Читать онлайн Случай с мёртвым двойником бесплатно
ПЕРВОЕ ДЕЛО ЧАСТНОГО ДЕТЕКТИВА ВИТАЛИКА
It’s raining outside
But that’s not unusual
But the way that I’m feeling
Is becoming usual
I guess you could say
The clouds are moving away
Away from your days…
…and into mine, – вместе с Дэвидом Байроном закончил Виталик вступительный куплет, и на первый план вышло меланхоличное фортепианное соло. По радио транслировали тематический обзор английской музыки семидесятых. «Еще как raining», – добавил он, наблюдая, как по оконному стеклу сползают жирные грязные капли апрельского дождя. «Не мешало бы окна помыть», – подумалось вскользь, но сейчас было не до этого. Наблюдая за происходящим на улице из своей однушки на южной окраине Москвы, Виталик прикидывал, что бы на себя нацепить для более-менее комфортного похода в магазин стройматериалов. Квартира эта – спасибо стараниям родителей вкупе с недорогим разменом их бывшей общей жилплощади – являлась символом вступления Виталика во взрослую жизнь после окончания вуза. А так как Виталик стал её обладателем недавно, с полгода назад, – она, как любое вновь приобретенное жильё, требовала каких-никаких, а ремонтных работ. И их Виталик вызвался делать сам, без посторонней помощи. Сейчас он как раз собирался поискать ручки и петли для межкомнатных дверей. Двери курьер из интернет-магазина доставил ему пару дней назад. На более серьёзные покупки – а таковых по большому счету требовалось немало – денег пока не имелось.
Виталик вытянул шею, чтобы увидеть внизу тротуар, а вместе с тем – во что облачились прохожие. Хотя весна, можно сказать, уже вовсю вступила в свои права, городской люд не спешил менять прикид: большинство снующих по тротуару было одето в темные теплые куртки. Те, кто не имел капюшона или головного убора, защищались от дождя зонтами. Виталик бросил взгляд на уличный термометр: плюс десять. «Чего они так закутались, тепло ведь!» – проскользнула мысль, и он решил не уподобляться обывателям, что меряют шагами улицу. Достал из шкафа прогулочные треники, прямо на домашнюю футболку натянул лёгкую ветровку, нацепил на голову бейсболку – вместо зонта послужит, – взял средних размеров полиэтиленовый пакет, обул кроссовки и был таков.
Выйдя из подъезда, Виталик понял, что впечатление от силы дождя в момент наблюдения из окна оказалось явно не тем, что сейчас, при непосредственном погружении в реальность. Капли падали часто и тяжело, и через сотню метров ходу плечи ветровки промокли насквозь. «Плевать, – подумал он, – через пару минут буду в «Стройматериалах». Проходя мимо своей автобусной остановки, Виталик бросил взгляд на объявление, которое он собственноручно приклеил неделю назад и на которое уже махнул рукой, поняв, что откликов не будет. Не приближаясь к стеклянному каркасу, он, тем не менее, заметил, что крайний справа лоскуток с телефоном оторван. Внутри что-то ёкнуло: «А вдруг повезёт?»
+ + +
Образование Виталик получил юридическое, но насчет работы, как говорится, не попал в струю. А всё из-за раздутого донельзя в нулевые годы престижа профессий экономиста и юриста. Получив на руки диплом, он остался не у дел, так как свободных вакансий по его специальности в Москве просто не было: тёплые места заняли те, кто был буквально на пару-тройку лет постарше. Да, им повезло, они успели попасть в струю, а он нет. Однако долго Виталик не тужил: он был молод и знал, что рано или поздно работу найдёт. Он не был чересчур амбициозен и вовсе не лелеял мечту попасть в газпромовский небоскрёб и досидеть там до пенсии. Он вполне мог – потратив, правда, энное время и нервы – устроиться в обычную нотариальную контору, где люди тоже нехило получают. Однако на первых порах Виталик решил не спешить. Ему захотелось попробовать себя в совершенно шальном – что он и сам изначально понимал – проекте: поработать частным детективом. Ноги у этой идеи росли, разумеется, из детства. Кто не зачитывался в юные годы шерлоками холмсами, эркюлями пуаро и сменившими их героями современных детективов? Кто не сидел затаив дыхание перед телеком, где доблестная милиция-полиция сражается с бандитским отребьем? Разве что какие-нибудь «заоблачные» граждане, которые признают исключительно книги или экранизации всяческих воннегутов, буковских, хармсов, булгаковых, – но сии граждане не в счёт, ведь их, как ни крути, всё-таки мало. Виталик принадлежал к подавляющему большинству, и, конечно, миллионы раз представлял, как он ломает голову над психологическим портретом преступника, как предъявляет ордер на обыск подозреваемому, которого вывел на чистую воду… Но чаще всего он прятался в засаде – в длинном плаще и с пистолетом в руке.
Отголоски детства в теперешней, взрослой, действительности обрели реальные очертания. Как говорится, что задумано, то и сделано. Юридическое образование позволило без проблем уладить все необходимые формальности для получения лицензии. Виталик зарегистрировался в своем районном налоговом органе как индивидуальный предприниматель, оплатил госпошлину и сдал все необходимые документы, то бишь медсправку и копии немногочисленных документов, включая ксерокс паспорта и диплома. От теста на профпригодность его освободили благодаря тому же юридическому образованию, ибо считается, что оно автоматически даёт его обладателю все требуемые теоретические знания. Итак, спустя месяц с небольшим после сдачи документов он получил первичную лицензию сроком на пять лет и стал профессиональным частным сыщиком.
