Читать онлайн Ступеньки бесплатно

Чёрный Пролог

За круглым столиком в полутёмной части зала ресторана сидели роскошные русалки. Они неторопливо вели спокойные разговоры и ожидали Блэки. Главенствовала над компанией Морская Ведьма – обворожительная дама с тремя глазами и высокой авангардной причёской, похожей на морскую звезду. По правую руку от неё сидела Лексаэлла Тайрус, платиновая длинноволосая блондинка с холодным, отстранённым лицом. По левую восседала Рина Вронски, светловолосая представительная женщина с обжигающим, ошпаривающим взглядом. Четвёртая – Пета Кирия, рыжеволосая стройная девушка с капризно вздёрнутым носиком и злой улыбкой. А между ней и Лексаэллой стоял свободный стул.

Раскрылась дверь, и вошла Блэки. С модной сумочкой, в короткой юбке и меховом полушубке, цокая каблуками. Её высокий хвост, собранный из копны густых чёрных волос, задорно подпрыгивал в такт ходьбе. Она шла к подругам, виляя бёдрами и изображая полное довольство жизнью.

Блэки шла так, чтобы словить больше восторженных взглядов мужчин. Она успела состроить глазки полудюжине парней до того, как изящно сесть. Соблазнительно закинула ногу на ногу. Юбка чуток приподнялась и обнажила край высоких кружевных чулков. Блэки пожеманилась, погримасничала враз замолчавшим подругам и полезла в сумочку. Подруги смотрели хищницами, акулами. В глазах Петы и Рины вспыхнули искры нетерпения. Их начальница подалась вперёд. Только пепельноволосая Лексаэлла оставалась ко всему безучастной, будто бы не проявляя интереса.

– Вот она, – Блэки выгрузила из сумочки в самый центр столика нечто, завёрнутое в бумажную салфетку. – Подвеска Инферно, первый из трёх Ключей. О, было нелегко выследить следы. Но ещё труднее – их затереть! Пришлось убить парня. Но как нам вместе было хорошо! – Блэки закатила голубые глазки, нежно и мечтательно захлопала ресничками. – Такой морячок!

Начальница плавным движением взяла свёрток. Развернула его, посмотрела. Жаркоокая Рина вспыхнула, увидев содержимое, и едва не задрожала от страсти и алчности:

– Это наше. Блэки отлично всё провернула. Наше!

– Да, наше, Рина, – кивнула Морская Ведьма. – Всё по-честному. Блэки, ты ведь ничего не нарушила, не засветилась?

– Я же сказала – следы все затёрла. Морячок мёртв. Хоть и было безумно жаль. Я всё проверила, кроме него, о Подвеске никто не знал. Да и он сам не знал, что это Ключ в Ад.

– Поверить не могу, как Паук мог так просчитаться, – коварно и презрительно хихикнула рыжеволосая Пета. – Подкинуть Подвеску Инферно к смертным глупым людишкам!

– Даже Демиурги совершают ошибки, Пета, – поучительно заметила начальница. – Рина, звони Масочнику. Пусть пригоняет Дарти.

Жаркоокая достала мобильный телефон, отошла к занавешенному окну. Начальница завернула Подвеску Инферно обратно в салфетку. И одобрительно взглянула на Блэки:

– Тебе нужно выписать премию, дорогая моя фрейлина.

– От двух горячих морячков на необитаемом острове я бы не отказалась, – снова кокетливо похлопала глазками Блэки.

Пета фыркнула и не скрывая неприязни посмотрела на Блэки. Пета считала её любимицей Морской Ведьмы, выскочкой. Но ведь и она сама, Пета, не хуже!

– Я тоже заслуживаю премию. За устранение Кавандайка, – заявила рыжеволосая.

– Ты кое-что не доделала, дорогая. Устранишь Фразис и Платтер, получишь премию в тройном размере.

Всё это время холодная, неприступная пепельноволосая Лексаэлла наблюдала за разговором. В льдистых глазах таился интерес, колючий, как мороз при абсолютном нуле. Она прошипела, и от её шёпота всех подруг обдало волной пурги:

– Фразис и Платтер – наши большие проколы. Из-за них, Блэки, у тебя могло не получиться качественно затереть следы со своим морячком.

– Что ты имеешь в виду, Лексаэлла? – Блэки скептически улыбнулась краем губ.

– То, что Паук к нам скоро наведается.

– Что же, тогда всё решается путём разговора. Слово – вот наше главное оружие. Слово, песня. Ты споёшь ему, Пета. Тогда тем более заслужишь премию, – теперь Морская Ведьма благосклонно посмотрела на рыжую.

К ним подошла Рина, закончив говорить по телефону:

– Дарти едет. Масочник за свою услугу желает личной аудиенции с тобой, Трёхглазая. По поводу освобождения его лучших друзей из тюрьмы, куда их запрятали ищейки Паука.

– Пока освобождение Химеры Фобос и Профессора Зло не входит в мои планы. Через пару-тройку месяцев мы вернёмся к этому вопросу. Если он ждёт ответа незамедлительно, так и скажи ему, что у меня большая очередь и всё занято до февраля-марта следующего года, – распорядилась Морская Ведьма Трёхглазая.

***

Эта же ночь, позже

Дарти хотел уйти от Масочника ещё в марте, когда ему удалось получить кровь сильного мага для возвращения демона. Когда Дарти узнал, что Масочник собирается вызвать не могущественного представителя Ада, а лишь мелкую бесовку Августину, он разочаровался в шефе окончательно.

Столько усилий положено, столько собрано компонентов для Ритуала – и всё ради мелкой сошки, – презрительно думал Дарти. Он порывался уйти к давнему коллеге, а теперь к лютому врагу Масочника – Дэйлу Крампу. Ранее Дэннис Корим по прозвищу Масочник, скрывающийся под именем Виктора Шнайдера, работал с Крампом вместе в Концерне Наука Плюс Магия. Но потом они жестоко поссорились, и Крамп вознамерился его убить. Убийства не состоялось, зато у Корима теперь обезображено и сожжено лицо. Из-за чего он постоянно носит нелепую клоунскую белую маску с растрёпанными резиновыми волосами и толстыми губами. Поверх маски Масочник ещё надевает очки и шляпу, дополняя дьявольский гротескный образ.

Дарти хорошо знаком с деятельностью Концерна Наука Плюс Магия. Ведь у Масочника остались секретные файлы, носители информации – их удалось похитить у Крампа в момент его бегства. И Дарти проникся интересом найти Крампа и заявить о желании учиться у него.

Но Крамп исчез – его едва не убил враг, непонятный человек по кличке Химик. Позднее Масочник по своим каналам узнал, что Химик как одержимый ищет Крампа везде где только можно, и Крамп ушёл в глубокое подполье. У Масочника целая сеть осведомителей, мощная и разветвлённая. Большую часть её усилий Масочник тратит, чтобы узнавать как можно больше о врагах.

Из-за исчезновения Крампа Дарти продолжал работать с нелюбимым учителем. Ритуал по вызову интересующего демона Августины долго не получался. Масочник и Дарти искали, в чём же дело. Они ночами и днями штудировали книгу «Демонология» Абриуса Месциуса, могущественного средневекового колдуна. Абриус сам вызвал нескольких демонов и описал все подробности.

Демонесса, которую хотел вызвать Масочник, не древняя. Она стала демоном совсем недавно, несколько десятилетий назад. Об этом демоне Масочник узнал от соратницы Химеры Фобос. Химера сейчас находится в тюрьме особо строгого режима, посаженная со своим братом Профессором Зло.

– О том, что Августина стала демоном, Химера узнала от Аркмондиуса, своего демона-приятеля, – говорил Масочник Дарти. – Химера давно хотела её вызвать. Она знала эту девочку до того, как девочка стала демоном.

Дарти презрительно морщился, когда шеф на него не смотрел. Якшаться с капризной девчонкой, наверняка слабачкой, неустойчивой! А чтобы вызвать её – требуются громадные ресурсы! Итак, ритуал не удавался. Выяснилось, что Ад – как отдельное измерение Абсолютного Зла и Черноты – Инферно – не пускало Авугстину. Нужен был Ключ. Особый Ключ от Ада.

Пока это выяснялось, прошли месяцы. Ещё месяцы ушли на то, чтобы Масочник получил аудиенцию у Трёхглазой – своей начальницы. Когда Масочник объявил ей, что он и Химера хотят вызвать из Ада Августину, Трёхглазая тоже заинтересовалась. Она тогда похвалила подчинённого за выгодное предложение.

– Проведите ритуал, вызовите Августину, Ключом мы вас снабдим.

И вот, сегодня Масочник получил долгожданный звонок. Он тут же погнал Дарти в ресторан, напутствуя, чтобы тот использовал мощную Мантию Тени: никакие Охотники не должны выследить его! Дарти проскользнул незамеченным до ресторана и обратно к Масочнику, принеся Ключ от Ада.

– Я принёс Подвеску. Русалки сказали, что дадут её нам только до момента Вызова. Потом Трёхглазая лично придёт и заберёт обратно.

– Так на Ключик мы пока не претендуем. Августина – вот наш главный козырь.

– Вы хотите нянчиться с этой низшей бесовкой-молокосоской как в яслях? – не скрывал недовольства Дарти.

Масочник опасно сверкнул на него глазами, прекрасно видневшимися в прорезях маски за стёклами толстых очков:

– Ты нарываешься, Дарти, за непочтение. Жаль, что Профессор Зло в тюрьме сейчас, он бы тебя посадил на свой стульчик.

Дарти с неприязнью передёрнулся. Он понял, о чём говорит Масочник – о смертельном орудии пыток. Стуле, сев на который, можно поджариться, начиная с мозгов и заканчивая телом. Дарти довелось мельком увидеть труп, присевший на этот стул. Труп принадлежал томберу Невиллу Крафту – одному из любимцев Химеры.

– Ты не разочаруешься в Августине. Возможно, даже влюбишься! Она ведь предстанет нежной девой шестнадцати лет во всём соку, – обещал Масочник.

Они начали Ритуал. Для него всё давно подготовлено. Их прежние попытки – репетиции. Дарти и сейчас по инерции считал это «репетицией». Он думал, что снова ничего не получится. Дарти не знал, как работает Ключ от Ада, и уж тем более не подозревал, насколько это мощный Артефакт. И ни Дарти, ни Масочник не задумались о том, что Трёхглазая в тот самый момент пристально наблюдала из своего Шара за ходом Ритуала.

Для Ритуала они всегда выбирали это место. Чтобы разверзнуть Окно и извлечь из Инферно демона, необходимы зоны, где схлёстываются магические потоки и пребывают нужные эгрегоры. Сейчас они находились на месте гибели Августины. В заброшенной школе под снос, на пятом этаже, в бывшем кабинете биологии.

Здесь жизнь шестнадцатилетней Августины Симболи трагически оборвалась около тридцати лет назад. Все говорили, что это самоубийство или несчастный случай. Версию с убийством никто не рассматривал. Но по факту это подлое беспрецедентное убийство. Августину убили её одноклассники. Издеваясь над ней, они вытолкнули её из окна. Девушка погибла от многочисленных переломов и разрывов внутренних органов.

Когда Августина погибла, в школе проводили разбирательства, выявили нарушения в техниках безопасности. Школу закрыли, она превратилась в заброшенное здание. Дарти с отвращением думал, что Августина предстанет перед ними забитой девочкой, истекающей кровью, искалеченной, молящей о пощаде.

На этот раз ритуал удался! Вопреки тому, как показывают в пафосных фантастических фильмах, не было разверзываний порталов, огня, шума и взрывов. Дарти привычно прочитал заклинание, он помнил его слова наизусть. Масочник тоже пошептал с надетой на голову Подвеской Инферно. Подвеска выглядела как металлическая часть древнего обруча-диадемы, надеваемой на чело.

– Августина Симболи! Приди, мы призываем тебя, Августина! Дарти, приступай. Я чувствую её приближение. Из нас двоих ты сильнее, как ни прискорбно. Твоя кровь и кровь той девчонки должны смешаться, кровь девчонки уже высохла почти за девять месяцев. За это время забеременеть и родить можно!

Дарти вздохнул несколько раз глубоко и тяжело, сделал надрез на руке кинжалом. Он достал подготовленную и много раз использованную в подготовительных ритуалах пробирку с засохшей и почти выветрившейся кровью какой-то магички. Над этой пробиркой Масочник всё время дрожал как курица над яйцом. Кровь молодого чернокнижника покапала в пробирку. Дарти помотал её, встряхивая, подошёл к учителю и капнул на Подвеску.

Когда они оглянулись к окну, откуда тридцать лет назад подростки вытолкнули свою одноклассницу, девушка уже стояла там. Окно-Прорыв в Инферно открылся в момент Призыва, на несколько секунд, пока капли крови чернокнижника, смешанные с кровью не знакомой Дарти магички, окропляли Ключ.

Накануне Дарти нарисовал у окна пентаграмму по всем правилам учебников колдовства. Пентаграмма нужна, чтобы иметь контроль над демоном, приказывать ему. Она призвана постоянно напоминать, что в этом мире хозяин тот, кто демона вызвал. Дарти неоднократно сам в рамках обучения вызывал мелких лярв и чертей. Те всегда оставались в пределах пентаграммы, совершая мелкие пакости, повинуясь приказам молодого чернокнижника. Окно-Прорыв открылся ровно в пентаграмме, и девушка стояла пока в пределах круга.

Но в следующий момент она совершила невозможное – то, от чего у Дарти брови резко поползли в миг. Осмотревшись по сторонам, девушка шагнула вперёд и вышла за пределы пентаграммы. После чего направила свой взор именно на Дарти, смотря на него в упор.

Дарти и не подозревал, что её демоническая форма будет настолько человечной. Обычно демонам, находящимся в аду долгое время, не удаётся сохранить визуально и тем более физически плотное тело, похожее на человеческое. Демоны выглядят как сгустки чёрной зловещей энергии, а особо высшие адские твари имеют жуткие монстроподобные формы. И чтобы жить среди людей, они вынуждены искать себе «оболочки» – подходящие тела для вселения. Как правило, они выбирают тела умерших недавно людей. Причина – чтобы эти тела были без разложения и чтобы их никто не искал.

Девушка, представшая перед Дарти и Масочником, оказалась именно девушкой – не демоншкой, как Дарти называл её уже про себя. Худенькая, среднего роста, в старенькой школьной форме, которую носили тридцать лет назад, с тёмными волосами до плеч и в очках. Она производила впечатление невинного, беззащитного ребёнка. Но её уверенный шаг из пентаграммы и прямой пристальный взгляд мигом обрубили обманчивое восприятие. Столкнувшись с её глазами, Дарти понял, что заблуждался относительно Августины, считая её «ничего не значащим бесом».

– О, как ты прекрасна! – Масочнику всё равно, что демонша без позволения вышла из пентаграммы и бесцеремонно их разглядывает. Он принялся льстить этой милой очкарице, совершил полупоклон, что совершенно не свойственно его коварной подлой циничной натуре. – Ты великолепна! Августина, мы так давно ждали! Я так рад этой встрече!

Дарти догадался: если Масочник так расшаркивается перед «ребёнком», значит, она – нечто более опасное, чем примерная ученица средней школы.

Августине не до Масочника. Её заинтересовал Дарти.

– Ты один из тех, кто вызвал меня. Твоя кровь. Ты мне нравишься. В отличие от примеси. И как ты выглядишь, мне тоже нравится. Я побуду тобой.

Проговорив это певучим и местами страстным голосом с придыханием, Августина вплотную подошла к Дарти и схватила его за запястье. Дарти широко открыл глаза, тут же чувствуя продирающий всё тело ожог. Он осознал – шеф прав. Августина сильно понравилась ему. И когда она до него дотронулась, обжигая всё его существо, подпаливая душу адским огнём, Дарти ощутил нечто похожее на блаженство. Оно вплотную смешалось с болевым шоком, и он тут же рухнул на пол без сознания.

Перед Масочником возник ещё один Дарти. Его облик только что приняла Августина. Настоящий Дарти лежал в глубокой коме, его тело чуть дымилось и пахло серой, хотя видимых ожогов не виднелось.

– Он классный. Его зовут Дарти, – проговорила Августина тихо голосом Дарти. И рассмеялась точно так, как смеётся юный чернокнижник: – Меня зовут Дарти, о да! А ты кто такой, дядя?

– Я ваш покорный раб, ваше высочество, – Масочник, увидев демонстрацию способностей демонессы, ещё более завосхищался ею и припал на одно колено. – Ты потрясающая. Ты разорвала круг пентаграммы…

– А, вот этот дурацкий рисунок на полу? – Августина-Дарти оглянулась на пентаграмму и презрительно посмотрела туда. – Зачем вам это? Вы что, пытались меня закабалить?

Её взгляд, вновь обращённый на Масочника, засветился угрозой.

– Прости, это просто дань традиции. Мы не хотели тебя закабалить, напротив… Мы хотим работать вместе с тобой.

– С какой это стати? – с вызовом спросила Августина-Дарти, встав нахальную позу и презрительно глазея на Масочника.

– Мы открыли тебе проход из Ада… хотим попросить об услуге, хотим, чтобы ты… кое-что сделала для нас.

– Ты издеваешься? Я ничего не буду делать. Вызовите себе чертей на побегушках. Ну-ка отдай сюда Ключ, и я пойду.

– Это… невежливо. Это противоречит условиям древнего договора между магом и демоном. Услуга в оплату за вызов. И душа в оплату за услугу. Мы можем всё обсудить. Мы можем предложить тебе души всех твоих обидчиков, чтобы ты терзала их, чтобы они мучились вечно.

Лицо лже-Дарти перекосилось в презрительно-отвратительной ухмылке:

– Думаешь, я клюну? Мелкая низкая месть, возможно, смогла бы меня соблазнить лет тридцать назад. Но сегодня у меня другие планы. Ты так и не дал мне ключ, смертный.

Лже-Дарти надвинулся на Масочника. Масочник испугался. Ситуация выходила из-под контроля. Но своего страха он не показал. Тело Дарти высокое, ловкое и сильное, и Августина, превратившаяся в него, этим преимуществом воспользовалась. Она мигом набросилась на Масочника – а тот был грузным, свалила его с ног. От неожиданности Масочник потерял равновесие. Но в следующую секунду он выхватил небольшой пистолет и выстрелил.

Он промахнулся, но разозлил Августину. Та, находясь в облике Дарти, схватила упавшего Масочника за маску, сорвала её. Под маской обнажилось обезображенное лицо, больше похожее на разъеденное язвами, обожжённое лицо трупа, много лет пролежавшего в земле. Августина приложилась рукой к этому лицу. Масочник почувствовал несусветную боль, заорал и затих.

Августина превратилась в идентичного Масочника – в его одежде, в его Маске. Она удовлетворённо хмыкнула, сорвала с Масочника Ключ – Подвеску Инферно и, зажав её в руке, направилась в сторону лестниц.

– А ну стой, Августина. Предлагаю тебе контракт Огня и Воды, – внезапно услышала Августа-Масочник властный голос сзади.

Она яростно оглянулась, сверкая злобой в глазах. Кто ещё там подкрадывается? Её взгляд вперился в высокую женщину в длинном синем платье и с необычной причёской, в форме морской звезды. У этой женщины три глаза. Августина немного удивилась:

– А ты чего ещё за образина?!

– В твоём Инферно тебя не учили хорошим манерам, деточка. Но это поправимо. Ты отстала от жизни. Ты не знакома со мной и считаешь меня образиной. О, так это тоже поправимо. Подойди ко мне, дай мне Ключ и подпиши со мной Контракт Огня и Воды.

Августина хотела ответить как можно более дерзко. Но не смогла. Трёхглазая, насмешливо смотря на юную ретивую и капризную демонессу, простёрла вперёд руку. Из ладони вырвалось синее сияние, похожее на выплеск воды. Августина опомниться не успела, как грузным телом Масочника пролетела через пол-кабинета биологии, сметая остатки стульев и другой мебели, ударилась в стену, шмякнулась и сползла по ней вниз. Её оболочка-тело Масочника тут же исчезла. Августина оказалась в изначальном обличи очкастой школьницы и стала медленно подниматься.

Трёхглазая степенно подошла к ней, подняв с пола Подвеску Инферно. Её Августина случайно выпустила в полёте из рук.

– Теперь ты работаешь на меня, Августа. Я – Морская Ведьма и Богиня Вод Морских. А ты лишь маленький огонёк, один из мириад пылающих огней Инферно. Ты служишь мне. Подписывай Контракт, – Трёхглазая протянула Августине лист бумаги и перо.

Августа смотрела на новую работодательницу волком. Но пришлось подписать. За тридцать лет пребывания и обучения в Аду у самого верховного демона Солсо, заместителя Дьявола, Августа превратилась в особенно могущественного демона. Однако, против Морской Ведьмы она пока проигрывала.

Часть 1. Восшествие на ступеньки

Тёмно-Белый Пролог

За последнее время Аманда сдружилась с Матильдой. Их объединило совместное расследование, где помощь Матильды Дарксон – Охотницы Земли и потомственной Истребительницы Демонов, представительницы древнего рыцарского ордена, была незаменима.

Их плотное общение по работе перетекало в общение за жизнь. Они обе поняли, насколько близки духовно. Аманда благословила тот день, когда появилась Мод.

Матильда пришла в качестве учительницы в одну из средних школ, где училась Клот Итчи, агент 001, подчинённая Аманды. Мод вела одиночную войну с группировкой демонов под предводительством Даркскара. Из гордости Охотница Земли не рассчитала силы и могла бы проиграть, не вмешайся любознательные Клот и её напарник Ром. Они вместе победили Даркскара и его приспешников. Матильду завербовали в Только Для Ваших Глаз.

Сдружившись с ней, Аманда Беллок иронизировала сама с собой. Сама она – Огневица, представительница Стихии Огня. Мод Дарксон – Охотница Земли, со способностями к телепатии. Недавно у Мод открылся ещё один дар, перешедший ей по наследству от предков-рыцарей Ордена Истребителей Демонов. Мод научилась считывать предсмертный след с мёртвых, их последние мысли, видения перед смертью. Пока дар некротелепатии проявлялся нестабильно. Мод затрачивала огромную энергию, буквально валяясь пластом после каждого сеанса.

Сегодня подруги засиделись допоздна на Рецепции Главной Базы за обсуждениями текущих дел. Примерно 4-5 месяцев назад, в августе, объявились особо опасные враги. ТДВГ удалось раскрыть несколько аномальных преступлений. За преступными группировками-организаторами стояли силы, более угрожающие и мощные, чем Даркскар с его демоническими дружками.

Мод с восхищением смотрела на подругу, держа чашку с кофе в изящной руке, украшенной перстнями-оберегами и браслетами:

– Я до сих пор не могу отойти от восторга, как тебе это удалось! Ты расколола этих мерзавок, кроме тебя это бы не смог сделать никто! Я бы точно не смогла, даже используя телепатию. Вернее, я бы морально не смогла насильственно залезть к ним в мозги. А ты смогла это сделать, даже не прибегая к демонстрации Силы!

Аманда тоже смотрела на подругу с не меньшим восхищением – ей нравилась энергичность Мод и то, как она хорошо выглядит. Бодрая, с ярко горящими синими глазами. Причёска как всегда на высоте – шикарная шевелюра каштановых волос такая свежая, будто накануне у неё не было бессонной ночи на рейде. Сама же Аманда украдкой иногда пудрила и мазала специальной целебной мазью синяки под глазами.

– Ничего сложного, – махнула рукой Аманда. – Все люди одинаковые. Мотивы похожие. Не то что у не-людей. Вот будь они не-людьми, их расколоть было бы труднее. Да, Долин Фразис не-человек, однако её прошлое поведение всё же более склоняется к Белизне, нежели к Черноте. Поэтому с ней всё вышло относительно просто. Ей нечего терять. Вдобавок, ей импонировало хорошее отношение в тюрьме. Всё, о чём она мечтала всю жизнь – это комната с книгами. Мы подарили ей одиночную камеру и море книг.

– Я знакома с досье Долин – бывшей Бубновой Дамы, – кивнула Мод. – Но Орнелла Платтер – какой ей резон с нами сотрудничать? Её мужья работали на наших врагов. И тем не менее, поговорив с тобой, она пошла нам на встречу – как?!

– О, с Орнеллой ещё проще. Её мотив – выживание. Она молода, надеется на лучшее будущее. Я ей намекнула, чем чреват её грешок десять лет назад, когда она тюкнула Лакриса. И потом я кожей почувствовала, как у неё засосало под ложечкой! – усмехнулась Аманда. – Наш новый союзник – чернокнижник Пад Овашип рассказал кое-какие подробности о Лакрисе. Что тот сотрудничал с Чёрным Орденом. Я сказала Орнелле, что с ней будет, если Чёрный Орден вздумает проверить, кто убил их слугу и пытается манипулировать. Ещё показала ей фотографии трупов Кавандайка и Снэцки, которых обнаружили задушенными в их камерах.

– Неужели всё просто?! – изогнула аккуратную бровь Мод.

– Я не буду вдаваться в подробности. Результат получен – значит, всё просто, – Аманда тактично замолчала.

Она не стала говорить подруге, что с Орнеллой пришлось возиться несколько дней, прежде чем она заговорила. Шантаж, умасливания. Нет, Аманда не применяла методов физического воздействия: переговоры и только переговоры.

С Долин вышло проще, потому что Долин к моменту ареста уже почти «переметнулась» на Белую Сторону, разочаровавшись в своём учителе Бубновом Тузе. Но с Орнеллой возиться стоило – Орнелла знала больше, лучше и глубже о Чёрном Ордене.

Тут Аманда вспомнила ещё об одном небольшом вопросе и задала его подруге:

– Мод, а какие новости о юноше, за которым мы присматриваем?

– Прекрасные новости, – улыбнулась Мод. – Мой старинный друг Боднар говорит, что одиннадцатиклассник Симони подаёт надежды. Проявляет интерес к учению – это прекрасный знак. Ещё с ним дружит наша агент ноль-ноль-пять.

– Мне это известно, – благосклонно кивнула Аманда. – Скоро мы донесём ему, кто он. И будем его обучать уже по нашей программе. Но всё равно сейчас с ним, как и с любым неоперившимся вагантом, следует держать руку на пульсе: как бы не нахулиганил раньше времени.

– О, юноша Симони не нахулиганит. Он примерный мальчик, на фоне современной молодёжи. Он такой же примерный, как агенты ноль-ноль-один, ноль-ноль-три и ноль-ноль-пять.

– Агенты ноль-ноль-один, ноль-ноль-три и ноль-ноль-пять, о да, примерные, – иронично усмехнулась Аманда. – Особенно ноль-ноль-один, да. Да эта троица – не черти из тихого омута, а дьяволы дьяволов!

Аманда и Матильда вот-вот были готовы перейти на разговор о стажёрах, учениках-воспитанниках – ведь обе не лишены педагогических талантов. Аманда тренер по борьбе и куратор стажёров, Мод – учительница и очень любит детей. Но их идиллическое кофепитие прервалось срочным вызовом на рацию Аманды.

– Кто это? – спросила Мод настороженно. Она интуитивно поняла, что случилось нечто серьёзное.

– Скорпион, – кратко ответила Аманда и ответила на вызов: – Приём. – Послушав коллегу, Аманда из расслабленной и полулежащей в кресле леди превратилась в сосредоточенную напряжённую хищницу. И ответила: – Да. Мы поняли. Выезжаем с Пантерой. Отбой.

Аманда посмотрела на Мод:

– Пантера, у нас труп. Скорпион и Грифон утверждают, что не-человек. Проверяли через Теневую Сторону – Белёсый След указывает на угрозу несанкционированного Возвращения. Следы убийцы обрублены. Это может быть что угодно – начиная от недоразумения в виде пьяного отморозка-наркомана и заканчивая убийством со стороны Чёрного Ордена. Впрочем, если этот не-человек сам Чёрный, то большой вопрос нашим союзникам, кто его так убил и так наследил.

– Поехали разбираться. Скорпион не говорил подробностей? – Мод, она же Пантера, с готовностью встала и шагнула вслед за Амандой в сторону Лифтовой колонны.

– Подробности мы посмотрим сами. Пока ребята держат Мантию Отвода Глаз. Вдобавок Скорпион выезжает за счёт использования служебного положения начальника Особого Отдела ГБРиБ. Труп заметил первым Грифон. Чудом он сделал это раньше простых смертных обывателей. Лишние свидетели тут ни к чему.

Ехали молча, в другой конец города. Но быстро и без препятствий: Аманда взяла демоусмобиль, с ультра совершенной системой навигации, выбирающей кратчайший маршрут. Часы показывали два часа ночи, пробок не было. До улицы Гордости женщины добрались за двадцать с лишним минут. Аманда сетовала, что и это слишком медленно: она запланировала сказать профессору Демоусу, чтобы тот усовершенствовал программу.

Скорпион вызвал подруг за дом номер 21. В самом доме располагался модный ресторан, где сейчас гремела ночная жизнь.

– О, да здесь жарко! – ахнула Мод, увидев громко орущую пьяную молодёжь у ресторана. – Скорпиону, должно быть, тяжело удерживать Мантию при таком количестве свидетелей буквально в паре метров.

– Скорпиону не привыкать, – улыбнулась Аманда. Её немного рассмешила забота Мод об их коллеге.

Способности Скорпиона – опытнейшего Охотника Воды и потенциал его магического тока позволяли скрыть не то что труп в подворотне – а целое поле брани. Вдобавок, с ним Грифон, наверняка поделился энергией.

Женщины припарковали машину, вышли в направлении ресторана. Пару раз их окликнули и засвистели. И было чему восхищаться: точёная высокая фигура Мод в полушубке и облегающем платье. Густые медового цвета красиво развевающиеся поверх пальто волосы Аманды привлекали много внимания. Но Аманда сделала магический жест в сторону заинтересовавшихся представителей противоположного пола. Те сразу отвернулись, принялись клеиться к рядом стоящим девушкам.

– Да уж, Мантию Отвода Глаз Скорпиону удерживать, пожалуй, тяжело, – вынуждена согласиться Аманда.

Едва они завернули за угол здания, как всё увидели. Под погасшим фонарём на запорошенном снегом асфальте лежал труп. Руки распластаны в обе стороны, будто он обнимал небо, улетая туда. Глаза широко раскрыты в удивлении. Голова слегка запрокинута назад. Тело в неестественной позе, будто парализованное.

Чуть поодаль в тёмном дворе припаркован чёрный катафалк. Опершись на него, Грифон попивал чай. Широкополая шляпа, надвинутая на лоб, скрывала пол-лица, однако Грифон прекрасно разглядел пришедших коллег. Голова чуть качнулась, изображая приветствие. Его арбалет висел на поясе на ремнях, видневшийся из-под длинного раскрытого плаща.

Скорпион стоял у фонаря и задумчиво глядел на труп. Когда Аманда и Мод подошли к нему, Охотник Воды негромко произнёс:

– Смерть наступила два часа назад. В полночь.

– Время демонов, время развертывания порталов в миры – средоточия зла на астральном уровне, – Мод намекнула о гипотезе, что убийцей мог быть демон.

Но Скорпион отрицательно покачал головой:

– Исключается. Мы проверяли.

– Это не обычное убийство, – Аманда прищурилась, глядя на труп. – Парень – анхом. Уже выяснили, как его зовут?

– Звали, – поправил Грифон, ставя стаканчик с чаем на бампер катафалка и подходя к коллегам. – Лим Дункалс его звали. Вот его бумажник.

Грифон осторожно поддел носком ботинка снег, успевший запорошить рядом валяющийся раскрытый бумажник.

– Удачно он выпал. Трогать не пришлось.

Мод склонилась, подула, чтобы сбить снег, вчиталась в фамилию. Пока Охотница Земли изучала документы покойника, Аманда опрашивала:

– Что ещё удалось узнать?

