Читать онлайн Дорогами Пустоши бесплатно

Глава 1

– Боевой маг Бенита Дениш. С сегодняшнего дня определена в четвертый отдел, – вытянувшись по струнке, четко представилась гостья, старательно не обращая внимания на разложенные на столе фотографии с места преступления. Акцент был едва заметен, приятный звонкий голос плохо сочетался с невзрачной внешностью, а за напускной бравадой не удавалось скрыть волнение.

Соргес выдохнул со смесью облегчения и досады. По крайней мере, девчонка знала их язык и не падала в обморок от трупов на фотокарточках, чем грешили впечатлительные барышни её возраста. Прошлое дело было об анвентском маньяке, любителе расчленять свои жертвы, и фотокарточки выглядели отвратительно. Детектив специально показывал их сегодня утром особо ретивым стажерам, чтобы во время операций не лезли вперед. Потом его отвлекли, и материалы дела остались гостям на устрашение.

Но что за шутка! Конечно, он слышал о переводе Бениты, об этом всё управление гудело: первая девушка-оперативник, да к тому же гражданка другой страны! И всё же, напоминая руководству о новом напарнике, он не ожидал, что её подсунут к нему.

Перед Соргесом стояла хаврийка с упрямо сжатыми губами, русыми волосами до плеч и ростом чуть выше среднего. Наверное, вровень с ним, а может, ниже. На новеньких погонах темно-синей формы серебрились две полоски – похоже, звание младшего лейтенанта Бените присвоили сразу после прохождения практики. Редкие заряды молний с предупреждением скользили по кристаллам, вживленным в широкие кожаные браслеты на её руках.

Детектив покосился на начальника, но комиссар сделал вид, будто не понимает, почему подчиненный прожигает его злым взглядом.

– Принимай в команду, – добродушно улыбнулся тьен Форц, разводя пухлыми ухоженными руками, совершенно не подходящими начальнику столичного следственного управления. – Бенита приехала к нам в рамках государственной программы по обмену. У нее высокие показатели по боевой и специальной подготовке и отличные рекомендации от тьена Ругоза, – расхваливал комиссар девушку, как заправский торговец. – Он был её наставником на протяжении последнего года. Также, если не ошибаюсь, в прошлом году тьенна заняла второе место в ежегодных магических дуэлях в Хаврии.

– Третье, – уточнила девушка, нисколько не смущенная и не польщенная перечислением своих достоинств.

Участие в магических дуэлях Соргеса не впечатлило: он предпочитал доказательства умений в реальном бою, а не на потеху публике. А вот рекомендация тьена Ругоза… Тот прослыл весьма строгим наставником, добиться похвалы которого непросто.

– В любом случае впечатляющий результат, – оптимистично заключил Форц. – Большая удача, что два прекрасных специалиста смогут работать вместе. Уверен, вы поладите и многому научитесь друг у друга!

Соргес сильно сомневался в последнем утверждении, потому что за два года работы в столице с ним не поладил никто. И проблема вовсе не в характере – во всяком случае, он надеялся, что не в нем. Просто менталистов, способных распознавать чужие эмоции, старались обходить по большой дуге. Магия разума – штука опасная и непредсказуемая, и в умелых руках становится уникальным оружием. Никогда не знаешь, дружески ли тебя похлопали по плечу или заодно еще покопались в голове.

Именно поэтому с напарниками у детектива не задавалось. За прошедший год сменилось трое, причем последний ушел со скандалом, обвинив Соргеса в превышении полномочий. Разбирательство шло почти три недели, пока с него не сняли все обвинения. И стоило тратить собственные силы, успокаивая этого трусливого мальчишку во время перестрелки?..

– Тьен Форц, можно вас на пару слов? – попросил Соргес и немного виновато – она-то тут явно ни при чем! – посмотрел на гостью. – Прошу прощения.

Комиссар нахмурился, но артачиться не стал.

– Ты ведь не хочешь сказать, что предосудительно относишься к хаврийцам? – с подозрением уставился на него начальник, когда они вместе вышли в коридор. – Со столетней войны прошло полвека, пора бы уже забыть прошлые обиды.

– Мне всё равно, хаврийка она или нет. Вы ведь понимаете, что девушка сбежит, как только узнает, что я менталист? – тихо предупредил Соргес.

– Если сбежит, её отец еще спасибо скажет. Бенита – дочь виконта Дениш, а он, как ты помнишь, заместитель главы департамента внешних связей и, между нами говоря, не в восторге от выбранной ею профессии, – без улыбки ответил Форц. Потер переносицу, посмотрел на прикрытую дверь. – Но пока Бенита здесь, в интересах всего отдела, чтобы она ни в чем не нуждалась.

Всего отдела? Да от четвертого отдела остался только сам Соргес, вечно пропадающий в лечебницах лейтенант (детектив как-то пытался его прищучить, ведь выглядел тот абсолютно здоровым, но парень умудрился достать заключение от целителя) да парочка приходящих стажеров!

– И что прикажете с ней делать? Развлекать чаепитием и приятной беседой?

– Отличная идея, – согласился комиссар, проигнорировав иронию в словах Соргеса. – Рассчитываю на твое благоразумие.

Бенита терпеливо дожидалась их на том же месте, где ее оставили. Даже папку с раскрытым делом не посмотрела – Соргес всегда подмечал, когда трогали его вещи. Детективу показалось, что гостья задремала с открытыми глазами, и неудивительно – раз её саквояж пылится снаружи, значит, она приехала из порта прямиком в управление и еще не отошла от долгого перелета.

– Если мы решили все формальности, я пойду, – засобирался комиссар. – Был рад знакомству, тьенна Дениш. Передавайте наилучшие пожелания вашему отцу.

Гостья механически кивнула, пожала руку начальству, не позволив облобызать кисть. Соргес поймал еще один предостерегающий взгляд Форца, и тяжелая дверь наконец захлопнулась, оставив напарников наедине.

Самое время для неловкости, но времени как раз и не было. Соргес давно привык к сумасшедшему ритму жизни. Что ж, оставалось узнать, готова ли в него вписаться напарница!

– Вы куда-то спешите? – проницательно заметила хаврийка.

– Мы спешим, – поправил Соргес, убирая папку с делом со стола.

Он не собирался в первый же день бросать девушку одну. К тому же чем быстрее она погрузится в оперативную работу, тем скорее пройдет проверку на прочность. Или не пройдет, предпочтя беготне и розыску преступников неспешную работу в конторе. Тогда тьен Форц и виконт Дениш смогут вздохнуть спокойно.

Формального общения с коллегами Соргес не терпел и сразу перешел на ты:

– У тебя есть во что переодеться?

– Да, вещи с собой.

– Тогда выбери что-нибудь попроще из гражданского. В клинике святой Мазармии не слишком привечают стражей.

***

Восемнадцать часов перелета, пусть и средним классом, – настоящее испытание! В каюте особо не развернуться, стены давят, а уснуть под жужжание двигателей совершенно невозможно. А духота? Кто сказал, что в дирижабле прохладно, пусть попробует полетать в середине лета! Бенита невольно пожалела, что отказалась от щедрого предложения виконта Дениша – отца, мысленно поправила она себя в который раз, – купить билеты в первый класс. За весь перелет она почти не сомкнула глаз, а устав от бесполезных попыток уснуть, ушла на палубу и до утра просидела у широкого панорамного окна, разглядывая проплывающие мимо пепельно-серые облака. Было светло. Летом в Анвенте наступали белые ночи – удивительное явление, когда солнце почти не садилось.

Долгое бодрствование не могло не сказаться на самочувствии. Как же не хватало крепкого кофе! За глоток эспрессо Бенита душу отдала бы! Увы, комиссар предложил чай с молоком, не иначе как посчитав черный бодрящий напиток слишком горьким для девушки.

Бенита сцедила зевок в кулак, ущипнула себя за щеку, чтобы проснуться, и поправила ремень на брюках. Одернула длинную, прикрывающую бедра рубашку – вот ведь, посаженное в дирижабле пятно выделялось на плотной ткани уродливой кляксой! Бенита не ожидала, что придется куда-то идти. Из гражданской одежды у нее с собой был лишь дорожный костюм – если не считать спрятанного под рубашкой пятна, достаточно чистый, чтобы не стесняться.

Критически оглядев себя в зеркале и привычно потерев конопушки на носу, вылезшие совершенно не вовремя, Бенита заторопилась к выходу.

– Эй, посмотри, а у этой новенькой отличная фигурка!

– Ты бы потише, вдруг это та самая хаврийка?

– А какая разница? Без одежды все одинаковы!

Проходящие мимо стажеры – еще совсем мальчишки, наверняка с последних курсов Академии магии – загоготали, не волнуясь, что Бенита слышит каждое их слово. Надрать бы им зад, чтобы не болтали лишнего, но некогда. Впрочем, девушка не сомневалась – случай в будущем обязательно представится.

Несмотря на колоссальные различия в культуре, отношение к женщинам на службе что в Хаврии, что в Анвенте было одинаковым. Порядочной тьенне следовало благоустраивать дом, терпеливо ждать мужа со службы и воспитывать наследников. В крайнем случае – заниматься искусством или преподавать. А никак не выслеживать преступников, скрываясь в темных подворотнях или посещая сомнительные притоны.

Даже родной отец был против ее службы и наверняка запретил бы работать, будь Бенита помладше и живи с ним под одной крышей. К счастью или нет, она видела виконта Дениш без малого двадцать лет назад и общалась только через магических вестников – механических птиц, способных найти получателя в любой части континента. Что касается коллег, Бенита долго добивалась, чтобы они относились к ней как к ровне, не боялись доверить спину и не пытались лишний раз прикрыть. В Хаврии это получилось, а в Анвенте предстояло пройти испытание заново.

Гадая, как лучше поставить зарвавшихся выскочек на место, девушка с хмурым видом вышла из здания. Ну и пекло! Воздух столицы плавился от жары, а на раскаленные камни мостовой было больно ступать. Расстегнув верхние пуговки рубашки, Бенита села на жесткое сиденье служебной машины и первым делом потянулась к охладительному кристаллу на приборной панели. Напарник понимающе хмыкнул и увеличил мощность охлаждения на максимум.

Соргес Квон тоже вылез из строгой формы, оставив лишь перевязь с пистолетом. В белой рубашке с закатанными рукавами он выглядел еще моложе. Наполовину алазиец, мужчина обладал крепкой фигурой, острыми, точно из камня выточенными чертами, живыми карими глазами и смуглой кожей без морщин. Насчет его настоящего возраста оставалось только гадать: можно было с равным успехом назвать любую цифру от двадцати до сорока. Но если судить по погонам капитана, которые были на оставленной форме, ему все-таки было за тридцать.

А вот паромобиль, который им достался, казался старше их обоих. Похоже, он вышел из первой партии железных монстров и оттого был тяжел на подъем. Детективу пришлось несколько раз заводить его, прежде чем паромобиль зарычал и тронулся с места. Как вообще эта консервная банка до сих пор ездит?

– Дениш, если что-то не нравится, лучше скажи сразу, – равнодушно заметил напарник, приняв насупленный вид девушки на свой счет.

– Ничего такого, с чем я не могла бы справиться сама. Один вопрос: как мне к вам обращаться? – тряхнула головой Бенита. Хороша она будет, если начнет жаловаться на его коллег или транспорт в первый день работы!

– По фамилии, без «тьен» и на «ты», – отмахнулся мужчина.

Что ж, так гораздо удобнее.

Навязываться и выспрашивать подробности о настроении напарницы Квон не стал, уделив внимание дороге. И вовремя – не успели они отъехать, как перед машиной выскочил какой-то бродяга, едва не угодив под колеса. Квону пришлось резко вывернуть руль, и Бенита вцепилась одной рукой в сиденье, а другой в саквояж.

– Верните моего сына! Почему никто не ищет моего сына? – закричал бродяга им вслед.

– Не остановишься? – удивилась девушка, когда напарник, заметно помрачнев, поехал дальше.

– Нет, я ничем не могу помочь. Его сына нашли мертвым пару недель назад. Передозировка, – крепче сжав руль, ответил Квон. – Слышала что-нибудь о «спящей красавице»?

Бенита качнула головой.

– Какой-то наркотик?

– Опиум с алхимической дрянью, по большей части в таблетках. Вызывает состояние эйфории, чувство вседозволенности, у некоторых – красочные видения. Одного парнишку после приема «красавицы» пришлось снимать с крыши, он возомнил себя птицей. – В голосе Квона не было издевки, скорее, слышалась злость на ситуацию. – Привыкание наступает за неделю, и так же быстро сдает организм. Неосознанное раздражение, спутанность сознания и длительные обмороки, доходящие до комы – самые частые последствия приема наркотика. Отсюда и название, как ты могла догадаться. Ну и передозировки встречаются. Среди обычных горожан пока нечасто, но…

Бенита понимающе кивнула. Сколько трупов было в кварталах нищих и бездомных, никто не считал.

– А что с лечением?

– При попытке завязать мучают припадки и дикая боль, подобно опиумной ломке. Ты когда-нибудь пробовала опиум? – покосился на напарницу мужчина.

– Доводилось, – ответила она, отводя взгляд.

Врать не хотелось. Еще до своего совершеннолетия Бенита с приятелями-однокурсниками отправилась в опиумный притон, выкурила трубку на спор, затем неделю спустя повторила и незаметно втянулась, не сознавая, насколько катастрофическими могут быть последствия. Просто немного удовольствия… Думала, что сможет прекратить в любой момент. Спасибо матушке, которая заметила, что с дочерью творится неладное, и отчиму, буквально за шкирку вытащившему из притона. Бениту передернуло от воспоминаний, заныл настрадавшийся зад – матушка не постеснялась выбить из нее дурь розгами. С тех пор Бенита даже обычный табак ненавидела.

– Поставщика так и не нашли, – между тем продолжал Квон, не отвлекаясь от дороги. Паромобиль трясло на каждой колдобине. – Сейчас в лаборатории пытаются подобрать антидот к «красавице», но пока топчутся на месте.

– В клинике этой святой Маразмии…

– Мазармии, – машинально поправил Квон

– Мазармии, – повторила Бенита. – Там пострадавшие или подозреваемые?

– Пострадавшая, Эрика, приемная дочь барона Юфони. Ей семнадцать. Первая жена барона умерла десять лет назад, а недавно он женился на вдове одного успешного торговца. Выход в свет вскружил Эрике голову, захотелось испытать новые ощущения. Ну и доигралась с таблеточками: как уснула за шитьем, так и не просыпается. Целители неделю поддерживают её жизнь. А вчера стало хуже. Спасти девушку удалось, но Эрика перестала реагировать на внешние раздражители. Подозревают, что она застряла где-то в Пустоши, и вытащить не получается.

– Сутки в Пустоши не каждый подготовленный маг выдержит. Точно есть кого возвращать? – с сомнением уточнила Бенита.

– Пока есть шанс, будут пробовать.

Шанс был. Правда, не попади Эрика в руки целителей, ни о какой надежде не было бы и речи. А так восстанавливающие зелья и постоянный присмотр приносили свои плоды.

Они свернули с оживленной улицы в какой-то переулок, обогнали неспешно едущую карету. Несмотря на то, что паромобилей в столице было предостаточно, обычные экипажи не сдавали позиции и люди по большей части пользовались знакомым транспортом, а не садились в «железного монстра». Аристократы в массе своей не желали расставаться с роскошными каретами, запряженными четверкой или цугом, среди дворян и зажиточных горожан считалось хорошим тоном держать выезд, а гвардейские кавалеристы и вовсе презирали «чадящие телеги».

