Читать онлайн Я.Т.Л. бесплатно

Я.Т.Л.

ПОСВЯЩАЕТСЯ

Эта не красивая история – она больная. Она изранена и изъедена дикими тёмными чувствами. Эта история не о прекрасном принце и его возлюбленной, она о демонах, которые сидят в каждом из нас, и порой шепчут слишком коварные и неправильные вещи, которым не следует поддаваться. Когда чёрных полос слишком много порой перестаёшь верить, что впереди возможно тебя ждёт целая радуга и поддаёшься шёпоту своих демонов, выбирая более лёгкий путь.

Всем тем, кто слышит тьму в себе, но не поддаётся на её провокации. Тем, кто сломался от давления демонов, но всё ещё продолжает надеется. Как бы ни были изранены ваши души вы сильны, прекрасны и достойны всего мира.

ЧАСТЬ

I

.

Плачь душа

Детство, то время, когда невозможное кажется возможным. Я всегда знала, что Корвин и Иниго две стены, которые удерживают меня. Наша связь то, что я чувствовала, когда находилась с ними, когда падала, а Корвин и Иниго поднимали меня, дули на коленки, успокаивали, глубокими вязкими нитями опутывала сознание, цепляя сердце и завязывая тугие узлы на душе.

Пока один утирал мне слёзы, другой покупал мороженое, чтобы отвлечь от пульсации ушибленного места. И я всегда знала, что люблю одного, а в другом нуждаюсь. Знала, кто станет моим мужем, а кто будет другом, самым лучшим. Знала от кого хочу детей даже тогда, когда заставляла мальчишек играть со мной в куклы и это знание те чувства, которые маленькой девочкой испытывала, вошли во взрослую жизнь. И они ранили. Резали. Выворачивали меня, заставляя болеть там, где не должно́. Моя душа саднила. Плакала. Молила, когда мечты маленькой принцессы разбились, как хрупкая ваза. Их осколки остались в моём сердце так глубоко, что не достать.

Адриана

Адриана. Нас всегда было трое

2009, мне десять лет

Нас всегда было трое, я всегда делила себя надвое.

Одному отдавала сердце, эмоции били через край,

Я захлёбывалась им, тонула, не пытаясь уйти.

Другому дружбу свою ту, что грела душу в тишине

И отзывалась болью во мне.

Нас всегда было трое. С самого детства, когда мальчишки ещё дружили и мы ходили повсюду втроём. Нас так и называли: «святая троица». Я любила находиться рядом с ними. Корвин, платиновый блондин с невероятными сапфировыми глазами. Иниго, словно противоположность Корвину, тёмные волосы и такие же глаза, в которых я всегда видела ночное небо. Дьявол и ангел. И я та, что шла между ними с самого детства. Та, которая взращивала внутри нестерпимые, больные, убивающие чувства. Та, что потом пожинала свои плоды, глотала, давилась, плевала кровь, что комками, сгустками изо рта стекала, но всё ещё не могла отпустить никого из них.

Во втором классе девчонки дразнили меня за то, что дружу с мальчишками. Они обзывались и толкались, а я как дикий котёнок шипела и пыталась отбиться.

Эльба толкнула меня тогда, и я больно ударилась спиной. Синяк. Когда Корвин увидел его, он так сильно злился, и я рассказала правду. На следующий день Эльба вместе со своими подружками подошла и извинилась. Корвин умел влиять на людей и прекрасно манипулировал теми, кто причинял мне боль.

В ответ я стащила комикс с трансформерами и отнесла Корвину. В тот вечер, когда мы сидели на ветке дерева возле моего дома, я смотрела, с каким восторгом горели глаза Корвина, когда он пролистывал журнал. Он так радовался, а я впитывала его веселье в себя и улыбалась оттого, что он счастлив. После, мне сильно досталось от родителей, когда они выяснили, что тот журнал я украла, но это было ради Корвина. Он так улыбался красиво, когда я приносила новые журналы.

Между всем этим, с другой стороны, прямо противоположной, находился Иниго. Я помнила, как на спор он залез на дерево, достал мне яблоко, поранив ногу и расшибив локоть в кровь. Мне пришлось тогда промывать его рану, а Иниго, казалось, нисколько не было больно. Мы часто с ним сидели под деревом и играли палками, словно два рыцаря сражающихся за право быть первым.

Иниго научил меня играть в шашки, а потом и шахматы. Корвин в карты. Те азартные игры они были самыми весёлыми. Иниго заставлял думать, делая очередной ход, Корвин позволял делать глупости не думать, чувствовать, срываться вниз с обрыва и не думать о последствиях.

Закусив губу, я старалась не завыть от боли, что пульсировала в коленях. Слёзы готовы были сорваться с глаз, но я не могла себе этого позволить. Корвин сидел возле меня и дул на колени. Он мог выдержать вид крови, разорванной кожи, значит я не заплачу. Корвин аккуратно обрабатывал раны и дул. Он держал меня за руку крепко до дрожи. Рядом был. Всегда. Стена. Опора. Непробиваемая скала. Лучший друг с самого детства. Он целовал меня в лоб, когда я плакала. Как сделал это сейчас. Его губы жар. Чистый. Раскалённый жар коснулся моей кожи, и я затаила дыхание. Боль в коленях стихла, будто его прикосновение было на самом деле исцеляющим. А потом он отстранился и взглядом спросил: «Что произошло?».

Корвин знал, как хорошо я езжу на скейте и упасть на ровном месте казалось чем-то сверхъестественным. Он не оставлял место лжи. Как будто я могла солгать ему. С самого детства мы вместе. Между нами никогда не было тайн.

– Не отвечу на вопрос в твоих глазах, знаю, как ты решаешь проблемы.

Корвин отлично владел правым хуком. Он проводил на тренировках так много времени, что уже сейчас, в свои десять, выглядел намного старше.

Он поймал мой взгляд, и я сильнее прикусила губу, пытаясь выдержать тот спокойный приказ в его мальчишеских чертах лица. Корвин поддерживал меня, пока поливал разбитые коленки водой. Я почувствовала, как сорвалась слеза, но не заплакала. Его губы скривились в усмешке. Руки тёплые протёрли мою кожу от грязи. Он сел рядом, порылся в своём рюкзаке и достал маленькую шоколадку.

– Останется шрам, но подумай, когда ты будешь серьёзной дамочкой, увидишь блёклый след на своих коленях и может быть, улыбнёшься, вспомнив этот момент.

Шмыгнув носом, я откусила сладкий батончик и подумала, что вспомню определённо. Как он смотрел в мои глаза, приказывая не реветь. Как обрабатывал раны. Как отряхивал от грязи. Как отдал свою шоколадку.

Мы сидели под деревом, я тихо жевала сладкий шоколад и улыбалась, зная, что Корвин его не ест. Он всегда носил сладости в своём портфеле для меня. И они часто помогали заглушить мои порывы злости.

Откинувшись назад на мягкую зелёную траву, я смаковала последние отголоски шоколада. Корвин не любил, когда я так делала, но всегда оставался, не сбега́л.

– Вон то облако, – указав в вышину, сказала.

Он лёг рядом, пытаясь рассмотреть в моём облаке зверя, точнее, дракона, которого я видела, но не смог. Корвин не любил эту игру, но всегда поддавался. Мне нравилось не просто рассказывать, что я вижу, а заставлять его увидеть это «нечто» вместе со мной.

– Подсказка. Мне она нужна.

Повернув голову, улыбнулась оттого, как сощурились его глаза.

– Крылья. Да, там определённо есть крылья.

– Ты издеваешься? Крылья? – Фыркнул Корвин. – Это просто белая масса больше ничего. Нет там никаких крыльев.

Придвинувшись ближе, я прислонила свою голову к его, подняла руку зажав в своей и начала рисовать нашими ладонями по небу. Указала на большое облако, похожее на единорога. Потом была утка. Летающий слон с огромными ушами. Ещё монстр с восьмью ногами, которых Корвин так и не увидел, посматривая на меня будто на сумасшедшую. Всё время пока держала его ладонь в своей, я вдыхала аромат дыма и соли. Корвин всегда так пах, будто только что окунулся в призрачную дымку костра.

– У меня сегодня тренировка, так что вечером не увидимся, – вставая и протягивая мне руку, сообщил Корвин.

Я встала, пытаясь не думать о кровавых ранах на своих коленях. Улыбнулась ему, подхватила скейт и пошла рядом. Мы шли нога в ногу. Бок о бок. Как всегда.

– Можешь прийти вечером. Я покажу тебе новую книгу.

Он не успел скрыть улыбку понимая, что все комиксы о трансформерах были для него. Как сладости в его портфеле для меня. Не нужны мне рыцари. Зачем? Когда у меня был свой дракон.

***

Я сидела на дереве и высматривала велосипед Корвина, когда снизу услышала своё имя. Бросив взгляд вниз увидела Иниго. Он помахал мне мороженым. Уверена, оно фруктовое было с мягкой начинкой. Бросив ещё один взгляд на дорогу и, не увидев своего дракона, спустилась и плюхнулась рядом с Иниго возле широкого ствола дерева. Он протянул мне мороженое и посмотрел на колени, значит, слышал уже и пришёл со сладостями, чтобы смягчить мою боль. Но он не дул на ушибы.

– Что произошло?

Пожав плечами, я сморщилась.

– Глен толкнул меня, когда я обозвала его козлом, – рассказала правду Иниго, потому что он не побежит искать Глена, чтобы вре́зать ему за меня. То, что скрывала от одного, другому могла открыть. – Он сказал, что я глупая девчёнка. Ну я не удержалась и обозвала его.

Иниго хохотнул и недоверчиво покачал головой.

– Ты ведь знаешь какой он задира. Зачем провоцировать?

Иниго поднял руки, будто сдавался и протянул мне мороженое в знак примирения.

– Так он имеет право меня провоцировать, а я нет? – Я толкнула его в плечо. – Ты на чьей стороне?

Иниго бросил на меня долгий взгляд, давая понять, что останется при своём мнении и кивнул на мороженое. Я прикрыла глаза, откусив подтаявшую массу, вспоминая, как Иниго залез на дерево, чтобы достать мне яблоко. Когда он спускался, поранил себе колени, и я так же делала, как Корвин, дула на его рану. Как мы играли, сидя под этим самым деревом в мушкетёров. Как я привязывалась к каждому из них и чем больше времени проходило, тем глубже становилась эта связь.

Прищурившись, я смотрела на него, продлевая затянувшуюся паузу. Мы часто играли в гляделки, и сейчас он первый опустил глаза, признавая поражение. Корвин никогда бы не сдался, а Иниго часто позволял мне выиграть. И я не понимала, что именно мне нравится больше: быть выигравшей или побеждённой?

Иниго провёл ладонью по моей щеке, утирая грязь. Заправил за ухо прядь волос и усмехнулся.

– Повернись, приведу в порядок твои волосы.

Я фыркнула, но всё же села к нему спиной позволив расчесать мои волосы его пальцами и заплести косу. Я любила, когда Иниго на уроках сидел позади и плёл мне косички. Он умело отточил свои навыки на младшей сестре, и я никогда не протестовала, с радостью позволяя Иниго сделать меня красивой, примерной девочкой.

Дом Корвина был прямо напротив моего через дорогу, Иниго жил рядом через два дома. Я помнила наши воскресные сборища, когда их родители приходили к нам, а мы играли втроём, пока не пошли в школу. Тогда всё начало меняться. Иного заплетал мне косы на уроках, когда сидел позади. И когда Корвина не было рядом. Они как две планеты кружили вокруг меня, стараясь не пересекаться. Не сталкиваться.

Облизывая мороженое, я думала о том, как хорошо иметь двух лучших друзей. Правда, они не всегда соглашались друг с другом. Часто наоборот ссорились, но я не могла общаться только с одним. Мне нравилась открытая улыбка Иниго. Его веснушки на лице. Красивые книги, которые он дарил мне зная, что я предпочитаю всё о динозаврах и трансформерах. И даже не догадывался, что все они для Корвина, который всегда защищал, оберегал и рассказывал страшные истории, от которых я часто не могла долго уснуть. Он научил меня ругаться, зная, как мои родители отреагируют, если узнают об этом. Но я использовала полученные знания только с теми, кто пытался меня обидеть. Я любила эти мгновения. Любила их обоих. Нас всегда было трое. Корвин. Адриана. Иниго.

***

Корвин всё-таки узнал, что случилось. И когда на следующий день я пришла в школу, то не могла поверить своим глазам. Глен сидел за партой, а под глазом у него красовался синяк. Он говорил, что ударился, но я знала правду. Как только прозвенел звонок, в класс вошёл Корвин. Он бросил портфель и сел возле меня.

– Как прошла тренировка? – Спросила напряжённо.

Меня не интересовало то, о чём говорил учитель. Сейчас я хотела получить ответ. Корвин пожал плечами, достал тетрадь с учебником и посмотрел на доску. Я взяла его ладонь и повернула к себе заметив, как припухли костяшки. Подняла взгляд, и тогда он посмотрел на меня этими глубокими сапфировыми глазами. Иногда казалось, я смотрю на самое синее море. Чистое. Безмятежное. Но я видела, когда он злился, какой смертельный ураган бушевал на дне его глаз.

– Ты не сказала, и я не стал настаивать, но я не обещал не вмешиваться. Он это заслужил. В следующий раз подумает, прежде чем станет распускать руки.

Корвин вырвал свою ладонь и сосредоточился на уроке. Я пыталась сделать то же самое, но не смогла сконцентрироваться. Бросив взгляд направо увидела Иниго, который внимательно наблюдал за мной. Уверена, это не он рассказал Корвину о том, что произошло, но…

Он нахмурился, будто прочитал немой вопрос в моих глазах и отвернулся. Между мной и мальчиками натянулся стальной канат. Корвин злился, что я не одобряла его поступок. Иниго оттого, что усомнилась в нём.

Весь день в школе казался бесконечно длинным. Корвин не разговаривал со мной, как и Иниго. Я ловила себя на том, что хочу подойти к каждому и спросить в чём дело, но так и не сделала этого. Как только прозвенел звонок, выбежала из школы, схватила скейт и не оглядываясь поехала домой. Ветер трепал мои волосы. Из головы вылетели все мысли. Осталась только скорость, которой я упивалась. Мне нравилось мчаться по ровной поверхности дороги и не думать ни о чём. Колени болели напоминания о падении, но это не заставило меня бояться снова упасть. Лучше встать и ехать, чем страшиться новой неудачи.

Ужинала я в своей комнате. Мама не стала спорить, позволив сделать так, как хочу. Из колонок доносилась одна из моих любимых песен «Follow You» Imagine Dragons. Накручивая на вилку макароны, я смотрела на стену, украшенную постерами со своей любимой группой. Вся поверхность была увешана мрачными плакатами с невероятной четвёркой. Я так часто слушала их песни, что наизусть могла спеть любую. И пела, пока их музыка звучала в наушниках.

Тихий писк привлёк моё внимание. Потянувшись к телефону, взяла его в руки. Входящее СМС.

Корвин:

«У меня кое-что есть. Выходи».

Отставив тарелку, натянула джинсы, схватила кофту, открыла окно и спустилась, ловко цепляясь за выступы на фасаде. Использовать лестницу слишком скучно.

– Привет, – поздоровался Корвин. Его руки были в карманах, а взгляд слишком серьёзен. – Не против прогуляться?

Кивнув, я пошла рядом и с каждым шагом чувствовала, как он становится ближе. Корвин сделал первый шаг, я второй и так, пока наши тела не соприкоснулись. Он вытащил из кармана два билета в кино и шёл, ожидая моего решения. Это наше перемирие. Когда совершала ошибку я, приходилось попотеть, чтобы заслужить его прощение. Корвин всегда принимал мои подарки, как и я его. Этот вечер не стал исключением. Забрав свой билет, я спрятала его в кармане, вдохнула аромат костра и соли и позволила напряжению покинуть меня.

Корвин. Девочка-ураган

Я с силой колотил грушу чувствуя, как по лицу стекают капли пота. Майка липла к телу, как и шорты, но я не останавливался, пока тренер не разрешил отдохнуть. Отошёл от груши, схватил бутылку с водой, полил на лицо, прополоскал рот, глотнул и замер. Возле стены, скрестив руки на груди, стояла Адриана. Она смотрела на меня внимательным взглядом, словно не могла решить, нравиться ли ей видеть меня вот такого потного, злобного, сильного или нет?

Усмехнувшись, склонился, поставил бутылку всё ещё не отрывая своего взгляда, ожидая, когда отступит она, но Адриана любила играть и лишь настырно продолжила смотреть на меня. Её ноздри раздувались от усилий выиграть, губы сжались в тонкую линию. Я заметил, как она выпрямилась, словно стена стала её опорой, схватился руками за перекладину и сжал, ожидая её отступления.

