Читать онлайн Зов со дна любви бесплатно
Часть 1
Ромео и Джульетта
Чудак из 6-го «Б»
1
Мартовское солнце радостно заглядывало в школьные окна, забрасывая в них свои еще не очень теплые, но уже ласковые лучики. Один из таких озорных солнечных бликов пробежался по белому личику хрупкой девчушки, сидевшей за первой партой возле учительского стола и усердно выводившей буквы и цифры на листочке клеточной тетрадки, время от времени макая в стеклянную чернильницу деревянную ручку с железным пером.
Почувствовав на своем лице чье-то легкое солнечное прикосновение, она зачем-то поправила белый передник на коричневом ученическом платье стандартного образца и обернулась. И тут их взгляды встретились! Карие очи дерзкого мальчугана с непокорным чубом с «камчатки», облюбовавшего самую последнюю парту в третьем ряду и ее васильковые глазки, по праву круглой отличницы, занимавшей самую первую парту в первом ряду светлой просторной классной комнаты. Мальчика звали Тим, девочку Белла.
Белла была не только первой ученицей, но и считалась первой красавицей шестого «Б» класса. Вот в кого влюбился Тим! В одно мгновение! Он тут же, в тот мартовский утренний час понял, что она – эта девочка с двумя белыми пышными бантами и большими бездонными глазами – есть его Женщина, единственная и неповторимая, уготовленная ему самим Небом на всю его оставшуюся жизнь. Тим именно так и подумал «моя Женщина», а не «моя Девочка», хотя было-то ему в ту пору всего 12 годочков.
В 6-м «Б», да не только в 6-м «Б», во всех средних классах средней общеобразовательной школы имени А.С. Пушкина, появилась мода – мальчики писали любовные записки девочкам. Бумажные четвертинки, нарезанные из листочков школьных тетрадей, аккуратно сворачивались, подписывались и прятались в пустую парту. Любой мог проверить – пришла ли ему какая весточка. Авторство записок не указывалось, определить, кто кому что пишет было трудно, разве только по почерку. Адресат находил свою корреспонденцию по указанным координатам: ряд, парта, место. Если хотел, отвечал на том же клочке бумаги и возвращал записку в тот же «почтовый ящик». Анонимная почта работала бесперебойно, но получали ее далеко не все – кому-то густо, а кому – пусто.
Тим долго думал, чтобы ему такое написать Белле. Потом, не мудрствуя лукаво, стараясь изменить почерк, вывел банальнейшую фразу: «Кто из мальчиков нашего класса тебе нравится?», на которую юные красавицы 6-го «Б» обычно никак не реагировали. На переменке он незаметно подбросил свое послание в «почтовый ящик».
Ответ, как ни странно пришел, и он поверг Тима в страшное смятение. Ответ был коротким и насмешливым: «Уж не ты ли?» Лицо мальчишки стало покрываться пунцовой краской, мысли хаотично забегали, он испытывал сложные, самому себя непонятные, ранее неведомые чувства. Стыд, смущение, досаду, обиду, разочарование, сожаление – «и зачем я только написал эту записку!» Самолюбие Тима было сильно уязвлено.
Прозвенел звонок и начался урок математики. Вела его Людмила Карловна, плотная дама бальзаковского возраста с неспортивной фигурой, на коротких тумбообразных ногах. Людмила Карловна была классной руководительницей 6-го «Б», очень строгой и справедливой, как она сама думала. Про таких училок говорят: «У нее не забалуешь!»
Тим немного оправился от шока, стараясь более спокойно оценить колкий ответ Беллы. Во-первых, она не знает, кто написал ей эту дурацкую записку. Во-вторых, может, она просто так пошутила. В-третьих, в этих словах «уж не ты ли?» содержалась ведь и некая толика надежды – «возможно, это и на самом деле ты… то есть… я». Тим совсем запутался. Оторвав глаза от бумажки, он осторожно перевел глаза в сторону учительского стола, за которым торжественно восседала Людмила Карловна, но на самом деле он со своей «камчатки» глазел не на нее, а на предмет своих непривычных переживаний. В эту минуту Белла, словно почувствовав на себя чей-то взгляд, снова обернулась, – Тиму показалось, что она взглянула на него с какой-то насмешливой улыбкой.
«О, Боже! – испугался влюбленный мальчуган, – неужели она догадалась, кто написал ей записку?» И лицо его опять стало покрываться красной краской.
2
Нейля Ламаева тоже нравилась Тиму. Нет, конечно, не так, как нравилась Белла, как-то по-другому. Да ему много кто нравился из девчонок 6-го «Б». В том числе Нейля, маленькая, аккуратненькая, немножко пухленькая.
