Читать онлайн Тонкости перевода. Как язык влияет на нашу жизнь и преобразует мир бесплатно
* * *
Натали Келли и Йост Цетше собрали целую сокровищницу познавательных и интересных историй о влиянии перевода на все аспекты жизни. Эта книга понравится всем, кто увлечен языками – обычными и жестовыми.
Марли Мэтлин, актриса, лауреат премии «Оскар»
«Тонкости перевода» – это размышление, отчет и практическое руководство по непрерывному, мучительному подъему человечества к вершине нашей огромной Вавилонской башни. Без языкового разнообразия мы были бы бедны, оно нас обогащает. Но без переводчиков, которые истолковывают и объединяют это разнообразие, мы бы оставались невежественными и разобщенными, каждый был бы ограничен своей языковой картиной мира.
К. Дэвид Харрисон, доктор философии, Саутморский колледж и Национальное географическое общество
Я никогда не читал более содержательной книги о переводе. Авторам удалось увлекательно и информативно – с массой реальных примеров – показать, как перевод влияет на все аспекты нашей жизни, от здоровья до бизнеса, развлечения и компьютерных технологий.
Гассан Хаддад, Facebook, директор по интернационализации
Натали Келли и Йост Цетше сосредоточились на самом главном для дипломатов, предпринимателей, неправительственных организаций и ряда деятелей: языке. Теперь, когда потоки информации стали непрерывными и глобальными, переводчики перешли в категорию незаменимых.
Сандер Рамасвами, президент и профессор Монтерейского института международных исследований
В военное время все решает оружие. В мирное – сражения выигрываются в переговорных и побеждают те, кто лучше всего доносит свои мысли. «Тонкости перевода» показывают, что устный и письменный перевод – самое мудрое оружие для победы в коммерческих, финансовых и дипломатических сферах.
Ольга Космиду, глава Генерального директората устного перевода и конференций Европейского парламента
Предисловие
Когда я думаю о переводе, на ум всегда приходит фильм «Близкие контакты третьей степени». Его название отсылает к трем уровням контактов с неопознанными летающими объектами (НЛО), согласно классификации Дж. Аллена Хайнека. Близкие контакты первой степени – это наблюдение за НЛО. Контакты второй степени происходят тогда, когда помимо НЛО мы видим людей (или объекты), испытавших их влияние. Контакты третьей степени – это когда мы сами взаимодействуем с НЛО и они начинают влиять на нашу жизнь и наши представления о том, что значит быть человеком.
А теперь замените НЛО на перевод. Авторы этой книги на ярких, живых примерах демонстрируют, что в контакты первой и второй степени вступить несложно. Достаточно взглянуть на переводчика в действии: как он переводит телеинтервью со знаменитостью, описывает глухой аудитории происходящее на мероприятии или создает иностранную версию веб-страницы. А влияние перевода мы замечаем, когда видим, к каким успехам он приводит: к подписанию международного договора или заключению сделки между бизнесменами из разных стран. Или когда неправильный перевод вызывает недоразумения, которые, как показывают авторы, могут иметь самые разнообразные последствия: от забавных до глубоко трагических.
А вот к контактам третьей степени – реальному пониманию роли перевода в нашей жизни – переходят лишь немногие из нас. «Перевод влияет на все аспекты вашей жизни», – смело заявляют авторы с первых же строк книги. Все аспекты? Весьма сильное утверждение. Но к концу книги вы убедитесь, что так оно и есть. По ходу чтения вы увидите, каким образом перевод влияет на деятельность многоязычного человечества, определяя ее успешность. Вас, как и меня, поразит разнообразие ситуаций, в которых профессионализм переводчика формирует, пусть даже мы не отдаем себе в этом отчета, мир, в котором мы живем.
Написав эту книгу, Натали Келли и Йост Цетше выполнили очень важную миссию. Они не только живо и захватывающе описали перевод, но и превратили его из труднопостигаемой абстракции в понятную и увлекательную вещь. Авторы повествуют, в лучшем смысле этого слова, иллюстрируя общие понятия занимательными историями и наглядно демонстрируя, как перевод входит в нашу повседневную жизнь. И эти истории, взятые из их собственного профессионального опыта или почерпнутые в ходе колоссального количества встреч и интервью, разрушают некоторые связанные с переводом мифы и знакомят с реальными проблемами, с которыми сталкиваются переводчики.
Мало кто понимает, насколько трудно сделать высококачественный перевод. Речь, безусловно, самый сложный вид деятельности человека. Это, как правило, десятки звуков и символов. Сотни слогов. Тысячи грамматических конструкций. Сотни тысяч слов. И бесчисленное разнообразие контекстов, в которых применяются все эти лингвистические средства. А для большинства жителей планеты – все это еще и в двойном размере, потому что у большей части человечества в ходу постоянно по меньшей мере два примерно из 6 тысяч языков мира. Я считаю, что построение мостов понимания между всеми этими языками – важнейшая интеллектуальная задача, но при этом необходимо уважать лингвистическую и культурную самобытность каждого из языков. Сохранение баланса между достижением взаимопонимания и сохранением самобытности – одна из основных тем этой книги, а в центре решения этой задачи показаны переводчики: профессионалы и любители.
