Читать онлайн Партия бесплатно

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована фотография: © Lorerock81 / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

* * *

Пролог

Партия – полная игра от начала и до конца.

Мозг работал медленно, будто увязнув в смоле. Я опустился на пол перед камином, вытянул ноги и облокотился о диван. Дерево, сгорая, потрескивало. Так соблазнительно было позволить себе думать, что она спит за моей спиной. Спит, а значит, проснется. Но я не позволил. Она не спала.

Я знал, что после нас останется месть. Но больше она меня не утешала. Какое мне дело, что будет со всеми остальными? Сгинут ли в мучениях или будут жить долго и счастливо. Мне все равно. Чтобы укрыться от реальности, мысли нырнули в прошлое. Или же это происходило потому, что я понимал: мое время подходит к концу. Вот это утешало.

Глава первая

Промежуточный ход – неочевидный ход, сделанный вместо очевидного (напрашивающегося).

Шахматный термин

Оказываться не в том месте и не в то время – качество, отточенное мною до совершенства за многие годы. Наверное, это мой чертов конек. Если бы кто-нибудь проводил соревнования в рамках такой экстремальной дисциплины, абсолютно точно меня бы ждала слава. Я бы выиграла проклятую олимпиаду, но к дьяволу олимпиаду, сегодняшняя ночь – вот, что можно считать апофеозом моей карьеры конченой неудачницы.

Он был высоким. Плотно запечатанным в классический темный костюм. Со строгим профилем и впечатляющей осанкой. Его волосы в свете фонаря отдавали синевой. На самом деле, если бы мне пришлось выбирать своего убийцу, определенно я бы остановила свой выбор на нем. Но, черт возьми, я не хотела выбирать, потому что не собиралась умирать. С другой стороны, становиться официанткой я тоже не планировала. Так же, как и лишаться девственности на заднем сиденье арендованного «шевроле».

Меня отвлек глухой звук, с которым грузное тело рухнуло на асфальт. Господи, мужик, ну почему тебе приспичило натворить глупостей и умирать именно сейчас? В этот самый момент, когда я просто спешила домой. Хорошо, вообще-то не совсем домой, каким я его себе представляла, а на скромную студию под самой крышей, за которую уже внесла депозит на три месяца… Интересно, сможет ли папа вернуть эти деньги?

Мужчина лежал на асфальте в неестественной позе и не двигался. Наверное, это как-то связано с дырой у него во лбу. Что же ты натворил? Тебе-то теперь уже все равно, а что прикажешь делать мне?

Эти мысли прострелили мой мозг или то место, где предположительно он должен был находиться, за какие-то доли секунды. Я пялилась на черный блестящий пистолет с длинным стволом, который расслабленно обхватывала большая мужская ладонь. Сейчас дуло смотрело в асфальт, но что-то мне подсказывало, грядут прискорбные для меня перемены. И глупо бежать, ведь пуля быстрее.

Я знала, он знает, что я тут. Прямо за его спиной. И конечно, он знает, что я видела. Теперь меня уже не спасет никакая программа по защите свидетелей. За что, господи?! Внутренний голос предположил, что за богохульство. И возможно, за сквернословие. И за пьянство. И за ложь. И за лень. Да, в особенности за лень. И за… хорошо, есть за что. Но не может же быть, что этого достаточно?

Я так и стояла и не могла оторвать взгляд от пистолета. Выглядит солидно. Даже внушает доверие. И стрелок, очевидно, не новичок в этом деле. Мужчина получил пулю точно в центр лба. Похоже, это не должно быть больно, он-то даже и не вскрикнул. Ладно. Глубокий вдох. Подождите, я только что уговорила себя на смерть? Ну что же, отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Я сглотнула и заставила себя не смотреть на блестящий пистолет. Лучше не видеть, как он оживет в его руке. Может, стоит зажмуриться? Мне никто никогда не рассказывал, как проще умирать. Жаль, что покойный дать совет уже не сможет. Я взглянула на него еще раз. Мужчина был в возрасте, полный, седой, со множеством морщинок в уголках глаз. Наверное, часто улыбался. Теперь же его глаза были пугающими, черными, расфокусированными и пустыми. Умирать не хотелось.

Но такая смерть не самая худшая, верно? Лучше получить пулю, чем, допустим… сгореть. Да, это будет быстрее. И наверное, пуля лучше ножа? Я представила, как зазубренное лезвие вонзается глубоко под кожу, затем вырывается обратно, таща за собой порванные мышцы и сухожилия, а потом все повторяется. Много раз. Нет, пуля определенно лучше.

Наконец, он медленно повернул голову и посмотрел мне в глаза. Его были светлыми. Возможно, серыми. Показался жесткий воротник белоснежной рубашки. Наверное, он двинул кистью, чтобы сжать рукоять покрепче, поэтому в свете одинокого уличного фонаря что-то блеснуло на уровне его запястья… Ранее я уже отметила массивные прямоугольные запонки из черного камня, когда была загипнотизирована его оружием. Темные волосы, впалые щеки, острые скулы. Плотный темный костюм, лаковые туфли. Он весь был черно-белым и резко очерченным, как иллюстрация дорогого графического романа.

Я снова сглотнула. Когда это произойдет? Прямо сейчас? Или теперь? Он слегка поджал губы и склонил голову набок, все еще глядя на меня, но не поворачиваясь целиком. Стоял вполоборота, чтобы я могла лучше рассмотреть его правую руку и как следствие – его красивый пистолет.

Спустя мгновение мир, к которому я привыкла, изменился. Схлопнулся до точки. Угольно-черной. Я моргнула – морок не рассеялся, дуло пистолета продолжало сверлить меня взглядом своего единственного глаза. Инстинктивно я отступила назад. Сделала маленький шаг, поддавшись слабости. Глупо надеяться сбежать. Папа всегда говорил, что каблуки меня погубят. И, в общем-то, они стали соучастниками. Будь я в кроссовках, шла бы быстрее, тогда мне не пришлось бы останавливаться на перекрестке и ждать светофор. Возможно, я бы проскочила этот переулок раньше и не увидела то, что не должна была.

Еще много чего в жизни я не должна была… Быть резкой, ленивой, нетерпеливой, неблагодарной. И много чего я не успела. Вернуть Веронике платье. Перезвонить отцу. Завтра зарплата, я ее очень ждала. В моей квартире полный хаос, и, когда ее откроют, все это увидят. Ладно, теперь это не имеет значения. Теперь я должна умереть.

Пистолет с глушителем. Никто не проснется, и я буду лежать здесь, на сыром асфальте до утра. Или он спрячет меня? Может, бросит в реку? Увезет в лес? Попаду ли я в завтрашнюю сводку новостей?

Он держал руку под прямым углом к телу, абсолютно параллельно земле. Мое сердце устало глухо стучать в ушах и пульсировать на кончиках пальцев, хотя прошла всего минута, не больше. Я качнулась и, чтобы не потерять равновесие, сделала еще один маленький шаг назад. Странно, но мне не хотелось, чтобы он принял меня за трусливую истеричку, поэтому я не кричала, не умоляла и не бежала. Я была уверена, что знаю, какую реакцию это вызовет, и ему понадобится доля секунды, чтобы решить проблему.

– От меня не убежишь, – голос ровный, губы еле шевелятся.

– Похоже на то, что я собираюсь бежать?

Уголок его губ дрогнул.

– Нет, но только потому, что тебя парализовал страх.

– Рука не затекла? – серьезно, наверняка, непросто держать такой идеальный угол вытянутой рукой.

Уголок его губ дрогнул снова.

– Бывают разные реакции на страх. Среди женщин чаще всего встречается неконтролируемая паника. Некоторые впадают в ступор, не могут пошевелить даже пальцем, не могут вымолвить и слова. Другие падают на колени и умоляют – это самое нервирующее. Но есть и такие, как ты. Пытаются скрыть свой ужас за дерзостью. Вас очень мало, но это забавно.

– Рада, что смогла тебя развлечь.

Он ухмыльнулся.

– Окажу взаимную услугу. Можешь выбрать часть тела. Куда? – я не сразу сообразила, о чем он говорит. Адреналин мешал мне думать.

– Прямо в сердце? – я опустила глаза и снова сглотнула.

Лужа густой крови медленно росла и практически добралась до его чистеньких туфель. И прежде, чем я открыла рот, чтобы оповестить его об этом, он шагнул ближе ко мне, разворачивая корпус. Двубортный пиджак. Воротник рубашки высокий и жесткий, я видела выступ гортани. С моих ладоней вот-вот начнет капать пот.

– Чего ты ждешь?

– Торопишься умереть? Это иррационально.

– Убивать людей в центре города – тоже не слишком разумно.

Он улыбнулся.

– Ты забавная.

– Это может мне помочь? – уставшее сердце затрепыхалось сильнее.

– Твое имя?

– Химена, – после короткой паузы добавила: – Для тебя просто Мена.

– Испанка? – он на мгновение задумался. – Нет. Итальянка? – казалось, он был удивлен. И еще немного подумав, опустил пистолет.

– Наполовину. А… твое имя?

– Для тебя мистер Неве.

Он перехватил пистолет другой рукой, и мысли в моей голове заметались. Это шанс? Бежать? Остаться? Нога дрогнула, каблук царапнул асфальт.

– Я сниму тебя и левой тоже. Возможно, даже попаду в сердце, – мистер Неве спрятал правую руку в карман брюк. – Видишь автомобиль на той стороне дороги? – конечно, я его видела. Это был единственный автомобиль в радиусе нескольких десятков метров. Он не стал ждать, пока я отвечу. – Иди к нему и остановись у передней пассажирской двери, – я развернулась и медленно пошла. Это была черная низкая «ауди». Без номеров. По крайней мере, сзади. – У тебя, кстати, есть выбор. Не забывай, я попаду прямо в сердце.

И я действительно задумалась. Броситься ли мне в сторону, чтобы все быстро закончилось? Вокруг ни единой души. Я шла медленно, но все равно дошла быстрее, чем решилась на побег. Поэтому просто встала у пассажирской двери. Мигнули фары, со щелчком разблокировались замки. Я потянула на себя дверь, и она легко поддалась. В салоне было стерильно чисто. Запах новой кожи. Закрыв дверцу, я глядела точно перед собой. Тут же щелкнули замки, вновь блокируя машину.

Я догадывалась, что он хочет разобраться с телом. Но одну без присмотра наверняка не оставит. На девяносто девять процентов я была уверена в том, что Неве все еще там. Но не поворачивалась, чтобы убедиться в этом. Куда он может деть труп, не выпуская меня из поля зрения? Боже, неужели мы повезем его в багажнике? А потом он заставит меня копать могилу в лесу. Возможно, даже две могилы. Я постаралась дышать глубже.

Спустя минуту он ко мне присоединился. В салоне было темно и тихо. Он вел машину, сильно откинувшись назад. Резко бросил ее в сторону, втискиваясь в тот самый злополучный переулок. Мимо моего окна проплыли яркие языки пламени. Что ж, сдается мне, мы никого не повезем в багажнике. Опознают ли его? Будет ли кто-нибудь переживать, что этой ночью он не вернулся домой? Я не могла оторвать глаз от огня, выворачивая шею.

Сделал ли он этот маневр специально? Показывал, чего стоит ждать? В принципе, меня не волнует, что станет с моим телом. Как и то, смогут ли меня опознать, собрать улики и посадить его за решетку. Взглянув на мистера Неве, я не смогла представить его ни на скамье подсудимых, ни в стенах тюрьмы. Роба ему не пойдет.

Он дернул руль в сторону еще раз и еще раз, и снова. Мои бедра, обтянутые черными капроновыми колготками, скользили по широкому кожаному сидению. Вправо, влево, снова вправо…

Наконец, мы выехали на пустынное шоссе, которое, к моему счастью, оказалось прямым. Часы на приборной панели показывали полночь. Пунктирная линия разделительной полосы сливалась в сплошную. Прожекторы у обочины – в мигающую желтую черту. Возможно, он решил убить нас вместе? Визг тормозов. И я грудью впечатываюсь в бардачок. Нужно было выбирать пулю, черт возьми. Пока я хватала ртом воздух, тощая собака, поджав хвост и потрясенно замерев, глядела на Неве, а секундой позже скрылась из вида. Повезло тебе.

– Убиваешь людей, но беспокоишься о собаках?

– Убиваю тех, кто этого заслуживает, – он набрал прежнюю скорость.

– Похоже, у тебя комплекс бога.

– Твоя судьба в моих руках, значит, я и есть твой бог, – в общем-то, это было достаточно справедливо, но на всякий случай я решила больше с ним не разговаривать. Однако он не поддержал моих планов: – Расскажи о себе.

– Не понимаю. Для чего?

– Для некролога, – убийца повернул голову в мою сторону, как если бы хотел оценить реакцию на шутку, но в его взгляде не было и намека на юмор. Я была в замешательстве. – Слишком сложно для тебя?

– Я здесь… неместная. Переехала полгода назад из очень маленького города, в котором, однако, был университет, который я окончила. Интересует тема моей дипломной работы? – он не ответил. – Арендую квартиру в получасе ходьбы от… ну, ты понял, от того места. Как раз туда я возвращалась с работы, – «пока чокнутый убийца в парадном костюме не спутал мне все карты», добавила я мысленно.

– Кем работаешь? – он глянул на часы.

– Официанткой, – одна его бровь приподнялась. Я вспыхнула. – Знаешь, не для всех приемлемо зарабатывать на жизнь с помощью пистолета.

– Зачем нужно было тратить время на дипломную работу? Или официантка без высшего образования – тоже неприемлемо?

– Я не собираюсь… вернее, не собиралась быть официанткой всегда. Сейчас у меня не было возможности выбирать.

– И не будет.

– Резонно, – я согласилась, потому что это было очевидно.

– Муж, дети? Домашние животные?

– Нет, – он ничего не ответил, и я задумалась. Возможно, правильнее было бы солгать, что у меня трое детей? Что я мать-одиночка?

– Я бы узнал правду, – видимо, сомнения слишком явно проступили на моем лице.

Оставшуюся дорогу мы ехали молча. Я плохо знала эту часть города – промышленная окраина, близко к заливу. Впереди на фоне темного неба угадывался силуэт узкой высотки – подозреваю, туда-то мы и держали курс.

Вскоре мои подозрения оправдались, Неве свернул к подземной парковке, едва не протаранив шлагбаум. Охранник только пожал плечами, нажимая на кнопку, чтобы опустить его обратно. Очевидно, случалось подобное регулярно. Любопытно, что случалось с охранником, если мистер Неве не успевал проскочить? Или нет, не так. Любопытно, как часто здесь менялись охранники.

Парковка показалась мне слишком маленькой для такого здания. Скорее всего, она была поделена на глухие секторы с заездами с разных сторон. Справа от шлагбаума находился пост охраны, прямо – лифт, слева у стены – шесть темных припаркованных автомобилей. В зазор между третьим и четвертым мы встали.

– Выходи, жди у лифта.

Я осторожно выбралась, каблуки приятно стучали по гладкому бетону, ноги била мелкая дрожь. Странно, потому что я не чувствовала себя испуганной. И это тоже было странно. Дойдя до лифта, я обернулась и внимательнее присмотрелась к автомобилям, теперь их было семь. Все выглядели абсолютно новыми и баснословно дорогими. Вместо комбинаций из букв и цифр на номерных знаках были проставлены дни недели.

Приехали мы на «Четверге», и, конечно, сегодня был четверг. Нет, уже за полночь – значит, вчера был четверг. Вероятно, у него обсессивно-компульсивное расстройство. Скольких еще психов я встречу на своем пути? Или этот станет последним?

Неве закончил тихие переговоры с охраной – наверное, о том, что меня нельзя выпускать живой – и направился к лифту.

– Они все твои? И вся парковка тоже?

– Да, – он вызвал лифт.

Мы одновременно шагнули внутрь, Неве нажал кнопку двадцать седьмого этажа и ввел код. Слишком быстро, чтобы я могла что-то разобрать.

– Дни недели вместо номеров?

– Да, – он посмотрел на меня в упор. – Какие-то проблемы?

– Ты ведь посещаешь психиатра, правда?

– Не о том волнуешься, Химена.

Гладкие серебристые створки лифта медленно разошлись в стороны, пропуская нас не в фойе, а сразу в квартиру. Которая занимала целый этаж? Не включая свет, он уверенно двинулся вперед. Я сделала несколько шагов за ним, но, когда створки лифта закрылись, замерла в полной темноте. Что будет дальше? Нужен ли ему от меня секс? Непохоже, что он может испытывать сложности с получением секса в той мере, в которой считает для себя достаточной.

– Лифт не поедет вниз, если не ввести код.

– Я не планировала побег.

– Смирилась со смертью? Или хочешь умереть?

– Нет, не хочу. А у меня есть выбор?

– У тебя выбора нет. Извини, жестоко с моей стороны заигрываться, но твои реакции меня забавляют.

Он внезапно зажег свет, и я осторожно посмотрела по сторонам, не поворачивая головы. Обстановка была современной. Дорогой, минималистичной, в холодных темных тонах. Стены не соприкасались с потолком, между ними была щель в несколько сантиметров. Возможно, я бы этого и не заметила, но зазоры были специально подчеркнуты освещением. Очень странно.

Мое внимание привлекла огромная картина, занимающая почти всю стену справа – корабль попал в шторм, грубые крупные мазки, темная вода. Полотно не вызывало приятных эмоций. Хаос. Стихия. Сила. Боль.

Неве расслаблено откинулся на спинку длинного кожаного дивана, стоящего лицом к широкому витражному окну во всю центральную стену; стекло рельефное, цветное – брызги и волны, продолжение того же шторма, что и на картине. Напротив дивана два кресла с широкими деревянными подлокотниками.

Я все еще стояла у лифта и видела его затылок, но, конечно, не могла нанести удар. Хотя на небольшом круглом столике по правую руку заметила хрустальную пепельницу с острыми гранями. Будь у меня в руках даже заряженный пистолет, не думаю, что почувствовала бы себя способной победить.

– Подойди.

Я обошла диван и остановилась перед ним.

– Снимай все украшения.