При всём при том Виталик отчетливо осознавал нерадужность своих перспектив. Из минусов, что сразу бросаются потенциальным клиентам в глаза, отчётливо выделялись сразу три. Минус первый. Виталик – сосунок и по возрасту (ему только-только исполнилось 25), и по внешности, которая, кстати, полностью соответствовала возрасту: в 25 некоторые молодые люди выглядят и постарше. Но это был не Виталиков случай. Второй минус. За плечами у него нет ни одного дела. И третий. Отсутствие собственного офиса, куда можно пригласить человека и выслушать его; там должна стоять спецаппаратура – пусть для пускания пыли в глаза, но стоять должна, – всё это убедит клиента в том, что он обратился к кому следует. Имелся и один неявный минус, но очень существенный, и касался он собственно ведения работы. Если Виталик всё же получит дело, то ему, чтобы добыть нужную информацию, наверняка понадобится помощь либо собратьев по цеху, либо детективных агентств, либо представителей органов правопорядка. Пусть в глазах клиента он волк-одиночка, способный решить все проблемы, но на самом деле без знакомых в вышеозначенных кругах надежда на успех сводится к нулю. А связей у него не было. Все его вузовские однокашники-юристы вращались в сферах, никак не связанных с сыском. Виталик, что он в состоянии и один справиться с делом, но тогда оно должно быть лёгким, не геморройным. Он выяснил, что основной перечень заказов для частных сыщиков таков:
Предоставление доказательств неверности мужа или жены – таких заказов большинство.
Выкапывание сведений для бизнес-структур относительно кредитоспособности/надёжности/ненадёжности их деловых партнеров. Сюда же можно отнести отслеживание случаев недобросовестной конкуренции – например, неправомерное использование тем или иным производителем логотипов и названий брендов, – а также прямого или косвенного разглашения коммерческой тайны. В этом же пункте – выяснение в интересах работодателей личных данных граждан, с которыми они намерены заключить трудовой договор или контракт.
Поиск людей, пропавших без вести. Хотя вопрос этот находится в ведении полиции, к частникам в случае бездействия последней тоже обращаются, тем более что количество случаев огромно. Нанимают частников и для поиска угнанных машин, хотя и этот вопрос формально считается делом полиции.
Поиск скрывшихся должников или их имущества по заказу банков.
Обнаружение детей и/или местожительства одного из бывших супругов. Такие дела связаны со спорами по поводу общего ребёнка, когда требуется найти его мать, отца – как правило, кто-то из них забирает дитя и ложится на дно – или других заинтересованных родственников. Чаще всего один из экс-супругов увозит чадо в другой город, а то и за границу.
По гамбургскому счету – и статистика обращений тому свидетельство – реальные надежды можно возлагать только на пункт первый. Здесь Виталику обращаться в правоохранительные структуры или к кому-то из коллег необходимости нет. За объектом, интересующим клиента, он самолично ведёт слежку, фиксирует его встречи на камеру мобильника, а если повезет, то и диалоги на диктофон запишет, а потом предоставляет всё, что нарыл, клиенту, получает оговорённую сумму и ждет следующего заказа. Здесь есть один нюанс: клиенты часто опасаются, что сыщик может сам перейти на сторону «противника», а именно уведомить подозреваемого субъекта, что он нанят для слежки за ним. Благодарный субъект платит сыщику деньги и ведет себя на редкость благочинно в течение всего периода слежки-пустышки. Чтобы избежать подобных случаев, как выяснил Виталик, заключается юридически грамотный договор о конфиденциальности поручения, подписанный сыщиком и клиентом, – а составлять такого рода документы он умел.
Первое, что Виталик сделал на правах сыщика-лизензиата, – разместился в интернете. Объявление написал краткое, без пафоса и перечисления заслуг и регалий, каковых, собственно, и не имелось. Зачем пудрить людям голову? Виталик знал по собственному опыту, что часто люди откликаются на объявления индивидуалов по наитию: например, понравилась манера изложения текста, привлёк лёгкостью номер телефона, – одним словом, дело вкуса. Кто западёт, тот и клюнет. Однако прошёл месяц, а откликов ни по телефону, ни по электронной почте не последовало. Виталик не поддался унынию, и как-то тёмной весенней ночью на автобусных остановках у своего дома и окрест расклеил объявления с лаконичным текстом: «Услуги частного детектива» и номером телефона. Не обошёл вниманием и стены у входа в супермаркеты, хотя знал, что там его листочки не провисят и пары дней: торговая клининг-служба такие штучки не жалует.
