Читать онлайн Ты – Мой Яд бесплатно

Глава 1

«Вы не в ответе за то, что родители сделали с вами в детстве. Но в ваших руках изменить свою жизнь сейчас»

– Чё ты жопу свою греешь на диване? Встал и пшел на улицу! Нехуй сидеть с настроенными локаторами и вслушиваться в разговоры взрослых, – влетел ко мне в зал разъяренный отец, когда я сидел в нашей съемной комнате на краю дивана и загнанным взглядом пялился в старый еле дышащий потертый черный ящик «Шарп», где показывали мультик «Скуби-ду».

Стоило ему ворваться в крошечную комнатушку, расположенную в занюханной общаге, я от испуга вздрогнул и выронил из рук перемотанный скотчем пульт на пол, покрытый драным и прожженным линолеумом.

Громко сглотнул и неосознанно нервным движением одернул край черной затасканной футболки, во все глаза вытаращившись на батю.

Можно было бы допустить в своей голове, что его случайно укусила какая-то бешеная муха, но… но не муха, а змей. Зеленый. Ядовитый. Снова эти недоумки нажрались до усрачки. Он и его шакалы-друзья, живущие через стенку от нас. А это означало только одно: сейчас начнутся воспитательные меры. Особо жестокие. Ну для меня точно, так как уже в данный момент удавка ускоренно затягивается на горле только от одного стеклянного неподвижного взгляда серых глаз.

Последнее время я часто задаю себе вопрос, почему… почему у него глаза серого цвета, а у меня – темно-карие, почти черные. Даже у нее были лазурного, словно цвет неба в ясный теплый день.

– Пап… – резко осекся в тот момент, когда отец подскочил ко мне и с размаху отвесил такой громкий подзатыльник, что голова отлетела вперед, а в глазах заискрила рябь, вызывая позыв тошноты от голода.

– Сучонок, сломай еще пульт! Ты ни одной копейки не заработал, чтобы иметь моду ломать тут хоть какое-то барахло, – брезгливо с ором упрекнул, нависая надо мной.

«Полная жопа», – подумал про себя и зажмурился на секунду.

– Я не хотел. Я ничего не слышал. Правда. Я смотрел му…

– Заглохни! – пьяно перебил и сцапал меня сзади за ворот футболки, тем самым спереди ощутимо натягивая до треска ткани горловину, впившуюся в мою кожу. – Я сказал, пшел нахер отсюда, и чтоб глаза мои тебя не видели, ублюдок малолетний! – припечатал пенделем, вышвырнув из комнаты. – Щенок, вздумал еще мне перечить! Кто ты-ы-ы? – одержимым ором тянул заплетающимся языком и угрожающе вращал глазами, возвышаясь надо мной, когда я валялся на коленях после его пинка. – Ты кто, чтоб варежку свою разевать на меня, выблядок?! Запомни! – схватил меня за скулы, скрещивая свой пустой, безжизненный взгляд с моим злым, но отсутствующим, шибая в нос своим мерзким перегаром вперемешку с тухлятиной, которая зловонием намертво въелась в стены этой гнилой общаги. – Ты ничтожество! У тебя нет и никогда не будет своего слова! Ты тряпка! Грязь! Вонючая грязь из-под моей подошвы, – с размаху безжалостно ударил ладонью по лицу, заваливая на немытый затоптанный пол в этом сарае. – Ты никто! Ты даже ничто!

Ударил по больному. Всякий раз ему удается сбить меня с ног и чайной ложкой режуще выковыривать сердце.

Сжал челюсть, опустил глаза и шмыгнул носом, как пацан. Как мелкий шестилетний пацан, за все эти годы так и не узнавший, как себя вести с человеком, который не имеет власти над своими действиями, но имеет огромное желание откусить своему ребенку голову. Наверное, своему… До сих пор мне верилось, что я его сын. А вот хотелось бы… но это уже другой разговор. В этой жизни нам обоим не повезло с её сценарием. У бати, как оказалось, не тот сын. С горшка с грешком. А мне бы, чего таить, хотелось совсем другой жизни, хотя… я и не знал другой… не знал иную сторону медали. Но одно хорошо зарубил себе на носу, что в такие моменты нужно затолкать язык в жопу и молчать. Один неверный поступок, промах, и он, не постеснявшись, в легкую забьет ногами. Безобидные ошибки могут повлечь за собой серьезные последствия, которые я уже не раз проходил, проживал, а после вставал, отряхивался и шел дальше, но всегда был начеку.

– На улице уже ночь, – моя глупая и бессмысленная попытка вразумить отца, так как данный факт никогда его не останавливал. – Куда я пойду?

– Катись к черту, сукин сын! Вшивый молокосос, – со жгучей ненавистью жестко вцепился мне в шею пальцами, от которых фонило табаком, чтоб выбросить за порог, как законченную мразь.

Гнилье, которое числилось закадычными друзьями-собутыльниками, ржало в кухне и выкриками раздавало советы по воспитанию дармоедов, сидящих на шее своих родителей или, как бы обо мне сказал сосед Васек, «не пришей кобыле хвост». Другой – Саня, квартирант сверху – оповестил, что вернулся из магазина, указывая на бутылку водки в руке и упаковку пельменей на всю дружную компашку, вовремя успев посторониться в дверях и проследить за моим полетом на лестничную площадку, откуда я кубарем покатился вниз, не придавая значения, как оглушительно громко за мной хлопнула входная дверь.

По истечении короткого времени успокоив в подъезде загнанное дыхание вкупе с пустившимся в галоп сердцем, эхом отдающимся среди гнетущей тишины в пустом пространстве, двинулся на улицу. В теплой ночи невидящим затуманенным взглядом, словно мне впервой, медленно брел вдоль пустой улицы, не зная, куда себя деть, куда податься.

Резко затормозил и зажмурил глаза. Стоял так с минуту, а опосля согнулся, упираясь ладонями в колени, пытаясь бороться со стыдом, оттого что из глаз рекой побежали ледяные слезы… злые. Пытался справиться с эмоциями, взять над ними контроль, но внутри без перерыва что-то адово разрывалось на части.

Молча умолял себя: не стоит. Не нужно. Не прогибайся. Не ломай себя… Только ты не ломай. Не реви и возьми себя в руки.

– Когда-нибудь это закончится… – в кромешном мраке ночи беззвучно пошевелил разбитыми губами, пытаясь отвлечь себя. – Нужно уметь пережить этот этап жизни. Смогу, – последнее произнес увереннее, открыв мокрые глаза, в которых, кроме холода, не было ничего. Окрысился, жестко стирая тыльной стороной ладони влагу с лица, будто сбрасывая обугленную слезами кожу.

В гробовой тишине собственной квартиры до боли знакомые биты на мобиле крючьями насильно вытаскивали меня из полудремы в явь. Лежа на спине, не спеша приоткрыл сонные глаза, вперив неживой взгляд в белый потолок и ощущая вязкий привкус черноты с горечью на языке. Память… опасная штука… Каждый день думаешь, что все, ты вырулил ситуацию. Починил завод в своих мозгах и прокрутил время вперед. Отсчет пошел, и началась беспечная жизнь. Но нет! Память та еще изворотливая костлявая сука, которая с радостью подкинет из закромов пару сюжетов из твоей прошлой жизни, издевательски посмеиваясь над тобой, лохом. Неожиданно в любой час и минуту в памяти может всплыть момент, о котором хотел бы давно забыть… похоронить. Казалось, вытравил. Начал справляться. Но накопившаяся за все годы внутри падаль, как раковая опухоль, намертво присосавшись к тебе, въевшаяся в кожу, просочившаяся в кровь, не так просто готова была оборвать с тобой все нити.

Как бы я сейчас сильно хотел тебя поддержать, щегол. Подать руку помощи в ту ночь, умиротворенно улыбнуться, глядя в твои испуганные заплаканные глаза, и сказать: потерпи… Ты сильный. Переживешь. Ты не один, я рядом с тобой. Всю жизнь, каждый вздох и мгновение рука об руку.

Шумно и протяжно выдохнул с невидимым утяжелителем на сердце, справляясь с игрой собственного разума, который не жалея во сне подкинул обрывки из собственной жизни.

Стоило с глухо застучавшим сердцем сесть на кровати, спустить ноги на пол и поежиться то ли от прохлады в комнате, то ли от пробежавшегося холодка внутри, как тотчас возобновился звонок на мобиле, в сумраке наполняя гулом рэпа небольшую квартиру в обычной панельной многоэтажке, подсказывая, что пора возвращаться в реальность.

– Че? – сиплю в трубу, когда не глядя приложил аппарат к уху, и так догадываясь, кто с такой настырностью может обрывать провода.

– Что по тачке Багирова? – без предисловий. – Я не вижу от тебя накладных на нее. Не понял, ты не заполнял, что ли? – поинтересовался у меня Руслан со сталью в и так грубом хриплом голосе и присущей ему жесткой деловой хваткой.

– Я Антошу попросил, – с закрытыми глазами отрешенно просипел в ответ и устало потер переносицу.

Так мы называли одного сказочного фраера в автосервисе, который работал с нами уже не первый год.

– Бля… Дрозд… – из-за пары сказанных мной слов Руслан решил сбавить обороты в тембре своего раздраженного голоса.

Рус, не видя меня, без труда начал выкупать по интонациям, что я в данный момент нахожусь в напряге.

– Ццц, – я, досадно цокнув, тяжело повесил голову и пару раз провел шершавыми пальцами по недельной щетине. – Значит, забыл Антошка, – криво дернулся уголок сухих губ наподобие насмешки.

Тот еще распиздяй! Руслан его бы уже давно вздрючил и погнал с работы, если б парень не был рукастым и с поразительно-изобретательной смекалкой.

– Ты тоже красавчик, нашел кого просить! Вообще мозг проебал на своей работе, – не очень довольно заключил бес и без выяснений снова начал словесно напирать. – Что с тачкой? Я заполню накладные и заодно прикину по срокам, когда можем ее вернуть.

– ДВС наебнулся. Закипает. И деформировались головки блока. Без ремонта не обойтись.

– А какой у него пробег? Смотрел?

– Да всего десятка.

– Десять тысяч километров, и он уже ее ушатал? – удивленно протянул на том конце провода, но без каких-либо красок в интонации. – Ремонт или замену коробки переключения передач будешь проводить?

– Да какой там ремонт. На парашу все старое говно выкидывать и целку ставить. Пусть котлету готовит, – в шуточной манере произнес, пытаясь в этот момент погасить дурное расположение духа.

– Понял. Кириллу маякну, чтоб новую поставку готовил. В наличии для тебя остались только шлицы и валы, а зубьев шестерен нет. Затянется вся эта шляпа, – тоскливо заключил Рус.

– Ага, – буркнул в желании свернуть наш треп, но у Руслана были на этот счет другие соображения.

– Заедь сейчас на работу. Тут мерин шестьдесят третий пригнали… – вдруг замолчал, давая расслышать, как копается в кипе бумаг. – Я хочу, чтоб ты сам за него взялся.

– Прям сейчас? – недовольно поморщился.

– Да! – развязно и нагло повысил тон и тут же без перехода неожиданно решил узнать: – Все нормально? – а последнее уже тише и с беспокойством в голосе.

– А как же! – дерзко хмыкнул и, встав во весь рост, лениво побрел в кухню, чтоб в холодильнике нарыть жрачку и после отправиться в сервис.

– Базар тебе нужен, салага! – самоуверенно хмыкнул Бес, начиная угорать надо мной.

– По-братски! Отвали!

– Да пошел ты! – заржал он по-мальчишески в динамик. – Все, отбой. Жду! – и, не дожидаясь от меня ответных подъебок, Руслан сбросил звонок.

Астемиров Руслан… Кто он мне? С уверенностью скажу: тот, кого за всю жизнь у меня не было. Отец… брат. Друг. За исключением моего друга Трофима из детдома.

Не отыскав тяги сделать полноценный завтрак, я схватил с блюдца готовый бутерброд и разом запихнул себе в рот добрую половину. С задумчивым выражением лица подгреб к окну, располагающемуся в кухне, и, медленно прожевывая еду, начал воскрешать в сознании двухгодичной давности разговор с Русланом.

– Тебе нечего стесняться. Тебе не из-за чего опускать голову и отводить свой взгляд. Ты многого достоин в этой жизни. Ты умный и целеустремленный, кто бы что тебе ни говорил, – заглядывал Руслан мне в глаза и крепко держал за затылок. – Ты достоин уважения, любви и счастья. За пределами семьи относись к людям так, как они того заслуживают. Хочешь идти к ним на контакт? Твое право. Решение. Но дома ты можешь расслабиться. С нами тебе нечего опасаться. Мы и только мы твоя самая сильная опора по жизни. И этого уже ничто не изменит. Ты человек! Достойный человек. Ты не звереныш. Ты не в лесу родился и живешь. Ты мой младший брат. Мой друг. Я тебя очень люблю.

Только рядом с ними я слышал такие слова в свой адрес. И всегда после таких разговоров требовалось некоторое время, чтоб осознать сказанное, переварить через внутреннюю мясорубку бесчисленного говна. Протяжно выдохнул, замешкался, казалось, на пару минут. Взгляд бесцельно метался по знакомой обстановке.

– Может, и впрямь зря переехал?.. – глухо и бездумно спросил сам у себя и, неаккуратно отбросив остатки бутерброда в тарелку, отправился в душ, чтоб через час, сидя в своей тачке, ударить по газам и снова по уши зарыться в работу.

Глава 2

Холодным зимним утром, яркое солнце настырно слепило в лобач, когда я расслабленный сидя в тачке без особого труда ладонью левой руки управлял рулем. Солнечные с красным отливом лучи и выпавший за ночь чистый снег, который хрустел под покрышками колес собственной новой черной Бэхи М пятой компетишн, раздражающе вызывал в слезящихся глазах черные мушки. Я не отводя прищуренного взгляда от дороги под долбившие биты по перепонкам, нашариваю правой рукой в консоли пачку сигарет и зажигалку. В мыслях крутится лишь то, что утро отнюдь не делает меня добрее, а в могнитоле оглушительно зачитывают слова из трека, наполняющий темный салон авто.

Нам пора. Давай, без возни

Куртку накинь, сумку возьми

Кокос в раковину, бабосы – на половину

Мы не признаем вину даже наполовину

Счастливая жизнь – счастливо

Группа захвата в гости рвётся нетерпеливо

Орут, что будут ломать входную

Я улыбнулся, обнял родную

Успокоил и сказал, что всё в норме

Пошутил про стриптизеров в мусорской форме

Что сейчас начнут раздеваться, как откроешь двери –

И ты была готова в это поверить

Меня на пол, в лопатку дуло АК

Ты плачешь, а я даже не могу подать платка

Тушь потекла, говорят водостойкая – врут

Отнеси завтра в Летуаль, пусть вернут

с.Каспийский Груз.

Я до отказа выдавливаю тапок*(газ) и рывком в сторону выкрутив руль, мощно с визгом вхожу в вираж залетая на уличную парковочную стоянку СТО. И тут же об этой незатейлевой шалости крупно жалею, так как на льду меня нехуево заносит, а в этот момент неподалеку, как назло стоял Руслан с клиентом, наверняка перетирая о починенном мной рендже.

– Вот, блядь! – недовольно поморщился, и, заглушив движок, схватил с соседнего сидения спортивную длинную черную куртку с глубоким капюшоном.

Стоило выйти из машины, как морозный воздух не жалея сурово хлестанул по лицу, заставляя сощурить глаза, плотнее запахнуть на себе пуховик и, перекинуть в другой уголок губ уже прикуренную в тачке сигарету.

Поймал на себе мимолетный недобрый взгляд пронзительных черных глаз Бешеного, когда я твердым неторопливым шагом направился прямиком к ним.

– Здоров, Димон! – оказавшись рядом с мужиками, наш постоянный клиент протянул руку.

– Здорово. Че, нет вопросов по поводу аппарата*(машина)? – ответив на рукопожатие с растопыренными пальцами, сухо обратился к Илье.

– Обижаешь! – хохотнул он непринужденно и ударил меня по плечу. – Все ништяк, спасибо! Ладно, Руслан на связи!

– Бывай! – глядя на меня, со скрежетом в голосе отозвался Рус.

– Че, ты палишь? – я первый пошел в наступление, увидев, что Бес заиграл желваками и вот-вот начнет рявкать.

– Думаю, что ты чересчур охуевший стал! Не находишь?! – на серьезке кидает и в упор с жестоким выражением лица впивается в глаза своим неприятным взглядом.

– Это случайнойсть! Угомонись! – удрученно вздохнул и встал в профиль к нему, понимая, что сейчас в два счета раскусит мой пиздеж.

– Дрозд, – Рус приблизился на шаг ко мне, – правила игры не изменились. Эт, если что я напоминаю тебе, – грубо пальцами схватил меня за затылок и решительно дернул башку к себе.

Руслан был выше на голову и как всегда одет не по погоде. В пробирающий до костей холод, он облачен в водолазку с горлом, джинсы и такого же цвета, как вся его одежда в черных адиковских кожных зимних кроссовках, идентичны моим.

– Не забывай разговор трехлетней давности, – тихо с угрозой закончил, но помимо бешеной злости, в черноте глаз клубился одержимый страх… страх потерять родного для себя человека.

Стоило Руслану один раз взглянуть на мою разбитую тачку, как в ту же секунду потерял связь со своей кукушкой.

– Слушай меня, щенок! У меня оба родителя погибли в автокатастрофе. Они были оба профессиональными гонщиками в Казахстане. А в один день они разбились. Насмерть. Мы с братом остались одни. Ни одна тварь, которая называлась их семьей и друзьями, не осталась с нами. Все разбежались как трусливые крысы по вонючим норам. И ты думаешь, я тебе позволю гонять? А? Мне похуй – призвание это твое, хобби, любимое дело, работа. По-хуй! – отвесил мне звонкую оплеуху с двух сторон по щекам по очереди. – Слышал?! Гонять ты не будешь! После твоей неосмотрительной дичи я по твоей вине выебу каждого, кто участвовал с тобой в заезде! Будь в этом уверен. Вломлю пизды и каждому перекрою кислород на починку и тюнинг тачек.

И… и нихуя с этим не сделаешь. Не переубедишь его, ни вразумишь, что скорость единственная моя страсть от которой руки заходятся в треморе, стоит сесть на водительское сиденье.

– Помню, Рус.

– Отлично, – ему потребовалось пару секунд, чтоб взять обладание над своим скрипучим голосом, сморгнуть невидимую пелену, застелившую глаза и кивнуть. Но не отпустил как ожидалось, а наоборот поспешно притянул к себе и соприкоснулся лбами, одобряюще хлопнув меня по спине. – Что не так сегодня? – тихо спросил. – Почему дерганный? – отступил на три шага, но сосредоточенный взгляд от моей рожи не увел. – Ты вчера в Администрацию нашу городскую ездил, – скрестил руки на груди, следя за тем, как я запрокинул голову назад и задумчиво катал во рту из одного угла в другой тлеющую сигарету.

Я обдумывал ситуацию, пока Бес ждал вразумительный ответ. Затянулся глубоко топя нас в никотиновом дыму и ощущая, как неприятно терпкий привкус вяжет рот.

Я как полгода состою в комитете по охране прав детей, который проводит ежедневный мониторинг чрезвычайных происшествий с участием несовершеннолетних. Руслан об этом осведомлен так же, как и о том, что я с недавнего времени взял под контроль одного шестнадцатилетнего парня. У меня была не одна семья и, даже не три и, не только дети, но и бывалые*(заключенные).

– Что, опять встреча была с родительской общественностью? – сообразив, усмехнулся напротив Рус, но тон и его пристальные глаза оставались серьезными.

– Бес, в тебе терпения вообще нет, – подушечками пальцев схватил сигарету, и в последний раз сделав затяжку, резко отбросил бычок в сторону. – Ноль! – хмыкнул и выпустил дым вверх.

– По существу.

– Внутрисемейный конфликт на лицо! – начал я и исподлобья зыркнул на Руслана. – Телесные повреждения… – тут произошла заминка, так как Бес прищурил левый глаз и заметно напрягся, всякий раз выдавая свое беспокойство за меня.

Возможно не зря. Есть вероятность, что закапываясь в этом дерьме, меня время от времени триггерит. Как вариант сегодняшнее воспоминание из детства.

– Телесные повреждения можно зафиксировать! – спокойно продолжил и безучастно опустил глаза на серое спортивное трико которое было на мне, равнодушно перебегая взглядом на носки кроссовок зарытые в снегу. – Но… – сосредоточенный на проблеме, задумчиво закусил край губы, – отследить, что он находится не под присмотром гораздо сложнее! Да! Есть жестокое обращение! Кражу ребенка…

– Всмысле кражу? – брезгливо поморщился Бес перебивая и вырывая из раздумий.

– Да эти идиоты выкрадывают его из одной семьи в другую и… заявы катают два через два. Долбаебы мать вашу, – эмоционально сорвался на словах, и, оскалившись, с отвращением сплюнул в сторону.

– За что ты переживаешь? – прямо обратился Руслан и шмыгнул носом.

– Я? – вопросительно вскинул бровь и накинул на голову капюшон от пуховика, поскольку уши начали замерзать.

– Тогда почему вид такой? Чем он отличается от других? – Рус склонил голову к плечу и изучающе начал сканировать каждую эмоцию написанную на моей роже, наверняка вспоминая наше знакомство и, как я попал в их семью…

В нашу!

– Дрозд, он важен для тебя? – не дождавшись, Бес пошел напролом рассуждая.

– Нет, – честно ответил. – Он на одной планке со всеми остальными. Ничего кроме работы.

– Ты жалеешь его что ли? – и машинально с ним от этого вопроса скривились.

– Меня сука бесит, что ему шестнадцать лет! Шестнадцать! Ну котел-то должен уже работать! Меня сама ситуация угнетает, понимаешь? – покачнулся вперед на носках к Русу. – Выводит она меня! – развел руками в стороны. – И мне это не нравится!

– Ты сравниваешь себя с ним, – не спрашивая, с уверенностью констатировал Бес и расслабился.

– Нет! – в голос начал ему доказывать, что предположение его ошибочное. Казалось, что он круто заблуждается! – У него была жизнь! В шараге своей шел на золотую медаль, в спорте добился высот и что? Крах! Все пустил под откос! Кто он сейчас?! Да обычный пиздюк. Шарамыга, ошивающийся в заброшенных зданиях. Хуй пойми, че он мутит себе там,*(вид наркотика) – Руслан без труда понял о чем я толкую. – Я рублю ситуацию и выкупаю то, что он чувствует … – увлекся и не заметил, что на повышенном тоне начал жестикулировать на себя. – В семье полная дичь творится! Так, я ему сказал – не рыпайся! Мы тебе поможем. Все разрулим. А он… – я разочарованно хмыкнул в улыбающиеся глаза хозяина напротив, который прекрасно уже знал и без меня ответ. – Нахуй послал.

– Улица учит социализации, Дрозд, – Руслан начал переубеждать в обратном. – Как не нам с тобой об этом знать? Значит, улица научит его найти свое место. Противостоять толпе. Тому, кто встретится на пути. Он либо поддастся, либо включит свою голову и начнет соображать.

– Он наоборот отключил ее, – поморщился и махнул рукой.

– Значит оленина.

– В пизду. Я приехал тачку чинить. Давай уже в сервис зайдем, иначе Алина потом с нас три шкуры спустит, – стоило упомянуть имя его жены, как черные глаза напротив засверкали иначе, и хитрая искренняя улыбка медленно расползлась на смуглом лице. – С меня то, что позволил тебе на улице стоять и вести базар. С тебя, за то, что так за тридцать два года до сих пор не научился по погоде одеваться, – наконец за все время расслабленно хохотнули.

– Дрозд… – Рус уже было развернулся в сторону СТО, как завис, не оборачиваясь ко мне. – Ты же знаешь, что можешь на любую тему со мной поговорить? – с серьезной рожей оглянулся через плечо, давая шанс осознать всю степень серьезности.

Молча кивнул и бросил взгляд на кварцевый циферблат дешевых наручных спортивных часов.

– Домой когда приедешь? Алина скучает, дети спрашивают о тебе.

– Я был два дня назад! Дел выше крыши… – в первую секунду искренне разулыбался, и, оторвавшись от котлов, неосмотрительно направил все свое внимание за спину Беса.

Смотрю в упор. Глаза в глаза. Примагничивает… Секунда и на собственном лице догорает тень улыбки. Тело до отказа наполняется тягучим свинцом. Тяжесть в теле, в конечностях. Тяжесть в холодном взгляде… Вместо улыбки наружу рвется звериный оскал. Полное понимание, что в одночасье с места сорвался навстречу тьме. В обрыв. Вот только внутренний животный, первобытный азарт счастливо нашептывал в ухо «Возьми! Хоооочууу себеее!».

Глава 3

Время замедлилось. Нет. Наверное, все же не остановилось. Может, сердце бахнуло, поскольку в ушах оглушило. В теле взрыв, в голове полный штиль, ни вдох сделать полной грудью, ни пошевелить языком в пересохшем рту. Стою и ощущаю, как нахрапом паралич медвежьей хваткой сдавливает всего меня. Глаза в глаза. Мгновение и рефлексы замедлились. Поймал тупняк на месте. Сто пудов со стороны казался полным бараном. Только эти глаза Мерзавки напротив, переполненные хуй пойми чем, в одночасье вызывали короткое замыкание. С одного взгляда на телку сразу выкупил ее блядскую натуру.

Она вышла из сервиса и решительно напрямик направилась к нам с Русланом, твердо печатая на шпильках высоких сапог до колен уверенный шаг. Распущенные пшеничные волосы длинной до поясницы развивались на порывистом зимнем ветру, вкупе с полами ее черного расстегнутого пальто. Она не была совершенна, но непередаваемый шарм, кошачья грация с одного взгляда сбивали с толку и коротило в мозгах. Порочная красота. Я бы сказал, особый вид привлекательности. Такая знает себе цену. В курсах какой животный инстинкт пробуждает в мужиках.

– Морозова, все заполнила, подписала?!

Рус обернулся в сторону СТО в тот момент, когда чертовка почти поравнялась с нами и, с иронией в насмешливом тоне беспечно обратился к ней.

Нет. Шла ни к нам. Мимо… За секунду дала разглядеть в контрасте яркой мерцающей зелени глаз хаос, где черти коварные от одного вида плющат здраво так и уловить тяжелый запах духов. Убойная доза. Навязчивый пряный аромат мгновенно забивается в ноздри, душат восточными аккордами специй, вызывая тотчас головную боль.

– Да! – не глядя, почти рявкнула в ответ со срывом в эмоциональном без жеманства голосе.

Я, будто отмер и вскинул правую бровь, подкрепляя застывшей полуулыбкой. Замешкался. Руслан с безразличием во взгляде дождавшись от Мерзавки ответ на свой вопрос, без промедления молча направился к центральному входу в сервис, а я остановился как вкопанный, испытывая в груди ряд смешанных чувств. Стою и слежу за тем, как Рус отдаляется от меня. Перевожу рассеянное внимание к девчонке, которая ни на шаг не замедлилась, а вовсе проигнорировав наше существование, миновала нас. Прожигаю взглядом ее горделивую осанку и, словно осмысливаю, что мне дальше блядь делать! Давящая тяжесть испаряется на смену ей приходит непреодолимое влечение. Кровь закипает, отдавая пульсирующим желанием в висках, зудящим жжением в трусах. Новый поворот головы к дверям сервиса, чтоб столкнуться с непониманием в черных глазах . Бес заметил, что я застыл на исходной точке и задержавшись возле входа, молча развел руки, мол, спрашивая че торможу. Секунда и считывается понимание в грубых чертах смуглого лица, в зарождающейся глумливой улыбке перерастающий в немой хохот, который вовремя был запечатан кулаком. Этот дебил с наигранно выпученными шарами и запрокинутой назад головой, обо всем догадавшись на расстояние принялся высмеивать меня.

