Читать онлайн Якудза из другого мира бесплатно

Глава 1

Их было всего десять. Убийцы, которым пришла пора сдохнуть. И разместили они свои жопы в очень удобном и безопасном месте – на пристани Финского залива. У них была сходка. У меня было дело. Всем будет весело.

Заказчик, главарь преступной группировки «Кронштадтские» Коля Крест, скинул координаты за пару дней до сбора. У меня было время подготовиться. И уже целый час морозил яйца на крыше металлического контейнера, наблюдая за дорогими автомобилями.

Через четыре металлических ряда от намеченной цели какие-то пять немытых личностей копошились в приоткрытом контейнере. Они ещё вчера там обосновались. Я пробил – интеллектуальная богема играла в сатанистов. Пентаграммы на стенах, расставленные свечи, перья ощипанных куриц. Приносили жертвы какому-то чёрту с огромным хером, поставленным в центре пентаграммы. Питер богат не только на культурное наследие, но и на отшибленных на всю голову мудаков. Да и плевать на этих полудурков. Если попадут в замес, то их не жалко – в церковь надо ходить, а не демонов пытаться вызвать.

Сходка воров в законе запланирована в отдельном желтом контейнере. Там должен был произойти разговор о судьбе Креста и его банды. Мне насрать как на Креста, так и на его бандюков. Моё дело маленькое – грохнул, получил бабло и затаился до нового заказа.

Возможно, новым заказом будет сам Крест – вот абсолютно до фонаря. Новое дело – новое тело. В этот раз их десять. Десять основных целей. Сопутствующие не считаются. То есть за убитую охрану бабла не получу. Да и плевать, грохну их из благородных побуждений.

К этому времени приехали восемь воров. Ещё двое должны быть на подходе.

Моё подзабытое имя – Игорь Смельцов. Мой позывной в преступной среде – Тень. И я семьдесят восемь раз оправдал свой позывной. Никакого огнестрела – только нож, удавка и прочие беззвучные средства получения билета на тот свет. Мои жертвы – только преступники. Если человек не украл, не убил, не изнасиловал и не сотворил какой другой грех, то я заказ не принимаю.

Почему не принимаю? Да из принципа!

Не поверите, но от заказа я отказался всего раз. Как-то студент отмудохал богатенького сынка, а батя вместо того, чтобы послать горилл, захотел оформить бедолагу по-киношному. Чтобы подбросили студиозису отрезанную конскую голову в кровать и посыпались угрозы разные. Чтобы студент ссался от простого хлопка двери… Сынка отмудохали за дело – нечего было подругу студента за жопу лапать при всех. Пацан просто заступился. Я пробил его – чист, ухаживает за престарелой бабкой, сам сирота. Похож в этом на меня, только вот я помогал соседу, ветерану Великой Отечественной.

Я отказался. Батя залупился. Тогда я завалил батю бесплатно. Его и кодлу охранников. Ну как бесплатно… Слава киллера дорогого стоит, поэтому ко мне уже не рисковали подходить с «неправильными» делами.

Если хотите, то назовите меня принципиальным ублюдком. Только убедитесь перед этим, что я не стою за спиной…

Шучу.

Мне насрать, как вы меня назовете. Это сугубо ваше личное дело. Я только надеюсь, что оно не перехлестнется с моими делами.

Я выставил замаскированную под ветку камеру. Подъехала бронированная «Тесла» девятого вора в законе. Невысокий кавказец воровато огляделся по сторонам и двинул через коридор из четырех громил в контейнер.

Осталось дождаться последнего. Как только за ним закроется дверь, я начну действовать. Громилы отскочили к машине и принялись оглядываться по сторонам. Любовались на других таких же горилл. Интересно, их где-то клонируют? Здоровенные, накачанные, бритоголовые, с мордами похожими на жопу носорога.

– Нам долго сегодня яйца морозить? – спросил один.

– По ходу до вечера, – ответил второй.

Остальные двое сразу нырнули в машину – греться.

Вот они сладко жрут, мягко спят, ебутся с силиконовыми красотками, которые стонами копируют актрис из немецких порнофильмов. Сорок процентов россиян не живут, а выживают, а эти уроды жируют, ни хрена не делая.

Ёбаные хозяева жизни…

Может из-за таких вот «хозяев» меня после армейки не брали ни в одно нормальное предприятие. Везде нужны покладистые и расторопные. Чтобы работали и не возникали. Чтобы подчинялись хозяевам… А я не боялся озвучить свою точку зрения, улучшающую жизнь рабочих. На взгляд «хозяев» это была хуёвая точка зрения и меня каждый раз просили уволиться по собственному.

На пятый раз мне это остопиздело и я просто набил начальнику морду за то, что тот кинул ребят на премию, а сам приехал через неделю на новенькой «бехе». Менты всё поняли, но только развели руками. Забыли про моё существование лишь после крупного взноса, опустошившего мои карманы.

Да я их и не осуждаю – не от хорошей жизни охотятся за таджиками, а не ловят настоящих преступников. Преступника поймаешь, замучаешься бумаги писать, а его через два-три месяца выпустят. За недоказанностью улик…

А они вот улики-то – морда лоснится, на пальцах золотые гайки, ни дня не работал, а упакован по полной. Но это для меня улики. Для «справедливого суда» он всего-навсего очередная жертва полицейского произвола, которую нужно отпустить и обязательно принести извинения. Обязательно!

После получения условного срока и обязанности выплатить штраф побитому ублюдку, я двинул на вольные хлеба. Как сейчас помню – заявился в бандитский бар и направился к одному из местных заправил. Предложил свои услуги в деле решения «нерешаемых проблем» и уложил на пол всех, кто был в баре. Показал, на что способен. Цыган тогда впечатлился демонстрацией и решил дать шанс новичку.

Армейка помогла здорово. Законченная пять лет назад она и сейчас приносит свои плоды. Мой учитель и идейный вдохновитель Слава Соколов дал отменную школу жизни. Или же отменную школу смерти, это как посмотреть.

Первое задание я провел так, что Цыган даже не поверил в моё участие. Просто у конкурента взорвался газ на кухне и это было несчастным случаем. Я показал фотки – версия несчастного случая испарилась.

Рассказать, где я служил? А вот хуюшки, я дал подписку о неразглашении. И пусть Родине на меня насрать, но мне не насрать на Родину. Да, я принципиальный ублюдок! Пусть для вас я буду тем самым писарем, при штабе…

Цыган прожил ещё три года, пока его не заказал очередной конкурент. Я в тот день открыто заявился и положил перед авторитетом пистолет и патрон. Сказал: «Сам!» и вышел. Сделал жест уважения…

Цыган не стал торговаться, не стал кричать в спину, что я ему всем обязан. Он знал, что если я принял заказ, то уже не отступлю. Цыган вставил патрон в ствол и выстрелил себе в рот. Морду разворотило так, что вид напомнил смятую чайную розу… Я зашел, проверил пульс, сфотографировал и убрался до того, как в кабинет ввалились громилы.

Дело было сделано. Он был моим сорок вторым заказом… Единственным, где прозвучал выстрел…

Опачки! А вот сейчас подъехал десятый. Черный «Мерседес» остановился неподалеку от желтого контейнера. Прибыл последний из заказанных.

Что же, все в сборе, как только закроется дверь, можно будет начинать. Я вытащил иглы из нагрудного кармана и аккуратно зажал между пальцами. Десять машин, по четыре человека в каждой. Сорок игл должно хватить.

Хрусь! Хряк!

Две створки закрылись. Теперь десять человек оказались в закрытом помещении. Оно полностью изолировано как от звуков снаружи, так и от звуков изнутри. У них внутри тепло и всё эстетично обито не только мягким поролоном, но и выложено позолоченной вагонкой. Там овальный стол из красного дерева и мягкие кресла. Там нет никого, кроме воров. Там не так стремно, как у вызывателей демонов, но тоже будут жертвы.

Пришло время начинать!

Три… два… один…

Я вскочил на ноги и побежал по крышам. Левая рука застрочила удары в воздух со скоростью швейной машинки. Каждый удар заканчивался выпуском одной иглы. Скорость я взял хорошую – недаром за два дня до этого вдоль и поперек изучил каждый сантиметр металлического пространства.

Двадцать тел мягко опустились возле машин. Всё произошло в полной тишине. Последнее, что услышали эти охранники – тонкий свист иглы, пронзающий воздух.

– Что? Серега?

– Эй, вы чего?

– Чего сели-то?

Из машин высунулись обеспокоенные рожи остальных охранников. Пора начинать путь назад.

Ровно сорок игл. Ровно сорок тел на пристани. Что же, не теряю хватку. Даже подмерзшие от северного ветра ребра контейнеров не стали помехой.

На всё про всё двадцать две секунды и ни одного выстрела. Сработано так, что менты замучаются искать неизвестного ниндзя. А может только сделают вид, что ищут – ведь я им собираюсь значительно улучшить статистику.

Легко спрыгнув с высоты трех метров, я подошел к последнему, кто закрывал контейнер. В кармане нащупал ключ от навесного замка. Да-да, от самого простого навесного замка, который висел на петлях.

Я вытащил оставшиеся иглы и зажал их между пальцами. Холодные штырьки легли на знакомые места. Замок легко выскользнул из петли. Я три раза глубоко вдохнул, выдохнул и рванул дверь на себя.

Тут же сделал небольшой шаг в сторону и крикнул:

– Старшой, тут ещё один законник подкатил! Пускать?

Эта фраза должна была ввести сидящих внутри в оцепенение. Вряд ли их ожиревшие мозги смогут так быстро переработать информацию. Теперь у меня появилось пять секунд.

– Какого закон…

Это только в кинофильмах выхватывают пистолеты и палят в тот же миг. В реальности нужно вытащить из кобуры (настоящий вор не будет носить пистолет по-босяцки за ремнем – это снижает авторитет), переключить предохранитель (настоящий вор бережет себя и всегда носит пистолет на предохранителе), прицелиться (никто не палит навскидку – можно задеть своего и тогда проблем не оберешься) и выстрелить.

Есть пять секунд у киллера с позывным Тень.

Легким движением толкнул дверь и влетел внутрь. Всего половина секунды понадобилось на то, чтобы оценить содержимое контейнера. Богато, аляповато, воровато. За полсекунды успел сфотографировать стол, кресла, пустой бар у стены, десять человек за столом. Позы, движения, расширенные зрачки. Десять человек зафиксировались мишенями и тут же рука начала бить воздух. Каждый удар – смерть очередного авторитета. Я видел пару раз, как это выглядело со стороны – наношу удар за семь метров и человек падает замертво. Будто пресловутый невидимый рукопашный бой. Всё это видел, прежде чем уничтожил видеозапись.

Вот и сейчас вышел из переката и встал на ноги. Десять воров в законе уронили головы на грудь. Дело сделано. Параплегия – полный паралич, вызванный поражением спинного мозга, и растворяющийся в крови батрахотоксин, сделали своё дело за несколько секунд. Такой яд вырабатывают из одной забавной колумбийской лягушки, и одной этой прыгающей херотени хватит для уничтожения пяти слонов. Слонов не было, но были десять уродов, чьи руки обагрены кровью по плечи.

Я сделал несколько снимков и направился к выходу.

– Тень! А ты не меняешься! – раздался позади знакомый голос.

Как? Ведь я убил его!

– Удивлен? Не дергайся. Даже малейший шорох приму за попытку скачка. Неужели ты и в самом деле думал, что я сам себя завалю? Вот ты всё-таки лошара! Я нанял актера, чтобы тот сидел вместо меня и кивал гривой на важной стрелке. Я тогда не думал, что придешь ты, бродяга Тень. А уж когда ты решил дать мне шанс самоубиться… Не, пацан, это было красиво. Но это было не для меня, – продолжил говорить тот, кого я знал, как Цыгана. – Я вальнул актеришку, а ты потом его щелкнул на память. Все рады, все довольны. А теперь я доволен втройне, не, вдесятерне! Я грохнул Креста, а он пискнул на прощанье, что ещё десять авторитетов найдут конец пути. Да я последний остался из авторитетных… Этих сволочей не жалко, но вот остается один человек, который всё знает… И этот человечек уже пытался меня один раз завалить.

– Много болтаешь, Цыган. Если что по делу, то говори, – я старался сохранять хладнокровие, но мозг в это время бешено работал.

Что сделать? Что сделать? Что сделать?

Метнуться влево? Пуля быстрее меня. Вправо? Тоже самое. Как бы быстр я ни был, но кусочек свинца окажется быстрее. Нырнуть вперед? И получить разряд в жопу? Не самый хороший вариант – Цыган меня добьет. Ведь в жопу раненный джигит далеко не убежит…

– А что говорить, Тень? Ты сделал свою работу. Только никто тебе не отбашляет. Предлагаю забыть все терки и ходить подо мной. Прикинь – сейчас такие делюги можно будет вертеть… Я тебя озолочу! Не оборачивайся, Тень! Смотри прямо перед собой! Ты не с малым трешь, я все твои фортеля знаю…

– Предлагаешь ходить под тобой?

Я тянул время и старался по звуку голоса узнать – где находится Цыган? По всему выходило, что он возле задней стенки. Там, где находился бар.

Но он же был пуст! Неужели Цыган успел присесть за барную стойку?

– Тень, мозги не еби. Даю на размышление десять секунд. По одной секунде за каждого авторитета. Время пошло. Раз… Два… Три…

Я глубоко вдохнул, выдохнул и, как только воздух покинул легкие, рухнул назад. Там можно оказаться под защитой стола. Там можно увернуться от пули. Там можно достать до оружия авторитетов. Там…

ТАМ!!!