Но Тим выделил ее из общего ряда после того, как на День Советской армии, 23 февраля она подарила ему замечательную книжку «Чудак из 6-го «Б». Да, была такая традиция в советских школах – девочки на 23-е Февраля, а мальчики на 8-е Марта дарили друг другу подарки.
Давно известно, что книга – лучший подарок. Но надо же, как Нейля угадала с названием – «Чудак из 6-го «Б»! Тим за вечер прочел эту увлекательную повесть – книжки он глотал, как щука мелкие рыбешки. И начал сравнивать себя с этим «чудиком» Борей со странной фамилией «Збандуто». Не похож. Хотя в чем-то, может быть, и схож. Тиму особенно понравился его принцип: «Главное в жизни – не поддаваться, а то погибнет всякая индивидуальность». Тим и сам был такой.
Но подарок на 8-е Марта он подарил не Ламаевой. Тим про нее и думать забыл, и потом ему из-за этого было немножко стыдно. Впрочем, много лет спустя, когда Ламаева уже училась в Томском политехническом институте, а Тим работал скреперистом на Всесоюзной комсомольской ударной стройке и зашибал «большую деньгу», он вспомнил об этом «школьном долге» и переслал девушке на 8-е Марта перевод на баснословную по тем временем сумму – 300 рублей, что превышало ее полугодовую стипендию.
А кому тогда Тим преподнес подарок на «женский день» в 6-м классе? Кому, кому, ну, конечно же, Белле!
Как Тим стеснялся, как робел, то бледнел, то заливался краской, когда в парфюмерном отделе магазина «Улыбка» выбирал Белле духи. И вот, наконец, заветная коробочка с романтической надписью «Ландыш серебристый» оказалась в его руках. Месяц копил деньги, урезая свои школьные обеды. Ничего, что это был лишь пробник, Тим ведь об этом не знал, а Белла ему ничего не сказала. Тим целый день ходил, выпятив грудь колесом, словно совершил какой-то великий подвиг.
Но не заносись слишком высоко, гласит древняя мудрость, чем выше ты паришь в облаках, тем больнее будет падать, чем звонче твой смех, тем горше будут слезы…
3
Впереди были каникулы. И намечалась весенняя спортивная спартакиада среди учащихся средних классов, которая должна была проходить на центральном стадионе областного центра. 6-й «Б» мог выделить шесть участников: три мальчика и три девочки.
После уроков на классном часе Людмила Карловна объявила имена счастливчиков, попавших на спартакиаду. Почему-то ее организаторы опрометчиво доверили их отбор «классным дамам». Хотя определенная логика в этом, безусловно, присутствовала. Ну кто кроме классных руководителей должен был знать, чем живут и дышат их подопечные? «Классная дама» 6-го «Б» не знала. Вернее, она интересовалась и знала лишь об одной стороне жизни своих учеников – успеваемости и дисциплине. Именно по этому исчерпывающему, как ей казалось, критерию она самолично, ни с кем не посоветовавшись (могла бы узнать мнение хотя бы того же физрука), выбрала участников областных состязаний.
Людмила Карловна, поправив на толстом мясистом носу свое видавшее виды массивное песне, торжественно огласила список:
– Защищать честь нашего класса и нашей школы на спартакиаду поедут, – учительница взяла паузу и продолжила своим металлическим голосом «железной леди» (кстати, многие за глаза так ее и называли): – Из девочек: – Белла Ветрова, Лиана Барсова и Тамара Изотопова. Из мальчиков – Серж Телегин, Денис Сухарь и Вилен Немцов.
– Как? Почему? Это неправильно! – 6-й «Б» загудел, как растревоженный улей.
Действительно, из этой «великолепной шестерки» реально «защитить честь класса и школы» могли лишь двое, ну пусть трое. Из девочек Лиана – необыкновенно шустрая и спортивная девчонка. Не понятно даже, почему «железная леди» включила ее в свой «список отличников», ведь успехами в учебе она не блистала, да и примерным поведением не отличалась. Возможно, Людмила Карловна, это сделала из каких-то своих высших педагогических соображений. Лиана и Белла жили в одном доме по улице Тукая 1 и считались подружками. А посему, наверно, чтобы их не разлучать, классная руководительница решила присовокупить ее кандидатуру к безусловной фаворитке, круглой пятерочнице Ветровой (хотя, справедливости ради надо заметить, что Белла показывала неплохие результаты и на беговой дорожке). Нельзя было, конечно, обойтись и без отличницы Тамары Изотоповой – еще одной любимицы «Карлы» (в скобках заметим, что так строгую учительницу математики, «классуху» 6-го»Б» называли только самые отъявленные лодыри и прогульщики). Тамара в спорте была полный нуль, она имела даже освобождение от уроков физкультуры. Но при этом Изотопова обладала каким-то необъяснимым девичьим обаянием, многие мальчишки по ней сохли. Тим тоже был слегка в нее влюблен.