Придурок! – сквозь зубы процедил про себя и развернувшись в противоположную от него сторону решил нагнать незнакомку. Вот только догонять никого и не нужно было. Девчонка стояла возле Харлея Дэвидсона*(мотоцикл), собирала волосы на макушке в шишку и в один поворот ключей, завела железного зверя.

И как я раньше на него не обратил внимание. Просто Чума… Вот только о байке или о ней последнее умозаключение не стал мусолить на подкорке. Собственное удивление росло с такой геометрической прогрессией, что не заметил, как оказался в двух шагах от нее, чтоб неожиданно для нас обоих схватить ее за руку и вместе сорваться в неизвестный глубиной обрыв.

– Привет. Твой? – после того, как она вскинула на меня блядские глаза, коротким кивком головы указываю на грозно рычащий на парковочной стоянке Харлей.

Хмыкнул от занимательной картины, разворачивающейся напротив. Однако, неожиданно. Но, тем не менее дикий интерес уже маячил на ровной стрелке горизонта.

Она в ответ вскользь мазнула по моей роже безразличным взглядом и скривила полные очерченные аккуратные губы, состряпав такое выражение лица, будто на пути попалось вселенское недоразумение, которое несмело с ней даже рядом одним воздухом дышать. Сама не понимала по какому тонкому льду сейчас ступала.

Опасно прищурился, чуя, как девчонка одним своим неаккуратным действием внутри меня пробуждает чувство бешеного искушения.

Не церемонься, возьми грубостью и дело с концом, Дрозд.

Искренне удивился, сделавший такой вывод. Эк, как крыша потекла.

– Пока, – с заметным раздражением поджимает губы и, взяв в руки черный шлем, с холодностью в голосе выдает.

– Харлей Спортстер С сто двадцать первый этого года. Новая расцветка и колеса мощнее, чем в классике. Тягу дает с первого запроса, не так ли? – склонил голову к правому плечу и дернул уголком рта, поймав на себе ее полный безразличия взор. – Их еще нет в продаже в дилерских центрах России. Из-за границы пригнала? – и специально делаю то, что хотел, как только увидел ее.

Бесцеремонно выразительным взглядом медленно опускаю цепкие в данный момент глаза на тонкую шею спрятанную в вороте водолазки, обвожу ее отчетливо выпирающую сочную грудь, виднеющуюся третьего размера. Неторопливо соскальзываю вниз дальше, оценивая длинные расставленные на ширине плеч ноги, подчеркнутые сексуальными ботфортами и кожаными облегающими брюками.

Хороша сука – явно читалось в моих глазах.

Поднял взгляд и встретил сопротивление. Во всем. Физически. Морально. Ментально чувствовал, что сейчас открыто на хуй посадит, так как саркастически прищурилась и пакостно растянула губы в наигранной улыбке.

От одного незамысловатого действия подрывает мозг, а перед глазами вынуждает перелистывать картинки одну за одной порнографического содержания.

Не сдержался. Закусил уголок губ и позволил вырваться наглой ленивой усмешке.

– Насмотрелся мальчик? – делает акцент на последнем.

– Отнюдь и не ты, как погляжу дама средних лет, – на раслабоне нахально подмигиваю и делаю шаг к ней, сокращая дистанцию.

– Я не въехала, ты че тут трешься? – сухо роняет, смерив меня уничижительным взглядом и, отвечаю, мысленно сравнивает меня с ничтожеством, с вонючим насекомым.

– Может, я того… – заминка и еще один шаг к ней. Неуверенно пожимаю плечами. – С первого взгляда влюбился, – пристально следил за ответной реакцией на беззлобную шутку.

Ноль. Ничего. Вся ее поза и вид говорил о том, что я нищенская рвань, и кроме того, как выставить меня на посмешище, ничего более не достоин.

– Что? – иронично с ног до головы нехотя с цинизмом в охуительных глазах пробежалась по мне.

– А что? – отзеркалил в тон ей и в ответ мерзко усмехнулся сбивая спесь мадам напротив.

Зеленые глаза с призрением насмехались надо мной, но я вдруг неожиданно для себя рассмеялся хрипло сбито, опустив взгляд на ее фигуру с изящными плавными изгибами и задумчиво потирал легкую на скулах небритость. Я зачем-то продолжал глупую бесполезную игру, в которой мне захотелось подергать девчонку за косички, только в реале вопреки себе перед глазами другой сценарий шалостей. Вместо косичек хочется на руку намотать густую копну обжигающего шелка волос и грубо загнув ее раком , насадить упругую жопу на собственный член.

Не спеша сглотнул густую слюну, смочив пересохшую глотку и отвернув голову в сторону от нее, с неприязненным прищуром медленно выдыхаю пар изо рта.

– Погоди-ка дай подумать? – не без труда разобрал фальшь в ее голосе. – А актив имеется? – женских губ трогает ледяная усмешка. – Или мелочь жжет карман? – с едкостью интересуется.

– Эт ты с чего к такому выводу пришла? – сухо роняю и сжимаю челюсть, за все время впервые вызвав у нее тихий неестественный смех, будто с трудом ломает себя, чтоб издать даже этот неприятный скрежет.

– Слушай, – одобрительно улыбнулась, – у тебя отменный вкус, – со знанием дела одобрительно кивает. – Похвальнооо, – тянет, прищелкивая языком. – Только дам совет. Ты для начала убедись, соответствуешь ли ты сам этому вкусу? – вот теперь искренне разулыбалась мне в лицо с победоносным выражением в глазах, будто сняла с себя маску в предвкушение показать всю свою кровожадность. – Едва ли ты походишь на роль любовника, – ироничный полуоскал, показывая красивые зубы. – Ты бы на паленый рынок скатался и там себе Безделушку*(девушку) подыскал, – бросает оценивающий взгляд в район моей оттопыренной ширинки. – Подобное тянется к подобному, – фыркает и снова все внимание переводит на шлем в своих руках, желая полностью закрыться от меня и съебаться от сюда.

Засчитано сука! Удар под дых.

– Стерва! – знаю, что обостряю ситуацию, но эта дрянь своим ответом накаляет собственные нервы до предела.

Резко замирает и не долго думая, поднимает исподлобья колючий взгляд.

– Зарываешься, мудак?

– А тебе сыкотно? – вопросительно взметнул бровь, понимая, что меня начинает заносить на поворотах. Веду себя как обиженный сопляк. – Боишься рискнуть? – беру ее на понт. – Или, совсем рожей не вышел? Не такая холеная, как хотелось бы? – решил окончательно между нами сократить расстояние, но она в мгновение обрубила все концы.

– Да мне похуй! – желчно процедила, но походило на шипение озлобленной кошки, ставшая на дыбы. – Твои подкаты залетят шмарам подстать тебе. О таких, как я, тебе остатется только мечтать и в туалете дрочить в одного. М? – хохотнула. – Писюн-то отрос, чтоб сувать его куда не попадя? – захохотала, наивно пологая, что размажет по стенке, но резко прекратила и изобразила подобие стыда, который по всей видимости никогда не испытывала, наигранно прикрыв рот маленькой ладонью.

Я и не такие слова слышал в свой адрес, поэтому не стал никак реагировать, но вот, если бы вместо меня стоял другой мужик, то с точностью да наоборот на ее речь последовал мгновенный должный отпор.

Всегда удивляла бабская тупость.

– Давай парнишка! Ибо нехуй! Думай! В следующий раз думаа-а-а-ай к кому подходить! – грозила указательным пальцем, будто строила малолетку и веселилась.

– В следующую нашу встречу ты будешь орать подо мной. Тогда-то и заценишь мой километраж*(размер), – спокойно без единой эмоции в холодном голосе бросил ей в спину.

– Фу-у-у, – оглянулась на меня и сморщила нос. – Уволь Пес, – поднесла кулак к губам, и, резко вдохнув в него, демонстративно выкидывает мне фак для наглядности.

Хук справа. Нокаут! Вот чертовщина…

Надела черный шлем, полностью скрыв себя за ним и уверенно взобравшись на Харлей, включила фары, чтоб с места быстрой молнией пустится вперед, подобно грозному пламени на крыльях взмывающему ввысь и растворяясь в неизвестности.

Немигающе смотрю в ту сторону, где она секунду назад на повороте скрылась за горизонтом. Как и не бывало, словно сдуло ледяным ветром.

Позволил злому громкому рыку сорваться с губ и на месте вспыльчиво пнуть горсть снега.

– Сука! – с агрессией в голосину рыкнул и отправился взвинченный в СТО. – Сука до мозга костей! – на повторе заела пластинка. – Ну, ниче… – цыкнул, до щелок отталкивающе сузив глаза. – Еще увидимся, – не собирался я давать заднюю. – Мало кто в городе гоняет на Харлее, – мерзко от удовлетворения гыкнул. – А вернее никто!

Прежде чем зайти в сервис сплюнул в сторону и решил, чем изворотливее дрянь, тем слаще будет вкус победы.

– Подобное тянется к подобному? – вспомнил ее слова. – Ну-ну… – с невидимыми шорами на глазах по-звериному оскаливаюсь и, рывком распахнув дверь кабинета Руслана, размашистым шагом заваливаюсь к нему.

Глава 4

Я взбешенный, что есть силы, шарахаю дверью, врываясь к Руслану в кабинет и, мигом врезаюсь в ехидный взгляд его черных глаз. Бес, вальяжно развалившись в кресле за рабочим столом перебирал в руках бумажки, но стоило мне попасть в фокус его внимания, расплылся в злорадной полуулыбке чудом сдерживаясь, чтобы в голосину не заржать.

– Все веселишься?! – раздраженно цежу, пытаясь взять контроль над проклятыми эмоциями, которые сжигают к чертовой матери нутро, вызывая ядовитую изжогу.

Руслан откатился в кресле к позади стоящей стене и, не скрывая в наглую наслаждался видом моей перекошенной от злости рожи. Его прям веселило состояние, в котором я прибывал.

– Ты проебал момент, – не вопрос, констатация.

– Пошел ты нахер! – и без того взвинченный, сорвался на крик. Приступ бешенства в глазах мерцал все отчетливее.

А всему виной эта стерва! Покусала дрянь и свалила! С каждой минутой просыпался внутри животный инстинкт вперемешку с кипучей яростью, с алчной похотью к ней. Чувства раннее совсем не знакомые мне.

Я скрипнул зубами, но Руслан вряд ли смог разобрать характерный скрежет, так как этот придурок гыкнул, а вскоре наконец громогласно развязно заржал на весь кабинет.

– Ты видел в зеркале свою недовольную морду? – откинул он документы на стол, довольно скаля зубы.

– Заткнись… – я больно сцепил челюсть и рухнул на диван, стоящий у противоположной стены от рабочего стола Беса.

– Ты бы в любом случае опездюлился, Дрозд, – саркастически изрек друг.

– Ну, спасибо братан! – язвительно огрызнулся и в улыбке похожий на оскал, скрестил с ним прямой взгляд ощерив зубы.

– Не трои, – недовольно скривился он. – Ты не так понял меня. Телка наверняка спонсора имеет. Или как вариант богатенького папашу. Слишком, борзая. Заявилась, – хмыкнул иронично Руслан, – мне, как поганой шавке швырнула на стол зелень и давай права качать, – Рус, немедля принялся перечислять фразы сказанные девчонкой, искажая до неузнаваемости свой грубый бас противным визгом. – Значит, так! Слышь, ты! Что бы сегодня же! Иначе, я вашу хуешкину контору разнесу к ебучим чертям! – тихо засмеялся и вновь подкатился к рабочему месту, зарываясь в ворохе документов. – Блядь, еще одна появилась, – Руслан, тихо посмеиваясь со скукой в тоне обронил. – Почему, все так сильно хотят разъебать мой сервис? – беззлобно фыркнул и с задумчивым видом, отбарабанил дробь пальцами по темной деревянной крышке стола.

В башке на повторе проиграл момент, каким тоном взбалмошная каза резко и коротко бросила на парковочной стоянке ответ Астемирову.

– Посрались? – мрачно скосил на него бесцветные глаза.

– Нет. Пару слов сказал и на этом расход.

Ага, знаю, какие могут вылететь пару слов изо рта этого черта. Но, Бес, явно заткнул ее за пояс. Он определенно не будет церемониться, как в свою очередь десятью минутами раннее лоханулся я!

Вот, сука!

Снова за секунду разгоняюсь до состояния бешенства с переливом металлического оттенка огня в глазах.

– Не, – парирую Руслану сквозь зубы, пытаясь успокоить громкое дыхание. – Эта из золотой молодежи, отвечаю. Пантов больше, чем веса и запросы видно… – пауза, – дай бог каждому иметь.

– Дрозд, плевать мне с кем она шоркается, – ручкой что-то отметив в бумагах, Рус поднял на меня исподлобья пытливый взгляд. – Машину ее делать будешь ты, – я досадно скривился. – Тебе доверяю, как себе. К слову, на тачке гос номера, – я за долю секунды стираю все эмоции с лица, надев непроницаемую маску. – Возвращаясь к нашему разговору, хуй его знает, кто она и чем дышит.

Молча смотрим практически в идентичные друг другу глаза и, доверительно перекинувшись мыслями, понимаем все без слов. Невидимая связь, где твой близкий наперед хочет тебя предостеречь, заставляя трезво соображать башкой, а не головкой от хуя.

– Ее машину, – беззвучно проговариваю, и, прищурив холодный взгляд, медленно поворачиваю голову, чтоб размять шею. – Еще и гос номера… Ммм, – усмехнулся краешком рта и вопросительно приподнял бровь.

До ушей доносится неоднозначный шумный вздох, потому что друг на раз выкупил мое состояние.

– Поздно, – будто в подтверждение на его соображения, слепо вглядываюсь в панорамное окно и бескомпромиссно озвучиваю ему свои мысли по поводу нее.

Я предупредил ее, так что лучше ей вообще не попадаться мне больше на глаза.

– Я не понял, у тебя вилы, что ли?

Руслан имел ввиду мой недотрах, поэтому, я не долго обдумывая, раскрытой ладонью ударяю по подлокотнику его кожаного дивана. Не помогло. Не полегчало. Последовал второй удар, фокусируясь на Бесе и вызывая новую ударную волну его раскатистого смеха.

– Брат, ты посыпался что ли? – подкалывает меня и следом присвистывает.

– Чушь не неси! – брезгливо хмурюсь.

– Всякое бывает, – гогочет в ответ. – Мне ли это не знать, – откинулся в кресле и, вдавив затылок в спинку сидения, заржал как припадочный.

– Я точно не Олень, который будет восемь лет ждать подходящий момент, – с удовольствием хмыкнул, когда довольное рыло напротив резко перестало скалиться и, как по команде покрылось от страшной злобы багровыми пятнами на смуглой коже лица. – И, нет! Извиняться я не буду, потому что ты знаешь, что я прав! Она всегда была твоей! – не понял, как мы с меня перебежали на Руслана.

Рус и Алина… Два человека, которые дышать друг без друга не смогут.

– Да нет… Ты прав, – Руслан сощурился отталкивающе и заметно сцепив челюсть, заиграл желваками. – Как минимум, приедь я к ней на пару лет раньше… избежали бы многих нюансов. Были на той же точке, что и сейчас, – набычившись буркнул и вновь подкатился к накладным, со злостью до побелевших пальцев сжимая шариковую ручку.

– Нет, не на пару лет!

– Дрозд! – он взбешенно разрывая глотку, рявкнул на меня. Секунда и от веселья Беса не осталось и следа. – Ты меня учить вздумал?! Если у тебя шишак дымит, езжай в клуб и выпусти пар!

– Я на работу! – резко вскочил и тяжелой поступью последовал на выход.

– Какую, блядь, работу? Ты слышал, что я за тачку тебе сказал?! – Руслан мне в спину меж лопаток кидает ту самую ручку, что держал в руках.

– Ниче, подождет, – остановился в дверях и через плечо оглянулся на него, имея в виду стерву. – Не сахарная, не растает.

– А ты уже попробовать успел? – вновь в озорной форме принялся подтрунивать этот черт, по щелчку сбивая с ног дикий гнев.

– Пошел ты! – хохотнул в тон ему.

– Дим? – без смеха в грубом тоне, окликнул меня Руслан. – Мне начхать, что у вас там за возня, – дождавшись полного моего внимания, жестко заметил он. – Она – клиент. Тачка должна быть готова завтра! Эти сроки дал ей я! Не успеешь ты – подставишь меня! А ты меня знаешь, я хуй кому задницу стану лизать.

– Мне нужно заехать в ИК*(исправительную колонию), – Рус, на моей реплике неприязненно морщится и без лишних слов утыкается в документы на своем столе, молча отмахиваясь от меня как от назойливой мухи рукой. – Руслан, я сделаю. Вечером буду здесь и порешаю с ее тачкой до завтрашнего утра.

– Ты уже смахиваешь на зомбированного утырка, – он хмуро бросил мне в спину, поскольку я не придав значение его фразе, покинул пределы кабинета.

Я по привычке не прощаясь в ответ молча выкинул руку вверх и направился на выход из СТО. После утреннего разговора с Русланом, меня набрал Серега – мой напарник по защите прав осужденных – попросив подтянуться в наш ИК-два для проведения юридической помощи с заключенным. Есть дела поважнее, чем ее тачка. Но так, как тут в одной связке повязан с ней и Бешенный, то снова придется делать так, как хочет эта наглая дрянь.

Глава 5

Снег валил огромными хлопьями засыпая окрестности, когда передо мной разъехались с громоподобным дребезжанием ворота ИК-два, явив с противоположной стороны Серегу на пару с Кумом*(начальником оперативной части данной зоны).

– Здорово, Дрозд! – не глянув на меня, без промедления пожал руку Данил Алексеевич и спешно подтолкнул нас к центральным дверям тюрьмы.

– Чем порадуете? – скосил на него подозрительный взгляд и задержался возле входа, пропуская вперед мужиков.

Стоило мне поинтересоваться, как я безошибочно вычислил, что Серега ощутимо всем телом напрягся, придав своему выражению лица болезненную бледность. Одним неосторожным действием дал понять, что дело труба и пора валить отсюда.

– Что? – сухим без эмоций тоном задал вопрос и прирос к месту. – Какая статья?

– Сто тридцать первая, – первый отозвался Кум, но нелицеприятно я уже смотрел на Серегу, который попросту дернул меня сюда. – Дим, – учтиво продолжил Данил Алексеевич, но я жестко его перебил.

– Ты разве не в курсах, что по этим статьям вопросы не ко мне?! – начал басить в приемке, угрожающе приблизившись на шаг к Сереге.

– Я сам только десять минут назад узнал, Дрозд.

– Дроздов, послушай, – примирительно между нами с Кириленко выставил руку Кум. – Помощь нужна мне. Не сидельцу… – начал пояснять, когда я удивленно перевел глаза на Алексееча.

Только человек вращающийся в определенных кругах может знать кто такой опер следователь и на что он горазд. Начальник зоны стоит на одной ступени с Кумом. Не дай бог к такому попасться под горячую руку. Поломает. Вот, поэтому я никак не мог взять в толк, о чем Кум меня хочет попросить.

– Слушаю, – дал добро коротким кивком головы.

– Ситуация вышла из-под контроля.

Скривился и отвернулся, раздраженно выдыхая накалившейся воздух из легких, зная о том, как разрешаются внутренние разборки.

– Алексееч… – вспыльчиво сбросил капюшон с головы и пробежался пальцами по короткому ежику волос. – Не втягивай меня в это.

– Дрозд, – подступился ко мне командир, – я говорю, надо помочь! Эта не внутренняя грызня. На кой черт, я б тебя тогда вызвал? Но, этот гондон решил прибегнуть к защите со стороны. Он хуй выйдет отсюда раньше срока!

– В чем проблема? – из рук Кума принимаю папку в котором дело заключенного.

– Ничего нового. Как всегда устроили жесткую приемку и выбивали явки. Только вот на следующий день он в КПЗ пошел в полное отрицалово и попросил вызывать именно тебя. После дела Рожнецкого твое имя у многих на слуху, – последнее добавил тише и неопределенно пожал плечами, когда я поднял тяжелый взгляд на командира.

– Что ты от меня хочешь Алексееч?

– Ничего, – он расслабленно усмехнулся. – Ничего кроме того, что ты бы и сам сделал. Поэтому, прошу только об очной ставке с ним.

Коротко кивнул и больше не глядя ни на одного из своих собеседников развернулся и зашагал к допросной в ожидание очередного отморозка.

Лязг холодного металла замка и дверь нараспашку, чтоб пропустить вперед орестанта, предварительно стянув с него обручи*(наручники).

Я сидя за небольшим столом в пустом стандартном для этого места квадратном помещение три на четыре метра, сжимал фильтр губами и забивал терпким вкусом легкие до отказа. Стражи порядка оставили нас наедине и, только тогда я вдавил окурок в стеклянную пепельницу на столе и открыл его дело.

– Садись, – не наградив вниманием, отрывисто бросил ему.

– Трепаться не ваш конек? – хмыкнул он, панибратски выдав осипшим тоном.

Я вскинул голову, в упор натыкаясь на отталкивающий взор бледно-серых бесцветных шаров с залегшими под ними цветными кругами, в коих считывалась гнилая натура. Изменился в лице и одним своим непроницаемым выражением холодных глаз беспрекословно в жесткой форме молча его подчинял себе, очерчивая границы дозволенного.

– Язык прикуси… И, рассказывай! – твердо произнес и вновь равнодушно уткнулся в печатные буквы на листе А-четыре, прикрепленные к скоросшивателю.

– Прошу прощен…

– Ближе к делу!

– Меня развели как лоха, – первое на что начал жалобно давить гнида.

– Да ну? – с подковыркой неприязненно вырвалось из меня. – Как лоха говоришь? – иронично вздернул бровь и продолжал изучающе вчитываться в его дело. – Вот тут написано, что ты Загорский Андрей Васильевич отбываешь срок по сто тридцать первой статье УК РФ. Я ошибаюсь? – только после заданного мной вопроса, исподлобья вонзился в типа напротив.

– Лжедонос, – чуть не процедил мне по слогам, а я в ответ с трудом не заржал.

Вскинул взгляд на потолок, где наш с ним разговор записывала камера видеонаблюдения, зная, что мы в данную минуту на прослушке.

– Лжедонос? – прокатываю на языке фальшивые оправдания трусливого коня. – Значит, ты не изнасиловал и не забил свою девушку до полусмерти?

– Нет! – воскликнул и отрицательно замотал гривой.

Явно было видно, что Загорский был морально подавлен, но только по причине жесткого задержания и физического насилия в стенах данного учреждения. По заданию администрации зэки-активисты сделают что угодно вплоть до насильственного перевода в низшую касту. А статья у него тяжелая. Не приветствуется. Опущенным здесь ему ходить, либо подохнет от чьей-то руки. Но достоверную информацию точно будут выжимать по максимуму и наказывать по полной.

Я теряя терпение, захлопнул белую папку, заставив мужика непроизвольно своими действиями замереть на деревянном стуле.

– Что это значит? – сощурился на меня, вычислив, что план его сорвался.

– Я не возьмусь за это дело, – безэмоционально проговорил и встал из-за стола.

– Не понял? Как это возможно? Ты же правозащитник. Не имеешь права отказаться, если я прошу тебя о помощи?! – то ли вопрос, то ли утверждение. Я мало вникал в суть его разговора со мной.

Я бросил быстрый взгляд в записывающую камеру и головой указал на дверь, чтоб не медля открыли ее. Руки уже во всю зудят, чтоб этой твари самому начистить рожу.

– У меня замес с местными ментами. Мне край, понимаешь ты или нет? Помоги, будь человеком! – поспешно затараторил, заставив охуеть меня от последней его формулировки и с каменным ебальником обернуться к нему.

– Я не ради таких чмырей ишачу как проклятый.

Не должен был переходить на личности, но не смог. Натура у меня такая. Потому, каждый раз и отказываюсь встречаться с такими дядями, заведомо изучив их статью.

– Ты шутишь что ли? – вопрос с застывшей полуулыбкой на тонких разбитых губах. – У меня есть деньги. Ты останешься в шоколаде, я тебе обещаю!

– Я не нуждаюсь в них.

– Ты помог Рожнецкому! Вдвое скостил ему срок! – Загорский отчаянно рыкнул, корпусом подавшись ко мне. – А на нем числиться убийство!

– Только суд его оправдал! Пересмотрел дело и присудил легкую меру пресечении в колонии-поселения, – нагло усмехнулся ему в глаза. – Он убил прокурора, который изнасиловал его несовершеннолетнего сына! Такую же мразь, как и ты, которая считает, что имеет право надругаться над женщинами. Не ищи выход. Его для тебя нет! Не отмажешься.

– Я под давлением говорил то, что от меня хотели! – орет мне в лицо, брызжа слюной в тот момент, когда конвой забегает в допросную и решительно заламывает лапы ему. – Слышишь?!

– Показания не соответствующие действительности, сыграли против тебя! Чем дольше ты будешь тянуть эту лямку, тем сильнее будет затягиваться поводок на твоей шее здесь! В первые дни задержания в ходе допроса складывается основное обвинение против тебя. Ты в свою очередь подписался под каждым своим словом. Открестится от этого уже невозможно. Суд признал тебя виновным. Дал за изнасилование с применением тяжкого вреда здоровью шесть лет! Получил срок, теперь отсиди его так же достойно, как посмел издеваться над тем, кто слабее тебя. Это не КПЗ. Ты что-то попутал. Это ИК! Добро пожаловать домой! – цинично заключил, вызывая в оппоненте зловещий огонь в глазах вкупе с неуемной ненавистью к себе.

Краем уха разобрал оправдывающиеся слова Сереги, когда тот под руку вывел меня из допросной, но я с мертвым оттенком в застилающих кровью глазах, грубо швырнул в него папку и не глядя миновал Алексееча. Не оборачиваясь пошел прочь, торопливо покидая пределы исправительного лагеря.

***

В час ночи все еще находившись в сервисе, я чинил тачку под льющийся рев рока из колонок, в которых разрывающие тяжелые биты напрочь засоряли мозги и сдували подбитым ветром в небытие. После сегодняшнего инцидента в ИК до сих пор башка совсем дурная и, отказывалась здраво мыслить. Вследствие чего, решил, что сидеть мне все оставшееся время до утра в СТО, иначе, не ровен час я сорву все тормоза и рвану на трассу, чтоб круг за кругом в скоростном режиме нестись за стрелкой на спидометре, снова вышибая из себя все дерьмо.

Вполне возможно, поэтому я не заметил чужого присутствия рядом с собой, когда на подкатной платформе для ремонта автомобилей лежал под тачкой и бездумно ковырялся в ходовке, полностью доверившись своим рукам. Но, один удар по крыше машины вибрацией отскочив в меня, вынудил сморгнуть безрадостную пелену с глаз, оклематься и лениво выкатиться из-под мерса, чтобы в следующую секунду столкнуться с надменным взглядом малахитовых глаз, которые с удовольствием принялись расщеплять меня.

Воздух вспарываемый жилы накаляется с каждой секундой, отправляя сердце вскачь, а музло остро барабанит по вискам оглушительно стирая словесную грань между друг другом.

И что в этой дряни такого, от чего заставляет замедлить бег времени и безропотно как слуга остановить на ней свой взгляд?

Хороша? И не медля внутренний голос отзывается – Бесспорно!

