Читать онлайн Как переспать с лучшим другом и не разрушить всё окончательно бесплатно

Глава 1

Никогда не делайте сюрпризов

Лили Айден

Никогда не делайте сюрпризов. Я их сама терпеть не могу. Но думала, приеду, обрадую, всё-таки неделю не виделись.

Как человек отличающийся постоянством, я очень привязываюсь к людям. А когда речь идёт о моём парне, Калебе, и говорить нечего. Он – моё солнце, моя звезда, смысл моего восемнадцатилетнего существования. Или как там пишут в книгах? Обойдусь без цветистых фраз. Просто он – моя первая любовь. И это мои первые серьёзные отношения… по крайней мере, они такими были… до этого момента.

Поморгав, я тихо прикрыла дверь, оставшись в тишине тёмного коридора. Мои ноги, словно к полу приросли, хотя сейчас меня съедало единственное желание – бежать. Вон из этого дома, прочь от Калеба и подальше от нашего спокойного городка Абердина. На лице застыло глупое выражение: смесь недоверия и шока.

Всё казалось дурным сном. Я даже попыталась ущипнуть себя, но, по-моему, ничего не заработала кроме кровоподтёка на тыльной стороне ладони.

Я не проснулась, не очнулась. И это вовсе был не сон.

Там, за дверью своей спальни, мой парень приходовал какую-то девчонку. Ну, не какую-то. Если я правильно рассмотрела, это была – Даяна Стар, заводила из группы поддержки нашей студенческой футбольной команды, в которой Калеб был капитаном.

Первым рейсом вылетев из Флориды, где я неделю гостила у своей матери Флоранс, я проделала долгую дорогу до дома. Быстро забросив вещи в комнату и нацарапав записку отцу, что буду поздно, я помчалась к Калебу домой. Он жил не так уж далеко от меня. Минут пятнадцать пешком.

Наверняка, его родители были на работе, а противная сестра Пэгги зависала где-нибудь с моим лучшим другом Честером (не знаю, как эти двое сошлись, но их роман начался не так уж давно и только набирал обороты), так что в столь ранний час Калеб должен был быть дома.

Шла неделя зимних каникул и, насколько я знала, по выходным он раньше полудня из кровати не выбирался.

Хоть дом и был закрыт, но я, как близкий друг семьи и девушка Калеба, знала, в каком именно горшочке с цветами (нынче запорошенном снегом) мать семейства, Элизабет, прятала запасной ключ от входной двери. Так что проникнуть внутрь труда не составило.

Тихо напевая что-то себе под нос, я протанцевала по лестнице к комнате Калеба. На самом деле ещё внизу меня должна была смутить громкая музыка, доносящаяся сверху. Но я лишь обратила внимание, что играла одна из наших любимых песен "Дюран Дюран". Первый наш раз мы занимались под неё любовью. А теперь он трахал какую-то суку под неё же. Это ещё больше всё опошляло.

Как завороженная я смотрела на перекатывающие мускулы его спины под гладкой кожей, пока он двигался в извечном ритме. Стар, запрокинув голову, закрыв глаза и приоткрыв рот, стонала.

Я поморгала, пытаясь привыкнуть к полумраку, царящему в доме. Из-за двери раздался резкий женский вскрик, затем приглушённый бархатный голос Калеба, когда он достиг собственной кульминации.

Надо быстрее уносить отсюда ноги, – подумала я и поспешила к лестнице. Но недостаточно быстро.

Дверь спальни за моей спиной распахнулась, выпуская в коридор первые аккорды новой композиции из дорогой стереосистемы и Калеба, успевшего к этому моменту натянуть для приличия боксеры. Вероятно, он собрался прогуляться на кухню за водой, колой или ещё чем покрепче.

– Лили?! – его шокированный голос ударил мне в спину.

– Я уже ухожу, – ответила я.

Ничего умнее в голову мне, конечно, не пришло. Приподняв руки в растерянном жесте, я, спотыкаясь на каждом шагу, буквально слетела с лестницы в холл.

– Эй, стой! – Ступеньки под его весом заскрипели, когда он, касаясь их босыми ногами, спустился следом. И преодолев расстояние между нами за пару шагов, схватил за руку. – Да стой же, – добавил Калеб, когда я попыталась вырваться.

– Отпусти, я хочу уйти, – прошипела я, разворачиваясь к нему лицом.

Он исподлобья, нахмурившись, смотрел на меня.

– Почему ты так рано вернулась?

– О… – Мой рот приоткрылся. – Ты меня обвиняешь в том, что я приехала раньше, чем обещала?

Краем глаза я уловила какое-то движение наверху лестницы и отвела взгляд от Калеба и заметила высокую стройную шатенку, замотанную в волочившуюся по полу простынь.

– Привет, Даяна, – кивнула я, помахав ей.

Та сложила губы трубочкой и вскинула брови, невинно поднимая глаза к потолку.

Калеб обернулся и рявкнул на Даяну.

– Скройся, а!

Девушка, решив не спорить, быстро шмыгнула обратно в спальню.

Затем посмотрел на меня. На этот раз его зелёные глаза умоляли. О чём? Понять? Поверить? Выслушать? Простить?

Я внутренне сжалась и мысленно отрицательно замотала головой.

– Всё не так, Лили, мы просто…

– Трахались, – закончила я за него, иронично приподняв брови.

Закрыв глаза, я глубоко вздохнула и высвободила руку, затем несильно ткнула сжатым кулаком в его идеально твёрдый пресс.

– Мудак ты, Калеб. И давно вы со Стар?..

Я не могла заставить себя закончить фразу.

Калеб запустил пальцы в свои тёмные всклокоченные, наверняка не без помощи Даяны, – зло подумала я, – волосы.

– Это первый раз. Честно.

– Другие были? – сочла своим долгом уточнить я. Раз уж иду, то до конца.

– Нет, – в ужасе воскликнул он и протянул ко мне руки. Намереваясь обнять?

Я отпрыгнула, как ужаленная от его практически обнажённого тела.

– Не трогай меня, – затрясла я головой.

– Хорошо, хорошо, я не трогаю, – он поднял руки, показывая, что мне нечего бояться.

Закусив губу, я посмотрела на широкое, почти во всю стену окно, выходящее в сторону леса. На лапах елей искрился снег. Ветра почти не было. Лучи яркого полуденного солнца отражались от белого покрывала. Мир словно бы застыл. Как и мы с Калебом застыли друг напротив друга. Чего я жду? Почему ещё не ушла отсюда?

– Детка, – протянул Калеб. – Ну, я очень сильно извиняюсь.

– О, да, извинения приняты.

Глаза начало пощипывать от подступающих слёз. Запоздалая реакция.

– Почему? – всё-таки выдавила я зудящий вопрос.

Он запрокинул голову с тяжёлым вздохом, затем посмотрел на меня и снова принялся приводить свои кудри в полнейший беспорядок.

Конечно, он нервничал. И я тоже нервничала, но при стрессовых ситуациях я обычно впадала в почти полнейшую прострацию. На меня словно бы столбняк накатывался. А потом, после, наступал период истерик и слёз. Так вот слёзы уже были близко.

– Лилиан, мы с тобой так редко бываем наедине, ты постоянно отталкиваешь меня, – он на секунду замолчал, убеждаясь, что я понимаю, о чём именно он хочет сказать. – Отказываешь… в интимном плане.

– Я не отказываю, – заикаясь, произнесла я, уже представляя, как наверху Даяна приникла ухом к двери спальни. Сейчас подробности моей сексуальной жизни выйдут наружу, а ещё через сутки станут достоянием всего Абердина.

По скорости разнесения сплетен равных Стар практически не было. Ну, она не только их разносила, ещё и добавляла от себя. Любую информацию от неё стоило мысленно делить на четыре, а потом ещё раз на четыре, и в той, одной шестнадцатой искать крупицы реальной правды.

– Хорошо, не отказываешь, – кивнул Калеб, – но чёрт, детка, я – парень, а мы с тобой так редко занимаемся любовью. Да я уже начал забывать, как это вообще делается!

Я качала головой в такт его словам. Эта тема была уже истёрта нами, изъезжена вдоль и поперёк. Секс, что в нём такого, что он являлся для нас таким камнем преткновения? Ну, мне нравилось заниматься им с Калебом, чёрт, да он меня просто с ума сводил. Но я осторожничала.

Я не хотела закончить или начать, называйте это как угодно, как моя мама. В восемнадцать уже с ребёнком на руках.

Таблетки я не принимала. Вообще не люблю пичкать себя химией. Хотя каждая вторая девочка в нашем районе принимала противозачаточные, даже не ведя половую жизнь. Считалось, что это якобы хорошо для кожи. Да и потом у меня на первые противозачаточные, прописанные врачом началась аллергия. Я неделю чесалась так, словно меня тысяча москитов покусала. Повторять этот плачевный опыт мне не хотелось.

Слава Богу, аллергии на латекс у меня не было. А ведь у некоторых бывает, я читала. Но, это увеличивало мои шансы забеременеть.

Проклятье, я понимала, что это мой тайный личный комплекс, но, например, в прошлом году залетела моя подруга, Джессика. Была очередная пьяная вечеринка у Миллеров, и Джесс даже не поняла, от кого именно ребёнок, так как в ту ночь, перебрав спиртного, переспала и с Майклом, и с Тариком. Она сидела на противозачаточных, плюс они использовали кондомы, но она как-то умудрилась забеременеть. Естественно, ей пришлось делать аборт.

Это личное дело каждого. Но я знала, что никогда не решусь на подобное. Только, если это не вынужденная мера. В жизни ведь всякое бывает. А так – это было просто не для меня. Убить ребёнка! Немыслимо! Мне бы не хотелось, чтобы убили меня. А вам? Можно назвать это моим личным максимализмом. Пусть другие делали, что хотели, но не я.

– Калеб, – теперь свои волосы начала теребить я. – Мы тысячу раз об этом говорили.

– Я знаю, детка, знаю, но…

– И, чтобы не забыть, как это делается, ты нашёл выход? Трахнуться с кем-нибудь пока я в отъезде? – Я всё ещё не верила в происходящее, это был какой-то ночной кошмар. – Я хотела сделать тебе сюрприз. Думала ты обрадуешься, а ты…

Не зная, что ещё добавить, я просто развернулась и пошла к выходу. Хорошо, что этот дурацкий ступор спал с меня и к ногам вернулась способность шевелиться.

Мы с Калебом были вместе уже больше года. Он добрый, чуткий, понимающий, но, как оказалось, в его характере нашлись незнакомые мне до этой поры черты.

– Лили, куда ты.

Я издала неопределённый вскрик.

– А ты предлагаешь мне остаться? Выпить с вами чаю? Завести светскую беседу? – Мой голос повышался с каждым сказанным словом. – Кстати, Даяна, как тебе мой парень? Он хорош в постели, не так ли? А ты Калеб, она не откусила тебе член, когда ты засовывал его ей в рот?

Я взялась за ручку двери, уже намереваясь пулей вылететь из дома, когда ладонь Калеба припечатала гладкую поверхность справа от меня.

– Мы поговорим, когда ты успокоишься, – процедил он сквозь зубы.

– Может быть, если я захочу с тобой разговаривать, – смахнув его руку, стоящую на моём пути к свободе, я распахнула дверь и вышла на заметённое снегом крыльцо.

Нижняя губа тут же задрожала, а слёзы, грозившиеся пролиться ранее, наконец, обрели свободу, беспрепятственно хлынув по щекам.

– Счастливого, мать его, Рождества, Лили, – бормотала я себе под нос, сворачивая к дому.

Мне казалось, у нас с Калебом всё по-настоящему. Сказочно прекрасно. Я была уверена в нём. Как я могла так ошибаться в человеке?

Но, как мне предстояло выяснить в этот день, ошибалась я не только в Калебе.

Был ещё один парень, скрывавший кое-что от меня.

Глава 2

Мы часто говорим не то, что думаем

Честер Бейл

Мы сидели с Пэгги перед большим плазменным телевизором в гостиной в доме моих родителей и смотрели какое-то очередное пустое кино, название которого я даже не запомнил.

