Читать онлайн От Енисейска до Аляски бесплатно
Глава 1
3 марта 1613 года, «Смутное время», отделяющее эпоху Рюриковичей от новой династии, благополучно закончилось избранием на престол молодого царя Михаила Федоровича Романова, оставив ему в наследство новые территории восточнее Уральских гор.
Так получилось, что к концу 16-го века Западная Сибирь уже почти полностью принадлежала Российскому царству. А поскольку основным источником доходов в Русскую казну в те времена была торговля на внешнем рынке мехами, то это значительно расширяло и возможности ее пополнения.
Как известно «рухлядь», именно так называли в те годы меха, добывалась в основном за Уралом – в Сибири. Но эта территория хоть и была «белым пятном» на карте Азии, все же была обитаема. Там испокон веков проживали чуждые нам по национальным признакам, укладу, по религии и даже по менталитету люди, и добровольно объединяться с Россией они ни за что не хотели.
На уже «отвоеванных» землях, присягнувших русскому царю, националов облагали таким меховым налогом, «ясаком», что доход от него в казну составлял 80% стоимости всех продаж страны и был сопоставим по значению с нефтегазовым экспортом современной России. Потому-то освоение Сибири было для государства российского очень выгодно.
Одна только Мангазея в 1601 году собрала и сдала в бюджет более 80 тысяч шкурок соболя. Напомню, что за отдельные соболиные шкурки на меховых аукционах иностранцы готовы были платить по 25 рублей. Для сравнения – хороший дом в центральной России стоил 10 рублей, а годовое денежное содержание рядового казака или стрельца составляло от 5 до 8 рублей.
Но было бы несправедливо обвинять только русских в принудительном и непомерном налогообложении коренного населения Сибири. Казаки, собиравшие по стойбищам националов меховой оброк, жаловались воеводам, что по тайге давно уже, целыми косяками шастают иностранцы, в огромном количестве скупая за гроши сибирские меха.
Поскольку Москва требовала меха все больше и больше, а соболя становилось все меньше, Тобольский воевода, князь Иван Семенович Куракин, на свой страх и риск решает захватить новые «ясачные» земли и отправляет отряд казаков к берегам Енисея, чтобы заложить там новый Тунгусский острог.
Весной в 1618 году отряд в сотню человек, состоящий из казаков, стрельцов, промышленных и просто «гулящих» людей, под руководством сына боярского Петра Албычева и сотника Черкаса Рукина на стругах и дощаниках отправляется в путь.
Первый, вполне уже испытанный этап маршрута, пролегающий вниз по течению Иртыша, до впадения его в Обь большого труда не составлял. Иртыш, в своем среднем течении, река хоть и полноводная, но спокойная. Дальше пришлось поднимать лодки вверх, против течения Оби, до устья реки Кеть. Это уже была более трудоемкая и длительная работа. Но все же самым тяжелым участком оказался подъем каравана против течения по реке Кеть. Хоть и неширокая, но довольно полноводная и быстрая, местами порожистая, таежная река нередко с крутыми обрывистыми берегами создавала трудности, и тащить бечевой груженые лодки было весьма нелегко.
На этой реке был расположен Кетский острог, служивший для России последним форпостом по продвижению на Восток.
Дальше от верховьев реки Кеть, до мелководной речушки Тыя, по тайге, следовало идти пешком. Потом на небольших суденышках, которые строились здесь же, из принесенного с собой материала можно было спуститься в реку Кемь, а уже по ней сплавом прямиком в Енисей.
Напрямую, от Маковского острога до реки Енисей, расстояние небольшое, всего каких-то сотню километров. Но если учесть, что большую часть пути нужно пройти пешком с грузом, причем не один раз, а несколько, прогулкой это не назовешь.
Известно, что в тайге дорог не было и основными путями сообщения служили реки, речушки и ручьи. Поскольку река Тыя была мало пригодной для сплава, то служила скорее ориентиром, чем дорогой.
***
Практика показала, что оптимальный вес поклажи, которую путешественник может нести за плечами, это не более двух с половиной пудов, то есть, говоря современным языком, около пятидесяти килограммов. Прежде всего, это продукты питания, необходимые для поддержания жизнедеятельности, а также оружие и боеприпасы. Но были еще и другие предметы необходимые человеку и дающие возможность чувствовать себя в тайге более комфортно, помогая укрыться от дождя, снега и холода.
