. Андерс налил из графина стакан воды и протянул Оливии.
– Зовите меня просто Чарли. Знаете, Оливия я не верю в чудеса и в чудесные совпадения хотя, еще вчера утром собираясь на работу, мне мое чутье подсказывало, что этот день будет не совсем обычный. А к своей интуиции я прислушиваюсь, работа такая. Я ведь еще и хирург. Еще налить? – м-р. Андерс, взял у Оливии уже пустой стакан, собираясь налить снова.
– Нет спасибо! Мне уже лучше. Вы что-то сказали об отце, и что это какой-то знак. Я пока, простите ничего не понимаю.
(У Эдварда зазвонил телефон, и он, извинившись, вышел).
– Да, дорогая Оливия, я вам сейчас все расскажу. Немного терпения. Так вот! – м-р Андерс встал с кресла и прошелся по кабинету собираясь с мыслями, – так вот! Я учился в техническом вузе, и то что я сейчас хирург, то же одно из стечений обстоятельств. Так вот, бывало, что только вечером заканчивались последние пары, ехать было всего три остановки, и я любил пройтись, поразмышлять, особенно если погода хорошая, с улыбкой продолжал м-р. Андерс. В тот вечер мне моя интуиция ничего не подсказала. Пройдя где-то треть пути, я услышал крик о помощи. Кричала девушка. Я увидел подвыпивших парней, которые тащили ее, прикрывая ей рот и избивая. Их было трое. Понятно, что они хотели от нее. Я не мог пройти мимо. И не думая, что со мной может произойти, подошел и крикнул, что бы ее оставили в покое. Знаете, Оливия, я никогда не был бойцом. В детстве я занимался немного борьбой, ходил за компанию с друзьями из класса, но лучше бы я ходил на бокс. Тот который был ближе ко мне, сразу нанес удар. Я устоял на ногах, кинулся тому в ноги и повалил, но не успел даже ударить, как остальные двое от девушки переключились на меня. Поначалу я как-то пытался прикрываться руками. Один из них ногой столкнул меня со своего товарища. И они уже все втроем начали меня пинать, и наверняка за пинали бы до смерти, если бы не машина вашего отца. Заезжая во двор своего дома, как он потом мне рассказал, он случайно осветил фарами всю бучу, и недолго думая выбежал из машины прямо на них. Раскидал их. Он выбежал в рясе с крестом в руках, как он потом говорил, навещая меня в палате. «Изрядно я Чарли приложил одного крестом по лбу, во славу Господа, что бы он запомнил это на всю жизнь…». Но это уже потом со слов отца Густава. Меня он практически без сознания привез на своей машине. У меня было сотрясение мозга, три поломанных ребра, и к тому же треснула лицевая кость. После такой переделки я очень долго восстанавливался. Ваш отец, пока мы ехали до больницы все время повторял слова из Библии. Потом я уже выучил стихи 40-го псалма наизусть: «Господь не даст ему быть побежденным врагами,
Он защитит его и будет жизнь его беречь,
Он на земле его благословит.
В болезни силы даст ему Господь.
Вновь сделает его здоровым».
– А эта, девушка? – поинтересовалась Оливия.
– Я не знаю, я ее более не встречал. Если б и встретил, то думаю не узнал бы. Не в этом дело. Я через этот случай обрел для себя духовного отца. Отец Густав дал мне начатки веры. Научил молиться. Мне нравятся его проповеди. Хотя бы раз в неделю я обязательно приезжаю на службу, иногда с женой. Вы меня не знаете, а я вас видел вместе.
– Да, да! – Оливия, многозначительно посмотрела, на мистера Андерса, – отец припоминал и не раз этот случай, когда он говорил, что однажды спас жизнь одного молодого человека. Мой Отец говорил о вас, м-р Андерс!
