Читать онлайн Литературный семинар бесплатно

Глава 1

Стефан нервно посматривал на табло, ожидая, когда загорится заветная надпись «Посадка». Он понимал, что будет объявление, что его багаж, который он уже сдал и который ожидает на борту самолёта в уютном вместительном отсеке никуда без него не улетит. Но точно так, как писательский навык заставлял Стефана прикидывать, будет ли правильным отсек именовать «уютным вместительным», именно потому же он нервно прохаживался по залу, стараясь хоть на мгновение ускорить время своего отлёта.

«Марс – наше будущее!» – неслось под потолком очередное навязчивое напоминание от «творцов» официальной пропаганды. «Сегодня твой вклад – завтра общая победа!». Решительно некуда спрятаться от этих лозунгов.

Стефан слушал сообщения, пытаясь поглубже запихнуть беспроводные наушники, но было проблематично. Глубже был лишь мозг, который буквально изгрызли потоки сообщений, захлестнувшие Соясир в последние три года.

***

Память любезно показывала один из первых моментов столкновения Стефана с новыми веяниями в Отечестве. Тогда он как раз приехал в Закань на слёт начинающих авторов. Прогулки с коллегами по городу привели на берег Ловги. Стефан заметил фрагмент голограммы, висевшей над водой прямо по центру реки. «…благополучия масс!», значилось там.

– Что это? – спросил он.

– Вандалы атаковали сервер, пропала часть надписи, – ответил кто-то из коллег.

– Но, что было изначально?

– А, вот Вы о чём! «Забота правительства – счастье для нас. Так мы достигнем благополучия масс!».

– Как странно! И архаично. Не находите?

– Не скажите! Это лозунг новой кампании. В сети есть официальное разъяснение, не попадалось?

– Честно говоря, сильно занят в последние годы. Сеть активно не посещал, не видел ничего такого.

– Ловите файл с выдержками из книги местного классика.

– Неужто «Колизей истории Соясира» от С. Адова?

– Он самый, он самый.

– Спасибо, с удовольствием проникнусь. Встречал уже, конечно. Но знакомился лишь по общим выдержкам да рецензиям, увы!

– Досадное упущение. Открывайте канал приёма.

Выполненная при государственной поддержке книга полилась в мозг Стефана:

«…Итак, правительство обнаружило, что круг друзей на планете стал слишком широк, чтобы можно было безболезненно соясирцам оставаться на Земле. Благополучие страны чрезвычайно выросло, и в неё хлынул поток страждущих иностранцев. Это загрузило все социальные службы настолько, что пришлось выполнить их полную перезагрузку.

В итоге соясирские власти обратили внимание на космос, задавшись вопросом о переброске населения страны на ближайшую планету Солнечной системы. В таковом качестве выступил Марс. Это дало повод задуматься, насколько красная планета годится для переселения.

Научные исследования показали, что в своём изначальном виде Марс не годится нисколько. Встал вопрос дальнейших поисков подходящего мира, либо же превращение имеющегося в более дружелюбное место жительства. К несчастью, быстро закончились ресурсы, выделенные на движение мысли в двух направлениях. Так правительство пришло к выводу, что хорошо бы сосредоточиться на чём-то одном.

Продолжающиеся технические изыскания заставили сделать крайне грустный вывод. Увы, но надо было прождать ещё минимум полвека до появления транспортных средств, которые помогли бы достичь более удалённых миров Солнечной системы или даже покинуть её. Вместе с тем преображение Марса, требовавшее серьёзных усилий и не менее серьёзных расходов, должно было занять от силы одно или два десятилетия, или даже меньше.

Выводы учёных и инженеров побудили правительство Соясира пересмотреть приоритеты. Постановили отказаться от «бесплодных мечтаний о далёких мирах» и «сосредоточить ресурсы на благотворном преображении Марса в целях превращения его в новый дом для соясирцев». Примерно так всё это значилось в официальных документах, дав старт принципиально новой кампании.

