Читать онлайн Наследник для бандита бесплатно

Пролог

Михаил

– Маша… – веду носом по ее шее вдоль роста волос. Не сдерживаясь, прикусываю нежную кожу и тут же зацеловываю.

– Ай… – сонный и протестующий Машин стон имеет для меня совершенно обратный эффект.

Член каменеет, и я нагло трусь им об ее бедро.

– Я дико соскучился, – возбужденно рычу ей на ушко и с удовольствием отмечаю, как по ее плечам разбегаются мурашки.

Хочу ее. Всю. Съесть. Затрахать. Это просто нереально – как она вкусно пахнет.

– Миш, мне завтра к первой паре… У зав. кафедрой, – она сопротивляется уже совсем неуверенно и сбивает слова частым дыханием.

– Мой организм сходит с ума, Мышка, – тяну вниз по плечу лямку ее ночнушки и оставляю следом дорожку поцелуев по голой коже, – Ты. Ночью. В моей постели. И вся моя.

Подхватываю ее за талию и резко переворачиваю, подминая под себя.

– Ну нееет… – она часто моргает осоловелыми глазами и пытается выкрутиться, – Миш… – но я от этого только сильнее зверею.

Остановиться и не взять ее – это вот сейчас для меня что-то нереальное. Рывком развожу ее бёдра в стороны и предупреждающе вдавливаюсь членом во влажные губки.

– Ты хочешь поиграть со мной в недотрогу, Мышка? – врезаюсь горячими поцелуями в ее шею, и чувствую как девушка неосознанно ведёт бёдрами мне на встречу, – А я хочу взять тебя силой.

– Боже… – Маша судорожно выдыхает, и я сминаю ее губы, съедая все дальнейшие протесты, – Ты – зверь…

– Голой! – тонкое кружево ночнушки трещит в моих руках, – В нашей постели ты должна быть всегда голой! – рычу и сжимаю ее грудь, поигрывая с сосками.

– Буров! – она вскрикивает немного испуганно, но выгибает спинку, и я ощущаю членом пульсацию ее нежного входа.

Маша упирается ладошками в мои плечи. Перехватываю ее руки, завожу ей их за голову и просто дико хочу привязать, чтобы они не спорили. Ловлю ее поплывший, слегка испуганный, но такой доверчивый взгляд, и это сносит мне крышу окончательно.

Просто нереально вставляет эта вседозволенность.

Вдавливаюсь в неё бёдрами сильнее.

– Айй! – она стонет на резком вдохе.

Захватив ее губы в поцелуй, сразу толкаюсь в неё ещё глубже. Меня отключает от ее тесноты и влажности. Максимально сдерживаю себя, чтобы не жестить, но мои бёдра рвутся вперёд, и я сходя с ума, наращиваю темп толчков.

– Миша! Ах! – сладкий вдох, – Миша! – она впивается в мои запястья короткими ноготками и обхватывает ногами поясницу, со стоном пуская глубже, – Тише, пожалуйста! Ооо… Да!!

Я подхватываю ее под спину и меняю угол входа. Мне так хочется кончить в эту девочку, что темнеет перед глазами.

Маша с трудом сдерживается, чтобы не прикрыть глаза. Она знает, что я люблю смотреть, как она кончает. Послушная, молочная девочка. И, бляя, только от одной мысли, что такой эту женщину вижу только я, меня снова накрывает предоргазменным, и яйца начинает разрывать.

– Давай, Мышка, – втыкаюсь губами в ее ушко и хриплю, – Хочу кончить вместе с тобой. Ты такая охуенная, когда стонешь подо мной. Теперь я могу каждый день делать с тобой, что захочу. Трахать, вылизывать, брать твой ротик… Ты же моя?

– Ммм… – она дрожит и задыхается, не понимая, чего я хочу.

Больно сжимаю ее попку и даю несколько жестких подач.

– Да?

– Да… – Маша со стоном взрывается, и меня сносит следом за ней.

Охуенно… Стекаю успокаивающими поцелуями ей на грудь.

Выхожу, мягко опускаю на постель и прижимаю к себе спиной.

– Спи, детка.

– Ооо… – втыкается носиком в подушку, – Я, наверно, никогда не привыкну к твоему темпераменту, Буров, – лепечет обессилено.

– У тебя нет выбора… Я люблю тебя…

Через пару минут ее дыхание становится ровным и глубоким. Осторожно достаю руку из-под ее головы и встаю с кровати. Надеваю спортивные штаны, кладу в карман телефон, чтобы посмотреть камеры на объектах, прихватываю с тумбочки сигареты и выхожу на балкон.

Подкуривая, глубоко втягиваю никотин и ловлю себя на том, что мои губы улыбаются. Я, блять, счастлив. И сейчас самое главное его составляющее сладко спит в моей кровати. Делаю ещё пару тяг, достаю телефон и открываю приложение видеонаблюдения. Оно не успевает загрузиться, как мой телефон вздрагивает вибрацией. Валерий? Звонок начальника охраны в час ночи меня уже изначально напрягает.

– Слушаю, Валер.

– Недоброй, – рявкает в трубку, – От Зорина ответка за беспредел прилетела. Ярого с пацанами на базе нагнул. Мы сейчас туда едем, но Тимур тебя требует.

– Сука! – припечатываю кулаком парапет и чувствую, как ярость глушит давлением уши, – Охрану дома усиль. Здесь Маша.

– Я уже послал парней.

– Сейчас буду.

Глава 1. Важное решение

Мария

– Марусь, может быть, просто отпуск возьмёшь за свой счёт, – сделав глоток чая, моя сменщица облизывает ложку, измазанную в зелёном креме из-под пирожного, – Как-то ж до этого год ты училась и работала…

– Выдохнуть хочу немного, Свет, – я сжимаю пальцами свою кружку, – Устала очень, а мне всего двадцать пять.

– Это ты к своему спасённому собралась? – хитро улыбается подруга, – Вот ты скрытная, Маш, – она слегка поджимает губы, – Я тебе все рассказываю.

– Свет… – я виновато жму плечами, – Человек он непростой. Не знаю даже, что можно говорить, а чего нельзя. Для твоей же безопасности. Ты думаешь просто так к нашим бабулькам-вахтёршам парней посадили? Миша, конечно, не признаётся, что меня караулят… – я тяжело вздыхаю, – Да и косятся на меня уже коллеги. Что с мужиком богатым связалась.

– Да ну! – Светлана подрывается и с хрустом захлопывает пластиковый контейнер с пирожными, – Да ты многим докторам со стажем фору дашь! Уважают тебя очень.

– Ну перестань… – я опускаю глаза в кружку и с облегчением выдыхаю, потому что запах маргарина с красителем перестаёт раздражать мой чувствительный нос, и меня отпускает тошнота.

– Точно тебе говорю! – подруга отворачивается и идёт к окну, – Говорят, в этом году сентябрь тёплым будет, – распахивает створку настежь и высовывается на улицу, перегибаясь через подоконник.

– Ты куда, ненормальная, – я подхватываюсь к подруге и втягиваю ее за подол халата обратно в сестринскую, – Одурела, – осуждающе качаю головой, глядя на ее глупую улыбку.

– Запах просто обалденный, – она делает глубокий вдох, и я зеркаля ее, тоже вдыхаю, – Мокрой листвы и яблок… Кстати, мне ж бабушка целый пакет наложила.

Светлана срывается с места и спешит к шкафу с верхней одеждой. И это хорошо. Потому что, если бы она сейчас посмотрела на мое позеленевшее лицо, скрывать своё положение дальше у меня б не вышло.

Дверь в кабинет распахивается, и в проёме появляется лицо дежурной санитарки.

– Марья, ты сказать просила, как Громова пожалует. Иди.

– Спасибо, теть Наташ, – отзываюсь я и глубоко дышу, приходя в себя.

Что ж кроет то меня так? Хоть под капельницу с церукалом сдавайся.

– Ты иди быстрее, – санитарка поправляет выбившиеся из-под косынки седые волосы, – А то я слышала, что она в реанимацию уходить собралась.

– Поняла. – беру со стола своё заявление об увольнении и спешу к выходу из кабинета.

– Удачи, Марусь, – Света с хрустом откусывает сочное яблоко и плюхается на диван, – Теть Наташ, яблочко или чаю с пирожным хотите? Марья проставляется.

– Уходишь от нас, значит…. Кто ж люд простой лечить будет? – качает головой женщина, – Да оно и правильно, нечего девкам молодым с образованием здоровье гробить. Я вот всю жизнь здесь отработала. Пока эти телеса с каталки на каталку потягаешь… Две грыжи себе заработала, – плюхается на стул возле стола и стягивает с головы косынку, – Ой, молодицы, дай правда очахну, посижу с вами. Что там с чаем?

– Это я быстро! Только кружку вам помою, – Света закусывает зубами яблоко и включает чайник.

Выхожу в коридор и закрываю за собой дверь. Медленно скольжу взглядом вокруг себя, пока иду до кабинета глав врача. Мне тоже очень жаль уходить. Хоть и условия здесь мягко говоря неказистые, Громова собрала вокруг себя замечательный персонал, и на сколько я знаю, постоянно выбивает им всевозможные премии. Поэтому, за свои места люди держатся руками и зубами.

– Дочка!

Я резко торможу, потому что за рукав халата меня хватает седой мужчина.

– Вы плохо себя чувствуете? – я цепко осматриваю его лицо. Не похоже, чтобы старинку было плохо, – Или на посту медсестры нет?

– Да что ты! – дед осторожно отпускает ткань и бережно хлопает меня по предплечью, – Узнал тебя. Спасибо сказать хотел.

– Пожалуйста… – киваю ему в ответ и силюсь вспомнить, где его видела. Ну точно же видела.

– Да ты не смущайся, поди всех нас стариков припомни, – он улыбается золотыми коронками зубов, – Неделю назад привезла меня на карете с болями в животе. И если б ты не настояла кардиограмму сделать, то не было б уже меня. Инсульт. Угадала.

– Я вас вспомнила, – накрываю ладонью его его пальцы и улыбаюсь, с холодком в груди осознавая, что старик прав. Если бы его стали оперировать при инсульте, то он умер бы прямо на столе, – Рада, что вам лучше, – киваю немного отрешенно и мягко освобождаюсь, отходя на шаг.

– Теперь правнука увижу, – сияет дед, – Вчера родился, представляешь?

– Поздравляю вас, – говорю как можно проникновеннее, – Выздоравливайте.

Быстро стуча каблуками по линолеуму, сбегаю от душевного старика, пока не разревелась.

