Читать онлайн Обский бассейн. Книга 5 бесплатно

Нельма и толстолобик

Обычно к концу октября лодочники поднимали из воды на берег весь свой флот и готовили его к зиме. Я, как всегда, запаздывал, ловил рыбу до самых заберегов.

В этот вечер, в конце недели после работы собрался я сплавиться, заготовить рыбу на зиму. Пришёл на лодочную станцию, что была напротив строительного института. Никого на берегу не было. На воде стояли лишь моя лодка и катер Коломникова, остальные судна были на берегу. Пока загружал, гремел железом на палубе своей лодки, из кубрика появился Коломников.

– Геннадий Евгеньевич, привет. Снова на рыбалку?

– А, Николай Иванович, добрый вечер. Хочу ещё раз сплавиться перед ледоставом. Спал, что ли?

– Спал. Натопил печь да уснул. Заходи, погрейся, чаю попей.

Я зашёл на его катер, разделся. Посидели, поговорили о проведённом на реке лете. Время шло, темнело. Вышел на палубу, поёжился. Как-то неуютно одному ночью в лодке на реке.

– Николай Иванович, пойдём со мной? Всё равно здесь торчишь без дела. Мне веселее будет. Замёрзну, будет где погреться. Давай?

Николай Иванович не увлекался рыбалкой, ему явно не хотелось, но отпускать меня в ночь одного ему было жалко.

– Ладно, цепляй лодку к катеру.

Для меня было это минутным делом. Стовосьмидесятисильный мотор рявкнул, палуба задрожала. Николай Иванович сбежал по трапу на берег, отвязал канат, и мы отплыли.

– Куда пойдём?

– На Луговую. Там ближний плёс для сплава.

– Тогда по пути остановимся в Воронино, поставим на дно, в яму, пару сетей, потом на Луговую.

– Пойдёт.

Коломников включил прожектор, топовые огни, катер шёл против течения быстро. Дул порывистый холодный северный ветер, волны захлёстывали на палубу. Тяжёлые тучи висели низко над землёй. Скоро закончился город. Прошли мусульманскую мечеть на берегу, склад леса мебельной фабрики. Первую остановку сделали в Воронинской гавани.

– Какие сети будем ставить?

– Какие взял?

– Тридцать шестую, пятьдесят пятую, шестидесятую, семидесятую, восьмидесятую ячею.

– Тридцать шестую и пятьдесят пятую здесь поставим. Они у тебя восьмидесятиметровые?

– Да.

– Остальными будем сплавляться.

Пятьдесят пятую поперёк реки поставили без осложнений. С тридцать шестой ячеёй помаялись, хотя сеть была новой. Как всегда, привязали тычку, якорь, перебрали её на нос лодки. Коломников сошёл на берег забить топором кол для крепления сети. Что-то у него в темноте пошло не так, и он обухом отколотил себе большой палец.

Пришлось остановить процесс, обработать рану, палец замотать бинтом из аптечки.

– Геннадий Евгеньевич, теперь сам всё делай. Я за вёсла.

С грехом пополам на большой боковой волне и течении сеть поставили. Вернулись на катер. Кровь просачивалась сквозь бинт.

– Что делать будем, Николай Иванович?

– Сплавляться пойдём. Что ж ещё?

Он завёл катер, и мы пошли дальше, вверх, против течения. Прошли Верхний Бор, деревню Решетниково, вышли на длинный плёс у деревни Луговая. Через полчаса были на месте.

– Как сети будем ставить, с катера?

– Нет. Ты воткни катер носом в левый берег, держи его перпендикулярно течению. Я привяжу лодку к корме, сначала опущу две сети по течению реки, свяжу их по длине, отвяжусь и вручную перейду к правому берегу. Крестовина пойдёт здесь, а я на лодке – там.

– Мне что делать? Тебя ждать?

– Нет, не надо. Через полчаса выйдешь на середину реки, заглушишь мотор и будешь за мной сплавляться без мотора. Как покричу или посигналю фонарём, значит, сети вытащил. Подойдёшь к лодке.

– Понял.

Пока я опускал сети, ветер вдоль плёса усилился, пошла большая волна. С трудом, но ушёл на тот берег. Сети растянулись поперёк реки. От высокой волны я, как не пытался найти фонарём поплавки, их не видел. Сеть шла без зацепов, хотя вместе с метровой волной то поднималась вверх, то опускалась.

Я работал вёслами, не давал завалить лодку на сети, одновременно держал рукой верхний поводок. Чувствовалось, что рыба в сети идёт. Она, как и удочка, реагировала на пойманную рыбу.

Прошло больше получаса. Темень – хоть глаз выколи. Повалил крупный снег. Поводок натянулся, сети потянуло вверх по течению реки.

«Ещё не хватало… Зацеп?»

Я привязал за конец сети пятилитровую бутылку из-под воды вместо поплавка, вылез на нос лодки и стал перебирать по верхней тетиве к месту предполагаемого зацепа. Дошёл до середины первой сети, восьмидесятки, здесь сеть тянуло вверх реки против течения. Стал доставать из воды. Появилась голова огромной рыбины.

«Значит, не зацеп».

С большим риском соскользнуть в реку с обледеневшего носа лодки, я тянул вверх тяжёлую сеть с огромной рыбой. Сил не хватало, но, изловчившись, я обхватил её вокруг туловища, руки от её толщины едва касались друг друга. Постояв несколько секунд, не смог решиться на дальнейшие действия. Достаточно двинуться с места – и можно поскользнуться на обледеневшем железе и с этой рыбиной пойти ко дну, вместе с меховыми сапогами, шубой…

«Что делать?»

Я закричал:

– Николай Иванович, включи прожектор.

Тут же по глазам резанул яркий свет. Не знаю, что увидел Коломников, но из темноты на меня глядела огромная нельма. Её голова была на уровне моей, хвост был в воде. От яркого света рыбина рванулась от меня, упала в воду, я от её удара свалился в лодку. На лету успел схватить верхнюю тетиву сети.

Когда пришёл в себя, ядрёный мат летел по реке. Я встал, вышел снова на покрытый льдом нос лодки, поднял сеть. Там зияла трёхметровая дыра от нижней до верхней тетивы.