– Мы были на Теневой Стороне, – ответил Скорпион. – Белёсый След начинается в ресторане, обрывается здесь. Много примесей Чёрной Воды. Процентов на девяносто это наши «подружки» Сирены. Да и ты посмотри на его лицо. Кавандайк, Снэцки имели аналогичное умиротворение в момент смерти.

– Сирены и раньше совершали похожие убийства молодых мужчин на улицах, мы с тобой помним, – кивнула Аманда. – Но они действовали всё же аккуратнее. Грифон, как ты его обнаружил?

– Я ехал проведать Иргуса. Он живёт в этом доме, на последнем этаже, должен был мне передать реактивы. Я был у него в половину первого, учуял колебания из-за Белёсого Следа. Так я его тут и нашёл. Его уже заприметила некая дамочка, пришлось подчистить ей память. Я сразу же поставил удерживать Мантию, провёл исследования. Увидел, что анхом – вызвал Скорпиона.

– Ясно, – кивнула Аманда. – И ты, конечно же, думаешь – будь ты тут хотя бы на полчаса раньше, смог бы что-то поменять.

– Не думаю. Хорошо, что ты захватила с собой Пантеру, – Грифон красноречиво кивнул в сторону трупа.

Аманда жёстко посмотрела на коллегу:

– Нет. Пантера сегодня не будет работать. Мы провернём всё сами.

Но Мод, услышав, что речь идёт о ней, поднялась с корточек. Аманда, Грифон и Скорпион отметили, что Мод побледнела. Она твёрдо возразила подруге:

– Огневица, всё в порядке. Я проверю его, – и кивнула Грифону. – Я только хочу узнать – удалось определить его Метку и Сторону?

– Нераскрывшийся, – кратко ответил Скорпион.

– Лим Дункалс. Я всё смотрела на имя, дату рождения… Знать бы, как звали его бабушку по линии отца. Есть такая некая Феоктиста Дункалс, она из нашего Ордена. Я училась у неё лет семь назад, незадолго до её смерти. И она рассказывала, что у неё есть внук по имени Лим. Лим – редкое имя, вот я и подумала.

Грифон внезапно ответил то, о чём умалчивал:

– Нераскрывшийся Охотник Земли, так что вполне возможно, что он внук названной тобою дамы.

Аманда так прямо и спросила:

– А чего молчал?

– Нечёткость, – кратко пояснил Грифон, имея в виду, что у него были сомнения в правильности своей гипотезы. – Разрывало между Охотником Земли, лесным магом или ведьмаком. Стихия Земли очевидна, хотя по гороскопу Лев.

– Ох, и Феоктиста говорила, что у её внука Лима день рождения в августе. Лим Дункалс, двадцать семь лет. Что же, давай почитаем твои последние мысли, и пусть они помогут найти твоего убийцу, – Мод выдохнула, настроилась на изменённое состояние сознания и присела на корточки возле головы покойника.

Чтобы прочитать мысли мертвеца, ей не требовалось касаться его – нужно сесть поближе, окутать своей аурой угасшее, умершее тело, область головы, шестой и седьмой чакр.

Аманда взволнованно наблюдала за подругой. Она строго посмотрела на Грифона, и тот, галантно улыбнувшись ей, кивнул, подошёл поближе к Мод, чтобы удержать её, если она вдруг потеряет сознание. Скорпион прищурился, наблюдая и навострив чутьё. Аманда понимала, что её коллега Охотник Воды продолжает ещё удерживать Мантию Отвода Глаз. Параллельно Скорпион просматривал Астрал и пытался получить ещё больше информации об убийстве.

Мод коротко и тихо вскрикнула и, как и предполагала Аманда, начала падать. Грифон мягко подхватил её сзади за плечи, потом ловким движением поднял на руки, чтобы она не упала на асфальт и не замёрзла. Аманда без слов подошла к подруге и дотронулась до её лба, с укором смотря на Грифона. Она слегка винила его, что подруга напряглась и выложилась. Аманда не умела исцелять – она подарила Мод часть своей энергии. Грифон тоже это сделал – через руки.

Мод очнулась через несколько минут. Веки её задрожали, она прошептала:

– Всё в порядке. Я увидела. Да, он был нашим, потомком рыцарей, как и я, но не знал… Феоктиста не стала ему передавать, она и сыну своему не передавала… Но его убийство – это объявление войны!

Грифон поставил очнувшуюся коллегу на землю. Мод возбуждённо продолжала:

– Это русалка, да. Очень обольстительная, и её зовут Блэки. Она убила его не просто так. Она забрала у него что-то очень ценное, важное, что ему давала Феоктиста. Нечто мощное… Это и оставило Белёсый След, а вовсе не сам бедный Лим Дункалс.

– У меня были подобные предположения, – проговорил медленно Скорпион. – След слишком яркий, не характерный.

– Я взгляну сама, ожидайте, – кратко бросила Аманда и быстро вошла на Теневую Сторону.

Первым делом Огневица оценила Мантию Отвода Глаз. Мантия поставлена хорошо, куполом на радиус около трёх метров. В плетении Мантии угадывался стиль Скорпиона: чётко, аккуратно, без зазоров и надолго. Два часа произошло после убийства, убили посреди людного места, в двух шагах от входа в шумный ресторан. А труп никто так и не нашёл. Но когда Аманда осмотрела Белёсый След, она расстроилась. Мод права, сказав, что это объявление войны.

Белёсый След на Теневой Стороне говорит о влиянии передвижений, действий и мыслей анхома на ткань Мироздания. Белёсый След может оставить анхом, даже не знающий, что он анхом, в том месте, где должно свершиться что-то важное, кардинально изменяющее ход событий.

Скорпион справедливо предположил, что такой яркий След, раскалывающий Мироздание в этой области Теневой Стороны, мог спровоцировать Возвращение. Оно случалось, когда анхома, не выполнившего свою миссию, кто-то убивал против воли Рока. Этот анхом возвращался, чтобы убить своего убийцу и довершить миссию. Но то, что прочитала в посмертных мыслях Лима Мод, меняло всю картину. Лим не станет Возвращённым и не пойдёт убивать русалку голыми руками. Лим останется мёртв.

И тот факт, что русалки забрали у Лима – артефакт, переданный ему Феоктистой – тоже грубейшее нарушение Баланса. Белёсый След кричал о войне!

Аманда вернулась с Теневой Стороны, пробыв там три минуты. Во внешнем мире прошло более двадцати – время на Теневой Стороне замедляется в семь раз. Коллеги ждали. Мод оправилась от сеанса некротелепатии, порозовела, Грифон угощал её чаем. Аманда раздражённо произнесла:

– Лим Дункалс – это брошенная перчатка. Нам объявлена открытая война. Они были заинтересованы, чтобы мы нашли этого Охотника слишком поздно. Остаётся выяснить: первое – про исчезнувшую вещь и для чего она вдруг понадобилась Сиренам. Этим займёшься ты, Скорпион. Я уверена, что это не простая морская ракушка или сушёная морская звезда. Второе – про Феоктисту, как и почему эта вещь к ней попала и почему она оказалась у Лима. Пантера, с тебя подробности. И третье. Грифон, ты должен рассказать про своего ученика Иргуса. А также тебе пора бы давно определиться со Стороной. Ты очень нужен Тьме и Белизне, подумай об этом, не оставайся равнодушным Серым-Нейтралом. Я уверена, что ты примешь правильное решение. У меня всё. Скорпион, вызывай наших полицейских.

Её коллеги, каждый из которых сильнейший опытный Охотник – негласно признавали её авторитет. В ТДВГ Аманда старше по званию чем Грифон и Мод, завербованные не так давно. Скорпион имел с Амандой равнозначный статус, но он тактичный джентльмен и не возражал, когда Огневица превращалась в командира. Она это делала нечасто, по необходимости. Грифон, Скорпион и Мод – каждый из них воин-одиночка. Но Аманда – как полководец и лидер – чётко представляла: если они останутся воинами-одиночками, Чёрному Ордену победить их будет легко. Нужно объединить усилия и стихии вместе.

И то, что возле тела погибшего Дункалса сейчас собрались представители четырёх Стихий, ещё раз подтвердило: Противостояние Стихий перешло в фазу яростной войны. Огневица – Огонь. Пантера – Земля. Скорпион – Вода. Грифон – Воздух.

Многие убийцы знают друг друга

Если у человека есть знакомые, и каждый из них имеет похожий род занятий или хобби – с большой вероятностью все они знакомы между собой. Многие программисты, программирующие на одном языке, знают друг друга. Многие музыканты знают друг друга и дружат друг с другом.

Мы часто удивляемся, когда оказываемся совсем в новом месте, но связанным с нашей деятельностью, и встречаем там своих или общих знакомых. Люди говорят на это – «Мир тесен», «Наш громадный город Укосмо – это большая деревня, где все друг друга знают». На Земле более шести миллиардов человек, и все друг друга знают, о да.

Мы не перестаём изумляться. Я не перестаю изумляться.

Роджер сидит напротив меня и хвастается:

– Однажды я всадил нож в спину демону. Да так всадил – что он застрял! Нет, не нож застрял в демоне. Кстати, вот этот самый нож, тесак, да, который ты держала! Демон застрял. Перед тем, как всадить ему нож между крыльев, я толкнул его ногой, и он угодил рогами в клозет… Разрази меня гром, тысяча извинений за такую похабщину, но ведь ты же сама просила поделиться историей про то, что убийство может быть смешным. Его и сгубило то, что он застрял – в следующий миг я как раз выдернул нож и отсёк ему хвост. А потом через раны обесточил его. Он ничего поделать не мог! Это было в тысяча шестисотом. Или тысяча шестьсот первом?.. Сейчас уже так не смогу обесточить демона, увы. Но всё ещё впереди!

Роджер – вампир, и ему более пятисот лет. Выглядит он, конечно, гораздо моложе. Лет через десять я и сама буду выглядеть рядом с ним ровесницей. Мы познакомились в начале этого года, в январе. Сейчас декабрь, да, скоро будет год, как мы знакомы. Роджер весел, эпатажен, обладает заразительной харизмой и чёрным юмором.

А ещё он мне рассказывает некоторые вещи. Их мне не рассказывает начальство, но я любопытная, и знать мне это хочется. Общение с Роджером запретное в некотором роде. Мои редкие визиты в гости в Усадьбу Адская Кухня, где он живёт со своей тётей-ведьмой княгиней Онилией Драгон и лучшим другом вервольфом Йэном Гудингом, тоже запретные. Я изыскиваю всякую возможность, чтобы незаметно съездить сюда, в окрестности города Рака. Стараюсь это делать между миссиями и когда знаю, что для родителей долгий отъезд чёрт знает куда останется незамеченным.

Всего удалось погостить здесь пять или шесть раз. Безумно хотелось бы чаще. Мы с Роджером с каждым разом становимся всё большими корешами. Я пока не знаю, считать ли его другом или просто приятным собеседником. Всё-таки мы с ним разные.

Он кое-чему обучал меня. Некоторым преступным навыкам и приёмам. Например, я научилась заправски мухлевать в картах и вскрывать замки отмычками. Роджер рассказал и отработал со мной технику, как найти и украсть незаметно ценные вещи из комнаты, даже когда там люди. Или как обокрасть человека. То есть как работают карманники.

Сегодня меня чёрт за язык дёрнул ещё кое-что спросить. Моё время подходило к концу – через полтора часа уйдёт последний автобус в сторону Укосмо, а до автобуса мне ещё идти через пол-леса.

– Да, я заказывала эту историю. И неспроста. Я не буду ходить вокруг да около, ты случайно не знаешь что-нибудь про закрытую и секретную школу киллеров Вененум?

Роджер ответил с лёту:

– Конечно знаю! Но откуда знаешь о ней ты?

Я ответила честно:

– Один мой друг там учился. Его туда направляло наше начальство. Я решила, что ты можешь знать. Потому что он сказал, что это древняя, элитная школа не то ниндзя, не то ассассинов. Я его всё выспрашивала о названии, он только вчера раскололся. Мы переписывались по сверх защищённому каналу сообщений в наших микро-компьютерах. Моё начальство меня не стало посвящать, поэтому я выспрашивала у него эту информацию под страхом трибунала, на наш страх и риск!

– Это не удивительно. Школа существует вне зависимости от твоего начальства. И обычно те случайные лица, что о ней узнают, становятся клиентами её выпускников, сечёшь? – Роджер пристально посмотрел на меня в упор. Угрожающе. Я знала, что он шутит.

– А ты откуда знаешь? – парировала я. И изволила пошутить: – Смотрю, до сих пор живой ходишь!

– Во-первых, я не могу умереть при всём желании, ты знаешь. А во-вторых, я не случайное лицо для этой школы. Я там преподавал.

– Э… Что?! Карамба! Серьёзно?! – не сдержавшись, едва не заорала я от потрясения, что бывают такие совпадения.

– Да, лет пять или шесть назад. Искал себе ученика, пробовал, да всё не те там фрукты.

– Ох, Роджер. Если бы мне не надо бежать на автобус… Я ведь не понятно когда приеду сюда снова! А что ты там преподавал?

– Ближний сабельный бой. Или абордажный бой. Да, твой автобус через час двадцать. Съешь ещё пирожков с мясом, и я тебя провожу! Хотя, ты же знаешь, я бы с удовольствием захватил тебя в плен! – Роджер заботливо, как добрый дядюшка, пододвинул ко мне тарелку с пирожками с мясом.

Я машинально взяла один. В голове возникла куча мыслей:

– Послушай, я заинтересовалась этой школой. Там учат навыкам, как убивать одним мизинцем. Как убивать на расстоянии. Это мне всё друг рассказывал. Вернее, это я его заставляла рассказывать. Он категорически заявил, что такому меня учить не будет, потому что это конфиденциально. Однажды мы с ним подрались, он мне показал шикарную боевую технику, и этому он научился там. Но ты же ведь такому сможешь научить?

– Клот, а почему тебя интересует мастерство убийства? Ты же добрая, – Роджер посмотрел на меня искренне заинтересованно.

– Я ни разу никого не убивала. Ну… несколько раз было в процессе заданий, что из-за моих действий или совместных действий коллег наступал несчастный случай с врагами, и они погибали… Но я боюсь – ты прав, я добрая. Вдруг ко мне подойдёт такой враг, что я дам слабину и не смогу его убить?

– Зачем ты думаешь об этом? – спросил мягко Роджер.

– Карамба, с тобой как на сеансе психотерапии! – я злобно захрумкала пирожком.

– Да, психотерапевтом мне тоже довелось побывать. Вернее, не совсем. Скорее психиатром. Это было в тысяча восемьсот девятом, в чумной лечебнице. Знаешь, я подумаю над твоим запросом. Кстати, как зовут твоего этого друга?

– Его зовут Антонио Тенбрук, он из Танреса. Вряд ли вы… – «пересекались», хотела добавить я скептично, но Роджер расхохотался:

– Тенбрук! Ну конечно! Не удивлён, что ты с ним на короткой ноге! Да вы два сапога пара! Давно с ним в доле? Ворюга тот ещё, знатный ворюга.

У меня отвисла челюсть:

– Роджер. Ещё одно слово, и я с ума сойду! В кого пальцем на улице не ткни – ты всех знаешь!

– Так тебе и надо! – гримасничал он. – А то заумность тебе не к лицу! Теряешь марку, перестаёшь котироваться как Сорвиголова!

– Я тебе ещё покотируюсь! – погрозила я кулаком. – Уж не хочешь ли ты сказать, что учил Антонио Тенбрука сабельному бою?

– Хочу ли я сказать? Как хочешь. Да, я учил его сабельному бою.

– А он знает, кто ты?

– Нет, что ты! Я совсем что ли по-твоему оголтелый, чтоб всем напропалую вопить, что я вампир?! Мне пришлось подчистить ему память, использовать вампирский гипноз, – тут Роджер совершенно искренне стыдливо опустил глаза.

Я в негодовании:

– Зачем!?

– Он увидел кое-что, что не должен был видеть. Как я не отражаюсь в зеркале.

– И всё?! И ты за это стёр ему память?

– О себе. О своей личности. Поэтому если ты у него спросишь – помнит ли он мастера Уильсона, он скорее всего недоуменно пожмёт плечами. Но навык остался. Он любит бить слева и сверху, как левша. Потому что я левша и учил его такому обманному приёму.

– Карамба! Мой автобус! А время идёт… – вздохнула я, доела пирожок и встала.

Ведь надо ещё одеться, выйти. Пока мы шли через тёмный дремучий лес по узкой, протоптанной в снегу тропинке, Роджер выдал посреди болтовни о пустяках:

– Я подумал и вот что решил. Ты просишь, чтобы я научил тебя неким секретным техникам. Я давно за тобой наблюдаю, что тебя тянет ко всему запретному. Что же, я научу тебя кое-чему. Но ты должна для этого стать моей ваганткой. То есть ученицей.

– Твоей ученицей? То есть я должна стать вампиром?

– Не обязательно. Хотя это было бы забавно, если бы ты стала вампиром! Надо найти какого-нибудь низшего или среднего вампира, чтобы он тебя обратил – я-то этого сделать не могу физически, – Роджер имел в виду, что он вампир-Отступник.

Отступником называется тот, кто заключил договор с высшими демиургическими силами, что не будет пить кровь людей и будет наоборот защищать людей от произвола чёрных сил.

– Так что надо, чтобы быть твоей ученицей?

– Признать меня как твоего Мастера. Наставника, да.

– Э… сдавать тебе экзамены, ходить на сессии, типа того? – мне стало смешно. – А чему ты собрался меня учить, что за секретные техники?

– Я смогу научить тебя магии. Показать тебе Огонь.

– Магии! – ахнула я. – Ты шутишь! Как ты меня научишь магии? Я человек, ни разу не держащий в руках волшебную палочку!

– Маг – не тот, кто держит волшебную палочку. Маг – тот, кто умеет управлять энергиями вокруг с помощью внутренней энергии, магического тока. Тот, кто умеет изменять и преобразовывать реальность. Тот, кто умеет делать так, чтобы обстоятельства работали на него. Помнишь наши январские приключения? Ты видела демонстрацию всякой магии. Вот чему я бы смог тебя научить.

Мы подходили к автобусной остановке. Роджер пояснил:

– Обрати внимание, кучка ожидающих автобус стоит метров на десять от остановки. Это я их туда «отодвинул». Чтобы мы смогли поговорить так, чтобы никто не услышал. Я тебя тоже могу научить так «поставить» людей в нужное тебе место, чтоб не мешали и не лупали.

Я непонимающе смотрела на «наставничка». Он с ума сошёл! Так настойчиво хочет учить меня магии. А может, держит меня за дуру? Проверяет реакцию? Типа, что я сейчас такая наивная загорюсь – «Вау! Магия, дадададада!». Но меня-то на мякине не проведёшь! Роджер должен это прекрасно понимать. Я отчеканила подчёркнуто чопорно:

– Маги, как ты сам говоришь, обладают внутренней энергией. У меня такой энергии нет. Следовательно, управлять мне нечем. Я мало понимаю, о чём ты говоришь. Я бы лучше научилась тому, что знаю, что мне понятно. Например, более совершенным техникам единоборств, или развила бы те мышцы, которые у меня не развиты.

– Магия в тебе – та самая мышца, которая не развита!

– Нет у меня никакой магии, мы оба это знаем!

Подошёл мой автобус. Роджер грустно посмотрел на него, задумчиво на меня и сделал пас рукой. Пассажиры опомнились, побежали к автобусу.

– Приходи почаще. Подумай.

Я посмотрела на него, пытаясь разгадать – то, что он мне говорил – очередная шутка? Но не могла понять, что имел в виду пятисотлетний вампир. Мы слишком разные друг для друга. Я не понимаю его мир. Я видела часть этого мира, в рамках некоторых спецазаданий. Но я не понимаю его и не вижу себя в нём. Я человек. Какая магия?!

Когда оплатила проезд в автобусе и посмотрела в окно, чтобы помахать Роджеру, его не было. Осознала, что немножко обиделась на вампира за то, что он стёр память Антонио. Он мне друг более близкий и понятный, чем Роджер. Антонио человек, как я.

***

Роджер видел через деревья, как Клот ищет его взглядом из окна автобуса. И не находит. Потом автобус уехал.

«Урок начинается, когда что-то рушит твою зону комфорта. Ты делаешься недовольна тем, что что-то не соответствует твоим ожиданиям, выбивается из твоего опыта. Как бы я хотел, чтобы ты меня услышала, у себя в голове. Но ты должна сделать этот выбор сама. Я не могу на тебя влиять. Я не хочу, чтобы ты была второй Агнессой…».

Его кольнуло неприятной болью. Внутренней. Не физической – физическую боль он почти разучился чувствовать, адаптировался к ней из-за своего вампирического организма. Год назад он влюбил в себя Агнессу, девушку-Свет, чтобы отвратить её от власти демонов и переметнуть на сторону союзников. Она покорилась ему, пришла к его соратникам в бою, и они выиграли битву. А потом Агнессы не стало. Роджер отдавал себе отчёт, что отчасти это случилось из-за его грубого вампирского приворота. И теперь Роджер не хотел больше никем манипулировать, ни на кого давить и тем более применять вампирские привороты.

Он вспомнил, как Сорвиголове стало неприятно, когда он упомянул, что стёр память её другу.

«Она может и перестать приходить к нам. Не из-за того что испугалась. А из-за того, что могла увидеть во мне гадкие черты, ту тьму, что я не прячу. Но она сама тёмная, хоть светлее меня».

Роджер вышел из-за деревьев и услышал позади себя голос давнего товарища:

– Когда человек рождается – он ещё не знает о том, насколько он могущественен. Если ему не повезло попасть в хорошую семью – он получает дозу демотиваторов в виде установок, ограничивающих убеждений. То нельзя, это запрещено, сюда не ходи, туда пойдёшь – сорвёт крышу. Человек вырастает, зажатый в рамки ограниченности. Он превращается в медведя, которого держали в клетке и дали свободу. Он не видит этой свободы и продолжает ощущать себя в клетке. Он думает о себе – «Я не могу, у меня не получится, кто я такой». И когда ты говоришь этому человеку – «Эй, приятель, да ты можешь, просто сделай!» – он смотрит на тебя как на полоумного. И ещё больше перестаёт верить себя.

Роджер медленно оглядывается.

– Подслушивать нехорошо.

– Я и не подслушивал. А всего лишь учуял. Я Охотник, мне это можно по долгу службы, – констатирует факт Скорпион.

На нём привычная чёрная кожаная куртка, а пол-лица скрыто под чёрной кожаной маской. Человек в Маске, господин С, так его называют в мире не-людей. Кто-то зовёт его Водником. Маска ему нужна не для пафоса, эта маска – часть его магического оружия, помогает в концентрации. Она так и называется – Охотничья маска.

– Тебе ещё рано её учить. Она не готова, – качает головой Скорпион.

– А я так не считаю. Ты сам с ней занимаешься два с лишним года. Чего ты медлишь? Ждёшь, когда Чёрный Орден заграбастает её в свои лапы, как это случилось со многими, кого мы проворонили?! – Роджер проговорил это спокойно, даже с наигранной весёлостью. Но Скорпион уловил, что Роджер недоволен его «нотациями».

Охотник Воды смягчил градус:

– Ты прав, да, она почти созрела. Дай ей ещё два-три месяца. Она сама к тебе придёт.

– Да я уж понял. На неё опасно давить, она вон сама на меня ух как давит! Я сегодня еле выкрутился. Она у меня такое выспрашивать начала! И попробуй не ответь, – Роджер шутил. Но выдавать ученицу он не намерен.

– Удел всех наставников – отвечать на вопросы вагантов. Порой вагант для мастера – король. Ведь тот, кто задаёт вопросы – перехватывает инициативу и лидирует. Но я пришёл не за тем, чтобы перетирать педагогические темы. Удачно я застал тебя здесь. То, что я тебе сейчас скажу, Дрэгон, только для ваших глаз.

– Ну как всегда, кто бы сомневался! Скорпион пришёл забивать стрелку!

Вампир и его друг Охотник Воды отошли поглубже в лес. Скорпион тихо обрисовал суть темы:

– Русалки убили потомка Ордена Истребителей Демонов. И забрали у него одну вещь. Вещь всколыхнула Ткань Баланса настолько, что последствия могут быть необратимыми. Я не буду говорить красивые слова, но мы словили ультиматум от Трёхглазой. Война перешла в открытую фазу, до этого были лишь мелкие диверсии.

– Что за вещь?

– Мы это пытаемся выяснить. У меня к тебе будет персональное поручение. Мне нужно, чтобы ты последил за томберами. Они активизировались. На этот раз есть подозрения, что они собираются сделать нечто крупное. Либо уже сделали. Например, вызвать высшего демона или иную гадость в наш мир. А ещё через томберов можно выйти на русалок.

Роджер некоторое время помолчал. Затем уточнил:

– Я работаю один? Или мне подключить тяжёлую артиллерию, Гудинга, например?

– Нет. Не в этот раз. Ты работаешь один, Дрэгон, – твёрдо подтвердил Скорпион.

– Понял тебя. Сделаю как можно скорее.

– Отлично. Тогда дам тебе некоторые наработки, чтобы тебе легче было стартануть.

Они углубились в лес дальше. Скорпион заговорил тише. У Роджера появилась работа, и она на ближайшие дни полностью займёт его с головой.

Слово за слово

– Вы представляете, кто у нас преподаёт теперь биологию? Профессор Боднар! Раппус Боднар, да! Помните, как года полтора назад мы расследовали катавасию с демоном снов? Ученик этого Боднара демона в наш мир и выпустил, помните? – увлечённо рассказывала Джейн. – Он принял только у одной меня биологию автоматом и сказал, чтоб я к нему не ходила.

Пит уточнил:

– Значит, вы ладите со старичком.

– Да, он снабжает меня нужной литературой по оккультизму! Сакральные значения карт Таро. Я же ведь ещё обучаюсь у госпожи Макоил, – Джейн понизил голос до конфиденциального шёпота.

– Ого! У вас там прям школа магии и волшебства! Хочу к вам, – хохотнул Пит.

Мы бодрым шагом шли по лесопарку «Хороший Путь». Джейн и Пит – мои лучшие друзья детства и напарники. Нас завербовали в Только Для Ваших Глаз вместе, два с половиной года назад. Мы прошли уже много расследований. В любой миг на нас могло свалиться ещё одно. Но сегодня мы просто гуляли. Джейн обещала нам устроить знакомство со своим одноклассником. Она про него прожужжала все уши. Пит хихикал, что она в него втюрилась, но Джейн в ответ на это дулась и фыркала:

– Ничего ты не понимаешь! Он с нами одной крови! Его бы к нам, в Только Для Ваших Глаз!

– Всех не завербуешь, – улыбнулся Пит подобно умудрённому опытному агенту.

Джейн много говорила об оккультизме, психологии, магии. Моя подруга открыла в себе экстрасенсорные способности и развивала их под руководством госпожи Макоил – медиума и контактёра.

«Вот кому надо пойти учиться у Роджера», – думалось мне между делом.

Джейн обладает всеми внешними атрибутами ведьмы. Огненно-рыжие густые волосы, кудрявые как у цыганки. Зелёные глаза, веснушки. Любит с детства гадать на картах. Взахлёб читает книги по психологии: ведь все маги в первую очередь психологи.

Одноклассник Джейн перевёлся в её школу в прошлом году. Джейн несколько раз говорила, что нам всем надо встретиться. Да вот руки-ноги не доходили. И сегодня такой день, когда одноклассник оказался в наших краях. Нас Джейн успела окончательно заинтриговать, когда объявила:

– Он так же как мы изучает аномальные явления и хочет в Главное Бюро Расследований и Безопасности!

– А каким образом он изучает аномальные явления? – поинтересовалась я. – В теории или на практике?

– О, а это он сам нам пусть расскажет, – хитро заулыбалась Джейн. И принялась энергично махать: – А вот и он! Эдди!

В нашу сторону, скрипя снегом под ботинками и держа руки в карманах, направился парнишка. Мы с Питом позже обменялись мнениями, что представляли себе Эдди совсем по-другому. Пит думал, что Эдди – мускулистый мачо, в кого Джейн втайне влюбилась. Я думала, что Эдди – низенький очкарик-блондин, и что Джейн его выделила как человечка, над которым нужно взять шефство.

Он среднего роста, то есть немногим выше меня и чуть ниже Пита. Тёмные прямые волосы, растрёпанные в разные стороны из-под шапки – не то чтобы длинные, но и не короткая стрижка ёжиком, как у большинства обычных парней. Потёртые джинсы, короткая куртка.

Лицо Эдварда одновременно простодушное и хитрое. Неопытная, не поднаторевшая в чтении людей личность может решить, что Эдди – простачок, которого не составит труда обвести вокруг пальца. Эдди выглядит моложе своих шестнадцати. Я разглядела, что он себе на уме. Мысленно дала ему сто очков вперёд: мне всегда нравились тёмные лошадки. Сложные в разгадке люди более глубокие и интересные. Общение с ними больше обогащает опыт, чем общение с людьми из серии «будь проще, и к тебе потянутся».

– Эдвард Симони, – поздоровался он, пожал нам руки. Хорошее, уверенное рукопожатие, прямой взгляд.

– Долой официоз, разреши моим лучшим друзьям называть тебя Эдди! – встряла дипломатка-Джейн.

– Конечно, без проблем. Мне так даже больше нравится, – широко улыбнулся Эдди. Открытая, искренняя улыбка.

– Я предлагаю просто пройтись по парку. Погода хорошая, – предложила Джейн.

Все согласились.

– Приятное знакомство. Я много слышал о вас. У вас ещё есть так называемые боевые погоняла, верно? Детектив и Секирбашка, я не путаю? – манера Эдди непринуждённо вступать в разговор порадовала меня. Когда он назвал наши с Питом клички, мы оба прыснули.

– Ого! Какая интересная получилась модификация! Настоящее секретное погоняло для боевого погоняла, погоняло в квадрате, карамба! – хохотала я.

– Ты путаешь, – поправил Пит. – Я Сыщик.

– А я Сорвиголова. Хотя Секирбашка мне нравится, – расплылась я в улыбке, наверное, она получилась кокетливой, потому что Эдди слегка отвёл глаза.

– А моё погоняло в квадрате – Алая Ведьма! После этого думаю – а не покрасить ли мне волосы в кроваво-красный цвет? Рыжий и так вроде считается красным, но красный будет смотреться авангардно и андеграундно, – смеялась Джейн.

– Это будет смотреться жутко и инфернально! Ты будешь похожа на демоншу с красными волосами! Тебе ещё не хватает красных рожек, красных крылышек и красных копытц!

– Каких копытц, я тебе что, красная дойная корова?! – Джейн воинственно замахнулась на Пита. Быстро сориентировалась в следующую секунду подняла снежок: – Получай! Это мой снежкобол! Я Рыжая Ведьма, мне подвластны все стихии!

– С вашего позволения, я вступлюсь за честь дамы, – Эдди галантно поднял снежок и тоже запылил его в Пита.

Я вступилась за кавалера – нашего Сыщика, ибо два на два выгоднее, чем два на один. Когда знакомство начинается с потасовки – настоящей ли, или тренировочно-игровой – оно, как правило, перерастает в крепкую дружбу. Когда мой снежок чуть не сбил с Эдди шапку, и он в ответ с гарканьем «Секирбашка!!!» принялся активно давать сдачи – это было равносильно подписанному контракту во взаимной приязни и симпатии.

Пока мы играли в снежки, я отметила его отличную спортивную подготовку, ловкость, тактические ходы и при этом – галантность. В Пита он кидал снежки нещадно, целился в открытую грудь. Нам с Джейн он старался попасть некрупными снежками в ногу или руку. В этой потасовке мы, как щенята разных, но похожих друг на друга пород, проверяли – кто во что горазд.