В глазах дикий водоворот Адриана словно кричала мне отступить и дать ей выиграть, но я никогда не шёл на поводу у того приказа. Я не Иниго и не позволю одержать победу. Я знал обо всех её играх и никогда не поддавался в отличие от Иниго. При одном его имени в мозгу что-то сломалось, заскрежетало, искорёжилось. Я знал, она привязана к нам обоим и ненавидел это с каждым днём всё больше.

Когда к ней подсела одна из девчонок, что приходили в зал ради других парней, Адриана нахмурилась. Она пыталась с ней заговорить, о чём-то спросила, но Адриана упорно продолжала игнорировать девушку, играя со мной в гляделки. Я почти смеялся, заметив, как она закипает. Лицо Адрианы исказилось яростью, и не выдержав, она отвернулась и бросила в ответ что-то колкое. После вскочила и, размахивая бурно руками, вышла из зала. Моя победа пьянила, но больше всего привлекала ярость, с которой Адриана вылетела из зала понимая, что проиграла. Снова.

Скрыв усмешку, я вернулся к тому, на чём остановился и продолжил тренировку. Мышцы перекатывались под кожей. Тело готово было взорваться изнутри, кожа натянулась и горела, но я продолжал наносить удары, занимаясь с тренером. Он держал передо мной лапы, пока я оттачивал каждый удар, двигаясь всем телом.

– Используй ноги, Корвин, – наставлял Адам. – Каждая часть твоего тела должна работать на пределе. Сто процентов? Их не хватит. Мне нужен максимум, и ты можешь его достичь.

Стиснув зубы, я усилил удары, вложив в каждый последующий всю мощь, что таилась под кожей. Адам Сноуп довольно улыбнулся и кивнул, отпуская меня.

Опустошённый и уставший после тренировки, я шёл домой, когда почувствовал толчок. Обернувшись, поймал в объятия Адриану. Она врезалась в меня на своём скейте, чуть не сбив с ног. А потом я потерялся в звуке её голоса. Адриана что-то тараторила, так быстро, и я даже не стал заморачиваться, чтобы понять истинный смысл её слов. Просто держал в своих руках, пока она не выдохнула.

– Успокоилась?

Встретив мой взгляд, кивнула и закусила губу. Я знал, что вот такие моменты они опасны то, как реагировало моё тело и мозг – неправильно. Я не должен был прикасаться к ней, но не мог удержаться. Чувствовал, как большими пальцами вожу по её коже, пока Адриана впитывает мой взгляд. Это всегда манило то, с какой отдачей и преданностью она смотрела в мою душу. Адриана не торопилась разорвать контакт наших тел и взглядов, это пришлось сделать мне. Ущипнул её увидев мелькнувшую в глазах угрозу и почувствовал в ответ удар.

– Ты играешь нечестно.

– Меня учил лучший из лучших, – передразнила Адриана.

Я не смог сдержать довольной ухмылки, зная, кого именно она имела в виду. Конечно, я учил её драться, чтобы могла себя защитить. К тому же мне нравилось, как реагируют наши тела, когда мы остаёмся один на один. Как Адриана двигалась, поначалу неуклюже и неуверенно, но с каждым новым занятием её умение отстаивать свои границы восхищало меня.

– Это ты подослал Лейлу? – Прищурившись, с подозрением, спросила Адриана.

– Ничего не выйдет, – устало покачав головой, ответил. – Не получится, Адриана. Ты проиграла в честном поединке и знаешь это.

Она надулась, снова закипая от гнева, пока я не толкнул Адриану в бок. Схватил в объятия и закружил, как делал это всегда, когда мы были маленькие. Она любила подобные моменты, и со временем я научился понимать, когда могу их использовать себе во благо. Прижимать её к своему телу вдыхать аромат ванильного шампуня, который она так любила – это было для меня чистым кайфом. В такие редкие минуты я откровенно наслаждался, пока Адриана смеялась, позабыв о своём гневе.

– Помнишь, как мы играли в карты на желание? – Спросил, когда мы проходили мимо старого дома.

Адриана поджала губы, явно не желая вспоминать, как кричала от страха. Скривив губы, я хохотнул, отчётливо вспомнив тот вечер. Мы играли в дурака на желание, и она, конечно, проиграла. Со мной всегда так было: я брал верх и сколько бы Адриана ни пыталась, у неё просто ни выходило взобраться на пьедестал и занять первое место. Это моя стезя, а её рядом быть, и продолжать провоцировать меня.

Адриана проиграла, и я попросил её постучать в дом старушки Хейзел, которую боялись все дети, думая, что она приведение. Лицо старушки, казалось, испещрено морщинами к тому же над губой и на носу были внушительных размеров бородавки. А легенды, которые сочиняли мальчишки про этот дом, казались ужасными, особенно для впечатлительной Адрианы.

Ей было жутко страшно, пальцы дрожали, губу закусила, но я видел, как гордо она вскинула голову, встала и направилась к дому, не желая проигрывать мне даже в этом. Глупая маленькая девочка. Когда она постучала и Хейзел открыла дверь, Адриана просто впала в ступор. Стояла там несколько долгих минут, прежде чем закричала. Хейзел, по-видимому, пекла вишнёвый пирог, её белый фартук был заляпан бордовыми пятнами, очень похожими на кровь. Развернувшись Адриана побежала так, словно за ней гнался самый страшный кошмар, а я смеялся, когда Хейзел, ворча о несносных детях, хлопнула дверью дома.

И таких моментов в нашей жизни было слишком много. Я знал, для кого Адриана воровала книги о трансформерах. И неважно, какое наказание она понесёт после от родителей, Адриана продолжала это делать.

Мы вместе лазили на высотку здания без страховки, и я знал, как сильно Адриане досталось от родителей за такой необдуманный поступок, но в тот момент, когда она подтянулась вместе со мной на крышу, её улыбка казалась бесценной. Такой счастливой, словно выиграла спор со мной.

Адриана. Предательница

2013 год, мне четырнадцать лет

Я как ненормальная неслась по полю с мячом между ног. Ловко уходила от противников. У меня была только одна цель – Корвин. Он ждал моего паса.

– Горишь! – Крикнул кто-то.

Подняв голову, я оскалилась и пнула мяч. Корвин подмигнул мне, ловко лавируя сквозь других мальчишек, которые теперь атаковали его. Я не помогала, потому что помнила нашу комбинацию. Договор, который мы заключили: если я забью третий гол, Корвин возьмёт меня с собой на озеро. Солнце палило так, что мне казалось ещё немного, и я растаю как сладкое мороженое с фруктовой начинкой.

Добежав до ворот, я ждала, пока Корвин с другими мальчишками разыгрывали мяч. Этот гол должен стать моим, иначе мне не попасть на озеро. А я так хотела увидеть новый мост и прыгнуть с него прямо в прохладную воду. Мальчишки что-то кричали кто-то от азарта кто-то от досады, потеряв мяч. Корвин снова подмигнул мне и пнул. Кручёный мяч – это больно, но я так давно влилась в их уличную команду, что научилась справляться с любыми пасами. Прижав руки к бокам, я обвела мяч вокруг оси, когда Соул подлетел ко мне. Вратарь направил на меня всё своё внимание. Но ещё не время. Пас. Корвин принял. И теперь главный манёвр. Пока все перебазировались к нему, он снова отдал мяч мне, и я немедленно забила гол. Вот в чём вся фишка. Мы были командой. Самой лучшей. Наш договор и соблюдение правил отлично срабатывали каждый раз, когда после школы оставались и играли на поле.

– Тебе всегда нужен стимул, – подхватив меня на руки, крикнул довольный Корвин.

Он одарил меня одной из тех улыбок, которые всегда задевали что-то внутри моей души. Нечто такое, что я ещё не понимала, но всегда согревалась от подобных открытых улыбок. Он никогда не дарил их кому-то другому. Только мне.

Именно Корвин научил меня играть в футбол. Подавать. Вести мяч. Отдавать хороший пас. И когда мы пришли на поле, другие мальчишки даже не подумали смеяться или задирать меня. Корвин угомонил всех одним лишь взглядом. Но когда дело дошло до игры, они поняли, я не просто девчонка, которая носит юбки и любит рисовать. Я ещё неплохо справляюсь с мячом.

– Ну вперёд, – кивнул на велосипеды Корвин.

Завизжав от радости, я схватила рюкзак, закинула на спину и побежала к велосипеду. Когда мы ехали с горки, я чувствовала, как пылает разгорячённая после долгой игры кожа. Будто я плита, а ветер – вода, которая медленно заглушала жар от интенсивной тренировки.

– Открой глаза, – крикнул мне сквозь ветер Корвин.

Я расхохоталась от его приказного тона и открыла глаза. Мы съехали на тропинку. Деревья аркой стояли по обе стороны от нас. Укрывали в своей тени. И мне нравился запах прелых листьев чего-то древнего и таинственного. Корвин покачал головой и не скрыл своей улыбки, когда выехали к озеру. Он остановился, бросил велосипед и тихо шепнул:

– Сумасшедшая.

Скинув футболку, он с разбегу промчался по мосту и нырнул в воду. Я, наоборот, сняла только шорты оставшись в длинной футболке и последовала за ним. Прохлада. Мой личный рай – вода. Я обожала глубину, мощь и синеву моря. Она напоминала мне глаза Корвина. Ещё одна вещь, которой научил меня он. Плавать. Нырять вглубь и не бояться тьмы. Разрывать руками плотную воду и лежать на спине при этом не тонув. Вынырнув, я огляделась, но его нигде не увидела.

– Корвин, – позвала. Ничего. Встревожившись, начала плавать, обыскивая окружающее пространство, но его нигде не было. – Корвин, – уже надрывно.

– Здесь, – довольный голос позади.

Обернувшись, я получила водой в лицо. Он начал плескаться. Без остановки. Без промедления. Безжалостно пытаясь утопить меня. Отплёвываясь, я отвечала с удвоенной силой. Потом мы лежали, как две звезды на поверхности воды и смотрели в небо. В такие моменты Корвин мог расслабиться, потому что я не заставляла его играть со мной: «в угадай, на кого похоже то облако». Просто наслаждалась тишиной, которую давала вода. Видела небо безмятежное просторное необъятное, но ничего не слышала погруженная в некий вакуум.

***

Наблюдая за тем, как ловко Иниго разрывает руками воду, я замерла. Он должен прийти первым. Соревнование между своими. Пять парней заняли свои места на возвышении и по свистку тренера нырнули. Вода поглотила их. Я вскочила, видя только очертания их тел. Иниго вынырнул первым. Вдохнул, не прерывая ни на секунду движения. Его скорость казалась просто невероятной, словно ракета в воде. Он доплыл первым, перевернулся в воде, оттолкнулся ногами от стены и поплыл вперёд. Нокс преследовал его, отставая всего на несколько секунд.

Иниго первым доплыл, а вынырнув его взгляд обратился прямо ко мне. Показывая класс большими пальцами, я захлопала. Его улыбка в тот момент была просто невероятной. Довольной. Расслабленной. Будто он уже получил медаль.

– В следующую субботу у нас соревнования, – накинув полотенце на плечи, сказал Иниго, усаживаясь рядом. – Придёшь?

– Конечно, – толкнув его в плечо, я улыбнулась. – Не сомневаюсь, что ты одержишь победу. Ты такой быстрый. Не могу поверить, что это вообще возможно плыть с такой скоростью.

– Мы сегодня идём в парк. Составишь мне компанию?

Я кивнула, решив, что это лучше, чем сидеть дома. Корвин сегодня на тренировке, так что с ним не увижусь.

– Тогда встретимся в семь на остановке.

Обняв его, я вышла, сжимая в руке скейт. Поставив его на землю, прижала носком наблюдая за тем, как на небе собираются тучи. Плохая идея. Парк и дождь две совсем несовместимые вещи.

Парк аттракционов не казался мне чем-то особенным, ведь Иниго каждый раз пытался поймать мой взгляд. Брал мою руку в свою и водил по всем аттракционам, словно маленькую девочку. И я понимала, как несправедлива, ведь если бы, то была ладонь Корвина, я танцевала от счастья и ни минуты не думала, веселилась. Но проводя время с Иниго каждая моя мысль крутилась вокруг другого парня.

Когда мы сели на колесо обозрения, он положил руку между нашими телами, опустив взгляд, заметила раскрытую ладонь. Не хорошо. Это казалась мне чем-то интимным. Словно Иниго предлагал нечто гораздо более глубокое и чувственное, а я не могла согласиться на это.

– Смотри, как красочно горят огни в городе, – повернувшись к окну, заметила. Да, пыталась разрядить загустевшую вокруг нас обстановку. Воздух, словно наполнился катимо напряжением, которое било по моим нервам.

– Поэтому я и привёл тебя сюда, чтобы показать этот потрясающий вид, – согласился Иниго. Если он и заметил перемену в моём настроении, то как всегда, не подал виду.

Весь вечер я пыталась держать между нами дистанцию, не подпускала Иниго к себе, и это сгустило напряжение между нами. Холодный ветер прошёлся по моим голым плечам, и по коже побежали мурашки.

– Замёрзла, да? – Спросил Иниго, заметив, как я вздрогнула.

Он без лишних слов снял с себя кофту и накинул мне на плечи. Подарив в ответ благодарную улыбку, я почувствовала, как меня окутывает аромат его одеколона.

– Думаю, пора домой.

Он кивнул и проводил меня, рассказывая о соревнованиях. Я слушала вполуха, ведь каждая мысль всё ещё крутилась вокруг другого. Не Иниго. И из-за этого я чувствовала себя крайне прескверно. Так не должно быть.

Когда я стояла возле своего дома, услышала тихое пение сверчков. Не сдержав улыбки, обернулась в поисках сапфировых глаз. Корвин стоял внизу и смотрел на меня. Не думала, что увижу его сегодня, но теперь то, что поднялось внутри взрывной волной, обрушилось на меня и затопило. Чувства такие глубокие и не поддающиеся объяснению, путали сознание, но сейчас я только покачала головой, наслаждаясь каждой из них. Смаковала, словно сладкое мороженое, которое так любила.

А потом температура между нами накалилась. Проследив за взглядом Корвина, я поняла, он увидел кофту Иниго, и ему это дико не понравилось. Спустившись, хотела взять его за руку, но Корвин отступил. Его ноздри раздувались, словно у разъярённого быка. Кадык дрогнул, когда он сглотнул и пристально посмотрел мне в глаза.

– Ты вся в его запахе, – грубо и надорвано, прозвучало его обвинение. – Увидимся завтра.

Так, быстро, что я не ожидала, Корвин развернулся, перешёл дорогу, засунув руки в карманы и ни разу не обернулся, хоть я и звала его. Отчаяние, что слышалось в моём голосе, казалось мрачным, но Корвин проигнорировал мольбу в моём тоне.

***

– Мам, а ты веришь в родство душ? – Рисуя в блокноте какие-то символы, спросила я.

Мама стояла возле плиты и готовила ужин. Она помешивала что-то в большой кастрюле, когда я задала свой вопрос. Вытерев руки о полотенце обернулась ко мне и мягко улыбнулась.

– Конечно. Просто сейчас всё намного сложнее.

Я грызла колпачок от ручки, недоверчиво качая головой. На белоснежном листе теперь было нарисовано большое сердце, а в нём моё имя.

А + К

Мама заглянула на мой шедевр и тихо сказала:

– Он стал частью тебя Адриана, но это может измениться со временем. Ты дружишь с Иниго так же, как с Корвином. Сейчас всё ещё слишком непонятно для тебя, поэтому просто наслаждайся детством. Пока рано думать о чём-то глубоком. Но каждый из них оставил в тебе свой след. И стал родственной душой.

Слова мамы ещё долго вертелись в голове. Даже когда я смотрела на себя в зеркало чёрные джинсы и короткий белый топ. Кроссовки, бейсболка и я готова к соревнованиям.

Когда приехала, удивилась от того, сколько людей собралось, чтобы увидеть лучших пловцов. Три школы сегодня будут соревноваться. Я нашла глазами Иниго и стала пробираться к нему. Он стоял такой высокий красивый и строгий, но как только увидел меня, улыбка стала от уха до уха. Он крепко обнял меня.

– Выиграй.

– Ради тебя займу первое место, Адриана.

Я чмокнула его в щеку и заняла своё место. Но в тот вечер я так и не узнала, какое место занял Иниго. Как только началось соревнование, мне позвонила тётя Оливия и сообщила, что Корвин попал в больницу. В моей голове всё взорвалось. Это страшно осознавать, что тот, кто является частью твоей души, сейчас испытывает боль. Иниго как раз готовился к прыжку, когда я вскочила со своего места и ринулась к выходу. В тот момент у меня не было мысли о том, что своим поступком я причиню боль Иниго. Что мой уход он воспримет как предательство. В тот момент единственное, о чём думала Корвин. Я нужна ему. Я должна быть рядом. Потом мне придётся расплатиться сполна за свой уход. Потом мне придётся просить прощение. Протягивать первой ветвь перемирия, но это случится потом.

