Читать онлайн Его сладкое проклятие бесплатно

Его сладкое проклятие

Пролог

Петр Торонин сидел в своем кабинете, который находился на первом этаже его большого загородного особняка. Роскошная обстановка комнаты окутывала привычным комфортом этого сильного мужчину, в руках которого было столько власти, сколько многим не могло бы присниться даже в самом фантастическом сне.

Он сидел в удобном массивном кресле за большим дубовым столом. Тем самым, за которым он провел столько дней и ночей в работе, разбирая бумаги и разрабатывая новые хитрые схемы заработка. Это был не просто кабинет, не просто комната. Это было место силы, где зарождались идеи и придумывались планы. Самые амбициозные цели были поставлены в этом кабинете. И тут же было потрачено много часов на реализацию всех его идей.

Мужчина сидел, упираясь локтями о стол и подпирая руками голову, запустив пальцы в волосы и сминая обычно идеальную укладку. Ворот рубашки был расстегнут на две верхние пуговицы, галстук ослаблен и висел на шее невнятной тряпкой. Он сидел неподвижно, глядя в одну точку перед собой, раздумывая над чем-то сложным, архиважным, тем, что не поддавалось анализу, стараясь найти выход из безвыходной ситуации.

На столе в идеальном порядке, стройными стопками лежали бумаги, – только то, что сейчас находилось у него в работе, ничего лишнего. Рядом с бумагами стоял стакан с налитым виски и тут же, прямо посередине стола, лежал пистолет.

Мужчина перевел взгляд на стакан с янтарным напитком, протянул руку, поднес к губам и сделал глоток. Алкоголь обжег горло, пробежал по пищеводу, задержался в желудке, и он снова сделал глоток. Сейчас ему хотелось напиться, выключить мозг и просто отдохнуть. Он устал, выдохся, он больше не хотел и больше не мог. Он больше не видел смысла.

Сегодня важный день. Сегодня в его руки перешла империя криминального авторитета, известного по кличке Князь. Это большие деньги и большая власть, намного большая, чем та, к которой он привык. Намного больше, чем он когда-либо мечтал. И так просто и легко доставшаяся ему, по простому стечению обстоятельств. По глупости одного человека и слабости другого.

Надо радоваться, надо ликовать. Вчерашние соперники стали никем на фоне этого приобретения. Все те, кто еще вчера рядом с ним задирал нос, теперь опасливо притихнут, придавленные авторитетом его власти.

Венец его карьеры, которая никогда раньше не поднималась так высоко.

Но радости не было. Не было злорадства и ликования. Не было ничего, кроме пустоты, которая пожирала его изнутри. Эта пустота была как огонь, который выжигал внутренности, оставляя после себя пепел несбывшихся желаний. Что-то безгранично важное ушло из его жизни, и он больше не мог и не хотел продолжать все то, что раньше было таким важным, а теперь казалось бесполезным. То, что раньше имело значение, перестало существовать. А жестокая правда, которую он годами запихивал вглубь сознания, вылезла наружу, сжала сердце, скрутила грудную клетку, не давая вдохнуть полной грудью.

Он устал. Он выдохся. Он больше не хотел и больше не мог. Он больше не видел смысла.

Провел рукой по волосам, и черные пряди упали на лоб. Устало выдохнул и обхватил рукоять пистолета длинными пальцами. Перед глазами, как в калейдоскопе, мелькали фрагменты всей его жизни, где-то радостные, где-то печальные. Сейчас он безучастно пролистывал все это в памяти, и ему казалось, что все это не имеет смысла. Все это не важно, когда нет самого главного.

Щелчок и предохранительный клапан на пистолете отодвинул в сторону.

Сталь оружия красиво блестела у него в руке, когда он поднес дуло к виску. Одно движение и его страданиям придет конец. Одно движение и все, что теперь и так не имело смысла, перестанет существовать.

Глава 1

«Это была любовь с первого взгляда,

с последнего взгляда,

с извечного взгляда».

Владимир Набоков

Петр.

На город опустился вечер, окутывая приятным летним теплом и понижая градус духоты. В салоне автомобиля с установленным в нем климат-контролем, мне очень комфортно и прохладно, и не хочется выбираться. Но я выхожу из автомобиля, приказав водителю, отогнать машину на стоянку и ждать. А сам иду в сторону большого гостиничного комплекса, откуда доносится приятная музыка и где сияют огни.

Еще одно скучное сборище, не люблю я все эти мероприятия. Всегда одно и то же, одни и те же лица, одни и те же разговоры. Скучно и бесполезно. Но мир бизнеса устроен так, что, если хочешь быть в центре событий, нужно быть со всеми на короткой ноге. Или хотя бы делать вид, что ты искренне заинтересован в каждом человеке, кто достаточно влиятелен, чтобы заслужить мое внимание. Общение – это часть бизнеса. На связях держится все. Поэтому обреченно выдыхаю перед тем, как выйти на освещенную светом площадку, заполненную людьми.

Мужчины в смокингах и женщины в красивых вечерних нарядах, умело подобранных стилистами и делающими из каждой заурядности богиню. Снующие мимо них официанты разносят подносы с бокалами шампанского. Наверное, я бы выпил, хочется расслабиться. Но я тут не для того, чтобы расслабляться. Перехожу от одной группы людей к другой, нужно поздороваться с каждым, не забыв назвать его по имени, ведь так человек чувствует свою значимость. Пара фраз о всякой чепухе, но для создания видимости беседы сгодится.

Я уже думаю о том, что, наверное, этот вечер не мог бы стать еще скучнее, когда в толпе мелькает женская фигура в золотом платье. В сердце кольнуло давно забытым воспоминанием, из запретных, тех, которые меняют жизнь и причиняют боль. Но именно эти воспоминания наполняют жизнь смыслом. Это золотое платье было куда роскошнее того, из прошлого, оно манило к себе, как магнит. И я поплелся за женской изящной фигуркой, стараясь рассмотреть незнакомку.

Девушка шла вперед, пока не добралась до танцевальной площадки, где играла медленная мелодия, и танцевали пары. Мне захотелось увидеть ее лицо.

– Девушка в золотом, – говорю, и она оборачивается. – Вы прекрасны.

– Спасибо за комплимент, – говорит она тихо. А я разглядываю ее лицо, скользя взглядом от красиво уложенных волос, к глазам, губам, и ниже, по струящейся золотой ткани, изящно подчеркивающей женственные изгибы. Она очень красива. Настолько, что многие актрисы и топ-модели позавидовали бы такой внешности. Это не может не цеплять, красота всегда манит. Красота заставляет мужчин сходить с ума. А я бы хотел сойти с ума, забыть, не вспоминать о той, которая забрала с собой мое сердце. Воспоминания снова замелькали в голове, заставляя сжать зубы от досады, и резче, чем того требовала обстановка, сказать:

– Потанцуйте со мной.

Девушка опасливо вложила свою руку в мою, и заглянула в глаза, надеясь найти там какой-то отклик. Я бы и сам хотел, чтобы в душе что-то шевельнулось, ведь так не может быть, чтобы настолько красивая женщина не цепляла, не вызывала душевного трепета. Притягиваю к себе за талию ее податливо тело, и сквозь тонкий шелк платья я чувствую тепло ее кожи.

Реакция привычно отмечает ее волнение и сбившееся дыхание. Наклоняю голову и вдыхаю аромат ее духов.

– Сладкая, – шепчу, уловив цветочные нотки явно недешевого парфюма. Похожий на тот, который сводил с ума когда-то давно. Дрожь воспоминаний проносится по телу, и я надеюсь, что теперь-то точно смогу избавиться от наваждения, забыть все то, что давно пора забыть.

Мы танцуем, и она ловко подстраивается, удлиняя ширину шага настолько, насколько мне будет удобнее. Это мило, забавно и немного льстит. И совсем не пахнет всякой модной ерундой, типа эмансипации и равенства полов.

Музыка замолкает, и я веду ее в сторону беседок. Там тихо, нет этой толпы, а еще там достаточно темно, чтобы побороть ее смущение. Она доверчиво ступает за мной, полностью себя вверяя, и, как мне кажется, надеясь на продолжение, как и все женщины до нее. Все, кроме одной.

В беседке тихо и прохладно. Она выходит в сторону небольшого озера, на которое отсюда открывается чудесный вид. Но я не природой любоваться сюда пришел. Куда интереснее незнакомка в золотом. Ее кожа, как магнит, так и тянет притронуться к ней губами, провести носом по открытому плечу, почувствовать дрожь от таких невесомых прикосновений.

Она замирает, наслаждаясь ощущениями. И мне тоже так хочется, все забыть, чтобы в омут с головой, чтобы навсегда. И так обязательно будет. Ведь по-другому быть не может, когда такая красивая женщина рядом.

Я что-то говорю ей на ушко, что-то неважно-нелепое и чувствую, ка кона тает в моих руках. Атмосфера в беседке сгущается, а воздух становится наэлектризованным, как раз в тот момент, когда звонит ее мобильный телефон.

– Алло, – отвечает она в трубку, – я сейчас подойду.

– Мне нужно спешить, – шепчет, повернувшись в мою сторону, а потом делает шаг в сторону.

Успеваю схватить ее за руку. Я не люблю таких фокусов, не люблю, когда меня дразнят, а потом сбегают, И я не мальчик гоняться за ней. Злость клокочет внутри, но привычка держать эмоции под контролем делает свое дело, и я спокойно подношу ее руку к губам и целую, едва касаясь бархатной кожи.

Она сбегает, но от меня она не сбежит. От меня она сможет сбежать, только, если я сам так захочу. Достаю из кармана мобильный и нажимаю кнопку на быстром наборе.

– Узнай все, что сможешь, о девушке в золотом платье. – Приказываю в трубку. И я знаю, что я получу всю доступную информацию, и всю, которая недоступна. Человек на том конце связи знает свое дело, поэтому мне достаточно описать девушку, а он уже найдет ее по камерам слежения, которые всегда есть на таких мероприятиях.

Возвращаюсь к машине и забираюсь в салон. Меня окутывает запахом кожи и древесно-лесного ароматизатора.

– Домой, – приказываю водителю, и мы выезжаем со стоянки, поворачивая в сторону дома.

На сегодня все, можно не спеша вернуться в особняк и отдохнуть. А еще позволить себе выпить и расслабиться. Ведь на таких вот приемах я всегда держу голову трезвой. А дома можно, там никто не увидит, и никто не воспользуется моей слабостью.

А сегодня хочется не просто выпить, хочется напиться, чтобы заглушить давние воспоминания, которые так некстати вылезли наружу, бередя старые раны.

Пятнадцать лет назад.

Петя Торонин сидел в компании своих друзей на шумной вечеринке. Ему было девятнадцать, и впереди маячила перспектива долгой счастливой жизни. Конечно, она будет счастливой, ведь иначе и быть не может. Он потягивал дешевое пиво из пластикового стаканчика, точно так же, как и остальные ребята в его компании. И ему было весело и смешно от рассказанной только что шутки.

Вокруг них было полно таких же молодых и беспечных парней и девчонок, они отрывались под громкую музыку, орали песни, стараясь перекричать динамики, и просто весело проводили время. Так, как можно только в юности, когда градус беспечности выше любого другого градуса, и когда само понятие ответственности еще отсутствует в голове и на деле.