+ + +
Путь до «Стройматериалов», хоть и был недолгим, заставил Виталика тихо материться. Мало того, что он промок до нитки, так еще и ноги промочил: кроссовки не справились с разлившимися лужами, хотя Виталик перепрыгивал как мог самые глубокие. Уже под козырьком, у входа, снял с головы бейсболку, стряхнул с нее воду и вошёл. Покупателей в магазине – то ли из-за раннего времени, то ли из-за дождя – не было. В дальнем углу у полок с болтами и саморезами вполголоса переговаривались два продавца. Виталик пошёл в противоположную сторону – туда, где на стойке висели образцы дверных ручек. «Вот эта вроде ничего», – подумал он, глядя на аккуратную латунную ручку, наиболее подходящую по цвету к дверям, что ему доставили. Виталик бросил взгляд на продавцов, стоящих к нему спиной. Таких вещей он не переваривал: сейчас самому придется призывать на помощь персонал, в обязанности которого как раз и входит давать клиенту быструю и эффективную консультацию. «Спереть и уйти, чтобы было им наукой? – промелькнула шальная мысль. – Нет, спрошу, я всё-таки приличный чувак».
– Можно вопрос? – произнёс он, указывая жестом на витрину.
Продавцы повернули головы, и в этот момент у Виталика клёкнул телефон. Может, по объявлению? Он внутренне собрался, взглядом дав понять продавцам: сейчас, один момент – и увидел на экране знакомое имя.
– Талечка, ты где? – раздался голос Ирки-дырки.
«Вовремя, как всегда», – вздохнул Виталик.
+ + +
Их отношения – так считал, во всяком случае, Виталик – давно зашли в тупик. Вернее, это был тупик с самого начала. Они познакомились при странных обстоятельствах, странно развивалась и их любовная история, которую назвать романом у Виталика просто не поворачивался язык. Порвать это дело представлялось необходимым как можно раньше и самым банальным образом: просто послать её куда подальше открытым текстом. Однако решиться на такое Виталик пока не мог, хоть и убеждал себя неоднократно: вот сегодня она приедет – и я ей всё изложу.
Знакомство произошло в сауне, сразу после того, как Виталик получил диплом. Его сокурсник Сашка Власов решил отметить свой день рождения небанальным образом и снял на целый вечер сауну в районе метро «Коломенская». Как он признался гостям в разгар событий – когда уже набрался, – место можно было найти и попрестижнее, где-нибудь в центре, чтобы всем было удобнее разъезжаться по домам, но по деньгам центровую локацию просто-напросто не потянул. Для Виталика этот нюанс как раз и сыграл роковую роль. Компания, между тем, подобралась разношёрстная: из всех приглашенных Виталик знал только самого именинника и шапочным образом его бывшего одноклассника Серёгу. Кроме них троих пришло еще шесть человек, причём четверо – бабы. Кто все эти приглашённые, узнавать не было времени, а спрашивать в лоб – моветон. К тому же Виталик был нелюбопытен: пригласил Сашка – и хорошо. При наличии интереса пообщаемся во время торжества, справедливо рассудил он. Но при этом заметил, что вся шестёрка неизвестных довольно живо общалась между собой, а значит, люди друг друга неплохо знали.
В предбаннике Власов получил подарки, всех облобызал и приказал разоблачаться.
– Хотите – догола, хотите – до плавок и купальников, кому как нравится, – сказал Сашка. – Только до оргии сегодня вряд ли дойдёт, – пошутил он, многозначительно кивнув в сторону ящиков пива и объёмистой сумки с горячительным.
– Да мы тебя просто поздравить пришли, какая оргия? – ответила одна из баб.
Гости смущенно заулыбались и дружно закивали ей в поддержку.
– Ну, тогда милости просим.
Пока раздевались, вошёл банщик, проверил температуру в парилке и сказал Власову, что если что-нибудь понадобится, достаточно открыть дверь в коридор и позвать его. Народ разделся до плавок и купальников. Выпили за Сашку сначала по одной, а минуту спустя и по второй, после чего скопом пошли париться.
Как и любой нормальный человек на его месте, Виталик поначалу чувствовал себя скованно среди незнакомцев. Но, как поётся в песне одного старого куплетиста, «водка сделала своё». Нет, он не лез ни к кому с расспросами и не произносил речей. Всё происходило классически: пил на брудершафт с парнями, имена которых почти тут же забывал; заходил в парную; освежался в крошечном бассейне, открывал желающим пиво и так далее. Однако градус праздника рос, и публика стала забывать о приличиях. Началось с того, что все бабы сняли лифчики, за ними несколько мужиков – плавки. «А я что, не в родном городе, что ли?» – подумал Виталик и тоже снял свои. Немного погодя гости окончательно переместились в предбанник, ибо весь питейный арсенал хранился здесь, и продолжили балаганные и мало вменяемые разговоры в костюмах Адама и Евы, причём на это уже никто не обращал внимания. Про оздоровительный смысл визита все благополучно забыли. И тут Виталик заметил, что баба на лавочке напротив, бросившая в самом начале Власову реплику, что гости пришли сюда просто его поздравить – имя её выпало из головы вместе с остальными – всё чаще и чаще бросает взгляды на его член. «Чего на него смотреть-то? – проскакивало в голове, когда он ловил ее взгляд, – орган в спокойном состоянии, ни на кого не нацелен. Было бы на что смотреть…» После получасовых наблюдений она подсела к нему, и когда он, извинившись за короткую память, спросил её имя еще раз, представилась Ирой.
