Читать онлайн Сказки Венского леса или Король, Самозванец и Белая Книга бесплатно

ВВЕДЕНИЕ

Есть, дорогой читатель, такие вещи, в которые, казалось бы, поверить, на первый взгляд, очень сложно, однако, порой это невозможное намного реальнее, нежели то, что, как кажется, уже привычно нашему глазу и слуху. Сказка есть сказка, скажете вы, дорогой читатель, история выдуманная, и не имеющая ничего общего с реальной действительностью, и будете абсолютно правы, однако, также верна и пословица: сказка, ложь, да в ней – намёк, добрым молодцам урок. Сказка моя соединяет в себе истории людей которые живут и действуют они в моей книге относительно своих характеров, темпераментов и качеств, кои, быть может, взяты из реальной действительности, а быть может и нет. Автор не претендует, дорогой читатель, на правдивость и выверенность исторической хроники, главной целью является не это… Нет ничего интереснее, чем заглянуть в глубину человека и понять, кто он такой и почему? Да, я хочу вас заколдовать, мой дорогой читатель, и погрузить в самую глубину той истории, что я собираюсь рассказать… Итак, начнём, уже пора, ибо я уже слышу первые слова Книжника, читающего Легенду..

ЛЕГЕНДА

Предания, казалось бы, должны вводить в заблуждение, рассеивая болотные огоньки над смутными водами истории душ человеческих, но многие из них содержат ядро той истины, которая и освещает путь.

В древние времена правил одной страною Король. То был верный и мудрый Правитель. Но некто из подданных завидовали ему и затеяли заговор. Правитель был свергнут и трон его занял Самозванец. Но тот, кто предал, будет предавать. Его приспешники были недовольны тем, что оставались на вторых ролях, они хотели править наравне с Шутом на Троне, и созрел новый заговор. Однако прошёл слух и достиг ушей Ложного Правителя. Тогда он обратился к самому Прародителю Зла с просьбой. Тот согласился помочь, но задал вопрос, а что же взамен?.. Хитрый Лжец ответил – их души. Приспешник Зла дал ему яд, который тем же вечером окрасил вино и был налит в кубок каждого из семи. Той же ночью он явился к каждому из семи бунтовщиков, и забрал их души. Но не просто забрал, а запечатал каждую из них в Свиток, и предание о самом главное грехе каждого запечатлелось на каждом из Свитков, написанных их же собственной кровью. Так появились они – Тёмные Свитки. Однако Зло было хитрее Самозванца, и не сразу забрало то, что, казалось бы, должно было по праву, – души предателей остались Ложному Правителю.

Однако инквизиция прознала про сие, а колдовство в те далёкие времена каралось строжайшим образом. Несмотря на всю секретность, слухи поползли, и преступление стало явным. Тогда Самозванец, чувствуя, что трон его шаток, а католическая церковь зовёт к ответу за его злодеяние, повесил всю вину на одного библиотекаря и учёного, которого уже начинали подозревать в колдовстве за его увлечение алхимией. Сбросив с себя яростное око инквизиции, он обрёк невиновного на гибель. Книжник был казнён перед всеми на главной площади города.

Тут и начинается предание…

Каждую ночь, ровно в полночь, Самозванцу начали являться смутные тени. Поначалу он принял это за сновидение. Но ночь от ночи тени становились всё яснее, а черты всё узнаваемее. То были души – они являлись ему и безмолвно смотрели: души преданных предателей. Продолжая верить, что это сон, он надеялся, что тот закончится. Но каждую и каждую ночь, ровно в один и тот же час, когда башенные часы отбивали ровно двенадцать ударов, Призраки являлись и шептали что-то неразборчиво на своём языке. Тогда, не выдержав более этой нескончаемой безмолвной пытки, Самозванец тут же, ночью, велел оседлать коня и бросился, куда глаза глядят, по свету. Не выбирая, он оставлял в разных странах по городам по Свитку. Составив карту, он наносил на неё все те места, где оставлял проклятия, чтобы при случае смочь найти их вновь. Так, разбросав их по свету, он вернулся в свой замок. Карту втайне от всех запер под замок, существование её держа в строжайшем секрете.

Но годы брали своё, и силы постепенно оставляли его. Пришёл момент, когда Самозванец скончался. Наследников Истинного Правителя не осталось, наследников у Самозванца – не было. Страна постепенно стала приходить в запустение и в конце концов былое величие превратилось в пепел и руины. Так и стояла она вдалеке от всего мира, не найденная и не узнанная. История начала обрастать легендами и заросла до той степени, что забылась, лишь призрак её неясными отстветами витал вокруг дворца.

Но прошли эпохи. Сменились столетия. Переменились времена. Как вдруг, – карта нашлась. Она была уже практически выцветшей, но кое что разобрать было всё-таки можно. Один достопочтенный муж отнёс её в библиотеку Оксфордсокго университета, где старинная карта и была сохранена. Прошли ещё годы, столетие, когда карта наконец попала в руки человека, способного её прочитать.

ГЛАВА 1. ВЫ ПРОЧЛИ РУКОПИСЬ? СЛАВНО.

Живой природы пышный цвет,

Творцом на радость данный нам,

Ты променял на тлен и хлам,

На символ смерти, – на скелет!

И.В. Гёте «Фауст»

Умелые руки умеют читать, а глаза – видеть то, что сокрыто. Для этого, наверное, и придумали учёных. Ведь, по сути, это волшебники, которые неявное делают видимым, зримым, осязаемым и понятным. Учёных много, и все они всегда имеют что-то сказать. Вот, скажем, в Оксфорде, например, сейчас, пока я вам всё это рассказываю, кипит бурный спор. Да, в одной из его готических зал идёт просто яростная борьба! Простите, дорогой читатель, но мне так интересно послушать, что я пойду… Но, впрочем, почему бы и вам не сходить вместе со мной? Идёмте, прокрадёмся незамеченными на этот диспут умных голов. Ряды-ряды, стоп! Наше место. Давайте, аккуратно, осторожно!.. Не заденьте этого достопочтенного господина.. Так-так-так! Ещё, идём дальше… Извините, мисс! Ничего-ничего, идёмте дальше. И неважно, что мы – не учёные (прошу меня простить, если это замечание оказалось мимо, ведь я пока не знаю, с кем говорю!.. так что заранее простите мне эту грубую оплошность и бестакность!..), но садитесь, садитесь!.. Иначе мы всё прослушаем! Тссс!.. Я уже слышу шаги поднимающегося за кафедру!..

– Уважаемые учёные! Прошу позволения представить вашему вниманию результаты моего исследования, – сказала одна из чёрных шапок с кисточкой. Поднявшись за кафедру, она обвела всех своими каре-зелёными глазами, и, кашлянув, Чёрная Шляпа продолжила. – Предметом является свиток XIV века, содержащий древнюю немецкую легенду. Автор неизвестен. Старинная легенда о человеке, который… – и тут Шляпа слово в слово повторила уже слышанную вами легенду. Зал зашумел. – Представляют особый интерес лексические особенности древнегерманского языка четырнадцатого века, которым написана рукопись. Сейчас я перечислю главные особенности… После чего мы сравним данную рукопись с другими, которые уже отличаются своими стилистическими и лексическими особенностями.

Доклад длился ещё пятнадцать минут, но так как до него было прослушано как минимум полсотни, (да-да, дорогой читатель, мы несколько припозднились!..) – кто-то уже начинал посматривать на часы. Наконец Шляпа завершила своё выступление. По традиции – раздались аплодисменты. Шляпа слегка поклонилась и, коротко и по делу ответив на все вопросы, спустилась с кафедры.

– На этом объявляется перерыв! Полчаса!

Шляпа быстро зашагала по коридору в поисках воды. Послышались торопливые шаги, точнее, – бегущие.

– Нелли! Эй! Рауш, да постой же ты!

Шляпа резко остановилась и обернулась, да так, что её длинные волосы взметнулись и на миг подлетели. Перед ней стоял её давний друг.

– О! Вильям Солсбери! Ты здесь откуда? Я думала, математики такими вещами мало интересуются.

– Напротив, интересно послушать то, чего не понимаешь! – пожал плечами Солсбери. Нелли усмехнулась. – Да и ты ведь тоже часто приходишь на наши заседания.

– Верно, и сижу там с весьма и весьма всепонимающим лицом! Но ты прав, Вильям. Я помню, что ты завтра выступаешь – приду. Обещаю сидеть с умным видом, будто я что-то смыслю в функциональном анализе и интегрировании на многообразиях!

– Это не обязательно, – рассмеялся Вильям. – Главное, приходи. И зови кого-то из своих, чем больше людей, тем лучше.

– Gut, – кивнула она и шляпа съехала с головы и упала на пол. Вильям поднял её и протянул Нелли.

– Благодарю! Что ж, идём отыщем здесь воду.

– Ты не знаешь, где вода в твоём университете?

– Понимаешь, я ещё и не такое могу не знать. Идём! Не хочу пропустить следующие полсотни докладов!

– Это же пытка! Надо было рабить заседание на несколько дней.

– Да, но, – Нелли пожала плечами. – Плотный график.

– Так и до старости здесь просидим! – вздохнул Вильям.

– Брось, года два, и только!

– Да, тогда нам будет по тридцать!

– Вот и надо взять воды, чтобы, когда придёт время, а это будет на последнем докладе, выпить за наш юбилей!

Прыснув со смеху, они быстрым шагом зашагали по готическим коридорам. Но их мрачно-зловещие предсказания о конференции не оправдались, ибо заседание завершилось уже к вечеру. На тяжёлых ногах Нелли поднялась по лестнице и, своим широким, размашистым шагом, громко топая, зашагала по коридору в свой кабинет. Подойдя к двери, заметила, что та немного приоткрыта. Слегка нахмурившись, взялась за ручку. Вошла. Тут она резко остановилась и взгляд её застыл – всё было разгромлено. Окна разбиты. Добрая половина полок лежит на полу. Дверь в библиотеку с изящным скрипом, а затем, напоследок, с беспринципным шумом, захлопнулась.

Надо себе представлять выражение лица Нелли, ибо оно было итак от природы крайне эмоциональным, а теперь выражало в крайней степени весь следующий спектр эмоций: удивление, озадаченность и полное недоумение, невозможность осознать, как это могло произойти. Её правая бровь была настолько выше левой, что, казалось, левая должна непременно упасть и брякнуться на пол, а правая вот-вот взмоет вверх и улетит. Однако в следующий миг лицо её приобрело спокойное и сосредоточенно-суровое выражение.

Окинув всё беглым взглядом, Нелли быстро вышла и направилась к библиотеке, что была при кабинете – там царил полный разгром и хаос. Полки лежали одна на другой, книги валялись повсюду в самых разнообразных положениях, словно за секунду до того, как открылась дверь, исполняли всевозможные акробатические трюки.

– Н-да, – присвистнула Нелли и обернулась, в тот же миг увидев у своих ног карту Лоднона, лежавшую развёрнутой, компас которой указывал на дверь. Вдруг, чуть ли не за её спиной, послышались быстрые, бегущие шаги. Нелли резко обернулась. «Так тот, кто всё это устроил, всё это время находился здесь и наблюдал! Чёрт!» – только и успела подумать она, и в следующий миг уже стремглав понеслась по лестнице. Шаги таинственного незнакомца словно бы растворились в воздухе, собственно, как и он сам; однако, время от времени, они то появлялись, то исчезали, но всё это происходило настолько быстро, что даже не оставалось ни малейшей секунды, дабы всё это осознать. Тот, кому Нелли не раз признавалась в своём довольно сомнительном умении бегать, усомнился бы в своих глазах, либо в её словах, увидев, как она в мгновение ока пересекает тёмные коридоры и сбегает через две, три, а то и все семь ступенек. Однако в слухе её сомневаться точно не приходилось, остановившись, наконец, посреди одного из огромных холлов, тяжело дыша, она прекрасно услышала вновь закрывающиеся двери, но, вот беда, на сей раз это была дверь лифта!

Нелли бросилась в погоню. Чёрт! Удрал! Быстро осознав, что бесполезно бессмысленно лупить по кнопкам, бросилась снова к лестнице, прислушиваясь поминутно к звукам движения лифта. И вот он останавливается, и из него выходит…

– Ага! Попался!

– Мисс Рауш! Что же Вы такое делаете! Почему Вы меня поймали?

Нелли в немом изумлении отшатнулась на шаг.

– Мистер Уиллоби?

– Он самый! Да что с Вами? Да увидел по камере, что Вы тут бегаете, думаю, дай взгляну, проверю, что там стряслось такое.

Нелли подошла к нему вплотную и, взяв за плечи, ибо он был довольно маленького роста, начала чуть не трясти.

– Другого? Видели другого? В чёрном плаще? Бежал по коридору первее меня? Нет? Вы же были с ним только что в лифте…

И тут этажом ниже послышался звук открывающихся дверец.

– Чёрт! – воскликнула Нелли и, выпустив мистера Уиллоби, да так, что он от отдачи пошатнулся, что чуть не упал, стремглав понеслась вниз по лестнице. Впереди лишь чёрная тень плаща мелькнула в коридоре. Нелли почти нагнала его. Впереди ещё ясно слышался звук бегущих шагов, как вдруг, он исчез. Нелли замерла перед полуоткрытой дверью, чуть кубарем не скатившись по винтовой лестнице, она толкнула створку и та со скрипом обнажила зияющую впереди зловещую темноту. Тут её нагнал мистер Уиллоби. Вопросительно взглянул сначала в темноту, потом, – на Нелли, и так несколько раз. Сама не понимая почему, она с каким-то отвращением смотрела в эту зияющую черноту.

– Фонарик! Мистер Уиллоби, у Вас должен быть. Дайте фонарик!

– Ага, да, сей-час… Так может я пойду.

Не ответив, Нелли выхватила у него фонарь.

– Оставайтесь здесь, и будьте начеку. Предупредите Скотленд-Ярд, а я пока прослежу за этим… – с этими словами она, взметнув волосами, резко обернулась и принялась безмолвно спускаться по лестнице своим быстрым, убористым шагом.

– Мисс Рауш! – сказал напоследок Уиллоби, когда Нелли уже согла ступеней на десять. Она остановилась и обернулась. – Вы если что, того, – он жестом показал трубку телефона и приложил к уху. Нелли, ничего не ответив, только мгновение посмотрела на него, и, резко опустив голову и уже больше не оборачиваясь, продолжила спускаться. Глухой стук от её шагов раздавался в пустых стенах.

Нелли быстро шла всё вниз и вниз и, честно будет сказать, два чувства начинали терзать её: первое, разочарование от того, что вору, возможно, как-то удастся отсюда уйти до того, как прибудет полиция, второе, – а правда ли всё это?.. Быть может, это всё сон и сейчас она просто спит у себя дома. Но нет, во сне порой понимаешь, что это и есть сон, а тут нечто иное. Какое-то зловещее предчувствие. И она всё дальше и дальше погружалась во тьму подземелья.

«Но, какая странная лестница! Я о её существовании даже не подозревала, хотя знаю Оксфорд как свои пять пальцев! К тому же, зачем в современном мире такие лестницы? Англия, то, конечно, Англия, но всё же и у неё есть предел в удивлении жителей своими средневековыми чудесами. Быть может, здесь хранятся архивы? В такой-то влажности… Да нет, вряд ли, тут что-то иное. Чёрт побери! Когда уже эта лестница кончится?! Я так и до центра земли доберусь!»1 – с этими мыслями она шла всё вниз и вниз по лестнице, наконец из-за угла забрезжил свет. Нелли заспешила к нему.

Ступив на последнюю ступеньку и сойдя с неё, она оказалась в небольшой комнате в готическом стиле, ни дать ни взять, типичная старушка Англия четырнадцатого века! Здесь не было никакой мебели, только на стенах висели какие-то щиты и гербы, с воткнутыми в них мечами.

– Н-да, какие ещё секреты ты в себе таишь, мистер Оксфорд, – прошептала Нелли. «Но помилуйте! – сказала она уже про себя, – куда здесь можно сбежать? Если только не…»

И Нелли стала медленно ходить, освещая фонариком каждый кирпич, из которого состояла стена, дабы убедиться, что тут нет потайного хода. Но всё было тщетно. Ни единого просвета, камень плотно прилегал к камню. Тогда она стала простукивать стены, а когда и это не дало результата, то начала бить по каждому камню пола каблуком ботинка. Но и тут ничего чудесного не произошло. Однако, погодите, произошло! Простукивая пол, она вдруг наткнулась на что-то мягкое, хотя, точнее будет сказать, конечно, твёрдое, но точно не каменное. Склонившись над предметом, она увидела книгу. Медленно пройдя вкруг неё, с сомнением прищурилась и, сев, протянула к ней руку. Раскрыв её, Нелли обнаружила, что книга пуста! Как вдруг, словно ветер подул… Ветер! В подземелье! Откуда?.. Книга сама бесконечно, словно пересчитывая своё богатство, перелистала все страницы, закрылась, а когда Нелли вновь открыла её, то оттуда начал вырываться густой белый туман. Вскоре ничего не было видно ни на йоту. Даже поднеси вы руку вплотную к глазам – и её невозможно было бы разглядеть!

ГЛАВА 2. БЕЗМОЛВНЫЙ ЛЕС

Алиса последовала за ним, даже не подумав о том, как она выберется оттуда.

Льюис Кэррол «Алиса в Стране чудес»

Туман резал глаза. Нелли, крепко зажмурившись, шла наощупь. Однако, вскоре он перестал жечь, и она смогла открыть глаза. Всё вокруг было белым. Густой туман неистово плотно клубился, поглощая, словно в себя самое, и цвета и звуки. Как вдруг, очень сильно закружилась голова, и, как ей казалось, на мгновение она потеряла сознание. Открыв глаза и увидев, что туман всё ещё клубился, она обнаружила, что лежит спиной на земле. Протянула руку к книге. Та оказалась на месте. Попробовав встать, вновь снова схватилась за голову. Всё ещё кружилось, но через некоторое время получилось медленно сесть на колени. Наконец, собравшись с силами, Нелли взяла книгу и встала. Крепко держась за виски, она старалась понять, где и что её окружает. Надо подойти к стене, и вдоль неё направилась к выходу. Так она и сделала, но вот уже второй, четвёртый, двенадцатый шаг, а стены всё нет! Такое просто невозможно, ведь, напоминаю, комната была весьма и весьма небольшая. Так она просто продолжала идти, шла и шла вперёд, словно наудачу.

Однако стены всё не было и не было. Нелли всё шла и шла, но уже не по каменному полу, а по какой-то мягкой поверхности. Как вдруг, запнувшись, чуть не полетела кубарем. Да так бы и было, не зацепись она за что-то ногой. Подняться было делом нелёгким, ибо нога основательно застряла. Наконец Нелли села и принялась вызволять свою потерпевшую ногу, а потом ещё и ботинок, плотно застрявший в чём-то, словно в нарочно приподнявшемся от земли; понять, что же это такое, было просто невозможно, туман был слишком плотен! Тут она хватилась. Книга! Фух! Книга лежала в нескольких шагах впереди от того места, которое схватило Нелли за пятки. Идя, но уже с большей осторожностью, дальше, она стала замечать, как туман понемногу начинает зловеще рассеиваться, показывая ей впереди весьма смутные неясные очертания. Туман всё редел и редел, а очертания приобретали свои истинный облик, то были огромные раскидистые деревья, ветви которые тянули, тут и там, свои зловещие корявые руки.

Загадочно изгибаясь своими толстыми стволами, они словно приглашали тебя в свой зеленеюще-синеющий полумрак. Но зелёный свет происходил не от существующих на их ветвях листьев, но от мха, обрамляющего их массивные, мощные геракловы корни и подножия стволов. Корни были повсюду, они мощно впивались в землю и, то тут, то там, вновь появлялись из-под земли, надеясь схватить невнимательного, зазевавшегося путника. Подняв голову вверх и надеясь увидеть хоть что-то, взгляд её встретил лишь толстые раскидистые ветви, обнимающие туман своими грозными и величественными объятиями. Кроны их, голые, мощно сплетались между собой в вышине, так что невозможно было различить, день ли, утро ли, вечер ли?.. Цвет их, сине-зеленоватый, словно поглощал все другие цвета.

Ничего не оставалось иного, как только, на удачу, идти и идти вперёд. Нелли медленно шагала, обводя поминутно, с затаённой настороженностью, мрачный лес. Казалось, сама Сказка открыла двери в Сон. Но такой ли уж сон?..

Так шла она и шла, а решившись на миг взглянуть на наручные часы, обнаружила, что они стоят на месте. Время – ровно полночь. Но вокруг – точно не ночь. Долго ли, коротко ли, туман стал всё больше редеть, обнажая всё больше замысловатые формы деревьев, облитые приглушённым синевато-зеленоватым светом. Словно заворожённая, Нелли всё глубже и глубже погружалась в загадочный лес. И вот туман окончательно расступился.

Туман расступился, уступив место маленьким, загадочно мерцающим светлячкам, поминутно появляющимся непонятно откуда, и тут стало ясно, – близится вечер, день клонится к закату.

Как вдруг…

Издали послышался звук, и, даже современному человеку было бы нетрудно догадаться, что могло быть его причиной, – то был стук конских копыт и колёс. Нелли, перелезая и перепрыгивая чрез огромные корни, приближалась к тому месту, откуда всё явственнее доносился цокот. Наконец она приблизилась к склону, логичным завершением которого была широкая проезжая дорога. Стук копыт гулким эхом отдавался всё явственнее. Из-за поворота между деревьев показался экипаж. Нелли, повинуясь какому-то инстинктивному чувству, переменила место, спрятавшись за естественным выступом, который ещё незаметнее делал огромный валун. Ловко спрятавшись за ним, да так, что продолжала виднеться дорога (лучшая её часть, спешу заметить). Наконец показался сам экипаж. Сгорая от нетерпения и любопытства, Нелли чуть выглянула из-за камня и прищурилась.

То был чёрный фиакр с гербом на дверце кареты, запряжена которая была четвёркой породистых лошадей вороной масти – всё, и грива их и хвост и самые глаза были чёрными. Окна кареты были плотно занавешены чёрными бархатными шторами. Однако на миг, (да на столь короткий, что Нелли подумала, а не почудилось ли?) чья-то рука в чёрной перчатке, пальцы которой были украшены множеством колец, приоткрыла штору, и из-за неё выглянуло лицо в белой застывшей маске. Но лишь на пару мгновений возникло это видение, в следующий миг лицо, или, точнее будет сказать, маска, скрылась так же внезапно, как и появилась, да и весь экипаж словно бы исчез в то же мгновение, скрывшись за поворотом. Выйдя из своего укрытия, Нелли молча смотрела вслед отзвукам удаляющегося экипажа (только они, казалось, и подтверждали вообще его существование).

Но не успела она всё это как следует осмыслить, как вдруг вновь послышались те же звуки. Однако, будет не совсем справедливо совершенно приравнивать их к предыдущим, ибо теперь то был довольно резвый цокот, на мгновение даже показалось, что он схож со звоном шапок на скоморошьих бубенчиках (ох, извините, наоборот!.. какая нелепость!), и вот перед Нелли (она уже успела спрятаться за тот же выступ, не переживайте, дорогой читатель!..), итак, пред Нелли предстал во всей своей красе ещё один экипаж, но вовсе не походивший на предыдущий, ибо был вовсе не мрачный, что, однако, уже можно было заключить по звукам, сопровождавшим его приближение. Цвета он был зелёного, с мятным отливом, окна его были обрамлены ярко-оранжевыми шторами, и, вместо зловещей чёрной маски, из окна торчал длинный предлинный нос весьма и весьма почтенной дамы. Одета она была в какое-то очень яркое, ляпистое платье, а шляпка и вовсе выбивалась из всей этой цветовой гаммы. На козлах сидел почтенный маленький кучер с рыжими усами и бакенбардами, а парчовый костюм вторил по цветовым сочетаниям наряду почтенной дамы, сидевшей в карете. Нормальными были разве что его круглые очки и шляпа-котелок чёрного, как и положено, цвета. Лошадей было также четверо, однако и они не отставали от своих хозяев: одна белая, другая – пегая, четвёртая – гнедая, а третья – чёрт её разберёт, дорогой читатель, что у неё был за цвет?!

С открытым от крайней степени изумления ртом Нелли проводила всё это маскарадное шествие, и продолжала смотреть даже когда картеж давно уже скрылся далеко за поворотом, лишь резвое перестукивание копыт сообщало о том, что это чудо вообще здесь было. Словно стряхнув с себя сновидение, Нелли встряхнула головой, и, самой себе захлопнув челюсть на тот уровень, где ей и полагалось быть, быстро поднялась на ноги, и, взяв поудобнее книгу под мышки, съехала на полусогнутых ногах по склону, но, немного не справившись с управлением, упала на спину. Встав и отряхнувшись, огляделась по сторонам. Тишина. Выйдя на дорогу, Нелли пошла в ту сторону, в которую только что уехали два экипажа.

Так она медленно шла, в задумчивости смотря по сторонам, и, наконец, лес стал понемногу расступаться, а вдалеке показалось нечто достойное внимания. Когда лес стал редеть, сквозь просветы от расступившихся деревьев стали проступать очертания огромного дома, но только что уж было сразу очевидно, ибо, со всей ясностью вопиюще бросалось в глаза, так это то, что, не будучи дворцом, дом был весьма и весьма знатного человека. Поминутно приближаясь (к слову стоит сказать, что ровно то же самое делали и сумерки!..) к дому, Нелли заметила, что он окружён тонкой оградой из чёрных прутьев, и, чтобы туда войти, нужно было открыть ворота.

К счастью или, к сожалению, (пока неизвестно, дорогой читатель!..), привратника на месте не оказалось. Глянув по сторонам и не заметив поблизости ни одной живой души, Нелли, схватившись за решётку, подтянулась на руках, и, в следующий миг, спрыгнула на противоположной стороне, туда, где, по самой странной случайности, незнакомцам находиться не полагалось. Подняв голову, и обведя взглядом утопающий в вязких сумерках двор, Нелли поднялась на ноги, отряхнула колено, и направилась вглубь двора по дорожке к дому.

Двор, кстати сказать, был довольно красив и походил больше на придворцовую площадь: фонтан в центре, симметричные дороги и клумбы с роскошными алыми и белыми цветами – розами. Хотя Нелли и была довольно равнодушна к цветам, однако же, даже она про себя приметила их привлекательность. Вечерняя прохлада пробудила тихий, медленный ветерок, но, на мгновение он усилился и, завертев листья, позабытые садовникам, унёс их в противоположную часть сада. Нелли убрала волосы с лица, набросившиеся на него с налетевшими порывами ветра. Оглянулась – лес уже начинал чернеть за оградой, и, ни мгновение не сомневаясь в избранном решении, направила свои твёрдые шаги к дому.

Из окон, в которых уже зажигали свечи, ползли жёлтые языки, и, крадучись по садовым дорожкам, словно непойманные воры, исчезали в кустах. Только Нелли поднялась по мраморным ступеням к дверям дома и уже было занесла руку для стука, как вдруг, дверь резко отворилась, и на пороге стояла не кто иная как дама из кареты. «Герцогиня! Ни дать ни взять! Буду теперь её так называть!», – пронеслось в голове у Нелли. Но, в следующую секунду, она уже не могла ни о чём думать, ибо голос Герцогини защебетал, словно тысячи птиц, спугнутых одновременно с ветки. В следующую секунду и вовсе произошло нечто из ряда вон выходящее, чего Нелли вовсе ну никак не ожидала. Рука Герцогини вынеслась из-за двери, и, схватив Нелли за отвороты плаща, втащила, или, верней будет сказать, втянула её за порог.

– О! О! О! Коралловые небеса! Мы как раз Вас и ждали! Только и говорили о Вас! Говорили, судачили, а Вы тут как тут! Элеонор! – взвизгнула она и щёлкнула пальцами одной руки, как в мгновение ока рядом оказалась одна из хорошеньких и весьма опрятных служанок, – проведи пожалуйста мисс Уинстон в её комнату и помоги примерить бальный костюм, который принёс сегодня утром в десять часов портной! Жи-и-иво!

– Сию минуту, мэм, – сделав книксен сказала Элеонор и, кивнув, пошла вперёд к лестнице.

Нелли оставалось лишь повиноваться и следовать за ней. Повернули в длинный коридор, ещё одна лестница, и, наконец, служанка открыла дверь, приглашая нашу героиню войти. То была небольшая, но весьма просторная и уютная комната, стояли два мягких кресла, а меж них горел небольшой камин, но всё это Нелли заметила после, с самого начала её внимание было привлечено восхитительной красоты одеянием, висевшем на маникене, стоящем посреди комнаты. Это был белый плащ, расшитый позолотой, а под ним был брючный, будто бы гусарский, костюм; рядом лежали длинные чёрные ботфорты и длинные чёрные перчатки, тут же, на одном из столиков, лежала шляпа-цилиндр.