Авторы начинают с решительного утверждения позитивной роли переводчика в нашей жизни, и этим настроем пронизана вся книга. Но в самом конце звучит и печальная нота, когда они упоминают об отрицательной оценке профессии, встретившейся в их опросе переводчиков. На просьбу охарактеризовать труд переводчика одним словом респондент ответил: «Недооцененный». Удивительно, что эта оценка прозвучала лишь единожды. Как почетный вице-президент британского Института лингвистов я слышу ее постоянно. Переводчики очень часто чувствуют, что их навыки и роль не замечают или не ценят. Эта книга принесет им некоторое удовлетворение и поможет – как надеются ее авторы – изменить ситуацию. Я же последую примеру авторов, которые неоднократно упоминают научно-фантастические фильмы, включая «Звездные войны». У этой книги подходящий подзаголовок: Как язык влияет на нашу жизнь и преобразует мир. Но так же уместен был бы и другой: Переводчик наносит ответный удар.
Дэвид Кристал,автор книги «Как работает язык»(How Language Works)
Введение
Перевод. Он повсюду, куда ни посмотри, но замечают его редко. Эта книга поможет вам его найти, направляя свой прожектор во все углы и закоулки повседневности и повсюду высвечивая притаившийся там перевод. Перевод – это отрасль с оценочной стоимостью 33 миллиарда долларов, самая большая из тех, о которых вы и не подозревали.
А вам-то что до нее? Дело в том, что перевод влияет на все аспекты вашей жизни – не только на очевидные вещи вроде политики или международного бизнеса, но и на вас лично. На то, какие вы читаете книги. Какие смотрите фильмы. Какую едите пищу. На вашу любимую команду. На ваши убеждения. Религию. Даже на внешний вид и… да, на интимную жизнь. И прямо в это мгновение перевод спасает чью-то жизнь. Возможно, даже вашу.
Перевод влияет на все: от Священного Писания до предупреждений об ураганах, от поэзии до мазков с шейки матки. Он нужен простым людям и миллионерам. Переводятся слова диктаторов и дипломатов, папы римского и поп-звезд, букинистов и бейсболистов. Перевод двигает мировую экономику, предотвращает войны и встает на пути эпидемий. Он всюду: от косметических препаратов до космических аппаратов.
Эта книга покажет вам, как перевод открывает путь к товарам, которые вы потребляете, свободам, которыми наслаждаетесь, и развлечениям, в которых участвуете. А еще она позволит поближе взглянуть на удивительных существ, посвящающих свою жизнь поиску наилучших выражений на других языках. Вы увидите, что переводчики фактически распадаются на две отдельные группы: письменные переводчики и устные. На вас влияют и те и другие.
Что дает нам право рассказывать вам о переводе? Сначала обратимся к вашему мозгу, а потом – к сердцу. Мы многого достигли в сфере перевода. Один из нас – Йост – сертифицированный письменный переводчик немецкого языка. Другая – Натали – сертифицированный судебный устный переводчик испанского языка. Йост написал докторскую диссертацию по переводу в истории. Натали была стипендиатом программы Фулбрайта по социолингвистике. Наш совокупный переводческий стаж – сорок лет, и нас постоянно приглашают в разные страны выступать с лекциями о переводе. Это скучные сведения, но они дают общее представление о нашей компетентности.
А теперь переходим к интересному. Чтобы показать вам, что такое перевод и как он на вас влияет, мы отправились на поиски самых красивых, захватывающих и занимательных историй. В безмятежном калифорнийском городке Маунтин-Вью мы взяли интервью у современного Волшебника из Страны Оз переводческого мира – мозга, лежащего в основе Google Translate. В знойном Вегасе посетили роскошный отель «Белладжио», где наше внимание привлекли не казино и фонтаны, а турецкий сотрудник с драматичным рассказом о своем переводческом провале. В прохладный денек в нью-йоркской штаб-квартире ООН мы встретились с человеком, чей неудачный перевод с арабского заставил Генеральную Ассамблею взорваться овациями. А в тихом пригороде Чикаго в преддверии зимы мы посидели за Kaffee[1] со Stollen[2] в гостях у девяностооднолетнего человека, который был переводчиком у нацистских военных преступников на Нюрнбергском процессе.
И это только начало. Мы разговаривали с создателями двуязычных поздравительных открыток в Hallmark, с мастерами международного маркетинга в Nestlé, а также с человеком, благодаря которому миллионы не знающих английского пассажиров United Airlines могут заказывать авиабилеты по интернету. Мы брали интервью у переводчиков, работавших с такими клиентами, как профессиональный бейсболист, актриса, завоевавшая «Оскар», и президент США (на самом деле этот переводчик работал даже с несколькими президентами). Мы проследили за переводчиком Доктора Сьюза, заподозрив, что перевод строчек green eggs and ham и Sam I am на иностранный язык может рассказать о многом.