Конечно, многие мне возразят, утверждая, что в таком случае в пути груза будет все меньше и нести его будет все легче и легче, поскольку продукты питания должны естественно убывать. Но это с точки зрения современного человека, когда под продуктами мы подразумеваем, прежде всего, консервы и хлебобулочные изделия.
Человек того времени был менее прихотлив и обходился куда более скромным набором продуктов. Естественно он не мог без хлеба, но вместо готовых изделий в длительных походах было принято использовать, простое зерно. Обычно это была рожь. Во-первых, зерно, занимало меньше места. Во-вторых, если оно намокало, его достаточно было просто высушить. Кроме того, использование зерна для приготовления пищи, не требовало особого искусства, из него просто варили кашу.
Вторым, по значимости, кроме зерна, продуктом в то время, как ни странно, была соль. Ее тоже приходилось нести с собой.
А вот остальное продовольствие, без которого современный человек и по сей день, не представляет своего ежедневного меню, будь-то мясо или рыба, древним путешественникам приходилось добывать в окружающей их среде, то есть в тайге и реках.
Это сейчас, в 21-ом веке, подобные расстояния дело обычное и ни у кого не вызывают затруднений и опасений, а в то время это было целое приключение, к тому же связанное с реальным риском для жизни.
Первая экспедиция из Тобольска к берегам Енисея была уникальна еще тем, что землепроходцам предстояло не только добраться до места назначения, но и обосноваться там на зиму. Построить теплое жилье, склады, огородить все это, то есть построить стационарное поселение, острог. И в этом случае уже не обойтись без соответствующих инструментов, дополнительной одежды, да и запас продуктов нужен был не менее чем на полтора-два года, то есть до прихода следующего каравана.
В общем груза набралось много и его необходимо было доставить к месту, в целости и сохранности, иначе весь проект был бы под угрозой срыва.
В прошлом, 1617 году, почти в это же время из Тобольска уже ушел один караван в верховья реки Томь. А в феврале 1618 года сын боярский Харламов доложил воеводе Куракину, что острог заложен и название ему дали Кузнецкий.
***
На мой взгляд, роль воеводы князя Ивана Семеновича Куракина, несправедливо забыта. А это ведь под его руководством быстро и успешно осваивались Сибирские земли, националы присягали русскому царю и принимали православие, расширялось и богатело Русское царство.
Благодаря его стратегическому мышлению и дальновидности были заложены три ключевых, стратегически важных, острога: Кузнецкий, Маковский и Енисейский (Тунгусский). Это открывало существенную возможность для дальнейшего продвижения русских людей через всю Восточную Сибирь и Дальний Восток к берегам Тихого океана.
Еще не успел, как говорится и «след простыть», за отрядом Петра Албычева и Черкаса Рукина, а воевода уже готовил туда же, к Енисею, следующую, еще более многочисленную экспедицию. Ее возглавит сын боярский Максим Турчанинов. А дальше в плане были новые караваны, еще и еще. Воевода понимал, что без постоянной продовольственной и людской помощи Енисейский острог не выживет и тогда все пойдет прахом.
Во-первых – острог закладывался в глухой тайге и был полностью изолирован от всех, даже сибирских, поселений огромными расстояниями. А в связи с отсутствием какого-либо сельскохозяйственного производства колонисты просто-напросто не смогут себя прокормить.
Единственно чего не мог предугадать воевода Куракин- это погоды. В том году рано похолодало, в начале октября неожиданно выпал снег. Двигаться по тайге зимой, да еще с грузом, было рискованно и Петр Албычев, принял решение – зимовать.
Для людей наскоро были построены избушки и землянки, для груза склады. Получилась значительная по площади огороженная крепостной стеной заимка, впоследствии переименованная в «Маковский» острог.
Весной следующего года отряд внезапно подвергся нападению со стороны воинствующих тунгусов. И только крепостные стены и наличие огнестрельного оружия спасли казаков от неминуемого истребления.
***
Какими бы добрыми намерениями не оправдывали русские свои действия в отношении коренного населения Сибири, в сущности, они все-таки оставались для них захватчиками, а значит – врагами.