Пэгги просто тащилась от таких фильмов. У всех них всегда был одинаковый сюжет: серая мышка пробивала себе дорогу в мир глянца и высокой моды и обязательно к концу фильма становилась: или президентом известной корпорации, или получала желанное повышение, или выходила замуж за какого-нибудь альфа-самца из глав этой самой корпорации. На самом деле вариантов было много, они просто лишь немного видоизменялись. А вот достижение успеха оставалось неизменным.

Может, Пэгги представляла себя на месте героини? Она мне не раз говорила, что мечтает построить карьеру в индустрии моды и развлечений.

Так что я откровенно скучал, а Пэгги, застыв с поднесённой ко рту ложкой ванильного мороженного, уставилась на экран. Там как раз был какой-то кульминационный момент. Одна бешеная дамочка с решимостью и напором тюремного надзирателя вырывала у другой бешеной дамочки бордовые замшевые сапоги. Я уже представлял, как Пэгги мысленно участвует в их потасовке.

Я ещё не упоминал, что моя девушка, была повёрнутой на моде? Так вот она не просто была повёрнутой на моде, она жила этой самой модой и ради неё. Её маленькие ловкие ручки не смогли дотянуться до меня, как бы она не пыталась. Я носил то, что мне нравилось, и никакие мольбы, приказы, просьбы и угрозы не могли этого изменить. Так же как она не могла изменить мой образ жизни, повлиять на мой режим, добавить полезной белковой пищи в мой, по её выражению, крайне неразумный рацион и так далее.

Долгое время я не хотел заводить никаких серьёзных отношений. Мне нравилось быть одному, чувствовать свободу, встречаться без обязательств. Но рано или поздно, ты встречаешь какую-нибудь девушку, которая захватывает твою жизнь, или пытается сделать так. И по какой-то причине ты позволяешь ей сделать это.

И вот ты уже вовлечён во что-то, называемое отношениями.

Мы с Пэгги были вместе уже четыре месяца, которые казались мне четырьмя годами. Она настолько плотно вошла в мою повседневную жизнь, что я уже и не представлял, как это – не видеть её рядом. Нет, это чувство не имело ничего общего с любовью, скорее это было порабощение личного пространства, моего грёбанного личного пространства.

К тому же я уже много лет любил одну единственную – Лили, мою лучшую подругу. Любил тайно и, если до сих пор не смог разлюбить, то глубоко сомневался, что мне это вообще удастся в будущем.

Лили, она была особенной. Ну, на самом деле я преувеличивал. В ней не было ничего особенного – обычная девчонка. Невысокого роста, хрупкая шатенка с тёмно-карими глазами. Немного неуклюжая, забавная и просто она та, с кем мне комфортно. Она – Лили. И это объясняло всё. Мы были знакомы с трёх лет, с тех самых пор, как моя семья перебралась в Абердин.

Не помню точно, когда именно полюбил её. Мне казалось, это чувство было со мной всегда. И в глубине души я ещё надеялся на какую-то взаимность, но, когда она начала встречаться с мудаком Бёртом, последние надежды развеялись. Они подходили один к другому идеально, дополняя друг к друга, и вообще смотрелись как настоящая пара. К тому же она была счастлива, а это главное. Я действительно был эгоистом, но не с Лилиан. Как в детстве я отдавал ей припрятанные для неё же конфеты, так и сейчас был готов отдать всё. Но у неё уже был тот, в чьи прямые обязанности это входило.

Калеб Бёрт. По какой-то прихоти судьбы – брат Пэгги. Поэтому волей-неволей нам с ним приходилось общаться. И он меня просто ненавидел. Я замечал это по его взгляду, когда он думал, что я не смотрю на него. Может, он просто ревновал Лили ко мне. И это нормально. Ведь я ревную её к нему.

Пэгги вскрикнула, вырывая меня из водоворота невесёлых мыслей. Я посмотрел на экран. Битва за сапоги приняла массовый характер.

Думать о Лили было приятнее, чем смотреть это пустое кино. Она уехала к матери на неделю. Мы перезванивались вечерами, но я жутко скучал. Она была огромной частью моей жизни уже много лет, и я с ужасом ждал того времени, когда нам придётся разъехаться по разным городам, а ещё дальше в будущее я вообще старался не заглядывать.

Через пару минут в дверь неожиданно позвонили. Пэгги хотела поставить кино на паузу, но я уверил её, что ничего страшного не случится, если она продолжит смотреть фильм, пока я отойду.

Словно молниеносный ответ на мои размышления, на пороге стояла Лили.

– Привет, – радостно выдохнул я. – Здорово, что ты вернулась пораньше.

Несколько секунд она молчала, затем её нижняя губа принялась дрожать. Она попыталась поймать её зубами и прикусить, но это ей никак не удавалось. Наконец, она сдалась и с порога рухнула в мои объятья, утыкаясь лицом в распахнутый ворот моей рубашки.

– Че-е-е-е-е-з-з-з, – протянула она, даже не цепляясь за меня, её руки просто повисли по бокам.

Я наклонил голову и прижался губами к её… шапке. Затем схватил за куртку, пытаясь удержать.

– Что случилось?

– Калеб. – Она отстранилась и посмотрела на меня своими печальными глазами, в которых плескалась боль и отчаяние. – Калеб трахнул сучку Стар.

На этих словах Лили всхлипнула и разрыдалась. Я притянул её к себе, похлопывая по спине.

– Ну, ладно-ладно, – в полной прострации выдавил я из себя.

Значит идеальный Бёрт облажался. Мне уже хотелось улыбнуться от этой мысли, но тут я вспомнил, что он своими действиями расстроил Лили, а значит, долгая и мучительная смерть ему обеспечена.

– Грёбанный мудак, – с искренним чувством ненависти произнёс я.

Лили шмыгнула носом. Я чувствовал её тёплое дыхание и горячие слёзы собственной кожей.

– Честер, – из гостиной донёсся до меня призыв Пэгги. – Кто там?

Лили моментально отстранилась, поправляя шапку и вытирая слёзы. На лице её застыло раскаяние.

– О, прости, я помешала вам…

– Нет, не помешала, давай, раздевайся и проходи в гостиную. Я сейчас скажу Пэгги, что ты пришла.

Лили колебалась. Тогда я сам стянул её шапку и забросил её на вешалку у двери.

– Остальное сама, – улыбнувшись и подмигнув подруге, я пошёл к Пэгги.

– Лили пришла, – сообщил я ей и заметил, как маленький аккуратный носик Пэгги презрительно скривился.

Она ненавидела Лили. И даже не потому, что моей подруге при рождении напрочь отшибло чувство стиля. Эта антипатия родилась на каком-то другом, недоступном мне уровне. И я подозревал, что это отчасти из-за меня. Сначала для Пэгги я был просто другом девушки её брата. Но она, как позже призналась сама, хотела встречаться со мной уже хренову тучу месяцев. А Лили имела доступ ко мне в любое время. Так что Пэгги просто ревновала. А потом, когда мы всё-таки начали встречаться, возможно, каким-то особым женским чувством разглядела в Лили соперницу. И то, что сейчас меня трахала она, а не Лили, не придавало ей уверенности.

Хотя на этот счёт она могла даже не беспокоиться. Мы с Лилиан никогда не переходили грань. Мы даже ни разу не целовались. Нет, мы оставались друг у друга дома ни раз, даже спали в одной кровати, но это никогда не выходило за рамки. Если бы мой член хоть раз отреагировал на близость Лили в её присутствии, она бы пинком вышибла меня из своего дома. Так что я внимательно следил за собой, стараясь ничем не выдавать своей тяги.

– Привет, Пэг, – протянула Лили, проплывая мимо меня и плюхаясь на диван.

Заметив на столике моё начатое пиво, Лили схватила банку.

– Я выпью, никто не возражает?

Вопрос был чисто риторическим.

– Может, лучше не надо? – настороженно спросил я.

Лили вообще не употребляла спиртного. А пиво терпеть не могла. Так что её желание выпить, было, по крайней мере, странным.

– Я думаю, сегодня мне оно надо, – сделав большой глоток, даже не поморщившись, ответила Лили.

Пэгги отодвинулась на противоположный край дивана, я сел между девочками.

На некоторое время мы замолчали, досматривая фильм. Лили потягивала пиво, а когда банка закончилась, сходила на кухню за новой и ещё одной для меня. Пэгги приканчивала своё мороженное, с таким видом вонзая в него ложку, словно это была живая человеческая плоть. Предположительно моя или Лилиан. Я же просто сидел, силясь не заснуть и, периодически чувствуя, как пальцы Лили касаются края моей рубашки, дёргая за него. Детская привычка. И верный признак расстройства.

Но, Бог мой, что я мог сейчас сделать? Обнять её? И заработать продолжительную истерику от Пэгги? Поэтому, когда фильм, наконец-то, закончился, я выдохнул с облегчением и нажал на пульте стоп.

Пэгги, бурча, что день безвозвратно испорчен, засобиралась домой. Я поупирался для вида и поупрашивал её остаться, только так, совсем слегка, чтобы она не восприняла мои просьбы всерьёз.

Но она ушла, ответив, что провожать её не надо. И, запрыгнув в свой мини-купер, умчалась.

Я вернулся к Лили. Заложив руки в карманы, я стоял, покачиваясь на пятках.

– Ну, вот мы и одни. Что случилось, Лилиан?

– Калеб мне изменил. Мой мир пошатнулся. Это вообще нормально? Это по-мужски? – нахмурившись, спросила она меня.

– Что именно? – аккуратно уточнил я.

– Ну, твоя девушка уехала к маме на неделю, а ты так соскучился по сексу, что решил трахнуть первую сплетницу района. Вот это вот нормально? Ты бы тоже так поступил?

Я не стал ей сообщать, что Стар я тоже трахал. Ненавижу говорить о своей сексуальной жизни. Даже с Лилиан. Это всё равно личное. И потом, мне не хотелось быть в её глазах каким-то развязным типом, боюсь, это убьёт доверие между нами.

– Ну… – я вздохнул и подошёл к дивану.

Лили похлопала по месту рядом с собой, призывая меня сесть, и я подчинился.

– Ну… он поступил очень… – искал я правильные слова, – некрасиво. Я бы так с тобой никогда не поступил, – счёл своим долгом добавить я.

– Чес, а у тебя есть чего-нибудь покрепче? – спросила Лили, отставляя в сторону пустую банку из-под пива. – Ну что ты так на меня смотришь? Мне почти девятнадцать.

– Тебе ещё нет двадцати одного.

– Ну и что? Я же пить собираюсь, а не покупать в супермаркете. Тебе, кстати, тоже не двадцать один. Но это же не мешает тебе потягивать виски из родительских запасов.

– Ну, почему же из родительских, – протянул я. – У меня и собственные запасы есть.

– И как тебе его продают? – воскликнула она.

– Личное обаяние, – подмигнул я и умчался к себе в комнату за "покрепче".

Следующие несколько часов мы провели внизу на диване, потягивая алкоголь, осуждая мудака Бёрта и ему же подобных, к которым, кстати, совершенно спокойно можно было отнести и меня. Я не питал иллюзий на свой счёт. Да, бывало, я вёл себя с девушками очень некрасиво, но предавать подобным образом никогда бы не стал. По крайней мере, не Лили.

Мы так же обсудили поездку Лили к матери, планы на будущий год, мои грёбанные дела, о которых я вообще думать не хотел, но хотела Лили.

И когда за окном потемнело, и в комнате воцарился полумрак, я решил, что пора бы доставить Лили до дома.

– Поехали, отвезу тебя, а то папаша будет волноваться, – сказал я, отставляя пустую бутылку в сторону.

– Да, – просто кивнула Лили. – Уже поздно. Только я сама доберусь.

– Ерунды не говори, – возмутился я. – В таком состоянии я тебя никуда не отпущу.

Она, посмеиваясь, встала с дивана.

– Ууууу, земля уходит из-под ног, но я держу равновесие.

– Не представляю, зачем ты вообще пила.

– Ты знаешь, – протянула Лили, тыкая мне в грудь пальцем, затем поддела кулон, висящий на серебряной цепочке. – Это оказалось не так противно, как я думала. К тому же теперь думать о чём-либо вообще стало сложно. А меня это устраивает как никогда.

– Завтра старые проблемы вернутся, – отводя её руку, сообщил я и, подумав, добавил. – Вместе с головной болью.