От грохота выстрела заложило уши. Майор Слава Соколов стрелял над ухом из пистолета, чтобы мы могли привыкнуть к грохоту. Чтобы не пугались… К этому звуку всё равно невозможно привыкнуть.

Ещё меньше можно привыкнуть к тому, что под левой лопаткой разгорается огонь. Почему невозможно? Потому что просто не успеешь выработать силу привычки – сдохнешь…

Меня бросило вперед, хотя до этого падал назад. Я успел только удивиться – Цыган что, из слонобоя в спину пальнул?

Перед глазами мелькнул пол. Паркетный? В морском контейнере?

Я пытался упереться руками, сгладить удар, но… они меня не слушались. Со всего маха меня здорово приложило о пол. Так приложило, что даже гул пошел.

Ладно, плевать. Теперь надо перекатиться на спину, по пути вырвать пару щепок из пола и метнуть в…

Я дернулся и остался лежать. Меня не слушались ни руки, ни ноги. Как будто стали чужими слуги, которые тридцать лет поддерживали и помогали.

– Что, чертила, уже не трепыхнешься? А это, сука, один из твоих любимых ядов, которые парализуют жертву. Да, пришлось смазать картечь, но, сам понимаешь, при ловле Тени все средства хороши.

Позади раздались уверенные шаги. Я снова попытался дернуться и снова безуспешно. Похоже, что всё, отбегался.

Откуда-то издалека донеслись завывания:

– Мефистофель! Абраксас! Гамори! Примите жертву и заберите нас в лучший мир!

Похоже, что сатанисты занялись очередным ритуалом. Бедная курица… Бедный я…

– Во, слышишь? Полудурки какие-то чертей вызывают. Вот на них и свалим твою мокруху. Гладко всё получается, Тень. Всё как по протоколу…

Боль хлестала по нервным окончаниям, но спецобучение позволило взять её под контроль и загнать под тяжелый гнет подсознания. В конце концов боль – это всего лишь сигналы мозгу о том, что телу приходит пиздец. А что он приходит, я и так знал – слышал шаги Цыгана. Поэтому лишние сигналы были не нужны. Они только отвлекали.

– Жаль, что так вышло. Ты был нормальным пацаном. Припизднутым на своих принципах, но нормальным. Сейчас твои мозги разлетятся по полу, а дробовик я вложу… Да вон хоть Гиви в руку. Пусть менты подумают, что этот хач тебя вальнул. А потом всех положили терпилы сатанинские. Что же, прощай, Тень. Подготовь мне в Аду местечко пожарче. Слышишь, как соседи завывают?

Соседи и в самом деле сыпали именами демонов так громко, что выкриками должны скоро привлечь внимание охраны. А те уже найдут полсотни мертвецов. Пятница тринадцатого выдалась богатой на события.

Я пытался послать Цыгана куда подальше, но губы отказывались повиноваться. В висок уперся холодный кружок ствола, и последнее, что я услышал, был тихий щелчок.

После этого Вселенная взорвалась и разлетелась на мельчайшие кусочки…

Глава 2

Вспышка за вспышкой.

Вспышка за вспышкой.

Сначала медленно, как будто редкие кадры довоенной кинопленки, а потом чаще и чаще. Что это?

В одну вспышку был виден зажатый осколок кирпича. В другую вспышку грязный асфальт и обрывок бумажки.

Я умер и это загробная жизнь? Какая-то дерьмовая это жизнь на вид.

Я не ощущал тела. Парил в темноте. И редкие вспышки давали новую информацию.

Вспышка – оскаленное лицо какого-то азиата. Узкие глаза превратились от ярости в щелочки.

Темнота.

Вспышка – обломок кирпича резко опускается. Его неровный край заляпан в какой-то жидкости. В какой-то жидкости? Кровь можно узнать даже при таком скудном освещении.

Темнота.

Вспышка – азиат кричит, брызгая слюной:

– Грязный хинин, знай своё место! Тебе нельзя учиться в одной школе с аристократами! Твоё место в выгребной яме!

Темнота.

Вместе с новой вспышкой пришел водопад боли. На миг показалось, что в тело впились миллионы крючков и сейчас они потянули в разные стороны. Я оказался в странной ситуации. Вроде бы моё тело и в то же время какое-то другое… Как будто отлежал всё и теперь не могу пошевельнуть ни рукой, ни ногой.

Мои губы пошевелились и произнесли:

– Я призываю дух непобедимого воина! Я отдаю своё тело для кровной мести!

Тут же в губы ударил кроссовок, вызывав новую волну боли:

– Вонючий червяк! Ты сдохнешь здесь!

Разбитые губы снова прошептали:

– Мой жизненный путь закончен! Да пусть начнется путь воина! Я требую мести!

И на этот раз покрывало темноты не накрыла меня. Наоборот, стало всё предельно ясно и чисто, хотя и в грязной подворотне.

– Мести? Какой мести, хуепутало? Твоя месть как на обезьяньей жопе шерсть – мелкая и вся в говне! Молись своим богам! Копыто огненного коня!

Я полностью овладел телом. Его болью, его неуклюжестью и его косолапостью.

Где я? Что со мной? Почему я здесь? Над этими тремя вопросами подумаем потом, сейчас нужно задействовать все возможности для выживания. Черный кроссовок азиата снова пошел назад. Ещё немного и в заплывшее лицо прилетит очередной удар. К тому же кроссовок вспыхнул ярким пламенем. Надо это предотвратить…

Заставил тело сделать движение из нижнего брейкданса и чуть ли не завыл волком – какое же неповоротливое! Как будто меня засунули в здоровенный мешок с дерьмом и заставили танцевать ламбаду.

Ххха!

Какое бы тело ни было неповоротливым, но подсечку сделать удалось. Моя толстая (толстая?) нога попала по щиколотке опорной ноги противника и заставила того потерять равновесие. Азиат взмахнул руками и грохнулся подрубленным деревом на грязный асфальт.

– Акайо! Что с тобой? – раздался выкрик со стороны.

Этот утырок не один?

Да, точно не один. Ещё два мускулистых азиата стояли возле мусорного бака. За время кручения я успел собрать всю инфу: меня метелят в подворотне. Бьют трое. Вернее, один, но двое стоят на стреме. Похоже, что тоже приложили ноги. Подворотня темная, тупик. Здания уходят в ночное небо, окон нет, всего две двери в стенах. Удобное место для скрытия темных делишек от ненужных глаз.

– Этот червяк ещё сопротивляется! – выкрикнул первый и попытался пнуть меня сидя.

Двумя ногами. Кроссовок к этому времени успел потухнуть. Или мне это привиделось?

Пинок получился слабым, и этим надо воспользоваться. Я перекатился плечами по выпрямленным ногам и что было силы влепил локтем в промежность. Азиат вытаращил глаза и сделал их почти европейскими. Удобная мишень.

В следующий миг я выбросил руку и ударил «вилкой» по этим вытаращенным глазам. Пальцы погрузились в мягкое, влажное.

– А-а-а-а!

Крик первого резанул по барабанным перепонкам. Пальцы окрасились кровью. С легким хлюпаньем они вырвались из глазниц, когда я продолжил движение. Добивающим был удар по гортани. После этого нападающий откинулся навзничь.

Черт, как же медленно. Целых три секунды. Если бы этот утырок был готов к нападению, то вряд ли бы получилось справиться так легко.

Теперь те двое…

– Акайо? – неуверенно произнес один из стоящих.

– Этот хинин убил его! – воскликнул второй.

– Что? Червяк убил тигра? Не может быть! Акайо?

Я пытался подняться. Руки подламывались, тело отказывалось слушаться. Голова так и норовила нырнуть лбом в асфальт. Такого у меня даже после последней операции по вытаскиванию пяти пуль из тела не было. Тогда я сумел сбежать из больницы, прежде чем быки одной из группировок смогли прорваться в палату. А сейчас?

– Похоже, что у пидара получилось призвать дух непобедимого воина…

– Убьем же его! – один из стоящих замахал руками, разводя и сближая в странных сплетениях пальцев. – Огненный ветер!

После махания стоящий поднес руку ко рту, как будто собирался затянуться сигаретой и дунул в мою сторону. Каким-то седьмым чувством понял, что это «ж-ж-ж неспроста» и оттолкнулся от земли. Перекатился и оказался за стоящим мусорным баком. Мимо меня пронесся огненный шквал, опалив ресницы.

Огонь пролетел до стены и расплескался по ней радостными всполохами. Стек вниз горящими потеками.

Факир, что ли? Эти полудурки глотают розжиг для мангала и потом блюют на зажигалку, чтобы впечатлить доверчивую публику. А сейчас тоже самое? И зачем так делать? Чтобы я поаплодировал?

Под руку попался обломок кирпича. Бросок из-за бака я сделал, не глядя на «факира». За короткое время он не мог далеко сместиться, поэтому…

Хрясь!

– Ай! – раздался тонкий взвизг, а затем послышалось падение тела.

Как будто мешок с говном упал.

– Червяк! Ты убил моего брата! – взвыл тот чудак, который сомневался.

Теперь в его голосе не было сомнений. Ну что же, не я начал эту войну, но я её закончу.

– А вот не хуй было мне фокусы показывать! – выкрикнул я в ответ и осекся.

Голос прозвучал высоко, как у девчонки. Откашлялся. Выглянул наружу. Последний из нападавших склонился над упавшим. Ого, я вообще-то целился в лоб, но пробитое горло тоже ничего.

– Я оставлю тебе жизнь, если дашь мне уйти! – снова крикнул я.

Конечно же никому я не собирался оставлять никакую жизнь. Эти трое метелили одного в темной подворотне. Трое на одного! Это западло, пацанчики. Такое наказывается. Но вот подойти ближе и напасть с небольшого расстояния – это военная хитрость. Такое поощряется. У третьего мог быть огнестрел, а у меня ничего не осталось под рукой. Поэтому только сближение…

– Смерть тебе, грязный хинин! Восемь хвостов огненных лисиц! – выкрикнул оставшийся в живых и снова замахал руками, как какой-то мультяшный Наруто.

Перед ним в воздухе возникли восемь пылающих шаров. Я только присвистнул. Что тут – с цирковыми клоунами сражаюсь? Что за фокусы?

Третий взмахнул руками. В меня с огромной скоростью полетели шары, пришлось резко менять дислокацию. Черт, что же за непослушное тело… С трудом увернулся от одного, перекатом ушел от другого. Позади взорвался мусорный бак. Ого, мощные, однако, у этого клоуна заряды.

Ещё один попал в кирпичную стену. Грохнул взрыв, брызнули обломки, в стене появилась воронка. А у меня появилось оружие. Мелкие кирпичные осколки как нельзя лучше подошли для метания.

– За моих братьев! – вопил полудурок, метая в меня шар за шаром.

Раз!

Два!!

Три!!!

Три броска. Из них только один попал в цель. Но и этого одного хватило, чтобы долбанный факир схватился за правый глаз. На всё про всё у меня две секунды. Две секунды и пять метров дистанции.

В прошлом теле мне хватило бы и одной, а в этом…

Пироман оторвал ладонь от окровавленного глаза и снова поднял руку. Я не успел. Ничего другого не оставалось, как прыгнуть сквозь крутящийся хоровод из оставшихся пламенных шаров, и сверзиться всей массой на орущего полудурка.

Мы вместе покатились по асфальту. Мне повезло оказаться сверху, а дальше… А дальше дело техники – ладонями, сложенными «лодочкой» по ушам. Факир задрал голову, спасаясь от немыслимой боли. Дальше отработанным «копытом дьявола» в гортань. Под костяшками хрустнуло. И завершающее фаталити косточкой кулака в висок.

Всё, дело сделано. Можно чуть-чуть выдохнуть и оглядеться уже более внимательно. Не вставая, чтобы не стать ростовой мишенью для возможного стрелка.

Ну и грязно же тут… Мусорный тупик не стал более привлекательным от появления в нем трех трупов. Баки высились молчаливыми пожирателями отходов и старательно делали вид, что поглотят и дохлое мясо. Жирная крыса проскользнула между обрывками газет и ошметками тряпья.

– Очень неплохо для толстого хинина, – раздался насмешливый голос.

Я тут же повернулся на звук. Там, где со стороны улицы светился единственный выход, стояла, прислонившись к стене, прилизанная деваха в белом костюме. Тоже узкоглазая, как и эти три чувака, но если они были одеты в спортивные костюмы свободного кроя, то у этой чувихи костюм притален и стрелки на брюках такие, что ими бриться можно. А ещё шляпа, как у актера Боярского, только белая.

Лет двадцать пять на вид, хотя, разве по этим азиатам можно определить точный возраст? Грудь выдавалась вперед так далеко, что пуговка пиджака едва не отрывалась. Талию можно сжать двумя ладонями, а вот бедра вполне могли послужить прототипом для гитарных изгибов. Черная прядь волос закрывала правую половину лица. В сексуальных губах зажат тонкий мундштук с сигаретой. Вот же понторезка. Небось ещё и руки в лайковых перчатках?

И эта красотка неторопливо захлопала в ладоши, как будто я сделал что-то потрясающее. Так и есть – лайковые перчатки шлепали одна о другую.

– Ты с ними? – на всякий случай приготовился «качать маятник».

– Нет, малыш, что ты, – подняла ладони вверх красотка. – Я не заодно с этими грубиянами.

– Малыш? – переспросил я. – Какой я тебе малыш?

А в самом деле, какой я малыш? Я оглядел себя. Грубая черная ткань казенного костюма, грязная рубашка, узкий галстук. Школота? Тонкий голос, толстое тело, я точно мужик? Сиськи есть, а вот… Я с облегчением выдохнул. Писюн тоже был на месте. Не такой большой, как в прошлой жизни, но…

Да-да, я уже понял, что оказался в другом мире. Не такой уж тормоз – книжки иногда почитываю и фильмы изредка посматриваю. Так что знаю, как попадают из нашего мира в другой. Обычно сразу к Сталину, чтобы предотвратить войну.

