Читать онлайн Я ж не только мать. Дарить любовь, не изменяя себе бесплатно

«Ты не ешь, ты режь»

Еда была всегда культом в моей семье, несмотря на любимую папину фразу «хоть мы и не делаем из еды культа, но…». Конечно, делаем и всегда делали. Но для нас было главным не количество и сервировка блюд, а вкус. Причем ради этого вкуса далеко не всегда нужно часами стоять у плиты. Я с детства знала, что вкусная еда – это необязательно приготовленное блюдо, это может быть набор очень вкусных продуктов.

Правильная красная картошка, которая при варке становится той самой любимой рассыпчатой. Жирная скумбрия холодного копчения. Балтийская килька пряного посола. Помидоры сорта «Черный слон», такие некрасивые снаружи и сладкие и сочные внутри. Красный приплюснутый сладкий репчатый лук. Хрустящая квашеная капуста с клюквой, в которую мы резали лук и которую поливали пахучим подсолнечным маслом с рынка. Запеченный в духовке картофель, который папа предварительно разрезал на половинки, делал маленькое отверстие в центре, чтобы положить туда немного сливочного масла, солил и смазывал специями, был часто воскресным гастрономическим приключением. Ну и конечно моченый арбуз – не путайте только с маринованным, речь именно про выдержанный в бочке моченый арбуз (многим, кстати, давала попробовать – никому из друзей не понравилось, ну на любителя продукт, это правда).

Родители работали в молодости в издательстве «Просвещение», папа – в индийской редакции, благодаря чему мое главное кулинарное воспоминание детства такое: я аккуратно открываю банку с соусом «Манго чатни» и, зажмурившись, подношу ее к носу, потихоньку вдыхая пряный сладковатый аромат. Про попробовать и речи не было – даже папе, любителю острого, на целый ужин хватало маленького кусочка этого манго. Но сама идея так разнообразить вкус еды мне очень нравилась. Оливки, оливковое масло и соевый соус я полюбила уже взрослым человеком, хотя на кухне видела их с детства.

Тут надо, конечно, вернуться в суровую реальность: родители работали, никто не стоял круглосуточно у плиты, мама готовила очень вкусно и разнообразно, на готовку убивала все выходные, но хватало приготовленного примерно до среды. Дальше мы с братом, приходя после школы домой, готовили себе обед самостоятельно, и это было нормально: сварить сосиски с макаронами или пожарить полуфабрикаты совсем не сложно. Иногда меня пробивало на эксперименты, и я жарила себе картошку, заливая ее потом яйцом – гордость за себя зашкаливала. И ведь вкусно было, особенно с квашеной капустой с луком и маслом.

Я всегда любила вкусно поесть, а мама этим пользовалась, привлекая меня к совместному приготовлению пищи в обмен на возможность есть всякую вкусноту прямо в процессе готовки. Поэтому у меня сложились очень приятные детские кулинарные воспоминания.

Вот я прокручиваю вареное мясо для слоеных пирожков, уже предвкушая, как буду пробовать готовую начинку – теплое мясо, смешанное с обжаренным луком и вареными яйцами. Пишу я, и аж тепло на душе, ух. А вот я перебираю вишню для вареников и попутно отправляю некоторые из ягод в рот – надо же попробовать, вдруг нехорошая ягода попадется. А вот я режу овощи для винегрета: в винегрет же добавляют соленые бочковые огурцы, и ведь нет ничего лучше, чем похрустеть таким огурцом в процессе резки.

Любимая мамина фраза во время наших кулинарных посиделок: «Ты не ешь, ты режь». Но мы обе понимали, что только еда и держит меня на кухне, и это всех устраивало.

Учила ли мама меня готовить? Нет, никогда. Получилось ли у нее оставить у меня в памяти и на душе приятные и теплые воспоминания? Да, безусловно. И я уверена, что это лучшее, что она могла сделать в данном случае. Ведь самое ценное, что только может быть у ребенка, – это счастливые моменты, проведенные с родителями, неважно за каким занятием.

Что важно, я не припомню, чтобы мои родители говорили что-то вроде: «Надо съесть, а то не вырастешь», «Пока не съешь – не выйдешь из-за стола», «Пока не съешь, не получишь сладкое», «Мало ли что не нравится – молчи и ешь» – и прочее в таком духе. Не знаю почему. Наверное, потому, что от вкуса не отказываются. Потому что заставлять есть – это как признать, что еда невкусная, и без насилия ее в себя не засунуть. «Не надо, не ешь, у нас демократия, нам больше достанется», – вот что я всегда слышала за столом.

