Читать онлайн Любовь и ненависть в одном флаконе. Рассказы бесплатно
На запах
Когда солнце встаёт, мне становится спокойнее. Я выхожу из своего укрытия и медленно двигаюсь по проспектам, заполненным людьми. На меня многие смотрят с презрением. Вижу, как хозяйка продуктового магазина косо поглядывает на меня, нервно сжимая сигарету в своих толстых пальцах.
Сложно сказать: какое сейчас время года, но, скорее всего, или конец весны, или начало лета. Листья уже позеленели, цветение закончилось, а детей на улицах стало очень много – значит, у них начались каникулы.
Мне нравится гулять по городу. Не люблю сидеть в своём гнёздышке. Хочется больше движения и приключений, хотя в моём возрасте пора подумать уже и о спокойствии. Моя жизнь никого не интересует. Я нужен только лишь самому себе.
Я передвигаюсь между домами, парками. Где-то на скамейках сидят бабули, где-то мужчины ругаются друг с другом из-за парковочного места, но меня это абсолютно не интересует. Сложно сказать, как я выгляжу и существую ли вообще. В зеркало я никогда не смотрелся, да и зачем, какой смысл? Главное – я знаю, что у меня есть сердце, которое отстукивает ритм синхронно с каждым моим движением.
Стало очень жарко. Солнце в ту пору могло даже расплавить асфальт и зажечь сухие поля. В одном из скверов мне удалось найти тень. Тополя растянулись вдоль тенистой дорожки, посередине стоял фонтан, а впереди виднелась длинная клумба, на которой были выложены из ярких бархатцев какие-то слова. Мои любимые цветы – тюльпаны, но мне становится очень грустно, когда вижу, что бутоны закрываются и прячутся. На меня находит страх: вдруг они больше никогда не проснутся.
Я отдыхал под одним из тополей и слушал, как птицы переговариваются между собой, а голуби резвятся около фонтанов, улетая от бегающих детей и прилетая к милой старушке, которая им насыпала на траву много кусочков белого хлеба. Пока я наблюдал эту картину, мимо меня прошла девушка. Шлейф странного притягивающего аромата заставил меня принюхаться. От неё пахло не так, как от женщин, покупающих духи в модных бутиках. От неё веяло свободой, лёгкостью и желанием жить. Сравнить с чем-либо этот запах было невозможно, потому что в нём были и нотки морского бриза, и хвойных деревьев, и летней росы. Я совсем запутался.
Мои стеснительность и нерешительность часто меня подводили. Я боялся людей, но в этот раз решил сделать первый шаг. Я двинулся к скамейке, на которую села девушка. Солнце очень сильно светило прямо на её лицо, под солнцезащитными очками невозможно было определить цвет её глаз. Одно лишь помню, что она в тот день была в белом коротком летнем платье, на ногах были лёгкие серые туфли; у неё были тёмные длинные волосы, заплетённые в косичку, но главное, что я запомнил – это запах.
Увидев меня, девушка тут же улыбнулась. Я понял, что смогу посидеть рядом с ней и помечтать в своих мыслях о чём-нибудь прекрасном. Мы ни о чём не говорили, просто сидели. Она продолжала листать какую-то книгу, а я сидел и принюхивался к запаху, который исходил от этой невероятной девушки. Иногда она что-то рассказывала, мне было очень интересно её слушать. Я всегда был застенчив, поэтому ничего не говорил. Через час девушка сказала: «Мне пора. Я приду сюда завтра в это же время».
Я улыбнулся и проводил девушку до выхода из сквера. Солнце уже не так грело, пора было возвращаться домой.
На следующий день в два часа дня, кажется, или примерно в это время я ждал её у той же скамейки. Она пришла в том же платье, в тех же очках и с той же книгой. Увидев меня, она засмеялась, захлопала в ладоши, потому что не ожидала меня увидеть. Ведь я был молчалив и даже не сказал, что готов с ней встретиться вновь. Она дотронулась до меня, я совсем не сопротивлялся. Мне даже хотелось, чтобы кто-то был со мной ласков. Всю жизнь мне приходилось терпеть унижения и жестокость, а сейчас я мог насладиться мимолётной порцией ласки и любви.
Опять мы сидели вместе и почти не разговаривали. Я вообще всегда молчал. Мне кажется, что девушка, сидящая рядом со мной, думала, что я немой. Это было не так. Каждый раз я сидел рядом с ней и принюхивался к аромату, исходившему от неё. У меня было великолепное обоняние, но никак мне не удавалось понять: что это за запах. Сегодня таинственная незнакомка просидела гораздо дольше, она осталась практически до заката. Попрощалась со мной, и я снова проводил её до выхода из сквера.
Так мы встречались всё лето. Каждый день. Даже в дождь она приходила, чтобы увидеть меня, но обычно в плохую погоду мы заходили под небольшой навес, который был расположен в сквере специально для курильщиков. В такую погоду там никого не было, поэтому я мог спокойно послушать её рассказы. Мне нравилось слушать её тонкий мелодичный голосок, который напоминал мне голос канарейки, которая жила когда-то в моём доме.
Время промчалось незаметно. Листья уже начинали опадать. Кажется, наступила осень. В этот сентябрьский день дети двигались нарядные к школам, а я продолжал сидеть в сквере, но девушка не появлялась. Солнце заливало сквер своими тёплыми лучами, которые через несколько месяцев растворятся в зимней стуже.
На следующий день произошло то же самое. Она не пришла. Лил дождь. Я ждал её под тем самым навесом, где мы прятались в непогоду. Так прошло ещё несколько дней. Я понял, что она больше не придёт. Но меня мучал вопрос: почему? Когда мы виделись в последний раз, всё было хорошо.
Я пошёл бродить по городу и искать её запах – бесполезное занятие, учитывая то, что в этом городе много разных девушек с тысячей разных ароматов.
Несколько месяцев я бродил в поисках её запаха, но так у меня ничего и не получилось. Наступила зима – искать стало сложнее. Я не сдавался. Я должен был встретить её. Этот запах я бы учуял даже за километр, но его нигде не было.
По весне, когда всё растаяло, я забрёл куда-то за пределы города. Не знаю, что это за место, но почему-то тут не было никаких деревьев. Какие-то люди бродили по тропинкам и что-то пытались найти. Я бродил по этому странному месту и вдруг почувствовал, как с запада ветер донёс до меня тот самый запах, который я в первый раз ощутил в начале прошлого лета. Я медленно двигался против ветра, стараясь не упустить ни единой нотки того самого аромата. В голове сразу возникла картина, как та прекрасная девушка в летнем платье садится на скамейку, читает книгу и иногда говорит со мной, смеётся и прикасается ко мне.
Я остановился. От земли шёл резкий запах той самой девушки. Что это всё-таки за аромат? Почему он так манит?
Она под землёй. Туда мне не добраться.
Я лёг рядом с тем местом, откуда шёл запах. Около меня стоял камень, на нём были вычерчены непонятные знаки. Я лежал на земле, моё собачье сердце ответило мне, что это был за запах. Это был запах любви.
Богу тоже нужен выходной
– Доброе утро, – сказал Понтий Пилат, приближаясь к столу, за которым сидел Иисус.
– Доброе утро. У нас сегодня много работы?
– Прилично. Слишком много заявок на прощение. Даже не знаю, как мы все их обработаем.