– Жалко! Такая рыба ушла…

Было не до слушания Коломникова. Надо было спасать сети, тянуть их из взбесившейся реки, одновременно выбирая трёхкилограммовых лещей. Когда с сетями и рыбой было покончено, только тогда почувствовал я, как от холода онемели пальцы. С трудом подошёл к катеру. Привязал лодку Коломников.

– Иди, грейся.

Он завёл катер.

– Пошли назад, к сетям. Такую огромную рыбу упустил…

– Что мне было делать? Сам ведь мог утонуть.

– Лучше бы вообще ничего не делал. Бросил бы сеть, взял меня. Я бы точно не упустил.

– Ладно, что там… Ещё поймаем.

– Такую большую не поймаем. Таких больших размеров она была одна на всю реку. На Оби и то таких больших не ловят.

В Воронинской гавани большой волны не было. Встали в берег.

– Будем спать?

– Нет, Геннадий Евгеньевич, сначала сети проверим.

– Николай Иванович, может, подождём до утра?

– Нет, садись в лодку, я за вёсла.

– Как палец, ничего?

– Терпимо.

В пятьдесят пятой сети рыбы было немного, собрали. Руки опять замёрзли до боли. Зашли в катер, отогрелись. Вторая сеть от берега до середины реки ничего не поймала. Однако мне показалось, что середина зацепилась на дне. С трудом тащил. Сеть медленно поднималась. Иногда так бывает: коряга или бревно втягивало течением в сеть. Если серьёзный зацеп, приходилось резать. Здесь сеть тяжело, но шла. Наконец появилась голова огромной рыбы.

– Николай Иванович, рыба.

Коломников бросил вёсла, вскочил.

– Дай мне сеть. – Он завёл её вдоль лодки, закутал рыбу в сеть ещё сильнее и вместе с сетью ввалил в лодку.

В свете фонаря на нас смотрело чудище.

– Кто это?

– Наверное, толстолобик, смотри, голова какая большая.

– Что теперь?

– Иди ко мне, в лодку, выпутывать будем.

Рыба лежала пластом, не шевелилась. Мы её выпутали из сети. Коломников вытянул рыбу вдоль лодки, сел на неё, как на коня, взялся за вёсла.

– Проверяй сеть дальше.

Рыбина ожила. Пока я проверял сеть, Коломников, словно на коне, скакал на рыбине. Подошли к катеру, привязали лодку.

– Что с рыбиной делать будем? Оставим в лодке – выскочит.

– Утащим в трюм катера.

С трудом вытащили её на палубу катера. Мало что тяжёлая, так ещё скользкая от слизи. Уволокли, бросили в трюм. Зашли в тёплый трюм катера, включили свет.

– Николай Иванович, у тебя бинт весь в крови, давай перебинтую.

Попили горячего чаю и легли спать. Толстолобик до самого утра колотил хвостом в борта катера. Утром поделили пойманную рыбу.

– Как с этим поступим?

– Поделим напополам, вдоль.

Заехали ко мне домой, затащили рыбину в мешке на кухню.

Положили на стол.

– Давай так: охотничьим ножом разрежем вдоль спины от головы до хвоста, до рёбер, потом посмотрим.

– Может, сначала взвесим его?

– Давай, а как?

– У нас есть весы, на которых сами взвешиваемся. Я встану на них, а ты мне рыбу дашь, сам посмотришь. Мой вес вычтем.

– Давай.

Оказалось, весил толстолобик двадцать пять килограммов.

У хребта разрезали спину. Рёбра оказались в два пальца толщиной.

– Топор есть?

– Есть маленький.

– Тащи.

Когда осталась голова, Николай Иванович попросил ножовку. С её помощью рыбину и располовинили.

Коломников дома её нарубил на куски, наморозил и всю зиму пёк пироги. Я засолил в большую эмалированную кастрюлю. Оказалось так вкусно, что когда я принёс её под Новый год на работу, Целицо съел даже рёбра.

Первый судак Тюмени

Летом в субботу и воскресенье за редким исключением я был на рыбалке. В основном ночами сплавлялся один. Редко кому это нравилось – всю ночь не спать, а плыть по реке с сетью. И не всегда была хорошая погода. В этот раз со мной согласился порыбачить водитель моего персонального автомобиля.

Немец по национальности, он родился в Тюмени и жил здесь. Считал себя местным, разбирался в большинстве приёмов рыбалки, за исключением сетей, и тем более сплавом. Мои рассказы заинтересовали его, и он решился пойти со мной.

Под вечер мы приехали на лодочную станцию, закрепили на лодке видавший виды лодочный мотор «Вихрь», собрали необходимые принадлежности и отправились вверх по течению реки в район Каменки.

На место прибыли уже затемно. Я достал сеть в мешке, крестовину, поднялся на нос лодки, привязал к крестовине сеть, бросил в воду около левого берега. Водитель плавно грёб вёслами к противоположному берегу. Сеть вытянулась поперёк реки. Я фонариком посветил на поплавки, они стояли, словно солдаты в строю.

Вода была спокойная, погода стояла тихая и тёплая. Я держал сеть за поводок, лодка по течению шла вдоль берега. На крестовине стоял маленький фонарик, можно было наблюдать, как он двигается относительно берега.

Иногда сеть задевала за дно, топляк или кусты на дне реки, дёргалась, тогда казалось, что попалась рыба. Я светил по поплавкам фонарём, но они по-прежнему шли ровно. Если бы была рыба, то на этом месте поплавок бы или дёргался, или утонул вовсе. Когда происходил зацеп, то сеть в месте зацепления останавливалась, лодка и крестовина шли по течению вперёд, и если не соскакивала с зацепа, надо было или попытаться рывками её снять, или вытаскивать до места зацепа с обоих концов, хорошо потянуть, попробовать поплыть на вёслах против течения, снять сеть, если этого не удавалось – резать нижний поводок. Потом, конечно, сеть следовало ремонтировать. Иной раз бывало больше радости не оттого, что поймал много рыбы, а оттого, что за ночь рыбалки не было ни одного зацепа, хотя и рыбы не поймал.

