Читать онлайн Королевство ведьм бесплатно

Глава 1

Лязганье металла, чьи-то злобные реплики и неописуемое зловоние, словно я лежал в луже с чьим-то дерьмом, будоражат всё моё утонченное нутро, буквально вынуждая открыть глаза. В паре метров от меня, скрестив мечи, мелькают чьи-то незнакомые силуэты. Сквозь боль в глазах и во всем теле, с трудом подняв голову, я заметил, что в этой средневековой сваре смешалась группа боевитых женщин: кто в кожаных доспехах и с мечами, кто с кинжалами, а кто-то и вовсе врукопашную. Они нещадно мутузят друг друга, кляня весь белый свет, и тем самым, попутно пытаясь доказать своим оппоненткам собственную правоту.

Бьются дамы три на два. И перевес явно не на стороне моих сестёр.

«Сестёр…» – мелькает в голове мысль, – «Их у меня никогда не было!» Но, зародившаяся в мозгу мысль о родстве, на каком-то подсознательном уровне, запускает внутренний механизм любого собственника. «Защищай, что имеешь!» – злобно вопит моё внутреннее я.

Одна из нападавших, сумев воспользоваться неразберихой, заскакивает Сигрид за спину, желая перерезать той глотку. Нужно что-то делать!

В моей груди торчит какой-то штырь, пробивший меня насквозь и пригвоздивший к земле. С такими ранами не выживают. Я чувствую, как пузырится кровь, как сквозь нос и рот наружу вырывается солёная жижа. Рукой я пытаюсь нащупать хоть что-то более-менее увесистое для запуска в ту коварную суку, уже готовую к нанесению своего последнего удара. К сожалению, ничего, кроме лошадиных испражнений, схватить ослабленной конечностью так и не удается. Разрываемый болью и отвращением, стиснув зубы, из последних сил, я метнул наспех скомканный из лошадиного дерьма шарик.

Повезло, бросок точно в цель – прямо в лицо нападавшей! Та омерзительно кривится и отступает, пытаясь прочистить глаза и рот от дерьма, забившего их. С опозданием заметив отступившую женщину за своей спиной, Сигрид в спешке, наотмашь наносит быстрый удар, желая одним движением снести коварной суке голову. Увы, короткий полуторник лишь вскользь задел руку прикрывавшей лицо налетчицы. Алая кровь брызнула во все стороны. Словно маятник из живой плоти, не до конца оторванная кисть повисла на кожице под истошные крики раненой.

Данная картина вызывает неописуемый восторг в моём сердце. Крик врага, страх и агония, а также чувство собственного величия на лице моей Сигрид, которая бросив "не добитка", с яростью вгоняет в грязь лицом свою первую оппонентку – это стало потрясающим зрелищем, за которое «прошлый» я не поскупился бы отдать и собственную жизнь.

«Когда у такого «конченого» человека могла появиться сестра?» – дышать становилось всё сложнее. Кровь, пузырясь, сочилась изо рта и пробитой груди. Тело немело. А ещё подо мной точно была лошадиная куча. Никакой стерильности, судя по пейзажам и нарядам, в средневековье. А это значит, я – стопроцентный покойник. Не знаю, как я тут очутился, но…

…Как бы мне хотелось побыть в этом мире чуточку подольше. Увидеть больше битв, чужих страданий и крови. Мысли о последнем заставляют накативший на тело холод отступить. Если я вновь закрою глаза, то это станет моим очередным концом.

– Чего стоишь, Илва?! – испуганным вскриком донесся грубый женский голос, – Помоги мне!

Пользуясь тем, что старшая сестра отвлеклась на меня – раненого братца, грабительницы, забрав подругу и поджав хвосты, тотчас свинтили.

«А жаль, таких добивать надо…» – сестра сделала ошибку. Ей не стоило бежать ко мне – живому мертвецу. Она была обязана завершить начатое!

Лицо Сигрид, повисшее надо мной, словно расписная картина неизвестного мастера. В голубых, как небо, глазах я вижу ужас и страх. Множество шрамов, разбитые бровь и губа, гематома на лбу, от которой, в скором времени, точно будет шишка. Бедняга. Сколько боли она перенесла, получая каждую из этих старых подсохших отметин?! Я никогда раньше не видел настолько боевитых женских лиц, но в этом было прекрасно всё!

Уже чувствуя смерть, трясущимися пальцами, запачканными кровью, я захотел смахнуть с этих глаз неуместную, как показалось, слезу. «Я всё понял, Сигрид… Мне жаль… Но плачешь ты совершенно не о том… Твой единственный младший брат уже мёртв, и я скоро оправлюсь за ним».

Вырвав рывком из моей груди металлический штырь, недалёкая младшая буквально ускорила процесс моего омертвления.

«Варвары» – подумал я в момент, когда старшая, задрав мою голову, стала лить в рот какое-то омерзительное зелье, и… Грудь обожгло внутри легких, а после и в желудке полыхнуло пламя. Выворачивая кости, затягивая поврежденные кожный покров и восстанавливая органы, оно буквально возвращало меня к жизни. Самая настоящая магия! Быть не может! Неужели я попал в фэнтезийный мир?!

Уже на моих глазах проступили слёзы. А сердце, обещая вырваться из груди, забилось в восхищении – лучшего исхода и быть не могло! Я жив. В мои руки попало молодое тело. Мой новый мир полон насилия и крови. И это значит, что я могу не сдерживаясь, совершенствовать навыки, полученные в прошлом. Я могу стать настоящим идеальным убийцей! Насильники, маньяки, коррупционеры и просто пропащие садисты. Уверен, их здесь полно. И значит, я, наконец-то, могу реализовать себя на все сто и один процент!

– Тише, Глауд. Тише, милый. Всё уже кончилось, – прижимая меня к своей груди, нашептывала Сигрид, – Прошу, не плачь, мой маленький герой. Они больше тебя не тронут! – приговаривала старшая сестра, утирая слёзы моей радости.

«Я верю, сестрица, ведь пройдет всего несколько дней, и они, действительно, больше никого не тронут».

Сейчас, в глазах Сигрид, я был молодым человеком восемнадцати лет отраду. Имя моё было Глауд. Фамилия же, как и у любого другого найденыша этих краёв – Вольф. Слабохарактерный, тихий и застенчивый, с плохо развитым телом и слабым магическим потенциалом. Мальчишка – не подарок. Но, немного поработав, думаю, мне удастся вернуть этому телу мою былую форму. Жаль мальчишку – прошлого хозяина этого сосуда. Ведь, по факту, именно таких, я никогда не трогал и даже пытался защищать. Жертва жестокой обыденности и суровой реальности – таким он был. Парнишка, ничем не выделялся по жизни, и, как правило, являлся объектом всеобщих насмешек и порицания. Но, несмотря на это, он нашел в себе силы, в последние секунды своей никчёмной жизни, грудью защитить свою старшую и любимую сестру от заклинания, пробившего и, по факту, прервавшего его жизнь. Как по мне, это – достойный конец! В память о его жертве, и в благодарность за подарок, предоставленный мне, я – мясник с десятилетним стажем, так и быть, возьму на себя ответственность заботиться о его семье, которой, к слову, у меня никогда не было.

Мои обледеневшие руки коснулись защитных печатей сестры. Сейчас мне предстояла роль зашуганного кролика, едва не ставшего пищей для волков. Воспоминания, полученные мной, были слишком скомканными. Уверен, постепенно получится привести их и себя в порядок. А пока придётся постараться смириться с тем, как со мной обращаются:

– Се-сестрёнка, я в порядке… – глядя ей в глаза, добавив голосу неестественной хрипоты, проронил я, попытавшись, наконец-то, встать из зловонной кучи.

Челюсть воительницы поджалась, да так, что мне показалась, вот-вот выскочит из суставов. Тот Глауд никогда так к ней не обращался. И эта моя оплошность возымела слишком сильный эффект. А резкая смена поведения была ни к чему. Кто знает, как аборигены-варвары, закованные в доспехи, отнесутся к «попаданцу» в их мир, завладевшему, к тому же, телом их родича? Сожжённым на костре мне быть как-то не хотелось…

– Илва, овца ты тупорылая. Какого чёрта ты потянула мальчишку за собой?! – гаркнула старшая, поднимая меня на руки, словно ничего не весящую принцессу. Ощущение, скажем так, мерзковатое, когда девушка тебя на руках держит. Но, ничего не поделаешь, я ведь не герой какой-нибудь, а, всего-навсего, актёр.

– Я… – запинаясь, испуганно фыркнула младшая, в страхе опустив голову и спрятав свои карие глаза под длинной челкой, – Я не думала, что всё так обернется. Мы просто шли по поручению матери и…

– И вы забрели в кабак?! Подконтрольный Гильдии Воров! Которой ты заторчала на немалую кучу бабла?! Ты последние капли мозгов растеряла?! – все больше распаляясь, готовая буквально разорвать младшую, наседала Сигрид, – Думала, мы с матерью об этом не узнаем? Чёртов кусок… мяса, а если бы он погиб?! Если бы я не проходила мимо? Ваши души навсегда могли бы остаться в этой засранной подворотне!

– Прошу, Сигрид, я тоже виноват… – как и положено напуганному, слабохарактерному братцу, едва слышно подал я голос.

– Ты-то тут причем?! – в той же форме, в которой общалась с Илвой, рыкнула воительница. Но тут же осеклась и извинилась. Я был последним, кого заботливая валькирия хотела обидеть. Она чувствовала передо мной вину, ибо сегодня я, как минимум дважды, спас ей жизнь. И даже средневековый двадцатисемилетний её мозг хорошо это понимал.

Все заранее спланированные дела, по естественной причине, девушки отложили. Нам всем предстоял тяжелый разговор с не менее тяжелым человеком – нашей матерью. Воспоминания о ней я всеми силами пытался выудить из некогда чужеродной черепушки. Увы, ничего не получалось. Но все герои собраны. Занавес поднят. Настало время первого акта.

Чуждая мне обстановка кружила голову и все эти средневековые пейзажи на нашем пути сильно отвлекали от размышлений. Здесь тебе и темные переулки, в подворотнях которых даже в разгар весеннего дня царила темнота, и мощенные камнем дороги, на которых, прислушавшись, можно было услышать каждый шаг любого из мало-мальски обутых горожан. А куда без этих убогих оконных створок и дверей, открытие которых было для меня вопросом тридцати секунд при нужной экипировке? Редкие патрули, никаких камер, фонарей и прочего. О, боги! Если бы не эта повсеместная антисанитария, вонь и здоровенные крысы, я бы мог назвать это место раем!

– Глауд, всё позади. Перестань лить слёзы, – по-моему, уже трижды повторяла требование старшая, заботливо обняв, чтоб вернуть меня на землю. Она изо всех сил пыталась примерить на себя несвойственную ей роль доброй и порядочной сестры.

Ох, милая Сигрид, знала бы ты, что это за слёзы… Кстати, эмоциональный мой фон явно был чем-то нарушен. Никогда ранее за собой такой плаксивости я не замечал, и с этим нужно было тоже что-то делать.

Наш не совсем маленький, но «очень уютный» двухэтажный домик находился в самом конце Собачьей улицы. На ней проживали приезжие всякие мастера, коневоды и прочая рукастая часть населения, из имеющих одобрение на проживание и производство от Гильдии Ремесленников. В этом мире всё и все были помешаны на своих гильдиях, коих, по кратким обрывкам воспоминаний парня, тут было не мало… С названием одной из них, всплывшим в моем мозгу, я был и вовсе погружен в некий диссонанс. Отмороженные даже Гильдию убийц создали. Боже правый! Ну вот какой здравомыслящий и уважающий себя профессионал оставит в подобном месте свои контакты? Для чего? Этот вопрос мне предстояло ещё решить, а пока…

– ИЛВА!

Стоило показаться нам в доме, как младшая, лисой крутнувшись перед матерью, буквально взлетела по лестнице на второй этаж, поспешно закрыв за собой двери на засов. Едва успевшая услышать о нападении на нас мать, кляня младшую, пообещала лично прервать мучения той, если по её вине со мной что-нибудь случится.

«Заботливая семейка», – подумал я, оглядывая рабочее место моей новоиспеченной весьма крупной и сильной с виду матери. Хельга была ростом примерно метр восемьдесят семь – метр девяносто. Лишь на пару сантиметров ниже своей старшей дочери. Подтянутая, с огромными ручищами и с напрочь отсутствующей грудью, она, исписанная шрамами похлеще той же Сигрид, держа в руках здоровенный молот, с любопытством таращилась на меня и на оставшуюся внизу для отчета дочь.

– Говоришь, он тебя дважды спас? – не особо веря в геройства мальца, скептически спросила мать. Хотя, как я предполагаю, смысла слова «скептически» она могла не знать, – Он выжил, и вы тоже, а это главное. А ещё такое надо отпраздновать, – сев на скамью, стоящую неподалеку от наковальни, проговорила мать. Беспокойные мысли замелькали в её старых замученных глазах. Погрузившись в раздумья, она, закончив допрос, дала мне возможность оглядеться на первом этаже.

