Читать онлайн Тео: зеркальный мальчик бесплатно

Глава 1. Мир снаружи зеркала

Комнаты, в которых никто не живёт, захватывает хлам.

Не быстро, но процесс неотвратим.

Вещи, которые уже не нужны, но хозяева зачастую не хотят этого признавать.

Старая, но ещё крепкая мебель. Горы одежды, белья и занавесок, постепенно забивающиеся пылью и превращающиеся в рухлядь. Книги, которые никто больше не прочитает. Игрушки, дети которых выросли. Посуда «на особый случай», который даже не наступил.

Иногда хлам заполняет целые дома, особенно когда оттуда уходят люди. Хламом становятся и нужные, и ненужные вещи, ветшают вместе со зданием и неотвратимо превращаются в молчаливое напоминание о прошлом.

В итоге же – в мусор.

В одной из таких комнат стояло большое зеркало, накрытое плотным покрывалом.

Старинное, ещё даже не из стекла, а из полированного металла.

Окно было закрыто, но покрывало как будто колыхнул порыв ветра. Плотная ткань медленно сползла вниз, подняв тучу пыли. Как ни удивительно, патина и грязь ещё не до конца закрыли полированную поверхность, которая блеснула от одинокого лучика света, пробившегося сквозь щель в запахнутых шторах.

Но если падение пыльной тряпки ещё как-то можно было объяснить, то пошедшую волнами гладкую металлическую поверхность – уже нет.

Впрочем, в комнате не было никого, кто мог бы удивиться происходящему.

Поверхность зеркала вспучилась бугром, в котором почти сразу стало возможно узнать очертания человеческого лица, а затем и двух ладоней с растопыренными пальцами. Так бывает, когда кто-нибудь прячется за занавеской, но прислоняется к ней с той стороны.

Наконец, поверхность зеркала будто прорвалась, и на пол, подняв ещё одну тучу пыли, вывалилась тощая мальчишеская фигурка. Зеркало за его спиной при этом приобрело прежний гладкий вид, правда, утратив последние блестящие кусочки.

Кожа мальчика была того же цвета, что и зеркало раньше: полированного серебра. Настолько гладкой, что отражала обстановку. Такими же были и волосы, и глаза. Одет пришелец из зеркала был в тунику без рукавов, словно сделанную из тончайшей фольги.

Впрочем, это подобие одежды почти сразу порвалось, стоило странному мальчику пошевелиться. Тот, правда, не обратил внимания, что от простейшей возни на полу его одежда превратилась в блестящие лохмотья.

– Тео, – произнёс мальчик тихим голосом. – Меня зовут Тео…

Он неуверенно поднялся на ноги и бросил взгляд на породившее его зеркало. Будто бы прощаясь со своим прежним миром. Память отказывалась служить: он помнил боль, холод и одиночество, а также тусклый огонёк, за которым Тео и пошёл прежде, чем оказаться здесь.

Теперь зеркало представляло собой просто тусклый кусок металла, в котором не было даже намёка на отражение. Как будто весь оставшийся блеск потратился на появление мальчика.

Тот обхватил голые плечи руками: в комнате было довольно прохладно. Но почти сразу тонкие губы тронула едва заметная улыбка, когда мальчик увидел стопку какой-то рухляди.

Вскоре он стоял посреди комнаты полностью одетый в привычную для нового мира одежду. По крайней мере, хотелось так думать. Каким-то внутренним чутьём Тео знал, для чего нужны те или иные вещи, которые выглядели непривычно, но их функционал угадывался без труда.

После этого мальчик ещё походил по комнате, перебирая всевозможный хлам и тревожа унылый покой этого места в попытках вспомнить хоть что-то о своём прошлом.

Но тщетно. Кроме имени и некоторых знаний о вещах и бытовых мелочах вспомнить удавалось только какие-то смутные образы и чувства. Не сказать, чтобы приятные.

Тогда Тео вышел на улицу.

Открыв дверь, он оказался в заросшем дворе старого дома с заколоченными окнами.

Когда-то этот дом был окружён садом и дорожками, а от улицы отгораживался решётчатым забором с острыми пиками.

Наверное, тут росли цветы или, может быть, фрукты.