Я вынула сережки из ушей, сняла цепочку и два кольца. Зачем? Абсолютно точно он не нуждался в деньгах. По крайней мере, в тех, которые можно получить за эти ювелирные изделия.

– Теперь брось в аквариум.

Напротив картины, у другой стены на черной тумбе стоял причудливой формы большой аквариум. Ассиметричный, с округлыми изгибами. Наполненный водой, но без рыб. Я подошла ближе и вздрогнула. Все дно застилали драгоценности. Неравномерно. Где-то их уровень доходил почти до середины, где-то едва прикрывал стеклянное дно. Здесь было все. Кольца, клипсы, серьги, браслеты, часы, цепочки, кулоны и броши… Скольким женщинам это принадлежало? И где они теперь?

– Бросай.

Я постаралась сделать это твердой рукой. Почти удалось. Серьги опускались на дно мучительно медленно, качаясь из стороны в сторону. Если отведу взгляд, уже не смогу найти свои вещи среди сотен чужих.

– Мне нужен твой телефон.

Я потянулась к карману пиджака, вытащила прохладный и гладкий кусок пластика и протянула ему. Все это время, что у меня был телефон, я ни разу не подумала о том, чтобы попытаться воспользоваться им. Может быть, он и был в какой-то мере психом, но я определенно точно была полной идиоткой. Неве отключил телефон и бросил рядом с собой на диван.

– Запомни несколько простых правил. Во-первых, не пытайся сбежать – у тебя не получится. Во-вторых, не пытайся с кем-либо связаться или привлечь внимание соседей – дом еще не сдан в эксплуатацию. И в-третьих, это главное: пока ты здесь, сделай так, чтобы я не вспоминал о твоем присутствии, если сам этого не захочу. Все ясно? – я кивнула. – Теперь спать, – он качнул головой в сторону левого крыла квартиры. – Прямо по коридору первая дверь.

– Подожди. Что со мной будет дальше?

– С тобой будет сон. Иди, – он поднял на меня свои серые глаза, и я поспешила к первой двери прямо по коридору.

– Спокойной ночи, мистер Неве.

– Действительно спокойной. Сегодня я не приду.

Мой правый каблук сфальшивил, звук получился мерзким. Дверь оказалась широкой, матово-черной и гладкой. Внутри ничего особенного. Справа – шкаф, слева – двуспальная кровать и тумбочки, прямо – широкое окно. Черные воды залива блестели в лунном свете.

Я не стала снимать ни пиджак, ни юбку, только скинула туфли и легла поверх черного плотного покрывала. Глядя в потолок, я пыталась поочередно расслаблять мышцы. Я чувствовала себя словно под наркозом. Никакого возбуждения, адреналина или страха. Вообще ничего. Последнее, что увидела, глядя вверх, как Неве потушил свет в гостиной – в этой комнате стены также не соприкасались с потолком.

Проснулась рывком, с единственным желанием в голове – пить. Еще не рассвело. Я сразу поняла, где нахожусь и что это был не сон. Нет, спутать невозможно. Попробовала увлажнить сухие губы языком – получилось неважно, он тоже был сух. Вокруг стояла звенящая, давящая на уши тишина.

Я опустила ноги на пол, осторожно распределяя вес, чтобы ничего не скрипнуло – ни кровать, ни паркет. Выглянув за дверь, я отметила, что коридор плавно вытекает в широкую открытую кухню. Так близко. Я даже видела холодильник. Открыв дверь шире, прислушалась. Ничего. Может быть, его здесь нет? Настолько ли меня мучает жажда, что я готова рискнуть?

Мне потребовалось еще несколько минут, чтобы решиться и переступить порог. Я медленно продвигалась по коридору, напряженно прислушиваясь, особенно там, где мне встречались зловещие закрытые двери. Лунный свет слабо освещал кухню, которая выглядела так, словно ей никогда не пользовались. Разобрать цвет мебели было невозможно – недостаточно света.

Холодильник – центр моего притяжения в данную минуту – глянцевый, темный, скорее всего, черный, с двумя хромированными ручками. Потянув за одну из них, я внутренне съежилась, опасаясь, что нарушу тишину, но все прошло гладко. Сердце застучало в горле.

Внутри он больше походил на бар. Водка, еще водка, виски, текила, абсент. Еды нет совсем. Молоко? Я осторожно взяла высокий стеклянный стакан, наполненный до краев, и поднесла к носу. Действительно молоко. Убьет ли он меня за это?

Одновременно с тем, как я закрыла холодильник, что-то гладкое и скользкое коснулось моих ног чуть выше щиколоток. Я инстинктивно отступила на шаг назад. Затем три вещи произошли очень быстро: под своей ступней я ощутила что-то мягкое, пространство кухни прорезал протяжный кошачий визг, я уронила стакан на пол.

Холодное белое молоко на холодном черном кафеле. Брызги достали до пояса. А мое сердце наверняка где-то там, в молочной луже билось в судорогах. Я продолжала стоять спиной и пыталась отдышаться, оборачиваться не хотелось. Секундой позже что-то изменилось, волосы встали дыбом.

Я не слышала ни звука, но знала, что он приближается. Неве развернул меня и за шею твердой рукой прижал к дверце холодильника. Стопы заскользили по разлитому молоку. Его глаза светились. Затем появился пистолет.

– Всего три простых правила, Химена. Я дал тебе шанс. Теперь открой рот.

Глава вторая

Изолированная пешка – пешка, которая не может быть защищена другими пешками и поэтому уязвима для противника.

Шахматный термин

Таким и будет мой конец? Из-за стакана молока? Не то чтобы я считала, что заслуживаю чего-то большего, но… Он сжал руку на моей шее крепче. В его взгляде не было ярости, презрения или неприязни. Там вообще не было ничего. Он убьет меня и ничего не почувствует? Это стало неприятным открытием. Конечно, я не рассчитывала на скорбь или муки совести, но хоть что-то должно быть?

– Слышишь меня? Открой рот, – зашептал он на ухо, почти ласково.

Дуло коснулось плотно сомкнутых губ. Я хотела напомнить ему, что он предложил мне выбор, и я согласилась пожертвовать сердцем, но не могла, потому что для этого нужно было открыть чертов рот. Ну почему именно рот? Как я буду выглядеть? Отвратительно.

Мой убийца подождал еще несколько секунд исполнения такого, казалось бы, простого приказа, но так и не дождался. Его губы тронула многообещающая улыбка. Резко, сжимая шею, он оторвал мою голову от дверцы, чтобы опять развернуть лицом к холодильнику. Щека и обе ладони прижались к прохладному гладкому материалу. Он освободил мою шею – на коже пульсировал полный отпечаток его ладони. Я точно чувствовала, где был каждый из его пальцев. Теперь он не касался меня, но это не приносило облегчения.

Одной рукой он резко дернул язычок молнии, потом ловко расстегнул большую пуговицу. Юбка ухнула вниз. Его ладонь легла на поверхность дверцы, точно на уровне моих глаз. Мой нос и его большой палец смотрели друг на друга в упор. В правой руке он, должно быть, сжимал пистолет, левая – прямо передо мной. Стриптиз окончен? В воспаленном мозгу промелькнула мысль, что для этой сцены больше бы подошли чулки, а не колготки…

По-змеиному дуло заскользило по правой ноге, от местечка под коленкой до ягодицы… Очень медленно. Затем левее. Я задержала дыхание. Ствол уверенно скользнул между ног, его крышка прижалась к промежности, дуло уперлось в дверцу холодильника. Он поднял руку выше, и мне пришлось встать на цыпочки. Проанализировать что-либо еще я не успела, Неве спустил курок без предупреждения.

И я узнала, что глушителя не было.

И дверца холодильника вздрогнула.

И его внутренности вскрикнули звоном.

И наверняка закровоточили спиртом…

Мое сердце билось в сотню раз быстрее протекающих мимо секунд. Он убил холодильник. Но не меня. Ствол ожил. Пока не меня. Неве оторвал ладонь от холодильника и нежным жестом убрал волосы со спины. Горячее дуло обожгло обнажившуюся шею. Это когда-нибудь закончится?

– Так ты откроешь рот? – спросил он вкрадчиво, задевая губами ухо.

– Открою, – во мне не осталось сил оказывать ему сопротивление.

Он резко развернул меня, затылок ударился о труп холодильника. Я встретилась с ним взглядом и поспешила открыть рот. Мерзавец, он улыбался мне. Глаза против воли сощурились. Хватило бы у меня смелости плюнуть в это красивое и опасное лицо? Возможно. Но с открытым ртом вряд ли получится. Жевательные мышцы деревенели с каждой секундой. Чего он ждал?

Наконец проклятое дуло оказалось в моем рту. Я расслабила мышцы, обхватив его губами. Никогда бы не подумала, что смогу испытать облегчение по такому поводу. Но вот она я, вот повод и вот мое облегчение.

Он спустил курок без предупреждения. Снова. Я успела подумать о том, что не успела зажмуриться. Но выстрел не прогремел в моих ушах, как должен был. У него закончились пули? И только теперь я поняла, что до сих пор стояла на цыпочках – пятки шлепнулись в лужу молока.

– Надеюсь, мое милосердие не покажется тебе слабостью, – Неве отступил на шаг назад.

Я согнулась, уперевшись руками в колени, и изо всех сил старалась победить одышку. Кровь шумела в ушах. На полу блестели крупные осколки разбившегося стакана.

– Даже не знаю… какое определение… из этих двух… подходит тебе меньше, – воздуха все еще не хватало, я посмотрела на него снизу вверх.

– Не считаешь меня милосердным? – он поднял брови. – Я сохранил тебе жизнь. Снова.

– Я склоняюсь к мысли, что закончить все… в том переулке было бы милосерднее… но это так, по моим ощущениям.

Он ничего не ответил, пошел прочь. Надеюсь, он держал курс прямиком туда, куда я мысленно его посылала. Сердце забилось ровнее, и я попробовала выпрямиться. Получилось. А вот прогнать привкус железа из пересохшего рта не вышло. Интересно, можно ли мне выпить воды из-под крана? Или он снова явится сюда со своим пистолетом?

Из темноты вышла черная кошка. Она осторожно обошла молочную лужу, не желая мочить лапы, встала с краю и нерешительно лизнула гладкую белую поверхность. Ее маленький розовый язык сновал туда-сюда, туда-сюда. Я была на грани отчаяния, готовая к ней присоединиться.

– Вот ты где, – я вздрогнула, поскользнулась и едва не упала, но зацепилась за край столешницы. Неве не обратил на меня никакого внимания. Мое же внимание не обошел стороной тот факт, что на нем не было ничего, кроме темных спортивных брюк. – Идем за мной, Morte[1], – он зовет кошку смертью. И она, в самом деле, идет за ним. Во всех смыслах.

– Мм… раз уж наше свидание продолжается, может быть, ты предложишь мне выпить? – он обернулся. – Это было бы очень милосердно с твоей стороны. – Его губы дернулись, но отвергли улыбку.

– Холодильник в твоем распоряжении. Не переусердствуй. Завтрак будет рано.

– Спасибо.

Он опустил глаза на кошку, сидящую у его босой стопы, развернулся и пошел. Она незамедлительно последовала за ним. Я перевела взгляд на его удаляющуюся спину: очень много татуировок. Незнакомые символы, иероглифы, цифры и слова на итальянском, перевод которых я не знала… Хотя одно из них было смутно знакомо – аffogato – кажется, так назывался десерт. Очень странно. Все вместе это не выглядело цельно, скорее так, словно пытались бездумно и быстро заполнить пустоту. Спустя секунду его силуэт целиком сожрал полумрак, затем хлопнула дверь.

Я распахнула холодильник и взяла первую попавшуюся бутылку в руки. На средней полке поблескивали влажные осколки, стоял резкий запах спирта. Я поспешила захлопнуть дверцу. Забралась на широкую гранитную столешницу, освещаемую луной, и сорвала пробку. Уходить во мрак не хотелось. Первые два глотка пошли хорошо… Согревая, расслабляя мышцы. Чтобы проглотить третий и четвертый пришлось приложить усилия. Реанимировалась на пятом. По-моему, дотянула до седьмого.

Думаю, я еще могла бы дойти до спальни, но меня пугали осколки, что остались на полу. «Сегодня слишком многое было разбито», подумала я и уснула на холодном граните. Удивительно, но это не было плохо. По крайней мере, до тех пор, пока не наступило утро.

Я почувствовала сквозь сон запах одеколона. Дорогого, как мне показалось. Потянула носом воздух и замерла, просыпаясь. Частицы его запаха задержались в легких. Он где-то тут, где-то рядом.

– Открывай глаза. Я знаю, что ты не спишь, – я подчинилась.

В свете дня все было иным, не таким абстрактным, как казалось ночью. Кухонный гарнитур насыщенного темно-синего цвета, столешницы темно-серые с вкраплениями, большой остров, стулья без спинок, черный холодильник с огнестрельным ранением, крупная матовая плитка на полу, с которого, к слову, исчезли лужа, осколки… и моя юбка.

Бутылка водки, которую я предусмотрительно оставила возле себя, тоже бесследно пропала. Прилетала фея чистоты? Я засмеялась, воображая, как она хлопочет, в то время как я сплю в перепачканных молоком колготках на столешнице под кухонными шкафчиками в квартире убийцы, который стреляет в свой собственный холодильник и зовет кошку смертью. Господи, да я все еще навеселе. Проклятая водка! Я засмеялась громче, откидывая голову назад.

– Тебе смешно? – он появился в поле моего зрения вверх тормашками, кровь прилила к мозгу, и я едва не свалилась со стола.

– Я пьяна, – пришлось сесть, и его ноги, как полагается, оказались внизу, а голова – сверху. Так-то лучше. Он был босиком, но в брюках и белоснежной хрустящей рубашке.

– Алкоголичка.

– Убийца.

Неве пристально посмотрел на меня, а потом грубо за руку сдернул со стола, мне удалось приземлиться на ноги.

– Умойся, – он мотнул головой в сторону коридора.

И я нетвердой походкой удалилась на поиски ванной комнаты. Пройти мимо нее мне бы ни за что не удалось – дверь была прозрачной, а прямо напротив нее душевая кабина без створок. «Чертов убийца извращенец!» – возмутилась маленькая и, должно быть, разумная моя часть. «Почему я не проснулась раньше и не застала его водные процедуры?» – пищала поддатая половина.

Я сняла пиджак и колготки, бросила их на пол около раковины. На мне остались трусы и белая майка. Страшно хотелось принять душ, но… Пошел к черту, мерзавец-вуайерист. То, что отразилось в большом круглом зеркале, меня не особо впечатлило – случалось, что я выглядела хуже. Намного. Живописно растрепанная, помятая, бледная и тушь размазана по всему лицу. Но живая. Все еще.

Я опустилась на корточки и достала резинку из кармана пиджака, чтобы убрать волосы в высокий хвост, затем умылась с мылом. И, немного подумав, мстительно почистила зубы его зубной щеткой. На кухне и в коридоре мерзавца не оказалось, в гостиной тоже. Я подошла к аквариуму и попыталась разглядеть свои украшения, но тщетно.

– Тоскуешь по обручальному кольцу? – я подпрыгнула на месте.

– Откуда… ты знаешь? – кольцо я носила на среднем пальце.

– Почему ты в трусах в моей гостиной?

– Потому что фея чистоты унесла мою юбку! – я засмеялась. Боже, эта водка…

– В спальне для тебя есть одежда. Быстрее, пожалуйста, – он опустился на диван, закинул руку на его спинку и уставился в витражное окно.

Я почти успела покинуть гостиную, когда он безразлично спросил:

– Футболист из твоего телефона, с ним обручена?

– Ты копался в моем… он… – я резко закрыла рот. Лиам повесился в своей ванной комнате больше года назад, когда ему не продлили контракт. Для него футбол значил больше, чем я. – Я ни с кем не обручена.

– Мне жаль, – должно быть, что-то страшное отразилось на моем лице, вряд ли ему было жаль, что он залез в мой телефон. Я приказала себе расслабить челюсть. – Я все еще жду, когда ты оденешься.

В спальне на кровати меня тоже ждали… синие джинсы. Немного более узкие, чем я предпочитала, но, сорвав бирку и рассмотрев цену, я решила, что, возможно, все эти годы ошибалась. Тот, кто продает джинсы за такие деньги, определенно смыслит в них больше меня. Тугую пуговицу удалось застегнуть с третьей попытки. Я переодела майку, новая была черной и тоже до смешного дорогой. Это ведь просто-напросто двести грамм хлопка. Вы шутите? Умом мерзавцев не понять. Я подобрала туфли с пола, где вчера ночью их бросила, и вернулась в гостиную.

– Как тебе? – он ничего не ответил. – Ну ладно. Что дальше?

– Мы едем на завтрак.

– А завтракать дома уже немодно?

– Прежде чем мы выйдем, я должен спросить: ты же понимаешь, что у тебя не будет шанса сбежать? Ни на улице, ни из ресторана.

– Да.

– Хорошо, – он поднялся с дивана, взял пистолет и пристегнул его к держателю на груди. – В лифт, – я повиновалась.

Как только мы оказались на парковке, мои предплечья покрылись мурашками, и я вспомнила, что оставила пиджак в его ванной комнате. Сегодня была пятница, это означало, что мы поедем на «лексусе» цвета мокрого асфальта. Страшно представить, каким образом на него заработали. Он не стал прятать оружие, пистолет вызывающе чернел на фоне белоснежной рубашки. Неужели есть лицензия? Помогите…

Я абсолютно не ориентировалась в этом районе, потому понятия не имела, куда можно отправиться на завтрак. Но наверняка не в «Макдональдс». Спустя десять минут мы остановились у незнакомого мне ресторана – La Cosa Nostra. Итальянский? Привез ли он меня сюда, потому что знал, что я отчасти итальянка? Какая глупая мысль.

Здание было двухэтажным и темно-коричневым. Внутри оказалось более чем просто малолюдно. Кто завтракает в ресторане? Откуда вообще на промышленной окраине города взялся ресторан? Неве приветствовали по имени. Вот, кто завтракает в ресторане. На меня странно посмотрели, но также вежливо поприветствовали. Мой потенциальный убийца никак не отреагировал на гостеприимство персонала. Он выбрал столик на четверых в глубине зала, сел и раздраженно дернул салфетку со стола.