Наши поиски увели нас далеко за пределы США. Мы взяли интервью у инуита в Арктике, у маори в Новой Зеландии и у арабского переводчика в Судане. Узнали, как перевод плюс мобильная связь помогали спасать жертв землетрясения в Гаити и как он приводил к власти революционеров на Ближнем Востоке. Описали перевод на борту исландского авиалайнера, в поэтической среде Центрального Лондона и в стенах Европейского парламента. Поговорили с теми, кто переводит «Симпсонов» в Финляндии, любовные романы издательства Harlequin в Нидерландах и футбольные репортажи в Бразилии. В Израиле и Ливане нам открылись красивые истории и вечные истины, связанные с религиозным переводом. Поиск переводческих диковинок даже привел нас в космос (не подумайте, что речь идет о пришельцах – всего лишь о НАСА).
Мы не ограничились языками, которые преподают в школе, и раздобыли для вас истории о переводах языков шуар, романи и инуктитут. Узнали, как перевод помог возродить один умерший язык (вампаноаг) и поддержал жизнь в другом (ирландском гаэльском). Проникли за кулисы цирка Cirque du Soleil, во внутренние помещения компаний Facebook и Twitter, забрались на пьедестал Олимпийских игр. Мы погружались в далекое прошлое, чтобы посмотреть, как перевод формировал историю, и даже немного заглянули в будущее.
И теперь перед вами плоды этих поисков – лучшие истории о переводе, которые мы собрали, путешествуя по свету и беседуя с разными людьми. Конечно, эти истории лишь малая толика общей картины. Ведь удивительная, хотя зачастую невидимая вселенная переводов окружает вас повсюду. Наш рассказ откроет вам, как перевод формирует ваш мир, и вы на многое взглянете по-новому.
Вперед!
1
Перевод: спасение жизни и защита прав
Говорят, что жизнь и смерть подвластны языку.
Элен Сиксу, французская писательница и философ
Телефон спасения
Звонок внезапно взрывает тишину. Пятница, почти полночь. Работать в ночную смену не хотелось, но ведь мои услуги нужны круглосуточно. Так поздно звонят, как правило, диспетчеры полиции, пожарной охраны и скорой помощи. Зачастую на самом деле ничего срочного нет: номер набран по ошибке, трубку быстро повесили и так далее. В тот день я работала с раннего утра и сил слушать жалобы на какого-нибудь соседа, у которого орет телевизор, уже не оставалось. Но ответить надо, и я поднимаю трубку, не дожидаясь второго звонка.
«Переводчик три-девять-четыре-ноль на проводе. Чем я могу помочь?» Диспетчер не тратит времени на любезности. «Разберитесь, что случилось», – выпаливает он по-английски. Подтвердить адрес не требует – видно, уже послал полицейских на место происшествия. Я спрашиваю испанского собеседника, как мы можем помочь. Жду ответа. Молчание. Повторяю вопрос. Ответа нет, но слышно, что на линии кто-то есть. Мы ждем, но не слышим реакции. Наверное, просто ребенок, играя с телефоном, нечаянно набрал 911. Представляю себе, как малыш с любопытством разглядывает телефон, нажимает на кнопки и вздрагивает, услышав голос. Такое случается постоянно. Я увеличиваю громкость в наушниках, надеясь расслышать, что на заднем плане ребенка укоряет кто-то из взрослых.
Но тут раздается робкий женский голос, такой тихий, что я еле разбираю слова. «Me va a matar», – шепчет она. У меня мурашки бегут по коже. Я быстро перевожу: «Он хочет меня убить». Диспетчер мгновенно спрашивает: «Где он сейчас?» «Снаружи. Я вижу его в окно», – сообщаю я, прослушав испанскую речь. Я стараюсь сохранять спокойствие и сосредоточенность, но страх в голосе звонящей не просто заразителен – это еще и важная часть того, что я должна передать.
Кажется, целую вечность (хотя, может, всего считаные секунды) я слышу только шорох записывающего устройства и пощелкивание клавиш. Я изнываю от нетерпения. Диспетчер, вероятно, ищет ближайшего полицейского. «Переводчик, узнайте, где она». Женщина шепчет еще тише, чем раньше: «En el dormitorio». «В спальне», – быстро перевожу я. Она добавляет еще несколько слов. «Под кроватью», – говорю я диспетчеру. Невозможно избавиться от этого образа. Я вижу, как она прижимает к уху телефон, лежа в темноте на полу, зажатая между ковром и пружинами матраса. Телефонная линия доносит до меня ее ужас.
«У него есть оружие?» – спрашивает диспетчер. Мои уши и рот в состоянии повышенной готовности: то, что она скажет, нужно перевести на английский мгновенно. «Да, пистолет», – шепчет она. Отчасти заверяя, отчасти подбадривая, диспетчер сообщает, что полицейский уже в одном квартале. Когда я повторяю это по-испански, звонящая едва слышно перебивает меня: «Я слышу его в прихожей». Я еще не успеваю закончить перевод, как она говорит: «Он за дверью». Пока я повторяю это по-английски, мы слышим щелчок. Она отсоединилась.