Сегодня они праздновали начало нового учебного года, хоть это и была середина сентября. В воздухе еще пахло летом, стояли теплые дни и думать о будущем совсем не хотелось. Потому что в этом возрасте вообще трудно думать о будущем.

Петр снова и снова заходился диким хохотом, слушая Тараса, который умел травить байки, как никто другой. А в дурмане дешевого пива каждая шутка казалась вдвойне смешней. Он бы так и просидел весь вечер, слушая тупые истории, если бы взгляд его не зацепился за девушку в золотом платье, которое сияло в свете искусственного освещения, как чешуя золотой рыбки. Стройная фигура, упакованная в золото, прошла мимо и устроилась у окна. А Петр наблюдал со стороны за незнакомкой, как за самым желанным призом.

– Забудь, Лерка тебе не по зубам, – услышал насмешливое у самого уха.

– А? – тут же обернулся и увидел Сашку, который как-то невесело улыбался.

– Она никому не дает, проверено, – хмыкнул Сашка и отвернулся. А Петр вернулся к разглядыванию золотого платья, которое манило к себе, зазывая.

Лера не была первой красавицей, но мальчишки вряд ли отдавали себе в этом отчет, когда слетались на нее, как мотыльки на пламя. Всегда в центре внимания, эта девушка привлекала к себе взгляд каким-то внутренним магнетизмом. И, если бы парней спросили о том, что в ней такого, они бы и сами не смогли объяснить. Кто-то бы сказал, что это обаяние, а кто-то бы сказал о ее женственности. Но в любом случае, каждый мужчина, находясь рядом с ней, чувствовал себя героем, готовым свернуть горы.

Девушка стояла у окна и о чем-то беседовала с подругой. И одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что она знает себе цену. Петр, как завороженный, наблюдал за каждым ее жестом. Забыв о ребятах, с которыми он пришел сюда, подошел ближе, опираясь плечом о дверной проем. Девушка в золотом платье казалась нереальной и загадочной, тайной, которую нужно обязательно разгадать. И он уже знал, что эта девушка будет принадлежать ему. Не потому, что хотел доказать друзьям и самому себе, насколько он крут, а потому, что она была создана для него.

Через неделю он знал о ней все. От фамилии до размера обуви. Он знал, где она любит бывать и какие книги читает. О том, что ей нравится классическая музыка и Джим Керри. А еще он точно знал, что не отдаст ее никому. Хоть она и не знала о его существовании, не замечая, что он ходит за ней везде, как привязанный, ни на миг не упуская ее из виду, он точно знал, что ему нужна только она, и никакая другая.

С маниакальной настойчивостью он сидел под ее окнами до поздней ночи, смотрел, как в них горит свет, ожидая того момента, когда она подойдет к окну и он сможет ее увидеть. И только, когда она выключала свет, он плелся домой, чтобы уже на следующий день снова искать глазами ее хрупкую фигурку.

Глава 2

«Первый раз, когда ты прикоснулся ко мне,

я знала, что должна быть твоей».

Лера.

В пафосном ресторане в самом центре города полно народу. Выглядит это так, словно всем сегодня срочно нужно решить сверхважные вопросы. Это место не из дешевых, и позволить его себе могут далеко не все, поэтому избалованная деньгами публика, треплет нервы снующим туда-сюда официантам.

Я сижу за одним из столиков, и мы обсуждаем перспективы делового сотрудничества с довольно известным миллионером и инвестором. Все, что могу предложить я – неустанно пахать после того, как он вложит деньги в расширение сети салонов красоты, а еще процент от прибыли в будущем. Все, что может предложить он – финансовые вливания ровно настолько, насколько это будет необходимо. Мужчина напротив меня хищно улыбнулся, недвусмысленно разглядывая вырез в моей блузке, видимо, желая предложить что-то еще, кроме своих денег, но меня интересуют только его деньги, поэтому беру в руки бокал, прикрывая тем самым обзор своего декольте. Он улыбается чуть шире, понимая, что тут ему ничего не светит, и надо дать ответ насчет вложений, поэтому опускает взгляд к документам, которые я предусмотрительно прихватила с собой на встречу.

Подношу к губам бокал, но отпить не успеваю, он так и застывает в руке, когда знакомым ощущением присутствия накрывает меня. Тело горит, ощущая тот самый взгляд, который пробирается под кожу, добираясь до сердца, вспахивая непрошенные воспоминания и выворачивая их наружу. Поворачиваю голову и натыкаюсь на горящий взгляд черных глаз, которые прожигают, заглядывают в душу.

Да, наверное, именно сегодня всем срочно понадобилось решить накопившиеся вопросы. Потому что за столиком в другом конце зала я вижу Петю в компании двух мужчин. На нем темно-синий костюм, идеально подогнанный по фигуре, белая рубашка и серый галстук. Все строго, все по этикету, и идеально уложенные волосы дополняют его выверенно-проверенный образ. Они что-то обсуждают, а вокруг них суетится официант. Вернее, обсуждают те двое, которые с ним за одним столиком, а Петя смотрит на меня, прожигая черными глазами, так же, как тогда, впрочем, как всегда.

С трудом отрываю взгляд и поворачиваюсь к своему потенциальному деловому партнеру, делая вид, что увлечена беседой. Но обжигающий кожу взгляд продолжает неустанно следить за мной, и я чувствую этого мужчину, так же как собака чувствует своего хозяина. Дыхание сбивается, а сердце гулко стучит в висках, мне становится трудно дышать. И, извинившись перед своим собеседником, я поднимаюсь из-за стола и выхожу на улицу, чтобы просто вдохнуть кислород, просто выдохнуть.

Сразу у входа в ресторан стоят хорошо обученные лакеи, они открывают двери, заискивающе заглядывают в глаза, а мне хочется просто тишины, чтобы никого рядом. Отхожу от входа и заворачиваю за угол, чтобы спрятаться в темном переулке, прислониться спиной к стене, перевести дыхание. Так некстати обрушившиеся воспоминания душат, сдавив тисками горло, а нужно быть сильной.

Его приближение я почувствую даже с закрытыми глазами, сейчас же живот сводит узлом, когда я слышу неторопливые шаги рядом с моим укрытием. В полоске света от уличных фонарей появляется мужская фигура в идеальном темно-синем костюме. Петя подходит ко мне, скользит взглядом, дразнит привычным ароматом любимого парфюма.

Не говоря ни слова, он подходит вплотную, опирается руками о стену по бокам от моей головы. Я чувствую себя слабой, размякшей, подавленной, потому что уже знаю, что не смогу оттолкнуть, так же, как когда-то. Когда его губы накрывают мои, я подаюсь навстречу, открывая рот, позволяя ему целовать меня, так как ему нравится. Он жадно впивается в мой рот, проводит языком по небу, касается языка. Мое сердце готово разорваться на части, громко ударяя в барабанную перепонку. И, когда его рука смещается мне на талию, а длинные пальцы больно сжимают нежную кожу, я тихо стону ему в рот, отчего его пальцы напрягаются сильнее, а сердце гулко стучит в груди, отбивая свой сумасшедший танец под моими пальцами.

– Поехали ко мне, – шепчет, оторвавшись от моих губ.

– Нет, – мотаю головой, собрав в кулак остатки гордости.

Он шумно выдыхает, упираясь лбом в мой лоб.

– Такая упрямая, – выдыхает он мне в лицо.

– Все равно у нас ничего не получится, ты и сам это знаешь. – Конечно, он знает. Мы уже пробовали, ничего не вышло, было только очень больно. И снова будет, если не остановимся сейчас, если я не найду в себе силы вернуться за свой столик, где меня ждет важный деловой разговор. Его тоже ждут, я уверена в этом, а мы оба делаем вид, будто, и правда, можем себе позволить прыгнуть в такси и уехать, наплевав на всех.

– Тебе пора, тебя ждут, – говорю, отталкивая его, отстраняясь.

– Да плевать на них, Лер. – Говорит, чуть повышая голос, а я знаю, что не плевать. Знаю о том, как для него важен его бизнес, та империя, которую он построил на моих глазах. – Останься со мной сегодня, только сегодня. – Снова просит он, заглядывая в глаза.

– Нет, мне пора, – толкаю сильнее, и он отпускает меня, а я, не оборачиваясь, несусь в ресторан, потому что знаю, минута промедления и я сдамся. Подхожу к своему столику, где меня ждут.

У меня важный разговор, пора расширять бизнес, нужны деньги. Но сегодня этот вопрос мне решить не удается. Мой собеседник с большим интересом разглядывает мою грудь, чем документы с подсчетами будущей прибыли. А у меня нет желания уступать ему только потому, что он оказался рядом со своим кошельком, когда мне нужны были деньги.

Пятнадцать лет назад.

Высокого худощавого парня с черными волосами и такими же черными глазами, который неустанно следил за ней вот уже месяц, Лера заметила сразу. Испугалась, споткнувшись о его взгляд, который прожигал, будто выворачивая душу наизнанку. Первым порывом было обратиться за помощью, к друзьям, в полицию, куда угодно. Но она не сделала этого. И никому не рассказала о том, что у нее появился ее личный преследователь.

Лера весь день оборачивалась назад, снова и снова замечая его, ударяясь о его взгляд. Боялась ходить одна, поэтому везде теперь ходила с одной из подруг. Парень всегда был где-то неподалеку, но к ней не лез, даже не подходил близко. Шли дни, и она привыкла к его ненавязчивому вниманию. И теперь каждый день она искала глазами его темный взгляд, будто стараясь убедиться, что он на месте и все идет своим чередом.

Однажды Лера поздно возвращалась домой. Она была в гостях у подруги, и теперь шла по тротуару, прижав к груди учебники. Когда чья-то рука грубо схватила локоть и рванула на себя, она истошно закричала, сначала от неожиданности, а потом второй раз – уже от испуга, когда увидела, как блестит лезвие ножа в руках напавшего на нее незнакомца.

– Рот закрой, – сказал незнакомец прокуренным голосом, сильно встряхнув ее, отчего учебники выпали из рук.

– Отпусти ее, – услышала чей-то мужской голос сквозь шум в ушах.

– Шел бы ты, парень, – оскалился незнакомец и только прокрутил в руке нож, отчего лезвие засверкало в свете уличного фонаря. – По добру, по здорову.

А дальше все произошло настолько быстро, что Лера не успела ничего осознать. Вот она стояла, прижатая к незнакомцу, который крепко сжал ее локоть, а вот уже этот самый незнакомец лежит у ее ног и скулит, как побитая собака, отползая в сторону, не забыв прихватить нож, поднимается и бежит со всех ног.

Ее тайный преследователь теперь стоял к ней совсем близко, жадно пожирая своими черными глазами, впрочем, как и всегда. И она смогла хорошо рассмотреть его лицо. Высокий лоб, выдающиеся скулы, прямой нос и правильной формы губы, не полные, но и не тонкие, такие, как ей всегда нравилось. Его черные волосы растрепались, и одна прядь упала на лоб. Он тяжело дышал, прижав руку к боку, и, опустив взгляд, Лера увидела кровь на его пальцах.

– Ты ранен? – спросила она тихо.