– Ну вот, бизнес-знакомство, называется! Эдди, я надеюсь, мои лучшие друзья тебя не обидели? Мои лучшие друзья, я надеюсь, Эдди вас не обидел? – запыхавшаяся, но очень весёлая ведьмочка взяла на себя роль дипломатки.

– О, для меня большая честь сразиться с такими доблестными воинами! – Эдди, тоже жутко довольный, пожимал нам всем руки.

Он улыбнулся:

– Я уверен, что мы сработаемся, – это он произнёс, пожимая руку мне и глядя мне в глаза. Словно его фраза адресовалась мне лично.

Тёмно-серые глаза мечтателя-хитреца. Я вспоминала детские приключенческие романы про пиратов, поиски сокровищ, где главные герои – такие вот парнишки. Они дают отпор негодяям благодаря сноровке, смекалке. Они остаются с душой ребёнка, с распахнутым настежь сердцем. Удивительно, что Эдди такой сохранился. В шестнадцать лет люди обычно делаются более матёрыми, озлобленными, пережившими несколько трагедий и потрясений.

Джейн вдруг ахнула:

– Ах, ребята, я так хочу горячий кофе! Или чай! Просто попить горячее! Там есть палатка, продают шикарный кофе! Я туда сейчас схожу…

Пит тут же принялся ухаживать за подругой:

– Лучше давай я схожу. Какой тебе принести?

– Я бы сама хотела выбрать… Или давай сходим вместе?

– С удовольствием! Вы с нами, коллеги? – обратился к нам с Эдди Пит.

И тут дёрнул меня чёрт отказать. Я покачала головой, решая и за себя, и за Эдварда:

– Мы вас тут подождём. Если вас не затруднит, принесите и нам что-нибудь. Наугад, сюрпризом.

Джейн и Пит ушли, беззаботно болтая между собой. Я поймала себя на том, что в последнее время отдаляюсь от них. Что тому виной? Те расследования, что я провожу одна, а они проводят вместе? Те знания, что я получаю?

Эдвард начал непринуждённо болтать:

– А я был сегодня в спортивном магазине. Это который на Травяной улице. Ваши края. Джейн узнала, и пригласила меня на эту встречу. Я очень рад, говорю это честно! Самое лучшее знакомство. Нет, поверь, я такое говорю не каждым своим новым знакомым. А ты была в этом спортивном магазине? Я присматривал себе пневматическую винтовку, чтобы летом заниматься стрельбой.

– Ты профессионально занимаешься стрельбой? – я ещё больше зауважала Эдди.

– Не то что бы профессионально. Так, в тире стреляю, но пришёл к выводу, что лучше самому. Мой дедушка обещал сводить меня на охоту, я и хочу тренироваться. Джейн говорит, что вы тоже стреляете. А из чего вы стреляете?

– Из всякого, – не стала я скрывать.

– Как-нибудь нужно собраться, пострелять вместе, – бросил Эдди и сменил тему, посмотрев вдаль: – Я хотел бы иметь при себе оружие, которое можно носить незаметно. Вроде ультра лёгкого пистолета, замаскированного, например, под женскую помаду, как показывают в шпионских боевиках. Не под женскую помаду, конечно, а под мужские вещи.

– Под мужскую помаду, – пошутила я, Эдди хохотнул, я полюбопытствовала: – Зачем тебе оружие? Защищаться?

– Защищать, – ответил Эдди задумчиво. Он выдержал паузу и проговорил слишком тихо: – У меня соседка есть. Она, как мне кажется, в беде.

– Почему, что с ней? – навострилась я.

– Она уходить ночью стала из дома. Я чутко сплю. Слышу – дверь хлопает. А она девушка такая домашняя. Я в глазок наблюдал сначала. Вся в чёрном, косметикой чёрной малюется. Хотя обычно никогда не красится. Сегодня я за ней пошёл, ну, в смысле, ночью. Живём мы рядом с кладбищем на улице Гордости. Это недалеко от улицы Боер, где Джейн живёт. Вот, и Мрия прямиком на кладбище. А там люди в балахонах, песнопения. Я прятался и жалел, что нет оружия. Я бы их всех перестрелял. Давно хочу на охоту ходить с дедом, он всё говорит – маленький я. В тире тоже я давно стреляю. Решил сегодня съездить, посмотреть винтовку. Ух, не знаю, зачем я тебе это рассказал, забей, это бред.

Эдди отвёл глаза. Я так и замерла. То, что рассказал наш новый друг, напомнило о деле, что я вела год назад.

– А эти… что на кладбище собрались, точно не готы? – начала осторожно выспрашивать я.

– Нет. Готы прикалываются, собираются на кладбище, чтоб кайф словить. Там – нет. Там люди в балахонах делали обряд. Вроде бы даже кого-то клали на могильный камень. Огонь зажигали – я ещё думаю, сейчас сторож застукает, полицию вызовет. Но никакого сторожа, словно куплен он, либо ему обеспечили покой, что называется.

– А вот такой вот знак тебе не знаком? – я решила пойти до конца и наштриховала на снегу палочкой круг, в нём месяц спадающей Луны и заштриховала место тьмы.

Эдди так и замер. Он ошеломлённо посмотрел на меня:

– Ты откуда знаешь? Этот знак я утром видел на том самом месте, с утра тоже сгонял на кладбище, наскоблен был на плите. Ты кто?

– Дед Пехто и Конь-в-Пальто. Знаю, – выдохнула я и посмотрела на Эдди. Увидела за его спиной, как в нашу сторону идут Джейн и Пит.

Ровно год назад. Операция «Лайнонна». Томберы. Наши самые заклятые враги. Тогда ТДВГ поймала всех главарей, и они должны сидеть в тюрьме. Химера Фобос, Профессор Зло, Масочник.

Я знаю лично, насколько опасна их деятельность. Тогда чуть не пострадал Пит – мы его едва не потеряли. Он был загипнотизирован, подвергся психическому воздействию. Его сейчас ни за что нельзя вмешивать! И Джейн – тоже. Во время последней операции, когда мы уже почти всех взяли, её чуть не убили. Она потом признавалась, что ей долго снились кошмары про её смерть и смерть Пита. Мне не снились – хотя меня тоже пытались убить.

Мне нужно срочно на Базу, вытрясти информацию про томберов из начальников! Из Аманды и Майло. Я прошипела Эдди на ухо:

– Послушай, Эдди. То, что я тебе сейчас скажу – только для твоих ушей. Я знаю всё про этот знак и сектантов. Предлагаю поработать вместе. Только ты и я. Джейн и Пита сюда вмешивать нельзя. Я тебе потом расскажу, почему. Договорились? – я протянула ладонь Эдди. И посмотрела ему в глаза.

Он серьёзно кивнул и пожал руку.

Джейн и Пит подошли:

– Вот, мы принесли чай с облепихой, а кофе с лимоном! Кто что желает? – Пит принялся нас угощать.

– Пусть первой выбирает дама, – предложил Эдди. Я увидела, что он разительно поменялся. Только что был серьёзным, сосредоточенным, а теперь снова стал весёлым. Добродушно-простодушным. Я выбрала кофе с лимоном.

Сумбур в голове продолжался. Как лихо Эдди мне это рассказал! Что его подвигло на это? Он едва меня знает! Хотя – как это – едва? Джейн наверняка его со мной так хорошо заочно познакомила, что он меня считает чуть ли не за родственницу. Когда происходит знакомство с другом друга и этот друг похож на твоего друга – всё значительно облегчается. Границы размыты, ты начинаешь доверять с ходу, принимаешь за своего.

И так ведь – слово за слово! Начал с невинной темы, говорить про спортивный магазин, стрельбу, дедушку, охоту.

Я тоже хочу научиться убивать врагов, победить в себе слабину. Я тоже имею страх и желание защититься. Или защитить кого-то. Мой настрой последних дней передался Эдди. Нашлись точки соприкосновения. Я пытаюсь разузнать о секретной школе убийц Вененум, о новых приёмах борьбы, воздействия – особенно если враг окажется сильнее меня. Эдди, говоря о соседке, искал того, кому можно выговориться, объективного слушателя.

Он спросил – кто я? Но кто ты сам, Эдвард Симони? Мы успели обменяться телефонами.

***

– Августа. По условиям контракта Воды и Огня, ты работаешь на нас в обмен на уплату. Ты пашешь на нас за каждый квант энергии, за каждый фотон магического тока, что мы платим тебе. Пашешь со многократным тщанием и рвением, поняла, дитя? – Блэки елейно улыбалась, приподнимая голову Августы за подбородок.

Августа недовольно фыркнула, бесясь от того, что не может перевоплотиться в русалок, принять их облик, не может никак и ничего с ними сделать, лишить их энергии. Её глаза из-под очков опасно сверкали. Она резко дёрнула головой, избегая сомнительного ласкового поглаживания Блэки. Сначала она пробовала противостоять Трёхглазой и её фрейлинам, но потом поняла, чем это чревато, и решила быть хитрее.

– Вы мне заплатите, – прошипела демонесса. – Авансом. Я хочу видеть Химеру – раз. Я хочу разделаться с носительницей грязной крови – два. Я хочу видеть Масочника и всех его людей своими рабами, чтобы они поклонялись мне как Главному Мертвяку – три.

Блэки изобразила притворное недоумение, поцокала языком:

– Ох, ц-ц-ц-ц, ну мы подумаем, рассмотрим твою первую просьбу. И да, третью, пожалуй, тоже можно рассмотреть. Но только после того как ты отработаешь по всем статьям. Но объясни, дитя, насчёт второй просьбы, чем тебе так не угодила кровь? Ведь Масочник по сусекам собирал и еле добыл.

– Грязная кровь. Она причинила мне боль. Если бы Масочник не был набитым идиотом, я бы решила, что он попытался убить меня.

– О, неужели в самом деле?! – Блэки в притворном ужасе отшатнулась, схватившись руками за лицо. – Видишь ли, Августа, вторю твою просьбу никак нельзя удовлетворить. Потому что Трёхглазая хочет, чтобы ты сделала всё, чтобы эта носительница пришла к ней и тоже работала на неё, как и ты.

Августа промолчала. Она вскипела внутри от бешенства.

– Зато ты теперь можешь превращаться в неё. И в Дарти. Не имея с ними контакта – ты можешь дистанционно превращаться в тех двух магов, из крови которых тебя вызвали. В этом есть преимущество. Убивать её ты не имеешь права. Но поиздеваться вдоволь – можешь, удовлетворишь этим свои амбиции. Ты же умный демон, Августа! Поиздевайся над той, кого ненавидишь на уровне крови, над своим кровным врагом – получи удовольствие! Убьёшь двух зайцев – себе приятно сделаешь и начальнице. И Морская Королева отплатит тебе сполна, да и премию ещё даст! – Блэки говорила это совсем сладко.

Она лила мёд в уши, пела русалкой, прохаживаясь рядом с Августой, подбираясь всё ближе и ближе – словно приручая дикую кошку. И Августа подыграла ей. Она дьявольски ухмыльнулась и стала превращаться в ту, чьей кровью она вызвана.

Через несколько секунд перед Блэки стояла высокая девушка, тоже ровесница Августы. Но без очков, с прямыми тёмными волосами до плеч, прямыми густыми бровями, довольно большим носом, стройная, атлетического телосложения. Блэки довольно усмехнулась в ответ.

– Пусть Морская Ведьма немедленно отправит меня к этой твари – Сорвиголове. Я замещу её, я разрушу её жизнь, полностью украду. Сделаю так, чтобы никто ничего не заметил, вытесню её. Она станет никем. Морская Ведьма заберёт её. А я буду наслаждаться триумфом.

– Да, Августа, милое дитя, да! – Блэки теперь нежно обняла Августу сзади за плечи и прижала к себе как дочь. И также нежно зашептала. – Ты такая умница! Знаешь, про эту, как ты её называешь, «тварь», много рассказывали Масочник и Химера. Эта «тварь» входит во враждебную нам организацию, основанную Пауком. Находясь вот в этом самом облике, ты проникнешь в эту организацию, войдёшь в доверие к остальным. И разрушишь там всё! Ха-ха-ха! – легко рассмеялась Блэки.

Шаловливый, озорной, кокетливый смех. Августа дьявольски улыбнулась.

– Такая работа мне по душе. Уже начинаю чуть переставать жалеть, что вы заставили меня подписать этот контракт!

– С нами ты выйдешь на новый уровень! С нами твои желания исполнятся! Вода не часто благосклонна к Огню, а когда Вода и вовсе готова платить Огню за хорошую работу – такое на моей практике впервые! Цени это, дитя моё! – поучительно мурлыкала Блэки.

Внезапная встреча

Когда меня, Пита и Джейн завербовали в Только Для Ваших Глаз, я часто думала – почему выбор пал именно на меня.

С Питом всё ясно. Майло Стимвитз, он же Скорпион – наш начальник и его старший двоюродный брат. Близкие родственники, одна шайка-лейка, – понятное дело! Да и сам Пит – личность незаурядная. В последнее время всё больше проявляется как талантливый детектив, умеет играть в шахматы, любит каратэ, умён, начитан.

С Джейн тоже всё ясно. Спортивная, весёлая, любит психологию и гадания на картах. С ней легко. Она первая подошла и познакомилась к нам с Питом, когда мы, шестилетки, игрались в песочнице. Джейн Сенксон – ведьма. Потомственная, как она скромно иногда поясняла нам: якобы её генеалогия и корни имеют ведьм и знахарок и по отцовской, и по материнской линии.

С мной до сих пор не ясно. Обычная девочка. Если бы я не попала в Только Для Ваших Глаз – кем бы я была? Наверное, такой же домашней и тихой, какая я есть. Почему меня называют Сорвиголова? Потому что я сама себя так назвала. Возможно, у меня глубокие психологические проблемы, раз я ловлю кайф от стрельбы и борьбы и люблю, когда мне дают спецзадания.

Иногда я думаю, что меня завербовали в ТДВГ «до кучи». Чтобы Питу и Джейн не было скучно. Потому что я с ними дружу. С Питом я дружу с момента, как наши мамы, моя и госпожа Ривел, ходили вместе беременными нами. Правда, Пит вылез на белый свет на четыре месяца раньше меня. С Джейн мы вместе с Питом дружим лет с шести, так собралась наша неразлучная троица. Ещё иногда я думаю, что меня завербовали в ТДВГ, потому что я живу рядом. Но по такой логике могли и завербовать кого угодно из наших соседей. Или почтальона, или разносчика пиццы – они ведь каждый день ходят по нашей улице!

База находится в 18-м доме-особняке в квартале частных домов «Хороший Путь», на той же улицы живём я и Пит. Я пришла сегодня на Базу за ответами. Знакомство с Эдди показало: наклёвывается расследование.

На Базе на Рецепции я застала начальницу Аманду Беллок не одной. Аманда общалась с Матильдой Дарксон, моей школьной учительницей биологии. Года два назад я и наш друг и напарник Ром, агент 004, фактически «завербовали» Мод к нам в ТДВГ. Она выслеживала в одиночку демона. Я тогда ничего не знала про демонов, но мне стало понятно, что учительнице нужна помощь. Мы с Ромом стали незримыми наблюдателями за борьбой Мод и зловещего демона Даркскара, и вмешались вовремя. А потом вместе приняли бой. Совместными усилиями мы победили, Мод в результате осталась в ТДВГ.

Биология была позавчера. Я тогда отметила, что Мод выглядела рассеянной и уставшей, что за ней водилось чрезвычайно редко. Она отпустила наш класс пораньше с последнего урока. Когда я спросила её, всё ли в порядке, могу ли я помочь, Мод твёрдо ответила, что всё в полном порядке, и посоветовала мне отдохнуть.

Мы поздоровались, Мод душевно улыбнулась мне, Аманда – по-деловому. Видимо, мои коллеги обсуждали нечто конфиденциальное: при моём появлении разговор замер.

– Ты на тренировку? Зал свободен, он твой! Тир – тоже. Да уж, обленились все в последнее время, кроме тебя, агент ноль-ноль-первый! – весело сделала мне ироничный комплимент Аманда.

– Вынуждена тебя разочаровать. Я тоже обленилась, ибо я не на тренировку, – покачала я головой.

– Вот как? Про тебя я знаю, что ты наверстаешь! С чем пожаловала?

– Мне нужно… – я гадала, сразу в лоб задать вопрос или не стоит, я ведь сама могу выяснить нужную мне информацию по базам данных.

Но я подумала, что раз у Аманды и Мод серьёзный разговор, то моя тема может быть лишней. Предпочту узнать сама.

– Мне нужно кое-что посмотреть, в Терминале.

– О, да это всегда пожалуйста! Ты ведь уже не стажёр, ноль-ноль-первый, чтобы спрашивать разрешение, – Аманда деликатно напомнила мне о повышении. Оно произошло в августе, после того как нам – Великолепной Шестёрке – на смену пришли «свежие кадры».

– Благодарю, – кратко кивнула я. – Не буду более мешать.

– Да ты и не мешаешь! Кстати, – Аманда, извиняясь, что она сейчас не может уделить внимание и по-дружески пообщаться, добавила: – хочу тебя порадовать радостной вестью. Кое-кто тебя тут поминал, желая проверить, достаточно ли хорошо ты учила химию.

Я замерла.

– Грифо… то есть Рикардо… то есть агент Кэпчук здесь?! – я чуть растерялась, не зная как называть старшего коллегу по субординации. – Вернулся из своей затяжной командировки?!

– Какая буря. Думаю, Грифон их тоже переживёт, только ни за что не покажет, едва ты отчитаешься ему по всем формулам! – улыбнулась Аманда.

Вот уж порадовала она меня! По-настоящему. Я пулей выскочила с Рецепции. Но как только оказалась в коридоре – растерялась: я ведь не спросила, где Грифон? Искать его по всей базе – это смешно. Да и то дело, о коем сообщил Эдди – важное.

Я призвала самообладание и приняла взвешенное решение, направившись в компьютерный Терминал.

Грифон, он же Рикардо Кэпчук – наш агент. А ещё он гений. И убийца. Да, вот так, три в одном. Точнее, четыре в одном: мы с ним дружим. Примерно как с Роджером. То есть я слишком мало знаю о Грифоне, но всегда хочется знать больше. Загадочная личность. Хотя, казалось бы, его биография лежит на поверхности и известна каждому из коллег, кто участвовал в расследовании, связанным с Рикардо.

Мы познакомились около полутора лет назад. Тогда я и мои коллеги расследовали аномальные явления в одном из городских пансионатов. Там заправляла группа сумасшедших учёных под предводительством Дэйла Крампа – опасного гада, заключавшего сделки с демонами. В этом пансионате Кэпчук маскировался под пациента-гостя. Он назвался не своим именем, а именем умершего друга, учёного Ромео Нельсона.

И Рикардо, и Ромео оба гениальные химики. Они работали над веществом. С его помощью человек может стать полностью невидимым. А это означало абсолютную власть и всемогущество – ведь невидимка может вообще всё. Пройти туда, куда нужно, и ни одна камера бы не засекла, убить кого угодно – и никто бы никогда не понял, кто убийца, и так далее. За веществом охотился Крамп, он убил Ромео. Рикардо потом охотился за Крампом. Не сколько в отместку за то, что погиб его друг – сколько из принципа. В момент апогея этой охоты, я и мои коллеги вновь встретили Грифона. Мы тогда сразились с Крампом, и Грифон сбросил его в чан с кислотой. Как Крамп когда-то сбросил его друга. Но я и Грифон увидели, как Крамп вылез из этого чана и исчез.

Мой начальник Майло Стимвитз предложил Грифону работать на нас. Грифону кто-то из наших предлагал и раньше, выйдя на него несколько лет назад. Но Грифон тогда бросил «Я подумаю». Майло он не отказал. Вообще, Майло сложно отказать – он всегда делает такие предложения, от которых невозможно отказаться. Я думала, что Грифон согласился на нас работать потому, что с помощью ТДВГ он мог бы быстрее найти Крампа.

В августе у меня, Пита и Рикардо было совместное расследование. Мы изучали деятельность двух ведьм. Они пытались вызвать Бога Акул. Грифон, сражаясь с Лизавьетт, узнал у неё о Крампе. И пустился по следам Крампа, уехав в неизвестном направлении. В начале августа. Мне он тогда велел – «Учи химию». Обещал вернуться через месяц. Но месяца на четыре задержался.

Его многие из коллег сторонятся, кое-кто даже побаивается. И не мудрено: Грифон обладает такой харизмой, что умеет внушать страх и холод на расстоянии. Мне же он внушал дикий интерес. Всегда мрачный, угрюмый, сдержанный, вместо лица – каменная маска бесстрастности. Я видела его в бою – он безжалостен к врагам и убивать умеет быстро. Такой не заколеблется, когда нужно будет кого-то убить. А вот в себе я в этом отношении не уверена. Поэтому я в последние дни и ищу, как мне научиться преодолевать этот страх.

«Зачем тебе это?» – спросил меня Роджер позавчера.

Я не могла ответить. Вернее, могла, но это было бы слишком долго. Копание в себе. Кушетка психоаналитика. Роджер не психоаналитик. Он больше смахивает на разбойника, после встречи с коим самое оно бежать к психоаналитику!

Мне кажется, Грифону я бы смогла это объяснить.

Антонио это объяснить я точно не смогу. Я теперь боюсь поднимать в переписке эту тему. Он напугал меня, поставив ультиматум – что если я ещё раз с ним заведу речь об убийствах и о школе Вененум, мы вынуждены перестать писать друг другу. А это, как он потом приписал в постскриптуме, разобьёт ему сердце. Мне пришлось извиниться за неуёмное любопытство и пообещать, что я его больше никогда не буду про это спрашивать.

Если томберы вернулись – мне рано или поздно предстоит сцепиться с ними. Смогу ли я убить безжалостно ту же Химеру Фобос, Масочника, Профессора Зло? Или буду смотреть в их глаза, видеть там хорошее, доброе, и промахнусь, или не смогу? И тогда они свернут шею мне или кому-то из моих лучших друзей…

Компьютерный Терминал бесстрастно даст мне ответы на вопросы. Я знала имена главных томберов – Мэри Зиг, Пауль Зиг, Дэннис Корим. Благодаря ускоренным алгоритмам, разработанными нашими программистами, я получила свежие данные о заклятых врагах ТДВГ.

Мэри Зиг сидит в засекреченной тюрьме строгого режима «Альфа-13», арестована в декабре прошлого года группой ТДВГ быстрого реагирования города Авесома.

Пауль Зиг сидит в той же засекреченной тюрьме, арестованный тогда же.

Дэннис Корим…

Не сидит.

Дэннис Корим посажен в эту же тюрьму, вместе с Зигами. А когда наступил март, значилось, что он в розыске! Как Корим мог сбежать из особо охраняемой секретной тюрьмы, всего через три месяца? Наверняка ему помог тот, кто стоит над организацией «Томберы».

Я начала вспоминать расследование девятимесячной давности. Мы охотились за Крампом вместе с Грифоном. У Крампа были пособники, и они оказались связаны с Томберами. Главные томберы – Зиги и Корим – были уже на тот момент в тюрьме. Но у Могильщиков длинные щупальца, много связей. Мы поняли, что эти связи действуют на большом расстоянии. Несколько людей Крампа и его приспешников из мафии на похищали Пита. Он потом говорил, что у него брали кровь для ритуального жертвоприношения, вызвать демона. И ещё Пит говорил, что видел Корима. Мы тогда подумали, что у него могла быть галлюцинация. Его опрыскали чем-то, чтобы лишить дееспособности. Пит тоже потом так думал. Ни у кого из нас не укладывалось в голове, что Корим мог сбежать!

Выходит, наши коллеги продолжают искать Корима. Корим, возможно, затаился, а сейчас решил действовать. И устраивать эти сходки на кладбищах.

Эдди прав. Мне нужно взять это дело.

Ровно год назад он и меня похитил – чтобы принести к Химере и Профессору Зло. Они устроили надо мной пытки, подослали ко мне одного из своих маньяков, Крафта. Мне удалось его побить и скинуть на одну из их пыточных машин. Они загипнотизировали Пита и заставили его убивать меня. Ему удалось скинуть с себя в оковы гипнотической программы и обратить удар против Химеры. Потом там появился Майло, всё разрулил, томберов схватили. Но не надолго.

Успокоиться. Перевести дыхание. Нужно всё разложить по полочкам. Я подняла голову от компьютера и увидела в дверях Грифона.

Некоторое время мы смотрели друг на друга. Замерев. Словно в поединке, изучая друг друга. Я «напала» первой – к чему откладывать?

– Корим всё-таки бежал тогда, в марте. Ты что-нибудь про него знаешь, где он?

– Что ты можешь сказать о свойствах серной кислоты? – парировал он.

– Две молекулы водорода, одна молекула серы, четыре молекулы кислорода. Для человека токсична, несъедобна, пить нельзя, зато можно использовать в пытках, – отчеканила я. – Так что там с Коримом?

Его взгляд мог выдержать не каждый. Я это умела – потому что он позволял. Он слегка усмехнулся, решив отложить экзамен:

– Использовать в пытках. У кого ты учила химию? Впрочем, догадываюсь. Химия, та её часть, которая изучает смешение вещества, получение нового вещества с иными свойствами – нужна не для того, чтобы соорудить бомбу и взорвать школу.

– Карамба, минуточку! Не надо взрывать школу, её уже однажды пытались взорвать! Мне нужно доучиться там всего полугодие. Э… а для чего нужна часть химии, которая изучает смешение вещества? – до меня дошло, что Грифон на что-то подбивает меня, пытается заинтриговать. Стало любопытно.

– Ты как инертный газ. Стремишься заполнить собой всё пространство, вроде бы везде, но при этом нет. Она нужна, чтобы в мозгу выстроились связи, необходимые для постижения смешения энергий и тканей пространств.

– Пардон, – изрекла я. – Вот уж не знала! Какие энергии будем смешивать? Ой, погоди, ты так и не сказал про Корима!

– Корим меня мало интересует. Если он и сбежал – его поимка дело случая.

Грифон замолк. Я догадалась в правильном направлении и осторожно спросила, уняв весёлость, появившуюся от радости встречи:

– Ты искал Крампа. Нашёл?

– Нахождение Крампа – тоже дело случая. Я нашёл немало следов. Но подвалила работа: Крампа придётся отложить до лучших времён.

Грифон шагнул назад, в коридор, откуда пришёл, быстро осмотрелся. Потом шагнул в компьютерный Терминал и плотно прикрыл за собой дверь. Проговорил тихо:

– Чёрная Вода. Аманда, Мод и Скорпион против, чтобы об этом знал кто-либо, кроме нас четверых. Но я бы хотел, чтобы ты знала. Тебя нужно начинать готовить.

Я ничего не поняла:

– Чего?.. – наверное, я глупо вылупилась на Грифона. По лицу агента Кэпчука проскользнула смесь снисходительности и недовольства.

Он соизволил пояснить:

– Чёрная Вода объявила войну в открытой стадии. Твои оба любимых начальничка – Стимвитз и Беллок, а также твоя любимая учительница Дарксон против, чтобы кто-то ещё из наших принимал участие в этой войне. Считай, я тут с тобой сплетничаю как бабка, лузгающая семечки. Они трое и я – понимаем, что войну мы вчетвером не погасим. Скорпион подключил Шакалов и ещё кое-кого в подмогу. Война Чёрной Воды всегда начинается с войны за таланты – в буквальном смысле этого слова. Они будут искать новых, сильных адептов, из рядов Белой Стороны или неоперившихся, не определившихся. Они будут делать всё, чтобы переключить им мозги, выучить их под себя. Если мы опередим их – мы выиграем. Ты ведь не зря спросила про Корима. Если задумала куда-то влезать – действуй осторожно. Увидишь что-то не понятное, появятся вопросы – иди ко мне.

– Карамба, Грифон, ну ты и загрузил! Это что, новая форма экзамена по химии? – попыталась я пошутить. – Давай с самого начала. Чёрная Вода – это что?

– Русалки. Ты знаешь о русалках, не отнекивайся. Скорпион говорил тебе.

– Русалки… – пробормотала я, озадаченная. – Допустим, в августе мы с тобой одну из них ловили. То есть морскую богиню акул. Скорпион говорил, что она стояла за событиями, связанными с Всемирным Днём Контакта. Мафиозная группировка Игуана, фирма Внеземное Дело, Империя Кавандайка – это её подчинённые. Только я до сих пор не уразумею, что это за русалки, как они выглядят, как с ними бороться. Мне они представляются чем-то вроде демонов, но я понимаю, что они не демоны.

– О нет, они не демоны, – не спеша подтвердил Грифон. – Помощнее будут. Особенно Трёхглазая. Она – та, кто очень опасен.

– Трёхглазая. Кажется, я уже слышала о ней, – задумчиво проговорила я.

– Я бы всё отдал, чтобы ты только слышала, а видела по крайней мере только один раз, и то чтобы это был её труп. Итак, подведём итог. Я захожу – ты спрашиваешь меня про Корима. Естественно, не буду выдавать тебя начальству – выдашь себя сама, если захочешь. Не буду препятствовать твоему расследованию. Но при этом я не буду равнодушно наблюдать, если Трёхглазая решит с тобой познакомиться.

– Со мной? Если она такая могущественная богиня, какое ей дело до меня, обычной школьницы?!

– Не обычной, Сорвиголова. Говоришь, ты не понимаешь, что такое русалки. Чтобы понять и разобраться во всём, тебе нужна теоретическая база. О практике я пока молчу – это чисто твой выбор.

– Практика? Э… кстати, спасибо за комплимент по поводу моей необычности, – я попыталась кокетливо улыбнуться.

– Это не комплимент. Я не умею говорить комплименты. А практика – то, что я тебе сказал в самом начале. Управление совмещением энергий, тканей пространств и всё такое.

– Это случайно не магия?

– О магии говорить пока рано. Раз ты даже не понимаешь такого элементарного понятия, как русалки.

– Хорошо, – кивнула я. – Теоретическая база, говоришь. Это что-то тайное?

– Да, это что-то тайное. Что тебе Скорпион, может, когда-нибудь и расскажет – но только пока он решит, что тебе это знать можно, что твои мозги не расплавятся – твою душу уже восемь раз перепродадут на торгах. Я ни в чём не критикую Скорпиона. Он друг мне и он по-своему прав. А по-моему, прав я.

Грифон изобразил на лице что-то вроде мимолётной весьма самодовольной усмешки. Я подошла к нему и протянула руку:

– Я принимаю вызов. Хочу вступить с тобой в сделку. За последние три дня ты второй, кто говорит мне обиняками про то, что мне надо учиться. Учиться я люблю. Но при условии, что понимаю, зачем это нужно мне и что это будет не бесполезно.

– Догадываюсь, кто был первый, кто тебе это сказал. И знаю, что ты любишь учиться. Больше, чем кто-либо из вас, юнцов. Да, подтверждаю, что мы в доле. Всё, что ты узнаешь от меня – это только для твоей серной кислоты, Сорвиголова, – Грифон пожал мне руку.

У Рикардо есть способность заинтриговать и исчезнуть. Не зря он создатель вещества, делающего человека невидимым. Нет, он не растворился в воздухе. Он вышел, но сделал это настолько быстро, плавно, стремительно, что я почти не заметила. Потому что наш сговор открывал передо мной двери в очередные запретные встречи. Я от этого подвисла, прозевала его уход-исчезновение.

«Что ж, я научу тебя кое-чему запретному. Но ты должна для этого стать моей ваганткой. То есть ученицей», – говорил Роджер. Итог моего посещения Базы сегодня. Первое. Я удостоверилась, что Корим, опасный преступник, изобретатель психологического оружия, основатель секты Томберов, сбежал из тюрьмы и 9 месяцев бродит на свободе. Второе. Я стала ваганткой Грифона.