Похоже, что у сатанистов получилось провернуть какую-то хрень и меня перебросило из тела тренированного киллера в тело какого-то толстого подростка. Да и этот парень тоже взывал к своим богам. Может, в Небесной Канцелярии решили поржать над Тенью? Дать второй шанс в новом теле…

– Для меня ты малыш. Я всё-таки старше тебя. Ты неплохо расправился с костоломами Хино-хеби-кай. Когда я увидела, как они ведут тебя по улице, то стало интересно – чем ты мог так им насолить. А ты вон как лихо с ними расправился. Можно даже сказать, что тебя даже обучали убивать без зазрения совести. Кто ты, малыш?

– Кто я? Опс… А в самом деле – кто я?

Пришлось сделать вид, что вообще не отдупляю, где нахожусь и что тут забыл. А те три трупа сами собой тут нарисовались. Не буду же я говорить, что всего лишь Игорь Смельцов по прозвищу Тень.

– Хм? Ты не помнишь? Странно… А твои движения и техника боя показывают, что ты принадлежишь к одному из знатных кланов. И ты хинин… Загадочный ты человек, а я обожаю разгадывать загадки. Ладно, малыш, помоги мне убрать этих увальней, а потом расскажешь о себе.

Я схватился за руку одного, но силы нового тела не хватило даже на то, чтобы сдвинуть труп хотя бы на сантиметр.

– Чего-о-о? Как мне помочь убрать их? В каждом по сто с лихуем килограмм.

Ну да, толстое тело не очень-то приспособлено для перетаскивания тяжестей. Вот пожирать пончики и прочие сладости – это запросто…

Белокостюмная симпатяжка отлипла от стены и сделала три неторопливых шага. Её ослепительно чистый костюм вызывал такой резонанс с замшелыми стенами, что даже зубы ломило. Не по этому говну должны ступать ножки в лаковых туфлях.

Сквозь мусорную вонь прорезался аромат лотоса и дикой сирени. А как она ступала… М-м-м. Несмотря на боль и ситуацию, в которой оказался, мне дико захотелось секса. Вот прямо сейчас и прямо здесь. Внизу живота разгорелся такой огонь, что пришлось прикрыться бедром и чуть наклониться.

– Воздействуй на них своими техниками. Замети следы, малыш… – мурлыкнула красотка.

– Да я это… Не умею вроде.

– Не умеешь? Даже хинины владеют магическими техниками. А уж способность убирать навоз у вас в крови, – подняла бровь девушка в белом.

– Меня тут так башней приложили, что из головы всё вылетело. Вообще ни хрена не помню, – нашелся я.

– Что же, ладно, сделаю тебе маленький подарок. За то, что ты сейчас так вежливо поклонился. Отойди в сторону, а то может забрызгать. Помни мою доброту, малыш, – красотка мягко улыбнулась.

Вежливо поклонился… просто хотел скрыть эрекцию… Нет, надо отвлечься и спросить о чем-нибудь:

– Чем забрызгать? Ты гранату хочешь бросить?

На всякий случай отошел в сторону. Оказался чуть позади красотки. Украдкой сумел оценить филейную часть. Ого, на пять баллов из пяти. А уж обтянутая брючной тканью… Вот никак не получается отвлечься.

– Взмах крыльев золотого орла! – красавица тоже затрясла-замахала руками, а потом с выкриком простерла растопыренные пальцы к лежащим трупам.

С пальцев сорвались воздушные потоки. Они белесыми струями помчались к лежащим телам и скользнули под скомканные одежды. Миг ничего не происходило, а в следующую секунду я вздрогнул. И было от чего вздрагивать. Три тела подбросило в воздух, а после разорвало на мелкие куски.

Вверх ударили еле видимые тонкие стены воздуха. Каждая стенка оказалась острее дамасской сабли. Спустя секунду на грязный асфальт рухнул мелко порубленный фарш, вперемешку с рваной одеждой. Я почувствовал приступ рвоты. Об эрекции можно было забыть.

Сколько бы трупов я не видел в прошлой жизни, но вот чтобы так спокойно и обыденно… Как будто делает это каждый день…

– Идем, малыш, тут нам делать больше нечего, – томно произнесла красотка и повернулась к выходу.

– Да уж, идем… А куда?

– Пока что в больницу. Тебе же надо оказать первую помощь? Или ты хочешь умереть от заражения крови? Мало ли чего можно подхватить в грязных подворотнях…

Мы вышли из подворотни, и я остолбенел – направо и налево уходила узкая улочка. Вряд ли тут проедет фура, но вот легковушка с трудом проползет. Кругом вывески, вывески, вывески разных типов. В основном преобладали в виде продолговатых фонарей и прямоугольных штандартов. «Лучшие костюмы», «Лучшая еда», «Лучшая обувь». Всё лучшее, всё, как всегда, у зазывал.

Народу почти не было. Трое пьяных желторожих согнулись в поклоне, когда девушка прошла мимо них. На меня они блеснули злобным взглядом, но тут же опустили узкие глаза и уперлись в булыжную мостовую.

– Не отставай, малыш, – не оборачиваясь, сказала красотка.

А я и не хотел отставать. Мне же надо было узнать, что это за звезда такая и почему она меня спасла? А также интересно – где я, кто я и за каким хером тут очутился?

Кривая улочка вывела нас на широкий ночной проспект. Вот тут я челюсть уронил так, что едва пальцы на ногах не отдавил. Такого количества сверкающей рекламы я не видел никогда, а ведь я жил в Питере и бывал в Москве. Всё кругом блестело, переливалось, сверкало и искрило.

Люди в масках шли потоками в разные стороны и вообще не обращали никакого внимания на техномагию на стенах. А на огромных рекламных щитах чего только не предлагалось, от иголок для иглоукалывания до самолетов.

– Эй, малыш, иди сюда! – позвала симпатичная незнакомка.

Она стояла возле черного блестящего лимузина. Открытую дверь придерживал полусогнутый здоровяк с короткой стрижкой. Я уже привык, что кругом одни желтокожие узкоглазые ребята, поэтому не обратил внимания, что и этот чувак был из той же породы.

Красотка скользнула в небесно-голубое нутро лимузина и поманила меня за собой. Здоровяк закрыл дверь и пошел к водительскому сиденью.

Идти или не идти? Конечно же мне было интересно – кто эта мадама и как ей вдуть? То есть, не вдуть, а как её зовут?

Ой, да кого я обманываю?

Хотя, то, что она так спокойно перемолола троих немаленьких взрослых ребят в кровавую труху, говорило о многом. По крайней мере, говорило о том, что с ней не надо ссориться. Лучше всё разузнать, а потом…

Я остановился возле двери лимузина – из отражения зеркального окна на меня уставился пухлый хомяк с белыми волосами. На толстой щеке наливается хороший бланш. Губы пухлые, уши похожи на два вареника. Глазки узкие, как будто на полчаса в улей голову засунул. Да и видок тот ещё – форменная одежда растрепана, рукав порван, карман болтается на тонкой ниточке. На вскидку я или ученик старших классов или уже студент.

– Ты долго на себя пялиться будешь? Садись в машину! – резко окрикнула красотка.

Не люблю, когда на меня орут. А тем более женщины. Но, пока не узнаю, что со мной, кто я и где мои вещи – прикинусь лохом. Я с показной неловкостью залез в лимузин. Ничего так, чистенько.

Безмолвный здоровяк в костюме сел на переднее сиденье. Машина тут же плавно тронулась в путь.

Красотка чуть отодвинулась, как будто от меня шел неприятный запах. Ну да, пахло не фиалками, но надо понимать – я валялся возле мусорных баков. Чтобы немного скрасить неловкость, я задал вопрос:

– Скажи, спасительница, а кто ты? Ты так и назвала своё имя.

Она улыбнулась ослепительной улыбкой, которая сразу же затмила белизну костюма, и сказала:

– Малыш хинин, тебе повезло оказаться внутри машины пятого номера клана якудзы. Мой клан называется Казено-тсубаса-кай.

– Крылья ветра?

– Да, «Крылья ветра». А зовут меня Мизуки Сато. А ты… Не вспомнил, как тебя зовут?

Я покачал в ответ головой. Уставился в окно и успел заметить, как на стенде мелькнула рекламная запись:

Добро пожаловать в «Отель Империал» – лучший отель Токио!

Это что, меня в Токио занесло?

Но подумать над этой важной мыслью мне не дали. В толпе я заметил человека, который начал медленно поднимать пистолет.

Глава 3

Как только я увидел вооруженного человека, так сразу же сработала система безопасности жизнедеятельности. Проще говоря, схватил Мизуки за шею, дернул на пол и накрыл её сверху. В ноздри залез сладкий запах лотоса и дикой сирени. Щеки коснулся локон воздушных волос.

Почти сразу раздались выстрелы. По барабанным перепонкам ударили частые удары в пассажирскую дверь. Я уже приготовился принять телом впивающиеся пули, но их не было. Похоже, что лимузин бронированный. На оконном стекле цветками хризантем расцвели три белесо-голубых следа от попаданий.

Автомобиль тут же зарычал, набирая скорость. Я считал выстрелы. Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… "Беретта" не модифицированная, поэтому больше выстрелов ожидать не приходилось.

Эх, было бы у меня прежнее тело… А сейчас я только и мог, что копошиться на красотке из якудза, прикрывая её от возможных выстрелов с другой стороны дороги.

На улице вовсю раздавались испуганные крики. Сейчас там должно быть весело. Каждый нормальный человек оберегает в первую очередь свою жизнь, беспокоится за то, чтобы не стать случайной жертвой. Автомобиль рвал с места, но я не слезал с девушки – пистолетными выстрелами могли обозначить начальные точки пробоя, а потом уже следом выстрелить из крупнокалиберного оружия.

– Кто это? Блядь, кто это?!! Что за тварь осмелилась стрелять в Мизуки Сато?

– Не рыпайся!

– Отпусти меня, урод! – закричала Мизуки так, как будто я собрался её снасильничать.

– Да тихо ты, по нам шмаляют, – прошипел я в ответ.

– Пусти! Я хочу видеть эту гниду!

В ответ красотка юркой ящеркой выскользнула из-под меня и бросила взгляд назад. Я тоже невольно оглянулся.

Среди объятых паникой людей не видно стрелка. Конечно, вряд ли он был таким дураком, чтобы оставаться на месте после неудачной попытки убийства. Скорее всего, уже смешался с толпой и улепетывал, голося во всё горло.

– Кто по нам стрелял? – резко повернулась Мизуки.

– Мужик какой-то, – пожал я плечами. – Я с ним не знаком. А если и знаком, то не помню.

– Опиши! Одежду, рост, прическу этого пидара!

– Метр шестьдесят пять, серый костюм. Короткий ежик волос, на правом виске седина. Лицо скрыто за медицинской маской, у глаз мимические морщины, на груди медальон в виде морды тигра, – отрапортовал я четко.

– Ты и медальон успел увидеть? Сколько деталей, – с интересом взглянула Мизуки. – Ты становишься всё более загадочным, хинин.

– Это от испуга, – сказал я.

Слабый отмаз, но красотка сделала вид, что поверила. Даже улыбнулась. Как же быстро она справилась с собой. Только что была разъяренной тигрицей, а теперь стала прежней хитрой лисой. Она легко коснулась водительского плеча:

– Хаяси, гони в офис. Похоже, что Тораноаши-кай узнала мою машину.

– Будет сделано, Сато-сэмпай. А что вы хотите делать с хинином? – ответил водитель.

Мизуки задумчиво посмотрела на меня. Что копошилось в этой прелестной головке, которая недавно отдала приказ рукам выпустить какую-то дикую хрень из пальцев? Я бы на её месте просто выкинул незнакомого пацана из машины, да ещё и пенделя дал для скорости. И на хрена ей понадобился толстый мальчишка без памяти?

– Хаяси, я передумала – довези нас до мастера Норобу. Потом сам отправишься в офис и расскажешь боссу-оябуну о том, что произошло. Я прибуду для доклада чуть позже.

Водитель кивнул и весь ушел в наблюдение за дорогой. Черная капсула автомобиля летела по сверкающим огнями улицам так быстро, что проезжающие мимо автолюбители шарахались в стороны. Странно, что полицейские автомобили не реагировали на нас, а ведь мы проехали минимум два поста на завышенной скорости. Похоже, что тут тоже не любили останавливать машины, на которых красовались следы от пуль.

Мизуки уставилась в экран мобильного телефона и что-то там строчила с невероятной скоростью. Пальцы мелькали так быстро, что казались отдельно живущими и устроившими дискотеку. Я же включил внутреннее сканирование и пытался определить повреждения и общее состояние нового тела. Если вы не умеете этого делать, то рекомендую научиться – попеременное растягивание мышц и сухожилий подаст сигнал о внутренних повреждениях.

Сканирование заняло пять минут, на протяжении этого времени никто из сидящих в машине не издал ни звука. Водитель вел машину, красотка всё также с кем-то переписывался, я изображал лоха и сидел с приоткрытым ртом. С дурачка спроса меньше, поэтому и решил дальше вести эту роль. А вот сканирование принесло не вполне хорошую информацию: перелом ребра, возможные внутренние повреждения в районе печени, легкое сотрясение мозга. Царапины и небольшие раны я не считал – они не опасны для жизнедеятельности.

– А ведь я сейчас должна тебя убить, малыш, – произнесла Мизуки, не отрываясь от телефона.

Вот тебе и здрасте. Хрена себе заявочки.