Я приехала в городскую больницу и увидела в коридоре тётю Оливию. Мама Корвина она отличалась необычной экзотической красотой. Большие немного раскосые глаза точно такого же, как у Корвина цвета сапфира. Волосы платиновые. Высокая. Грациозная. Она сжала мои ладошки и подвела к креслу.

– У него сильный ушиб и кажется сломан нос.

– Что случилось? – Мой голос был сиплым.

– Неудачная тренировка, – уклончиво ответила тётя Оливия. – Сейчас ему накладывают швы. Подожди немного, он хотел тебя увидеть.

Когда я вошла в палату, Корвин сидел на кровати и хмурился. Заметив меня, он немного успокоился. Казалось его плечи, напряжённые до этого, теперь немного расслабились. Я села рядом с ним, взяла за руку. Погладила неповреждённую сторону лица, заметив синяк под правым глазом. Повязку на щеке, на которую наложили швы. И нос весь в белых бинтах. Или то была шина? Не уверена.

Положила голову ему на плечо, он уже сейчас был намного выше меня, крепко сжала его руку в своей ладони. Вопросы они будут – потом. Ответы тоже. Сейчас была его той самой родственной душой, в которой друг всегда нуждался.

Когда тётя Оливия подвезла меня к дому, я не спешила внутрь, заметив мрачную тень возле дерева. Иниго стоял, опершись плечом в ствол дерева, засунув руки в карманы. Его лицо скрывала тень, но я могла почувствовать, каким гневом наполнены глаза. Ощущала, даже находясь на приличном от него расстоянии.

«Прости», – слишком больно прозвучит. Слишком жалко. Только теперь поняла, что натворила своим уходом. Только сейчас меня догнала огромная лавина и поглотила. Я знала, что сказать ничего не смогу. Оправдать свой поступок тоже. Никак теперь не исправить то, что я уже сделала. То какой выбор мне пришлось принять. И сказать, что я побежала к Корвину, потому что он нуждался во мне это, казалось, разрушит нашу дружбу вдребезги. Безвозвратно. Поэтому я молчала, позволив ему вылить на меня весь свой гнев. Ярость от предательства. И последние его слова, словно острый нож пронзили меня.

– Я сдержал своё слово, – саднил его голос. – Выиграл ради тебя.

Та напряжённая тишина связала меня по рукам и ногам. Внутри резко прострелила боль, словно меня облили кислотой, которая разъедала внутренности. Я знала, что предала. Поступила неправильно, отвернулась от Иниго и чувствовала, как внутри рушатся стены. В глазах Иниго мелькнул блеск, похожий на слёзы, но он не позволил мне подойти, когда попыталась сделать шаг вперёд. Резко повернулся и скрылся в темноте, оставив после себя пульсирующую надорванную боль, которая спиралью внутри меня завилась. Закусив губу, почувствовала, как по щеке побежали слёзы. С ним не получится отделаться простым извинением, но как минимум это я должна была сделать. В тот вечер я чувствовала себя опустошённой, словно нить дружбы, которая связала меня с Иниго, оборвалась.

Адриана. Звездопад

2014, мне пятнадцать лет

Сидя на подоконнике и рисуя рисунки на запотевшем окне, я понимала, как одиноко без мальчишек. Иниго сегодня на тренировке, как и Корвин. Осень. Начало учебного года у них свои интересы, а я всё ещё не знала, что мне по душе. Кем хочу быть? Кто я? Как единица, отдельная от остальных, казалось, пустое место. Я тоже хотела заниматься чем-то важным и интересным для меня. Тем, от чего моя душа не будет чувствовать себя в плену. Тогда не я бы ходила на соревнования, а они ко мне. Они бы болели за меня и даже если не первое место, уверена, получила бы приз в виде двух улыбок и сладких шоколадок.

В наушниках долбила «Demons» Imagine Dragons. Эта песня, её слова, отражение моей души.

Когда почувствуешь моё тепло,

Посмотри в мои глаза.

Там таятся мои демоны.

Там обитают мои демоны.

Не подходи ближе,

Здесь слишком темно!

Здесь прячутся мои демоны.

Со временем моя любовь к той группе только росла. Я слушала их всегда и подпевала остро ощущая, как каждая строчка откликается с тем, что твориться в моей душе. Сомнения. Взлёты и падения. Если я огорчалась, то это сильно било по мне. Душа будто готова была разрушиться на кусочки. Иногда мои проблемы казались мне просто гигантских размеров, и я думала, что их невозможно решить. Слишком всё глобально и глубоко. Если чувства, то саднящей раной таились на сердце. Если злость, то кровожадная. Вены кипели от того, как сильно я могла разозлиться.

Вглядевшись в запотевшее окно, я грустно улыбнулась, поняв, что пальцами снова рисовала сердце и две буквы, которые были выбиты внутри меня. Корвин. Всегда только он. Первая любовь. Да, теперь я понимала, как это чувствовать непреодолимую безумную тягу к кому-то. Он всё ещё был рядом. Защищал и изредка целовал в лоб, когда я грустила. Корвин просто чувствовал моё состояние, дарил своё молчание и маленькие, но такие значимые для меня поцелуи. Чем старше мы становились, тем сильнее меня тянуло к нему. Корвин играл со мной. Провоцировал. Как делала я, проводя время с Иниго. Они две половинки меня. Только Корвин – это неистовая буря. Смерч, в котором я умирала. Иниго – тихая гавань. Стальная стена, которая никогда не падёт.

В ту ночь я почти не спала, поэтому на занятиях проваливалась в сон.

– Снова допоздна сидела у окна? – Тихо спросил Корвин записывая что-то в тетрадь.

Я повернулась и не смогла не насладиться тем, каким он стал. Казалось, каждый день Корвин получал очередную порцию красоты. Эти высеченные скулы платиновые волосы и сапфировые глаза, в которых сейчас застыл вопрос, сводили с ума многих девушек. Я видела, как за ним бегали. Замечала взгляды, прикосновения, но знала наверняка, Корвин не интересовался ими. Его внимание было сосредоточено на тренировках. И на мне.

Корвин был таким высоким. Я доставала ему до плеча, но в те редкие моменты, когда обнимал меня, чувствовала, что мой мир нерушим. Никакие войны не страшны. Что бы ни ждало меня впереди в его объятиях я маленький защищённый котёнок.

Протянув чёрную ручку посмотрела вниз и нарисовала нолик. Впервые он сделал это, когда нам было по тринадцать. С тех пор это стало какой-то нашей и только традицией. Корвин часто играл в крестики нолики на моих ногах используя сетчатые колготки как поле. И он выигрывал каждый раз, потому что я тонула в его глазах и ничего не соображала. Он всегда был моим крестиком, а я его ноликом. Корвин никогда не играл по-другому, а я даже не подозревала, что однажды он поставит тот самый крест на моей жизни.

– Снова проиграла, котёнок.

Помню, что впервые он назвал меня котёнком, когда я вымазалась в грязи и была похожа на маленькую зверушку непонятного происхождения. Корвин смеялся и говорил, что я похожа на маленького котёнка. Злого неприступного котёнка, который шипел на всех. Но в тот момент, встретив его взгляд, я просто утонула. Даже маленькой девчонкой я позволила Корвину пустить корни в моей душе.

– Я хочу тебе кое-что показать.

Корвин склонился ко мне и, как всегда я перестала дышать. Костяшками он задел мою щеку, убирая локон волос за ухо. Вот такие моменты я бережно складывала в ту самую драгоценную шкатулку, которую открывала каждый день перед сном и вспоминала все моменты, когда он целовал меня в лоб. Когда обнимал. Прикасался вот так словно, нечаянно не понимая, как моя душа замирала от его близости.

Он отстранился с лёгкой усмешкой на губах, когда прозвенел звонок. Корвин взял мою ладонь и потянул за собой. У нас оставалось ещё два урока, но кого это волнует? Не пытаясь противиться его тёплой руке, я шла вперёд по коридорам школы, пробираясь среди учеников. Корвин толкнул меня под лестницу, сел рядом на корточки и приложил палец к губам. Кивнув, я услышала звонок. Буквально через несколько минут коридоры были свободны. Учебный день продолжится, только вот нас уже не будет. Это первый раз, когда я сбега́ла с уроков, но он не стал последним.

Чувство адреналина, постоянно пульсирующее в венах оттого, что нас могут поймать, заставляло меня быстрее бежать. Корвин направился не к городу, а в лес, что непробиваемой стеной стоял позади школы. Я думала, нас кто-нибудь увидит в окно и организует погоню. Крикнет: «ага, попались!». Накажет. Отведёт к директору, наших родителей вызовут в школу и…

– Слишком много думаешь, котёнок, – хохотнул Корвин, когда я споткнулась о корень дерева.

Он удержал меня и в том месте, где его руки коснулись моей кожи, остались ожоги. Кожа в том месте пульсировала, покрылась мурашками, а дыхание, как всегда спёрло. Да я ушла так далеко в своём страхе, что уже готова была понести наказание за пропущенных два урока.

– Мы ведь не убийство совершаем, а всего лишь сбега́ем с уроков. Перестань. Тебя не накажут.

Я закусила губу, позволив тому моменту проникнуть так глубоко, что слышала в голове стук сердца. Кровь пульсировала. Вены вздулись. Кожа горела. Корвин склонил голову ниже. Наши губы разделяло всего несколько миллиметров, когда я перестала дышать. Его глаза, в них, как всегда, было слишком много тайных чувств, которые вливались в мою душу, поднимая цунами. Ураган, который готов был снести меня с ног.

– Адриана… – шёпотом по моей коже прошёлся его хриплый голос.

Я хотела в тот миг стереть те миллиметры и коснуться его губ. Попробовать. Сделать то, о чём жаждала так давно. Каждую ночь. Каждый день. Во снах. Ведь он снился мне так часто и отчаянно, что я скулила как щенок, которого, бросили в одиночестве.

Корвин прикрыл глаза, словно боролся с собой. Я чётко видела тени на его лице, когда он принял решение. Горький привкус разочарования разлился во рту, когда его губы коснулись моего лба. Корвин отстранился и как ни в чём не бывало, направился дальше. Я готова была упасть на колени и завыть от досады. Сердце подскочило к горлу и душило. Пульс стучал в висках, пока я пыталась взять себя в руки смирить вспыхнувшую ярость и отпустить те горькие чувства. Вдох. Меленый выдох. Открыв глаза, я сцепила зубы заметив его удаляющуюся фигуру и последовала вперёд.

Мы шли около двадцати минут. Шум леса то, как склонялись над нами деревья то, как разговаривали листья на ветру, а живность пряталась, заслышав наши шаги, наводило жути. Загадочно. Необъяснимо. И если бы не знала Корвина с самого детства, подумала, что он хочет совершить какой-нибудь плохой поступок.

– Эй, я не обижу, – коснувшись моей руки, прошептал. Поймав сапфировый взгляд, я закусила губу.

– Расскажешь куда мы идём? Или мне стоит волноваться?

– Что не доверяешь, котёнок? – Сощурился Корвин.

«Доверяю. Своё сердце. Душу. Жизнь. Всю себя. Всегда», – в голове тут же пронёсся честный слишком откровенный ответ, но я только кивнула, иначе открой рот, всё вышло бы наружу. Корвин узнал бы мои истинные чувства, а это не вариант. Я слишком сильно дорожила нашей дружбой и не могла его потерять. Корвин всегда вёл себя со мной как старший брат. Кроме тех редких моментов, когда между нами искры летели. Химия. Да именно она была, но иногда мне, казалось, я всё придумываю, потому что жажду большего. Его всего. Первый поцелуй, я мечтала, чтобы он был с ним.

Впереди лес немного поредел, и я начала замечать очертания чего-то похожего на дом. Мы вышли из леса и оказались на огромной просторной лужайке. Не ухоженной. Со старым пересохшим фонтаном, который зарос плющом. Тропинка из камня усеяна блёклыми листьями. А дом этот огромный просто гигантский казался одиноким. Он не был ужасен. Не вызывал страх. Он будто живой смотрел на окружающий мир и грустил, как я, сидя у окна и смотря на запотевшее стекло.

– Ничего себе.

– Впечатляет, да? – Усмехнулся Корвин, услышав моё восхищение.

– Как ты нашёл его? Никогда не думала, что за школой можно найти нечто подобное.

Корвин хитро прищурился, он явно не собирался открывать мне свой секрет.

– Пойдём.

Внутри мы нашли красивую антикварную мебель, укрытую белыми чехлами. Потрясающую люстру в гостиной. Половицы скрипели под ногами, когда Корвин поднимался по лестнице. Он показал мне то, что нашёл, это не был сам дом, а то что находилось внутри. Огромная красивая спальня с большой кроватью и потрясающим видом на озеро.

– Сегодня ночью будет самый крупный звездопад за последние пятьдесят лет, – позади услышала голос Корвина.

Он прошёл мимо и открыл балконные двери. Там на полу было расстелено одеяло. Рядом стоял термос с моим любимым мятным чаем. А ещё вкусная выпечка, которую, несомненно, испекла тётя Оливия. Я смотрела на Корвина и понимала, насколько мы близкие столько всего пережили, и он был в каждом мгновении моей жизни. Вся моя жизнь построена, тесно сплетена с его. Сейчас, сидя рядом с ним на одеяле, я чувствовала странную робость. Корвин всегда вызывал во мне нечто более яркое. Эмоции, связанные с ним, всегда переполняли меня через край. Не просто было находиться рядом, хотелось прикосновений, более глубоких разговоров о том, что мы чувствуем. Поцелуй. Моя мечта. Первый поцелуй, чтобы подарил мне Корвин.

Уже смеркалось, и мы смотрели на небо в ожидании того самого зрелищного звездопада. Я держала его ладонь в своей и показывала на маленькие облака, словно лёгкая дымка на темнеющем небе. Подул ветер, по моим рукам побежали мурашки. Корвин усмехнулся и укрыл нас тёплым пледом. Всё это казалось чем-то нереальным. Фантазия. Иллюзия, которая так часто вертелась в моей голове. Корвин потянул меня к себе, уложив на свою руку, сплёл наши пальцы и всё это без единого слова. Продолжая наблюдать за небом, я чувствовала, как сердце бешено стучит. Пульс ускорился и мне пришлось замедлить дыхание иначе велика вероятность, что, когда придёт время ответственного момента, я просто отключусь.

– Смотри, – выдохнул мне на ухо Корвин.

На небосводе показался мерцающий огонёк и тут же погас. Позабыв о тёплых объятиях, я наблюдала за тем, как появляются и снова исчезают маленькие светила. То тут, то там они мерцали, вызывая во мне дикий восторг.

– Загадывай желание, котёнок.

Наблюдая за тем, как сверкает тёмное небо, я от всей души пожелала единственного чего хотела. Я. Корвин. Вместе. Навсегда. Под той счастливой звездой я загадала нас. А ещё поцелуй.

Я знала, что мне влетит, когда вернусь домой потому, когда пришло время уезжать, почувствовала разочарование. Моё желание попробовать вкус его губ пропитаться тем ароматом дыма и соли сильным было. Оно ломало меня. Пульсировало.

Когда мы спустились, Корвин велел мне ждать. Услышав гул, я не смогла скрыть удивления. Он приехал сюда на мотоцикле. Выгнув брови, я с вопросом посмотрела в глаза Корвину, когда он протянул шлем.

– Я всегда на два шага впереди, котёнок. Давай же ты знаешь, что с каждой минутой наказание твоё становится всё более изощрённым.

Схватив шлем надела его и села позади. Мои руки, словно лозы лианы обвили его торс, сердце пропустило удар. И так каждый раз, когда касалась его кожи. Когда рядом просто была. С ума сходила.

– Научи меня, – попросила, когда Корвин оглянулся посмотреть всё ли в порядке.

Он ничего не ответил, и я не знала, потому ли что не услышал или не знал, как отказать, чтобы не обидеть?

Езда с ним словно прыжок в про́пасть – сумасшедшая, но захватывающая дух. Кровь билась в венах, пульсировала в голове от скорости, с которой нёсся по трассе Корвин. Мои руки вокруг его торса сжимались все крепче, я смотрела на проплывающие быстро деревья и думала только о поцелуе. Губы покалывало от тех мыслей. Он зародил во мне желание ещё там в лесу, когда наши губы разделяло всего несколько миллиметров и теперь, словно назойливая мысль я не могла избавиться от жгучего желания, которое полыхало по венам. Птицей яростной в мыслях билось. И пульсировало в такт биения сердца.