Теперь же осенний ветер раскачивал голые ветви деревьев, а на клумбах и газонах был только пожухлый бурьян. Бурые остатки опавших листьев покрывали дорожки, а садовые скульптуры заросли грязью.

Сам же дом смотрел на улицу ещё целыми, но зачастую заколоченными окнами. Осыпавшаяся местами штукатурка, трещины в фасаде, покосившееся крыльцо свидетельствовали о том, что дом знавал гораздо лучшие времена…

Тео поёжился: промозглый осенний ветер с лёгкостью преодолел препятствие в виде рубашки и лёгкой курточки. Единственное, что более-менее выдержало этот натиск, был тёплый шерстяной шарф. Когда-то яркий, но теперь изрядно выцветший и траченый молью.

Живот серебряного мальчика издал вполне обычное урчание. Пока – лишь вопросительное, но вскоре это тянущее чувство в животе грозило превратиться в невыносимое.

Если только в ближайшее время не поесть.

Для жизни нужно питаться и спать, это мальчик из зеркала хорошо знал. Правда, не поручился бы сказать, откуда.

Тео прошёл по дорожке, шелуша мёртвыми листьями, и вышел на улицу.

По мощёным тротуарам спешили редкие прохожие, а по мостовой прогрохотала запряжённая белой лошадью повозка. Все прохожие кутались в длинные плащи и отгораживались от изредка моросящего дождя большими зонтами.

Спустя короткое время Тео подумалось, что этот новый многообещающий с виду мир печально схож с тем, который пришлось покинуть.

Потому что идущему по улице мальчику с серебряной кожей было грустно, одиноко и холодно. Совсем как раньше. Только теперь к этому всему добавился ещё и голод.

Тео пытался обращаться за помощью к прохожим, но те в лучшем случае отмахивались, а обычно просто не обращали внимания и спешили дальше по своим делам. Один благообразный джентльмен в цилиндре вообще замахнулся на Тео тростью с внушительным набалдашником и закричал, чтобы «грязный бродяжка» убирался.

Мальчик спорить не стал и послушался с большой поспешностью.

Вскоре улица кончилась и, словно ручеёк в реку, влилась в широкий проспект.

Здесь людей ходило гораздо больше, как и самых разных повозок. Была даже такая, что двигалась не лошадьми, а сама по себе, и при этом из длинной печной трубы валил чёрный дым.

Прохожие этой странной повозки сторонились, а лошади пугались свистящего пара и грохочущего агрегата с большим котлом.

Раздавались крики и ругань на «чёртову коптилку» и язвительные советы «купить себе лошадь».

Тео засмотрелся на странное устройство. Думалось, что сидеть рядом с исходящим паром двигателем, наверное, очень тепло.

В это же самое мгновение на его плечо легла рука, и низкий голос спросил:

– Где твои родители, мальчик?

Тео оглянулся и увидел двух людей, одетых в одинаковые синие плащи и смешные головные уборы, похожие на купола, украшенные большой золотистой звездой.

– Не знаю, – честно ответил Тео. – Я вообще не уверен, что они у меня есть…

Мужчины переглянулись, и один из них сказал:

– Пойдёшь с нами. Не вздумай бежать.

– Я не собираюсь бежать, – серебристый парнишка не видел ни единой причины убегать или врать. – Не думаю, что где-то будет хуже, чем тут.

– Хороший мальчик, – сказал второй из мужчин и взял Тео за руку.

Они повели его к повозке, выкрашенной в те же цвета, что и плащи неожиданных благодетелей. Один из них сел на козлы, а второй гостеприимно открыл перед Тео заднюю дверь кареты. Но сам в отгороженное помещение не сел, а ушёл к напарнику.

Когда экипаж тряско пошёл вперед, Тео подумал, что теперь-то ему кто-нибудь поможет…

Глава 2. Новый дом

Здание, к которому привезли Тео, производило гораздо лучшее впечатление, чем то прибежище хлама со старым зеркалом.

Огромный кирпичный особняк со светлыми окнами, обширный и чисто прибранный двор давали надежду, что живут тут, по крайней мере, неравнодушные люди.

Всё это было прекрасно видно сквозь решётчатую изгородь, гораздо более высокую, чем Тео впервые увидел в этом мире.

Кованая надпись над воротами гласила: «Приют Кингвудс Дэлл», что, впрочем, не несло для зеркального мальчика никакого смысла.

