Читать онлайн Проклятье берсерка, или Чужая невеста бесплатно

Проклятье берсерка, или Чужая невеста

Пролог

– Ты должен отыскать девчонку и привести ко мне. Любой ценой.

Залу наполнял густой полумрак, разбавляемый лишь светом одинокого трепыхающегося огня в серебряном канделябре у окна, за стеклами царила глубокая ночь. Языки пламени бросали отсветы на бордовые портьеры и ластились по каменному полу к ногам хозяина дворца.

Конунг Якоб сидел на железном троне, его тяжёлый взгляд нервно выискивал во тьме ниши с тайным проходом позднего визитёра. Его расслабленная поза была показная, от одного только присутствия воина в комнате по спине правителя скользил каплями холодный пот.

– К какому сроку?

Низкий голос, в котором проскальзывали звериные нотки, прозвучал из совершенно противоположного угла, застав конунга врасплох. Руки мужчины крепко сжали подлокотники трона, он со свистом втянул в грудь новую порцию воздуха и тут же успокоился, на корню задавив панику. Отродье дьявола!

Якобу было не по себе находиться с гостем в одном помещении, и неудивительно, ведь за плечами зверя всегда маячит смерть, а под сапогами хрустят кости поверженных врагов и разливаются реки крови. Однако венец всевластия на голове конунга позволяет держать таких, как он, на коротком поводке.

…Пока позволяет.

– Вы должны успеть ко дню осеннего равноденствия. Девчонка – последняя из рода, только она подходит для удачного завершения ритуала.

Правитель нахмурился, отродье не уточнил, как зовут деву и где искать. Якоб знал, что, если надо будет, тот её из-под земли достанет.

Он до боли всматривался во мрак, но смог рассмотреть только очертания огромной фигуры в походном плаще. И пусть! Знакомые черты лица лишь снова подстегнут огонь ненависти между ними.

И, словно услышав мысли конунга, в темноте сверкнули и погасли янтарные нечеловеческие глаза. Якоб едва заметно дернулся назад и со злости скрипнул зубами, когда гость насмешливо хмыкнул: знал, какие эмоции сейчас испытывает конунг Нирландии.

– Свободен! – резче, чем хотелось, выкрикнул Якоб.

На скулах мужчины заиграли желваки, он смог окончательно расслабиться, когда едва слышно скрипнула потайная дверь.

Передвигался убийца бесшумно, но скрип создал специально, чтобы у братца невзначай сердце не прихватило.

И на кой ему, великому полководцу, поправ свои дела, надо тащиться за тридевять земель, бить задницу в седле нарка целый месяц, а то и дольше, учитывая обратный путь. Наверняка ещё и с капризной девчонкой нянчиться!

…Надо, выходит.

Воин скривил рот в презрительной усмешке и с досады заскрипел зубами. Удавка с шипами каждый раз теснее сжимается на горле, бросает в агонию боли порой до недельного беспамятства, стоит попытаться обойти клеймо подчинения.

Янтарь глаз прожигал тьму лабиринта тайных ходов, пока мужчина выбирался из дворца. Даже крысы с мышами за версту затихали и прятались по своим норам, чуяли приближение и злобу человека.

Или не человека вовсе.

Наконец минован последний поворот, с пальцев срывается щелчок с алым всполохом магии, и замок на обманчиво хлипкой двери отворяется. Мужчина вышел наружу и оглянулся на громаду серого дворца, окружённого неприступной крепостной стеной.

На вершине самой высокой башни колыхался на ветру штандарт конунга Якоба Захватчика. Не зря это слово стоит рядом с именем правителя этих земель. Путь к своей славе и трону братец прогрыз зубами, а дворец построил на костях.

Даже подчинил Его…

Сверр зло сплюнул на землю и оскалился, испепеляя огнем ненависти великолепное каменное творение. Досадно, что устояло.

Ничего, когда-нибудь он порвет сдерживающие его оковы и отомстит родственничку.

Сверр тихо свистнул, подзывая своего четвероногого друга, и они поспешили прочь от этого места.

Глава 1

Мерный шелест листвы и перезвон голосов птиц разносились эхом по округе. На лес постепенно опускался вечер. Солнце всё сильнее клонилось к горам, щедро раскидывая багряно-золотые лучи по верхушкам крон, согревая напоследок перед холодной ночью.

Лия запрыгнула на ствол поваленного дерева, тихо пробежалась по нему и перебралась на другое древо, разломанное молнией в последнюю грозу. Забралась на ветку повыше и, отмахиваясь от паутины и мелких мошек, устроилась для засады. Постепенно успокаивалось от бега взволнованное сердце, она забросила светлую косу за спину и достала стрелу из колчана, наставила лук.

Лия любила честную охоту. Ты оказываешься лицом к лицу с природой, лесом и его обитателями, и начинается поединок.

Девушка не шевелилась, скрытая густой листвой. Ее зоркие глаза всматривались в лес, выискивая добычу, которую она сегодня принесет матушке на ужин. Или уже завтра на обед, как получится.

Внизу зашуршали кусты, но это всего лишь выполз на поляну ёж. Совсем не то. Опустила лук, расслабляя руки. А спустя пару минут наконец появилась достойная цель: парочка диких уток прилетела охладиться в знойный день к скрытому в лесу небольшому озерцу.

Лия приготовилась; всё её тело чуть напряглось, глаза прищурились, наблюдая за птицами. Она выдохнула и задержала дыхание, прицеливаясь: секунда, другая – и две стрелы отпущены в движущуюся мишень, а птицы со вскриком попадали на берег озера.

Победа или ликование не отразились в синих глазах охотницы. Она совершила убийство не ради забавы, а ради пропитания.

Всё в лесу подвластно законам Матери Природы. Кто-то охотник, а кто-то – жертва.

Лия убрала за спину лук и принялась спускаться вниз, чтобы забрать добычу. Спрыгнув на землю, охотница подняла взгляд к небу.

Там уже висела полная луна, освещая верхушки деревьев. Долго же Лия просидела в засаде – пожалуй, утки придутся всё-таки на завтрашний обед. Ну ничего, к столу матушка использует запасы вяленого мяса.

Улыбнувшись довольно, Лия направилась к лежавшим на лугу тушкам. Присев возле них на корточки, прошептала:

– Ulribi. Ti qorf veriasde (Прости. Твоя душа свободна).

Во фразе звучало сожаление. Лия вытащила стрелу с сине-зелёным оперением – её отличительный знак, – позволяя крови вытечь на траву. В поверье Первых предков считалось, что душа хранится в крови. Прежде чем есть добычу, нужно освободить душу убитого существа, поскольку вкушать душу – великий грех.

Этот маленький ритуал Лия проводила всегда без исключения. Заветы Первых впитываются с молоком матери.

Она вытерла стрелы от крови, собрала в сумку уток и поднялась с колен. Посмотрела на гладь маленького озера: то манило красотой и искушало ночной свежестью, и Лие захотелось смыть с себя пот знойного дня.

Она быстренько избавилась от одежды, оставшись совершенно обнажённой, ветер ласково защекотал кожу, рассыпая по молочному телу мириады мурашек, и игрался с распущенным шелком волос. Сейчас в лунном свете они переливались серебром, а при свете солнца всегда горели золотом – маленькая особенность её народа.

Улыбнувшись, Лия разбежалась и юркнула под воду с головой. Проплыла с десяток метров, легкие запекло, и она вынырнула, жадно хватая ртом чистый воздух. Плескаться под покровом ночи она частенько любила. А ещё любила танцевать под луной. Вот и сейчас, выйдя из воды по пояс, откинула тяжёлые локоны за спину и развела в стороны руки ладонями вниз.

Прикрыла глаза, погружаясь в некий особый транс, в голове зазвучала тихая гармоничная мелодия. Под звуки флейты ладони плавно изогнулись к звёздному небу, скользнули в сторону, и две водные ленты потекли следом, оплетая спиралью тонкий девичий стан.

Но вот к флейте присоединились барабаны, ритм ускорился, сиганули высокие ноты, и Лия резко отбросила от себя руки, вместе с ними разлетелись в стороны и капли воды, снова опав в озеро. Лия обняла себя, а после, красиво изогнувшись, потянула руки к огромному яблоку луны, взывая к праматери, прося у неё благословления и долгих лет семье, что однажды приютила маленькую одинокую бродяжку.

Матушке не нравились её ночные прогулки, про танцы и говорить нечего. В первый раз она застукала её, когда Лие исполнилось шестнадцать годков. Среди ночи её разбудил странный зов, тот был настолько невыносим и силён, что девушка сама не поняла, как очутилась у озера босая и в одной лишь сорочке.

Лию звала пробудившаяся кровь. Матушка в тот день здорово отлупила её хворостинкой по мягкому месту. Но каждое полнолуние этот зов повторялся, Лия пыталась сопротивляться, но была не в силах ему противостоять.

Матушка плакала и сокрушенно качала головой, все переживала: мало ли какой молодец увидит и посмеет надругаться! Приёмный отец с тех пор начал учить дочь различным боевым приёмам, чтобы она могла постоять за свою честь и жизнь. Стрельбе из лука обучил и особенно гордился, когда однажды в спарринге Лия победила его хитростью и ловкостью. Любвеобильные парни и мужики также уходили с тумаками, парочка даже со стрелами в заду.

Мелодия в голове прошивала искрами тело, Лия крутилась вокруг своей оси в одном только ей понятном ритме, а вода повиновалась интуитивным приказам.

Но вдруг Лия замерла, остро ощутив чьё-то постороннее присутствие. Спину прожёг тяжёлый взгляд.

Неужели снова? Давно смельчаков по её душу не объявлялось.

Пальцы сжали рукоять кинжала на бедре, его она практически никогда не снимала, даже во время сна, тот хранился всегда рядом под подушкой.

Кто-то по-прежнему наблюдал за ней.

Лия резко обернулась, но никого в тёмной чаще не увидела. И чувство пропало так же внезапно, как и появилось.

Показалось?

Охотница нахмурила брови, в совпадения она верила крайне редко и привыкла полагаться на свою интуицию. Минуту, две, пять Лия напряжённо, до боли в висках вслушивалась в окружающие звуки, но ничего не происходило. В умиротворённой тишине шуршало ночное зверьё, ухал филин и стрекотали в кустах сверчки, а ветер пел сумеречную колыбельную, убаюкивая деревья и дневных жителей леса.

Не делая резких движений, Лия выбралась из воды и натянула на себя штаны с короткой белой майкой. По сторонам не озиралась, но напряжение не отпускало. Каждая клеточка вибрировала, предупреждая об опасности.

Она подобрала с земли тунику, но надеть не успела: холодное лезвие упёрлось в беззащитную шею.

Всё-таки не показалось.

– Не советую дёргаться, – прозвучал низкий, обманчиво бархатный голос, дыхание напавшего пошевелило влажные волосы на макушке. – Ты идёшь со мной.

Лия не боялась. Не впервой ей выкручиваться из подобных передряг. Но удивило, что мужчина смог подобраться незаметно и так близко. И, судя по незнакомому голосу, это был чужак. Щёки окрасил румянец: он видел её голой!

Однако следовать совету Лия не собиралась.

Она оттолкнула руку чужака с оружием, крутанулась на пятках, отскочила от него и достала свой клинок. Незнакомец был высок и широкоплеч, его лицо скрывала тень от луны и глубокий капюшон.

– Ошибаешься. Никуда я с вами не пойду! – выплюнула, вставая в боевую стойку.

Взгляд уныло скользнул по лежащим в траве луку со стрелами: ей бы успеть выхватить хоть одну и вернуться к чужаку. Тот выпрямился, скинул с головы капюшон и повернулся к Лие корпусом.

– Значит, по-хорошему ты не хочешь, – бросил мрачно.

Луна выплыла из-за облака и осветила лицо мужчины. Не молодой парень, тяжёлый непроницаемый взгляд выдавал в нём зрелого, закалённого в боях воина. Чёрные волосы коротко острижены, кустистые брови вразлёт сурово сведены на переносице, испещряя длинными морщинами лоб. Нос у него с небольшой горбинкой – видимо, не раз ломанный, а широкие скулы и волевой подбородок придавали мужчине грозный и немного отталкивающий вид.

Его левый глаз, лоб и щёку перечеркивали три шрама, образующие все вместе какой-то рисунок. Дорожный плащ незнакомца полностью скрывал одежду, под ним наверняка припрятано смертоносное оружие.

И глаза… неестественные золотисто-карие. Они внушали странный трепет и страх.

Лия мотнула головой, разрывая контакт взглядов и отгоняя оцепенение, которое захватывало с каждой последующей секундой, что она смотрела пришлому в глаза.