– У меня не бывает похмелья, – торжественно заявила она, вцепившись мне в предплечье.

– И как ты это определила, ты ж не напивалась ни разу.

– Гены, – её палец многозначительно выстрелил вверх. – Папочка постоянно потягивает пиво, смотря свои эпические бейсбольные матчи. И никогда… никогда ему не бывает плохо.

Слегка покачиваясь, она направилась в холл.

– Думаю, нам стоит прогуляться, – крикнул я ей вслед, собирая использованный хлам со стола, вспомнив, что за руль сесть я всё же не в состоянии. Ведь я выпил не меньше Лили. – Проветрим тебя заодно, – добавил я чуть тише. – А то твой папочка Грэг из меня последние мозги вытрясет, за то, что я напоил его дочь.

Мы вышли в морозный вечер. Снег поскрипывал под ногами, пока мы шли к дому Лили.

Постепенно алкоголь выветривался, и её весёлое настроение сходило на нет.

Ей снова стало больно. Я думал хуже уже быть не может. Как же я ошибался.

Глава 3

Утешил, так утешил

Честер Бейл

Дом семейства Айденов встретил нас тёмными окнами. Никого не было. Грэг звонил Лили днём, – это было при мне, – и говорил, что задержится. Теперь же на кухонном столе лежала записка, в которой он сообщал, что его вызвали в участок по срочному делу, а это означало одно – точное время его возвращения неизвестно.

Ну, в этом не было ничего необычного. Грэг был шефом полиции и хорошим профессионалом, с его мнением в Абердине и других округах считались.

– Боже, – протянула Лили из-за дверцы холодильника.

Я обернулся на её голос. Всё, что я видел – две стройные ноги и попка, обтянутая джинсами.

– Тут шаром покати. Вот уехала всего-то на неделю, и чем он питался?

С видом глубочайшего отвращения Лили извлекла с полки какой-то засохший кусок пиццы, видавшей лучшие времена. Фыркнув, она кинула его в мусорное ведро и снова вернулась к изучению содержимого.

– Тут есть пиво, но я, пожалуй, воздержусь, – протянула она и, схватив баночку, кинула мне.

Я ловко поймал её и потянул за кольцо. С характерным шипением оно поддалось. Лили чем-то загремела на полках, затем, достав пакет молока, нахмурившись, уставилась на дату производства. Мысленно подсчитав срок годности и, видимо, сочтя его приемлемым, она приготовилась глотнуть прямо из пакета.

– Лилиан, остановись, – кинулся я к ней.

Она недоуменно перевела на меня взгляд, затем на мою руку, вцепившуюся в молоко.

– Почему?

– Потому что тебе будет плохо, очень плохо, вернее, ещё хуже, – внушал я. – Ты только что выпила невъебенное количество виски, а теперь планируешь всё залить сверху молоком?

– Ну, да, пожалуй, ты прав, – согласилась она и убрала пакет обратно на полку.

Затем просто набрала холодной воды из-под крана в стакан и осушила его одним махом.

– Пойдём наверх.

Она схватила меня за край куртки и потянула за собой. Я послушно поплёлся следом, не забыв про своё пиво.

Некоторые ступеньки на старой лестнице скрипели, но мы по привычке наступали только на те, которые безмолвствовали. Будучи детьми, мы изучили этот дом вдоль и поперёк, так же, как и мой. Лили была своей для моей семьи. И, похоже, моя мама втайне сокрушалась, что мы не вместе. Знала бы она, как по этому поводу сокрушался я сам.

Её комната находилась в дальнем конце небольшого коридора. Посередине, рядом с лестницей, была ванна, ещё одно помещение, довольно большое, которое Грэг использовалась как кладовку для хранения всякой хрени, и сама комната Грэга в противоположном конце. Он не лез в дела дочери, как только той исполнилось пятнадцать. То ли он считал этот возраст каким-то рубежом, после которого чтение нотаций и воспитание должны прекращаться, то ли у него были ещё какие соображения по этому поводу.

Я не знал. Назвать его хреновым родителем было нельзя, как и Флоранс, мать Лили, бывавшую в Абердине наездами и предпочитающую, чтобы Лили сама прилетала к ней во Флориду на каникулы. Но фактически Лили воспитывала себя сама. Грэга постоянно не было дома, он просто горел на работе. Влияния матери совершенно не ощущалось. Кстати, я несколько раз летал к Флоренс вместе с Лилиан. На каждый наш приезд, я заставал Флоренс с новым мужчиной. И как только Лили помнила их всех по именам? Просто удивительно, я бы уже давно запутался.

Комнатка Лили была не очень большой и изрядно захламлённой. Правда, бардак был здесь уместен. Мы оба не были аккуратистами. И если её спальня походила на место лёгкого урагана, то по моей комнате регулярно проносился торнадо.

Лили кинула куртку на кресло и, подойдя к кровати, шлёпнулась на неё плашмя.

– Иди сюда, Честер. Побудь со мной. Не хочу оставаться одна, – закрыв глаза, протянула она.

Слава Богу, она не видела моего выражения лица. И даже то, что я прекрасно знал – за её словами не скрывалось никакого потайного смысла, это не мешало мне реагировать на них.

Я вздохнул и покорно подошёл к кровати, присев в ногах. Лили тут же переместилась, и теперь её голова лежала на моих коленях. Член не преминул незамедлительно отреагировать на её близость. Ещё бы, промахнись Лили на несколько сантиметров правее, устроилась бы прямо на нём. Глубоко вздохнув, волевым усилием я приказал себе успокоиться. В конце концов, мне казалось, что период бесконтрольной подростковой эрекции уже пройден.

Она лежала с закрытыми глазами и вещала мне что-то про верность, разочарование, шок и другие эмоции из категории "все вы парни одинаковые". А я не мог думать ни о чём другом, кроме матовой бледности её кожи в полумраке комнаты, вздымающейся груди, видной в треугольном вырезе кофты, стройных ногах, – одна согнула в колене, другая, расслабленно вытянута на кровати, – мягких волос, щекочущих мне руку. В конце концов, сдавшись, я запустил пальцы в её волосы, принявшись перебирать шёлковые пряди и нежно массировать кожу головы.

Улыбнувшись, она замолчала и тихо замурлыкала.

– Ммм, Чест, так приятно, не останавливайся.

Да, детка, я готов это делать до утра, – подумал я, на секунду прикрывая глаза.

Конечно, мы ни раз обнимались с Лилиан, но сейчас мои действия мало походили на дружеские. В любой другой день, я бы просто погладил её по голове, а не принялся бы бессмысленно и настойчиво ласкать. Но она не возражала, а я не отступал.

Через некоторое время она всё же отстранилась и села. Её взгляд наткнулся на фотографию в рамке на тумбочке возле кровати. С неё нам счастливо улыбались она и мудак Бёрт в самом начале их отношений.

Семья Бёртов переехала в Абердин около трёх лет назад из Чикаго. Я не знал, что забыл Калеб старший, преуспевающий адвокат в захудалом по меркам других, более привлекательных штатов Абердине. Но, как бы оно ни было, он вообще редко появлялся дома, находясь в практически постоянных разъездах. А во всём остальном их семья была относительно образцово-показательной.

Калеб сразу же стал любимчиком всех преподавателей, – ещё бы, один из лучших студентов по успеваемости, – и предметом воздыхания свободной женской половины нашего колледжа. Звание капитана футбольной команды колледжа лишь придавало ему шарма. Но, каким-то образом из всех длинноногих красоток и пышногрудых блондинок, теревшихся вокруг него, он выбрал мою Лили.

Я снова заскрипел зубами от злости, стоило мне вспомнить, как там это всё у них начиналось. И как Лилиан с восторгами посвящала меня в некоторые подробности развития их отношений. Что я мог тогда сделать? Предупредить, что она рискует? Лили и сама это знала, только у неё крышу снесло от чувств и восторга, что сам Калеб Бёрт неровно задышал в её строну.

Мог бы я сейчас её напомнить, что ещё год назад предупреждал, как всё может закончиться, но я не был из той категории людей, которые любили надавить на больные раны посильнее своим «я же говорил».

Лили прилипнув к фотографии, опять была на грани истерики, я с трудом выдернул рамку из её рук и поставил фото обратно на тумбочку.

– Ну, за что он так со мной? – протянула она, шмыгнув носом. – У нас всё было так хорошо, а он всё испортил.

Она уткнулась носом мне в шею и захныкала, цепляясь за мою рубашку.

– Он сказал, что ему не хватало секса. Грёбанный секс. Это всё из-за него. Неужели все парни только о нём и думают?

О, да, Лили, ты даже не представляешь, насколько часто мы о нём думаем. Но ни одной девушке не понравится правда, поэтому я счёл своим долгом соврать Лили.

– Нет. Не думают… не все…

Моя рука сама собой переместилась, и вот я уже выводил круги на её подрагивающей от всхлипов спине, пытаясь успокоить.

– Не плачь, Лили, он того не стоит, – выполнял я свои прямые обязанности лучшего друга, осуждая мудака Бёрта.

– Честер, как же хорошо, что у меня есть ты, – выдохнула она, не отрывая лица от моей шеи.

Я почувствовал её тёплое дыхание своей кожей и улыбнулся, на краткий миг, прикрывая глаза, наслаждаясь этой внезапной близостью. Затем мои глаза потрясённо распахнулись. На смену приятному дыханию Лили пришли её губы, которые бесцельно и беспричинно то припадали, то отрывались от моей кожи.

О, Боже, да она целовала меня в шею. Ну, вернее теперь она переместилась чуть выше, прокладывая дорожку поцелуев к моему уху. Я ничего лучше не придумал, как застыть. Но моя грёбанная рука, гладившая её по спине, казалось жила собственной жизнью. Соскользнув вниз, раскрытая ладонь легла прямо на попку Лилиан, сжимая упругую ягодицу сквозь плотную ткань джинс, ровно тогда, когда её зубки прикусили мочку моего уха.

Лили простонала и что-то прошептала. До меня долетел лёгкий аромат дорого виски, что мы выпили в этот вечер.

Твою мать, Бейл, ты сейчас всё испоганишь, если не прекратишь. Но руки отказались подчиняться мне, поэтому я призвал на помощь свой голос.

– Лили? – неуверенно уточнил я.

Она снова замурлыкала и провела носом по моей щеке.

– Чёрт, Чест, ты так вкусно пахнешь, что это?

– YSL L'HOMME. Это же ты мне дарила, – ответил я на автопилоте, пока место её носика не заняли губы.

Она медленно, но верно приближалась к моему рту.

Твою мать, я чувствовал себя, словно спортсмен на Олимпиаде, перед которым маячила победа, к которой он шел чуть ли не всю свою жизнь.

– Ммм… точно, а я уже и забыла… ммм… тебе очень подходит… ммм… ты такой красивый… ммм…

С каждым её "ммм…" мой член становился всё твёрже и твёрже, и уже никакие внушения не могли мне помочь обуздать его.

– Лили, – предпринял я ещё одну попытку, пытаясь отстраниться.

– Шшш… – Она накрыла своим пальцем мои губы, заставляя замолчать. – Ничего не говори, поцелуй меня. – И после этих слов, её губы поменялись местами с её пальцем.

Ну, второго приглашения мне и не требовалось. Я заткнул свою громко вопящую совесть и, опустив уже обе руки на задницу Лили, притянул ближе, перемещая девушку к себе на колени. Так что теперь, она сидела верхом на мне, обхватив своими стройными ногами и упираясь прямиком в мой пенис, натянувший ткань джинс, её пальцы запутались в моих волосах, а губы путешествовали по рту от одного уголка к другому.

Перехватив инициативу, я скользнул ладонями ей под кофту, касаясь тёплой кожи. Чёрт, всё происходило слишком быстро, но я не мог ждать. Меня охватило какое-то нетерпение и опасение, словно это сон, который может закончиться в любую минуту. Мои руки быстро достигли бюстгальтера, нажимая на застёжку и освобождая грудь, которую я без промедлений сжал в ладонях. Идеальная, мягкая, аккуратная, твёрдые вершины дразнили кожу, побуждая к действиям.