– Пожалуйста Оливия, просто Чарли! Если бы ни это стечение обстоятельств, я скорей всего не познакомился бы со своей женой и не пошел бы в медицинский. Не за что не догадаетесь, кто сейчас находится в палате с отцом Густавом!
– Это ваша жена?
– Да! Ее зовут Марта! Я потом вас познакомлю. И я постараюсь сделать все возможное что бы, отец Густав, выздоровел.
Чарли встал, немного походил по кабинету и продолжил.
– Давайте больше не будем возобновлять разговор о деньгах. Я правда считаю своим долгом поставить, вашего отца, на ноги.
Оливия пыталась как-то оспорить.
– Но, это же очень дорого! – в замешательстве начала она…
– Оливия пожалуйста. Я уже все для себя решил.
Эпизод №13
Эдварду звонил Эрик, тот за которым он был в браке полтора года, как уже было упомянуто выше. Увидев это имя на своем телефоне, Эдвард сначала даже не понял, что за Эрик. Услышав голос, его даже передернуло. Почему-то в этот момент вспомнилась довольно таки фамильярная поздравительная открытка от настоятеля Петера, из церкви «Святая Элеонора», которая начиналась так: «Поздравляю с супружеским союзом прекрасную пару, в лице Эдика и Эрика …», – его даже передернуло, и он захотел сплюнуть, но вокруг было все по больничному чисто, и он сглотнул. За два дня произошло столько событий, а самое главное, это встреча с Иисусом. Он был уже не тот Эдик, из поздравительной открытки. На другом конце он услышал.
– Эдди, как я рад тебе! Ты уже вернулся из Калининграда? Ну расскажи! Ну как прошло? Прости, я так хотел с тобой съездить, но тут, ты же знаешь, эта выставка! Мы же год с тобой к ней готовились. Алее… ты слышишь?
– Да я тебя слушаю. – Эдварду сейчас совсем не хотелось вести диалог.
– Эдди, что-то случилось? У тебя, какой-то голос.
– Я, тебя слушаю.
– Хорошо, что ты здесь. Сегодня финал. Помнишь мы придумали палантин мужской до колен и брюки, где две штанины из разных цветов. После двух дней показа, сегодня объявят главного призера. Все, даже жюри, фоткаются, с нашими моделями. Эдди, дорогой, мы станем лауреатами. Это, «Джек-Пот»! Это грандиозно! Это такие возможности открывает перед нами! В 19 ч. начало. Мы должны вместе подняться с тобой на сцену. Я уже вижу завтрашние заголовки газет.
– Эрик, не хочу тебя огорчать, но меня не будет. Мне нужно буде потом с тобой поговорить. Я сейчас в больнице, с Оливией… отец Густав…
– А, ну да. – Перебил Эрик. – Она мне позвонила утром по ошибке, набирая твой номер. Эдди мне очень жаль, я всегда буду помнить отца Густава. Ну как же он не вовремя… Такой день…
– Что ты мелишь? Что не вовремя?
– Мне правда жаль! Сколько ему было лет?
– Он жив, идиот!
– Что? Что ты сказал? Ты назвал меня идиотом? Я не заслужил такого обращения. Эдди, ты…!! У тебя кто-то появился? Я знаю у тебя кто-то есть. Кто он? Эдди…
– Слишком много слов. Я завтра позвоню.
С этими словами Эдвард отключил сотовый, намереваясь зайти обратно в кабинет, м-ра Андерса. Желание забежать по нужде в туалет, пересилило. Буквально за мгновение ему до жути стало плохо. Эдвард успел забежать в кабинку туалета и его начало, «полоскать». Минуты через две, придя в себя, он решил умыться, но воды не было. Вернее, не было холодной воды. Обжигая руки и лицо он, чертыхаясь, привел себя относительно в порядок.