– Что вам нужно от меня? – спросила, с неудовольствием услышав, как дрожит её голос. Разозлилась и покрепче сжала рукоять кинжала.

Незнакомец, словно насмехаясь над ней, скривил рот в пренебрежительной усмешке, подогревая злость Лии, и неторопливо откинул за плечи полы плаща, освобождая мускулистые руки для действий. Поигрывая мышцами, перекинул из руки в руку свой клинок, показательно размял с хрустом шею и прежде, чем броситься в атаку, сказал:

– Не мне.

Сердце грохотнуло, в ушах набатом зазвучал адреналин. Лия рванула в сторону, а затем поднырнула под правую руку мужчины, оставляя на оголённом предплечье тонкий кровавый росчерк, и вдобавок пнула пришлого под колено. Естественно, он даже не вскрикнул. Более того, Лия поняла, что он забавляется и специально позволил себя достать.

Мужчина медленно обернулся, оценил буреющий порез, и вновь глаза его сверкнули чем-то непонятным.

– Недурно, девочка. Воин в юбке, значит, ещё и с луком и стрелами наперевес. – Последний предмет он как раз несильно пнул сапогом.

От досады захотелось рычать: не любила Лия, когда её недооценивают. А этот ещё смеет насмехаться!

Всё-таки рыкнув, Лия кинулась на мужика сама, он отпрыгнул, и они закружили по поляне, словно в салки играли. Лия пыталась царапнуть его по физиономии, добавить парочку свежих шрамов, чтоб неповадно было нападать на беззащитных девушек, а пришлый умело уворачивался.

Но ему это быстро наскучило. Пропустив девицу вперёд, он ударил ребром ладони по лопаткам, выбивая из неё дух, затем схватил за голень и резко потянул на себя. От неожиданности подкошенная Лия рухнула грудью в траву, а незнакомец заломил ей руки и уселся на спину, придавив к земле своим немалым весом. Кинжал он тоже забрал.

– Всё, допрыгалась?

– Слезь с меня, кабан паршивый! – прошипела Лия хрипло, начав извиваться под тяжестью мужского тела, но куда там, словно гора придавила.

– Кабан? – Прозвище повеселило Сверра, но тут девчонка заелозила под ним, и он не менее хрипло, чем пойманная добыча, рыкнул: – Прекращай ёрзать, а то отымею прям здесь!

Чресла налились приятной тяжестью от дёрганья охотницы, и удержать мысли в нужном русле становилось всё труднее. Угроза подействовала, дева вообще перестала шевелиться.

В досаде Сверр сжал губы в тонкую линию: с этой синеглазой пигалицей изначально всё пошло не так. Нет бы ему её сразу вырубить, как только она спрыгнула с дерева за упавшими утками, но отчего-то замешкал. А когда охотница начала скидывать с себя одежду, чтобы искупаться в озере, у него дыхание перехватило!

У него! Познавшего уже абсолютно все грани страсти и не одну сотню женщин. Но ведь действительно дух захватило, как у неопытного мальчишки, в первый раз увидевшего нагую девицу.

А девица та, не подозревая о слежке, бесстыдно плескалась в прохладной воде, на спине плавала, выпятив на его жадное обозрение аккуратные груди с торчащими от холода сосками. А после… стала танцевать. И вода слушалась её так же, как ему повинуется пламя.

Необыкновенное зрелище.

Воображение Сверра мигом нарисовало, как водные потоки послушно выполняли все команды ночной нимфы, будто были продолжением тонких рук, как скользили каплями по бархатной нежной коже, ласкали грудки и упругий живот, устремляясь ниже меж ног. И Сверр не выдержал, ослабил на секунду контроль, а она его заметила.

Тряхнул волосами, изгоняя из головы ненужные образы, и удивился, почему сладкая охотница под ним совсем затихла. Не отключилась ли от страха? Похоже, что палку он всё-таки перегнул.

– Эй? – Тронул аккуратно за плечо, но девчонка не отозвалась. Сверр склонился, вслушиваясь в её дыхание. Вот здесь и крылся подвох.

Пигалица дождалась момента и резво заехала затылком ему в нос. А после хотела ползком дать дёру, но Сверр удержал.

– Ах ты зараза!

В голове звенело, перед глазами замелькали светлые круги, но он подтянул обидчицу обратно за ягодицы и перевернул к себе лицом. Сграбастал запястья в одну свою ладонь, ещё и удивился их хрупкости, а другой рукой за горло придавил деву к земле. Сделал это неосознанно, но затылком Лия приложилась знатно.

Они застыли друг напротив друга. Их лица оказались рядом.

Сверр зло фыркнул, из носа сочилась кровь, стекала по подбородку и срывалась каплями на светлую майку фурии, пачкая уродливым пятнами влажную ткань. И Сверр громко сглотнул, уставившись на просвечивающиеся горошины сосков. Снова его бросило в жар, а член в штанах заломило от болезненного желания.

Изо рта строптивой девы вырвался сиплый вздох, привлекая внимание мужчины к пухлым губам. Пелена карусели перед взором Лии спала, и она широко распахнула веки. Вопль ужаса застрял в глотке, так и не вырвавшись наружу: незнакомец нависал над ней и смотрел в упор янтарными глазами, в которых полыхали языки пламени.

Первая матерь! Да это же!..

– Т-ты… ты берсерк!

– Поздно же ты заметила, – воин зло хмыкнул и моргнул, и его глаза вновь сделались светло-карими. – Отдохни пока.

С этими словами Сверр сдавил сонную артерию на шее Лии, и она провалилась во тьму.

***

В голове шумело, виски разрывала боль, а к горлу подкатывала горькая тошнота. Вдобавок тело ритмично тряслось и подпрыгивало, как от верховой езды.

Лия со стоном разлепила тяжёлые веки, перед глазами стояла густая пыль и мелькали лошадиные копыта. Её действительно бесцеремонно везли, перекинув через седло вниз головой!

На кочке тряхнуло сильнее, и Лия еле сдержала рвотный порыв. От неудобной позы тело затекло и неприятно ломило, пошевелиться не получилось, она оказалась плотно завёрнута в какую-то ткань. Плащ? Нет, скорее жесткое покрывало.

Уже светало. Лия повертела головой и наткнулась на чёрный с серебряными бляшками мужской сапог в стременах.

– Что за?.. – Сухой язык ворочаться во рту не хотел, и Лия закашлялась. Разум наконец прояснился, и воспоминания минувших событий расставили всё по местам.

Её похитили! И кто? Берсерк!.

Одно упоминание о них наводило на людей панику и ужас. Берсерки – ожившая легенда. Это проклятые темным духом беспощадные воины, не знающие милосердия. Ходили слухи, что во время боя ими овладевает бесконтрольная ярость, и они превращаются в каких-то диких зверей. И что они совсем не чувствуют боли от ран! А те, кому не посчастливилось столкнуться с ними, практически не выживали. А если и выживали, то лишались рассудка.

И сейчас один из проклятых везёт Лию… куда? И главное, зачем?

Она замычала и задёргалась в седле, чтобы похититель обратил на неё внимание. Мужская рука крепче обхватила поперек туловища, и Лию наконец усадили прямо в седле лошади.

…Не лошади.

Лия поперхнулась воздухом и, сдув с лица мешающие волосы, во все глаза уставилась на нечто. Длинное мощное серое тело держало широкую лохматую голову на короткой шее, уши стояли торчком и шевелились от любого звука. Ноги у существа имелось четыре, и оканчивались они не копытами, как Лие привиделось сначала, а когтистыми лапами. А ещё был хвост с острым шипом на кончике.

Словно почувствовав к себе интерес, зверюга повернула морду, и Лия отшатнулась от неожиданности, вжавшись в грудь державшего её мужчины. Тварь отдаленно походила на льва, только у неё была синюшная шерсть, два ряда острых зубов, а глаза светились фиолетовым. На висках, костистых скулах и под челюстью крепились поводья, которые крепко сжимал в одной руке берсерк.

Сверху послышался смешок. Лия очнулась от оцепенения и завозилась в кольце рук.

– П-пу… – прокашлялась, хорошо продрав саднящее горло. – Отпусти меня немедленно!

– Нет, – отрезали.

И берсерк спокойно продолжил путь. Лия опешила: вот это наглость! Но сдаваться она не собиралась, извернулась и укусила мужчину за оголенное плечо. Сильно так.

Сверр рыкнул, мгновенно взбесившись, и, не прекращая хода, за волосы оттянул девчонку. От боли Лия разжала зубы и замерла, затрепетав от страха, потому что хмурой тучей мужчина нависал над ней и сверлил яростным взглядом.

Он злился. Как спокойно было, пока девчонка находилась без сознания. Соблазн вырубить её снова Сверр с трудом подавил: рано или поздно, но им всё равно придется поговорить. Поэтому он заставил себя успокоиться.

– В полдень мы остановимся на несколько часов для привала. А пока терпи. Или мне засунуть в твой рот кляп и снова перевесить через седло?

Альтернатива Лие, естественно, не понравилась, и она отрицательно качнула головой. Пить хотелось неимоверно, и, облизнув сухие губы, она попросила:

– Воды.

Неосознанно Сверр проследил за мелькнувшим розовым язычком меж пухлых губ, скрипнул зубами, но полез в седельную сумку за бурдюком. Откупорил крышку, прижал край ко рту девчонки и, только сейчас наблюдая, как она жадно глотает воду, вспомнил, что так и не узнал её имени.

Поторопившись, она закашлялась, и Сверр вновь усадил её ровно, даже по спине прихлопнул, помогая откашляться.

– Как тебя зовут?

Скосив на него злые глазищи, охотница заелозила, пытаясь устроиться поудобнее, и тихо ответила:

– Лия. А тебя?

– Меня Сверр. – Устав от её ёрзаний, он сам подвинул её к себе плотнее, устраивая голову светловолосой на локте.

– Зачем я тебе, Сверр? – Лия затаила дыхание в ожидании ответа. Напрасно.

– Мне ты не нужна, – коротко ответил.

– Кому тогда?

Но берсерк разговаривать явно был не намерен, он подстегнул за узды скакуна, увеличивая темп.

– Потом узнаешь. А сейчас молчи, если не хочешь оставшийся путь ехать вниз головой.

Лия запыхтела, но возмущения пришлось проглотить до поры до времени. Сначала она наблюдала за проносившимся мимо пейзажем, но лес сменялся полями, а потом снова лесом, и ей это быстро надоело. Она закрыла глаза, воскрешая в памяти родные лица матушки, отца и сестрицы. Наверное, они уже заметили её пропажу и начали искать. Матушка волнуется и плачет безутешно.

Только вот не найдут…

Одинокая слезинка скатилась по щеке Лии. Не найдут.

Глава 2

От мерного укачивания она вскоре уснула. Снились Лие жёлтые глаза зверя. Тот бежал за ней, преследуя по пятам по чаще ночного леса, но на глаза не показывался. Лия вздрагивала каждый раз и спотыкалась, когда янтарные огоньки загорались то справа, то слева в темных кустах, а чёрные тени деревьев тянули к ней свои коряги-руки, намереваясь схватить. Зверь словно в ловушку загонял.

В очередной раз Лия оступилась и рухнула в пожухлую листву, поднялась на четвереньки и замерла, услышав за спиной предупреждающее рычание.

Зверь дышал ей в спину! Нагнал…

Он нависал над ней и скалился в угрозе. От его утробного рыка по позвоночнику скатилась холодная капля пота, а кожу прошило колкими иглами мурашек. До жути было страшно пошевелиться, но нездоровое любопытство заставило Лию медленно оглянуться через плечо, и сердце замерло, а волоски на шее встали дыбом: два огромных глаза нависали над ней! Расплавленный янтарь гипнотизировал, тело цепенело, а дыхание обмирало на дрожащих губах.

Темно. Силуэт твари походил на рослого волка. Зверь с интересом принюхался, ткнулся мокрым носом в лоб Лии и фыркнул. А потом просто исчез.

Проснулась и Лия.

Гул сердца оглушал, до сих пор стоял в ушах. Ещё не отойдя ото сна, она забилась в руках Сверра, решив, что зверь всё-таки атаковал.

– Эй! Тише, ты чего? – Берсерк несильно встряхнул кокон с девчонкой, приводя её в чувство.

Голова Лии мотнулась взад-вперед, и оковы странного сна наконец выпустили её. Проморгавшись, она залипла на склонённом над ней мужском лице, смотрел он обеспокоенно, вопросительно приподняв левую бровь. Шрам снова приковал к себе внимание, и Ли вдруг подумалось, что три таких ровных пореза оставили на коже специально. Но зачем?

– Ничего… – буркнула и отвернулась от него.