«Переводчик, вы можете отключиться», – командует диспетчер.
Это реальный случай из переводческой практики Натали. Она так и не узнала, что случилось с позвонившей. В экстренные службы ежегодно поступают тысячи подобных звонков, и во многих случаях требуется переводчик.
Слово ценой в 71 миллион долларов
Что происходит, когда переводчика поблизости нет? Последствия могут в худшем случае угрожать жизни, в лучшем – резко изменить ее. Даже свободное владение двумя языками не всегда позволяет справиться с переводом. Превращение речи на одном языке в речь на другом – хоть устное, хоть письменное – требует специальных навыков, и путь к профессионализму может занять долгие годы.
Горький пример того, что бывает, когда вместо профессионала переводить приглашают двуязычного дилетанта, – случай с Вилли Рамиресом. В 1980 г. этот восемнадцатилетний юноша поступил в одну из флоридских больниц в качестве пациента. Среди персонала больницы многие говорили по-испански – это же Флорида! – так что объясниться с молодым человеком смогли без труда. А вот профессионального переводчика не нашлось.
По мнению родственников Вилли, он был intoxicado. Это слово – пример «ложного друга», как часто говорят переводчики. То есть оно переводится не так, как можно подумать. (Ложный друг и ложный когнат – это разные вещи. Ложные когнаты означают примерно одно и то же, но не происходят от одного корня. Например, и немецкое Ach, so! и японское Aa, soo (
Первое впечатление от слова intoxicado обманчиво. Оно не означает intoxicated («пьяный»), но, к несчастью для Вилли, именно так его истолковал двуязычный сотрудник больницы, которого привлекли к переводу. И эта ложная интерпретация привела к неправильному диагнозу и неподходящему лечению, что в итоге закончилось для пациента параличом рук и ног.
Что значит intoxicado на самом деле и как это сказать по-английски? К сожалению, хорошего эквивалента тут нет. Intoxicado – это интоксикация, вызванная обычно каким-то вредным воздействием на организм. Вот несколько примеров: intoxicación solar означает «сильный солнечный ожог», а intoxicación por alimentos – «пищевое отравление». О каком виде intoxicación говорили близкие Вилли? Они подозревали пищевое отравление, потому что он съел непрожаренный гамбургер.
Без контекста слово intoxicado трудно интерпретировать даже квалифицированному переводчику. В конце концов, странно было бы по-английски сказать he is poisoned[3], хотя буквальный перевод именно такой. Профессиональный переводчик, особенно работающий в медицинской сфере, обучен уточнять все неясности в словах говорящего. Профессионал выяснил бы, о какой интоксикации идет речь, если бы это не было ясно из остальных слов. А обычный билингв? Ему это и в голову не пришло. Его не учили вникать в языковые нюансы, разбираться, как они влияют на взаимопонимание между носителями разных языков. (Что же касается пьяного, то его по-испански следует назвать ebrio.)
Из-за этого врачи констатировали у Рамиреса «намеренное злоупотребление наркотическими веществами». Эта преступная диагностическая ошибка привела к последующей выплате ему компенсации в размере 71 миллиона долларов: выяснилось, что его состояние было вызвано вовсе не передозировкой и не пищевым отравлением, а внутримозговым кровоизлиянием[4]. С тех пор в переводческих кругах intoxicado иногда называют «словом ценой в 71 миллион долларов». Сумма немалая. Если считать, что переводчик получает 50 тысяч долларов в год, то ее хватило бы на годовую зарплату 1420 штатным переводчикам – возможно, больше, чем имеется в штате всех больниц Флориды вместе взятых. К сожалению, в истории все повторяется. В 2010 г. хирург калифорнийской больницы не смог предоставить переводчика Франсиско Торресу, семидесятидвухлетнему испанцу с опухолью в почке, и по ошибке удалил не ту почку[5]. Конечно, подобное могло произойти и с англоязычным пациентом, но языковой барьер и отсутствие переводчика резко увеличивают риск.
По сути, экономия на переводчиках повышает общую стоимость системы здравоохранения. При наличии языковых барьеров медицинские ошибки случаются чаще. Нет числа случаям, когда врачи назначали ненужные – и дорогостоящие – диагностические анализы, вместо того чтобы просто заплатить переводчику. А если пациент не понял рекомендации, он может по ошибке принять слишком большую дозу или неправильно применить лекарство. Отказ от переводческих услуг – рискованное и затратное дело[6].
Иногда пациенты говорят, что понимают по-английски, и врачу кажется вполне допустимым написать рекомендацию на языке, которым пациент не владеет свободно. Однако, прочитав take once per day[7], носитель испанского запросто вообразит, что таблетки надо принимать 11 раз в день, ведь once по-испански значит 11. Это слово – такой же ложный друг, как и intoxicado, и может привести к страшным последствиям.