Потолки первого этажа были достаточно низкими. Как мать работала молотом с её ростом и в таких условиях, я и представить не смог. Та же Сигрид едва могла пройти с выпрямленной спиной. Возможно, здесь где-то была ещё какая-то мастерская или оружейная, которая могла предоставить мне множество разных привилегий, из которых доступ к холодному оружию был лишь малой крупицей. Заточка и уход за инструментами были немаловажными обязанностями каждого уважавшего себя «мясника». Ведь каждый удар, рассечение и грубое столкновение с костью могли остаться зазубриной, а оттого и неопровержимой, в некоторых случаях, уликой, оставлять которые на месте преступления, и тем более носить с собой в кармане, я не привык. Среди ветхих, на мой взгляд, деревянных опор и стен я заметил большой кухонный стол, пару стульев и небрежно брошенный на землю стог сена с расстеленным поверх чумазым покрывалом и вымазанным то ли в саже, то ли ещё в чем-то одеялом. Запах от него исходил соответствующий, а ещё…

– Крысы?! – пискнул я, испытав «дежавю» и вспомнив, что моя одежда до сих пор пропитана конским навозом, мочой и собственной кровью. Стоит заметить, я в прошлой жизни был тем ещё чистюлей, любившим порядок во всем: в доме, быту, на работе и даже в моменты, когда я отправлялся на охоту. Все и всегда у меня было начищено, заточено и сверкало, а тут на тебе: горы деревянной грязной посуды, пустые бочонки, бутылки, разбросанные по всему первому этажу инструменты, какие-то поделки и вещи, от которых несет похлеще, чем от меня сейчас!

«Хельга, старая ты ведьма, если мне не удастся избавиться от твоих свинячьих привычек, то придется избавиться от тебя. Ибо я не хочу, да и не готов жить и творить в свинарнике!»

Между делом старшие женщины семейства… А, кстати, какая у них была фамилия? В воспоминаниях мальца везде и всюду крутилась – «Вольф» – второе имя, обычно придаваемое потеряшкам и найденышам. Но, в отличии от мальца, историю зачатия которого Хельга никогда не озвучивала, Илва и Сигрид были её по-настоящему родными детьми. Возможно, женщины прятались от кого-то в этой глуши, а может, и нет. Это было не самым волновавшим меня вопросом, но, думаю, и его со временем удастся решить.

Больше всего меня сейчас волновало положение мужчин в этом средневековом обществе. По большей части, на улицах я видел лишь женщин. Патрульные также, в соотношение два к одному, состояли из них. К тому же, каждая из особ некогда «слабого» для меня пола превосходила «сильный», как в физиологической комплекции, так и численной. Этот факт делал дам главенствующими на улицах данного города. Мир матриархата? Забавно, если учесть то, что из моего списка любимых целей можно сразу вычеркнуть насильников. Ибо охотиться за женщинами, подарившими мужчине удовольствие, было как-то… А, в принципе, поживём – увидим.

Поспешив в свою комнату, где, в отличие от принадлежавшего полностью матери первого этажа, была хотя бы кровать, я быстро скинул с себя всю пропахшую кровью и мочой одежду. Вытащив какую-то старую тряпку, напоминавшую покрывало, обвязался той, словно туникой. Мое тело буквально пропиталось уличным зловонием, и брать в эти грязные руки то, что предстояло носить весь день, я не собирался.

За нашим домом на сельском дворе, разделенном на несколько семей, был колодец. Вода в нем не самая чистая и соседями нашими использовалась по большему для того, чтобы поить своих лошадей. Но, думаю, и для моих мыльно-рыльных процедур студёная вода сгодится.

Ни мыла, ни полотенца, лишь два дырявых ведра, да надежда на быстрые руки. Обливаясь ледяной водой, не хотелось простудиться, однако вонять подобно свинье мне хотелось ещё меньше. Облившись раз-другой, до красноты в руках и в местах мною растираемых, я шуровал всё, до чего только дотягивался. Было холодно. Худое тело, едва находило в себе силы, чтобы поднять полное ведро воды, и не сильно-то было радо свалившейся на него нагрузке. Когда руки повторно дошли и до груди, в которой не так давно торчал тот здоровенный штырь, я ненадолго замер.

Со мной произошло самое настоящее чудо, о котором ранее я и помыслить не мог. Вот, спустя какие-то часы после смертельной раны, я стою, как ни в чем не бывало, и моюсь! Подобное зелье в моём деле было крайне опасным инструментом. Напади я на цель сзади, пронзив сердце или перерезав горло, а та возьми и, на последнем дыхании, залей себе нечто подобное в рот. Что тогда? Труп воскресает и расслабившемуся мне кинжал в спину? Придется добавить в свой список предосторожностей проверку цели на наличие чего-то подобного. К примеру, всё той же магии. А вдруг, есть некая способная регенерировать оторванные конечности, выбитые глаза или нейтрализовать действия парализующих ядов и токсинов? Перед тем, как выйти на охоту, предстояло уделить время излучению и анализу всех этих магических штучек.

Потерявшись в своих мыслях, под чей-то веселый смех и посвистывания я вернулся к суровой реальности. Из окна дома, напротив, на голого меня поглядывали две соседние девчонки:

– Крутанёшься, красавчик, – с меня подарок! – прикрикнула соседка, и, запрокинув бутыль с вином ко рту, сделала несколько глотков.

«Мне не жалко», – своего тела я не стыдился и выполнил волю ещё больше расхохотавшихся девиц, которые, в ответ на мою «маленькую» любезность, кинули мне самое настоящее полотенце.

– Зайдешь к нам на ужин? Обещаем, ты не пожалеешь!

3а полотенце я был благодарен, но большего пока мне и не нужно было.

Обтершись, ничего не ответив, я махнул разгорячённым дамочкам на прощание рукой. Подарок также отправился вместе со мной, ведь за всё в этой жизни нужно платить А за лицезрение меня, тем более. Будем считать, что им повезло, ведь обычно, у увидевших истинного меня я беру совершенно иную плату. Быстро переоделся. С брезгливостью оценив всё тот же срач, царивший и в моей комнате, я поспешил спуститься на первый этаж. Тут вовсю шла оживлённая беседа, касавшаяся нападавших, сражений, турниров и брони.

Стянув с себя и кожаную куртку, и чешуйчатый доспех, Сигрид, осталась по пояс оголенной. При свете разгоравшегося в печи костра, она показалась мне весьма и весьма привлекательной девушкой. Сильное рельефное тело короткостриженой украшали несколько старых рубцов, которые все, как один, находились на спине. По-видимому, это было её самое слабое место. Теперь на боевитом теле появилась новая отметина в виде едва показавшегося синяка на седьмом ребре.

– Пропустила удар во время турнира. Как назло, сегодня опять в первом же туре на будущую чемпионку нарвалась. На настоящего монстра под зельем «Ярости», с артефактами. Разнесла мой щит с одного удара, при этом чуть ребра мне не переломав, – продемонстрировала ушиб старшая сестра и передала матери свою броню.

– Не повезло, – глядя на количество погнутых чешуек, буркнула та, – Вот только что такие монстры в нашем городе делают? Место убогое, на краю холодного моря, не понимаю…

– Я тоже, – фыркнула сестра и протянула старухе какую-то странную катушку, поверх которой блистала странная намотанная нить.

– Ну, и на черта мне эта эльфийская срань? Ты же знаешь, я не работаю со сталью длинноухих! – пробубнила Хельга и метнула подарок в угол, словно тот был каким-то мусором, не отрываясь от разглядывания поврежденных звеньев доспеха.

– Утешительный приз, как-никак! Подумала, может, пригодится в чем, – слегка расстроено произнесла Сигрид.

– Эта хрень слишком неподатливая. Её с магией обрабатывать надо, да и при жаре, коего в моей печи не достигнуть. Геморно, дорого и по времени затратное – самое то, для длинноухих. Но, не для людей. Отнесешь завтра старьевщику. Может, даст за нее чего-нибудь толковое.

Размотавшаяся при падении катушка показалась мне весьма интересной. С виду она напоминала леску или очень толстую паутинку, однако, взяв её в руки, я удивился: вес был приличным, навскидку, катушка ниток тянула на добрых килограмма полтора. Удивительная штука…

– Только пальцами нить не трогай! – сказала Хельга, – Она ещё не обработана, от того и острая, как лезвие.

А вот и первый интересный инструмент в мою копилку. Пытаясь пальцем оценить остроту, едва коснувшись, я обнаружил легкое рассечение на подушечке пальца, а следом за ним и капельку собственной крови. Эта нить была наиострейшим, из когда-либо виданных мною, предметом.

– Говорила же, – глядя на то, как я сунул палец в рот, усмехнулась старуха, – Эти любители всего деревянного годами плетут подобные этой нити, обхаживают их магией огня и холода, создавая уникальные по прочности шелка, способные выдержать удары и уколы практически любого не зачарованного оружия. И, по идее, такие штуки должны у нас цениться. Да вот только на создание подобного уходят десятилетия, что, по сути, и делает эту хрень для людей бесполезной.

«…для вас, матушка» – перекинув силком подобную штуку вокруг чьей-то головы, можно было максимально быстро избавиться от цели. Или же использовать едва заметную, весьма увесистую нить как хлыст, растяжку в виде силка…

– Можно я себе возьму? Может, смогу потом придумать, как использовать её в роли бритвы или пилочки для подрезания ногтей, – как можно жалобнее попросил я, сходу придумав несколько бытовых вещей, чем заставил мать над чем-то задуматься. Неужели я сказал что-то лишнее, и она почувствовала чужака?…

– Сигрид говорила, ты, когда падал, головой ударился? – чёрт, кажется, я влип. Прикинув несколько правдоподобных отговорок, молча кивнул.

– Может, и Илве стоит также разочек перемкнуть? Глядишь, тоже поумнеет? – залилась звонким, заразительным смехом и ткнула пальцем прямо в синяк своей раненой дочери старуха, – Да ладно. Шучу я. Серьезные вы какие, – проговорила она тут же, глядя на скорчившуюся в болезненном приступе Сигрид, и слегка успокаивая меня, – Снимай штаны, у тебя ещё и наколенник выгнуло, надо поправить.

Спорить с Хельгой старшая дочь не собиралась и послушно, словно кукла, скинув с себя всё, осталась в чем мать родила и, сев на лавку, взяла в руки глиняный кувшин, сделала несколько глотков, опустив голову и уткнувшись взглядом куда-то в пол, проговорила:

– У Илвы отобрали деньги, а завтра придут сборщики. У нас ещё есть немного сделанных тобой инструментов, но их ещё надо продать. Да и к тому же, даже если мы и сможем это каким-то чудесным образом сделать, полученных денег едва хватит на выплату и закупку материалов, не говоря уже о еде, – в словах её чувствовалась печаль.

Оно и понятно, финансовые трудности и в наше время были проблемой, а здесь, я так полагаю, и вовсе смертельная угроза. Может, стоило вспомнить своё шаловливое прошлое и попытаться обчистить пару богатых домиков? С таким-то телом, едва способным ведро с водой поднять? Не очень-то и хотелось, но если уж совсем прижмёт…

– Справимся, малая. И не из таких передряг выбирались, – взяв у нее кувшин, налила себе в кружку Хельга, – Если понадобится, то пойду к Штольцгерам. Уж мне-то они в ссуде не откажут.

– К этим выродкам? Забыла, что это именно они довели нас до такого состояния! С их подачи наши конкуренты всё сильнее опускают цены, а Глауд не может показаться на занятиях. Это всё их вина! – категорически не желая иметь дела с нашим новым совместным врагом, проговорила Сигрид.

Хельга, помолчав, кивнула. Ей так же была противна мысль сотрудничества с местными ростовщиками.

– Тогда выбора нет. Я поговорю с командующей городской стражи и, может, возьму денег у них. К тому же, она пару раз мне намекала об интересах своей дочери к нашему красавцу, – взглянув на меня, Хельга ждала хоть какой-то реакции. И она её получила.

Я не знал, о ком идёт речь, оттого и выдал лишь недовольный томный и многозначный вздох.

– Мама, ей почти тридцать, а Глауду – всего восемнадцать! Она слишком стара.

– Она наш единственный шанс заполучить титул горожанина без взноса и взяток для мэрии, – решительно заткнув дочь, произнесла Хельга. Кажется, она всё уже давно для себя решила.

В принципе, мне, как человеку со специфическими вкусами, иметь тещу в начальниках местной стражи было очень даже и комфортно. Но в этом вопросе была и другая сторона: если предстоит жить с ними под одной крышей, то мои ночные вылазки, с вероятностью сто процентов, заметят. Вопрос только: когда? Чёрт…

Видя не скрываемое мною замешательство, уже с некой, несвойственной столь огромным женщинам, жалостью в голосе, Хельга обратилась ко мне:

– Пойми, малыш. Если тебе удастся женить на себе дочь Эльги, наша семья сможет вздохнуть спокойно. Ни Штольцгеры, ни воры, заседающие в городской мэрии со своими поборами, не смогут нам навредить. Тебя никто не заставляет её любить. Через годик-другой вы друг другу наскучите, и найдешь себе кого моложе. К тому времени, я уверена, мы решим все свои проблемы и заручимся поддержкой других местных домов.

Разумеется, развестись ни через год, ни через десять мне бы не дали. Я это знал. Скрипя зубами, Сигрид так же понимала, что Хельге был нужен этот брак.

– Если завтра нам удастся распродаться, то мы сможем отложить вопрос женитьбы на какое-то время? – этого вопроса от меня Хельга не ожидала. Более того, уверенная, что я молча смирюсь со своей судьбой, она, переглянувшись с дочерью, задумалась, а после согласилась:

– Если ты не собираешься идти в местный бордель и торговать там своим телом, то я согласна, – подкинув мне ещё одну интересную мысль, заявила старуха.

И я, приняв условия её игры, отправился к себе в комнату.

