Читать онлайн Израненные души бесплатно

Предисловие

Какие тайны могут скрываться в маленьком городке, наполненном благочестивыми жителями? Может, они делают вид, что не замечают творящегося в пригороде – коммуне, в которой царят беззаконие и разврат? Или под маской добродетели скрываются самые страшные человеческие пороки? Возможно, пастор этого города не настолько чист помыслами, как думают жители городка?

Добро пожаловать в Бригэм-Хиллс! Город, наполненный тайнами и скрытыми мотивами. Почти в каждом доме этого уютного городка, расположенного в низине между холмами, скрываются скелеты. Вопрос только в том, как скоро они будут явлены миру во всем своем уродском великолепии.

Вы можете сколько угодно утверждать, что ваш сосед поистине святой человек. Каждое воскресенье он посещает церковь, всегда участвует в благотворительных мероприятиях, вежлив, приветлив и всегда с иголочки одет. Но знаете ли вы, что творится за закрытой дверью его идеально красивого дома? То-то же. Не утверждайте, пока не заглянете в замочную скважину…

Пролог

Аарон

– Дай по лицу этой шлюхе! – выкрикивает знакомый голос, и я дергаюсь. Все тело покрывается испариной. – Выруби ее и возьми то, что принадлежит тебе, мальчишка! – провоцирует грубый голос.

Я перевожу взгляд на забившуюся в угол девушку. Она сжимает побелевшие губы и в крепко стиснутых пальцах мнет тонкую ткань своего белого платья.

Белый – цвет непорочности. Доказательство чистоты этой девушки. Но эта чистота вынужденная. Каждая девочка, родившись или попав в коммуну, существует под неусыпным контролем нескольких женщин: матери, бабушек, теток. Все они следят за тем, чтобы она осталась чиста до периода отбора. Пока кто-то из мужчин не примет решение жениться на ней. Но перед этим ее должны испробовать несколько неженатых мужчин, и именно по этой причине я сейчас здесь.

Я должен стать у нее первым. Правда, и для меня она станет таковой. Никогда не прикасался к женщине. Меня, конечно, проинструктировали, как это происходит, и даже показали наглядно. Но, глядя в испуганные глаза девочки, я не понимаю, как должен, черт побери, возбудиться! Мне хочется завернуть ее в покрывало и увести отсюда. Я понимаю, что единственный вариант – это сразу заявить, что женюсь на ней. Но нет, даже это не вариант. Я не достиг брачного возраста. Меня допустили к отбору лишь из-за моего особого положения.

– Ну же, Аарон! – снова подстегивает меня Дженнингс – извращенец и, по некоторым сведениям, убийца женщин. – Давай! Не задерживай нас!

При отборе присутствуют все – или почти все – члены совета коммуны. Я сейчас, как и Мисси Роут, трясусь и покрываюсь противными мурашками, от которых хочется чесаться. А еще лучше – сбежать, не оборачиваясь, но такой слабости мне не простят. Поэтому я подхожу ближе к девушке.

Ее трясет мелкой дрожью, когда она медленно качает головой и беззвучно шепчет:

– Пожалуйста, не надо.

Резко просыпаюсь и сажусь на валуне. Тру лицо, пытаясь взмахом руки стереть ужасные воспоминания. Не хочу помнить то, что творили с Мисси эти ублюдки. Не потому что я что-то испытывал к ней, а потому что от всего, что творилось в коммуне, меня выворачивало наизнанку. Мерзкие подонки, использовавшие женщин ради забавы, до сих пор правят закрытым городом. Они ломали и ломают психику нежным созданиям. А из парней растят таких же мерзопакостных ублюдков, какими являются они сами.

– Эй, Святоша! – окликает меня Волк, и я поворачиваю голову. Запускаю пальцы в длинную челку и зачесываю ее назад. – Там Долли истосковалась по тебе, – хмыкает он и засовывает в рот новую зубочистку. Волк расстается с ними только когда надевает шлем. Я даже не уверен, вынимает ли он чертовы палки на ночь или когда трудится над шлюхой.

– Пускай пососет горлышко бутылки, – хмыкаю я.

– Ты слишком суров к девушке. Может, она влюбилась.

– Ну да, во все члены клуба, – кривлю губы, но улыбка так и не растягивает мои губы.

Я уже давно не улыбаюсь. Если честно, даже не помню, делал ли это вообще когда-нибудь. Мне кажется, я с детства такой мрачный. Может, потому что дети должны беззаботной жить со своими родителями, а не так, как поступили со мной? Мне пришлось рано повзрослеть и выживать в обществе, в котором особенно остро отточен принцип “Или ты, или тебя”. Так что хочешь или нет, приходилось быть сильным. Ну а чтобы никто не мог забраться под кожу и использовать против тебя твои же слабости, проще было замкнуться в себе.

Откровенно говоря, я до сих пор не понимаю, что во мне рассмотрел Волк, не просто притащивший в байкерский клуб “Темные воины”, но и каким-то чудом ставший моим лучшим другом.

Он падает рядом со мной на валун и перекатывает зубочистку из одного угла рта в другой. Его густая борода забавно шевелится от этого движения.

Мы оба смотрим на горизонт над головами наших братьев, которые сидят у подножия огромного валуна.

– Ты опять стонал, – тихо говорит Волк. – Может, тебе таблетки какие-то попить?

– Ага, жидкие. Вискарь, например.

Волк хмыкает и качает головой.

– Дубина говорит, что он от своей паранойи избавился с помощью какого-то мозгоправа.

– Блядь, Волк, не еби мозги, – тихо цежу я, не отрываясь глядя на горизонт.

– У тебя постоянно такая херня, когда мы проезжаем мимо этого городка, – он бросает на меня взгляд, а потом тоже смотрит на возвышающийся на высоком холме старинный особняк.

Я знаю, что в низине за ним лежит город. Точнее, городок. Маленький, отвратительный, населенный людьми, которые мнят себя добропорядочными верующими христианами. Но стоит войти в один из домов и приоткрыть шкаф, как оттуда посыплются скелеты. Старые, насквозь прогнившие и изъеденные червями.

– Никогда не хотел туда возвращаться, – произношу вслух, чем удивляю самого себя.

– А сейчас вдруг захотел?