Признаться честно, Бенита и сама с удовольствием проехалась бы в экипаже, а не в паромобиле. Или пересела бы за руль. Хорошо хоть окна здесь были довольно широкими, и она не ощущала себя запертой.

– Мы подъезжаем, – через недолгое время сказал Квон. Он припарковал паромобиль неподалеку от входа в двухэтажное здание, построенное в барочном стиле, снял перевязь с оружием и, с сожалением оставив её в ящичке, повернулся к напарнице.

– Никакой самодеятельности. Следуешь за мной, ведешь себя как мышка. Баронесса Юфони попросила о встрече, но мы здесь как гражданские. Барон поднял связи, чтобы никто не заподозрил его приемную дочь в употреблении наркотиков, поэтому стражей в это дело не вмешивают. Вопросы?

– Нет вопросов. Я же мышка!

– Улавливаешь на лету, – похвалил Квон и первым вышел из паромобиля.

А не таким суровым он оказался, каким выглядел на первый взгляд! Бенита отстегнула ремень безопасности, едва справившись с заевшим замком, и поспешила следом.

***

Клиника святой Мазармии (не ляпнуть бы случайно неправильный вариант!) в основном принимала пациентов из высшего общества. Об этом свидетельствовал и просторный светлый холл с натертыми до блеска полами, и лик святой, украшенный рубинами, и благодушное отношение к посетителям. Несмотря на повседневные ничем не примечательные костюмы, встретили их приветливой улыбкой, спросили о цели визита и проводили в палату.

Бенита волновалась, хоть старалась не подавать виду. Её первое дело в Анвенте! Нужно было показать себя с наилучшей стороны, чтобы не опозорить наставника и всю хаврийскую стражу!

– Добрый день, Соргес. – С полосатой софы поднялась еще не утратившая красоты темноволосая женщина с яркими зелеными глазами и протянула Квону ухоженную руку. Неудивительно, что барон на ней женился: тьенна умудрялась сохранять достоинство даже при такой трагедии. Но было заметно, что и по ней ударила болезнь дочери: под глазами пролегла синева, пальцы подрагивали. На столе стояла ополовиненная коробка с дамскими сигаретами, хотя курить в клинике воспрещалось.

– Спасибо, что разрешили прийти, ваша милость.

О времени визита Квон договорился заранее, и к встрече баронесса Юфони попыталась привести дочь в пристойный вид. Неестественно румяные щеки, накрашенные губы, накрахмаленная ночная рубашка. Может, у баронессы и получилось бы спрятать недостатки дочери, но паучьи пальцы, лежащие на одеяле, выдавали болезнь. Тонкая как пергамент кожа обтягивала кости. Эрика была истощена недугом, и никакие зелья и ухищрения не помогали вернуть цветущий вид.

– А ваша спутница?.. – Женщина бросила Бениту вопросительный, слегка испуганный взгляд. Боялась сплетен, и вполне логично – любой газетчик ухватился бы за такую новость двумя руками.

– Это моя напарница, Бенита Дениш, – представил девушку Квон, и баронесса ахнула.

– Та самая Дениш?!

Сохранять невозмутимость становилось всё сложнее. Бените пришлось напомнить себе, что она ожидала этих вопросов. Матушка в свое время потрепала нервы здешней аристократии! Мало того, что развелась с мужем – неслыханная дерзость! – так еще и уехала в Хаврию с молодым любовником, забрав дочь. За столько лет слухи поутихли, но газетчики откуда-то прослышали о возвращении Бениты и не упустили возможности напомнить о былом скандале, смакуя в статейках предположения, как поведет себя дочь скандальной виконтессы.

– Как себя чувствует Эрика? – вмешался в разговор Квон.

Интересно, он тоже в курсе приключений её семьи? Наверняка. В любом случае Бенита была благодарна, что он прервал неприятные расспросы.

– Пока никаких улучшений. – Баронесса подошла к кушетке и наклонилась, чтобы поправить тонкое покрывало. На дочь она смотрела с искренней любовью, смешанной с глубоким горем.

– Вы можете рассказать, когда заметили первые изменения?

Квон достал блокнот и предложил женщине присесть обратно на софу, но та предпочла остаться рядом с дочерью. Пока говорила, поглаживала её исхудавшую руку, словно ждала, что дочь наконец-то проснется.

Квон записывал что-то в блокнот, иногда повторял вопрос, немного меняя формулировку, и его записи обрастали новыми строками. Наверное, баронесса и сама не ожидала, что столько расскажет о болезни: как часто у Эрики случались нервные срывы и она начинала ругаться без причины, о её бессоннице, о сильных головных болях.

– Не для протокола. – Квон отложил блокнот в сторону. – Эрика пробовала наркотики раньше? Может быть, курила опиум?

– Никогда, – покачала головой баронесса. – Она бы и здесь не стала, но стеснялась своего происхождения и боялась, что если откажет, то с ней перестанут общаться.

– Как думаете, кто предложил ей первую порцию?

Баронесса задумалась.

– Эрика много с кем общалась. Видите ли, молодые люди считали её легкодоступной, раз она дочь обычной торговки. – Женщина прикусила губу. – Эрика всегда вела себя прилично, но некоторым казалось, что она просто набивает себе цену. Вот и продолжали одаривать знаками внимания, приглашали на прогулки…

– У нее была компаньонка?

– Азель Юфони, двоюродная племянница барона, – кивнула баронесса. – Она сопровождала Эрику на мероприятия. Не скажу, чтобы они были близкими подругами, Эрика считала, что Азель приставили за ней следить. Глупости! Да и захоти она, разве за всем уследишь?

– Может, и не уследила, но что-нибудь заметила. Мне бы хотелось с ней поговорить.

– Боюсь, это не так просто. Азель уехала в Фелтон поправлять здоровье еще до болезни Эрики. Я отправлю ей вестника, – пообещала женщина.

Тут Эрика тихо застонала, и баронесса поспешно повернулась, положила ладонь ей на голову. Глухой стон повторился, за ним еще один, громче. Девушка не просыпалась, лоб покрылся испариной, и она заметалась по постели, сминая простыню и покрывало.

– Тише, тише, – успокоила её баронесса и потянулась к висящему у постели шелковому шнуру. Дернула. Раздался мелодичный перезвон.

Через короткое время в комнату стремительно вошла сухопарая черноволосая целительница с посеребренными годами висками, принеся с собой горький запах лекарств. Не спрашивая, что происходит, опустилась рядом с Эрикой.

– Ну, маленькая, ты что устроила? Давай успокаиваться.

Казалось, она ничего не делала, только поглаживала худыми руками по голове, но метания Эрики постепенно прошли. Дыхание выровнялось, и вскоре о приступе напоминало лишь смятое покрывало.

– Спасибо, – поблагодарила баронесса, убирая с лица дочери влажные волосы.

– Я уже говорила вашей милости раньше и повторюсь: вашей дочери нужен покой. – Целительница недовольно поджала губы. – Тьен Квон, а вы как менталист лучше других должны знать, что для Эрики опасны любые потрясения! Советую вам быстрее покинуть палату, – добавила она сухим тоном и вышла первой.

Менталист?

Бенита с интересом посмотрела на напарника. В Хаврии менталисты встречались редко и были на вес золота. В Анвенте же, насколько помнила Бенита, их недолюбливали. Наверное, напарник ждал от нее какой-то реакции, потому что посмотрел чуть ли не с опаской. Не дождался. Бенита искренне не понимала, почему должна опасаться напарника, которому доверяет жизнь.

– Тьенна Юфони, если вы не против, мне хотелось бы перед уходом поговорить с главным целителем, – после непродолжительной паузы сказал Квон.

– Не против. Но мне лучше присутствовать при встрече, иначе он вас слушать не станет. Мой муж потребовал полной конфиденциальности. – Баронесса поднялась с кушетки и с сомнением посмотрела на спящую дочь: явно опасалась оставлять её одну после приступа.

– Я пригляжу за Эрикой, – предложила Бенита, и женщина с благодарностью кивнула.

Когда они вышли из комнаты, Бенита подошла ближе, рассматривая больную. После помощи целительницы та выглядела такой умиротворенной! Почему же у нее не получалось вернуться?

– Я только на минутку загляну, – пообещала себе Бенита, дотрагиваясь до лба пострадавшей, и в тот же миг её затянула Пустошь.

***

Бенита очутилась на мягкой постели, утопая в шелках. Свежее белье пахло цветами и шелестело под парочкой, опрокинувшейся на кровать в страстных объятиях. Томные вздохи и характерные движения сложно было перепутать с чем-то другим даже неискушенной в любовных делах девушке. Бенита поспешно скатилась с постели. Хоть любовники не могли её задеть, начинать интимную жизнь с такого опыта точно не входило в её планы.

Сначала показалось, что на кровати Эрика, но это было не так – шепча непристойные глупости, друг друга любили совершенно незнакомые Бените люди. Пустошь, конечно, искажала лица, но рыжеволосая особа в постели совершенно не походила на дочь баронессы.

Так, если это воспоминания Эрики, то где она сама?

Бенита быстро огляделась, пытаясь понять, откуда можно наблюдать подобную картину. Вряд ли Эрика спряталась в шкафу, чтобы подсматривать. Увидела в приоткрытую дверь? Бенита метнулась к дверям, но те были плотно заперты. Тогда – окно?

Тяжелая портьера была чуть откинута в сторону. Женский силуэт мелькнул за ней всего на мгновение, и Бенита, не раздумывая, выпрыгнула из окна на булыжную мостовую и последовала за беглянкой. Эрика стремительно удалялась прочь.

– Погоди!

Ей показалось, что девушка услышала её и прибавила ходу. Ну да, бежать в Пустоши куда глаза глядят – то еще удовольствие! Вокруг мелькают чьи-то тени, вывески магазинов, одна улица сменяется другой… В такой гонке немудрено потеряться, а блуждание по туманным улочкам грозит большими проблемами.

Феномен Пустоши был открыт больше века назад ученым Кандетти, сумевшим вернуться из комы. Феномен заключался в том, что после смерти человек попадал в мир собственных воспоминаний, и чем больше проводил там времени, тем сильнее растворялся в окружающих «грезах», пока не становился частью Пустоши. Многие считали, что после этого человеческая душа снова возвращалась в обычный мир. Бенита сомневалась: ей частенько чудились чьи-то тени в призрачном городе.

Так бы Пустошь и оставалась дорогой в один конец, если бы один маг не сумел попасть в воспоминания умершего преступника. Побывав на сборище заговорщиков в роли невидимого участника, поначалу он не поверил, но на всякий случай предупредил начальство. Каково же было его удивление, когда покушение (пусть и неудачное!) состоялось!

Правда, закончил маг плохо. Раз за разом он пытался всё дальше углубиться в Пустошь, и в итоге потерялся в ней навсегда. Пришедший утром помощник обнаружил магистра в невменяемом состоянии. В себя маг так и не пришел и дожил свой век в сумасшедшем доме.

Бенита не пыталась разобраться в чуждом для нее мире, но, в отличие от многих, не боялась Пустоши: час она провела в ней или день, девушка всегда знала, куда идти, чтобы вернуться в реальность. Дар, свалившийся на нее в детстве, еще ни разу не подвел. Да, Пустошь лишила её способности полноценно колдовать, но взамен позволила бродить по своим улочкам, как по обычному городу.

– Хватит меня преследовать! – ломким срывающимся голосом крикнула Эрика, убедившись, что сбежать не удастся. – Что вам от меня нужно?

– Вы потерялись. Я могу вас вывести.

Бенита остановилась, не сокращая дистанцию. Она пыталась отдышаться и дать понять девушке, что не желает зла и готова сесть за стол переговоров. В груди кололо, как от самого настоящего бега. С мертвыми в Пустоши было проще – они не понимали, где находятся, и можно было следовать по пути их воспоминаний. А вот вытаскивать из Пустоши живых Бените доводилось всего лишь раз, да и тот на экзамене.

– Вас Азель подослала? Наверняка она! Решила украсть моего любимого и окончательно от меня избавиться! – в голосе Эрики звучали истеричные нотки.

Азель? – вспомнилось Бените имя компаньонки. Неудивительно, что Эрика сорвалась, если застала своего возлюбленного с близкой подругой. Глядя в заплаканные глаза девушки, можно было не сомневаться, кем приходится ей герой-любовник.

– Я не знакома с Азель, но одно знаю точно: если останетесь здесь, умрете, – предупредила Бенита.

– Умру?

Эрика выглядела растерянной. Неужели до сих пор не догадалась, куда попала? Видимо, нет. Бенита вздохнула и сообщила, обведя рукой укрытый дымкой город:

– Вы в Пустоши. Отсюда вообще редко возвращаются.

Увы, убедить девушку в правдивости этих слов оказалось нелегко.

– Это неправда. Никакая это не Пустошь. Смотрите! – Эрика выбежала на дорогу, пытаясь привлечь внимание.

Паромобиль пронесся мимо, оставив за собой тающий дымный след.

– Водитель меня не заметил. – Девушка прикусила губу. Поверить, что оказалась в мире духов, было не так-то просто.

– И этот достойный тьен тоже? – Бенита указала на прохожего, идущего прямо на Эрику. Казалось, столкновения не избежать, но мужчина, постукивая тростью о мостовую, прошел девушку насквозь, не сбавляя шаг.

На Эрику было жалко смотреть.

– Значит, я умерла? – голос дал петуха, она протяжно всхлипнула, обняв себя руками и пытаясь сдержать дрожь. – А как же мама? – совсем тихо спросила девушка. Словно не взрослая особа, по собственной дури влипшая в неприятности, а маленький испуганный ребенок.

***

«Мамочка, мама, ты где? Мне страшно!»

Булыжная мостовая холодит босые пятки. Туфли остались где-то в машине, а сам паромобиль – где же он? Она ведь недавно была в пути и вдруг оказалась здесь!

Город живет своей жизнью, ему нет дела до потерявшегося ребенка.

«Тьенна, вы мне поможете? Не уходите, пожалуйста!» – Она бросается к спешащей по своим делам женщине, но та проходит мимо. И пожилой мужчина на скамье, который кормит голубей, и торговка семечками – никто её не замечает.

«Почему никто меня не слышит? Посмотрите на меня, я же здесь! Пожалуйста, услышьте меня!»

***

Бенита мотнула головой, отгоняя воспоминания, и приблизилась к Эрике. Ошеломленная правдой, та больше не пыталась сбежать.

– Хватит хандрить, ты еще не умерла! И не умрешь, если…

Бенита вздрогнула. Возникло ощущение, словно кто-то схватил ее за шиворот. Она даже обернулась, чтобы убедиться – рядом никого. Но её упорно тянуло прочь.

Что именно происходит, она сообразила за несколько секунд до пробуждения. Больше не стала спорить или убеждать, а схватила Эрику за руку.

– Ни за что не отпускай! – успела сказать она перепуганной девушке, а мгновение спустя очнулась в палате.

В висках ломило. Такие резкие возвращения из Пустоши никогда не проходили бесследно. Это как выпрыгнуть из движущегося на полном ходу паровоза: в лучшем случае отделаешься парой ссадин и синяков, о худшем и думать не хочется.

А еще на голову словно ведро воды вылили. Не ведро, так стакан точно – вон он, пустой, стоит на тумбочке. Волосы намокли, изрядно натекло на рубашку. Бенита тряхнула головой, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, и в ту же секунду щеку обожгла пощечина.

