Читать онлайн Возвращённое время бесплатно
1 Белая комната
Комната выглядела необычной, даже странной, словно при её отделке сэкономили на цвете и покрасили всё только однотонно-белым: пол, стены, потолок. Такими же белыми были и два стула, и два небольших столика, и монитор на одном из них: плоский экран, словно светящийся лист ватмана на подставке.
Этот белый цвет будто расширял комнату, делал просторной и зрительно больше её двенадцати квадратных метров.
Тем более, это не был тот ослепительно-белый, белоснежный, режущий глаза. Это, скорее, был приятный приглушённый цвет, который не мешал, не отвлекал взгляд, а заставлял сосредоточиться на собеседнике.
Людей в комнате было двое. На стуле возле стола с экраном сидел мужчина в белом медицинском костюме с бейджем на груди: «Профессор Дмитрий Игоревич Крон». Его пышные, но абсолютно белые, или, скорее, серебряные, седые волосы были словно частью костюма.
По лицу никак нельзя было определить его возраст. Здоровая кожа человека с лёгким характером и без проблем. Кожа была даже излишнее юный: такая свежесть, мягкость, шелковистость и отсутствие морщин бывает разве что у младенцев.
Но взгляд светло-голубых глаз Дмитрия Игоревича говорил, что прожил он долгую жизнь. А кожа? Что кожа? Это дело наживное! В две тысячи шестьдесят первом году её можно менять.
На втором стуле, как раз в противоположной стороне от мужчины, сидела женщина. В таком же, как и у профессора, хлопковом белом костюме, но без бейджика на груди.
Её лицо почти полностью скрывали очки, в которые вместо стекол были вставлены миниатюрные мониторы. А волосы закрывала тонкая белая шапочка из латекса, утыканная, как ёж колючками, множеством датчиков.
Женщина сидела неподвижно и только подбородок, белый и гладкий, как бумага, подрагивал. Вдруг её руки, такие же белые, как и лицо, быстро задвигались, будто она что-то пыталась от себя оттолкнуть.
Мужчина внимательно смотрел то на женщину, то в экран монитора.
Женщина снова замерла, потом резко встала. Сняла очки, положила их на столик. Стянула с головы шапочку и положила рядом с очками.
На первый взгляд она выглядела совсем юной: бледная гладкая кожа, светло-рыжие волосы, зелёные глаза… Но эти глаза тоже выдавали пожившего человека. Сейчас они выражали целую гамму чувств: ужас, растерянность. И в тоже время – облегчение.
Как только женщина встала, мужчина тут же поднялся и направился к ней:
– Хотите передохнуть, Валерия Владимировна?
– Нет, хочу на этом закончить.
– А как же ещё восемь тысяч пятьдесят шесть вариантов развития событий?
– Всё и так ясно! Сорок лет мне не давала покоя мысль, что это из-за меня Наташа попала под машину. Но сегодня, здесь, в вашем Институте Моделирования Реальности я поняла: то, что случилось, – было лучшим вариантом. И если бы не поехала она тогда со мной на Клинский проспект, не выпала из своей реальности…
– Так первый вариант и есть то, что происходило на самом деле? Смоделированы только второй и третий?
– Дмитрий Игоревич, откуда вы… – начала, было, Валерия Владимировна.
– Откуда знаю об этих вариантах? То, что моделирует наш компьютер, опираясь на информацию в вашем мозгу, можно видеть не только в тех очках, но и на моём мониторе.
Мужчина подошёл к своему столику и развернул экран так, чтобы было видно женщине. На нём застыл финальный кадр: искажённое ужасом лицо рыжеволосой девушки сквозь толщу воды.
2 Лера и Наташа
За сорок лет до этого…
– Сто семьдесят восемь, сто семьдесят девять, сто восемьдесят…
Лера выхватила из кипящей воды яйцо. Оно тут же скатилось с ложки и шмякнулось на пол, разбрызгав оранжевый желток.
– Получилось всмятку, как и хотела, – констатировала девушка.
– Любишь ты создавать проблемы! – заметила наблюдавшая сцену её подруга Наташа.
– Причём тут моя любовь к проблемам? У меня сломался таймер. А как иначе отсчитаешь эти три минуты?
– А купить новый таймер?
– Пробовала уже! Ни в одном магазине не нашла. Подозреваю, что их вообще перестали выпускать.
