Эту книгу хорошо дополняют:

Обними меня крепче

Сью Джонсон

Чувство любви

Сью Джонсон

Любовь на всю жизнь

Харвилл Хендрикс и Хелен Хант

Подходим друг другу

Амир Левин и Рэйчел Хеллер

Всегда желанные

Эстер Перель

Stan Tatkin, Psy.D.

Wired for Love

How Understanding Your Partner’s Brain and Attachment Style Can Help You Defuse Confl ict and Build a Secure Relationship

NEW HARBINGER PUBLICATIONS, INC.

Стэн Таткин

Созданы для любви

Как знания о мозге и стиле привязанности помогут избегать конфликтов и лучше понимать своего партнера

МОСКВА
«Манн, Иванов и Фербер»
2021

Информация
от издательства

Научный редактор Инна Хамитова

Издано с разрешения New Harbinger Publications, Inc.

На русском языке публикуется впервые

Таткин, Стэн

Созданы для любви. Как знания о мозге и стиле привязанности помогут избегать конфликтов и лучше понимать своего партнера / Стэн Таткин ; пер. с англ. В. Степановой ; [науч. ред. И. Хамитова]. — М. : Манн, Иванов и Фербер, 2021.

ISBN 978-5-00169-359-8

Известный эксперт по отношениям, психотерапевт Стэн Таткин, опираясь на новейшие достижения науки о мозге и теорию привязанности, дает научно обоснованные рекомендации, следуя которым вы станете лучше понимать своего партнера и превратите отношения в источник радости. Вы узнаете, как создать пространство пары, где каждый партнер чувствует себя комфортно и в безопасности, как правильно ссориться и предотвращать конфликты, как сохранить взаимное сексуальное влечение. Вы сможете «запрограммировать» себя и партнера на любовь и стать настоящими экспертами друг по другу.

Для всех, кто хочет создать и сохранить надежные и гармоничные отношения в паре.

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Оглавление

Отзывы

Книга доставила мне огромное удовольствие и продемонстрировала множество новых приемов, которые я смогу использовать в психотерапевтической практике. Стэн Таткин — выдающийся инноватор. Это издание обязательно должно быть в библиотеке каждого семейного терапевта.

Джон Готтман, автор книги «7 принципов счастливого брака, или Эмоциональный интеллект в любви»

Читая книгу Стэна Таткина, хочется прийти к нему на сеанс психотерапии. Он смело и наглядно показывает, что происходит в окопах воинственного человеческого мозга, и учит выбирать любовь вместо вражды.

Эстер Перель, специалист по вопросам семьи и брака, автор книги «Всегда желанные»

Эта книга опирается на новейшие достижения науки о мозге, кроме того, она замечательно дружелюбная, обнадеживающая и практичная. Она показывает читателям, как избегать тупиковых ситуаций и конфликтов, вместо этого создавая нейронные связи на основе эмпатии, грамотной коммуникации и любви. Замечательное пособие.

Рик Хансон, автор книги «Мозг Будды»

Книга «Созданы для любви» поможет партнерам иначе взглянуть на отношения. Выполняя упражнения, предложенные автором, они на­учатся позитивно взаимодействовать в паре и доверять друг другу. Таткин ясно и лаконично описывает методы, помогающие обрести взаимопонимание и начать разбираться друг в друге, как настоящие эксперты. Он предлагает создать «пространство пары», внутри которого каждый считается самым важным человеком и надежной опорой в жизни другого партнера.

Мэрион Соломон, директор по клинической подготовке в Lifespan Learning Institute, автор книг Narcissism and Intimacy («Нарциссизм и близость»), Lean on Me («Положись на меня») и других

Моей жене Трейси и дочери Джоанне, благодаря которым я продолжаю двигаться вперед и любить жизнь

Предисловие

С начала истории человечества парные отношения были базовым элементом социального устройства нашего вида. Затем они стали основой более крупных структур — семьи, сообщества, социума, культуры и цивилизации в целом. Но стремиться улучшать качество этих отношений люди стали не так давно. В прошлом на помощь парам приходили семьи или общественные институты, в первую очередь религиозные. Правда, учитывая, что ситуация в доме определяет то, что происходит в обществе, и что проблема конфликтов и насилия между партнерами, а также между разными группами и культурами по-прежнему существует, понятно, что эта помощь была не слишком эффективной. По логике, здоровые союзы необходимы для существования здорового общества, и наоборот, поэтому помощь парам следует вывести из сферы романтических чувств (и даже профессиональной деятельности) в область важнейших социальных ценностей. Лучшее, что общество может предпринять для себя, — поощрять и поддерживать здоровые пары. Лучшее, что партнеры могут совершить для себя, своих детей и общества в целом, — сохранять здоровые отношения! Эта книга помогает сделать шаг в нужном направлении, описывает оптимальную модель интимного партнерства и дает конкретные ориентиры, способные помочь паре сместить акцент с личных потребностей каждого на потребности отношений и, в более широком смысле, содействовать преобразованию общества.

Радикальные представления о том, что перемены в семейных отношениях ведут к трансформации социального устройства, возникли приблизительно четверть века назад. Я хочу кратко проследить историю супружеского союза (и эволюцию представлений о том, какая помощь нужна семье), чтобы партнеры, читающие эту замечательную книгу, могли осознать свое место в истории основных отношений. Кроме того, в этом же контексте я рассмотрю и книгу «Созданы для любви».

Мы мало знаем, как люди делали выбор и какими были парные отношения в доисторические времена, но обоснованные догадки культурного антрополога Хелен Фишер позволяют предположить, что более 11 тысяч лет назад моногамные связи создавались ради продолжения рода и физического выживания. Фишер считает, что в основе таких союзов лежала негласная этика обмена, взаимно удовлетворяющего интересы и потребности обеих сторон. Мужчины и женщины при этом играли строго определенные роли. Женщины заготавливали дрова для костров, заботились о детях и собирали фрукты, ягоды, орехи и коренья, которыми делились с мужчинами. Те же охотились на дичь и разделяли добычу с женщинами и детьми, а также защищали их от других мужчин и диких животных. Хотя эти парные отношения имели явно сексуальный характер, они были не очень прочными и, вероятно, не совсем личностно близкими. По некоторым оценкам, они продолжались в среднем около трех лет, то есть до тех пор, пока дети не начинали уверенно передвигаться. Представители обоих полов неоднократно вступали в другие отношения. Женщины рожали множество детей от разных отцов; мужчины зачинали этих детей, скорее всего, проводили с ними мало времени и редко воспринимали как свое потомство. В основном дети воспитывались матерями-одиночками и временными отцами.

Все изменилось около 11 тысяч лет назад, когда, согласно тому же исследованию, охотники и собиратели научились выращивать съедобные растения и разводить домашний скот. Избавленные от необходимости постоянно искать пищу, они стали обосновываться небольшими поселениями, и примерно тогда же сформировалось понятие собственности, которую требовалось защищать. Возможно, поначалу эта тема касалась только скота и культивируемых растений, но, поскольку дети и женщины тоже нуждались в защите, концепция в конечном счете распространилась и на них. Скромные соседские общины превращались в деревни, города и даже империи, в социальных отношениях появлялись новые важные аспекты. Тема владения имуществом породила экономику, и вопросы, кому принадлежат дети и с кем они вступают в брак, приобрели большое значение как для социального, так и для экономического уклада. Так родилась вторая версия парных отношений — брак по договоренности (по расчету). Он не имел ничего общего с романтическим влечением, личными желаниями или зрелой любовью, зато был тесно связан с социальным статусом, экономическим благополучием и политической целесообразностью. Родители выбирали для своих детей супругов, способных сохранить или повысить социальный и экономический статус семьи в целом, и условливались об этом с родителями другой стороны, как правило не принимая во внимание предпочтения детей. Качество отношений в паре никого не интересовало. От молодых супругов ожидали, независимо от их чувств друг к другу, уважения к семейным ценностям и соблюдения устоявшегося социального этикета. Если один из них переходил обозначенные границы (бросал семью, был уличен в измене или иных видах бесчестного поведения), семья или общинные лидеры — отец, братья, старейшины, представители духовенства — увещевали виновного, порицали и/или наказывали. Инструменты анализа, понимания и эмпатии еще не были изобретены.

Следующая трансформация отношения к семье и браку произошла в XVIII веке с развитием в Европе демократических политических институтов, утверждавших, что каждый человек имеет право на личную свободу и, соответственно, возможность вступать в брак по собственному выбору. Все чаще к семейному союзу вела не воля родителей, а романтическая любовь, и этот сдвиг способствовал возникновению личностного, или психологического, аспекта брака как средства удовлетворения личных и психологических (а не социальных и экономических) потребностей. Однако до тех пор, пока Зигмунд Фрейд в конце XIX века не вы­вел концепцию бессознательного и не заложил основы психотерапии, никто и не подозревал о том, какое глубокое влияние оказывает бессознательное на наш выбор и до какой степени взрослые отношения зависят от нашего прежнего опыта межличностного общения. Это открытие привело к пониманию, что при выборе романтического партнера нами движут не столько рациональные предпочтения, сколько подсознание. Партнер, которого мы безотчетно выбираем, пугающе похож (бородавки и все остальное, особенно бородавки) на того, кто нас воспитывал. Таким образом, мы пытаемся удовлетворить во взрослых интимных отношениях те потребности, которые не были удовлетворены в детстве, но при этом выбираем людей, максимально напоминающих тех, кто тогда так и не смог этого сделать. Неудовлетворенность, вызванная этим вопиющим несоответствием, в конечном счете способствовала росту разводов. Хотя до недавнего времени развод был практически запрещен в браке по расчету и крайне не одобрялся в романтических союзах, число разводов росло, особенно после демографического взрыва 1950-х годов, случившегося вслед за окончанием Второй мировой войны. Именно это и привело к появлению профессиональных консультантов по вопросам брака и специалистов по супружеской терапии. Кроме традиционных источников (духовенства и родственников) на помощь парам пришли психотерапевты — представители новой профессии, имевшие разную степень компетентности и подготовки.

Ранние модели семейной терапии опирались на представления о паре как союзе двух независимых, самостоятельных личностей, которые могут использовать свои способности к обучению и когнитивные навыки для разрешения разногласий и урегулирования вызванных ими конфликтов. Это представление вывело помощь парам из области советов, поучений и наставлений — методов, которыми пользовались родители и священники до развития психотерапии и профессионального консультирования, — в зону разрешения конфликтов, ведения переговоров и решения проблем. Одним союзам, не имевшим больших затруднений, это действительно помогало, но для других попытка справиться с ситуацией оканчивалась крахом. Проблемным парам советовали сначала пройти углубленную психотерапию, избавиться от собственных застарелых травм, не касающихся нынешних отношений, и на время отделиться друг от друга, чтобы затем, соединившись уже свободными от личных неврозов, сфокусироваться на прошлых и настоящих потребностях друг друга и создать устойчивые гармоничные отношения.

Однако эта модель работала не очень хорошо. Большинство партнеров, успешно прошедших личную психотерапию, в итоге выбирали не примирение, а расставание. Количество разводов приблизилось к 50% и вот уже шестьдесят лет стабильно остается на этой отметке. По данным статистики, семейная терапия помогает примерно в 30% случаев, что вряд ли можно назвать блестящим успехом этой молодой профессии.

В последние годы мы обнаружили: основная проблема этой модели заключается в том, что она рассматривает индивидуума как основную ячейку общества, а удовлетворение личных потребностей — как главную цель брака. С учетом того, что демократия превратила концепцию индивидуальности в объективную политическую реальность, а Фрейд подробно познакомил нас с внутренним устройством личности, эта точка зрения имеет смысл. Фрейд поместил проблемы человека внутрь личности и создал психотерапию как средство от болезней собственного «я». Поскольку консультирование брака считается помощником психотерапии, вполне разумно, что семейная терапия должна быть направлена прежде всего на исцеление индивидуума, поскольку это непременное условие для создания удовлетворительных отношений. Вполне разумно также предположение психотерапевтов, будто проблема заключается в неудовлетворенных внутренних потребностях, а отношения существуют для решения этой задачи. Все это привело к возникновению следующей концепции семьи: если отношения не удовлетворяют вашим потребностям, значит, вы состоите в браке не с тем человеком. У вас есть право на удовлетворение своих потребностей в отношениях, и если этого не происходит, то следует сменить партнера и попытаться снять этот вопрос с другим человеком. Выражаясь грубо и недвусмысленно, главное в вашей семье — это вы и ваши нужды, и если брак не приносит удовлетворения, его расторжение оправдано, независимо от того, какие последствия это будет иметь для остальных, в том числе детей.

Эта концепция породила такие явления, как многократные браки, неполные семьи, «раздел» детей, «пробные» союзы и сожительство как замену семьи, а также тенденцию оформлять отношения в более позднем возрасте. Поскольку, как было замечено выше, качество взаимоотношений в парах влияет на состояние социума, повышенное внимание к собственному «я» также отражает и подпитывает такие общественные тенденции, как жестокость и насилие — от повсеместного негативизма до домашней тирании, всевозможных зависимостей, преступности, нищеты и войн. Эти значительные социальные проблемы невозможно решить, пока не выстроится иная модель интимных отношений.

В последней четверти ХХ века начала развиваться новая концепция, смещающая акцент с личности и удовлетворения собственных потребностей на сами отношения. В 1970-е годы новый взгляд на человека как на изначально предрасположенного к отношениям и взаимозависимости бросил вызов господствующим представлениям об автономии и самодостаточности личности. Изменение парадигмы спровоцировали специалисты по возрастной психологии: по их мнению, человек уже рождается социальным существом, а не становится таковым в процессе роста и развития. Согласно их утверждению, люди по своей природе склонны вступать в отношения и зависеть от них. В то же время другие исследователи детско-родительских связей предположили, что такого явления, как «индивидуальность», не существует — есть только взаимосвязь матери и ребенка. Тем самым они поставили во главу угла не личность, а отношения. Миф об обособленном и автономном «я» был развенчан. Истоки жизненных проблем переместились из внутренних чертогов индивидуума в область ранних взаимодействий между детьми и их опекунами. По словам новых исследователей, именно недостатки этих отношений и служат источником душевных страданий, а для их облегчения требуется прожить отношения, прямо противоположные детско-родительской драме раннего возраста. Обычно подобные ситуации рассматривались психотерапевтами, поэтому они полагали, что оптимальные корректирующие отношения должны выстраиваться как раз с ними.

За последние двадцать лет эти выводы стали лейтмотивом новой концепции супружества и очередной парадигмы брака, которую я называю осознанным партнерством. В этой концепции внимание направлено не столько на личные нужды, сколько на потребности отношений. Это выглядит примерно так: главное в вашем браке — не вы. Главное в браке — сам брак. Это третья реальность, перед которой и за которую вы несете ответственность, и, только признавая этот факт, вы сможете добиться удовлетворения своих прошлых (детских) и нынешних потребностей. Когда вы ставите отношения на первое место, а собственные желания — на второе, получаете парадоксальный результат: ваши потребности удовлетворяются таким образом, который был невозможен, когда вы ставили их превыше всего. Происходит не столько исцеление детских травм (которые на самом деле могут быть вообще неизлечимы), сколько создание союза, в котором два человека надежно и устойчиво поддерживают друг друга с помощью эмпатии. Новая эмоциональная среда развивает новые нейронные связи, которые наполнены любовью и близостью и заменяют старые токсичные связи, испещренные обломками детских страданий. Отношения пары заключают в себе радость бытия, выраженную через единение друг с другом. И поскольку качество отношений в паре определяет качество социальной ткани, распространение этой радости, ее переход с местного уровня на глобальный может излечить большинство человеческих страданий.

На мой взгляд, «Созданы для любви» Стэна Таткина не просто еще одна книга в обширном списке литературы для пар. И она не просто блестяще соединяет новейшие исследования мозга с постулатами теории привязанности. Это пример зарождающейся литературы, которая посвящена новой парадигме парных отношений. Это значительное достижение. Книга поможет партнерам успешно развивать свои отношения, а специалистам, помогающим им, подскажет, как работать более эффективно. Поскольку автор дает подробные инструкции тем, кто хочет идти путем любви, неподвластной времени, не буду пытаться коротко пересказывать здесь содержание книги. Она говорит сама за себя, и я призываю вас начать читать ее прямо сейчас. Ваши представления о том, что значит находиться в личных отношениях, и о возможностях брака как инструмента индивидуального и общественного совершенствования изменятся навсегда!

Харвилл Хендрикс, доктор философии, клинический консультант и соавтор имаго-терапии отношений. Имеет более тридцати пяти лет опыта работы педагогом, лектором и семейным терапевтом. Автор нескольких книг, в том числе «Любовь на всю жизнь»1

Введение

Посмотрите вокруг. Мы живем в потрясающе сложном мире. Количество и разнообразие устройств, механизмов, технологических процессов, приводящих его в движение, просто ошеломляет. Еще не так давно мы не могли представить, что можно путешествовать в какой угодно уголок планеты, мгновенно воспроизводить события, происходящие в любой точке земного шара, говорить с кем угодно и видеть кого угодно, в любом месте и в любое время, и многое другое, а сейчас это вполне обыденные вещи. Мы пользуемся преимуществами, которые принесли нам эти научные достижения, и досадуем, когда они отказываются работать. Да, конечно, иногда они выходят из строя. И тогда мы обращаемся к разнообразным пособиям и инструкциям, начиная от справочника по эксплуатации автомобиля, где показано, как накачивать шины, и заканчивая рекомендациями о том, сколько жидкого теста залить в вафельницу. Возможно, мы не в восторге от того, что приходится разбираться в инструкциях (или звонить в техподдержку — за исключением, вероятно, экстренных случаев), но подумайте, разве мы могли бы управлять всеми этими механизмами, полагаясь только на интуицию?

Отношения — это тоже сложно. Но мы нередко вступаем в них, имея минимум помощи и поддержки. Нет, я не предлагаю вам использовать в отношениях с партнерами стандартные схемы из одного, двух или трех шагов. Здесь нет и не может быть никаких инструкций, доводящих процесс до автоматизма. Мы не роботы. То, что подходит одной паре, совсем не обязательно хорошо для другой. Но вы в любом случае не добьетесь толка, если будете, как многие, действовать вслепую и ждать, что отношения сложатся сами собой.

Следовательно, нужны обоснованные рекомендации, которые помогут вам построить надежные отношения.

Но что можно считать обоснованными рекомендациями в этом контексте? За последние десятилетия накоплен большой объем увлекательных научных знаний и теорий, способных повлиять на взаимоотношения партнеров. К ним относятся революционные работы в области нейронауки и нейробиологии, психофизиологии и психологии. Верю, что пары могут извлечь из этих исследований немало пользы. Мысль может показаться пугающей, но не беспокойтесь: я не предлагаю вам бросить работу и снова сесть за парту. Думаю, главные теории станут вполне понятными, когда вы услышите их простое объяснение.

Короче говоря, я убежден, что лучшее понимание того, как функционирует мозг — другими словами, как мы устроены, — позволит делать осознанный выбор в отношениях. Научные данные свидетельствуют, что с биологической точки зрения люди запрограммированы не столько на любовь и гармонию, сколько на борьбу и противостояние. Это плохая новость. Но есть и хорошая: недавние исследования показывают, что мы способны устранить эту предрасположенность с помощью определенных стратегий и методов. Мы можем принять специальные меры, чтобы настроиться в первую очередь на любовь. Эти стратегии помогут создавать стабильные гармоничные отношения, в которых мы будем нацелены на эффективное разрешение конфликта (в случае его возникновения).

Так почему бы этим не воспользоваться? В первых трех главах книги я познакомлю вас с общими принципами, основанными на передовых исследованиях, чтобы помочь понять, что делает отношения успешными и как вы с партнером можете этого добиться. В следующих главах эти принципы будут раскрыты на практике. Например, если вы хорошо представляете, какого стиля отношений придерживается партнер, вам будет легче договариваться и сообща решать любые возникающие проблемы. По сути, эта книга — «инструкция по эксплуатации», «руководство пользователя», помогающее разобраться в себе, своем партнере и ваших отношениях.

