Читать онлайн Пыль дорог бесплатно

История первая

НЕ‑ЭЛЬФ

Леседи замерла перед списком распределения студентов, уставившись в него напряженным взглядом. С одной стороны, куратором практики назначили Джейсперта Крау, а по этому магистру вздыхали все девчонки потока, а с другой… Ее назначили вместе с магистром Крау! Да все на курсе знают, что он просто ненавидит мисс Соун! На семинарах задает самые трудные вопросы, на контрольных следит, чтоб не списывала, придирается постоянно, язвит.

Зло захлопнув блокнот, в который переписывала время и дату начала практики, студентка направилась домой. В конце концов, на место сбора необходимо явиться уже утром, а до этого надо собрать вещи и повторить правила.

К десяти вечера Леседи была полностью готова, а поутру, чмокнув мужа в щеку и пожелав ему удачного дня, направилась в институт.

И вот в назначенное время Леседи стоит перед порталом, ведущим в неведомые земли, и под внимательным взглядом куратора чеканит слова правил:

– «…Находясь в случайно выбранном мире, студент обязан…»

– Мисс Соун, – жалобно протянул магистр Крау, страдальчески прикрывая узкой ладонью идеальные черты лица, – я сотни раз повторял вам: учить надо слово в слово! Что значит «обязан»? «Должен»! «Дол‑жен»! – Джейсперт вздохнул и повернулся к начальству: – Мэтр Люун! Почему я должен быть куратором мисс Соун? Разве нельзя мне поменяться ну например, с магистром Кийтом – он сейчас ведет мисс Кайлор? Я отправлюсь вместе с ней. – Крау старательно не замечал, как зеленые глаза студентки наливаются яростью. – Прошу вас, поменяйте меня с ним! Пожилой мужчина только головой покачал:

– Простите, магистр Крау, список распределения дается свыше.

– Тогда давайте быстрее закончим эту тягомотину! – зло рявкнул юный преподаватель и повернулся к студентке: – Достаточно. Проходите в пентакль.

Девушка, поджав губки, послушно шагнула вперед и растворилась на светящихся линиях. Джейсперт Крау вежливо поклонился начальству и пропал вслед за подопечной.

Перемещение прошло успешно, и теперь за прошедшими портал никто не смог следить – лишь по отчету куратора можно было узнать, успешно ли прошла практика. Но стоило господину Крау ступить вслед за подопечной на зеленую травку нового мира, как на голову ему обрушился тяжелый удар.

Магистр шарахнулся в сторону, прикрывая несчастный череп руками, и жалобно протянул:

– Лес, за что?

– За что? – фурией провыла скромненькая студентка. – Значит, «учить слово в слово»?! Значит, «назначьте меня к Кайлор»?! Это ты к ней вчера вечером ходил? А говорил, работа, дополнительные занятия! Да я тебя!

– Лес, да у меня и в мыслях ничего не было!

– Не было? Значит, как родную жену чуть ли не идиоткой при всех называть, так все нормально! А как этой Кайлор…

– Да успокойся ты! – не выдержал Крау, ужом уходя в сторону. – Сама же захотела, чтобы мы никому в институте не рассказывали, что женаты.

– Дурой была! – отрезала девушка, но занесенную над головой мужа сумку все‑таки убрала в сторону.

…Они сидели на траве, он приобнял ее за плечи.

– Джейс, ты меня любишь? – осторожно поинтересовалась она.

– Конечно, – усмехнулся он, приглаживая ладонью рыжие кудряшки жены.

Измеренный шагами многих путешественников большак петлял меж высоких трав. То там, то здесь вспыхивали золотые огоньки пижмы, подмигивали бело‑желтые глазки ромашки, выступали грозными солдатами сиреневые васильки. От подошедшего к самому тракту леса веяло прохладой, но Кебриан нарочно не сходил с дороги: кто знает, не принадлежит ли все вокруг какому‑нибудь правителю – благо на островах их хватает, – а тропинка, она – так, каждый по ней прогуливаться может.

Пыль посеребрила длинные, опускающиеся ниже плеч, чуть вьющиеся русые волосы, осела на зеленом плаще, украсив тяжелый шелк невнятными разводами, запачкала сапоги, отчего гладкая кожа больше напоминала произведение рук каких‑нибудь гномов, а не эльфов. Даже брюки пропылились настолько, что казалось, проведи ладонью – и так перепачкаешься, словно полгода из рудников, принадлежащих горным, не выходил.

Мыслями Кебриан был очень далеко, а потому совершенно не заметил, как на дорогу перед ним кто‑то выступил. Молодой, невысокий, непривычно смуглый, в обтрепанной одежде, этот «кто‑то» натянул лук и выкрикнул:

– Кошелек или жизнь!

В первый момент Кебриан даже не понял, что обращаются именно к нему. Подняв глаза на странного путника, он осторожно поинтересовался:

– Извините?

– Кошелек или жизнь! – вновь повторил чудной грабитель. Голос дрожал и срывался на визг.

Кебриан удивленно пожал плечами и, отвязав кошелек от пояса, швырнул его под ноги татю. Путешественника и его собеседника разделяло всего несколько шагов – и какой смысл пользоваться луком? Меч бы сослужил гораздо большую пользу.

Этой идеей Кебриан и воспользовался. К тому моменту, как смуглый, подобрав кошель, выпрямился, у его горла застыл обнаженный клинок.

– А теперь ты кладешь деньги и оружие на землю и медленно отходишь назад, – ласково посоветовал ему Кебриан.

Кошелек попросту выпал из руки незадачливого грабителя, а сам он отступил на три или четыре шага и напряженно уставился на Кебриана. Юноша подобрал с земли деньги, выпрямился, ожидая увидеть, что странного татя и след простыл. К его удивлению, мальчик стоял на месте. А следующее, что услышал путешественник, было резкое:

– И что теперь?

– В смысле?

– Ты меня не убьешь?

Кебриан аж поперхнулся от подобного вопроса. Замер, судорожно подбирая ответ, а вслед за тем задумчиво протянул:

– Видишь ли, за двадцать один год жизни я привык бережно относиться к такой чепухе, как чья‑то жизнь. – А что тут еще скажешь? Не обзывать же этого грабителя, в самом деле, идиотом?

Парнишка выслушал эту пространную речь, пожал плечами и снял с пояса небольшой кинжал. Сев на землю, он замахнулся, направляя острие клинка себе в грудь.

Кебриан сам не понял, как успел перехватить его руку:

– С ума сошел?!

– А какое дело светлому эльфу до жизни чайри? – ощерился мальчишка.

И если то, что его обозвали эльфом, да еще и светлым, Кебриан пропустил мимо ушей, то значения последнего слова он просто не знал:

– Чайри? А что это значит? Грабитель с большой дороги?

– Полукровка! – Это слово мальчишка выплюнул как ругательство.

А вот услышать такое Кебриан совершенно не ожидал. Прожить больше двадцати лет, будучи твердо уверенным, что на островах обитают исключительно эльфы (полулегендарных тренти да кочевников, орков, в расчет брать не будем), – и встретить полукровку? Учитывая, что чуть меньше четверти века назад эти самые эльфы вырезали практически все население расположенного на северо‑западе материка?

– Настоящий? – только и смог выдохнуть он. Грабитель зло хлюпнул носом:

– Издеваешься?! – В голосе звучала истерика.

– Нет, – вздохнул Кебриан и, повернувшись чуть боком к мальчишке, осторожно заправил прядь волос за совершенно незаостренное ухо.

Голова Джейса мирно покоилась на коленях у Леседи, а та задумчиво перебирала прядку за прядкой черные волосы.

– Ой!

Куратор, озадаченный громким выкриком, подскочил на месте и взвыл от боли: прядь волос осталась зажатой в кулаке жены.

– Что случилось?

– У тебя рога пробиваются, – озадаченно протянула она, не отводя напряженного взгляда от макушки Джейса.

– И стоило так орать? – недовольно поинтересовался он, вновь укладывая голову на колени Леседи.

– Тебе ж только двадцать четыре, – не успокаивалась девушка.

– Ну и что? – буркнул Джейс, поудобнее устраиваясь у нее на коленях. – Кальция в организме много. Или жена хорошая попалась. Ой‑й! Мне же больно! Совсем решила меня без волос оставить?!

– А не будешь гадости говорить, – сердито буркнула Леседи, вновь принимаясь перебирать волосы мужа.

Крау только хмыкнул, вскинув глаза на жену:

– Так я и не думал. Эх, и почему я в ангелы не пошел? Получил бы пару крылышек, нимб. И главное, за волосы б никто не дергал… Уй‑й! Ну сколько ж можно, а?

– В твоем случае – чем чаще, тем лучше! – отрезала она.

Джейс ухмыльнулся:

– Какая ты все‑таки злая. Кстати, – он резко поменял тон на официальный: – Мисс Соун, вы помните, с какой целью мы здесь?

Леседи удивленно покосилась на него:

– Практика вроде.

– Правильно! И учтите, по блату вам никто положительной оценки не выставит. Так что подымайтесь – и вперед.

– Ну и кто из нас злой? – хихикнула она.

Реакция грабителя на несколько неэльфийское происхождение Кебриана была, мягко говоря, поразительной. Несколько долгих секунд он пристально изучал ухо юноши, а потом ошарашенно выдохнул:

– Ты – человек?!

– Догадливый, – только и смогла насмешливо хмыкнуть несостоявшаяся жертва ограбления.

Вот только свое мнение Кебриан высказывал совершенно зря – кинжал, до этого момента мирно валявшийся на земле (мальчишка выронил его в тот миг, когда Кебриан сжал его запястье), блеснул в опасной близости от его горла:

– Еще одно слово в подобном тоне, человек, – и ты встретишься с предками!

Надо было что‑то быстро делать.

– Как интересно. Значит, судя по твоему тону, я – ничтожный, презираемый и все такое, а ты сам‑то к какой расе относишься, полукровка? Ну частично, понятно, человек, ну это мы забудем, а на вторую половинку кто? Гном? Пикси? Фавн?

Кинжал опасно дрогнул.

– Я – темный эльф!

– Угу, угу, – понятливо закивал Кебриан. – Значит, отныне и впредь все темные эльфы на территории островов признаются самой главной, несравненной и великой расой, так?

– Да пошел ты! – Лезвие исчезло так же внезапно, как и появилось.

– Куда? – Улыбка Кебриана светилась дружелюбием. Вместо ответа мальчишка разразился длинной фразой на темном наречии. От привычного светлого оно мало отличалось, лишь некоторые слова были для путешественника внове, но иногда полезно показать собственную неосведомленность.

– А на более привычный не переведешь? Что ты сейчас сказал? – Теперь насмешка уже явственно проскользнула в его голосе.

– Скотина, – ненавидяще выдохнул юный грабитель, не отрывая от неполучившейся жертвы яростного взгляда.

– Да? А на вашем наречии оно звучало длиннее. Язык бедноват, чтобы отразить все эмоции?

Мальчишка замер, хватая ртом воздух. А потом вдруг разревелся, по‑девчачьи растирая слезы по лицу.

И что прикажете с ним теперь делать?

Следующие пять минут Кебриану пришлось разыскивать носовой платок – нельзя же, в самом деле, вытирать сопли тому, кто пытался тебя ограбить, своей собственной манжетой.

Платок таки обнаружился. Был он, правда, такой же пропыленный, как и костюм Кебриана, но тут ведь важен сам факт.

Встряхнув на ладони злосчастный кусок материи, юноша сунул его мальчишке в ладонь. Хотелось сказать что‑то гордое и значительное, в стиле героев предыдущих поколений, но, увы, в голову лезла одна лишь банальщина.

Путник подождал, пока мальчишка разотрет по щекам слезы (точнее, учитывая чистоту платка, просто‑напросто размажет пыль по лицу), и задумчиво поинтересовался:

– Ну? И что дальше?

Грабитель поднял на него недоумевающий взгляд:

– В смысле?

– Дальше, говорю, что делать будем?

– А есть варианты?

От этого внезапно насмешливого, еще не сломавшегося, по‑женски высокого голоса Кебриан сбился с мысли. Тряхнув головой, он вздохнул:

– Ладно, бросаем молоть чушь и переходим к более конкретным разговорам. До ближайшего города далеко?

– А тебе зачем? – подозрительно поинтересовался мальчишка.

– Сдам тебя в городскую милицию. Ты куда? А ну стой! – Он с трудом успел перехватить собеседника за плечо. – Да пошутил я, пошутил! На кой демон мне это надо? Так далеко до города?

– Полдня пути.

Кебриан порылся в кошельке и извлек из него тяжелую монету с изображением кого‑то остроухого, на которой, приглядевшись, можно было рассмотреть полустертую от долгого обращения надпись: «Алмариэн III милостью Духовой князь…» – дальше неразборчиво.

– Проводишь?

– Что? – поперхнулся мальчишка.

– Я не местный, дороги не знаю – еще заблужусь. Можешь поработать проводником.

Серебряный седи пропал с ладони заказчика как по волшебству.

– Согласен!

По большому счету, Кебриан и сам мог добраться до ближайшего города, поскольку неоднократно посещал с опекуном приграничные со светлыми лесные земли. Пожалел он этого мальчишку, что ли? Скорее всего, это из‑за слез.

Леседи неспешно оглядывалась по сторонам. Неподалеку, в нескольких шагах, начинался лес. Небольшой холм, у подножия которого сидели студентка с куратором, полностью скрывал расположенную по левую руку дорогу. Но как ни крути, а Джейс был прав: пора разобраться с практикой, а то потом даже отчета не напишешь.

Первым шаги услышал все‑таки не студент, а магистр – еще бы, ведь уже целых полтора года в аспирантуре учится. Он подскочил на месте, чудом не оставив в зажатом кулаке у жены еще одну прядь волос, и бодро поинтересовался:

– Пошли?

– Куда?

Джейс укоризненно покачал головой:

– Напомни мне первое правило практики.

– «Каждый студент должен взять в качестве подотчетного то разумное существо, которое увидит первым в новом мире», – вздохнула Леседи.

– Так в чем проблема? Пошли, полюбуешься на своего подотчетного, все равно он нас не увидит.

Окармийский бор считался естественной границей между землями светлых и лесных эльфов.

В этой фразе было неверно все, от первого до последнего слова.

Окармийским бор прозвали вовсе даже не эльфы, а приехавшие около полувека назад люди – переселенцы с материка.

Бор – слишком уж громко сказано. Хвойного дерева в Окармии не видели со времен королевы Эльернаин. А при ней чего только не было: даже эльфы на светлых, темных да лесных не делились.

О границе вообще разговор отдельный. И входить в бор, и выходить на опушку мог любой, кто пожелает. Какая же это граница?

Пожалуй, только фразу о существовании лесных и светлых эльфов на территории островов и можно было назвать правдой. Впрочем, помимо вышеупомянутых были еще речные, горные и темные. Все эти земли и предстояло пересечь Кебриану. Конечно, можно было воспользоваться более быстрым способом перемещения – коня хотя бы купить или карету, но юноша специально выбрал самый долгий путь. А потому в Шиамши – основной город, где проживали темные эльфы, – должен был прибыть к исходу второй недели.

Сейчас же надо было спокойно следовать тропой, в очередной раз вильнувшей в сторону, и просто ждать. Ждать, когда расступятся мощные деревья и появится перед путниками прекрасный Золотой Цветок. Впрочем, до этого лесного города, если проводник не обманул, идти более чем достаточно. А раз так, можно узнать, кого же Великий дух послал в проводники.

– Кстати, – Кебриан осторожно покосился на вышагивающего рядом мальчишку, – ты сказал, ты темный. А что делал в светлых землях?

Его спутник фыркнул:

– В светлых? Тебя послушать, человек, так получается, что лесные не покидают Окармию, горные сидят на Крооне, а речные неспособны сделать шаг за пределы Кашмаира?

Кебриан сбился с шага.

– Ну… – Примерно так он, честно говоря, и представлял. – Может, хватит обзывать меня человеком – я же не называю тебя «чайри»? И вообще, у меня имя есть.

– А ты мне его назвал?

– А ты мне – свое?

На некоторое время наступило молчание. Похоже, полукровка мучительно размышлял, стоит ли. А потом тихо, едва слышно, буркнул:

– Ила.

– Это ведь женское имя? – удивленно покосился Кебриан.

– Мужское! – отрубил мальчишка.

– Кебриан.

– Что?

– Меня зовут Кебриан.