Теперь уже не секрет, что перешагнув Уральские горы и продвигаясь дальше на Восток, русские столкнулись не только с ордами диких племен, не имеющими никакой государственности и стоящих на самой низшей ступени общественного развития.
Да, безусловно, были и такие. Но я бы не хотел, чтобы у читателя складывалось такое мнение обо всех многочисленных народах Сибири.
Ведь все мы привыкли считать, что Ермак Тимофеевич был первым, кто открыл для славян дорогу в Сибирь, хотя историки считают совсем по-другому. Тогда еще не было единого Русского государства и на его территории существовали различные княжества, большие и малые. Самым крупным из них было Новгородское. Его земли, если верить древним летописям, простирались от Урала до Северного Ледовитого океана.
И вот оказывается, что новгородские-то купцы постоянно хаживали за Урал по своим торговым делам. Их рассказы потом легли в основу древнейшего русского летописного текста «Повесть временных лет». А посему ни у кого никаких сомнений вызывать не могут.
Само понятие «Сибирь» произошло от названия одной из столиц Тюменского ханства, городка Сибир. А таких ханств в Сибири было огромное количество.
Конечно же, на цивилизованные державы, в нашем понимании, эти образования были мало похожи, тем не менее, все атрибуты государственности там присутствовали. Был ханский двор, а значит, были и дворяне. Были подданные, с которых взимались налоги и подати. Но самое главное, у этих княжеств были свои армии и религии.
Поэтому, продвигаясь на Восток, русским волей-неволей приходилось это учитывать и пытаться находить с туземцами там, где это было возможно, общий язык.
Когда же это не получалось, то обе стороны решали свои проблемы путем силы, то есть войной. Так поступил и первый царь всея Руси Иван Васильевич, прозванный Грозным.
Когда купцы Строгоновы пожаловались ему, что участились набеги сибирских кочевников на земли в районах Перми на реке Каме. Иван Грозный, не имея возможности оказать Строгоновым военную помощь, так как, шла кровопролитная Ливонская война, все же посоветовал купцам, обратиться за помощью к донским казакам.
Сейчас уже не известно сколько заплатили Строгоновы Ермаку за охранную деятельность, но его отряд, в количестве более 800 бойцов, в 1578 году прибыл на Каму для защиты их земель от набегов вогулов и остяков.
Только в 1583 году на помощь Ермаку Иван Грозный отправил дружину стрельцов под командованием князя Семена Болховского.
Но еще до прихода подмоги, казаками Ермака была захвачена и сожжена столица Тюменского ханства Чинги-Тура. Позднее на этом месте будет заложен русский острог Тюмень.
После падения Чинги-Туры войско Ермака продолжило на стругах свой путь по реке Тобол. В районе городка Кашлык, столицы еще одного Сибирского ханства, произошло решающее сражение между войском хана Кучума и дружиной Ермака.
Кучум был разбит и вместе с остатком своих войск бежал в Ишимские степи, фактически сдав Кашлык. Целых два года город был русским, но в 1585 году Ермак погиб в бою и Кашлык вновь перешел под власть хана Кучума.
Только в 1587 году, по велению царя Федора, прибывшая дружина из 500 стрельцов под командованием письменного головы Данилы Чулкова окончательно разбила войско хана Кучума.
Столицу ханства сожгли, а в самом устье реки Тобол впадающей в Иртыш заложили острог и назвали его Тобольск. Через год в Москве, в Приказе Казанского дворца, Тобольск уже станут называть – столицей Сибири.
Весь план колонизации Сибири – это, мягко говоря, была аннексия, правда почти бескровная или, как сейчас говорят политологи, дружественное поглощение. А, между прочим, поглотить пришлось огромные территории, расположенные восточнее Урала аж до самого Тихого океана. Даже сейчас, более четырехсот лет спустя, планы эти поражают воображение
***
Отправляя экспедицию на Восток вглубь Сибири, к Енисею, Тобольский воевода князь Иван Семенович Куракин, наверное, даже представить себе не мог, какую цепь неожиданных событий он этим открывает.
