Читать онлайн Инферны. Ночная смена бесплатно

О солнце тех, кто бодрствует в ночи!

Ты, как потоки слёз, струишь лучи.

Но не рассеять им ночных теней:

В твоём сиянье – тьма ещё темней.

Не такова ли память прежних лет?

Лишь леденит, не греет этот свет.

Минувшего лучистая тоска,

Ты так ясна, но вечно далека.

Дж. Байрон, 1815

Глава 1

– Чёрт бы побрал такую погоду! – выругался Ник, опустив стекло и швырнув замусоленный окурок наружу, – опять закончим неизвестно когда.

– Значит, у нас здесь климатический коллапс, а ты надеешься по графику отработать и домой? – Рик оскалился в своей широченной белозубой улыбке. – Радуйся, что хотя бы сверхурочные платят.

Ник Гэмбл, Рикардо Торрес и Эми Ламберт ехали на ночную смену, которая начиналась в восемь вечера, а закончиться могла в любой утренний час. Всё зависело от сезона, количества прибывающего товара и от того, сколько часов груз будет в пути. И вот, так некстати, на несколько штатов обрушилась снежная буря, которая длилась уже двое суток, став причиной серьёзных перебоев в поставках. Телефон Эми буквально разрывался от звонков недовольных клиентов, которые не могли получить свой товар. Это был форс-мажор на форс-мажоре. Логистам приходилось работать посменно, и днём, и ночью. В более благоприятное время, по ночам работали только кладовщики и грузчики.

Складские помещения фирмы «КонтурКорп», которая занималась оптовой продажей стройматериалов и товаров для садоводства, находились за чертой города. Если бы не внедорожник Ника, им пришлось бы очень долго ехать на своих универсалах, с риском застрять в каком-нибудь сугробе. Аварийные службы с трудом справлялись со своими задачами. Стоило очистить дороги, как их вновь заносило снегом, благодаря непрекращающейся метели. Несмотря на то, что было уже начало апреля, зима явно не хотела сдаваться, сбрасывая на землю осадки с утроенной силой.

Они остановились у ворот пропускного пункта. Охранников не было видно. Ник засигналил.

– Опять нажрались.

Через минуту в окошко выглянула помятая морда Кевина, видимо, его разбудили. Он открыл ворота, махнув рукой. Дверь их конуры открылась и спустился Хэнк с бутылкой пива в руке и в сопровождении Бони и Спайка – двух местных собак, прикормленных сотрудниками фирмы.

Рик усмехнулся:

– Да вы уже совсем страх потеряли.

– Знаешь что? – выкрикнул Кевин со своего места, – мне уже третий месяц зарплату задерживают. Я могу бухать здесь столько, сколько посчитаю нужным!

– Да, пошли они все! – Хэнк одним глотком допил пиво и швырнул пустую бутылку за ворота. – Пошли они.

Он посмотрел красными глазами на Эми и подмигнул. Ей стало противно. Она знала, что этот старый алкаш каждый день пялится на нее через мониторы. Эми отвернулась, пытаясь игнорировать Хэнка. Она была уставшей и нервной после нескольких дней без полноценного отдыха. Снежная буря только усугубляла её состояние. Всё, чего она хотела в данный момент, это закончить смену и отправиться домой, чтобы наконец-то отдохнуть.

Припарковав внедорожник, парни сразу направились к цехам, у входа в которые Бони и Спайк задиристо облаивали водителя фуры. Первая смена разгружала свою последнюю машину.

Эми же надо было обогнуть цеха, чтобы попасть в офисное помещение. Раньше офисы находились на другом конце территории, но арендодатель продал здание, и сотрудникам пришлось переехать в помещение склада. Трудно было привыкнуть к новой атмосфере – без естественного освещения и свежего воздуха, поэтому побеги на перекур стали случаться чаще.