Короткий взгляд и мрачное:

– Если скажу, что рад познакомиться, это будет неправда.

Да, разговор получался весьма содержательным. Кебриан решил поменять тему:

– Так что ты говорил насчет лесных, горных и речных?

Недоумевающее фырканье было практически не слышно за обиженным стрекотанием белки, уронившей на дорогу перед Кебрианом орех, законно отобранный у пролетавшей мимо сойки.

– Может, ты еще и об истории разделения на расы не знаешь?

Честно говоря, Кебриан не мог похвастаться особыми знаниями данного предмета. Хотя бы потому, что в те дни, когда учитель соблаговолил‑таки коснуться этой темы, воспитанник князя Алмариэна (правителя государства светлых эльфов, Краши) решил, что с утра лучше сбежать из дома – поставить силки на птиц. Никого поймать так и не удалось – слишком мало клея оказалось на нитях, – а воспоминания о последовавшей воспитательной порке до сих пор не стерлись из памяти.

– Нет, – честно признался он.

– Тяжелый случай, – вздохнул Ила и тихим, чуть напевным голосом начал: – Около ста веков назад эльфы были едины. Не было ни светлых, ни темных, ни лесных, ни горных, ни даже речных. Все произошло в год смерти королевы Эльернаин. Она не оставила наследников. Не было завещания, в котором бы говорилось, кому должна отойти власть над островами. Началась война. Многие погибли. А те, кто выжили, завидовали умершим – ведь победители могли уничтожить проигравших. Но им было позволено уйти. Изгнанные с благодатного севера пошли на юг. Скрываясь от победителей, опасаясь за свою жизнь, они пересекли непроходимые леса, переплыли полноводные реки, прошли через высокие горы. За Кроонским хребтом начиналась пустыня. Идти дальше было некуда, а возвратиться они бы не смогли. Изгнанники остались на юге островов. Немилосердное солнце жгло кожу, красило волосы в черный цвет. Так появились темные эльфы.

Но победители и меж собой не нашли общего языка. И в новой войне погибали все новые и новые эльфы. Еще один раскол – и вновь изгнанники идут на юг. В пустыню их бы не пустили, так что вторая волна переселенцев осела на Крооне. Так появились горные эльфы. Новый спор – и долина полноводного Кашмаира приняла в свои объятия тех, кто не дошел до гор. Те, кого через много лет назовут речными эльфами, нашли здесь пристанище. Последний бой – и Окармия дала приют изгнанникам, которые стали лесными эльфами.

И нет больше общей власти там, где раньше была Островная империя. Лишь в тот момент, когда понадобилось выбить врагов на материк, эльфы объединились и прошли огнем и мечом по Дагарнии. Мало кто выжил в той войне.

– Остается лишь надеяться, – вздохнул Ила, – что эта война была последней для островов.

– Думаешь, есть возможность объединиться?

– А я откуда знаю? – возмутился Ила. – Я – эльф простой, незнатный, мне‑то что до этого единства?

– Ну ты сам только что сказал…

– Я ничего не говорил! – отрубил полукровка. – Я отрабатываю свой седи как проводник. Доведу тебя до города. А дальше будет видно.

– Седи, значит? – задумчиво протянул Кебриан. – А даласи не нужен?

Ила замер, не отводя напряженного взгляда от парня:

– Ты на что намекаешь? Не заплатишь даже серебряного?

– Нет, почему? – пожал плечами наниматель, – Проведешь до Шиамши – заплачу больше.

На несколько секунд наступило молчание, а потом:

– В земли темных не пойду. Максимум, переведу через Кроон.

– Договорились, – согласился путешественник, но следующая фраза поразила его до глубины души:

– Одного даласи мало. Двадцать пять. Кебриан аж поперхнулся от таких запросов:

– С ума сошел?! Да за четверть драма я в Кашмаирской долине кэльпи смогу купить!

Пожалуй, магистру Крау следовало заранее предупредить жену о том, что приближается существо, на котором она будет отрабатывать практику. Вместо того чтобы поспешить на встречу со своей судьбой, Леседи хмыкнула, извлекла из воздуха косметичку и, усевшись обратно на траву, принялась приводить себя в порядок.

Сброшенная с головы шляпка улетела в сторону – лишь перья райской птицы (свекр из командировки привез) печально колыхнулись на фетре. Леседи занялась макияжем. Пудра, румяна, тушь, помада. А практика и муж – так и быть, чуть‑чуть подождут. В конце концов, имеет девушка право на пять минут счастья?!

Теперь костюм. Окинув одеяние беглым взором и убедившись, что все выдержано в подобающем стиле: строгое платье с узкой талией и юбкой клеш, облегающей бедра и расширенной сзади, немного золотых украшений (в общем, можно прямо сейчас идти на прием хоть к Францу Фердинанду Карлу Людвигу Йозефу фон Габсбургу эрцгерцогу д'Эсте, хоть к Николаю II Александровичу) девушка подхватила с земли шляпку, провела ладонью по перьям, приводя их в порядок, и беззаботно улыбнулась мужу:

– Пошли?

– Не прошло и полугода, – мрачно буркнул магистр Крау. – Вот только подопечного теперь придется догонять.

Леседи только хмыкнула:

– Я же не напоминаю тебе о попытке выбора другой студентки?

Ила и Кебриан сторговались на пятнадцати даласи. Вообще‑то путешественник мог заплатить и двадцать пять, но тут уже вопрос принципа!

И все бы хорошо, вот только Кебриан никак не мог сообразить, на кой дух он вообще взял этого проводника? Не смог бы до пустыни сам дойти? Дороги на острове широкие, воры да грабители – редкость, ведь тропы находятся под покровительством Великого духа. Нечестивца, посмевшего напасть на путешественника, ждет смертная казнь, в какой бы части острова ни произошло нападение. О правильном направлении можно было у встречных спросить, а раз так, то какой смысл в проводнике? Логики в своем поведении Кебриан найти не мог, но менять решение было уже поздно. Он решил убедить себя, что просто не знает, по каким дорогам проще и быстрее идти.

Вопрос только в том, не решит ли этот проводник перерезать ему ночью глотку, дабы не дожидаться выплат.

– Предупреждаю сразу, – начал Кебриан, – всей суммы у меня сейчас нет. Дойдем до гор, заглянем в банк, я сниму деньги и заплачу.

– А сейчас? У тебя вообще что‑нибудь, кроме моего седи, есть? Учти, я голодать не собираюсь.

Кебриан пораженно хмыкнул: и без того наглый мальчишка хамел просто на глазах. Глядишь, если так дальше пойдет, он еще и компенсацию потребует за то, что потерял уйму времени, провожая путешественника к пустыне. Надо было что‑то делать.

– Не хочешь работать, можешь идти на все четыре стороны.

– Хитренький какой! Я тебя почти до Золотого Цветка довел, а ты мои деньги платить не хочешь?

Мальчишка оказался не только наглым, но и жадным.

– Да ты… Да я… Я заплатил! Ты уже забрал седи! Ила только плечами пожал:

– Мы договорились идти до Кроона. Плати неустойку. Некоторое время Кебриан мучительно пытался понять его логику, а потом расхохотался:

– Ну ты даешь!

– Что? Это ты платишь за путешествие!

– Да понял я, понял. Заплачу. В кроонскую столицу, Гроотай, придем – все выплачу.

– Клянешься?

– Да хоть своей кровью, – пожал плечами воспитанник князя Алмариэна. Эта клятва считалась одной из самых страшных, но парень с чистой совестью считал, что может раскидываться ими как угодно. Во‑первых, нарушать ее он не собирается, а во‑вторых, следующая фраза этой клятвы: «И пусть Великий дух…», а Кебриан, как ни крути, не эльф. Мало ли кто и кем воспитывался. Правда, в кого ему верить, будучи человеком, юноша представлял с трудом, но, честное слово, никогда по этому поводу не волновался.

Ила, из‑за легкости, с которой его попутчик согласился поклясться, похоже, решил, что ничем хорошим это не закончится. Либо действительно не обманет, заплатит, либо уже заранее придумал какую‑нибудь лазейку. И в том, и в другом случае клятва бесполезна.

А раз так, остается только молчать и идти по дороге, считая шаги. До Золотого Цветка осталось пятнадцать, четырнадцать, тринадцать…

Дорога в очередной раз вильнула в сторону, и Леседи, собравшаяся помучить мужа вопросами, брала она на практику зонтик от солнца или нет, а если не брала, то откуда его можно вытянуть в этом мире, пораженно замерла, разглядывая открывающийся вид поверх голов своих подопечных – кто из них ей больше нравится, мисс Соун пока не определилась, а потому предпочитала сейчас считать таковыми обоих. В любом случае открывавшийся пейзаж был поразительным.

Воротами лесного города служили два высоких дуба. По велению какой‑то странной силы их ветви переплелись на вышине трех эльфийских ростов, образовав сложный рисунок, в котором с трудом можно было угадать руническую надпись «Золотой Цветок», впрочем, Леседи ее и не угадала. Крепостной стеной служил ровный ряд ощетинившегося колючками кустарника.

На ветвях деревьев примостились домики, кажущиеся с земли просто крошечными. Распустились алые, золотые и бирюзовые цветы. Лестницы из лиан, спускавшиеся до земли, и навесные мостики были обвиты побегами плюща, со странными белесыми звездами листьев.

– Это сказка? – пораженно выдохнула практикантка, не в силах отвести взора от увиденного.

В отличие от нее Джейсперт был настроен более прагматично. Он задумчиво потер немилосердно зудящий у основания рог. Только начинающий пробиваться, покрытый уже отслаивающейся кожей, он дико чесался. Скорей бы уже полностью выросли эти рога! Пока все закончится, проклянешь все, что только можно! Он мотнул головой и мрачно сообщил:

– Я, конечно, все понимаю, но мы долго будем стоять?

– А? Что? – пришла в чувство его спутница.

– Твои подопечные уже ушли. И если мы их не догоним, ворота закроются и нам придется перебираться через забор, а левитация, насколько я помню, никогда не была твоей сильной стороной.

– А я не виновата, – фыркнула Леседи, – что некий магистр Крау снизил мне оценку по этой дисциплине на целый балл.

– Но ты ведь действительно не знала предмет на «отлично», – не выдержал магистр.

– Это не повод. И Вообще, эти ворота не могут захлопнуться – их тут просто нет. Так что не перебивай меня и слушай внимательно. Я…

Что именно мисс Соун хотела сообщить магистру, осталось для него тайной: едва возможные подопечные перешагнули невидимую черту, отделявшую лес от города, раздался тихий, чуть слышный шелест, и с ветвей полилось нестерпимое для глаз золотое свечение. Леседи, ойкнув, прикрыла ладонями глаза, а когда отвела руки от лица, увидела, что оба путника попросту растворились в воздухе.

– Это ты виноват – не мог сказать!

– Лес, я говорил, что нам надо идти быс…

– Ничего ты не говорил! – Джейсперт только вздохнул: кажется, в голосе Леседи начали проклевываться слезы. – А если бы сказал, я бы все поняла, и мы бы не потеряли мою практику! А так – я знаю, я очень хорошо знаю: в дневнике будет записано, что я их потеряла, ты не сможешь поставить мне хорошую оценку, и я не буду получать стипендию‑у‑у!

– Да успокойся ж ты, – не выдержал Джейсперт, – Найдем мы их.

– Правда? – Если слезы и были, то высохли они мгновенно.

– Разумеется, – только и вздохнул он.

Искать пропажу конечно же пришлось ему: Леседи жалобно закатила глазки и скорчила столь умоляющую мордочку, что магистру Крау не оставалось ничего, кроме как шагнуть под сень величественных дубов. Шагнуть, зажмурившись и в глубине души опасаясь, что он сейчас последует вслед за неудавшимися подопечными мисс Соун. Куда последует? Ну куда‑то не в очень хорошее место.

К его удивлению, ничего подобного не произошло. Все так же чуть слышно шелестела на ветру серебристо‑зеленая листва, перекликались в вышине невидимые птицы, а Леседи нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, сверля напряженным взглядом спину магистра. Он оглянулся:

– Пошли?

Девушка радостно шагнула вслед за ним, и в тот же миг фигура магистра Крау подернулась алым дымком и растаяла в воздухе.

Кебриан сидел в глубоком кресле, не в силах отвести взгляда от окна. Все происходящее ощущалось каким‑то бредом. Казалось бы, только что шел по лесу, рассчитывая через несколько минут попасть в Золотой Цветок, найти постоялый двор и, заплатив за ночлег, отдохнуть после долгого перехода, а тут такое. А что тут? Действительно отдохнешь. Вот только попал ты в эту комнату невесть как. Да и дверь закрыта, не выйдешь. Что делать? И ладно бы вопрос был только в том, чем все закончится. Непонятно ведь, почему ты здесь оказался.

Парень огляделся по сторонам, надеясь найти подсказку, что делать. Взгляд скользнул по круглой комнате, задержался на небольшом столике на одной ноге, стоящем в центре. Словно в ответ на взгляд по столешнице прошла волна зеленоватого света.

Если Кебриан и был пленником, то морить его голодом никто не собирался: по крайней мере, появившаяся на столе еда наводила на мысль, что кормить арестованного собираются на убой. Парень пододвинулся вместе с креслом к столу и, не особо надеясь получить ответ, на всякий случай поинтересовался у пустоты:

– За что меня здесь держат?

Откуда‑то сверху послышался мелодичный женский голос:

– Приносим свои извинения. Чуть позже с вами поговорит начальник городской милиции.

Единственное, что радовало: кем бы ни оказался тот, кто захватил Кебриана, он был связан с властью и убивать пришельца пока не собирался.

Леседи не знала, что ей делать: Джейс попросту растворился в воздухе, словно его и не было, и ведь, главное, не предупредил, гад! Девушка уже шагнула к столь странным воротам, собираясь отправиться за магистром Крау, и тут от мысли, пришедшей в голову, ее аж пот холодный прошиб. А если его похитили? Так же, как до этого – подопечных? И сидит сейчас Джейспер, бедненький, в какой‑нибудь темнице. Вдруг действительно на воротах стоит ловушка от нежданных гостей? А то, в самом деле, необычно: город, стены, ворота – и ни одного охранника. А если нападет кто?

Немного поразмыслив, Леседи извлекла из воздуха тяжелую серебряную пудреницу, взвесила ее на ладони. Украшенная чеканкой, та пролетела под аркой из деревьев и, полыхнув алыми искрами, растаяла в воздухе. Самое смешное – Леседи была в этом уверена, – что обычным физическим зрением принадлежащую ей вещицу увидеть было нельзя.

А раз так, надо было немного подождать. И решить, что же делать дальше.

Ждать пришлось недолго. Примерно через полчаса послышались легкие шаги, и на тропе, ведущей в город, показалась невысокая хрупкая девочка, с трудом несущая тяжелую корзину с фруктами. В черные с зеленоватым отливом волосы малютка вставила алую лилию, а подол небрежно подпоясанного бирюзового платья волочился по земле. Девчонка бесстрашно направилась к воротам.

Первым порывом Леседи было рвануться вперед и остановить бедного ребенка. Но она взяла себя в руки и стала наблюдать за происходящим.

Дитятко безмятежно дошло до ворот, спокойно шагнуло под свод арки из переплетенных ветвей и направилось дальше к одному из множества деревьев.

Леседи неуверенно кашлянула. Поразмыслила. Подняла с земли сухую ветку. Кинула в сторону ворот. И, как ни странно, вновь не было никаких полыханий, алых звездочек – сучок спокойно упал уже на территории города. А вот брошенной вслед за ним расческе, вытянутой по‑прежнему из воздуха, повезло меньше. Та решила отправиться вслед за пудреницей. То бишь попросту растворилась в воздухе.

Выводы получались неутешительными. Предметы и существа, относящиеся к миру практики, могли пересекать границы города. Предметы и существа, не относящиеся, – соответственно, не могли. Вот только как в существующую схемку вписывались Джейс и подопечные, Леседи пока не решила. Но ведь всему свое время.

То, что перебраться через колючую изгородь так же невозможно, как и пройти в ворота, Леседи убедилась, потеряв тушь и духи. И какие духи – «Царский вереск» самого Эрнеста Бо!

Студентка тихо ругнулась. Услышь ее сейчас любимый муж – его возмущению не было бы предела. Еще бы, тихая, милая, скромная девушка – и такие слова. Любой сапожник бы от зависти повесился. Леседи вновь задумалась. Надо было что‑то делать.