Их жизни важны, но та, что во мне, для меня сейчас просто бесценна. Я не готова ею рисковать. А здесь каждый день есть немаленький шанс поймать краснуху, гепатит, туберкулёз или ещё какую прелесть.

Подхожу к кабинету глав врача и стучу три раза.

– Входите – глухое.

И я жму ручку.

– Здравствуйте, Нинель Германовна, – робко вхожу, закрываю за собой дверь и зависаю возле порога, сминая в руках листок А4.

– Здравствуй, Соколова, – женщина стоит возле окна. Благодушно кивает мне, затягивается сигаретой и выпускает дым в открытую фрамугу, – Ну чего там у тебя? – тушит сигарету и возвращается к столу, – Давай по-быстрому рассказывай.

– У меня, – я оживаю, подхожу и кладу на столешницу заявление, – Вот.

– Ну ка присядь, Марья, – Громова пробегается глазами по листку, – Подпишу, если причину настоящую расскажешь.

– Я скажу, – киваю, смущаясь, – Только вы никому больше, пожалуйста.

– Обижаешь… – женщина откидывается на спинку кресла.

– Я в положении…. – краснею.

– Эка невидаль, – фыркает начальница и задумчиво крутит в руках ручку, – Давай в секретари тебя переведу. В выписное. Бумажки то ругательные, – она отталкивает от себя мое заявление, – Сразу калякать зачем?

– Жених настаивает… – я жму плечами, – Подпишите, Нинель Германовна, пожалуйста. Хочу, как женщина, своим положением насладиться. Вы ж знаете, что в моем случае – это почти чудо…

– Не придумывай! – отмахивается, – Напридумывали тебе диагнозов. От нервов у баб ещё и не то случается. Десяток бандиту своему родишь.

Она со вздохом тянется ручкой к заявлению.

– Ладно, учебу только не бросай, – ставит свою подпись, – Без отработки отпускаю. Если справку из консультации принесёшь, то этот месяц полностью доплачу.

– Да, нет, спасибо, – я поднимаюсь с кресла и забираю из ее рук заявление, – Не хочу, чтобы кто-то знал.

– Ладно… И давай, жду, как с пеленками наиграешься.

– Спасибо, – я тепло улыбаюсь женщине.

– Иди уже… – она машет рукой, достаёт из пачки сигарету и возвращается к окну, погружаясь в свои мысли.

Спустя пол часа, разобравшись с бухгалтерией и собрав вещи, я покидаю здание больницы.

Выхожу за ворота и натыкаюсь глазами на чёрный тонированный Мерседес.

Из него выходит Валерий.

– Здравствуй, Мария! – уголки его губ дёргаются вверх, – Михаил просил тебя встретить.

– Здравствуйте, – киваю, – Почему он не приехал сам? – я спрашиваю чуть холодно и вздергиваю бровь. Просто не переношу все эти барские замашки Миши. Кортеж, охрана, постоянно присутствующие на территории дома мужчины с оружием под свитерами. Если он мне не врет, и сейчас у них с братом доходы только легальные, то к чему продолжать военное положение?

– У него была важная встреча. Задержался. Ты едешь? – Валерий распахивает передо мной заднюю дверь, – Или предпочитаешь домой? – ехидно прищуривается мужчина, намекая на недавнюю ссору между Буровым и мной.

– К Мише, – обречённо выдыхаю и залезаю в салон автомобиля. Вспоминая, как Буров, чуть больше недели назад, вынес двери моей квартиры.

Глава 2. Ищите женщину (Флэшбэк)

Около двух недель назад. (События дня эпилога первой книги)

Михаил

– Я хочу, мать вашу, знать, где она прямо сейчас! – смахиваю пальцем клавишу вызова и слушаю в трубке механическое «абонент временно недоступен», – Черт!

– Миш, мы бы нашли Машу быстрее, если бы телефон был включен, – Валерий пытается воззвать к моей адекватности, но это бесполезно, – Дома точно не появлялась. Там две аптеки напротив. Камеры на них парни в онлайн режиме пасут.

– Значит, вскрывайте оператора, ищите симку, – отнимаю пакет со льдом от скулы и шлепаю его на стол, – Где она может шляться всю ночь?

Чувствую, что меня прилично колбасит. Злость на себя, ревность, страх за жизнь своей женщины – все смешивается в ядерный коктейль и напроч отключает мои мозги.

Ярослав молча поднимается с дивана, подходит к холодильнику и приносит мне новый пакет из морозилки.

– Ещё держи, а то распухнет…

– Не нужно, – гаркаю и отодвигаю его руку, – Ну Зорин – хер старый. Вот надо ж было ему именно в нашей гостинице эту чёртову Дарину трахать, а потом ещё и сдохнуть! Сука! – с психом отпихиваю от себя ногой стеклянный стол.

Тот переворачивается, летит на бок и бьется боковой гранью столешницы об пол.

– Полегчало? – бровь Ярослава ползёт вверх, а по лицу начинают ходить желваки.

– Нет! – рявкаю я, – Ты сам то? Дочерта сдержанный, если вопрос Васи касается?

– Я тебя понимаю… – кивает он.

– Вот и не беси, – зыркаю на него, – Лучше налей чего-нибудь.

– Обиделась Марья просто, – брат жмёт плечами, подходит к бару, берет бутылку виски и три стакана, – Официант же рассказал, что она за столиком почти пол часа просидела. Ждала тебя. Потом поела и ушла, – Ярослав наполняет стакан на треть, подаёт мне и хмыкает, – Гордая, самостоятельная девушка.

– Вот где мне ее самостоятельность, – провожу ребром ладони возле горла, – И работа ее по чужим хатам там же, – залпом опрокидываю в себя порцию алкоголя.

Горло обжигает, а дыхание на несколько мгновений сбивается.

– Дома запри, – посмеивается он, – Мне лично так спокойнее. Василиса с час побуянила за то, что ее к подруге парни не выпустили, а потом вроде тихо спать пошла.

– Даже не надейся, что она это сожрет, – мстительно прищуриваюсь ему в ответ.

– Нууу, – тянет Ярослав и наливает виски в свой стакан, – У жены не много вариантов. В этом – однозначный плюс. Да и не пори горячку, Мих. Вы с Тимуром с детства знакомы. Ну погорячился мужик с горя. Бывает. Не каждый день же отец умирает. Мы чуток тоже пожестили – его рябят в лес вывезли, припугнули. Зачем ему твою женщину трогать? Все в расчете.

В дверь раздаётся робкий стук.

– Входите, – отзывается Ярослав, а я откидываюсь на спинку дивана и прикрываю глаза.

– Здравствуйте, – в кабинет входит Елена – администратор с ресепшн. Окидывает нас троих тревожным взглядом и натягивает рукава блузки на ладони, – Вызывали?

– Да, Лена, – отвлекается от компьютера Валерий, – Присядьте, – кивает ей на стул.

– Я постою, спасибо, – ещё сильнее зажимается девушка, явно опасаясь нашей компании.

– Вы ведь некоторое время были коллегами с Дариной? – внимательно вглядывается в девушку, – Помните такую?

– Я не понимаю о ком вы… – она задумчиво хмурится в ответ.

– О Капустиной Валентине Георгиевне, – гаркаю я, прерывая их вежливый диалог, – А тебя, если не ошибаюсь, все Виолеттой звали. Или память уже отшибло?

– О… – Елена бледнеет и покрывается красными пятнами одновременно, – Михаил Павлович, я больше этим не занимаюсь, честное слово. – начинает жарко лепетать, – Я на занятия разговорного английского записалась, как вы велели, и курсы по этикету прошла.

– Блять… – шумно выдыхаю, чтобы не сорваться, – Тебя разве сейчас об этом спрашивают?

Лена отрицательно мотает головой.

– Тогда вспоминай резче! – рявкаю на неё.

– Я Валю, как вы всех девушек распустили, и не видела больше, – сбивчиво отвечает администратор и хмурится, – А пока работали… Ммм… Когда только начинали… – она делает паузу, чтобы перевести дыхание, – Долгое время клиент у неё постоянный был. Года два. Она все думала, что он замуж ее позовёт, – хмыкает девушка, – Но кто же на таких женится. Разладилось у них, и Валя почти на год пропала. Все думали, что завязала. Но она потом снова вышла на заказы. И очень психовала, когда мужик тот к вашему отцу приезжал. И ещё… Вообще, Валя разборчивая в мужиках была, а как вернулась, со всеми подряд стала…

– Ее клиент? – Валерий поворачивает к девушке экран своего ноутбука с открытой фотографией старшего Зорина.

– Да! Точно он! – кивает Лена, как китайский болванчик, – Девочкам он нравился. Чаевые хорошие оставлял, секс без сильных извратов любил, и тачка у него ещё такая запоминающаяся была. С круглыми фарами.

– Свободна, Лен, – тяжело вздыхает Ярослав, – Иди, иди, не дергайся. У тебя все хорошо, – подбадривает девушку, – Спокойно работай.

– Спасибо…

Мне кажется, что Лена утекает из кабинета через закрытую дверь.

– Чего думаете теперь? – обращаюсь к парням, – Похоже, что действительно эта Валентина его грохнула.

– Эксперты говорят сам… – задумчиво тянет Ярослав.

– Такие люди, как наш с тобой отец или Зорин, или наш друг – Королев сами не уходят, – я горько ухмыляюсь, – Их всегда есть за что.

– Значит, нам надо теперь эту Капустину где-то искать. Пока ее Тимур первым не грохнул… – Яр допивает свой вискарь из стакана и ставит его на стол, – Валер, налить?

– Нет, – качает тот головой, – Кто-то сегодня должен остаться трезвым. И… – он щёлкает быстро пальцами по клавиатуре, – Миш! Маша дома появилась. Телефон в сети…

Меня подкидывает с места. Сердце ухает, морозит на секунду кожу и, наконец, мои мышцы отпускает нервное напряжение, которое мучало последние несколько часов. С ней все хорошо.

– Поехали! – ноги сами несут к дверям, – Валер? – тороплю с нажимом.

– Пару секунд и едем, – парень отзывается и что-то сосредоточенно досматривает на экране, – Мужики! – он качает головой, – Валентина через главный вход гостиницу не покидала. Она ушла через ангар для разгрузки продуктов.

– Почему я не удивлен… – тихо ухмыляюсь, – Нужно срочно понять у кого есть интерес в смерти Зорина.

