Читать онлайн Ты моя Рабыня бесплатно
Глава 1
– Лейла, прекрати причитать и требовать! – мама гневно сверкнула темно-карими глазами, и подняв чугунный чан, с тяжелым вздохом переставила его на пылающую жаром печку.
– Если отец решил так, значит ты подчинишься! – продолжила она, выкладывая кровянистые куски баранины и залила водой – Ты будешь работать служанкой у одной из наложниц самого богатого мужчины Касабланки. Несколько лет. Потом сможешь пойти учиться. Отцу пообещали закрыть полностью долг, погасить те кредиты, что он взял, чтобы открыть лавку сувениров.
– Никуда я потом не поеду учиться. Так и останусь на побегушках у заносчивой дамочки этого богача! – сердито отвечала я, подавая приправы для будущего рагу с бараниной.
Мама только покачала головой, поджимая губы от злости. Она поправила платок на голове и продолжила заниматься делами.
Моя мама – женщина, которая уважает и соблюдает все традиции мусульманской религии. Даже дома носила платок и длинную джалабию, закрывающую щиколотки и запястья. Я еще раз окинула ее гневным взглядом и выбежала прочь из кухни.
Мне хотелось разреветься от несправедливости, но какой в этом смысл. Мама никогда не пойдет против отца.
Закон. Религия. Мои капризы.
Это все являются причиной того, что и успокаивать меня никто не собирается.
– Лейла, принеси мне чаю! – кричит из комнаты Расул, самый старший из братьев.
Ему двадцать, а мне только исполнилось девятнадцать.
Я – сестра семерых братьев. И то, что сильно огорчило папу, когда он увидел, что второй ребенок родился девочкой. Больше таких “промахов” не было.
Он гордился сыновьями, а меня предпочитал не замечать.
Я – лишний элемент в его семье, от которого он нашел способ избавиться.
Замуж меня пытались выдать еще в пятнадцать лет, но я была яро против. В день знакомства с родителями мальчика, который был старше всего лишь на пару лет, я нашла среди школьных ручек и карандашей красный и нарисовала по всему лицу красные точки, как будто у меня была ветрянка.
Родители мальчика в ужасе осмотрели мое улыбающееся лицо и вежливо попрощавшись, ушли.
В первый раз я получила звонкую пощечину от отца.
– Как ты посмела?! Это уважаемая семья оказала тебе, невежде, честь! Тебя хотели взять в жены для единственного сына, а ты… – он проходил взглядом по моему красному от карандаша и боли лицу и на секунду показалось, что отец может не только меня ударить…
Он готов убить, лишь бы я не была помехой и головной болью.
Больше семей с сыновьями, которые готовы были взять меня в жены не находилось. Наш скромный уровень жизни, папин низкий доход никого не привлекали. Кому нужна бедная невеста с невыносимым характером? После той моей выходки обвинения сыпались на мою голову как первый снег. Отец думал, что все вокруг теперь считают меня больной, и то, что он – честный мусульманин, оказался лжецом, сказав, что его дочь полностью здорова и ничем не больна на момент договора встречи.
Все эти четыре года отец не оставлял попыток выдать меня замуж. Однако все его старания были безуспешны. Пока не приехал один из его знакомых, который работал во дворце влиятельного бизнесмена в Марокко.
Он и рассказал, что ищет девушек, желательно из бедных семей в качестве служанок для наложниц загадочного миллиардера. Отец воспрял духом и тут же предложил мою кандидатуру. А я поняла, что доживаю последние дни в родительском доме, а после…
– Эй! Ты что не слышала?! – разъяренный окрик старшего брата застиг меня в собственной комнате.
Он ворвался ко мне без стука, как дела и отец.
– Сам поднимись и сходи за чаем, – едко выдала я, теряя уже последние крупицы самообладания. В другой момент я бы промолчала, сбегала на кухню принесла ему, что он просит, но сейчас…
Сейчас мне нечего уже терять. Завтра я навсегда отсюда уеду.
– Что ты сказала, мерзавка?! – он за секунду оказался рядом и больно схватил меня за запястье. Железный обруч пальцев пережал сухожилия до прокалывающего онемения.
– То, что слышал! Я не прислуга тебе! Поднимись и возьми, что нужно! – рявкнула прямо в перекошенное злобой лицо Расула.
– Ах, ты… – и надо мной зависла его ладонь в грозящем ударе по лицу.
Но в этот раз я была проворнее. Сжав в кулак, ударила его чуть выше запястья. Пальцы на второй руке уже посинели от передавливания кровотока. Брат тут же отпустил меня, схватившись за ушибленное место.
– Выйди из моей комнаты и больше сюда не заходи! – гаркнула я, глазами пытаясь найти средство для самообороны. Если он разозлился, и хочет довершить наказание, то не будет уходить. Самолюбие старшего братца задето сейчас очень сильно.
Он гордо поднял голову.
– Как хорошо, что отец продал тебя за шестьсот пятьдесят дирхамов. Именно это и есть твоя цена. И ни дирхама больше!
Расул широкими шагами выходит из комнаты, а я силюсь придумать что-нибудь обидное, чтобы прокричать вслед, но предательские слезы начинают застилать глаза от обиды.
В этом доме я никогда не была никому нужна.
И то, что меня правда продали, это и есть мое спасение.
***
Багир медленно шел по коридору.
В сладком тумане бахура витали воспоминания.
Когда-то тринадцать лет назад он шел на брачную ночь к первой, и похоже последней законной супруге.
Ханна.
Она оставила в душе тонкий шрам от того, какая бывает любовь. На что способна и что приносит вместе с эйфорией восторженного безумства.
Именно Ханна подарила ему наследника и разочарование в сердце, которое только крепло с годами.
Джамил, его личный помощник и бывший главный евнух в гареме, предлагал не раз вновь найти наложниц, чтобы они радовали взор Хозяина. И не только.
Но Багир резко отвергал эту идею. И лишь через пару лет, когда боль от разлуки с любимой улеглась, вновь согласился на содержание гарема и наложниц.
Но в этот раз Багир сразу определил количество девушек.
Пятерых вполне достаточно. И дело вовсе не в финансовом значении. Ранее, до Ханны их было около двадцати, и каждая из них была довольна.
Теперь его интересовало одно – сексуальное удовлетворение.
Раньше Багир сам приходил в гарем и дарил золото каждой лично в руки, приходил и приносил дорогие подарки в комнату к каждой девушке. А теперь…
Теперь всем заведовал Джамил вместе со старшей сестрой Багира – Амирой. Она потеряла мужа, и оставшись вдовой, переехала в дворец к брату.
Багир пытался вновь найти мужа сестре, но она резко отвергала все кандидатуры. После полугода подбора ему надоело, и он позволил сестре остаться за главную и руководить гаремом, чтобы хоть как-то занять свободное время.
Амира с радостью согласилась, и сама была готова остаться на всю жизнь бездетной вдовой.
Он понимал, что после Ханны, не может смотреть на девушек европейской внешности. Светлые локоны, голубые глаза, гордость и своенравие – все это не должно было быть ни у кого из наложниц.
Каждая из них – мусульманка, и каждая была выкуплена за приличную цену у людей из состоятельных уважаемых семей. Теперь это не были девушки, подобранные с улиц или купленные на аукционах для влиятельных господ как это было с Ханной.
Это были те, кто подчинялись и готовы на любые решения своего Хозяина.
Они знали куда и зачем их продали и знали, чем это может обернуться в будущем. Стать женой самого богатого человека в Марокко грезила каждая из пяти наложниц.
Багир толкнул дверь, и она поддалась.
Легкий шелест одежды, и перед глазами возник образ девушки в полутьме спальни. Широкие, почти во всю длину шифоновые шторы с мелким орнаментом разделяли комнату на две зоны.
Первая – гостевая, где стоял низкий длинный диванчик, обитый плотной бордовой тканью, столик и висевший на стене ЖК-телевизор. Вторая – зона спальни. Там стояла двуспальная широкая кровать, большой шкаф из дорогого дерева и туалетный столик для косметических штучек каждой из наложниц.
Тень, размываемая причудливым рисунком шторы, метнулась в замешательстве и застыла.
Багир отодвинул занавеску и оглядел Ясмину.
“Красивая – всполохом ярко прошлось по рецепторам, и словно в издевку добавило – но не Ханна…”
– Добрый вечер, – прошелестел чуть тихо ее голос, и она стыдливо опустила глаза.
Багир указательным пальцем провел от ее лба до затылка, легко стягивая едва весомую ткань платка. Аксессуар из шелка мягко упал к ногам наложницы. Жгучие как смоль волосы до середины бедер девушки рассыпались тяжелыми прядями на плечи.
– Ясмина, ты великолепна! – пророкотал его бархатный бас, и казалось, что она была готова кинуться ему в ноги от захлестывающего стеснения и страсти.
– Спасибо, – смущенно ответила она, вновь не поднимая взгляда на Багира.
– Посмотри на меня.
Девушка чуть приподняла подбородок. Взмах пышных черных ресниц, и их взгляды сошлись.
Багир любовался ей. Темно-карие глаза, смуглая, цвета насыщенного кофе с молоком кожа, чуть просвечивающие аппетитные формы сквозь облегающий тело, легкий костюм танцовщицы.
– Станцуй для меня, – Багир проходит и садится на кровать.
Девушка тут же кидается выполнять его просьбу, и через полминуты звучит медленная арабская музыка.
Багир знает, что ей это приятно. Ясмина чувствует его внимание, и желание угодить возрастает не в разы, а казалось наполняет комнату флюидами страсти. Она двигается не спеша, будто пантера: грациозная, соблазняющая. Один взмах, и прозрачная ткань оголяет ее плоский животик. Ясмина остается лишь в расшитом золотыми нитями и стразами лифе, и трусиках-шароварах, закрывающих ноги тонким крепдешином, а самое запретное – плотной тканью, расшитой в тон, гармонично лифу.
Она уже не испытывает неловкости, и чарующе заглядывает в глаза Багиру.
Он знает, что предает ее. Себя. И ничего не может с этим поделать.
Это не Ханна. В душе пустота после белокурой блондинки из США.
И никто не в состоянии заполнить, дать снова биться сердцу от волнения и предвкушения близости.