Мой язык уже бросился исследовать горячие глубины её рта, вступая в противоборство с её языком. Целовать Лили было так сладко. Она была просто удивительна на вкус. Никогда, даже в самых диких мечтах я не представлял, насколько идеально и синхронно могут двигаться наши губы.

Она несильно дёрнула меня за волосы, я отстранился, но тут же был притянут обратно. Её пальцы ласкали мои щёки, лоб и подбородок. До этого момента я даже и не понимал, насколько мне нравится ощущать руки девушки на своём лице во время поцелуя. Это было так правильно, так возбуждающе.

Ухватившись за край кофты, я потянул её вверх, Лили покорно подняла руки, позволяя мне освободить её от верха, бюстгальтер полетел следом в неизвестном направлении. Пока я проводил все эти манипуляции, её пальчики трудились над пуговицами моей рубашки. Наконец, ей просто надоело путаться в петлях дрожащими руками, и она, расстегнув рубашку наполовину, сдёрнула её с меня.

Теперь соприкосновение нашей обнажённой кожи дарило мне новые ощущения. Наклонившись вперёд, я уложил Лили на кровать, нависая сверху. Видимо, ждать ей тоже не хотелось, так как её внимание разделилось поровну между нашими поцелуями и работой по расстёгиванию пряжки моего ремня. Она делала это чертовки медленно. Я уже думал помочь ей, когда с лёгким щелчком пряжка всё-таки поддалась, и ремень с шелестом выехал из петель. С кнопкой и молнией Лили управилась куда быстрее.

Я не мог сдержать стона, когда её пальцы нырнули под резинку моих боксеров и сомкнулись вокруг напряжённого члена. Она прошлась по всей длине, оттягивая плоть и обнажая головку лишь для того, чтобы нежно потереть её пальцем. Я уткнулся ей в шею, снова приглушённо застонав. Блять, у меня было такое ощущение, что я готов кончить в любой момент. Но мне не хотелось расходовать свои силы понапрасну, я желал одного: оказаться в Лили и как можно быстрее.

Стянуть её джинсы вместе с маленькими красными трусиками у меня заняло намного меньше времени, чем бы это отняло у неё. Проведя ладонями по бёдрам вверх, я раскрыл её ноги, пальцы прошлись по нежным складкам, собирая влагу, затем круговыми движениями обводя клитор, переместились ниже и скользнули в Лили. Она вздрогнула и сжалась, затем вцепилась в мою руку, удерживая её на месте. Наблюдая за её лицом, я продолжал трахать её пальцами, мечтая, чтобы на их месте оказался мой член. И осознание того, что уже скоро так и будет, приводило меня в безумство. Боже, она была так горяча изнутри. Я уже предвкушал, как погружусь в неё, как она обхватит меня своими стройными ногами, побуждая двигаться глубже и резче. Сейчас она просто смотрела на меня, с каждым проникновением её взгляд всё больше затуманивался, она приближалась к краю, но я не позволю ей ступить за него, пока сам не окажусь внутри.

Проведя приоткрытым ртом от её груди вверх к шее, я краем глаза заметил улыбающееся мне с фотографии лицо Бёрта. Прости, парень, но сегодня ты явно третий лишний. Протянув руку, я опустил рамку фотографией вниз.

Лили подняла голову, встречаясь со мной взглядом.

– Честер? – неуверенно спросила она.

– Да, детка, сейчас.

Я подтянул поближе к себе свисающие с края кровати джинсы. Как хорошо, что я всегда ношу с собой кондомы. Да, Лили бы с ума сошла, если бы поутру узнала, что мы не предохранялись. И поскольку она сейчас, по всей видимости, не могла думать ни о чём, о безопасности стоило побеспокоиться мне. Тем более, я знаю про её маленькие пунктики насчёт секса.

Через несколько секунд я уже был готов. Обхватив Лили за лодыжки, я приподнял и развёл её ноги, согнутые в коленях. Я решил немного подразнить Лили, прижимаясь к ней ближе и давая почувствовать свою твёрдую плоть. Каждый раз я неизменно надавливал на её вход, головка члена уже скользила, раздвигая её губки, но я не спешил. Зато это нереально раздразнило Лили. Закусив губы, она захныкала. В череде её всхлипов я расслышал "пожалуйста".

Закусив губу, я медленно погрузился в неё до самого конца.

Господи, спасибо, я был в раю.

Но пока я возносил хвалу Небесам, девушка подо мной начала извиваться. Её руки заскользили по моей спине, мягко массируя кожу, затем вернулись обратно и переместились на плечи, потом на затылок, губы изучали каждый дюйм моей кожи, доступный ей. Каким-то шестым чувством она знала, где стоит меня коснуться, где мне будет приятнее всего.

Моя Лили, как же я любил её. Естественно, вслух я этого не сказал, но принялся выражать свои чувства единственно возможным способом.

Она была горячей и влажной, и просто идеально подходила мне. Я слегка отступил, затем погрузился глубже, вызывая у неё громкий стон. Я медленно двигался, наблюдая за Лилиан, за её реакцией, определяя, как ей больше нравится, затем изменил угол проникновения и задвигался резче. Пока я удерживал вес своего тела на одной руке, вторая блуждала, изучая гладкую кожу её бёдер и икр, я снова обхватил её лодыжку, ощущая, как дрожат её ножки и, согнув в колене её ногу, прижал к своей груди. Это открывало мне больший доступ к её телу и позволяло входить глубже.

– Боже, Чест, не останавливайся, – закусив губу, простонала она.

– Ни за что, – выдохнул я.

Наше соитие постепенно становилось резче и грубее, разрядка была уже близка, но я не собирался кончать, пока не кончит Лили. Её голова моталась по подушке с каждым моим рывком, я ощущал, как стенки её влагалища обхватывают мой член.

Я улыбнулся, зарываясь лицом в изгиб её шеи. Мне было хорошо, моей девочке было хорошо. И это сейчас главное.

Моя рука проникла между нашими телами и коснулась её клитора, я ощущал, как совсем рядом с пальцами двигается моя плоть. От этих мыслей я напрягся. Вместе со мной напрягся и мой член, становясь ещё твёрже. Лили не могла не почувствовать этого и отреагировала тихим вскриком, переросшим в длительный стон, когда на неё нахлынула первая волна оргазма.

На краткий миг наши взгляды пересеклись. Мы словно завороженные смотрели друг на друга. Я видел, как темнел её взгляд, когда она достигала своего пика. Собственное дыхание эхом отдавалось у меня в голове, я слышал её вскрик, словно откуда-то издалека, прежде чем в очередной раз глубоко погрузиться в неё и получить своё освобождение. И я двигался до тех пор, пока не излился до конца.

Меня охватило необычайно чувство лёгкости и комфорта, когда я рухнул на неё сверху, пытаясь совладать с дыханием и ощущая, как вздымается её грудь подо мной. Я вроде как придавил её, но Лили не возражала и, когда я попытался отстраниться, чтобы лечь рядом, не выпустила из объятий. Да и мне самому не хотелось отдаляться от неё.

Я целовал её в шею, то ли благодаря за наслаждение, то ли просто действуя по инерции. На самом деле, мне хотелось осыпать поцелуями её всю до самого утра. Но я ограничился лишь тем, что, приподняв голову, посмотрел на неё, взглядом спрашивая, всё ли между нами в порядке. Но на её глаза была ещё накинута пелена гормонального безумства, в которое мы оба угодили сегодня, поэтому я решил, что она пока не совсем осознала, что только что произошло между нами.

Пытаясь успокоить, в первую очередь, самого себя, я прижался к её рту, скользя языком между губами и углубляя поцелуй. Она расслабленно поцеловала меня в ответ. Я перекатился на бок, потянулся за одеялом, сбившимся куда-то в изножье кровати, и накрыл нас им, затем заключил Лили в объятья, притягивая ближе. Она не сопротивлялась. Её пальцы принялись перебирать мои волосы, и я закрыл глаза.

Глава 4

А поутру они проснулись

Честер Бейл

Моя ладонь касалась чего-то мягкого и тёплого. Я слегка сжал пальцы, чувствуя гладкую кожу и твёрдую вершину возбуждённого… соска? Ну да, я сжимал женскую грудь. Мягкая, нежная женская грудь покоилась в моей ладони. Меня окутывал хорошо знакомый возбуждающий аромат. Член тут же сказал: "Доброе утро", придя в боевую готовность.

Не открывая глаз, я глубоко вздохнул и, притянув девушку ближе, поцеловал в шею. Её волосы защекотали мою щёку и нос, это заставило меня окончательно проснуться, а лежащую рядом со мной девушку заворочаться и снова затихнуть.

Утренний свет больно резанул по глазам. Я уставился на тёмное облако волос и полуобнажённое плечо, прикрытое моей рубашкой. Взгляд прошёлся по знакомой обстановке. Хм, я в спальне у Лили.

Твою мать!

Я отскочил от неё, как ошпаренный, перекатываясь к самому краю кровати. Какого хрена я трогал её грудь?

За первым удивлением в моей голове образовалась целая логическая цепочка вопросительных знаков, которая, проносясь с астрономической скоростью, уткнулась в реальность.

Я трахнул свою лучшую подругу. Что в этой жизни может быть хуже?

Шлёпнув себя ладонью по лбу, я громко застонал, но тут же заткнулся. Ещё не хватало разбудить Лили, пока я сам не разобрался в произошедшем, и в том, как теперь ко всему относиться.

Что вообще на хрен произошло?

Я помнил, как Лили пришла ко мне, как мы пили пиво, сначала с Пэгги, потом вдвоём, затем виски, как я проводил её до дома, как утешал на этой самой кровати, а потом всё получилось как-то само собой.

Она поцеловала меня, а я, казалось, ждал этого знака всю свою жизнь. В общем, моё утешение перешло ту грань, которую я поклялся себе никогда не переходить.

Я хреновый друг. Я воспользовался её состоянием. Алкоголь? Интересно, мог бы он служить ничтожным оправданием моего поведения?

Но вчера мне казалось, что я абсолютно трезв. Неужели меня так унесло всего с полбутылки виски? Хорошего виски, – добавил я про себя. – Ага, и ещё нескольких… вернее, довольно большого количества, если быть честным, банок пива.

В моих мозгах царил настоящий хаос. Картинки прошедшей ночи мелькали одна за другой, и, конечно, я не мог не реагировать на них. Вернее, моё тело не могло оставаться равнодушным.

И тут я вспомнил ещё кое-что.

После секса, который, к слову сказать, был, чуть ли не самым охренительным в моей жизни, пусть даже в моих руках находилась мало что соображающая девушка, но это, чёрт побери, была Лили, – и уже этого было достаточно, – когда я наслаждался ощущением её пальцев в моих волосах, её нежностью, я почти заснул. И был разбужен её горячими поцелуями. Постепенно от моего рта она перемещалась ниже, к груди, затем к животу и ещё ниже, до тех пор, пока её нежные губы не сомкнулись на моём члене.

Боже, мне тогда казалось, что нет ничего лучше на этом свете, чем находится в Лили, но я ошибался. Чувствовать скольжение её мягких губ, влажность её рта, то резкие, то ласковые выпады языка, было не менее ошеломительно, чем всё, что происходило этой ночью. В итоге я полностью потерял контроль над собой и кончил во второй раз, и она не отвернулась, не выпустила моего члена изо рта, пока мой оргазм не утих.

Мне стоило бы стыдиться всего произошедшего, но я не стыдился. И помимо других прочих чувств: раскаяния, голоса совести, злости на самого себя, мне просто было так хорошо, словно бы всё то, что мы натворили, было неизбежным, и рано или поздно всё равно случилось бы между нами.

Лили завозилась, перетягивая одеяло на себя (она постоянно так делала, сколько я её помню), затем перевернулась на живот и, словно птица, раскинув руки в стороны, засопела.

Чудесно, меня сместили к самому краю кровати. Может, это знак, что пора вставать? И для начала наведаться в сортир. А это значит надо выйти из комнаты.

У Лилиан с Грэгом была одна ванна на двоих, и это вносило некое неудобство, особенно с тех пор, как Лили подросла. Правда, она не страдала манией, как моя двоюродная сестра Фиона, и не просиживала там часами, лелея собственную красоту.

Выскользнув из кровати, я первым делом занялся поисками своих сброшенных в спешке боксеров. Они обнаружились с другой стороны, вместе с джинсами, зацепившимися за спинку кровати и свисающими до пола.

