Читать онлайн Отпуск (не) по плану бесплатно
Морская пена щекочет пятки, и я рефлекторно подтягиваю ступни к бёдрам. На фоне ослепляющего солнца всё равно замечаю, как мокрая мужская фигура выходит из воды и направляется прямо ко мне. Загорелая кожа, точёные мышцы и завораживающий хитрый взгляд. Боже, как же он всё-таки красив…
Я сижу на песке и с наслаждением разглядываю каждый контур шикарного мужского тела. Он неумолимо приближается и, маняще улыбаясь, опускается ко мне.
– Соскучилась? – шевелит мягкими губами, что обещают мне райское наслаждение.
Вокруг ни души. Только одинокая пальма нависает прямо над нами. Где тут затерялась кокосовая шоколадка? А, да ну её, неконкурентоспособна!
– Не то слово, – шепчу, обхватывая его за шею и притягивая к себе.
Его губы впиваются в мои, язык по-хозяйски вторгается в самые глубины, выворачивая мою душу наизнанку. Рука сжимает грудь и высвобождает её из чашечки купальника. Под мокрыми купальными трусиками теплеет, а животик скручивает томительным ожиданием.
Обхватываю его бёдра своими ногами, прижимаясь сильнее. Трусь о твёрдый член, предвкушая большую порцию блаженства.
Он валит меня на песок и чуть отстраняется, чтобы стянуть с себя плавки. Изнемогая от ожидания, слежу, как его руки хватаются за резинку плавок, и вдруг замечаю…
– А где твоё кольцо? – в нахлынувшей панике спрашиваю я.
Не могу поверить увиденному. Неужели он потерял обручальное кольцо? А если оно утонуло в море?!
– Я его не ношу, – со спокойной улыбкой отвечает он.
Совсем ахренел? Как это не носит?!
Но у меня словно пропадает дар речи. И я только безропотно, как беззащитная мышь, выпискиваю мерзавцу:
– Почему?
– Ты же со мной развелась, котёнок, – ухмыляется и кивает на мою правую руку.
Я поворачиваю голову вправо и застываю от увиденного недоразумения.
– Но если захочешь потрахаться, – невозмутимо продолжает бывший (как выясняется) муж, – я всегда к твоим услугам.
На этой фразе из прошлого его образ начинает рассыпаться на мелкие кусочки, а уже в следующую секунду я обнаруживаю себя в пассажирском сиденье машины. Кондиционер обдувает босые ноги, где-то слышится сигнал гудка. Съезд на МКАД. Мёртвая пробка.
– Проснулась? – говорит Мирон с водительского сиденья.
Видимо да, но такое чувство, что нет. Ничего ему не отвечаю, запихиваю в узкие туфли разбухшие ноги. Пытаюсь собрать себя по частям. Уже два года прошло, как я не видела Лебедева. И век бы ещё его не видеть. Тем более в эротических снах.
«Если захочешь потрахаться – я всегда к твоим услугам». Именно так он сказал мне в ЗАГСе при получении документов о разводе. А я до последней минуты надеялась, что он меня отговорит. Наивная дурочка. Он самовлюблённый эгоист, не способный думать ни о ком, кроме себя, а я ещё мечтала родить ему наследника. Но какой уж тут наследник, когда мужа чаще видишь по телевизору, чем в своей постели. Взять титул, защитить титул, сняться для журнала, посетить «важное» мероприятие, заграницы, заграницы и ещё раз заграницы. И финальный аккорд – женское «алло» на его телефоне.
Вот так бывает, когда выходишь замуж по любви за двадцатилетнего парня с перспективой карьеры звезды мирового бокса. И это всё вкупе с несносным характером и раздутым до колец Сатурна самомнением. Нет, больше я такую ошибку не совершу.
Мирон совсем другой. Он взрослый состоявшийся мужчина, ему не нужно никому ничего доказывать, ни с кем воевать. А главное – он готов к настоящей семье и хочет детей. Скоро у нас свадьба.
Я смотрю на кольцо с большим бриллиантом на правом безымянном пальце, и становится теплее. Помню, как сомневалась принять или нет его предложение. Он мой босс и это смущало меня, но он долго и очень обходительно за мной ухаживал. Не торопил, не нарушал мои границы и вообще он прекрасный мужчина. Как раз такой, какой мне нужен.
Правда окончательно я решила принять его предложение, когда мне на глаза попался журнал с фотографией Лебедева на обложке в обнимку с какой-то моделью. Но я уверена, что это было осознанное решение, а не назло тому, кому собственно на меня уже плевать.
Как бы я не хотела ничего о нём знать, до меня всё равно достучались слухи, что он недавно вернулся в Россию. И ни звонка, ни единой смсочки, ничего… словно между нами никогда ничего не было.
К чёрту Лебедева, он не достоин и минуты моих мыслей, скоро я стану Афанасьевой и буду абсолютно счастлива! А ещё через несколько дней мы улетаем в отпуск на райские острова, и это будут первые недели нашего совместного проживания. Уверена, всё пройдёт великолепно, ведь мы с Мироном идеально подходим друг другу.
Мирон резко дёргает машину вправо, выбивая меня из своих дум.
– Что случилось? – спрашиваю я, вертя головой и не замечая ничего опасного.
– Да мотоциклисты достали, пусть в пробке стоит как все. Никто им между рядами права ездить не давал!
Замечаю в боковом зеркале пытающийся пробраться справа мотоцикл.
– Мир, пусти его. Тебе хорошо, кондиционер на всю, а ему знаешь как жарко в пробке стоять в такую погоду.
– Не знаю и знать не хочу, его выбор. Причём именно этот мудак меня уже полчаса назад подрезал, когда ты спала. Что-то ему не сильно помогает, раз он снова сзади оказался.
– Не может быть, чтоб этот же, Мир, тебе показалось. Пусти, пробка закончится, и он один фиг от тебя уедет, никак тебе не помешав.
– Вот когда закончится, тогда пусть и уезжает. Сердобольная ты моя. А если он машину заденет своими манёврами, тоже будешь считать, что надо это позволять?
Вздыхаю. Все-таки, какие же мужчины упрямые. И мотоциклист тоже не сдаётся и медленно протискивается справа. Ровняется со мной и смотрит в окно. Хоть за тонированным визором шлема ничего не видно, но ловлю чёткое ощущение, что мотоциклист сверлит взглядом именно меня.
Невольно снова вспоминаю Лебедева. Он умудрялся проскакивать в любую щель, даже если нас специально не пускали. Не слева, так справа, не один подвинется, так другой. А такие принципиальные жлобы дорог, как мы сейчас, нередко оказывались со сложенными зеркалами.
Хлопок!
Правое зеркало сложилось.
– Какого чёрта? Совсем ахренел! – возмущается Мирон.
А я еле сдерживаю улыбку. Логичный исход, Мир. У них тоже свои принципы. Правда работает такое только на старых машинах без пассажиров. Тогда приходится водителю выходить и поправлять зеркало.
Мы чуть движемся вперёд, и мотоциклист снова оказывается сзади. Мирон одной кнопкой возвращает зеркало и ещё сильнее прижимается вправо.
Мотоциклист объезжает слева. Там между обочиной и нашей машиной уже образовывается достаточное пространство.
Когда не спеша мотоцикл ровняется с нами, Мир опускает стекло.
– Езжай вперёд, мудило, а то за свои распущенные руки ответить придётся, – угрожает Мир.
Он у меня мощный мужчина, спортзал регулярно посещает, единоборствами занимается. Благо, не ради титулов, а для здоровья и уверенности в себе. В общем, за себя и меня постоять может, но обычно спокоен, и первым на драку не нарывается.
Вдруг рука мотоциклиста проникает в салон и в считанные секунды выключает двигатель и вынимает ключ из замка зажигания. Я только успеваю открыть рот от изумления, а Мирон хоть и пытается ему помешать, но попытка остаётся безуспешной.
– Блядь! – кричит Мирон и выскакивает из машины.
Мотоциклист с нашими ключами набирает скорость и безжалостно исчезает в горизонте.
– Ты успела запомнить номер?! – кричит мне Мир.
– Я даже не успела на него посмотреть. Вторые ключи с собой? – спрашиваю.
– Нет, конечно. Блядь! Вот мудило!
Мирон на диком взводе прыгает обратно в машину, достаёт телефон.
Пробка движется вперёд, сзади сигналят. Мы сидим в заглушенной машине без ключей. Мирон психует, звонит друзьям. А я пребываю в шоке, потому что знаю только одного человека, который способен так сделать. И по случайному совпадению он тоже любит чёрные байки. Но нет, этого ведь не может быть…
Глава 2
Антон
Настя уже чуть не в обморок падает на ринге, но даже это не вызывает во мне жалости. Хотела, чтобы я её чему-то обучил, пусть вкалывает. Это ей не в Мортал Комбат меня обыгрывать и кричать какая она крутая.
– Встала в стойку, Христофорова! – говорю. – Мы не закончили.
– Подожди, дай отдышаться…
– Вор, подрезавший твою сумочку, не будет ждать, когда ты надышишься, да и жирок с пуза сам не уйдёт, опять вчера на ночь эклеры трескала?
– Лебедев, ну ты засранец! Вот и помогай тебе после этого.
– Или почаще называй уродский булыжник красивым, помощница.
– Ах, вон оно что! Красивое Викино кольцо его задело!
– Красивое кольцо я ей дарил, а это вульгарное безобразие на полпальца просто «смотри как ты мне дорога». Проще было бирку с ценником на палец надеть, и то менее безвкусно бы смотрелась.
– Эй, как тебя зацепило-то. Сорвал бы с пальца вместе с ключами от машины, что терялся? – подружка моей бывшей жены, самодовольно улыбаясь, присаживается на маты. Жадно впивается в бутылку с водой.
– Сорву ещё, рано пока.
Присаживаюсь рядом. Отбираю у неё бутылку. Делаю глоток. Вообще, я не разрешал ей пить. Закрываю крышку и отставляю бутылку в противоположную от неё сторону.
– Лебедь, вот скажи, за что тебя бабы любят? Ты же невыносимый, – говорит та, что радостно кричала «горько» на моей свадьбе и слезилась от счастья за подругу. Лицемерка херова.
– За самый сексуальный мужской орган, – отвечаю.
– Хм… так просто.
– Это мозг, Настя. А не то, что ты подумала. Хотя на то, тоже жалоб не поступало.
Настя демонстративно закатывает глаза.