– Ты сядешь или как?

– Сяду, – я села напротив него.

– Сядь рядом.

– Как скажешь, – я пожала плечами и пересела. – Может, прикуешь меня к ножке стола наручниками? Для надежности.

– Не нервируй меня, – он глянул мне в глаза. – Скоро придут люди. Ешь молча. Заказывай что хочешь, – пауза. – Но не алкогольное, – я фыркнула и закатила глаза.

– Не дерзи, Химена. Твое положение очень шаткое. Передай своему сердцу, что оно бьется временно, – передавать не было смысла, мое сердце все прекрасно расслышало.

– Я не понимаю. Тогда для чего все это? Ты получаешь извращенное удовольствие? Я никому не скажу, и ты знаешь об этом. Но раз не отпустил вчера, в переулке, или сегодня… значит, существует только один оптимальный для тебя вариант. Так в чем дело? Когда?

– В переулке за мной наблюдали. Я подчиняюсь некоторым правилам, знаешь ли, – он опустил глаза в меню.

– Хорошо. А сейчас?

– Ни сейчас, ни, наверное, когда-либо еще.

– Тогда чего ты ждешь?

– Хочешь умереть? Попасть на небо к своему жениху? – он отвлекся от изучения меню и посмотрел на меня.

– Нет, не хочу, – откуда он узнал о кольце, о помолвке, о женихе? Я что, говорю во сне?

– А я не хочу убивать невиновных. Пока что не хочу. Догадываешься, почему я взял тебя с собой? – он жестом подозвал официанта.

– Чтобы я помыла посуду после того, как ты поешь?

Подошел официант, он был в костюме, при галстуке и с ручником. Который сейчас час? Девять утра? Десять?

– Выбрали, сэр?

– Черный кофе. Что для тебя, Химена?

– Капучино.

– Возьми что-нибудь еще.

– Чизкейк, – я не успела ознакомиться с меню и выпалила первое, что пришло в голову.

Официант кивнул и удалился.

– Я забрал тебя с собой, чтобы в мое отсутствие не произвели зачистку. – Зачистка в его отсутствие? Так он еще и не один. Боже, во что я вляпалась?

– Так я теперь твой «хвост»?

– Если не получится решить проблему иначе, я тебя застрелю.

– Понятно, – мне и в самом деле все было предельно ясно.

– Фамилия?

– Аспен.

– Значит, итальянка – мать?

– Да. Какое это имеет значение? – в нем самом не было ничего итальянского: высокий, светлая кожа, серые глаза.

– Для того, кто не хочет умирать, ты задаешь слишком много вопросов. Cognome?[2]

– Эспозито.

– Очень иронично. Ты не находишь? – я промолчала, еще неизвестно, кого кому подкинули.[3]

Принесли заказ. Кофе пах замечательно, но аппетит не приходил. Хотя в последний раз я ела вчера в обед.

– Пепельницу, – громко сказал Неве, ни к кому конкретно не обращаясь. И ему принесли пепельницу. – Теперь помалкивай, – к нашему столу шли двое. Мужчина в возрасте и молодой парень.

Напротив меня сел мужчина, полный, с проседью и тяжелой челюстью. На нем был серый костюм в белую полоску. Пиджак, очевидно, не застегивался. Ему мешал живот, обтянутый белой рубашкой. Казалось, пуговицы в любую секунду могут брызнуть в стороны. Из нагрудного кармана пиджака кокетливо выглядывал алый шелковый платок. Чертовы ценители вкуса.

Его спутник выглядел на порядок моложе, он сел напротив Неве. И выглядел таким безобидным… Неужели и он тоже убийца? Большие распахнутые глазищи, кучерявые волосы в удлиненной стрижке, тонкие, почти женские руки. На нем был непримечательный черный костюм и галстук-селедка.

– Доброе утро, Неро, – голос старшего хриплый, таким дают определение «прокуренный». Мужчины пожали друг другу руки, на меня никто не обращал внимания.

Постойте. Неро? Звучит, как сокращение от Нерон[4]. Более говорящего имени я в жизни своей не встречала. Я усмехнулась, в планах было сделать это про себя, но что-то пошло не так. Сидящие напротив удивленно на меня уставились. Старший мужчина быстро отвел взгляд, неприязненно поморщившись. Какие приятные люди в последнее время встречаются на моем пути… Я неловко улыбнулась и поспешила опустить взгляд, изображая большую заинтересованность своим кофе. Император Нерон меня убьет. Мужчины заказали по нескольку блюд, не глядя в меню.

– Неро, ты должен был почистить за собой. Ты знаешь это, – Неро откинулся на спинку своего стула.

– Невозможно.

– Ты ставишь меня в неудобное положение. Тебе лучше других известно, что в организации перед законами все равны. Тот факт, что ты мой брат, не отменяет для тебя общепринятых правил. Почисть за собой, раз уж не смог сделать дело без свидетелей, – говорил только крупный, молодой парень откровенно скучал, возведя очи к потолку. Он сказал, брат? Никогда не встречала менее похожих братьев.

– Маттео, я ничего не нарушаю.

– То есть? – он заговорил громче. – Ты ставишь под угрозу организацию. Вот почему, мне приходится отслеживать твою работу, Неро. Я не могу на тебя положиться! Я вынужден посылать людей следить за тобой, – Маттео начинал заводиться. Я вжалась в спинку стула и постаралась мимикрировать под его обивку. Мне не понравилось то, как он использовал слово «организация». Что это значит? У них целый бизнес по убийству людей? Ассоциация киллеров?

– Мы убираем свидетелей, но не трогаем наших женщин.

– И чья она женщина? Я просто чертовски уверен, что не видел ее раньше, дружочек. Не пытайся обмануть меня, – он тяжело вздохнул. – В чем твоя проблема, Неро?

– Ты не видел ее раньше, потому что она… новая. И моя, – я застыла. Игра принимает крутой оборот. Не слишком ли он много для меня делает? И что я должна буду взамен?

Маттео еще раз вздохнул:

– Ты не был знаком с ней до вчерашнего вечера, спрашивал ее имя, – наблюдатели были так близко? Слышали наш разговор?

– Я же сказал, новая. Любовь с первого взгляда, – за весь разговор Неро ни разу не взглянул на меня.

– Я так чертовски понимаю тебя, дядя… но в Эйвери нет итальянской крови, – внезапно очнулся кучерявый. – А отец…

– Рикардо, помолчи. С твоим дерьмом мы разберемся позже.

– Она не дерьмо! – Рикардо пораженно уставился на Маттео, который, по всей видимости, и был его отцом. Должно быть, мальчик пошел в мать.

– Ты знаешь, что я имел в виду. Помолчи! – рявкнул папаша. – Неро, какая, нахер, любовь с первого взгляда? Ты взбалмошный идиот.

– Ты знаешь правила, ты не можешь убить мою женщину.

– Она не твоя женщина, Неро.

– Моя, – он резко развернулся в мою сторону, – что скажешь, amore mio[5], чья ты? – Его голос был холоден, челюсть напряжена.

– Мм… твоя… re mio[6], – уголок его губ дернулся вверх.

– И ты его любишь? – Маттео задал мне прямой вопрос, наконец, признавая мое присутствие в этой комнате. По всей видимости, он смирился с тем, что придется участвовать в представлении. Простой вопрос поставил меня в тупик. Я знала, что должна была ответить, но язык прирос к небу.

– Ты любишь меня, bellezza[7]? – я повернула голову к Неро, потом обратно к Маттео и снова к Неро… Дерьмо.

– Конечно, amata[8]. Я говорила тебе прошлой ночью… – он снисходительно улыбнулся.

– Тогда поцелуй его, – улыбка спала с лица Неро.

Я похолодела. Что это значит? Кто он такой, чтобы давать подобного рода указания? Почему Неро не послал его к черту? Мы действительно обязаны поцеловаться? Ответ на мой последний вопрос прилетел неожиданно и ударил под дых. Неро оторвал меня за шею от спинки стула и крепко прижался своими губами к моим, не размыкая их. Откуда столько интереса к моей бедной шее?! Я пораженно распахнула глаза, но быстро взяла себя в руки, закрыла их и попыталась расслабиться. Неро не двигал губами, держал их прижатыми к моим, а через несколько секунд отстранился.

– Как же вы все меня затрахали! Катитесь к черту! – Маттео поднялся со стула, кинул салфетку на тарелку и пошел прочь. – Рикардо!

Кучерявый поднялся и быстро пожал руку Неро.

– Я рад за тебя, дядя, – не может быть, чтобы он купился.

– Благодарю, – Неро приподнял брови.

Я допила кофе и медленно расковыряла чизкейк, не в силах постичь, какого черта происходит. И главное, что будет дальше? Сколько времени мы будем изображать влюбленных? Пока Неро не осточертеет эта блажь?

– Он ведь не поверил.

– Конечно, нет.

– И что дальше?

– Поверил или нет, он не может нарушить правила. Он главный, но даже он должен подчиниться, – пауза. – По крайней мере, пока не придумает, как обойти запрет.

– Главный в чем? Вас… много? Целая банда?

– Можно и так сказать.

– И теперь никто не придет провести зачистку, пока тебя не будет рядом?

– Я не знаю, – он откинулся на спинку стула.

– Звучит не очень обнадеживающе.

Мы оба помолчали. Я отложила вилку в сторону, сообразив, что аппетит уже не придет.

– Ты закончила? – он с сомнением посмотрел на растерзанный чизкейк.

– Да, Неро.

– Я для тебя не Неро.

– Как тебе будет угодно, la mia morte[9].

Мы не попросили счет. Ушли, не заплатив. Неве двинулся напрямик к своему автомобилю, я последовала за ним. Прошел дождь, асфальт по всей дороге в логово моего предположительного убийцы был мокрым. Ветер сильным и порывистым. Я смотрела в окно и наблюдала за прохожими, Неве был задумчив и вел машину медленно. Люди торопились по своим делам, и вряд ли кто-то из них задумывался о сиюминутности своей жизни. О том, что она может оборваться в любой момент. Прямо сейчас или через пятнадцать минут, может быть, через час, ночью или завтра утром. Их счастье, что они понятия не имели, насколько близко подобралась смерть.

Неро поставил автомобиль на свое место, между «Четвергом» и «Субботой». Завтра начинаются выходные. Черт, а это, должна признать, удобно.

Мы не заговаривали друг с другом. Выйдя из лифта, он мотнул головой в сторону спальни, и я послушно заперла себя в комнате. Стянула джинсы и завалилась на кровать, пряча голову под плотное покрывало. В доме было тихо, опять начался дождь. И я заснула.

Я то и дело просыпалась, но заставляла себя снова заснуть. Весь день лил дождь, мне снились сны, в которых я не должна была скоро умереть, так что это было несложно. Но если придется изо дня в день прятаться в этой комнате, тогда смерть, пожалуй, не худший вариант.

Когда стемнело, я откинула покрывало с головы и посмотрела в окно. На низком широком подоконнике сидела его кошка. Как она попала сюда? Я точно помнила, что закрывала дверь. Кошка лениво отвернулась к заливу, но потом снова посмотрела на меня. Смерть заглядывала в мои глаза. Я застонала и перекатилась на другую сторону кровати, подальше от нее. Снова заснуть не получилось, и я сдалась.

За дверью было темно и тихо. Несмотря на долгий сон, я чувствовала себя слабой и уставшей. И решила отправиться в душ. Рано или поздно мне придется им воспользоваться. Не думаю, что Неро Неве повстречал мало голых тел на своем жизненном пути. Будет одним больше, какая разница…

Я пожала плечами и вошла в ванную комнату. Приглушенный свет зажегся автоматически. Я не знала, был ли он где-то поблизости, может, притаился и выжидает, чтобы снова подкрасться ко мне с пистолетом, поэтому предусмотрительно развернулась спиной к прозрачной двери, прежде чем полностью раздеться.

Горячая вода слизывала с моего тела усталость и напряжение. Комната наполнилась паром. Я смывала мужской шампунь с волос и думала о том, что сейчас делают мои родные… Папа? Сью? Вероника? Ищут ли они меня? Волнуются ли? Скорее всего, еще нет. Бывало я исчезала на пару дней или даже, случалось, что недель. Давно за мной такого не водилось, но все равно репутацию спокойного, постоянного человека я пока не заработала.

Моя кожа раскраснелась, и я почувствовала себя лучше. Простирнув нижнее белье, я повесила его сохнуть на металлический держатель для полотенец. Интересно, купил ли он мне трусы? Пиджак и колготки исчезли. Наверняка, у него есть горничная или кто-то вроде того. Нужно прекращать раскидывать свои вещи.

Так, и что мне теперь делать? Юбку забрали, похоже, безвозвратно. У меня оставалась майка, но недостаточно длинная, чтобы разгуливать в ней без белья. Натянуть джинсы так, без трусов? Ходить голой? Почему бы и нет, раз уж у нас тут любовь с первого взгляда… Я засмеялась абсурдности происходящего и, чтобы успокоиться, прислонилась лбом к еще теплой стене.

Прежде чем развернуться к выходу, я осторожно посмотрела через плечо, проверяя обстановку. И замерла. Он стоял за дверью, прислонив спину к стене коридора. И на нем опять не было ничего, кроме домашних черных брюк. Кровь прилила к лицу. Стеклянная дверь запотела, но все еще оставляла возможность подглядывать. Неве заметил, что я за ним наблюдаю, но никак не отреагировал. Продолжал стоять и смотреть.

Я отвернулась от него и, все еще стоя спиной к двери, сделала шаг назад, потом два вправо. Сняла большое белое полотенце с крючка и плотно завернулась в него. Мне нечем было подсушить волосы, это было единственное полотенце в его ванной комнате. Я отжала волосы руками и, придерживая полотенце, двинулась к двери. Он все еще был там.

– Ты не только убийца, но еще и извращенец? – в коридоре было прохладно, кожа вспыхнула мурашками. Я почти успела пройти мимо, когда он схватил меня за локоть… Достаточно грубо.

– Ты мне задолжала, – его глаза опять светились.

Может быть, все дело в том, что они казались неестественно светлыми и ясными. Он был чертовски опасно красив. Я догадывалась, что будет дальше и часть меня обрадовалась, что я так вовремя приняла душ. Но другая моя часть пребывала в животном ужасе.

– Я не чувствую себя обязанной, – я попыталась отвоевать локоть обратно, но он держал крепко.

Неро ничего не ответил. Не выпуская мой локоть, повел по коридору в ту комнату, которую для меня выделил. Ему пришлось переступить через брошенные мной на пол джинсы. Подойдя к кровати, он резко усадил меня на нее. Сам остался стоять. Мои колени и его ноги почти соприкасались.

– Не усложняй все еще больше, amore[10].

Я крепче схватилась руками за полотенце на груди, прижимая его к себе. А он посмотрел сверху вниз сперва прямо мне в глаза, а затем многозначительно перевел взгляд в область своего паха. Сердце забилось быстро-быстро, заставляя мою грудную клетку мелко вибрировать. Но в остальном я не шелохнулась. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем он прибег к своему излюбленному методу вести переговоры – завел руку за спину и из-за резинки брюк достал пистолет. Он не направил его на меня, свободно опустил руку вдоль тела. Это было предупреждение. Я осталась неподвижна.

– Есть проблемы? – спросил он спокойно.

Окажись мы в другой ситуации, с моей стороны проблем бы точно не возникло. Но сейчас пусть катится к черту! Одно из его дул уже проникало в мой рот против воли. Хватит. Тем более, я не знала, за что расплачиваюсь. На сколько это отсрочит мою смерть? До утра? А потом он придумает что-нибудь еще. Так, стоила ли игра свеч? Нет, не думаю.

Он протянул руку и пистолетом приподнял мой подбородок. Я заглянула ему в глаза.

– Попроси меня, Неро. И, может быть, я соглашусь.

На его щеках задвигались тени от ресниц.

– Dolcezza[11], не заставляй меня пачкать простыни.

Я не шелохнулась. Я делала все, что он приказывал раньше, но не это. Он убрал пистолет от моего подбородка и прижал дуло к виску. Я закрыла глаза. Ну что, теперь эта выматывающая игра, наконец, закончена? Хорошо, потому что я устала.

Глава третья

Пат – положение в шахматной партии, в котором сторона, имеющая право хода, не может им воспользоваться.

Шахматный термин

Прошло достаточно много времени. Я открыла глаза, испытывая… разочарование? Раздражение? Он смотрел на стену позади меня. Давал ли он мне шанс передумать? Или ему нужно было время, чтобы решиться? Маловероятно. Прежде мне не доводилось обнаруживать в нем недостаток решительности. Участок виска под дулом бойко пульсировал.

Подойдя к пропасти и оглянувшись назад, я поняла, что моя жизнь уже давно летела под откос. Самоубийство Лиама, в котором меня винили его родители. Это было закономерно, им хотелось думать, будто причина в несчастной любви, в том, что я отказала ему. И всем было плевать, что многие месяцы я носила подаренное им кольцо. Его родным было легче принять этот отчаянный шаг, если вину можно было разделить пополам – он поступил малодушно, но подвела к этому я. Они верили в ложь, не в правду. Их версия событий быстро распространилась по городу. Могла ли я кого-то винить? Нет, если это облегчало их муки. Я не пыталась оспорить сложившееся мнение. Ведь о мертвых или хорошо, или ничего.

Через пару месяцев нас бросила мама. Мне не нравится об этом думать, но, скорее всего, причина в том, что она нас с отцом не любила. Да, не любила. Когда еще стоит взглянуть правде в глаза, если не перед собственной смертью? Папа был старше мамы на двадцать один год. Тогда, в самом начале, ему было сорок, ей – девятнадцать. И она свой запретный роман считала приключением, смелой авантюрой. Такой была Сильвия. Но годы шли, и брак ей наскучил. И враз постаревший муж тоже. Быть может, в людских предрассудках есть логика – не просто так на влюбленных с большой разницей в возрасте косо поглядывают. Что до меня… Мы всегда были больше подругами, чем дочкой и матерью. Думаю, она интуитивно выбрала такой формат отношений, ведь оставить друзей несколько проще, чем собственного ребенка, а новых – не нужно девять месяцев вынашивать.