Эпизод №14
«Дождусь Оливию в машине!» – сказал себе Эдвард, спускаясь по лестнице в вестибюль больницы, – «подышу свежим воздухом». На улице, заприметив одинокую лавочку, он решил оттуда понаблюдать за входом, что б не пропустить Оливию. Удобно расположившись, Эдвард зашел на свою страничку, в соц. сетях. За два дня, пока он отсутствовал, ничего, «из ряда вон», не произошло. Как обычно, до десятка смазливых мажоров, признавались ему в вечной любви. Через его страницу, с его же разрешения и конечно не бесплатно, велась движуха, различной рекламы. Цель была одна: совращать, в первую очередь, не окрепшие мозги молодежи, и прежде всего несовершеннолетних.
С его странички все желающие могли найти любую порно тематику, включая видео, на любой вкус. Плюс ко всему у всех только и проскальзывала тема предстоящего лгбт-праздника. Они все его ждали, и были на нем помешаны. Чат на эту тему просто не замолкал. «Грядущий, гей-парад». Он уточнил число, на своих часах. Уже через два дня. «Уже скоро, начнется это мракобесие», – подумал он, при этом очередной раз посмотрев на двери больницы. – «Господи, что я могу сделать, что бы это не состоялось?» Он глубоко вздохнул. Сколько времени, сколько лет, он здесь был для всех, «Гуру» и локомотивом, новых сексуальных веяний, жрецом разврата и похоти. При том при всем еще и служитель, пастор в церкви. Кошмар! Он принял решение уже сегодня развенчать все свои гнусные дела, в сети. «Господи», – в очередной раз повторил он, – «только по Твоей милости я еще жив».
Первые шаги всегда даются непросто. Для него это было, как если бы под водой, он решился сдернуть кислородную маску, и сбросить кислородный баллон. Эдвард вспомнил маму. Как она хорошо плавала. По прибытии в Стокгольм, его мать закончила курсы по дайвингу и была инициатором того, что бы, Эдуард полюбил эту связь со стихией и подводный мир. Это увлечение дайвингом во многом поспособствовало, чтобы Эдвард забыл ту свою первую, не состоявшуюся любовь. Даже ныряя потом с инструктором, вечером, он с восторгом делился с мамой о подводной жизни. Мать была счастлива за сына, пока не стала замечать какую-то холодность в разговоре с ним по поводу того, а именно как Эдуард, старался пресекать все разговоры, касающиеся женщин. И то что молодой человек все чаще стал восхищаться своим инструктором, в том числе красотой его тела, очень настораживало, ее. И пошло-поехало. После череды смены партнеров Эдуард встретил Эрика.
Эдвард, сейчас был погружен в себя. Он уже представить себе не мог как, как можно желать вместо женщины, себе подобного. Он понял, что Иисус полностью освободил его. Иисус! Эдвард встал, ему захотелось пройтись. «Да где же Оливия?» Ему явно не терпелось поделиться с ней последними событиями из своей жизни. Он набрал ее номер, как раз в момент, когда она выходила из больницы. Оливия взяла трубку.
– Але. А я тебя вижу! – крикнула она, помахав, ему рукой. – Я тебя потеряла!
Оливия, еще эмоционально восторженная поступком м-ра Андерса, сообщила Эдварду о намерении последнего полностью оплатить лечение отца Густава.
– Знаешь, Эдди! – продолжала она, – в наш век, это такая редкость. Это дорогого стоит. Я его позвала завтра на ужин. Ты же то же придешь, правда? Ничего не знаю. Мне нужна твоя поддержка, слышишь?
– Да-да, хорошо Оливия, я буду. Хотя мне столько нужно сделать за эти два дня. Я как раз хотел с тобой поговорить на одну очень важную для меня тему. Может даже попросить, твоего совета.
– Ты же знаешь, для тебя все что могу… после Отца, конечно
– Я так понимаю, ты приехала на такси; поехали ко мне, проще будет показать тебе все на своем компьютере, и кое-что рассказать.