Как неловко быть беременным
У некоторых носителей английского есть дурная привычка добавлять к английским словам o или a в надежде получить нужное испанское слово. Англоязычные мужчины часто вызывают смех у носителей испанского, пытаясь сказать, что смущены. Отталкиваясь от английского I’m embarrassed, они говорят: Estoy embarazado, хотя на самом деле embarazado – беременный! Как же выразиться в таком случае, чтобы не показаться чудом природы? Можно сказать Tengo vergüenza (букв. «имею стыд»).
Тайна мясной промышленности
Услуги переводчиков регулярно спасают жизнь отдельным пациентам, но иной раз оказываются важны и для здоровья всего населения. Как, например, в случае с переводчицей клиники Мэйо, Кэрол Идальго, которая помогла разгадать медицинскую загадку, предотвратив тем самым угрозу общественному здоровью.
Летом 2007 г. Идальго остановилась в холле поговорить с семейным врачом, доктором Ричардом Шиндлером. Она заметила, что несколько пациентов, для которых она переводила и которых лечили разные врачи, жаловались на сходные симптомы: у них слабели и немели ноги. Объединяло их и еще одно обстоятельство: все они работали на заводе по переработке свинины в Миннесоте[8].
Доктор Шиндлер нашел врачей, лечивших пациентов, для которых переводила Идальго, и быстро обнаружил сходство в их заболеваниях. За неделю изучения вопроса он понял, что предчувствие переводчицу не обмануло. Одинаковые симптомы выявились у 11 пациентов.
Он обратился к неврологам клиники Мэйо. Хоть они и работали бок о бок друг с другом, но каждый лечил лишь одного-двух пациентов с такими симптомами. Идальго как переводчик столкнулась с бóльшим числом случаев – ей было легче заметить закономерность.
Особое беспокойство вызывало то, что все эти пациенты работали на мясоперерабатывающем предприятии, но их болезни не соответствовали типичным для мясоперерабатывающей промышленности недугам, связанным, например, с повторяющимися движениями. В США, где продукты питания производятся и распространяются в больших масштабах, заболевание рабочих пищевого предприятия может быстро охватить огромные регионы. Работники здравоохранения относятся к таким вопросам крайне серьезно. В то же время рассылка предупреждений могла бы посеять панику среди потребителей, поставив под угрозу всю отрасль.
Исследование, проведенное учеными и сотрудниками предприятия, позволило выявить причину заболевания. На фабрике свиные мозги выдували из черепов и разжижали с помощью сжатого под высоким давлением воздуха. В результате в воздухе повисала мелкая пыль, образовавшаяся из мозгов. Рабочие не носили защитных масок, даже защитные очки надевали далеко не всегда, поэтому эти частицы попадали в организм через дыхательные пути и контактировали с кожей. Внутри организма посторонние частицы, по-видимому, атаковали нервные волокна пациентов, разрушая их миелиновую оболочку. Повреждение миелина влекло за собой повреждение нервного волокна.
Это открытие привело к тому, что на мясоперерабатывающем предприятии Миннесоты и других подобных заводах по всей стране прекратили разжижать свиные мозги. Часть рабочих – с более легкими формами заболевания – смогли вернуться к нормальной жизни. Остальные из-за нанесенного здоровью ущерба нуждались в длительном лечении.
Если бы Идальго не догадалась сообщить о закономерности, обнаруженной ею в ходе переводческой деятельности, то пострадавших рабочих могло бы оказаться как минимум вдвое-втрое больше. И хотя в данном случае причина проблемы не представляла угрозы для общественного здоровья, этот пример ярко демонстрирует, что в контексте международных пандемий устранение языковых барьеров – путь к спасению жизни многих.
Медицинские переводчики спасают жизни и экономят деньги
Проведенное в 2010 г. исследование показало, что работа профессиональных переводчиков в пунктах неотложной помощи повышает эффективность и пропускную способность этих пунктов, сокращая время обслуживания пациента. Каким образом? Когда есть языковой барьер и нет переводчика, медики чаще назначают дорогостоящие анализы для постановки диагноза и дольше наблюдают за состоянием пациента, что приводит к лишним тратам. В ходе этого же исследования выяснилось, что пациенты, которым были предоставлены профессиональные переводчики, в четыре раза больше довольны лечением, чем те, у кого переводчиков не было[9].
Заслон на пути эпидемий
Вы, наверное, видели такое в кино: врачи в противогазах и защитных костюмах через микроскопы наблюдают за быстрым размножением микробов. Политики, хмурясь, всматриваются в график: насколько быстро будет распространяться опасный вирус, если не принять меры? Отчаянные поиски антител. Пугающий голливудский сценарий захвата мира мутантами-микробами. И вдруг – всплеск атипичной пневмонии в 2003-м или свиного гриппа в 2009-м, и из вечерних новостей мы узнаём, что страшилки из фильма ужасов стали реальностью. Тогда мы вспоминаем о средствах для дезинфекции рук, покупаем маски, отказываемся от поездок и замыкаемся в своем кругу общения. Но стоит болезни отступить, как большинство из нас забывает об этих скрытых опасностях. В конце концов, от нас все равно мало что зависит, правда?