– Слушай, а может – ну его? – Понтий Пилат посмотрел на своего начальника и очень сильно удивился его столь неожиданному ответу. – Просто сам подумай. Каждый день эти люди просят за что-то прощение. Может пора уже перестать тогда грешить и плакать в подушку, моля о прощении? Вот завидую я Аресу. Он, например, работает в отделе воинственности. Даже там гораздо меньше работы. А у меня… – Иисус сделал паузу и прошёлся по кабинету взад-вперёд, а затем указал Понтию Пилату на стул, чтобы тот присел. – Вот посмотри вниз. Видишь, сколько людей безмятежно гуляют под облаками и радуются солнцу? В какой-то момент у них испортится настроение, и они начнут друг другу крыс под подушку подкладывать. Разве так можно?
– А почему нет? Мы же тоже были людьми. Наверняка и Вы небезгрешны.
Иисус громко вздохнул.
– Что есть, то есть, но не в таких же масштабах, – сказал Иисус, не отрываясь от картины, которая будоражила его взор. – А как там у Мухаммеда дела?
– У него всё в порядке. Сегодня взял выходной, потому что в последние дни ему удалось увеличить количество влюблённых на пять процентов, что является для нас рекордом.
– Да, любовь – это страшная сила, – Иисус ненадолго призадумался, кажется, пытаясь понять, в чём смысл всего того, что они делают. – Но объясни мне, Понтий, всё-таки: почему у людей такая тяга ко лжи?
– Я не знаю. Вы помните, как я Вас не отстоял тогда?
– Да, было дело, но я тебя простил. Это давно случилось. К тому же тебе бы никто не позволил поступить иначе. И самое важное – ты раскаялся.
– Это правда, но о прощении я молю до сих пор: у Вас, Вашего отца и всех, кто сейчас работает здесь. Чувство вины никто не отменял, – Понтий Пилат вскочил со стула и подошёл поближе к своему начальнику. – Безусловно, Вы прощаете их грехи, им становится легче, но они этого не знают. Потребность в прощении возникает с новой силой, потому что люди не знают: простили вы их за предыдущую ошибку или нет. Покаяние – это ещё не прощение. Вы и сами это прекрасно знаете. Мы устроены так сложно, что нам недостаточно просто получить прощение в устной форме. Нам нужно его почувствовать, увидеть знак или ещё что-то. Наша жизнь – это как нелепый комедийный сериал, – Иисус улыбнулся. – Люди должны продолжать жить, накапливая за собой ком из лжи, ошибок, обманов и предательств. Вы, конечно, облегчаете груз на плечах человека, который плетётся за ним, но об этом знают лишь единицы. Вы и сами прекрасно понимаете, что слышать Ваш голос могут только избранные. Другим это не дано, потому что некоторые люди в Вас даже не верят, поэтому они даже не в курсе Ваших решений.
– Понтий, ты прав. Абсолютно прав, – сказал Иисус, возвращаясь к своему столу. – Ладно, я постараюсь сделать так, чтобы людям стало чуточку легче, чтобы они не чувствовали эту боль и страдания.
– Как же вы планируете это сделать?
– Я поговорю с Мухаммадом, и он даст им ещё больше любви, потому что только любовь может заглушить всё то плохое, что есть в нашем мире. Для некоторых страдания даже полезны, но любовь может изменить даже самых неисправимых. Нам нужно понять одну простую вещь: не в религии и науке заключается абсолютная истина. Абсолютная истина – это любовь.
Понтий Пилат, внимательно прослушав речь Иисуса, встал со своего стула и задал вопрос:
– Получается, что у Мухаммеда опять выходного не будет? – Иисус улыбнулся и кивнул.
Понтий Пилат вышел из кабинета. Любовь стала распространяться всё шире. Люди стали счастливее и добрее. Ложь, насилие и злость начали отступать за горизонты людского понимания. В мире начала царствовать только любовь.
В баре
Ночь всегда закутывает нас в мечты и раздумья. К сожалению, в ту сентябрьскую ночь меня окутала вторая сторона ночи. Я очень много думал, но, благо, проходя по безлюдным улицам в этот вечер, мне по дороге попалась вывеска, подсвеченная синими светодиодными огнями. БАР.
Я зашел, посмотрел на часы. Они показывали, что уже пол девятого. Почему бы, собственно, не выпить в такой приятный вечер в середине недели?
Я осмотрелся. Зал пустовал, и лишь четыре молодых человека о чем-то яро спорили, расположившись за дальним столиком у окна на серых диванчиках, обшитых дешевой тканью, купленной скорее всего у кого-нибудь за бесценок. Было видно, что ребята уже пьяны, хотя выпили, судя по всему, всего два-три бокала. Подростки всегда быстро напиваются. Я вывел некую гипотезу, касающуюся опьянения подростков: степень одурманенности от алкоголя зависит напрямую от возраста. Я встречал толстых, худых, высокий, низких, темнокожих, светлокожих, желтокожих – никакой разницы, главное – это возраст. Я и сам, когда мне было 16 лет, мог уйти в отрыв с двух бокалов пива, – сейчас мне потребуется в три раза больше или чего-нибудь покрепче.
Зал был небольшой: всего 7 столов на 6 человек, дубовая барная стойка, за которой могло уместиться четыре человека, слабо светящие лампы накаливания, которые висели повсюду, и небольшая коричневая тумба в левом углу помещения, на которой располагался музыкальный центр. Я пошел к бару, снял пальто, кинул его на соседний стул, попросил бармена принести мне пинту светлого пива и сел в ожидании чудного напитка.
Я забыл рассказать, почему на меня нахлынули раздумья. Это связано скорее с нашим бытием. Просто непонятно: почему такая несправедливость по отношению к женщинам, животным, детям, почему чиновникам и полицейским всё сходит с рук, а дедушка, который украдет булочку из магазина для своей семьи, окажется главным предателем родины и кем-то ужасным вроде Чикатило1. Меня часто посещали такие мысли, пытался с ними бороться, но бесполезно. Наверное, сказывалось мое одиночество, которое часто подводило меня к черте, называемой бессознательностью.
Мы просто фантастические создания, блуждающие в этом мире. Таким же был и я, но мои раздумья прервал голос мужчины, севшего рядом и заказавшего бокал тёмного пива.
– Здравствуйте, меня зовут Марк.
– Здравствуйте, меня – Алексей, – сказал я, слегка смутившись от неожиданного приветствия незнакомца, сидевшего по правую руку. Это связано, наверное, с тем, что я живу в городе, в котором тебя или захотят избить и отобрать мобильник, или же ещё хуже: взять парочку твоих почек и лёгких, – но этот мужчина мне не показался таким. Он, скорее, походил на отчаявшегося человека, который хотел услышать какие-то ободряющие реплики. Дать этого в полной мере я не мог, но прослушать историю и сказать пару тезисов было мне по силам.
У него были темные короткие волосы, с выбритыми почти под ноль висками, остро выпирающие скулы, которые, похоже, перенесли несколько серьёзных ударов, напоминающих те, что исполняют бойцы UFC. У него были голубые глаза с парой лопнувших капилляров. Я подумал, что он уже очень давно не спал. Мужчина был очень худой, на нём был старый пиджак, который он, скорее всего, надевал на выпускной из ВУЗа, потому что на вид мужчине было лет тридцать пять, а пиджак явно уже отпраздновал своё десятилетие или отмечал его именно в эту минуту в этом баре.
– Извините, я не хотел Вас напугать, просто мне нужно с кем-то пообщаться, – он сделал небольшую паузу и заглотил в себя пол бокала пива залпом. – Мне нужно с кем-то поговорить, а я думаю, что Вы мне не откажете в такой услуге и выслушаете меня. Запишите на мой счет, – сказал он бармену и сделал характерный жест, указывая на мой бокал с пивом. – Я не знаю, сколько мне осталось жить, хотя это и не важно. Для меня важно знать, чтобы эта история жила, жила хоть в чьём-то сердце.