Эми прошла через систему сканирования сетчатки глаза и поднялась по лестнице на второй этаж. Все уже ушли, за исключением Кэтрин, которую Эми должна была сменить. Она ещё работала.

– Салют! Смотрю, ты нормально так задержалась. Как тебе погодка? – Эми положила сумку на свой стол.

– Груз бракованный пришёл, разбирались, отправляли обратно. Сейчас только накладные распечатаю и домой. У меня уже глаза слезятся. Снабженцы тоже только сейчас ушли.

Кэтрин была ослепительной красоткой – рыжие волосы, пухлые губы, большие выразительные глаза. Она всегда носила высокие каблуки и одевалась по последней моде. Вот и сейчас на ней было деловое чёрное платье, обтягивающее бёдра и подчёркивающее тонкую талию. Портил образ только её сильно усталый вид.

– Ладно, ты заканчивай, а я пойду к парням, приму первую дозу кофе. – Эми достала из сумки сигареты и положила в карман.

– Сейчас новая машина приедет на разгрузку, – Кэтрин зевнула, – кстати, видела здесь пару часов назад этого вашего придурковатого грузчика.

– Грэди?

– Не знаю, как его зовут. Вертелся внизу. Увидел меня и спрятался в подвале. Не первый раз уже его там вижу. Интересно, что он там делает?

– Может, шкурку гоняет на тебя? – Эми хохотнула.

– Прошу тебя, не шути так, – Кэтрин передёрнуло, – у меня от него мурашки по коже.

– Да, тип явно не от мира сего. Ну, я пойду. До завтра, если ещё не увидимся.

– Ага, счастливо, – Кэтрин снова зевнула, глядя, как принтер выплёвывает одну бумагу за другой.

Когда Эми зашла в столовую, все были уже там и делали себе кофе. Только Глен – длинноволосый добряк, любитель рок-музыки, жевал бутерброд. Он предпочитал начинать работу, перекусив чем-нибудь. Джек Грэди тоже был здесь. Он сидел в дальнем углу у батареи и пил чай.

– Держи, я тебе уже сделал, – Ник протянул Эми кружку с кофе, и они сели за стол.

– Спасибо, что не забываешь заботиться обо мне.

В столовую вошёл Адам, они встретились взглядами, но он быстро отвернулся и пошел на кухню, чтобы убрать обед в холодильник. Днём они работали или ночью, обед всегда оставался обедом.

– Кэтрин говорит, что видела его здесь ещё несколько часов назад, – сказала Эми Нику, кивнув в сторону Джека.

– Эй, Грэди! – крикнул Ник, – ты во сколько на работу пришел? Чего бы тебе здесь делать не в свою смену, а?

Но тот проигнорировал его, поднялся с места и пошёл к выходу. Перед дверью он остановился и посмотрел на Эми со странной улыбкой. «Не её, – сказал голос в голове».

– Иди давай, придурок, – Ник показал ему средний палец и повернулся к Глену, – у тебя есть ещё бутерброд? С женой поцапался, ничего не взял с собой.

Через десять минут в столовую заглянул Рик.

– Вы курить идёте или как?

– Сейчас, только пойду переоденусь, подождёте? – спросил Ник. Эми кивнула.

Кэтрин уже шла к выходу, на ходу доставая из сумочки ключи от машины, но вдруг боковым зрением заметила какое-то движение со стороны подвала. Любопытство взяло верх, и она спустилась по лестнице. Помещение было довольно большим и старым, трубы постоянно протекали, канализация регулярно засорялась. Но эта часть цеха никого не интересовала до тех пор, пока сюда не переехал офис. Из подвала иногда выбегали крысы, доводя до истерик женскую половину коллектива. Через месяц здесь планировались ремонтные работы. Мешки штукатурки, банки с краской и инструменты были сложены в одной из подвальных комнат и ждали своего часа. Так что до мая здесь нечего было делать, но сейчас в одном из помещений мерцал свет. Кэтрин прошла по коридору и уже собралась заглянуть в эту комнату, как ей навстречу вышел тот самый грузчик с молотком в руке. Она и подумать не могла, для чего он предназначался.