…Праздник удался на славу, но пора было и честь знать. И позднее время, и выпитое заставили компанию начать сборы до дому – до хаты. Виталик с грехом пополам оделся, ничего не потеряв из шмоток – а такое было бы немудрено, – но тут выяснилось, что Ира желает продолжения банкета, о чём она заявила ему, едва выйдя на улицу. Виталик был не против: поймали такси и поехали к нему в Царицыно.
Кроме початой бутылки водки, дома у Виталика ничего не было. Магазины спиртным уже не торговали, так как они добрались до его дома в двенадцатом часу ночи, а остановиться и купить что-нибудь в магазине по пути обоим и в голову не пришло. Секса не вышло: выпили по паре тостов и рухнули спать. Всё произошло наутро, и тогда-то Виталик впервые удивился: показалось, Ирка вообще не знает, что такое поцелуи и предварительные ласки. Получив доступ к члену, она посвятила все свои чувства исключительно ему. Когда Виталик увидел какой-то нечеловеческий блеск в её взгляде, устремленном на вздыбившийся орган, он тотчас понял, что сам, как личность, он её вряд ли интересует. Вызвав у него оргазм оральным путем, Ирка тщательно вылизала член, оделась, чмокнула Виталика в щёку и распрощалась, не забыв взять номер телефона.
Их встречи стали регулярными и происходили раз-два в неделю дома у Виталика. В сексуальном поведении Ирки ничего не менялось: всё происходило так же, как и в первый раз. Более того, ложась в постель, она даже не всегда снимала трусы. Ублажала ртом член, доводила Виталика до оргазма и засыпала. Виталик не переставал удивляться, но спросить напрямую о причинах такого поведения не решался. «Может, у неё там что-нибудь не то? – думал он. – Может, уродливые губы или родинка на весь лобок?» Спустя, наверное, месяц Ирка-дырка в полупьяной беседе призналась, что оргазм не обязательно испытывать от проникновения мужского органа внутрь. Она испытывает оргазм и вот так, играя на его инструменте ртом, причём происходит он у неё неоднократно. Но самое главное – она ужасно, просто панически боится забеременеть. В жизни столько интересных дорог, столько горизонтов, столько перспектив – и она абсолютно не хочет в ближайшие лет десять связывать себя ребёнком. Спиралям и противозачаточным препаратам она не доверяет, а если дело дойдёт до аборта, есть риск, что когда ей всерьёз захочется ребенка, у неё вообще не получится родить. Вот какие измышления услышал Виталик. «Так уж я устроена, так задумана и скроена, – подытожила она, цитируя знаменитого рокера. – У тебя есть какие-то просьбы, пожелания?» От такой наглой постановки вопроса Виталик тогда просто опешил и не нашёлся, что сказать. Но в последнее время, размышляя об их отношениях, пришел к выводу, что с Иркой-дыркой надо завязывать. Ну что это такое, на самом деле? Это какой-то недоделанный, уродливый секс, хоть и выполняет она свою оральную работу на пять с плюсом. С женщинами Виталик искал постоянства, не любил их менять, привыкать то к одной, то к другой. А постоянство когда-то должно привести к свадьбе, в чём он был совершенно уверен. А свадьба – к детям. А какие тут дети, если она не даёт засунуть куда следует? Конечно, выйдя замуж, она даст, а вдруг ему самому окажется некомфортно в её отверстии? Может быть такое? Вполне. И вот что еще, очень важное: Ирка-дырка почти ничего не рассказывает о себе, о своих родственниках и знакомых. Тогда, в сауне, она упомянула, что живёт на севере Москвы, почти у МКАД, и что квартиру ей купил старший брат, у которого свой бизнес. То, что они поехали в тот раз именно к Виталику, легко объяснимо: от «Коломенской» до Царей рукой подать. Но после этого она ни разу не пригласила его в гости, да и «в свет» они больше не выходили… Закрадывались мысли, что он у неё может быть не единственный. А что: звонит, когда ей заблагорассудится, приезжает и уезжает тоже… Постоянной работы не имеет, выполняет разовые поручения брата: поездки в госучреждения, в налоговую, в банк, к нотариусам… Непонятная, ненадежная и стрёмная баба.
Как и всякий нормальный человек, встающий на новый путь, Виталик нуждался в поддержке окружающих – хотя бы в форме совета, даже понимая, что все советы и разговоры на эту тему абсолютно бесполезны. Дело в моральном участии, в обмене некими флюидами. С Иркой-дыркой чем-то делиться было абсолютно бесполезно. Да, она спрашивала его о жизненных планах, но как-то вскользь, и он тоже вскользь отвечал, что подумывает об устройстве в нотариальную контору, только вариантов подходящих сейчас нет. Работа детектива – если ему удастся раскрутиться – потребует полного пересмотра жизненного распорядка. Это и срывы из дома в непредвиденное время, и выезды из города – да мало ли там всего! А Ирке-дырке подавай, чтобы по её уведомлению он всегда был дома, в её распоряжении, – а такое при новых обстоятельствах абсолютно неприемлемо. Но вот ведь закавыка: как грамотно и по возможности тактично обставить разрыв? Большой-пребольшой вопрос… Виталик не любил скандалов, а что она ему таковой устроит – почти верняк. И потом – оставаться совсем без женщины, пусть даже с таким немыслимым подходом к сексу, ему не хотелось. Вот и сейчас она звонит в неподходящий момент, наверняка собираясь приехать.