– Я Вас с удовольствием выслушаю. – Если честно, то мне совсем не хотелось ещё больше загоняться и слушать истории из жизни человека, у которого сейчас наметился кризис среднего возраста, но я не мог отказать…
***
Я начну с того, что это случилось год назад. Я со своей женой жил в однокомнатной квартире в средней части города, недалеко от Волги, в не очень приятном районе, но всё же в какой-никакой, а собственной квартире. У нас не было детей и животных, нам было достаточно того, что мы есть друг у друга. Не стоит заводить детей, если ты не готов или не можешь себе позволить такую роскошь. В наше время дети превратились в большущий кошелёк, из которого исчезают деньги – даже не верится. Это настолько глупо и унизительно, но ничего поделать с этим невозможно.
Я работал на автомобильном заводе, в цехе, который занимается оснащением салона. Ну, знаете, освещение, обивка внутри автомобиля. Я фактически занимался реализацией дизайнерских решений. Работа – два через два, получал 22000 рублей в месяц и был в принципе доволен. Чего ещё хотеть от жизни в стране, где люди живут на 8000 и умудряются ещё что-то откладывать?
Моя жена была рыжеволосой красавицей, которую по праву можно было назвать самой прекрасной девушкой на этой планете (а может и не только на этой). Не знаю, почему она выбрала меня, но я ей буду благодарен за это всегда. За то, что она заняла всё пространство в моём теле. Ей пришлось работать официанткой в кафе, находящемся недалеко у дома. Работа тяжёлая, зарабатывала она примерно с чаевыми 15000. К ней никто никогда не приставал, потому что охранником был мой друг, который всегда мог разнести башку тому, кто только попробует даже как-то не так подумать про мою возлюбленную.
Меня всегда поражало, насколько же всё хорошо складывалось для меня. Я еле-еле закончил девять классов и не вылетел из школы за умение вводить класс в такое состояние, что учителя были готовы выбрасываться в окно, приходя к нам на урок. При этом я учился очень даже неплохо. Потом закончил колледж, в котором встретил прекрасную девушку. Имя её называть не буду, потому что эта информация тебе пригодится ровно так же, как пилочка для ногтей при розжиге костра.
Через год после окончания колледжа мы поженились, купили квартиру. Я успел немного заработать, плюс она по 12 часов впахивала в кафе. Короче, как в песне: «Мы молодая семья, у нас уверенный вид».2
Но в один прекрасный майский день нам захотелось просто пройтись по улицам Твери. Путь наш лежал через центр в сторону Парка Победы. Я никогда не забуду тот день. Казалось, что ничего не сможет испортить наш выходной, но оказалось, что может…
Я проклинаю тот день до сих пор и не понимаю, как мы могли не знать о том, что в центре проходит оппозиционный митинг.
Мы уже подходили к площади Славы, когда увидели сцену, где выступали люди. Первое, что пришло мне на ум: неужели у нас наконец-то начали проводить массовые культурные литературные собрания, где люди читают со сцены какие-то произведения. Я потащил свою жену в толпу, но только в тот момент, когда все в унисон начали скандировать: «Долой …». Мне стало ясно, что вряд ли нам удастся так легко отсюда выбраться. Здесь нам будет вынесен пожизненный приговор.
Ребята в форме сработали незамедлительно. Они оцепили тех людей, которые скандировали: «Долой», – и в их числе оказались мы. Первое, что я увидел: моя жена согнулась, ей прилетело в живот дубинкой, я бросился к этому «уроду в погонах» с криками: «Сука, не трогай её», – но было бесполезно. Мне ударили прямо в правую почку, потом повалили на землю, заломили руки и ударили чем-то твердым прорезиненным по голове. Первым делом я подумал, что это какая-нибудь гантеля, но потом понял, что это со страшной силы обрушилась на меня та дубинка, которая, возможно, как в следствие выяснится, убила и нашего будущего ребенка и нанесла тяжелые увечья моей жене.
У Бога в тот день был явно выходной, потому что объяснить то, что произошло тогда с нами – невозможно. Последнее, что я запомнил – это окровавленное лицо моей жены, которой нацепил наручники тот придурок и увёл. Его улыбка, его звериные глаза – он был похож на всё, что угодно, но не на человека. С какой радостью некоторые люди калечат других, более хрупких, более слабых. Это война не добра и зла, а война разума и силы. Пожалуй, что разум проиграл со счётом 3:0, не нанеся ни одного удара в створ.
Когда я очнулся, всё сразу встало на свои места, хотя как сказать встало? Я был скован, чувствовал засохшую кровь на своём виске. Наверное, здорово меня отделали эти ребята, а самое страшное, что я не мог пошевелиться. Наконец, когда разум и сознание через минут 20 вернулись ко мне, я понял, что на мне смирительная рубашка. Ни жены, ни свободы – лишь пустая тёмная комната, которая через призмы стёкол казалась ещё более пустой и расплывчатой. Кровать, которую можно использовать только для того, чтобы сваливать туда доски, туалет в углу, загаженный до стульчака, и эти бездушные стены, таящие в себе голоса той самой смерти и криков о помощи, которые раздавались из психиатрической больницы в одном из далёких сельских поселений под Тверью.
Я сразу понял, куда попал. В какой-то степени это можно назвать в своём роде каторгой, но только в наше «демократичное время». Отсюда даже молодые не всегда возвращаются. Здесь есть шанс только умереть быстро, если проглотить все лекарства, которые насильно в тебя забивают кувалдой, привязанной к рукам главного врача. Стало ясно, что шансов сбежать отсюда нет и надеяться нужно только на собственную адекватность и всё это только ради того, чтобы снова встретить свою жену.
Но где она?
Она была очень далеко, как выяснилось позже. Ей не повезло, ведь в ней была красота и сексуальность – именно то, что любят похотливые мужчины нашего времени.
Я пролежал там месяц и меня выпустили, потому что послушно глотал всю ту дрянь, которую впихивали в меня. Я даже не сопротивлялся, потому что знал от знакомых, что это за место и что шансы оттуда выбраться есть только при условии, если ты будешь вести себя достойно.
Перед выпиской у меня состоялась встреча с главврачом.
Я вошёл в его просторный кабинет. Сверху на стене висел портрет президента, стоял большущий стол из красного дерева, красивые сделанные на заказ стулья, ярко-красные шёлковые занавески прикрывали мужчину от солнца и лишь бросали еле заметные лучики на его стол.
– О, проходите, Марк. Добрый день. Как у Вас дела? – спросил он, отвлекаясь от документа, который врач усердно штудировал до моего прихода.
– Здравствуйте. Спасибо, неплохо. Вот, наконец-то выхожу на свободу, жду – не дождусь, когда вернусь на работу и встречу свою жену, – сказал я, стараясь верить в то, что говорю.
– Да, конечно, это похвально, но, Марк, присядьте, – он слегка нахмурил свои брови и встал. Подойдя к окну, он продолжил, – скажу честно: Вы – замечательный пациент, который не доставил нам хлопот. Надеюсь, что больше Вы не будете вести себя так агрессивно, как тогда на площади.
Чёртов ублюдок. Естественно, они сделают меня виноватым и мою жену, к которой, наверно, приставала половина их мерзкого отделения.