Внезапно я подумала, что хочу снова съездить в Адскую Кухню. И сказать Роджеру, что я согласна быть и его ваганткой. Роджер чудак, считает, что у меня есть магия. Но у меня её нет. Тогда пусть расскажет мне хотя бы теоретическую базу! В ближайшее время обязательно съезжу в Кухню! Роджер уже не казался мне «другим», «чужаком». Но в ближайшее время не получилось.

***

Коллинз сидел на сцене зала бара-клуба Скомато и лениво наигрывал на клавишах. Его глаза полуприкрыты. Он то ли медитировал, то ли думал, но не о мелодии – его руки, путешествующие по чёрному и белому полотну синтезатора, жили самостоятельной жизнью.

Мангуст насвистывал песню «Бесконечность» за столиком и потягивал пиво:

Точит острый свой зуб

На тебя кровный враг,

Твой зловещий суккуб,

Демон, дьявол, маньяк

Ты готов убивать

За добро и людей,

Сможешь чувства унять,

Вонзить нож меж бровей?..

Шрам слишком тихо сидел в сторонке, читал один из трактатов по магической химии и целительству. Они втроём ожидали их лидера, Нианию Дор. Она должна вот-вот прийти и привести новенькую.

Лунного Охотника не было – пропадал на охоте. Хи тоже в отъезде – отправили по основной, «человеческой» работе в командировку. Даже уборщик Вангелис не шуршал своей шваброй. Поэтому в зале сидели эти трое.

– За тебя встанет рок, выбор определён… – свистел Мангуст. И вскочил, принявшись возбуждённо ходить из угла в угол: – Нет, ну вообще! Чёрные обнаглели! Похитить Ключ, который предназначался нам!

– Мангуст, уймись. Перестань орать, – лениво сделал замечание Коллинз. – Никому Ключ не предназначался, и ты это знаешь. Конкурентная борьба. Он взят по нашему недосмотру, всё честно.

– Всё честно!? Ты очешуел что ли!? Ты сам покрылся чешуёй, превратился в русала, раз так покрываешь их! – взвился Мангуст.

– Я смотрю на ситуацию сверху. Абстрагируясь.

– Сверху он смотрит! Абстрагировался он! Это называется пофигизм! Дезертирство! – Мангуст обличительно ткнул в сторону Коллинза пальцем и надулся.

– Ребята, успокойтесь. Каждый прав по своему, – Шрам примирительно захлопнул книгу, из неё тут же во все стороны полетела древняя пыль. – Да, прав Коллинз. Мы профукали этого Дункалса. Парню двадцать пять лет было, а мы, едва его тюкнули, начали локти кусать по поводу того, что он был рыцарем Охотничьего ордена. Ни он не знал, ни мы не знали. Во многом тут и моя ответственность – как знающего, и ответственность всех уцелевших рыцарей, в том числе Пантеры, и ответственность Скорпиона. А то, что украден Ключ и украден русалками – ответственность Воздушников! Охотников Воздуха мало. А те, что есть – нейтральщики, гордые слишком. Не хотят переходить в Белизну. Но прав и Мангуст: то, что Ключ сейчас находится у Чёрных – недопустимо.

Коллинз поддержал Шрама:

– Что до твоей ответственности, а также до ответственности Пантеры, Скорпиона и иже с ними – тут воля Рока всё решает. Никто не знал. Сегодня у нас прокол – завтра у Чёрных. Говорю же – конкурентная борьба. В следующий раз будем умнее. Да, свою ответственность мы понесём. Но без самоуничижения и без обвинения друг друга. Чёрный Орден только и ждёт, когда мы им уподобимся и грызться между собой начнём, как щенки-вервольфы.

– В следующий раз, – передразнил Мангуст. – Следующего раза может и не представиться. Они, вон, как вдарили! По Ключу, сразу так, нехило!

– Мангуст, с каких это пор ты стал пессимистом? – насмешливо поинтересовался Коллинз.

– С тех пор, как ты стал оптимистом. Я должен тебя балансировать, как-никак, – парировал Мангуст.

Тут же в зал стремительной походкой вошла Ниания. Первым делом учинила разнос Мангусту:

– Опять пиво?! А ну убирай, живо! Я не хочу, чтобы неофитка уверилась, что мы тут все пьянь подзаборная. Я ведь чуяла, что тут будет либо алкоголь, либо Дрэгон. Специально спустилась проверить.

– Ты разве не с ней? – удивился Шрам. Мангуст поспешно опрокинул в себя пиво, побежал относить кружку под барную стойку.

– Я оставила её наверху. Если бы тут был Дрэгон, я бы его выперла. Он ведь тоже может нагрянуть с минуты на минуту, я предупредила Боба и Тага, чтоб уболтали его. Всё, вроде чисто здесь, пойду за ней.

Ниания ушла. Мангуст присвистнул:

– Обалдеть, столько церемоний ради этой девушки! Кто она?

– Скорпион разве тебя не просвещал? – спросил Шрам. – Это неогермитка, мы должны натаскать её по нашей методике.

– Я слышал, что неогермитка! Но почему алкоголь нельзя держать на столе, даже пиво? У неё что, аллергия? И раз с Поставщиком ей нельзя пересекаться – значит, на вампиров тоже аллергия?

– Дело не в аллергии, Мангуст, – улыбаясь, пояснил Шрам как неразумному ребёнку. – Эта девушка культурная, и от нас ждёт того же самого.

Открылась дверь, теперь вошла Ниания вместе с девушкой. Их пара представляла собой разительный контраст. Ниания, стройная, высокая молодая женщина, с ярким макияжем, больше напоминающим боевую раскраску, вся в чёрном, в коже, в металле – браслеты, шипы, чёрная бондана на голове, длинные чёрные прямые волосы. Рядом с ней – ангельское создание, худенькая и хрупкая дева, примерно на полголовы ниже Ниании. Натуральная блондинка, волосы нежными локонами обрамляют лицо – одухотворённое, с громадными голубыми глазами. Одета в белую блузку, длинную целомудренную юбку классического покроя, из украшений – лишь изящный кулон с камушком под цвет глаз. Ниания рядом с ней выглядела сущим демоном, порождением и воплощением Черноты. Именно невольно – сама Ниания одна из самых рьяных воительниц против Чёрного Ордена!

И этот контраст подчёркивал Белизну, нежность пришедшей девушки. Девушка волновалась, оказавшись в окружении колоритных ребят. Мангуст принялся галантно представляться, протягивать руку, Шрам и Коллинз тоже представились. Девушка назвала своё имя:

– Очень приятно. Меня зовут Айрэнн Бенинг. Можно просто Айрэнн.

– Нам тоже чертовски приятно! Упс, я хотел сказать – чрезвычайно приятно! – Мангуст поправился под строгим зырканьем Ниании.

Их отношения напоминают отношения старшей вечно одёргивающей сестры и младшего шкодившего братишки. Но таков сценарий их «игры». Ниания и Мангуст – такие друзья, что глотку друг за друга перегрызут с гораздо большей вероятностью, чем друг другу.

– Я надеюсь, наш союз будет долгим. Я, правда, так рада, что нас… соединили, – Айрэнн попыталась сказать речь, но продолжала волноваться. Она то смотрела в глаза ребятам, то пугливо отводила взгляд. – Конечно, хотелось бы, чтобы это единение было не при таких обстоятельствах, как сейчас. Я готова сделать всё, чтобы помочь общему делу. Но знаю очень мало. Я поняла, что нам угрожают силы, превосходящие все армии мира. Не могли бы вы… просветить меня поподробнее? Видите ли, я… кое-что могу, почти два года практикуюсь, и благодаря моим друзьям-неогермитам овладела заклинаниями. В основном это магия природы и земли. Но сейчас ситуация такова, что любой вклад, даже самый малейший, будет полезен. А я бы не хотела, чтобы мой вклад был малейшим, я хочу больше.

Айрэнн эта речь далась не просто в силу природной стеснительности и новизны обстановки. Она вымученно посмотрела на ребят. Трое парней явно заворожены этой девушкой – настолько она походит на ангела, спустившегося с неба. Мангуст, Шрам и Коллинз долго ничего не говорили, лишь смотрели на Айрэнн, готовые внимать её голосу бесконечно. Спасла неловкое положение Ниания. Ласково положив ладонь поверх робко сжатых кулачков неогермитки, рокерша тихо произнесла:

– Да, наш союз будет долгим. Мы все друзья, мы все Белое Братство. Даже те, кто считают себя тёмными. Мы научим тебя тому, что знаем, и научимся сами у тебя. Отныне Скомато – твой дом, мы все – твои братья и сёстры. Давайте же ознаменуем наш союз угощением. Мангуст, разыщи, пожалуйста, Мака или хотя бы Вангелиса, пусть организуют чаепитие! Коллинз, почему так тихо в зале, где музыка?

– Я репетировал, музыку выключил, мешала. Я готов сыграть свою музыку, лично для тебя, Айрэнн, в честь знакомства, – Коллинз улыбнулся одной из своих самых загадочных и обаятельных улыбок.

Айрэнн лишь робко опустила глаза, большая часть её белых волос упала вниз, закрыв лицо. Ниания проговорила с юмором:

– Коллинз у нас музыкант знатный. Когда он предлагает кому-то сыграть или спеть – это значит, этот кто-то ему очень понравился. А завоевать его расположение ух как непросто!

– Ниания шутит! Я предельно открытый и компанейский, я вообще рубаха-парень! – усмехнулся Коллинз.

– Понеслось, – добродушно проворчал Шрам. И обратился к Айрэнн: – О наших делах, военном совете, обсуждении мы ещё поговорим. Мы бы не хотели, чтобы первая встреча с нами превращалась в бюрократию. Поэтому да, Ниания права, отдыхай, расслабляйся. Считай – это тоже часть процесса обучения!

То ли Шрам нашёл нужные слова, то ли Айрэнн потихонечку адаптировалась к новым лицам, но она расслабилась немного. Мангуст разыскал бармена Мака в закромах Скомато и велел ему уважить гостью – иначе от грозной мадам Ниании не поздоровится! Мак весело полетел исполнять служебный барменский долг, а Мангуст чуть задержался в коридоре. Вернее, задержали его! Прямо из стены выскочил Поставщик. Он же Дрэгон. И он же никто иной как Роджер Уильсон.

– Что, не ждали? – хохотнул он. – Тысяча чертей, решил я швырнуться по вашим этим катакомбам. Крысы у вас хоть куда! Но кошки будут вкуснее. Здорово, Мангуст, разрази тебя гром!

Мангуст на мгновение оторопел, но быстро успокоился. Поставщик решил шмыгнуть в Скомато с чёрного хода – через старые и местами заброшенные подземелья, да ещё и с Теневой Стороны. Этим объяснялось то, что он вышел прямо из стены.

– Ух, напугал! Здорово, здорово.

– Напугал?! Тебя!? Мельчаешь, брат! Я-то думал, тебя на мякине не проведёшь!

– Ты слишком скромный, называя себя мякиной. Ты тот ещё крепкий орешек, Дрэгон, – широко улыбнулся Мангуст.

– Оставь эту лесть! Я всего лишь обычный вампир, я всем об этом говорю, напропалую, на каждом углу, да! Всем своим – я имею в виду. Ну да ладно, отставим сантименты. У нас война, малыш. Думаю, ты в курсе, – Дрэгон, снабжавший Скомато ромом и свежими сплетнями, стал серьёзнее тучи.

Он взял Мангуста за плечи и заглянул в глаза:

– Скорпион у вас был?

– Был, – кивнул Мангуст и вздохнул. – И тоже мы с ним поговорили о войне.

– И у меня он был. Велел мне следить за могильщиками. Он уверен, что Трёхглазка им что-то задала вытворить непотребное. Держим ухо востро.

– Держим-то держим, только поздняк метаться. Ключ Инферно проворонили.

Поставщик помрачнел ещё больше:

– Значит, всё-таки Ключ. Скорпион узнал, значит, да.

– Мы узнали, совместно. Он, Шрам и Коллинз провели магический акт. А потом Скорпион послал к нам девушку, неогермитку. Чтобы мы за ней присматривали, как телохранители, – зашептал Мангуст особенно тихо. – Она вон у нас там сейчас сидит, наши ей зубы заговаривают. Милая девушка, тихая только. Скорпион считает, что Трёхглазая нанесёт первые удары по вагантам. Вот у тебя есть ваганты, Дрэгон?

– Есть одна, – уверенно ответил он. – Милая девушка, только ни черта не тихая. Такая Трёхглазку в бараний рог закатает, едва я возьмусь за её подготовку, – Дрэгон воинственно потряс кулаком. И снова вздохнул, повторяя: – Значит, Ключ. Дежа-вю. Вспоминаю шестьдесят шестой, пресловутый, чтоб ему акула в глотку…

– Тысяча девятьсот шестьдесят шестой? – спросил Мангуст.

– Куда загнул? Тысяча шестьсот шестьдесят шестой! – прошипел Поставщик, лицо его перекосилось от злобы. Было это умелой актёрской игрой или на самом деле больным воспоминанием – Мангуст так и не понял. Чёрт поймёт, вампиров этих. – Знаешь, как всё пойдёт, Мангуст? Только между нами, усёк? Скажу тебе, потому что ты вагант Скорпиона, а Скорпиона я уважаю. Сначала один Ключ. Потом на очереди второй. И третий. А потом Трёхглазка такое учудит – что мама и не снилось! Готовьтесь к Армагеддону местного масштаба.

– То, что ты говоришь, Дрэгон – капитан Очевидность, – вздохнул Мангуст. – Нет, я не сетую, что спокуха закончилась. Спокуха для нас всегда непруха, нам самый кайф от прорухи! Я боюсь. Не за себя – за друзей. За тех, к кому привязался. За тех, кого успел узнать, полюбить. Вот поганая эта война. Зачем их только придумывают?! Войны людей бессмысленны. Войны не-людей – по мне так ещё бессмысленнее.

– Нет, малыш, нет, – Дрэгон отеческим жестом приобнял взгрустнувшего Мангуста за плечи. – Видишь ли, войны не-людей нужны для того, чтобы люди продолжали не просто выживать – а жить. Продолжали дела. Продолжался круговорот душ, эволюция душ. А привязанности – их быть не должно, вообще, никак и никаких. Никакой любви, никакой семьи. У людей поговорка – один в поле не воин, лучше уж гуртом. У нас всё с точностью наоборот – один в поле воин, каждый умирает в одиночку. Когда война – да, мы объединяемся для масштабности, но любая привязанность, любой намёк на созависимость – и мы погибли. Только бесстрастность, только самоконтроль.

– Я понимаю это, – ответил Мангуст. – И всё равно, страх никуда не уходит. Ты ведь тоже боишься, Дрэгон, признайся.

– У каждого свои страхи. Ты вот боишься, что твои друзья – Чёрная Леди, З, Шрам – падут в бою. А я боюсь другого. Не буду тебе говорить, чего. Выстоим. Прорвёмся. И не через такие абордажи проходили. Желаю тебе Бесконечности и Тьмы, брат. Тьма укроет, Бесконечность даст мудрость.

Поставщик помолчал немного и потом тихо прошипел:

– Раз Чёрная Леди и остальные ребята заняты тихой милой девушкой – мешать не буду. Передай им, что я приходил, и что могильщиков я взял на себя. Ежели что – чтоб я вам не мешал на городских кладбищах, а вы – мне. Бывай, брат. Скорпиону привет, как увидишь.

Мангуст моргнул, а когда открыл глаза, Поставщика рядом уже не было.

– Эй, Мангуст, где ты там застрял? Приходи пить чай, Айрэнн с тобой хочет познакомиться поближе! – услышал он весёлый зов Ниании.

Мангуст с теплом улыбнулся. Чай, посиделки с друзьями. Покой, идиллия. Редко такое бывает, потому что спокуха – это непруха. Когда воин не воюет – он мёртв. Но чай, посиделки с друзьями – так прекрасно. За такие редкие мгновения этой непрухи не грех иногда и душу заложить. Он быстро побежал обратно в зал.

Зелёные черви не любят сморчков

Мы с Эдди мигом нашли друг в друге деловых партнёров. У меня не было неловкости, когда я ему позвонила после посещения Базы, никаких мыслей – «ой, да что он про меня подумает?». У Эдди тоже не было неловкости. Напротив, он сразу стал меня зазывать в гости, заверил, что в этот вечер – сегодня – он свободен.

Эдди живёт в другом конце города – в тех краях, где и Джейн, на соседней с ней улице Гордости. Там неподалёку есть кладбище, где мы с Питом два года назад, в самом начале карьеры, имели миссию, выслеживали одного гипнотизёра.

Приехала к Эдди уже довольно поздним вечером. Он мне сразу предложил чаю. Я не отказалась.

– Я, вообще-то, люблю какао. Но за компанию выпью чаю. Или, может быть, тебя угостить какао?

– Если ты любишь какао, я тоже за компанию выпью с тобой какао. Мне без разницы, я люблю пить всякое, – улыбнулась я гостеприимному хозяину.

– Что, прям всякое? И серную кислоту тоже? – хихикнул Эдди.

Ох уж эта мне серная кислота! Уже второй раз за день про неё слышу. Ох уж это мне какао! Я люблю какао. А ещё его любит Скорпион. Мой начальник Майло Стимвитз. На Базе я его сегодня так и не видела.

Кухня у семейства Симони маленькая, но уютная. Чувствуется любовная женская рука опытной хозяйки. Должно быть, мама Эдварда замечательная женщина. Что, в сущности, я знаю об Эдди? От Джейн я знаю одно: он классный, он «нашей породы», «в доску свой», ему можно доверять. От самого Эдди я знаю, что у него дед увлекается охотой и сам Эдди не прочь обзавестись огнестрельным оружием.

Мы поднесли кружки к ртам одновременно. Эдди пришла мысль чокнуться:

– За совместную удачную миссию! – усмехнулся он.

Мы чокнулись. Я избрала деловой тон:

– Знаю, куда вляпалась твоя соседка, и сейчас расскажу. А ты потом расскажешь про соседку.

– Мне импонирует такой подход, – одобрительно кивнул Эдвард. – Так что, это секта? Это ты вычитала в книжках или на форумах? Я так понял, у них вот этот знак, по которому они узнают друг друга – что-то вроде метки членов тайных обществ.

– Это и секта, и субкультура в одном лице. К сожалению, я не вычитала в книжках. Мне пришлось иметь с ними дело год назад. Они тогда чуть не захапали Пита. По этой причине я настаиваю, чтобы ни Пит, ни Джейн не знали, что мы с тобой занимаемся этим делом.

– Питера?! Не может быть! Он совсем не производит впечатление зомбанутого!

– Мы с Джейн и ещё с парой друзей его вытащили. Поэтому и не производит.

– Ну вы даёте! И давно вы этим занимаетесь? Борьбой с сектами?

– Эдди, дай мне, пожалуйста, договорить, – попросила я. – Это дело деликатное. Я должна решить, что нужно сказать, а что нет – не потому что не доверяю тебе – тебе я как раз очень доверяю – а чтобы тебя не запутать.

– Понял, извини. Спасибо за доверие, я ценю это, – Эдди протянул мне руку, я пожала её.

– Не стоит. Итак, наши враги называют себя томберами. Это общество людей, помешанных на смерти, мертвецах, кладбищах. Заправляет этой шайкой-лейкой организация «Могильщики». Они занимаются гипнозом, психологическим оружием, технологиями, воздействующими на мозг. Они привлекают изучение магии, потусторонних сущностей, чтобы получить ещё большую власть и влияние на людей, на своих жертв.

Затем я рассказала Эдварду о томберах и Могильщиках всё, что знала и видела сама – не понаслышке.

Томберы, они же Могильщики занимаются распространением аномальных явлений, призывом их себе на службу и самовольным вмешательством в жизнь людей.

После того, как трое их главарей – цыганка-мошенница Мэри Зиг, её брат гениальный физик Пауль Зиг и сумасшедший маньяк-учёный Дэннис Корим объединились, они основали секту томберов. В секту вступают подростки и молодые люди.

Основная идеология: есть особая раса – мертвецы. Те, кто отказался от мира живых людей, кто прошёл через мистические обряды. Мертвецам якобы доступны тайные знания и сверх способности, например, быть неуязвимыми, по-другому ощущать мир. На самом деле эти «сверх способности» достигаются психической обработкой, переходом в трансовые, изменённые состояния сознания. И есть живые – враги мертвецов. Основная цель мертвецов-томберов – выискивать себе подобных среди живых, убеждать их, что они – их братья, привлекать на свою сторону. Используют гипноз, убеждения, мистику, оккультизм. Любят песни про мертвецов. Похожи на готов, а точнее, на помесь готов и сатанистов.

Цель – когда мертвецов будет достаточно, они составят армию мёртвых, к ним явится их Избранный Предводитель, Главный Мертвяк. И поведёт их в бой уничтожать всех живых.

Особо продвинутых, преданных мертвецов-томберов Масочник, Химера и Профессор Зло раньше отслеживали и переводили в главное подразделение Томберов – в саму организацию «Могильщики». То есть секта – это кузница кадров.

Одно из подразделений этой организации носило название Школа Зомби Химеры. Это был большой воспитательный полигон. Ранее он находился в катакомбах заброшенного кафельного завода в ближайшем пригороде Укосмо.

Их стихия огонь, обряды связаны с огнём, со сжиганием. Знак – Луна во мраке. Многие делают себе такую тату. Их слоган Смерть есть Начало. А также внушение: Ты мёртв – ты свободен.

Чтобы стать томбером, следует пройти обряд на кладбище – пройти через символическую смерть и огонь, а ещё набить тату. Многие томберы, кто высокой касты или претендуют на более высокий уровень иерархии, должны пройти через убийство. То есть убить живого, жертву на алтаре.

Их сборища часто происходят на кладбищах. Они обожают всё, что связано с кладбищами, смертью, мертвецами, могилами, склепами, могильными памятниками.

Безусловно, идеология и таинственность этой секты привлекает подростков – не таких как все. Их в этой секте принимают, почитают за своих. Подросток отказывается от реальности, уходит в секту и начинает уже жить в особых местах, где собираются Томберы. Он ведёт двойную жизнь, при этом внешне не меняется – его родители поздно что-либо замечают, а кто-то и вовсе не бьёт тревогу, списывая всё на подростковый период.

Стадии и ранги (по нарастающей иерархии):

Неофит – самая начальная ступень, посвящённый.

Зомби-ученик – тот, кто зачислен в Школу Зомби недавно и проходит Семь Кругов Посвящений.

Зомби-солдат (робот-убийца, машина-убийца) – специально обученный воин. Их обучают не чувствовать боль и не чувствовать ничего другого – ни сожаления, ни упрёков совести.

Вербовщик – более продвинутый томбер, которого обучают не только убивать, но и навыкам гипноза, обработки.

Главный Жрец-Зомби – наиболее приближённый к Мастерам томбер, фаворит. Владеет большими полномочиями, властью, имеет высокий уровень знаний о гипнозе, о технологиях. Вправе их применять по своему усмотрению. Пользуется наибольшей свободой воли, но при этом почитает Мастеров своими отцами и матерями.

Мастера (их трое) – Химера Фобос, Профессор Зло, Масочник.

Главный Мертвяк – личность Х. Тот, кто курирует и крышует Могильщиков.

Неофитов ещё не приводят в святая святых, то есть в логова томберов. Они ограничиваются только базовыми удовольствиями вроде обрядов на кладбище. Чтобы стать зомби-учеником в Школе Зомби, нужно, чтобы неофит убил кого-то или совершил иное достижение, по усмотрению Мастера или Главного Жреца-Зомби. Иногда неофит становится жертвой для другого неофита, чтобы дать ему входной билет в Школу Зомби. Иногда Главный Жрец-Зомби может принести неофита в жертву на глазах у других неофитов для подтверждения власти и авторитета Главного Мертвяка. Неофит считается полностью обработанным, когда считает высшим счастьем и блаженство умереть от рук Главного Жреца-Зомби на глазах сотоварищей, и предстать перед Главным Мертвяком уже посмертно.

Также неофиту необходимо пройти через символическую смерть: порвать все связи с миром живых, отречься от всего дорогого, от людей, увлечений. Неофит обязательно должен взять имя мертвеца.

В моде культа Томберов придумывать себе истории и легенды о том, как они умерли. Взяв имя умершего человека, часто вычитанное на могильном камне, томберы стараются узнать, догадаться или придумать, как тот человек умер. Они почитают могилы этих умерших. Иногда пытаются вызвать их духов. Всё это происходит во время обрядов на кладбищах.

Томберов вычислить сложно: продвинутые и те, кто занимаются вербовкой, похожи на обычных людей или одиночек с редкими увлечениями – оккультизм, спиритизм. В миру Томберы могут одеваться обычно, у них нет дресс-кода или отличительных признаков. То есть они не обязательно ходят выряженные как готы. Этим они и опасны, что шифруются. Общаться они тоже могут вполне обычно, на обычные темы.

Томберы обожают мрачную музыку. Чем мрачнее – тем лучше. Многие томберы творческие люди, пишут стихи, песни, исполняют их в своём кругу. Есть также несколько чисто томберских музыкальных групп, негласно признанных таковым. Одна из таких групп – Шалый Вопль.

Вербовщиками чаще становятся красивые утончённые девушки – соблазнительницы, суккубки. А Роботами или зомби-солдатами – юноши крепкой комплекции. Иногда бывает наоборот. Обычно вербовка происходит с противоположным полом.

В ход идут программы самовнушения, генная инженерия, радиоволны, механизмы. Это разрабатывал Профессор Зло. Солдатам – живым мертвецам вводятся препараты, из-за чего они становятся не чувствительными к боли, не способными на переживание. Машины убийства. Их называют роботами.

– Сейчас ситуация такова. Ровно год назад, тоже в конце декабря, их главную троицу поймали и посадили в тюрьму строгого режима. Но в марте один из них сбежал. Это Дэннис Корим, Масочник. Он ещё скрывается под именем Виктора Шнайдера – человека, которого он убил. Я предполагаю, что сейчас он замышляет вернуться на прежние рельсы. Теперь я готова послушать про твою соседку, эту Мрию.

Эдвард меня не перебивал. Слушал внимательно, вникал в каждое слово. На его лице отражалась колоссальная умственная работа. Несколько раз в процессе своего рассказа я украдкой приглядывалась к нему, пыталась заметить недоверие, удивление, возмущение. Ведь в глазах обывателя я несу ахинею; обстоятельства дела о томберах больше похожи на сюжет комикса. Но Эдвард напоминал разведчика, получающего подробную вводную к секретному заданию от начальства.

Когда я закончила, он произнёс:

– Я так и думал. Что оружие мне понадобится. Что Мрия попала в дурную компанию. Расскажу про неё, что знаю. Её полное имя Мрия Дункалс. У неё есть папа и мама, она единственный ребёнок в семье. Да, вот ещё что. Несколько дней назад у неё погиб дядя, младший брат её отца. Дядя живёт… то есть жил тоже здесь недалеко, в другом доме, один живёт, поскольку не женат. Вот что меня смутило, у неё умер дядя – а она и пошла на кладбище, на эти дьявольские обряды, вся накрашенная как готка, хотя раньше за ней такое не водилось.

Мрия стеснительная, тихая. Да, пожалуй, её можно назвать «не такая как все», как ты говоришь, она идеальная мишень для этой секты. Мои и её родители… ух, наверное, ты сейчас смеяться будешь, это так глупо. Они нас сватают. Хотят, чтоб мы встречались типа. Оно понятно, мне шестнадцать, ей пятнадцать, скоро мы станем совершеннолетними, и лучше пусть мы поженимся как знакомые люди. Так родителям будет это спокойнее, чем Мрия себе выберет не понятно какого жениха, а я непонятно какую невесту. Мрия – она… не то что бы мне нравится, нет, я ещё даже не задумывался о девушках. Но после этих всех разговоров родителей чувствую за Мрию ответственность. Потребность её защищать, ведь она очень робкая. Вот почему меня обеспокоило, что она куда-то ходит по ночам. Вот почему я пошёл за ней следить. Клот, у меня сейчас такое чутьё, что тебя будто боги послали! – воскликнул Эдвард и ударил ладонью по столу, взглянул на меня восторженно, как искатель приключений – на дракона.

– Да что ты?! – улыбнулась я в ответ.

– Видишь, я неотвязно думаю о Мрие, что она молчаливо позволяет затянуть себя в болото. И что раз я решил вмешаться, мне нужны помощники. И тут – ты! Как хорошо, что я тебя знаю, Джейн столько о тебе рассказывала. Причём ни разу не сплетничала, ни разу не гадости! Сразу видно и понятно, что вы лучшие подруги!

– Ты оскорбляешь Джейн и меня, думая, что Джейн вообще про кого-то способна рассказывать гадости! Я вызываю тебя на ещё одну снежковую дуэль! – пошутила я.

– Ой, я сдаюсь! – Эдвард поднял руки вверх. – Признаю свою ошибку. Но сама посуди, девочки ведь сплетничают, всегда нет-нет – да завидки у них, обидки. Я хорошо общаюсь с девчонками. Не потому что я бабник, пока ещё ни разу ни-ни, хотя мои одноклассники… Ух, всё, – Эдвард изобразил фэйспалм, совсем «заскромничал», правда, больше театрально, чем по-настоящему.

Я уже не удержалась от добродушного смеха и поддержала новоприобретённого боевого товарища:

– Я тебя поняла, продолжай. За Джейн я тебя простила, так уж и быть, не буду хоронить тебя в снежном сугробе собственного производства.

– Ох, ах, ты спасла меня, Клот! Я веду к тому, что в мире нет случайностей. Я увидел, что Мрия в беде, и кое-что задумал. Авантюрное, безумное.

– Я поняла тебя. Ты пошёл покупать оружие, потому что задумал напасть на тех, кто может причинить Мрии вред, – договорила я.

– Именно, – закивал Эдвард. – У меня ведь прям руки чешутся пойти и кого-нибудь подстрелить. Сектанта какого-нибудь. Тогда в парке я сам не знаю, зачем я тебе начал это говорить. Ты случайно не вампир? Говорят, вампиры умеют и мысли читать, и заставлять сказать всю подноготную, самое сокровенное. А ещё демоны так умеют…

Я прищурила один глаз и хитро улыбнулась:

– Что ты знаешь о вампирах?

– Я много читал, много смотрел фильмов. И ужастики все пересмотрел про вампиров, и документальные смотрел – передачи всякие. Вот бы подружиться хотя бы с одним вампиром! Они, должно быть, забавные типы!

– О да. Очень забавные, – мечтательно проговорила я.

– Ты тоже в них веришь? Что все вот эти фильмы – не врут? Что есть доля истины во всех мифах, сказаниях? – полюбопытствовал Эдди.

– Верю? Ха! Да я вот знаю парочку. Как-нибудь тебя познакомлю.

– Ух, ну ты даёшь! Секту разгромила в одиночку, с вампирами дружишь! Можно, я в тебя влюблюсь? – Эдди шутил, это понятно по его весёлым хитрым глазам.

– Влюбляйся на здоровье, мне будет только приятно, – «позволила» я.

– Уже влюбился! – рассмеялся Эдди. И, пошутив, сделался вновь серьёзным, деловым. – Я не буду тебя спрашивать, кто ты, на кого работаешь, сразу видно, что ты не совсем простая. Мы будем сотрудничать только в рамках этого дела. Как только Мрия будет в безопасности – разойдёмся, если захочешь. Ты можешь отказаться, я пойму. Хочу сегодня осмотреть то место, где они проводили обряд. Понимаю, что прошло много времени. Они могли все следы стереть. Но лучше поздно, чем никогда. Я хочу посмотреть, чья эта могила, где они собирались.

