Читать онлайн Отравленная любовь. Как зависимость от токсичной нарциссической матери разрушает нас и как вернуть себе свою жизнь бесплатно

Отравленная любовь. Как зависимость от токсичной нарциссической матери разрушает нас и как вернуть себе свою жизнь

© Нина Никитина, 2023

ISBN 978-5-0060-9765-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

Мы уверены, что мама – человек, который дал нам жизнь, которому мы верим, как себе, которого любим, уважаем, которым дорожим. Мама не предаст, не бросит в трудную минуту, она самый близкий и искренний друг. Она любит бескорыстно, готова отдать все, что у нее есть, ради нашего счастья, вкладывает в нас свои силы, энергию, верит, для нее мы самые лучшие, красивые, умные, талантливые. Она радуется нашим успехам, достижениям, поддерживает. Она теплая, добрая, умная, принимающая, понимающая, любящая. Мама – навсегда, это не изменится никогда. Она самый близкий и родной нам человек.

Это убеждение работает до той поры, пока мы не поймем, что именно в нашей жизни все иначе, а мама – мираж, замок в безжизненной пустыне, при приближении к которому теряется все, во что мы верили и в чем были убеждены. Потому что жизнь распорядилась иначе: у нас «другая» мать. Это Снежная королева, живущая в ледяном дворце, до нее не достучаться, не дотянуться, ее замерзшее сердце не растопить слезами. Это пустая комната, в которую она входит и пропадает там, сколько ни зови, тебе ответит только эхо.

Прозрение дается тяжело, с болью, страданием. Кому-то настолько страшно столкнуться с реальностью, он не может посмотреть правде в глаза и тогда застревает в своих миражах, не находя выходы из пустыни, превращается в вечного странника, который ищет свою несуществующую мать во всех, кто попадется ему на пути, как и ответы на вопрос: за что, мама?

Эта книга – переосмысление нарциссического расстройства личности, перед нами не просто токсичный нарцисс, с которым при определенных усилиях и желании можем расстаться, а мать, которую легко и просто не вычеркнешь из жизни, не забудешь, не «сбросишь с поезда».

Эта книга поможет понять, откуда берутся токсичные матери и как они, сами того не ведая, разрушают, ломают жизнь своих детей, будучи убежденными, что они прекрасные матери, лучше их никто не знает, что надо ребенку для того, чтобы стать счастливым, и всеми силами делают его таковым даже ценой его разрушенной жизни, прибегая к эмоциональному, ментальному, а порой и откровенному физическому насилию.

Вы сможете прочитать реальные жизненные истории и на их примере отследить, используя знания и опыт психоанализа, как деструктивное поведение матери превращается в норму жизни и начинает управлять будущим ребенка, формируя все его последующие психические травмы, с которыми он будет учиться справляться всю жизнь.

После прочтения у вас появится возможность оценить свою жизненную историю и под другим углом зрения посмотреть на свои отношения с близкими (и не очень) людьми. Будьте готовы, для кого-то мир уже никогда не будет прежним. Иллюзии рассыплются, разобьются на мелкие осколки розовые очки от осознания, что безусловной родительской любви не существует в природе. Мама, как все люди, может кого-то любить или не любить. И ее отношение, наличие или отсутствие любви к ребенку зависит от множества факторов жизни, людей, личной истории психической травматизации и не зависит только от одного: от ребенка, которого она родила. Ребенок не виноват в том, что его не любят.

Книга поможет всем, кто жил или еще продолжает жить в своем личном аду, находясь в эмоциональной зависимости, найти пути и возможности исцелиться, обрести внутреннюю силу, перестав зависеть от материнской нелюбви, и дать себе бесценный шанс на другую жизнь, открыв перед собой иной мир, где мы становимся свободными, открытыми, способными доверять себе и другим. В добрый путь, друзья, и пусть у вас все получится!

Пролог

• Кто такая токсичная мать

• Что нужно ребенку

• Суть нарциссизма

«Дайте мне других матерей, и я дам вам другой мир».

Св. Августин Аврелий «Исповедь»

Неотправленное письмо, я его написала много лет назад, тебя, мама, уже не было на нашей грешней земле, но потребность поговорить никуда не исчезла. И вот я решила, а почему не дать себе высказаться самым простым способом? Есть некоторый бонус: ты мне возразить не можешь. И еще один подарок: память. Это мы только думаем, что помним все события в своей жизни, на самом деле помним отдельные куски, максимально важные, и нашу их интерпретацию, основываясь на переживаниях, чувствах, которые мы испытали. Природа не терпит пустоты, память подбрасывает нам недостающие и выпавшие части, чем-то схожие по смыслу, и мы имеем картину, похожую на оригинал, хотя таковым она уже не является. Каждое новое возвращение в закрома памяти дает новую версию событий. Так работает наша память, поддерживаемая психикой, другого варианта нет. Ну, что есть, будем с этим жить.

««Мама» – первое слово ребенка, и потом, вырастая, один будет произносить его с трепетом и любовью, а другой с содроганием и болью. Откуда такая разница? Я уверена, что каждого однажды убедили, что мама «тебя любит», «нет никого ближе и роднее», «мама желает тебе только добра». Но вот каждый ли это чувствует? Нет. С чем это связано? С огромным количеством жизненных обстоятельств, но нам надо знать одно: так случилось, одному не повезло в жизни, другому повезло. Есть мать-мать, а есть мать не мать. И вот мне досталась такая. Я ее выбрала? Не знаю, эзотерики уверяют, что да. Зачем я тебя такую выбрала? На этот вопрос у меня ответа нет, наверное, где-то там, в прошлой жизни, я что-то сделала не так, за это и отрабатываю свою карму.

Первую половину жизни я потратила на поиск ответа на вопрос: какой мне надо было быть, чтобы понравиться тебе, чтобы ты меня полюбила? Вторую половину жизни я потрачу на то, чтобы принять ответ: я могла бы быть любой, даже самой идеальной в твоем понимании этого определения, ты все равно нашла бы то, за что меня можно было бы не любить. Ты так была устроена. А я как ребенок была устроена иначе, я тебя любила самой страшной и болезненной любовью – безответной. А что дает такая любовь? Бесконечные страдания и поиск возможностей стать «хорошей девочкой», которая хоть немного, но сможет растопить ледяное сердце, добиться признания и права быть любимой матерью.

Ребенку очень мало надо: любовь, принятие и безопасность, тогда он растет, гармонично развивается, у него здоровая самооценка, восприятие себя. Если в этой цепочке что-то ломается, значимые для него взрослые отторгают, не принимают его, он не чувствует себя нужным, то жизнь ребенка превращается в процесс выживания. Что за этим стоит? Он выстраивает психологические защиты. Убежать не может, некуда, ответить не может, слишком беззащитен и мал, он – замирает. Мир большой и враждебный, чтобы в нем не пропасть, надо стать серым и незаметным, отказаться от себя и делать то, что от него требуют, нравится это или нет, не иметь желаний и мнения, не высовываться, не демонстрировать свои чувства, угождать, стать пластилиновым, прогибаться подо всех, иначе не выжить.

Вырастая, ребенок может сохранить стратегию, а может пуститься во все тяжкие, жить «назло» своим врагам, стать неуправляемым, пустить свою жизнь под откос, построить жизнь по принципу: «пойду отморожу уши, пусть маме будет обидно». Угадать заранее, какой стратегии будет придерживаться ребенок, – невозможно. На его выбор также будет влиять огромное количество обстоятельств и людей, встретившихся на жизненном пути. Могла я пойти по этой дороге? Легко. Но, видимо, инстинкт самосохранения у меня все же был развит хорошо от природы. Ни алкоголь, ни наркотики, ни беспорядочная жизнь меня не привлекали даже в качестве наказания тебя. Если ты вдруг решишь, что в этом твоя заслуга, то разочарую. Меня меньше всего интересовало, что ты по этому поводу думаешь.

Ты можешь возразить, что это не так…. Смешно, ты не можешь возразить, но я каким-то непостижимым образом все еще способна слышать твой голос в своей голове. И так ты «возражаешь». Такая, какая я есть, я стала и благодаря твоей нелюбви. Да, бесспорно. Но ты меня лишила возможности проверить, какой бы стала, если бы ты меня любила. Возможно, я бы достигла таких высот, которые сегодня мне даже и не снились. А может, и нет. Рассуждать на тему «если, то» – это когнитивное искажение. Нет смысла. Оставим все как есть, будем исходить из неоспоримых фактов, а не из домыслов».

Будет еще много писем, признаний. Каждое выстрадано, полито слезами, пронизано болью, это шаг к тому, чтобы утешить внутреннего ребенка, живущего в каждом из нас, дать ему то, чего у него никогда не было: любви, это шаг к излечению самой главной травмы жизни, которая прошла через годы, расстояния, отразилась на всем, что я выбирала и делала, травмы «брошенного ребенка», которого оставили физически или эмоционально, отстранившись от него.