К счастью, не все впадают в отчаяние. Не вызывая информационной шумихи, ученые неутомимо работают над предотвращением эпидемий, оберегая покой общества. Какую роль в этом играет перевод? В 1997 г., после первой вспышки птичьего гриппа в Гонконге, два врача из Федерального управления здравоохранения Канады придумали схему предотвращения эпидемий. Они знали, что местные СМИ зачастую оповещают о местных всплесках заболеваний еще до того, как их заметят общенациональные или международные СМИ. Поэтому они разработали систему, которая в реальном времени автоматически просматривала местные СМИ в поисках заданных ключевых слов и при их появлении рассылала оповещения[10].
Эта система раннего оповещения, названная Международной разведывательной сетью в сфере здравоохранения (Global Public Health Intelligence Network – GPHIN), позволяет быстро выявлять эпидемии и не давать им распространяться. В сотрудничестве со Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) канадские врачи создали GPHIN, обрабатывавшую международные источники новостей на французском и английском в поисках сообщений, в которых упоминаются болезни человека, а также животных и растений, биологические, химические и радиоактивные аварии и даже стихийные бедствия.
В этой исходной концепции был один очевидный пробел: велся просмотр СМИ только на двух языках – английском и французском. Ясно было, что требуется подключить и другие языки. Вряд ли в китайской глубинке найдется учительница английского, которая разошлет оповещение об эпидемии в родном городке на английском. Поэтому разработчики GPHIN быстро добавили арабский, упрощенный китайский (письменный вариант китайского в КНР) и традиционный китайский (письменный вариант китайского в большей части остального китайского мира), фарси (персидский), португальский, русский и испанский.
Со времени официального запуска GPHIN в ООН в 2004 г. система каждые пятнадцать минут запрашивает новости на этих 9 языках у новостных агрегаторов Al Bawaba и Factiva. Все полученные статьи она переводит на английский, а с английского – на остальные языки. Разработчики GPHIN быстро поняли, что ежедневная обработка примерно четырех тысяч статей с потенциально полезной информацией возможна лишь на основе компьютеризированного или машинного перевода под контролем людей. Поэтому разработчики выбрали несколько компьютерных программ для автоматического перевода информации в различных языковых комбинациях. Получив машинный перевод статьи, система либо отвергает ее как нерелевантную, либо направляет для анализа людьми, либо немедленно публикует, чтобы оповестить своих подписчиков – правительства и международные организации всего мира – о потенциальной опасности.
Эта канадская система и сейчас стоит на защите наших населенных пунктов от эпидемий. Именно она первой выявила вспышки свиного гриппа и атипичной пневмонии. Благодаря ее бдительности в обоих случаях были приняты меры, существенно снизившие масштабы эпидемии.
На первый взгляд это представляется идеальным готовым решением. Однажды запущенная программа работает бесконечно долго без особой дополнительной работы, так? Ну не совсем, говорят разработчики. Алгоритмы нуждаются в непрерывной подстройке под постоянно меняющиеся языки. Например, китайский термин для СПИДа –
Или возьмем статью под названием «Желтая лихорадка» (Yellow Fever), опубликованную в Tampa Tribune в 2003 г. Вот выдержка из нее: «Эпидемия наказаний пресекла множество атак и привела к последовательности из трех проигранных игр подряд, что практически ввергло “Баксов” в кому в этом сезоне»[11]. Заметим, что здесь полно терминов, которые должны заставить систему GPHIN забить тревогу. Однако если алгоритмам хватит изощренности, чтобы учесть и входящие в ту же фразу спортивные термины, то GPHIN не поднимет тревогу автоматически, а направит публикацию аналитику, который быстро оценит контекст.
Поэтому, когда в следующий раз вы будете возмущаться найденными в Сети «идиотскими» машинными переводами, вспомните, что при определенных условиях машинный перевод спасает жизни. Тем самым перевод ограждает нашу жизнь от защитных костюмов и политических катастроф, отдавая их на откуп Голливуду.
Помощь спасателям на Гаити
Иногда перевод помогает предотвратить катастрофы, однако некоторые из них трудно предвидеть. В условиях таких катастроф жизненно важным может стать устное сообщение. Возможность сказать на другом языке простую фразу вроде «если вы меня слышите, постучите три раза» позволит обнаружить и спасти пострадавшего, даже если он не способен говорить из-за ужасной боли, усталости или истощения. При спасательных операциях на счету каждая секунда, но языковые барьеры все замедляют. Язык может сыграть роковую или спасительную роль при бедствиях как местного, так и международного масштаба. К счастью, новейшие технологии ускоряют и облегчают доступ к жизненно важной языковой поддержке.