На мотоцикле. Он поцеловал меня на мотоцикле. По крайней мере, я мечтала об этом. Корвин остановился возле моего дома. Вокруг темно. На небе сияют, словно бриллианты, звёзды. Он слез с мотоцикла встал рядом и смотрел. Обжигал меня теми мрачными серьёзными глазами. Я пошевелиться не могла от его стоп-взгляда. От безумных эмоций, которые плескались на дне сапфировых глаз. Сейчас во тьме они казались чёрными омутами. Будто кто-то впрыснул ему чернила, такие мрачные они были.

А потом Корвин сел на байк лицом ко мне. Он потянул шлем, открыв моё лицо положил его между нами и смотрел. Я вообще не соображала захваченная каждым его движением. Он не отпускал меня. Он ничего не делал. Не говорил. Его руки пламя, которое обожгло меня. Каждое прикосновение – это ожог на моей коже. И даже сейчас я могла показать каждое место, которого он коснулся в прошлом.

Его руки на моих щеках. Его взгляд пожирал мой. Его большие пальцы по моим скулам. Мои приоткрытые губы. Его зубы, прикусившие нижнюю губу. Корвин склонился. Я подалась вперёд. А потом услышала грубый слишком резкий звонок телефона. Мама это она звонила. Разочарование не то слово, которое я испытала, когда Корвин склонился и коснулся своими губами моего лба, а потом отпустил. Взгляд больше не цеплял мой. Не приказывал. Он просто позволил туману безумия, которым мы были окружены покинуть наше пространство.

Саднило у меня на душе оттого, как всё закончилось. Больно было так, словно я заражена и единственное лекарство безжалостно отобрали у меня. Моё противоядие. Мой психоз. Мой друг.

Корвин. Ревность

Я смотрел в окно на дом напротив и злился, крепко сцепив челюсть. Она снова с ним. С Иниго. Тот, кто заставлял Адриану делить свои мысли на нас двоих. Тот, кто ставил её перед выбором, кому она будет принадлежать.

– Сын, пора на тренировку. Я подвезу тебя, – послышался снизу стальной голос отца.

Шон Скалли не просто человек – он робот. Машина, которая работает на износ. До последнего. Несмотря ни на что. И вопреки всему. Моя жизнь полностью в его власти. Каждый шаг. Каждый выбор, всё контролировал отец. И это не могло не бесить. Я хотел проводить время с той, что сейчас хохотала над словами Иниго. Я хотел быть тем, кто сможет заставить её смеяться вот так открыто на весь мир. Но моё путешествие – это мечты отца, который хотел, чтобы его сын стал тем самым чемпионом. Тем, кто отобьёт это право у врагов Шона Скалли. Это нечестно, но кого волнует подобная чепуха? В обмен на моё согласие отец потакал тем небольшим слабостям, которые у меня были. Свободное время иногда с той, которая значила для меня… не знаю. Точнее, нет, знаю. Даже сейчас подросток я был уверен, она это всё в чём я нуждаюсь. Если бы Адриана была солнцем, она не сожгла бы меня. Если тьмой, то поглотила, превратив меня в чёрную бездонную мглу, которая сможет ходить с ней рядом.

Я провёл пальцем по губам, которые так отчаянно жгло, что хотелось всадить кулак в стену. Боль возможно остудит мой пыл. Тот голод, то чувство, когда я готов был попробовать её вкус, но, как всегда, поцеловал в лоб. Это единственное, что я позволял себе. Единственное, что она разрешала. А теперь она с Иниго, а я снова далеко. Вне досягаемости. И только вечерами или на занятиях в школе напоминал о своём существовании. Я не был уверен кто я для неё. Друг? Привязанность? Защита? И как бы мне ни хотелось намного большего – всего – Адриана молчала.

Тишина в машине. Мой взгляд в окно. Я представлял, как она сидит на своём любимом дереве, болтает ногами в воздухе, а Иниго веселит её. Как она смотрит на него. Как смеётся…

– Так не терпится ввязаться в драку? – Кивнув на мои кулаки, нахмурился отец. Он припарковался возле зала и повернулся ко мне с самым мрачным и решительным лицом. – Ты знаешь правила. Никаких драк. Если увижу хоть один синяк, мы поговорим по-другому. Не будет никаких привилегий, сын.

Именно поэтому я не всадил кулак в стену. Одно неверное решение, шаг навстречу и меня собьёт собственный отец. Деспот? Нет. Просто тот, кто хочет громкой карьеры своему сыну. Успеха. Но для чего? Деньги? Его они не волновали. Но я не знал пока его истинную цель. Должен быть мотив. Всегда есть. Просто я ещё не нашёл его.

Кивнув, вышел, позволив себе расслабиться, только когда увидел Садио. Он уже ждал меня на ринге в полной амуниции. Я видел только его глаза те бездонные невероятные глаза и знал, что сегодня случится отличный бой. Он тот, с кем я мог молчать ничего не объясняя. Тот, кто не осудит. Садио вообще мало говорил. Я привык. Я мог рассказать ему о том, как бесит всё происходящее и увидеть в глазах понимание.

– Готов? – Стукнув друг о друга кулаки в боксёрских перчатках нагло ухмыльнулся.

Я поднял руки и нагло ухмыльнулся в ответ. Он бросал мне вызов и, пожалуй, Садио единственный кому я позволял это делать.

Он моргнул. Я отключил голову заперев все свои психозные мысли о девчонке с глазами цвета дерева и отдал каждую частичку себя своим движениям. Отец наблюдал. Его взгляд, всегда я чувствовал на своей фигуре, он заставлял меня оттачивать удары. Маневрировать. Двигаться, а не стоять. Лепил из меня победителя. И я видел, как он наполняется триумфом после каждой моей победы. Меня злило то, как он распоряжался моей жизнью, но пока я зависел от родителей не мог ничего сделать. Бунт приведёт только к ухудшению ситуации. Но придёт время, когда я больше не буду его послушным сыном, пойду против и не оглянусь.

Я любил бокс то, как моё тело постепенно из мальчишеского превращалось в мужественное, сильное, непоколебимое. Тренировки всегда помогали прогнать мрачные мысли из головы, но отношение отца то с каким упорством он заставлял меня каждый день оттачивать удары, тренироваться, идти наперекор своим желаниям, бесило. Он хотел для меня успеха не потому, что в деньгах нуждался, а потому, что не смог осуществить свои мечты, когда был мальчишкой. Теперь ту участь возложили на мои плечи, и я медленно тонул под её весом.

Сегодня моя голова была забита ненужными коварными мыслями, которым я позволил заразить себя. Это отразилось на тренировке. Садио надрал мне задницу, уложив на лопатки. Лёжа на ринге, я смотрел в потолок чувствуя на себе острый жалящий взгляд отца и не хотел поворачиваться, чтобы не позволить его ярости и недовольству вылиться на меня. Садио выглядел как всегда спокойно, но, когда протягивал мне руку, я заметил в его глазах тревогу. Он не спросил. Не пытался уязвить, но от его чувств я крепче сжал ладонь и едва заметно кивнул, давая понять, что всё в порядке. Он принял мой ответ. Вместо того чтобы посмотреть на отца, который ждал моего взгляда, я бросил отчаянный полный тоски взгляд направо туда, где Адриана любила стоять и наблюдать за мной, когда я находился на ринге. Её сегодня не было, и я так отчаянно скучал. В груди ныло что-то тёмное и кровавое. Тряхнув головой, направился в душевую, когда почувствовал на локте руку отца. Я не стал оборачиваться, всё ещё неготовый принять его злые чувства.

– Мне следует напомнить тебе, чем чреваты подобные падения? – Его голос полон злобы. – Перестань вести себя как мальчишка и возьми себя в руки. Через месяц большой бой ты должен положить все силы, чтобы оправдать мои ожидания.

Я крепко сжал зубы, чтобы не рыкнуть в ответ. Хотелось огрызнуться. Послать его ко всем чертям и заставить увидеть меня настоящего того, от которого отец всегда отмахивался, но сдержался. Слишком хорошо знал, что его ответом будет ярость. Она коснётся меня наказанием. А я не мог допустить подобного.

Вырвал руку всё ещё не оглядываясь и скрылся в душевой. Пар поднимался плотным занавесом, когда я разделся и встал под тугие струи воды. Тело ломило от хорошего боя, Садио никогда не притворялся и если бил, то сильно. Он не жалел никого даже меня, и я был благодарен, но всё равно болела каждая мышца. Тело пульсировало, кожа горела, когда вышел, обмотав бёдра белым полотенцем. Садио уже переоделся и смотрел за мной, явно ожидая объяснений.

– Ты не захочешь знать. Поверь.

Он промолчал. Вздохнув, я повернулся и встретил его взгляд. Пустой. Холодный. Тёмный. Да он всегда был той мглой, что в ночи крадётся и похищает души младенцев.

– Боюсь тебя разочаровать, дружище, – усмехнувшись бросил. Садио не улыбнулся, но по его глазам прочёл, что принял мою шутку. – Брось, всё в порядке. Просто сложности.

Он знал слишком многое про меня так же, как понимал его я. Мы как два коршуна кружили над душами, но никогда не решались взять то, чего желали больше всего. Марита Гровано – одержимость Садио вне досягаемости. И чем больше проходило времени, тем больше мне казалось, что Адриана всё дальше. Она рядом всегда, живёт напротив, но я не мог взять её и оставить себе.

Нечто неприятное наполнило меня изнутри. Отвернувшись, схватился руками за шкафчик, желая стереть все мысли о ней, убить ту одержимость девушкой, которая не принадлежит мне, но не смог. Слишком глубоко она вошла в мою жизнь, осела внутри и убить те чувства, которые с каждым годом росли, я не представлял как? Но, больше того, не хотел, даже когда сильно болело внутри.

***

Не думал, что всё изменится в один момент. Не мог предположить, что может стать только хуже. На следующий день в школе я снова играл в крестики-нолики на коже Адрианы используя её колготки в сеточку как клетки и выиграл. Как всегда. В такие моменты мне нравилось думать о том, что она надевает их только ради меня. Ради нашей игры. Ради этих интимных моментов между нами.

В тот день я узнал, что весь класс уедет на месяц в лагерь. И понимал, меня не будет там. Отец не позволит пропустить целый месяц тренировок. Месяц без неё. Без наших вылазок к озеру. К заброшенному дому, который стал нашим убежищем. Ничего. Целый. Чёртов. Месяц.

– Пойдём со мной, – взяв меня за руку, Адриана вышла и повела к той самой лестнице. На моих губах расплылась озорная улыбка, когда я понял, что она задумала.

– Охренеть, как я испортил тебя, котёнок.

Она вскинула брови, залезая под лестницу. Дождавшись, когда прозвенит звонок, мы вылезли и побежали вон из школы. Сегодня остался один урок, но я был впечатлён тем, насколько, смелой она могла быть. Ради меня. В тот момент я не сомневался в этом. Всё, что делает сейчас Адриана только для меня. Она ведь тоже понимала, что шансы нам вместе поехать в лагерь, ничтожны. Их просто нет.

Это был невероятный день. Она держала меня за руку. Смеялась над моими шутками. Целовала в щеку. А я впитывал её, позволяя себе эту слабость. Адриана моя сила, но в ней же и слабость. Те чувства, которые всегда были заперты, сейчас оплетали меня изнутри, заставляя желать большего. Не просто дружбы, которая связывала наши жизни с самого детства. А намного глубже. Ярче. Опаснее.

– Целый месяц, – выдохнул я, покачав головой. Без неё. Адриана будет с Иниго. Один на один. А я далеко. Настолько, что даже не смогу напомнить о себе. Прикоснуться. Заставить чувствовать себя моей.

– Я писать буду. И фотографии присылать. Каждый день, – быстро затараторила она.

«Этого охренеть как мало», – думал, но вслух ничего не сказал.

А потом она, как всегда, позволила мне поцеловать её в лоб. Адриана обняла меня и тихо на грани срыва шепнула:

– Ты пахнешь незабываемо.

– Чем? – Хрипло.

– Дымом и солью.

Мягко улыбнувшись на прощание, она развернулась и пошла домой. Тогда я понял если не сделаю то, о чём так давно брежу буду жалеть. Не было никаких сомнений. Или переживаний. Я просто знал, что её поцелуй будет моим. Всегда. Догнал у двери. Толкнул к стене. Прижал своим телом и проглотил приглушённый звук своими губами. Я пил её в тот момент. Поглощал. Сначала губы. Мягкие. Робкие. Податливые. Я всё ещё помнил, как горели мои губы, когда я сидел на байке, взяв её лицо в свои ладони и намереваясь поцеловать. Как она трепетала в моих руках. Как таяла словно воск, и я мог лепить из неё всё, что пожелаю.

Мой язык на её сомкнутых губах. Её отчаянный на грани срыва стон. И тогда мы столкнулись как самое обжигающее пламя и самый холодный лёд. Столкнулись как две равные силы. Её язык на моём. Её губы на моих. Мои пальцы в её волосах. Её на моей шее притягивают ближе. Горячо. Дико. Именно так я и представлял свой первый поцелуй. Безбашенным. Граничащим с безумием. Она забирала моё дыхание. А потом возвращала, крепче вжимаясь своими ноготками вокруг моей шеи. Ещё один шаг. Я вжал её в стену. Адриана захныкала. Я прикусил её губу и поцеловал ещё глубже. Отчаяние чувствовалось в нашем поцелуе. Она уедет на месяц в лагерь. Я останусь здесь. Она будет проводить время с Иниго. Я на боксёрском ринге. Мне останется только воспоминание.

Мы пили друг друга. Опустошали, оставляя на грани психоза. Я отстранился, задыхаясь. Прислонился лбом к её и услышал своё рваное признание:

– Ты дико нравишься мне, котёнок.

Её мягкие руки на моих щеках. Глубокий, немного хрипловатый смех, наполненный счастьем. И ответ, пронзивший меня:

– Ты рядом и мне сносит крышу.

Мой рык от глубокого признания. Оттого, насколько, было пропитано каждое её слово. А потом я отпустил. Ушёл. Но не переставал оглядываться.

Лёжа в своей кровати, не переставал улыбаться. Моё тело полыхало. Сердце билось, словно Адриана всё ещё рядом была. Она на вкус как зависимость. Как ошибка. Как горький отвар из трав. Её кожа на моём языке казалась ванильной мягкой и греховной. И я пил ту чашу зла, не испытывая насыщения, пока во мне росла дикая потребность взять больше. Проникнуть глубже.

***

Усиленные кардиотренировки. Бег в одиночестве вокруг озера в старом парке, когда моим другом была только музыка в ушах. Бесконечные упрёки отца о том, как мне стоит вести бой. Как я должен двигаться предугадывать на два шага намерения противника и всегда побеждать в независимости от того простая тренировка или настоящий бой за право называться первым.

Единственное, что спасало – бесконечные фотографии от Адрианы, сообщения и звонки. Слушая голос, понимая, что она находится за сотни километров от меня, я словно голодный зверь, впитывал в себя каждое слово. Слышал улыбки хриплые нотки задумчивости в её тоне, как Адриана жевала губу, пытаясь умолчать о том, что не хотела говорить.

Пробегая мимо лавочки, замедлился. Выдохнул в утренний туманный воздух облачко пара. Присел, достал телефон и открыл её последнее фото. Адриана стояла на берегу небольшого озера, на фото была видна только половина её лица, но улыбка, которая на губах играла, заставляла меня снова и снова возвращаться к этой фотографии. Адриана словно сияла, делая тот снимок. Я провёл пальцем по её лицу чувствуя, как внутри сжимается от тоски сердце.

Я считал дни до её возвращения, и поначалу, казалось, всё слишком плохо и долго. Время будто на месте стояло. Так, всегда происходит, если чего-то сильно отчаянно ждёшь. Но сейчас осталось уже не тридцать дней, а шестнадцать. Почти половина и Адриана вернётся в дом напротив. Туда, где я всегда смогу найти её. Прийти. Залезть в окно вытащить на крышу и смотреть на звёзды. Молчать с ней легко было, разговаривать тоже. Но чувствовать всегда больно. Чем больше времени проходило, тем сильнее между нами образовывалась связь, которая никогда не оборвётся. Как бы ни сложилось наше будущее я чётко знал, Адриана будет рядом. Раньше, когда был мальчишкой, я уже тогда понимал, однажды наши семьи станут родными не просто на словах. Она будет моей женой. Той, которой я буду рассказывать о своих победах. Той, к которой буду возвращаться сжимать в своих объятиях вдыхать аромат кожи и засыпать, чувствуя её тело рядом с собой.

