Читать онлайн Только твоя бесплатно

Глава 1

Нежнейшие кружева на рукавах – я сама выбирала. Белый, ослепительно белый цвет. От него режет глаза. Чистый. Он должен быть таким, ведь замуж меня выдают чистой. Такой и должна быть дочь великого народа.

Девочки мечтают об этом дне. Девочки из правильных семей живут эти днём, готовятся к нему всю жизни и в тайне верят в неземную любовь.

Я девочка из правильной семьи, с правильным воспитанием, с вдолбленными доктринами, практически идеальная. Девочка, за которую не стыдно, девочка что будет украшением любого дома. Девочка из плодовитой семьи, что тоже очень важно. Девочку готовили быть идеальной женой. Девочка выросла и смотрит на себя в зеркало с одной только мыслью…С мыслью о том, что она ненавидит этот день, этот дом, эту чертову суку-жизнь за несправедливость.

Отчаянно хочется сорвать с себя платье традиционного покроя, снять украшения, смыть макияж, развеять по ветру ненавистную фату, просто сдохнуть где-то чтобы это закончилось здесь и сейчас.

Перестать улыбаться изображая счастье и смущение до колик.

Нельзя…

– Ты такая красивая, – Маринет поднимает на меня свои огромные карие глаза обнимая за ноги, – я тоже хочу такое платье.

Присаживаюсь на корточки с трудом балансируя – ноги как вата.

Заключаю сестрёнку в объятия. Кудряшки падают на моё лицо и под практически явное шипение визажиста, зарываюсь носом, чтобы вдохнуть. Вдохнуть запах свободы, не обременённости, запах глубокого детства. Туда хочу, совсем ни замуж.

Специально дышу как ёжик – кротко и часто. Маринет смеётся и отклоняется, смотрит на меня счастливыми глазами. Тоже улыбаюсь, ей нельзя не улыбаться. Самая младшая из нас, самая любимая, поздние детки с ними всегда так. Крошка ещё, так много ей пройти до моего статуса и позже тоже…. Надеюсь, ей повезёт больше.

– У тебя прекрасное платье принцессы.

Глажу обильные складки на синем платье, сестра крутится, показывая себя пока я медленно встаю

– Неееет, у тебя лучше, такое же хочу! – и снова прыгает на подол.

Улыбаюсь, смотря на то, как она барахтается в ткани звонко смеясь. Звуки щелчков затвора от камер и Маринет начинает позировать. Смешно и мило одновременно.

– Маринет! Так нельзя! Вставай! – мама подхватывает её и снимает с платья.

Снова нельзя… Это слово преследует меня всю жизнь.

Хотя, если быть честной, то действительно было нельзя.

Нельзя было выбегать из комнаты, нельзя было тайком пробираться к отцовскому кабинету и нельзя было смотреть в щель от приоткрытой двери на мужчин, что пришли к отцу. Нельзя было безумному сердцу замирать при виде мужчины, что навсегда с кровью содрал мой покой, унося его из отчего дома оставляя кровавые следы. Я уже тогда знала, что это будет доставлять боль вместо нежности, крыльев за спиной, вместо всего того, о чём так любят писать в романах.

Помню, как была счастлива, как кружилась по комнате разметая полы сарафана на потеху младшим сёстрам, подпрыгивала и хлопала в ладоши. Я была так счастлива, расцеловала маму в щеки, обнимала Фахриду с Ниям и маленькой Маринет. Боже, я парила.

Глупая! Какая же глупая была. Верила в то, во что верить нельзя. Я просто не могу себе этого позволить!!!

Но тогда…

– Доченька, что такое? – мама захохотала, не веря глазам.

– Мамочка, – кинулась в ноги садясь на пол, обнимая и кладя голову на колени матери, – это же были сваты?

Мои глаза блестят, мама хмурится, качая головой.

– Ох милая, нельзя так, ты же знаешь.

Улыбаюсь не скрывая. Маме можно, мама нас любит и всегда прикрывает глаза на шалости.

– Знаю! Знаю! Но мама, они?

– Они, – прикладывает палец к губам и улыбается, словно это наш секрет.

И я снова кружусь вихрем по комнате счастливо улыбаясь, чтобы через пару лет все мои мечты разбились в дребезги в этой самой комнате, когда узнаю, что сосватана я вовсе не тому.

Горечь слёз по щекам. Смотрю на себя в зеркало и ненавижу каждую клеточку своего тела, что отныне и навсегда не будет ему принадлежать. НИКОГДА!

Мама всегда называла меня красавицей. Карие глаза, длинные волосы воронового крыла до талии, хрупкая фигура и при этом достаточно приличная грудь, правильные черты лица для европейки и губы, что лично мне всегда казались ужасными, потому что на нижней ямка по середине. Именно из-за этого кажется, что они не мои, а сделаны косметологом. Смешно, отец бы убил, если бы я только заикнулась об увеличении – в нашей семье не принято это.

Приверженец традиций. Когда ты живёшь в этом с детства всё кажется нормальным, но как только вырастаешь и понимаешь, твои подруги живут иначе, тут же просыпается бунт. Вот такой, плохо контролируемый бунт! Отца я боялась, потом и бунтовала только за его глазами. Да и бунт ли это был, так, жалкие попытки к сопротивлению.

Жила, училась, готовилась к поступлению, улыбалась, делала всё что мне говорили, но уже не была счастлива, до одного дня.

Снова кабинет, снова отец, но уже с мамой, он всегда был горяч на слова и в этот раз не сдерживался.

– Этот сучоныш отказался! От моей дочери! ОТКАЗАЛСЯ!!! Я ГАЛИЕВ, а никакая-то мразь под забором! Да на моих дочерей очередь! СУКА!!!

Мамин испуганный всхлип и мой удар сердца, сердца, которое уже пару лет как не бьётся.

– Что теперь делать? Что же теперь делать. Аза… что же я ей скажу.

Сердце в груди грохотало как ненормальное!

– Молчи! Ни слова.

И я сбегаю в комнату, чтобы не попасть на глаза.

Подбегаю к зеркалу, мне почти шестнадцать, груди почти нет, попы тоже, но я строю себе мордочки и выкручиваюсь. Счастье снова вскружило голову. Пусть отказался, плевать на него!!! Какое же счастье! Отказался! САМ! Подарок всевышнего не иначе!

– Я буду только твоя, – тихо шепчу сема себе смотря в горящие глаза, – только твоя, слышишь?

Он не услышал, но услышала я, а потом и увидела.

Высокий, спокойный до омерзения и холодный во всём. Жених, почти муж, вошёл в дом, мазнул по мне спокойным взглядом и прошёл мимо, словно меня и нет. И в этот день я снова стала сосватанной… но опять ни ему… А другому, второму из братьев…

Уже не был слёз, просто иней в душе. Он цвёл как цветок, шипами прожигая моё когда-то нежное нутро, превращая гладь в споротые рытвины, уродливые и страшные.

Мечта разбилась повторно. И этот удар оказался страшнее самого первого. Я же примерила на себя статус ЕГО жены, я же представила себе эту жизнь с ним. Боль прошла по венам, потому что у меня отняли мечту, выбросили её в открытое окно, совершенно не спрашивая моего мнения. Выбили воздух из груди махом.

Такие девочки как я выходят замуж, когда отец решит, когда брат скажет, когда время придёт. Такие девочки как я себе не принадлежат. Такие девочки не влюбляются в профиль, такие как я, не имеют права ни на что. Любовь в нашем мире, выбор спутника жизни самостоятельно – непозволительная роскошь.

Договорные браки как в древности, как в учебнике истории. Даже у моих подруг, у которых более европейский склад, даже они выходили замуж за того, кто был в списке кандидатов. Слёзы на глазах. Если бы только у меня была призрачная возможность выбора. Это стыдно. Девушка, которая вопреки всему мечтает о практически чужом мужчине, когда должна мечтать о муже. Такое никому не расскажешь.

Я любила. Любила его просто посмотрев. Невозможно объяснить. Это было как удар, как подарок судьбы. Мне хватило взгляда, чтобы понять, насколько я пропала.

Поэтому почти идеальная. Родители считают иначе, но даже они не в состоянии увидеть всё то, что я скрываю в своей голове.

Шли годы и видит Аллах я молилась, чтобы он не женился, чтобы у меня был хотя бы призрачный шанс быть с ним, хотя бы что-то. Так цеплялась за придуманный мост, верила в это, жила этим, представляла, что он посмотрит на меня и потеряет голову, что увезёт меня в свой дом, сделает СВОЕЙ женой. Ночью так часто грезила, разбушевавшаяся фантазия била наотмашь утром, когда в очередной раз становилось понятно насколько всё ни так.

Но нет. Три года пролетели очень быстро, я сама не заметила, как и вот уже стою напротив зеркала смотря на себя в платье невесты и ненавижу его, потому что вопреки всему, на свою свадьбу с НИМ я бы выбрала другое. Он же не живёт тут, там всё иначе и мода другая, а я отчаянно хотела быть красивой для него. Только для НЕГО, а не для того, что совсем скоро станет мне мужем.

И он это всё сейчас увидит, я знаю, что он там. не видела пять лет, но чувствую кожей – он там. Каждый вдох приближает к неизбежному. Была бы моя воля я отказалась. Как сделал это их брат. Просто сказал нет. Уверена, даже не видев меня. Мы не обсуждали этого в доме, но я считаю, что парень решил не терять свободу и не обременять себя браком. Как девушке – обидно. Отказ жениха – это всегда обидно, особенно после калыма. Позор, порицание, шепотки за спиной. В какой-то мере мне повезло. Ничего этого не было. Одного заменили на другого. Для отца это ничего не значит, кроме уязвлённой гордости. Бизнес и влияние распределят при любом из кандидатов. Таких мыслей не должно быть и близко в моей голове, но… У меня был интернет и возможность много читать, романы в том числе, так что я знала, как бывает НЕ у нас.

Отчаянно вынуждаю светиться счастьем глаза. Фотограф деликатно, но непреклонно делает свою работу. Практически как я. За одним исключением. Моя «работа» не приносит радости, дивидендов не будет. Судорожно отпихиваю мысль о том, что меня ждёт ночь и перспектива в дальнейшем рожать детей от нелюбимого.

Руки дрогнули, и красивая подарочная коробочка упала к ногам, оглушая глухим звуком удара о паркет.

– Азалия, -в дверном проёме мама, смотрит обеспокоенно, но не спрашивает, – пойдём, больше тянуть нельзя.

Бросаю на себя последний взгляд, продолжая молить лишь о том, чтобы не упасть в обморок, когда он подойдёт поздравлять, когда пожелает счастья с собственным братом, дай мне сил выдержать и не умереть. Прошу тебя. Потому что сама я уже не могу. Меня скручивает только от мысли, что он может быть рад тому, что я отдана кому-то, пусть и его кровному брату. Отчаянно хочется, чтобы он сам разорвал этот круг, чтобы раз и я свободна от гнетущих обязательств.

А ещё… эти бесконечные мысли о том, что в его жизни есть женщины, возможно, он кого-то любит. Просто любит и всё. Как мне смотреть на это? А ведь он будет совсем рядом. Хмыкаю про себя, конечно, куда уж ближе, я жена его брата.

Теплая ладонь касается моего плеча. Мама. Вырывает из тисков мыслей.

– Не бойся, все девушки проходят через это.

Скромно опускаю взгляд в пол. Мамочка, страшно ни это.

Ох мама… боюсь я совсем не этого, я бы не боялась вовсе, если бы это был он, но это не он!

Сердце в кровь. Это не просто боль, это агония. Она сжирает меня изнутри, уродует, сгибает подчиняя чужой воле.

Приходится сцепить пальцы намертво, чтобы не сорваться через весь коридор и не вбежать к отцу в кабинет, упасть на колени и рыдать. Просто рыдать. Папа меня любит, я же ему дочь, но…

Традиционная кавказская свадьба. Женщины отдельно от мужчин, я встречусь с мужем на пороге дома, к счастью, не его… А пока…

Мне подкладывают сладости.

Девушки одобрительно кивают, игнорируя старших женщин. Заверяют, что ничего страшного нет в том, что я немного поем. По устоям я должна скромно смотреть в пол, улыбаться и практически ничего не съесть. А ещё слушать! Бесконечно слушать наставления мудрых и замужних женщин, чтобы, войдя в брак не опозорила свой род, чтобы хранила очаг и была мудрой женой.

Как же это невыносимо… Отчаяние. Холодеют ладони. Я хочу рыдать, выть, царапать руки и выдернуть все шпильки из причёски. Но, вместо этого веду себя так чтобы мама гордилась.

Сама же мама вышла замуж, как и я. Отец – сказал, она пошла. Вот и я повторила её путь. Так страшно, ведь и не скажешь правды маме, потому что она испугается, а я не хочу этого. Сама отчаянно боюсь. Себя боюсь!

– Ешь дочка, – тихо шепчет бабушка, сжимая мои холодные ладошки.

Улыбаюсь, бабушка всегда любила нас сверх меры и позволяла многое.

Беру кусочек сладкого пирожного, но не успеваю даже прикрыть глаза от наслаждения вкусом, как рядом садится Зарена и заговорщически шепчет:

– Видела мельком твоего мужа… такой красавец… ммм…

Тут же давлюсь.

Зарена хихикает, а бабушка шикает на неё:

– Бесстыдница! Уже на сносях, а всё туда же.

– Ну а что тут такого! – горячо восклицает, – молодой, красивый как бог и увезёт её!

Сказала и замолчала отворачиваясь. Всего три слова, а всё как про свою боль…

Мне жаль, хоть мы и не подруги вовсе. Зарена тот самый случай, когда не повезло от слова никак. Её муж стар, толст и жаден. И это при том, что они совсем не бедствуют. Допустим сюда она шла пешком, не далеко всего пара улиц, но она беременна…

Короткий взгляд на Зарену.

Молчу, а самой хочется закричать, что я не желаю этого молодого и красивого и всё бы отдала, чтобы ни он! Но… смущённо опускаю глаза, буквально пряча их от всех, пусть думаю, что я смущена, не хочу, чтобы поняли правду. Никто не должен понять этой правдой. Она только моя и его. Кто-то скажет, что это глупо строить планы на мужчину, которого видела всего два раза, на мужчину, который совсем никак не будет твоим… но я в своих фантазиях была единоличной хозяйкой. И мечтала, любила, жила как хотела.

На деле, там внутри – умираю.

В конечном итоге не выдерживаю всех напутствий и улучив заминку, под предлогом необходимости отлучиться в уборную, сбегаю из зала. На воздух, срочно!

Выхожу на маленький балкон открывающий вид на внушительный сад. Тут невероятно красиво, цветут цветы, маленький фонтанчик и почти не слышно того, что за моей спиной вовсю идёт праздник. Праздник больше похожий на поминки, как минимум моей души. Ужасающая данность.

Девушкам положено переживать в этот день. Моя единственная и горячо любимая подруга вышла замуж четыре месяца назад. Помню, как она в панике бегала по комнате перекладывая вещи с места на место, как дрожали руки, как чуть не упала в обморок при выходе из дома. Я была с ней рядом в этот день, подбадривала, обнимала. Через неделю она опомнилась и написала мне спасибо и что не справилась бы без меня. Улыбнулась, почти глотая слёзы, другим давать советы проще, самой им следовать другая история.

Обнимаю себя руками, закусываю до боли внутреннюю часть губы. Озверевшее желание причинить себе боль физическую, чтобы заглушить душевную. Нельзя плакать. Совсем нельзя. Если сорвусь, то не смогу остановиться. Я себя знаю.