Сверр пожал плечами и устремил взгляд на дорогу. По ощущениям Лии, за время, пока она спала, прошло около четырех или пяти часов. Солнце ещё не поднялось так высоко, но уже жалило горячими лучами. Или Лие было так жарко от плотной ткани покрывала, в которое её закатал воин. Да она промокла под ним от пота до нитки!

– Долго ещё до привала? – уточнила с надеждой. Жаловаться, конечно, не хотелось, но знать, сколько осталось париться в треклятом коконе, даже очень.

– Уже скоро.

«И на том спасибо», – хмыкнула Лия про себя. Свою отбитую пятую точку она практически не чувствовала, остальное тело покалывало от дискомфорта, но ещё терпимо.

И действительно, через пару часов степь закончилась, и серая зверюга нырнула в заросли дикого малинника у кромки горного хребта. Елово-сосновый лес скрыл их от посторонних глаз, как родных. Он был такой густой, что сквозь высокие кроны свет солнца проникал слабо, создавая иллюзию вечера вместо разгара дня.

Сверр без команды остановил ездуна, просто натянув поводья, и тварюга повиновалась, послушно затормозила. Лия так и не придумала ей название, а спросить не решилась. Берсерк поудобнее перехватил свою ношу в руках и вытащил вторую ногу из седла, чтобы спешиться. Снял Лию и… бесцеремонно бросил на землю, в сухие еловые колючки, а сам вернулся к прикрепленным к крупу животного сумкам.

Ударилась Лия не сильно, но бок ощутимо прихватило и закололо. Стиснув зубы и зашипев, она принялась раскручиваться из опостылевшего покрывала и, когда ей это всё же удалось, вскочила на слабые от долгой расслабленности ноги, пошатнулась, но устояла, а чтобы не рухнуть, вцепилась в сосновую ветку.

– Ну ты и… сволочь редкостная! Спасибо, что не сбросил со спины твари на ходу! – Ощетинилась, буравя испепеляющим взглядом спину мужчины, очень жалея, что нельзя убить одними только глазами.

– Нарка.

– Что? – не поняла Лия, растерянно заморгав.

– Надо было сбросить, говорю, чтоб язычок свой острый прикусила. И не твари, а нарка. – Достав из сумок какие-то вещи, Сверр направился к вмиг подобравшейся при его приближении девчонке.

Его рассмешило то, как она на него реагирует, словно он сейчас набросится на неё и… Вот что «и», лучше ему не думать. Глаза прикипели к испачканной его кровью майке охотницы, ткань была влажной от пота и отлично обрисовывала небольшие груди. Растрепавшиеся от поездки светлые волосы фурии не особо скрывали её.

Не представляя, какие мысли крутятся в голове мужчины, Лия выглянула из-за его спины и посмотрела на этого нарка. Зверюга довольно порыкивала, избавившись от тяжести наездников, и резвилась на сравнительно небольшой для её габаритов поляне.

– Это имя такое у неё?

– Нет, порода. И это самец, если что. Держи.

– А? – В лицо прилетела одежда, её собственная туника, а в руки маленькая стеклянная баночка. Лия вопросительно на него посмотрела.

– Там, в двадцати метрах, – берсерк указал направление рукой через редкие кусты терновника, – протекает речка. Можно помыться, но вглубь лучше не заходи: холодное стремительное течение утащит мгновенно, и пикнуть не успеешь.

Сверр развернулся и побрёл к брошенному на колючках покрывалу, скинул на него свой пыльный плащ и ещё парочку каких-то вещиц. Наблюдая за ним, Лия недоуменно хмурила брови и кусала губы. И он вот так просто отпустит её помыться, не опасаясь, что сбежит? Словно прочитав её мысли, мужчина добавил:

– Советую поторопиться, три часа мы здесь торчать не будем. И да, – зыркнул остро, – пытаться бежать от меня бесполезно.

Ничего не ответив, Лия гордо вздёрнула подбородок и пошла, куда послали. Не сомневалась, что догонит. Да и глупо бежать без подготовки и оружия.

Ничего, шанс ещё обязательно представится. Кому бы она там ни понадобилась – перебьётся. Сбежит, усыпит бдительность берсерка и обязательно сбежит!

Неширокая речушка обнаружилась вскоре. Лия и не заметила, как выскочила на неё, злость на мужчину распирала изнутри и требовала немедленного выхода. Появился вот на её голову… берсерк окаянный! На эмоциях Лия содрала с себя грязную майку и штаны, осмотрела кровавые пятна, и тут только до неё дошло, в каком виде вчера и сейчас она предстала перед Сверром.

Щеки раскраснелись, а дыхание участилось. Она оглянулась по сторонам, но берсерка нигде видно не было. Да и не стал бы он подглядывать. Хотя вчера именно этим и занимался, пока она танцевала под луной.

Каков подлец!

Лия быстро юркнула в воду и сразу затрясла зубами от холода: вода была просто ледяная! Откупорив тёмную баночку, Лия искренне порадовалась мылу. И фыркнула: не в том месте у берсерка сидит забота! Но тем не менее за мыло она ему благодарна.

Памятуя об указе не задерживаться, Лия в темпе вымыла волосы и даже постаралась отстирать испорченную майку. Получилось не очень, но лучше, чем была. Затем выбралась на берег, отжала длинные тяжёлые волосы от влаги и натянула на себя всю одежду. Влажная майка под плотной сухой туникой холодила кожу стекающими по спине и животу каплями – ну и пусть.

Зато прилично одета. Волосы уже заплетала на ходу в две косы. А вернувшись обратно на поляну, Сверра Лия не обнаружила.

Берсерка нет. Нарк имелся.

Серый зверь преспокойно себе обгладывал чью-то кость и урчал в удовольствии. На секунду в голове стрельнула злорадная мысль: а не берсерка ли? Жаль, но явно не его. Лия постояла минут пять, напряжённо вслушиваясь в тишину леса, но следов присутствия мужчины не было слышно.

Метнула взгляд на нарка, в груди заполошно застучало сердце, ускоряя ток крови по венам. Вот он – шанс! И, больше не мешкая, кинулась к твари, но в четырех шагах затормозила, осторожно присматриваясь к нарку. Послушается ли он новую наездницу?

Лия сделала ещё шажок, нарк повёл ушами и обратил на неё внимание: рассматривал с интересом, агрессии не проявлял.

– Хороший… мальчик.

Лия обаятельно улыбнулась, пытаясь понравиться и расположить его к себе. Зверь повёл носом, бросив кость, и сам подошёл к Лие, ноздри его затрепетали, втягивая запах, и, судя по тихому довольному урчанию, он ему пришелся по душе. Он легонько боднул взвинченную Лию в плечо и подставил макушку под ладонь.

– Краса-авец ты мой, – проворковала она с облегчением, потрепав синюю шерсть между ушей. – Ты ведь не будешь против, если мы с тобой прокатимся? А я тебя потом чем-нибудь вкусным накормлю, идёт?

Зверь фыркнул и подбоченился, будто действительно понимал, что Лия ему сказала. Она вновь оглянулась, берсерк по-прежнему не появился. Треска веток под тяжёлыми сапогами тоже не слышно. И, поверив в свою удачу, Лия сноровисто запрыгнула в седло, дернула поводья и негромко крикнула нарку:

– Вперёд, друг!

И он послушно рванул с места. Управлять нарком оказалось несколько сложнее, чем обычной лошадью. Зверь мощнее, норовистее, но и значительно быстрее. За минуту они вырвались из объятий игольчатого леса и понеслись галопом по степи. Лия улыбалась во весь рот от стремительного бега.

…Пока до ушей не донёсся характерный свист, на который среагировал нарк.

Тварюга встала на дыбы, Лия взвизгнула и с трудом удержалась в седле, а затем нарк помчался к своему хозяину. И как Лия его ни одёргивала, ни просила повернуть и скакать прочь, не помогло. Отбросив тогда за ненадобностью поводья, она вцепилась в луку седла и угрюмо смотрела на приближающегося с каждой секундой берсерка.

Сверр стоял у кромки леса, расставив ноги на ширине плеч, солнечные лучи просвечивали его со спины, устрашая впечатление. Руки он скрестил на предплечьях и большим пальцем с намеком постукивал по рукояти своего меча, прикреплённого к поясу брюк. Выражения лица мужчины было не понять, словно маску нацепил. И лишь глаза выдавали, как он сейчас зол.

Нарк поравнялся и ним и остановился. Зафырчал как ни в чём не бывало и принялся зачем-то вылизывать левую лапу. Лия молчала, разглядывая свои побелевшие от усердия ладони. Сверр тоже. Недолго.

– Додумалась угнать нарка. Отчаянная, – произнес почти без гнева, но нотки последнего всё-таки проскальзывали в низком голосе. – И дурная!

Мужчина рявкнул вдруг так неожиданно и яростно, что Лия подняла на него растерянные глаза. Вот теперь на скулах берсерка заиграли желваки, а руки сжались в кулаки с отчётливым хрустом.

Меж тем нарк тоже рыкнул и пихнул хозяина в живот. Сверр со свистом втянул в себя воздух и отрывисто выдохнул, покосился почему-то на нарка, но заметно успокоился.

– А ты молодец, понравилась нарку, если он позволил оседлать себя, – похвалил обманчиво мягко, похлопал ладонью по крупу зверя и погладил по широкому носу. И огорошил: – Обычно нарки сразу растерзывают таких смельчаков на месте.

Лия вскинула на зверюгу затравленный взгляд.

– Ч-что?

– То, девочка. Я не шутил. Считай, что тебе повезло.

Сверр схватил поводья и повел зверя в заросли леса. Как он злился! Лия видела это по сжатым в тонкую полоску губам и напряжённым мышцам плеч и рук с толстой сетью перевитых вен.

Лия и сама понимала, что сглупила. Запоздалый страх подкинул красочные картинки того, что нарк мог с ней сделать. Бр-р! Вдруг она заметила знакомое оперение стрелы, торчащее из седельной сумки. Её стрелы. И длинный свёрток, прикрепленный ремнями на боку животины, – скорее всего, лук.

Осторожнее и как можно незаметнее она откинула ткань, показался черный изгиб дерева. Берсерк взял её оружие! Лия выхватила из ремней лук со стрелой и спрыгнула с нарка, отскочила на несколько шагов и нацелила лук на берсерка. Нарк потопал дальше, а Сверр остался стоять неподвижно. Голову в её сторону повернул, во взгляде поселилась усталость.

– Никак не успокоишься, да?

– Я не пойду с тобой добровольно. Отпусти!

– Ты ещё не поняла, что не отпущу? – Сделал шаг к ней, и Лия сильнее натянула тетиву.

– Не приближайся, я выстрелю.

– Ну так давай. – Второй шаг. Сверр развёл руки, облегчая ей цель.

Третий шаг. Усмехнулся про себя, заметив, как она шумно сглатывает, как дрогнули на долю секунды пальцы, со знанием дела крепко сжимающие дерево. Несомненно, Лия была прирожденным охотником, однако…

– Чего медлишь? – Остановился в метре, в упор смотря прямо в синие глаза девчонки, в них застыли страх и нерешительность.

Взгляд Лии метнулся от открытой шеи мужчины к груди, где билось незащищённое сердце. На нём был только один кожаный доспех, не закрывающий руки. С натяжкой его можно было назвать хорошей защитой! Её стрела за доли секунды пробьёт тонкую, пусть и прочную кожу, но…

– Никогда не убивала человека, верно?

Сверр упёрся грудью в острый наконечник. Лия закусила губу и отвела глаза, ощущение, что попала в западню, усилилось. Берсерк повернул её голову к себе за подбородок и подлил масла в огонь:

– Страшно всегда только в первый раз. Тот, кого ты убьёшь, станет преследовать тебя во снах, а потом из-за чувства вины будет мерещиться наяву. И это будет продолжаться до тех пор, пока ты не сойдёшь с ума и не начнёшь убивать ещё. Один за другим, больше, пока лиц станет слишком много, чтобы помнить их все. А затем придет безразличие.

Жутко! От слов мужчины Лию сотрясла нервная дрожь. Сколько сотен или, может быть, тысяч он уже убил, если так спокойно рассуждает о смерти?! Сколько душ погубил безвинных и виновных? Столько, что Лие и не снилось.

Он – берсерк! И этим всё сказано.

Глубоко и хрипло дыша, она стиснула в руках лук и перья стрелы и с вызовом посмотрела Сверру в лицо.

И терпение его лопнуло, как слишком натянутая тетива. Почти с таким же глухим хлопком и лёгким треском. Осуждение в красивых глазах цепляло что-то внутри. Не давало трезво мыслить. Сверра бесило, что приходится возиться с девчонкой, бесило, что она не сдается и продолжает сопротивляться.