– Это с какого хуя? – вырвалось у меня. – Я же пытался тебя защитить.

– Только этот факт и держит тебя на этом свете. Ты пытался меня защитить… Неужели ты ничего не помнишь? Неужели не знаешь, что нельзя касаться дочерей высокопоставленных якудз без их разрешения? За это полагается смерть…

– Я не помню ничего такого. Я это… – у меня хватило ума сообразить, что сейчас я должен изображать крайне испуганного мальчишку. – Голова вообще ничего не соображает… Я просто испугался.

– Просто испугался и решил меня прикрыть? Хинин, ты очень странный для своей касты. Вы скорее будете дрожать и переживать за свою шкуру.

– Что за "хинин"? Почему ты постоянно так меня называешь? – почесал я голову. – И те трое тоже меня так обзывали…

– Неужели ты и этого не помнишь? Да что же ты вообще помнишь-то?

Я мог бы рассказать ей многое, и про Россию, и про Питер, и про бандитские разборки, в которых иногда играл решающую роль. Но что это даст? Только удивленный взгляд и повороты пальца у виска?

Нет, надо продолжать прикидываться дурачком.

– Помню, как очнулся, а на меня нападают. Вот, чтобы не умереть, решил вырваться на свободу. А эти трое… Они просто неудачно упали.

– Мда, врешь ты ещё хуже, чем выглядишь. Ладно, поясню немного. Хининами называют людей низшей касты. Вы являетесь уборщиками, гробовщиками, нищими, попрошайками. В общем, одними из тех, кто создан богами для грязной работы. Ваше оммёдо (колдовство) связано исключительно со стихией Земли. Поэтому я и удивилась, что ты не накрыл тех троих земляным валом. Хинины могут подобное чуть ли не с рождения. И отличительной вашей чертой является татуировка на лице – веточка сакуры с одним листочком. При рождении ребенку любого пола наносится такая. Пятнадцать лет назад отменили кастовую прослойку, но вот конкретно тебе не повезло – ты родился раньше. Предрассудки остались…

Я невольно потер пухлую щеку. И что? Сейчас я клейменный и поэтому меня все презирают?

– Подожди-подожди, а что за оммёдо? Что за колдовство такое?

Мизуки посмотрела на меня так, что уши вспыхнули ярче фонарей.

– Вообще-то в нашем мире каждый обладает колдовством. Каждый рождается с зачатками, крупицами магии, а потом развивает её. Ханины много работают, поэтому вам некогда заниматься развитием силы, а вот аристократы имеют достаточно времени и возможности для роста и прокачивания собственных магических сил.

– Ага, вспомнил, как первый что-то кричал про то, что я не должен учиться с аристократами…

– О как, так ты учишься с аристократами? Ну что же, малыш, это существенно сужает поиск, – Мизуки снова уткнулась в телефон. – И заказали тебя именно поэтому… Хинин в школе аристократов… жаль, что сорвали эмблему с пиджака.

Меня заказали? Во как. Интересно девки пляшут. Не первый раз оказываюсь по другую сторону заказа, но чтобы по такой мизерной причине… И оченно интересно узнать имя заказчика…

– Сато-сэмпай, мы приехали, – коротко сказал водитель, когда автомобиль начал сбавлять ход.

Мы остановились возле неприметного двухэтажного домика, выкрашенного бежевой краской. Никаких обозначений не было. Ни вывески, ни простой надписи над дверью. Водитель выскользнул из машины и открыл хозяйке дверь с легким поклоном. Поклон у него так и остался, когда женщина вышла из машины. Мне двери никто открывать не собирался. Ну да и хрен с ним, я не гордый.

Дверь легко открылась, и я выбрался в край невысоких домиков и аккуратных тротуаров. Фонарные столбы высились по обе стороны дороги молчаливыми великанами, а над ними толстой паутиной раскинулась сеть проводов. Аромат цветущей сакуры перебивал выхлопы автомобиля. На его боку виднелись вмятины от пуль. Повезло девчонке сидеть в бронированной машине. В обычной водитель-крепыш вез бы два трупа.

– Хаяси, пришли кого-нибудь забрать нас. До встречи, – сказала Мизуки, а потом кивнула мне. – Иди за мной и не отставай, если хочешь остаться жив.

Вот снова эти угрозы. Иди, если хочешь остаться жив… А если я хочу не только выжить, но ещё и вернуться обратно, чтобы улыбнуться в глаза Цыгана? Такое ведь возможно?

Но вслух я ничего не сказал, а потопал следом за Мизуки. В конце концов, у неё есть ко мне интерес, а пока женщина мной интересуется, она не будет выпускать свою воздушную хрень. Я шел и откровенно пялился на шикарную попку, обтянутую брючной тканью. Сейчас бы обхватить её за талию, быстро наклонить, задрать пиджак и приспустить брюки вместе с трусиками. А потом… Внизу живота снова потеплело, яички подтянулись, а я уже начал подумывать о том, чтобы снова начать кланяться.

Черт побери, что со мной? Неужели какая-то баба сводит с ума? Ведь у меня было не меньше сотни женщин. Худенькие, полненькие, сисястые и плоские, но после сотни я сбился со счета. Да и все стали на одно лицо и тело – ни у одной щели поперек не было, так что же сейчас-то так возбуждаюсь? Или это у меня сперматоксикоз от прошлого владельца остался?

– Куда ты в грязной обуви? – окликнула Мизуки, когда я собрался было ступить на невысокий порог. – Сними кроссы и оставь их в гэнкане.

– Где? – не понял я.

– Вот в этой маленькой прихожей, – со вздохом произнесла Мизуки. – Как же тяжело с тобой, малыш…

Я быстро стянул кроссовки и прошел чуть вперед, пока Мизуки аккуратно стягивала туфли-лодочки. Прихожая напоминает обитый вагонкой аккуратный предбанник, вот только сухих веников на стенах не хватает, и скамеечки с банкой ледяного кваса…

Эх…

– Небесный захват! – раздался дребезжащий старческий голос.

ЭХ!!!

ЭХ И НИ ХУЯ СЕ!!!

Невидимая рука цапнула за горло и резко подняло над деревянным полом. Шарахнуло о потолок так, что искры из глаз полетели. Я не успел ничего предпринять толком, даже сгруппироваться не смог. В глазах потемнело, в ушах зашумело противным писком телевизионной профилактики.

– Мелкий пизденыш! Ты как осмелился своими грязными копытами вступить на мой пол? Тут такие люди ходили, что хининам в королевских мечтах не увидеть. Смерть тебе, блядский ворюга! – с этими словами невидимая ладонь сжала горло металлическими тисками.

Вот и погулял Игорёк по Токио… Свершил месть? Завалил трех придурков? Вот и проваливай в недра ада, где тебе самое место…

Чего только не подумаешь, когда жизнь выдавливается из тела неумолимой силой. Я попытался брыкаться, но куда там. Даже зацепиться не за что, а руки пролетали сквозь невидимую руку, как будто её вовсе и не было. Но она была! И она ломала мне гортань…

– Сэнсэй Норобу! Сэнсэй Норобу! Оставьте этого хинина в живых! Я прошу вас от имени своего отца! – воскликнула Мизуки, выступая вперед.

У меня получилось скосить глаза. Передо мной в трех метрах стоял с вытянутой ладонью невысокий сухонький дед. Седые волосы вокруг обширной плеши, кимоно такое широкое, что туда запросто можно засунуть ещё одного дедка. Лицо соткано из морщин, а тонкие губы презрительно кривятся. Такому дашь щелбана, и он душу Богу отдаст, а вот поди же ты… Издалека и не скажешь, что супер-пупербоец…

– Мизуки-тян? – подслеповато сощурился дед. – Как же я рад тебя видеть. Подожди немного, сейчас я выброшу эту дохлую тварь из дома, и я налью тебе такой чай, что ты…

– Сэнсэй, этот хинин со мной! – снова повторила Мизуки.

Старик склонил голову на плечо. Он перевел взгляд с неё на меня и снова недоуменно посмотрел на неё:

– Тебе понадобился хинин? Кого-то нужно похоронить?

– Нет, Норобу-тян, этот человек расправился без колдовства с тремя бойцами из Хино-хеби-кай. И я узнала кое-что, что можно использовать в дальнейшем. Этот человек мне нужен, сэнсэй. Пожалуйста, подлечи его, а я пока пороюсь в интернете. Должны же мы узнать, что это за человек.

– С тремя бойцами из клана огненных змей?

Старик ослабил хватку. Я смог нормально вздохнуть и закашлялся. Зло взглянул на старика и просипел:

– Здарова, атец! Ну и встречаешь же ты гостей.

– Ты не гость мне, вонючий червяк. Только благодаря Мизуки ты ещё жив. Будь ты один, я бы…

Я вздохнул ещё раз. Как же порой бывает сладок обычный глоток воздуха. Мы не ценим того, что имеем ровно до тех пор, пока у нас это имущество не отбирают.

– Я тебе повторяю ещё раз, ложись, – повысил голос старик.

– Ну ты чего, оглох? – спросила Мизуки. – Из уважения ко мне и моему отцу сэнсэй Норобу согласился тебя подлечить. Ляг для осмотра.

О как, оказывается, мне что-то говорили, а я и не слышал. Я огляделся – куда ложиться?

– Неужели ты думаешь, что я пущу на порог низшую касту? Ложись здесь, где обувь ставят!

– Да пошел ты, – вырвалось у меня.

– О-о-о, хинин с норовом? – поднял бровь старик. – Такой мне ещё ни разу не попадался. Мизуки, дай я всё-таки его удушу?

– Ложись, – сказала красотка. – Поверь, так будет лучше.

– Я что, в это говно должен ложиться? Да ни за что, – отрезал я и немного подвинулся назад. – Лучше сдохну.

– Вот-вот, он и сам хочет, – захихикал Норобу. – Подвинься, Мизуки-тян, дай мне довершить начатое…

Я снова почувствовал, как горло сжимает невидимая рука. Но на этот раз я уже был готов к атаке и сделал то, чего старик явно не ожидал. Не зря же отходил на пару шагов – это был вовсе не испуг, а тактическая хитрость. Носком ноги подцепил сброшенный кроссовок и резко выпрямил ногу.

Да, навыки у нового тела были те ещё. Кроссовок не попал в лоб старика, тот неожиданно ловко перехватил его на лету. Зато от подошвы отлепилась грязная жвачка и ударила точно в морщинистую переносицу. Она повисла розовой соплей, образуя навесной мост между подошвой и лицом старика.

– Ого, да он сумел коснуться тебя, сэнсэй, – улыбнулась Мизуки. – А такая честь доставалась немногим из живущих. Из доныне живущих… Возможно, он даже сможет справиться с «Казнью императора»?

Сказала это и рассмеялась, как будто пошутила на уровне лучшего комика страны. Лицо старика посуровело, он ещё крепче сжал ладонь, а потом начал подтягивать меня к себе. Я улыбался в ответ. Пусть боль была неимоверной, но этот старый засранец не увидит на моём лице страдание. Он подтянул меня ближе, заглянул в глаза и…

Неожиданно невидимая ладонь исчезла, а сам старик отшатнулся, как будто я крикнул что было мочи ему в лицо. Норобу часто-часто заморгал, а после ударил кулаком в ладонь и коротко поклонился.

Мне кланяются? Вот это да. Ведь только что пытались убить…

– Это твой шанс, хинин, – прошипела за спиной Мизуки. – Да что ты завис? Поклонись в ответ. Воздай дань вежливости и тогда сэнсэй будет к тебе лоялен.

Ну ладно, если нужно разок уважить старика, то чего бы не сделать поклончик? Тем более, что нужно восстановить кровообращение в шейном отделе. Я поклонился по-русски, в пояс, да ещё и рукой махнул, как лебедь белая крылом. Заодно и кроссовок отбросил назад.

– В твоих глазах отражается звериная ярость, – медленно произнес старик, не поднимая головы. – Такой блеск я видел только раз. Алмазная смерть сверкала из глаз главы самого крупного клана ниндзя. Но там был воин моих лет, а ты… Кто ты?

– Да хрен его знает, – пожал я плечами. – Надавали по кумполу и сдвинули мозги набекрень.

– Я помогу тебе с лечением, но ты расскажешь мне всё, когда вспомнишь, – улыбнулся старик. – Идем.

– Так мне же нельзя…

– Я закрою глаза на свой запрет… На этот раз. Но в следующий я не буду так добр.

– А я говорила, что этот малыш не так прост, – поддакнула Мизуки.

Мы прошли в небольшой зал, уставленный стеллажами с колбочками, мензурками, ящичками и прочими атрибутами алхимического счастья. Пахло жасмином и пряностями. На этот раз мне предложили лечь на циновку. Вытянулся, ощущая себя немного скованно. Старик потер руки и начал водить ладонями над телом. Расстояние небольшое, всего пять-семь сантиметров, но от его рук шла такая волна жара, что я невольно вспомнил о сауне.

Расслабляющее тепло успокаивало, раскручивало скрученные мышцы и ослабляло натянутые сухожилия. Я чуть прикрыл глаза и едва не замурлыкал от удовольствия. Ещё большим удовольствием было видеть Мизуки, присевшую на подоконник и склонившуюся над экраном мобильника. Она снова погрузилась в недра интернета.

Я заметил, что между мной и руками колдуна возникла синеватая хмарь, наподобие сигаретного дыма, вот только этот дым не рассеивался. Опять фокусы этого мира? Колдовство? И это колдовство выгоняло из моего тела боль, лечило внутренние разрывы и стягивало края ранок. Я словно плыл по волнам теплого моря и меня укачивало… укачивало… укачивало…

– Есть! Я нашла! – из полудремы вырвал голос Мизуки. – Я нашла информацию по тебе. Ты и в самом деле странный хинин. Зовут тебя Изаму Такаги. И ты поступил в третий класс старшей школы Сайконогакко. Твои родители добровольно продали себя в рабство, чтобы заплатить за обучение.