Чтобы разобраться в хитросплетениях наших бессознательных процессов, нужно начать с понимания, кто же такая токсичная, нарциссическая мать.

Это мать, которая не испытывает к своему ребенку привязанности, оно не сформировано, у нее нет желания заботиться о нем, не испытывает любовь, не принимает чувства ребенка, не разделяет их, она может ограничить себя только тем необходимым, что нужно ребенку для выживания, но не даст то, что ему нужно для полноценной жизни. Ее не волнуют особенности ребенка, перед ней не стоит задача, чтобы он вырос гармонично развитым, психически здоровым, ей достаточно выполнять инструкции, обеспечивающие его минимальные физиологические потребности.

По определению британского психолога Дональда Винникотта, матери достаточно быть «хорошей» в том понимании, что она осознает свое материнство как уникальный опыт и не считает его нагрузкой, вынужденными обстоятельствами своей жизни, испытанием на прочность. Она принимает на себя обязанности сохранить ребенка и дать ему все, что в ее силах и возможностях, стабильность и уверенность в своей нужности, чтобы он вошел в этот мир без страха, дать любовь и принятие. Она учит его доверять своим чувствам, уметь справляться с ними, она не превращает свою заботу в подвиг, требующий награды. Уходим от утверждения, что «мать – это святое, отказываемся от табу «ни одного плохого слова о матери», будем рассматривать ее как любую другую личность, у которой много разных слоев и граней.

Чтобы перейти к сути, немного теории:

Нарциссизм существует в нескольких видах, он бывает здоровым, ущемленным (скрытый нарцисс), существует в виде комплекса – и далее, если выходит из-под контроля, то усиливается, развивается и переходит в расстройство, и тогда мы уже имеем дело с его токсичной формой (злокачественный нарциссизм).

Официальный справочник MSD (международная медицинская диагностическая база) описывает признаки расстройства:

«Пациенты с нарциссическим расстройством личности переоценивают свои способности и преувеличивают свои достижения. Они думают, что они лучше других, уникальные или особенные. Их завышенное восприятие собственного достоинства и достижений часто подразумевает занижение значимости и достижений других.

Эти пациенты озабочены фантазиями великих достижений – быть предметом восхищения за их непомерный интеллект или красоту, иметь авторитет и влияние или испытывать большую любовь. Они чувствуют, что должны общаться только с такими же особенными и талантливыми, как они сами, а не с обычными людьми. Это взаимодействие с неординарными людьми используется для поддержки и повышения их самооценки.

Поскольку пациенты с нарциссическим расстройством должны получать восхищение, их самооценка зависит от положительного отношения других и поэтому, как правило, очень хрупкая. Люди с этим расстройством часто наблюдают за тем, что другие думают о них и насколько хорошо их оценивают. Они чувствительны к критике других и к неудачам, беспокоятся из-за них, чувствуя себя униженными и побежденными. Они могут реагировать с гневом или презрением, или они могут злобно контратаковать. Или же они могут отрицать, или внешне спокойно принимать ситуацию в попытке защитить свое чувство собственной значимости (грандиозность). Они могут избегать ситуаций, в которых могут терпеть неудачу.

Для постановки диагноза нарциссического расстройства личности необходимо наличие у пациентов устойчивой модели поведения с чувством собственного величия, потребностью в восхищении и отсутствием эмпатии.

Эта модель проявляется при наличии ≥ 5 из следующих признаков:

– преувеличенное, необоснованное чувство собственной значимости и талантов (грандиозность);

– озабоченность фантазиями неограниченных достижений, влияния, власти, интеллекта, красоты или идеальной любви;

– вера в свою особенность и уникальность, сопровождающаяся потребностью в общении только с людьми самого высокого уровня;

– необходимость в безоговорочном восхищении;

– ощущения права на вознаграждение;

– эксплуатация других для достижения своих собственных целей;

– отсутствие эмпатии;

– зависть к другим и убеждение, что другие им завидуют;

– высокомерие и надменность.

Данные качества личности должны проявлять на постоянной основе не менее года».

Я не предлагаю стать диагностами и вешать ярлыки. Токсичными мы бываем все время от времени. Можем пользоваться нарциссическими защитами, чтобы уберечь эго от разрушения, либо нам необходимо удовлетворить нарциссические потребности. Это здоровая реакция психики. Хуже обстоят дела, если нарциссизм становится жизненной стратегией, смыслом жизни, при котором мы используем других людей, подавляя их волю, отнимая жизненный ресурс, ввергая в страдания, разрушая им психику.

Глава 1

Что нормально, а что – нет?

• Окна Овертона и перемены в жизни

• У каждого свое понятие нормальности

• Идеальной нормы не существует

«Многие становятся невротиками из-за того, что они нормальны, в то время как другие страдают неврозами оттого, что не могут стать нормальными».

Карл Юнг, психолог

Первое, с чем мы сталкиваемся, когда начинаем анализировать свою жизнь – с определения того, что является нормальным, а что нет. Чаще этот процесс связан с огромным количеством путаницы, перед нами клубок из событий и переживаний, мы блуждаем в своем сознании, пытаясь его распутать и обрести уверенность, хотим убедиться в реальности происходящего и нашего адекватного отношения к нему. Думаю, все не раз задавались вопросом: «Это ненормально, так должно быть?» А что такое норма? В каких рамках и пределах она находится? У любого человека есть свои критерии нормальности, мы сами решаем, какими они должны быть. Тем не менее этому вопросу нужно уделить внимание и понять, что является нарушением нормы, а что – отличительной чертой личности и имеет право на свое место под солнцем.

Пытаясь рассуждать на эту тему, придется ходить по тонкому льду, настолько тема спорная и неоднозначная. Например, пару десятков лет назад психологические отклонения, связанные с темой смены пола, попадали под определение расстройства личности (международный классификатор болезней, коротко МКБ): отсутствие самоидентификации, туда же вошли и гендерные различия, когда вместо двух (женский и мужской) получили более трехсот вариантов, и список растет не по дням, а по часам. Если бы мы утром были бабочкой, днем сотрудником компании, а вечером – мусорным контейнером, то, без сомнения, оказались бы в медицинском заведении закрытого типа под присмотром врачей и нас бы кормили лекарствами, помогающими стабилизировать состояние и наконец-то определить, кто мы. Сегодня, читая десятую версию МКБ, мы уже с разными чувствами узнаем, что и каннибализм не считается отклонением, толерантность не просто вошла в жизнь, а проросла в ней корнями, размывая понятия, категории. Вместо экологичного развития общества мы получаем окна Овертона, подтверждение: «и даже то, что быть не может, однажды тоже может быть». Люди давно начали делать нормой то, что выходит за рамки их собственных представлений о ней. Это вовлекает их во внутренний конфликт, но они не отказываются от выбранной стратегии ради того, чтобы быть социально одобренными, не стать изгоями, формируя питательную среду для любых деструктивных интервенций.

У данного процесса есть и позитивные моменты: для многих это возможность выйти из подполья, заявить о своих потребностях, что приведет к стабилизации психических процессов. Люди с особенностями или ограниченными возможностями получили возможность интегрироваться в общество и стать его частью, реализоваться профессионально, найти применение навыкам и талантам.

Что касается взаимоотношений между взрослыми людьми, то тут нормой становится то, что мы таковой определяем. Например, известный американский рэпер, продюсер, режиссер, дизайнер Канье Уэст развелся со своей женой Ким Кардашьян, будучи обвиненным в абьюзе. Был грандиозный скандал, приведший к тому, что с певцом были разорваны дорогостоящие рекламные контракты, сработала система «отмены». Но вот прошло время, в его обществе появилась новая пассия Бьянка Сенсори, которой он говорит, во что одеваться, что есть и пить, как себя вести, с кем разговаривать, а с кем нет, Уэст полностью контролирует ее жизнь, продавливает под себя, делает максимально удобной. Под возмущенные голоса социума, которые кричат Бьянке в ухо про личные границы и свободу выбора, она отвечает, что спасать ее не надо, и просит всех оставить в покое, так как ей все нравится и устраивает. Девушка взрослая, совершеннолетняя и имеет право распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению. По факту два искривления идеально подошли друг другу и они обрели свою гармонию. Что с ними будет дальше, к чему придут эти отношения, не знает никто, даже они сами, но к другим это не имеет отношения, так как им жить не мешает.

Если мать в детстве били и она никак не изменила своего отношения к побоям в процессе взросления, то она продолжит, будет бить своего ребенка, ей не покажется это чем-то неправильным. То же самое касается оскорблений, эмоционального подавления, психологического прессинга – они будут нормой, пока мы так это видим.

– Я нормальная?

– С чем связан вопрос?

– Нормально ненавидеть свою мать?

– А как она к вам относилась?