Сколько себя помню, мы с папой старались не расстраивать маму. Она была нашим приоритетом номер один. Наверное, я никогда не была ребенком по-настоящему. Поскольку единственным, любимым и, естественно, избалованным чадом в нашей семье всегда была мама. Я отчетливо помню день, когда она нас оставила. Мама встала очень рано, чего обычно не делала, позавтракала и бросила использованную посуду на обеденном столе. Больше мы ее не видели. Позже я обнаружила, что она забрала с собой не только свои вещи, но и те, что были общими для нас двоих – фен, косметику.

Ее уход, тем не менее, вызвал в нас с папой больше волнения за ее благополучие, чем обиды и злости. Думаю, мы во всем были виноваты сами.

Смерть Лиама, уход мамы… В тот год я почувствовала себя чудовищно одинокой и растерянной. И бесконечной вереницей, куда бы я не сунулась, вокруг меня витали сплетни о нашей разрушенной семье. В маленьком провинциальном городе выбор местных новостей был невелик, а людям всегда нужно о чем-то говорить. Я бы и сама обсуждала нечто подобное, если бы не была героем всех этих историй.

Папа вышел на пенсию и отгородился от прежних знакомых. Нужно было что-то менять, спасаться. Продав старый дом за бесценок, мы уехали в большой город. В город, в котором уже разбилось миллион грез и в котором ваша собственная разбитая жизнь никого не заинтересует. В огромный город, в котором вы будете слишком малы, чтобы что-то значить.

Ну что же, определенно я добилась того, чего желала.

Он все еще гипнотизировал стену, и на какой-то крошечный миг в глазах его блеснула злая решимость. Я знала, что это значит, и приготовилась. То ли я толком не успела познать жизнь и поэтому особо не боялась умереть. То ли, наоборот, я слишком хорошо ее знала и потому не боялась.

Неро убрал пистолет. Он опустился рядом со мной на низкую кровать, упер локти в колени и спрятал лицо в ладонях. Он выглядел усталым. Казнь отменяется? Опять? В голову ударила кровь, что происходило всегда, когда я начинала злиться.

– У лифта стоит сумка. В ней деньги, телефон с новой сим-картой и документы на другое имя. Беги в аэропорт, улетай первым рейсом… может быть, на север Европы. Подальше отсюда. Советую выбрать страну с высоким уровнем жизни. Там меньше влияния. Норвегия, Швеция, на худой конец Дания. Со своими близкими не связывайся ближайшие лет пять – найдут. Все. Убирайся, – он говорил устало и безразлично, смысл слишком долго подбирался к моему сознанию. – Убирайся, – повторил Неро громче, но не агрессивно. – Код от лифта: 331906, – я поднялась, подобрала с пола джинсы и вышла, повторяя про себя комбинацию цифр.

В воспаленном мозгу билась единственная мысль: «Почему?». Я была какой угодно, плохой или хорошей, но никогда – наивной. Оперевшись о стену, я натягивала на влажные ноги узкие джинсы, теперь отсутствие нижнего белья меня нисколько не трогало. Майка осталась в ванной, но, чтобы попасть в нее, нужно пройти по коридору мимо спальни, в которой находился Неро. Я не собиралась попадаться ему на глаза, ведь он мог передумать. Черт знает, что у него на уме. Нужно делать ноги, пока они еще меня носят.

Я бросила полотенце на пол и босиком кинулась в гостиную. Кажется, только сейчас до меня доходил весь смысл происходящего. У лифта действительно стояла черная дорожная сумка, небольшая, примерно с такой я посещала спортивный зал два раза в неделю. На диване аккуратной стопкой лежала одежда и черные кроссовки.

Он употребил слово «беги» в его буквальном смысле? Я заторопилась. Натянула свитер и обувь одновременно, схватила сумку и ударила по кнопке лифта. Створки отреагировали мгновенно. Удивительно, но с колотящимся сердцем, мокрыми волосами и полным хаосом в голове, я все еще помнила код, 331906, и думаю, он надолго отпечатался у меня на подкорке.

Лифт заскользил вниз, а я попыталась что-нибудь сделать с прической, вернее с ее полным отсутствием. Думаю, адекватные женщины не разгуливают осенними вечерами с мокрой головой. С другой стороны, где адекватные женщины, а где я.

На парковке было прохладно, я чувствовала, как выступивший пот на лице и ладонях испаряется. Быстрым шагом я понеслась к выходу, прижимая к себе сумку и оглядываясь назад. Это не могло быть злой шуткой. Или могло? Нет, я не верила, что он мог так жестоко меня разыграть. Хотя чего ожидать от человека, который засовывал в мой рот дуло пистолета. Могла ли я ему доверять? Абсурдно, но, кажется, могла.

Приблизившись к посту охраны, я замедлила шаг, спокойно проходя мимо яркого полосатого шлагбаума. Хотелось обернуться и проверить реакцию охранника, действительно ли у меня получилось выглядеть спокойной? Или нужно стараться сильнее. Нет, лучше идти дальше, пока он не остановил меня. Возможно, ему захочется связаться с Неро и уточнить, действительно ли меня отпустили. Нельзя тратить время, я ускорила шаг.

На улице было темно, на другой стороне дороги, вдали горели фонари, туда я и двинулась. Местность выглядела пустынной и заброшенной. Он упоминал, что дом еще не сдан в эксплуатацию. Прилегающая территория не была облагорожена, если не считать сносной подъездной дороги и тротуаров. Кругом – тишина, темнота и влажный асфальт.

Думаю, такси мне здесь не поймать. Я попыталась воскресить в памяти дорогу к ресторану, но не была уверена, что выбрала верный маршрут. Дьявол. Мне выпал шанс, и я не могла его упустить. Пожалуйста, только не из-за моей глупости! Не в этот раз.

Я огибала двухэтажное кирпичное здание, какой-то склад, когда вдалеке заметила мигнувшие фары быстро приближающегося большого внедорожника. «Опасно! Опасно! Опасно!» – визжала, срывая голос, интуиция. Я повернула за угол и прижалась спиной к стене, сливаясь с ней в темноте, грубый кирпич оставлял зацепки на свитере. Я поморщилась. Где-то совсем близко, я отчетливо слышала характерный звук, оставляемый шинами на мокром асфальте, внедорожник притормозил, а через секунду и вовсе остановился. Стояла гробовая тишина, я зажала рот свободной рукой. Немного погодя вразнобой захлопнулись дверцы автомобиля, и я убрала руку от лица, с облегчением выдыхая – звук шагов удалялся в противоположном от меня направлении.

Осторожно выглянув из-за угла, я всматривалась в спины незнакомцев. И по мере того, как мозг обрабатывал полученную информацию, зрачки расширялись. Двое мужчин: один – полный, с короткой стрижкой, его пиджак распахивался, встречая порывы ветра, второй – худой и повыше, даже в полумраке было ясно, что его волосы кучерявые.

Я тихо выругалась. И что мне делать? Пара двигалась не в сторону парковки с частным лифтом, а напрямик к главному входу в здание. Может быть, они тоже здесь живут. Но зачем тогда оставлять машину на улице у обочины? Почему они решили идти пешком? Я присмотрелась. Проехать на машине можно было только засветившись перед охраной, с их поста просматривалась часть дороги, ведущей к главному входу, пешком можно было срезать этот участок. Это плохо.

Если они прибыли к Неро, мое исчезновение совсем скоро обнаружится. Но он ведь не идиот? Стал бы он меня отпускать, зная, чем это чревато? Тупица, так он и не знает. Это была проверка. Которую мы не пройдем.

Неро сказал бежать в аэропорт. И как можно быстрее покинуть город. Должна ли я соблюдать инструкции, принимая во внимание новые обстоятельства? Он может сказать им, что я уже сплю. Они могут пожелать убедиться в этом, и если он начнет сопротивляться… Нет, не подходит.

Ноги била крупная дрожь, я опустилась на корточки и попыталась взять себя в руки. Что мне теперь делать с деньгами, новой сим-картой и вымышленным именем? Стоп. Стоп! Я расстегнула сумку и нервно шарила внутри, среди толстых пачек с банкнотами, пока не наткнулась на телефон. Он был точно таким же, как мой прежний, но совершенно новым – еще с защитной пленкой на дисплее. Я молилась о том, чтобы он меня не подвел.

Пожалуйста. Пожалуйста. Сняв блокировку, я открыла список контактов и чуть не заплакала от облегчения. На экране светилось единственное имя: «Мистер, на крайний случай, Неве».

Четыре длинных гудка, в течение которых я не дышала.

– Ты исчезла десять минут назад, но уже нарвалась на крайний случай? И почему я не удивлен…

– Неро! Маттео и его сын здесь, они оставили машину прямо на дороге и зашли через главный вход. Что мне делать? Скажи, что все идет по плану, – в ответ тишина. – Неро! – Я взглянула на дисплей, убеждаясь, что связь не прервалась.

– Ты должна вернуться, сейчас.

– Что? Нет!

– Если нет, то через пару минут они узнают, что ты в бегах. Ты не пройдешь контроль в аэропортах этого города.

– Но у меня новое имя, – я уговаривала его, надеялась, что он может ошибаться.

– Но не новая внешность, – конечно, он не ошибался. – Они найдут тебя, и, когда обнаружат поддельные документы, станет предельно ясно, кто тебе помогал. Меня убьют, – его голос звучал ровно и собрано.

– Ты же понимаешь, что это не тот аргумент, который может меня остановить?

– Я не уточнил, что тебя в любом случае убьют раньше.

– Что, если я полечу не отсюда?

– Не успеешь. Я думал, у тебя фора в сутки. Мы должны были встретиться только завтра вечером, я планировал разыграть твой побег накануне. Но теперь тебе нужно вернуться. Я скажу, что ты поехала на работу уволиться и появишься с минуты на минуту. Если не вернешься, нас сегодня убьют, – он положил трубку.

Черт! Я поверить не могла, что он просто бросил трубку. Черт. Я машинально уронила телефон обратно в сумку и поднялась на ноги. Если не вернешься, нас сегодня убьют. Я не знала, как поступить. Но одно я знала точно – я лгала, говоря, что меня не волнует его гибель. Он рисковал ради меня. Я знала его фамилию, я могла пойти в полицию. Но он, кажется, доверился мне. И небезосновательно. Ведь даже сейчас я не собиралась обращаться в полицию. Отчасти, но только отчасти, потому что не верила, что она могла бы мне помочь. И отчасти, потому что не хотела причинить ему вред.

Если я не вернусь, скорее всего, нас обоих действительно убьют. Если я вернусь, вероятно, убьют только меня. Папа всегда говорил, что из двух зол следует выбирать меньшее. Папа. Что бы он посоветовал мне? Думаю, он был бы в ужасе от того, во что я вляпалась. И конечно, в первую очередь, он бы велел обратиться в полицию, но это исключено. Что еще? Не знаю.

Но уверена, добровольно вернуться к этим людям – было бы последним возможным вариантом. Самым, самым последним.

Итак, прошло шесть минут с тех пор как Неро повесил трубку, а я все еще не сдвинулась с мертвой точки. Мог ли он меня обмануть? Действительно ли у них столько власти, чтобы меня найти и остановить? Что, если он соврал мне, чтобы спасти свою шкуру. Соврал или нет. Одно из двух. Похоже, я загнала себя в тупик. Ладно. Я провела ладонями по лицу и встряхнула головой, волосы почти высохли. С момента звонка прошло восемь минут.

Подняв сумку с земли, я двинулась в сторону парковки. На самом деле, вернуться туда, где будет он, казалось мне гораздо более безопасным мероприятием, нежели путешествовать в одиночку, скрываясь по поддельным документам. Дерьмо. Возможно, у меня стокгольмский синдром. Только этого еще не хватало. Ни за что не поверю, что согрешила настолько, чтобы заслужить все это.

Прошмыгнув мимо шлагбаума, я постучала в окно поста охраны.

– Да? – высунувшись из окна, мужчина выглядел насторожено.

– Я очень извиняюсь, но… вы курите?

Он улыбнулся и нырнул под стойку. Спустя пару секунд молча протянул открытую пачку «Мальборо», я вытащила одну сигарету. Зажав ее губами, я было потянулась к сумке, но потом сообразила, что вряд ли в ней найдется то, что мне сейчас нужно. Охранник просунул в окно руку с зажигалкой.

– Спасибо, – я затянулась и отошла в сторону.

Вообще-то, было еще не поздно сделать ноги. Наверное. Я медленно прошла вдоль ряда дорогих автомобилей с номерными знаками, на которых значились дни недели. Псих. И еще не поздно попытаться убежать от него, Химена. Что-то внутри меня было не согласно с этим, оно считало, что уже было поздно. Так. Хорошо. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Единственное, встает закономерный вопрос: что считать риском? Побег от убийцы или возвращение к нему?

Я бросила окурок на полированный бетон и зашагала к лифту. Набирая код, часть меня надеялась, что он окажется неверным, но все прошло гладко. Лифт поехал вверх. Я облизала губы, застегнула сумку, поправила свитер и волосы. Дважды. Сделала дыхательную гимнастику.

Створки лифта медленно разъехались в стороны. Маттео с сыном разместились на диване, спиной ко мне. Неро сидел в кресле, лицом к лифту. Клянусь, в его глазах мелькнуло облегчение. Мелькнуло и скрылось, уступая место тщательно настроенному спокойствию. Я вышла из лифта и поставила сумку на пол, у спинки дивана. Глупо было тащить ее сюда, но не оставлять же кучу денег на улице? Они не обернулись. Створки гулко закрылись за моей спиной, отрезая пути к отступлению.

– Amore mio[12], ты заставила меня понервничать, – его голос был абсолютно серьезен.

– Но ты ведь сам отпустил меня, monello[13], – он сжал губы. – Добрый вечер, джентльмены.

Я прошла мимо дивана и встала позади кресла, опустив руки мерзавцу на плечи, его тело напряглось. Поразмыслив немного, я близко наклонилась и поцеловала его в висок. Мне всерьез показалось, что он отшатнется в сторону. Но ничего не произошло. Адреналин и безнаказанность сделали меня смелой. Я фамильярно похлопала его по плечу, за что мне, возможно, все-таки достанется, но позже. И улыбнулась двум мужчинам, сидящим напротив. Они, кажется, были впечатлены. Помирать, так с музыкой.

– Добрый вечер, – сдержано ответил Маттео. Рикардо кивнул.

– Может быть, чай или кофе… или виски? Неро, ты ничего не предложил гостям? Это невежливо, – у негостеприимного хозяина на лице проступили желваки.

– Чай, пожалуйста, – Рикардо, похоже, был единственным, кто не понимал настоящих причин, зачем здесь находится. Или, по крайней мере, выглядел так.

– Не откажусь от виски, – Маттео бросил на меня долгий взгляд.

– Конечно, – я ответила на его взгляд. – А ты, amato[14], что-нибудь хочешь?

– Виски, tesoro[15], виски.

Я убрала ладони с его плеч и отправилась на кухню. Часы духового шкафа показывали половину восьмого вечера. Обшарив стены, я нащупала выключатель и зажгла свет. Первое впечатление меня не обмануло – кухня выглядела необжитой, как в выставочном зале магазина. Из холодильника исчезли осколки. Я схватила бутылку виски и вытащила лед из морозилки. С третьей попытки удалось отыскать подходящие бокалы. Я почти полгода проработала официанткой и сейчас чувствовала себя до смешного обыденно.

Из гостиной не доносилось ни звука. Закипел чайник, я заварила черный чай – ради этого пришлось вскрыть нераспечатанную упаковку. Ухватив два наполненных бокала одной рукой и кружку с чаем другой, я вернулась к гостям и раздала напитки. Меня вежливо поблагодарили.

– Так у вас все хорошо? В смысле, ты не собираешься сбежать или пойти в полицию? – голос Маттео звучал сипло, казалось, его душил кашель.

– Нет, не собираюсь, – я присела на деревянный подлокотник кресла, стараясь как можно меньше касаться Неро. – Зачем мне это?

– Просто помни, что это будет стоить тебе жизни. Мой братец отлично разбирается в людях, но ни черта не смыслит в женщинах, – я призадумалась, по-моему, он только что сказал, что женщины – не люди. – Ты можешь обмануть его, но не меня.

– Достаточно, – с нажимом произнес Неро, громко опуская бокал на свободный подлокотник.

– Неро, ты должен был за нее поручиться, прежде чем без присмотра выпускать на улицу. Опять нарушаешь правила, – Маттео сделал глоток, глядя на нас поверх обода широкого бокала.

– Ручаюсь.

– Рикардо, ты свидетель.

Что. Здесь. Происходит.

– Нам пора. Приводи ее завтра на мероприятие, – они двинулись в противоположную кухне сторону. Очевидно, в той части квартиры располагался вход и выход для тех, кто не знал код от частного лифта. Маттео был его братом или, по крайней мере, так говорил, но не знал код, который знала даже я. Не слишком по-семейному.

Когда гости скрылись из вида и захлопнули за собой дверь, произошли две вещи: я поднялась с подлокотника, кошка вылезла из-под дивана. Она медленно подошла к Неро, встряхиваясь на ходу.

– Здесь два выхода?

– Я разблокировал парадную дверь, ведущую к общему лифту. Код от моего личного лифта знаю только я. И теперь ты.

– О. Ну спасибо за оказанное доверие.

– Не думал, что когда-либо вновь тебя увижу. Позже сменю.

– Ты как обычно сказочно мил. Что за мероприятие? Мне нечего надеть, – он почти улыбнулся.

– Ежегодная благотворительная вечеринка. Не уверен, какую тему выбрали на этот раз. Может быть, диабет у африканских слонов или провинциалки с высшим образованием, которые прозябают, разнося напитки…

Я перебила его:

– Серьезно? Участвуете в благотворительности?