Багир смотрит на танец наложницы, но ощущения схожие с тем, если бы он был один. Обнимающее одиночество преследует по пятам. Душит невидимой бечевкой, сжимает легкие до жаркой боли.
Он молча поднимается и подходит к Ясмине. Мягко касаясь подбородка чуть приподнимает ее лицо и нежно целует в лоб.
Нет.
Нет ничего. Вновь эта зияющая пропасть. Пустота.
Вакуум, который образовался после исчезновения Ханны, никому не под силу разрушить.
Багир уходит, а девушка разочарованно смотрит ему в след.
***
Вечером приходит отец, и я слышу, как старший брат жалуется на мое поведение. Похоже, сейчас мой уважаемый родитель оторвется на мне за все годы проживания с ним под одной крышей.
Отец заходит молча и смотрит на меня с презрением.
– Надеюсь там, куда ты отправляешься жить, тебя перевоспитают… – и делает паузу – или убьют.
Он выходит, больше не проронив ни слова.
Я открываю рот в желании огрызнуться, но чувствую, как острыми пиками слова отца бьют точно в цель. Кусаю до боли губы и стараюсь держатся. Я жила здесь, выросла, нянчила младших братьев, была служанкой для старшего…
Я не хочу уезжать.
И не хочу оставаться.
У меня нет места в этом мире.
Я одна.
Никогда не была нужна матери, которая крутиться как белка в колесе в бесконечной рутине домашних дел, стирая, убирая, готовя по три раза в день для восьмерых мужчин.
Отцу я не была нужна прямо с рождения. Он не брал меня на руки, и все время проходя мимо, кидал равнодушные взгляды в мою сторону. С братьями же он готов был проводить все свободное от работы время. Играл, брал с собой в лавку, в гости или просто катал на стареньком седане по нашему небольшому городку.
Слез нет. Не проходящее, ноющее ощущение проходится заточенным лезвием прямо внутри груди. Я ложусь на кровать и закрываю глаза. Сегодняшняя ночь последняя в родительском доме.
Завтра будет новый этап в моей судьбе.
Я мысленно прокручиваю в голове самые запомнившиеся моменты из моей жизни здесь, и понимаю, что теперь все разделиться на “до” и “после”. Хуже точно не может быть. Если меня не любили собственные родители, то с посторонними людьми мне хоть не придется церемониться!
Сон тяжело наваливается на веки. В тягостных размышлениях проваливаюсь в бездонную пропасть бессознания.
– Лейла, вставай! Вставай, уже машина приехала! – ворчливый недовольный голос матери сквозь призрачное сновидение возвращает к реальности.
Поднимаюсь с кровати и на автомате натягиваю верхнюю джалабию. К моим ногам летит сумка с вещами.
– Даже собраться сама не могла, – сердито брюзжит мать – Кому ты там будешь нужна, лентяйка!
Я молча бреду к умывальнику и плещу в лицо холодной водой. Остатки ночных грез полностью покидают. Разум возвращается к суровой действительности.
– Кому-нибудь буду нужна, кроме вас! – дерзко чеканю в ответ и оцениваю расстояние между мной и матерью. Бывало она хватала, что попадало под руку и пару раз огревала меня.
Но мама лишь смерила презрительно-холодным взглядом и вновь вернулась к домашним делам.
– Там-то тебя точно перевоспитают, – едко бросает мне в спину старший брат, когда выхожу на улицу, и отец указывает мне на заднее сидение внушительного белого джипа.
Обескураженно осматриваю салон шикарного авто. Запах кожи, дорогая отделка, современное техническое оснащение выбивают из меня прощальные слова для брата.
За рулем сидит мужчина, лет пятидесяти. В белой куфии, подхваченной черным игалем, и сером камисе. Киваю в знак приветствия, ловя взгляд в зеркале заднего вида.
Отец садиться на сиденье рядом с водителем. Они переговариваются между собой, и я понимаю, что отец выйдет на главной Медине и направиться в сторону своей лавки, а меня…
Меня повезет молчаливый незнакомец в Касабланку.
Вся наша дорога проходит в гробовом молчании. Я знаю законы и разговаривать с незнакомым мне мужчиной – запрет.
Вообще, конечно, жесткое нарушение уже состоялось. Отец не имел права оставлять меня в обществе мужчины. Это табу. Женщина не должна оставаться наедине с мужчиной, кроме мужа или родственника – отца или брата.
– Мы приехали. Тебя встретят, – красноречиво выдает водитель и дверь легко щелкает.
Я, пытаясь не упасть, выхожу с машины. Длинная джалабия мешает и путается в ногах, а еще сумка с вещами, которую приходится тащить за собой.
Но когда я оглядываюсь вокруг, забываю все неприятности и язвительные фразы от моих родственников.
За плотным высоким забором величаво поднимается огромных масштабов дворец самого богатого араба Касабланки. Песчаный цвет отделки с витиеватыми узорами на стенах и полусферами на крыше, украшенных золотым орнаментом.
Пока я стою, открыв рот от безумного великолепия, передо мной распахивается огромная массивная калитка, и появляется мужчина в белоснежном камисе.
Он кивает и сдержано улыбается.
– Лейла? – спрашивает он, будто со мной толпа девушек.
– Угу, – откликаясь, все еще не веря своим глазам.
– Меня зовут Джамил, – представляется он, чуть склоняя голову, в знаке приветствия – Я – главный управляющий по дому господина Альми Арнара. Но подчинятся тебе придется одной из наложниц – Ясмине. А также главной по гарему, сестре господина Альми Арнара – Амире.
Я только киваю, выслушивая Джамила. Он жестом показывает войти на территорию, и тут мое зрение приходит в эстетический восторг.
Я не сразу заметила, что мы подъехали к побережью. Мысли о доме, о том, что ждет дальше полностью захватили мое сознание. Но увидя масштабы территории дворца, я чуть ли не села на землю от головокружения.
Здесь могла бы разместиться курортная зона в несколько тысяч ярдов. Вымощенная камнем, дорога к главному входу, высокие пальмы, кипарисы, шикарные клумбы с необычными экзотическими цветами. Я вертела головой и совсем не смотрела под ноги. Пока не рухнула, растянувшись на дорожке.
Сумка улетела куда-то, а я перед собой увидела светло-бежевые мужские туфли и поднявшись на ноги, обомлела.
Высокий мужчина в белой рубашке и темно-синих брюках оглядывал меня словно забавную зверушку в зоопарке. Черная, как смоль щетина на его суровом брутальном лице и жгучий взгляд глаз заставил смутится.
Я невольно обняла себя руками, в психологической попытке закрыться от вдумчивого изучающего взора незнакомца, который выглядел как с глянцевой обложки одного из журналов, публикующих фотографии миллиардеров.
– Это служанка для Ясмины? – прогремел внушительный бас, и я посмотрела на Джамила.
Тот учтиво кивнул, и показал глазами, что мне нужно выразить почтение.
Я чуть склонилась в поклоне, но наш господин Альми Арнара полностью проигнорировал приветствие. Он широкими шагами прошел мимо, не произнеся больше ни слова. К хладнокровному поведению я привыкла, и мне плевать на его безразличие. Лишь бы эта Ясмина не была злобной мегерой!
– Сейчас ты пойдешь в хамам, а потом тебе дадут чистую одежду. Идем, покажу твою комнату, – произнес Джамил, как только мы вошли в холл дворца и я снова почувствовала себя маленькой песчинкой на невероятных размеров пляже.
Богатая отделка, загадочные витиеватые узоры – все это вызывало восхищение. Я заметила, что несмотря на современную роскошь, здесь сохранен наш традиционный арабский интерьер. И самое удивительное, все это смотрелось гармонично и без вычурности одного из стилей.
– Здесь женская половина, – влево махнул рукой Джамил и мы пошли по коридору – твоя комната будет рядом с комнатой Ясмины. Твоей госпожи.
– Я уже поняла, – буркнула в ответ.
Моя комната представляла маленькую келью. Кровать с тумбочкой, шкаф для вещей, зеркало в полный рост, низкий столик с двумя плотными подушками, которые обычно заменяли стулья. Под потолком широкое окно, закрытое арабской вязью из плотного материала. Не смотря на один единственный источник света, здесь было не темно.
– Мне нравиться, – произнесла я.
Наконец-то это только моя личная комната и больше никто из мужского пола не посмеет врываться без стука!
– Сейчас за тобой придут и проводят в хамам, а пока располагайся, – Джамил исчез за дверями, а я довольно завалившись на кровать, закрыла глаза от удовольствия.
Пока что все идет лучше некуда. Теперь я точно не хочу обратно домой, и не захочу возвращаться через несколько лет, как говорила мама. Надеюсь, я останусь здесь навсегда.
– Поднимайся и пошли! -
В комнату ко мне вошла женщина в возрасте и недовольно окинула меня взглядом. Выглядела она, как моя мама. На голове у нее красовался темно-зеленый тюрбан, а джалабия с высоким воротом закрывала шею.
Я взяла из сумки чистые вещи, но она резко остановила меня.
– Это будешь одевать у себя в трущобах. А здесь будет нормальная одежда, – бросила она с брезгливой насмешкой.
Я хмуро одарила ее злобным взглядом. Моя одежда выглядела не новой, не для таких господских покоев, но чистая и без заплаток.
После хамама надела на себя черную джалабию, расшитую по вороту золотыми нитями. Придя в комнату, крутилась около зеркала и понимала, что эта самодовольная грымза была права. Платье чуть приталено, не мешковатым привычным для меня фасоном. Открывало полностью шею за счет V-образного выреза. Довольно оглядывая себя, услышала, как тихо постучали в дверь.
Передо мной стояла девушка. Черноволосая, в белом платье, расшитом узорами, персикового цвета.
– Привет, – поздоровалась она – Меня зовут Ясмина.
***
– Я не понимаю зачем нам брать служанок для наложниц! – возмущенно произнесла Амира, и прикусила язык.
Брат не любит споров или опровержений его требований. И сейчас, когда он одарил гневно-раздражительным взглядом, Амира готова была взять слова обратно.
– Ты не обсуждаешь то, что я приказываю сделать. Или я поручу Джамилу. Он быстро найдет девушку, чтобы Ясмине было комфортно.