Мы старше становились, и я понимал, что тяга к Адриане возрастает, поднимается на новый пьедестал. Желания мои становились более глубокими и развратными. Я замечал, как она выросла уже не девчонка с грязными ободранными коленками, которая играла в футбол лучше многих мальчишек. Не та задира, которая всегда отвечала на провокации, за что получала. Я знал физиологию и понимал, что гормоны бушуют во мне, но это не просто желание, всё во мне подпитывалось чувствами к девчонке, живущей напротив.

Вернувшись в зал, я увидел Садио, который стоял на ринге, поджидая меня. Вот ещё одна причина по которой я не свихнулся. Парень, что находился рядом, мог просто выслушать. Садио редко говорил, но мне всегда позволял выговориться, когда я сходил с ума, тоскуя по Адриане.

Бой был отличной возможностью спустить пар. Отключить голову. Сосредоточиться на своих движениях. Я по-другому чувствовал своё тело мышцы, как двигались руки траекторию удара. Головой анализировал шаги противника его приёмы хитрости и манёвры. Сегодня я был доволен, пока не вернулся домой.

Всё оборвалось в один миг. Фотография. Та чёртова картинка, которая запечатлелась на подкорке моего сознания. Я знал, что не смогу забыть. Выкинуть из головы, поэтому заблокировал её во всех сетях. Игнорировал. Не прочёл ни одного письма, сразу же удалял, погружаясь всё глубже в своё безумие, имя которому – ревность. Она раскалёнными шипами вены оплела и жгла так больно и только на тренировках я мог забыть о том, как внутри всё пульсирует от агонии.

Удар. Ещё один. Ещё. И ещё. Один за другим и так без остановки. Тело горело так, словно сейчас воспламенится, а мне мало было. Я хотел разорвать висевшую передо мной грушу на клочки. Так как было внутри у меня, всё порвано в клочья. Задыхаясь, я остановился, сжав в объятиях крепкий мешок, и смотрел вдаль, пытаясь понять, как вести себя. Адриана наверняка приедет и накормит меня своей ложью, которую я с радостью проглочу, поверив каждому слову, но скажет ли она правду? Во мне сидели демоны, которые шептали: «Нет». От того всё в душе́ бесновалось. От противоречий. Ведь во снах я видел её в объятиях Иниго. Их поцелуи. Довольный смех Адрианы слышал, а просыпаясь хватал ртом воздух, пока сердце бешено отбивало стаккато. У меня было время, чтобы закалить душу и перестать желать ту, которая так и не ответила на мои чувства. И я поставил прочную броню к тому моменту, как Адриана вернётся и не позволю разрушить ту стену. Не пропущу её за прочные щиты, которые возведу между нами.

Адриана. Лагерь

Всю дорогу до лагеря я просидела у окна, нежно касаясь пальцами своих губ. До сих пор ощущала жгучее клеймо там, где наши тела прикасались. Там, где Корвин провёл своим языком, сомкнул свои губы на моих, прикусил. Иниго решил, что я слишком устала, поэтому не задавал вопросов, но временами я чувствовала на себе его внимательный взгляд. Любимая песня, звучащая в наушниках километры пустынной дороги, лес и моё самое опасное головокружительное воспоминание о первом поцелуе. Это не то, что можно забыть. Даже попытаться выкинуть из головы не получится.

«Я навеки в цепях, потому что не разрушить. Те чувства слепые, что покой мой нарушат. Две души. Две опоры. Меня раздирает на части от боли. Тянусь я к нему, словно цветок к последнему заходящему солнца лучу. И навеки я с ним. Я его. И нет больше никого. Он всё, что так важно. Он день. Он моя ночь. Он дождь, под которым я буду идти и свою веру в него нести. В сердце моём его лишь душа, мысли его, и я вся».

Постукивая ручкой по блокноту, в котором, как всегда, было нарисовано сердце и две буквы я читала те строки, чувствуя пульсацию в венах. Месяц вдали от него. Тридцать один день. Семьсот сорок четыре часа. И хренова туча минут. Уверена, что не продержусь и дня. Сорвусь. Позвоню. Напишу. И плевать, что он не ждёт. Его поцелуй, то клеймо, будет гореть на моих губах вечно.

Первый день.

Я начала отсчёт с того самого момента, как вышла из дома и бросила прощальный взгляд на дом напротив. Корвин не проводил меня. Он сделал это вчера и так моё желание, загаданное в звездопад, осуществилось. Теперь осталось самое важное. Он. Я. Навсегда.

Как можно быть настолько одержимой человеком? Я не понимала химии наших чувств, но они накрывали как цунами. Душили порой именно вот в такие моменты, когда мы не виделись. Когда впереди целый месяц вдали от единственного человека в этом мире, с которым я могла быть двадцать четыре часа. Каждый день. Каждую ночь.

День прошёл как в тумане. Девчонок и парней поселили в разные комнаты с общим коридором. К вечеру в моём телефоне было столько фотографий и писем, которые я хотела отправить Корвину, но сохраняла в черновик вместо кнопки отправить. И только когда стемнело, я смогла немного расслабиться. Напряжение, сдавившее горло тисками, отступило. Мне придётся это пережить. Просто пройти через каждый день, в котором его не будет. Каждый день, наполненный моими мыслями о нём.

Я занималась спортом. Много лазила по горам. И проводила больше времени в одиночестве. Избегала Иниго, потому что отчаянно до дрожи скучала по Корвину. Я плакала первую неделю ночью в подушку, просыпалась с красными опухшими глазами, но игнорировала любые взгляды в мою сторону. Я плавала долго в бассейне, Иниго рядом был, старался шутить привлекать меня к каким-нибудь играм или совместным походам, но я сбегала. Вела себя как дура, но ничего не могла изменить. Сердце внутри опустело. Рвалось на части. И ныло. И это сводило меня с ума.

Первая неделя прошла в режиме нон-стоп. Я настолько закрылась в себе, злость на родителей, которые не согласись на мои уговоры. Которые настояли на том, чтобы я поехала в лагерь, а не дома была рядом с Корвином. Ярилась, потому что он далеко был. Так отчаянно эти километры между нами. Внутри, словно сидел демон и надрывно скрёбся по душе, заставляя меня чувствовать боль каждую минуту.

– Перестань бегать от меня, Адриана, – схватив меня за руку мягко приказал Иниго, когда вечером я возвращалась с очередной вылазки в горы.

Одиночество снедало меня, и я позволяла ему глубже оседать в мыслях. Пеплом растворяться в венах и жрать меня изнутри.

– Перестань изводить нас обоих. Я ведь вижу, как ты мучаешься, – он встал передо мной, легко прикоснулся рукой к подбородку, заставив посмотреть в глаза. – Расскажи, что тебя мучает, или просто молчи, но не нужно меня отталкивать.

Я видела в его глазах не только заботу, но и блеск чего-то похожего на боль. Да, это я снова причинила ему боль. Заставила сомневаться в себе. Думать, что Иниго виновен в том, что я как ненормальная поглощала яд разлуки и отбросила любые его попытки привести меня в чувства. Вернуть назад с той дороги боли, по которой не просто шла, бежала изо всех сил, подпитывая чувства, что горестными слезами внутри изнывали.

Иниго прочёл что-то на моём лице и его губы сжались в линию. Я думала, он отпустит и уйдёт, но знала его слишком хорошо. Иниго предложил руку, не пытаясь меня насильно увести или коснуться, что я ценила. Закусив губу и подавив волну тоски, я вложила ладонь и позволила ему вести. Не понимала куда мы идём, просто шла, чувствуя, как с каждым шагом буря внутри немного затягивается. Иниго ведь броня, в которую я могла обернуться, похоронив глубже больные чувства, которые тянули мои струны души. Рвали. Ревели, словно раненые звери.

– Я покажу тебе кое-что.

Солнце уже скрылось за горизонтом. Мягкий свет от фонарей освещал лес, который с приходом прохлады и тьмы оживал. Иниго посмотрел на меня, кривя губы в улыбке. Он потёр руки друг о друга, а потом завис своей ладонью над моим голым плечом.

– Что ты…?

И тут я почувствовала это. Ток. Чистый. Голый. Иниго не прикасался ко мне, но его горячая ладонь находилась всего в сантиметре от моей кожи. Чистое безумие. Я попыталась отстраниться, странно было вот так смотреть в его глаза, но Иниго удержал меня, положив ладонь на бедро. Вздох застрял в моём горле комом. Сердце подскочило от того насколько всё казалось слишком. Иниго был высоким, как и Корвин, он возвышался надо мной, одна рука водила вдоль голой руки другая за бедро удерживала. Если бы он склонился, я бы сбежала. Поцелуй с ним разорвёт меня в клочья. Лишит того, что росло во мне, те вязкие давящие чувства к Корвину. Мне хотелось отвернуться, но это заставит Иниго снова почувствовать боль.

– Я устала и…

Тихий горький смешок сорвался с его губ.

– Это линии электропередач создают подобный эффект, словно между нашей кожей есть некая связь, – его голос наполнен был какой-то густой тьмой. Хриплый. Немного низкий.

Мурашки по коже, когда Иниго едва заметно наклонился в мою сторону. Мой мозг завопил о том, что этого нельзя допустить. Всё внутри запульсировало от необходимости толкнуть его. Отстранится. Сбежать. Снова. Иниго не пытался отстраниться, это сделала я, отступив на шаг. Готова была развернуться и сбежать, когда увидела снова его руку. Принять сейчас его прикосновение – значит сорвать тот барьер, который внутри души стоял. Нет.

– Проводишь меня? – Вместо своей ладони спросила и, не дожидаясь ответа, направилась в лагерь.

Мне нужно вернуться к себе, лечь в кровать зарыться в подушки и услышать голос Корвина. Сейчас, казалось, я совершила ошибку. Сделала нечто, отчего потом придётся горько пожалеть.

Я чувствовала Иниго рядом. Знала, он ждёт от меня словно каких-то объяснений, но так и не смогла ничего вырвать из своего рта. В горле всё пересохло, оно сжималось от спазмов. Не знаю, казалось, если позволю рту открыться, то зарыдаю в голос. Сорвусь и вылью на него всё, о чём думаю. Это не то что Иниго хотел бы услышать, как я умираю от тоски и боли скучаю по Корвину.

Я позволила Иниго поцеловать меня в макушку всё ещё стоя к нему спиной и тут же толкнула дверь. Темнота. Тишина. Девочки уже спали, а я забралась под одеяло и почувствовала горькие слёзы. Мне удалось справиться и не плакать несколько дней, но сегодня снова произошла перегрузка. Эмоций было так много, и они неистово терзали меня изнутри, я не смогла сдержаться. Пришлось закусить губу, чтобы не разбудить никого и всхлипывать, уткнувшись в подушку. Звонить в таком состоянии Корвину не стоит, он услышит мой гнусавый голос и начнёт задавать вопросы. Корвин всегда задавал правильные вопросы ответить на которые я не могла.

Казалось, я заснула под утро и не успела толком поспать, когда меня нагло разбудили, скинув с кровати.

– Эй!

Вскочив с тупой болью в висках, откинула простыню, а девчонки, смеясь надо мной, уже выбежали из комнаты умываться. Тихо выдохнув протёрла глаза понимая, что придётся выдержать этот адский лагерь, а вернувшись я непременно смогу вдоволь насладиться обществом Корвина. Его прикосновениями. Поцелуями.

Я так много раз представляла нашу встречу. Видела во сне и закрыв глаза, когда была одна, как Корвин встречает меня. Я спускаюсь по ступеням из автобуса и падаю прямо к нему в объятия, которые он заботливо раскроет для меня. На моих губах улыбка. На его смех. Глаза полыхают от счастья, пока он прижимает крепко меня к себе, кружит и целует. А потом моё дыхание перехватит, и я буду глотать тот поцелуй, словно наркотик.

Тёплые руки схватили меня за плечи, предотвратив столкновение. Открыв глаза, я увидела удивлённый взгляд Иниго.

– Всё в порядке?

Я кивнула, не желая признаваться в том, что моя голова пульсировала, словно маленькие молоточки били внутри по вискам. Он нахмурился, но не стал копать глубже. Хорошо. Я не готова говорить. Не могу позволить Иниго понять мои чувства – это будет слишком больно между нами.

В тот момент поняла, мне придётся надеть маску радости и спокойствия. Стереть с лица любые признаки боли тоски и мучений, которые изнутри разрывали. Я приняла его помощь. Я позволила себе притвориться, что всё в порядке. Плавала с Иниго в бассейне, позволив ему учить меня погружаться в воду. Физические нагрузки, каждый день, хороший барьер между мной и Иниго. Он больше не чувствовал себя виноватым в моём настроении, а я перестала плакать, потому что сил не хватало. Вечером доползала до кровати и тут же отключалась, коснувшись подушки.

Время шло быстрее, но я так рада была, когда остались последние два дня. Сегодня вечером я обещала Иниго провести в общей компании с ребятами, а завтра я начну собирать вещи. Мне казалось я изнутри вся сгорала от волнения и напряжения. Оно казалось тем самым, когда мы с Иниго стояли под линией электропередач. Оно гудело внутри. Оно заставляло мой живот переворачиваться от беспокойства. Я так переживала, как пройдёт наша встреча. Корвин возможно принесёт мне розу и подарит вместе с поцелуем?

Стряхнув очередную волну нетерпения, потёрла руки сидя у костра, когда другие уже перешли к более весёлому занятию, танцевали под громкую музыку. Иниго присел рядом, протянув мне пиво.

– Готова вернуться домой?

– Конечно, – на вопрос Иниго тут же ответила и не смогла сдержать радостной улыбки. – А ты?

Он задумчиво смотрел, как дерево трещит в костре, покручивая в руках стакан.

– Мне здесь хорошо было.

Его ответ заставил меня испытать какие-то неправильные чувства, и я даже не хотела разбирать тот клубок.

– Ты разве не хочешь вернуться к тренировкам?

– А чем, по-твоему, я с тобой занимался, Адриана? – Весело спросил он. – Тренировки каждый день. Не думал, что это станет лучшими минутами за весь день.

И снова от его прямолинейного ответа, в котором было сокрыто так много чувств, внутри меня острым шипом кольнуло. Я не знала, что ответить, потому, промолчала. Костёр трещал, искры летели вверх, но я не могла расслабиться, чувствуя тепло Иниго. Его тело находилось слишком близко ко мне. И в один момент почувствовав, что он готов ступить дальше, как сделал это под линией электропередач, вскочила, опрокинув стакан. Чертыхнулась, понимая, что веду себя как ненормальная и, даже не посмотрев на него, пробормотала:

– Пора спать, а завтра нужно будет чемодан собрать. Спокойной ночи.

И я тут же побежала обратно в лагерь. Присела на кровать, достала телефон, набрала номер Корвина, но он так и не ответил. Потом я написала ему сообщение. И ещё одно, но не получила ответа. Горько было оттого, что Корвин не потрудился ответить на звонок, но я всё равно до самого утра крепко сжимала телефон в руке в надежде почувствовать вибрацию. Корвин промолчал, даже когда я на следующий день вернулась домой.

***

Сколько раз в мыслях я представляла нашу встречу. Как Корвин обнимет меня. Как поцелует. Скажет глазами всё, о чём промолчал. Но не бывает так как планируешь. Корвин не тот парень, который следует правилам. Он скорее перевернёт каждую мою фантазию о нашей встрече. Взорвёт мой мозг.

Я увидела его спустя почти пять дней, и нет, он не постучал в мою дверь и не сказал, как скучал.

Шорты до колена. Чёрная кофта с надписью: «Подходи дам в табло». Белые кроссы Найк. Платиновые волосы. Сапфировые глаза. Я была в ауте. Корвин просто с ног сносил своей охеренной внешностью. А ведь ему всего пятнадцать. Я видела, как на него смотрят девчонки. Как самые смелые пытаются вешаться на шею. Сорвать поцелуй, пригласить на свидание, но он не реагировал. Ни разу. По крайней мере, не там, где находилась я. Не со мной в одной плоскости. А когда он сделал это, мои вены взорвались.

Корвин сидел на мотоцикле, а позади него прямо на байке стояла красивая девушка вся в татуировках. Её волосы золотым каскадом спадали на плечи. Улыбка привлекала внимание. Вокруг толпа подростков, машины, громкая музыка, красивые полуголые девочки и адреналин. Я стояла под деревом и задыхалась. А может, уже перестала дышать? Кто чёрт его знает? Точно не я. Не та, которая ожидала объятий и поцелуев. Не та, которая нашла своего… кого? Кто он мне? Друг. Лучший. Тот, кто занял всё место в моём сердце и душе. А он…

И тогда взгляд Корвина поймал мой. Всего на секунду, которая казалась в тот момент вечностью. Я увидела блеск его сапфировых глаз, которые снились мне весь чёртов месяц. А дальше пелена слёз. Я развернулась, смахивая их рукой, и направилась вниз по дороге. Не стану ждать такси. Не буду искать Иниго, с которым мы и приехали. Пока нас не было те, кто оставался в городе, организовали новую тусовку. Взрослую. Жаркую. Развратную. И охренеть какую опасную. Но плевать.