На репите гоняю в мыслях, что сейчас она источает совершенно иной аромат нежели с утра. Запах так сильно напоминающий улицу после грозы, шторм у моря, холодный воздух в горах и никакого признака на цветочный или цитрусовый вкус. Одета так же с особым цинизмом в облегающее короткое с длинными рукавами черное платье и в высоких ботфортах выше колен, охуительно подчеркивая только для меня кружевную полоску чулок и просвечивающиеся нижнее белье. Дерзко, вызывающе. С одного оборота поднимая член в грязных рабочих штанах от сочетания черных тряпок на молочной нежной коже и красной помады на похабных полных губах.

Плотно сжимаю свои губы в тонкую линию, не спешив подниматься из выгодного положения, где зачетный ракурс заставляет терять над собой контроль. Но, Мерзавке сверху явно не нравится борзость во взгляде снизу, нагло касающийся запретных ее мест.

Безостановочно о чем-то цедит и в отвращение не отводит глаз от меня. Уж, очень говорящих. Так и читалось, как девчонка лет двадцати трех-двадцати пяти нуждалась в моей крови.

Ничего не остается сделать, как нехотя встать и лениво пройти мимо витражных зеркал, которые служили дополнением интерьера в сервисе, к пульту от стереосистемы, чтоб вскоре выключить звук и тотчас пожалеть о своем решение.

Глава 6

– Ты последние извилины просрал влюбленный пиздюк? – фифа памятуя о моем утреннем фальшивом признание в любви, сквозь зубы открыто намекает, что я охуевшее рыло, которое посмело своими глазами нагло заползти каких-то пару минут назад к ней под юбку.

– А в чем дело? – прикинулся наивным идиотом. – И, что ты делаешь в такое время здесь? – издал хриплый смешок, воззрившись на вымазанный грязью циферблат спортивных часов.

Вот только девушка напротив не была в хорошем расположение духа и безупречно изображала ледяную статую, которая одним своим брезгливым взглядом в силах была заморозить, намертво пригвоздив к месту.

Но, она ведь не в курсах, что у меня пожизненный иммунитет на такие вот гляделки и общение с людьми из определенной социальной среды, в особенности с авторитарными личностями, коих вокруг меня полно.

– Что я тут делаю? – ядовито парировала, вздернув аккуратную изогнутую бровь. – К тебе прискакала сопляк! – с неприязнью в глазах определенно высмеивала, а на последнем перешла на повышенные тона, и без того подкидывая в костер дров нашей словесной перепалки. – За своей машиной! Какого хуя она еще не готова?! – дикое пламя мощно вспыхнуло в изумрудных глазах.

Сложил руки на груди и пристально без тени насмешки глядел на нее.

– Во-первых, не борщи. Сбавь тон, – поскольку она давила и прекрасно знала об этом, безбожно начинала диктовать свои условия. – Во-вторых, советую тебе следить за своим длинным языком. Если, я раз-второй спустил все на тормазах, на третий уже не прокатит, какая бы ты невъебаться горячей была. А в-третьих, Руслан тебе ясно дал понять, что тачка готова будет завтра!

Эта ебанутая на всю голову с бесстрастным выражением лица поднимает левую руку и, придерживая утонченный браслет на запястье, смотрит на серибристо-голубой циферблат усыпанный маленькими камнями своих Ролекс.

– Час тридцать. Вроде начались новые сутки. Я пришла, как и было заявлено вчера! Или ты туго соображаешь? – скептически прицокнула.

Вот, сука!

– Не будь настолько тупа! – твердо говорю, но стерва пропускает замечание мимо ушей и мгновенно стреляет в ответ, начиная неумолимо выводить меня из себя.

– Может, мне нужно тебе помочь, а?! – враждебно ведет уголком рта, но улыбка так и не появляется на лице. – Только у меня назревает автоматически следующий вопрос – за что я плачу вам немалые бабки?

– Боюсь не получится подсобить, – склонил голову к плечу. – Вдруг ненароком силиконовые сиськи лопнут, – дополнением к стебу служил мой ироничный полуоскал.

Пизжу. Нихуя не силикон. Но, дрянь и без того знает об этом. Уверена в себе на все сто, потому в данную минуту искренне – надо заметить – раскатисто на все помещение засмеялась, запрокинув голову назад.

– Ааа… – подрагивая от смеха хрупкими плечами, указательным пальцем дотронулась до уголка правого глаза, будто успокаивалась. – Ты кобель мне задницу будешь лизать, но в ответ нихуяшечки не получишь!

Опасно прищурился, но не остановилась. Продолжила бомбить, заведомо решив, что я и пальцем не посмею ее тронуть.

– Хочешь меня наебать? – успокоилась и скрестила наши напряженные взгляды. – Или правильнее выразиться выебать? – словами, словно липкой паутиной насильно запечатывала мне рот.

Обескураженно помотала головой и крутанулась к зеркалу, стоящему позади нее. Медленно вытирает пальцем уголки накрашенных губ красной помадой и смотрит на мое отражение в нем. Приковывает взгляд. Играется.

– Чтоб, завтра же с утра машина была готова! Ты все понял? Иначе, я вашу… – делает незначительную паузу и окидывает веселым взглядом помещение, – забегаловку… с дерьмом собачьим смешаю. – Не дожидаясь ответ, эта мерзавка стремительно разворачивается на высоких каблуках и с гордо вскинутой головой и с соблазняющей ленцой покидает сервис.

Пиздат вид сзади. Зачет!

Долго не раздумывая в медленном темпе шаркая рабочими шлепками по кафельному настилу, направился в кабинет Руса за ключами от Бэхи. С каждым шагом выдержка давала трещину пока окончательно не сломалась. Мысли стопорятся. Кислота сжигает нервы, отравляя здравый разум.

– Не-е-ет, блядь! – смел связку со стола и в чем был пошел к машине. – Ты явно выпрашиваешь, чтоб тебе преподали урок и спустили хуй знает откуда на землю, – безэмоционально проговорил в тишину.

А внутренний голос ехидно поддакнул – По-хорошему давно пора. Еще с утра после первого разговора. Закинуть ее в тачку и жестко оттрахать, чтоб давилась каждым выплюнутым в пустоту выебоном.

– Жопой расплатишься и на этом квиты, – беззвучно процедил и сплюнул, стоило выйти на чистый воздух наполненный предвкушением долгой и для кого-то недоброй ночи.

С каменным лицом неотрывно прослеживаю за последней маркой Порше выезжающей на объездную дорогу и открываю дверь своей машины, падая на водительское сидение, и параллельно проворачивая ключ в замке зажигания. Движок под капотом издает грозный рык, заставив от одного звука адреналин вскипеть в крови и сделать вдох полной грудной клеткой. На полную катушку врубил магнитолу и вырулил с парковки на ту же трассу, что и она.

Эти выходки ей не пройдут даром.

С ходу газанул на огромной скорости, выжимая все из машины, стоило выехать на неосвещенную фонарными столбами проезжую часть. Щурюсь в азарте, улавливая, как тело в наслаждение наполняется острым ощущением драйва. Сносит крышу. Новая доза, чтоб снова почуять настоящий вкус жизни, испытать наслаждение от разлившегося чистого кайфа в венах. Всякий раз садясь за руль, мне словно неизвестный нашептывает в ухо – гони, как в последний раз. Больше шанса не будет. Сейчас. У тебя один миг. Воспользуйся им.

Без труда нагоняю Кайен и поравняв наши тачки, поворачиваю голову, чтоб не без удовольствия заметить на долю секунды смятение в ярко-зеленых глазищах.

Усмехнулся и, разулыбавшись широкой улыбкой, перевел внимание на дорогу.

Тут всего два варианта, которые заставили ее на мгновение растерять весь пафос. А – машина у нищеброда. Б – манера вождения тупоголового утырка.

Новый разворот головы в ее сторону, чтоб увидеть, как развязно откидывается на спинку кожного кресла красного салона авто и, с напускным сожалением в глазах выставляет для меня средний палец, но уже в следующую секунду скидывает с себя маску, возвращая себе сучью натуру и резко в ночи тормозит посреди проезжей трассы. Я тем временем, несусь как черт на всех парах вперед. Молниеносно до упора жму педаль тормоза и рывком проворно выкручиваю руль, но машина не желая слушаться на скоростной максималке, как волчок на триста шестьдесят градусов начинает с разрывающим визгом крутится вокруг своей оси и вылетает с неоживленной скользкой трассы в заснеженную гущу леса.

Раунд!

Глава 7

Не справившись с управлением, я не успел опомниться, как меня уже вынесло через заснеженную обочину с трассы в кювет и мощной волной кинуло в деревья. От столкновения заднее крыло оглушительно с треском разбилось всмятку, а от крутого разворота тачки не хило тряхнуло тело в салоне вперед к лобовому стеклу.

Секунда и повисла малоприятная гнетущая тишина, только в ушах до сих пор звон от удара. Сердце бешено колотит по ребрам, подрагивающие руки с растопыренными пальцами над рулем не желают вновь подчиняться, а перед глазами всего на всего один момент, как красные огни задних фар Кайена мигают в зеркале заднего вида, будто в такт хорошего настроения водителя.

Расширенными глазами пристально смотрел перед собой. Ощерил зубы в оскале от жуткого натяжения внутри. Разрывающего. Все нутро горело.

Пришлось остановиться…

Безучастный, хмыкнул от абсурдных мыслей в пустой башке и поднял застывший взгляд на замок зажигания. Мой поворот ключа с качающимся в стороны брелоком, чтоб в ответ разобрать низкое рычание движка под капотом.

Ехидно вскинул бровь и наклонил голову к плечу.

Да ну! На ходу!

Полез за сигаретами в консоль и, закурив, откинул пачку на пассажирское сидение. Открыл дверь тачки и вышел на мороз, тотчас утопая в резиновых шлепках в сугробе, намочив без того грязные рабочие штаны.

Глубоко затянулся, прищуривая глаза от жгучего дыма вперемешку с леденящим ветром, и обошел автомобиль к месту, где холодный металл вписался в ствол ели.

– Вот, ебанашка! – неверяще изрек и, потупив еще пару секунд на месте, стремительно отправился за руль.

От увиденного, уж точно, не словил кайф.

Ну что? Дубль два!

Не пожалев свой новый аппарат с разгону рванул на дорогу, больше наваливая мощности. Перекидываю во рту сигарету в левый уголок рта, выжимая одновременно до упора тапок, но, глядя на датчики без перебоя поддавал газу, пытаясь набрать предельную скорость. Откровенно охуевал от того, что происходит с тачкой из-за падающего давления масла.

За грудиной что-то неприятно заворочалось от мысли, что целке три дня, а я практически угондошил её за пару минут. Сейчас еще ненароком и движок полетит и тогда мне точно придет пизда. Со всех сторон! Но, подняв безэмоциональный взгляд на трассу тут же забылся, раздумывая только о том, в каком направление свалила эта безбашеная идиотка. Тут два пути – либо, с объездной напрямик в центр города, либо по этой же магистрали ей придется наворачивать круголя, делая большой крюк.

Эта цаца заморачиваться не будет. Значит, на свой страх и риск выберу кратчайший путь и выловлю её на первом же проспекте.

Последний раз до фильтра затянулся и, опустив со своей стороны стекло, отшвырнул щелчком пальцев окурок.

А позже равнодушно прищурился и на расслабоне откинулся на спинку, ловко лавируя между обгоняемыми мной авто, враз почувствовав, как сердце застучало с удвоенной силой и адреналин пободрее заиграл в венах, когда взял в свой фокус жопу черного Порше Кайен двадцать второго года.

Глава 8

Нагнал ее. Вновь поравнял тачки, но на этот раз не повернулся к ней. Дал девчонке понять, что хуй скроется от меня. Не сегодня. Уверен был, что палит в мой профиль и сканирует на Бэхи повреждения, но оставался все таким же бесстрастным.

Еще не время. Уж точно не сейчас.

Отстраненно мельком глянул в боковые зеркала и резко тормазнул, пропустив ее вперед, чтоб не спеша плестись за ней в потоке. Лишь на один расплывчатый миг наши взгляды встретились в зеркале заднего вида кроссовера – ее насмешливо-выразительный без капли сожаления, даже с некой долей превосходства, и мой – хладнокровный, вовсе безразличный. Одним словом фальшивый. А настоящие эмоции… тихую ярость закапываю глубоко внутри себя до спущенного курка. Конкретного момента, который уверен был произойдет сегодня ночью.

Снег, проплывающие огни фонарей за стеклом и еле слышный льющийся речитатив из магнитолы нисколько ни придавало затуманенному сознанию ясности. Только еще больше закапывался в мыслях, что въебался сегодня я по полной. И, если бы, проблема состояла только в тачке… (прим. автора. Рус потирает руки.)

Я ни на грамм не был удивлен, когда Кайен остановился поодаль от меня на парковочной стоянке ночного клуба Вирджинс. Даже бросил в темном салоне авто легкую тень предсказуемой усмешки. В нашем городе всего было пара мест, где исключительно обитали опездолы с толстым лопатником*(бумажник). Местная элита, высококлассные шкуры, золотая молодежь, прожигающая лавэ своих предков, и люди от которых за версту несло особым сортом бабок. Вирджинс и Питон два ночных престижных заведения для целого выводка сливок общества нашего замечательного города. Единственно, смущало то, что я точно сегодня не вписывался в поставленные рамки фейс контроля местной охраны Тимура. У меня безусловно были привилегии. Но, суть в том, что пользоваться ими я не особо любил. А Тимур, в последний год ввел в систему жесткие правила – начиная с дресс-кода и заканчивая местным контингентом.

Задумчиво тарабанил пальцами по кожаной обивке руля, глядя на то, как довольная стерва вышла из машины и хлопнула дверцей. Прежде, чем заблокировать свой автомобиль, оглянулась на меня и злорадно сверкнула глазами. Устремился вслед за блондинкой, но, та, больше не оборачиваясь, стремительно юркнула без проблем в клуб, а я, как дурак опустил взгляд на одежду, прокручивая в башке, что в багажнике моей машины валяются одни лишь убитые в хлам кроссовки, такие же, как и вся на мне сейчас грязная одежда.

Недовольно скрипнул зубами.

Поставил тачку на сигналку и ничего не оставалось, как пройти к главному входу в клуб, где стоял с каменным хлебалом очередной неизвестный мне громила. Но, похоже на то, что о моей личности мордоворот уже был осведомлен, так как первый начал он вежливо басить.

– Доброй ночи, Дмитрий Александрович! – на автомате скупо пробурчал себе под нос и застыл взглядом на моем прикиде.

– Здоороово… – сам неохотно протянул и вновь опустил голову, пробежавшись глазами по черным резиновым шлепкам, мокрым грязным носкам и штанам. А во концовке убойно дополнил стиль «бич стайл» растянутая выцвевшая футболка с коротким рукавом.

Шмыгнул носом и от холода скрестив руки на груди, в наглую поинтересовался у него:

– Пропустишь?

– Эм…ммм… – он в ответ невнятно промычал и растерянно зачесал затылок. – Я бы впустил… Тем более, насчет вас было распоряжение. Но, вид… И, Тимуур Маратович… – зассал бугай. – Вы ж знаете его… – нес полную неразбериху, пока к нам так во время не подошел Олег – начальник охраны – и грубо не перебил своего сотрудника.

– Ренат, ты в глаза долбишься, не пойму? Или тебе резко память отшибло? Всего четыре человека из списка, которые круглые сутки могут пастись у нас в любом состоянии и виде! Неужели так трудно запомнить! – пробасил бывший мой напарник и по совместительству начальник.

– Он… – хотел ответить бык, но Олег тут же обратился ко мне, закрыв рот амбалу.

– Дрозд! – разулыбался и пожал мне руку. – Проходи и не бери в голову. Ты откуда такой красивый к нам?

– С СТО, Олежа. Спасибо, что пропустил.

– Брось! Какой разговор! Ну ты даешь… Нашел конечно время. Давно тебя у нас не было. Совсем запропастился. Зайди к нам в комнату отдыха, глянь себе там шмотья. Должно что-нибудь подойти.

– Олег, позже перетрем. У меня просьба… – потер правой рукой предплечье от озноба и серьезно воззрился на него. – Что бы сейчас не произошло, дай бойцам команду не лезть.

– Дрозд… – зная мой характер, Олег помрачнел и скривился, памятуя о том, какую я на эмоциях могу творить дичь.

– Что бы, не случилось, я быстро замну вопрос.

– Добро… – тяжело вздохнул и отмахнулся от меня.

Коротко кивнул и прошел вглубь холла в направление упомянутого личного кабинета охраны. А отыскав вещи поприличнее, отправился в главный зал, где располагалась танцплощадка и зона отдыха с круглыми черными столами, белыми мягкими диванами и креслами. В клубе в самом разгаре творилось всеобщее безумное веселье отдыхающих. Бас музла раздражающе хуячил по ушам, когда я около главных дверей в темном помещение, глазами прощупывал массовую толпу, пытаясь отыскать бестолочь с привлекающими распущенными волосами. Вспышки стробоскопа бесконечно били мне в лицо, заставляя постоянно прищуриваться. Лениво устремился в центр, уклоняясь от яркого луча прожектора и, сразу же зацепил смеющуюся чертовку в окружение своих знакомых за столом.

Стиснул зубы. Тяжелой поступью порывисто пошел к ней. Заметила. Столкнулись взглядами и она охуела. Не ожидала. Застал её врасплох. Застыла на долю мгновения и, не успев осознать, нахмурилась. Волком глянул на нее, срывая с цепи все накопившиеся по ее вине эмоции. Одним выражением лица обещал, что драть буду во все щели. Но, девица быстро взяла над собой контроль и, состряпав невинный взгляд, поднесла к губам мундштук пробуя на вкус кальян.

Слишком близко встал к ней, вызвав полное недоумение ее дружков-утырков вольготно развалившихся на диванах.

– Эээ, ты кто чувак? – сбоку кричит одно из недоразумений.

А эта дрянь вновь затягивается и с удовольствием выдыхает струю дыма мне в рот, одним откровенным взглядом наглых дьявольских глаз бросает вызов.

– Костик, успокойся… – не глядя на него усмехнулась. – Я смотрю ты времени зря не теряешь, – обращается ко мне. – Эк, как тебя торкнуло, – с брезгливостью во взгляде бегло пробегается по одолженной мной у пацанов черной рубашке на пуговицах и такого же цвета брюках с обувью. – Как тебя сюда пропустили? – повышенный женский голос из-за клубной музыки касается моей щеки. – Ты же рвань галимая!

У меня и намека не было на суровое выражение лица, не считая мрачного взгляда исподлобья. И отвечать ей тяги не было. Потому, молча с бесстрастной маской на ебле рывком хватаю ее за горло, всем нутром желая оставить следы пальцев на матовой коже.

Глаза в глаза. Мои жестокие, выразив всю степень своего похуистического естества. И её мгновенно обжигающие безумием, противно жалящие, словно внатуре настоящая змея.

Шавки за секунду в прыжке оказались возле нас. Парни подорвались с мест на пару с торчком-Костиком, а девки истерически завизжали и бросились к своей подружане спасать из лап непроходимого придурка – то есть меня. Но, не я стопорнул весь движ, а она. Выставила перед ними руку, отдав беспрекословный приказ не суваться.

Своенравная… Глаза горят злым огнем. Даже в полумраке заметно было, как залитые краской щеки, подчеркивали неприязнь по отношению ко мне.

Вот, какого черта я делаю? Так бывает. Мы с ней из разных социально-классовых слоев общества. Богатая дрянь и побитый жизнью обычный пацан. Только сука прет меня и остановиться я уже не в силах. До последнего пойду, но пробью ее броню. Уложу на лопатки в койку и попробую на вкус полные своевольные губы.

– Отойдем? – растянул губы в жестокой усмешке и склонил голову к правому плечу, за горло подтягивая её ближе к себе.

Нет ответа. Оцепенела и высокомерно смотрит. Не, эта не сломается. Ни кому из этих недоумков не покажет свою слабость или настоящие эмоции. С наглой усмешкой на красных сочных губах держится на высоте.

Повел на выход сквозь давку, уверенно пальцами сзади зажав шею. В одночасье яро задергалась в моих руках, стоило прилично отдалиться от их столика, желая разорвать хомут моих лап. А выйдя из зала в холл, стремительно развернулась и со всей дури залепила мне звонкую пощечину.

– В другой раз я оторву тебе руку быдлятина вонючая! – впервые крик сорвался с ее влажных губ.

– Другого раза не будет! – в ответ ору и грубо ныряю руками в ее распущенные волосы, зарываясь у корней. – Брось выебываться! – сильно встряхиваю девицу, прижимаю к своему телу и, согнувшись, соприкасаюсь лбами.

– Залупу тебе, пидорас, а не…

– Ты не расслышала меня? – обрубаю на полу слове и безжалостно тяну вниз волосы до боли, запрокидывая голову назад, чтоб смотрела мне прямо в глаза.

Она продолжала вырываться, материть меня, сильнее стимулировала мое бешенство.

– Сука, убрал от меня свои грязные лапы! Вздумал мне угрожать? Ты кто? – с крика перешла на вкрадчивый голос. – Ты марионетка! Причем моя! Я тебя быстро отправлю восвояси! Будешь в каком-нибудь Мухосранке вонючие сортиры пидорить языком.

Хрипло рассмеялся. Тихо. Сильнее перехватывая ее в своих руках. Она, что-то разобрав в моих чертах лица, закрыла рот и, от мерзавки ни осталось и следа. Раздражение напротив сбивается на непонимание. Сверлит пристальным взглядом, сводит брови и даже не пытается скрыть своих эмоций.

– Давай оставим все игры. Ты все равно окажешься подо мной.

Ответом служит надтреснутый смех.

– Слушай ты… – надменно цедит. – Такие как ты, всегда обращали и будут обращать на таких, как я внимание. Докучать своим присутствием. Зудеть над ухом. Купи себе бабу резиновую, раз шмары уже не дают. Только от меня отъебись!

У этой телки неуемный темперамент.

– Ты че добиваешься? А? – наклонился и шепотом ей в ухо. – Хочешь, чтоб драл грубо? Так буду! Все сделала для этого… Честное слово Морозова В. С. – назвав ее фамилию с инициалами, ранее прочитав в накладных на тачку, ощутил, как тело с идеальными формами окаменело в собственных руках. – Я еле держусь. Для чего понты пускаешь в глаза? Они мне вообще не интересны! Кто я? – вспомнил кинутый в пространство вопрос стервы. – Самоуверенный пацан.

– Катись к чертям собачьим, самоуверенный.

Сказано обычно. Без эмоций. Даже тихо. Но, я засмеялся. Чувствую, как взорвавшийся мозг поплыл. Стараюсь нащупать контроль, но без толку. Все усилия, как карточный домик раз за разом рушатся. Эта дрянь пока не щелкнет по носу, не успокоится. А кто я такой, чтоб ей запрещать умело разыгрывать игру в прелюдию.

Все сомнения полетели прахом, когда она просекла ход моих мыслей.

– Сейчас же отпустил, – предостерегая, прищурилась.

– Поздно! В процессе выясним кто кого.

– Ты пожалеешь!

– Или, ты. Проверим?

Оглянулся через плечо в сторону чилаут комнат для посетителей, размышляя, что Тимур очень вовремя сделал перепланировку клуба, выделив обустроенные зоны, где можно уединиться вдвоем. Рывком за руку дернул девчонку на себя и, упирающуюся против ее воли силком потащил вслед за собой.

Игры закончились.

Глава 9

В железной хватке решительно зашвырнул гадину в небольшую приглушенную светом с синей неоновой подсветкой комнату, не глядя с треском захлопывая за собой дверь. От силы с которой забросил ее, девчонка невольно пробежала, пересекая помещение и ударилась плечом об матовое стекло, которое в комнате служило перегородкой между душевой и зоной отдыха.

Собственная грудная клетка часто вздымалась, ноздри раздувались от нервного шумного дыхания, а сознание полностью тотчас начало отключаться, стоило ей всем телом взвиться и на всех парах ринуться к выходу. Автоматически выбрасываю руку, но дрянь моментально просчитывает ход, уклоняется от выставленной лапы и отчаянно без единого звука бросается наутек. В один шаг настигаю ее и сгибом локтя левой руки жестко зажимаю тонкое горло. Пинком правой ноги громоподобно хуярю в дверь и на глазах девицы защелкиваю ее одним поворотом маленького ключа вставленного с нашей стороны в замочную скважину и означавшее теперь, что данное место занято.

В следующий миг в башке выстреливает черная вспышка, отражаясь яркой перед глазами рябью, а снизу раздается громкий со слепой ненавистью женский ядовитый рык, нагло врывающийся в затуманенный ничего не соображающий мозг.

Она яростно брыкается и, стараясь выкарабкаться из капкана моих рук, тихо уничижительно цедит:

– Немедленно отпусти!

Только, я вразрез ее словам, левой рукой сильнее сдавливаю горло, правой грубо вжимаю в себя, и делаю вместе с ней шаг вперед, щекой приклеивая мерзавку к прохладной красно-кирпичной стене, служившей во всей комнате элементом лофт стиля.

– Ты оглох?! – шипит гадюкой. – С меня хватит! Отпусти! – срывается в голос, когда стоит мне плотно впечататься своим телом в ее и дать ощутить свой стояк в районе ширинки. – Я ненавижу тебя отморозок!

Запутываюсь пальцами у корней в мягких блестящих волосах словно теплый плед, вдыхая полной грудью пряный запах корицы и топленного мёда, мгновенно почувствовав как в горле першит. Держу за затылок и, рывком развернув девчонку лицом к себе, вдавливаю темечком в кирпичную кладку. Смотрю в упор. Глаза в глаза. Понимаю, меня прошивает и кровь гулко гудит набатом в ушах. Потому, и молчу. А зеленые глазища с расширенными черными зрачками все так же выражают блеск надменного безразличия. Единственно, она лишь поджимает выразительные губы и демонстративно отворачивает от меня лицо, выдавая тем самым свою нервозность.

Пальцами жестко впиваюсь в скулы и обратно принудительно поворачиваю к себе.

– Ну ты и мудак! – с призрением неслышно выдавливает.

– Да ну? – не узнал свой хриплый задыхающийся голос.

Оказывается, тут не хватает кислорода.

– Да! Самый настоящий урод! – глухо отзывается, пытаясь побольнее ужалить.

– Ты не находишь, что ты испытываешь ко мне чересчур много эмоций? – коротко гоготнул.

На долю секунды огорошенная моим вопросом, оцепенела, и тут же вызывающе рассмеялась мне в рожу, выдавая по полной.

– Ты бы этого очень сильно хотел, да? Морда-то твоя не треснет? А? От чуВСТВ, – едко выделила последнее.

– Давай проверим? – который раз за ночь повторяю одно и то же.

Она тут же замолкла и сощурилась, стерев все эмоции с лица.

– Есть только один способ узнать, – продолжал, растягивая слова.

– Послушай ты… – вдруг делает паузу и выпускает из груди хриплый свист, наверняка, впервые задумавшись рядом со мной как лучше ей выразиться. – Как тебя там?

– Дима, – дерзко фыркнул, глядя ей в глаза, без труда понимая, что она догадалась о моем действенном способе, поэтому сейчас и подбирает выражения.

Коварно разулыбался.

– Так вот, Димааа… – с агрессией в интонации. – Я не хочу ничего узнавать. Ты сейчас просто отпусти и… не мозоль больше мне глаза! – закончив тираду, тяжело сглотнула.

Ну, ведь вижу, что не боится меня.

– Ты попробовала, но не убедила. Не твоя вина.

– Я не хочу тебя, сука! – гортанно заорала мне в лицо.

Ее настрой ощутимо поменялся, когда я в противовес словам девчонки, своей коленкой раздвигаю шире красивые ноги и с первобытной жадностью рукой прохожусь по изгибам ее тела. В собственных движениях появляется суетливость, стоило двинуться вниз, очерчивая пальцами атласную кожу голой шеи, острую ключицу, смазано проехаться по границе отчетливо выпуклых горошин сосков, задерживаясь в глубоком вырезе груди облегающего черного платья без лифа и, резко спуститься к плоскому животу, переходя на талию. Сжимал бедра, ладонью смял упругую аппетитную жопу. Без какого-то сопротивления неуемно лапал все её тело и откровенно залипал на ней. Чувствовал каждый миллиметр женской горячей плоти, как и то, что с каждым перемещением моей руки она обмякала в мертвой хватке.