Фата на лицо, глаза закрыты, считаю секунды и молюсь.

Там во второй части комплекса, банкетный зал с празднующими мужчинами. Отец настоял. Сказал у нас по традициям, извольте соблюдать, если хотите увезти мою дочь. И семья жениха не стала спорить. Сейчас думаю, что это даже к лучшему. Европейский вариант, клянусь, вынести не смогла бы.

Распахиваю глаза.

Закат. Совсем скоро. Слишком скоро… закончится моё время. Смотрю на багрово-красные, словно всполохи, облака, подсвеченные солнцем. Ночью был дождь, днём погода разыгралась на максимум, щедро одаривая пробившись гостей зноем и палящим солнцем. А завтра судя по небу будет холодно, так же как в моей душе.

Ощущая на себе взгляд, поворачиваю голову направо и сердце прошибает удар.

Там в тени деревьев стоит мой… мой уже муж. Курит и смотрит на меня. А я смотрю на него и холодею, потому что даже отсюда чувствую, как именно он смотрит. Холодно, с какой-то затаённой яростью, прикрытой спокойствием. Мне почему-то кажется, что это ненависть.

От такой догадки страшно. Сердце в груди ухает как ненормальное.

Мы не должны встречаться, слишком рано и старшим это не понравится. Но мы тут! Он курит там вдалеке совсем один и я на маленьком балконе, как на ладони. От него озноб по коже, от меня паника волнами.

Хотела скрыться от всех и нарвалась. Не теряя секунд, разворачиваюсь и ухожу. Не могу! НЕ ХОЧУ! Это выше меня. Не знаю, как он расценит мой порыв с показательным побегом. Может быть, решит, что я смущена, может быть, поймёт всё. К слову, какая разница уже?!

Бабушка буквально ловит меня, как только я порывисто захлопываю дверь на балкон.

– Доченька, что с тобой?

Обнимаю, хочу скрыть накатившие слёзы. Не сдержалась. Сердце в груди скачет, что от бабушки скрыть не удаётся. Отстраняется и смотрит в глаза. Такая тёплая и родная, она останется тут, а я уеду уже завтра днём, на чужбину в дом мужчины, от которого холод по коже, потому что он сам холодный как айсберг. Мне будет с ним плохо, чувствую, знаю. И это ещё хуже в сложившейся ситуации. Жить с нелюбимым и бояться его до ломоты в рёбрах, что может быть ещё хуже?

– Не хочу за него, бабушка, – тихим, почти не различимым, срывающимся шепотом.

– С ума сошла, – порывисто прижимает к себе, – нельзя так, милая, совсем нельзя.

Теплые руки гладят спину, а я из всего услышала очередное «нельзя», от которого волной горечь к самому горлу. Я призналась только ей, на эмоциях и не подумав. Сказала и пожалела. Лучше бы молчала. Кому лучше сделала? НИКОМУ!

– Это пройдёт. Всё хорошо будет. Он молодой, красивый, у них очень влиятельная семья, знаю лично как их отец воспитывал. Там не может быть плохой мужчина. Да и отец бы не отдал за плохого.

Опять закусываю губу. Выть хочу. Бабушка шепчет на ухо, чтобы ни дай Аллах кто-то услышал, а я не могу, срываюсь.

– Не люблю его!

Рот зажала, смотрит в шоке и с испугом.

– Не вздумай ему этого сказать. Ты уже замужем, дочка, уже. Всё ничего не вернёшь. И ему не говори этого никогда, мужчины эгоисты и эго у них выше, чем небо, скажешь и он запомнит, навсегда. А тебе с ним жить.

И я всхлипнула. Потому что как приговор прозвучало: «А тебе с ним жить».

Глава 2

Танцы, миллионы слов, напутствий, объятий, вспышек камер, улыбок, выступления артистов, музыка. Цветы в вазах, украшения, деньги, милые подарки от сестёр. Я просто не могла не улыбаться, так нужно было. Хотя, если быть честной, то что-то действительно вызывало улыбку. Например, танец Фахриды. Красиво, грациозно и наполнено чувственностью. Я бы тоже так танцевала с отдачей и наполненностью, если бы он смотрел… Я бы всё сделала. Но он не посмотрит, я для него больше не женщина. Я жена брата. Стала ею официально ещё утром, праздник – это тоже дань традиции, по факту всё решали старшие, вплоть до похода в местный орган управления.

Думаю, мама поняла, что я держу счастливое лицо через силу и не потому что хочу. Смотреть на бабушку не решалась, сболтнула лишнего и корила себя за это. Глупая. Необходимо было сохранить всё своё в себе! Кому легче стало? Правильно, никому.

– Ох… какая грустная невеста у нас, – сетует одна из женщин.

Мгновенно подбираюсь.

– Азалия просто устала, – отмахивается бабушка, – ты то небось не помнишь уже, как замуж то выскакивала.

Женщина смеётся и машет на бабушку рукой.

– Ещё как помню, Мухаммали был самым красивым у меня, – мечтательно произносит, возводя руки к небу, – даровал Аллах мужа красавца. Помню наш день как сейчас.

Женщины смеются, подшучивают друг над другом. Им весело, мне неконтролируемо больно. Как же несправедливо! Почему не он? Почему его брат? Неужели он кого-то так сильно любит…

И вдруг, неожиданная мысль от которой жгутом по коже.

А вдруг она не наша? Вдруг он не женится, потому что любит русскую к примеру?! Мне ли не знать, как наши мужчины падки на их белокурые волосы и голубые глаза! Руки в кулаки сжала, впиваясь ногтями в кожу.

НЕТ! НЕТ!!! Не смогу смотреть на то, как он с другой. Пусть даже с той с которой сочетаться браком не сможет.

– Аза, ты чего? Всё хорошо?

Перед глазами возникает обеспокоенное лицо Айше.

– Ты вся побледнела. Тебе не хорошо?

Отрицательно качаю головой. Так углубилась в свои мысли, что опять забыла, где нахожусь. Айше берёт мои ладошки и заключает в свои, словно согревая. Контраст зверский. Она горячая, я холодная как лёд.

– Вся холодная, совсем! – наклоняется ближе, – может быть вина?

В шоке смотрю на сводную сестру.

– Ты что, нельзя.

– Я знаю. Но мы немного. Хочешь?

Отказываюсь. Страшно ослушаться, а ещё страшнее быть пойманной. Это же запрет под красным светом для всех!

– Зря, я бы принесла, – делает ещё одну попытку Айше, присаживаясь рядом со мной.

– Не надо. Поймают, хуже будет.

– Да кто нас поймает? Там капля совсем, в гранатовый сок добавим, никто не поймёт в чём дело, а тебе легче будет.

Легче уже не будет.

– Нет, не стоит.

Сестра обнимает за плечи и целует в щёку, заглядывая в глаза. Мы никогда особо не были близки, её поддержка всё равно бесконечно приятна.

– Брат говорит, что они как европейцы.

Опять что-то дрогнуло внутри и опять образ белокурой женщины перед глазами. Такой какие они все могут быть. Открытые вещи, всё на показ, глаза горят и смотрят прямо без стеснения.

– Не понимаю тебя.

Садится удобнее и шепчет в ухо:

– Ну, что ты не поймёшь! На родине не живут, весь бизнес в другой стране, тебя туда же, по традициям не живут практически, я вот думаю, что и платок ты носить не будешь. Мали ты и говорил про них, мол зачем жена отсюда, если всё равно они другие.

Шок. Непроизвольно скручиваю пальцами край фаты. Значит точно есть кто-то… Он же взрослый мужчина.

А платок…

На мне сейчас тоже не платок, искусно завязанная фата, скрывающая волосы, отец разрешил без него. И я в тайне рада, что мама настояла.

Как европейцы…

Плохо это или хорошо ещё не ясно. Меня воспитывали как жену человека, что живёт по традициям. Как теперь себя вести?

Гоню эти мысли прочь, когда подходит мама, чтобы помочь подняться. Сердце в очередной раз галопом, всё прекрасно осознаю, верить до последнего не хочу.

– Пора, мила, пора.

И я делаю первый шаг, а потом ещё и ещё, пока не преодолеваю весь живой коридор провожающих меня женщин.

Это конец, просто конец.

На улице подошёл отец, поднял фату, мама сняла. Взял мои холодные пальцы в свои горячие руки, поцеловал в лоб. Он всегда так делал. Чинно, просто с намёком.

– Будь хорошей женой, дочь.

Покорно опускаю взгляд вниз и не смею поднять. Лопатки жжёт от взглядов или потому что я точно знаю, там, где-то среди других мужчин стоит он. Знаю, на свадьбе они втроём. Три брата, основной костяк, единственные кто из мужчин первой ветви остался, отец погиб не так давно, минул срок траура и сразу свадьба…Горько. Я была готова сидеть вечно. Пусть бы у него появились дела, а потом ещё и ещё и так бесконечно! В идеале до НИКОГДА! Моих подруг пугала перспектива остаться старой девой, поспорила бы с ними.

Отчаянно хочется обернуться, заглянуть в глаза, окунуться в них как в омуты и получить свою дозу счастья. Пусть вот такого, украденного, но всё же счастья. Мне так нужна была эта секунда.

Не чувствую ничего, когда уже муж открывает передо мной дверцу автомобиля и помогает сесть. Не поднимаю взгляда, смотря на свои колени, спина неестественно прямая, нет сил посмотреть даже на маму, которая точно зажимает рот рукой, чтобы не разрыдаться в голос. Мне тоже горько. Так горько, что в лёгких спазм.

Оглушающий хлопок дверцей. Клетка закрылась окончательно.

Жадно смотрю через тонированное окно, в надежде увидеть то, о чём думала эти долгие минуты, но не вижу… От чего желчью заполняется рот. Хочется позорно расплакаться.

От ресторана отъезжает кортеж, я еду одна, спасибо хотя бы за это. Думала муж сядет вместе со мной, но, к счастью, нет. В каждом минусе свой плюс.

Движемся по ночному городу. Красиво. Я всегда любила его ночью больше, чем днём, наверное, потому что не могла позволить себе выходить так поздно. Только днём, только до заката, а если ночью, то исключительно в сопровождении отца или ближайшего родственника и то, строжайше запрещено выходить из машины. Меня берегли как самое великое золото. Отец настолько сильно радел за нашу с сёстрами благодетельность, что не было выбора. Да мы и не спорили. В нашей семье не принято спорить с мужчиной.

После скандала с одной из дочерей наших знакомых семей, так совсем сошёл с границ. Юна влюбилась в какого-то парня по переписке и сбежала. Полтора года прошло, так о ней ничего и не слышно. Да и как услышать, если семья дабы осветлить своё пропуск в воспитании, поспешила откреститься от девушки как от чумы. У них ещё дочь есть, её тоже нужно выдать замуж. Мне ли их винить? А Юна… может быть, она там, где-то далеко, счастливее самой счастливой женщины на земле. Хочется верить в сказку со счастливым концом, так приятнее воспринимать действительность.

Тихий шелест шин по гравию. По коже озноб. Свернули к подъездной дорожке. Огромный коттедж, его сняли специально, чтобы новообращенный муж мог привезти домой жену, дабы скрепить брак. Это как ещё один гвоздь в мой склеп.

Если совсем чтить традиции, то в «нашу» комнату меня должны проводить подруги, а его привести друзья, но этого слава богу нет. Вместо этого при входе в дом меня приветствуют новоявленные родственники и мы спокойно уходим за закрытые двери. Это мне мама рассказала. Так упростила процесс уже его семья, точнее это ОН упростил, потому что главным в семье считается именно старший сын. Теперь я всецело подчиняюсь законам другого дома.

Глубоко вдыхаю, стараясь унять дрожь. Буквально сейчас меня ждёт их поздравление.

Пожалуй, самый трудный момент настал только что.

Вздрогнула всем телом, когда распахнулась дверь и мне протянули руку. Беглый взгляд и я узнаю в полутьме мужа. Принимаю помощь, но в глаза не смотрю. Слишком больно. Он не испытывает радости от нашего союза, не скрывает, но и не выпячивает на показ. Наверное, это честно с его стороны, было бы хуже если он имел желание и потребность находиться рядом. Меня должно оскорблять такое поведение, вот эта стена, между нами, но всё, наоборот. Я рада.

Молча двигаемся к входным дверям в дом, смотрю чётко себе под ноги, в очередной раз до боли прокусываю внутреннюю часть губ. Плакать нельзя категорически. А так хочется. Меня ведут как козу на убой. И я иду покорно, с обречённостью во взгляде, от того его прячу.

Первым в дом проходит муж, я ведомая за руку, следом. Отпускает пальцы, как только переступаю порог и тут же мои ладони обхватывают чьи-то горячие пальцы, а потом я слышу голос:

– Добро пожаловать в семью, сестра.

Арман! И сердце в груди застыло, а потом ударилось в бег.

Наплевав на всё вокруг и в первую очередь на приличия, вскидываю взгляд. Его «сестра» убивает все живые клетки, но пусть хотя бы так, чем совсем никак. Смотрю во все глаза, впитываю его как воду, наслаждаюсь.

В метре от меня, нежно держит за руки, мягко улыбается как несмышлёному ребёнку. Меня должно это обидеть, но я чувствую только глухую тоску и растекающееся по коже электричество от прикосновения. Сердце клокочет в груди. Я впитывала каждую чёрточку его мужественного лица, каждый миллиметр, каждый изгиб. Не знаю о чём кричали мои глаза, но сама я растекалась лужицей у его ног и держала рот закрытым, потому что отчаянно хотелось крикнут: «Не отдавай меня ему!!!»

Вот тут, в светлой гостиной, начинающейся от самой входной двери, произошёл ядерный взрыв. Меня как ошмётки разметало по всей комнате. Нужно собраться, нужно вести себя достойно, но кто бы смог? Пять лет… долгих, тоскливых пять лет…

Смотрела не мигая, не в силах оторваться, пока мой хрупкий мир счастья не разорвало деликатным покашливанием.

– Арман, ты тут не один, – возмущается младший брат и перетягивает мои руки на себя.

Он что-то говорит, я не слышу, в ушах кровь бурлит. И взгляд мы друг от друга не отрываем, вопреки всему. Светло-карии глаза смотрят на меня с интересом, в них есть огромное количество эмоций и одна из них покровительственная… Для него я маленькая, глупая женщина, ставшая женой брата….

Только я всё равно продолжаю смотреть, даже тогда, когда обязана отвернуться.

Это грань, но я переступаю, несясь на космической скорости вниз. Плевать. На всё плевать. Я хочу на него смотреть, вопреки всему. Пять лет, таких долгих пять лет агонии. И вот он стоит совсем рядом. Навсегда сохраню в памяти наше первое прикосновение и то, как он улыбался. Это приятно до какой-то изощренной боли. Мазохистка. Больная мазохистка!

Он изменился, стал выше, крепче, матерее. Стал мужчиной, от которого выворачиваются колени и дрожит душа. Аллах… это он должен быть моим мужем… Почему же ты так жесток?!

– Я надеюсь, ты на меня не в обиде?

Нехотя отрываюсь, буквально отдираю взгляд от любимого мужчины, чтобы посмотреть на младшего из братьев.

Мальчишка совсем, высокий, худощавый с чёлкой на глаза, на губах ухмылка, разглядывает меня как куклу, по-хамски. Максимально неопрятно.

Отрицательно качаю головой. Хочу вернуться взглядом к нему, словно попрощаться, но не успеваю. Муж отнимает мои ладони и полноценно взяв за руку ведёт к лестнице наверх, всё молча. Дрожащими пальцами подхватываю юбки, чтобы не упасть, ноги дрожат. Мне больших усилий стоит не повернуться. Чем дальше от него, тем больнее.