Тео выпустили из повозки и, удерживая с двух сторон за рукава куртки, провели через незапертые ворота к тяжёлым дубовым дверям.

На звон висящего на стене колокола довольно долго не открывали. Но всё же настойчивость мужчин в синем принесла свои плоды: в дверях резко открылось небольшое окошечко.

– Чего надо?.. – спросил низкий женский голос, но тут говорящая разглядела посетителей и быстро поправилась, – То есть, чем могу помочь, офицеры?

– Добрый день, мисс Даттон, – отозвался один из мужчин. – Принимайте пополнение.

Взгляд серых, как пасмурное небо, глаз, впился через окошко в стоящего между констеблями Тео, и тот почувствовал себя неуютно.

Впрочем, возражать с той стороны не стали, и вскоре за толстыми створками загрохотали засовы.

Дверь открылась, выпуская волну тепла, и на пороге появилась высокая женщина в строгом тёмно-сером платье.

Лицо её Тео сразу не понравилось: скуластое, вытянутое, а взгляд серо-стальных глаз казался очень недобрым.

– Привели ко мне ещё один голодный рот? – спросила она, но, не дождавшись ответа, посторонилась, – Заводите, не выпускайте тепло. Уголь сейчас, знаете ли, недешёвый…

Тео зашёл в просторную и светлую прихожую, где на стене висело множество курток и пальто. Судя по размерам – детских, но сколько именно, Тео бы не взялся сказать.

– Мисс Даттон, – сказал один из сопровождавших мальчика констеблей, – потрудитесь принять и расписаться…

– Да-да, помню. Я обязана по закону принимать всех оборванцев, которых вы подберёте на улице. Чтобы своим жалким видом не портили впечатление от нашего прекрасного города…

– Мы просто делаем свою работу, мэм, как и Вы, – заметил второй служитель закона, но у недоброй женщины был готов ответ и на это:

– Я бы не имела ничего против, если бы мне сразу начинали за таких платить. А то ведь пока в мэрии зашевелятся, пройдёт чуть ли не полгода, и за чей счёт мне его кормить прикажете?..

Тео понял, что чем-то раздражает эту женщину. Но смутно представлял, чем же именно. Он ведь ничего не сделал плохого? Или тут надо спрашивать разрешения, чтобы просто куда-то идти?

Тем временем мисс Даттон и полисмены обменялись какими-то бумагами. После этого люди в синем удалились, и вскоре снаружи донеслось цоканье копыт и грохот повозки.

– А ты чего замер? – спросила тем временем женщина, – Идём!

Тео послушно пошёл за ней по широкому коридору, думая, что здесь, по крайней мере, тепло. А может, даже покормят. И, судя по всему, других детей тут тоже много, так что одиноко не будет.

В общем, всяко лучше, чем на улице, даже если брать в расчёт эту сердитую женщину.

Пока они шли, Тео узнал, что находится в некоем «Приюте», куда муниципалитет отправляет всех беспризорных детей. И что здесь его ждут «забота, дисциплина и учёба», за которые следовало быть благодарным.

Тео со всем соглашался: за заботу и вправду следовало поблагодарить. А уж если тут ещё и научат чему-нибудь полезному, это будет вообще замечательно.

Мисс Даттон провела Тео в большой кабинет, где неприятно пахло и сидел сгорбленный старик во всём белом.

– Доктор, осмотрите его, – попросила мисс Даттон, подталкивая Тео вперёд. – Сегодня привезла полиция. Мне не нравится его цвет. Покрасили его, что ли?

После чего она вышла и сказала, что «подождёт снаружи», а доктор, кряхтя, взялся за мальчика.

Когда же самый тщательный в жизни Тео осмотр закончился, доктор позвал мисс Даттон, и только развёл руками:

– Я не знаю, что с ним не так. С виду – здоровый мальчишка, вроде не больной. Но при его структуре кожи он должен быть статуей. Почему он дышит, двигается и вообще живёт – медицина бессильна установить.

– Его не покрасили? – уточнила женщина.

– Если бы это было так, он был бы мёртв. Кожные покровы…

– Не важно, – перебила мисс Даттон. – Ладно, позже разберёмся.