За время своих сплавов я так хорошо изучил дно от деревни Речкино до Тюмени, что настоящих зацепов не допускал или это случалось очень редко.

Этот отрезок реки я хорошо знал. От линии электропередач до деревни Каменка серьёзных зацепов быть не должно, но вот при входе в деревню сети необходимо вытащить из воды, так как там на дне утоплен трактор. На нём я сидел в своё время не один раз. До этого места было далеко. Сеть можно было ставить дважды.

Ночь была тёмной, звёзды ярко горели на чёрном небе.

Можно было расслабиться.

– Давай, Коля, чаю попьём с бутербродами.

– Нет, я не хочу. Дайте мне лучше кружку, пить хочется.

Я дал ему большую железную кружку. Он зачерпнул из реки воду, поднёс ко рту.

– Ты что делаешь? Микробы кругом.

Он не ответил, с удовольствием выпил до дна.

– Геннадий Евгеньевич, мы местные, всю жизнь из реки пьём и ничем не болеем. Особенно здесь, выше города, вода вообще чистейшая.

Прошло около получаса нашего сплава.

– Пора вытаскивать сеть. Поводок играет.

Я опять на носу лодки, водитель вёслами сдерживает лодку. Улов оказался неплохой. Из горы сетей я на ощупь, без света, вытаскивал солидных лещей и складывал в мешок.

– Килограммов двадцать есть. Ставим ещё раз.

Мы снова поставили сеть поперёк реки. Течение несло вниз, из-за поворота показался свет деревни.

– Скоро будем вытаскивать.

Перед затонувшим трактором, не доплывая до элеватора на правом берегу, я приступил к поднятию сети. Как и предыдущий раз, шли лещи. Неожиданно в темноте мои руки натолкнулись на крупную, килограммов в пять, колючую рыбу. Отложил сеть с рыбой в сторону. В темноте сразу не разберёшь, что это за рыба. Закончил поднимать сеть и опять без света выбрал рыбу. Осталась одна – колючая.

– Коля, посвети фонарём. Ты не знаешь, что это за рыба? Вроде окуня, но не может же он быть таким большим. Да и чешуя не гладкая, похожа на напильник.

Николай потыкал её пальцем.

– Нет, не окунь. Они такими большими не бывают.

– Давай попробуем выпутать её из сети.

Я попытался взять её в одну руку, а другой снять намотанную сеть. Рыбина ожила, начала прыгать, открывать большой рот, полный острых больших зубов. Острыми шипами плавников я переколол себе руки. Бросил бесполезные попытки.

– Словно чёрт, кончилась на сегодня рыбалка. Греби к берегу. Будем спать. Утром засветло разберём сеть. Что за чудище нам попалось?

Разложили на дне лодки спальные принадлежности, подняли тент, переспали до первого света.

За ночь рыба околела, но даже при этом её с трудом удалось выпутать из сети.

– Коля, ты же местный. Неужели никто в Туре такую рыбу не ловил?

– Честно говорю, ни разу не видал. Поплыли в город, там спросим у лодочников. Может, кто знает.

Кому бы не показывали свою рыбину, никто не мог определить, что это.

– Не выбрасывать же.

Тут подошёл пожилой местный житель.

– Судак это, ребята. В нашей реке вы первые его поймали. Прекрасная рыба. Надо ждать, что скоро её много будет у нас.

Основные навыки

Сплавные сети

Первым навыкам рыбалки сплавными сетями, неводом, как ставить сети на дно, меня учил Сараев. В то время он работал главным инженером телефонной фирмы в Тюмени, я – главным инженером ДСК. У него была моторная лодка «Обушка», у меня «Казанка-5М». Только у него были профессиональные сплавные речные сети, а у меня – нет. Я у него их увидел впервые в жизни. До этого я только гонял бесцельно по реке. Ему, видимо, показались неправильными мои забавы, и он меня пригласил на рыбалку. Под осень, к вечеру мы на его лодке поднялись до Метелёва. Он достал ящик с сетями, меня поставил за вёсла.

– Подходи к левому берегу. Метров за десять останавливайся, я опущу крестовину, а ты потихоньку кормой иди к правому берегу. Смотри на меня.

Не прошло и пяти минут, как сеть полностью была в реке.

– Теперь помаленьку греби вниз по течению, бортом вдоль берега, так, чтобы поводок в моих руках был немного натянут.

До Воронинского моста оставалось метров сто. – Будем вытаскивать. Дальше зацепы.

Рыба была. Так мы повторили дважды.

Ставные сети

В следующий раз мы пришли днём в деревню Луговая, пробрались по ручью, заросшему кустарником, в озеро Кривое, там установили две сети обе длиной по сто метров. Неожиданно пошёл дождь. Сараев из носового отсека достал маленькую палатку. Мы установили её и быстренько в неё залезли. Выпили по кружке чая из его термоса. Дождь шёл недолго. По его окончании мы вылезли из палатки.

– Геннадий Евгеньевич, будем ночевать?

– Не знаю.

– Проверим сети?

Проверили, рыбы нет.

– Давай погоняем вокруг сетей на моторке – караси с испугу в сети и залезут. Часа через три соберём рыбу, и домой.

Действительно, через пару часов в сетях было достаточно рыбы. Мы её собрали, сложили сети и снова вышли на Туру.

Невод

На Верхнем Бору Сараев пристал к берегу.

– У меня есть небольшой невод. Сейчас вода тёплая, пойдём поневодим в заливном озере.

Мы срубили две тычки, положили на них невод и по кустам добрались до озера.

– Давай так. Я пойду в озеро, потяну невод по глубине, а ты у берега. Когда будет достаточно, я выйду на берег, вместе вытащим невод.

Больше всего мне не понравилось неводить. С ног до головы мы оба были в грязи. Сараев вообще чуть не утонул, попал в яму, едва выплыл. Конечно, поймали рыбу, но удовлетворения от такой рыбалки я не получил.

Обучение охоте

Суббота – единственный день недели, когда на работе никто не отвлекает. Можно спокойно подумать о тактике и стратегии работы, рассмотреть почту, наметить ближайшие и перспективные планы, решить сложные задачи, стоящие перед предприятием. Обычно я работал до обеда, а в два часа из дома шёл на лодочную станцию – рыбачить на лодке.