Ступив на первые ступени, мы резко останавливаемся, потому что этот мальчишка будь он не ладен, внезапно весело выкрикивает:

– Постарайся брат, семье нужен наследничек!

Муж одаривает брата убийственным взглядом, и я вся пунцовая утыкаю взгляд в ступени. Аллах…

– Угомонись, придурок, – слышится приглушённый голос Армана.

И я немного расслабляюсь, не знаю почему. Хотя нет, как раз знаю. Мне приятно, что Арман унял дальнейшие высказывания. Этот мальчишка та ещё кость. Поняла это по одному взгляду. Вот теперь будет честным сказать: «СПАСИБО, что не он!»

Поднимаю взгляд и встречаюсь взглядом с мужем, он как привыкла я – непробиваемо спокоен, хотя в глубине глаз взрывоопасное пламя. Держится, но вокруг растекается ледяная стужа. У меня у самой бегут мурашки.

Они играю в гляделки несколько секунд, пока младший не хмыкает, принимая поражение.

– Пойдём?

Киваю.

Хочу обернуться, вырваться, убежать, но иду дальше. Душу раздирает когтями, сейчас я стану ему женой уже навсегда. Ни один мужчина не станет брать в жёны видавшую другого мужчину женщину. Никто! И это высказывание про наследника… Все в доме понимают куда мы идём и что сейчас будет. Раздирает на части, потому что он тоже знает и рад этому.

Рад… как же больно!

Кислотой разъедает руку, за которую меня мягко держат. Шрамы с космической скоростью образуются в душе. Шрам от «сестра», от взгляда, от его радости.

Покорно прохожу в комнату. Предсказуемо спальня. Кровать первое, что я вижу пере собой. Дальше слышится щелчок замка.

Делаю несколько шагов вперёд и замираю. В теории я знаю, что нужно делать, на практике мне хочется, чтобы платье вросло в кожу намертво. Чтобы не было возможности снять! Никогда!

Шаги мужа, тихие, без скрипа от обуви по паркету, но я слышу каждое дуновение ветерка. Все рецепторы обострены до предела. Отступаю на шаг, в надежде увеличить расстояние, между нами. Но на деле это не помогает, он встаёт передо мной. Пульс достиг придела. Я на грани того, чтобы начать умолять.

Смотрит снизу вверх, мне страшно поднять глаза, поэтому смотрю на пиджак. И всё это в гнетущей тишине. Фархад выше меня, не такой накаченный как брат, но сила и уверенность в каждом его движении. Совершенно черные глаза, такие же волосы, взгляд всегда прямой без отвода, до последнего. Он подавляет им. Чисто внешне мой муж хорош собой, но ни в какое сравнение не идёт с Арманом. Они такие разные. Посмотрев на Армана, я увидела силу, смелость, теплоту, защиту, любовь, которую он может дать и окутать. Рядом с Фархадом есть только колкое чувство обречённости.

Тем временем муж приподнимает за подбородок. Прикосновение обжигает. Всего секунду смотрит в глаза считывая всю меня, а потом целует в губы, разу нахрапом, словно рывком сам себя подгоняя.

Я в панике забываю, как дышать.

Мой первый в жизни поцелуй длится всего пару секунд, потом он рывком отстраняется и яростно разворачивается ко мне спиной.

Отшатываюсь, пытаясь восстановить дыхание. Фархад как-то зло, практически не сдерживаясь срывает пиджак, запонки, расстёгивает рубашку от чего пуговицы отскакивают. Мои глаза метаются по комнате. Что я ищу? Не знаю, возможно спасение.

Но, вдруг мозг просветляется, и я начинаю анализировать.

Агрессивен, на меня практически не смотрит и я не почувствовала ничего, что хотя бы косвенно говорило о том, что он… Аллах! Спасибо за те фильмы что я просмотрела и книги что читала, никогда не думала, что пригодится, оказывается помогло. Я всё поняла!

– Этого можно не делать.

Останавливается и разворачивается ко мне, пригвождая тяжелым взглядом. Рубашка держится на честном слове, открывая вид на кубики пресса, на которые я стараюсь не смотреть и не смущаться. Всё-таки голого мужчину видеть мне не полагалось…

– Я не могу не консумировать брак. Это условия твоей семьи.

Сглатываю, во рту пустыня. Честно, жёстко. Так цепляюсь за эту надежду, что отпустить не могу.

– Меня будут проверять?

Прищуривается.

– Я могу не позволить.

И улыбка на моём лице.

– Можно сделать как в «Клон»!

Скептический взгляд. Смотрит как на глупышку, но меня уже не остановить.

– В смысле кровь на простыне, – и тут же глухо краснею.

Зло выдыхает и окончательно снимает рубашку, сминая бросает куда-то вправо.

– Это просто оттянет неизбежное. Ты же не маленькая, понимаешь, что от непорочного зачатия родить нельзя.

Опускаю голову. Понимаю конечно. Всего на секунду мне показалось, что я избежала этого… И опять надежда на светлое и счастливое где-то совсем рядом и тут раз… и всё! Сказал, как вырубил вековой лес!

– Давай просто сделаем это и всё, – приглушённый голос с какой-то безнадёгой и этот голос совсем с ним не вяжется.

Он сам не хочет меня видеть женой. Практически идеальный был план Аллах! Он был идеален! Жалко, что был.

Слёзы проступают тут же. Сажусь на кровать, закрываю руками лицо. Фархад молчит, в комнате гнетущая тишина. Мы как два обреченных на муки человека. Вроде бы по одну сторону баррикад, но воюем по-разному.

– Я же вижу, вам тоже это не нужно! – тихо шепчу, всхлипывая.

– Я тебя обидел?

Вскидываю голову. Разговор ни туда. Он понял меня ни так! Думает, что я в растроганных чувствах, потому что он меня отвергает, на самом деле всё ни так!

– Я рада быть в вашей семье и носить вашу фамилию, но вас я не люблю.

Пожимает плечами.

– Неудивительно. Брак договорной, было бы странно если бы ты любила, – сказал, а сам куда-то в сторону смотрит и столько глухой тоски в этом взгляде.

На секунду кажется, что он сам в капкане, в каком-то своём страшном, душевном капкане. Что же такого в его голове, что он настолько закрыт? Но, это не совсем та тема, которую мне хочется развить, хотя в конечно итоге она же мне и помогает.

– У вас кто-то есть, – мгновенно догадываюсь.

Подскакиваю и осмелев подхожу ближе.

– Я вас не люблю, но очень хочу остаться в вашем доме, под вашим покровительством.

Снова смотрит в упор. Взгляд режет металл.

– Что именно ты хочешь?

Чуть было не ляпнула, что на самом деле, но мгновенно придумываю версию.

– Я хочу уехать, закончить учиться и не хочу, чтобы после развода меня отправляли семье, а ещё не хочу супружеских отношений между нами.

Скрещивает руки под грудью. Сканирует, прочитывает все «за» и «против». Под таким взглядом ёжусь. На меня так не смотрели никогда, так чтобы найти в чём можно обвинить.

– Не юли. Конкретнее, – тушуюсь сразу же, – Не старайся меня обманывать, я чувствую, что ты не договариваешь. По условиям договора ты должна родить ребёнка в течение трёх лет. И хотя на бизнес это не влияет, но на твоё наследство прямым образом.

Да… наследство. Дедушка решил постараться и отписал любимой внучке завод как приданное. И ладно бы просто завод, так это один из самых крупных заводов по изготовлению элитных вин. Огромные деньги, деньги, которые хотел получить отец. Мне это было прямо сказано. Наследство то единственное, что было по закону моё и только мне нужно было решать кому его отдать, мужу или отцу.

– Откуда вы знаете?

– Странно было бы если бы мы не знали. Так что, ты должна была быть в этом заинтересована больше, – и сказал с намёком.

– Вам нужен завод?

Впервые на его губах улыбка, холодная, но всё же улыбка.

– Нет. Это скорее тебе он нужен. Или ты думала, что брак вынудит тебя отказаться от наследства в пользу мужа?

Опускаю глаза, думала я другое.

– Ну, смелее, – неожиданно подбадривает Фархад.

И я, повинуясь выдаю на одном дыхании то, о чём должна была промолчать по велению отца. Мы ни при каких обстоятельствах не должны были касаться этой темы. Наследство не обнародовано, о нём знали только двое. Точнее знали только двое…

– Отец просил оставить завод в семье, – проговариваю осторожно.

– Кто бы сомневался, летит саркастическое в ответ.

Вскидываю взгляд и позволяю себе недовольно буравить им мужа. Мне не нравится ни его тон, ни его обвинения.

– Успокойся, никому твой завод не нужен, и ты не обязана его кому-то отдавать, как минимум ни тогда, когда ты моя жена. А про ребёнка, – тяжелый вздох, – его родить всё равно рано или поздно придётся. Не будь наивной.

– Не отказываюсь! – горячо вспыхиваю, – Там же не сказано от кого конкретно должен быть ребёнок.

Иду по самому острию. Мой ход ва-банк. Либо да, либо вот уже сейчас может вернуть меня с позором в дом родителей и рассказать всё то, что я только что рассказала.

Неожиданно Фархад хмыкает.

– Неужели младший?

Опускаю взгляд, но улыбку он заметил и всё просчитал мгновенно. Страшный человек, читает людей как рентген.

– Что ж, попробуй. Но учти, ты в статусе моей жены для всех, даже для Армана.

Вспыхиваю. Не знаю куда деть руки и глаза. Он первый человек, который знает мою тайну. Чувство такое, словно я нутро вывернула перед ним сейчас. Хочется закрыться, стереть всё у него из памяти, чтобы моё моим осталось. Там далеко в душе за семью замками. Там, куда я могу возвращаться мысленно, как в чудесный мир и жить радуясь, и веря.

– Ну что, жена-невестка, раздевайся, будем попирать МХАТ.

Просияла.

– Вы согласны?

– Да, – скупой ответ.

– Спасибо, – складываю руки под грудью в молящем жесте.

Фархад качает головой и неожиданно говорит мне:

– Мне нравится твоя открытость и не боязнь говорить о вещах, которые ты обсуждать не должна была. Но помни, ты моя жена и должна вести себя соответственно. Этот брак рано или поздно закончится, потрудись сделать так, чтобы развод был для тебя менее болезненный. Я жду от тебя осознанных действий, особенно когда ты поймёшь, что розовые мечты – это только твои мечты.

Киваю. Я всё прекрасно поняла. Осталось не умереть от счастья. Кто бы мог подумать, что в его лице я найду практически союзника.

Оглушённая, практически окрылённая, я не слышу последнюю фразу, мне хочется взвиться выше облаков и парить.

Фархад протянул нож, откуда только взял, я так и не поняла.

При виде холодного оружия сжалась в комок, нам было запрещено «играть» в такие игрушки… только на кухне и то, они там были другими совсем.

– Ну, смелее.

– Я боюсь, – честно призналась.

– Могу я.

Кивнула и зажмурилась. Для чистоты эксперимента нужна была именно моя кровь, сама настояла, потому что не знаю… Вдруг моим родным придёт в голову проверять. Если правда вскроется, хорошо не будет никому!

Села удобнее на постель, немного приподняла край штанов и закрыла глаза, предварительно с силой сжав зубы. Легкое и быстрое прикосновение к коже и ничего! Никакой боли, ощущения острия…

Распахнула глаза и в немом вопросе уставилась на Фархаду. Он же деловито прижал белую ткань к моей коже и чуть надавил. А вот это было больно, и я зашипела дикой кошкой.

– Так мало?

– Ты думала нужны реки крови?

Залилась краской и опустила глаза, сжимая в руках простынь. Это я тогда подумала, что мне стыдно… Стыдно стало в тот момент, когда в руках мужа блеснул серебристый пакетик. Молчала и смотрела на то, как он его небрежно вскрыл и вытащил оттуда… Вот тогда я залилась той самой краской, по самую макушку.

Уже пустой пакетик летит на тумбочку и в конечном итоге сваливается с неё на пол, а содержимое Фархад убирает с моих глаз куда-то пряча. О контрацепции я знала. Но одно знать, другое увидеть воочию. Чувства вызывает одно и другое, совершенно разные.

Пожалуй, это был самый эротический момент в моей жизни.

Слегка посмеиваясь над моей реакцией, муж направляется в душ, а мне летит:

– Как благочестивая супруга ты должна лечь спать, а я отправиться дальше пить.

– Пить?

Вопрос без ответа, дверь в сторону ванной захлопнулась.

Быстро забираюсь под одеяло, прежде скинув простынь тоже куда-то туда, пусть её кто-то найдёт. Нам нужна легенда и она есть. От этого радостные мурашки прыгают как зайчики на лужайке. Ощущение такое, словно я выиграла в лотерею.

Естественно, есть но…

Находится с чужим мужчиной рядом, да ещё и спать в одной кровати, прежде проделывая все оговоренные ранее выверты, было странно. Меня к такому не готовили. Да что уж там! Никого к такому не готовили.

Засыпаю после того, как Фархад выходит из комнаты, а просыпаюсь, когда приходит, это где-то под утро, за окнами начинается рассвет. Ложится поверх одеяла, складывая руки под грудью, мгновенно засыпая.

Ещё какое-то время смотрю на его точёный профиль и почему-то думаю только об одном. Если бы так, без границ и условностей я бы любила его… Что было бы тогда? Ведь он ко мне совершенно ничего не испытывает, даже поверхностно. В голове всё ещё не укладывается его реакция, и пусть губы до сих пор горят и мне хочется отвести взгляд, я всё равно не понимаю, почему он решил согласиться на мою авантюру? Наши мужчины очень темпераментны, в доме патриархат – я привыкла к такому. А тут будто бы всё иначе.

Конечно, где-то там глубоко внутри, я чувствую легкий укол, такой, чисто по-женски… Но в целом, сегодня мой муж разорвал в клочья все шаблоны. И сделает это ещё много раз, просто я в тот день ещё его не знала.

Я никого из них не знала! Думала, что сгорю от любви, оказалось гореть можно не только так, сгореть можно от более жестоких вещей. Ревность, боль, предательство. В свой первый день, в статусе жены, я грезила о розовых слониках и сладкой вате. Но! Жизнь совсем не такая. И это мне придётся понять очень скоро. Совсем скоро я узнаю, что такое играть грязно, не по правилам, не по устоям. Это будет потом, а сейчас я продолжаю спать улыбаясь, думая, что война уже выиграна. Как же тогда я ошиблась.

Но, откуда мне было знать всех тонкостей? Меня воспитали как будущую жену. Такие как я не должны знать, как искусно лгать, выуживать, притворяться. Женщина в нашем доме, да и в любом другом не на первых ролях. Всё решает муж, никто ни с кем не советуется, у нас такого не принято.

А ещё я совсем не помню, чтобы папа говорил маме что её любит. Совсем не помню такого. Помню только как он говорил про сына, которого мама так и не родила, помню, как разозлился, когда поздно ночью родилась младшая сестра. Он до последнего надеялся на сына. И сказа мне тогда:

– Жена обязана рожать сыновей!

От его голоса я вздрогнула. Посмотрела на отца как впервые. Как только сдержалась и не крикнула. Так обидно за маму мне ещё никогда не было!

Возможно поэтому мне так отчаянно хотелось, чтобы мой муж меня любил. Именно любил!