Багира приводили в ярость женские распри, которые умело пресекал Джамил. Надо отдать ему должное делал это так, что Багир узнавал лишь после, когда шумиха от очередного скандала была давным-давно улажена.
Амира являясь бездетной вдовой отказывалась выходить замуж. И видимо от бесконечного времяпровождения в дворце, от женского общества ей становилось скучно и в голову начали приходить бредовые идеи.
Сначала она решила сделать определенное время для прогулок наложниц, обосновывая это тем, что не хочет встречаться с ними в саду. После потребовала выстроить собственный хамам в покоях.
Багир это все поощрял, думая, что сестра просто не может найти себе места от горя и потери мужа.
Но дальше начались еще более изощренные просьбы. Амира требовала, чтобы ужин подавали сначала ей, а потом наложницам. Видимо, сестра считала девушек Багира – третьим сортом. Хуже собственных служанок.
После она попросила стать главной в гареме и управлять полностью делами – вести всю деятельность по обеспечению и удовлетворению потребностей наложниц. Багира эта просьба сильно удивила, но потом он понял – ей нужно контролировать и пытаться стать “выше” тех, кто стал для него избранницами, пусть даже только для секса. Он позволил Амире управлять гаремом, но тут же назначил Джамила присматривать за женским обществом.
И не ошибся. Первая ссора вспыхнула прямо на следующее утро, как только Амира стала главной.
Ее покои находились близко к женской комнате, где собирались все девушки. Амира выскочила из спальни и грубо отчитала наложниц за то, что они слишком громко смеялись и разговаривали. Этот конфликт уладил Джамил, предложив девушкам пойти погулять до завтрака, а сама Амира могла еще отдохнуть в тишине в личных покоях.
Но теперь спокойная жизнь закончилась, и бесконечные распри посыпались как из рога изобилия.
Багир предпочитал не касаться скандалов между женщинами.
– Девушку уже нашли. Отнесись к этому обстоятельству спокойнее. Я не хочу выслушивать новые претензии! – и Багир вышел из комнаты.
Глава 2
– Привет, проходи! – я отступила на шаг, пропуская девушку.
– Я когда-то тоже жила в похожей комнате, – мечтательно произнесла она, обойдя мою келью.
– Ты была служанкой, а стала наложницей? – спрашиваю я, любуясь ее грациозными движениями.
Белые шифоновые и шелковые полы платья обрисовывали каждый ее шаг. Казалось, Ясмина не идет по земле, а лишь касается пола кромкой наряда.
– Как тебя зовут? – улыбнулась она.
Спохватившись, почувствовала неловкость. Я ведь даже не представилась, а начала расспрашивать ее.
– Лейла, – и чуть присела в поклоне – мне, наверное, стоило обращаться на “Вы”…
– Нет, нет! – отмахнулась Ясмина – Я хочу, чтобы мы были как подруги, а не общались будто госпожа и прислуга.
Я облегченно выдохнула. Здесь мне тоже повезло. Ясмина оказалась не высокомерной дурой, а милой и доброй, на первый взгляд, девушкой.
– Я переживала, что ты будешь относиться ко мне как к вещи, – честно призналась вдруг я смутившись.
– Для этого у нас здесь есть Амира, – и Ясмина приложила указательный палец к губам – только тс-с-с-с! Это между нами. Правда, другие наложницы тоже яро против заносчивой сестры Багира.
Мы с Ясминой присели на мою кровать как близкие подруги, и она начала рассказывать:
– Все было нормально, пока не приехала она, – моя новая знакомая театрально закатила глаза, – и не начала устанавливать свои порядки. Например, запретила нам гулять по территории дома, пока она там гуляет со своими служанками. Ужин подавать сначала ей, а потом нам, наложницам.
Я усмехнулась. Вот же стерва! И очень знакомое для меня поведение. Прямо один в один как мои братья и отец! Презрительное отношение как к скоту на рынке.
– Хорошо, что Джамил относится к нам нормально, а не пытается унизить, как эта Амира, – продолжала Ясмина – Расскажи о себе.
Я решила не жаловаться и сказать только основные факты своей жизни.
– Не хотелось уезжать из дома? – пытливо заглянула в глаза Ясмина.
Я, отвернувшись, помотала головой.
– Мне интересно было посмотреть, как живут богатые люди. Немного грустно, но уже ничего, – врать так врать.
Мне казалось постыдным признать то, что я была изгоем в собственной семье. Ясмина – хорошая девушка, но ей я пока не доверяла. Может, она притворяется, а потом пойдет и расскажет все самой главной госпоже, и меня выпроводят на улицу. От мысли о кочевой жизни пробил холодный пот.
Нет уж! Надо относиться ко всему с осторожностью.
– Мы скоро пойдем гулять, а потом обед, – произносит Ясмина – Увидишь, какой красивый у нас сад… – и вдруг она переходит на заговорщический шепот. – Мне хочется когда-нибудь сказать, что это будет только МОЙ сад с Багиром, – Ясмина улыбается с любовным блеском в глазах.
Я киваю и тоже улыбаюсь.
“Если избавишься от Амиры” – думаю, размышляя об узнанных мною фактах о сестре Багира.
– Ты, наверное, еще не знаешь историю, которую мне рассказала Мариам, служанка Амиры. Такая замечательная девушка, как она только выдерживает эту мегеру! – Ясмина поморщилась, снова акцентируя внимание на родственнице любимого мужчины.
– Что за история? – заинтересовалась я.
Ясмина поднялась с кровати и заходила по комнате, будто припоминая факты.
– Багир был женат, но один раз и на одной девушке. И больше он не желает жениться. Раньше, до нее, у него были наложницы, как мы сейчас. Говорят, их было около двадцати девушек. Сейчас нас меньше. Пять, – она вдруг замолчала и опустила голову, разглядывая узоры на рукаве. – Говорят, он безумно любил жену, но она потребовала развода и ушла к другому…
– А разве так можно? – заворожено прошептала я, не веря в местную легенду о любви.
– Да. Он отпустил ее, понимая, что за десять лет она так и не смогла его полюбить и любила другого, – Ясмина печально вздохнула – Если бы Багир женился на мне, я бы никогда его не предала.
Можно не сомневаться: Ясмина влюблена в своего Господина. Ее в миг переменившееся настроение выдавало тоску. Видимо, он не слишком жаловал наложниц и относился к ним как к легкому развлечению.
– Пойдем гулять, – оживилась Ясмина, выйдя из любовных мечтаний.
Она махнула рукой, а я огляделась в поисках платка, чтобы закрыть голову. Для меня это было обязательно при выходе на улицу. Мама строго отчитывала, когда я могла выйти на минуту без платка во внутренний двор дома.
– Ты чего? – спросила она, видя мое замешательство.
– Не помню, где платок, -
– Тебе он не нужен, – засмеялась Ясмина, – здесь частная территория, на которой больше нет никого, кроме нас и слуг.
– Но ведь слуги есть мужчины… – произнесла я удивляясь.
– Джамил – евнух, а остальные в основном женщины. Охрана здесь не появляется и не имеет права смотреть на нас. Пошли!
Как только вышли через широкую дверь на улицу, моему взгляду открылся потрясающий вид на бесконечно зеленый огромный парк с пышно цветущими клумбами, высокими пальмами и белыми беседками, закрытыми сверху плотным навесом с полупрозрачными шторами.
– Ничего себе, – выдыхаю я и ощущаю, как хочется разуться из тесных туфель на плоской подошве и пройтись по мягкому газону сочного зеленого цвета.
– Ты что делаешь?! – хохочет Ясмина, когда я скидываю туфли и с блаженным видом иду по траве.
Я жила в трущобах, где практически не было деревьев, растительности и цветов. Окружающая обстановка заставила почувствовать себя словно в сказке.
– Это потрясающе, – шепчу я, оглядывая необъятные просторы сада нового Хозяина. Воздух здесь кажется свежим и наполненным кислородом. Пыльные аулы остались позади.
Я довольно улыбаюсь, чуть прикрыв глаза. Но мое воодушевление нарушает чей-то незнакомый голос.
– Кто эта оборванка, Ясмина? -
Я оборачиваюсь и вижу перед собой пятерых девушек. Двое из них стоят с высокомерным видом в красивых, расшитых серебряными нитями, платьях сиреневого и бирюзового цветов. Трое – очевидно, служанки, улыбаются циничной шутке своей госпожи, потупив глаза.
– Ноги моей служанки чище, чем твой язык, – Ясмина подходит ко мне, как будто защищая от новых знакомых, и добавляет – Лейла, это Раяна и Замира. Наложницы Багира.
Последняя фраза слетает с ее губ с ядовитым оттенком. Ясмина испытывает неприязнь к ним не только потому, что они ведут себя по-хамски, а еще и из-за вынужденности делить любимого мужчину с четырьмя девушками.
– Может, и так, – улыбается в ответ на фразу Ясмины Раяна, – зато Багир вчера был моим… А с тобой даже оставаться не захотел.
И девушки, одарив вновь лицемерными улыбками, пошли к беседкам.
Ясмина, сжав губы, покраснела от подступающих слез. Мне хотелось ее утешить, но, как на зло, я не могла подобрать подходящих слов. Теперь я понимала, куда попала. Похоже, скандалы с одной Амирой, про которую мне рассказывала Ясмина, здесь не единичны. Женское вынужденное сосуществование приводило к бесконечным ссорам и острым подколкам друг друга.
– Пойдем к озеру, – шмыгнув носом, произнесла моя госпожа и пошла, не дожидаясь меня.
– Ясмина, не обращай внимания. Она врет! – ляпнула я, предположив, что, возможно, и правда Раяна это сказала для того, чтобы позлить Ясмину.
Но моя новая подруга не обращала внимания. Украдкой касалась щек, и я понимала, что она плачет. Я шла позади ее, и цветущее великолепие враз померкло. Если эти распри будут каждый день…
– Я знаю, что она врет, но все равно сильно ревную, – внезапно произнесла Ясмина, вытирая влагу с глаз. Она обернулась ко мне, и ее красные опухшие глаза светились доверием.
Я чуть коснулась ее руки, пытаясь приободрить.
– Я так рада, что ты появилась, – и она кинулась меня обнимать. – Наконец-то я не одна в этом змеином логове!
Мне хотелось ей сказать то же самое.
Наконец-то кто-то рад моему присутствию и не собирается относиться ко мне как к пустому месту.