Если бы отбор участников спортивной спартакиады производился профессионально, а не по прихоти «Карлы», то в команду девочек непременно следовало бы включить Татьяну Сумину и Ираду Камалову. Первая серьезно занималась спортом, правда, плаванием, которое не входило в программу школьного четырехборья. Но она могла «выехать» на одной ОФП – общефизической подготовке. Что касается Камаловой, то это была огонь, а не девка! Длинноногая Ирада превосходила в беге многих пацанов из 6-го «Б». К тому же, она, как и Лиана Барсова, жила в одном доме с Беллой Ветровой и тоже считалась ее закадычной подругой, несмотря на плохую успеваемость и отвратительное поведение.
Еще хуже была сформирована команда мальчиков. Из-за чего, собственно, 6-й «Б» и встал на дыбы. Из объявленной некомпетентной «Карлой» тройки – Серж Телегин, Денис Сухарь и Вилен Немцов – лишь первый был подходящей кандидатурой.
Серж отлично учился, не дерзил учителям и посещал секцию легкой атлетики.
Верзила Денис Сухарь в отличие от своего брата, который выступал уже за сборную города по баскетболу, был равнодушен к спорту, увлекался больше музыкой. Но вымахал к 12 годам будь здоров так, что сходил за восьмиклассника. Из-за высокого роста, видимо, Людмила Карловна и включила его в список, вспомнив, что собирает она все-таки спортивных ребят на ответственные соревнования, а не «очкариков-батанов» на светскую вечеринку.
А почему среди «приглашенных» оказался увалень Немцов – это и дураку понятно. Отец Вилена был главврачом ЦГБ (центральной городской больницы), перед этой семейкой не только «Карла» стелилась, но и грозная директриса школы Звенигова Нина Георгиевна. Вилену Немцову всегда доставались бесплатные путевки в «Артек» и другие престижные оздоровительные лагеря и здравницы необъятного Советского Союза.
Среди ребят достойных претендентов было еще больше, чем среди девчонок. Ими могли стать два неразлучных приятеля Коста и Жебу, жившие в палубной многоэтажке по Тукая 9. Один занимался борьбой, а другой, как и Сумина, плаванием в олимпийском бассейне «Дельфин». И оба они, как Татьяна Сумина, могли «вылезть» на ОФП. Можно было попробовать и новенького – баскетболиста Шмеля, переведенного недавно в 6 «Б» из другой школы. Незаслуженно был забыт еще один мастер бега на короткие дистанции – троечник Ярыга, 30 метров он бежал не хуже Тима, а на 60 немного уступал.
Однако бесспорным лидером в школьном четырехборье был, разумеется, Тим. Причем, во всех четырех видах он показывал лучшие результаты – в беге на 60 метров, метании гранаты и в прыжках в длину и высоту. Все об этом знали, не знала только самонадеянная «классная дама». Главного чемпиона не взяли на спартакиаду! Тиму было очень обидно, из глаз его даже покатились слезы, которые он быстренько стирал ладошкой, не дай Бог, кто заметит… Последняя парта спасала, в его сторону никто не оборачивался.
– Я отзываю свою кандидатуру, – поднялся вдруг верзила Сухарь. – Пусть вместо меня едет Тим Беркут. Он настоящий чемпион, без него мы проиграем.
«Не нужно мне ваших подачек!» – зло подумал про себя Тим и, пряча рукой заплаканное лицо, выбежал из класса. Неожиданно с первой парты кто-то вскочил и пустился за ним в погоню. Тим выбежал в школьный двор, легко перескочил бетонную ограду и немного притормозил. Он еще в классе, вышибая ногой входную дверь, каким-то «задним зрением» уловил, что за ним кто-то тоже побежал, ему почудилось, что это Белла. И теперь, когда отдалился немного от школы, он украдкой стал оборачиваться, чтобы посмотреть, кто же это?
Да, это была Белла!
– Тим, подожди-и, – надрывая свой тонкий голосок, вопила девчушка.
Мальчуган еще немного сбавил обороты. По его лицу продолжали течь слезы, но это уже были другие слезы, сладкие, он слизывал их кончиком языка, наслаждаясь их восхитительным вкусом.
– Тим, подожди! – продолжала надрываться Белла. – Остановись! Ты едешь, тебя включили в список.
Тим, умело управляя темпом бега, держал девчонку позади себя на удобном расстоянии и не останавливался. Ему было приятно слышать ее зовущий голос, но он не хотел, чтобы Белла увидела его заплаканное лицо. Наконец, впереди показалась пятиэтажка по Тукая 5, беглец включил высшую скорость и, оторвавшись от погони, скрылся в своем подъезде.