Подозреваю, что, услышав об инструкции по эксплуатации, вы неодобрительно подняли брови. Все-таки партнер не ваша собственность. И я совершенно с вами согласен. Однако мне нравится эта метафора: она хорошо отражает ту степень взаимной ответственности и умения разбираться в деталях отношений, которые нужны паре, чтобы быть успешной. На самом деле, я даже готов утверждать, что все пары придерживаются того или иного свода правил и принципов. Они могут не осознавать этого, но у них уже есть некое «руководство пользователя». К сожалению, у многих оно неправильное. А если речь идет о проблемных парах, они к тому же всегда неправильно его интерпретируют.

Работая с парами, я заметил, что партнеры нередко пытаются самостоятельно определить причины своих проблем. К этому их подталкивают стресс и отчаяние, а также стремление понять — почему так больно? Почему ощущается угроза, нет чувства безопасности? Почему эти отношения складываются не так, как ожидалось? Партнеры изо всех сил стараются отыскать ответы на эти вопросы, и иногда найденные решения действительно приносят облегчение («Теперь я понимаю, в чем дело»).

Но, по большому счету, эффект от них кратковременный. Объяснения оказываются не настолько точны, чтобы действительно помочь отношениям. Они не избавляют от боли. Они не меняют наши изначальные установки. И в конечном счете полагаться на такие толкования ситуации значит тоже в каком-то смысле действовать вслепую. Более того, иногда ошибочные предположения еще сильнее расшатывают чувство защищенности и благополучие пары. И нередко, вместо того чтобы положить конец вражде, разнообразные доводы и теории только делают стены крепости выше и прочнее и снабжают партнеров новыми метательными снарядами для обстреливания друг друга.

Я заметил, что центральное место в подобных теоретических конструкциях почти всегда занимают сами люди, а не их отношения. Например, один из партнеров говорит: «Мы ссоримся, потому что ему не нравится то, что нравится мне». Другой объясняет: «Она такая нечуткая — неудивительно, что я чувствую себя задетым» или «Эти отношения не складываются, потому что он уже не тот человек, за которого я выходила замуж». В каждом случае в центре находится тот, кто придумал объясняющую теорию. Но супружеская пара может сделать важное открытие, если во главу угла поставит сами отношения. Теории, предложенные с этой позиции, звучат, скорее, так: «Нам не удается соблюдать договоренности» или «Мы совершаем поступки, которыми причиняем друг другу боль». Чтобы взглянуть на ситуацию с иной точки зрения, партнеры должны быть готовы отказаться от прежних убеждений и рассмотреть новые. Они должны быть готовы пересмотреть свои установки.

Я убедился в этом на собственном горьком опыте.

Много лет я работал психотерапевтом и специализировался на помощи людям, страдающим личностными расстройствами. Меня интересовала возможность ранней профилактики таких расстройств. По мере того как в моей практике стало появляться больше пар, я обнаружил, что на ранних этапах терапии пытаюсь найти способ предотвратить также возможные проблемы партнерских отношений.

Примерно в это время в моей жизни произошло одно из самых больших потрясений — развод с первой женой. Стремление понять, почему брак окончился неудачей, переросло в творческую одержимость, побудившую меня внимательнее изучить науку об отношениях. Я чувствовал: мы с коллегами-терапевтами что-то упускаем, и есть какой-то способ помочь парам, оказавшимся в бедственном положении, или направить их в нужную сторону в самом начале отношений. Возможно, я не сумел спасти свой брак, но мог приложить больше усилий, чтобы не допустить краха отношений моих клиентов, настоящих… и будущих.

В конце концов я выделил несколько ключевых областей научного исследования, которые, на мой взгляд, играли определяющую роль в успехе или поражении парных отношений. Я говорю не о собственных изысканиях — это были те научные области, о которых я упоминал и в которых за последние несколько десятилетий отмечен огромный прогресс. Чем больше я изучал новейшие открытия и чем чаще наблюдал доказательства их успешности в своем кабинете, тем сильнее эта тема прояснялась для меня. Я понял, что эти ценные знания еще не были должным образом синтезированы и приложены ко взрослым парам. Терапевты, работающие с партнерами, пока не соединили в своей работе данные разных наук, а просто выполняли функции своего рода техподдержки, причем по устаревшим инструкциям. Их советы помогали лишь до определенной степени. Я убедился: самое важное, на что стоило тратить время и энергию, — поиск связей между научными изысканиями в различных научных областях и их применение в клинической практике.

Одна из этих областей — нейронаука, занимающаяся изучением человеческого мозга. Она дает физиологическое обоснование пониманию наших сильных и слабых сторон, в том числе тех, благодаря которым развиваются отношения. Например, я ровно ничего не смыслю в математике (за эту способность отвечают несколько зон мозга, в частности внутритеменная борозда). Но, к счастью, математика совершенно не нужна мне ни в работе, ни в отношениях с женой и дочерью. Совсем другое дело — моя способность читать по лицу, улавливать эмоциональный тон и социальные сигналы (всем этим управляет правое полушарие мозга). Если бы я плохо разбирался в этих вещах, очень скоро остался бы без работы и, возможно, даже без семьи (снова). Как мы увидим в главе 2, некоторые части нашего мозга заставляют стремиться в первую очередь к безопасности. И если мы не научимся задействовать более развитые его части, чтобы блокировать первичные импульсы и брать под контроль примитивные области мозга, это может нанести большой вред отношениям.

Вторая область исследований — теория привязанности, которая объясняет нашу биологическую потребность привыкать или устанавливать связь с другими людьми начиная с первых дней жизни. Полученный (или неполученный) в раннем возрасте опыт безопасности и защищенности формирует своего рода справочную схему, которая сохраняется в памяти тела и входит в состав базовой установки, касающейся отношений. Иначе говоря, некоторые люди чувствуют себя в паре надежно и защищенно, в то время как другие пребывают в сомнениях и неуверенности. Отсутствие уверенности может привести к тому, что мы будем держать партнера на расстоянии или испытывать двойственные чувства по поводу отношений. В чем бы ни проявлялась неуверенность, как мы увидим в главе 3, она пагубно воздействует на отношения, если мы не пытаемся изменить дисфункциональные установки, полученные в раннем возрасте.

Третьей областью исследования, показавшейся мне увлекательной и полезной, была биология человеческого возбуждения. Вероятно, вы сразу подумали о сексуальном подтексте, но я говорю об этом понятии в более общем смысле — как о нашей способности распоряжаться своей энергией, о бдительности и готовности к действию. В контексте парных отношений исследования этой сферы помогают понять, как партнеры могут уравновешивать достоинства и недостатки друг друга. Мы не должны поддаваться неконтролируемым перепадам настроений и чувств. Скорее, нужно стать компетентными менеджерами для своих спутников и научиться побуждать их к действию, мотивировать, влиять, успокаивать и вдохновлять.

Все эти области исследования представлены в книге. За последние десять лет я синтезировал эти идеи и интегрировал в свою терапевтическую практику. Я называю этот подход психобиологическим. Попутно я понял, что такая методика ценна не только для пар, которым нужна терапия, — она может оказаться полезной каждому, кто находится в отношениях, или собирается вступить в них, или хотя бы надеется когда-нибудь это сделать.

В первую очередь этот подход оказался полезен мне. Вся трудная работа, проделанная мной, проложила путь к нынешнему браку, в котором я смог впервые открыть для себя все радости и преимущества надежной и функциональной семьи. Эти отношения стали для меня золотым стандартом, с помощью которого я проверял и измерял все принципы, описанные в книге.

Как я уже говорил, многие пары пытаются отыскать причины своих проблем. Но их теории и доводы чаще всего бывают ошибочными. Уверен, что предложенный мной подход может изменить ситуацию. Я помогу вам научно обоснованным способом направить силу своего мозга (и мозга вашего партнера) на любовь, а не на вражду. В этой книге я расскажу о десяти главных принципах, позволяющих избежать распространенных ошибок, которые разрушают или подтачивают так много отношений. Вот эти принципы.

1. Создание пространства пары позволяет партнерам поддерживать друг у друга ощущение надежности и безопасности.
2. Партнеры выбирают любовь вместо вражды, когда области мозга, отвечающие за обеспечение безопасности, находятся в покое.
3. Партнеры в отношениях обычно подразделяются на три типа: «якорь» (надежный устойчивый тип), «остров» (ненадежный избегающий тип) или «волна» (ненадежный амбивалентный тип).
4. Партнеры, ставшие экспертами друг по другу, знают, как порадовать и успокоить друг друга.
5. Чтобы не терять контакт, партнерам, ведущим активную жизнь, нужно создавать и использовать утренние и вечерние ритуалы, а также ритуалы воссоединения.
6. Партнеры должны стать друг для друга главными «своими» людьми — первыми советчиками и помощниками.
7. Партнеры не должны допускать, чтобы в отношениях с другими людьми один из них становился «третьим лишним».
8. Партнеры, которые хотят оставаться вместе, должны научиться правильно ссориться.
9. Партнеры могут в любое время возродить свою любовь через зрительный контакт.
10. Партнеры могут помочь друг другу избавиться от стресса и улучшить самочувствие.

В основе этих принципов лежат новейшие достижения науки, но позвольте еще раз подчеркнуть: чтобы понять их, не требуется знание технических подробностей. Я уже разобрался в этом за вас. Более того, я постарался изложить их увлекательно и нескучно. Обещаю, что не заставлю вас зевать над непонятным научным жаргоном. Как я уже говорил, жизнь и без того достаточно сложна. Если у этого века и есть отличительная черта, то, пожалуй, это наша способность брать непростые выводы научных исследований и легко и эффективно пользоваться ими в повседневной жизни, чтобы лучше понять себя и достичь гармонии в любви.

В каждой главе есть упражнения, которые помогут применить описанные принципы. Большинство заданий можно выполнять самостоятельно либо вместе с партнером. На мой взгляд, в этом есть определенная доля иронии. Один из основных тезисов книги заключается в том, что счастливым парам присуща высокая степень близости и единения. Однако большинство людей обычно читают книги — даже об отношениях — в одиночку. Именно поэтому я призываю вас противостоять этой тенденции. Поделитесь тем, что прочтете здесь, с партнером. Это принесет намного больше пользы.

ГЛАВА 1

Пространство пары: как поддерживать ощущение надежности и безопасности

Кто из нас не хочет чувствовать себя любимым? Наконец-то получить возможность быть собой, таким, какой ты есть, окруженным лаской, заботой и защитой, — люди стремились к этому с незапамятных времен. Мы социальные животные. Мы зависим от других. Нам нужны люди.

Кто-то может отдохнуть душой с родителями, родными или двоюродными братьями и сестрами или другими членами семьи. У кого-то есть понимающие друзья или коллеги. Кто-то выбирает алкоголь и наркотики или другие вещества и занятия, которые позволяют почувствовать себя живыми и нужными, приносят покой, удовлетворение или облегчение. Кто-то посещает семинары личностного роста или даже обращается за помощью к психотерапевтам. Кто-то с головой уходит в работу или отдает все свободное время хобби. Так или иначе, всеми этими способами — как разумными и благотворными, так и не столь похвальными — мы пытаемся нащупать свою зону безопасности.

Стремление к зоне безопасности и есть одна из причин, почему мы объединяемся в пары. Но нередко партнерам, в романтических отношениях или близкой дружбе, не удается использовать друг друга в качестве защитников и союзников против враждебных сил. Они не пользуются возможностью создать себе безопасное пространство, где можно расслабиться и чувствовать, что тебя принимают, ты нужен, о тебе заботятся и ты защищен. Я часто вижу это у пар, которые приходят на терапию. Нередко именно в этом и заключается причина их обращения за профессиональной помощью.

В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ — ОТНОШЕНИЯ

Дженни и Брэдли были на грани расставания. Оба не хотели разрывать отношения, но все чаще попадали в ситуации взаимного непонимания, и каждый обвинял в этом партнера. Они начали встречаться еще на первом курсе, а в этом году должны были окончить колледж. Оба мечтали создать семью.

Родители Дженни жили на Восточном побережье недалеко от колледжа. Девушке нравилось поддерживать тесные связи с семьей, особенно с матерью (они общались ежедневно). Брэдли был родом с Западного побережья, поэтому ездил к своим близким только раз в год, каждый раз приглашая с собой Дженни. Во время этих поездок она часто чувствовала себя покинутой, несмотря на то что обожала отца своего друга. Брэдли же любил ходить на вечеринки и общаться с друзьями. Девушке при этом приходилось в одиночку разбираться со знаками внимания от других мужчин и поддерживать скучные, на ее взгляд, разговоры с их спутницами. В такие моменты Брэдли как будто не замечал недовольства Дженни, но после сполна ощущал на себе тяжесть ее недовольства.

Между ними обычно происходил примерно следующий разговор.

— Ты все время так делаешь! — говорит она. — Берешь меня с собой, а потом оставляешь одну, как будто забываешь о моем существовании. Не знаю, зачем ты вообще меня приглашаешь!

Брэдли в ответ занимает оборонительную позицию.

— Я устал от этих разговоров. Ты ведешь себя нелепо. Я не сделал ничего плохого!

Чтобы доказать свою правоту, Дженни приводит в пример друга Брэдли, Томми, который, по ее словам, ведет себя с ней неподобающе.

— Он напивается и начинает приставать ко мне, а ты этого даже не замечаешь. От тебя никакой защиты!

Брэдли снова отмахивается:

— Он же не всерьез.

Выяснение отношений обычно заканчивается тем, что Дженни мрачно уходит к себе, а Брэдли чувствует себя наказанным. Ничуть не лучше дело складывается, когда ситуация меняется на противоположную. Девушка часто навещает свою семью и ожидает, что партнер присоединится к ней. Тот жалуется, что она с головой уходит в общение с матерью и сестрами, оставляя его «тусоваться» с ее отцом, с которым у него мало общего. Когда пара остается наедине, их разговоры во многом похожи на тот, что приведен выше:

— Терпеть не могу сюда приезжать, — жалуется Брэдли.

— Почему? — удивленно спрашивает Дженни.

— Ты все время оставляешь меня со своим отцом. Я чувствую себя просто ничтожеством: он считает, что я для тебя недостаточно хорош, а ты за ужином ведешь себя так, словно согласна с этим! — разозлившись, Брэдли по­вышает голос.

— Тише, — отвечает Дженни. — Не кричи.

Брэдли осекается, поджимает губы и опускает голову.

— Я не понимаю, — говорит он тихим голосом.

— Чего не понимаешь?

— Зачем ты меня приглашаешь. Мне здесь плохо, — говорит он, опустив голову и не глядя на Дженни.

Девушка смягчается и ласково тянется к нему.

— Моя семья любит тебя, — говорит она. — Мама и сестры все время мне об этом говорят. Папе ты тоже нравишься, просто… у него такой характер.

Брэдли резко поднимает голову: его лицо покраснело, на глазах слезы.

— Ерунда! Если твоя семья «любит меня», — и он показывает пальцами в воздухе кавычки, — почему я не слышу этого от них? И если твой папа такой замечательный, почему бы тебе не посидеть с ним и не дать мне провести время с твоей мамой?

— А теперь ты ведешь себя нелепо, — отвечает Дженни, направляясь к двери. — Просто забудь об этом!

— И знаешь что еще? — продолжает Брэдли в надежде, что она все-таки его услышит. — Ты такая же, как твой отец. Ты унижаешь меня при всех.

Дженни выходит из комнаты, хлопнув дверью.

Вступая в отношения, мы хотим иметь значение для нашего партнера, быть видимыми и важными. Возможно, мы, так же как Дженни и Брэдли, не знаем, как этого добиться, но хотим этого так сильно, что это накладывает отпечаток на все слова и действия по отношению друг к другу. Мы желаем знать, что наши усилия замечены и оценены. Нам нужно верить, что партнер считает наши отношения важными и не поставит их на второе или третье место после каких-то других людей, задач или событий.

Но так было не всегда. Если мы сравним современные любовные отношения с теми, которые были раньше, нас ждет большое разочарование. В прежние времена пары редко соединялись просто потому, что любили друг друга. Браки заключались из политических, религиозных и экономических соображений. Мужья и жены оставались вместе, чтобы обеспечить безопасность своей семьи. Долг и обязательства, касающиеся обоих партнеров, подкрепляли выгодный для мужчин социальный контракт. За надежность и безопасность приходилось расплачиваться эмоциями. Однако никто не жаловался, потому что никто и не ожидал ничего иного.

В современной западной культуре брак по любви считается нормой. Мы ждем чувства, которое вскружит нам голову, даст ощутить себя единым целым с партнером, убедит в том, что мы встретили родственную душу. И мы ожидаем, что эта глубокая связь будет поддерживать наши отношения. Это кажется нам самым важным. Однако эти чувства и идеалы нередко дорого обходятся, если мы как партнеры неспособны обеспечить друг другу чувство безопасности. Дело в том, что даже если между людьми действительно возникает глубокая связь, она знаменует собой только начало отношений. В конечном счете в жизни пары имеет значение то, что происходит после периода ухаживания, романа или фазы влюбленности. Важна способность партнеров быть рядом, несмотря ни на что.

Рассмотрим еще одну пару. Грета и Брэм, обоим по тридцать. Поженились год назад и сняли квартиру в городе, где Грета работает школьной учительницей. Родные Брэма живут в соседнем городке и ведут сельскохозяйственный бизнес, поэтому мужчина ежедневно ездит работать на семейную ферму.

Каждый год Грете нужно присутствовать на торжественном благотворительном вечере, где собирают пожертвования для ее школы. Подобные мероприятия не вызывают особого энтузиазма у ее спутника, предпочитающего рабочий комбинезон нарядным рубашкам, пиджакам и галстукам. Он испытывает скованность и обычно отмалчивается, особенно при встрече с незнакомыми людьми. Девушка, напротив, чувствует себя в толпе незнакомцев как рыба в воде. Но, несмотря на различия, Брэм готов провести вечер под руку с подругой. Их разговор во время сборов выглядит примерно так:

— Знаешь, дело не в тебе, — говорит Брэм с обеспокоенным выражением лица, третий раз пытаясь правильно завязать галстук. — Мне просто не нравится быть среди всех этих людей, которых я совершенно не знаю.

— Я понимаю, — отвечает Грета, которая в этот момент подводит глаза перед зеркалом. — И ценю, что ты все равно готов со мной пойти. Как только тебе надоест, мы уйдем. Хорошо?

— Хорошо, — говорит Брэм и наконец справляется с галстуком.

На месте, припарковав машину, Грета поворачивается к другу и включает верхний свет.

— Как я выгляжу? — спрашивает она и делает губы бантиком.

— Прекрасна, как всегда, — отвечает тот, бросая на нее долгий взгляд.

В ответ она тоже смотрит ему в глаза. Несколько мгновений оба наслаждаются приятным волнением.

— Давай договоримся, — мягко говорит она. — Когда мы войдем, ты будешь держать меня под руку. Я наверняка увижу каких-нибудь знакомых. Не отходи от меня, хорошо? Хочу тебя представить.

— Хорошо, — отвечает Брэм с нервной улыбкой. — А если мне нужно будет в уборную? — шутит он.

— Туда можешь сходить без меня, — быстро подхватывает шутку Грета, — но после этого изволь притащить свою симпатичную задницу обратно к своей красавице-жене.

Они улыбаются друг другу и целуются.

— Работа важна, — говорит Грета, когда они выходят из машины, — но ты для меня важнее.

Как видите, у этих двух пар — Дженни и Брэдли, Греты и Брэма — совершенно разные способы справляться с ситуациями. Пожалуй, не нужно объяснять, какие отношения складываются лучше, приносят больше радости и заслуживают того, чтобы их считали образцовыми. Но давайте рассмотрим обе пары подробнее и постараемся понять, почему они взаимодействуют именно так, а не иначе и как они к этому пришли.