– Понимаете, Марк, вот в чём проблема. Да, Вы выходите. И хочу сделать ремарку – Вы здесь были на свободе. Это было Ваше добровольное решение. Есть все подтверждающие документы, что Вы легли самостоятельно в наш санаторий для выздоровления. Просто Вы не помните, но ничего страшного – это пройдёт. Амнезия – это симптом Вашей болезни.
Он налил себе стакан воды и предложил мне, я лишь мотнул головой, немного поклонившись за проявленную заботу.
– Вынужден Вам сообщить две неприятные новости. Первая – Вы не сможете больше работать на автомобильном заводе, потому что Вам пришлось пройти курс реабилитации, который, как сами понимаете, будет занесён в Ваше портфолио, но на этом жизнь не заканчивается – есть работы, на которые Вас, с удовольствием, примут. С Вашими опытом и знаниями я уверен, что появится такая возможность.
«Уборщиком», – подумал я.
– Ещё одна неприятная новость: к сожалению, вынужден Вам сообщить, что Ваша жена скончалась вчера ночью. У неё были огромные проблемы с головой. Когда она к нам поступила, мы уже были не в силах что-либо сделать. Мы старались и надеялись, что Вам удастся встретиться до её кончины, но не получилось.
Я уже ничего после этой фразы не слышал. Это было ожидаемо, что они разрушат мою жизнь, что мне не дадут спокойно провести время со своей второй половинкой и снова вернуться к тому размеренному ритму, что сопровождал меня всё время до того злосчастного воскресенья. В моих ушах звенел этот милый тихий голос врача о том, что они не могут отдать тело, так как им нужно провести обследование, а затем посоветовал, чтобы её тело было отдано земле в цинковом гробу, так как её душа была грешна. Она, скорее всего, на своей работе официантки употребляла много спиртного и страдала различными галлюцинациями, а я их не замечал, так как сам нуждался в лечении.
«Как же всё глупо складывается, – подумал я.– О ни все ответят за смерть жены. Эта улыбающаяся рожа того самого убийцы будет растерзана, никто не останется безнаказанным. Это я обещаю».
– Марк, извините за столь грустную новость, тем более Вы только-только пошли на поправку, но я не мог этого не сделать, так как Вам очень симпатизирую.
– Спасибо, доктор, этого стоило ожидать, – сказал я твёрдо, сжав все силы в кулак. Встав со стула, я пожал руку и сказал. – До скорой встречи.
– Нет, Марк, лучше нам не встречаться.
– Доктор, нам нужно будет ещё встретиться, это уж точно, – и с этими словами я вышел в коридор, украшенный прекрасными серыми стенами, которые напоминали мне о тех ночах, когда я потихоньку всхлипывал и выл от боли, от тех страданий, которые принесло мне это место. Сейчас я этому месту благодарен, потому что я нашёл своё настоящее «я», являющееся доминирующим. Моя жизнь должна стать чем-то вроде искупления. Теперь передо мной виднеется только одно слово – то слово, до которого я должен добраться любыми способами. Это слово – «месть».
Её похоронили тихо, мирно, как в лучших голливудских фильмах. Стояла дождливая погода, гроб был запаян, я так и не смог увидеть её прекрасное лицо в последний раз перед тем, как земля заберёт это невинное тело в свои владения.
После того, как я попрощался с человеком, который был моим поводырём, мне ничего не оставалось делать, как продать ту квартиру и вернуться к родителям, которые свято поверили в то, что написали мне чудо-лекари в своём заключении.
– А знаете, Алексей, зачем я Вам всё это рассказываю? – спросил Марк, допивая последние пол пинты своего пива.
– Думаю, что это связано с очищением совести и души. Вам просто никто не поверил. Вас же считают психом, – сказал я. Если честно, то мне стало не по себе. Ведь до конца не ясно: можно ему верить или нет? Может он и вправду больной на всю голову.
– Нет, просто должен быть хотя бы один человек, который услышит праведную исповедь, прежде чем уйти к Богу или кто там на самом деле есть…
– О чём Вы? – с изумлением спросил я.
– Ни о чём, просто настала пора всем ответить за всё – здесь и сейчас. Спасибо, что выслушали! Удачи и всего доброго! – он оставил 500 рублей на барной стойке, а сам вышел на улицу.
Я увидел через матовое стекло, как появился огонёк – это была сигарета, которую прикурил Марк. Не знаю, сколько он ещё успел выкурить, но, когда я через 15 минут вышел из бара, на асфальте был виден только след от машины отчаявшегося человека, который не побоялся сесть пьяным за руль и броситься навстречу ночи.
***
В газете на следующее утро можно было увидеть следующую заметку: «Было совершено убийство пятнадцати человек. Три человека были застрелены в полицейском участке, двенадцать погибли в психиатрической больнице под Тверью. Человек, совершивший это, покончил жизнь самоубийством, написав на стене одной из больничных палат «правда и любовь всегда побеждают, а власть и зло никогда не выживают».
Он застрелился в той палате, где находилась рыжеволосая красавица ещё пару недель назад, которая скончалась в той самой комнате, до которой не доходили отголоски внешнего мира. В той самой палате № 402, которая стала последним пунктом в жизни двух сердец, любивших друг друга и не разъединявшихся больше никогда.
Дети
Мне кажется, что жизнь – это какой-то скучный анекдот. Мои родители, если они есть, конечно, ходят на работу, люди перебегают через пешеходные переходы в надежде успеть в свой офис вовремя, чтобы сделать ставку на понижение или повышение акций развивающейся компании. Это всё так и продолжает идти своим чередом, а я… Я… Кто, собственно, я?
Недавно мне исполнилось 6 лет. У других детей есть День Рождения, а у меня его нет. 365 дней в году одинаковы. Я абсолютно один, занимаюсь своими детскими делами: леплю куличи в песочнице, бегаю по траве, пытаюсь поймать сачком бабочку. У меня нет друзей, нет домашнего животного, родители, похоже, тоже куда-то исчезли. Еда всегда почему-то в моем холодильнике есть. Мне нужно лишь поставить её в микроволновку и подогреть. Наверное, это глупо, но мне нравится такая жизнь. Никто мной не управляет. Правда иногда очень не хватает живого общения. Сколько бы я ни видел людей, все они почему-то со мной не разговаривают. Мне не раз попадались взрослые, которые сами начинали разговор с детьми, дарили им сладости. Странно, что со мной такого никогда не было.
Сегодня я твёрдо решил, что пойду к реке, которая располагалась в двух километрах от моего дома. Я на всякий случай надел затёртые чёрные сапоги, что пылились на чердаке, – всё-таки в это время начинают активизироваться змеи. Весна вошла в свои права. Яркое солнце освещало мне протоптанную ещё с прошлого лета дорожку. Видно, что кто-то в этом году так же, как и я, шёл к реке по этому залитому весенними ручьями полю. Трава пока что только начинала подавать признаки жизни. Подснежники уже перестали цвести, но первые полевые цветы ещё даже не думали пробуждаться после зимней спячки.
Я шёл по этому бескрайнему полю. Солнечные лучи пробивались сквозь мою панаму и припекали мою голову. Ранней весной всегда солнце кажется человеку особенно активным. Мы пока что только привыкаем к теплу, которое будет согревать нас ближайшие несколько месяцев.
Размышляя о влиянии солнца на человека раннее весной, я не заметил, как подошёл к реке. Вода бежала быстро-быстро, унося с собой ветки и поросли, слабо державшиеся за берег.