– Я помогу Вам одеться, мисс Уинстон.

Нелли хотела было отказаться, но, уже понимая, в каком положении находится, и, вспомнив о законах приличия, что господстовали в те времена, молча кивнула.

***

– О! Это восхитительно! Это бесподобно! Великолепно! Потрясающе! – не сдерживала своего восхищения Герцогиня, использовав все словообразовательные возможности английского языка, относящиеся к синонимическому ряду с доминантой «крайняя степень восторга», когда Нелли спускалась по лестнице обратно в залу. Мысли же её были заняты только тем, а не придёт ли сейчас настоящая мисс Уинстон, ведь тогда всё обман раскроется.

Почему бы сразу было об этом не объявить? Что произошла ошибка… Ну, во-первых, дорогой читатель, согласитесь со мной, что ситуация весьма и весьма необычайная и щекотливая, да и к тому же, (это уже во-вторых), характеру Нелли был не чужд авантюризм, а потому, осознав наконец и поняв, что волею случая попадает в некое весьма и весьма интересное и весьма и весьма загадочное предприятие, она, ни секунды не сомневаясь, вступила в эти неизведанные новые воды.

– Нужно непременно, непременно! – воскликнула Герцогиня, вытянув Нелли из задумчивости.

Но что же нужно было «непременно», так для нас, дорогой читатель, и останется тайною за семью печатями, ибо ум Герцогини был разбросан на столь многое количество дел, что она порой сама, не успевая перейти с одной мысли на другую, просто бросалась ими как бурундуки орехами, или белки шишками, или бобры (чем могут бросаться бобры? не знаю) и слова, на самом деле не относились ни к первому, ни ко второму, ни к четвёртому, и не к сорок седьмому, и не к восемьдесят восьмому.

Нелли старалась как можно больше молчать, чтобы не выдать себя каким-нибудь неосторожным словом, или просто сказанным не к месту словом. Эта авантюра уже начинала казаться ей интересной, а что из неё могло выйти, – ещё интереснее. Из слов Герцогини, разбрасываемых ею поминутно как пушечные ядра во все стороны, постепенно вырисовывалась более или менее ясная картина – Нелли она приняла за какую-то свою дальнюю внучатую племянницу (есть ли таковые, нам не ведомо, дорогой читатель, но главное, Герцогиня была уверена, что таковые существуют), и всё потому, что давеча (то бишь сегодня утром), она потеряла последнюю пару своих очков (то есть сто сорок четвёртую, дамы и господа), и Нелли (что было весьма предусмотрительно с её стороны) заботилась о том, чтобы изящная позолоченная оправа, обрамлявшая два круглых стёклышка, лежавшая на одном из столиков, осталась незамеченной.

Наконец все, логически никак не связанные между собой, приготовления были окончены. Герцогиня, взяв за руку Нелли, повела её к экипажу, и, поминутно болтая впивалась ей в плечо своим длиннющим подбородком. Наконец сели в карету и помчались. Герцогиня продолжала болтать, но Нелли не слушала, ибо все её мысли были далеко.

За окном быстро сменялись ландшафты. Вот они едут по той самой дороге, на которой так недавно Нелли впервые увидела экипаж, в котором сейчас сидела сама. «Быть может, – подумала она, – сейчас мы повернём туда, откуда он тогда показался, и всё закончится?» Однако предположение это не оправдалось. Карета повернула, дорога взяла левее, и, не успела Нелли опомниться, уже катили по Лондону, – и не где-нибудь, а одному из самых фешенебельных его районов. «Кенсингтон, – подумала Нелли, – но не тот Кенсингтон, что я знаю, какой же он другой.. был.. когда-то», – и она мельком взглянула на Герцогиню. «Нет, ну это уже будет совсем глупо, – продолжала она свой мысленный монолог, – представляю себя задающей вопрос: «Простите, а Вы не подскажите, какой сейчас год?» Тогда она решит, что я спятила. Лучше уж пока держать язык за зубами». Незаметно улыбнувшись этой мысли в темноте кареты, Нелли продолжала узнавать про себя знакомые места, теперь казавшиеся ей столь чужими. Так мчали они где-то три четверти часа, и наконец показалась, цель их путешествия, – Букингемский дворец.

– Ох! Совсем забыла тебе сказать! – вдруг воскликнула, после некоторого молчания Герцогиня, а потому Нелли обратила внимание на эти слова. – Бал этот не просто бал, то будет бал-маскарад. Посмотри, вот маска, которую я приготовила специально для тебя. – И Герцогиня протянула её Нелли. То была белая маска «Bauta». – Прости, тебе придётся переменить свой цилиндр на треуголку. Ох, коралловые небеса, как только я могла перепутать!

– О нет, не стоит никаких извинений! Она восхитительна! И треуголка ничуть не уступает. Благодарю Вас! – совершенно искренне ответствовала она, с полупоклоном приложив правую руку к сердцу. Облачившись в новую шляпу и надев маску, она накинула плащ на плечи.

– Да, холодно… Уже холодно, – как-то многозначительно промолвила Герцогиня, что было вовсе не в её духе и тут же надела маску, практически ничем не отличающуюся от её оригинальной физиономии.

Наконец карета въехала в ворота. Приглашённые гости уже поднимались по главной лестнице.

– Герцогиня и герцог Баварские! – послышался уже на середине лестницы голос глашатая. – Герцог Эдингбургский с супругой своей, герцогиней Саксонской! Король Испании с королевой! – Наконец Нелли увидела того, кому принадлежал громкий зычный голос, – самого глашатая. То был маленький толстенький человечек, и, если бы не рост, точно бы был верной копией самого сэра Джона Фальстафа!2 – Герцогиня Йоркширская с племянницей своей мисс Уинстон!

«О, точно – герцогиня!» – подумала Нелли. Немного задержавшись, чтобы кивнуть всем знакомым Герцогини, спустились по роскошной лестнице, и сразу же попали в светский круговорот из людей и масок. У Нелли чуть было не закружилась голова от всей этой суеты и пестроты, но, когда она захотела задать вопрос Герцогине (как оказалось, Йоркширской!) – её уже и след простыл! Имея лишь отдалённое и притом весьма и весьма смутное представление о том, как вести себя на светских приёмах, Нелли решила отойти подальше, к окну, чтобы никто не обратил на неё внимание и о чём-нибудь не спросил. Вся-то надежда была на Герцогиню, но так как она самая (то есть надежда), испарилась вместе с ней, нужно было искать другой выход. Как вдруг ей улыбнулась удача, среди бесконечных масок она различила выход на балкон.

То была огромная терраса, около десяти футов в длину и ширину. Нелли, подойдя к самому её краю и оперившись руками о край балкона, задумалась. Из залы доносились звуки музыки и танцев, снизу, из сада, шептание влюблённых, сбежавших от всей этой суеты. Как вдруг она почувствовала, что в её руку что-то вкладывают – резко обернулась, – позади никого не было – она стояла одна на балконе. Подняв руку, Нелли обнаружила в ней письмо и записку. Обернувшись ещё раз, и осознав, что возвращать его уже бесполезно, она прочла адрес: «Графу Ричардсону. Кент, Кентербери». Развернув записку, она прочитала: «Срочно скачите по весь опор к графу. Адрес Вы найдёте на конверте. У меня есть причины до поры не раскрывать своей личности. Скоро Вы обо всём узнаете. Инкогнито». Нелли молча медленно опустила руку, державшую записку. Подул ветер и задумчиво растрепал её волосы по лицу.

Что всё это могло значить? Её второй раз приняли за кого-то другого? Но ведь, сто против одного, это предназначалось не ей. «Однако, любопытно будет взглянуть на этого графа», – подумала она. Так на том и порешив, Нелли решила незаметно ускользнуть с бала, ибо Герцогиня полна неожиданностей, и могла появиться в любой момент, а от неё так просто не отвертеться! Незаметно, а так как все были в масках, это было несложно, – гораздо труднее было выпрячь лошадь из одной весьма почтенной повозки, и, оседлав вороного коня, и промчавшись мимо ничего не успевших осознать стражников, Нелли уже мчит по пустынной, заволакиваемом зловещим туманом дороге.

– Ну дела… Ты видел? – спросил один ночной страж другого.

Тот лишь сглотнул и коротко кивнул в ответ, не спуская взгляда с того самого места, где только что в тумане растворилась вороная лошадь со всадником в маске.

ГЛАВА 3. ЕГО СВЕТЛОСТЬ ГРАФ КЕНТСКИЙ

Люди издеваются над тем, чего они не понимают.

И.В. Гёте

Нелли мчала по самым заброшенным лондонским улицам, ибо тут нет никому до тебя никакого дела, однако одежда могла привлечь внимание, а потому, испытав прежде и удивление и радость от такой удачи, она спешилась у небольшой лавки торговца платьем. Продав свой костюм, выручила немало, чего хватило сполна и на одежду, и на то чтобы прожить в самом дорогом районе Лондона аж целый месяц, если бы это потребовалосьили приди ей в голову такая блажь. Переодевшись в тёмно-зелёные брюки, кирпичного цвета высокие сапоги, рубашку, жилет и плащ, довершив всё это тёмно-коричневой охотничьей шляпой с пером и чёрными кожаными перчатками, Нелли поблагодарила торговца и, быстро вскочив на коня, мгновенно исчезла в тумане.

Некоторое время Нелли во весь опор мчала через тёмный лес, тонущий во всё более сгущающемся тумане. Но вот, вдалеке, он стал редеть, расступаться, и Нелли оказалась в небольшой деревеньке. Переехав мост, перекинутый через небольшую речушку, сбавив шаг, поехала по мощёным камнем деревенским дорогам, ибо, продолжай она нестись галопом, звук топота копыт такого скакуна мог бы пробудить всю деревню. Вдруг, к своей величайшей неожиданности, Нелли увидела бондаря, сидевшего на крыльце дома, и изготавливавшего свой товар. Странен был вид человека в сей ранний час! Вид Нелли сначала напугал его, но голос тут же успокоил.

– Morning!.. Сэр, какое счастье повстречать Вас в столь ранний час! Прошу прощения, сэр, но не сможете ли Вы, не подскажете ли Вы мне дорогу? Я сбилась с пути.

– Morning!.. – он приподнял шляпу свободной рукой, – с большой охотой, но куда же Вы держите путь, мисс?

– Графство Кент, для начала, – занимающийся далеко-далеко синий рассвет подсвечивал её статную фигуру, подул ветер, взметнувший и растрепавший её длинные волосы. Нелли резко схватилась за шляпу, ибо ветер резко усилился, грозясь унести её.

– О, проще простого, проще пареной репы, мисс! Вам нужно вон туда, – и он взмахнул рукой, указав направление, – а там держитесь ближе к востоку. Проедете поле, лес Беджбери, и выедете на главную дорогу, она-то и приведёт Вас в Кент.

– Безмерно благодарна Вам, сэр, но не окажите ли Вы ещё одну любезность, подсказав, как разыскать там замок графа Ричардсона?

– Хм, Ричардсон, – в задумчивости повторил он и потёр подбородок, – слыхал о таком, весьма достойный джентльмен. Хм.. ах, вспомнил! Да, да, верно! Уж не так стар, значит. Бывал я разок в Кенте, и, когда мы проезжали по дороге один из замков, я обратил внимание на статую льва прямо перед воротами, огромный такой свирепый. Спрашиваю своих ребят, мол, чьи владения, а они, да графа одного. Фамилию я тогда не запомнил, так что не могу ручаться наверняка, но когда Вы сказали, у меня есть ощущение, что я могу побиться об заклад, было там что-то с «Р», на «Р». Не серчайте, коли ошибся, не упомнишь всех графьёв…

– Помилуйте, что Вы! Вы мне безмерно помогли, – Нелли протянула ему гинею.

– О, благодарю мисс! Хорошей Вам дороги, мисс!

Нелли была уже шагах в пяти от него. Она приложила пальцы к шляпе. Хотелось бы ей проезжать этот лес в дневное время, но, ничего другого не оставалось, как только продолжать путь. В голове её вертелись вопросы, на которые она пока не находила ответа. Кто и зачем передал ей это письмо?.. Почему отдающий не удостоверился, кому именно он передал послание?.. Ведь если это какая-то серьёзная тайна, то за такую ошибку можно лишиться головы. Но, так как получить ответы, просто повторяя снова и снова вопросы в своей голове, не представлялось возможным, оставалось лишь молча продолжать путь. Вдали уже виднелись верхушки деревьев Беджбери.

Огромные деревья с извилистыми массивными корнями сплетались над головой сонмом голых ветвей. Казалось, они склонялись над путником, чтобы получше разглядеть виновника их нарушенного покоя. Стук копыт гулко отдавался от земли, – видно, частенько по ней проезжали путники, отчего она так затвердела, а значит, зная, что этой дорогой пользуются часто, можно было бы и расслабиться, однако тут же пришла в голову мысль о том, что, как раз-таки именно из-за того что на дороге часто встречаются путники, значит, и разбойников тоже немало, однако лишь гулкий стук копыт отдавался, а затем съедался ветвями в вышине, словно проглоченный холодными кронами. Ничто не нарушало больше сей ночной покой леса. И вновь Нелли видит, как лес начинает редеть. Конь вырывается из чёрного ветвистого плена и окунается в свежее дуновение ночной прохлады. Подняв на мгновение голову вверх, она увидела сонм рассыпанных по тёмному полотну неба звёзд. Продолжая гнать галопом, она вскоре достигла дороги, о которой говорил почтенный бондарь, – дороги, ведущей в Кент.

Утро начинало заниматься на востоке. На въезде в Кент Нелли никто не повстречался, так что она ещё не раз возблагодарила судьбу за встречу с тем достопочтенным джентльменом, указавшим дорогу. Поначалу она затерялась среди переулков, и просто ехала наудачу. Сбавила шаг и стала пристально вглядываться в сады всех роскошных домов, попадавшихся на пути, как вдруг, не поверила своим глазам! Пред ней был тот самый лев. Спешившись, не раздумывая, махом перелезла через ворота, как раз в том месте, где была статуя, ибо там росло больше всего деревьев, бесшумно приземлившись (ну, или почти бесшумно), она быстрым, уверенным шагом направилась по садовой дорожке к дому. На массивных резных дверях с позолотой висело кольцо. Нелли стукнула в него три раза. Тишина. Ни звука. Ни голоса. Молчаливое безмолвие было ответом. Быть может, если дело бы было в Испании, Нелли бы на том удовлетворилась, и, выбрав в саду местечко поудобнее, прикорнула (но, в таком случае, ничто не мешало бы разместиться прямо под дверью), однако здесь, среди пробирающего до костей английского утра и яростно обволакивающего всё и вся промозглого тумана, не только желание поскорей проникнуть в тайну загадочного письма заставляло её действовать решительнее. И она бойко постучала ещё раз, и ещё раз, и ещё…

На сей раз в глубине дома послышалось какое-то шевеление. Неопределённые звуки, облекшиеся потом в шаги и ворчание, и вот грянул засов, прозвякал замок и дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял человек лет довольно почтенных, в ночном колпаке и халате, бросилось сразу в глаза, что он был босиком. В костлявой руке он держал свечу и взглядом пронзающее сощуренных светло-зелёных подозрительных глаз пристально вглядывался в лицо Нелли.

– Доброй ночи, точнее, morning, сударь. Вы – граф Ричардсон?

– Я, его верный слуга, призванный прогонять всяких попрошаек и непрошенных гостей, тем более, если они являются ночью, – и только лишь он сделал движение, чтобы закрыть дверь, Нелли быстро вставила туда ногу и, не обращая внимания на его вопросительный взгляд, говорящий, нет, скорее вопиющий «неслыханная наглость!», быстро выпалила, как только могла, в чём состоит её дело.

– У меня неотложное дело к графу. Мне велено вручить ему это письмо. Повторяю, дело чрезвычайной важности и срочности.

Она показала слуге письмо. Тот, взяв конверт, хмыкнул.

– Письмо-письмо… Письмо, говорите, письмо… Знаю я, кто Вы! Вы – шпион! Больно лицо у Вас подозрительное! Шпион! – вскричал он, потреся над головой конвертом, и стены дома, да и пустая улица, подтвердили, что фальцет – не его жанр. – Вы сами. Вы сами его написали! Украли почерк! Подделали, чтобы шантажировать бедного графа, шпион!

– Да с чего Вы это взяли?! Мне же заняться больше нечем как только разъезжать по пустынным дорогам, чтобы отдать какому-то там графу какое-то там непонятное письмо! – уже начала выходить из себя Нелли.

– О! Тоже мне! Враньё это всё, враньё! – уже притопывая, кричал он.

– У Вас хорошая фантазия, что весьма похвально, но не могли бы Вы так яростно и ярко демонстрировать её в другом месте?!.. Мне нужно к графу, и я не уйду, пока не получу желаемого! – горячилась Нелли.

– Ах так вот Вы зачем?! Убирайтесь, развратник! И чтобы духу вашего здесь не было! – он начал отмахиваться руками, словно от чумы.

– Вы всё будете продолжать понимать в привратном свете? Я посланник – посланник к графу! И если Вы сейчас же меня не примете, то об этом придётся ой как крепко потом сожалеть!

– И делать это точно будете Вы! – он тыкнул на неё пальцем.

– Да Вы что? – Нелли вскинула бровь. – Но как же глубоко я уверена в обратном!

– Убирайтесь! И не беспокойте моего бедного графа! Всем только что-то от него надо, а как что-то дать… – и он вновь хотел закрыть дверь. Нелли ещё раз и ещё глубже вставила ногу.

Как вдруг…

…из глубины дома, откуда-то сверху, донёсся лёгкий стук шагов. Нелли прищурилась, пристально вглядываясь туда, старый слуга с некоторым трепетом обернулся, а когда вновь встретился взглядом с Нелли, разыгралась небольшая пантомима: он боязно, с каким-то сомнением глянул на неё, а она, словно собираясь сделать выпад в сторону, резко склонила голову набок, и так же резко вскинула бровь, дёрнув при этом плечами и слегка разведя руками. Слуга с тем же недовольно-испуганно-озабоченным видом окинул её с головы до ног и снова обернул свой взгляд в глубину дома, к лестнице, откуда раздавались шаги, а они приближались, и вот, на лестнице уже показались чёрные сапоги, они медленно, верно и властно перешагивали с одной ступени на другую. Наконец показались голени, икры, фалды сюртука, и вот, во всём своём великолепии, их взору предстал сам граф Ричардсон.

– Эй, Бертильо! Впустите дорогого гостя! Я его уже давно жду… – приглушив тон на последнем слове, он склонил голову вперёд, и многозначительно посмотрел на Нелли. – И растопите камин, да поживее! – сказал он, круто обернувшись на каблуках и взмахнув своей изящной рукой, отчего его длинные чёрные волосы подлетели и вновь рассыпались по плечам, – Вам, я вижу, нужно согреться, – обратился он уже к Нелли, махнув рукой на кресло у камина и всей своей изящной особой упал во второе. Нелли села напротив него.

Граф, дорогой читатель, весьма и весьма заслуживает того, чтобы нам сейчас описать как можно подробнее его внешность. Мистер Джозеф Ричардсон был человек довольно высокий, росту в нём было чуть более шести футов, он был очень длинен, строен, хрупкие кисти его длинных тонких рук двигались изящно, но несколько нервно. Во всех его жестах чувствовалась неподдельная мощь и властная сила, но не та властность, которая подчиняет, но позволяет защитить себя, если в том будет такая потребность. Лицо его, довольно узкое, длинное, и очень бледное, приобретало мертвенность ещё большую, ибо обрамляли его чёрные как смоль волосы, таковыми же были его изящные усы, кончики которых слегка смотрели вверх, и густые, широкие брови, из-под которых смотрели проницательные, острые, умные и внимательные тёмно-серые глаза. Тонкие губы его, когда он молчал, всегда были плотно сжаты. Квадратный подбородок выдавал в нём натуру твёрдую и решительную. Высокий лоб бередили едва-едва лишь заметные морщины, но и то лишь когда он хмурился, будучи чем-то опечален. Одет он был в коричневый сюртук, казалось, слишком малый ему в широких плечах, шею и грудь украшало пышное жабо. На ногах его были чёрные кожаные сапоги, по форме больше напоминающие ботфорты. Он сидел в кресле, устало откинувшись на спинку, и немного съехав вперёд. На мгновение он закрыл глаза и приложил тонкие бледные пальцы ко лбу.

– С Вами всё в порядке? – нарушая все правила этикета сразу же задала вопрос Нелли, но граф не придал тому никакого значения и ответил спокойно, чуть хрипловатым, тихим голосом.

– Об этом позаботится Бертильо. Прошу садитесь ближе к огню, Вы совсем продрогли. Путь был неблизкий.

– Вот Ваше письмо, – проговорила Нелли, протягивая конверт граф, тот протянул длинную тонкую руку и изящно взял его своими бледными пальцами. – Правда не знаю, кто мне передал его, да и на конверте ничего, кроме адреса, не указано. Теперь, с Вашего позволения, я могу идти, – сказала Нелли, вставая.

– Стойте! – граф тут же повелительно взмахнул рукой, приказывая садиться, но тут же, словно бы спохватившись, мягко продолжил. – Прошу, садитесь! Вы именно тот человек, который способен помочь мне в одном деле…

– Я отдала Вам письмо. С делом покончено.

– Вы не выслушали меня, а потому не знаете, что дело только начинается. Вас это заинтересует, будьте уверены, – и он поднял на неё взгляд острых серых глаз.

То ли глубокий, загадочный голос графа был столь убедителен, то ли природная тяга Нелли к различного рода приключениям и загадкам, но что-то из этого, дорогой читатель, заставило её сесть.

– Спасибо, – тихо промолвил граф. – Я буду краток настолько, насколько это позволит мой рассказ, – он опустил глаза, и, немного помолчав, словно бы собравшись с мыслями, приготовился было начать, как вдруг взгляд его замер на руках Нелли, затем он медленно поднял вопросительный взгляд на её лицо. – Откуда у Вас это кольцо? – он даже слегка указал на него пальцем.

– Кольцо? – переспросила Нелли. – Мне отдал его мой отец, оно досталось ему от отца, а тому – от моего дела, и так дальше. Пять лет назад он передал его мне.

– Прошу прощения, могу ли я взглянуть на него?

– Извольте.

Нелли кивнула и, сняв перстень, передала графу. Он протянул свою ладонь и она положила кольцо в его бледную холодную руку. Ричардсон долго рассматривал его, держа чуть ли не у себя под носом, затем, подавшись вперёд, стал пристально глядеть напротив света камина. Блики огня ярко отражались в гранях рубина.

– Да, это он… Значит… Вот это совпадение… Быть не может! – словно про себя, шевеля одними губами, прошептал он.

– Мистер Ричардсон… В чём дело? – нахмурилась Нелли.

Граф хотел было открыть рот для ответа, но не успел, однако, был будто бы рад, что его перебили. Послышался каркающий голос.

– К графу надо обращаться «Ваша Светлость»! – крикнул из-за угла слуга.

– Бертильо! Отстань! – строго крикнул граф. Послышались быстрые-быстрые щаги. Он обречённо вздохнул. – Сейчас я всё объясню, – всё так же спокойно ответствовал он, продолжая рассматривать кольцо, зетам он протянул его Нелли – холодная рука положила его в её горячую руку.

Помешав угли в камине, он словно снова о чём-то крепко задумался. Наконец граф поставил кочергу на место, недолго посмотрел в огонь, и, вновь так же расслабленно откинувшись на спинку кресла, встретился с терпеливо ожидавшим взглядом Нелли.

– Постараюсь говорить коротко, – тут он вновь приобрёл свой обычный собранный, сосредоточенный вид. Подавшись вперёд, граф начал говорить своим несколько холодным, слегка ребристым голосом. – Кто я, Вам уже известно, более знать и не нужно, чтобы понимать то, о чём я буду говорить. Мне придётся начать несколько издалека, но, уверяю Вас, терпение будет вознаграждено, если Вы внимательно меня выслушаете, – он ещё немного помолчал, опустив взгляд, и неожиданно начал говорить, и говорить быстрее, чем обычно. – С месяц назад я начал ревизию всей моей библиотеки… Три дня назад случилось то, что бросает меня в дрожь даже сейчас… – он вновь остановился. – Скажу сначала об одном событии, которому, впрочем, можно было бы и не придать особого значения, однако оно имеет свою цену в свете того, что произошло после. С неделю назад, вечером, я пришёл сюда, стал читать, и, кажется, на некоторое время задремал в кресле. Сидел я ровно там же, где и сейчас. И вот, пробудившись от сна и открыв глаза, я заметил в окне чьё-то лицо, будто кто-то стоит и смотрит на меня через стекло. Вздрогнув, я быстро поднял голову и увидел, что там никого нет. Возможно, то был сон, и так бы я и подумал, если бы ни последующие события.

Однажды вечером, продолжая убираться в своей библиотеке, переставляя книги, какие на реставрацию, с каких просто смахнуть пыль, я услышал шум, точнее, какие-то неясные шорохи. Я замер и прислушался. Ничего. Подумав было, что просто книги съехали или я сам так ступил, но тут звук повторился и я отчётливо услышал, что шёл он со стороны окна. Признаюсь, я не из робкого десятка, но что-то в этом всём заставило меня содрогнуться. Крыло библиотеки довольно далеко от флигеля, где располагаются слуги, так что на помощь я бы позвать не смог. Помимо меня там не было ни одной живой души. Я тихо положил книги на пол. Звук повторялся и повторялся, теперь уже не приходилось сомневаться, что кто-то острым тонким предметом, очевидно, ножом, пытается взломать ставень и открыть окно. Тихо прокравшись к камину я взял кочергу.

Медленно двигаясь вдоль стены, добрался до места, откуда можено было видеть окно, оставаясь при этом незамеченным, однако меня могла выдать моя тень, но тогда ничего другого не оставалось. Я осторожно выглянул из-за полки и холод пробежал у меня по спине. К окну было плотно прижато бледное, как сама смерть, лицо. Седые длинные волосы, усы и борода, глаза из-под кустистых бровей глядели хищным блеском (как я тогда молился, чтобы хищный этот взор не остановился на мне!) Старая болотистого цвета шляпа, поношенный плащ, видно, сильно большой ему по размеру. Я не знаю, как смог запомнить все эти подробности, видимо, от страха все чувства во мне обострились. Поверьте, я встречал преступников, и много, ведь когда-то я был среди присяжных в Суде Её Величества. Но это лицо. Не приведи Господь встретить этого человека одному где-нибудь в тёмном Лондоне или в одиноком лесу, где нет ни души! Только ты – наедине с этим чудовищем! Однако именно в такой ситуации я и оказался. Нужно было что-то предпринять. Крепче сжав кочергу, я сделал шаг. И весьма опрометчивый, спешу заметить!

Вор услышал шаги и вскинул взгляд. Это были глаза хищника! Они словно сверкнули, завидев меня. Он замер, оторвавшись от ставня, и беззвучные проклятия посыпались из его искривлённого судорогой ненависти рта. Я думал, он напугается и отступит, а я успею позвать на помощь, но всё обернулось иначе. Это чудовище резко нажало на нож, словно на рычаг, и окно растворилось. Подняв ставень, он ловко впрыгнул в комнату… Сунув нож куда-то в сапог, он тут же выхватил клинок, напоминащий саблю. Ловко помахав им, этот дьявол сделал шаг вперёд. Я выставил вперёд кочергу. Беззвучно рассмеявлись он хищно улыбнулся и так резко бросился на меня и повалил на спину, я мог лишь изо всех сил стараться оттеснить его грудь кочергой. Положение моё было невыгодно, ведь, пока мои руки были заняты, его, – свободны, и в руке его был кинжал. Поверьте, этому чёрту ничего не стоило было воткнуть его в меня. Так наша немая борьба длилась не меньше минуты, и, каким-то чудом, собрав в себе последние силы, я рванул вперёд и отбросил его.

– Свиток! Отдай свиток! И я сохраню твою жалкую жизнь! Он здесь. Я знаю. Я чувствую это… – заговорил он впервые, и, признаюсь, голос этот вновь заставил меня похолодеть! Никогда я не слышал такого голоса! Он был словно шипение подползающей змеи, готовой сожрать тебя! Я замер, тяжело дыша, и в ужасе молча смотрел на него. – Гдееее! – вновь зашипел шёпот, как вдруг…

Не знаю, чем бы всё закончилось, но тут он повернул голову, словно бы прислушался, метнул на меня свой взгляд, словно клинок, и в следующее мгновение исчез так же быстро, как и появился. Я вскочил и подбежал к окну. Только лишь чёрная тень плаща мелькнула и скрылась среди деревьев. Долго ещё стоял я так, не в силах понять, что, чёрт побери, только что произошло? Совершенно не понимая, о каком свитке идёт речь, я задумался, ведь как соврешенно чужой человек, пусть даже жулик, мог знать мою библиотеку лучше меня! Я рассказал эту историю моему другу и он предложил помочь перерыть всё сверху донизу и доискаться правды. Четыре дня мы с утра до ночи разгребали всё её содержимое, как вдруг, в тайнике одной из полок мы действительно обнаружили старый свиток, а точнее – целых три. Один из них был картой, где были отмечены места, в которых, видно, когда-то было что-то спрятано, второй содержал пророчество и третий – легенду о некоем Самозванце.