Глава 3

Проснулась как по щелчку, совершенно позабыв, что в комнате совершенно не одна. Встрепенулась и резко села скидывая одеяло. Фархад повернул на меня голову, недовольно смерил взглядом и со стоном посмотрел на часы.

– Спи, рано ещё.

– Я не могу… – тихо шепнула, предполагая, что громкие звуки сейчас для него не особо желанны.

Муж повернулся на бок, ко мне спиной, полностью игнорируя.

Вскочила с кровати и тут же юркнула в ванну, благо она находилась в комнате, прихватив с собой чемодан, собранный накануне. Быстрый душ, не менее быстрый выбор одежды и вот я уже перед зеркалом прикрепляю платок к волосам. В доме мужчины и несмотря на то, что они родные братья ходить без платка я не могу.

Крутанулась на месте, оценивая образ. Достаточно скромный домашний наряд для замужней девушки. Мама всегда так ходила, когда в доме оставались гости.

Оглядела себя ещё раз. Без косметики лицо кажется ещё моложе чем на самом деле есть, глаза огромные и взволнованные. Я нервничаю. Да так сильно, что руки дрожат. Ещё раз приглаживаю тунику ладонями. Наряд скромный, с платком так совсем святая древность, но традиции обязывают. Невольно останавливаюсь на нём взглядом, хочется снять. Какое-то острое желание. Голова так устала от причёски, что я вчера носила весь день, что сегодня хочется свободы. Но, нельзя…

Тихо выхожу из ванной, муж ещё спит, точнее он даже не изменил позу после моего ухода.

Принимаю решение всё-таки быть хорошей женой и спускаюсь вниз, чтобы приготовить завтрак. Мне так спокойнее. Нужно чем-то занять руки, а ничего кроме готовки на ум не приходит.

В тишине дома, так же тихо прохожу сквозь гостиную, где вечером меня встретили, напрямую к кухне. Найти которую труда не составило, я знала подобную планировку, у Эли был похожий дом. При воспоминании о подруге сердце сжалось. Ещё не уехала, а уже хочу остаться. Я тут выросла, тут моя семья, тут всё знакомое. А там, что будет там? Страшит неизвестность. Страшит больше, чем всё остальное.

Холодильник предполагаемо не забит продуктами, скорее тут следы доставки, напитки от легких до тяжелых и минимальный набор того, что мне нужно.

Я так увлекаюсь приготовлением блинчиков, которые страсть как люблю с самого детства, что пропускаю момент, когда, зевая на кухню входит Давид.

Застываю в полном шоке.

Это было бы очень эстетично и красиво. Лучи рассвета скользят по смуглой коже, растрепанные волосы, он идёт тихой поступью и мышцы перекатываются…

НО!

Он был в трусах, босой и явно спросонья. Не видя меня прошёл к холодильнику, вытащил бутылку с водой и только когда прислонился спиной к столешнице увидел застывшую меня.

– О! Ты тут?

От шока, даже не знала, что сказать. Мне следовало опустить взгляд, уйти. Да всё что угодно! Но я лишь раскрыла рот и смотрела в его глаза полностью дезориентированная. Я сейчас нагло совру, если скажу, что красивое и прокаченное тело мужчины мне не понравилось, самое ужасное это то, что действительно понравилось.

– Э-э-э-эй, – шаг в мою сторону, – ты чего? «Тебе плохо что-ли?» —и руку ко мне протянул.

Клянусь, я не хотела! Инстинкты сработали раньше, чем я сама это осознала. Рванулась в сторону всем телом, избегая прикосновения расплёскивая замешанный завтрак. Побежала прочь их кухни.

В след летит откровенный хохот, но я уже ничего не слышу, потому что врезаюсь в чью-то грудь. Сильные руки властно обхватываю, а потом поднимают подбородок. Фархад хмурится, а я выдыхаю, в отличие от брата он вполне одет. Сердце уходит куда-то в пятки и бьётся там как заведённое.

– Эй! Сестричка! Ты чего так испугалась?! – посмеивается Давид и выходит за мной следом.

Жмусь к мужу, я всё ещё в шоке. Для меня его поведение неприемлемо, смотрю куда угодно, только не на Давида, мне стыдно и за него тоже стыдно. Вся краснею.

– Какого ты вытворяешь? – рычит муж.

– Да я то что?!

– Не нарывайся, понял?

Парень смеётся и уходя добавляет:

– Кто же знал, что она такая пугливая, вроде после первой брачной должна быть спокойнее как-то. Что-то брат ты не доработал там, – последнее с издёвкой.

Аллах…

Заливаюсь краской повторно. Отхожу от мужа и руки сжимаю. Стыд какой. Доброе замужнее утро называется… Только со мной могло быть вот так. Самое обидное это то, что мужчину обвинить в этом нельзя… это я получается виновата. Если бы отец узнал, было бы очень плохо, но предсказуемо. Как поведёт себя Фархад я не знаю. В голове отчётливо звучат его последние слова про то, что я не имею права его опозорить… И вот на тебе, не прошло и пары часов.

С огромной пульсацией в голове поднимаю глаза на мужа, боясь того, что он скажет. Выражение его лица пугает меня до синих звёзд и обратно. Стою перед ним как нашкодивший котёнок. Не дай Аллах разразится скандал.

– Не обращай внимание, – внезапно устало произносит муж и обходит меня по дуге.

От неожиданности широко распахиваю глаза. Я только что это услышала? Он что, встал на мою сторону???

– Где Арман?

– Брат, ты чё? Он свалил ещё вчера, – слышится откуда-то из недр дома.

– Забыл совсем… – сам себе отвечает Фархад и обращается уже ко мне, – Ну, жена, завтраком накормишь?

Киваю и иду следом. Мне бы радоваться, я была в секунде от грандиозного скандала, но не могу, сердце в тисках кровоточит. Его нет… Да простит меня мама, но я бы посмотрела на другого мужчину и едва-ли сбежала, даже если бы стал гнать.

Муж долгим и мрачным взглядом смотрит на приготовленные блинчики, которые я любовно разложила в красивой тарелке. Под его взглядом тушуюсь и съёживаюсь. Начинаю искать изъяны. Надумываю себе чёрт знает чего! От не привык такое есть, до не нравится внешний вид.

– Что-то не так?

Мотнул головой и молча сел. Вся его поза кричит о том, что он выбрал бы даже яд, лишь бы ни это. И мне становится обидно.

Ужас какой… Есть перехотелось мгновенно. Ничего не сказал, но взгляд такой, что захотелось затолкать всё приготовленное в мусорную корзину. Кажется, я разлюбила блинчики в тот же миг.

Комкаю край туники под столом. Нервы на пределе. Я сама не могу себе этого объяснить. Не жена ему по-настоящему, еще и как оказалось хозяйка никудышняя. Лучшие комплименты для девушки… просто лучшие. Что он может теперь сказать про меня Арману…

Нужно показать себя с лучшей стороны. Если Фархад и дальше будет относиться ко мне лояльно это мне несомненно поможет в будущем. И я должна сделать всё, чтобы быть образцово-показательной. Наши мужчины в жене ценят это. Точно знаю.

– О-о-о… божественный запах кофе!

На пороге появляется Давид, на ходу поправляя майку. Всё ещё взъерошенный, волосы как после взрыва, он их даже не пытается пригладить. Почему-то цепляюсь взглядом именно за них. Он один с тёмно-каштановыми волосами в семье, хотя несомненно чём-то похож на своих старших братьев. Замечая мой примой взгляд шутливо поднимает руки вверх и говорит:

– Всё- всё не надо сбегать, я одет.

Смеётся и садится напротив меня нагло притягивая всю тарелку с блинами, беря сразу оттуда один и с аппетитом ест.

Настрой настолько испорчен этим утром, что хочется расплакаться. Кусок в горло не лезет. За столом удручающее молчание, я смотрю в свою тарелку, а муж смотрит куда-то прямо полностью погруженный в свои мысли, Давид напротив, что-то постоянно пишет и искоса бросает взгляды на меня. Это нервирует. Пижон. Он словно играет какую-то ему ведомую роль. Нутром чувствую, как подбирает новые поводы подшутить надо мной. И это меня злит.

– Выезд через полтора часа, – Фархад поднимается со стула отставляя нетронутый кофе, – Азалия, спасибо за завтрак.

И уходит…

Вот так, просто раз и духа его тут не стало.

Тут же подрываюсь со своего места. После инцидента на кухне, оставаться с его братом наедине, неловко вдвойне. Испытываю острое желание сбежать.

– А-за-ли-я… – вдруг тянет он и я почему-то замираю, – Аза звучит более нежно…

И смотрит так, что пробирает до мурашек. Смотрит открыто, оценивающе, нагло. Встречаемся взглядами. Меня пронизывает тысячей игл. Впервые вот так прямо смотрю на него глаза в глаза. Красивый, холёный, знает, что нравится девочкам, не чурается этим. В его глазах словно магма, заливающая напрямую в моё тело. Не усмехается, предельно серьёзен, но считывает мои эмоции так же, как Фархад, вот таким не мигающим взглядом.

Отворачиваюсь. Наглый мальчишка. Арман совсем другой. Он взрослый, сильный, уверенный, знает что хочет от жизни… одним словом он – другой.

Расправляю плечи. Не дело бояться и стесняться. Нужно показать, что я сильная! С сильными считаются и не издеваются над ними.

И в спину летит:

– Буду называть тебя Азой, мне больше нравится.

Не отвечаю. Меня всю потряхивает от этого взгляда в спину, жжёт лопатки. Ведёт себя неподобающе, несмотря на то что его уже успели одёрнуть братья. Наглый хам!

В душе разворачивается целая буря. Если бы не была настолько вышколена воспитанием, я бы вспыхнула, сказала! Но… мама всегда говорила, что удел женщины – терпение.

Аллах, дай сил терпеть! Чувствует моё израненное ожиданием сердце, что просто в их доме мне не будет. Остаётся надеяться, что Давид максимально занят в университете и мы не будем часто встречаться, только на редких семейных посиделках.

А ещё я надеюсь, что Арман частый гость в родовом доме. Иначе просто не знаю, что мне делать и как не выть от осознания, что я близко и в тоже время он не где-то там в доме, пусть хотя бы за стенками…

Следующий час я посвящаю вялым сборам, общением с подругами, что не забыли уточнить как там новь прошла и мамой. С мамой было приятнее, она не стала спрашивать о том, как прошло, она спросила, как я.

– Хорошо мама, всё хорошо.

– Доченька, знай я люблю тебя. И ещё хочу, чтобы ты знала. Ты можешь ко мне обратиться в любой момент.

Киваю и улыбаюсь. Мама…

– Фархад хороший человек, мам.

В этот самый момент входит мой мрачный муж и хмыкает, услышав последнюю фразу, а у меня почему-то ёкнуло место вчерашнего пореза.

– Дай Аллах, дай Аллах дорогая.

– Мамочка, мне собираться нужно, я перезвоню тебе перед взлётом.

– Да, конечно. Обязательно позвони, мама будет волноваться.

– Позвоню.

Фархад прислоняется плечом к косяку, осматривая комнату. Нервно поправляю платок на волосах. Муж цепляется взглядом за моё движение и неожиданно произносит:

– Это не обязательно. У меня нет такого требования. Если ты хочешь, можешь его не носить совсем.

Сказать, что у меня отпала челюсть, значит ни сказать ничего.

То есть СОВСЕМ не носить? СЕРЬЁЗНО!?

Как бы не был велик соблазн, перед вылетом оставляю всё как есть. Не хочу, чтобы кто-то из знакомых сразу же доложил родителям.

Из арендованного дома выходила в платке, гордо расправив плечи и спрятав глаза под огромными очками. Невеста ведь должна быть счастливой? Правда ведь? Я счастлива не была, но улыбалась всё равно. Пусть думаю иначе, никого не впущу в свою голову.

Вышла из дверей и застыла там же.

Всё потому, что совершенно неожиданным образом попрощаться лично приехали родители. Аллах… спасибо тебе, то вразумил и не дал поддаться соблазну не надевать платка.

Мама у машины обняла так, что рёбра хрустнули. А мне было мало! Я сама жалась плотнее, хваталась как за оплот, как за спасение. Если бы она только знала, как не хочу улетать, как хочу остаться с ней рядом. Уже скучаю по нашим вечерам, по нашим разговорам, по бесконечному чаю на ночь и разговорам…

– Мамочка…

Сказала и сама вздрогнула, как надломился мой голос, как выскользнула вся боль из груди.

И она всё поняла. Отстранилась, разглядывая моё лицо и прикушенную изнутри губу. Я всегда так делала чтобы не расплакаться. Мама попробовала заглянуть в глаза, но сразу же расплакалась. Уже сама прижалась к родному человеку всем телом, сдерживая слёзы. Это оказалась больно оставлять родной дом, родную и горячо любимую маму с сёстрами.

Пока мужчины переговаривались о чём-то своём, мама тихо шепнула:

– Как всё прошло?

Сквозь очки не было видно глаз, но я всё равно их отвела. Обманывать – грех. По телефону было проще, сейчас я будто бы сама чайной ложкой выковыриваю своё нутро.

– Хорошо.

Мамочка прищурилась, но не стала спрашивать дальше. Не дал Фархад. Подошёл вплотную, коснулся спины горячей ладонью, словно обжёг и возвышаясь надо мной сказал:

– Нам пора.

Коротко, чётко и по делу. Вот такой мой муж. Я лишь кротко улыбнулась, соглашаясь и ещё раз крепко прильнула к маме. Она же крепко обняла в ответ, поцеловала как в детстве в обе щеки и отошла к отцу тихо всхлипывая. Отец лишь сдержанно улыбался, смотря на меня. Он совсем не эмоционален. Проявление чувств, даже в родительских объятиях на людях совсем не про него. Мы это уяснили ещё в раннем детстве. И мне сейчас впервые в жизни стало по-настоящему обидно за это. А ведь мог обнять родную дочь…

Разрыдалась уже в машине, как только отъехали. Фархад молча обнял, позволяя уткнуться в свою рубашку, гладил по плечам успокаивая, как старший брат, которого у меня никогда не было. Да… именно брат, вот так я его вдруг для себя окрестила и относиться начала так же. Просто по щелчку. Так оказывается тоже бывает.

– Ну-у-у-у… – издевательски протянул с переднего пассажирского места Давид, – невестка, мы и не знали, что ты такая плакса нам досталась.

Глотнула воздуха буквально давясь им. Нежно касающиеся меня руки закаменели. Мне не одной ПОКАЗАЛОСЬ как звучало это «нам». Руки заледенели. Это просто какой-то кошмар!

– То есть ты не понимаешь? – низким, грудным голосом тихо сказал муж.

Я же замерла, боясь сделать вдох.

– А ты меня не осаживай, папочка, – ощетинился Давид, – я тебе не сопливый подросток, понятно?

– Вот и веди себя как мужик.

– Пошёл ты, – зло выплюнул.

Я была безмерно благодарна за то, что муж заступается за меня, но… Становиться в угол раздора хотелось меньше всего. Совсем ни за этим я туда еду.

Села прямее, поблагодарив Фархада за поддержку. Только тихо, так чтобы он услышал, промокнула платочком лицо от слёз и отвернулась. Вплоть до аэропорта смотрела в окно, впитывая каждый метр любимого города, стараясь оставить всё в памяти. И забыть очередной инцидент.

Машина остановилась максимально близко к взлётной площадке, видимо мы летим частным рейсом, я не спрашивала, просто догадалась.

– Побудь тут, мне нужно лично уточнить всё ли готово.

Хотела было пискнуть про то, что можно это сделать по телефону, чтобы не уходить и не оставлять меня рядом с его явно озлобленным братцем.