– Тебя с работы-то отпустили уже, герой-любовник?
– Пока нет. Но я решаю этот вопрос. Отпустят в любом случае, или придётся сменить работу, – улыбаюсь ей.
Работа меня не кормит. Она пока просто в удовольствие. Но душу греет мысль, что если инвестиции прогорят, а деньги на счетах кончатся, можно будет воспользоваться предложенным когда-то Викой планом.1
– Вот лучше не надо! – пугается Настя. – Ей стабильность нужна, а ты опять легкомысленнен. С органов уйдёшь и что, опять в бокс? Мало она настрадалась с твоим боксом?
– А-то много?! Сама себе устроила золотую клетку. Могла бы кайфовать и расслабиться, по миру со мной поездить, а не экзамены зубрить в одиночестве.
– Ей была важна учёба, Антон. Не все девушки готовы сесть на шею мужу-миллионеру и ходить только по салонам красоты и бутикам. Но тебе, конечно, не понять!
– Конечно, мне не понять. Когда я месяц дома не был, приезжаю, думаю, меня жена любимая встречает голая с ужином на столе, а меня вообще не встречают! Вообще, понимаешь?! Экзамен, видите ли, важный завтра! Весь день в очках и халате от бабушки за учебником! И это мне за то, что у меня целый месяц секса не было, когда вокруг столько баб крутилось?
– А может за что-то другое? Ты же её совершенно не слышал, не принимал в серьёз её желания, принижал важность её деятельности. Собственно, ты и сейчас это делаешь.
– А она делает ровно то, что любая баба после брака: выйдет замуж за одного мужика и начинает его переделывать в другого. Может мне не стоит мешать ей выйти за Мирончика – сами вскоре разбегутся? Зная Викин характер, уверен за этим не заржавеет.
– Ой, тебя послушать, она была отвратительной женой. Только почему-то ты её вернуть хочешь. Её послушать, так ты мудак, каких свет не видывал. Только до сих пор забыть не может. Устала я от вас, улетели бы уже скорее и вернулись парой.
– А ты уверена, что она до сих пор меня любит?
– Уверена.
– Она сама тебе говорила?
– Нет, конечно. Она и думать про тебя не желает и ни одного слова о тебе слышать не хочет. Только Мирон её – твоя полная противоположность во всём. Как специально выбирала только по этим критериям.
– Нет, ну если она считала меня мудаком, то в этом её Мирон преуспел куда больше. Видела бы ты его лицо, когда этот долбоящер без ключей остался.
– Упиваешься? – снисходительно и как-то горько улыбается Христофорова. – Как малолетний пацан, что в одноклассника яйцом на обеде кинул, ей богу. Мальчики, войнушки… некоторые не взрослеют, – вздыхает она. – Только главная битва у тебя впереди. За женское сердце бороться, это тебе не за чемпионский титул. Тут совсем другие методы нужны, а главное – чувства. Надеюсь, не один спортивный интерес тобой движет, а то я уже начинаю жалеть, что тебе написала. Но уж больно жалко было наблюдать, как подруга себя гробит кому-то назло.
Смотря правде в глаза, только когда Настя написала, что Вика выходит замуж, я зашевелился. Ушёл на пике боксёрской карьеры, решил вернуться домой, вернуть её. Нет, это даже не спортивный интерес, это скорее чувство собственности. Она ведь моя, и хоть я и сам её отпустил, но не планировал делать это надолго, тем более – навсегда. Там вообще так сумбурно и нелепо получилось. Да, у нас были сорры, мы мало виделись и не хотели идти друг другу на уступки, но мне казалось, нас соединило нечто большее, чем штамп в паспорте, а значит, мы со всем справимся. Вместе. Но она вдруг возьми и заяви, что хочет развода. Я аж ахренел от такого расклада. Ну раз хочет человек, как не дать?
Ладно, Христофорова заслужила воду. Да и всё равно перерыв у нас получился длинный. Протягиваю ей бутылку. Она разом допивает её без остатка.
– Не волнуйся, – говорю, – вырву я твою подругу из лап чудовища, никакой аленький цветочек ему не поможет. Мне так-то не впервой.
– Только не облажайся потом снова, Лебедев. Ей семья нужна, нормальная.
– Я вернулся, Насть. Всё. Будет. По-другому.
– Докажи ей это. Покажи, что ты изменился. Что ты готов к семье, к ребёнку.
– Нее, это поле Мирончика, тут мне его не переплюнуть. Будем разыгрывать свои преимущества. Тем более, раз ты говоришь, что она до сих меня любит. Вряд ли за покладистый характер и серьёзное отношение к семейным традициям.
Глава 3
Вика
До отпуска осталось всего ничего, а столько ещё не куплено. Эти выходные приходится не вылезать из магазинов. Подруга предлагала прогуляться вместе, но пришлось ей отказать. Мирон без меня совершенно не справится с выбором пляжной одежды. Если я его одного с этой задачей оставлю, то мне придётся весь отпуск лицезреть его в деловом костюме.
Он вообще очень редко выбирается в отпуск. Всё время работает, не может надолго оставить бизнес. А у меня по графику отпуск и мне очень хотелось на море. Я так давно на нём не была. А море оно ведь прочищает мозги, смывает прошлое и даёт силы идти в будущее. В ноябре наша свадьба. Вернусь с отпуска, и начнутся эти свадебные хлопоты. Мне понадобится много сил.
Уже два часа гуляем по торговому центру, купальники и платья мне уже купили. Осталось приодеть моего жениха. Набираю охапку пляжных рубашек и шорт на свой вкус в одном из магазинов и загоняю Мирона в примерочную.
Из соседней кабинки слышу женский голос:
– Прошу прощения, вы мне не поможете?
Сначала не реагирую, но тонкий голосок настойчиво повторяет свой вопрос.
– Вы мне? – спрашиваю.
– Ну раз тут больше никого нет, – из кабинки выглядывает красивая смазливая мордашка, обрамлённая рыжими локонами. – Мне бы определиться с купальником.
Ладно, соглашаюсь заглянуть в её кабинку.
Передо мной предстаёт девушка во всей красе. Точёная фигура как с разворота эротического мужского журнала, объёмная стоячая грудь в чуть прикрытых полосках бикини, округлая упругая попа, которая по-видимому не вылезает из фитнес-центра, и тонюсенькая талия, что бывает только у тех, что питаются исключительно салатиками. Нда… ну и экземпляр. Звезда мужских эротических фантазий вживую.
– Я думаю, этот купальник вам очень хорошо, – честно говорю я.
Вообще, я думаю ей любой купальник будет очень хорошо. А эти красные тоненькие полосочки просто максимально оголяют все её достоинства.
– Ох, мне он тоже нравится, но я всё равно боюсь… понимаете, я лечу отдыхать с таким… ммм… – она сладострастно закатывает глаза, – мужчиной, в общем мне хочется, чтобы он не сводил с меня глаз и не замечал никого на пляже кроме. Может быть, вы попросите вашего папу оценить купальник? Всё-таки один мужской взгляд о многом скажет.
Папу?! Я не ослышалась? Она сказала «папу»? Да он всего на десять дет меня старше и выглядит прекрасно! Да как ей только в голову могло такое прийти?!!
– Это мой жених, – цежу сквозь зубы.
Заигрывающая улыбка сменяется изумлением на её лице.
– Ой, простите бога ради, – смешит извиниться девушка. – Даже не знаю, почему я решила…
Не став дослушивать её до конца, я захлопываю её кабинку и врываюсь к Мирону.
– Ну как тебе, дорогая? – он стоит в жёлтых шортах и пёстрой рубахе с пальмами и с улыбкой смотрит на меня.
А я ненароком отмечаю, что в костюме он смотрится куда органичней своему… возрасту? Нет, нет, бред, это просто неудачные пляжные шорты.
– Снимай всё быстрее, мы не будет здесь ничего покупать.
– Почему? Я только первое примерил…
– Мирон, не спорь. Мы идём в другой магазин.
– Хорошо, тебе конечно виднее, – ворчит он, стягивая с себя шорты. – Ты у нас в семье фэшн-дизайнер.
Я хочу возразить, что у нас ещё нет семьи, но прикусываю язык. Да что на меня нашло? Да, мы ещё не живём вместе, но скоро у нас свадьба, поэтому Мирон вполне может назвать нас семьёй. Почему это слово именно сейчас порезало мне слух и взбудоражило нервные окончания?
Неужели из-за неё?
«Папа» – это тоже семья.
Спешно вывожу Мирона из магазина, где одна рыжая тупоголовая каракатица испортила мне день.
Мы садимся в машину. Не хочу больше ходить по одному торговому центру с этой мадмэузаль. Хочу в магазин на другом конце города, а лучше на другом конце планеты!
– Малышка, ты уверена, что хочешь именно в этот торговый центр? – смотрит Мирон на проложенный в навигаторе маршрут. – До него по пробкам полтора часа.
– Да, хочу именно в этот. И не называй меня малышкой! – взрываюсь я.
– Почему? – недоумевает Мирон.
А правда, почему? Сама не понимаю, что со мной. Смотрю на Мирона – прекрасный мужчина в самом расцвете сил. Спокойный, обеспеченный, надёжный – да о таком мечтают многие девушки.
Да – не мальчик, да – кое-где прореживаются седые волоски от напряжённой работы, да – и морщинки в уголках глаз и губ уже есть. Мимические. Это нормально! Он же мужчина. Взрослый, зрелый, готовый как раз стать мужем и отцом.
Не моим, блин, а моему ребёнку, когда я буду к этому готова!
Да как ей только в голову могло прийти такое?!
Вообще разница в возрасте около десяти лет считается очень хорошей для крепких отношений. Я знаю много счастливых пар с такой разницей, и не им, не их знакомым не кажется это странным или ненормальным. Никто не говорил никому при такой разнице, что муж ей в отцы годится.
НИКТО!
Это просто у этой рыжей, наверное, с головой проблемы или со зрением! Надо забыть эту дуру и выбросить её бред из головы.
Мирон характерно цокает на какую-то новость, сказанную по радио.
Или говорили, но я просто не знаю об этом?
Глава 4
Антон
– Вот человек, – подвожу к начальнику подозреваемого и кладу на стол документ, – вот чистосердечное. Дело закрыто. Теперь отпустите?
– Это как это..? – подозрительно хмурится Носов и переводит взгляд с меня на подозреваемого. – Гражданин Филиппенко, вы же ещё вчера свою вину отрицали?