Оливию, долго уговаривать не пришлось. Будучи очень любопытной от природы, в свои 25 лет, она успела уже два раза выйти замуж и развестись. Эдди ей нравился. Оливия всегда была к нему не равнодушна и, хотя Эдвард был на двенадцать лет ее старше, если бы он не был геем, как знать, как бы сложилась ее жизнь.
– Давай, только купим что-нибудь перекусить по дороге. – Сказала Оливия, берясь за дверцу машины. – Ой, а можно я поведу?
Эдварду ничего не оставалось, как показать на водительское сиденье.
Эпизод №15
Будучи дома, Эдвард дождался, когда Оливия «прикончит» второй кусок пиццы, и немного издалека начал рассказывать ей о своей встрече, с Иисусом Христом.
– Эдди, ты меня разыгрываешь? – Оливия, выросшая в верующей семье, все равно не могла поверить в то что говорил Эдвард.
– Нисколько. Сейчас я серьезен, как никогда. Я отъявленный грешник и вот, так вот! – развел Эдвард руками.
– Может тебе приснилось?
– Нет! Это было так явно, когда я упал к, Его ногам… и потом… – он вспоминал свои ощущения, – понимаешь, тот Эдвард, как же тебе объяснить… он мне стал противен, вернее того Эда больше нет. У меня даже мысль с мужчиной, в сексуальном контексте, приводит к такому протесту, и я чувствую, что должен сделать все, чтобы гей-парад не состоялся.
– Эдди, ну ты … что ты можешь сделать? Ты представляешь, на каком уровне это все уже оговорено, и какая политика за этим стоит? – Оливия встала и подошла к Эдварду, который сидя за компьютером открывал свою страничку, – во всяком случае, то что Эдди ты уже не гей, мне уже приятно слышать! – она его обняла сзади, и потерлась носиком о его макушку.
– Оливия подожди, ты только посмотри сюда. Видишь? 16000, подписчиков. И это люди Оливия, послушай, это люди, которым я можно сказать «перепрошил» мозги. Многие из них, когда-то нормальные, из-за меня поменяли здравые человеческие ценности. Ты только представь кто тебе это сейчас говорит, пастор церкви, духовное лицо и помощник отца Густава, твоего отца. А твой отец, он же до конца верил в меня, молился за меня, хотя и знал, знал. Я ничтожество Оливия, ну как такое возможно? Я в своих глазах сейчас полное ничтожество. Ну почему, ну почему скажи мне, он меня не выгнал вон, не выгнал с позором. Как такое возможно, я… я – гей, принимаю и исповедую людей, несу службу, как? – его лицо сделалось пунцовым, неистовые глаза были влажные от слез, их сотрясала боль.
Такого Эдварда, ей не приходилось видеть. Оливия, смотрела на него и была ошеломлена. От минутной страсти не осталось и следа.
Эдварда трясло!
– Эдди дорогой мой, успокойся. Главное, что ты осознал. Отец ждал, да … правда, отец ждал. Он… он… ты всегда был для него как сын. Нет … что я говорю … он и тогда … и сейчас считает тебя своим сыном. Ты его духовный сын, хоть и пошел куда-то… на лево! – с этими словами она обхватила его лицо, поцеловала, обняла и прижала к себе.
– Спасибо тебе. – Он осел в свое кресло и замолчал.
– Эдди, Эд…! С тобой все нормально? – Оливия присела на корточки и посмотрела в его лицо.
– Не знаю! – после некоторой паузы он продолжил, – знаешь, а я ведь правда могу что-то изменить.
– Что ты хочешь изменить?
– Ты мне поможешь?
– Смотря в чем.
– Я сегодня хочу в своей группе, «Каждой твари по однополой паре», – сделать признание! Только я не представляю, как это сделать.
– Ты имеешь в виду как это подать?
– Ну да! Может как-то для начала их подготовить… может… издалека?
– Эдди ты только не раскисай!