– Да, участвуем, – он помолчал, а потом добавил: – Ты вернулась, – я отошла и села на диван. Что я должна была ответить? Очевидно, что я вернулась.

– А ты уже приготовился умирать?

– По правде говоря, я не исключал такой возможности.

– Сама не знаю, почему вернулась, – я беспомощно пожала плечами. – Что дальше? Когда я смогу попробовать снова?

– Мы вотремся в доверие к Маттео. Сегодня, когда тебя здесь не оказалось, он был на удивление спокоен, даже доволен. Возможно, заранее дал ориентировку в аэропорты и на вокзалы. Мне нужно время, чтобы прощупать почву.

– Почему ты делаешь это для меня? – я уставилась в его глаза.

– Как ты заметила, мы занимаемся благотворительностью.

– Не очень убедительно, – я прищурилась, он ничего не ответил. – Ладно, если я действительно должна пойти на вашу вечеринку, ты достанешь мне платье? И косметику?

– Не рассчитывай, что будет весело. Тебя будут обсуждать и не то чтобы тихо, – он опрокинул себе в рот содержимое бокала.

– Что ж, к сплетням мне не привыкать, – я задумалась, возможно, быть белой вороной написано у меня на роду.

Мы помолчали. Неро хмурился, и это пугало меня. Он вел себя спокойно и собрано в то время, как мы были на расстоянии вытянутой руки от гибели. Страшно представить, что могло заставить его хмуриться.

– Ты поручился за меня. Что это значит?

– Это серьезно. Это значит, что я буду наказан за твои ошибки.

– Наказан?

– Зависит от степени тяжести ошибок. Вполне вероятно, убит.

– Ты же знаешь, я не пойду в полицию. Даже если я сбегу, я не пойду в полицию.

– Не играй за моей спиной, Химена. Без моей помощи тебе далеко не убежать.

– Я подумаю, – он печально ухмыльнулся. – Тебя действительно могут убить? В смысле, он же твой брат.

– Действительно могут. Знаешь, что такое Омерта[16]?

Я распахнула глаза.

– Мафия? Ты шутишь? – я нервно засмеялась. – Мы что, снимаемся в сериале? – я огляделась по сторонам, тут определенно должны быть скрытые камеры.

– Да, называется: La Cosa Nostra[17].

– Постой, как же так… – но все встало на свои места. Прямо сейчас я слишком туго соображала, чтобы сделать однозначные выводы. Мафия. Быть может, это даже хорошо? У них есть правила, они подчиняются определенному порядку и, кажется, имеют своеобразные представления о чести. Порядок ведь лучше хаоса? Даже если он извращенный.

Тем временем, Неро поднялся на ноги, он остановился возле меня и уже привычно посмотрел сверху вниз. В его взгляде проступила угроза.

– Не нужно целовать меня. Я сам сделаю это, если будет необходимо. Не нужно касаться меня, я сам сделаю это, если будет необходимо. Не нужно фамильярничать со мной. Никогда, – он отвернулся. – Возвращайся в спальню и постарайся усвоить то, что я сказал, – этот определенный оттенок холодности я уже научилась распознавать, поэтому поднялась и молча ушла.

Закрыв за собой дверь комнаты, я тотчас пожалела, что оставила телефон на дне сумки. Но возвращаться за ним не собиралась, поскольку, если мне оторвут голову, пользоваться им я все-равно не смогу. Присев на кровать, я поняла, что меня ожидает очень долгая ночь наедине с собой, не нужно было столько спать днем. Интересно, сколько времени в сутках человек способен проспать? Кажется, я собиралась побить все рекорды.

Или, может, наберусь смелости завтра и попрошу его одолжить мне пару книг. Любопытно, что он предпочитал? Изгоняющего дьявола? Кладбище домашних животных? Я откинулась назад, роняя себя на постель. В животе заурчало, потом еще раз. Отлично. Хуже всего на свете я переносила скуку и голод. Думаю, божественное провидение действительно послало мне Неро Неве, чтобы научить смирению.

Полежав с закрытыми глазами, я перебрала в памяти счастливые моменты, фантазируя, что хорошего еще могло бы со мной произойти, но уже никогда не произойдет. Я надеялась погрузиться, если не в сон, то хотя бы в дремоту, но сознание оставалась ясным. Сдавшись, я поднялась и подошла к окну. Подоконник был широким и низким, почти вровень с кроватью. Ступни ощутили его холодное гладкое покрытие. Мрамор? Я прильнула к окну. Вдали горели яркие огни старого города, через мост проезжали автомобили.

В голове вспыхнула шальная мысль. Подвинувшись в сторону, чтобы не стоять на пути оконной створки, я потянула за ручку и распахнула ее. Вообще-то, странно называть это створкой, она была в полтора раза выше меня и в три – шире. Комната наполнилась воздухом, я крепко сжала левой рукой край рамы, правой – ручку окна, вдыхая полной грудью.

Внизу было темно, и темнота скрадывала высоту, я не могла поверить, что подо мной двадцать шесть этажей. Подняв голову вверх, я обнаружила графитовое небо, которое показалось мне огромным и низким. Порыв ветра швырнул мои волосы назад и толкнул створку, распахивая ее шире. Я крепче вцепилась в раму. Почему так много людей боятся высоты? Меня она восхищала.

– Химена, – я резко обернулась, он стоял в дверном проеме. – Отойди от окна, – его голос прозвучал тише обычного. – Мы попробуем еще раз, ничего не кончено, – он протянул руку, но остался стоять на месте.

Этот жест я узнала, потому что прежде видела в фильмах. Так вели себя с теми, кто собирался прыгнуть с крыши, моста или в окно.

– Я не… – неужели я была похожа на самоубийцу? Я вспомнила, как покинула эту комнату в первую же ночь и разбила стакан, хотя он дал исчерпывающие инструкции. Как отказала ему в оральном сексе, когда у него в руках был пистолет. Как пару часов назад по своей воле вернулась в логово убийцы. Хорошо, возможно у него были основания полагать, будто я не против умереть. Однако, какое ему… – разве это не решило бы и твои проблемы тоже?

– На время, – согласился он. – Думаю, криминалисты быстро вычислят, из какого окна ты выпала, а учитывая, что в доме живет крайне мало людей…

– Думаю, ваши чистильщики сделают свое дело до того, как проснутся криминалисты, – он не ответил, шагнул в мою сторону и, оценив реакцию, вернее, отметив ее отсутствие, тремя шагами преодолел разделяющее нас расстояние, чтобы больно схватить за запястье.

– Какого черта ты делаешь?!

– Я просто смотрела, – в животе заурчало. – И хочу есть.

– И ты надеялась, что в открытое окно тебе залетит еда? – он бесцеремонно стащил меня с подоконника, затем ослабил хватку. Я вырвала руку.

– Мне нужно на работу.

– Что? – Неро встряхнул головой.

– Мы сказали Маттео, что я ездила увольняться. И мне на самом деле нужно либо уволиться, либо завтра утром выйти на смену, иначе они будут… ну, ты понимаешь, искать меня.

Он зажал двумя пальцами переносицу.

– Как это связано? Твоя работа и то, что я застал тебя на подоконнике? Настолько она плоха?

– По-моему, ты и сам был в ужасе от моей работы.

Он застыл, глядя на меня.

– Ты издеваешься?

– Нет, – я поспешно замотала головой, распознавая в его голосе предвестников опасности. – Ладно, послушай. Мне просто было скучно, и я решила… ну, подышать воздухом. Я точно не планировала прыгать.

– Тебе было скучно? – вкрадчиво переспросил он. – Может, ты думаешь, что мне очень весело заниматься тобой и постоянными проблемами, которые ты генерируешь?

– Я считаю, что мы квиты, – он поднял брови. – Сегодня я спасла тебе жизнь, вернувшись.

Неро отступил на шаг назад.

– Фантастическая наглость.

– Скажи, что это не так.

– Так, но, кажется, ты забыла, почему у тебя вообще возникла возможность вернуться. Как и возможность ходить, дышать… раздражать меня.

– Ты не можешь попрекать меня тем, что не убил. Это нечестно.

– Никогда не говори мне, что я могу, а что нет!

– Тогда, – по правде говоря, я не знала, что собиралась сказать. – Тогда… никогда не мешай мне прыгать в окно!

Он посмотрел на меня как на умалишенную, что, в принципе, было недалеко от истины.

– Этот разговор себя исчерпал, – Неро развернулся и вышел из комнаты.

Я мерила свою темницу шагами, не в силах успокоиться, но не до конца понимая, что вызвало такую бурную реакцию. Одно я знала точно: этот мужчина был невозможен и заслуживал расплаты. Горькой. Как же мне хотелось быть той, кто заставит его платить по счетам! Но спустя полчаса он вернулся и шлепнул коробку с ошеломительно пахнущей пиццей на мою кровать.

Я простила его в ту же секунду.

Глава четвертая

Гамбит – общее название дебютов, в которых одна из сторон в интересах быстрейшего развития, захвата центра или просто для обострения игры жертвует материал.

Шахматный термин

Я съела три куска пиццы, облизывая пальцы и закатывая глаза от удовольствия. Сидя в темноте по центру кровати, я долго не могла признаться себе в том, что хочу пить. Снова. У моей судьбы определенно было специфическое чувство юмора. Я не планировала повторять ошибок прошлого, поэтому, открыв дверь комнаты, не стала выходить за порог, а только высунула голову.

– Неро? – тишина. – Мистер Неве? – позвала я громче.

– Что. Еще. – Он сделал ударение на каждом слове. Его голос прозвучал совсем близко, как будто из соседней комнаты.

– Можно мне выйти?

– Зачем?

– Я хочу пить, – следующее я добавила, чтобы прибавить своей просьбе веса: – И нужно убрать пиццу в холодильник, иначе она испортится.

По-моему, я услышала, как за стенкой вздохнули.

– У тебя есть пять минут.

Я выскочила из укрытия и направилась на кухню, зажгла свет в панели над раковиной. Холодильник с огнестрельным ранением странно гудел, похоже, осталось ему недолго. Распахнув дверцу, я устроила коробку с пиццей на свободную полку. Потом набрала полный стакан воды и выпила. Подумав немного, набрала еще полстакана и снова выпила. Жалко, что я не верблюд. Черт, может, стоило припрятать остатки пиццы под кроватью?

Ополоснув стакан, я вернула его в шкаф и вспомнила о грязной посуде, что оставила в гостиной. Ноги понесли меня сами, наверное, сработал рефлекс официантки. Два пустых широких бокала и кружка с нетронутым остывшим чаем все еще были там. Я забрала их и отнесла к раковине, чтобы вымыть. Горячая вода меня успокаивала…

– Твои пять минут истекли.

– Господи! – я подпрыгнула и выронила кружку, она громко ударилась о дно раковины, но не разбилась.

– Ты решила оставить меня совсем без посуды? – очевидно, он намекал на разбитый ранее стакан с молоком.

– Лучше бы ты переживал, что тебя оставили без совести.

– Не хами.

Я резко повернулась к нему, отталкиваясь двумя руками от раковины.

– Не подкрадывайся!

– Ты будешь ставить мне условия в моем собственном доме? – это мне было нечем крыть, поэтому я повернулась обратно, домыла посуду и выключила воду.

Продолжал ли он стоять позади? Я не знала, но все равно спросила:

– Так я иду завтра утром на работу?

– Естественно, нет.

– Я никогда не пропускала работу, они будут…

– Это не имеет значения, – оборвал он. – Возвращайся в спальню.

Я собиралась послушаться, но, поравнявшись с ним, остановилась.

– Можно мне получить мой телефон назад?

– Нет.

– Пожалуйста?

– Нет, – повторил он без колебаний. – В спальню.

– Можно мне хотя бы книгу?

– Иди, – я опять начинала закипать и чувствовала, что, если дам этой буре вылиться, без рукоприкладства с его или моей стороны не обойдется, поэтому благоразумно решила уйти.

Но позволила себе оглушительно хлопнуть дверью. Оказавшись в комнате, я зло стянула одежду, побросала ее на пол и залезла под одеяло, накрывшись с головой. Почему он настолько меня раздражал? Конечно, даже с натяжкой меня нельзя было назвать отъявленной филантропкой, но обычно малознакомые люди не доводили бедняжку Химену до белого каления. Возможно, они просто не ставили перед собой таких целей, а этот точно хочет сжить со свету. Я вздохнула, откидывая с головы одеяло.

Он был в моей комнате, стоял в метре от кровати. На этот раз я даже не вздрогнула, вероятно, к этому можно привыкнуть.

– Уходи.

– Разве ты не просила книгу? – в его руках действительно была книга. Среднего размера, в красном перелете.

– О, – я осеклась. – Спасибо.

Он протянул ее мне, и я приподнялась, придерживая на груди одеяло, чтобы взять ее. Это был «Коллекционер» Фаулза[18]. Ну и мерзавец…

– Очень находчиво, – похвалила я саркастично. Неро широко улыбнулся, а улыбаясь, он был совершенно неотразим. Я снова накрыла голову одеялом. – Уходи! – подождав минуту, я выглянула, в комнате его уже не было.

Облокотившись на подушки, я включила светильник, вмонтированный в изголовье кровати, открыла книгу и начала читать. Сюжет я помнила в деталях, но все равно это было лучше, чем без дела смотреть в стену. Добравшись до шестьдесят третьей страницы, я услышала, как в ванной зашумела вода и больше не смогла сосредоточиться на чтении.

Он купался перед сном и, скорее всего, был голым. То есть, абсолютно голым. Боже. Ну, конечно, он был голым. Шестеренки лихорадочно завертелись в моей голове. Это не то, о чем я должна думать. Совершенно не то.

Мне лучше подумать о том, как спасти свою жизнь и не закончить как Миранда Грей. Интересно, стоит ли он спиной к двери? Должно быть, его татуированная спина прямо сейчас покрыта капельками воды, которые стекают вниз, на ягодицы… Черт. Это у меня вместо головы ягодицы! О чем я думаю? Возможно, мне жить осталось пару дней, а я… Пару дней? Это очень мало. Я могла бы успеть развлечься напоследок. Стал бы он сопротивляться?

Пока я взвешивала все «за» и «против», его водные процедуры подошли к концу. Признаться, я чувствовала некоторое разочарование. Со мной определенно было что-то не так. Дверь ванной комнаты с щелчком открылась, а затем закрылась. Я бесшумно сползла с кровати, приоткрыла дверь, стоя на коленях, и одним глазом выглянула в коридор. Черт. Меня. Побери.

Он шел по коридору, спиной ко мне и был абсолютно обнажен. Света было мало, что не давало разглядеть все детали, но воображение услужливо об этом позаботилось. Неро был хорошо сложен. Впрочем, даже больше, чем просто хорошо…

Я не поняла, чем себя выдала, но он резко повернул голову в мою сторону. Неро смотрел на дверь моей спальни через плечо, а потом отыскал взглядом мой подглядывающий глаз. Дежавю. Точно так он смотрел на меня там, в переулке. Мурашки выступили по всему телу. Я отшатнулась от двери, плюхаясь на голую задницу.

До чего я докатилась? Подглядываю за своим предполагаемым убийцей, а на самой даже трусов нет. С другой стороны, он свободно разгуливает по квартире голышом, почему я не могу? Возможно, он последний, кто увидит меня голой. А еще, возможно, он что-нибудь предпримет, когда увидит. Так, у меня проблемы. С головой. Я вернулась в постель и выключила прикроватный свет. К завтрашнему утру мое постиранное белье высохнет, я смогу его надеть и, будем надеяться, это вернет меня к благоразумности.

Читать больше не хотелось, а заснуть не получалось. Я старалась забыться и ни о чем не думать, но в голове, пульсируя и оставляя выжженный след, на бесконечном повторе крутилось его нагое дефиле. Сколько прошло времени? Час или, может быть, два. Я все еще не спала, каждые десять минут переворачиваясь с бока на бок, в тщетных попытках избавиться от этой навязчивой мысли. Но чем сильнее я старалась не думать о нем в эротическом ключе, тем изощреннее становилась моя фантазия.

Резко сев на кровати, я беззвучно взвыла от бессилия. Ударила руками о матрац и откинулась обратно. Я была измотана, зла и бубнила себе под нос: «Сдался тебе этот вонючий опгшник, не так уж он и хорош!».

– Ты мешаешь мне спать, – он сказал это абсолютно невыразительно. Так, будто я все еще читала книгу и включенный светильник причинял ему дискомфорт. Я распахнула глаза, в дверном проеме угадывался его силуэт. – Хватит возиться. Спи! – он замолчал, но не ушел, видимо, ожидая ответа.

– Кажется, у меня бессонница.

– Мне сходить за пистолетом? Отлично помогает от бессонницы.

– У тебя в жизни есть какие-нибудь еще аргументы, помимо чертова пистолета? – я знала, что не стоило этого говорить, но не успела закрыть рот вовремя. Такое со мной часто случалось.

– По-твоему, я должен подыскивать какие-то особые аргументы, чтобы заставить полуголую девчонку, которую подобрал на улице, соблюдать тишину в собственном доме в два часа ночи? – пауза. – Я думал, ты умнее, Химена, – он вышел из комнаты.

В его голосе сквозило разочарование, даже неприязнь. Впервые за эти дни мне захотелось плакать. Сперва от обиды на него, затем от злости на себя, потому что ему удалось меня задеть. Разве я не отрастила броню? Мне казалось, что за прошедший год я услышала о себе столько нелицеприятного, что больше никогда не буду на это реагировать. Выходит, я ошибалась. Стоит ли упоминать о том, что всю оставшуюся ночь я лежала, не шелохнувшись?

Проснулась в холодном поту, снилось что-то неприятное, тягучее и изматывающее. Солнце заливало комнату через широкое окно, я долго оставалась в постели, прислушиваясь к звукам. В квартире было тихо, скорее всего, он ушел. Поднявшись с кровати, я осторожно выглянула в коридор, проверяя маршрут до ванной комнаты, потому что за ночь ничего не изменилось и на мне все еще не было белья.