– Бросала, предавала, игнорировала, била, оставляла без помощи, презирала, не любила…

– Ненависть как реакция на боль естественна с точки зрения осмысления психических процессов. В этом конкретном случае она оправданна и легитимна.

В каком же контексте абьюз становится нормой в одном случае и не нормой в другом? Все зависит от того, что мы чувствуем. Если это приносит удовольствие, избавляет от тревоги, делает счастливой, то никто не имеет права меня этого лишать. А если я чувствую гнев и злость, нежелание поддерживать подобное отношение к себе, то понятие норм смещается в сторону морально-нравственных категорий, терпеть агрессию мы не должны, не обязаны. Мир дуален, в нем ничего однозначно хорошего или плохого, и все зависит от того, как мы это воспринимаем.

У ребенка нет права выбора, он изначально помещен в условия, где взрослые подгоняют его под свой норматив. Вырастая, у него появляется возможность пересмотреть свою жизнь и откорректировать рамки возможного и невозможного, что-то принять, а что-то отвергнуть навсегда. Идеальной нормы, подходящей всем и каждому, не существует. На протяжении жизни мы будем менять свои нормативы, убеждения и даже принципы, так как меняются внешние условия, проходят трансформации внутри личности.

Наша задача, исследуя себя, свои качества, определить, что может приблизить к тому уровню жизни, который нам больше подходит как критерий психического здоровья, если мы ее перед собой ставим. Для этого потребуется развитие психоэмоционального интеллекта, самоактуализации, формирование определенных аспектов личности: адекватное восприятие, критическое мышление, принятия себя и других, отсутствие желания менять всех вокруг, отказ от предрассудков, стереотипов, формирование независимости, нравственных убеждений, лояльности, терпимости, наработать навык не жить прошлым, ценить настоящее, не откладывать жизнь на потом… Продолжите список, внесите в него то, что будет самым важным лично для вас, и тогда сможете определить «свою персональную нормальность».

Глава 2.

Жизнь начинается до дня рождения

• Самый важный период: формирование и вынашивание плода

• Как желание или нежелание иметь ребенка задает вектор его будущей жизни

• Ребенок – средство манипуляции

• Отказа матери от слияния с ребенком – нарциссическая зависть

«Материнская любовь – это мир, ее не нужно завоевывать, ее не нужно заслуживать».

Эрих Фромм, психолог, философ, писатель

Японцы считают возраст ребенка не с момента рождения, когда он с болью пройдет родовые пути и появится на свет, а с момента зачатия. В этом много мудрости. Ребенок растет и развивается в утробе матери, будучи с ней одним целым. Он чувствует все, что чувствует мать, отражает ее реакции, живет с ней одной жизнью, формируется, чтобы войти в этот мир уже готовым к жизни. Он прекрасно понимает ее настроение, видит, слышит, реагирует на прикосновения, на окружающих. И вот два варианта. Первый: мать носится со своей беременностью как с хрустальной вазой, заботится о еще нерожденном ребенке, следит за своим питанием, сном, прогулками на свежем воздухе, читает будущему малышу книжки, разговаривает с ним. Если получается, привлекает к этому процессу и папу. И второй: женщина не хочет этого ребенка, он ей в тягость, не нужен, она сожалеет, что вообще даст ему жизнь. Возможно, она мечтала избавиться от плода и даже предпринимала попытки сделать это. С чем придут дети в этот мир? Один с радостью и счастьем в ответ на то, что его так долго ждали, а второй – умирая от страха, ведь он помнит, что его хотели убить, он уже не нужен той, что «дарит» ему жизнь.

У детей будет разный старт. Последующая жизнь уже прорисована по заданному контуру и наложит отпечаток на все, с чем им придется столкнуться.

Лена К., 36 лет, убежденная чайлд-фри: «Я не хочу иметь детей, потому что знаю, что жизнь ребенка наполнена страданиями. Отлично помню, что мою мать заставили родить в 16 лет, настояла бабушка. Она сказала, что я – мамин позор и ей необходимо все время иметь меня перед глазами, чтобы помнить и не забывать, как она низко пала и уничтожила репутацию семьи. Бедная моя мать, она была просто неспособна чувствовать и проявлять ко мне любовь. Моя основная роль в ее жизни – наказание. Одна, без поддержки, вынужденная терпеть деспотизм своей матери, она была сломлена жизнью, которой жила, мучилась и страдала. Ненужные дети – это горе».

Маргарита М., 40 лет: «Дети – это потрясающая радость и подарок, который мы получаем свыше. Я долгое время не могла забеременеть, но, когда это случилось, моей радости не было предела. И мне было все равно, будет у моего ребенка отец или нет. Мужчина отказался нести ответственность за ребенка, ограничился желанием поддерживать материально. Но меня это не волновало, я знала, что могу все выдержать сама и дать ему то, что необходимо в полном объеме. Родился мальчик, сын. Солнечный, радостный, наполненный любовью. Он начал осмысленно улыбаться буквально с первых дней жизни, хотя врачи меня убеждали, что это невозможно».

«Мама, с детства я слышала от папы слова, что это „он меня родил“. Его не было уже на этом свете, не спросишь, решила поговорить с тобой. Ты ответила, смеясь, тебя почему-то ужасно веселила эта история. Оказывается, ты не хотела иметь детей, пошла на аборт. Папа каким-то образом узнал, прибежал в больницу и вернул тебя домой. Так было трижды, третий раз тебя вернули уже из операционной, где почти уже дали наркоз. Когда я слушала тебя, мне хотелось вцепиться в твои волосы, ударить, заставить перестать смеяться. Гнев, злость, ненависть – эта гамма чувств захлестнула, утопила. Но… зато пазлы сложились, все встало на свои места, многое объяснилось: между нами не могло быть нормальных отношений в принципе. Уже дальше можно было ни во что не углубляться, уже на входе все становится ясным и понятным. Меня хотели убить, „не живи“ – был твой посыл, с которым мне пришлось существовать всю жизнь!»

Женщина может не хотеть будущего ребенка по разным причинам: страх, не состояться как мать, наделать много ошибок, боится проблем с наследственностью, болезнями, бедности, неполноценности семьи (нет мужа), осуждения и непринятие своей социальной или этническо-национальной группой людей, она может быть ограничена своей религиозной догмой. Все это очень серьезные причины. Отказаться от своего права иметь детей она может, имеет полное право. Но вот если она долго мечется, ее заставляют выполнять чужую волю, то появившийся ребенок может стать неподъемной ношей, обузой, которой он быть не выбирал, и для него начнется его личный ад. Я не утверждаю, что мать неспособна полюбить того, кого не планировала рожать, очень даже способна, и таких примеров множество, но и других достаточно.

За время моей практики, связанной с регрессивным гипнозом, я смогла познакомиться с личными историями, был собран большой материал, подтверждающий идею: нежеланные дети приходят в этот мир с уже заданной и очень болезненной программой. Они плаксивы, плохо спят и едят, очень тревожные, часто болеют, у них может замедляться развитие. Как программа развернется дальше, не знает никто, даже угадывать смысла нет или прогнозировать. Но в одном я определенно уверена: каждый знает, как началась его жизнь. На уровне ощущений, впечатлений, не очень понятно, откуда взявшихся переживаний, с сегодняшним моментом никак не связанных, которые нельзя идентифицировать как истории из жизни. Это подтверждает концепцию: ребенок уже есть с момента зачатия, а вот день рождения – это всего лишь часть нашего эволюционного пути.

Зина Ж, 54 года.

– У меня были прекрасные родители, заботились обо мне. Они замечательно относились ко мне, брату. Правда, папа был любителем сходить налево, мама рожала нас, чтобы связать отца обязательствами, чтобы он никуда не делся. И после нас она еще несколько раз была беременной, но случались выкидыши. Думаю, она очень сильно переживала папины загулы и часто упрекала нас, что мы (дети) так и не смогли выполнить поставленную перед нами задачу.

– Что вы вкладываете в понятие «прекрасные и заботливые родители»?

– Кормили, обували, одевали, дали хорошее воспитание и образование.

– Вы чувствовали себя нужной и любимой?

– Иногда – да, иногда – нет. Это были своего рода качели: то вверх, то вниз.

– От чего зависело отношение к вам?

– Трудно сказать, я даже не уверена, что от меня что-то зависело. Например, за плохую оценку меня могли наказать, а могли даже не заметить ее.

Каждый из нас в определение «хорошие и заботливые родители» вкладывает что-то свое. Еда, одежда – это тоже забота, но другого качества. Этого очень мало. Если в доме постоянные скандалы, ругань, обвинения, претензии, как живется ребенку? А если на него еще и повесили задачу «сберечь» семью, а папа ее беречь не хочет, значит, ребенок не выполнил поставленную перед ним задачу. Осознанно ему за это претензию не предъявить, но вот наша бессознательная часть психики живет по своим законам. В процессе терапии наши взгляды на «хорошесть и заботливость» могут измениться кардинально.