– А ещё я есть хочу, – не выдержал Тео, которого стало уже напрягать тянущее чувство в животе.

Доктор и мисс Даттон одновременно посмотрели на него, и мальчишка подавил желание обхватить себя руками и опустить взгляд.

– Только после душа, – строго заявила женщина. – Грязнулям вход в столовую категорически запрещён.

– Я не грязнуля, – возразил Тео, но ему, похоже, не поверили.

После кабинета врача мисс Даттон отвела мальчика в большой общий душ, где сейчас никого не было. Когда же тот вымылся, выдала ему новую одежду: бельё, штаны и рубашку, а ещё – удобные мягкие тапочки. А то, в чём Тео пришёл, демонстративно бросила в топку жарко горящей печи, указав на то, что «в такой рванине приличные дети не ходят».

Тео о найденных в рухляди лохмотьях не жалел.

Выданная одежда была чистой, не пахла пылью и плесенью, а ещё – не грозила разойтись по швам от неудачных движений. Хотя и была унылого серого цвета, словно небо за окном.

– Уличную одежду попозже подберём, – пообещала мисс Даттон.

В столовой тоже не оказалось никого, только от запахов живот Тео стал издавать совсем уж неприличное рычание.

Толстый повар в засаленном фартуке и белой одежде дал серебряному мальчику миску горячей каши и изрядный ломоть сероватого хлеба. Запивать всё предлагалось сладковатым напитком, названным «чай».

Тео не взялся бы сказать точно, но на тот момент еда показалась ему самой вкусной в мире.

Добавки, правда, ему не дали. А мисс Даттон строго сказала:

– Сытое брюхо к учению глухо. С вечера ты уже будешь есть вместе со всеми, и не вздумай опаздывать: за нарушение распорядка следует наказание!

Тео покивал. Ему очень не хотелось злить эту женщину, да и проверять, что тут за наказания. Это слово у него ассоциировалось лишь со страшной болью и чувством беспомощности.

Так что он даже поблагодарил за заботу. Мисс Даттон не ответила, но в её взгляде мальчик впервые заметил что-то похожее на одобрение.

После обеда Тео привели в большую спальню. Тоже общую: вдоль стен и посредине зала в ряд стояли койки, сейчас аккуратно заправленные. Некоторые были без белья.

Мисс Даттон позвала:

– Кэли!

На зов явилась молодая девушка с добрым лицом и голубыми глазами, которая сразу понравилась Тео.

Мисс Даттон же сказала:

– Возьми этого новенького и всё ему выдай. Я и так с ним уже час вожусь.

С этими словами она повернулась и пошла прочь, всем своим видом излучая раздражение.

– Привет, – сказала тем временем девушка, наклоняясь к Тео. – Я Кэли Бим, можешь звать меня просто Кэли, когда я не веду уроки.

– А когда ведёте? – уточнил Тео.

– А когда веду уроки, а также в присутствии Вивьен Даттон, лучше зови меня «мисс Бим», хорошо? – она подмигнула и улыбнулась, и мальчику сразу стало будто легче на душе.

– Спасибо, – сказал мальчик. – Я Тео. И очень благодарен.

– За что же, глупенький?

– Хотя бы за то, что покормили и обогрели. На улице было как-то… почти как… дома?..

– Так у тебя есть дом? – подняла бровь Кэли Бим.

– Был… – Тео не стал вдаваться в подробности. Хотя бы потому, что сам их не помнил.

– Ну что ж, – Кэли не стала расспрашивать дальше, видимо, поняв это как-то по-своему, – Добро пожаловать в твой новый дом.

Глава 3. Дети приюта

Ближе к ужину Тео впервые познакомился с другими ребятами из «Кингвудс Дэлл».

Дверь в общий зал-спальню открылась, и в зал ввалилась переговаривающаяся толпа разновозрастных мальчишек.

Увидев Тео, они чуть притихли, но именно что чуть: судя по всему, появление новеньких в приюте было если и не частым событием, то уж точно не редким.

Но небольшая компания наиболее старших ребят обступила сидящего на кровати Тео, и самый высокий, обладатель серых глаз и коротко стриженных светлых волос сказал:

– Вы только гляньте, что приволокли с улицы.

Другой паренёк, пониже и потолще, подхватил:

– Да, будто мало нам дармоедов!