– Я с тобой! – с готовностью вскочила я.

Эдвард удивился:

– Не сейчас. Мне нужно переодеться, в общем, да и надо бы полуночи дождаться. Сейчас кладбище ещё открыто, то есть там могут быть посетители.

– Хорошо, я дождусь с тобой полуночи, – спокойно села я. И пояснила: – Если ты, конечно, не против.

– Конечно, я не против! – Эдвард не просто обрадовался – испустил вздох облегчения. – Спасибо, что так прониклась. Я ведь никто, и Мрия никто.

– Ты не никто, Эдди. Ты любимый одноклассник и друг моей лучшей подруги Джейн. Джейн про тебя тоже много рассказывала, – широко улыбнулась я.

– Вот это да! Джейн тоже наш брат-рыцарь! Скажу тебе по секрету, мне кажется, она ведьма. В хорошем смысле этого слова! Когда я перевёлся в её школу, она ко мне первая подсела. Я вообще самодостаточный, в смысле, не робкого десятка, а Джейн решила меня защищать от задир, вроде её братца! Я так ржал! Мы с Уолли несколько раз дрались, причём не всерьёз, а так, бодались, и я всегда побеждал!

– Кстати, а зачем ты перевёлся в школу Джейн? Тебя выгнали за непослушание? За драки?

– Не-е, к сожалению, – хохотнул Эдвард. – Хотя, мне бы прибавило гордости прослыть хулиганом, тут мне ещё учиться! Школа, где я учился, невезучая в плане преподавателей. Там текучка, маленькая зарплата. Преподаватели ещё большие лодыри, чем ученики, прогуливают уроки. Я был там отличником. А сейчас в школе, где учится Джейн, я троечник – мой нормальный уровень. Моя бывшая школа ничем не лучше школы на улице Мандаринов.

– А что за школа на улице Мандаринов?

– Она заброшенная, вот уже тридцать лет. Говорят, там был несчастный случай, то ли пожар, то ли кто-то из окна выпал, но с тех пор так и стоит, с заколоченными окнами. Это буквально через две улицы.

После такого импровизированного военно-делового совета Эдвард провёл меня в свою комнату. Я прекрасно знаю принцип «покажи мне свою комнату, и я скажу, кто ты».

Поэтому я окинула его личное жилое пространство профессиональным взглядом. Как учил Скорпион. Он преподавал отдельную серию уроков, как определять характер, склонности и жизненные мотивы человека по тому, как тот обустраивает жилище.

Комната Эдварда не большая. Первое, что бросалось в глаза – рабочее место. Стол, окружающие полки и всё, что на столе. Очень много книг. Они лежали повсюду – на полу, на полках, на столе, на кровати – книгам не хватало места. Кроме книг и компьютера на столе размещались занятные предметы и приборы: лупы, весы, перочинные ножики, баночки, пиротехника, гвозди, гильзы, дротики. Над столом висела пробковая доска, а на одной из стенок шкафа – меловая доска. Доска утыкана кнопками с бумажками, записками, распечатками. На меловой доске указаны не понятные символы и обозначения. Один из ящиков стола приоткрыт, оттуда буквально вываливались блокноты, все исписанные, затёртые, в закладках.

На стенах вместо молодёжных постеров музыкантов и футболистов висели: карты города и окрестностей; схема анатомии, скелета и мышц человеческого тела; периодическая таблица химических элементов; физические формулы; схема солнечной системы с названиями планет и крупных астероидов; календарь с подробным указанием лунных циклов. Между книгами стояли занятные статуэтки и кое-где висели амулеты и обереги. На дверном косяке начертаны-выскоблены ножиком руны и оккультные символы.

Комната фрика или сектанта. Или маньяка, одержимого мальчика с отклонениями. Так могло показаться обывателю. Но не мне. Мне эта комната напомнила наш кабинет Шестёрки на Базе.

Я подошла к пробковой доске. Не удивилась, обнаружив вырезки из газет про аномальные явления. Больше всего про демонов, бесов, сведения очевидцев о том, что в кого-то вселился демон. На одном пожелтевшем листочке перечислены имена самых «популярных» демонов вроде Астарота, Вельзевула, Баала. Когда я увидела имя демона Вине, вздрогнула. В августе мы с Грифоном и Питом буквально ловили этого демона.

Я подумала о том, что Эдди бы идеально прижился в ТДВГ. Если бы сложилось так, что в раннем детстве Эдди подружился бы с Джейн и потом они бы подружились с Питом – их бы троих и завербовали. А на меня бы вообще никто внимания не обратил.

Эдди вернулся. С хитрой, загадочной улыбкой шагнул в комнату. Я рассматривала как раз в этот момент его доску. У Эдварда не было ни капли смущения, ни попытки оправдаться:

– Демоны существуют. Иначе такая уйма людей бы о них не писала. Я знаю, что они ходят между нами, вселяются в людей. Эти феномены исследовали учёные. Про вампиров я пытаюсь найти доказательства, тоже думаю, что вампиры существуют. Но демоны – точно.

– Ты видел хотя бы одного? – посмотрела я на Эдди прямо в глаза.

– Нет. Но хотел бы. И хотел бы, чтобы в этот момент у меня было ружьё. Заряженное не патроном, а каким-нибудь средством от демонов. Не святой водой уж точно – святая вода, как мне кажется, для сильного демона ерунда.

– Да, демоны существуют, – кивнула я, снова переводя взгляд на список демонов на пробковой доске.

– Ты не смотришь на меня как на сумасшедшего. И Джейн тоже не смотрит. Я не водил в эту комнату больше никого. Я не прогадал с Джейн и с тобой.

– Я не смотрю на тебя как на сумасшедшего, потому что кое-кого из этого списка демонов я знаю лично, – призналась я.

Мы с Эдди обменялись многозначительными, красноречивыми, почти заговорщическими взглядами.

– Будем уважать секреты друг друга, – произнёс Симони.

– Если не секрет, как объясняешь предкам эти свои «хобби»?

– Мои предки мировые вообще-то. У мамы четыре высших образования по гуманитарным наукам, среди них культурология, мифология народов, аналитическая и трансперсональная психология. Она преподаёт и ведёт консультации клиентов у себя в офисе, используя карты Таро. Папа занимается бизнесом, ему не важно, чем я увлекаюсь – главное, чтоб хорошо учился и умел общаться с людьми. Он обучает меня техникам переговоров. Папа настаивает, чтобы я всё знал, был подкован в любых областях, поскольку широкий кругозор и умение всем интересоваться – залог успеха в любом бизнесе.

– Ты говоришь, в школе ты троечник. Но с таким багажом книг ты уже давно должен заочно заканчивать второе высшее, вундеркинд!

– Я троечник, потому что во-первых я ленив, во-вторых, учителя иногда не понимают меня. У меня может так быть, чтобы параллельные прямые пересекались, а по правилам средне-школьной геометрии такого быть не может. На уроках истории я часто путаю даты и называю не те, что в учебнике, а те, что по другому летосчислению альтернативной истории. Сами школьные знания ни о чём. Общаясь с людьми и особенно с девчонками, я получаю больше. Девчонки вообще кладезь мудрости!

– Ты говоришь, что ты не бабник, но ты казанова и дон жуан в кубе точно! – хохотнула я.

– Ух, вот чёрт, я спалился! – засмеялся Эдвард.

Итак, Мрия. Кто и где её подцепил из Томберов? Должно быть, в школе. Я узнала, что Мрия учится не в школе, где Эдди и Джейн, а в той, откуда Эдди перевёлся. Раз там учителя лодыри и взяточники, вполне возможно, что в среде учеников криминогенная обстановка. Об этих предположениях я сказала Эдварду. Спросила, когда он был на кладбище, не видел ли того, с кем Мрия общалась больше всего. Он ответил, что видно было плохо, но что там была группка человек десять точно. Он прокараулил их бесовские деяния почти до рассвета. На рассвете все начали расходиться, Мрия пошла домой.

Я запросила у Эдди подробную карту кладбища, подходных путей, узнала, на какие улицы выходят его ограды и заборы с севера, юга, востока и запада. И мы отправились туда.

В декабре ночи самые длинные, они начинаются уже в четыре-пять вечера, а полночь – это всегда чаща ночи, её апофеоз. Чтобы попасть на кладбище, мы прошли всего мимо трёх домов. Я поразилась – насколько близко живёт Эдди к кладбищу.

– Ты хорошо знаешь это кладбище? Что оно из себя представляет, похоронен ли кто из знаменитостей, случались ли тут какие хулиганства или аномальные явления, связаны ли с этим местом городские легенды?

– Нет, ничего такого. Никаких знаменитостей нет, но кладбище старое. Некоторые могилы аж с конца девятнадцатого века.

Итак, ничем не примечательное кладбище. Томберы такие и выбирают. Чтобы тихо-спокойно там собраться, чтобы их никто не видел.

Эдвард показал место в ограде, где она погнута, и можно пролезть худому человеку. Мы с Эдди худые, поэтому пролезли. На кладбище темно, свет фонарей сюда уже не поступает. Я достала очки и надела их.

– Что это у тебя?

– Очки ночного видения.

– Вот это да! – усмехнулся Эдвард. – Забавно смотришься! Ночью в тёмных очках. А хорошо видно?

– Ну как бы не так, как днём, но достаточно. Примерь.

Эдди примерил:

– Ух ты, классно! Я по-прежнему уважаю твои секреты, не буду спрашивать, откуда у тебя такая вещь. Захочешь – скажешь сама, не захочешь – так тому и быть, – он вернул мне очки.

Мы прошли ещё несколько метров вглубь, между деревьями и могилами, по неглубокому снегу. Я остановилась и посмотрела на Эдди:

– А ты как видишь? Ты тут уже второй раз, судя по всему, ночью.

– Я просто вижу. Вблизи я хорошо вижу в темноте, вот вдали пока не очень. Но вблизи достаточно, чтобы в свежевырытую могилу не свалиться, – пошутил Эдди. – У меня это с детства. Все удивлялись. Родаки сначала били тревогу, думали – куриная слепота. Я ночью иногда книжку читаю, всё вижу, буквы – вообще без света. Ну, там если фонарь какой-нибудь в окно светит – в комнате для меня вообще светло как днём.

Однажды, во время одного из моих визитов в гости в Адскую Кухню, Роджер похвастался, что отлично видит в темноте. Что у вампиров, как у существ ночи, это врождённое. Может быть, Эдди – вампир, но не знает об этом?

– Вот, я шёл сюда. Потом, за могилой вот этого дедушки – направо. Вон склеп стоит, явно богатый тип тут похоронен, отгрохали ему склеп. Потомок князьёв или графьёв. Теперь смотри прямо вперёд, видишь, могила лётчика?

– Где? – вокруг много могил.

– Вот, прямо совсем. Ещё плита такая большая и маленькие самолётики на надгробии. Я сюда пришёл, пополз потом, потому что увидел их. В метрах двадцати примерно – вон туда, смотри, левее. А здесь я залёг в засаде и наблюдал.

Скоро Эдди, объясняя ориентиры, довёл меня до могилы:

– Я потом днём ещё раз сходил сюда, вернулся, осмотрел могилу. Увидел этот знак, что ты мне показала.

– Чья могила-то?

– Не знаю. Я не запомнил. Они тусовались вокруг нескольких могил. Знак я увидел на одной, где плита ещё лежачая. Вот сейчас и посмотрим имя. Вот эта могила.

Мой новый боевой товарищ показал могилу. Снег утоптан. Ощущалось, что тут побывали. Меня это насторожило. Могилу эту часто посещают! Эдвард достал фонарик и посветил на могилу вблизи, на кромку, где кто-то ножом выскоблил знак «Луна во мраке» – метку томберов.

– Вот, увидела?

– Да, – кивнула я.

– Теперь посмотрим, кто тут похоронен. Странно лежит могильный камень. Я решил, что они выбрали эту могилу по двум причинам – она в глубине кладбища, хорошо скрыта, не просматривается с улицы. И вторая причина – камень большой, сюда можно класть человека. Они сюда кого-то клали, руками водили, пели песнопения. Поэтому я не придал значение имени, моё упущение.

– Ничего страшного, сейчас посмотрим. Ты и так проделал колоссальную работу, – поддержала я приятеля.

Камень прямоугольной формы, длиной метра полтора, шириной полметра – как будто саркофаг, на половину ушёл в землю – в снег. Кроме Луны во мраке, нет больше никаких обозначений. Я пригляделась к пространству рядом с камнем. Ограды нет. Росло несколько старых, толстых деревьев.

Я обратила внимание на ещё один камень – маленькое, уже обычное надгробие, покосившееся. Оно располагалось ближе всех к этой прямоугольной плите-«саркофагу».

– По-видимому, это и есть могила, где они собирались, а этот камень тут в качестве украшения или остатка склепа, разрушенного, – предположила я.

– Ух, я даже на неё внимание не обратил! Смотри-ка, как снегом запорошило.

Мы с Эдди принялись очищать снег от могильной плиты, чтобы узнать имя, кто похоронен. Эдди сначала взбудоражился. И было отчего! По мере того как из-под его перчатки, смахивающей снег, появлялись выскобленные, уже истёршиеся от старости, времени и погодных условий буквы, Эдди ахал:

– Ого! Сим… Фамилия – начинается на «Сим»! Вдруг тут мой однофамилец? Или родственник?

Но оказалось – фамилия мертвеца совпадала с фамилией Эдварда только тремя первыми буквами. Скоро мы раскопали:

Симболи Августина

29.12.1950-29.12.1966

– Вот это да! Тут похоронена молоденькая девушка, – присвистнул Эдди.

– Да, наша ровесница. Она умерла в день своего рождения. Ужасно, должно быть.

– Как она выглядела? Фотографии нет. Интересно, от чего она умерла? Коклюш, дифтерия, туберкулёз, рак…

– Или несчастный случай. Попала под машину, выпала из окна… – предположила я.

– Выпала из окна? – Эдди внимательно посмотрел на меня. – С чего ты решила?

– Не знаю. Приплелось, машинально я это сказала. Ты вот про школу ту говорил, что её закрыли то ли из-за пожара, то ли из-за того, что кто-то из окна выпал.

Ещё мне не понравилась дата – 29 декабря. У Томберов особое отношение к этому дню. Скорпион признался мне год назад, когда мы завершили операцию «Лайнонна», что в этот день состоялась битва между главарями Томберов и теми, кто им противостоял. И зло тогда победило.

Мы снова многозначительно посмотрели друг на друга, и…

Незнакомец внезапно вышел между старыми дубами, буквально из ниоткуда. Тип высокого роста, широкоплечий, с угрюмым бледным лицом, всклокоченными тёмными волосами, в куртке и штанах – старых, потёртых цвета хаки. Или цвета «грязной зелени».

Он вышел на нас и нагло надвигался, пока мы вздрагивали и недоумевали, откуда сей красавец явился:

– Вынюхиваем, значит? – его голос утробный, угрожающий, с еле сдерживаемым опасным бешенством. – Здесь недалеко свежая могилка. Через несколько минут там будете вынюхивать.

Он собрался что-то сделать – то ли выхватить нож, то ли ещё что, но Эдди отреагировал быстрее. Он принялся спокойно, размеренно, уверенно говорить:

– Да, ошибочка, признаём, мы тут задержались. Мы изучаем жизнь города по могилам его жителей. Но вы здесь тоже задержались, следовательно, вы тоже не легально. Поэтому про вас тоже можно сказать, что вы вынюхиваете. И если вы нам угрожаете, мы вправе угрожать вам. Только давайте не будем всё усложнять. А для начала просто познакомимся. Как вас зовут?

Пока он это говорил, тип, казалось, раздумал на нас нападать. Он угрюмо и злобно смотрел на нас снизу вверх – мы оба ниже его примерно на голову. Смотрел нехорошим, изучающим взглядом. Как мужик-шовинист на переговорах на женщину – «она, что, у вас ещё и разговаривать умеет?!»

– Слушай, ты. Сморчок недоделанный, – прошипел тип, едва Эдди доброжелательно взглянул на него в ожидании продолжения конструктивного диалога. – Вздумал мне зубы заговаривать? Не прокатит.

– Уже прокатило. Вы не нападаете, а значит, выслушали меня и готовы общаться дальше. Эй, а с какой это стати я Сморчок?! – Эдди обиделся – притворно или нет, не важно.

Тут я поняла, что тип не повёлся на нашу игру, а подыграл, чтобы усыпить уже нашу бдительность:

– Берегись! – крикнула я, увидев, что тип всё-таки стремительно выхватил нож и налетел на Эдди.

Я налетела на доли секунды быстрее. Удачно ударила так, что нож у него выпал. Тут же этот тип схватил меня, без проблем поднял над землёй и швырнул в деревья и могильные камни. Я еле успела сгруппироваться, чтоб не удариться головой, но шмякнулась я будь здоров как больно.

– С тобой я попозже разберусь, куклёнка! – прорычал негодяй и снова набросился на Эдди.

Нож валялся под их ногами. Между ними завязалась нешуточная битва. Этот тип бил Эдварда, но Эдвард амортизировал удары. Тип шипел:

– Я придушу вас голыми руками. Чтоб не вынюхивали мне тут! Ты спросил как меня зовут? Зелёный Червь меня зовут! Запомни это, Сморчок! Зелёный Червь отныне будет приходить к тебе в кошмарах!

Зелёный Червь зажал Эдди на земле, принялся его душить. Он совершенно забыл про меня. Я налетела на этого громилу и обрушила серию массированных ударов – как меня учили Скорпион и Аманда. Это дало возможность Эдварду подняться. Тип откатился от меня, тоже быстро поднялся.

Мы стояли друг напротив друга – мы с Эдди на одной стороне, ощерившиеся, в боевой стойке. Этот тип – на другой стороне. Между нами – могила этой молодой умершей девушки. Тип утёр кровь, вытекшую из носа:

– Я вас урою. Сейчас я вас так урою – что пожалеете, что вообще родились!

В следующий миг тип начал шептать слова на непонятном языке, неотрывно смотря на нас. Он поднял руки вверх, развёл их чуть в стороны. Между его рук забегали чёрные вихри.

– Ого! Да он фокусник какой-то… – зашептал возбуждённо Эдди. – Смотри, что творит!

Между чёрными вихрями появились синие молнии. Всё это нагнеталось между его рук… Тип продолжал смотреть на нас в упор, продолжал шептать вязь слов из грубых согласных и шипящих. До меня дошло быстрее:

– Нет, он не фокусник. Он не-человек! Или демон! Бежим отсюда! – я схватила Эдварда за рукав.

Мы испугались и убежали. Зелёный Червь не побежал вслед – он смеялся. Смеялся торжествующим смехом, запрокинув голову. Поле битвы остались за ним. Смельчаки позорно смылись. И к счастью, он не стал посылать нам вслед жуткую тучу.

– Мы ещё встретимся, Сморчок! Куклёнка, я тебя ещё поубиваю, не расслабляйся! – крикнул он.

Мы добежали до ограды совершенно не в том месте, как сюда заходили. Подстёгнутые ужасом от того, что могли пасть жертвой сверхъестественных сил, мы перепорхнули эту ограду. Чудом штаны не порвали! Потом мы как оголтелые, на чистом адреналине, бежали мимо домов и дворов, удивляя редких прохожих.

Добежали до дома Эдварда, забежали в подъезд, потом в квартиру и плотно закрыли дверь.

Посмотрели друг на друга, выдохнули и… расхохотались. Наш постстрессовый синдром выражался в истерическом смехе.

– Хахаха! Ой не могу! Зелёный Червь! Назвал меня Сморчком – это гриб. Сморчок – не приятно звучит, как будто я без конца сморкаюсь, то есть как будто я сопливый. Чёрт, он это и имел в виду. А тебя куклёнкой называл, я бы его за это на дуэль вызвал!

– Он не-человек, Эдди. У него это… магический ток. Я уже такое видела. Это не фокус. Он чёрный маг, возможно некромант! – возбуждённо проговорила я.

– Маг… Вот это да…

– Он из их шайки-лейки, Эдвард! Наверняка их главарь. Там около этой могилы свято место пусто не бывает, ты видел, сколько там следов? Туда табуны томберов ходят. И он пас нас, либо пришёл проводить свой ритуал, увидел посторонних, решил пугнуть.

– Он на нас набросился, будто хотел побить. Ну, избить – не убить, нет. А может, он просто псих ещё вдобавок.

– У него нож был. И он хотел напасть внезапно, убить тебя. Но не рассчитал, что нас двое.

– Но если он нас хотел убить, то почему он не стал своим этим электрическим током… то есть демоническим током в нас пулять?! Я такое видел в первый раз! Я думал – такое только в комиксах бывает!

– Возможно, он передумал нас убивать. Если он из томберов – он мог узнать меня. Ему могли передать на меня данные, как я выгляжу. Я ведь их враг, из-за меня у них тогда сорвалось с попыткой завербовать Пита. Как бы там ни было – сегодня нам повезло. Иной раз отступление – единственный разумный выход.

– Мы бежали как трусы, поджав хвост. Хотя да, ты права, против этого тока, как ты его называешь, не попрёшь. Ух, вот бы я тоже мог владеть таким током!

– Я бы тоже не отказалась. Но повторяю – нам чертовски повезло. Нас спасло каратэ. И наша реакция.

– Твоя реакция, Клот. Спасибо, что прикрыла, – Эдди горячо пожал мне руку.

– Не стоит. Ты бы сделал то же самое.

– Ты настоящая боевая подруга. Мы отлично сработались, на мой взгляд! Ух как ты его – туда, сюда, раз-этак! Потом ещё раз – ать его, ать его!

– Он умеет драться неплохо. И силы недюжинной. Но стоит отдать ему должное: когда он меня кинул, словно позаботился, чтоб я не поранилась.

– Да он джентльмен! Может, куклёнка – это в его угле зрения как комплимент? – хихикнул Эдди.

– Сморчок тоже комплимент. Если он имел в виду именно гриб, а не синоним к слову «сопляк».

– Интересный он тип!

– Возможно, именно он и завербовал Мрию. Меня удивляет его поведение. Он странный. То, что он из томберов – очевидно. Возможно, приставленный охранник, следит, чтобы место ритуалов было чисто. Отпугивает посторонних. Сначала начал говорить. Потом решил ножиком тебя пырнуть. Потом полез просто драться. Если бы хотел убить – не дрался бы, а взял бы и убил. Потом продемонстрировал, что владеет сверхспособностями, страху нагнал. Если такие типы ходят сейчас в услужении у Масочника – война с Томберами будет ох какой непростой.

– Позволь мне помочь тебе в этой войне. Я хочу отблагодарить тебя за то, что ты помогаешь мне отбить у них Мрию.

– Эдди, мы с тобой повязаны одной кровью теперь. Поэтому куда ж ты денешься, с подводной лодки? – усмехнулась я.

– Как насчёт какао? Только надо бы раны зализать, а то он мне все рёбра пересчитал, нужно проверить, не поломал ли парочку.

Мы отправились зализывать раны.

***

Трёхглазая смотрела в Шар и хмурилась. Блэки как всегда слишком импульсивна, своевольна – а Трёхглазая поспешила её похвалить, да ещё и при других подругах. Блэки заверила, что следов она не оставила – а она оставила, это раз. Блэки убедила Морскую Королевы и фрейлин в том, что убитый был простым смертным – это два.

Нет, у Блэки не было целей обмануть подруг. Скорее всего, Блэки просчиталась, недооценив хитрость и коварство Паука. Лексаэлла сквозь воду глядела: Тёмный Маг снова остался в выигрыше, подстроив всё так, что Русалки вынужденно нарушили Баланс. И привлекли внимание Охотников. Раньше времени.

– Не так надо было устранять Дункалса, – сетовала Рина. Она находилась возле начальницы. Безумно красивая блондинка с глазами, обдающими волной горячего пара как в бане. – Блэки надо было сначала тебе его показать, моя Королева. Или хотя бы кому-то из нас.

– Блэки действовала правильно. Самостоятельно. Это была её задача – выследить Ключ. У каждой из нас стояли свои задачи. Я поговорю с Блэки за её просчёт.

– Кто бы мог подумать, что Дункалс – Охотник Земли, хоть и не раскрывшийся. Его надо было обрабатывать, чтобы он не только принёс Ключ нам на блюдечке, но и играл на нашей стороне, – злилась Рина.

– Не к чему ворошить прошлое. Пусть сейчас Блэки споткнулась и подвергла меня будущему неприятному разговору – в будущем она исправится, – благосклонно улыбнулась Трёхглазая. – Паук идёт. Шар заволакивает тьмой, я уже не могу больше следить за моими подданными.

– Сам Паук, Демиург Тьмы снизошёл до тебя, моя Королева! И это устроила Блэки своей ошибкой. Да за её такую ошибку нужно наградить! – не известно, чего было больше в словах Рины – искреннего восхищения или сарказма.

Рина превратилась в пар и поспешно исчезла, выветрившись из залы в вентиляционное окно. Трёхглазая села в царственной позе в кресло, положила вечно молодые руки на подлокотники, уверенно откинулась на спинку.

В комнате потемнело. На Трёхглазую опустился Оттенок Теневой Стороны. Все краски исчезли, стены и мебель тоже. Не исчез только её Шар, он засветился, зависнув в воздухе рядом с Морской Королевой, недовольно засверкал чёрными сполохами, сопротивляясь охватывающей его Тьме. Шар напрямую связан с третьим глазом Трёхглазой, поэтому деться он никуда не мог. Кресло Трёхглазая тоже «прихватила» с собой в образовавшийся переход на Теневую Сторону, чтобы удобнее сидеть.

Перед Трёхглазой из сгущения Тьмы и Тени вышел Тёмный Маг. Тот, кто называет себя Линсо Паук, Мрака Творец. У него много имён и обличий. Он везде и нигде одновременно. Один из четырёх главных Демиургов Мироздания. Тот, кто управляет Тьмой. Не Чернотой, не Белизной, не Светом. Он пришёл к Морской Королеве поговорить.

Предстал в одном из любимых обличий. Высокий человек, неопределённого возраста. Отличительные черты – длинные чёрные как смоль волосы, высокий цилиндр, чёрный плащ. Хитрая усмешка. И задушевный хриплый вкрадчивый голос Тьмы в Ночи.

Трёхглазая, Богиня Вод Морских, Русалка, которой несколько тысяч лет, прекрасно осознавала, насколько он могущественен. По сравнению с ним она – песчинка во всех океанах Вселенной. Но она не позволила себе испугаться, подобострастничать и вскакивать с насиженного места в присутствии самой Тьмы. У богов разговоры происходят на ином уровне, нежели чем у людей.

Паук слегка приподнял цилиндр, галантно кивнул и уселся в такое же кресло, как у Трёхглазой. Кресло образовалось напротив Морской Королевы. Паук тоже сел раскованно, залихватски закинув нога на ногу. Он подманил к себе плавающий в воздухе чёрный лакированный Шар Трёхглазой, заглянул туда одним глазком, увидел то, что ему нужно, и удовлетворённо хмыкнул. Трёхглазая ничего не говорила, она смотрела на Тёмного Мага и ожидала, что он скажет. Ведь он инициатор этой аудиенции.

– Твои девочки проштрафились, Трёхглазая, – тон его чрезвычайно весел, будто речь шла об игре.

Трёхглазая улыбнулась одним уголком губ:

– Твои мальчики и девочки – тоже, Паук. Да, мы упустили Дункалса, но и вы тоже его упустили.

– Дело не в Дункалсе. Он разменная монета, мы с тобой это понимаем. Ключ, Трёхглазая. Именем Королевы Морской, Ключ! – торжественно провозгласил Тёмный Маг и медленно простёр вперёд руку, раскрывая ладонь. – Ты отдашь мне его добровольно?

Трёхглазая усмехнулась:

– Я отдам тебе его добровольно. Но с одним условием. В обмен на того, кого ты присмотрел себе в ученики.

– Так я присмотрел себе в ученики Дункалса. А вы его тюкнули. Ключ, – повторил Паук, насмешливо глядя на Морскую Королеву.

– Дункалса мы быстрее углядели. Таков наш замысел. Право первой ночи, ты же знаешь. Кто первым встал, того и тапки. Всё по справедливости. У тебя всего один «Глаз», а у меня их три, – весело, в тон Пауку, проговорила Трёхглазая.

– Хорошо, давай поиграем, – Паук убрал руку и невозмутимо положил её на подлокотник. – Я пошлю к тебе того, кого я присмотрел себе в ученики. Удастся тебе уломать его подписать Чёрный Контракт – он твой. Не удастся – он мой. Но Ключ ты отдаёшь мне по-любому. Считай, ты по-любому выигрываешь: ведь у тебя в запасе несколько дней попользоваться этим Ключом. Имей в виду: малейшее баловство с твоей стороны или со стороны твоих девочек – на вас будет Охотник.

– Ах, напугал, – Трёхглазая притворно расширила все три глаза и расхохоталась: – Да, давай поиграем. Присылай своего ученичка. И посимпатичнее – мои девочки соскучились по красивым обаятельным мальчикам.

– Твои девочки зажрались на красивых обаятельных мальчиках. Поэтому я пришлю к тебе девочку. На днях. Делай с ней что хочешь. Но Ключ отдашь.

– Ты точно замыслил подлянку. Свою любимую игру в поддавки. Но учти: рано или поздно просчитаешься. Демиурги ведь тоже совершают просчёты, они такие же совершенные, как мы, а совершенный – от слова совершать, – коварно улыбнулась Трёхглазая.

– Ты ведь понимаешь, зачем я дал тебе Ключ, пусть и всего на пару дней. Как дал – так и взял.

– Прекрасно понимаю, Тёмный Маг. Ты Тёмный, я Чёрная. С тобой проще договориться. Я ценю это.

– Будешь злоупотреблять нашим союзом, Богиня Вод Морских – знаешь, чем это чревато. Пожалуй, нет резона дальше точить с тобой лясы, отвлекать тебя от важных морских дел. Мы друг друга поняли.

– Поняли, – кивнула Трёхглазая.

Паук в миг исчез. Вместе со своим креслом. Шар остался висеть в воздухе, недалеко от места, где сидел Тёмный Маг. Трёхглазая догадалась, что Демиург Тьмы успел узнать из Шара то, о чём узнала Трёхглазая. Демиургам закон не писан. От Тёмного Мага ничего не утаить.

Но как он распорядится тем, что знает? Устроит большую игру, сплетёт множество нитей. Трёхглазая остро понимала, что её Паук уже вплёл в паутину. Но она знала, как её разорвать и выйти из этого не выгодного ей союза. Большая надежда на Масочника и демоницу. И ещё большая надежда – что ей – Трёхглазой – удастся уломать ученика или ученицу Паука подписать Контракт. Паук ведь пришлёт к ней ту, кого избрал для Испытания Трипорталом. Если это будет совсем неоперившийся вагант – Трёхглазая выиграет, а с ней и весь Чёрный Орден и её главная богиня – Чёрный Демиург Сона. Паук любит поступать с учениками по принципу «выплывет – не выплывет». Трёхглазая устроит так, чтобы для Паука ученик «не выплыл». Уж она постарается!

Часть 2. Подъём по ступенькам

Тёмно-Чёрный Пролог

Масочник приказывал проводить Ритуалы на нескольких кладбищах одновременно. Он стремился быстрее нагнать упущенное время, сформировать армию Томберов, взамен разгромленной в прошлом году из-за облавы ТДВГ. Он уже располагал несколькими мощными вербовщиками. Некоторые из них, в частности, Зелёный Червь, обладают сильными магическими способностями.

Дарти не одобрял массированную наглую преступную деятельность учителя. Масочник переставал скрываться, уверился в безнаказанности и в том, что ТДВГ махнуло на него рукой. Дарти решил, что будь он на месте Масочника – действовал бы более тонко, осторожно и изощрённо.