– Простите, граф, но мне кажется, я знаю её. Там говорится про семь свитков, которые… – и Нелли протянула руку вперёд. Граф энергично кивнул. – Но пророчество и карта, это мне неведомо. Расскажите же, прошу Вас, продолжайте рассказ…

Снова кивнув, граф продолжил:

– Вот пророчество, – и тут в руках графа неожиданно оказался свиток.

Ричардсон протянул его Нелли, и она, осторожно развернув ветхую бумагу, прочла следующее: «Нас четверо. Один астроном, один алхимик, один маг и один чернокнижник. Мы собрались, дабы дать новому Королю нашей падшей страны пророчество. На девятый лунный день, в полночь по часам, в век восемнадцатый, в нашу Страну явится Странник. Путник, зашифрованный в звёздах. Он явится, дабы из руин вновь восстало наше Королевство. Каким путём оно пало, таким и восстанет из пепла! Время Короля прошло, время Самозванца истекло! Путь лишь один, соединить все дороги. Но по какой дороге придёт Странник? То будет начертано в этих листах…»

– Откуда они у вас, ведь… Ведь один из них, один из этих свитков находился у меня! Я изучала его! Ничего не понимаю… Почему я здесь? – с этими словами Нелли крепко зажмурилась и ущипнула себя за запястье, открыв глаза, она столкнулась с ироничным взглядом Ричардсона. Вновь проделав то же самое и получив тот же результат, она рухнула в кресло. – Я… я не… – она приложила руку ко лбу.

– Похоже, пророчество говорит о Вас и я не ошибся.

Нелли вздрогнула.

– Прошу прощения…

– В пророчестве указан день и час, когда придёт тот, кому выпадет честь освободить Короля.

– Погодите… Послушайте, граф… – Нелли нервно усмехнулась. – Не думаете же Вы в самом деле, Вы же умный человек…

– Я вижу то, что вижу. В свете того, что знаю, делаю для себя выводы. Верно, я привык полагаться только на разум, сначала было подумав, что слишком уж это всё невероятно, чтобы быть правдой, я только усмехнулся, но те факты, что передо мной сейчас, указывают на то, что все эти сказки, не совсем сказки, как пить дать!.. Подозревая нечто подобное, я попросил своего человека, думаю, Вам будет нетрудно догадаться, кто та персона, которую я послал следить за обществом, не появится ли некто подпадающий под наши подозрения.

– Но я могла не приехать, – настороженно нахмурившись, проговорила Нелли.

Граф рассмеялся.

– Полноте, я Вам друг, а не враг.

– Pray, continue, so… I’m still in the dark.3

– Well… Мы обратились в Скотленд-Ярд. Честно признаться, я видел, что мне не поверили. Соблюли все формальности, и, что вполне естественно при таких обстоятельствах, ни к чему не пришли. Пришлось брать всё дело в свои руки! Обыскав сад, мы нашли портсигар, на котором было выгравировано Ост-Инд. Вероятно, Ост-Индская торговая компания. Мы навели справки, однако никто толком нам ничего не мог сказать. Знавали, мол, какого-то человека, похожего по описанию, но когда нам его привели, мы точно поняли, что это не он! Я отдал свитки на хранение в Лондонский банк, из которого никогда ничего не пропадает, дабы быть уверенным, что с ними ничего не произойдёт до той поры, пока мы не разберёмся со всей этой чертовщиной. И представьте себе моё изумление, когда наутро все английские газеты писали об ограблении! Точнее, его попытке. Мы носили свитки на оценку историкам, антиквару, – они в один голос заявили, что особенной исторической ценности те не представляют, так что, очень странно, что из-за них вовсе поднялась такая суматоха.

Тут ставень резко раскрылся и бахнул. Граф и Нелли вскочили. Ричардсон побледнел и резко приложил руку к груди. Но тут же из-за угла выбежал Бертильо.

– Ох, уже эти ставни-ставни!

– Бертильо, закройте окна!

– Так ведь рассвет скоро!

– Всё равно закройте, я приказываю.

– Слушаюсь, сэр.

Бертильо ушёл. Граф, издав вздох облегчения, упал в кресло.

– Так что же дальше, граф?

– Прошу прощения. Нервы ни к чёрту, – он глубоко вздохнул. – На этом всё не кончилось, всё только начиналось! Позавчера я был по делам в Глостершире. Не спалось. Я всё бродил по дому как неприкаянный, пробовал читать, но мысли мои постоянно улетали далеко от предмета книги. В порыве гнева на свою бессонницу, а также на бестолковость автора, не сумевшего занять моё внимание, я спешно оделся и вышел на улицу. Было тепло, но дул довольно холодный ветер, так что далеко уходить я не намеревался. Скажите же мне на милость, где была моя голова?! Я медленно шёл по дороге, как вдруг… На дороге, той, что ведёт в лес, стоял человек. Я было подумал, что мне померещилось, ибо он стоял как бы меж деревьев, но затем он вышел на середину дороги и быстрым шагом пошёл в мою сторону. Благо, я захватил с собой револьвер. Сразу же выхватив оружие, направил его на незнакомца. Тот продолжал идти как ни в чём ни бывало.

– Кто идёт!? – в исступлении крикнул я.

Незнакомец ещё некоторое время продолжал идти, затем, остановившись, рассмеялся, и от этого смеха мороз пробежал у меня по коже. Не могу ручаться, но я готов поклясться и подтвердить под присягой, что это был тот же человек! Затем этот негодяй достал книгу, раскрыл, громко прокричал несколько слов, и.. на моих глазах.. исчез! Растворился в воздухе, испарился, улетучился, называйте как хотите! Но он был – и исчез! Как я не опешил от этого обстоятельства, но любопытство взяло верх над страхом, и я помчался в ту сторону, меньше минуты потребовалось чтобы добежать до этого места, и я, подозревая какую-либо хитрость, фокус, понял, что никак разумными человеческими способами не могу объяснить его исчезновение. И если бы не фермер, подтвердивший, что примерно в тот же час проснулся ночью от какого-то (по его словам «истинно идиотского») смеха, то я бы вконец подумал, что совсем спятил. Не зная, что и думать, я, как можно быстрее завершив все дела, вернулся в Кент. – Граф закрыл глаза и провёл тонкими нервными пальцами по бледному лбу. – Я заперся здесь, написал своему другу, герцогу. Но тут мне приходит письмо от герцогини Йоркширской, леди Уинфридстер, (ей можно верить) о том, что, похоже, мои подозрения были не напрасны, и действительно, явился человек, о котором и говорится в старой легенде. Собственно, Вы мне сами сейчас его и принесли, – и граф поднял конверт с письмом, отвечая на вопрошающий взгляд Нелли.

– Хм.. По первому впечатлению мне казалось, что она так простодушна.

– Никогда не полагайтесь на первое впечатление, сколько раз оно водило меня за нос! Однако, это отчасти действительно так, но глаз у неё зорок. Конечно же она поняла, что Вы не её мисс Уинстон. Дабы не тратить лишнее время и гонцов, она с Вами и послала мне весть. Думается мне, всё сложилось как нельзя более удачно.

Некоторое время молчали, безмолвно смотря на потрескивающий огонь в камине.

– Полагаю, пришло моё время загадывать загадки, – проговорила Нелли.

Граф вопросительно посмотрел на неё, она же молча открыла кожаную сумку и достала Книгу.

– Откуда.. что это?

– Я нашла её на лестнице в Оксфорде, перед тем, как попасть сюда, – сказала Нелли, и, пожав плечами, протянула графу книгу, он в задумчивости взял её в руки. – Вы говорите, у незнакомца, напавшего на Вас, была книга… Быть может, это и есть… – спросила Нелли.

– Возможно. Вероятно. Я не знаю. Честно.

– Странно всё это… – тихо, нахмурившись, проговорила Нелли.

– Нам нужно будет навестить герцога, моего старого друга. Благо, он сейчас в Англии, в своём поместье, однако путь лежит через лес, в котором сейчас, как рассказывает народ, происходят странные вещи, а, как известно, даже если это и домыслы, дыма без огня не бывает. Идти придётся на своих двоих. Вы к этому готовы?

– Of course! – всплеснула руками Нелли. – Мне не привыкать. Много раз ещё и не в такие передряги приходилось попадать, бывая на раскопках, в экспедиции.

Наконец явился Бертильо и принялся открывать ставни.

– Эх, и не бережёте же Вы себя, сэр! Снова всю ночь не ложились. Что будете на завтрак, сэр?

– Бертильо не очень жалует незнакомцев, поэтому простите, что он так ярко игнорирует Вас, леди Нелли. Нам, Бертильо, яичницу с ветчиной и виски с содовой.

– Слушаюсь, сэ-э-эр! – чинно произнёс Бертильо, и, закончив возиться со ставнями, высоко держа голову, удалился.

Граф, проводив его глазами, и дождавшись, пока тот ушёл, прыснул со смеху. Возможно, он смеялся впервые за эту страшную неделю!

***

Смеркалось. Последние лучи солнца золотили верхушки деревьев, когда приготовления к походу подходили к концу.

– Ох, граф, ну как же Вы так! Сгинете ни за что ни про что! Два покушения, две попытки убийства! Кража со взломом! Не бережёте Вы себе, не бережёте!

– Бертильо, прекращай выть. Всё будет хорошо. Отдай поводья!

– Как прикажете, граф, как прикажете! – бормотал себе под нос старый слуга.

Солнце последний раз подмигнуло, полоснуло ярко-жёлтым пламенем по кронам, и скрылось, обещая ночь. Нелли закинула на лошадь седло, и, как раз поймав последний луч светлым, каре-зелёным взглядом, покачала головой. Собрав всё необходимое и облачившись в длинные чёрные плащи, путники отправились в свой загадочный и опасный путь. Проехав несколько миль на лошадях, завидев границу леса, они спешились, отпустив лошадей в поле, – они побрели обратно домой. Путники с грустью проводили их взором, пока те не исчезли в начавшем заволакивать дорогу тумане. Но надо было продолжать путь. Как тёмные призраки шли они сквозь лес, туман стлал по траве и прямо под их ногами, так что казалось, будто они не идут, но летят по воздуху не касаясь земли. Лишь колыхание травы в объятиях густого тумана говорило о том, что путники, не призраки, но живые люди, из плоти и крови.

– Вы думаете, это была хорошая идея, отпустить лошадей?

– Не знаю, – тяжёло вздохнув, ответил граф, – но чем тише будет наш путь в этих краях, тем лучше.

Уже Луна взошла, озаряя одиноким глазом путь, звёзды лишь перешёптывались и изредка подмигивали, вспыхивая ярким блеском. Тихий, зябкий ветерок пронизывал до костей, а трава, словно решив сыграть злую шутку, начала понемногу исчезать, всё более забираемая во власть густого белого призрака. Туман забирал и тропинку, ведущую через лес. Трава, наперегонки с клубьями тумана, словно наползала на неё, желая завести путника в самую непроглядную и опасную часть леса. Так они шли и шли, пока их окончательно не окутал туман и не погрузил лес в ледяное беззвучное безмолвие. Ни звука. Ни голоса. Всё было мертвенно тихо вокруг. Всё будто кануло в лету и существующим был лишь он – Туман, великий и ужасный, поглощающий всё вокруг и грозящий, постепенно подбирающийся к нарушителям его владений, дабы взять свою добычу.

– Лес действительно ведёт себя как-то странно, – сказал граф. – Хотя я всё же больше грешу на туман.

– Тут даже самый Фома бы поверил во все эти старые сказки! Жутковато вот так бродить в ночи! Тише! – шепнула Нелли и замерла. Граф сделал шаг к ней. – Вон там, видите? У дерева.

– Ничего там нет, – продолжая говоришь шёпотом, ответил граф, хотя и ему стало не по себе.

– Мне показалось, там был человек. Стоял у дерева.

Граф некоторое время, плотно, с какой-то будто брезгливостью сжав губы, смотрел на то место у дерева.

– Идём, – наконец уже просто тихо, не шёпотом, сказал он.

Нелли пожала плечами, подтянула капюшон на лоб и зашагала за графом.

– Но всё-таки, надо признать, что этот лес так прекрасен. Какая ночь! Какие на небе, звёзды! Кажется, что там, по небосклону, вдоль Луны, сейчас пролетит ведьма! Граф, смотрите-смотрите! Там что-то промелькнуло! Неужто и вправду!..

Граф, остановившись, закатил глаза.

– Какая ещё к чёрту ведьма!

– Вы думаете, она могла отправиться к чёрту?

– Да не к чёрту, ведьму к чёрту!

Они скрестились взглядами и прыснули со смеху.

– Н-да, хорошее у тебя воображение. Идём! Не то тропинку совсем заволокёт туманом!

Некоторое время они шли молча. Рад ли был этому граф? Едва ли. Его холодная, стальная логика порой нуждалась в тёплом огне воображения. Так они шли и шли, пока вдруг не заслышали в глубине леса, прямо в двух ярдах от них, какие-то шорохи. Граф остановился, взмахнул правой рукой, как бы перекрывая путь. Нелли наткнулась на его руку и подняла на графа вопросительный взгляд. Граф приложил палец к губам.

– Там кто-то есть, – практически беззвучно, одними губами проговорил он. – Нужно погасить фонари. – В тот же миг свет их погас. – Я пойду проверю, жди здесь, если что – беги! – так же беззвучно сказал он и уже двинулся чтобы уйти.

– Стойте! – прошептала Нелли, схватив его за рукав. – Какой в этом смысл? Уйдём дальше.

– Мы уже не сможем уйти, оставшись незамеченными, – тихо прошептал граф и тут же исчез.

Нелли стояла как прикованная к тому месту. Как вдруг, с дальней стороны леса раздался как будто бы женский вопль. Мороз пробежал по коже от этого звука, который напоминал больше даже не крик, а тот звук, что издают индейцы, но прозвучал он столь жутко, что несколько мгновений Нелли казалось, что самое сердце её замерло от этого звука.

Прошло пять минуть, десять. Двадцать. Граф не возвращался.

– Граф? – в очередной раз шепнула она и, махнув рукой, чтобы преодолеть страх, подошла к тому месту, где только что они оба увидели странную фигуру. Но там никого не было. – Граф? – но ответом было немое молчание тёмного леса. Не успела она ещё осознать всё то, что должно было это означать, как вдруг раздался топот копыт, который всё приближался и приближался, нарастая, как вдруг на дорожку, вдруг словно бы появившуюся из ниоткуда, деревья сами расступились перед нею, вылетел всадник, чёрный плащ его развевался на ветру, но самое страшное было…

– Всадник без головы! – с широко открытыми от леденящего ужаса глазами одними губами произнесла Нелли.

В руках он держал голову, и осознание того, что голова может быть не головою самого всадника заставило Нелли содрогнуться. Но вот топот копыт замер. Дорога исчезла. Лес словно бы проглотил её, ровно как и самого всадника.

– Что же за чёрт здесь происходит?! – стряхнув с себя покров мрачного ужаса, яростно прошептала Нелли круто обернувшись и обнажив шпагу, но ответом ей было лишь лесное эхо, в мгновение ока проглотившее её жаркий выпад.

Обернувшись кругом и ничего не заметив, (да и что можно было заметить в таком густом тумане и непроглядной ночи!..), она решила продолжить путь. Вновь накинув спавший капюшон, но не вкладывая в ножны шпаги, она, бойким, быстрым шагом зашагала вперёд, ещё не зная, куда дорога решит её привести, а та, в свою очередь, потирая руки, приготовляла новый сюрприз.

ГЛАВА 4. ДОРОГА ИЗ СВЕТЛЯЧКОВ

Нигде не найти покоя тому, кто нашёл его в самом себе.

Франсуа де Лорашфуко

Долго ли, коротко ли она бродила, сложно было понять, в таком лесу в мгновение ока теряешь счёт времени. Мысль о том, что же могло случиться с графом, неотступно терзала её: но стоять на месте и ждать, – невозможно, идти вперёд, – бессмысленно, но, так как от любого её выбора не было никакого толку, Нелли выбрала, пусть и не зная как, и к чему это приведёт, но всё-таки действовать. Так шла она по дороге, которая вновь внезапно нашлась, но, тем не менее, и Нелли это прекрасно осознавала, продолжала увиливать и петлять, непонятно для какой цели заводя её в самую чащу.

Как вдруг – фонарь погас. Она оказалась в полной темноте. Продолжать путь вперёд – безумие, но продолжать стоять на месте – ещё большее. Выбрав из двух зол первое, Нелли медленно пошла вперёд, лишь продрогшими ногами ощущая дорогу, но тут лес словно стал благосклоннее: впереди, вдалеке, вдруг начали появляться маленькие жёлтые мерцания светлячков; их становилось всё больше и больше, и вскоре вся дорога была усеяна ими – постепенно, постоянно появляющиеся, они стали лететь по обеим сторонам от дороги, словно указывая путь. Становилось всё светлее и светлее, и, как будто, теплее, да и сами деревья как будто стали вежливее, махали сухими ветвями, словно кивали. Туман потихоньку стал рассеиваться – вскоре он уже лишь клубился над травой, купая в себе мощные, толстенные корни деревьев. Нелли даже в какой-то момент замедлила шаг, заворожённая всей этой красотой.

Наконец дорога повернула вправо и лес словно бы стал становиться меньше и превращаться в некое подобие аллеи. Нелли ускорила шаг и вскоре её взору представился замок; он не был ограждён никакой стеной, и стоял один, окружённый со всех сторон лесом, словно расступившимся перед ним и отдающим своё почтение. Нелли всё ускоряла шаг и вскоре остановилась перед этим молчаливым гигантом, смотрящим на неё взглядом зорких, чёрных глаз, словно испытующе задавая свой немой молчаливый вопрос.

Вскоре завиднелись ворота из тонких чугунных прутьев. Привратника рядом не было. Оглянувшись по сторонам, и, не обнаружив рядом ни единой живой души, Нелли перелезла через стену и с шумом приземлилась. Медленно поднявшись на ноги и обнаружив, что никто её не видел, – по садовой гравиевой дорожке зашагала к воротам замка. Замок казался необитаем, в его окнах не горел свет, быть может, все спали?.. «Естественно, все спят, в такой-то час!» – подумала Нелли, поднимаясь по лестнице к главной двери и постучала в кольцо. Тишина. Ни звука. Ни голоса. Обернулась. Подул тихий, неясный ветер. Как вдруг…

Взгляд её привлекло что-то жёлтое, сверкнувшее в траве. Спустившись и склонившись, подняла блеснувший предмет. Это был ключ. Быстро поднявшись обратно, она вставила ключ в замок, и, щёлкнув, он открылся. Нелли сняла его и положила на землю. Осторожно толкнув дверь, – вошла внутрь. То была большая зала. Пройдя через неё, она оказалась в другой такой же зале. Поднялась по лестнице и оказалась в длинном-предлинном коридоре. По обеим сторонам, на стенах, висели очертания портретов, ибо разглядеть их было просто невозможно. Замедлив шаг, Нелли медленно обводила их взглядом. В коридоре было совсем темно, зловещий глаз Луны не проникал сюда, ибо тут не было окон. Нелли, хлопнув себя по лбу, покопавшись в недрах сумки, нашла тот самый фонарик. Как можно было забыть про него?! При ярком свете его она медленно шла вперёд, всматриваясь в лица людей давно ушедших эпох, чем-то будто похожих между собой, и (нетрудно было догадаться, тогда все писали фамильные портреты!..), быстро поняла, что это портреты нескольких поколений, владевших замком.

Нелли шла дальше, дополнительный свет уже не был нужен, ибо зловещий, мертвенно-бледный свет лился там, за углом. Пройдя несколько шагов, попала в другой коридор, пересекавший тот, откуда она вышла, горизонтально. Коридор кончился, новая зала, ещё одна, лестница вниз. Спустившись, попала в коридор, ведущий налево; пройдя по нему, вышла в огромный, но не такой большой как предыдущие, зал. Впереди виднелась очень длинная лестница вверх. Лестница была мраморно-белой, покрывал её ярко-красный алый ковёр с позолотами по обеим сторонам. Нелли медленно поднималась вверх, сделала пару шагов и оказалась в новой зале. Не хватало шеи, чтобы заворачивать голову, стараясь обозреть его со всех сторон. То была просторная полукруглая зала с куполообразным сводом, через витражные окна которого и проникал сей мертвящий, леденящий душу свет. В самом центре, наверху, располагался небольшой балкон, к которому с обеих сторон вели лестницы с красной ковровой дорожкой. Когда Нелли в очередной раз оборачивалась вокруг себя, то мельком ей показалось, что на балконе стоял человек. Она резко обернулась. Никого.

Прохаживаясь взад-вперёд по зале, Нелли заметила, что здесь по стенам также висели портреты – подошла к одному из них. Пристально всматриваясь, она вдруг услышала шорох, точнее, стук, а ещё вернее – будто кто-то шаркнул ногой или сделел шаг. Обернулась – никого. «Да что же это такое? От страха уже всё мерещится», – подумала она и продолжила изучение фамильной династии. Подойдя к четвёртому по счёту портрету, Нелли уже хотела сделать ещё один шаг, чтобы приняться за его изучение. Шаги её гулко раздались по шахматному паркету. Тут же на них последовал ответ. Она обернулась.

На балконе, который до этого был наполнен лишь мёртвым светом, теперь стоял человек. На вид ему было лет около пятидесяти, но выдавала это не столько внешность, сколько его стать, он был очень высок, около шести футов и двух дюймов, крепкого телосложения, его широкие плечи и идеально ровная спина составляли некое величие, соответствовавшее тому, что его окружало. Волос его было не разглядеть из-за пышного парика, обрамлявшего бледное лицо. Волевой квадратный подбородок, длинный, широкий, но при этом изящный нос, ярко-ярко синие глаза проницательно смотрели из-под густых тёмных бровей. Высокий аристократичный лоб. Одет он был в тёмно-красный, винного цвета сюртук, тёмно-коричневые брюки и кожаные сапоги. Человек этот молча смотрел на Нелли и впечатление производил весьма и весьма угрожающее, но то, как он преобразился, едва только первые слова сорвались с его уст, невозможно отобразить никаким описанием.

– Вы… а я… тут открыто… дом… заброшен, я думала, – сбивчиво начала Нелли, как-то неопределённо поводя руками в сторону портретом.

Человек мягко усмехнувшись, улыбнулся и взмахнул рукой.

– Guten Abend! Keine Sorge4, – заговорил он по-немецки и вдруг Нелли поймала себя на мысли, что понимает всё, что он говорит. Его лицо вновь стало серьёзным, но сохраняло ту теплоту, с которой он изъяснялся. Взгляд его, старавшийся не выдавать внутреннее беспокойство, остановился на Нелли, и он размеренно, низким грудным голосом произнёс:

– Следуйте за мной.

Нелли даже в голову не пришло о чём-либо спрашивать. Она быстро поднялась по лестнице и взяла поданную ей руку, и они пошли по длинному коридору, похожему на тот, по которому Нелли и шла сюда, только теперь он казался уютным и портреты глядели более дружелюбно.

– Кто Вы? – через пару шагов спросила Нелли.

Незнакомец посмотрел на неё и загадочно улыбнулся.

– Меня зовут герр Яков Фридеман. Ты можешь звать меня просто Фридеман.

– Так Вы тот самый немец? Друг графа Ричардсона?! Ой, простите…

– О!.. Он считает меня другом? – герцог сдержанно добродушно посмеялся. – Приятно слышать!

– Если это так.. – продолжала Нелли, – мы вместе следовали с ним через лес и он пропал!

– Мои люди уже шли вам навстречу, они должны встретить его. Будем надеяться, что живого, – всё это могло показаться просто кощунством, если бы не ирония, сквозившая во всём тоне герцога.

Нелли, едва заметно пожав плечами, кивнула. Герцог открыл дверь и они вошли в роскошный кабинет, по стенам которого тоже висели портреты, стояли высокие книжные шкафы, несколько письменных столов и два уютных кресла у камина. Герцог кивнул на одно из них.

– Не хочешь шнапс, виски, вино.

– Можно чай?

Герцог как будто расстроился, но тут же позвонил в колокольчик и, словно из под земли, вырос слуга.

– Клаус, шнапс и.. чай.

– Слушаюсь, герр… – тут он метнул быстрый взор на Клауса, и тот, запнувшись, ответил. – Слушаюсь. – просто повторил он ещё раз и удалился.

Нелли проводила его вопросительным взглядом. Герцог, как ни в чём ни бывало, откинулся на спинку кресла, и, закрыв глаза, устало вздохнул. Затем, повернув голову, он несколько минут смотрел в камин. Нелли тоже, молча, подперев голову рукой, смотрела в огонь.

– Быть может, мы всё-таки пойдём его искать?

– Полагаю, ты уже пробовала?

– Да…

– Ну и как успехи?

Нелли остолбенела.

– Послушай, если ты ничего не можешь сделать, предоставь тем, у кого возможностей больше, чем у тебя, делать то, что должны. Я заранее знал, ровно как знал это и граф, что тот путь небезопасен, но он настолько упрям, что всегда делает всё сам. Вот и результат. Я без его ведома отправил навстречу людей, вот, вероятно, и дожидается уже где-нибудь в руках тех, у кого даже днём не приведи Господь оказаться!

– Странно, на вид Вы кажетесь спокойным…

Герцог улыбнулся.

– Чувства хороши, но не всегда хорошо их полное проявление. Разве успокою я тебя сейчас, если начну метаться из угла в угол?

Нелли, помедлив, кивнула, но добавила.

– Так, быть может, и нам всё же лучше присоединиться к ним?

***

С фонарями, в длинных чёрных плащах, они походили на огромных светлячков.

– Скажите, что могло произойти с графом? Отойдя на мгновение, он исчез! Никаких звуков. Не мог кто-то его оглушить и оттащить, я бы услышала, да и увидеть могла тоже.

Фридеман кивнул, но так спокойно, что в глубине души у Нелли зародилось подозрение, будто бы он уже что-то знал.

– Многое происходит в этих лесах сейчас, – уклончиво ответил он. – Ко всему прочему, Ричардсон сам любит бросаться куда ни попадя, очертя голову.

– Быть может, это быть как-то связано с…

– Тем, что он обнаружил так недавно у себя в библиотеке? Почему нет. Тут всё может быть. Ветер переменился, – герцог внезапно остановился и с тревогой стал всматриваться вдаль.

– Что там?

– Ничего. Мне показалось, что чья-то тень промелькнула.

– Кто обитает в этих лесах?

– Много кто. Тихо! Кажется, я слышу шаги друга…

Послышался шорох, чьи-то бледные руки вынырнули из-за ветвей деревьев, раздвигая их в обе стороны, и в следующую секунду пред ними появилась высокая, худощавая фигура графа.

– Ха! – коротко усмехнулся Фридеман. – Граф Ричардсон собственной персоной!

Граф будто бы немного смутился. Нелли тут же подбежала к нему.

– Что происходит? Нет… – она зажмурилась и махнула рукой, – что произошло? Куда Вы запропастились?

Граф избегая её взгляда, ответил:

– Потерял направление…

– Я звала Вас!

– Не знаю, я почему-то не слышал…

Фридеман переводил взгляд с одного на другого.

– Всякое бывает в этих лесах. Следуйте за мной. Нам есть о чём потолковать.

И все трое двинулись в сторону замка.

***

Горел камин. Все сидели в креслах, что ближе к огню. На небольшом столике стояли вино, шнапс и виски. Фридеман гостеприимно налил бокал вина и протянул его Нелли.

– Вы, поди, продрогли в дороге. Прошу, это поможет согреться.

– Danke, – тихо ответила Нелли.

Граф окинул герцога внимательным взглядом.

– Ты, гляди, в Баварии там уже опять фунтов восемь набрал?

– Пять! Как можно!? Сидел на хлебе и воде! Ну что ж, если говорить серьёзно, то я же не на месяц ездил, а на три недели, так что я бы просто физически не успел столько выпить и съесть. Хотя всё располагало. Если бы не эти твои письма каждые три дня, я бы больше времени уделил баварской кухне. – Послышался добрый смех. – Замечание твоё, к сожалению, верно, но, думаю, ты преодолел такое расстояние не чтобы говорить о моём весе. Раз ты здесь, значит, я полагаю, произошло нечто из ряда вон выходящее, ведь так, я прав?

– Если так хочешь, то из ряда вон выходящее обстоятельство сидит сейчас от меня по правую руку, – и он сделал лёгкий жест кистью.