Моя школьная подруга обожала приходить к нам домой на воскресные обеды – ее поражала насыщенность всего этого гастрономического мероприятия едой, разговорами и вкусом. Мы и правда могли сидеть часа два – закусывали вареной картошкой или винегретом с килькой или скумбрией, потом переходили к наваристому супу с мясом, после чего очередь (правда, не у всех) доходила до какого-нибудь жаркого, а особо выносливые еще и пирогом баловались. Я-то сходила с дистанции еще на супе, а иногда и на закуске, выслушивая снова и снова: «Ну конечно, опять наелась до основного блюда». Основное блюдо для меня переходило уже на ужин.

Так вот родителям будто дела не было до моих «хочу» и «не хочу» – мне давали возможность прикоснуться к вкусному, а дальше уж я сама решала, что есть, а что нет.

А вот с бабушкой все было по-другому. С бабушкой я жила на даче все лето, а весь остальной год нас привозили к бабушке с дедушкой на выходные и каникулы. И здесь была картина обратная: бабушка ставила своей целью именно накормить. Чувствуете разницу? Не дать возможность испытать приятные вкусовые ощущения, а накормить, чтобы ребенок еще какое-то время был сыт, у него были силы, он чувствовал себя хорошо. Так мне объясняла бабушка. И что у меня осталось из воспоминаний? Наш с ней спор по поводу лука в супе. Ненавижу вареный лук в супе. Сейчас я понимаю, что луковица придает бульону необходимый аромат и вкус, но тогда я не могла взять в толк, зачем его было крупно резать и оставлять такими ломтями в бульоне? Не съесть суп было нельзя, потому что – читайте выше – сытость, сила и прочее. Так что формулу счастья «зажмурься, переживи этот суп, но зато потом получишь что-то вкусное» я усвоила именно тогда, с бабушкой на даче. И это при том, что бабушка очень меня баловала, покупала тонну конфет, зефира и разнообразного печенья – первые молочные зубы я потеряла уже в пять лет, до сих пор бабушкины ириски вспоминаю, – вся сахарная вата везде была моя. То есть сладкое в огромном количестве, мучное – это ребеночку очень нужно, но и суп изволь съесть. Будто суп извинял все эти инсулиновые бомбы, как бы обнулял их. Но и бабушке при всем этом удалось оставить у меня очень яркое гастрономическое воспоминание: вот мы едем с ней в цирк на Вернадского, выходим из метро, а там киоск хлебный (почему-то), и бабушка всегда покупала мне батон теплого белого хрустящего хлеба, который, внимание, я съедала почти целиком, пока мы шли до цирка (идти там минут десять). Вкусно было – закачаешься. Но удивительны представления о пользе и вреде еды для человека. Бабушка, я тебя очень любила и люблю все равно.

Вот с таким набором иногда противоречащих друг другу подходов к значению и месту еды в жизни человека я и выросла. И с ними я и встретила своих детей.

«Он все равно вырастет и пойдет есть свой бургер в „Мак“»

Как я кормила детей, не изматывая себя готовкой

Я никогда особенно не готовила, поэтому с чего бы мне вдруг измениться и внезапно проявить рвение в этом вопросе, правда? Но правда жизни настигла меня, когда Мишке исполнилось полгода. Помните, я рассказывала, что люблю действовать по инструкции? Чем ребенок отличается от пылесоса? Мало чем, решила я. Вот написано было в инструкции к Мишке, что в полгода нужно вводить прикорм (слово-то какое, совсем не про вкус). Ну, думаю, надо значит надо. Почитала всяких книжек – везде было написано, что я для Мишки – настоящий маг и волшебник, который станет его проводником в мир вкуса и еды. А это большая ответственность, решила я.

Но как и во всяком руководстве, там были нюансы: оказалось, что знакомить нового человека со вкусом нужно без вкуса. То есть никакой тебе соли, никакого соевого соуса и прочих вредных аллергенов. Это был шок для меня. Но я не сдавалась – я же теперь мать, а стало быть, нужно соответствовать. Да, был еще важный момент – хорошая мать все готовит сама. Ездит на кабриолете по утрам на рынок, отбирает для своего ребеночка самые свежие продукты и готовит ему правильную вкусную еду, чтобы он, когда вырастет, вспоминал эти блюда с благоговением (когда будет уплетать очередной бургер в „Маке“, да).