– Чем вы тут занимаетесь? – возмущённо спросила она, пытаясь вспомнить фамилию, которую назвала Эми, но ответа она не получила.

Джек Грэди улыбнулся и с размаха проломил ей молотком череп.

Глава 2

Ещё в юном возрасте Джек Грэди был странным и необщительным ребёнком. Странность заключалась в том, что иногда его можно было принять за аутиста, хотя в умственном, как и в физическом, развитии мальчик не отличался от остальных. Он просто не хотел разговаривать и реагировать на людей. Мог, но не хотел, делая это только тогда, когда сам считал нужным.

Джека попросту не интересовало общение с другими детьми и в целом человеческое окружение. Что этот мир не для него, юный Грэди понял уже в ту пору, когда начал осознавать себя, как личность. Чем старше он становился, тем сильнее ненавидел людей. Любил Джек только свою мать, хотя она сильно пила и иногда поднимала на сына руку. В основном ему доставалось за испорченные обои, на которых он пытался найти выход отсюда.

В шесть лет Джеку впервые приснилась Волшебная дверь, горящая алым светом. Юный Грэди чувствовал, что это именно то, что освободит его от скучной действительности, от примитивного существования и неинтересных людей. За Волшебной красной дверью он обретёт настоящую свободу и сможет летать. Там, в другом мире, он будет только тем, кем сам захочет.

Джек просыпался, брал красный фломастер и рисовал дверь на стене. Получал ремня от матери. Потом опять рисовал, и опять получал. С возрастом рисунки переместились в школьные тетради. Друзей у него не было совсем. Мало того, что Джек сам сторонился общения, его положение среди сверстников усугубляла неприятная внешность: неестественно большой рот и широко расставленные глаза. Над ним даже не издевались, дети просто брезговали к нему приближаться.

Учился Грэди не лучше и не хуже остальных. Но школа была ему неинтересна и в шестнадцать лет он её бросил. Джек устроился на две работы, чтобы содержать себя и мать, которая спилась окончательно. Когда Грэди было двадцать девять, она умерла. Парень горевал, но быстро пришёл к выводу, что жить стало значительно проще. Теперь не нужно было разрываться на нескольких работах, чтобы не умереть от голода.

Но кое-что в жизни Джека не изменилось. Красная дверь продолжала ему сниться. Только теперь она пульсировала, походя на живой орган. Дверь как будто требовала, чтобы ее немедленно открыли. Этот повторяющийся сон сводил с ума. А потом в голове Джека Грэди появились голоса, они называли себя инфернами. Но один голос всегда звучал громче других. И он говорил, что нужно делать.

«Вырежи ключ».

Джек Грэди шёл по ночной улице и у одного из баров увидел бродягу, который клянчил деньги у посетителей. Джек угостил его выпивкой и, притворившись пьяным, стал плакаться о том, что его, якобы, бросила жена. Сам он только делал вид, что пьет. Когда бар закрылся, Грэди сказал бездомному, что дома у него есть пара бутылок виски и предложил "не бросать товарища". Мужчина охотно согласился, как голодная дворняга, перед которой помахали куском сочной говяжьей вырезки.

Через несколько часов, когда гость изрядно налакался, Джек накинулся на него сзади и принялся душить. Только он не ожидал, что бездомный мужчина окажется равным соперником. Алкоголь не лишил его сил, а наоборот зарядил адреналином. Уж больно бродяге хотелось жить. Он извернулся, опрокинул Джека на пол, схватил бутылку и ударил его по голове. А прежде, чем уйти, опустошил бумажник Грэди, пока тот был в отключке.