Спаниель Санчо всегда мне был вместо напарника и одновременно охранником. Уходил я на лодке далеко в лес. Всякое могло случиться. Много непонятных людей вдалеке от города бродили по берегам рек.

Вот и в эту субботу со спаниелем я пришёл на лодочную станцию. Он был рад очередному походу, бегал по берегу, радостно лаял, заходил в воду, пил из реки. Лодки кузнеца Юры не было. Опять ушёл в Речкино. Он там в выходные дни ловил рыбу, а по возвращении, под вечер воскресенья, продавал её у магазина в Заречном микрорайоне. Я ещё в Речкино не был, довольно далеко по реке. Но в этот раз заготовил два бака бензина и решил доплыть до него, посмотреть его места. Кузнец рассказывал, что у него там землянка, он в ней ночует. Даже ружьё у него там есть.

Пока хлопотал со сбором лодки, подошёл ещё один лодочник, Валера. У него была старенькая тяжёлая лодка «Прогресс». Он поставил на её корму лодочный мотор «Москва», редкий в те времена.

– Куда собрался, Валера?

– Так, погулять немного.

– Пошли со мной на Речкино. Сети поставим на ночь. Уху заварим. Переночуем, завтра вернёмся.

– Пошёл бы с вами, да еды не взял с собой.

– У меня всё есть: и еда, и посуда.

– Дома не сказал, потеряют.

– Сходи к Любе, нашему сторожу. У неё дом вот, через дамбу, позвони.

– А, была не была, сбегаю позвоню.

Вернулся.

– Пошли, сказал домашним.

Мы завели моторы, вышли на фарватер и на всех парусах погнали вверх по течению. Через час, у Салаирки, кончился бензин в первом баке. Переключился на второй. Валера сильно отстал, но звук его мотора был слышен. До Салаирки я уже ходил. Дальше начинались неизвестные для меня места. Через полчаса справа показался высокий берег, обросший густыми деревьями. По карте – должно быть Речкино. Перед деревней правый берег реки был высоким, обрывистым, ближе к деревне плавно переходил в пологий, поросший соснами и кустами. Берег в самой деревне был пологим, выпирался большим мысом, из-за которого река делала плавный поворот, образуя большую заводь ниже деревни.

Вот здесь мы и поставим сети. Приличное место. Мы прошли по реке до конца деревни, развернулись и остановились в заводи.

– Здесь и будем ловить рыбу. Валера, ты когда-нибудь ставил сети?

– Нет.

– Будешь учиться.

Я срубил четыре тычки, достал из лодки верёвки, грузы, поплавки. Вытянул из мешка концы сети, привязал к тычке. Дальше к ней привязал длинный шнур и тяжёлый груз для якоря, чтобы сеть в середине реки на дальнем конце не снесло течением. Затем перебрали сеть на нос лодки. На второй конец сети привязали вторую тычку. На верхние концы тычек привязали пустые полиэтиленовые бутылки вместо поплавков, на низ – грузила.

Валера был на вёслах. Я ставил сеть. Навыков у него не хватало, но сеть поставили. Так же поставили вторую сеть метров на сто ниже по течению. Всё это время Санчо носился по лесу, нюхал цветы, траву. Был рад природе. Не успели мы поставить сети, как на моторе – на своей старой лодке – подошёл кузнец.

– Привет, мужики. Сети-то вы поставили на моё место.

– Здравствуйте. А мы и не знали, что оно ваше. Впервые здесь.

Кузнец был груб. Речь его состояла наполовину из бранных слов.

– Ладно, тебе можно. А этого зачем приволок?

– Он со мной. Мы вместе приплыли сюда. Нельзя?

– Если бы тебя не было, я бы его уже пристрелил. А так – не буду. Ловите.

Валера метнулся в свою лодку, схватился за мотор.

– Ты куда? Оставайся, нам разрешили. Иди сюда. Сейчас костёр разожжём, рыбу проверим в сетях. Уху сварим. Всё, как задумали.

Валера с опаской вышел из своей лодки. Кузнец полез вверх, на берег.

– Пойдём, покажу свою землянку.

Я полез за ним по крутому берегу. Не доходя до верха берега, мы по еле заметной тропинке прошли в сторону деревни метров пятьдесят. Кузнец пощупал рукой и поднял деревянную заслонку – дверь, замаскированную мхом. Отворился вход в землянку.

– Вот тут я и живу, храню сети, ружьё, патроны. На топчане сплю.

– Не воруют местные?

– Пусть попробуют. Они меня знают… Слушай, у тебя есть водка? Вчера надрался, с утра голова болит. В Речкино в магазине нет.

– Есть. Сам не пью, но с собой вожу на всякий случай.

– Налей полстакана, а то уже руки дрожат.

– Пойдём.

Мы спустились к лодкам. Валеры не было. Он наверху таскал валежник на дрова в костёр. Я достал бутылку водки, стакан, булку хлеба. Кузнец выпил, не закусывая.

– Пойду вздремну, – сообщил он и ушёл в сторону землянки.

Мы с Валерой проверили сети, выбрали рыбу. Он занялся костром, я чисткой рыбы, картошки, лука.

Смеркалось. Уха была готова. Санчо, набегавшись, дремал у костра. Мы уже и забыли про кузнеца. Не успели доесть по чашке ухи, Санчо вскочил и заливисто залаял в сторону землянки.

– Замолчи, неумный пёс, – сообщил кузнец, появившись в свете костра. – У, ты ещё здесь?

Валера юркнул в темноту, под берег. Кузнец сел на его место.

– Есть ещё выпить?

– Есть, конечно. Вы поешьте сначала, – я подал ему чашку с ухой, хлеб, ложку.

– Аромат, – протянул он, наклонившись над ухой. – Ну, давай, выпьем перед ухой.

Я налил ему полстакана.

– Пожалуйста, сам я не пью.

– А я пью и буду пить. – Он выпил, крякнул. – Вот так! – Он занялся ухой.