– Хочу познакомиться с девчонками.

– Нахера тебе это?

– Не знаю, Волк, – отвечаю еще тише.

Я настолько привык доверять инстинктам, что не могу просто так отбросить это желание. Как будто я должен быть в Бригэм-Хиллс в ближайшее время. Как будто меня там ждет то, что перевернет мою жизнь. И от этого мое давно уже почерневшее сердце начинает истошно колотиться где-то в горле. Откуда такая конченная реакция на этот отвратительный, мерзкий городок? Место, куда я никогда не планировал приезжать снова.

Каждый год, всем клубом отправляясь на крупный рок-фестиваль для байкеров, мы проезжаем по этой дороге. И почти каждый раз останавливаемся именно тут, чтобы отдохнуть и перекусить. До дома всего пара часов езды, но мы уже так давно в дороге, что привал просто необходим. Только вот почему, блядь, каждый раз именно здесь?! Ну, если не брать во внимание объективные причины. Удобное плато, с одной стороны окруженное каменными валунами, которые закрывают от ветра. А с другой – красивые заросли деревьев, за которыми поднимается холм, где и стоит тот самый особняк.

Место, несомненно, живописное, и парням нравится здесь тусоваться, когда мы делаем привал. Раньше и мне нравилось. Я даже испытывал какое-то злорадное удовлетворение. И, несмотря на то, что никто из прошлой жизни давно не смог бы узнать меня, мне все равно казалось, что, взбираясь на холм, я демонстрирую людям из своей прошлой жизни, что все-таки выжил, невзирая на их попытки убить меня.

– Сворачиваемся! – слышим мы голос Грозного и опускаем взгляды на огромного байкера, вразвалочку идущего к своему Харлею. – Через пять минут все должны быть на байках!

Я сталкиваюсь взглядом с Волком. Бросаю еще один на верхушку крыши особняка и понимаю: сейчас или никогда.

– Поедешь? – спрашивает Волк, и я интуитивно понимаю, что он подразумевает не дальнейшую дорогу с моими братьями.

– Да, – отвечаю коротко и спрыгиваю с валуна, чтобы сесть на мотоцикл и поехать туда, где не был уже двадцать восемь лет.

Завожу рычащий мотор и киваю Грозному, молча давая понять, что не продолжу путь с ними. В ответ он кивает, и, развернув мотоцикл, я двигаюсь в обратном направлении, откуда приехал. Сворачиваю с главного шоссе на двухполосную дорогу, ведущую к Бригэм-Хиллс. И вот уже меня окружают холмы, густо поросшие деревьями и кустами.

Останавливаюсь у огромной вывески и, сняв шлем, вешаю его на руку. На вывеске изображен белый домик с низким заборчиком. Перед ним стоит семья: отец, мать и двое детей. Отец обнимает мать за плечи, а ее руки лежат на плечах детей. Все они широко улыбаются. Справа от домика вдалеке нарисована церковь. Такая, какой я ее помню. Она врезалась мне в память, как будто я видел ее вчера. Мне кажется, даже с моими корявыми художественными навыками я смог бы нарисовать ее с закрытыми глазами, и попал бы в точку.

Перед парой аккуратными каллиграфическими буквами выведено: “Добро пожаловать в Бригэм-Хиллс”, а ниже буквами поменьше приписка: “Город, благословленный Всевышним”.

Сплюнув прямо у плаката, вставляю в зубы сигарету. Прикурив, завожу мотор и медленно еду в город. Благословленный, говорите? Разве что Сатаной. А его правая рука – местный пастор. Такая вот странная история.

Глава 1

Пробежав по строчкам кулинарной книги матери, Фиона отмечает, что каждое слово выведено так аккуратно, и от этого даже сводит зубы. Хочется плеснуть на страницу кофе или шмякнуть пару пятен кетчупа. Все, что есть в этом доме, находится в таком же порядке. Все вылизано, все на своих местах. Даже у пыли нет ни единого шанса осесть на поверхностях. Кажется, будто мать Фионы совсем не спит, а только убирает и все раскладывает по местам.

Еще раз проведя пальцем по слегка пожелтевшей от времени странице, Фиона выискивает пропорции нужных ингредиентов и начинает их смешивать. В готовке ее сестра Дейзи преуспела гораздо лучше. Фиона никогда и не хотела уметь готовить. Она была создана блистать. С экранов кинотеатров, сцен мировых театров. А готовка и вообще любые бытовые сложности – это она собиралась оставить персоналу. Как только заработает на его содержание…

Стук в дверь раздается так неожиданно, что рука Фионы, держащая сито для муки, дергается, и часть просыпается на стол.

– Черт подери, – ругается она себе под нос и бросает сито прямо в жидкую массу, присыпанную мукой. – Черт подери, – ругается снова и, вытащив сито, со злостью кладет его на стол, отчего под ним образуется еще одна кучка муки. – Да иду уже! – выкрикивает в ответ на очередной стук.

Только третий день в Бригэм-Хиллс, а ее уже бесит все вокруг. Эти пуританские замашки жителей города, их совершенно неискренние улыбки, которые как будто приклеили к кислым минам. И вот это наглое вторжение. Приходят, когда хотят. Отвлекают, просят, требуют, пытаются наладить общение. А она не хочет общаться! И вообще, если бы не Дейзи, которая уговорила ее навестить мать, ноги Фионы в этом захудалом городишке не было бы.

Распахнув дверь, Фиона хмурится, глядя на стоящего перед ней мужчину. Кожаные штаны, байкерская косуха, под которой только серая футболка с широким воротом… точнее, без ворота. Такое ощущение, что его неровно обрезали. На шее болтаются цепочка и пара кожаных шнурков, утопающих в трикотажной серой ткани. Массивный, высокий и покрыт татуировками почти по подбородок. Короткая борода, голубые глаза под хмуро сведенными бровями, длинная челка. Он поднимает руку и проводит ладонью по бороде, привлекая внимание к кожаным браслетам и кольцам на пальцах. А еще к татуировкам на них.

Мужчина так же внимательно рассматривает Фиону, как и она его. Девушка дольше необходимого останавливается на глазах. Что-то в них есть такое… очень знакомое. В голове пролетают сотни образов ее знакомых, но ни один из них не подходит этому мужчине.