Хотелось упасть на колени и спросить у небес: «Это что игра такая?». Но я не остановилась. Ноги несли меня вперёд, заставляя перейти на бег, когда две руки стальным захватом прижали меня к твёрдой груди. Я ненавидела его. Я любила. До дрожи во всём теле. До безумия. Мой психоз. Моя чёртова нереальная тяга к тому, кто должен быть просто другом.

– Здравствуй, котёнок, – надорвано.

Я задрожала от той приливной волны, которая окатила меня стоило только его рукам обнять, а голосу пролиться на меня. Силясь не зарыдать, не выдать своего ядерного на грани взрыва состояния, я выдохнула и промолчала. Знала, если заговорю, голос дрогнет. Слёзы прольются. Корвин победит.

– Сильно злишься, да? – Его губы так близко к моему уху.

Дрожь предательская пробежала по всей коже. Уверена, он заметил мурашки на шее. Его смешок послал дрожь по телу, которое реагировало незамедлительно, пульсировало, будто только одному парню в этом мире дано пробудить все мои чувства одним лишь голосом. Близостью. Прикосновением.

Он отпустил. Я побежала. Попыталась. Корвин схватил мою руку и дёрнул к себе. Словно мою жизнь сняли на камеру каждое его следующее движение, будто кто-то переключал картинки. Усмешка на губах. Моя спина прижимается к дереву. Его тело спереди, позади тупик. Его руки по обе стороны от меня. Лицо склонилось ко мне. По мне, дрожь от страха. Не знаю, чего больше боялась, что поцелует и заберёт остатки моего рваного дыхания? Или не сделает этого и тогда я точно задохнусь?

– Значит, ревнуешь?

Я сощурилась, упрямо скрестив руки на груди, но то как Корвин навис надо мной ястреб, поймавший в свои острые когти желанную добычу, нервировало. Он склонился ещё ниже. И тогда меня прибило очередной волной цунами. Аромат дыма и соли мой наркотик. Даже не понимая этого, я втянула запах его кожи и прикрыла глаза, наслаждаясь каждым мгновением, которое медленно крупинка за крупинкой, распространялось по коже.

– Я пахну так же, котёнок? – Его голос пролился на меня хриплым металлом, который взбудоражил каждое нервное окончание. – Не молчи. Я так долго…

– Что? – Когда Корвин замолчал, распахнула глаза, упиваясь его взглядом. Так, давно, что, казалось, прошла вечность.

– Скучал, – шёпот едва слышный.

– Тогда к чему всё это?

Я не смогла скрыть боли в голосе да и к чему? Он знал, как на меня подействует подобная сцена. Как чёртов выстрел в сердце.

Корвин провёл рукой по моему лбу. Убрал волосы за ухо. Нежно коснулся костяшками пальцев щеки.

– Хотел увидеть, как глубоко скучала ты.

– Игра, – выплюнула яростно. – Ты играть вздумал?

Я хотела толкнуть его в грудь. Корвин схватил мои ладони и прижал к своему сердцу. Его взгляд, полный удовлетворения. Мой – ярости. Его губы улыбка. Мои – гнев.

– Думаешь, легко было знать, что ты далеко? Что ты с ним проводишь время? Каждый день. Каждую чёртову минуту. Он рядом, – его голос – металл, въедливый причиняющий страдания. – И как далеко вы зашли? И не смей лгать, я увижу это, Адриана.

Удар. Его слова сбили меня как товарный поезд. Теперь я услышала то, что Корвин так долго скрывал раздирающую ярость. И она ни в какое сравнение не шла с той, которую испытывала я. Его была темнее. Пропитана ядом, гневом и болью той, что сгорает дотла, обжигая каждую клеточку души.

Я была так заворожена его глазами позабыв про вопрос, когда Корвин горько улыбнулся и отстранился. Очевидно, подумал, мне нечего сказать. Подумал, что я и Иниго…

– Ничего не было.

– Не нужно оправдываться, – вместе со мной заговорил Корвин.

Между нами пролегла какая-то напряжённая тишина. Недосказанность. Чувства через край. На грани срыва. Неизвестность пугала каждого из нас. Я задавалась вопросом, как далеко он успел зайти за прошедший месяц? Очевидно, Корвин страдал теми же сомнениями. Задавал себе те же вопросы, не понимая, как глубоко я влипла с ним. Иниго всегда останется другой частью меня. Другом, который на самом деле всегда прикроет и защитит. Но Корвин. Боже. Он это нечто тёмное, вязкое то, во что я добровольно войду и, если можно, никогда не выйду как бы глубоко он не утянул меня на дно.

– Поехали, – махнул головой в ту сторону, где собрались все ребята.

А потом просто развернулся и пошёл. Мне нужно было доказать, что я не ступила за ту грань, которую он начертил в своей голове. Что-то внутри меня понимало если этого не сделаю сегодня, сейчас, Корвин никогда не поверит, что я не подарила свой поцелуй Иниго.

Корвин сидел в машине за рулём, когда я скользнула на пассажирское сидение. Он рванул тут же с места, даже не посмотрев на меня. То, что началось, как разговор теперь переросло в нечто масштабное. Убийственное. То, что едким сверлом проделывало дыры внутри меня. Я не знала куда мы едем, пока Корвин не свернул возле школы к озеру. Похоже, теперь он действительно в большой лиге. Тусуется со взрослыми ребятами. Гоняет на мотоцикле и позволяет девчонкам обнимать себя…

Заглушив мотор, он уставился на меня. Внимательно прошёлся глазами от самых кончиков ног, по бёдрам, скользнул глазами по моей груди, плечам, шее, на которой от одного его взгляда поползли мурашки. Снова. Чёрт. Он не сказал ни слова. Вышел и направился к ребятам, которые сидели на пирсе, опустив ноги в воду. Я вылезла и последовала за ним, не понимая, что происходит. Это снова игра? Какая? Почему мне никто не сказал, как в неё играть? Правила не для Корвина. Он никогда не следовал им так зачем начинать теперь?

Сигарета в его губах. Красный огонёк, когда Корвин затянулся, привлекал к себе. Я не замечала других, всё моё внимание было сосредоточено только на нём одном. Корвин не приближался к девчонкам, но я чувствовала, как растёт напряжение. И снова его взгляд на мне. Мне придётся либо подойти к нему и попросить выслушать, либо уйти. Долго не пришлось мучиться с выбором. Корвин взял в руки бутылку вина́ и сделал глоток всё так же глядя на меня. Я выбрала второй вариант.

Развернулась и пошла к машине. Если не придёт, значит, я сама сяду за руль и поеду. Ключи остались в замке зажигания. Я уже взялась за ручку, когда он толкнул меня, повернув к себе лицом. Корвин выдохнул мне в рот дым от сигареты, которой уже не было в его руках. Он сделал глоток вина́ и вскинул брови. Тогда я решила ответить тем единственным способом, который он поймёт и сможет принять, больше не сомневаясь в том, что было. Приоткрыла губы понимая, что это тот самый разговор, которого он ждал. Вот только не слова теперь в приоритете, а действия. Язык наших тел.

Когда его губы сомкнулись на моих, я осознала Корвин не проглотил вино. Он целовал меня и делился терпким сладковатым вкусом со мной. С его языка вино перетекало на мой и это было дико чувственно. Наша встреча не могла быть более запутанной и невероятно натянутой. Она должна была быть именно такой, и теперь я понимала это.

Адриана. День рождение

2016 год, мне семнадцать лет

Как только я спустилась, услышала весёлое: «С днём рождения, доченька!». Я позволила маме обнять меня. Поцеловать в щеку. Объятия папы были крепкими, и я утонула в аромате его мятного одеколона. Тот, которым он пользовался с самого детства. Вот почему я так зависима была от запахов. Любила утыкаться носом в шею отца и вдыхать аромат мяты. Мне казался он чем-то красивым. Домашним. Безопасным. Вот почему Корвин всегда имел для меня собственный аромат, который вызывал в моём теле дрожь. И я не знала, насколько она опасна.

– Спасибо, – улыбнулась.

– Семнадцать лет, – отстранившись и внимательно посмотрев на меня сказал папа. Вокруг его глаз собрались морщинки. Он часто щурился. А сейчас смотрел на меня как-то по-новому. – Не думал, что время так быстротечно.

Он протянул коробочку Tiffany & Co и открыл её. Там на бархатной подложке лежало нечто совершенно неотразимое. Закрытая подвеска в виде переплетающихся колец из жёлтого золота. Едва касаясь провела пальцем по хрупкой красоте. Я никогда не любила все те девчачьи штучки: платья, украшения, косметику. У меня в друзьях боксёр и пловец. Я ездила с Корвином на мотоцикле, лазила по деревьям, ходила в тёмный лес, где стоял заброшенный дом. Зачем мне платья?

Папа достал подвеску и застегнул на моей шее.

– Очень красиво и изысканно, – приложив руки к груди, шепнула мама.

В её глазах блеск слёз. На моих губах улыбка. Это тяжело, ведь они только сейчас, похоже, осознали, что их дочь выросла. Ещё не считалась совершеннолетней, но уже не маленькая принцесса. Я обняла их в благодарность за подарок.

– Как насчёт семейного ужина в шесть? – Вскинув брови, спросила мама.

Я замялась, не желая обидеть их. Но не хотела встретить свой день рождения в компании взрослых. Этот день принадлежал только мне и моё самое сокровенное желание – Корвин. Его поздравление в виде французского поцелуя самый желанный подарок.

– Мы не задержим тебя надолго, – увидев мои колебания, заметила мама.

– Хорошо, – с трудом выдавила. – Согласна на час.

Они переглянулись как-то странно, но я только отмахнулась и направилась к двери.

– В комнате тебя ждёт ещё один подарок. Надень его на ужин, – крикнул вслед папа.

Покачав головой, схватила скейт, закрепила рюкзак впереди, чтобы не слезал с плеч, и поехала. В выходной ребята появлялись только к вечеру, но я знала, Корвин сегодня свободен. Весь день прождала его звонка. Сообщения. Потом долго сидела на пирсе у озера и гипнотизировала телефон. Даже несколько раз набирала его номер, но тут же скидывала. И когда раздавался очередной входящий, я вздрагивала, но не имя Корвина там высвечивалось. Все кроме него.

– С днём рождения, – пропел из динамика голос Иниго. – Сегодня я принесу тебе самый вкусный торт.

– Свечку не забудь. Я желание хочу загадать.

– Конечно, – мягко согласился Иниго. – Желание самое главное в праздничном торте. Тебе семнадцать свечей поставить, чтобы помучилась?

Я прикусила губу. Сорвала травинку и закинула в рот. Вода рябила перед глазами в душе что-то неприятно скребло, но я не могла злиться, когда говорила с Иниго. Нотки веселья, которые проскальзывали в его тоне, как волны накатывали на меня, смывая одну негативную эмоцию за другой.

– Как решишь, Иниго, – ответила, наконец. – Мне всё подойдёт.

Он слышал лёгкую грусть в моём тоне, но никак не прокомментировал. Понимал слишком многое. Знал, как я привязана к каждому из них, поэтому мы не говорили о нём.

– Тогда до вечера, Адриана, – чуть хрипловато, выдохнул он. – С днём рождения.

А после надрывные гудки.

Кинув травинку в воду, я поняла, что моя злость на Корвина поднялась выше головы. Взорвала мой мозг и тогда решила просто отпустить. Заблокировать любые мысли и чувства по поводу его отсутствия в самый важный день моей жизни. Он всегда так поступал. Именно в день моего рождения исчезал, а потом появлялся спустя пару дней с подарком, который затмевал весь мой гнев. В пятнадцать подарил мне автограф от «Imagine Dragons». В шестнадцать их новый альбом. А сегодня… Сегодня я не буду ждать. Не стану прощать, когда через два дня он появиться на пороге моего дома подарит быстрый поцелуй в лоб и подарок.

Трудно было не думать о нём. Невозможно. Но я старалась пресекать каждую мысль, которая вела к его имени. Вернувшись домой поднялась к себе и нашла на кровати тот самый подарок, о котором говорил папа. Большая коробка и, поднимая крышку, я уже знала, что в ней. Кружевное платье с глянцевым бисером и стеклярусом от Saint Laurent. В тон им чёрные туфли лодочки. Я знала наверняка, что выбирала его мама, папа с сомнением бы одобрил подобный наряд. Но сегодня после того, как что-то во мне надорвалось от молчания Корвина я решила стать той, кем ни разу не была. Девушкой. Семнадцатилетней. В красивом платье. С макияжем и причёской.

Когда я спустилась по лестнице к ожидающим меня родителям, мама прикрыла рот рукой, а папа недовольно сощурился. Точно. Он не видел насколько оно сексуальное и откровенное. Кружево может быть именно таким привлекающим излишнее внимание. Кричащим. И мой образ стал той самой опорой, которая поможет сдержать чувства в узде. Не позволю прорваться злости и печали. Один человек, в котором я нуждалась больше всего, не поздравил, и весь мой мир накренился. Так не должно быть.

– Тебе не кажется, что это… – начал папа, но мама оборвала его. Она подошла ко мне, взяла мои ладони в свои тёплые и поцеловала в щеку.

– Ты прекрасна, моя дорогая.

Подтолкнув папу к выходу, чтобы он не начал спорить о моём платье, я прошла мимо зеркала в прихожей и смогла улыбнуться своему отражению. Дымный цвет теней. Красивые густые локоны по плечам. Блеск на губах. Но в глазах грусть. В машине царила весёлая атмосфера, но я только смотрела в окно на проплывающие мимо дома. Людей, которые спешили куда-то и рисовала пальцем по стеклу своё любимое сердце. То самое которое имелось в каждой тетради.

Небольшой ресторан окружали мягкие фонари. Они создавали уютную атмосферу. Когда мы вошли первое, что я увидела большой плакат «С днём рождения, Адриана». А под ним те, кто был дорог мне. Иниго с довольной улыбкой. Соня. Мира. Костель. Все, кроме… нет, я не стану думать о нём!

Тёплые объятия и весёлый шум толпы позволил отвлечься. Иниго подошёл последним. Он долго смотрел на меня, оценивая платье, и я заметила блеск в его глазах. Он обнял меня крепко почти до боли, и я позволила себе расслабиться.

– Я принёс семнадцать свечек.

Я улыбнулась, когда он достал из-за спины новый альбом «Imagine Dragons». Поцеловала его в щеку и поблагодарила. А потом утонула в смехе тех, кто действительно был рад находиться рядом со мной. Ценил нашу дружбу. Дорожил. Ах, чёрт. И снова я на той разрушительной дорожке. Танцы. Вкусный праздничный ужин. И наконец тот самый праздничный торт, который обещал Иниго. Семнадцать свечек. Под их поздравления я зажмурилась и задула их все, загадав желание своего сердца, которое загадывала каждый год. Из года в год. На каждый свой день рождения. Но оно сбывалось только через два дня.

***

Даже не сняв платье, я скинула туфли и легла на кровать, зарывшись лицом в подушку. Слёзы скопились в глазах, но я не позволила им пролиться. Не разрешила снова гипнотизировать телефон в надежде, что он хотя бы позвонит…

– С днём рождения, котёнок, – разорвало тишину в моей комнате его тихое поздравление.

Я замерла, мышцы спины напряглись так, что мне стало почти больно. Словно одеревенела, поняв, что он здесь. Сейчас. Всё ещё в мой день рождения.

– Ты готова?

Я встала, оттолкнувшись от кровати и только когда наши взгляды встретились, поняла, что всё ещё в том самом откровенном кружевном платье. Корвин смотрел на меня, казалось вечность. Его взгляд, словно у волка опасный таящий в себе секреты, от которых я могу не выжить. Я заметила, как он словно дотронулся до каждого участка на моём теле только своим взглядом, когда снова посмотрел мне в глаза.

– Так готова? – Голос острый стальной с ощутимой хрипотцой.

– К чему?

Он оскалился и протянул руку. Никаких вопросов. Корвин не ответит. Я думала ровно секунду, когда нацепила на ноги кеды, совсем не заботясь о том, как это будет смотреться с элегантным утончённым платьем и приняла его ладонь. Мотоцикл. Скорость. Мои руки вокруг его талии. Голова на его спине. Ветер со всех сторон. Я не просто счастлива. Не понимаю, как назвать то чувство, но это нечто настолько глубокое и возвышенное, что не поддаётся описанию. Просто он рядом и всё обретает смысл. Каждая деталь. Счастье усиливается во сто крат. Чтобы мы не делали, когда Корвин рядом это было крышесносно.