– Не страшно, пройдет, – сказал он хрипло, чуть качнувшись.

– Надо обработать рану, – сказала Лера, а потом взяла его руку и перебросила ее себе через шею, придерживая его за талию. – Я живу тут совсем недалеко, – добавила она, а потом вспомнила, что он и так знает, где она живет, не хуже нее.

Они добрались до квартиры, в которой Лере снимали комнату родители на время учебы в институте. В соседних двух комнатах тоже жили студентки, которым родители снимали жилье, но сейчас в квартире никого не было.

Лера помогла парню дойти до кухни, усадила его на стул, а потом побежала в комнату искать аптечку. Вернулась с находкой, разложила на столе бинты, вату, перекись.

– Нужно снять рубашку, – сказала тихо, потянувшись к пуговицам.

Пальцы не слушались и дрожали, когда она расстегивала его рубашку, а он так же, как и всегда, пожирал глазами ее лицо, которое сейчас было совсем близко. Протянул руку и провел по щеке, а потом пальцем по губам. Лера замерла, дыхание сбилось, а сердце, казалось, остановилось. Ее обдало непривычным ощущением жара во всем теле, пальцы покалывало, а кислорода не хватало.

С горем пополам, расстегнула рубашку и отодвинула в сторону ткань. Сбоку красовался кровавый порез, из которого тонкой струйкой стекала кровь. Набрала на вату перекись, присела рядом на корточки и стала обрабатывать края раны, стирая кровь и наблюдая, как ее становится все меньше. Трясущимися пальцами скрутила марлю в несколько слоев и закрепила пластырем. Выглядела эта перевязка уродливо, но по-другому она не умела, да и крови теперь не было, а значит, она все сделала правильно.

Хотела отвернуться, чтобы убрать в аптечку медикаменты, но ощутила едва уловимое касание к своему запястью. Повернулась и вздрогнула, обжигаясь о пожирающий ее взгляд черных глаз.

Парень поднялся со стула, выпрямляясь и нависая над ней. А потом коснулся губами ее губ, едва дотрагиваясь, словно боясь спугнуть. Она не знала, кто он, не знала, чего от него можно ожидать. Но она точно знала, что оттолкнуть его она не сможет. Сердце заходилось в бешеном ритме, а внизу живота напряжение скрутилось тугой пружиной. И Лера послушно замерла на месте, не поощряя и не запрещая. И только, когда он отошел на шаг назад, смогла шумно вдохнуть.

С того дня они все свободное время проводили вместе, а, когда она была занята, он караулил где-то поблизости, привычно не теряя ее из виду, оберегая свою ценную добычу, без которой больше не представлял своей жизни.

Лера узнала, что ее нового знакомого зовут Петр Торонин, и что он учится в том же ВУЗе, что и она, только он на год старше. А еще она узнала, что его родители погибли в автомобильной аварии когда-то давно, и что его воспитанием занималась строгая бабушка. Но в целом, Петя не очень любил говорить о себе, он просто всегда был рядом и внимательно слушал все, что она говорила, хоть иногда даже она понимала, что говорит откровенные глупости.

Вчерашние друзья отошли на задний план, потому что про них все чаще стали забывать. Лере было плевать на завистливый шепот у нее за спиной, потому что, когда Петя был рядом, у нее вырастали крылья. Теперь уже все вокруг знали, что эти двое неразлучны, и как-то свыклись с этим, привыкли считать их одним целым.

Лера влюбилась, доверчиво и безумно, и, глядя в его черные глаза, видела отражение своих чувств. Петя никогда не признавался ей в любви, он просто всегда был рядом, словно тень, словно часть ее самой, без которой дальше жить просто невозможно.

Они все чаще уединялись, стараясь быть подальше от посторонних глаз. Им было хорошо вдвоем, когда в их мирке создавалось пространство любви и полного принятия. В такие моменты Лере казалось, что ее душа вылетает из тела и парит где-то над их головами, наблюдая за двумя влюбленными и тихо радуясь их безмятежному счастью.

Глава 3

«Наши отношения должны были случиться.

Это то, что написано звёздами в нашей судьбе».

Петр.

Не успеваю допить утренний кофе, как в кабинет без стука вваливается Вертинский.

– Ты не оборзел, Дима? – спрашиваю вместо приветствия, на что получаю его вопросительный взгляд. Он не извиняется, а между тем, мало кто позволяет себе вот так вламываться в мой кабинет. Но многолетняя дружба и куча реализованных проектов за спиной дают ему право не церемониться. – Доброе утро. Присаживайся, – пытаюсь восстановить естественный ход событий.

– Какое уж там доброе? – нудит Вертинский с самого утра. – Ты уже видел рейтинги?

Ах, ну да, рейтинги. Мои амбиции не дают мне угомониться, вот и решил пойти в политику. А для политика самое главное – что? Забота о населении? Нет, конечно! Главное – это рейтинг.

– И что там с рейтингами? – спрашиваю, отпивая последний глоток кофе.

– Падение на три пункта. – Он говорит это так, словно произошла авария на орбитальной станции, не меньше. И выражение его лица становится мученически-страдательным. Со стороны выглядит забавно, но я точно знаю, что Вертинскому не до шуток сейчас.

– Дерьмово, – я отставляю от себя уже пустую чашку. И уголки губ чуть заметно ползут вверх.

– Не смешно, Петя. – Начинает свою партию Дима. – Ты хотел в политику, я подсуетился. Пора тебе тоже что-то сделать.

– И что же я должен сделать?

– Жениться тебе надо. – Ни один мускул не дрогнул на моем лице, хоть в груди кольнуло от того, что тема эта была с некоторых пор болезненной и запретной. Я уставился на Вертинского, молча слушая и стараясь не выдать свои эмоции. Постоянная привычка контролировать свои чувства не давала осечек, и в этот раз, как и в любой другой, маска невозмутимости на лице закрыла истинные мысли от окружающих, как щитом.

– Зачем? – только и спросил своего помощника.

– Затем, что ненадежный ты. – Пояснил Дима, а я усмехнулся. – Семейные выглядят более стабильными, им доверяют больше. А нам нужно, чтобы тебе верили и доверяли.

Я задумался. С одной стороны, связывать себя узами брака желания не было, с другой – Вертинский фигню не посоветует, он много раз выручал меня, и сомневаться в правильности придуманных им ходов у меня повода не было. Устало выдохнул воздух из легких, опустил глаза, разглядывая свои пальцы и раздумывая над предложением.

– Ну, хорошо. – Сказал, выдыхая. – Выбери мне кого-нибудь, обсудим.

– В этом-то и проблема, – загундосил Дима. – Нужна такая, чтоб вызывала восторг и доверие. Красивая и умная, а еще, она должна быть сговорчивой, делать то, что ей скажут и не задавать вопросов.

М-да, вопрос непростой. Но есть у меня такая на примете. Досье на Елену Молотову уже лежало в папке на столе. Дама в золотом с того приема, как раз годится для роли жены будущего мэра.

– Я займусь этим вопросом, – сказал Вертинскому. – Когда нужно сыграть свадьбу?

– До нового года. – Ошарашил Вертинский, но на моем лице не дрогнул ни один мускул. – Времени совсем мало, как понимаешь.

Да, времени совсем мало. Но мне приходилось решать задачи намного сложнее, и в более сжатые сроки.

– А что там с коттеджным поселком? – перевожу тему на текущий проект. Идея постройки коттеджного поселка пришла в голову, когда мне неожиданно удачно удалось заполучить в собственность большой участок земли. Когда-то давно я сам занимался строительством, теперь знаю, что проще и быстрее найти подрядчика, а самому сосредоточиться на рекламе и продажах.

Вертинский быстро меняет тему на более насущную, хотя, после того, как мы направили ресурсы на раскачку моего имиджа, стало понятно, что нет ничего более насущного для политика, чем репутация. Еще около часа мы обсуждаем проект, а потом Вертинский уходит, предусмотрительно прикрыв за собою двери.

Я достаю папку с биографией девушки в золотом платье. Молотова Елена Алексеевна. Читаю – ничего особенного, самая обычная история заурядного гражданина, не заморавшего себя перед законом и общественностью. Владеет строительной компанией совместно с Павлом Димитровым. Я помню его, пару раз пересекались на разных приемах, тот еще пижон. Бизнес – это хорошо, умная, значит, женщина, глупая в строительстве бы долго не протянула. Да и сфера деятельности полезная, наше сотрудничество может оказаться очень плодотворным.

Долго не раздумываю, и так понятно, что на роль жены она вполне сгодится. Говорю секретарю заказать роскошный букет и сделать доставку по ее домашнему адресу. Если нужно обзавестись женой до нового года, то времени затягивать решение этого вопроса нет.

Вечером я еду к дому девушки. Она плавно выходит из подъезда, а я наблюдаю за ней, подмечая каждую деталь, каждый жест и взгляд. Да, она будет отлично выглядеть под объективом телекамер. И, конечно, всем должна понравиться. А значит, с рейтингами все будет так, как надо. Открываю заднюю дверь, когда она подходит к машине и пытается заглянуть сквозь тонированные стекла.

– Прошу, – приглашаю ее в салон. Она робко садится рядом со мной. Мне нравится ее нерешительность, в ней нет такой модной сейчас среди женщин раскованности, граничащей с развязностью.

– В черном вы не менее прекрасны, чем в золотом, – говорю тихо, разглядывая ее облик с головы до ног. Она невероятно красива, настолько, что кажется какой-то кукольной и немного нереальной.

– Благодарю, – отвечает, скромно опустив взгляд. Скромность – это хорошо. Если будет послушной, будет жить в шоколаде.

Эта девушка оправдала мои надежды. Она не упрямилась, не играла в самостоятельность. Словно пластилин в моих руках, она позволяла кормить себя из ложечки, когда мы сидели в ресторане. А значит, она легко справиться с теми обязанностями, которые ей предстоят. Жизнь политика проходит на виду, и эта картинка должна быть красивой. А Лена на роль антуража в картинке благополучной семьи подходила, как никто другой.

Я успел обдумать и взвесить решение сделать ее своей женой. И эта идея нравилась мне все больше. Знаю, что счастливой семейной жизни у нас не выйдет, но помочь друг другу мы можем. Она тоже в накладе не останется, я никогда не обижаю тех, кто помог мне когда-то. Если бы к нашему союзу еще прибавить чувства, то это была бы просто идеальная семья.

Когда мы в машине, возвращаемся к ее дому, она скромно отворачивается, выбираясь из салона. Понятно, что на первом свидании она не станет прыгать на шею. Но и времени на все условности у меня нет. Поэтому схватил ее за локоть и рванул на себя, впиваясь в губы. Ничего не шевельнулось в душе и в штанах во время этого поцелуя. Механический акт, в котором вроде бы все сделано правильно, да только как-то пусто.

– До встречи, – выдохнул ей в губы разочарованно, прервав поцелуй.

Она вышла из машины и пошла в сторону дома. А я смотрел ей вслед, недоумевая от того, как это возможно, чтобы настолько красивая женщина не цепляла ничего в душе. С тоской вспомнил совсем другие поцелуи, которые рвали душу на части когда-то давно. И эти воспоминания больно кольнули в груди, отзываясь разочарованием.