– Осознал, одумался, решил сотрудничать со следствием, – отчиканивает строго по списку Филиппенко и оборачивается на меня в поисках одобрения. Ну не дурак ли?
– А на вас не было оказано никакое давление? – выказывает сомнение Носов, подтягивая к себе бумагу с признанием вины.
– Нет. Никакого, – отвечает Филиппенко.
Носов читает бумагу, поочерёдно смотрит то на меня, то на чистосердечно сознавшегося. Всё он, конечно, понимает, но доказательств не найдёт. Да и какая разница, если Филиппенко действительно виновен, и дело можно закрыть, а не висяком оставить.
Носов делает нужные распоряжения, и Филиппенко уводят куда ему следует. А я остаюсь на месте. Мне от помещика Носова позарез вольная нужна.
– Очень тебе в отпуск хочется, Лебедев, – заключает начальник.
– Не просто хочется, мне надо.
– Нда, говорили мне, что с тобой просто не будет, а я не верил. Думал, ты серьёзный парень. Боксёр! Чемпион там даже какой-то.
– Абсолютный.
– Что?
– Неважно, вы в отпуск отпустите?
– Как ты из Филиппенко признание выбил?
– Исключительно умом и хитростью.
Про небольшое количество угроз в довесок решаю промолчать.
– И следов побоев экспертиза на его теле не обнаружит?
– Никаких.
– Проверим, – хмуро говорит Носов и машет мне рукой.
Мол, свободен.
Даже не трогаюсь с места.
Пару секунд игры в гляделки и до Носова доходит, что такой «не ответ» меня не устраивает. А человек я упрямый и связи у меня хорошие. Очень хорошие, на пару голов его выше, и Носов это знает. А вот то, что я своими связями не воспользуюсь, чтобы кому-то карьеру подпортить, он не знает. В данный момент мне это на руку.
Начальник с благодушным лицом откидывается в своём кресле, видимо решив не создавать рискованный конфликт на ровном месте.
– Ладно, – говорит, – если ничего нет, и подопечный твой продолжит нести то же, что и сегодня – будет тебе отпуск.
Поддавки с сохранением лица. Сойдёт.
Благодарю начальника за мудрое решение и выхожу.
Филиппенко, конечно, моими угрозами замотивирован, да и бумагу уже подписал, заднюю вряд ли включать будет. Но люди порой непредсказуемы, и мне совсем не нравится, что от слов какого-то дегенерата ставится в зависимость мой отпуск.
Не хотелось бы с работы уходить, она мне нравится. Но одна стерва, что намылилась замуж этой осенью, нравится больше. Стабильность ей ещё подавай. На Филиппенко надо будет ещё надавить для стабильности.
А пока звоню Полине. Милый голосок радостно приветствует меня. Вот что мне нравится в Полине – она всегда в хорошем настроении.
– Докладывай, Штирлиц, – говорю.
– Билеты забронировала, номер в отеле выбила через стенку. Очень повезло, что менеджер мой хороший друг.
– Отлично, всегда знал, что ты умеешь дружить с хорошими людьми.
– Умею. Особенно с полезными и богатыми. Ты, если что, из этой категории выбыл, когда ушёл из бокса.
Кто бы знал, как я этому рад. Особенно после того, как наши отношения неожиданно перешли в горизонтальную плоскость. Как-то спокойнее, когда твой друг, что иногда помогает снять сексуальное напряжение, считает тебя недостаточно перспективным, чтобы тащить в ЗАГС.
– Видела её? – спрашиваю собственно то, зачем звонил.
– Да, – растянуто отвечает и молчит.
– Ну рассказывай, как прошло?
– А у тебя сомнения в моём таланте?
– Странно сомневаться в актёрском таланте профессиональной актрисы. Меня интересуют её реакции.
– Нууу… она ахренела. Это если мягко выразиться. Думаю, весь день сегодня будет рассматривать его морщины и находить признаки старения. А так мужик-то ничего, на папика на самом деле совсем не тянет.
– Можешь забрать себе, когда освободится, раз понравился.
– Лебедев, ты такой говнюк. Напомни, почему я тебе помогаю?
– Я везу тебя на Мальдивы и не заставляю за это отрабатывать ртом какому-то папику.
– Точно. Но ты такая скотина, что иногда мне кажется, что поехать с каким-нибудь папиком было бы лучше.
– Можешь найти на месте. Первый претендент будет в соседнем номере.
Полина, фыркая, бросает трубку. Ой, прям обидчивая какая. Сама сказала, что ей этот папик понравился. Что вообще нынче с бабами не так? Одной папики нравятся, другой безвкусные кольца, а третья вообще за всё это безобразие замуж собралась!
Эх, Победа, моя Победа… опять мне дурь в тебе побеждать.
Глава 5
Вика
– Ваш номер готов, позвольте, я провожу вас, – явно на родном русском говорит одна из девушек администраторов.
Мы с радостью соглашаемся. Сейчас уже вечер и мы мертвецки устали. Долгий перелёт, а потом ещё поездка на катере утомили окончательно. Океан прекрасен, закат был восхитителен, но уже хочется любоваться всем этим завтра на свежую голову.
Носильщик берёт наши чемоданы, и мы все следуем за девушкой.
– Меня зовут Олеся, я русский гид при отеле, – рассказывает по дороге девушка. – По любым вопросам вы можете обращаться ко мне. К другим администраторам тоже можете обращаться, если меня нет на месте, все говорят по-английски, плюс ещё один язык.
– Вы из России? – спрашивает Мирон.
– Да. Из Волгограда. Но уже много лет там не была. Справа мы проходим главный ресторан, – она указывает рукой, – он открыт круглосуточно. Также круглосуточно открыт бар на пляже и стриптиз-клуб в центре острова. Ресторан на воде закрывается в одиннадцать. Ещё два ресторана работают до двенадцати. Это по еде… ах да, ещё в любое время суток вы можете сделать заказ из меню основного ресторана с обслуживанием в номере. На вилле есть обеденная зона, а также в вашем распоряжении просторная терраса. У вас пляжная вилла на два номера. То есть у вас только одни соседи.
– Они не шумные? – интересуется Мирон.
– Я ещё не знаю, – улыбается девушка, – они только сегодня заехали. Милая молодая пара, тоже русские.
– О, это хорошо, – говорит Мир. – Думаю, нам будет нескучно.
А я почему-то думаю, что Олеся сказала «тоже» русские, но не сказала «тоже» молодая пара. Даже не знаю, почему я думаю об этом, когда мы идём по вечернему пляжу под сиянием звёзд в наш домик у моря.
Прекрасный милый домик у кромки моря на маленьком райском островке. Разве я не об этом мечтала? Именно об этом, только лучше бы вообще без соседей. Но целая вилла стоила в два раза больше и так космических денег, а мой будущий муж хоть и очень хорошо зарабатывает, но всё же не олигарх.
Вечерний воздух пропитан океанской свежестью. Несмотря на то, что солнце давно зашло, здесь всё ещё жарко, и только когда мы подходим к самой воде становится чуть прохладней. Но не холодно, а как раз комфортно.
По дощатому помосту мы проходим несколько домов, практически закрытых растительностью от посторонних глаз и сворачиваем на узкую дорожку к одному из них. При нашем подходе автоматически загорается уличный приглушённый свет мягкого жёлтого оттенка.
Наша «вилла» небольшая, но очень красивая. Как и другие, её обрамляют зелёный сад и высокие пальмы. Действительно просторная терраса, столики стулья, шезлонги – всего предостаточно. Но первое, на что падает глаз – бассейн. Не гигантских размер, конечно, но свой собственный бассейн! Ну, почти свой собственный, судя по тому, что он здесь один, придётся всё же делить его с соседями.
Кстати, о них.
Во всех окнах темно. Из звуков слышно только как мелкие волны ложатся на песок. Наши соседи, по-видимому, уже спят или ещё гуляют. Я бы предпочла первое, а не гуляющую молодежь, что шумно будет возвращаться посреди ночи.
Мы подходим к одному из двух входов, Олеся проводит ключ-картой и дверь открывается.
Мирон входит внутрь и зажигает свет. Я вхожу следом. Осматриваюсь.
Современная деревянная отделка, много пространства, гардеробная и огромная кровать. Окна панорамные – вид шикарный! Захожу в ванную комнату.
Ох!
Я знала, что так будет, но вживую оно всё равно впечатляет. Наше джакузи под открытым небом просто великолепно! По стенам, огораживающим его от посторонних глаз, вьются лианы. Вокруг самой ванны настоящий сад. Мне уже не терпится принять душ.
– Нравится? – с улыбкой спрашивает Олеся, отлично зная ответ.
Мы делимся с ней восторгами, пока носильщик завозит чемоданы. Мирон даёт ему чаевые и тот нас покидает.
– Располагайтесь. Все телефоны, что вам могут понадобиться на столике в записной книге. Я буду на ресепшене до полуночи, если что звоните.
Мы попрощались с Олесей и с молчаливыми улыбками до ушей упали на кровать.
– Пойдём в ресторан? – спрашивает Мирон через несколько минут обоюдного молчания.
– Нет, давай сюда закажем, – отвечаю. – Я даже особо есть не хочу, так устала.
– Я тоже. Ладно, что-нибудь лёгкого на закуску и бутылку вина.
– Поддерживаю. Особенно в части вина.
Доверяю Мирону сделать заказ в ресторане, а сама иду в душ.
Глава 6
Вика
Струйки чистой воды стекают по лицу и телу. В тишине слышно только редкое чириканье птиц и падение капель воды на пол. Я выдавливаю гель и распениваю мочалку. Провожу ей по шее, груди…
Соски твердеют, задевая мочалку. Меня накрывает чувство стыда. Я огорожена бетонным забором, но ощущение, что я моюсь прямо на улице, и меня в любой момент может кто-то увидеть.
Стеснительно опускаю мочалку ниже пупка. Так неловко, словно действительно кто-то смотрит. Из-за высоких ночных температур делать душ на улице здесь довольно популярно, но когда мы соглашались на такой вариант, я и не предполагала, что к восторгам от водных процедур на природе примешается и это странное чувство стыдливости.
Убеждаю себя расслабиться. Получается плохо. Внимательно осматриваю всё вокруг. Забор, лианы и звёздное небо. Никто на меня не смотрит. Просто не может.
Если только где-то под лианами в заборе нет дыры.