***
– Я хочу, чтобы ты выстроил отдельный особняк для наложниц. Я не желаю с ними встречаться постоянно в доме, – Амира гордо вскидывает голову и смело смотрит в глаза Багиру.
– А может, мне тоже потом переехать к ним жить? – громогласный бас вдруг возвращает женщину к привычным реалиям арабской жизни. – Ты совсем потеряла чувство меры и контроля! Я скорее построю для тебя отдельный дом, и ты поедешь туда жить!
Багир мерит комнату широкими шагами, и в воздухе начинает клубиться энергетика агрессии.
– Я в сотый раз повторяю: если ты взяла управление над гаремом, то это не значит, что ты контролируешь и меня тоже! – рявкает он, и Амира покорно опускает взгляд.
Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но ее прерывает негромкий стук в дверь.
– Да! – зло сверкает глазами Багир и обращается к сестре. – Еще одна выходка – я перевезу тебя и твоих служанок в особняк в Эль-Джадида!
На пороге появляется Джамил. Чуть поклонившись, произносит:
– Какую наложницу сегодня подготовить для Вас?
Багир хмурится. Ему сейчас совершенно не до романтических встреч.
– Пусть будет Ясмина, – вспоминает он.
Чувство вины, мелкое, но гнетущее, до сих пор мучает его по отношению к этой девушке. Почему-то ночи с ней тоскливо напоминали о Ханне. Возможно потому, что темперамент Ясмины был схож с темпераментом навеки любимой женщины. Спокойная, кроткая, но не Ханна…
– Прости, Багир. Я, наверное, погорячилась. Они ведут себя по отношению ко мне вызывающе, – в светло-карих глазах заблестели слезы и наигранность Амиры.
– Они тебя оскорбляют? – Багир знал, что с этого вопроса начинался их давнишний повторяющийся спор.
– Нет, – произнесла Амира, и на все вопросы, которые могли опорочить наложниц, она отвечала односложно.
Багир опускается в кожаное кресло и смотрит с сочувствием на Амиру.
– Я предлагаю найти тебе мужа, чтобы было не одиноко, и ты прекратила искать в окружающих людях врагов, – говорит он ровным спокойным тоном, но сестра вспыхивает как уголек.
– Багир, я не хочу замуж! – демонстративно вытирает глаза платком. Весь ее вид кричит о том, что Амира отыгрывает хорошо задуманную роль.
Ей не нужен муж или новый дом. Ей нужна полная власть здесь, во дворце среднего брата.
Зачем?
Багир раз за разом задает себе этот вопрос и не может понять.
– Хорошо, хорошо, – выставляя ладонь вперед, Багир останавливает стенания сестры, – я понял. Теперь оставь меня.
Амира, кивнув, с едва заметной улыбкой уходит из его кабинета.
Мысли Багира снова возвращаются к Ясмине. Но рядом, как призрак из прошлого, все равно нежный силуэт Ханны.
Он закрывает глаза и крепко сжимает подлокотники.
Сколько еще будет издеваться над ним собственная память?
Сколько еще будет напоминать про то, как поступила Ханна, как ложилась в постель, а сама думала о Саиде, другом мужчине? Изменяла ему в мыслях, что било сильнее, чем самое мощное оружие в мире.
Ни одна наложница не смогла больше вызвать похожих чувств.
Кроме Ясмины. И то это было нечто отдаленное, лишь пародия того, что могло быть аналогом.
Багир поднялся с кресла.
Сегодня стоит уже решить для самого себя: отпустить прошлое или жить, мучаясь и скорбя по беззаветной любви.
***
– Какой красивый наряд! – восхищенно прошептала я, держа в руках расшитый золотыми нитями красный лиф.
На нем была складками пришита органза. Красно-золотистый цвет-хамелеон с вкраплением мелких страз переливался в теплом свете комнаты Ясмины блеском дорогих бриллиантов.
– Его сегодня надену для Багира, – мечтательно говорит моя хозяйка и прижимает расшитый красным бисером пояс с двумя юбками. Одна, нижняя, из алого как кровь шифона, а верхняя – из атласа.
– Как-то раз к нам приезжала моя тетка и научила меня танцу с мечами, – вспомнила я, рассматривая вышивку на поясе.
– Правда?! – подпрыгивает Ясмина словно ребенок. – Покажи! У меня есть музыка!
– Нет, – смущенно улыбаюсь я, чувствуя, как краска заливает щеки.
– Лейла, ну пожалуйста, пожалуйста! – она касается моей руки в знак просьбы. – Надевай этот наряд и станцуй. У меня где-то был меч. Я хотела научиться. Джамил даже достал мне меч, принес, но я что-то забросила все это дело.
Ясмина открывает шкаф и достает муляж меча с черным эфесом, на котором красуются красные, белые и синие камни, сделанные под драгоценности.
– Одевайся, – Ясмина улыбается. – Это мой приказ.
Я понимаю, что ее слова говорятся в шутку, но подчиняюсь с неохотой.
Скидываю джалабию и бюстгальтер. Надеваю лиф, который оказывается мне впору, и юбку с плотным поясом. Смотрю на себя в зеркало и прихожу в еще больший восторг от наряда. Юбка из атласа нежно касается моих ног, лаская кожу.
Ясмина включает на магнитофоне музыку.
Сначала меня давит невероятное стеснение. Я двигаюсь неумело, но через пару минут музыка и очарование восточного танца накрывают с огненной силой.
Моя хозяйка завороженно смотрит на меня, и в ее глазах я вижу мечтательное видение ее самой и главного мужчины на свете. Ясмина замирает и полностью погружается в мелодичный ритм музыки и личных фантазий.
Продолжаю танцевать, чувствуя, как и меня саму захватывает, завораживает звук бендира и сантура. И в этот момент глазами с чуть прикрытыми веками натыкаюсь взглядом на алчное, демоническое рассматривание меня словно марионетки.
– А-а-ах! – хватаю подушку и закрываю обнаженную наготу.
– Багир! – вскакивает Ясмина и с ужасом смотрит на него, стоящего на пороге и опирающегося на дверной косяк.
Только сейчас я рассматриваю его – Господина нашего дворца.
Высокий, с широкими массивными плечами. Белоснежный цвет рубашки еще больше увеличивал объем бицепсов, подчеркивал атлетическое телосложение. Сложенные на широкой груди руки, скрещенные ноги – поза властного, надменного Властелина. Короткая, но плотная и черная как смоль, щетина на подбородке и на щеках делала его вид более устрашающим. Глаза цвета самой темной ночи жадно осматривали каждый миллиметр моего тела, который не закрывала подушка.
– Пойдем! Станцуешь для меня! – бросает резко и грубо.
– Багир?! – возмущенно теряется Ясмина, понимая, что он говорит это вовсе не ей, а мне…
– Я никуда не пойду! – вырывается у меня, и я невольно вспоминаю слова одной из самых заученных молитв.
Его брови чуть приподнимаются. Видимо, не ожидал услышать протест, а тем более гнев наложницы, который передался с произношением имени.
– Значит, приведет охрана, – чеканит он по словам, давая понять, что спорить сейчас – глупое занятие. Все равно будет так, как он сказал.
Багир поворачивается спиной, сравнимой с огромным щитом, и выходит прочь.
Я в ужасе хлопаю ресницами, боясь даже взглянуть на Ясмину.
– Иди, – шепчет со слезами в голосе она и отворачивается. Подходит к окну, закрытому ажурными вставками, – его нельзя злить, иначе только хуже сделаешь нам обеим.
– Но я же не наложница, – возражаю в ответ, но Ясмина молчит.
Ее хрупкие плечи подрагивают. И времени для разговоров, чтобы определить ситуацию, нет.
Я выхожу в длинный коридор и лишь успеваю заметить, как скрывается за углом белоснежное пятно. Ускоряю шаг, и атласная юбка издает нежный шелест, ласково касаясь кожи.
Можно ли расхаживать в полуголом виде по особняку или нет, не знаю.
Только заворачивая за угол в попытке догнать Багира, чтобы не навлечь обещанную Ясминой ярость, тут же сталкиваюсь с тремя женщинами.
Они ошарашено оглядывают меня, и их на лицах отпечатывается презрение.
– Ты что себе позволяешь?! Ходить по женской половине в таком виде запрещено! – выдает одна из них, и я понимаю, что она – главная, а две другие – служанки.
– Мне приказал господин Альми Арнара! – дерзко выдаю в ответ и смотрю ей прямо в глаза.
– Ах, ты бесстыжая тварь! – и горячая пощечина обжигает кожу до острой боли. – Как ты смеешь смотреть мне в глаза и перечить! Немедленно возвращайся к себе!
– И не подумаю, – гневно шиплю в ответ, делаю пару шагов по направлению к холлу, но крепкие пальцы перехватывают мой локоть и дергают назад.
– Мерзавка, к тебе обращается госпожа Амира, а ты игнорируешь ее приказ! – гаркает одна из служанок прямо мне в лицо. Ее мимика передает энергетику ярости и абсолютной ненависти.
Теперь я понимала, о чем говорила Ясмина.
Амира и вправду ненавидела всех наложниц, а еще больше их служанок. Все, видимо, потому, что не согласна смириться с тем, что одна из наложниц могла занять ее место. И это было бы навсегда.
– Отпусти, дура, – огрызаюсь в ответ и пытаюсь выдернуть локоть, но на помощь ей приходит вторая, и они тащат силой меня по коридору к комнате.
Пытаюсь освободиться от стальной хватки женских рук, но только еще больше в кожу врезаются шипами пальцы служанок. Одна из них хватает пятерней меня за распущенные волосы и тянет. На глаза рефлекторно наворачиваются слезы, но я приказываю себе не плакать. Адская боль пронзает тело, и с каждым приступом сильнее.
Не могут же они начать избивать меня?!
Или могут…
Ярким всполохом вспоминаются слова отца.
“Тебя перевоспитают… или убьют!”
Зажмуриваюсь. Лютой беспощадной бурей в душе поднимается ощущение жалости к себе. Но сжимаю зубы до боли в висках.
Нет! Никогда не сдамся!
Они швыряют меня в комнатку и захлопывают дверь.
Слышу, как успевает сказать Амира:
– Тебя здесь скоро не будет!