– Я даже знаю, почему, – отозвалась Наташа. – На каждом смартфоне есть таймер.
– Ты же знаешь… – начала, было, Лера.
– Знаю: смартфона у тебя тоже нет. Привыкла пользоваться кнопочным телефоном. Две тысячи двадцать первый год! Уже все отсталые слои населения перешли на смартфоны…
– А я знаю людей, которые вообще мобильным не пользуются. Даже таким вот простым кнопочным. И оказываются невидимыми для любой поисковой системы.
– Ага. Неуловимый Джо! А почему он неуловимый?
– Потому что никто не ловит, – ответила Лера.
И обе засмеялись, вспомнив шутку своего детства.
– Если тебе так нужен таймер, поищи его на блошином рынке, – предложила Наташа.
– И правда: про барахолку-то я забыла! А там найдёшь, что угодно. Сегодня воскресенье. После обеда и поеду. Ты со мной?
– Нет! Не люблю я эти сходки старьёвщиков! Лучше пойду в теннис поиграю. Через месяц областные соревнования.
Наташа не была профессиональной спортсменкой. Когда-то мама привела её, шестилетку, в только что организованную секцию большого тенниса.
Тренер сразу выделил высокую худую девчонку, быструю, с тонкими и очень сильными руками. Уже в восемь лет она играла наравне со взрослыми. Ей прочили будущее чемпионки.
Но… это было в начале девяностых. Секция скоро закрылась. Корты стали платными. Про теннис пришлось забыть.
Вернулась к нему уже в университете, когда училась на физмате. Тренер уговаривал её перевестись на спортфак и заняться теннисом профессионально. Но тогда у Наташи была совсем другая цель: закончить университет и пойти в школу преподавать математику.
Кстати, в этой самой школе, вернее, гимназии, Лера с Наташей и познакомились. Они были ровесницами. И начали работать в один и тот же год.
Да и учились в одном педагогическом университете. Только Лера – на филологическом факультете. И в пору студенчества они знакомы не были.
Если бы не общее место работы, они вряд ли познакомились – слишком разные у них были интересы. Где бы они пересеклись? У них, как тогда говорили, были разные тусовки. Наташа не пропускала ни одного турнира по теннису.
А ещё любила командные игры, особенно – футбол и хоккей. Ни одного крупного соревнования не пропускала. Лера же была на большом стадионе только однажды. На финале Кубка по футболу. Ревущие болельщики её просто оглушили. «Я даже не видела в них отдельных людей! – вспоминала потом девушка. – Это был какой-то орущий, возбуждённый, даже агрессивной организм».
Лера с детства не переносила толпу. «Поэт – человек одинокий» – говорила она о себе. Да, Лера писала стихи. И к тому времени, как поступила в университет, уже публиковалось в литературных журналах и коллективных сборниках.
Новые веяния потребовали публичности – пришлось поучаствовать в парочке турниров под названием: Поэтический баттл «В переплёт!». В одном Лера даже победила. А Наташа в то время и представить себе не могла, что случайно завернёт на какое-нибудь литературное мероприятие.
Кажется, они были противоположны во всём. Даже внешне. Высокая угловатая всегда загорелая Наташа с мальчишеской стрижкой тёмно-каштановых волос и серыми глазами. И миниатюрная белокожая зеленоглазая Лера с копной кудрявых светло-рыжих волос.
И по характеру они были полные противоположности. Под стать предметом, которые преподавали. Собранная, всегда чётко знающая, чего она хочет, Наташа. И романтичная фантазёрка Лера.
Но может из-за этой разности, непохожести девушки и подружились, стали не разлей вода, дополняя друг друга. Как там у Пушкина?
«Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лёд и пламень
Не столь различны меж собой».
Кстати, Лера, которая знала о стихах такие тонкости, что и в голову не придут непосвящённым, как-то сказала Наташе, что математика и поэзия – понятия одного порядка. И без хорошего воображения математиком стать невозможно.
– У меня прекрасное воображение! – отмахнулась Наташа. – Но я воображаю реальные вещи, а не придуманные.
Тут она намекала на нынешнюю работу Леры, которая теперь не преподавала, а писала на заказ рекламные тексты для разных компаний. Если надо – то и стихотворные. Здорово писала! Одно четверостишие Наташа сразу запомнила:
Чтобы в форме быть в Париже,
Бифиформ клади поближе.