Нет, Вика, ты не пойдёшь сейчас ощупывать забор под каждым кустом! Никаких дырочек там нет и быть не может. И людей вокруг нет, которые могли бы на тебя смотреть. А птичкам навряд ли интересны твои гениталии. Так что бери себя в ручки и намыливай писечку.
Повинуюсь своим же приказам и проскальзываю пальцами между складок. А чёртово ощущение, что прямо сейчас меня может кто-то видеть, так никуда и не уходит!
Пальцы утопают в вязкой смазке.
Прекрасно.
Нет, ну не извращенка ли я? Боюсь, что меня может кто-то увидеть и возбуждаюсь. Первой порции мыла явно недостаточно.
Может быть, я привыкну позже. А пока надо заканчивать с водными процедурами, пока я совсем грязной не стала.
Выключаю воду и беру полотенце. Пока вытираюсь, слышу шаги по дощатой дорожке.
Наверное, принесли заказ из ресторана. Хорошо, я уже замотана в полотенце, а то от страха, что меня увидит голой официант, ещё возбудилась бы ненароком. Извращенка фигова, нет чтоб с женихом в постели так возбуждаться.
Выхожу из ванной комнаты.
Мирон так и валяется на кровати.
– А что разве еду не приносили? – спрашиваю.
– Нет, пока.
– Хм, ладно, показалось. Наверное, просто кто-то прошёл к себе. Может, вернулись соседи.
– Может. Как тебе душ под открытым небом?
– Необычные ощущения, – честно признаюсь я.
– Ты не замёрзла?
– Нет, ни капельки.
Мне скорее было жарковато, но об этом я лучше смолчу.
Стучат в дверь. Мирон пошёл открывать, а я к чемоданам. Надо разобрать и повесить одежду.
Мальчик, что принёс заказ, что-то спрашивает по-английски у стоящего в дверях Мирона.
– Мы будем ужинать в номере или под звёздным небом? – оборачивается ко мне Мир.
– Звёздное небо, – не раздумывая, отвечаю я.
Официант услужливо накрывает нам на террасе, пока мы одеваемся к ужину. Мирону глажу льняные брюки и рубашку с коротким рукавом, сама надеваю лёгкое ситцевое платьице.
Выходим на улицу.
Небо всё-такое же звёздное, а ночь всё такая же тихая. За столом нас уже ждут расставленные тарелки с аппетитным содержимым и разлитое по бокалам вино.
Под тихий плеск морских волн пробую салат из свежих морепродуктов.
Очень вкусно.
– Всё-таки здесь очень хорошо, – абсолютно искренне говорю я, пригубляя вино.
Отламываю ломтик сыра и, обмакнув в мёде, кладу в рот. Изумительно подчёркивает вкус терпкого напитка.
Мирон не выглядит наслаждающимся вечером, он уже чуть ли не клюёт носом в тарелку. Я тоже мертвецки устала, но душ меня взбодрил. Смотрю, как Мир буквально борется со сном и мне становится жалко его мучить.
– Пойдём спать, – предлагаю, хоть самой мне уходить ещё совсем не хочется.
– Нет, я лучше пойду тоже душ приму, пока окончательно не разморило, – встаёт Мирон.
– Как хочешь, я пока тут посижу. Только недолго, а то я заскучаю одна, – улыбаюсь будущему мужу.
Мирон подмигивает и удаляется, а я, медленно потягивая красное, любуюсь ночным морем. Интересно, будет ли у нас сегодня секс? Я понимаю, длинный перелёт, поздно и хочется спать. Но это же океан, Мальдивы…
Я признаться надеялась, что именно эта поезда вдохнёт романтику в нашу сексуальную жизнь. То, что происходило у нас в постели до этого, было не совсем тем сексом, к которому я привыкла… с тем, кого лучше не вспоминать вообще. И дело может быть даже не в том, что Мирон старше и спокойней, дело скорее во мне. Мне всё время не хватает возбуждения, настроения, всё кажется не тем, не таким, а иногда совершенно обыденным и унылым. И да, умом я понимаю, что переплюнуть моего бывшего мужа в постели мало кому удастся и их нельзя сравнивать… умом понимаю… теперь понимаю. Но секс ведь не главное. Во всём остальном Антон был просто невыно…
До меня доносится телефонный звонок из номера. Странно, кто может нам звонить сюда? Может быть, что-то случилось?
Я бегу в номер и снимаю трубку. Короткие гудки. Что за фигня?
Кладу трубку на место и с минуту смотрю на молчащий телефон. Может какой-то сбой? Может, стоит отсоединить его от розетки, раз тут такое бывает, а то ещё будет будить среди ночи?
Мирон как раз выходит из ванной. Он выглядит бодрее.
– Звонил телефон или мне показалось?
– Звонил… какой-то сбой, наверное. Я его отсоединю пока.
– Как считаешь нужным, – говорит Мирон, пока я вытаскиваю вилку.
Вот что мне в нём нравится, так это то, что он со мной не спорит. Не делает всё по-своему, а доверяет моим решениям. Д-доверие. У нас прям настоящая семья!
– Ну что, пойдём допивать вино и доедать ужин? – с улыбкой предлагаю я.
– Пойдём, дорогая, – с готовностью отзывается он. Душ явно пошёл ему на пользу.
Мы возвращаемся в беседку, доедаем салат из своих тарелок, допиваем вино. Болтаем о тёплом прекрасном вечере и о том, как всё-таки замечательно, что мы вырвались из рабочих будней. Вместе.
А потом вместе идём в кровать.
Спать.
Потому, что мы оба ужасно устали и Мирона буквально рубит стоя.
Мы выключаем свет, я закрываю глаза, предвкушая длинные сладкие сны. Как вдруг из-за стенки доносится сильный грохот.
Глава 7
Антон
Полина валяется на животе, задрав пятки, и листает что-то в телефоне. А я смотрю в окно на эту мило воркующую пару и задаюсь одним вопросом.
– Что она в нём нашла? – говорю вслух.
– Ну он симпатичный, небедный и судя по всему ей с ним есть о чём поговорить, – отвечает с кровати Полина, не отрывая глаз от телефона.
– Много ты понимаешь.
– Да уж побольше тебя в этом вопросе. Так-то и я могу задаться вопросом «что ты в ней нашёл?»
– Это другое. Я люблю её.
– А она его любить, по-твоему, не может? Не просто так же она за него замуж выходит.
– Она выходит замуж мне назло. И не выходит, а только собирается. Выйти ей никто не даст.
– Милый, я тебе конечно новость скажу, но мир вокруг тебя не крутится. Он нормальный мужик, она нормальная баба, возможно, они нашли просто друг друга.
– Она не баба. Закроем тему, тебе не понять.
– Ага. Кстати, Дин Кремер взял пояс IBF. Так что ты теперь официально экс.
– Пофиг.
– Так и будешь в окно пялиться? Да отвлекись ты от них!
– Какого хрена он до сих пор не спит?!
– Потому что это снотворное, а не транквилизатор. Подожди немного.
– Или официант пожалел дозу. Или у него вообще ничего не получилось.
Договориться с принесшим заказ официантом было нелегко. Но круглая сумма долларов и невскрытая упаковка порошка со снотворным, убедили его в лёгких деньгах без криминала.
– Всё у него получилось, расслабься.
– Не могу. Если этот индюк к ней притронется, я ему шею сверну.
– Знаешь, раньше-то он к ней притрагивался, и тебе это жить не мешало.
– Блядь, он в душ идёт! Решил взбодриться, индюк недожаренный.
– Молодец, сопротивляется из-за всех сил.
– Что лыбишься? Сейчас пойдёшь досыпать порошка этого бодрому.
– Я?!
– Ты. Я Вику выманю, а ты доделаешь за этим официантом работу. Клиенту явно недосыпали.
Иду к стационарному телефону. Внутренние звонки по номерам – это очень удобно.
– Ты с ума сошёл? А если она меня застукает?
– Придумаешь что-нибудь, ты же актриса, – набираю номер.
– Я актриса, а не сценарист, чтобы что-то придумывать! Что ты делаешь?
– Если поторопишься, ничего придумывать не придётся.
– Маразматик полоумный! Я не буду…
– Тихо, я уже звоню, – перебиваю её и показываю в окно, где Вика встаёт со своего места и направляется в номер.
Полина фыркает, но берёт снотворное и выходит.
А я слышу в телефонной трубке её «Алло» и внутри всё содрогается. Её голос так близко, я так давно его не слышал, а он всё ещё родной. Хочется плюнуть на всё и сказать «Привет». Предложить закончить это безумие прямо сейчас и снова быть вместе. Вот только я ни хрена не уверен, что она думает так же. И в том, что до сих пор меня любит, я совсем не уверен, хоть и повторяю это самому себе как мантру по утрам, чтобы оправдать все свои действия. Но правда в том, что если бы я в это верил – меня бы тут не было. Я бы примчал к ней, как только вернулся в Россию, со всем своим наболевшим и открытой душой нараспашку. А я до чёртиков боюсь, что она в эту душу плюнет и захлопнет передо мной дверь.
Слушаю её дыхание и нажимаю кнопку на аппарате. Полина как раз возвращается.
– Удачно? – спрашиваю.
– У твоего конкурента сегодня точно не встанет, – отвечает она. – Но больше никогда, слышишь, никогда не проси меня об этом!
– Он мне не конкурент.
– А твоя бывшая, судя по всему, считает иначе.
Прикуриваю сигарету и возвращаюсь к облюбленному окну. Наша пара как раз возвращается к своему позднему ужину. Мирон держится бодрячком, но я надеюсь, это ненадолго.
– Она просто забыла, как это со мной, – затягиваюсь сигаретой. – Но мы ей напомним.
– Да-да, постразводная амнезия, бывает.
– А ты не должна меня поддерживать? Разве друзья не так обычно поступают?
– Друзья, на то и друзья, чтобы иногда на правду глаза открывать, а не поддакивать всем твоим иллюзиям. Дай и мне, – Полина тянется к пачке.
Достаю и прикуриваю ей сигарету.
– Ты правда считаешь, что у нас больше нет будущего?
– Я этого не говорила. Просто не хочу, чтобы тебе потом было больно, если, несмотря на все твои усилия, твоя птичка упорхнёт.
– Мне в любом случае будет от такого больно, не добавляй заранее.
– Как скажешь. Просто, помнишь, пару лет назад, когда мы познакомились, ты убеждал меня в том, что любовь на расстоянии возможна, и что мой молодой человек меня ждёт. Я заразилась твоим примером, я тебе поверила, а потом моё сердце было разбито вдребезги. Да и твоя Вика подала на развод в итоге. Может она уже тогда тебе изменяла, как и мой парень мне.