4
Тим сидел на стареньком диване в зале стандартной, скромно обставленной – диван, стол, стулья, этажерка с книгами, радиола «Рекорд» – двухкомнатной квартиры и перебирал свои «боевые награды». Несмотря на юный возраст, он накопил их уже немало: благодарственные письма и похвальные грамоты за отличную учебу, почетные грамоты за победы в футбольных турнирах «Кожаный мяч» и спортивные дипломы. Почти все они были 1-й чемпионской степени.
Вот этот диплом он завоевал еще в четвертом классе. На нем было написано: «За первое место в зимнем многоборье первенства легкой атлетики среди групп начальной подготовки ДСО-140 в беге на 500 метров с результатом 1.50».
А вот этим дипломом его наградила ДСШ имени Ю.А.Гагарина ровно год назад, 8-го марта – «За первое место в кроссе на дистанции 300 метров с результатом 56,7». Пятиклассник Тим тогда показал результат норматива на «отлично» для учащихся 8-х классов.
Однако самой дорогой наградой в своей коллекции юный спортсмен считал грамоту, в которой от руки было написано следующее: «Самому молодому участнику традиционного городского Новогоднего пробега…»
Он очень хорошо помнил этот недавний забег по заснеженным улицам города. Бегуны взяли резкий старт от главного входа Центрального стадиона. Падал редкий пушистый снег и приятно холодил разгоряченное лицо. Тим не спешил, он спокойно бежал в своем темпе. После трети пути – дистанция была 4 километра – многие участники Новогоднего забега перешли на легкую трусцу, а кое-кто и на пеший ход. Тим обходил выдохшихся соперников – взрослых дяденек и тетенек – одного за другим, не прилагая к этому никаких видимых усилий. Для него бежать было так же естественно, как дышать. Не меняя темпа, нигде не ускоряясь, ни капельки не устав, он завершил дистанцию, как потом выяснилось, с четвертым результатом.
За четвертое место награды не полагалось, разыгрывались лишь три первых призовых места. Но главный судья соревнований, поразившись, как легко и быстро преодолел такую сложную дистанцию столь юный бегун, грамоту, заранее приготовленную за третье место, вручил Тиму, самолично ее подписав…
В дверь громко постучали. Тим вздрогнул и, пряча награды, пошел открывать. В квартиру ввалился едва ли не весь 6-й «Б». Все наперебой стали просить его ехать на областную спартакиаду. Громче всех кричали Серж с Беллой.
– Мы убедили «Карлу», она включила тебя в список!
– Нет, ребята, не могу, – стал отнекиваться Тим. – Видите, у нас дома ремонт, надо помочь родителям довести его до конца.
Действительно, в комнатах были ободраны обои, в углу стоял огромный таз с жидким обойным клеем. Тим уже полностью взял себя в руки и, держа марку чемпиона, равнодушно оглядывал переговорщиков насмешливым взглядом. Дескать, зря стараетесь, ребятки, сказал не поеду – значит, не поеду, давайте уж как-нибудь без меня там справляйтесь.
Сколько одноклассники не уговаривали Тима, все безрезультатно, так и ушли, не солоно хлебавши.
Турист СССР
1
Летние каникулы перед 8-м классом Тим проводил на турбазе «Чимган».
Чимган – горная гряда в отрогах Тянь-Шаня. Еловые леса, горные луга, водопады в ущельях, а над ними вершины, покрытые снежными шапками. Красота!
И еще здесь можно было получить значок «Турист СССР». Его давали даже школьникам старших классов за марш-бросок на один из Чимганских холмов. Если преодолевал маршрут менее, чем за два часа.
Перед походом – обязательный медосмотр. С развитием медицины врачи поняли, что каждый человек индивидуален и требует особого подхода. Но в советское время всех мерили по единому шаблону. Артериальное давление считалось в норме в пределах 60—65/120-125.
А у Тима всегда зашкаливало за 130—140!
Короче, к походу его не допустили.
Слезы душили Тима! Как же так? Жирных девок с толстыми задами допустили, а его – спортсмена, чемпиона – не допустили.
Самолюбивый парнишка с этим смириться не мог. Тим бросился на штурм горной гряды. Но не по утрамбованному машинами пологому склону, а напрямую, по отвесным скалам. Цепляясь за острые выступы руками, нащупывая ногами трещины и выбоины, он отчаянно карабкался вверх, неудержимо приближаясь к своей цели. Вниз, где шумел и ревел горный водопад, Тим старался не смотреть.
Уже минут через 20 он взял эту неприступную, казалось бы, вертикаль и спокойно уселся на краю горной лужайки, дожидаясь прихода основной группы.
Заметив мальчишку, повара – машина с походной кухней прибыла сюда заранее – напоили его вкусным травяным чаем.
Первые участники похода показались лишь часа через полтора. Еще минут через 30 подтянулись аутсайдеры, в их числе и толстозадые девахи.