Пока стояла тишина, Санчо сидел и молча смотрел на то, как кузнец ест.

– Что, собачья душа, смотришь? Был бы моим, сейчас бы уток натаскал. Он у тебя охотится?

– Нет. Сам не охотник, рыбак, и он не обучен.

– Ну это ты зря. Такой путёвый пёс, и не охотник. Дай мне ещё выпить. Учить буду твоего пса, как надо охотиться.

Я отдал остатки бутылки.

– Возьмите всю, мне ни к чему.

Он налил полный стакан, выпил залпом, закусил куском хлеба, посидел, посмотрел на собаку. Потом встал на четвереньки.

– Смотри как надо, – сказал он собаке и с лаем побежал по траве.

Санчо с удивлением прижался ко мне.

Кузнец с лаем носился в траве вокруг костра, постепенно отклоняясь от него, наконец удалился так, что из травы мелькала одна его голова.

– Так вот: гав… гав… гав… ав… ав.

Неожиданно, когда пробегал на четвереньках в стороне реки, его спина исчезла, и он затих. Было тихо. Я встал, пошёл в его сторону. Метрах в пяти от костра был обрыв.

– Понятно, слетел.

Я спустился под берег, фонарём отыскал кузнеца в траве. Он лежал на спине. Жив, нет ли? Пощупал пульс. Жив. Потолкал его.

– Вставайте.

Кузнец не реагировал. Я взвалил его на спину, с трудом, почти ползком, затащил на берег, положил на ветки боком к костру. Он под голову подложил свою руку и продолжил сладко спать.

– Валера, ты где? Иди сюда. Он спит.

Никто не отвечал. Я спустился к лодке. Валеры там не было.

«Час от часу не легче. Где его ночью искать в тайге? Дождусь, пока не рассветёт, потом уже пойду искать», – решил я, поднял тент на своей лодке и залез в спальный мешок. Санчо свернулся калачиком возле меня.

С первыми лучами солнца я пошёл искать Валеру. Куда он мог убежать? В лес от берега шла тропинка, и я пошёл по ней. Санчо бежал впереди. Метров через двести увидел лежащую на земле палатку. Попытался её поднять, в ней оказался Валера.

– Валера, ты чего убежал?

– Да, ну его, дурак какой-то. Я с такими людьми не дружу.

– Ладно, пошли, сети снимем и пойдём в город.

Пока мы так беседовали, я заметил, что он постоянно чешется. Он поднял с земли палатку и увидел муравейник.

– Валера, да ты ж на муравейнике спал!

– Точно, вот чёрт. А я думаю, кто меня всю ночь кусает?

Когда мы вернулись к костру, кузнеца не было. Я подошёл к землянке, он спал там.

– Без меня сети снять сможете?

– А что?

– Уплыву я, пока он не проснулся.

– Сниму, конечно. Мне не привыкать. А рыбу как?

– Мне она не нужна.

– Ну плыви. А то бы сняли вместе.

– Не, поплыву. – Он завёл мотор и ушёл.

Я снял сети, собрал рыбу, пошёл будить кузнеца. В бутылке ещё оставалась водка.

– Подъём. Пора вставать, – подёргал я его за плечо.

Кузнец вскочил.

– А… ты кто… А… вспомнил. Водка осталась?

– И водка осталась, и уха. Идите к костру.

Он выпил остатки, закусил. Посмотрел под берег.

– Твой-то где?

– Ушёл в город.

– Сети проверил? Есть рыба?

– Есть.

– А я сегодня без рыбы. Обычно ночью сплавляюсь по этому сплаву.

– И как?

– Ловится. Килограммов по сорок-пятьдесят всегда имею.

– Чем ловите?

– Скажу, только ты того – никому.

Я кивнул.

– Стень я сажу только на верхний поводок, без ряжа. Низ по дну идёт. Всю рыбу подряд выгребаю. Давай тебе сделаю такую?

– Нет, спасибо, я привык к своим.

Он остался, а я ушёл.

Валера после этого раза больше на лодочной станции не появлялся, а саму лодку вскоре продал.

Кто провинился?

В это лето рыба в сети шла косяками. На рыбалку ходил я не для того, чтобы выловить как можно больше рыбы, а для интереса. Если за ночь ни разу не зацепил сеть и поймал рыбу – такое счастье было! При хорошем улове раздавал её уже на лодочной станции сразу по прибытии с рыбалки. Родственникам, знакомым, друзьям.

Рассказами о рыбалке делился со своим начальником, Викуловым.

Он всё просил:

– Геннадий Евгеньевич, вы так увлекательно рассказываете! Возьмите меня с собой.

Так повторялось много раз, но когда дело доходило до поездки, у него находились неотложные мероприятия.

Наконец в середине августа он решился.

– Геннадий Евгеньевич, мы тут с Юрченко, председателем обкома профсоюза, наконец решили с жёнами пойти с вами на рыбалку, посмотреть, как у вас это получается.

– Когда?

– Как скажете.

– Давайте сегодня. Сегодня у нас пятница. Уйду пораньше с работы. Мы с женой вас будем ждать на берегу санатория «Геолог», около островов.

– «Геолог» знаю, остров – нет.

– Острова необязательно. Потом увидите.

В назначенное время мы с Любовью Афанасьевной на моторной лодке были на месте, ждали гостей. Через час, ближе к вечеру, они приехали на «Волге». Установили на берегу стол, развели костёр, перекусили, выпили. Я не употреблял. Темнело, пора было идти сплавляться. Из желающих в лодку сели я и Пётр Прохорович. Остальные остались на берегу.

На моторе доплыли до Речкино. Я связал две сети: шестидесятку и семидесятку. Пётр Прохорович встал за вёсла.

Опыта у него не было, но под моим руководством сети поперёк реки поставили.

Ночь была тёмной, мы сплавлялись уже долго, зацепов не было, но и поплавки стояли в воде, не колыхаясь. Уже прошли Салаирку (сплавлялись часа два), подплывали к островам посередине реки, а рыбы так и не было.

– Пётр Прохорович, мне самому не верится. Так долго и далеко ни разу не сплавлялся. Куда рыба девалась?