Неизвестно, сколько еще времени потеряла бы мисс Соун (ладно, что скрывать: не мисс, а миссис), но внезапно ее внимание привлекла какая‑то едва различимая тень, мелькнувшая в придорожных кустах. Девушка поправила на волосах сбившуюся шляпку и решительно шагнула вперед.

Удивлению ее не было предела. Странный силуэт, запримеченный практиканткой, явно двигался на четырех ногах, а тут… На земле сидела, невидимая с дороги за развесистыми ветвями куста смородины, молодая девушка. Она была босоногая, одета примерно так же, как девчонка, ранее зашедшая в город, и выглядела бы вполне обычно, если бы не вертикальные кошачьи зрачки.

Видеть Леседи девица никак не могла, а потому студентка была просто поражена, когда странная незнакомка вскинула голову и недовольно прищурилась:

– Ссего смотрисс? – Меж пухлых губ мелькнул раздвоенный змеиный язык.

Леседи пораженно ойкнула:

– Ты меня видишь?

Местная жительница только усмехнулась:

– А не должна?

– Ну… – запнулась Лес, не зная, как ответить.

– Не местная, ссто ли? – фыркнула девица, странно вытягивая шипящие звуки.

– Ну… – Леседи просто не знала, что ей говорить, а потому решила соглашаться со всем: – Не местная.

Новый смешок:

– Оно и видно. Сс материка?

– Ага.

– И как там? – не успокаивалась собеседница. Леседи решила ограничиться безразличным:

– Ничего.

– К нассему брату плохо относятсса?

– Ну… – Вот на этот вопрос Лес совсем не представляла, что отвечать.

– Понятно, – вздохнула собеседница. – Нессиссть никто не любит. Ссто эльфы, ссто тролли. Видела новое иссобретение? В Ссолотой Ссветок ни оборотни, ни вампиры не пройдут. А мы – муссяйсся! – В ее голосе зазвучала обида: – Вот поссему такая ненависсь к просстому гулю?

Леседи почувствовала, как по коже побежали мурашки. В институте о гулях рассказывали разное. И хотя эти представители инфернального мира были давно изгнаны с Земли, поговаривали, что где‑то в далеких мирах их еще можно встретить. Слухи шли также о том, как опасна эта нечисть. Ой как опасна… Даже ангелам и чертям не рекомендовалось с ними встречаться на узкой тропинке.

Надо было срочно что‑то сказать.

– То есть в город попасть невозможно?

Гуль прищурилась:

– А тебе оссень надо?

– Да.

– Ссассем?

Леседи на миг закусила губу, мучительно размышляя. Сказать правду? Довериться тому, кто, по словам наставников, смертельно опасен? Кто будет улыбаться тебе, а при первой же возможности вонзит когти в спину?

Все гули двуличны. Все гули – психи.

– Там мой муж. Он пытался пройти через ворота и пропал.

Нечисть дернула узеньким плечом:

– Ссассем он тебе нуссен? От муссей одни неприятноссти. Ни ссертву поймать не могут, ни горло перекуссить. Хотя… – Она подняла на Леседи пронзительный взгляд: – У тебя ссто, детёныссей ессе нет?

– Нет.

– Найди другого, – хмыкнула гуль. – От него ссаведесс.

Студентка лишь тоскливо вздохнула:

– А мне этот нужен.

Местная жительница задумчиво, по‑кошачьи, прищурилась, не отрывая от Леседи пристального взгляда, а потом вдруг хмыкнула:

– Вообссе‑то ессть сспоссоб ссайти в город.

– Покажешь?

– А ссто мне сса это будет?

– А что ты хочешь? – Леседи была уже готова на все. Гуль молчала долго. Молчала, не отводя пристального взгляда от практикантки, а потом улыбнулась:

– Лассейка в город только одна. Пообессяй, ссто трупов будет не много – один‑два. А то эльфы ссаволнуютсса, исскать насснут. – Она плавно встала на ноги и шагнула в сторону колючей изгороди: – Посели?

Честно говоря, идти за нечистью было страшно. Хотя нет, страшно – это не то слово, сердце колотилось, как бешеное, норовя выскочить из груди. Наконец гуль остановилась в паре шагов от того, что заменяло здесь городскую стену. Присела на корточки и медленно повела ладонью вдоль ветвей, не касаясь шипов. Словно повинуясь ее жестам, по зеленой листве заскакали крошечные огоньки. А в следующий миг ветви раздвинулись, открывая проход.

– Иди.

Отправиться на территорию города Леседи рискнула не сразу. Лишь после того, как швырнутая через ограду помада не растворилась в воздухе, а запрыгала по зеленой траве, девушка рискнула: шагнула вперед и, оглянувшись на миг, шепнула:

– Еще раз спасибо.

– Я сслыссала, пойманную нессиссть держат у корней городсской ратуссы.

Кусты сошлись за спиною студентки, скрыв от нее весело улыбающуюся гуль.

Леседи огляделась и решительно направилась к одному из расположенных на ветвях домов. Где тут ратуша? Все равно ведь Леседи никто не увидит, пока она сама этого не захочет. Гуль не в счет. Она тоже нечисть.

Меж тем та, что помогла студентке, не сидела без дела. Дождавшись, пока девушка скроется за одним из высоких деревьев, гуль встала и громко хлопнула в ладоши. В тот же миг ее черные волосы резко посветлели, став цвета спелых колосьев. Исчезли кошачьи зрачки, явив миру самые обычные голубые глаза, а платье превратилось в серебряный сарафан, расшитый по подолу алыми маками.

– Амансио! Где ты там?

Казалось, лес замер, прислушиваясь к заданному вопросу. Перестала шуметь листва, застыла колеблющаяся под ударами легкого ветерка трава, даже птицы замолкли. А в следующий миг из пустоты соткался молодой черноволосый мужчина.

– Ну?

– Что «ну»? – заломила тонкую бровь его собеседница. – Ты говорил, я добрые дела никогда не совершала? Проспорил ведь?

– Амаранта, не надо понимать меня столь буквально.

– Но ведь проспорил же, – не успокаивалась она. – Выполняй теперь желание!

Мужчина сдался:

– И что ты хочешь?

Девушка сложила руки за спиной и привстала на цыпочки:

– Поцелуй меня, а?

О том, что в ближайшее время может быть выполнено обещание, данное герцогу Шиамши, Цмин из рода Колючника узнал минут через пять после того, как на границе города была задержана странная парочка. И если один из задержанных, без сомнения, походил на того, чьей поимки требовал герцог, то со вторым было неясно. Откуда только взялся этот светлый эльф? Следовало пообщаться с обоими, а уж потом решить, что и как.

Вот только Цмину не удалось пообщаться ни со светлым, ни с темным эльфом: небольшой бутон колокольчика, лежащий на столе, запрыгал и, противно зазвенев, замерцал серебристым огнем. Объяснять, что это означало прорыв охранной линии, начальнику милиции Золотого Цветка не требовалось. Вот только отреагировать офицер не успел: блеск колокольчика сменился ровным золотым свечением – нечисть поймана, заморожена и отправлена в хранилище. Эльф успокоился и готов был начать общение с задержанными. Он уже направился к выходу из комнаты, когда отчаянное мерцание бутона вновь разлилось по комнате – кому‑то все‑таки удалось проникнуть в город.

Леседи вжалась спиною в массивный ствол дерева. Высоко над головой на ветвях примостился небольшой домик. Где‑то здесь находился Джейс. Но как его найти, если вокруг натянуты тонкие, незаметные обычным зрением прозрачные нити? Тронешь хоть одну – влипнешь, как муха в паутину. Да и местные жители с чего‑то переполошились. Только что возле деревьев не было ни души, а тут вдруг забегались, засуетились, да еще появилась куча вооруженных, в тяжелых кирасах.

Хотя одна идея у девушки все‑таки появилась. Она прищурилась и начала внимательно оглядываться по сторонам. Нити‑то натянуты, неоспоримый факт. Но это ведь сеть? А в сети всегда есть ячейки. И если они будут достаточно крупные… Через пару секунд в воздух взлетела крошечная, не больше нескольких сантиметров ростом, девушка.

Отращивать крылья Леседи не стала. За ними надо следить, зацепишься за нитку – и все! Поэтому лететь приходилось так. Увы, оценку по левитации Джейс снизил ей совершенно справедливо: пару раз девушка попала в воздушную яму, еще раз – с трудом уклонилась от полупрозрачной нити.

К тому моменту как Лес выбралась на относительно чистое пространство, она была готова проклясть все! В том числе и мужа. Опустившись на небольшую веточку – впрочем, для крошечной практикантки сейчас даже комар был весьма крупным существом, – девушка задумалась.

Если гуль не соврала и Джейс действительно находится в какой‑то ратуше, то что же делать? Мотаться по всему этому городу в тайной надежде в один не особо прекрасный момент найти то, что ищешь?

Как обнаружить ратушу? Был, конечно, вариант – осторожно опуститься на плечо одному из спешащих по улице военных и подслушать разговоры. Но вдруг он пройдет как раз под нитью? Леседи же просто прилипнет к ней!

Впрочем, других идей у студентки попросту не было. Девушка вздохнула, зажмурилась и отважно прыгнула с ветки прямо на плечо проходившему мимо мужчине в тяжелой бригантине.

Цмин из рода Колючника вздрогнул и недоумевающе огляделся по сторонам. На секунду ему показалось, что кто‑то больно ударил его по плечу. Но сколько эльф ни озирался, ничего странного он так и не увидел. Пришлось все списать на усталость.

В Золотом Цветке надо было проверить буквально каждый дюйм, оглядеть все деревья, осмотреть чуть ли не каждую травинку. И хотя под началом Цмина было не меньше полутысячи служащих, найти того, кто разорвал границу города, не удалось.

День уже клонился к закату. Сумерки еще не пришли в город, но разыскивать нарушителя было бесполезно – не проявился до сих пор, остается только ждать. В какой‑то миг нечисть не выдержит и начнет действовать, остается лишь быть готовым ко всему и ждать. И надеяться, что успеешь вовремя, до того как ворвавшийся в город вампир, оборотень, гуль, бака или подобная нечисть покалечит местных жителей.

Так, хватит. Пора заняться другими делами. Город в боевой готовности, а пока можно вернуться в ратушу, пообщаться с каждым из задержанных. Сперва с одним, затем с другим. Глядишь, действительно удастся показать Шиамши, что союз с лесными эльфами был заключен не зря.

Только прежде нужно проверить работоспособность той комнаты, где держится пойманная нечисть.

То, что она наконец попала к городской ратуше, Леседи поняла сразу. Да, все дома в этом странном городе были расположены на деревьях – изящные, словно сошедшие с картинки, чуть зеленоватые домики, казалось, они чудом удерживаются на тонких ветвях и при первом же мощном ударе ветра посыплются вниз, как переспелые плоды. Да, между домами натянуты веревочные то ли мосты, то ли дороги, и каждый канат, каждую дощечку оплетают украшенные живыми цветами лианы. Но то, что Лес увидела сейчас, поразило ее до глубины души.

Растущее посреди огромной поляны дерево, на котором находилась ратуша, было посажено не меньше нескольких тысяч лет назад. С ветвей спускались многочисленные воздушные корни, успевшие с течением времени врасти в землю: сейчас это была целая роща. Роща, в кроне которой затерялся не такой уж маленький дворец. Сказать, из чего он был построен: из дерева ли, из камня, Леседи не могла. Впрочем, это ее сейчас интересовало меньше всего. Поблизости от дерева‑рощи не было противных липких нитей, а раз так – надо срочно найти Джейса.

Леседи хмыкнула и мрачно пробормотала под нос:

– Иначе кто поставит оценку за практику?

Подопечные подождут.

К счастью, никто ее не услышал.

Проводник Леседи легко забрался на дерево по веревочной лестнице и, не обращая внимания на пружинящие при каждом шаге ветви, направился в тот самый дворец. Пока что он шел именно в том направлении, куда собиралась пойти (ну или полететь) студентка, а потому та предусмотрительно не покидала плечо местного жителя.

Неизвестно, что господин в плотной бригантине забыл в комнатах ратуши, но по коридорам ее он бродил минут пятнадцать, не меньше. Заглядывал во все углы, проводил ладонью по стенам, что‑то бормоча себе под нос – как Леседи ни напрягала слух, она ничего не расслышала. Несколько раз местный житель спускался и поднимался по лестнице – по ощущениям Леседи выходило, что они уже давно находятся ниже уровня кроны, – и наконец остановился перед узкой дубовой дверью, прошитой тяжелыми металлическими накладками. Замерший у входа солдат отсалютовал подошедшему – тот в ответ лишь слегка склонил голову – и бодро доложил:

– Никаких происшествий за время дежурства не было.

– Открывай, – мотнул головой мужчина.

Леседи ожидала увидеть все, что угодно: темную камеру с зарешеченным окошком, крошечную комнатушку два на два шага, какой‑нибудь пыточный каземат, но только не то, что она увидела в действительности.

Комната за дверью была не так уж велика: метров десять по периметру, не больше. Вот только вся она была заставлена белоснежными то ли гипсовыми, то ли мраморными статуями. И в одной из них практикантка без труда узнала магистра Крау: тонкие изящные черты лица, неровно обрезанные волнистые волосы (вчера, при стрижке, ножницы соскочили, чудом не попав мужу в шею), насмешливые глаза, высокий лоб, идеально сидящий костюм – наглаженные брюки, жилет, длиннополый сюртук.

Леседи хотелось заплакать.

Узнавать, куда после осмотра комнаты со «статуями» направился ее проводник, студентка не стала. Сейчас было намного важнее вытащить Джейса. Когда дверь захлопнулась, отрезав Леседи от остального мира и оставив ее наедине с истуканами, она огляделась по сторонам, внимательно изучая, нет, не расположение изваяний по комнате. Сейчас ее намного больше интересовала магическая картина мира.

По всему выходило, что все находящиеся в комнате: и Джейс, и невысокий, морщинистый, как старичок, мальчишка, сжимающий в маленькой ручке то ли платок, то ли удавку, и изящно сложенная девушка с острыми, лисьими чертами лица, и странное скелетообразное существо, и какое‑то крошечное создание, восседающее на хромоногой курице, – все они были опутаны едва заметными нитями, переливающимися цветами радуги. Леседи задумчиво прищурилась, размышляя: а что будет, если одну из нитей – например, вон ту, что обматывает руку Джейса, – порвать? Что тогда?

Оказалось, что уничтожить сковывающее магистра Крау заклинание не так уж сложно. Только и надо, что сплести самой несколько ниточек, отбрасывающих алые блики, а потом осторожно, стараясь не приклеиться к уже существующим заклятиям, подвязать нить так, чтобы вокруг Джейсперта образовалось пустое пространство. Вот теперь можно смело рвать веревочки. Те, что опутывают Джейсперта, лопнут, а остальные останутся в целости и сохранности. Леседи ведь пришла не затем, чтоб спасать невесть кого? А вдруг местные жители незадачливыми практикантами питаются, а Леседи их освободит?

Увы и ах, но рассчитала студентка не все. Как только лопнули нити, связывающие господина куратора, и осыпался на пол белесый налет, покрывающий его тело, одновременно с Джейсом зашевелился морщинистый мальчишка с платком‑удавкой. И Леседи вдруг с удивлением разглядела, что кожа у освободившегося существа странного бледно‑зеленого цвета.

Ила не отрывал ненавидящего взгляда от двери. Несколько секунд назад за нею скрылся начальник городской милиции. Разговор с ним длился всего несколько минут, но сейчас полукровка понимал, что пора что‑то делать. Пока будешь так сидеть, в Золотой Цветок уже в ближайшее время приедут посланники из Шиамши – и на этот раз сбежать уже вряд ли удастся. А раз так, надо было действовать как можно быстрее!

Мальчишка осторожно обошел комнату по периметру. Окно не зарешечено, но оно настолько узкое, что вылезти через него смог бы только пикси, а раз так, следовало искать другие пути побега.

Из всей обстановки в комнате был лишь небольшой столик на одной ножке, пустой шкаф да узкая, небрежно застеленная кровать. Дверь за начальником городской милиции закрылась на засов.

Лук, из которого Ила пытался застрелить Кебриана, отобрали еще на воротах. Впрочем, сейчас бы он и не понадобился – в кого стрелять в такой крошечной комнатушке?

Вот только обыскать Илу никто не удосужился. Парнишка стянул с ноги сапог, осторожно отодрал жесткую стельку и вынул из каблука небольшую, дюйма три в диаметре, метательную звездочку.