Зина Ж., 54 года:

– Да, я часто слышала от матери, что напрасно она нас родила… После трех лет терапии я поняла, что не оправдала маминых ожиданий. Я не помогла ей построить ту семью, о которой она мечтала. Но при этом я не могу сказать, что она нас с братом не любила. Любила, как мне кажется.

– Как выражалась ее любовь?

– Ну, она нас жалела, называла…

– Как называла?

– Горе мое.

– Что это значило для вас?

– Я только сейчас ощутила весь кошмар этой фразы.

Наше бессознательные способно очень точно подбирать эпитеты, слова, фразы, на которые мы до какого-то момента не обращаем внимания, но которые очень точно отражают внутренний посыл говорящего. Обратите внимание на ласковые прозвища, которыми родители нас награждают: «чудовище ты мое», «радость моя», «мышка», «плюшка», «котеночек», «звереныш», «цветочек», «мамин валенок», «дурачок»… Вспомните свое, если оно было. Если не было, это тоже своего рода показатель отсутствия даже попытки матери быть ласковой. Мама Зинаиды вполне осознанно горевала о своем «напрасном» решении родить детей, подтверждая им их бесполезность. Сколько раз нужно произнести эту фразу, чтобы она навсегда въелась в сознание ребенка и была им принята как данность?

Тома Р., 43 года: «Я родилась очень слабой и болезненной. Мама очень мучилась со мной до года, буквально почти не спала, мало ела. Но при этом, живя на территории своей свекрови, тащила на себе весь дом. Убирала, готовила, стирала. Вместо колыбельной я все время слышала мамин тихий вой. У меня до сих пор в ушах стоит эта странная мелодия. Первые годы своей жизни я помню хорошо, раз двадцать падала с лестницы, билась то головой, то руками, то ногами. Бабушка называла меня „недоразумением“. Сегодня у меня, возможно, это только моя фантазия, есть убеждение, что это бабка меня толкала с лестницы. Чтобы на мой крик бежала мать, которой тоже доставалось, что она плохая и не может смотреть за собственным ребенком. Я чувствовала, что мама испытывает стыд и вину за мою неуклюжесть, она с готовностью соглашалась, что я вся какая-то бракованная. Господи, что это было? Как это возможно? Я бы за такое отношение к моему ребенку порвала на куски любого, даже за одно плохое слово в адрес моих детей. А мама… проглатывала и соглашалась. Что это было?»

Ребенок может стать инструментом для манипуляции в межличностных отношениях. Свекровь самоутверждалась, используя бытовые ситуации, чтобы раз за разом доказывать невестке ее никчемность. Не встречая сопротивления с ее стороны, она усиливала свое давление. Могла ли она провоцировать «неуклюжесть» ребенка? Могла. Но также это может быть и фантазией. Мы умеем достраивать в своей голове сюжеты, которые отдаленно напоминают нашу реальность, таковы способности нашей памяти и психические особенности мышления жертвы.

Процесс вынашивания ребенка делает женщину очень уязвимой. Каждая относится к нему по-разному, но уже на начальном этапе беременности каждая отводит ребенку свою роль в жизни. Одного видят как продолжение рода, а мать – необходимый контейнер, другого – как плод любви, на третьего возлагаются обязанности спасателя… вариантов много. Но реальным ребенок становится лишь тогда, когда он появляется как физический объект. Встреча с ним становится травмирующей, учитывая болевые процессы родов, кастрирующей, женщина лишается части себя, к которой она уже привыкла, она физически опустошается. А вот эмоциональная нагрузка никуда не уходит, напротив, увеличивается в разы. Сюда добавляются страдания из-за своей неполноценности, если родился ребенок не того пола, который ожидался, не с теми физиологическими признаками (цвет глаз, волос), мать получает нарциссическую рану, она недостаточно хороша, чтобы быть матерью, и тогда она начинает проецировать свои неудачи на ребенка, бессознательно его обвиняя и в том, что происходит в созданной женщиной реальности. Итогом может стать отторжение ребенка, так как ко всем проблемам прибавилась и еще одна. Внимание от беременной женщины ушло к младенцу, нарциссизм матери под угрозой, она потеряла свою значимость и привлекательность.

Нарциссизм матери как патологическая любовь к себе может проявиться буквально с первых дней рождения ребенка, когда мать демонстративно разделяет себя и его, превращая в два различных объекта, тогда как в природе этот процесс может произойти только к двум годам, когда психика ребенка развилась до понимания, что есть я, а есть другие. Форсируя психическое развитие ребенка, мать лишает его возможности полноценно адаптироваться, ломает его, заставляя взрослеть против законов природы.

Наташа К., 48 лет: «Я была глухая от рождения. Странно прозвучит, но моя мать отрицала, что у меня есть такая проблема. И поэтому мою глухоту не лечили. Мало того, меня обучали в обычной школе, вместо того чтобы отдать в специализированную, где я могла бы быстрее адаптироваться к своему недугу и научиться с ним полноценно жить. Поэтому мне пришлось очень тяжело в школе, меня троллили, обижали. А мама продолжала ничего не замечать. Когда я уже выросла, спросила: почему так? Она ответила, что у меня все было нормально, остальное я придумала. Но я глухая! Как это можно придумать?»

Нарциссическая мать неспособна принять детские изъяны, для нее подобное делает ее менее значимой, важной, лишает преимуществ. Она готова отрицать проблемы со здоровьем, с развитием ребенка ради того, чтобы сохранить свою фантазию, которую она создала еще до его рождения. Отрицание очевидного, как это возможно? Очень даже. Мы имеем дело с определенным видом расстройства личности. А кто сказал, что все матери – это полноценные и психически здоровые люди? Материнство – это всего лишь эпизод в истории, который может повлиять на дальнейшее развитие личностной деформации, но уж точно затормозить его не сможет, как и повернуть вспять.

Может случиться и обратная история, когда мать «эксплуатирует» болезнь ребенка, чтобы почувствовать себя особенной, получить внимание от социума, сочувствие. Это тоже может сподвигнуть ее на решение не лечить ребенка, а лишь делать вид, что она помогает и заботится о нем, даже если знает, что ее действия могут привести к летальному исходу. Это страшно, но это – жизнь.

Глава 3.

Материнский инстинкт – миф или реальность?

• Определение

• Две теории: инстинкт есть, инстинкта нет

• За и против

• Нарциссическая мать-сбой в программе

• Формирует личность: среда, наследственность, воспитание

• Теория (Марк Уоллинн): это началось не с тебя

• Трансгенерационные (наследуемые) травмы

«Матерью стать невозможно, ею надо родиться, но это неточно».

Мэрил Стрип, актриса

Определим: материнский инстинкт – набор эмоциональных и поведенческих реакций, который характеризуется устойчивой привязанностью матери к своему ребенку. И до сего дня ученые не могут однозначно ответить на вопрос, почему у одних женщин он есть, а у других отсутствует напрочь.

Как включается инстинкт? Мать-природа щедра. Оберегая от стресса, у беременных вырабатываются гормоны: эстрадиол и прогестерон, делающие будущую маму более спокойной. Во время родов включаются другие гормоны: эндорфин, окситоцин, эстроген – это обезболивающие. Далее подключается пролактин, идет активная выработка грудного молока, понижается тревожность и агрессия, помогающие сформироваться привязанности в том числе, убирая травматичные переживания, полученные во время родов. По этой причине женщина через очень короткое время, помня о родах, забывает о той боли, через которую ей пришлось пройти.

Природа почти год, пока мама привыкает к ребенку, учит с ним обращаться, выстраивать свой режим дня, выносить очень напряженный ритм жизни, бессонные ночи, «кормит» ее гормональным коктейлем, помогает не «сойти с ума» и справиться с послеродовой депрессией, которая в большей или меньшей степени проявляется у всех в виде нервного истощения от мыслей, что она не такая хорошая мать, которой быть должна обязательно, позволяя себе уставать, порой отчаиваться оттого, что не может быть идеальной, боясь не оправдать ожидания и разочаровать близких, не справиться с главной задачей своей жизни.

Есть теория, что материнского инстинкта не существует в принципе. Нет никакого тумблера у женщины, который включается при необходимости, мы имеем дело с мифом, сформированным тогда, когда состоятельность женщины определялась одним: может ли она принести потомство или нет и насколько она плодовита, учитывая низкий уровень выживаемости и высокий риск детской смертности при необходимости продолжать род. Отголоски этих историй мы еще и сейчас слышим в некоторых социальных формациях, когда люди позволяют себе задавать вопросы: а почему у вас нет детей? Многие все еще считают, что иметь детей – обязательная программа, которую должны выполнить все.