Подготовка к работам на Марсе, взятая сама по себе, побудила властей слегка приуныть. Оказалось, что затраты на проведённые исследования и оценки перспектив итогом имели не одну только выработку, несомненно, мудрых решений. Затраты подорвали силы отечественной экономики. Теперь не имелось возможности обустраивать Марс, одновременно обеспечивая уровень жизни населению родной страны, привычно высокий в последние десятилетия.

Перед правительством встала дилемма. Предстояло пересмотреть решение о переселении, либо же найти альтернативный путь продвижения к светлому будущему. Проработка вопроса в комитетах и подкомитетах наметила контуры компромисса.

Соображения престижа лишали правительство возможности отменить официально принятое решение, доведёное до широких слоёв населения. Недругов в мире не было, все с искренним восхищением следили за чередой успехов Соясира в последние годы и десятилетия. В международных организациях бытовало даже мнение, что следует немедленно перенять выработанную модель и распространить её повсеместно.

Всех в мире интересовал накопленный опыт перевода реальных проблем в информационную плоскость, где они не просто решались, а и вообще искоренялись как таковые. Кому не понравится жизнь, где язык не повернётся описывать какие-то трудности? Небывалых, просто немыслимых высот можно достичь при таком подходе! Тем более что реальных действий часто даже не требовалось. Нужно было лишь всё корректно представить и верно поименовать.

Итак, врагов и недоброжелателей у Соясира не было. Но имелись, в малом числе, совершенно не влиявшем на общие положительные оценки, отдельные несогласные. Вот их мнение, пусть ничтожное, пусть совершенно незаметное, но присутствовало в информационном пространстве.

Несогласные тыкали пальцами в досадные нестыковки официальных сообщений, говорили: «Тысячу раз скажи «халва», а во рту слаще не станет». Делались попытки намекнуть счастливым гражданам, что не всё, считываемое с устройств распространения информации, прямо соответствует действительности. В общем, говорили какую-то досадную чепуху.

Тем не менее, критические замечания размывали единство информационного поля воздействия, создавали в нём локальные зоны напряжённости. Это толкало правительство к корректировке официальных сообщений так, чтобы общая картина не вызывала вопросов в стране и за её пределами.

Приходилось тратить время и ресурсы на совершенно посторонние вещи. Росли государственные затраты, особенно в условиях необходимости контроля над деятельностью и контроля над контролёрами и так далее. Поэтому компромиссное решение подразумевало обнаружение и использование иного подхода.

Отменять постановление о переселении на Марс признали не целесообразным. Требующиеся для этого работы по обустройству также не прекратили. Решили даже не выполнять стандартную корректировку информации, дабы она пришла в соответствие с ожиданиями граждан.

Изящество предложенной стратегии обнаружилось в ином. Средства распространения информационных сообщений перенастроили. Теперь они доносили не просто возможность и необходимость ранее разработанного плана властей. Граждане сами должны были, совершенно добровольно, в порядке личной инициативы и в целях проявления высшего патриотизма, зафиксировать разделение поступлений финансовых средств на свои счета.

Информационная политика показывала мудрость предложенного распределения. Одна часть поступлений, меньшая, шла на личные нужды граждан. И им с лихвой хватало! Большую же часть направляли на счета специального фонда, задачей которого стало финансирование процесса обустройства Марса и подготовка транспортных систем для переброски жителей Соясира.

Правительство пошло ещё на один беспрецедентный шаг. В целях оптимизации расходов нового фонда «Космическое благополучие» не стали учреждать специальные контрольные органы. Функции передали уже наличным институциям, но, мало того, снизили приоритет проверок деятельности фонда до минимума.

В итоге проверяющие органы оказались слабо заинтересованы в происходящем в фонде. Да и ранее выполненные контрольные функции уже загрузили во всех смыслах ответственных работников. Поэтому сил, желания и средств на то, чтобы постоянно следить за новым фондом не осталось.