– Не обижайтесь на него, – подняв взгляд на Нелли, проговорил герцог, – он несколько колюч и сух как трухлявый пень, но в целом, человек хороший. Расскажите же всё сами, не то будет трудно заткнуть эту незаткнутую бочку, – усмехнувшись, он перевёл взгляд на Ричардсона.

– Давно ли ты себя видел, бочка? – с колючей, но, в то же время, не злой иронией, ответил граф.

– Я-то видел!.. Ах да, прошу прощения, ты больше похож не сельдь, которая так часто составляет содержимое бочек в вашей старушке Англии!

Граф закатил глаза и отмахнулся. Фридеман кивнул в сторону Нелли, и она повела рассказ о том, откуда и как попала туда, куда попала. Герцог внимательно слушал, подперев подбородок рукой, и, когда Нелли закончила говорить, покачал головой, как вдруг его взгляд упал на её руки, а точнее – одну из них.

– Хм.. действительно.. удачное совпадение…

– Думаешь ли ты и впрямь, что это совпадение? Яков, ты меня удивляешь, а ты знаешь, как это сложно сделать! Какой-то негодяй находит книгу, способную творить такие чудеса, которые неведомы простым смертным, затем вламывается ко мне в библиотеку, причём весьма оригинально, желая получить свитки четырёхсотлетней давности, а потом к нам ровно в тот же день и час, что указан в пророчестве, попадает леди Нелли. Совпадение, действительно…

– Прекратишь ли ты когда-то кичиться своей логикой? И без того ясно, что заварилось нечто, во что все мы трое втянуты, но что? Сможешь ли объяснить ты это?

Граф хмыкнул.

– Позвольте, – начала Нелли, – но вряд ли я тот человек…

– Этот негодяй разгромил Вашу лабораторию, – сказал граф, не обращая внимания на её протест, – но нашёл ли он то, что искал, вот вопрос, ведь это означает, то он что-то знал о Вас, и уже знание Вами того, что Вы знали, делает Вас человеком, вполне подходящим.

– Думаю, её таковым делает не только знание, но и человечность, – пристально смотря на Ричардсона, сказал герцог.

– Думается мне, ты сейчас на что-то намекаешь?

– Сам знаешь. – Фридеман отвернулся и перевёл взгляд на Нелли. – Вы именно тот человек. Можете в том не сомневаться.

– Но, зачем? Что мне нужно сделать? – она всплеснула руками.

– Поверь, мы не всегда знаем, где действительно наш путь. Раз он тебе выпал, то не просто так твоя рука вытянула именно эту карту.

– Но я ничего не вытягивала! – всплеснула руками Нелли. – Я просто…

– Всё что мы делаем ведёт нас куда-то, так что.. не будь мы теми, кто мы есть, мы бы не были там, где мы есть, – покачав головой, проговорил Фридеман.

Мгновение все помолчали.

– Давайте рассудим, что мы сейчас имеем: книга, легенда, карта и пророчество, – вдруг сказал Ричардсон. – Всё это странным образом переплелось. Можно было бы, конечно, использовать всё это, чтобы приманить того бандита и упечь за решётку, но, сдаётся мне, то не простой грабитель, за этим стоит кто-то ещё, как пить дать!.. Иначе как бы он в одиночку попытался обчистить сам Банк Англии! Это целая шайка, смею заметить. Однако, если бы то касалось только сил, нам подвластных. Все эти фокусы и чудеса совершенно сбивают с толку, и, если предметы эти уж наделены такой силой, то, может статься, что, завладей ими преступные руки, и не только у нас всё пойдёт наперекосяк.

– Я с тобой полностью согласен, – кивнул Фридеман, – но постой, ты сказал, книга? Ты упоминал, что книга была у того человека, но…

Нелли молча достала из сумки книгу в толстом кожаном переплёте и положила на стол. Фридеман придвинулся. Взяв книгу своими длинными, слегка полноватыми руками, он медленно открыл её и тут же лицо его вытянулось. Он вскинул вопросительный взгляд.

– Интересно-интересно… Но почему же она пуста? Постой, Джозеф, ты говорил, у того негодяя была книга, так не эта ли самая?

– Вряд ли бы он так легко с ней расстался…

– Допустим, что в Оксфорде был он, именно он обчистил кабинет Нелли, и, увидев, что попал в ловушку, дал такого дёру, что не успел забрать книгу. Ведь никого уже не было, когда ты спустилась?

Нелли отрицательно покачала головой.

– Никого, только книга.

– Ему точно негде было спрятаться?

– Исключено. То была совершенно пустая комната.

Герцог хмыкнул.

– Нечего сказать, задачка интересна!.. Но здесь ничего нет, а по твоим словам, Джозеф, тот человек что-то читал.

– Быть может, он просто знал, как с ней обращаться? – пожала плечами Нелли. – Ведь если он исчез тогда, а я-то тоже оказалась здесь, полагаю, вслед за ним или за кем-то из его шайки.

Яков и Ричардсон одновременно покачали головами. Герцог присвиснул.

– Да… Задачка встала перед нами. Что будем делать?

– На рассвете отправимся в Лондон. Прибудем к вечеру. Чем не время для приятной прогулки?

Нелли и Яков переглянулись.

– Постой-ка! А почему первый Лондон, а не Германия?

– Постойте! Я вообще ничего не понимаю! Почему мы куда-то едем?! – всплеснула руками Нелли.

Ричардсон взял один из свитков и одним легким движением развернул её на столе.

– Будем искать эти проклятые свитки! – проговорил Фридеман. – Пока эти негодяи нас не опередили. Ведь кто соберёт их воедино, тому и запродастся Самозванец. Тому, у кого будут свитки, – уже чуть тише добавил он.

– Англия же, потому что, – граф неопределённо вхмахнул рукой. – Я так хочу! Но если говорить серьёзно, то взгляните на карту! То, что ближе всего, с того и следует начать!

Герцог снова присвиснул.

– Ну что ж, в таком случае, в твоих словах есть здравый смысл, хотельщик! А теперь идёмте, я уже отдал распоряжение приготовить комнаты. Выспаться никому из нас не помешает. На рассвете я велю заложить и мы потрясёмся в карете в твой любимый Лондон!

ГЛАВА 5. ЕЁ ВЕЛИЧЕСТВО КОРОЛЕВА

Оставь надежду, всяк сюда входящий!

Данте Алигьери «Божественная комедия»

Наутро отправились. В предрассветном тумане видна была едва-едва зарождающаяся заря, а наши путники уже катили в карете герцога в сторону Лондона.

– Холодно, – дрогнув, сказал граф.

– Мне тоже, – поёжилась Нелли.

Фридеман пожал плечами.

– А мне ничего.

– Ну да-к, ты наел там у себя в Баварии.

– Если ты хотел меня задеть этим, Джозеф, то попал мимо. Я уже давно не слежу за своим весом.

Ричардсон хмыкнул.

– Do you tell me?5 Да ну? Да уже конечно, а у кого я недавно нашёл новую диету, выписанную неким герром Клаузеном?

– Это научный эксперимент.

Нелли с улыбкой чеширского кота отвернулась к окну.

***

Прибыли к вечеру. Граф попросил остановить и вышли они на Трафальгарской площади, которая к тому времени (а было уже около девяти, дорогой читатель!..) была пуста. Быстро шаги их застучали по каменным улицам города. Граф Ричардсон шёл впереди, ибо знал Лондон, как свои пять пальцев. Шли молча. Никто долгое время не проронил ни слова. Наконец он остановился, и так резко, что все споткнулись от неожиданности.

– Это здесь, – коротко сказал он.

Зрелище, которое они увидели, подняв головы, заставило их содрогнуться. Впереди, выныривая из тумана, стоял эшафот, посреди которого стоял рубанок с воткнутым в него топором, позади него, освещённый наполовину лунным сиянием, окутанный туманом, выглядывал зловещий замок.

– А нам обязательно идти туда? Быть может, если какой-то более приятный путь, – поинтересовалась Нелли.

– Если хотим отыскать все свитки – да, – сказал герцог.

– Быть может, всё-таки есть какой-то другой путь? – продолжала настаивать Нелли.

– Ну, если что, убежать никогда не поздно. А чего ты боишься? Привидений? Да они же добрые… – посмеялся Фридеман.

– Ага, – нервно усмехнулась Нелли. – У-тю-тю. Уже представляю, как мы идём и чья-то рука хватает меня за ногу! – сказав это, она передёрнулась, словно желая сбросить с себя сие видение.

– Чёрт, свечи для фонарей закончились, – воскликнул граф.

– Зачем нам свечи? Смотри, у меня есть фонарь, – и Нелли принялась копаться в сумке.

– Да свечей-то нет, что с того? – нервно пожал плечами граф.

– Подожди ты… Вот, смотрите! – с этими словами Нелли вынула наконец найденный фонарь и несколько раз нажала на кнопку. – Смотрите, раз-два, раз-два!

Яков и Ричардсон в ужасе изумления переглянулись.

– Видели бы вы, какие у вас сейчас лица! – рассмеялась Нелли. – Что с вами? Значит, в книгу и исчезновния, да различные легенды и пророчества они верят, а простых законов физики боятся! Смотрите же! – и она снова несколько раз понажимала на кнопку.

– Да что это? – спросил граф.

– Фонарь!

– А где свеча?

Нелли воздела руки к небу.

– Нет тут никакой свечи! Это электричество!

– Мистика какая-то! – продолжал удивляться граф.

– Эй, ты же умный человек, Джозеф! Сказали тебе, что эта штука хорошо светит, значит, поверь ей на слово! – тихо посмеялся герцог, резко хлопнув его по спине.

– Всё! Хватит! Нашли время для рассуждений! Эй, глядите, что там? – едва слышно спросила она и выключила фонарик. Все вгляделись в ту сторону, куда указывала Нелли. – Сейчас в одном из окон замка я заметила чью-то чёрную тень.

Все тревожно переглянулись.

– Может быть, тебе просто показалось? Мало ли что может привидеться в таких местах, да ещё и с воспалённым всеми этими старыми сказками воображением? – нервно усмехнулся граф.

– Джозеф, я пусть и ношу очки, чтобы читать, но вдаль вижу зорко. Ко всему прочему, и нервы у меня крепкие. Даю вам всем голову на отсечение, ну ладно, голову жалко, мизинец, там, в окне, я тоже видел человека!

– Призраков тоже можете не исключать, – совершенно спокойным, будничным тоном, промолвил граф.

– Что значит, не исключать? – насторожился герцог.

– Святые угодники! – прошептала Нелли.

– Что, что такое?

– Там, в окне… – и она указала рукой. Яков с Ричардсоном пригнулись из-за её плеч и проследили взгляд. Действительно, в одном из окон словно застыла белая маска. – Могу поклясться, что несколько секунд назад её там не было! И, чёрт побери! Я знаю его, я знаю этого человека! – вдруг, похолодевшим от ужаса голосом, прошептала Нелли.

– Что? – спросили сразу два голоса.

– Я видела его, в карете, когда только попала сюда.

– Ты точно уверена, что это был человек? – дрогнул граф.

– Так давайте пойдёмте узнаем, кто он такой и что здесь делает? – решительно сказал Фридеман.

– Вперёд! – шепнул граф.

Некоторое время шли молча, как вдруг Фридеман, что-то заметив, остановился.

– Нелли, видишь, там?

– Что?

– За деревьями…

И вправду, меж сухих, тонких стволов будто бы стояла чья-то фигура, но в следующий миг тут же растворилась в воздухе. Все переглянулись.

– Что это могло быть?

– Шут его знает, потом разберёмся, пока что надо найти вход. Идём! – шепнул герцог.

Нелли обернулась на мгновение, и готова была поклясться, что меж деревьев вновь мелькнула чья-то призрачная фигура. Они обошли кругом вкруг стены. Казалось, в этом замке вообще нет никаких дверей, как вдруг… Вдалеке, словно вынырнув из тумана, показался деревянный мост, ведущий к воротам замка. Как только путники приблизились, ворота сами открылись, словно приглашая внутрь. Ещё раз оглянувшись, путники направились по подъёмному мосту к огромной массивной двери, вошли, и тут же позади них ворота закрылись. Словно пасть льва, защёлкнувшаяся с добычей. Сделали несколько шагов вперёд…

Зала, в котором они оказались, заслуживает самого детального описания. То была ни зала, но и не коридор в классическом его понимании, то было большое проходное пространство, но настолько пустое, что было странно для такого огромного замка. Однако, в то же время, и признаков запустения здесь не наблюдалось. Казалось, что тут не так давно были люди, просто они на время куда-то ушли. Через зал пролегала красная ковровая дорожка, украшенная позолоченными лилиями. Они прошли по длинному коридору и попали в следующую оргомную залу, по стенам её висели портреты, позолоченные рамы которых сребрил, пробивавшийся сквозь огромной величины окна, лунный свет. Путники прошли в другую залу. Та была похожа на предыдущую. Затем они поднялись по лестнице, и, пройдя длинный-предлинный коридор, зашли в первую попавшуюся дверь и попали словно бы в музей, огромную комнату, походившую на предыдущие, но только была заставлена самыми разными предметами: статуями, книгами и картинами. Возможно, здесь был шанс на успех, учитывая, что среди многочисленных диковин могла таиться и наша.

– Странно, зачем снимать портреты, если есть много места на стенах? – промолвил граф.

– Похоже, владелец их хотел либо перевезти куда-то, либо избавиться от них, – ответил, пожав плечами, Фридеман.

– Как-будто кто-то бежал, причём в большой спешке, – сказала в задумчивости Нелли, нагибась к картинам.

– Похоже на то.

Нелли склонилась и подняла что-то.

– Как вы думаете, кому это может или могло бы принадлежать? – спросила Нелли.

– Дай-ка посмотреть, – Фридеман аккуратно взял у неё из рук какую-то вещицу. – Это кольцо, венецианский перстень. Посмотрите, здесь как-будто бы…

– Что-то искали, – проговорил граф.

– Так, давайте поработаем, – потёр ладоши герцог.

– Полностью разделяю. Давайте посмотрим за картинами… Но так интересно, кто же осматривал здесь всё до нас. Не призраки же, сошедшие с этих картин.

– Да тьфу на тебя! Не каркай! – поёжился герцог.

Тут вдруг раздался шум. Все вздрогнули. Словно бы что-то упало. Вслед за этим – стук шагов.

– Кровь стынет в жилах, – сказал граф.

– Брось, Джозеф! Ты же такой рационалист! Что с тобой станется? К тому же, вряд ли в твоих-то жилах и вовсе есть кровь!

– Да не делай вид, будто тебе не страшно…

Грохот вновь повторился.

– Чёрт! – рявкнул герцог. – За мной!

Они пробежали несколько длинных коридоров и лестничных пролётов. Нелли вырвалась вперёд, герцог, осилив несколько лестниц, стал понемногу отставать. Ричардсон бежал наравне с ней, но тут, будто кто-то подставил ему подножку и он расстелился на полу. Нелли продолжада бежать. На ходу вынула револьвер, как вдруг, на секунду остановившись в новой дворцовой комнате, обернулась. И замерла. Прямо напротив неё стоял человек в белой маске, напоминающей ту, что Нелли носила на балу. Она, осклабившись, прищурилась, и, склонив голову на бок, подняла оружие. Маска покачала головой и кивнула, ясно давая знак, что револьвер лучше уж бросить по добру по здорову, – иначе будут последствия. Нелли шагнула влево, маска, казалось, отзеркаливая все её движения, сделала то же самое. Ещё один шаг. Так, медленно, верно, шаг за шагом отчеканивая каждый шаг, они ходили по кругу, будто хищники, вот-вот собирающиеся напасть.

– И что же мы, так и будем ходить по кругу, – вдруг подала голос беззвучная Маска.

– Будем. Пока кто-то из нас первый кого не прикончит.

Маска рассмеялась несколько развязным смехом.

– И что, так до Страшного суда? Самого Судного дня?

– Если потребуется. Вижу, Вы крайне благочестивы.

Маска опять рассмеялась, на этот раз более сдержанно, и снова покачала головой.

– Нет, можете даже не сомневаться, я могу ждать целую вечность!

– Не надо выводить меня из терпения! – вдруг гневно отрезала Нелли, остановившись, и взведя курок.

Маска тоже остановилась и вновь засмеялась. Теперь и жесты её выдавали развязность.

Щёлкнул затвор.

– Если ты не прекратишь играть со мной, игру прекращу я.

– Ах, ну давай же, стреляй! – Маска, произнося это, в развязной, несколько пошлой манере, приблизилась к Нелли, и уперлась грудью в самый ствол револьвера. – Так я и думал, рвения и злости у тебя не хватит, чтобы вот так взять и убить! – вновь смех.

– Зато сил хватит, чтобы сорвать с тебя этот маскарад! – рявкнула Нелли, и, убрав пистолет, другой рукой сбила с Маски шляпу, и, вторым резким жестом, сорвала саму маску. Шляпа улетела чуть не в другой конец комнаты (аж некоторое время ещё летали перья!), маска со стуком ударилась о пол и раскололась. Вмиг они подняли лица друг на друга и вот что они увидели.

Маска (теперь уже лишённая оной) увидела рассвирепевшее лицо Нелли, от столь яростного порыва длинные её волосы летали теперь перед лицом. Нелли же увидела человека лет тридцати, с мягкими красивыми чертами. Лицо его было смуглое, этого не мог скрасть даже свет луны, падавший теперь на него. Тёмные кругловатые брови над тёмно-карими выразительными миндалевидными глазами. Изящный нос с небольшой горбинкой, изящной, чувственной формы были и его губы. Вместе с треуголкой слетел парик, обнажив тёмные вьющиеся длинные волосы, которые рассыпались по его плечам. Высокий аристократичный лоб, на котором не было ни морщинки. Лицо его было не узкое и не широкое, вернее будет сказать, овальное. В целом, он обладал весьма и весьма красивой и незаурядной физиономией. Рост его был около шести футов. Строен, но не художав, фигура его была несколько мягкой.

Мгновение они смотрели друг на друга молча. Как вдруг своды замка сотряс гомерический хохот. То засмеялся Незнакомец в «маске», скажете вы и потеряете свои десять фунтов, если вдруг вам пришла мысль поставить их на спор. То был смех Нелли, на который (наконец уже!..) сбежались абсолютно все. Так прошло минут пять, прежде чем она смогла овладеть собой, но и, придя в себя, всё ещё продолжала посмеиваться.

– Чего смешного? – наконец вдруг возмутился незнакомец, с нескрываемым обиженным видом смотревший всё это время на Нелли. – Я что, в маске Арлекина? Боюсь, что нет. Под баутой было моё собственное лицо, и, собственно, не понимаю, что вызвало в Вас столь бурный приступ смеха. Испортили хорошую вещь, – с совершенно искренним разочарованием промолвил он, склоняясь, чтобы поднять маску.

Смех Нелли постепенно стал успокаиваться и наконец она смогла начать говорить:

– Я просто… я… – заливаясь смехом, выдавила из себя она.

Все в недоумении переглядывались.

– Мы все ищем призрака! А тут!

– Ааа, – протянул незнакомец, – то есть вы полагали, что скромная моя особа должна немпеременно оказаться каким-нибудь чудовищем. Ну что ж, таковым меня, собственно, и полагают.

– Так кто же Вы? – сделав шаг вперёд, спросил Фридеман.

– Обычно я предпочитаю скрывать своё имя при первой встрече, ну что же, вам я откроюсь. Сам не знаю почему! – он передёрнул плечами, словно в танго. – Так мне захотелось. Я – сеньор Руджеро Гвидиче-Кольпеволэ.

Воцарилось молчание. Казалось, незнакомца это даже несколько смутило, хотя его, как читатель узнает впоследствии, смутить было невозможно. Он на мгновение опустил глаза, теребя в руках осколки маски.

– Что ж, – он, не поднимая взгляда, пожал плечами, – я уже привык к такой реакции на моё имя.

– Нет, что Вы, – совершенно искренне сказал Фридеман. – Просто, не каждый день вот так, на большой дороге, встречаешь столь известного человека.

Руджеро усмехнулся.

– Известность моя на одном том и держится, что я… – тут он загадочно усмехнулся и, расплывшись в полуулыбке, опустил глаза. – Похоже, Ваш друг относится к той доброй половине людей, желающих скинуть меня в сточную канаву, – сказал он, с лукавой полу-улыбкой взглянув на графа.

– Не составлю себе даже труда это отрицать! Наслышан о вас… – скрестив руки на груди, с нескрываемым отвращением процедил Ричардсон.

– Chi parla in faccia non è traditore,6 – пожал плечами Руджеро.

– Сеньор Гвидиче-Кольпеволэ, – начал Фридеман, – мы будем вам безмерно благодарны, если Вы расскажете нам, если, конечно, это не большая тайна, как Вы попали сюда и в чём состоит цель Вашего путешествия? Ведь, быть может, если цели эти пересекаются, мы могли бы быть весьма полезны друг другу.

– Что ж, это не секрет. Но только в ответ мне хотелось бы обязать вас той же любезностью, – усмехнулся Руджеро.

– О, безусловно, – галантно ответил Фридеман.

– Ну так что ж, – начал было Руджеро, но прервался, чтобы сесть на пол. После этого все последовали его примеру. – Я, в очередной раз изгнанный, отправился искать счастья в этих краях. В очередной раз накуролесил, завёл мануфактуру в Париже, по изготовлению шёлковых тканей. Но дела мои в какой-то момент пошли худо, и я оказался должен огромную сумму, меня на какое-то время посадили в тюрьму, затем отпустили, когда, продав некоторые драгоценности, смог покрыть долг. Но до этого, – тут он пробежался по всем глазами и остановился на Фридемане, ибо он внушал ему большее доверие, – я связался с одной дамой, и она так привлекла меня своими прелестями, что я не мог удержаться. И через три месяца стало понятно, что… В общем, ей не удалось (ну ровно как и мне) скрыть правду от мужа и мне пришлось сначала явиться на дуэль, затем, с проткнутой рукой, – тут он приподнял левую руку и все увидели, что ладонь его перебинтована, – я бежал и вот теперь ищу благосклонности Фортуны на чужбине. Я узнал тут одну легенду, судя по которой, можно неплохо нажиться на одном сокровище, да что, что вы так улыбаетесь?

– Продолжайте, прошу Вас, – сказал с улыбкой махнув рукой, Фридеман.

– Я узнал, что где-то здесь сокрыт клад, сокровища Марии Антуанетты. Говорят, они прокляты, но я никогда не верил в подобные байки, и если вы слышали, что я кому-то когда-то помог какими-то зельями – не верьте, я их просто дурачил, сам в это всё не веря ни на йоту нисколько. Решив найти всё это добро, я и отправился сюда. Мне сейчас очень нужны деньги. Трактирщик сегодня выпер меня за дверь, ибо уплатить долг было нечем. Вот я и хожу переворачиваю тут всё, что только можно. И ничего. Похоже, что придётся и заночевать здесь. Я несколько суеверен, поэтому, честно признаюсь, страшновато, но, вполне сносно. Уж лучше, чем при такой погоде на улице, ещё ненароком схватить какое-нибудь воспаление лёгких, так уж лучше здесь, с историями про прежних владельцев этого теперь заброшенного замка.

– Позвольте вернуть Вам перстень, – сказала Нелли, сняв его с пальца и протянув Гвидиче.

– О, да!.. Спасибо огромное! Grasias!.. это мой, но где?

– Рядом с картинами.

Некоторое время они молча напряжённо смотрели друг на друга.

– Я честно сказал вам, кто я и зачем здесь, не ответите ли вы мне подобной любезностью?

Герцог пересказал Руджеро все переплетения их истории, сокрыв основную суть. Тот слушал со вниманием. Когда Фридеман завершил свой рассказ, итальянец некоторое время сидел в рассеянной задумчивости.

– Никакой выгоды я из этого не получу, но наслаждение мне это доставит несказанное, ибо я люблю путешествовать и попадать в самые разные передряги. Это вся моя жизнь. Скука, и обычное, размеренное существование, словно яд для меня, именно поэтому я так боюсь стареть. Я решил, я помогу Вам. Думаю, что смогу вам в этом деле пригодиться, ибо я знаю многих людей и, если что, смогу завести вам нужные знакомства. Но сначала надо будет заложить перстень, ибо у меня в карманах сейчас свищет ветер.

– Мы будем Вам крайне признательны, – ответил герцог.

Руджеро лукаво улыбнулся и слегка поклонился.

– Ты спятил! – одними губами прошептал Ричардсон, но в ответ получил столь внушительный взгляд, что не стал продолжать и отвернулся.

Тут все, последовав примеру Нелли, стали подниматься на ноги, как вдруг сверху раздался пронзительный громкий крик. Все похолодели от этого голоса.

– Что же это, чёрт побери, такое? – воскликнула Нелли.

– Позвольте поинтересоваться, ибо я не слишком сведущ в английской культуре, что там за легенды связаны с этим местом?

– Вы же в легенды не верите? – с едкой иронией заметил граф.

– В такой час и не в такое поверишь, вообще я больше по вере именно христианской, а во все эти колдовства – чушь и ересь!

– Вы?! Покорнейше простите, но никогда бы не подумал, что Вы истинно верующий христианин, – язвительно процедил граф.

– Представьте себе, – парировал Руджеро, – как по мне, так именно грешник больше всех и нуждается в Боге. Видели Вы когда-нибудь здорового человека, с кислой миной шагающего к врачу?

– Так, всё! Перестаньте! Прекратите! – нашли время для богословских диспутов! – шёпотом прикрикнула Нелли.

Все разом замолчали. Герцог сделал нетерпеливый жест и начал прислушиваться. Вынув шпагу, приказал жестом всем последовать его примеру. Когда Нелли вынула револьвер, то так получилось, что сделала она это прямо рядом с Руджеро, – тот медленно отвёл дуло в сторону.

– Звук идёт из дальних комнат, – прошептала Нелли, прислушиваясь.

– Думаю, стоит ускориться! Что по карте, может, он всё-таки соизволил указать более точные координаты? – спокойно, со своим обычным сдержанным хладнокровием сказал Ричардсон.

– Самозванец был бы круглым дураком, реши он так поступить! Конечно же, он знал, куда прятал, но не вынесет же он тебе это на блюдечке с синей каёмочкой! – усмехнулася герцог.

– Картинная галерея! – вдруг воскликнула Нелли. Все в недоумении обернулись к ней. – Картинная галерея! Ведь есть обыкновение запихивать тайные документы в портреты!

– Так идёмте же! – воскликнул герцог.

– Всё бы хорошо, но этот крик…

– Боитесь, сеньор Гвидиче? – язвительно заметил граф.

Руджеро, когда тот отвернулся, закатил глаза.

Все напрвились в сторону картинной галереи, спустились с лестницы, и вышли в длинный-длинный коридор. Послышалось странное шебуршание, все разом остановились. Тут же, из-за угла им навстречу вышел – скелет! Мороз пробежал по коже, и, казалось, сами волосы зашевелились от ужаса, а скелет, тем временем, медленно двинулся в сторону наших героев. Нелли, выхватив шпагу, кинула её в скелета, надеясь, что он рассыпется, но, ан-нет! Он лишь замер на секунду, и вынув её из себя и откинув в сторону, пошёл дальше. Подняв выше книнок, он приготовился к нападению. Руджеро выстрелил, раз, второй, третий, но тот лишь с издёвкой пошевелил головой и продолжал надвигаться. Нелли начала орать. Фридеман дёрнул её за рукав. Поняв, что не помогает и это, она успокоилась. Вдруг позади неё послышался тот же звук. Она обернулась – ещё два скелета стояли и улыбались им своими вечными улыбками. Отходить было некуда. Тут она упёрлась спиной в стену. Повинуясь инстинкутивному чувству, она подняла руки, и, схватившись за ручку меча, выхватила его.

Противники всё приближались. Пора было вступать в бой. С криком граф метнулся в сторону первого скелета, думая снести ему голову, но тот жёстко парировал удар, да так, что Нелли от отдачи машинально отступила на пару шагов назад. Обернувшись, ей уже пришлось отражать новый удар двух клинков. Разъярившись, Фридеман ударил по одному из них, и тот рассыпался. Наконец ему удалось полоснуть по каждому из них, как вдруг… Кости их стали собираться снова, одна к другой, и вновь перед ними стояли три призрака.

– Нам так долго не продержаться! – воскликнул граф. – Нужно отступать!

– Отступать без свитка? Ну уж нет! – отвечал Фридеман.

– Надо пробиться к галерее! Вы же видите, они нас туда не пускают! Значит, там и впрямь что-то есть! – воскликнула Нелли.

– Согласен, – коротко промолвил Руджеро. – Но их не убить, а потому, может, с ними можно договориться?

Граф усмехнулся.

– Ну и как ты себе это представляешь?

– Ты сначала попробовал бы!

Граф снова усмехнулся.

– Предлагаю нам, как истинным джентльменам, – продолжал Руджеро, – прикрыть леди, а она уже обыщет картины.

– Если там не будет опасности новой! – воскликнул Фридеман.