Тео, который встал поприветствовать новых друзей, не сразу понял, чем вызвал такое раздражение.

Но тут третий мальчик, худой и сутулый, чем-то похожий на птицу из-за длинного крючковатого носа, пояснил:

– Что же, теперь еду будут ещё и на этого делить?

– Похоже, – кивнул первый, затем обратился к Тео. – А ты что скажешь, крашеный?

– Я не крашеный, – сказал тот.

Подумалось, что этот разговор с самого начала пошёл куда-то не туда.

И действительно, высокий толкнул Тео в грудь, и тот был вынужден резко сесть обратно на жалобно скрипнувшую кровать.

– Мне по барабану, – бросил высокий и добавил. – Тебе тут не рады, урод.

После этого они отошли прочь, оставив зеркального мальчика в непонимании.

Незадолго до этого Кэли Бим рассказывала, что в приюте живёт полсотни мальчишек и пара дюжин девочек. У последних свои спальня, душевая и туалет, и мальчишкам туда строго-настрого запрещается ходить. Напутать сложно: на всех дверях, ведущих во владения девчонок, висит бронзовая роза.

Наоборот это тоже работало.

Впрочем, учатся обитатели приюта все вместе.

– Кроме того, – добавила Кэли, – если видишь где-то жёлтую дверь, знай: тебе туда нельзя.

– А туда почему? – спросил Тео.

– Это, – пояснила добродушная воспитательница, – рабочие помещения, жильё воспитателей и всё остальное, где детям делать нечего.

– Хорошо, – согласился мальчик. – Легко запомнить: видишь розу или жёлтую дверь – не суйся.

Он смутно припоминал, что в родном мире тоже были запретные места. Но подробности, как всегда, терялись в тумане.

– Молодец, – похвалила Кэли. – Только смотри, если задумал пролезть тайком – это как раз та вещь, за которую накажет не только мисс Даттон, но и я. И вообще любой работник приюта.

Тео кивнул.

Кэли Бим ещё рассказала, что в приюте все ребята дружат между собой. И после занятий, когда настаёт время игр, часто проводят время вместе.

– Что такое игры? – спросил Тео, чем сильно удивил Кэли.

И когда та в двух словах объяснила, мальчик сказал:

– Никогда раньше ни во что не играл.

Этим простым признанием он вызвал у Кэли Бим приступ жалости к своей персоне, хотя и не до конца понял, почему.

Но та, закончив обнимать серебристого мальчика, пообещала:

– Тебе понравится, вот увидишь.

Теперь же, сидя на кровати, Тео думал, что, возможно, Кэли Бим просто не в курсе отношений между ребятами приюта.

Иначе как это сочетается с атмосферой той дружбы и веселья, о которой говорила добродушная женщина.

Решив спросить об этом у Кэли, мальчик встал и отправился её искать.

Уже ознакомившись с распорядком, Тео знал, что сейчас «свободное время» перед ужином, которое дети, как правило, тратят на игры или увлечения. Или на исполнение наказаний, если кто-то провинился.

Но Кэли нигде не было.

Зато в коридоре, ведущем в библиотеку, встретилась задумчивая девочка с русой косой и книжкой в руке.

В отличие от мальчишек, девочка она была одета в платье. Хотя точно такое же серое, как штаны и рубашка Тео. С короткими рукавами и подолом до колен, из-под которого торчали ноги в чулках и тапочках.

Увидев серебряного мальчика, девочка улыбнулась и сказала:

– Привет! Я Анна, а ты новенький? Как тебя зовут?

Задумавшийся о своём Тео не сразу сообразил, что обращаются к нему, но девочка мгновенно оказалась рядом. Тонкий палец при этом легонько постучал по лбу мальчика:

– Эгей, есть кто дома? – спросила девочка и рассмеялась, – Ты что, железный? Звук как от кастрюли.

Обижаться на это сравнение почему-то не получалось. А получалось улыбаться в ответ:

– Я Тео. И я не знаю, почему я такой.

Хотелось сразу избежать неудобных вопросов. Может, Тео и рад был бы ответить на них, но проклятый туман на месте воспоминаний превратил бы всё в бесплодный и неловкий допрос.

Как в медицинском кабинете.