Пятнадцать лет назад.

Лера подалась вперед, упираясь грудью в его грудную клетку, а потом обвила руками шею. Она счастливо улыбалась, заглядывая Пете в глаза, а он не мог налюбоваться ею. Казалось, что время замерло, на Земле остались только двое, и сейчас их сердца гулко стучали в унисон, отбивая свой сумасшедший танец. Так любить можно только в юности, когда голова еще не забита предрассудками, проблемами и такими понятиями, как долг, быт и перспективы.

С каждым днем Петя влюблялся все сильнее. Он не просто любил, он боготворил эту девушку, которая своей улыбкой затмевала все остальные впечатления дня. Если бы это было возможно, он бы ни на миг не разлучался с ней. Но дома его ждала строгая бабушка, которая давно подметила, что с внуком что-то происходит, и поэтому ревностно следила за тем, чтобы он каждый день ночевал дома.

– Я люблю тебя, – сказала Лера тихо, выдыхая это признание ему в губы, а он не смог ничего ответить, оглушенный ее словами.

Они стояли, обнявшись, в той самой квартире, где Лера снимала комнату и где два месяца назад она обрабатывала его рану на боку. Это была скромная хрущевка со старой мебелью и скрипучим диваном. Но им было все равно, потому что они были друг у друга.

Провел рукой по спине, поглаживая и запуская табун мурашек на ее коже. Петя снова поцеловал ее, но уже более настойчиво, отчего Лера всхлипнула, невнятно простонав ему в губы. Пульс зашкаливал, а дыхание сбивалось, когда он расстегнул ее блузу и провел рукой по упругому полушарию груди. Лера шумно выдохнула, а потом посмотрела на него затуманенным взглядом, таким, от которого мозг отключился, и он стал гладить все настойчивее, чуть сжимая пальцами упругий сосок, и слушая ее стоны, которые становились все громче.

Оторвался от груди медленно снял с нее блузу, любуясь молочной кожей и красивыми изгибами стройного тела. Она не сопротивлялась, только потянулась к его рубашке и стала расстегивать пуговицы чуть трясущимися пальцами. А потом стянула с него рубашку и провела ноготками по груди, опускаясь к животу, ощущая, как электризуется кожа и атмосфера вокруг.

Он снова нашел губами ее губы, и снова жадно поцеловал, а она вплела пальцы в его черные волосы, чуть сжимая и поглаживая кожу головы. Петя потянулся рукой к замку на ее джинсах, быстро расстегнул и стащил с нее мешающую сейчас одежду. Провел рукой по бедру и ягодицам, задержался пальцами на талии, немного сжимая нежную кожу, потому что уже знал, что ей это нравится. Оторвался от ее губ и и наклонился к груди, обхватывая губами сосок, чуть посасывая, когда она громко вскрикнула, отвечая на его ласку. Подхватил ее под ягодицы, укладывая спиной на диван. Навалился сверху, упираясь руками по бокам от нее, провел губами дорожку поцелуев от шеи к низу живота, подхватил пальцем край хлопковых трусиков и аккуратно стащил белье.

Пьянея от страсти и чувств, которые переполняли сердце, он смотрел на хрупкую девушку, которая лежала, стеснительно прикрыв руками грудь. Она смотрела помутневшим взглядом, от которого закипала кровь у него в жилах, сердце больно било в грудную перегородку, заглушая своими ударами все вокруг. Ему казалось, что все, что было до этого момента, не имеет значения, потому, что все что ему нужно и все, что для него важно, сейчас здесь, в этой комнате.

Потянулся к ширинке на брюках, расстегнул и стянул брюки вместе с бельем. Девушка смотрела на его неторопливые движения, потом опустила взгляд и задержала внимание на его члене. Провела языком по пересохшим губам. А когда он снова наклонился к ней, приоткрыла рот, позволяя ему целовать себя так, как ему нравится. Он раздвинул ее ноги и устроился между ними, упираясь головкой члена в ее складочки. Лера распахнула глаза, вздрогнув от непривычных ощущений, которые страшили и манили одновременно. Она не знала, что делать и как правильно, ей просто хотелось быть еще ближе к нему. Он аккуратно толкнулся вперед, погружаясь в нее и упираясь в перегородку. Она выгнулась навстречу и что-то невнятно простонала. А потом он толкнулся снова, на этот раз сильнее и глубже, и Лера закричала от боли, прострелившей тело, и от непривычно-болезненного ощущения проникновения туда, где раньше никого не было. Слезы брызнули из глаз, и она тихонько заплакала.

Петя замер, испугавшись ее реакции, почти физически ощущая ее боль. Сознание быстро вернулось, а чувство вины больно кольнуло в груди. Он не знал, что делать, не понимал, как успокоить девушку, которую безумно любил. Когда он отстранился и вышел из нее, она открыла заплаканные глаза, посмотрела на его член, который сейчас был испачкан кровью, а потом закрыла лицо руками, стараясь заглушить рыдания.

– Уходи, – сказала она сквозь слезы. И это ударило больнее хлыста. Уйти и оставить ее в таком состоянии? Нет, он не сможет.

– Я не уйду, – сказал тихо, отрывая ее руки от лица.

– Тебе должно быть противно, – хныкала Лера.

Что? Вот глупая. Разве такое возможно?

– Я люблю тебя, – сказал тихо, поцеловал ее пальцы, а потом наклонился к губам, опаляя дыханием. – И я никуда от тебя не уйду.

Глава 4

«Настоящая любовь никогда не проходит гладко».

Уильям Шекспир

Лера.

Не сумев найти инвестора, пришлось идти к тому, кто точно даст деньги. И я решила обратиться за помощью к Максиму Князеву. Известный криминальный авторитет пугал расхожими слухами о его многочисленный подвигах, от которых кровь в жилах стынет, но я уверена, что все смогу отдать, даже с такими грабительскими процентами. Я все рассчитала, а мои подсчеты никогда не дают сбоя.

В назначенное время я прихожу в его офис. Возле огромной дубовой двери сидят охранники, огромного вида парни с грудой мышц на плечах. Я называю им свою фамилию.

– Князь, к тебе Валерия Лукьянова, – говорит один из громил в трубку мобильного. И, видимо, получив положительный ответ, делает приглашающий знак в сторону двери.

Робко стучусь в двери и захожу в, огромного размера, кабинет, где за массивным дубовым столом в самом дальнем углу сидит криминальный авторитет, известный по кличке Князь. Иду в сторону стола, туфли утопают в ворсе ковра, заглушая цокот каблуков. Каждый шаг отдается дрожью в коленях. В горле застрял ком, а сердце нервно стучит в груди.

Князь сидит и молча, не отводя взгляд, наблюдает за каждым моим шагом. Так хищник выслеживает добычу, и я чувствую себя точно также, как жертва на прицеле у самого опасного тирана. Кажется, что каждое движение приближает меня к неминуемой гибели, и мне стоит невероятных усилий подойти к его столу и не упасть по дороге в обморок от страха. Атмосфера силы и властности окружает этого мужчину, он подавляет уже только своим присутствием, своей энергетикой, которая до жути пугает меня.

Подхожу совсем близко, остановившись напротив его стола, я уже могу хорошо рассмотреть этого человека. Темные волосы и правильные черты лица, его можно было бы назвать красивым, если бы не этот взгляд. Тяжелый взгляд серых глаз смотрит в самую душу, подчиняя, подавляя, отчего мои ноги подгибаются в коленях, я почти падаю на стул, который стоит рядом. Мне хочется бежать в ужасе от этого человека, который пугает и притягивает одновременно, но я помню о причине своего визита, я не могу уйти ни с чем.

Мужчина продолжает сканировать меня взглядом, а я не знаю, могу ли я начать разговор, или тут так не принято. Сейчас, весь в черном, он похож на дьявола, и мне кажется, что одно мое неверное движение или слово, и он утащит меня в преисподнюю.

– Вот, подпиши, – говорит он мне, протягивая бумаги.

Дрожащей рукой беру у него из рук бумаги, вчитываюсь в текст, но строки немного плывут от страха. Мне хочется поскорее решить свою проблему и уйти отсюда, настолько он подавляет меня. Я быстро ставлю свою подпись и отдаю ему один бланк, оставляя себе второй. Он молчит, и я встаю, поворачиваюсь к двери.

Обратный путь кажется еще длиннее, ведь уровень адреналина в крови уже выше критической отметки, и все, о чем я сейчас способна думать, это как добраться до двери, не споткнувшись.

– У тебя год, – услышала за спиной леденящий душу голос, вздрогнула, повернулась и кивнула.

А потом на трясущихся ногах быстрее из кабинета, где за дверью меня оглядели с головы до ног все те же охранники. Но, странное дело, в компании пяти огромного вида охранников мне было не настолько страшно, как рядом с одним Князем. Эти громилы теперь казались мне безобидными котятами. Они молча выдали мне нужную сумму, отсчитав и сложив их аккуратными пачками, замотали в бумагу и положили в пакет. Даже подумалось, что как батон какой-то заворачивают. А потом один из них кивком головы указал на двери за моей спиной, мол «уматывай отсюда по добру, по здорову». Уговаривать меня не пришлось, забрала пакет и бегом оттуда. И только уже на улице смогла облегченно выдохнуть.

Пятнадцать лет назад.

Лера была влюблена и счастлива. Каждый день они с Петей виделись, стараясь проводить вместе каждую минуту. И ей казалось, что это навсегда, ведь по-другому и быть не может. Она не замечала ничего вокруг, окрыленная беспечностью первого сильного чувства. Не замечала перемен своего настроения, которое сменялось от ликования до истерики в считанные секунды, не замечала сонливости, не замечала отсутствия критических дней, хотя раньше всегда внимательно следила за циклом. И только, когда ее стошнило во время завтрака, выворачивая наизнанку над унитазом, Света, которая снимала соседнюю комнату в той же квартире, спросила:

– Вы ведь предохраняетесь?

– Что? – Лера замерла, осознав свою глупость и беспечность. Нет, они не предохранялись, они просто об этом забыли, потому что были слишком сильно увлечены друг другом.

Она купила в аптеке тест, который, конечно, был положительным, показывая четкие две полоски, которые разделили ее жизнь на до и после. Долго сидела, закрывшись в ванной, тупо глядя в одну точку. Мысли вихрем кружились в голове, и она не представляла, что делать дальше. Беременность меняла все, ломала все планы и ставила крест на дальнейшем будущем. Кроме того, она вдруг осознала, что при всем желании ни она, ни Петя, не смогут справиться с ребенком. Они не готовы к такой ответственности, просто потому, что сами еще дети.

Рассказала Пете, и увидела, как побелело его лицо. Наверняка, в его голове промелькнули те же мысли, которые мучили ее с того момента, как она узнала о ребенке. Он был не готов, это было понятно по испугу в глазах. Он молчал. Поэтому Лера решила за них двоих:

– Нужно делать аборт.

Петя вздрогнул, хотел обнять ее, но она впервые отстранилась. Это было больно и обидно. А еще ему стало страшно от того, что теперь он может потерять ее. И он готов был согласиться с любым ее решением, лишь бы только сохранить то хорошее, что у них было.