Моя рубашка была на Лили, но это не смущало меня. На самом деле, в её шкафу было полно моей одежды, накопившейся за те дни, когда я оставался ночевать у своей подруги на вполне законных основаниях. Я снова тяжело вздохнул и открыл шкаф. И улыбнулся. В отличие от вещей Лили, находящихся в полном беспорядке, полка, на которую она складывала мои вещи, пребывала в идеальном порядке. Она заботилась обо мне.

Она всегда заботилась о других больше, чем о себе.

И чем я отплатил ей? Предал её доверие.

С содроганием я подумал о том, что предстоит пережить нам, когда Лили проснётся. Надежды на то, что она не вспомнит ничего, что произошло между нами этой ночью, не было. Да, и сказать по правде, я вовсе не был уверен в том, что желаю её внезапной амнезии.

Мудак Бёрт ей изменил. Это плохо.

Она не простила его, и как бы уже номинально свободна. Это хорошо.

Не испытывай она ко мне вообще никаких чувств, вряд ли сегодняшняя ночь имела бы место быть, даже после некого количества спиртного. А это значило, у меня появлялся шанс повернуть ситуацию в свою пользу.

Чёрт.

Я выдернул с полки красную футболку с какой-то тупой надписью и расправил её, собираясь одеть.

Пэгги.

Я совершенно забыл про неё.

Ну, что ж, нам придётся поговорить, и я объясню ей, что… Что? Что я переспал с Лилиан? Сомневаюсь, что моя подруга обрадуется моей откровенности.

Натянув футболку, я подхватил с пола свой ремень и продел его в петли джинс, застёгивая пряжку.

Буду решать проблемы по мере их поступления, – рассуждал я, приближаясь к выходу из комнаты. Скоро мне предстоит непростой разговор с Лилиан, а для начала стоило сходить туда, куда я собирался.

Я распахнул дверь и быстро закрыл её.

Блять, – мысленно выругался я. Там стоял шеф Айден.

Глубокий вдох. Спокойствие, Честер, – внушал я себе. – Ты такой же частый гость в этом доме, как и сам Грэг.

Да, я тут чуть ли не чаще его околачиваюсь. Он то вечно на своих грёбанных дежурствах.

Собрав волю в кулак, я вышел в коридор.

– Привет, Честер, – поздоровался первым Грэг.

– Доброе утро, шеф Айден, – кивнул я, пытаясь делать вид, что сегодняшнее утро ничем не отличается от любого другого. И что это вовсе не я ночью трахал его дочь. – Уже уходите? – Я заметил куртку в его руках.

– Да, поспать нормально так и не удалось.

Ебать. Надеюсь, он не слышал нашей возни в спальне Лилиан.

– Эмм… – протянул я, чувствуя, что начинаю лажать по страшному. – А вы, во сколько вернулись? – Бросил я пробный шар.

Грэг задумался.

– Да часа в четыре, пожалуй. Но мне позвонили минут сорок назад, так что я снова отправляюсь в участок.

Казалось, я мог слышать, как с грохотом передо мной распахиваются двери тюремной камеры, и я был снова на свободе.

– Ну, тогда удачного дня, что ли, – пробормотал я, пытаясь нацепить на лицо милую улыбку.

– Спасибо, – посмеиваясь, ответил Грэг и начал спускаться по лестнице на первый этаж.

Я застыл наверху, смотря на его удаляющуюся спину.

Прижав ладонь к лицу, устало потёр глаза, большим и указательным пальцем, сжимая переносицу, затем, сделав вдох, пошёл в ванную.

Из зеркала на меня смотрел я: удовлетворённый и почти счастливый.

Включив кран, я побрызгал себе холодной водой на лицо, пытаясь остудиться, и испытал непреодолимое желание засунуть всю голову под струю воды.

Внизу хлопнула входная дверь. Грэг ушёл. Лили пока ещё спала. И когда она проснётся, ей будет плохо не только из-за похмелья.

Недолго поразмыслив, я включил воду в душе и скинул одежду.

***

Проскользнув обратно в спальню, я тихо прикрыл за собой дверь. Лили пока спала. Проведя рукой по влажным волосам, я оглядел комнату. Всё почти как всегда. Если не считать разбросанной по полу одежды Лили, которую я вчера практически махом сдёрнул с неё.

Одни только эти мысли подняли во мне новую волну желания.

Мда, вот и закончилось действие душа.

Пытаясь отвлечься, я принялся подбирать её вещи, чтобы бросить на стул, но так неудачно наткнулся на красные трусики Лили, стянутые мной вместе с джинсами. Я слишком торопился, мне бы стоило растянуть удовольствие. Но когда ждёшь подходящего случая уже давно, и он внезапно наступает, забываешь про неторопливость. Моя потребность в Лили нагнеталась не первый день, естественно, я был нетерпелив.

– Эй, ты чего стоишь посередине комнаты с моими трусами в руках? Подрочить собрался? – донёсся до меня тихий голос со стороны кровати.

Я действительно, как последний придурок застыл на одном месте, уставившись на её бельё.

Медленно я перевёл взгляд от трусиков на их хозяйку. Лили перевернулась на спину и зажмурила глаза.

– Блин, я словно на карусели перекаталась. Помнишь, нам было по восемь лет, и мы с твоей мамой поехали в Олимпию?

Я кивнул. Отлично помнил ту поездку. Мама отвела нас в парк аттракционов. Мы наелись сахарной ваты, а потом, покатавшись шесть заходов подряд на одной и той же полюбившейся нам карусели, дружно блевали всю дорогу до дома.

– Честер, ты здесь? – Лили приоткрыла один глаз и снова зажмурилась.

Ах, да, я же до сих пор молчал, а моего кивка она не видела. Сейчас, надо выдать, что-нибудь подходящее, но почему-то заговорить было особо сложно.

– Доброе утро, – наконец, нашёлся я.

– Да, – протянула Лили, – доброе. Так вот, состояние примерно такое же. Только приплюсуй сюда головную боль, пустой желудок и тошноту.

– А кто-то вчера говорил про гены, – я не мог не подколоть её.

– Некрасиво напоминать, – застонала она, – тем более я почти ничего не помню.

Ничего, – подумал я, – сейчас всё вспомнишь. И приятное, и не очень.

– Я сейчас тебе принесу аспирина, – нашёлся я и, кинув её одежду на кресло, пошёл к выходу из комнаты.

– Ага, спаси меня, Чест.

– Уже лечу.

Придя на кухню, я набрал в стакан воды, долго рылся в шкафчике с лекарствами и совсем не торопился наверх. То есть я всячески оттягивал неприятный момент. Что-то подсказывало, что Лили уже посетило утреннее озарение, хоть и с небольшим опозданием.

Наконец, когда дольше тянуть было уже просто неудобно, я поднялся обратно в комнату Лили.

Да, я не ошибся.

Похмелье было практически позабыто, одетая и уже на ногах, она ждала меня, стоя у окна. Выражение лица совсем не обещало лёгкого разговора. В глазах читалось одно слово: предатель.

Приподняв брови и пожав плечами, я дал ей знать, что прекрасно понимаю, о чём пойдёт речь.

В ответ она лишь сильнее прищурилась и сложила руки на груди.

– Честер, – свистящим шёпотом начала она.

Глава 5

И что дальше?

Честер Бейл

Настороженно поглядывая на Лили, не зная, какой точно реакции ждать от неё, я медленно приближался к ней. Судя по выражению её лица, она либо хотела вцепиться мне в волосы, либо разреветься, как ребёнок, которому сказали, что Санты не существует. Только в данном случае для неё перестал существовать я – её лучший и самый преданный друг. Разочарование и неверие всего происходящего застыли в её взгляде. И мне было больно от этого.

– Аспирин? – протянул я ей стакан, неуверенно улыбаясь краешком губ.

Лили сосредоточенно посмотрела на мою руку, словно ожидала, что я принёс ей яд вместо лекарства. Но, помешкав, всё же взяла, стараясь не соприкасаться со мной руками.

Осушив всё одним глотком, она опустила стакан на подоконник и снова посмотрела на меня.

А я смотрел на неё.

Не знаю, может, она ждала каких-то слов, но я реально не понимал, что конкретно она хочет услышать. Знал бы, сказал бы.

Я уже прошёл путь от раскаяния до осознания, через принятие ситуации к какой-то надежде. И пусть это заняло у меня ничтожно мало времени, но я понял то, что и так знал давно. Я люблю Лилиан. Я желаю Лилиан. Я хочу быть с Лилиан. И я не хочу терять Лилиан.

– Честер…

– Лили…

Начали мы одновременно.

– Ты первая, – я засунул руки в карманы джинс.

– Нет, ты, – махнула она.

– Хм, хорошо, – выдохнул я и, наконец, нашёл в себе силы, взглянуть ей в лицо.

Она отводила взгляд, тогда я шагнул ближе, чтобы у неё не оставалось выбора не смотреть на меня.

– Мы занимались любовью этой…

– Боже, как высокопарно, – Лили закатила глаза.

Ну, вот, что случается, когда пытаешься выражаться культурно, – подумал я.

Она часто и разозлено задышала.

– Да ты, твою мать, меня трахнул.

– По-моему, ты сама об этом попросила, – вырвалось у меня, прежде чем я успел прикусить язык.

Лили пару секунд смотрела на меня безумным взглядом. Потом мою правую щёку обожгло.

Она, мать её, залепила мне пощёчину!

Я задохнулся от неконтролируемого возмущения, но крыть тут было нечем. Заслужил…

Немного недоверчиво я поднёс руку к лицу и потрогал горящую кожу. Никогда прежде мы не били друг друга, даже в детстве не устраивали дружеских потасовок. Родители внушали мне с малых лет, что трогать девочек нельзя.

Ну, я их и не трогал… до определённого возраста.

Лили отвернулась к окну. Мне ничего не оставалось, как разглядывать её профиль. Весьма гневный и красивый, к слову сказать.

– Ты ждёшь от меня извинений? – решился спросить я.

Она отрицательно помотала головой. Хорошо, мне совсем не улыбалось извиняться за то, о чём я уже не сожалел.

Лили глубоко вздохнула и устало прикрыла глаза. Казалось, усилия, которые она приложила, чтобы врезать мне по морде, отняли у неё последние силы.

– Это была ошибка.

Чёрт, я и сам знал это. Но, где уверенность, что я снова не совершил бы ту же самую ошибку, повторись ситуация?

Опустив голову, я чересчур пристально разглядывал мыски своих кроссовок.

– Господи, что я теперь скажу Калебу!

Моя голова резко дёрнулась вверх, я шокировано уставился на Лили.

– Ты что собираешься с ним разговаривать?

– Конечно, – округлила она глаза, – ведь он – мой парень.

Я недоверчиво рассмеялся.

– Лили, детка, какой парень? Он трахал Даяну Стар за твоей спиной.

– Калеб сказал, что это было всего лишь раз, – словно святая простота, заявила Лилиан.

Мне хотелось рассмеяться ей в лицо. Калеб со Стар и один раз? Ага, так я и повёлся.

– Я бы ему настолько не доверял, – поджав губы, замотал я головой.

– Ну, а я больше не верю тебе, – она зло уставилась на меня. – Как ты мог!

– Ты так говоришь, будто я один в этом виноват, – не выдержал я, повышая голос. – Словно я склонил тебя к сексу. Принудил.

Из всей моей речи Лили чётко уловила лишь одно слово – "секс". Закусив нижнюю губу, она досадливо застонала, затем уставилась на меня, ища подтверждение в моём взгляде.

– Мы вообще предохранялись?

– Вообще-то – да, – выдохнул я, и она выдохнула вслед за мной. – Но я не понял того, что ты там говорила насчёт Калеба. Он тебе изменил, ты с ним порвала.

– Ни черта я с ним не порвала, – прокричала она в ответ и затихла. – Я ещё не решила. Мы условились поговорить, прояснить всю ситуацию, а вместо этого, всё стало ещё запутаннее, – она закрыла глаза и, поморщившись, потёрла виски. – Ну, что ж, получилось, как получилось. Он, значит, со Стар, я – с тобой. Наверное, теперь мы с ним квиты.