Разумеется, никто и думать не думал, и гадать не гадал, что в погоне за дешевой пушниной Куракин почти вдвое увеличит территорию России. Более того, он даже не представлял ни размеры этой территории, называемой Сибирью, ни возможности выхода к Тихому океану. И уж конечно Тобольский воевода не мог даже представить, что это приведет к величайшим географическим открытиям.
Всего лишь за 100 лет, до этих событий, Христофор Колумб открыл Америку и это, прославило его имя в веках. Что и говорить, величайшее открытие, никто не спорит. Но это ни в коей мере не означало, что до 12 октября 1492 года Америки не существовало.
Просто Европа, считающая себя колыбелью мировой цивилизации, вдруг обнаружила, что кроме нее существуют и другие территории, причем по площади в четыре раза больше чем сама Европа. Уровень же цивилизации этой территории вызвал у представителей Старого Света не только удивление, но даже испуг. Столкнувшись с высокоразвитой культурой заокеанских отшельников, они были поражены.
Оказывается, что в Мире сами по себе происходят различные, неизвестные никому, процессы. Примерно с такими же открытиями столкнулись и русские первопроходцы осваивающие, а точнее сказать открывающие для себя Сибирь.
Чем дальше русские продвигались от Уральского хребта на Восток, тем больше делали они для себя удивительных открытий. И уж точно никто из них не мог даже представить, что им предстоит еще раз открыть Америку, о которой они, возможно, даже и не слышали.
Не мог об этом знать и воевода Куракин. Кстати, его к тому времени и в живых то не было. В 1620-м году Патриарх Филарет прослышав о подвигах Куракина по освоению Сибири и присоединению огромных территорий к царству Российскому, прощает князю все его грехи и возвращает в Москву.
Однако князь Иван Семенович в столице больше важных постов и высоких чинов не занимал. Научен был горьким опытом.
В 1625 году умерла его жена Гликерия, а спустя семь лет и сам Иван Семенович. О чем в Троице-Сергиевском монастыре установлен надгробный камень со скромной и краткой эпитафией: «Князь Иван Семенович Куракин-Булгаков представился 140(1632) году». Вот и все, что осталось в памяти народа от величайшего государственного и общественного деятеля русского средневековья.
***
Если верить дошедшим до нас письменным источникам, то когда казаки Петра Албычева и Черкаса Рукина прибыли к берегам Енисея, то обнаружили там монашеский скит, где,якобы, уже почти четверть века старец Тимофей с братией, в безмолвии и в уединении, предавались молитвенному подвигу.
Сейчас эта информация подвергается сомнению, как не достоверная, не доказанная и противоречивая.
К сожалению, документально такой факт подтвердить до сих пор никто не смог. Единственным письменным источником является книга А. И. Кытманова «Краткая летопись Енисейского уезда и Туруханского края Енисейской губернии 1594-1893 годов», изданная более ста лет тому назад.
Однако составитель летописи тоже оказался на редкость голословен и ничем такой казус не обосновал. А поскольку все последующие писатели, освещающие историю Енисейска, ссылаются именно на этого автора, то естественно реальность такого факта вызывает сомнение.
Но многие, эти сомнения не разделяют, считая, что хотя достоверно о «старце» Тимофее ничего неизвестно, сама по себе эта гипотеза чрезвычайно интересная и вполне правдоподобная. Если попытаться ее как-то, более-менее, здраво обосновать.
Сейчас, по прошествии более чем четырех веков, невозможно отыскать истину. Да наверное и не стоит уже. Ведь трудно будет расставаться с уже сложившимися представлениями и образами.
Глава 2
Если верить Нестору Летописцу, который в своих «Повестях временных лет» утверждал, что Новгородские купцы еще в 11-12 веках не только ходили за «Каменный пояс» но даже торговали с местными народами, то почему же Сибирь стала так активно и динамично осваиваться только в начале 17-го века?
Всего за пятьдесят лет русские первопроходцы, перевалив Уральские горы, дошли аж до Тихого океана. И не только дошли. Они покорили народы, проживающие на этих землях, заставили их присягнуть русскому царю и принять православие.
Вероятно, что ранние попытки русских проникнуть в Сибирь были скорее индивидуальной инициативой, чем государственной программой России. Люди шли за Урал, на Восток, по собственной воле. Скорее всего, уходя от гнета государства, от его налогов, повинностей и уже появившегося на Руси крепостного права. Да собственно и государства-то российского на ту пору еще не было как такового.