Света помогла найти врача, а Петя сумел найти деньги. Лера даже не спросила, чего ему это стоило, потому что не задумывалась, что ему тоже сейчас непросто. Ей казалось, что весь груз проблемы свалился на нее, а в его жизни ничего особо не изменилось. И она даже не представляла себе, как сильно была не права. Юношеский максимализм любую проблему сводит к трагедии, и сейчас Лере казалось, что вся ее жизнь – одно сплошное фиаско.

Операция прошла успешно, осложнений не было. Кроме душевных терзаний, Леру ничего не беспокоило. Но у нее в душе поселилось стойкое чувство совершенной ошибки, такой, которую нельзя никак исправить. Она не жалела о своем решении, но интуиция вопила, что она была неправа.

Петя не отходил от нее ни на шаг, стараясь все время быть рядом. Вот только Лера все чаще закрывалась в квартире, выставив его прочь. И он часами сидел под дверью, подпирая ее спиной и ожидая, что она все-таки выйдет к нему. Постепенно их отношения вернулись к тому, с чего начинались. Она жила своей жизнью, а он ходил за ней, как привязанный, боясь подойти ближе и наблюдая за ней издалека.

Лере хотелось все забыть, но тоска не давала дышать свободно. Она постоянно ощущала на себе его взгляд, видела его глаза, стоило ей обернуться. А они горели все тем же огнем, как и всегда, когда он смотрел на нее. Только вот она этого больше не хотела, боялась обжечься, не давала себе вспомнить то светлое, что их связывало. И теперь самым правильным казалось сбежать, туда, где он не найдет, туда, где спокойно и ничто не напоминает о затаенной душевной боли, отправленной в дальний уголок души, в самую глубину сознания.

Наступила весна, а потом и лето. Она вернулась домой, в свой город, не оставив адреса и строго наказав подругам не сдавать ее. А в сентябре она больше не приехала. Потому что нашла другой ВУЗ, и, поплакавшись родителям о том, как ей непросто с ними расставаться и далеко уезжать, нашла в них союзников, а они помогли перевестись в другой институт, теперь уже поближе к отчему дому.

Глава 5

«Если вы любите кого-то, отпустите его.

Если он вернется, он всегда был ваш,

а если нет – то никогда и не был».

Халиль Джебран

Петр.

Гаражный кооператив «Гидросфера» я когда-то давно выиграл в карты. Одному из бывших государственных чиновников достались эти гаражи в нагрузку к находящемуся рядом с ними жилому комплексу. Долгое время эти помещения не использовались, но я сразу понял, как можно выгодно монетизировать их удобное расположение. Так уж вышло, что эти, заброшенные тогда, помещения находились рядом с местом пересечения трех федеральных трасс, и не использовать эту их особенность было верхом глупости. Небольших финансовых вложений было достаточно для того, чтобы навести там порядок и поставить круглосуточную охрану. И уже через полгода эти вложения окупились втройне, когда я посчитал сколько экономлю теперь на логистике.

С тех пор прошел год, и о том, что у «Гидросферы» неприлично выгодное расположение, стало известно не только мне. Кто только не предлагал мне баснословные суммы за эти гаражи. Но я уже знаю, что продавать курицу, которая несет золотые яйца, глупо. Конечно, продажи не будет.

Но в последнее время моя служба безопасности стала докладывать о небывалой ранее активности вокруг этих складов. За помещениями велась круглосуточная слежка. И мои безопасники выяснили на кого работали эти люди. Часть из следивших отчитывалась Архипу Белозёрскому, досье на которого лежало у меня на столе. Рядом лежало досье на Максима Князева, потому что его люди тоже следили за кооперативом и за всем, что там происходит.

Я смотрел на две папки с биографиями самых опасных криминальных авторитетов города, и понимал, что двойной атаки моя служба безопасности не выдержит. Нужно как-то решить проблему, у которой казалось, нет решения. А отдавать такой лакомый кусок я не намерен. Две папки с одинаково красивыми биографиями, оба чисты перед законом, но по уши замараны перед Богом и людьми. Две могучие силы, готовые в любой миг наброситься на меня, чтобы разорвать на части. И рано или поздно кто-то из них нападет. А избежать этого можно только, если занять их чем-то другим, чем-то более важным, например, друг другом. Пусть сражаются друг против друга, пусть даже поубивают, но меня они оставят в покое.

Устало выдохнул, отрываясь от изучения прекрасно состряпанных биографий.

Еще одна проблема оставалась нерешенной. Рейтинг снова упал на один пункт, и мне нужна была жена. Помня о предстоящем вечером свидании, я поехал домой, чтобы принять душ и переодеться. И в назначенное время ждал на заднем сидении своего мерседеса возле ее дома.

Лена выпорхнула из подъезда, и я открыл перед ней двери автомобиля. Она забралась в салон, и атмосфера внутри машины наполнилась ароматом ее цветочных духов. Легкое платье голубого цвета красиво подчеркивало соблазнительные изгибы и оттеняло цвет глаз. Она была до неприличия красива, вызывала желание разглядывать ее, наслаждаясь эстетической красотой.

– Ты красива, – говорю, положив руку ей на бедро. Веду выше, задирая ткань, пальцы касаются обнаженного бедра, ее кожа гладкая и приятная на ощупь. Но ожидаемого трепета в душе я не чувствую. Она накрывает мою руку своей, чуть сжимает, не давая мне продолжить. А я, разозлившись на то, что мое тело не реагирует так, как надо, на такую красоту, наклоняюсь к ней и шиплю в ухо:

– Никогда не смей отказывать мне.

Она вздрагивает испугано, отпускает мою руку, но у меня нет желания продолжать, и я одергиваю ладонь, отвернувшись к окну. Безумная ярость от собственной слабости окутала меня, а понимания, почему она не будит во мне никаких эмоций, при ее нереально красивой внешности, найти не получалось. Почему так? Ведь этот союз был бы выгоден нам обоим. Почему я не хочу ее?

Машина плавно катится по асфальту в сторону ресторана, который закрыли для нашего свидания на этот вечер. Я даже не смотрю на девушку, уже даже не надеюсь, что мое отношение к ней измениться. А значит, будет просто сделка, уверен, что мы договоримся, но вот счастливой семьи из нас не выйдет.

Есть только одна женщина, которая мне нужна. Всегда была нужна, ничто этого не изменит. Но она не придет ко мне, не будет моей. И неважно, насколько щедрым и выгодным будет мое предложение. Она не уступит. А мне не хочется покупать ее. Хочу, чтобы как раньше, чтобы в омут с головой и без условностей, когда она была моей. Я все испортил. Сам все, с*ука, разрушил.

Машина внезапно останавливается, взвизгнув шинами, и я, резко качнувшись вперед, успеваю выставить руку, чтобы не стукнуться лбом о спинку переднего сидения.

– Что за…? – говорю скорее по инерции, а потом мой взгляд падает на дуло автомата за стеклом со стороны водителя. Поворачиваю голову, и вижу точно такой же автомат со своей стороны.

Лена потирает рукой лоб, потому что не успела среагировать и во время резкой остановки ударилась о переднее сидение головой. Дверца машины открывается, и крепкие мужские руки хватают ее, быстро выдергивая из салона. А я натыкаюсь на стальной взгляд Максима Князева, который громче всяких слов говорит, что одно мое движение – и я покойник.

Князев захлопывает двери автомобиля, тащит за собой девушку, схватив ее за локоть. В заднее окно автомобиля я вижу, как он быстро и ловко усаживает ее в черный внедорожник, а потом так же быстро забирается в автомобиль на переднее сидение. Машина тут же трогается, взвизгнув шинами. И уже через минуту нет ни девушки, ни Князя, ни дула автомата у нас за стеклом.

Все это было сделано настолько быстро и ловко, что еще пару минут у меня уходит на осознание произошедшего. Князь приходил за девушкой, не за мной. А иначе, я был бы уже мертв. Но почему? Зачем она ему?

Кто она для него?!?

Осознание подобно яркой вспышке в голове. Выходит, и у Князя есть слабые места. От этой догадки я разве что только руки не потираю. Максим забрал у меня девушку, но, сам того не понимая, подкинул такой козырь, который с лихвой компенсирует мне потерю потенциальной жены.

– Домой, – командую водителю, у которого все еще трясутся руки после пережитого. Он шумно выдыхает, медленно заводит мотор и плавно трогается с места, выбирая направление в сторону особняка.

По дороге я снова и снова вспоминаю этот вечер и поведение Князева, его жесты, взгляд. Мне хорошо знаком этот взгляд. Так смотрит мужчина, который не готов делиться своей собственностью. И я с язвительной усмешкой на губах вспоминаю, как он просканировал меня глазами, чтобы убедиться, что ничем непристойным мы не занимались до того, как он забрал ее у меня из-под носа. Это была ревность. Необузданная, собственническая, дикая. Такая, которая лишает здравого смысла, скручивая внутренности тугим узлом. И мне эта его слабость теперь очень поможет.

Найти офис Белозёрского не составило труда, и уже утром я стою у массивной двери в его кабинет. Секретарь что-то лепечет о том, что он без записи не принимает, но я точно знаю, что меня он примет.

– Скажите, что пришел Петр Торонин, – говорю ей спокойно. Она снимает трубку и, дождавшись ответа с той стороны провода, сообщает о моем визите. А потом говорит, что я могу войти.

– Петр Аркадьевич, – говорит с приторно-сладкой улыбкой Белозёрский, вставая из-за стола, как только я вошел. – Какими судьбами?

Я смотрю на этого человека, и, хоть он выглядит холеным в дорогом деловом костюме, я знаю, что его руки по локоть в крови, к горлу тут же подступает тошнота. От его близкого присутствия во рту горечь, хочется уйти подальше, избавить себя от его общества. А еще лучше, помыться, смыть то неприятно-липкое ощущение отвращения, которое вызывает во мне этот человек. Надо же, это и есть тот самый Архип? Тот, которого все так боятся?

– Я могу помочь вам решить вашу проблему. – Говорю, подмечая, как во взгляде собеседника промелькнуло удивление. Но он старается не подавать виду, на лице его остается услужливо-довольная маска.

– Я весь во внимании, – говорит все так же приторно-ласково. От этого тона хочется схватить его за грудки и встряхнуть головой о стену. Но умом я понимаю, что это всего лишь игра, нацеленная на то, чтобы вывести собеседника из равновесия, раскачать нервы и спровоцировать на эмоции, а значит, на ошибку.

– Вы устраните Князева, – его глаза сверкнули всего на миг, – и оставите в покое «Гидросферу».

– А разве я трогал ваши гаражи? – с ехидной улыбочкой и хищным взглядом. Сейчас он похож на аллигатора, готового заглотить добычу. Но у меня нет страха перед ним, потому что в рукаве есть туз, который поможет ему выиграть его битву, которая, я уверен в этом, для него намного важнее каких-то там гаражей.

– Не будем бросаться обвинениями, – говорю спокойно, не реагируя на провокацию в его голосе. – Мы договорились? – я протягиваю ему руку, он на нее смотрит не меньше минуты, потом тянет свою лапищу и пожимает мою ладонь.