– Да нет, не в этом дело! Понимаешь, я не хочу нахрапом, ведь они же верят каждому моему слову, и я уверен, убежден… кто-то прислушается, и это будет маленькая победа. Мне нужны голоса этих людей, которые, пусть сомневаются, пусть они, геи, лесбиянки, извращенцы, – но они верят мне, и мое слово для многих из них—, я надеюсь, будет решающее. Понимаешь?
– Ну все же какую роль ты здесь отводишь мне?
– Не знаю! – В отчаянии, воскликнул Эдвард! – Оливия, радость моя, ну придумай что-нибудь …
– О, ну за «радость моя», думаю у тебя не все так безнадежно! – Оливия, хитро посмотрела на Эдварда.
– А ты знаешь, сколько лет я веду фонд моего отца и скольким людям, семьям, детским домам мы помогли, и продолжаем помогать. А почему нам всякие толстосумы помогают? Знаешь? И кто? А, Эдди? Людьми с деньгами и не только с деньгами, всегда движет сердобольность и страх. А почему боятся и чего, ты не задавался никогда такими вопросами. А? Нет, не задавался? Может… Ада? – посмотрев внимательно на Эдварда и сама ответив за него, Оливия продолжала. – Ты прав Эд, в твоем случае тебя, твои же последователи в кавычках, сомнут, поставят раком, как ты любишь, или… любил, – и отымеют от души, и еще, и еще несколько раз.
– Пошла отсюда! – Эдвард был вне себя от гнева из-за ее слов.
– Дурачок, ты мой! Ой, злюка! – Оливии чего-чего, но шарма и миловидности было не занимать, – обиделся на меня что ли? Эх, ты! – Оливия, обняла опять его за шею и поцеловала в губы. – Ты обратился по адресу, и не надо на меня злиться. Эх… дурачок!
Эдвард, конечно понял, что вспылил, и конечно ему сейчас худшее из зол было бы остаться одному со своими мыслями.
– Ну прости и вообще… ну… а как ты видишь… как… что можно…?
– Вот так-то лучше! – она улыбнулась, громко чмокнув его в нос.
– 16000 говоришь? А ну ка! – отодвигая Эдварда и садясь в его кресло, Оливия начала набивать что-то на компьютере, – сейчас я создам спам рассылку на всю твою разношерстную публику, а ты пока придумай первое что захочешь или, о чем захочешь поведать. Не нужно много слов, так клише, что б просто обратили внимание.
– Я понял! Сейчас-сейчас попробую! – уже с надеждой ответил Эдвард.
Вкратце накидать не получилось. Через 15 минут, он протянул Оливии листок. Вот содержание: «Обращение»! – как он озаглавил!
«Друзья, я глубоко надеюсь, что это мое библейское обращение попадет каждому в душу и сердце. Дело в том, что у меня произошла переоценка ценностей, и я могу с уверенностью сказать, что последние годы я двигался не в том направлении, к тому же подвиг и всех вас, идти по ложному пути. Я прошу у вас прощения. До недавнего времени я был для вас авторитетом в некотором роде, или путеводителем, скажем так. Я покаялся, в своих ложных убеждениях, перед Богом и призываю вас к покаянию. Бог вас всех любит и хочет, чтобы вы все были спасены. Примите Иисуса Христа, своим Господом и спасителем, и оставьте все свои беззакония в прошлом. С молитвой просите Господа, что бы он разрушил в вашей жизни проклятие однополой любви, и изменил ваш извращенный ум. Я надеюсь, что вы все примете во внимание мое искреннее желание помочь каждому из вас, и как действующий пастор буду рад пообщаться с каждым на своей страничке, а также в действующей церкви, «святого Фомы», где я продолжаю свое служение. Ниже привожу некоторые цитаты из Библии: «Если кто ляжет с мужчиной, как с женщиной, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них. Левит 20:13. Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмышленое их сердце; называя себя мудрыми, обезумели. Потому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за своё заблуждение. Они знают праведный суд Божий, что делающие такие дела достойны смерти; однако не только их делают, но и делающих одобряют».