– А выходит, что у нас, – Ярослав поднимается и достаёт из кармана ключи от тачки, – С тех пор, как мы вышли на сервисы бронирования и начали иностранцев селить, он ощутимо просел.

– Ну это же бред! Они с отцом никогда не конкурировали. Скорее дружили против всех…

– Так себе картинка… – хмурится Валерий и захлопывает ноутбук, – Поехали.

– Я домой. В руках себя держи, – хлопает меня по больному плечу Ярослав, проходя мимо, а я стискиваю зубы, – Надо Васю успокоить и поспать. Я Алексея заберу, – кивает Валере.

Пока едем, я больше не набираю Марью, а кручу телефон в руке и жду, что она увидит кучу моих звонков и наберёт сама. Но трубка молчит.

– Мне здесь подождать? – Валерий тормозит возле ее подъезда и оборачивается на меня.

– Нет, – я качаю головой, чувствуя, что на взводе, – На всякий случай со мной пошли, а пацаны пусть здесь постоят.

Поднимаясь в лифте на Машин этаж, я осознаю, что ещё ни разу не был у неё дома. Это косяк. Ухмыляюсь про себя и понимаю, что все решил. Маша должна жить в моем доме, спать в моей постели и, желательно, завязать с ночными сменами.

Валерий выходит из лифта первым, осматривается, но я не даю ему закончить все действия, которые положены по инструкции. Меня припекает.

Пересекаю лестничную площадку широким шагом и жму на звонок возле квартиры Марии. Минута, две, три. Жму ещё.

– Не открывает… – склоняет голову в бок Валерий.

– И даже к двери не подходит… – цежу сквозь зубы и осматриваю достаточно хлипкую старую дверь.

– Плечом поднажать и замок с петель снимется, – подтверждает мои мысли парень.

– Погнали… Только тихо. Время – шесть утра.

Глава 3. Ищите женщину (Флэшбэк ч. 2)

Михаил

Не зажигая свет, быстро обхожу классическую «однушку». Чисто, аккуратно и скромно. В комнате – шкаф, письменный стол, офисное кресло, телевизор и разложенный диван, который единственный выдаёт в квартире присутствие жизни разбросанным по нему постельным бельём. На столе заряжается Машин телефон. Подхожу посмотреть процент заряда – десять. Был разряжен. Пружина напряжения внутри меня распускается на оборот, и становится легче дышать.

Из ванной доносятся шум воды и Машино пение. Все тихо, мирно, прилично. Я практически чувствую себя параноиком, если бы не одна маленькая деталь. Моя женщина не ночевала дома, а я не знаю, где она была и сходил с ума! И намерен жестко пресекать подобные вещи на корню.

– Хорошо поёт, – хмыкает Валерий, заходя в комнату следом за мной.

– Дальше я сам, – киваю ему, – Спасибо. Пол часа меня подожди. Если не выйду, то перезвоню, как заехать. И пришли мастеров дверь нормальную поставить.

– Понял…

Валерий уходит, аккуратно возвращая старую дверь на место, а я падаю в кресло. Делаю оборот вокруг своей оси и расслабленно прикрываю глаза. Голова моментально начинает кружиться от недосыпа, голода и выпитого алкоголя. Надо было не вискарь жрать, а кофе выпить. Злюсь на самого себя. Но мне не лезло! Из-за этой чертовой самостоятельной девицы не лезло! Надо ж было так в бабу вбахаться… И сколько можно мыться в конце концов? Она кожу ещё себе не стёрла?

Слышу, что вода в ванной больше не течёт. Ещё через минуту открывается дверь, и в дверном проёме комнаты появляется Маша, завернутая в широкое белоснежное полотенце.

Я вижу ее здоровой, распаренной после душа и ловлю себя в состоянии, когда после долгой ноющей боли тебя, наконец, «отпускает».

Продолжая мурлыкать себе под нос песню, Маша растирает по рукам крем. Не может без него – кожа сохнет от санитайзеров. А у меня неконтролируемо и болезненно встаёт каждый раз, когда я чувствую запах ее рук. Потому что они охренительно нежные, потому что только они знают меня всего и полностью. И больше всего я сейчас хочу подойти к своей девочке сзади, сорвать с неё полотенце и загнуть прямо возле шкафа, в котором она что-то ищет. Мокрые темные пряди волос прилипли к белоснежной коже на спине, бёдра виляют в такт мурлыканью. Красиво. Я сижу немного сбоку, Маша меня не видит. Зато я очень хорошо вижу ее попочку и гладкие губки под краем полотенца. В моей голове начинает звенеть от возбуждения и желания наказать эту бессовестную задницу.

Девушка достаёт из нижнего ящика комплект белья, закрывает дверцы шкафа… оборачивается и…

– Аааааа! – срывается от неожиданности в крик. Задыхается, хватаясь рукой за шкаф, – Буров! Ты как здесь оказался? – хрипит растерянно, но я вижу в ее глазах моментальные слёзы, которые она пытается незаметно сморгнуть, а следом – выдох облегчения.

Просто нечеловеческими усилиями выдержки глушу в себе порыв схватить Марью в охапку, успокоить и сцеловать все-таки сорвавшуюся слезинку…

Нельзя. Надо воспитывать. Иначе – хрен я от неё что добьюсь.

– Соскучилась, родная? – все-таки встаю с кресла и подхожу к девушке вплотную.

– Вчера, скорее всего, да! – Маша прищуривается, делает два шага назад и упирается спиной в шкаф. Закрывает – открывает глаза, переводя дыхание, – А сегодня… Раз сам вошёл, то и где выход тоже знаешь, – она пытается совладать с собой, но ее голос звенит от злости и слез, – И в следующий раз не забудь постучать. Тогда МОЖЕТ БЫТЬ, – она выделяет интонацией слова, – Если буду НЕ ЗАНЯТА, я тебе открою САМА!

– Марья… – предупреждающе рычу, потому что от ее резкого поведения начинаю снова закипать, – Тормози.

– Ах извини! – она фыркает, толкает меня в больное плечо, проходя мимо, и топает к дивану.

Я окончательно теряю конструктив нашего дебильного диалога, разворачиваюсь к Марье лицом и, потирая плечо, смотрю, как она надевает трусики и лифчик.

Девушка подходит к письменному столу, открывает ящик и достаёт оттуда косметичку. Плюхается на стул, на котором сидел я, и начинает доставать какие-то тюбики.

– Где ты была всю ночь? – спрашиваю угрожающе.

– Я же не спрашиваю тебя, – она фыркает, – Где был ты?!

– Спроси… – говорю примирительно.

– Мне неинтересно, – она дергает плечами и открывает баночку с кремом.

Мои мозги начинают подтекать. Что происходит?

– Куда-то собираешься?

– Да, – отвечает с вызовом, но ее голос вибрирует даже на коротком ответе.

Правильно, бойся, Мышка…

– Ты никуда не пойдёшь, – говорю спокойно и смотрю, как взрываются ее плечи.

– Тогда уходишь ты! – она вскакивает с кресла и идёт в коридор, показывая мне дорогу, – Что с моей дверью? – с яростным шипением тормозит и разворачивается, – Что вообще ты себе позволяешь! Делать… – всхлипывает, всхлипывает и закрывает лицо ладошками, – Со мной. С моей жизнью…

Все. Вот теперь поговорим. Рывком впечатываю ее в себя. Дрожащую, растерянную, сладкую, мою… Сомнений в этом у меня нет. Марья не умеет врать. Она рыдает на моем плече навзрыд.

– Ну тише, детка, – я целую ее в макушку, висок, – Тише, все же хорошо. Я был немного занят.

– Знаю я твоё «занят», – она истерично хмыкает, – Если бы своими руками пулю из тебя не вытащила, то ещё может быть поверила б, – она упирается в мою грудь ладошками, отталкивая, и я подчиняюсь.

– Там просто непонятка по бизнесу вышла. Переговоры затянулись. Позвонить не мог, – я осторожно подбираю слова, – Прости.

– Я тебе не верю, – говорит, глядя мне прямо в глаза.

Да, что ж так сложно то!

Глава 4. Ищите женщину (Флэшбэк ч. 3)

Михаил

Маша ускользает от меня на кухню, я иду следом. Она вытирает щеки салфеткой и наливает чайник водой.

– Чай, кофе? – спрашивает неуверенно, – Завтрак?

– Завтрак…

Она коротко кивает и достаёт из холодильника яйца, молоко и сосиски. Я молча наблюдаю за ее уверенными, немного рваными движениями. Мне хорошо, будто я, наконец, дома. Готовит только для меня. Перекладывает омлет в тарелку, ставит ее передо мной на стол и подаёт вилку.

– А ты? – смотрю на девушку с подозрением.

– А я с утра только чай могу…

– Тогда делай чай.

Маша разливает кипяток по чашкам, а я рассматриваю ее маленькую белоснежную кухню. На невысоком холодильнике стоит деревянная хлебница – я уже и не помню, когда последний раз видел такие. На окне с фиолетовыми шторами два горшочка с хризантемами. У квартиры солнечная сторона, и там за стеклом, уже вовсю начинается новый день, и слышно дворовую кокофонию. Кстати, у Марьи четвёртый этаж. Почему так громко?

– О, – девушка следит за моим взглядом и немного смущается, – Они деревянные, да. Я с хозяйкой договорилась, но не успела ещё поменять, – ставит на стол две чашки с чаем и садится напротив.

Я зависаю глазами на упругих полушариях Машиной груди, которая затянута в чёрное кружево. Кажется, она стала больше, или это просто моя голодная фантазия.

– Надо одеться… – сделав глоток чая, Маша подхватывается из-за стола.

– Нет! – я перехватываю ее за руку, – Мне так нравится. Сядь и спокойно посиди.

Следующие несколько минут я с удовольствием ем, в она пьёт горячий чай мелкими глотками.

– Твоя очередь, – я кладу вилку в пустую тарелку, – У меня к тебе два вопроса.

– Какие? – осторожно.

– Первый – где ты провела ночь?

Складываю руки на груди, и вижу, что Маша прячет улыбку за кружкой.

– Гуляла, – ставит чашку на стол, – Злилась и волновалась за тебя. Потом зашла в магазин, чтобы купить себе мороженого и заесть неудачное свидание, – стреляет в меня своими зелёными глазищами, – Но встретила бабульку знакомую из соседнего дома. Она пожаловалась, что на пять минут вышла в магазин, чтобы деньги на телефон положить. Кошку боится оставлять, та уже десять часов рожает…

– Марья… – я не могу удержаться и осуждающе качаю головой, – Где ты их убогих находишь?