Следующим за сапогом пострадал столик. Недолго думая, полукровка перевернул его вверх тормашками и метнул сюрикен в ножку стола. Звездочка легко вошла в дерево и намертво застряла в нем, а всего через пару минут парнишке удалось отщепить от грубо обработанного куска дерева тонкую, с десяток листов бумаги, но довольно длинную, не меньше фута, щепку.

А теперь самое важное. Мальчишка аккуратно просунул деревянную пластину в щель между колодой и створкой двери. Если засов поднимается вверх, то все удастся. Главное, чтобы он был не слишком тяжелым.

Через пару минут Ила оказался на свободе. А теперь самое время убираться отсюда, и как можно дальше.

В скором времени Иле захотелось ругаться. Причем ругаться примерно так же, как это делал кузен Савиш, возвращаясь с гулянки и обнаруживая над дверью собственной комнаты ведро с ледяной водой. То есть ругаться долго, нудно и вспоминая родственные связи виновника своих несчастий вплоть до пятнадцатого колена.

Объяснялось такое желание со стороны Илы очень просто: по коридорам то и дело сновали какие‑то эльфы, все как на подбор – в доспехах и с оружием. Так что Иле ничего не оставалось, кроме как прятаться за всяческими шторами и гобеленами. Но потом гобелены резко закончились. А из‑за ближайшего поворота послышались голоса, приближающиеся с каждой секундой.

Парнишка загнанным зверем огляделся по сторонам и, не раздумывая, рванулся к расположенной неподалеку двери, закрытой на засов.

Задвижка отодвинулась с трудом, но, когда это произошло, Ила рванул дверь на себя, прошмыгнул в комнату, поспешно захлопнул дверь и, развернувшись, столкнулся взглядом с пораженным Кебрианом, совершенно не ожидавшим увидеть такого странного посетителя.

Джейсперт Крау был вне себя от гнева. Его, профессионала, поймали какие‑то, какие‑то… Кто именно «какие‑то», магистр Крау пока не сформулировал, но от этого ведь не лучше! Джейсперту хотелось прямо здесь и сейчас создать заклинание помощнее и попросту стереть этот несчастный городок с лица земли. А потом еще и небольшой атомный взрывчик поверху устроить, чтоб в ближайшее тысячелетие никто не вздумал селиться на километр окрест. А то и больше.

Леседи с трудом смогла его успокоить. Особенно если учесть, что отговаривать мужа от решительных действий ей пришлось в той же комнате, где она его нашла, а там ведь даже повернуться негде, не то что заклинание создать!

Наконец Джейсперт сдался. Осторожно сев на пол, стараясь не задеть натянутые по всей комнате липкие нити, он мрачно поинтересовался:

– И что дальше?

Ответить ему Леседи не успела. Только она открыла рот, как рядом раздалось недовольное бурчание:

– Не по‑о‑онял, это они меня? Эти эльфы? Да я их! Да я им!

Ойкнув, девушка оглянулась на звук. Давешний зеленокожий мальчика стоял, озираясь по сторонам и нервно крутя в руках алый платок. Увидев, что Леседи пораженно уставилась на него, мальчишка ухмыльнулся и резко обронил:

– Пришел за одним, но, раз они такие сволочи, заберу несколько. Проваливайте отсюда, пока потолок на голову не свалился, рогатые! – И он попросту растаял в воздухе.

– Не понял? – удивленно протянул Джейс. – Что он имел в ви…

Договорить он не успел – комнату резко тряхнуло, отчего Леседи буквально повалилась на мужа. Новый толчок. Еще один.

– Уходим! – рявкнул Джейсперт. Схватив Леседи за руку, он рванулся в сторону, и супруги вывались из пустоты на небольшую поляну перед воротами Золотого Цветка.

Может, Кебриан и высказал бы Иле все, что он о нем думает. И рассказал бы это самое «все» очень и очень подробно. В самом деле, спокойно заходишь в город, а тут на тебя льется золотой свет, а когда он пропадает, оказываешься в какой‑то пусть хорошо обставленной, но все‑таки камере. И ведь явно без Илы дело не обошлось, сам‑то Кебриан ничего криминального не совершал. Но в тот миг, когда Кебриан уже был готов начать длинную и, несомненно, прочувствованную речь, пол комнаты как‑то странно тряхануло. Покачнувшись, Ила с диким визгом вцепился в руку Кебриана, чудом удержавшись на ногах.

Что касается самого Кебриана, то если в его голове и были кровожадные мысли, то они мгновенно выветрились. Сейчас он думал лишь об одном: дом рушится, выбираться отсюда надо. Парень рванулся к двери, через которую в комнату ворвался Ила, и выскочил в коридор. Полукровка едва за ним успевал.

Похоже, строители Золотого Цветка совсем не ожидали того, что в городе когда‑нибудь может случиться землетрясение: все здание ходило ходуном, каждый миг угрожая рухнуть на голову любому зазевавшемуся, и Кебриан, еще и волочивший повисшего на нем мертвым грузом Илу, с трудом удерживался на ногах. Впрочем, не он один: коридоры были заполнены, бегали встревоженные эльфы, все стремились вырваться из рушащегося здания. Кебриана и Илу буквально вынесло наружу. О том, как они спускались по веревочным лестницам, Кебриан предпочел забыть.

Иле было не лучше. От постоянных толчков кружилась голова, и он в какой‑то миг попросту забылся. А потому его удивление было безмерным, когда он обнаружил себя стоящим за воротами Золотого Цветка.

Впрочем, его спутник и сам не смог бы рассказать, как он умудрился найти выход из лесного города в царящей сутолоке и панике. Найти, с трудом пробираясь меж падающих деревьев. Найти и перешагнуть невидимую границу, отделяющую город от леса, опасаясь, что побег не удался, и без сил повалиться на зеленую траву, хватая ртом воздух. Как ни странно, но за пределами селения лесных эльфов не было ни малейшего намека на землетрясение.

В любом случае оставаться близ столь негостеприимного города Кебриан не собирался. С трудом поднявшись с земли, он провел ладонью по перепачканному плащу и побрел в обход живой изгороди города. Ила проводил его мутным взглядом, вздохнул и медленно поплелся вслед за ним.

Золотой Цветок медленно приходил в себя – если так можно сказать об одном из величайших поселений лесных эльфов. Тряска завершилась всего несколько минут назад, но уже сейчас было ясно, что погибших можно исчислять десятками. Многие дома просто рухнули с деревьев на землю, оборвались искусно сплетенные мосты, кого‑то придавило деревьями. Похоже, сегодняшний день войдет в анналы истории как худший после человеческого нашествия на острова.

Цмин сидел у подножия дерева, в кроне которого еще с утра размещалась городская ратуша, и чувствовал, как в висках упрямо бьется кровь. Начальнику городской стражи хотелось взвыть в полный голос – многих из умерших он знал лично – или напиться. Вот только вряд ли это кому‑то поможет.

Подбежал запыхавшийся Аконит. На щеке у молодого стражника запеклась свежая царапина, а в черных волосах запуталась палая листва.

– Задержанные сбежали!

Цмин поднял на него взгляд:

– Много?

– Двое. Которых взяли сегодня. Светлый и темный Выслать погоню?

– Пусть идут.

В глазах Аконита светилось искреннее недоумение:

– Но как же обещание темному герцогу?

Цмин отвел глаза, слова давались с трудом:

– Пусть идут. Нельзя разбрасываться силами – надо восстанавливать город. А герцог Шиамши сам разберется со своими проблемами. Мы сейчас не в силах выполнять союзный договор.

Тяжелая дубовая дверь распахнулась от мощного удара и, повернувшись на петлях, с грохотом ударилась о стену. Поднявшийся сквозняк смел со стола стопку бумаг, но хозяин кабинета и теперь не повернулся на шум. По резной спинке его стула, больше походящего на трон, пробежала, неспешно цокотя коготками, небольшая крыса, примерилась, спрыгнула на подлокотник, а затем резво перескочила на стол. Скользнув лысым хвостом по запястью сидевшего, зверек неуверенно ткнулся носом в ладонь, и лишь теперь, автоматически проведя кончиками пальцев по гладкой шерстке, мужчина обратил взор на вошедшего.

Впрочем, если бы он и не поднял на него глаза, это ничего бы не изменило – вошедший был в гневе и разговор начал на повышенных тонах:

– Это правда?!

– Что именно? – флегматично поинтересовался хозяин кабинета – уже немолодой темный эльф в черных одеждах. На его камзоле странной вышивкой распустился бледно‑серый цветок, роняющий лепестки, а в смолянистых волосах, подернутых ранней сединой, затерялся тонкий серебряный обруч, украшенный одиноким черным бриллиантом в форме ромба.

– Что, Илы нет в Шиамши?! – Нежданный посетитель буквально кричал.

Его собеседник заломил тонкую бровь и откинулся на спинку стула: крыса, потерявшая руку хозяина, недовольно запищала, а затем, одним прыжком перескочив на подлокотник, принялась забираться ему на плечо.

– Не скажу за всю страну.

– А в городе?!

– Правда.

Вошедший – темный эльф лет двадцати пяти на вид – нервно провел ладонью по встрепанным волосам. Его пропыленная одежда пахла костром, а сапоги – хозяин кабинета недовольно поморщился – оставляли грязные следы на ковре с высоким ворсом.

– И, несмотря на это, ваше мнение остается прежним?

– Ты имеешь что‑то против, Савиш?

– Именно! – Голос посетителя сорвался на шипение: – Вы не имеете права столь безрассудно распоряжаться Шиамши! То, что Ила стоит раньше меня в очереди на наследование…

– Позволь тебе напомнить, – резко оборвали его, – что отец Илы был моим средним братом, а твой – младшим.

– И что с того? Вы ставите всю страну под угрозу из‑за прихоти какого‑то своенравного ребенка. Сегодня Ила не хочет подчиняться вашей воле, а завтра? Завтра новому правителю темных эльфов возжелается получить луну с неба? А послезавтра – еще что‑нибудь? Я понимаю, вам плевать на то, что Ила – полукровка. Пусть так, но ведь подобное поведение не вписывается ни в какие рамки!

– Мое мнение останется прежним. Я не собираюсь из‑за твоих истерик изменять очередность наследования престола Шиамши, – последовал ответ.

Савиш буквально вылетел из кабинета дяди, громко хлопнув дверью.

Впрочем, на этом его задор поостыл. Юноша остановился в коридоре возле настежь распахнутого окна и нервно барабанил пальцами по подоконнику, размышляя.

Тихие шаги он услышал не сразу. Резко развернулся, в руке блеснул украшенный по рукояти изумрудами валлет.1 Впрочем, кинжал не понадобился: за спиной у герцогского племянника стоял, пряча за зевком насмешливую улыбку, Тильм – его молочный брат.

– Ну что? Получилось что‑нибудь? – поинтересовался Тильм, тщательно вытирая подошвы грязных сапог о дорогой ковер.

Савиш только скривился, загоняя кинжал в потайной карман:

– Куда там! Дядюшка если вбил себе что‑то в голову – бешеный гуль не выбьет! Ила ведь по роду старше меня! А то, что это взбалмошное дитятко сбежало, наплевав на дядины распоряжения, так это ничего страшного! Подрастет – поумнеет. А то, что в итоге, после дядиной смерти, страна рухнет, так это никого не интересует! – Он со злостью ударил кулаком по подоконнику и сморщился от боли в запястье.

В серых глазах Тильма сверкнула усмешка:

– Так, может, стоит убедить герцога в твоей правоте?

– Как? – Теперь в голосе Савиша звучала ничем не прикрытая ярость.

– Есть у меня одна идейка, – уклончиво ответил темный эльф.

Далеко от города Кебриан не ушел. Хорошо, если милю преодолел. А потом просто не выдержал: устало плюхнулся на землю и, прикрыв глаза, лег на спину. Ила опустился рядом и, блаженно вздохнув и подперев спиною ближайшее дерево, тоже закрыл глаза.

Впрочем, в полной мере насладиться отдыхом полукровке не удалось: прошло всего несколько минут, как воспитанник князя Алмариэна решил, что хорошего понемножку, и, резко сев, мрачно поинтересовался:

– Может, ты мне все‑таки объяснишь, что происходит?

Полукровка устало мотнул головой:

– О чем ты?

– Я вошел в Окармию совершенно свободно. Дошел до Золотого Цветка, ничего не совершал. Но стоило мне пересечь границу города – меня схватывают, и я оказываюсь в камере. Кого ты ограбил?

– Никого! – не выдержал Ила. – Я не совершал ничего криминального.

– Тогда почему?

Полукровка на миг поджал губы, размышляя, как ему лучше ответить, и медленно, с трудом подбирая слова, начал:

– Я сбежал из дома. Мой дядя, видимо, обратился в городскую милицию, чтобы меня нашли. А тебя задержали за компанию. Выяснили бы, что ты не имеешь к моему побегу никакого отношения, и отпустили бы… наверное.

– Я бы понял, если б это случилось в Шиамши, – отрубил Кебриан. – Но здесь земли лесных эльфов, а это совершенно другое государство.

Парнишка лишь нервно дернул плечом:

– По‑моему, все на островах знают, что между темными и лесными уже лет пятнадцать заключен союз. Ходят слухи, что следующий правитель Шиамши одновременно взойдет и на престол Окармии.

– И что ж тебя сюда занесло? – спросил Кебриан. – Оставался бы на Крооне или в Кашмаире. Горные и речные с темными подобных союзов не заключали.

Окончание фразы, «только со светлыми», он благоразумно проглотил.

– Я забыл, – буркнул Ила, мрачнея буквально на глазах. Кебриан молча покивал, но все же не удержался:

– А сбежал‑то ты почему?

На этот раз полукровка ответил не скоро: отводил глаза, вздыхал и наконец решился:

– Меня хотели женить.

Кебриан подавился смешком: слишком уж обиженным был взгляд Илы, чтобы улыбаться в открытую.

– И кто ж эта счастливица?

– А я знаю? – взорвался мальчишка. – Можно подумать, мне сообщили! Просто поставили перед фактом – и все.

– И что в этом такого?

– А если б с тобой так поступили?

Кебриан лишь плечами пожал: воспитанный среди светлых эльфов, он искренне не понимал, что ж такого ужасного в подобном браке. Кто должен стать твоим спутником, всегда решают родители либо опекуны, ну если у темных все было по‑иному… Это же просто нонсенс какой‑то!

Но говорить что‑то надо было:

– Ну…

– Мне восемнадцать лет! – выкрикнул Ила. – И я могу сам распоряжаться своей судьбой и выбирать, за кого мне вы… на ком мне жениться.

– Конечно‑конечно, – торопливо закивал его собеседник. С проводником он был совершенно не согласен, но, попробуй скажи этому чайри слово – горло ведь перережет.

А мальчишка все не успокаивался:

– Савиш, значит, взрослый, ему двадцать пять, он сам за себя решает. А я виноват, что его, как меня, сразу после совершеннолетия не женили?

Кто такой Савиш, Кебриан понятия не имел, но подозревал, что вышеупомянутый, скорее всего, крупно насолил Иле.

Вот только разговор требовал продолжения, а потому Кебриан ляпнул первое, что пришло в голову:

– Но до Кроона ты меня проводишь?

Полукровка уставился на него широко открытыми глазами:

– Ты не передумал? Но я же…

– А что ты? Мы ж договорились. Переходим Кроон – и я тебе плачу.

– А не боишься?

– Чего? – не понял в первый миг Кебриан.

– Тебя уже один раз из‑за меня схватили. Вдруг снова схватят?

– А многих ты ограбил?

Ила зло уставился на него:

– Ты – первый.

– А досюда как добрался? – не успокаивался Кебриан. – Деньги где взял?

– У дяди одолжил. А в Окармии они закончились. Решил вот попробовать.

Кебриан только хмыкнул. Подарил же Великий дух проводника! И не пошлешь его далеко и надолго, сам ведь только что предложил продолжить общение.

Так что горевать уже было поздно. Кебриан встал:

– Пошли? До следующего города далеко?

Тоскливый вздох Илы, казалось, был слышен на другом краю острова:

– Полтора дня пути. А перед тем как туда идти, нигде перекусить нельзя?

Тихий смешок:

– Я собирался перед дальнейшей дорогой поужинать и отдохнуть в Золотом Цветке. Вернемся?

Ответом ему был сдавленный стон.