– Эй, – я схватил её за руку, отводя ладони от лица. – Хочешь сказать, что ты меня поимела, чтобы отомстить Бёрту? Я не понимаю, о чём ты вообще, твою мать, говоришь?!

Она попыталась выдернуть свою руку, и я тут же разжал пальцы.

– Я, твою мать, говорю то, что я говорю.

– Лили, это какая-то хрень.

Я замотал головой, не веря собственным ушам.

Она, что, старалась уверить себя и меня, что произошедшее ничего не значит?

– Ты и я вместе в одной постели – вот это настоящая хрень.

Даже и говорить не стоило, насколько больно мне стало от её слов, поэтому я быстро отсёк:

– Я так не считаю.

Она пристально посмотрела на меня, оценивая мой ответ.

– Чест… Честер, это ты, а не я, должен оправдываться. Не переводи стрелки на меня, – её палец уткнулся мне в грудь, но она тут же отдёрнула его, словно обжегшись.

Пока она говорила, мой взгляд переместился к её нежным губам, я совершенно ничего не соображая, шагнул к ней ближе, так, что вынудил её прижаться к стене возле окна. Лили не испугалась, но насторожилась. Одна моя рука опустилась на стену рядом с её головой. Я наклонился.

– А я не собираюсь оправдываться, – тихо произнёс я, скользя взглядом по её лицу.

Лили нервно провела языком по губам и хотела что-то сказать, но нас прервал звук подъехавшей к дому машины.

Лили проскочила под моей рукой и вышла в коридор. Я последовал за ней, пытаясь вытряхнуть туман из головы.

Стоило мне всего раз коснуться её, как я уже не мог остановиться. Это всё подозрительно напоминало какой-то грёбанный роман, один из тех, которые так любит читать Лили. «Хреновы чувства и хренова чувствительность» и тому подобная ерунда, которой была завалена её книжная полка в спальне.

Посмотрев через её плечо в окно, я заметил серебристый джип мудака Бёрта. Пожаловал с извинениями?

– Это Калеб, – испуганно выдохнула Лили, словно Бёрту грозило при первом взгляде на наши лица определить, чем мы занимались вчера.

Я глубоко в этом сомневался. Скорее всего, он задушен собственным чувством вины, чтобы заметить какие-то странности в поведении Лили, или в моём.

Лили отшатнулась от окна, как только Калеб открыл дверцу машины, и нечаянно прижалась спиной к моей груди. Затем отскочила прочь, как ошпаренная, ударившись рукой о стену.

– Блин, уйди с моей дороги.

Она потёрла локоть и попыталась обойти меня, но я встал у неё на пути.

– Ты, что, серьёзно собираешься его простить? – уточнил я в шоке.

– Не знаю. – Она всё же как-то проскользнула мимо меня и начала спускаться по лестнице, я устремился следом. – Тебе лучше уйти.

Мне казалось, я мог проследить ход её мыслей.

Конечно, Чест. Спасибо, Чест. Ты был таким милым, Чест. Хорошо потрахались, Чест. Ты же всё ещё мой друг, Чест. А теперь вали отсюда, Чест.

– Конечно. – Я сдёрнул куртку с вешалки зло и раздражённо. – Уже ухожу. Только вот что, Лили, если ты простишь Бёрта – это будет… – я замолчал.

Она приподняла брови, поощряя продолжать.

– Большой ошибкой, – сказал я совершенно противоположное тому, что крутилось в моей голове.

– Одной большой ошибкой больше, одной большой ошибкой меньше. – Она откинула лезущие ей в лицо волосы за плечи. – И не смей ничего говорить Калебу.

Если я думал, что чувствовать большую ярость, просто невозможно, то сейчас, произнеся последние слова, Лили в буквальном смысле слова помахала перед моими глазами ярко-красной тряпкой, как раз под цвет своих трусиков.

Уж кем-кем, а треплом-то я не был. Не удержавшись, я хмыкнул и полоснул по подруге многозначительным взглядом.

– И ты тоже хорош, – добавила она. – Ничем не отличаешься от Калеба. Точно такой же.

Видя, что я не понимаю, она всплеснула руками и произнесла всего одно слово, вернее имя.

– Пэгги.

Я не стал ей говорить, что мне сейчас откровенно плевать на Пэгги, что она та ещё сука и не заслуживает сочувствия Лили

Накинув куртку, прежде чем выйти за дверь, я долгим взглядом посмотрел на неё. Она ответила мне тем же.

Слова закончились, а те, чтобы были сказаны, повисли в воздухе, как камни, поднятые неизвестной природы левитацией.

Выйдя на морозный воздух, я спустился по ступенькам крыльца на заметённую дорожку, едва не поскользнувшись на льду, припорошенном снегом. Холод проник под распахнутую куртку, но я даже не удосужился застегнуть её.

Навстречу мне шёл Калеб. Шёл с повинной к Лили, которая ждала его, чтобы, скорее всего, простить.

От этих мыслей желчь поднялась к самому горлу.

Виноватое выражение лица Бёрта, как только тот заметил меня, как ветром сдуло. Он замер, сузил глаза и поджал губы, зло поглядывая на меня.

– А ты что тут делаешь? – без всяких приветствий начал он.

– Выполняю ТВОИ прямые обязанности, – не останавливаясь, ответил я.

Моей иронии он, конечно, не понял. Но над фразой задумался. Видимо, мозги ещё не все протрахал.

Когда я поравнялся с ним, меня охватило непреодолимое желание задеть его плечом, толкнуть так, чтобы он в сугроб улетел, ну, или, на крайний случай, просто подровнять ему лицо в паре мест. Но я не стал этого делать. Не думаю, что подобное поведение как-то поднимет меня в глазах Лили.

Поэтому, ответив ему не менее резким и колким взглядом, я просто прошёл мимо.

Не знаю, чего я ждал от Лили, какой реакции? Мне хотелось, наверное, чтобы она тут же кинулась мне на шею с восторгами и просьбами повторить? Ну, так этого не случилось. И никогда бы не произошло. Или я думал, что она скажет: Боже, Чест, я так давно этого ждала? Я люблю тебя с детства? Ты самый важный для меня человек?

Но, видимо, из нас двоих только я питал эти сентиментальные чувства столько лет.

Для Лили я всегда был всего лишь другом. Пусть так.

Но сейчас я знал одно абсолютно точно – возврата к прошлому нет.

И не будет.

Глава 6

Между двух огней

Лили Айден

Стоило двери закрыться за Честером, как я буквально съехала вниз по стене. Умоляя себя собраться, но, чувствуя разбитой как никогда (и дело вовсе не в том, что каждая отдельная мышца моего тела буквальным образом ныла после ночи, проведённой с Честом), я выпрямилась и пошла на кухню.

От перспективы встречи с бывшим (почти бывшим) парнем меня немного пошатывало. Всё закружилось в какой-то безумной карусели, с которой очень хотелось побыстрее слезть.

У меня было ещё некоторое время до того, как Калеб постучит в мою входную дверь, его как раз хватит, чтобы поставить чайник. Очень хотелось кофе. И даже не потому, что голову разрывала боль, притуплённая аспирином, и вовсе не оттого, что кофе действовал на меня успокаивающе. Просто надо будет чем-то занять руки во время разговора с Калебом, чтобы не пасть перед ним ниц и не начать вымаливать прощения за то, что я изменила ему со своим лучшим другом.

Стоп. Но ведь и он изменил мне. Кто тут больше виноват?

Тогда главное – не сорваться и не разбить кружку с горячим кофе о его дурную голову.

Если бы он не трахнул Даяну, я бы не пошла к Честу, и Чест бы не трахнул меня.

Я надеялась, что в моих рассуждениях прослеживается хоть какая-то логика.

Боже!

Я застонала, пряча лицо в ладонях. Я переспала с лучшим другом. Это конец света. Мой мир не просто вчера перевернулся с ног на голову, его засосало в какую-то чёрную беспросветную дыру. Ещё днём мне казалось, не может быть ничего хуже измены Калеба. И вот теперь всё это меркло по сравнению с моим поступком. Я не просто изменила Калебу, я изменила в первую очередь самой себе. И подставила Честа.

Но защищать Честера я не собиралась. Мы столько пережили вместе. Большая часть моей жизни была связана с ним и только с ним. Мои разбитые коленки, детские праздники, слёзы, счастье, семейные поездки, наши шалости. Да, чёрт, мы были с ним, как два старых супруга, которые всё всегда делали вместе: и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии, или как там правильно говорится. А в перерывах ворчали друг на друга

И вот в итоге мы сделали вместе то, чего не должны были делать никогда. Ни под каким предлогом.

И мало того, что он трахнул меня, чуть позднее ведь никто не заставлял меня брать его член в рот. Я это сделала по собственному желанию и разумению. Никто меня не принуждал.

Это было самым кошмарным озарением. Это всё разрушит. Это уже разрушило нас.

Меня так точно. Насчёт чувств Честера я не была готова думать. Прежде надо остыть т разобраться со своими.

Звонок входной двери выдернул меня из коматозного состояния. Вскинув голову, я уставилась на занятые посудой руки. Ведь так и не налила себе кофе. Отставив пустую чашку в сторону, я поплелась открывать дверь.

С каждым шагом колокола в ушах звонили всё громче, а голос совести поучительно внушал мне, что это я во всём сама виновата.

Сглотнув скопившуюся во рту слюну, я нацепила на лицо безразличное выражение – надо ведь держать марку – и рывком распахнула дверь.

За ней стоял пристыженный Калеб. Его волосы, покрытые мелкой снежной крупой, были в полном беспорядке, голова понуро опущена, руки, спрятанные в карманах куртки, наверняка, были сжаты в кулаки.

Оставалось надеяться, что я сама сейчас не выглядела точно так же.

Он поднял на меня свои прекрасные зелёные глаза, полные раскаяния и немой мольбы простить его. В его взгляде я видела глубокое сожаление и то, что ночь его была бессонной и полной раздумий.

– Привет, – хрипло сказал он, словно даже это простое слово далось ему с неимоверным трудом.

– Привет, – каким-то чужим голосом ответила я.

Калеб оглянулся через плечо, я проследила за его взглядом, но никого не увидела. Если он думал про Честа, то тот уже, скорее всего, скрылся за поворотом.

– Ты уже всё рассказала своему другу? – спросил он. – Лили, прошу, скажи, что это не так.

В немой мольбе он поднял взгляд к низкому серому небу.

– Это так, – буркнула я.

– Чёрт! – Он ударил кулаком по косяку двери. – Ну, почему тебе надо всегда всё рассказывать ему?!

Восклицание было чисто риторическим.

Я пожала плечами.

Калеб тут же начал напрашиваться в дом.

– Можно, я войду? Или ты больше меня на порог не пускаешь? – с подкупающей искренностью в голосе сказал он.

Избегая его взгляда и прикосновений, я шагнула в сторону, освобождая проход.

И вот теперь мы стояли один на один в тёмном холле моего дома. Его родной запах окутал меня, хотелось прижаться и рассказать обо всём. Но о таком не рассказывали, если не хотели всё разрушить окончательно.

Несмотря на то, что я наговорила Честеру, я вовсе не спала с ним ради мести, и Калеба прощать я пока что не собиралась. Он был дорог мне. Даже очень. Но его измена перечеркнула многое.

А теперь, как мне казалось, я своим поступком поставила окончательную жирную точку в наших с ним отношениях.

Калеб, видя, что никакой реакции от меня не исходит, сделал шаг первым. Протянув руку, он коснулся моей прохладной щеки, кончиками пальцев обводя скулу и скользя вниз к линии подбородка.

– Лили, – нежно прошептал он, и сейчас эта нежность была мне ненавистна.

Я отшатнулась. Его рука безвольно повисла.

Калеб сжал переносицу между пальцами от усталой ярости.

– Это он, да? Он настроил тебя против меня?

Если и была в его голосе злость на Честера, то он довольно удачно скрывал её.

Ещё в самом начале наших отношений Калеб как-то пытался влиять на мою тесную связь с Честером, предупреждал насчёт него, выказывал своё недовольство нашей дружбой, но я тогда чётко провела линию: никаких требований на тему – прекратить общение с Честом. И, несколько раз наткнувшись на мою монолитную стену в этом вопросе, Калеб перестал биться об неё головой, приняв моего друга, как неотъемлемую частью моей жизни.