Он передал «Обращение», Оливии!
Оливия, многозначительно посмотрев на Эдварда, покачав головой, принялась набивать текст в какую-то программу.
– Только попробуй завтра не прийти на ужин! – сказала она голосом, не терпящим возражений.
Еще через какое-то время рассылка была завершена и Оливия, с победным видом, встав из-за компьютера подошла к Эдварду, ласково похлопала того по плечу, со словами.
– Благодарить не надо, но ты меня понял. Потом расскажешь, о чудесном перерождении «мутантов». Я уже слышу их ангельское пение, и думаю в конце ты забыл сделать небольшую приписку. «Идите и научите все народы…» – Оливия даже хохотнула, – не провожай!
– А мне сейчас не до смеха. Пока! – у Эдварда это вышло немного растерянно. Он не мог оторвать глаз, от монитора.
Эпизод №16
Густав открыл глаза. Последнее что он ярко запомнил, это мужчина и девочка, побежавшие, взявшись за руки, в глубь парка. Пред ним сидела маленькая, та самая, женщина, от которой он здесь впервые услышал нормальную человеческую речь, и что-то рисовала мелком на мостовой. Мельком взглянув на Густава, женщина затараторила.
– Я так вам признательна, вы мне очень помогли. Вы помогли мне оказаться на лужайке и увидеть мою девочку! Я ее вспомнила слышите, я ее вспомнила!
– А, ну да. Я рад за вас. – Густав сел.
Он вспомнил что видел в забытьи себя маленьким, своих родителей, и машинально провел рукой по влажному лицу.
– Вам нужно уходить вы слышите? – «Девочка», взяла его за руку, – они не оставят вас в покое.
– Куда мне идти-то? Что это за город?
– Я не знаю, здесь никто не знает. Мы все боимся ходить туда. – Она показала куда-то в право от себя и махнула в ту сторону рукой.
– А что там? Чего вы боитесь? – в свою очередь спросил Густав.
– Там голос… чей-то. Он знает каждого по имени. Я слышу свое имя, и меня огонь начинает жечь. Я пробовала зайти внутрь, но испугалась и не смогла. Это таинственное белое здание. Кто смог туда зайти, тех больше уже никто не видел. Говорят, там нас судят!
– Как это? Кого в Рай, кого в Ад?
– Не знаю! Оттуда никто не возвращается…
– Как тебя зовут?
– Молли.
– Молли, проводи меня к этому зданию! – Густав присел на корточки и посмотрел ей в глаза, – я хочу попасть туда. Поверь мне, все будет хорошо.
– Я покажу вам дорогу, но они все равно до вас доберутся, что бы вы не задумали. Их много, и они очень злые и коварные.
– А с тобой я надеюсь мне удастся…
– Тихо! – Молли посмотрела на Густава, приложив палец к своему рту, – они здесь.
Из-за дома напротив вышли двое. Один начал лазить, изучать место вокруг крыльца; другой, с палкой, шарил над дверью. Они не обращали на Густава и Молли никакого внимания. Густав припомнил, что еще недавно видел и вроде даже этих человечков, за таким же занятием.
– Молли, что они делают? – спросил, как можно тише Густав, показывая на них рукой.
– Ищут закладки! Они так и не избавились от этой привычки
И вдруг, одновременно справа и слева, вышли две группы этих мерзких человечков. Все произошло так быстро, что Густав даже растерялся. Со всех сторон, их начали окружать эти озлобленные твари. Их физиономии выражали ненависть и жажду расправы. Одни скалились, другие наступали и жалобно хныкали, повторяя: «Ну дай, ну дай пожалуйста». Третьи, в свою очередь с жутким шипением твердили: «Все, теперь ты наш». Драгоценные секунды, чтобы спастись бегством, были потеряны. Их было много, и они начали теснить Густава и Молли, стоящих на ступенях подъезда, к дверям. Молли потянула за руку Густава. Они успели забежать в дом и закрыть на засов дверь. «Хорошо окон нет», – подумал Густав. Его сразу обдало сыростью. Молли продолжала тянуть его руку.