– Чего? – тут же вынырнул я из полудремы. – Мои родители чего сделали?

Понятно, что это не родители Игоря Смельцова, а родители пухлого мальчика по имени Изаму, но то, что они продали себя в рабство, чтобы оплатить обучение сына… Это ни в какие ворота не лезет. А какие-то уроды собрались ещё и выгнать меня, то есть Изаму из школы? Да что же тут происходит-то?

– Не нервничай, тебе нельзя выпускать негативную ауру, она сбивает процесс лечения, – буркнул старик.

Я попытался успокоиться. Но всё-таки… Люди могут продаваться?

– А чего ты удивляешься? Ой, постоянно забываю, что ты на голову ушибленный… – Мизуки задумалась, постукивая указательным пальцем по сочным губкам. – Знаешь, Изаму, а ведь мне пришла в голову интересная мысль. Я позволю тебе выкупить родителей и даже дам денег на то, чтобы закончить обучение.

– И что, мне нужно будет вступить в якудзу?

– Нет, в якудзу тебя так сразу не возьмут, не надейся. Но ты учишься в школе, где обучают детей аристократов. Нам нужны связи с верхушками, так что предлагаю тебе небольшую работенку. Она проста – ты обучаешься, стараешься ни во что не влезать и наблюдаешь. Мне нужна информация о твоих одноклассниках. Обо всех. И не спрашивай, что я буду с ней делать. Просто рассказываешь, получаешь деньги и учишься дальше.

Вербовка? И плата за наблюдение? Ну что же, с чего-то надо начинать в этом мире. Да и перед пацаном, чье тело я занял, было немного неловко. Думаю, что выкуплю его родаков из рабства, а дальше… А дальше пущусь во все тяжкие. Где наша не пропадала?

– Я согласен!

Глава 4

Мизуки по своим каналам пробила моё место обитания. Как оказалось, я живу в районе Санъя, в маленькой однушке размером десять квадратных метров. Вот ни хрена себе – да у нас порой места на кладбище больше, чем эта маленькая квартирка. Правда, на кладбище я пока не особо торопился, поэтому предпочел промолчать.

– Да уж, другого места обитания для хининов я и не представляла, – улыбнулась Мизуки.

– А что не так? – поднял я бровь.

– А то, что этот район даже убрали с карты Токио, чтобы не портить грязным пятном чистый вид города. Район бедноты и нищебродства. Малыш, не завидую тебе.

К этому времени мастер Норобу закончил лечение и угостил нас чаем. Мне налили не в глиняную чашечку с искусной росписью, а в одноразовый пластиковый стаканчик. Уверен, что этот старикан после моего ухода ещё и дом продезинфицирует. Если не сожжет ко всем чертям.

Чай и в самом деле был хорош. Не могу сказать точно, что мастер Норобу туда намешал, но я сразу же почувствовал прилив сил. После его лечения пару раз присел, провел быстрое сканирование организма и чуть ли обрадованно не запрыгал – я был абсолютно здоров! Мелкие царапины и синяки не считались.

А теперь я узнал, что могу получить новые, пока добираюсь домой. Хм, и где мне искать район, который исчез с лица Токио? И стоит ли вообще туда переться?

– Убрали с карты? А как же мне его найти?

– Изаму, он находится на стыке районов Аракава и Тайто, но… Сейчас уже поздно, тебя могут поймать во время комендантского часа. А если ты попадешь в отделение полиции, и там узнают о рабах-родителях. Хм, пару дней тебе точно придется провести в участке, надраивая и полируя всё вокруг. Поэтому… – Мизуки пригубила чай.

– Даже не вздумай! Я не позволю этому отродью ночевать под одной крышей со мной! – тут же взвился Норобу.

– Да мне и самому не улыбается. Вдруг он пердит громче, чем храпит? Звуковое сопровождение ещё можно вытерпеть, а вот атаку серным газом…

Почему-то мне захотелось поддразнить старика. Слишком уж часто он называл меня грязным и ничтожным. А ещё надо бы провернуть одну старую штуку, которая не раз меня выручала…

– Да как ты смеешь, грязный хинин! Я не пускаю газы! Мастера моего уровня настолько владеют телом, что могут обходиться без воздуха неделями. А уж пускать газы…

– Ага, так и скажи, что наполняешь ими волшебные фонари, а после поджигаешь и пускаешь летать по небу. Вот в эту версию я поверю быстрее, чем в задержку дыхания. Тебе, как ловцу жемчуга, цены бы не было!

Я заметил, как Мизуки прикрыла рот ладошкой, словно поперхнулась чаем. На самом же деле пыталась удержать улыбку. Норобу строго взглянул на девушку, а потом выставил ко мне ладонь.

– Чего ты? Дать пятюню? – не понял я.

– Смотри же, глупец. Вот это ты, наглый и беспринципный дурак! – на ладони старика возникла синеватая фигурка.

Фигурка напоминала меня, пухлого, согнутого, приволакивающего ногу. Пусть она и была создана из сигаретного дыма, но общие черты угадывались.

– Какой красавчик, – не мог я отказаться от шанса пустить шпильку. – Прямо бог красоты.

– А вот это я! – рядом с пухлой фигуркой возникла вторая.

Только теперь это была фигура старика. Себя он сделал с мощными плечами, рослым и могучим.

– Таких уродцев ещё поискать. Может быть, колдовство не удалось? Попробуешь ещё раз? Я никому не скажу про эту неудачу.

Мизуки хихикнула.

– Наглец… И вот что я с тобой сделаю!

Фигурка старика осыпала первую фигуру градом ударов. На мой взгляд удары были хороши – ни одного лишнего движения, всё четко и отточено, прям залюбуешься. Мою фигурку качало из стороны в сторону боксерским мешком. Мелкие брызги дыма символизировали разлетающуюся кровь. Потом в руках фигурки старика возник огромный молот, и он со всей дури зарядил по башке пухлого «меня».

– О, бля! – вырывалось у меня, когда из-под молота показалось синеватое месиво, похожее на аккуратную какашку.

– Вот что с тобой случится, если будешь дерзить! – проговорил с довольной ухмылкой старик.

– Ладно, старик, убедил. Хочешь пердеть – перди, – поклонился я. – Тогда я лягу возле окна.

– Я не хочу пердеть…

– Не хочешь – не перди. Ты хозяин в своём доме.

– То есть я… Да что ты вообще о себе возомнил, толстый пиздюк? Ты будешь ночевать на улице! И всё! Вон отсюда!

– Сэнсей!

– Мизуки, не вмешивайся! Я не оставлю этого мудозвона под крышей своего дома.

Лицо старика покраснело. Казалось, что сейчас он готов выполнить все удары, которые недавно продемонстрировал на фигурках из дыма. Сейчас только не перегнуть палку. После такого потрясения требуется что-то сверхнеобычное, чтобы перевести человека в хорошее настроение. И теперь пришло время исполнить тот самый старый трюк.

– Я сам не останусь тут! – выкрикнул я, вскочил на ноги и бросился к выходу.

Пора!

Нога запнулась за ногу, и я что было духа грохнулся на татами. Надеюсь, что получилось убедительно. Звякнули склянки на стеллажах, мой пластиковый стаканчик опрокинулся на пол.

– Ты… ты такой же неуклюжий, как беременная черепаха. Да! Ха-ха-ха! – расхохотался старик и повторил ещё раз свою остроту. – Как беременная черепаха.

Я сел, постарался сделать как можно более озадаченную рожу и почесал голову. Неловко улыбнулся. Моя мина и улыбка сыграли на отлично. Старик покатился со смеху, упал на спину и задрыгал в воздухе тонкими волосатыми ногами.

Мизуки вторила ему, но я видел, как легкое подмигивание одобрило мои действия. Она заметила, что я всего лишь сыграл роль неудачника. Старик продолжил веселиться. Он начал награждать меня такими метафорами и эпитетами, как «разбитая параличом гусеница» и «неловкая личинка бабочки».

Простейший психологический ход – выводишь человека из себя, потом случайно причиняешь себе боль и вот он уже торжествует. А когда человек вволю поиздевается, то у него появляется чувство жалости к тому, над кем он только что изгалялся. Манипуляция прошла успешно. Три фазы пройдено, осталось пройти последнюю – жалость к наглецу. Не хотелось переться среди ночи в сомнительный райончик.

– Да уж, все названия подходят к Изаму. Сэнсэй, ну и куда такого выпускать? Он же голову разобьет, как только спустится на тротуар, – сказала Мизуки, когда издевательский смех старика и его ехидные комментарии чуть притухли.

– Ладно, пусть остается. Но циновку пусть кладет у выхода.

– Чтобы было больше воздуха? – буркнул я.

– Чтобы не ворочался во сне и не опрокинул мои склянки с лекарствами, неуклюжая беременная черепаха, – снова покатился старик.

Мизуки тем временем взглянула на экран телефона и поднялась.

– За мной приехали. Сэнсей, надеюсь, что вы не убьете мальчишку за ночь. Изаму, а ты не болтай языком, чтобы на него не наступили. Утром тебе привезут одежду и телефон. Подкину немного деньжат на первое время. Так что не ругайтесь тут… без меня.

– До встречи, Мизуки-тян, передавай отцу пожелание крепкого здоровья и вот… – старик легко поднялся с пола и снял со стеллажа небольшую запечатанную склянку с фиолетовой жидкостью.

– Благодарю тебя, Норобу-сэмпай, – поклонилась Мизуки, беря склянку из рук старика.

После этого она подмигнула мне и легко выскользнула из дома. Я проследил взглядом за её походкой. Ох и хороша же, прямо вот так взял бы, да и… проводил до машины.

Норобу сидел, глядя перед собой вплоть до того момента, как на улице раздался хлопок двери автомобиля. После этого он взглянул на меня.

– Вот теперь рассказывай.

– Чего рассказывать? – прикинулся я непонимающим.

– Демон, рассказывай, как ты завладел телом этого толстого мальчика. Я знаю многих сикигами, которые овладевали человеком. Кто ты из них? Горёсин? Дайтаро Боси? Кто ты? Скажи прямо – кто ты и что делаешь в нашем мире? Не вздумай юлить – тебе же будет хуже.

Я чуть помолчал, потом подошел к столику и налил себе чай в глиняную чашку. Старик даже бровью не повел, продолжал смотреть на меня.

Ну что же, ты хотел откровенности? Я дам тебе её.

Что мне терять, в конце-то концов? В случае чего сошлюсь на больную голову.

– Отец, ты прав, я не из вашего мира. Но я и не демон. Так получилось, что я попал сюда. Не перебивай, я постараюсь уложиться кратко.

Отпил душистый отвар, прополоскал горло и начал говорить. Рассказал про суровую школу жизни детского дома, потом выход во взрослую жизнь и уход в армию. Рассказал, как мыкался никому не нужный с работы на работу. Рассказал про борьбу с несправедливостью и уничтожение преступников. Рассказал про последнее дело, благодаря которому очутился здесь.

На весь рассказ ушло три чашки чая. Старик сидел воплощением Будды и внимал. Он не ахал, не охал, вообще никак не реагировал. Только слушал.

– Вот так вот я и очутился в том мусорном переулке, – закончил я и поставил чашку донцем вверх. – Благодарю за чай и за лечение. Что теперь? Я должен тебя убить?

– Не получится, – ответил Норобу. – Я для тебя слишком хорош. Но благодарю тебя за искренность. Сказал бы хоть слово неправды, и корчился бы сейчас от боли на мостовой. Я не позволю тебе умереть в моём доме.

– Да? Снова воспользовался бы Небесным захватом?

– Нет, переводить ещё колдовство на такое говно… Ты вот выпил чай, а даже не заметил, что я туда подсыпал. Правда же? Пялился на фигурки и сам себя смешил дурацкими фразочками. Думаешь, я просто так позволил тебе пить из моей чашки? Порошок Правды ещё не таким языки развязывал. Могли бы и соврать, вот только жили бы они после этого недолго…

– Ну ты даешь, отец, – покачал я головой.

А ведь и в самом деле ничего не заметил. Что у меня со внимательностью стало? Смотрел на фокусы и совсем забыл про предосторожность.

– Это ты даешь. Неужели ты думал, что сумел совладать со мной и обрел симпатию, когда грохнулся на живот? Да за такое представление тебя закидали бы тухлыми помидорами на рыночной площади. Плохой из тебя актер… Убийца хороший, это по глазам вижу, а вот актер – полное говно.

Я только ухмыльнулся. И как на это реагировать?

– И что? Ты сдашь меня своим? Расскажешь Мизуки и её банде?

– Вот ещё, – фыркнул старик. – Есть у меня одна идея, но… Сейчас я собираюсь спать, а утром уже будет всё ясно. Ложись и ты, гость из другого мира. Твоя циновка у двери.

– А как… – начал было я, но взмах руки старика остановил мою речь.

– Завтра поговорим. Я должен поспать и подумать.

После этого старик отвернулся и прошел в другую комнату. Вот и всё. Я ещё раз окрикнул его, но в ответ тишина.

Я взял циновку, перенес её к окну и развалился. Уставился в потолок. Что мы имеем на сегодня? Я умер в своём мире, но возродился в другом. Успел убить троих и познакомился с симпатичной якудза. Узнал, что родители пацана, который уступил своё тело, находятся в рабстве и собрался вызволить их оттуда. Заключил договор с красоткой и рассказал о себе колдуну.