– Что ты сейчас делала?!

Баронесса нависла над ней, больно схватив за плечи. Не нужно было обладать магией разума, чтобы ощутить исходящую от женщины ярость. Бенита сжалась, ожидая еще одну оплеуху, но её не последовало. Квон перехватил занесенную для удара руку.

– Давайте сначала выслушаем. Уверен, у нее есть объяснение своего поведения, – негромко сказал он.

Но успокоить баронессу оказалось непросто.

– Вы сами видели, что творилось с моей девочкой – она металась в приступе и звала меня! Если бы мы не пришли вовремя, она могла бы…

– Ма-ма.

Тихий голос прервал обличительную речь. Эрика едва сумела повернуть голову и слабо шевельнуть губами, но этого было достаточно, чтобы баронесса бросилась к ней, позабыв обо всех присутствующих.

– Милая, ты очнулась? Слышишь меня? Тебе больно?

Эрика не ответила, лишь тихо заплакала, вцепившись в мать руками. Квон дернул за шнур звонка. Спустя пару минут палату заполонили целители и сестры милосердия. Пришлось потесниться, чтобы не мешать. Кажется, никто не верил, что Эрика очнется, все смотрели на её пробуждение как на чудо.

Лишь бы не уморили своей заботой!

– Идем, сейчас не до нас.

Детектив потянул Бениту прочь из палаты, и она не сопротивлялась. Только шаталась, как пьяная. На улице ей стало совсем дурно. После тумана Пустоши настоящий город с его запахами, шумом, живыми людьми выглядел слишком ярко, и девушке пришлось потратить несколько секунд, стоя на крыльце, чтобы привыкнуть к реальной картине жизни. Очнулась она, вцепившись в рубашку Квона. Мужчина осторожно поддерживал, не давая упасть.

– Не дергайся, я помогу. Или боишься, что попробую залезть в голову?

– Тебе там не понравится. Переживания по поводу переезда и обустройства, службы, разницы в менталитете… Оно тебе надо? – не задумываясь, что именно говорит, ответила Бенита. – К тому же, если напарнику не доверять, то кому?

– И правда, – эхом откликнулся мужчина. Не дожидаясь, пока пройдет головокружение, он прикоснулся пальцами к её ноющим вискам и сделал несколько сильных массирующих движений. Боль начала отступать, и понемногу Бенита расслабилась. Наконец он отпустил руки и отступил.

– Легче стало?

– Это ты перед допросом уточняешь? – Бенита приоткрыла один глаз, подглядывая за напарником. На самом деле легче. По крайней мере, дышать могла, не сжимаясь от боли, да и гул в ушах стих.

Квон вздохнул и кивнул в сторону паромобиля.

– Предлагаю не торчать на крыльце. Привлекаем ненужное внимание, – пояснил он, и тут сложно было поспорить.

Впрочем, и когда они сели в машину, детектив не стал расспрашивать о случившемся. Спокойно нацепил перевязь, пристегнулся, завел двигатель. Отсутствие вопросов нервировало, и Бенита не выдержала первой.

– Неужели тебе неинтересно, что случилось?

– Интересно, – покладисто согласился Квон, не спеша трогаться с места. – Но я жду, что напарница сама поделится со мной историей.

Последняя фраза была явным укором, но Бенита не обиделась. Ведь обещала вести себя как мышка, а поступила по-своему. Привыкла работать в одиночку. В Академии магии однокурсник, выделенный ей в пару во время практики, сначала не воспринимал её всерьез и излишне опекал, а после, стоило Бените обойти его по оценкам, обиделся. Они общались больше для отчетности, задачи выполняли по отдельности, и оба вздохнули с облегчением после окончания обязательной практики. Но то обстоятельство, что раньше у нее не было нормального напарника, теперь её никак не оправдывало.

– Я собиралась заглянуть в Пустошь только на минутку, но в итоге попала в весьма пикантное воспоминание. – Бенита откинулась на жесткое сиденье, стараясь говорить ровно и не смущаться. В конечном счете, она не выбирала, куда её занесет. – Эрика застала Азель с каким-то мужчиной в постели. Судя по реакции, Эрике этот герой-любовник тоже нравился, она взревновала и, похоже, сильно разозлилась. Думаю, она чаще всего крутилась около того места. Ну, возвращалась раз за разом, надеясь, что всё изменится. Мне повезло, воспоминание было достаточно ярким, и я смогла её заметить. Побежала за ней, схватила. Потом очнулась в палате. Это ведь ты меня вытащил?

– А что я должен был делать, увидев одну особу в испарине, а вторую в глубоком обмороке? Тебя не учили технике безопасности? Кто уходит в Пустошь без подстраховки?

Бенита промолчала.

– Ты могла погибнуть сама или напугать Эрику так, что не вернули бы. А может, и то, и другое, – добавил Квон.

И как он умудрялся отчитывать, не крича, не ругаясь и при этом вызывая острое чувство вины?

– Виновата. – Ей на самом деле захотелось извиниться. Просто представила ситуацию со стороны и поняла, где напортачила.

– Официальные извинения принесешь баронессе и её дочери. – Детектив посмотрел на вытянувшееся лицо напарницы и пояснил: – Ты не могла без разрешения вторгаться в воспоминания Эрики. Я же предупреждал, мы были там как гражданские.

– Но я помогла!

– И очень надеюсь, что из чувства благодарности тьенна Юфони не станет писать на тебя заявление.

А ведь он не пугал! Говорил, как есть, – поняла Бенита – и от этого заволновалась еще сильнее. Она не задумывалась, сколько проблем вызвал её поход в Пустошь. По-хорошему, Квону следовало доложить о происшествии начальству, а её саму сослать куда-нибудь в архив, разбирать бумажки. Девушка едва сдержала стон, воспевающий оду её глупости! Она ведь давно не в Академии, где наставники частенько закрывали глаза на мелкие нарушения. Ну что стоило поставить детектива в известность и договориться с баронессой о маленьком эксперименте? Женщина настолько отчаялась, что наверняка не упустила бы шанса спасти дочь.

Бенита прикусила губу. Победителей не судят, только это не мешало баронессе написать жалобу! А если её выгонят со службы? Тогда наставник Ругоза будет в бешенстве, а матушка… она скажет, что предупреждала, и не надо было никуда ехать.

Квон вздохнул и выключил двигатель, так и не тронувшись с места.

– Ты слишком громко переживаешь, – пробормотал он себе под нос.

– О чем ты?

– Если не успокоишься, я тоже нарушу протокол и устрою маленькое магическое внушение. Будешь до конца дня как сонная муха. Ты этого хочешь? – напрямую спросил маг.

Бенита поспешно покачала головой. Чего-чего, а чужого вмешательства в свою голову она не хотела. И не потому, что боялась. Стыд и позор, если не справится с собственными чувствами! У них работы пруд пруди, а она самокопанием занимается.

– Извини, я постараюсь взять себя в руки.

– Хорошо. – Квон перестал хмуриться. – Давай, еще раз глубоко вдохни, выдохни. Надо понять, что полезного мы можем извлечь из этой ситуации. Кроме опыта, что напарнику надо доверять. – В этот раз он не тыкал носом в её глупость, а констатировал факт. – Эрика упомянула о возлюбленном. Вдруг именно он, воспользовавшись расположением девушки, угостил её наркотиком? Ты хорошо его рассмотрела? Сможешь узнать?

– Если ты заставишь подозреваемых раздеться и показать задницу, то возможно, – пробурчала Бенита.

Квон приподнял брови.

– Неужели ты больше ничего не запомнила из столь пикантного воспоминания? – не сдержался он.

Вот только подначек ей не хватало!

– Не мне напоминать, что в тумане Пустоши скверно видно, – с достоинством проглотила она шутку. – Зато я выяснила кое-что другое: не знаю, насколько можно доверять словам ревнивой девушки, но Эрика уверена, что Азель хочет её смерти.

– А вот это интересно, – взгляд детектива снова стал серьезным. – Проверим. Надеюсь, баронесса не забудет о своем обещании связаться с Азель, а если забудет – отправимся в Фелтон сами. Я оттуда родом, попрошу местную стражу приглядеть за Азель до нашей встречи.

Квон снова завел двигатель.

– И куда дальше? – поинтересовалась Бенита.

– Тебе – домой. У тебя ведь вещи не разобраны, да и после Пустоши лучше отдохнуть. Ты остановилась у тьена Дениша?

– Вообще-то я хотела устроиться в общежитие при управлении, – вздохнула Бенита. Она боялась даже случайно встретиться с отцом, не то что жить с ним в одном доме. Сомнительно, что они выдержат соседство друг друга. Виконт признавал только свое мнение, и взгляды взрослой дочери его явно не волновали.

– Тогда поехали. Познакомлю тебя с комендантом и замолвлю словечко. А то он запросто поселит в кладовку, если чем-то не понравишься.

– А чем я могу не понравиться? – нахмурилась Бенита, окинув себя беглым взглядом.

– Фамилией, – признался Квон, выворачивая с центральной улицы. – Он очень не любит аристократов. Скоро сама увидишь.

***

Территория общежития оказалась больше, чем предполагала Бенита: два корпуса – серый для стажеров, синий для полноправных стражей, тренировочная площадка, пустовавшая днем, вольер для служебных собак. Была отдельная парковка для служебных паромобилей с крышей-навесом и сторожем, честно старавшимся не дремать на посту.

Бенита вертела головой, рассматривая свое новое обиталище, но не теряла Квона из виду. Мужчина, похоже, хорошо здесь ориентировался. Да и его знали, здоровались. Стажеры – с искренней радостью, а вот коллеги почти все старались держаться в стороне.

Синее здание и внутри выглядело таким же холодным: ни горшков с цветами, ни стульев или скамеек вдоль стен. Зато на окнах стояли решетки, будто не в общежитие попала, а в тюрьму. В левом крыле за массивной обитой железом дверью находилась комната коменданта, и Квон, постучавшись, зашел.

В полутемной комнате за столом сидел сухопарый мужчина средних лет с пенсне на носу и крутил в руках какой-то механизм. Рядом валялись инструменты, незнакомые Бените детали, шестеренки, винтики. От горячего паяльника поднимался едва ощутимый дымок.

– Если потеряли ключ-руну, то ночуйте на улице, – не глядя на них, проворчал мужчина. Голос у него был прокуренным, да и запах дыма явственно ощущался в помещении.

– И вам не хворать, тьен Варжек, – откликнулся Квон.

Комендант наконец соизволил оторваться от механизма и посмотрел из-под кустистых бровей.

– Привел стажера, что ли?

– Нет. Напарницу.

– Добрый вечер, – поздоровалась Бенита, и Варжек одарил её пристальным взглядом.

– Хаврийка? – уточнил он, расслышав акцент в голосе.

– Наполовину. Мой отец из Анвенты, – ответила Бенита и тут же добавила, хоть и сразу пожалела: – А что, это влияет на выбор комнаты?

Комендант посмотрел на неё, как на дурочку.

– Естественно. Если поселю тебя с теми, кто хаврийцев ненавидит, скандалы будут каждый день. Мне они не нужны. Ты не зыркай на меня, Квон. Или думаешь, никто ей не попеняет, откуда она приехала?

Квон покосился на Бениту, но промолчал. Столетняя война до сих пор аукалась стычками на границе, несмотря на попытки в последние годы наладить отношения между государствами. Началась война из-за нечисти: о том, кто и зачем её пробудил, спорили до сих пор, но полезли твари с горного перевала в обе стороны – и в Хаврию, и в Анвенту, и каждая страна в итоге обвинила в этом другую. Пока собирали магов, пока подбирали оружие, способное пробить толстую шкуру тварей, пока правители поднимали магический барьер, удерживающий нечисть, – население несло колоссальные потери. Вменить это в вину соседям и отомстить им казалось легче, чем уничтожить горных тварей, вот в приграничье и вспыхнула война.

– Так куда тебя поселить? Женских корпусов нет, не обессудь. Маловато вас пока, таких смелых. – Комендант вдумчиво перебирал лежащие в коробке ключи. – А давай вот так сделаем: на одном этаже будете, если обидит кто – зови напарника. – Он протянул Бените руну с высеченным на ней двадцать первым номером.

Камушек в руках был теплым от окутавшей его магии. Получается, Квон тоже живет в общежитии? Интересно, почему? В Хаврии коллеги по возможности старались снимать жилье в городе: туда и подружку привести можно, и к комендантскому часу не привязан.

Тем временем комендант потянулся за старой потертой регистрационной книгой, раскрыл её и зашуршал страницами.

– Как тебя записать?

– Бенита. Бенита Дениш.

Стоило назвать полную фамилию, и перо в руке мужчины дернулось, под листом расплылась жирная клякса.

– Дениш?

Еще никогда её фамилия не звучала так зловеще и шипяще! Сразу вспомнилось предупреждение Квона, и девушка пожалела, что так и не научилась врать в глаза. Представилась бы фамилией отчима, и никаких проблем! А скольких ненужных расспросов удалось бы избежать! Никто бы не пенял ей, что она получила звание за счет отца.

– Тьен Варжек, не стоит судить о человеке по фамилии, – намекнул Квон, но коменданта уже понесло.

– Знаю я этих аристократов! То апартаменты им подавай, то горячей воды нет, то тараканы замучили. Ну-ка, тьенна, признавайтесь, у вас была личная горничная?

– У меня был Эл… Точнее, тьен Ланти, который заставлял вставать в шесть утра на пробежку, одеваться за пять минут, и лишал завтрака, если была плохо застелена постель! – выпалила Бенита. Она не стала упоминать, что делалось это исключительно ради её блага: после того случая, в первый год после переезда в Хаврию, у нее появилась дурная привычка подолгу валяться в кровати, бесцельно глядя в потолок, и отчим помог с ней справиться.

– Эйвори Ланти? – вдруг уточнил комендант. – Он твой наставник?

– Отчим. Они с матушкой поженились, когда мне было восемь.

– Неплохой был парнишка, хоть и хавриец, – комендант подергал себя за бороду. – Значит, он тебя учил?

– Он меня воспитывал, – пожала плечами Бенита, и нахмуренные брови коменданта разгладились.

– Буду надеяться, что воспитал достойно. – Он все-таки внес имя в список и сунул ей в руки потрепанную книжонку. – Прочитай, завтра вернешь. Это правила распорядка. Курить в комнате нельзя, готовить тоже. На первом этаже есть кухня, там же прачечная. Душевые на каждом этаже в конце коридора, вода холодная. Не нравится, нагревай сама. Постельное белье возьмешь в кладовке, оно там готовыми комплектами лежит. – Он протянул ей еще одну ключ-руну. – А эту вернешь вместе с памяткой. Она запасная от кладовой, потеряешь, будешь компенсировать.

– Не потеряю! – пообещала Бенита. Ей вовсе не улыбалось в ближайшие два месяца работы по обмену ходить под разгневанным взглядом коменданта. Да и отчима подставлять не хотелось, еще скажут, что плохо воспитал.

***

Экскурсию по общежитию Квон взял на себя. Бениту и правда поселили недалеко от напарника, через несколько дверей. В комнату девушка заглянула всего на пару минут, закинуть свой саквояж. Ничего особенного: клетушка на одного человека, по-другому и не назвать. Небольшое окно с широким подоконником и забытой газетой «Голос Анвенты», узкая тахта, стол и табурет, на который опасно садиться – насажаешь заноз на одно место.