Допустить ещё одной ошибки Джек не мог. Другому бездомному парню он подмешал в виски огромную дозу снотворного. После чего затащил его в ванну и перерезал бедняге горло. Джек долго решался на обычное убийство, а самое мерзкое деяние было впереди. Но его успокаивал тот самый голос. Он говорил, что всё это нужно, чтобы заветная дверь открылась. И тогда Джек Грэди сможет убедиться, что окружающий его мир – не единственный.

Голос не замолкал ни на минуту, пока Грэди вырезал бродяге глаза и расчленял тело.

Перед его взором стояла картина, изображение ключа, который он должен создать: головка шарообразной формы, внутри которой находился человеческий глаз. Бородки у ключа не было, сам стержень был полым и заканчивался острым концом, наподобие иглы. Обычной пилой Джек отделил бедро от остального тела и срезал мясо. Останки бродяги он закопал на заднем дворе. Чтобы избавиться от лишних ошмётков плоти, Грэди прокипятил бедренную кость в металлическом баке, который мать когда-то использовала для замачивания постельного белья. Когда мясо побелело, он снова почистил кость и отнес ее в гараж, где болгаркой распилил надвое. Ножом Джек тщательно выскоблил костный мозг.

Теперь можно было заняться созданием самого изделия. Две с половиной недели он работал над своим творением, бормашиной вытачивая форму и устраняя изъяны. И, наконец, ключ был готов.

Он являлся настоящим произведением искусства. Ведь, во время работы, руками Грэди управляли силы, далёкие от человеческой природы. Сам Джек никогда не смог бы создать ничего подобного.

Это был первый шаг на пути к открытию двери. Для ключа теперь нужна была замочная скважина. Всё оказалось не так просто. Голос инферна объяснил, что дверь в его мир нельзя открыть по одному желанию, где захочется, например, в доме Джека.

Вход находился в конкретном месте под землёй. Голоса привели Джека к складским помещениям фирмы «КонтурКорп», которые были построены там, где людям вообще не стоило появляться. Туда Джек и устроился на работу в конце марта. В подвал его потянуло сразу. Слава богу, там никогда никого не было. Он обустроился в самой дальней комнате огромного помещения. В ней Джек ощущал такую неестественную силу, что разум его ликовал, а волосы на теле вставали дыбом. Джек Грэди зажигал свечи и сидел по несколько часов на полу, впитывая энергию с той стороны. В последнее время он здесь и спал, и ел. Ему больше не было нужды возвращаться домой.

Джек прикладывал ладонь к стене, ощущая требовательную пульсацию, а ключ, висевший на шее, бился в такт, как маленькое сердце. Стена и ключ были будто составляющими одного организма. Джек знал, что без ещё одной жертвы не обойтись. Сначала он хотел взять ту девушку с короткими белыми волосами, Эми. Но голос сказал «нет». Джек и сам пришел к выводу, что не стоит. Эми большую часть времени проводила на складе и постоянно находилась с кем-то из парней. Её пропажу заметили бы сразу. Поэтому Джек остановил свой выбор на Кэтрин, которая не вылезала из офиса до конца смены. И как удачно совпало, что сегодня ей пришлось задержаться.

Грэди подтащил Кэтрин к стене, снял свое изделие с цепочки и воткнул его в шею девушки. Ключ стал нагреваться, наполняясь кровью. Он как будто высасывал ее. Глаз убитого бродяги бешено вращался в головке ключа. Сочащейся из стержня кровью Джек нарисовал на стене дверное полотно. Линии замерцали и стали соединяться между собой кровавыми прожилками. Бетонная стена исчезала, ее заменяла органическая пленка из кожи и плоти. Пульсация теперь не просто ощущалась, она была видна. В живую стену будто била, с другой стороны, некая сила. Кожа разрасталась, раздувалась, меняла форму и, вдруг, лопнула, покрыв ошмётками плоти всю комнату. Перед Джеком образовалось эфемерное пространство, но за ним ничего не было видно. Нематериальная часть стены находилась в постоянном движении, как рябь на воде.