После чего я рассказываю ему о слабом месте в броне Князя и о том, как он может использовать девушку в их с Князем битве. Он слушает внимательно, и теперь выражение его лица ничем не напоминает то приторно-сладкое еще пару минут назад. Он смотрит жестко, расчетливо и хладнокровно. Его ноздри уже почуяли кровь самого сильного из его соперников. И я, подмечая его реакцию на мой рассказ, понимаю, что шестеренки в его голове уже закрутились в сторону, противоположную от моего гаражного кооператива.

После разговора выхожу из его кабинета и, даже не взглянув в сторону секретаря, убираюсь прочь из этого офиса. Уже в машине расслабленно выдыхаю.

Вот так, Максим. Шах и мат.

Пятнадцать лет назад.

Петя понял, что они совершили ошибку, избавившись от ребенка, как только увидел взгляд Леры после операции. Его охватило ощущение собственной беспомощности и никчемности, вот только поделать уже было ничего нельзя. Ему хотелось утешить девушку, сказать, что все еще будет хорошо, что он никуда ее не отпустит, потому что не представляет без нее своей жизни, но Лере, казалось, это все было уже не нужно.

Еще неделю она просидела, закрывшись на замок в своей квартире. Мучительная неделя, когда Петя подпирал спиной двери, охраняя вход. Потом она стала выходить, посещала лекции в университете, вот только к нему она больше не подходила. И все, что ему оставалось, это караулить ее, наблюдая со стороны. Так, как он хорошо умел. Так, как делал это когда-то, когда она еще не любила его.

Лера не хотела его больше, казалось, она о нем забыла. Она не обращала на него внимания, или делала вид, что не замечает. А он сходил с ума в одиночестве, постоянно ругая себя за свою слабость, за то, что испугался взять на себя ответственность и уберечь ее от ошибки. Не смог уберечь их обоих, потому что испугался. И теперь он проклинал себя за это, наблюдая, как Лера игнорирует его уже не первый месяц.

Шли дни, пришла весна, а за ней лето. И однажды она просто исчезла, ничего не сказав. Конечно, разве могло быть иначе? Ведь они не разговаривали с того самого дня, как она сделала аборт.

Как раненый зверь он метался по подъезду возле той самой двери, в ту самую квартиру, когда понял, что она больше не выйдет. Раньше было больно, когда она проходила мимо, не говоря ни слова. Теперь стало мучительно больно, когда он не мог даже увидеть ее. Так больно, что хотелось сдохнуть.

Подружки нагло врали о том, что не знают адреса ее родителей. И теперь он злился на себя за то, что не узнал этого раньше. Она уехала, ничего не сказав, а он не знал куда. Отчаяние и страх заполнили его до краев, хотелось выть от бессилия, но разве это поможет? Оставалось просто ждать, когда она вернется. Считать дни до нового учебного года.

Но она не вернулась. Не в сентябре, не через год. А он смирился с потерей, затолкав свои чувства в самый дальний угол подсознания. А еще, внезапно осознал, что никому нет дела, до той бури, которая бушует в его душе. И отчаяние сменилось на его лице безразличием. Он научился так мастерски прятать свои чувства, что теперь всем вокруг казалось, что на эмоции он просто не способен.

Глава 6

«Говорят, есть такая связь на свете,

что не важно, сколько раз ты ее разрываешь.

Вы все равно встретитесь».

Лера.

Помещение для нового салона красоты было уже готово. Восьмой по счету в сети салонов «Клеопатра», мое детище и моя гордость. Дело, которым я живу, и которое не дало сойти с ума когда-то давно.

На следующий день я прихожу пораньше. Сегодня открытие. И, хоть это уже далеко не первый салон, я всякий раз волнуюсь и надеюсь, что все пройдет гладко. Ночью я почти не спала, обдумывая детали сегодняшнего дня, бесконечно прокручивала в голове каждую мелочь, и утром мне понадобилось немало косметики, чтобы скрыть следы усталости. Но это все неважно, ведь оно того стоило.

Как всегда, мое беспокойство было напрасным. Конечно, все прошло хорошо, так же, как и всегда это бывало. И восьмой салон красоты в моей сети успешно начал работать, когда уже к обеду у нас было три клиентки. Конечно, все они получили подарки в честь открытия, и остались довольны. А я с трепетом наблюдала, как суетятся стилисты и мастера маникюра, как от нас уходят довольные женщины, получив новую прическу и приятно проведенное время.

Поздно вечером я выключаю свет и закрываю помещение изнутри. Сотрудники давно разбежались по домам, а мне нужно сделать подсчеты выручки за сегодня. Конечно, совсем необязательно делать это именно сейчас, но я так хочу. В каждом новом открытом салоне я так делаю. Мне нравится сидеть в спокойной тишине, когда уже понятно,что это успех, что все получилось, но вот сейчас в помещении тихо и темно. И только яркий свет уличного фонаря бьет в окно, освещая комнату, словно днем.

– Поздравляю, – услышала тихий бас за спиной. И мне не нужно поворачиваться, чтобы понять кому он принадлежит. Его голос я узнаю из тысячи, и я прикрываю глаза, вспоминая точно такой же момент когда-то давно, когда я открывала первый салон.

– Я не думала, что ты придешь, – сказала тихо. Я все еще стою лицом к окну, не оборачиваясь.

– Я не мог не прийти. Ни за что бы не пропустил такое событие. – Его голос, такой родной, он все ближе по мере того, как мужчина идет в мою сторону.

– Ты, как обычно, все пропустил, – сказала с упреком, но без злости в голосе.

Он подошел совсем близко, обхватил руками талию и его пальцы сильно сжали кожу, как и всегда. Так, как мне нравится. Шумно выдохнула в ответ, чувствуя, как он прижимается ко мне сзади. Горячее дыхание опалило кожу на щеке, я откинула голову назад, ему на плечо, протянула руку и запустила пальцы ему в волосы, чуть сжала, сминая идеальную укладку.

Запах его парфюма окутал меня, заполняя легкие, вызывая в душе привычный трепет. Щетина царапает нежную кожу на лице, когда он наклоняется и проводит щекой по моей щеке, прижимая меня к себе ближе, вжимая в себя, окутывая теплом своего тела. Его рука скользит по моему телу, оно покрывается мурашками, а дыхание сбивается. Все это слишком знакомо, и я знаю, что нужно прекратить, пока я еще могу остановиться.

– Не надо, Петя, – говорю чуть хрипло. Мой тихий шепот разрывает тишину, разрезает наэлектризованную атмосферу вокруг нас.

Он шумно выдыхает мне в волосы, отпуская меня, и делает шаг назад.

– Я отвезу тебя домой, – это не вопрос. Факт. В его обычной манере. Он не спрашивает, он решает. И спорить с ним, если он решил, бесполезно, поэтому просто киваю в знак согласия.

Всю дорогу мы едем молча. И молчание было бы неловким, если бы его рука не сжимала мои пальцы, а большой палец не поглаживал ласково ладонь. Нам не нужно ничего говорить, мы уже все друг другу сказали, и нам обоим не понравилось. И теперь лучшее решение для нас двоих – это тишина.

Машина плавно подъезжает к моему дому. Я, не оборачиваясь, выхожу и быстро иду к подъезду. Знаю, что он смотрит мне вслед. Его обжигающий взгляд я почувствую всегда, даже если не знаю, что он рядом. И сейчас этот взгляд огнем проходится по моей фигуре, словно облизывая языками пламени. На висках выступила испарина, а дыхание участилось. Но я, не останавливаясь и ни разу не обернувшись, захожу в дом. Закрыв за собой двери подъезда, я придавливаю ее спиной, громко выдохнув. И, только, когда слышу звук отъезжающей машины, отрываюсь от двери и иду к лифту.

Восемь лет назад.

Лера стояла напротив витрины самого большого ювелирного магазина в городе. Разложенные за стеклом колье, браслеты и тиары сияли своим великолепием, отражая камнями дневной солнечный свет. Это было так красиво и так завораживающе, что она просто не смогла пройти мимо.

После окончания института Лера сменила несколько мест работы, но все это было не то, слишком мелко для ее амбиций, и даже скучно. Ей хотелось реализовать себя, хотелось большего, поэтому она переехала в областной центр. Туда, где училась когда-то давно, на первом курсе. Этот город оправдал ее ожидания, она знала, что так будет. Сумасшедший ритм жизни гармонично резонировал с ее активной натурой, а красивые здания на старых улицах вызывали детский восторг и ощущение правильности происходящего. Так бывает, когда человек находится на своем месте, – тогда вся атмосфера вокруг подпитывает его энергетически, не давая упасть духом в трудные моменты жизни.

Она все стояла напротив витрины, не решаясь войти в магазин. Сейчас ей казалось, что все это здание слишком великолепно для ее скромной персоны, и даже продавцы в магазине одеты намного роскошнее нее.

А между тем, ее платье нежно-бирюзового цвета прекрасно гармонировало с ее внешностью, красиво струилось по женственным изгибам, создавая привлекательный неповторимый образ. Как все женщины, чья внешность не дотягивает до общепризнанных канонов красоты, Лера старалась компенсировать свои недостатки знаниями. Поэтому она тщательно следила за модными тенденциями, подмечала, как выглядят на разных фигурах те или иные фасоны и ткани, обращала внимание на влияние цвета при первом впечатлении, и на общее настроение, которое он задает.

Да, Лера всегда была неглупой, и она давно поняла, что красота – далеко не все, ведь важен весь облик в целом, а не только природные данные. А еще она поняла, что мужчин привлекает в женщинах что-то неуловимое, то, что в народе называют изюминкой, и это что-то у Леры было в избытке. Девушка знала, что действует на мужчин, как магнит, притягивая к себе завороженные взгляды, и беззастенчиво пользовалась этим своим преимуществом.

Когда все ее существо обдало огнем, Лера вздрогнула, внезапно вспомнив так тщательно забытое ощущение. Его взгляд она чувствовала физически, даже не оборачиваясь уже знала, что он где-то рядом, стоит за ее спиной. Это было ощущение притяжения, когда вселенные сталкиваются, чтобы зародилось что-то новое, сильное.

Медленно повернулась и ударилась, вздрогнув, о взгляд черных глаз. Так тщательно отправленные в дальний уголок сознания воспоминания, внезапно выпорхнули наружу, вспарывая забытые чувства, опаляя пламенем, не давая дышать.

Петя стоял на противоположной стороне улицы и смотрел на нее. Так, как может смотреть только он один. Его глаза держали ее крепче веревок, не отпуская и не давая разорвать контакт. Черная прядь волос упала на лоб, немного закрывая линию бровей, а черные омуты бередили старые раны, пробуждаяя в душе что-то дикое, неистовое. Он стал шире в плечах, мускулистее и, как будто, выше. Теперь он мало напоминал того худощавого мечтательного парня, которого она помнила. Это был уверенный в себе мужчина, который знал, чего хочет, и шел к цели напролом, не заботясь о том, что это может кому-то не понравиться.

Не разрывая зрительного контакта, он пошел в ее сторону. С каждым шагом Леру обдавало жаром, но она стояла неподвижно, ожидая, пока это пламя поглотит ее, подчинит и поработит. Так мотылек летит на огонь, зная, что погибнет. Петя подошел совсем близко, теперь он смотрел на нее сверху вниз. Она заглядывала в, когда-то родные, глаза, которые смотрели с тем же обожанием и страстью. Прошли годы, но ничего не изменилось. Стоило им встретиться, и чувства вспыхнули с новой силой, выверенной годами и намного более сильной. Она по-прежнему его любила, он по-прежнему ее боготворил. И в этот миг казалось, что всех этих лет и расстояний, разделяющих их, никогда не существовало.