– Чем могу вам помочь? – спрашивает она, хмурясь сильнее.

– Я ищу Викторию Майклс.

Голос грубоватый. Такой… громогласный. Но мужчина говорит негромко, отчего его голос кажется низким и очень привлекательным. Слегка прищурившись, Фиона склоняет голову набок.

– Ее нет дома.

– Я могу ее подождать?

– В каком смысле?

– В прямом, – отвечает он так, будто Фиона спросила какую-то глупость.

– А зачем она вам?

– Хочу поговорить. Мы с ней давно не виделись.

– Не думаю, что мой отец – ее муж – будет рад вашей встрече.

– Так ты Дейзи? Мне казалось, ты старше.

Фиона склоняет голову на другую сторону, еще внимательнее всматриваясь в мужчину, если такое возможно. Мозг лихорадочно подбирает образы, но этот мужик никак не вяжется у нее со всеми, кто приходит на ум.

– Нет. Я ее младшая сестра. А вы кто?

– Меня зовут Аарон.

– Аарон… а дальше?

– Просто Аарон.

– Просто не бывает.

– Это уж точно, – хмыкает мужчина, и Фиона уже ждет, что он улыбнется, но этого не происходит. – И да, твой отец определенно не будет рад меня видеть.

– Так, может, тогда не стоит ждать маму? – Фиона занимает оборонительную позицию, поставив руки в боки.

Мужчина снова хмыкает, но никак не комментирует ее позу. Фиона и сама понимает, что глупо пытаться выглядеть воинственно, стоя рядом с накаченным мужиком ростом примерно в шесть с половиной футов (рост героя ок. 2 метров). С ее ростом в пять с половиной (ок. 170 см – прим. автора) это просто смешно. И да, наивно полагать, что он не войдет в дом, если захочет. Вопрос только в том, насколько сильно при этом пострадает сама Фиона.

– Я проделал долгий путь, так что мне все равно нужно отдохнуть. И я хочу увидеться с твоей мамой, а значит, дождусь ее. Если ты не впустишь в дом, я подожду на улице. Как, кстати, твое имя?

– Фиона, – нехотя отвечает она и складывает руки на груди. Может, так будет выглядеть чуть более грозно?

– Что ж, Фиона, приятно познакомиться. Я буду здесь, – он кивает себе за спину, и, переведя взгляд, она видит огромный мотоцикл. Он покрыт пылью, но даже через нее можно рассмотреть натертые до блеска хромированные элементы.

Развернувшись, мужик спускается по ступенькам дома и идет к своему мотоциклу. Садится на него боком, а потом, достав из кармана сигарету, закуривает. Фиона скрывается в доме, но становится у окна, прикрытого тонкой занавеской. Смотрит на мужика, который копается в своем телефоне, после выбрасывает окурок в мусорку, стоящую на другой стороне улицы, а потом возвращается на свой пост. И снова закуривает. Ох, похоже, он много курит.

Прикусив нижнюю губу, Фиона рассматривает этого Аарона. Вроде не представляет никакой угрозы. И все же фамилию назвать отказался. К тому же, маньяк никогда не скажет, что он маньяк. Конечно, он будет притворяться нормальным. А как только представится возможность, перережет глотку, и поминай как звали.

Фиона вздыхает и качает головой. Кажется, кому-то пора прекращать смотреть фильмы Хичкока и перейти на добрые истории с вечным посылом о любви.

Вернувшись на кухню, Фиона, как может, наводит порядок. Печь пирог уже перехотелось. Зато у нее появилось новое развлечение. Теперь она то и дело ходит к окну и рассматривает хмурого байкера.

И как ему не скучно просто так сидеть на мотоцикле, пялясь по сторонам? Он ведь даже свой телефон больше не доставал. Точно маньяк какой-то.

Но ей не дает покоя его лицо. Оно как будто кажется знакомым. И рассматривал он ее так… словно узнал. Или как будто знал когда-то давно, а потом они долго не виделись, и ему стало интересно, какой она выросла. Ой, ну точно профессия накладывает отпечаток, и Фиона начинает фантазировать о том, чего не было.

Устав метаться и гадать, Фиона решительно топает к входной двери и распахивает ее. Сердце вылетает из груди, потому что риск быть убитой этим татуированным громилой, никуда не делся. Но природное любопытство все же побеждает страх.

– Эй! – выкрикивает она, и Аарон лениво поворачивает голову, чтобы посмотреть на нее. – Кофе будешь?

– Буду, – кивает он.

– Заходи, – Фиона машет на дом и следует на кухню.

Как-то она проходила очередной кастинг. И познакомилась с девушкой по имени Ванда. Она была такой… странненькой. Верила во всякую чушь. В том числе, в судьбу. Так вот Ванда, провалив пробы, вышла оттуда и сказала, что случилось так, как должно было быть. Якобы, рожденный быть повешенным, не утонет. Но Фи тогда дала себе обещание бороться до последнего, даже если ее засунут в петлю. Пока что эта тактика упорства и жажды жить так, как хочется, ее спасала. Глядя на то, как Аарон заходит в дом ее родителей, она молча молится, чтобы и в этот раз она ее не подвела.

Глава 2

Аарон

Я вижу, как нервничает Фиона. Как подрагивают ее пальцы, когда она устанавливает новый фильтр в старомодную колбовую кофеварку. Насыпает молотый кофе и, опустив крышку, включает машину. Повернувшись лицом ко мне, Фиона упирается бедрами в столешницу и крепко сжимает ее пальцами. Прищуривается, внимательно глядя мне в глаза.

Ну? Догадаешься или придется объяснять?

– Кого-то ты мне напоминаешь, – произносит она негромко и задумчиво.

– Определенно, – хмыкаю я.

– И кого, интересно?

– Разве я должен объяснять тебе? Вдруг я напоминаю тебе твоего бывшего одноклассника? Но им я быть не могу хотя бы просто потому, что старше тебя. Сколько тебе? Двадцать шесть? – делаю вид, что гадаю.

– Двадцать семь, – недовольно бурчит она. Видимо, не привыкла, что кто-то угадывает ее возраст. Думаю, ей всегда дают меньше, потому что Фиона маленькая и хрупкая.