И я пустилась в удивительный мир под рабочим названием «Я хорошая мать, а значит, я одарю своего ребенка разнообразными продуктами и блюдами, а он будет все это с удовольствием есть».

В доме немедленно появилась пароварка и блендер – мои верные помощники на пути в бездну отчаяния и бессилия. Начать следовало с овощей и фруктов. Несмотря на чудовищный недосып, я рьяно пустилась в эксперименты с несчастными овощами, бесконечно прогоняя их через пароварку, блендер и обратно. С самого начала меня поразило, как быстро я лишаю такие красивые морковь и брокколи их естественного яркого цвета и превращаю в странную жижу. Но ничего, думала я, главное ведь вкус.

И вот первое овощное пюре готово: картофель, цветная капуста, морковь и брокколи единой массой непередаваемого цвета вылились в тарелку. Как сейчас перед глазами: тарелка была с машинками. Торжественно усаживаю Мишку в кресло, надеваю на него красивущий пластиковый слюнявчик, зачерпываю ложкой немного пюре и протягиваю ему в рот. Очень хорошо помню его озорные глаза и предвкушение чего-то необычного. Я бы сама предвкушала, чего уж тут. Его физиономию в момент соприкосновения языка с пюре я не забуду никогда. Я бы даже так сказала: такой быстрой смены эмоций я никогда раньше не видела. Буквально за три секунды озорной взгляд исчез, а лицо исказилось недовольной и немного удивленной гримасой. Мишка будто спрашивал меня: «Ты что, серьезно мне вот это предлагаешь?»

Так я в секунду поняла, что навсегда испортила ему первый раз (а это ведь всегда неприятно, если вы понимаете, о чем я). Потом я попробовала свое варево сама. Ну, скажем прямо, ничего удивительного в том, что Мишка не стал это есть, не было: кому понравится эта теплая клейкая безвкусная масса?

Помню, как я расстроилась и почувствовала себя бессильной. Что же я, не справилась со своей магической ролью? Все же готовят, дети едят, а я как же? Это придало мне сил продолжать свои безумные эксперименты над несчастными овощами. Я пробовала разные сочетания, превращая их то в суп, то в пюре. Но все было без толку. Я только еще больше уставала и расстраивалась. А Мишка тщетно пытался мне объяснить, что в наших отношениях есть проблемки и хорошо бы сменить курс. Когда при очередной попытке «наградить его новым вкусом» Мишка опрокинул тарелку, я разрыдалась. Прямо при нем сидела и горько плакала. Не могу сейчас сказать, были ли эти слезы от злости за его поведение, или от собственного бессилия. Скорее от того, что я не могу выполнить инструкцию, а значит – не могу быть хорошей матерью.

Тогда я все-таки приняла спасительное решение и отложила пока овощи в дальний ящик, переключившись на фрукты. У фруктов понятный приятный яркий вкус, их не нужно ничем сдабривать, я, взрослый человек, сама ем их в первозданном виде, а значит, и Мишке понравится. И о чудо – сработало! Яблоко и банан пошли на ура.

Фруктовый успех придал мне сил, и я дала слабину: решила, что позволю себе быть не совсем идеальной матерью и буду кормить Мишку фруктовым пюре из банок. О, скажу я вам, целый мир перед нами открылся. Какое сливовое и яблочное пюре умеют делать эти специалисты по консервантам, ух!

Но овощная проблема продолжала стоять остро. Время шло, уже пора было вводить мясо, а я буксовала. И честно говоря, не хотелось снова возвращаться к этому стрессу.

И тут ко мне пришла помощь. У каждой матери должен быть рядом адекватный человек. Точнее, не так: я искренне желаю каждой матери рядом такого трезво мыслящего человека, который был у меня. Сейчас расскажу.

Когда Мишка родился, нам посчастливилось попасть в руки к педиатру Игорю Станиславовичу. Этот чудо-человек приходил ко мне каждый месяц с рождения сына и первым делом заявлял: «Ну, давайте, жалуйтесь – что вам не нравится в ребенке». И лучше фразы не придумаешь. Мне много чего не нравилось, но не в ребенке скорее, а в самом материнстве. Я не высыпалась – и нет, радостная улыбка выспавшегося и сытого ребенка не придавала мне сил, – я не могла толком и спокойно сходить в душ, я не могла выделить на себя хоть сколько-нибудь времени. Ну обычные жалобы молодой матери, да. Но Игорю Станиславовичу я жаловалась конкретно, выделяла главное, так скажем.