Прошло несколько ночей с той роковой ночи, как вызвана Августа прямо из Ада. Масочник под давлением Трёхглазой присягнул Августе как Главному Мертвяку, чтобы удовлетворить амбиции капризной демонессы. Теперь Августа верховодила в секте-организации Могильщиков в качестве полноправной единоличной властелинши. Масочник работал на неё как обычный рядовой томбер. Это именно Августа потребовала больше армии, ритуалов, вербовать больше подростков, и Масочник с ней солидарен. Зелёный Червь и другие вербовщики занимались в спешном порядке обучением «солдат-зомби».

Дарти понимал, что рано или поздно их найдут. Устроят облаву. Дарти знал, что у Томберов есть хитрые враги, по мощности под стать Могильщикам. Но Масочник зачастую недооценивал своих врагов. Августа же пока слишком мало знала о таких врагах, как организация ТДВГ, куда входит немало белых и светлых магов. С точки зрения знания устройства этого мира Августа – незрелый демон. Однако, её амбиций, сил и способностей – больше, чем у многих известных Дарти старших демонов. Как такое могло быть? Как получилось, что демонша – сущее дитя, получила такое могущество?

Дарти пытался намекнуть учителю, чтоб он был осторожнее, не слушал слепо Августу, а пытался бы научить демонессу тому, что в этом мире не всё будет плясать под её дудку. Но Масочник не слушал. В качестве трудовой повинности сегодня Масочник послал Дарти на одно из кладбищ, на проведение обряда, курировать и контролировать томберов. Обряд проводил вербовщик, завербованный пару дней назад – то есть не опытный. Среди «свиты» шестеро «зомби». Они ничего не умели: обычные ребята с промытыми мозгами, готовые воспринимать приказы старших по иерархии томберов. Ритуал по промывке мозгов проходил над двумя молодыми людьми. Их вербовщик привёл сюда из колледжа, где он учился.

Сегодня утром эти двое были ещё «нормальными», пришли на пары. Но к ним подошёл их одногруппник, поведал, что знает, как исполнить заветные желания, знает место, где их будут любить и понимать. Они заинтересовались, он привёл их на кладбище. Дал им вещества-напитки, влияющие на мозг, делающие сознание податливым и подверженным внушению. Они превратились в овощи, были опьянены, пребывали в состоянии эйфории. Девушку без конца трясло от беспричинного смеха. С лица парня не сходила осоловелая улыбка. Вербовщик положил их на могильную плиту-алтарь. Шестеро «зомби» расставлены вокруг – они должны давать дозу энергии для ритуала и обеспечивать примитивную охрану. Вербовщик шептал заклинания, заклятия и проклятия.

Дарти стоял в стороне, скептически хмыкал, наблюдая за этой сценой. Он думал, насколько ему тут всё противно, насколько всё осточертело. Как ему надоело быть подкаблучником Масочника. Крамп делся неизвестно куда, связи с ним нет и не предвидится. Он бы уже несколько дней назад ушёл – если бы не демоница Августа.

При всём неприятии и отвращении, Августа успела очаровать и привязать к себе Дарти. За дни, что прошли с первого раза, когда Августа прикоснулась к нему и обожгла чёрной демонической силой, Дарти принялся собирать информацию про неё. Он узнал, что она не всегда была демоном. Отгоняя от себя эти мысли, Дарти против своей воли пытался увидеть в Августе что-то чуть более светлое, чем её новоприобретённую за последние тридцать шесть лет демонскую природу.

Он готовился уйти от Масочника уже в тот день, как пришёл в себя после контакта с демоном и массированного оттока энергии. Но Августа не позволила. Нет, демонша ему ничего не приказывала: она вызвала его жгучий интерес. Он и она теперь повязаны общей кровью, ритуалом вызова.

Августа к одному лишь Дарти относилась благосклонно и умеряла свои капризы. Она понукала Масочником и другими Томберами. Зелёный Червь, этот страшный тип, от кого практически у всех Томберов шли мурашки – и тот ходил по струнке под взглядом Августы. Но к Дарти Августа относилась практически на равных – как к партнёру. Дарти уже сто раз укорил себя за ошибку, за неправильное предвзятое отношение к Августе. Августа – особо ценный демон.

«Уйти от Томберов, от гнусного Шнайдера – и взять Августу с собой. Убедить её быть со мной, и вместе мы достигнем небывалых вершин могущества. Вместе с Августой я стану таким властелином, что сам Масочник, так много времени издевающийся надо мной, будет ползать у меня в ногах!» – вот о чём думал Дарти.

А что сейчас? Августа играется, зазря растрачивает ресурсы на томберов. А томберы – мелкая сошка, кучка заблудившихся людишек, помешанных на готике и деградационной идеологии про мертвецов. Дарти давно хотел поговорить с демоницей наедине, но это никогда не удавалось: она всегда на виду у Масочника. И Зелёный Червь, словно змей, чувствовал к Дарти неприязнь и подозрение.

Дарти знал, что он сможет предложить Августе. Августа, при всём её демонизме, оставалась робкой, закомплексованной, ранимой девочкой. Она нуждалась в защите, опёке. Дарти готов любить – надо бы ему только этому научиться, понять, как правильно полюбить «светлую» сторону Августы, чтобы управлять её чёрной демонической сущностью.

По этой причине Дарти отвлёкся. И слишком поздно обнаружил нападение. А слежку накануне Дарти и вовсе не заметил. Редкостная беспечность для чернокнижника, жаждущего управлять таким сильнейшим демоном, как Августа!

Первым делом Поставщик набросился на вербовщика и вырубил его размашистым ударом, оглушив и уронив на притоптанный снег. «Жертвы»-неофиты на алтаре истерически засмеялись – им казалось, что они видят вокруг смешные мультики. «Зомби»-солдаты опомнились и принялись неумело нападать на Поставщика. И хотя их шестеро и они отличались дюжим ростом – умений им не хватало. Реакции их заторможены из-за действия специального вещества, поглощающего их сознание. Поэтому нет ничего удивительного, что один-единственный Поставщик оглушил и вырубил шестерых сравнительно быстро. Ему даже не пришлось доставать свой излюбленный тесак, который он несколько веков вогнал демону между крыл.

Дарти ничего не мог понять. Явился тип, всего один, и плашмя положил семерых! Кто он такой, мать его за ногу?! На всякий случай Дарти быстро соорудил и накинул на себя мощную Мантию Тени. И когда Поставщик склонился над жертвами на алтаре, начал нашептывать им Сонное Заклятье, чтобы обезопасить их сознание от шока, погрузить в сон, Дарти вероломно напал.

Он выскочил из-под Мантии Тени совсем близко с Поставщиком и со всего маху вонзил тому нож под ребро слева, искренне надеясь, что причиняет тяжёлую колотую рану в сердце, не совместимую с жизнью. Второй свободной рукой, сжимая камень, он ударил одновременно Поставщику сзади по голове.

Поставщик потерял сознание лишь на доли секунды. Он стал оседать. Дарти поспешно выхватил нож из тела врага, отскочил. Поставщик же, вместо того чтобы упасть навзничь, истекая кровью, оказался на одном колене. Сгорбился. Руками упёрся в снег, вниз не капнуло ни капли. Потом медленно повернул голову в сторону Дарти:

– Я всё, конечно, понимаю, юноша, тебе захотелось проверить, что будет, если ты попытаешься со мной немного поиграть. Но зачем, акула тебе в пасть, дырявить мою рубашку?! Мне её тётя подарила между прочим! Будешь сам зашивать.

Дарти удивлённо рассматривал того, кто заговорил с ним весело, при этом с наигранным театральным апломбом возмущения. Тип выпрямился, Дарти отметил, что он высок, а ещё что он опасен – это Дарти понял, столкнувшись с ним глазами. Юный чернокнижник умел разбираться в себе подобных и умел чувствовать, кто сильней, кто слабей. Этот был сильней.

Тип неуклонно пошёл на него:

– Может, ты объяснишь, в чём тут, собственно, дело, м-м-м? Или ты предпочитаешь поговорить в более спокойной обстановке, за чашечкой горячей кошачьей крови?

Дарти принялся шептать заклятье, но понял, что не успеет. Тогда он снова с ножом напал на Поставщика. Его нож тут же оказался блокирован громадным пиратским тесаком. Оружие Поставщик выхватил незнамо как:

– Не так быстро, юноша. Ты ведь стоял в сторонке и наблюдал, как будто тебя тут ничего не касается, не так ли? И тем не менее, я чую в тебе чёрную метку. Ты как колеблющаяся Личина. Да, пожалуй, надо тебе обеспечить более спокойную обстановку для переговоров. Ты пойдёшь со мной.

Дарти не успел понять как, но в его голове потемнело, сознание ушло. Последнее, что до него дошло: он попал во власть особо сильного и достаточно древнего вампира. Ему, возможно, несколько столетий. Только Дарти не успел определить – чёрный он или белый. Но судя по тому, как он безжалостно и исподтишка набросился на томберов – вряд ли белый. Как знал юный чернокнижник, белые всегда гуманные, добрые. Этот совсем не гуманный. Дарти вырубился.

Поставщик, только что применивший сильнейший вампирский гипноз с наведением глубинного сна и морока, с усмешкой поглядел на распростёртого перед ним на снегу юношу. Он мигом обыскал его, обезоружил, прихватил все магические причиндалы, амулеты и артефакты чёрной магии, что нашёл. Потом взвалил Дарти на плечо и шагнул в Теневую Сторону, откуда, собственно, и взялся здесь на кладбище.

Ночью все грифоны серы

Мы с Эдди договорились, что он будет наблюдать за Мрией, начнёт контактировать с ней. Если Мрия находится под гипнотической программой, она может вести себя агрессивно. А если ей ещё не очень промыли мозги, то Эдвард может стать для неё шансом – идти ей дальше к томберам или остаться жить обычной жизнью. Я же пообещала Эдди, что найду зацепки, узнаю, где могут базироваться томберы.

У меня есть ещё моя «вне рабочая» жизнь – это школа. Пренеприятнейшая обязанность. Я не могу допускать разгильдяйства и скатиться в трояки. Это навлечёт на меня подозрения родителей, учителей, одноклассников, то есть ненужное внимание. Я учусь хорошо, во многом благодаря тому что быстро осваиваю материал. Когда я стала секретным агентом – я продолжала делать вовремя домашку, поднимать активно руку, когда учителя проводили опросы. В глазах одноклассников возник стереотип, что я ботаник. «Королева Ботанов» – так меня прозвали. Мне льстила эта кличка, потому что это идеальное прикрытие. Моих родителей никогда не вызывали в школу, не отвлекали от важных рабочих дел.

В школе у меня только две отдушины, ради чего туда ходить не так противно, как если бы этих двух отдушин не было.

Первая отдушина – уроки биологии. Там я имела возможность общаться с Мод, моей коллегой. Сегодня биологии нет. Зато была вторая отдушина: мои школьные товарищи. Одноклассник Тим Коган, школьный гангстер, главарь шайки «благородных разбойников». В своё время Коган и его дружбаны Джиллс, Вайл, Мэрмот и Локуст мне помогли в двух расследованиях. Первый раз я выручала соседа по парте от дурной компании, куда он попал в силу собственной покладистости. Второй раз мне пришлось спасать школу от троих одноклассниц-террористок. Они хотели взорвать мою альма-матер. Вот почему я так неодобрительно отреагировала на шутку Грифона про бомбу.

Мы сильно сблизились с Когановской шайкой. Причём не только я – Джейн и Пит тоже. Когановская шайка без конца зазывала нас на тусовки. В одно время мы с Питом и Джейн ходили на вечеринки чисто из интереса. Но потом тусовки стали носить оттенок обывательских: пиво, девчонки, обжимая с ними по углам – и мы отошли от этого.

На одну из таких тусовок Коган привёл Лайнонну. Пит сразу с ней сошёлся, а потом чуть не стал «зомби». Выяснилось, что Лайнонна была нашим агентом из другого города. Её настоящее имя Венера Шарп. По роковому стечению обстоятельств её родственниками оказались главари Томберов – Мэри и Пауль Зиги. Они закабалили Венеру, сделав её рабыней. Венера сначала думала нанести по ним удар, сдать ТДВГ, но оказалась подвержена гипнозу. Пита с её помощью подвергли психической обработке и он едва не ушёл к Томберам. Потом Венеру наши коллеги изолировали от её ужасных родственников и направили в секретную школу на реабилитацию. Что с ней – я не знала, но надеюсь, что всё в порядке. В сущности, девушка ни в чём не виновата: такая же жертва томберов как Мрия.

С Коганом и его ребятами я остаюсь в хороших, дружеских отношениях. Несмотря на приземлённые хобби и мышление вроде пивка попить, они отличаются редкостным благородством. Они никогда не смеются надо мной, Питом и Джейн как над чудаками, уважают нас. И вовсе не потому что я иногда помогаю им с уроками. Внутри они остаются порядочными ребятами. Разве только Локуст немножко скользкий, приспособленец и лицемер, да и то он легко попадал под влияние Когана и умел эту свою скользскость унимать.

Коган продолжал зазывать на вечеринки. И не обижался, что мы отказываемся, наоборот, интриговал, соблазнял и всячески мотивировал прийти к нему на очередной сабантуйчик. Вот и сегодня Коган сразу принялся меня зазывать. Ему в голову не пришло спросить, где я была первый урок. Зато это пришло в голову моей классной руководительнице Софии Серджион. Пришлось объяснять, что у меня болит голова – то правда. Голова болела от напряжения, от недосыпа. Госпожа Серджион перепугалась, почти насильно отправила меня домой.

Так я получила временное освобождение от занятий. Дома я смогла прийти в себя, выпить анальгетик. Поделав уроки, я отправилась на Базу.

Нужно решать, что делать с томберами, как помочь Эдди с Мрией. Вычислить базирование-логово Масочника и направить туда облаву-подкрепление. Но чтобы вычислить – надо наблюдать, засечь их на кладбище, определить главного вербовщика. А потом следить, куда он пойдёт, ожидать, что он приведёт к Масочнику. Но учитывая, что у томберов появились такие экземпляры, как Зелёный Червь, ситуация усложнялась. Кто он – Зелёный Червь? Демон? Я вспомнила, как у него всё начало клубиться между рук, чёрная дыра, чёрные молнии, и меня передёрнуло. Что бы с нами было, пошли он в нас эти молнии? Горстка пепла? Две лягушки?!

Я поняла, что объективно одна здесь не справлюсь. Нужно подключать начальство, в идеале – Майло. Майло знает о томберах всё. Ведь этого его младшего кузена Пита Могильщики год назад чуть не пропустили через мясорубку.

Ещё оставалась Мрия. Вдруг она знает, где Масочник? Как вывести её на разговор? Вдруг Эдди сможет это сделать? Тогда не надо ходить по кладбищам.

И ещё мне хотелось узнать, кто же похоронен в той могиле. Что за Августина Симболи. Томберы собирались в удобных им местах. Неофитам полагалось брать имя покойника. Вполне возможно, кто-то из неофитов будет так теперь называться – Августиной Симболи. Возможно даже Мрия.

Мне пришлось поднимать архивы и базу данных мертвецов. Сама того не замечая, я заинтересовалась девушкой. В графе её смерти стояла ссылка на несчастный случай.

Пришлось повозиться с каталогом, чтобы найти нужные материалы. В процессе поисков я стала обладателем папки с пурпурной окантовкой «Дело о школе номер 1273». Когда узнала адрес этой школы, то обалдела. Только вчера мы с Эдди говорили про неё!

Та самая школа на улице Мандаринов. Ныне заброшенная. Закрыта 36 лет назад. По причине несчастного случая. Погибла Августина Симболи, трагически случайно выпав из окна с пятого этажа. Из кабинета биологии.

Вот это номер! В архивной папке приводились планы-схемы этой школы, документы противопожарного и другого освидетельствования. По ним в процессе разбирательства смерти Августины выявились значительные нарушения в пожаробезопасности. Школу закрыли на ремонт, всех учеников распустили или перевели в другую школу.

У Августины была только мать. Она родила дочку от неизвестного мужчины в довольно позднем возрасте – в 42 года. Эта мать скончалась около пятнадцати лет назад от сердечной болезни.

В архиве есть фото этой девушки. Когда я взглянула на них – вздрогнула. Августина внешне очень похожа на меня.

Нет, не двойник. Но если бы мельком посмотреть на её и на мои фотографии, снятые в одном и том же ракурсе – нас можно легко спутать. Один и тот же типаж, я бы сказала. У Августины волосы и причёска точь-в-точь как у меня – тёмно-русые, средней длины до плеч, и чёлку она носила густую, как у меня. Фигура тоже как у меня – худая, стройная. Единственное, что нас отличало – очки. Я не ношу очков. У Августины очки большие, в толстой немодной оправе. Они делали её вид жалким, комичным. Вот почему над ней издевались всякие придурки. Её глаза запуганные, зрачки расширены, лицо бледное, губы сжаты. Словно когда её фотографировали, она знала, что выпадет из окна. Бедняжка.

Потом я подумала – на кой чёрт я столько времени угрохала на эту девчонку из случайной могилы?! Но, с другой стороны, почему её дело у нас в архиве, почему на папке пурпурная окантовка? Пурпурный цвет означает особую секретность. Может быть, дело в школе – её закрыли по аномальным причинам?

Я решила отложить это дело. Вернулась из архива на первый этаж Базы, когда уже начинался вечер. Захотелось перекусить. Едва зашла в наш буфет в правом крыле, то столкнулась нос к носу с Рикардо Кэпчуком. Он делал горячий сладкий чай. С серной кислотой, наверное. Когда мы поздоровались, он красноречиво намекнул:

– Мой рабочий день здесь на сегодня закончен. Через пару минут я еду в свой морг, – и посмотрел на меня.

Рикардо знал, что я умная. Что я пойму. Но тем не менее, я изобразила удивление:

– А как… так быстро?.. То есть можно же у нас, в кабинете Шестёрки, например, или…

– Не здесь, – отрезал Рикардо. – И уж точно не у вас в кабинете Шестёрки. Там, кстати, ноль-ноль-три и ноль-ноль-пять в данный момент шарят.

Он предлагал выбор. Поехать с ним на «уроки». Или поздороваться с Питом и Джейн. Ведь я разминулась с ними, пока копалась в пыльном архиве. Может быть, у них миссия? Джейн, выходит, сразу после школы сорвалась и приехала сюда из своих краёв, раз она здесь! На буднях она на Хороший Пути приезжает только в исключительных случаях. Грифон на Базе редкий гость. И нельзя упускать шанса, когда он вот так с ходу готов уделить мне время и внимание. Я сосредоточенно кивнула:

– Я с тобой.

– Пошли, – Грифон одним глотком опрокинул в себя свой чаёк и не дожидаясь моей реакции, стремительно вышел вон из буфета.

Мне пришлось хвостиком устремиться за ним, но Рикардо в коридоре резко развернулся и поглядел на меня сверху вниз, снисходительным тоном тихо произнёс:

– Я ожидаю от тебя сознательности и что ты не станешь компрометировать ни себя, ни меня. Подхвачу тебя через четверть часа у твоего дома. Попей пока чаю.

Карамба! Ну и игры он устроил! Как будто ему запрещено общаться со мной и рассказывать секретные вещи! Детский сад! Или он так специально притворяется, интригует, чтобы пробудить ещё больше любопытства?

А в Антикварной комнате я тут же нос к носу столкнулась со своим начальником. Он заходил, я выходила.

– И куда это мы летим, на какую-такую несанкционированную миссию, интересно? – Майло в отличном настроении и сейчас склонен дружески поболтать со мной.

Майло мне не просто начальник. Он мой сосед и друг. Но Грифон назначил встречу… карамба, уже через 10 минут возле моего дома, и если я начну долго и серьёзно говорить с Майло о томберах, я упущу нечто ценное и важное. Я ответила боссу:

– Как всегда, узнавать Истину.

– Будь осторожна, узнавая Истину – как бы она не узнала тебя, – многозначительно посмотрел на меня начальник. – У меня есть к тебе дело.

Ну вот, начинается! И здесь я нарасхват.

– Дело? Срочное? – заколебалась я, немного начиная нервничать – как всё навалилось, одно на другое.

– Не волнуйся, потерпит. Вижу, что у тебя шило горит, не буду задерживать. Забегай на днях, я здесь.

Он дружески сжал моё плечо. Мы переглянулись. Нас с ним связывает слишком много. Был момент, когда мы прошли сквозь огонь, воду и медные трубы. Мне бы не хотелось что-то скрывать от Майло, обманывать его.

– Да, я сама хочу с тобой поговорить. Когда у тебя будет время, – выдохнула я.

– Сейчас я свободен. Можем поговорить в Оконной, только заварю себе какао, – любезно предложил Майло.

Вот ведь невезуха! Надо бы остаться, рассказать ему про Эдди, про томберов. Но – Грифон! Я вздохнула немного обречённо, прекрасно понимая – Майло занятая персона, и такие моменты, когда он полностью в моём распоряжении, буквально доступ к начальнику – представляются ох как нечасто. А если учитывать, что я на привилегированном положении – соседка, почти родственница – так швыряться такими шансами редкостное кощунство!

Что выбрать?

Я дала обещание в сделке с Грифоном, взяла на себя обязательства. Грифон не тот, кто будет ждать, повторять два раза, давать лишние шансы. Да и по отношению к нему не слишком честно, если я сейчас пойду на попятную и скажу – «Знаешь, Рикардо, мне некогда с тобой болтать, мне начальник дал более приоритетную задачу». Это будет нечестно и предательством по отношению прежде всего ко мне самой. Потому что мне хочется знать, что же такого мне расскажет Грифон.

Итак, миссия или ученичество?

Я выбрала ученичество. Рассудила так – без лишних знаний я не могу продвигаться дальше. В конце концов, Грифон тоже знаком с Масочником, с делом о томберах. Может, он что подскажет, как нам быть с Эдди с его соседкой Мрией?

Поэтому я сказала любимому начальнику, соседу и другу:

– Я не свободна, увы, – и вздохнула.

Майло не обычный начальник. Обычный бы непременно начал дуться, орать, призывать к субординации. Майло именно друг. Он абсолютно спокойно ответил:

– Значит, в другой раз.

Оба мы прекрасно понимали, что этот другой раз мог появиться ещё ох как не скоро. Но я сделала выбор и Майло его уважил.

– Удачи тебе в поиске Истины, – пожелал искренне он.

Я извинительно улыбнулась. Мне было гадко на душе так наплевательски поступать по отношению к начальнику. Он меня уже заочно простил – ещё до того как я появилась на свет. Он меня завербовал в ТДВГ. Он знал, на что идёт, завербовывая обычную девочку, с тараканами в голове. Ничем не примечательную. Порой мне казалось, что слишком уж много у меня этих привилегий, что я их совсем не заслужила.

Грифон пунктуален. Он подъехал к калитке моего участка ровно через 15 минут после того как мы с ним встретились в буфете. Рикардо передвигался на чёрном катафалке – таков его стиль. В длинном багажнике-салоне у Грифона всегда лежит запасной гроб. И не всегда пустой. Ведь Рикардо рассекал по городу на служебной машине, его основная работа – транспортировать обнаруженные трупы. По совместительству на полставки он работает в крематории, в морге на улице Теней. Куда мы с ним ехали.

Я села рядом, мы не обменивались словами, только взглядами. В его взгляде как всегда бесстрастность. Лёгкая полуулыбка, мимолётная. Вот что я уловила на его мрачном загадочном лице. Грифон радовался, что ему удалось подцепить меня на крючок любопытства.

Мы с ним тоже прошли многое. Не такой огонь, воду и медные трубы как с Майло, и совсем не много секретов нас с Грифоном объединяло, но всё же. Грифона я пока не могла считать слишком близким, закадычным другом, хотя хотелось бы. Мы только начали сближаться, как он уехал более чем на 4 месяца. Сейчас мы заново пробивали границы взаимной замкнутости. Я снова чувствовала себя рядом с ним глупой, некомпетентной салагой, кто в сущности я и есть. Грифон умеет подавлять, внушать если не чувство своего превосходства, то намекать на свою огромную внутреннюю силу и власть – точно.

Грифон не склонен к болтовне. Он по натуре мрачен, угрюм и сдержан. Он ехал, смотрел на дорогу, на меня вообще ноль внимания. Меня это устраивало. Я собралась с мыслями.

Прикатили. Уже стемнело. Грифон так за время дороги не проронил и ни слова. Но меня это не смущало. У многих из коллег Кэпчук вызывал желание поскорее уйти из того помещения, где он находился. Рикардо излучал такую энергетику, мрачность, что это могло напугать кого угодно. С ним хорошо общается Майло, они буквально кореши. Аманда тоже с ним хорошо общается. Ведь она официально считается начальницей Грифона, потому что она старше по званию и опыту-стажу в ТДВГ. Ещё на одном из уроков биологии (после урока, естественно), когда мы с Мод задержались в кабинете, она обмолвилась, что «Рикардо – милый», и загадочно улыбнулась. Мод умная, проницательная, вдобавок телепатка. Она совершенно правильного мнения о Грифоне. Рикардо – милый. По-своему.

И по-моему тоже.

Но всё равно я чувствовала некую дистанцию, субординацию и всё такое. Ведь Грифон старше, опытнее, гениальнее, сильнее, во всём лучше меня. Мне ли относиться к нему как к закадычному другу – как я, например, отношусь к Питу и Джейн, могу их запросто хлопнуть по плечу или устроить потасовку, игру в снежки?

Мы вошли в морг через заднюю дверь.

– Привычка. Грешу тем, что тайком вожу к себе всяких покойников, в обход охраны. Но сегодня Барни нет.

Барни – охранник в этом морге. Я его знаю. Грифон объяснял охраннику, что водит иногда к себе студентов-медиков на практику. Сегодня я – настоящая студентка на практике.

– Покойников водишь? Карамба! Познакомишь?

– Не всё сразу, вагант.

– Кстати, что такое вагант?

Мы шли по коридору, чеканя шаг в сторону маленького кабинетика рядом с крематорием. Шли в личное рабочее место Грифона, где он заполнял бумаги и протоколы по трупам, пил чай, высиживал ночные дежурства, когда не надо никого возить или сжигать. На самом деле он, конечно, не высиживал, а занимался химическими изысканиями и другими своими делами. Поэтому в этом кабинетике, наряду с двумя старенькими уютными креслицами, столом, старым шкафом-картотекой и мелкой мебелью, стояла тумба с кучей реактивов и реагентов.

Мы были тут в марте с коллегами. И Грифон нам рассказал, кто он такой. Что он учёный-химик и охотится за Крампом, чтобы его убить. Грифон уже тогда разбил стереотипные представления об учёных как об астеничных очкастых рассеянных книжных червях. Сам Рикардо внешне на учёного не очень походит. Длинный плащ-пальто, шляпа. Высокая фигура – он выше меня более чем на голову. Достаточно широк в плечах, движения стремительные, отточенные и при этом плавные. Тёмные, почти чёрные волосы он любит зачёсывать назад. Тёмные глаза, мрачные и пугающие, особенно когда смотрят в упор, выворачивают душу наизнанку. Прямой нос, прямые брови. Лицо – бесстрастная маска, непроницаемая, нейтральная. Грифон потрясающе умеет управлять эмоциями. Если они у него, конечно, есть.

Грифон плотно закрывает дверь, кивает мне на одно из кресел, я сажусь. Наблюдаю, как он снимает пальто и шляпу, вешает. На поясных ремнях у него арбалет. Этот арбалет он бережно кладёт на один из столиков. Свою куртку я тоже стаскиваю, кладу на один из подлокотников кресла. Рикардо берёт электрический чайник, ставит его кипятить. Достаёт чай, сахар, выставляет это на стол. Гостеприимный друг. Прежде чем сесть в кресло, достаёт из шкафа чёрную папку, листает её. Держа в руках, садится, отвечает на мой заданный несколько минут назад вопрос:

– Вагант – это ученик. Как правило, нескольких наставников. Тот, кто вечно в поисках Истины и знаний, ищет мастера. Бродит по Тёмной Дороге, ищет свет. Вагант – от слова «бродить», «блуждать». В средневековье так называли студентов, которые перемещались по разным городам, искали себе университеты, чтобы освоить много наук и найти призвание, предназначение. Сейчас так называют учеников Мастеров магии.

– Мастеров магии? – удивляюсь я. – Кто это такие? Это такие волшебники, старцы что ли с бородами?

– Сама ты старец с бородой, – Грифон серьёзнее и мрачнее некуда. Он так шутит, поэтому я еле удерживаюсь, чтоб не расхохотаться. – Разные бывают. Бывают и волшебники. Бывают и колдуны. Ведьмаки. Боевые маги. Охотники. Вампиры. Вервольфы, Возвращённые, Амазонки, Воины – любая категория. Важно, чтобы обучающий был истинным Мастером. Даже Русалки могут быть Мастерами. Сегодня у нас с тобой стихийный урок по Чёрной Воде. Это то, что ты должна знать. Ознакомься вот с этим.

Чай бурлит, кипит. Грифон протягивает мне чёрную папку.

В папке фотографии, на них – мужчины, в основном молодые. Мёртвые. Фотографии разных годов, начиная с семидесятых. Они подписаны: имя, возраст, дата смерти, город. Документы – о причинах смерти, обстоятельствах дела, нахождения этих трупов. Пока я всё это рассматриваю, Грифон заботливо – совсем как добрый дедушка а-ля старец с бородой – разливает чай по кружкам.

– Тебе не обязательно это всё подробно читать. Я тебе показываю это как методическое пособие, – Рикардо берет у меня папку.

– Кто все эти лю… то есть покойники?

– Морячки.

– Морячки? То есть они военные? Служили на эсминцах или на рыболовных траулерах работали, в торговом флоте?

Грифон изображает на лице лёгкую досаду по поводу моего недогоняния, смешанную со снисходительностью:

– Морячки – так на жаргоне Русалок называются их жертвы. Русалки, они же Сирены, убивают только мужчин. Зачастую несанкционированно. Они выпивают их энергию, их эфирные эманации, жизненные силы, получая наслаждение от убийства.

– Какой ужас. А как они ходят по суше? Или они их убивают на морских курортах? Но несколько трупов вроде на этих фотографиях – в деловых костюмах, а это значит, что вряд ли они плавали прям так вот в костюмах на курорте… – размышляю я.

– Очень просто ходят. Как ты ходишь, как я. Их рыбьи хвосты проявляются только когда они в своей родной стихии. Просвещу тебя немного по русалкам, вагант.

То, что показывают в милых мультиках про русалочку – не совсем правда. Однако, некоторые отголоски истины в мифологии есть. Земля на три четверти покрыта водой в течение миллиардов лет, и было бы удивительно, если бы в воде не было другой цивилизации. А ещё было бы удивительно, если бы цивилизация русалок не считала себя самой совершенной и лучшей по сравнению с людишкам.

Это наши соседки. Некоторые из них ведут себя прилично и выше определённой глубины не заплывают, предпочитая тихо-мирно жить. Они прячутся время от времени от военных и исследовательских субмарин, используют Мантию Отвода Глаз. А некоторые ведут себя неприлично. Пользуясь русалочьей и водной магией, взращенной в течение многих лет эволюции, они не только вышли на сушу. Они стремятся всеми силами потеснить людей. То, что ты увидела в папке – фотографии этих морячков – лишь мелкая месть, баловство.

– Карамба, ну и баловство! – меня охватывает раздражение и праведный гнев. – Эти мужчины погибли наверняка невинными, у многих семьи, дети! На месте них мог быть кто угодно. Даже кто-то из моих друзей или родственников!