В результате счета «Космического благополучия», как ни странно, стали постоянно расти, а не сокращаться под грузом неизбежных сопутствующих затрат. Это позволило направить финансы на достижение конкретных целей, стоящих перед «Благополучием». В итоге Марс, к удивлению многих, в том числе ряда скептиков в самом правительстве, начал реально преображаться.

Незначительной издержкой созданного механизма выступила необходимость не прекращать постоянное информационное воздействие на граждан. Работы по изменению нового мира подходили к концу, а планы по созданию транспортных систем ещё не запускали. Опасение, что редкий случай эффективности повторно не подвернётся, заставило и дальше запрашивать средства у граждан, а не останавливаться на достигнутых рубежах.»

Последние фрагменты фундаментальной работы С. Адова ещё разливались по нервной системе Стефана. Не успев закрыть канал приёма, он зацепил также часть информационного фона, отсылающего к описанным событиями. В сознание ворвались картинки смеющихся детей, игравших на фоне зеленеющего растительностью Марса. Чуть поодаль пробегали вполне себе земные животные.

Картинка двигалась, выхватывая полёт птиц в воздухе, перемещалась под воду и неслась за рыбами в морских глубинах. Потом опять появлялось небо. Его цвет на некогда красной планете своей синевой превосходил серость загрязнённых земных небес.

Виды завораживали. Волевым актом Стефан разорвал контакт, успев лишь ухватить сообщение «Сегодня Марс, а завтра вас!». В очередной раз мелькнула мысль, что спрятаться от информационных бурь можно только в изолированных комнатах, связь которых с сетью ограничивали неимоверными усилиями.

***

Стефан перенёсся обратно в аэропорт и с грустью помянул своё убежище. Только там, в полной изоляции от информационных потоков, он мог чувствовать себя до конца комфортно. Не было нужды полной ложкой есть то, чем кормят остальных, а наслаждаться лишь внешней тишиной, да чтением любимых книг.

Иногда ещё Стефан позволял себе послушать музыку. Были то произведения классиков и чуть-чуть авангардистов: немного симфо-метала, доля эмбиента, да эксперименты современных авторов в жанре ритмичных вздохов. Последнее настраивало на нужный творческий лад, помогало в сочинительстве. Им Стефан занимался по старинке: брал листок чистой пластбумаги, да водил по нему пахучим маркером.

Проблемы с питанием Стефан решал просто, как заповедовали жить в благословенном прошлом веке, ещё в начале информационного благоденствия в Соясире. Тогда впервые люди испытали необходимость в изоляции по причине странной хвори, охватившей мир. Распространились навыки дистанционного общения, а также службы доставки всего-чего-душе-угодно.

Хворь, точнее запись о ней в информационных ресурсах потихоньку сошла на нет. Цифровые же реалии жизни и системы дистанционной коммуникации всех мастей остались. Это очень спасало в современности тех, кто мечтал ослабить гнёт информационного давления на ум и чувства.

Стефан полагался на доставщиков еды. Они привозили пищу, размещали у двери и тут же растворялись в потоке горожан, текшем мимо домика писателя. Оставалось приоткрыть дверь, быстро затащить привезённое внутрь и споро восстановить изоляцию, чтобы звуки и образы счастливых граждан не мешали сосредоточиться на воплощении в жизнь творческих порывов писательской души.

Начинающий, но уже подающий надежды писатель «Эс Курни-цын», как значилось на обложках книг автора, не был противником властей или, упаси Боже, каким-то там носителем экстремистских воззрений антиглобалистского плана. Никто в мире, будучи в здравом уме, не стал бы отрицать уровня благополучия, достигнутого людьми. И роли соясирского образа мыслей и дела в достижении этого уровня мало, кто не отмечал.

Разногласия случались сугубо стилистические. Обычные граждане спокойно воспринимали потоки информации, льющиеся на них во всех областях и сферах жизни. Такой настрой, особенно, если убрать какие-то там частные мнения по поводу воспринимаемого, позволял людям достичь внутренней гармонии.