И восхищало. Она не билась в истерике от страха перед ним, не падала ниц и не лебезила, пытаясь угодить. Лия была живая. Искренняя. И ему это нравилось в ней.

Неуловимым движением он выбил лук из её рук и откинул в сторону. Лия испуганно пискнула и попыталась ударить его в челюсть кулаком, Сверр увернулся, подсек ей ноги и прижал своим телом к траве, практически обездвижив.

– К кому ты меня везёшь? И зачем? Скажи! – брыкалась она, силясь сбросить с себя тяжеленую тушу берсерка.

В глазах Лии бурлило негодование. Она не понимала, за что судьба с ней играет в эти игры. Чем она провинилась перед предками?

– Прекрати! Тебе ничего не изменить! И я не в силах.

– Да почему? Зачем, ответь мне?! – Сверр покачал головой и зарычал.

Диким зверем зарычал, и глаза его налились кровью, черты лица заострились и подернулись дымкой. Будто кто-то или что-то стремилось вырваться из плена наружу.

Лия съежилась под этим прожигающим взглядом. Выгорала, как брошенная в огонь бумага. Как она могла забыть, что перед ней не обычный человек!

Но Сверр не хотел пугать её. Не хотел раньше времени открывать неутешительную правду. И ему было жаль эту гордую сильную охотницу. Но он действительно не мог ничего изменить. Впервые у него заскрипело сердце, забилось чаще нужного, а в груди заскребли проклятые кошки.

Он смотрел в эти немного наивные небесные глаза и видел в них недосягаемую для себя свободу. Лия была свободна, но он отобрал её у неё и везёт в неизвестность. Но правда ещё хуже.

А ещё ему очень хотелось взять и требовательно смять искусанные уста в поцелуе. Вкусить её сладость. Маленькая охотница наверняка была сладкой, как малина на кустарнике за их спинами. И такая же дикая и колючая, как эти сочные ягоды.

Горячее дыхание берсерка разбивалось о её кожу. Он так смотрел… с обещанием, что сердце предвкушающе ёкало, а в животе сжималось в тугой узел приятное томление. И Лия думала, что берсерк поцелует.

Сверр снова втянул носом воздух. С наслаждением, со вкусом, словно выпил залпом дорогое вино. Вереск… девчонка вся пропахла им. И хмель этот проник в голову, отравляя, заставлять желать того, что ему не положено.

Ту, что не ему предназначена.

И как тяжело было сопротивляться!

А она губы неосознанно облизнула. Демонова охотница! Совершенно не ведает, что творит и как это действует на него. Еле сдержался, чтобы не наброситься. Правду говорят, что запретный плод слишком сладок и желанен.

– Вставай! – Сверр откатился и подал Лие руку, она замешкала, но всё-таки вложила свою маленькую ладонь в его огромную ручищу.

Зря. Берсерк рывком поднял Лию на ноги и… обвязал крепко-накрепко запястья веревкой, да так, что не разорвать. Откуда только взял?!

И ладно, если б только руки повязал, но нет! Берсерку этого показалось мало, он завел Лию в лес и прикрепил верёвку к седлу нарка. Пояснил мрачно:

– Больше бегать за тобой я не намерен.

Глава 3

Лия сидела возле зверюги прямо на сухих сосновых иголках, поджав под себя ноги, и жевала кусочки вяленого мяса и копчёного сыра, которыми поделился с ней гад берсерк. Сидеть на покрывале рядом с мужчиной она гордо отказалась.

Ещё чего! Да она с ним разговаривать не будет. Посадил на верёвку, словно животное!

Лия отвернулась от Сверра к дремавшему нарку, чтобы не видеть его подлой физиономии, но берсерк будто в насмешку сверлил спину задумчивым взглядом. И у Лии мурашки расползались от лопаток и ниже, не давая расслабиться и спокойно дышать. Хотелось психануть и отказаться от пищи, наорать на него, побить, причинить хоть какой-нибудь вред, но Лия была реалисткой и понимала, что этим ничего полезного не добьётся. Ей нужно хорошо есть и копить силы, выжидать следующего подходящего момента и делать ноги. Так, чтоб уже не догнал.

Хотелось ужасно пить, но просить об этом мужчину не хотелось от слова совсем. Проглотив последний кусочек сыра, Лия грустно вздохнула и ещё раз осмотрела свои связанные руки. Веревка крепкая, Лия чувствовала в ней отголоски магических плетений – такую не разорвать и не разрезать. Она пыталась, и отвязать другой конец от седла нарка тоже, но всё без толку. Скосила глаза на берсерка: подстраховался, гад!

А Сверр как раз выудил из недр сумки тот самый бурдюк с вожделенной водой и принялся пить, чуть не подавился, поймав злющий взгляд охотницы. Наверное, она пожелала ему захлебнуться насмерть. Сверр хмыкнул: не дождется. И стал с преувеличенным наслаждением пить воду, до его обостренного слуха донёсся жалобный вздох, и девчонка поспешно отвернулась от него. Тоже хочет пить, но не просит.

И не попросит. Слишком для этого гордая и независимая.

«Посмотрим, на сколько тебя хватит».

Сверр встал, Лия подобралась при его приближении и тоже вскочила, он знал, что она чувствовала себя неуютно под его давящим сверху взглядом. Её глаза не отрывались от кожаного мешка с водой, но она продолжала молчать и сглатывать от жажды.

И Сверр понял, что подыхать будет, но не попросит! Упертая, как ослица.

– Держи. – Сунул мешок в ладони. Лия вздрогнула от его резкого голоса, но взяла бурдюк. Отвинтить крышку связанными руками у неё не получилось, и Лия справилась при помощи зубов. Находчивая. Она делала жадные большие глотки, и несколько капель скатились по острому подбородку.

У Сверра в горле пересохло, но от совершенно иной жажды. Он стиснул зубы и буркнул громче, чем хотелось бы:

– Хватит! Нам нужно экономить воду.

Лия с сожалением вернула ему мешок, вытерла губы о предплечье и отвернулась. Благодарить ожидаемо не стала. Сверр хмыкнул и тихо свистнул, поднимая спящего нарка, и пошел собирать вещи.

Лия наблюдала за ним. Присматривалась, выискивая слабые места, но разве у проклятых тьмой они есть? Должны! У всех имеются. Сверр был крепким и высоким, тугие мышцы на руках перекатывались буграми под кожей при каждом движении, он с лёгкостью нёс тяжёлые вещи и прикреплял к боку нарка. Лия ойкнула, когда зверь вдруг лизнул её ладони, отвлекая от исследования.

– Что… что ты от меня хочешь? – Он ещё пугал её, и она отошла на шаг от серой твари, но нарк снова ткнулся носом в ладони и засопел. Лия растерянно сказала: – Я не понимаю тебя.

– Вальдер! Не наглей и отстань от неё. Вечером поохотишься, – отогнал его пленитель.

Вальдер? Значит, вот как зовут нарка. Лия удивлённо моргнула, а зверь недовольно фыркнул и обиженно отвернул морду, увлекшись ползающими жуками на сосновых иголках. Теперь она догадалась, что он хотел: её ладони пахли едой, и нарк требовал угощения. Хорошо, в следующий раз она припасет для него кусочек.

Внезапно Лию оторвали от земли сильные руки и усадили верхом на нарка, а сзади к спине прижалось мощное тело берсерка. Руки мужчины обняли по бокам и натянули поводья, понукая зверя отправиться в путь, а бедрами он соприкоснулся с её ногами.

Это было слишком близко! Слишком тесно!

Лия дышала через раз, чувствуя обжигающее тепло берсерка через одежду, а он уверенно вывел нарка из зарослей хвойников, и они поскакали по краю леса к горам. Сердце Лии бахало где-то в районе горла, и она боялась им подавиться. И очень пожалела, что находится сейчас не в коконе из покрывала, как прежде, в нём-то практически не ощущались нежеланные объятия мужчины.

Она схватилась за луку седла и попыталась отодвинуться, чтобы их тела меньше соприкасались, но нарк начал подниматься по горному склону, и от хаотичных рывков зверя Лия скатывалась обратно.

– Прекрати шевелиться, а то перекину через седло! – хриплым голосом опалило ухо, и Лия замерла. Нарк в очередной раз подпрыгнул, и её сильнее вдавило в берсерка. Шумно вздохнув, он прижал её рукой за талию к своему торсу, пояснив: – Расслабься, если не хочешь вылететь на ходу. Подъем крутой и опасный.

Сам Сверр возвёл глаза к облачному небу – это будет долгая и изнурительный дорога.

Они забирались всё выше и выше. Миновали густые заросли, благо нарк был здоровым и колючие ветви хлестали только по голенищам сапог. А потом Вальдер выскочил на скалистую заброшенную тропу, поросшую дикими лианами, с рассыпанным множеством валунов. Через пару часов тропа закончилась, и зверь стал плавно перепрыгивать уступы и проворно скользить по серым склонам утёсов, управляемый твердой рукой хозяина.

В такие опасные и непривычные для неё моменты Лия зажмуривала в страхе глаза и, наплевав на стеснительность, сама прижималась к мужчине. Какие выверты и длинные прыжки через пропасть совершал нарк! Жуть.

В пути они провели время до позднего вечера. Лия была полностью вымотана морально и истощена от напряжения, веки слипались, хотелось есть и по нужде, но она не смела жаловаться, стойко терпела всё трудности и неудобства. И когда солнце село за хребты, берсерк решил наконец остановиться на ночлег.

Им попалась довольно просторная пещера, в ней поместился и зверь. Берсерк развязал Лие руки и отпустил нарка охотиться. Чтобы справить естественную потребность организма, Лие пришлось отойти от пещеры и спрятаться за большой булыжник. Бежать даже не пыталась: пока это бесполезно. Делала свои дела в темпе, поскольку берсерк предупредил о возможных ползучих гадах и зверях покрупнее. Стать чьим-то ужином ей, естественно, не хотелось.

Когда вернулась обратно, то с удивлением обнаружила, что Сверр развел костер и… жарил на импровизированном вертеле подстреленные вчера Лией тушки уток. Причём они уже были распотрошённые, очищенные от перьев и хорошо просоленные, поэтому и не испортились за день.

Сидя рядом, Лия, наблюдая за умелыми приготовлениями Сверра, повела бровью: спрашивается, и когда только успел с ними повозиться? Похоже, пока она вчера находилась в отключке. Правильно, зачем добру пропадать, если оно может сгодиться для пропитания?

Плотно поужинав, Сверр велел укладываться на ночлег и руки Лии снова связал, сволочь.

– Чтобы ты меня ночью не прирезала, – пояснил со смешком. А Лие очень сильно захотеть плюнуть ему в лицо, но сдержалась. Незачем усугублять ситуацию.

Пока она его мысленно четвертовала с особой изощрённостью и жестокостью, берсерк преспокойно себе расстелил у полыхающего огня покрывало и улёгся на одну сторону, как бы молча предлагая занять вторую половину. Смотрел исподлобья и насмешливо, вслух слов никаких не говорил, ожидая, что Лия будет делать.

Ага, перебьётся! Ложиться рядом с незнакомым мужчиной она точно не собиралась, лучше мёрзнуть на каменном полу в одиночестве. Лия кусала губы, взгляд нервно шарил по пещере в поисках альтернативы. В одиночестве спать ей не пришлось. К счастью, вернулся сытый и довольный своей жизнью нарк, и Лия решила устроиться под его теплым боком. Тот против компании не был и радостно лизнул её в ладони. На этот раз угощение Лия ему оставила, жирная и сочная ножка птицы за секунду исчезла в глотке зверя.

Вальдер благодарно фыркнул и развалился на камнях, а Лия поняла, что совсем перестала его бояться. Интуитивно чувствовала, что зверь вреда не причинит. Она натаскала в пещеру, где он облюбовал место, листьев папоротника и ещё каких-то растений, имитируя мягкий настил, и, повернувшись к мужчине спиной, свернулась в калачик у мерно вздымающегося бока нарка. От Вальдера исходил хороший жар, чтобы греться.

В ночной тишине раздавались тихий треск тлеющих поленьев в костре, глухое уханье сов снаружи и глубокое дыхание нарка рядом. Лия ощущала прожигающий спину взгляд берсерка и никак не могла расслабиться. Сон, как назло, не шёл, а в голову лезли разные бестолковые мысли и переживания. Но вскоре усталость всё-таки сделала своё дело, и мор одолел Лию.

И прежде чем совсем отключиться, она почувствовала, как на тело легло приятное тепло: Сверр укрыл её своим огромным плащом.

– Спасибо… – засыпая, прошептала она, хотя обещала себе, что не будет с ним разговаривать.