– Ну вот, – она хмурит брови и отмахивается, – Короче, из магазина мы к ней домой пошли. А из дома – в ветеринарку на такси. Киске кесарево сделали. Шесть штук родили. Телефон разрядился… – она жмёт плечами, – Никаких мужчин и криминала… – заканчивает с едкостью.

– Достаточно! – слегка повышаю голос, перебивая ее.

Маша растеряно замолкает.

– Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, – говорю с нажимом, и да, это очень слабо похоже на вопрос.

– В качестве кого? – Маша спрашивает тихо и без улыбки.

– В качестве моей женщины, – говорю уверенно, но видя, как иронично дёргается бровь девушки, понимаю, что говорю что-то не то.

– Очень щедрое предложение, но я откажусь, – она поднимается со стула и забирает у меня пустую тарелку.

– Ответ не принимается, – рычу ей в спину, – И хочу, чтобы ты исключила работу на скорой. Желательно, вообще работу.

Тарелка приземляется в раковину со звоном.

– А вам не кажется, Михаил Павлович, – она переводит дыхание от возмущения и второй раз за день повышает на меня голос, – Что приказы вы должны раздавать своим подчинённым, а я буду жить так, как сочту правильным!

– Не будешь, Марья! – меня перекрывает и я гаркаю, – Во-первых повышать на меня голос, а во-вторых… – я немного сбавляю тон, – Я объясню тебе один раз. И чтобы у нас не было недопонимания впредь.

Маша замирает и испуганно хлопает глазами. Так резок я с ней первый раз.

– Ты – моя любимая женщина, а значит, ты – мое слабое место. И это не изменится, если ты уйдёшь или будешь жить отдельно. Первый удар будет всегда прилетать по тебе. А я буду рвать и убивать каждого, кто посмеет просто косо посмотреть в твою сторону!

– А если бы я не была любимой? – спрашивает тихо. Неуверенно поднимает на меня глаза и покусывает губы. Я безумно хочу эти губы!

Поднимаюсь и подхожу к ней. Опираюсь с двух сторон руками на гарнитур за ее спиной и нависаю, вжимая бёдрами ее попу в столешницу. Маша, распахнув глаза, тяжело и горячо дышит в мой рот.

– Меня бы мало волновала длительность твоей жизни, – отвечаю ей жестко и честно, – Я даю тебе две недели, чтобы свыкнуться с этой мыслью и решить дела. Или я решу их сам, – перехватываю ее за шею сзади и врываюсь во вкусный рот поцелуем. Ее руки взлетают на мои плечи в попытке оттолкнуть, но я только крепче прихватываю ее мокрые пряди волос и, глубоко вворачивая язык, чувствую, как своей щетиной царапаю нежную кожу. В какой – то момент девушка перестаёт сопротивляться, а я перестаю ее удерживать, успокаивая горящие губы нежными поцелуями.

– Я подумаю… – ее дрожащее.

– Поздно думать, Мышка, ты – моя. Просто прими этот факт и станет проще.

Отпускаю ее и ухожу из кухни в комнату. Расправляю на диване постельное белье, нахожу какой-то учебник под подушкой и откидываю его в сторону. Снимаю с себя рубашку и расстёгиваю джинсы.

– Что ты делаешь? – раздаётся за моей спиной опасливый Машин голос.

– Ложусь спать. Я зверски устал. И ты тоже ложишься.

Сваливаю одежду на пол, вытягиваюсь на постели, которая одуряюще пахнет Марьей, и подминаю под головой подушку.

– Жду тебя, – говорю давяще.

– Я не согласна, – девушка качает головой, поднимая мою одежду и перекладывая ее на кресло, – Я не могу бросить работу. У меня учёба, за которую нужно платить, квартира… – она присаживается на край дивана, – Нужен опыт работы… И я очень боюсь от тебя зависеть… – добавляет тихо.

– Мышка, – тяну ее на себя и укладываю на грудь, – Я должен тебе свою жизнь, и открыть твой личный счёт с любым количеством нулей, это – не проблема, поверь. Но абсолютно бесполезно, потому что я никогда не отпущу тебя, – я крепко вжимаю ее в своё бедро, подтверждая намерения.

– Не в этом смысле зависеть, Миш, – я чувствую, как ее пальчики рисуют узоры по моей груди и иногда нежно касаются шрама.

– Тогда в каком? – я расслабляюсь, тону в запахе и ощущении любимой женщины и постепенно начинаю отключаться.

– Я… – Машин голос ломается и она переводит дыхание. Медлит несколько секунд и добавляет, словно в первый раз, – … люблю тебя очень, Миша.

– Я тоже люблю, – засыпая, мажу губами по ее макушке.

Какая-то навязчивая, важная мысль пытается проникнуть в мой нерабочий мозг, и балансируя на грани яви и сна, я отмахиваюсь от неё и, наконец, проваливаюсь в темноту.

Глава 5. Не то, что кажется

Мария

Кондиционер в кабинете Бурова работает на полную мощность, но мне душно. Незаметно от всех вытираю потные ладони об джинсы.

– Марья, ну что с тобой? – Миша приобнимает меня сзади за плечи, а я не мигая таращусь на коробочки с украшениями, которые достаёт из большого бархатного саквояжа ювелир.

Старичка явно сильно нервирует то, что я молчу и не проявляю интереса ни к чему, из представленного на столе.

– Мария, обратите внимание на изумруды, – он подвигает ко мне зелёную коробочку ближе. В ней серьги и кольцо, – Они идеально подойдут к вашим глазам.

– Миша… – я в панике оглядываюсь.

– Что? – его брови удивленно взлетают вверх.

– Это же очень дорого, – шепчу одними губами.

– Конечно дорого, – непонимающе качает головой мой мужчина, – А иначе какой смысл в этих побрякушках?

– Простите, пожалуйста, – оглядываясь, прошу ювелира, – Миша, мы можем поговорить вдвоём?

– Конечно… Выбирай побыстрее, и поговорим.

– Прямо сейчас, – я мотаю головой.

– Нет! – неожиданно резко рявкает Буров и отворачивает меня от себя к столу, – Ираклий Карлович, кажется моей даме ничего не нравится, – его голос тяжелеет и приобретает давящий оттенок, – Может быть, вы принесли нам не самые лучшие из ваших работ?

Миша выходит из-за моей спины и огибает стол. Берет в руки ту самую коробочку с изумрудами.

– Действительно простовато, – небрежно откидывает ее на место.

«Они прекрасны!» – Хочется закричать мне, но я в только в полном шоке таращусь на ювелира, с ужасом замечая, как у старичка вздувается и начинает пульсировать на шее вена. Лоб покрывается испариной, а щеки идут красными пятнами. Господи! Да его же сейчас инфаркт хватит!!

Что происходит? Я пытаюсь поймать Мишин взгляд, чтобы найти в нем какой-то ответ. Моя голова начинает идти кругом. Картинка происходящего не складывается в пазл.

– Как же так… – мельтешит Ираклий Карлович, – Здесь все самое лучшее. Высшей пробы! – спешно вскрывает оставшиеся коробочки, – А вот! Вот, Мария, это колье посмотрите. Платина, белое золото и бриллианты. Главный камень композиции приобретён на аукционе в Женеве…

– Мне нравится! – хрипло вскрикиваю я, перебивая старичка, и, кажется, мы с ним синхронно выдыхаем, – Да, очень нравится. Остальные можно убирать, – захлопываю пару крышечек и отдергиваю от них руки, как от кипятка.

– Прекрасно, – кивает Миша и поддевает пальцами украшение, рассматривая, – Выставьте нам счёт, Ираклий Карлович. Благодарю вас.

– Конечно, Михаил Павлович! – старичок ловко начинает собирает чемодан, – У вашей дамы прекрасный вкус, – добавляет елейно и только что не кланяется, – Всего хорошего, – кивает мне и, подхватывая свой плащ, спешит к выходу.

Как это понимать? В моей голове панически звенит, и, кажется, я забываю, как дышать, когда Миша подходит ко мне сзади и кладёт на ключицы холодный металл украшения.

– Действительно хороший вкус… – хмыкает и проводит пальцами по шее.

За ювелиром захлопывается дверь, а я резко подлетаю с кресла, разворачиваясь к Мише лицом.

– Мне ничего не нужно! – расстёгиваю цепочку и скидываю на стол бриллианты.

– Выброси… – равнодушно пожимает он плечами и отходит в сторону.

– Как? – меня накрывает праведным гневом, – Как ты посмел так со мной?

– А как я с тобой? – холодно и ровно отзывается Миша, складывая руки на груди.

– Этот ювелир… – я задыхаюсь, и, повышая голос, прикладываю ладони к пылающим щекам, – Он же подумал, что я сплю с тобой за деньги!

– Мне догнать его? – Буров опасно прищуривается.

– Кого? – переспрашиваю, теряя нить логики.

– Ираклий Карловича, – ухмыляется Миша, – Чтобы рассказать ему о том, что он не прав, и ты спишь со мной по любви, а я это очень ценю…

– Да пошёл ты к черту! – выплёвываю, глядя в глаза мужчине.

Меня топит чувством обиды, и я очень жалею, что не могу дотянуться и смазать по Мишиной циничной физиономии.

Уши глушит пульсом. Горло сводит спазмом, но я держусь из последних сил, чтобы не разрыдаться. В панике шарю глазами по кабинету в поисках куртки и сумочки…

– А ну села! – гаркает Миша.

Ловит меня за плечо и, как котёнка, закидывает в кресло, нависая сверху, – Даже не думай, – угрожающе понижает тон и уворачивается от моей летящей ладони, – Я, кажется, предупреждал тебя, что не переношу, когда на меня повышают голос!

– Ты меня провоцируешь, – шиплю ему в ответ сквозь зубы, – Смеешь на моих глазах унижать человека, который тебе в дедушки годится. Ты знаешь, что его чуть не хватил инфаркт? Да ты…

– Достаточно, я сказал, – рычит мужчина, а его глаза начинают темнеть, – Маша, не выводи меня. Я могу ударить!

– Я хочу уйти… – всхлипываю и чувствую, как по моим щекам неконтролируемо начинают бежать слёзы, – Я боюсь тебя…

– Мать твою… – в сердцах сплёвывает Миша и опускается передо мной на корточки, – Прости меня, – он берет мою руку в свою и прижимается к пальцам губами, – Прости, моя хорошая…

Я окончательно теряюсь, снова видя перед собой того мужчину, которого люблю, и начинаю рыдать сильнее.