Завтра предстоял ранний подъём. Пусть все физические нагрузки и оставались на сёстрах, мне предстояла работёнка куда сложнее: сбор информации, нахождение новых потенциальных клиентов и полезных знакомых, заключение выгодных сделок, как на готовую продукцию, так и на ту, которой у нас ещё даже не было. Предстояло разузнать о Штольцгерах, их количестве, методах ведения дел и людях, на которых те могли надавить для получения какой-либо личной выгоды.

Вслед за ними шла Гильдия Воров. Эти ребятки, за что им огромное спасибо, сами того не ведая, открыли настоящий ящик Пандоры. Дилетанты, не сумевшие задавить числом, не заслуживали права на существование. Их неудачная, неумелая попытка позорила истинную красоту ритуала, именуемого убийством. Эти тупые животные, как же им не повезло! Ведь я запомнил всё: их лица, телосложение, вооружение и даже манеру ведения боя. Уже сейчас я ощущал знакомое чувство, преследующее меня из мира в мир, из жизни в жизнь. Эта неутолимое желание-жажда ощутить настоящую теплоту человеческого тела. Оно было со мной всегда. Теперь я, наконец-то, мог позволить своим внутренним демонам выйти на свободу.

Я – Глауд Вольф – стану тем, кто сотрёт с лица земли всех последователей Гильдии Воров и всех, кто посмеет встать у меня на пути на их защиту!

Глава 2

Как и ожидалось, подъем был очень ранним.

Приняв мои слова за слабость и детскую шалость, ожившая кузня даже и не собиралась поднимать молодого Глауда, который привык всю жизнь спать чуть ли не до полудня. Хотя, как при таком топоте и шуме вообще можно спать? Тем более, так долго? Я не представляю. Каждый шаг этих тяжеловесов – Хельги и Сигрид – отчетливо слышался даже на улице, не говоря о доме.

Вчера, перед сном я старательно очистил свою комнату от мусора. Тут встречались и сгнившие огрызки яблок по углам, и засохшие куски хлеба под кроватью, и, о чудо, начавшие подванивать трупы мышей! Наверное, погибли в приступе радости, столкнувшись с наиблагоприятнейшей для них атмосферой, царившей в этом курятнике. Смахнув со шкафа, со стен и потолка паутину, а также полусантиметровый слой пыли, я оставил влажную уборку на сегодняшнее утро. Знал ведь, что заняться будет нечем. Пока младшая Илва и старшая Сигрид грузили ручную телегу перед отправкой на рынок, я быстренько создал видимость активной хозяйственной деятельности. Попутно стащил из цеха матери кусок сломанного острого шила, погнутый старый нож, по-видимому, ожидавший ремонта, и какие-то непонятные лоскуты шкуры, похожие на шнурки.

Шило в сапог, нож за пояс. Позволить себе ходить без оружия, когда на нас в любой момент вновь могли напасть, я не мог.

Еще, когда сестры привыкли к моей, рано поднявшейся недовольной, физиономии и перестали обращать на меня всякое внимание, мне удалось отыскать настоящий клад в недрах замусоренного первого этажа. Среди гор старого хлама, хранимого матерью в отдельной коморке, нашлись две разорванные кожаные перчатки с пустующими кармашками для металлических вставок и пластин. Закинув их в свой мешок, я добавил к ним и эльфийскую катушку. Будет время, подумаем, как всё это соединить и использовать. А пока…

– Глауд, ты идёшь? – окликнула меня закончившая все приготовления Сигрид, впрягаясь словно лошадь в оглобли здоровенной ручной телеги.

– Бегу, – прихватив из мамкиных закромов ещё какую-то гнутую железяку, отозвался я. И, выскочив из дома, едва не столкнулся с мелкой попрошайкой, обрабатывавшей уши младшей Илвы.

Как только мы покинули улицу ремесленников и свернули на главную, мощеную камнем дорогу, ведущую к рынку, на глаза мне попалась ещё одна крайне любопытная ситуация. Около деревянной импровизированной трибуны, сооруженной из бочки и столба, где обычно выступали местные глашатаи, скопилась целая толпа, бурно что-то обсуждавшая между собой.

Не желая терять времени на расспросы, Сигрид послала меня и младшую разузнать о происходящем. Но лучше бы мы просто прошли мимо. К деревянному столбу огромным ржавым гвоздем была прибита отрубленная собачья голова с прикрепленным ко лбу листком. На нем кровью было выведено имя «Илва».

Побледнев от увиденного сестренка, нервно оглянулась и опустила руку на свой меч.

Толпа, в коей мы сейчас находились, вмиг стала потенциально опасной. Местные ребята, оказывается, неплохо умели запугивать: у головы не было глаз и языка, а из шеи торчал кусок раздробленного несколькими ударами позвонка. Видимо, оружие мясника оказалось слишком тупым, а сам он был крайне неопытным. Много смазанных ударов, линия рассечения небрежная, кривая. В области хребта и вовсе неподатливая песья шкура была оторвана вместе с переломанными костями. Что, в свою очередь, свидетельствовало о, во-первых, всё той же неопытности, а во-вторых, о плохом и явно незаточенном инструменте. Наличие такого у себя любой, мало-мальски уважающий себя, профессионал допустить не мог. И, в-третьих, об импульсивности: разрезы на голове были слишком неровными. Били наотмашь, словно, не желая прикасаться к мёртвой туше.

Чьих это рук дело? Илвы, той же Гильдии или кого-то ещё? Кому она перешла дорогу? Допрос сестрёнки было решено оставить на потом. Я не хотел, чтобы она запомнила меня, интересующимся её врагами, перед тем, как они исчезнут. Да и ответы на большинство волновавших меня вопросов я мог получить и у совершенно других лиц:

– Знаете, кто это мог сделать? – спросил я стоявшую рядом стражницу, брезгливо поглядевшую на собачью голову.

– Предупреждение от Гильдии Убийц. Эти дворовые суки уже совсем страх потеряли, раз в подобных местах смеют оставлять свои послания.

– Послания? – строя из себя дурочка, переспросил я у закованной в металл женщины.

– Да. Мол, если не выполнишь обязательства, то в следующий раз на этом столбе будет не собачья голова, а твоя.

Поблагодарив стражницу, я выдернул из толпы напуганную Илву.

Узнав о произошедшем, Сигрид и слова не сказала. Как и невысокая младшая, ставшая тенью более сильной сестры.

Ситуация осложнялась. Со всех сторон на нас сыпались проблемы. Я даже уже толком не понимал, за какую хвататься в первую очередь. У меня никогда в жизни, до этого момента, не было такого количество потенциальных жертв.

Миновав широкую улочку, ведущую к замку бургамистра, мы свернули к расположенному между двумя широкими рукавами реки островку. По обе стороны от которого были некие аналоги деревянных разводных мостов и дежурившие возле них женщины в причудливых нарядах и шляпах.

– Ведьмы… – шикнула Сигрид, – Не пялься на них. Не дай бог, заинтересуются ещё тобой, – проронила старшая, прибавляя шагу.

Та, кого назвали ведьмой, изначально показалась мне странной. На улице стояла достаточно прохладная весенняя погода, а девушка одета словно в жаркий июльский день: короткая рубашка, чем-то похожая на топик, напоказ выставляла подтянутый животик ведьмочки; короткая, не стягивающая юбка создавала максимальную свободу, удобную для движения, при этом демонстрировала окружающим утончённость стройных ножек своей хозяйки. Был на ней также и пояс с кинжалом и множеством прикреплённых к нему разноцветных колбочек, среди которых я заметил и знакомое мне зелье исцеления, и чулки, но без спрятанного в них оружия. Обувь тоже максимально простая и без каблука. А вот главное девичье украшение – посох, высотой примерно в два метра, вызвал у меня неподдельный интерес.

«На что же скучающая дамочка способна с этой своей штукой?» – думал я, глядя на то, как то и дело зевающая ведьма от скуки перебрасывает из руки в руку здоровенный дрын.

Маги, ведьмы и прочие волшебные персонажи из сказок и другого фольклора моего мира были сильны на дистанциях. Творя разные фаерболы и кидаясь ими из-за спин соратников, они считались грозной силой. Но здесь, в условиях узких городских улочек и мостовых, наличие кинжала на поясе подразумевало вступление в ближний бой. Не значило ли это, что от подобных вульгарных нарядов стоит отказаться, отдавая предпочтение всё той же кольчуге или кожаным доспехам? Этот вопрос не давал мне покоя, и я обратился к Сигрид.

– Мужчины. Что с вас взять? Вообще не шарите в воинском искусстве, – её заявление было весьма обидным, но показывать этого я не стал, – Им, по сути, и не нужна броня. Каждая, из уважающих себя ведьм, знает заклятие Стальной кожи или ещё какое-нибудь усиление, облегчающее ей передвижение. Лишний вес только замедлит этих вертких… – злобно сплюнув, Сигрид осеклась. Кажется, ей уже довелось встретиться с ведьмами в бою. Судя по недовольному лицу, исход был не самым благополучным для неё, – К тому же, у них есть зачарованные артефакты, зелья всякие, и личная броня, спрятанная под одеждой.

«Что там можно спрятать под такой одеждой? Бронелифчик, что ли?» – почесав репу, я вновь задумался. Если методами «умерщвления» обычных людей я и владел в совершенстве, то с этими дамами предстояло еще только-только познакомиться.

– Ну, а кинжалами пользуются против подобных себе в ближнем бою. Они какие-то волшебные, а какие – хрен его знает, – тяжело вздохнув, Сигрид с грохотом откинула оглобли, – Приехали!

Город, в котором мы проживали, был разделен на три части. Одна часть – район бедняков, вчерашних рабов и приезжих. В ней жили люди второго сорта, вроде нас с моей семьей. Вторая часть расположилась на противоположном берегу реки, ближе к морю и порту. Земля там принадлежала людям побогаче. Там жили местные цеховые ремесленники, состоявшие в городских гильдиях. Обитали стражники. Приближенная к местной власти аристократия, следила из своих резиденций за тем, как в наш портовый городок на краю мира прибывают их немногочисленные торговые суда с рабами и прочей ерундой. Третьей же, объединявшей две другие воедино, был кусок суши – как раз вот этот маленький островок – возведенный одной из прошлых правительниц, как единственная в городе зона открытой торговли.

Ни одна из частей на двух берегах реки не имела права строить на своей территории ярмарки или вести торговлю. Все и вся обязаны были проводить сделки именно на рыночной площади. Звучало неплохо. Но фактически, из портового района и с кораблей, привозивших в наши края всё необходимое, к обычному люду доезжали только остатки. Лучшая древесина, шелка и сталь, вместе с рабами оседали в порту. К нам же попадали лишь объедки, гнильё, хромые да калеки. Это делало конкуренцию между цеховыми и нашими ремесленниками фактически невозможной. Единственное, чем мы могли ответить знати, это – количеством производимых товаров и лучшими лошадьми. Ведь по факту, отрезанные от свободных пространств аристократы были вынуждены покупать жеребцов именно у моих соседей. Как оказалось, у тех самых веселых девчат, кинувших мне полотенце, чьи родители были одними из самых богатых и уважаемых людей в нашей части города.

Как пребывшие раньше иных, мы разместились на одном из лучших, как сообщила Сигрид, мест. А именно в центре, неподалеку от эшафота, на котором в городе проводились и показательные казни, и аукционы рабов, и народные собрания, на которых представители вольного города выносили на всеобщее обозрение раскрывшиеся им проблемы.

Проходимость здесь была одной из лучших, и шанс продать подготовленные матерью заготовки значительно выше. Сначала, мы выгрузили всё своё добро. После перевернули телегу и на днище перевернутого транспорта девушки разложили привезенные товары. Лопаты, вилы, топоры, мотыги, молотки, наконечники стрел и прочая дребедень. От неудавшихся вилок до каких-то стальных банок. Было всё, как и в шатре наших прямых конкурентов, расположившихся, как назло, всего в метрах двадцати от нас. Их настоящая торговая палатка разворачивалась в течении часа. Вслед за тем была привезена и выставлена приятная глазу витрина. Женщина, вставшая у прилавка, так же была не из простых трудяг: хорошо одета, приятный голос и милое личико. С виду все в ней располагало к себе, но вот её снисходительный тон в торге с крестьянами давал самый противоположный эффект, причем сильный.

Конечно в местных правилах я был, мягко говоря, не очень… Термины и жаргон казались мне диковинными, как и реакции люда на угрозы или оскорбления. То единственное, чем я мог похвастаться – это умение читать эмоции, скрытые желания, всплывавшие на лицах встречных. Это умение я старался развить в себе с первого момента жизни в любом обществе до самого низкого и оттачивал до последних мелочей. Возможность предугадать слова и действия оппонента давала неоспоримое преимущество, пользуясь которым, манипулятор вроде меня мог спокойно раскинуть собственные сети, дергая за нити, которые позволяли контролировать обстановку вокруг. Учиться чему-то у своих недалёких сестер было бессмысленно. Торговки из них оказались ещё более посредственными, чем я мог ожидать. К тому же, за годы проживания в этом городе они как-то умудрились не обзавестись постоянными клиентами, связями и верными друзьями. И это одно наводило на печальные выводы. Быстро разобравшись с курсом и значимостью местной валюты, в приделах зоны видимости сестёр, я принялся искать, чем себя развлечь. Подрезать пару мешочков с серебром у сновавших рядом бедолаг я всегда успею. Да и к тому же, не испытывал я особой любви к столь низкому занятию. Я – человек совестливый – редко поступаюсь с собственными принципами. Чем глупо обворовывать нищих, не лучше ли заимствовать у тех, кто побогаче? А рядом так удачно развернулся конкурент с приличным магазинчиком и опытным работником, в качестве продавца. Хотя и та не без изъяна. Суждение о её аристократических корнях было ошибочным. Работяга выбилась из прислужников верхним слоям общества и позабыв место, из которого выбралась не так давно, позволяла себе слишком много вольностей в отношении граждан, кто по статусу ниже её. Грубость – недопустимая ошибка в торге, я просто обязан проучить зазнавшуюся девчонку.