НЕЗАВИСИМОСТЬ ИЛИ ВЗАИМНОСТЬ

Важную роль в истории Дженни и Брэдли играет их общее представление о том, что каждый должен сохранять независимость и не ждать, что о нем будут заботиться. Мы могли бы сказать, что их тип отношений — модель независимости. А значит, они воспринимают себя, прежде всего, как две отдельные личности и только потом как пару. В критический момент оба ставят личные потребности выше, чем общие. Если вы спросите их об этом, они могут ответить, что ценят свою автономность, «принадлежат самим себе» и не позволяют никому собой командовать.

Однако не все так просто. Да, каждый из них ожидает, что партнер будет вести себя независимо, но только в тех случаях, если это совпадает с его собственными устремлениями. Стоит им поменяться местами, как тут же возникает ощущение забытости, брошенности и ненужности. Стремление к автономности у этой пары хуже всего работает в ситуациях, где следовало бы позаботиться друг о друге, чтобы партнер ощутил нужность и защищенность. Они не подозревают об этой проблеме, думая, что поддерживают свою так называемую независимость, но мучительно ясно осознают, что что-то пошло не так, когда оказываются в роли жертвы равнодушия партнера.

Думаю, можно с уверенностью сказать, что независимость, подразумеваемая поведением Дженни и Брэдли, на самом деле вовсе не независимость. Скорее, они живут по принципу «Если меня это устраивает, тебе следует с этим согласиться». В результате постоянно попадают в ситуации, когда один из них забывает о другом. Они косвенно транслируют друг другу: «Занимайся своими делами, а я буду заниматься своими». Казалось бы, это вполне взаимно, и у них не должно быть поводов для недовольства, не так ли? На самом деле это что угодно, только не взаимность, поскольку от партнера здесь требуется чисто формальное согласие, и в результате они с готовностью приносят друг друга в жертву. Этот род автономии говорит не о настоящей независимости, а, скорее, о страхе зависимости. Он отражает не силу, а слабость.

Брэм и Грета, наоборот, очевидно понимают, что думает и чувствует каждый из них, и им это небезразлично. Мы можем сказать, что их отношения — модель взаимности. Она основана на обмене и взаимном уважении. Ни один из них не ожидает, что другой будет не таким, какой на самом деле, и оба используют эти общие знания, чтобы беречь друг друга как в личных ситуациях, так и в обществе. Например, Грета догадывается, что Брэму будет некомфортно, и старается помочь, защитив его достоинство. Она ведет себя так, будто нуждается в нем, хотя знает, что на самом деле в этой ситуации он гораздо больше нуждается в ней. Ни Брэм, ни Грета не готовы приносить друг друга в жертву. Они как будто поддерживают вокруг себя защитное поле.

Я называю такое поле пространством пары — это нечто вроде совместно сконструированной оболочки, кокона или пузыря, в который заключены партнеры и в котором каждый из них защищен от воздействия неблагоприятных внешних элементов. Пространство пары — это интимная среда, создаваемая и поддерживаемая общими усилиями и негласно гарантирующая следующие постулаты:

• Я никогда тебя не оставлю.
• Я никогда не напугаю тебя специально.
• Когда у тебя неприятности, я помогу, даже если причиной этих проблем буду я сам.
• Наши отношения важнее, чем моя потребность настоять на своем, твоя продуктивность, твоя внешность, мысли и желания других людей или любая другая конкурирующая ценность.
• Ты будешь первым, кто услышит обо всем, а не вторым, третьим или четвертым.

Я говорю «негласно гарантирующая», но пары могут заключать (и часто действительно заключают) вполне явные соглашения, касающиеся всех элементов, из которых складывается пространство пары.

УПРАЖНЕНИЕ «НАСКОЛЬКО ВЫ БЛИЗКИ?»

Чувство близости субъективно. Насколько вы близки с партнером и в какой степени вам с ним безопасно — только ваши ощущения. Вы можете чувствовать, что очень близки, но он вряд ли узнает о ваших чувствах, пока вы о них не скажете. То же самое касается отношения избранника к вам.

Вот несколько способов стать ближе к партнеру.

1. В предыдущем разделе я перечислил гарантии, которые партнеры дают друг другу, например «Я никогда тебя не оставлю». Какие подобные гарантии вы дали своему партнеру?
2. Какие гарантии вы хотели бы дать?
3. Какие гарантии вы хотели бы получить?
4. Необязательно добиваться гарантий от партнера, прежде чем предлагать что-то от себя. Старайтесь находить моменты, когда вы можете выразить близость и убедить партнера в своей надежности.

ПОЧЕМУ ПАРЫ НАЧИНАЮТ ЦЕНИТЬ НЕЗАВИСИМОСТЬ БОЛЬШЕ ВЗАИМНОСТИ

В современной западной культуре заметно не только подчеркнутое стремление к независимости, но и широко распространенное одиночество — как в браке, так и вне его, рост насилия и отчужденности, неутешительная статистика разводов (несмотря на то что цифры снижаются, они все же остаются значительно выше желаемого). Как Дженни и Брэдли, пары в бедственном положении слишком часто решают: «Ты занимайся своими делами, а я буду заниматься своими» или «Заботься о себе сам, а я позабочусь о себе». В популярной психологии мы слышим заявления: «Я пока не готов к отношениям» и «Вы должны полюбить себя, прежде чем кто-то сможет полюбить вас».

Но правда ли это? Разве можно действительно полюбить себя прежде, чем вас полюбит кто-то другой?

Подумайте об этом. Как это может быть правдой? Если бы это было так, дети приходили бы в этот мир, уже любя или ненавидя себя. Но мы знаем, что все иначе. В начале жизни люди не думают о себе хорошо или плохо. Мы учимся любить себя именно потому, что ощущаем чью-то любовь. Мы учимся заботиться о себе, потому что кто-то заботился о нас. Наши самооценка и чувство собственного достоинства тоже развиваются благодаря кому-то.

Если вы не согласны с моей мыслью, проверьте. Вспомните время, когда вы были детьми и родители сомневались в вас. Удавалось ли вам, несмотря на это, поверить в себя? Может быть, и удавалось. Но если так, как вы этого добивались? В чем или у кого черпали свою уверенность? Или вспомните бывшего романтического партнера, который не верил в вас и не доверял вам. Удавалось ли вам верить в себя, доверять себе? Откуда бралась эта уверенность? В каждом из этих случаев велика вероятность, что источником вашей веры в себя был какой-то важный для вас человек. Именно так мы становимся такими, какие есть: наша нынешняя личность несет на себе отпечаток всех прежних отношений и взаимодействий.

Многие пары, вступающие в отношения, по-разному представляют себе идеал романтической любви. При этом их предыдущий опыт часто не совпадал с идеалом. И это проблема, потому что опыт обычно оказывается намного более весомым, чем любые фантазии. От этого никуда не деться, мы так устроены. Например, если мы не видели, что родители питают друг к другу глубокую привязанность, у нас нет положительных ролевых моделей, на которые мы могли бы опереться в собственных взрослых отношениях. Если никогда не замечали, что мама и папа заботятся друг о друге, проявляют чуткость и исправляют допущенные ошибки, мы, скорее всего, тоже не усвоим эти ценности.

Наши две пары служат наглядной иллюстрацией этого принципа. Поведение Брэдли и Дженни ничем существенно не отличается от поведения других людей, которое они наблюдали в детстве. Например, мать Дженни часто оставляла ее отца одного в социальных ситуациях, так же как Дженни сейчас оставляет Брэдли. Дженни никогда не видела проявлений любви и близости между родителями. Наоборот, они часто вовлекали детей в свои ссоры. Мать Дженни была недовольна тем, что ее отец уходил повеселиться с приятелями в баре и оставлял ее одну. Родители Брэдли много занимались собственными делами и проводили мало времени с детьми. Мать часто критиковала отца, вынуждая того уходить из дома, и Брэдли тоже обижается, когда Дженни делает ему замечания.

Что касается Брэма и Греты, они не считают своих родителей идеальными, но в детстве оба чувствовали, что мама и папа любят и уважают друг друга. У обоих сохранились детские воспоминания о том, как родители извиняются друг перед другом и без промедления улаживают возникающие недоразумения и не держат обиды. Мать Греты умела найти подход к ее отцу, несмотря на его трудный и порой раздражительный характер. Научившись у мамы, как вести себя с отцом (замечу, оптимальным образом), Грета никогда не боялась подходить к нему. Несмотря на его вспыльчивость, она знала, что для него важны счастье и благополучие жены.

У Брэма был похожий опыт, хотя и в противоположных обстоятельствах. Его мать отличалась несдержанностью, что иногда вызывало проблемы вне дома. Отец, напротив, был спокойным и уравновешенным, и ему не составляло труда вести себя с женой оптимально правильно. Отцу Брэма нравились живость и пылкость его матери, маме же были приятны спокойствие и невозмутимость мужа. Говоря об оптимальном способе поведения с партнером, я имею в виду некий эффективный вариант, который устраивает обоих.

ТАК ЛИ НУЖНО СОЗДАВАТЬ ПАРЫ?

Вы можете задуматься, хотите ли вообще брать на себя те обязательства, о которых я рассказываю. В самом деле, зачем вообще объединяться в пары?

В создании пары нет ничего принципиально более выгодного, чем в самостоятельном существовании. Эта книга не о том, какой вариант лучше — жизнь в одиночку или вместе. Я знаю множество совершенно счастливых одиноких людей, которые не избегают отношений специально, но и не страдают из-за того, что у них нет партнера. Эти люди довольны своей жизнью и в том, и в другом случае: если отношения возникают — замечательно, если нет — тоже хорошо. Более того, исследования, посвященные сравнительным преимуществам отношений, не выявили явных плюсов у того или иного варианта. Некоторые данные, в том числе статистика, популяризированная Линдой Уэйт2 и Мэгги Галлахер3 в книге The Case for Marriage («В защиту брака»; Waite & Gallagher, 2000), свидетельствуют о том, что люди, состоящие в браке, здоровее и счастливее одиночек. Однако другие исследователи, в том числе Алоис Штутцер4 и Бруно Фрей5 (Stutzer & Frey, 2003) в Германии и Ричард Лукас6 и Эндрю Кларк7 (Lucas & Clark, 2006) в США, сообщают, что люди, создающие семью, только поначалу более счастливы, чем те, кто остается одиноким. Дженис Киколт-Глейзер8 и ее коллеги (Kiecolt-Glaser et al., 2005) обнаружили, что несчастливые в браке люди болеют больше, чем счастливые несемейные люди.

Самая очевидная причина для создания пары — размножение. Этот инстинкт встроен в ДНК и обеспечивает выживание вида. Однако создание союза с этой целью необязательно подразумевает долгосрочные преданные отношения. Не существует (по крайней мере, для нашего вида) однозначных доказательств, что моногамия — это естественная необходимость. Однако мне кажется довольно интересным, что некоторые млекопитающие, например волки и степные полевки, все же верны своему партнеру. Более того, по данным нейробиологов, изучающих полевок, степные полевки (выбирающие пару на всю жизнь) и луговые полевки (не связывающие себя с одним партнером) имеют вполне отчетливые генетические отличия. Возможно, ученые однажды смогут определить, какие человеческие гены отвечают за желание или нежелание вступать в парные отношения.

Чтобы понять, в чем смысл создания союза с другим человеком, давайте представим ситуацию глазами младенца. В идеале у каждого малыша есть родитель или опекун, для которого отношения с ним стоят на первом месте. Ребенок чувствует себя любимым и защищенным, взрослый чувствует любовь младенца и радуется тому, что может быть рядом и заботиться о нем. Эти двое вместе. Мы называем это отношениями первичной привязанности, потому что ребенок и опекун соединены, связаны друг с другом. Можно сказать, они находятся в детском пространстве, очень похожем на пространство пары, только возникающем в младенчестве.

Это детское пространство подготавливает почву для благоприятных отношений на следующих этапах жизни. Получив в детстве опыт безопасности, любви и доверия, мы уносим его с собой. Став взрослыми, можем формировать новые отношения первичной привязанности. Мы чувствуем, что способны быть сильными, любящими и надежными. Но если в раннем возрасте отношения с людьми, которые заботились о нас, были не очень надежными и эти люди не считали главной задачей быть рядом с нами, скорее всего, мысль об отношениях будет вызывать у нас страх и тревогу (мы поговорим о привязанности более подробно в следующей главе).

НА ПЕРВОМ МЕСТЕ — МЫ

Очевидно, что события детства изменить невозможно. Но если эти давние моменты влияют на наше нынешнее отношение к совместной жизни, если они лишают нас способности создавать те виды связей, которые мы хотим сейчас иметь, над этим можно поработать. Некоторым парам удается добиться такой перенастройки с помощью психотерапии. Другие могут обсуждать свои проблемы и прорабатывать их сообща при минимальной посторонней помощи.

Давайте посмотрим, что требуется для создания пространства, в котором вы как партнеры будете чувствовать себя надежно и уверенно.

Заключите договор

Пространство пары возникает, когда вы договариваетесь ставить свои отношения на первое место и считать их важнее всего остального. Это значит, что вы в первую очередь заботитесь о партнере — его благополучии, самооценке и комфорте. И это значит, что он делает то же самое для вас. Вы оба соглашаетесь делать это друг для друга. И поэтому декларируете: на первом месте — мы. Тем самым вы скрепляете отношения. Вы будто заключаете договор, или даете обет, или дополнительно подпитываете уже высказанные уверения.

Иногда люди говорят: «Я не хочу связывать себя обязательствами, пока не удостоверюсь, что те качества, которые мне не слишком нравятся в тебе, не будут нам мешать». За годы работы семейным психотерапевтом я слышал самые разные вариации на эту тему и от мужчин, и от женщин. Самые распространенные камни преткновения — религия, деньги, дети, время и сексуальность. Нет лучшего способа отпугнуть потенциального партнера, чем намекнуть, что он в чем-то не соответствует одному из этих требований, или настаивать, чтобы тот сначала доказал свою состоятельность, и только после этого вы будете готовы что-то обещать ему. Такой подход обречен на провал.

Партнеры, заключившие договор о создании пространства пары, должны прежде всего поверить в него и полностью признать — только тогда они смогут по-настоящему его оценить. Они должны принять правила игры безо всяких оговорок. Если партнеры не соблюдают условия пространства пары и жалуются, что о них плохо заботятся, нередко оказывается, что они получают ровно то, за что заплатили. Вы платите за часть чего-то, и вы получаете эту часть. Но можете возразить: «Стэн, ты хочешь сказать, что я должен купить кота в мешке, чтобы выяснить, достаточно ли он хорош?» Знаете, если вы настолько сомневаетесь в этом человеке, не стоит вообще рассматривать его кандидатуру. Однако обычно это не так. В основном я вижу партнеров, которые тщательно и вдумчиво выбирают друг друга и при этом боятся, что после длительного общения всплывет что-то такое, что помешает им быть вместе. Как правило, эти проблемы тесно связаны с положительными качествами, из-за которых мы выбираем другого человека: постепенно выясняется, что у положительных качеств есть досадная оборотная сторона. Например, вас очаровало его чувство юмора, но теперь вам не нравится, что он сыплет остротами, когда вы хотите поговорить серьезно. Или вы восхищаетесь ее музыкальным талантом, но сердитесь, что она предпочитает заниматься на фортепиано, вместо того чтобы пойти с вами на прогулку.

Иногда партнеры в такой ситуации пытаются торговаться: «Могу я просто взять тебя с теми качествами, которые мне нравятся, а все остальное мы договоримся придержать?»

Извините. Это не закусочная, где можно заказать бургер без маринованных огурцов и салатных листьев. Если вам нужен этот человек, вы берете его целиком — или проходите дальше. Понимаю, что это может звучать грубо. Но я говорю это всем парам. И обычно они переосмысливают ситуацию. Осознав, что их амбивалентность пагубно влияет на отношения, они уже более уверенно двигаются в выбранном направлении.

Готовы ли мы

Я не предлагаю слишком торопиться с созданием пространства пары. Иногда партнеры обнаруживают, что пространство само образовалось уже в начале отношений без каких-либо усилий с их стороны. Хороший пример можно увидеть в «Вестсайдской истории»9, когда влюбленные Тони и Мария приходят на танцы. Любовь освещает их, словно луч прожектора, и все остальные становятся вторым планом. Конечно, мы никогда не узнаем, что случилось бы, если бы трагедия не положила конец их чувству. Скорее всего, им пришлось бы прикладывать усилия, чтобы поддерживать свое пространство пары.

Важно помнить, что этап периодических свиданий и ухаживаний отличается от отношений, в которых уже ощущается заметная доля постоянства. Вначале мы очарованы и одурманены блаженными надеждами и взаимным восхищением. Мозг переполнен дофамином и норадреналином — эти два химических вещества заметно усиливают возбуждение и концентрацию внимания. При любом расставании в нашем организме падает уровень серотонина — химического вещества, снижающего тревожность и избавляющего от навязчивых мыслей. Мы думаем: «Когда же я снова его увижу?» или «Может быть, позвонить ей завтра?», постоянно возвращаясь мыслями к одной особенной рыбке среди миллиардов других в социальном море.

Конечно, этот праздник взаимной любви отвлекает внимание от того, что мы пока не очень хорошо знаем друг друга. Но разве в тот момент это кого-то волнует? Мы похожи на ракету, запущенную с огромной скоростью и способную долететь до края Вселенной. Однако, чтобы двигаться дальше, придется отбросить стартовый ускоритель и задействовать более устойчивый двигатель. В новых отношениях мы радостно устремляемся к звездам и предполагаем, что все выясним, когда доберемся до цели. Но если мы хотим, чтобы отношения имели шанс на успех, выяснять все нужно именно сейчас.

Соблюдайте условия договора

Пространство пары возникает, когда партнеры заключают договор равноценного взаимовыгодного обмена и обязуются преданно заботиться о безопасности и благополучии друг друга. Эти взаимные обязательства определяют степень общей благодарности и ощущение ценности, которые испытывают оба партнера. Если задуматься, когда в жизни что-то не клеится, пространство пары — единственное, на что можно опереться, чтобы сохранить свои отношения.

Это не значит, что на этом пути вы не будете совершать ошибок или случайно причинять друг другу боль. Это не значит, что вы больше не сможете принимать решения, в которых в приоритете окажетесь вы, а не ваши отношения, или что вы вообще не должны этого делать. Все это будет происходить, несмотря ни на что. Тем не менее это означает, что вы будете соблюдать главное условие договора: «На первом месте — мы».

И когда один из вас сделает ошибку, другой мягко напомнит: «Эй, мне казалось, мы договорились вести себя друг с другом так-то». И нарушивший правило партнер может сказать: «Ох, я не нарочно» — и быстро исправить ситуацию.

УПРАЖНЕНИЕ «ИНДИКАТОР НЕИСПРАВНОСТЕЙ»

После того как вы с партнером заключите договор о создании пространства пары, следующим шагом будет наблюдение за состоянием этого пространства. Поддержание пространства пары — это процесс, и он постоянно продолжается. Можно даже сказать, что «защитная оболочка» вашей пары обретает собственную жизнь. И поэтому нужно периодически проверять ее пульс.

Это упражнение поможет настроить индикатор неисправностей вашего пространства пары: вы научитесь замечать, что не испытываете ощущения надежности и безопасности, как было изначально задумано.

1. В течение следующей недели наблюдайте за уровнем близости между вами. Конечно, в близости случаются естественные приливы и отливы. Следует обратить внимание на периоды, когда отлив настолько серьезен, что пора подавать сигнал тревоги.
2. Обратите особое внимание на эти неблагоприятные моменты. Что происходит? Что чувствуете вы и что испытывает ваш партнер? Какие слова вы говорите друг другу? Например, вы можете заметить, что в такие моменты уходите и оставляете спутника одного. Это знак для вашего индикатора.
3. Составьте список конкретных признаков, которые вы заметите. Покажите этот список партнеру. Обсудите, как воссоздать целостность своего пространства и укрепить его, чтобы не допустить дальнейшего разрушения. Помните: пространство защищает обоих! И оно принадлежит обоим, поэтому наводите в нем порядок каждый день.