Довольно бурный получился денек. В этом мире есть магия, но я пока не умею ей пользоваться. Это пустяки – если она прокачивается, как навык, то усидчивости мне не занимать. Этот мир технологичен – автомобили, телевидение, мобильные телефоны, всё как в моём мире. Это упрощает адаптацию.

И кланы… Что за кланы? Чем они занимаются и что делают в мире, где разрешено рабство и есть аристократия, которая заказывает учеников только потому, что не хотят сидеть за одной партой.

Как же много вопросов и как же мало людей, желающих ответить на них.

Ладно, ответы на вопросы получим завтра, а сегодня… Я дал приказ телу заснуть. Через секунду я уже спал.

Снился мне сон с очень сексуально раскрепощенными девицами, которые жаждали только одного… В общем, проснулся я в очень хорошем расположении духа, какое бывает после поллюционных снов. Похоже, что молодой организм берет своё. Надо бы в ближайшее время снять напряжение, а то это может помешать сосредоточению.

– Проснулся? – приветствовал скрипучий голос Норобу. – Вот и хорошо. Мизуки прислала тебе новую униформу, телефон и немного наличных. Отправляйся в школу, иномирец, а потом… Если выживешь, то приходи обратно.

Я потянулся на циновке. Чувствовал себя отдохнувшим и выспавшимся. Редкое чувство. Взглянул на старика и улыбнулся:

– Норобу, как-то ты не ласков. Какая школа в такую рань? Я должен сначала выпить чашечку кофе, принять ванну…

– Проваливай, хинин, а то вышвырну тебя в одном нижнем белье, – старик сурово сдвинул брови.

Два раза повторять не нужно. Меня как ветром сдуло, когда оделся в новую форму. Уже на улице, я забил в навигаторе название школы Сайконогакко и проследил маршрут. Выходило, что до школы не больше получаса. Решил пройтись пешком. Заодно осмотреться и запомнить дорогу.

Шел по узким улочкам и оглядывался по сторонам. Ничего примечательного. Люди как люди, драконы не летают, демоны не выпрыгивают. Работают в магазинчиках, где продается разнообразная хрень.

Мой желудок многозначительно проурчал, когда я проходил мимо мясной лавки. Пришлось зайти и купить несколько колбасок на день. Кто знает, что там у школьников с едой, а мне есть хотелось уже сейчас. Спасибо Мизуки, что сунула двадцать тысяч иен в карман – расплатился за колбаски, да и ещё осталось.

Понемногу невысокие дома сменились высоченными башнями-небоскребами. В этом сверкающем стеклом и металлом лесу притулилась пятиэтажная школа Сайконогакко. За время, проведенное в пути, я успел узнать из сообщений Мизуки, что учусь в классе «3-В» и моим первым уроком сегодня будет история.

Ну что же осталось только найти «свой» кабинет. Я вошел на территорию школы и тут же почувствовал лопатками ненавидящий взгляд. Если вы думаете, что всё это хрень романная, то я вам скажу так – ненависть легко ощущается, если вас есть за что ненавидеть. Она скребет между лопатками и отчаянно чешется. Если у вас там чешется, то это не растут крылья – нет, это кто-то вас люто ненавидит.

Я резко обернулся и наткнулся на взгляд темноволосого высокого паренька с оттопыренной нижней губой. Он пялился на меня так, как будто собирался прожечь дыру в новеньком костюме. Мимо шли прилизанные молодые азиаты. Они с явным недовольством смотрели на мою татуировку на лице, но ничего не говорили. А этот…

– Слышь, брателло, чо уставился? На мне узоров нет – хули разглядываешь? – вполне миролюбиво поприветствовал я его.

Если это тот, кто меня заказал, то он обязательно выдаст себя. Или же я узнаю друга, с которым можно общаться на короткой ноге.

– Я не думал, что в эту школу принимают всякое отребье, – сплюнул высокий и прошел было мимо с каменным лицом.

Да, это явно не друг. Ну что же, тогда придется его подружить со мной. Не хочет – заставим, не умеет – научим. С этой мыслью я хихикнул и поинтересовался:

– А в ебальник давно не получал?

– Что? Что ты сказал? – резко повернулся высокий.

Я с улыбкой повторил.

– Смерть тебе, ничтожный хинин! – заорал покрасневший парень. – Лезвие морского меча!

Он замахал руками, сближая и разводя их в стороны. Я с интересом наблюдал – какой фокус мне сейчас покажут?

Но вместе с тем напряг мышцы ног, готовый в любой момент отскочить в сторону. Поэтому и успел отшатнуться, когда в меня полетел водяной клинок, выпущенный рукой парня. Со стороны могло показаться, что он просто плеснул в меня из стаканчика, но этот заряд «стаканчика» разбил доску скамейки в щепки, когда пролетел мимо.

Я с улыбкой вернулся в первоначальное положение и даже притопнул ножкой, мол, давай ещё.

– Отставить!!! – прогремел в воздухе женский голос. – Драки в школе запрещены! Хотите выяснять отношения – покиньте школьный двор и снимите школьные костюмы! Не позорьте лицо Сайконогакко!

Когда оглянулся, то увидел приземистую женщину в тренировочном костюме. Про таких говорят, что они в самом соку. Крепко сбита и ладно скроена. Всё при ней и всё на своём месте. На вид около тридцати. Учительница?

– Извините, Икэда-сан, – поклонился противник, не отрывая от меня глаз. – Такого больше не повторится. Мы с моим новым другом встретимся после уроков. Я буду ждать тебя.

После этого высокий направился в сторону входа.

– Изаму, если бы я не вмешалась… – начала было женщина.

– А вам никто не говорил, что у вас самые красивые глаза на свете? – перебил я её. Учительница явно не ожидала такого от ученика и ошарашенно помотала головой. – Нет? Тогда я буду первым – ваши глаза самое прекрасное, что я только видел. И не надо меня спасать, когда я в них тону – это мой осознанный выбор.

После такого пошлого комплимента я проскользнул мимо замершей женщины и тоже пошел ко входу. Похоже, что утро начинается прекрасно – успел заиметь врага и приметить ту, с которой сброшу сексуальное напряжение.

Мне определенно начинает нравиться в школе…

Глава 5

На пороге школы я споткнулся и толкнул плечом крепкого старшеклассника. Он сам виноват – застыл на верхней ступеньке и копался в наплечной сумке. А то, что я зазевался… В общем, он сам виноват, а у меня была уважительная причина.

Ну, я засмотрелся на девушек в спортивных костюмах. Они разминались на спортивном поле перед школой и так сексуально нагибались… Другие девчонки носили мешковатые костюмы, юбки ниже колен и совсем не были похожи на сексуальных куколок из аниме. А вот эти… Маечки и шортики облегали сочные формы и давали такую волю воображению, что я невольно прикрыл пах сумкой.

– Что? Ты посмел меня коснуться? – вспыхнул молодой человек.

– Какой-то хинин дотронулся до господина Окамото? Теперь он опозорен навсегда, – захихикали проходящие девчонки.

Вот вредные создания, только бы издеваться и хихикать. Ни грамма сочувствия. Женщины…

– Да я нечаянно задел, чего орать-то? – буркнул я в ответ. – Извини, если что не так. Видишь, какие красотки на поле? Вот и зазевался. Симпатичные, стройные, ммм, не то, что эти две ощипанные курицы.

«Ощипанные курицы» вздернули носики и прошли мимо. Зато хихиканье как отрезало. Поджали презрительно губки.

– Нечаянно? Ты должен видеть, кто перед тобой! – выкрикнул молодой человек. – Мерзкий хинин, да ты недостоин даже слизывать пыль с моих ботинок.

Я хмыкнул и попытался пройти мимо. Недостоин и недостоин, чего возмущаться… Не тут-то было – он схватил меня за рукав. Чуть не оторвал, зараза.

– Отъебись, полудурок! – выдернул я рукав из твердой хватки.

В голове уже сформировался план освобождения от назойливого засранца – кулаком в «солнышко», после коленом в лицо и костяшкой в висок. Двух секунд хватит.

Тут же внутренне покачал головой. Нет! Надо взять себя в руки! Вряд ли стоит начинать знакомство со школой с трупа на пороге. Но и уйти просто так не получилось.

– Ты посмел оскорбить меня не только прикосновением, но и словом! – прошипел покрасневший типок. – Я мог бы растереть тебя в песок прямо сейчас и прямо здесь, но…

– Да-да-да, в школьном дворе драться нельзя. Давай после школы? А? – отмахнулся я. – И это… Я обоссу пыль на твоих ботинках.

– Ты… ты… ты… Не вздумай убегать, грязный хинин, – донеслось мне вслед.

Ну да, ну да. Это тоже не тот, кто меня заказал. Но и другом он не может считаться. Очередная проблема, но на этот раз парень оказался более выдержан. Не стал показывать колдовство. Может, он больше заботится о том, как к нему будут относиться учителя.

Вот что-то везет на новые проблемные знакомства. Даже хмыкнул – чем я не д'Артаньян? Не успел зайти в школу, а уже забился на две стрелки. Если так дело и дальше пойдет, то после уроков против меня выйдет вся школа. Надо бы чуточку сбавить обороты.

Я вошел в прохладу здания.

Так-так-так, где тут расписание? Спрашивать у кого-либо не имело смысла – слишком уж неприязненные взгляды бросали на меня проходящие мимо ребята. Думаю, что надо спрашивать у учителей. Уж взрослые-то точно справятся с собой и не придется вызывать их на базар после школы.

– Такаги, что с тобой случилось? – раздался позади девичий голосок. – Почему ты не надеваешь увабаки?

Я оглянулся. Миловидная черноволосая девушка подняла бровки, когда смотрела на меня. Темно-синяя блузка натянулась на верхних выпуклостях, а серая юбка красивыми складками ниспадала с нижних. Судя по длине юбки, ножки такой длины, что могут не только обхватить за поясницу, но и ещё два раза оплести вокруг. На чистом лице никаких татуировок.

И она так просто разговаривает с хинином?

– Какую сменную обувь? – уставился я на неё.

– Вон же она, – девушка кивнула вправо. – Или ты захотел принести уличную грязь в школу? Потом месяц будешь дежурить по коридору.

Справа от входа стоял десяток стеллажей с небольшими квадратными отделениями. В каждом отделении находились небольшие однотипные тапочки, похожие на сабо. Различались только размером, цветом и украшениями. Отделения подписаны, но имен не меньше сотни.

Я остановился, почесывая затылок. Ну и где тут искать мою обувь? Девушка с недоумением смотрела на меня. Она что-то заподозрила?

– А что у тебя за царапина на лбу?

О! Как нельзя кстати. Надо воспользоваться легендой о потере памяти.

– Слушай, у меня такая проблема… Я вчера подрался, и пропустил удар по башне. В общем, легкий сотряс и немного амнезии. Я забыл часть из того, что было. Забыл и про увабаки…

– Подрался? Значит, Сэтору не обманул, когда вчера угрожал тебе.

– Сэтору? Какой-такой Сэтору?

Ага, похоже, что я ухватил маленькую ниточку. Мне угрожали, а потом… Вернее, не мне угрожали, а этому пухлому отверженцу, в теле которого я сейчас нахожусь. И потом я очнулся в новом теле. Интересно девки пляшут…

– Что? Ты ничего не помнишь?

– Нет, не помню. Я и имени твоего не помню, красотка, – подмигнул я девушке. – А уж такое тело забыть невозможно…

Она моментально посуровела. Только что улыбалась уголками губ, а сейчас… словно хмурое облачко набросило тень на привлекательное лицо.

– Не смей так говорить, плеб… Прости, Такаги-сан, – опомнилась девушка. – Я иногда забываюсь. Забываю, что ты такой же, как и я… Неужели тебя так сильно ударили?

– Да вообще капец. Башню до сих пор ломит, – почесал я затылок. – Ты это… извини меня, не сердись, если что… хотел сделать комплимент, но неудачно. Что-то в башке сместилось и я в край потерял берега. Так как твоё имя? Давай начнем знакомство с чистого листа? Меня вот зовут Изаму Такаги.

Тут я должен был сделать какой-то поклон, но в рот мне ноги, если я знаю, какой именно. Поэтому и поклонился также, как делал это у мастера Норобу, то есть по-русски от души, в ноги и ещё со взмахом руки. Хорошо ещё, что никого не зашиб.

Конечно же нельзя нагнетать обстановку. Если девчонка более-менее дружелюбно ко мне относится, то не нужно её отталкивать. Она может помочь в деле разведки и получения информации. А уж когда я узнаю, кто заказал Изаму Такаги, то смогу отомстить за хозяина нового тела…

Нет, мне плевать и на предыдущего владельца, и на его родителей в рабстве, тем более что я никогда не знал своих, но… Неправильно это как-то. Не по-людски. Из принципа верну ему должок, а потом начну новую жизнь. Не люблю быть обязанным. Вот поэтому и посылал на хер все банки с их кредитными предложениями в своей прошлой жизни.

– Меня зовут Кацуми Утида, – поклонилась девушка в ответ.

Поклонилась не так низко, как я, но зато с улыбкой. Это уже что-то да значит. В деле получения информации лучше иметь союзника, чем врага. Глупость, но истина. Тем более истина, что при взгляде на нас лица других школьников приобретали тот высокомерно-презрительный оттенок, какой можно охарактеризовать как «король наступил в коровью лепешку».

Эх, надавать бы по щам парочке подобных рож, чтобы кровью смыть напускную спесь.

– Очень и очень приятно. Кацуми, я потерял свой шкафчик с обувью. Буду весьма признателен, если поможешь его отыскать, – улыбнулся как можно шире.

– Лучше называй меня Утида-сан, – подняла пальчик девушка. – Мы не настолько хорошо знакомы, чтобы ты мог называть меня по имени.