– Сочинял, наверное, Викулову про рыбу?

– Да нет же! Говорю вам – странности какие-то. Никогда такого не было. Столько проплыть и не поймать ни одной рыбины – это невероятно.

– Не расстраивайся, хорошо отдохнули. Вечер такой… Тихо, гроза собирается. Комаров, и тех нет.

– Пётр Прохорович, придётся одну сеть убирать. У островов двумя сетями не пройти.

– Убирай.

Я вытащил из воды одну сеть на нос лодки. Ни одной рыбины. Острова прошли с одной сетью. Поскольку за островами был санаторий, вытащил и другую сеть – пусто. Подплыли к костру.

– Юрий Николаевич, рыбы не поймали. Удивительно. Так у меня ни разу не было.

– Верю, Геннадий Евгеньевич. Зато вечер провели прекрасно. Пока вас не было, мы даже песни пели у костра. Замечательно. Пётр Прохорович, собираемся? Скоро гроза, ливень будет.

Мы попрощались, они уехали. Мы с женой, оставшись одни, подняли над лодкой тент. Начался ветер, начали падать крупные капли дождя. Под тентом мы расстелили спальные мешки и под канонаду грома, вспышки молний и шум ливня уснули.

Проснувшись утром, я вылез из-под тента. Стояла первозданная тишина. Лесной воздух наполнен озоном, ясное небо, из-за горизонта пробиваются яркие лучи солнца.

– Люба, вставай! Смотри, как красиво.

Мы убрали тент, спальные мешки, позавтракали.

– Пойдём сразу в город или сплавимся? Вчера так опозорился перед своими. Не пойму, куда рыба ушла.

– Думаешь, сегодня поймаем?

– Не знаю. А вдруг?

– Ну давай.

Я взял мешок с сетью, крестовину, вышел на нос лодки. Люба взялась за вёсла. Быстренько поставили сеть поперёк реки. Поплавки сразу заиграли.

– Люба, смотри – или сеть идёт по дну, или рыба пошла.

– Что-то сильно поплавки дёргаются для рыбы. Наверное, сеть за дно цепляется.

Перед Коняшино начинались зацепы. Я поднял сеть, она была полна рыбой. Управившись с сетью, сложил улов в большой мешок, сел в лодку.

– Что бы это могло значить? Почему вчера, когда рыбу надо было поймать, её не было? Сегодня что изменилось?

– Может, кто из них провинился?

– Скажешь тоже.

– А что? Всё может быть. Лучше давай разложи рыбу по мешкам. Дойдём до Тюмени – завезём им. Выбирай покрупнее, по два-три килограмма.

Гости также были удивлены таким уловом.

Фитили

Часто, плавая на лодке по реке, я видел, как местные, деревенские, в реке ставят фитили. Сначала от берега до берега протягивают толстую стальную проволоку, потом на неё привязывают несколько фитилей, бросают в воду. Проверяют как бог на душу пошлёт. Кто ежедневно, кто раз в неделю. Рыба в фитиле долго не пропадает.

Другой способ: то же, только не поперёк, а вдоль реки. За один конец привязывают солидный груз. К самому канату прикрепляют фитили и спускают в воду по руслу реки. Так же проверяют.

Так делают летом. На зиму убирают.

Как-то загорелся я желанием попробовать. Мой тесть, Афанасий Архипович, был опытным рыбаком. Сам себе садил сети, делал фитили. Только рыбу он ловил в озере, в основном карасей. Пришёл я к нему.

– Афанасий Архипович, сделайте фитилей штук шесть. Только не такие маленькие, как у вас на озере, а диаметром с метр и длиной метра два.

– Куда тебе такие?

– На реке хочу поставить.

– Это дело небыстрое. Обычно я сетями занимаюсь зимой. Жди, значит, к весне сделаю.

Суть да дело. Зима прошла. Я и забыл о своей просьбе.

– Гена, иди забирай свои фитили, готовы.

Теперь у меня времени не было их забрать. Словом, к середине лета забрал.

Зову Коломникова:

– Николай Иванович, пошли фитили ставить, тесть изготовил шесть штук.

– Канат купил?

– А какой надо?

– Метров сорок диаметром пятнадцать миллиметров. Якорь у меня есть.

Я купил канат, и в очередной выходной день мы собрались у него на катере. К борту привязали мою лодку.

– Куда пойдём?

– В Воронинскую гавань, самое подходящее место.

Пришли на место. Вытянули канат, прикрепили к нему здоровенный самодельный якорь, привязали через четыре метра фитили. Всё сгрузили на лодку. Я за вёсла, Николай Иванович – с фитилями на носу. Якорь бросили ниже ямы. По течению спустили канат с фитилями. На песчаном берегу позагорали, искупались. Что дальше делать?

– Проверять сегодня бесполезно. Давай на следующую субботу.

И мы вернулись на лодочную станцию.

Прошла неделя. С интересом и несдерживаемым любопытством мы подошли к месту установки наших фитилей. Привязали катер за лом, пересели в лодку. Николай Иванович сел за вёсла, я с кошкой расположился на корме.

На предполагаемом конце фитиля я сбросил в воду кошку. Прошли поперёк реки – нет каната. Зашли выше по течению – снова нет.

– Геннадий Евгеньевич, иди на вёсла. Не умеешь с кошкой работать.

– Попробуй ты, может, получится.

После десятого раза Николай Иванович изрёк:

– Спёрли.

– Не может быть! Кто мог увидеть, что мы ставили? Я смотрел – на берегах никого не было. Давай с катера попробуем.

Со зла мы перегребли от берега до берега полкилометра реки. Чего только не повытаскивали… Такие же фитили, только меньших размеров, брошенные, утопленные, с гниющей рыбой, все в червях и ракушках. Сколько они здесь стояли? Почему их хозяева бросили, не вытаскивая? А рыбы сколько попортили – не счесть числа. Мы эти фитили промыли, прополоскали в реке, сложили горой на крышу рубки. Никто не приходил и не просил их отдать. Осенью Николай Иванович выбросил их на помойку.

На этом наш интерес к фитилям пропал.