И так удачно мне под руку попалась первая «отшитая» горе-покупательница.

Бедолага, пришла за наконечниками для стрел и была в не мягкой форме послана. Внешне крестьянка даже виду не подала, что обиделась, но по глазам… Они не лгали. Женщина была зла и вместе с тем беспомощна.

– Госпожа охотница, постойте! – с улыбкой на лице окликаю я её, при этом приветливо помахав рукой, когда она отошла подальше от лавки конкурентов.

– Госпожа? – непонимающе повторила за мной женщина, а после, улыбнувшись на весь свой беззубый рот, спросила, – Это ты мне?

Её усталое, грязное и морщинистое лицо прямым текстом кричало о статусе и умственном уровне. Далёкая от городских хитросплетений простушка, с озлобленным на весь белый свет взглядом – вот, кем она была. Всё, что знала эта женщина – это такие вещи, как: работа, еда, дом, ну и сельские развлечения. От того и подход к ней нужен был соответствующий. Малоимущие люди подозрительны, хитры и часто считают себя умнее других. С ней следовало общаться на уровне, лишь слегка превосходящем её развитие. Не юлить, стараться быть максимально прямолинейным и таким образом избавить объект от ощущения скрытой угрозы.

– Ну, конечно! Я из толпы заметил Ваш статный образ. Наверняка Вы превосходно стреляете из этого чудесного лука, – проговорил я, ткнул пальцем в изогнутую деревяшку за её спиной, спешно расталкивая прохожих и еще больше приближаясь.

Польщенная неожиданным комплиментом, женщина гоготнула, и, оглядев меня, с некоторым подозрением отозвалась:

– Госпожа я лишь для выводка свиней, пасущегося в моём загоне. Чего тебе, мальчишка?

– Простите, что отвлекаю Вас. Знаю, охотники – люди занятые, – слегка сконфужено я стал пятиться, показывая испуг от столь резкого ответа, – Я просто хотел предложить…

Именно слово «предложить» заинтриговало ей больше всего. Старая женщина в мире, где мужчин было мало, да и те являлись слабым полом, она понимала, если я предложу себя, то денег на ночь со мной у нее не хватит. Но все равно не могла отказать себе в беседе с хорошеньким юношей. И потомууже сама решила продолжить наш разговор:

– Извиняй, если напугала. Я ж не со зла. Редко такие красавцы ко мне на улице пристают, – подмигнула мне она, – Чего тебе?

– Я слышал, Вам были нужны наконечники, – всё также показывая свою нерешительность, добавил я, – У моих сестёр они есть…

– Ах, наконечники, значит… Ну, пойдём, поглядим, чё там, – слегка разочарованно отозвалась та.

Сигрид, ковырявшая ножиком в зубах, была сильно удивлена, когда я привёл к ней своего первого покупателя. Наблюдая, как её братец тараторит по делу и без дела, и быстро утратив суть разговора, воительница попыталась было встрять со своими междометиями. Но нам с уважаемой охотницей Линдой, по прозвищу Пивная Бочка, было не до того.

Женщина, не обращая на сестёр ровным счетом никакого внимания, весело травила мне охотничьи байки, когда я насыпал ей успевшие покрыться ржавчиной наконечники:

– Они не лучшего качества, – извинительно честно признался я, – Но по лучшей цене! К тому же Ваша последняя шутка была просто шикарной! Поэтому я сделаю Вам ещё и скидку! Но взамен пообещайте, что, когда подстрелите из наших стрел какого-нибудь медведя или оленя, то обязательно поделитесь с нами хотя бы лапкой или копытцем, – протянув ей мешочек под неодобрительными взглядами сестёр, проговорил я.

– Скидка? – почесав репу, непонимающе спросила охотница, – Ха-ха… Как щедро с Вашей стороны! Сколько я буду должна с этой скидкой?

Глупые женщины, окружавшие меня, перебивая друг друга, дружно закудахтали. Старшая пыталась вставить свои пять копеек, а младшая – свои.

Но только я – один-единственный в этой воцарившейся неразберихе, знал истинную цену наконечников. Как и цену усилиям, приложенным мною для достижения успеха в этой сделке.

Болтушка Линда, попавшая в мои сети, буквально за считанные минуты выложила всю свою подноготную. Про свой простой быт, профессию, неудачную любовь. И, разумеется, о злобной торговке, заломившей цену, в разы превысившую имевшиеся у охотницы средства.

Терпеливо выслушав всё, от начала и до конца, я получил то, в чем нуждался. А именно последнюю информацию о предложенной ранее цене.

– Вы хороший человек, Линда. Наживаться на Вас мне стыдно. Цена десяти наконечников – один серебряный. Минус моя скидка. Итого – девять малых серебряных и девять больших медных. Вас устроит?

Глаза Сигрид в удивлении расширились. А Илва, покрутив пальцем у виска, махнула на меня рукой.

– Понимаю, цена внушительная. Но, когда Вы в следующий раз придёте покупать у нас наконечники, лавка моей матери продаст Вам их не по девять серебряных и девять медных, а просто за девять малых серебряных. Фактически, Вы получите один наконечник бесплатно. И сэкономите целый малый серебряный!

У нашего прилавка повисла неловкая пауза. Выискивающая что-то женщина, задержавшаяся рядом с охотницей, тоже серьезно задумалось. «Ну, давай! Я же не просто так сказал слово «Бесплатно!» – стиснув зубы, я замер в ожидании решения Линды.

– Мне нравится ваше предложение, Глауд! Да и к тому же, малый медный, оставшийся в кармане, я уже сейчас потрачу в трактире на кружку эля, чтобы выпить за здоровье Вашей матери, родившей столь прекрасного и умного сынка. А если в лесу мне повезёт – с меня трофей! Линда – Пивная бочка добро не забывает!

Её удовлетворённый хохот, и звон попавших в мои ладони монет подняли не только моё, но и настроение моих сестер. Ведь только что я продал некачественный залежавшийся товар по цене, превосходящей рыночную. При этом взял с клиента обещание прийти к нам вновь.

Разумеется, она может столкнуться с чем-то более дешёвым, увидеть те же десять наконечников за девять малых серебряных на другом прилавке. Вот только, приди она к нам в следующий раз, получит точно такое же число за те же деньги. А раскрыв наш маленький обман, она, не зная, будет ли за второй скидкой ещё одна, по любому, из чистого любопытства вновь к нам заглянет. И это моя победа, с какой стороны не погляди.

Дела шли хорошо. Даже лучше, чем я изначально планировал.

Ведь за охотницей к нам пожаловала ещё пара простодушных крестьянок, искавших топоры, вилы, и возможности сэкономить медяк. Итог: покупатель и продавец остались довольны. Инструменты оказались в их мозолистых руках, а честно заработанные деньги – в нашем с сёстрами большом кармане.

Я много говорил, много двигался, и, позабыв о том, кем должен быть, вошёл в азарт. И выходить из него под восхищенные взгляды старших сестёр мне ой, как не хотелось. Не хотелось, но пришлось.

Продолжала расти очередь к прилавку наших конкурентов. Оттуда все громче звучали выкрики о «дерьмовости» товара в других лавках. Что буквально лишало нас внимания покупателей. Надо было с этим что-то делать. И, наконец, я кое-что придумал.

Глава 3

Торгашка из соседней лавки в шутливой форме, веселя аристократию, осуждала какого-то мелкого ремесленника, желавшего купить себе какую-то безделушку. Остроумия той было не занимать, как и поддержки со стороны немногочисленных аристократок, а вот женщины более низкого происхождения от подобной небрежности буквально заводились на глазах.

То ли тут сыграло желание показать себя с лучшей стороны, то ли вспыльчивая верзила и вправду устала ждать, но, вслед за очередным шутливым обращением к глуповатому парнишке, в прилавок, прямо между пальцами вмиг побледневшей продавщицы вонзился обыкновенный ничем не примечательный нож, ещё секунду назад лежавший на витрине.

– Сколько? – Закрыв своей большой спиной ремесленника, рыкнув, спросила женщина, а следом, все так же не сводя со своей жертвы взгляда, кинув монету, предложила той заткнуться и делать свою работу.

Не желая стать причиной начинавшего конфликта между знатью и простыми смертными, женщина, не глядя, спрятала оружие. Я видел, как ледяное, довольно длинное лезвие, похожее на то, что было припрятано и у меня, щекоча холодком той задницу, по рукоять исчезло за поясом.

Под пристальный взгляд стражи, подошедшей к очереди, та поспешила затеряться в толпе. «Не торопись, крепышка, от меня всё равно не убежишь» – двинул вслед за той я.

Исчезнуть из поля зрения сестёр было несложно, и перед тем, как они поднимут бучу, а следом кинутся на мои поиски, тем самым нарушив мои планы, требовалось быстро выполнить несколько незапланированных манипуляций.

Обычная подножка не свалила бы столь здоровую женщину, и лишь с разбега влетев той со спины в колено, я мог достичь нужного эффекта. Якобы случайно наши ноги с не смотрящей по сторонам верзилой переплетаются, и мы оба с грохотом падаем на каменную мостовую. Зашипев от боли, та, стиснув зубы, прорычала: – Ты покойница… – Но заметив под собой лишь испуганного юношу, слегка растерянно покосилась в сторону. Настороженные взгляды прохожих, переживавших по большей части за меня, а не за вышибалу, вынудили ту быстро встать на ноги и протянуть мне руку помощи. – Ты в порядке? – На моё самочувствие той было плевать, её волновало лишь мнение окружающих.

– Да, но, уважаемая, Ваш нож… Кажется… – пальцем указав на валявшийся кусок искореженного и погнувшегося метала, проронил я.

– Су-ка. – проверив на отсутствие за поясом припрятанного оружия, обронила та. – Эта тупая бабища продала мне кусок дерьма по цене золота! Убью нахрен! – Подобрав кусок стали, взревела обозленная женщина, и, позабыв о страже и прочем, отправилась обратно к лавке. Всё шло слишком гладко.

Без спешки, не привлекая внимания, я поднялся, аккуратно из рукава переместил новенький ножик за пазуху своей теплой льняной рубахи. Вполне возможно, наши конкуренты использовали клеймо или ещё какие-то методы обработки своей продукции для её дальнейшего распознавания, этакий гарант качества уже вполне мог присутствовать, даже в эту полусредневековую-полумагическую эпоху. Было бы нехорошо, если моя маленькая подмена в столь пикантной позе была кем-то замечена. Оглянувшись, я убедился в отсутствии вопросительно таращащихся на меня людей. В глазах зевак было сочувствие, брезгливость и безразличие, ничего другого. Да оно и к лучшему. Требовалось как можно быстрее вернуться туда, где всё начиналось.

Тряся своими здоровыми лапами перед лицом испуганной, побледневшей продавщицы, вышибала с пеной у рта пыталась доказать той никчёмность проданной продукции. Попытки попавшей под пресс торговки хоть как-то понять происходящее упирались в скудоумие и злобу покупательницы, обещавшей набить той морду. И, когда точка кипения достигла максимального уровня, показалась наша главная проблема – хозяйка данного шатра. Одним своим жестом та угомонила часть бушевавшей толпы, а после, давя собственным авторитетом, осадила и мою темпераментную пешку. Её трезвые и вполне здравые предложения могли разрушить мой план и пробудить в недовольной покупательнице инстинкт самосохранения, а мне это было ни к чему.

– Да поменяйте уже грязной суке её игрушку, пусть не скулит. – Добавив своему голосу старческой хрипоты и аристократической надменности, выкрикнул я из-за чьей-то знатной спины, вслед за чем, аккуратно, не толкаясь и не привлекая лишнего внимания, поспешил в ряды равных мне по статусу.

Одна из аристократок, так неудачно ринувшаяся за мной, попыталась схватить юного провокатора, чьего лица никак не могла видеть, но преградившая той путь другая цеховая рабочая сильным ударом в грудь прервала незадачливую преследовательницу.

– Бей зажравшихся аристократов! – Донеслось с запозданием, и громила, на которую я возлагал огромные надежды, оправдала себя. Мощным колхозным ударом с правой она отправила вражескую королеву в долгий полёт, сделав тем самым заключительный ход и поставив мат в этой партии. Началась буча, все били всех. Крики, стоны, мольбы и чьи-то хрипы перемешались в один монотонный гул бушующей толпы, пытавшейся в мордобое выплеснуть весь свой негатив, жизненные проблемы и тягости, смешавшиеся в единой реке, имя которой Жизнь.

Пропустить нечто подобное я не желал. Это была отличная возможность – воспользоваться сумятицей и пополнить свои карманы не только медяками, вырученными с торговли, но и серебром, так маняще болтавшимся на поясах малочисленных аристократок. К сожалению, перед тем, как те схватились за свои клинки, мне удалось залезть лишь в один карман, наполненный золотом и серебром. Брать всё я, разумеется, не стал, ведь сумма была приличная и могла предназначаться для какой-то крупной сделки, из-за которой стали бы перетряхивать всех местных, поэтому пришлось обойтись процентом, взятым с потерпевшей «за скудоумие и слабость». Так, в моих широких рукавах исчезли пять больших серебряных и десяток средних медных. Хозяйке же я с благодарностью оставил её золото, способное своим появлением в моих руках, да в принципе и в руках любого другого нищего, вызвать множество подозрений.