На небольшой самодельной пристани сидел мальчик. Мне показалось, что он очень похож на меня. Я был уверен, что он со мной не заговорит, поэтому я уверенно подошёл ближе к реке, не боясь его как-либо потревожить. Он оглянулся. Посмотрел на меня внимательно, изучая черты моего лица.
Меня эта ситуация несколько насторожила. Никто так не пытался вонзить в меня свой взгляд как этот мальчик. Он был такого же роста, что и я. На голове у него была маленькая белая кепочка. Он был в старенькой олимпийке и длинных хлопковых штанах.
– Привет, – сказал мальчик.
– Привет, – ответил я. Голос мой прозвучал достаточно тихо, потому что я так давно не разговаривал с людьми, периодически думая, что больше никогда не вымолвлю ни слова.
– Как тебя зовут?
– Не знаю. А тебя?
– Я тоже не знаю.
– А почему ты не знаешь?
– Просто меня никто не зовёт никогда.
– Меня тоже.
Мальчик пригласил меня сесть рядом с ним на край пристани.
– Что ты здесь делаешь? – спросил меня мальчик, пытаясь запустить по водной глади камушек. Получилось у него не очень удачно – лишь два блинчика смог преодолеть снаряд.
– Просто пришёл посмотреть на настоящую весну. А ты?
– Я тоже. Мне нравится, когда всё начинает оживать. Когда на деревьях набухают почки, когда трава начинает зеленеть. Мне даже нравится, когда гадюки начинают выползать из своих нор, чтобы погреться на камнях.
– А ты откуда? Где твой дом? У тебя есть друзья или родители?
– Я здесь живу уже очень давно. Дом мой находится в паре километров отсюда. Вон там, – мальчик показал примерно в ту сторону, где находился и мой дом. – У меня нет ни родителей, ни друзей. Папа и мама перестали со мной разговаривать слишком рано. Я только научился говорить, и они перестали со мной общаться. У них появились более важные дела. Наверное, поэтому я такой. По-хорошему мне нужно будет пойти в школу в сентябре, но я не знаю, как мне даже туда записаться. Родителей-то у меня нет.
– Хм, странно. Я тебя никогда раньше не видел, хотя живу в той стороне всю свою жизнь. Мне тоже нужно будет как-то записаться в школу. Ведь все туда ходят, не так ли? – мальчик в ответ кивнул.
– Люди иногда находятся за стенкой в том же доме и не знают о существовании друг друга. Это становится нормальным, – сказал мальчик.
– К чему ты клонишь?
– Просто у нас, детей, не осталось тех эмоций, которые были у наших родителей. Они поглощены сейчас в рутину своих забот и не могут проводить с нами время. С ними все нянчились раньше, а на нас им плевать. Раньше жизнь была совсем другой.
– Ты действительно так думаешь? – мальчик утвердительно кивнул, а я продолжил. – Я помню начало своей жизни. Они меня очень любили, обнимали, ласкали, но потом что-то случилось.
– В жизни всегда что-то случается. Ты с этим ничего не можешь поделать. Люди – эгоисты. Помни это.
Мальчик, который сидел рядом со мной, исчез, испарился. Я внимательно посмотрел на реку: вдруг он упал и его снесло течением, – но нет. От него и след простыл.
Мне пора было возвращаться домой. Уже начинало вечереть. Поднялся лёгкий весенний ветер. Я подошёл к своему дому. Он был уже старым. Родители явно забыли про то, что за деревом нужно ухаживать. Краска за зиму слезла ещё сильнее, и сейчас моё жильё больше напоминало кусок дров, чем большой двухэтажный дом.
Я вошёл в пустынное строение и обратил внимание, что вырос и вполне уже могу дотянуться до зеркала и наконец-то взглянуть на себя. Я встал на табуретку и посмотрел на своё отражение. Несколько минут я находился в оцепенении. Получается, что на берегу не было никакого мальчика. Это был я.
***
Дети страдают от родительского безразличия и теряют контроль над собой. В этом безумном скоростном энергозатратном мире важно не забывать, что именно крохи нуждаются в том, чтобы быть рядом. Находиться рядом с ними физически – это не значит быть рядом. Каждая детская душа терзает себя в потоке бесконечной информации и начинает теряться. Нельзя давать детям терять собственное я и становиться одинокими.
За наших или ваших
Жизнь спортивного журналиста полна неожиданностей. Часто тебя отправляют вместо кого-то следить за событиями того или иного турнира, или же предлагают взять интервью у человека, о котором ты совсем ничего не знаешь. Алексей Бойцов отправился вместе с командой своего телевизионного канала «Спорт+24» в Тронхейм, где должен был состояться этап Кубка мира по биатлону. Норвежская северная земля удивительна. Здесь прекрасно всё: горы, люди, леса.
Алексею было всего двадцать восемь лет. Он закончил МГУ по специальности «Журналистика». Юноша проходил практику на телеканале «Спорт+24». Там он получил огромный опыт. Начальству парень сразу понравился, поэтому юного журналиста взяли на карандаш. Алексей Бойцов после окончания университета полтора года проработал в не самом популярном газетном издании, освещающем спортивные события. Там он набрался опыта и увидел, что такое спортивная журналистика. Его статьи пользовались популярностью, а читатели часто писали ему письма и обсуждали спортивные темы. Через какое-то время продюсеры телеканала «Спорт+24» связались с Алексеем и предложили работу. Журналист сразу же согласился. Так началась его карьера на телевидении.
Команда телеканала добралась до Тронхейма в 6 часов вечера в понедельник. Оператор, три журналиста, режиссёр трансляций, координатор и сценаристка – из этих людей состояла бригада спортивного телеканала. Этап Кубка мира должен был начаться в четверг в 16:00. Первыми на старт должны были выйти женщины. Биатлонисткам нужно было пробежать спринт3.
Алексей Бойцов приехал на этот этап вместо приболевшего Леонида Корнеева. Алексея всегда считали специалистом по футболу, но так получилось, что биатлон был для него чем-то вроде хобби, и он постоянно спорил по поводу тех или иных событий с главным экспертом канала, поэтому Леонид Корнеев предложил продюсерам, чтобы именно Бойцов полетел в Тронхейм на заключительный этап Кубка мира.
Здесь, в Норвегии судьба Кубка мира должна была решиться. За победу в общем зачёте у женщин боролись норвежка Тереза Хансен и россиянка Евгения Старшова. Тереза стала сенсацией этого сезона. Юная двадцатитрёхлетняя норвежка не просто смогла успешно дебютировать в первом же сезоне на таком высоком уровне, но и навязать борьбу всей биатлонной элите. Евгения была уже гораздо опытнее. За её плечами была одна Олимпиада, на которой она сумела выиграть золотую медаль в эстафете, а также два серебра – в индивидуальной гонке и спринте.
Вся съёмочная бригада заселилась в отель, который располагался в трёх километрах от трассы. Из окна открывался прекрасный вид на город, который виднелся где-то вдали. Снег ещё по-прежнему укутывал эти брусчатые улицы, а запутанные дорожки, ведущие в разные стороны, извивались, как тысячи змей, покрытые стиральным порошком. Когда все разместились, съёмочная бригада отправилась в столовую, чтобы поужинать и развеяться. Алексей очень устал. На следующий день в 12 часов дня он должен был брать интервью у Терезы Хансен. Она казалась ему очень эгоистичной и эксцентричной девушкой, поэтому ему очень не хотелось брать у неё интервью, но его желания здесь мало кого интересовали. Всё-таки Алексей был вызван на замену, поэтому ему нужно было собрать всю волю в кулак и взять полноценное интервью для канала.