– Сам проверю. Ты лучше с женой обнимайся!

Секунда и хлопнула дверь. Следом вышел водитель, доставая мой багаж и перекладывая его на подъехавший транспорт аэропорта.

– Мне кажется, что он меня ненавидит, – тихо шепнула, смотря на то, как развиваются от порыва ветра его волосы.

– Как бы не было наоборот, – задумчиво ответил муж.

А я шокировано перевела на Фархада взгляд, правда он тоже сразу вышел, оставляя меня одну. Ещё раз метнула косой взгляд на спину Давида. Красивая, широкая спина, обтянутая чёрной майкой. В отличие от брата он в джинсах с какой-то цепью и удобных кроссовках. Смотрела на него и не знала, что хуже? То, что он ненавидит меня или наоборот?

Мне бы не хотелось с ним вражды. Слишком наглый, словно без тормозов, как зарвавшийся мальчишка, у которого что-то отобрали. Привык что все крутятся у него перед носом. Харизма так и пышет. Ещё раз поблагодарила бога, что он отказался от брака со мной. С ним таким ни о какой договорённости речи бы и не шло. Он бы сделал это из принципа. Прошёлся бы по мне тараном, не щадя мои чувства.

Может быть, он так со всеми? Просто вот такой? Поздний ребёнок как моя младшая сестра, которой всё было можно и сейчас она продолжает позволять себе ВСЁ!

Арман совсем иной. Взрослый, спокойный, с завораживающим твёрдым голосом, от которого у меня невольно сжимается сердце. И с ним было бы всё иначе будь он моим мужем.

Я бы не шла по трапу покаянно опустив голову смотря под ноги, я бы держала его за руку, и я бы улыбалась. Клянусь, весь мир завистливо смотрел мне в след…

Но, этого не случилось.

Глава 4

В моих владениях оказался огромнейший дом. Я всегда думала, что у нас самый большой в округе, оказалось, что я мало знала. А может быть знать не хотела. Нам прививали понимание исключительности с самого детства. Отец часто говорил, что у его дочерей самое лучшее образование, самые лучшие украшения и самый дорогой дом. А ещё лучшие перспективы. Именно перспективы, о которых очень часто заходили разговоры.

– У вас будут хорошие, богатые мужья. Мужья, которые принесут пользу вашей семье.

Остановившись посреди гостиной с модным вторым светом вместо второго этажа, я была практически шокирована. Тут очень светло, спокойно и выдержанно. И самое главное несмотря на масштабы очень уютно, современно… Почему-то представляла их дом другим. Без стёкол, без налёта европейского веяния. Дом понравился сразу же.

– Это пристройка, отец долго сопротивлялся, но мы настояли, что она должна быть, вторая часть дома больше похожа на общепринятый стандарт, – оставаясь за моей спиной просветил муж.

Кивнула. На большее не было сил. Ослепляло светом. Белые стены, молочного цвета мебель с вкраплением тёмного дерева. Это было красиво.

Озиралась пока не набежали только что ушедшие нанятые помощники по дому. При них я не могу раскрыв рот оглядываться, я должна себя показать и поставить иначе считаться никто не будет. Этому мама научила. Моя мама мудрая женщина. У отца сложный характер и она всегда могла лавировать между его всплесками и отчуждённостью. Сколько же сил в мамочке, одному Аллаху известно.

А пока есть время.

– Мне нужно будет уехать, – киваю, подходя ближе к панорамным окнам, выходящим на раскинутый садик, – прости меня за это, тебе проведёт экскурсию Фая.

Нахмурилась, кто такая Фая я не запомнила, слишком обескуражена была.

– Фая что-то вроде экономки если на модный манер, а если проще, то она когда-то была нянечкой Давы, – а потом хмыкнув добавил, – только ему не говори, что знаешь и не подкалывай, он от этого бесится.

Смотрю на мужа и улыбаюсь. Дома он немного другой, не такой суровый. Даже пошутил. Такой Фархад мне импонирует всё больше и больше.

– Твоя тоже тут?

Почувствовала, что спросила не то уже поздно. Фархад помрачнел. Раз и всё.

– Нет, она была убита в день гибели матери.

Подавилась вздохом. Глупая… я же знала, что матери у него нет…, могла бы и догадаться.

– Прости… я не знала.

Кивнул, принимая ответ, но дальше ничего не сказал, не посчитал нужным, а я уже не настаивала. Эти темы слишком… И пусть я ему жена, но дальше для его в этом доме никого нет. Я что называется не ближний круг. С одной стороны это обидно, с другой вполне обоснованно. Нет смысла лезть в его душу, тут нужно запомнить и не сболтнуть лишнего при Армане.

– Азалия, дорогая, позвольте называть вас на ты?

Откуда-то с боку вынырнула женщина в сопровождение нескольких девушек. Фая, а скорее всего это была именно она, потому что подходила по возрасту, излучает доброжелательность на всех уровнях. И она, доброта, была заразительной. Я сама невольно прониклась ею к высокой худощавой женщине в очках. Отбрасывая прочь терзания насчёт своих слов.

– Да, конечно, как вам будет удобно.

– О-о-ох, милая, – теплые руки взяли мои ладошки, – какая ты красавица, мне старухе приятно на тебя смотреть.

И пока я улыбалась и смущенно опускала глаза, она вдруг продолжила.

– Наконец-то в доме появится детский смех!

И меня отрезвило мгновенно. Видимо ни одну меня, потому что Фархад холодным тоном произнёс.

– Фаина, комната готова?

Женщина поспешно кивнула, смотря во все глаза исключительно на меня, кажется чего-то ожидая, но я не поняла, что именно.

– Прекрасно, Аза, я буду вечером.

И ушёл, а Фаина чуть наклоняясь ко мне шепнула:

– Вот всегда такой был, еще маленьким бегал, упадёт и не плачет, только губы дует, чтобы улыбнулся – никогда. В своих мыслях если, так совсем подходить не стоит к нему…

Сказала с намёком. Я поняла, учит меня. Благодарно киваю, никто не знает о нашей тайне и не узнает, клянусь.

– Да, он такой…

– Арман забияка, никому спуска не давал, всё время что-то где-то выяснять бегал, ух натерпелись мы. – Сокрушённо произносит. – Фархад спокойный до моих колик, никогда не поймёшь, что на уме, а Давид… ух… такой улыбчивый мальчик. Даже сейчас. Отдушина моя.

Меня мягко подтолкнули к тому самому проходу откуда она ранее вышла.

– Люблю их сорванцов, выросли вроде бы, а никто не изменился даже. Только вчера носились по лужайке перекрикивая даже мои мысли.

Улыбаюсь и сдерживаю себя, чтобы не спросить отдельно про Армана, мне так хочется знать про него всё! Нет, больше, чем всё!

Вереница коридоров, две молчаливые девушки за спиной, идущие след в след и дверь в мою комнату распахивается. Фаина отходит, давая мне право войти первой и оценить обстановку.

– Мы всё приготовили, в течение часа все вещи разложим по местам. Фархад сказал, что вам понравится вид из окна и именно поэтому мы готовили именно эту комнату.

Сказала с намёком. Поборола в себе желание мгновенно обернуться и посмотреть ей в глаза. Да… ей очень интересно, почему я не буду спать в одной комнате с мужем.

Молча подхожу к окну и улыбаюсь.

– Обожаю природу.

– Мы так и подумали! Комната Фархада напротив.

– Спасибо.

– Вам нужно время перевести дух?

– Да, хотела бы остаться одна и переодеться, всё-таки перелёт.

Оборачиваюсь. Три пары глаз смотря не моргая, но улыбаясь. Фаина вроде бы доброжелательно, хотя я уже в этом начинаю сомневаться, а молодые девушки радости не испытывают, скорее настороженность. Боятся, что начну увольнять и менять штат. Они боятся, а вот Фаина нет. Долгие годы тут она чувствовала себя хозяйкой. Сейчас я для неё конкурент, как бы это не звучало. Мне нужно быть внимательнее с ней.

Меня всё же оставляют одну, и я вновь разворачиваюсь к окну. Что ж это было ловко, придумать историю о моей любви к природе и красивому виду, чтобы не спать в одной комнате. Фархада можно только похвалить. Возможно, меня тоже, всё-таки первый тренировочный спарринг я выдержала, осталось выяснить насколько Фаина тут проросла и станет ли это для меня проблемой.

Как жена среднего из братьев и единственная официальная жена все обязанности хозяйки на мне. Да и не важно, совсем скоро я стану женой старшего брата и всё равно буду хозяйкой, так что нужно показать зубы. К сожалению, какой бы кроткой я не была и что бы не говорила мама в отношении поведениями с мужчинами, Фаина не мужчина, а это значит, что и кроткости тут не нужно!

Лучше готовиться к войне, которой не будет, чем быть не готовой, когда она начнётся. Лучше бы её не было, морально я не готова.

Меня действительно оставили одну и ни разу тактично не постучали в дверь, чтобы поторопить. Это приятно. Присуще чувство такта, значит не всё потеряно.

Невольно прислушивалась к шорохам и голосам. В огромной комнате, а она действительно была более чем большая, накатила тоска и чувство одиночества. Чужая страна, чужой дом и чужая семья – всё из этого я уже обязана назвать своим. Это тяжело. Практически невозможно. Нельзя полюбить по щелчку!

Слёзы подступили, сжимая когтями сердце.

Но…

Взяла себя в руки. Приняла душ, рассмотрела каждый уголок в комнате, разложила те вещи что ещё не успели убрать, потому что сама хочу решать, где и что должно лежать и оделась. Ещё раз подойдя к окну полюбоваться открывшимся видом. Бескрайний лес перед взглядом, словно частичка дома.

Выходя, посмотрела в зеркало. Невысокая брюнетка с карими глазами на всё лицо и такими же огромными синяками под глазами. Перелёты – это не моё. Стоило бы воспользоваться косметикой, но сил нет. Надеюсь, Арман не появится неожиданно, не хотелось бы предстать перед ним в подобном виде.

При мысли о нём гулко застучало сердце срываясь с цепи. Прикрыла веки, приказывая себе успокоиться.

Какого же было моё удивление, когда, открыв дверь я обнаружила Фаину, идущую прямиком к моей двери.

– Ох! Девочка моя, ты уже готова?!

Киваю.

– Пойдём, я всё тебе покажу.

Насчёт всё она погорячилась. Потому что на всё не хватило уже меня. Дом настолько огромен и обладает функциями умного дома, да ещё придомовая территория, масштаб которой оценить оказалось сложно… Вот на неё то меня не хватило. Но, я уже знала всех работников в доме в лицо, включая охрану, точнее смену, которая работала сегодня.

Рассмотрела каждый доступный уголок в доме, знала где и чья спальня, кабинет и прочее, задавая миллион вопросов, принимая или отвергая. Одним словом, я вела себя как полноправная хозяйка, принимая собственно хозяйство под свою опеку. Меня этому учили – это легко. Сложно иное. Сложно проходить мимо его двери и не остановиться, сложно слушать то, что говорить Фаина про него… Так как сил нет, душа в клочья, потому что больно!

Уже сидя в гостиной с ногами на диване и попивая холодный зелёный чай, основательно задумалась. А ведь это чистой воды аскетизм. Имея хороший доход, бизнес и прочие блага отец добровольно отказывался от удовольствий, развлечений и упрощения жизни в целом! Что напрямую отражалось в быту и на наших жизнях.

Меня поразила функциональность дома и того, как тут всё устроено. Очень удобно, созданное для того, чтобы жить и радоваться. Высказывание «в ежовых рукавицах» приобрело для меня сейчас какое-то особое значение. Мы словно жили на задворках цивилизации. Понимала это ещё там на родине. Сложно не понять да? Когда у твоих знакомых сенсор на сенсоре, а у тебя в доме налёт прошлого столетия. Отец гордо называл это стилем и образом жизни, а мне хотелось чего-то более современного. И вот пожалуйста, мысли воистину материальны.

– Извините, – вздрогнула, услышав совсем рядом голос начальника охраны Шухрата, – я принёс ваш телефон. Всё настроено, у вас есть доступ.

Улыбаясь, принимаю протянутый телефон и мгновенно опускаю на него глаза. У начальника охраны моего мужа тяжелый взгляд и в целом он не излучает ничего доброго и позитивного. Смотрит так, словно когтистой лапой ведёт по телу. Оценивающе смотрит, ни так как мог бы позволить себе смотреть на женщину в доме моих родителей мужчина на чужую женщину. Так смотреть нельзя!

– Могу ещё чем-то вам помочь?

– Нет, спасибо.

Надеюсь, что он уйдёт, но мужчина не торопится это делать, чем хорошо так нервирует. Поднимаю взгляд и вопросительно смотрю в упор. Угольно-чёрный взгляд, квадратный подбородок, чуть сведённые к переносице брови. Мужчина отталкивает всем своим видом, хотя на деле не сделал мне ничего, ну, кроме этого, его прямого взгляда.

– Что-то случилось?

Отрицательно качает головой и слегка кривовато улыбается, а потом неожиданно говорит:

– Рад что вы появились в этом доме в статусе супруги Фархада.

Неожиданно… Мои глаза немного округляются, мужчина тут же позволяет себе лёгкую ухмылку чем начинает меня злить ещё больше. В тишине дома я словно одна и страшно, и безопасно одновременно. Странно, потому что его поведение не укладывается в мои рамки, безопасно, потому что я точно знаю о наличие камер наблюдения. Он мне ничего не сделает на физическом уровне… но! Так легко унижает морально. И это вопреки воспитанию злит до синевы перед глазами. Неужели не понятно, что не стоит себя так вести?! В сердцах думаю о том, что нужно пожаловаться мужу. Он взял на себя обязанность заботиться обо мне.

А потом друг понимаю, что не муж он мне вовсе и вырубаю на корню мысль о том, что он обязан… Если обязан он, значит и я тоже, а я не хочу.

– Так рады за работодателя?

Не удерживаюсь от легкого укола.

– Можно и так сказать. Теперь у него нет повода не появляться тут.

– Фархад тут не живёт?

Моё удивление растёт в геометрической прогрессии.

– Раньше предпочитал квартиру в центре города.

Киваю. Окей. Для чего ты мне это говоришь? Мы смотрим друг на друга и у меня порядком затекает шея, потому что в отличие от него я смотрю вверх.

– Видимо вы знаете причину? – внутри зажигается огонёк интереса.

– Благодаря вам причины больше не будет.

И тут я понимаю о чём он… Аллах…

Всё бы ничего, но разговор вышел за рамки с самого начала. Какого он себе позволяет?! Вот так подойти ко мне и сказать нечто подобное! А будь я настоящей женой? Какой ужас.

Прищуриваюсь, давая понять, что мне не нравится весь посыл, и я его прекрасно считала. К счастью, пытка правдой заканчивается, Шухрат внимательно взгадывается в мои глаза и произносит:

– Оставлю вас. Ели понадоблюсь мой номер есть в вашем телефоне.

– Всего доброго, – говорю уже его спине.

А сама откидываюсь на спинку дивана.

Всё ясно как день. Мне нужен срочный разговор с мужем, потому что это ни в какие ворота. Я же не дурочка, чтобы поверить в то, что он просто так вдруг начал этот разговор, сотканный из одних намёков. Сказал специально, вызвать ревность у молодой жены, осталось понять только с какой целью. Неужели та другая личный катализатор? Или наоборот… Как мне правильно вести себя? Чувствует моё сердце провокация будет ещё раз. Необъяснимо, но я чувствую это.