Если мы будем опираться только на гормональную программу матери, которая включается автоматически при зарождении плода, тогда будет трудно объяснить, откуда берется привязанность у приемных родителей к чужим, по сути, детям. Исследования показали, что у них вырабатываются те же гормоны, что и у биологических родителей. (https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/20359699/). Также под вопросом отношение к ребенку со стороны старшего поколения: бабушек и дедушек. Мы от них ожидаем автоматического включения кнопки, отвечающей за «любовь», это же их следующее поколение потомства. Но согласитесь, оно так не работает. И некоторые довольно прохладно относятся к внукам, при том что очень любят своих детей. Что тут не так? Тоже произошла поломка заданной программы? А может, ее совсем не существует, этой программы, мы все придумали? А возможно, она как-то изменилась в процессе эволюции?

Родительству можно обучить через наработку и развитие навыка общения с ребенком. По тембру плача, его интенсивности мама может с уверенностью определить, почему капризничает ребенок: лезут зубки, чешется лобик или он голоден. Оттачивая мастерство, мама может уже по вибрациям в голосе определить, что с ее ребенком что-то не так, даже когда у него выросла борода и облысел череп, то есть на бессознательном уровне, интуитивно.

Ну и еще один фактор: отцовство. Не вынашивая ребенка, не кормя грудью, они каким-то непостижимым образом способны стать своим детям не менее близки, чем мать, а может, и больше. Отцы могут заботиться о своем потомство не только на примитивном уровне: накормить, напоить, одеть-обуть, они включаются эмоционально, тонко чувствуют, реагируют, понимают, принимают, обучают справляться с жизненными обстоятельствами, передают опыт, помогают прожить свой. Оба родителя важны для ребенка, и каждый из них способен заменять другого без ущерба для ребенка, если, конечно, есть желание и потребность. В итоге: подпитывая миф о существовании материнского инстинкта, и без того трудный процесс материнства становится еще более сложным и нервозным, значительно усложняя процесс воспитания и формирования личности ребенка, он, с одной стороны, многое объясняет, с другой – запутывает еще сильнее. Невозможно все объяснить наличием или отсутствием инстинкта.

У нарциссических матерей наблюдается очевидный сбой в программе, так как независимо от того, кормит ли мать младенца грудным молоком или нет, процесс слияния не происходит, он как будто тормозит ее собственные чувства, любовь к себе, желание не дать ребенку занять все ее внутреннее и внешнее пространство, приводит к тому, что у нее не появляется нежных чувств. Ее раздражает сам факт ограничений, появившихся в ее жизни, которые она напрямую связывает с младенцем. Она бессознательно начинает его обвинять, появляется раздражение, доходящее до злости. Может, это быть связано с недостатком гормонов? Очень даже может быть. Можно это откорректировать медикаментозно? По всей вероятности, да, если вовремя понять, что происходит, и обратиться за помощью. Но с какой вероятностью сама женщина признается себе и другим, что у нее проблема с формированием привязанности? Очень незначительная. Скорее всего, она будет прятать правду как можно глубже и имитировать чувства, внутренне дистанцируясь от ребенка, что мы определим как эмоциональную холодность. Инстинктам невозможно обучиться, если их нет, то развить не получится: либо есть, либо нет. Они включается автоматически, не спрашивая разрешения и не проверяя нашу готовность.

Оставляю читателю свободу выбора, каждый сам может решать, какая теория ему ближе. Обе имеют право на существование. Важен лишь один аспект понимания: к родительству нужно относиться осознанно, не рассчитывать на то, что опыт как-то сам собой образуется и все разрешится лучшим образом без вмешательства извне. И если понимаете, что что-то идет не так и не туда, неважно, чувствуете ли вы в себе материнский инстинкт или нет, лучше попросить помощи у специалистов, врачей и психологов, пока все не превратилось в проблему, последствия которой никто не сможет определить наверняка, как и размер ущерба.

Говоря об инстинктах, о наших бессознательных реакциях, имеет смысл рассмотреть еще одну теорию, которая, возможно, и не объяснит нам все, но во всяком случае даст пищу для размышлений. На формирование личности влияют наследственность, среда и воспитание. Потом сюда добавляется личный опыт, и вот перед нами «что выросло, то выросло». Под наследственностью подразумеваются не только физиологические признаки: цвет волос, глаз, строение скелета, но и нечто, что нельзя потрогать и увидеть явно. Характер по наследству не передается, в отличие от темперамента. Если мы видим схожесть, то это все же больше относится к перениманию стиля поведения, а не к врожденной данности. Надо помнить, что, имея личное бессознательное (неосознаваемые нами части нашей психики), мы всегда будем чувствовать еще и влияние коллективного бессознательного (опыт, накопленный нашими предками, относящимися к роду и ко всему человечеству в целом), который отвечает за наши решения, выбор примерно на 98%. То есть мы осознаем себя (понимаем, что и зачем делаем, способны отследить причинно-следственные связи) лишь на 2% жизнедеятельности. В книге Марка Уоллина «Это началось не с тебя» высказывается гипотеза, что каждый из нас несет в себе осколки семи поколений, мы, не желая того, наследуем травмы своих предков. Это к вопросу, откуда берется то, что есть в нас. Мы – слоеный пирог, где каждый слой нечто особенное, неповторимое и в то же время похожее на то, что уже когда-то было и будет проявлено в наших потомках в большей или меньшей степени.

Можно опустить руки и поплыть по течению, куда кривая вывезет. А можно начать изучать себя, знакомиться с собой детально, делать работу над ошибками, чтобы увеличить процент осознанности, меняя качество своей жизни к лучшему, уменьшая влияние трансгенерационных (наследуемых) травм на детей. Говоря о токсичных матерях, сделавших свой деструктивный выбор, имеем в виду, что они-то как раз и «поплыли»…

Что подразумевается под наследованием травмы? Передача опыта из поколения в поколение в форме убеждений, сформировавшихся форм реагирования и защит. Например, если бабушка получила негативный опыт семейных отношений, то будет транслировать: все мужики – козлы, пьяницы, ленивые, тупые, злобные, предатели. Не получая понимания, внимания, поддержки, делая обобщение («все такие»), она вобьет в голову дочери гвоздь: доверять им нельзя, ничего хорошего не получится. Мужчин нужно избегать, как тех травм, которые они могут нанести. Дальше дочь пойдет по жизни, видя только таких персонажей, она ориентирована на них, ей бессознательно необходимо подтвердить истинность своего (маминого) убеждения, она обязательно найдет соответствующего партнера. Других людей она просто не видит, так как, по ее мнению, их даже не существует. Либо выберет путь тотального одиночества, если ее напугают сильно. Сама того не подозревая, дочь бессознательно начнет повторять жизненный сценарий матери или «усовершенствует» его. А теперь представим, что этот процесс идет из поколения в поколение.

Говорите человеку каждый день, что он лошадь, через месяц запросит овса.

Глава 4.

Токсичность и мифы

• Признаки токсичности матери

• Характерные обороты речи

• Попробуйте услышать себя

• Личные мифы и зачем они нужны

• Полезные и токсичные мифы

• Я-не моя травма

• Психосоматика

«Семья должна быть нашей тихой гаванью, очень часто именно в ней мы находим самую глубокую душевную боль».

Лайанла Вансант, лайф-коуч

Признаки токсичной матери:

1. Манипулирует чувством вины и стыда. Во всех проблемах матери, ее диагнозах есть ваша вина.

2. Шантажирует, пугает расплатой.

3. Запугивает, нагружая ребенка информацией, перспективой развития событий, решением взрослых проблем, заставляет сделать невозможный выбор, разрушая неокрепшую детскую психику.

4. Тотальный контроль, чрезмерная опека, которая подается в виде «заботы», лишая ребенка инициативы, возможности выбирать, принимать решения, то есть формируется зависимая и инфантильная личность.

5. Идет постоянное сравнение ребенка с другими не в его пользу. Ему указывают на тех, кто «лучше», «правильнее», «послушнее».

6. Дают негативную оценку, навешивают ярлыки.

7. Игнорируются чувства и желания ребенка, обесценивает.

8. Оскорбляет, унижает, жестоко наказывает, бьет.

9. Требует постоянного внимания и заботы.

10. Ребенок не имеет права сомневаться в материнской любви.

11. «Сыночка, я прожила свою жизнь, проживу и твою».

Характерные обороты речи:

1. «Как для тебя будет лучше, знаю только я».

2. «Хорошие дети делают…»

3. «А вот у тети Клавы сын хороший, у него руки из нужного места растут, в отличие от тебя».

4. «Вот сейчас ты хороший, потому что…»

5. «Я тебя отдам волку (плохому дяде, тете, цыганам)…»

6. «Не дружи с Машей, она плохая».

7. «Ты хочешь есть, спать, тебе холодно, жарко, скучно, весело…»

8. «Ты всегда ленивый, бестолковый, упрямый, противный, злой, вредный, грубый».