Близко к ней наклонился, соприкасаясь кончиками носа и, внаглую проник под юбку, сразу минуя кружевную полоску чулок. Она в изумление распахивает глаза и мигом вонзается в горло, ногтями впиваясь в кожу. Царапает, раздирает, вызывает жгучую боль наряду с тихим шипением и сама издает то ли стон, то ли в протесте вскрик, когда оттягиваю полоску трусов и раздвигаю пальцами гладкие половые губы, не удержавшись пару раз в круговую обводя пульсирующий клитор. В ту же минуту стройное тело машинально призывно прогибается в спине в такт моей удавшейся выходке.

Мокрая сучка!

Мгновенно отпускаю девчонку, отступаю от нее на пару шагов назад и, не разрывая наш застывший, без каких-либо эмоций, взгляд друг другу в глаза, прекращаю все откровенные ласки. С каменным лицом смотрел на нее сверху вниз. Даже с плохим освещением, видел, как тяжело вздымалась ее грудь и украшала узором россыпь мурашек на ее открытой шее и ключицах.

– Либо ты шлюха, которая от любого прикосновения и члена течешь, либо ты очень хорошая актриса, умело притворялась, что я тебе отвратителен, – холодно хмыкнул без усмешки.

Я опомниться не успеваю, ощутив на щеке удар хлыста маленькой теплой ладошкой.

Второй удар за сегодня!

Не было ласк и разговоров. Окончательно потеряв над собой контроль, вмазал в ответ. Эгоистично желал причинить больше боли, но вопреки эмоциям аналогично отразил удар.

Обескураженная с большим замешательством в глазах, поворачивается ко мне.

– Ты, охуел? – неверяще вполголоса интересуется и прикладывает руку к своей щеке.

– А ты че думала, я пресмыкаться перед тобой буду? Или ты вообще не задумываешься о том, что в ответ можно получить?! Ударила?! Значит, всегда будь готова к тому, что прилетит. Больше не смей на меня замахиваться!

– Ты меня ударил! – снова ошарашенно, словно не слышала, о чем ей только говорил.

– Ты меня дважды! – усмехнулся и подошел к ней, пальцами подцепив за подбородок.

– Ты охуел! – все еще в шоке, но уже не вопрос.

– Точно тебе говорю – нет! – откровенно насмехаюсь, но улыбки нет, остаюсь серьезным. – Скажешь как зовут? Или дальше продолжишь играть в свои игры?

Эта мерзавка, по истине стервозина мать ее, медленно опускает руку от лица и молча обходит меня стороной, нетвердо ступая к маленьким тумбам с белой подстветкой возле кожаного разложенного коричневого дивана. Хватает на одной из таких двух, бутылку дорогого бухла и, быстро откупорив ту, прилично отпивает из горла.

– Хорош! – холодный приказ срывается с моего языка. – Не хватало, чтоб ты еще гашенная была. Ты и так невменяшка! – оказавшись возле нее, недовольно выхватываю бутылку из рук.

Девчонка на удивление хохотнула и принялась расстегивать свои высокие до колен ботфорты на каблуках, невольно заставив замереть, удивленно выгнуть бровь и остановиться на ней взглядом.

– Что, все? Наигралась?

– Знаешь, герой? – не глядя на меня, небрежно отшвырнула к двери свою обувь и, удобно устроившись на диване опираясь на локти, изящно закинула ногу на ногу. – Я передумала, – выставляет указательный палец, вновь издеваясь надо мной. – Хоть, ты и не заслуживаешь сволочь, но я готова покуражиться с тобой эту ночь. Ты прав. Я люблю секс. Только ты давай… – растягивает поганую полуулыбку на красивом лице, – будь молодцом, чтоб мне потом стыдно не было из-за того, что по дурости своей связалась с тобой.

Минуту пристально вглядываемся друг другу в глаза и молчим.

Что это? Нет, не капитуляция. Продолжает разыгрывать свой спектакль и явно что-то задумала. Весь ее вид говорил о том, что еще не факт кто кого в итоге поимеет.

– Договоримся, – спокойно отозвался, прослеживая, как склонила голову к плечу и впервые заинтересованным взглядом глянула.

Вызывающе поманила пальцем к себе, как мишуру на побегушках. Не понравилось, аж зубы от злости свело. Захотелось скрутить в бараний рог и снова причинить боль, наказать. Подошел к дивану вплотную соприкасаясь с ней в районе ног. Наклонился и, грубо сцапав за запястье, резко дернул на себя, заставив девчонку встать.

И без каблуков ноги от ушей. Она была среднего роста и такой красивой, зараза, что тотчас испытал, как от голода, иного сука голода, вязкая слюна превращается в противный ком в глотке.

– Осторожнее.

Недовольно шипит на меня, а я больше не выдержав, сдавливаю горло девчонки и настойчиво толкаю на себя, грубо вторгаясь языком в ее рот. Впервые на своей памяти такой жадный до женского тела и кумар ебашит будь здоров. Не успел еще сжать рукой тонкую талию, как эта дрянь прокусывает мою нижнюю губу до крови, заставляя с неохотой и злобным рыком оторваться от нее и схватить чертовку за волосы.

– Хватит! – рявкнул в лицо, заставив стерву гадко рассмеяться.

– Я не разрешала себя целовать! – дерзко заявляет.

– Ты слышишь? – схватил за плечи и в нетерпение тряхнул ее. – Я говорю, брось выебываться! До добра не доведет! Я не буду долго церемониться!

– Оооо… – тянет ничуть не впечатлившись. – Обосраться можно, как страшно!

Медленно облизывает губы. Слизывает кончиком языка мелкие капли моей крови. Дразнит тварь. Срывает с цепи и бросает кость, словно подачку бедняку, заставляя ожидать приказа «ФАС!». Единственное, что делаю по ее указке.

Стоя, всем весом наваливаюсь на нее, больно сдавливаю плечи, сжимаю и шлепаю сочные ягодицы до красных отметин. Предвкушая этот момент, забылся, отключился, теряю счет времени. С учащенным сбивчивым дыханием набросился на рот, выбивая из нее весь дух и первый рваный стон. Языком в быстром темпе заскользил по ее языку, переплетаясь, облизывая, целуя, перебирая увлеченно губы. Не игрался. Нет. Не желал дразнить. Я намеревался сожрать язык, оставить на ней свои следы и пить стоны, которых нет. Нет ничего. Держится, мать его. Позволяет наслаждаться, а я внатуре на одном адреналине, как заядлый алкоголик без опохмела, не могу взять контроль, остановиться, все прекратить и послать ее. Чувствует меня. Пользует. Издевается. И, снова протест. Отталкивает меня, вызывая внутри дикий гнев. Пробуждает того, кого точно не вывезет.

Хватаю за горло и больнее вжимаю в себя. Стучусь зубами, настойчиво врываюсь языком и жестко целую губы под доносящиеся до нас оглушительные биты.

– Погоди…

У нее еще хватает самообладания упираться, продолжать борьбу, когда принялся спускать верх ее платья на узкую талию. В противовес принципиально пальцами впиваюсь в скулы, а другой рукой весьма жестоко бью по заднице, не разрывая между нами тактильный контакт. Луплю по очередности булки, вжимая тело девчонки в свой вздыбленный член и, той же ладонью пару раз в запале ударяю по лицу.

– Нет, ты так не будешь делать! – непримиримо вырывается, дергает головой в сторону, злится, хотя сама загнанно дышит и взгляд затуманен.

Я через голову молча стягиваю с себя рубашку, расстегиваю ширинку брюк и наступаю на нее. Ничего не успела предпринять, как снова зажимаю ее, цепляюсь мертвой хваткой за бедро и жестко скольжу вверх рукой под тяжелую грудь с торчащими темно-розовыми горошинами. За шею ближе к себе и взглядом веду за своей темной лапой по ее матовой светлой коже на красивых стоячих сиськах. Опустила голову, сопротивляясь себя, стараясь скрыть от меня настоящие эмоции, но я рывком подхватываю девчонку за бедра и, подбросив, закидываю на себя, чтоб обвила ногами мой голый торс. Пшеничные волосы рассыпались по плечам мерцающим каскадом, закрывая нас двоих своим пологом. Взвинченный откровенно невменяемым взглядом всматриваюсь ей в глаза и, в ненасытности подтягиваю за затылок к себе. Целую коротко распухшие искусанные губы и тянусь ртом к призывно торчащим соскам. Удовольствие накрывает с головой, стоит с громким мокрым звуком шершавым языком по очередности облизать их, оттянуть, ощерив зубы и немедля всосать, а впоследствии грязно с силой раздраженно отбросить стерву от себя на серый с высоким пушистым ворсом ковер, лежащим на паркете.

Длинные пряди волос девицы разметались по лицу, как и ее согнутые в коленях худые стройные ноги на полу. Платье скрутилось на изящной талии, открыв завораживающий вид на налитую грудь и чулки, так выгодно подчеркивающие черного цвета сетчатые прозрачные маленькие стринги.

– Ты воняешь!

Поднял на мерзавку стеклянный неподвижный взгляд и, нехорошо усмехнувшись уголком рта, подал голос:

– Если только тобой…

Её прищур полный ярости и мой тяжелый уверенный шаг к ней, чтоб закончить начатое.

Глава 10

Сбросил брюки с боксерами и, двинулся к девчонке в залитой комнате слабым ультрамариновым неоновым светом, пропитавшейся насыщенными тяжелыми ароматами неизвестных мне эфирных натуральных масел (прим.автора масла Афродизиаки). Ступал босыми ногами по прохладному паркету и соприкасался с мощными волнами звуковой вибрации басов, взмывающихся по всему помещению ночного клуба.

Выдвинув таз вперед, провел по вздыбленному твердому горячему члену, от основания к темной налитой головке. Навис над девицей, все так же сидящей на ковре и, принялся медленно водить рукой по каменному стволу, задевая раздувшиеся жгуты вен на органе от напряжения. Разок большим пальцем оттянул вниз плоть и резко отпустил, дав возможность беспрепятственно качнуться члену вверх к пупку.

А вертихвостка от разворачивающегося на ее глазах зрелища не шевелиться и сфокусированного застывшего взгляда от паха не отводит.

– Что? – хриплым голосом интересуюсь. – Удовлетворена?

Точно в замедленном режиме поднимает на меня исподлобья глаза, в которых на контрасти отражается гремучая смесь ярости вперемешку с бешеной ненавистью.

– Чё, ты несешь? – глухо отзывается.

– Ну, помнится мне, тебя очень интересовал мой размер, – мрачно хмыкнул и, сосредоточенный на ней, склонил голову к плечу.

Не мешкая, эта мерзавка раболепно округляет блестящие глаза, натягивая вовремя на лицо фальшивую маску и, растянув заискивающую улыбочку, включается в актерскую игру.

– Милы-ы-ый, – глумится. – Ты что, думал? Я увижу твой член и вдохновлюсь? Слюной изойдусь, как идиотка? Сразу перед тобой раздвину ноги? – и злорадно заржав, начала наигранно громко выкрикивать. – Да! Да! О, Боже! Трахай меня, непослушную суку! Я тво… – сбиваю этот бред. Не церемонясь, грубо затыкаю, и впрямь, циничную суку.

Рывком вцепился в её голову руками и, зафиксировав с двух сторон, с силой натянул пухлый капризный рот на свой ствол с поблескивающей смазкой на головке. С первого раза глубоко заглотнула и мгновенно на части подорвала раскаленный мозг, поражающий сознание. Тотчас с ходу на чистых эмоциях кинулся мощно вбиваться в неё, ни капли не жалея. Пружинисто трахал рот, выбивая самым лучшим способом из него всю дурь.

С размаху хлестанула меня по бедру и, недовольно застонав в член, дала разглядеть, как слезы брызнули из зеленых глаз с расширенными зрачками, затопившую от спазма радужку.

Держу её голову, не позволяя увернуться и прекратить все фрикции.

– Расслабь горло. Сейчас привыкнешь, – сипло выдавливаю покореженным тоном.

Но, куда там. Она начинает бороться со мной.

Я надавливаю на напряженные хрупкие плечи, щупая подушечками пальцев нежную кожу, а дрянь уводит их в сторону и, уворачивается от меня. Беру в крепкий захват девчонку и дергаю за золотистую, словно луч солнца густую копну волос, подтягивая голову ближе к паху, но она вполсилы впивается зубами в мой пульсирующий орган во рту. Махом топит собственнические низменные инстинкты в кипучей заводи своего характера, где черти за ручки дружно водят хоровод. Градус давления стремглав пошел на сход, разбив в затуманенной голове тысячи осколков, которые врезались острием в солнечное сплетение.

За волосы нещадно оттягиваю мерзавку от себя и, порывисто сажусь с ней на один уровень на корточки, чтоб кожа к коже и глаза в глаза.

– Не брыкайся, блядь! – пальцами больно впиваюсь в кожу на горле. – Ты все равно будешь делать так, как я хочу!

– Да, хуй-то там! – гортанно закашлявшись, выплевывает слова и, вытирает слезы. – Пока я того не захочу, у тебя не встанет! Понял? Проооси! – с насмешкой в хитрых глазах подается к моим губам и высокомерно усмехается уголком рта.

– Просить? – охуевший, вопросительно вскидываю бровь. – Может мне еще тебе пожалуйста сказать?

– Не помешало бы добавить хозяйка!

Сцепились взглядами. Её – ехидный и, мой – суровый. Не выдержала и издевательски захохотала, не обращая внимания, как безжалостно перехватил за скулы.

– Сейчас, ты, коза, у меня начнешь просить, – возвышаясь над ней, пару раз полоснул пальцами по границе подбородка и скул, сбив пыл гадины.

– Ещё раз ты… – рявкнула, но, не успела закончить.

Коротко обрушился на смазанный красной помадой рот. Исследовал губами шею с гулко бьющейся синей яремной венкой и пышную грудь.

– Давай! – злобно рыкнул и в горячке оттянул от себя девицу за горло, плюнув в её раскрытый рот.

Вогнал член до упора, на азарте толкаясь в стенку глотки. Завелся с пол оборота, глядя на чувственные красные губы, крепко обхватившие член. Зло задвигался тазом резче, вбиваясь в теплое мокрое пространство, и с каждым последующим толчком загонял стояк по самые яйца глубже, щекоча гладким небным язычком раздирающую от возбуждения головку. Ритм становятся резче, короче. Глухой влажный звук с оттяжкой, явственно переплетается с нашим обоюдным сбитым дыханием и металлическим звоном в моих ушах. Запрокинул голову и, ощерив верхнюю губу с трудом дышал. Не мог свободно перевести дух так, как эта дрянь мастерски смачно сосала, глотала, подступалась с разных сторон к члену и, языком облизывала мошонку с вздыбленным стволом.

Несдержанно наматываю длинные пряди на кулак и, уверенным агрессивным движением отвожу от паха голову девицы, отсрочивая момент неизбежного удовольствия. Этим незамысловатым действием заставляю её посмотреть себе в глаза.

– Умеешь, сука, сосать, да? – сквозь зубы мрачно задаю вопрос.

– Ну, ты же не первый у меня! И, не последний! – едко кривит припухшие поблескивающие от смазки губы.

– Да ну?! – левой рукой держу за затылок, а правой зажимаю член на женском лице и, между своими, большим и указательным пальцами, головкой толкаюсь вверх по её губам и носу. – Лижи! Не последний, блядь! – сам с собой, словно находясь в бреду бессвязно проговариваю.

Эрегированный орган сводил только от одного вида прыгающих в такт жестким толчкам, сиськам. Я не запрокинул голову, ни закрыл глаза и, уж точно, ни унёсся в незнакомый мне мир, когда снизу передо мной на коленях соблазняющий дьявол, неумолимо сучьим взглядом парализовал тело и подводил к развязке. Башня перестала соображать, а кайф на ноги накинул груз, принося за собой такое долгожданное облегчение. Извергался глубоко в горячей глотке, затерявшись руками в красивых всклоченных волосах.

– Предупреждать же нужно о таком!

Прежде, чем зашипеть змеей, вскочила на ноги и, демонстративно сплюнула на ковер белесую густую сперму, которая завораживая мой взгляд, потекла по сладким губам девчонки, подбородку, и струйкой скатилась на тонкую шею.

Вновь на доли секунды мы с ней скрещиваем глаза. Она с недовольным видом, раздраженно уводит от меня взор и, молча развернувшись, стягивает с себя платье с чулками, отправляясь в стрингах за стеклянную перегородку под тропический душ. Кожей чувствовал, как ее настрой приобретает силу разрушительного электрического заряда. Раскаленный липкий воздух в пространстве настолько сильно густел, снова обещая неминуемый взрыв между нами.

Психанул и следом широкой тяжелой поступью поперся за ней.

– Пошел вон отсюда! – вспылила сходу, хотя не видела мое приближение, стояла под ливнем жалящих тело струй спиной ко мне и, упиралась лбом в кирпичную стену.

– Шшш, – резко плечом увернулся от ледяной воды и, рукой обогнув ее зачетную фигуру, ударил по лапке крана. – Ты совсем умалишенная, что ли? – рявкнул над ухом шельмы, вырубив воду и, тряхнув за руку, развернул лицом к себе. – Заболеть решила?

– Отвали! – с ненавистью сердито рычит.

– Че ты бесишься, не пойму?! – пальцами судорожно впился в волосы у корней, невыдержано зажимая в тисках голову девчонки.

– А ты, чё хочешь?

– Тебя! – в полный голос ору.

– Так получил, блядь! – с нейтральностью в сухом тоне.

– Ты сейчас снова ходишь по острию!

– Да мне по-хуй! – по слогам мне в рот, но, с брезгливостью смотрит в глаза. – Если со слухом беда, то читай по губам! Э? Алло?! По-хую мне!

– Заткнись! – еще крепче руками фиксирую лицо с двух сторон и больно впиваюсь большими пальцами в точеный подбородок ебанашки. – Я всю дурь из тебя вытрахаю!

– Без тебя думаешь нет трахалей? – глухо засмеялась. – Ты жалок! – снисходительно наотмашь хлещет словами по вмиг окаменевшей физиономии.

– Я? – зачем-то переспрашиваю и, оценивающим холодным взглядом не спеша прохожусь по грациозным линиям талии и аристократичному лицу.

– Т…

Не успевает ответить. На её горячем выдохе порывисто подхватываю суку за бедра и, нетерпеливо на весу грубым резким махом вгоняю в промежность вздыбленный член и обалденно плотно ощущаю, сочащиеся стенки жаркого влагалища.

И, снова, мать вашу она течет!

Мгновенно сжимает стройные ноги на моем торсе и, подрагивая всем телом, закрывает глаза, обнимает за жилистую за эти годы накаченную благодаря тренировкам шею и, прислоняется лбом к моему плечу. А я, в глубине сознания вмиг улавливаю ее внутреннюю дрожь с нарастающей бесконтрольной пульсацией, только от того, что вошел в нее и даже ни разу еще не двинулся. Ведь, и она безоговорочно чувствует наше обоюдное притяжение, но всеми силами пытается бодаться рогами, проявить свое, к черту, никому ненужное сопротивление. Ладонями вонзаюсь в ягодицы, шустро наращивая бешеный темп. Вертит жопой. Подмахивая, подстраивается под мой резкий ритм. Неугомонно раскрытыми складками сексуально ерзает на мокром члене, из-за изобилия её вытекающей смазки.

Оставляю следы от пальцев на упругих округлостях и медленно с хлюпающим звуком оттягиваю, вытаскивая эрегированный ствол, чтоб следом резко с влажным шлепком насадить обратно и так раз за разом проскальзывая внутри.

– Говоришь трахари есть? – задыхаюсь, глядя на то, как по ее телу побежал табун мурашек. – Ты че мне заливаешь в уши? – луплю её по заднице и, спиной прижав к стене, нагибаюсь к призывно твердым торчащим соскам с темно-розовыми маленькими ореолами. – Я че, слепой по-твоему и не вижу, что у тебя секса давно не было?!

Ни ответа, ни стона, вновь ничего. Пустота. Она головой, будто не со мной. Тело в моём распоряжение, а до мозгов добраться не могу.

Будто, в доказательство моим мелькавшим мыслям, резко выгибается дугой и, глубже насадившись на напряженный член, жадно закатывает глаза. Ногтями цепляла за кожу на моих плечах и, бурно начала содрогаться в оргазме, наряду с тем, пока я, удерживая за обнаженные бедра девчонки, на скорости вбивался в мокрую промежность приближая себя к разрядке. Горячие стенки влагалища кольцом туго обхватывали твердый узловатый с воспаленными венами ствол и жаркой волной безостановочно сокращались на мне. Легкие горят и сердце пустилось вскачь, когда вынул орган, и рукой энергично задергал по всей длине взад-вперед, а налитой саднящей головкой настойчиво терся об пульсирующий клитор и проезжался по величине размера между скользкими половыми губами, извергаясь на голый лобок.

Спустя время успокоившись, неохотно поставил девчонку на ноги. Раскрытыми ладонями уперся по бокам от ее головы в кирпичную кладку и, склонившись, открыто заглянул в ярко-изумрудные с лихорадочным влажным блеском безучастные глаза. Обводил рассеянным взглядом лицо, восстанавливал учащенное хриплое дыхание, размышляя о том, что придется эту стерву ломать, пока сама не сдастся.

Глава 11

С усилием воли мне пришлось отступить от стены и сделать шаг в сторону, когда девчонка не глядя, оттолкнула от себя внешней стороной ладони желая подставить лицо под струи воды. Замер на месте, не двигался, оставаясь стоять за её спиной. Стеклянным взглядом с каким-то больным нездоровым удовлетворением исследовал и обволакивал голое желанное тело. С помрачением окидывал в крошечных стрингах мягкие изгибы бедер, нереально тонкую талию, плоский живот и сексуально выпирающие ребра. Ослепляли и туманили разум плавные движения фурии. Стоило, ей низко нагнуться, виляя передо мной раскрытыми сверкающими голыми ягодицами, и медленно спустить вниз по длинным ногам лоскут нижнего белья, как в ту же секунду пробудила во мне извращенный инстинкт обладать ей, маниакально присвоить себе и напрочь потерять способность твердо соображать.

Шумно выпустил горячий воздух из легких и, оказавшись со спины к ней вплотную, прижал набухшую головку члена к теплой дырке. Пальцами касался шеи, груди, в круговую поглаживал острые прохладные соски и, несильно толкался восставшим пульсирующим стволом внутрь.

Молча отстраняется вперед, разрывая наш контакт и, принимается отбиваться левой рукой, когда тотчас упрямо схватил за запястье её правой и грубо дернул на себя. Пулей врезалась спиной мне в грудь, мгновенно теряя контроль над собственным частым неровным дыханием.

– Дай передохнуть! – на удивление сдержанно просит, но следующие слова девчонки мгновенно смазывают впечатление от её дружественного тона, вызывая во мне одно раздражение. – Ты недавно откинулся что ли?

Убираю руку с её налитой груди и, пальцами властно коснувшись заостренного женского подбородка, запрокидываю голову распущенной девицы назад, чтоб беспрепятственно уставится в колючие глаза тёлки.

– Скажи мне, откуда в тебе берется это дерьмо? – сверлю ее пытливым взглядом и, вскоре в ответ получаю презрительную ухмылку.

Девчонка темечком упиралась мне в грудь и, сощурено из-за потока льющейся из лейки на нас прохладной воды, бесстрастно вглядывалась в меня.

– А что, я такого спросила? – равнодушно хмыкает.

Спешно провожу пальцами по линиям пухлых губ и, нырнув в чувственный приоткрытый рот, указательным с силой надавливаю на её грязный язык.

– Ну да… Извини. Я совсем забыл, что разговариваю с сукой! – за руку ее и откидываю от себя на выход из душевой.

– Да и ты ничем не лучше, животное! – с пренебрежением в металлическом тоне прилетает в обратку.

Повесив вниз голову, сплевываю проточную воду и, неохотно развернувшись к ней, вскидываю исподлобья пронизывающий тяжелый взгляд.

– Мы это уже проходили, – глядя в выразительные зеленые глаза. – Ты меня чмыришь, я тебя в ответ чпокаю. Такой расклад вполне меня устраивает. Ты мне мат, я тебе член в рот, – растягиваю притворную полуулыбку и, отплевываясь в сторону, демонстративно выставляю большой палец вверх.

– Свинья… – с продирающей улыбкой язвительно фыркнула и воодушевленная тем, что последнее слово осталось за ней, скрылась за матовой стеклянной перегородкой.

Парадокс заключался вот в чем. Как бы, эта стерва не пускала пыль в глаза и не доказывала, что презирает меня, но, как только стоило оказаться ей в комнате, она не отрывая оценивающий пристальный взор от силуэта за стеклом, следила за каждым моим движением. Лежа на диване с початой бутылкой бухла в одной руке и, с закинутой второй за голову, задумчиво болтала носком ноги. Цедила маленькими глотками красное вино и, не скрывая своего интереса, задерживала внимание на мокром смуглом теле.

Вскоре, довольно быстро очутившись возле этой заразы, резко навис над ней и, грубо дернул на себя за тонкую лодыжку.

– Я же говорю… живооотноее… – цыкнув, скривилась вероятнее от легкой боли, которую причинил.

Пальцами обручем сжал запястье, парализуя и, недовольно вырвал из рук бутылку Тигнанелло (прим. автора: ti amo Italia) элитного пойла, которое она прибухивала.

– Дак, ты, поэтому не сводишь с меня глаз? – отставил спиртное на пол.

– Окстись товарищ! Слишком больно будет приземляться на землю.

– Ниче… я привыкший. Перетерплю.

На этих словах она стрекозой слетает с дивана, защищаясь от моих наглых рук, на куражах вцепившись с новой силой за её талию, чтоб перед собой нагнуть стерву раком. Психованная в запале борется со мной не на шутку, еще больше раззадоривая меня.

– Мудак! – задыхается она, приходя в ярость. – Как же ты меня бесишь! – режет слух или ездит мне по ушам, в схватке я не сильно задумывался.

– И это я тоже слышал! – развязно съязвил.

В боевом приеме нырком резко обхватываю тонкую талию, заключая за спиной свои руки в замок, а эта дрянь дрожит и, обессиленная на последнем издыхании выворачивается змеей, ебанув меня по горбу.

– Была бы бутылка, и ей бы уебала сучара!

– Я нисколько не удивлен, – падаю ничком на кожаный диван, удерживая в руках на себе нежное тело.

Прохладная вода каплями медленно стекала с мокрых волос девчонки на лицо и плечи. Оба одновременно застыли. Смотрим друг другу в глаза и молчим. Играть в молчанку у нас получалось лучше всего. Спустившись взглядом на раскрытые губы и голую призывно торчащую грудь, провел руками по впалому животу, заползая большими пальцами под колыхающиеся от моих поползновений сиськи. Она двинулась первая. Раскрытыми бедрами проехалась пару раз влажной промежностью по члену взад-вперед. Соблазняюще ерзала по возбужденной твердой плоти, разогревая нас двоих. Привстала и, грациозно выгибаясь кошкой в спине, устремилась вверх по рельефному торсу напрямик к моей голове. Неожиданно для нее выбросил руку и сурово сдавил горло, на полпути остановив её. Жёстко скинул с себя, без труда догадавшись о желаниях девицы, шедшей по тонкому льду. Мой увесистый удар по ягодице и хриплое разъяренное шипение психованной.