Наконец-то Джек увидел свой сон наяву.

«Не забудь про сосуд».

Он поднял тело Кэтрин на руки и вошёл в другое измерение.

***

Когда Эми с приятелями подошли к беседке, там уже стояли Алекс с Адамом. Она опустила голову, ноги сразу стали ватными. Стоило ей увидеть этого парня с большими печальными глазами, как из двадцатишестилетней девушки, она превращалась в неуверенную в себе испуганную школьницу.

– Рад тебя видеть! Как дела? Нормально всё? Где улыбку потеряла?

Алекс, который работал во втором цехе, прижал девушку к своему большому животу. В этом мужчине, давно разменявшем пятый десяток, энергии было, хоть отбавляй. Как и оптимизма. Если Эми приходила на работу в ужасном настроении, только он мог заставить её смеяться. Сам он не курил, но часто выходил с остальными на улицу, подышать свежим воздухом.

– А ну, отдай её сюда, – Ник потянул Эми за руку, – это моя подруга и я на ней женюсь.

– А с нынешней женой ты уже договорился? – заржал Рик. Эми вздохнула и села рядом с ним, закурив сигарету.

До «КонтурКорп» она работала только в женских коллективах. Фальшивые улыбки, сплетни, попытки выжить неугодных и соперничество перед начальством. В строительной фирме всё было наоборот. Эми буквально купалась в мужском внимании. Ей было приятно, что кто-то делает ей кофе, кто-то угощает конфетами, а мальчишки, двадцати лет, принимают за своего парня. Она улыбнулась, когда вспомнила, как Дэнни, самый молодой из кладовщиков, здороваясь с остальными, забылся и протянул ей руку для пожатия.

Но были во всём этом и минусы. Не все хотели только дружить, многие надеялись на ни к чему необязывающий секс. Даже женатые работники, имеющие детей, спрашивали её номер телефона и постоянно пытались пригласить на свидание.

Эми не считала себя красавицей. Она знала, что симпатичная, но далеко не модель, чтобы собирать вокруг себя толпы мужчин. Всё объяснялось просто.  Так как из всех сотрудниц фирмы именно ей приходилось часто взаимодействовать со складами, в примерных семьянинах просыпался дух соперничества, и они превращались в самцов с горящими глазами. Будь на ее месте другая девушка, происходило бы то же самое.

И только Адам не вёл себя, как остальные. Он не предпринимал ни единой попытки ухаживать за ней. Только задумчиво смотрел на неё издалека, а стоило ей поймать его взгляд, сразу отворачивался. Вот и сейчас, находясь рядом, он старался не проявлять к ней никакого интереса. Только сдержанно улыбался, глядя на то, как коллеги подтрунивают друг над другом.

– Ладно, заканчивайте, машина приехала, идём, – он бросил окурок в урну и быстрым шагом пошёл к разгрузочной зоне.

Пока фура с шумом разворачивалась на территории, Эми тоскливо глядела в спину Адама, щурясь от летевших в глаза хлопьев снега.

– Почему он такой? Вечно спешащий, всё время убегает.

– Просто он очень ответственный, – сказал Ник.

– Он нам нравится.

– Почему? – Эми перевела взгляд на Рика.

– Потому что он справедливый. И добрый. Таких людей немного.

Алекс толкнул Эми.

– Эй, чувствую, ты основательно в него влюбилась. Но не жди от него каких-то решительных действий, по крайней мере, здесь. Он весь в работе.

Рации включились:

– Торрес, Гэмбл, мы ждём стоим!

Работа закипела. Рик с Ником на погрузчиках разгружали фуру и отвозили паллеты с грунтом в самый дальний, третий, цех. Адам искал по связи Грэди и психовал, так как размещать товар по ячейкам приходилось самому, а это в его обязанности не входило.