Впрочем, Ила был не единственный, кто тосковал об упущенном ужине. Хоть полукровка этого и не знал, но совсем неподалеку от него, протяни руку – и дотронешься, горевала молодая девушка. Леседи сидела на поваленном дереве и отчаянно крутила зонтик за ручку. Кружевной колокол вращался колесом, мелькали спицы, а она вновь и вновь вздыхала, не отводя напряженного взгляда от вышагивающего по поляне мужа. Пару раз Джейс чудом не отдавил ногу Кебриану (впрочем, тот бы этого в любом случае не заметил) и наконец не выдержал:

– Но я‑то что могу сделать? Я и так вывел тебя из этого демонского города, провел вслед за твоими подопечными. Чего ты от меня хочешь?

– Ужина! – бодро поведала практикантка. – Ты же мой куратор? Значит, твои обязанности заключаются в…

– …в написании тебе характеристики по итогам практики! – чересчур уж смело закончил за нее магистр Крау.

– Это когда мы отсюда уходить будем, – отмахнулась девушка. – А сейчас ты должен следить, чтобы со мной не случилось ничего плохого! А плохое со мной может случиться, если я в ближайшее время не поем. А вдруг я с голоду умру? Тебе ж тогда премию не начислят! – злорадно закончила она.

– И это самое ужасное, – тоскливо подвел итог беседы Джейсперт.

Леседи, хихикнув, кинула в него крошечной шаровой молнией. Магистр легко уклонился, и шарик пролетел над головой начавшего подниматься с земли подопечного – того, что посветлее, – Леседи решила, что будет курировать обоих. Парень этого даже не заметил, лишь нервно подернул плечами, когда сверху вдруг посыпалась труха. От спикировавшего с ветки пустого птичьего гнезда он, к счастью, успел увернуться.

Идти, конечно, можно долго. Упрямо огибать деревья, не обращать внимания на выпирающие из земли корни. Просто идти вперед, устало смахивая со лба пот. Вот только далеко ты не уйдешь, обнаружив в какой‑то момент, что стоишь, прислонившись плечом к массивному стволу дерева, хватая ртом воздух. Что и произошло с Илой. Юный беглец и сам не заметил, как остановился. Просто понял в какой‑то миг, что дальше идти не может.

Впрочем, уйти очень уж далеко у него бы попросту не получилось: в лесу чересчур стемнело – похоже, прогулка затянулась на большее время, чем Иле показалось сначала. Даже серебристо‑белая тропа, ведущая от Золотого Цветка, затерялась в синеве наступающей ночи. Пели цикады. Огоньки светлячков несмело перемигивались меж зеленых листьев. На небольшой полянке медленно закрывались распустившиеся за день бутоны цветов.

– Привал! – выдохнул уставший не меньше него Кебриан.

Ила устало сполз на землю и выдавил:

– А я дальше и не пойду, хоть убейте.

Его спутник только плечами пожал – погони от лесного города не наблюдается, а значит, можно отдохнуть. Вот только ему не дали даже глаза закрыть.

– Меня интересует один глупый вопрос, – напряженным голосом поведал в темноту наступающей ночи Ила. – Мы так и ляжем спать голодными?

Кебриан, повалившийся на землю, задумчиво приподнял голову:

– А у тебя есть другие предложения?

– Вообще‑то я рассчитывал хотя бы перекусить.

Кебриан с трудом сел – после волнений дня у него дико болела голова.

– Дай‑ка подумать. Кажется, у меня была с собой сумка. Там были вещи и немного еды. Куда ж она подевалась? Ах да, ее ведь забрали в Золотом Цветке, когда меня схватили. Надо же, осталось только то, что было при себе.

Может, в его голосе и не звучало издевки, но Ила ее явственно услышал. Правда, ответить ему было нечего. Мальчишка хмыкнул и отвернулся от вновь преспокойно задремавшего Кебриана.

Впрочем, обида длилась недолго – ровно столько, чтоб до сознания Илы дошло, что он находится посреди дикого леса, где вполне могут обитать хищники, просто мечтающие подзакусить нежным эльфийским мясом. Подскочив к Кебриану, он затряс его за плечо:

– Вставай!

– Ну что еще? – оторвал голову от земли юноша.

– А вдруг нападет кто?

– Кто? – страдальчески поинтересовался Кебриан.

– Ну не знаю… Волки!

Кебриан только отмахнулся:

– Волки летом не нападают. У них и без этого пищи хватает.

– Тогда грабители.

– Боишься конкуренции? – хмыкнул парень, но встать все‑таки соизволил.

Минут пять он, под встревоженным взглядом Илы, обхлопывал себя, словно разыскивая что‑то, и наконец извлек из‑за пазухи небольшой мешочек. Развязав его, достал щепоть какого‑то порошка и сдул его с ладони. А вслед за этим вновь устало повалился на землю.

– Эй, ты чего? – затеребил его Ила. – А костер хотя бы развести?

– Зачем? – не открывая глаз, поинтересовался путник.

– А дикие звери?!

– Хочешь их приманить? Похвально, похвально. Боишься – попробуй выйти с этой поляны, – неожиданно резко поменял он тему разговора.

К своему удивлению, Ила смог сделать лишь несколько шагов за пределы лужайки. Стоило обогнуть ощетинившиеся колючками кусты только начинавшей поспевать малины – и он уперся в невидимую стену. Ила даже рукою ее пощупал – ровная, гладкая, и, судя по тому, как заныл кулак после удара, – абсолютно непробиваемая.

– Мог бы предупредить, – зло обронил он, возвращаясь к Кебриану.

– Ну извини, – хмыкнул тот в ответ. Ила не услышал ни малейшего раскаяния в голосе.

– А что это вообще за порошок? Я о таком и не слышал, – не унимался мальчишка.

– Последнее изобретение. За переделы владений князя Алмариэна вывозиться и продаваться не будет.

Больше из него Ила ничего выбить не смог. Так и пришлось засыпать. На голодный желудок, да еще и снедаемым любопытством.

– А мне их жалко, – задумчиво протянула Леседи, неспешно жуя бутерброд с ветчиной. Рядом с нею, прямо на траве, стояла серебряная тарелка с собратьями недоеденного бутерброда, а поблизости удобно примостился небольшой кувшин. С чем – девушка пока не выясняла. А откуда Джейс все это достал, ее интересовало еще меньше.

– Почему? – удивленно протянул магистр Крау, неспешно подхватывая с блюда кусок хлеба с тонким кусочком мяса. Есть ему совершенно не хотелось, но надо же было составить компанию жене.

– Они голодные, – Девушка уже успела провести ладошкой по стене, хорошо видной для любого разбирающегося в магии существа, убедиться, что та не имеет никакого отношения к той дряни, в которую вляпался Джейс в Золотом Цветке, и успокоиться.

– И что с того? – Наставнику были совершенно непонятны терзания студентки.

– Может, угостить их?

Магистр удивленно покосился на нее:

– Это запрещено.

– Но ты же не будешь из‑за такой мелочи снижать мне оценку? – вкрадчиво поинтересовалась девушка, как бы незаметно пододвигаясь к Джейсу.

Тот сделал вид, что не заметил поползновений жены:

– Я, может, и хотел бы, но что ты будешь делать с дневником? Записи там сами появляются, и, если на страницах будет что‑то не то, я не смогу тебя потом положительно аттестовать!

– А если ты…

Она не договорила, но магистр Крау и так прекрасно все понял:

– Мне что, делать больше нечего, кроме как твоих подопечных подкармливать? И вообще, это нарушение. Когда мне премию не выдадут, ты ж первая жаловаться начнешь!

– Ну Джейс, – обиженно протянула она.

Куратор тоскливо вздохнул, закатив глаза к темному, едва различимому за ветвями небу.

Ила привык просыпаться рано. В первую очередь для того, чтобы встать прежде кузена, обитающего совсем неподалеку, и убедиться, что милый родственник не сотворил какую‑нибудь гадость. Раньше Илы.

А фантазия у обоих кузенов была более чем изобретательная. Например, лягушка в молоке. Великолепно помогает от скисания вышеупомянутого продукта. Но если ты любишь поутру выпить кружечку молока, совершенно не подозревая о подсаженном земноводном, то удовольствие ниже среднего – допив молоко, ошарашенно уставиться в смотрящие на тебя со дна выпуклые глаза.

Так что на рассвете, едва ранние птахи только начали пробовать голоса, полукровка потер лицо, резко сел и обнаружил прямо перед собой небольшой зеленый листик, на котором лежала горстка малины. Спелой.

Ила деловито огляделся по сторонам. По всему выходило, что Кебриан подсунуть ягоды не мог – он беспечно спал, не задумываясь о таких пустяках, как необходимость ежедневного приема пищи. Войти в магический круг не мог никто чужой, а раз так…

– Это Великий дух послал, – потрясенно пробормотал мальчишка.

– Кто такой Великий дух? – озадаченно поинтересовалась Леседи.

Джейс пожал плечами:

– Без понятия. Наверное, какой‑то местный божок.

– Вот так всегда, – обиженно надула губки студентка. – Помогаешь им тут, помогаешь, а спасибо говорят другим.

– Появись и расскажи правду, – хмыкнул Джейс. Как ни странно, его совету девушка не последовала.

Неизвестный благотворитель был столь щедр, что горсть ягод пожертвовал только Иле. Мальчишка собирался честно отдать половину Кебриану, но, увы, ничего не получилось – тот заявил, что обычно не завтракает и вообще сейчас не голоден. Проводник пожал плечами и, не особо заморачиваясь, высыпал всю малину с листа прямо себе в рот. Ягода оказалась чуть кисловатой, недоспевшей, но когда есть нечего – и это сойдет.

Невидимая стена исчезла по мановению руки Кебриана – Ила даже готов был поклясться, что тот не произносил никаких заклинаний. Только что полукровка проводил ладонью по гладкой, чуть скользкой поверхности, а тут вдруг резко она взяла и пропала. Похоже, сегодняшнее утро было началом дня открытий. Впрочем, как Кебриану удалось проделать этот трюк, рассказывать он не стал, обойдясь банальным:

– Понятия не имею, я не маг. Что мне дали, тем и пользуюсь. Ты же вытащил откуда‑то малину?

Признаваться, что малина была недоспевшей, да и к появлению ее Ила не имел никакого отношения, он не стал.

А ведь кислой малиной дело не ограничилось. Уж неизвестно, когда путники сошли с тропы, ведущей из Золотого Цветка, но факт оставался фактом – пропала посыпанная белоснежным песком дорога, исчезли ровно подогнанные камни. Вокруг возвышался девственный лес.

– В какую сторону идти, проводник? – чуть насмешливо поинтересовался Кебриан. Страха не было совершенно. В самом деле, не погибнет же он в этом бору! Жилье всегда найти можно, ну а то, что в Шиамши он придет с небольшим опозданием, это уже проблемы герцога темных эльфов.

В отличие от него Ила прекрасно понимал, что будет дальше: еды нет, воды нет, где ближайшее жилье – неизвестно. Помрут же, к Великому духу! И никакие ягоды не помогут.

– Не знаю, – выдохнул он, испуганно оглядываясь по сторонам и судорожно пытаясь сообразить, что же делать.

– А кто знает?

– А кто должен был под ноги смотреть? – спросил Ила. – Я тебя вел по дороге, а куда ты свернул…

Слова полукровки задели Кебриана.

– Надо было сидеть на месте и ждать, пока тебя деревом пришибет?

– А хотя бы и так, – не выдержал Ила. – Зато не пришлось бы сейчас оглядываться по сторонам и думать, куда идти.

Кебриан только скривился:

– Да ладно, и так понятно. Шиамши в любом случае находится на юге, туда и пойдем.

– Осталось только понять, где у нас юг, – в тон ему продолжил Ила.

– Спросим у местных жителей.

– А ты их здесь видишь? – не выдержал парнишка.

– Так вон же дымок. Значит, кто‑то развел костер.

Честно говоря, никакого дымка до настоящего времени Ила не замечал. Лишь теперь, после слов своего спутника, разглядел чуть сбоку.

– И ты молчал? Я думал, мы заблудились, с голоду умрем, а ты, ты…

– Пошли, а? – невинно предложил Кебриан.

Но Ила, шагнувший было вслед за уверенно направляющимся к краю поляны спутником, вдруг остановился:

– А вдруг там разбойники?

– А у нас есть что брать? Что ты недограбил, в Золотом Цветке отняли.

Насупившийся Ила не проронил больше ни слова. Несмотря на то что дымок, струящийся меж ветвей, был виден довольно хорошо, идти к нему пришлось долго. Но уже шагов через пятнадцать Кебриана начала грызть совесть. Ведь его проводник ничего у него не забирал, а он его обвинил. Вот сейчас идет, обиделся. Но ограбить‑то пытался? Но не ограбил же!

Наконец Кебриан не выдержал. Резко остановился, обернулся и протянул руку:

– Извини, а? Я был неправ.

Несколько секунд полукровка молчал, а потом, широко улыбнувшись, пожал руку:

– Извиняю. Но с тебя еще три даласи.

От такой наглости онемел теперь уже Кебриан. Но ладонь почему‑то выдергивать не стал. На несколько секунд придержал узкое запястье Илы и медленно кивнул:

– Договорились.

Тонкий дымок от костра вился меж деревьями. И кто только не приходил на него из чащоб. Заглядывали и лесные эльфы, и горные, пару раз судьба привела гоблинов, но сейчас Данииса меньше всего интересовали гости. Он постепенно подбрасывал в пляшущий на тонких ветвях огонь небольшие сучки и просто наслаждался возможностью побыть наедине с природой. В наше время редко представляется такой случай.

На этот раз на огонек заглянули двое: высокий крепкий юноша – то ли светлый эльф, то ли еще кто (хотя кто еще может жить на островах? Не гоблин же, в самом деле!) – и хрупкий темноволосый парнишка. Он осторожно выглядывал из‑за плеча своего спутника и явно не стремился выйти вперед.

– Проходите, гостями будете, – улыбнулся Даниис.

А вот Леседи странный незнакомец не понравился с первого взгляда. Вроде и морщинистый, и волосы седые, но серые глаза кажутся молодыми и насмешливыми. От такого только и жди какой‑нибудь гадости. И пусть сейчас этот нежданный первый встречный спокойно сидит на земле, скрестив ноги, но кто его знает?

– А он их не съест? – опасливо поинтересовалась она у мужа. – Что это они вдруг так ему навстречу пошли? Мало ли кто по лесу гуляет.

– Не бойтесь, не съем, – словно услышав ее слова, ухмыльнулся старик, не глядя в сторону Леседи и Джейса.

Девушка испуганно ойкнула и вцепилась мужу в руку:

– Он нас точно не видит?

– Не должен, – пожал плечами магистр Крау. Но в его руке, на всякий случай, появилась тонкая трость, залитая для тяжести свинцом. И жену он, опять же на всякий случай, отодвинул за спину.

– Здравствуйте, – осторожно начал Кебриан. О чем разговаривать, он представлял с трудом, но решил, что вежливость в любом случае не помешает.

– И тебе того же, – кивнул сидящий.

Ила молчал, не отводя зачарованного взгляда от морщин, испещривших лицо их собеседника. Раньше он не видел никого подобного.

Нить разговора порвалась, толком не заплетясь. Надо было попытаться подойти с другой стороны.

– Меня зовут Кебриан.

– Ила! – выглянул из‑за его спины темный эльф‑полукровка.

Странный мужчина кивнул:

– Даниис Кроссарт.

Кебриану это имя ничего не говорило, а вот Ила задумчиво прищурился:

– Кроссарт? Кро… Это же не эльфийская фамилия?

– Я – тренти, – кивнул старик.

Теперь глаза Илы приняли форму почти идеальных кругов:

– Тренти? А я о вас только в легендах слышал! А это правда, что вы – маги? И что вы умеете под дождем сухими оставаться? И повторять речи, что произносятся за много миль от вас? И…

– Ложь, – отмахнулся Кроссарт, бережно поправляя на груди длинное, несколько раз обмотанное вокруг шеи ожерелье из сушеных поганок – Чего только не напридумывают. Ну какие из тренти маги?

То, что герцог Шиамши встречает закат вне стен дворца, знали практически все. Но мало кто мог похвастаться тем, что ему известно, где заканчивается вечерняя прогулка правителя темных эльфов.