Страсти только накалялись. Сквозь щели, возникающими между снующими, пытающимися убить друг друга, я заметил не на шутку разволновавшихся сестёр, готовых бросить нашу торговую точку и кинуться на мои поиски. Следовало возвращаться.

Как на зло, на полпути, из самого эпицентра, какая-то неотёсанная деревенщина случайным образом задевает меня локтем. Сильный удар прямо в лоб выбивает землю из-под ног, отчего я жопой плюхаюсь на камни, ударяясь копчиком. Ситуация и вправду становилась опасной. Не поднимая головы, на четвереньках проползая под ногами зверствующих баб, лупились те похлеще мужиков. Я уже и сам был не рад начатому мной конфликту…

Средь мелькающих сапогов, чьих-то задниц и разбитых рухнувших в грязь лиц наконец-то отчетливо появились силуэты зевак, болевших за своих фаворитов. «Я выбрался» – мелькнула мысль в голове в миг, когда над площадью раздался сильный звуковой хлопок, прервавший разбушевавшуюся толпу.

Прямо перед моим лицом, буквально в нескольких сантиметрах от носа, из ниоткуда, словно из воздуха, показалась пара чьих-то чистеньких ботинок.

– Ты как, малыш? – Подняв меня за шкирку, словно ничего не весящего помойного кота, произнесла улыбчивая дамочка в ведьмовской шляпе и с парящим посохам за спиной. «Спокойнее, Глауд, шанс того, что тебя увидела эта женщина, крайне мал, её не было в толпе. Если только, она не…»

– Вы что, умеете летать? – В шоке, быстро моргая, рукавом я пытался смахнуть постоянно накатывавшую на глаз кровь, дабы лично убедиться в том, что тот чертов посох и вправду парит! «Ведьмы. Как я мог забыть о их мётлах и прочих сказочных штучках? Как же неосмотрительно!»

– Разумеется. – усмехнувшись, произнесла незнакомка. – Но тебе сейчас, как я погляжу, не до полётов. – её кисть полыхнула зелёным свечением, а разбитая бровь, ощутив всё тот же знакомый приятный жар, вмиг перестала кровоточить и затянулась.

– Глауд! – Раздался взволнованный крик Сигрид. – Слава всем богам, ты в порядке! Мы так переживали. Куда ты пропал? – Глядя на всё ту же ведьму, любовавшуюся перепачканным мной, произнесла старшая, отчего-то даже не решаясь подойти к нам ближе.

– Спасибо, от Вашей удивительной магии мне стало гораздо легче. – Болтая в воздухе ногами в попытке дотянуться до почвы, проговорил я, в ответ на что незнакомка, лишь улыбнувшись, в очередной раз взглянула на моих сестёр.

Её губы выплюнули нечто нечленораздельное, вслед за чем сильный влажный ветер ударил по моей одежде, едва не вытрясся из меня клинок и трофейные монеты. Отчетливо слышный звон даже не привлек внимание сверливших взглядом друг друга женщин. Рубаха за минуту очистилась от моей же крови, со штанов исчезла грязь, и даже старые башмаки приняли некий ликвидный облик.

– Я бы душу продал за такую магию… – Вспоминая весь тот бардак, творившийся в моем доме, и то, как быстро его можно было бы устранить при помощи подобного волшебства, на полном серьезе обронил я, отчего ведьма, потеряв весь свой былой серьезный вид, пряча лицо под большой шляпой, опустила голову, попытавшись скрыть свою улыбку.

– Клоун. – Хихикнула себе под нос та, а после добавила: – Будь осторожней в другой раз.

"Обязательно".

Понять, видела она что-нибудь или нет, мне так и не удалось. Отдав мою тушку на сохранение сёстрам, молодая ведьмочка, переступая через бессознательные тела, двинулась к прилавку, где постепенно приводилась в чувства его хозяйка. Через несколько минут на место происшествия, верхом на своих посохах, слетелось ещё несколько её коллег. Началось разбирательство, затянувшееся до самого вечера, и как итог, двое в кандалах – первая, что неудивительно, громила, вдарившая хозяйке лавки, вторая – продавщица. Не знаю, как так получилось, но именно её обвинили в начавшихся беспорядках. Как и почему? История умалчивает, но, как предполагаю я, ту просто сделали козлом или козой отпущения, спихнув на неё незаконную продажу из-под пола, некачественного железа под маркой «Бренд». Её хозяйка – аристократка одним ударом прихлопнула двух зайцев: сохранила лицо своей продукции перед знатью, обвинив во всех грехах простолюдинку, а также отдала несильно значимую фигуру под суд, тем самым показав свою лояльность органам правопорядка. Все, кроме рабочего класса, оставшегося замертво лежать на мостовой, были в плюсе. То, как смело они шли на вооруженную знать, как гордо дрались против тех, достойно уважения. Вот только уважением их не воскресить. Глядя на то, как стража рутинно растаскивает тела, мне стало слегка не по себе. Смерть была чем-то обыденным для этих мест. Даже прохожие не уделяли этому особого внимания, тем самым ещё больше подогревая мой интерес к одному волнующему вопросу: как долго они смогут игнорировать смерть? Этот город, сам того не понимая, являлся одной большой пороховой бочкой, грозившей в любой момент взорваться. Всего-то и нужно было поднести к фитилю зажжённую свечу.

В любом случае, их вывод из игры позволил нам неплохо навариться. Продав всё, что только было можно, мы перевыполнили план. А я, помимо моей маленькой шалости, между делом ещё и успел собрать кое-какую информацию о фигурках, следивших за нами с Илвой.

Ещё днем у выхода из нашего дома я приметил парочку бездомных детишек, попрошайничавших в нашем квартале. Ремесленники действительно не самые бедные личности, но вот просить у тех деньги, когда они только-только шли на рынок, да и тем более так рано, как по мне, глупо. И даже местные дети должны были это понимать.

Денег у нас не просили, но их лица я запомнил. Как и лица менявшихся их товарищей, поспешно шедших за нами от самого дома, до бочки глашатая с отрубленной голой, а после до рынка и обратно. Мелкие засранки были хорошими осведомителями. Дети всегда вызывали у окружающих жалость, беспризорники были повсюду, их лица прятались под слоем сажи и грязи, а имена скрыты за прозвищами и кличками. Их появление всегда нежданно, а исчезновение незаметно. Дети – простой и крайне ненадёжный инструмент, манипулировать коим было легко управлять. В принципе, так же легко, как и заставить тех на век замолчать, и это мне ой как не нравилось.

Вокруг нас их крутилось много, наверняка даже по ночам те приглядывают за домом, а вместе с ним и друг за дружкой. Требовалось изучить планировку соседних домов, найти лучший способ для выхода из нашей избушки незамеченным, а также набросать несколько более и менее пригодных маршрутов для передвижения по городу и тактического отступления в случае неудачи. Также требовалось выяснить, с кем мои дорогие детки делятся информацией. Мне нужно было лично увидеть лицо моей первой жертвы.

Ловить детишек я не собирался, так как тратить на тех своё время, выпытывая имена, которые вполне себе могли быть вымышленными, было глупо. Да и к тому же, поймай я такую мелкую блоху, пришлось бы от той избавиться, а убивать детей без весомой надобности мне было противно. Злодеи, убийцы, казнокрады и маньяки, последним из которых я, по сути, и являлся, – это да, мой типаж, но точно не дети, пытающиеся заработать себе на кусок хлеба.

Была и ещё одна проблемка, физическая. Это тело никуда не годилось. Свою слабость сегодня я прочувствовал от лица до копчика. Старый я от подобного пропущенного удара и бровью бы не повёл, а тут едва сознание не потерял. В нынешней форме я не смогу бороться, не смогу долго бежать, подтянуться, двигаться ползком или гуськом, я вообще ничего не мог, и эту проблему предстояло решить здесь и сейчас. Мне нужно было зелье, способное даровать физическую силу, при чем на довольно длительный срок.

Сёстры были навеселе: постоянно хвалили, говорили о моем скрытом потенциале. Глупышки до конца пытались не замечать чудесного преображения брата, продолжая ссылаться на скрытую и врождённую жажду мужчин к чужим деньгам. Двигаясь по пути к дому, Сигрид, заскочив в местный кабак, прихватила бочонок эля на сэкономленные нами деньги. Как по мне, это расточительство, однако посещение следующего места в глазах моих сестер могло показаться ещё более неуместным.

– И зачем это нам заходить в лавку алхимиков? – Остановив телегу, поинтересовалась Сигрид, пытаясь понять, чего я добиваюсь.

Сопливая история о моих сбережения, откладываемых больше года, и желании отплатить сестре за спасение, путем покупки той парочки дешевых зелий, была воспринята с умилением и неким странным эмоциональным порывом, вырвавшимся из обнявшей меня Сигрид. «Ты мне ничего не должен» – хотя я и понял всё с первого раза, продолжала весь наш не столь долгий путь до лавки повторять одно и то же сестра. Как оказалось, зелье регенерации, потраченное той на меня, было крайне дорогой штукенцией, стоящей аж три больших серебряных, а, между прочем, десять таких монет был уже один малый золотой – огромные деньжищи!

Со скрипящим сердцем, я до конца надеялся, что, когда мы придём в лавку и Сигрид вместе со мной услышит сумму за зелье, та великодушно откажется, пожалев сбережения брата, но нет! В её жадных глазах читалось лишь одно – «Хочу!» – При чем прописано это самое ХОЧУ было большими заглавными буквами.

Всех своих многочисленных любовниц и жертв в прошлой жизни я никогда не баловал дорогими подарками. Их явление для меня было временным. А вот Сигрид… Отчего-то ей зажать столь желаемое средство, способное спасти её жизнь, я не смог. Быть может, в благодарность за её жертву, а может, и ещё за что, не знаю.

Благо, хоть зелья усиления оказались дешёвыми повседневными расходниками, используемыми всеми жителями этого города: от местных портов и до крестьянских полей. Все пользовались ими.

«На семью, вдруг понадобятся» – так оправдался я, взяв целую коробку из двух десятков флаконов всего за пять средних серебряных, или половину одной большой монеты.

Десятичная система оплаты в этом мире была весьма удобной и простой в освоении. Так, к слову, здесь существовали три основных номинала: медь, серебро и золото, а у каждого из сплавов ещё три подраздела. К примеру, десять маленьких медных – это одна средняя медная, а десять средних – одна большая, из десяти которых, в свою очередь, уже появлялась монета серебряная. Просто и понятно. Вот только местные даже в этой простоте считая на пальцах умудрялись сбиваться со счёта. Этим, к примеру, сейчас и попыталась воспользоваться местная лавочница, решившая добавить нам какую-то мелочь, стоящую медяки. Некруглая сумма, где требовалось считать дополнительные низшие медные монеты, сильно запутала сестёр, но только не меня.

Пригрозив за подобные штучки вызвать на неё проверяющих из какой-нибудь местного органа правопорядка, я получил ту самую бесполезную херню в подарок, после чего мы вместе с довольной Сигрид и завидовавшей старшей Илвой наконец-то отправились домой.

Сейчас, прогуливаясь по этим скрытым в вечернем полумраке улочкам, обдуваемыми свирепым морским ветрам, я впервые мог пройтись, дыша свободно и полной грудью. Приятный и резвый ветерок всеми своими доступными силами помогал городу избавиться от зловония и грязи. Со дня на день должен был пойти дождь, тем самым создав лучшую обстановку для моего ночного визита на улице прогнившего города.

Глава 4

Хельга действовала быстро, даже быстрее, чем я рассчитывал. Её заботливое материнское сердце, а также желание побыстрее выдать сыночка, грозилось костью встать в моём горле.

– А вот и наши трудяги. – Весело прикрикнуло спрятавшееся под слоем сажи лицо старухи. Даже представить не могу, как та умудрялась так сильно запачкаться, на мой взгляд, даже трубочисты и то почище выглядели.

За спиной матери показались две незнакомые женщины. Одна была ростом с Сигрид, закованная с ног до головы в сияющую сталь. По возрасту – ровесница Хельги. Лицо смуглое, взгляд пристальный, виски́ седые, короткостриженые, а на груди мастерски выбитый герб в виде орла, раскинувшего в обе стороны крылья. Точно такой же, как и на плащах патрульных, встреченных нами на улицах. Вскоре та, приветственно поклонившись, представилась, подтвердив мои догадки. Эльга Бэтфорт – командир городской стражи, и, как я полагаю, моя будущая тёща. А за её спиной…

– Брунхильда Бэтфорт – моя дочь и по совместительству главный карающий меч нашего рода. Ей всего двадцать семь, а она уже закончила первый курс в Ведьмовской Багрэ, и даже получила титул, а вместе с ним и ведьмовское имя – Бьянка. – Такая же смуглая девушка, миновав мать, встала предо мной и поклонилась. На её безэмоциональном лице красовались яркие золотистые глаза, в блеске которых я мог видеть собственное отражение. Вдоль белой рубашки и до такой же короткой юбки бежали длинные темные волосы. На поясе её красовалось два флакона, а на бедре клинок. Именно последний вызвал во мне бурю негодования и злобы: ножны, а также рукоять были в засохшей крови. Хозяйка просто безалаберно относилась к своему обмундированию!