– Стоп. Полин, не продолжай. Я всё помню, прости, что внушил тебе ложные надежды тогда, но не надо сейчас перекладывать всё это на нас с Викой. Ты делаешь только хуже.
– Ладно-ладно, всё молчу.
Она тушит сигарету в пепельницу, а я закуриваю следующую. Никак не могу накуриться, нервы на пределе. У Мирона вроде глаза заплываются, но я был бы спокойней, если бы он просто упал носом в тарелку и бедной Вике пришлось бы тащить его до кровати. А так всё равно нет сто процентной гарантии, что он к ней не полезет. Говорю себе, что она с ним уже спала, я слишком поздно вернулся, ничего хуже того, что уже произошло, произойти не может. Но доводы разума не доходят до подсознания. О том, что она спала с ним раньше, оно предпочитает забыть, а того, что она может спать с ним через стенку от меня, оно просто не приемлет.
Клянусь чем угодно, если я услышу хоть один скрип кровати с той стороны, я ворвусь к ним и поломаю ему все кости. Наплюю на весь план, и пусть она потом хоть ненавидит меня до конца моих дней, а этот инвалид к ней подойти больше не сможет.
Они наконец-то встают. Идут спать. Мирон еле ноги передвигает. Рухнет на кровать и провалится сразу. Что ж, счастливых тебе сновидений, будет мучить бессонница, обращайся ещё.
– Они пошли спать, – говорю Полине, – можешь приступать.
– Ну, слава богу, хоть свет включить можно, а то уже сама сейчас усну от бесконечной кромешной тьмы.
Она включает свет и заигрывая повернувшись, начинает медленно расстёгивать лифчик.
– Раздеваться не обязательно, – говорю ей.
– То есть… как? План изменился?
– Нет, но раздеваться не обязательно.
– То есть секса у нас не будет?
– Нет.
– Прости, Антон, но я немного не понимаю. Ты хочешь, чтобы я изображала как мне хорошо в постели, да так, чтобы твоя Вика обзавиловалась, но в этой постели предлагаешь мне быть одной?
– Именно.
– Ты окончательно спятил. Это невозможно.
– Разве ты не актриса?
– Я не порно актриса. И вообще это какой-то бред. Если бы я знала, что ты запрёшь меня в тёмной комнате вместо купания в ночном океане, да ещё и трахать не будешь, я бы вообще с тобой никуда не поехала.
Полина выглядит очень расстроенной и даже взбешенной. Я отмечаю, что никогда раньше не видел, чтобы она выходила из себя, она обычно такая уравновешенная.
– Прости, – говорю.
– На хрена мне твоё «прости»?! Парочка мощных оргазмов и я может, так и быть, и завтра подсыплю чего-нибудь мужу твоей бывшей. А пока мы ни разу не квиты, ты хочешь от меня ещё какой-то помощи, будь добр ответить тем же.
Если честно, Полина меня сейчас пугает. Я как бы не сомневался, что ей нравится со мной трахаться, она сама это сотню раз говорила, но чтобы ей прям так был необходим секс. Она словно с катушек съехала, как услышала, что ничего не будет.
– Полиночка, не горячись, ну хочешь, мы тебе закажем какого-нибудь мальчика? Наверняка тут есть такие услуги.
Она яростно сжимает кулаки и зубы.
– Я что тебе шлюха какая-то?!! Какой, блядь, мальчик, Лебедев?! Ты увёз меня на грёбанные Мальдивы, ты хочешь, чтобы я разыгрывала спектакли перед твоей… так вот, я не настолько хорошая актриса, и я начинаю тебя ненавидеть.
А я всерьёз начинаю задумываться, не совершил ли я ошибку, взяв с собой того, кому оказывается так мало надо, чтобы меня возненавидеть.
– А я думал, эти игры в шаг до ненависти только для влюблённых. А мы вроде были друзьями.
Полина слегка успокаивается. Поправляет локоны.
– Ты прав, – говорит. – Конечно, я тебя не возненавидела, но ты меня выбесил. Просто не понимаю, почему я должна изображать, что мне хорошо, когда я могу это чувствовать.
– У меня не стоит, – рублю я.
Полина подходит вплотную и ловко просовывает руку мне в штаны.
– Раньше у тебя не было с этим проблем, – она обхватывает пальцами член. – Может, тебе не стоит возвращать свою бывшую, если она так плохо на тебя влияет?
Чувствую, как под её умелыми пальцами в паху начинает твердеть. Кладу сверху свою руку, останавливая её движения.
– Полин, не надо. Когда Вика узнает, зачем я действительно сюда приехал, её будут очень беспокоить обстоятельства этой ночи.
– Если узнает.
– Рано или поздно обязательно узнает. И я хочу с чистой совестью иметь право сказать, что ничего не было.
– Так соври ей с чистой совестью, – Полина соблазнительно вскидывает голову.
Отрицательно мотаю головой и рывком выдёргиваю её руку из штанов. Пусть лучше Полина взбесится и откажется, но трахать её здесь не буду. Я знаю, чего мне будет это стоить. Даже если она сейчас побежит в соседний номер рассказывать подробности всех моих манипуляций, это будет мелочь в сравнении с тем, если я это сделаю. Приехать, чтобы вернуть свою женщину, но при этом спокойно за её стенкой потрахивать другую – это высший пилотаж мерзости.
Полина глубоко вздыхает и медленно опускает ресницы. Я отпускаю её запястье. Она больше не полезет. Она смирилась с моим решением.
– У меня есть для тебя два пальца, – добродушно предлагаю я, но уже знаю, её ответ.
– Засунь их себе в задницу! – кричит и с грохотом обрушивается на кровать.
Глава 8
Вика
Не сразу понимаю, что это всего лишь соседская кровать ударилась о нашу общую стену, а не потолок у них рухнул. Но когда уже менее сильные удары стали повторяться, всё встало на свои места.
Что ж, соседи у нас не мечта, но хотя бы не горланят песни среди ночи. Им только кровать от стены отодвинуть надо посоветовать. Странно, что они сами до этого не додумались. Если не закончат за десять минут, придётся пойти и посоветовать прямо в процессе.
Ритмичный долбёж соседской кровати об стенку дополняется громкими женскими стонами.
Беру свои слова обратно, пусть бы лучше песни горланили. Музыка – она, говорят, успокаивает, а то, что я теперь слушаю, никак не сойдёт за колыбельную. И я уже всерьёз подумываю о том, чтобы вломиться в разгар концерта и требовать убрать звук.
Мирон спит как убитый, ему всё ни по чём, а я лежу с открытыми глазами уже двадцать минут и меня начинает переполнять бешенство.
– Ооох, аааах! – слышу с той стороны стены так громко, словно оно происходит с этой. – Ты потрясающий! У меня никогда такого не было! Ещё! Мой бог!!!
Да кончи уже! Я спать хочу!
Визжит, захлёбываясь стонами. Господи, ей бы в порноактрисы. Но слава богу кончила, теперь можно и поспать.
Только успеваю об этом подумать, как долбёж возобновляется.
Ещё?!
Да уймитесь вы!
С психом стучу кулаком в стенку три раза.
– Что случилось? – Мирон продирает глаза.
– Наши соседи – долбанные кролики! – говорю ему.
А в это время с той стороны стены мне приходит ответ! Тоже три стука явно сильным мужским кулаком!
– Нет, ну нормально, да?! – офигиевая от такой наглости, смотрю на Мира.
Мирон молча ворочается в кровати. Теперь, когда я его разбудила, он тоже это слышит. Может, он пойдёт и разберётся с этим «богом» и его порноактрисой.
Вообще эта сука переигрывает. Ну не может она так стонать, не имеет права!
А почему? Ловлю себя на том, что снова вспоминаю бывшего. Как-то в моём мозгу формируется антисмысловая цепочка, что она не может так стонать, потому что там не Ан… зачеркнуть, забыть, забыть. Не произносить его имя даже в мыслях!
– Раз ты не можешь уснуть и меня теперь разбудила, может тоже чем-нибудь займёмся? – предлагает Мир.
«Лучше займись выбиванием мозгов из этого бога» – проносится ответ в моей голове, но вслух только рявкаю:
– Не хочу.
Я просто в бешенстве, за стенкой какая-то вакханалия, словно их там не двое, а целая оргия. А мы сейчас с Мироном тихо мирно под одеялком посопим под это дело, ага. Нашёл, что удумать.
– Тогда я спать, – отворачивается Мирон.
– Ты серьёзно?! Ты можешь под это спать?
– Дорогая, я правда очень устал. Я сейчас и под перфоратор над ухом уснул бы, наверное.
Я в нецензурно выражаемом шоке. От классного соседства как по вилле, так и по комнате! Бью со всего маха кулаком о стену, так как по Мирону бить всё же не решаюсь – вдруг до свадьбы не заживёт. Из-за стенки тут же приходит мощный ответ.
– Ручку себе ушибёшь, – заботливо мямлит сквозь сон мой жених.
Да он уже спит одним глазом! Ещё секс предлагал. Наверняка только для галочки – знал, что я откажусь!
Сажусь спиной к стенке и со злостью сжимаю подушку. Потом пытаюсь накрыть ей свою голову по уши.
Всё бесполезно.
За стенкой вдруг наступает подозрительная тишина. Подозрительная – потому что перед ней не было диких визгов порноактрисы.
А через несколько секунд кто-то стучит к нам в дверь.
Ну всё. Сейчас я этому богу и его крикливой спутнице сама наваляю!
Надеваю халат и иду открывать.
Распахиваю дверь в яростном порыве, готовая выдрать все волосы на чьей-то головы и отбить все яйца кому-то между ног.
На пороге меня встречает с обезоруживающей улыбкой она… рыжеволосая бестия из моих кошмаров.
На ней короткий красный пеньюар, скорее открывающий все достоинства, чем скрывающий. Поправляет взъерошенные волосы и убегающую с плеча бретельку.
– Прооостите нас, пожалуйста, – мягко тянет она с искренней извиняющейся улыбкой, чем добивает меня окончательно. Потому что мне становится как-то неловко въехать ей по физиономии. – Если вы спите, мы больше не будем вам мешать. Обещаю.
Она невинно хлопает накладными ресницами. Может и не накладными, но мне хочется верить, что накладными. Просто потому что не может у одного человека быть столько достоинств.