Дорога, усыпанная белоснежным песком, довела до невысокого холма, огороженного низким забором, вильнула меж потрескавшихся от времени столбиков. Герцог уверенно свернул с нее и направился к вершине. Легкий ветерок перебирал серебристые, похожие на чуть изогнутые клинки листья одиноких риамов – эти деревья часто высаживали в подобных местах. То там, то здесь стояли статуи в человеческий рост. Были изображены мужчины и женщины, дети и взрослые… Большей частью – темные эльфы.

На вершине герцог остановился подле парной статуи, изображавшей взявшихся за руки мужчину и женщину. Мужчина чем‑то походил на самого герцога, а женщина, увы, вообще не могла похвастаться принадлежностью к эльфийской расе.

Герцог медленно кивнул мужской статуе и тихо обронил:

– Прости, Криштоф, я опять не к тебе. – Взор его был обращен на женщину: – Здравствуй, Тирми. – Крыса, сидевшая на его плече, недовольно дернула хвостом и ткнулась носом в шею.

Он вздохнул, опустился на землю подле статуй и оперся спиною на одну из них. Не глядя, ударил ладонью по дну принесенной бутыли, выбивая пробку, отхлебнул – почему‑то сегодня на душе было тошно как никогда – и чуть слышно заговорил:

– Прости, Тирми, я не уследил за твоей дочерью. Но что поделаешь, если она так похожа на тебя? А она опять сбежала, – грустный смешок, – она так похожа на тебя. У нее твоя улыбка, твои глаза. Но ведь я сам во всем виноват. Криштоф начхал на то, что ты не эльфийка, а я покорился воле отца. Глупо, правда? Может, если бы я не отказался двадцать лет назад от этого брака, сейчас бы все было иначе?

Статуи хранили молчание. Впрочем, здесь, среди могил, эльф и не ожидал услышать никакого ответа. Пожалуй, он и сам не мог сказать, что заставляет его день за днем приходить сюда и пытаться выговориться. Сказать мертвецам то, что не успел, не смог сказать живым.

– Я, наверное, действительно идиот. Надо было поступить, как Криштоф. Сказать, что мне безразлично, буду ли я править Шиамши. А все, на что меня хватило, заявить отцу, что, если не женюсь на тебе, не женюсь ни на ком.

Ветер перебирал листву, а эльфу казалось, что это шепчутся духи умерших, то ли смеясь над ним, то ли жалея.

Ручной грызун, недовольно пискнув, юркнул на землю и скрылся в высокой траве.

Предложенный Тильмом план был прост до безобразия. Герцог не согласен, что Савиш может быть полезнее Илы? Значит, надо убедить его в обратном.

То, что правитель Шиамши взял себе за правило каждый вечер в гордом одиночестве прогуливаться по улицам столицы, знал каждый второй. Желающих проверить, много ли золота берет с собой правитель, пока не находилось, но ведь это может в любой момент измениться?

Идея проста как выеденное яйцо. Несколько грабителей нападают на герцога, и в миг, когда тот уже уверен, что все, он погиб, появляется Савиш! Спасает родного дядюшку, и тот в слезах счастья припадает на грудь племяннику, отказывается передавать престол Иле и дарует это право Савишу. Все рады, все счастливы.

Идиотов, согласившихся пощипать герцога, нашли быстро. Только и понадобилось, что скрыть, на кого надо напасть, да провернуть все дело так, чтоб они не знали имя заказчика. А вот с выполнением остальной части плана дело пошло намного хуже. Кто знал, что герцог легко справится с тремя из нападавших и лишь двоим позволит сбежать?

А на следующее утро виселицы на главной площади Шиамши уже приняли в свои петли новых гостей. Герцог не любил оставаться в долгу.

Может, Даниис Кроссарт и не был магом, но о том, что Ила дико голоден, он как‑то догадался. Вздохнув, он схватился за руку Кебриана, с трудом встал и улыбнулся:

– Дети, я жутко хочу есть, пообедаете со мной?

Надо ли говорить, что полукровка тут же согласился. А Кебриану ничего не оставалось, кроме как пойти вслед за тренти, заковылявшим по невесть откуда взявшейся тропинке. Ила бодро шагал рядом с Даниисом, чуть ли не взяв его под руку.

Как оказалось, тренти жил в небольшом домике, больше смахивающем на хижину: зеленоватые стены поросли мхом, на крыше, неподалеку от полянки поганок, разместилось гнездо аиста, а из небольшой трубы клубами шел дым.

Сразу за небольшими сенями разместилась еще одна, не намного большая, комнатка. На колченогом столе примостилось с десяток мисок. И чего в них только не было: грибы соленые, грибы моченые, грибы жареные, грибы тушеные… Кебриан, отравившийся в далеком розовом детстве солеными груздями, зажал ладонью рот и поспешно выскочил из домика на свежий воздух. Ила проводил его непонимающим взглядом.

Из домика мальчишка вышел через полчаса. Удивленно покосившись на сидящего на земле подле домика Кебриана, он осторожно поинтересовался:

– Ты почему есть не стал?

– Не голоден. – Кебриан, конечно, врал, как неизвестно кто. Есть ему хотелось с каждой минутой все сильнее. Но от одного запаха грибов это желание проходило очень быстро.

Ила хихикнул и протянул своему спутнику небольшую плошку, до краев наполненную спелой земляникой:

– Бери, а то так и помрешь. От голода, но совершенно не голодный.

– Спасибо.

– Так, – грозно вопросила Леседи, – а мне ты почему клубники не принес?

Джейс удивленно покосился на нее:

– Да где бы я ее тебе достал?

– Но они же где‑то взяли? – не успокаивалась супруга.

– Да я откуда знаю где? И так ради малины пришлось почти весь лес облететь, а тебе еще и не угодишь! – взорвался Джейс и злобно отвернулся. Но совершенно растаял, когда на плечо легла тонкая рука:

– Джейс, ну не сердись, а?

Тренти вышел из домика минут через двадцать после Илы и неспешно присел на порожек. Кебриан подскочил, будто его подбросило. Он прижал руку к сердцу и поклонился по всем канонам этикета светлых эльфов:

– Спасибо, что накормил, напоил…

– Да не за что, – рассмеялся старик. – Мне, отшельнику, каждая встреча в радость. А вы далеко ли и зачем идете?

Спутники переглянулись. И как‑то резко не смогли найти слов, чтобы ответить на вопрос тренти. Первым заговорил Кебриан:

– Ну я иду из Краши в Шиамши. На самой границе Краши и Окармии встретил Илу, он согласился поработать моим проводником, показать кратчайшую дорогу…

– Ну и правильно, – перебил его Даниис, – что по дороге от Золотого Цветка к Распускающейся Лилии не пошли. Там дорога так виляет, что три дня потеряете, а здесь – по прямой. Завтра к полудню как раз к Ромии выйдете. А там по течению реки – и спуститесь к Кашмаиру.

Кебриан замер как громом пораженный. Он‑то рассчитывал, что путешествовать недели две придется, а тут даже на несколько дней раньше получится добраться до Шиамши. Вот так и думай, то ли радоваться, то ли от тоски выть.

– А разве Ромия в Кашмаир впадает? – недоумевающе прищурился Ила. – Да и она, по‑моему, намного западнее.

Теперь пришла очередь удивляться тренти:

– С каких это пор? – Пальцы нервно прикоснулись к ожерелью. – Отсюда – на юг, как раз к старице придете, а там и до основного, нынешнего русла недалеко.

Кебриан покосился на вытянувшееся от удивления лицо Илы и только хмыкнул: повезло с проводником, ничего не скажешь. Таких надо к врагам засылать, для предательства. Молчание затягивалось. Первым не выдержал старик:

– Проводить вас, что ли?

– Давайте! – радостно выпалил полукровка раньше, чем Кебриан успел рот открыть.

– С утречка, значит, и пойдем. Поужинаем, переночуем и по холодку отправимся.

– А что на ужин? – нервно сглотнул Кебриан.

– Грибы, а что?

В ответ Кебриан издал тихий сдавленный стон.

Впрочем, это ни на что не повлияло. Идти ему все равно надо было, а раз так… Путешественники переночевали и рано поутру, когда первые лучи солнца только начали проникать меж зеленой листвы, отправились в путь.

Жизнь такая штука, которая хорошо не кончается. Эту аксиому Тильм усвоил еще в раннем детстве. Одно дело, когда ты молочный брат наследника престола и можешь со спокойной душою ожидать того светлого дня, когда твой, в какой‑то мере, родственник станет правителем Шиамши. В этот прекрасный день тебе простится все: и незнатное происхождение, и совершенные ошибки, и полуночные дуэли. Но до этого несомненно чудесного дня еще надо дожить, не так ли?

И надо же такому случиться, что в тот день, когда ты уже готов услышать из уст герцога заветные фразы, выясняется, что если Савиш и взойдет на престол, то только в случае, если его кузина, относящаяся к более старшей ветви, покинет сей суетный мир, не оставив потомства.

Кто, в самом деле, знал, что герцог Шиамши последует древнему обычаю, в последний раз применявшемуся более пяти веков назад, и скажет, что женщины имеют равные с мужчинами права на престол? После такой новости стоит задуматься, что же делать дальше.

Впрочем, совсем уж жаловаться на жизнь Тильм не собирался. Эльф всегда хорошо подбирал пути отступления, и на тот не особо хороший день, когда стало известно о провале притязаний Савиша, он уже владел большей частью черного рынка в Шиамши – надо обеспечить себе безбедную старость, а то мало ли как обернется дальнее родство с герцогским племянником? А о том, что через руки Тильма проходила большая часть контрабандных товаров, доставляемых на земли темных эльфов, и говорить не стоит.

В любом случае Илы сейчас нет в Шиамши, а раз так, может, еще не все потеряно? О возможности физического устранения нежелательного соперника Савиша Тильм пока не задумывался. Ключевое слово здесь «пока».

Этот переход запомнился Кебриану надолго. Мало того что внешне сухонький старичок задал такой темп, что парень невольно заволновался за собственное здоровье, так Даниис еще и явно не собирался останавливаться на обед, ужин и прочие необходимые перерывы.

Вперед, вперед, и только вперед. Великий дух знает как, но пожилой тренти умудрялся огибать внешне незаметные, но очень глубокие при попадании в них ямы, на полном бегу перепрыгивать поваленные деревья, умудряясь не зацепиться за торчащие ветви, и при этом, весело оглядываясь, удивленно интересоваться, почему задерживаются его спутники.

– Как ты думаешь, они долго еще продержатся? – непринужденно обмахиваясь веером, спросила Леседи. Ее все эти колдобины, ямы и буреломы интересовали мало – девушка просто проходила сквозь них, особо не заморачиваясь.

– Понятия не имею, – беззаботно пожал плечами магистр Крау, галантно подавая жене руку.

Та словно и не заметила его поползновений. Поправила сбившуюся шляпку и только вздохнула:

– Ну и плохо. Вот ты не знаешь, а мне еще практику по ним защищать. И между прочим, если оценка будет неудовлетворительной, ты ж меня первым пилить начнешь!

– Ну и правильно! У моей жены должен быть красный диплом!

– А если не будет? – полюбопытствовала студентка.

– Разведусь, – радостно заверил ее супруг и тут же вжал голову в плечи, уклоняясь от невесть когда появившегося в руках жены зонтика. – Да больно же! – жалобно взвыл он, когда металлические спицы, обтянутые белоснежным кружевом, скользнули по только начавшим пробиваться рогам.

– А не будешь гадости говорить, – буркнула Леседи. – А будешь умничать, я маму в гости приглашу. На пару месяцев.

Магистр Крау ощутимо сбледнул с лица.

И было с чего. Видел он свою тещу всего пару раз в жизни: на свадьбе и потом еще разочек, но воспоминаний хватило надолго. Миссис Соун была дамой крайне необъятных размеров, регулярно выписывала «Женский вестник» и «Женскую мысль», считая госпожу Покровскую носителем великого тайного знания, а уж ангельскому характеру тещи магистра Крау могли обзавидоваться Сцилла с Харибдой – его тетушки.

– Может, решим спор мирными путями? – осторожно поинтересовался он.

В любом случае к тому моменту, когда Кебриан уже готов был запросить пощады, тренти внезапно остановился и жизнерадостно сообщил, бойко поправляя ожерелье из сушеных поганок:

– Еще полчаса перехода – и мы возле Ромии.

Ила, уставший не меньше своего спутника, бросил на проводника жалобный взгляд и чуть слышно выдохнул:

– А можно хоть пару минуточек отдохнуть?

– А зачем? – удивленно поинтересовался старик. – Мы вроде не быстро шли и останавливались.

Ответом ему был дружный стон: если те жалкие минуты, когда тренти оглядывался по сторонам и вспоминал, в правильном ли направлении они идут, можно было назвать остановками…

Но передохнуть им все‑таки дали. Хотя лучше бы они пошли дальше… Нет, из зарослей смородины никто не напал, не повалилось внезапно дерево – все было намного проще: к тому моменту, когда путешественники вышли на берега Ронии, наступила глубокая ночь. А потому Кебриану пришлось терпеть на ужин новую порцию грибного супа. Как он пережил эти ужасные минуты, осталось тайной даже для него самого.

Поутру, когда тренти попрощался со странниками и скрылся где‑то за деревьями, Кебриан с непередаваемой радостью в сердце забросил весь грибной паек, выданный Даниисом, подальше в кусты.

Если об Окармии Кебриан знал хоть что‑то, то долина, изрезанная множеством притоков Кашмаира, была для него тайной за семью печатями. Тренти проводил путешественников до тоненького ручейка Ромии, а выйти по течению из леса уже не составило труда. Честно говоря, воспитанник правителя Краши не знал, радоваться ему или печалиться. С одной стороны, не пришлось блуждать по лесу, а с другой… Глядишь, так и в Шиамши раньше попадешь, а Кебриан, выбирая самый длинный путь, искренне надеялся за время странствий окончательно собраться с духом для того ответственного шага, что ему предстоял. А тут вдруг получается, что идти пришлось на три дня меньше.

Но сейчас, стоя на опушке, Кебриан не мог отвести взора от той картины, что расстилалась перед ним. Похоже, Окармийский бор находился на возвышенности – сразу за подлеском начинался склон. С вершины небольшого холма юноша пытался взглядом охватить раскинувшееся пространство.

По большому счету, долина Кашмаира таковой не являлась. Если смотреть откуда‑нибудь сверху, становилось понятно, что здесь, в странном переплетении многих рек, одной из которых и был Кашмаир, расположилось множество островов. Большие и маленькие, покрытые лесом и голые, как ладонь. Поговаривали, что часть этих островов была рукотворной, мол, много лет назад их создали пришельцы из Краши: сплели из тонких циновок основу, натаскали земли. Многое рассказывали, и кто знает, правда это или ложь?

Вдали, у самого горизонта, виднелся какой‑то город, но до него еще надо было дойти, а точнее, доплыть – впереди расстилалась широкая река.

– Ну что? – со скучающим видом поинтересовался Кебриан, бросив короткий взгляд на Илу, не отрывавшего взора от расстилающегося во все стороны пейзажа. – Идем? В этом городе тебя разыскивать не будут?

– Не должны, – осторожно протянул полукровка. – С речными эльфами наш герцог договоров, кажется, не заключал.

– А с горными? – на всякий случай уточнил Кебриан.

– Я же уже говорил, что нет!

– Будем надеяться, – вздохнул парень.

В любом случае в город надо было попасть хотя бы для того, чтобы купить продуктов на дальнейшую дорогу, да и переночевать нормально не помешало бы. Вопрос, правда, заключался еще и в том, как в этот самый город попасть – переплыть самим полноводный Кашмаир было просто нереально, а парома нигде не наблюдалось.

– Куда пойдем? Вверх по течению или вниз? – В принципе Кебриан уже решил, что идти надо вверх, но Ила же проводник – пусть хотя бы для вида выскажет свое мнение!

Впрочем, точка зрения проводника полностью совпадала с воззрением самого путешественника (город ведь находился чуть выше по течению, глядишь, за какими‑нибудь кустами и переправа найдется!), а потому и спорить не пришлось.

Леседи с интересом листала дневник ознакомительной практики. Строчки в толстой тетради появлялись сами, помимо воли студентов – а то сами бы они такое понаписали! Читая эту брошюрку, девушка надеялась если не «поумнеть», как ехидно заявил любящий супруг, то хотя бы выяснить, что нового она узнала на практике.

Скользнув взглядом по очередной странице, мисс Соун хихикнула и поманила пальцем мужа:

– Смотри! А ты говоришь, я ничему не научилась! Магистр Крау с интересом заглянул ей через плечо, и чем дальше он читал, тем круглее становились его глаза.