– Я попробую объяснить? – мужчина вглядывается в мои глаза, и я, понимая, что все равно меня никто отпускать не собирается, обречённо киваю.

– Мне нужен был этот небольшой спектакль, чтобы Ираклий Карлович смог с достоинством отдать тот долг, который мне торчит его непутевый сын. Ираклий – старейший ювелир города, настоящий мастер, у него заказывала украшения ещё моя мама.

– Куда она их носила? – я неверяще качаю головой.

– Она их не носила. Просто инвестировала. Ювелирка стоит второй после недвижимости в списке самых удачных инвестиций для женщины.

– Хорошо, – немного успокаиваясь от родного голоса, осторожно вступаю в диалог, – Почему купить должна была именно я?

– Потому что старик – не дурак и подачек не принимает. Он прекрасно понимает, что его работы интересны только женщинам. А если бы ты его не пожалела, то развела б демагогию о порядочности принятия дорогих подарков женщиной и ничего б не выбрала.

– Это правда… – я согласно качаю головой, – Но вышло все так грязно и некрасиво…

– Только в твоей голове, – хмурится Миша и встает, отпуская меня, – Не стоит романтизировать старость. Если бы ты знала весь послужной список Ираклия Карловича, все его махинации, то он бы не казался тебе обиженным интеллигентом. Он – вор, Марья…

– Господи… – я прикрываю рот пальцами, а Миша продолжает.

– … И то, что принимая от меня дорогой подарок, ты должна чувствовать себя шлюхой, придумала тоже только ты. Поверь, мы с ним точно знаем, как выглядит продажная женщина, – он как-то по особенному невесело усмехается, – И последнее… Ты знаешь, почему в тот день я оказался раненым в твоей скорой помощи?

– Почему? – замирая, спрашиваю, потому что раньше он всегда уходил от ответа.

– Потому что одна одарённая девица решила, что недостаточно доверяет своему мужу.

– Вася…? – говорю шёпотом.

– Да, – склоняет голову на бок Миша, – Она получила свой урок, а ты… Сегодня войдёшь в мой дом, – он хмурит брови, – Ляжешь в мою постель. И я бы очень хотел быть уверенным в том, что ты всегда играешь по моим правилам.

Буров забирает со стола пачку сигарет и направляется к двери.

– Я даю тебе последний шанс подумать, Мария… – Миша застывает перед дверью и оборачивается, – Колье твоё. Захочешь его продать – тебе хватит лет на пять безбедной жизни, а если не захочешь… – он набирает в лёгкие воздуха, – Считай это предложением.

Глава 6. Хрупкое равновесие

Михаил

Марья сидит, забившись в свой угол сиденья автомобиля, и демонстративно смотрит в окно. Напряжение между нами трещит, как канистра, наполненная бензином. Одна неожиданная искра – и полыхнёт. Спалит все к чертям. Меня самого ещё до сих пор потряхивает от того, что продавил девочку. Это было жестоко, но иначе у нас никак не выйдет. Женщина не должна думать, что может влиять на мужские решения, иначе… Правильно, это уже решает она, и выходит всякое говно из этих решений.

Маше нужно принять меня полностью, без прикрас. Скрыть образ жизни не получится, будет, зараза, вылезать каждый раз неожиданно и из всех щелей.

Поэтому сейчас я принципиально достаю ноутбук и загружаю рабочую почту, хотя больше всего мне хочется притянуть Марью к себе. Успокоить, приласкать, поиграться с ее смущением. Кидаю на неё косой взгляд. Просто невероятная девочка. И мне достаточно просто увидеть, как натягивается блузка на ее груди, чтобы кровь отлила от головы и ударила в пах. Помешательство.

Ужин в ресторане проходит под бесячий, вежливо-формальный диалог и стук столовых приборов о посуду.

– Вина? – я пытаюсь применить к девушке самый простой ход, чтобы расслабить, но она отрицательно качает головой.

– Сок, пожалуйста, – снова утыкается носом в свою тарелку.

Ситуация начинает меня припекать, и я уже даже был бы рад, чтобы Марья в очередной раз вспылила. Но она непробиваема.

– Ты не ответила на мой вопрос, – говорю предупреждающим тоном и внимательно слежу за реакцией девушки.

– Какой? – ее ресницы невинно трепещут, – Про вино я ответила.

– Я о моем предложении, Мария…

– Что-то не припомню, чтобы мне что-то предлагали, – она хмурит брови и ведёт плечами.

– Я предложил тебе выйти за меня замуж, – понижая голос, рычу, и чувствую, как меня снова начинает топить в бесиве.

Что ж за женщина!

– А! – она иронично склоняет голову на бок, – Ты сказал, что я могу считать… А я не могу.

– Почему?

– Потому что не хочу, – она пожимает плечами.

– Хорошо! – меня взрывает, – Тогда чего ты хочешь?

– Кричать, но ты мне запретил. А ещё запретил мне отдельно жить и работать, – Маша остервенело отпиливает ножом маленький кусочек стейка и кладёт его в рот.

– Хорошо… – я сдаюсь, – Скажи словами, что хочешь крикнуть.

– Ооо, – ее губы трогает едкая улыбка, – Правда можно?

Я киваю.

– Это – пожалуйста, – набирает в лёгкие побольше воздуха, – Ты – хам и зарвавшийся эгоист. Сексист, мизантроп и тиран. Я отказываюсь стать твоей женой…

– Но ты здесь, – прерываю я ее монолог, и стискиваю в руках столовые приборы, – Почему тогда не ушла, если я так мерзок?

– Влюблённые женщины склонны оправдывать предметы своей благосклонности, – Маша скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула.

– Это можно принимать, как признание в любви?

– Принимай, чего уж, – она поджимает губы, и я чувствую, как мое сердце начинает разгоняться.

Кто кого, блять, сейчас воспитывает?

– Значит, ты представляла предложение руки и сердца иначе, – делаю я вывод, крепко стискивая столовые приборы.

– Представь себе, – она кивает, – У девушек бывают разные глупые фантазии. И в них им в лицо не швыряют несколько миллионов грозные дяденьки.

– Правда? – на этом месте мои брови искренне ползут вверх, – Что-то мой опыт показывает обратное.

– У тебя был какой-то ущербный опыт, – девушка небрежно ведёт бровью, снимает с колен салфетку и с раздражением кладёт ее на стол, – Отвези меня, пожалуйста, домой. Спасибо за вечер. Мне достаточно.

Плохо! Мне тошно от самого себя. И я понимаю, что дом Марья имеет ввиду свой.

– Я подожду в машине, – она встаёт и, не оборачиваясь, направляется к выходу из зала.

Швыряю купюры на стол и догоняю девушку в коридоре.

– Постой, – хватаю ее за руку и вжимаю в себя, – Давай сначала…

Втыкаюсь носом в ее щечку и веду по скуле до ушка. Ну же, моя девочка, прощай меня.

– Люблю тебя, это правда, Маш, – шепчу ей, – Да, я не пушистый заяц, тебе придётся смириться. И у меня хреновые понятия нормы в отношениях, но без тебя я никогда другой не узнаю. И другой женщины в моей жизни не будет…

– Ну ты не перебарщивай, – хмыкает Маша, пытается отстраниться, но я не даю, – О количестве твоих женщин ходят легенды.

– Хм… С чего ты решила? – я ловлю ее взгляд и хмурюсь.

– Да так… – губы Маши трогает грустная улыбка.

– Я никогда никому ничего не обещал, – осторожно поднимаю к своим губам наши руки, сцепленные в замок, и целую ее пальчики, – С тобой хочется первый раз.

– Хорошо, – она судорожно выдыхает и отводит глаза, – Давай выйдем на улицу, пожалуйста. Здесь душно…

В состоянии хрупкого мира мы подходим к машине, и я помогаю Марье забраться в салон.

– Домой? – оборачивается на меня Валерий.

А я перевожу взгляд на девушку.

– Отвечай, – говорю коротко и внешне холодно, – Где твой дом? – но сам едва сдерживаю зверя, который раздирает мою грудь изнутри, пытаясь вырваться и устроить беспредел.

Маша растеряно прикусывает губу, думая или решаясь, мне, собственно, похуй почему она медлит! Меня просто от этого колотит!

А потом эта своенравная девочка даёт мне бешеную дозу эндорфинов… Когда осторожно, как нежная кошка ложится на мое плечо и шепчет:

– Миш, а у тебя в холодильнике есть что-нибудь покушать? А то свой заказ я так и не съела…

Глава 7. Неоправданное доверие

Михаил

Выхожу из душа и застаю Марью сладко посапывающей в обнимку с учебником. На несколько секунд зависаю, просто любуясь. До неё вообще не представлял, что такие женщины бывают. Которые любят тебя не за бабки и статус, а потому, что: «Ты – сильный и боли не боишься» – вспоминаю ее слова и нежные, скользящие по моему перевязанному плечу пальчики.

Сегодня моя девочка сдалась, доверилась мне полностью. Я знаю, чего ей это стоило. И мне очень страшно не оправдать ее надежд, ведь на хороших жён нужно иметь моральное право, а я его не имею и все равно забираю. Потому что горит все, в бесиво впадаю, если вдруг не вижу Марью вечером. Обхожу кровать, выключаю свет и ложусь на свою половину, приподнимаясь на локте. Осторожно вытаскиваю из ее пальчиков книгу. Читаю название «Клиническая лабораторная диагностика» и ухмыляюсь – я бы тоже уснул под такое чтиво.

– Мммм… – Машины веки трепещут, и она открывает глаза, – Прости, – растягивает губы в улыбке, – Я тебя не дождалась. Давай спать.

Девушка нахально отворачивается от меня и выставляет свою аппетитную попочку. Мои руки сами тянутся к ней и сжимают. Наглея, пальцы скользят вверх по бедру, и я понимаю, что на Марье нет трусиков.

Возбуждение прошибает разрядом мышцы и, прокатившись по всему телу, взрывается в паху.

– Ай… – сонный и протестующий Машин стон имеет для меня совершенно обратный эффект.

Член каменеет, и я нагло трусь им об ее бедро.

Хочу ее. Всю. Съесть. Затрахать. Это просто нереально – как она вкусно пахнет.

Подхватываю ее за талию и резко переворачиваю, подминая под себя.

– Боже… – Маша судорожно выдыхает, и я сминаю ее губы, съедая все дальнейшие протесты, – Ты – зверь…

Просто нереально вставляет эта вседозволенность.

Вдавливаюсь в неё бёдрами сильнее.

– Айй! – она стонет на резком вдохе.