Корвин припарковался возле большого клуба и протянул мне руку. Снова. И снова я приняла. Он смотрел на меня так, как никогда прежде. Я не знала, что там на дне его сапфировых глаз, но это волновало меня. Два билета в его руках. Вип-зона. Сцена совсем рядом на возвышении, а впереди «Imagine Dragons».

– Твой подарок, котёнок, – увидев мои шокированные глаза, хохотнул Корвин.

– Ты сумасшедший, – выдохнула.

Музыка пульсировала вокруг, отражаясь от стен. Ползла по коже, проникала в поры. Находилась в кровотоке. Я ощущала мощную энергетику, словно мне подарили крылья. Самый лучший день рождения на свете. Не будет такого же. Уверена, ничто не сравнится с тем, что случится сегодня.

Он поднимал меня, крепко держа в своих объятиях, как в тисках. Кружил. Вдыхал меня. А я выдыхала нас. Голова кружилась. Сердце, как бешеное отбивало стаккато. На лице улыбка. В глазах блеск дикий необузданный, будто я под наркотой. Возможно, так и было вот только мой наркотик – Корвин. Его руки. Губы. Объятия. Тепло. Защита.

Я повернулась к сцене и начала подпевать в такт с другими фанатами. Столько народа. Ни одного свободного места. Я чувствовала единство с другими. Словно сотни нитей протянулись от меня к другим поклонникам и завязались на исполнителе.

Обернувшись с довольной улыбкой, поймала на себе взгляд Корвина. Замерла. Так не смотрят на того, кого зовут другом. А потом он подошёл, я обернулась. Его руки по обе стороны от меня. Так не сбивается дыхание до рванного с перебоями шёпота для того, кто ничего не значит. Так, руки не дрожат, а тело не пылает. Так, глаза не горят, а губы не покалывает от острой необходимости ощутить его поцелуй. Моя голова кружилась. Всё вокруг сливалось оборванными образами и вспышками стробоскопов. Его глаза держали меня. Его взгляд въелся мне под кожу. А меня переполняло от чувства полёта и нереального экстаза.

Корвин развернул меня резко, обнял за талию и стал двигаться в такт музыке. Я позволила ему делать всё и принимала каждое движение. Прикусив губу до боли, откинула голову на его плечо, чувствуя каждую частичку тела позади. Как руки сжимали мою талию. Как бёдра Корвина прижимались ко мне. Как ладони его скользили по моим плечам, задевая грудь. Его голос на грани срыва в моём ухе:

Я буду следовать за тобой, куда бы ты ни пошла.

Я спущусь за тобой в самые глубины твоего личного ада.

Я всегда буду рядом, куда бы жизнь тебя ни забросила.

Ты же знаешь, я последую за тобой.

Его голос пленил меня. Движения тела, которое прижималось ко мне, сносило все преграды и запреты. Я обо всём забыла. Плевать стало на всё, на всех. Тот момент он был настолько интимный, словно Корвин дал мне клятву, которую никогда не нарушит. И я поверила. И я поняла, что желание, загаданное в ночь звездопада, исполнится однажды. Мы будем семьёй. Мужем и женой. С детьми, красивым домом и собакой.

Корвин. Угроза

Я вертел в руках телефон, не переставая смотреть на фотографию, которую сделал всего пару дней назад. В её день рождения. Тот образ, который Адриана впервые примерила на себя, что-то сломал в моём мозге. Снял какой-то запрет. Барьер, которым я отгораживался от неё. Я знал, что она тянулась ко мне. Чувствовал каждое движение. Как тело покрывалось мурашками. Как Адриана вжималась в меня. Как отвечала. Так не делают, когда испытывают только дружеские чувства. Так не смотрят, когда ты просто друг детства, который всегда рядом. Который защищал дул на ободранные коленки. Играл в крестики нолики на её коже.

Адриана была на вкус как кока-кола: шипучая, резкая, острая, сладкая. Как морфин. Как наркотик. Самый сильный. Я думал если попробую больше, у меня случится передозировка. А потом, когда она уйдёт – ломка. Дикая. Жуткая. Будто она вплела себя в меня и теперь распутать те нити, их было миллион, триллион, целая галактика во мне, невозможно. И даже когда я буду лежать в могиле, она останется во мне.

Заблокировав телефон, убрал его в задний карман и принялся дальше ремонтировать карбюратор. Мы с Садио выкупили старый амбар с подъёмником и теперь могли ремонтировать свои машины. В этом никто из нас не нуждался, если брать финансовую составляющую, но и я и он хотели сами копаться под капотом и чинить то, что сломано. Это расслабляло в какой-то степени. Мои извечные тренировки. Давление отца. Непонятки с единственной девушкой, которую я хотел всё это как чёртова пороховая бочка, на которой я сидел. Она рванёт в любой момент и мне казалось, что он настанет слишком рано. Я не буду готов к тому, что должно произойти.

Садио работал рядом, как всегда. Да, молчаливая стена он всегда был таким, пожалуй, за одним исключением в то время, когда Марита находилась рядом. Она нашла тот самый ключик, который подошёл именно к нему и не просто открыла, Марита вскрыла его, как чёртову консервную банку.

Сначала я услышал скрежет. Как проводят гвоздём по металлу. Потом сорванный ржавый смех. Вылез из-под капота, отложил в сторону ключ и наткнулся на безликие одурманенные глаза. Парень, что стоял передо мной, казалось, заблудился. Не понимал, где находится. В его руке тот самый гвоздь, которым придурок, не стесняясь, вёл по моей машине. Позади четверо друзей в подобном состоянии. Они качались, словно здесь был сильный ветер.

– Мне нужно поменять колесо, – он мотнул головой в сторону машины, что стояла на дороге. – Займитесь этим. Даю вам час, если не будет готово вы сильно пожалеете.

Его тон ясно давал понять, что парень заблудился и не понимает, с кем разговаривает. Он говорил так, словно мы мусор и ничего не стоим. Это заставило меня вспылить. Я схватил деньги, которые он небрежно кинул к моим ногам и ткнул ему в грудь. Он пошатнулся, явно не ожидая от меня подобного толчка.

– Поищи другую мастерскую. Здесь тебе ничем не помогут, – я сдерживал свой тон, но позволил стальным нотам проскользнуть в него, чтобы довести до парня всю сложность ситуации.

Его смех, когда парень развернулся, словно искал поддержки у своих друзей, был каким-то скрипучим. Нежизненным. Ничем не наполненным. Пустым. Я поморщился, чувствуя, как тело каменеет. Подобные ситуации не сулят ничего хорошего. Драка не поможет, но если он не успокоится, мне придётся вразумить парня парой ударов, а это было чревато другими более глобальными последствиями.

– Это наша территория, – сиплым скрежетом выдавил он, всё ещё удерживая в руках гвоздь. – Сваливайте нахер отсюда придурки малолетние.

– Это частная собственность и вам следует уйти, – указал на них пальцем.

Его парни словно цепные псы зарычали, не понимая, как я осмелился им указывать. Садио встал рядом со мной, с монтировкой. Он небрежно прислонился бедром о капот, постукивая по ладони железным снарядом. Парни, похоже, совсем не понимали, с кем связались.

– Мы вернёмся завтра и, если вы всё ещё будете здесь, разнесём мастерскую, – снова ржавым тоном проскрипел главарь. Он посмотрел на меня и прищурился, явно пытаясь собрать разбегающиеся как тараканы мыли в голове. Чёрт, он был под сильным передозом. Зрачок расширен, губы сухие, лицо бледное. Руки трясутся. Гвоздь со стуком упал о землю. – Если вы ещё будете тут, мы все сожжём дотла.

Я запомнил каждую чёрточку на его лице. Дорогие часы на левом запястье. Дизайнерскую одежду сейчас помятую и неряшливую. И я выясню, кто посмел ступить со своими правилами на мою территорию. Садио проводил их внимательным взглядом. Провёл пальцем по глубокой царапине на моей машине.

– Нам стоит позаботиться об этом, – я кивнул всё ещё не понимая какого чёрта только что произошло. – Найду всю информацию и в ответ нанесём свой визит вежливости.

Последнее слово, вроде того самого гвоздя в крышке гроба, мёртвым грузом пролегло между нами. Нам не нужны были проблемы, но если эти придурки заявятся снова, план Садио был слишком хорош, чтобы им пренебречь. Я помнил об уличных драках. О запрете. О сотне правил, но мог позволить себе нарушить их. Немного. Взять хотя бы самую малость, как я сделал там на озере, выдыхая сигаретный дым в её губы. Как позволил себе несколько глотков спиртного, и узнай отец об этом я бы уже был не просто наказан. Лишён всех своих привилегий.

***

Я сидел на заднем дворе, когда она вошла. Адриана, как всегда, невероятно сногсшибательна. От неё моё сердце ухало вниз. От неё пульс скакал, словно у меня передоз. От неё ладони потели, а голос наполнялся хриплыми нотами.

Адриане хватило одного лишь взгляда, чтобы понять. Это так глубоко, что один человек может просто чувствовать тебя. Не понадобилось никаких слов разъяснений или вопросов. Она присела возле меня. Я застыл. Она опустила свою голову на моё плечо. Я почувствовал толчок внутри. Она нашла мою ладонь и сжала своей маленькой рукой. Я съехал с катушек.

Адриана сидела рядом перебирая мои пальцы рисуя на моей ладони узоры и мне казалось та фигура сердцем была. Просто желание. Её душа в моей, как сейчас, её рука находилась в моей ладони.

Повернув голову, оказался с ней лицом к лицу. Так невыносимо близко и опасно. Наверное, заметив в моих глазах тот дикий огонёк, Адриана отстранилась, встала и протянула руку. Я поступал также много раз до этого. Она впервые. Мне хотелось рычать и бесится от злости, но я не мог. При ней – нет. Никогда.

– Чего ты хочешь? – Каменным тоном выдавил.

– Твоего внимания, – честно призналась.

Она огляделась и, найдя то, что искала, улыбнулась. На стуле лежало несколько пар перчаток, и я внимательно наблюдал за тем, какие она выберет. Не знал, зачем и почему, но мне было жутко интересно. Адриана была на моих тренировках. Даже на тех нескольких дружеских матчах, и я всегда чувствовал её, где бы она ни сидела и откуда бы не смотрела на меня. Её взгляд он словно канат натягивался между нами и держал меня. Чувство колоссальной поддержки. Безграничного доверия. И чего-то настолько большого тёмного глубокого, что никто из нас не понимал, но каждый тонул. Наше безумие оно было взаимным.

Адриана выбрала снарядные предназначенные для работы с лапами. Она ловко надела их и вскинула брови, побуждая меня вступить в ту игру.

– Что ты задумала?

Она молчала, взглядом призывая меня подчинится. Я понимал, она не хотела соревноваться, не вызывала меня на ринг, потому встал заинтересованный её желанием. Подошёл и взял лапы. Надев их, удивился, когда получил значительный удар. Нет, она никогда не была слабой, но та сила, с которой Адриана ударила, заставила мои вены взорваться. Чистый адреналин побежал под кожей посылая в сердце импульс, словно разряд в двести двадцать вольт. В её глазах неприкрытый вызов. В моих – дерзкий ответ.

Я уклонился, она последовала за мной. Лапы давали возможность отработать ударную технику в движении именно это Адриана, похоже, и задумала. Приняв её игру, я стал двигаться, заставляя шевелить попкой. Разрывал дистанцию, сокращал так близко, что наши губы проходили друг от друга всего в сантиметре. Она улыбалась и толкала меня в грудь.

– Почувствуй своё тело. Не просто руку, Адриана. Вложи в удар силу, напряги живот, разверни корпус, плечо… – инструктировал я, видя адреналин, плескавшийся на дне её глаз. Ей нравилась наша борьба, а моя кровь уже давно кипела, поджигая нервные окончания изнутри. – Теперь сосредоточься на моих движениях. Бей.

Она не просто дурачилась, чтобы отвлечь моё внимание и развеять ярость после той стычки в мастерской. Адриана слышала меня и применяла на практике каждый совет, который я давал. Она пыталась вложить в удар не только руку, но всё тело. И у неё получилось. Я так увлёкся, когда увидел на её лбу капельки пота. Улыбнулся, чувствуя, как напряжённые мышцы расслабляются.

– Пойдём со мной, – кивнул в сторону гаража.

Адриана сняла перчатки и без вопросов пошла за мной. Я подошёл к мотоциклу и кивнул.

– Ты ведь просила научить тебя, – она вскрикнула и обняла меня. – Вперёд.

– Не боишься, что разобью? – Хитро прищурившись, спросила.

– Ты способная ученица, – на выдохе в её ухо.

Адриана вздрогнула, когда я сел позади, положил её руки на руль и накрыл своими ладонями. Я чувствовал стук её сердца. Аромат свежести и сладких конфет, её любимый шампунь для волос. Кровь бушевала в ушах, но я продолжал объяснять, как правильно завести мотоцикл. Рассказал в чём особенности управления. Самое главное – нужно понимать, ведёшь ты, а не тебя.

– Ну давай, котёнок.

На секунду мне показалось, она замурлыкала от нашей близости. Но рёв мотора разорвал то пленительное опутывающее сладкой паутиной чувство. Положив ладони ей на бёдра, протянул шлем. Адриана не стала спорить. Она не из трусливых, по крайней мере там, где дело не касалось нашего притяжения. Нас всегда было трое. Я. Адриана. Иниго. Не уверен, что она когда-нибудь сможет ступить за грань с одним из нас. И я хотел быть тем самым выбором. Знал, что её первый поцелуй принадлежал мне, но этого с каждым днём, казалось, слишком мало.

Как и предполагал она оказалась невероятной. Сильная. Смелая. Рискованная. Её тело управляло мотоциклом с ловкостью, которую имеют не все. Я кайфовал, держа своими руками её бёдра чувствуя силу, когда Адриана наклонялась вместе с мотоциклом, входя в поворот. Скорость была маленькой, но она всё равно справилась блестяще.

Её возбуждение казалось заразным, когда мы въехали в гараж. Сняв с себя шлем, Адриана обняла меня и чмокнула в губы. Нет. То не был быстрый поцелуй вскользь. Он был долгим глубоким тесным. Поджёг все мои внутренности. Заставил с силой сжать её бёдра, чтобы сдержать животный рык, готовый сорваться с губ и пролиться в её горло. Заразить её моей похотью той, что по ночам изводила меня во снах. А утром просыпаясь моё тело было словно каменным напряжённым и дико возбуждённым. Я принимал холодный душ и мастурбировал, сжимая свой член в кулаке представляя перед собой Адриану. Чёрт. Похоже, мои мысли зашли совсем не туда, но то как отчаянно она прижималась своим телом к моей груди, как скользила языком по моим губам, заставляло полыхать с отчаянной потребностью.

А потом она отстранилась, щёки покраснели, как и шея и я всё ждал, когда она сбежит.

– Прокатимся вечером? – Вместо побега, нагло предложила Адриана.

Усмехнувшись, я кивнул. Она махнула рукой и выбежала из гаража. Боялась, что я накинусь на неё? Или не хотела продолжать то, что сама начала?

Бросив взгляд вниз заметил, как ткань на джинсах натянулась. Член пульсировал под жёсткой тканью ширинки. Я мучительно сжал его в руке, выдохнул и прошёлся по гаражу, чтобы снизить давление в своём теле. Мне необходимо остудить мысли. Похоже, придётся принимать душ не только по утрам…

– Не думаешь, что это слишком опасно? – Услышал я мамин вопрос, когда зашёл в дом. Тихо простонав про себя, кинул быстрый взгляд вниз на свою ширинку, понял, что мама стоит достаточно далеко и не сможет увидеть в каком я состоянии. – У тебя есть разрешение, у неё нет. И то, что ты как сопровождающий не поможет, Корвин.

Не зная, что ответить пожал плечами, а мама мягко улыбнулась. Она понимала и видела гораздо больше, чем я бы хотел.

– Тебе стоит подумать о мерах безопасности. Не думаю, что её родители одобрят подобные тренировки.

– Они любят меня, – нагло ухмыльнулся и пожал плечами, пробираясь к лестнице. – Ты не сможешь ничего изменить.

– Не думаю, что смогу, – тихо выдохнула она, а потом посмотрела на меня как-то слишком пронзительно. Я не отвёл взгляда, выдержав тот резкий всплеск чувств. – Не наделай глупостей и прежде чем ты начнёшь оправдываться, поверь, я знаю, о чём говорю. В вашем возрасте управляет не разум, а чувства.

– Гормоны, – скривив губы парировал я.

– Ты понимаешь, чем может закончится та или иная ситуация, Корвин, потому постарайся больше думать головой, а не чувствами, от которых ты просто полыхаешь.