9. «Тоже мне достижение, захотел бы – сделал лучше».

10. «Это каждый дурак сделает».

11. «Ты обязан быть…»

12. «Я тебе жизнь дала, а ты…»

13. «Ты никому не нужен, кроме матери».

14. «Ты такая же, как твой отец (негативная коннотация)».

15. «Ничего путного из тебя не выйдет».

16. «А вот я в твои годы…»

17. «Молоко на губах не обсохло, чтобы давать мне советы».

18. «Не смей спорить со мной».

19. «Значит, ты меня не любишь…»

20. «Если ты так сделаешь, я не переживу».

21. «Ты моей смерти хочешь».

22. «Тогда я тебе больше не мать».

23. «Мне плохо, но тебе зачем это знать, тебе же все равно».

24. «Этого никогда не было, ты все придумала (в моменте, когда вы излагаете ей свое видение ситуации)».

25. «Тебе все приснилось, имеешь богатое воображение».

Попробуйте услышать себя, понять, что вы чувствуете:

1. Появляются сомнения: а мама меня любит?

2. Вы ощущаете теплоту в отношениях или холод?

3. Чувствуете свою никчемность и ничтожность, даже если есть ощутимые успехи и достижения?

4. Всегда думаете, что сделали для своей матери слишком мало?

5. Чувствуете, что вы плохая/плохой дочь/сын?

6. Чувствуете, что обязаны нести за нее ответственность?

7. Вам стыдно, что мать так относится к вам?

8. Глядя на мать, возникает чувство стыда за нее?

9. Есть понимание, что ваша обязанность сделать всех вокруг счастливыми, а особенно мать?

10. Уверены, что любовь надо заслужить?

11. Вам нужны одобрения или разрешения матери?

12. Вы стараетесь скрывать от нее подробности своей личной жизни?

13. Мать бесконечно дает непрошеные советы?

14. Чувствуете непроходящее раздражение в общении?

15. Конфликты стали нормой вашей жизни?

16. Вы хотите сделать мать неотъемлемой частью своей жизни или есть потребность отодвинуть ее как можно дальше?

Если вам нужно время, отложите книгу, рефлексия помогает понять: в том, что вы чувствуете, нет вашей вины. Сейчас ощущается боль от полученных травм. Душевные раны нельзя перевязать, смазать бальзамом и подождать, когда они затянутся. Это процесс долгий, но лучше его начать, чем остаться жить с вечно ноющей болью.

«Мама, понять, что ты токсична, не любишь меня, я не то чтобы была неспособна от своего скудоумия, эмоциональной недоразвитости, а оттого, что у меня не было сил это принять. Видишь ли, у меня с детства не было ни одного взрослого человека, который меня любил, принимал, был рад, что я есть. Я никому, совсем никому не была нужна, ну, вот так случилось. У отца другая семья, другие дети. Бабка меня люто ненавидела, избивала, нежно называла „выродком“, никого это особенно не волновало, у меня оставалась только ты. Лишиться последнего оплота, оторвать и без того болтающийся на ниточке якорь – это признаться себе: ты одна, никому не нужна, живи с этим», – было нереально. Каждому человеку необходима опора, чтобы пережить сложные моменты, чтобы не дать психике рассыпаться, для этого он создает мифы.

Мой личный миф – отец. Я каким-то внутренним чутьем, определяла его как «своего», как того, кто меня любит по факту моего существования, мне не надо выслуживать и выпрашивать у него ничего, так как он и не просит. Я наделила его самыми прекрасными качествами, он был смелый и решительный, красивый и умный, талантливый и скромный, а главное его достоинство: он любил меня. Ты ненавидела мой миф. Каждый раз, когда речь заходила о нем, ты с упоением рассказывала, как он издевался над тобой, твоей матерью, ломал мои игрушки, детскую кроватку. Я помню свои впечатления от твоих откровений: боль, страх, внутри все сжималось, а потом распрямлялась как пружина и говорила себе, что все это неправда. По факту, когда у меня появилась возможность узнать тебя поближе, как и твою мать, оценить ваши возможности создавать собственные мифы, я отлично поняла, что эти душещипательные истории нужно делить как минимум на 100, чтобы хоть как-то приблизиться к реальности. Ты агрессивный и желчный человек, отлично умеющий плясать на больном мозоли танец маленьких лебедей, святого доведешь до ручки. Ты та самая «жертва», сиротка Хася, тихая и несчастная, а по факту волк в овечьей шкуре, отлично умела извратить любой факт, вывернуть его наизнанку, изгадить правду и облагородить ложь. Ты виртуоз в своем деле, тебе нет равных. При очередном твоем «откровении» о сломанной кроватке я лишь об одном спросила: «А что вы с бабкой делали?» Ну вот пришел человек домой, вы ему щи-борщи-пироги, а он говорит, что ему это не надо, и давай ломать кровать, так, я тебя правильно поняла? Ответа не было. Ну а что ты могла сказать?

Другой мой личный миф, что ты все же меня кое-как, как умеешь, но любишь. Его ты тоже не поддерживала, даже не утруждалась. Мне пришлось тянуть его самостоятельно. Я закрывала глаза на то, что ты бесконечно культивировала во мне чувство вины и стыда. Что бы я ни делала, ты меня уничтожала своим презрением и осуждением. Все мои достижения ты легким движением превращала в пыль. Ты постоянно утверждала, что меня не за что любить, и настаивала на том, что я обязана заслужить твою любовь послушанием, став хорошей. Знаешь, а ведь я поверила тебе. Так и прожила с убеждением, что хорошее отношение к себе я должна выпросить, вымолить. Поэтому с благодарностью кидалась на каждого, кто замечал мое существование и намекал, что я – хорошая. Мне же так важно было это».

Ребенку необходимы мифы, иначе ему не справиться с теми жизненными обстоятельствами, в которых он вынужден существовать. Таким образом он выстраивает свои защиты, ищет опору в несуществующем взрослом, друге, добром волшебнике, который его любит и готов прийти на помощь, спасти. Даже с возрастом миф может не исчезнуть. Но только он меняет своей вектор: ребенок создает образ матери, который не имеет никакого отношения к реальности, и верит в его существование. Например, мать избивала ребенка, издевалась над ним, но, если спросить, какая у него мать, он расскажет, что добрее и нежнее ее не было никого на свете. Парадокс, жертва не всегда способна критически оценивать события своей жизни и называть вещи своими именами.

Лена К., 36 лет:

– Мама мне звонила домой, с надрывом в голосе сообщала, что ей нечего есть. Я бросала все, готовила паровые котлеты, делала пюре, мчалась к ней на такси. А она не открывал мне дверь, говорила, что я могу оставить все у дверей и уходить, у нее нет желания меня видеть.

– Что вы чувствуете?

– Усталость.

– Вы считаете, что это нормальное поведение взрослого и адекватного человека?

– Нет, конечно, но она же мать. Я обязана ей жизнью, всем, что у меня есть.

– Жизнью – да, а разве то, что есть сейчас, это не благодаря вашим умениям, навыку, талантам, усилиям, труду?

– Да, но все же…

Почему мы так легко обесцениваем собственные усилия и отдаем все лавры другому человеку, включаясь в чужие манипуляции? Почему мы так охотно становимся ничтожными, позволяя нами управлять и заставлять терять остатки своего самолюбия, если оно вообще было? Зачем мы позволяем ломать свои границы, издеваться над нами? Откуда взялся миф «она-ж-мать»? Почему мы неадекватное поведение принимаем и готовы простить? У недолюбленных детей бездна терпения, доброты, они умеют прощать, как никто, находят оправдания для всех. В этом их сила и слабость.

А еще они эмоционально зависимы от своего тирана, выросли физически, но так и остались маленькими детьми, которыми управляют. «Взрослым виднее, как нужно». «Если мама так ко мне относится, значит, я заслужила, я – плохая дочь». При этом на них легко вешается ответственность за другого взрослого, за мать, которую нужно кормить паровыми котлетами ночью. Тут главное – не запутаться, кто кому и когда мать, ребенок. Социальные роли постоянно смешиваются, дезориентируют, вызывают тревогу, и нет понимания, как надо себя вести и реагировать. Токсичная мать всегда непредсказуема. Но ей требуется подтверждение ее собственной значимости и важности. Ее эго будет в восторге в тот момент, когда дочь будет стоять за дверью и умолять ее открыть. Мать будет испытывать удовлетворение, блаженство, ощущать себя центром Вселенной, подтверждая убеждение: ей все должны, а она – никому.

Ребенок никогда не знает, что ждать от токсичной матери и ждать ли вообще. У нее может быть любое настроение, которое она обязательно отыграет. Постепенно у ребенка формируется страх, и, чтобы избавиться от него, он прикладывает огромные усилия, задабривая мать. Амбивалентность матери к ребенку заставляет его все время быть начеку, готовиться к обороне.