***

Было темно, когда Лию кто-то настойчиво, но всё же аккуратно потормошил за плечо, пытаясь добудиться. Она сонно заморгала и отпихнула наглую конечность со словами:

– Ильфа, отстань. Рань ещё на дворе.

Но будить продолжали, и, возмущённо засопев, Лия повернулась и распахнула недовольные глаза. Силуэт склонившегося над ней принадлежал вовсе не её маленькой сестрице, а мрачному берсерку.

– Ох… – С минуту они смотрели в глаза друг друга, и под нечитаемым гипнотизирующим янтарным взглядом мужчины Лия затрепетала.

Он так смотрел… странно, будто хотел что-то сказать или сделать, но, спрятав свой демонский янтарь, он просто произнес:

– Вставай, выдвигаемся.

Сверр поднялся и вышел из пещеры, нарка рядом тоже не оказалось, зато плащ берсерка ещё был на ней. От него исходил пряный, даже дикий аромат сильного мужчины, лесные травы перебивали запах пота и пыли, и Лие понравилось, как пахло от плаща. Сверром. Но, поймав себя на этой мысли, она разозлилась и окончательно проснулась.

Встав и размяв затёкшее ото сна тело, Лия поплелась наружу, пока берсерк не вернулся. Сверр ожидал у осёдланного Вальдера, она стянула с плеч плащ и протянула мужчине, под одежду тут же забрался промозглый ветер, и Лия заметно поежилась от колючих мурашек.

– Оставь себе. – И, больше ничего не сказав, Сверр усадил её в седло нарка и запрыгнул сам.

Лия рассеянно покрутила головой по сторонам, тьма ещё не отступила и продолжала надёжно укрывать горные отроги, а они уже выдвинулись в путь.

Три дня тянулись мучительно долго. Сверр и Лия все больше углублялись в неприступные горы. Чем выше они поднимались к вершине, тем холоднее становился воздух. Лия не узнавала эти места, так далеко она ещё никогда не забиралась от своей деревни. Сверр был собран и молчалив, он крепче прижимал её к себе, когда нарк преодолевал очередную преграду в виде рубленой скалы, перепрыгивал обрывы или прижимался к земле и подныривал под заострённые громады выступов.

У Лии внутри всё сжималось от страха, казалось, что очередная скала вот-вот зайдётся оглушительным скрежетом и обвалится, похоронив их под собой. Или что зверю не хватит сил допрыгнуть до края горного разлома. А ещё Лия поняла, что они торопились, берсерк ничуть не сбавлял темпа.

Передышки они делали два раза за день, скудный завтрак происходил прямо на ходу высушенными кусочками вяленого мяса, ночь они полностью посвящали отдыху, а поутру, едва за кронами деревьев забрезжит рассвет, трогались дальше.

Лия задавалась вопросами: зачем и куда Сверр её везёт?

В полдень они остановись на привал под тенью раскидистого дуба, нарк развалился на мягкой листве, ноздри его устало раздувались от частых вдохов и выдохов, а листья отлетали от его морды в стороны. Лия последовала примеру Вальдера: села к широкому стволу могучего древа спиной и вытянула гудящие ноги. Рядом примостился берсерк, согнув правую ногу в колене, а левую выпрямив. Он ещё день назад разрезал верёвку на запястьях Лии, посчитав, что достаточно проучил, а она делала вид, что смирилась.

Берсерк протянул Лие остатки вчерашнего ужина, она благодарно приняла и незамедлительно вгрызлась зубами в пусть и холодный, но сочный кусок зайчатины. Хорошо, что не видела своими глазами, как мужчина поймал несчастное животное. Он ведь не освобождал души тех, кого убивал. А это грех перед Перворождёнными предками!

Но голод не тётка, и Лия перед тем, как есть, просила прощения и пожелала освобождения душе зайца у неба.

Молчанье между ней и Сверром не давило. Их окружали один лес да серые камни. На разговоры совсем не тянуло, Лие больше хотелось нормально выспаться, помыться, горячей вкусной похлебки, в конце концов! Её пугала неизвестность. Пугал сидящий рядом мужчина… Тоска по дому острой занозой шевельнулась в груди.

Лия зажмурилась до искр в глазах. Сколько это будет продолжаться?

Сверр наблюдал за её метаниями и быстро сменяющейся мимикой на лице. Терпит, не жалуется, хоть и устала, с ног валится. Сильная духом охотница, но им предстоит сложный переход, выдержит ли?

– Вставай, пора, – проговорил и поднялся первым. Девчонка простонала тихо и подняла свои невозможные глаза.

– Как… уже? Но мы ведь только спешились?! – Она поджала свои губки, а её маленькие кулаки сгребли дубовые листья. В груди отчего-то заворочался волк, требуя дать ей ещё времени, но отдых сейчас для них непозволительная роскошь.

– К закату мы должны преодолеть Безмолвный Перевал, иначе ночь настигнет нас в его ловушке.

…Безмолвный Перевал.

Рот Лии самопроизвольно открылся, она с неверием всматривалась в серьёзное лицо мужчины, надеясь, что он шутит. Не шутил. По спине заскользила холодная позёмка, ладони вспотели и мелко задрожали, а дыхание застряло в горле. Берсерк сошел с ума!..

Название перевала говорит за себя. В том запутанном лабиринте ущелий нельзя было издавать даже тихих звуков: во тьме каменистых ниш, гротах пещер и рвов обитали жуткие твари. Днём они преимущественно спали, но стоит путнику по глупости зашуметь, как монстры вмиг утащат в свое логово. И сожрут. Косточек не останется.

Лия слышала россказни мужиков о нём, байки и правдивые, но никогда она не думала, что однажды ее нога ступит на эти забытые богами земли. Перевал находился в седмице пути от её поселения, дальше за ним начинались земли королей.

А ещё Лия знала, что если она не сбежит от берсерка до него, то после уже не сможет вернуться обратно. Безмолвный перевал огибали с двух сторон неприступные горы, поэтому он являлся единственной преградой для королей. Иначе они бы уже давно протянули свои загребущие лапы на эту сторону.

Но кто в здравом уме сунется на верную смерть к тварям? Верно – тот, кто смерти не боится. Берсерк сам несёт за собой смерть.

Однако, как ни торопился Сверр, подножия лабиринта они достигли к раннему вечеру. Разинув пасть, их приветствовала уродливая гора, словно выеденная в середине. Она смотрела на путников угрожающим оскалом острых пиков, как бы в последний раз говоря: «Одумайтесь и поворачивайте назад, коли жизнь дорога». Лие вот дорога́. Но кто бы её слушал?!

Сверр уверенно направил нарка к проходу, он успокаивающе поглаживал пальцами серо-синий мех на холке. И зверь ступал бесшумно, чуть пригнув голову к земле, всеми фибрами тела и души старался почуять скрытую в уродливых мёртвых провалах скалистой породы опасность.

Лия тоже втянула голову в плечи и ближе придвинулась к мужчине, сдерживая внутренний мандраж и напряжение, которое грозило вырваться наружу необдуманными поступками; щурила глаза, пристально рассматривая за каменистыми вратами сеть ущелий и горных кряжей. И дрожь крупной волной пробежалась от макушки до пяток, ероша крохотные волоски на шее и руках. А дыхание зачастило, разрывая от давления и подступающей тревоги лёгкие.

Они продвинулись на несколько десятков метров вглубь, как вдруг звенящую тишину прорезал громкий, пока ещё далёкий вой.

Такой невозможный вой, от которого вздрогнуло само небо и заскрежетали камни вокруг.

Кровь застыла в венах Лии острыми иглами, жаля и посылая по телу разряды адреналина. Никогда она так не боялась, как сейчас. Благо Сверр вовремя зажал ей рот ладонью, предупреждая вскрик. Лия засопела и во все глаза уставилась на вспыхивающие то тут, то там жёлтые угли во мраке зияющих чернотой пещер. Одни загорались, а другие гасли, но не двигались, оставаясь неподвижными. Пока.

– Успокойся и дыши глубже, – зашептал на грани слышимости Сверр в самое ухо. – Они только начинают просыпаться и пока ещё пребывают в заторможенном состоянии. Так не будем же их будить.

Лия прислонила руку к груди, сердце билось в ладонь испуганной пичугой, а удары пульса оглушали. Лия была благодарна берсерку за слова утешения. Внешне он казался спокойным, но она шестым чувством ощущала его возбуждение и готовность к атаке.

А Сверр хмурился за спиной охотницы, его бегающий взгляд скользил от одних глаз твари к другим. Что-то здесь было не так.

Хищные дикие шакалы-переростки не должны были пробудиться так рано. Солнечные лучи ещё согревали лысые скалы ущелья, а твари не любили тепло. Их что-то привлекло и вырвало из оков дневной спячки.

Сверр скосил взор на светлую макушку своей пленницы… неужели? Но назад поворачивать было уже поздно. К тому же на той стороне их ждали.

Множество огромных камней, похожих на застывших чудовищ, вели хоровод, создавая этот запутанный лабиринт. Изломанной формы камни со сколами и выщерблинами сжимались вокруг путников удушливым пугающим кольцом. Невысокие деревца с изогнутыми под неестественными углами стволами росли то тут, то там прямо из горной породы, опутывая камни своими мощными корнями. Низкорослые кустарники и кактусы выстилали низину, также часть холмов и хребты с порогами скал, а арочные проходы и высокие столбы поросли редкой травой, мхом и колючими лозами.

Закатные лучи угасали, уступая место мраку. Тот медленно, но верно выползал из ям, лощин и пещер, он подступал, как туман, окружая взвинченную до предела Лию и внешне спокойного Сверра на нарке. Загонял в ловушку.

Безобразные твари наступали под его прикрытием, спускались со скал и стрекотали своими длинными языками, улавливая колебания волн в воздухе и превращая звук в слух. Выжидали момента, чтобы напасть.

Хорошо, что монстры были слепы.

Вальдер двигался и дышал бесшумно, поджал когти и наступал на мягкие подушечки лап. Шерсть на загривке зверя топорщилась дыбом, мышцы перекатывались в напряжении под серой кожей, нарк припал мордой к земле, в любую секунду готовый сорваться с места.

Любой случайный звук станет катализатором к нападению. Широкая ладонь берсерка по-прежнему зажимала Лие рот, а она против и не была, поскольку не ручалась за себя. Она никогда ещё не находилась в такой непосредственной опасности.

Страх струился по венам холодной мерзостью. Сердце грохотало о рёбра панические мелодии, и Лия удивлялась, как твари не слышат стука их сердец? Она вжималась в торс Сверра всё сильнее. Впервые хотелось быть как можно ближе к похитившему её мужчине, раствориться в кольце его могучих рук, укрыться в безопасности. Лия чувствовала, что берсерк не бросит и защитит. Пусть и по одним ему ведомым причинам.

Сверр искоса наблюдал за шакалами. Те вели себя странно: тянулись, покачиваясь на задних ногах из стороны в сторону, будто пребывали в каком-то трансе. Они не моргали, жёлтые зрачки флюоресцировали в темноте, и твари уверенно шли к своей цели. И взгляды их были прикованы к охотнице, которая сама сейчас являлась добычей.

Или нет?..

Сверр уже понял, что ни он, ни нарк не интересуют шакалов. Лишь только Лия. Она влекла их, как свет от пламени в маяке на морском берегу. Монстры тени шли на огонь её сердца.

Утерянный дар жизни горит в чистой душе Лии.

А не нападают ещё твари, потому что опасаются его – вернее, духа тотемного зверя. Волка, с которым Сверр повязан на века.

Получив задание от кровного брата, прежде чем направиться на поиски, Сверр наведался к вёльве с вопросами. Старуха по годам, но выглядящая как юная девица поведала ему о пророчестве:

«Кровь невинной девы, чистой душой, должна пролиться на алтарь! Только всеми забытая древняя кровь может подарить истинному властителю земель и его нареченной супруге наследного дитя… Дар жизни затмит холодную тьму!»

Слова вёльвы тогда просочились под кожу Сверра, там и остались, въелись печатью. Тогда ему – безжалостному чёрствому убийце, ожесточившемуся за столько лет существования, череды смертей и боли, – не было жаль какую-то деревенскую девчонку. Подумаешь, одной больше, одной меньше.

Но сейчас… когда он увидел Лию своими глазами, узнал её, пусть и совсем немного, жаль стало. И везти на плаху к брату не хотелось. Но Сверр не мог ничего изменить.