Глава 3

Джек стоял на парившем в пространстве острове, который представлял из себя внешнюю территорию «КонтурКорп». Стеллажи здесь находились под навесами, защищающими крупногабаритный груз от осадков. Слева, на боку, лежала задняя часть грузовика. Кабина с остальной частью кузова висела в нескольких ярдах над тентами со строительными блоками. Жуткая пародия на реальность. Как будто кто-то выдрал клок полотна из огромной картины. Только красок в ней не было. Этот островок забытой жизни выглядел совершенно блёклым. Здесь не было и снега, словно время не имело отношения к этому месту.

От клочка земли в бесконечность вёл каменный мост. Он завис над бездонной пропастью и невозможно было увидеть, где он заканчивается. Ноги у Джека подкосились, и он чуть не уронил Кэтрин. Он всю жизнь грезил о Волшебной двери, ведущей в другой мир. Но этот мир ни капли не походил на тот, который он себе представлял.

Голос прозвучал уже не в голове, а совсем рядом.

– Подойди к краю и положи её!

Джек выполнил приказ. Когда он опустил Кэтрин на землю – на край земли, руки его тряслись так, что ими можно было разбивать кокосы.

И тут из бездны выплыло чёрное облако. Оно зависло над Кэтрин, колыхаясь волнами, а затем резко опустилось вниз, исчезая в её теле. Девушка медленно открыла глаза, моргнула. Подняла руки, пошевелила пальцами. Она встала и поморщилась, поднеся руку к голове.

– Вот за это я тебе неблагодарна. Нельзя было проделать всё более аккуратным способом? – Кэтрин пальцами вцепилась в часть черепа, которая съехала в сторону от удара молотком, и швырнула её за плечо. Затем поправила остатки волос, чтобы скрыть дыру в голове. Костяной осколок с кровавым лоскутом кожи и спутанным клочком волос шмякнулся на землю. Из нее потянулись белые черви, которые сразу вгрызлись в черепную кость, соединившись с ней. Они оторвали себя от общего тела, что находилось под поверхностью, и вытянулись вверх на полтора фута, делая первые осторожные шаги, подобно пауку.

Это гротескное существо могло выглядеть комично, если б не было создано из куска человеческой головы. У Джека промелькнула неуместная для его нынешнего, и отнюдь невесёлого, положения мысль, что данному созданию надо придумать название.

Он очнулся, как от гипноза, вспомнив, зачем вообще всё это затевал.

– Что дальше? Что будет со мной?

Кэтрин изучающе на него поглядела.

– Ты разве не знаешь, что живые здесь обитать не могут? На что ты надеялся?

Не дожидаясь ответа, она толкнула его в пропасть.

– Ты так хотел летать. О, Волшебный мир. – Кэтрин расхохоталась.

Джека подхватили эфемерные сущности, слетевшиеся со всех сторон.  Они пронзали его тело до тех пор, пока его душе в нём не осталось места. Инферны испытывали такую жажду владения человеческой плотью, что в теле Джека поселилось сразу несколько сущностей. Они готовы были расселиться даже по органам, лишь бы иметь хоть малую возможность контролировать этот сочный кусок человечины.

***

Эми парит над озером, глядя, как Эдди и Лора исчезают в кровавой пене. Она пытается спуститься, но некая сила держит её в воздухе. Эми оборачивается и видит на берегу маму. Та стоит с печальным взглядом, но ничего не говорит и не двигается. Эдди с Лорой больше не видно. Эми пытается приблизиться к берегу, тянет к матери руки, но невидимые путы продолжают держать её над водной гладью. Брат и сестра уже стоят на берегу рядом с мамой. А Эми никак не может до них дотянуться. Они смотрят на неё не осуждающе, они смотрят с печалью и сочувствием. Эми так хочет обнять их, она плачет. Она рыдает. И просыпается в слезах.