Поблизости никого не обнаружилось, и я трусцой кинулась в ванную. Все еще влажное! Поджав губы, я решила, что на мне оно, очевидно, высохнет быстрее. На крючке, рядом с полотенцем, висела моя белая майка, та, в которой я была, когда мы впервые встретились. Фея чистоты постирала ее и вернула. Хорошо, есть шансы получить обратно и остальные вещи.

Одевшись, я умылась и обнаружила новую зубную щетку в деревянном подстаканнике. Его была черной, моя – белой. Почистив зубы, я сходила в спальню, чтобы заправить постель и натянуть джинсы.

Я слонялась по его квартире в абсолютном одиночестве, не зная, чем себя занять. Теперь я была уверена, что его нет дома – прошло, как минимум, полчаса, а ко мне еще ни разу не подкрались и не напугали до смерти.

Я подошла к лифту. Сумка, набитая деньгами, исчезла с того места, где я ее вчера оставила. Сменил ли он код? Без разницы. Мимо охраны пройти не получится. Я повернулась спиной к лифту и окинула взглядом гостиную. Больше похоже на дорогой гостиничный номер. Со вкусом, но без деталей, которые вложили бы в интерьер индивидуальность и душу.

Его квартиру можно было разделить на два крыла: слева от гостиной – моя спальня, его тоже наверняка была где-то там, ванная комната, кухня и еще пара закрытых дверей. В той части я уже ориентировалась. Правое крыло оставалось загадкой, о нем я знала только то, что там есть выход в фойе с общими лифтами. Я медленно двинулась на экскурсию, прислушиваясь к лифту. Он молчал. Потом остановилась. Есть ли тут камеры? Оглядевшись по сторонам, ничего не обнаружила и прошла дальше.

Справа была глухая стена, слева – две двери с промежутком метров в пять между собой. Прямо, в глубине, дверь антрацитового цвета. Я подошла ближе. Наверное, это и есть выход. Дверная ручка была черной и матовой, замочная скважина и глазок отсутствовали. Я быстро потеряла к ней интерес и вернулась к двум обнаруженным ранее дверям.

Одна была приоткрыта, я заглянула. Домашний спортзал с панорамным остеклением. Беговая дорожка, гантели, скамья и турник. Вторая дверь была закрыта, но туда я тоже заглянула – эта комната была зеркальным отражением моей спальни, и в ней явно не жили. Ладно, нужно заканчивать. Я закрыла дверь. Иначе любопытство меня погубит.

Быстро пересекла гостиную, затем коридор и оказалась на кухне. Здесь у меня хотя бы были причины находиться. В холодильнике оставалась пицца, но голода я не чувствовала. Очень хотелось кофе. И я знала, где он лежит – нашла, когда заваривала чай для Рикардо. Я глянула на встроенную над духовым шкафом кофемашину. Нет, слишком много кнопок. Если я устрою пожар в его квартире, он меня точно больше не помилует.

У торца кухонного острова стояли две серебристые миски, я огляделась по сторонам, потом вышла в коридор. Кошки нигде не было. Внезапный импульс заставил меня открыть дверь комнаты, мимо которой я собиралась пройти. Именно отсюда, как мне казалось, вчера доносился его голос, когда я просила разрешение выйти, чтобы выпить воды.

Меня не удивило, что за дверью обнаружилась его спальня. Комната была в два, если не в три, раза больше моей. Внутри все было черно-белым, как и он сам: на фоне белоснежных стен графично чернела мебель. Окно напротив двери во всю стену открывало шикарный вид на залив. Определенно, он испытывал привязанность к гигантским окнам. Хотя, возможно, это нравилось его дизайнеру. Лицом к окну расположилась низкая расхристанная кровать, простынь была белой, а наволочки и одеяло – черными.

Рядом с кроватью, вместо тумбочки, возвышался темный сейф, на котором стояли классический круглый будильник, чьи обездвиженные стрелки показывали неправильное время, и офисный светильник, не вписывающийся в интерьер. На полу валялись очки с диоптриями и книги… Он читает в очках? И как, собственно говоря, он собирался попасть мне прямо в сердце в том переулке, если бы я побежала?

Я подошла ближе к кровати и присела на корточки, рассматривая брошенные на полу книги: одна из них была на итальянском – «Божественная комедия»[19], вторая о тропических гусеницах, третья называлась «Когда дым застилает глаза. Провокационные истории о своей любимой работе от сотрудника крематория»[20], четвертая – «Хиллсайдский душитель»[21]. Ну да, а чего я собственно ожидала? Антологию Джейн Остин?

Я заглянула под кровать и отшатнулась в сторону, когда меня встретила пара серых глаз в унисон с агрессивным шипением. Вот и кошка нашлась. Morte. Я покачала головой. Плохое имя, если верить присказке о том, что как корабль назовешь, так он и поплывет.

– Не ходи за мной, – она и не собиралась. Ждала своего мерзавца.

В комнате было мало личных вещей, по крайней мере, на виду. Лезть в шкафы или в стол я не решалась, с него станется установить там сигнализацию или какие-нибудь садистские ловушки. Кроме того, это было бы невоспитанно. С другой стороны, он копался в моем телефоне… Нет, нельзя. Я уже собиралась уходить, когда услышала, что приехал лифт. Выскользнув из его комнаты, я постаралась максимально тихо закрыть за собой дверь и кинулась на кухню, потому что попасть в свою комнату уже не успевала.

Спустя несколько секунд из гостиной послышались звуки, один был шелестящим, другой – как будто что-то бросили на ковер или диван.

– Химена! – Неро звучал зло.

Не торопясь, я пошла по коридору, мои босые стопы отчего-то вспотели и, должно быть, оставляли влажные следы на крупной темной плитке. Хорошо, что в гостиной на полу дерево и ковер.

Неро сидел на диване, закинув одну руку на низкую спинку. Рядом с его ногами валялась перевернутая обувная коробка, одна из туфель вывалилась на пол – это была светло-серая кожаная лодочка на убийственной шпильке. На диван был брошен темный непрозрачный чехол, который, по всей видимости, скрывал мой сегодняшний наряд. Чуть дальше, и опять же, перевернутой вверх дном валялась большая косметичка.

– Что?

– Ты должна быть готова к пяти.

– А сейчас который час?

Он коротко глянул на массивные наручные часы:

– Почти три.

– Хорошо, – я замолчала, собираясь с мыслями. – Я… ты…

– Он, она, они. Что? – он повернул голову в мою сторону.

– Сейчас я пойду мыть голову, ты мог бы… не ошиваться рядом со своей прозрачной ванной?

– Не ошиваться? – тщательно произнося звуки, он смотрел на меня так, будто я сообщила, что верю в инопланетян.

– Если тебе не трудно. И после мне понадобится фен, – на его щеках заходили желваки.

– Я принес тебе то, о чем ты просила. Научись конкретнее выражать свои желания. Сегодня придется обойтись без фена. Ясно?

– Предельно, – я пожала плечами и пошла в ванную.

Естественно, моя просьба о невмешательстве в личное пространство хотя бы в то время, пока я принимаю душ, вряд ли для него что-то значила. Я сама не знала, зачем об этом попросила, ведь было совершенно очевидно, что он не станет отказываться от своих планов, если они уже имелись. Потому я, как и прежде, развернулась спиной к двери, перед тем как снять одежду.

Справилась я быстро, обычно у женщин на это уходит больше времени, но в моем распоряжении не было почти ничего: ни бальзама-ополаскивателя для волос, ни пенки для умывания, ни лосьона для тела… Лишь мужской шампунь и мыло.

Ладно, он и так уже проявил сверхъестественное терпение, раздобыв для меня платье, туфли и косметику. Делал ли он это самостоятельно? Или дал кому-то поручение? Мне хотелось, чтобы первый вариант оказался истинным. Было любопытно, что, по мнению мерзавца, могла бы надеть его любовь с первого взгляда на официальное мероприятие.

Как это ни странно, но поблизости от ванной он не появился. Надо же. Завернутая в полотенце, я прошла в гостиную, чтобы забрать свои новые вещи. Мерзавца на диване не оказалось. Я вернулась к себе в спальню. Мои брови поползли вверх, когда на кровати я обнаружила коробку, на которой был изображен фен. Сколько времени я отсутствовала? Двадцать минут? Мистер Неве, вы-таки не перестаете меня удивлять. Я тихо засмеялась.

Просушив волосы полотенцем, снова обернула его вокруг тела. Присев на кровать, осторожно расправила чехол и потянула за молнию. Внутри оказалось светло-серое с жемчужным сиянием платье. Ткань красиво бликовала и струилась. Шелк. Однозначно не по погоде. Вынув платье из чехла, я обнаружила, что лиф наглухо закрыт, полное отсутствие декольте – это был намек? – зато спина голая до самой поясницы.

Помимо платья, в чехле оказались чулки с поясом и ободок для волос с прозрачными, сверкающими камнями. Точно такие же камни украшали платье сзади, они поблескивали по кромке выреза в том месте, где моя спина перетекала в попу. Пожалуй, сама себе я бы выбрала нечто другое. Плотнее, теплее, безопаснее.

Отложив платье в сторону, я столкнулась с очередной проблемой. Большое зеркало было только в ванной комнате, но там не было розетки. Как же мне уложить волосы без зеркала?

– Неро? – я высунулась в дверной проем.

Он выглянул из своей спальни, точно копируя положение моего тела. Уголок его губ дернулся вверх.

– Ты уже готова? – мы смотрели друг на друга, и нас разделяла длинная стена коридора.

– Нет, совсем нет. Мне нужно большое зеркало.

– В ванной есть зеркало, – сказал он медленно.

– Да, но там нет розетки.

– Зачем тебе розетка? – Неро нахмурился, смысл явно ускользал от него.

– Чтобы уложить волосы феном.

– Уложи волосы в своей комнате, где есть розетка, а потом сходи в ванную и посмотри на результат в зеркало.

Я моргнула.

– Что? – и повторила про себя, то что он выдал. – Так не делается!

Неро тихо выругался по-итальянски и вышел из комнаты, проносясь мимо меня по коридору. На нем не было ничего, кроме классических брюк и ремня, его босые ступни громко ударялись о плитку. Я высунулась сильнее и увидела, что он направился в сторону двери, что была без глазка и замочной скважины. Пропищала короткая мелодия, затем громко хлопнула дверь.

Прошло несколько минут, и я засомневалась, появится ли он. Может, решил ехать без меня? Ну да, босиком и в одних брюках. Я уже собиралась вернуться в комнату, когда Неро возник на горизонте, неся одной рукой большое прямоугольное зеркало без рамы.

Подойдя, он схватил меня за локоть и бесцеремонно вытащил из комнаты. Его указательный палец кровоточил, оставляя след на моей голой коже, он запятнал меня кровью. Я осталась стоять в коридоре, Неро зашел внутрь и, этого не было видно, но отчетливо слышно, прислонил зеркало к стене.

Я подошла ближе.

– Это зеркало из общего лифта?

– Какое это имеет значение? Собирайся молча. Я как никогда раньше близок к тому, чтобы действительно тебя пристрелить, – он задел меня, проходя мимо, отчего я плюхнулась на кровать.

Ладно. Я высушила волосы круглой щеткой, тщетно пытаясь создать крупные волны, закрепила сверкающий ободок, его основание утонуло в волосах, на поверхности виднелись лишь переливающиеся камни. Потратив кучу времени, я призналась себе, что лучше не будет. Прически никогда не были моей сильной стороной – однажды, проспав всю ночь на бигуди, а взамен получив кудри, которые продержались менее часа, я зареклась иметь с этим дело. Потому теперь не имела соответствующих навыков.

Дальше все пошло быстрее. Разобравшись с чулками и поясом, я втиснула ноги в туфли – смотрелись они отлично, чего не скажешь об их удобстве. Следующим было платье, я аккуратно просунула голову, чтобы не повредить вымученную прическу, завязала ленту на шее, ее кончики щекотали лопатки, застегнула скрытую молнию юбки. Это был мой размер. Знал ли он его наверняка или выбирал на глаз?

Я повертелась у зеркала и решила, что выгляжу приемлемо. Порывшись в косметичке, я остановила свой выбор на красной помаде, чтобы не казаться совсем уж бесцветной, припудрилась, подкрутила и накрасила ресницы, нарисовала простые стрелки. Ничего больше я сделать не успела. Он толкнул дверь моей комнаты, отчего та ударилась о стену.

– Мы опаздываем, – я не решилась возразить и, отложив подводку в сторону, молча пошла к выходу.

В лифте я разглядывала его костюм: строгий и, конечно, черный. Галстук отсутствовал. Белоснежная хрустящая рубашка с жестким высоким воротником. Прямоугольные запонки из черного камня, их я помнила. Начищенные туфли. Он выглядел весьма пафосно, как из рекламы мужского парфюма, но не то чтобы мне это не понравилось.

Поехали мы на «Субботе», ею оказалось спортивное купе. Минут десять дороги он молчал, хмуро глядя в лобовое стекло и абсолютно игнорируя светофоры. Атмосфера была таковой, что я не решалась открыть рот. Резко повернув вправо, да так, что моя голова ударилась об окно, а хрустальный ободок съехал в сторону, он, наконец, признал мое существование.

– Я не смогу постоянно таскать тебя за собой, будут моменты, когда мне потребуется… уединиться. Это больше работа, чем вечеринка. Когда меня не будет рядом, следи за своим языком, – он искоса посмотрел на меня. – А лучше вообще не открывай рот. И никуда не уходи.

– Хорошо.

– Надеюсь, справишься, – выдавил он сквозь зубы и больше не сказал ни слова.

Еще через двадцать минут, взвизгнув шинами, мы остановились у высокого отеля, который, очевидно, принадлежал к экстра-классу. Вывеска, переливаясь, гласила: Borgata[22]. Думаю, они реально сдвинуты на всем итальянском. Я понятия не имела, в какой части города мы находимся, но совершенно точно раньше мне не приходилось видеть этого здания, иначе непременно запомнила бы. Облицовка из светлого мрамора, на первом этаже огромные витрины, выгодно демонстрирующее фойе.

– Оставайся внутри, – он вышел, обошел машину и открыл передо мной дверь, попутно предлагая руку. У меня глаза на лоб полезли. Неро раздраженно сжал губы, и я поспешила всунуть свою руку в его большую ладонь. Он приложил несколько больше силы, чем требовалось, чтобы помочь мне покинуть салон. Я едва не вывалилась на асфальт.

– Ты выбрал для меня самые неудобные туфли, какие мне приходилось носить, так что попридержи коней, amato[23], – я говорила это, улыбаясь, потому что около входа заметила фотографов. Мерзавец ничего не ответил.

Внутри было красиво и убийственно скользко. Пришлось мертвой хваткой вцепиться в мерзавца – своим ногам я не доверяла. Неро бросил ключи от машины швейцару и повел меня к лифту. К нам заспешила группа людей, но он не стал никого ждать, ударяя ладонью по кнопке семнадцатого этажа, створки захлопнулись перед их удивленными лицами. Что же, утешительно то, что он со всеми такой мерзавец, а не персонально со мной.

Мы вошли в большой банкетный зал с круглыми столами, застланными плотными жемчужными скатертями. На полу лежало мягкое узорчатое покрытие, и я вздохнула с облегчением. Еще десять метров глянцевой плитки могли бы меня убить. Народу было очень много, вероятно, мы приехали одними из самых последних, все леди и джентльмены общались группами. Женщины выглядели роскошно. Лучше меня, должна признать. Их туалеты почти наверняка собирали профессиональные стилисты.

Вместе с этим я отметила, что все они были значительно старше меня. Мужчины тоже казались гораздо старше Неро. Хотя я понятия не имела, сколько ему лет. Может быть, в районе тридцати пяти, но ставить не решусь, в отношении него совершенно ни в чем нельзя быть полностью уверенной. И в этом я полностью уверена.

Он аккуратно взял меня под руку и повел вперед, кивая встречающимся на пути мужчинам, на женщин даже не глядел. Ужасный, ужасный мерзавец-женоненавистник.

– Неро, приветствую. Слухи не обманули. Наконец, ты нашел себе достойную партию? А я уж думал, не доживу, – полный мужчина среднего роста протянул Неро руку, тот ее быстро пожал. Затем он протянул руку мне, и я намеревалась пожать ее, но он ловко повернул мою ладонь тыльной стороной вверх, чтобы поцеловать.

– Добрый вечер, Бенджамин. Да, я тоже думал, что не доживу, а теперь боюсь, что не выживу.

Бенджамин засмеялся, оценив шутку. Я сузила глаза.

– Она просто прелестна.

– Ее зовут Химена, – безэмоционально ответил Неро.

– Приятно познакомиться, синьорина Химена.

– Взаимно, – ответила я сдержано. Неро стрельнул в меня взглядом. Что не так? Он хочет, чтобы я буквально не открывала рот?

К нам подошли еще трое, все вежливо поздоровались. Мужчины заговорили о состоянии экономики в своих районах. Часто использовался непонятный мне сленг и какие-то итальянские словечки, которых я не знала. Некоторые говорили исключительно на итальянском. Через пятнадцать минут их речь превратилась в белый шум.

Краем глаза я заметила быстро растущую группу женщин, они оживленно беседовали, чинно держа узкие бокалы с шампанским и перебирая пальцами свои дорогие жемчуга. Или что-то другое, издалека мне не было видно. Пару раз я ловила на себе взгляды, но они не беспокоили меня, потому что не казались агрессивными или враждебными, просто любопытствующими, даже слегка удивленными.

Недалеко от нас, окруженный такими же толстыми мужчинами, как и он сам, Маттео курил сигару, параллельно о чем-то разговаривая и изредка посмеиваясь. Я отвела взгляд. Но все равно слышала его сиплый, кашляющий смех. Дева Мария, зачем он продолжает курить?

Еще через полчаса мои ноги онемели, я не чувствовала пальцев. Хотя нет, я чувствовала мизинцы, которые свело судорогой. Мужчины продолжали беседовать, и я была единственной женщиной в этой компании. Спустя еще двадцать минут я буквально повисла на руке Неро, а мой живот заурчал. Надеюсь, никто не услышал. В последние два с половиной дня мое питание было несколько экстремальным. Что, если я при всех упаду в голодный обморок? Ему прочитают нотацию? Неро замер, не закончив предложение, говорил он на итальянском, насколько я могла уловить, что-то об оружии.