Он почувствовал её дрожь через одежду, Лия – осознанно или нет – жалась к нему в поисках защиты. Знает ли сама девчонка о своем даре? Вряд ли… Сверр чуть повернул голову, касаясь уха Лии губами, и на грани слышимости произнес:

– Прекрати трястись. Они чуют твой страх, для этих тварей он как наркотик. Они питаются им. – Не отнимая руки от губ, успокаивающе погладил большим пальцем по щеке. – Они не тронут, если их не спровоцировать. Дыши медленно и глубоко, умерь сердцебиение, и тогда мы просто проедем мимо них к выходу из ущелья.

Лия выслушала внимательно и кивнула. Успокойся! Легко сказать. Она попробовала зажмуриться, надолго её не хватило. Неизвестность пугала сильнее, и она снова уставилась на шакалов.

Диск солнца спрятался за горными пиками, а на небо выползла круглолицая луна, освещая тусклым светом скалы. А заодно и монстров. Они выглядели просто отвратительно: выше человеческого роста, стоят на задних лапах с выгнутыми назад острыми коленями, когтистые длинные и худые передние лапы повисли по бокам плетьми. Туловище узкое, с мощной грудной клеткой, покрытое костяными наростами, а морды вытянутые, треугольной формы, с желтыми углями вместо глаз. Но пока они действительно не нападают. Замерли на уступах и склонах, шпилях и каменных террасах и смотрят, не мигая.

Лия перевела испуганный взгляд вперёд: ущелье сужалось, и через пару метров им предстоит нырнуть в арку между скалами. Зато за ним вскоре начинается долина. Им надо просто успеть добраться до неё…

Чёрное небо, обсыпанное звёздным крошевом, нависало над головами тяжёлым покрывалом. Казалась секунда, другая – и оно обрушится, погребая под собой. Но минуты тикали, а небо висело на месте, зато за рассматриванием созвездий Лия смогла отвлечься.

Вот они приблизились к самому узкому проходу. Две ровные, словно разрезанные огромным мечом, скалы замерли друг напротив друга, подпирая чернь неба. А между ними застрял некогда скатившийся с гребня валун, тот настолько низко пробился к земле, что, наверное, им со Сверром придется нагнуться. Однако произошло иное.

Когда они должны были проехать под камнем, на него неожиданно прыгнул шакал, и Лия порывисто засопела и дернулась, привлекая внимание твари. И будто кто-то нажал на спусковой механизм… Монстр вдруг молниеносно выбросил вниз лапы и вырвал Лию из объятий берсерка. Сверр не удержал, поскольку на его спину запрыгнул другой шакал, раздирая его когтями.

– ЛИЯ! – закричал Сверр, отшвырнув напавшего в сторону. Вскинул взгляд на камень над головой, но охотницы с тварью уже и след простыл. Берсерк сплюнул зло и соскочил с нарка. – Вальдер, искать!

Нарк рванул в погоню, а Сверр сорвал с себя плащ и «позвал» своего зверя. В это время шакалы оскалились и ринулись на берсерка тесным кольцом.

По ущелью эхом разнесся громкий волчий рёв, а следом скулеж и вопли.

Лия не могла кричать, ужас комом застрял в горле, не позволяя даже нормально вздохнуть. Мерзкое существо не торопилось её жрать. Вдавив мощной лапищей в своё тело, не заботясь о том, что костяные наросты впились в кожу добычи, шакал нёсся в одном ему известном направлении.

От боли у Лии потемнело в глазах. Дыхание вырывалось из лёгких с присвистом и хрипами – так сильно тварь прижимала к себе. Во рту Лия ощутила металлический привкус, а где-то в области живота разворачивался холод: должно быть, один из шипов всё-таки пробил кожу. В ушах шуршал ветер, в голове звенело. И Лие чудился позади волчий вой.

В перевале ещё и волки водятся?..

Но мысль быстро ускользнула, поскольку шакал зарычал что-то бегущим рядом с ними собратьям. Второй рыкнул в ответ, и они понеслись быстрее, сколько их было – Лия не видела. Да и знать не хотелось. Не верилось, что она сможет выжить, но под сердцем ещё теплилась надежда, что берсерк успеет её спасти прежде, чем монстры ей полакомятся.

От тварей исходило зловоние, дышать было невыносимо. Рывок, и шакалы затащили её в грот – Лия поняла это по стихшему шуму ветра и топоту. Они продвинулись вперёд в недра горы, петляя меж пиков сталактитов и голубых кристаллов. Где-то слышалось журчание воды. Тварь остановилась, на удивление осторожно сгрузила ношу на холодную каменную плиту у скалы грота и отстранилась.

– Ай… ум-м… – Правую сторону живота полоснуло болью. Лия перевернулась на бок и обнаружила на одежде расползающееся пятно крови. Всё-таки шип.

Муть перед глазами отступила, Лия прижала к боку ладонь и осмотрелась. Находилась она в просторной пещере, из стен росли скоплениями кристаллы, они перемигивались в лунном свете, который проникал в грот в большую дыру в своде. Шакалы облепили камень, на котором Лия лежала, под их ногами что-то хрустело, и, рассмотрев получше, она подавилась собственным стоном: кости! По пещере разбросано огромное кладбище костей! Человеческих, судя по черепам, и различных животных.

– Урярв… – повел носом один из монстров и уставился желтыми глазами на Лию. Другой, стоящий от камня слева, застрекотал длинным тонким красным языком, он склонился к застывшей жертве и провёл им по раненому боку. Отфыркнулся и заверещал что-то на своем:

– Кэр-рарк!

– Кэр-рарк! Кэр-рарк! – подхватили другие. Они стали всплёскивать руками-лапами в воздухе и радостно притоптывать на месте.

– У-урти ми… Кэр-рарк! – громче всех гаркнул кто-то.

Ропот голосов стих, и твари расступились, пропуская к Лие… вожака? Прибывший шакал выглядел просто здоровяком. Он повёл в воздухе носом и безошибочно уставился на оцепеневшую в страхе маленькую фигурку на камне. Безобразная морда осклабилась, Лия могла поклясться чем угодно, что довольно. Она дёрнулась, когда монстр подошёл ближе и… уселся на колени у подножия каменной плиты.

Шакал задрал голову к виднеющейся в провале скалы луне и загудел горлом какую-то песнь, остальные проделали то же самое: расселись по кругу и заголосили.

Это была непростая песнь…

Лия вскрикнула от странного сжимающегося чувства в сердце. Словно из него насильно вытягивали, выдирали… что?.. Что-то важное, теплое. Нужное ей самой. Жизнь? Душу? Она чувствовала, как грудь опаляется болью и жаром, как каждую клеточку тела пронизывает стылыми иглами.

Лия громко и пронзительно закричала, не желая отдавать ворам своё сокровенное тепло из сердца. Эхо пещеры подхватило и выбросило крик наружу, разнесло по ущелью.

– А-ар-р! – отозвался вдруг кто-то рыком на её крик. Следом послышался приближающийся волчий вой, и не прошло и нескольких минут, как в грот спрыгнул черный зверь.

Завизжали скопом шакалы, раздался хруст поломанных костей и звук разорванной плоти. Рыки, вопли, стоны, скулеж смешались в смертельную какофонию, и неожиданно всё стихло.

На грани ускользающего сознания Лия слышала приближающиеся шаги. Разлепив влажные от слёз и крови веки, она увидела громадного волка. Янтарный взгляд поймал в гипноз, не позволяя отвернуться или закрыть глаза. А зверь наклонил чёрную шерстяную морду и лизнул щеку Лии шершавым языком.

– Это ты… – Лия узнала волка из сна. И окончательно провалилась в темноту.

Глава 4

Сверр мчал во весь опор. Осторожно прижимая к своей груди бессознательную охотницу, он подгонял нарка скорее выбраться из Безмолвного перевала. Твари рычали и скалились далеко за спиной, преследовали, но за скоростью Вальдера им всё равно не угнаться.

Черная ярость клокотала в груди берсерка. Ему хотелось продолжать рвать и раздирать каждого шакала, что посмели причинить охотнице вред. Хотелось смотреть, как жизнь уходит из искорёженных тел с ударами слабеющего сердца, как стекленеют их жёлтые глаза, устремлённые в никуда. Чувствовать, какова на вкус их кровь, и искоренить всех тварей до единой!

Но это были желания зверя. Разумом Сверр понимал, что сейчас важнее обеспечить Лие безопасность и оказать помощь, поэтому он рвал жилы нарка, подстёгивая его волей. Четвероногий друг потом простит.

Всё должно было произойти совсем не так!

Они бы спокойно прошли ущелье под покровом закатных лучей, успев до темноты, если бы шакалы не проснулись. Но твари почуяли тепло дара Лии и пробудились раньше времени.

Кто же знал… а стоило бы догадаться. Ведь холод тьмы всегда тянется к свету.

Берсерк посмотрел на бледное лицо девушки. Сейчас Лия спала, тревожно жмурилась, ресницы её трепетали, лицо напряжено, периодически она поджимала губы от боли. Неудивительно, поскольку потеряла много крови. Сверр зажимал своей рукой рану на её животе и скрипел зубами от гнева.

Перед взором вставали картинки. Волк внутри впервые так бесновался, не желая подчиняться контролю человека, и хотел действовать сам. С трудом, но берсерку удалось усмирить тёмную ярость духа. А когда Сверр услышал полный отчаяния крик Лии, доносящийся откуда-то из пещер, тотемный зверь всё же взял верх над ним. Пружиня от камней мощными лапами, он ринулся на запах девчонки, попутно отбиваясь от атак шакалов, а спрыгнув в грот, начал свирепствовать.

Лия пахла вереском. Запах охотницы и аромат её крови будоражил обоняние, заставлял рвать монстров на куски, раздавливать лапами горла и головы. Наслаждаться хрипами и предсмертным бульканьем, вгрызаться в их ядовитую плоть, но про́клятых никакой яд не берет. Сверр беспомощно метался в клетке подсознания, опасаясь, что в таком состоянии сорвавшийся с цепи волк убьет и Лию, но… не убил.

Зверь уже навис огромной тенью над распластанной на каменной плите девушкой и, капая слюной на обломки костей под лапами, оскалил пасть, намереваясь добраться до её огонька в уголке сердца и сожрать! Любая тьма потянется к свету! Даже такой, как он.

…Слабый, еле слышимый стон боли и сиплый вздох остановили волка.

Ярость схлопнулась и мгновенно отступила в закрома подсознания, отогнанная другим, совершенно новым и несвойственным для берсерков чувством – страхом потери и заботой. Волк тряхнул мордой и заморгал, но наваждение уже въелось в кожу под шерстью и проникло в кровь, достигая чёрствого до чужих страданий сердца.

Сверр до этого момента и не знал, что их со зверем одно на двоих сердце еще живо и бьётся. Но то билось с каждой последующей секундой все быстрее, разгоняя ток крови по венам и заставляя туман гнева отступать.

Невозможно! Никому не под силу усмирить ярость проклятья берсерка!

Но Лие удалось. Она сделала это даже неосознанно. Первая коснулась своим теплом промозглой тьмы, и это спасло ей жизнь…

Тотемный зверь заурчал в удовольствии: ему понравился огонь маленькой охотницы. Тот согревал, принося ясность в мысли. И зверю захотелось спрятать от опасности и сберечь это сокровище, поэтому он отступил, передавая контроль не менее ошеломлённому человеку.

Он лизнул бледную щеку Лии и завыл в тоске – так пронзительно, что заскулили в страхе разбросанные по гроту полумёртвые шакалы. А затем дух волка растворился в лунном свете.

Тут же в пещеру спрыгнул нарк и громко предупреждающе зарычал на остальных выживших тварей, которые притаились в темноте грота и пока боялись высовываться. Но это пока.

Обнаженный после оборота Сверр поднялся на ноги, покачнулся и схватился руками за края плиты. Оборот всегда отбирал немало сил. Непонимающим взглядом берсерк скользнул по Лие и зацепился за расползающееся пятно крови на её боку, она уже потеряла сознание. Вопросы потом, нужно было выбираться.

Он приподнял ткань длинной кофты и осмотрел рану: повезло, острие шипа пробило живот не глубоко, внутренние органы не задеты. Сверр выудил из сумки на нарке новый плащ, накинул на свои плечи и осторожно взял Лию на руки, забрался в седло Вальдера, предусмотрительно улёгшегося на пузо, и в один прыжок они выбрались наружу. Через несколько минут опомнились шакалы и кинулись за ускользающей добычей в погоню. Человек и нарк их страшили меньше, чем демонический зверь, и они не хотели упускать теплый свет.

Сверр отогнал воспоминания и вперил взгляд в приближающиеся последние скалы. Порода изгибалась впереди в подобие моста, а после него раскинулись остроконечные гряды хребтов. Шакалы не сунутся туда, там нет укрытий и пещер.