Вечером, придя в номер, Алексей взял свой блокнот и ещё раз стал пересматривать вопросы, которые он планировал задать. Затем он решил позвонить Леониду и посоветоваться: может быть, его коллега придумает ещё какие-нибудь вопросы.
– Лёня, привет. Ты не спишь?
– Привет. Нет, ещё нет. Вы долетели?
– Да, всё нормально. Спасибо, – повисла небольшая пауза. Алексей думал о том, что Леонид сочтёт его непрофессиональным журналистом из-за просьбы, касающейся вопросов к завтрашнему интервью. Несмотря на то, что Корнеев был старше Бойцова на пять лет, ему нравилось спорить со своим коллегой, хотя тот думал совсем иначе. Отсюда у Алексея и развился этот страх. – Слушай, а ты хотел бы задать какой-нибудь вопрос Терезе? Просто у нас на завтра запланировано интервью.
– Да, я помню. Слушай, уверен, что банальные вопросы ты уже записал: «Что вы чувствуете перед таким важным стартом? Волнуетесь ли вы? И так далее», – Алексей кивнул в знак согласия в трубку, хотя в этом никакого смысла не было. – Можешь спросить её по поводу отношения к биатлону в Норвегии. Почему, как она считает, их биатлонная школа сейчас сильнее, чем наша? У нас-то только Евгения Старшова…
– Стой, но у нас есть восходящая звезда Елена Лескова…
– Опять твоя старая пластинка. Я тебе говорил, что она лыжница, а не биатлонистка. Не станет она знаменитой. Пойми. Она быстро бегает, но стрелять вообще не умеет. Три-четыре круга штрафа – это катастрофа для нынешних времён.
– Ладно, чёрт с тобой. Что ещё? – Алексей записал в блокнот ещё кое-что отдельно от страницы с вопросами: «Поспорить с Лёней по поводу Елены Лесковой».
– Можешь ещё узнать, где ей больше нравится трасса: в Холменколене или Тронхейме.
– Да, хорошо, спасибо, друг, ты меня очень выручил.
– Это ты меня выручил. Не люблю с токсичными людьми общаться. Кстати, я, может быть, в пятницу к вам приеду. Чувствую себя лучше, поэтому, возможно, увидимся. Не хочу пропустить развязку сезона. Тем более, когда увидишь, как наша спортсменка выигрывает Кубок мира.
– Не зарекайся раньше времени.
– Лёш, ну, ты же знаешь, что у норвежки нет шансов. У неё нет опыта, а наша Женя здорово выступает в контактных гонках. Тем более, – Леонид сделал паузу, делая глоток чая, – это для неё первый сезон. Она психологически не готова победить.
– Давай лучше посмотрим. Мы каждый год на что-то надеемся, а оказывается…
– Да, это ты прав. Ладно, я спать пойду. Не скучай там!
– Хорошо, поправляйся. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи!
После этого разговора Алексей сходил в душ, а потом лёг спать. Ему предстоял тяжёлый день и непростое интервью с восходящей звездой мирового биатлона.
***
Журналист, как всегда, проснулся полвосьмого утра. Он позавтракал в компании Натальи Гареевой. Остальные члены съёмочной группы слишком устали после вчерашнего перелёта, поэтому решили поспать побольше. Сценаристка трансляций говорила достаточно много. Алексей лишь кивал и внимательно слушал. Он взял себе на завтрак мюсли с молоком и чашечку эспрессо. Наталья очень много говорила о красоте этого места, о том, кто, скорее всего, станет обладательницей Кубка мира. У мужчин уже было понятно, что выиграет француз Омар Дюпуа, а вот у женщин Наталья отдала предпочтение Евгении Старшовой.
– Понимаешь, Лёш, у неё есть всё. Это наша звёздочка, которая неизвестно сколько времени сможет выступать на таком высоком уровне!
– То есть ты считаешь, что она выиграет только потому, что она, возможно, зажглась лишь на один сезон?
– Ну да, такое часто бывает. Вспомни, например, – Наталья задумалась, – Доротею Вирер, Кайсу Макарайнен или Хелену Экхольм, да даже Светлану Слепцову4.
– Это всё спортсменки не однодневки. Сама посуди. Экхольм вообще была королевой индивидуальных гонок. Доро здорово выступала на протяжении трёх-четырёх сезонов. Да, в этом немного не сложилось, но сама знаешь: иногда внешние факторы сильно давят.
– Ладно, а Кайса?
– Про неё вообще нет смысла говорить, потому что она, если стреляла хорошо, почти всегда была на подиуме, – Алексей уже допивал свой эспрессо и собирался уходить. Наталья прибывала в глубокой задумчивости. – Ладно, извини, Наташ, я пойду. Пора мне готовиться к интервью.
– Удачи тебе! А Слепцова?
– А что Слепцова? Она молодец. Взяла своё в лучшее время. Стала олимпийской чемпионкой в эстафете, чего ещё желать?!
Алексей быстро отнёс тарелки на специальный поднос, с которого официантка уже переправила их на мойку.
Молодой журналист пришёл в номер и включил музыку. Он слушал The Beatles. Так он успокаивался. Почему-то он сейчас чувствовал невероятный груз ответственности. Обычно, когда он брал интервью у звёздных футболистов, с ним такого не было, а здесь… Даже успокоительного хотелось принять, которое, как назло, Алексей с собой не взял. Он лежал на кровати и думал о той норвежке: как она будет себя вести? Что скажет? Получится ли вообще поговорить в спокойном формате? Какая будет обстановка?
«Чёрт, я трясусь как мальчишка перед первым свиданием», – сказал вслух Алексей.
***
Без десяти минут двенадцать Алексей уже сидел в кресле холла отеля, в котором разместились биатлонисты сборной Норвегии. Именно здесь Леонид Корнеев и договорился встретиться с Терезой, но, как уже было сказано ранее, прилететь он не сумел. Интервью планировалось разместить на сайте в виде текста, так как снимать видео в холле отеля было бы очень сложно. К тому же у Терезы совсем мало времени, поэтому снять полноценный грамотный сюжет для телевидения явно не получится. Алексей был даже рад этому факту, потому что он сильно нервничал. Журналист сидел в кресле и пытался представить, как пройдёт интервью.
Ровно в двенадцать в холле показалась Тереза Хансен. Она была прекрасна. Телевизионная картинка сильно искажает настоящую красоту этой прекрасной девушки. У неё были светлые волосы, голубые глаза, узкие губы. Одета она была в спортивный костюм норвежской сборной, а волосы заплетены в косу, её милая улыбка ещё сильнее смутила Алексея. Он никогда не видел такой прекрасной девушки.
Молодые люди сели друг напротив друга. Тереза разместилась на диванчике, а Алексей по-прежнему сидел в кресле. Российский журналист поприветствовал норвежскую спортсменку, спросил, как у неё идут дела, договорился с ней о том, что они будут общаться «на ты» (хотя в английском языке не поймёшь «на ты» или «на вы»), и перешёл к интервью. Естественно, Алексей не знал норвежский, поэтому они беседовали на английском языке.
– Простите, Алексей, но мне стало интересно. – Тереза заговорила первой, пока журналист искал нужный вопрос. – Кажется, я договаривалась об интервью с Леонидом. С ним что-то случилось?
Алексей внимательно посмотрел на девушку, которая перестала улыбаться. В её глазах появилось некоторое беспокойство. Видимо, она переживала, что с коллегой Алексея случилось что-то ужасное.
– Нет, с ним всё в порядке. Просто приболел. Возможно, он приедет сюда к началу гонок преследования.