– Обычно тебе, наверное, дают меньше.

– Да, редко больше двадцати двух, – встряхнув светлыми волосами, она задирает подбородок.

– Ты и выглядишь моложе.

– Тогда как ты догадался?

– У меня глаз наметан, – вру я.

– Кем ты работаешь? Или у тебя нет работы?

– Если бы ее у меня не было, как бы я оплачивал обслуживание такого дорогого байка? – хмыкаю я.

– Может, ты преступник.

– И ты так просто впустила потенциального преступника в дом своих родителей? Опрометчиво.

– А ты думаешь, почему я не отхожу от этого стола? Видишь подставку с ножами? – она кивает на предмет, стоящий справа за спиной Фионы.

Я широко улыбаюсь. Мне нравится Фиона. Она дерзкая и, кажется, у нее отличное чувство юмора. Совсем не похожа на своих родителей.

– Можешь быть спокойна, потому что я не представляю для тебя угрозу.

– А для мамы?

– Тоже нет.

– Так чем же ты все-таки занимаешься?

– Ремонтом мотоциклов.

– Так ты механик?

– Можно и так сказать, – отвечаю с кривоватой улыбкой. – Мы кофе пить будем?

– Ты еще и наглый, – улыбается Фиона и, отвернувшись, наливает в чашки ароматный напиток. Ставит их на стол передо мной, добавляет тарелку с печеньем и сахарницу. Усаживается напротив и внимательно смотрит на меня. – И все же почему-то твое лицо кажется мне знакомым, – задумчиво произносит она и делает глоток своего напитка.

Честно признаться, я сам не понимаю, почему не рассказываю ей правду. Может, хочу сначала увидеть реакцию Виктории Майклс. По большому счету, эмоции самой Фионы меня мало волнуют. Хотя, признаться, мне хочется, чтобы она узнала обо мне.

К моменту, когда мы уже наполовину опустошили чашки с кофе, входная дверь открывается и с негромким стуком захлопывается. Мы слышим в прихожей какую-то возню, а потом хозяйка дома появляется на пороге. Заметив меня, Виктория останавливается и внимательно сверлит меня взглядом.

– Мам, тут к тебе мужчина пришел.

– Ко мне? – тихо спрашивает она и, слегка прищурившись, всматривается в мое лицо.

Ну давай же. Ты не можешь меня не узнать!

Фиона встает и забирает у матери пакет с продуктами. Ставит его на стойку, но даже не пытается делать вид, что занята раскладыванием. Напротив, она демонстративно упирается ладонями в столешницу и переводит взгляд с матери на меня, и обратно, разглядывая немую сцену.

– Чем могу вам помочь? – спрашивает Виктория, бросив взгляд на входную дверь.

Неужели скоро должен заявиться ее муж, и она боится, что он накажет ее за присутствие постороннего мужчины? Наверняка так и будет. По крайней мере, могло бы быть, если бы я не имел намерения сказать, кто я такой. Уж Джулиану Майклсу точно не нужно объяснять, кто такой Аарон. Этот ублюдок отлично знает, кто я и, уверен, сразу же узнает меня. В отличие от Виктории, он в последний раз видел меня лет двадцать назад. Я был подростком, а не маленьким ребенком, каким меня помнит Виктория.

– Возможно, вам стоит присесть, – произношу, понимая, что сиюминутный шок ничто по сравнению с тем, что испытает женщина, когда узнает, кто я такой.

– Возможно, вам стоит сказать, чего вы хотите, и покинуть мой дом. Скоро придет мой муж, а мне еще надо приготовить ужин к его возвращению.

– А ваша вторая дочь? Дейзи. Она все еще живет с вами?

– Ни одна из дочерей уже с родителями не живет, – опережает мать Фиона. – Я живу в Лос-Анджелесе, как и моя сестра. Она, кстати, замужем за крутым чуваком. Если ты хоть на шаг подойдешь к ней, он тебе голову в задницу засунет.

Фиона воинственно задирает подбородок, а я улыбаюсь. Бунтарка. Дерзкая, сильная девочка, хоть и выглядит хрупкой. Похоже, в этой семье дети любят идти против навязанной родителями воли.

– Фиона! – одергивает дочь Виктория, и мечет в нее грозный взгляд.

– А что? Пусть чувак знает, с кем связался. Аарон, так ты расскажешь, зачем пришел?

– Аарон? – еле слышно произносит Виктория и переводит на меня взгляд широко распахнутых глаз.

Вот теперь она меня видит. До момента, пока Фиона не произнесла мое имя, Виктория скорее скользила по мне взглядом, будто я был настолько незначимым, что и запоминать меня ни к чему. А сейчас она впивается в каждый сантиметр моего лица и наконец останавливается на глазах.

Ее собственные расширяются и наполняются блестящими слезами. Рука Виктории взлетает, и тонкая ладонь с почти прозрачной кожей и тонкими линиями синих вен накрывает шею. Она открывает и закрывает рот, будто пытается вобрать столько воздуха, сколько может. А еще выглядит так, будто внезапно потеряла голос.

Бросаю взгляд на Фиону. Хмурясь, она мечется взглядом между мной и матерью. На лице написано непонимание происходящего.

– Мам? – зовет она испуганно. – Мам, все нормально?

Виктория не отвечает, продолжая внимательно рассматривать меня. Она все еще не верит, что перед ней сижу именно я.

А меня, откровенно говоря, эта ситуация уже начинает раздражать.

По большому счету, я сделал все, что хотел. Посмотрел в глаза женщине, которая ради члена бросила на произвол своего ребенка. Позволила забрать его и отправить в самый центр гадюшника. Ни разу за всю жизнь так его и не навестив. Старая гребаная сука, которую я так люто ненавижу!

– Сынок, – наконец выдавливает из себя эта курица.

– Я тебе не сынок, – отрезаю грубо.

– Сынок? – переспрашивает Фиона. Перевожу на нее взгляд и вижу, как ее глаза становятся огромными. – Мам, что это значит?

Виктория сглатывает и прочищает горло, а потом поворачивает голову и смотрит на дочь. От лица отлила кровь, и Виктория Майклс сейчас похожа на привидение.

– Фиона, дай, пожалуйста, воды, – сипит она.