Зина Ж., 54 года: «Мать требовала от меня полного послушания, подчинения. Любой мой поступок рассматривался под микроскопом, обязательно находилось то, за что меня было можно наказать. За 4 в дневнике, ошибку в контрольной, за неправильно завязанный бант, за то, что я опоздала вернуться к обеду на пять минут, за все… даже за то, что папа на нее накричал. Она говорила, что он так поступает, потому что недоволен мной. Она перекладывала на меня ответственность за то, что происходило между ними. Стоит ли говорить, что обрушилось на меня, когда отец принял решение уйти из семьи? Она кричала, билась в конвульсиях, обвиняла меня в том, что я плохая дочь, если бы была хорошей, отец никогда не ушел бы».

Хорошо видна проекция, чтобы не обвинять себя, не истязать невыносимым чувством вины, мать быстро нашла выход. Так ей легче пережить горе потери, у нее хорошо работает годами отработанная психологическая защита. Что при этом происходит с ребенком, что он чувствует и насколько его психика готова принять такой сценарий, ее мало интересует, как и последствия этой истории. Чтобы избежать травмы, мать травмирует менее защищенного человека, не беспокоясь, как он будет с этим жить дальше.

Мать считает себя вправе отбирать у ребенка его собственные чувства, указывает ему, что и как он должен проживать, ему запрещено обижаться, злиться, сопротивляться, ему доступно только одно право: страдать потому, что «он плохой и виноват во всем». Постепенно ребенок утрачивает понимание собственных чувств и живет теми, что навязала ему мать. «Мама во всем права, она знает лучше!» – еще один миф.

Лена К., 36 лет: «Мама сказала, что я должна развестись со своим мужем, отцом своих детей, потому что он мне не подходит, не пара. Он действительно не был мужчиной моей мечты, но я решила сохранить с ним отношения назло матери. Через год мы все же развелись. Но у меня была уверенность, что это я сама приняла решение. Но по прошествии нескольких лет мне вдруг пришла мысль, что я все же выполнила волю матери. Не могу избавиться от нее».

Отстаивая свои интересы, мы уверены, что делаем это, сохраняя свою волю. На самом деле это может быть не так. Как проверить, как понять? Для этого нужна терапия, которая поможет разобраться, где у человека его собственные чувства, мысли, желания, установки, убеждения, а где навязанные.

Наташа К., 48 лет: «Мать родила меня, чтобы привязать отца, не дать ему уйти. Она и не скрывала этого. Наоборот, гордилась своим замыслом и его воплощением. Отец не ушел, остался, но всю жизнь занимался тем, что отравлял матери жизнь, обесценивал ее, унижал, оскорблял, пил как лошадь, поднимал руку. Он ее ненавидел, было видно, что мстил ей за собственное вынужденное решение и неудачный выбор, лишивший его счастья, как он думал».

Токсичная мать нагружает ребенка взрослыми проблемами и ставит перед ним задачу, которую он не может выполнить. Перекладывает на него обязанность сделать себя счастливой, сберечь семью, изменить другого человека, заставить его делать то, что он не желает. Если она не получит ожидаемого результата, то с легкостью найдет «виноватого» и заставит его отвечать. Если получит, то и тут благодарности ждать не надо, ее не будет. Нарциссы не говорят спасибо и не просят прощения, а если и делают это, то не чувствуют ни благодарности, ни стыда, ни вины. Эти чувства ими давно вытеснены.

«Моя мама – самая лучшая на свете!» – самый глубоко ранящий нас миф, если мы не чувствуем этого.

Миф о том, что матери по определению являются любящими своих детей, прочно врос в нашу жизнь. Поддерживать его получается практически у всех. Поэтому, когда мы пытаемся рассказать о своей жизни другим, сталкиваемся со стеной непонимания и осуждения. И от этого начинаем сомневаться в себе, не могут же все вокруг ошибаться. Идет возвращение на очередной виток: значит, со мной что-то не так. Другие лишь подливают масла в огонь: «Посмотри, ведь она столько сделала для тебя», «Она прекрасная мать, это ты неблагодарная дочь». По сути, мы перестаем верить своим чувствам, понимать их, адекватно оценивать ситуацию, лишаемся критического мышления.

Есть еще одна причина, по которой мы сопротивляемся и не хотим верить в то, что оказались в объятиях токсичных матерей, – страх, придет понимание, уйдут последние надежды, что ошиблись, что все еще не потеряно, изменится. Внутри образуется огромная дыра. А неприятие нас матерью заполнит ее, и мы останемся с этим на всю жизнь. Самое страшное, что этот сценарий один из самых реальных и часто воспроизводимых. И призыв: «Не суди ее строго, она не ведала, что творила» не закроет эту брешь. Единственный выход – отказаться от этого убеждения, так как оно ничем не подкреплено, и направить все свои ресурсы на то, чтобы отделить себя от своей травмы, перестать воспринимать ее одним целым с собой.

Я – не моя травма! Она может быть частью моей жизни, влиять на нее, но это еще не вся моя жизнь. Необходимо найти в жизни места, где нет боли, достаточно отследить незначительные приятные моменты, чтобы сместился фокус внимания. Где наше внимание, там наша энергия. Это вовсе не значит, что нужно отказываться от боли и избегать ее. Ей надо дать время и место, признав ее существование, диссоциируясь, встав на дистанцию. Практикуем навык «наблюдателя», позволяющий нам более объективно видеть себя со стороны.

Порой последствия травмы переносятся тяжелее, чем сама травма, имеем посттравматический синдром, нивелировать его последствия можно лишь при условии, что сама травма завершилась. Возможно, она оказала огромное влияние на жизнь человека, изменила его, но тем не менее все закончилось. Если у травмы есть последствия в виде повторов, то мы имеем дело с ретравматизацией. То есть травма на травме, травмой погоняет, бесконечный процесс, возникает мысль: «Все худшее плывет к моему берегу, нет никакого просвета», подтверждая: мир опасен. Выйдя из травмы, мы продолжаем находиться в ее плену, переживая прошлое снова и снова в своей голове, памяти. И мы уже начинаем бояться не того, что уже происходит или происходило, а того, что может произойти. Но даже во всем этом можно найти смысл: необходимость жить дальше ради себя, даже если ощущается полное отсутствие энергии и безнадежность. Ведь мы пришли в эту жизнь, значит, все не зря, есть в этом какой-то вселенский замысел.

Если попытаться убежать от травмы (если я этого не вижу, значит, этого нет), то скоро мы познакомимся с психосоматикой.

Не скажу, что все врачи являются поклонниками этой концепции, хотя никто не отрицает, психика и тело – единое целое и, независимо от нашего желания, контроля, влияющие друг на друга. И это большое достижение. Так как невозможно лечить тело, не принимая во внимания психические процессы. Если сомневаетесь, то достаточно один день посвятить наблюдению и контролю над своими реакциями, чтобы сделать собственный вывод. Например, если есть напряженная ситуация в жизни, то тело отреагирует мгновенно, создаст очаги напряжения, зажимы. Чаще первой страдает воротниковая зона, мы «взваливаем проблемы на свои плечи, несем на горбу». Большую часть жизни мы живем в своей голове. Тело реагирует на мысли одинаково, ему все равно, фантазия или реальность, хотя, что есть реальность, это тоже большой вопрос. Если мы чего-то боимся, то тело сжимается от страха, если пугаемся, вздрагивает. Вспомните, как ведете себя, когда чем-то гордитесь. Голова вверх, плечи расправлены, спина прямая. Внутри ликование! А когда мы грустим, недовольны собой? Плечи опущены, подбородок падает на грудь. А длительная травматичная ситуация для некоторых грозит облысением. При стрессе волосы могут пачками покидать нашу голову.

Что происходит внутри тела, мы, конечно, так очевидно не отследим. Но это не значит, что там ничего связанного с нашими психическими процессами не происходит. Я ни в коем случае не предлагаю лечить физические недуги медитациями, аффирмациями, силой мысли, слушая поющие чаши, отправляя запросы на выздоровление в космос, отменив традиционную медицину, плясать с бубнами или прыгать через костер. Но рассмотреть проблему в комплексе, считаю, стоит. Собственно, и врачи придерживаются того же мнения. Мы мыслями, образом жизни влияем на свое тело. А то, что мы практически non stop живем в своей голове, – не секрет. 10 раз в день расстроимся, 5 раз обрадуемся, и это без видимых и очевидных событий вовне. Я уже не говорю про бесконечный внутренний диалог, болтушка внутри не затыкается, разве что во время сна, да и то не факт. Возможно, она в это время конструирует, режиссирует, пишет сценарии и снимает кино под названием «Сны».