– Я согласна, – сказала Нелли.

Все переглянулись, кивнули, и три шпаги обрушились на склетов, а плащ Нелли мелькнул за углом. Она оказалась в том же самом длинном коридоре, который они, казалось, так недавно покинули. Отодвигая тяжёлые картины, она заглядывала за корешок каждой, но ничего не находила, как вдруг, удивившись, она даже не поверила, что это действительно возможно, почувствовала, нащупав рукой за рамой, свиток. Вынув его, стала выравнивать картину, как вдруг заметила, что то был портрет самой Марии Кровавой. Отступив на шаг, она, словно заворожённая, вглядывалась в него, как вдруг ей показалось, что портрет пошевелился. Нелли крепко зажмурилась, и вновь взглянула на картину. Казалось, всё так и было, как вдруг… Мария Кровавая зашевелилась и ступила на паркет. Нелли шарахнулась к противоположной стене и выхватила шпагу, королева будто не замечала. Вот она уже стоит на твёрдой земле, картина пуста, а лицо Нелли изображает неописуемое изумление и ужас.

– Кто В… Вы… Вы же…

– Королева Англии и Ирландии Мария Первая Тюдор, – она слегка поклонилась.

Нелли в ужасе смотрела на неё, но, спохватившись, отвесила поклон.

– А Вы, а Вы здесь… Не скучаете? – более нелепого вопроса и задать было невозможно, но Нелли была настолько обескуражена и удивлена, а точнее будет сказать, сердце её убежало в пятки, так что тут он был вполне уместен.

– О, нет! Меня забавляют всякие искатели приключений, желающие пощекотать себе нервы!

– Вы знаете… Нам тут очень нравится! – сглотнув, кивнула Нелли. – Только вот скелетов многовато, их как-то слишком много.

– Хм!.. – Королева повелительно склонила голову набок и пронзила Нелли высокомерным взглядом.

– Понимаете, мои друзья, они там, сражаются, мне нужно вернуться. У нас очень увлекательная и интересная беседа, но мне пора! – с этими словами Нелли было обернулась, как вдруг услышала позади себя ледяной голос, заставивший её остановиться.

– Вы кое-что хотели забрать у меня! За это я могу вас казнить! Виселица уже готова и ждёт!

Нелли медленно, на каблуках, обернулась.

– Да, это так, но мне это необходимо!

– Хм!.. Никто ещё не находил это! – тут она высокомерно задрала подбородок.

– Так позвольте же мне быть первым человеком… Нам нужно забрать этот свиток, дабы он не попал в неподходящие руки.

– Хм!.. То есть Ваши – подходят?

– Да, Ваше Высочество, мы можем уберечь их! – Нелли уже успела удивиться сказанному.

– Извольте, коли так! Однако, похоже Вы не знакомы с этикетом моего двора! Коли Вы что-то берёте из моего дворца, то должны и отдать взамен! – с этими словами Королева протянула руку и мягко, но, в то же время, властно, забрала у Нелли свиток. Она же столяла в немом изумлении, молча наблюдая, как Королева убрала свиток в складки своего платья.

– К Вашим услугам, Ваше Высочество! Чем же мы можем послужить столь достоставной и справедливой королеве!

– Вы можете найти ей голову!

– Что? – одними похолодевшими губами прошептала Нелли.

***

Фридеман, Ричардсон и Руджеро нанесли последний, и, как им показалось, сокрушительный удар. Скелеты рассыпались на мелкие кусочки.

– Невероятно! – прошептал граф. – Но почему же теперь они не собираются воедино?

– Потому что я так решила! – послышался надменный голос и в следующий миг пред ними предстала Мария Первая, следом за ней, ни живая ни мёртвая, вышла Нелли и подошла к ним. Не зная, что и делать, они просто молча смотрели на неё.

– Мария Кровавая, она не отдаёт мне свиток! И не отдаст, пока мы не найдём её голову! – очень тихо прошептала она.

– Брось? Что за нелепость! – так же тихо прошептал граф.

– Шепчетесь? Я не потерплю! – взвизгнула королева и притопнула.

– Это ещё что за Чипполино? – тихо, склонившись к Нелли, спросил Руджеро.

– Королева, – коротко, и так же тихо, ответила она, кашлянув, чтобы прочистить горло. – Мы говорим о том, что найдём Вашу голову, Ваше Величество! – уже вслух сказала Нелли. – Не можете ли Вы направить нас, дабы поиски были более быстрыми?

– Вам нужно идти и искать на виселице! – королева притопнула. – Выйдете чрез врата замка! Идите прямо и увидите эшафот! Ищите и принесите мне мою голову!

– Бывали уже там, весьма невесёлая прогулочка, скажу я вам! – себе под нос пробурчал Руджеро.

Переглянувшись, наши герои вновь перевели взгляды на королеву и вздрогнули! Мария Первая стояла – без головы! В руках у неё был Свиток. Поняв что с этой барышней шутки плохи, путники мигом спустились и вышли, как и было указано, чрез главные ворота, которые были вновь открыты! Выйдя, ещё издали, только переходя деревянный мост, они увидели тонущую в тумане, освещённую полной луной виселицу. На миг остановившись, словно в сомнении, они продолжили путь. Наконец послышался скрип, и чем ближе они подходили, тем скрип раздавался всё явственнее.

– Вы слышите, что это такое скрипит? – шепотом спросил Руджеро.

– Виселица, – холодно ответил граф.

– Надеюсь, не по нашу душу! – проговорил Фридеман.

Нелли просто вздрогнула, услышав самый громкий скрип. И только они двинулись, как послышался металлический звук. Все вздрогнули и остановились.

– Помилуйте, это ещё что такое? – прошептал герцог.

– Словно лязг топора, – таким же нервным шёпотом ответила Нелли.

Все четверо обернулись на помост и даже самые крепкие нервы дрогнули, – на помосте качалось белое привидение, хватавшееся за шею из которой торчал топор. Холодные руки друг схватили руки Нелли с обеих сторон, третьи – за плечи.

– Кто это? – едва различимо прошептал герцог, ещё крепче сжав руку Нелли.

– Это Мария Кровавая, Мария Антуанетта! – не оборачиваясь, ещё крепче сжав другую руку Нелли, прошептал в ответ граф. – Она была казнена, точнее, наполовину, и пришлось палачу рубить ещё раз, дабы полностью отсечь ей голову! Так, в предсмертных муках, она ходила по эшафоту, пока палач… И вот теперь она является путникам, которые отважатся в сей день и в сей час прийти сюда на площадь пред замком!

Все трое переглянулись.

– Эшафот, это видение! – промолвила Нелли, и, выхватив руки кинулась к нему, и действительно, как только она коснулась его, видение рассеялось. Тяжело дыша, все в немом, застывшем ужасе смотрели друг на друга.

Всё было затянуто туманом, только лишь виселица, вновь появившись, словно выныривая, и покачиваемая его волнами, приветствовала путника. Как вдруг, словно в сказке, по чьему-то велению, туман стал отступать, и, как портьеры в театре, расступился, дабы показать истинное представление! На эшафоте появилась неясная тень палача. За ним стояла другая тёмная фигура. Она была в длинном белом платье. Наконец, палач схватил жертву и потянул к деревянному обрубку. Всё произошло в одно мгновение! Взметнулся топор… Фридеман хотел отвернуть Нелли, но она оттолкнула его руку. Но действие спектакля и на сей раз не было завершено! Бывшая королева вновь металась с воткнутым в плечо топором! Наконец палач схватил и занём секиру ещё раз! Видение начало растворяться.

– Весь этот разыгрываемый спектакль будет являться нам вновь и вновь, пока мы не… – начала было Нелли.

Тут Руджеро кинулся вперёд и схватил голову Королевы. Всё остальное исчезло, осталась только голова в его руках.

– Быстрее, – помертвевшими губами только и прошептал он.

Наши путники бросились обратно в замок, дабы скорее завершить начатое. Вошли через главные ворота, поднялись по лестнице и вышли в тот самый коридор. Мария Первая ждала их там, только сидела она теперь на красном бархатном троне.

– Идёмте, – коротко сказала она.

Встав, королева прошла в картинную галерею, все безмолвно и торжественно последовали за ней. Наконец она подошла к портрету, с которого так недавно сошла. Руджеро протянул ей голову, в ответ она отдала свиток. Кивнув всем на прощание, королева вошла в портрет и теперь держала в руках свою собственную голову. Все, закрыв глаза, вздохнули с облегчением. Руджеро протянул свиток Нелли.

– Полагаю, Вы первая его получили, значит и храниться он должен у Вас.

Нелли протянула руку и забрала свиток. Фридеман кашлянул.

– Полагаю, – сказал он, – теперь нам следует двигаться дальше.

– Куда теперь мы держим путь? – спросила Нелли.

– Испания, – развернув карту, коротко ответил граф.

ГЛАВА 6. АВАНТЮРА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Чтобы быть свободным, достаточно чувствовать себя таковым.

Джакомо Казанова

Путники наши ехали в очень небольшой повозке, отчего приходилось сидеть достаточно близко друг к другу. Нелли сидела с Фридеманом, напротив них – Руджеро и Ричардсон, последний демонстративно-высокомерно отвернулся в окно, и не поворачивался даже тогда, когда Нелли или Яков обращались к нему. В окно же виднелись очень простые дома, словно они проезжали небольшую деревушку, но вскоре они стали сменяться более основательными.

– Мадрид, – прошептал Руджеро. – Я бывал здесь однажды, подружился с одной семьёй. Сапожных дел мастер с женой, у них была дочь. Первейшая красавица! Тогда я пригласил её на бал, но в те времена я ни слова не знал по-испански, так, несколько слов да общих фраз, а потому во время танца пришлось объясняться с ней и на итальянском, и на английском, и на французском и на моём, тогда ещё, ломаном испанском, да на языке жестов…

– Думаю, Ваш язык жестов был весьма красноречив, – не оборачиваясь, язвительно-холодно бросил граф.

– Почему Вы сразу подумали именно это! – обернулся к нему Руджеро. Тут граф не выдержал, и тоже обернулся к нему.

– Что я подумал? – холодно-язвитеотнр спросил граф. Руджеро молчал. Ричардсон окинул его презрительным взглядом сверху вниз и вновь отвернулся.

Руджеро перевёл взгляд на Якова и Нелли, потом снова на графа.

– Каков же был танец? – кашлянув, и бросив ещё один взгляд на графа, спросила у Руджеро Нелли.

– Фурлану, – ответил он, вновь откидываясь назад. – После – танго. Жаль, но потом я ввязался в такое дело, из-за которого пришлось бежать из Испании.

– Что же Вы сделали? Пошли по стопам Гая Фокса?7 – усмехнулась Нелли. Руджеро вопросительно нахмурился.

– Когда я был тут впервые, то нанимал комнату, к сожалению, уже позабыл название той улицы. И вот однажды, выйдя на балкон, я увидел в окне напротив сеньориту, красивую, спешу заметить, и между нами в течение полумесяца длился немой диалог. И вот как-то раз, когда я проходил под её окнами, мне под ноги упала записка, в которой было указано время, когда её возлюбленного не будет дома. Я явился, хотя, честно признаюсь, меня терзали сомнения, ведь застань меня её брат или отец, то пришлось бы худо. Но жажда приключений и азарт пересилили, и я решился. Пришёл в назначенное время. Как вдруг, бросившись ко мне в объятия, моя сеньорита попросила меня поклясться в том, что я выполню любую её просьбу. Я, уже разгорячённый пламенем, естественно согласился. И тут она подводил меня к кровати, завешенной балдахином, и, о ужас! Там… Как вы думаете, что там было? – лукаво улыбнулся итальянец.

– Хм, наверное – её любовник? – предположил Фридеман.

– Быть может, другая сеньорита?

Руджеро вскинул брови.

– От вас я такого точно не ожидал, сеньорита Нелли, – он рассмеялся. – Но оба предположения мимо. Там был…

– Труп, – мрачно и холодно проговорил граф. Три взгляда повернулись к нему.

– Чёрт побери, граф, Вы чертовски правы! – воскликнул Руджеро, повернувшись к нему. – Верно, там был труп её любовника. Она сказала, что заподозрила его в измене и, увы и ах!.. пронзила кинжалом в самое сердце. Естественно, весь пожар моей души тогда как рукой сняло. Как я мог отказать ей? Она просила оттащить его к реке и… Дальше вы уже домыслите сами. Кто-то видел меня и донёс, поэтому я спешно покинул пределы Испании…

Граф вновь очень резко обернулся к нему, да так, что прижал Руджеро к стенке.

– Ай! Да что с Вами?

– Вы понимаете, что совершили тогда противозаконное деяние? – сверкнув глазами, леденящим колким тоном спросил он.

– Да! Но пустите Вы! Я сейчас выпаду!

– Ничего. Вы прикрыли преступника! Я слышал об этом деле, о нём писали во всех лондонских газетах три года назад. Но дело это изумительно ловко и быстро замяли, и преступника не нашли, хотя к тому были все доказательства!

– Не думаете же Вы, что это я сделал?

– Кто знает, что думаю я? Вопрос лишь в том, куда ведут меня факты.

– Послушайте, чего Вы хотите? Сдадите меня?

– Вполне может быть… Вполне может быть…

– Послушайте, граф! Если бы это сделал я, разве стал бы я там откровенно рассказывать об этом!

– Никакой похвалы такая откровенность не заслуживает, то либо Ваша природная глупость и болтливость, либо желание замести следы…

– Желай я этого, с Вами бы не поехал!

– Какой у Вас был выбор? Ведь у вас были проблемы и с английским законом… и…

– ХВАТИТ! – послышался басистый и громкий голос герцога. – Хватит, – уже мягче и тише добавил он, когда двое, сидевшие напротив него, обернулись. – Джозеф, чего ты вцепился? Ты что, решил построить из себя ищейку? Мы здесь не за этим.

– Ты предлагаешь мне доверять преступнику, который, к тому же, сам же ещё в этом и признался?

– Я предлагаю тебе остыть и сосредоточиться на деле. Давайте-ка лучше ещё раз изучим карту.

Как вдруг… Повозка вдруг резко остановилась, да так, что Руджеро и Ричардсон повалились на видящих напротив. Остановились. Тишина. Фридеман выглянул в окно.

– Эй! Почему стоим! В чём дело?

Ни звука. Путники переглянулись. Заподозрив неладное, все выхватили оружие. Дверца экипажа медленно отворилась и они с обеих сторон спрыгнули на землю. Подул тихий тёплый ветер. Улица была пуста. Как вдруг из-за лошади вышел человек в длинном чёрном плаще и чёрной шляпе, надвинутой на глаза, лицо его было до половины закрыто чёрным шарфом.

– Эй, папаша! Чего надобно? – резко крикнул Руджеро, поднимая пистолет выше. Тёмная фигура покачала головой. С другой стороны вышли ещё двое. – Трое на двоих, – он усмехнулся, – нечестно! Валяйте, кто вы и что вам нужно!

– Сеньор Гвидиче, что происходит? – спросила Нелли.

– Сейчас они нам сами расскажут, а если не захотят, то мы вынудим силой…

Резко взметнулись шпаги! Показались ещё два человека, которые напали на Якова и Ричардсона, Нелли и Руджеро боролись с троими. Клинки сверкали, несмотря на заброшенность и темноту улицы. Солнце уже давно зашло, – чем не время для хорошей драки? Бились долго, пока наконец Руджеро не ранил одного в ногу, а Ричардсон – в плечо. Неизвестные быстро ретировались и исчезли так же быстро, как и появились, словно растворились во тьме.

– Уезжаем. Быстро! – крикнул Руджеро пеерепуганному насмерть кучеру, во время перепалки забившемуся под экипаж. Через мгновение он, что было силы, гнал лошадей по пыльным дорогам.

– Ха, весёлая ночка! – воскликнул Яков.

– Точнее, обещает быть таковой, – промолвил Руджеро, поиграв бровями.

– Ты знаешь, кто они, эти люди? – спросила Нелли у Руджеро.

– Не имею ни малейшего представления. Возможно, то были просто бандиты с больших дорог, но есть вероятность, которую нельзя исключать, что это как-то связано с тем, что вы затеяли, господа.

Оставшуюся часть пути ехали молча. Каждый был погружён в собственные размышления. Наконец повозка остановилась у постоялого двора. Все вышли. Навстречу им выбежал расторопный мальчик, лет семи-восьма.

– ¡Oye, muchacho! ¡Llama al anfitrión!8 – крикнул Руджеро и мальчик тотчас исчез. Вскоре к ним вышел владелец трактира. То был высокий и крепкий темноволосый человек с яркими, словно уголья, глазами. Он опёрся сильной рукой о косяк и вопрощающе смотрел не незванных гостей.

– Buenas tardes9, сеньор Савватино! – сказал Руджеро. – Necesitamos alojamiento, somos cuatro personas.10

– Bien.11 Думаю, место подыщется, – сказал громким твёрдым, но в то же время очень добродушным голосом хозяин и улыбнулся. Каков был разительный контраст с его внешностью! – Следуйте за мной! Ваша удача, что вы набрели ко мне. Конечно, расхваливать самого себя не в чести, но честно говорю вам, попади вы в другой трактир в нашей округе, вас там бы заставили спать на сене и считать комаров! Сюда пожалуйста!

Они поднялись вслед за разговорчивым хозяином и их взору предстала большая комната.

– Это общая. Сожалею, но свободна только одна, зато четыре кровати. Вот там есть дверь, если кому-то нужно побыть одному, вы можете уходить туда, там есть стол и перо со свежими чернилами, вижу, вы люди знающие.

– Genial, que pagamos?12 – спросила Нелли.

– Две тысячи эскудо.

– Цена разумна, но у нас только английские и немецкие деньги.

– Не беда, я смогу обменять их.

Наши путешественники рассчитались с хозяином. Справедливости ради стоит отметить, что цена была вполне разумна. Пока толковали и раскладывались, спустились сумерки. Нелли ушла в другую комнату, о которой говорил трактирщик, усевшись за стол, на котором в достатке было бумаги и чернил, она принялась что-то быстро-быстро записывать. Наконец, все улеглись, только Нелли продолжала сидеть при свечах с пером в руке. Как вдруг… Послышались шаги. В дверном проёме возникла фигура Руджеро.

– Что, тоже ведёшь записки? – спросил он. Нелли вздрогнула, ибо не слышала его шагов. – Я хотел сказать, что всю ночь меня не будет, но не теряйте, я вернусь к рассвету.

Нелли вопросительно сощурилась, но он, не промолвив больше ни слова, исчез в чёрном проёме. Через час Нелли легла и попыталась уснуть, но сон не шёл к ней, а потому она снова села писать. Ночь грозила пройти бессонной. Под утро, часов в пять поутру, тихо скрипнула дверь. Возвратился Руджеро. Нелли на мгновение замерла, словно о чём-то задумавшись, затем слегка покачала головой и вновь послышалось скребление пера о бумагу. Слышно было, как Руджеро лёг, но долго ворочался с боку на бок. Так прошёл где-то час. Наконец раздался скрип половиц, кто-то встал, послышались тихие шаги, скрипнул стул, чиркнула спичка и вскоре в комнату проник запах табачного дыма. Нелли закрыла тетрадь, и, потушив свечу, легла. Но сквозь сон она слышала порой мерные шаги, перемещающиеся туда-сюда из угла в угол комнаты и запах табачного дыма.

Как только забрезжил рассвет, Нелли села на кровати и выглянула в окно. Пустынна и тиха была мадридская улица. Один лишь человек в чёрной одежде пересёк её и скрылся, но она не обратила на случайного прохожего ровно никакого внимания. Послышался скрип и шорох. Нелли обернулась. Руджеро повернулся на другой бок. Она усмехнулась, – его итальянские жесты не теряли своей силы даже во сне. Вдруг послышался другой шорох. Фридеман поднял голову:

– Ты чего не спишь? Ложись, – прошептал он.

– Не спится…

Герцог тут же лёг обратно и тут же вновь заснул, что было слышно по его лёгкому храпу. Нелли вновь погрузилась в свои мысли. Наконец совсем рассвело. Все, один за другим, проснулись. Трактирщик подал лучший в мире завтрак. По дороге приходилось перехватывать где что приходилось, а потому все с большим аппетитом набросились на еду и молчали во всё протяжении трапезы. Покончив с едой, приступили к разговору, который откладывать более было нельзя.

– Итак, давайте ещё раз посмотрим на карту, – сказал Фридеман, разворачивая её на столе. Провёл по ней своим длинным, на удивление тонким, несмотря на его вес, пальцем, и указал на какую-то точку на карте. Все придвинулись. – Посмотрите, контуры слегка прорисованы, что напоминает какой-то дом. Но дом весьма большой.

– Или, скорее, дворец, – предположил граф.

– Руджеро, ты же хорошо знаешь Испанию, – обратился к нему герцог.

– Не так хорошо, как мог бы. Последний раз я бежал отсюда чуть ли не в одном белье. Однако мистер Ричардсон прав…

– Граф. Ричардсон, – процедил граф сквозь зубы.

– …прав, – стрельнув на него пронизывающим взглядом, продолжал говорить Руджеро. – Действительно, это дворец Испанской Короны, испанского короля.

– Можем ли мы быть представлены? – спросил Яков.

– Хм..

Вдруг, совершенно неожиданно, так, что все разом аж подпрыгнули, Руджеро обратился к трактирщику:

– Скажите, сеньор Саваттино, как нам попасть к королю?

Граф в этот момент пил и чуть не подавился. Руджеро же, казалось, не то чтобы не смутился, он твёрдо, более чем, был уверен в своих словах.

– Я имею ввиду, на бал к королю, – несколько притворно-скромно опустил он взгляд.

– Да при желании любой может, сеньор! Только бы одет был подобающе да знал манеры. Ваше счастье, сегодня вечером устраивается бал в честь Его Королевского Величества. Я могу раздобыть вам костюмы. Испанским вы владеете, так что вполне сможете взглянуть на празднество, но только ту часть, что будет снаружи, к самому королю, конечно, добиться и думать нечего!

– Разве вы не можете использовать своё влияние? – спросила Нелли, переведя взгляд с Ричардсона на Фридемана.

– Мы не представлены. Никого здесь я не знаю, да и к тому же отношения Англии и Испании сейчас довольно напряжены, так что…

– Но а Вы? – обратилась она к Фридеману.

– Я не знаю языка, да и не был приглашён, так что…

– Вы серьёзно? Наша цель так близка, вы чего? Ввязаться в такую авантюру и остановиться из-за какого-то там короля! – воскликнула Нелли.

– Тише ты, – сказал Руджеро понизив голос. – Тут повсюду могут быть шпионы короля! Да и инквизиция думаю, будет рада повстречать нас.

– Говори за себя! – едко усмехнулся граф.

– Ну почему же, вы все со мной заодно, а потому, чувствую, они будут рады такому солидному улову, – ответил Руджеро и отпил кофе.

– Ты так добр! – процедил граф.

– Buono come il pane!13 – развёл руками Руджеро. – Кстати, раз наши высокопоставленные особы так скромны, что не хотят проявлять себя при испанском дворе – я могу сыграть высокопоставленную особу, – приосанился венецианец.

– Ты? Тогда я – Папа Римский, – ответил, едко усмехнувшись, граф.

– Кто же мешает? Маскарад, друзья мои, это искусство, которым грех не воспользоваться, особенно, когда ставка так высока… – говоря это, он поднял руку с перснями и, посмотрев на них, поиграл ими.

– Чёрт побери, он прав. Ну что? Будем скромничать или всё же обыщем покои испанского короля? – сказала Нелли.

– Куда ж деваться. Отступить сейчас, самое гиблое дело, – ответил Яков.

Руджеро склонил голову и блеснул тёмными глазами.

– Таки решено! Я – пишу сценарий и мы все его сегодня здорово отыграем!

– Mir gefällt es!14 – вокликнул Фридеман, с улыбкой потирая руки.

– Делаю ставку на королевские покои, – вдруг в задумчивости потерев подбородок, промолвил Руджеро.

– Но где же мы будем искать ег…

Не успела Нелли закончить фразу, как Руджеро, открыв было рот чтобы ответить, оглянулся по сторонам, и, щёлкнув пальцами, крикнул:

– Сеньор! Прошу! Подойдите к нам!

Трактирщик обернулся, и, покивав постояльцам, с которыми вёл беседу, направился в сторону наших путников.

– Сеньор Саваттино, не могли бы Вы посвятить нас в слухи, которые сейчас бродят по Испании, больше, по Мадриду, конечно.

Хозяин оглянулся, и, почесав затылок, вытянул обе руки вперёд, и, оперевшись на стол, низко склонился к самой середине стола, понизив голос так, что только сидевшие за столом могли его слышать.

– Прошёл слух, не буду говорить, где и как я его услышал, иначе плакала не только моя голова!.. но слух таков, что испанский король нашёл некое сокровище, какую-то ценную реликвию, но никак не может её разгадать, носится с ней день и ночь.

– Сто против одного, это то, что мы ищем… – прошептала Нелли себе под нос.

– И, что же это? – подбадривал Руджеро.

– Судя по слухам, какая-то вещица…

– То, что это не человек, итак понятно, сеньор Савватино! Но не могли бы вы быть чуть точнее! – шепнул итальянец.

– Это какой-то кусок пергамента, сеньор! Ох, не окажи Вы мне тогда услугу, я не стал бы вам выбалтывать всё это! Вы точно уверены в своих друзьях? – шепнул он так, что мог слышать только Руджеро.

– Я уверен в них больше, чем с самом себя, а потому, прошу, расскажите всё, что вы знаете.

– Это всё, сеньор Руджеро! Уж Вы-то знаете, как никто другой, что я не лукавлю!

Руджеро кивнул.

– Спасибо Вам, Вы нам очень помогли!

Кивнув, трактирщик вновь оглянулся по сторонам и скрылся. Руджеро проводил его долгим взглядом и вновь обернулся к друзьям.

– Ну что? Это то, что мы ищем?

– Мы. Ищем, – холодно проговорил граф. – Ну и какова цена твоим слухам? Что если мы зря полезем в самое пекло! Мы должны быть точно уверены, а не доверять неким неясным домыслам.

– В твоих словах есть здравый смысл, – ответил Фридеман, – но сам посуди, ничего более достоверного у нас нет! К тому же нам уже, возможно, след в след идёт тот человек, явившийся к тебе тогда за Свитком! Слухи не появляются просто так, не бывает дыма без огня, и раз есть хотя какая-то зацепка, мы должны за неё держаться!

– Я бы предпочёл сначала навести справки!

– Ага, так-то тебе все тут и ответят! С распростёртыми объятиями!

– Думаю, Руджеро прав, – промолвила Нелли, потирая подбородок.

– Что? И ты туда же?

– Мистер Ричардсон, Вы правы, действительно, факты нужно проверять, но ситуация наша не совсем обычна, а потому нужно действовать быстро. На балу у нас будет возможность услышать хоть что-то, но если наши сомнения подтвердятся, действовать нужно будет незамедлительно. Главное, позаботиться, чтобы нас раскусили уже после того, как мы провернём всё это дело.

– Если вы хотите, чтобы вас не раскололи, прежде всего будьте открыты, но говорите не про себя, с величайшим рвением нужно подхватить любую светскую сплетню и развинчивать человека на её обсуждение, самому при этом не говоря ни слова, только «ах да, сударыня, как он мог!» или «о да, сеньор, это невозможно! Как они могли так поступить, так вероломно». Так берёте в оборот любого, кто покажется вам большим простаком и начинаете его раскручивать. Глядишь, среди этого вороха лжи, пудры и кринолина мы найдём что-то ценное для нашего предприятия. Но на это надежды мало, самое главное, наша цель – это незаметно пробраться в королевские покои. План таков – кто-то умеет лазать по стенам? – Все переглянулись и промолчали. – Пока я соблазню какую-нибудь даму…

Ричардсон презрительно хмыкнул.

– Ты только на это и годишься, я вижу, – и он презрительно окинул его взглядом. Руджеро сделал вид, что ничего не заметил. Фридеман дёрнул графа за руку, но тот резко отдёрнул её.

– Это очень действенный способ! Не стоит им пренебрегать! Так вот, надо нацелиться на одну из королевских фрейялин, она и проведёт меня, под влиянием страсти, куда мне будет угодно, я же, будто бы пыша жаром страстного пламени, открою окно…

– Как будто ты и впрямь не будешь полыхать, – язвительно усмехнулся граф.

– И там будет ваш выход. Нужно чтобы вы уже ждали под окном, и, когда я открою его, взобрался, пока я буду отвлекать фрейялин, а может она к тому моменту мне даже чего и наболтает, один из вас обыщет всё и, с трофеем, мы будем таковы!

– Погоди, в руках у нас ещё ничего нет! – хмуро сказал Фридеман.

– Всё будет! – удовлетворённо улыбнувшись, промолвил Руджеро и глаза его хищно блеснули.