– Замечательно. Очень рада слышать, – Терезу такой ответ успокоил, и она снова вернула прежнюю улыбку, которая продолжала смущать Алексея.
– Итак. Тереза, расскажи, чего ты ждёшь от этого старта?
– Если честно, то ничего. Я просто хочу пробежать на максимуме своих возможностей. О победе в Кубке мира не думаю, хотя знаю, что могу догнать Евгению. Она впереди меня в зачёте всего лишь на десять очков.
– Ты считаешь, что уже достигла максимума в этом сезоне?
– Нет, просто сложно найти мотивацию, когда ты так устала и для тебя всё это в новинку, – Алексей задумался.
– Давай так, если ты выиграешь, то я поведу тебя в ресторан в Тронхейме. Как тебе такая мотивация? – Алексей понял, что сморозил полную чушь, за которую его могут уволить. Тереза залилась краской. Она явно не ожидала такого предложения. Они знакомы всего пять минут, а журналист уже оказывает настойчивые знаки внимания.
– Хорошо, договорились, – сказала она после пятнадцатисекундной паузы, – но сразу предупреждаю: я много ем.
– Буду иметь в виду, – сказал Алексей. Оба засмеялись и пожали руки в знак ритуального подтверждения спора.
Когда все моменты касательно возможного свидания были обговорены, Алексей продолжил задавать вопросы:
– Скажи, кто тебя вдохновляет на такие спортивные подвиги?
– Думаю, что Тириль Экхофф, Тура Бергер и Ингрид Тандревольд5.
– Как ты относишься к допинговым скандалам вокруг биатлона и российского спорта?
– Конечно же, отрицательно, но я всего не знаю, поэтому не могу судить. У нас тоже бывают случаи, но не в таком масштабе. Если спортсмен хочет побеждать честно, то я всегда буду поддерживать его вне зависимости от его национальности или позиции по тому или иному вопросу.
– Скажи, почему ты в соцсетях ведёшь себя совсем по-другому? Сейчас мне кажется, что я общаюсь с прекрасной образованной спокойной девушкой, но, когда кто-то тебе пишет в комментариях или критикует в прессе, ты тут же отвечаешь грубостью. С чем это связано?
– Дело в том, что меня раздражают критиканы, которые не живут биатлоном и не знают, что такое современный спорт. Это сплошные нагрузки, отсутствие личной жизни, переезды и более-менее равные условия. Плотность результатов стала гораздо выше. Если ты проигрываешь больше двух минут в спринте, то у тебя практически нет шансов попасть в пасьют – мне кажется, даже этот факт говорит о многом. Что касается соцсетей, то мне нравится образ надменной биатлонистки. С тобой меньше контактируют, и это позволяет сосредоточиться на биатлоне. Близкие люди знают, какая я на самом деле.
– И последний вопрос: какая победа стала для тебя самой яркой в этом сезоне?
– Я думаю, что это была гонка преследования в Оберхофе, когда я отставала на десять секунд после последнего огневого рубежа, но затем смогла догнать Доминику Карраро из Италии и завоевать золото, – Тереза мечтательно закинула голову назад и зажмурилась. – Ты даже не представляешь, как это приятно, когда тебе удаётся сделать невозможное.
– Кажется, я тебя понимаю, – сказал Алексей с улыбкой на лице. – Спасибо огромное за интервью. Удачи в гонках!
– Спасибо большое, а тебе в выборе ресторана! Если у меня появляется цель, то я её всегда добиваюсь.
– Я только «за»! – добавил Алексей. Тереза помахала рукой на прощание и начала подниматься по лестнице.
«Если хоть кто-нибудь узнает, что я буду болеть за норвежку, то меня не просто выгонят с канала, но ещё и убьют!» – подумал про себя Алексей Бойцов и вышел из отеля.
***
Наступило воскресенье. В четверг в спринте победу одержала Евгения Старшова, а вот гонку преследования выиграла Тереза Хансен. Отрыв в десять очков перед последней гонкой россиянка сохранила. Всё должно было решиться в масс-старте. Леонид Корнеев уже прибыл в Тронхейм, даже он не знал о том, что Алексей заключил пари с норвежкой. Журналист никому не рассказал о своих договоренностях с будущей королевой биатлона.
Алексей продолжал работать в микст-зоне с нашими спортсменками, но всё равно хотел, чтобы победила Тереза. Её красота, рвение, молодость и задор не давали покоя Алексею. Он стал плохо спать по ночам, думая о том, что, возможно, у него будет шанс с ней встретиться. Журналист превратился в пятилетнего мальчика, который не может уснуть перед собственным Днём Рождения. Ведь ему не даёт покоя вопрос: что подарят родители и родственники? В случае с Терезой всё было сложнее. Он хотел с ней встретиться, узнать её поближе, и она, кажется, тоже хотела этого. После гонки преследования Тереза в интервью нашему журналисту сказала: «Я сохранила напряжение. Не так ли?» – после этих слов она подмигнула, ясно давая понять, что биатлонистка говорит не о победе в общем зачёте, но этот намёк понял только Алексей, который на это ничего не ответил, а лишь улыбнулся.
Масс-старт должен был начаться в 16:00. Терезе нужно было однозначно выигрывать гонку. Кроме того, чтобы одержать победу в общем зачёте, нужно было выигрывать с разницей в более чем десять очков, то есть Евгения Старшова должна была оказаться ниже второго места.
Гонка стартовала. Алексей завороженно следил за ходом событий. Погодные условия были удовлетворительными: снега, в отличие от гонки накануне не было, но зато дул неприятный боковой ветер, который мог сильно повлиять на стрельбу из положения стоя. Первый огневой рубеж сразу пятнадцать спортсменок прошли без штрафа. Все шли примерно в десяти секундах друг от друга. Ходом Евгения заметно лучше выглядела, чем основная группа, но ради качественной стрельбы россиянка не стала форсировать события.
После второго рубежа лидирующая группа заметно поредела. В ней осталось всего девять спортсменок – догоняющие биатлонистки были в двадцати секундах от лидеров. Старшова начала отрываться от своих преследовательниц и создала запас в пять секунд. Тереза Хансен шла третьей, чуть-чуть отставая от Лидии Майер. Позади шли две другие норвежки и россиянка Наталья Любимова.
На третьей стрельбе Евгения Старшова показала в очередной раз великолепную стрельбу и ушла лидером, а Тереза Хансен начала отставать. Последним выстрелом она промахнулась и отправилась на штрафной круг. Наталья Любимова всегда была достаточно тихоходна, но её чистая стрельба позволила ей вырваться на второе место. Следом за ней шла Лидия Майер, которая отстрелялась точно. Тереза Хансен после штрафного круга прошла контрольную отсечку с двадцатисемисекундным отставанием.
К четвёртой стрельбе Евгения подходила с твёрдой уверенностью, что «Большой хрустальный глобус»6 уже очень близко. Первые три мишени Женя закрыла без проблем, четвёртый выстрел – в молоко, а пятый – не закрылся габарит. Все преследовательницы промазали по разу, кроме Терезы Хансен. Норвежка пошла на риск и отстреляла очень быстро. Она включила свои максимальные скорости и пошла на последний круг с невероятным рвением. Евгения Старшова, Лидия Майер, Наталья Любимова, Эмма Ларсен и Ида Петтерсен остались чуть позади.