Я не стал отвечать, развернулся и побежал вверх, перепрыгивая по две ступеньки за раз. Мама права, в нашем возрасте мы руководствовались диким ураганом эмоций, которые поджигали одним лишь взглядом и кому есть дело до разума? Я не хотел думать рядом с Адрианой, только чувствовать. Дико. Грязно. Развратно. И судя по её стремлению быть рядом со мной она испытывала те же чувства.

***

Беспокойство снедало меня до самого вечера. Слова мамы о том, что учить Адриану езде на мотоцикле не самая лучшая идея, но я был против. Хотел чувствовать её вокруг моего тела. В своих объятиях. Вдыхать аромат тела ощущать гибкость, плавность её движений, когда она входила в поворот. А после сорвать ещё один жгучий поцелуй, который однажды перерастёт в нечто большее. Настолько огромное, что мне придётся нести ответственность за свой поступок, но я никогда не боялся. Всегда хотел только этого.

Тогда и решил, что лучше тренировать Адриану начиная с малых высот. Старая дорога, на которой проходили гонки по выходным, идеальный вариант для меня. Там нет ни копов ни других людей. Вероятность того, что на безмолвную одинокую тропу забредёт случайный прохожий, катастрофически мала. Если Адриана хочет, я готов на всё что угодно лишь бы рядом с ней. Всё ещё помнил аромат волос, тепло её тела даже через ткань грубых джинс. Идеальная.

Она сидела под деревом в компании своего друга и улыбалась, пока Иниго что-то шептал на ухо. Слишком близко. Мне казалось в тот момент я попал в какую-то призрачную дымку. Вывернутый наизнанку мир. Каждое движение запечаталось внутри моего мозга, и я знал, что, закрывая глаза, буду видеть именно тот момент. Его касания. Её улыбку в ответ. Мягкость, с которой Адриана смотрела на Иниго. Открытость, когда он прикасался к ней.

Не знал, что способен на подобную ярость, которая уродливой волной захлестнула мысли. В голове проплывали картинки того, как подхожу и впечатываю голову Иниго в ствол дерева позади. Удар под дых. Потом коленом в лицо. Кровь. Крики. Его просьбы прекратить…

Адриана улыбнулась. Я с силой сжал руки в кулаки. Иниго взял её руку, и она позволила. Я разрушился изнутри. Но когда он поцеловал её в щеку, так близко к губам, я не сдержался. С цепи сорвался, как чёртов психически неуравновешенный пёс.

– Ты слишком слаба, чтобы ответить мне, – рычанием гневным и диким прозвучал мой голос.

Адриана вскочила и посмотрела на меня тем самым глубоким взглядом, который всегда действовал на меня как удар. Но сейчас он боль причинил. Вывернул меня изнутри.

– Поиграть хочешь, котёнок? – Топил её своим ядом, что клокотал в душе. Иниго поднялся медленно, но не пытался влезть. Отлично. Иначе тот сценарий, который я прокрутил в голове ранее, обязательно будет приведён в действие. – Слишком боишься ступить за грань, да? Только не с ним.

Адриана смотрела на меня и молчала. Я хотел в тот момент схватить её за руки сжать до боли, вдавить в грубую кору дерева, прокусить губу, пустить кровь, чтобы она поняла какова та боль на вкус въедливая горькая, как полынь, от которой блевать хотелось. Волосы на себе рвать. Выть как загнанный в клетку зверь. Но когда Адриана потянулась ко мне, я сорвался. Развернулся и ушёл, не позволив себе оглянуться. Не сегодня.

Траектория моего побега четка видна в тот момент. Гараж. Мотоцикл. Рёв мотора, который гудел по венам сладкой пыткой, ведь только сегодня Адриана сидела впереди, а я держал её за бёдра…

Зарычал. Сжал ручку газа и рванул, заметив, что Адриана бежала ко мне навстречу. Я не обернулся. Не замедлился. Сильнее сжал челюсти и помчал вперёд. В этот день мы поругались. Впервые. Сильно. И я ушёл. Сбежал, словно за мной дьявол с рогами гнался. Сила ветра хлестала в лицо, без шлема не самое приятное, но мне было в тот момент всё равно. В груди отчаянно сжалось сердце, а потом билось о грудную клетку, словно там за рёбрами молот и с каждым стуком боль как агония распространялась по телу.

Долго я носился по городу, пока не оказался на незаконных уличных боях. Да, я знал о подобных местах только потому, что любил смотреть за тем, как действуют другие бойцы. Как проводят бой, какие приёмы применяют, но себе никогда не позволял участвовать. Был только зрителем. Отец, если узнает, что я бывал в подобных местах, разорвёт меня на части, но сейчас это только добавляло огня в мои вены. Я хотел драки. Хотел почувствовать боль настоящую физическую, чтобы убить её внутри души. Заглушить мысли и не думать.

К моему огромному разочарованию меня не пустили без документов. Я был высоким, сильным, мускулистым и точно не выглядел на семнадцать, но парень, который оформлял заявки, не купился на мои деньги. Чёртовы документы. Я почувствовал, что моя ярость стала выше. Она поднималась по телу как батарея, которую поставили на зарядку и в любой момент могла достигнуть головы и произойдёт «бум!». Огромный. Взрывающий. Опасный.

Разочарование плескалось во мне, а ярость достигла предела ещё одна крупица, капля в огромном море, которое переполняло меня изнутри и всё полетит к чёрту. Я взорвусь и зацеплю каждого, кто будет в зоне поражения. Развернувшись, направился к выходу, когда плечо моё прострелило болью. Подняв взгляд, скривил губы в оскале, когда мои глаза столкнулись с тем парнем из мастерской. Он с дружками ввалился в коридор и когда понял кто перед ним, оскалился, как волк. Только к его разочарованию я совсем не пах как добыча. Скорее дикарь, охотник, который искал жертву, чтобы влить в неё свою горечь и боль.

– Ты посмотри, какими тропами нас свела судьба. Да? – Скрипучим ржавым голосом просипел он, пытаясь запугать меня.

Отвернувшись, я направился к двери, когда почувствовал на своей куртке руки, удерживающие меня.

– Подожди, куда ты так быстро сбегаешь? Мы ведь только встретились.

Сжав кулаки, я хотел развернуться и всадить ему в лицо, когда нас прервал грубый голос.

– Ты далеко от ринга, Тони.

Ещё секунда и меня отпустили. Я не стал ждать, толкнул дверь и пошёл вдоль здания к мотоциклу. В голове одна за другой взрывались те сцены, как Иниго касается Адрианы. Как она отвечает, тянется к нему, словно цветок к свету и это болело внутри меня, пламенем выжигало и саднило. Я всегда знал, что моя тьма её привлекает, манит коснуться попробовать, но вот в чём проблема, если мы ступим за черту, Адриана увязнет там, и я не отпущу.

Толчок в спину заставил напрячься и выкинуть все мысли из головы. Я услышал, как к моим ногам упал камень. Резко обернулся, когда увидел в нескольких метрах Тони с его шакалами. Похоже, ринг перенесли на улицу, потому что по его глазам я мог понять, что всё закончится здесь.

– Ты ведёшь себя, словно имеешь стальные яйца, но я докажу, что ты всего лишь слабак, – кинул Тони под улюлюканье своих приспешников. Они и правда напомнили мне шакалов, которые кружат над падалью и добивают лежачего. – Бойся парень, потому что я безжалостный и не остановлюсь, пока не поставлю тебя на место. Ты научишься выполнять просьбы тех, кто стоит выше тебя в этом мире.

Я не думал, что этот день может закончиться ещё хуже, но судьба умеет удивлять. Тони бросился на меня, словно зверь и он был достаточно хорош, чтобы нанести мне несколько ударов, но недостаточно опытен для такого профессионала, как я. Когда он пропустил удар в челюсть и свалился на землю, я перевернул его ткнул коленом в позвоночник, одну руку вывернул, а другой прижал его лицо к земле. Он сопел и сыпал угрозами, я сплюнул кровь заполнившую рот рядом с ним на асфальт, чувствовал, как пульсируют лёгкие, как рёбра ноют, наверняка если разденусь, увижу синяки, а лицо… оно тоже пострадало.

– Не стоит играть с тем, кто владеет техникой боя в совершенстве. Ты неплох, но для меня слишком слаб.

Когда он прорычал новую угрозу и его шакалы двинулись ко мне, я пригрозил им вырубить Тони, если нападут.

– А так играть нечестно. Пятеро против одного, а, Тони?

Дверь открылась и на парковку вышел огромный мужчина. Он увидел нас и быстро подошёл ближе. Я предполагал, что эта встреча, может окончится весьма хреново, когда глаза мужчины обследовали обстановку. Не знаю, может, он имел представление о том, кто такой Тони, потому что приказал никому не двигаться, пока я не уеду.

– Мы ещё встретимся. Я не успокоюсь, пока ты не будешь жрать землю.

– Как грубо, – утирая кровь с губы, пробормотал, вставая в полный рост.

Я бросил на него последний взгляд, завёл мотор и уехал провожаемый взглядами шестерых мужчин. Моё лицо пульсировало от толчков боли, что проносилась по коже. Тони боец, не профессионал. Зато у него тяжёлая рука.

Припарковал мотоцикл в гараже и, скрываясь в тени, хотел проскользнуть в дом, когда услышал хриплый, злой голос отца. Он ждал. И теперь мне придётся пройти через семь кругов ада за то, что моё тело пострадало. Отца не сильно волновали причины или истории он видел доказательства, а моё распухшее лицо кричало, просто вопило о том, что я переступил черту. Нарушил правила. И должен понести наказание.

– У нас с тобой договор, и ты выполняешь его добросовестно, но Корвин, не следует так жёстко относится к нашим с мамой попыткам узнать, где ты. Неужели так сложно было ответить?

Пытаясь не выходить на свет, чтобы не светиться, я тихо чертыхнулся только сейчас осознав, что выключил телефон.

– Прости, – вырвалось.

Тихий вздох отца стал для меня своеобразным сигналом. Я направился к двери, пытаясь скрыть правую сторону лица от тусклого света, что освещал дальний светильник в гараже, когда отец перехватил мою руку.

– Не поступай так больше. Мама очень переживала.

Я кивнул и ждал, когда он отпустит, но в тот день судьба решила добить меня. Мало было разочарований и боли, очередной поворот привёл к разрушению.

Отец дёрнул меня к себе, и только когда я увидел его раскрытые руки, словно он хотел обнять меня, попытался отвернуться, но было уже слишком поздно. Шок. Ярость. Боль. Да именно в такой последовательности. А потом ад взорвался под моими ногами, и я утонул.

Мама спасла меня от разрушительного торнадо, которым стал отец. Он запретил мне выходить. Он отменил все свои обещания, которые до этого чётко исполнял. Чтобы меня не отстранили от боя через две недели, он тут же придумал гениальный план, что мы уедем подальше и будем тренироваться вдали, иначе, как только тренер увидит моё опухшее лицо, разбитую губу, синяк под глазом, он тут же подаст документы на отмену, как участника в бою. Я вспылил тогда, но мама не позволила той ярости, стать противником гневу, который поставил против меня отец. Она стала той самой нейтральной стороной, которая потушила костёр в наших разумах и отвела беду.

– Позволь помочь, – тихо попросила она, но я только качнул головой и посмотрел на дверь.

Мама тихо выдохнула, но не стала оспаривать моё решение. Я хотел остаться один. Я хотел чувствовать агонию от каждой раны, удара и синяка. Сидел на кровати сжимая в кулаках матрац, пока взглядом сверлил дом, напротив. Свет не горел в её комнате, и я задавался вопросом дома ли Адриана? Она могла позволить себе гулять с ним. Чёрт. Рык сорвался с губ. Вот куда привела меня ревность к той, которая даже не была моей девушкой.

Звонок в дверь так поздно меня совершенно не волновал, потому я проигнорировал его. Мама наверняка уже открыла и ответила тому, кто стоял по ту сторону. Я потянул футболку, кинул её на пол чувствуя, как пульсирует кожа на рёбрах, откинулся на кровать и прикрыл глаза. С каждым моим вдохом внутри пульсировала боль. А потом я услышал тихий скрежет, словно кто-то ногтем по стеклу водит. Поднял голову и перестал дышать, когда увидел Адриану по ту сторону окна. Мои лёгкие горели оттого, что я замер как чёртова статуя, пока она махала мне рукой, приказывая помочь ей, пробраться в комнату. Сглотнул, поднялся и направился к окну. Открыл затворку, Адриана ворвалась внутрь, словно ураган. Её взгляд обследовал меня с ног до головы. Пальцы мягко едва заметно касаясь прошлись по щеке вниз, там, где болью пульсировала губа. Она сглотнула, когда её ладонь спустилась ниже по рёбрам. Я скривился, она тут же отступила.

– Зачем ты здесь? – Мой вопрос прозвучал скованно, почти жестоко, заставил её нахмуриться.

Адриана не стала отвечать. Она обошла меня и направилась в ванную. Я слышал шум воды, хлопки дверей шкафа после чего она вернулась в комнату, велев взглядом сесть на кровать. Я так измучился, что не стал сопротивляться. Адриана опустилась на колени передо мной, и это взорвало к чёрту мозг. Её движения были лёгкими, но я всё равно шипел, когда она очищала раны на лице мягкой тканью. Рёбра намазала каким-то мятным гелем и туго забинтовала, а я не мог отвести от неё своего взгляда. Смотрел как завороженный каждым её движением, и сума сходил. Каждое её касание – кислота. Они выжигали мою кожу, плавили кости и оплетали внутренности.

– Посмотри на меня, Корвин, – шепнула она поднявшись.

Я сглотнул, когда её мягкий голос прокатился по мне. Поднял голову. Адриана взяла моё лицо в ладони и сделала то, чего я не мог представить. Коснулась каждой раны, каждого синяка своими губами, словно хотела принести мне покой. И у неё получилось. Она действовала на меня как обезболивающее. И я закрыл глаза, когда она массирующими движениями втёрла мазь в кожу.

– Твой вспыльчивый характер никогда не приведёт к свету. Всегда только во тьму.

Я хотел возразить заставить её выслушать меня, понять, что я не виновен хотя это не совсем правда, ведь я наверно искал приключений и когда сдался, решив вернуться, они сами нашли меня, но Адриана не позволила сказать ни слова, приложив палец к моим губам. Наши глаза встретились, и я услышал, как со свистом она втянула воздух. Её взгляд упал на кровать, она прикусила губу, а потом отступила. Я думал, что потерял то тепло, которое она принесла. Думал, Адриана сейчас развернётся и сбежит, но она снова удивила. Обошла кровать и легла на свободную сторону, а потом повернулась ко мне. Ждала. Не сбежала. Снова. Этот её поступок смягчил мой гнев. Развеял по ветру. И я сдался. Забрался, лёг позади неё, прижал к себе. Адриана идеально подходила мне. Её тело, словно создано для моего, каждая линия, изгиб, вписывались в моё тело, и я чувствовал тепло, её сердцебиение, когда поцеловал в шею и тихо на грани срыва шепнул:

– Останься со мной.

Ответ не заставил себя долго ждать, и он вызвал дикую улыбку на моих губах.

– До рассвета.

Выдохнув я позволил ей поставить будильник, чтобы успеть вернуться домой, а потом прижал к себе, чувствуя под рукой пульс на её шее. Наши тела были напряжены. Вокруг летало заряженное страстью и желанием напряжение, но я понимал не сегодня. Уже близко, но не этим вечером. Закрыв глаза, я погрузился в сон, чувствуя её аромат на своей коже, руки на моих, её бёдра, которые вжимались в меня и это унесло меня в нокаут. Я сбежал от неё в гневе и раздирающей душу ярости, чтобы ночью Адриана стала моим лекарством. Остудила пыл и позволила захлебнуться той дикой потребностью в ней. Лёжа с ней в кровати прижимая так близко к своему телу, я не жалел о том, что сегодня позволил гневу взять верх, ведь он привёл меня прямо к ней.

Адриана. Вызов

Вечеринка. И я на ней как белая ворона. Корвин всегда с лёгкостью вписывался в любую тусовку. Какие бы ни были условия, он входил в ту среду, которая царила вокруг. И я пришла сюда только потому, что он просил. Две недели Корвина не было в городе и, как только вернулся, прислал мне СМС. Заставил поверить, что тот конфликт исчерпан. Я всё ещё судорожно сжимала ладони на своём теле в тех местах, где его руки прижимали меня к себе. Тепло его тела и обнажённой груди позади меня тот горячий выжигающий мукой поцелуй в затылок, губы по коже, шёпотом в ухо… меня просто разрывало на части. Всю ночь я спала в его объятиях и проснувшись утром от будильника всё ещё была крепко прижата тёплыми обжигающими ладонями. Он не сказал ничего. Не ответил на вопрос в моих глазах. Не объяснил, что произошло. А теперь я держала в руке телефон читая СМС и понимала каждое слово ложь, чтобы больно мне сделать.

Продолжить чтение