– Не заслужила ты, – прозвучал мой холодный ровный голос.

– Будто ты что-то заслуживаешь… – с заминкой отозвалась.

А сучку-то еще больше распалила моя выходка!

– Я – да… – цепанул её сзади за шею и намертво скрутив, поставил перед собой на четвереньки. – Я – твой яд… – со спины медленно шепчу ей в ухо. В захвате настойчиво удерживал и, шумно облизывая языком маленькую ушную раковину, вдавливал её голову в коричневый диван. – Чувствуешь, как я отравой растекаюсь по твоим венам?

Тишина в ответ. Безмолвие между нами и приглушенное звучание клубной музыки за дверьми.

Завел руки девчонки за спину и на оскале, медленно вошел на всю свою длину. Прогибает поясницу, оттопыривает зад и, опустив голову на мягкую поверхность кровати, неустанно кусает нижнюю губу.

– Да… – тяну слова и лениво до головки высовываю из плотного влагалища мокрый в её смазке член. – Все же нравится… – таращусь на место, где соединяемся с ней. – Ненавидишь, но течешь.

– Не бери на свой счет, – хмыкает, упираясь лбом в матрац. – Чистая физиология. Твой товарный вид мне не соответствует.

Резко все прекратил. Застыл, а эта сука подо мной затряслась в беззвучном смехе, словно мастерски с одного выстрела попала точно в цель. И меня жестко замыкает. В ней. Всего лишь держу её за шею, а хочется свернуть тупую головешку.

– Тогда, мы сейчас возьмем друг от друга то, что захотим и разбежимся в разные стороны?! – наклонился и зловеще прошептал девчонке на ухо.

– Мне подходит, – серьезно выдает эта стерва.

– Все-таки, ты оказалось шлюхой! – не видя её глаз, с омерзением выплюнул. – Умелой, холодной, пустой! Неживая красивая кукла… – выдал и на последнем мощно задвигался в ней.

Не задумывался о том, больно ей, приятно или хорошо. Попросту вырубился в моменте и вколачивался бешеным ритмом в шкуру. Ухватился за кисти рук и, удерживая навесу над диваном, в одном резком быстром темпе членом трахал мокрую дырку хозяйки, которой явно было срать где, с кем и кому. Меня прошибает понимаем, что я обычный педальный лох, купившийся на изящную обертку с вонючим гнильцом внутри. Затуманенное сознание заводило меня в такие дебри, что выбраться самому было невозможно. Нереально остановиться, успокоить барабанящее сердце в груди, вынуть член и послать ее нахуй навсегда. Я заведенный громкими шлепками энергично вбивался в промежность, ударяясь мошонкой девчонке между ног. Пронзал раскрытой ладонью то одну трясущуюся в такт движениям булку, то, не менее аппетитную другую, оставляя на них красные полосы жгучих отметин от своих рук. Длинными пальцами впивался в поясницу, сильнее прогибая, словно извращенно жестоко ломал и насаживал на каменный орган, который не мог угнаться за маячившим на задворках больного воображения желанием. Каждый из нас захлебывался своими эмоциями. Хрипели, как в припадке, растворяясь в тяжелом наэлектризованном воздухе с запахом мускуса, секса и пота. Хватаюсь за длину завораживающих волос и крутым махом руки в три раза наматываю на кулак холодный шелк прядей. Остервенело управлял ей и разъяренно укусами вонзался зубами в плечо. Без устали порывисто глубокими рывками двигал тазом, загоняя пульсирующий член под режущий скрип ножек кровати.

– Дима, прекрати… – задыхаясь, отзывалась на каждое мое движение, а вскоре забилась в руках, и спина, словно от озноба покрылась мурашками. Сокращалась вокруг члена и впервые за наши заходы, тихо возбуждающе застонала. – Стой! – обрывочно проворочала языком и, будто парализованная, выгнулась неестественно дугой.

Мгновенно вынул ствол и, как с цепи сорвавшись, шустро заработал рукой. Зажмурил глаза, сжимал до боли в скулах зубы, наклонил голову к плечу, но нихера не получалось. После брошенной фразы в мой адрес этой суки весь настрой был спущен в унитаз. В спешке дрочил вздыбленный член и пробуждал в погоне чертово желание, которое ускользало все дальше от меня, пока в один момент мою руку не накрыла мягкая, поразительно горячая женская ладонь.

Она заставила меня раскрыть с мутной пеленой осоловелые стеклянные глаза и сфокусироваться на маленьком кукольном профиле с румянцем на щеках. Я не сразу въехал, че эта дрянь хочет, но довольно скоро на задворках затуманенного сознания подгадал, что девчонка все же начала терять свой ебанутый запал.

В ожидание, всматривался без слов в неё, пока всецело на коленях не повернулась ко мне лицом и, с охотой слегка не коснулась голого плеча.

– Да ну? – очухавшись, вскинул правую бровь и прижал, потянувшееся ко мне, гибкое податливое тело.

Слившись с девчонкой воедино, жадно сдавливал талию и лапал ляжки, ощущая жар её кожи на своих ладонях. Поднялся с колен и, опустившись на жопу, без труда тут же нетерпеливо членом вошел в неё. Мгновение и отравленный между нами воздух мучительно накаляется вновь. Объятия становятся откровеннее, теплее. Оглаживаю щиколотки, медленно пальцами ползу по стройным ногам, вверх к талии, чтоб вдавить в себя мягкую грудь. Тело сводит в судороге под ней и сердце галопом бежит в отрыв, когда неотразимая мерзавка плавно двигает бедрами и рвано стонет мне в рот. Мысленно от девицы пытаюсь удрать, по пути отбиваясь от нехилой отдачи, шарахающей пониманием по башке, что меня охуенно разрывает на части в сексе с ней.

Капитуляция! (прим. зловещего автора: не обольщайтесь, все самое интересное впереди)

Умело крутит жопой и упирается, словно в защите влажным лбом в плечо.

– Не сбивай… – со стоном выдыхает. – Не останавливай, – полосовала ногтями кожу на спине между лопатками.

А я, и так ни при делах. Она захлебывалась в своих ощущениях и не замечала того, что не совершаю толчков. Девчонка сидя, лихо прыгала на напряженном с пульсирующей головкой члене, вертела бедрами и, полностью отдаваясь процессу, мучительно закатывала глаза.

– Ты охуительная… – шепотом сказал.

Поймав туманный взгляд друг друга, синхронно дерзко ухмыльнулись.

Полное подчинение мне. Впервые за все время, её настрой ощутимо поменялся. Расслабилась в моих руках, будто по-настоящему отпустила себя. Оголенная на нерв, открытая без фальшивых масок, на чистых первобытных инстинктах и огненном кайфе обвивает мою шею рукой, ладонью касается с левой стороны подбородка и пальцами нежно оглаживает скулу. Завораживающе змеей пластично двигается на мне, словно под доносившуюся до нас ритмичную музыку и одной рукой у корней зарывается в свои волосы.

Признаю себя побежденным. Я поплыл, а она снова ведет.

Жадно набрасываюсь на стерву, втягивая в себя её, играющий во рту, язык. С мокрым звуком внизу, где плоть к плоти сплетаемся с ней, страстно сжираю чувственный маленький рот и зализываю как животное на острых плечах языком, оставленные мной, покрасневшие укусы.

– Я сейчас, – прошептала мне в губы, сигнализируя, что нужно ускориться. – Я на таблетках.

Прикрываю глаза и на шумном рваном выдохе, вонзаюсь руками в таз девчонки. В пару жестких резких толчков, заставляю Мерзавку заорать и вслед за мной кончить. Пока, горячая сперма выстреливала в сокращающимся гладком влагалище, картинка перед глазами и звуки смешивались в размытый скачущий гул в ушах, а сердце, как никогда безумно молотком колотилось в горле.

Закрыл глаза и, выпустив из рук девчонку, уставший, повалился ничком на кровать. Недосып брал своё.

– Лера, – отдаленно раздалось, вновь ровным отрешенным тоном.

С задержкой, так же лежа, без эмоций задал вопрос:

– Чтоб узнать твое имя, мне нужно хорошенько было тебя оттрахать? – в собственном голосе сквозила отчетливая усталость.

– Вот черт! Моя сумочка осталась за столиком в зале, – с пол оборота психанула, проигнорировав мой вопрос и, казалось, что сейчас озлобленно прожигала мою фигуру. – У тебя есть сигареты? – запнувшись, неохотно спросила у меня.

– Не. Кроме ключей от тачки, все осталось в машине, – зевнул и, забросив руку за голову, посмотрел на озирающуюся по сторонам своенравную девицу. – Иди у своих дружков-имбицилов стрельни.

Тотчас оцепенела и медленно повернулась ко мне.

– Закрой рот и не дыши в мою сторону! Еще раз ты упомянешь мое окружение, я быстро напомню тебе кто ты!

– Кто? – удивленно округлил глаза. – Тот, кто напропалую трахал тебя?

– Только, потому что так захотела я! – едко усмехнулась.

– Все же, род твоей деятельности не шкурный. Ошибся я, – задумчиво произнес и закрыл глаза.

Мне не нужно было следить за стервой, чтобы уловить её разъяренный по отношению ко мне настрой.

Не заметил, как провалился в сон, но что-то еле уловимое перехватывал на задворках, тревожась о том, что, придурочная после душа, не прощаясь свалит по-английски. И, неожиданно для себя, проснувшись утром, когда заслышал вдали громкие голоса за дверью, обнаружил ее рядом с собой на кровати.

Выставил руку перед собой, вглядываясь в циферблат часов. Девять часов утра и, я уже давно должен был быть на работе.

Матерюсь про себя и противно поморщившись, поднимаюсь с разложенного дивана. Пока натягивал одежду и не отрывал своего серьезного взгляда от голого тела девчонки, чувствовал, как переполняют всего внутри неприятные эмоции. Дурман в голове растворился и на смену ему пришел чистый рассудок. Полученный кайф с прежней силой уже не вставлял. Все возвращается на круги своя. Как обычно это бывает на разок. Покуражились и разбежались по углам.

Перед дверьми комнаты, последний раз оглянулся на спящую девчонку и, оставив на видном месте для нее ключ, покинул чилаут зону. В самый неподходящий момент, не успев выйти в коридор, застегивал на себе пуговицы распахнутой чужой рубашки и, нос к носу столкнулся с родной рожей, которая так сильно была схожа с моей.

Вот, блядь!

Глава 12

Спустя столько времени, я до сих пор не перестаю удивляться столь поразительному сходству братьев. Ноги сами по себе вросли в холодный темно-серый керамогранит, когда Астемиров старший застукал меня в холле своего клуба, удачно неожиданным ударом застав врасплох. Пара секунд потребовалось понять, что передо мной стоит Тимур, который в настоящий момент удивленно вскинул брови, совсем не ожидая встретить меня здесь. И, так всегда, стоит братьям облачиться в однотонную или в одинаковую одежду. Мало того что рожи один в один, так еще, и Тим решил напялить на себя облегающую с горлом водолазку, черные джинсы и классические ботинки. У Руслана редко падает выбор на классический стиль тряпок, как, и у Тимура на спортивную одёжку.

Тим одним движением глаз стреляет мне за спину в сторону приват комнаты из которой я только что вышел, прямиком возвращает взгляд обратно к лицу и, не спеша ползет вниз по моей потрепанной внешке, пока я с непроницаемым мрачным видом продолжал застегивать мятую рубашку на себе. Прятал от его пристального взора последствия после секса с фурией – следы разного размера синяков, кровоподтеков, укусов, засосов. В тёмных глазах напротив резкой вспышкой мелькнул яркий огонь заинтересованности, лихорадочно анализируя в уме детали моего тут нахождения и, сопоставляя все открывшиеся факты перед ним, без особого труда дав прочесть мне его мысли.

Тимур довольно щурится и первый выдает спокойным уверенным голосом:

– Здорово…

Малость колеблюсь.

– Привет, – запустив руки в карманы брюк, в упор исподлобья глянул на него.

– Отдыхал? – изучающе палит выражение моей морды. – Или, ты у нас снова работаешь? – вырывается из него хорошо замаскированный деловым тоном сарказм.

Уже и так догадавшись обо всем, продолжал говорить загадками и многозначительно тянуть уголок губ в насмешке.

– Что за вид у…

– Тимур, я намёк понял, – перебил его речь, постепенно перетекающую в колкие подначки и, сделав несколько широких шагов по направлению к нему, отступил от чилаут комнаты. – Как, и ты всё.

Он не дурак, раскусил сразу, что трахался в клубе.

– Заметно, – расплылся довольно в улыбке и, вновь покосился мне за спину.

– Кончай. Вмешиваешься сейчас не в своё дело, – скривившись, недовольно произнёс.

Терпеть не могу, когда начинают переступать личные границы. С Алинкой уже смерился. Та, вечно суёт свой любопытный нос в мои личные отношения и, каждый раз вьёт из меня верёвки. Ей единственной позволено то, что никогда не было разрешено остальным.

– Ты прав, – соглашаясь, выставил руку. – Не обессудь. Я увлекся, – ударил по-свойски меня по плечу.

– Я пойду. Опаздываю на работу. Увидимся.

Не теряя времени, быстро развернулся и, уже хотел было покинуть пределы клуба, как в спину внезапно прилетел неожиданный вопрос, заставив резко остановиться и, машинально на ходу придумывать ответ.

– Молодой, что на этот раз с машиной?

Заторможено оглянулся через плечо, а вскоре вернулся к Тимуру на прежнее место. Не спеша ближе приблизился к нему и молча уставился в глаза. Я не должен был нести ответ. Оправдываться. Не перед ним точно.

Намертво вонзились друг в друга взглядами, не торопясь заводить разговор.

– Дима, расслабься, – задумчиво хмыкает он. – Я без наезда.

– Я и не напрягался, – безэмоционально парирую в ответ и, обмозговав его последнюю кинутую мне реплику, нахмурился. – Еще бы ты предъявлял мне.

– Трудно не заметить на парковке твою Бэху возле центрального входа в заведение, – беззлобно съязвил и полез в карман за мобилой. – Тачку свою не свети, – поднял исподлобья серьёзный взгляд. – Ему не обязательно знать, – без пояснений сообразил, кого Тимур имеет ввиду. – Боюсь, тебе пригодится. Запиши цифры. Там быстро приведут машину в порядок. Контакт со времён, когда ещё Руслан здесь не осел.

У меня в памяти так сильно еще были свежи старые привычки. Отчитываться или пользоваться чужими подачками всегда для себя считал, чем-то унизительным.

– Тимур, я по-твоему тормоз совсем? Я обо всем, как есть расскажу Руслану. Скрывать от него ничего не собираюсь.

– Ты совсем кретин? Понимаешь хоть, какая отдача последует? – изменившись в лице, раздраженно спросил.

– Представляю, поэтому, ещё больше убежден в том, что обманывать его не стоит.

– Молоток! – одобрительно кивнул и продолжил толковать свою правду. – Ты…

– У него кенты повсюду, – тяжело вздохнул и оборвав его бесполезный трёп, встал к Тимуру в профиль. – Считаешь, что первым делом не стуканут?

– Мужик проверенный. Вряд ли на первых порах полетит докладывать о том, что машину делаешь не у Руслана. Да и кому какая разница?! Смотри, он по головке не погладит, ласковых слов не кинет, так какого черта ты ломаешься?!

– Я тебе телка, что ли на выданье? – мгновенно вскинулся, почувствовав, как виски от напряжения сдавило. – За речью следи, – в два счета вывел из себя, заставив ближе к нему приблизиться.

Зачастую в такие моменты между нами вставал Рус, тормозил на поворотах, оттаскивал друг от друга и успокаивал обоих.

– Западло что ли принять мою помощь? Чё, ты вечно зубы скалишь при виде меня?! – вспылил Тимур.

– Да пошел ты нахер со своими советами! – злобно огрызнулся в ответ и разъяренно зашагал на выход из клуба.

Гнилые движения и истории не про меня.

– Я кину тебе номер! А дальше сам решай! – не менее несдержанно вдогонку желчно крикнул мне. – И рабочую форму завези обратно!

Проигнорировав его, выскользнул из замкнутого помещения и, тотчас по помятой физиономии ударил сильный ветер, лишая возможности свободно дышать. Мелкий мокрый снег в ноябрьское обычное утро, словно стеклами бил в харю, заставляя остудить пыл и опустить голову, немного приводя в порядок затуманенный рассудок.

Будучи, скрывшись в своей покореженной тачке, на заднем сидение тут же раздался звонок на трубе. Предполагая, кто меня может искать, без промедления развернулся и потянулся к разрывающемуся сотовому.

– Да! – не глядя приложил аппарат к уху и полез в консоль за пачкой сигарет.

– Дрозд! – вскрикнул Серёга. – Где ты шараёбишься?!

– Да проспал, блядь! – склонив голову набок и, прищурив правый глаз, прикурил, жадно делая глубокую затяжку.

– Артур в приемке у церберов.

От услышанного похолодел. Немеющими пальцами сильнее в руке сжал синюю зажигалку, почувствовав, как тревога забила по венам и, наряду с никотиновым дымом сужались стенки сосудов, сворачивая сгустками в жилах и без того застывшую кровь.

– Где именно? – в глубине души беспокоился за пацана, вдруг поехавшего в один день мозгами.

– На Костычева восемь в отделение дознания. Следак уже с ним. Я мчу туда. Дрозд… у нас три часа. Слышишь?! Быстро лети к нему, иначе они составят такой протокол содержания, что мы этого паразита хуй отмажем потом, не то, что подкопаемся.

– Ебучий случай! Вот сученыш! – процедил сквозь зубы и завел тачку. – Какой мотив задержания? Свидетели есть? – открыв со своей стороны окно, отшвырнул недокуренную сигарету и, вдавив в пол педаль газа, сходу на огромной скорости стартанул с охраняемой парковки клуба, рассекая морозный воздух.

– Обвиняют в краже. Нашли при нем бумажник и мобилу. Свидетелей нет, кроме потерпевшего, который в последний момент хапанул за руку.

– Что? Хищение? Я не ослышался? – скривился от зашкаливающей тупости этого ушлепка, вылетев на трассу.

– Если, этот абориген будет молчать, то у тебя есть шанс вызволить его. Отсутствие его признания – развал дела.

– Так же, Серёг, как и вещественные при нем доказательства, с его отпечатками, – возбуждение уголовного дела. Вот же тормоз! Там, где закрывается одна дверь, откроется и другая, железная, –последнее хмыкнул разочарованно и, рывком выкрутив руль, круто с визгом вошел в поворот, на полной скорости проскакивая на красный.

– Димон, ему нужна наша помощь. Ты же без меня знаешь, что он не щипач. Его поступки и деяния явно совершенны по глупости от внутреннего гнева. Дрозд… ты должен понять сопляка, – аккуратно издалека кинул намёк о моем прошлом.

– Серый, он шестнадцатилетний долбаёб, который хоронит свою жизнь. Сгниёт в помойной тюремной яме. Только, кому от этого легче будет? Папаше его, или мамаше… Всё, отбой. На месте состыкуемся, – скинул вызов и яростно зашвырнул аппарат на приборную панель, желая окончательно разъебать машину.

Вперив стеклянный взгляд в лобовое стекло на запорошенную снегом городскую дорогу, судорожно по пути обдумывал, как можно через десять минут полностью развернуть ситуацию в пользу Артура.

Глава 13

В кармане моих брюк на заигравшем смартфоне раскатисто зазвучали вступительные аккорды рэпа, игнорируя телефон, я вихрем взбежал на крыльцо отдела полиции, куда забрали Артура – моего подопечного. Миновав главный вход, направился к окошку дежурки и, вынув из кармана сотовый с ксивой, ответил на звонок, параллельно показывая менту временное служебное удостоверение.

– К Шахову. Пару часов назад в вашу приемку поступил. Доложили, что парень находится у дознавателя на допросе, – пока командир просматривал сводки в своем компьютере, я отвлекся на мобилу, прижатую к собственному уху. – Да, Рус. Мне некогда сейчас, – отвернулся от окна дежурной части и, до минимума понизив голос, протараторил звонившему.

– Да, я слышу. А что, с тачкой?

Я толком ещё обдумать не успел его вопрос, как буквально полностью вся краска сошла с моего лица.

– В смысле? – как баран с наездом тупо интересуюсь, совершенно не ожидав скоропалительного подвоха.

– В прямом! Не тормози, Дрозд! Кто, вчера обещнулся сдать сегодня с утра Мерин готовым?

Делаю глубокий вздох, почувствовав явное облегчение и, повесив голову вниз, пальцами пробежался на затылке по короткому ежику волос.

– Я сделал. У неё амортизатор вышел из строя. Его заменил, как и штанги стабилизаторов поперечной устойчивости. Стуков и шумов больше не должно быть.

– По Шахову дело ведёт Михайлов, – раздалось позади рядовым, окликнувшим меня. От услышанного не отыскал повод для радости. Перспектива общения с Петровичем не вырисовывало радужную картину. – Они в тридцать втором кабинете на третьем этаже.

Рассеяно кивнул и опрометью ринулся быстрым шагом в нужном мне направление.

– Только, не помню, закрутил ли я все, – потому что дрянь этой ночью появилась в самый неподходящий момент. – Рус, попроси мужиков, пусть проверят, – вернулся к разговору и стремительно взлетел на крутую лестницу.

– Работничек, а выкатывать кто её будет? – иронично колит, сделав мне замечание.

– Она приехала уже? – неосознанно прищурился, оставив без внимания придирчивый тон Руслана.

– Нет, не она. Прибыл какой-то фуфел в костюме под два метра в высоту и столько же в ширину, – бросил с издёвкой в ответ.

От поступившей информации споткнулся, сбившись с шага и, сильно ладонью впился в деревянные перила.

– Чё, в рот воды набрал?

– Кто он? – выдержал паузу, прежде чем сдавленно задал вопрос.

– Чё, ты мычишь? – Рус повышает тон. – Вынь банан изо рта. Ты телку ночью драл, что ли? Еле живой!

– Резче рожай! Мне некогда! – заорал, как с цепи сорвался.

– Да не пыжься ты, – в динамик заржал придурок. – С одного взгляда выкупил, что шестёрка из охраны.

Противнее сощурился и задумчиво заиграл желваками. Да кто ты?!

– Оформишь без меня? Звук движка тоже послушай, – остановился возле кабинета на этаже дознания.

– Не учи крученного папу, – прикалываясь, наигранно грозит вкрадчивым голосом Бешенный. – Понторез, ты когда возьмешься за ум? Мечешься в разные стороны. Сколько, тебе можно твердить одно и то же – выбери одну сферу и газуй, как считаешь нужным! Ты не спишь, толком ничего не успеваешь! С очного факультета перешел на заочку! – самая больная тема Беса, это моя учёба. – Ты либо, учись спокойно, либо работай. Или, у тебя на уме все те же грандиозные планы? Второе высшее и аспирантура? – вхолостую сыпал галимыми вопросами.

– Вот, ты решил прям сейчас начать меня учить?! Не разводи ебаторию! Машину я сделал тебе в срок!

– Братан, я не за тачку… – с шумом вздохнув, устало проговорил Руслан.

– Рус, я больше не могу базарить. На связи.

– Заедь вечером домой после работы.

– Добро. Сам сегодня собирался, – подумав о предстоящем разговоре насчет Бэхи, который должен состояться в самое ближайшее время.

Обратно спрятал в карман брюк мобилу и, сходу прошел в кабинет, тотчас наталкиваясь на недовольно вылупившегося на меня Михайлова, который сидел в мусорской форме за столом напротив подростка. К слову, этому мелкому дегенерату хватило одного моего взгляда, чтоб увести свои серые глаза и опустить голову, бросив светлую рваную челку на лоб.

Не говоря ни слова, рукой схватился за стул, отодвинув его для себя и, за компанию присел за один небольшой квадратный стол вместе с ними. Откинулся на спинку и, скрестив вытянутые ноги в районе щиколоток, оценил вокруг обстановку. Задержал взгляд на состряпанном протоколе, лежащим на столе и, внимательнее рассмотрев документ, вскинул глаза на сорокалетнего мужика в погонах, который после тяжбы с Рожнецким, прямо-таки терпеть меня не мог. Ну, а я его призирал за продажную шкуру. Ему важнее звездочки получить, новое звание присвоить или, дело без суда и следствия закрыть, пополнив свою копилку очередных нераскрытых дел. Зачем, заморачиваться, когда в непростой работёнке текучка рекой льётся, жизнь дерьмо, а люди-шакалы все на одно лицо законченных отморозков, обязанных отбывать срок за решеткой.

Зло швырнул папку на стол и перешёл сразу к делу.

– Владислав Петрович! – не обдумывая, с лёту принялся напирать словесно. – Шахов Артур Николаевич – мой подопечный. В документах указан год его рождения – двух тысяч седьмой. Значится – парень несовершеннолетний! И, я не вижу здесь его родителей.

– Вызвал, Дроздов! Угомонись! – рассерженно процедил мне.

– Это очень хорошо, но сей документ в рамках закона не имеет никакой юридической силы, – из папки хватаю лист и демонстративно медленно разрываю перед его носом, а взгляд мелкого балбеса, тотчас загорается озорным лукавством, так сильно отзеркаливая триумфом. – Во время допроса ни родителей, ни меня, рядом с ним не было. Свидетелей нет, так же, как и прямых доказательств, что именно Шахов совершил кражу! – закончив свою речь, повернулся к щеглу и, одним выражением своей угрюмой помрачневшей морды безмолвно сказал, что эта была его последняя выходка.

– Дроздов, ты что-то путаешь… Есть свидетель, и имеются улики.

Оглядываюсь на Михайлова и серьезно произношу:

– Кто, источник? Потерпевший? Заявитель заметил, как Артур вынимал у него из кармана бумажник с телефоном? – кидаю контраргумент. – Пострадавший с уверенностью может подтвердить виновность обвиняемого? – повысил тон, наглым образом докапываясь до сути. – Истец видел сам факт хищения? У тебя на руках свидетельские показания или, может быть заключение эксперта по пальчикам? Скажи мне, мы, с чем имеем дело? С фактами или предположениями? Ничего из этого я не увидел в твоих описях.

– Дроздооов! – Влад разъяренно оскалившись, подался корпусом ко мне. – Ты, что несешь? Его за руку поймали в автобусе!

– За руку, когда из кармана тянул или, у него самого в кармане нашли?

– В его барсетке!

– Да, ну?! – скептически выгнул брови. – А ты, Петрович сам не знаешь, как эта делюга проворачивается? Ты можешь дать мне гарантию, что ему самому во время в барсетку не скинули хищенное содержимое?

Он проглотил язык, а это доказывало то, что отпечатки Артура не обнаружены. Все же, был шанс вызволить пацана, не оформив на месте на малолетку.

– Вот, мы как раз-таки сейчас в этом и разбирались!

– Я повторюсь, с ним ты решать ничего не будешь. Есть я, а так же его родители, которые должны присутствовать на допросе, но, ты, как я погляжу, составил уже акт для прокуратуры. Оперативно ничего не скажешь, – усмехаюсь и смотрю на циферблат своих часов. – Почти прошло три часа, как вы его незаконно замели. Следовательно, приостанавливаем дознания, прекращаем уголовное преследование и, на время до корректно детального расследования материалы по делу Шахова не направляем прокурору. По результатам проверки уже решаем закрывать или возбуждать на него уголовное дело. Оформи парню подписку о невыезде и отпускай, Петрович, если проблем не хочешь. Я думаю, ты сам хорошо понимаешь, что расклад гнилой. Огребет весь ваш отдел с такими процессуальными доказательствами.

Михайлов держал рожу кирпичом, но все же в конечном итоге от мерзопакостного оскала не удержался, чем выдал себя с головой.

***

– Что приписывают? – стоило с гадёнышем выйти из управления, как обеспокоенный Кириленко, наматывавший на улице круги, бросился к нам навстречу.