К приходу Фархада я благополучно забываю про наш разговор и встаю в очередную оборонительную стойку, потому что как только супруг появляется в зоне моей видимости следом входит его младший брат. Давлю в себе разочарованный стон и здороваюсь.

Да… лёгкой жизнь в этом поистине роскошном доме мне может только сниться.

– Так поздно, ты ещё не спишь? – одна бровь ползёт вверх.

– Да, – развожу руками как бы показываю конспекты, разбросанные на столике и открытый ноутбук, – решила немного позаниматься, не заметила, как пролетело время.

Пока мы разговариваем с Фархадом о том, как прошёл мой день, ужинала ли я и всё ли мне показала Фая, Давид не сводит с меня глаз. Я кожей чувствовала, как он пробегает взглядом по непокрытым волосам, как останавливается на фигуре, как в глаза смотрит, пока я улыбаюсь его брату.

И это всё выбивает из колеи, настолько, что руки начинают подрагивать, когда собираю наброски будущей курсовой Муж в свою очередь этого не видит или стоически делает вид что не видит. В какой-то момент я готова рассказать про разговор с его начальником охраны, но встречаюсь взглядом с Давидом и не решаюсь. Не для его ушей, но я настолько взвинчена, что чуть не ляпнула это.

Отвожу взгляд, мгновенно теряясь. Потому что как смотрел Шухрат было скорее, как если бы он смотрел на глупое дитя, Давид смотрел на меня… Аллах он смотрел совсем так как нельзя смотреть! На интуитивном уровне я старалась во время разговора с мужем минимизировать наш контакт меняя траекторию скрываясь за Фархадом, но в то же время Давид двигался словно ловил меня. Какая-то игра. Игра, в которой я мышка старающаяся убежать из последних сил, а он кошка готовая прыгнуть и задушить.

Максимально неуютно, дикое желание сбежать охватило всё тело, и я не придумала ничего лучше, чем сначала подхватить ноутбук с записями, а потом и мужа за руку, заглядывая в глаза ища поддержки. Иначе просто развернусь и сбегу, пусть думают что хотят!

– Проводишь меня наверх?

С благодарностью киваю и подступаю ближе, чтобы он обнял одной рукой привлекая к себе. Вдохнула полной грудью уже на выходе, стараясь не чувствовать обжигающий взгляд в свою спину, а точнее на пояснице, где сейчас покоится рука моего мужа.

Аллах… к чему эти игры в гляделки?!

Благо мне достался человек-рентген. Надеюсь, что так же считать всю меня смог только он, иначе это всепоглощающее фиаско!

Совсем ухожу в себя, полностью отключая ориентиры, Фархад плавно направляет и поддерживает, не задавая вопросов, от него веет холодом и какими-то его тяжелыми мыслями, но с ним гораздо спокойнее, чем в одной комнате пусть и ни наедине с Давидом! Дикие ощущения, пальцы на ногах покалывает. Уже оказываясь в коридоре ведущем в мою комнату, я вдруг вспоминаю то, о чём хотела спросить.

– Начальник охраны заходил, принёс телефон с доступом к дому.

– Хорошо.

Я уже у двери, нужно сказать, но отчего-то медлю, разворачиваюсь и смотрю в непроницаемое лицо мужа. Он действительно весь холодный, чужой и отстранённый, там утром ещё не был. Видимо что-то произошло. А может быть он такой всегда поле рабочего дня. Совсем не знаю его чтобы судить, остаётся только догадываться.

– Не знаю, как сказать.

– Как есть, – подталкивает к действию.

Тяжело вздыхаю. Отвечает, как металл режет. Всё в рамках, но холодно как на северном полюсе. Он, наверное, устал, а тут я мямлю… но мы должны держаться вместе и…, и я решаюсь.

– В общем он намекнул, что у тебя кто-то есть… или был. Но он рад, что теперь нет… что-то такое.

Если я думала, что у Фархада одна грань, я сильно ошиблась, потому что он мгновенно вышел из себя демонстрируя целый калейдоскоп эмоций. Взгляд полыхнул огнём обжигая, энергетика придавила спиной к деревяной двери.

– Что именно ты хочешь услышать от меня? – холодный вопрос.

– Как мне вести себя?

– Так как бы повела себя умная, молодая жена.

Исчерпывающе…

– Как кажешь.

– Спокойной ночи, Азалия.

Развернулся и ушёл в свою комнату, закрывая дверь так, словно хотел снести её с петель, но сдержался в последний момент. Ещё какое-то время я стою, прижавшись спиной к древесине, слушая тишину, а потом рывком разворачиваюсь и ухожу к себе.

Заходила в комнату как прокажённая с мыслями о том, что этого мужчину понять невозможно, как бы мне искренне не хотелось. В душе обида. Я же понимаю, что нам это не нужно! Я же стараюсь для нас двоих, а он злится и чаще молчит, а если говорит, то бьёт как наотмашь!

Мой брак один сплошной сюрреализм.

С невесёлыми мыслями приготавливаюсь ко сну. Я действительно устала, возможно поэтому не сразу осознала, что тихо скрипнула дверь открываясь.

Глава 5

Сердце ухает куда-то вниз, и я теряю дар речи до боли сжимая полы халата, в который закуталась только что выйдя из ванной комнаты.

Такого ожидать было невозможно!

Прислонившись к моей двери закрывая последнюю практически полностью, стоит Давид. Я почему-то только сейчас понимаю, насколько он крепко сложён и как высок. А его взгляд как одно сплошное издевательство, ползёт медленно вверх по моим ногам, чтобы остановиться на испуганном лице.

Охватывает ужас. Я практически голая наедине с чужим для меня мужчиной. Вода с волос стекает по спине, практически слышу, как она шипит, испаряясь на коже, настолько я сейчас напряжена. Непроизвольно прикусываю нижнюю губу и его взгляд намертво приклеивается туда.

– Чего ты так испугалась? – словно змей искуситель проговаривает, не сводя цепкого взгляда.

– Уходи немедленно! – судорожно, на выдохе.

Только ему плевать. Давид делает один плавный шаг в мою сторону от чего я испуганно вскидываю руку в попытке остановить движение. Попытка тщетна и веселит его. Давид и не думает останавливаться. Закладывая руки за спину словно с издёвкой, от чего обрисовываются крепкие натренированные плечи. Я в сравнение с ним просто маленькая мышка в логове тигра.

– Ты же знаешь, что это ни комната Фархада?

Он совсем близко, грудью практически касается моей вскинутой руки. И смотрит так прожигающее, от чего ползут холодные мурашки по коже. Мне действительно страшно. В любую секунду, сюда, может зайти кто-то из персонала или Фархад… Аллах, я тут же окажусь падшей женщиной! Мгновенно.

Мой взгляд судорожно метается от двери и обратно к его глазам. Паника окутывает разум.

– Никто не войдёт, – словно читая мои мысли говорит он.

– Ты вошёл.

Кривоватая ухмылка на чувственных губах.

Губы… боже, я только что заметила какие у него губы, чуть пухлые, словно порочные. Хочу зажмуриться и выкинуть все это непотребные мысли. Давид душит своей энергетикой, захватывает в плен словно удав, окутывает и дурманит. Это какой-то особый вид воздействия на женщин. Вопреки всему где-то там внутри я реагирую. Реагирую и ругаю себя. Нельзя любить одного, а вестись на улыбки другого, пожалуй, это ниже, чем сам ад!

– Покинь мою комнату.

Указываю на дверь, больше в глаза не смотрю, а у самой голос дрожит.

– Конечно… – тянет, – только есть одна проблема.

И в ту же секунду он дёргает меня на себя, так чтобы я оказалась в сантиметрах от него. Держит за плечи, ловит мой шокированный взгляд и очень медленно произносит:

– Мне не даёт покоя одна мысль, Аза. Знаешь какая?

Смотрю в эти глаза искусителя и не узнаю своего севшего голоса.

– Какая?

– Неужели мой вполне себе активный в сексе брат, оставил свою жену в другой комнате, на второй день после свадьбы?

Обжигает, он словно грязно ругнулся. Не выдерживаю, толкаю в грудь, вырываясь из цепких рук. Сволочь! Отступаю на несколько шагов. Мне нужно расстояние, между нами, чтобы быть увереннее и собрать мысли, которые в кашу!

– Да как ты смеешь! – шиплю разъярённой кошкой.

Ухмыльнулся, как-то зло будто бы размазывая меня по стене, пошло прошёлся по ногам.

– Не злись, Аза, – наклонил голову чуть в бок с интересом рассматривая моё раскрасневшееся лицо, – тебе идёт улыбка.

Вспыхнула мгновенно. Сердце в груди отбивает чечётку. Мы смотрим друг на друга в упор. Я с яростью, он насмешливо, будто бы ставит опыт и сейчас смотрит на результат.

– Выйди! – почти крик.

– Конечно, Аза, всё что хочешь…

Напоследок у самой двери остановился, развернулся лицом и опять ошпарил кривоватой усмешкой.

Он ушёл, а я села на пол в полном шоке. Только сейчас понимая, что на самом деле произошло.

Вот тогда, я в первый раз позорно разревелась, обхватывая ноги руками, раскачиваясь словно ребёнок.

Дорожки слёз вниз по щекам. Жалею себя и вновь плачу стараясь сдержать крик. Не нужно быть особо умной, чтобы понять, он всё понял, поэтому и пришёл в унизительной форме решил продемонстрировать это. Вот таким хамским образом! Он мне за что-то мстит. Я его раздражаю. Обидно и больно.

И даже пожаловаться оказалось некому. Фархад чётко дал понять, что сегодня разговаривать со мной не намерен, звонить домой я не решусь. У меня тут никого нет, кто бы мог за меня заступиться. Я ОДНА! Договариваясь в брачную ночь с Фархадом, я не знала, что ситуация может быть такой!

Чуть позже обретя себя, я начинаю мыслить здраво. Нет, не смиряясь, просто решаю избегать его и никак не контактировать. Так будет проще всего.

Закрадывается даже мысль о том, чтобы предложить Фархаду жить в одной комнате, чтобы ни у кого не возникло даже мысли, что у нас странный брак. Но… но я сама не смогу, не знаю, как тогда уснула в брачную ночь. Выбора не было, сейчас вроде бы есть. И последствия от него оказывается тоже есть. Совершенно неожиданные последствия. Давид старше меня, последний курс института, взрослый мужчина относительно меня, а ведёт себя как избалованный ребёнок. Демонстративно унижая и отыгрываясь на мне. Будь бы он ни так агрессивен, я бы спросила начистоту в чём конкретно проблема, думаю мы бы достигли понимания. НО! Всё то, что он творит выходит за любые рамки.

Злюсь на себя и на него, а ещё на мужа, который должен был сделать так, чтобы подобных ситуаций не возникло, но он допустил…

Ложась в постель всё ещё не могу унять дрожь и не выключаю свет. Засыпаю ближе к утру, когда дополнительного освещения не требуется и всматриваться в глухую межкомнатную дверь и прислушиваться к жизни дома уже не нужно.

Я боялась, что он устроит ад на земле. Но нет. Всё наше общение спустилось на редкое приветствие утром. Остальное время я либо его не видела, либо он сам обходил меня стороной. Пожалуй, все в доме заметили что-то неладное и тактично делали вид, что не видят этого. Только дышать свободнее от этого не становилось. Мне в общем в этом доме дышалось с огромным трудом.

– У вас какие-то проблемы с Давидом? – спросил Фархад смотря прямо на меня.

Застыла в момент подачи кофе. Принесла его сама в кабинет, потому что тут Арман, а я не могла не прийти. Он как оказалось, тут практически не живёт, в редкие вечера приезжает что-то обсудить с Фархадом в кабинете.

– Нет.

Аккуратно ставлю чашку рядом с мужем, выпрямляюсь. Хочу уже развернуться и уйти пожелав хорошего вечера, но неожиданно ко мне обращается Арман.

– Азалия, если тебя что-то беспокоит, ты можешь обращаться ни только к мужу, но и ко мне напрямую.

Мгновенно перевожу на него взгляд. Мужчина тепло улыбается, смотря на меня тепло и тошнотворно по-доброму, как ребёнку!!!

– Спасибо, – мой сдержанный ответ.

Покидаю кабинет в гнетущей тишине. Как и всегда, впрочем. Это уже какая-то традиция. Два месяца в этом доме и каждый раз, когда мужчины запираются в кабинете через пару часов, прихожу я, неся с крепким кофе. Странно? Возможно. Оказалось, что это единственная возможность хотя бы как-то взаимодействовать с Арманом.

Сначала мне было больно, потом тоскливо, сейчас злит. Наверное, я стала понимать, что он меня не воспринимает и то, что я сама себе придумала на самом деле не соответствует действительности. Неоправданные ожидания – так это называется? Горько и просто. Точнее не просто. Больно вдвойне. Я словно сама в себе разочаровалась. Чего я ожидала? Что взрослый мужчина посмотрит на меня и потеряет голову? Грустно… потому что так и есть. В моих розовых мечтах так и было.

Подача кофе стала какой-то особой рутиной. Я цеплялась изо всех сил за это, доставляя себе очередную порцию агонии. Видеть его, говорить с ним и быть для него просто женой родного брата. Первое время я опускала взгляд, отчаянно краснела, смотрела из-под тяжка боясь встретиться с ним взглядом. А сейчас… сейчас словно потухло что-то внутри. Это как фитиль. Он горит, греет, а потом гаснет и тлеет пока не потухнет совсем. Уже не стеснялась, смотрела прямо не отводя взгляд.

Сложно сказать, что так повлияло. Возможно, ситуация в целом.

Мой брак бумажный, словно догорающий пепел, дунешь и разлетится… Всё так очевидно, что я устала ловить сочувствующие взгляды от персонала и откровенную жалость со стороны Фаины. Им меня жаль…

Грустно и смешно.

Мой муж несколько недель не появлялся дома. Совсем!!! Словно пропал. Я узнала, где он только от службы охраны. Шухрат, который на самом деле ШуКрат, о чём он достаточно недовольно мне напомнил после того, как я исковеркала его имя. Он мне сказал правду.

– Я думал вы знаете…

– Знаю что?

Пытливо смотрю в глаза. Я переживаю, вся извелась за сутки. Не ночевал дома и даже не предупредил. Не берёт трубку, никто не знает где он!

– Он в квартире…

И посмотрел так, что вторая часть фразы не потребовалась. Сглотнула вязкую слюну и лишь уточнила:

– У него всё хорошо.

Отчаянно держала лицо.

– Да.

На самом деле мне было откровенно наплевать с кем мой муж, главное, чтобы это не влияло на наши договорённости. Но это влияло! Моё одиночество вышибало дух и веру.

Всё бы ничего, я практически привыкла, просто жила, гуляла по магазинам, училась, читала, врала маме о том, что счастлива в браке, плакала в подушку чтобы никто не видел, героически терпела сочувствие со всех сторон, гордо выпрямляла спину и старалась вести себя ни как обиженная девочка, а как взрослая женщина. Мудрая, взрослая женщина!

Без жалости на меня смотрел только Давид. И я бы сказала ему спасибо, если бы от этого его взгляда у меня не бежали мурашки по коже. Каждый раз! Это какой-то очередной вид издевательства. При звуке шагов вздрагивала, научившись отличать его шаги от остальных, с точностью до тысячи процентов.

Помешалась? Да. Отрицать нет смысла.

Так вот после трёх недель муж соизволил явиться, да не просто явиться, а явиться пьяным в самую стельку. Демонстрируя всему миру свой откровенно помятый вид.

Держась за стенку, посмотрел на шокированных меня и Фаину и пошатываясь поднялся по лестнице. Молча.