+ + +
– Привет, я в «Стройматериалах». Дверные ручки смотрю. Что хотела?
– Да просто тебя услышать. Когда планируешь освободиться?
– Не знаю пока, только вошёл. Хочешь заехать?
– Не сейчас. Хочу узнать, будешь ты ближе к вечеру дома или нет.
– Если все прибамбасы куплю, то буду. Хочу и ручки, и петли установить. Пора уже двери сделать, в квартире ни пройти – ни проехать.
– Ладно, я позвоню ещё. Целую.
– Пока.
«Как всё принесу – пусть помогает двери вешать. Хоть какую-то пользу от неё поиметь», – решил для себя Виталик.
Один из продавцов, увидев, что Виталик убирает мобильник в карман, направился в его сторону. И тут телефон зазвонил снова, и снова пришлось использовать язык жестов, глядя в глаза работнику торговли.
– Да.
– Виталий?
Голос был незнакомый. Высветившийся номер тоже.
– Он самый…
– Я по объявлению.
«Вот оно!» – пронеслось в голове. Голос женский, молодой, но какой-то сдавленный и хриплый. Простуженная, что ли?
– Да, да, я весь внимание, – добавил он вслух.
– Меня зовут Алла Львовна, дело довольно необычное… Мы могли бы встретиться?
– Разумеется, без встречи и говорить не о чем, – Виталик почувствовал бодрость и легкость, поэтому говорил уверенно. – Когда и где вам удобно?
– Когда… да хоть сейчас. У меня дома.
– Вы где-то недалеко живете, как я понял?
– Всё верно, иначе я бы не стала отрывать ваш телефон.
– Хорошо, мне нужен адрес и код подъезда.
Виталик посмотрел на продавца, развел руками – дескать, сейчас не до покупок – и вышел.
+ + +
Чтобы добраться пешком до дома Аллы Львовны, потребовалось минут десять. Чеканя шаги, Виталик рисовал её себе и так и эдак – то она его простудившаяся ровесница, как показалось по голосу, то молодящаяся актриса, то блондинка, то брюнетка, то стройная и высокая, то толстенькая и низенькая… «Будто от этого что-нибудь зависит!» – говорил он себе, пытаясь унять прыгающие образы. Но мандраж, поселившийся внутри, не отпускал. Дверь открыла женщина, типаж которой по дороге не рисовался вообще. Да это и нельзя было назвать типажом, она не вписывалась ни в какие шаблоны: очень худая, с большущей грудью – «На таком хрупком теле столько богатства? Не верю глазам!», – лицо молодое, но голова вся седая – «Натуральная седина или всё-таки краска?» – и причёска какая-то неопрятная, если свисающие до плеч немытые волосы можно назвать причёской. Её глаза при взгляде на Виталика сильно расширились, и женщина невольно сделала пару шагов назад.
– Алла Львовна? Я Виталий, вы только что звонили. Что-нибудь не так?
Он подумал, что она удивилась его молодому возрасту. А может, тому, что он весь вымок под ливнем? Хотя и так понятно, достаточно выглянуть в окно…
– Нет, нет, всё в порядке, – сказала она спокойным тоном. – Проходите.
– Обувь снимать?
Алла Львовна бросила взгляд на его мокрые кроссовки.
– Пожалуй. Я вам сейчас тапочки дам. Они из гостиницы, но абсолютно новые. Вы – первый пользователь.
Она открыла шкаф-купе, нагнулась и извлекла из нижнего отделения упакованную в полиэтилен пару тапок.
– Берите.
Виталик взял упаковку и чуть насмешливо произнес:
– Знакомый приёмчик – захватить с собой из номера. Вы недавно из отпуска?
В её глазах впервые появился теплый проблеск.
– Угадали, но не совсем. Из командировки. Думаю, это ваш размер.
Виталик переобулся и спросил:
– Где мы будем разговаривать?
– Так, сейчас сообразим… Я вижу, вы промокли, и хочу предложить согреться. Поэтому лучше на кухне. Кофе? Чай?
– Пожалуй, кофе, если он не растворимый.
– Тогда прошу за мной.
Виталик проследовал за Аллой Львовной в кухню.
Пока готовился кофе, Виталик решил ничего не спрашивать. Он сел за стол и уставился в небольшой телевизор, укрепленный в углу на кронштейне. Передавали городские новости. Мэр рапортовал об открытии новой развязки на МКАД. Перед Виталиком появились дымящаяся чашка и сдобное печенье на блюдце. Кивнув в знак благодарности, он спросил:
– Что же, приступим?
Алла Львовна опустилась на стул напротив.
– Я готова.
Виталик думал, что она начнет сейчас же излагать суть дела, но она только смотрела на него испытующим и каким-то настороженным взглядом, что в данной ситуации казалось диковато. Пауза затянулась, и он решил начать сам.
– Видите ли… Я хотел сразу сказать… Дело в том, что частников, коим являюсь я, нанимают в основном для мелких, скажем так, услуг. Мелких – это в понимании органов внутренних дел, за которые они даже не берутся. Например, проследить за неверным супругом, заснять его с соперницей на фото в пикантной ситуации… Что еще? Должники по кредитам…
Ее глаза стали жесткими.