– Заметано, Утида-сан, – подмигнул я в ответ. – Так поможешь в раскопках?

– Вообще-то стихия Земли больше подходит тебе, Такаги. Для захоронений и раскопок… Ладно, плохая шутка. Но так уж и быть, спишу всё на твою временную потерю памяти. Надеюсь, что вскоре она восстановится.

После таких слов девушка уверенной походкой прошла вглубь стеллажей и показала на самое нижнее отделение внизу:

– Вот твоя сменка, Такаги. Не забывай больше.

– Не забуду, Утида-сан. Ни сменку не забуду, ни твои откровенно прекрасные глаза, в которых я тону, как…

– Тебя и в самом деле сильно ударили по голове, Такаги, если опять несешь откровенную пошлятину и чушь. Переобувайся и пойдем на урок, – отрезала Кацуми.

Отрезать-то она отрезала, напустила суровый вид, но вот чуть расширенные зрачки и легкое покраснение на скулах скрыть не смогла. Ей явно понравились мои слова. Что же, она вполне себе симпатичная девчонка. Как только вытяну из неё всю информацию, так можно будет соблазнить и затянуть в койку. Ух, что я с ней тогда сделаю…

Но пока нельзя. Пока что она друг без члена – так и надо к ней относиться, чтобы не спугнуть. Я вытащил на свет такие старые тапочки, что казалось будто в них не один мамонт умер. И ещё… Как только я наклонил подошву, то по ней прокатились продолговатые черные комочки, похожие на пропаренный рис.

Вот только подобный рис несъедобный…

Твари… Кто-то щедро насыпал в сменную обувь мышиный помет. Решили поиздеваться над пацаном из нижнего сословия? В груди защемило. Ну что же, надо найти тех, кто любит так шутить и устроить им революцию. Если тут отменили кастовую дискриминацию, то надо огнем и мечом выжечь остатки её существования. Хотя бы в отдельно взятой школе.

Я рванул за резиновые лямки, а потом за задники. Они оторвались с резким треском. Теперь эта древнее произведение искусства годится только в качестве мышиного туалета. После этого я вернулся с порванными увабаки к Кацуми и со вздохом отправил их в мусорное ведро. Туда им и дорога.

– Кто-то испортил сменку, придется просто помыть обувь в туалете, – пожал я плечами.

– Но Такаги, учитель тебя отправит за другой обувью.

– Что же, тогда придется идти и покупать, – беззаботно отмахнулся я и уставился на того парня, которого недавно толкнул.

Кацуми начала переобуваться, а я не мог оторвать взгляда от молодого человека. Вернее, от той, кто стояла рядом с ним.

К нему прилипла симпатичная девушка и шептала на ухо всяческие скабрезности. Да-да, это было не чтение стихов с выражением. Она шептала про то, что вскоре сделает с ним. Парень задумчиво смотрел перед собой и всячески делал вид, что ему не интересно. Но у него уши дымились от тех слов, которые девчонка задвигала ему.

Да она как будто пересказывала порнофильм. С такими подробностями и так красиво. Всё-таки хорошо, что я умею читать по губам – очень полезное свойство, когда от тебя стараются скрыть информацию.

Девушка увидела мой взгляд и скорчила ту самую рожицу, о которой я недавно упоминал. Ну, вы должны помнить про «короля в навозной лепешке». Высокомерно-презрительное… Бррр, аж мороз по коже. Я сделал вид, что не смотрю на них. Красотка хмыкнула и забыла про моё существование. После этого эпизода она снова уткнулась губами в ухо Окамото.

– …И не включай свет. Не переживай, потом я всё слижу, – шептала девушка в ухо парню. – До урока ещё есть пятнадцать минут, так что мы успеем. Я жду тебя в подсобке со швабрами. Поторопись, Масаши…

Она легко чмокнула парня в щеку, а потом невесомой походкой направилась по коридору. Тот продолжил стоять, но я видел, что он всеми силами сдерживается, чтобы не рвануть следом. Ждет, пока спадет эрекция? Чтобы не идти с оттопыренными штанами и стать посмешищем?

Я повернулся к Кацуми.

– Я думаю, что если явлюсь со шваброй на урок, то смогу смягчить сердце учителя. Далеко отсюда подсобка? – в моей голове только мелькнула шальная мысль, а рот уже начал действовать.

– За углом и направо, через две двери. Не знаю, Такаги, вряд ли учителю это понравится, – Кацуми с сомнением покачала головой.

– А наш класс где?

– На втором этаже, там же надпись…

– Хорошо. И ещё, Утида-сан, меня просили передать сообщение, что господина Масаши Окамото приглашают к директору, но я не могу к нему подойти – мы немного повздорили на ступенях… – я кивнул в сторону всё ещё стоявшего парня. – Думаю, что он мне не поверит, а меня потом отругают за то, что не передал сообщение.

– Ладно, иди за шваброй, а я сама передам ему, чтобы он пришел. Эх, Такаги, как же с тобой нелегко, – снова покачала головой Кацуми. – Вечно одни проблемы…

Я даже не поблагодарил – с такой скоростью устремился вслед за прелестницей. Пронесся ураганом мимо Окамото и даже не взглянул на него. У меня была другая цель. А вот за спиной я услышал, как Кацуми окликнула парня.

Надеюсь, что всё срастется, иначе… Хотя мне и так терять уже нечего, а вот приобрести кое-что я смогу. Хихикание рвалось наружу, когда я резко рванул дверь подсобки, толстым ужом просочился внутрь и закрыл её на задвижку.

Внутри витал резкий аромат лимона. Так пахли чистящие средства. Я ничего не видел, но также ничего не видела и та, кто первой вошла сюда. Пошарил рукой и наткнулся сначала на палки швабр, а затем на что-то упругое. Слегка сжал эту упругость и услышал хихикание.

– Масаши-кун, какой же ты нетерпеливый. Нет, не включай свет. Позволь мне сейчас сделать всё самой. Это будет мой подарок на нашу годовщину…

Ну, я всегда за подарки. А что девчоночка приняла меня за другого. Ну так что же… Девушка моего врага – моя девушка. Если вспомнить презрительное выражение лица, когда она смотрела на меня… Я едва не вскрикнул от удовольствия, когда теплая рука скользнула по ширинке.

Да, я сейчас слегка отомщу за унижения Изаму. Молния на брюках вжикнула и выпустила на волю мой моментально отвердевший «нефритовый стержень». Я даже прогнулся в спине, когда почувствовал горячее касание девичьих губ.

Ловкий язычок начал так умело меня обрабатывать, что я невольно вспомнил девчонок из одного веселого заведения в Питере. Там тоже были умелицы «высосать мозг через трубочку».

Касания сначала были почти невесомые, как будто бабочка касалась крылышками, потом они стали более упругими, жадными. Я погрузился в жаркое блаженство девичьего рта, рисуя себе в темноте ту самую презрительную рожицу, которую свело при взгляде на меня.

– Тебе хорошо, Масаши? Мне очень хорошо, я таю от прикосновений к тебе, – проговорила девушка, когда на миг выпустила меня из плена горячих губ.

– Угу, – промычал я и снова погрузился во влажное безумство.

Я придерживал её за голову и задавал ритм, поглаживая пушистые волосы. Такое наслаждение было погружаться в то, что тебя презирает и ненавидит. Словно трахаешь королеву побежденного королевства. Да, я почти тот самый окровавленный солдат, который с боем прорвался в покои, и теперь закачивал сливки в жаркое горло ненавистной противницы.

Ноги чуть подкашивались, дрожали. Спина выгибалась, когда острые коготки пробегались по напряженному телу. Причмокивание заполонило всё пространство подсобки.

Ещё и ещё. Раз за разом я проталкивался почти на полную глубину, касаясь волосками носа девушки. Того самого презрительно сморщенного при взгляде на мерзкого хинина. При взгляде на пыль под ногами…

Девушка давилась, но не отпускала моих бедер. Она так вошла в раж, что сама подавалась вперед, стараясь захватить как можно больше моего тела. Скользила плотно сжатыми губками и постанывала от усердия.

– Какой же ты могучий…

– Угу…

– Какой же ты твердый…

– Угу-угу…

Я мог бы наслаждаться подольше, но время поджимало. В любой момент мог вернуться её настоящий парень. Вряд ли это подарит ему больше дружеских чувств ко мне, чем есть сейчас. Увидеть в годовщину свою девушку с членом во рту грязного хинина? Своего врага? Что могло быть хуже?

Эта мысль так возбудила меня, что я выстрелил из природного орудия прямо в жаркое жерло девичьего вулкана.

Умммм, у кайфа появился лимонный запах очищающего средства… Как же хорошо-то… И вместе с тем у меня пробился веселый задор. Как они все кричат при ударах?

– Цунами живительной влаги, – прошипел я название своего извержения.

Судороги оргазма накатили бушующим валом и погребли под собой толстенького хинина. Они накатывали и стихали, как волны морского отлива, но я чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Перед последним извержением я выдернул со чпоканьем член из девичьего рта и плеснул семенной жидкостью ей на лицо. На то самое личико, которое недавно презрительно кривилось. Ещё и по лбу пристукнул, чтобы полностью почувствовать себя удовлетворенным.

– Ай, Масаши, прямо в глаз же! – вскрикнула девушка. – Ну ты чего? Подай платок, пока тушь не потекла.

Я нащупал на полке рядом какую-то ветошь и вставил ей в руку. Быстро заправил обласканный орган в ширинку и ретировался, пока девушка окончательно не протерла лицо. Вот не нужно ей было видеть того, кого она только что обрадовала.

Возле лестницы я едва не столкнулся с настоящим Масаши. Он шел с недоуменным выражением на лице. Узнал, что его не вызывали к директору, а глупо разыграли. Скользнул по мне недовольным взглядом и сразу же отвел глаза. Сделал каменную рожу.

Ну и плевать. Мне ещё предстояло с ним встретиться после школы, а он скоро узнает немного интересного о своей подруге. Я вприпрыжку отправился искать свой класс и успел за минуту до звонка. Бежал довольный, как черт! Ведь только что я немного отомстил за отверженного – кончил на лицо какой-то аристократке.

Эй, хинин Изаму, если ты наблюдаешь за мной с небес, то поставь лайк, бро! Я снова слегка утер нос высокомерным особам – твоя сменка отработана! Надеюсь, ты сейчас где-то там ржешь, держась за животик и лопаясь от смеха.

Толкнул дверь с табличкой «3-В» и вошел в аудиторию. На меня тут же удивленно уставились двадцать пар глаз. И глаза Кацуми. Хм, удивленные глаза, раскрытые так широко, что стали похожи на европейские. Тут явно не ожидали моего появления. Ну что же, я люблю преподносить сюрпризы.

Вот только я не догадывался, какой сюрприз приготовили мне…

Глава 6

В классе одноместные парты стояли стройными рядами. Их будто выставили по линеечке, чтобы шли вагонами паровозика. Последний свободный вагончик находился в самом дальнем углу. Там меньше всего света и меньше всего мозолит глаза человек из низшей касты.

Ну что же, прошествуем к своему месту. Величаво прошествуем, по-королевски! Чтобы у этих аристократов кишки свернулись тугим комком от ненависти. Да уж, незавидная судьба досталась Изаму… Если градус ненависти можно измерять золотом, то он был бы богат, как царь Мидас. Да-да, тот самый царь, который превращал в золото всё, чего только касался.

Весьма удобно – посрал и расплатился за хату в Москве. Правда, пожрать не мог, бедолага, чуть с голоду не подох…

Но вот в классе ненависть была щедро сдобрена удивлением. Ученики и в самом деле были удивлены моим приходом. Меня не ждали. Похоже, что меня заказали выстегнуть наглухо. Ну что же, обломайтесь, детишечки…

Краем глаза заметил, как на подоконник прилетела небольшая пичужка. Ни разу такой в России не видел: оливковое тело, верхняя поверхность крыльев и хвост немного темнее, жёлтое горло, а вокруг глаз белая кайма. Она нахохлилась на скате, стала похожа на забытый кем-то теннисный волан.

Птичку посчитал хорошим жестом. Что же, пора начинать операцию…

– Рад приветствовать вас, братья и сестры мои! – поднял я руки в чемпионском жесте. – Рад, что на улице солнце и сакура цветет. Рад, что я сегодня с вами!

Улыбкой озарял всё вокруг. Нет ничего лучше, чем улыбаться врагам в лицо. Это я усвоил ещё с детства – когда тебя оскорбляют, когда обзывают и стараются ущипнуть побольнее – улыбайся. От этого мозги противников просто взрываются. Они захлебываются в собственном бессилии. И они не властны над жертвой буллинга!

– Как ты… – начал было один из учеников.

Его вихрастая прическа явно подражала одному из героев аниме. На мой же взгляд торчащие в стороны волосы скорее напоминали Соника, ежика из мультфильма.

– Каком вверх, – тут же среагировал я. – С помощью силы и воздушной атаки. Я просто непобедим, дружок.

– Я тебе никакой не дружок, плебей, – скривился ученик.

– Ага, ну, если ты считаешь себя ниже меня, то я тебя успокою – я выше всех этих предрассудков. И тебя подтяну, даже если ты и полон самокритичного дерьма.

– Ничтожество, – процедил молодой человек.

– Ты всё ещё занимаешься самоуничижением? Не стоит. Я не готов жалеть тебя. Вот подругу, которая сидит справа от тебя, я быстрее пожалею. Бедная, ей приходится выслушивать твоё нытьё и зубовный скрежет.

В ответ на мою улыбку упомянутая девушка подняла средний палец.

– В попе ковырялась? Ну, это же некрасиво! Хотя бы руки помыла…

Она только фыркнула и сморщила носик. Какой знакомый жест носиком. Неужели тут этому обучают с детства?