Вернее, есть одна, но она слишком мала, чтобы укрыть множество тварей. Зато прекрасно подойдёт им троим. Рывок, и лапы нарка приземлились в рыхлый снег: вершины хребта сплошняком покрывали сугробы и снежные карнизы. Вальдер обернулся к выходу из перевала, зло осклабился и фыркнул, сверху вниз смотря на жавшихся к камням рычащих шакалов.

И монстры отпрянули, но испугались они не нарка, а янтарных глаз человека, сквозь которые прорывалась ярость демона.

Сверр хмыкнул и сплюнул в снег. Выбрались. Он плотнее сдвинул полы мехового плаща, укрывая себя и бесчувственную Лию от ледяного ветра, и Вальдер рванул прочь.

***

Где-то за стеной свистели суровые порывы ветра, по полу стелилась холодная поземка, а с другой стороны до лица Лии добиралось тепло и какой-то треск, будто от пламени костра.

Она попыталась раскрыть глаза, свинцовые веки поддались с трудом, и яркий свет от огня рядом ударил по зрачкам резью. Лия застонала и зажмурилась. Огня? Она снова распахнула глаза и увидела перед собой весело извивающиеся языки пламени на обгоревших некрупных поленьях в круге из камней. Лежала она на полу в какой-то пещере. Нос защекотал мех, и Лия чихнула. Правый бок незамедлительно отозвался болью.

– Ох… – Потянулась, чтобы встать, но боль усилилась. Лия отодвинула край плаща, в который была завёрнута, и обнаружила повязку на своем животе. Пальцами хотела отодвинуть, чтобы посмотреть, но пресёк строгий голос:

– Не трогай.

Лия подняла взгляд и упёрлась во входящего в пещеру берсерка. Мужчина занавесил за собой вход покрывалом, тем самым, в котором вёз её после похищения, и прошествовал к костру, неся в руках какой-то мешок.

Второе «Ох!» Лия сдержала во рту, не дав звуку родиться.

Сверр был обнажен по пояс. Сильные мышцы плеч, груди и спины припорошило снегом, словно он валялся в сугробе. Кожа берсерка съёжилась от холода и покрылась мурашками, ещё её покрывали многочисленные ссадины, царапины и даже кровоточащие борозды от когтей. Но мужчина ничем не показывал, что ему холодно или больно, только слегка морщился.

Раны. И Лия вспомнила, что с ними приключилось в ущелье. Значит, Сверр спас её. В памяти всплыл образ чёрного волка.

– Ты… Ульфхеднер? – В переводе с языка Первых предков это означало волкоголовый или воин-волк. Такие берсерки очень редко встречаются. Чаще воины-медведи.

– Да, – ответил, скосив на девчонку глаза, что вновь стали янтарными. Но больше они почему-то не пугали.

Сверр сидел возле огня в непосредственной близости от Лии и что-то делал с содержимым двумя железных чаш. Хлопья снега растаяли от тепла костра, и мокрые капли потекли по бугрящимся мышцам груди и спины, смешиваясь с бусинами крови, будоража воображение Лии. Ей сделалось очень жарко под плащом, взмок лоб, и вспотели ладони. Несмотря на ужасные шрамы, полученные в смертельных боях, мужчина был красив. Такой своей суровой красотой.

Непросвещённой глупышкой Лия не была и знала, что должно происходить между мужчиной и женщиной. Не раз видела в деревне, как предавались любовным утехам поселенцы. И ей на миг тоже захотелось испытать, почувствовать на своем теле власть этих сильных рук, как они станут гладить её грудь и бедра, как берсерк будет целовать порочными губами.

– ..меня слышишь, Лия?

– А? – заморгала она глупо и уставилась на развернувшегося к ней всем корпусом мужчину.

Похоже, Сверр её неоднократно звал, но она слишком углубилась в свою фантазию. В горле Лии пересохло, будто она сейчас находилась не в пещере в снегах, а в жаркой пустыне. Капельки воды всё продолжали скользить и обрисовывать каждую мышцу на могучей груди берсерка. Одна вот проделала влажную дорожку от впадинки между ключицами и устремилась вниз по плоскому, мерно вздымающемуся животу к тонкой полоске волос, убегающей за пояс штанов. А вот дыхание Лии участилось, и она приоткрыла рот, вдыхая терпкий запах мужчины.

– Ты… в порядке? – хрипло произнёс Сверр, от него не укрылся её интерес.

Берсерк заглянул в шальные синие озера Лии и нахмурился, протянул руку и накрыл своей широкой ладонью лоб раненой охотницы. Естественно, он был горячим.

– У тебя поднялся жар.

– Ага, – прошептала она, прикрывая веки, и неожиданно потёрлась о его ладонь, наслаждаясь этим прикосновением.

У Сверра спёрло дыхание. Ещё ни одна женщина без притворства не могла терпеть его присутствие. Чтобы удовлетворить свою похоть, ему приходилось хорошо платить шлюхам, а чтобы не видеть выражения ужаса в их глазах, он всегда яростно брал дев сзади и был вынужден слушать их наигранные стоны. Редко кто действительно получал с ним настоящее удовольствие.

Сверр зажмурился до боли, отгоняя лишние мысли, и хотел уже убрать руку, но девчонка вдруг надсадно попросила:

– Не убирай! Она такая прохладная, мне хорошо.

– Ты бредишь, ладонь у меня горячая. – Другой рукой берсерк осмотрел промокшую от крови повязку и с неудовольствием заключил: – Твоя рана вновь открылась. Придется прижигать, иначе пойдет заражение.

– Что делать? – до мутного мозга Лии дошел всё-таки смысл, но переспросила она из неверия.

– Прижечь. Ты всё верно услышала. – И Сверр отнял руку от огненного лба девушки и вернулся к костру.

Лия глупо заморгала. Берсерк собирается что?.. Кряхтя и сжимая зубы от рези в животе, она перевернулась на здоровый бок и, вытянув шею, принялась наблюдать за мужчиной. Сверр что-то толок обратной стороной карманного ножа в железной чаше, другая лежала на горячем камне, в ней булькала растопленная вода и плавали кусочки снега. Рядом на деревянной дощечке располагались отрезы белой ткани – чистые бинты.

…А ещё острый конец меча берсерка калился в языках пламени костра.

– Сверр, – просипела Лия, затравленно смотря на мужчину. В голове прояснились мысли, но лучше от этого не стало, Лия понимала, что её ожидает. – Ты ведь это не серьёзно?

– А я похож на шутника? – ответил вопросом на вопрос берсерк, повернувшись к ней. И усмехнулся от её несчастного вида: – Значит, как кидаться на меня с луком и стрелами или клинком, ты герой, а боли от ожога боишься.

– Это… – сглотнула Лия, не отрывая глаз от меча, – другое.

Сверр тяжело вздохнул и медленно выдохнул, усмиряя бурю в груди. Всё с этой девчонкой не так! Закончив приготовления, он направился к дрожавшей в лихорадке охотнице и присел перед ней на корточки.

– Пойми, – старался говорить мягко, укладывая её на спину и снимая негодную повязку, рана выглядела ужасной: кожа вокруг прокола набухла сетью бордово-синюшных вен, но пока не начала гноиться, – если рану не прижечь, через несколько дней ты умрёшь от заражения.

– Ну конечно, и ты останешься с носом. Так и не довезешь меня кому-то там и получишь нагоняй? Или, может, тебя повесят за неисполнение долга? – пробурчала Лия с иронией, испепеляя берсерка своими гневными глазами. Она шипела и морщилась от боли, так как Сверр промывал рану каким-то терпким раствором. На секунду руки мужчины остановились, и он поднял на Лию нечитаемый взгляд.

– Верно. На, глотни. Для храбрости, – пояснил подлец и оскалился, протягивая бутыль, жидкостью из которой обеззараживал рану.

Лия приняла и под пристальным взглядом мужчины сделала большой глоток. Из глаз брызнули слёзы, а горло и грудь обожгло горечью, и она зашлась кашлем. А этот негодяй улыбался! Лия еле сдержалась, чтобы не плюнуть в нахальную морду. Похоже, последнее желание отразилось у неё на лице, поскольку скалиться берсерк перестал. Зато вручил ей деревянную ложку и велел зажать между зубами, чтобы язык ненароком не прикусила, а сам пошёл за «орудием пытки». Вытащив из огня искусно выкованный меч, Сверр опустился перед Лией на колени и предостерёг:

– Сейчас на счёт «три» я прижгу рану. Сожми в кулаках мех и не смей лезть руками к ране. Если боишься, лучше отвернись.

– Да чтоб ты сдох! Всё это из-за тебя! – выкрикнула охотница в сердцах и отвернулась к стене.

– Если б я только мог… – с сожалением произнёс Сверр. Одну свою ладонь он расположил на животе Лии, а другой поднёс раскалённое лезвие ближе к ране. – Кричи, так будет легче. Раз… два…

И, не сказав «три», берсерк прижёг воспаленную кожу. Следом по пещере разнёсся оглушающий вопль девушки. Боль была настолько сильной и невыносимой, что она вскоре провалилась в спасительную тьму.

Лия уже не услышала, как снаружи тоскливо зарычал нарк. А Сверр наложил чистую повязку с толчёными целебными травами и туго закрепил её на коже бинтами. Берсерк зевнул, убирая лишние инструменты, и подбросил в костёр сухих дров, что всегда возил с собой в седельной сумке, ведь никогда не угадаешь, где и при каких условиях придется заночевать. Суровая долгая жизнь научила воина быть всегда готовым.

Сверр ещё раз зевнул и, откинув со спящей девушки край плаща, устроился за её спиной. Накрыл их снова и прижался всем телом к горячей охотнице, вслушиваясь в её постепенно успокаивающее дыхание. Он тоже смертельно устал за эти дни. Не железный. А вместе в ледяной пещере определённо теплее, к тому же меховой плащ у них теперь один-единственный остался.

Уже засыпая, Сверр представил, как утром взъерепенится дикая кошка. Но это будет утром, а сейчас отдых.

Лия проснулась оттого, что ей было очень жарко. Спина буквально горела, и дышать удавалось с трудом, её словно сжимали тисками. Она попробовала пошевелиться, но особо не вышло, грудь сдавило что-то тяжёлое. Разлепив веки, Лия увидела в метре от себя дотлевающие угли в каменном кольце – похоже, костер потух пару часов тому назад. В пещере царил полумрак, и берсерка нигде видно не было.

Чужое дыхание пошевелило волосы на затылке, а спиной Лия ощутила движение. Сверра нигде нет, потому что он спал вместе с ней… это его рука нагло сдавливала её грудь, в буквальном смысле покоилась на холмиках! Другая сжимала ягодицу, мужчина ещё и одну ногу закинул на неё.

– Т-ты! Да ты… пусти меня! – захрипела Лия под тяжестью тела берсерка, но тот бессовестно дрых и продолжал храпеть ей в правое ухо. – Све-ерр! Я дышать не могу-у.

Не помогло. Мужчина спал крепко.

Тогда Лия разозлилась и мотнула головой назад, ударяя берсерка. Судя по протяжному стону и твёрдой кости, попала по подбородку. Реакция мужчины последовала незамедлительно: он сдавил Лию сильнее, ладонь пережала горло, но потом он опомнился и ладонь разжал.

– Женщина! Ты с ума сошла! – сонно заворчал.

– Пусти! Ох… – Лия скривилась от боли в животе и надсадно закашляла. Про рану-то она совсем забыла. И неужели всё-таки простыла? Настойчиво прошипела: – Слезай с меня. Кто дал тебе право лапать меня?!

– Не дергайся, меньше будет больно. И вообще, зачем разбудила? Я ещё не выспался, – заявил обескураживающе, но конечность свою от груди убрал, просто сдвинул чуть ниже и снова засопел.

– Руки свои убери, кабан!

Кабан вдохнул, ворча себе под нос о всяких вредных девицах, что спать не дают.

– Если я сейчас встану, то заберу с собой и свой плащ, и тебе придется лежать на голом стылом камне. А в твоём положении, – берсерк поверхностно провел пальцами по повязке с раной, – простыть смерти подобно, а ты уже кашляешь. Так что терпи меня в тепле.

Это был наглый шантаж!

– Я… – голос Лии совсем охрип. В место пониже поясницы ей упиралось что-то твердое, и это был явно не меч мужчины. – Я потерплю. Только отодвинься немного, пожалуйста, или убери свой… твой… твоё… ну это самое!

От того, как охотница пыталась подобрать подходящее слово, в груди Сверра забулькал смех. Он представил, как мило сейчас краснеют её щёчки, но уже не от жара лихорадки. Специально чуть толкнулся вперёд и неожиданно для себя самого прикусил маленькое ушко.