– Ммм… – она дрожит и задыхается, не понимая, чего я хочу.

Больно сжимаю ее попку и даю несколько жестких подач.

– Да?

– Да… – Маша со стоном взрывается, и меня сносит следом за ней.

Охуенно… Стекаю успокаивающими поцелуями ей на грудь.

Выхожу, мягко опускаю на постель и прижимаю к себе спиной.

– Спи, детка.

– У тебя нет выбора… Я люблю тебя…

– Слушаю, Валер.

– Я уже послал парней.

– Сейчас буду.

Глава 8. Гости…

Мария

Звук бьющегося стекла заставляет меня резко очнуться ото сна и сесть на кровати. Первые секунды судорожно пытаюсь вспомнить, какое из окон могло разбиться. Неужели, где-то забыла закрыть? С этими деревянными рамами можно с ума сойти. Теперь точно поменять придётся. Тру ладонями лицо, опускаю ноги с кровати и, наконец, соображаю, что я не дома. Я у Миши. Оборачиваюсь назад в надежде увидеть его на второй половине кровати… Но там никого нет. Балконная дверь открыта, и по моим ногам прокатываетесь волна холодного воздуха.

Почему-то мне становится не по себе. Беру с тумбочки телефон и смотрю на время. Два часа ночи. Странно, что Буров не спит. И в этом огромном доме я даже не знаю, где его искать. Три этажа. Мамочки…

Подхожу к балкону, чтобы закрыть. Прежде чем взяться за ручку, глубоко вдыхаю свежий ночной воздух, отодвигаю штору в сторону и слышу, что с нижнего этажа доносятся мужские голоса. Вспоминаю, что прямо под спальней находится Мишин кабинет.

Наверно, я буду выглядеть очень глупо, если спущусь сейчас и скажу, что мне без него спать страшно. Ну и ладно. Улыбаюсь, предвкушая его снисходителено-нежные и успокаивающие ласки. В конце концов, без него я спать и у себя дома могу.

Помня, что Буров в кабинете не один, надеваю нижнее белье и футболку со штанами от спортивного костюма.

В доме темно. На ощупь нахожу выключатель и зажигаю свет сначала на этаже, а потом на лестнице.

«Нужно будет поставить лампы с датчиком движения.» – отмечаю про себя и почему-то сейчас очень жалею, что попросила Мишу отдать «плейстейшн» в домик к ребятам из охраны. Сейчас, найди я ночную вооруженную банду взрослых мальчишек на ковре в гостиной возле плазмы, мне бы было гораздо спокойнее.

Пересекаю комнату, и мужские голоса слышатся мне отчетливее. Я вслушиваюсь в них, надеясь уловить Мишин. Хочется ускорить шаг, но я торможу, начиная сомневаться в уместности своего поведения. Может быть, сейчас зайду не вовремя? Важный мужской разговор? Ведь не зря ж он не дотерпел до утра… Да ну! Тут же отметаю от себя эту мысль. Я в своём доме, и могу зайти в любое время и в любую комнату. Иначе – это не мой дом.

Заворачиваю в коридор первого этажа и неожиданно врезаюсь крупного мужчину. Поднимаю лицо вверх, скользя взглядом по бронежилету на его груди, татуированным рукам и понимаю, что этот человек мне не знаком. Новенький?

– Извините! – вспыхивая, пытаюсь быстро его обогнуть и продолжить движение. Но он вдруг крепко хватает меня за предплечье и дергает на себя.

– Ты куда собралась? – гаркает, – Кто такая?

Я замираю перед ним, перед ощущением его силы и давящей опасности, глядя снизу вверх, как кролик на удава. Сглатываю и глубоко вдыхаю.

– Пустите меня, пожалуйста, – пытаюсь вырвать руку, но это бесполезно. Хватка становится только крепче, и я уже чувствую, что будет синяки, – Я здесь живу! – повышаю голос, – Я – невеста Михаила!

Мужчина прищуривается, и в его глазах разгорается нездоровый интерес.

– Невеста, значит…

– Миша! – пропуская по спине волну дрожи, я кричу на весь этаж, – Миша, выйди пожалуйста!

Из кабинета Бурова выходят ещё двое незнакомых мне мужчин. И они совсем не похожи на тех молодых парней, которых отбирает для охраны Ярослав. Эти – настоящие быки.

Я чувствую, как мои колени подкашиваются, а сердце ухает и замирает. Что происходит?

– Что это у тебя здесь, Колян? – к нам приближается один из «быков», а второй остаётся стоять на месте и характерно заводит руку за спину туда, где обычно висит пистолет.

– Да вот, Чиж, – «Колян» неприятно дергает меня и разворачивает к нему лицом, – Говорит, что она – баба Бурова.

– Как интересно… – скалится «Чиж», оборачивается назад и кивает третьему, – Змей, ну ка стукни Тимуру, скажи, что мы тут кое-что поинтереснее, чем бумажки нашли.

Его издевательский тон отдаётся звоном паники в моих ушах.

– Где Миша? – я выкрикиваю и пытаюсь распознать по лицам незваных гостей хоть что-нибудь. Без всякой надежды, что они пойдут на диалог.

– А бляди теперь у Бурова ещё красивее стали, – тот, что «Чиж» подходит ближе и перехватывает мой подбородок пальцами, – А с первого взгляда и не скажешь… – обдаёт меня запахом табака изо рта и оборачивается на своего подельника, – Ну что там Тимур?

– Не берет трубу… – задумчиво откликается третий.

– Что делать с ней будем? – кивает главному «Колян».

– В тачку грузи, – он небрежно отмахивается, – Ее валить распоряжения не было. Всегда успеется… А будет сопротивляться, – выразительно смотрит мне в глаза, – Приглуши чуток.

Охрана, Господи! Здесь же должно быть полно вооруженных ребят! Я оглядываюсь по сторонам в надежде, что сейчас произойдёт чудо, и появится Миша… Но ничего не происходит.

– Ногами шевели! – больно дергает меня мужчина, а я стараюсь сдержать рвущиеся слёзы.

Мне жутко. Кто эти люди? Где Миша? Куда меня отвезут и что будут со мной? Ребёнок… От страха за него меня начинает физически трясти. Голова плывет и отказывается делать выводы. Ведь если сейчас меня легко запихивают на заднее сидение огромного чёрного джипа, стоящего прямо посередине двора… это значит, что меня просто больше некому защитить… И я в истерике кусаю губы до боли, боясь начать рыдать в голос.

Глава 9. Разговор по душам

Михаил

– Миха, ствол возьми, спрячь, – окликает меня Валерий, – Они же фаршированные под завязку!

– Не понадобится… Живой я ему нужен, – решительно открываю дверь тачки и выхожу.

Горьковатый еловый запах моментально бьет в нос и заполняет лёгкие. Кругом такая темень, что хоть глаза коли. Только свет фар от четырёх внедорожников освещает базу, на которой Ярослав обычно гоняет пацанов.

– Руки в стороны! – меня встречают двое бойцов из охраны Зорина и осматривают на предмет оружия.

– Да нет у меня ничего… – ведя плечами от омерзения, терплю прикосновения мужских рук.

– Вроде чистый, – переговариваются между собой парни, – Проходи… – в мою спину упирается ствол, и я, ведомый под прицелом, захожу в темноту сосен. Уже подходя к поляне, слышу, как вытряхивают из машины Валеру и шмонают багажник. Клоуны недоразвитые, блять!

Сердце ухает в желудок, а горло стискивают тиски, когда на освещённой лунным светом площадке для стрельб, и вижу Ярослава, Алексея и ещё двоих парней из охраны, стоящими по пояс в земляной яме с лопатами.

Тимур держит их под стволами, вальяжно откинувшись в походном кресле, а ещё четверо бойцов страхуют его по периметру.

– Я смотрю совсем не дорог тебе брат, – не глядя в мою сторону, говорит младший Зорин, – Долго ехал…

– Я бы приехал быстрее, если бы ты везде своих «покемонов» не расставил… – говорю с угрозой в голосе, и Тимур, чувствуя ее оборачивается.

– Сколько собрал? – прищуривается.

– Всех, – подхожу к нему вплотную и боковым зрением вижу, как напрягается охрана, – Плохо дрессируешь. Они ж, как ты, – я киваю на оружие в его руках, – Только из стволов палить умеют.

– Зато твои – орлы, – он истерично усмехается, – Смори, как бате моему хорошо могилку капают. А может это вам на всех?

– Если мы через пол часа в город не вернёмся, – я говорю давяще, но тихо, – Мои парни тридцать человек твоих уложат. И старшие тебе этого беспредела не простят. По этапам пойдёшь, пока, как псина не сдохнешь, – зло сплёвываю последние слова.

Пистолеты дёргаются в руках Тимура, я панически ощущаю, что он не в себе и сейчас на все способен. Одним рывком подлетаю к Зорину и, придушившая, опрокидываю на спину.

Тишину леса прошивают два выстрела, вспугивая летучих мышей, которые с писком проносятся над нашими головами.

– Сука! – я сдавливаю его горло сильнее, – Да не при делах мы с батей твоим! Нахер он нам сдался! Ты сам подумай! – шиплю ему на ухо, и чувствуя на своём затылке холод приставленного оружия, медленно разжимаю захват и откатываюсь в сторону.

– Скажи чтобы все стволы опустили, – киваю на парней, которые продолжают держать на прицеле брата.

– Пацаны отбой, – тихо хрипит Тимур и растирает горло.

– Двадцать минут у нас осталось, – я поднимаюсь на ноги под прицелом его оружия, – Говори, чего хочешь!

Мы смотрим друг на друга убивая одними глазами. Нам нет смысла драться – с детства стояли в спаррингах и победителя не случилось ни разу. Я вспоминаю, как был зол, когда только один верил, что отец убит, а остальные, даже Ярослав, уверяли, что был несчастный случай. И почти понимаю сейчас Тимура, но совершенно не согласен с методами.

– Я нашёл эту бабу, что отца завалила, – сипит Зорин.

– Так чего бы тебе у неё не спросить, как дело было? – я зло оскаливаюсь.

– А она молчииит, – он усмехается, – Еле дышит, сука, но молчит…

– И при чем здесь моя семья? – прерываю его жестко.

– Если ты не при делах, – Тимур ставит пистолеты на предохранители и убирает за пояс, – Тогда докажи это. Найди виновных. Я буду ждать неделю. А потом начну мочить то, что тебе дорого, – он кивает в сторону брата и парней.