Гармония достигалась тем проще, чем чаще пользовались не только внешними источниками информации, но и прибегали к внутренним. Самые продвинутые граждане вживляли чипы новых разработок в разные части тела и включались в информационную сеть напрямую. Оставалось лишь закрыть глаза и положиться на образы, поступающие прямо на сетчатку, а то и вообще сразу в мозг.

Часть людей целиком уже полагалась в поведении и общении на информационную сеть. Они обращались к врачам за эксклюзивной услугой. Как в благословенной старине двадцать первого века часть прогрессивно настроенных членов общества удаляли органы, грозившие им раковыми заболеваниями, так новые веяния побуждали людей отключать зрительные нервы.

Для чего смотреть физическим глазом, если вполне можно ориентироваться на программы, работающие в чипе? Они разводили тела людей с препятствиями при перемещениях. Редкие сбои быстро устраняли, так что люди снова обретали возможность «видеть». Наполнение образами, как сказано, достигалось силами информационной сети и давало все необходимые сведения об окружающем мире.

Люди встраивались в потоки, регулируемые искусственным интеллектом. Подобно леммингам они неслись к известным целям, смотря на манящие огоньки внутренним взором и слушая звуки, которые доносились через наушники с ресурсов, наиболее заслуживающих доверия.

Впрочем, в отличие от зрения, моды на отключение слуха не распространялось. Всё-таки нужны были хоть какие-то пространства для манёвра, ибо возникало иногда желание оторваться от сети и побыть в благословенной темноте. Но темнота, лишённая звуков пугала, поэтому этого старались избегать.

Музыкальное искусство, построенное на основе ритмичных вздохов, развилось неимоверно. Правда, эпизодически проходили сугубо художественные споры о форме и содержании произведений. Стефан имел тут своё мнение и наделся обсудить часть воззрений на предстоящем семинаре. После озвучивания главного произведения, конечно.

Итак, начинающий писатель не был, так сказать, диссидентом. Он просто ценил уединение и натуральный вид природных вещей предпочитал образам дополненной реальности. Как и остальные сторонники течения, Стефан уединялся, изолировался, получал продукты первой необходимости через доставку – и писал, писал, писал!

Читать, правда, никто из обычных людей, вовлечённых в цифровое благополучие, произведения Стефана не спешил. Да и ладно! Были ведь братья по перу, чудесные коллеги по творческому цеху. Всегда можно было обратиться к ним и, желательно, в очном общении – глаза в глаза – представить новые произведения. Так и решали проблему с читателями, временно меняясь ролями с другими писателями.

В ожидании посадки на самолёт мысли Стефана бегали, суетились, мешали друг другу. Наконец, глаза его увидели желанную надпись на табло, а уши услышали объявление:

– Объявляется посадка на рейс XYZ авиакомпании «А-пейр» до Космовы. Приготовьте, пожалуйста, посадочные талоны!

Ну, наконец-то, встрепенулся Стефан. Скоро, скоро уже будет он на месте и сможет поделиться плодами своей души с благосклонно настроенными слушателями! Где же нужный выход?

***

Короткие заминки на выходе из аэропорта и на входе в самолёт, вызванные толчеёй пассажиров, не помешали Стефану быстро попасть на борт. Толчея рождалась минутными задержками в переключении с одной (глобальной) информационной сети на другую (локальную), подпитывающую потребности в коммуникации на борту.

Люди в современности постоянно терялись, утрачивая связь с сетью. Именно эта связь служила опорой в жизни. Соответственно, лишаясь опоры, пусть на мгновение, люди едва ли не умирали. Во всяком случае, на их самочувствии, душевном равновесии не мог не отразиться столь резкий скачок в ориентирах, заданных направленностью информационных сообщений.