Зеркала не нашлось, как и шкафа, вместо него к стене были прибиты несколько грубо сколоченных полок. Ну, без шкафа она пару месяцев проживет, а вот зеркало стоит прикупить – с утра волосы обычно топорщатся в разные стороны, без содрогания не взглянешь.

– Ну как, готова пройтись по этажам? А то скоро сюда вернутся усталые и голодные стражи, познавательная экскурсия превратится в вечер знакомств. – Квон посмотрел на карманные часы. – С чего хочешь начать?

– С кухни или столовой. Я ужасно проголодалась, – призналась Бенита. Она целый день ходила голодной. Выпитая с утра чашка чая не в счет, а предлагающееся к ней печенье девушка не рискнула надкусить, таким твердокаменным оно было.

На кухню Квон не повел – во-первых, её занимали строго по расписанию, во-вторых, у мужчины не оказалось продуктов, а у Бениты их и подавно не было. Столовая располагалась в корпусе стажеров, так что девушка заодно познакомилась со вторым зданием. Здесь всё выглядело еще печальнее: комнаты на четверых, длинные коридоры с узенькими окнами, сквозняки. Разве что сырости не было.

Стажеры и стражи обедали в одном зале. Повара крутились от кастрюльки к кастрюльке, убираясь после обеденного наплыва посетителей, и запоздалому визиту не обрадовались.

– С обеда остались рисовая каша и куриная похлебка, – предупредила тучная женщина, вышедшая буквально на минутку. На Бениту посмотрела с явным неодобрением, наверняка недолюбливала хаврийцев.

«Как бы в тарелку не плюнула», – заволновалась девушка.

– Давайте, две порции.

Квон протянул пару талонов, и женщина снова скрылась за непримечательной дверцей. Вернулась с подносом с доверху наполненными тарелками. Выглядело варево не слишком аппетитно, но в Академии Бенита ела и хуже.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, за что удостоилась высокомерного фырканья.

– А где брать талоны? – спросила она, когда Квон ловко подхватил поднос и, не расплескав ни капли варева, присел за ближайший столик.

– Талоны выдают на службе вместе с жалованьем. Бесплатное питание два раза в день. Я обычно перекусываю на ходу, так что у меня приличный запас накопился. Держи, кстати. – Он вытащил несколько смятых талонов, положив перед девушкой.

– Да как-то неудобно…

– Неудобно, если ты в голодный обморок хлопнешься во время расследования, – отрезал Квон. – И вообще, бери тарелку и ешь. Всё давно остыло.

Вопреки опасениям Бениты, обед оказался не слишком жирным, лишь немного недосоленным и вполне сносным. А за разговором прошел веселее.

– На третьем этаже в нашем корпусе есть библиотека, – рассказывал Квон. – Посетителей там обычно немного, отличное место, если хочется побыть в тишине. Но на хаврийском от силы пару книг.

– Я свободно читаю на анвенте, – обиделась Бенита.

– Правда? – заинтересовался Квон. – Какие книги предпочитаешь? Дай догадаюсь, это не бульварные любовные романы!

– С чего ты взял? – притворно возмутилась Бенита. – Какая девушка устоит перед бушующими в них страстями? Например, в весьма популярном «Розовом саде» так чудесно описана сцена побега, вот послушай: «Ах, дорогая Рози, давайте отправимся на этом корабле на острова, где нас никто не найдет!» «Но, милый тьен, кто поведет корабль?» «Нас поведет сама любовь!» – с выражением и интонацией пересказала девушка. Эту сцену Эл зачитывал матушке вслух, когда та настаивала, что Бените стоит прочесть что-то из популярной среди барышень литературы.

Напарник выразительно посмотрел на нее, и она, сообразив, что пыталась надуть менталиста, рассмеялась над собственной глупостью.

– В последнее время увлеклась детективами Окфорда Ривернейна, – призналась Бенита. – У него как раз новая книга вышла в прошлом месяце.

– «Дело о пустом саквояже»? – закончил за нее Квон.

– О! Ты читал?

– Да, книжка по всему общежитию прогулялась. Но «Полночный паромобиль» мне больше понравился.

Позабыв о давно остывшем бульоне, какое-то время они оживленно делились предположениями, о чем будет следующая книга о везучем сыщике. Квон оказался на редкость приятным собеседником. Бениту совсем не волновало, что менталист мог невольно считывать её эмоции и подстраиваться под нее. Главное, что с ним было легко общаться, а ощущения комфорта в чужой стране, где она оказалось совсем одна, ей как раз и не хватало.

– Теперь не до книжек, – с сожалением признала Бенита, подведя конец интересной дискуссии.

Ее маленькая личная библиотека осталась дома, и с собой она привезла единственный зачитанный до дыр детектив, да и тот – на случай сильной хандры. За два месяца надо было многое успеть, и чтением приходилось жертвовать.

– Тогда что насчет зала для спарринга? – предположил Квон, оглядывая её фигуру. Тренировки Бените были не чужды.

– Было бы неплохо, – согласилась девушка, облизав ложку и отставив тарелку в сторону. – Я привыкла заниматься по утрам.

– Отлично! Послужишь примером для наших парней. А то некоторых не добудишься, – обрадовался Квон и отставил тарелку. – Пойдем, посмотришь.

***

Зал Бените понравился. Достаточно просторный, с поглощающими магию стенами, с мишенями, на которые были наложены заклинания движения и уклонения, стойкой с тренировочными палашами – незаточенными, раза в полтора тяжелее боевых, – и отдельной зоной для спарринга. Можно было использовать магический дар в полную силу, не опасаясь кого-то задеть. Жаль, не осталось места для медитации, но её и в комнате можно делать.

– Не хочешь попробовать? – кивнул на полосу препятствий Квон.

Выглядела та заманчиво: канаты, брусья, веревочная лестница. А если вон те камни в стенах – магические артефакты, то пробежка по полосе могла превратиться в серьезное испытание! В груди разлился азарт, и Бенита решила обязательно попробовать, как-нибудь позже.

– Пожалуй, выберу стрельбу. Обед был слишком плотный, – отказалась она от заманчивого предложения.

– Тогда мишени в твоем распоряжении.

Квон отошел к стене, поправив съехавшую перевязь, а Бенита встала у линии, с которой надо было целиться по мишеням. Привычно щелкнула тумблер на браслете, позволяя магии течь в полную силу. Пальцы закололо, на ладони образовалась аккуратная шаровая молния. Хорошо, что не видно было, как на самом деле вспотели её руки!

– Не будет бестактным спросить, что это за артефакт? – полюбопытствовал Квон.

– Накопитель магии. У меня практически не задерживается магия, приходится как-то хранить, – призналась Бенита, удерживая молнию на ладони. – В детстве я чуть не погибла, вот такой посттравматический синдром.

– И надолго хватает накопителя?

– Часов на десять, если без перерыва. Но я контролирую остаток. Вот здесь, – она немного повернула руку, показывая шкалу снаружи, – индикатор работы. Если красный, то пора подзаряжать.

– Занятный механизм.

Бените было не в новинку колдовать под чьим-то пристальным взглядом, но опростоволоситься перед Квоном не хотелось. Если то, что рассказал о нем тьен Форц, правда, то менталист, несмотря на узкую специализацию, с закрытыми глазами мог выбить все мишени хоть магией, хоть из пистолета. А в связке детектив – боевой маг именно она должна была стать надежной защитой.

Молния разрослась, оплела пальцы, позволяя задать направление для удара, и Бенита вскинула руку. Запахло озоном. Усики молний устремились к мишеням, и первая пара вспыхнула зеленым, подтверждая попадание в цель.

– Я думал, парни пошутили, но нет: к нам действительно перевели девчонку из Хаврии! Похоже, дела у соседей совсем плохи, раз даже мужиков не нашлось! И что ты здесь забыла? – зло спросили у нее за спиной.

Девушка поспешно развеяла заклинание и обернулась. В дверях стояли два стража: наверное, пришли потренироваться. Судя по погонам, к ней придрался лейтенант, чистокровный анвентец: темные глаза так и прожигали взглядом, а тонкие губы кривились в неприятной ухмылке. Квона он то ли не заметил, то ли проигнорировал, но, скорее всего, первое.

– Эй, ты! Я, кажется, задал тебе вопрос! – возмутился незнакомец, нещадно коверкая хаврийский. Наверное, решил, что она не понимает анвент и попытка оскорбить пропала втуне, раз девушка никак не отреагировала.

– Простите, я не слышала никакого вопроса, – спокойно ответила Бенита на хаврийском и своим показным дружелюбием еще сильнее разозлила лейтенанта.

– Этот зал для стражей!

– Тогда тем более не вижу проблемы. – Она пожала плечами и отвернулась, снова включая тумблер. Очень хотелось отправить молнию в наглеца, но Бенита сдерживалась. Пока. В Хаврии магические дуэли для разрешения споров были делом обыденным: и пар спустишь, и с конфликтом разберешься.

Но прежде чем дошло до драки, вмешался Квон.

– Нур Лерок, тебе лучше извиниться перед коллегой. Бенита Дениш с сегодняшнего дня работает в четвертом отделе, – пояснил детектив, и худощавое лицо высокого брюнета скривилось в гримасе, должной изображать сожаление и презрение одновременно.

– Извини, Квон, не заметил, что ты тоже здесь. Так это на тебя её спихнули? Сочувствую! Если она – лучший оперативник в Хаврии, то я удивляюсь, как столетняя война не закончилась в один день.

– А я удивляюсь, как в стражи берут таких хамов и ретроградов, – не осталась в долгу Бенита. Она ожидала предвзятого отношения, но не настолько же!

Стажер, пришедший вместе с лейтенантом, не сдержался и фыркнул – не похоже, чтобы он так же сильно ненавидел хаврийцев. Нур, напротив, нахмурился и посмотрел на Квона.

– Я не до конца понял, что она сказала?

– Что надо лучше учить языки. Между прочим, хаврийский входит в программу подготовки, – хмуро напомнил Квон. То, как повел себя коллега, явно не красило всю их контору.

– По мне, так надо просто закрыть границу для всяких… хаврийцев. Тогда и учить ничего не придется. – Лейтенант бросил еще один раздраженный взгляд на Бениту. – А тренироваться с девчонкой… Я еще не пал так низко.

– Тогда, может, потренируешься со мной? – предложил Квон, отлипнув от стенки. Приблизился к стражу, хлопнул его по плечу. Сжал пальцы. Напарник был ниже Нура почти на голову и вряд ли шире в плечах, но выглядел значительно увереннее в своих силах. Бенита была готова поспорить, что магию Квон не использовал, однако лейтенант побледнел, и только выучка не позволила ему отшатнуться. – Так что, устроим спарринг?

– Если настаиваешь, – скрипнул зубами Лерок. Отказать старшему по званию он не мог.

Хотелось бы посмотреть, как Квон валяет лейтенанта по полу, но, во-первых, неизвестно, насколько силен противник, а во-вторых, пока Нур ничего страшного не сделал, лишь трепался. Если же лейтенант так и не успокоится, она сама найдет, как его приструнить.

– Я устала. Пойдем, пусть занимаются.

Бенита вмешалась ровно в тот момент, когда между мужчинами должно было полыхнуть. Схватив Квона под руку, она чуть ли не силком потащила его прочь. Девушка была благодарна за помощь, но становиться причиной конфликта не хотела. Она-то через два месяца уедет, а Квону с ними дальше жить и работать!

Глава 2

Соргес привык просыпаться незадолго до рассвета. Это время ему особенно нравилось: город застывал в преддверии нового дня. Пронзительно звучали переклички птиц, заводские гудки, собачий лай. А вот в общежитии, напротив, воцарялась тишина. Стажеров поднимали на пробежку на час позже, и их громкие стоны и нытье не нарушали утреннее спокойствие. Стражи и вовсе просыпались к завтраку или обходились без него, предпочитая лишние четверть часа поваляться в постели.

Зато перед рассветом можно было спокойно принять душ, не опасаясь, что будут заняты все кабинки, а перед этим налегке пробежаться вокруг общежития, разминаясь. Хотя иногда Соргес ленился, что для его тридцати пяти с хвостиком было непозволительно: жиром зарасти недолго! Вот и сегодня делать пробежку не хотелось: с ночи моросил дождь, и, бегая по лужам, можно было с легкостью испачкать форму. А размяться с тем же успехом можно и в зале.

Взяв с собой чистую смену, Соргес отправился к душевым, но тут его внимание привлекло движение за окном. Бенита, в укороченных бриджах и тонкой рубашке с закатанными рукавами, бегала под дождем. Короткие волосы свисали сосульками, промокшая одежда облепила тело. Громоздкие браслеты на руках совершенно не сочетались с легкой рубашкой, больше напоминающей ночную пижаму.

Ощутив на себе пристальный взгляд, Бенита огляделась. Дождь помешал ей разглядеть напарника, и она снова побежала по дорожке легкой уверенной трусцой.

«Не простыла бы», – промелькнула мысль, но идти и загонять девушку в теплое помещение Соргес не стал. Взрослая, сама разберется.

И правда – он не успел дойти до душевых, как Бенита вернулась с пробежки, бодро преодолела лестничный пролет и широко улыбнулась при виде напарника.

Надо же, он и припомнить не мог, чтобы ему так радовались. Разве что племянники: близнецы вечно вцеплялись в Соргеса, стоило появиться в гостях, и не отлипали до самого отъезда. Но чтобы молоденькие девушки…

«А сам-то, можно подумать, умудренный жизнью старик?» – усмехнулся Соргес своим мыслям, беззастенчиво любуясь напарницей.

– Угадала! Мне показалось, что это ты стоял у окна. – Она откинула назад мокрые встрепанные прядки, под дождем завившиеся в пружинки.

– А я думал, ты шутила, говоря о ранней побудке. – Соргес отвел взгляд от соблазнительно гибкого тела, облепленного тонкой тканью. Бенита нисколько не смущалась своего вида, это маг прекрасно ощущал по её ярким эмоциям. И, кажется, заинтересованный взгляд девушку нисколько не обидел, больше позабавил.

– Дурацкая разница в часовых поясах, да и ночи у вас светлые, как день. В Хаврии сейчас восемь утра, самое время для тренировки, – призналась она и оглядела слегка растрепанного Соргеса, остановив взгляд на полотенце. – Ты в душ? Погоди, я с тобой!

– В смысле?

Услышать объяснения он не успел. Бенита умчалась в свою комнату и вскоре вернулась оттуда с охапкой одежды.

– Идем.

То, что напарница не окончательно сошла с ума, Соргес понял у входа в душевые, когда девушка ключ-руной открыла соседнюю дверь. С потолка ранее запертой каморки свисала паутина и плесень, в воздухе витал запах болота. Сама дверь нещадно скрипела в лучших традициях историй о привидениях. Да и магический светильник едва тлел, неплохо бы его подновить. Скорее всего, небольшой ванной комнатой никто из обслуги общежития не пользовался, и она простояла без хозяйской руки довольно долго.

– Неужели тьен Варжек поделился руной? И когда успел?

– Я к нему перед пробежкой зашла, занесла памятку и ключ от кладовки.

– Разбудила? – по виноватому тону догадался Соргес.

– Не специально, – не стала девушка отрицать очевидное. – По сравнению с утренним комендантом, вчера он был просто душка! Если подвести итог всему мне сказанному, он не хочет беспорядка в общежитии из-за одной дурной бабы, – процитировала Бенита без обиды и зашла в затхлое помещение. – Как здорово! Личная ванная комната, и достаточно комфортная. Прибраться тут, конечно, не помешает…

Она щелкнула тумблер на браслете и спустя несколько мгновений притронулась к светильнику, подзаряжая его магией. Яркий свет озарил комнатушку, и Бенита тут же отпрянула, уткнувшись спиной в грудь Соргеса – по стене, не обращая внимания на присутствующих, бежала мокрица размером с кулак. Тварь шустро пронеслась вниз и нырнула в щель в полу.