Только в средине 16-го века Иван III, объединив вокруг себя большинство удельных княжеств, расширил границы Московского княжества. Освободив Русь от монголо-татарского ига, он провозгласил себя государем всея Руси. Но ему тогда было точно не до освоения Сибири.
Завоевание Западной Сибири Ермаком Тимофеевичем началось лишь при Иване Грозном и только с тех пор освоение Россией Сибири уже можно считать государственной программой.
Почему же русские люди шли именно на Восток? Почему не на цивилизованный Запад или теплый Юг?
Да потому, что страны и Юга и Запада граничащие с Россией были более развитыми и бороться с ними, измотанная монголо-татарским игом она, была просто не в состоянии. Бедная была страна. Потому и первопроходцы, осваивающие Сибирь и преследовали в основном корыстные цели, пополнение государственной казны материальными ресурсами.
Поскольку основным и самым востребованным товаром на международном рынке в то время был мех, особенно мех соболя. Его даже называли – «мягким золотом». А добывался соболь в основном за Уралом, в Сибири потому-то туда и были направлены все силы и средства Российского царства.
Когда в 1555 году по просьбе правителя Сибирского ханства Едигера Иван Грозный принял его под свое покровительство, то оплата такой услуги стоила для Сибирского хана всего 1000 соболей в год. Сейчас такое вознаграждение показалось бы смешным, но по тем временам для России это считалось очень даже выгодной сделкой.
Утверждения, что Россия, проникая вглубь Сибири, прежде всего, была заинтересована поисками полезных ископаемых, кажется маловероятной. Тех объемов руды, которые требовались для слабо развитой промышленности России, было вполне достаточно и на Урале.
Освоение же таких необъятных просторов просто ради увеличения территории государства, тоже весьма сомнительно. Ведь не секрет, что чем дальше распространялась формальная власть Москвы на новые земли, тем труднее было физически этими землями управлять – строить остроги, поселения, города заселять их русскими людьми, прокладывать дороги для снабжения переселенцев необходимыми товарами.
Население России к началу 17-го века составляло примерно 7 миллионов человек, подавляющая часть которого, жила в сельской местности. Естественно, что они были привязаны к своему личному хозяйству и большого желания, путешествовать по сибирской тайге не имели. Так что стоит только удивленно развести руками – как вся территория Сибири и Дальнего Востока уже к началу 18-го века, полностью находилась под контролем России.
Ведь в Российской армии того времени служилого люда было всего ничего – 80 тысяч казаков, да стрельцов едва 30 тысяч набиралось. На всю Сибирь из этого войска приходилось не более 5-ти тысяч служилых людей. Именно этим людям Россия и была обязана своим расширением и процветанием.
Глава 3
В начале 17-го века главными форпостами России в Западной Сибири были Мангазея, Сургут, Нарым, а позднее еще и Кетский острог.
Как известно, первыми за Урал стали ходить вовсе не казаки и стрельцы, а Архангельские поморы-промысловики и купцы. Они не претендовали на новые земли, их мало интересовали проживающие там народы и уж, точно, они не собирались строить там города.
Шли они в Сибирь по разному и пешком, через Уральские горы до самой Оби, и морским путем на «кочах» и «карбасах», из Белого моря, до полуострова Ямал, вдоль побережья холодного северного океана. Пробирались группами и поодиночке. Географических карт тогда еще не было, да они поморам и не были нужны. Тогда в основном, все пользовались, одним им, известными приметами.
Само по себе, такое путешествие, было предприятием рискованным и опасным, и нередко заканчивалось трагично. Ведь все известные нам маршруты пролегали исключительно за полярным кругом, в экстремальных климатических условиях. Свирепые морозы, ураганные ветры и штормы, ледовые поля, были большой проблемой для мореплавателей. Вследствие холодного арктического климата навигационный период в этих районах был сильно ограничен.
Но если, как показала практика, плавание на «кочах» из Архангельска на Ямал было, самым распространенным, способом передвижения, то путешественникам поневоле приходилось где-то зимовать. Пройдя сотни километров северными морями среди льдин и торосов, на своих парусниках, поморские мореплаватели, больше всего, нуждались в удобной и защищенной от северных ветров гавани.