И прими его скорее
При угрозе диареи.
Она даже процитировала эти строчки, провожая нашу команду по теннису на соревнования во Францию. А у всех ещё был в памяти случай, когда голландская теннисистка отказалась от дальнейших соревнований из-за диареи.
И всё равно Наташа считала, что в основе любой рекламы лежит ложь. И любила повторять, что качественный продукт в рекламе не нуждается – его сарафанное радио продвигает.
Она тоже давно ушла из школы и работала программистом. И тоже, как и Лера, – на фрилансе – выполняла заказы разных фирм. Заказчиков она искала сама, по рекламным объявлениям. Может, поэтому и не любила рекламу, находя совсем не то, что сулило объявление.
Ещё в пору преподавания в гимназии Наташа снова стала заниматься теннисом. Просто так, для себя. Благо, спортивный зал был хороший. И один из учителей физкультуры тоже когда-то занимался большим теннисом. Иногда они оставались после уроков, чтобы сыграть пару сетов.
Тот же физрук привёл Наташу в секцию теннисистов-переростков (так он её называл). В ней занимались те, кто когда-то упустил возможность стать профессиональным спортсменом, но соревновательный дух не утратил.
Лера называла Наташу человеком двух страстей. Причём эти два увлечения были, казалось, из разных, во многом противоположных, жизней. Программирование требовало уединения. Из-за этого Наташа была настоящей домоседкой. Но вместе с тем каждое утро, в любую погоду, она бежала в парк на зарядку. Три раза неделю, не пропуская, спешила на тренировку по теннису.
И в том, и в другом деле она добилась очень хороших результатов. Как программист недавно заключила долгосрочный контракт с одной канадской фирмой. А как спортсменка – готовилась к первому в её жизни теннисному турниру. И ей реально прочили звание чемпионки области.
3 Странный будильник
…Не доходя до блошиного рынка, Лера остановилась. В аллейке вдоль забора, прямо на земле, разложили свой товар те, у кого нет денег оплатить торговое место внутри барахолки. В основном старые люди, продающие такие же старые вещи. Посуду, которая стояла в сервантах и буфетах на случай прихода гостей, а теперь стала лишней. Книги, читанные-перечитанные, которые они уже не будут читать из-за плохого зрения. Игрушки, из которых выросли они сами, их дети, внуки…
Здесь всегда попадается что-то интересное и недорогое.
Лера медленно пошла вдоль рядов торговцев, рассматривая товар справа и слева. Некоторые продавцы уже начали сворачиваться: они простояли здесь целый день, жаркий и душный. Хотя в тени, под кронами старых деревьев, было не так жарко, как везде в городе. Пожалуй, даже прохладно – Лера почувствовала лёгкий озноб.
Вдруг поднялся ветер. Деревья зашуршали каким-то бумажным шуршанием. И с них посыпались сухие листья.
– Столько дней без дождя! – проговорил кто-то рядом. – Вот уже и листья опадают – это в июле-то!
Прямо перед лицом Леры пролетел большой кленовый лист. Она проследила за ним взглядом и наклонилась, чтобы поднять. И тут заметила недалеко от себя пенёк недавно спиленного дерева. На нём одиноко стоял небольшой квадратный будильник.
Такие часы продавались в магазинах ещё лет десять назад. Вполне себе современный электронный будильник, с разными функциями.
Продавца рядом не было. Лера взяла часы в руки. Они загорелись синим светом и показали температуру: + 33°. Невероятная жара для Петербурга! За свои тридцать четыре года такого Лера не припомнит.
– Температуру показывает правильно, – услышала она над ухом. И подняв глаза увидела высокого сухощавого старика. Одет тот был не по погоде: в шерстяной джемпер и тёплые брюки.
– Мне бы таймер… – вместо приветствия сказала Лера.
– Есть в них и таймер, работает хорошо. А вот будильником пользоваться не советую.
– Почему? Не звенит?
– Звенит. И даже очень громко. И время можно выставить. И разбудит в это время…
– В чём же тогда дело?
– В часах.
Лера повернула будильник. На экране высветилось: 04:16. И никакого PM рядом.