Не проронив в ответ ни слова, схватил пацана за капюшон на пуховике и, насильно потащил за угол в слепую зону за отделением полиции.

– Дрозд? – Серёга следом пошел за нами. – Ты сейчас агрессивно настроен. Успокойся.

– Ээээ? – возмутился Шахов, когда я с каменным ебалом жестко окунул его, как пса в сугроб. – Ты чё творишь гандон штопанный?! – вспыхнул и едва очнувшись, с распахнутыми полами куртки и съехавшей шапкой набекрень рванул на меня.

– Не лезь! – рявкнул Кириленко, желающий оттащить салагу от меня. Сделав шаг в сторону и, увернувшись от пиздюка, в захвате схватил его за шею. – Заткнись и не рыпайся! – гневно прорычал в ухо. – Ты что творишь? Решил, занять свое место в криминальном мире? Надумал, применить свой творческий потенциал? Угодить в преступный мир или, отправится на нары? Хочешь отбыть несколько лет в лагерях и перечеркнуть раз и навсегда еще свою неначавшуюся жизнь? – дергаю за горло, встряхнув, чтоб осознал сказанное. – Артур, ты что, совсем придурок? Ты меня-то зачем подводишь под черту? Захотел нажиться на чужом? Сука, у тебя денег хоть жопой жуй! Если бы, ты мне лет шесть назад попался на дороге, когда я был с дырявыми карманами, я бы тебе обе руки переломал, утырок. Долго, ещё это будет продолжаться? Сколько, мне еще с тобой нужно носиться? Чтоб, незаметно щипать, нужен определенный склад характера, годы тренировок, должен иметь максимально сильную выдержку! Куда ты суёшься?!

– Хорош заливать! Что за шляпу ты мне тут загоняешь?! Опять завел песню про свой детдом?! Не трави басни! – он с трудом вырвался и раскрасневшийся от злости, развернулся ко мне. – Да, может быть, я был и рад, если бы вы определили меня в специнтернат, чем с этими выродками рядом сосуществовать, – орал во все горло, предупреждающе выставив передо мной указательный палец.

– Ты сам не понимаешь, что ты несешь, о чём просишь! Мы с Серёгой разбираемся в твоей ситуации. Не оставим тебя, но это дело ни одного дня, пойми ты. А через полтора года, когда ты станешь совершеннолетним, сможешь свалить от родителей.

– Захлопни ебальник! Нет у меня никаких родителей! Я сирота, сколько тебе можно твердить одно и то же?!

Выпрямился и устало выдохнул. Смотрел в его застланные бешенством глаза и вспоминал себя будучи в юном возрасте, когда, вот так же волком на всё и всех таращился, повсюду возле себя вынюхивая опасность. Но, после всей грязи – подвергшемуся домашнему физическому насилию и пройдя путь в детдоме, пытался сохранить в себе что-то человеческое. От жалости к себе не загнулся от наркоты в подворотни, не связался с уголовщиной. Я жить хотел. Хочу!

Не на того ты, Дрозд, поставил…

– Ты очень сильно мне мешаешь. Сбиваешь с толку вот такими мутками. Вместо того, чтоб взяться за ум, ты превращаешься в кусок бесполезного говна. Ты же был башковитым пацаном, подвешен на язык… Такие, как ты вылезут в этом мире, если сами же себя не погубят.

Мгновенный укол в сердце от собственных слов и на секунду мыслями с Трофимом. Брат… пусть земля тебе будет пухом. Покойся с миром.

– А яяяяя… – пакостно тянет слова утырок и разводит руками. – Не хоооочу! Меня и так всё устраивает! Отъебись со своей моралью! Хорош!

Вглядываюсь в него и понимаю, что это наш замкнутый круг борьбы. В его случае на жалость не надавишь и до здравого ума не достучишься. Я ему о том, что хорошо, а он упорно к тому, что плохо. Есть такой тип людей, которые с удовольствием захлебываются в своей боли, совсем не желая выплыть из вонючего болота на берег.

– Серёга он твой. Довези куда скажет.

– А ты куда? – с огорчением крикнул мне в спину Кириленко.

– Дальше разгребать говно, которое он нахуевертил! Его предки на подходе.

***

После тяжелого паршивого дня заехал в коттеджный посёлок к своим, предварительно оставив тачку в сервисе, который с утра посоветовал Тимур и все-таки скинул мне в сообщение номер автомеханика. Поразмыслив, решил, что Руслан ни при каком раскладе, даже выигрышном для меня, не позволит пацанам чинить мою машину. А я без колес, как без рук и головы.

Зашел в трехэтажный дом, окутанный мертвой тишиной и, немедля наткнулся на первом этаже в гостиной возле кухонной зоны, на вымотанную после трудового дня малявку с папкой бумаг в руках.

– Митька… пришел! – с открытым доверчивым взглядом радостная через весь холл на всех парах кинулась ко мне, отшвырнув по пути на огромный диван накладные и, теплыми нежными руками обвила мой торс, насильно притягивая к себе.

Изнурённо прикрыл глаза и, зарывшись носом в распущенных со вкусом шоколада мягких волосах Алины, сделал глубокий вдох.

– Устал, родной? – слова её ласковые пропитаны безумной нежностью, теплом, любовью.

Не ответил, только крепче прижал Ли к груди и коротко кивнул.

– Где дети? – прохрипел и, ощутив ладонями приятную материю белоснежного костюма девчонки, не желал выпускать мелкую из своих объятий, словно её солнечная энергия с новой силой заряжало моё нутро.

– К родителям с ночёвкой уехали. Папа забрал их буквально минут десять назад, – с легким недоумением пронзительно взглянула на меня. – А вы, что, на трассе не столкнулись? – и на последнем со смехом разрывает хомут моих рук, встает на цыпочки и с любопытством всматривается в панорамное окно, пытаясь выискать глазами Бэху.

– Мить…? – не узрев автомобиль, живо просекла фишку и, разом испуганно затаила дыхание.

– Алин, я на такси.

– Что? – отшатывается от меня и проникновенно заглядывает в глаза своими лучистыми, светящимися.

Обомлела, выражая на лице всю степень ужаса. Ни жива, ни мертва, пораженная судорожно хватает ртом остатки воздуха.

– Мить… какое такси? – мгновенно заподозрив неладное, безрадостно хмыкнула. – Ты ни за что не оставишь машину. Ты без нее не можешь и не пьёшь. Тебя вечно бесят все и мы в том числе, как водим автомобиль. А таксист… – речь сбивается. – И подавно… – паузы между слов становятся длиннее. – Прошуу… – жалобно тянет и скривив круглое миловидное личико, досадно закачала головой . – Только не то, о чем я подумала… – смертельно боится повторение эпизода трёх летней давности.

Алина не успевает закончить фразу, как следом за мной дверь в доме распахивается настежь, явив перед нами во всей красе в хлам разъярённого Руслана.

Глава 14

Алина побледнела, когда Руслан злой, как чёрт ввалился в дом с перекошенной от ярости рожей и, бешеным взглядом. Раскаленная смоль в диких прищуренных глазах отражала, вселившегося в него невменяемого шизофреника, а острые скулы, от плотно сжатой напряженной челюсти, отчетливо выделялись на изуродованной физиономии. Его массивная фигура, словно темной тенью ворвалась внутрь, чтобы сильнодействующей отравой прикончить – так полагаю – меня на месте.

Мелкую очень быстро накрыла паника. Очень хорошо, знав своего мужа, задышала тяжело, задрожали руки и подбородок. Сделала, разделяющий нас с ней шаг ко мне и, вцепившись мертвой хваткой руками в рубашку, уткнулась лбом чуть ниже груди.

Защищает промелькнуло в голове, когда в моем сознание безостановочно крутился хоровод, судорожно выясняя, где я мог проколоться.

В успокаивающем жесте положил свою раскрытую ладонь между лопаток Ли и нежно погладил её, придав Маленькой чуток спокойствия.

Руслан остановился напротив и, вонзившись в мои глаза своими пытливыми, сквозь зубы процедил:

– Алина… – с угрозой в тоне. – Отойди!

Девчонка даже не смотрит на него, все так же упирается лбом мне в грудь.

– Нет! – качает головой и сильнее сжимает ткань рубашки по бокам.

– Рассказал ей уже? – со скрипом обращается в ломающимся голосе.

– Он ничего не говорил. Я сама поняла. Отстань от него. Пожалуйста! – не успеваю открыть рот, как Мелкая испуганно затараторила мужу в ответ.

– Ли, правда. Всё хорошо. Нам нужно поговорить, – решил приободрить словесно и отцепить девчонку от себя, но она, словно клещами в железной хватке вцепилась в моё тело, ограждая от Беса.

Мы с ней, вдоль и поперек, изучили Руслана и, знали, что пока этот шизанутый на всю голову не сорвет зло, не выплеснет весь внутренний негатив, он не успокоится.

Рус не выдерживает и хватает Алину за руку.

– Я сказал, отошла от сюда! – рычит на неё и, раздражаясь тащит на себя, с силой отрывая от моего тела.

– Рууус! – недовольно цежу, начиная заводиться.

Ненавижу, когда он так поступает с девчонкой.

– Перестань! – Мелкая выплеснула руками, вместе с тем отмахиваясь от Беса. – Успокойся! Давайте вы не будете между собой конфликтовать?! – цепляется за мужа и, поднявшись на носочки, старалась заглянуть в его стеклянные глаза, которые исключительно были убийственно направлены на меня. – Оставь его сейчас в покое, – пролепетала, пытаясь разрядить накалившуюся между нами обстановку. – Завтра с утра…

– Где твоя тачка?! – Психопат повысил децибелы на максимум, враз захлопнув рот Ли.

– В автосервисе… – напряженно поясняю, когда Руслан впритык подошел ко мне.

– Что она там делает? – отрывисто, быстро, так, чтоб и секунды не было на раздумье.

– Я приехал, чтоб тебе рассказать. Я не соб…

– Я об этом сейчас тебя спросил? – орет в морду. – На конкретный вопрос отвечай!

– Руслан! – Алина аналогично пытается до него докричаться, зажмурившись и прикрыв ладонями лицо.

– Стукнул, – малость замялся. – Сбоку вмятина ближе к кузову.

– Каааак, – делает удар вначале и тональность резко падает до низких частот, – это произошло? – вскидывает левую бровь и вкрадчиво с ошеломленными нотами в интонации интересуется. Нездорово тянет вверх уголок губ и хищно щурится.

Алина после вопроса мужа медленно опустила руки по швам и в замешательстве тревожно тоже уставилась на меня.

– Меня с объездной на лесополосу выкинуло.

– Ты гоняяял?! – голову незримо склонил к плечу и, покачнувшись ко мне, улыбнулся еще шире.

Не разобрать, то ли вопрос, то ли предъявляет факт, но казалось, что ему ответ не требовался.

– Нет… – скривившись, стиснул зубы и, во рту пересохло от осуждения в черных глазах. – То есть, да…

В следующий момент чокнутый псих меняется в лице и, не дав толком ничего объяснить, размашисто кулаком жёстко, не жалея, заряжает мне по ебалу. Втащил, выбив землю из-под ног. Голова болванчиком запрокинулась назад, колени подогнулись, а тело пошатнулось, инстинктивно заставив сделать пару шагов к позади стоящему огромному дивану.

Гробовая тишина воцарилась между нами тремя.

Я коротко усмехнувшись, не глядя на Руслана, шмыгаю и стираю рукавом рубашки выступившую кровь из носа. Алина шокированная во все глаза смотрела на мужа. А сам Рус, в трех шагах от меня, ждал последующих действий.

Неконтролируемые эмоции рвались наружу, но слишком хорошо зная себя, решил развернуться и свалить от сюда, чтоб сейчас не позволить себе лишнего в их адрес. Я не хотел еще больше причинить боль Алинке, но в разгар своей горячки не мог дать точный гарант, что в первую очередь не срикошетит по ней.

– Я ухожу, – холодно отчеканил и двинулся к выходу.

Девчонка громко всхлипнула и рванула за мной.

– Митяяя?! – воскликнула. – Неет! – не в силах сдержать слезы разревелась.

– Не останавливай его! – Рус приказал ей. – Пусть уебывает! Наёбальщик хуев! Сказки сочиняй в другом месте! – отрезал он.

Завис и возле выхода резко обернулся.

– Я ехал всё рассказать тебе! – одержимо прогремел, давая выход бешеной злобе.

– Не свести! Ты обосрался и не видел другого выхода, кроме как, все выложить! Потому что, даже после ремонта бы, я с одного взгляда на тачку выкуплю, что ты её ебнул! Нет, ты решил сделать очередной прогон! Или, блядь, думаешь я по твоему лошара, который не в курсах, что ты у меня под носом по городу гоняешь?! Пиздаболам в этом доме не место! Съебывай, раз так решил! – басит на весь холл и указывает кивком головы на дверь.

Второй удар прилетевший точно в цель. В самое смертельное место. Сквозное в сердце. Только крыть было нечем. А ведь, он прав. Я тот еще пиздабол. Все эти годы отчаянно очкую, что Руслан узнает, как время от времени гоняю на треке.

– Тебе пинка для ускорения придать?! – снисходительно смотрел в упор и добивал до конца.

– Астемиров, черт бы тебя побрал! – умоляюще просит Алина и вытирает мокрое лицо от слёз. – Мить, не уходи. Пожалуйста, – быстро оказалась возле меня и крепко стиснула руками. – Прости, прости… – иступлено на взводе шепчет. – Только, не уезжай.

– Лина… – предупреждающе к ней обращается Бес.

– Ты невозможный! – оглянувшись через плечо, со слезами надрывно выкрикивает ему. – Сумасшедший! Сколько можно свои руки распускать?! Ты слышишь, что ты вообще несёшь?! Это же наш Митя! Я его не отпущу! – вздрагивая плечами, громко всхлипывает.

Руслан сжал кулаки и пытливо глянул на неё. Одним маниакальным взглядом запугивал, обездвиживал, обещал неминуемую страшную расправу. Со стороны походило на безмолвный разговор между ними, ход мыслей которых я был не в силах отследить. В тех, или иных ситуациях, он каждого из нас загонял в свои жесткие рамки.

– Нет… будет лучше для нас всех, если я сейчас уеду, – вполголоса прохрипел и, оторвав мелкую от себя, исчезнул из вида.

***

В одном из обычных дворов спального района, где я осел вот уже как месяц, загорелись уличные фонарные столбы, когда подавленный выбрался из салона такси возле панельной многоэтажки. С потухшим отсутствующим взглядом обдумывал слова Руслана и, раз за разом проматывал случившийся накануне инцидент. Мобила в кармане не переставала вибрировать, принуждая притормозить и не бежать с невероятной скоростью от проблем. Не совершать ошибок и ответить на звонок девчонки, а то, что это была она, у меня не было никаких сомнений.

– Лиин…

– Ты где? – обеспокоенно и тихо, как только принял вызов.

– Дома…

– Твой дом здесь, с нами! – громче с очевидной наглостью. – Что бы, он не говорил – он злой! – погасив пыл, шелест тонкого голоса Алины донёсся до меня с трудом. – Он любит тебя, переживает. Прости его… Ты же, знаешь, какой страх для него…

– Знаю, – перебил, и удрученно выдохнув, пальцами зажал переносицу. – Давай обо всем потом… Не переживай за нас, мы разберемся, – не прощаясь отключился и вырубил совсем аппарат.

Поежился от холода и, скрестив руки на груди, недоумевал, как Руслан вечно в зиму ходит раздетым.

– Отморозок, блядь! – с кислой физиономией, буркнул себе под нос.

Я так сегодня и не заехал в квартиру, чтоб переодеться. Вид убогий, как и внутри в настоящее время творился полный раздрай.

Приблизившись к заблокированному, черным внедорожником, подъезду, выхватил мутного бритоголового фраера в короткой черной дубленке, спокойно курившего около машины сигарету. Встретились взглядами и, тут же на подсознание ощутил опасность. Услышал позади звук неторопливых шагов, выбивающих из-под подошвы хруст снега. Бессознательно остановился, повернул голову назад и, посмотрел в сторону двух, полураздетых без верхней, как и я одежды, амбалов , вышедших из черного глянцевого Ровера идентичного тому первому, что стоит на пяточке возле подъезда. Отступил на шаг, выбрав такой угол обзора, чтоб рассмотреть можно было троих. В районе грудины почувствовал, что тут что-то не так, да и номера на тачках замазанные. Уверен был, что эти верзилы терлись здесь по мою душу. И чуйка меня не подвела, когда двое решительно двинулись ко мне, а первый, отшвырнул бычок и, сломя голову помчался на меня.

Временно охуев, истуканом стоял пригвожденный на месте, сразу позабыв о минусовой температуре, пока лысый не перелетел через мою спину. Очнулся, когда громила почти подбежал ко мне. Первый был бессознательный импульс нагнуться. И, не прогадал. Мужик кувырнувшись, изрыгая проклятия, приземлился на проезжую запорошенную снегом часть. Второй инстинктивный рефлекс отшатнуться, когда другой мордоворот накинулся, замахнувшись. Я сделал шаг в сторону и, в железном захвате безжалостно схватил его за кисть, выкручивая, а вслед за тем, вонзившись пальцами сзади за шею, резко загнул тушу вниз, складывая напополам и, задрав руку к верху, вывихнул до хруста в плече.

– Ааа… – раздался первый вопль, а я, словно находясь в алкогольном дурмане, до сих пор не мог понять что к чему.

– Может, поясниии…те? – спотыкаюсь на словах, почти пропустив удар третьего. Вовремя увернулся, когда чужой кулак прошел по касательной от моей скулы.

На уровне инстинктов незамедлительно последовала следующая реакция. Машинально сгруппировался и, в стойке сокрушенно сделал выпад вперед – четкий правый хук в челюсть, твердый левый, снова правый, и пробиваемый апперкот. Кожа на челюсти чувака лопается, оставляя его следы на моих сбитых костяшках.

Выпученные глаза налились кровью, а в расплывчатом, как кисель сознание, мгновенно всплывает вызубренное на всю оставшуюся жизнь правило.

– Главное ты умеешь бить! Держишь удар. В уличной драке старайся меньше махать ногами. Обездвиживай противника в захвате, проводи прием или комбинацию. Но, лучше всего, Дрозд, боковой! Боковой удар амплетудней. За счет амплетуды сила увеличивается. Вставай в боевую стойку и несколько раз подряд, а то и больше наноси жесткий правый, левый боковой. Никогда не бей один раз. Сразу делай так, чтоб отдача не дошла до тебя. Поворачивай весь корпус и вкладывай всю силу в удар. Бам! Бам! Бам! – Руслан в защитной стойке проводит атаку, наглядно показывая мне. – И, отправляй на покой спать. В таких случаях всегда помни, что у тебя две пары глаз – спереди и на затылке!

Только едва в мясорубке можно углядеть за тремя чертами. Трое на одного – полный мой проёб. Не успел уловить, как за считанные секунды бритоголовый шакал провел мне подсечку, а второй его друг, подхватив момент, массивной грязной подошвой заряжает в ебло, пока их третий валялся на коленях, очухиваясь и мотая головой.

Заслонив башню руками и, блокируя из вне яростные выпады, пришло осознание, что всё! Даже попытки вырваться не будет. Весь сжался, закрылся и, как в старые добрые начался внутренний отсчёт, ожидая когда все закончится. Мощнейший удар под дых один за другим. Уже трое, возвышались надо мной и, с поразительной ненавистью дробили ногами ребра, брюхо, спину, вызывая слепящую боль с которой давным-давно сдружился, примерился.

– Сукааа! – двухметровый ублюдок, третий из них, утробно рычит и ударной волной проходится по печени, выворачивая наружу все кишки.

Боль в солнечном сплетение. Адская колючая боль во всем теле. Шум усиливался в ушах, черная рябь появилась перед глазами и, тошнота комком подкатывалась к горлу. Один из этих недоносков впивается мне в горло, заставляя задержать в легких больше воздуха.

– Я этого отброса угондошу! Рожу мне разбил, ёбаный пидорас! – задыхаясь, сильнее сдавливает глотку и, неумолимо топит меня в трясине воспоминаний.

– А ну, встал выродок! – батя ремнем со всей силы хуярит по голой пояснице и, тут же вдогонку металлической бляшкой по спине, когда я ничего не подозревая, сего лишь спал на диване.

От боли и неожиданности вскричал и, испуганно слетел со своего места, уставившись в страхе мокрыми глазами на пьяного с жутким перегаром отца.

– Падаль вшивая! Спишь, значит?! Я кому приказал навести порядок в комнате?! – очередной раз замахивается ремнем и кожаной материей наотмашь хлещет по лицу.

От болевого шока грохнулся на колени и, ладонями прикрыв голову, ткнулся лбом в прохладный пол.

– Пап, я убрался… Слышишь? Не бей! – от дикого жжения, казалось, что глаза вот-вот лопнут или вылезут на лоб.

– Ах ты, шваль подзаборная! Спорить вздумал с отцом?! Да я тебя сосунок сейчас со свету сгною! – петлей накидывает ремень мне на шею.

– Я все сделал, как ты просил! Чего ты ещё хочешь?! – со стеклянными глазами от слёз иступлено ору, беспомощно считая, что смогу до него докричаться.

– Чтоб твоя мамаша-сука тебя ублюдка никогда не рожала! Ненавижу ваше продажное отродье! Вы мне всю жизнь искалечили! – затянул на горле кожаный ремешок, вырывая страшный хрип изо рта.

– Пппааап… – заикаясь, плакал и умоляюще его просил. – Паааапппа… пожалуйста… – прежде, чем отключиться, почувствовал, как веки стали свинцовые, плотный туман в голове заполнил каждую клетку мозга, а тело стало невесомым.

– Остановитесь! – в какой-то момент издалека закричала девушка. – Я вызываю полицию! – истошно завопила, за руку вырвав меня на поверхность и заставив болезненно открыть налившиеся кровью глаза.

– Все, валим! Нам нельзя засветится!

Резко все прекратилось, но, спустя мгновение, бритоголовая мразь, подошвой своего ботинка на шнуровке вдавливает ногу мне в лицо и, наклонившись пристально заглядывает в глаза.

– Рожа знакомая … Кого-то ты мне сильно напоминаешь! – шумно шмыгнул носом и гнусно оскалившись, прищурился, пока свора трусливо побежала к тачке.

– Шевелись! – этого черта окликает его кореш, который стоял возле Ренджровера со стороны водительского места. – Сейчас менты прибудут.

– Беги, шакал. Я тебя скоро найду, – глядя в его карие глаза, подмигнул и, в ухмылке растянул окровавленные разбитые губы.

– Может быть… – задумчиво кивнул и безучастно дернул уголком губ. Он смотрел словно сквозь меня. – Только сделать ты ничего не сможешь.

– А это, мы потом на месте решим.

Бритоголовый конь с изучающим взглядом наклоняет голову к плечу, а позже пружинисто подскакивает и рвет когти вслед за своей шушарой.

Глядя на угол крыши дома на фоне мрачного неба, зачерпываю в ладонь снег, для того чтоб вытереть кровь с рожи. Скривившись, мучительно в полусогнутом состояние на подкашивающихся коленях поднялся. Одной рукой уперся в кованный забор возле своего подъезда, а второй пальцами прощупываю рёбра.

– Мммммм… – сильно зажмуриваюсь и громко мычу, ощущая нестерпимое давление в грудной клетке.

– Молодой человек! – похоже подбежала ко мне та самая девушка, которая шугнула кодлу псин. – Я могу помочь? Может, скорую?

С закрытыми глазами опустил голову и постарался выпрямиться во весь рост.

– Нет, спасибо. Я сам справлюсь.

Посмотрел в испуганное девичье аккуратное лицо и подарил умиротворенную ей улыбку, раздумывая только о том, кому я перешёл дорогу.

Глава 15

Две недели спустя.

Ближе к ночи, я на своей недавно отремонтированной машине еле плёлся по зимней опустевшей дороге шумного города, освещенной белым светом фонарей. Когда требовалось, слегка поддавал газу, не торопясь двигался по главной трассе вперед, возвращаясь уставшим после работы домой. Видимость была хреновой из-за снежной пелены, но, безусловно радовало отсутствие пробок.

Опустил со своей стороны стекло, удобнее устроив локоть на дверце и, уперев подушечки пальцев левой руки в кожаный спортивный руль, плавно управлял тачкой, а правой рыскал в поиске пачки сигарет, залезая в консоль, бардачок, оглядываясь на заднее сидение, пока раздраженный случайно через лобовуху не наткнулся взглядом на знакомый мне белый с гос.номерами шестьдесят третий мерин, стоящий на ближнем светофоре. Мгновенно выбросил из башки, что хотел курить, взяв тотчас в фокус своего зрения автомобиль, который раннее я лично чинил.

Мигаю передними фарами, загоревшись желанием привлечь внимание владелицы иномарки, но, той всё по нулям. Секунда, светофор загорается для водил зелёным и, стерва жмет газ, звучно идя на обгон спереди стоящей легковушки, а я срываюсь за ней. Колёса Мерса из-за резкого старта на месте пару раз проворачиваются, разбрасывая в стороны комья снега, а вскоре на всех парах несут аппарат к направлению центрального проспекта.

Тупик. Круг вновь замыкается, стоило мне снова её встретить. Внутри даю трещину, утрачиваю перед собой четкость очертаний, напоминая жалкое подобие здравомыслящего человека. Сразу становлюсь невменяемым, изменившись до неузнаваемости.

Сука! Она ж заметила меня и, всё равно на предельной скорости гонит тачку, круто виляя на пустой заснеженной проезжей части жопой Мерина, лихо проскакивая на красный свет.

Губы лукаво медленно разъезжаются в задорной улыбке.

– Не на того напала бестолочь… Не убежишь, не скроешься от меня, – весело заржал на весь салон, с головой окунувшись в ловлю девчонки.

Определенно, в данный момент рассудительность не была в приоритете.

Тогда что?

Острые эмоции, бьющие через край на полную катушку, приносящее незабываемое удовольствие к жизни. Ощущение вспыхнувшего адреналина в отравленной от экстрима крови с ярким вкусом азарта на языке.

Плотно сжав челюсть, резко растерял весь задор, когда передо мной в скоростном режиме мощно разворачивает на триста шестьдесят белоснежную иномарку, волчком вращающуюся по трассе.

– Блядь! – непроизвольно шепчу и, думаю только о том, чтоб не нажала на тормоз, иначе, пизда.

Дрифтуя, рывком зигзагом ухожу в сторону, слишком круто закладывая вираж влево и, освобождаю прямой участок ей для манёвренности.

Время в ту же минуту, словно останавливается. Один миг длиной в бесконечность…

Практически, на свободной дороге нас обоих крутит, тачки пролетают в опасной близости от возможного столкновения, а мы серьёзным взглядом сосредоточенно через боковые стекла своих машин смотрим в глаза друг другу.

Вскоре, глядя на меня, она по сучьи усмехается и, подносит ко рту с приподнятыми уголками губ распечатанную бутылку конины, хлебая из горла бухло, как воду.

Понятия не имею, какое в данный момент у меня было выражение собственного ебала, когда увидел отмороженную идиотку с алкашкой в руках на дороге, и, раннее не заметив её пассажира на соседнем месте.

Надо признать, что очканул. Были опасения, что въебется в столб, забор или вылетит на пешеходную часть. Она ебанутая без тормозов. Ей похуй от слова совсем. Глаза ледяные, непроницаемые. Будто, и не знакома была со мной.

Безумная девица живо выворачивает руль и ловко справляется с управлением, заставляя все же меня немного прихуеть.

Я её ни разу не встречал на треке. Однозначно бы запомнил. А гонять, она умела мастерски, наверняка, не привыкла за кем-то плестись в хвосте и всматриваться в задний свет фар. С одного взгляда было ясно, что про гонки девчонка знала не понаслышке.