– Мам, может, вызвать врача? Ты побледнела.

Фиона быстро подставляет стакан под кран, а потом всовывает его матери в руку, после наблюдая, как та делает жадные глотки. Обливается и пытается стереть со своего серого платья влажные пятна.

– Мам, все нормально? Вы кто? – резко спрашивает она, переведя на меня взгляд. Злится, да только не на того.

– Сама расскажешь? – смотрю на Викторию, и та снова сглатывает и ставит стакан на стол.

Схватившись за край столешницы, она пытается подняться, но пошатывается. Фиона, вскочив, поддерживает мать под локоть. Пальцы, которыми Виктория держится за стол, побелели и дрожат так сильно, что даже когда она сжимает их на деревянном полотне, я все равно вижу, как они трясутся.

Встав, возвышаюсь над маленькой женщиной. Я мог бы пожалеть ее хотя бы приняв во внимание возраст и хрупкое телосложение. Но мне, черт подери, не жаль! Никого не жаль в этом больном семействе! Кроме, пожалуй, Фионы. Она заслуживает лучшей жизни, чем прозябать в этом дерьмовом городке. Ей не повезло уже хотя бы только потому, что она родилась от ублюдка Джулиана Майклса. Но она сказала, что живет в ЛА, и эта новость радует.

– Мам? – снова зовет ее Фиона, но на этот раз голос приобретает слегка истерические нотки. Видимо, она ощущает, что сейчас узнает что-то такое, что перевернет ее мир.

Я продолжаю сверлить Викторию тяжелым взглядом в ожидании, пока она озвучит дочери правду.

– Фи, – хрипло произносит Виктория. – Прости меня, дочка, – добавляет, и ее глаза закатываются.

Я едва успеваю подхватить Викторию на руки и не дать упасть на пол, когда она теряет сознание.

Глава 3

Аарон

Уложив Викторию на диван в гостиной, легонько шлепаю ее по щекам. Испуганная Фиона мечется вокруг и зовет мать. Та ожидаемо не реагирует.

– Принеси стакан воды, – приказываю резко. Она меня не слышит. – Фиона! – рявкаю так, что она дергается и бежит на кухню, а уже через секунду появляется с наполненным стаканом.

Окунаю пальцы в воду и брызгаю на лицо Виктории. Веки вздрагивают, и через пару секунд она открывает глаза. Моргает и обводит невидящим взглядом комнату, пока не фокусируется на мне. Из глаз тут же начинают бежать слезы. Подняв руку, она кладет ладонь на мою щеку, но я дергаю головой, и ее рука соскальзывает.

– Аарон, – произносит хрипло, и на лице появляется легкая, болезненная улыбка. – Сынок.

– Сынок? – слышу за спиной шокированный выдох Фионы, как будто в первый раз она не расслышала этого обращения.

Виктория пытается встать, но я давлю на ее плечо, заставляя оставаться на месте.

– Полежи, тебе сейчас нельзя вставать.

– О, боже, – выдыхает она и, накрыв лицо ладонями, начинает плакать. – Как ты здесь оказался? Господи, как же так получилось? – Убирает ладони и снова смотрит на меня сквозь пелену слез. – Каким же красавцем ты вырос. Такой мужественный. Только татуировки… Они лишние. Портят тебя.

– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?! – раздается грозный рык за моей спиной.

Если бы мое тело было покрыто чешуйками, они бы вздыбились. По ощущениям, волоски, покрывающие кожу, именно так теперь и торчат. Ненавижу этот голос, а еще более люто ненавижу его владельца.

Выпрямившись, поднимаюсь с края дивана. Расправляю плечи и, встав в полный рост, разворачиваюсь лицом к порождению ада. К ублюдку и подонку, который загубил так много жизней.

– Джулиан Майклс, – произношу, брезгливо скривившись. – Предводитель ублюдков и грязный, отвратительный, мерзкий таракан.

– Какого… Ты кто такой? – рычит он. – Пришел в мой дом оскорбить меня? Пошел вон! Иначе я сейчас же вызову полицию!

– Правда? – дергаю бровью. – И что шериф мне сделает? Привлечет к ответственности за то, что приехал повидаться с родителями?

– С какими родителями?! – выкрикивает Фиона. – Кто-нибудь объяснит мне, какого черта здесь происходит?!

– Фиона! – осекает ее отец. – Не смей поминать черта в моем доме!

– Ну?! – не обращая на его замечание внимания, она требует ответа.

Я поворачиваю голову в ее сторону и впервые ловлю себя на мысли, что у меня возникает непреодолимое желание забрать ее из этого ужасного дома.

– Давай знакомиться, Фиона, – произношу спокойно.

– Нет! – выкрикивает пастор и пытается выскочить, чтобы встать между мной и Фионой, но я отодвигаю его в сторону.

– Я – твой старший брат Аарон, – произношу, а ее глаза становятся просто огромными. Фиона хватает ртом воздух, но не может произнести ни звука. На заднем плане начинает рыдать Виктория, пастор выкрикивает какие-то проклятия. – Ты не знаешь меня, потому что ублюдок, которого ты называешь отцом, забрал меня у матери и отдал на воспитание в гребаную религиозную коммуну.

Пока Фиона переваривает сказанное мной, я убираю руку, отпуская Джулиана. Оказывается, все это время я сжимал его пасторский воротник.

– Пошел прочь, – шипит он.

Мне кажется, будь Джулиан посмелее для прямого противостояния, бросился бы на меня с кулаками. Но, похоже, он видит, что силы не равны. К тому же, у меня на лице написано, что я не обладаю ни принципами, ни уж точно моралью. Мне плевать на все то, что этот продажный урод пропагандирует в своих проповедях. Если я хочу сломать кому-нибудь пару костей, меня не посещают муки совести. Я просто сжимаю пальцы в кулаки и делаю это.

Похоже, Джулиан Майклс ощущает, что так я и поступлю, если он хотя бы попытается рвануть в мою сторону. Более того, я искренне надеюсь, что так он и сделает, и тем самым даст мне повод покалечить его.

– Папа! – выкрикивает Фиона, прерывая поток какой-то несуразной брани, слетающей с губ пастора. – Маме плохо!