Глава 3
Багир стоит, рассматривая золотистый закат с яркими всполохами багряного на небе. Солнце медленно заходит за бескрайний горизонт Атлантического океана.
Странное чувство, которое разливалось двумя противоречиями: злость и необъяснимая магнитная энергетика от ее страстного танца с мечом. Девчонка была самой обыкновенной – черные длинные волосы, впрочем, как у большинства арабских женщин, карие глаза и кожа цвета топленого молока.
Он вспомнил, что видел ее еще пару дней назад, утром, когда Джамил вел ее к особняку. Скорее всего, из бедной семьи, которая решила избавиться от лишнего рта. Нелюбимая дочь, приносящая только хлопоты и дополнительные траты отцу.
Багир вырос в семье, где достаток и материальные блага были вдоволь, но общаясь со сверстниками, узнавал порой страшные тайны других семей. Один из мальчишек рассказывал, как отец продал сестру бедуинам, а ей на тот момент было только десять лет. Другие рассказывали, что могли издеваться над сестрами, несмотря на их возраст. Старше или младше – они считали их своими служанками, людьми, которые выполняли любое поручение или просьбу и не имели права отказать.
От воспоминаний, холодящих сердце, Багир начал ходить по комнате, пытаясь прогнать из памяти все те ужасающие истории, что повествовали в детстве друзья. Он не мог даже представить, чтобы отдать или продать собственную дочь. И если бы она была хоть капельку похожа на Ханну…
Багир инстинктивно сжимает кулаки.
Дерзкая девчонка решила устанавливать свои правила. Он не собирался вести ее силой. Интерес, насколько она прогнется, испугается, исчез. Видимо, ее танец так сильно напомнил Ханну, что чувство собственничества взметнулось песчаной бурей.
Но эту своенравную танцовщицу надо обязательно проучить.
И губы Багира тронула саркастичная улыбка.
Сладко-томительное чувство легким флером разлилось в ночном воздухе, пропитало энергетикой ожидания чуда.
– Джамил, завтра приведешь ко мне служанку Ясмины, – произнес Багир в динамик смартфона, и его верный слуга лишь подтвердил исполнение приказа.
***
С яростью снимаю наряд танцовщицы и переодеваюсь в свободную джалабию.
Первым желанием было пойти к Ясмине и поговорить о произошедшем. Но уже на пороге останавливаюсь, понимая, что сделаю только хуже. Вряд ли она поймет меня. Страшно представить эмоции влюбленной девушки, которая вдруг услышала столь резкие слова от Багира.
На улице сквозь ажурные ставни окна просматривается лунный свет.
Я завороженно рассматриваю глубокую темноту ночи, окруженную теплым светом спутника Земли. Мысли в голове клубятся роем пчел, но больше всего начинает пугать страх того, что и здесь я стану изгоем. Вдруг Ясмина, под влиянием обиды на любимого мужчину, решит меня прогнать, и тогда…
Вспоминаю, как Багир сказал, что если не приду сама – приведет охрана, но, видимо, Амира постаралась, и теперь меня ждет невеселая участь.
Утром слышу негромкий стук в дверь, и сердце начинает колотиться как сумасшедшее. Наверное, пришла служанка или Джамил, чтобы выпроводить из дворца.
“Спасибо хоть дали переночевать” – язвительно подмечаю про себя.
– Да! – откликаюсь, и дверь тихонько приоткрывается.
На пороге стоит Ясмина, одетая в белое платье, словно невеста. Бирюзовые узоры, украшающие лиф и низ юбки, делают яркий акцент на светлой ткани.
– Можно? – одними губами произносит она и заходит ко мне в комнату.
Как только подходит ближе, замечаю красные, опухшие от слез, щеки и невыносимую тоску в глазах.
– Ясмина, я не танцевала для него… – начинаю тараторить, чтобы хоть как-то успокоить ее. Жалость ядовитым аперитивом стекает по венам. Сейчас не просто чувствую себя виноватой. Кажется, что Ясмина готова обвинить меня во всех грехах.
– Нет? – растерянно переспрашивает она и садится на кровать.
– Нет! – чуть ли не кричу от желания доказать собственную невиновность – Меня остановила Амира со служанками и силой утащила сюда в комнату. Никто больше не приходил за мной.
Ясмина вдруг закрывает лицо и мотает головой.
– Ясмина, Ясмина, что с тобой?! – ошарашенно падаю перед ней на колени, хватаю за запястья.
Она убирает ладони, и мне становиться жутко. Ее лицо скривила гримаса не то плача, не то нервного смеха.
– Я не смогу… Не смогу больше так… Я умру без него… Умру! – захлебывается от бегущих слез, и тут же губы растягиваются в безумной клоунской улыбке.
Через пару минут истерика проходит, и Ясмина приходит в себя.
– Ты так сильно любишь его?
Для меня такое поведение, словно она умалишенная, кажется диким и неестественным.
– А ты никогда не влюблялась? – задает она встречный вопрос.
Отрицательно мотаю головой.
– Ты еще молодая, – обреченно вздыхает Ясмина – придет время, и ты поймешь, что это такое.
Я усмехаюсь. “Хотела бы я, чтобы таких припадков со мной не случалось” – саркастично замечаю, но вслух не решаюсь произносить. Ясмина сейчас в подвешенном эмоциональном состоянии, и кто знает, как отреагирует.
– Пойдем завтракать, – она поднимается, вытирая влажные щеки руками. Поправляет подол платья, волосы и глубоко вздыхает, – сейчас меня ждет куча издевательств от этих змей. Служанки Амиры быстро разносят сплетни по всему особняку.
Мы проходим по коридору, спускаемся ниже по лестнице в просторный холл. Здесь – общая женская комната, которая является и столовой, и помещением для совместного времяпрепровождения.
Я, как и Ясмина, не ждала ничего хорошего. Надменно-насмешливые взгляды встретили ледяной лавиной. Мы присели на огромный диван, и моя хозяйка постаралась сосредоточиться на популярной телепередаче, которая шла по ЖК-телевизору.
– Ясмина, ну расскажи нам всем, как так получилось, что Багир решил выбрать твою нищенку, а не тебя? – издевательский тон Раяны раздался прямо над нашими головами.
Ясмина молчала, полностью игнорируя оппонентку. Я с тревогой смотрю на нее, и хочется ее обнять, закрыть от циничных издевок.
– А как так получается, что, подходя к нам, ты превращаешься в ядовитую кобру? – выдаю я, готовясь к тому, что сейчас будет стихийная буря эмоций.
Но Раяна лишь расплывается в довольной ухмылке.
– Дурная, думаешь, что Багир тебя позвал станцевать для него, потому что понравилась? Ты всего лишь служанка, даже не наложница. Попользуется тобой пару ночей, а потом вернется к нам, – и она самодовольно вздергивает подбородок, убирает с показной легкостью тяжелые пряди кипельно черных волос с плеча.
Я понимаю, что, если начну дальше огрызаться – будет драка, а это могло означать только одно – меня выгонят из особняка за дерзкое поведение, а Ясмине найдут другую служанку. Смотрю на Ясмину, но она будто в другой реальности. Бледная, с опухшими веками, не обращает внимание на разгорающийся скандал.
– Сколько в тебе яда, мегера, – шепчу я, ощущая обиду за себя и Ясмину, – какая же ты…
– Девушки, доброе утро! – прерывает меня громкий возглас Джамила.
Он заходит в просторную комнату, учтиво кланяется и сразу же направляется к нам.
– Лейла, сегодня вечером к тебе придет Мариам. Будь готова, – произносит он.
Я удивленно оглядываю евнуха. Даже Ясмина отвлекается от телевизионного шоу и нахмуривается.
– Зачем?! – спрашиваю его.
– Все потом узнаешь, – и Джамил отходит к другим девушкам.
Мы переглядываемся, и она покрывается красными пятнами, предвестниками женских слез.
– Ясмина, держись, это еще ничего не значит, – хватаю ее за руку и чуть сжимаю.
Она мотает головой.
– Мариам – служанка Амиры. Странно, что вечером посылают к тебе ее. Это неспроста.
Она глубоко вздыхает, будто хочет забить невыносимый клубок душевной боли, спрятать его подальше.
– Глупости, – отмахиваюсь я, – как бы меня совсем не увезли отсюда!
Сама же не верю, что наш властный Господин решил в наказание заставить меня станцевать для него. Больше пугает, что служанка придет от Амиры, а это могло значить одно – сестра Багира решила отомстить непокорной прислуге.
***
Вечером в мою комнату заходит девушка. В руках у нее роскошное платье цвета топленого молока. Лиф и низ подола украшены витиеватыми узорами из золотых нитей люрекса. И что-то еще…
– Привет, меня зовут Мариам, – она так тепло улыбается, что тревога отступает.
Я думала, что Амира послала служанку отомстить мне за дерзость. И готовилась к худшему.
– Зачем ты здесь? – недоверчиво смотрю на наряды и чувствую, как по коже бегут ледяные мурашки.
– Лейла, не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого, – словно читает мои мысли Мариам. – Господин Альми Арнара приказал привести тебя вечером к нему…
– Что?! – взвизгиваю и от эмоциональной новости подпрыгиваю с кровати – Я никуда не пойду! Пусть лучше тогда выгонят из дворца, – подхожу к шкафу, открываю его и ищу свою старую джалабию, в которой приехала сюда.
Но Мариам подходит ближе и касается моей руки.
– Тебе нужно радоваться, а не злиться. Багир может сделать тебя наложницей, если подчинишься ему. А это значит, что у тебя будет абсолютно беззаботная жизнь, как у других девушек.
– Я не собираюсь становиться рабыней у богатого мужика! – дерзко парирую в ответ ей.
Мариам снисходительно улыбается.
– Почему ты считаешь, что станешь рабыней? Может, все обернется гораздо лучше.
Я останавливаюсь и рассматриваю служанку Амиры. В ней нет той злобы, что в двух других, швырнувших меня в комнату будто омерзительную тварь.
– Ясмина рассказывала историю о том, что Багир был женат, но жена ушла от него, – произношу задумчиво.
Мариам кивает, и в ее взгляде вдруг появляется грусть.