– Быстрее! – они начали спускаться в подвал.
Слышно было как снаружи, эти неугомонные твари чем-то долбят в дверь, пытаясь высадить ее.
– Куда мы? – Густав шел за своей спутницей низко наклонив голову. Ему хватило пару раз больно удариться головой о низкие перекрытия.
– Под каждым домом подземные коммуникации, нам нужно их обязательно опередить. Тихо! – Молли замолчала и прислушалась.
Они снова начали пробираться практически в полном полумраке. Не понятно откуда исходило голубоватое свечение. Глаза Густава начали привыкать. – Что это за свечение? – Спросил, как можно тише Густав.
– Я думаю это радиоактивная руда, или что-то из радиоактивных изотопов. Я все меньше и меньше помню о своей жизни, но я когда-то училась в химико-технологическом. Влюбилась и недоучилась, а потом родилась, Настя.
– Это опасно? О боже …
– Наш город стоит на этой руде. На вас это сильнее воздействует, чем на нас. Посмотрите же на себя. Это же вы светитесь!
– Как? Это правда я! Но что же теперь будет? – Густав был сильно обескуражен. – Не беспокойтесь. Вы же живы! Ты живой, поэтому и светишься.
– Это чистилище? Господи, дай мне сил! Господи!
Густав, припомнил стих из священного писания: «Я с тобой и защищу тебя, куда бы ты не шел, и приведу тебя обратно на эту землю и не оставлю тебя, пока не исполню что обещал».
«Я знаю, Господи, что мы здесь, потому что много проклятий и грехов за нами. Но по слову Твоему, покажи выход. Покажи выход, Господи!»
– Подожди! – Густав остановил Молли. – Скажи, куда мы идем
– Увидишь! Нам нельзя останавливаться! – Молли повернулась, чтобы продолжить путь.
– Ты говорила, что нам нужно их опередить. Что это значит? Они ведь даже не гонятся за нами! – не унимался Густав.
– А им не зачем гнаться за нами, они будут ждать нас на выходе.
Густав больше ничего не спрашивал. Всю дорогу он поражался все более яркому свечению, которое от него исходило и молился.
Эпизод №17
Дороги дальше не было. Они стояли перед железной круглой дверью. Она вся была в символах, и в каких-то словах, на непонятном языке, похожем на латынь.
– А почему ты не светишься? – совсем не вовремя, поинтересовался Густав.
– Тише, мы уже пришли. – Молли резко развернулась. – Если ты дашь мне своей крови, я тоже начну светиться.
Густав стал пятиться назад.
– Не бойся. У меня была возможность, пока ты был в отрубе, сделать с тобой все что хочу! – улыбнулась ему Молли, настолько привлекательно, насколько могла своим некрасивым, наполовину беззубым ртом. – Ты мне уже помог. Ты показал мне мою дочь. Я можно сказать пережила встречу с ней. Я с ней поговорила через билетершу. Даже поцеловала свою Настю, и еще пожелала ей хорошо развлечься.
– Так ты, бес? – Густав сейчас силился что-то понять…
– Да! В некотором роде бес. Бестия, так правильнее, – Молли улыбнулась черными зубами.
– А люди, которые одержимы бесами? Густав, весь напрягся. Он что-то начал понимать.
– Хоть у нас нет времени, знай! Умирая, люди, если жили в грехе и оскверняли себя наркотой, или алкоголем, ненавистью, блудом, – да много еще чем, —имеют доступ к людям, то есть к душам таких же людей, которые еще живы, но больны по сути тем же. Мне проще вселиться в человека пьющего, например. По сути ты пребываешь в одном из бесовских городов. Почему ты сюда попал, это еще тебе предстоит выяснить. – А как ты через билетершу …
– А она была пьяна! – не дав договорить Густаву, вставила Молли.