Они не могли сблизиться и подружиться. Слишком разными были, а в чём-то даже слишком пугающе похожими. Обычно от подобных размышлений я отмахивалась, копать в этом направлении совсем не хотелось.

И вот сейчас я не могла не думать, а что если Калеб не ошибался и вовсе не зря предупреждал меня. Ну, уж нет, тогда мне стоило отбросить все замечательные годы нашего общения и нашей близости с Честером, которая по стечению обстоятельств сейчас перешла на такой уровень, куда мы не планировали её заводить.

Я тяжело вздохнула и, показывая, чтобы он следовал за мной в гостиную, выдохнула.

– Никто меня не настраивал против тебя. Это сделал ты сам своим поступком.

Если Калеб думал, что за ночь я остыну – он глубокого ошибался. Воспоминания о переплетённых в страстном объятии телах – его и Даяны – ни капли не померкли. Даже не напортачь я так конкретно с Честером, всё равно бы не снизошла до прощения. Или Калеб меня плохо знал, или был слишком уверен в себе, прилетев так скоро выяснять отношения с покаянным видом. Я вовсе не принадлежала к той категории девушек, которые тают от банального прости и легко смиряются с тоннами лапши на своих ушах.

Подойдя к дивану, я опустилась на него, указывая Калебу, что он тоже может сесть.

Но он встал передо мной в полутора метрах, заложив пальцы за петли джинс.

– Не надо стоять над душой, – недовольно протянула я. – Садись.

Он подчинился, садясь рядом, но я переместилась, как можно дальше от него.

Любая его попытка коснуться меня, нервировала.

Мы сидели и смотрели друг на друга.

– Ну, – поощрила я его. – Начинай.

– Что начинать? – спросил он, по привычке ероша свои спутанные волосы.

– Оправдываться, – пожала я плечами. – Ты же за этим сюда пришёл.

– Чёрт. Наверное. Не знаю. – Он устало потёр воспалённые глаза. Уставившись на журнальный столик, произнёс. – Мы можем сделать вид, что ничего не произошло? Я уже тысячу раз пожалел о своём поступке.

Я внимала его незамысловатым словам. Наверное, не я первая на этой планете слышала их от своего парня или экс парня, тут уж, как угодно.

– Нет, Калеб, прости, но… нет. Я не могу.

Наверное, я могла бы подождать какое-то время и попытаться понять его, но не сейчас, не после того, что случилось между мной и Честером.

– Честно говоря, я думала, ты мне позвонишь, прежде чем приехать, – добавила я.

– Я хотел, но подумал, что так у меня будет больше шансов не остаться проигнорированным, – попытался пошутить он. – На самом деле, вчера… я сразу отправил… хм… Даяну домой. Я долго думал, как быть дальше, что сказать, чтобы ты простила меня.

– А не надо совершать опрометчивых поступков, за которые потом вынужден просить прощения. Да, и не всё на свете можно простить, – не удержалась я и проехалась по больному.

Всё-таки вчера мне было очень тяжко перенести этот удар в спину от него, ведь я своими глазами увидела проступок Калеба.

Он вскинул голову и, наконец, посмотрел на меня. Его глаза умоляли.

– Мне было трудно дождаться утра, хотел приехать прямо ночью.

Боже мой, – подумала я. – Мне повезло, что он оказался более терпеливым. Не думаю, что его бы вдохновило моё ночное состояние и положение. Предположительно или под Честером, или на Честере, или с членом Честера во рту.

Мои губы непроизвольно сложились буквой "У", когда я представила эту картину. Думая о своём, я отрицательно качала головой.

Красочные образы из прошедшей ночи замелькали в моей голове. Я попыталась отмахнуться от них, как от назойливой мошкары, но они не пожелали никуда исчезать. Вместе с образами, вернулись и ощущения. А это было намного хуже. Но ещё хуже стало тогда, когда тело начало реагировать на возрождающиеся в памяти картинки.

Я неловко заёрзала и отвела взгляд от Калеба.

– Может, тебе нужно… время? Что бы простить меня? – наконец, прошептал он.

Потянувшись пальцами к вискам, я сжала их. Маленькие гномики в моей голове вытащили кирки и начали свой рабочий день, долбя мой воспалённый мозг по чём зря. Закусив губу, я снова вздохнула.

– А с чего ты взял, что я вообще планирую прощать тебя?

– Детка, – протянул он и, подвинувшись, всё же сумел схватить меня за руку и удержать её в своей ладони.

Он сжал мои пальцы, вынуждая посмотреть на него.

– Детка, я люблю тебя. Ты любишь меня. Все иногда совершают ошибки. Могла бы ты простить меня? Когда-нибудь?

Я смотрела в его раскаивающиеся зелёные глаза. Наконец, я громко сглотнула и открыла рот, но слова как-то не шли с языка.

– А ты?.. Ты бы мог простить меня… за подобное? – удалось выдавить мне из себя.

В этот момент я, естественно, подразумевала всю эту ситуацию с Честером.

– Конечно, – энергично закивал Калеб. – Конечно, простил бы. Мне было бы очень больно, но я… простил бы, не задумываясь.

Поднеся мою руку к губам, он прижался поцелуем к тыльной стороне моей ладони.

– Лили, я люблю тебя, милая. Ты – всё, что мне нужно.

Было столько искренности в этих словах, что я была готова растаять… почти готова, но тут же вспомнила его и шлюшку Стар под ним.

– А как же Даяна? – робко уточнила я.

Он шумно выдохнул.

– Она ничего не значит. На меня что-то нашло. Сам не знаю, как мы оказались в постели.

– Хочешь сказать, что она тебя принудила? – не удержалась я от шпильки. – Склонила к сексу?

– Нет.

– Тогда, значит, это я тебя вынудила? – поменяла я формулировку вопроса. – Кажется, именно на это ты вчера пытался намекнуть.

– Нет, – досадливо воскликнул он. – Прости, я вчера нёс полную чушь. Я совершенно не имел этого в виду.

– Конечно, – кивала я, – конечно.

Я всё кивала, и кивала, как собачка на приборной панели автомобиля, и никак не могла вытряхнуть из головы образ Честера, нависающего надо мной, прямо перед тем моментом, после которого он вставил в меня свой член.

– Извини, Калеб, – я мягко вытащила руку из его пальцев. – Думаю, тебе лучше уйти.

Он помолчал недолго, но затем закрыл глаза и покачал головой.

– Если это то, чего ты на самом деле хочешь.

Мне безумно хотелось ущипнуть себя и обнаружить, что всё происходящее лишь страшный сон. Но ещё вчера я обнаружила, что этот метод не помогает.

Уставившись на свою левую руку, я нашла тому подтверждение в виде небольшого свежего синяка.

– Именно этого я и хочу.

Встав, я поплелась обратно к входной двери, Калеб последовал за мной.

– Но ты обещаешь подумать и не торопиться с выводами.

Я всё ещё кивала, уже не понимая, с чем я соглашаюсь и с чем не соглашаюсь.

– Я буду самым идеальным, обещаю. Я исправлю всё.

Заложив прядку волос мне за ухо, Калеб обхватил моё лицо руками и наклонился.

– Обещай, подумать, пожалуйста.

– Ладно, я подумаю, – сказала я, лишь для того, чтобы он побыстрее ушёл.

Когда он приблизил своё лицо, чтобы поцеловать меня, я отвернулась. И он, замерев на секунду, всё же поцеловал меня в подставленную щёку.

Тепло его рук покинуло меня. Скрипнула и закрылась входная дверь. Он наконец-то ушёл.

И я осталась одна наедине со своими мыслями… и образами из прошедшей ночи.

Очень хотелось поплакать, но слёзы почему-то не шли.

***

Наступил вечер, Честер так и не позвонил. Не звонила и я.

Но и на следующий день мой телефон продолжал молчать, и на третий день, и на четвёртый.

Грустная, но понятная тишина, и самое невесёлое в моей жизни окончание рождественских каникул.

Я лежала на своей кровати, вертя в руках мобильный, словно бы мои действия могли загипнотизировать его и спровоцировать на звонок. Так и вышло. Телефон в моих руках ожил, завибрировал. На дисплее высветилось "Калеб". И наша совместная фотография, где мы были, конечно, в обнимку и крайне счастливы.

Вот уж с кем говорить у меня абсолютно не было желания.

Он уже звонил мне несколько раз после того утреннего разговора. Поначалу я снимала трубку и слушала его, но Калеб, как заведённый твердил одно и тоже. В конце концов, мне это надоело, и я предпочла просто не отвечать.

Очередной раз нажав отбой, я зарылась лицом в подушку. Она пахла Честером, хотя прошло несколько дней. Или мне так казалось, что она им пахла. Он был везде. Его присутствие в моём доме ощущалось повсюду, практически в каждом его уголке. Начиная от зубной щётки в ванной, заканчивая большой кофейной кружкой с надписью "Друзья навеки" на кухне. В моей спальне его присутствием теперь веяло особенно остро.

Первые сутки после случившегося были самыми тяжёлыми. Тело было переполнено ощущениями, голова – воспоминаниями. И я никак не могла не реагировать на них. Так же, как я не могла объяснить своего поведения. Прямо загадка века какая-то. Что вообще подтолкнуло меня к Честеру? Почему мы сделали это? Почему он не остановил меня? Почему не остановилась я?

В общем, я отбросила идею анализировать произошедшее. Хоть это действительно было трудно – смириться с влечением, которое, как оказалось, я испытывала к своему другу. Оно проснулось внезапно или раньше я игнорировала это чувство?

Но мне действительно не хватало Честера. Мы были слишком близки, этакие огромные взаимные части жизней друг друга. Не общаться с ним – всё равно, что лишиться чего-то жизненно важного.

И, наверное, мне самой стоило сделать первый шаг ему навстречу. Оглядываясь назад и прокручивая наш разговор, я не могла не понимать, сколько жутких, несправедливых слов наговорила, возлагая всю вину за произошедшее лишь на него одного. Он ни к чему не принуждал меня. Бог мой, да я сама первая начала. Он бы и пальцем меня не тронул.

Я нахмурилась. Но тогда по идее, он должен был сам переломать себе все пальцы, за то, что коснулся меня. Но вместо этого поддался мне и моим настойчивым пьяным желаниям, которые, как оказалось теперь, могут охватывать меня и на трезвую голову.

Это смущало больше всего.

Грустно вздохнув, я посмотрела на телефон. Пальцы сами по себе нажали на кнопку быстрого вызова, куда был забит телефон Честера. Помешкав, я нажала её ещё раз. Пошло соединение, но я тут же дала отбой, испугавшись.

Обозвав себе последней трусихой, я снова взяла в руки телефон. Наберу сообщение, – наконец, решилась я и открыла мессенджер.

Стараясь долго не думать, дабы решимость не покинула меня, я быстро напечатала текст и нажала "отправить".

Начать я решила с простого: Привет, у тебя всё нормально?

Я уже приготовилась к долгому ожиданию, но телефон среагировал мгновенно, словно на том конце провода только и ждали моего сообщения.

Привет, всё нормально. А у тебя?

Я немного воодушевилась. По крайней мере, меня не игнорировали.

У меня тоже. – Палец нерешительно застыл над клавиатурой, пока я обдумывала следующие слова: – Скучаю по своему другу.

На этот раз я ждала ответ немного дольше. Полученное сообщение заставило меня приподняться и сесть на кровати. Внутри образовался тугой узелок страха.

Прости, Лили, но я не могу.

Ничего не понимая, я набрала ответный текст.

Что "не могу"?

Теперь на ответ у Честера ушло намного больше времени. Сообщение пришло практически через десять минут. Мне почему-то безумно не хотелось смотреть, что в нём, но я нажала "прочитать".

Не могу быть твоим другом.

Я несколько раз перечитала это короткое предложение, надеясь, что эта ошибка, или Честер что-то перепутал. Но уходили минуты, никаких больше сообщений от него не приходило. И это не было ошибкой.

Откинувшись на подушки, я закрыла лицо руками, ощущая неизвестную до этого момента пустоту.

У меня не осталось ни парня, ни друга, вообще никого.