– ЭТО называется член, девочка. И я не могу его убрать, поскольку он часть меня. У всех здоровых мужчин по утрам он всегда в таком состоянии. Всё! Дай мне ещё немного поспать. Не трону я тебя. – Минуты через три дыхание берсерка и вправду выровнялось.

Это был их со Сверром самый плодотворный диалог за все дни, что они провели вместе. Лия повозмущалась ещё некоторое время для приличия и расслабилась в кольце сильных рук. Всё равно их никто не видит, никто не осудит, и он не покушается на её честь. А у Лии и осталась лишь она одна… Умиротворяющее тепло и чувство защищённости окутывало приятным коконом, и в конце концов она рассудила, что отчасти берсерк прав.

Должно быть, после всех их злоключений в Безмолвном перевале он и впрямь жутко устал. Конечно, разумом Лия понимала, что берсерк рисковал своей жизнью, вытаскивая её из лап мерзких шакалов по определённым причинам. Но всё-таки она была благодарна ему за то, что спас. Такого животного ужаса Лия никогда ещё не испытывала. Скверное ощущение, когда из твоей груди по капле уходят тепло и жизнь…

«Све-ерр», – протянула Лия имя мужчины у себя в голове. Такое сильное и дикое, рычащее на слух. Идеально ему подходящее. Варварское.

Уснуть снова не получалось. Грустные мысли навеяли воспоминания о родном доме, о матушке, об отце и сестре, о подружках. Они ведь не знают ничего, горюют. Послать бы им хоть весточку… сердце сдавил шипастый обод, а в уголках глаз собрались жгучие слёзы. Лия часто задышала и зажмурилась, на корню подавляя плач. Слёзы сейчас лишние, они не помогут. Она ещё сбежит от своего пленителя и вернётся к родным!

Чтобы успокоиться и отвлечься, Лия прислушалась к окружающим пещеру звукам: на улице завывал песни ветер, а также где-то поблизости раздавались топот и фырканье нарка. Она с улыбкой подумала, что, наверное, Вальдер в пещеру не влез, и теперь зверю приходилось мёрзнуть снаружи. Хотя почему мёрзнуть? В отличие от них с берсерком, у него меховая шкура имеется.

Кожу под повязкой опять защекотало. Не резало болью, не щипало, а именно щекотало. Лия коснулась влажной ткани бинтов, испугалась, что промокли от крови или гноя, вдруг берсерк плохо прижёг? Она отодвинула плащ в сторону и развязала повязку, чтобы посмотреть.

Каково же было удивление Лии, когда она увидела не безобразные рубцы от ожога, а розовую молодую кожу.

– Как это? – И бинты мокрые не от крови, а от воды. Но откуда ей взяться? Берсерк смочил повязку в том обжигающем пойле, что вчера дал выпить «для храбрости»? Лия поднесла ладонь к носу: пахло медом. Медовуха! Вот что за гадость она вчера пила.

Только вряд ли медовая вода обладала настолько целебными свойствами.

Сразу захотелось растормошить берсерка и расспросить. Может, это он подлечил своей магией? Хотя вряд ли, вчера он не вылечил даже собственные раны от когтей перевальских тварей. Наверное, это всё же медовая вода намешана с какими-то варварскими травками. Лия чуть успокоилась и легла обратно, запахнула меховой плащ по самое не хочу и спрятала озябший нос за ворот. Прикрыла веки, незаметно для себя разморилась в тепле и уснула.

Глава 5

Сверра разбудил дразнящий обоняние аромат вереска. Так могла пахнуть только маленькая охотница. Запах забивался в ноздри, проникал в глотку и наполнял лёгкие. Он кружил голову и был слаще мёда. Пьянее, чем самое дорогое вино.

А ещё от Лии исходило приятное тепло. Волк в ментальной клетке тоже довольно урчал, наслаждаясь близостью воинственной девы. Обычно зверя удовлетворяли только массовое убийство и жажда крови. Сверр зарылся носом в шёлк волос и хмыкнул, с удивлением признаваясь себе, что ему и самому нравится держать в своих руках строптивую охотницу.

Но чужую. Невесту конунга. Его заклятого врага и кровного брата, которому вынужден подчиняться.

От мыслей засосало под ложечкой, а во рту разлился противный вкус горечи, словно полыни напихали.

Сверр приоткрыл глаза и обвёл взглядом пещеру, где они ночевали. Утро, а может, уже и день разогнали мрак по углам, свет снаружи проникал через щели между покрывалом, наброшенным на вход. Угли в костре совсем потухли, и от их с Лией дыхания вырывались облачка пара.

Охотница сладко сопела, подложив под щёку ладонь, и Сверр невольно залюбовался её красивым профилем. Светлые волосы растрепались, мелкие пряди выбились из тугой косы и обрамляли лицо Лии. Черные длинные ресницы мелко подрагивали в такт мерному дыханию. Берсерк чувствовал рукой каждый её вздох и спокойный выдох. Пальцы ладоней покалывало от желания прикоснуться к деве более откровенно, показать, что такое страсть берсерка…

Взгляд Сверра задержался на приоткрытых искусанных губах, они манили его, как луна в небе. И, будто почувствовав его взгляд, Лия открыла свои сапфировые глаза и повернула к нему лицо. Время на миг замерло, а они всё продолжали пристально рассматривать друг друга.

Лия порывисто вдохнула. Ничем не прикрытое желание напугало охотницу, но и вызвало странный трепет. Предвкушение чего-то неизведанного. Сверр прочитал это в лазурных омутах. Он приподнялся на локте, нависая над ней неотвратимой скалой, на секунду в её глазах промелькнуло желание бегства, но она отмахнулась от того, не сделав даже попытки.

Замерла и неосознанно губы свои соблазнительные облизнула, совершенно не догадываясь, как это подействовало на него! Аромат вереска стал во сто крат ярче, ноздри Сверра ловили его и жадно вбирали. Да он весь пропитался этим медовым хмелем! Но, дьявол, ему нравилось.

Сверр знал, как выглядит сейчас со стороны. В его глазах извивались оранжевые языки пламени, янтарь расплавился и вспрыснулся в артерии, разгоняя с бешеным током крови пожар. Это Лия зажгла его в нём. Это она разбудила дикое пламя, и он опасался не сдержаться и навредить. Но в то же время ему очень хотелось попробовать вкус её губ.

Всего один поцелуй, и он отпрянет. Лишь один.

Ему он просто необходим, чтобы успокоиться и не сорвать прямо здесь и сейчас распускающийся бутон прекрасного цветка… Запретного для него. Сверр медленно начал склоняться, следя да реакцией маленькой охотницы. Её веки распахнулись шире, ресницы почти коснулись бровей, но она не оттолкнула.

Лия задержала дыхание, благодаря звериному слуху Сверр отчётливо слышал, как взволнованно заколотилось её сердце, ещё немного – и оно выскочит под своды пещеры. Совсем не от страха. Наоборот, она ждала. Горячее дыхание Сверра разбилось об алые губы, и он жёстко смял их, потому что просто не умел по-другому.

Охотница всё же испугалась. Его напора, и Сверр заставил себя быть мягче. Наступив на горло своему дикому желанию, он обуздал его и в нежной ласке провёл языком по верхней губе, затем по нижней, по ряду зубов и, поймав первый стон Лии, возликовал. Ей не было противно! Она не дрожала в ужасе перед ним.

Сам не заметил, как в груди зародилось довольное урчание – это волк рвался перехватить контроль, но берсерк волей затолкал того обратно в клетку. Он только помешает, Лия не готова ещё с ним знакомиться. Да и вряд ли он представит возможность потом. Сверр провёл ладонью от талии по холмикам грудей и перебрался на девичий затылок, сжимая не сильно, но не позволяя отстраниться. Новый стон звучал прекрасной музыкой для его ушей.

Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, он насытится и отпустит её. Наверное…

Сверр пил своими губами судорожное дыхание Лии, а она выгибалась и льнула к нему всем телом, она давно закрыла глаза, растворившись в неведанных доселе ощущениях. Поцелуй берсерка перерос из нежного снова в страстный. Горячий умелый язык ласкал нёбо охотницы, тесно переплетался с её язычком в танце, посылая по телу девы волну приятных мурашек.

Лия чувствовала, как в её животе раскрывает чудесные крылья бабочка, как они трепещут. Происходящее отчего-то казалось правильным. Словно так и должно быть. Губы мужчины обжигали, а рука с затылка переместилась на живот поверх повязки, но боли Лия не чувствовала. Зато остро ощутила, как ладонь берсерка задрала тунику и скользнула под ткань короткой майки, накрывая правое полушарие и играя немного шершавыми пальцами с затвердевшей горошинкой соска.

– Ах… – Стон отрезвил Лию, и она дёрнулась назад, поняв наконец, что и с кем она вытворяет. Вот только распаленный похотью мужчина не собирался останавливаться.

– Не надо… – Увернулась от губ берсерка, накрыв своей ладошкой его рот, а другой упёрлась в твёрдую грудь.

Сверр застыл на секунду, не понимая, почему она противится. Им ведь обоим хорошо. Волк всё-таки прорвался в разум, туманя мысли, желая быть ближе к вкусно пахнущей охотнице. Берсерк увернулся от крохотной ладони, что пыталась так нелепо остановить его, и лизнул кожу шеи, где гулко билась тонкая жилка. Неожиданно прикусил это место, и тело Лии пронзила сладкая острая судорога, ударяя в низ живота.

– Сверр! Пожалуйста, пусти… – вскрик достиг слуха мужчины, и он оцепенел.

Да, он зашёл слишком далеко. Нельзя.

На улице заревел нарк, почуяв нарастающую в пещере бурю. Пару минут Сверр не двигался, лишь тяжело хрипел, сжимая в кулаках по обе стороны от головы Лии ткань плаща, успокаивая разбушевавшиеся эмоции и усмиряя разошедшегося зверя. Вытряхивал из мыслей навязанные волкодлаком порочные образы с участием охотницы. Сверр рыкнул: не нравилось ему, что рядом с пленницей он терял контроль.

А Лия от его рыка задрожала под ним трусливым зайцем, и это ему тоже не понравилось. Он больше не хотел, чтобы она боялась его! Сжав губы в тонкую линию, берсерк стремительно вскочил и вышел из пещеры в чём был, с голым торсом и пышущий жаром неудовлетворенной страсти.

Ему срочно нужно проветриться и остудить голову!

Берсерк ушел, а Лия осталась. С гулко стучащим сердцем в тишине, она закуталась в плащ, хоть ей и не было холодно. Наоборот, её тело пылало от жара! Но так Лия чувствовала себя более защищённой. Она только что с ним целовалась! И даже неумело пыталась отвечать.

Подумать только, целовалась с одним из проклятых тьмой воинов…

Матушку хватил бы удар от одного только слова «берсерк». А Лия обнималась с ним и целовалась, к тому же сама бесстыдно прижималась к мужчине. Но сколько она себя ни корила, вина за содеянное никак не хотела приходить. Да и что в поцелуе, собственно, такого? Про то, что Сверр трогал её грудь и остальное тело, она старалась не думать.

Не выдержав больше метаний, Лия села. Мужчина всё не возвращался, а ей ужасно захотелось по нужде. Она осмотрела небольшую пещеру: у одной из дальних стен темнел проход вглубь. Лия встала и направилась к нему, плащ волочился за ней следом по камню: да берсерк был просто высоченный. Боли в месте ожога совсем не ощущалось – так, лишь лёгкая щекотка. Добравшись, Лия воочию убедилась, что за тенью скрывалось глухое узкое ответвление. Как по заказу.

Она с сожалением стащила с плеч плащ, чтобы ненароком не запачкать и не порвать. Да и просто в нём было бы неудобно. Вместе с плащом ушло и тепло, поэтому Лия быстренько сделала своё дело и накинула его обратно. Поморщилась от тяжести. Всё же лучше здесь, чем справлять потребность организма снаружи на ветру и где разгуливают заведённый Сверр и нарк.

Лия вернулась к лежбищу и застыла у потухшего костра. Зажечь бы чем. После ухода мужчины быстро выветрилось и его тепло, зуб на зуб уже не попадал. И Лия поймала себя на мысли, что начинает привыкать к берсерку. Это обескуражило. И напугало.

Такой, растерянно разглядывающей черные угли очага, её и застал Сверр. Он вошёл совершенно бесшумно и увидел её маленькую хрупкую фигурку в его необъятном плаще. Подобрался ближе и заметил, как она озябла.

– Отойди, я разожгу.

Его голос для неё прозвучал слишком неожиданно. Лия дёрнулась в сторону, но наступила сапогом на «хвост» мехового плаща и начала падать, берсерк на автомате поймал, и она снова оказалась слишком близко. А он только вытравил из себя похоть.

Продолжить чтение