Он провел рукой по щеке, потом пальцем по губам. Так же, как тогда. И так же, как тогда, ее обдало током, запуская электрический разряд по венам, и оседая тяжестью внизу живота.

– Больше не сбежишь, – пригрозил тихо, опаляя дыханием лицо и заставляя ее забыть обо всем на свете.

Она снимала тогда комнату, изо всех сил карабкаясь по карьерной лестнице. Но теперь, когда Петя снова появился в ее жизни, он с упорством танка устроил ее быт, так, как было удобно им обоим. Лера переехала в его квартиру, которая досталась ему в наследство после смерти бабушки. Маленькая двушка, но зато в ней не было посторонних, с которыми ей приходилось раньше делить жилплощадь. В комнатах стояла старая мебель, а на стенах висели видавшие виды обои. Но тогда казалось, что нет места уютнее их скромного гнездышка.

Они засыпали вместе, обнявшись и прижавшись друг к другу, просыпались рано, под трель будильника, потому что каждый пытался вырвать свое место под солнцем. Радовались успехам друг друга, и делили печаль и разочарования на двоих. Учились быть терпимыми и не скандалить по пустякам. Его раздражала ее привычка есть в постели апельсины, потому что потом простыни пахли цитрусом. Ее раздражала его манера командовать и доминировать, потому что за время их разлуки она привыкла все решать сама. Но как-то жили, принимая друг друга такими, как есть, потому что оба знали, что вдвоем все равно лучше.

Глава 7

«Я люблю тебя настолько,

что все мои слова будут звучать ужасно банально».

«Блудливая Калифорния»

Петр.

Я смотрю вслед уходящей от меня Леры, которая плавно идет в сторону дома. Раньше бы пошел за ней, не спрашивая. А еще раньше, она бы ждала меня дома, выглядывая беспокойно из окна. Сам виноват. Сам все, с*ка, испортил.

Лера скрылась из виду, а я все продолжаю сидеть в машине и смотреть, теперь уже вверх, туда, где ее окна. Как когда-то давно. В окне загорается свет, она подходит к стеклу, смотрит в ночь, ищет взглядом, находит глазами машину и закрывает плотно шторы.

– Трогай, – говорю водителю, и машина плавно выезжает со двора.

Из кармана раздается трель мобильного телефона.

– Слушаю, – говорю в трубку.

– Петр Аркадьевич, слежки за складами больше нет. – Рапортует начальник службы безопасности. – Мы все проверили, никого.

Значит, план сработал, и Белозёрский переключил внимание в сторону самого главного соперника. А от такого пристального внимания к его персоне и Максиму как-то не до складов стало. Это хорошо. Есть время продумать оборону, пока эти двое делят власть.

– Хорошо. Охрану не снимать. – Еще месяц назад я приказал установить дополнительную охрану и оснастить периметр системой слежения. – В случае любых изменений, или, если увидите что-то подозрительное, сразу звонить мне.

– Понял. – Слышу в трубке, и отключаю звонок.

Шумно выдыхаю. Потому, что на какое-то время можно выдохнуть облегченно. В схватке двух таких сильных авторитетов криминала, как Князев и Белозёрский, кто-то один не выживет. И оставшийся в живых снова повернет внимание в сторону этих гаражей, слишком лакомый кусок. Но воевать с одним криминальным авторитетом проще, чем с двумя сразу. И дальнейшие шаги в этой войне будут зависеть от того, кто из этих двоих останется, выпутается и сможет захватить власть.

Машина плавно катит по вечернему городу. Все спешат домой, а мне в особняк не хочется. Потому что слишком много воспоминаний. Потому что тишина спокойной жизни давит на уши, разрывая перепонки.

– В казино, – сухо приказал водителю.

Машина подъезжает к зданию с яркой неоновой вывеской. То, что нужно на сегодня, чтобы расслабиться и спустить пар. Выигрыш всегда поднимает настроение, потому что легкие деньги. Я знаю, что снова выиграю, всегда выигрываю. По непонятной никому причине, в карты я с некоторых пор очень удачлив. Раньше, когда пробивался наверх, набивая шишки и расшибая лоб, не знал о своей такой особенности. А мог просто выиграть капитал в карты. О том, что мне патологически везет, узнал, когда выиграл гаражный кооператив в партии, которая заведомо была проиграна. Вернее, после того случая стал догадываться, а потом догадка много раз подтверждалась. Иногда я прихожу сюда, чтобы поднять себе настроение легкими деньгами, а еще, чтобы узнать последние сплетни. Люди, когда напиваются и проигрывают, очень болтливы, и каких только тайн тут не было разболтано.

В помещении шумно и людно. Занимаю место за карточным столом и выигрываю две партии подряд. Небольшая ставка, легкие деньги, мелочь, в общем, но забавно. Снова ставлю, уже больше, и снова выигрыш. Краем глаза замечаю, как пышногрудая блондинка с пухлыми губами подходит все ближе. Такие есть в каждом казино, цель – развести клиента на бабки. И сейчас мне немного смешно наблюдать за ее попытками стать еще ближе ко мне. Она манерно надувает губы, ее поза – результат многочасовых тренировок перед зеркалом, так, чтобы были видны все достоинства фигуры, чтобы в самом выгодном ракурсе. Одним словом, шлюха. Наблюдаю за ней, ожидая того, что будет дальше. Не сомневаюсь, что совсем скоро заберется ко мне на колени. Забавно тут, смешная она. Не знает, с кем связывается.

Девушка подбирается все ближе, а потом кладет руку мне на плечо. Так естественно, словно она всегда там и была. Интересная игра, забавная. Поднимаю взгляд на ее лицо, оборачиваясь, и она улыбается мне в ответ, так искренне и заигрывающе, что любой другой сразу повелся бы. Но я чувствую фальшь за версту, слишком хорошо зная, какими бывают настоящие чувства. А это все игра, баловство. Просто работа у нее такая, а мне просто делать нефиг сегодня вечером. Вот и играем, как два придурка.

Она придвигается еще ближе, наклоняется, трётся силиконовой грудью о мое плечо, что-то томно выдыхает в ухо. Смешная. Не знает, что мне пох на ее вздохи и потуги.

Замечаю в зале волнение. За соседним столиком сидит мужик, глаза безумные, волосы взъерошенные, рожа, блть, знакомая. Где видел, не помню. Но точно где-то видел. В одной из папок, кажется, но в какой?

– Милая, – говорю, обращаясь к блондинке за своей спиной. Она тут же склоняется, упираясь сиськами мне в плечо, тугие, блть, точно, силикон. Протягиваю руку и даю ей фишку для ставок, ее глаза загораются, а потом даю ей еще одну, и она уже готова влюбиться в меня, растекаясь лужицей у моих ног. Одним словом, шлюха. – А хочешь еще больше?

Резко поворачивается к моему лицу, проводит пальцем по щеке, томно заглядывает в глаза. Забавная. Думает, что трахнуть ее хочу.

– Сделай так, чтобы вот он, – указал в сторону знакомой рожи, – оказался за этим столиком. – Она переводит взгляд в сторону, куда я указал, потом снова ко мне поворачивается. – Справишься – твои. – И я ставлю на край стола стопочку из фишек. Ее глаза сверкнули, голова кивнула, а потом бедра призывно завиляли, когда она пошла в сторону своей «жертвы».

Я остался за столом, выигрывать одну партию за другой, пока не дождался того момента, когда мужик, подстрекаемый его новой знакомой, пересел за мой столик. Не знаю, зачем мне это было нужно, еще не решил. Интуиция говорила, что так правильно, что пусть будет и что пригодится. А свою интуицию я не игнорирую, она никогда не ошибается.

Дал новому знакомому выиграть три партии подряд, он воспрял духом и повеселел, придвигая к себе фишки. Я все время наблюдал за ним, подмечая реакции и смену настроения. Он паршиво скрывал свои эмоции, его мысли были написаны у него на лбу, проносясь по нему, словно красной строкой. Вот у него хорошая карта, и уголок губ чуть вздрагивает, вот ему не везет, и бровь чуть ползет в сторону. А пышногрудая блондинка у него за спиной честно отрабатывала обещанные бабки, провоцировала и поощряла, пока мы не добрались до крупных ставок.

И вот тут началось самое веселье, потому что мужик вошел в азарт, и не заметил, как проиграл все, что было, и даже намного больше того, чего у него не было. Ужаснулся, глядя в мою сторону пустым взглядом, потом посмотрел в сторону блондинки, которую, как ветром, сдуло после его фиаско. Понял, что, пи**ец как, попал. Взвыл, обхватив руками голову. Снова поднял взгляд на меня, на этот раз, присмирев.

– У меня нет столько, – выдохнул обреченно. Я не удивился, это было понятно сразу. Хорошо, что это было понятно только мне, а он про*бался. Так, что не выпутается теперь.

– Пиши расписку, – говорю сухо. – У тебя год.

Этот неудачник выдохнул обреченно, все написал и все подписал, а у меня в кармане теперь лежала, по сути, чья-то судьба. Он не расплатится, и мы оба об этом знаем. Но вот, что я потребую взамен, пока и сам не знаю.

Вышел из казино и забрался на заднее сидение своего авто.

– Домой, – приказал кратко, и водитель послушно завел мотор, поворачивая в сторону особняка.

В доме темно и тихо. Устало поднялся на второй этаж, открыл двери в спальню, замер на пороге. Тут все осталось так, как было прежде. Словно она никуда не уходила. Даже вещи какие-то остались в шкафу. На столике недочитанная книга, на тумбе стопка журналов мод. Все так же, как всегда. На своих местах. Будто однажды она вернется, и расстроится, что ее вещи кто-то переложил на другое место.

Не решаясь войти, закрыл двери. Переночую в комнате для гостей. Как и всегда, в последнее время.

Семь лет назад.

Петя пробовал себя в разных сферах. Успел поработать в офисе крупной компании, очень быстро понял, как там все устроено, стало скучно и понятно, что миллионов так не заработаешь. Потом пробовал себя в строительстве, работая сначала рабочим, а потом мастером на стройке. Понял, что бабки у тех, кто умеет продавать, а не у тех, кто кладет кирпичи. Ушел со стройки, арендовал ларек, продавал сигареты. Считал деньги, пахал, вкладывал и снова считал.

В строительстве бабок больше, поэтому первый проект на большую стройку был создан им с нуля, практически без вложений. Нашел инвестора, затеял стройку, знал по прошлому опыту что, где, как и почём. И заработал свой первый миллион.

Но на этом он не остановился. Помнил, как Лера смотрела на витрину ювелирного магазина. У нее все будет. Все, чего только захочет, и даже сверх того, что она себе нафантазирует. Она заслуживает всех бриллиантов мира, Петя был в этом твердо уверен.