– Принято, – говорю я и уже хочу захлопнуть дверь, но Мирон как некстати приподнимается с кровати.
– Кто там? – спрашивает он.
– Соседи пришли извиняться, – говорю.
Рыжая заглядывает через моё плечо на Мирона и стеснительно прикусывая губу говорит:
– Но раз мы всё равно вас разбудили… может вы хотите присоединиться?
– Что?! – не верю я услышанному.
– К нам, – уточняет девушка. – Мы с молодым человеком не против экспериментов.
– Я за вас очень рада. Но мы придерживаемся традиционных… короче мы против, – я захлопываю у её носа дверь.
Разворачиваюсь спиной к двери и собираю все пазлы произошедшего. Рыжая бестия из моих кошмаров, принявшая Мирона за моего отца, трахается у меня за стенкой со своим классным мужиком, ради которого так наряжалась и который наверняка совсем не похож на её отца. Я ничего не упустила? Ах да, ещё они не против групповушки.
Боже. За что я попала в ад?
– Точно не хочешь к ним присоединиться? – добивает меня Мирон.
– Ты больной, что ли? – не сдерживаю я свою первую реакцию.
– Да шучу я, – быстро оправдывается он. – Просто они так мешают тебе спать…
– Просто молчи! – заворачиваюсь в одеяло.
Мирон слушается. За стенкой тоже наконец тихо. Завтра же надо будет поменять номер. Делить виллу с этой рыжей и её богом я не намерена. Да ещё и от Мирона вместо поддержки по ходу желание присоединиться! Может ему рыжая понравилась? Или её стоны? Так это, Мир, не от бабы зависит, это от мужика, который её трахает!
Кстати интересно, а как выглядит её мужик? У такой фифы наверное и парень под стать. Он блондин или брюнет? Думаю, брюнет. С зелёными глазами. Накачанный весь, и с кубиками пресса…
Блин, я опять Лебедева рисую! У меня походу шизофрения и ещё не прошёл постразводный травматический синдром. А тот, о котором нельзя вспоминать, уже наверное и имя моё забыл!
Конечно, у него теперь фотомодели, откуда мне место в его голове. Простая девочка-юрист, с обычной человеческой фигурой и шрамиком над глазом. Который, по его словам, меня только красил.
Не верю! Ни единому слову не верю. Иначе не было бы обложек в обнимку с моделями и женского голоса в его телефоне.
Смотрю на мирно похрапывающего Мирона. Вот сколько мучилась я от бесконечной ревности с Антоном и насколько спокойно мне в этом плане с Миром.
И правду некоторые говорят, что каждый человек должен быть в своей среде. Знаменитый боксёр пусть будет с моделями, юрист пусть будет с боссом своей фирмы, а бога этой порноактрисы, который наверняка блондин с голубыми глазами, я надеюсь, никогда не увижу и не узнаю. Главное с утра пораньше поменять номер.
Глава 9
– Неужели совсем нет ни одного свободного номера? Любого! – молю я Олесю.
– Увы, – с сожалением говорит она.
Громко выпускаю воздух из лёгких. Вот никогда бы не подумала, что на Мальдивах может не быть свободных номеров. Мы же не в Турции в разгар сезона, в конце концов! Вокруг нас ни души, пляжи пустынны, тишина и уединение, не считая наших соседей, а Олеся продолжает талдычить, что мест нет.
– Не верю, – не выдерживаю я.
Мир дёргает меня за локоть.
– Виктория, я понимаю ваше огорчение, но и вы постарайтесь понять, – всё также вежливо и мягко говорит Олеся. – Мне нет смысла вас обманывать. Отдых у нас предполагает малую населённость и у нас не так много номеров в принципе. Даже ваша вилла обычно полностью выкупается одним клиентом.
Ох, как она сейчас на меня смотрит, говоря последние слова! Могла бы их не говорить, но это явно доставило ей удовольствие. Виллу, значит, обычно выкупают полностью, а мы такие сэкономили и получаем по заслугам. В списке людей, что мне хочется прибить на этом «малонаселённом» и «уединённом» острове, прибывает.
А пока я пилю нового врага взглядом, Мирон спешно её благодарит и уводит меня подальше от ресепшена, заключив в крепкие объятья. И это только для виду объятья, а по факту смирительная рубашка. Что очень обидно. Он что, боится, что я на неё с кулаками наброшусь? Если у меня бывший муж боксёр ещё не значит, что я себя в руках держать не умею.
– Милая, может не всё так страшно? – успокаивает меня жених, отойдя на безопасное от ресепшена расстояние и ослабив хватку. – Может, мы ещё подружимся с соседями?
– Я скорее подружусь с человекоядкой акулой, чем с этой… девушкой.
Хотела назвать её иначе, но пытаюсь демонстрировать благоразумие вместо агрессии. Это сложно, потому что меня не покидает ощущение, что весь отель над нами издевается, а Мирону просто пофиг. Он ничего не замечает.
– Ну что ты так на неё взъелась? – благодушно говорит Мир. – Они же извинились, и больше не будет мешать тебе спать.
– А тебе спать ничего не мешает, да?
– Как видишь – нет. Но сегодня я бы предпочёл и сам не спать, – подмигивает он мне.
– Надо менять отель, – твёрдо говорю я.
– Он один на острове.
– Значит остров.
– Ты с ума сошла? Так, давай сейчас пойдём на завтрак и спокойно всё обсудим на сытый желудок.
Молча киваю и, чувствуя что у меня нет выбора, следую за Мироном к ресторану. По дороге продумываю план переезда. Все острова тут рядом, наверняка где-то есть свободные номера. Ну, потеряем мы ещё день на переездах, это куда лучше, чем потерять весь отпуск в компании рыжей соседки.
Мирон меня поймёт и, в конце концов, согласится. Надо просто подобрать правильные аргументы. Только какие? Про нашу встречу в магазине я рассказывать не хочу. Хватает мне одной нести эту ношу. Про то, что секс у нас совсем не такой, как у этой пары, он ведь и сам должен догадываться. Ведь догадывается же? Или догадывается, но считает, что дело только во мне?
– Нам, пожалуйста, бутерброды с яйцом пашот и красной рыбой, – говорит Мирон официанту по-английски, – и зелёный чай.
Я не против такого заказа. Мир хорошо знает, что я люблю, и наши вкусы в основном совпадают. Обстановка в ресторане, кстати, тоже никак не тянет на аншлаг – куча свободных столов, неужели их полный загруз вот на такое рассчитан? Да легче поверить, что Олеся из вредности не хочет менять номер, чем в то, что у них полный загруз. Может попробовать подойти к другому администратору? Хотя они там все одна команда и наверняка в сговоре. Нет, надо однозначно менять отель.
Думаю, какие подобрать слова, чтобы склонить Мирона к переезду на другой остров, как внезапно возле нас нарисовывается рыжее чудовище моих ночных кошмаров со своим…
… с моим бывшим мужем…
Занавес.
Челюсть моя подметает пол.
Сначала я много моргаю, пытаясь сбить галлюцинации. Но они не проходят.
На нём хлопковые шорты до колен цвета хаки и рубашка с коротким рукавом. Пуговицы сверху достаточно расстегнуты, чтобы демонстрировать всем желающим рельефную ключицу и начало мощной груди. На шее висит простая серебряная цепочка. Я помню её. Именно такую он носил ещё до нашей свадьбы. А потом она как-то незаметно исчезла.
Совершенно ни с кем не считаясь, он отодвигает от нашего стола стул напротив.
Шансы на то, что у меня глюки или это двойник, стремительно несутся к нулю.
Всё те же зелёные глаза и издевательская улыбка. Всё та же вседозволенность и непоколебимая уверенность в своей невъебенности. Простите за мой французский, но именно это слово идеально подходит к тому, что Лебедев думает о себе.
– Какая удача, что мы вас встретили! – радостно щебечет рыжая. – Мне так стыдно за вчерашнее, так хотелось ещё раз извиниться! Вы не против, если мы к вам присядем?
Ну хоть кто-то спросить удосужился, уже хорошо.
Мирон, конечно, разрешает им к нам присоединиться, и дама плюхается в любезно отодвинутый Лебедевым ещё до нашего разрешения стул.
Сука. Он сука. Кавалер хренов.
Сам садится рядом с ней, прямо напротив меня.
Никого не смущаясь, нагло приковывает к моей персоне свои зелёные омуты.
Никакого удивления внезапной встречей в его взгляде я не замечаю. Так хорошо скрывает эмоции или ему настолько всё равно? Зато у меня внутри даже кишки уже начинает потряхивать.
– Вы знаете, – начинает рыжая. – Я вас вспомнила! Это ведь вы помогали мне с выбором купальника в Москве?
Вынужденная переключиться на спутницу моего бывшего мужа, возвращаюсь в реальность. Глюк, сидящий рядом с ней, к сожалению, не исчезает.
– Мне так стыдно до сих пор за тот инцидент, – снова говорит она. – Если бы я могла как-то замять то недоразумение…
– Не стоит беспокоиться, – перебиваю её. – Я уже и забыла, что там было.
Бессовестно лгу, но ещё не хватало, чтобы она разинула свой рот ещё шире и начала сейчас в красках рассказывать о той своей ошибке.
– Вот и славно! – радостно заявляет она и протягивает мне руку. – Значит, мир? Я – Полина.
– Вика, – еле касаюсь её руки, хотя хочется сдавить так, чтобы все костяшки хрустнули.
– Антон – мой парень, – представляет она моего бывшего мужа.
Ну вот и всё.
Последняя надежда на ошибку рухнула. Если только к визуальным галлюцинациям не прибавились слуховые. Но это бы означало, что я окончательно спятила, так себе надежда.
Я отвечаю только каменным молчанием. «Антон – её парень» – какая прелесть. Вот так невзначай мне представляют моего бывшего мужа. И это я ещё вчера думала, что попала в ад. Наивная.
Глава 10
– Мирон – жених Вики, – представляет себя сам Мир.
Мужчины формально жмут друг другу руки. Антон откидывается на спинку стула и берёт меню. Кажется, показывать, что мы знакомы он не планирует. Что ж, мне это тоже ни к чему. Я как раз собиралась поговорить с Мироном о переезде на другой остров, когда они снова всё испортили.
Ничего, поговорю позже. Ведь, поговорю же? Отчего-то эта идея уже не кажется мне такой необходимой. И это меня пугает.
Официант приносит нам завтрак, а наши соседи (теперь ещё и по столику) заказывают свой.