Морозова безбашенно мчалась по проспекту, а я, упав ей на хвост, летел за ней. На спидометре две сотки, нахуй.

Четвертая передача и, стерва, до маячившего спереди поворота перестраивается в левый ряд, резко с визгом залетая в переулок.

Пятая передача. На спидометре двести сорок боком и я следом за ней. Двести шестьдесят, выровнив на дороге тачку и пронзительный рёв колес, чтоб в следующий момент столкнуться нос к носу на обочине с патрульной машиной ДПС, включившую оглушительную сирену и, по сигнальному говорящему устройству указывает Мерину немедленно сбросить скорость и остановиться. Но, ебанашка внаглую съебывает от ментов, высовывая из своего окна руку с выставленным средним пальцем.

Досадливо поморщился.

– Бля, пизда! – хрипло выдыхаю и мчу за ними. – С тобой одни неприятности! – в пустоту выговариваю сквозь зубы.

Позже, где-то через пару минут, все же возле Технопарка Академгородка Мерседес блокирует патруль. Вслед за ними затормозил и я. Не заботясь, как попало бросил открытую машину, не удосуживаясь захлопнуть дверь, от того, как почувствовал на себе душащий мороз, накидывающий петлю с камнем на шею и, прокатывающейся неприятно по спине. Поспешно кинулся к двум типам в форме, грубо задерживающих девчонку. Командир тут же жёстко её скрутил, после того, как она, обманчиво прилежная с невинным выражением лица и грацией дикой кошки эффектно выбралась из тачки с полупустой в руке бутылкой сорокаградусного алкоголя. Даже, в длинном бежевом распахнутом плаще не по сезону, угадывалась красивая с чувственными изгибами тонкая талия, а черные высокие на сплошной массивной платформе ботфорты до колен подчеркивали худые ноги от ушей.

– ЭЭЭ?! – громко и коротко свистнул капитану при исполнение, но перетянул внимание второго его напарника на себя. – Отпустите её!

Заметно, что эта дура, мало того что превысила скорость и пыталась скрыться от сотрудников ДПС, в добавок ко всему прочему была не трезвая. Но, не успев достаточно близко приблизиться к ним, на расстояние разобрал тихий неразборчивый голос Морозовой, и мгновенную ответную на её слова неоднозначную реакцию патрульных. Мужик с вытянутым ебалом, будто чумной, отпускает и резко отшатывается от девчонки, как от прокаженной. Недовольно поджимает губы и судорожно поднимает в сдающимся жесте с раскрытыми ладонями на уровне плеч руки. Второй, попросту пятится задом и расшаркивается перед вертихвосткой, выворачиваясь, как ишак.

– Произошла ошибка. Просим нас извинить!

Что, блядь?!

В последний миг сбился с шага. Ошеломленно вскинув брови, на секунду словил дикий ступор от внезапно абсурдных действий инспекторов и охуевшей дерзости этой суки.

– Капитан, не угостите милую девушку сигареткой? – нахально заявляет стерва, откинувшись спиной на свою машину. Издевательски лыбится и стреляет сигарету у того, кто ещё секунду назад желал её повязать и упечь за решётку.

С трудом удалось сбросить с себя морок и, только сейчас с усилием воли сделать широкий шаг ближе к чокнутой, которая так и осталась для меня загадкой. Через неделю после проведенной с ней ночи, пытался через своих по базе пробить за неё, но, все старания оказались впустую провалены. С каких сторон не подступись, меня неизбежно ожидал прокол. Нет такого человека, как и номера на её тачках отследить невозможно.

Вот и сейчас присутствовало четкое ощущение, что данный инцидент под любым предлогом будет замят.

Глава 16

– Конечно! – время погодя, глухо отзывается капитан. – Грех не угостить барышню, если просит… – едва слышно усмехается, а я, вслед на его слова, тут же опасливо прищуриваюсь, уже готовый выбить из рук, вытащенную из кармана зимней униформы пачку «Парламента».

– А она, просит! – девчонка отчетливо глумилась над гаишником, скрестив руки на груди.

Не возможно было не заметить её издевательского тона. Хоть, и была явно не трезвая, эта змея внимательно всматривалась в мужика средних лет, игралась, будто, желала наблюдать, как продажный чертила будет выкручиваться из положения, в которое загнала она.

– Ооо-йй-й… – Морозова издает наигранно печальный вздох, сильно переигрывая и, понуро выпаливает первое, что приходит на ум, когда ей протянули сигарету. Надо заметить, сказанное не от большого ума. – Я такую дешевку не курю, – с издёвкой в глазах, демонстративно отхлебывает из горла коньяк. – Да и вообще, я забыла, что с карманными шестёрками никогда не веду диалог! – чуть не поперхнулась пойлом, тихо зло засмеявшись, побуждая нас всех троих напрячься возле идиотки.

– Блядь, заткнись дура! – вплотную подошел и с бешенством в глазах угрожающе прошипел, нависнув над наглой девицей.

– Еще раз нас извините. Мы пойдем, – несуразная скомканная фраза сказанная невзрачным чужим голосом прилетела мне между лопаток.

Молчал, вглядывался в ангельскую внешность с черной насквозь погнившей дьявольской душой, пока она уставилась в упор безразличным взглядом в район моей грудной клетки. Я не развернулся, когда мусора, как крысы расселись в тачке и, по-шустрому свалили от нас. Сразу было ясно, что все последствия в лучшем виде замазаны кем-то сверху, инцидент закрыт и, в данный момент урегулирование неосторожных с нашей стороны действий, нарушивших закон – не требовалось.

– Что ты творишь? – обратился к ней.

– О-о-о! Благоверный объявился! – фыркнула пренебрежительно и ненавистно принялась испепелять взглядом, просверливая между глаз дыру.

Отрешенная. Холодная. Одним словом, снова невыносимая сучара.

– Какого, хуя, ты за мной увязался?

Нет. Она не спрашивает. Сходу едко обвиняет, оставляя после себя привкус кисляка во рту. На каком-то уровне восприятия, что ли, почувствовал её напряжение рядом с собой. Впервые такое ощ⁵утимое и сильное.

Морозова упорно подавляла желание зарядить мне по ебалу, периодически сжимая пальцы в кулак. Иногда, бывает такое, что хватает одного взгляда человеку в глаза, чтоб расшифровать, как он всем своим существом тебя на дух не переносит.

– Я вопрос тебе задал, что ты творишь?!

Неожиданно даже для самого себя, резко вырвал из рук ненормальной коньяк и, что есть сил зашвырнул бутылку на безлюдный, расчищенный от снега асфальтированный тротуар. Звон разбитого на мелкие осколки стекла не отрезвил собственный разум, зато развеселил отбитую на всю башку сумасшедшую искательницу приключений.

– Бе-едный… – ничуть не растерявшись, жалобно тянет, придав своему выражению лица страдальческий вид. – Ты испугался? Да, брось. Это ведь, всего-навсего, детские шалости. Я сейчас не в ресурсе, двигаюсь на своем вайбе.

– Че-е-его? – скривился от услышанного, от зашкаливающей тупости.

– Хоспади! Какой же ты деревенщина… И, из какой ты олух только дыры вылез…

– Ты чё, мне тут втираешь?! – начал неумолимо закипать. – Ты знаешь, человеческий язык? А? Включи уже наконец-то свой мозг, если, он конечно, вообще у тебя существует!

Ответа я не получил, так как, только сейчас еще одно пьяное или закинутое под чем-то недоразумение показалось из машины и опершись руками на водительское место, сверкнуло довольной рожей из салона мерса.

– Ки-и-ис? – шкура с красными глазами, сидевшая на переднем сидение, окликнула пискляво, судя по всему, свою подружку. – А это, что ещё за абориген нарисовался?

– Не заморачивайся, зай! – в тон ей отозвалась Морозова.

– Ну мы как, дальше-то поедим тусить?

– Конечно! Обожди еще минуточку, – захлопнула дверь машины со своей стороны, закрыв прямой обзор на наркоманку.

– Я ей сейчас башку сверну и тебе впридачу.

– А я-я-я, – тянет весело, кося под безмозглую тёлку. – Сейчас, как начну хуячить-феячить и, тебе враз мало места станет. Не нарывайся, а? – очередной срач устраивает между нами.

Резко толкаю девчонку назад к машине, прижимая её тело к холодному металлу своим и, рукой схватив за длину распущенных волос, с силой тяну вниз. С безумной внутри яростью, запрокинул голову чокнутой, чтоб без труда впиться глазами в приоткрытые, поблескивающие влагой, немного пухлые мягкие губы.

– Че палишь? Посасаться хочешь? Увы… Разовая акция прошла.

Изрядно вжался в неё, вышибая весь дух, и медленно заскользил пальцами свободной правой руки по изгибу тонкой шее, спускаясь по кромке джемпера в глубокий вырез между полной груди. Близкое горячее дыхание девицы дьявольски щекотало собственные нервы, обжигало изнутри, а в голове уже давно творилась полная неразбериха.

– Не задирай нос… – на этой полемике кинутой ей в ответ, впиваюсь зубами в мочку уха, и шумно втягиваю в себя женский не назойливый пряно-алкогольный аромат рождественского кекса.

Дыхание перехватывает от ведьмы и её духов, бросает в жар и кружит голову, как мелкий срывающийся снег с ночного звездного небосвода. Очередной новый запах, словно, каждый отдельный вкус под настроение королевы-ебанутости.

Морозова недовольно со свистом вдохнула в себя воздух и с отвращением всем телом поежилась от соприкосновения со мной.

– Ты попутала? – отклонился и мрачно заглянул в её стеклянные неподвижные зелёные глаза. – Не переигрывай! – сухо высказался.

– Отойди от меня, – процедила чуть ли не по слогам и вцепилась ногтями мне в кисть, с остервинением нещадно раздирая до крови.

– Тебе от этого легче становится? – глазами стреляю на наши руки. – Ты заводишься от грубости? – незримо изменившись, подавлял девчонку одним своим тяжелым взглядом. – Тебе же, именно это нравится? Хочешь, чтоб с тобой жёстко, как с последней тварью? Тебя только так заводит? Нужно унижать и трахать?

– Закрой пасть, сука! – шипением обрывает и пытается вырваться из крепкого захвата, вкладывая всю свою агрессию, ненависть, бьет рукой в плечо. – Всё что связано с тобой, мне не может нравится! Ты не вызываешь у меня ничего кроме отвращения!

– Да ты что? – злобно насмехаясь, наигранно удивился. – Извини дорогая, но, не верю… Помнится мне, что ты пару недель назад пела ту же песню, а после всего так гро-оо-омко орала и кончала на мой член. Раз за разом. Снова и сновааа, – развязно глумился над лживой фантазёркой.

Я даже среагировать не успел, как мне прилетел увесистый звонкий удар по лицу. Эта сука снова влепила мне пощечину.

– Ты умоешься кровавыми слезами, я тебе гарантирую это! – с омерзением выплюнула банальное обещание.

После удара, силуэт девчонки крошится на мелкие части и вата забивается в ушах. Стремительно вскинул руку и неимоверно больно сжал её горло. Верил и знал, что больно, но она и глазом не моргнула, снова всё сносила, как должное, демонстрируя, какая сильная, крутая, что хуй кто её сможет сломать. Я вообще с трудом понимал, какого черта продолжаю таскаться за этой бешеной гадиной.

Драть хочется во все щели? Так, она не последняя тёлка в этом городе и дырка у неё не золотая.

– Слышь, ты, животное? – с расстановкой тихо говорю. – Я тебя разве не предупреждал прошлый раз, чтоб руками не махала? – смерил невменяемым взглядом. – Я не хороший мальчик, который будет хавать твое дерьмо, терпеть ебанутые заскоки и, с жадностью заглядывать тебе в рот. Ударила? Значит, при любом раскладе получишь в ответ. Как? Я сам буду решать. Но, во всех случаях тебе будет больно и неприятно! Ты усекла меня? – взял за шкирку и хорошо встряхнул, в желание вставить ей мозги на место. – Я буду обращаться с тобой так, как захочу, как исключительно ты заслужила!

– Хотеть не вредно, ублюдок! Я тоже хочу, чтоб ты мне отлизал! – и мгновенно захохотала на всю округу, выпуская пар изо рта.

– Знаешь, что я понял? – всерьез чётко выговорил. – Ты годна только для того чтобы рот пошире раскрывать и член мой глубже заглатывать.

– Вот, поэтому, я вас одноклеточных дебилов и ненавижу. Вы – тупое стадо думаете только о своих хуях, которые суете без разбора каждой кто ноги раздвинет и мокрой пиздой поманит. Дегенераты, которые только и может мыслить членом. Ваши мозги на уровне ширинки, – оскорбляет, пытаясь сделать больнее.

Отрезвляет. Отравляет. Выворачивает наизнанку.

– Что у тебя за тупое восприятие мира? Какая же ты всё-таки, овца, Лер…

– Петушня! – отбивает, совсем не подумав.

Тьма сгустилась в глазах, совершенно размывая картинку перед собой.

– Ты совсем охуел?! – дико заорала она, когда я, с равнодушной гримасой собрал копну волос на затылке и поволок её к своей открытой на ходу заведенной бэхе. – Да, отъебись же ты от меня! Исчезни! Как ты не поймешь, что меня от тебя воротит?!

– Я разве не сказал, что ты будешь за каждое слово и действие отвечать?! Цитируя тебя, я – одноклеточный баран везу выебать тебя.

– Да кто ты мать твою?! С чего ты решил, что вообще имеешь право мне указывать? – яростно упиралась, отчаянно сопротивлялась, замахивалась ногами и силилась поставить подножку, ударяя руками куда придётся. – За что?! – громко взвыла, будто не мне, а обращалась к кому-то сверху. – За что, он мне?! – продолжала бесноваться. – За твое отсутствие я успела по рукам пойти! – на одном загнанном дыхание ляпает, когда затолкал в машину, безэмоционально отбиваясь от ее рук и ног, пытаясь закрыть дверь.

– Значит, одним больше членом – одним меньше. Разницы не почувствуешь, – не узнал свой серый неживой голос.

Решительно с её стороны хлопнул дверцей и размашистым уверенным шагом пошёл к водительскому месту, оставив, мерин девчонки с обдолбанной шкурой внутри на пустой дороге.

Глава 17

В конечном итоге, мы вновь в нашем замкнутом бесконечном круге, из которого вырваться нет возможности. Нет пути назад. Пожалуй, я понимал, что у нас с ней ничего не выйдет, не получится никаких здоровых отношений, но, ничего не мог с собой поделать, когда я, в данную минуту, прикладывая усилия, неподобающим образом снова нелюбезно запихнул девчонку в свою съемную квартиру. В прошлый раз была комната для отдыхающих, в этот – хата. Делаем успехи! Двигаемся в правильном направление.

Коротко про себя хохотнул, глядя на то, как, эта дикая кошка опасливо пятится от меня назад, определённо, зная уже, чем её слова могут для нас двоих обернуться.

В тишине тёмной пустой двухкомнатной квартиры, громко хлопнул дверью и, зашвырнув связку ключей на подвесную висящую с зеркалом тумбу в коридоре, в состояние аффекта, так сказать, на старых играющих внутри дрожжах, с предвкушением медленно принялся наступать на неё.

– Не приближайся ко мне, скотина! – для убедительности заторможено качает головой.

– Не зарекайся… – выразительно выгибаю бровь и тяну улыбку в хищном оскале. – Сама ещё просить станешь.

– Нет! – на ощупь шла спиной вперёд и забрела в пустую гостиную комнату, в которой единственно лежал на полу ковёр и в углу стоял мой рабочий стол с ноутбуком. – Не буду! – отрицательно быстро мотает головой. – Просто, выпусти меня сейчас. Ты ведешь себя, как дикарь, только что выбравшийся из зверинца. Ты вообще, знаешь, что такое, когда тебе говорят – нет?! Когда, твердят, что тебя не хотят?! Вообще! – выразительно подчеркивает последнее, переходя на фальцет.

Шагнул вплотную к Морозовой, своей массивной фигурой накрывая, загоняя её в угол. Возвышаясь над девчонкой, зажал возле стенки и, в нетерпение протянул пальцы к круглому миловидному лицу, откидывая ей за спину мягкие пряди волос.

– Я понимаю… Как и то, что ты хочешь меня. А ещё, пытаешься загнать под каблук и помыкать, дёргая за ниточки, как вздумается твоей больной голове, – вполголоса нравоучительно уверяю ненормальную.

Взбешенно прикрывает глаза, медленно с паузами выдыхая, словно боясь, что от наполняющей её ненависти нас двоих подорвёт на мине отвратительных эмоций. Хмыкаю, и весьма ощутимо очерчиваю большим пальцем полные дразнящие губы, тонкую шею, затвердевший под белым джемпером сосок, подрагивающий впалый живот. Сопротивляется. Извивается, как змея пока всю лапал её. Настырно пытается брыкаться, противостоять мне, но, тело не слушается команд сумасбродной девчонки, женский организм давно дал сбой и, она невольно вздрагивает, выгибаясь дугой навстречу моим рукам.

– Я смотрю, ты упорно не признаешь бюстгальтера… – произнёс вслух, побудив ведьму вымученно открыть зелёные глазища и, я не выдержав, тотчас стремительно врезаюсь в чувственный небольшой рот.

Жадно сминаю, потеряв остатки терпения, чувствую, как слетаю с катушек. Собственные губы горят от жара чужих красных податливых губ со вкусом спелой вишни. Напрягшийся стояк в черных джинсах болезненно дергается от нетерпения, а раскалённый воздух давит тяжестью в парашюте лёгких, мучительно обволакивая в плену противной слабости. С шумным сбитым дыханием углубляю наш поцелуй, и с напором протолкнув язык в рот с вяжущим привкусом табака и алкоголя, с двух сторон жёстко зажимаю в капкане своих рук голову чертовски сексуальной дряни. Я будто за эти две недели страшно изголодавшийся по искушающему меня девичьему телу, пытался схавать девчонку. Удерживая руками, вертел под разными наклонами и, по-настоящему страстно расплющивал губы, кусал линию подбородка, с неконтролируемым рычанием облизывал щёки, спускаясь к горлу с гулко бьющейся синей венкой.

– Сука, как же, ты меня заводишь с пол-оборота! – внезапно вспылил и, обхватив сзади за шею, грубо бросил гадину на бежевый ковёр в комнате.

У самого от невыносимого чудовищного голода, аж скулы сводят. Быстро стянул через голову тёмно-синее широкое с капюшоном худи и, поспешно ринулся к ней, поймав в последний момент тяжёлой рукой за щиколотку, когда попыталась мгновенно от меня отползти.

– Иди к чёрту! – энергично лягается ногами от проворных наглых рук, открывая через просвечивающиеся колготки вид на черные стринги, впившиеся в гладкие складки. Короткая серая трикотажная в рубчик юбка задралась и скрутилась на поясе, усложняя в два раза хуже ситуацию и увеличивая звенящее во мне возбуждение.

Между нами завязалась борьба, пока я, нехорошо так, отталкивающе сощурившись, за ноги рывком не перевернул эту козу на живот и в медвежьей хватке всем телом не вдавил в мягкий ковёр. Мигом уткнулась лбом в пол, восстанавливая частое дыхание. Подмял под себя, распластал под собой и, задыхаясь рукой пополз к дырке между ног.

– Почему ты такой тупой?! – озлобленно рыкнула и предприняла ещё одну попытку вырваться, скинуть меня с себя.

– Успокойся… – левой рукой зажал рот девицы, которая будто только этого и ждала, чтоб тут же впиться в кожу между большим и средним пальцем, прокусывая. – Ссссс… – поморщился от боли. – Лера-а-а! Угомонись или я тебя угомоню! – правой рукой сильнее давлю на таз девчонки, прижимая к полу, фиксируя, как будет удобнее мне.

– Я же говорю, ты дикашара… Из какого только приёмника сбежал?! – сдавленно мычит, не имея возможности полноценно говорить.

Уже порядком не соображая, спускаю по длинным стройным ногам колготки с нижним бельем, но встречаюсь с очередной преградой.

– Раздвинь ноги шире! – приказываю, но, эта мерзавка, только сильнее сводит, несмотря на то, что я одним своим правым коленом расталкиваю их в разные стороны. – Да, блядь, не сопротивляйся ты! – рявкаю ей в ухо, утратив контроль над эмоциями. Зашёл слишком далеко и, сам не заметил, как оказался во власти змеюки.

– Пошёл ты нахер, придурок!

Давится глухой бессвязной речью, растеряв всё напускное высокомерие, когда звякнул бляшкой ремня и расстегнул ширинку. Направляю подрагивающий тяжелый с налившейся кровью головкой член в промежность и до упора с первого толчка наполняю девчонку. Приняла глубоко внутри себя, сжимая пульсирующий ствол внутренними мышцами влагалища. У меня то ли потроха, то ли сердце ухнуло в пятки от слепящего с рябью в глазах удовольствия, а у Морозовой вкупе со мной вырывается болезненный стон из горла. Смазки было слишком мало, причиняя ей своим увитым напряженным органом со вздувшимися венами дискомфорт. Не вынимая ствол, пульсирующий член поршнем залетал в лоно.

Сегодня она решила не тянуть и сразу проявить эмоции.

– Так, чё, ты там на дороге несла? Тупое стадо, которое только драть привыкло? – обжигаю одну трясущуюся в такт грубым толчкам ягодицу режущим ударом ладони.

– Ди-и-има! – противно оскаливается, ощерив зубы и, впивается вновь в кожу на руке из-за моей извращенной пытки.

– Не нравится? Так, был разговор и том, что ты будешь отвечать за свой длинный язык и действия. Сейчас малой кровью отделаешься, Морозова! – последнее прошептал и, между нами воцарилось молчание, только обоюдные стоны и её крики разносились в квартире при тусклом свете уличных фонарей, пробивающихся через стекла окон, за которым непрекращая падал снег.

В одном темпе бегло врезался в промежность, думая исключительно о своём желание и совсем не заботясь о ней, не прислушиваясь к телу девчонки. Не было красиво. Мы не занимались любовью. Я с голодухи от жажды власти трахал её, с громким звуком орудуя членом в мокром влагалище. На звериных инстинктах вытаскивал и обратно резко на всю длину загонял ствол, шлёпающими ритмичными ударами вдавливался мошонкой в увеличившийся твердый клитор. Зубами впивался в её мученический профиль, в порыве жуткого влечения и потребности к ней, стоя у своей персональной пропасти, тянул за волосы, зарывался в них пальцами у корней, нюхал, вожделел её всю. Хотел до ослепляющего разума. Как сумасшедший, нездорово пялился на поблескивающие розовые складки, туго обхватившие меня и, наращивая бешеный темп, двумя пальцами прокручивал под белой кофточкой заостренные соски.

– Потерпи-ии… ещё немного – зашептал и закатил глаза, чувствуя, как уже совсем близко подкатывается всплеск настоящего взрыва, расслабление, моё личное успокоение.

Изливался внутри девчонки теплой спермой и ощутил, как она старалась ещё больше усилить агонию шедшего на сход моего удовольствия, сокращая внутренние стенки разгоряченной плоти. Нет, не кончила вслед за мной. В данный момент, подумала обо мне и предприняла попытку подарить наслаждение.

Перекатившись на пару секунд на бок, развернул на спину девчонку и, ртом слегка впившись в её искусанные соблазнительные губы, не разрывал между нами прямого откровенного взгляда. Колючий неспокойный взгляд зелёных ведьминских глаз, вспарывал в этот миг жилы.

– Спасибо, – приглушённо коротко усмехнулся уголком губ и, нащупав большим пальцем клитор, в круговую провёл пару раз. Следом, спустившись ниже на миллиметры, им подцепил промежность и прихватил кожу на лобке, растягивал членом и пальцем влажную дырочку.

– Дим, я тебя ненавижу.

– А по громким мокрым звукам так сразу и не скажешь.

Она текла на меня, когда я смотрел ей с дерзкой наглостью в глаза и неспеша очень медленно входил и, вновь вытаскивал неумолимо поднимающийся стояк. Большим пальцами тёр изнутри верхушку влагалища чередуя с ласками на чувствительной горошине пульсирующего клитора. Девчонка виляла, крутила бёдрами, увеличивая трение на тяжёлом стволе и, половыми губами оглаживала мокрую от соков твёрдую плоть.

– Я себя ненавижу. Тебя! Я не говорю про секс. Я не о том, что ты трахаешься плохо. Классно! Но, на этом всё. Понимаешь? Ты можешь это уяснить и принять? – от жёсткого моего толчка в ней, она запрокинула голову и протяжно застонала вслух.

– Лер… – начинал беситься. – Ты глупости сейчас говоришь. Расслабься и просто кайфуй, – в полудиком порыве схватил за волосы и повернул её голову на себя. – Ты – пиздатая, – с твёрдостью заключаю ей в глаза. – Сейчас, вот в этот момент, мне хорошо с тобой. Мне так охуенно, как никогда, ни с одной. Улавливаешь?

Воздуха не хватало, чтоб сейчас ковыряться в её башке. Выхожу до конца и погружаю обратно эрегированный орган .

– Что за лирику ты гонишь?! – скривилась и попыталась меня оттолкнуть, но, я резко поменял наши положения и, завалившись набок, оказался у неё за спиной.

– Не лирика – правда!

Она меня возбуждала. Я дурел от неё и чувствовал острую страсть, упирающимся лезвием мне в горло. Неосторожный шаг и мертвец.

– Заткнись, а… – злится.

– Ты сегодня в ударе! – схватил пятерней за подбородок и, повернув к себе, всматривался в зрачки. – Я надеюсь, ты только алкоголь употребляла?

– Надейся, сколько тебе влезет. Мне-то что?

Просунул левую руку под ней, прикасаясь к голому теплому лобку, а второй правой принялся массировать нежные складки и легонько бить ладонью по половым губам.

Серьёзно всматриваясь в меня, не уводит от меня своих глаз, а я не разрывая наш контакт, облизываю и кусаю ободок маленького уха. Мы лежали боком, и из-за моих рук, которые покоились на её вмиг увлажнившейся промежности, плетью обвили хрупкую талию. Девчонка задышала часто, грудь ходуном и ноги дрожат.

– Зачем, мне сопротивляешься? Мне даже на точки твои давить не нужно, чтоб ты потекла и кончала. Давай, – подтолкнул приказывая, чувствуя, как трясёт всю в предоргазменной судороге.

Двумя средними пальцами вбивался в сокращающееся влагалище, а второй пощипывал выпирающие пики возбужденных сосков. Дразнил рукой, игрался с ними кончиком языка и тычусь членом меж одинаковых упругих половинок жопы в тугое кольцо сфинктера, когда чертовка резко замерла, а вскоре надрывно застонала. От пиздатого вида вообще не хотел выпускать эту дрянь из своих рук. Только и думал, как стояком между сисек, меж мокрых складок и аппетитных трясущихся булок. Столько всего хочу, а ночь, как назло подходила уже к концу.

– Ты и впрямь животное, – хохотнула и с громким возгласом перекатилась от меня набок, сворачиваясь на полу калачиком, все еще подрагивая после оргазма.

Не сильно разобрал брошенные слова. Вскинул на неё тягостный прищуренный взгляд и, поднявшись, резко с легкостью подхватил девицу на руки.

– Пошли в душ… – буркнул и с шумом вдохнул возле её уха наш смешанный запах потных от секса разгоряченных тел.

Женский возглас потонул в требовательном поцелуе, когда по пути в ванную набросился в коридоре на стерву, лихорадочно стаскивая с нас одежду.

Обессиленные упали на кровать после контрастного душа и десятиминутного очередного забега, где нагнул раком, с агрессией натянув на член, после того, как вновь упомянула про встречу на дороге.