В следующих главах мы подробнее поговорим о том, как поддерживать ваше пространство пары.

ПЕРВЫЙ РУКОВОДЯЩИЙ ПРИНЦИП

Первый принцип этой книги заключается в том, что создание пространства пары позволяет партнерам поддерживать друг у друга ощущение надежности и безопасности. Вместе вы можете сформировать и сохранять это пространство. Вы соглашаетесь делать друг для друга то, чего не захочет делать никто другой, по крайней мере если ему за это не платят. На самом деле — и это важно, прислушайтесь! — каждый, кто предлагает без каких-либо встречных условий делать для вас то, что должны делать друг для друга партнеры, явно чего-то от вас хочет (например, секса, денег, обязательств). Если вы находитесь в долгосрочных отношениях и вам кажется, что кто-то готов заменить вашего партнера, будьте осторожны! Как говорится, бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Итак, пространство пары — это то, над чем вы работаете вместе. Но также имейте в виду, что вы несете полную ответственность за свою часть сделки. Вы соблюдаете условия, потому что верите в стоящий за ними принцип, а не потому, что ваш партнер хочет или не хочет делать то же самое. Это работает, только когда оба действуют на уровне принципа, а не по правилу «Сначала ты, а потом я».

Вот несколько вспомогательных постулатов, которые могут вам пригодиться.

1. Постарайтесь сделать так, чтобы партнер чувствовал себя по-настоящему уверенно и надежно. Не ограничивайтесь собственными представлениями о том, как это должно быть. То, что дает чувство безопасности лично вам, может не совпадать с тем, что от вас требуется вашему спутнику. Нужно знать, что важно для партнера и как помочь ему чувствовать себя в безопасности.
2. Не нарушайте границы пространства пары. Поскольку оно опирается на незыблемое, абсолютное, имплицитное чувство безопасности и защищенности, нужно сделать так, чтобы вы не боялись, что это пространство исчезнет. Амбивалентным поведением (словно отношения между вами то ли есть, то ли нет) вы подрываете сформированное чувство безопасности. Если так будет продолжаться, одному из вас — или обоим — придется задуматься о поиске других вариантов, и вы потеряете все преимущества пространства пары, которое так тщательно создавали.
3. Соблюдать условия и заботиться о пространстве пары должны оба. Заметьте, речь не идет о созависимости. Созависимый человек живет ради другого и интересами другого, игнорируя собственные потребности и желания, что приводит к обидам и другим эмоциональным стрессам. Напротив, когда партнеры создают пространство пары, оба соглашаются с его принципами и ведут себя соответственно. Например, я могу сказать, что партнер должен быть доступен для меня всякий раз, когда мне это нужно, но и я обязан вести себя точно так же, не ожидая, что он сделает это первым. Если мой избранник не соблюдает принципов, о которых мы договорились, это нужно обсудить. Если кто-то продолжает нарушать оговоренные правила, он наверняка получит отставку.
4. Пользуйтесь преимуществами пространства пары. Это безопасное пространство, где вы всегда можете попросить помощи, положиться друг на друга и поделиться сомнениями. Это ваше основное средство поддержки и защиты. Например, перед тем как вы и ваш спутник оказываетесь в определенной социальной ситуации, особенно если там присутствуют не слишком приятные люди, можно составить план, который позволит обоим оставаться под защитой вашего пространства пары. Работайте вместе, как Грета и Брэм, чтобы, образно говоря, пройти испытание рука об руку. В данном случае это может означать, что вы не теряете связи, следите друг за другом и в любой момент доступны для партнера. Для этого подойдут зрительный или физический контакт, шепот, язык жестов, дымовые сигналы — что угодно! Договоритесь, как будете общаться с неприятными людьми. Возможно, при них вы в прямом смысле возьметесь за руки или постараетесь сесть рядом. В главе 7 мы обсудим, как защитить ваше пространство пары. А пока помните: если вы разделитесь, чтобы поодиночке иметь дело с трудными людьми или ситуациями, это сделает вас уязвимыми. Но вместе можете выступить по-настоящему мощно.

ГЛАВА 2

Любовь, вражда и мозг

Значит, пространство пары, да? — говорит Шенис мужу, когда они едут домой после сеанса терапии.

— Классная идея, — отвечает он, глядя на дорогу.

— Но как мы можем создать такое пространство, если это интересно только одному из нас? — продолжает Шенис.

Она сурово смотрит на Дариуса, тот в ответ закатывает глаза.

— Не надо на меня так смотреть! — раздражается Шенис. — Может быть, тебе интересно, но просто ничего не получится, — продолжает она. — А может, это у меня ничего не получится. В конце концов, мы говорим о реальной жизни и реальных людях.

Дариус и Шенис женаты семь лет, воспитывают двоих маленьких детей и обожают друг друга с тех пор, как учились в старших классах. Но, несмотря на глубокую взаимную привязанность, они как две петарды, которые то и дело взрываются друг от друга, часто без всякого предупреждения.

— Не сваливай все на меня! — отвечает Дариус, и на этот раз глаза закатывает Шенис. — Мне интересно, — продолжает он, — но ты была права, когда сказала, что у тебя ничего не получится с этой штукой — пространством пары. Ведь это не я моментально забываю о тебе, когда мы навещаем твоих родных.

— Ты опять об этом? — Шенис раздраженно откидывает голову назад.

Друзьям и родственникам этой пары хорошо знакомы их вспыльчивые характеры и сцены, которые они нередко устраивают у себя дома (и не только дома), наедине или при свидетелях. Всякий раз, когда это происходит, они говорят друг другу одни и те же слова, припоминают одни и те же обиды.

Дариус и Шенис привыкли ссориться, потому что ссоры были частью их жизни во всех предыдущих отношениях, вплоть до родительских семей. В спокойные моменты они разговаривают тихо, обсуждают что-то новое и, вместо того чтобы в сотый раз повторять старые доводы, добродушно и игриво подшучивают друг над другом. Вполне вероятно, в такие моменты они находятся в своем пространстве пары. Но когда один из них улавливает со стороны другого угрожающий сигнал — это может быть даже направление взгляда, пауза в разговоре или шумный выдох, — любовь немедленно сменяется враждой. К лицам приливает кровь, зрачки расширяются, голоса становятся громче, тон меняется, конечности напрягаются, во рту пересыхает. В такие моменты Дариус и Шенис уже непохожи на влюбленных и даже на друзей — скорее, они выглядят как хищники или непримиримые враги. Забыты подтрунивания, доброжелательность и дружелюбие, свежие темы для обсуждения. Вместо этого начинается обычная пикировка, припоминаются оставшиеся без ответа вопросы, вылетают набившие оскомину взаимные обвинения.

Почему так происходит?

И у Дариуса, и у Шенис, как и у всех нас, есть мозг, прекрасно умеющий улавливать признаки опасности и реагировать на нее. К сожалению, наше биологическое наследие не гарантирует всем желающим автоматическое создание пространства пары. Но мозг дает нам механизмы для борьбы с угрозами нашему выживанию. При этом нельзя сказать, что он весь вовлечен в это воинственное поведение — на самом деле за распознавание опасности и соответствующую реакцию отвечает только его часть. Другие части помогают нам быть любящими, добрыми и дружелюбными. И именно они участвуют в создании пространства пары.

В этой главе мы подробно изучим наше биологическое наследие и узнаем, как предотвратить конфликтные ситуации, равно возникающие и в лучших, и в худших отношениях, пережить их с минимальными потерями и восстановиться после них.

НЕ ДАЙ СЕБЕ ПОГИБНУТЬ

Во время ухаживания партнеры изначально настроены на воплощение самых радужных надежд. Постепенно отношения развиваются, люди сближаются и начинают больше зависеть друг от друга, и вокруг них может образоваться пространство пары. Разумеется, на это надеются оба. Но иногда вместе с ощущением безопасности приходит и нечто прямо противоположное. Обусловленные предыдущим опытом страхи и ожидания, отступившие в тень на период свиданий, активизируются, когда отношения переходят в более устойчивую стадию. В результате партнеры начинают ждать от отношений не лучшего, а худшего. Это состояние не обосновано логически, нецелесообразно и необязательно возникает в сознательном восприятии, оно относится к более глубокой, бессловесной части мозга.

Многое из того, что мы делаем как партнеры, фундаментально связано с выживанием и животной, инстинктивной частью нашего «я». В сущности, можно сказать, что человеческий род тысячелетиями выживал благодаря простому императиву «Не дай себе погибнуть». Любовь и вражда — состояния человеческого мозга. Однако есть некоторые основания полагать, что мозг настроен в первую очередь на вражду, а не на любовь. Его основная функция — обеспечить выживание каждого из нас по отдельности и всего человечества как вида. И в этом ему нет равных.

К несчастью, те области мозга, которые превосходно умеют оберегать нас от опасностей, довольно примитивны. Их главный девиз — «Сначала стреляй, потом спрашивай». Если вы, например, стоите на рельсах и на вас мчится поезд, пожалуй, вам не придет в голову задумываться: «Интересно, с какой скоростью движется этот состав? Сколько в нем пассажиров? С какой станции отправился? И когда прибудет к месту назначения?» Если вы это сделаете, вероятно, очень скоро погибнете. Опасность требует быстрых действий, и та часть мозга, которая работает живее остальных, не интересуется подробностями, подсчетами и любыми другими факторами, обработка которых отнимет много времени. Ее задача — не дать нам умереть. Точка.

Итак, мозг отлично справляется, когда речь идет о выживании? Несомненно. Но при этом он плохо разбирается в любви? Именно так! Заложенные в нас естественным образом навыки выживания могут противоречить любви и отношениям. Нередко именно то, что мы делаем, чтобы не погибнуть, мешает вступить в отношения или оставаться в них.

В последнее время в популярной психологии много говорится о различиях между женским и мужским мозгом. Например, благодаря исследованиям Бенте Паккенберг10 и Ханса Гундерсена11 (Pakkenberg & Gundersen, 1997), мы знаем, что мужчины от рождения имеют больше мозговых клеток, чем женщины. Однако нейробиолог Пол Маклин12 (MacLean, 1996) обнаружил, что женский мозг в большинстве случаев более симметричен и его нейронные связи плотнее, чем у мужского. С эволюционной точки зрения мужской мозг запрограммирован прежде всего реагировать на опасность. В книге «Почему у зебр не бывает инфаркта»13 Роберт Сапольски сообщил, что мужчины, почувствовав угрозу, чаще переходят к активным действиям и дольше остаются начеку, чем женщины. С другой стороны, дамы, как правило, привлекают окружающих, чтобы совместно противостоять опасности. Однако, несмотря на то что мозг и нервная система обоих полов имеют незначительные отличия, мы остаемся людьми и в вопросах выживания и отношений повинуемся одним и тем же стимулам. Механизм мозга устроен одинаково.

«КРОМАНЬОНЦЫ» И «ДИПЛОМАТЫ»

Области человеческого мозга, которые специализируются на выживании, развиты очень давно — в сущности, с момента возникновения нашего вида. Мне нравится называть эти воинственные области «кроманьонцами». Представьте, что ваши «кроманьонцы» — это тот самый «зверь внутри». Они действуют, не спрашивая у вас разрешения. «Кроманьонцы» первыми откликаются, когда в организме запускаются рефлексы выживания, и их деятельность перекрывает все остальные потребности и желания. Они отвечают за все, связанное с войной («бей или беги») и поражением («сдайся или притворись мертвым»).

К счастью, у мозга есть не только воинственная, но и более развитая социальная часть, отвечающая за все, связанное с любовью; с полным основанием ее можно считать запрограммированной на любовь. Мне нравится называть отделы мозга, составляющие эту область, «дипломатами», посредниками. В отличие от «кроманьонцев», они взаимодействуют с другим мозгом утонченно и цивилизованно. Представьте, что ваши «дипломаты» — талантливые и искусные политики. И в самом деле некоторые примитивные отделы мозга время от времени выполняют функции таких посредников, а те, в свою очередь, иногда берут на себя элементарные обязанности. Но для нашего удобства и лучшего понимания поведения пары мы будем рассматривать их как два противоположных лагеря. Давайте изучим их внимательнее.

«Кроманьонцы»

Наши «кроманьонцы» естественным образом ориентированы на вражду. Неважно, что нас ждет, мелкая стычка или масштабная битва, они готовы защитить нас любой ценой. Примитивные части мозга дают возможность чувствовать, ощущать и реагировать и обычно первыми получают информацию о том, что происходит в теле и вокруг него. Это позволяет им быстро выявлять разного рода опасности и соответствующим образом на них откликаться. Наши «кроманьонцы» обладают всеми преимуществами, накопленными за миллионы лет эволюции, — единством, эффективностью и скоростью. Они первыми оказываются на месте происшествия и, вероятно, будут последними, кто покинет тело на финише (в момент смерти).

Итак, как именно работают «кроманьонцы» (см. табл. 2.1)? И, что еще важнее, как распознать их деятельность в контексте парных отношений?

Таблица 2.1. Ваши «кроманьонцы» в действии

«Кроманьонец»	Первичная функция
Амигдала (миндалевидное тело)	Улавливает сигналы опасности (например, угрожающие слова или фразы, выражение лица, тон голоса, звуки, движения, позы, запахи)
Гипоталамус	Высвобождает в мозгу химические вещества и дает указание гипофизу и надпочечникам выделять в организм стрессовые химические вещества; сообщает о необходимости драться, бежать или замереть
Гипофиз и надпочечники	Получив команду от гипоталамуса, высвобождают гормоны стресса
Дорсальный моторный вагальный комплекс (примитивный вагус)	Реагирует на стресс или опасность значительным замедлением работы сердечно-сосудистой и дыхательной систем

«Кроманьонцы» действуют в рамках командной вертикали, наподобие соподчинения у военных. При малейших признаках опасности разворачивается определенная последовательность событий, в результате чего примитивные части мозга либо начинают боевые действия, либо дают отбой тревоге. Все это происходит на уровне мозга и тела, часто так быстро, что мы этого даже не осознаем. Но если мы будем внимательнее, сможем увидеть признаки этого процесса и, соответственно, сумеем понять, как на него повлиять. Чтобы было легче отследить эту цепь событий, я выделил в ней три важных этапа: «Внимание, тревога!», «Боевая готовность!», «Война!».

Этап 1. Внимание, тревога!

Первая линия защиты «кроманьонцев» — заметить угрозу и поднять тревогу, подавая отчетливые громкие сигналы: «Берегись! Опасность!» Этим занимается одна из самых примитивных структур нашего мозга — амигдала, или миндалевидное тело. В поисках признаков опасности амигдала постоянно сканирует окружающее пространство, не отличаясь при этом разборчивостью. Другими словами, хватает всю информацию подряд. У нее нет никакой конкретной стратегии, она не останавливается, чтобы проанализировать, действительно ли угроза реальна и велика. Она просто подает громкий сигнал тревоги в расчете на то, что кто-нибудь из «дипломатов» оценит ситуацию и вмешается, чтобы исправить ошибки, сгоряча наделанные «кроманьонцами». Перед тем как объявлять войну, нужно проанализировать данные разведки, верно? Но анализ требует времени, а когда опасность надвигается, времени всегда в обрез.

Амигдала берет управление на себя, когда один из партнеров чувствует опасность от другого, если выражение его лица, тон голоса, резкие движения или обидные слова воспринимаются как угроза. В этом случае мозг каждого не отправляется на войну целиком — скорее, это похоже на дуэль амигдал: они, как два стрелка с Дикого Запада, пристально следят за малейшим движением противника, чтобы успеть выхватить пистолеты. Как Дариус и Шенис, партнеры постоянно ищут тревожные знаки и сигналы. В частности, правая миндалина улавливает угрожающую мимику, тон голоса, звуки, движения и позы, а левая воспринимает несущие опасность слова и фразы.

Рассмотрим случай Франклина и Леи. Они встречаются больше года, и девушка раздосадована тем, что молодой человек до сих пор не сделал ей предложение. Она уже почти готова перевернуть страницу и начать ходить на свидания с кем-нибудь другим. Однажды вечером по дороге на ужин, через неделю после Дня святого Валентина, они ссорятся.

Лея, сидящая на пассажирском сиденье и долго молча слушавшая музыку, неожиданно выключает стереосистему.

— Мы можем поговорить? — спрашивает она, глядя прямо перед собой.

Тело Франклина тут же деревенеет, и он произносит:

— Конечно.

Его амигдала уловила тон голоса Леи и проанализировала только что произошедшие события: внезапная тишина, выключенная музыка, вопрос «Мы можем поговорить?». Миндалевидное тело обработало полученную информацию так быстро, что это прошло мимо сознания Франклина, а тело уже начало готовиться к какому-то не вполне понятному нападению.

Несколько мгновений назад Лея с удовольствием слушала музыку, но вот в песне прозвучали слова «И мы отправимся в церковь…», этот образ затронул ее амигдалу, и она внезапно, без видимой причины, ощутила беспокойство. Мысли девушки перенеслись на неделю назад: она ждала, что в День святого Валентина Франклин сделает ей предложение. Вопрос сорвался с ее губ еще до того, как она поняла, что происходит. И Лея тут же замерла, со страхом ожидая реакции Франклина на больную тему. Теперь, несмотря на то что девушка избегает прямого взгляда, ее амигдала фиксирует малейший намек на выдох в паузе перед его ответом: «Конечно». Тело Леи помнит, распознает и предчувствует битву. Может быть, она понимает, что ра­зумнее признать это ошибкой восприятия, но внимание сосредоточено не на этом.

Этап 2. Боевая готовность!

Когда амигдала партнера подала сигнал тревоги, по стойке смирно встает следующий «кроманьонец» в командной цепочке — гипоталамус. Это главный примитивный элемент, отвечающий за подготовку разума и тела к действию. Он отдает гипофизу и надпочечникам команду на высвобождение химических веществ, необходимых для действия. Эти железы — связные и пехота под непосредственным командованием гипоталамуса.

Вместе примитивные отделы мозга составляют основную часть нашей системы реагирования на ситуацию, выделяющей в кровь гормоны реакции на острый стресс — адреналин и кортизол. Быстродействующий адреналин приводит нас во взвинченное состояние, в котором мы готовы бить или бежать, в то время как более спокойный кортизол помогает адаптироваться к стрессу, замедляя развитие воспалительных и раневых процессов. Непрерывный динамический баланс этих химических веществ дает обратную связь гипоталамусу: нужно ли продолжать борьбу или пришло время отозвать войска?

Как только прозвучит сигнал тревоги, гипоталамус предлагает три варианта: мы можем драться, бежать или на время замереть, чтобы решить, нужно ли все-таки драться или удирать. Так или иначе, сигнал прозвучал: «Войскам перейти в боевую готовность!» Если амигдала посылает сигнал тревоги, не подвергая сомнению точность информации, то гипоталамус точно так же без лишних вопросов откликается на сигнал. Опять же, предполагается, что позже явятся «дипломаты» и по мере необходимости все уладят.

Гипоталамусы Франклина и Леи из нашего примера отдали приказ о наступлении почти сразу после того, как раздался первый сигнал тревоги. Мы можем убедиться в этом, просто посмотрев на них: мышцы Франклина напряглись, готовясь к бою. Тело Леи застыло от страха, она не уверена, что сможет пережить еще одну схватку (хотя, если их прошлые сражения о чем-то говорят, она вряд ли сбежит с поля боя). Их губы пересохли, и в ответ организм усилил выработку слюны и пищеварительных соков. Зрачки расширились, лица покраснели от усиленного притока крови. Уровни энергии и настороженности у обоих партнеров возросли — каждый приготовился к войне.

Этап 3. Война!

На этом этапе парадом командуют «кроманьонцы». «Дипломат», который должен был заниматься фоновой проверкой ошибок, отключился — или, что еще хуже, совсем растерялся под натиском примитивных частей мозга. Нередко стремительные и сеющие хаос «кроманьонцы» опережают медлительных «дипломатов» по дороге к месту действия. И поэтому партнеры объявляют войну и не понимают, что произошло, пока дым и туман над полем боя не рассеются. Тогда появится возможность собрать погибших и подсчитать потери.