– Вернулся всё-таки, – зло и тихо выплюнула женщина.

Я промолчала. Смотрела на него и думала, что он предатель, бросил меня тут наедине с Давидом. Который в свою очередь меня никак не трогал, я просто знала, что он почти каждый вечер дома. Где-то там в глубине дома и теоретически может сделать то же самое что в прошлый раз! Кожа ещё помнит его руки, меня жжёт в этих местах!

Научилась закрывать на замок дверь, теперь я опасалась, что он зайдёт и не хотела этого. Он не приходил, ни разу не заговорил со мной, и мы не оставалась наедине друг с другом. Было ли от этого легче? Отчасти да, в целом – нет.

После того как Фархад вернулся он стал другим. Полностью замороженным, словно его выкачали изнутри. Меня, конечно, интересовала больше моя жизнь, но я всё равно от него зависела. Зависела и продолжала тянуть жалкое существование. Понимая, что мы всё же половинки одного целого и это одно, называется просто, «боль». В самой глубине глаз этого мужчины плескалась бескрайняя тоска, настолько сильно топя его, что я порывалась спросить, что случилось. Мне хотелось помочь. Не знаю, чем, может быть просто поговорить, послушать его и выплеснуть свою боль. Но нет. Он не давал шанса никому подступиться. Поэтому мой сосуд наполнялся день ото дня, и я тихо захлёбывалась, не имея возможности поделиться ни с кем. Фархад один единственный кто знал про меня больше, чем нужно было и только ему одному я могла бы поплакаться. Если бы он дал такую возможность. Только вот нет. Мой муж свою трагедию переживал сам.

Почему я решила, что это трагедия? Я сама была такой и это ни так сложно. Мы видим в людях именно то, что есть в нас самих.

Но, всё-таки что-то приятное произошло. Арман стал приходить постоянно, соответственно я, чаще вооружившись горячим, собственно сваренным кофе, приходила в кабинет. Не знаю, что они обсуждали, я не слушала никогда, все мои мысли были направленны на концентрацию внутри себя. Так боялась упасть в его глазах, что больше ни о чём не могла думать.

Время неумолимо бежало вперёд, с каждым днём вынуждая задумываться о том, что я делаю что-то совершенно ни то, но никак не могу понять, что именно. Такая суровая правда…

Глава 6

Точкой невозврата стал именно этот день. Я точно знаю. Маховик запустился именно тогда.

Правда, просыпаясь утром, я ещё об этом не знала. И к лучшему. Кто знал, как бы я поступила в противном случае, а так было то, что должно было быть. Может быть, я дурочка и верю в судьбоносные вещи, но почему-то так и есть. Кто-то там точно знает, как будет, нам на земле, остаётся просто жить.

Лёгкий завтрак и самое приятное, обязательная тренировка с тренером. Это оказалось особенным удовольствием. Я плотно подсела на фитнес, подключив ещё и плавание. Так что тридцать минут на машине и двери радушно распахивал развлекательный комплекс. Кто бы мог подумать, что подобное возможно!

Мучаясь от безделья, совершенно случайно натолкнулась на пару роликов в интернете и мне остро захотелось попробовать. Но, так как это нужно было решить с мужем, удалось сие мероприятие не сразу, но удалось. Фархад за завтраком выслушал мою просьбу и кивнул, а уже в обед мне звонила девочка-администратор, чтобы записать на то, что мне хочется. Не веря в происходящее, выбрала то, о чём смотрела по телефону в данный момент. К слову, ни прогадала. Кто бы мог подумать, что мне так понравится тягать железо в зале. Таких развлечений у меня не было на родине. Подруги ходили… отец даже слушать не стал, сказал, что обтянутые тела и прочие непотребства девушке на выданье противопоказаны. Устыдил меня.

– Ты помолвлена и куда-то рвёшься?! – удар по столешнице раскрытой ладонью, – В своём уме? Хочешь, чтобы отказались совсем?! Опозорить меня вздумала?!!!

Я тогда расплакалась. Девочки пошли на йогу, мне тоже хотелось, а оказалось нельзя. Мама правда потом в тайне купила коврик, и я пыталась как-то заниматься из чистого упрямства дома перед телефоном так чтобы никто не видел. Хватило не на долго…

А тут – воля!!!

Нравилось. Бежала туда три раза в неделю с горящими глазами при учёте того, что подъем был очень ранним. Конечно, со мной занималась женщина, кто бы позволил иное, я, к слову, не настаивала на обратном. Считаю, что мне повезло несмотря на то, что я оказалась совершенно слабая физически и не всегда понимала, как делать правильно то или иное упражнение, Тамара терпеливо объясняла, направляла, помогала, составила рацион питания изначально выяснив что именно я бы хотела изменить. А я захотела! Не сразу, потом, посмотрев на этих красивых и фигуристых девушек. До фанатизма нет, а вот красивые округлости – да! Это оказалось так правильно и женственно, что я решила вот оно что нужно. Арман же взрослый мужчина. Ему едва ли нравятся суповые наборы. И Тамара мне в этом поможет, верю в это.

Прошло мало времени, но я уже себе нравилась и чувствовала совершенно иначе своё тело, оно словно заработало иначе. Невероятные ощущения.

За месяц все, кто находился в доме, привыкли к моему максимально раннему завтраку и выбеганию из дома со спортивной сумкой на перевес. Скажем честно, я сама втянулась в спорт с какой-то удвоенной силой. Появились гаджеты, всеми известное ПП и ещё целая куча всего нового. Тут у меня нет подруг, я просто не имела возможности их завести с учётом затворничества, разговоры просто о чём-то на равных с тренером между подходами, делали дни тренировок ещё более приятными. Скажу больше, я ждала эти дни.

Единственное, что расстраивало, так это то, что я не сказала маме. Побоялась. Помню, как она позвонила в мессенджере желая пообщаться через видеосвязь, и я так перепугалась, что сбросила и надев джинсы на лосины, рванула из клуба в машину, чтобы скорее оказаться в комнате и перезвонить, изображая ранее пробуждение. Сердце в пятки уходило. К слову, я даже не додумалась написать сообщение и сказать, что сплю и перезвоню позже. Вместо этого простого действия вытрепала все нервы себе, шокировав своим образом всем меня встречающих.

Картина вышла фееричной. Розовый топ с рукавом, но открытой полоской на животе, широкие джинсы, два каких-то свалившихся барашка на голове и бежащая я к ступеням ведущим в дом.

Клянусь, мой водитель шокировано снял очки, не поверив своим глазам. Так же не поверил Давид, который по каким-то только ему известным причинам в восемь утра зарулил на парковку перед домом.

Я же бежала сломя голову по ступеням вверх, попутно срывая резинки с головы, а как только оказываюсь в комнате срываю топ, ныряя под одеяло, накидав волосы на лицо принимаю вызов.

– Дорогая, что-то случилось? Ты ещё спишь? Дочка, ты не заболела?

Лепечу что-то вроде: прости мам, я просто спала, вчера поздно легла и прочее.

– Котёночек, прости меня, я потом перезвоню. Просто напугалась. Звоню, а ты сбрасываешь и так минут сорок.

– Спала, мам, не поняла, что это звонок, думала – будильник.

Мама улыбается, а я обтекаю потом, потому что нагло вру и под одеялом после часовой тренировки, да ещё на стрессе, какая-то баня!

Но сегодня, сегодня всё спокойно.

Холдинг подписал крупный контракт на застройку и по этому поводу объявлен банкет, где соберётся верхушка правления во главе с моим мужем, который является генеральным директором и его братьями, имеющими акции компании. Мероприятие масштабное, отгремело в сводках новостей.

Не скрою меня так же охватил трепет. Несмотря на всё, я была горда тем, что отношусь к ним самым прямым образом. Всё-таки заключить контракт, да ещё какой! Это выход на иностранные площадки. Прорыв!

Именно поэтому было заготовлено платье, расписан день и весь дом находился в каком-то предвкушении. Я тоже. Это мой первый выход в свет в статусе жены. Будет телевидение, репортеры, журналисты. Фархад лично одобрил моё платье, потому что я отказалась его надевать.

– Как нет?

Екатерина – мой стилист округляет глаза, не веря в мой ответ.

– Я его не надену.

– Это же… это же…

– Нет!

Девушка присаживается на пуфик рядом со мной. Девочки – консультанты молчат, но по глазам вижу, что они не ожидали подобного.

– Это как-то связанно с традициями?

Киваю.

– Может быть стоит спросить у супруга?

Неожиданно задумываюсь и в итоге соглашаюсь. Мой облик – его лицо и только он может либо запретить, либо разрешить надеть подобное.

Меня пугают перспективы. Отец за такие выкрутасы точно бы выгнал из дома. Но платье мне нравится. Потрясающее. И слишком не подходящее девушке, воспитанной в жёстких рамках. Они на всю жизнь со мной. Не смогу себе позволить оголить больше, чем можно было бы.

Как итог Фархад хмуро и предвзято осмотрел всю меня с головы до ног по видеосвязи и дал добро, от чего стилист запрыгала на месте хлопая в ладоши вместе с сотрудниками бутика. Я оказалась та ещё противная штучка, отвергла практически всё. Ну… кто же знал, что я могу позволить себе вот ТАКОЕ платье?! Я не могла, а оказывается теперь могу. Плюсик к карме мужа обеспечен.

Даже сейчас полностью облачённая в наряд не верю в то, что делаю. Аллах… разве так можно?

Чёрное как мои волосы, обволакивает грудь, талию и бёдра как перчатка, а внизу струится словно вода. В этом платье я кажусь выше и стройнее. С формами! Не скрою, за эти два месяца меня немного откормили, и появились нужные килограммы в нужных местах. Теперь эти килограммы дают эффект-ВАУ!

Грудь хоть и закрыта по шею, но смотрится так будто бы тут есть вырез, и все должны смотреть именно туда, хотя вырез, а точнее разрез на платье ни там совсем. Тонкая талия утянута специальным внутренним поясом, которого снаружи не видно, утягивая и делая стройнее. При любом движении бёдер из разреза видны ноги. Я на высоких шпильках, с высокой причёской, искусно накрашенными глазами и маленькой сумочкой в руках, которая скорее атрибут, чем польза.

Хочется расплакаться, вот такая красивая, да ещё с голыми руками, выйду из дома и уже через пару часов окажусь на главных страницах новостей. Завораживающее чувство. Мне хочется кружится по комнате, так чтобы платье развивалось и как дома прыгать до потолка от эмоций. Но… я лишь улыбаюсь, цепко смотря на себя в зеркало, вокруг порхает визажист и в целом я ни одна, нужно быть тем, кем меня сделали, иное тут не подойдёт.

Стук в дверь отвлекает от самолюбования.

– Войдите.

Прежде чем открывается дверь в комнату в голове шальная мысль, вдруг Арман посмотрит на меня по-новому? Вдруг?

– Готовы?

Но это всего лишь Шукрат.

С горечью думаю о том, что нужно выйти и пройти до машины, чтобы на мероприятие поехать с Давидом. Муж уже там, он где-то второй день. Так что я еду в сопровождение его брата… «Славный» подарочек на вечер.

– Давид уже собрался?

Шукрат хмурится.

– Давида не будет, только старшие.

– То есть он не едет? – надежду из голоса даже не пытаюсь убрать, плевать, пусть думает что захочет.

– Не едет.

Настроение улучшается на целый круг вокруг земли. Снова смотрю на себя в зеркало и улыбаюсь искренне. Я – красотка! Сногсшибательное платье, приподнятое настроение, что ещё нужно для исполнения главной мечты. Чувство такое, словно горы могу свернуть. Да, волнуюсь и переживаю. Но только эти чувства тают и бледнеют перед возможными перспективами. Сегодня мой день, пусть и в обществе мужа на глазах сотен чужих людей. Главное, что там будет Арман и отвалился Давид. Это какой-то подарок судьбы, не иначе!

Горящие глаза девушки напротив говорят только об одном: «ТЫ СМОЖЕШЬ»!!!

– Выезжаем.

Бесконечные вспышки камер. Ещё немного и я ослепну, но всё равно улыбаюсь и льну к мужу демонстрируя любовь, ласку и прочее, что должна показывать на людях жена. И пусть платье не скромное относительно моих мерок, тут никто не смотрит на меня осуждающим взглядом. Есть дамы, которые позволили себе куда более откровенные наряды и ничуть не стесняются, а скорее наоборот. Смотрю на окружающих и невольно провожу параллели. Открытые руки, декольте и немыслимая длинна платья. За такие наряды у нас женщина сразу бы была заклеймена позором. А тут… кто во что горазд. Семья мужа живёт тут годами, вот почему он так легко и просто разрешил снять платок и позволяет носить совсем не традиционные вещи. На родине так можно только за закрытыми дверями наедине с мужем, никак ни в обществе. Всё строго.

– Подскажите, почему Давид …. Не присутствует?

– По семейным обстоятельствам.

– У вас прекрасная супруга, мы все поздравляем вас со свадьбой. Скоро ждать пополнения в семье.

– Пути неисповедимы…

– Фархад… как вы считаете, поглощение перспективной «Интекс» благотворно скажется на работе холдинга?

– Это было выгодно.

Сотни вопросов с разных сторон, благодарю всевышнего, что мне можно просто изображать красивую и улыбающуюся жену. От репортеров отбрыкивается Фархад. И делает это мастерски. Его выдержки может позавидовать каждый. Ещё бы, для того чтобы он мог управлять такой махиной его готовили с самого девства.

Мероприятие оказалось слишком масштабным, гораздо большим чем я могла себе предположить. Благодарность за то, что он обнимает и не даёт упасть, держа за дрожащую ладонь, несоизмерима. Без его бы я упала. Чувствую себя ни меньше, чем на ковровой дорожке… И не могу сказать, что мне очень приятно.

Внезапно девушка-журналист обращается ко мне:

– Азалия, на вас шикарное платье, от лучшего модельера которого я знаю, почему вы скрываете его за пиджаком супруга? Оно слишком откровенное для вас?

ЗМЕЯ! Ударила в самое яблочко. Внутренне я была готова к чему-то такому, поэтому стойко выдержала вопрос и так же с неизменной улыбкой ответила:

– Прохладно, – прижимаюсь плотнее к мужу, кладя руку на его грудь, – мой муж слишком заботлив, чтобы позволить мне мёрзнуть.

На этом экзекуция с вопросами закончена. Мы проходим во внутрь, и я задыхаюсь от атмосферы. Кино… такое только в кино. Мне должно быть стыдно, что я вот так поражаюсь световым иллюминациям, декору и прочему, но мне действительно очень нравится и дух захватывает. Глаз не оторвать. Очень атмосферно, гармонично и смотрится дорого.

– Ты молодец, -тёплые руки на плечах аккуратно снимают пиджак, – не дрожи, дальше будет проще. – шепчет Фархад на ухо и вручает бокал с шампанским.

– Пьёшь только то, что я дам.

Округляю глаза.

– Не пугай меня.

Отмахивается.

– Просто меры предосторожности. Пойдём, познакомлю тебя со значимыми персонами.

Ещё минут тридцать до начала официальной части я то и дело с кем-то знакомлюсь, улыбаюсь и тихо пью свою шампанское, которое по-хорошему пить не должна совсем. НО! Благо мой муж… Аллах сколько же он мне разрешает! И я вовсе не противлюсь… всё как мама говорила, так что правила не нарушены. Ну, почти не нарушены. Так удобно лгать себе не анализируя происходящее, что я увлекаюсь.