Послышался стук в дверь. Вошёл сеньор Саваттино.

– Вот, ваши костюмы!

Герр Фридеман поблагодарил и расплатился.

– Ну что же, теперь осталось только дождаться ночи и – маскарад! – с упоением сказал Руджеро, встряхивая костюм.

***

Вечером, в назначенный час, они взяли экипаж и направились ко дворцу, и вот они уже идут по дворцовой дорожке. Наконец подошли к главной лестнице, откуда уже слышался голос глашатая, представлявшего гостей. У Нелли вновь возникло знакомое чувство. Казалось, так недавно она шла по такой же лестнице и не знала, что ждёт её впереди. Всё будто пронеслось в один миг у неё перед глазами. Кто-то взял её под руку. Она подняла взгляд. То был Фридеман. Руджеро затянул перчатку и поднял взгляд. Глаза его блеснули как раскалённые уголья и тут же переместились куда-то вдаль. Наконец они оказались в бальной зале. Руджеро схватил Фридемана за плечи и прошептал:

– Вижу цель! Я пошёл. Через некоторое время ждите под окнами, а пока – изображайте обычных богачей, пришедших на королевский бал! – тут же он, словно вихрь, Фридеман аж покачнулся, пролетел вглубь толпы. Немец провожал его взглядом и вскоре увидел, как Руджеро расточает комплименты какой-то даме. Как он понял, что это фрейялин королевы, можно было только догадываться.

– Ну что же, делаем вид, что наслаждаемся балом, – вздохнул Фридемаен.

– Себе-то он отвёл более безопасную роль, – промолвил граф.

– То-то уж, безопасную! – пробурчал герцог. – В любой момент в свои покои может войти королева Испании!

Граф пожал плечами.

– Да тише вы! Хватит! – тихо воскликнула Нелли. – Лучше наденьте маски, будет здорово, если нас потом опознают!

– Ну, и что теперь? Как мы поймём, когда он, выражаясь его языком «начнёт штурм»? – брезгливо произнёс Ричардсон. Фридеман посмотрел на часы. Граф отвернулся и поморщился, скрестив на груди руки. – Зачем мы вообще связались с ним! Кто может поручиться, что ему можно доверять? Кто докажет, что это не он подстроил нападение и… Может он хочет нашими руками собрать Свитки и потом…

– Хватит. Всех. Подозревать! – сказал, чуть не прокричав последнее слово, Фридеман. Граф лишь презрительно фыркнул и отвернулся.

– Всё! Пора! Идём! – шепнула Нелли. – Свои обсуждения его личности преберегите для более подходящего времени!

– Разве ты не согласна со мной? – прошептал граф. Нелли медленно окинула его задумчивым взглядом.

– Не моя то роль, судить людей! Я тоже просто человек и не хочу, чтобы также судили меня!

Нелли обернулась. Фридеман пошёл впереди и вскоре они вышли из душной залы в маленький парк. Некоторое время шли молча.

– Откуда вы знали, что здесь есть выход? – наконец спросила Нелли.

Граф и герцог переглянулись.

– Мы-то уже старые волки! – сказал Фридеман. – И не раз горели желанием сбежать с подобных мероприятий. Да все него знают, просто не желают воспользоваться.

– Нуу, как видно не все, – сказала Нелли, глядя куда-то вдаль. Проследив её взгляд все заметили вдалеке сплетённую пару влюблённых.

– Это не наш часом? – спросил граф.

– Нет. Он своего слова не нарушит. Если сказал, откроет окно, значит, так и будет.

– Как раз-таки зная его я так уверен в обратном, – вздохнул граф.

– Вижу я, что не он! – разгорячился Фридеман.

– Успокойтесь вы! – Нелли развела их руками в обе стороны. – Даже он, кажется, сейчас больше думает о деле чем вы со своими распрями!

Все замолчали. Самолюбие каждого было несколько уязвлено. Наконец приблизились к окнам королевы.

– Ну, что там? Я не вижу, чтобы оно было открыто, – сказал граф, задирая голову вверх. Тут же послышался скрип и из окна выпала верёвка.

– Вы бы ещё громче орали! Про окно! – послышался сверху голос Руджеро. – Ну же! Быстро!

Без лишних слов Нелли взялась за верёвку и вмиг очутилась на королевском подоконнике, а потом и в покоях. Следующим залез Ричардсон и за ним – Фридеман. Руджеро втянул верёвку и закрыл окно.

– Ищите в мебели, – отрезал он и скрылся. Из-за двери послышались расточаемые даме любезности.

– Что это значит, «ищите в мебели»? – недовольно прошептал граф.

– То и означает, – сказала Нелли, опускаясь на колени и внимательно рассматривая ножку стула. – Ну? Чего же вы стоите?! Осматриваем здесь всё!

– Я всё же сначала осмотрю шкаф…

– Мистер Ричардсон, где там быть Свитку, в книге? Он же сказал – мебель!

– Что ты вечно его защищаешь!

– Так-так-так, стоп-стоп-стоп! – Фридеман вытянул прямые руки в обе стороны. – Прекратите! Успокойтесь! Нелли права.

– В том-то и дело! Значит, этот прохвост что-то знает! Откуда бы быть таким уверенным, да про покои королевы, – шипящим шёпотом проговорил граф. – Он просто хочет заманить нас в ловушку!

– Чего ты опять на него взъелся?

Граф промолчал, ответив лишь свирепым взглядом.

– Всё! Быстро! Нашли время для рассуждений! – шепнула Нелли и принялась ощупывать стул. Затем кресло. Подошла к кровати.

– Нелли! Так нельзя! – прошептал Фридеман.

– Учитывая некоторую незаурядность ситуации –можно.

И она стряхнула на пол одеяло и принялась прощупывать перины. Затем боковые части, и, схватившись за орнаментальную боковую часть, украшавшую изголовье, открытила её и с победоносным видом обернулас к графу и герцогу. В руке у неё был потрёпанный свиток, очень похожий на тот, что уже был у них. Наши герои принялись наводить порядок, чтобы никто не заметил следов их присутствия, как вдруг послышались шаги. Лёгкие, непринуждённые, но, в то же время, властные и величественные. Все переглянулись. Отступать через окно было уже поздно. Фридеман кинулся к соседней двери и постучал.

– Руджеро! Руджеро!

Через пару секунд он выглянул.

– Сюда идёт Королева!

Руджеро, казалось, это нисколько не смутило.

– Сейчас!

Он захлопнул дверь и сказал.

– Красавица моя, мой добрый друг стоял на часах и сейчас он только что предупредил, что они истекли! Дорогая моя, сможешь ли ты задержать свою госпожу, пока твой верный рыцарь не скроется через окно?

– О да, сеньор Сальвато!

Дверь растворилась и мимо пробежала фрейялин. В дверях появился Руджеро и, оперевшись обеими руками о косяки, подавшись вперёд, тяжело выдохнул.

– Ну что, хорошо постарался? – язвительно усмехнулся граф.

– Скорее! – отмахнулся Руджеро и вмиг оказался у окна. Взявшись за верёвку, он крикнул, – Ну, чего же вы ждёте?

Нелли первая подбежала к окну и вмиг оказалась внизу, за ней – Фридеман, Ричардсон. Шаги послышались ещё явственнее.

– Чёрт! – прошептал Руджеро.

– Руджеро! – шёпотом кричали снизу. Он махнул рукой и в тот же миг верёвка упала к их ногам и закрылось окно.

– Это что же означает, что нам придётся спасать его из темницы, – промолвил граф, не спуская взгляда с окна.

– Вас всех придётся кому-то спасать! – послышался голос сзади.

Все трое медленно обернулись, и тут же, лязгнув, к ним приставили добрый десяток мушкетов.

– Руки!

Все трое медленно подняли их.

– Вперёд!

Едва не истыкав, их подтолкнули мушкетами и повели. Куда? Спросите вы. Об этом вам расскажет следующая глава.

ГЛАВА

7.

ТЮРЬМЫ

ИСПАНИИ

Tired with all these, for restful death I cry,

As, to behold desert a beggar born…

W. Shakspeare, sonnet 6615

На рассвете в главную тюрьму Мадрида бросили трёх странников. Они все одновременно, как мешки, попалились наземь, но точнее будет сказать – на каменный пол. Дверь решётки захлопнулась так стремительно, что они даже не успели осознать, скрипнула она при этом или нет. Подняв головы, увидели перед собой высокую тёмную стену, в некоторых местах поросшую мхом. Первой перевернулась и села Нелли.

– Это что ещё за чёрт? – прошептала она.

– Это тюрьма, – как-то странно спокойно сказал граф и тоже перевернулся.

Между ними продолжал лежать Фридеман. Переглянувшись, Нелли и Ричардсон перевернули его.

– Что это вы делаете! Я бы и сам! Я ещё не настолько толст, чтоб не суметь сам повернуться! – в своей обычной ироничной манере проговорил он.

– Надо подумать, как отсюда сбежать! – сказала Нелли.

– Ещё не успели попасть! – в том же духе продолжал Фридеман.

– Интересно, куда засадили нашего весёлого итальянца? – усмехнулся граф.

– ГРАФ! – обернулись к нему одновременно Яков и Нелли. Он лишь закатил глаза.

– Вряд ли его вообще засадили, – сказал Фридеман.

– Но ведь он остался там, и кто-то вот-вот грозился войти, – сказал граф.

– О! Поверь! Он из любой передряги выберется.

– Да, выберется, если он каким-то чудом убедит инквизитора, почему же его голова не должна находиться отдельно от тела! – съязвил Ричардсон.

– Нелли, есть аргументы? – обратился к ней Фридеман и все трое засмеялись.

– ЭЙ! ВЫ! ТАМ! ХВАТИТ ШУМЕТЬ! – послышался шикавший голос из-за угла.

Тут же перед дверью возник страж.

– Рассажу вас поодиночке, ещё раз начнёте шутить! Скоро вам будет не до шуток! Скоро прибудет инквизитор…

– Ээээй, папаша! – вдруг неожиданно заговорил в такой манере Фридеман, и Нелли с Ричардсоном в изумлении воззарились на него. – Мы закон католиков не нарушали! Так что, будь добр, нам нужен справедливый суд! Если мы в чём и виноваты, так точно не в преступлении законов церкви!

– Для этого не обязательно что-то нарушать! – очень тихо прошептал ему граф. Надзиратель усмехнулся.

– Верно говорит!

Граф удивился, что его могли расслышать.

– Да, слфшно-то в вашей камере, то что надо! Так что если надумаете сбежать – общаётесь жестами! Но и это вас не спасёт, потому что я всё вижу и слышу!

Все переглянулись. Нелли пожала плечами.

– Ну и в чём нас обвиняют! – так же похабно, как давеча Фридеман, крикнула она. Теперь была очередь графа и герцога удивляться.

– Скоро узнате. Зачем вам всё знать до срока? – осклабился тюремщик.

– Мне не очень нравится перспектива распрощаться с моей головой! Потеря головы – это очень серьёзная потеря!16

– Польностью с тобой согласен! – сказал Фридеман, подняв вверх указательный палец. Они снова захохотали.

– Мне кажется, нас на этом балу чем-то опоили, – сказала Нелли.

– Как же иначе? – ответил Фридеман. – Мы на нём ничего не пили!

Вновь раздался смех.

– Прекратите же вы! – гаркнул тюремщик.

Но его увещевания больше не потребовались, к нему подошёл другой и что-то шепнул. Тот кивнул и пошёл за ним. Вскоре наши герои увидели, как по дальнему коридору вели другого узника.

– Это же Руджеро! – прошептал Фридеман. Остальные не могли не согласиться. – Значит, его тоже схватили, – как-то печально промолвил он.

– Напротив, это очень-очень хорошо, – прищурившись, проговорила Нелли.

– Что ты задумала? – спросил граф.

– Тут вопрос не в том, что задумала я, а что задумал он… Всё! Тихо!

Послышались шаги надзирателя. Он открыл дверь и без лишних слов вытащил Нелли и Фридемана. Дверь тут же закрылась.

– Яков! Нелли! – бросился граф на прутья решётки. Они лишь мельком смогли обернуться на него.

Нелли упала на каменный пол.

Яков упал на каменный пол.

Дверь тут же со скрипом затворилась. Теперь они были по одиночке.

– Эй! Герцог! – но ответа не последовало. – Граф! Мистер Ричардсон! Джозеф! – Снова молчание. – Сеньор Гвидиче! Руджеро!

– Кто здесь? – послышался шёпот.

– О! Сеньор Руджеро! Хотя бы Вы здесь!

– Нелли? Вот так встреча!

– Где Вы, далеко?

– Прямо за стеной. Видишь мою руку?

Слева, из-за угла, высунулась мускулистая, но, в то же время, изящная загорелая рука с кружевными расстёгнутыми манжетами и множеством перстней, только не было того солнца, на котором они должны были блистать! Нелли вытянула свою длинную бледную руку и хлопнула по его руке. Загорелая рука ответила пожатием бледной.

– Ну и как завершилось твоё пребывание в будуаре королевы?

– Как видишь, ровно так же, как и ваше.

– Но что дальше было? Расскажи…

– О, поверь, ничего примечательного! Я спрятался в шкаф, потому что уже заслышал шелест платья. Но я молодец! Забыл свою шляпу на столе! Королева заметила, давай пытать свою фрейлин. Та в слёзы и по доброте душевной всё ей рассказала! Только не знала, где искать меня. Фрейлин то не наказали, только пожурили, а меня, узнав, признали (в очередной раз, ничего нового!) развратником и совратителем невинности! И уволокли сюда.

– Ну, у тебя есть план?

– Конечно.

– И?

– Ждать до Второго Пришествия.

– Что? Я серьёзно!

– Что же предлагаешь? Я не знаю. Это тебе не Венеция, где можно потолок продырявить ржавым засовом. Тут-то покрепче. Какая-то Бастилия…

– Не каркай, не то, ровен час, нас ещё и туда упекут!

– Вполне возможно, вполне возмножно…

– Надеюсь, ты сейчас пошутил! – перебила его Нелли.

– Быть может, да, а быть может – и нет!

– Хватит строить из себя Чеширского кота! Отвечай!

– Могут. Теоретически. Всё зависит от того, чего хочет от нас Испанская Инквизиция.

– Нас? Быть может – тебя? – лукаво переспросила Нелли.

– Нууу, на самом деле, она может добраться до кого угодно. Для этого не обязательно требовать доказательств.

– Но ведь будет суд?

– О, будет, ещё как будет.

– Руджеро! Мы должны что-то предпринять! Бежать!

– Это само собой разумеется, но сейчас придёт тюремщик. Всё будет по высшему разряду. Сейчас увидишь. Работает отлично и бесподобно. Я уже проверял. В Пьмоби. Но я слышу шаги… Всё! Расходимся!

В следующий миг послышались тяжёлые шаги и стук ключей. Нелли бросилась к дальней стене и села, склонив голову, а руку положив на подтянутое к себе колено. Руджеро сделал то же самое, только улёгся на бок спиной к стене и надвинул шляпу на лоб. Охранник, подошед, усмехнулся.

– Расселись! Ха! Ишь ты! То будто я не знаю, что вы только что вовсю лязгали своими языками!

Руджеро поднял голову и, не оборачиваясь к тюремщику, сказал:

– Вы садите сюда истинных преступников и оттого привыкли подозревать! Я прощаю вам ваше недоверие, но лишь по неведению вашему! Мы – честные люди! Вы же обращаетесь с нами как с нарушителями закона!

Тюремщик вновь усмехнулся.

– То-то честные люди лазают в окна покоев королевы!

– Как? – Руджеро обернулся и сел. – Вы действительно такой невежда каковым вас считают? Вот уж не думал, что это правда!

– Кто считает?

– Ну тот, другой соглядатай, – Руджеро кивнул в сторону.

– Что?

– Истинная правда! Клянусь! – и он приложил руки к груди.

– То-то я уже давно заметил, что он нос воротит и разговаривать не хочет! Ишь ты, возомнил! Но ты это, эй-эй-эй! Зубы мне не заговаривай, честный человек! – он вновь усмехнулся.

Руджеро принял благочествое выражение и сложил руки на груди.

– Ах, как же черствы их сердца! Они даже не могут поверить, что королева сама велела мне явиться, а потом так жестоко обманула мои ожидания, потому что застала в своих покоях фройялен! И она подумала, что я предал её! Не дала даже объясниться! Ни единого шанса на оправдание!

Казалось, тюремщик заинтересовался рассказом, и действительно, он поудобнее устроился у стены.

– Как? Сама королева пригласила Вас, говорите?

– Да! Я ей очень понравился ещё на прошлом балу. Понимаете? Но не приведи Господь быть в милости у королей! – он воздел руки к небу. – Как там говорится в той песне, «сегодня трон, а завтра – эшафот!»17

– Н-да, – присвиснул страж. – Крупно вы попали. Ведь действительно, мне вспоминаются случаи, когда королевы изгоняли тех, кто когда-то был в милости, своих самых любимых фаворитов они посылали на плаху и даже их высокое положение не уберегло их от виселицы! Вы крупно попали, сеньор, и просто заключением вам не отделаться!

– Так помогите же бедному влюблённому! Мне нужно её видеть! Хотя бы раз!

– Погодите, Вы же понимаете, закон есть закон, и я не могу вас отпустить без каких-либо веских доказательств!

– Вот оно – доказательство!

И Руджеро протянул ему почтовый конверт с инициалами королевы и какую-то брошь.

– В недобрый час повстречал я эту женщину! Сия встреча стала для меня роковой, и если только небо не сжалится надо мной – всё пропало!

– Но кто же те люди, что были с вами?

– Со мной? – Руджеро как-будто бы нервно расхохотался. – Они не со мной. Это шпионы! Они должны были выследить меня и убить!

– Но кто же прислал их? – взволновался страж.

– Я не могу назвать вам этого имени! О нет! Не просите! Иначе я погублю его, а имя это очень, очень известно! Даже мы в Венеции часто слышим его! Он был раньше мне добрым другом, но по навету клеветников стал преследовать! О, бедная моя голова! О небеса! – и он воздел руки к небу.

– Но скажите же! Я клянусь, я – могила!

– О добрый друг, если вы так этого просите. Но позвольте подойтик вам, шепнуть на ухо.

– Извольте…

Руджеро что-то долго шептал ему.

– О! Какой ужас! Сам…

– Тшшшшшшшш! Тихо, тихо, тихо, – предостерегающе подняв палец и приложив его к губам, произнёс Руджеро. – Больше ни слова!

– О! Конечно, конечно, понимаю. Я помогу вам! Но имейте ввиду, через полчаса после вашего побега я подниму тревогу!

Руждеро кивнул с лёгкой улыбкой. Заскрежетали засовы. Грохнула дверь.

– Скорее! Вот по этой лестнице!

– Благодарю вас, сеньор…

– Бертолуччи!

– Славно, сеньор Бертолуччи! Славный, славный сеньор Бертолуччи! О, помоги вам святые угодники! Может и свидимся, если не на этом, но на том свете!

Звук шагов медленно замолк в отдаленьи. Сказать, что Нелли была в полном замешательстве, это значит сказать слишком мало, а сказать много – займёт недюжинное количество страниц. Руджеро, тем временем, тайно покинув пределы тюрьмы, стал воплощать план, обдуманный им, пока он бежал по длинным тёмным коридорам. Как только за ним закрылись двери, он тут же обогнул стену и, закинув пронесённую в сапоге верёвку на зубец башни, подтянулся, и, поднявшись на уровень окна, высадил его и проник внутрь, тут же его встретили взгляды нескольких тюремщиков. Руджеро быстрым, ловким движением нырнул в сапог и достал оттуда какую-то склянку и облил её содержимым каждого. Ничего не успевшие сделать стражи тут же заснули крепким храпопышущим сном. Руджеро выбежал и стал заглядывать в каждую камеру, но долго искать ему не пришлось, ибо гомон оживлённой философской беседы был слышен издали. Когда перед Ричардсоном и Фридеманом возник Руджеро, диспут их как рукой сняло и они в изумлении воззарились на него. В следующий миг грохнул замок.

– Ну же! Вперёд!

Без лишних слов они последовали за ним.

– Ты знаешь, где Нелли? – тут же спросил Фридеман. Руджеро кивнул.

Нелли терзало множество догадок, но такого она не предполагала. Не отвечая на её вопрощающий взгляд, двери её камеры вмиг неожиданно отворились, и Фридеман поднял её за руку. Беглецы понеслись по тёмным сырым коридорам.

– Но как мы выйдем? – шепнул Фридеман.

– Об этом я уже позаботился, – ответил Руджеро, толкая дверь той комнаты, через которую и попал обратно в тюрьму, она с сшумом отворилась и стукнулась о стену. – Спустимся по верёвке. Я первый.

Наконец все оказались на твёрдой земле. Руджеро дёрнул верёвку и после некоторых услилий удалось стащить её с зубца башни.

– Бежим! За мной! – шепнул он и вскоре их скрыла темнота леса.

ГЛАВА 8. ГРАНИЦА

Вам скажут, что теории неважны, что логика и философия не связаны с жизнью. Не верьте. Разум – от Бога, и далеко не безразлично, разумно ли то, что происходит. Если оно неразумно, что-то не так.

Г.К. Черстертон «Тайны отца Брауна»

Бежали долго, не останавливаясь. Никто не задавал вопросов. Все просто следовали за Руджеро. Мокрые от дождя ветки постоянно хлестали в лицо, корни, будто бы специально подворачиваясь, хватали за ноги, но на самом же деле то была бешеная спешка, а в такой спешке всегда кажется, что кто-то или что-то так и норовит тебя задержать. Наконец выбежали на более ровную дорогу. Руджеро специально вёл всех околичными путями, дабы избежать троп, по которым может мчаться погоня. Но вот они оказались уже довольно далеко, а потому можно было выйти на ровную тропу, дабы бежать ещё быстрее.

– Нам нужно как можно скорее добраться до границы, – наконец сказал Руджеро. – Там испанские законы перестают действовать.

– Далеко ещё? – спросил Фридеман. – Мой бок сейчас лопнет от таких неожиданных физических нагрузок!

– Скоро! Ещё пара километров!

– Чтооо?

– Держитесь, герр Фридеман! Если вы упадёте, я на руках понесу Вас!

– Мы все понесём, – вмешался граф с притворным возмущением.

– Надеюсь, что до этого дело всё же не дойдёт, – тяжело дыша, выдохнул Фридеман. – Мне уже не терпится послушать твой рассказ о том, как ты всё это провернул!

– Даже не стоит отдельного рассказа, – отмахнулся Руджеро. – Это было слишком просто.

– Ничего себе, просто! Всем бы так просто сбегать из тюрем, – ответил Фридеман.

– Вот и граница, – сказал Руджеро, постепенно останавливаясь, наконец он остановился, и, подавшись вперёд, опустил руки на колени, склонил голову вниз. Все последовали его примеру.

– Где мы? – спросила Нелли.

– Во Франции, – ответил Руджеро, оглядываясь, он шёл вперёд, раздвигая ветки деревьев. Одна такая отпущенная ветка едва не угодила в лицо графу.

– Ээээй! Поосторожней! – резко воскликнул Ричардсон.

Руджеро извиняющеся поднял обе руки. Шли долго. Всю ночь. От усталости и жуткого желания спать не было сил даже разговаривать.

– Скоро доберёмся до Безье. Точнее, мы уже почти там. Осталось недолго. Потерпите немного, – старался он подбодрить всех.

Все устало закивали головами. Зашагали дальше.

– У кого же мы остановимся? – устало спросила Нелли.

– Есть тут у меня парочка друзей. Приютят ненадолго.

– Почему бы просто не пойти в трактир? – спросил Фридеман.

– Так они и есть мои друзья – держатели трактиров. Мы остановимся в «Зелёном тролле».

– Какое романтичное название! – усмехнулся граф.

– Тут уж не до романтики, – сказала Нелли и оступилась, хруснув веткой. – Ноги бы унести, да головы целы!

Граф, плотно сжав губы, покачал головой. Зашуршали осенними листьями. Вышли на дорогу. Пустынно всё казалось вокруг. Вдалеке промелькнул огонёк.

– Это трактир, – тихо промолвил Руджеро. – За мной! – он махнул рукой и все быстро последовали за ним. Сон как рукой сняло, когда так близко привидилась возможность его утоления.

Шли недолго. Вышли на небольшую дорожку, ведущую к трактиру, огни в окнах которого становились всё ближе и ближе, и от этого путникам будто становилось теплее. И вот уже завиднелся раскачивающийся вправо-влево фонарь. Дул тихий, неслышный и незримый ветер. Путники подошли. Руджеро стукнул в дубовую деревянную дверь два, потом ещё три раза. Послышалось шебуршание, стук, будто кто-то спустил ноги с кровати, и быстрые-быстрые торопливые шаги. Дверь отворилась.

– Я – сеньор Руджеро Гвидиче-Кольпеволэ. Вы помните меня, старый друг?

Некоторое время немолодой, уже в годах (думается, ему было около шестидесяти) мужчина, сощурил не очень хорошо видящие глаза, затем взор его стал мягче и просветлел. Губы расплылись в тёплой улыбке.

– Oh, bien sûr je vous rappelle bien, signor Ruggiero ! Vous êtes toujours le bienvenu, faites comme chez vous!18

Дверь отворилась шире.

– Позвольте представить вам моих спутников: Нелли, мистер Ричардсон, герр Фридеман.

– C'est toujours un plaisir de vous revoir. Bienvenue! Justement, j'ai une chambre vacante pour vous!19 – с этими словами хозяин трактира взял с небольшого деревянного столика свечу и повёл их вверх по лестнице. Щёлкнул замок и их взору предстала комната с тремя кроватями. – Уж извините, кому-то придётся спать на одной…

– Найдётся ли у вас солома, господин? – спросил граф.

Час спустя.

– Чёрт побери! Ричардсон! Хватит шевелить своими длинными ногами! Ты меня будишь!

– О! Зато ты когда засыпаешь, начинаешь что-то бормотать во сне по-немецки! И ещё ты шатаешь ногой!

– Как это шатаю? Ты вон вообще как конь ими лягаешь!

– Ты шатаешь! – сказал граф, садясь. – Шевелишь стопой!

– Это привычка!

– Ну так давай привяжем твою ногу, чтобы она отвыкла!

– Нет уж! – сказал, садясь, Фридеман. – Уж тогда твою…

– Хватит уже! – воскликнула шопотом, поднимая голову, Нелли. – Вы так всех постояльцев перебудите!

Тут неожиданно, (для всех – крепко спящий) Руджеро встал, и, подстелив несколько плащей и одеяло на пол, закутался в свой плащ и лёг, отвернувшись лицом к стене.

– Эй, нет, так не пойдёт! – сказал граф. – Меня замучает совесть…

Руджеро, не поднимая голову, слегка обернул её назад и сказал:

– Ваша мучающаяся совесть не повешает мне преспокойно спать. Поверьте, мне приходилось ночевать и в более спартанских условиях.

Фридеман, вздохнув, перешёл на кровать Руджеро. Быть может, он бы ещё что-то сказал, но лишь что-то пробормотал себе под нос и тяжело вздохнул. Гнев Руджеро был понятен, – ночь без сна, тут действительно уснёшь где угодно.

***

Утро, как подумалось нашим героям, выдалось недобрым. Бушевал ветер, лил дождь. Отправляться в путь в такую погоду было сущим безумием. Все сели на пол кругом.

– Что будем делать? – хрипло спросила Нелли.

– Следующая цель, – Фридеман провёл пальцем по ветхой карте. – Париж.

– Было бы слишком просто, – сказала она.

Руджеро кашлянул.

– Я разве не говорил вам, что, в своё время, два года прожил тут.

– Нет, – сказаа Нелли. – Ты знаешь французский?

Руджеро прищурился и произвёл рукой неопределённый жест.

– Знаю, но говорю с ошибками.

– Хотя бы уже что-то! Я уже и вовсе забыла.

– Как? Ты же тоже знаешь? – удивился Фридеман, взглянув на Нелли.

– Я уже всё забыла давно, я во Франции была только один день, да и то давно. Я на нём не пишу и не читаю ещё с самого университета, – она пожала плечами. – Пожалуй, можно и без знания языка разыскать то, что мы ищем, главное понять, где это находится.

– Не удивлюсь, если Свиток находится в сокровищнице кардинала, – усмехнулся Руджеро. – Он держит в страхе всю Францию, – неожиданно добавил он.

– Есть ли у тебя в Париже человек, на которого можно было бы положиться? – спросил надменно граф.

– Есть, – ответил Руджеро, задумчиво почёсывая подбородок, – надо лишь его отыскать. Как только закончится эта мерзостная погода, – сказал он вставая и подходя к окну, – нужно будет сразу же выдвигаться в Париж.

– Мерзостная? – повторил граф. – Это же самая лучшая погода в мире! – воскликнул он.

– Подтверждаю, – согласилась Нелли.