Пары в состоянии войны демонстрируют характерные поведенческие признаки. Одних охватывает сильнейшее возбуждение, в то время как другие становятся заторможенными, вялыми и едва не падают в обморок. Независимо от того, какую позицию они занимают, партнеры в состоянии войны говорят и делают явно недружелюбные вещи. Каждый раз во время ссоры они обычно вытаскивают на свет одни и те же жалобы, примеры, теории и решения. Конечно, сценарии конфликтов могут расширяться за счет отсылок к другим людям («Даже тот-то говорит, что ты ведешь себя эгоистично»), другим случаям из прошлого («Твое поведение было таким же, когда мы впервые вышли в свет») и другим темам («Когда ты так делаешь, это тоже сводит меня с ума»). Пары часто тратят слишком много времени и сил на споры о фактической стороне стрессовых событий, пытаясь восстановить и упорядочить их последовательность, и это не оставляет времени и ресурсов для выяснения реальной причины проблемы. В главе 9 мы рассмотрим, как избавиться от привычки скатываться в наезженную колею старых ссор.

А пока давайте вернемся к тому моменту, где мы оставили Франклина и Лею, и посмотрим, как в их случае выглядит объявление войны.

Лея делает глубокий вдох и поднимает опасную тему:

— Помнишь День святого Валентина, когда ты рассердился на меня из-за того, что я заговорила о свадьбе?

— Что? — резко отвечает Франклин. — Ты путаешь это с тем случаем, когда мы были у моей мамы несколько дней назад. Я сказал, как устал от того, что все давят на меня по поводу предложения.

— Нет, я говорю о Дне святого Валентина, — возражает Лея. — Я просила тебя хотя бы приблизительно ответить, собираешься ли ты когда-нибудь…

— Опять начинается, — стонет Франклин. — Почему ты всегда переворачиваешь все с ног на голову? Я сказал, что люблю тебя и хочу на тебе жениться. Я сказал, что сделаю тебе предложение. И я это сде… Ох, забудь об этом!

— Не говори мне забыть об этом! — кричит Лея. — Ничего подобного ты тогда не сказал. Ты просто велел мне замолчать. И я ничего не переворачиваю с ног на голову! Ты весь вечер не обращал на меня внимания.

— Неправда! — кричит Франклин и резко дергает руль, чтобы объехать остановившуюся впереди машину.

— Смотри на дорогу! — вскрикивает Лея, упираясь руками в приборную доску. — Мы так разобьемся!

— Не говори, что я не обращал на тебя внимания, — возражает Франклин, пытаясь казаться спокойным. — Ты всегда так делаешь! Как ты можешь говорить, что я тебя игнорировал, если тебе, по твоим же словам, понравилось, как нежно я себя вел?

— Когда я это сказала? — выпаливает в ответ Лея.

— Ты сказала это в тот вечер.

— Нет, я такого не говорила. Ты всегда обвиняешь меня в том, чего я на самом деле не делала.

— Не могу поверить! — Франклин крепко сжимает руль, у него дрожат руки.

Лея молчит, стиснув зубы и сложив руки на груди. Затем произносит ледяным тоном:

— Отвези меня домой.

Франклин яростно разворачивает машину.

— Да пожалуйста! — шипит он. — Все, что захочешь.

Не каждая пара в состоянии войны ведет себя так же драматично, как Франклин и Лея. Далеко не всегда они скандалят, обмениваются обидными словами и делают резкие жесты. Партнеры в состоянии войны могут начинать и заканчивать ссоры громко или тихо, грубо или сдержанно. Войной это называется, потому что оба испытывают чувство опасности и их действиями руководят «кроманьонцы».

Последствия

Ссоры могут быть для пары сильным стрессом независимо от продолжительности отношений. Нередко «кроманьонцы» продолжают руководить действиями одного или обоих партнеров даже после того, как сражение закончено.

На следующий день после ссоры Лея хочет поговорить с Франклином и попытаться разрядить атмосферу. Ее «дипломаты» готовы сделать свою работу. Однако парень не звонит и не заходит к ней после работы. Она знает, что каждый раз после того, как они ссорятся, он исчезает на несколько дней. После работы Франклин идет в свою квартиру, сидит там без света, отключив телефон, и допоздна смотрит телевизор. Лея не знает, как связаться с ним, и чувствует себя брошенной. Через несколько дней он выйдет из депрессии и снова позвонит ей.

«Кроманьонец», руководящий поведением Франк­лина, — так называемый примитивный вагус, или, если говорить научным языком, дорсальный вагальный комплекс. Но ученые иногда называют его нерасторопным вагусом, потому что он реагирует на опасность, не различая нюансов. Если мы получаем рану, удар ножом или любое другое физическое повреждение, примитивный вагус защищает нас, снижая частоту сердцебиения и кровяное давление и отдавая сигнал гипоталамусу о выбросе в кровь болеутоляющих веществ (бета-эндорфинов, естественных опиатов). Вспомните, когда у вас берут кровь для анализа, вы чувствуете легкую тошноту или головокружение? Если да, это примитивный вагус защищает вас, не давая истечь кровью. Конечно, на самом деле вам ничто не угрожает, но именно из-за этой чрезмерной реакции его и называют примитивным. Эта реакция также может очень пригодиться, если вас собирается съесть лев, а вы не в состоянии драться или бежать.

Примитивный вагус реагирует не только на физические, но и на эмоциональные травмы и чувство опасности. В этом случае он также запускает отключение систем организма. Кровь отливает от лица, мышцы теряют тонус, в ушах звенит, желудок сводит болью. Мы ощущаем упадок сил, становимся вялыми, иногда даже теряем сознание. Чувство юмора, способность видеть перспективу и жизненная энергия покидают нас. Мы забираемся в укромное темное место, где, как нам кажется, никто (даже мы сами) не может причинить нам вред. Вот что происходит с Франклином после ссоры с Леей. Под действием выработанных организмом естественных опиатов его тело и мозг переходят в состояние сохранения энергии и остаются там до тех пор, пока «дипломаты» наконец не вытащат их оттуда.

УПРАЖНЕНИЕ «ПОЗНАКОМЬТЕСЬ СО СВОИМИ “КРОМАНЬОНЦАМИ”»

Теперь, узнав о роли «кроманьонцев», вы получили некоторое представление о том, как работают ваши отношения, и можете применить данные нейробиологии.

Предлагаю в следующий раз, когда вы с партнером будете обсуждать проблемную тему и поймете, что начинаете нервничать, попробовать следующее.

1. Убедитесь, что сидите или стоите напротив партнера и можете внимательно наблюдать за ним и за собой.
2. Проверьте, узнаете ли вы те этапы, о которых говорилось выше. Например, прозвучал ли сигнал тревоги? Готовятся ли войска к наступлению?
3. Перечитайте описание этапов, чтобы иметь четкое представление о конкретных признаках каждого из них: покраснение кожи, сужение глаз, расширение зрачков, повышение голоса, словесные угрозы и выражение гнева. В некоторой степени эти признаки универсальны, но, я уверен, вы найдете и те, которые свойственны исключительно вам и вашему партнеру.
4. Загляните в таблицу 2.1, чтобы определить, кого из «кроманьонцев» вы застали на месте действия.
5. Позже (когда страсти улягутся) поговорите с партнером о ваших «кроманьонцах». Если чувствуете необходимость разрядить обстановку, можете придумать им какие-нибудь прозвища. Например, мне нравится мысленно именовать амигдалу детектором опасности, а гипоталамус — инструктором по строевой подготовке. Выберите собственные названия. Вы можете называть ваши амигдалы как угодно, даже Джинджер и Фред, если вам так удобно.

«Дипломаты»

«Дипломаты» — это рациональные, социальные и очень цивилизованные части нашего мозга. Не то чтобы их совсем не интересовало выживание — нет, когда речь заходит о жизни и смерти, они с «кроманьонцами» в одной команде. Как мы уже отмечали, всякий раз при обнаружении опасности именно им поручается проверить и перепроверить полученную информацию и оценить ее релевантность. Тем не менее эти посредники в целом предпочитают использовать свои навыки для поддержания мира и социальной гармонии и укрепления отношений. По природе они спокойны, хладнокровны и сдержанны, любят взвешивать варианты и планировать. Им нравится все сложное и новое, и они быстро учатся.

Если бы не наши посредники, мы, скорее всего, были бы одиноки, не имели друзей и, вполне вероятно, сидели бы в тюрьме. Они позволяют завязывать отношения не только ради размножения и выживания вида. Как настоящие «дипломаты», они представляют нас в этом мире. Проводя умелую политику, развеивают страхи и охлаждают страсти, успокаивая и нас, и тех, с кем мы общаемся.

Но я вовсе не хочу сказать, что «дипломаты» лучше или ценнее «кроманьонцев». Это не так. В некоторых случаях (как мы увидим в следующей главе) они могут быть довольно неприятными, особенно когда попадают под влияние примитивных частей мозга. Возможно, именно поэтому Рик Хансон в своей книге «Мозг Будды»14 называет «дипломатов» «волками любви» (для сравнения: «кроманьонцы» — это «волки ненависти»). Тем не менее в нормальных обстоятельствах, а именно в условиях отсутствия стресса, посредники делают все возможное, чтобы помочь нам сохранить любовь.

Давайте познакомимся с «дипломатами» и посмотрим, как они помогают нам не только избежать вражды, но и сохранить мир и любовь в отношениях (табл. 2.2).

Таблица 2.2. Ваши «дипломаты» в действии

«Дипломат»	Первичная функция
Вентральный вагальный комплекс («умный» вагус)	Оказывает успокаивающее действие, замедляя деятельность сердечно-сосудистой и дыхательной систем (например, при медленном выдохе)
Гиппокамп	Управляет кратковременной и долговременной памятью, контролирует выработку антистрессовых гормонов, определяет местоположение и направление
Островковая доля (инсула)	Отвечает за понимание внутренних сигналов тела (внутреннее чутье), включая сигналы, связанные с привязанностью и эмпатией
Правое полушарие мозга	Невербальное и интуитивное, специализируется на социальных и эмоциональных процессах (например, эмпатии) и телесной осознанности
Левое полушарие мозга	Вербальное и логическое, специализируется на детальной обработке полученных данных и интеграции сложных звуков и значений слов
Орбитофронтальная кора	Служит моральным и эмпатическим центром, общается с «дипломатами» и «кроманьонцами», контролируя их

Хранитель мира — развитый вагус

К счастью, наши «дипломаты» обычно хорошо справляются с задачей и удерживают «кроманьонцев» в узде. Поскольку посредники действуют медленнее, чем примитивные части мозга, им очень хорошо удается сохранять мир в ситуациях, когда не нужно никуда спешить.

Так получилось, что у нашего примитивного вагуса есть более сообразительный младший брат — развитый («умный») вагус, или вентральный вагальный комплекс. Как и его родственник, развитый вагус замедляет нас. Однако он действует более деликатно и не отключает нас полностью, а позволяет, образно говоря, держать голову над водой. Стивен Порджес15 (Porges, 1995) разработал так называемую поливагальную теорию (поли означает «много»), чтобы объяснить, как дуальные аспекты нашей вагальной системы (примитивный и развитый вагус) включаются и выключаются в зависимости от потребностей момента. По его словам, они составляют часть сложной системы социального взаимодействия, благодаря которой тело либо помогает, либо мешает нам общаться.

Например, глубокий медленный вдох и особенно медленный выдох стимулируют развитый вагус. Если бы мы не имели возможности успокоиться таким образом, физическая близость с другим человеком не продлилась бы долго, а романтика оказалась бы крайне недолговечной.

Если бы Лея и Франклин сделали несколько глубоких вдохов, пока были в машине, они могли бы избежать ссоры. Даже если бы и затеяли спор и ситуация начала выходить из-под контроля, небольшая пауза и несколько глубоких вдохов могли бы остановить этот цикл. Измени один из них тон и громкость голоса — и им удалось бы вернуться к мирному обсуждению.

Партнеры, создавшие пространство пары, извлекают выгоду из деятельности умного вагуса и его коллег-«дипломатов». Они способны вместе замедляться и расслабляться, успокаивать друг друга, поддерживать тесную связь. Они учатся говорить друг другу правильные слова, чтобы устранить потенциальную опасность и сохранить мир. Мы рассмотрим это в главе 4.

УПРАЖНЕНИЕ «КАК ВЫ ЗВУЧИТЕ?»

Обычно мы не останавливаемся, чтобы прислушаться, как звучит наш голос во время разговора с партнером. Мы не обра­щаем внимания на частоту своего дыхания и действуем на автопилоте. Но если замедлимся и подключим к делу своих «дипломатов», перед нами откроется множество возможностей.

В следующий раз, когда вы с партнером будете разговаривать в спокойной обстановке, попробуйте поэкспериментировать. Посмотрите, что происходит, когда вы:

• меняете модуляцию голоса (говорите громче или тише, медленнее или быстрее);
• шепчетесь (можете это сделать?);
• делаете глубокий вдох перед тем, как заговорить.

Поинтересуйтесь у партнера, какой тон речи ему нравится, а от какого его «кроманьонцы» просыпаются. Подумайте также, какой тон речи вашего спутника приятен/неприятен вам.

Хранитель порядка — гиппокамп

Гармоничные отношения — такие, в которых партнеры хорошо знают и себя, и друг друга. Они обладают базовым умением ориентироваться в собственных чувствах и отношениях, и их общение строится именно на этом. Они не сбивают друг друга с толку. А если путаница все же возникает, достаточно быстро с ней разбираются. Можно сказать, что они умеют держать себя в руках и готовы быть честными друг с другом.

За все это отвечает еще один «дипломат» — гиппокамп16. Формой он напоминает морского конька (в переводе с греческого гиппо — «конь»), и его задача следить за тем, где мы находимся, куда направляемся, что произошло только что, несколько недель или месяцев назад, и за иными подобными важными вещами. Благодаря ему мы помним, кто мы такие и о чем говорим.

Гиппокамп занимает ключевое место среди «дипломатов», поскольку играет важную роль в работе памяти, контроле антистрессовых гормонов и способности кодировать и воспринимать информацию об окружающем пространстве и направлении движения. Если вы бывали в Лондоне, то, возможно, знаете, что местные таксисты славятся умением безошибочно определять, где они находятся и куда нужно ехать. У них внутри как будто есть виртуальная карта, благодаря которой они размещают объекты в пространственной памяти точнее, чем обычный человек. Исследователи, изучавшие мозг этих таксистов, обнаружили, что гиппокамп у них больше, чем у людей, которые не зарабатывают на жизнь вождением. Мало того, чем дольше человек таксует, тем сильнее увеличивается его гиппокамп (Maguire et al., 2000).

Этот участок головного мозга важен для наших целей, поскольку отвечает за размещение фактов, связанных с отношениями, в определенном порядке и контексте. Он помогает не только находить нужные места (например, где мы договорились встретиться с партнером, чтобы вместе поужинать), но и кодировать и воспроизводить информацию о том, кто, что, когда, где и с кем делал. Во время боевых действий амигдала отключает гиппокамп. Именно поэтому у партнеров в состоянии войны иногда возникают проблемы с памятью. Как Лея и Франклин, которые спорили о событиях Дня святого Валентина, пара может запутаться в бесконечных попытках восстановить последовательность стрессовых событий, при этом ни один не в силах точно вспомнить, кто, что и когда сказал. Любые попытки прийти к соглашению только усиливают накал борьбы. В крайних случаях эта постоянная война может в буквальном смысле спровоцировать рост амигдалы и сокращение гиппокампа!

Если бы «дипломаты» Леи и Франклина не отмалчивались во время спора, каждый мог бы сказать: «Да, я помню, что говорил такое» или «Ты прав, у нас действительно был трудный вечер». Вместо того чтобы пытаться доказать неправоту собеседника, они могли бы сравнить воспоминания и сложить из них связную историю. Или, если уж на то пошло, кто-то мог бы произнести: «Знаешь, эти подробности сейчас не так уж важны. Меня больше интересует, что ты чувствуешь».

Хранитель эмпатии — островковая доля (инсула)

Особого внимания заслуживает островковая доля17. Этот «дипломат» дает нам возможность воспринимать ощущения тела, сердцебиение, внутренние сигналы организма. Инсула отвечает за способность привязываться к другому человеку, испытывать оргазм, чувствовать отвращение. В контексте парных отношений островковая доля — жизненно важный орган эмпатии, поэтому занимает особое место в «великой схеме любви».

Остаемся на связи (правое полушарие мозга)

Наши «дипломаты» во главе с социальным председателем мозга сосредоточены на поддержании связей с другими людьми, особенно с партнерами и членами семьи. «Дипломат», играющий в этом ведущую роль, — правое полушарие мозга.

Правое полушарие отвечает за воображение, артистичность и комплексное ощущение событий и явлений. Оно безмолвно, но элегантно коммуницирует другими способами. Немалая часть нашей человечности, эмпатии и способности к общению зависит от этого «дипломата». Его, безусловно, можно назвать специалистом по всем социальным вопросам, включая умение читать выражения лица, тон голоса и язык тела.

Если бы правое полушарие мозга Леи или Франклина полностью участвовало в происходящем, они, вероятно, вообще не перешли бы к боевым действиям. Кто-то из них, скорее всего, предложил бы остановить машину и поговорить, глядя друг другу в глаза, или выразил бы дружелюбие и привязанность нежным успокаивающим прикосновением.

Искусное использование голоса, прямого зрительного контакта и прикосновения — работа правого полушария. Оно не имеет себе равных в умении улавливать социальные сигналы стресса и эффективно реагировать на них, в первую очередь через невербальные действия или жесты, выражающие дружелюбие и теплоту. Эти качества — важнейшее средство пары против вражды.

Давайте это обсудим (левое полушарие мозга)

Да, невербальный контакт имеет большое значение для сохранения любви и гармонии. Но только его недостаточно, поэтому у нашего правого полушария есть коллега — левое полушарие мозга. Оно понимает, как важна точность в деталях. Оно славится способностью высказывать свое мнение и обладает изрядным даром красноречия — скажем прямо, порой способно болтать без умолку.

Если бы левое полушарие Леи и Франклина участвовало в происходящем, любой из них или оба могли бы сказать что-то нестандартное и осмысленное, и даже если бы это не разрешило конфликт в ту же минуту, они все же почувствовали бы, что это возможно, и испытали облегчение. Любой из них мог предотвратить ссору, сказав, например: «Я понимаю, что ты злишься, но…», или «Уверен, мы можем с этим разобраться…», или «Я понимаю, что это важно для тебя, — а если мы…» Это было бы выражением дружелюбия, участия и предупредительности, могло бы заблаговременно смягчить реакцию «кроманьонцев» и позволить партнерам обсудить ситуацию и разрядить обстановку.

Возможно, вы слышали или читали в популярных изданиях о разнице между правополушарными и левополушарными людьми. Обычно с этим связывают различия между невербальными интуитивными поступками и вербальным логичным поведением. Действительно, у некоторых партнеров правое полушарие сильнее, а левое слабее. Они, как правило, общаются и реагируют на опасность, меньше внимания уделяя разговорам и фокусируясь на чувствах и их выражении. У других партнеров левое полушарие сильнее, чем правое, и они делают акцент на логике, идеях и их обсуждении, а не на чувствах, эмоциях и ощущениях. Конечно, есть и те, кому повезло иметь одинаково сильных «дипломатов» обоих типов.