Речь, выступление, общение с прессой и тому подобное ложится на плечи Фархада. А он справляется с задачей на все сто. Такого его, я тоже не знала. Он словно включил какую-то свою тайную способность и несмотря на то, что почти не улыбался, был весьма открыт и доброжелателен, самый настоящий руководитель. Идеальный руководитель. Гордость берёт вверх, и я хлопаю в ладоши вместе со всеми, когда он возвращается ко мне и приобнимает.

Я уже так привыкла, что мы ведём себя как муж и жена на людях, что перестаю чураться его рук. Скорее наоборот, мне с ним спокойнее, от Фархада веет уверенностью и силой.

– Забыл предупредить, сегодня не едем домой.

– А куда?

Оборачиваюсь чтобы посмотреть в глаза и вновь подумать, насколько классно он смотрится в чёрном костюме с чёрной рубашкой без галстука. На фото должна получиться шикарная инсталляция идеальной пары, не зря же несколько часов над моим лицом трудился первоклассный специалист.

– В новую квартиру, недавно купил. Закончим поздно, до дома долго ехать, думаю, что ты устанешь.

Не перечу, но не понимаю к чему неожиданная рокировка. Ночевать в чужом месте для меня очень тяжело… К своей комнате я уже привыкла, пусть не без минусов, но там спокойно. Решаю не развивать тему, подниму этот вопрос позже, когда Фархад будет менее занят, все его мысли поглощает работа. Лучше потратить час на дорогу по пустым улица и уснуть в своей постели, чем десять минут и не уснуть совсем.

Жёны партнёров, любовницы, сёстры и прочее и прочее… Каждая постаралась подойти ко мне и пообщаться, тем самым завязать дружбу. Я понимаю их интерес и желание быть ближе. Без сантиментов – это выгодно. Возможно поэтому я не сказала лишнего и близко не подпускала, хотя несколько девушек мне действительно импонировало. Мы разные, пожалуй, даже слишком.

Ничего толком не съев, я пригубляю порядком надоевшее шампанское… всё тот же первый фужер, испытывая дичайшее разочарование. Даже больше, я чувствую злость! Арман пропал спустя несколько минут после начала официальной части, мы перекинулись всего парой фраз. Обидно… Как же обидно, руки опустились. К чему весь мой образ, если он даже толком не оценил ничего?! Чувствую себя раздавленной. Та готовилась и вот…

Как только появляется возможность, тут же говорю мужу, что очень устала и хочу домой.

– Я провожу, – Фархад мягко подталкивает к чёрному выходу.

Не противлюсь, туфли натёрли до адской боли, единственное желание снять их скорее.

– Андрей отвезёт тебя, – открывая передо мной дверь говорит муж.

– Я хочу домой, если ты не против.

Фархад внимательно смотрит на меня сверху вниз, а потом просто соглашается.

– Как хочешь.

Вот так просто. Благодарно киваю и улыбаюсь напоследок, вплоть до того, как закрывается хлопком дверца автомобиля. Оставшись в тишине, борюсь с желанием снять туфли и закинуть ноги на сидение. Клянусь так бы и сделала если бы ни наличие водителя. Всё-таки воспитание давало свои плоды. Играть роль в «удержание лица» оказалась весьма утомительной.

Снова ночной город, снова я не иду по улочкам пешком, а смотрю свозь чуть тонированное стекло. Вот если бы выйти на оживлённую улочку и прогуляться держась за руки, купить мороженное и просто наслаждаться вечером в компании любимого человека. Мне бы этого сейчас хотелось. Но, почему-то кажется, что Арман, и вот такие спонтанные прогулки – несовместимы.

Под конец пути я изрядно пожалела о двух вещах. Первая, что решила ехать в загородный дом, где и жила, нужно было послушать мужа и остаться в черте города. И второе… телефон в руки брать не стоило.

«Дочь, папа лютует, только что увидел о вас репортаж»

С ужасом смотрю на огромное количество пропущенных. Страх получить наказание велик как бескрайняя долина. Пальцы холодеют, а пульс подскакивает.

«Дорогая возьми трубку, папа очень зол и хочет с тобой поговорить»

Прикрываю глаза… Только этого сейчас не хватало. Но, кто-то сегодня точно на моей стороне, буквально за пару секунд пока я размышляю, звонить сейчас или лучше завтра, приходит ещё одно сообщение.

«Папа готовил с твоим мужем, всё ещё зол, но я думаю, что отойдёт. Позвони мне завтра расскажешь обо всём. Люблю тебя.»

Выдыхаю. Замужем, а до сих пор боюсь гнева отца. Родителей нужно уважать, мужа – слушать, почитать и не перечить. По сути, главный мужчина имеющий право меня наказывать не отец, а муж. Но, несмотря на это понимание, я всё так же боюсь его как в детстве.

Нужно сказать Фархаду спасибо за разговор с моим отцом, сама бы я не вывезла его. Никак.

Только это бы ни единственное потрясение. Парковка перед домом оказалась полностью забитой. Мой удивлённый взгляд стойко встретив вышедший заместитель Шукрата – Захар.

– Не думали, что вы решите приехать. У Давида вечеринка в той части участка, музыку слышно, но в доме изоляция, вам не должны помешать. И народа тут не будет, они в курсе правил. Вся тусовка за пределы гостевых не выйдет, обещаю.

Прислушиваюсь, звуки музыки и смех девчачий. Вечеринка в тот самый момент, когда он как акционер не посчитал нужным быть на важном мероприятии. Как глупо. Ведёт себя как мальчишка. Вот оно какое, значит, семейное дело. Какой ужас. Семья должна быть сплочённой, тогда она сила. А он плевать на это хотел. Живёт как хочет.

Киваю Захару и прохожу в дом. Никто не встречает, только по пути следования загорается автоматический свет. После шума и музыки голова как чугун. Хочу есть, голод просыпается как по заказу. Хочу чего-то очень вредного и вкусного.

Но, вдруг замираю посреди гостиной.

Я никогда не ходила на вечеринки. Отец был против, только культурные посиделки с девочками, ничего более. О ночной жизни молодёжи я знаю только отчасти из рассказов, книг и фильмов. Возможно, именно поэтому неожиданно для самой себя разворачиваюсь на каблуках и выхожу через задний двор, минуя бассейн иду по узкой тропинке в направлении к гостевым домикам.

Была там несколько раз. Место больше похоже на загородный комплекс. Посреди огромных сосен раскинута связка домов, бассейн, зона отдыха. Гадала для чего она, оказывается вот для чего… Под пологом зарослей нельзя ничего снять с высоты, практически полная конфиденциальность. В мире, где крутятся деньги оберегать свою жизнь, приходится любыми путями. Никто не хочет смотреть на себя в трусах мирно попивающим коктейль в сводках утренних новостей. Такие люди хотят тишины, покоя и в идеале без навязчивых СМИ.

С каждым шагом зреет предвкушение, посмотрю только одним глазком. Мне так интересно, что я забываю о том, как это может выглядеть со стороны.

Просто посмотрю издалека и уйду на кухню в поисках чего-то того, что сможет утолить желание съесть на ночь то, чего лучше не надо.

Раздирающее любопытство, граничащее с каким-то атрофичным чувством неизбежной глупости. Глупо, признаю, но любопытство берёт вверх. Об этом никто не узнает, потому что я не буду обозначать своё присутствие.

«Вечеринка» – это что-то как из фильмов, где девушки в купальниках плещутся в бассейне, музыка, пена и прочее и прочее. Шла по узкой тропинке и представляла себе нечто подобное. По факту оказалось ни то, чего я ожидала.

Да, играла музыка, да кто-то был в купальнике, да что-то пили, но какого-то дикого разврата не наблюдалось.

Замерла в тени деревьев, недоумённо рассматривая подсвеченный бассейн. Максимум пятнадцать человек, по большей части все в парах. Несколько девушек подтанцовывали с бокалами в руках, где-то обнималась парочка, несколько парней о чём-то спорили, но в целом никаких визгов, вакханалии и прочего. Я бы даже сказала, что и купальники у девушек были более-менее приличного кроя. Неожиданно. Вглядывалась в людей в поисках Давида, но не нашла, наверное, окучивает какую-то девочку. Представила себе и тут же отругала! О чём только думаю!!!

Постояла ещё пару минут, поняла, что мне нечего тут делать и интерес потух, к тому же прохладно. Как только развернулась уйти обратно, натолкнулась на немигающий взгляд Давида.

Испуганно вскрикнула отшатываясь назад. Он не просто стоял рядом. Он стоял в шаге от меня. Порывисто протянул руки, удерживая за плечи, чтобы не упала и тут же отпустил убедившись, что я устойчива.

– Здравствуй, – испуганно произнесла.

– Привет, – склонил голову чуть в бок рассматривая меня.

Покрылась пятнами мгновенно, он меня застукал. Стыдно то как… Смотрит и ждёт, что я расскажу зачем и для чего тут оказалась. А мне просто нечего сказать. Ни думала, что кто-то меня поймает. Стою перед ним как дурочка ещё в этом платье, словно только что сбежала с балла.

Платье, к слову, он оценил. И сделал это куда более медленно чем Арман для которого я наряжалась. Укол в сердце. Взгляд может обжигать? Нет, вам соврали, взгляд способен сжигать! И его взгляд сжигал внутри грудную клетку. Я бы прикрылась, но нечем.

Мозг судорожно накидывает варианты того, что можно соврать, признаться в правде не готова. Даже если пытать начнёт. Больше всего боялась этого его насмешливо-издевательского взгляда, подготовилась к обороне, но…

– Присоединишься? – кивает в сторону бассейна.

Бровь ползёт вверх. Он сейчас серьёзно? Внимательно всматриваюсь в глаза. Парень спокоен, во взгляде нет блеска, никакой агрессии, он расслаблен. Неужели искренне предлагает? Удивление на моём лице меняется на пытливость. Может быть, у него тоже есть эта особенность как в Фархаде? Может быть, я просто не вижу очевидного? Слишком много «может быть» на сегодня.

Вместе с тем, отчаянно хочется согласиться, но нельзя. Что про меня тогда подумает муж? Сбежала с банкета чтобы тут же пойти развлекаться с малознакомыми людьми?! Нет, так глубоко я ещё не пала.

И к тому же его предложение, как из ряда в вон выходящее. Я замужняя женщина и не имею права никуда без мужа, особенно под запретом всякого рода «вечерники» если там есть противоположный пол.

– Нет, у меня своя вечеринка, – отшучиваюсь я.

– Серьёзно? – теперь скепсис в его взгляде.

– Конечно! Безудержное поедание пиццы и просмотр фильма – я бунтарка!

Смеюсь, скорее нервно, чем от собственной шутки. Хочу сбежать быстрее, его присутствие на меня давит. Мы не разговаривали ни о чём почти два месяца и тут на тебе, пожалуйста. Не комфортно, дико неуютно рядом с широкоплечим и большим им… да ещё эта полутьма.

– Возьми меня с собой.

Как сдержала челюсть на месте, не знаю.

– Эм… -шокировано бормочу.

Давид складывает руки под грудью и откровенно посмеивается.

– Аза, почему такие огромные глаза?

Активно жестикулирую, указывая на то, что за моей спиной.

– Просто у тебя там настоящая вечеринка и гости, а…

– Да прекрати, там меня никто не ждёт. Им прекрасно и без меня.

Чуть было не ляпнула что мне тоже, но вовремя останавливаюсь. Как я так угодила в ловушку из собственных слов?! Вот тебе и тихий вечер, о котором я мечтала, заходя в дом. Тихим он уже не стал, скорее максимально нервным.

– С тебя выбор фильма, с меня провизия, согласна? – пока говорит, достаёт телефон с явным желанием воспользоваться доставкой.

Ощущение, что я попала возросло в геометрической прогрессии.

И как ему теперь отказать? Чёрт! Хочу остановить его хоть чем-то, но на ум ничего не приходит. А сказать прямо не смогу. Вопреки всему, обидеть, а я уверена, что он обидится, нет желания. Враждовать с Давидом лучше не стоит. Конечно, предложение из ряда в вон, но, с другой стороны, минус одна моральная боль. Мне станет легче если мы не будем демонстративно обходить друг друга стороной. Для этого нужно немного потерпеть и постараться выйти с ним на нейтралитет. Эта позиция будет более перспективной в дальнейшей моей жизни в их доме. Лучше хрупкий мир.

Мысленно прикидываю сколько мне нужно времени на то, чтобы дойти, принять душ и переодеться. Ни в платье же сидеть в конце концов.

– Минут через двадцать.

Обхожу его и тут же натыкаюсь на Захара, парень стоит в десяти метрах от нас и точно всё слышал, именно поэтому пробегает липкий ужас по телу… Опозорилась за одну минуту… Аллах… за что мне это?!

Ругаю себя на чём свет стоит. Стыдно до луны и обратно! Захар идёт за моей спиной молча и не приближаясь ближе, чем на пять шагов, но я всё равно испытываю острый приступ ярости. Нет сомнения в том, кто кого куда направил! Это он сказал Давиду, уверена в этом.

Перед дверью жестом останавливаю парня и не оборачиваясь кидаю:

– Дальше я сама.

Хлопок дверью и мой разъярённый стон по всему коридору. Кто меня тянул туда идти?! Что за глупость очередная! Осталась бы дома, не пришлось бы сейчас спускаться и минимум полтора часа находиться в обществе младшего брата моего мужа, который вдруг воспылал желанием разделить поздний вечер в моей компании. Развлекался бы там и дальше, зачем ему этот благородный жест?

– Глупая… какая же я глупая!

Если бы только это был ни Давид, а Арман, если бы…

Не ожидая ничего хорошего, скидываю платье направляясь в душ.

Глава 7

Если сказать, что мне некомфортно рядом с этим человеком, то это ни сказать абсолютно ничего. Это не просто некомфортно! Это вязь, утопия, засасывающее жерло вулкана, Марианская впадина! Ещё теплы воспоминания о том, что он от меня отказался. У меня есть гордость, и она кипит, обжигая. Как бы его поступок не сыграл на руку, внутри обида никуда не делась.

Сидя перед огромной плазмой с ногами на диване, чувствую себя не в своей тарелке. И пусть Давид сидит ко мне спиной, там внизу, практически в моих ногах, я как на иголках. Полумрак, маленький столик с колой и китайской едой вперемешку с пиццей, а мне кусок в горло не лезет. И фильм уже не интересен, хотя я хотела его посмотреть. Кто мне за язык тянул? Зачем вообще сказала про кино… Дура! Ещё сложнее осознать, что он САМ напросился на этот просмотр. Это после практически двух месяцев игнорирования друг друга. Видит Аллах, если бы так не напугалась у домиков гостевых, не ляпнула бы лишнего или в крайнем случае смогла найти отговорку.

В отличие от меня, Давид чувствует себя прекрасно. Облокотился спиной о диван, одну ногу поджал под себя, вторая согнута в колене и на ней рука, во второй держит железную банку напитка. Ему нормально. Мне -нет! Безостановочно злит.

Когда спустилась, он уже успел всё организовать, даже фильм. На мой немой вопрос ответил, пожимая плечами:

– Увидел его в закладках, не угадал?

– Угадал, – растерянно прошептала в ответ.

Поправляю стойку рубашки, специально надела самую закрытую пижаму, точнее это не пижама совсем, девочки так ходят по улицам, но для меня как пижама. Черный шёлк с отсрочкой, штанишки обтягивают сверху, внизу клёш, а верх так вообще огромный, под такую вещь надо топ, но я ни в той ситуации, чтобы щеголять голым животом. Ни рядом с ним уж точно.