– Г-гадость.

– Если тебя утешит, в общей душевой они тоже бегают. И магия бессильна – спасает на неделю, а потом они снова набегают, – предупредил Соргес, и напарница переступила с ноги на ногу, будто боялась, что сейчас армия многоножек выскочит и набросится на нее.

– Боишься?

– Противно. – Бенита отошла от него, похоже, только сейчас заметив, что продолжает опираться на напарника.

– Может, тебе обратно свет пригасить? – предложил Соргес.

– Чтобы я представляла, как эти твари подкрадываются ко мне со всех сторон? – нервно хихикнула Бенита. – Спасибо, переживу. Иди уже, постараюсь управиться быстрее.

– Дверь не забудь закрыть, – серьезно напомнил мужчина. Мыться в общие душевые он ушел не раньше, чем услышал хлопок двери и тихий щелчок запирающего заклинания.

***

С сегодняшнего дня мокриц можно было добавить в список её личных фобий. Бениту передернуло, стоило вспомнить, как шустро перебирала лапками и двигала складками хитинового панциря мерзкая тварь! Тут уж не до наслаждения утренним душем. Торопливо ополоснувшись и не удосужившись нагреть воду, девушка вернулась в комнату.

Естественно, она вызвала предсказанный комендантом переполох. Коллеги, которых Бенита встретила по дороге, по привычке выползли из комнат одетыми кто во что горазд, а некоторые и вовсе полуголыми. Встреча с бодрой после пробежки и ледяного душа девицей явно не входила в их планы. Если на Бениту их обнаженные торсы и ноги не произвели ровным счетом никакого впечатления, то сами мужчины повели себя как невинные девицы, застуканные за переодеванием. Хорошо, визг не подняли!

«Поскорее бы привыкли и не обращали внимания», – вздохнула девушка.

Вчерашний вечер знакомств был занятным, но повторять его она не жаждала. Переезжая в общежитие, Бенита догадывалась, что будет непросто. Даже в Хаврии, где женщины на службе встречались чаще, они пользовались повышенным вниманием. А в Анвенте она оказалась третьей по счету представительницей «слабого» пола в общежитии, причем две другие относились к стажерам. Стажерам помогал наставник, который любому ретивому ухажеру или злопыхателю мог руки оторвать, невзирая на должность и звание, а у Бениты такой защиты не было. Не Квона же просить, в самом деле!

В итоге, стоило вечером высунуться в коридор, как выстроилась очередь из желающих пообщаться. Тех, кто воротил от хаврийки нос, было значительно меньше. И то, что Бенита заговорила на хаврийском, в этот раз не помогло – нашлись те, кто неплохо знал чужой язык. Вчерашний вечер выдался насыщенным. Бенита честно пыталась запомнить коллег по фамилиям и лицам, но не преуспела.

Сегодняшним утром в коридоре тоже было шумно. Девушка прислушалась: гвалт и не думал стихать.

«Так и на завтрак опоздать недолго», – промелькнула мысль и тут же пропала.

В дверь постучали.

– Пойдешь в столовую? – раздался из коридора голос Квона. Мужчина говорил на хаврийском, и Бенита поймала себя на мысли, что напарнику не меньше нее нравится вводить коллег в заблуждение. Вчера ей показалось, что детектива не слишком любят. Видимо, это было взаимно.

– Конечно. Надеюсь, там получится найти кофе. – Бенита пригладила волосы и вышла из комнаты. На мгновение шум в коридоре стих, чтобы тотчас возобновиться. При Квоне коллеги хотя бы просто здоровались, а не спешили присоединиться к беседе.

– Все хаврийцы любят кофе? – как ни в чем ни бывало продолжил Квон. Кажется, он не испытывал никаких трудностей с чужим языком, разве что ударения не везде ставил верные. Пару раз Бенита порывалась его подправить, но в последний момент прикусывала язык: вдруг обидится?

– Большинство. Чай у нас стоит значительно дороже. Единственный экспортер такие цены заломил, что легче самим выращивать. А вот кофейных зерен в избытке. Мы пьем обжаренный кофе, молотый, приготовленный на водяной бане и на песке, с молоком и специями… – пока перечисляла, она загибала пальцы.

– Настолько аппетитно рассказываешь, что хочется попробовать!

– Не вопрос! Если добудешь мне немного зерен, приготовлю по семейному фирменному рецепту.

Увы, та бурда, которую подавали в столовой, от кофе получила одно название. Бенита ощутила запах гари и отставила чашку в сторону. Она была непривередлива в еде, но кофе… Кофе священен!

В итоге завтрак состоял из несоленой овсянки, ломтя хлеба с отрубями, яблока и стакана воды. Неудивительно, что многие его пропускали, предпочитая столоваться в городе. Хотя напарник съел всё, не жалуясь.

Не успели они убрать посуду, как в окно влетел металлический вестник, поблескивая стальными крылышками, и с клекотом понесся к Бените. Разглядев знакомую птичку, доставляющую корреспонденцию, девушка выругалась себе под нос и протянула руку, ловя письмо из дома. На меловой бумаге изящным почерком матери было написано короткое послание, а сам конверт пропитался ароматом её духов.

«Моя дорогая дочь! Сердце обливается кровью от того, что ты одна, в чужой стране, без друзей. Не прошло и двух дней с момента твоего отлета, а я не могу ни есть, ни спать. Как ты добралась до столицы? Как устроилась? Встретилась ли с отцом? Напиши мне ответ сразу, как получишь письмо, безумно волнуюсь и люблю. Твоя мама».

Ниже шла приписка уже другим почерком, резким и угловатым.

«Бенита, насчет безумия Марисса не преувеличивала. Кошки прячутся от нее по всему дому, боясь быть затисканными в порыве чувств, а экономка написала заявление на отпуск. Пожалей домочадцев и не забывай писать через день, от пару строк не убудет.

Кстати, если ты остановилась там, где я думаю, лови совет – тьен Варжек обожает лакричные сладости. Э.Л.»

Дочитав письмо, Бенита не смогла сдержать улыбки. Отчим был в своем репертуаре: вроде и пожурил, но без подсказки не оставил.

– Из дома? – с пониманием посмотрел на письмо Квон.

– Да. Я забыла отправить с вечера записку, что добралась нормально, и матушка волнуется. – Девушка махнула рукой, и вестник тотчас опустился ей на плечо, сложив механические крылья. Он сильно запылился в дороге. – Пойду напишу ответ, пока она не приехала сюда с розыскным отрядом.

– Всё настолько серьезно?

– Однажды я единственный раз задержалась на свидании, и моего кавалера схватила стража, чтобы допросить, – ответила Бенита, давая оценить масштаб проблемы.

Тот вечер вправду стал незабываемым, как и обещал незадачливый ухажер. Когда бы еще она провела последние часы свидания в участке, доказывая целителю и детективу, что ничего плохого с ней не случилось?! Все-таки иногда Марисса перегибала палку. Впрочем, Бенита понимала – она предпочитала перестраховаться, чем еще раз потерять дочь.

Квон посмотрел на часы.

– Как напишешь, приходи на стоянку. У нас чуть меньше часа до начала работы. И не ворчи, ты ведь рада этому письму, – добавил он ей вслед.

– Это ты прочитал по моему эмоциональному состоянию?

Для менталиста оценить внутреннее самочувствие человека было сродни ритуалу приветствия. Хотя многие обижались, что менталисты лезут в чужую душу без спроса.

– Это я увидел по твоей улыбке во время чтения, – прозаично ответил Квон и выразительно постучал пальцами по крышке часов, напоминая о времени.

***

В управление Бенита заходила со страхом. Она понятия не имела, написала ли тьенна Юфони жалобу на её вчерашнее вмешательство и уход в Пустошь за юной баронессой, и потому старалась не попадаться начальству на глаза. Глупая привычка, оставшаяся с Академии магии: там нарушения правил частенько сходили с рук, стоило ненадолго «залечь на дно». Здесь же ошибки переставали быть проказами, о которых могут забыть.

Но то ли жалоба задержалась в пути, то ли баронесса была слишком занята с дочерью, итог оставался один: к начальству на ковер никто не вызвал.

Зато случилось не менее важное событие, разом перечеркнувшее все планы на сегодняшний день. Когда они дошли до кабинета, к дверям подскочил какой-то рыжий вихрастый стажер.

– Тьен Квон, утром обнаружили труп в квартале Кожевников, из наших подозреваемых. Тьен Гарт уже выехал, патрульные на месте, но я предупредил, чтобы ничего без вас не трогали, – доложил он детективу и с вызовом посмотрел на Бениту. Судя по тому, как воодушевленно парень рассказывал о деле, он надеялся после окончания стажировки устроиться к Квону напарником, а хаврийка взяла и заняла чужое место.

– Кто именно? – нахмурился детектив, открывая кабинет.

– Петри Торфяник. Помните, в записях по делу говорилось, у него еще два тюремных срока было? Год назад вышел.

Квон перебрал несколько папок на столе, пока не нашел нужную. На первом листе был изображен суровый на вид мужчина средних лет с бельмом на глазу и сломанным носом.

– Кто его обнаружил?

– Домовладелица с утра заметила, что он не вышел на завтрак, заглянула и подняла шум. Вы поедете, или послать вестника, чтобы забрали труп?

– Съездим. – Стажер было обрадовался, что с собой Квон берет его, а не напарницу, но продолжение вернуло с небес на землю. – Дениш, ты как, к трупам привычна?

– В морге в обморок не падала, – без бахвальства и на анвенте ответила Бенита. Это в общежитии можно было пошутить, что она не знает язык, а на работе лишние проблемы ни к чему. Что касается вопроса напарника, то на мертвых за время учебы и практики она насмотрелась предостаточно. Но мало ли в каком он состоянии? Девушка не раз слышала о невозмутимых стражах, на месте преступления опорожнявших у стены содержимое желудка.

– Тогда поедем вместе. – Квон сунул ей в руки материалы по Торфянику. – Изучишь по дороге. Ринкет, предупреди наставника, что я тебя забираю, и догоняй, – бросил он стажеру.

Парень просиял и со всех ног бросился выполнять приказ.

– Воспитываешь подрастающее поколение? – поинтересовалась Бенита, глядя ему вслед. Хотелось верить, что в глазах своего наставника она не выглядела такой же восторженной дурочкой.

– Кому-то надо за стажерами приглядывать. А то слоняются полдня без дела, к новеньким пристают. Больше проблем, чем пользы, – пожал плечами Квон, напомнив Бените о вчерашней парочке наглецов. Вот уж точно, попадись они ей в команду, некогда было бы языками чесать!

– Кстати, насчет чести мундира. Вернемся, не забудь сменить форму. Синий – цвет Хаврии, а сейчас ты работаешь в Анвенте, – напомнил напарник, когда они садились в паромобиль.

Бенита одернула китель и кивнула. Надо поменять, так поменяет. Признаться честно, в летнюю жару любую форму носить было мучительно. Утренняя прохлада хотя бы позволяла дышать, а что будет днем на солнцепеке, девушка боялась и представить. Оставалось надеяться, что летний вариант формы в Анвенте всё же предусмотрен.

Пока ждали Ринкета, Бенита с головой погрузилась в чтение. Хорошими делами Петри прославиться не успел. Два года на рудниках за почти удачное отравление, год в тюрьме за мелкие махинации с зельями: вместо дорогостоящих ингредиентов он использовал не такие эффективные аналоги. В последнее время Петри частенько замечали у притонов с опиумом, и Квон полагал, что он мог быть поставщиком «красавицы». Но тюремный срок сделал Петри осторожным, и хвосты за собой он подчищал качественно. Придраться было не к чему: со стороны он вел себя как порядочный горожанин, даже на вечернюю службу в церковь ходил раз в неделю.

– И много у вас таких подозреваемых? – захлопнула папку Бенита. Доказательств, что Петри хоть в чем-то виновен, не было.

– Порядочно, – уклончиво ответил Квон.

– Больше десяти, – не сдержался вернувшийся Ринкет. Может, он надеялся её напугать, заставить отказаться от дела, но только удивил.

– Как вы тогда умудряетесь отследить их всех?

– Половина – студенты Академии магии, если что-то натворят, станет известно. Я попросил магистра по алхимии за ними присмотреть, – объяснил Квон.

– А с остальными помогают стажеры?

– Я же говорю, надо их чем-то занять. – он крутанул руль, выезжая на другую улицу.

– Этот Торфяник неплохо устроился. – Бенита бросила взгляд на трехэтажный доходный дом, куда привез их Квон.

Петри снимал комнату на нижнем этаже. Квартал Кожевников считался районом для среднего класса. Тут не было отдельных особняков, а улочки не блистали чистотой, но трупы в сточной канаве не валялись.

– Как же так, господин детектив! – встретила их причитаниями хозяйка, тьенна Магрена, болезненно пухлая женщина в годах, в выцветшем суконном платье. – Он ведь такой душевный человек был, тихий, никому не мешал! Сердце шалило у грешного, видать, подвело…

Перемежая оханья рассказом, каким замечательным и бесконфликтным человеком был Петри, домовладелица провела их в дальнюю комнату. Тощая соседка с вцепившимся в юбку ребенком подглядывала в приоткрытую дверь, дородный мужчина со второго этажа якобы случайно вышел в коридор, но расспрашивать о происшествии никто не спешил.

– Вот тут я его и нашла. Вчера он весь день не выходил, сегодня на завтраке не появился, я и забеспокоилась, – горестно вздохнула Магрена, косясь то на укрытое простыней тело, то на склонившуюся над ним фигуру в черной форме. Кажется, это был упомянутый Ринкетом доктор, тьен Гарт. Бенита не сразу догадалась, что поскрипывание, которое она слышала с момента захода в комнату – словно кто-то плохо смазал шестеренки, – исходило от него!

Доктор должен был вынести вердикт, произошло ли убийство или же смерть наступила по естественным причинам. Определить это с первого взгляда оказалось невозможно. Вопреки ожиданиям, в комнате не было видно ни крови, ни следов борьбы. Все чисто и аккуратно. Местный патруль как раз заканчивал замеры, и парни коротко поприветствовали новоприбывших коллег.

Квон покосился на Магрену, и та понятливо скрылась за дверью. Бенита невольно фыркнула, представив, как полная женщина всем телом налегает на стену, чтобы подслушать разговор.

Гарт встал и повернулся к ним, сняв капюшон. Бенита едва сдержала возглас удивления: таких необычных людей ей видеть не доводилось! У этого высоченного мужчины вместо левой руки и ног были механические протезы, нижняя часть лица представляла сплошные рубцы, среди которых выделялись металлические пластины, а на глазах были большущие очки. В полном молчании он протянул Квону исписанный лист, а затем в упор уставился на Бениту.

– Ой, я не представилась! Бенита Дениш, приятно познакомиться! – Девушка выдавила улыбку и первой протянула руку, не побоявшись пожать механический протез. В ответ уголки губ Гарта едва заметно дрогнули.

Квон пробежал взглядом по предварительному заключению, опустился рядом с трупом и снял простынь. Лицо у мертвеца не было искажено страхом, одежда выглядела опрятно. На затылке синела небольшая шишка, но она могла образоваться и от удара об пол.