А теперь, учитывая аргументы, представьте, что благодаря токсичной матери мы находимся в постоянном стрессе ожидания очередной несправедливости, что будет происходить с телом? Оно будет болеть и страдать вместе с нами. Довольно частым сопутствующим ущербом бывает лишний вес. Чтобы выдержать внешнее напряжение, давление, нужно стать больше, расшириться в пространстве. Про заедание проблем даже говорить не приходится, мы определяем еду как одну из максимально доступных форм удовольствия. Два в одном: защищаюсь и радую себя.

Женя М., 36 лет: «Я до начала пубертатного периода страдала ангиной, болела по десять раз в год. Горло и насморк – невозможность высказаться и невыплаканные слезы. Ранее были проблемы с печенью и желчными протоками: невозможность избавиться от чужой токсичности. Ты словно ею наполняешься и травишь себя. Мне казалось, что это притянуто за уши, пока не начала более внимательно исследовать этот вопрос, изучая медицинские анамнезы. Как врач я имею доступ к историям болезни пациентов и возможность более подробно анализировать их личные истории. Результат меня поразил до глубины души! Я уже не говорю об открытиях относительно собственной жизни».

Посмотрите на свои диагнозы, проанализируйте свои травмы, в какой период жизни они произошли, что происходило вовне. Очень много нового узнаете о себе. Рекомендую для прочтения книги Лиз Бурбо («Слушай свое тело») и Ван дер Колк Бессер («Тело помнит все»), изучайте, не теряя критического мышления.

«Наш организм – это хорошо работающий будильник, показывающий точное время, но, если с ним бесцеремонно обращаться, он прозвонит раньше времени» (Джозеф Холл).

Глава 5.

Отказываюсь верить, ищу оправдания и смысл прощения

• Почему мы не можем поверить в очевидное

• Зачем нужны оправдания

• Зачем нужно прощение

• Токсичное прощение

«Мы не можем постичь истину, пока запрещаем себе это делать».

Лев Толстой, русский писатель

Еще хуже, если натыкаетесь на не менее распространенный миф: прости и будет тебе счастье. «Что бы ни случилось, мать надо простить!» Как? Есть вещи, которые ни принять, ни понять невозможно. И сейчас мне предлагают совершить очередное насилие над собой. Но срабатывает синдром «хорошей девочки». Надо простить? Прощу! Все, простила. Очень тяжело испытывать боль, от нее хочется избавиться как можно быстрее, проще договориться с собой и отодвинуть ее от себя. Но проблема в том, что она никуда не девается. Когда мы отказываемся проживать свои чувства, они находят другую возможность дать о себе знать и приходят диагнозы. Психике все равно, будем мы испытывать душевную боль или физическую. Не хотим одну, получим другую.

Для прощения нужно принятие, понимание, переформатирование всего нашего внутреннего пространства, оно не может произойти по щелчку пальцев, только потому, что мы этого захотели. Наше желание простить может наткнуться на внутреннее сопротивление, и тогда мы столкнемся с проблемами в разы большими, чем понимание, что мы – нелюбимые дети, вернемся на исходную точку.

Если у нас хватает духу не верить услужливому окружению, прописанным догмам, то мы оказываемся в изоляции. Нам никто не верит, не сочувствует, нас осуждают. Вакуум делает нас изгоями. По сути, неприятие матери становится своего рода проклятьем. Мы ощущаем оторванность, одиночество. Стать изгоем добровольно – сложное решение, вынужденная аскеза может стать невыносимой задачей. И мы уже готовы отказаться от целей познакомиться с реальностью своей жизни, решимость трескается, и в образовавшиеся щели полезли сомнения.

Наташа К., 48 лет: «Помню, как попыталась поговорить с подругой мамы о том, что чувствую. Я выбрала для разговора ее, так как помнила, она страдала оттого, что у нее была мама „со сложным характером“. Мама была бы в восторге, узнав, как ее подруга накинулась на меня, если бы нас не разделяло расстояние, наверное, она бы вцепилась мне в горло. Она кидалась в меня обвинениями, как камнями. Кричала, что я неблагодарная тварь. Хуже меня нет дочери в природе!»

Скорее всего, женщина себе запрещала думать о своей матери плохо, а тут она наткнулась на того, кто себе это позволил. Ее очевидная злость связана с тем, что на себя она злиться за собственные запреты и ограничения не может, не выдержит аутоагрессии, поэтому направила ее на другого человека. Отчасти это ее убеждает, что, в отличие от других, она-то «хорошая и правильная дочь». Так как она терпит ту мать, которая у нее есть. «Бог терпел и нам велел», поэтому «улыбаемся и машем». Лучше сохранить видимость мира и счастья в семье, чем разгребать завалы и буреломы. Критика матери выглядит как надругательство и предательство.

Наташа К., 48 лет:

– Я все пытаюсь достать из глубин своей памяти что-то хорошее, вспоминая о матери. Веришь – не могу! Мы гуляли, ходили в музей, театр. Но сколько раз это было? Помню вкусные эклеры, которые продавались в ларьке у дома. Я их так любила. Теперь на дух не выношу. Пытаюсь себе доказать, что мама не была законченным монстром, убедить себя, что нет смысла ее демонизировать. Каждый человек несет в себе что-то хорошее. Ищу и не нахожу. Моя память стерла все сценки «милоты» или их просто не было? Но так не бывает. Что мне сейчас делать? Снова почувствовать себя плохой дочерью? Нет, такой радости я не доставлю никому.

– Вы испытываете стыд, есть внутренняя потребность идти снова искать что-то хорошее?

– Нет, я испытываю злость и грусть.

– На кого злость?

– На мать.

Уже легче, если мы не боимся признаться в своих чувствах. Видна трансформация: мы перестаем искать оправдания, принимаем все как есть. Хотя будем делать попытку оправдать своих матерей не раз, не два, защищая даже не реальную мать, а тот образ, который живет внутри нас, чтобы окончательно не расшатать и не сломать свою опору. Вспомним про их тяжелое детство (у них самих были «трудные матери»), про обстоятельства их жизненных коллизий. Все это, без сомнения, повлияло на них. Но может ли это оправдать их бездушие, холодность, черствость к нам? Нужно ли наказывать эмоциональным голодом ребенка только потому, что сам испытал его в детстве?

Лена К., 36 лет. «У меня было ощущение, что у моей матери день пропал даром, если она не нашла, за что на меня наорать. Я кожей чувствовала, когда открывала дверь, ее настроение. Бежала как мышка в свою комнату и всеми силами старалась не попасть ей на глаза. Но это меня не спасало. Она выволакивала меня из убежища и кричала, что я такая же гадина, как мой отец, он только меня любит, а до нее нет никакого дела».

Можно найти миллион объяснений, например, у женщины явные проблемы с отношениями. Скорее всего, она истеричка, не умеющая и не желающая контролировать себя. Не имея возможность выразить свои чувства тому, кто их вызвал, она нашла самого слабого и беззащитного, утилизировала свой негатив. «Нет, конечно, мама не плохая, просто расстроена», – скажет сердобольный. А что делать несчастному ребенку? Ему куда бежать? Нет, бежать он не может, он прикинется «серым камнем», подождет, когда буря закончится, а еще впитает в себя все мамины установки: я плохой, поэтому мама меня не любит.

Нет у меня желания превратить мать в демона, она, конечно, просыпаясь по утрам, будучи в здравом уме и при памяти, не думает о том, чтобы сегодня сделать такого своим детям, чтобы им было плохо, все процессы идут бессознательно. Но ведь и осознать их ей никто не мешает, достаточно понять и почувствовать чужую боль. Она каждую минуту делает выбор. У нее нет иммунитета от ответственности.

Прощение, с которым все носятся как с писаной торбой, на мой взгляд, слишком переоценили. Для прощения нужны совершенно конкретные условия: нас о прощении просят, у человека есть раскаяние и понимание своей вины и у нас есть желание простить. Если хоть одна часть выпадает, то к осознанному прощению нужно отнестись более внимательно, не поддаваясь массовому тренду. Путь к прощению лежит через принятие прежде всего себя и тех обстоятельств, в которых мы оказались. Нужно осознать, что наша личная история такая, другой не станет. Мы не получим иную мать, о которой мечтали, прошлое не изменить. Есть вещи, которые мы никогда не простим, это тоже надо признать. И в этом нет нашей вины, мы так устроены, таковы наши убеждения и ценности. Простить – предать их, а значит, и себя. Поэтому перестаем истязать себя прощением, работаем над своими чувствами, разбираемся со своими травмами и слушаем себя, свой внутренний голос. Если понимаем, что при воспоминаниях о детстве, матери внутри остается все равно, нет уже привычной боли, страдания, приходим к пониманию, что все исчерпано до дна, стало безразлично, было и было, – это и есть прощение. Не традиционное, не ритуальное, не вымученное, а осознанное. И помните, мы – не наши травмы. Жизнь не состоит только из одной боли.

Продолжить чтение