Лера, глядя на его попытки выбиться в люди, только улыбалась и радовалась его успехам. Его энергия и упорство вызывали восхищение, и она открыто гордилась им. Ее глаза, когда она смотрела на него, сияли ярче звезд. И Петя был уверен в том, что этот ее взгляд стоит того, чтобы столько работать. Он не боялся проиграть, потерять деньги, потому что он уже победил.

Их маленькая двушка за последний год преобразилась в двушку с новым ремонтом. На белой теперь кухне стояла новая техника, в ванной сверкал голубой кафель, разбавленный модными тогда фигурными вставками, а в спальне стояла огромная кровать, в которой они вместе проводили свободные минуты.

Поздно вечером Петя возвращался домой. Он очень устал и очень за*бался. Бабки текли рекой, но и ответственности становилось все больше, и пахать приходилось в два раза дольше. Он поднялся по лестнице, открыл ключом двери. В квартире было тихо и темно. Еще бы! Два часа ночи. Разделся тихо, чтобы не шуметь. Зашел в спальню.

Лера спала, свернувшись калачиком на огромной постели. Такая уютная, теплая, мягкая. Каждой клеточкой родная.

Он забрался под одеяло, придвинулся, обхватив ее талию, вжал в себя податливое тело. Она сонно промурчала что-то, просыпаясь, запуская пальцы ему в волосы, поглаживая кожу головы. Сжала руку в кулак, притянула к себе его голову, поцеловала чуть касаясь и не открывая глаза, улыбнулась ему в губы. Такая маленькая и мягкая, податливая и горячая.

Провел рукой по фигуре, забираясь под майку, сжимая пальцами талию, так, как ей нравится. Она рвано выдохнула. Обхватил ладонью грудь, сжал больно, потом погладил приятно. Поцеловал шею, чуть втянул ртом кожу, она выгнулась, упираясь в него попкой, и он что-то прорычал в ответ. Просунул руку в трусики, провел между складочек, размазывая влагу, запуская электрические импульсы по телу, вырывая стоны. Ее кожа покрылась мурашками, рука обхватила его запястье, крепко сжимая.

Он знал ее тело лучше, чем она сама себя знала. Поэтому точно угадал момент, когда нужно прекратить, убрал руку и развернул к себе лицом, укладывая на спину. Лера разочарованно выдохнула, а он забавлялся, выдыхая смех ей в живот. Провел языком вокруг пупка, она снова напряглась и хрипло простонала. Стянул белье, развел ноги в стороны. Провел языком, там, где горячо и влажно. Она выгнулась в спине, подаваясь навстречу, пытаясь сжать ноги, но он не дал, вовремя остановив руками этот порыв. Знал, что так будет, снова усмехнулся, наблюдая ее реакцию, лаская языком и слушая ее хриплые стоны. Она выгнулась, вскрикнула, задрожав, когда ее охватило волной удовольствия.

Оторвался от ее тела, поднялся и достал из ящика в тумбе презервативы. Разорвал обертку зубами, быстро раскатал резинку по члену. Лера все еще лежала на спине, чуть вздрагивая и тяжело дыша. Устроился между ног и вошел на всю длину. Она вскрикнула, сладко, протяжно. Он сделал еще толчок, наблюдая за ней.

– Открой глаза, – сказал хрипло.

Лера смотрела затуманенным взглядом, который он так любил. Снова простонала, когда он начал двигаться. И он двигался все быстрее, дурея от ее стонов, от ее горящего взгляда. Бурно кончил, почувствовав, как она сокращается в ответ. Опустился, опираясь на локти, шумно дышал в шею.

– Люблю тебя, – выдохнул тихо, почти не слышно. Но она услышала и улыбнулась.

Глава 8

«Любовь – это когда не нужно говорить «прости»».

«История любви».

Лера.

Я смотрю на финансовый отчет за последний месяц, и цифры мне не нравятся. Вложение денег в новый салон, как я и предполагала, стало окупаться очень быстро. Я все просчитала наперед, и знала, что мы справимся. Но я не могла предусмотреть возникший кризис, и то, что люди массово перестанут ходить в салоны красоты. Понимаю, что нет моей вины, и что просчитать такой поворот было невозможно, но все равно больно. Обидно. А еще, страшно. От того, что не берусь теперь предугадать, что будет завтра.

В первые месяцы после того, как я взяла деньги у Князя, мы очень выросли в доходах. А потом такой резкий спад. Еще не критично, но уже ощутимо. И, если так и дальше пойдет, то нужно будет принимать решение о сокращении штата, а как же не хочется увольнять людей, особенно в кризис. Ведь у каждого семья, дети, надежды, планы. Куда они все пойдут, если станет совсем плохо? И как я отдам долг?

Воспоминания о фигуре в черном за массивным дубовым столом вызывают спазм в желудке и ком в горле. Если мне было так страшно тогда, то что же он сделает со мной теперь, когда я не смогу отдать долг? А он ведь наверняка придет, как только истечет срок.

«У тебя год», – пронеслось в голове леденящим душу голосом.

Да, время еще есть, и, возможно, паниковать рано. Но сердце нервно бьется в груди, стоит воображению начать рисовать страшные картины.

Щеки горят, и я прижимаю к ним ледяные ладони.

Я сижу в гостиной, на диване, и сейчас, от моих невеселых мыслей, колени ощутимо потряхивает. Делаю глубокий вдох, потом выдох, чтобы успокоиться. Нет ничего хуже паники. Я это точно знаю, потому что вечно всего боюсь, а потом оказывается, что все не так страшно, как мне кажется.

Взгляд цепляется за сюжет в телевизоре. На экране показывают Максима Князева, и я делаю погромче, чтобы узнать, о чем говорится в передаче.

– Максим Александрович, – говорит ведущая, – ваша победа была убедительной. Какими будут ваши первые шаги на посту мэра?

Челюсть падает вниз, а сердце отбивает чечетку. Что? На посту мэра? Ка это? И где я была все это время? Ах, ну да, я же со своими салонами возилась. Столько времени уходило на организацию работы в кризис, что я часто забывала просто поесть.

Подрываюсь с дивана и бегу к ноутбуку. Ищу информацию насчет прошедших выборов. Да вот же, тут полно ссылок. И в каждой статье фото улыбающегося Князя. Того самого, который так напугал меня одним своим видом. Только теперь он не в черном, на нем красивый деловой костюм темно-синего цвета, и он улыбается. Я и не знала, что он умеет улыбаться. Когда мы виделись в ту единственную встречу, мне казалось, что этот человек – что-то вроде доверенного лица дьявола в нашем городе. А на тех фото, которыми пестрит интернет, он выглядит красивым и уверенным в себе.

Вот так новости! От шока я забыла и про долг, и про свои страхи. Он теперь наш новый мэр? Возможно, ему больше нет дела до того долга даже. Ведь у него теперь есть заботы совсем другого уровня. И как это произошло? Когда успел? Вернее… – почему именно он? Вот Петя же все время на телевидении мелькал, благотворительность, встречи, интервью… Его имя на слуху у всех было. А Князя знали только те, кому нужно было знать, он в тени был всегда. И вдруг мэр? Странно это и стремительно. Или просто это я все пропустила, увлеченная своими проблемами?

Стоп! Петя! Как он? Ведь он столько к этому шел? Почему уступил? Он ведь никогда не упустит своего, целеустремленность всегда была его отличительной чертой. Так почему в этот раз так? Он проиграл? Не может быть. Он не проигрывает. Никогда.

Пока эти мысли пробегают в голове, я на автомате закидываю в сумку мобильный, хватаю ключи, и, одевшись выхожу из квартиры. Забираюсь в машину и завожу мотор. В салоне зябко, поэтому включаю печку, и какое-то время жду, пока станет теплее.

Не раздумывая, еду в особняк. Чувствую, что так нужно и так правильно. Всегда, когда ему плохо, я была рядом. Это уже привычка, необходимость. Даже, если будет больно, ему это нужно. Ему нужнее.

Подъехала к высокому забору, и ворота плавно разъехались в стороны, пропуская меня во двор. Я знаю этот двор и этот дом, как свои пять пальцев. Помню расположение комнат, так хорошо, что хоть ночью разбуди, смогу рассказать. Столько счастливых моментов было в этом доме, и столько грустных. Теперь же этот дом напоминает о прошлом. Молчаливый свидетель наших неудач.

Выбираюсь из машины и захожу внутрь. Тут все так знакомо. Ничего не изменилось. Все выглядит так, словно я вышла ненадолго, и теперь вернулась. Тихо. Мои каблуки гулко стучат по каменному полу в прихожей.

Я знаю, где нужно искать. Иду к кабинету. Подхожу к двери, собираясь постучать. Но в этот момент слышу, как за дверью раздается звон разбитого стекла.

Шесть лет назад.

Петя много работал, и вопрос нехватки денег давно уже их не беспокоил. Появились другие проблемы – статус, престиж. И теперь уже маленькая двушка казалась слишком простой и обычной для его уровня.

Он всегда хотел дом. Чтобы три этажа и много комнат. И обязательно это должны быть просторные комнаты, с большими окнами. Он так устал от малогабаритной квартиры, когда, собираясь утром на работу, каждый раз о что-то спотыкаешься. А еще, ему хотелось, чтобы вокруг парк, в котором будут расти ели. И розы во дворе.

Да, целеустремленности ему было не занимать. И если Петя что-то хотел, он это получал.

В новый большой особняк они вместе переехали к новому году. В некоторых комнатах еще был не окончен ремонт, и они расположились на пушистом ковре, около большого мраморного камина, в кабинете. Они пили шампанское, много говорили и много смеялись. Отчего-то хотелось вспоминать те дни, когда он только делал свои первые шаги в бизнесе. Сейчас казалось, что все это так далеко, и как-то по-теплому забавно.

Дрова в камине приятно потрескивали, создавая тот уютный шум, который возможен, только, когда сидишь возле костра. Не наряженная елка стояла тут же, в кабинете, в углу комнаты. Они просто не успели купить елочные игрушки, а вот елку купили, и даже поставили. И теперь запах от ее веток наполнял комнату.

Он смотрел на ее лицо, которое сейчас было частично освещено камином, часть же была в тени. Оно казалось тоньше, но глаза сияли тем самым блеском, который всегда загорался во взгляде, когда она смотрела на него. Этот взгляд, в котором читалась страсть, смешанная с глубокой привязанностью, умноженной на безусловную любовь, казалось смотрит в самую душу, наполняя жизнь смыслом.

– Лер, без тебя бы ничего этого не было, – прошептал задумчиво, наблюдая за бликами пламени костра в ее зрачках.

Лера улыбнулась ласково, провела рукой по щеке, потом губами мазнула по щетине и подбородку. Он подался вперед, и она приоткрыла рот, чтобы позволить ему целовать, так, как ему нравится. Провел языком по небу, потом коснулся языка. Она томно простонала ему в губы, придвигаясь ближе, обхватывая руками шею, зарываясь пальцами в волосы. Знала, что ему это нравится.

Он стянул с нее свитер, потом джинсы и майку, откинул в сторону. Следом полетело белье, его одежда. Уложил ее спиной на ковер, раздвинул ноги и вклинился между ними. И тут же взвыл, грязно выругавшись.

– Я презервативы в машине забыл, – сказал в ответ на ее вопросительный взгляд.

Продолжить чтение