– Только дёрнись, Зорин, – рычу ему в лицо, – И я лично тебя завалю.

Он с едкой ухмылкой разворачивается ко мне спиной, даёт отмашку своей охране сниматься и рассаживаться по машинам.

В моих венах пульсирует адреналин. Кожу морозит, а в груди мешает вдохнуть банальное чувство страха. Потому что теперь нам всем есть кого терять!

– Миха, – сбоку раздаётся голос Ярослава, и я, приходя в себя от нервного коматоза, срываюсь к ним.

– Как, блять вышло так? – непонимающе смотрю на четверых мужиков, которые лежат друг на друге возле кучи свежей земли и начинают истерично ржать.

– Я думал, что пиздец нам, – стонет Алексей, – Буду этот день, как второй день рождения отмечать.

– Ноги от сырости околели, – усмехается Ярослав и скидывает с ног ботинки, – Сигарету дай, Мих, чего завис!

* * *

Через десять минут приезжают парни. Несколько человек остаются, чтобы привести базу в порядок, а стальные помогают сегодняшним страдальцам переодеться в сухую одежду и разбирают их по тачкам, чтобы развести по домам.

Ярослав глушит коньяк из чьей-то фляги прямо в машине и, показательно отвернувшись, смотрит в окно. В салоне душно от включённой печки, и мне кажется, что я сам уже бухой.

– Ты меня слышишь? – стервенея, прихватываю брата за ворот свитера и повышаю голос, – Мне похеру, как ты уговоришь жену уехать. Если надо, вырубишь, погрузишь и вывезешь!

– Ты мне предлагаешь тебя одного здесь бросить! – пенится Ярослав и скидывает мои руки толчком, – Да хер тебе!

– Тихо мужики! – перекрикивает нас Валерий, – Ярый, охрана дома твоего звонит! – он поднимает трубку, – Слушаю, Борис!

Напряжение в машине резко становится осязаемым, я не слышу, что говорит в динамике старший смены, но чувствую, что машина начинает сбрасывать скорость и медленно съезжает на обочину.

– Десять человек к своим подтяни, – охрипшим голосом говорит Валерий и стискивает рукой руль, – Вызови скорые и оцепите посёлок. Мы сейчас будем.

Он опускает от уха трубку и поворачивается к нам.

– Миш, – переводит дыхание, – Кто-то всю охрану твоёго дома транками вырубил. Один из пацанов не дышит. И дом пуст…

Марья… Меня накрывает ощущением, очень похожим на контузию. Пропадает звук, запахи, ощущение автомобиля. Голова мягко кружится, а тело будто совсем не принадлежит. Я просто стекаю по спинке сиденья ниже и падаю лицом в ладони.

– А Василиса? – слышу срывающийся голос Ярослава, словно сквозь вату.

– Она спит, – отвечает Валерий, – Твои ребята из смены где-то шину пробили и хотели у Мишиных компрессор попросить. Звонили раз пять – те не отвечали. Решили дойти и проверить в чем дело…

Выхожу из машины возле дома и понимаю, что совершенно не помню дороги до посёлка. Перед глазами пелена, и я первые несколько секунд не различаю ничего, кроме попеременно мигающих в темноте синие-красных ламп. Это скорые. Я тру лицо руками и пытаюсь включить мозг, но он словно под какой-то защитной функцией – отказывается соображать в полную силу и делать выводы.

Мимо меня проносят носилки и загружают их в скорую помощь. Ещё четыре машины уже готовы отъезжать.

– Кто остался? – я перехватываю за рукав проходящего мимо Бориса.

– Тема… – глухо отзывается парень, – Отёк квинке моментальный на составляющее…

«Двадцать лет ему было…» – вспоминаю я, – «Четыре месяца после армии…»

– Миша! – меня разворачивает к себе лицом Ярослав, – Там Валера камеры смотрит. Тебе стоит присоединиться.

– Где? – я хмурю брови и тупо смотрю на брата, но вместо ответа в мою скулу прилетает хлёсткий удар.

От неожиданности улетаю в крыло внедорожника и бьюсь затылком.

– Ты охуел, Ярый? – рычу, чувствуя, как в крови вскипает адреналин, а в голове рассеивается туман.

– В себя приди, – горько качает головой брат, – Хотя я бы на твоём месте, наверно, сдох.

– Михаил! – меня окликает один из парней, – В доме чисто, следов борьбы нет. Только кабинет разворотили.

– Зорин компромат роет на тебя, – подходит к нам со стороны домика охраны Валерий, – Зарегистрирована попытка взлома компьютерной системы отелей. И Марья… точно у него. Камеры записали, как ее в тачку паковали…

– Сукаааа!!! – я ору во все горло, и мне нихрена не становится легче. Внутри все горит и скручивается болевыми спазмами. Будто какой-то орган выдрали на живую, и теперь на его месте гниющая рана. Несколько раз сминаю капот машины кулаками, и едва сдерживая слёзы, судорожно выдыхаю, – Звони Князю, – оборачиваюсь к брату, – Пусть ставит в известность старших. Как только вы сядете с Василисой в самолёт, я Зорина на ремни порежу, – кладу руку ему на плечо и крепко сжимаю, – Я, блять, прошу тебя!

– Миха, нет! – зло рычит Ярослав и перехватывает меня за предплечье, – Я не уеду.

– Уедешь! – сношу его весом и вжимаю в дверь внедорожника, – Или я тебя сам вывезу… – тихо рычу над его ухом.

Глава 10. Зверушка

Марья

Забившись в угол небольшой кровати, обнимаю ноги, пытаясь расслабиться и успокоить ноющий живот. Игнорировать острое желание порыдать получается с трудом. Я до синяков щипаю кожу между пальцами, стараясь словить отрезвляющий всплеск боли и включить что-то хоть отдаленно напоминающее логику.

Если я нахожусь здесь, значит, Миша жив. Просто так держать меня бы не стали. Или стали? Холодея от мысли, что, возможно, меня просто спутали с проституткой и отложили на потом, чтобы поразвлечься, со стоном обхватываю голову руками. Как же я тебя ненавижу! Ненавижу тебя, Буров! И хоть мне хочется выть от страха, что с тобой может что-то случиться, все равно ненавижу!

Темноту спальни вспарывает свет фар. Я подрываюсь с кровати и подбегаю к небольшому окну. Аккуратно отодвигаю штору и вижу, как на участок въезжают два чёрных внедорожника. Из первого выходят двое охранников и ещё один молодой мужчина, к которому на встречу по освещённой дорожке спешат мои похитители.

Я почему-то уверена, что пожаловал самый главный. И совершенно неуместно мне хочется засмеяться в голос. Если следовать логике, что машиной мужчина компенсирует длину своего члена, то у всех бандитских главарей достоинство не превышает длинны моего мизинца. Хотя… к Мише это не относится, я горько ухмыляюсь. Да в общем, наверно, глупо предполагать, что кто-то из братков решится прикупить себе голубое «Пежо» или «Ситроен» для души…

Из груди вырывается квакающий звук икоты, и я ловлю его, прижимая холодные пальцы к губам. Осознаю, что меня накрывает самая банальная махровая истерика. Психика не справляется с ожиданием «чего-то плохого» и начинает выдавать неожиданные защитные спецэффекты.

Время тянется издевательски медленно. И умом я понимаю, что это – самый лучший расклад для меня. Ведь если Миша жив, то он за мной придёт. В этом сомнения нет ни на секунду. А если нет? То кому я нужна? Никто, Марья, даже не найдёт тебя и не вспомнит. Кроме мамы, когда я не позвоню ей дня через три… И мне становится так жалко себя и своего ещё нерожденного сына или доченьку, что слёзы больше контролировать не выходит. Они текут по щекам сами. Я прижимаюсь спиной к стенке и сползаю по ней вниз, присаживаясь на корточки. А Миша так и не узнает, что должен был стать отцом, как не узнал когда-то Вадик. Чертовы мужчины со своими войнушками. Контрактник, бандит – суть одна. И провожая на кладбище Вадима, я рыдала и клялась сама себе, что моим мужем станет какой-нибудь профессор гастроэнтерологи или скучный экономист. А в итоге… Дура, дура, дура! Стискиваю руки в кулаки и костяшками пальцев луплю себя по голове.

Прорыдавшись, ненадолго впадаю в поверхностный сон. Не могу точно понять сколько он длился, потому что мое пробуждение совпадает с громким хлопком входной двери. В комнате вспыхивает яркий верхний свет, и первые несколько секунд, пока глаза привыкают к свету, я часто моргаю и могу различить только темный силуэт высокого, широкоплечего мужчины.

Воздух застревает в горле вместе со слюной. Я обхватываю шею рукой и разминаю ее. Постепенно начиная видеть гораздо больше деталей, неотрывно слежу глазами за приближающимся ко мне мужчиной.

Русский. Почему-то от этого факта становится легче, но по наличию темных густых волос на его голове и равномерной бороды, можно предположить, что капелька востока присутствует. Он перекачен и немного неповоротлив.

– Ай какая испуганная зверушка… – оскаливается бандит. Недобро прищуривая глаза, берет стул, ставит его посередине комнаты и садится, – Ползи ко мне ближе, зверушка. Я посмотреть на тебя хочу.

* * *

По позвоночнику прокатывается волна озноба. И вместо того, чтобы исполнить, что говорят, я сильнее выжимаюсь в стену.

– Ко мне, сука! – он приказывает сквозь стиснутые зубы, и я даже на расстоянии замечаю, как по его щекам начинают ходить желваки.

Не отводя глаз от мужчины, придерживаюсь за стену и хочу встать на ноги.

– На коленях ползи, я сказал, – шипит бандит. А я, словно подкошенная, падаю назад и выставляю вперёд ладони. Господи…

Дрожа всем телом, делаю первый шаг к нему. От страха у меня даже не получается равномерно дышать. Я просто заглатываю воздух мелкими порциями и боюсь, что мой путь до мужских ботинок скоро закончится. Бандит с маниакальным вниманием следит за моим унижением, мне кажется, что он испытывает настоящее удовольствие. И от этого понимания становится только страшнее.

Делаю последний шаг и замираю в нескольких сантиметрах от его коленей. Он делает рывок ко мне. Грубо обхватывает пальцами мою челюсть и заставляет посмотреть в глаза. В его – боль, бездна, ненависть. Меня сносит этой бурей нездоровых эмоций, и я неосознанно хочу прикрыть глаза.

– На меня, блять, смотри, – по моей щеке прилетает короткий удар.