Ставим себя на место другого (орбитофронтальная кора)

Для создания пространства пары все «дипломаты» должны работать сообща в атмосфере дружелюбия, открытости, доброты, любви и других позитивных чувств. Когда это происходит, ими управляет орбитофронтальная кора18. Никто из «дипломатов» не обладает такой силой и влиянием. Связанная почти со всеми остальными отделами мозга, орбитофронтальная кора отвечает за создание подходящих условий для любви. Именно она побуждает нас интересоваться желаниями — собственными и других людей. Орбитофронтальная кора — наш моральный и эмпатический центр, и, что самое важное, она может общаться как с посредниками, так и с примитивными отделами. Когда обстановка накаляется, отговорить наших «кроманьонцев» от боевых действий может в первую очередь эта часть мозга. И она добивается этого не логическими доводами и победой в споре, а посредством обратной связи, которая позволяет «кроманьонцам» расслабиться. Благодаря ей мы также испытываем эмпатию.

Ни Лея, ни Франклин не смогли поставить себя на место другого или оценить ситуацию с разных сторон. Например, Лея была настолько поглощена собственными потребностями и желаниями, что не смогла остановиться и задуматься, какие стрессы и страхи могут мучить Франклина. Ей не пришло в голову спросить, что он чувствует, или показать, что она понимает — у него тоже могут быть собственные причины расстраиваться. Лея просто ожидала, что он согласится с ее взглядом на ситуацию.

Базовая неспособность к эмпатии может указывать на недостаточно развитую орбитофронтальную кору. Возможно, в ситуации опасности у Леи она временно отключилась и, следовательно, оказалась не в состоянии воспринимать что-либо, кроме собственных идей и чувств. Орбитофронтальная кора также может прекратить работу из-за злоу­потребления лекарственными веществами или по другим причинам медицинского характера. Бывает, что из-за полученного в детстве опыта она не до конца развилась, и из-за этого человеку трудно проявлять эмпатию и осознавать, как ситуация выглядит со стороны партнера. В этом случае, даже если бы у Леи был другой партнер, реагирующий не так бурно, как Франклин, ее орбитофронтальная кора вряд ли смогла бы лучше справиться с задачей.

Пока Лея и Франклин — вместе или по отдельности — не могут увидеть, понять и оценить переживания и точку зрения партнера, они не смогут создать пространство пары. Им будет трудно или даже невозможно сохранить любовь. Однако если орбитофронтальная кора Леи и Франклина будет функционировать нормально, то в критические моменты им удастся обуздать амигдалу и гипоталамус, развитый вагус тоже сможет поучаствовать в происходящем, а правое и левое полушария настроятся на дружелюбные действия.

Один из способов решить проблему неработающей орбитофронтальной коры — подождать, пока партнеры успокоятся до такого состояния, что смогут сделать хотя бы небольшой шаг навстречу друг другу. Им будет легче, если они будут помнить, что им необходимо призвать на помощь развитый вагус и сделать несколько глубоких вдохов. Тогда, например, сохраняя хотя бы каплю спокойствия, Франклин мог бы сделать дружелюбный жест и сказать что-то вроде: «Дорогая, я люблю тебя и понимаю, что ты имеешь в виду. Ты переживаешь, что я не делаю тебе предложение. Твои переживания — это нормально». Такой примирительный акт любви практически разоружает «кроманьонцев», и к происходящему могут подключиться «дипломаты». Как только Франклин почувствует, что они вернулись, он может обратиться с призывом к «дипломатам» Леи.

В основе почти всех рекомендаций этой книги лежит такой принцип: вы как партнеры нуждаетесь друг в друге, чтобы сохранять любовь и избегать вражды. Возможно, не все получится сразу, бывают осечки. Но в конечном счете оба должны научиться делать это мгновенно, без лишних раздумий и разговоров. Как мы увидим в следующей главе, будет проще, если под рукой окажется «руководство пользователя», подсказывающее, что и когда делать с вашим партнером.

УПРАЖНЕНИЕ «“КРОМАНЬОНЦЫ”, ПОЗНАКОМЬТЕСЬ С “ДИПЛОМАТАМИ”»

Попробуйте проделать это упражнение вместе с партнером.

Позвольте вашим «кроманьонцам» и «дипломатам» вступить в диалог. Пусть это будет что-то вроде салонной игры: не следует сразу пытаться решить таким способом серьезные проблемы в отношениях. Ваша задача — лучше познакомиться со своими «кроманьонцами» и «дипломатами» и научиться распознавать их голоса. Конечно, если в процессе вы свернете на обсуждение важных вопросов, это тоже допустимо.

Попробуйте выполнить в любом порядке следующие комбинации.

1. Пусть ваши «кроманьонцы» поговорят с «кроманьонцами» партнера.
2. Пусть ваши «кроманьонцы» поговорят с «дипломатами» партнера.
3. Пусть ваши «дипломаты» поговорят с «кроманьонцами» партнера.
4. Пусть ваши «дипломаты» поговорят с «дипломатами» партнера.

Вы также можете попробовать взаимодействовать правым полушарием своего мозга с правым полушарием вашего избранника. Затем пусть ваше левое полушарие взаимодействует с левым полушарием партнера. А затем поменяйте их местами.

Вы можете проделать это упражнение, например, когда выбираете блюдо в ресторане (см. табл. 2.3), гуляете с собакой, вешаете картину в гостиной.

Таблица 2.3. Примеры диалогов: что в меню?

«Кроманьонцы» с «кроманьонцами»

Вы (хнычущим голосом): «Для меня здесь ничего нет!»

Партнер: «Я закажу себе стейк. Почему ты всегда так привередничаешь?»

Вы: «Что? Тебе плевать на мою диету?»

Партнер: «Разве я это сказал? Здесь полно салатов, что с ними не так? Надень очки и хотя бы почитай меню».

«Дипломаты» с «дипломатами»

Вы: «Похоже, мне придется выбрать салат, если я не хочу нарушить диету».

Партнер: «Ты не против? Может быть, пойдем в другое место?»

Вы: «Спасибо, что предложил. Но нет, я просто пускаю слюнки, потому что здесь так много всего, что я не могу себе позволить».

Партнер: «Досадно, конечно. Надеюсь, я не заставлю тебя еще больше страдать, если закажу себе стейк».

Какие отличия между этими двумя диалогами вы заметили? Познакомившись поближе с голосами «кроманьонцев» и «дипломатов», собственных и партнера, вы можете попробовать это упражнение при обсуждении более важных тем.

ВТОРОЙ РУКОВОДЯЩИЙ ПРИНЦИП

Второй принцип этой книги заключается в том, что партнеры выбирают любовь вместо вражды, когда области мозга, отвечающие за обеспечение безопасности, находятся в покое. В этой главе мы предприняли условное путешествие через мозг, чтобы познакомить вас с его областями, запрограммированными на вражду и на любовь. Поняв, как эти области работают в ваших отношениях, вы сделаете первый шаг к любви и гармонии.

А пока вот несколько вспомогательных принципов, которые могут вам пригодиться.

1. Если вы поймете, как выглядят в действии «кроманьонцы», будет легче держать их под контролем. Теперь, когда вы знаете их в лицо и понимаете, как они работают, проверьте, сможете ли обнаружить их по действию. Например, когда звучит сигнал тревоги, распознаете ли вы, что это именно они? Я не говорю, что вы автоматически должны догадаться, как их отключить. Сначала просто отметьте, что ваша амигдала подает сигнал тревоги. Он может выражаться по-разному: учащается сердцебиение, потеют ладони, горит лицо, мышцы напрягаются — или, наоборот, вы замечаете внезапную слабость, вялость, вас подташнивает, вы цепенеете или отключаетесь. В следующих главах я расскажу о конкретных приемах, которыми вы с партнером можете воспользоваться, когда ваши «кроманьонцы» соберутся устроить большое шоу.

   Разумеется, способностью узнавать в лицо собственных «кроманьонцев» обладают не кто иные, как… ваши «дипломаты», в первую очередь гиппокамп. Если вы сможете распознать действия примитивных отделов мозга, они по умолчанию не смогут одержать верх. Если им это удалось, значит, вы спохватились слишком поздно — ну что ж, повезет в следующий раз (и можете быть уверены, этот следующий раз обязательно наступит).

2. Всегда полезно уметь распознавать, что работает хорошо, а что нет. Рекомендую научиться узнавать своих «дипломатов». Обращайте внимание на те случаи, когда они приходят на помощь вашим отношениям, доверяйте им там, где это уместно. И предложите выйти на сцену, когда вам нужны будут их тепло, мудрость и спокойствие.

   Если дать волю «кроманьонцам», как это иногда случается, они, конечно, не будут сидеть сложа руки при появлении опасности. Один кризис будет стремительно сменяться другим, поскольку вам придется стрелять вслепую, не задумываясь о последствиях. Но когда на карту поставлены отношения, стоит задуматься, прежде чем спустить курок. Призовите на помощь своих «дипломатов», чтобы сбавить темп.

3. Научитесь распознавать в действии «кроманьонцев» и «дипломатов» вашего партнера. Иногда, особенно если его примитивные части мозга хорошо развиты и привыкли командовать, вы сможете сделать это даже раньше, чем он. Точно так же партнер может распознать ваших «кроманьонцев» раньше, чем вы. Найдите необидный способ сообщить друг другу о том, что вы заметили. По возможности сделайте это как можно ближе по времени к произошедшему инциденту.

   Умение распознавать «кроманьонцев» и «дипломатов» партнера дает вам инструмент, с помощью которого вы можете лучше понимать друг друга. Это понимание — одна из важнейших составляющих пространства пары. В следующей главе мы подробнее поговорим о том, что значит по-настоящему узнать партнера.

ГЛАВА 3

Узнайте своего партнера: как он на самом деле устроен

Что мы представляем собой в отношениях как парт­неры? Как сближаемся и как отдаляемся (в прямом и переносном смыслах) от людей, которые для нас важны? Меня неизменно удивляет, что пары могут провести вместе пятнадцать, двадцать, даже тридцать лет и при этом по-прежнему чувствовать, что плохо знают друг друга, в большинстве случаев не представляя, что движет близким человеком.

Глава 2 показала, что, познакомившись с нашими «кроманьонцами» и «дипломатами», мы в какой-то степени можем ответить на эти вопросы. Но люди в контексте отношений реагируют неодинаково. Внутреннее соотношение сил между примитивными частями мозга и посредниками у каждого человека свое. Например, не все «дипломаты» способны с одинаковой быстротой обуздать «кроманьонцев». Из-за индивидуальных особенностей у вас с партнером воинственные и примиряющие части мозга могут взаимодействовать по-разному.

Итак, каждый из нас подходит к столу переговоров со своей манерой поведения в отношениях. Нам удается определить стиль отношений своего спутника, но в основном неосознанно. Недовольные друг другом партнеры нередко заявляют, что не знают («Знала бы, что ты такой, никогда не связала бы с тобой жизнь») и не понимают («Я вообще не понимаю, с какой ты планеты») друг друга на протяжении всех отношений. В этой главе мы рассмотрим, как рождается такая мистификация и что вы можете сделать, чтобы избавиться от нее в своем пространстве пары.

За время работы семейным психотерапевтом я узнал, что такие заявления («не знаю» и «не понимаю»), в сущности, не соответствуют действительности, даже если люди, которые так говорят, полностью уверены в своей правоте. Дело в том, что у каждого есть собственная довольно стабильная манера поведения в отношениях. В детстве ориентиром для нас служил стиль общения родителей или опекунов: беря с них пример, мы учились приспосабливаться к миру. Проще говоря, как мы видели в главе 2, социальная основа закладывается в раннем возрасте. И несмотря на наш интеллект и возможность в дальнейшем узнать иные постулаты, эта база с возрастом практически не меняется. Например, я часто слышу, как люди, недавно ставшие родителями, говорят: «Я никогда не буду поступать так, как вели себя со мной мама и папа» — и все же, несмотря на такое горячее желание, в критические моменты делают именно это. Я говорю так не ради осуждения — просто таковы человеческая природа и биология.

Большинство отправляются на поиски отношений, не слишком хорошо разбираясь в себе и совершенно не представляя, на какое поведение во вселенной долгосрочных парных отношений они запрограммированы. Чтобы их выбрали, они, разумеется, стараются показать себя в лучшем свете. Вряд ли кто-нибудь решит на первом же свидании сообщить: «В детстве я много времени проводил в одиночестве, да и сейчас предпочитаю больше бывать наедине с собой. И не люблю, когда мне при этом мешают. Я приду к тебе, когда буду готов. Не нужно тревожить меня, потому что тогда я подумаю, что ты чего-то от меня требуешь, а мне это не нравится». Не менее надежный способ сразу отпугнуть человека — сказать: «Я довольно привязчивый и часто злюсь, если чувствую себя брошенным. Ненавижу тишину и не люблю, когда меня игнорируют. Мне все время кажется, что я получаю недостаточно внимания, но при этом плохо воспринимаю комплименты, потому что не верю в их искренность, поэтому обычно отрицаю все хорошее». В периоде ухаживаний партнеры могут лишь слегка приоткрыть свои основные установки, касающиеся физической и эмоциональной близости, и тревоги, связанные с надежностью и безопасностью отношений. Но только когда в сознании одного или обоих партнеров отношения приобретают постоянство, эти установки разворачиваются в полную силу.

Многие поступки мы совершаем автоматически, не задумываясь. По большей части за это отвечают наши «кроманьонцы». Одна из составляющих отношений, которую партнеры обычно не осознают, — физическое сближение и отдаление. Реакция мозга на физическую близость и ее продолжительность закладываются в раннем детстве, и именно она определяет, насколько близко или далеко друг от друга мы предпочитаем стоять или сидеть, как корректируем это расстояние, как обнимаемся, занимаемся любовью, совершаем любые физические движения в неподвижном пространстве. Поскольку мы в основном действуем на автопилоте, этот аспект нашего взаимодействия мы не замечаем. Более того, мы по-разному реагируем на тактильные контакты в период ухаживания и на следующих, более устойчивых этапах отношений. Например, поначалу многие постоянно прикасаются друг к другу, но после того как отношения завязываются прочнее, частота прикосновений резко снижается. Кого-то это сбивает с толку и заставляет задуматься: «А знаю ли я тебя вообще?»

«КТО ТЫ?»

Никто не любит, когда на него наклеивают ярлыки, но мы привыкли классифицировать людей и окружающие предметы, потому что мозг по природе склонен упорядочивать, сортировать и сравнивать информацию и опыт. В сущности, люди веками пытались дать себе то или иное определение и сегодня продолжают изобретать для этого все новые способы. Мы можем быть либералами или консерваторами, гиками19 или готами, атеистами или религиозными фанатиками, Скорпионами или Козерогами, пришельцами с Марса или с Венеры. До тех пор пока мы не используем эти определения в целях унизить или дегуманизировать кого-то, они способны помочь нам лучше понять друг друга.

Ключевой тезис книги можно сформулировать так: партнерам очень полезно иметь нечто вроде «руководства пользователя» друг о друге и о своих отношениях. Важная функция этой «инструкции» заключается в том, что она позволяет определить, описать и в конечном счете отнести к некой категории установки вашего партнера и собственно стиль отношений. Если каждый из вас знает и понимает свою манеру вести себя в паре, вам будет гораздо проще сотрудничать и вместе решать возникающие задачи. Когда вы в курсе, что из себя представляет партнер, намного легче прощать и искренне поддерживать.

Те способы вести себя в отношениях, о которых пойдет речь далее, не новое и не совсем мое открытие. Они выведены из результатов исследований, популяризованных почти полвека назад, прежде всего Джоном Боулби20 (Bowlby, 1969) и Мэри Эйнсворт21 и ее коллегами (Ainsworth, Bell & Stayton, 1971), которые объяснили механизм формирования привязанности у младенцев. За годы работы я заметил, что большинство партнеров относятся к одному из трех основных типов. Предлагаю вам эти типы с некоторыми оговорками.

Во-первых, если вы не можете решить, какой тип лучше подходит вам или вашему партнеру, не пытайтесь насильно втиснуться в заданные рамки. Я рассказываю о классификации в чистом виде, но ценность этой информации для каждого может отличаться. Подавляющему большинству людей удается отнести себя к одному из трех типов, однако бывают и исключения. Иногда поведение человека может сочетать черты разных типов, и для него нелегко выбрать ведущий. Если это ваш случай, не беспокойтесь. Можете держать в уме оба типа и ориентироваться на тот, который лучше подходит к конкретной ситуации.

Во-вторых, моя цель в описании этих типов — пробудить понимание и уважение к тому, что я считаю нормальными человеческими качествами. Пожалуйста, не воспринимайте их как дефекты характера. И уж, конечно, не превращайте их в оружие против вашего партнера. Старайтесь воспринимать манеру вести себя в отношениях как отражение естественных и необходимых адаптационных механизмов, развившихся у каждого из нас по мере взросления.

КАК МЫ РАЗВИВАЕМ СВОЙ СТИЛЬ ОТНОШЕНИЙ

Как я уже говорил, наша социальная основа закладывается в раннем возрасте. То, как мы чувствуем себя в период роста и взросления — достаточно уверенно и безопасно или наоборот, напрямую зависит от того, как относятся к нам и миру наши родители или опекуны. Мама и папа, высоко ценящие отношения, как правило, прикладывают больше усилий, чтобы их ребенок ощущал уверенность и безопасность, чем те взрослые, которые делают упор на другие вещи. Такие родители, как правило, проводят больше времени с детьми лицом к лицу и кожа к коже, активнее интересуются тем, что у них на уме, более сосредоточены, внимательны и чутки к их потребностям и стараются как можно скорее исправить ошибку или смягчить обиду, чтобы восстановить добрые отношения. Тем самым они создают для ребенка безопасную среду.

Динамика этих ранних отношений оставляет след на физиологическом уровне. Нейробиологи отметили, что у малышей, получающих много положительного внимания со стороны взрослых, как правило, развивается больше нейронных связей, чем у тех, кто лишен социального взаимодействия со старшим. «Кроманьонцы» и «дипломаты» детей, чувствующих себя в безопасности, обычно хорошо сотрудничают, и эти ребята в целом способны успешно справляться со своими эмоциями и импульсами. Амигдала каждого из них не перегружена, а гипоталамус функционирует в нормальном режиме и дает обратную связь гипофизу и надпочечникам (следующим шестеренкам в механизме стресса и реакции на опасность), включая и выключая эту систему, когда необходимо. Их примитивный и развитый вагусы хорошо сбалансированы.

Благополучные отношения в раннем возрасте, как правило, дают уверенно чувствующим себя малышам развитые правое полушарие и островковую долю, поэтому они хорошо умеют распознавать выражения лица, тон голоса, эмоции и телесные ощущения, а также улавливать общую суть происходящего. В первую очередь у них отлично подготовлены орбитофронтальная кора и нейронные связи, обеспечивающие обратную связь с другими примитивными и посредническими частями мозга. По сравнению с детьми, растущими в атмосфере неуверенности и небезопасности, они, как правило, чаще проявляют эмпатию, имеют более четко оформленные нравственные понятия, лучше контролируют свои импульсы и более последовательно справляются с фрустрацией. В целом комфортное детство дает большую устойчивость к перипетиям и эмоциональным встряскам и позволяет гораздо эффективнее справляться с социальными ситуациями.

Для безопасных отношений характерны радостная игра, взаимодействие, гибкость и чуткость. В них преобладают положительные эмоции, а любые отрицательные быстро устраняются. Это отличные отношения! Там есть веселье, азарт и новизна, но вместе с тем и покой, комфорт и защита. Получая в детстве надежную опору в виде опыта таких отношений, мы переносим его во взрослую жизнь. Мы становимся теми, кого я называю «якорями».

Однако далеко не все получили в раннем детстве опыт подобных отношений. У кого-то было несколько сменя­ющих друг друга опекунов, и среди них ни одного постоянно доступного или заслуживающего доверия. Или, вероятно, эти опекуны (один или несколько) в первую очередь ценили не отношения, а что-то иное: заботу о себе, красоту, молодость, достижения, интеллект, талант, деньги или репутацию. Может быть, они ставили работу, личную жизнь, независимость и самодостаточность выше личной верности. Подорвать ценность отношений может почти что угодно, и часто это происходит не по нашему выбору. На чувство безопасности у ребенка могут повлиять психическое или физическое заболевание опекуна, неразрешенная травма или потеря, незрелость и иные факторы. Если с нами случается нечто подобное, то, становясь взрослыми, мы крайне неуверенно вступаем в отношения. Мы держимся скрытно, избегаем слишком близких контактов и считаем себя чем-то вроде острова в огромном человеческом океане. Порой это может привести к амбивалентности в контактах, и в этом случае мы становимся больше похожими на волну.