Глава 7

Всё кувырком

Лили Айден

Оставшиеся несколько дней до начала нового семестра прошли в одиночестве и глубоких раздумьях. Сегодня было утро первого учебного дня после праздничных каникул. А это означало – встретиться лицом с моим бывшим другом Честером и моим бывшим парнем Калебом. Ха-ха, ну и ирония. Оба стали бывшими.

А вот, кстати, и Калеб. Лёгок как на помине.

Я была ещё дома и, проходя по коридору к лестнице, выглянула в окно, серебристый джип уже ждал меня. К сожалению, мне придётся разочаровать его владельца. Вероятно, Калеб думал, что какие-то вещи не меняются, что он вот так просто, как в старые добрые времена, может заехать за мной, чтобы отвезти на занятия. Но он запамятовал. Хоть я и дала обещание подумать насчёт второго шанса для нас, я так и не приняла никакого решения.

– Привет, Лили, – раздалось сразу же, как только я открыла входную дверь.

Вздрогнув, я отскочила в сторону. Бёрд стоял на самом пороге.

– Ты напугал меня, Калеб.

Он снова уставился на меня своим фирменным печальным взглядом "я знаю, что я полная задница, но я так очаровательно мил, что не простить меня невозможно".

Только это совершенно не действовало на меня. Теперь каждый раз, смотря на него, я видела его в комплекте со Стар под ним. Картинка, как бы я ни отмахивалась от неё, не желала оставлять меня в покое. Но почему-то у меня не получалось убиваться по измене Калеба в той степени, как ожидалось. И на самом деле, ответ был прост. Это всё из-за Честера.

Не стоило кривить душой. Если бы я позднее не переспала с Честом, сейчас бы я лила слёзы рекой по Калебу. А теперь чувство собственной вины не позволяло мне мысленно гнобить Калеба так, как он того заслуживал.

Я сама облажалась. Причём, по-крупному.

Вернувшись к реальности, я поняла, что Калеб уже целую минуту что-то настойчиво втолковывает мне. Только, похоже, я прослушала большую часть его речи.

– Прости, можно, я пройду? – перебила я, не дослушав.

Он посторонился, и я, спустившись с крыльца, направилась к своей старенькой малолитражке, которую папа купил у друзей пару лет тому назад.

Машина, конечно, требовала ремонта и покраски, но ездила исправно, и это меня вполне устраивало.

– Ты куда? – удивлённо спросил Калеб, направляясь за мной.

– На учёбу, – выдохнула я и, распахнув (не без труда) дверцу машины, кинула рюкзак на пассажирское сиденье. – Ты что забыл про неё? Выходные закончились, снова пора за учебники.

– Погоди! – Калеб выставил передо мной руку, мешая мне сесть. – Я не забыл, что сегодня занятия, поэтому и приехал за тобой.

Проигнорировав его блок, я залезла в машину и потянулась к ручке, чтобы захлопнуть дверцу.

– Тогда, значит, ты забыл, что мы с тобой больше не вместе. А это означает, что тебе больше не стоит приезжать за мной. У меня есть машина и я сама в состоянии доехать куда надо.

С этими словами я захлопнула дверь и уже собиралась завести мотор, когда Калеб постучал мне в боковое окно.

С глубоким раздражённым вздохом я опустила поскрипывающее от недовольства стекло.

– Что ещё?

– Я буду заезжать за тобой каждый день, пока ты не сдашься, – то ли пообещал, то ли поугрожал он.

От такой перспективы у меня закружилась голова. И вовсе не от счастья. Я уже представила все действия по его кампании "вернуть Лили Айден". А Калеб умел получать желаемое. Согласитесь, это несколько возбуждает, когда тебя добиваются.

Тем более, в самом начале наших отношений я так ничтожно быстро пала в его объятья, что совершенно не успела насладиться периодом ухаживания. Пусть даже спать мы стали не сразу, ох, далеко не сразу, хотя частенько развлекались другими доступными способами. Быть может, теперь я наверстаю упущенное?

– Не стоит, – на словах возразила я и повернула ключ зажигания.

Когда машина с громким рёвом завелась, Калеб практически отскочил от неё, словно бы ожидал, что она рванёт на его глазах.

Приподняв брови, извиняясь, я аккуратно выкатила свою старушку на дорогу и поехала вперёд.

Первый день после каникул. Все не верят, что счастье кончилось и снова пора на занятия. Причём все без исключения: и студенты, и педагоги.

Так что никто особо не спешил к первому занятию. Как правило, приезжали попозже, словно это оттягивание неизбежного могло что-то решить.

Стоянка была практически пустой, поэтому вопрос с местом для парковки не стоял. Тёмно-фиолетовый додж челленджер Честера уже был на своём обычном месте. Стильная тачка семидесятого года, переделанная, обновлённая, перебранная и доведённая до сексуального совершенства, – как однажды выразилась я. Теперь любое сочетание чего-нибудь сексуального вкупе с именем Честера моментально вызывали у меня ряд ассоциации, на которые я сейчас пыталась не реагировать. Впрочем, это давалось мне без особого успеха.

Я хотела, было, подъехать и по обыкновению припарковаться рядом с Честом, но, вспомнив, что мы вроде больше, как и не друзья, не стала. Специально отъехав подальше от его машины, я заглушила мотор и выпрыгнула на парковку, чуть не поскользнувшись на корке льда, укутанной ранним утренним снегом.

Следом за мной на стоянку уже въезжал серебристый джип Калеба, поэтому я поспешила к главному корпусу, желая побыстрее скрыться в здании и избежать очередного неприятного разговора.

У входа меня ждало очередное препятствие.

Честер.

Такое близкое столкновение ударило по всем моим натянутым нервам. Волна непонятного тепла окутала меня, затем по телу будто бы пробежался лёгкий разряд электрического тока, а потом я словно бы физически ощутила его руки на себе, а самого его глубоко во мне. Это чувство было настолько реальным и неожиданным, что я чуть не промахнулась мимо первой ступеньки крыльца.

Чест стоял слева от дверей, руки были засунуты в карманы джинс, куртка расстёгнута. Мне хотелось подойти и… сделать что? Пожурить за то, что он себя не бережёт? Сказать, что может простудиться? Стукнуть по-дружески в плечо? Обнять? Впиться поцелуем в эти губы, чувственную линию которых я игнорировала последние несколько лет своей сознательной жизни?

Но в итоге я не сделала ничего из того, что пришло мне в голову. Стараясь смотреть чётко перед собой, я прошла мимо Честера, игнорируя его взгляд, и, открыв дверь, шагнула в холл.

Интересно, смотрел ли он мне вслед? Всё-таки меня не покидало ощущение, что смотрел. Слишком неуютно было моей заднице.

Наверное, стоило хотя бы кивнуть ему, но во мне играли глупые детские чувства, сейчас действительно было обидно. За то, что мы сделали, и за то, что он отверг нашу дружбу.

В конце концов, дружеский секс – не такое уж великое дело, – пыталась внушить я себе, хотя все мои чувства твердили обратное. – Все рано или поздно делают это или балансируют на грани.

С такими невесёлыми мыслями я зашла в учебный отдел. Забрав своё расписание и просмотрев его, громко и недовольно застонала.

Чёрт. Первой шла математика. Значит, слева меня будет одолевать Калеб, повторного общения с которым мне сегодня никак не избежать, а через ряд, ровно по моей линии, будет сидеть Честер и буравить меня своим возмущённым взглядом.

Однако мои предсказания сбылись лишь на половину.

На математике, как назло, были сдвоенные столы. Калеб и, правда, старался быть милым. Большинство его поползновений я успешно игнорировала, отодвигаясь к самому краю стола, когда он подвигался ближе или клал руку позади меня на спинку стула.

Его близость волновала, тем более теперь, когда я отталкивала его. Но мой взгляд то и дело испуганно скользил в сторону Честера, пытаясь поймать его реакцию на всё происходящее. Меня очень беспокоила вероятность, что он, решив, что произошедшее между нами значит что-то большее, чем есть, начнёт заявлять свои права на меня.

Но Чест вообще не обращал на меня внимания. Казалось, его больше интересуют заумные формулы и примеры с доски, о которых вещал лектор, чем бывшая подруга.

Едва лекция закончилась, я тут же махом сгребла вещи со стола в рюкзак и вылетела из аудитории.

Окружающие не могли не заметить нашей размолвки с Калебом. Обычно мы везде ходили вместе, намертво прилипнув друг к другу, словно сиамские близнецы. Но сегодня я ловила на себе если не удивлённые и сочувствующие, то порой злорадствующие взгляды.

Причина этих взглядов вскоре обнаружилась. По пути в кафетерий мимо меня по коридору в окружении своих подпевал проплыла сучка Стар. Подмигнув мне, Даяна широко улыбнулась, давая понять, что её возня в постели с моим уже экс-парнем стала достоянием общественности.

А чему я удивляюсь? Это же Ста-а-а-р-р-р, мать её…

На обеденном перерыве в столовой меня снова ждал Калеб с подносом, наполненным едой.

– Вот, Лили, держи, – улыбаясь, попытался он всучить его мне.

– Я сама в состоянии купить себе еду, – подняв руки в знак протеста, возразила я. – Ты не должен мне ничего покупать.

– Но я всегда брал для тебя обед, – почти обиженно протянул он и попытался сунуть мне поднос в руки.

– Когда мы были вместе, да, но сейчас, Калеб, мы – не вместе. Или ты забыл? – напомнила я. – К тому же уже все в курсе твоих кувырканий с Даяной, так что прости, но то, что ты околачиваешься сейчас рядом со мной, выглядит довольно нелепо.

Калеб нахмурился. Когда он шагнул ко мне, выражение его лица слегка меня напугало. С громким стуком поставив поднос на стойку позади меня, он опустил на неё руки по обеим сторонам от меня, так, что я оказалась в ловушке.

– Да, мне плевать, кто и что говорит в этом грёбанном здании и за его пределами. Понимаешь, Лили? Плевать! – твёрдо и достаточно громко, чтобы привлечь внимание рядом стоящих людей, произнёс он.

Затем серьёзно посмотрел на меня. Всю его утреннюю любезность, словно ветром сдуло.

– Речь идёт о нас: о тебе и обо мне. Я оступился. Я хренов козёл и признаю это. Но меня не волнует ничьё мнение, кроме твоего. Ты можешь злиться, обижаться на меня, сколько угодно времени, я подожду.

Он развернулся, чтобы уйти, но бросил через плечо:

– И возьми ты эту грёбанную еду. Не будь ребёнком.

С этими словами Калеб ушёл, а я, наконец, могла спокойно выдохнуть.

Только вот аппетит куда-то исчез.

К тому же наша маленькая сценка в столовой притянула немало любопытных взглядов. Обычно я стараюсь избегать каких-либо скандалов, но сегодня у меня просто чудесный день, я подкидываю сплетникам новые темы для обсуждений, круче любого желтушного от сплетен ресурса.

С нашего постоянного столика мне махали Джессика с Мэри, но я, помахав в ответ, решила побыстрее смыться из столовой, тем более сейчас, когда народ начал прибывать. Всё равно под этими пристальными взглядами мне кусок в горло не полезет.

Пробежавшись по коридорам, я нырнула в приоткрытую дверь женского туалета. Вот где была тишь и благодать. Ну, вернее, почти. Три крашенные блондинки, видимо, до моего появления что-то с восторгом обсуждавшие, внезапно замолкли и, хихикая выпорхнули за дверь.

Ну, и отлично. А чего я ожидала? Калеб – местная звезда. Конечно, наш разрыв не мог пройти тихо и безболезненно, особенно, если в нём замешан член моего экс-парня и непомерно длинный и охочий до сплетен и подробностей язык Даяны Стар.

Открыв кран, я намочила бумажную салфетку и протёрла горящее лицо. Чёрт, это всё равно было унизительно. Но унизительнее будет, если правда обо мне и Честере всплывёт наружу. Да это будет конкретный конец света. Впрочем, пока мы оба молчали, всё оставалось между нами.

Не успела я закрыть воду, как дверь кабинки позади меня с грохотом распахнулась, шандарахнула об стену и отскочила обратно.

Подпрыгнув от неожиданности, я обернулась, упираясь руками в раковину позади себя.

– Пэгги, – выдохнула я. – Ты… так меня напугала.