Ерши

С Никшиным Владимиром Фомичом, моим другом, в последние годы мы встречались очень редко. Он из Тюмени переехал в Нижний Тагил и было вообще затерялся. Хорошо, когда я работал генеральным директором на ДСК-500, ко мне по делам приехал из Тагила какой-то коммерсант, как потом оказалось – мошенник. Зашёл ко мне. В разговоре я намекнул на фамилию своего друга.

– О, дак это очень уважаемый человек у нас.

По приезде домой он нашёл моего друга, рассказал ему обо мне, сказал, что он тоже мой друг и попросил об услуге. Тот ему оказал, вроде как для меня. Попросил у него мой телефон и позвонил мне.

– Гена, здравствуй. Я тут твоему человеку сделал, что ты просил.

– Здравствуй, Володя. Какой человек?

Он назвал.

– Я думал, это твой человек, решил его вопрос здесь в Тюмени. Видел его в первый раз.

– Понятно, тогда он и меня надул. Поймаю – уши оторву.

– Да ладно, бог с ним. Хорошо, что позвонил. Давно не виделись. Приезжай на первое мая на рыбалку, у меня есть приличный катер. Отдохнём, сети поставим. Уху сварим. Выпьем…

– А что, я не против. Куда подъезжать?

– В деревню Луговая, выше Тюмени, помнишь? Я там тебя ждать буду. Не надо в город заезжать. По старой дороге доедешь до аэропорта, повернёшь налево. Это и есть Луговая.

– Найду. Приеду первого мая к обеду. Пойдёт?

– Хорошо, Володя, до обеда я успею сети поставить.

С утра небо хмурилось, пролетал снег с дождём. Вода в реке пёрла наверх, многие низины были уже затоплены. Я завёл мотор катера, прогрел. Проверил снасти, покрепче к борту привязал лодку, затопил печь в кубрике. Вода была большая, течение быстрое, но катер, подрагивая в такт работающему мотору, скользил по воде, рассекая носом набегавшие волны.

От печи распространялось тепло, за спиной, через перегородку, равномерно гудел мотор, знакомые берега проплывали мимо. Через два часа хода вверх по реке я прибыл на место, подошёл к берегу у старой насосной станции. Вышел на едва пробивающуюся траву, посмотрел на старую щебёночную дорогу, уходящую наверх, на высокий крутой берег. Придётся машину оставлять наверху, в деревне. Сюда не сунешься, мокрая глина, дорога крутая. Наверх только трактором можно вытащить.

Сплавляться одному нормально, но на дно реки поставить восьмидесятиметровую сеть, даже имея навыки, невозможно. Течение в любом случае снесёт, и сеть вытянется вдоль реки. Сел я в лодку, взял с собой сеть-чебачницу. На вёслах перешёл на противоположный, затопленный водой и заросший тальником, берег. За кустами виднелась гладь чистой воды. Пришлось продираться. Померил веслом глубину, оказалось неглубоко – до полутора метров. Решил ставить здесь, вдоль берега. Вода была спокойной, едва текла вниз по течению. Самое то. Здесь на мелководье чебаки или сорожка обязательно должны быть.

Через полчаса сеть стояла. Я вернулся на катер, приготовил поесть, подбросил в печь дров. Задремал. Очнулся от топота на палубе. Выскочил наружу. Там уже был Володя с водителем. Мы обнялись с другом.

– Заходите в кубрик. Там у меня тепло.

– Вижу – дым из трубы прёт, как из паровоза.

– Коля, – он обратился к водителю, – ты у знакомых побудь до завтра. Утром я позвоню, подъедешь.

Николай вышел, сошёл на берег. Я отвязал канат катера, и мы отплыли подальше в тайгу, где нам никто не помешает.

Плохая погода не позволила нам ни сходить в лес, ни просто побыть на палубе. Так до ночи и просидели в кубрике. За разговорами наступила ночь. Сети проверять в ненастную погоду не хотелось. Еды было много, выпить тоже было чего.

Рано утром у Володи зазвонил сотовый телефон. Он переговорил.

– Ехать надо. Хозяйство у меня беспокойное. Без меня на работе никак не разберутся.

– А рыбу собрать?

– Нет, Гена, я срочно должен быть в Тагиле, извини. Рыбу сам соберёшь. Поеду.

Он вызвал водителя, и они уехали.

Погода неистовствовала. Дул резкий северный ветер, шёл снег, волны по реке ходили, словно по морю. Не было бы сети, завёл бы мотор и ушёл. Но сеть же не оставишь. Пришлось на катере подплыть к кустам, привязаться к ним. Пересел в лодку, подошёл к началу сети. Сложил вёсла, вышел на нос.

Поднял сеть, там был ужас: в каждой ячее сидел ёрш. Она представляла из себя сплошной ковёр из ершей. Сеть вместе с ершами сложил на нос лодки. Получилась метровая гора. Вернулся на катер, перебросил сеть с уловом на корму. Только после этого начал думать, что теперь с этим делать. Сорожка – это просто: повытаскивал из ячеи и сложил в мешки. А ёрш? Его просто взять в руку и не уколоться – счастье. Тут не один мешок ершей. Да такая холодина.

Решил: пусть валяются на палубе, приду в город на стоянку, там придумаю, как быть. Мороз крепчал. Пока я дошёл до места стоянки, сеть покрылась льдом. Одному явно не справиться, надо звать помощников. Позвонил своему водителю.

– Виктор Иванович, вам не надо рыбы? Я тут несколько мешков ершей выловил. Стою в городе, на стоянке. Приезжайте.

Он подъехал.

У меня кое-какие навыки вытаскивания ершей из сети были, но мёрзли руки. У Виктора Ивановича дело шло совсем плохо. Только начали – а руки у него уже в крови.

– Виктор Иванович, давайте эту гору сбросим в машинное отделение, там теплее. Включим свет.

С трудом свалили улов в машинное отделение. Поначалу осторожно, потом наловчившись поскорее, мы очистили сеть. Рыбы получилось четыре мешка.

– Куда девать? Давайте развезём по родственникам.

Больше такого варварства со мной не случалось. Терентьев рассказывал, что ему короткую сеть от ершей пришлось вываривать в ведре. И я ему верю.