Эми несколько часов составляла заявки. Она думала, что лишь на минуту положила руки под голову. Но не заметила, как погрузилась в сон. До этого момента мама с близнецами ей никогда не снились. Наверное, это была защитная реакция мозга. Иначе, Эми бы просто сошла с ума. Три потери за два года и без того серьезно сказались на её психике. Истерики в одиночестве, слёзы, страхи, паника.

Было время, когда мама ещё могла передвигаться, когда ещё не был озвучен приговор. Тогда Эми и близнецы сидели перед многочисленными кабинетами онкологического центра и ждали, когда у мамы закончатся очередные процедуры. Сидели с ней по несколько часов в очереди на рентген, ждали результаты анализов, ждали результаты рентгена. Эми с красными глазами, к которым каждые две минуты подкатывали слёзы, с удивлением смотрела на мать. Она сделала открытие: лицо человека становится снова детским, когда он узнаёт, что стоит на пороге смерти. Когда он действительно осознаёт, что по-настоящему смертен. Что происходящее всегда с кем-то другим, случится уже с ним в кратчайшие сроки, и спасения от этого не существует.

Морщинки на коже словно исчезли сами по себе, лицо снова стало гладким. Отстранённый взгляд широко распахнутых глаз, в которых читалось удивление от внезапно познанной тайны. Как будто человек заглянул за сумеречный горизонт и увидел раньше других то, что там скрывается. Но он был несогласен, ведь это нечестно. Человек должен умирать только от старости, завершив все свои дела, вырастив детей, внуков, правнуков. Глядя на лицо мамы в такие моменты, Эми впервые видела перед собой того ребёнка, с которым встречалась только на старых, чёрно-белых, фотографиях.

Пока маме делали биопсию, Эми, укутавшись в палантин, бродила по коридорам в поисках отдалённых от очередей пустых мест. По полдня она сидела с телефоном в руках, пытаясь читать электронные книги. Так она старалась отгородиться от шума больницы, движений на фоне и своих эмоций. Из-за этих переживаний Эми сама стала походить на тень. Поэтому в центре ее принимали за такую же больную. И это ужасало. Атмосфера рака была почти ощутимой. Казалось, её можно впитать в себя через поры, или вдыхая, как вирус гриппа в обычной поликлинике.

Иногда, когда разум Эми выныривал из глубокой и безопасной норы подсознания, она наблюдала за мелькавшими туда-сюда врачами. Для них здесь никто не являлся личностью. Не важно, болеешь ли ты или просто пришёл кого-то поддержать. Как только ты пересекал порог онкологического центра, ты оказывался в массе помеченных клеймом возможной смерти. Снующие по коридорам куски мяса, отличимые лишь местом расположения раковых клеток. Биоматериал, который необходимо разрезать или облучить. А при неблагоприятном исходе отправить в тот самый дальний конец коридора, где над широкими двустворчатыми дверями висит табличка, которую раньше ты видел только в кино невесёлого жанра.

Эдди и Лоре было только тринадцать, поэтому мама просила, чтобы Эми не привозила их часто в хоспис. Она знала, что скоро превратится в овощ, который будут переворачивать, чтобы сменить подгузник. Мама не хотела, чтобы младшие видели ее такой. Она просила лишь об одном – чтобы все её дети держались друг за друга.

На похоронах Эми не плакала, проглотив эту боль. Терпела, сжав зубы, ожидая, когда останется наедине с собой, и тогда выла. Она надеялась, что со временем переживёт этот кошмар. Но не верила, что сможет. Ничего не могло быть хуже смерти самого родного человека. Когда гроб опускали в землю, Эми держала близнецов за руки, мысленно поклявшись маме, что поднимет их на ноги. Они остались втроём в этом мире. У них не было никого.