– Какие предположения? – спросил Квон у стажера, не спеша делиться с ним полученными от доктора наработками.

Гарт не вмешивался, лишь переводил заинтересованный взгляд с трупа на Ринкета. В Хаврии также любили устраивать практику на месте преступлений, и Бените стало жаль парнишку. Она помнила, как от вопросов наставника у нее потели ладони, а из головы вылетали все умные мысли.

Вот и Ринкет, прежде чем оценить обстановку, зачастил, глядя на труп:

– Не уверен, что это убийство. Мужчина в весе, а сейчас лето, духота. На полке сердечные капли. Да и домовладелица сказала, что у него проблемы с сердцем.

– Считаешь, обычный приступ? Дениш, а твое мнение?

– Убийство. – Бенита натянула печатки, чтобы не заляпать возможные отпечатки, и присела рядом с Квоном. Детектив не возражал после её вердикта и ждал продолжения. – Смотри, у него прихватило сердце, но ноги лежат по направлению к дверям. Значит, он шел из комнаты. При этом флакон с сердечными каплями стоит на полке у окна, проще развернуться и накапать себе лекарство. Кроме того, как правильно заметил Ринкет, в комнате довольно душно. – Бенита посмотрела на плотно прикрытое окно. – Если Петри все-таки выпил бы лекарство, остался бы резкий запах мяты. И последнее, самое главное – его лицо слишком спокойное для человека, которому страшно из-за сердечного приступа. Готова поспорить, он не понял, как и почему умер.

– Я бы тоже не прочь узнать причину. – Квон с сожалением отстранился от трупа.

Проще всего было бы нырнуть в Пустошь и посмотреть последние минуты мужчины, но, во-первых, без аутопсии они ничего не знали о точном времени смерти, а погружаться в Пустошь наугад было бесполезно: можно проблуждать часы, но так и не увидеть ничего путного. Во-вторых, доступ к воспоминаниям считался вторжением в личную жизнь, и стражи должны были подтвердить факт убийства и получить разрешение от начальства на работу с трупом. В противном случае позволить посмотреть последние часы в Пустоши могли только родственники убитого.

– Можете отправлять тело в морг при управлении, – скомандовал патрульным Квон, убедившись, что доктор не против. – Ринкет, возьми на анализ лекарство – уточним, что именно принимал Петри. Гарт, по возможности не задерживай с оценкой. Мы зайдем после полудня. Успеешь?

Невнятное гудение и кивок стали ответом, и, поскрипывая протезами, Гарт первым вышел из комнаты.

Уточнить у Квона, что выяснил доктор, не вышло – как и предполагала Бенита, домовладелица пыталась подслушать за дверью и едва не уронила поднос с чашками ароматного чая – предлог, чтобы зайти. Предлог так себе – вряд ли кто-то, кроме доктора, мог похвастаться такими стальными нервами, чтобы распивать чай рядом с трупом! Квон предложил хозяйке вернуться в гостиную, чтобы не мешать патрульным и поговорить. Ринкет метнулся за ними, и уже в коридоре его шаги обрели твердость и уверенность, словно он хотел показать подглядывающим соседям, что можно не беспокоиться – стражи взяли дело в свои руки.

А вот Бенита немного задержалась, осматривая обстановку. Ничего необычного: полка с несколькими книгами, на столе популярная газета бульварной прессы «Голос Анвенты», в углу – патефон со стопкой пластинок. Там же небольшая вазочка с круглыми шоколадными конфетами, не иначе как ручной работы, Бенита таких не пробовала, но её сложно было назвать сладкоежкой. Минимум личных вещей. Никаких фотографий, заметок, писем. Словно живущий в комнате человек был отшельником или тщательно скрывал свои связи.

Так и не найдя никаких улик, Бенита вернулась в гостиную. Квон вовсю выспрашивал детали, и зачарованное перо еле поспевало за рассказом.

– Правильно ли я вас понял: в последний месяц, кроме целителя, к нему заглядывал только старый приятель из Нижнего города?

Услышав шаги напарницы, детектив кивнул на местечко рядом с собой, не прерывая разговора. Ринкет не решился сесть в присутствии начальства и стоял в отдалении, вытянувшись по струнке, вот место и осталось свободным.

– Да. Тьен Орша жуткий человек! Я тогда сразу подумала – с плохой компанией связался наш Петри!

– Чем же он жуткий? Какие-то внешние уродства? – сделал очередную пометку Квон.

– Ну, красавцем его не назовёшь. Вы уж простите, детектив, чем-то на вас похож: алазиец как пить дать! Особенно черные глаза страшные – зыркал так, что сердце замирало! Моя квартирантка, тьенна Леоне, как увидела его, чуть в обморок не упала со страху. Только дело не во внешности. Он ведь, ходят слухи, не последний человек в теневом братстве. Его даже в тюрьму посадить хотели. Откупился, мерзавец, – женщина поджала губы. – Мы сначала подумали, что он знакомый Петри или сокамерник – заходили к нему такие приятели по старой дружбе. Редко, но бывало. А оказалось, они недавно познакомились.

– Вы знаете, где его можно найти?

– Еще бы! Я ведь сынка своего дважды к нему в притон отправляла, чтобы он Петри домой притащил. Любил Петри опиум, куряка был, страшно представить! Я ему говорила, бросай, конфеты покупала, чтобы к сладкому пристрастить, а всё без толку, – она в очередной раз тяжело вздохнула и вдруг крикнула во всё горло, Бенита аж подпрыгнула: – Томми, подойди к маме!

Томми – одутловатый молодой человек в мешковатой одежде – не заставил себя ждать. Мечтательное детское выражение на его лице выглядело довольно странно. При виде незнакомцев в гостиной он сначала испуганно попятился, но, заметив домовладелицу, успокоился. Подошел к матери, опустился на пол у её ног и положил голову ей на колени.

– Дорогой, тебе надо отвести этих людей к тьену Орша, – ласково сказала Магрена, погладив его по голове.

– А Петри пойдет с нами? – наивно уточнил Томми.

Женщина покачала головой. Похоже, она решила не говорить сыну о гибели постояльца. Томми был немного не от мира сего – неизвестно, как бы на него повлияла смерть знакомого человека.

– Петри уехал, он больше не будет жить в этом доме, – подтвердила подозрения Бениты домовладелица.

Томми надул губы и капризно воскликнул:

– Но он обещал покатать меня на дирижабле!

– Ох, дорогой! – на мгновение женщина тесно прижала Томми к себе и тут же отпустила. – Мы обязательно прокатимся с тобой вместе. А сейчас проводи наших гостей.

Она снова посмотрела на Квона.

– Вы этого бандита как увидите, сразу признаете. У него татуировка от шеи к щеке – змея, разевающая пасть. – И еще тише, шепотом, добавила, едва сын отвлекся на проезжающий за окнами паромобиль: – А что, думаете, Петри не сам… того?

– Вот это мы и собираемся выяснить. Пока точного ответа дать нельзя. Спасибо за помощь следствию, тьенна. – Квон церемонно поцеловал Магрене руку, вызвав у непривыкшей к подобному вниманию женщины настоящий восторг. – Томми, ты ведь не против прокатиться на паромобиле до Нижнего города?

***

– Настоящий паромобиль! Ух ты! Как здорово! – в третий или четвертый раз за последние четверть часа с воодушевлением заявил Томми, проводя рукой по обитому плотной тканью сиденью. Попутно он грыз какой-то сладкий леденец, и запах карамели витал по салону. Не то чтобы Бенита так сильно хотела поесть, но желудок напоминал об овсянке на завтрак горестными руладами.

– Эх! А в Хаврии есть кофейные паузы, – с тоской вздохнула Бенита, вспоминая тихие минуты, когда можно было насладиться крепким ароматом настоящего кофе.

– Радуйся, что пока на сон времени хватает, – пошутил Квон, выворачивая на узенькую улочку.

Пошутил же? Бенита вгляделась в лицо напарника, надеясь найти смешинки в глазах или намек на улыбку. Увы, ни Квон, ни Ринкет шутке не улыбались.

У здания с обвалившейся черепицей и попрошайкой у входа Квон притормозил, оглядываясь.

– А вот и Нижний город. Томми, куда дальше?

– Я только пешком могу, – покачал головой сын домовладелицы, и Квон заглушил двигатель.

– Показывай, – предложил он, и парень нехотя покинул салон.

Идти пришлось недалеко, меньше квартала. Нижний город выглядел кривым отражением центра Анвенты. Запашок здесь стоял специфичный: смесь гнили и отходов. Если в центре столицы на главной улице можно было увидеть нарядные лавки, булочные и кофейни, то здесь попадались развалы старьевщиков, уличные лоточники и дешевые пабы. Нищие цеплялись к тем, кто одет поприличнее, и выпрашивали на выпивку, опиум или хлеб. Правда, к стражам лезть не рискнули.

Томми привел их к старому, но добротному зданию, расположенному у мелкой речушки, пересекающей город. На вывеске, скрипящей на ветру, виднелось потертое название «Дымный рай».

– Томми, подожди здесь. Можешь прогуляться до пекарни, купить пару пончиков.

Квон передал мальчишке кровент. Тот сначала не поверил своему счастью и попробовал монету на зуб, а затем с радостью направился к расположенной неподалеку пекарне.

– Идем, поговорим с этим тьеном Орша.

Через парадный вход зайти не получилось – днем «Дымный рай» был закрыт. Вход для персонала тоже оказался заперт, но после нескольких минут стука и ожидания им все-таки открыли. Ну а чтобы служанка впустила внутрь, достаточно было показать руну стражей.

Подходящий под описание мужчина нашелся почти сразу: в небольшой комнате он со всей тщательностью готовил чанду – курительную смесь. Невысокий, с чуть раскосыми глазами, Орша действительно чем-то напоминал Квона. Впрочем, Бенита подозревала, что напоминал с непривычки – алазийцы не так часто выезжали куда-то из своей небольшой страны, и к их внешности не успели привыкнуть, вот характерные черты и казались особенно выразительными. Но если на лице детектива читалось спокойствие, то Орша постоянно дергался, оглядывался, бурчал что-то себе под нос.

– Никак Петри попался? И теперь пытается спихнуть вину на меня? – возмутился он, завидел стражей. Змея на его щеке недовольно раскрыла пасть.

– Тьен Торфяник мертв. И вы – главный подозреваемый, – выпалил стажер, с угрожающим видом посмотрев на мужчину. Спасибо, что магией не пригрозил. Бенита с трудом сдержалась, чтобы не отвесить ему подзатыльник.

– Вот дура-ак! – едва слышно простонала она.

– Поэтому их и надо учить, – почти не разжимая губ, объяснил ей Квон, и поспешил взять разговор в свои руки.

После провального начала перехватить инициативу оказалось непросто. Осознав, что свидетель его темных дел мертв, Орша сразу почувствовал себя увереннее. Главным подозреваемым он быть не мог априори. На время смерти Петри у него было алиби – мужчина работал в «Дымном рае», и его видело немало посетителей. Поэтому делился информацией он далеко не так охотно, как мог бы. К тому же для начала надо было доказать сам факт убийства, а на руках даже решения эксперта не было!

– Значит, вы утверждаете, что не видели тьена Торфяника две-три недели? – уточнил Квон, сидя на неудобном табурете, а зачарованное перо делало очередные пометки в блокноте.

– Около того. В последнее время у него были какие-то проблемы с деньгами. – Орша выключил горелку. – Петри появлялся у нас, когда водились деньги.

– А какие дела вас связывали?

– Вы же знаете, что у Петри были проблемы со здоровьем? Еще в тюрьме он пристрастился к лаудауму – это специальное лекарство на основе опиума. Я хорошо его готовлю, и он покупал у меня настойку. Бывало, опиум здесь курил, но «Дымный рай» ему не нравился.

– Интересно, что его домовладелица утверждает обратное, – заметила Бенита.

Орша поморщился.

– Петри не знал меры. Курил так, что на ногах стоять не мог. Вот хозяйка и отправляла сынка его забрать. Кажется, она имела виды на Петри, но этот дурак ничего не замечал. Его вообще кроме алхимии мало что волновало. Родную мать продал бы, предложи кто редкий ингредиент или лабораторию в личное пользование.

– Так он на алхимии зарабатывал деньги?

– Кто ж его знает? – Орша в открытую усмехнулся, не спеша делиться информацией, и ловко закрутил себе сигарету.

Бенита ожидала, что Квон сорвется – её наставник тьен Ругоза давно бы врезал опиумному торговцу, несмотря на запрет применять насилие против свидетелей. Да и ментальную магию попробуй докажи! Следов-то она не оставляет. Но напарник лишь пожал плечами, изображая полнейшее равнодушие.

– Что ж, придется заглянуть в ваше заведение вечером и поспрашивать посетителей, – протянул он в притворной задумчивости и поправил кобуру. – Ринкет, вернешься в контору, собери ребят. Мне потребуются помощники, одному такую толпу гостей точно не опросить.

– Понял, сделаю! – подхватил мальчишка, в этот раз верно истолковав выразительный взгляд детектива. Ну, хоть подыграл, и на том спасибо!

Идея, что в его заведении будет находиться целый отряд стражей, явно пришлась не по душе Орша. Со стражей старались не связываться, и нетрудно было догадаться, что посетители предпочтут повременить и покурить опиум в другом месте. А вдруг им там больше понравится?

Мужчина покосился на строчащее перо и выдохнул сквозь зубы:

– Хорошо, расскажу. Я-то всё равно не при делах. Только не надо устраивать представлений у «Дымного рая». Сами понимаете, здесь законников не любят.

Квон кивнул, принимая условия сделки, и алазиец продолжил:

– Петри практиковал алхимию. Закупался редкими ингредиентами, постоянно что-то химичил. Мог из обычного порошка такую штуку придумать, что человек на сутки в грезы улетал. Ну и плату брал соответствующую.

– И у вас закупался? – Квон указал на опиум.

– Не без этого, – кивнул Орша и тотчас добавил: – В разрешенных количествах. – Подлавливать его детектив не стал. В любом случае сделки были совершены, покупатель мертв, а алазиец после встречи со стражей предпочтет на время свернуть подпольную торговлю. – В последний раз, когда я его видел, он говорил что-то о крупном заказе, но подробностями не делился. В тот день он укурился до одури, твердил что-то о важном покровителе и о том, что мир не будет прежним.

Бенита и Квон быстро переглянулись. Если речь шла о «красавице», то со своими навыками Петри вполне мог быть её создателем и гордиться детищем.

– Последний вопрос. Вы сказали, Петри не нравился «Дымный рай». Может, вспомните, куда еще он мог заглянуть при деньгах? – поинтересовался детектив.

– Он упоминал о закрытых маскарадных салонах, – ответил Орша, явно желая, чтобы от него поскорее отвязались. – Запрещенные наркотики, выпивка… оргии для особо важных гостей. Все удовольствия в одном флаконе. – Тут он покосился на Бениту, но девушка и ухом не повела, а вот Ринкет покраснел.

Ну да, это ведь не его тьен Ругоза в первую неделю практики водил в бордель для сбора показаний!

Обратно ехали в молчании. Подвезли Томми до дома, перекинулись еще парой слов с хозяйкой. Она подтвердила финансовые трудности Петри: он задолжал за аренду, но для него это было не редкостью, бывало, он платил наперед, а иногда запаздывал, как сейчас.

– В последние дни он ходил в приподнятом настроении, – припомнила Магрена. – Думаю, его дела наконец стали выправляться. А оно вон как вышло.