– Ты мыслишь в правильном направлении. Сирены вышли на сушу и решили мстить людишкам. Они считают, что у них правда своя. Они считают, что это люди первыми стали притеснять их. Загрязнения океанов, экологические проблемы. А ещё Запрет Старейшин на контакты с людьми. По простой причине: русалки умные, люди глупые. Русалки владеют знаниями и магическими техниками, люди не владеют. Злые люди наверняка хотели бы овладеть. В итоге – война, порабощение русалок людьми. Или наоборот – кто-то из русалок мог бы вообразить людей своими рабами и слугами.

К сожалению, в процессе эволюции и в свете последних веков стал активно развиваться второй сценарий. Кто-то из русалок посчитал, что люди мешаются, надо с ними что-то делать. Что люди – лишняя, совершенно ненужная цивилизация. Что мир принадлежит только русалкам. Они сначала шпионили, наблюдали за людьми. Потом стали время от времени убивать их. Устраивать штормы, цунами, топить корабли. До нас дошли мифы о сиренах, поющих на скалах, завлекающих моряков своими голосами.

Земля – это мир людей. Люди приходят сюда людьми, чтобы развиваться. Получать опыт, получать откровения, уроки. Делать свои выборы. Кто-то выбирает оставаться обывателем. Кто-то – духовно расти. Души потом перерождаются, происходят реинкарнации. Люди – это младшие души, души-ваганты. Те, кто стал на ступеньку выше и кто называет себя анхомами – не люди. А гости. Основная их миссия – помогать людям пройти их уроки. Охранять, не вмешиваясь ни в коем случае в их судьбы. Не рушить изначальный замысел Демиургов и Старейшин.

Люди как вид, раса появились на Земле недавно – несколько миллионов лет назад. До этого на Земле жили другие цивилизации, многие из них пришли с других планет. Не буду вдаваться в дебри, скажу только о нашем большом враге. Наряду с ним, вернее, с ней даже Крамп меркнет. Хоть у меня и руки не перестанут чесаться сломать ему шею.

Трёхглазая – Морская Королева, она же Морская Ведьма. Она древняя, ей несколько тысяч или даже миллионов лет. Она застала те времена, когда людей здесь не было. Скорее всего, она пребывала в спячке или научилась перемещаться во времени. Это не важно – мы работаем не с её прошлым, а с нашим настоящим. Трёхглазую по праву можно назвать Богиней Вод Морских. У неё три глаза. Вся её раса древних существ-архирусалок имела три глаза. Как её зовут по-настоящему – никто не знает. Но она откликается на имя Трёхглазая. Эта архи-русалка хочет сделать всё, чтобы очистить Землю от людей. Это она создала расу Чёрных Русалок, организовав королевство бунта и сопротивления заведённому порядку. В её картине мира не справедливо, что все русалки должны прятаться под толщей воды и шугаться подводных лодок.

Из-за того, что людей охраняют анхомы, стоящие на Белой Стороне, у Трёхглазой до сих пор не получилось смыть семь миллиардов населения большим цунами с лица Земли. Но она к этому стремится. Довольно амбициозная дамочка. Последние расследования ТДВГ начиная с лета этого года дали нам несколько зацепок. Они все ведут к Трёхглазой, её прихвостням и планам.

Она стоит за и над твоими любимыми Томберами, коим ты хочешь всыпать под первое число так же, как и я – Крампу. Она стоит за и над организациями «Игуана», «Внеземное дело», Империя Кавандайка, Орден Фигур и Платтерс Корпорэйшн. Да, начиная с лета мы шли по её следам, и подобрались настолько плотно и близко, что она объявила нам войну. Вероломно, ультимативно. Она убила Охотника Земли и отобрала одну вещь. Эту вещь должны были взять мы. Либо ТДВГ, либо анхомы Белой Стороны, но ни при каких обстоятельствах эта вещь не должна была попасть Трёхглазой.

Аманда, Майло и Матильда настаивают, чтобы Трёхглазую брали мы с ними вчетвером. С привлечением независимых союзников. Вроде Шакалов или других полезных друзей на стороне. Поэтому они не заводят глобальное расследование на всё ТДВГ в духе «Операция «Трёхглазая», предпочитая действовать по-партизански. Но Трёхглазая тоже наносит жалящие удары по-тихому. Она собирает нехилую армию, привлекает не только обиженных на людей русалок. Она будет всячески завлекать таланты. Тех неоперившихся анхомов, что пока не знают, что они анхомы, не определились со Стороной и у кого недюжинный потенциал. Она их будет обучать «под себя» и натравливать на нас. Не сегодня, не завтра. А через год-полтора, от силы два. Вот о чём я тебе хотел сегодня рассказать, вагант.

– Карамба… – выдохнула я. – Выходит, все эти убийства «морячков» – правда невинные шалости.

– Морячки – наше упущение. В частности, моё, хотя я и не склонен в этом пункте заниматься самобичеванием. Потому что я не на Белой Стороне. И я не обязан был бы идти против Чёрной Воды, хотя и мог. Но да, ты права, в целом нам надо делать акцент теперь не на отдельных убийствах и не поисках виновных синекожих красоток с рыбьими хвостами. А на том, как хитрее противостоять Трёхглазой, где вычислить её слабые места.

От сказанного у меня ещё больше поплыли мозги. Да так, что чуть не вылились вместе с чаем.

– Подожди, подожди. А вот с этого места поподробнее. Что такое Белая Сторона? Это сторона добра? Если ты не на Белой Стороне, то ты что, злодей что ли?! – во все глаза посмотрела я на Грифона.

Наверное, в тот момент я выглядела растерянной, испуганной и наивно-глупой. Потому что Грифон чопорно и снисходительно, как неразумному ребёнку, всё мне прояснил раз и навсегда:

– Чтобы быть не на Белой Стороне, не обязательно быть на Чёрной. Я вообще сам по себе. Ни с кем. Я «серый», нейтрал, если тебя это устраивает.

– Нейтрал. Серый. То есть ты как бы не за добро, но и не за зло, а просто гоняешься за Крампом?! – сощурила я глаза.

Наверное, с моей стороны это непростительная смелость, граничащая с излишней фривольностью и панибратством. Но Грифон отреагировал очень спокойно:

– Да, именно так. Я не за добро, не за зло, просто достигаю своих целей.

– Но ты не-человек… – вырвалось у меня. Я выжидающе посмотрела на Рикардо. Ведь мы тут вели такие разговоры, за что память обычно стирают тем, кто эти разговоры не должен слушать!

– Не-человек, – кивнул он.

Я выдохнула:

– Я догадывалась. И кто? Вампир что ли?

– При чём тут вампир?! Тебе надо общаться с этими гавриками из Адской Кухни поменьше, они тебя совсем помешанной на вампирах сделают! Ещё не предлагали тебе посвящение в вампиры? Или учиться у них?

Я опешила. Грифон, оказывается, Роджера, Йэна и Онилию знает! Земля кругленькая, Земля маленькая, все друг друга знают… Но я сдержала своё детское удивление.

– Понятно. Не вампир, значит. А кто?

– Охотник, – ответил Грифон, немного выдержав паузу.

– Охотник? Э… как это – охотник?

– Моя природа и моя суть в том, чтобы охранять некоторые установленные здесь ещё до меня порядки. Не допускать беспредела. Поскольку я нейтральщик, я сам устанавливаю, что для меня является беспределом. В данный момент для меня беспределом является Крамп.

Я закатила глаза:

– Да ты маньяк. Одержимый Крампом!

– Ты об этом знала, ты умная девочка. Так чего же ты ворчишь? – спокойно высказался он.

– И у тебя есть сверх способности. Ты ходишь на Теневую Сторону. Владеешь магией. Карамба! Теперь я догадываюсь, чем ты стрелял в демона Вине. Магическим током.

– Ты слишком много знаешь для неоперившейся вагантки, Клот Итчи.

– В январе я помогала вампирам-гаврикам из Адской Кухни драться с четырьмя демонами. Вампиры-гаврики и их друг вервольф тоже мне много чего рассказали, – гордо заявила я.

– Ты истинная вагантка. Уже по меньшей мере троих или четверых Мастеров обрела. Когда вагант готов – от Мастеров отбоя нет.

– Значит, ты Охотник. И ты охотишься сейчас ещё и на Трёхглазую, так?

– Я не просто охочусь на Трёхглазую. Я один из тех, кто может управляться с Чёрной Водой. С порождениями Черноты, с теми, кто принадлежит стихии Воды и перешёл на Чёрную сторону. Моя стихия – Воздух.

– Стихия?

– Каждый Охотник ещё кроме всего прочего боевой маг. Только не совсем типичный, но особого сорта. У каждого Охотника – своя Стихия, как оружие-способность, направленная против врага противоположной стихии. Огненные Охотники уничтожают тварей Земли, Земляные – воздушных тварей, Воздушные – тварей воды, Водные – тварей огня. Это сложно объяснить на пальцах, это нужно показывать на примере магического боя, хотя бы тренировочного. Но я не могу сейчас провести с тобой магический бой.

– Правильно, не можешь, ты меня одним мизинцем уделаешь! Я же человек! – покачала я головой.

– Дело не в этом. Во-первых, мне сейчас лень учить тебя магии. Во-вторых, тут неподходящее место. В-третьих, у тебя сейчас неподходящее состояние. В-четвёртых, время тоже не подходящее. В-пятых – ты поняла уже – я ужасный, отвратительный наставник.

– В-шестых, я – человек! – повторила я настойчиво.

– Человек… – проговорил Грифон задумчиво. – Пожалуй, да, я тебе сегодня слишком много рассказал. Уже начинаю жалеть, что я тут, видишь ли, разоткровенничался, спалился. Охотник ведь не говорит всем людям подряд, что он – Охотник, – Грифон тут демонстративно щёлкнул пальцами.

Я замерла. Это что, шутка? Он пристально посмотрел на меня. Под его взглядом стало неуютно. Я внутренне задёргалась.

Но это была шутка. Ибо он раскрыл карты:

– У меня чувство юмора тоже есть, от тебя набрался. Мастера часто сами украдкой учатся у своих вагантов.

– Я – человек, – проговорила я несмело. И доказала: – У меня никаких сверх способностей нет. Я не занимаюсь магией. Я родилась в обычной семье, а не в семье волшебников, не сиротой, не бастардом, не принцессой-бродягой в мире фэнтези. Если бы я была не-человеком – это бы по-другому проявлялось. Я бы чувствовала свою исключительность, потребность швыряться магическим током. Я бы чувствовала в себе этот магический ток!

– Ладно, убедила. Да, ты человек. – Шутит? Не понятно. Бесстрастное лицо. – Успокойся, человек. Мы с тобой коллеги, у нас не должно быть друг от друга секретов, вот такого принципа я придерживаюсь, поэтому я тебе всё это рассказал. Наш разговор только между нами, лады?

– Лады. Я никому не скажу, что ты Охотник, – я пожала протянутую руку.

– А ты и не сможешь, – Грифон снова пристально и даже немного угрожающе посмотрел на меня.

Потом мы молча сидели, пили чай. Грифон сделал ещё чаю. Он проговорил, намекая на конец аудиенции:

– На сегодня хватит с тебя, вагант. Можешь отдохнуть.

Тогда я решилась:

– А как быть, когда видишь того, кто владеет магией? И демонстрирует это? Начинает в тебя пулять магический ток?

– В этом случае я обычно вскидываю арбалет. Или просто делаю кое-какой неприличный жест рукой. Неприличный – не в плане матерный, а с неприличными последствиями по отношению к демонстрируемому и пуляемому, – ответил чёткий Рикардо.

– А если нет арбалета? И если ты – человек? И идёшь по улице, допустим, и видишь, как кто-то решил раздухариться, начал в тебя этот ток пулять?

– Как правило, представители Чёрной Стороны не духарятся так на людях. Они знают, что будут рано или поздно схвачены, наказаны. Они ведь тоже не в открытую вмешиваются в жизнь людей. Как правило, духарятся они, когда видят себе подобного, вызывают таким образом на рожон, – рассудительно разложил по полочкам Рикардо.

– То есть надо давать сдачи, тоже магически?

– А ты как думаешь? Тут, как и в случае человеческого поединка. Ты идёшь по улице, навстречу тебе братки, кулаками хрустят, ножи достают. Что ты будешь делать, драться, бежать или сдаваться?

– Смотря сколько братков и в каком я состоянии здоровья. И угрожают ли братки кому. Если угрожают – драться по-любому. Если просто вышли с численным превосходством – бежать. Сдаваться – только в том случае, если это входит в условия моей миссии, например, прикинуться жертвой или завербоваться к ним. Есть, правда, ещё один вариант – вступить в переговоры.

– Этот вариант с переговорами обожают использовать Охотники Воды, – вставил Грифон. – Хороший вариант, иногда прокатывает.

– И ещё один вопрос. Если у Томберов появились сильные маги, как нам быть?

– Я бы сказал – убить этих сильных магов с помощью Белых сильных магов, ведь ты называешь меня маньяком. Но у Охотников Воды стратегия тоже неплохая: перевербовать этих сильных магов от Томберов на Белую сторону.

– Понятно. Над этим надо подумать… – я встала. Потому что посмотрела на часы и сочла, что дальше оставаться здесь неприлично, Грифону наверняка надо поработать. Кого-то сжечь в крематории, например. Да и вообще, я тут засиделась.

Грифон тоже встал:

– Иногда нужно наоборот быть безумным и бездумным, отбросить мозги – они только мешают. Я подброшу тебя туда же, откуда взял. Буду последовательным маньяком, – пошутил он. С бесстрастным выражением лица, разумеется.

– Я не знаю, когда мы ещё сможем поговорить. Майло хочет дать мне миссию… – проговорила я, когда мы садились в катафалк.

– Я знаю, что у тебя за миссия, – внезапно раскрыл Грифон. – Он хочет подослать тебя дружить с одним мальчиком. Он тоже не-человек. Возможно даже ты его знаешь. Это Эдвард Симони.

– Карамба! – громадными глазами в очередной раз я изумлённо посмотрела на Рикардо. – Да, я его даже знаю и уже с ним дружу.

– Это прекрасно. Проактивный и весьма реактивный вагант.

В голове у меня всё бурлило. Она опять разболелась. Пришлось пить анальгетик, тайком от родителей. Родители вернулись, завтра уезжают на работу. Папа обмолвился, что на днях их зашлют в командировку аж заграницу чуть ли не на неделю. Из-за нахлынувшего расследования это мне очень на руку!

***

Пета Кирия больше всего хотела стать наиболее приближённой к Трёхглазой, её «правой рукой». В глубине души Пета недолюбливала выскочку Блэки, хотя внешне оставалась ей подругой и в бою готова положить за Блэки жизнь. Подобно сестре, а все Русалки между собой сёстры, Пета одновременно и завидовала Блэки чёрной завистью, и любила общение с ней.

Сегодня Пета дала выхлоп раздражению, когда осталась наедине с бесстрастной Лексаэллой Тайрус, русалкой Льда.

– Блэки снова выехала на своём, – негодовала Пета. – Даже Рина называет её умницей-разумницей. Я одного не понимаю – почему у Королевы этой выпендрёжнице всё сходит с рук?! Блэки поставила нас всех под удар, проштрафилась, мы теперь привлекли излишнее внимание Паука – а с неё как с гуся вода!

– Наша Королева никого не выделяет. Мы все равны перед ней. Тебе пора успокоиться и перестать задаваться, глубже и ниже хвостового плавника не нырнёшь, – мудро и рассудительно, а точнее бесстрастно и холодно, как и всегда, отреагировала Лексаэлла.

– И вся эта затея с Августой. Мне это всё не нравится. От Августы проблем, пожалуй, побольше, чем от Блэки будет – Блэки-то хоть своя, она всегда может остепениться, – переключилась тут же Пета и признала: – Я хотела поговорить с тобой об этой демонше. Узнать твоё мнение, Лексаэлла. Про неё ведь сначала вызнали эти доходяги-неудачники Корим и Зиги без нашего ведома. Не согласовали с нами её вызов, а перед фактом нашу Королеву поставили. И Королева вдруг согласилась, дала добро, мол, вызывайте. А теперь хлопот не оберёшься от этой бесовки недоделанной.

– У нашей Королевы свои планы на Августу. А все планы нашей Королевы направлены на наше благо. Поэтому мы будем помогать Королеве, – безапелляционно заявила Лексаэлла спокойным ледяным тоном.

– Это даже не обсуждается, Лексаэлла, – кивнула Пета и в убедительно-красноречивом жесте всплеснула артистичными руками. – Я не сомневаюсь в выбранном курсе и стратегии Королевы. Но Августа не способна оправдать наши ожидания. И ожидания Королевы. Ты же в курсе, что вытворяет эта бесовка. То, что она – огонь – под контролем у нас и мы можем ею управлять, что она наша работница – ей наплевать. Она творит что хочет. За ней присматривает Блэки. Но Блэки либо одна не справляется и идёт на поводу у Августы, либо сама имеет цели и делает с помощью Августы всё так, чтобы в очередной раз выслужиться перед Королевой! Мол, все средства хороши, достигну-ка я цели в обход начальства, но чтобы начальство было по итогу довольным.

Пета подошла порывисто к подруге-сестре Лексаэлле и схватила её за холодный локоть, заглядывая в льдистые глаза:

– Мы должны вмешаться. Мы должны доложить Королеве, раз Блэки пока не доносит, а Королева не всё и не всегда может увидеть в Шаре.

Лексаэлла нахмурилась. Она скрестила руки на груди, но отдёргивать и отстранять призывающую к действиям руку подруги Петы не стала. Пета продолжала увещевать:

– Я ещё не говорила с Риной. Но я уверена – Рина поддержит. То, что Августа заставляет проводить обряды посвящения в Томберы в массовых количествах, и это в любой момент привлечёт внимание Охотников – цветочки. Главное, что устраивает эта девка по собственной глупости – не вписывается ни в какие ворота! Она пытается манипулировать Королевой, играет в игры у неё за спиной. Королева ей всё спускает с рук только по той причине, что Августа за последние тридцать лет тесно общалась с Солсо. Королева надеется, что с помощью Августы она вернёт Солсо. Возможно, я скажу крамольную вещь, Лексаэлла, но будь я на месте Королевы – я бы поискала другой способ вернуть возлюбленного, чем якшаться с этой молокосоской.

– Твоя антипатия к Августе обусловлена конфликтом из-за Зелёного Червя. Правда у каждого своя. Наша Королева мудра и дальновидна. Она знает что делает. Но я согласна с тобой, Августа злоупотребляет милостями нашей Королевы. Если Августа не одумается – Королева разберётся с ней.

– Я сама разберусь с ней, – проскрежетала Пета, сжимая кулаки. – Я сейчас не выдержу и запою.

– И разрушишь мои чертоги. Будешь платить штраф, – прошипела Лексаэлла. – У меня в гостях петь тебе запрещено, Пета.

– Знаю, извини, подружка, – выдохнула Пета.

Её голос может разрушать пространство, повергая молекулы в хаос и разрушая души до основания. По этой причине Пета должна себя сдерживать, чтоб ненароком не испортить подругам их убежища и мебель. Немного остыв, Пета прошипела:

– Зелёного Червя надо было изначально устранить. Он типичный Белый. Он любит убивать и бахвалиться своей силой – но рано или поздно она обернётся против нас. Мы змею у себя на груди пригрели.

– Августа мыслила стратегически, решив оставить Зелёного Червя при себе, – усмехнулась чуть заметно Лексаэлла. – В его лице мы получили сильного бойца.

– Зелёный Червь – не тот случай, когда надо сохранить его жизнь, чтобы переманивать на нашу сторону. В один прекрасный момент соломинка переломит хребет верблюда, и он нас предаст, – покачала головой Пета. – Но дело не в Черве, как ты понимаешь, Лексаэлла, а в моём ущемлённом самолюбии. Меня больше всего бесит, что Августа – эта молокососка, эта вшивая девка-подросток – диктует мне – высшей Русалке – что мне делать и что я должна слушать, что она решила!

– Пета, Августа не дура. Сам Солсо учил её на протяжении более тридцати лет. А если учесть, что в Инферно течение времени сильно замедленно – я бы сказала – на протяжении почти трёхсот или трёх тысяч лет. Он бы не стал брать в ученики дур и так долго возиться с ними. Августа – важная стратегическая инвестиция. Пора бы тебе принять и начать уважать выбор Королевы. И ты ошибаешься, если думаешь, что Блэки с ней не справляется. Справляется она прекрасно.

Пета лишь поджала губы. Лексаэллу Пета считала самой лучшей подругой из всех сестёр – и та её не совсем понимала! Пете оставалось только предпринять выбор и решение, как поступить. Смириться с выбором Королевы, терпеть Августу или действовать в одиночку против демонши. Пете не нравилась эта демонша. И Пета решила сделать всё что угодно, лишь бы убить Августу. Устранить это бельмо в глазу любыми способами. Иначе Августа навлечёт бед на Русалок.

Ах, моя милая Августина…

Сегодня семь уроков, третьим – физкультура. Седьмым – биология, но я с удивлением вижу, как на доске с листочком замен значится напротив нашего класса – «Домой». Это означает, что биологии не будет, нас отпустили. Что же случилось с Мод? Я же как раз недавно видела её на Базе, Мод здорова, бодра, не могла же она заболеть?

Наш класс возрадовался такому подарку, как шесть уроков вместо семи. Все первые два урока слышался слушок по всему классу: «Слышал? Слышала? Биоложки не будет, ура!». А я расстроилась. У меня было о чём поговорить с Мод.

– Итчи, ты слышала, биоложки не будет? Впрочем, ты наверняка не только слышала, но и сама это подстроила! Уговорила Дарксон не приходить, отпустить нас на волюшку вольную! Вы же с ней в сговоре, – хихикал Коган.

Я еле удержалась, чтоб не дать ему подзатыльник – вместо этого увесисто ткнула его в бок:

– Заткнись, Коган!

– А-а-а, конспирация! Ладно, я понял, не буду тебя компрометировать! Короче, ставлю тебя перед фактом в последний раз, ультиматум, да, Итчи! В пятницу мы тебя ждём! Не придёшь – мы сами к тебе придём! – Коган шутливо-угрожающе помаячил указательным пальцем у меня под носом. Потом заговорил совсем ласково, зашептал аки возлюбленный на ушко: – Ты пойми, Итчи, Джиллс – он очень хочет тебя. Видеть, в смысле, нет, ты не подумай, он Салли не изменяет! Он обидится, если ты не придёшь. А я не хочу, чтобы Джиллс обижался. Итак, ты спасёшь Джиллса от депрессии? Ты, великая спасительница всех Итчи?

Коган заискивающе посмотрел на меня громадными глазищами.

Я совсем не против компании Когана и Джиллса и остальных ребят из шайки, но идти на вечеринку в пятницу я согласия не давала ещё вчера. А тут он привязался как клещ! Спасла положение госпожа Серджион. Она коброй зашипела на Когана:

– Тимоти! Между прочим, урок начался. Не отвлекай Клотильду, рассажу!

– Разлучат влюблённых! – пошутила Салли. Коган показал ей секир-башку, проведя ребром ладони по шее, я улыбнулась – смеяться громко неприлично, урок начался.

– Там все наши будут. Это хата Джиллса. Всё прилично, чинно, благородно. А если чудо случится, и ты притащишь с собой Ривела и Рыжую – так вообще цены вам не будет, станете гвоздём программы! Ты многое пропустишь, если будешь ерепениться! – не отставал Коган, когда Серджион на минуточку отошла в коридор.

Я умоляюще закатила глаза.

– Коган, дай подумать.

– Не дам! Ты должна сказать «да». Мы уже всё подумали и решили за тебя!

Коган бывает невыносим. Это он делает из принципа. Движим он благородными целями – вытащить человека из болота, из зоны комфорта. Серджион снова вошла и неодобрительно зыркнула на Когана. Когда прозвенел звонок, я чопорно задрала нос и заметила Когану:

– По крайней мере, до пятницы ещё надо дожить.

– Ах да, твои дела, твои заботы, я всё понял. Пойду передам Джиллсу, что ты придёшь, пока-пока! – Коган убежал. Я вздохнула и принялась собирать портфель.

Нужно ещё сходить вниз, в раздевалку, где куртки – там у меня висит пакет со сменкой. Ведь третьим уроком физкультура. Как же я не люблю физкультуру в школе!

Да, парадокс. Умею драться с бандитами, лазить по заборам, стрелять, владею приёмами единоборств, пытаюсь добиться от наставников, чтобы меня научили убивать людей – а на физкультуре полный лох. Особенно когда дело касалось игр с мячами. Я так и не поборола за два с половиной года неуклюжесть, внутреннюю неуверенность, ступор и подсознательные тараканы. В школе на физкультуре я превращаюсь в неуклюжую неудачницу. Да, вот такой я оборотень. Наш общий с Роджером друг, оборотень Йэн Гудинг, умеет превращаться в страшного мохнатого монстра. А я – в неуклюжую неудачницу. Очень смешно.

Стайка наших девчонок, журча, сплетничая, повизгивая и глупо хихикая, спустилась в подвальчик, вошла в своё отделение, а мальчишки – в своё. Я пребывала в недовольстве, что вот опять физкультура, что настырный Коган пристаёт, что не хочу идти на вечеринку, а с другой стороны надо бы сходить, чтобы не обижать ребят. А с третьей стороны, зачем мне туда идти, у меня же секретная миссия, мне надо ловить Томберов!

Сходила в буфет, оттягивая неприятную необходимость переодеваться в форму. В раздевалке оставались только Салли, Нэнси и Таиссия. Остальные девчонки толпились уже у входа в спортзал в откровенно обтягивающих маечках и коротеньких шортиках. Кто во что горазд перешучивались банальными шуточками ниже пояса с ватагой мальчишек в мешковатых футболках и шортах.

Салли, Нэнси и Таиссия без умолку щебетали, на меня ноль внимания, когда я тихо и по-быстрому принялась переодеваться в уголочке. Я скромная серая мышь, все это знают. Кроме Салли – она видела меня «в деле» и сама участвовала в спасении школы от преступной группировки, сражаясь бок о бок с Джиллсом. Но Салли умеет держать язык за зубами. Во многом благодаря этому качеству она с Джиллсом до сих пор и гуляет. Нэнси и Таиссия же воспринимали меня как аутсайдера. В целом они хорошие девочки, но мы никогда не сближались. Я уже почти закончила переодевания, до звонка секунд сорок, может, уже тридцать, как кто-то вырубил свет.

Салли и Нэнси в притворном ужасе завизжали, за дверью послышался мужской гогот. Таиссия возбуждённо и притворно злобно выскочила за дверь, ругаясь:

– Ну ё-моё, уже мужчины, а как будто в детском садике!

Следом за Таиссией вышли Салли и Нэнси, продолжая игнорировать меня. Мне показалось, что я плохо застегнула рюкзак, и я принялась проверять молнию. Вдруг дверь в раздевалку плотно закрылась. Я услышала звук закрываемой защёлки.

Это неожиданно – оказаться в темноте, запертой в раздевалке. Раздался звонок. Конечно, я не стала в панике вскакивать, орать и барабанить в дверь. Это глупо, да и клаустрофобией я не страдаю.

Вскоре вокруг образовалась тишина. Лишь отдалённо, если приложить ухо к двери, можно услышать голоса одноклассников. Они столпились у спортзала. Что это за шутка, и чья? Это что, Коган, решил так меня шантажировать, чтоб я согласилась прийти на вечеринку?! Ну я ему устрою!

Снова я оказалась жертвой ловушки закона подлости. Когда ты не берёшь изодов и оружия – случается спецзадание! А то было бы прикольно использовать сейчас Иглу Демоуса – приспособление для открывания дверей, выйти наружу и посмотреть на лицо шутника, которое бы вытянулось от удивления – как это, мол, я вышла?

Никто не приходил. Училка меня не искала, одноклассники не всполошились. Хоть бы Коган всполошился! И тут до меня доходит что Коган вряд ли мог меня запереть. Он стабильно прогуливал физру, придумал липовую справку-освобождение, потому что считал физру пустой тратой времени. И в это время, пока шла физра, он либо курил в курилке, либо обжимался с Фэрри.

И вот я так сидела и сидела пять минут, десять. А на двадцатой минуте почувствовала, как у меня болит голова. Просто, без причины. Я полезла на ощупь в рюкзак за соком, завидуя Эдварду. Он говорил, что может видеть в темноте.

***

Августа поднялась по ступенькам в тот момент, когда класс уже заходил в спортзал. Преподавательница строго проверяла, чтобы все были в подходящей обуви. Августа села на место освобождённых. Когда учительница спросила её, что с ней, она ответила:

– У меня сильно болит голова. Я только что приняла таблетку. Могу я позаниматься после уроков или в любой другой день, когда голова пройдёт?

– Что ты, Клотильда! – взволновалась учительница. – Может, тебе лучше совсем пойти домой?

– Нет-нет, всё будет нормально! – заверила Августа учительницу. – Вы не могли бы только закрыть эту дверь? Так дует… – она смотрела прямо в глаза женщине и говорила искренним голоском.

– Конечно! Да, она открывается постоянно от сквозняков. Ключ пусть будет у тебя – вдруг постучится завуч, откроешь.

– Спасибо, – она изнутри заперла предбанник спортзала и сам спортзал, где занимался класс Клотильды. И торжествующе улыбнулась. Хотя, эта предосторожность ей показалась излишней: птичка вряд ли выберется из клетки и уж тем более вряд ли придёт сюда.

А ещё Августа порадовалась, что сегодня в школе нет этой гнусной Охотницы Земли. Из-за Мод Дарксон у Августины могли быть проблемы.

***

Голова болела. Урок всё шёл. Как назло, я забыла анальгетик дома. У меня часто в последнее время болит голова. Вчера – понятно, Грифон взрывал мозг, да и накануне мы с Эдвардом зализывали раны и спали всего часа три. Но а сегодня что?! Я выпила весь сок, стала нетерпеливо ждать, когда закончится урок, чтобы попросить у Салли или Нэнси таблетку – у них наверняка есть.

Минуты до окончания урока тянулись медленно. Мне повезло, что я не студент – у них пары по полтора часа, и пришлось бы ждать дольше. Сколько прошло с момента звонка? В темноте на часы не посмотреть, а мобильник мой без подсветки. Может, у кого из одноклассниц есть часы с подсветкой или мобильники в рюкзаках, но не буду же я шарить по чужим сумкам, я же не какой-нибудь вор?!

При воспоминании о ворах я подумала об Антонио Тенбруке Он же Удав, новый коллега из Танреса, агент 015. Вот кто без проблем бы начал шарить по сумкам, чтобы найти анальгетик или посмотреть время! Абсолютно беспардонный тип. Но я его обожаю. Тут я вспомнила, что не писала ему уже дня три. Или больше?

С трудом дотерпела. Раздевалку открыли.

И получилась такая ирония, когда моя репутация «невидимки» сыграла в очередной раз. И на этот раз – против меня! Меня не заметили! Никому даже в голову не пришло, что я тут сидела взаперти весь урок! Первыми вошли, увлечённо щебеча, Салли, Таиссия и Нэнси. Я вздохнула и начала переодеваться обратно в обычную одежду – теперь, когда включили свет, я могла увидеть всё и не рисковать надеть джинсы наизнанку.

Мне не выжить оставшиеся три урока. Что там? Алгебра, география, химия. Седьмой – отменённая биология. На алгебре контрольная. Плевать. Я собрала вещи, обратилась к Нэнси – мне пришлось потеребить её за локоть:

– Нэнси, я ухожу по поводу плохого самочувствия. Предупредишь учителей, если будут спрашивать, ладно?

– Конечно, Клотильда, только два раза мне зачем об том говорить? Склероз, что ли? – она посмотрела на меня как на сумасшедшую.

Я ничего не поняла.

– У меня жутко болит голова, – объяснила я.