Инструктор, завидев Тима, удивился:
– А ты откуда здесь? Тебя же отстранили от похода.
Парнишка молча ткнул большим пальцем себе за спину, мол, оттуда.
Инструктор не поверил, стал расспрашивать поваров:
– Давно этот пацан тут сидит?
– Часа два уже, наверное.
Возбужденный инструктор снова подошел к Тиму:
– Ты действительно сюда по скалам залез?
– Ну да.
– Не может быть! Если это правда, то ты выполнил норматив мастер спорта. По этой отвесной стене забираются только опытные скалолазы. Да и то со страховкой.
Но значок «Турист СССР» Тим так и не получил.
Честь незнакомки
1
В 8-м классе как-то все резко поменялось. За длинное лето ребята сильно вымахали. Особенно пацаны, догоняя в своем половом развитии опередивших их девчат. Взыграли мужские гормоны – сопливые мальчишки превращались в брутальных парней и более уверенно ухаживали за своими прелестными, уже давно созревшими одноклассницами.
8-й «Б» стал чаще собираться вместе во внеурочное время. В запасе было две «блат-хаты». Одна у Шуры Правдолюба, он жил в своем доме в военно-строительном городке и у него была даже собственная комната, обвешанная фотографиями модных эстрадных артистов – «Битлз», Мирей Матьё, Джо Дассен. На Новый Год его «родаки» куда-то свалили, и все, кого, конечно, на ночь из дома отпустили, собрались у Правдолюба.
Второе место общего сбора – «двушка» по адресу Тукая 1, где обитала Белла Ветрова, мать которой работала по разным сменам на химкомбинате, и квартира часто пустовала. Здесь, успешно отрапортовав о «демократическом централизме», активисты 8 «Б» торжественно отметили вступление в ряды членов ВЛКСМ (Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи). Тогда Тим впервые испытал вкус вина – дешевого портвейна «три семерки» («777»). В голове шумело, было весело.
А по вечерам устраивали "тусовки" в открытой беседке возле того же дома по Тукая 1. В этой пятиэтажной новостройке проживала едва ли не половина «девчачьего царства» 8-го «Б»: Белла, Лиана, Ирада, Нейля… Большинство пацанов обитало в соседних домах по Тукая 5, 7 и 9 – кто хотел и мог, по вечерам приходил в излюбленную беседку. Слегка флиртовали, обсуждали школьные новости.
В тот теплый весенний вечер девушки были почти в полном составе. Не было только Ирады. Длинноногая девица, уже вовсю встречавшаяся с каким-то взрослым парнем, вообще редко посещала эти «детские посиделки». Тим пришел вместе с Сеней, который жил в его доме по Тукая 5 и, будучи большим любителем дамского общества, не пропускал ни одной встречи.
В 8-м классе появилась новая забава – дерзить учителям и доводить их разными «приколами». Переходной возраст – что тут поделаешь! Пацанам нужно было как-то самоутверждаться, и мишенью стали бедные педагоги.
Но не все. Классную руководительницу Людмилу Карловну как-то побаивались, не трогали и преподавательницу немецкого языка Анну Генриховну Штерн. Хотя она была совсем не строга, ее белое миловидное лицо, окруженное копной светлых волос, излучало неизменное дружелюбие и снисходительное «саксонское» добродушие. В общем, она была настоящей немецкой красоткой, и задевать такую красоту было неудобно. Влюбчивый Сеня даже поклялся, что по окончании школы непременно женится на белокурой немке Штерн. Но другим учителям доставалось по первое число. Большим докой по разным дерзостям был Шмель. Тим тоже не сильно от него отставал.
Ребята как раз обсуждали его последний «прикол» на уроке физики.
– Ты бы видел, Тим, лицо Лидии Муратовны после того, как она тебя выгнала с урока, – не без злорадства вспоминала Лиана, у которой были с ней, как впрочем, и с другими учителями, натянутые отношения.
Плохие отношения с учительницей физики были не только у Лианы Барсовой, ее тихо ненавидел почти весь класс. Только Серж Телегин, который держал уверенный курс на «золотую медаль», умудрялся находить с ней общий язык. Вообще-то, Лидия Муратовна была, наверное, не вредным человеком, а может быть, вполне себе и добрым. Но когда она своим нудным скрипучим голосом в слово в слово пересказывала очередной параграф учебника «Физика. 8 класс», тут поневоле взвоешь.
Вот Тим и не выдержал.
– Лидия Муратовна, Лидия Муратовна, а тут ошибка! – истошно завопил он, прерывая объяснения учителя.
– Что случилось? Какая ошибка? – испуганно промямлила физичка.
– Да вот здесь, в учебнике, – зацепил на крючок доверчивую жертву школьный хулиган. – Вы сказали: «этот закон НЕ РАБОТАЕТ во всех проводниках».