Пастор бросает взгляд на жену и кривится. В таких ситуациях все ждут, что муж бросится к жене и поможет ей прийти в себя, но пастор поджимает губы и нехотя тащится к дивану.

Выпучив глаза, Виктория хватает ртом воздух. Дрожащие руки мечутся от горла к сердцу, а кожа белая, как полотно.

Джулиан присаживается на край дивана и начинает гладить ее по волосам.

– Ну все. Ничего страшного не произошло, – успокаивающим тоном произносит он, а мне хочется врезать ему еще сильнее, чем минутой ранее.

Ну конечно, ничего страшного не произошло. Всего лишь призрак прошлого настиг женщину, которая уже наверняка мысленно похоронила своего сына. Что, интересно, этот подонок наговорил ей про меня? Рассказал ли, как засунул меня в общество таких же больных ублюдков? Поведал, как там обращаются с женщинами? Кого растят из мальчиков? Вряд ли. Такие, как Джулиан Майклс надежно берегут свои грязные секреты, прикрывшись личиной благодетелей и безгрешных служителей насквозь продажной церкви.

Брезгливо скривившись, я разворачиваюсь на выход. Больше ни минуты не хочу оставаться в этом доме и в этом городе. Я приехал с целью посмотреть в глаза женщине, которая пошла на поводу у мужа-тирана, позволив ему забрать своего маленького сына. Ни разу! Ни разу эта сука не пыталась найти меня! Увидеться или хотя бы попробовать узнать, жив ли ее сын!

Ненавижу эту тварь! Ее и ее больного на всю голову мужа!

Девчонок жалко, что они росли среди этой вонючей, насквозь прогнившей морали, за фасадом которой скрывается столько пороков и грязи, что даже преступники на фоне этого “благочестивого” общества кажутся праведниками.

Выйдя из дома, я от души хлопаю дверью и быстрыми шагами дохожу до мотоцикла.

Только сейчас я начинаю ощущать, как адски больно сдавило внутренности и как колотится мое сердце. Я думал, оно уже очерствело настолько, что его ничем не проймешь. Но вот же, чертов орган трепыхается, как ненормальный.

Перевесив шлем с руля на сгиб локтя, я завожу мотоцикл. Перед глазами гребаный туман, и я почти не вижу дорогу. Поэтому просто сижу несколько долгих секунд, слушая любимый рокочущий звук двигателя, который постепенно помогает мне успокоиться.

Боковым зрением замечаю какое-то движение, и все тело снова напрягается, готовясь вступить в схватку с пастором. Поворачиваю голову и немного расслабляюсь, потому что по дорожке от дома ко мне несется Фиона. Растрепанная, испуганная и бледная. Она резко тормозит в паре шагов и что-то произносит, но из-за шума двигателя я ее не слышу.

Глушу мотор, и кажется, будто тишина оглушает, возвращая мне ощущение неприятного нытья в области груди.

– Не уезжай, – просит Фиона. – Пожалуйста.

– Что? – хмурюсь.

– Не уезжай, пожалуйста, – повторяет она, до побеления костяшек сжимая перед собой пальцы. – Я только познакомилась с тобой.

Глава 4

Аарон

– Пожалуйста, – снова просит Фиона, а я хмуро сверлю ее взглядом.

Не выйди она, я бы уже выезжал за пределы этого проклятого городка. А сейчас сомневаюсь, потому что я ведь тоже только познакомился с ней. И мне хочется узнать ее поближе. Понять, похожа ли она на тех запуганных девушек из коммуны. Или, может, ее дерзость не напускная, и она на самом деле такая, как мне показалось в самом начале.

– Я подумаю, – киваю. – Останусь на ночь, если в вашем отеле будет место.

– Не надо отель! – восклицает она, делая шаг ко мне. – Я помогу тебе снять дом.

– Фиона, я не собираюсь оставаться здесь надолго.

– Хотя бы на несколько дней.

– Кто же сдаст мне дом на несколько дней?

– Сейчас, – она вытаскивает из заднего кармана джинсов свой телефон и набирает какой-то номер. Ставит на громкую и слушает длинные гудки.

– Как твоя мать? – спрашиваю, хоть мне совсем неинтересно, что там с этой сукой.

– Выживет, – отмахивается Фиона. – Она уже пришла в себя.

– О, мисс Майклс, – из динамика раздается грубоватый мужской голос. – Спустились к нам со своего Олимпа?

– Хватит ерничать, Майк. Мне нужна помощь, – раздраженно бросает Фиона.

– Прочистить трубы? – не без намека отзывается мужик, а мне уже хочется втащить ему, хоть я даже не понимаю, кому звонит Фи.

– Я тебе, мать твою, сейчас прочищу мозги! – выкрикивает Фиона. – Так поможешь или мне обратиться к Прескотту?

На той стороне повисает тишина, и даже я могу слышать раздраженное сопение.

– Что тебе нужно?

– Майк, твой дядя еще работает риелтором?

– Ну допустим, – тянет он недовольно.

– Мне надо снять дом на несколько дней.

– А что, родители тебя уже выгоняют? Быстро же ты им надоела.

– Ты продолжишь упражняться в остроумии или все же поможешь мне?

– Помогу, но не просто так.

– Я бы удивилась, если бы ты безвозмездно сделал доброе дело, Зейн. Ну?

– Свидание.

– Ты с ума сошел?

– А что, боишься замараться о сантехника?

– Да черт с тобой! Свидание так свидание! – психует Фиона, а мне становится смешно. Кажется, все эти подколки – не более чем игра между этими двумя. Если я что и понимаю в отношениях между противоположными полами, то этих двоих точно связывает какая-то история.

– Подъезжай к голубым домам на окраине. Я сейчас позвоню дяде.

– Спасибо, Майк.

– Лично поблагодаришь, – хмыкает мужик и отключается.

– Прокатимся до окраины? – Фиона подходит ближе и кивает на мой мотоцикл.

– Садись, – киваю и протягиваю ей шлем.

– Зачем он?

– Надевай, – приказываю хмуро и, как только она оказывается за моей спиной, завожу мотор.

Пока Фиона надевает шлем и прижимается к моей спине, я бросаю взгляд на дом. Пастор стоит у окна и, сложив руки на груди, наблюдает за нами. Желание поднять руку и показать ему средний палец настолько сильное, что мне приходится сжать ручку мотоцикла, чтобы не воплотить его в жизнь.