Я, принимаясь резать бутерброд, а исподтишка наблюдаю за движениями Антона. Как часто он смотрит на свою спутницу? Проявляет ли о ней заботу? Касается ли её ноги под столом? Не понимаю, какого чёрта меня это вообще волнует, но внутри всё закипает от давно забытого чувства – ревности.
Бесячей, всё вокруг разъедающей и совершенно не дружащей с адекватностью ревности!
Он мог быть с кем угодно эти два года, но я этого не видела. Мог даже изменять мне, когда мы были в браке, но я этого наверняка не знала. А теперь он сидит прямо передо мной со своей красоткой, что называет его своим парнем мне в лицо, и делает вид, что мы даже не знакомы! А может он настолько меня забыл, что не делает вид, а просто не узнаёт?!!
– Нам правда так неудобно за вчерашнее, – опять начинает рыжая, – что мы даже хотели сменить номер, чтобы вас не смущать, но, к сожалению, других свободных номеров нет.
– Да, мы знаем, – говорит Мирон.
– Ах, вы тоже пробовали? Как же это всё неловко. Поверьте, мы больше не будем вас беспокоить, отбой в девять – полная тишина.
– Ну, в девять это вы уже преувеличиваете, – улыбается ей Мир. – Да и не так уж вы нас и беспокоили. Просто вчера с дороги очень устали и Вике хотелось отдохнуть.
Мир, ты что, перед ней хвост распушил или мне кажется? Это ты ещё не знаешь, как она тебя в гардеробной называла! Может, стоило просветить?
– Как хорошо, что мы всё уладили, – радостно заявляет бестия. – Теперь нет препятствий, чтобы подружиться – нам ещё весь отпуск быть соседями.
Соседями…
Через стенку.
Вспоминаю прошлую ночь, и становится дурно. Это был Лебедев. Это он был вчера и это он будет сегодня. Даже тихо. Но это он будет трахать вот эту вот женщину прямо у меня за стеной!
Этого нельзя допустить, этому нужно помешать!
Но что я могу сделать? Сказать Антону, что мне это будет неприятно? И услышать в ответ, что ему плевать, или очередное мерзкое предложение присоединиться? Нет, уж лучше повесить ей камень на шею и скинуть в море!
Господи, Вика, очнись! Вы развелись! Он тебе не принадлежит и может трахать кого угодно. А тебе лучше и вправду уехать подальше, иначе ты сойдёшь с ума от бессмысленной ревности мужчины, с которым у тебя всё в прошлом. Иначе будешь как тень ходить за ними и проверять достаточно ли чувственно он её обнимает, чтобы найти подтверждение тому, что он её не любит. А по ночам приставлять стакан к стенке, чтобы убедиться, что им там не хорошо. Потому что думать, что ему может быть хорошо с кем-то другим, когда рядом ты – просто невыносимо!
Всё! Решено. Я должна уехать и не мешать ничьему счастью. Он вон даже не узнаёт меня, и вид у него очень довольный. А я должно быть сейчас бледная как поганка, что и смотреть тошно.
Вдруг моей правой туфли касается чужая, и по телу словно проходит ток. Я сразу понимаю чья. Мирон слева, рыжая далеко. А вот вальяжно расположившийся в стуле напротив, раскинул свои ноги слишком далеко. И не спешит собрать их к себе обратно, даже наткнувшись на препятствие в виде моих.
Я могла бы трусливо поджать свои ступни под сиденье, прервав этот случайный контакт, но какого чёрта? Это он залез на мою территорию. Пусть сам с неё убирается, и трогает эту свою… нет, не надо её трогать.
Я открыто смотрю на их пару, и замечаю, что он действительно её не касается. Не обнимает, не лапает под столом и даже не смотрит в её сторону. Он что-то печатает в своём телефоне и, должно быть, даже не замечает, что трогает мою ногу своей. А я не могу разорвать этот глупый контакт, потому что это единственное, что нас сейчас объединяет.
Какая же я дура. Два года прошло с нашего развода, а я всё также растекаюсь лужицей, стоило только его увидеть. Надеюсь, это хотя бы не заметно со стороны. Надо намотать волю на кулак и показать этому напыщенному эгоцентрику, что не только ему без меня неплохо живётся.
Он кладёт свой телефон на стол, а мой вибрирует пришедшей смской. Еле сдерживаюсь, чтобы не наброситься на телефон сразу же. Вместо этого спокойно отрезаю бутерброд и кладу себе в рот. Краем глаза вижу на экране номер телефона, с которого пришла смс, и хоть он давно удалён из контактов, предательница память его сразу узнаёт.
Глава 11
Отправляю в рот уже второй кусок бутерброда и наслаждаюсь своей маленькой победой. Хотя бы над самой собой. Зелёные глаза негодующе смотрят на меня.
А ты, Антон, думал я побегу читать твоё сообщение, отбрасывая волосы назад? Ну, извини, у меня завтрак. А наблюдать твоё изумлённое лицо стоит того, чтобы потерпеть.
Лебедев берёт в руки свой телефон и резко убирает ногу. Ммм… вторая смсочка пошла? Разгневанная? Вид у него злой. Намного лучше, чем пару минут назад, когда он только заявился со своей фифой.
Им с фифой как раз принесли завтрак и она, наконец, закрыла свой рот, рассказывающей о трудностях работы международной актрисы моему жениху. Удивительно, что я почти угадала с её профессией. Хотя, почему почти? Я с ней фильмов не видела, может как раз потому, что не смотрю немецкие?
Опустошив свою тарелку, лезу в свой телефон. От скуки, конечно. Можно уже и посмотреть, что там настрочил мне разгневанный Лебедев.
«Данное сообщение удалено». Сука.
Сука, сука, сука! Чёртов вотсапп, позволяющий удалять сообщения.
Чёртов Антон, забирающий свои слова назад. Наверняка там не было ничего интересного. Ничегошеньки. Какое-нибудь… блин, ну что там было-то?
– А чем вы занимаетесь, Антон? – поддерживая непринуждённую беседу, спрашивает Мирон.
– Работаю в полиции, – коротко отвечает Лебедев, чем ввергает меня в лёгкую степень недоумения.
Врёт? Зачем? Или с боксёрской карьерой покончено?
– А вы в кино не снимаетесь? – спрашиваю. – Лицо ваше кажется знакомым.
– Мне так часто говорят, – улыбается. Его настроение явно снова улучшилось с момента, как я прочитала удалённое сообщение. – Возможно, у меня где-то есть двойник или просто лицо такое банальное.
Ох, как я ненавижу это бахвальство под прикрытием ложной скромности! И вот он весь такой! Как только я выдержала целых три года совместной жизни и не сбежала раньше?
Получается, не только про меня ни слова, ещё и про бокс ни слова. Какую игру он ведёт на этот раз? А может, у бедняги реальная амнезия, а я тут наговариваю? Да нет, тогда бы он так самодовольно не улыбался.
Ещё пуще прежнего интересно, что же он мне написал. Ладно, моя гордость на полмиллиметра подвинется, но я всё-таки спрошу.
«Ошибся номером?» – пишу сообщение.
– И как же вы, молодой человек, работая в полиции, смогли позволить себе отдых тут? – спрашивает Мирон. – Наверное, долго копили или доходы киноактрисы отвечают за ваш бюджет?
Ох, Мирон, я смотрю, ты тоже решил вступить в своеобразную борьбу с нашими соседями. По крайней мере, с одним из них. Вот только не тем, ты его решил ударить, с деньгами у него всё в порядке.
– Нет, что Вы, – пищит рыжая, пока Лебедев отвлекается на телефон. – Все траты взял на себя Антон. А актрисы, к сожалению, далеко не все зарабатывают как голливудские звёзды.
У меня вибрирует телефон. На этот раз сразу открываю сообщение.
«Нет».
И всё? «Нет» и всё?!! Такой себе ответ, можно было и не читать сразу.
– В моём отделе денежные преступники, – спокойно отвечает Антон Мирону. – Но вы не подумайте, я честный полицейский, я их всё равно сажаю.
Приехали. Где-то я это уже слышала.
Точно, пять лет назад, в одной спортивной тачке от самой себя. Да, он точно стебётся. Не работает он ни в какой полиции. И амнезии у него нет.
– И как они к этому относятся? – спрашиваю.
– Кто? – делает вид, что недоумевает.
– Те, у кого вы берёте взятки, а потом их сажаете.
– Не знаю, я их потом за решёткой не навещаю, чтобы спросить.
– Но ведь они когда-то выйдут, – подхватывает Мирон. – Вы не боитесь, что вам или вашим близким потом будут мстить?
– За себя не боюсь, а близких у меня нет. Был женат, но не пошло.
– Что же так? – говорю с усмешкой. – Она не выдержала вашего крутого нрава и извращённого чувства юмора?
– Всё куда проще, – Антон насаживает на вилку колбаску и отправляет в рот. – Она была стервой. Но спасибо, за комплимент.
– Стервой?! – слишком эмоциональное вырывается у меня.
Ушам своим не верю. Это я-то стерва? Я? Столько из-за него натерпевшаяся, столько ему простившая. Да как у него язык вообще поворачивается?
– Эгоистичной стервой, которая думает только о себе, – позволяет себе его язык повернуться ещё раз, перед тем на него падает оставшийся кусок колбаски.
Вкусно тебе, да? Гадёныш.
– Ох, бывшая жена у нас больная тема, – вздыхает рыжая. – Антон после неё предпочитает не заводить отношений.
– А как же вы? – спрашиваю её.
Она поджимает губы и поднимает плечи. Антон ничего не поясняет. А я, значит, стерва. Ну, ладно.
– Что ж, спасибо за компанию, – встаю со стула, – приятно было познакомиться.
– Взаимно, – без тени совести отвечает Лебедев. – Хорошего отдыха.
– И вам, – вставая, говорит Мирон.
– Увидимся на пляже, – добавляет на прощанье рыжая.
А я вспоминаю её купальник и на прощанье громко приставляю стул к столу.
«Хорошего отдыха», «Увидимся на пляже»…
Да у нас и пляж общий и бассейн, ещё и вилла одна…
Какой-то сюр.
Пока идём до виллы, Мирон загружен своими мыслями, а я беру в руки телефон и опускаюсь до ещё одной смс.
«И что же ты написал эгоистичной стерве?»
«Какая разница?» – быстро приходит ответ.
«Просто интересно».
«В следующий раз будешь читать сразу».