Тереза имела запас в пятнадцать секунд перед преследовательницами, поэтому её позиции ничего не угрожало, но ей нужно было, чтобы Старшова не заняла второе место, а она была главной фавориткой в этой борьбе. На последнем подъёме перед финишем норвежки потеряли скорость – они слишком рано начали финишный спурт. Наталья Любимова висела на плечах Лидии Майер и Евгении Старшовой. Немка отчаянно сопротивлялась. На финиш все выкатились одновременно. Впереди это трио видело, как завершила гонку Тереза. Все три спортсменки выскочили на финишную прямую на параллельных курсах. Казалось, что Наталья начала частить, она уже не смотрела на соперниц, оскалив зубы, россиянка докатывала эту гонку. Старшова уже была уверена, что победила – она опережала своих соперниц на пол корпуса, но Майер и Любимова на всякий случай выбросили ногу вперёд перед финишной чертой, чтобы судьи определили обладательницу бронзовой медали по фотофинишу.
На табло горели три фамилии, проверяемые на фотофиниш. Тереза Хансен подошла к Евгении и поздравила её с победой в общем зачёте, но тут случилось чудо. Норвежские болельщики начали кричать. Никто ничего не понимал. Наталья Любимова заняла второе место, Евгения Старшова – третье, Лидия Майер – четвёртое.
Алексей взвизгнул от радости. Вся съёмочная группа уставилась на него. «Очень рад за Наташу», – сказал Алексей в своё оправдание. Тереза посмотрела на него. На этот раз ей подмигнул российский журналист. Она радовалась вместе со всей командой. Ей удалось в таком юном возрасте взойти на вершину славы. Просто невероятно!
Тренерский штаб сборной России пошёл разбираться с судьями, но фотофиниш действительно показал, что ботинок Натальи Любимовой на долю секунды первее пересёк финишную линию. Наталья долго извинялась перед Евгенией, которая рыдала навзрыд и не понимала, что произошло. Так закончился непредсказуемый биатлонный сезон.
***
Сезон завершился. Церемония награждения прошла. Настал понедельник. Вся съёмочная группа собиралась в аэропорт, лишь Алексей Бойцов предупредил своих коллег о том, что он останется ещё на пару дней, так как хотел бы взять мини-отпуск. Он уже обо всём договорился с начальством.
Вечером Тереза Хансен и Алексей Бойцов встретились в ресторане «God kveld», что в переводе с норвежского означает «Добрый вечер». Тереза была в непривычном для общественности чёрном обтягивающем платье, её волосы были аккуратно уложены, неброский макияж прекрасно гармонирующий с выпирающими скулами девушки. Алексей надел тёмно-синий костюм, который подчёркивал его карие глаза. Он выглядел очень привлекательно. Даже Тереза отметила, что костюм добавляет Алексею мужественности.
– Итак, Алексей. Ну что ж. Вот вы и попались в мои руки.
– В прекрасные руки хочу отметить, – сказал Алексей, подзывая к себе официанта.
Они заказали две порции пасты и два бокала красного вина. Алексей ещё заказал греческий салат, а Тереза попросила принести ей морского окуня.
– Неужели ты всё это съешь?
– Биатлонисты – прожорливые люди. Сезон закончился. Можно забыть про форму на пару недель. К тому же за всё платишь ты, так что терпи, Лёша.
– Я и не против.
Они чокнулись бокалами и продолжили беседовать.
– Тереза, а чего ты хочешь добиться в биатлоне, в жизни?
– Я думаю, что главное – это семья. Понятно, что биатлон тоже важен, – она медленно пережёвывала частичку окуня, – но я знаю, что могут появиться травмы, трудности с физической формой и так далее. Можно с вершины откатиться в конец протокола Кубка IBU7. Тем более ты и сам прекрасно знаешь, что в Норвегии каждый год появляются новые таланты. Я не знаю, как Тириль держится на плаву, или как Тура Бергер так долго соревновалась на таком уровне. Главное – это семья, потому что здесь тебя поддерживают тренеры, болельщики, но они всё это делают на спортивном уровне, ради достижения результата, а семья – это опора во всех направлениях, нерушимый постамент, который будет держать тебя на поверхности даже тогда, когда мир начинает медленно разрушаться.
– Красивая мечта!
– А ты? О чём ты мечтаешь? Надеюсь, что не о скандальных заметках в «жёлтой прессе».
– Не знаю, а мне нравятся «жёлтые газеты», – Тереза усмехнулась и посмотрела на Алексея. – Почему ты усмехаешься? Ты представляешь, какую надо иметь фантазию, чтобы писать такой бред, подкреплять его фактами и ещё подавать так, чтобы кто-то этому верил? Для этого нужен большой талант.
Оба засмеялись.
– На самом деле я хочу того же, чего и ты. Я не молодею. Карьера никуда не двигается, хотя деньги есть, квартира – не в кредит. У меня всё неплохо, но обыденно. Я всегда думал, что семья подождёт. Можно ещё пару мгновений пожить, тренируясь в спортивных залах и наблюдая, как мужчины пытаются поднять вес больше их самих, или я считал, что ещё через пару лет стану важной персоной на канале и буду сам выбирать, кто будет вести шоу, и сам начну писать сценарии для спортивных передач. Знаешь, когда-то у нас было очень крутое время: открывались интересные передачи, на нашем сайте статьи читали и без кликбейтных заголовков. Люди в метро сидели с газетами, а соседи, сидевшие рядом с ними, также заглядывали и просматривали результаты дня в матчах НХЛ8. Сейчас всё это пропало. Мы живём в эпоху «впихивания информации». Я вынужден давать не то, что мне хочется, а то, что абсолютно не нужно потребителю, хотя ему вбили в голову, что это для него необходимая информация, – Алексей сделал паузу. – Прости, я тебя нагрузил.
– Что ты! Нет, – Тереза взяла Алексея за руку. Ноты джаза, которые выпрыгивали из музыкальных инструментов норвежской группы, выступавшей в этом ресторане, сопровождали этот вечер. Между частичками этой пары установилась связь, которая уже не могла порваться.
Алексей проводил Терезу до дома родителей, у которых она решила остаться на неделю. Тронхейм ей всегда напоминал о детстве, холодах и первой любви. Алексей нежно поцеловал Терезу – та покраснела, – прохладный ветер развивал её волосы. Пальто совсем не грело тело, лишь тёплые губы Алексея топили огонёк внутри Терезы, который позволял её коже не посинеть от холода. Они попрощались. Во вторник вечером Алексей вернулся в Москву.
***
В Москве Алексея ждал тёплый приём. Его труды в Тронхейме были оценены по достоинству. Всем понравились репортажи и интервью с Терезой Хансен. Алексей долгое время продолжал поддерживать связь с новоиспечённой королевой мирового биатлона. Они каждый день созванивались в Skype. Молодые люди договорились, что в мае Тереза приедет в Москву, а летом, когда у Алексея будет отпуск, они отправятся в путешествие в Исландию. Журналист всегда мечтал побывать в горах, полюбоваться вулканами. Он обожал фильм «Невероятная жизнь Уолтера Митти»9. Именно эта картина заставила его полюбить северную землю, которая опьяняет своим волшебством.
За неделю до приезда Терезы Алексея пригласил к себе в кабинет Андрей Воронов, который являлся главой телеканала.
– Проходи, Алексей, присаживайся, – журналист вошёл в просторный кабинет начальника и сел на стул, который располагался около стола. – Хочу тебе сказать, что я принял решение. Ты здорово потрудился в Тронхейме. Предлагаю тебе сменить амплуа и начать работать в тандеме с Лёней. С ним я уже поговорил – он только «за», только потребовал, чтобы ты не трогал его кружку в поездках. Что скажешь?