– Но сейчас не четыре, а шестнадцать! То есть, они показывают только двенадцать, а не двадцать четыре часа?
– По сути – да.
– Ну и что?! На механическом будильнике тоже так. Но если я заведу их в десять вечера и поставлю семь утра, они ведь разбудят меня правильно?
– Может, да, а, может, и нет!
– Как так?
– Иногда они как бы перескакивают через двенадцать часов. И не поймёшь, отсчитывают они первую половину суток или вторую.
– А мне совершенно не важно, как они идут. Я искала таймер – я его нашла. Беру!
– Вы не пожалеете! – сказал старик. Положил будильник в бумажный пакет с изображением часов и протянул Лере.
…Дома она внимательно изучила будильник и поняла, что тот настраивается на двадцать четыре часа. Лера без труда выставила дату, время и поставила часы в кухне на подоконник, чтобы были под рукой, когда понадобится таймер.
С неделю ничего не происходило. Но однажды…
Лера проснулась среди ночи от какого-то непонятного дребезжания. Электронные часы в комнате показывали 04:16. Сразу вспомнилось, что именно это время было на будильнике, когда она впервые увидела его на блошином рынке.
Девушка отправилась на звук – он доносился из кухни. Дребезжал будильник, горя зловещим красным светом.
«Странно, – подумала Лера, беря часы в руки и выключая звонок. – Я будильник не заводила!..».
Экран погас. И загорелся снова. Уже синим светом, показывая температуру + 26,7°.
Лера повернула часы так, чтобы стал виден будильник. На нём высветились цифры 04:16. Она их обнулила и поставила часы на место, повернув, как всегда, на термометр.
Что это было? Просто сбой? Но почему время на будильнике совпало с тем, что показывали часы тогда, на блошином рынке? Странное совпадение…
Словно кто-то невидимый выставил его именно так. От этой мысли ей стало не по себе. Да, ну – ерунда! Просто на будильнике, наверно, уже было это время, а она, когда настраивала часы, его не обнулила.
Но почему он включился? Лера и на это нашла ответ: просто вчера, когда выключала таймер, случайно нажала кнопку будильника. Ответ был притянут за уши и не успокоил.
Совсем некстати всплыло в памяти её старое стихотворение:
Мой дом просыпается ночью.
И после дневной тишины
Он что-то бормочет, хохочет
И плачет, крадя мои сны.
Вот кто-то прошёл, лёгкий-лёгкий,
И скрылся в той нише в стене.
А страх мой, быстрее полёвки,
Шмыгнул холодком по спине.
Вот тихий, но явственный шорох,
Как шар, прокатился к окну.
И там вдруг запутался в шторах
И стёкла легонько толкнул.
Метнулись какие-то тени,
Как вспугнутых стая ворон.
И сердце забилось в смятенье.
И вот уже с разных сторон
Я слышу какие-то звуки,
Но мне не дано их понять.
И вижу, как тянутся руки…
Коснуться? Ударить? Обнять?
Сон окончательно ушёл. Лера снова пошла на кухню. Сварила кофе. Ещё раз повертела в руках часы. Они уже показывали около пяти. На будильнике и таймере были нули. Температура повысилась на один градус.
…В следующие несколько дней часы вели себя, как ни в чём ни бывало: исправно показывали температуру, каждое утро работали таймером. Иногда Лера поворачивала их так, чтобы посмотреть время: часы шли точно, не отставая и не забегая вперёд.
И девушка, не то чтобы стала забывать о ночном происшествии с будильником – просто почти поверила, что это был случайный сбой и по теории вероятности повториться он не может.
Но история повторилась, в точности, до мелочей, в деталях. Уже нельзя было объяснить это так, как в прошлый раз. Ну, может быть, только с нечаянно нажатой кнопкой звонка будильника. Но время, когда он должен зазвонить! Лера точно помнила, что тогда его обнулила. А теперь вот снова – 04:16.
Наверное, любой на месте Леры просто выбросил бы эти часы, но только не она! Дело даже не в том, что ей очень нужен был таймер – у неё появился азарт. В конце концов это только механизм – неужели она не сможет его перехитрить?
И Лера придумала, как. Часы работали от двух пальчиковых батареек. Девушка их вынула. И стала возвращать на место только, когда требовался таймер. Несколько дней она радовалась своей сообразительности. Но однажды…
4 Клинский проспект
Лера снова проснулась в четыре шестнадцать от звонка будильника. Сорвалась с постели и помчалась на кухню. Но там было тихо.