– Ты забавный! – резюмировала Анна, – Хочешь, я покажу тебе приют? Ну, там, куда можно.

– Хочу! – обрадовался Тео, который постеснялся попросить об этом Кэли или, тем более, Вивьен Даттон.

…Уже через полчаса стало понятно, что у Тео появился друг. Ну, или, точнее, подруга.

На фоне других ребят приюта Анна даже выглядела какой-то не такой. Жизнерадостной, весёлой, и даже… счастливой?

Приют, как оказалось, был довольно большим и мог бы вместить, наверное, несколько сотен детей.

Но так как здание не использовалось даже наполовину, целых два корпуса, уходивших вглубь застройки в противоположную от улицы сторону, были закрыты и заброшены.

Да, там изредка проводили ремонт и уборку, чтобы совсем уж не приводить к запустению, но там всегда было темно и пусто. А зимой – ещё и холодно.

К счастью, основное здание приюта отгораживалось от корпусов толстыми стенами и дверями, и можно было не сжигать зазря кучу драгоценного угля.

Анна рассказала об этом, когда дети проходили мимо этих дверей – таких огромных, что в них могло бы пройти в ряд, наверное, человек шесть.

К слову, двери эти были выкрашены в жёлтый цвет. При этом довольно небрежно и явно не так давно.

– Почему туда нельзя? – спросил Тео, – Там же… ну, никого нет?

– Вот именно, – ответила Анна. – И если ты там провалишься сквозь подгнившие доски, то на твой крик никто не придёт. Только мыши туда ходят.

– Кто?

– Мыши. Маленькие такие, серые. Ты что, никогда не видел мышей?

– Нет, – честно признался Тео.

– Чудной ты. А кошек видел? Или собак? Других животных?

Серебряный мальчик только покачал головой:

– Я вообще раньше не видел животных. Или просто не помню об этом.

Анна рассмеялась и показала пальцами небольшое расстояние:

– Мыши, они вот такие. С длинным хвостиком и круглыми ушами. Любят сыр. Я тебе потом картинки покажу.

– Хорошо, – улыбнулся Тео.

С каждой минутой Анна нравилась ему всё больше и больше. Дружелюбная и весёлая девочка как будто делилась с окружающим миром своей радостью, и Тео в очередной раз вспомнил свет и тепло, за которыми отчаянно рванулся из родного мира.

Огромные коридоры приюта вели к таким же внушительным залам, иногда открытым, иногда запертым. В открытых рядами стояли столы, иногда рядами, иногда – в виде амфитеатра.

Анна рассказала, что это школа, и сюда все ходят учиться от завтрака и до обеда.

Когда же уроки заканчиваются, начинаются работы по хозяйству, самостоятельные занятия и только после этого ребятам разрешается играть или читать книжки из библиотеки. До ужина и немного после.

– Если берёшь книгу, – наставительно сказала девочка, строго посмотрев на нового друга, – то обязательно должен вернуть до срока. Иначе мало того, что накажут, а больше книжек не дадут до конца года.

– Как же учиться без книг? – удивился Тео.

– Ну, учебники, может, и дадут, – скосила глаза Анна, – Но ты же не будешь на ночь учебники читать?

– Можно кого-нибудь попросить взять…

– Как же, – усмехнулась Анна. – Кому охота из-за тебя подставляться? Если поймают за таким – накажут не только тебя, но и того, кто помогал. И тех, кто это видел, и не рассказал.

– Я вижу, тут любят наказывать… – пробурчал Тео вполголоса, но Анна услышала:

– Помни одно: Вивьен Даттон ненавидит детей. И не упустит случая кого-нибудь наказать. Понял?

– Понял, – ответил мальчик, но внутренне не особо поверил. – А как тут наказывают?

Анна заметно поёжилась:

– По-разному. Не нарывайся, правда… Вивьен очень изобретательна в том, чтобы причинить страдания провинившимся в её глазах.

То, каким тоном это было сказано, словно снизило температуру в комнате.

А в следующее мгновение Тео понял, что это просто исчезла улыбка Анны.

– Прости, – сказал он, но улыбка тут же вернулась на место:

– Ты-то тут причём? Просто следуй правилам, по крайней мере, когда Вивьен может узнать.

Тео тоже улыбнулся.