– Подожди, а вот эти, которые всё закладки ищут, они не могут что ли, «залезть» кому-то в душу? Они же ищут пустышку! – недоуменно спросил Густав.
– Могут, но здесь тоже иерархия. По сути, кого ты видел, это низшая бесовская каста. Сильные бесы, тем не дают, им самим мало. Это что-то вроде блатных на зоне. Конечно те двое, кого мы видели, ищут пустышку. У них вообще «день сурка», каждый день с чистого листа. Я такой участи точно не хотела бы. Этим закладчикам нужен сильный проводник. В моем случае это был ты. Или нужно идти к верховному демону. Сейчас ты его увидишь. Молли постучалась. Потом подождала и постучалась еще раз. Послышался лязг открывающейся двери.
– Что бы не происходило запомни, ни грамма своей крови, или тебе конец. Чувствую мы опоздали. Похоже, как раз сейчас и решается твоя судьба.
Эпизод №18
– Ну наконец-то. – Первое что услышал Густав, когда он открыл дверь и вошел с Молли в огромный зал. Из серости, которая окружала его все это время, когда он попал в этот, богом забытый город, это помещение и все предметы, всё было в цвете. Густав был изумлен. И даже окна здесь были огромные и с прекрасными портьерами. Луч света из окна говорил о том, что сейчас был день, может утро. «Что-то вроде судилища», – подумал Густав.
За широким столом, хорошего качества, сидело несколько злыдней, уставившись на него. Среди них был тот, которому Густав снес челюсть, и вырвал паклю волос.
– Ну наконец-то! – повторил человечек, довольно милой наружности в отличии от остальных. Он, как раз в данную минуту, пытался вставить челюсть на место, этому типу. – Как же основательно вы приложились, пастор по этой милейшей роже. Я ведь его просил, можно сказать умолял, просто подойти к вам по-доброму, завести светскую беседу и нижайше попросить прийти ко мне с визитом, для знакомства! – членораздельно проговорил он. – Простите, пастор Густав, моего визитера за испорченный день.
– Ну вот, негодник! – продолжал этот говорливый незнакомец, обращаясь к своему визави, – пусть это станет для тебя уроком на всю жизнь. Ты уяснил? Ну что мне теперь с тобой делать, Гай? (тот замычал). Сбрызни отсюда!
Тот с челюсть в руке быстро куда-то пропал.
Бодро повернувшись к Густаву, незнакомец протянул руку, если можно, так сказать.
– Густав. – В свою очередь несмело процедил сквозь зубы Густав, и пожал лапу Астарота.
– Пастор Густав, ну что вы в самом деле!
Роста они были примерно одинакового и Астарот, обняв того за плечи, как старого приятеля, подвел к столу и посадил во главу стола, в шикарное кресло с красивыми резными подлокотниками.
– Ну что же вы пастор так запутались, что попали ко мне? – Астарот стоял за креслом и как бы сочувствуя, улыбался! – Знаете пастор, скажу вам прямо, мне всегда было интересно пройти с человеком его жизнь, – начиная с его убеждений стать богатым и знаменитым; пройти вместе с ним его путь, с его идеалами, планами на жизнь, с его желанием быть благородным и нужным людям, с желанием любить и быть любимым, и… в конце концов… не оставить ему, из вышеперечисленного: ни-че-го! Вернее, это даже ни я у него что-то отнимал! Нет! Он сам, он человек, сам от всего отказывался. (Астарот, уже вышел из-за кресла, и в своем монологе активно играл, как актер на сцене, периодически обращаясь то к одному, то к другому, то к третьему из человечков, которые сидели, как своего рода присяжные и внимали, слушая его авторитетную речь).