И вот он пришел в очередной раз, а я уже на пороге оттарабанила: «Мишка не хочет есть мой суп!» Дальнейший наш диалог строился так:

– Что ребенок ест, перечислите.

– Грудное молоко, жидкую кашу из бутылки, яблоко, банан и печенье.

– Так, чудесно, чем еще вы пытаетесь его накормить?

– Ну как же. Нужно же вводить овощи.

– Кому нужно?

– Мишке нужно. Так написано, что в полгода нужно вводить овощи.

– Ладно, и что вы ему даете конкретно?

– Варю овощи в пароварке, перетираю в блендере, добавляю немного воды и даю.

– И зачем ему нужен ваш переваренный несоленый овощной суп? Он все равно вырастет и пойдет есть свой бургер в «Мак». Чего вы добиваетесь?

И правда. Зачем моему Мишке нужна эта гадость? Чего я добиваюсь? Чтобы он всем сердцем полюбил брокколи? В этом смысл моей жизни, моя задача на ближайшие годы? И полегчало.

Вечером я сварила себе картошки, как я люблю, чтобы рассыпчатая была, разломила ее вилкой, чуть посолила и дала Мишке кусочек. А потом еще и еще. Так я поняла, что отходить от инструкции – нормально. Что полгода – не приговор. А главное – что я все-таки маг и волшебник, раз мне удалось подарить ребенку вкус правильно сваренной картошки.

С тех пор я сформулировала для себя несколько тезисов:

• я не хозяйка и не образцовый кулинар;

• я не собираюсь вдруг стать такой хозяйкой и кулинаром ради детей, потому что мне не будет это приносить удовольствия, и ломать себя я не хочу;

• я готовлю для детей только то, что они действительно любят;

• я не против покупной еды и полуфабрикатов (смотрите первый пункт), лишь бы было вкусно и не слишком вредно (я все-таки не враг себе и детям, желудки нам дороги);

• для меня главное – подарить детям эмоции, связанные с едой, а не только накормить их.

Оглядываясь назад, я понимаю, что мне удалось и себя не сломать, и есть вкусно вместе с детьми. Мой младший сын Гриша помнит, как я сажала его на столешницу на кухне и он смотрел, как я жарю блины. А Мишка, слава богу, не помнит, как я впихивала в него овощи, но помнит, по моим рассказам, как я воровала у него из ложки грушево-яблочное пюре. И я счастлива. И дети, действительно, все равно едят фастфуд. Но если я им говорю, что в субботу планирую наш любимый деревенский обед, то на фастфуд именно в этот день они его точно не променяют: потому что нет ничего лучше, чем макать коркой свежего черного круглого хлеба в свежесваренный борщ, а зеленый лук макать в этот же момент в сметану, а рядом отварная картошка с килькой. И все это за неспешным приятным разговором на тему «Ну какие там у вас сплетни новые в школе?» А брокколи я и сама не люблю.

«Как не хочешь есть? Странно, всегда любил!»

Как я отстаивала право своих детей есть то, что им нравится

Можно сколько угодно выстраивать у себя в голове идеальную тактику поведения с детьми, но это все будет работать только в одном случае: никто больше не вмешивается в этот процесс. И тут каждая мать оказывается на развилке, где на покосившемся столбе есть два указателя: «Делай все сама, как хочется тебе, и пропади» и «Позволь родственникам тебе помогать, но тогда иди на компромиссы». Ну с первым указателем все понятно: будем жить счастливой материнской жизнью ярко, но недолго. Со вторым путем все немного сложнее: нужно научиться не только принимать помощь, но и аккуратно отстаивать свои принципы. И здесь мне пришлось сильно потрудиться.

Как сейчас помню – май 2007 года. Мишке три года, Гришке только исполнилось два месяца. Какая мысль посещает молодую мать ближе к лету? Правильно, детям нужен свежий воздух. Сейчас я уже не очень уверена, что это действительно была моя мысль. Скорее всего, мне ее внушили. С детства я слышала, как мои бабушка и дедушка объясняли это моим родителям, так же говорили родители моих друзей. Я выросла с этой мыслью, и не было шанса поступить по-другому.

Я же человек-инструкция, помните? Поэтому я начала продумывать, что мне нужно будет обязательно взять с собой на дачу. И первым делом я начала себе представлять, что все мы начнем немедленно болеть, а значит, нужны лекарства. А это значит, что нужен список, а это уже привело меня к счастливой мысли – надо звать Игоря Станиславовича, как раз и прививки очередные сделает.