– Ну да, правильно, я так и сказала. В чем проблема? – недоуменно спросила Лидия Муратовна.
– А в учебнике написано по-другому: «этот закон НЕ ДЕЙСТВУЕТ во всех проводниках». Вы сказали «НЕ РАБОТАЕТ», а тут написано «НЕ ДЕЙСТВУЕТ», – прикинулся дуриком Тим.
Физичка целую минуту молчала, осмысливая услышанное. А когда до нее наконец дошло, исторгла свое возмущение заполошным поросячьим визгом:
– Вон из класса!!!
Ребята, переживая в беседке перипетии прошедшего дня, вновь посмеялись над бедной училкой.
– Классный получился прикол! – похвалил Сеня своего одноклассника.
– Но теперь физичка тебя сгрызет, – подала голос Нейля, выразительно посмотрев на Тима.
– Ничего, переживем как-нибудь, – беспечно отмахнулся тот.
– Классно-то классно, но Лидию Муратовну искренне жаль, – рассудительно, по-взрослому заметила Белла. – Это, по сути, несчастная, одинокая женщина. Не совсем еще старая, между прочим.
Помолчали.
Сеня вдруг стал прощаться, у него образовались какие-то срочные дела. Ушли и Нейля с Лианой. За ними – и Белла. Тим остался один в пустой беседке, домой идти не хотелось, и он направился на «пацанскую тусовку» к «палубной» пятиэтажке по улице Тукая 9.
2
"Палубной" пятиэтажка называлась потому, что квартиры в доме, как камеры в тюрьме, располагались вдоль длинного палубного балкона-коридора, объединенного лишь двумя крайними подъездами. Но счастливые обитатели первого этажа имели свои крошечные полубалкончики с выходом на свои маленькие земельные участочки, которые, как правило, обсаживались зелеными саженцами.
Жебу и Коста сидели, словно куры на насесте, на обшарпанных перилах полуоткрытого подъезда и кудахтали о последних школьных новостях. Тим поздоровался за руку с друзьями и уселся рядом с ними.
Новость, которую обсуждали ребята, была страшной, и связана она была с их одноклассником Сивым. Хотя Сивого в 8 "Б" никто за своего одноклассника не держал. Малого того, что Сивый был второгодником, его еще в конце учебного года перевели в обычную школу прямиком из детской колонии. За что он туда угодил, сам он не распространялся, да никто его об этом и не спрашивал.
С ним вообще старались поменьше якшаться. Уже сам вид Сивого отталкивал: короткая арестантская стрижка, лошадиная ухмылка на плоской сильно вытянутой физе, блатная манера говорить, сильно коверкая и растягивая слова…
Вел себя Сивый нагло и вызывающе. Дерзил учителям, докапывался до ребят, особенно тех, кто был послабее и не мог дать отпор. Доставалось и девчонкам.
Любимый прикол залетного шпанёнка был таким. На переменах он сидел на подоконнике, лузгал семечки и хищно щуря свои и без того маленькие серые глазки, высматривал подходящую жертву. Сивый останавливал какую-нибудь беззащитную девчушку и нарочито участливым голосом предлагал:
– Хочешь семечками угощу?
Та, лишь только для того, чтобы поскорее отделаться от неприятного собеседника, отвечала:
– Хочу.
– На вот, сама возьми в кармане, а то у меня руки в шелухе. – Сивый сползал на пол, подставляя свой оттопыренный карман.
Ничего не подозревающая девчонка опускала свою чистую невинную ручку в шаровары Сивого, рука куда-то глубоко проваливалась – в кармане была огромная дыра – и натыкалась на его… непотребство.
Жертва подлого обмана резко одергивала руку:
– Дурак!!! – и покрываясь красными пятнами стыда и позора, в слезах убегала прочь.
– Гы-гы-гы! – как заправский мерин, гоготал и радовался удавшейся мерзости Сивый.
Однажды, прямо на уроке, долговязый дебил довязался до Нейлы Ламаевой, маленькой, но бойкой девчонки. Тим, как и другие пацаны, влюблялся поочередно во всех своих симпатичных одноклассниц, от Тамары Изотоповой до Беллы Ветровой. Ламаева не была исключением, мало кто мог устоять перед ее тугой русой косой…
В шестом классе на 23 февраля она подарила Тиму весьма занимательную книжку "Чудак из 6Б". Уже много лет спустя, когда Тим работал на Всесоюзной комсомольской стройке "Днепр-Донбасс", он вдруг, вспомнив шестой класс, сделал девушке обратный подарок. Откуда-то прознав, что она училась в Томском политехническом институте, отправил на ее адрес огромный по тем временам денежный перевод (шальные деньги жгли ляжку) в размере 300 рублей – это ее полугодовая стипендия. Без всяких видов и претензий: где Томск, а где Донбасс…
Так вот, Сивый стал приставать к Нейле. Но не на ту нарвался! Он специально ронял на пол авторучку и просил Ламаеву, которая сидела через проход на соседней парте, ее поднять. Нейла это сделала только один раз, а потом послала его к черту. Сивый обещал разобраться с ней после уроков, но до "после уроков" он не "дожил".