Важно понимать, что определяющую роль играет не только информация сама по себе. Существенно ведь и её конкретное наполнение. Между тем именно наполнение и менялось при переключении от одной ветви на другую.

В аэропорту пассажиры потребляли ресурсы, отсылавшие напрямую к серверам, которые цепочкой охватывали всю страну. Поэтому пользователи ресурсов находили себя в единстве трактовок, скорости поступления сообщений и других моментах, свойственных для Соясира в целом. На борту, в условиях замкнутой циркуляции потоков, происходило выпадение из единства. Наблюдались шумы, искажения, да и разночтения одних и тех же событий. Мало ли чего могла воспринять сеть на борту, выходя на связь с ресурсами в отдельно взятых аэропортах!

Впрочем, для Стефана проблемы пассажиров с переключениями оказывались не совсем актуальны. Он и в обычной жизни предпочитал ограничивать доступ к информационным потокам. Ничего не менялось в момент попадания в поле воздействий, претерпеваемых пользователями от нестандартного наполнения сети в путешествиях.

Осталось миновать заторы на выходе и входе и найти своё место в самолёте, заботливо расположенное у окна. Там можно было сразу же «окуклиться», надеть тёмные очки, чтобы не видеть окружающих, а также погрузиться в мир музыки, защитив ушные раковины потоком звуков из наушников.

Стефан скользнул в салон самолёта. Место его было где-то в центре. Он пробежался взглядом по номерам, нашёл нужный и с разочарованием отметил не вполне обнадёживающую деталь. Мест было три, его у окна, как и хотел. Между тем в центре сидела массивная пожилая женщина и рассматривала окружающих оценивающим взглядом. Третьего соседа не было (это место так и не заняли, кстати сказать).

Женщина не выказывала отсутствующего взгляда. Органы слуха её не вмещали наушников обычного вида. Снизу на ушной раковине, правда, виднелось нечто, напоминающее устройство для слабослышащих. Всё вместе наводило на мысль о старомодности установок пассажирки, её нежелания ни включаться в информационную сеть, ни искусственно изолироваться от неё.

«Будет донимать разговорами», – подумал Стефан, протискиваясь на своё место.

***

– Вы не боитесь летать? – спросила соседка.

– Привык, приходится довольно часто, – ответил Стефан.

Самолёт в это время уже развернулся, встал в начало взлётной полосы и приготовился к вылету. Двигатели отдалённо шумели за бортом. Салон слегка вибрировал. Жеребец перед забегом, да и только!

Раньше, лет сто назад, полёт, в который отправлялся Стефан, занимал примерно полтора или два часа. Причём большую часть из них летательные аппараты то набирали высоту, то снижались. Теперь, в благословенные годы цифрового благополучия, о двухчасовых полётах мало кто помнил. Путь длился до четырёх часов, но в информационной сети ежегодно отмечали, что так быстро ещё никогда летать не удавалось.

– Мне всегда страшно, как в первый раз! – проговорила соседка. – Так-то мне тоже всю жизнь много летать приходится. Я администратор у артистов, вот, смотрите.

Стефан взял протянутую визитку, старую, пожелтевшую, ещё на плотной бумаге. «Нелли Колганова. Администратор. Звонок ко мне – профилактика организационной головной боли!» Ниже шёл номер телефона, причём такой древний, что Стефан автоматически присвистнул.

– Да, – сказала Нелли, – я работала ещё в двадцать первом веке! Мне стукнуло сто тридцать два в прошлом году!

– Поразительно! Но, неужели сейчас ещё есть живые артисты? Думал, всех уже аватарами заменили.

– Ещё как есть! Вы же, наверно, знаете: Даня Пилан решил вернуться в бизнес после разморозки. Между нами, такой жмот, такой жмот!

– Даня Пилан? Это кто-то из доблагополучных времён?

– Вы путаете! Доблагополучие было в двадцатом веке, в самом конце. Тогда ещё первый вариант благополучия, аналоговый, развалился.

– А Вы, значит…