– Я была личной служанкой Ханны, первой жены Багира. Ханна была замечательной. Сумасбродной, но никогда не позволяла себе лишнего. Не чета Амире. Возможно, потому что она была европейкой. Девушка из США, которая воспитывалась в другой религии, в другой среде.
Завороженно слушаю и удивляюсь. У Багира наложницы все исключительно девушки нашей религии – мусульманки со строгими моральными ценностями. Я однажды видела фильм, который смотрел мой старший брат, где девушки из США вели себя откровенно развязно.
– Тебя никто не будет принуждать. Багир не такой, – тихо добавляет Мариам и закрывает мой шкаф, давая понять, что надевать мне придется то, что она принесла – Пойдем. Сначала в хамам, потом только одежда.
Протест в душе резко пошел на спад. После слов Мариам мне вдруг захотелось верить, что и вправду Господин Альми Арнара не будет силой принуждать меня к близости.
– Мне нужно лишь станцевать для него? И все? – понимаю, что мой вопрос звучит по-детски наивно.
Мариам смеется, но без циничного равнодушия.
– Лейла, ты мне нравишься. Если все-таки ты станешь наложницей, я бы хотела быть твоей служанкой, а не Амиры…
От ее слов в груди становится горячо. Мне дико слышать обращение к себе как к “хозяйке”. Всю жизнь мной только пользовались, а тут…
– Спасибо, Мариам, – краснею от приятного обращения, – но я бы хотела быть свободной, а не чьей-то наложницей…
Она загадочно улыбается, но ни слова не произносит. В ее улыбке словно намек на неоспоримую удачу, расклад на беспроигрышную победу.
– Пойдем, время идет, – говорит она, и я подчиняюсь.
Пройдя по коридору, заходим в небольшой холл. А после я набираю полные легкие воздуха, чуть ли не взвизгнув от потрясающего великолепия хамама. Величественные колонны, стены отделаны бежевыми камнями, которые казались слишком грубыми, если вдруг нечаянно прикоснуться. Но проведя рукой, я поняла, что не чувствую острых граней. Стена под ладонью невероятно гладкая, как тонкая поверхность льда. Бежевые камни чередовались с камнями молочного, белого и светло-серого цвета. Это я увидела, только подойдя ближе. Витиеватые узоры на вершинах колонн были словно финальной изюминкой в хамаме.
– Раздевайся, – командует Мариам.
– Ты, что ли, будешь помогать мне мыться? – чуть ли не прыскаю со смеху.
– Да, – кивает с деловитой серьезностью служанка Амиры, и я не выдерживаю.
Хохочу так, что живот сводит от смеха. Ловлю себя на мысли, что не смеялась уже, наверное, больше года. Постоянные тиранические нападки братьев, упреки мамы, хладнокровие отца – все это не способствовало веселью.
– Нет, спасибо, не надо! – отсмеявшись, говорю Мариам.
Но она настаивает.
– Я не привыкла_ чтобы за мной кто-то ухаживал, – смущенно бормочу, видя, как служанка Амиры подготавливает масла и гель для тела.
– Я могу помочь помыть тебе волосы, нанести питательную маску, – говорит Мариам.
Тут я вынуждена согласиться. Густота черных прядей всегда доставляла мне кучу хлопот. Мыть и расчесывать их приходилось очень долго.
Заботливые руки Мариам убаюкивали с каждым прикосновением. Я блаженно закрыла глаза, сидя в огромной купальне с красными лепестками роз.
Не хотелось думать о том, что будет дальше, но тревога все равно кралась в сознание. И все бы хорошо: уверения Мариам подействовали на меня успокаивающе, но последние слова Амиры горели в сознании красным всполохом предзакатного знамения.
***
– Амира, почему ты не хочешь замуж? – спрашивает Лиара, старшая жена Ахлана, брата Багира.
Но кажется, что ее золовка не слышит вопроса. Она крутится перед зеркалом и примеряет на себя новое колье, что недавно купила в одном из дизайнерских бутиков.
Младшая и средняя жены, Карима и Жанила, улыбаются рассеянности их родственницы.
– А может, ты влюбилась? – неожиданно задает вопрос в пустоту Лиара, смотря, как остальные начинают посмеиваться.
Амира вдруг вспыхивает и резко оборачивается.
– Что за глупости?! – ее лицо приобретает багровый оттенок злости – Я кое-как справилась с потерей мужа, а тут вы со своими шутками!
Амира демонстративно отворачивается к зеркалу, и ее мимика приобретает трагично-надрывный оттенок.
Женщины замолкают, перестают улыбаться, лишь переглядываются. Жанила начинает расспрашивать одну из служанок Амиры про подготовку самого ожидаемого праздника – дня рождения Багира.
Сама хозяйка уходит из общей женской комнаты и уединяется в своей просторной спальне.
Губы Амиры довольно растягиваются в улыбке, когда она достает платье персикового цвета, расшитое по лифу белыми узорами. Чуть приталенное, с рукавами три четверти. Прислоняет к себе, кружится около зеркальной стены в гардеробной и мечтательно закрывает глаза.
– Теперь бы избавиться от этих глупых куриц, и можно вздохнуть спокойно, – говорит она вслух, – никто из вас не знает и никогда не узнает.
Ее тайна останется только с ней. Лишь бы брат не решил выгнать ее.
Это будет провал. Провал всех мечтаний.
Но и распускать девиц из гарема, чтобы они стали хозяйками здесь, во дворце брата, нельзя. Как только одна из них станет законной женой, все тайные страсти выйдут наружу, и тогда…
Амира открыла глаза и посмотрела в зеркало. В глубине карих глаз мелькнул безотчетный страх.
Что сделают братья, если узнают ее страшную тайну?
***
– Ну и как? – придирчиво оглядываю себя в зеркало и чувствую, как сердце колотится в бешеном ритме.
– Лейла, ты замечательно выглядишь! Настоящая принцесса! – восторженно говорит Мариам и улыбается добродушно, с нежной заботой.
Я только сейчас понимаю, что Ясмину видела лишь с утра, а потом…
Потом я вызвалась помочь слугам на кухне, а позже пришла ко мне Мариам.
– Пойдем! Осталось две минутки, а опаздывать нельзя. Господин Альми Арнара не любит этого. – Мариам распахнула дверь в коридор, и я поспешно последовала за ней.
Пульс ускорился до невероятного темпа, когда мы перешли женскую половину дома и оказались в просторных покоях Хозяина особняка.
– Дальше я не пойду. Тебя проводит Джамил, – Мариам, словно тень, исчезает за прозрачной завесой, и появляется евнух.
– Пойдем, – строго произносит он, – долго вы собирались. Господин будет недоволен.
Мне хочется ответить, что плевать на это – доволен-недоволен. Я – обыкновенная прислуга, а не наложница, которой нужно являться по первому приказу. Сдерживаюсь от хамства и проглатываю слова недовольства.
Массивные двустворчатые двери распахиваются, и передо мной открывается невероятных масштабов комната. Современное убранство, которое гармонично сочеталось с колоритным арабским, привело меня в первые секунды в замешательство.
– Проходи! – недовольно шикнул Джамил, и я сделала несколько шагов.
Мои легкие туфли на ногах тут же утонули в мягком длинном ворсе ковра.
Негромкий стук, и сзади створки двери закрылись.
Я с ужасом обернулась и ощутила, как страх с новой силой хлынул беспрерывным потоком прямо по нервным рецепторам.
– Проходи, – грубый окрик заставил вздрогнуть.
Откуда-то из-за широкой ширмы появился Багир.
На нем темно-синяя рубашка с металлическим оттенком, расстегнутая на три пуговицы, обнажая мускулистую грудь. Рукава, закатанные до локтей, открывают татуировку, от которой у меня начинают подкашиваться колени. Жуткий скорпион, держащий в клешнях змею, извивающуюся в предсмертной агонии.
Ранее я не замечала, да и в семье у нас ни у кого не было татуировок. Отец считал это тяжким грехом и даже старшему моему брату запретил делать, хоть тот и был у него любимчиком.
– Ну, и что ты стоишь, – насмешливо летит где-то над ухом, и мне хочется присесть, обнять коленки и сжаться в комочек, как в детстве, когда отец был зол на мои провинности.
Багир вырастает передо мной как громадный утес. Вовремя успеваю отвести взгляд, чтобы не встречаться с вожделенно-яростным рассматриванием моей фигуры в полупрозрачном платье.
– Тебе рассказали, кто ты, – он отступает назад, махнув рукой.
Иду за ним, а сама смотрю, что может помочь мне защититься, если вдруг Мариам ошиблась, решив, что этот громила будет просто смотреть, как танцую.
– Я – служанка Ясмины, вашей наложницы, – говорю, а голос предательски вибрирует от накатывающего беспокойства.
Багир садится на широкий диван, расставляет ноги, кладет руку на спинку. Поза победителя: властного, не любящего противоречий, пустых разговоров.
– А может, хочешь стать наложницей? – уголки губ хищно приподнимаются вверх.
– Не хочу! – решительно поднимаю взгляд и тут же жалею об этом.
Тянущее неприятное чувство в животе порождает желание согнуться от страха, убежать прочь от адского рассматривания черных, как бездонная пропасть, глаз.
Делаю невольно шаг назад, но знаю, что сегодня отсюда точно не сбежать. Если только бежать прочь из дворца…
– Мои приказы не обсуждаются, – откликается Багир.
В пространстве спальни его слова разлетаются угрожающим эхом.
– Если я решу сделать тебя своей наложницей, то не приму отказа.
В моей груди начинает кипеть раскаленная лава ярости. Я не думала, что здесь мне придется подчиняться мужчине. Женские истерики я готова была терпеть, но мужские, и тем более становиться его любовницей…
– Я не буду Вашей наложницей. Лучше убейте меня! – рычу ему в ответ, но не поднимаю взгляда, иначе от ужаса, пробирающего от затылка до пяток, рухну без чувств.
Легкая усмешка касается слуховых рецепторов и исчезает, растворившись в вечерней тишине.
– Договорились. Как только я придумаю казнь для тебя – твое желание исполнится, а пока что посидишь и подумаешь над своими словами. Времени у тебя остается немного, – чеканит Багир, а мне кажется, будто сверху на меня льют расплавленный металл.
Слова отца как плетка огревают раз за разом.
Меня убьют.
За неподчинение.