Оценив представшую предо мной огненную королеву, по неволе я задался вопросом: «Скольких та успела убить перед тем, как получила этот холодом обжигающий взгляд?»

Нашу немую дуэль, матери восприняли как нечто забавное. По-дружески хлопнув Хельгу по спине, Эльга предложила «старой знакомой» попробовать, что же там принесла старшая Сигрид, а также обсудить волновавшие оба рода вопросы.

Глядя на раскинувшуюся на столе поляну с мясом, свежим хлебом и двумя кувшинами, один из которых, судя по виду, уже был пуст, я понял, что наши состоятельные гости прибыли давно, и, судя по их виду, не собирались уходить. Все эти наигранные улыбки, любезности, подарки, а также сверкающие доспехи и украшения на них не давали мне покоя. Бэтфорты были богаче нас, и в разы превосходили по статусу. Навязчивость старшей Эльги казалась подозрительной и не разумной, и невозможность на этом коварном лице распознать истинные мотивы только подогревала мой интерес.

– Так почему именно я, уважаемая Бэтфорт? У Вас очаровательная дочь, к тому же, как Вы и сказали, с огромным потенциалом в магии. – Мой резко прорезавшийся голосок обеспокоил мать и повеселил сестёр. Отчего-то те тоже не горели желанием отдавать мою тушку знатным гостям.

– Хм… – откинувшись на единственном в доме стуле со спинкой, заботливо предоставленном гостье, женщина по имени Эльга задумалась. – Вы, молодой человек, умеете задавать правильные вопросы. Похвальная черта, которой, к сожалению, не владеет моя дочь. – Печально вздохнув, заявила Эльга. – К тому же, та, владея огромной мощью, ещё в добавок владеет и огромной и ленью, необразованностью и невоспитанностью. Глупый ребёнок умудрился закончить первый курс престижной Багрэ, не умея даже читать.

– Вы, наверняка, знаете, что я и сам не закончил школу. – Из воспоминаний старого «я», местные учебные заведения в довольно позднем порядке принимали своих абитуриентов. Так, к слову, до шестнадцати в этих краях дети набирались ума в цеховых мастерских, и лишь после, овладев будущими специальностями, допускались к изучению грамоты и прочему. Объяснений тому у меня не было, да и не задумывался я до этого момента по этому вопросу. Школы мне ещё не хватало.

– Знаю. Кажется, Вы не нашли общего языка с кем-то из знатных мальчишек. Вы, дети, бываете порой такими грубыми и жестокими друг к другу. – Улыбнувшись, наполнила кружку элем стражница, а после, выпив, желая услышать ещё один вопрос от меня, усмехнулась, и, не дождавшись его, продолжила отозвалась:

– Я хочу, чтобы вы вместе с Брунхильдой закончили хотя бы один курс. До конца учебного года времени в обрез, а без банального умения бегло читать её не пустят на изучение второй ступени ведьмовских искусств. Разумеется, семья Бэтфорт возьмет на себя решение всех финансовых вопросов. – От последних слов глаза Хельги одобрительно зажмурились. Обучение здесь стоило дорого, но и перспективы перед учениками открывало немалые: закончивший школу я мог стать бухгалтером, казначеем у какого-нибудь рода, или самым обычным писарчуком. Вот только мне, человеку, планировавшему возглавить весь приступный мир этого города, подобная перспектива казалась слегка сомнительной.

– Наймите репетитора или какого другого учителя, уверен, так будет быстрее. – Мой ответ привлек внимание Бьянки, слегка разозлил мою мать, и её не желавшую озвучивать при всех неприятную правду подругу.

– Будь на то возможность – так бы и сделала, мальчик. – проговорила Эльга, хмуро глядя на Хельгу.

– Так в чем проблема? – подтрунивая над злобным тигром, продолжал выводить ту из себя я на потеху моим улыбчивым сёстрам.

– В том, что она ленивая и невыносимо упрямая баба, влюбившаяся в хитрого лиса вроде тебя! – Едва сдерживаясь от благого мата, вдоволь повеселив всех собравшихся и пристыдив едва покрасневшую Брун, рыкнула стражница. – Хельга, мы с тобой давно уже знакомы, однако этого было бы недостаточно для того, чтобы я лично пришла сюда с ней и первой завела эту тему. – Скрестив руки на пузе, удовлетворенно поглядывая на меня, мать кивнула.

Чем таким смог заинтересовать Брунхильду Глауд, я и сам вспомнить не мог. Каждая попытка отзывалась сильной головной болью, тем самым подогревая мою любопытную натуру.

– Разумеется, такое её пристрастие к какому-то из ваших мест не могло остаться незамеченным. Её вечерние вылазки в ваш район, а также попытки встретиться с Глаудом стали вызывать всё больше ненужных вопросов у моих подчиненных, рано или поздно всё равно узнавших бы правду, и поставивших под удар наш статус. Поэтому уж лучше пусть женятся в открытую, чем встречаются тайком. – На эти слова матери Брун едва заметно улыбнулась. – А это значит, что кое-кому придется постараться для того, чтобы стать хотя бы маломальски достойным тестем и более или менее приличным мужем. Ваша совместная учёба, а также успешное завершение курса станут приемлемой для меня оплатой и залогом вашей помолвки, вслед за которой Брун вновь на год отправится в Багрэ, а муженёк пойдет к нам в родовое поместье на обучения казначейству. Слышала от своих воительниц, вы сегодня хорошо поторговали, и мальчик проявил в этом недюжинную смекалку и умение.

«Есть в этом городе хоть что-то, чего бы эта старая баба не знала? Вся моя жизнь, планы, выстроенные на годы вперед, рушатся на глазах!» – данное заявление старшей Бэтфорт пошатнуло моё внутреннее спокойствие. Взявшись за кружку одобрительно закивавшей Сигрид, я стал прикидывать, как избежать этой весьма нудной и скучной участи. Мне не нужны были Бэтфорты для достижения моих целей, не нужны были их деньги и влияние. Всё, что было мне нужно, – так это время и свобода, и именно их у меня сейчас и пытались отнять.

– Глауд не будет казначеем. – Неожиданно подала голос Бьянка, отчего первые глотки хмельного напитка с облегчением проскользнули в мой желудок. – Он станет частью моего эскорта. – Прыснув напитками на стол и под ноги, поднявшие кружки матери непонимающе взглянули на Брунхильду.

– Ты спятила? – Пытаясь понять, не ослышалась ли она, со злобой и опаской в голосе спросила Хельга.

– Дочь моя, если это была шутка, то тебе самое время об этом нам сказать. – Даже не обидевшись на столь вульгарное обращение подруги к отпрыску, поддержала ту Эльга.

Недовольство женщин, как и моё удивление, можно было понять: эскорт – так называемая боевая группа поддержки любой уважающей себя ведьмы. В основе свой эскорт состоял из таких же, как и она магов или ведьм, но ниже по статусу или славе. Также в каждой такой группе была парочка смазливых мальчиков, использовавшихся для выпуска пара и всего прочего. Множество ребят моего нынешнего возраста могли о таком только мечтать. Ну как же, ведь это приключения, путешествия и прочая ванильная фигня, манящая несформировавшиеся умы, не способные заметить кроющиеся за подобным неудобства, такие как срать в кустах и на морозе, спать на земле и не жрать сырое мясо целыми днями из-за того, что походная кухня или ещё что-нибудь на местный аналог застряло в дороге. Нет уж…

– Это слишком опасно, двусмысленно и дорого. Люди могут неправильно понять, да и к тому же мальчик слишком слаб, погляди на него, Брун! – Вступилась старшая Бэтфорт.

– Согласна, после вашей помолвки Глауд останется в городе, и точка. Я запрещаю. – Взяла слово Хельга.

– А может, меня хоть кто-нибудь о чем-то спросит? – Строя из себя недотрогу и перейдя на повышенный тон, прикрикнул я.

– Ты никуда с ней не пойдешь, помолвка ещё ладно, но никаких путешествий и… – Не желая меня слушать, продолжала говорить мать.

– Да я вообще ни на ком жениться не собираюсь! – Показушно стукнув кулаками, встал я из-за стола, и ускоренным шагом отправился в свою комнату. Мотивы и намерения женщин, собравшихся здесь, мне были ясны, так же, как и то, что Хельга вместе с семейством Бетфортов не отступят. Этой импровизированной обидой я выиграл себе пару дней на освоение города, разведку обстановки и налаживание своих первых связей.

Брунхильда, она же Бьянка, как ни странно, мне была нужна. По факту, она являлась тем, о ком я не имел ровным счетом никакой информации – ведьмой. Именно взятие её в оборот с попутным выуживанием нужных мне данных было первостепенной моей задачей. Я помнил, как одна из её сестёр ещё этим днем застала меня врасплох, спикировав с неба. Тогда мне повезло, но впредь подобных глупых ошибок стоило избегать. Отныне все сказочные фишки типа неуязвимости, невидимости, левитации и прочего стоило брать в расчёт. Трудно, сложно, но при должном анализе большинство вопросов можно было решить собственными силами. Большинство, но не все. Сейчас, закрыв за собой дверь и прихватив с собой флакончики с эликсиром, я планировал прогуляться по местным крышам. Даже если кто-то из резких родственников решится ворваться в комнату, у меня после сценки за столом будет хорошее оправдание. А в том, что мы с моей прекрасной Бьянкой ещё встретимся, я отчего-то не сомневался. Надев одежду потемнее, я прихватил старые кожаные башмаки, чем-то напоминавшие чешки. Быть может, именно в них Глауд некогда и ходил в местную академию.

Створки окна со скрипом распахнулись. Выругавшись, я пометил у себя в голове по возвращению смазать их и довести механизм до идеальной работоспособности и бесшумности. Не успела моя нога коснуться карниза, шедшего к крыше соседней одноэтажки, как чей-то голос заботливо меня предупредил:

– Это опасно. – Сидевшая над окном Брун, свесив вниз свою любопытную головку, глядя мне прямо в глаза, протянула руку. – Я помогу. – Добавила она, а следом, взлетев на из неоткуда взявшемся под той посохе, за ручку провела меня к той самой крыше.

Девушка была немногословна, задумчива, и, как мне казалось, даже слегка антисоциальна. Понимая, что разговор у нас будет не самым многословным и очень долгим, вздохнув, я своей пострадавшей пятой точкой устроился на старой черепице соседского дома, позволяя тем самым ведьмочке первой начать наш с ней разговор.

Она была любопытной особью, ну или, вернее, любопытными были её способности. К людям как к виду я не испытывал ровным счетам никаких эмоций. Привыкший подстраиваться под их правила и порядки, я был больше чудовищем, чем человеком, ведь, погибни сегодня вся моя семья – вряд ли я бы сильно огорчился. Разозлился, да, я не люблю, когда трогают моё. Но не огорчился.

Понимая, что моя прогулка может накрыться медным тазом, я решил поиграться с ведьмой, тем самым попытавшись заставить ту покатать меня на своём большом и деревянном посохе. Одна эта мысль в голове, звучавшая пошло и двусмысленно, меня забавляла, а тут ещё и такой необычный индивид, не поиздеваться над которым я не мог.

– Спросишь нечто банальное типа «Почему я тебе не нравлюсь?» или «Почему ты меня отвергаешь?», – и это будет наш с тобой последний в жизни разговор. – Глаза Бьянки в удивлении распахнулись, кажется, в своих предположениях я попал в самую точку, застав ту врасплох и заставив ещё на добрые десять минут задуматься. Не знаю, сколько бы мы так сидели, если бы я не решил той помочь. Не переставая, я кидал косые взгляды то на её посох, то на облака, и наконец-то до неё дошло. Не говоря ни слова, она, ища обходные пути поставленного мною требования, пальцами прихватив меня за куртку, указала сначала на свою "метлу", а после и на небо с пролетавшими по нему разорванными облаками.

– Хочешь меня покатать? – В ответ та лишь кивнула. А после, когда я засобирался, при помощи всего одной своей правой закинула меня наверх. В её глазах читалась некая растерянность, она хотела о чем-то предупредить, но не могла.

– Да говори уже. – Пусть ей и было двадцать семь, но, боги, как в мире с обратным реверсом полов можно быть такой тихоней? Хотя, и сам Глауд был фриком, даже для своего общества. И кажется, постепенно я понимал, что она нашла в нем, ведь, по факту, они были очень похожи. С тем мертвым мальчиком, оставшимся навсегда в той подворотне, но не со мной.

– Обхвати меня руками и не кричи. Летать ночью запрещено. Поймают – накажут. – С этими словами посох, словно какой-то управляемый вертолёт, взмыл вертикально вверх, нарушая все мыслимые законы физики. Кусок дерева просто взлетел. Ни шума, ни гула, оно просто то набирало скорость, то останавливалось по воле своей хозяйки, специально разгонявшейся и делавшей крутые виражи для того, чтобы в такие моменты я посильнее прижимался к той.

Всё это время, пока та в тишине парила над городом, я смотрел и запоминал. Улочки, дома, патрули с факелами. За десять минут всё не рассмотришь, да и за двадцать, но летали мы, слава богу, долго. Рассчитывавшая на мою просьбу о спуске, Бьянка раз за разом наворачивала круги. Больше трех часов мы провели в небе, и этого было вполне достаточно.