– Я присоединюсь к вам через несколько минут, – он повел подбородком в сторону столов.

– Конечно, мы подождем…

– Алонсо, расскажи, чем закончилась история с тем маклером?

– Никому не интересно слушать это снова, Бен.

Мерзавец повел меня к столам, мы шли поближе к стене и подальше от группы женщин. Думаю, он опасался, что, если одна из них что-нибудь скажет, я нарушу свое обещание держать язык за зубами. Как проницательно. Выдвинув стул, взглядом он показал мне сесть, и я подчинилась.

– Поешь, – Неро повернулся, чтобы уйти.

– Одна? – круглый стол был рассчитан на шесть человек.

Он одарил меня долгим взглядом, но ведь это действительно глупо, сидеть за большим столом и в полном одиночестве есть? С таким скрипом, что в радиусе нескольких метров к нам все обернулись, Неро выдвинул стул и сел. Резко сдернул красиво оформленную салфетку с тарелки и бросил ее на соседний стул. Немного приподнялся и, придерживая пиджак левой рукой, потянулся к бутылке красного вина. Все это он проделывал, стреляя в меня убийственными взглядами. И я сдалась, закатив глаза.

– Хорошо, я прекрасно справлюсь сама. Иди, занимайся… бизнесом. Или что ты там делаешь, – он наполнил мой бокал, поднялся и ушел.

Вино пошло хорошо. Думаю, спустя пару месяцев жизни с мерзавцем, меня можно будет найти в каком-нибудь рехабе с постоянной пропиской. Я сделала еще глоток и, смелея на глазах, начала подъедать оливки, салат и мясную нарезку.

Неожиданно ко мне подсел молодой человек, я перестала жевать. На вид лет тридцати, он был единственным, кто попался мне на глаза и выглядел моложе мерзавца. Я вежливо улыбнулась ему и отвернулась, делая вид, что увлечена едой. На самом деле, так оно и было. Может быть, он тоже хочет есть и ему неловко трапезничать в одиночестве. Однако следящие за каждым моим движением карие глаза опровергли это предположение. Его присутствие нервировало. Он вел себя вызывающе, разглядывая меня с ног до головы.

Я почти решилась предложить ему другой столик, когда он заговорил:

– Добрый вечер. Меня зовут Алек. А вы, должно быть, девушка Неве? – он назвал его по фамилии, это неприятно отозвалось во мне и показалось плохим знаком. Мужчины, которых мы встретили ранее, звали Неро по имени.

– Да. Химена, – я повернулась, ища глазами мерзавца, но тот был далеко и слишком поглощен своими мафиозными делами.

– Давно вы с ним вместе? – кареглазый улыбался, коричневый костюм невыгодно подчеркивал желтоватый цвет его лица.

Я пожала плечами:

– Не очень.

– Где познакомились?

– На улице, – я надеялась, что односложность моих ответов задушит эту светскую беседу в зародыше.

– И что тебя в нем привлекло? – я попыталась проигнорировать вопрос. – Химена? Брось, мне просто любопытно.

– Его милосердие, – он распахнул глаза шире, затем засмеялся.

– Уверена, что знаешь его хорошо? – этот узконаправленный интерес выходил за всякие рамки приличия. Я твердо решила больше не отвечать. Алек все понял. – Окей, не отвечай. Ну, еще увидимся.

Он долил мне вина и чокнулся своим бокалом о мой.

– Конечно, – я удерживала улыбку на лице, а мой глаз дергался. Меньше всего на свете мне хотелось бы с ним вновь увидеться.

Когда я доела салат и допила вино, чувствуя легкое опьянение, высокий мужчина во фраке вышел на низкую сцену и возбужденно объявил в микрофон о начале аукциона, в качестве лотов выступала антикварная мебель из частной коллекции. Также он сообщил, что все вырученные средства пойдут на лечение онкологических заболеваний у женщин-иммигранток, прибывших из стран, где проходили боевые действия. Все присутствующие рассаживались за столики, свет приглушили.

Я заметила, что Алек двигался в моем направлении. И вскочила, ища глазами туалет, который стал бы мне укрытием. Перспектива сидеть с ним в течение всего аукциона отрезвляла. Я зашагала поближе к выходу и подальше от основного скопления столиков, надеясь, что он будет искать меня именно там. В это время на сцене уже демонстрировался первый лот, кажется, сундук, я не могла разглядеть наверняка, мешали спины зрителей.

Стоя близко к выходу и готовая в любой момент делать ноги, я искала Неро, но не находила. И пока я обшаривала взглядом всех сидящих за столиками, выискивая знакомую голову с уложенными на бок вороными волосами, упустила тот самый момент… Алек материализовался прямо передо мной.

– Ты избегаешь меня? – он приподнял одну бровь.

– Нет. Я ищу Неро.

– Его здесь нет. И уже давно.

Я промолчала.

– Пойдем присядем? Выпьем, – он неприятно улыбнулся. Наверняка, он думал, что получилось галантно, но это была абсолютно зубодробительная по своей непривлекательности улыбка, похожая на оскал.

– Спасибо, но нет, я устала.

– Тогда я могу отвезти тебя домой, – он приблизился.

– Меня отвезет Неро, – я сделала шаг назад.

– Я же сказал, его здесь нет, – раздраженно бросил он, но быстро спохватился: – Уверен, он присоединится к нам позже и будет рад, что ты не скучаешь в одиночестве. Пойдем, еще остались свободные столы, – он протянул ко мне руку. – Кстати, я был так невежлив! Ты прекрасно выглядишь. Это платье, – он шагнул ближе. – Что за платье… просто восхитительное! – его рука сцепилась вокруг моего запястья, я резко отступила назад.

И сделав этот шаг назад, почувствовала дыхание на своем голом плече.

– Понравилось платье, Мано? – значит, Алек Мано. Неро взаимно звал его по фамилии.

– Чертовски будоражащее, – Алек усмехнулся, отпуская мою руку.

Неро наклонился ко мне и проговорил рядом с ухом:

– Снимай.

Я не смела повернуться, а глаза Алека вспыхнули азартом. Сердце заколотилось в груди. Люди отвлеклись от аукциона и теперь наблюдали за нашей тихой сценой. Алек стоял к ним спиной, а мы с Неро лицом. Для всех это было, похоже, весьма интригующим шоу. Для всех, кроме меня.

Я немного повернула подбородок в сторону мерзавца:

– Неро…

Он наклонился еще ближе, и наши губы практически соприкасались:

– Сделай мне одолжение, amore mio[24].

Я не шелохнулась. Он рехнулся? Скорее подо мной разверзнется пол, и я провалюсь прямо в ад, чем сниму платье на глазах у десятков людей. Неро как будто прочел мои мысли, он понял, что я не собиралась подчиниться.

– Я куплю тебе новое, mio caro[25], – зашептал он, едва касаясь губами моих губ, затем отстранился, и я почувствовала, как его рука аккуратно убирает мои волосы со спины на плечо.

Мое сердце билось в конвульсиях. Десятки пар глаз молча наблюдали за нами, даже ведущий забыл о своем аукционе. Неро потянул за край ленты, медленно развязывая узел. Я почти успела среагировать, обхватив себя руками, чтобы спрятать грудь – верх платья упал вниз на мои бедра.

Ноги вросли в пол, мне бы бежать, но я не двигалась. Мерзавец провел ладонью по теперь уже совершенно обнаженной спине, вдоль позвоночника, его рука замерла, достигнув ткани – окантовки из блестящих камней. Он подключил вторую руку. Секунда, и кристаллы брызнули на пол, глухо ударяясь о ковровое покрытие. Дальше снова треск материала, юбка разодрана по заднему шву. Голые бедра покрылись мурашками.

Неро сжимал платье в руке, теперь оно казалось простой блеклой тряпкой. Глаза людей метались между моей обнаженной фигурой и рукой мерзавца. Алек выглядел пораженным, может быть, даже завороженным. А я ненавидела его всем сердцем, потому что именно из-за него происходило то, что происходило. Неро швырнул испорченное платье Алеку в ноги.

– Наслаждайся, оно твое, – двумя пальцами он приподнял мой подбородок, повернул его в сторону и прильнул губами. Затем отстранился. – Но не она, – Неро снял пиджак и накинул его мне на плечи. Я отвернулась от публики, скользнула в рукава и крепко запахнулась.

Мерзавец протянул мне руку, и я взяла ее. Мы молча пошли к лифту. Я знала, чувствовала, что нам смотрят в спины. В лифте я отпустила его руку. Мы медленно поехали вниз. В фойе к нам тут же подошел служащий, он недоуменно пялился на меня, точнее сказать, на мои ноги. Пиджак оказался недостаточно длинным.

Неро рыкнул:

– Ключи.

– Сэр, я пригоню вашу машину ко входу, – мужчина поспешно оторвал от меня взгляд и обратил его к Неро.

– Ключи, – повторил мерзавец.

– Понял, сэр, – он побежал к административной стойке, а мы медленно пошли к выходу.

Я начала приходить в себя. Что это только что было? Им не хватило денег на стриптизерш? Или, может, это что-то вроде посвящения в… женщину сицилийского мафиози?

Неро получил ключи и придержал для меня дверь, мы вышли на улицу. Было ветрено, мои волосы тут же взбунтовались, хлеща по щекам. Мерзавец уверенно двинулся вправо, я почти бежала за ним, но ноги больше не жаловались на неудобные туфли. Должно быть, адреналин. Через пару минут мы дошли до парковки. Неро поднял руку и щелкнул кнопкой на ключе, через три ряда от нас замигали фары и раздался щелчок.

В салоне, как и на улице, было холодно, я не могла согреться, зубы стучали и, должно быть, это досаждало мерзавцу, потому что он включил подогрев моего сидения. Мы неслись по темному шоссе в полной тишине. Я раздумывала над тем, имею ли право, если не закатить истерику, то хотя бы поинтересоваться, что все это значило, но к однозначному ответу не пришла.

Он нарушил тишину первым.

– Открой бардачок, – я сделала, как он велел. – Там бутылка, ее тоже открой, – я свернула крышку правой рукой, левой – протянула Неро водку.

Он сделал пару коротких глотков и вытер рот тыльной стороной ладони. Я, наконец, согрелась. Периодически Неро отпивал из бутылки, запрокидывая ее и по-мужски оттопыривая нижнюю губу. Я протянула руку, он несколько секунд колебался, но все же передал мне водку. Рассматривая серую этикетку, я думала о том, почему не злюсь на него? Он раздел меня при всем честном народе. Бессмысленно и беспощадно. Или в этом все же был скрытый от меня смысл? Что-то между ним и Алеком Мано определенно происходило.

Откинув голову, я сделала несколько глотков, которые больно обожгли горло, но моментально стало легче. Похоже, водка на вино ложилась отлично. Пока. Я еще раз приложилась к бутылке. Тело расслабилось. Зрение стало неясным, немного запаздывающим. Так быстро? Неро забрал у меня бутылку, еще дважды ею воспользовался и, не закрыв, швырнул на заднее сиденье.

– Эй, я еще не закончила! – мой язык заплетался. Он повернулся, встречаясь с моим пьяным взглядом. И засмеялся, качая головой. – Не пойму, что смешного?

– Ты пьяна. Опять, – я не стала спорить с очевидным.

– Ты тоже.

– Незначительно, – он опять покачал головой, посмеиваясь, на этот раз я подхватила. Адреналин и алкоголь сделали свое дело. Я была не в себе. Так мы и ехали всю оставшуюся дорогу до дома – посмеиваясь. Просто психбольница на каникулах…

Однако припарковался мерзавец идеально. Я несла туфли в руках, шлепая по холодному полированному бетону, мне было тепло, больше я не придерживала пиджак, и он изредка распахивался, обнажая грудь. Я опять засмеялась. И услышала позади смех Неро. Зайдя в лифт, я качнулась, и он поймал меня, а потом набрал код, и мы поехали вверх.

Вопреки тихому голосу разума, звучащему где-то на задворках сознания, я не стала отстраняться, наоборот, прижалась крепче и уткнулась носом в его шею, вдыхая уже знакомый запах одеколона вперемешку с естественным слегка мускусным запахом его тела. Он был теплым. Я вдохнула глубже и придвинулась плотнее, отодвинула ворот рубашки и влажно прижалась губами к его ключичной кости. И он ответил – его рука обняла меня крепче. Тогда я поняла, что уже не остановлюсь. Подняв голову вверх, я потянулась к нему губами, он снова ответил, наклоняясь для поцелуя. Я знала этот взгляд с поволокой. Я знала, что это значит. Туфли выскользнули из моих рук.

Целуя его, я ощущала вкус водки на языке, горьковатый и терпкий. Таким был сам Неро – горьким и терпким, но опьяняющим. Я хотела его. Конечно, мое желание было сдобрено водкой, но какая разница? Да, у этого секса не было смысла и не могло быть продолжения… Хотя, возможно, это вовсе не недостаток, а преимущество. Отсутствие внятного будущего раскрепощало. Неро снял с меня пиджак и обеими руками сжал талию. Он целовал меня настойчиво, даже грубо, я не успевала за ним. Створки лифта открылись, но мы не вышли.

Мне казалось, что под его ладонями на теле остаются следы, горячие и красные. Через минуту, две или три он оттолкнул меня, чтобы повалить на пол. Верхняя часть моего тела оказалась в квартире, нижняя – в лифте. Он склонился надо мной, темные ресницы отбрасывали тени на щеки. Я вытащила его рубашку из-за пояса брюк и дернула в стороны, пуговицы разлетелись, рикошетя о стены кабины, но в конечном итоге нашли покой на полу.

Его рука пробралась вниз и содрала пояс вместе с бельем, на шелковых чулках, наверняка, пошли стрелки… Но это было неважно, потому что во мне оказались его пальцы. Пока он двигал своими явно натренированными длинными пальцами, я думала о… женских романах? Я им раньше не верила, считая, что интенсивность «постельных» переживаний – художественный вымысел, но теперь пришло осознание: они даже слегка недоговаривали.

Неро агрессивно сжал мои бедра, оторвал от пола и придвинул к себе. Я запустила руки под его влажную от пота рубашку и приготовилась, крепко держась за спину, которая показалась мне рельефной – будто татуировки прятали шрамы. Но все равно оказалась не готова: первый толчок заставил меня вонзить в него ногти… И если до этого у него все-таки не было шрамов, то теперь точно будут.

Мерзавец хрипло дышал. С его носа мне на плечо капал пот. Он укусил меня, и я вскрикнула. Затем толчки продолжились, я вскрикнула снова.

И снова. И снова…

Створки лифта пытались закрыться, но, сталкиваясь с нашими телами, испугано отступали назад. Даже лифт боялся Неро Неве.

Глава пятая

Отравленная пешка – пешка, защищенная косвенно. Взятие такой пешки приводит к сильному ухудшению позиции.

Шахматный термин

Мерзавец уткнулся лицом в мою шею. Конец был близок. Я выгнула спину, крепче обнимая его ногами и прижимаясь как можно теснее. Сила вспышки застала меня врасплох. Ударившись затылком о паркет, я почувствовала, как обмякает тело. Мне казалось, что я медленно раскачиваюсь, как перышко в воздухе, и опускаюсь внутрь чего-то теплого и мягкого.

Он продолжал двигаться. Прижавшись щекой к покрытому лаком темному полу, я открыла глаза. Кошка сидела рядом с моей головой и сверлила взглядом дыру в моем лбу. Она меня ненавидела. Неро толкнулся в последний раз, закусив участок моей шеи у самого ее основания. Я опять закрыла глаза, желая не отпускать этот момент.

Мы с Лиамом встречались с выпускного класса, держась вместе всю студенческую жизнь. Помню, что казалась себе страшно взрослой, уезжая с ним на побережье, где мы самостоятельно оплачивали самый скромный гостиничный номер. Мы с Лиамом, наверное, любили друг друга, по крайней мере так, как умеет любить сердце в двадцать лет, и много экспериментировали, но таких результатов не достигали никогда. Что это было?

Может, природе лучше знать, кого нам следует любить? Может, тело сразу чувствует, с кем хочет быть?

Неро отстранился, сел поодаль, прислонив спину к внутренней стене лифта. Его бледная, лишенная волос грудь размеренно опускалась и поднималась. Лифт вновь попытался закрыться, но я придержала створку рукой, не позволяя отобрать его у меня. С закрытыми глазами он по очереди расстегнул обе запонки и, не глядя, зашвырнул их в квартиру. Снял рубашку и, тоже не глядя, кинул в меня. Я села и непослушными руками натянула ее на себя. Она пахла, как он. Мерзавец подтянул к себе ногу, не развязывая шнурков, стянул ботинок, тот глухо ударился об пол и завалился на бок. Та же участь ожидала и второй ботинок. Он разбросал обувь на полу лифта и, обойдя меня, зашел в квартиру.

Я чувствовала себя бесконечно уставшей. Отдавшей все, что могла. Со времен студенчества мне была знакома логическая цепочка «вечеринка, алкоголь, секс, крепкий сон», и я планировала поработать над ее последней частью. Ближайшие десять часов. С трудом поднявшись, я с сожалением взглянула на свое теперь уже непригодное для эксплуатации белье. Опять осталась без трусов…

Пошатываясь и не в силах подавить зевоту, я отправилась в спальню. Мерзавца поблизости не было. Как и его кошки. Возможно, они выясняют отношения, ну а мне срочно нужен тайм-аут. Заснула я прежде, чем рухнула в постель – еще в полете.

Ранним утром, солнце еще не встало, меня разбудил грохот. Шум не повторился. Может быть, приснилось? Приподняв голову, я посмотрела в сторону двери, которую вчера не закрыла, и со стоном уронила свою самую интеллектуальную, но явно не этим утром, часть обратно на подушку. Голова раскалывалась. Собравшись с духом, я сдвинула свое тело вбок и выдернула из-под него покрывало, а укрывшись, снова провалилась в сон.