Непонятный инцидент

Первую свою сеть я выменял у машиниста плавкрана за бутылку водки. Сунул он мне её в мешке, предупредил, что не новая. Когда я её развернул на песчаном берегу, понял: она не только не новая, но и не целая, состояла из сплошных дыр. Явно резаная, длиной метров тридцать. Попробовал, как умел, её поставить, сплавиться. Ничего хорошего из этого не получилось. Сначала она попала в мотор лодки, потом намоталась на вёсла. Освобождая её, запутался сам. Хорошо – прибило к берегу, и я высвободился, разделся и выпутал всё остальное.

День прошёл. Здесь я уяснил, чем отличается рыбалка сетями в озере и на реке. На время со сплавом пришлось повременить.

Человеком на реке я был новым – ни секретов, ни географии реки не знал. И потому, когда мужики пригласили меня на рыбалку на Остаповский поворот (это восемьдесят километров вниз по реке), я согласился, но только не вместе с ними, а на другой день – была работа. Думалось – река одна, не заблужусь, мимо мужиков никак не пройду. Они ушли в пятницу, а я в субботу после обеда. Взял с собой сына двенадцати лет, спаниеля Санчо. Заготовил побольше бензина.

Лето. Погода солнечная, тёплая. Город тянулся вдоль реки, казалось, он не имеет конца. Антипинский мост прошли, порядочно устав. Был ветер, волна. Скакать по ним оказалось малоприятным удовольствием.

С интересом изучал берега, деревни. Всё было новым, интересным. Кончился бензин в первом баке.

– Игорь, как ты думаешь, сколько мы километров прошли?

– Не знаю.

– И я не знаю. Может, прошли мужиков?

– Нет. Не может быть. Я хорошо смотрю.

– Тогда пойдём дальше.

Поставили второй бак, пошли дальше. На реке нет надписей, географических названий, если не знаешь – трудно определиться, где идёшь. Прошли ещё час.

– Слушай, так нам не хватит бензина на обратную дорогу. Это надо же в какую даль мужики упёрлись! Хватит, пожалуй. Подберём лучше заводь и поставим сеть. Скоро уже стемнеет.

Остановились у невысокого, заросшего травой правого берега. Я привязал лодку, поднялся на берег метра на три выше воды. Метрах в ста от берега, через поле, стоял густой сосновый лес. Стрекотали кузнечики, планировали стрекозы. Было тихо. Вдруг из леса появилось трое мужчин с ружьями, направленными в мою сторону. Я стоял, смотрел на них, а они медленно шли в мою сторону. Что им надо?

Снизу из-под берега выскочил Санчо и разразился лаем в сторону мужиков. Они приостановились. Постояли немного, потом так же молча снова пошли на меня. Я старался понять логику их действий. Может, лодку хотят отобрать?

Тут наверх поднялся Игорь.

– Где вы тут потерялись? – Потом увидел мужиков с ружьями, им до нас оставалось метров пятьдесят. – Вы чё?

Те, словно по команде, развернулись к лесу и точно так же в нём растворились.

– Чего они хотели?

– Не знаю. Ушли и ушли. Давай сеть ставить, пока не стемнело.

Мы вырубили две тычки, поставили сеть на них. Заводь была большая, вода стоячая – подобие озера. А в озере я ставить сети умел.

Поужинали. Подняли над лодкой тент, легли спать в спальные мешки. Санчо, как обычно, влез ко мне в мешок под ноги. Ночью каждые полчаса мимо нас проплывали то наверх, то вниз грузовые суда, баржи. Лодку без конца болтало на волнах от проходящих судов.

Посередине ночи на берегу послышался звук осторожных шагов. Санчо молнией выскочил из спального мешка и, высунувшись наполовину из-под брезента в щель, яростно облаял берег. Шорох стих. Проснулись мы, когда солнце взошло над горизонтом.

Я убрал тент, посмотрел в сторону сети. Одна тычка плавала. Видимо, волны от судов её раскачали, и она оторвалась ото дна.

– Ну вот, рыбы не будет.

Подплыли, я вышел на нос лодки.

– Игорь, подгребай.

Я поймал плавающую тычку, отвязал от сети. Сеть тянуло ко дну, была полна рыбой.

Вот ведь как бывает. Иной раз поставишь новые хорошие сети, стоят по всем правилам, а рыбы нет. Здесь сеть – дыра на дыре, короткая, один конец вообще просто плавает наверху, но полна рыбой.

Мы долго не задерживались, собрали рыбу, сеть и направились домой.

– Бог с ними, с мужиками.

Бензина только-только хватило на обратную дорогу.

Рассказ от лица катера «ВКМ-3М»

Я – катер «ВКМ-3М». Меня могло и не быть, если бы мой будущий хозяин, большой человек в Тюмени, не учредил ДСК «Туристическое агентство «Сибинтур» и не создал новую прибыльную отрасль по привлечению иностранных туристов для рыбалки и охоты на южных реках Сибири – Туре, Тоболе, Иртыше, Оби.

Сам он был заядлым рыбаком, знал разные способы ловли и многие рыбные места. Долго выискивал, кто готовит небольшие безопасные суда. Понравились те, которые делали на Колпашевской судоверфи, в Томской области.

Зимой он переговорил по телефону с директором судоверфи, подписали договор. Стоимость катера в то время была всего триста рублей. Хозяин от своего предприятия сразу деньги оплатил. В то же время на верфь поступил второй заказ – от рыбаков из ХМАО. И всё. Больше заказов ни до, ни после не было. Будущий мой хозяин сообщил директору, что если испытания катера пройдут успешно и бизнес пойдёт, то он закажет ещё несколько штук. Для верфи это могло стать спасением от разорения. То ли дело при социализме – спускали план, платили деньги, и верфь работала в три смены.

Настали другие времена. Так вот, получив деньги, на верфи заложили два катера. К лету корпуса – и мой, и второго катера – были сварены. Ханты торопили готовность, мой будущий хозяин был вечно занят на работе, ждал для перегона отпуска. За это время дважды повышались цены, один раз весной на триста рублей, второй – перед самым вылетом хозяина.

Продолжить чтение