УПРАЖНЕНИЕ «МОМЕНТАЛЬНЫЙ СНИМОК ДЕТСТВА»

Попробуйте вспомнить, каким было ваше детство, происходило ли в нем что-нибудь из перечисленного ниже.

• Вас часто оставляли в одиночестве, чтобы вы играли самостоятельно?
• Вас звали, чтобы продемонстрировать кому-то, как ценную безделушку, и отправляли обратно, когда вы становились не нужны?
• Вы должны были в первую очередь удовлетворить потребности опекунов, а не собственные?
• На вас возлагали ответственность за эмоциональное состояние или самооценку опекунов?
• Вы должны были всегда оставаться маленьким, очаровательным и зависимым?
• Вы должны были как можно быстрее повзрослеть, при­учиться к самостоятельности и перестать путаться под ногами?
• Ваши опекуны проявляли чуткость к вашим потребностям или же они часто неправильно вас понимали?

Прежде чем мы двинемся дальше, уточню: этот моментальный снимок из детства свидетельствует не о том, любили вас родители или нет. Не хочу создавать впечатление, будто речь идет о любви. То, о чем я говорю, имеет отношение не столько к любви, сколько к чувству надежности и безопасности, а также к тем установкам, которые мы приносим с собой в отношения.

Три стиля отношений

Говоря о типах привязанности, психологи используют такие термины, как надежная привязанность, ненадежное избегание и ненадежная амбивалентность. Чтобы немного упростить восприятие, я заменю их другими терминами — «якорь», «остров» и «волна».

Очевидно, у «якоря» есть преимущества. Если бы у нас был выбор, большинство наверняка предпочли бы чувствовать себя надежно и безопасно, а не наоборот. Однако мы приносим с собой за стол переговоров не только стабильность и уверенность, но и множество других вещей. Впрочем, представьте, каким скучным местом был бы этот мир, если бы дело обстояло иначе. Важно, чтобы вы не забывали об этом, поэтому краткое описание сильных сторон каждого типа приведено в табл. 3.1.

Таблица 3.1. Сильные стороны трех типов

Тип	Сильные стороны
«Якорь»	Надежны. Готовы брать на себя обязательства и делиться всем с другими. В целом счастливые и легко адаптируются к потребностям момента
«Остров»	Независимы и уверенны. Умеют о себе позаботиться. Продуктивны и креативны, особенно если им дать для этого достаточно места, неприхотливы
«Волна»	Щедры и великодушны. Уделяют много внимания заботе о других. Счастливее всего рядом с другими, способны смотреть на проблему с двух сторон

Далее в этой главе вы прочитаете о трех парах и узнаете больше о трех способах поведения с партнером — оцените, какой из них больше всего похож на ваши отношения.

«ЯКОРЬ»: «ВМЕСТЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ПО ОТДЕЛЬНОСТИ»

Мэри и Пирс вместе двадцать пять лет. Они воспитали двоих детей, которые теперь живут самостоятельно. Сейчас основное внимание супругов поглощают уже не хлопоты, связанные с детьми, а заботы о стареющих родителях. Когда овдовевшей матери Пирса поставили диагноз «болезнь Альцгеймера», пара рассматривала несколько вариантов дальнейших действий. У обоих хорошая работа в юридической сфере, от которой они не могут отказаться и которая отнимает много времени. Как бы им ни хотелось перевезти мать Пирса к себе домой, чтобы ухаживать за ней, пришлось признать, что это нереально.

Их разговоры в то время, когда они обдумывали сложившееся положение и наконец решили найти для пожилой женщины медицинское учреждение, звучали примерно так:

— Поделись со мной, что ты чувствуешь, — просит Мэри, внимательно глядя на Пирса, чтобы не пропустить ни малейшего мимолетного выражения на лице.

— Конечно. Ты же знаешь, я никогда ничего от тебя не скрываю, — говорит Пирс. — Если честно, с тех пор как мы поговорили тем вечером, у меня как камень с души.

— Ты имеешь в виду, когда мы обсуждали переезд твоей мамы из ее дома?

— Верно, — он делает паузу и смотрит Мэри в глаза, не пряча боль, которая до сих пор кроется под облегчением. — Мне стало легче, когда я понял, что остаться здесь, пожалуй, не лучший для нее вариант.

— Ты знаешь, я волновалась, что ты можешь обидеться на меня, когда я в первый раз заговорила о том, что, по-моему, будет лучше, — быстро говорит Мэри. — Я переживала, правильно ли ты меня поймешь. Мои родители пока здоровы, так что я воспринимаю все немного по-другому.

Пирс улыбается.

— Да, должен признаться, сначала я действительно расстроился. Но потом все обдумал. Я знал, что ты пытаешься найти выход, который будет оптимальным для всех нас — тебя, меня и моей матери.

— Именно так, — говорит Мэри. — Если бы это была моя мама, я бы хотела того же от тебя. Я не стремлюсь настоять на своем, я хочу сделать так, как будет лучше для нас, вместе. Если ты твердо уверен, что мы должны найти способ перевезти маму сюда, хотя бы на некоторое время, я поддержу тебя в этом. Я могу не соглашаться. Но я, конечно, не буду спорить.

— Спасибо, — говорит Пирс. — И спасибо, что не слишком остро реагировала, когда я начал немного напрягаться.

— Дорогой, могу представить, что творится у тебя внутри, — мягко говорит Мэри и после небольшой паузы добавляет с лукавым блеском в глазах: — Знаешь, после всех этих лет я составила о тебе целый справочник.

Пирс улыбается в ответ.

— Это уж точно, и я этому очень рад. Хотя, наверное, учитывая все мои причуды и недостатки, справочник получился довольно увесистым.

Мэри фыркает.

— Ты же знаешь, я и не согласилась бы ни на что другое. Кроме того, у тебя наверняка тоже уже собрался обо мне целый сборник, и его тоже вряд ли можно назвать коротким.

Пирс делает паузу и глубоко вздыхает.

— Если мыслить объективно, очевидно, что привезти сюда маму не получится.

— Дорогой, если мы вместе подумаем, то найдем оптимальный выход. Например, найти маме клинику неподалеку. И организовать наше расписание так, чтобы мы оба могли навещать ее как можно чаще… — Мэри останавливается, потому что видит, как Пирс кивает и его глаза наполняются слезами.

— И как можно чаще приглашать ее к нам на ужин, — говорит он, подхватывая с того места, где остановилась Мэри. Она вытирает слезу с его щеки, а он ловит ее руку и целует. — На самом деле, я думаю, что мне станет легче, когда я увижу, что мама в хорошем месте и о ней хорошо заботятся.

— Я знаю, — говорит Мэри. — И мы будем продолжать говорить об этом. Что бы ни случилось, мы с этим разберемся. Как всегда, да?

— Ага. Знаешь, — добавляет Пирс, обнимая ее, — я очень ценю, что мы с тобой можем поговорить об этом. Мы отличная команда.

Мы можем сделать это вместе

Мэри и Пирс — два «якоря». Еще до того, как у них завязались отношения, оба были вполне уверенными в себе. Конечно, «якоря» не всегда выбирают в пару других «якорей». Этот тип может образовать пару с «островом» или «волной». Во многих случаях в результате этого союза другой партнер со временем тоже приобретает черты «якоря». Позвольте мне повторить еще раз, потому что это важно: «якорь» может изменить характер партнера, сделав так, чтобы тот тоже стал «якорем». Конечно, может произойти и обратное. «Остров» или «волна» способны трансформировать «якорь», сделав его более неуверенным.

Итак, Мэри и Пирс — два «якоря», и они могут дать друг другу надежную поддержку, потому что в детстве получили соответствующий опыт и привыкли брать пример с близких взрослых, высоко ценивших личностные отношения и взаимодействия. У обоих были чуткие и отзывчивые родители, всегда откликавшиеся на сигналы о дискомфорте, просьбы об утешении и запросы на общение. Супруги помнят, как в детстве их держали на руках, обнимали, целовали и убаюкивали. Они помнят, что видели в глазах своих родителей любовь, предназначенную только им.

Ни Мэри, ни Пирс не считают, что кто-то из них требует слишком много внимания или цепляется за другого. И ни один не испытывает беспокойства, если нужно подойти слишком близко или отойти чересчур далеко. Когда они по какой-то причине находятся в разлуке, то часто общаются по телефону и электронной почте, всегда радостно приветствуя друг друга. Вместе или порознь, они не боятся делиться мыслями и не переживают из-за негативных последствий, как в случае, когда Мэри высказала свое мнение о том, что, на ее взгляд, будет лучше для матери Пирса. Они уважают чувства друг друга и первыми делятся хорошими и плохими новостями. Наедине или на публике постоянно настроены друг на друга, обращают внимание на сигналы, говорящие о затруднениях, и быстро реагируют на них, стараясь облегчить положение партнера. Тем самым они создают свое пространство пары, которое оба ценят одинаково высоко, и вместе оберегают общее чувство уверенности и безопасности. Оба приложили усилия, чтобы узнать, что движет их спутником, и собрать из этих сведений своего рода справочник, с которым каждый сверяется ежедневно или даже ежеминутно.

В этой паре оба партнера знают, что могут рассчитывать на заботу и поддержку со стороны другого, и понимают, что спасительный трос, натянутый между ними, — их привязанность друг к другу — дает им силу и отвагу бороться с ежедневным стрессом и проблемами реального мира. Их отношения устойчивы и безопасны, и они всегда могут вернуться к ним как к надежному причалу в хаосе внешнего мира.

«Якоря» не идеальные, но в целом это счастливые люди. Они обычно испытывают признательность за тех людей, которые находятся рядом с ними, и за те блага, которые имеют в жизни. «Якоря» привлекают окружающих силой своего характера, человеколюбием и многогранностью. Они легко адаптируются к потребностям момента. Они могут принимать решения и отвечать за последствия.

«Якоря» умеют позаботиться о себе и своих отношениях. Они считают, что долговременные партнерские связи должны быть взаимно удовлетворяющими, поддерживающими и уважительными, и не станут терять время на коммуникацию, в которой нет определенности или взаимности. Они не торопятся рвать отношения, если не все складывается благополучно или их что-то расстраивает. «Якоря» не боятся признавать ошибки и стараются как можно быстрее уладить обиды или недоразумения. Они одинаково легко переживают моменты единения и разлуки со своим партнером. Все это помогает им успешно справляться с проблемами отношений, которые могут оказаться не по силам представителям других типов.

УПРАЖНЕНИЕ «ОПРЕДЕЛИТЕ, “ЯКОРЬ” ЛИ ВЫ»

Вы считаете, что вы или ваш партнер можете быть «якорем»? Загляните в этот контрольный список и проверьте, насколько он подходит каждому из вас.

• Меня вполне устроило бы одиночество, но я предпочитаю давать и получать в близких отношениях.
• Я ценю свои близкие отношения и буду делать все возможное ради их благополучия.
• Я нахожу общий язык с самыми разными людьми.
• Я люблю людей, и они отвечают взаимностью.
• Мои близкие отношения нелегко разрушить.
• Я не против частого физического контакта и проявлений симпатии.
• Я одинаково непринужденно чувствую себя и с партнером, и в одиночестве.
• Когда близкий человек отрывает меня от дел, я не раз­дражаюсь.

Теперь давайте посмотрим на пару, которая проявляет себя в отношениях совершенно по-другому.

«ОСТРОВ»: «ДАВАЙ ЖИТЬ ВМЕСТЕ… ТОЛЬКО НЕ ВХОДИ БЕЗ ПРИГЛАШЕНИЯ В МОЮ КОМНАТУ»

Кьяна и Карлос, востребованные специалисты сорока с небольшим лет, вскоре после свадьбы решили, что не будут заводить детей и вместо этого обогатят свои отношения путешествиями и приключениями. Кьяна чувствовала, что ее журналистская карьера не оставляет достаточно времени для другого человека, поэтому не торопилась выходить замуж. Но потом она встретила Карлоса и поняла, что он ее родственная душа. После свадьбы они построили дом, в котором есть отдельные зоны для каждого. У Карлоса была своя музыкальная комната с небольшой кроватью на случай, если ночью он засиживался там допоздна. Кьяна спроектировала для себя кабинет, в котором могла без помех писать и смотреть телевизор. В общей спальне был проведен высокоскоростной интернет, который каждый мог использовать, лежа на огромной двуспальной кровати.

Проблемы возникли вскоре после свадьбы. Интерес Кьяны к сексу начал ослабевать. Карлос привык, что они по очереди инициируют близость, но его жена перестала проявлять инициативу, к тому же начала отвергать его попытки. Интенсивный зрительный контакт, которым они так часто наслаждались в период ухаживаний, сменился совместным просмотром телепередач и фильмов и разговорами из разных концов комнаты. И хотя мужчина первым начал жаловаться на одиночество, он сам вел себя практически так же, как Кьяна.

Споры об отсутствии близости между ними велись примерно так:

— Я люблю тебя, как и прежде, — объясняет Кьяна, отказываясь заняться с ним сексом, когда они возвращаются домой с работы. — Просто мы так заняты. Кроме того, ты же знаешь мое отношение к хорошей физической форме.

Карлос краснеет.

— Получается, это я виноват в том, что у нас нет секса? Все потому, что я не занимаюсь спортом? Ты это хочешь сказать?

— Я этого не говорила. Я лишь отметила, что мы оба заняты.

— Нет, я точно слышал, как ты сказала, что не хочешь секса, потому что я не в форме. Это просто смешно! Я в отличной форме, и ты это знаешь. Попробуй я заявить тебе что-нибудь в этом роде, ты вообще перестала бы со мной разговаривать.

— Слушай, — прерывает Кьяна, — давай обсудим это позже. У меня дедлайн и сейчас нет на это времени.

Она берет ноутбук и быстро уходит в свой кабинет.

Вечером того же дня Карлос, добавив завершающие штрихи в приготовленный им ужин, зовет жену, но ответа нет, поэтому он подходит к ее кабинету и открывает дверь.

Кьяна, не оборачиваясь, резко бросает:

— Не сейчас!

Зная, что она не любит, когда ее беспокоят, Карлос остается на пороге.

— Я приготовил для нас ужин.

Наступает долгая пауза, и Карлос постепенно все больше выходит из себя.

— Кьяна! — окликает он, пытаясь привлечь ее внимание, но не решаясь подойти ближе.

— Что тебе нужно? — резко оборачивается Кьяна и в раздражении бьет ладонями по ногам. — Я же сказала тебе, не сейчас!

Она снова возвращается к компьютеру.

Карлос глубоко вздыхает.

— Ладно, когда тебя ждать?

— Я приду, как только смогу. Пятнадцать минут, хорошо?

С этим Карлос уходит. Но через двадцать минут возвращается.

Кьяна, продолжающая лихорадочно работать, чувствует его присутствие.

— Пятнадцать минут не прошло, — резко говорит она.

— Ты права. Прошло двадцать, — спокойно отвечает Карлос.

— Ничего подобного.

Упав духом, Карлос снова поворачивается, чтобы уйти. Но его раздражение растет.

— И сколько еще я должен это терпеть? — бормочет он себе под нос.

Кьяна швыряет папку на стол, разворачивается и кричит:

— Ты говоришь, что хочешь, чтобы я добилась успеха, но ты постоянно делаешь все, чтобы этому помешать!

Некоторое время они сверлят друг друга взглядами, потом Карлос отступает.

— Отлично! Готовь себе ужин сама. Я ухожу!

И хлопает дверью.

Я сам со всем справлюсь

Прежде чем осуждать Кьяну, давайте проясним: она не делает ничего такого, что не соответствовало бы ее природе. Она — «остров». Ее главная проблема — если мы решим называть это так — заключается в том, что она не понимает собственного стиля отношений. И (что, возможно, в данном случае еще важнее) Карлос тоже этого не понимает. Они оба — «острова», но для простоты мы внимательно рассмотрим только Кьяну.

Девушка вовсе не пытается разрушить свой брак. Совсем наоборот: опираясь на весь полученный ранее жизненный опыт, она поступает так, как считает наиболее правильным. То же самое, кстати, делает и Карлос. Прежде всего важно понять, что ее действия и реакции обусловлены физической настройкой. Представления Кьяны о том, как вести себя с другими людьми, как подавать им сигналы и на какую реакцию рассчитывать, встроены в ее нервную систему. Эти основы сформировались еще в раннем детстве, и сейчас она просто двигается по привычной колее.

Гнев Кьяны на вторжение мужа, по ее мнению, полностью оправдан. В свою защиту она пожимает плечами: «Разве на моем месте любой не поступил бы так же?» Давайте посмотрим, как прежние отношения превратили ее в «остров» и что это значит для отношений с Карлосом.

Кьяна была единственным ребенком в семье, но проводила много времени в одиночестве. Родители Кьяны оба работали и нанимали для присмотра за дочерью няню. По словам девушки, мать была очень умной, но не склонной к нежностям. Взрослые иногда читали ей вслух, но она не может вспомнить, подходили ли к ней, когда она плакала по ночам. То, что Кьяна не помнит проявлений родительской любви, вызывает у нее беспокойство. Она чувствует, что этим как бы предает маму и папу, которые (она твердо в это верит) любили ее и заботились о ней. В конце концов, они обеспечили ее всем необходимым, говорит она себе. И у нее есть семейные фотографии, на которых все улыбаются, — разве это не доказательство?

На самом деле с памятью у Кьяны все в полном порядке. Например, она хорошо помнит, как в подростковом возрасте ее обижало отцовское неодобрение. Ей не забыть, как было страшно, что она рассердила маму на выходе из магазина игрушек. Эти события действительно имели место и сыграли определяющую роль в формировании ее нынешней манеры поведения в отношениях. Отсутствие позитивных воспоминаний у Кьяны всего лишь отражает недостаток хороших событий в доме ее детства.

В двух словах можно сказать, что Кьяну превратила в «остров» вся сумма ее переживаний — положительных и отрицательных, тех, которые она помнит, и тех, которые забыла. Поскольку мама редко искала физического контакта, девушка усвоила, что лучше не приставать к другим с проявлениями нежности. Вместо этого она сосредоточилась на заботе о себе. До замужества Кьяна без труда общалась с людьми. Ее считали умной и креативной, у нее появился широкий круг друзей, разделяющих ее интересы.

Однако, когда девушка вышла замуж за Карлоса, он стал олицетворением опыта, пережитого в доме ее детства. Она не считает, что им нужно часто взаимодействовать (это касается и сексуальной близости). Ей нравится проводить время с Карлосом, но трудно отказаться от привычного одиночества. Попытки мужа привлечь внимание часто раздражают, как будто он пытается заставить ее делать что-то против воли. Она обычно сопротивляется до тех пор, пока ему не удается уговорить ее сделать шаг навстречу и нормально пообщаться. Как только этот рубеж преодолевается, она осваивается и с удовольствием проводит с ним время. Но оставшись в одиночестве даже на несколько минут, снова погружается в личный мир.

Согласно модели поведения «острова», Кьяна считает, что быть в одиночестве — это ее выбор и личное предпочтение. Она не знает, что на самом деле это прямое следствие того, что ее детская потребность в контакте и привязанности систематически наталкивалась на невосприимчивость, пренебрежение и нечуткость близких взрослых. Люди-«острова» часто принимают за независимость и самодостаточность свои адаптационные механизмы, благодаря которым сумели пережить пренебрежение. Как мы видели в главе 1, чтобы приобрести истинную независимость, необходимо сначала ощутить любовь и заботу другого человека.