– Это что, серьезно? Признавайся, – весело хмыкнул он, – изменила настройку, и теперь ему все нравится?

– Злой ты, Джейс, – укоризненно ответила девушка. – Подумай сам, я бы такого никогда не сочинила.

И удивляться, кстати, было чему: на страницах, белых еще с утра, было вполне доступным языком написано, что студентка Соун за прошедшее время не только начала изучение психологии возможных подопечных, но и твердо определила возможности воздействия на их поведение.

– Ну извини, – хихикнул магистр и тут же сменил тон: – Лес, ну не обижайся, я ж пошутил. Честное слово!

Девушка промолчала.

Примириться с женой удалось лишь минут через пять, когда магистр, приобняв Леседи за плечи и безуспешно пытаясь объяснить ей, что не хотел сказать ничего дурного, вдруг приподнял голову и заметил, что те самые подопечные, о которых шла речь, уже давно поменяли место дислокации и сейчас уверенно бредут куда‑то вверх по течению.

– Лес, извини, был неправ, но если мы сейчас не пойдем за твоею практикой, то она просто от нас уйдет, – оттараторил он на одном дыхании.

Девушка ойкнула и, чудом не выронив дневник, рванулась вслед за подопечными, не забыв намекающе бросить на бегу:

– По поводу «изменений настройки» мы с тобой позже поговорим.

И вот почему‑то это ее обещание Джейсу очень не понравилось.

Может, сам Великий дух благоволил путешественникам, а может, как любили говорить при дворе княжества Краши, звезды удачно стали, но Кебриан и Ила нашли даже не брод, а настоящий паром. И что самое хорошее – хозяин переправы запросил с них всего‑навсего пару седи. Это ли не причина для радости?

Но, увы, и на солнце бывают пятна: отправка с одного берега на другой проводилась три раза в день, и до следующего отплытия парома оставалось еще часа три, не меньше. Точнее Кебриан выяснять не стал.

– Что будем делать?

– А есть варианты? – огрызнулся Ила. – Ждать!

Впрочем, ждать пришлось не так уж долго. То ли эти самые три часа пролетели как одно мгновение, то ли паромщик попросту решил, что никто больше не придет, а значит, можно переправиться сейчас, а ближе ко времени основной переправы вновь вернуться на этот берег… Кто поймет?

Завертелось колесо, волны ударились о борт, скрипнули веревки – снасти, и паром, величаво покачиваясь на воде, направился к едва виднеющемуся на горизонте городу.

– Надолго в Кирмики? – поинтересовался матрос. Ила удивленно покосился на него:

– Куда?

– В Кирмики. Вон они, на горизонте, к ним как раз и плывем. – То ли объяснявшему никогда не говорили, что показывать пальцем нехорошо, то ли еще что, но от его мощного замаха паром покачнулся.

Кебриан, сидевший подле самой воды, дернулся, чудом не свалившись за борт.

– Кирмики? Духова кровь! – только и смог ругнуться он.

– В чем дело? – удивленно покосился на него Ила.

– Я потерял три дня, – горестно вздохнул парень, не отводя пораженного взора от воды.

– Опаздываешь в Шиамши? – сочувствующе протянул полукровка.

– Какой там! – махнул рукой Кебриан. – Я все рассчитал: пять дней на Окармию, пять – на Кашмаир и пять – на Кроон. А теперь, мало того что лес за два дня пересек, так еще и половину пути через эту духову речную долину всего за день из‑за этого проклятого тренти перешел.

– Так это ж, наоборот, хорошо!

– Какое, к Великому духу, хорошо? – взвыл несчастный путешественник. – Я надеялся, что две недели на дорогу потрачу, а тут…

Он не договорил, лишь рукой махнул и замолчал, печально уставившись на голубые воды Кашмаира, но Ила и так прекрасно его понял. Грустно хмыкнув, он уселся рядом с ним и тоже стал смотреть на мерно бегущие волны.

– Ну и кого ты мне подыскал? – Леседи постаралась, чтобы ее голос звучал как можно более грозно, вот только улыбка проскальзывала сама собой.

– А что тебе не нравится? – сладко потянувшись, фыркнул Джейс. Парочка сидела неподалеку от мирно беседующих путешественников, прислушиваясь к их разговору, и куратор практики искренне не понимал, что же так не понравилось его практикантке.

Леседи подняла руку, закрываясь от брызг, летящих в лицо:

– Это же абсолютно нелогично! Я понимаю, если бы ему надо было попасть в эту, как ее… Шиамши завтра, а получилось бы только через несколько дней! Но когда ты должен приехать через пять дней, а получается уже завтра… Чему тут огорчаться?

– А если тех, с кем надо встретиться, придется ждать? Вдруг они только через полча… пять дней придут?

– Вот только попрошу без намеков на наше первое свидание! – оскорбленно дернула плечиком девушка.

– И в мыслях не было! – поспешно заверил ее Джейс.

Леседи положила голову ему на плечо. Небрежно сброшенная шляпка полетела в воду. Джейс на миг представил, как через пару дней его начнут третировать требованиями найти новую шляпу, зажмурился и… промолчал.

До города добрались без происшествий. Если, конечно, не считать из рук вон выходящим факт, что примерно на середине реки из воды высунулась голова огромного ящера, огляделась по сторонам, глубоко втянула ноздрями воздух (Ила, отчаянно завизжав, вцепился в руку Кебриану) и вновь скрылась под водой (Ила, мгновенно выпустив руку Кебриана, отвернулся в сторону, сделав вид, что ничего не произошло).

Расплатившись с паромщиком, путешественники медленно пошли по пристани. Даже покидая Краши, воспитанник князя Алмариэна никогда не отъезжал далеко от его границ, а потому не мог похвастаться тем, что видел города речных эльфов. Сейчас, выйдя на улицы Кирмиков, он оглядывался по сторонам, искренне надеясь разглядеть хоть что‑то необычное. И практически ничего не находил.

Ровные улочки, мощенные гладко отшлифованными камнями. Самые обычные дома в один‑два этажа. Спешащие по своим делам эльфы – Кебриан осторожно поправил волосы, прикрывая уши, столь отличающиеся от принятых канонов, – в общем, все то же, что и в Краши. Единственное, что было необычным, – высокие фундаменты домов, отчего внутрь зданий приходилось заходить по лестницам, да испещренные странными глубокими трещинами булыжники мостовой – в землях светлых эльфов эти камни давно бы заменили на целые.

Таверну, где можно было наконец нормально пообедать, они нашли быстро. Поднялись по почерневшим от времени деревянным ступеням – Кебриан удивленно покосился на странное кольцо, до середины вплавленное в камень возле дверного косяка на уровне его груди, – и медленно вошли в огромный полупустой зал.

Обед затянулся. Ила, возможно, и сбежал бы, съев всего пару кусочков, но Кебриан, вынужденный практически два дня довольствоваться лишь запахом грибных блюд, задержался надолго.

Через час, когда голод был утолен и путешественники задумались о том, что делать дальше, раздался громкий стук во входную дверь. Кебриан, привыкший, что в подобные заведения обычно входят просто так, вздрогнул и удивленно покосился на выход. А вот хозяина столь странное поведение нового посетителя совершенно не удивило. Вздохнув, он отставил в сторону стакан, который до этого протирал сероватым полотенцем, и вышел из‑за стойки.

В тот момент, когда он распахнул дверь, Кебриан решил, что у него от усталости начались видения: на улице мерно покачивалась на невесть откуда взявшихся волнах небольшая лодка. Сейчас в плоскодонке размещались трое: кормчий, да на заднем сиденье двое пассажиров в пышных богатых одеждах, резко контрастирующих с простым челноком.

Вот только пропадать этот мираж никак не желал, да и трактирщик, похоже, не особо удивился столь странным гостям:

– Кто нужен? – флегматично поинтересовался он.

Рулевой – молодой эльф с серыми, как у тролля, глазами – вытащил из‑за пазухи небольшой, сложенный вчетверо лист бумаги, минуты три изучал написанное и наконец сообщил:

– Дориат Льеж. Отплытие корабля на материк через полчаса. Просила доставить ее на пристань. Есть здесь такая?

Он еще не договорил, как из‑за дальнего столика вскочила худенькая речная эльфийка:

– Ой, да! Уже иду! Сейчас, подождите пару минут! – Она рванулась к стоящему неподалеку плотно увязанному тюку, подхватила его и бросилась к двери. Не отводивший удивленного взгляда от этой весьма странной картины Кебриан и понять ничего не успел, как она легко перепрыгнула с порога на борт лодки, чудом не перевернув утлый челн, и чинно уселась на лавку, положив баул рядом с собой. Крошечное суденышко медленно отчалило от порога.

– Идиоты, – фыркнул трактирщик, возвращаясь за стойку.

– Простите? – покосился на него Ила, на пару с Кебрианом удивленно наблюдавший за разворачивающимися событиями.

– Идиоты, говорю, – повторил эльф. Его некогда голубоватая кожа давно выцвела, приобретя странный белесый оттенок, а по щеке змеился старый шрам, превращая лицо в уродливую маску. – Что они в этой Дагарнии забыли? Двадцать лет назад людей под корень резали, а теперь к ним едут!

Кебриан осторожно коснулся головы, проверяя, не видно ли его ушей.

– Ну и что? – внезапно возмутился Ила. – Нашествие, конечно, было, но ведь до этого люди на острова спокойно приезжали и жили здесь.

– Ага! – не остался в долгу старый эльф. – Спокойно! Да от их спокойствия, я слышал, в Краши до сих пор каждый третий город в руинах стоит. Правда ведь? – повернулся он к молчаливо прислушивающемуся к этому спору Кебриану, приняв его за светлого эльфа.

Парень поперхнулся воздухом и с трудом выдавил:

– Я… практически не покидал родного селения.

А Ила все не унимался:

– И вообще, сейчас на материке не люди живут! Говорят, с севера тролли пришли.

– Деточка, – фыркнул трактирщик, – побойся Великого духа! Тролли ютились на своем севере и дальше там продержатся. Их просто не хватит, чтобы весь материк заселить. А если южнее Кнараата высунутся, их гоблины придушат, к духовой матери!

Вот тут уже не выдержал Кебриан. Благо в политике он слегка разбирался – опекун за этим следил:

– Гоблины? Троллей? Вы шутите!

– А вы сравните, сколько гоблинов и сколько троллей – их массой задавят!

Тут уже Кебриан не нашел что ответить. Примерное количество жителей Дагарнии он представлял с трудом.

– И все равно, – мрачно буркнул полукровка, – не все люди плохие. Вон еще полвека назад они в Шиамши нормально жили.

Трактирщик только скривился:

– Поэтому ваш герцог до сих пор не женат? Супруга среднего брата оставила о себе приятную память?

В следующий миг Кебриан мертвой хваткой вцепился в локоть Илы, рванувшегося к трактирщику. И вряд ли полукровка спешил к стойке для того, чтобы заключить речного эльфа в объятия.

– Пусти меня!

– Стой, идиот! – прошипел Кебриан, с трудом удерживая рассвирепевшего полукровку.

– А ну отпусти меня! Я ему… Я его…

– Врежет или не врежет? – лениво поинтересовался Джейс у Леседи.

– А я знаю?

– Твои ж подопечные – должна уже уметь оценивать их способности!

Девушка окинула долгим взором извивающегося «в объятиях» Кебриана полукровку и твердо сказала:

– Врежет.

Минут через двадцать после происшествия в таверне путешественники неспешно брели по улице. Кебриан щупал только начинающий проявляться небольшой, но весьма болезненный синяк под глазом – кто им наградил в завязавшейся свалке, Ила или трактирщик, он не заметил. Полукровка же словно и не обращал на это никакого внимания, радостно перепрыгивая через медленно уменьшающиеся лужи – вода уходила в те самые странные трещины в камнях. Как выяснилось, это происходило каждые несколько часов: уровень реки поднимался, затапливал город, а потом вода спадала так же внезапно, как и появлялась. И так повсюду в долине Кашмаира.

Кебриан молчал, крепился изо всех сил и наконец не выдержал:

– И какого духа ты так завелся? – недовольно буркнул он, в очередной раз дотрагиваясь до синяка и морщась от ноющей боли.

– Не люблю, когда о нашем герцоге плохо отзываются, – зло обронил полукровка. Он замер на месте, балансируя на одной ноге, и гневно начал: – Я вообще не понимаю, почему ты молчал, он ведь говорил о людях, а ты – один из них…

– А можно не оглашать в полный голос мою расовую принадлежность? – перебил Кебриан, нервно оглядываясь по сторонам – проверяя, не заинтересовался ли кто словами Илы. – Тем более что на материке я никогда не был.

Ила, уже перешагнувший одной ногой лужу, так и замер, застряв одновременно на обоих берегах:

– Серьезно? А здесь как оказался?

– Это долгая история, – поморщился воспитанник князя Краши, которому совершенно не хотелось касаться этой темы. Тем более в разговоре с малознакомым темным эльфом‑полукровкой.

– А ты вкратце! – не успокаивался Ила.

– Отстань.

– Ну что тебе стоит? Расскажи, а?

– Отстань!

– Ну Кебри!

Парень замер, словно в него бросили замораживающее заклинание. Медленно обернулся:

– Как ты меня назвал?

– А тебе что, не нравится?

Юноша только плечами пожал:

– Да нет, почему же.

– Тогда расскажи, а? Что тебе стоит?

Мальчишка в простом зеленом костюме неспешно листал страницы летописи. Искусно нарисованные виньетки соседствовали с написанными на скорую руку рунами.

Вот наконец и нужная страница.

«В год пятнадцатый от начала правления князя Алмариэна острова постигло несчастье. Промчались по землям эльфов пришедшие из‑за моря варвары – люди. Зря их пустили на наши земли в третьем году правления князя Гиртаима – видно, через столько лет Великий дух разгневался на своих детей.

В первой атаке был разрушен замок Тайим, погибла княгиня. Горевал князь о супруге своей. На третий день изгнал он людей из Краши. Кто не ушел по доброй воле – полегли, как трава под ударами косы.

Кинул он клич над землями светлых, лесных, речных, горных и темных эльфов. Предложил вырезать под корень человеческое семя. Пришла речная армия. Пришла горная. Пришла лесная. Пришла темная, да лучше бы не приходила – на второй день, как сошли на землю Дагарнии войска, пришла весть с Островной империи: умер старый герцог Шиамши. А новый велел своему войску возвращаться.

Множество дней длились бои. На каждого эльфа пришлось по десять человек. Земля покраснела от пролитой крови.

В день десятый от начала нашествия все было окончено. Корабли готовились к отплытию. Князя долго не было…»

– Опекун рассказывал, – тихо начал Кебриан, – что нашел меня в небольшой рощице неподалеку от бухты. Там не было никого, кроме младенца, лежащего в корзине. Он подобрал меня, завернул в свой плащ и принес на корабль.

– Эльф? Человеческого ребенка? В последние дни нашествия?

Его собеседник лишь плечами пожал. Комментировать это или как‑то объяснять он не собирался.

– И капитан корабля не был против?

Тут Кебриан уже не смог сдержать ухмылки, но снова ничего не стал объяснять. А Ила все не успокаивался:

– А ты сам не спрашивал? Почему он решился тебе помочь?

– Пожалел? – пожал плечами парень. – Мне говорили, у него погиб сын.

– Он был намного старше тебя?

– Не выяснял, – отрубил Кебриан. Вообще‑то он выяснял, но стоило ли рассказывать, что погибший был его ровесником…

Наступило неловкое молчание. Первым решился нарушить паузу Ила. Он завел разговор на совершенно другую тему:

– У тебя денег на пару кэльпи или кабил‑ушти хватит?

– Зачем они нам? – удивленно покосился на него Кебриан.

Полукровка пнул носком сапога небольшой камешек и, с интересом проследив взглядом, как тот запрыгал по лужам, пожал плечами:

– Быстрее доедем.

– Мне не надо быстрее, – огрызнулся парень.

– А все равно иначе не выйдет. Пешком мы доберемся до Кроона за два‑три дня, а верхом – за день‑два. Так хоть ноги бить не будем.

– Убедил, – вздохнул путешественник. А что ему еще оставалось?

Торговца водяными лошадками они нашли быстро. Как и полагалось, конюшня находилась на берегу реки. Если говорить точнее, основной вход располагался неподалеку от пристани, а задняя часть помещения, с загонами, была до середины затоплена. Волны плескались сквозь щели в стенах, отчего вода постоянно оставалась свежей. Речные эльфы предусмотрели если не все, то очень и очень многое.