Когда 12 января 2010 г. на Гаити разразилось землетрясение, между пострадавшими районами и остальным миром оборвались практически все линии связи, кроме одной: можно было обмениваться эсэмэс. Имевшаяся горячая линия перестала работать, но Digicel, крупнейший оператор мобильной связи на Карибах, немедленно предоставил бесплатный номер группе организаций, создавших платформу для обмена информацией. Техническое решение для сбора и пересылки тысяч сообщений было реализовано быстро, однако они были в основном на гаитянском креольском, а большинство спасателей его не знали. Относительно небольшая группа местных профессиональных переводчиков уже и так была полностью загружена и не могла справиться с наплывом дополнительной переводческой работы.
И тут за дело взялся лингвист Роб Мунро, который тогда был аспирантом Стэнфордского университета и занимался методами обработки больших объемов эсэмэс на малораспространенных языках. А еще он работал на краудсорсинговых проектах. Эти две его специализации стали прекрасной основой для создания нового проекта под названием «Миссия 4636» (4636 – номер бесплатной телефонной линии, по которой обменивались сообщениями). Мунро начал с создания команды для работы над проектом. Только за первую неделю ему удалось собрать больше тысячи добровольцев из сорока девяти стран.
Онлайновый чат и позволял вводить в курс дела новичков, и давал возможность переводчикам общаться между собой и с координаторами. Это онлайновое сотрудничество оказалось жизненно важным. Сообщения зачастую были полны разговорных выражений, смысл которых выявлялся в ходе обсуждения, а многие переводчики обладали специфическими для данного региона знаниями, которыми делились со спасателями на местах. К системе была подключена и картографическая информация: она позволяла переводчикам, знавшим местность, удаленно помогать спасателям находить нужное место и оперативно действовать. Вот пример реального обмена сообщениями между переводчиками и спасателями:
М.: Привет! Что такое «аквотаб»? Сокращение для питьевой воды? Спасибо.
М.К.: «Аквотаб» – это такие таблетки, которые кладут в воду для обеззараживания.
Р.: @М – больше похоже на «акватаб» – дайте чуть больше контекста, чтоб уж наверняка[12].
За первые шесть недель работы было получено, переведено и отправлено обратно более сорока тысяч сообщений; примерное время реакции составляло не более десяти минут. Один американский морпех, работавший тогда в Гаити, так описывал роль системы:
Пользу от работы [ «Миссии 4636»] нельзя переоценить. Она ежедневно спасает жизни. Сотни случаев [успешной] деятельности. Морская пехота ежесекундно обращается к вашему проекту для оказания помощи тем, кто нуждается в ней больше всего[13].
Через месяц после начала стодневного проекта «Миссия 4636» добровольцы стали постепенно передавать свои функции наемным работникам-гаитянам, благодаря чему в регионе, где землетрясение усугубило безработицу, появились новые рабочие места.
Один из отчетов о своей деятельности Мунро завершает такими словами:
Слишком многих следует поблагодарить, так что я ограничусь выражением благодарности гаитянам, присылавшим сообщения. Их самоотверженность в условиях кризиса такого масштаба заслуживает огромного уважения. Они делились информацией не только о критических ситуациях, но и обо всем, что, по их мнению, могло помочь спасателям. Несмотря на окружавшие их несчастья, слово mèsi («спасибо») было одним из самых частых в отчетах.
Мунро рассказывал нам: «Поскольку спасателями были в основном военные, большая часть конкретных случаев засекречена. Но в открытых публикациях они заверяли нас, что “Миссия” спасала жизни ежедневно»[14]. Программа действовала около ста дней, так что и спасено было не менее ста человек.
Трудности перевода креольских языков
Креольским языком называется естественная «помесь» двух языков. Такой язык считается сформировавшимся, если есть дети, которые говорят на нем как на родном. Чтобы лучше понять, как формируются креольские языки, давайте сравним их с другими языками. По данным профессора лингвистики из Массачусетского технологического института (МТИ) Мишеля Деграффа, в гаитянском креольском 90 % слов имеют французское происхождение, тогда как в английском – германском – языке лишь 35 % слов происходят от германских предков[15]. Миллионы носителей 80 креольских языков всего мира борются за право причислить свои языки к «настоящим». Их дискриминация часто сокращает ресурсы для развития этих языков, для их носителей и для переводчиков.
«Не нравится – уезжай»
«Это Америка. Говорите по-английски», – требуют те, по чьему мнению иммигранты не должны получать услуги переводчиков. «Пусть выучат английский, как это сделали мои предки!» – повторяют как мантру многие американские граждане, которые не видели, как мучились их прибывшие в Америку предки, налаживая контакты с окружающими. Однако Америка – не единственная многоязычная страна. Из ста девяноста трех официально признанных стран мира лишь политически изолированная Северная Корея считается моноязычной[16].
Америка издавна служит центром притяжения для иммигрантов, а с иммигрантами в страну приходят их языки. Согласно данным американского Бюро переписи населения, 18 % американских граждан дома говорят не на английском, причем большая часть этих людей родились за пределами США[17]. Однако на американской земле говорят не только на иностранных языках. До прибытия европейцев на Американских континентах говорили примерно на тысяче языков. Около 250 из них были в ходу на нынешней территории Соединенных Штатов. Вопреки расхожему мнению эти языки не были взаимопонятными: они подразделялись на несколько ветвей, или семей[18].