Я хочу повторить: в том, чтобы быть «островом», изначально нет ничего плохого. Многим достаточно просто представить, как они нежатся на цветущем тропическом острове, чтобы ощутить прилив эндорфинов. Однако в контексте парных отношений привычка одного или обоих партнеров подолгу находиться в одиночестве может вызвать затруднения, особенно если она неосознаваемая. Вместо того чтобы искать близости в пространстве пары, привык­ший к одиночеству партнер избегает ее. Мечтательное состояние, возникающее в уединении, заслоняет от него чувство одиночества.

Обычно в межличностных отношениях «острова» испытывают больше стресса, чем «волны» или «якоря». Это связано с повышенным чувством опасности в присутствии значимых людей и в социальных ситуациях в целом. Если «волна» или «якорь» могут просто сконфузиться и засмущаться, то третьему типу в любом действии партнера чудится непрошеное вторжение. «Остров» может опасаться (особенно если спутник не такой же «остров»), что его потребность сохранять дистанцию может окончиться катастрофой. Два «острова» способны спровоцировать катастрофу просто из-за того, что оба совершенно спокойно переносят разлуку друг с другом. Например, когда Карлос уезжает по делам, Кьяна не чувствует, что ей чего-то не хватает. Облегчение от отсутствия межличностного стресса намного сильнее, чем чувство потери или обида, что ее оставили одну. Если сравнить степень терпимости к разлуке со способностью задерживать дыхание под водой, «острова» способны задерживать дыхание намного дольше, чем кто-либо другой.

«Острова» обычно смотрят в будущее и стараются не заострять внимание на конфликтах текущих и прошлых отношений, в том числе детских. «Это в прошлом», — часто говорят они, подразумевая, что былое ворошить бессмысленно. На самом деле люди этого типа нередко идеализируют или демонизируют свое прошлое, но при этом не могут вспомнить подробностей. Когда их об этом спрашивают, они обычно отвечают: «Я не помню», «Это не имеет значения», «Кого это волнует?» и тому подобное. Такая привычка нередко расстраивает их партнеров.

Без помощи избранника «острова» вряд ли смогут разобраться в себе, распознать собственное глубоко укоренившееся экзистенциальное одиночество и в конце концов преодолеть тревожность в интимных отношениях. Ведь им известно только то, что они испытали на собственном опыте. Чтобы покинуть свой остров и попасть в более оживленный мир, им нужно встретить понимание. Им требуются партнеры, которые хотят выяснить, что ими движет. Я не хочу сказать, что два «острова» совершенно неспособны, например, создать пространство пары. Однако, если они не получат помощи в том или ином виде, шансы на это не слишком велики.

УПРАЖНЕНИЕ «ОПРЕДЕЛИТЕ, “ОСТРОВ” ЛИ ВЫ?»

Узнаете ли вы себя и/или своего партнера в сказанном выше? Вот несколько типичных для «острова» утверждений. Проверьте, подходит ли что-нибудь из них вам или партнеру.

• Я лучше всех знаю, как позаботиться о себе.
• Я привык все делать самостоятельно.
• Я отлично себя чувствую, если могу побыть в личном убежище.
• Если ты меня расстроил, мне нужно побыть одному, чтобы успокоиться.
• Я часто чувствую, что партнеру нужно от меня то, чего я не могу дать.
• Я полностью расслабляюсь, только когда рядом никого нет.
• Я неприхотлив и предпочитаю партнера с такими же умеренными запросами.

«ВОЛНА»: «ЛЮБИ МЕНЯ, КАК Я ТЕБЯ»

Теперь давайте познакомимся еще с одной парой. Джейден и Кейли женаты семнадцать лет, имеют двух маленьких детей и живут в скромном трехкомнатном доме в пригороде. Женщина занимается хозяйством и детьми, а ее муж работает с девяти до пяти.

Когда они наконец обратились к психологу, чтобы решить свои проблемы, Кейли пожаловалась на раздражительность Джейдена: «Он злится на меня, на детей, на своего начальника… Что бы мы ни делали, этого всегда недостаточно, и я устала терпеть его вспышки гнева».

Мужчина считал, что жена его не понимает, ведь у него есть веские причины злиться и расстраиваться. Пока она высказывала свои претензии, он не мог усидеть на месте и спокойно послушать ее хотя бы пару секунд, выражал свое отношение к сказанному хмыканьем и восклицаниями, а на лице были написаны изумление и недоверие.

Их диалог во время сеанса терапии выглядел примерно так:

— Я весь день с нетерпением жду момента, когда увижусь с тобой, а ты как будто вообще по мне не скучаешь. Звоню или пишу эсэмэски, но ты молчишь. Можно подумать, я тебе докучаю или что-то в этом роде. А ты знаешь, сколько жен отдали бы правую руку за мужа, который вспоминает о них в течение дня, который по-настоящему хочет быть ближе? — с недоумением говорит Джейден.

— Но ты же звонишь мне каждые пять минут! — возражает Кейли, и по выражению лица Джейдена становится понятно, что он об этом даже не задумывался. — Я просто не успеваю по тебе соскучиться. И если ты действительно все время обо мне думаешь, почему, приходя домой, сразу начинаешь злиться и ворчать?

— Я… я не… Ты думаешь, я ворчу? — он смеется. — По-моему, я не ворчу.

Кейли красноречиво и выжидательно молчит.

— Ты права, — признается он минуту спустя. — Я действительно сержусь, когда вижу, что дети не слушаются, а дома беспорядок. Я устаю на работе, и мне кажется, что ты просто игнорируешь меня.

— Это неправда, — перебивает Кейли. — Я часто подхожу к тебе, но ты начинаешь на меня кричать. Если я говорю что-то хорошее, ты в ответ говоришь какую-нибудь гадость.

— Я не говорю гадостей, — защищается он. — Я не такой человек. Наверное, ты говоришь о себе. Ты иногда ведешь себя холодно и сама это признаешь. Я совсем не такой. Когда я звоню тебе днем или хочу побыть вместе вечером, ты всегда занята, как будто на меня вообще нет времени. И ты никогда не говоришь мне ничего хорошего.

Кейли с возмущенным видом глубоко вздыхает и го­ворит:

— Ты просто не помнишь те приятные слова, которые я тебе говорю. Или бросаешь их мне обратно и заявляешь, что я совсем не то имела в виду. Честно говоря, Джейден, из-за этого мне совсем не хочется быть с тобой рядом. И не только мне. Если кто-то из сыновей занят своими делами, ты так же злишься и воспринимаешь это как личное оскорбление.

Мужчина в ответ разваливается на стуле, вытянув ноги и забросив руки за голову, и поднимает глаза к потолку.

— Я действительно чувствую, что меня не понимают. Не надо обвинять во всем меня. Ты помнишь, что каждый раз, когда наступает торжественная дата, например наша годовщина, планировать ее приходится мне? Может быть, ты могла бы хоть раз проявить инициативу? Ты забываешь поздравить меня с Днем отца, — он начинает загибать пальцы, — не знаешь, что подарить мне на день рождения… Да о чем я говорю, ты даже не хочешь заниматься со мной сексом, ради бога!

Кейли смотрит в пол и говорит:

— Ты невозможный.

— Я знаю. Ты всегда думала, что я невозможный, со мной слишком много проблем. Почему бы тебе не уйти от меня, если ты так считаешь? Жалеешь, что вышла за меня, верно?

Кейли продолжает смотреть вниз, но теперь сложив руки на груди и качая головой.

И вместе тошно, и врозь скучно

Прежде чем вы обрушитесь на Джейдена с критикой, подумайте: он же не делает ничего плохого. Как и в случае с Кьяной, его реакция на партнершу вполне логична, если учесть ее обусловленность не только опытом отношений с ней, но и опытом детской коммуникации с близкими взрослыми. Чувство небезопасности выработалось у Кьяны и Джейдена задолго до того, как они образовали нынешние пары. Другими словами, оба пришли такими к столу переговоров, даже если этого не осознают.

Джейден ведет себя так, потому что он «волна». Вряд ли кто-нибудь назовет океанские волны символом устойчивости и безопасности. Они постоянно пребывают в движении — то вверх, то вниз, то вверх, то вниз. Если смотреть с берега, видно, как волны набегают и тут же отступают, набегают и отступают, снова и снова. Они как будто не могут определиться, где их место. В парных отношениях именно «волна», охваченная страхом, гневом и амбивалентным отношением к близости, вызывает самые большие бури. «Волны» не в состоянии по-настоящему двигаться вперед, потому что их не отпускают пережитые в прошлом травмы и несправедливость. Связанные с ними мысли и эмоции подступают и отступают, как настоящие бурные воды.

Если оба партнера — «волны», их отношения могут быть очень бурными. Они превращаются в непрерывное перетягивание каната, поскольку оба то стремятся к близости, то избегают друг друга. Именно поэтому, если вы «волна» или состоите в отношениях с человеком такого типа, приготовьтесь к тому, что в вашей паре будут кипеть страсти. В отличие от «островов», которые обычно предпочитают тихо скрыться из виду при ухудшении ситуации, «волны» отвечают тем, что… поднимают волны.

Амбивалентность Джейдена связана с тем, что он одновременно хочет близости и боится вступать в контакт. Он поочередно ощущает себя то нужным, то отвергнутым. Мужчина думает, что Кейли непременно оттолкнет его, это лишь вопрос времени, поэтому не позволяет себе расслабиться, почувствовать надежду, покой, уют. Как он говорит: «Лучше успеть сделать первый шаг и уйти самому, прежде чем тебя бросят». Он идет на сближение, надеясь установить контакт, а потом быстро отступает, ожидая, что в нем разочаруются. Это движение навстречу и следующее за ним отступление — признак «волны». То, что Кейли — «остров» (вы это заметили?) и в периоды стресса, естественно, уходит в себя, лишь усугубляет поведение Джейдена.

В отличие от Кьяны, Джейден очень хорошо помнит свое детство и злится на родителей так, будто это было вчера. Если Кьяна идеализирует свое прошлое и не хочет думать о том, что с ней поступали несправедливо, Джейден отлично понимает, что стал жертвой эгоистичного и нечуткого поведения. Он думает, что его обманули — и тогда, и сейчас. В отличие от Кьяны, ему доставалось много проявлений привязанности, особенно со стороны матери, которая часто целовала его, обнимала и брала на руки. Но гораздо ярче он помнит, как она вымещала на нем раздражение. Мама была слишком тревожной, чтобы помочь сыну справиться со страхами, и слишком занята собственной жизнью, чтобы позаботиться о его потребностях. Отец редко бывал дома, из-за этого между родителями разгорались скандалы. Однажды, когда папа ушел из дома, чтобы переночевать в гостинице, мать разрыдалась и попросила мальчика сидеть с ней всю ночь. Ему было всего семь лет.

В отличие от Кьяны, Джейден всегда ценил общение, особенно с родителями. Ему нравилось разговаривать с ними, вместе играть и обниматься. Он любил поговорить и из-за этого часто чувствовал себя «занозой в заднице». Нет, он это не выдумал: и мать, и отец действительно давали ему понять, что это так. Больше всего, вспоминает Джейден, ему не нравилось, когда на него не обращали внимания или где-нибудь оставляли. Родители иногда поручали его няне, и мальчик испытывал сильный дискомфорт. И он терпеть не мог ночевки в гостях, в незнакомом доме вдали от родителей.

Джейден действительно не понимает, почему гневно реагирует всякий раз, встречаясь с Кейли. Эта реакция обескураживает его не меньше, чем ее.

— Я очень скучаю и думаю о ней, когда мы расстаемся, — говорит он. — Представляю, как мы обнимаемся и отлично проводим вечер вместе. Но потом прихожу домой, и на меня как будто что-то находит. Я сразу начинаю злиться, словно тону, но не знаю почему. Она, например, говорит: «Я рада, что ты дома» — и я ей верю. Но произношу что-нибудь вроде: «Ты радуешься только потому, что тебе нужно, чтобы я починил протекающий кран». Я совсем не хочу ее оскорблять, но боюсь: а вдруг она на самом деле думает совсем по-другому? Она считает меня раздражающим. И знаете, наверное, это правда. Я действительно «заноза в заднице», — говорит он, и на глазах выступают слезы.

Кьяна отрицает свою необходимость зависеть от кого-либо, и ей будет стыдно, если вдруг она поймет, насколько на самом деле в этом нуждается. Джейден же вполне осознает эту потребность. Однако он считает себя слишком тяжелым бременем для любого человека и ждет, что его бросят, отвергнут или накажут. Эти ожидания настолько сильны, что своим гневом и негативизмом он провоцирует именно такую реакцию. Он изводит ее придирками до тех пор, пока она наконец не оттолкнет его.

Кьяна отказывается смотреть назад и избегает конфликтов. Джейден не хочет видеть перспективу и буксует, постоянно возвращаясь к прошлому; он не в силах разобраться с текущими проблемами. Он не сможет сделать ни шага, пока не почувствует, что оставил позади всю несправедливость и нечуткость, которые уже пережил или еще переживает, и пока не обретет уверенности, что его никогда больше не отвергнут и не забудут.

Неуверенность Джейдена выглядит бездонной, а стремление к постоянному контакту и ободрению может казаться партнерше непомерным. Но это не так. Скорее, его проблемы остаются, потому что они с Кейли имеют неверное представление об отношениях. Они не создали пространство пары и не договорились о том, что будут ставить свои отношения на первое место. Если Кейли преодолеет «островные» привычки и в течение дня будет охотно и с удовольствием откликаться на запросы мужа, понимая, что контакт с ним принесет пользу и ей, исчезнет и потребность Джейдена проверять и перепроверять, доступна ли она. Если мужчина с уважением воспримет нежелание жены часто говорить по телефону, она перестанет раздражаться и чувствовать, что ее «загоняют в угол» или «пытаются подловить». Эта взаимная чуткость избавила бы Джейдена от ощущения, что за время разлуки о нем совсем забудут и он станет не нужен, а Кейли — от мысли, что она должна нянчиться с мужем, как с младенцем, чтобы он чувствовал себя в безопасности.

Чтобы исцелить их отношения, Кейли пришлось бы поэкспериментировать и, на первый взгляд, повести себя нелогично. Вместо того чтобы отстраняться, ей нужно было бы, наоборот, физически и эмоционально устремиться навстречу Джейдену и засыпать его ободряющими сообщениями: «Я так рада тебя видеть», «Я по тебе скучала», «Иди сюда, ворчун, и как следует поцелуй свою девочку». Конечно, это легче сказать, чем сделать, и большинство партнеров, похожих на Кейли, явно будут не в восторге от такого предложения. Тем не менее, если ваш партнер — «волна», это лучший способ справиться с детскими травмами и быстро переключить его с ощущения опасности и нестабильности на любовь. Когда это произойдет, вы тоже выиграете.

Джейден также должен изменить свое поведение. Каждый раз, как только он поймет, что вел себя с Кейли негативно или враждебно, ему следует прийти к ней и извиниться.

Таким образом они смогут устранить разрыв в отношениях и перестать отталкивать друг друга.

УПРАЖНЕНИЕ «ОПРЕДЕЛИТЕ, “ВОЛНА” ЛИ ВЫ?»

У вас есть основания считать, что вы или ваш избранник — «волна»? Вот несколько типичных утверждений — оцените, насколько они подходят к вам или партнеру.

• Я забочусь о других больше, чем о себе.
• Мне часто кажется, что я все время отдаю, но не получаю ничего взамен.
• Я расцветаю, когда общаюсь и делаю что-то вместе с другими.
• Если ты меня расстроил, мне нужно поговорить, чтобы успокоиться.
• Мой партнер обычно ведет себя довольно эгоистично.
• Я полностью расслабляюсь рядом с друзьями.
• Любовные отношения чаще всего разочаровывают и отнимают силы. Никогда и ни на кого нельзя по-настоящему рассчитывать.

ВЗБЕСИВШИЕСЯ «ДИПЛОМАТЫ»

Неважно, кто вы — «якорь», «остров» или «волна», — все прочитанное выше, вероятно, навело вас на мысль, что в вопросе сохранения мира и гармонии вы с партнером можете рассчитывать на своих «дипломатов». В большинстве случаев это предположение вполне обоснованно. Но, как я упоминал в главе 2, несмотря на свои положительные качества и добрые намерения, «дипломаты» иногда ведут себя довольно неприятно. Да, это правда: они могут взбунтоваться, быть неадекватными или просто бестолковыми, и это нередко происходит с каждым человеком.

Самые уравновешенные «дипломаты», как правило, у «якорей». В тех редких случаях, когда одни посредники начинают буйствовать, у них всегда остаются другие, способные довольно быстро привести товарищей в чувство. С другой стороны, «дипломаты» у «островов» и «волн» действуют вразнобой намного чаще. В периоды стресса у этих двух типов людей проявляется одна общая особенность: их орбитофронтальная кора замирает. Как вы помните, она управляет и «дипломатами», и «кроманьонцами». В конечном счете именно орбитофронтальная кора определяет, начинаем мы боевые действия или нет. И поэтому «острова» и «волны» чаще рискуют развязать войну, если их «дипломаты» начинают бунтовать или просто перестают выполнять свои обязанности.

Буйный «остров»

«Острова», как правило, имеют высокочувствительных «кроманьонцев» и склонных отбиваться от рук «дипломатов». Если ваш партнер — «остров», он может считать, что лучший способ решить проблему — всесторонне ее обсудить. Часто это прямое следствие того, что «островам» с трудом дается контакт на невербальном уровне. Такой дисбаланс — всего лишь естественная особенность «острова», и вне романтической связи это, как правило, не вызывает нареканий. Когда в отношениях накапливается стресс, взбунтовавшееся левое полушарие мозга может завести партнера в беду, так как он начинает казаться излишне логичным и рациональным, высокомерным, черствым, лишенным эмоций и эмпатии. В условиях стресса «остров» может стать немногословным, неотзывчивым и негибким или совсем уйти в себя, замолчать и замереть.

Во время конфликта он направляет все внимание в будущее, старательно избегая настоящего и прошлого. «Прошлое уже было. Почему нельзя просто двигаться вперед?» — вот что обычно говорят «острова». После того как война объявлена, «кроманьонцы» захватывают левое полушарие «острова», и оно может вести себя угрожающе, подавая сигналы к атаке или отступлению. Став бесполезным для социальных или творческих действий, оно использует в качестве оружия слова (или их отсутствие). Оно по-прежнему зовется «дипломатом», но действует как «кроманьонец»: его единственный интерес — выживание.

Война между двумя левыми полушариями может плохо кончиться. Чтобы избежать этого, в идеале следует прийти на помощь своему левому полушарию и постараться сгладить ситуацию, вербально выразив дружелюбие. Если ваше левое полушарие проявляется как положено, отвлеките партнера разговором. Ведите себя обнадеживающе, успокаивающе и рационально («Я понимаю, о чем ты говоришь, это действительно имеет смысл», «Ты права насчет этого» или «Ты верно это подметил»).

Буйный «остров» часто не осознает, что чувствует, и не способен сообщить о своих переживаниях спутнику и распознать его чувства. У партнера «острова» (даже если сам этот человек «остров») это также может вызывать трудности.

Буйная «волна»

Если ваш партнер — «волна», он может постоянно требовать словесных заверений в любви и преданности. Это совсем не похоже на то, как ведет себя «остров», менее склонный добиваться подобных фраз и даже вообще о них задумываться. Со взбунтовавшимся правым полушарием ваш избранник может казаться излишне озабоченным этими заверениями, чрезмерно экспрессивным, драматичным, эмоциональным, многословным, иррациональным и озлобленным. В состоянии стресса «волна» может быть неумолимой, мстительной, отвергающей и черствой.

Во время конфликта «волна» направляет внимание в прошлое, отметая настоящее и будущее. «Я не могу спокойно жить, пока мы не разберемся с тем, что произошло», — вот что обычно говорят «волны». После того как война объявлена, «кроманьонцы» захватывают правое полушарие «волны», и оно может вести себя угрожающе, стремясь к немедленному разрешению проблемы через контакт — сейчас же, сию минуту! В такой ситуации эта часть мозга использует в качестве оружия физический и эмоц