– Тогда понятно. Выздоравливай. Таблетку, может, дать?

– Нет, спасибо. Я обойдусь. Пока, – я решила, что Нэнси немножко не в себе, и поэтому лучше не брать у неё сейчас таблетку. Непонятный конфуз вышел.

В гардеробе взяла куртку с шапкой и шарфом. И побрела на выход. Во дворе курили Коган, Джиллс и Вайл. Я хотела прошмыгнуть мимо банды и пожелала, чтобы меня проигнорировали так же как девчонки. Но на мальчишек моя невидимость не распространяется.

– Куда опять пошла? – гаркнул Коган, словив меня как натуралист сачком бабочку. Он цепкими пальцами зацепил меня за куртку. Пришлось остановиться.

Большой верзила Джиллс, косая сажень в плечах, добродушно улыбнулся:

– Наверное, наводить марафет к пятнице. Итчи у нас пунктуальная, всё делает сильно заранее! Забыла что ли что, Кло-Кло? – У Джиллса обнаружилась недавно милая манера называть меня Кло-Кло. Но к чему относится его удивлённый вопрос о том, что я что-то забыла?

– Итчи не забыла, Итчи чудит, Итчи хороша и без марафета. Скорее всего, она побежала разгребать домашку, чтоб освободить для тебя вечер пятницы, Жабры, – поддакнул худющий как скелет и длинный как жердь Вайл, несостоявшийся кавалер Джейн. А Жабры – это кличка Джиллса. – А сейчас Итчи продефилировала перед нами второй раз, чтобы снова покрасоваться.

– Да, Итчи нам сейчас подтвердит, что она придёт, верно? – Коган требовательно заглянул мне в глаза.

– Я тебя очень жду, говорю тебе это опять и снова, – Джиллс бухнул мне лапищу на плечищу. Это отозвалось в голове взрывом боли.

Они втроём обступили меня как гоп-стопщики. Пару лет назад они были не такими большими, вымахали здорово. Я оказалась как между трёх огней. Моя больная голова не позволила остроумно им отвечать. И вдруг Коган такой говорит, тихо-тихо:

– Ты лучше колись, чё за фокус сейчас у тебя был?

– Фокус?

– Ну да, ты ж минут пять назад точно также мимо нас шла. Мы тебе ещё вслед пели – «Итчи, Итчи, юбочка из ситца!». И свистели! И на тебя лоси-бугаи из класса Локуста знаешь как смотрели? Как на секс-бомбу, вот!

– Я полагаю, Итчи зашла в школу с чёрного хода и вышла снова, – встрял Вайл.

– Вообще, прикольный прикол, – кивнул Джиллс.

Я хлопала глазами и смотрела на одного, второго и третьего, находясь не только в абсолютном окружении но и абсолютном непонимании происходящего.

– Что вам сбрендило в голову? У меня дико болит голова, оставьте больную женщину в покое! – я попыталась обратить всё в шутку и начала мягко раздвигать руками Джиллса и Вайла, чтобы проскочить между ними.

– Мы оставим, но ты нам скажи «да», – стоял на своём Коган. – Скажи ещё раз!

– Да, она уже говорила «да», но Коган… то есть босс хочет ещё раз от тебя услышать «да», коли мы видим тебя ещё раз, – расшифровал Джиллс.

– Да, да, да, я на всё согласна! У вас есть анальгетик? Я душу за него продам! – я с мольбой посмотрела на своих школьных приятелей.

– Анальгетик? У меня есть сигаретка.

– И у меня сигаретка.

– И у меня. А ещё у меня есть…

– Молчи, придурок!

Шиканье. Тычки. Мой вздох. Они мне не дадут анальгетик, потому что у них нет. Джиллс торжествует зато:

– Мы ждём тебя в пятницу.

– Во сколько?

– Так мы же тебе сказали, во сколько.

– Скажите ещё раз. У меня голова болит! У меня склероз! Я когда-нибудь вам припомню эти пытки! – устало выдохнула я.

– Начинаем в семь. Но ты можешь прийти во сколько угодно. Главное – приходи. А не придёшь… – Джиллс угрожающе надвинулся на меня. В шутку, естественно.

– Ладно, давай отпустим её, Итчи и правда совсем плохая, – миролюбиво отстранил его Коган.

А Вайл – этот джентльмен, первым спохватился:

– Давай я тебя провожу, может?

Я отрицательно покачала головой.

– Тогда, может, я тебя провожу? Ты только не подумай, что я Салли изменяю, но раз у тебя голова болит, проводить тебя дело чести! – неуклюже пошутил Джиллс.

Я снова отрицательно покачала головой.

– Ты хочешь, чтобы тебя проводил босс? – изумились ребята. – Коган, пойдём вместе провожать Итчи!

– Когану нельзя прогуливать алгебру. Кстати, ты уже опоздал, звонок звенит.

Коган ахнул и дёрнулся, было, в сторону здания школы. Но в нерешительности застыл и посмотрел на меня виновато. Они втроём почувствовали угрызения совести, что у них нет анальгетика. Простые, свойские парни. Я еле отвязалась от них и побрела восвояси.

Моя головная боль затмила разум, я не помню как вернулась домой. Лишь к вечеру смогла прийти в себя и сделала часть уроков. У меня не оставалось времени подумать, что сегодня со мной произошло в школе. Меня заперли в раздевалке, а потом Коган, Джиллс и Вайл вели себя странно. Но мальчишки могли прикалываться. И то, что меня заперли в раздевалке – тоже прикол, либо недоразумение.

Вечером мне позвонил Эдвард. Он был в раздрае, судя по голосу. Настаивал на встрече. Я предложила приехать к нему, но он возразил, что это свинство с его стороны заставлять меня так далеко ехать, и он сам приедет. Я стала настаивать, чтобы мы встретились где-нибудь в центре, но Эдди прогнул своё предложение, что он приедет в мой район. В итоге мы с ним встретились в кафе «Лимон».

Это кафе недалеко от улицы, где находится моя школа, давно я, Пит и Джейн считали родным. Нет, мы не выкупили тут долю в бизнесе, но здесь проходила львиная доля наших посиделок. Здесь мы время от времени знакомились с новыми людьми. Кафе мне нравилось тем, что оно сравнительно безлюдное. Можно сесть за дальний столик и тихо поговорить. Бармен и официанты совершенно ненавязчивы, тем более меня тут знают.

Когда Эдди доехал, часы показывали почти десять вечера. Я поняла, что встреча будет недолгой – во-первых кафе закрывается, во-вторых, Эдди почти полтора часа ехать назад через весь город. Что же побудило его вызвать меня на разговор? По телефону его голос звучал взбудоражено. Сейчас же, когда мы встретились, Эдди взбудораженным не выглядел. Такой же бодренький, хоть и собранный. Пока мы шли до кафе, Эдди конспирации ради болтал обо всяких пустяках. Когда мы уселись, он некоторое время пригляделся к окружению, вычисляя, не подслушивает ли кто. И лишь когда нам принесли чай с пирожными, он подсел ко мне поближе и заговорил тихо:

– Ты была права. Как сквозь воду глядела. Этот тип, с кладбища – он ухлёстывает за Мрией. Это он её обратил. Зелёный Червь. Я сегодня убить его хотел. Повезло гаду!

– Эдвард, давай по порядку. Тихо, спокойно. Убивать никого не надо. Это не эффективно. Сначала надо всё выяснить.

– Поймать, чтоб пытать! Поддерживаю, – энергично закивал Эдвард. – Если по порядку, то я сегодня прогулял школу.

Так. Не только у меня сегодня со школой сплошные недоразумения. Вот он, мой товарищ по несчастью! Братан.

– Я прогулял школу не потому что мне захотелось развлечься. Я решил охранять Мрию. Следить за ней. Я пошёл к её школе и решил подкараулить её после уроков. Чтобы проводить. Придумал легенду, мол, что я в её краях, её встретил. То есть решил с ней начать вступать в контакт, как мы с тобой обговорили. И вот я, значит, маячу около её школы. Или маньячу, ага. А тут вижу – идёт этот Червь. Я сначала глазам не поверил. Как это он так в открытую ходит по улице, среди людей, это чудище!?

– Внешне он совсем не чудище, обычный молодой человек. Грубоватый, неотёсанный, но крыльев, рогов и копыт-то у него нет! – объяснила я.

– Ага, нет. Демоны крылья, рога и копыта прячут под мороком. Наводят морок, навет, и никто ничего не видит. Как будто ты фильмы жанра «сверхъестественное» не смотрела! Он меня сразу увидел. Встал с другой стороны, стоит, ухмыляется. Мне бы подойти к нему, побить. А я понимаю – тут люди ходят, детишки. Школа же! Нельзя же так вот при свидетелях устраивать мордобой?!

– Правильно, нельзя, – киваю.

– Потом подошло время шестого урока. Он, смотрю, двигается ближе к школьным дверям. Выходят дети, их встречают родители, дети постарше, Мрия. И тут происходит нечто! На моих глазах! Я в осадок впал! Просто чтобы это понять – тебе нужно знать Мрию. Насколько это скромное, чистое, робкое, невинное существо. Утончённая девушка, такая тихая. А тут – такое!

– Что – такое?!

– Она бросилась к нему на шею. Он стоит, обнимает её, облапал всю, как пиявка, а сам поверх головы смотрит на меня и ухмыляется. Он её так держал минут десять наверное! А она словно под гипнозом! Потом они наконец отлипли друг от друга, и пошли. Идут по улице, она ему что-то говорит восторженно. Влюблённая пара! Ты знаешь, какой контраст. Мрия – она… у тебя рост какой?

– Сто семьдесят три.

– У меня сто семьдесят пять. В общем, Мрия небольшого роста, у неё сто шестьдесят с хвостиком. А этого громилу ты видела. Я это к тому, что я смотрю на него и понимаю – весовая категория у него ого-го. Диву даюсь, как ты на него налетела, что он потерял равновесие.

– Мне повезло. Эффект неожиданности. Но в следующий миг, как ты помнишь, он меня отправил в нокаут валяться на могилках. Он чертовски силён.

– Я вот ещё о чём. Мрия красива. Сегодня – особенно. Она для него нарядилась, для этого чудовища! Она редко когда носила юбки – а тут в юбочке коротковатой, колготочках, курточке, и без шапки, распустила волосы. Ещё она была накрашена – а до этого никогда не красилась! Так и хотелось заорать на неё – ты что творишь, у тебя дядя меньше недели назад как умер! Я думал – убью обоих.

– Ревность, Эдди.

– Да никакая это не ревность, шут с тобой! Мрия в опасности, а я сделать ничего не могу. Я шёл за ними по пятам, кулаки сжимались. Не мог и позвать кого на помощь. К полицейскому же ты не обратишься, он тебя первого в дурку отправит? Мол, господин полицейский, хватайте вон того парня, он на кладбище ночь назад меня с подругой чуть не поджарил какой-то хренью, а сейчас он мою девушку умыкнёт фиг знает куда!

– Куда они шли, ты выследил?

– И вот, они идут, этот урод постоянно озирается на меня, ухмыляется. Мрия явно под воздействием. Они потом спустились в метро и случилось прискорбное. Я их потерял. Метро, там толпа такая, сама понимаешь! – Эдди расстроенно уставился в уже давным-давно выпитую чашку.

Я попросила официанта подлить ему кипятка. Эдди настолько глубоко пребывал в себе, что не обратил на это внимание.

– Послушай, Эдди. – Я положила ему руку на плечо и вдруг осознала, что в этот момент я смахиваю на своего начальника – Майло. – Тебе нужно убрать эмоции. Постараться мыслить хладнокровно. Отстраниться. Зелёный Червь играет на твоём слабом месте – на твоих чувствах к Мрии. На том, что ты бесишься.

– Я понимаю это, – прошептал Эдвард. – Спасибо, что выслушала. В общем, я теперь ловлю момент, когда снова Мрия будет дома, чтобы поговорить с ней. Я больше всего боюсь, что она полностью в его власти и не сможет адекватно реагировать.

– Эдди, если она ходит в школу, а значит, социализируется, находится большую часть дня в обществе, и общество пока не забило тревогу – значит, пока всё в порядке, – попыталась я успокоить товарища. – Я понимаю, каково тебе. Со мной творилось то же самое, когда я понимала, что Пита охмуривают, а при этом сама я тоже поделать ничего не могла.

– И как ты тогда вышла из этой ситуации? – в надежде посмотрел на меня Эдди.

– Мне помогли друзья. Я была не одна. Эдвард, я с тобой. Попробуй сделать то, что задумал – дождись, когда Мрия будет у себя дома. Напросись в гости, сам пригласи её. Подключи своих или её родителей. Скажи, например, такую идею своим родителям – мол, у Мрии умер дядя, её надо поддержать.

– Мрия толком с этим дядей не общалась, – вздохнул Эдвард. – Её отец и её этот дядя вообще были в давнем конфликте. Они чисто формально поддерживали родственные отношения, не более. Возможно, по этой причине Мрии по большому счёту пофиг, что дядя умер, то есть она ведёт себя так, как ни в чём не бывало. Я не имею права её осуждать.

– Ты имеешь права на любые мысли. Но ты можешь их выбирать, управлять ими – в твоих силах, – я мягко пожала ему руку.

Эдди просветлел. И признался неожиданно:

– Спасибо. Ты моя самая лучшая подруга!

Я отшатнулась:

– Мы знакомы третий день. Я тебя третий раз в жизни вижу и уже подруга?! Не похоже, чтобы ты так неразборчив в связях!

– О, поверь мне, я очень разборчив. Я тебя хорошо чую, – Эдди загадочно улыбнулся. Хитро. Простодушно. И крепко пожал мне руку в ответ.

Вся грусть-печаль и раздрай слетели с него мигом.

– Твоё плечо такое надёжное, – проговорил он с чувством. – Выпью за тебя этот чай! Заговариваю этот чай на то, чтобы у тебя всё удалось!

– При чём тут я? Я же хочу помогать тебе, помогать Мрие. Пусть у вас всё удастся.

– Ты знаешь, ты права насчёт слабости. Вся это любовь-морковь – большая слабость. В Мрию я не влюблён, я это уже говорил. Но меня держит чувство долга, чувство ответственности. Всё-таки она моя соседка. Мы в ответе за тех, кого мы присоседили. Знаешь ли, случайностей нет. Все наши соседи даны нам для чего-то, то есть мы сами их притянули в свою жизнь.

Я потрясённо взглянула на Эдди. Так и хотелось спросить, не родственник ли он Майло Стимвитзу? Например, не брат-близнец ли ему? Вместо этих расспросов я подала идею:

– Попробуй, если Мрия в адеквате, осторожно поговорить о Зелёном Черве. Попроси под любым предлогом рассказать, как его зовут на самом деле, где он учится, где он бывает, а ещё лучше – где он живёт.

– Сделаю, я сам планирую придумать этот предлог-легенду. Вот только бы она вернулась домой.

Эдди поехал домой. Всё зависит от него – разговорит он Мрию или нет. То, что мы знаем о Зелёном Черве – слишком мало. Нужно больше информации, чтобы начать копать. А зная больше о Черве, можно выйти на те места, где может находиться Масочник. И направить туда облаву моих коллег.

***

Аманда с нетерпением ожидала возвращения Мод. Та сегодня ездила в город Жюв. Мод разыскала там потомка ордена Истребителей демонов, лично знавшего Феоктисту. Разговор с этим человеком был важен. Именно поэтому Мод пропустила занятия в школе. У одиннадцатого класса в результате не было «биоложки».

Аманда восстановила в памяти ещё раз обстоятельства гибели Дункалса. Его убили почти неделю назад, а подробностей кот наплакал. Скорпион с помощью Шакалов провёл магический акт по идентификации Белёсого Следа и выявил, что русалки отобрали у Дункалса не что-нибудь, а Ключ от опасного Измерения – Инферно. Но крайне важно выяснить, как Ключ мог попасть к Лиму, а также получить информацию об остальных Ключах. Аманда решила действовать на опережение. О том, что уже велась работа и переговоры с Трёхглазой по поводу возвращения Ключа, Аманда, конечно же, знала.

Мод вернулась из Жюва далеко за полночь. Несмотря на то, что Аманда уже буквально сгорала от нетерпения, она настояла, чтобы подруга приняла душ и выпила кофе с дороги. Через несколько минут женщины встретились на тёмной Рецепции, освещённой редкими лампочками.

– Я съездила удачно, – Мод вздохнула: – Если, конечно, можно это назвать «удачей» в свете произошедших событий. Мне удалось поговорить со старым рыцарем, господином Чаром. Кроме Феоктисты, у нас обнаружились ещё общие знакомые, мир тесен.

У Феоктисты два внука от её сына. Сын её не понимал никогда, он заклятый материалист. Феоктисту он принимал за сумасшедшую. И точно также – старший внук. Младший внук Лим был «изгоем» в семье, и в детстве часто убегал к бабушке. У Феоктисты и Лима было полное взаимопонимание. Когда Феоктиста была жива и я общалась с ней – я про второго, старшего внука ничего не слышала: Феоктиста заслуженно всю любовь отдавала младшему, Лиму.

У нас, Истребителей Демонов, Предназначение и Метка проявляются хаотично в разрезе наследования. Если у меня будут дети – не факт, что они унаследуют мою Метку. И дети их детей тоже могут не унаследовать. Но в ком-то особо избранном Метка как раз проявляется. Мы все – Истребители Демонов – происходим от одной семейной пары. Они жили ещё на заре Средневековья. И господин Чар, Феоктиста, Лим – мои родственники, правда очень дальние.

У Охотников не принято поддерживать привязанности, поэтому мы считаем друг друга соратниками, называем друг друга братьями и сёстрами, но никогда не будем считать, что мы друг другу обязаны, потому что родственники. Наш рыцарский Орден построен на кровных узах, наша кровь – она особенная. И таких как я и господин Чар, то есть те, кто знают, что они – Охотники, мало, к сожалению. Поскольку мы скрываемся, придерживаемся конфиденциальности, чтобы своих не ставить под удар, мы время от времени теряем связь со своими же, с наследниками, с теми, кому нужно раскрыть глаза, помочь их обучать. Смерть Лима – на моей совести.

Мод опустила глаза. Аманда предупредительно положила ладонь на руку подруги и внимательно посмотрела на неё:

– Не надо. А то тебе придётся вступить в поединок с Грифоном и Скорпионом за право считать, на чьей совести смерть Лима. Они уже почти неделю посыпают голову пеплом и бьют себя в грудь, доказывая мне, что это их зона ответственности, они проштрафились. А я говорю – нет, нет и ещё раз нет. Смерть Лима – вызов врагов. И они заплатят за это. Мы не можем постоянно знать, где подстелить соломку, мы не боги. Лучше расскажи про артефакт, знает ли господин Чар, как такой артефакт мог попасть к Феоктисте?

Ещё накануне Аманда, Рикардо, Майло и Мод вывели предположение. Если Лим не знал, что он – Охотник, то он не знал, что за вещь у него была. А если эта такая серьёзная вещь – значит, кто-то мог ему её дать, тот, кто знал. Например, Феоктиста. И Мод сегодня и ездила в Жюв, чтобы подтвердить это предположение.

– Конечно, господин Чар знает мало, но он умный человек. Он гораздо опытнее меня, и мне жаль, что мы познакомились только сегодня. Узнай я его раньше – я бы смогла многому научиться.

– Все встречи происходят в срок, все наставники являются в срок, – мудро заметила Аманда.

– Господин Чар считает, что Феоктиста не подозревала, что это за артефакт. Ей мог передать её дедушка или бабушка. Вещь передаётся из поколения в поколение. Украшение, семейная реликвия. Господин Чар дал понять, что в этот раз Ключи будут в форме этих семейных реликвий. И что они вброшены в те семьи, которые ведут непрерывную династию из глубин веков, где сохраняется преемственность между потомками и предками. Например, старинные рыцарские ордена, вроде нашего.

– Украшения. Это интересное замечание. Когда Скорпион провёл глубинную расшифровку Белёсого Следа, он увидел подвеску на диадему, элемент обруча или короны, нечто похожее на металл, с цветами, вензелями. Второй и Третий Ключи в этот раз тоже будут украшениями, это закономерно, – кивнула Аманда задумчиво.

– Господин Чар тоже говорил, что смерть Лима не моя ошибка, а скорее ошибка Феоктисты. Феоктиста не раскрыла Лиму, кто он такой, и кто она сама, раз Лим жил среди людей как обыватель. Это странно, ведь когда Феоктиста умирала, Лиму было уже двадцать. Возраст не ваганта – а подмастерья, даже молодого мастера. С другой стороны, взаимоотношения с двумя внуками, с сыном всё объясняют. Феоктиста могла не сообщать Лиму, чтобы не подвергнуть его опасности быть ещё большим изгоем. Или чтобы он сам её не отверг в неверии. Ещё Чар считает, что Ключи будут всплывать. Что если появился Ключ Инферно, значит скоро появятся Ключ Вечности и Ключ Забвения. Он знает о Ключах немного больше, чем мы. Самое ценное – он подарил мне блокнот, с записями о Ключах. Там всё зашифровано, но он меня научил, как прочитать.

– Это прекрасно, – Аманда торжествовала. Не зря её подруга так постаралась, съездила в такую даль!

– Эти Ключи появляются раз в несколько тысяч лет. Каждый раз цель их появления разная. Иногда это экзамен для преемника кого-то из Демиургов – того, кто займёт место Пажа или Слуги. Иногда это противодействие перевесу сил одной из сторон. Иногда это появление новых рас, передел существующего порядка в одном или нескольких мирах. А иногда – всё сразу вместе. По расчётам Чара, последний раз Ключи появлялись около двух с половиной тысяч лет назад. Как раз тогда наступили Сумерки богов, людям была стёрта память о том, что они напрямую общались со Старейшинами-богами, и всё это осталось в мифах. Сегодня уже никто не воспринимает Зевса, Геру, Деметру как реальных высших существ. Тогда эти Ключи были посудой. И Ключом Забвения и был тот самый пресловутый Грааль. Про него кто что только не передумал и не переиначил – лишь бы скрыть правду.

– Тогда появилась наша организация, – добавила Аманда. – Только она называлась по-другому.

– Тайное общество-секта «Синеглазка», – кивнула Мод. Об истории образования Только Для Ваших Глаз она знала.

– Под таким названием мы просуществовали до раннего средневековья, почти тысячу лет. Потом мы стали называться «Окулус Вестрос Тантум». И не меняли название ещё почти тысячу лет – до семидесятых годов прошлого века. Наконец мы стали «Только Для Ваших Глаз». Но некоторые наши союзники по старинке называют нас «Фиолетовое Око» или просто «Глаз». Да, тогда пертурбации в нашем мире происходили ого-го какие. Да такие, что понадобилось наше появление. Всякий раз, когда появляются эти Ключи – нужно готовиться к большим переменам.

– Мы справимся, – убедительно произнесла Мод, посмотрев на подругу.

Аманда ответила на это не сразу. Вздохнула:

– Не мы. А тот, кого пошлёт начальство. Скорпион недавно имел аудиенцию у F, – Аманда конспиративно понизила голос, будто их могли услышать. – О чём они там говорили, понятное дело, Скорпион не расскажет. Но намекнул, что F требует от нас «придержать лошадей», «не быть столь ретивыми, чтобы не мешать тому, кого он – F – назначит под это всё дело».

Проницательная Мод грустно улыбнулась:

– Экзамен для преемника кого-то из Демиургов. Думаю, я угадала.

– А я думаю, что угадала, для кого конкретно, – Аманда снова вздохнула, грустно.

Разговоры и письма

Утром родители собирались на работу как сумасшедшие, бегали по всему дому. Потому что у них рейс в девять вечера, а это значит, что они сразу из офиса побегут на всех парах на самолёт и даже не успеют заскочить домой. Мама так волновалась, что оставляет меня одну – хоть это не впервой – что заставила меня повторить все её указания по хозяйству, удостоверилась, что я всё записала.

Мои родители опасались, что их командировка затянется более чем на неделю. Больше всего они боялись, что я в Новый Год останусь одна дома, как в знаменитом иностранном фильме. В том самом, где родители уехали на каникулы, забыли дома мальчика, а в дом тем временем забрались воры. Мои родители боялись, что с ворами я не справлюсь, я ведь не ушлый мальчик из фильма.

Каждая командировка родителей удобна для моих секретных миссий. Поэтому я не стала нервничать, когда мама забыла о времени, что мне выходить уже в школу, и продолжала раздавать ЦУ. В результате я опоздала. Пришлось выжидать, пока первый урок закончится. Я просидела это время в буфете и всё думала над шуткой с раздевалкой. Не мешало бы прижать Когана к стенке и потребовать объяснений, что это за прикол. Наверняка точно он запер меня вчера в раздевалке, решив применить на меня угрожающие методы, чтобы я не смела отказывать в приглашении! Это одновременно смешно и несколько подленько.

Но тиснуть Когана к стенке не удалось: после больничного вышла Фэрри. Коган её саму затискал, не обращая внимания на мир вокруг. Что поделать с этими влюблёнными? Тогда я решила на третьей перемене подловить Джиллса и душевно с ним поговорить – что это вчера они мне устроили за цирк? Но Джиллс тоже вне зоны доступа – его оприходовала Салли. Подловить Вайла? Я его уже увидела, двинулась в его сторону, мы обменялись приветствиями, как раздался звонок на урок. На следующей перемене Вайла след простыл. Мэрмота я сегодня не видела, а с Локустом не хотелось иметь дел. Он скользкий, для душевного разговора не подойдёт.

Придя домой, я решила проверить электронный почтовый ящик. У нас с Удавом 2 основных канала общения: секретный и не секретный. Секретным мы пользовались редко. Это наши передающие устройства-рации Ми-Эт-8. По ним можно отправлять сообщения по типу пейджера. Только проходили они не через операторов-телеграфисток, а через защищённую сеть. По этому каналу я имела наглость на прошлой неделе мучить Удава расспросами, где и как его учили убивать. На этот канал я уже опасалась писать. Потому что Удав мягкими намёками запретил мне интересоваться у него этой темой. И я его понимала – я его самого подставляю под трибунал, едва кто-то из нашего начальства в ТДВГ узнает, что Удав распространяется о таких тайных вещах.

Поэтому я решила проверить обычный, не секретный канал. Там мы переписывались о мирском. В электронной почте было от него письмо. Я торжественно улыбнулась.

Первые несколько дней мы писали друг другу как оголтелые «влюблённые», по несколько раз на дню. В один из дней у меня даже случилась лихорадка, напоминающая ломку – я была готова сидеть у экрана компьютера 24 часа и ждать письма. Меня останавливало только присутствие родителей. Они не должны догадаться об Удаве. Потому что он из дурной компании, сын мафиозного авторитета – бывшего прораба Брюса Тенбрука. Потому что сам Удав вор и, как выяснилось, профессионально обученный наёмный убийца.

Но я доверяю Удаву как себе. Мы дрались вместе плечом к плечу. Он мне помогал. А ещё он троюродный племянник Лонды Эрелсон, одной из влиятельных лиц в ТДВГ.

Моя лихорадка тогда сошла на нет, мы стали переписываться 1-2 раза в день, иногда пропуская дни. Бурная переписка у нас была в прошлый четверг по секретному каналу. Когда как раз мы едва не поссорились из-за моего неуёмного любопытства. Никаких романтических отношений у нас нет. Если только самую малость. Но мы разного возраста, социального статуса, живём в разных городах. Мы коллеги.

Я начала читать это его новое письмо с большим удовольствием.

Как поживаешь, лучшая подруга? У нас теперь всё по-новому. Папашу повысили, он теперь важная шишка. Всё прошло гладко, я бы даже сказал – глазко. От слова Глаз, ну ты понимаешь, наши в деле и в теле обеспечили всё чики-пуки.

Вот уже неделю как я подрабатываю у Мачты. Не подозревал, что кромсать мёртвых людей такой кайф! Наверное, во мне умирает классный добрый доктор. Я бы пошёл учиться на доктора, но учиться долго, я быстрее выучусь на какого-нибудь слесаря, чтобы было хорошее прикрытие.

Мачта большой приколист. Подарил я ему вчера набор старых пластинок. Их бабушка Шпынделя откопала на чердаке и хотела раздать панкам, чтобы они украсили этими пластинками своё логово. Мачта в восторге, я теперь его кореш.

С Два-Девять тоже наводим мосты, она подкинула мне работёнку. Ею я буду заниматься всю неделю и это мне тоже в кайф. Вчера я подрался с пацаном – прикинь, он оказался настоящим оборотнем. Наверное, для тебя это не в новинку, учитывая, что за делишки ты там у себя проворачивала, с твоим-то матёрым стажем! Оборотень меня чуть не укусил, а жаль, хочу тоже побыть оборотнем! Но Два-Девять сказала, что так как в фильмах это не работает: чтоб стать оборотнем, укусом не отделаешься, нужен какой-то акт извращения. Да, Два-Девять так и говорит – акт. Я уж не знаю, что за акт – акт приёма-передачи или ещё что.

От Шпынделя и Гюрзы приветище, мы все тебя здесь очень хотим. Я – больше всех. Приезжай скорее. Иначе я не выдержу и приеду сам. Это угроза, если что. Даже Мачта меня не удержит.

P.S. Быть в Глазу оказалось интереснее, чем в тазу. В том тазу, в котором мы со Шпынделем как два мудреца плавали по морю в грозу раньше, до того как столкнулись с твоей милой физиономией.

P.P.S. Помни о моей угрозе: доберусь до тебя.

Его письма всегда наполнены восторженным позитивом, шутками и намёком, как сильно он по мне скучает. Я тоже. Долго продлится наш пыл? Мы никогда не плакали о нашей разлуке, это глупо. Я никогда не задумывалась, что Удав – мой «ухажёр»: это несерьёзно. Тем более, в ТДВГ действует строгий негласный принцип – никаких романов и привязанностей на работе. Мы с Удавом не хотели изменять установившиеся целомудренные платонические границы. Но всякий раз после его писем становилось тепло на душе.

Помедитировать над письмом Антонио долго не удалось. Зазвонил телефон. Оказалось, это был рыцарь, кому я помогаю спасать прекрасную даму из лап дракона. Кто я сама в случае нашего расследования с Эдвардом – второй рыцарь, ещё одна прекрасная дама или дракон? Мне больше импонировала роль дракона.

– Я всё узнал, – выдохнул Эдди в трубку. Голос довольный.

Я, подчиняясь этому настроению, улыбнулась до ушей как крокодил:

– Не по телефону. Я еду к тебе.

– Послушай, Клот. Это я втянул тебя в это, я не могу позволить такого свинства по отношению к тебе, чтобы ты ездила! Если ты не хочешь, чтобы я приезжал – я пошлю за тобой такси!

– Эдвард, перестань! Да хоть НЛО, хоть карету зелёную! Если ты думаешь меня прогнуть – ты заблуждаешься. Если ты считаешь, что втянул меня – это не так, я втянулась сама. И поэтому я еду к тебе и точка!

После таких пререканий мы сошлись на компромиссе – встречаемся в центре города, на Серебряной улице. Через час я была на месте, Эдди тоже. Мы направились в небольшое кафе, сели за дальний удобный столик. Эдди достал из рюкзака распечатки и блокноты.

– Мне удалось поговорить с Мрией. Она вернулась домой. И с ней самой, похоже, пока ещё всё в порядке. Если не считать, конечно, гипноза Зелёного Червя. Я думаю, это приворот. Он действует временами, позволяя Мрие существенную часть дня оставаться в адеквате – чтобы не вызывать подозрений её родственников. То есть Зелёный Червь воздействует на неё и влюбляет её в себя на определённые промежутки времени. Такова моя теория. То, что привороты существуют – я осведомлён, Джейн меня просвещала, вдобавок, я много об этом читал.