– Можете не продолжать. Мой случай совсем другой и не имеет отношения ко всей этой бытовухе. Он скорее мистического характера.
– Мистического? А при чём тут…
Она болезненно поморщилась.
– Нет, я не то хотела сказать. Конечно, он требует вмешательства профессионала типа вас, но не настолько глубокого, чтобы добывать какие-то долговые документы, компромат и тому подобное.
Виталик заёрзал на стуле, молча приглашая Аллу Львовну продолжать.
– Случай для детектива необычный. Не совсем обычный. Ничего если я закурю?
– Конечно, конечно, я и сам бы не отказался.
Увидев, что она протягивает ему пачку каких-то дамских «лайтс», Виталик замотал головой.
– Нет-нет, у меня свои.
Засунув руку в карман ветровки, он нащупал пачку и, не извлекая её, приоткрыл наощупь крышку и выудил сигарету.
Алла Львовна закурила, встала и заходила по кухне. Вступительная часть получилась несколько путаной, и теперь Виталик молча ждал.
– Прежде всего я хочу объяснить, почему оторвала ваш телефон… Попробовать объяснить. Разумеется, видя в объявлении только цифры и имя, невозможно понять, что это за человек, насколько он силен… в смысле – профессионален, сколько ему лет и прочая и прочая. Думаю, что я это сделала по наитию. Скорее всего, потому что если человек клеит объявление на остановке, значит, он и живёт где-то поблизости. То есть – если с ним нужно увидеться, это можно сделать быстро. Я ведь специально никого не подыскивала для своего дела. Ни в интернете, ни в других источниках: вообще была далека от этого. А вот на остановке – раз! – меня будто осенило. Как раз годовщина…
– Годовщина чего? – не понял Виталик.
– Смерти моего сына.
«Уже теплее, – подумал он, – выясняется хотя бы суть вопроса».
– Так дело касается смерти сына? Я правильно понимаю?
– Да.
Алла Львовна затушила сигарету.
– Понимаете… Ах, ну да, вы же ровно ничего не знаете. Его не убили, он не погиб в аварии, не умер от болезни. Он самолично, как утверждает экспертиза, устроил себе передозировку успокоительным.
– А причина?
Алла Львовна горько улыбнулась.
– Угадайте. Ему было двадцать пять.
– Денежные проблемы? Несчастная любовь?
– Последнее. С десяток таблеток клофелина, запитых водкой. Так заключили эксперты.
– И с тех пор прошёл год, я правильно понимаю?
– Всё правильно.
– Так чем же я могу помочь?
Анна Львовна подошла к окну. Стоя к Виталику спиной, она пыталась собраться с мыслями. Да, подумал он, изучая её фигуру: я могу предположить, что эта худоба – свидетельство переживаний. Но ноги! молодые стройные ноги! и бедра как у нерожавшей девочки! как ей может быть хорошо за сорок, если учитывать возраст сына?
– У меня остался его дневник, вернее, часть, где он рассказывает об отношениях с той особой. Возможно, что-то там проскользнуло мимо меня… Там упоминаются его друзья, так вот к вам у меня просьба…
– Он вел дневник? В наше-то время, в век интернета!
– А что удивительного? Я тоже в молодости вела дневник.
– Ну, вы – это одно. Тогда вообще всё было не так, как сейчас.
Она повернулась и смерила его странным взглядом. Виталик подумал, что сморозил чушь. Он чуть было не добавил, что они с погибшим ровесники, но вовремя осёкся.
– Саша не был душой общества, он был мягким и ранимым. Много времени проводил дома, вне компаний. Почему бы ему не записывать иногда свои мысли? Да и не дневник это вовсе. Так, обычная spiral book.
– Спайрал что?
– Общая тетрадь формата А4 с корешком-спиралью. Такие сейчас в ходу у учащихся колледжей. В моём понимании это не дневник. Настоящий, классический, выглядит совсем не так: обложка должна быть твердой, из ткани или кожи, а не картонной, и страницы надежно прошиты, а не как здесь.
– Хорошо, но я все-таки пока не понимаю, чем могу быть полезен.
Алла Львовна вышла из кухни, и через минуту вернулась с потрепанной тетрадью в руках, – её страницы были скреплены красной пластмассовой спиралью.
– Вот о чём я говорила. Ваша задача, какой я её вижу, постараться найти в Сашиных записях некие подводные камни, которые пролили бы свет на его поступок. И у меня есть пожелание… Нет, не пожелание, а затаённая надежда, что вам удастся докопаться до сути. В том смысле, что это не он приготовил себе смертельную дозу. Что его заставили это сделать. Насильственно. Я читала его записи десятки раз, но никаких намеков на насилие так и не обнаружила. Может, вам удастся. И тогда прольётся свет, и кто-то за это ответит. Берите.
Виталик был слегка ошарашен характером предложения.
– Стоп, стоп. А почему вы думаете, что я там что-нибудь найду, если вы сами изучали дневник десятки раз?
– Повторяю: там упоминаются его друзья и знакомые, с которыми надо будет встретиться и узнать у них подробнее о том, что произошло.
– А вы сами? Неужели вы не разговаривали с ними?
– Через неделю после похорон я уехала работать во Вьетнам. На год, по контракту.
Виталик вгляделся в её лицо. Оно оставалось непроницаемым.