Сегодня лишь 8 языков коренного населения США имеют относительно широкое распространение. У навахо, атабаскского языка, на котором говорят в штатах Аризона, Нью-Мексико и Юта, около 170 тысяч носителей. У алгских языков кри и оджибве в общей сложности около 100 тысяч носителей. У чероки, ирокезского языка, на котором говорят в Оклахоме и Северной Каролине, осталось всего около 20 тысяч носителей. У чоктавского языка из мускогской семьи, на котором говорят в Оклахоме, Миссисипи и Луизиане, около 10 тысяч носителей[19].
И для тех, кто родился за границей, и для тех, кто говорит на языках, бывших в ходу в Америке до возникновения Соединенных Штатов, язык – ключ, открывающий дверь к основным правам человека. Федеральное правительство с 1965 г. защищает право человека общаться на родном языке. Именно тогда был принят Раздел VI Закона о гражданских правах[20]. В нем запрещается дискриминация людей по национальным признакам, включая родной язык. Согласно этому закону, любая организация, получающая финансирование (даже гранты) от федерального правительства, которая откажет кому-либо в обслуживании из-за того, что человек не говорит по-английски, нарушает федеральное законодательство. Того же требуют и сотни законов штатов, особенно в сфере здравоохранения. Иными словами, отказ в предоставлении переведенных документов и услуг переводчиков во многих случаях противозаконен.
В Соединенных Штатах нет официального языка – так было задумано. Хотя некоторые отцы-основатели и ратовали за введение такого языка, другие этому яростно сопротивлялись[21]. В целом основатели государства стремились обеспечить населению толерантное отношение к лингвистическому, культурному и религиозному разнообразию. Введение же официального языка ограничило бы эту толерантность. Каким образом? Языковые барьеры не должны мешать людям в реализации их базовых прав. Однако в наше время эти права ежедневно нарушаются по всей Америке[22].
Живущая в США кореянка не смогла получить судебный запрет в отношении своего мужа, который грозился ее убить, потому что судья не привлек к работе переводчика и не смог понять ее показания. В округе Уэйн, штат Нью-Йорк, защищаясь от мужа, женщина вызвала полицию, но полицейские, обратившись за переводом к мужу, обвинили в домашнем насилии саму пострадавшую. Жителя Орегона, говорившего на микстеке, языке коренных жителей Мексики, продержали в заключении четыре года, прежде чем выяснилось, что он просто не понял испаноговорящего переводчика. Во Флориде из-за ошибки переводчика человек был осужден за тяжкое уголовное преступление вместо мелкого.
Был случай, когда врач разговаривал с пациенткой арабского происхождения с помощью ее мужа, а не штатного медицинского переводчика. По дороге в туалет пациентка встретила арабскую переводчицу и попросила ее заменить мужа в беседе с врачом. Почему? Доктор спросил, были ли у нее раньше выкидыши, а они у пациентки были, но она боялась сказать об этом при муже, потому что это было до их знакомства. Когда мужа заменили профессиональным переводчиком, врач смог получить эту дополнительную информацию, и она существенно повлияла на диагноз и на курс лечения.
Мысль о том, что всех американцев следует поощрять в изучении английского, кажется бесспорной даже самым горячим сторонникам обеспечения языкового равноправия. В конце концов, в американском обществе английский – доминирующий и престижный язык, без него осуществить «американскую мечту» практически невозможно. Большинство иммигрантов и коренных американцев стремятся его освоить, но, как знает каждый изучавший иностранный язык, чтобы им свободно овладеть, требуется время. Простой отказ в общении с человеком на его родном языке не заставит его в одночасье заговорить на английском. Иными словами, лишение доступа к услугам переводчиков не только ущемляет права человека и нарушает закон: как много лет назад указывали отцы-основатели, каждый должен иметь возможность общаться на своем языке – это по-американски.
Конфликт культуры со здравоохранением
В конце октября 1961 г. в Цюрихе приземлился небольшой самолет Красного Креста. Двадцать три тибетских беженца ступили на землю, которая должна была стать для них родной. Их обветренные лица выражали смесь облегчения и беспокойства. За прошедшие с того времени более полувека Швейцария предоставила кров тысячам политических беженцев из Тибета[23].
Конечно, среди покрытых снегом швейцарских гор и альпийского воздуха они сразу почувствовали себя как дома. Но сходство между двумя странами не ограничивается географией. Каждая из стран оберегала свою самобытность от угрозы коммунизма, исходившей от соседних гигантов (в случае Швейцарии это был Восточноевропейский блок, у Тибета – Китай). Эта общность судьбы вызвала у швейцарских хозяев такое сочувствие и стремление помочь тибетским гостям, какого редко удостаивались другие приезжие. В результате многие тибетцы сегодня настолько глубоко погрузились в швейцарскую жизнь, что далай-лама, регулярно выражая благодарность Швейцарии за гостеприимство, напоминает при этом изгнанникам о необходимости изучать тибетский[24]