– Для вас, англичан, я полюблю такую погоду, разве что если… – тут его голос замер и сам он будто остановился. Все заметили это.

– Руджеро? – спросил Фридеман.

Простояв в таком замороженном состоянии ещё несколько секунд он вдруг отпрянул от окна и бросился к двери, проверил, заперта ли она. Сделал знак всем лечь на пол. Сам же встал рядом со ставнем, но так, чтобы его не было видно, и осторожно выглянул из окна.

– Что такое, Руджеро? – шёпотом спросил герцог.

– Я пока и сам не знаю, но кажется, за нами была тайная погоня и нас выследили. Не думаю, что это – официальные лица. Вполне возможно, что кто-то захотел поквитаться со мной, а заодно – и с моими друзьями. Но пусть знают, что им это так с рук не сойдёт…

– Руджеро, твоё признание, конечно, очень приятно и лестно, но давай ближе к делу, – заметил герцог, – что ты видишь?

Руджеро прищурился.

– Всадник, спешивается с коня. Рядом с ним ещё один. Кажется, их всего четверо. Ну ничего, хотя бы борьба будет равная. Руджеро обернулся, но тут же вновь вернул свой взгляд на наблюдательный пост.

– Спешился с коня, куда-то идёт, – Руджеро выглянул ещё чуть-чуть, придвинув голову к окну.

– Осторожней! – шепнул Фридеман.

– Они меня не видят, – тихо и медленно, в полной сосредоточенности проговорил Руджеро. – Они стоят спиной ко мне, переговариваются.

– Есть отсюда способ, как улизнуть незамеченными? – спросила Нелли.

– Только если хозяин скажет, что нас здесь нет. Но возможно, что они захотят проверить. Идут! Входят в трактир!

Руджеро отпрянул от окна и выхватил клинок и пистолет. Все последовали его примеру. Нелли и Фридеман заняли место по обе стороны от двери. Граф и Руджеро стали прямо напротив двери – и тот и другой держали наготове огнестрельное оружие. По лестнице послышались шаги. Все переглянулись. Нелли и Яков выше подняли мечи и крепче сжали рукоять, Ричардсон и Руджеро щёлкнули затвором. Шаги были уже практически за дверью.

– Там дамы! Вы не имеете права туда заходить! – послышался возмущённый и одновременно взволнованный голос хозяина.

Тут в дверь постучали.

– Дамы ведь могут открыть, не так ли? – послышался хладнокровный голос.

– Вы ведёте себя возмутительно! Я буду жаловаться королю на то, что вы приходите и пугаете моих постояльцев!

– Посмотрим и уйдём, с тебя не убудет! – так же пафосно-надменно, как и предыдущий, ответил другой голос. – Отойди-ка, папаша!

Послышались бессловесные протесты хозяина и рьяный стук в дверь.

– Не церемонься…

Тут же раздался грохот. Дверь оказалась ссаженной с петель. Вошедшие тут же наткнулись взглядом на Руджеро и Ричардсона. И они были готовы…

– Два на два, – усмехнулся Руджеро. – Вот это честный разговор.

Тут же из-за их спин показались ещё двое.

Руджеро склонил голову и вскинул бровь.

– Четыре пушки на две, – рассмеялся он и нападвашие переглянулись, ибо не по себе им стало от этого смеха. – Не по-мужски, приятель!

– Не по-мужски твоё непотребное поведение, Гвидиче! Ну погоди, мы сейчас это исправим!

Шляпа слетела с головы Руджеро. Он медленно нагнулся и поднял. Она была продырявлена пулей на вылет. Руджеро покачал головой.

– Что ж, сеньоры! Вы сами напросились!

Они с графом открыли огонь. Нелли и Фридеман вылетели из-за угла и бросились на уже оголивших свои сабли стражей. Завязалась драка, и драка, скажу я вам, дорогой читатель, весьма и весьма нешуточная, – только и успевала сталь блистать в отствете свечей. Руджеро съехал по перилам и сбил с ног спустившегося шпиона, который яростно нападал на Ричардсона. Тот упал и выронил саблю.

– Спасибо, – неохотно кивнул граф.

– Всегда пожалуйста, – сказал Руджеро, спрыгнув с перил и отражая атаки двух других.

Фридеман схватил большой котёл и огрел им одного из нападавших. Вместе с Нелли они взяли верёвку, пробежали, и, сбив двоих с ног, успели связать их. Оставшегося Ричардсон выкинул в окно. Руджеро, увидев это первым, одобрительно кивнул.

– На коней, быстро!

Никто даже не стал спрашивать у Руджеро, есть ли они и можно ли их брать. Все бросились за ним и, не прошло и минуты, как они уже скакали по пыльным французским дорогам. Только лишь когда миля была позади них, граф сказал:

– Надо было бы хоть кинуть хозяину монет за его скакунов!

– Не переживайте, мистер Ричардсон, мы не воры, я ещё загодя договорился с ним на такой случай. Он уже привык, в прошлый раз за мной тоже была погоня. Это ещё ничего по сравнению с тем, что было раньше.

Пришпорили лошадей.

– Нам нужно будет где-то остановиться. Солнце скоро зайдёт, – сказал Фридеман, когда вечерние сумерки уже начали одолевать их путь.

– В трактирах теперь опасно, да и у меня там нет людей, которые просто зная меня готовы были бы помочь, – сказал Руджеро. – Придётся нам ехать прямо и заночевать в лесу.

– Не впервой, – вздохнул Фридеман.

– Нам туда, – сказал Руджеро и повернул направо. Все за ним. Наконец вдали и впрямь показались верхушки тёмных деревьев. – Как и любой другой, лес этот не лишён легенд о кровожадных разбойниках, но на самом деле – всё это лишь бурные фантазии поэтов-романтиков. Лес как лес. Не переживайте, сегодня переживём ночь без призраков и ночных кошмаров. Пора отпустить лошадей, но! – крикнул он, спешившись, и чёрный скакун тут же, со скоростью молнии, помчался через поле, вскоре за ним последовали ещё три.

Приблизились к густой чаще. Лес не был мрачен, но из-за густоты крон был довольно-таки тёмен, а потому пришлось сбавить шаг. Зажгли фонари. Путники долго шли, поминутно вглядываясь в окружающий их сумрак, создаваемый густыми любознательными кронами, желающими, дабы путник говорил только с ними и не перемигивался с игривыми звёздами, рассыпавшимися по мягкому, тёмному полотну небес. Шаги гулко отдавались по дороге – несмотря на то, что человек, шедший здесь, был большой редкостью, тропы были вполне проходимыми. Так кто же их проложил, быть может, разбойники? Э-нет, дорогой читатель!..

– Не опасно ли так идти, не гасить фонари? – прошептала Нелли.

– Предлагаешь сломать себе ногу? Поверь, ощущения не самые приятные, – усмехнулся впереди идущий Руджеро.

– Разбойники?.. Разве они не обитают в этих лесах?

– Speak of the devil!20 Не о том говорим мы к ночи! – пробурчал себе под нос граф.

– Perche no? – рассмеялся Руджеро. – Я пошутил, на самом же деле нет, разбойники, это всё плод бурной фантазии поэтов-романтиков, а если они и были, то давно покинули эти леса.

– Почему?

– Надеюсь, точнее нет, я свято в это верю, что мы не узнаем об этом…

Некоторое время путники вновь погрузились в молчание, как вдруг, лес стал словно бы редеть и действительно, неожиданно он словно расступился, пропуская вперёд, и вновь сомкнулся за спинами странников. Не успели они то как следует обдумать, как вдруг взгляд их приковало нечто, стоящее в отдаленьи посреди дороги – и не только взгляд, вот уже шаги их приближаются к этому месту. Остановившись, замерли. Прямо посреди дороги, ровно той же, читатель, что вела их через лес, стоял постамент, точнее будет сказать – огромный камень.

Путники замерли в молчаливом вопросе…

Нелли сделала несколько шагов к камню, и, склонившись, прочла про себя: «Направо пойдёшь – славу найдёшь, налево поедешь – вряд ли доедешь, прямо пойдёшь – врага наживёшь». Выпрямившись, она приложила палец к губам.

– Что там написано? – спросил Руджеро.

– Ничего.. многообещающего, – пробормотала Нелли и перевела всем то, что было написано на камне.

– Язык будто бы мне знаком… – проговорил Руджеро. – Даже одно слово, «εχθρός», я его понимаю, это переводится как «враг», кажется…

– Верно, – Нелли кивнула, – это греческий. Есть такая старинная русская сказка, повествующая об этом камне, однако, в ней всё было не так. Быль за сказкой не угонится – пожала она плечами.

– Стоит ли верить этому камню, вероятно, какой-то шутник… – начал было граф, но поймав взгляд герцога, замолчал.

– Так что же сделал герой той сказки, Нелли? – спросил Фридеман.

– Многие выбирают это, – и она указала прямо – на дорогу, вновь теряющуюся где-то среди дремучих, безмолвных ветвей.

– По-моему, это логично, – пожал плечами граф. – Я не искал врага, он сам ко мне пришёл, так какая же разница? Придёт ли он сам, или искать его намеренно?

– Я согласен с графом, в этих словах есть доля истины, – улыбнулся чему-то своему Руджеро.

– Значит, прямо, – проговорил герцог, обводя всех взглядом.

– Прямо, – кивнула Нелли. – Но что это… – воскликнула она, отступая на шаг, ибо прямо под её ногами земля стала светиться и в следующий миг прямо перед ней оказались компас и карта. Склонившись, она осторожно взяла их – камень тут же исчез, открывая путь вперёд. Путники вопросительно переглянулись.

ГЛАВА 9. ВЫПЬЕМ ЗА ЗДОРОВЬЯ КАРДИНАЛА!

Дайте мне лишь шесть строчек, написанных рукою самого честного человека, и я найду в них то, за что его можно повесить.

Кардина Ришелье

Стук копыт разбудил привратника. Он неохотно встал, надел круглые очки и, кашлянув, приоткрыл маленькое окно. Его взору предстали четыре всадника в длинных чёрных плащах, промокших до нитки. Дождь захлёстывал и в оконце, а потому привратник, задав пару необходимых вопросов, и, не найдя причины отказать, разве что посчитал должным побрюзжать по поводу их опоздания, дал разрешение и сказал ехать кругом.

– Почему же не пустить нас здесь? – раздражённо воскликнул Фридеман.

– Не могу! – скрипящим голосом проговорил привратник. – По всем правилам, я не могу вас пустить, но за определённую плату вы пройдёте через дверь с восточной стороны!

– И сколько же мы заплатим за такое удовольствие? – холодно спросил граф, натянув поводья.

– Сами узнаете! Я за это не отвечаю! Моё дело направить! Ступайте-ступайте!

Путники ускакали. Следуя его указаниям, они быстро отыскали дверь. Там их встретил уже другой привратник. Заплатив сполна, они вошли через довольно-таки низкую дверь, Фридеману и вовсе, с его гигантским ростом пришлось сложиться пополам.

– Ну что, герцог, не ушиблись? – усмехнулся граф.

– Тебе лишь бы подтрунивать! – отвечал тот в своей ироничной манере.

– Это я ещё не старался, вот если бы я сказал про ширину этой двери…

– Так, всё, хватит, остановись! Я вообще-то солидно скинул за весь путь!

– Посмотрим-посмотрим, – лукаво усмехнулся граф.

Стук копыт загрохотал по ночной парижской мостовой. По ней только что стучал дождь, так что она не была обижена, когда по ней прогрохотали, прогремели копыта коней вороной масти. Париж спал и каждому было не до каких-то путников, явившихся среди ночи. Копыта одиноко стучали, приближась к ночлегу. Наконец, спешившись у освещённого фонарём трактира, путники негромко постучали, чтобы не нарушать правил спящего города, который лишь приоткрыв глаз при их приближении, перевернулся на другой бок и вновь уснул.

– Я узнаю эту дорогу. За мной! – сказал Руджеро и они ринулись галопом. Наконец он остановился и спешился. Все последовали его примеру. – Вот он «Лайонс», идёмте!

Дождь хлестал их по лицам. Держа руками капюшоны, которые поминутно сдувал ветер, они отдали лошадей и быстро зашагали к трактиру. Наконец все вошли за ним внутрь. Никто их здесь не знал, только Руджеро приветливо раскланялся с хозяином и расплатился. Трактирщик оказался весёлым, кучерявым, уже немолодым человеком. Он тут же, не раздумывая, принял до крайности изнурённо-уставших постояльцев и отвёл комнату. Хозяин не стребовал с них даже плату, уговорившись позаботиться обо всём утром, за что был сполна вознаграждён, Фридеман, благодаря его за щедрость, щедро раскошелился. Но то будет завтра…

Две ночи без сна, а потому, я думаю, вы нисколько не удивитесь, если я скажу, что наши герои тут же, не раздеваясь, молча, без лишних слов, улеглись и тут же заснули, успели только их головы коснуться подушек. Однако один из них лишь оставил свою суму на кровати, что-то достал из неё, и тихо-тихо, неслышно, направился к двери. Однако один из них и не спал, повёрнутый головой к двери «он» видел через полузакрытые веки, как тот неслышно ускользнул и тихо-тихо закрыл за собой дверь.

Он отправился пешком, ибо идти было недолго, и, к тому же, путник хорошо знал дорогу. Даже слишком хорошо. Но, как назло, вновь начал накрапывать мелкий дождь. Он набросил капюшон и ускорил шаг. Раздался стук. Дверь открыла приятная женщина средних лет в белом парике и с ярким, почти вызывающим, макияжем и ровно таким же платьем.

– О! Руджеро! Сколько лет! Как же ты давно к нам не заглядывал! Эй! Девочки! К нам пожаловал сам сеньор Кольпеволэ! А ну-ка быстро встали! Быстрей-быстрей! – заговорила она, отходя от двери в сторону и пропуская пришедшего.

***

Перед рассветом дверь вновь тихо-тихо отворилась. И так же неслышно затворилась обратно. Вновь те же глаза, что и провожали, встретили его. Он неслышно сбросил плащ и так же, как и все, одетый, лёг на кровать и тут же уснул. Уснули и «глаза», пробудившиеся при его возвращении.

***

Утром все собрались за столом. Ели молча. Постепенно завязался неспешный разговор, незаметно перешли к обсуждению того, что требовало такового, и, причём, весьма детального, ведь теперь, впрочем, как и всегда, им предстояло осадить очередной Форт-Нокс.21

– Ну что ж, на сцену выступаешь ты, Руджеро. Ты хорошо знаешь Париж. Как, чёрт побери, вытащить свиток из-под носа у самого Кардинала!? – начал полувесело-полуустало Фридеман, с большим аппетитом уплетая за обе щеки.

– Не понимаю, почему вы все решили, что он должен быть у кардинала? – спросил граф.

– Хороший вопрос, только это нас всех, – в задумчивости почесал подбородок Руджеро. – Нужно сначала войти в свет, вновь почувствовать этот город, чем он живёт и чем дышит, хотя… Кажется мне, что за эти годы ничего не изменилось, но тем не менее, тем не менее… Почему свиток у кардинала? Я тебе отвечу. Взгляни на карту, так же, как и в Испании, здесь всё указывает на то, что это дворец…

– Ну и почему же именно кардинала? Мало ли знатных фамилий? Причём, столько лет прошло, где гарантия, что он не отдал его куда-нибудь в библиотеку? – сказал холодно граф, так и не приторонувшийся к еде.

– Потому что ты не слушаешь или слышишь только себя! – вдруг вспылил Руджеро, но тут же, встретившись взглядом с Нелли и Фридеманом, тихо добавил, – извините.

Некоторое время сидели молча. Фридеман закурил сигару, Ричардсон – сигарету. Руджеро просто сидел в молчании и смотрел в окно. Нелли, подтянув ноги и положа голову на колени, смотрела то на карту города, лежащую перед ними на столе (но для неё перевёрнутую вверх ногами), то на противоположный дом за окном. Наконец один из них прервал молчание.

– Я понимаю, что я – просто простолюдин для Вас, граф… Надеюсь, у Вас всё же хватит мудрости держать своё драгоценное мнение при себе до окончания нашего дела…

Взгляды замерли и вспыхнули, но тут Нелли вскочила и ударила двумя кулаками по столу.

– ХВАТИТ! УСПОКОЙТЕСЬ! ВЫ ВЕДЁТЕ СЕБЯ КАК ДЕТИ, ГРАФЫ И ГЕРЦОГИ, ВЗРОСЛЫЕ ЛЮДИ!

Все взгляды оборотились к ней. Обернувшись, Нелли заметила, что весь трактир устремил на неё замершие в изумлении взоры.

– Извините, – спокойно, дёрнув бровями, сказала она и тут же села. – Эхм! – Нелли обвела взглядом всю компанию. – Ну что, будем вести себя как дети малые или наконец-таки будем заодно! Это вам бы всем впору меня защищать, а не мне вас – друг от друга. – Опустив глаза, все виновато закачали головами. Нелли откинулась на спинку стула. – Славно! – всё тем же тоном, подавшись вперёд, сказала она. – Итак, продолжим! – Руджеро прав. Такой документ тот человек мог оставить только у кардинала, а тот, в свою очередь, стал передавать его по наследству.

– Но как мы попадём туда? – слегка раздражённым шёпотом прошептал граф.

– Очень просто, – разминая кисти рук, промолвил Руджеро. – Садитесь ближе, я расскажу вам свой план!

***

Тихо-тихо слышались шаги вдоль высокой каменной стены. Луна, словно чтобы подглядеть, сурово и злосчастно вышла из-за туч. Суровые ночные стражи стояли на башенных стенах, другие – мерно совершали обход. Чинно и ровно отдавались их гулкие шаги. Фридеман подал знак рукой, который означал: «Готовы?» Все кивнули головами. Тогда он сделал шаг и ровно с того момента каждый начал разыгрывать свою роль. Яков вывалился из-за угла и начал во всё горло распевать песни. Послышался клацнувший звук – стражи остановились и обернулись. Герцог продолжал, шатаясь, идти и распевать французские песни (коим его незадолго до того научил трактирщик..) во всю глотку. Клацанье ускорилось – один из привратников поспешил к нему.

– Что там?

– Какой-то пьянчуга! Сейчас усмирю его!

Будто бы из ниоткуда, появился Ричардсон. Он поспешил к стражу.

– Добрый вечер! Я шёл и услышал крики… Всё в порядке?

– Пьянь какая-то шастает!

– Вам нужна помощь? – спросил граф, как бы собираясь уходить.

– Если можете, помогите нам завести его, мы уже минут пять не можем управиться – силён как бык! По-видимому, какой-то англичанин, они все такие – свиньи!

– О, конечно! Я сочту это своим долгом, – скривился в улыбке граф. – Почему же вы подумали, что он англичанин?

– Слышу акцент…

– Ах, да-да, конечно-конечно…

– Давайте, парни! Поднажмём!

Граф со стражем взяли Фридемана под руку, третий – открыл ворота, и они вместе завели его. Нелли и Руджеро видели всю картину, выглядывая из-за стены.

– Ну что, наш выход, – прошептала Нелли, готовя верёвку и подавая Руджеро. – Ты сможешь докинуть?

– То ли дело… In bocca al lupo,22 – сказал он, и, завязав узел, размахнулся и докинул его до одного из выступов.

– Brilliant!23 – прошептала Нелли.

– Я залезу первый и втяну тебя.

– Хорошо.

Когда Руджеро был на месте, он прислушался – из окна не доносилось ни звука. Он аккуратно заглянул в него, – там мирно спал страж. Руджеро бесшумно просунул лезвие меж окон и вскоре послышался тихий щелчок.

– Руджеро, скорее! Ещё нисколько минут и они начнут делать обход!

Кивнув, он открыл окна, влез, и, взяв в руки верёвку, кинул Нелли – крепко взявшись, она вскоре, после нескольких попыток, тоже влезла в окно.

– Il dorme,24 – ответил Руджеро на её вопросительный взгляд. Нелли посмотрела на спящего стража, потом опять на Руджеро. – Идём. Но сначала… – он протянул Нелли руки.

– Похоже, за хорошего я, конечно, сойду надзирателя, – усмехнулась она, связывая ему руки.

– Поверь, твой грим великолепен!

– Сам себя похвалил, – усмехнулась Нелли. – Вообще-то, у меня иногда ус отклеивается.

Когда сие театральное действо было закончено, они тихо-тихо выглянули за дверь. Страж всхрапнул. Резко вздрогнули и обернулись. Убедившись, что он далее спит, они, осторожно приоткрыв дверь, вышли.

Нелли, переменив походку, бойко зашагала, словно старый тюремщик. Руджеро же шёл, низко склонив голову, – его лица вовсе не было видно из-за капюшона плаща. Так они шли, а он тихо подсказывал, куда вести дальше.

– Руджеро, неужели ты побывал во всех европейских тюрьмах? – спросила Нелли.

– Нет, как же, в Петербурге меня не садили.

– Может ли такое быть?

– Я там не куролесил.

– Погода что ли так повлияла?

– Да, это ограничивает по местности.

– Руджеро! – она улыбнулась. Он усмехнулся. – Хотя, при случае, ты можешь быть вполне благовоспитанным гражданином.

– Это так только кажется. Как видишь, я хороший лицедей.

– О, это неоспоримо!

Тут заслышался стук шагов. Глаза Нелли расширились.

– Пожелай и мне сейчас стать таковым! Silence!25 Acqua in bocca!26

Руджеро ободряюще пожал её руку. Звук металлических бряцающих шагов стал ещё ближе. Наконец из-за угла появился страж.

– Стой, кто идёт!

– Веду узника! Али не видите?

– Кто вы? – подозрительно спросил ночной страж.

– Веду разбойника на заклание! Я – сеньор Гримани, из Венеции! Приехал торговать скобяными товарами, а этот разбойник попытался меня обокрасть и, о нет, сеньор, я вам этого не скажу!

– Извините, господин, но Вы должны чётко изложить свою просьбу…

– О нет, сеньор, простите – господин, я не могу поделиться с вами таким позором!

– Скажите же вы! Только так мы подберём этому преступнику достойную кару!

– Нет такой кары, о небеса!.. которая могла бы истинно воздать ему по заслугам!

– Но говорите же!

– Моя Магнолия, моя бедная Магнолия! Я знавал этого разбойника ещё в Венеции! Этот варвар похитил мою любимую Магнолию! О, горе мне, горе на мои седины!

– Это действительно кощунство! Но кто же она Вам?

– Моя корова, сеньор! Он похитил её и продал втридорого на рынке!

Казалось, страж на мгновение опешил, однако, даже не задавшись вопросом, а есть ли в Венеции коровы, тут же, спохватившись, дабы не обидеть честного человека, вновь заговорил:

– Не волнуйтесь, отдайте его мне, а я препровожу его в камеру…

– О нет, не так быстро, сеньор! – словно бы забываясь, отвечала Нелли. – Это так быстро не сойдёт ему с рук! Я хочу, чтобы он сполна насладился моим обществом!

– Ну хорошо, как знаете, сеньор…

– Гримани, моё имя Гримани, как и у нашего достопочтенного дожа! Но это счастливое совпадение не спасло меня от позора! О горе мне грешному!

– Хорошо, идите… Ваш путь направо. Если заблудитесь, просто кликните, к Вам явится страж. Сейчас все собрались внизу, заняты одним пьянчугой, который разбалтывает какие-то небылицы из своей непутёвой жизни. Вот уж никто не захотел пропустить так позабавиться!

– О, тогда и я скоро явлюсь на представление, очень скоро, коли столь почтенный и уважаемый человек говорит, что зрелище достойное!

– Не то слово, сеньор Гримани!

Шаги стража зарохотали по каменной лестнице. Нелли тыльной стороной руки отёрла пот со лба и приклеила обратно оторвавшийся ус.

– В следующий раз буду гримироваться сама!

– Идём, Гримани! Время не терпит! Тик-так, тик-так!

– Перестань! Тише ты там! – улыбнулась Нелли и толкнула его локтем в плечо, и, снова войдя в роль, сгорбившись, повела «преступника» дальше по мощёным тёмным камнем коридорам.

– Сейчас направо и дальше будет лестница. Там первая ступенька не очень заметная, так что смотри, не споткнись, а то вдруг ус опять отклеится.

– Тшшш! Здесь стены так шумят, что… Погоди, ты откуда тут всё так хорошо знаешь? Ты и тут сидел или?

– Я отсюда бежал, а потому, верно, я тут всё знаю. Смотри, для того чтобы.. я же говорил, ступенька!

Нелли споткнулась и чуть не упала. Рванула верёвку и от того сильно стянула руки Руджеро, отчего он чуть было не вскрикнул.

– Извини! Больно?

– Терпимо. Не страшно…

Нелли ослабила путы. Прошли ещё два коридора, поднялись по лестнице и оказались в коридоре, сравнимом по длине с тремя предыдущими. Путники на мгновение остановились.

– Переход во дворец кардинала, – сказал Руджеро, поднимаясь на последнюю ступеньку и становясь рядом с Нелли. – Освободи меня. – Нелли сняла с его рук верёвки. – Идём, нам прямо.

Бегом направились вглубь пассажа. Добежали до конца коридора, поднялись по лестнице. Наконец, после бесчисленных петляний по коридорам, они подошли к роскошной двери. Руджеро вставил отмычки и через минуту замок щёлкнул. Пред путниками медленно отворилась дверь. Взору их открылась огромная библиотека. Высокие полки уходили ввысь и тонули в темноте. Руджеро приложил палец к губам. Сняв со стены фонарь он чиркнул спичкой и зажёг его. Вместе они направились в глубину комнаты. Найти один крохотный свиток в таком изобилии казалось просто-напросто невозможным! Однако, несмотря на всю, казалось бы, безнадёжность их предприятия, они начали поиски. Наконец Руджеро остановился перед одной из полок, раздвинул пару книг и склонился к самому уху Нелли.

– То, что мы ищём, вероятно, находится в одном из тайников меж полок!..

Нелли молча кивнула, как вдруг послышался скрип и шаги. Руджеро мигом потушил фонарь, и, схватив Нелли за руку, оттащил в сторону. Они сели на пол за одной из полок.

– Ну что?

– Ничего. Задержали. Слава небесам! Иначе пришлось бы худо.

– Это верно, – послышался звук наливаемого в бокал вина. – Частенько стали наведываться к нам, как странно, и даже Бастилия их не остановит! Внаглую ломятся сюда, будто их тут ждут с распростёртыми объятиями!

– Бумаги кардинала дорого стоят.

– Не только, он ведь хранит у себя какой-то очень важный документ. Сейчас часто об этом перешёптываются. Неспокойно в мире. Охота началась.

– Значит, нужно быть бдительнее.

– Ты мне говоришь? Я днями и ночами… Не сплю.

– Понимаю тебя, но что поделать, такова наша служба. На благо Франции!

– Стой!

– Что такое?

– Не чувствуешь ли ты, такой странный запах…

– Нет. Но охотно верю тебе.

Послышались мерные шаги. Нелли и Руджеро переглянулись и каждый положил руку на эфес. Только лишь шаги оказались совсем рядом, наши герои мигом вскочили на ноги и обнажили шпаги. Два француза, оказавшиеся перед ними, не остались в долгу и тут же выхватили оружие. Мгновение и сталь сверкнула в свете свечей. Молчание. Лишь лязганье клинков друг о друга. Руджеро сделал выпад, и, схватив противника за плечо, бросил в сторону полки, тот, ударившись о неё спиной, упал, и груда книг повалилась ему на голову. Нелли же, увернувшись от удара, вскочила на стол, спрыгнула, и, перевернув его на противника, бросилась к выходу.

– Руджеро! Скорее! Сюда!

Повернулась ручка, открылась дверь Нелли сделала шаг вперёд, Руджеро подбежал к двери, но тут же врезался в неё, ибо она так и осталась стоять в дверном проёме. Пред ними стояли гвардейцы.

– Пройдёмте с нами, господа, – кашлянув, сказал один из них.

Путников повели по длинным роскошным коридорам, но им было не до восхищения и отдавания почестей мастерству архитекторов! Наконец их привели и поставили у резной красивой двери.

– Входите, – послышался голос сзади.