Не знаю, отчего проснулась во второй раз. Точно не потому что выспалась – мне все еще отчаянно хотелось держать свои глаза закрытыми. Но я, щурясь, приоткрыла один глаз. Комнату заливал полуденный яркий свет, и все, что я смогла рассмотреть, – его силуэт, возвышающийся надо мной. Я так и смотрела на него одним глазом, ожидая объяснений, но он молчал.

– Что? – прохрипела я, когда его молчаливое внимание стало просто невыносимо. На нем были темные брюки и белая рубашка. Уходит? Или уже пришел?

– Поднимайся.

– Нет, я хочу спать.

– Я, кажется, не говорил, что мы будем делать то, чего хочешь ты.

– Взаимно, – сейчас я старалась избегать длинных предложений, а под длинными я подразумеваю те, что превышают два слова.

Он ничего не ответил. Одним движением сорвал с меня плотное покрывало. Я попыталась залезть под одеяло, но он отнял и его тоже.

– За что? – я взмолилась, накрывая голову подушкой.

– Вставай. Сейчас, – тоном его голоса можно было морозить заготовки на зиму. Крепко зажмурив глаза, я попыталась смириться с тем, что подчиниться, по-видимому, придется. – Почему ты без трусов?

Теперь я окончательно проснулась.

– Потому что ты порвал мои единственные трусы, – я протянула руку, и он вернул мне одеяло. Прикрывшись, я села на кровати. Голова тут же отозвалась тупой болью.

– Как раз этим мы и должны были заняться, – я ни черта не соображала, он это заметил и пояснил: – Купить тебе одежду.

– Вообще-то, у меня есть одежда, ее нужно только забрать. Я могла бы съездить домой и как раз дать о себе знать отцу, друзьям…

– Никаких контактов до тех пор, пока я не проверю всех.

– Что? Зачем?

– Такие правила. Я не могу постоянно их нарушать из-за тебя.

– Как долго?

– Пару дней, – я вздохнула. Надеюсь, моему терпеливому папе, перенесшему невообразимое количество выходок жены и дочери, достанет еще немного терпения. – Собирайся, поехали. Сегодня воскресенье, потом у меня не будет времени заниматься тобой.

– Потом я смогу съездить сама.

– Химена, – по выражению его лица было понятно, что он теряет последние крупицы терпения. – Поехали.

– Пожалуйста, Неро! – я заканючила как трехлетка. – У меня болит голова. Я не могу двигаться, дай мне хотя бы пару часов.

– Если не умеешь, не пей, – проговорил он медленно. – Я дам тебе пару часов, но, когда вернусь, разговор с тобой у меня будет короткий.

Я вздохнула с облегчением, он развернулся, чтобы выйти из комнаты.

– Неро? – мерзавец остановился, но не обернулся. – Я была бы тебе очень признательна, если бы ты…

– Быстрее.

– Мне нужны трусы. Не хотелось бы выходить из дома без них, – несколько молчаливых секунд спустя, он сунул руку в карман и достал телефон.

– Мне нужны женские трусы, – бесстрастно проговорил Неро в трубку. – Именно это я имею в виду, – продолжил он, а чуть позже добавил, теряя терпение: – Как можно быстрее, – дальше слушать собеседника не стал, сбросил вызов и вышел из комнаты.

Я вернула тело в горизонтальное положение, наслаждаясь безболезненной тишиной. Спустя пару минут в коридоре послышались шаги, потом сработал лифт. Неро уехал. Я закрыла глаза, сосредотачиваясь на своих ощущениях: если не двигаться, голова почти не болит.

В следующий раз меня разбудил стук в дверь. Бесшумно выругавшись, я открыла глаза. Дверь комнаты была приоткрыта, я частично видела мужчину в классическом костюме. Это был не Неро, и я запоздало испугалась.

Человек в черном еще раз постучал. Я села.

– Да?

– Я могу войти?

– А зачем?

– Вы Химена, – он не спрашивал, констатировал факт. – Мистер Неве велел доставить вам… посылку, – к щекам прилила кровь.

– Да, конечно, вы можете зайти, – он открыл дверь шире, подошел к кровати и протянул мне бумажный пакет. Его фигура была массивной, рукава пиджака плотно облегали плечи. Светлые коротко стриженые волосы, невыразительные карие глаза. – Спасибо, – мужчина кивнул и ретировался.

Я подождала, пока лифт увезет его вниз и медленно встала с кровати. Только теперь я заметила на тумбочке полный стакан воды с запотевшими стенками – должно быть, там был лед, который уже растаял. Заботливый мерзавец? Я вспомнила, что лифт увез его вниз, когда я была еще в сознании. Фея чистоты? Наверное, она и правда умеет летать. Залпом опустошив стакан, я поплелась в ванную. Я думала о том, что происходит вокруг меня и к чему все это приведет, позволяя прохладной воде заливать лицо и волосы.

Похоже, Неро не собирался прекращать со мной возиться, он за меня поручился и даже собирался обеспечить одеждой. Тем не менее, мерзавец был крайне нестабильным, я понятия не имела, что он выкинет в следующий момент. Фокус с платьем, о котором я еще планировала поднять разговор. Секс, о котором я не планировала говорить. Что между нами происходит? До каких пор мы будем притворяться влюбленными? А когда он действительно кого-то полюбит, что будет со мной? Что делают со своими бывшими члены организованной преступности?

Воображение с извращенной маниакальностью принялось за воспроизведение всех возможных вариантов. Несчастный случай? Может, они упекают экс-подружек в психбольницы? Чтобы все, о чем они будут говорить, воспринималось окружающими как бред сумасшедшего. Или расстаются по-хорошему? А своим необращением в полицию я уже стала соучастницей? Круговая порука? Когда-то давно я прочитала все части «Крестного отца»[26] и сейчас силилась припомнить сюжет, но никаких ответов не находила.

Я повернула кран, отжала мокрые волосы и обернулась полотенцем. Послышался гул работающего лифта. Кто бы это ни был, я буду чувствовать себя лучше, если встречусь с ним лицом к лицу в трусах. Открыв бумажный пакет, я обнаружила в нем белье двух цветов – черное и белое – в нескольких размерах. Выбрав черное, я накинула рубашку мерзавца обратно и застегнула две верхние пуговицы – они были единственными, что сохранились, остальные, наверное, всю ночь пролежали на полу в лифте.

Когда я собиралась выйти из ванны, на руках выступили мурашки. Я прислушалась к тишине, сжимая дверную ручку. Возможно, это вернулся Неро. Или его люди принесли мне что-нибудь еще. Или Маттео решил воспользоваться отсутствием своего брата и пристрелить меня, потому что, очевидно, выбор мерзавца он не одобрял. Лифт больше не подавал признаков жизни. Потом я вспомнила, что Неро не доверил код от лифта своему брату. Вообще-то, он говорил, что код не знает никто, кроме меня, однако, сегодня утром это не помешало его человеку доставить мне трусы.

Наконец, я толкнула дверь и вышла в коридор. Вокруг стояла тишина. Я повернула на кухню, собираясь победить кофемашину чего бы мне это ни стоило. Пройдя мимо большого кухонного острова, я заметила поднос, содержимое которого скрывал большой металлический купол. Я выпила еще воды, раздумывая, мне ли предназначалось то, что под ним находилось. Приподняв купол, я обнаружила две тарелки с огромными бортами. Суп и паста.

В животе заурчало. Золотистый бульон, поблескивая, гипнотизировал. Надеюсь, еда была для меня, потому что, несомненно, я собиралась ее съесть. Выбрал ли он бульон в силу того, что этим утром мне было плохо? Внезапно на меня снизошло озарение. Неро Неве был одним из тех мужчин, которого вы ни за что не хотели бы полюбить. И одновременно с этим, он был одним из таких мужчин, за любовь которого отдали бы половину себя. Большую половину.

Пододвинув поднос к себе, я взяла ложку и попробовала суп, тот был еще горячим. Думаю, в ванной я услышала шум лифта, спровоцированный тем, кто принес для меня еду. Я съела все до последней крошки. Вымыла посуду и вернулась в свою комнату, там заправила постель, чтобы уберечь себя от соблазна снова опустить голову на подушку. Скоро Неро вернется и разговор со мной у него будет коротким…

Расчесав мокрые волосы, я не смогла найти косметичку, которую вчера перед уходом оставила на кровати. Открыла шкаф и замерла. Там была вся моя одежда. Как новая, так и старая. Джинсы, свитер, кроссовки, туфли, черная и белая майки, пиджак, юбка и колготки. Косметичка тоже была тут. И как эта невидимая фея вычисляет моменты, когда может появиться, сделать все дела и остаться незамеченной? Хотя я все время сплю, что тут вычислять. Вернувшись в ванну, я забрала бумажный пакет с запасным бельем и поместила его в шкаф. Глупо, но теперь, когда у меня был мой шкаф с моими вещами, я почувствовала себя надежнее и увереннее.

Одевшись и замазав синяки под глазами, я вышла в гостиную. Интересно, пара часов в понимании Неро – это сколько? Если ровно два, то они уже истекли. Я присела на диван, ожидая его. Но он не приходил. Тогда я прилегла, свернувшись калачиком, и не заметила, как снова заснула…

Когда открыла глаза, отметила, что свет в комнате изменился, стало темнее. Щека прилипла к кожаной поверхности дивана. Шея затекла.

– Ты сегодня планируешь принять вертикальное положение? – лежа на диване, я умудрилась подпрыгнуть и схватилась за сердце.

Он сидел в кресле напротив меня.

– Который час? – мой голос звучал хрипло.

Он даже не взглянул на часы.

– Половина пятого.

– Хорошо, – я села, прогоняя сонливость. – Я готова ехать. Дай мне три минуты, – за это время я успела почистить зубы и надеть кроссовки.

Когда вернулась, он поднялся и вызвал лифт. Перспектива делать покупки вместе пугала. Лифт заскользил вниз. На полу я заметила одну прозрачную пуговицу… и вспомнила, как она там оказалась. И что было дальше. Я помнила все.

– Ради всего святого, прекрати! – он резко повернул голову в мою сторону.

– Прекратить что? – я широко распахнула глаза. Неро не ответил.

Зарождающаяся шизофрения начала прогрессировать. И это была геометрическая прогрессия. Он читал мои мысли? Сердце забилось чаще. В голове замелькали воспоминания. То, как он сделал шаг вперед там, в переулке, когда я подумала, что лужа крови вот-вот лизнет его ботинки. Его колкости о кольце, которое должно было стать обручальным, о женихе. Вчера он повел меня за стол тогда, когда я подумала, что свалюсь в голодный обморок.

Я что, сошла с ума?

Тогда я решила проверить свою безумную теорию. И четко, с выражением у себя в голове проговорила: «Ты самый отпетый мерзавец, каких я только встречала». Посмотрев на него искоса, вынуждена была отметить, что реакция отсутствовала. Нахмурив брови, я предприняла еще одну попытку: «Лучше мне умереть, чем переспать с тобой вновь, настолько это было плохо». Его лицо оставалось бесстрастным.

Тем временем, мы приехали. Три человека в черных костюмах повернули головы в нашу сторону, они были рассредоточены по парковке. Одного из них я узнала, утром он доставлял мне посылку. Странно, в прошлые разы здесь не было никого, кроме мужчины, что угощал меня сигаретами. Неро покинул лифт и направился к автомобилям. Конечно, садясь в тот, на номерном знаке которого значилось: «Воскресенье». Это был кроссовер – светлый салон, сиденья из бежевой кожи.

– Почему ты не отпустил меня одну? – я захлопнула дверцу.

– Я потратил на тебя слишком много ресурсов, поэтому теперь было бы расточительно рисковать твоей безопасностью.

– Я могла бы поехать с твоей охраной.

Он завел двигатель и повернулся ко мне.

– Настолько претит моя компания?

– Что ты, настолько приятного компаньона у меня еще никогда не было. Ну и наверное, уже не будет.

– Я польщен, – мерзавец криво улыбнулся. Если бы я осознавала, что тоже улыбаюсь, пнула бы себя изо всех сил.

Мы лавировали в потоке машин, накрапывал дождь, небо было тяжелым и серым. Неро принадлежал к тому типу водителей, которых я на дух не переносила: постоянно шел на обгон, перестраиваясь из ряда в ряд. Наконец, припарковав автомобиль, он заглушил мотор и вышел. Я взяла с него пример, выбралась наружу и аккуратно закрыла за собой дверь.

Здание торгового центра, в котором я никогда не бывала, имело округлую форму и внушительные размеры. Мы прошли сквозь вращающиеся двери. Мерзавец уверенно двинулся прямо, и мне не оставалось ничего другого, кроме как покорно последовать за ним. Кто тут, черт побери, собирался делать покупки?

Нагнав его, я задала вопрос, который меня волновал:

– Почему мы просто не выбрали вещи по интернету с доставкой?

Он приподнял брови:

– Разве женщины не получают от реального шопинга больше удовольствия?

Настала моя очередь удивляться:

– С каких это пор тебя волнует женское удовольствие?

Неро послал мне долгий взгляд.

– Есть претензии? Мне показалось, что тебе все понравилось, – щеки моментально вспыхнули. Претензий у меня не было.

Мы прошли мимо десятка разнообразных витрин, демократичные марки одежды здесь либо отсутствовали, либо были представлены на других этажах. Неро остановился у входа в магазин с итальянским названием. Конечно.

Перед нами открылись автоматические двери из темного непрозрачного стекла. Внутри было уютно и отдавало стариной: деревянный пол, застланный как будто выцветшими коврами, зеркала в полной рост, закованные в массивные замысловатые рамы, разномастные глубокие кресла с высокими потертыми спинками. Народу мало, всего пара-тройка человек. Персонал, которого было в разы больше покупателей, в униформе – белые рубашки с широкими рукавами и черные сарафаны. Все, как на подбор, платиновые блондинки.

– Добрый вечер, мистер Неве, – одна из блондинок приветливо нам улыбнулась. – Чем могу помочь? – он качнул головой в мою сторону, а сам прошел вглубь и опустился в кресло.

Я растерянно смотрела по сторонам, хотелось уйти. Мерзавец, в очередной раз проявив подозрительную проницательность, повысил голос и проинструктировал:

– Выбери как можно больше, в ближайшее время я не планирую снова тратить на это время. И возьми несколько комплектов для официальных выходов. – Тратить время? Можно подумать, его кто-то просил.

– Что конкретно вам нужно подобрать? – блондинка ободряюще улыбнулась. Я двигалась вдоль вешалок, рассеянно перебирая одежду, большинство вещей вызывало во мне симпатию, но атмосфера как-то не располагала к улетному шопингу: спиной я ощущала недобрый буравящий взгляд.

– Мне нужно все, мой гардероб… сгорел, – признала я, вздыхая. Ее глаза в ответ на мои слова просияли. И тогда я поняла, что от моих покупок она получит больше удовольствия, чем я сама.

Спустя полчаса примерочная была завалена вещами, я осторожно зашла внутрь и задернула штору. Боже, да на это уйдет целый час или два, не меньше. Выглянув наружу, я проверила, как там мой спонсор – он раздраженно листал толстый журнал, едва не выдирая страницы. Мне следовало поторопиться, и я приняла решение померить только одну пару джинсов и один свитер, чтобы убедиться, что размерная сетка бренда мне подходит. Не успела я застегнуть молнию на джинсах, как встретилась с его взглядом в зеркале.

– Нравится? – если он платит, будет справедливо предложить ему принять участие.

Неро жест не оценил, хмуро и молча продолжая наблюдать за мной. Убедившись в том, что размерная сетка мне подходит, я отложила в сторону две пары джинсов, плотную юбку с высокой талией, шерстяной брючный костюм, пару рубашек, базовые футболки, черную водолазку и два свитера.

Влезая обратно в свои джинсы, я все-таки решила, что они слишком узкие, и неважно, какова их цена, дизайнер явно что-то напутал. Неро продолжал наблюдать за мной в зеркало, его пристальное внимание нервировало, пальцы плохо слушались – не могли совладать с тугой пуговицей. Я бессильно опустила руки, встречаясь с ним взглядом в зеркале, он вопросительно приподнял брови.

– Проблемы?

– Тугая пуговица.

Мерзавец целиком материализовался в примерочной, в которой сразу же стало тесно, подошел сзади, все еще не отпуская мой взгляд и, обернув руки вокруг меня, застегнул пуговицу. Тело заныло.

Убрав руки, он наклонился и спросил в ухо:

– Что из этого, по-твоему, подходит для официальных выходов?

Я вышла из примерочной кабины, специально задев его плечом. Прошла вдоль ряда с новой коллекцией, потакая вредоносным соображениям – мне хотелось выбрать самое дорогое из того, что здесь было, даже если оно окажется полным разочарованием, но, к сожалению для меня и к счастью для него, в этом месте по каким-то причинам не признавали ценники.

Пришлось отказаться от этой идеи. Я сняла с вешалок два платья, они прекрасно смотрелись на манекенах: белоснежное воздушное в пол и кроваво-красное до колена с рукавом три четверти. Бросив платья в кучу отобранной одежды, я встала в позу, которая ясно давала понять, что мерить их я не собиралась. Неро сощурил глаза.

– Обувь?

– Серые лодочки подойдут и к белому, и к красному.

– Хочешь, чтобы люди подумали, что я жмот?

– Сомневаюсь, что люди могут подумать о тебе хуже, чем… – он сделал шаг в мою сторону, и я захлопнула рот.

Мысленно сосчитала до десяти и вернулась в зал. Блондинка радостно направилась ко мне, но я покачала головой, и она замерла на месте. Сейчас я была не в том расположении духа, чтобы выслушивать лекцию о преимуществах и недостатках десяти пар туфель приблизительно одной модели. Через пять минут и без посторонней помощи я выбрала серебристые босоножки с закрытым носком и застежкой вокруг щиколотки к белому платью и классические черные лодочки – к красному.

В примерочной Неро не оказалось, как и горы вещей. Мерзавец нашелся у кассы. Обувь и одежду ловко упаковывали в четыре руки. Я заметила, как в фирменном небесно-голубом пакете исчезает светло-серое платье с камнями. То самое платье. Вернее, точно такое же, как то самое. Он проследил за моим взглядом.