– Что угодно? – сладко зевнув, поинтересовался сидящий у двери мужчина. Серовато‑зеленые волосы были заплетены в косу по горной моде, а в левом ухе красовалась сережка.

– Мы хотели бы приобрести пару водяных лошадок, – сообщил Кебриан.

Новый зевок:

– Что интересует? Кэльпи? Агиски? Кабил‑ушти? Ракушники? Бреги? Эх‑ушки?

– Э‑э… – было единственное, что он услышал в ответ. Тяжелый вздох ознаменовал нежелание речного эльфа расставаться с отдыхом:

– Понятно. Ладно, пошли.

Если бы Мария Саирта спросили, он бы рассказал, что в принципе водяные лошадки мало чем отличаются друг от друга. Серые полупрозрачные кэльпи обладают диким норовом, но галопом скачут быстрее прочих. Буланые агиски практически не слушаются чужаков, но, доверившись одному хозяину, готовы пойти за ним на край света. У каурых и белых кабил‑ушти самый медленный аллюр, но и нрав поспокойнее. Ракушники – на тех вообще можно младенцев сажать – никогда не упадут. Но в целом, водяные лошадки – они и есть водяные лошадки. Как бы не назывались. Всем им нужна возможность хотя бы раз в неделю окунуться в быстрое течение полноводной реки. Размножаются только на островах, с полвека назад их пытались завезти в Дагарнию – ничего не вышло.

Обо всем этом Марий мог бы рассказать, если бы его спросили. Но его не спрашивали. Пришлось вести покупателей мимо стойл, заполненных водой, и молчать.

– Думаешь, они пройдут через Громовой перевал? – недоверчиво спросил Кебриан.

Тонконогие водяные лошадки не внушали ему никакого доверия. Знал бы, что поедет верхом, – взял бы в конюшнях опекуна коньшмара.

Ила только поморщился:

– Что с ними будет? Разумеется, про…

– Вы идете к Кроону? – неожиданно перебил вышагивающий рядом речной эльф, не отрывая настороженного взгляда от путешественников.

– Предположим, – не стал спорить Кебриан.

В тот же миг с лица торговца пропал всякий намек на скуку:

– Чудненько! Знаете, у меня есть к вам деловое предложение. Пройдемте в кабинет?

Странники переглянулись.

Кабинет торговца располагался неподалеку – в небольшом здании прямо возле конюшни. Увидев покосившуюся дверь и щели в стенах сарайчика, к которому их подвел эльф, Кебриан поморщился, представив, что может находиться внутри. И на всякий случай положил ладонь на рукоять кинжала.

К его удивлению, обстановка комнаты совершенно не соответствовала внешнему виду здания. На полу лежал дорогой ковер, стол из палисандра был заставлен резными статуэтками (Кебриан мог поклясться, что они выполнены в гоблинском стиле, но ведь, будучи привезенными с материка, они должны стоить бешеные деньги!), вдоль стены разместилось несколько лавок, а в кресле, обтянутом алым бархатом, вольготно развалился длинношерстный кот. Подмигнув золотым глазом, расчерченным вертикалью зрачка, кот вновь задремал.

Торговец же, словно не заметив, что его кресло занято, плюхнулся и поерзал, устраиваясь поудобнее. Недовольный кот, буквально спихнутый на пол – сам он вставать явно не собирался, – уселся рядом с креслом и принялся деловито вылизывать лапу. На его морде крупными рунами было написано искреннее непонимание, что в его кресле и тем более в его комнате делает какая‑то странная троица.

– Присаживайтесь. – Речной эльф махнул рукою в сторону лавок. – А теперь по поводу предложения. Как вы знаете, на Кроон можно попасть через Громовой перевал, а можно – через Ночной. Переход по первому займет всего несколько часов, но там не пройдут даже водяные лошадки, по второму – около суток, но там можно ехать верхом. Раз вы так стремитесь побыстрее попасть в земли горных эльфов, могу предложить вам следующее. Подле Громового перевала на нашей стороне границы находится небольшой речной городок Тайишим, в нем есть отделение моей компании. Вы покупаете двух водяных лошадок по цене одной и в Тайишиме возвращаете их моему представителю. Все понятно?

– А если мы не хотим идти через Громовой? – подозрительно протянул Кебриан.

– Тогда лошадки ваши по обычной цене и возврату не подлежат. Распоряжайтесь ими, как хотите. Хоть в Крооне, хоть в Шиамши.

– А какая вам от этого прибыль? – Теперь речь эльфа не понравилась Иле. – Если вы отдаете их нам за полцены? К тому же мы можем согласиться, а потом не вернуть.

Эльф только улыбнулся:

– Прибыль такая: вы ведь расскажете, как вам понравилось наше обслуживание, своим друзьям? А что касается возможности невозврата… Пусть способы борьбы с этим останутся моим секретом. Ну как? Согласны?

Кебриан уже был готов отказаться.

– Согласны, – радостно кивнул Ила. – Но скакунов мы выбираем сами!

Тильм устало провел рукою по лицу и откинулся на спинку кресла. Ох, непроста ты, жизнь обычного контрабандиста. Крутишься тут, вертишься, поставляешь вещи, которые просто так на островах никогда не найдешь. А за тобой еще и городская милиция охотится. И ведь не подойдешь к ним, не расскажешь, что приходишься почти что родственником герцогу Шиамши. Не поверят. А если поверят… Герцог скидок делать не будет. Вздернет на виселице, как какого‑нибудь неродного.

На расстеленной по столу карте чья‑то неумелая рука щедро разбросала горсть крестиков: алых и черных. Выглядела эта неудача картографа непритязательно: края давно обтрепались, в центре расползся винный потек – кажется, кто‑то, не задумавшись о последствиях, некогда поставил на бумагу наполненный бокал, – а по жирным пятнам можно было проследить историю обедов хозяев карты за прошедшие лет пятьсот. Да только начальник столичной городской милиции голову бы отдал за то, чтобы хоть краем глаза взглянуть на эту бумагу: слишком уж подробно на ней были расписаны пути и тайники всех контрабандистов Шиамши.

Сейчас перед эльфом стояли трое. И если нахождение в компании молочного брата герцогского племянника одного из них – мужчины, чья одежда была усыпана драгоценностями, – еще можно было объяснить, то остальные… Сопровождающие его лица, судя по всему, последний раз были у портного лет пять назад: одежда свисала живописными лохмотьями, а некогда белые рубашки давно сравнялись по цвету с пылью дорог. Единственное, что совершенно не подходило к облику этих бродяг, – оружие. Рукояти их кинжалов были украшены драгоценными камнями, а гарды мечей – позолочены.

– Итак? – процедил Тильм, не отрывая взора от пришедших. – Я сегодня так добр, что согласен выслушать объяснения. Если ваши корабли со всей контрабандой потопили на подходе к островам, то как вы, господа капитаны, могли остаться в живых? Я вас внимательно слуша…

Договорить ему не дали.

– Да что ты понимаешь, щенок! – рявкнул один из оборванцев, шагнув вперед. – Ты хоть раз в море был? Качку под ногами чувствовал? Когда у тебя на хвосте висит целая эскадра? Ты хоть понимаешь… – Что именно нужно понимать, осталось неизвестным – контрабандист пошатнулся и рухнул на пол с кинжалом в горле.

Тильм не любил, когда его перебивали.

Он обвел долгим взглядом крохотную комнатушку, снимаемую им именно для таких разговоров в небольшом постоялом дворе на окраине города, и, чуть прищурившись, уставился на оставшихся в живых:

– Я вас слушаю.

Кинжал можно будет забрать чуть позже.

Главное – спрятать руку под стол, чтоб не было видно, как дрожат пальцы. Визитеров ведь двое, а он один. И если хоть на миг показать волнение…

– Я вас внимательно слушаю. – Легкая улыбка.

К Тайишиму путники подъехали к вечеру. Казалось, протяни руку – и дотронешься до гор, расположенных совсем неподалеку. Но прежде чем идти дальше, следовало вернуть коней, да и переночевать тоже не помешало бы. И поужинать, в конце концов.

Как и Кирмики, этот городок тоже затапливался на определенные часы. Впрочем, найти что‑то другое в долине полноводного Кашмаира было бы трудно: земля была изрезана многочисленными протоками, путникам пришлось несколько раз перебираться вплавь – благо выбранные ими скакуны прекрасно плавали (Кебриан взял себе серую кэльпи, Ила предпочел чагравого2 ракушника). В любом случае место для ночевки пришлось искать в ускоренном темпе – мало того что после заката ворота закрываются, так еще и затопить может. Конечно, водяные лошадки вывезут, но удовольствие – ниже среднего.

Небольшой постоялый двор «Под ивами» обнаружили буквально за несколько минут. Другое дело, что никаких ив в пределах видимости не наблюдалось, но разве это кого‑то когда‑то останавливало? Главное – название хорошее.

Хозяин – речной эльф (что бы там ни говорил Ила, кого еще можно встретить в долине Кашмаира?) – спокойно выдал ключи от двух номеров, принял плату, и путники отправились спать.

Ночь прошла без происшествий. А поутру, после завтрака, странники пошли возвращать водяных лошадок.

Честно говоря, Кебриан до последнего опасался, что здесь какой‑то подвох: или начнут кричать, что кэльпи с ракушечником – краденые, или затребуют еще денег, или еще что. К его удивлению, все прошло тихо и мирно.

А через полчаса странники покинули город, направившись в сторону Громового перевала.

– Не нравится мне все это! – обронила Леседи, оглядываясь по сторонам.

Джейс смахнул с плеча невидимую пылинку:

– Что именно?

– Все! У них с самого утра не было никаких проблем: не подрались, не разбились, не похитились – это прямо неестественно.

– Предлагаешь что‑нибудь устроить? – заломил тонкую бровь супруг.

– Зачем?

– Ну совершим мелкую гадость, чтобы не случилось крупной, – улыбнулся он.

Лес только вздохнула:

– Думаю, в их случае это не поможет. Они себе и так проблем на голову найдут.

И ведь напророчила же!

Хотя по предсказаниям имела оценку «удовлетворительно».

Хотя, может быть, причиной этой оценки было то, что экзамен принимал магистр Крау?

Единственное, что его тогда спасло, – на пересдаче поставили «отлично».

Государство горных эльфов, окруженное кольцом Кроона, расположилось на высокогорье. Взмывали к небесам острые пики, украшенные белоснежными шапками, подножия гор с одной стороны омывали многочисленные притоки Кашмаира, с другой – когда‑то осыпали барханы Шиамши. Впрочем, с той поры прошло много лет. Сейчас герцогство темных эльфов удобно раскинулось на юге материка, где было построено множество городов, проложены удобные дороги, а пески засадили высокими деревьями, напоминающими о родине.

Что же касается графства Кроон, то попасть в него с севера можно было двумя путями – пройдя по все тем же перевалам. О том, как перейти в Шиамши, Кебриан пока не задумывался – в конце концов, от горных к темным ведет пять главных и семь второстепенных дорог. На месте и определятся, по какой пойти, раз уж не получилось следовать тем путем, каким Кебриан собирался идти с самого начала.

Проблемы начались на самом Громовом перевале. Стоило путешественникам ступить на усыпанную мелким серебристым песком дорогу, как со всех сторон раздалась настоящая какофония – казалось, сама земля под ногами взвыла оттого, что кто‑то ступил на нее.

Ила, вызвав отклик эха, с диким воплем шарахнулся за спину Кебриану:

– Ч‑что это?!

Но стоило путникам замереть, как все стихло. Кебриан несмело шагнул вперед – и в тот же миг из‑под его ноги раздался новый то ли визг, то ли стон.

– Поющие пески, – чуть слышно промолвил он. Говорить громко не хотелось – каждый звук, подхваченный многоголосым эхом, повторялся вновь и вновь.

– Я думал, это легенда, – выдохнул полукровка, осторожно выглядывая из‑за плеча Кебриана.

Парень усмехнулся:

– А как же ты в Кашмаир попал?

– Я через Ночной перевал шел, – мрачно буркнул мальчишка. – Там только горы над головой смыкаются – и все.

Его спутник не нашел что ответить, а вздохнув, шагнул вперед.

– Ты куда? – вцепился ему в плечо Ила. – С ума сошел? – Он предусмотрительно не повышал голоса, но и этого хватило, чтобы песок под ногами странников взвыл и завизжал, а многоголосое эхо подхватило и усилило эти крики и вопли.

– Надо идти.

– С ума сошел? Здесь такой грохот стоит!

– До Ночного перевала добираться дух знает сколько. Проще потерпеть несколько часов и пройти в Кроон, чем крутиться здесь, выбирая путь попроще!

– Но…

– Это ты решил идти этим путем, – отрезал Кебриан и, уже не обращая никакого внимания на перепуганного полукровку, пошел вперед.

Иле ничего не оставалось, как следовать за ним.

Песок ревел и укоризненно роптал при каждом шаге.

Леседи было плохо. Она с детства не выносила громких звуков, и теперь, когда ее подопечные дружно вышагивали по перевалу, у нее дико болела голова. Каждый шаг поднимал целую бурю звуков, отчего девушке хотелось зажмуриться, закрыть уши руками и улечься где‑нибудь в тихом уголочке, свернувшись калачиком. Сейчас она искренне мечтала о том, чтобы неугомонную «практику» накрыло обвалом и все стихло. К ее глубокому сожалению, даже камушек не сдвинулся.

Перед глазами девушки плыли метелики, а каждый новый звук отзывался привкусом крови во рту – кажется, Лес прокусила губу.

Магистр Крау не выдержал: плюнул на все правила прохождения практики, подхватил жену на руки и взмыл в воздух, прижимая к груди драгоценный груз.

Лететь было тяжело: не хватало воздуха, далеко внизу надрывался в диких воплях песок под ногами путников.

Лишь через несколько минут магистр опустился на землю подле тропинки. Леседи несмело спрыгнула с его рук, покачнулась, поморщившись от головной боли, и обессиленно опустилась на землю, закрыв глаза. Джейс последовал ее примеру. Благо здесь, с другой стороны перевала, шагов, а стало быть и шума поющего песка, слышно пока не было.

К тому моменту, как со стороны перевала послышались новые вопли разбушевавшегося эха, и куратор, и студентка уже успели отдохнуть от звучавших ранее криков. А вот Кебриан с Илой, вырвавшись из объятий поющих песков, в первый миг замерли от неожиданности – слишком уж неожиданно прекратился рев, раздающийся при каждом движении.

Этим путешественникам пришлось отдыхать больше, чем предыдущей паре.

Дойти до ближайшего города до заката было просто нереально: Кебриан и Ила очень устали, а потому решили дождаться следующего дня, чтобы направиться по дороге, ведущей от перевала к Алюду – так, по крайней мере, обозвал селение за перевалом хозяин возвращенных водяных лошадок. Надо сказать, что выражение «решили дождаться» в корне неверно: Кебриан был готов отдохнуть с полчаса и бодро отправиться дальше, а вот Ила… Услышав, что его спутник собирается куда‑то идти прямо сейчас, полукровка уселся на землю и заявил, что никуда не тронется с места! И ему плевать на то, что он не получит ни гроша из честно заработанных денег. А если его съедят дикие звери, то виноват в этом будет исключительно Кебриан, оставивший его, беззащитного, в таких опасных условиях. На вполне закономерный вопрос, какой такой зверь не побоится отравиться Илой, ответа, увы и ах, не последовало. Мальчишка фыркнул и сердито отвернулся.

Поутру, когда туман, спускавшийся с гор, только начал рассеиваться, Ила устроил скандал, что его так рано разбудили. Мол, юный путешественник к такому не привык. Кебриан справедливо заметил, что, когда полукровку разбудил тренти, тот так не возмущался. Ответом было обиженное фырканье и молчание до самого обеда. Так что до самого города Кебриан наслаждался тишиной и спокойствием.

Наслаждаться‑то наслаждался, вот только его все грызла одна не до конца оформившаяся мысль. Чем ближе к Шиамши, тем несноснее становился Ила. Приближение к герцогству его так злило, что ли? Не хочет туда идти, так пусть скажет – разойдутся спокойно. Так нет же. Ни слова об этом не сказал. И не поймешь этого мальчишку – Кебриан таким в его возрасте не был. Ну и что, что разница – всего ничего, не был он таким, и точка!