Сцепляю только сильнее руки в замок, а глаза начинает жечь набегающая влага.
– Джамил, отведи ее вниз. Пусть посидит пару суток, потом придумаем, что сделать.
Рядом со мной появляется как призрак евнух и кивком головы показывает идти за ним.
Мы выходим из комнаты, и мысли несутся ураганным вихрем.
Бежать?
Но куда? Здесь не просто дом, а дворец с кучей охраны, которую хоть и не видно, но она есть!
Идти покорно за Джамилом и ждать расправы за неповиновение?
Я оглядываюсь по сторонам. Но вокруг ни души.
Кто сейчас в состоянии мне помочь? Кто готов нарушить суровый приказ Господина?
Удушье накрывает черной необъятной волной.
Никто.
Глава 4
– Господин Альми Арнара, что вы хотите сделать с Лейлой? – голос Джамила раздается неожиданно с нотками сожаления.
– Тебя это не касается! – яростный взгляд сразу ставит любопытного слугу на место. – Я подумаю, а через пару дней решу. Пусть посидит и оценит свое новое положение. Приведи ко мне Ясмину. Поговорить. Сейчас же.
Джамил учтиво склоняется в поклоне и выходит из апартаментов Хозяина.
Через пять минут на пороге появляется одна из наложниц, и Багиру даже не нужно ее спрашивать о состоянии. Было видно, что Ясмина переживала, испытывая к нему теплые любовные чувства. Легкая припухлость век, ярко-красные губы, которые она покусывает от волнения, закрытая поза – скрещенные руки на груди.
– Садись, – указывает взглядом Багир.
Девушка подчиняется.
– Мы найдем тебе другую служанку, – говорит он, словно рассказывает об обыденном.
В глазах наложницы мелькает вопросительный блеск.
– Почему?
– Ты позже все узнаешь. Сейчас тебе это не нужно, – раздраженно бросает Багир. Ему порядком надоедает то, что все, словно слушаясь Лейлу, эту маленькую самодовольную хамку, начинают задавать лишнее.
– А что будет с Лейлой? – тихонько спрашивает Ясмина, и Багир еле сдерживается.
Они и вправду сговорились!
– Я тебе уже ответил на этот вопрос, – цедит сквозь зубы он, чтобы не сорваться и не закричать.
– Хорошо, – склоняет голову Ясмина, видимо, заметив недовольство своего Господина. – Но я хочу, чтобы Джамил нашел похожую…
Ее фразу прерывает стук в дверь, и на пороге оказывается Амира.
– Мне нужно твое разрешение поехать в Бир-Джедит, – ледяное высокомерие окатывает наложницу всего лишь раз, и сестра отворачивается.
– Зачем? – брови брата приподнимаются в удивлении.
– Я хочу повидать свою подругу, Заиру, – лицо Амиры словно камень.
Багир догадывается, что ей не хочется говорить в присутствии наложницы. Надменность Амиры льется через край во всех жестах и даже интонации голоса. Но теперь это лишь забавляет его, а не злит, как раньше.
– Хорошо, – отвечает Багир и обращается к Ясмине. – Ты можешь быть свободна. Как я и говорил, служанку скоро найдем другую. Джамил, проводи ее.
Ясмина повинуется, а как только ее стройная фигурка скрывается за дверями, сестра набрасывается с вопросами:
– Новая служанка?! – возмущенно тараторит Амира – Эти нахалки требуют еще служанок или им не нравятся те, которых находят?
Багир окатывает подчиняющим взглядом сестру, и та поджимает губы в жесте недовольства.
– Лейла не будет больше служанкой. Это я так решил, а не Ясмина, – гневным басом разносится фраза, сказанная братом.
Амира лишь недоуменно пожимает плечами в знак принятия информации.
– Ты тоже можешь идти, – Багир протягивает бумагу с его подписью.
Как только он остается один, наваливается странная изматывающая тоска. Призрачный образ бывшей жены пропитывает все вокруг энергетикой трагичности, невыносимой тяжести воспоминаний.
Багир садится в кресло и закрывает глаза. Что снова так напомнило белокурую блондинку из США? Что снова привело к разрывающим мучениям, которые накрывали, будто песчаная буря в пустыне?
Он усмехается про себя.
Никто не подозревает, что он собирается сделать с Лейлой. И, похоже, это беспокоит не только Ясмину
***
Джамил ведет меня куда-то вниз по лестнице, и сердце заходится от нервного ритма в груди.
Мы в двадцать первом веке, где цивилизация шагнула далеко вперед, но меня ведут в темницу для непокорных рабынь! Как будто прошлое откатилось обратно на тысячу столетий, и вернулись зверские обычаи.
Я не могу сказать даже слова. Давящая горло безысходность забирает последний кислород в легких. Кусаю губы, чтобы не начать плакать.
“Не буду, не буду унижаться! И не позволю меня унизить! Пусть лучше убьют…” – последние слова острым лезвием проходят по сознанию.
Длинный темный коридор еще больше нагоняет панику. Джамил открывает одну из дверей, и я чуть пошатываюсь от ужаса.
Внутри самая настоящая камера. Как в тюрьме. Только здесь порядком чище, и стены не такие темные, как обычно.
– Проходи, – говорит он тихо.
Перешагиваю порог, и дверь бесшумно закрывается сзади.
Светло-серые стены, узкое зарешеченное окошко вверху, кровать, застеленная одним лишь черным покрывалом, в правом углу – зона санузла, огороженная стенками примерно в половину моего роста.
Сажусь на кровать и закутываюсь в покрывало. Зубы от кошмара происходящего отбивают чечетку.
Здесь не холодно, но меня трясет ледяная лихорадка. Укутываюсь прямо с головой и чувствую, как щеки становятся влажными. Слезы бегут сами. Я ничего не могу с этим сделать. По крупицам растворяется уверенность, что я и вправду была хоть кому-то нужна в этой жизни.
А теперь ждет финал…
Финал, который пророчил мой отец. Или перевоспитают, или убьют.
– Убьют, – цежу с закипающей злобой в пустоту камеры, – спасибо, папочка…
Всхлипы перестают давить грудь, и на смену отчаянию приходит ярость.
Вскакиваю с лежака и начинаю стучать по массивной железной двери.
– Выпустите меня! Ненормальные, ублюдки, твари!!!
Холодный металл равнодушно принимает все мои удары и ни на миллиметр не поддается. Ладони начинают краснеть, кожа надрывно ныть.
На мой зов откликается угрюмая тишина.
Ни звука, ни шороха.
Через двадцать минут я понимаю, что бесполезно кого-то звать или пытаться задеть оскорблениями.
Я снова осталась одна со своими мыслями, со вздорным характером, любящая свободу и справедливость.
После истерики кричащая нервозность успокаивается, и в голову начинают приходить мысли о том, как выкрутиться из непростой ситуации.
Я могу предложить отпустить меня, ведь если я не устраиваю, то можно меня просто выгнать, и это обстоятельство теперь вовсе не пугает. Лучше оказаться на улице, никому не нужной, чем умереть и закончить свое существование в мерзких серых стенах.
“А может, мне помогут сбежать?!” – мелькает шальная, абсолютно безрассудная мысль, но смех, больше похожий на припадок шизофрении, пробирает из самого нутра.
Кто может рискнуть и пойти против воли Господина?
Щелчок замка звучит в тишине как удар гонга.
Я вздрагиваю и с ужасом смотрю на приоткрывающуюся дверь.
На пороге стоит Ясмина.
Несколько секунд замешательства, и она бросается ко мне. Обнимает, и под моими пальцами ощущается дрожь от ее тела.
– Лейла, почему ты не подчинилась! – восклицает она. – Я люблю Багира, но я не хочу, чтобы у меня была другая служанка!
Ясмина улыбается, но в ее эмоции невыносимая грусть.
– Теперь уже будет, – цинично подмечаю ей в ответ. – Багир сказал, что убьет за неподчинение.
Она покачала головой.
– Мне не верится. Он не поступит так, – говорит моя бывшая хозяйка. – Но я решила, что тебе здесь нельзя оставаться…
Мое удивление мешается с шоком.
– Ты сейчас серьезно?! Ты решила! – и сдерживаюсь, чтобы не разразиться новой истерикой. – Ясмина, меня, сказали, убьют, и там наверняка куча охраны за стенкой…
– Нет там никакой охраны, – отвечает она, – я попросила Джамила, и он открыл мне, чтобы поговорить с тобой. Если ты придумала, что тебя охраняют как беглую преступницу, то я тебя разочарую.
Уголки губ Ясмины приподнимаются в иронии.
“А может, и правда?! Рискнуть и остаться живой” – ухает пульсирующим ритмом прямо в мозгу.
– А в доме охрана? – недоверчиво поглядываю на подругу-хозяйку.
– В доме нет охраны. Это запрещено. Есть слуги, персонал, который работает в доме, но не охранники. Они даже на территории находятся в каких-то спец местах, потому что я ни разу не видела вооруженного мужчину, похожего на секьюрити.
– Значит, на территории меня схватят, – подвожу печальный финал моего побега.
– Лейла, а что ты хочешь делать? – спрашивает Ясмина с возмущением. – Просто сидеть здесь и ждать расправы?!
Я прикусываю язык. А ведь она права! Я ничего не потеряю. Сейчас убьют или через пару дней – какая разница!
– А ты? Если тебя поймают? – беспокойно оглядываю Ясмину. – Меня в любом случае ждет смерть, а ты пропадешь из-за того, что помогала!
Но она отмахивается.
– Я вижу, что Багир не любит меня. Он никого здесь не любит, – слова с надрывом летят в угрюмое пространство камеры, – тогда какой смысл мне здесь оставаться. Ты стала для меня подругой, человеком, который выслушает и поддержит. Если тебя выгонят, то я хочу уйти с тобой. Я уверена, что тебя не убьют. Багир – хладнокровный мужчина, но не настолько.
– Пошли, – решительно заявляю и встаю с жесткой кровати.
Адреналин бьет по вискам, а внутри все сжимается от предчувствия.
Но обратной дороги нет.
Мы выходим из камеры и идем по коридору.
Что будет – то будет.
***
– Куда это вы собрались?! – возмущенно кричит Амира, когда ей под ноги чуть ли не попали эти две ненормальные: Ясмина и мерзкая оборванка с дерзким взглядом.