Я всхлипываю и пытаюсь закусить изнутри кожу, чтобы не реветь, но рука мужчины сдавливает мои щёки.

– Раздевайся, – отдаёт тяжёлый короткий приказ и отшвыривает меня от себя, как котенка, – Покажешь за какие умелки тебя Буров в дом привёл.

Я с размаху плюхаюсь на попу и рефлекторно пытаюсь отползти назад. Но мужчина, разгадав манёвр, подаётся вперёд, больно ловит меня за волосы на затылке и встряхивает.

– Ты – сука тупая, будешь делать только то, что скажу я! И тогда, может быть, выйдешь отсюда живой!

Я чувствую, как ворот футболки начинает липнуть к моему горлу. Веду по нему рукой и понимаю, что он насквозь мокрый. Оказывается, я плачу и не замечаю этого.

Мужчина отпускает мои волосы. Я на секунду выдыхаю, но в следующе же мгновение шокировано замираю, слыша щелчок пистолетного затвора и холодный метал на своей голове.

– Начинай… – короткое.

Впадая в нервный анабиоз, подхватываю края футболки неслушающимися руками, и стягиваю вещь через голову.

– Дальше… – его хриплое.

Свол пистолета скользит по моему виску и шее до груди.

– Он вас убьет, – говорю поломанным истерикой голосом и обречённо качаю головой.

– Чего? – оружие врезается больнее и царапает кожу, – Повтори, что сказала! – он общается со мной на надрыве. Будто ненавидит и презирает.

– Если вы меня тронете, – максимально возможно добавляю звука словам, – Миша вас убьёт.

Мужчина в ответ хмыкает и начинает нездорово ржать.

– Запомни, тварь, – от злости его рука дергается мышечным сокращением, и я в ужасе начинаю умолять кого-то, кто выше нас, чтобы пальцы бандита не нажали на курок, – Никогда ни один мужик не будет рвать жопу за «подстилку». Даже красивую и охуительно ебучую.

Нервы не выдерживают – мои глаза захлопываются. Пытаюсь уговорить себя абстрагироваться. Ведь именно так рекомендуют делать жертвам насилия, если его не избежать. Но тянущая болевая схватка внизу живота напоминает мне, что сейчас я защищаю не себя. И я неожиданно чувствую, что вдох в лёгкие идёт свободно. Паника отступает.

Продолжая ощущать металл пистолета, слышу, звон пряжечного ремня.

– На меня смотри, – грубый толчок сопровождает приказ, и я спокойно поднимаю глаза, – Рот открывай!

Я вижу перед своим лицом мужской наполовину вздыбленный член. Большой. Ствол переплетен синими венами, а на коже крайней плоти видны небольшие красные шрамы от швов. Рефлекторно сглатываю слюну и пытаюсь отстраниться, чувствуя, как к горлу начинает подкатывать горечь.

– Убивайте, – сиплю, зажимаю рот от тошноты на терпкий мужской запах и сгибаюсь пополам над полом, сдерживая рвоту.

– Мать твою… – брезгливо цедит мужчина.

Опускает оружие и дергает меня за волосы, всматриваясь в лицо.

– После этого Миша вас точно убьёт, – мстительно смотрю мужчине в глаза и глубоко дышу, – Я – его будущая жена.

Бандит усмехается.

– У Бурова всегда были зачетные бляди. Ты – примерно десятая. Не обольщайся. Лучше постарайся теперь понравиться мне.

– Я – не проститутка, – шепчу упрямо, а в груди становится неожиданно больно и очень пусто. На уровне интуиции я понимаю, что сейчас были сказаны не пустые слова.

– Да ты заебала! – он зло впечатывает меня лицом в ширинку.

– Я – врач! – вскрикиваю, упираясь ладонями в его бёдра, – Работаю в больнице. А у вас прооперированый фимоз…

– Что? – слышу в голосе мужчины удивление, и захват на моей голове слабеет. Мужчина убирает от меня руки и просто смотрит сверху вниз.

Я по миллиметру начинаю от него отползать.

– Ебануться… – судорожно выдыхает, – Это ты что ли оперировала Бурова? – хмурясь, вопросительно кивает и застегивает джинсы.

– Я… – склоняю голову, а в голове бьется мысль: «Он хорошо знает Мишу!»

– О как… – мужчина ведёт подбородком, задумчиво отходит к окну и вглядывается в темноту.

Я быстро натягиваю на место футболку и обхватываю руками себя за плечи, будто защищаясь. Неотрывно смотрю на его спину, ожидая своего вердикта. С облегчением осознаю, что насильного секса не будет.

– Тогда пойдём, – бандит резко оборачивается.

– Куда? – выдыхаю, чувствуя, как замирает сердце.

– Нужно одного человека посмотреть, – отвечает через силу, – Лекарств – минимум.

– Ранение? – уточняю, мысленно готовясь к ножевым или огнестрелу.

– Нет! – рявкает мужчина, – Побои. Нужно сделать так, чтобы она не сдохла в ближайшее время.

– Это женщина? – я тяжело сглатываю догадку, понимая, как сильно сейчас мне повезло.

– Нет! – зло повышает голос. В два шага подходит ко мне и дергает за предплечья вверх, вглядываясь в глаза, – Это – не женщина. Это – одна продажная мразь.

Глава 11. Она

На втором пролёте каменной лестницы становится ощутимо прохладнее, чем в доме наверху.

– Девушка в подвале? – стараюсь, чтобы голос не выдал шока и возмущения.

– Это не подвал, – через силу отвечает мужчина, – Это бывший винный погреб.

– Там же холодно… – слетает с моих губ.

Бандит резко оборачивается на нижнем порожке, и я по инерции влетаю в его широкую грудь.

– Простите… – в панике отшатываюсь, но он, словно куклу, подхватывает меня за талию вверх и переставляет в строну. И в этот момент я не чувствую в его действиях грубости. Это сбивает меня с толку.

– Там не холодно… – хмурится, – Когда проложили новую теплотрассу, температура поднялась до восемнадцати градусов. Отец перестал использовать помещение по назначению…

– Что сделала эта девушка? – спрашиваю, не ожидая ответа, – Которая там…

– Она убила моего отца… – ледяным тоном чканит мужчина, отворачиваясь и пряча от меня свои эмоции, – А Буров ей за это заплатил.

Я, не зная, как реагировать, в тихом ужасе замедляю шаг и придерживаюсь за стену. «Миша не мог!» – хочется жарко крикнуть, но я молчу и неожиданно допускаю мысль, что мог. Мог!?? Теперь мне кажется, что я не знаю о своём любимом человеке ничего.

– Ясно… – сглатывая дальнейшие вопросы, коротко киваю и подавлено замолкаю. Приказываю себе, как на операции, не анализировать ситуацию чувствами. Только факты, холодный ум. Все остальное – можно дома в подушку. А сейчас самое главное – чтобы эта подушка дождалась меня живой.

Мы останавливаемся возле красивой деревянной двери, стянутой металлическим каркасом.

– В пакете есть антисептики, какие-то таблетки, мази, в общем, разберёшься. Змей будет ждать тебя за дверью, – мои плечи непроизвольно передергивают от упоминания клички одного из похитителей, – Чтобы выйти, стукнешь три раза, – мужчина всовывает мне в руки медикаменты.

– Хорошо… – едва шевелю губами и чувствую, как полиэтилен мокнет в моих руках.

Дверь за спиной закрывают на засов. Я слышу его скрип.

В погребе действительно не холодно, не душно. Запах сырости почти не ощущается. Свет желтый, немного тусклый, но глаза быстро к нему привыкают, и на предметы получается смотреть полноценно.

Прохожу вглубь пустых стеллажей для бутылок и останавливаюсь, будто парализованная, в самом конце прохода. Возле дальней стены в углу на куче старых одеял спит женщина. Я понимаю, что это – все-таки «она» по темным сбившимся длинным волосам.

Мое сердце разгоняется аритмией. Я же врач. И видела трупы… Но почему-то именно сейчас мне до тошноты страшно, что пленница подвала не живая. Не могу заставить себя подойти к незнакомке и зависаю на ней глазами, пытаясь поймать движение грудной клетки.

Раз… Два…Три… Не вижу ее дыхания… Мои колени становятся мягкими. Теперь я не просто их заложница, но и свидетельница преступления. Боже… чтобы устоять на ногах, хватаюсь пальцами за полку. С неё неожиданно скатывается и со звоном падает на каменный пол какой-то металлический предмет. Пробка многоразовая… успеваю я отметить про себя, и провожаю ее глазами, пока она не скрывается за краем одеяла.

Мой взгляд произвольно скользит вверх и…

– Ты кто такая?

Я вздрагиваю от неожиданности. Во все глаза смотрю на сидящую среди одеял девушку и почти готова ее обнять. Живая она! Сильно опухшие челюсть и скулы, губы разбитые, волосы грязные склеены от пота…

– Здравствуйте…. – судорожно выдыхаю, – Не бойтесь меня, пожалуйста. Я – врач.

Девушка истерично смеётся и сразу морщится от боли.

– Бля… мммм – трогает пальцами губы, – Ты правда считаешь, что меня можно чем-то напугать? – горько ухмыляется, – Усыпить меня, как скотину, пришла? Или наркотой какой накачать?

– Нет… – я делаю робкий шаг ближе к ней и качаю головой, – Если хотите, я подойду к вам совсем без ничего, – аккуратно ставлю пакет на пол и делаю большой шаг в направлении девушки, – Я просто посмотрю вас…

– А похеру… – отмахивается, – Иди смотри… – одним рывком дергает молнию спортивной кофты вниз, и я вижу на ее груди синяки всех размеров и цветов. Они плавно перетекают от желтого в бордово-фиолетовый большими пятнами.

– Господи… – моя рука взлетает к горлу, блокируя тошноту, – Где вам больно больше всего?

Я преодолеваю последнее расстояние между нами и присаживаюсь перед женщиной на корточки.

Она смотрит в мои глаза своими карими и блестящими то ли от слез, то ли от температуры и, на секунду зажмуриваясь, кладёт свою тонкую ладошку на грудь с левой стороны.

– Здесь… – выдыхает, проглатывая комок в горле.

– Сердце? – хмурюсь, – А как болит? Куда отдаёт?

– Правда врачиха что ли? – недоверчиво прищуривается девушка.

– Конечно… – я немного теряюсь от ее реакции.

– Ты как здесь оказалась? – она ведёт носом, втягивая запах моих духов, и ее голос становится снисходительным, – Ещё и пахнешь на половину зарплаты.

Продолжить чтение