– Интересно… Прямо вот так взяли и уехали?
– Знаете, Виталий, такую работу редко предлагают. Во-первых, это деньги, и хорошие деньги, а во-вторых, мне совершенно не хотелось здесь оставаться. Так что всё совпало.
– Что за контракт? Что за работа? Простите, хоть к делу это, наверное, не относится, но я уже, как говорится, начал «ткать полотно».
– Договор между «Росатомом» и вьетнамским правительством: строительство атомной электростанции. Я занималась переводом технической документации.
– Вы вьетнамский знаете?
– Нет, там всё на английском.
Что-то Виталику здесь интуитивно не нравилось. Чувствовался какой-то подвох, но чтобы его раскрыть и понять, есть ли он вообще, следует, конечно, изучить записи. Что же, тогда надо брать быка за рога и договариваться о финансовой стороне вопроса. Изучать чьи-то дневники за здорово живешь он не намерен.
– Алла Львовна…
– Да?
– Вы в курсе насчет расценок?
– Ах, да… С этого надо было начать. Просто я посчитала, что должна ввести вас в курс дела: может, вы сразу откажетесь.
– Не откажусь, если мы договоримся по деньгам.
– Я слушаю.
– Так вот. Дело необычное – я бы сказал, стоящее особняком. Но учитывая, что оно не влечет разъездов по стране, ночных бдений в засаде, будем его расценивать по здравому минимуму. Моя логика по ценообразованию такая. Если сутки слежки у нас котируются от восьми до десяти тысяч рублей, то я назначаю цену девять тысяч в день, учитывая, что кроме чтения и анализа прочитанного мне предстоят встречи с лицами, которые меня заинтересуют. Поездки в транспорте тоже за ваш счёт. Общественный – это недорого: здесь, сколько я потратил, вам придётся поверить мне на слово. А за такси я предъявлю чеки. Сколько в результате набежит – суммируем. Вот, как-то так…
Алла Львовна не колебалась ни секунды.
– Годится. Возьмёте задаток?
– Нет, это излишне. Теперь мне нужно следующее. Ваш адрес я знаю, мобильный номер у меня высветился… Нужен домашний телефон – это раз. «Вотсапп» и электронная почта – это два. И три – гарантия того, что вы будете отвечать на возникающие вопросы в любое время суток. Ну, не в любое… Ночь, поздний вечер и раннее утро, думаю, исключаются.
Алла Львовна кивнула, подошла к одному из навесных шкафчиков и достала оттуда квадратный блок листков для записок. Сев за стол, она отклеила один и написала данные.
– Вот мой домашний номер. Ниже почта и «вотсапп» – контакт как на мобильном. Плюс – Сашин дневник теперь в вашем распоряжении. Когда поделитесь первыми впечатлениями?
– В самое ближайшее время, если будет чем делиться.
– Ну что же, не смею далее задерживать.
«А убеждать она умеет», – подумал Виталик. Вслух же сказал:
– Спасибо за кофе. Очень вкусный.
– Это из Вьетнама. У них там есть качественные дорогие сорта.
Виталик поднялся.
– Я пойду?
– Постойте, а ваши контакты? Мобильного номера мало.
Виталик оставил свой адрес, домашний телефон, «вотсапп» и e-mail. Женщина убрала листок в карман халата.
– Ну что же, прошу в прихожую переобуваться. И давайте-ка уберем Сашину тетрадь в пакет: на улице дождь.
+ + +
Выйдя из квартиры, Виталик решил не возвращаться в «Стройматериалы». Он был взбудоражен. Пакет с дневником обжигал руку, ожидая изучения. «Нет, только не сейчас, – сказал себе Виталик. – На горячую голову ничего делать не будем, с этим надо переспать».
Словно по мановению волшебной палочки он очутился у «Пятёрочки», прямо бок о бок с его домом. «С этим надо переспать, надо переспать», – повторял про себя Виталик, и вдруг обнаружил, что машинально набрел на стеллаж с алкоголем и даже успел снять с него бутылку зубровки. «Ладно, половину сейчас, как приду, для профилактики простуды, а что останется – вечером с Иркой-дыркой», – решил он, когда опомнился.
Дома Виталик приготовил яичницу с сыром, включил музыку и размеренно выпил полбутылки. Дневник убрал с глаз подальше. «Нет, с этим надо переспать, переспать надо…» Образ Аллы Львовны неотвязно маячил в памяти. Очень странная женщина и… привлекательная. Почему она так отпрянула, открыв ему дверь? Почему она выглядит моложе своих лет? Да, пластика сейчас делает чудеса, но у неё ведь и голос молодой, пусть и хриплый. Чертовщина какая-то.
Виталик бесцельно шатался по квартире и курил, пока не приехала Ирка-дырка. Допили зубровку и легли. В то время как она, по обыкновению, занималась членом, думы его обладателя были где-то очень далеко, а в разгар оральных ласк Виталик вообще провалился в сон.
+ + +
Проснувшись на следующее утро позже обычного, Виталик обнаружил, что Ирки-дырки дома нет. Ни записки на столе, ни сообщений в телефоне от неё не было. Ладно, если надо – позвонит. Сейчас он был заинтригован делом. «Самое время почитать дневник», – подумал Виталик, но сначала позавтракал и принял душ, чтобы бытовые мелочи не отвлекали. Усевшись в кресло с тетрадью, он бросил взгляд на комнатные часы: без четверти десять. О’кей, если будут вопросы, можно звонить клиентке, не боясь её потревожить.