Она включила свет. Часы лежали без каких-либо признаков жизни. Там, где она их и оставила. Рядом – две батарейки. Приснилось, что ли?! Или слуховые галлюцинации начались?
«Конечно, – рассуждала Лера, – как они заработают без батареек?! Но может энергия где-то в них аккумулируется?».
Она взяла будильник в руки, покрутила. Он оставался безжизненным. Но, на всякий случай, Лера решила батарейки пока в будильник не вставлять. И утром, когда варила яйцо, не включила таймер, а начала по старинке отсчитывать секунды. Чтобы не сбиться, считала вслух: сто тридцать шесть, сто тридцать семь, сто тридцать восемь…
В это время позвонили в дверь. Продолжая считать, Лера впустила свою подругу Наташу. Жестом показала, чтобы та шла за ней на кухню. И почти бегом отправилась к плите: сто семьдесят девять, сто восемьдесят.
– Что это ты считаешь?! – удивилась Наташа.
В этот миг яйцо, которое Лера уже выхватила из кипящей воды, скатилось с ложки и шмякнулось на пол, расплескав ярко оранжевый желток.
– Дежавю! – констатировала Наташа. – Что вообще происходит?
– Я тут яйцо достаю, а ты под руку со своими вопросами! – сердито ответила Лера. – Отсчитываю три минуты, чтобы не переварить!
– Может, чтобы не ронять яйца, какое-нибудь приспособление придумать? Например, класть их в марлевый мешочек. И доставать удобно, и не разобьёшь.
– Рационализатор… – проворчала Лера. – Когда таймер работал, я ни разу яйцо не уронила – всё было чётко!
– Кстати, а что с ним? Ты так восхищалась им по телефону!
Лера коротко рассказала подруге историю с ночными звонками.
– И что теперь делать – ума не приложу!
– Я бы его просто выбросила, – сказала Наташа.
– Ага – выбросила! – запротестовала Лера. – Я и этот таймер еле-еле на блошином рынке нашла…
– Тогда неси в мастерскую. Хотя вряд ли где-то возьмут чинить такое старьё…
– Погоди, старик же упаковал будильник в какой-то фирменный пакет с часами. Может, на нём есть адрес?
Лера достала упаковку, внимательно её рассмотрела и радостно воскликнула:
– Нашла: часовая мастерская, Клинский проспект, дом сорок шесть!
– Тогда поехали! – предложила Наташа.
Она не любила ничего откладывать. Жила под девизом: «Сделал – и забыл!».
Сразу после завтрака подруги отправились к часовщику. От дома Леры на набережной реки Фонтанки до места, где должна быть часовая мастерская, всего несколько трамвайных остановок и минут пять пешком. Скоро девушки были возле сада «Олимпия» – там, где Клинский проспект впадает в Московский.
Пройдя вдоль решётки сада, они остановились на углу старинного пятиэтажного серо-бежевого дома. Прямо под табличкой: «Клинский проспект, 26».
– Это последний дом на улице. – Наташа повернулась к подруге. – Ну, может быть, у того сквера – ещё двадцать восьмой номер. Но в любом случае – на Клинском проспекте сорок шестого дома быть не может!
Лера только растерянно озиралась по сторонам.
– Чего молчишь? – наседала на неё Наташа. – Ты хорошо разглядела адрес на пакете?
– Теперь думаю, что могла и не рассмотреть – очень мелко напечатано! Может там и не четвёрка была, а единица. В некоторых шрифтах они очень похожи.
– Значит, нужно искать шестнадцатый дом, – и Наташа почти побежала по тротуару.
– Погоди! Не так быстро! – пыталась остановить её Лера.
Но куда там! Для Наташи всегда было важно выполнить намеченное, и как можно скорее.
Шестнадцатый дом был похож на двадцать шестой – тоже пятиэтажный, серо-бежевого цвета, как и большинство доходных домов старого Петербурга. Но стоял как бы зеркально и был ещё больше.
– Эклектика, вторая половина девятнадцатого века. Как и тот, у «Олимпии». Но этот, наверное, старше. И наряднее, – Лера хорошо разбиралась в архитектурных стилях.