Она снова всхлипнула, и Квон поспешил откланяться, пока причитания не пошли по второму кругу.

– Почему вы не успокоили её магией? Хозяйка могла вспомнить что-то еще, – спросил Ринкет, когда они выехали из квартала Кожевников.

– Не вспомнила бы, скорее, половину придумала бы, – мотнул головой Квон. – Человеческая память штука странная, создает образы на пустом месте. А что касается магического вмешательства – ей это не нужно. Она расстроена, но не убита горем.

– Разве она не плакала? Ай! – воскликнул парень, получив неожиданный подзатыльник от Бениты.

– За что? – обиженно воскликнул он.

– За глупые вопросы. Ты же сейчас не подлечивался магией, чтобы голова не болела, – не стала переживать за трепетные чувства Ринкета девушка, и стажер зло зыркнул на нее зелеными глазищами.

Ха! Хочет, пусть обижается. Это он еще тьена Ругоза не слышал, вот кто умел придираться не к словам, но даже к интонации!

***

На обед они остановились в небольшом семейном ресторане алазийской кухни. Возвращаться в общежитие, чтобы перекусить, было далековато. Бенита подозревала, что сам Квон прекрасно обошелся бы без перекуса, но пожалел напарницу и стажера: их животы распевали голодные рулады на два голоса.

– Ты часто здесь бываешь? – поинтересовалась Бенита, когда напарник показал три пальца возящейся у магической плиты пожилой семейной паре и прошел вглубь зала. Свой китель он оставил в паромобиле и мало отличался от других посетителей-алазийцев.

Удивило, что владелец-мужчина был слепым и преспокойно готовил, а его жена успешно заменяла ему глаза: крутилась от плиты к посетителям, что-то негромко разъясняла мужу и снова торопилась в зал.

– Пару раз в месяц, если удается. У них отличный рыбный суп, а я скучаю по домашней стряпне. – Квон выбрал столик, откуда можно было просматривать весь зал.

Народу в ресторанчике было немало, но, несмотря на шумную обстановку, место выглядело неплохо. А какие запахи! Несколько секунд Бенита в наслаждении принюхивалась к ароматам морской рыбы и сдобы, а затем спросила:

– Прости за нескромный вопрос, но у тебя большая семья?

– Родители, две младших сестры, брат и четверо племянников. Но стоит приехать в гости и кажется, что их в два раза больше, – поделился Квон.

– Дай угадаю – у них собственный ресторан и тебя пытаются закормить?

– Не угадала. Они фермеры, и я обожаю их готовку. Рисовые пирожки, омлет, острая капуста…

От перечисления блюд живот Бениты снова заворчал.

– Ты решил убить меня названиями?

– Тогда твоя порция восхитительного супа достанется мне! – Квон широко улыбнулся хозяйке, которая как раз подошла с полным подносом. Она что-то спросила по-алазийски, бросив быстрый заинтересованный взгляд на Бениту, Квон покачал головой и ответил на той же непонятной Бените тарабарщине, вызвав у женщины тяжелый вздох. Расставив тарелки, она ушла.

– Хозяйка полюбопытствовала, не пара ли мы? – сощурилась Бенита, и Квон только усмехнулся.

– Приятного аппетита, – благополучно проигнорировал он вопрос.

– Пахнет вкусно, – не стала настаивать девушка.

Бенита зачерпнула ложку густого супа, попробовала на язык. Специи были непривычными, но нисколько не портили общего впечатления. Разве что горячо. В ожидании, пока остынет, она повозилась на деревянном стуле, подложив под спину лежащую тут же маленькую круглую подушечку. Покосилась на стажера – Ринкет молча поглощал обед, стараясь держаться от нее подальше. Кажется, он уверился, что с хаврийцами лучше не связываться.

– Советую не смаковать, а есть быстрее, – сказал Квон, заметив, что она так и не притронулась к обеду.

– Горячо, боюсь обжечься. А магией охлаждать не хочется, весь вкус испорчу…

Бенита уже собиралась отправить ложку в рот, когда дверь в зал распахнулась, и в ресторанчик зашли несколько мужчин. Двое встали у окон, третий что-то спросил у хозяина и ответ его не устроил. Иначе с чего бы ему разносить магией полку с декоративными тарелками прямо над головой у слепца?

Следующий удар пришелся в центр зала, к счастью, в пол, а не в посетителей. Бенита глазом моргнуть не успела, как вокруг поднялся гвалт, крики, звон бьющейся посуды и треск ломающейся мебели. Ресторанчик опустел в считанные минуты. Какой-то мужчина упал, попутно сбив несколько стульев и перевернув столик, и, не поднимаясь, на полусогнутых рванул к выходу.

Ринкет тоже подорвался с места, косясь на Квона. Он готов был вмешаться в любой момент… Но детектив вместо того, чтобы проявить героизм, продолжал невозмутимо доедать суп.

Главарь в это время оглядел зал, убедившись, что большинство посетителей сбежало. Двое гражданских со стажером-стражем не в счет. Проблемы мог доставить только страж, но мальчишка даже звания не получил, без приказа и пискнуть не посмеет.

Бандит создал в руке впечатляющих размеров спиральный вихрь, позволяя его порывам невзначай крушить заведение. У стены сжались владельцы: мужчина загородил собой испуганную жену. От разрушительной магии затряслись лампы, упал на пол и разбился вдребезги цветочный горшок.

– А вам что, особое приглашение нужно? Или ноги к полу приросли? Выметайтесь! – повернувшись к столику, прикрикнул на них главарь, и вихрь ударил в стену за их спинами. В последний момент Бенита ослабила удар собственной магией, поставив блок, и стена просто задымилась, а не пошла трещинами.

Руки чесались дать бандиту пару уроков хорошего тона, но девушка заставила себя сдержаться. Вряд ли ресторан выдержал бы схватку магов-боевиков. Она сжала ладонь, приглушая молнию.

В наступившей тишине стук ложки о дно прозвучал четко и громко.

– Спасибо, тетушка. Было вкусно, – поднявшись с места, громко обратился Квон к дрожащей у стены женщине, словно в ресторане не случилось ничего страшного. – Если у вас остались пирожки с рисом, заверните мне с собой парочку на ужин. Вместе с пирожками два кровента выходит, верно? – проигнорировав опешившего главаря, он подошел к стойке, небрежно смахнул со столешницы осколки побитых тарелок и вытащил из кармана несколько мелких монет.

– Ха! А ты смелый! Случаем, не родня нашей сладкой парочке? – опомнившись, хохотнул бандит.

– Это просто посетитель, не трогайте его, – едва слышно выдохнула женщина.

– Просто, говоришь? А на тебя похож, – главарь резко дернул Квона на себя, разворачивая лицом. – Хотя вы все на одну рожу! Надо бы подправить личико, чтобы отличать удобнее было.

Бенита едва успела схватить Ринкета за мундир, пока тот снова не влез и не испортил спектакль. Менталистам нельзя было использовать магию без непосредственной угрозы. Но если на тебя напали, это уже самооборона.

Сочного хруста от удара не последовало. Квон поднырнул под кулаком, а следующий удар перехватил, показав, что в худощавом теле скрывается недюжинная сила. Раздражение на лице нападающего сменилось растерянностью, а затем, когда менталист добавил магическое внушение, испугом. Бандит попробовал отскочить, но теперь уже Квон держал его, не давая разорвать прикосновение. Что менталист внушал противнику, Бенита не знала, но, судя по бледности и трясущимся губам последнего, это были не радужные картины будущего.

– Эй, что происходит! – очухались пособники бандита, сообразив, что противостояние затянулось.

Вот теперь можно и вмешаться!

– Твой левый, мой правый, – предложила Бенита стажеру и перевела тумблер на середину, создавая в руке компактную шаровую молнию.

– Не двигаться, стража! – предупредила она здоровяка, бросившегося на помощь главарю.

Ринкет на магию полагаться не стал и вытащил пистолет, направив на другого противника. Щелкнувший затвор показал, что шутить стажер не собирался.

Переглянувшись, бандиты ломанулись к дверям, бросив главаря, и Бенита всё-таки пустила молнию, небольшую, чтобы встряхнуло, но не убило. Одного задержало, другой, хромая, добрался до выхода, вывалился на улицу – и нос к носу столкнулся с патрулем. Кто-то из посетителей ресторанчика, а может, бдительные граждане, вызвал помощь.

– Нападение на должностное лицо, находящееся на службе, вымогательство и вандализм. Не знаю, за что хочу посадить вас больше, – Квон заломил руку не способному сопротивляться преступнику.

Судя по кислым физиономиям задержанных бандитов, встреча со стражей не входила в их планы. У запуганных хозяев не хватило бы духа обратиться к стражам порядка. Проще собрать требуемую сумму, хотя она и была немаленькой – половина месячной выручки.

– Детектив, – окликнул Квона грузный седоусый капитан, прибывший вместе с патрулем.

– Да, тьен Вистон? – детектив повернулся к нему с деланным равнодушием. Кажется, мужчины хорошо знали друг друга. Квон выглядел по-прежнему невозмутимым, а вот капитан смотрел на него с порицанием.

– Объясни, зачем каждый раз доводить обвиняемых до нервного срыва? Чтобы добиться показаний, приходится просить о помощи нашего целителя! Хочешь сказать, это снова была самооборона?

– Разумеется. У меня свидетели есть, что он первый напал. Ринкет?

– Да этот мальчишка тебе в рот смотрит и повторит, что бы ты ни сказал! – в сердцах воскликнул усач. – Я лучше у девушки спрошу!

– Всё так и было. – Сдержать улыбку было сложно, но Бенита очень старалась. К тому же она не солгала, Квон и правда отреагировал на агрессию. А то, что детектив целенаправленно вызвал её, капитан Вистон знал и без нее.

Владельцы ресторана также свидетельствовали в пользу Квона, и Вистону пришлось уступить.

– Доиграешься ведь. Вляпаешься так, что сам за решетку попадешь, – сказал он на прощание, забирая задержанных с собой.

Они садились в паромобиль, когда владелица ресторанчика торопливо подошла к ним, протягивая свернутый бумажный кулек. С одного бока он успел промаслиться, и Бенита ощутила умопомрачительный аромат выпечки. А ведь она так толком и не поела со всей этой суматохой!

Женщина вручила кулек Квону, что-то сказав по-алазийски, и Бенита отметила, как дрожат у нее руки. Теперь они с мужем были в безопасности, и запоздалый страх брал свое, окутывая цепкой паутиной.

– Спасибо за всё, – добавила хозяйка ресторанчика на анвенте, обращаясь уже не к одному Квону, но и к ним.

– Пожалуйста. Берегите себя. – Квон легонько дотронулся до её руки, проводя по сухой коже подушечками пальцев. Прикосновение длилось не дольше мгновения, но женщина перестала дрожать, улыбнулась. – Я обязательно заеду к вам еще.

– Будем ждать.

Паромобиль тронулся с места.

– Ты ведь не случайно выбрал этот ресторан? – спросила Бенита, едва фигура женщины скрылась за горизонтом.

– О чем ты? – притворно удивился Квон. – Здесь просто хорошо готовят. Кстати, пирожки тут тоже отменные, а ты ведь так и не поела. – Он сунул ей в руки ароматный кулек, давая понять, что лучше жевать и молчать, и повернул в сторону управления.

***

После сытных пирожков, от теплой погоды и поездки Бениту разморило. Но спать было некогда, даже на минутку прикорнуть не удалось. Квон отправил Ринкета к наставнику, который обыскался пропавшего стажера, а её сразу потащил в подвальные помещения. Запах формалина ударил в нос, сырой воздух неприятно охладил кожу, и Бенита порадовалась, что поела. После морга она вряд ли захотела бы обедать.

– У тьена Гарта свои понятия о комфорте, так что будь готова и не бойся, – предупредил Квон, когда они приблизились к дальней двери в длинном узком коридоре.

Бенита пожала плечами. Вместе с ней стажировался парнишка, который обожал смотреть, как разделывают трупы – всё хотел понять, как лучше совместить плоть и механизмы. Вот он был странный и страшный. А здесь чего бояться?

Морг представлял собой довольно просторную комнату с несколькими стоящими в ряд столами, на которых лежали покойники. Кто-то в настолько полуразобранном виде, что для слабонервных неподалеку поставили специальные урны. В глубине помещения что-то мерно звенело и стучало.

– Гарт, мы за результатом по Петри Торфянику, – крикнул Квон, и скрежет со стуком усилились. Гарт показался из-за угла с листом бумаги в руках. В обстановке морга искалеченный мужчина выглядел еще более жутко, но отводить глаза Бенита не стала. Что бы ни сотворило с ним такое, он оставался человеком и их коллегой, доктором, достойным уважения.

Квон пробежал взглядом по окончательному вердикту.

– Считай, что у вас с Ринкетом ничья по догадкам. Петри умер от сердечного приступа, да только с таким количеством «спящей красавицы» в крови он его не почувствовал, – кратко изложил суть ответа Квон.

– Несчастный случай? – нахмурилась Бенита.

– Я всё-таки склоняюсь к убийству. Петри был отличным алхимиком и не мог не знать, к чему приведет такая доза наркотика. А его лекарство уже проверили. Обычные сердечные капли, ничего интересного, – добавил детектив. – Думаю, наркотик подсунули куда-то еще, стоит вернуться и поискать. Если наши предположения верны и Торфяник связан с разработкой «спящей красавицы», то вполне возможно, от него решили избавиться после завершения экспериментов.

– Время, – гудящим низким голосом напомнил Гарт, застав Бениту врасплох – она уж было решила, что из-за рубцов доктор не может говорить, и здоровой рукой указал на стоящие в углу часы.

– Все верно, сначала в Пустошь. – Детектив вздохнул и покосился на стол, где лежало тело.

Затем повернулся к Бените и передал ей ключ-руну. – Дениш, думаю, до конца дня я застряну с Торфяником. На моем столе папка с делом, почитай, чтобы быть в курсе деталей. Ну и попроси ребят притащить тебе стол в кабинет, надо же место оформить. Заодно познакомишься с коллегами.

– Может, лучше я вместо тебя в Пустошь, а ты пока место организуешь?.. – Честно говоря, после вчерашнего вечера знакомств Бенита не испытывала ни малейшего желания общаться с другими стражами. Она сюда работать приехала, а не любовь крутить, но парни воспринимали её в первую очередь как девушку, а не коллегу. – Или заглянем в Пустошь вместе. Так мы могли бы увидеть больше.

– Размытые лица и дома? Шанс, что мы увидим и поймаем убийцу, минимален. Скорее всего, я пару часов проторчу в комнате в ожидании, пока Петри не упадет на пол. Ну, хоть прослежу, как всё было.

– Но…

– Ты не пойдешь в Пустошь. – Квон серьезно посмотрел на нее. – Это опасно, так часто туда уходить. Вчера тебе повезло, легко отделалась. С Торфяником будет сложнее, там погружение не на один час затянется. И мне совсем не хочется откачивать тебя после такого путешествия. Хорошо, что Форц не в курсе вчерашней выходки, – негромко напомнил он, и тут из динамиков раздался громкий голос:

– Младший лейтенант Дениш, детектив Квон, немедленно подойдите к комиссару Форцу.

***

В кабинете начальника Бенита была вчера, но тогда, уставшая после перелета, мало что запомнила. Не обратила внимания ни на почетную стену, сплошь увешанную благодарственными письмами, ни на дорогую чернильницу и нефритовый пресс-папье. В Хаврии считалось дурным тоном выставлять богатство напоказ. Её бывший наставник, тьен Ругоза, и вовсе жил аскетично. В его кабинете можно было найти разве что чашку с кофейной гущей да кучу нераскрытых дел, которыми он занимался вместе со студентами.