– Гулять, – произносит наложница, но в глазах словно светится панический ужас.
– На сколько мне известно, эта нахалка тебе больше не служанка, – чеканит с ядовитым удовлетворением Амира. Ей нравится, как они смотрят на нее. По девушкам видно, что они напуганы и полностью в смятении.
– Да, не служанка, – подтверждает Ясмина, и видно, как она растерянно подбирает слова. – Вот поэтому мы и пошли гулять. Вместе.
Амира довольно улыбается. Эмоции, граничащие со страхом и благоговением перед ее персоной, тешат самолюбие.
– Быстро вернулись к себе в комнаты, – говорит она по слогам и упивается властью, которую сейчас никто не оспорит.
Девушки переглядываются и смиренно идут в женскую половину.
Амира провожает их взглядом и проходит дальше.
Что же решил Багир? Зачем ему невоспитанная, грубая служанка Ясмины?
Вопросы в голове Амиры клубились как змеиный шар.
– Госпожа, Вы что-нибудь желаете? – сбивает ее размышления голос Мариам.
– Нет, – бросает Амира и только собирается уходить, но вспоминает, – Мариам, ты же ходила к… – пытается подобрать слово повежливее, но почему-то эта девчонка вызывала лишь негативные эмоции.
– К Лейле? – переспрашивает прислуга.
– Да, да, – кивает Амира. – Кто она? Откуда?
Мариам пожимает плечами:
– Мы не разговаривали об этом. Но я поняла, что она из бедной семьи, и здесь она не по собственной воле. Ее продал отец.
– А что решил Господин Альми Арнара, ты знаешь? – настороженно говорит Амира и внутри, словно стрела, растет напряжение.
– Я знаю, что Лейлу отправили к Господину Альми Арнару как наложницу, а что он решил… – Мариам пожимает плечами.
Амира недовольно хмыкает:
– Все. Иди, – машет рукой сестра Багира.
Но в своей спальне ей тоже сложно найти успокоение.
Неужели Багир не видит, что эта мерзавка способна на все?
Если ее выгнали из дома собственные родители, значит, девчонка себя вела непочтительно и творила, что хотела. В принципе, что говорить, если она хамила ей, главной в этом доме, и даже не задумывалась о последствиях.
– Надеюсь, Багир в своем уме и накажет адалиску как следует, – произносит она в пустоту роскошных апартаментов.
Амира бросает взгляд на собранный чемодан, и уголки губ трогает легкая улыбка, полная тайны.
Наконец-то пять дней полной свободы. Пять дней, когда глупые наложницы и слуги не будут надоедать присутствием. Пять дней, когда она превратится наконец-то в женщину, которую в ней не видят ни брат, ни тупоголовые служанки.
Амира подхватывает легкий платок из муслина и кружится в танце под призрачную, слышную только ей одной, музыку.
Вся злость единовременно схлынывает, и наступает эйфория предвкушения. Раньше Амира испытывала нервную дрожь, боясь, что кто-нибудь из особняка узнает ее тайну, но теперь на душе стало вдруг легко. Она словно парила над небесами, говорила лишь о том, что никто не имеет права нарушить сказочный экстаз.
Лишь бы это не стало фатальной ошибкой…
***
– И что теперь делать? – шепчу Ясмине, а стук сердца так давит на барабанные перепонки, что не слышу ответа подруги и переспрашиваю.
– Пойдем ко мне. Сейчас решим, – видно, что она тоже пережила целую бурю, пока Амира сверлила нас взглядом, словно пытаясь совершить самую жестокую казнь.
– Значит, Амира ничего не знает, – шепчу, задыхаясь, пока мы бежим по коридору.
– Тс-с-с!!! – шипит Ясмина, боясь, что нас услышат.
Дверь за нами захлопывается, но я не чувствую себя в безопасности. Если сюда придет охрана, нам некуда бежать.
– Есть выход в сад. Оттуда можно попасть и к главным воротам, – размышляет Ясмина, пытаясь отдышаться от быстрого бега.
– А потом? – задерживаю дыхание я.
– Потом я сама не знаю, что будет, – обреченно смотрит на меня Ясмина.
Тут я понимаю. Нам не выбраться просто так с территории дворца Багира. Даже если охрана не решится нас останавливать, где есть тайный проход, ведущий прочь из особняка? И есть ли он на самом деле?
– Пойдем. Здесь нам нельзя оставаться. Придет Джамил, увидит, что ты сбежала, и тогда начнутся поиски, и мы точно попадемся! – говорит Ясмина и берет платок, расшитый алыми узорами по краям, и дает мне тоже платок под цвет моей джалабии.
В коридоре тихо, но биение пульса перекрывает все окружающие звуки.
– Пошли, – машет Ясмина, и мы вновь оказываемся в тревожном ужасе.
По дороге к выходу в сад нам попадаются пара служанок, но они даже не обращают на нас внимание.
Моя бывшая хозяйка распахивает дверь, и я уже жадно вдыхаю запах свежего ветерка, как сзади останавливает окрик:
– Лейла!
Оборачиваюсь и вижу Джамила. Он разъярен и идет прямо к нам.
– Бежим, – дергает меня за запястье Ясмина.
В сотый раз проклинаю длинную джалабию, которая постоянно путалась под ногами, пока мы шли, а уж бежать приходилось с трудом.
– Держите их! Быстро! Быстро! – громкий голос евнуха знаменует то, что за нами начинается настоящая погоня.
Казавшийся ровным ландшафт сада вдруг превращается для меня в американские горки. Я совершенно не смотрю себе под ноги и пару раз сильно спотыкаюсь.
Мы подбегаем к огромным воротам, и я узнаю их. Это выход!
Это наше спасение!
– Откройте! – стучит прямо по тяжелому металлу ограды Ясмина, но угнетающее безмолвие окутывает пеленой разочарования.
– Вот они! – четверо слуг-мужчин выбегают к нам и хватают за плечи.
Прикосновения, которые являются табу в нашей религии, вдруг рождают во мне невиданную агрессию.
– Отпусти меня! Как ты смеешь!!! – ору я прямо в лицо одному из слуг, но он только крепче хватает за запястье и тащит вперед к дворцу Господина.
Я вижу краем глаза, как сопротивляется Ясмина, но ей тоже сложно совладать с двумя мужчинами.
“Все. Прибежала” – пролетает в мозгу, и кипятком обрушивается чувство безысходности. А когда вижу, как нас вновь ведут в темный цокольный этаж, ощущение полного падения с высоты пробирает до ледяной дрожи.
Я была одна виновата, а теперь еще и Ясмину втянула в приключения. Есть шанс, что ее пожалеют, а вот меня…
– Посидите здесь, пока не приедет Господин Альми Арнара, – говорит строго Джамил, и дверь захлопывается звонким металлическим лязгом.
От этого звука хочется поежится.
Как решит расправиться со мной Багир?
Ясмина садится на кровать и обреченно обнимает себя руками. Сажусь рядом, и повисает угрожающая тишина.
Я чувствую, как моя вина повисает окровавленным топором прямо над нашими головами. Раньше так и делали – за непослушание либо избивали плетью, либо казнили прилюдно, чтобы другим было неповадно.
Но проходит чуть больше часа, и к нам заходит Джамил. На его лице суровое недовольство.
– Пошли, – кивает он мне – С тобой сейчас разберутся.
Я поднимаюсь, но чувствую, как ноги становятся ватными.
– Прощай, Ясмина! – шепчу ей, но она не реагирует. Так и сидит, обняв себя руками.
Сердце заходится в бешеном ритме, но теперь я понимаю. Бежать бессмысленно. Отсюда невозможно исчезнуть незаметно.
Джамил распахивает передо мной дверь, и сразу же по телу скользит враждебно-холодный взгляд Багира.
– Ну рассказывай, Лейла, куда собиралась бежать?
Глава 5
– Господин Альми Арнара, мы поймали девушек, – учтиво кланяется Джамил.
Багир до сих пор не верит услышанному. Ясмина, кроткая, спокойная, и решилась спаси свою служанку от предполагаемой казни?!
Это не укладывалось в голове. Хотя он понимал почему.
Лейла сильнее Ясмины, но не физически, а по воле, по силе духа. Наложница поэтому и не могла сама сделать такое, а лишь являлась ведомой в навязанной игре.
– Веди сюда Лейлу, – отвечает Багир, и его сердце заходится в сладко-томительном ритме. Его возмущает и одновременно вызывает щемящее теплое чувство в груди поведение служанки. Хочется наказать непокорную, но вместе с этим чтобы не было едкой боли, не было издевательства.
Она испуганно стоит на пороге и не решается переступить.
– Проходи! – как можно злее проговаривает Багир, но он-то знает, что это игра.
Лейла еле шевелит ногами в нерешительности.
“Попробуй только еще сбежать” – мысленно угрожает Багир и прячет довольную улыбку, отворачиваясь от дрожащей от ужаса девушки.
– Ну рассказывай, Лейла, куда собиралась бежать?
Она молчит, опустив взгляд на скрещенные пальцы, а Багир ловит себя на мысли, что это еще больше раззадоривает, разжигает желание провоцировать.
– Ты не хочешь разговаривать? – угрожающе рычит он. Девчонка слишком рискует! Его азарт может перерасти и в ярость, и тогда…
– Подальше отсюда, – шипит она как королевская кобра, – или мне надо было ждать расправы? – добавляет ядовито.
Багир хмурится. Дерзость в этой девочке зашкаливает на максимум.
– Расскажи о себе! – требовательно произносит он.
Она удивленно поднимает взгляд, но тут же будто останавливает порыв собственного доверия.
– Зачем это Вам? Все равно собрались убить, – ее голос звучит тихо, но в нем непоколебимая уверенность. Несломленность обстоятельствами.
– Убивать? – Багир вновь ловит волну игрового настроения. – Я придумал кое-что поинтереснее.
Взгляд Лейлы меняется. Она меняется вся. Лицо приобретает бледный оттенок, и девушка теряется в догадках.
– Я сделаю тебя своей служанкой, – Багир довольно улыбается и наблюдает за реакцией бывшей служанки Ясмины.
– Но разве так можно… – отрешенно бормочет она, неожиданно краснеет, и становится ясно, какие сцены представляет себе Лейла.