– Меня могут искать. – Проговорил я, но та и бровью не повела. – Брунхильда, пожалуйста, опусти меня на землю. – Улыбнувшись, попросил я, и та послушно принялась сбавлять высоту. – Не знаю, что ты нашла во мне ранее, но скажу прямо, Бьянка, я изменился, и того старого Глауда, которого ты знала, больше нет. Если не хочешь горя для себя и своей семьи, то лучше не связывайся со мной. Останемся друзьями, будем общаться, но если решишь зайти дальше, то, предупреждаю, рискуешь столкнуться с настоящим чудовищем. – У Брунхильды были проблемы, некое психическое отклонение, или какая-то детская травма, итогом которой стала полная замкнутость. Я видел, как та общалась с матерью и моими родными, держа всех на расстоянии. Отчего-то лишь меня она не боялась подпустить. Я видел это точно так же, как и видел всю ту кровь, застывшую на её руках, теле и лице. Эти глаза были глазами убийцы, а таких я не щадил, и моё предупреждение как дань уважения прошлому хозяину моей оболочки было первым и последним.

– Чудовище? Ты? Ты даже не представляешь, как выглядят настоящие чудовища. – Холодно произнесла Брун, зацепившись мыслями за одно из своих темных воспоминаний. – Я узнаю, кто напал на тебя и твою сестру. Обещаю, я сделаю так, что все к этому причастные больше никогда не встретят рассвет.

Вернув меня в мою комнату, та, не сказав ни слова, исчезла в ночном полумраке, оставив на моих плечах ещё парочку забот. Только мстительной ведьмы, лезущей в мои планы, мне не хватало. По-хорошему, столь сильную фигуру следовала как можно скорее обработать и поставить на шахматную доску. Вот только допустив подобное, ставь частью их семьи я не мог. Подобным жестом я сам поставлю себе "шах", ведь выбираться из трущоб, где почти нет патрулей и уличных фонарей, куда проще, чем с улицы, где на каждом шагу посты и всё сверкает, словно в новогоднюю ночь. Да и к тому же мосты… В городе и его окрестностях их было всего три, через которые можно было перебраться на противоположный берег. Первая и самая ближайшая переправа была прямо в городе и шла через торговый остров. Вторая – у внешней стены, а третье – где-то в километрах двух от города. И, словно этого недостаточно, по ночам все мосты были подняты для безопасного сплава галер, шедших вниз по реке прямо к выходу в море.

У меня не было выбора. Только здесь и только в этом районе я мог воплощать свои планы и замыслы в жизнь. А значит, придется немного подредактировать планы моего незадачливого семейства. Но это после, а пока что вернемся к нашим кроликам.

Во время моего возвращения с ведьмой я заметил одну любопытную мордашку, высунувшуюся из-под какой-то мусорной кучи. Навострив ушки, бедняжка решила с кем-то поделиться увиденным, даже не удосужившись проверить, не следят ли за следящей. Милая детская наивность и неопытность сыграет с её хозяйкой злую шутку. Я был уставший, голодный и злой, мне требовалась эмоциональная подзарядка, и пусть я не планировал так рано вступать в игру, но ситуация того требовала требовала. Я шел на свою первую охоту…

Глава 5

Постоянно оглядываясь и проверяя, не идёт ли кто по его следу, маленький напуганный кролик даже и не догадывался об угрозе, двигавшейся за ним по крышам. Надо отдать должное этой девочке, в столь поздний час, когда все добропорядочные жители видели сны, она, явно действуя по чьей-то указке, не поленилась сделать несколько ложных крюков в попытке сбить возможного преследователя со следа. И, не помоги мне познакомиться с планировкой местных улиц Бьянка, быть может, я даже и потерял бы ту со следа в тесноте этих старых деревянных улочек. Благо, сегодня удача была на моей стороне.

Встретившись в тёмной подворотне с женщиной в капюшоне, лица которой я так и не смог разглядеть, мелкая информаторша в красках, махая руками, принялась рассказывать и о ведьме, и о визите командира городской стражи, и даже о торгах в конце дня.

«Отчёт за день. Неплохо для кролика» – сквозь протянутые ладошки ребёнка в грязь упала небрежно кинутая монета. Кажется, нанимательнице нравилось издеваться над слабыми, забавно, ведь мне тоже.

Дитя, получив плату, тотчас скрылось в переулке, а незнакомка, немного постояв, двинулась уже по своим не менее интересным для меня маршрутам. До рассвета по местному времени оставалось ещё часов пять, мать и сёстры проснутся приблизительно через три. Если эта женщина направится в трактир, где будет пить до рассвета, я рискую так и не увидеть её лица, а также получить нагоняй и в будущем излишек внимания от опекунов. Убью сегодня и завтра погляжу, кто придёт ей на смену.

Цель двигалась медленно и размерено, никуда не торопясь и даже не оглядываясь. Женщина была уверена в себе: среднего телосложения, из-под её плаща торчит клинок. Если начнется возня или та закричит, придётся сваливать, если выкинет нечто необычное, так же. Лишь внезапная атака с нанесением нескольких смертельных ударов по разным жизненно важным органам могла сработать.

Оставив обувь на старой черепице дома, а следом выпив зелье усиления, я аккуратно спустился с крыши, двинув за той следом. Мрак и смрад этих улиц вызывал резь в глазах. Надеясь босыми ногами не напороться на какой-нибудь старый гвоздь, я ступал аккуратно, без шумно, стараясь вести цель, опираясь лишь на свой слух. Зрительно меня могли заметить, но для того, чтобы засечь на слух – пришлось бы постараться, ведь, благодаря легкости этого тела, я мог двигаться практически беззвучно.

Когда за одним переулком моя цель, выругавшись, зачем-то полезла в свой сапог, я быстро глянул назад, вперёд, по сторонам и даже на небо. Повсюду тьма, и лишь парочка крыс, возившихся где-то в стороне, могли быть нам свидетелями. Трофейный клинок сверкнул в моих ловких пальцах. Оказавшись в притирку возле добычи, одной рукой я схватил ту за капюшон и потянул на себя, пяткой выбивая сделанный женщиной упор на правое колено. По инерции та заваливается на спину, от неожиданности вскрикивая.

Холодное лезвие мелькнуло в свете луны, вслед за чем рассекло мягкую плоть её шеи. Ещё не всё. Жертва в спешке тянется к своему поясу, но я знаю, что делать дальше.

Крутанув лезвие ножа, резким взмахом острого ножа я срезаю болтавшийся на поясе у той ремень, а затем наношу несколько колющих ударов по органам. Попытка удара по печени и сердцу заканчивается неудачей, у моего врага под одеждой прочный кожаный доспех. Видя, как та тянется руками к горлу, подозревая об умении исцеления, я перехватываю одну из рук, перерезая в локте все мышцы, а следом, вертко крутанувшись у той под ногами, оказываюсь лицом к лицу с моей первой жертвой.

Женщина из подворотни. Обрывки воспоминания складываются подобно пазлу. Это была она, та самая, метнувшая в Глауда некое заклятье.

Вторая рука женщины всё же коснулась горла, но не в попытке исцелиться, а в надежде зажать смертельную рану. В её глазах был неописуемый ужас. Ни о какой быстрой смерти как в кино речи и не шло, ей предстояла довольно долгая и мучительная процедура, прежде чем та отключилась бы от потери крови.

– Знаешь, не так давно я видел отрезанную голову, и кое-что меня в ней не устроило. Первым и самым главным, было качество проделанной работы. – Вставив рухнувшей на колени женщине лезвие в рот, с наслаждением произнес я, а следом, убедившись, что та благодаря клинку между зубов не откусит мне пальцы, резким движением при помощи всё того же ножа вырезал той язык. Захрипев, та из последних сил дернулась, а после отключилась, так и не дослушав заготовленную мною историю.

– Как грубо засыпать, когда твой собеседник только-только вошел во вкус. – Вслед за языком в грязь отправились глаза и уши, после чего, позаимствовав у той её же меч, одним точным, я бы даже сказал, ювелирным ударом, я отделил голову от тела. Расчленения в подворотне в столь «стерильной» обстановке для меня было в новинку. Сам процесс наблюдения за последними секундами жизни венца творения божественных рук вызывал ликование и облегчение в моем вечно тревожном сердце. Увлекшись, вслед за головой я отделил руки, ноги, после ещё кисти, и пальцы. Эта безнаказанность и азарт… Если бы не ощущение ослабевания эффекта от действия зелья, могло бы произойти непредвиденное, но, благо, обошлось. Вдоволь насытившись, мне все же удалось взять своего внутреннего монстра под контроль.

Отрезав от плаща убитой кусок ткани, аккуратно, обтирая все уголки, я прошелся по рукояти клинка. После, босыми стопами, размазал следы нашей с ней борьбы. К сожалению, от моей темной запачкавшейся куртки придется избавиться. Ступая по своим же следам и заметая их всё тем же женским плащом, который было решено одолжить, я вышел к центральной улице. Подойдя к стене, заранее обтёр ноги, а после, аккуратно, ничего не ломая, вскарабкался на крышу и вернулся за своими ботинками. Тщательно проверив, не идет ли кто за мной, я вышел к реке, а следом, найдя там валун потяжелее, принялся снимать и резать на лоскуты свою окровавленную одежду.

Разложив плащ, в центр я закинул ошметки и поставил на них камень, вслед за чем, завернув всё это в мой импровизированный мешок из плаща, перевязал его одной из лент и скинул в реку.

Даже когда тот развяжется, случайные зеваки вместо того, чтобы увидеть целую картину плывущей по реке одежды, заметят лишь ленты, пусть некоторые из них и будут в крови, но всё же они не узнают ни пола хозяина ткани, ни его комплекции, ни-че-го.

Ну или я, по крайней мере, буду на это надеяться, точно так же, как и на отсутствие в этом городе всякого рода пророков и способных перемещаться во времени личностей, наличие которых даже в фэнтезийном мире для меня было бы перебором.

В кровать я вернулся голым и замерзшим. О голоде, благодаря эликсиру, удалось на время забыть, но, исходя из обычной биологии, подобное усиление, пусть и волшебное, должно сильно истощить внутренний ресурс человека, в следствии чего утром я ожидал настоящего испытания на прочность для мышц и органов.

Едва голова коснулась набитой гусиными перьями подушки, как я тут же провалился в сон. Короткий и беспокойный, возвращающий понемногу воспоминания чужие и мои собственные: лица, тела, дела, спасения и убийства. Под удары несущего пробуждение молота, я вновь заглянул в своё тёмное прошлое, а следом вынужденно открыл глаза.

«Ломка…» – Данное коротковременное усиление оказалось настоящим наркотиком. Чувство эйфории и расслабленности, нахлынувшие после его использования, несли за собой послевкусие и чувство некоего внутреннего неудовлетворения. Оно буквально требовало продолжения банкета. Возможно, именно из-за его вчерашнего эффекта я и поддался своим внутренним соблазнам. В другой раз следовало быть поосторожнее с его применением, ведь, вполне возможно, в его состав были добавлены местные травы или вещества, вызывающие привыкание, а с его дешевизной и доступностью средство вполне могло разрушить чью-либо судьбу.

Удары молота становились всё чаще, вскоре к ним добавился и топот двух пар копыт моих сестёр. Солнце уже взошло, а я… Я не выспался.

Натянув на себя портки, а следом и вчерашние «чешки», не торопясь я спустился на первый этаж, где уже во всю кипела работа: мать нещадно долбила своим молотом раскалённый кусок железа, Сигрид собиралась на рынок, в этот раз, по-видимому, за сталью, а Илва, неумело колупаясь ножом в картошке, по-видимому, готовила нам всем завтрак, или обед… В голове всё плыло, оттого и привести в порядок бесновавшиеся в мозгу мысли было не так-то просто.

– Илва, ты в кладовке нож гнутый и ключ от сарая не находила? – «О, чёрт, так эта железяка гнутая ключом была! Вот же… А куда я её дел?» – Когда сестрёнка поспешно открестилась от всех пропаж, подумал я.

Не обладая достаточными знаниями о том, умеет ли парнишка вообще готовить, я неспешно принялся наводить порядки на этаже. Первым делом стала ликвидация разбитых валявшихся под столом черепков глиняных кувшинов. Следом в отдельное ведро отправились объедки. Домашнего скота у нас не было, хотя, нет, у них не было, а у меня был.

Огромный чан с грязным бельем ожидающе стоял на улице. Там было всё и во всём, прикасаться к чему было выше моих сил. Заглянув к соседям, я заметил снующую женщину, чем-то напоминавшую по одежде дворецкого: среднего роста, преклонного возраста и одетая неплохо, та, держа осанку, неспешно мела двор.

– Чего-то желали, молодой сосед? – «Опасная» – не поворачиваясь ко мне лицом, спросила женщина.

– Извините, возможно ли нанять Вас для помощи в одном грязном деле? – С наигранной улыбкой на лице спросил я.

– Ну, если Вы не просите меня избавиться от трупов, то, думаю, я смогу Вам чем-то помочь.

«Не смешная шутка. От трупов я и сам могу избавиться». – Жестом указав той на таз, стоявший под навесом, спросил: – Сколько будет стоить арендовать Вашу грубую силу и время для стирки белья?

– Оу, – удивилась моей просьбе женщина. – боюсь, подобным я не занимаюсь. – «А жаль…» – Но знаю, кто Вам поможет. Эй, рабыня! – Из дверей соседского дома показалась девушка с крайне нестандартными и весьма удивительными чертами лица, свойственными больше зверю, нежели человеку. – Возьми у молодого господина одежду и постирай. – Солнечный свет, пробивавшийся сквозь чепчик прислужницы, осветил такие же звериные уши, подходившие роду кошачьих. «Интересно, а внутри она такая же удивительная, как и снаружи?» – отогнав левые мысли, я вновь взглянул на горничную коневодов. Поинтересовавшись, сколько я той должен, получил в ответ: «Столько, сколько не жалко отдать рабыне». Сейчас у прислуги одной из самых знатных семей с нашей «помойки» не было работы, оттого и направить одного из рабов на помощь тем было не в тягость.