После встречи с Анной ему впервые подумалось, что этот дивный новый мир всё же не похож на прежний – холодный и страшный…

Глава 4. Первый день

Первая ночь в приюте, да и вообще в этом мире, прошла спокойно для Тео.

Он, правда, далеко не сразу заснул, лёжа в небольшой, но чистой и даже довольно мягкой кровати.

В голову лезли мысли о минувшем дне.

Как, оказывается, может измениться жизнь всего за один день! Буквально перевернуться с ног на голову.

Если утром Тео был где-то в мире за зеркалом, в холоде и одиночестве, то теперь он мог только радоваться.

Конечно, новый мир не выглядел идеальным, каким, видимо, представлялся из холодного зазеркалья. Но всё же здесь было тепло и безопасно. Тео был окружён другими людьми, которым, похоже, не было всё равно на судьбу зеркального мальчика.

А ещё у него появились друзья. Вернее, пока только одна подруга, но почему-то Тео был уверен: это только начало.

Ночь была наполнена тишиной, изредка прерываемой похрапыванием или сопением спящих ребят.

Как и обещала Вивьен Даттон, ужинал Тео уже со всеми. На ужин была всё та же каша с хлебом, но в этот раз какая-то другая. А вместо чая – белый напиток под названием «молоко».

Когда Тео спросил об этом, сидящий рядом с ним за столом мальчик пояснил, что на обед была какая-то «пшеничная», а на ужин – «рисовая». А на завтрак будет «овсяная». Вообще, как Тео понял, каша – это основной рацион обитающих в приюте детей. Правда, разнообразие таковой было впечатляющим. Помимо перечисленного, ребятам доставался и горох, и бобы, и чечевица.

Звучало хорошо, хотя особого восторга у рассказчика по этому поводу Тео не заметил.

Помимо каши, ребятам полагался хлеб и другая выпечка, а летом и осенью нередкими гостями на столе были яблоки и орехи из сада, а также овощи с огорода. Последние – в виде рагу или просто варёные, что было приятным разнообразием в обилии каш.

А по праздникам вообще давали какую-то «солонину», и это было умопомрачительно вкусно, если Тео правильно понял эмоции рассказчика.

Кроме того, изредка в каше попадались вкусные кусочки, которые сосед Тео по столу назвал «мясо». Причём отметил, что гораздо чаще в каше попадается какая-то «рыба», и с ней надо быть осторожнее из-за мелких костей.

Тео тогда попалось два кусочка, а соседу – целых четыре, чему тот был несказанно рад.

После ужина все пошли в душ, но так как Тео там сегодня уже был, ему разрешили сразу идти готовиться ко сну.

Правда, Кэли Бим пришлось объяснять новенькому, как расстилать и, наоборот, убирать постель. И как та должна выглядеть во всё время, не отведённое на сон. Как раз хватило времени, пока остальные мылись.

Как Кэли выяснила, Тео понадобилось объяснять элементарные вещи вроде той, как пользоваться зубной щёткой или зачем умываться по утрам.

– С ума сойти, – сказала она. – Такое впечатление, что ты рос где-то в лесу!

Серебряный мальчик на это только пожал плечами:

– Я, наверное, просто не помню. На самом деле, я не помню почти ничего.

– Это многое объясняет, – согласилась Кэли, после чего состоялся первый в жизни Тео урок.

После этого мальчишки пришли из душа, и Кэли проследила, чтобы все улеглись по местам.

Когда же девушка ушла, погасив верхний свет, разговоры быстро смолкли: видимо, все за день сильно притомились.

Закрыв глаза, Тео подумал, что никогда раньше не спал. Там, в родном мире, это было ни к чему.

Но здесь тело нуждалось в отдыхе, и зеркальный мальчик сам не заметил, как задремал…

…А проснулся он от того, что мимо кто-то прошлёпал по полу босиком.

Открыв глаза и пару раз осоловело поморгав в потолок, Тео не сразу сообразил, что к чему. А когда понял, увидел удаляющегося в сторону выхода мальчика.

Казалось бы, ничего такого, мало ли, зачем понадобилось встать посреди ночи.

Но мальчик вовсе не направлялся в дверь, ведущую к умывальникам и уборной.

Тео подумал было, не пойти ли следом, но потом мысленно пожал плечами и перевернулся на другой бок.