У меня сердце на запредельных оборотах часто бьется в глотке, перекрывая кислород. Мы оба с ней лежали на животе. Я задумчиво смотрел на неё, она – отвернутая от меня к окну, где лунный свет оттенком падал на женское изящное без изъянов тело. Ощущал, как моё собственное наполняет приятная невесомость и, ленивая нега разжижала взбудораженную кровь. Осознавал, что впервые за долгие годы, для меня не имело значения какой сейчас год, день недели или сколько времени. Я начинал бредить мыслями о ней, рядом с ней и гадал, какого хрена она видит мир в чёрном свете.

– Лера? – в тишине раздался мой вкрадчивый серьёзный голос.

Не отвечает. Решил, что уснула. Провел невесомо подушечками пальцев по голой коже в районе выпирающих рёбер и, она тотчас конвульсивно дергается от щекотки, но так и не стала поворачиваться ко мне.

– Расскажи мне, кто разруливает твои пакости? Кто ты?

Какое-то время в квартире витала гробовая тишина, пока она о чём-то усердно размышляла, но вскоре всё-таки повернула голову ко мне.

Руки девчонки были закинуты вверх на подушку, а волосы красивой россыпью укрывали выгнутую дугой голую с выпирающим позвонком спину и округлые твердые ягодицы.

– Почему все лавры достаются тебе? – смерив меня внимательным взглядом, без тени насмешки поинтересовалась.

– О чём ты? – непонимающе свел брови на переносице.

– Ну, тебе я насасывать должна, а ты, в ответ даже не ведёшься… – хрипло усмехнулась, но глаза оставались мрачными. Вспомнив сегодняшнюю сцену перед душем в коридоре, когда обрабатывала языком мой член, ждала пояснения на свой вопрос.

– Потому что, ты хуево себя ведёшь.

– А ты наказываешь сексом?

– А почему бы и нет?

– А может все же, ты по этой части нулевой? Я правильно понимаю, что ты никогда никому…

– Лера-а! – с нажимом, чтоб вовремя остановилась. – Я совсем о другом тебя спросил!

И, сумасшедшая девчонка без перехода, срывающимся стальным тоном резко начала говорить. Я даже, как-то опешил от такой реакции, от быстрой смены разговора. Это было неожиданно. Хоть и выпытывал у нее информацию, совсем не думал, что так быстро согласится дать мне ответ. Завуалированный, но ответ…

– Мороз… Мороз! – с первых строк вела к чему-то. – Великолепен он, и властен и могуч! Своим веленьем даровал и правил. Заиндевело все, и даже солнца луч. Узор хрустальный в окнах не расплавил. Преображал пространство, как хотел. Так ненавидел серость и унылость! Дворец хрустальный, ледяной предел. Былинке каждой даровал он милость. А нас щипал за щеки, все сердясь. Испытывал на прочность и терпенье. Задумал, будто превратить и нас в такое же хрустальное творенье, – выговаривает беззвучно.

с. Наталья Страхова.

– И? Что, это значит? – недоуменно вскинул брови, улыбнувшись.

– Ничего! Спи…

Отвернулась, а когда, я одной рукой подтянул несносную девчонку и вплотную прижал к своей груди, укрыл нас одеялом. Впервые за сегодня уловил, как она расслабилась в моих объятиях, проваливаясь в глубокий сон, пока я с прищуренным взглядом, вдыхал запах на её шее и вспоминал каждое слово стихотворения.

Глава 18

Меня резко выбросило из сна, когда я сквозь дрёму ощутил в области груди, внезапно накатившее чувство тревоги, которое вызвало в теле внутреннюю дрожь, прилив холода и, ощущение режущего комка в горле. До того, как оказался в семье у Астемировых, подобные эмоции меня с малых лет неустанно преследовали. Собственная чуйка с годами крепла и до этого времени очень редко когда подводила. Даже, в бессознательном состояние тревожный маячок в башке загорался красным, сигнализируя о надвигающейся опасности. Поэтому, с усилием я размыкаю сомкнутые отекшие ото сна веки и, лёжа на кровати, мне потребовалось пара секунд, чтоб прийти в себя и уловить возню в коридоре с еле различимым слабым отчаянным рыком девчонки.

– Чёрт! Чёрт бы тебя драл во все щели, ну, где же?!

Оторвал голову от подушки, а следом, поднялся голый во весь рост. Обнаружил, валяющиеся на полу возле кровати спортивные черные шорты до колен и, отправился на поиски беснующейся с утра пораньше Морозовой. Девица, как безумная, курсировала по квартире, перебегая из гостиной через коридор в ванную и обратно, собирая свои шмотки, при этом, вовсе не обращая внимания на меня, когда я, замер в дверном проходе в комнату, сонный завязывая тесемки на бедрах.

– У кого-то пожар? – недоуменно осведомился хриплым глухим голосом и привалился плечом к косяку. – Или, ты хотела слинять и не попрощаться? – зевнул и скрестил руки на груди.

– Ты бы это пережил, – безразлично холодным тоном огрызнулась, искоса мазнув взглядом по мне.

А вот, всё же в блестящих изумрудных глазах, невольно успел прочесть проскользнувшую вихрем скрытую претензию.

– Если, ты, намекаешь сейчас мне про клуб, то, я тогда сильно опаздывал на работу, – продолжал сосредоточенно следить за свирепым чудовищем с дьявольским блеском в глазах и смазливым личиком .

– На работу? – в моменте резко затормозила и, прищурившись, через плечо обернулась в мою сторону.

Утвердительно коротко кивнул, а она вдогонку иронично тихо рассмеялась, намекая без слов всем видом, какое я ничтожество и, верчусь как жалкий уж на сковородке.

– Ты так сильно спешил чинить колёсики на машинах? – презрительным острым взором обводит мое лицо, и наклоняет голову к левому плечу, словно, она знала, что в тот день с утра меня не было на СТО.

– Нет. У меня помимо автосервиса есть и другая работа. Основная, – равнодушно уточнил, поскольку я видел, что ей мои объяснения до одного места, всё, что бы не сказал, не поверит ни единому слову.

Между нами вновь выстраивалась непробиваемая стена.

– Слушай? – с сарказмом хмыкает. – Плевать я хотела, куда ты там свалил. И, нет, я ни на что не намекаю. Мы с тобой в ту ночь вроде договорились, что нас с тобой ничего не связывает. Встретились, чпокнулись и разбежались.

С шумом и явным раздражением на её бестолковую речь протяжно выдыхаю, рукой грубо растирая помятую рожу.

– Лер, останься. Я этого правда хочу, – пропустив мимо ушей болтовню девчонки, выпрямился, когда она, полностью одевшись, гордо прошла мимо меня к входной двери.

– Ты, хочешь? – язвительно.

– Да! – делаю шаг к ней, пока она застегивает на ноге ботфорты.

– А чего я хочу, тебе не интересно? – стерва холодной интонацией своего тенора заставляет остановиться напротив неё.

– Ты сама не знаешь. Говоришь одно, на деле обстоит всё иначе. Поэтому, не вижу смысла спрашивать тебя о чём-то.

– Не настолько все айс, чтобы оставаться за продолжением, – не мешкая выдаёт.

– А я, не верю… И в то, что ты трахаешься без чувств, ничего не испытывая ко мне.

Не отвечает, перебегает на другую тему.

– Если, ты снова когда-нибудь встретишь меня…

– Дай угадаю, – беззлобно перебиваю её на полуслове. – Сделать вид, что не знаю тебя?

– Ты и так меня не знаешь, Диима! – со сталью выделяет моё имя, и меня мгновенно тащит…

Я на уровне восприятия, не смотря на то, что старается замаскировать грубым тоном настоящие эмоции, распознаю в своём имени какую-то обреченность и мельком теплоту.

А она, тем временем продолжает:

– Сделай вид, будто никогда не встречались. Не знакомы друг с другом. Оставь меня уже в покое, прошу!

– А если, нет? Если, я этого не хочу? – ухмыляюсь и нагло заламываваю вопросительно бровь. – Или, тебе мажорчиков подавай?

– Тогда, тебя ждут печальные последствия. Я больше предупреждать не буду! Мы и так зашли с тобой далеко! – тотчас страх затопил всю зеленую радужку и, я отчего-то поверил этой змее.

Не было больше былой наигранности в её словах.

– Может, ты не будешь ходить кругами, а скажешь, все как есть и, мы с тобой решим, что делать да… – сбиваюсь в тот момент, когда Морозова неслышно матюкнулась и, запрокинув голову назад, с минуту вглядывалась в потолок.

Я молча наблюдал за девчонкой и всей кожей чувствовал, как в ней происходили метаморфозы. Стоило ей опустить голову и скрестить взгляды, ощутил перемену настроения. Она постепенно закрывалась, отгораживалась от меня. В малахитовых глазах все отчетливее зарождалось призрение, яростная ненависть. В этот момент разобрал, что от прежней Леры, которая ещё ночью казалась чуточку открытой и настоящей, ничего не осталось. Один облик. На смену пришел ебанутый образ. Без труда мог сказать, что передо мной опять стоит обыкновенная холодная сука без чувств и эмоций.

– Нас – нет! – с металлическим оттенком в малоприятном бесцветном голосе начала она. – Есть – ты – невидимка! И, я – яркая, самодостаточная, успешная, личность, вращающаяся в известных кругах! Ты вечно будешь в моей тени, – Морозова недовольно сжимала пухлые губы и, по какой-то причине казалось, что слова застревали в её горле. – Посмотри на меня и на себя. Неужели, ты не видишь, что мы с тобой разные?! От тебя за версту несет бедностью! А ты мне нахер на иждивении не сдался! Я никогда не башляла бабки за секс, даже будь он хороший.

Я с вытянутым ебалом, стоял как последний утырок и молчал, пялился ей в глаза, натянуто улыбаясь неестественной застывшей улыбкой. Знал, что со стороны выгляжу бледно, но, ей удалось выбить почву у меня из-под ног, уебать со всей мощи мешком по котлу и насильно погрузить меня в прошлое.

– Ты приблудень, который живет на всем готовом! Весь в свою ублюдочную шавку маманю! Нихуя ты в этой жизни не добьешься! Попомни мои слова! Так же будешь отлизывая, зарабатывать или мутить темные делишки, как твоя никчемная мамаша!

– Мне стрёмно! – продолжает невозмутимо втирать на серьезных щах. – От одного твоего вида рядом с собой. От этой обрыгаловки, – пренебрежительным взглядом обводит хату. – Ты хочешь, чтоб я в этой дыре осталась? Прости Господи, плохо думаешь обо мне.

– Ну, тебе же не помешало здесь со мной всю ночь до рассвета трахаться, – оскалившись, сжал зубы до боли и заходил желваками.

– Алкоголь скрасил картинку, – стойко держит марку. – И это… – крыса надменно усмехается мне в глаза. – Я сейчас обо всём говорю, – имея в виду и меня.

– Завали. Пиздеть – не мешки ворочать, Морозова. Что-что, но, у тебя это не плохо выходит.

Сука, признаю, больно! Внутри затягиваются жгуты и, в солнечном сплетение, кто-то невидимый выжигает дыру. В этот момент, так сильно захотелось вскарабкаться на стенку или согнуться напополам и приложить раскрытую ладонь к груди, растереть, избавиться от жжения и забыть эту мразь раз и навсегда. Но, я всего лишь морщусь и спокойно говорю ей:

– Уходи.

И девчонка сию секунду готова была рвать когти, желая оказаться, где угодно и наверняка с кем-то, только бы не здесь… не со мной.

Дрозд, у тебя совсем, что ли кукуху сорвало, раз ты до конца не раскусил эту тварь…?

– Ключи, – высокомерно парирует мне, но, я пребывая в прострации, не сразу придаю значение её словам, как и тому, что, кто-то по ту сторону двери завозился в замке ключом.

Не прошло и секунды, дверь около нас настежь распахивается и, гадина немедля срывается с места, отталкивая в сторону ударной волной, зашедшего в квартиру с задумчивым выражением лица Руслана. Астемиров толком еще не успел ничего сообразить, когда его нагло отшвырнули рукой к стене, расчищая для себя выход и, заставляя Беса на время прихуеть.

– Брат? – обескураженно начал он. – Я не вовремя? – мы оба с ним пялились вслед выбежавшей на площадку девчонке. Я – безучастно с мрачным видом, а Рус – недоуменно с нахмуренными бровями. – Пытался со вчерашнего вечера дозвониться до тебя, но, ты трубку не брал… – с прожигающим серьезным взглядом повернул голову ко мне и изучающе впился в мои стеклянные неподвижные глаза. – Теперь понимаю почему… – колеблясь, многозначительно протянул и сощурился.

Я, чувствуя себя паршиво, будто выжатый лимон, медленно опустил руки по швам и развернувшись, молча побрел в спальню. Развалился, сидя на кровати и, уперев локти в широко разведенные колени, закрыл ладонями морду и надавил на глаза. Принялся приводить в норму остановившееся дыхание, когда Руслан в коридоре звучно скинув с себя обувь, последовал за мной и, недавно, как и я, остановился в проеме дверей.

– Дрозд? – вдруг растерялся Астемиров.

– Я мобилу в тачке забыл… – отозвался пустым хриплым голосом и, убрав руки от застывшей физиономии, безжизненно уставился в одну точку на стене.

В башке крутилось раз за разом только одна мысль – неужели она такая галимая дешёвка?

– Глазам своим не верю… – со стороны раздался короткий смешок, заставляя меня в негодование повернуться к Бешеному. – Чтоо? – осекаясь, разводит он руками. – Это комплимент! Я думаю, что за кипишь! До меня только сейчас дошло. Я же не ошибаюсь, это Морозова сбежала от тебя?! – не констатация, уточняет, словно не верит и пытается разгадать задачу.

– Засунь в очко свои комплименты. Ты во мне телку разглядел, что ли?

– Ладно, не обессудь. Заводишься с пол оборота, – довольно хмыкает и обводит понимающим взглядом комнату и кровать со сбитым пастельным бельем, без труда догадываясь, чем тут занимались. – Ты когда в последний раз спал нормально? На тебя страшно смотреть.

– Мне стрёмно! От одного твоего вида рядом с собой. От этой обрыгаловки!

Сильно до белых пятен тру шары, пытаясь избавиться от назойливого в башке голоса девицы.

– Какого хера припёрся? – глухо спрашиваю, пропустив его вопрос мимо ушей.

Стычка с Русланом негласно была замята, после того, как Алина на следующее утро обнаружила меня спящего в квартире с приличными следами побоев и кровоподтеками. В тот день, как и сегодня, я проснулся от сильного ощущения, что кто-то неотрывно всматривается в меня, всего пожирая взглядом.

Глава 19

Две недели назад.

Из тревожного забытья вывел на поверхность чей-то пристальный со стороны взгляд, а стоило увидеть, кто именно стоит в дверном проеме, тотчас резко подорвался на кровати, но, дикая боль в ребрах и в теле, заставила глухо замычать и уткнуться носом в окровавленную подушку.

Хоть, я вчера и обработал рассеченные участки от ударов на роже, все равно остались следы на постельном графитового цвета белье, а запекшаяся выступившая из ран кровь, противно стягивала кожу. Чувствовал, как морда налилась сплошным синяком и, во всем теле отдавала остро режущая боль, вкупе с нестерпимым давлением на грудную клетку.

Блядь, неужели, все-таки сломано ребро…

– Алин? – сдавленно негромко прохрипел, но, мелкая, в полном немом оцепенение, таращилась долгие мгновения на меня, словно в пустоту. – Ли, пожалуйстааа, – умоляюще попросил, заметив, как она с ужасом в глазах, в которых стояли, словно хрусталь, слезы, еле дышит и смотрит на меня. – Маленькая… – шепчу и, досадно скривившись от нестерпимых внутренних ощущений, встаю с кровати и шагаю к ней.

Я был в одних черных боксерах, потому Алина без проблем могла рассмотреть изувеченное после драки тело с красно-синюшными кровоподтеками. Она испуганно округляет глаза, зажав себе рот ладошкой, когда непроизвольно громко всхлипнула и, задрожал подбородок. Глазюки такие огромные, будто в одночасье с ума сошла.

Оказавшись рядом с ней, Ли запрокидывает на меня голову и, торопливо обводит разбитую физиономию с лихорадочным блеском отчаяния в глазах. Осторожно подтянул её ближе к подрагивающему торсу, чувствуя на себе ужасно жуткую боль малявки, даже сильнее чем свою.

– Алин… – крепче перехватываю её в руках. – Человек такая тварь, ко всему быстро адаптируется. Мне не впервой. Я привыкший. Вот, увидишь, скоро все пройдет.

И она взвыла навзрыд, будто её внутренний мир раскололся на части. Громко, отчаянно, горько. Так, что у самого сердце, споткнувшись, сделало кульбит и провалилось в пятки, разбиваясь вдребезги, а шум битого стекла, не прекращая барабанил по перепонкам.

– За чтооо? – сипит и, так растроганно плачет, содрогаясь всем телом. – Миииитенька… Мииииилый моо…оой. За что жее тааак, – заикаясь, выпускает крик боли наружу.

Я глубоко погрузился в себя и успокаивающе гладил Алину по голове. Неприметно стирал об ее мягкие распущенные локоны на макушке, выступившие на глаза за долгое время слезы. Даже и не помню, когда после бати и Трофима позволял себе такую слабость.

Ли, единственная, кто впервые принесла в мою никчемную жизнь спокойствие и умиротворение. Мне из всей человечьей серой массы, казалось, что, она самая добрая, настоящая, теплая, светлая, девочка, которая с первых дней знакомства проявляла заботу ко мне. Мы с ней чувствовали друг к другу, то, что не всякий смог бы испытать за всю жизнь. С первых секунд между нами вспыхнуло обоюдное мощное притяжение. Наивысшая духовная связь между людьми. Родственная. Будто, знал ее с рождения, а однажды потерял. Отыскал и осознал, что она моя сестра, близкий друг, сокровенная душа. Только так, и никак иначе. И вот, то, что она сейчас захлебывается слезами и, не в силах вставить не единого слова, безжалостно растаптывала меня, превращая в пыль.

– Прости меня… – сильнее сжимаю миниатюрную фигурку и, на отяжелевших ногах, едва раскачиваюсь на месте. – Я не хотел, – голова кругом и зубы стучат, от колющего спазма в левом подреберье. – Даже, не сообразил, что ты примчишься с утра пораньше.

Хотя, и ожидаемо. Вчера после инцидента стоило полагать, что Алина нагрянет ко мне с визитом. За этот месяц, как я съехал от ребят, сбился со счету, сколько раз ко мне приезжала девчонка. Одна, с Русланом, либо с детьми, или с родителями, но, неизменно всякий раз пыталась создать в квартире комфортабельную атмосферу, чтобы я не чувствовал себя здесь дискомфортно. Холодильник вечно набит битком разнообразной полезной едой, дома убрано, вещи чистые, отутюженные, разложены по своим местам. Пушистый ковер, огромная кровать с ортопедическим матрасом, холодильник и бытовая техника сразу была куплена для моего удобства. Мелкая в доме контролировала каждую мелочь. Я вечно ломаю голову, как она все успевает с детьми, с работой в своем ресторане и придурковатым-невменько-мужем.

Алина не скоро успокоилась, а когда смогла взять контроль над голосом, сразу же набрала в телефоне номер Руслана, при этом, совсем не слушая меня и посылая к черту все возражения.

– Сейчас же приезжай к Мите! – заплаканно сходу отдала приказ нетерпящим возражения тоном. – Ты не услышал меня? – неожиданно вскричала, а вскоре злобно сбросила вызов, яростно тыча пальцем в дисплей сотового.

Крайне редко случалось, когда девчонка поднимала голос на кого-то из нас.

– Алин… – я попытался поговорить, но, Ли, выставила молча передо мной руку и, исподлобья сверкнув глазами, полоснула по лицу недобрым взглядом, желая, чтобы замолчал и не лез в их с Русланом терки.

Астемиров примчался так быстро, что, сложилось ощущение, будто он стоял под дверью и, только ждал тот момент, когда Алина загонит его в квартиру. Десяти минут не прошло, как он своим ключом открыл дверь и, взбешенный на всех парах с бесноватым взглядом залетел внутрь. Первым в проходе между кухонной зоной и коридором наткнулся на меня и, мгновенно растеряв весь пыл, замер на месте. Ярость в черных с чертями глазах стихала, а взгляд как долбанный сканер в чистом виде становился бесцветным, мертвым. Повисла гнетущая, давящая от мощной энергетики Бешеного тишина.

– Ты, что мать твою, издеваешься надо мной? – пораженно со скрипом откликнулся.

– Успокойся, я не гонял… – пытался вовремя вразумить, ибо, он уже с невменяемым блеском, перенесся на пару лет назад, памятуя о том, что я после конфликта могу искать выход сильным отрицательным эмоциям.

Ли, которая все это время, находилась в ванной и умывалась, вышла к нам и, с таким явным упреком глянула на Руслана, что, тому заметно в разы стало не по себе. Но, Бес, и без осуждения девчонки, потерял дар речи, а Алина, не испытывая и толики жалости, добивала его. Винила. Я не был удивлен, когда, он посерев лицом, снова перевел на меня свой пустой взгляд и растерянно пробормотал жене:

– Лина, перестань…

– Ах, перестать? – мелкая, не стесняясь, завопила. – Я вечно тебя прошу не распускать свои руки!

– Ты думаешь, он в таком состояние из-за моего одного удара? – задумчиво сыронизировал, но без насмешки, по крайней мере оставался серьезным.

– Ты издеваешься надо мной, Астемиров? – пуще взбесилась она и, подбежав к мужу, кулачком зарядила по мощному плечу и, Руслан будто от этого действия мигом очнулся.

– Ты что, совсем ебанутый? – Бес, недружелюбно обратился.

С суровым видом, он подошел близко ко мне и, осторожно взяв за подбородок, медленно поворачивал голову в разные стороны, а вскоре спустил почерневшие на рельефный торс глаза и, выше к левому боку, щупая взглядом и двумя средними пальцами участок гематомы на ребрах, заставив болезненно согнуться и сдавленно завыть. – Опять нашел приключения на свою жопу, Дрозд? – Рус разочарованно ровным тоном задал вопрос, не замечая того, как начал сам себя неумолимо сжирать.

– Руслан, тут нет ни твоей, ни моей вины. Случайно так произошло… – серьезно заглянул в его глаза, но тот, тяжело сглотнув, затаил дыхание и, о чем-то раздумывал.

Однако, охарактеризовать произошедшее случайностью было нелепо и мы оба с ним это понимали. Действовали с холодным расчетом покалечить.

– Нам нужно в больницу. У тебя, если не перелом, то трещена в ребре.

Наши дни.

Мне тогда пришлось, как на духу им раскрыться. Алина не слезла бы с нас живых, пока не выпытала всю правду. Мелкая, из-за переживаний и стресса носилась в кухне взад-вперед и, нервно поглядывала на мужа, в тот момент, когда Руслан, вальяжно развалившись на стуле с непроницаемой физиономией за обеденным столом, повесил голову и, в задумчивости мрачно палил в одну точку. Крутил в руках мобильный и, прежде чем набрать незнакомый мне номер, перевел внимание на Алину.

– Ты ни куда не суешься! Поняла меня?! – предостерегающе сверкнул глазами.

– Конечно! – вспылив, вскидывает вверх руки. – Это, нельзя! В то, не лезь! Это не трогай, его, –указывает на меня, – не защищай! А что, мне вообще тогда можно?! – взорвалась и кровь хлынула к девичьему круглому лицу, заливая щеки милым малиновым румянцем.

– Не ругайтесь, – спокойно их попросил, когда они таращились друг на друга, вновь безмолвно ведя без меня между собой диалог. – Я сам все решу и пробью.

– Вместе разберемся, – неслышно отзывается Бес. – Не забывай, что у тебя есть мы, – тихо и напряженно мне поясняет. – Алина… – без перехода, с угрозой в абсолютно поменявшемся за секунду тоне. – Даже не вздумай, – для наглядности помотал головой, а спустя время, перекинул внимание на смартфон в руках последней модели, отыскал чей-то номер в своей записной книжке и поставил на громкую связь, – Лин? – не глядя на жену, отталкивающим неприятным голосом спокойно попросил. – Сходи на балкон, воздухом подыши.

– Руслаан?! – рассерженно топает ногой.

Но, один его исподлобья взгляд на негодующую нее и Алину, словно яростным ветром сдувает с места.

– Алло… – ледяной тон с жёсткими нотами, раздался по ту сторону динамика в телефоне Руслана.

Я стоял у стены напротив Беса, привалившись к ней спиной, и не узнал голос незнакомца, пока с пренебрежительностью в грубом развязном басе не заговорил Астемиров с абонентом.

– Здорово, Рыло, – временно наступила тишина. – Не признал? – с едкостью фыркнул, Бешеный.

– И тебе не хворать, Астемиров, – мгновенно повеяло враждебностью между этими двумя. – Хули надо?

– Слышь, Рысицкий? Ты же, до сих пор помнишь о том, что моя семья неприкосновенна? И, не дааай тебе Бо…

– Ты че, псих, опять там башкой тронулся?

В этот раз я был полностью согласен с Артистом и, не мог взять в толк, для чего ему звонит Руслан.

– Неет, – нездорово тянет Рус и, фривольно разваливается полулежа на стуле. – Я пока что интересуюсь. Заметь, чучело, очень дружелюбно! – хотя его тон далек был от приветливого. Астемиров откровенно быковал, развязывая очередной с ним конфликт столетней давности.

– Бля, какой же ты, сука, мозгаеб! Поясни мне за свой гнилой базар.

– Ты – примат, что-то путаешь. Гнилые поступки наблюдаются исключительно с твоей стороны. Без проблем, я вкратце разложу тебе картинку. Вчера вечером на моего пацана исподтишка налетели трое шакалов и избили.

– И? – с усталым вздохом, презрительно цедит. – От меня, че, ты хочешь? На кой, мне сдался там какой-то мелкий хуесос?

– Да не тарахти ты, обеза, – в отвращение поморщился, Рус, ощутимо закипая. – Или, у тебя очко уже жим-жим? – гнусно осклабился, ощерив верхние зубы.

– Астемиров, ты что думаешь, тебе в этот раз не прилетит? Осторожнее… Тебя заносит на поворотах, а это опасно для жизни.

– Какие громкие речи, Рысицкий. Только вот, что я тебе скажу. Вчера два черных Рендж Ровера с замазанными номерками и три тупоголовых шестерки ожидали моего брата возле его хаты. Ты у нас кто по жизни Артист? А? Гнида или Чепуха?

– Хорош трепаться! У одного меня, блядь, что ли в городе такие тачки? – рявкнул в голос, приходя в бешенство. – Слишком смело базаришь! Не провоцируй. В прошлый раз я в хорошем расположение духа с тобой игрался и повезло, что очень быстро устал. А на этот…

– А в этот раз… я так… по старой дружбе, – наигранно косит под дурачка Руслан. – Позвонил сказать, если, я вычислю, что это твои чмошники моего пацана поломали, то я вас, лохов, каждого выловлю, разъебу и, головешку тупую оторву. Ты все понял, Рыло? – не успел Рус договорить, как звонок был сброшен с отборным матом.

– Бес, ты с какой радости его набрал? Он-то тут при чем?

Руслан мерзко скривил рожу и отбросил на стол сотовый, словно вымазал руки в параше.

– Кто он у нас там? Авторитетная мишура в городе? – иронично засмеялся Астемиров. – Слишком много совпадений. Номера, Роверы, и три отмороженных кабана. Прикинь, не верю, что он не замешан! Сука, чувствую, что повязан, но по голосу, – Руслан опасно прищурил правый глаз и, задумавшись, нервно застучал пальцами по кухонному столу.