Мой дачный задор педиатр встретил скептически (впрочем, как и все мои идеи).

– Куда вы собрались?

– На дачу.

– Зачем?

– Ну как, детям же нужный свежий воздух.

– Зачем?

– Ну, так считается, что летом в городе детям делать нечего.

– А, ну ясно. Так вы намереваетесь жить на даче с трехлеткой и двухмесячным ребенком, я правильно понял?

– Ну да. А еще с бабушкой и дедушкой мужа.

– Так, ну понятно. И вы на все это идете ради свежего воздуха, понятно. Ну что ж, мой вам совет: закопать в огороде бутылек с чем-нибудь, – пригодится.

Бутылек я так и не закопала, но сейчас не об этом. Тем летом на даче я впервые поняла, что не так-то просто придерживаться своих же принципов, когда приходится все время доказывать их право на существование.

Нежеланием ребенка есть «еду, которую всем нужно есть» никого не удивишь – подумаешь, проблема какая. А вот не уговаривать его есть и тем более не заставлять – это уже вызов.

Бабушка моего бывшего мужа всегда говорила: «Как не хочешь есть? Странно, всегда же любил!» И это стало своеобразным слоганом за столом, потому что ну не может человек отказаться от еды, тем более такой вкусной. Если такое происходило, мы с бабушкой действовали обычно по-разному: она начинала настаивать на том, чтобы Мишка все-таки ел, и терпение ее было безграничным; а я, произнося ту же фразу, просто продолжала есть сама, а ребенок мог спокойно выходить из-за стола. Результат в итоге у нас был один и тот же: Мишка не съедал предложенную ему еду, но бабушка волновалась по этому поводу, а я нет. Потому что что? К обеду проголодается и поест.

Помню наши диалоги примерно такого содержания:

– Ну как же все-таки он без каши по утрам? Это же так важно. Каша же силы дает.

– Ну не хочет он овсянку, оно и понятно – я тоже никогда ее не любила. Да и сейчас не люблю.

– Что значит не люблю, когда надо.

– Ну не заставлю же я его есть кашу, если сама не ем.

– А ты и сама ешь. Знаешь как полезно? Каша же силы дает…

И так по кругу. Но в этом диалоге есть ключевой момент: как я могу убедить детей в том, что каша – это вкусно, если сама ее не ем? Притворство какое-то и вранье. Это как пытаться убедить детей, что фастфуд – вреден, уплетая при этом картошку фри. Или рассказывать про вред курения, затягиваясь папироской. Лицемерие какое-то.

Тем летом, на даче, я впервые четко поняла, как мне решить проблему «ребенок не ест мою еду» с психологической точки зрения, то есть как не дать укорениться мысли о том, что я плохо готовлю (а следовательно, я плохая мать) и поэтому ребенок отказывается есть.

Решение было найдено простое и изящное: составить набор несложных вкусных блюд по предварительной семейной договоренности. Блюда, которые устраивали всю семью и которые мне было под силу приготовить, без фанатизма. На практике это выглядело так. Сначала я занялась супами и выбрала те из них, которые я могла приготовить так, чтобы их можно было с удовольствием есть. В шорт-листе остались в итоге борщ, щи, куриный суп с вермишелью и гороховый суп. С гороховым и щами пришлось проститься, потому что они детям почему-то не зашли. Остался беспроигрышный борщ и куриный суп, который, впрочем, довольно быстро стал у них ассоциироваться с простудой (да, я из тех, кто лечит любые недомогания куриным бульоном). Так что джек-пот взял в итоге борщ, но уж его дети полюбили так, что после моего анонса не остается никаких сомнений, что они его точно будут есть. Дошло и до того, что сами начали просить. Всего один суп и, разумеется, довольно редко – хорошо, если раз в две недели. Ели бы чаще – точно бы надоел. Зато полюбили и хотели, это важнее. Бабушка, кстати, мою эту практику – одного супа – конечно, не поддерживала и летом устраивала детям разносолы: то один суп, то другой, и по-моему, какой-то еще суп им в итоге зашел. И тут тоже важный момент в моей стратегии: вот дети мне говорят, что она сварила им отличный суп, понравился, очень был удачный. Отлично, говорю, просите варить вам его почаще. И убиваю сразу двух зайцев: и бабушке приятно, что ее усилия, наконец, оценены по достоинству, и мне хорошо, потому что у детей расширяется меню. А конкурировать с ней и пытаться повторить ее суп бессмысленно и времени на это жалко. Такая стратегия оказалась очень выигрышной.