Он начал с изучения внешнего вида документа, зная, что вещь сама по себе может кое-что рассказать о своём владельце. Обложка была потрёпанная и выцветшая, но это мало о чём говорило: просто человек, скорее всего, пользовался тетрадью часто, перекладывал ее из стола в сумку и обратно. Да и тонкий картон, из которого обложка сделана, недолговечен. Виталик открыл первую страницу и бегло пробежался по почерку. Буквы были прямые и довольно крупные, высотой не менее пяти миллиметров. Виталик не был графологом, но, тем не менее, знал, что прямой почерк говорит о внутренней гармонии и уравновешенности характера, трезвом взгляде человека на жизнь. Крупность же букв – о том, что это открытая и эмоциональная личность с задатками лидера: такие люди имеют все качества, чтобы идти в авангарде жизни. С другой стороны, чем почерк крупнее, тем сложнее его обладателю держать себя в руках, контролировать чувства. Теперь поля, которые во время записей оставлял слева покойный. Отступ слева весьма широкий, а это тоже свидетельство открытости человека, «души нараспашку». Вот, собственно, и всё, что заключил Виталик. Теперь эти поверхностные суждения оставалось подтвердить прочитанным. И он приступил.
Фамилии или инициалов владельца ни на обложке, ни в начале записей не было, что слегка озадачило Виталика: вчера он забыл узнать у Аллы Львовны её фамилию. «Ладно, в тексте наверняка что-нибудь найду, – обнадёжил он себя. – И фотография парня явно не помешала бы». Сразу показалось странным, что первые страницы в тетради вообще отсутствовали. Сколько точно вырвано, узнать было легко, сопоставив количество оставшихся страниц с тем, которое указано типографией на тыльной стороне обложки. Но сейчас это не имело значения. Важным было то, что либо Саша, либо его мать не хотели, чтобы кто-либо ещё читал уничтоженное. «Я у неё узнаю», – отметил для себя Виталик и записал на заранее приготовленном листке бумаги:
фамилия
фото
почему вырваны первые страницы
+ + +
Первая запись была датирована 15-м января позапрошлого года.
«Сашечка, ты что завтра делаешь после шести?» – позвонил вчера вечером Корнеич. Отвечаю: «А что ты можешь предложить?»
– Ничего такого из ряда вон, – говорит. – Моей Катюне надоело однообразие: всё трах да трах. Хочет, видишь ли, познакомиться хоть с кем-нибудь из моих друзей и пообщаться в тёплой обстановке. Что-то в духе званого ужина вчетвером.
– Друг – это я, понятно. Вас двое, а я, значит, номер три. А кто четвертый?
– Её подруга будет. Тебе надо только приехать, выпивку и закуску мы берём на себя.
– Куда приехать?
– На нашу съёмную, куда же еще?
– А подружка-то, поди, страшная, – говорю.
– Подруга вполне сойдёт, не волнуйся. Я её видел.
Я, наверное, слишком мнительный, потому что, услышав его предложение, почувствовал какую-то неискренность, что ли. А вдруг полный отстой? Но, с другой стороны, как убить завтрашний вечер, я не знаю…
– Согласен, – говорю. – А вместо меня никто не хочет пойти?
– Что значит вместо тебя? Я же тебя приглашаю.
16 янв. Пишу дальше. Вечер оказался типовой, как и ожидалось. Бессчётное количество раз имел честь присутствовать. Оставляю на память пару строк, но строк осторожных, чтобы не спалиться. Мать в курсе, что я веду дневник, и хотя она не будет читать – всё-таки кто знает? Я его всегда закрываю в ящике стола, а ключ ношу с собой. И, тем не менее, всё равно кто-то сверху одёргивает: «Вот это не пиши, мало ли…» Либо я перестраховываюсь, либо просто паскудно трушу.
Приезжаю. Корнеич и Катюня дома, а подруга её завалилась через полчаса. Я с Катюней раньше не здоровался, знал только, что Серёгина баба – и хватит. Вот и представил он ей меня, наконец. Теперь будем кивать друг другу при встрече. Подружку её зовут Ира. Она постарше нас, если я что-то смыслю в определении бабского возраста, но весьма завлекательная. Сухое, что было на столе, цедили долго и нудно. Корнеич подловил момент, когда бабы вышли на кухню, и хищно выпил полстакана водки из бара, а мне что-то неохота было. «Скучновато сидим», – прокомментировал он свою выходку. Ещё бы… Типовые беседы под хип-хоп, играющий фоном, и больше ничего. Хорошо хоть, что бабы не пытались умничать. Когда всё закончилось, я «по долгу службы» решил проводить Иру. Повезло, что живет относительно недалеко от меня. По дороге в основном молчали. Катюня, конечно, более общительная, а вообще хрен их разберёт. Помялись у подъезда и сдержанно попрощались, хотя она сказала, что живёт одна и могла бы, конечно, пригласить зайти: время-то было ещё детское. Благонравная. Да я бы и не принял приглашения, наверное. Всё равно больше не встретимся. Мы ведь с ней были подставными лицами