Как только прозвенел звонок на перемену,Тим, Коста, Жебу, Шмель и Сеня, выпроводив девчонок в коридор и закрыв шваброй двери в класс, приперли вконец оборзевшего "школьного террориста" к исписанной мелом доске.
– Отпусти-те, пацаны! – маленькие глазки бывшего колониста трусливо забегали. – Я же только пошутил, я больше не буду, зуб даю.
Особенно этой победе, которая оказалась на удивление легкой и быстрой, радовался Сеня:
– Будет теперь знать, как к нашим девчонкам приставать!
Впрочем, совсем свои безобразия Сивый не прекратил, но стал заметно осторожней и сдержанней.
И вот новый случай в лесопосадке. За лесопосадкой, в военно-строительном городке, или как еще называли на ВСО, откуда было минут 20 скорым пешим ходом до школы, из 8»б» жил только один Шурка Правдолюб. И еще, как теперь выяснилось, Сивый.
Худшие предположения подтвердились – Сивый оказался сексуальным маньяком. Возвращаясь из школы домой через лесок, он изнасиловал там какую-то случайную попутчицу. Кем она была, ее имя и возраст огласке не предавались – шло следствие. Поговаривали, что несчастной жертве всего-то было годков 12…
Другие ребята тоже, конечно, уже проявляли интерес к девочкам, и клеились, и флиртовали, но при первом же выражении неудовольствия со стороны предмета их воздыхания тут же включали заднюю. Целомудренные восьмиклассники даже притронуться до руки своей одноклассницы боялись. А тут такое зверство! Вся школа была в шоке.
– Да таких гадов нужно пристреливать на месте! – высказал общее мнение впечатлительный Жебу.
– Да ну его этого Сивого, суд с ним разберется, да и на зоне ему придется не сладко, – подвел итог обсуждению Тим и переменил тему разговору: – Давайте лучше в нашу игру сыграем.
– "Выбери из трех", – догадался Коста.
– Точно.
– А что, можно, – подписался и Витька.
3
Игра заключалась в следующем. Нужно было познакомиться и задать один и тот же вопрос девушкам, чье число составляло бы кратное трем. А вопрос был лобовым: "За кого, из нас троих, ты бы через пять лет смогла выйти замуж?"
"Социологическое исследование" проводилось в мягкой, шутливой форме. Если "интервьюируемые" пугливо озирались по сторонам, следовали самые горячие извинения и опрос тут же прекращался.
Своих будущих суженных друзья начали искать прямо со двора.
Тим давно приметил здесь одну легконогую, голубоглазую пигалицу (она училась классом младше), чей восхищенный взгляд он не раз ловил на себе во время футбольных баталий в этом дворе. Еще с детсадовских времен весь прекрасный пол он поделил на 2 большие категории: на верных и красивых; и мучился потом всю жизнь от выбора, кому из них отдать предпочтение.
Чуйка его не подвела. Голубоглазая, вся зардевшись, как спелый персик от такого внимания к своей скромной персоне и от серьезности такого "взрослого вопроса", не задумываясь, выбрала Тима. Так он набрал первое очко и вырвался в лидеры. Впрочем, не сильно обольщаясь, он понимал, что в родном дворе «фотокарточки» Косты и Жебу уже примелькались и выглядели не столь романтично…
Следующую "дичь" охотники вели до самого Дома культуры "Фархад". Сзади эта грациозная лань выглядела сногсшибательно! Белоснежные каблучки-копытца выстукивали по черному асфальту веселую дробь, от точенных ножек под короткой синей юбкой нельзя было отвести взора.
– Вы что, мальчики, клеитесь, что ли? – прелестная «дичь» неожиданно повернулась и уставилась в преследователей в упор.
Ее насмешливые глаза смотрели вызывающе и дерзко. У лани оказались не только стройные ножки, но и соблазнительная грудь под ослепительно белой блузкой. Девочка была очень ухоженной и красивой, словно сама Анни Жирардо с любопытством взирала на ребят с обложки французского киножурнала.
– Извините, барышня, мы не замышляем причинить вам ничего худого, – самым изысканным и учтивым тоном начал свою заранее подготовленную речь дворовый футболист Тим, по обыкновению ведущий партию главного нападающего переговорщика. – Позвольте вас заверить, что нами движут самые благие, самые серьезные намерения, мы ищем своих будущих избранниц, верных, так сказать, подруг и спутниц жизни…
И далее в таком же духе.