Я внимательно присматривал за незнакомкой, тщательно шаровавшей шмотки моей семьи. Таскать воду от колодца до чана было далековато, да и путь предстоял по разбитой грязью дороге, отчего и без того грязное платьице зверюшки, тянувшееся по грязи, пачкалось ещё больше. Из нескольких гнилых деревянных досок я проложил тропинку к колодцу, отчего зверюшке стало ходить куда легче, а мне на душе от её искренней благодарности немного спокойнее. Всё-таки не каждый день серийные убийцы слышат лестные слова в свой адрес. Покончив с тропинкой, я выровнял покосившуюся вдоль стены стопку дров. Когда закидывал последние под крышу, заметил в той зияющую дыру, вслед за чем сообщил о ней вернувшейся Сигрид. Вместе со сталью старшая притянула и свежее молоко, причем очень и очень вкусное. Так шли часы, и все чем-то занимались, а покончивший с работами на сегодня я, смакуя напиток, наблюдал, как все окружающие меня трудятся в поте лица. «Как же прекрасно быть мужчиной» – В очередной раз словив на себе заинтересованный взгляд соседской рабыне, подумал я, а после, взяв одну из медных монет, оставшихся со вчерашнего дня, всучил ту в руки закончившей со стиркой рабыне.

– Этого слишком много, госпожа не поверит и накажет, если я скажу. – Возвращая монету, запричитала испуганно кошка.

– Скажи тогда ей, что это предоплата. Будешь помогать нам со стиркой весь следующий месяц. Идёт? – Оглянувшись и убедившись, что главная служанка не смотрит, та кивнула, а следом, издав некое мурчание, поклонившись, поблагодарила меня, пообещав в другой раз сделать всё, что в её силах и гораздо качественнее. По-видимому, для местных рабов и медяк был сокровищем.

Обед, приготовленный Илвой, следовало выкинуть туда же, куда я не так давно выкинул помои с нашего стола. Плавающие в тарелке немытые ошметки от картошки, морковный хвостик и целая луковица в компании куска куриного мяса в её понимании представляли из себя суп. Предложив свою кандидатуру на пост повара, отвечавшего за ужин, я словил на себе одобрительные и поддерживающие взгляды. Кажется, Глауд неплохо готовил, ну или, по крайней мере, делал это лучше, чем Илва. Да и воспоминания о моём громком вчерашнем уходе всё ещё жили в их умах. Никто за столом не решался поднимать эту тему, и, лишь закончив трапезу, мать аккуратно спросила:

– Как вчера погуляли с Брунхильдой? – Естественно, они знали, ведь ведьма, как я полагаю, удалилась из-за стола вслед за мной.

– Неплохо. – Коротко отозвался я, собирая со стола посуду.

– Так значит…

– Это ничего не значит. – так же решительно перебил ту я, зная, что переубедить вбившую себе что-то в голову Хельгу, тем более, когда ту поддерживали все сёстры, считавшие этот брак их билетом в светлую жизнь, не получится. Эти мелкие конфликты нужны были для того, чтобы выиграть время, мне всего-то и нужно разузнать о паре личностей, устранить тех и занять их место. Всё было продуманно, вот только женщинам моим объяснять это было бесполезным занятием.

– Послушай, Глауд, твоя женитьба для нас – не просто брак, она наше спасение, ты ведь знаешь, что за твоей сестрой Илвой охотятся, и, если мы станем частью столь крупного рода, никто не посмеет напасть на нас, ведь на нашей защите будет вся стража этого города. – Давя на жалость и долг, рассуждала Хельга, и без того знавшая об усиленных патрулях. Вчера с высоты птичьего полёта я видел, где было больше всего бродивших факелов и огней.

– Этот вопрос мы будем решать с Бьянкой сами, не с тобой и не с Эльгой, ясно? – Намекнув на моё рассмотрение данной темы, вмиг осчастливив всех собравшихся женщин, проговорил я. Теперь некоторое время меня не будут терроризировать этими вопросами, предоставив это занятие Брунхильде. Будем надеяться, та не станет засыпать двери нашей парадной цветами и плюшевыми игрушками, иначе меня стошнит.

«Помяни лихого» – Скрип и лязг этих тяжелых доспехов я запомнил ещё вчера. Бэтфорт старшая собственной персоной зачем-то пожаловала к нам средь бела дня, да и ещё в компании доброго десятка наездников. Щекотливая ситуация, с какой стороны не посмотри. Не могли ведь они каким-то образом выйти на меня после вчерашнего? Неужели я где-то прокололся или кто-то увидел моё лицо? Или, быть может, всему виной магия? Проклятье…

Взяв с кухонного стола нож, я рукой нащупал припрятанный пузырек с зельем усиления. Если Эльга пришла за мной, то я могу попытаться сбежать через второй этаж, окно там открыто, через него на крышу соседнего дома, а после вниз. Долго бегать от двух десятков знающих город всадниц мне, быть может, и не удастся, а вот в последний раз станцевать с кем-то кровавый танец – вполне.

– Здравствуй, Хельга. – улыбнувшись, как к себе домой без стука зашла Эльга.

– Какими судьбами? – Подойдя к шкафу, вытянув для гостьи последний кувшин с увеселительными напитками, спросила мать.

– Это по поводу вчерашнего нападения на твоих ребятишек. Мы нашли одну из них. – С хмурым, слегка озабоченным лицом проговорила стражница.

– Да? – Весело хмыкнула Хельга. – Надеюсь, эта сука получила по заслугам?

– Касательно этого… – Опустив голову, прошла в дом воительница, как ни в чем не бывало, сев на скамью. – Хельга, присаживайся, разговор долгим будет. – «Так ты знаешь или нет?» – Нервишки приятно щекотали пятки.

– Да что у вас там случилось? – поставив две кружки, а следом наполнив их, непонимающе переспросила мать, отчего стражница, лишь тяжело вздохнув, с ходу опустошила одну из них.

– Я подобного с войны не видела… – Отстегнув с пояса свой меч и отставив того в сторону, Эльга отдала подчиненным команду расходиться, тем самым позволив и мне вздохнуть спокойно.

Воительница явилась за советом…

Глава 6

– Сын трактирщицы «Золотой медяк» нашёл её на рассвете. Мальчишку от увиденного вывернула прямо на месте, а после тот, потеряв сознание, рухнул прямо в потроха жертвы. Разволновавшись за пропажу любимого сыночка, и сама трактирщица отправилась к заднему выходу, где, собственно, и нашла мальчишку и тело, вернее то, что от него осталось…

«Трактир был так близко? Неужели зелье настолько сильно притупило все мои инстинкты? Проклятье!»

Труп был поделен на десятки частей: пальцы, кисти рук и ног, сами ноги и руки, кто-то отделил их от тела, да ещё и так аккуратно, что воинские хирурги позавидовали бы такой аккуратности. Но даже не это меня удивило. – Взглянув на меня, Эльга взглядом спросила, стоит ли вообще мальчишке слушать подобное, на что Хельга фыркнула. – Не обращай внимания. – Её голова. Кто-то вырезал той язык, отрезал уши и выколол глаза. А ещё вдоль шеи шёл идеально ровный надрез. Ту обезглавили одним единственным ударом, при чем, судя по следам крови, сделали это именно её мечом.

– И что здесь удивительно? Многие воины могут снести голову одним ударом. – Пожав плечами, отозвалась Хельга.

– А то, что сделано это было без использования внутренних сил. Ведьмы не нашли даже и следа от источника нападавшего.

«А вот это уже интересно. Что ещё за след?»

– Та баба, она состояла в гильдии воров? – Задумавшись, спросила мать.

– Верно, при чем считалась весьма умелым мастером и неплохим бойцом. Хельга, представь, у её были зелья, броня, она владела навыками обнаружения и скрытности. Если бы кто-то активировал способность, то она тотчас бы его заметила, а это значит, что убийца был достаточно умел и самоуверен, что подобрался к умелому воину вплотную без использования магии! Ты многих таких знаешь в этом городе?

– Думаю, большинство из подходящих под описание состоят в гильдии убийц и занимает там не последние места. Видимо, твоя жертва перешла кому-то не тому дорогу, и от неё решили избавиться. Кстати, а что по другим ранениям? Её чё, и впрямь с одно удара?

– Не совсем. Как мы предполагаем, нападавшая подобралась сзади, используя какие-то тайные способы маскировки, после попыталась ударить в сердце, а затем и в печень. Мы нашли пару вмятин от лезвия на её броне, но когда это не возымело ожидаемого эффекта, она подрубила той правую руку, ремень… – Запутавшись, начала на ходу сочинять Эльга. Кажется, она даже не продумывала то, как происходила стычка между убийцей и жертвой.

– Нет, это глупо. – Опрокинув кружку, заявила мать. – Скорее всего первый удар был нанесён именно в область шеи, её защитить сложнее всего, никто ведь не ходит с рыцарскими шлемами на голове. – рассудительность этой женщины, казавшейся мне до этого тупой, начинала напрягать. – Желая убить как можно быстрее, я бы нанесла удар по горлу, а после, обрубив ремень с зельями, ударила ещё несколько раз по тушке. Скажи, какая броня была на трупе?

– Кожа, без металлических и деревянных пластин, самая дешёвая. – С ходу отозвалась старшая Бэтфорт.

– Значит убийца не слишком сильна, но достаточно самоуверенна, если без использования магии пошла на дело. Флаконы, расходники на месте нашли?

«Чёрт, Хельга, ты же сраный кузнец, какого черта тогда ты настолько много знаешь обо всем этом?!».

– Ни пузырька. Более того, даже следа на шее от удара не осталось.

«Разумеется, ведь я рубил по месту надреза».

– Если её изначально убил не яд, значит, смертельный удар был нанесён по месту надреза. Ты говорила, что тело распилили по кускам? Скорее всего, смертельная рана прячется в одном из этих надрезов, и что-то мне подсказывает, что наша убийца начала своё кровавое дело именно с головы. – Почесав затылок, проговорила мать.

– Логично. – Поддержала ту Эльга. – Кстати, Гильдия Убийц отрицает своё причастие к запугиванию твоей Илвы. Я знаю их регистраторшу, и та по секрету поделилась информацией. Заказа на твою дочь у них не было.

– Да я догадывалась. У той головы, о которой говорила Сигрид, были уши, эти девчонки из Гильдии Убийц никогда бы такой оплошности не допустили, слишком сильно чтят свои традиции. Однако от этого не легче. Если окажется, что эта смерть не на руках местной гильдии, то у меня для тебя, подруга, плохие новости.

– Гастролёрша?

– Или гастролёры. Уж слишком много манипуляций было проведено за столь короткий срок, да и твои слова о чистоте выполненной работы и порезов. – Поправив стражницу, задумавшись закивала головой старуха. – Кстати, а что говорят следы? Погода последнее время сырая, наверняка на грязи остались хотя бы отпечатки подошв?

Поднявшись из-за стола, Эльга, хлопнув мать по плечу, тихо произнесла:

– В том-то и проблема, подруга, что следов нет, ни магических, ни человеческих, никаких. Мне бы очень хотелось, чтобы такая умелая воительница, некогда служившая в имперской гвардии, присоединилась ко мне и моим сёстрам. Эта кузня не для старой валькирии.

– Сначала свадьба, а там посмотрим. – Ответным жестом хлопнув Бэтфорт по плечу, отозвалась мать.

– Тебе удалось его переубедить? – Усмехнувшись, отозвалась Эльга.

– Нет, но мне удалось подарить твоей дочери ещё пару-тройку попыток завоевать его сердце.

– Хоть одна хорошая новость за сегодня. – Надев шлем, стражница попросила в ближайшие дни меня и мою семью побыть дома. Пообещав приставить к нашим стенам пару стражников, та, получив нагоняя от матери, укатилась вместе со своей свитой восвояси. Старуха Хельга была в силах и сама защитить свой дом. Вернее, так она считала.

Удалившаяся незваная гостья оставила после себя интересный клубок вопросов, переплётшихся с собственными ответами. Так, из списка моих потенциальных врагов – жертв, была вычеркнула Гильдия Убийц. Та грязная работа, выполненная на собачьей голове, оказалась лишь уловкой и попыткой сыграть на громком имени другого цеха, и теперь, узнав о том, что кто-то, прикрываясь их именем, пытается мутить свои делишки, те, разумеется, попытаются потребовать компенсацию за вовлечение в чужую ссору, которая, в свою очередь, может спровоцировать очередной конфликт между ворами и убийцами. Ситуация забавная и маловероятная, но, если удастся достичь подобной неразберихи, на улицах вспыхнет самая настоящая война: кадры обеих организаций быстро начнут редеть, открывая всем желающим новые вакантные места. К этому времени мне предстоит каким-то образом влезть в круги одной из гильдий. Но как? Раскрыть себя как мастера вора или убийцу я не мог, гордость не позволяла. А вот проникнуть туда в роли счетовода или банкира я вполне себе мог, оставалось лишь разузнать о потенциально связанных с этими дамами людях. «Сесть тем на хвост, ну или просто посетить одно из мест их грязных дел» – уловив, как сёстры, позабыв о недавней покойнице, обсуждают принесённую сестрою весть об очередной «обнесенной» лавочнице, подумал я.