Мы встречаемся с риэлтором – невысоким полным мужиком с бегающим взглядом. Похоже, он такая же пронырливая крыса, как и пастор Бригэм-Хиллс. Интересно, он тоже заглядывает в коммуну в поисках покладистой женщины?

– Фиона, я… – он понижает голос и отводит ее в сторону, косясь на меня. – Я ведь не знаю этого мужчину.

– Я знаю, – так же негромко произносит она. – Под мою ответственность, мистер Зейн.

– Ой, зови меня Патрик, – он расплывается в слащавой улыбке, которую хочется стереть с его лица хуком справа. – Что ж. Раз ты знакома с ним, хорошо. Но он должен заплатить задаток. Вдруг он за ночь разнесет дом, а завтра скроется? Не могу же я брать плату за нанесенный ущерб с такой очаровательной девушки.

Желание сломать уроду челюсть усиливается. Мерзко даже смотреть на то, как престарелый, слюнявый Дон Жуан пытается заигрывать с молодой девушкой. Воздух, что ли, в этом городе такой, что каждый урод мнит себя мачо?

Я отдаю этому Патрику несколько хрустящих купюр, а он вручает мне ключи от дома.

– Будьте осторожны. Там, конечно, уже были жильцы, но дом сравнительно новый. Видите ли, моей фирме удалось выстроить четыре дома для сдачи в аренду. Я считаю, это отличное вложение. Моя жена…

– Спасибо! – перебивает его Фиона, намекая на то, что разговор окончен.

– Доброго вечера, – кивает Патрик и ретируется к своему старому минивэну.

Как только он отъезжает, я киваю на дом.

– Зайдешь?

Фиона качает головой.

– Надо вернуться домой. Хочу присмотреть за мамой. Отец бывает… резковат. Не хочу, чтобы он ее обидел.

– Он бьет ее? – хмуро спрашиваю я.

– Нет, – вздыхает Фиона. – Но иногда кажется, что лучше бы он всех нас бил. Потому что порой слова приносят больше боли, чем физическое насилие.

– Ясно. Садись, я отвезу тебя.

– Да тут недалеко, я и пешком доберусь. Или могу позвонить мистеру Риду, он тут вроде местного таксиста.

– Садись, – настаиваю, и Фиона с улыбкой занимает место позади меня.

Когда привожу ее к дому, Джулиана у окна уже нет. Фиона соскакивает с мотоцикла и, сняв шлем, передает его мне. Приглаживает свои растрепавшиеся волосы и внимательно всматривается в меня.

– Ты же не уедешь?

– А зачем, по-твоему, я снял этот дом?

– Я просто… мне очень хочется увидеться с тобой и поговорить. Черт, Дейзи офигеет, когда узнает, что у нас есть старший брат! – она качает головой, будто сама себе не верит. – Как же так получилось, что мы о тебе не знали?

– Скажи спасибо своему отцу, – мрачно отзываюсь я.

– А он разве не твой отец тоже?

– К сожалению. Поеду. Я очень устал, целый день в дороге.

– Да, конечно.

– Давай завтра встретимся где-нибудь.

– Конечно! Давай в полдень в центре. Одноклассница Дейзи, Мэри, открыла очень уютную кондитерскую. И у нее есть столики на заднем дворе. Там нас никто не потревожит.

– Я бы предпочел за городом, но пусть будет кондитерская.

Кивнув, Фиона разворачивается и делает несколько шагов к дому, а потом резко поворачивается лицом ко мне.

– А ты любишь сладости?

Я расплываюсь в улыбке.

– Просто обожаю.

– И я! – выпаливает она с широкой улыбкой, а после, прикусив нижнюю губу, снова разворачивается и торопится к дому.

Не успевает дойти до порога, как входная дверь распахивается, и в дверном проеме появляется хмурый Джулиан Майклс. Открыв дверь шире, он кивает дочери, чтобы входила. Бросив на меня еще один взгляд, Фи скрывается в доме, а я, заведя мотоцикл, отъезжаю от бордюра.

Может, Джулиан ждал, что я захочу поговорить с ним? Но мне нечего ему сказать. Единственное общение, которое могло бы случиться между нами, включало бы в себя кулаки. Не думаю, что Виктория сегодня способна пережить еще один экшен.

Паркую мотоцикл у подъездной дорожки возле арендованного мной дома и зеваю. Спать хочется адски. Но не меньше хочется есть. Правда, сейчас я, пожалуй, выберу сон, потому что сил тащиться в магазин за продуктами уже совсем не осталось.

Взяв шлем и сняв седельную сумку, я подхожу к входной двери и отпираю ее. Захожу почему-то тихо, будто боюсь потревожить кого-то. Хотя, если верить холестериновому риэлтору, дом пуст. И все же как только я тихонько закрываю дверь, из глубины дома доносится какой-то грохот, а потом женским голосом тихое чертыхание.

Глава 5

Аарон

Окинув взглядом темную прихожую, не нахожу ничего, что могло бы послужить оружием. Прохожу дальше и беру с ближайшего на входе в гостиную комода увесистую вазу. Адреналин впрыскивается в кровь убойной дозой, пока я следую на шорох, издаваемый… я надеюсь, женщиной, которая находится в доме одна. Потому что если здесь есть кто-то еще, боюсь, столкновения не избежать.

В столовой зоне и кухне темно, но я слышу копошение за барной стойкой и подхожу ближе. Прежде чем заглянуть туда, оглядываюсь, убеждаясь, что здесь никого больше нет.

Наклоняюсь над кухонным островком и вижу тень. Девушка открывает кухонные тумбочки одну за другой.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.

– Ой! – тихо восклицает женский голос, и я слышу, как незнакомка ударяется о что-то.

Потом, спохватившись, быстро выпрямляется. В темноте мелькают ее длинные волосы и темная одежда, а уже через секунду она несется через кухню к задней двери. Я срываюсь за ней и настигаю у самого выхода. Хватаю за локоть, и она вскрикивает.

– Тише, я не обижу, – произношу. – Не убегай.

– Уберите руку, – дрожащим голосом произносит девушка.