– Что-то ты слишком разговорился, хинин, – заметил другой ученик. – Забыл своё место?

У этого ученика волосы не торчали вызывающим каскадом, а уныло свисали сальными прядями. Он вообще когда-нибудь голову моет? Что же, они заговорили о месте в обществе. Пора применять технику выведения из себя. Теперь только внимание и ничего, кроме внимания. Надо уловить тот момент, когда дернется искомый человек.

Самая задняя парта дарила преимущество в том, что я мог видеть всех сидящих. И я включил полное сканирование моих одноклассников: нанеся фаталити – успеть поймать легкий момент изменения лица.

Я набрал в грудь воздуха и начал говорить, постепенно увеличивая громкость голоса, говорить так, чтобы не дать возможности другим заткнуть меня:

– Это вы заебали пиздеть! (Вступление отличное, площадная ругань всегда привлекает внимание) Ты говоришь про место? А я никогда не забываю своё место! (Вот теперь интерес проявился на лицах) Если мои родители решили, что оно должно быть здесь, то так тому и быть. (Первый удар психологического комбо пошел – решение рабов сравнил с решением господ) И сейчас я обращаюсь ко всем вам! Это не ваша заслуга, что учитесь здесь, в одной из самых дорогих школ, а ваших родителей! (Второй удар по гордости) Они создали всё, чтобы вы разместили грязные жопы на этих чистых сиденьях! (Третий удар по физиологии) Они вырастили вас такими, какие вы сейчас! Какое в этом ваше участие? Да ни хуя – никакого участия!! Вы всего лишь навозная куча с воткнутым в центре флажком!!! (Четвертый удар по самомнению) Вы пальцем о палец не ударили, а корчите из себя богоподобных!!! Не будь родовитых родителей, то вы бы дерьмо на улице жрали, да нахваливали! Ещё бы и волоски не вытаскивали, жрали бы прямо так! (Пятый удар по честолюбию, осталось провести финальный удар) Да, мы с вами из разного теста, но из одного и того же места! И даже если наймете всю группировку Хино-хеби-кай, то вряд ли она сможет вытащить вас из пидарского состояния души!!! (Есть! Есть! Есть!) Вы как были, так и останетесь мразями, если не захотите меняться! Так что нечего тут строить из себя всякое…

Раздавшиеся в дверях негромкие аплодисменты заставили меня осечься. В класс неторопливо вошел мужчина в светлом костюме. Его аккуратные очки поблескивали хрустальными стеклами.

Тут же все ученики встали со своих мест. Они как один сделали небольшой поклон учителю. Чтобы не выделяться, повторил их движение. Всё-таки учитель – это существо рангом повыше ученика, пусть только и в отдельно взятом помещении.

Учитель продолжал хлопать в ладоши, идя между партами. Он не отрывал от меня взгляда стальных глаз. На холодном лице никаких эмоций, как будто манекен сошел с витрины магазина и пошел по школьным классам.

Я не попятился. Остался стоять там же, где и стоял. Хмм, этого учитель явно не ожидал. Он стремился задавить меня своим авторитетом, а я вместо того, чтобы опустить голову, дерзко взглянул в ответ. Учительская бровь дернулась. Что же, хороший признак. Хоть какое-то проявление эмоций.

Но учитель был явно сделан из сплава титана и стали – он продолжил гипнотизировать меня взглядом даже тогда, когда начал говорить:

– Доброе утро, дети. Вижу, что вы подняли тему кастового неравенства… Что же, такая тема планировалась у нас через пару месяцев, но мы можем коснуться её и сейчас. Такаги-сан отчасти прав…

– Но, Такахаси-сэнсэй… – поднял руку «Соник».

– Никаких «но», Макото-сан. Мы не прерываем учителя во время речи. Вы должны были уже это запомнить за время обучения, – отрезал учитель, всё также буравя меня стальными глазами. – Ваш род Макото сколотил своё состояние на людях, подобных семье Такаги. Хинины и рабы работают на угледобывающих предприятиях за гроши, а вы получаете почетные места и власть. Концерн «Макото» известен далеко за пределами Японии, но известность приобрела продукция, ваши родители, но не вы сами. Изаму прав, что сейчас вы равны, как никогда. Но Такаги не прав в том, что сюда принимают только из-за денег…

– А что, сюда принимают за красивые глазки? Или…

Учитель сверкнул глазами, а потом сделал два резких движения руками, сложив пальцы причудливым образом:

– Молчаливый запрет!

Я попробовал было спросить, чего он сделал, но неожиданно оказалось, что мои губы слиплись. Вот честное слово – они как будто соединились под влиянием моментального клея. В фильме «Матрица» есть эпизод, где агент Смит запрещает говорить новоявленному Нео. И тот пугается, пытается разлепить губы, но у него ничего не получается.

Вот сейчас и у меня была такая же ситуация. Я дергал головой, пытался тянуть подбородок и лоб в разные стороны, но губы не разлеплялись. Пришлось выдохнуть носом и взглянуть в глаза учителя. Ну что, заткнул? Заткнул… Но я не сдался – обломайся!

– Я не повторяю дважды. Нет, Такаги-сан, школа Сайконогакко известна тем, что сюда принимают только тех, кто в достаточной степени обладает оммёдо. Ты продемонстрировал хорошее знание дзюцу стихии Земли, большей частью это определило твой прием на обучение.

Во как! Так я тоже обладаю колдовством? И как его делать? Где взять инструкцию по применению? Я бы в колдуны пошел – пусть меня научат!

– Если бы ты не сдал вступительные тесты, то будь хоть сыном императора, всё равно бы не поступил в Сайконогакко. Я ответил на твой вопрос? Не пытайся разлепить губы, они будут сомкнуты до конца урока – это твоё наказание за грязные слова. Просто кивни, если согласен.

Я кивнул. Внутренне я торжествовал. Я видел ученика, который дернулся при упоминании группировки «Огненных змей». Видел и запомнил мимолетное искажение лица. Изаму, дружище, если ты сейчас наблюдаешь за мной сверху, то я нашел того, кто тебя заказал. Теперь осталось только собрать информацию и «отблагодарить» этого урода. Как следует отблагодарить, чтобы другим было неповадно…

А что до учительского колдовства, залепившего рот… Пусть я помолчу, но зато после проведенного психологического комбо ко мне будут относиться иначе.

Пусть ненавидят сильнее, но уже не презирают. Человек, который не побоялся выступить против толпы, достоин уважения, а уж когда я после школы выйду против двоих…

Да, буду считаться отмороженным, отбитым на всю башку, но и опасным – а это авторитет. Это завоевывается не одним сражением. В детском доме приходилось порой драться по два раза в день целую неделю, чтобы потом месяц не задевали. Увы, дети бывают жестоки, а озлобленные дети вдвойне. Но дети также и пугливы – они боятся тех, кто готов идти до конца.

Кто идет окровавленный, покалеченный и улыбается… Ой, забегаю вперед…

– Вот и хорошо. Если я ответил на все вопросы, то назначаю тебя, Изаму Такаги, дежурным по коридору до конца недели. Чего ты вытаращил глаза? Неужели думаешь, что я не вижу твою уличную обувь?

Кацуми подняла руку, и учитель ткнул в неё пальцем.

– Такахаси-сэнсэй, Такаги не виноват – его увабаки испортили мыши, – с легким поклоном сказала Кацуми.

– Но он предпочел не сообщать об этом, а ходить по школе в грязной обуви. Это ошибка и он её должен исправить. Сейчас же садитесь все на места и открывайте учебники на десятой странице. Начнем разбирать великие решения наших правителей после Второй Мировой Войны…

Что-о-о? Тут тоже была Вторая Мировая?

Я едва не хлопнул себя по лбу! Вот что за дурак? Надо было сразу начать знакомство со страной с учебника. А я всё искал у кого узнать, да кто расскажет… А ведь я всё это время носил в наплечной сумке запас информации.

Эх, вот читал же я книги, смотрел же фильмы, но почему-то там всегда сразу находится учитель для попаданца, который неторопливо вводит в курс дела. А мне попались только убийцы, якудза и ехидный дедок. Про учеников вообще молчу. Одна Кацуми ко мне более-менее нормально относится, ну и та красотка… в подсобке.

При мысли о девчонке Окамото даже настроение приподнялось, да и не только оно. Но это ладно, это потом. Сейчас же я занырнул с головой в учебник и принялся выуживать информацию о мире, в котором нахожусь.

Как оказалось, наши миры различаются только магией. Почти все значимые события перекликались друг с другом что в одном мире, что в другом. Вот только сражения выигрывались не только с помощью оружия. Интересно было рассматривать картинки в учебнике, где люди направляли друг на друга руки, а с ладоней срывалось ревущее пламя или волны цунами. Вот прямо как мангу рассматривал, а не фотографии с места событий.

Урок пролетел незаметно. Учитель что-то объяснял, что-то говорил, а я не отвлекался от чтения. Всё-таки не зря нас в армейке науськивали на скорочтение. Полезный навык, скажу я вам. За пятьдесят минут я успел прочитать многое. Успел выяснить, что сейчас в мире поддерживается относительный мир. За его неприкосновенностью следят колдуны особого назначения, которые могут даже накладывать вето на приказы президентов, королей и императоров.

В каждой стране своё особое колдовство, секреты которого тщательнейшим образом сохраняются. И, что немаловажно, это колдовство изучается в школе! Да-да, я буду изучать в школе самое что ни на есть колдовство!

Интересно, а летать на метле я смогу? А шрам на лбу надо будет рисовать?

Я читал, но сам краем глаза поглядывал на того молодого человека, ради которого затевалась психологическая атака. Да, я оскорблял весь класс, но направлял свою агрессию против одного ученика. И атака прошла успешно – он выдал себя.

Худощавый ученик с тонкими чертами лица, пунцовыми ушами и пухлыми губами изредка поглядывал в мою сторону. Я же делал вид, что увлеченно читаю и не смотрю по сторонам. А сам прямо-таки ощущал идущие от него флюиды вражды. Волосы прилизаны, прикрывают уши и спускаются на воротник. Аккуратные очки в дорогой оправе поблескивают, когда на них попадают солнечные зайчики. Явно из ботаников, которые не выходят из дома, прежде чем не проверят – всё ли на месте?

Кацуми говорила про какого-то Сэтору. Неужели это он?

Чу! Что это?

С парты на парту перескочила бумажная лягушка. Я заметил, что её запустила та самая девушка, которая недавно показывала средний палец. Как только учитель оборачивался к доске, лягушка перескакивала на новую парту, хлопалась на спину и бесстыдно раскидывала задние лапки. Ученик или ученица читали, что там написано и кивали. После этого лягушка готовилась к новому прыжку.

Она обскакала все парты, кроме моей. Я же продолжал делать вид, что читаю учебник. В принципе и так всё было понятно, что там написано. Против меня готовилась какая-то акция.

Да и плевать. Хуже уже вряд ли будет. А уж сделать «темную»… Нет, это не настолько серьезно.

Порадовало, что Кацуми помотала головой. Но не смяла лягушку, а позволила той перепрыгнуть на соседнюю парту. Что же, один человек из двадцати одного ученика за меня. Это уже неплохо. Лягушка прыгнула к хозяйке и вспыхнула ярким пламенем, сгорев за одну секунду. Я даже не успел заметить, какие движения сделала девушка.

Урок закончился, когда неожиданно раздались удары колокола Биг-Бена: «кин-кон-кан-кон». Это не российская резкая трель, которую ждешь с немалым упоением, когда подталкиваешь взглядом секундную стрелочку, а неторопливый перезвон, полный мелодичного звучания. Странно, что я его не слышал в начале урока. Или настолько был увлечен гневной речью, что пропустил звон мимо ушей?

Тут же все ученики встали для небольшого поклона. Я тоже поклонился и ощутил, как губы разжались. Вот так да. Не думал, что обрадуюсь обычному размыканию губ. Надо же, мелочь, а приятно. Я даже пошлепал ими, чтобы привести в порядок.

Птичка с белым ободком возле глаз всё также сидела за окном. Уснула там? Нашла место для отдыха…

– До свидания, дети, – поклонился Такахаси. – До скорой встречи.

– До свидания, Такахаси-сэнсэй, – в один голос ответили ученики. – До скорой встречи, спасибо за новые знания.

После этого учитель вышел, а я положил учебник в сумку и направился к выходу.

– Ты куда, Такаги? – спросила Кацуми. – Хочешь прогулять?

– Вообще-то иду на другой урок, – я огляделся. – А чего, никто не пойдет?

Никто не собирался уходить. Наоборот, спрятали учебник по истории, а достали другой.

– Мы всегда занимаемся в этом классе, – сказала Кацуми. – Никуда не уходим… Ты что и это забыл?

Я замялся.

– Утида-сан, мы бы хотели показать тебе новый журнал моды. Не уделишь ли ты нам время? – мило улыбаясь, прокурлыкала девушка, которая пускала лягушку.

– Да, Миура-сан, что ты хотела показать?

Ещё три девушки окружили парту Кацуми и отгородили её от меня. На меня принципиально не смотрели. Делали вид, что меня не существует. Хм, похоже, что бумажная лягушка принесла мне бойкот. Ну что же, не совсем плохо, если учесть, что мне сейчас пока больше не хотелось ругаться.

Что же, если остаемся в этом классе, то хорошо. Я бросил сумку на место и прошелся по классу, разминая плечи и шею. Суставы похрустывали, подмышками вспотело. Мда, надо будет конкретно заняться этим телом, чтобы привести его в форму. Молодой организм быстро справится с жиром. Это взрослым его тяжело сгонять, а вот молодежи гораздо легче.