Глава 12
Босыми ногами бегу по раскалённому песку и с разбега окунаюсь в прохладное море. Кожа сначала покрывается мурашками, но быстро привыкает. Солнце припекает макушку, и я ныряю с головой.
Стоит полный штиль, вода кристально прозрачная. Вокруг меня снуют полосатые рыбки, на расстоянии изучая внезапно появившийся объект. Вот я, наконец, и в мечте. Есть в мире вещи, которые никто не может испортить.
Пытаюсь дотронуться до какой-нибудь рыбёшки, но они всё время ускользают.
– Можем взять маски и дойти до рифа, – предлагает Мирон.
– Пока не хочу, – говорю, – ой, я дотронулась! У меня получилось!
Мирон резко приближается и обхватывает меня за талию.
– У меня тоже, – говорит и притягивает к себе.
Прижимает к своей груди и приближается губами.
Я бросаю косой взгляд на пляж, прежде чем позволяю ему себя поцеловать. Там, слава богу, пусто. Но так же не будет вечно? Рано или поздно Мирон поцелует меня при Антоне и… ничего не произойдёт. Это нормально, мы пара, даже жених и невеста, но отчего-то мне не по себе от одной мысли, что Антон увидит нас. Вот так как сейчас.
Во мне что-то сломалось. Глупо отрицать, что всё как прежде. Что-то идёт не так, не туда и совсем не по плану. От Мирона мне хочется отстраниться, как можно быстрее, и всё что меня волнует во время поцелуя – не застукают ли нас?
Я не понимаю, что со мной происходит. Знаю, что надо уехать. Надо сказать Мирону правду. Только какую? Ту, в которой я самой себе не позволяю признаться?
– Позагораем? – предлагаю, чтобы скорее прервать этот внезапно неприятный контакт.
– Ну ладно, пошли.
Мы выходим из воды и располагаемся на лежаках. Я беру крем для загара и намазываю руки и плечи.
– Давай намажу спину? – предлагает Мир.
Молча отдаю ему тюбик. Холодные влажные ладони нежно проходят по моей спине. А мне хочется провалиться сквозь землю. Исчезнуть. Чтобы никто не нашёл. Не касался и не смотрел.
– Теперь ты мне, – даёт мне тюбик.
Механически выполняю задание и спешу улечься на лежак. Очки на глаза, панама на лоб. Всё, я в раковине.
– Ты ещё хочешь на другой остров? – вдруг спрашивает Мир.
– Да, конечно, – отвечаю то, что как мне кажется, я должна ответить.
Но вот в самом ответе я совсем не уверена. Ведь убегу я с Мироном от Лебедева, но от самой себя и своих мыслей, куда я убегу? А ведь я всё время только о нём и думаю. С первой секунды его появления, в моей голове он стал единственным приоритетом. Даже когда Мир меня поцеловал, я думала, только о том, чтобы это не видел Антон. Как же это глупо, тупо и ненормально!
– Хорошо, я посмотрю варианты, – говорит Мир.
– Спасибо.
– Я тоже не в восторге от соседей.
– Правда? – я даже поворачиваю в его сторону голову от удивления. – А мне показалось, Полина тебе понравилась.
– Полина вроде нормальная, а вот её парень… – Мирон кривит лицом, – человек явно не нашего круга.
– Какого такого круга? – уточняю, а то может я тоже не этого круга.
– Ну, мягко сказать, он не умеет вести себя в обществе.
– Да, есть такое дело.
Тут уже Мирон оборачивается на меня.
– Я тоже заметила, – поясняю.
– Вот. Рад, что мы с тобой в этом солидарны.
– Да мы с тобой почти во всём сходимся во мнениях, – выдавливаю из себя улыбку и прикусываю на губах «не считая Полины».
Мирон берёт меня за руку и слегка сжимает пальцы. И в этот момент перед глазами появляется она. Полина.
– Как водичка? – задорно говорит. – Уже испробовали?
– Шикарная, – бодро отвечает ей Мирон.
Пальцы Мирона разжимаются, а я верчу головой по сторонам в поисках Лебедева. Но судя по всему, Полина пришла одна.
– Не пойдёте? – Полина кивает в сторону воды.
– Мы только оттуда, – говорю.
– А я ещё не была, – весело говорит она. – Что ж, буду исправляться.
Она спускает бретельки сарафана с плеч, и тот медленно, эротично задерживаясь на ягодицах, сползает на песок. А под ним… тот самый купальник.
Который больше открывает, чем закрывает, и который я же утвердила к покупке. Красные тонкие полоски на сосках и промежности. Это разве купальник? Как это называется – бикини? Это не бикини, это раздвигини!
Полина, покачивая голым по сути задом, начинает отваливать в сторону океана. Очень медленно ступая стопами-пёрышками, приподнимая одну в стиле «ой, обожглась, какой горячий песок»! Никак не свалит окончательно. Актриса, что с неё взять? Только перед кем старается, Антона вроде нет, или уже есть?
Верчу головой, но не нахожу. Зато мой взгляд цепляется за другое…
Плавки Мирона приобрели характерную выпуклость.
Да-да, мне не мерещится.
У него чёртов стояк на полуголую рыжую!
– Я пойду в номер, – приподнимается на лежаке Мир, стараясь скрыть внезапное недоразумение. – Надо ещё кое-что срочное по работе сделать.
– Иди, конечно, – говорю я, а про себя добавляю «не смею задерживать».
Он встаёт с лежака в противоположную от меня сторону. Смотрю в сторону океана, чтобы его не смущать. Естественно, он не подходит ко мне ни с какими поцелуями перед уходом. Просто идёт к вилле.
А до меня абсолютно точно доходит понимание. Свадьбы не будет.
Я сползаю с лежака на песок и выливаю на него воду из бутылки. Вот так, я видела, часто на пляже играют дети. Они мочат песок и строят свои замки. Как и я сейчас. Только замки из песка очень недолговечны. У меня нет и, наверное, никогда уже не будет детей, поэтому я сама вожу пальцами по мокрому песку.
Может были бы, если бы я в своё время не боялась растить ребёнка одна и решилась забеременеть от Лебедева. И скорее всего я бы уже была матерью-одиночкой. Но это лучше, чем так… поехать в отпуск перед свадьбой и обнаружить стояк своего жениха на девушку своего бывшего.
Да ещё и свои смешанные чувства… к этому бывшему.
Нет, никакой свадьбы уже не будет. Ни свадьбы, ни детей, ни нормальной семьи, о которой я так мечтала.
Только снова пустота внутри и полное отсутствие надежды.
Я, конечно, не питала иллюзий, что влюбилась в Мирона, но я хотя бы верила, что его любви хватит на двоих. Нет, не хватит.
Никто меня не любит. Да и я никого не люблю.
Я зачем-то рисую на песке солнышко. На мой неумелый чертёж падает высокая тень. По очертаниям фигуры сразу понимаю, что это не Мирон. Тень присаживается за моей спиной, и затылок опаляет горячим дыханием.
Перед лицом появляется рожок мороженного.
– Немного льда для ледяной принцессы, – говорит Лебедев.
Глава 13
Смотрю на подтаявшее мороженное и никак не реагирую.
– Ну же, тут уже два солнца, оно долго не выдержит, – говорит Антон.
– Что ж не повезло ему, что та, кому оно предназначалось, так долго купается.
– Оно смородиновое. Весь остров пришлось оббегать, чтобы найти. А Полина не ест мороженное – сладкое портит фигуру.
Беру из его рук мороженное, и откусываю кусочек. Действительно смородиновое, моё любимое.
– Хорошо, что мне нечего портить, – облизываю подтаявшие участки очень вкусного мороженного.
– Мой член бы с тобой поспорил, но тебе и в лучшие времена было плевать на его аргументы.
– Ах да, я же эгоистичная стерва. Один раз по первому требованию ноги не раздвинула! Но теперь-то, наверное, у тебя нет с этим проблем? Ежесекундно ножницами отрабатывают?
– Когда вы переезжаете на другой остров? – звучит неожиданный вопрос вместо ответа.
И тут же я чувствую лёгкое прикосновение к шее, а лямки купальника теряют напряжение.
– Что ты делаешь?! – у меня из рук чуть не падает мороженное.
– Бретелька развязалась, помогаю завязать. Не отвлекайся. Так, когда?
Понятия не имею, когда и что мне отвечать на его странный вопрос, да ещё и не отвлекаться на явную провокацию. В его руках сейчас, по сути, единственная защита моей груди, и он не спешит внушить мне уверенность в её безопасности.
Его палец нежно поглаживает ключицу, наматывая на себя лямку. Обжигающее дыхание так близко, что мне кажется, его губы сейчас коснутся моей шеи. Кожа на груди и плечах покрывается мелкими мурашками.
– С чего ты взял, что мы куда-то переезжаем? – наконец говорю я.
Мне бы ещё обернуться и выхватить у него из рук мои бретельки, в конце концов нас могут увидеть. Правда, я сегодня увидела достаточно, чтобы не сильно беспокоиться на этот счёт. А вот то, что я замерла, ожидая прикосновения его губ к своей шее, меня очень беспокоит.
– Брось, – чуть касается губами кожи и трёт пальцами по горлу. – Ты же явно меня ревнуешь. И как бы я этого не хотел, должно быть, я делаю тебе больно одним своим присутствием.
Накрываю его пальцы своими, накладывая табу на эти движения, уже никак не напоминающие завязывание купальника.
– Ты, как обычно, слишком много о себе думаешь. Мне на тебя плевать и я никуда не переезжаю. Но если тебе больно от моего присутствия, можешь переезжать сам.
Говорю уверено, а сама пытаюсь унять дрожь в руке, что касается его. Ещё эта влажность между подушечкой пальца и его ногтём выдаёт меня с потрохами. Вряд ли ногти умеют потеть.
– Хорошо, я перееду, – говорит и убирает руку с моей шеи.
Так просто? В чём подвох? Неужели он всё почувствовал? Неужели я выгляжу настолько жалкой?
– Переедешь? – уточняю. – Чтобы не делать мне больно?
– Чтобы никого не убить. Потому если бы в вашем номере зажигали сегодня ночью, то утром ты бы уже стала вдовой.
Надеюсь на моём затылке не написано, как мне чертовски приятно это слышать.
– Я ещё не замужем, – говорю, зажимая улыбку.
– И уже не замужем, к сожалению.
– К счастью.
Антон натягивает на себя лямки купальника, припечатывая меня к своей груди, и прикусывает мочку уха. Приятная боль острым уколом пронизывает тело.