Ничего другого не оставалось. Герои наши открыли дверь и сделали шаг. Ступили, и оказались в большой красной тёмной комнате. Точнее, тёмными оставались её высокие углы. В глубине, справа, освещённая отсветами ярко и шумно пылающего камина, сидела в алом, бархатном кресле – фигура. То была фигура высокого человека в красном, сверху донизу, одеянии. Его средней длинные, тёмные, с проседью, волосы касались плеч. Острый подбородок подпирала тощая, костлявая рука, и именно такими, – костлявыми, можно было назвать все его черты. Острый нос крючком, покатые дуги бровей, нитями высившихся над глубоко запавшими глазами. Он мерно продолжал смотреть в огонь, когда шаги двух странников должны бы были отвлечь его внимание, но он не двигался, вперив взгляд острых серо-голубых глаз в огонь. Наконец он чуть приподнял подбородок со своей костлявой руки, и, не поворачиваясь, всё также сидя вполоборота, сказал:

– Отличная идея, разыгранная вами комедия. На дель-арте не тянет, господин венецианец, но неплохо, весьма неплохо… И весь этот ваш грим, ваш спектакль, всё достойно глубочайшего уважения. Да, для особ, явившихся обокрасть меня, это очень даже неплохо, весьма неплохо, я бы даже сказал – очень качественный, профессиональный подход к делу, верно, господин Гвидиче-Кольпеволэ, – тут кардинал обернулся к нему. Несмотря на крепкие нервы, он вздрогнул под его уничтожающе-вежливым взглядом. – Прошу, садитесь, не след вам так стоять на пороге. Прошу, садитесь, и мы с вами потолкуем, прежде чем вас упрячут в Бастилию. Эта тюрьма по сравнению с ней, действительно, сеньор, детский лепет. Вы ведь именно так о ней думали, когда бежали отсюда два года назад? Ну ничего… Мы скоро покажем вам, что и французы умеют строить хорошие тюрьмы, – он рассмеялся. Нелли и Руджеро переглянулись. Наконец кардинал успокоился и продолжил. – И вы будто не знаете, что я знаю, что именно вы пришли у меня украсть? Все хотят. Все хотят. И вы правы, совершенно правы, то, что вы ищете здесь, но с чего вы взяли, что я так просто возьму вам это и отдам? Позволю, так сказать, сделать это легко и просто. Или вы надеялись, что меня здесь не будет? Не будет моей стражи, моих гвардейцев? Тогда вам надо было лучше изучить моё расписание. Или же вы надеялись, что я вам так просто его отдам. Ох, снова мимо! Или же, – тут глаза его хищно блеснули, он встал, и направился к ним, – или же вы думали, что те двое со своей пантомимой смогут пробраться сюда и вы, пока они здесь отвлекают моё внимание, заполучить… – тут он подошёл совсем близко, вся его хищная высокая фигура словно склонилась над ними – он вырос, а они уменьшились. – Введите! – крикнул он, щёлкнув пальцами, не сводя своих ястребиных глаз со своих собеседников.

Открылась дальняя дверь, за камином, замаскированная под книжный шкаф, и в комнату втолкнули Фридемана и Ричардсона. Руки их были связаны за спиной, под глазами – следы отчаянной борьбы. Нелли и Фридеман перекинулись взглядами. Яков опустил глаза.

– Ну что же, – воскликнул кардинал, разводя руками, – какая трогательная встреча! Что же вы скажете друг другу? А? Ничего? Ну и жаль. Как жаль! Ведь в Бастилии не то что слышать, видеть не будете! Именно такие камеры там уже приготовлены для вас! – он рассмеялся, но никто смех его не поддержал, а потому кардинал вскоре смолк. – Ничего не хотите сказать мне на прощание? Нет? Как жаль. Многие годами добиваются встречи со мной, а вам глядите как повезло! Ну что же, тогда покажу вам напоследок то, зачем вы пришли, чтобы ваше разочарование стало более, так сказать, приятным, – тут он зловеще улыбнулся и глаза его сверкнули. – Стража, – он взмахнул кистью и щёлкнул пальцами.

– Стойте! – крикнула Нелли.

Жест кардинала замер в воздухе. Охрана уже почти схватила Нелли, но он подал знак отпустить.

– Что? Что же, давайте послушаем, что нам скажет сей почтенный господин…

– Я не почтенный, и не господин! – Нелли сделала шаг, сорвала усы и провела рукой по лицу, стирая грим. Лицо кардинала вытянулось в изумлении.

– И что же ты имеешь сказать мне, не почтенный, и не господин? – сказал он, усаживаясь в пододвигаемое ему кресло.

– Я хочу просить Вас выслушать меня. И только.

– Говори, – отмахнулся Ришелье изящным повелительным жестом. – У тебя ровно минута. – Стальным колючим голосом сказал он. Нелли сделала несколько шагов вперёд и остановилась в полуметре от кардинала.

– Мы пришли не для того чтобы обокрасть вас, но говорить с Вами.

– Вы могли писать мне, или добиться аудиенции…

– Вы совершенно правы, господин Ришелье, но время наше на исходе, а последствия промедления таковы, что никакая угроза попасть в Бастилию, в случае нашей неудачи, не идёт ни в какое сравнение с тем, что может пройзойти. Нет, на это нет времени. Дело наше срочное и от удачи нашего предприятия зависит многое, а потому мы имеем дерзновение явиться перед самим кардиналом Франции и просить выслушать нас. Повесть наша недолгая, и я вам её перескажу. Вот уже несколько месяцев мы гоняемся по свету за Свитками, изготовленными не к ночи говорить кем, с согласия Самозванца. Повесть эта, казалось бы, поросла легендами, но, как выяснилось, – предание довольно свежо. Оказалось, что все старые сказки – правда, а потому люди с нечистыми помыслами могут воспользоваться ими весьма успешно, ибо тайна – уже в их руках. Мы должны спешить и уничтожить сии артефакты до того, как нас опередят те, кто хочет заполучить их во имя наживы, тщеславия и жажды власти. Иначе – всё будет потеряно. И уже ни в чём не будет смысла. Ни в чьей власти. Ни в чьём величии. Ни в чьей чести и совести. Останется лишь одна власть – самого Прародителя Зла, Самозванца. Один из свитков, что мы разыскиваем, находится у Вас, а потому мы просим Вас – отдайте нам свиток. Да, бросьба наша дерзка, но поверьте, Вы совершите тем самым благое дело. Сила не в обладании чем-то, господин Ришелье, но в мудрости отдать, когда придёт время. В доказательство, возьмите это, – и Нелли протянула ему легенду, несмотря на протестующие возгласы.

Нелли преклонила колено и опустила голову. Кардинал быстро пробежал свиток глазами, затем встал, и, подойдя к Нелли, протянул ей свиток обратно.

– Встань, – сказал он.

Нелли поднялась. Её зелёные глаза прямо смотрели на кардинала. То же она увидела и в ответ.

– Вы действительно верите в то, что просто слова на бумаги способны обладать такой властью?

– Позвольте, господин Ришелье, но, по моему мнению, и, думаю, мои друзья со мной согласятся, слово имеет и имело всегда величайшую власть из всех, данных нам.

Нелли поклонилась.

– Я понял. Я знаю, что такое власть, тем более – власть слова, и как легко её потерять. Величие – ничто. Богатство – тщетно. Я слышал о легенде. Многие шептались о ней, кто-то даже пытался украсть свиток, но тому свидетелем был один из моих предшественников, но те смельчаки, а точнее, уже их кости, сейчас в Бастилии, ибо их намерения не оставляли сомнений. Вы говорите, и никто ещё и никогда в жизни не был со мной так честен. Никто в мире не сможет в сию минуту подтвердить мне истинность ваших слов, однако что-то мне впервые за много лет подсказывает, что человек, стоящий предо мной и смотрящий мне прямо в глаза, – не лжёт. За вашу честность я готов отдать вам то, что вы просите. Просто поверить на слова, – и он окинул её проницательным взглядом. Нелли склонила и голову и приложила руку к груди. – Отбросьте церемонии, сегодня вы мои гости. Прошу! Отпустите же их уже! – воскликнул он, обернувшись в сторону Фридемана и Ричардсона. Кардинал прищурился. – Не вас ли я видел два года назад на приёме у шевалье?

– Да, то был я, – Ричардсон поклонился.

– Кажется, я знаком и с Вами, – сказал он, переводя взгляд на Фридемана.

– Мы были вместе на том приёме.

Кардинал кивнул, припоминая.

– Так почему же вы не использовали свои имена и титулы?

– Мы в нашем путешествии не графы, и не герцоги, – сказал Ричардсон, – мы просто странники, которые верят, что их усилиями мир станет хоть немного, но лучше.

– Я лучше бы и не сказал, – покачал головой кардинал. – Верно. Как это верно… – сказал Ришелье, подумав о чём-то своём. – Ну что же, идёмте. Я велю принести вина и кое-что вам расскажу. Вам это и поможет, и заинтересует. Возможно, я помогу вам, не только отдав Свиток. Идёмте!

Наши герои в молчаливо изумлении переглянулись и прошли вслед за кардиналом в огромную, роскошную комнату. Ришелье подошёл к столу и из верхнего его ящика, запиравшегося на ключ, извлёк свиток. Молча он протянул его Нелли.

– Я велю подать вам самый лучший экипаж и в охрану дам своих лучших и надёжнейших гвардейцев. Как и обещал, должен кое-что сообщить вам, просто не хотел говорить при страже. Две недели назад мне рассказывали, что под окнами бродил какой-то человек, с виду похожий на моряка, кажется, одной ноги, той части, что до колена, у него не было. Седой, в лохмотьях. Он что-то выспрашивал, мои люди попытались его поймать, но он ускользнул так ловко, что, кажется, вовсе встаёт вопрос, а могут ли так делать люди? Вам это о чём-то говорит?

– Да, – прошептал граф. – Похоже, это именно тот человек, что сделал попытку меня ограбить пару недель назад.

– Что ж, раз так, то предприятие ваше не только рискованное, но и весьма опасное. Я велю страже сопровождать вас до границы, куда вы намерены направиться дальше?

Все посмотрели на Нелли.

– Италия, господин Ришелье. Туда ведёт нас наша карта.

– Что ж… Желаю удачи вашей миссии. Ступайте! И да хранит вас Бог!

Все ответили почтительным полупоклоном и направились к выходу. Последним шёл Руджеро и вдруг кардинал резко схватил его за руку. Он неожиданности тот чуть не вскрикнул. На ухо, едва-едва слышным шёпотом он что-то сказал ему. Так же резко, как и схватил, Ришелье отпустил его руку и тут же исчез. Руджеро некоторое время постоял изумлённый, но поняв, что ожидать возвращения кардинала бессмысленно, отправился следом за всеми.

Ровно через три четверти часа всё было готово. Одетые и собранный путники стояли у дворцовых ворот. По очереди вскочили в экипаж. Когда он тронулся, Руджеро ещё раз взглянул на окна кабинета кардинала. Он провожал их взглядом. Но что значили его последние слова? Почему он это сказал? Ответить на этот вопрос сейчас было невозможно, и Руджеро, укачанный стуком копыт, погрузился в поверхностный и тревожный сон.

ГЛАВА 10. ЦАРСТВО АИДА

Помогите мне подняться, вниз я уж как-нибудь сам спущусь…

Согласно легенде, слова Томаса Мора при восхождении на эшафот

Рим – богатейший город, куда стремились все те, кто готов был играть, и играть вдолгую и по-крупному. Руджеро много рассказывал о своём здесь пребывании, завершившимся изгнанием, но об этом, дорогой читатель, как-нибудь в другой раз. Нелли и Ричардсон спали, но и во сне лица их были, как и наяву. Какими, спросите вы – слишком серьёзными. Руджеро хмуро смотрел в окно.

– Ты необычно мрачен, что успело произойти в ту ночь у кардинала? – спросил Фридеман.

– Дело не в том… Нам потребуется провожатый, – помедлив, выйдя из глубокой задумчивости, сказал Руджеро.

– Есть кто на примете? – спросил Фридеман.

– И да, и нет… Ему вполне можно довериться, но мало ли что поменялось за эти годы.

– Что он за человек?

– Капуцин, лет около пятидесяти уже сейчас. Нечист на руку, но однажды выручил меня по пути в Рим из Венеции. Правда и неприятностей было с ним немало, но и на том спасибо. Вдвоём всё равно было легче. Да, были тогда времена… Ведь тогда я чуть было не стал священником.

– Что? – воскликнул Ричардсон, просыпаясь.

– Ты же спал? – удивился Фридеман.

– Я.. дремал.

– Вот оттого ты такой дремучий! Спал бы нормально, меньше бы заморачивался о тех вещах, которые того не стоят, – сказал Руджеро.

– Ты-то, зато, посмотрю, святая простота! – съязвил граф.

Руджеро вдруг резко приподнялся и стал вглядываться.

– Выйдем здесь. Отсюда недалеко до того капуцина.

– Уверен? – спросил Фридеман.

– Tutto fa brodo.27 Другого выхода не остаётся, – отвечая сразу на два вопроса, сказал Руджеро.

Выйдя на середине знакомого лишь одному из них города, они, по ещё пустынным предутренним улочкам, последовали за Руджеро. Ещё не касалась их в этот день нога странника, ещё не поднялась пыль от дороги. Руджеро вёл их окольными тропами, чтобы как можно меньше попадаться на глаза могущим любопытно глазеть в сей час из окон людям. Наконец они пришли, к цели своего путешествия. То был простоватый дом. Окна были открыты, оттуда доносился громкий храп. Руджеро постучал ногой в дверь. Храп прекратился, послышалася возня, и вот дверь заскрипела и на пороге стоял сонный низенький толстый человечек, потирающий глаза и треплющий чёрные кудри, вываливавшиеся из-под ночного колпака.

– Эй, сонная твоя голова! Узнаёшь меня? – усмехнулся Руджеро, уперев руки в боки.

– И тебе bon giorno,28 Кольпеволэ! Это так заведено у тебя, будить по утрам честных людей! Ни свет ни заря!

– Ха! Про честных это бы я мог поспорить, про людей, – он принюхался, – пожалуй тоже. Давай пусти что ли на порог по старой дружбе и пособи в беде! О, вижу ты не один! – итальянец приподнялся на цыпочки, выглядывая из-за плеча Руджеро.

– I miei amici,29 – с некоторой гордостью промолвил Руджеро.

– Славно-славно! Проходите, проходите! Будьте, словно вы дома! Ты же знаешь, я всегда рад тебя видеть! А ты малость располнел!

– Прекрати! – Руджеро резко остановился в дверях и хлопнул его по руке, которой тот похлопал его по животу. – Ты мне очень помог тогда, но я тебе всё-таки больше, а потому, считай, ты мне должник!

– То-то любишь ты посчитаться, Руджеро! Ну что, проигрался опять в карты? – сказал он, беря кофейник и наливая воды.

– Нет, не угадал.

– Вляпался в какую-то передрягу с женщиной? – предположил капуцин, разжигая камин. – Да-да! Можешь дальше даже не говорить! Я уже понимаю, уже знаю, что именно так оно и было! Да, сколько у тебя уже их было! Мы тут на как-то раз, вспоминая тебя принялись даже считать…

– Это ни к чему, Саттино! Мир к этому ещё не готов…

– Ещё как готов, Руджеро! Тебе бы впору описать свои подвиги! То будет целый р-р-роман!

– Постой! Подожди ты! – всплеснул руками Руджеро. – Пусть ты и предполагаешь, но нет! Перестань! Не в этом дело…

– О, думается, ты изменился! – капуцин принялся расставлять тарелки на стол. – Хотелось бы верить, но верится с трудом!

– Нет. Перестань! Я таков, какой я есть и меняться не собираюсь! Но тут дело в другом. Ты проведёшь нас тем тайным ходом Колизея?

Капуцин пошатнулся и кружки чуть не повалились на пол.

– Che?30 – побледнев, прошептал он, осторожно ставя чашки на стол. – Ты в своём уме? Зачем тебе?!

– Мне. Надо. На этом весь сказ.

– Подвергаешь старого друга такой опасности, и даже не скажешь, зачем? Ну уж нет…

– Я не могу сказать сейчас! После… – смягчился Руджеро. – Поверь, моя плата будет щедрой!

– О, я тебя знаю! Старый прохвост! Ты опять проигрался, назанимал, а потом с меня же и стрясут те деньги, что ссудили тебе в долг! Меня ты не проведёшь!

– Успокойся, Саттино! Я не такой уж и старый, и не такой уж дурак и лжец! За свои тридцать лет я не успел настолько завраться, чтобы меня можно было за это вздёрнуть на виселицу! Ну, давай же!

– Мы тоже готовы платить, – вдруг неожиданно сказал Фридеман.

– Ох, я даже не предложил вам сесть! Вот пустая моя голова! Садитесь! И потолкуем!

– Вот то-то и оно! – усмехнулся Руджеро.

Капуцин принялся дальше накрывать на стол, а Фридеман, сев, и положив руку на стол, продолжал:

– Назовите цену, сеньор Саттино, мы готовы поторговаться. Мы понимаем, что Вы рискуете, но мы готовы за это платить.

– Мой друг совершенно прав! – вмешался граф.

– Подтверждаю, – промолвила Нелли.

– Ну раз пошла такая заварушка, то почему нет! – блеснул золотым зубом капуцин.

– Ваша цена, – оперевшись двумя руками о стол, став между графом и герцогом, проговорила Нелли.

Капуцин загадочно улыбнулся.

– Тысяча цехинов, – сказал он.

Деньги тут же высыпались на стол.

***

Вечерние сумерки опускались на город. Повсюду в окнах загорались огни. Повеяло прохладой. Уставшие люди расходились по своим домам и только наши путники быстро шли по пыльным дорогам к месту, где когда-то трибуны кричали гладиаторам аплодисметны. Теперь всё стихло за веками. Слепыми, беззубыми окнами взирало былое величие, словно взывая о прощении и милосердии. Капуцин шёл впереди и поминутно оглядывался. Когда они были уже всего лишь в паре метров от Колизея, он обернулся, и, уже полностью убедившись, что слежки нет, быстро-быстро замахал, приказывая следовать за ним.

– Ну что, капуцин, вступай в игру, – тихо прошептал Руджеро.

– Пройдём с западной стороны. Там нет стражи. Рим настолько уверен, что никто не знает об этом тайном ходе, что даже и не выставляют там охрану, мол, привлечём ещё больше внимания, – сказал Саттино.

– Веди уже давай! – подтолкнула его под локоть Нелли.

Стараясь ступать тише, все последовали за своим провожатым, и действительно, туда, куда они с трудом пробрались втайне от стражи, оказался проход. Саттино с видом победителя подошёл к двери.

– Эй, где ключ, парень? – кивнул на него Руджеро.

С тем же победоносным видом Саттино обернулся.

– На мне! – добродушно и тихо похохотал он. И действительно, в следующий миг он снял с шеи ключ и отворил дверь. Стараясь не шуметь, все начали помогать открывать замок и вскоре он щёлкнул и проход приоткрылся настолько, что смог уже пропустить одного человека. – Не будем открывать более, – сказал Саттино. – Иначе этот скрип привлечёт внимание.

– Согласен, – сказал Руджеро.

Нелли без лишних слов юркнула внутрь. За ней последовали и остальные. Так же бесшумно дверь затворилась обратно. Ключ повернулся в замке с обратной стороны. Зажгли фонари. Оглядевшись по сторонам, все, увидев торопливые жесты Саттино, последовали за ним. Долгое время шли в молчании, лишь огонь потрескивал в фонарях. Капуцин быстро вёл их через тоннель, порой разделявшийся на две, на три, а то и на шесть ветвей, но Саттино уверенно шёл вперёд, словно бы бывал здесь каждый день. Это и настораживало и восхищало одновременно. Шли долго. За прошедшие несколько часов никто не проронил ни слова, как вдруг вдалеке привидился неясный свет. Переглянулись.

– Не бойтесь, – ответил шёпотом Саттино на их многочисленные испуганные взгляды. – Это тайная тронная зала бывших королей Священной Римской империи, здесь сокрыто то, что вы ищете. Хоть сеньор Руджеро и не посвятил меня в цель нашего прихода сюда, но все сокровища хранятся здесь, а что же ещё может искать такой прохвост, – добродушно усмехнулся он.

– Перестань! Хватит ты! Прекрати! – толкнул его локтем в бок Руджеро. – Но ты всё правильно рассудил, Саттино! Вперёд!

Быстрым шагом все проследовали за капуцином и вскоре их взору предстала роскошнейшая зала, огромная, уносившаяся в высоту, казалось, на несколько километров. Повсюду горели, неизвестно кем зажжёные, огни. Наконец, в самой средине, все остановились.

– Искать не переискать! На это уйдёт целая вечность, – присвиснул Фридеман.

Все разошлись по зале. Саттино некультяпо забрался к самому трону.

– Это то, что вы ищите? – и он неопределённо махнул рукой на трон.

Нелли медленно поднялась. Её взор сразу же приковал свиток, лежавщий на троне, она потянула к нему свою руку, и, немного повертев в руках, убрала во внутренний карман.

– И всё, так просто? – Нелли удивлённо пожала плечами.

– Без провожатого это было бы долго и мучительно, – сказал Руджеро.

– Верно! Тысяча цехинов это не с бухты-барахты цена!

– Ты что, предлагал ещё кому-то?

– Нет! Ты что! Упаси Господь! Всё только по старой дружбе, Руджеро!

– А-ха! Дороговато-то стоит твоя дружба, ну ладно, главное, помог!

– Выйдем мы тем же ходом? – спросила Нелли, но ответ не заставил себя долго ждать. Издали послышались голоса.

– Скорее, скорее прячьтесь! Сюда! – воскликнул Саттино.

Все мигом забежали за трон. Не прошло и нескольких секунд после того, как вдалеке стали различимы тяжёлые шаги и голоса. Говорили на английском языке, судя по тембру, то были мужчины лет сорока-пятидесяти.

– О чём я тебе говорил, Смит! Это легче простого! Тут стража… Не стража, сопляки! Они кроме сиесты ничего не знают!

Руджеро издал протестующий жест, все тут же приложили палец к губам. Шаги приближались.

– Эй, что там! Разве им справиться с нами! Эх, Хадсон! Сколько золота мы заработаем, когда продадим это! Ведь, если верить этим преданиям, то торговаться мы будем с самим…

– Тшшшш! – словно шипение змеи отдалось эхом в стенах. Раздался тихий-тихий смех, от которого него мороз пробежал по коже. – У стен тоже есть уши, прямо как и у людей! Да! Поторгуемся! То будет самый лучший и самый жестокий торг в нашей жизни…

– Как бы на том она не закончилась…

– Перестань! Ты отчего такой трус, Смит! Мы станем править всем миром! Торг уместен и стоит того, но где же то, что мы ищем… – казалось, хищный взгляд проник аж через трон, будто зверь почуял добычу.

– Отчего ты так боишься про это говорить? Называй всё своим именем! Свиток! Эй, парни! Мы ищем Свиток, который поможет совершить торг с самим дьяволом!

– Я узнаю этот голос, – одними губами прошептал Ричардсон, но змеиное око будто учуяло и этот шопот.

– Что? Что не так, Хадсон?

– Не знаю, мне будто послышалось…

– Брось! Кто ещё может быть здесь? Кто знает об этом ходе, кроме нас!?

– Всё, парни, кончай болтовню! Ищем! Вздёрну любого, кто откажется искать хоть на мгновение!

И шайка рассыпалась по подземелью. Свет факелов яростными отстветами плясал на стенах. Саттино подал знак, и тут все увидели, что он указывает на дверь. Тихо, не проронив ни звука, они прошмыгнули к ходу, незамеченные охваченными яростной жаждой наживы гиенами.

***

Долго бежали по мрачному коридору с сырыми сводами, наконец вдалеке показалось что-то вроде двери.

– И как мы откроем её? – проговорил граф.

Ответ не заставил себя долго ждать. Нелли с разбегу плечом налетела на дверь и та отворилась. Она упала и то, куда она упала, было весьма и весьма примечательно. То был выход, но вот что предстало глазам наших путников. Длинные, зеленоватые гладкие воды тянулись во всю ширину горизонта. По верху плавала зеленоватая тина, сами воды были серовато-синего оттенка, отражая зелень, что качалась на них, вдалеке склонились плакучие ивы и всё это было затянуто зябким жидким туманом. У трухлявого берега стояла такая же по качеству лодка.

– Уж не в царство Аида ли мы попали? – сказал, выходя, Руджеро, и слова его тут же унёс ровно такой же, как и туман, жидкий зябкий ветер. Стало холодно.

– Я не пойду с Вами дальше. Простите, сеньор Руджеро, но я вернусь.

– Я не виню тебя, Саттино. Ты очень помог нам. Теперь я у тебя в долгу. Но ведь и обратно путь…

– Там есть ещё одно ответвление, мы его проскочили. Я смогу о себе позаботиться, сеньор Руджеро! Рад был свидеться с Вами снова!

Они обнялись и капуцин, помахав рукой на прощание, юркнул в подземелье. Подул тихий, холодный, неясный ветер.

– Всё какое-то мёртвое, – прошептала Нелли вставая и отряхиваясь от тёмно-бурого, коричневого песка. – Но где же мы?

Руджеро как-то брезгливо всматривался в горизонт.

– Ходят старинные сказки про подземелья Колизея, но никогда не думал, что хоть одна из них – явь!

– Так где же мы?

– Это Мёртвый Берег. В преданиях, заблудший путник, переправившись на тот берег, попадает в царство Аида, – Руджеро вновь брезгливо сощурился. Все вздрогнули. – Граница между мирами, – продолжал Руджеро. – Это не место, а именно граница. Мы должны держаться вместе, здесь легко потеряться. Если вдруг мы всё же потеряемся, помните – главное, не бойтесь. Мне бабушка раньше говаривала об этом, мол, если и окажешься когда-то на берегу, главное, не впадай в страх, иначе тебя легче будет забрать. Эти воды захотят испытать нас.

– Но есть ли другой путь? – спросила Нелли.

– Возможно. Но будет ли он правильным?

– Саттино же сказал о какой-то развилке? – поддержал Фридеман.

– Да, но… Боюсь, что Рим теперь не так безопасен. Вряд ли они действуют в одиночку.

– Я узнал одного из них, – сказал граф. – Это он тогда вломился через окно в мою библиотеку.

– Чтобы скрыться, я не вижу иного пути, – проговорил Руджеро, всматриваясь вдаль. – Не просто так мы вышли сюда. Вы что же, думаете, что этот ход любого выведет в такие дебри? – он усмехнулся. – Тоннель этот ведёт к выходу с обратной стороны Колизея, как мне сказал Саттино. Нет. Не будем упускать такой шанс померяться силами с…

Вдруг из тоннеля послышались шаги.

– Неужели они тоже… – прошептала Нелли.

– Скорее, к лодке! – воскликнул Руджеро.

Тут же все бросились к стоявшей, поминутно проглатываемой низким туманом, лодке. О воду ударили вёсла, но плеска не последовало. Переглянулись. Некоторое время долго плыли, и, наконец, оказавшись под плотно сплетёнными ветвями из ивы, оказались в непроглядном тумане. Когда он рассеялся, каждый обнаружил, что сидит в отдельной шлюпке.

Началось первое испытание.

***

Каждый молча плыл в своей лодке, не вполне ещё осознавая, что произошло. Подведённые словами Руджеро, все, конечно, ждали уже чего-то могущественного и ужасного от этих берегов, но то, что каждый теперь следовал по одиночке, было выше меры их ожидания. Куда?.. Где?.. И зачем?.. И почему они теперь по-одиночке?.. То были единственные вопросы, вертевшиеся вихрем в их головах. Как вдруг, наконец, вихрь смолк. Остановились и лодки, до того несомые течением. Пришло время первого испытания.

Каждый, обнаружив, что лодка остановилась, принялся налегать на вёсла. Вода как-то вязко хлюпала при каждом ударе. Граф молча, плотно сжав свои бледные тонкие губы, продолжал плыть, как вдруг корни могучей ивы остановили его, словно бы схватив весло. Он вздрогнул и принялся его доставать, но корни, словно заигрывая с ним, зловеще держали весло, как вдруг – хресь!.. – перекусили его надвое. Граф взялся за второе, его тоже схватили, на этот раз уже ветка и туда же в корни – хресь!.. – сказали они, ответив, тем самым, на молчаливое возмущение графа. Одна из веток подтолкнула его, и он, словно несомый течением, поплыл дальше.

Яков, огибая корни, плотно подходящие к нему с двух сторон, постарался не касаться их, будто что-то почуяв, как вдруг, словно скрестившись в немой схватке, ивовые корни схватили вёсла, и, скрутившись, перекрестив их прямо у него над головой, словно шпаги, перекусили напополам и отбросили далеко в сторону. То же течение подхватило и лодку Фридемана и понесло куда-то вдаль.

Руджеро плыл медленно, поминутно оглядываясь по сторонам. Именно в один из тех моментов, когда он отвернулся, ветви ивы нависли над ним, зловеще скручиваясь. Корни подползли к самой лодке. Обернувшись, он успел увидеть только весло, со всей одури ударившее его по лицу и зловещие корни, накренив лодку, выбросили его за борт. Воды ровно сошлись над тем местом.

Нелли молча, напряжённо озиралась по сторонам, прислушиваясь. Но то было совершенно не нужно, ибо зловещая тишина окружала хмарь. Тут впору было смотреть, но всё оставалось недвижимо. Пристально всматриваясь вдаль, она не заметила, как под водой промелькнуло что-то чёрное, корни обвили дно её лодки и прокусили. Вскрикнув, она вскочила на ноги. Теперь не лодка, а коренной остов держали её над мрачными водами.