Голос приятный, мягкий. Такой, на который я бы легко повелся, встреться мы при других обстоятельствах. Наверное, даже попытался бы затащить обладательницу такого голоса в постель. Интересно было бы послушать, как она будет выкрикивать мое имя во время оргазма. Но я пока даже не видел ее, так что рановато вообще думать о таком.

– Уберу. Не убегай, все нормально. Я правда не обижу.

– И поэтому держите в руке вазу? – с подозрением спрашивает она.

– Я думал, в дом кто-то вломился.

– Может, я и вломилась, – слышу вызов в ее голосе, но дрожь выдает девушку с потрохами.

– Пойдем, взломщик, – вздыхаю я. Отпускаю ее и делаю шаг в сторону, чтобы пропустить.

– А вы… кто? Вы владелец дома? – спрашивает она, не сделав ни шага. Наоборот, медленно пятится на выход.

– Нет. Владелец – риэлтор. Я снял этот дом на несколько дней. Да пойдем уже. Я так устал, что, поверь, не трону тебя. У меня просто нет сил не то что воевать, даже пристать к красивой девушке не смогу.

Разворачиваюсь и иду на кухню, даже не позаботившись убедиться, что она следует за мной. Нахрена она мне вообще? Ну бежала бы себе куда-нибудь. Но нет, я ее зачем-то остановил. Может, я еще пожалею об этом. Или она пожалеет…

Включаю свет над вытяжкой, обхожу островок и сажусь на барный стул. Отставив в сторону вазу, поворачиваю голову и замечаю, как девушка подходит ближе, но все равно остается в тени. Хотя теперь я могу видеть ее распущенные темные волосы. Они длиннее плеч и свисают растрепанными прядями, хотя блестят даже в тусклом свете. На ней длинное черное платье. Почти как у монашки, только вместо закрытой горловины V-образный вырез, хоть и неглубокий. Даже с такого расстояния и при тусклом свете я могу сказать, что природа ее слегка обделила. Но, пусть ее грудь не такая роскошная, зато высокая и упругая.

– Ты почему босиком? – спрашиваю, когда дохожу взглядом до ее ступней, она же делает еще один шаг в тень. – Тебе не холодно?

– Нормально, – отвечает девушка. – Можно я выключу свет?

– Выключай, – машу равнодушно в сторону вытяжки.

Курить хочется, но лень идти на улицу. Вряд ли тот мерзкий слюнявый риэлтор снисходительно отнесется к моей дурной привычке.

Девушка выключает свет, на секунду мелькнув под ним. Успеваю заметить только грязь под ненакрашенными ногтями и те же растрепанные волосы, как лампочка сразу же гаснет.

Она снова присаживается и роется в шкафчиках.

– О, вот, – произносит негромко и выпрямляется. А потом я слышу хруст.

– Что ты там ешь? – спрашиваю, потому что желудок слегка скручивает от голода.

– Яблоко.

– Поделись. Я чертовски голоден.

– Здесь только одно, и оно подгнившее.

– Зачем ты ешь испорченное? Что, больше из еды совсем ничего нет?

– Нет, – отвечает она, и я вижу в полумраке, как она пожимает плечами.

– Круто. Интересно, а доставка в этом городе есть?

– Нет.

– Ты местная?

– Нет.

– Емко отвечаешь, я даже заслушался. – Встаю, и хруст прекращается. – Выбрось эту гадость. Я съезжу в магазин, привезу продукты, поедим нормально.

– А если я уйду? – настороженно спрашивает девушка.

– Значит, поем один. Ты мясо ешь или вегетарианка?

– Ем. Мясо, – уточняет она. В голосе как будто сквозит растерянность. Или, может, мне показалось.

– Ладно. Поехал, – произношу со вздохом, потому что мне не то что ехать, шевелиться уже не хочется.

Я даже готов голодать до утра. Усталость реально сильнее голода. Но по какой-то странной причине я чуть ли не чувствую ответственность за незнакомую девушку, преступным путем забравшуюся в чужой дом и хрустящую гнилым яблоком. Хочется накормить, она какая-то слишком худая.

Прихватив со стола вазу, иду на выход. Возвращаю предмет интерьера на место и, бросив взгляд в сторону кухни, выхожу из дома.

Сев на байк, медленно надеваю и застегиваю шлем, а перед глазами стоят голые стопы незнакомки. Они тоже грязные, как и ногти. Такое ощущение, что она извозилась в грязи. Интересно, откуда такая взялась? Еще и незаконно проникла в дом. Может, преступница? Тогда оставлять ее на ночь небезопасно. Но что-то подсказывает мне, что эта догадка ложная. Ну не может обладательница такого голоса быть преступницей!

Ох, Аарон, ничему тебя жизнь не учит. Сколько раз убеждался, что как раз самые страшные преступники выглядят так, что их никогда не заподозришь.

Я вращаюсь в криминальных кругах, так что точно знаю, что представляет из себя каждая конкретная категория преступников. К счастью, мне не приходится сталкиваться с ними в конфликтах, но я могу утверждать, что умею отличать нормальных людей от тех, кто привык нарушать закон.

Припарковавшись у местного супермаркета, который скорее напоминает продуктовую лавку, набираю нам с этой девушкой продукты. Максимально простые, которые можно приготовить в микроволновке и съесть. Возиться сейчас с ужином не хочу ни я, ни, думаю, она.

На кассе небольшая очередь, так что встаю в конец и жду, пока нерасторопная продавец рассчитает тех, кто стоит впереди меня. Она бросает на меня любопытные взгляды, и остальные стоящие в очереди тоже начинают глазеть. Сначала я делаю вид, что не замечаю этого, а потом уже отвечаю тем же. Они отводят взгляды, но тут же возвращают их, если я начинаю смотреть в сторону. В какой-то момент я не выдерживаю и впиваюсь взглядом в мужика передо мной.

– Чего? – грубовато спрашиваю я.

– Ничего, – он пожимает плечами и отворачивается.

– А вы кто? – задает вопрос стоящая перед кассиром женщина и прищуривается, как будто сканирует меня рентгеном.

Интересно, насколько сильно она бы удивилась, назови я ей свои имя и фамилию, а вдобавок расскажи, чей я сын?