Здесь же… хотя что она придирается? В столице другой страны и правила другие.

– Добрый день, тьен Форц. – Квон зашел первым. Начальник сидел за столом, сложив руки в замок, и смотрел на них исподлобья. Вид у него был донельзя мрачный.

– Добрый ли? – переспросил он. – Сегодня ко мне приходила баронесса Юфони. – Он сделал выразительную паузу, дав возможность в полной мере прочувствовать смятение от этих слов. Затем посмотрел на Бениту. – Младший лейтенант Дениш, ничего не хотите мне рассказать?

– Никак нет, – бодро ответила девушка, глядя на стену за комиссара. Что она хорошо запомнила с академической скамьи – никогда не признавайся, пока не обвинили.

– А имя Эрика не освежает память? – повысил голос Форц.

– Вы о дочери тьенны Юфони?

– Именно. О той, за которой ты без разрешения пошла в Пустошь!

Прикинуться дурочкой не получилось. Комиссар хлопнул по столешнице ладонью.

– О чем ты вообще думала?

Бенита уставилась в пол. Спорить она могла у себя в Хаврии, здесь же понятия не имела, чего ждать от начальства. Начать оправдываться? Слишком долго объяснять, он и слушать не станет. Да и так ли важно, что сама Бенита ничем не рисковала – она все равно нарушила правила.

– Баронесса принесла жалобу? – уточнил Квон, наверняка ощутив её смятение.

– К счастью, нет. – Форц немного откинулся в кресле и потер переносицу. – Напротив, она пришла поблагодарить за помощь. И только это удерживает меня от занесения выговора в личное дело. Квон, ты-то почему не проследил?

– Его не было в палате!.. – начала Бенита, но комиссар оборвал ее, не дав договорить.

– Дениш, я предлагал тебе высказаться раньше. Не захотела? Теперь молчи! Вы напарники, и он отвечает за случившееся не меньше тебя. Кроме того, зная о нарушении, он предпочел его скрыть. Что молчишь, Соргес, нечего сказать?

– Да вы и без меня всё сказали, – спокойно ответил детектив, словно не его отчитывали, как мальчишку.

Неужели ни капли не волновался? Бенита постаралась поймать на лице напарника эмоции и поняла, что именно её смущает: их полное отсутствие. Значит, разговор взволновал Квона сильнее, чем ему хотелось, вот и пришлось напяливать эту каменную маску.

– Не хами, – сощурился комиссар. – Ты отличный оперативник, но не забывай о границах, которые нельзя переходить. Ты слишком увлекся этим делом. Слышал, у тебя очередной труп в морге?

Квон кивнул.

– Который это подозреваемый по счету? Третий или четвертый? Прошлые были выстрелом в молоко.

– У него в крови нашли «спящую красавицу».

– И что? Человек мог немного увлечься накануне, – пожал плечами тьен Форц. – Это не делает его преступником или соучастником. Ты не хуже меня знаешь правила: без разрешения родственников мы не имеем права уходить за ним в Пустошь. Оставь подозреваемого в покое.

– Пока мы подадим запрос, пройдет слишком много времени. Мне нужно всего пару часов…

– Правила есть правила, Квон! – рявкнул Форц, устав спорить. – Я не собираюсь больше говорить на эту тему. Хочешь идти в Пустошь, добудь разрешение. Еще один несанкционированный поход, и я не просто отчитаю, а отстраню от дела вас обоих. Будете в архиве пыль с улик вытирать и с бумажками возиться. Ясно?

– Так точно! – Бенита подтолкнула локтем Квона, и тот неохотно кивнул.

– Свободны, – махнул рукой тьен Форц, давая понять, что больше не желает их видеть.

Глава 3

Первое, чему Соргеса учили в Академии магии, на что натаскивали и за какие ошибки ругали сильнее всего – контроль над собственными чувствами. Держать себя в руках в любой ситуации, даже если испытываешь огромное желание ударить кулаком по стене, разбить костяшки в кровь или начистить кому-нибудь физиономию – главное правило для менталиста. Неважно, насколько сильное потрясение испытываешь, эмоции подчиняются магу, а не наоборот.

Учиться этому было сложно, особенно поначалу. Не только Соргесу, через эти трудности проходил любой студент-менталист. Попробуй разобраться, что вокруг настоящее, когда чувствуешь за дружелюбной улыбкой едва скрываемое отвращение, за милым щебетом влюбленной девушки меркантильный интерес, а за обещанием помочь – страх. Маски, привычные для окружающих, менталисты отбрасывали как ненужную шелуху, разглядывая под ними настоящие эмоции. Принять правду было непросто.

Соргес прекрасно помнил, как вспыхивал от каждого неосторожного слова, огрызался и злился. Круг его друзей рассыпался, как карточный домик, стоило столкнуться с их истинным отношением. Возвращаться домой молодой Соргес и вовсе боялся – вдруг и там ждало разочарование? Что, если любящие родители на самом деле лишь притворялись таковыми? Мысль об этом пугала, и становилось мерзко от самого себя.

Наставник, через ментальный щит которого Соргес пробиться не мог, сочувственно хлопал ученика по плечу и советовал больше медитировать. «Не жди от людей слишком многого», – говорил он, в свое время переживший такой же стресс.

Постепенно Соргес научился отделять свои эмоции от чужих и построил незримую стену, за которой спрятал себя настоящего. Эта стена помогала сохранять спокойствие и невозмутимость. Но как же иногда хотелось ослабить контроль и высказать всё наболевшее!

Вот и сейчас детективу пришлось спрятаться за каменной маской, переживая бурю внутри. Соргес знал, что Форц недолюбливает и опасается его: начальника раздражали его алазийские корни, он считал детектива выскочкой из портового города, невесть каким образом заполучившим место в столице. Любому другому Форц пошел бы навстречу, но ему доставляло удовольствие вставлять Соргесу палки в колеса. Самое противное, что всё это происходило на подсознательном уровне, и комиссар мог ни о чем не догадываться – ну не нравится человек, и всё тут.

Соргес отложил материалы дела и свистнул вестника. Поскольку Форц отказал в посещении Пустоши, шанс проследить за последними минутами Торфяника стремился к нулю. Единственный родственник Петри обитал в другом городе, куда вестник будет добираться несколько суток. А столько времени тело в управлении не продержат. Скорее всего, завтра его отправят в морг, и с похоронами затягивать никто не станет. Вестника с просьбой подписать разрешение Соргес все-таки отправил – на случай невероятного везения, – и закрыл папку с делом.

Что ж, не получилось пойти простым путем, придется действовать по протоколу. Только сначала он разберется с насущными проблемами, пока они не переросли в локальную катастрофу.

Мужчина перевел взгляд на сидящую на софе напарницу. Чужое беспокойство тревожно гудело в воздухе, ощущалось на языке горьким привкусом. Давненько Соргес не улавливал такого искреннего сопереживания своим проблемам! Бенита волновалась из-за случившегося, и с каждой минутой чувство вины тяготило её всё сильнее. Как теперь объяснить ей, что Форц в любом случае нашел бы к чему придраться? Посвящать напарницу в собственные напряженные отношения с начальником Соргес не собирался, девчонка не глупая, сама со временем поймет.

– Извини, пожалуйста! Если бы не моя самоволка в Пустошь, нас не вызвали бы к начальству, – повинилась Бенита, неправильно истолковав его вздох.

Расположившись прямо под окном и подслеповато щурясь на солнце, девушка читала доклад о первых случаях злоупотребления «спящей красавицей». Рядом, на подоконнике, стояла кружка, источающая крепкий аромат – хаврийка разобралась, где можно сварить кофе, но из-за волнения так и не выпила любимый напиток.

Надо бы ей рабочее место организовать, – промелькнула у Соргеса мысль, и он окинул кабинет беглым взглядом. Не королевские апартаменты: книжный шкаф почти вплотную к его собственному столу, у другой стены софа и напольные часы, но, если пододвинуться, вполне можно поставить второй стол. Два месяца совместной работы – не шутка. Не ютиться же где придется!

– Не переживай, Форц в некоторых делах жуткий формалист. Он всё равно потребовал бы разрешение, – попытался успокоить Соргес напарницу и тут же перевел тему, не желая вдаваться в подробности взаимоотношений с начальством: – Поедешь еще раз в переулок Кожевников? Как ни посмотри, а что-то мы упустили. И раз уж в Пустоши не проверить, будем по старинке.

Девушка тотчас вскочила с места.

– Сама хотела предложить! Можно еще соседей поспрашивать. – Она сунула в ридикюль бумаги, не собираясь бросать прочитанное на середине. – Помнится, у нас на стажировке случай был: искали одного набедокурившего студента, район знали, где прячется, а конкретики никакой. Стали опрашивать соседей. Так одна старушка столько показаний на соседей дала, что не только парнишку поймали, но и двух воров засадили и прикрыли опиумный притон.

Соргес ухмыльнулся в ответ. Знавал он таких бойких старушек, от острого взгляда которых не укрыться. Отчасти оттого и не хотел снимать дом в городе – в общежитии за ним не присматривали так строго. Хотя тьен Варжек спуску не давал.

За такими разговорами они доехали до места.

Тьенна Магрена их повторного визита не ждала. В пику сказанного Ринкетом, убитой горем она не выглядела и была занята тем, что деловито переносила вещи Петри в кладовку, освобождая комнату для будущего постояльца. Написанное от руки объявление о свободной комнате за пятнадцать кровентов в неделю уже висело на входной двери.

– Если вас интересуют его личные вещи, то посмотрите вон там, – указала она на крупный ящик у стены кладовой.

Соргес не без труда откинул крышку. Вещей у Петри скопилось немного: домашний залатанный костюм, пара чистых рубашек на выход, белье, раскрытая пачка сигарет, пепельница, старые сапоги. Детектив обследовал карманы сюртука и всё, что нашел —чистый носовой платок.

– Какая интересная вышивка, – обратила внимание Бенита, когда мужчина взял платок в руки.

– Да, неплоха, – кивнул Соргес, поглаживая ткань между пальцами. Его смущало, что шелк и нитки, которыми вышили в углу инициалы «П» и «Т», были самого высокого качества. Вряд ли Петри приобрел подобный платок на рынке. Получил вышивку в подарок в знак благосклонности? От кого?

Мужчина развернул платок. В другом углу красовался искусно вышитый герб Анвенты, где вместо короны на голове грифона был терновый венец. Об этом тайном кружке «грифонцев», как они себя называли, Соргесу доводилось слышать. Они утверждали, будто наследный принц слаб и обделен магической силой, и ждали божественного посланца, должного его заменить. Появился кружок пять лет назад, в год укрепления магического барьера – торжественного мероприятия, проводимого раз в полвека. Тогда младший сын короля собирался пожертвовать своей магической силой, чтобы напитать магией барьер и защитить Анвенту от нечисти – для укрепления барьера требовалась именно магия короля или его потомков. Но в день обряда его высочество убили. А наследным принцем Арием король жертвовать не захотел, вызвав целую бурю негодования среди аристократии и обычных жителей.

Соргес хорошо помнил то время, ведь именно тогда начались поиски бастарда короля, должного стать заменой1. Наверное, если бы бастарда не нашли, скандал с грифонцами разразился бы в тот же год, но обошлось. Барьер укрепили, нечисть оказалась надежно заперта на перевале, а бастард исчез, будто его и не было. Никто, кроме короля да самых доверенных людей, его и в лицо не видел! Аристократам пришлось утихомириться, ведь главный аргумент – барьер – снова всех защищал! Приструнить бы их тогда… Увы, дальше разговоров грифонцы не заходили, и на их посиделки продолжили смотреть сквозь пальцы.

Интересно, каким образом Петри оказался среди грифонцев?

Соргес сложил платок и убрал к себе в карман, а после повернулся к домовладелице. Её нетерпение ощущалось и без ментальной магии: женщина мечтала поскорее избавиться от стражи. А то вдруг на объявление кто клюнет, а у нее детективы в гостях.

– Вы говорили, что ваша постоялица, тьенна Леоне, видела всех посетителей Петри Торфяника. Можно ли с ней встретиться? – поинтересовался Соргес, прежде чем Магрена придумала, как вежливо выставить их за дверь.

Женщина бросила быстрый взгляд в коридор.

– Она немного застенчива, но я попробую её уговорить.

– Буду очень признателен. – Соргес словно невзначай положил на полку кровент, и домовладелица, оценив его жест, вышла в коридор и постучала в соседнюю дверь.

Открыли не сразу. Сначала было тихо, затем раздался топот маленьких ножек. Дверь приоткрылась. Вместо Леоне появилась любопытная детская мордашка.

– Добрый день! – вежливо поздоровалась чернокосая девочка лет семи, во все глаза рассматривая нежданных гостей. Особенно её впечатлила форма стражей: Соргес узнал этот восторженный взгляд, как у его племянников, когда детектив, не переодеваясь, приезжал в гости.

– Даяна, позови маму, – строго сказала Магрена.

Девочка качнула головой, застенчиво прячась за дверь.

– Мама спит. Она днем прилегла и уснула.

– Так разбуди. У нас важные гости!

– Тьенна, не нужно. Мы можем зайти в другой день, – отказался Соргес, прекрасно понимая – от сонного уставшего свидетеля толку мало. Больше попытается отвязаться, чем помочь.

Но домовладелица явно не горела желанием встречаться снова.

– Ох, бросьте. Вряд ли разговор с вами займет много времени!

Не похоже, чтобы Магрена церемонилась с постояльцами. Ну или Леоне была у нее на особом счету. По крайней мере, в комнату домовладелица зашла без колебаний, и детектив из коридора услышал её громкий голос. Правда, он быстро сменился на удивленный, а затем наступившую тишину разбил детский возглас:

– Мама, мама, просыпайся! Вставай, мама!

Вскоре домовладелица вернулась, по-прежнему одна, и выглядела по-настоящему испуганной.

– Беда! Леоне не просыпается! – проговорила она, тяжело дыша и хватаясь за сердце.

***

Бенита оказалась у постели спящей женщины чуть раньше напарника: тот сначала убедился, что домовладелицу не хватил удар, она просто переволновалась. Слава богу, Леоне спала, а не умерла, как подумалось с перепугу. Дыхание было спокойным, цвет кожи ровным, пусть не самым здоровым. А излишняя худоба и до этого была заметна. Бенита вспомнила, где мельком видела эту женщину – с утра та подглядывала за ними в дверную щель.

Несмотря на общее вполне удовлетворительное состояние, Леоне не просыпалась. Не помогло ни похлопывание по щекам, ни нашатырь, ни легкий магический заряд, способный пробудить от самого глубокого обморока. А искать женщину в Пустоши, когда, возможно, её там нет – удовольствие сомнительное.

Бенита отпустила безвольную руку Леоне обратно на кровать и обернулась к напарнику.

– Не получается, моих способностей не хватает. Лучше вызвать целителя.

Перепроверять Квон не стал, взамен активировав амулет связи и сообщив штатному целителю о проблеме. Тот пообещал подъехать как можно скорее, а пока попросил не оставлять женщину без присмотра – кто знает, что может случиться?

– Я… Извините… Мне нужно на воздух, – тяжело дыша и обмахивая себя рукой, выговорила Магрена, еще раз посмотрела на крепко спящую женщину и вышла из комнаты.