В июле следующего года Эдди и Лора отпросились на озеро. Эми не знала, что рядом с компанией подростков будут отдыхать и пьяные студенты, которые носились по озеру на катере. Парень, что был за рулём, отвлёкся на подружку, и две тонны металла повело на плескавшихся в воде близнецов. Эми ушла в себя, на несколько месяцев закрывшись дома и глотая антидепрессанты. Чувства вины и одиночества сводили с ума. Никакая работа не могла ее полностью отвлечь от воспоминаний. Эми никогда не снились сны и она была этому рада. Ей хватало мыслей, ужасных мыслей о том, что она не сберегла детей.

Только устроившись в «КонтурКорп», она забыла обо всём. Загруженность работой, уйма людей – она приезжала домой и сразу валилась в постель. Все мысли были только о следующем рабочем дне и поставленных задачах. И это было прекрасно. Замечательно, когда мозг работает, как хорошо отлаженный механизм. У неё не было времени и сил даже на вечерние посиделки с коллегами в баре. За шесть лет после трагедии на озере ей никогда не снились близнецы и мама. До сегодняшней ночи.

Глава 4

Норман Стивенс, начальник смены, сидел в своём кабинете, который находился в противоположной от офисов части цеха. Его кабинет располагался на третьем этаже, над мужскими раздевалками. Он откровенно скучал, глядя на монитор компьютера, который показывал множество картинок с камер наблюдения складского комплекса. Поэтому он сразу заметил Грэди, поднимающегося по лестнице. Сначала он подумал, что тот забыл что-то в раздевалке, но Грэди продолжал подниматься. В дверь постучали.

– Заходи.

Джек открыл дверь, но заходить не стал.

– Так чего тебе надо? Проблемы какие-то? – Стивенс даже не посмотрел в его сторону.

– Не совсем.

Только когда Норм оторвался от монитора, он увидел, что Джек выглядел странно. Он широко улыбался и его губы дёргались. В движении находилось и всё тело. Руки, грудь, шея и ноги вздувались и тянулись в разные стороны. Как будто изнутри его что-то пыталось разорвать на части. Потом его тело приходило в прежний вид, запуская новую волну метаморфоз. Из левой руки появлялась новая, тут же втягиваясь обратно. Бока раздувались, формируя новые головы и опять же пропадали.

– Какого, мать твою, хера?! – Норм вскочил с места, прижавшись к стене за спиной.

– Я привёл к тебе своего друга и хочу, чтобы вы познакомились. Он только что родился и хочет есть. Я назвал его Отпрыск.

В дверь что-то прошмыгнуло и вскочило на стол. Стивенс окончательно потерял дар речи и только судорожно глотал воздух, глядя на невообразимую тварь. Она, словно в нетерпении, переступала на склизких отростках по столу, скользя по его поверхности и путаясь в слипшихся от засохшей крови волосах, висевших по бокам. Стивенс очнулся, схватил клавиатуру и сшиб существо со стола. Отпрыск оттолкнулся от пола и в один прыжок оказался на голове Норма. Он завизжал, пытаясь отодрать тварь. Но червеобразные отростки проткнули глазные яблоки и стали пробираться внутрь черепной коробки, высасывая мозг. Джек с удовольствием наблюдал, как малыш поглощает свою первую пищу. Насосавшись, будто пиявка, Отпрыск отвалился. Пошатываясь на своих тонких лапах, он последовал за Грэди к лестнице.

***

Эми потёрла виски и сделала несколько глотков остывшего кофе. Она хотела скорее отогнать кошмарный сон и вернуться к реальности. Включив программу по отслеживанию грузоперевозок, она связалась с остальными.

– Ребята, новости плохие, но ожидаемые. Машина с пеноблоками встала на И-76, там крупная авария. Водитель говорит, что объездные дороги пока перекрыты, их не расчистили. В самом лучшем случае ждать около четырех часов. Но сами понимаете, к нам движется циклон, и ситуация может только ухудшиться. Даже сквозь помехи в рации, было слышно отборную ругань.