– А не рано ли вы, ребятки, собрались жениться? – деланно удивилась упакованная красотка, принимая игру, но несколько оглушенная столь витиевато высокопарным слогом.
– Что вы, что вы, – зачастил Тим, боясь упустить установленный контакт, – мы ничуть не торопимся под брачный венец, мы только пока присматриваемся…
Потрепались еще минут 5. Потом расфуфыренной девице это наскучило и она, ткнув лакированным ногтем в оробевшего Жебу, зацокала своими копытцами дальше.
Это не было удивительным. Ну кого могла выбрать блистательная Анни Жирардо, если не великолепного Дина Рида! Своим смазливым личиком, обрамленным копной волнистых каштановых волос Витька чем-то смахивал на известного американского певца и киноактера.
На площади возле центрального Дома культуры всегда было людно. Гигантская скульптура национального героя Фархада с киркой и щитом в левой руке как бы символизировала надежную защиту и мирный созидательный труд. А под высоко поднятой правой дланью простиралась водная сеть, состоящая из мелких канальчиков, бассейнов и фонтанчиков. Фархад добывал людям воду, а вода в пустыне – это жизнь.
Днем в этих бассейнах плескалась малышня, по дорожкам разгуливали мамаши с кричащими колясками, вечерами здесь тусовалась молодежь.
Следующий объект чуть не сорвался с крючка. Рыбки оказались великовозрастными, чего поначалу не заметили рыболовы, ослепленные их пленительными формами:
– Кыш отсюда, малолетки, у вас еще хотелки не выросли, чтобы задавать такие вопросы взрослым женщинам, – погнала их не высокая, пышнотелая и очень миловидная тетка.
"Портрет Ламаевой через десять лет", подумалось Тиму.
– Постой-ка, Зоя, не спеши, дай-ка я погутарю с хлопцами, – перебила ее подруга с украинским акцентом.
Жгучая брюнетка, чем-то похожая на певицу Софию Ротару, строгим учительским взглядом внимательно оглядела притихших пацанов.
– Так, вот этот красавчик, – "училка" указала на Жебу, – для семейной жизни точно не годится. Дюже гарный, вряд ли будет верным.
– Ты, – напрямую обратилась красавица-хохлушка к Тиму, у которого в ожидании приговора душа в пятки ушла, – ты, хлопчик, конечно, интересный, с тобой, видать, не соскучишься. Но семейная жизнь – это не фейерверки и бенгальские огни, а сплошные трудовые будни. Не знаю, не знаю…
– А вот этот, – проткнув накаченную борцовскую грудь Косты, "училка" повернулась к своей подруге, как бы приглашая ее полюбоваться редкостным экземпляром мужской особи, – возможно, и годится. Взгляд честный и простой, может и станет надежным отцом и защитником.
Счет сравнялся: один, один, один!
Но забегая на многие годы вперед, скажем, что сей прогноз не оправдался. Из этой тройки только как раз Жебу оказался примерным семьянином.
Ребята до самого вечера кружили по городу, победитель, однако, так и не выявился.
Результат остался прежним: два, два, два. Боевая ничья! И вот что интересно: к Коста благосклонность проявляли дамы постарше, к Жебу – ровесницы, а к Тиму – те, кто помоложе.
4
На город уже спустилась теплая южная ночь. Звезды в небе сверкали низко и ярко. В парке из "клетки", так в народе называли огражденную железными прутьями танцплощадку, доносилась музыка, была суббота и были танцы.
Вдруг, когда ребята подходили уже к стыку улиц Театральной и Тукая, послышался испуганный крик убегающей девушки:
– Помогите! помогите!
В глубине двора мелькнул лишь ее смутный силуэт. Свернув с тротуара, за ней гнались каких-то два темных типа. Наши герои тормознули их как раз возле подъезда, от которого они начали свое увлекательное путешествие по вечернему городу. Приятного женского общества в этот вечер, похоже, жаждали не только они одни. Но способ знакомства у этих ублюдков, как и у их бывшего одноклассника Сивого, был совершено иным.
Боевая диспозиция и расклад военных сил сложились следующим образом. Возле большой лужи остановился плотный шкаф лет 25-26, рядом с ним высокий жердь примерно тех же лет. По их наколкам и звериному оскалу можно было догадаться, что это соскучившиеся по женской ласке заключенные – бывшие или только что сбежавшие с исправительно-трудовой колонии, базировавшейся вблизи города.
Матерым зекам противостояли три желторотых птенца, правда, титулованные: чемпион среди юниоров по классической борьбе, бомбардир группы подготовки мастеров по футболу и обладатель призового Кубка по плаванию брасом. Коста и Кирпич, как сразу прозвал своего врага Тим, стояли лоб в лоб и сверлили друг друга глазами. Рожа этого бандита на самом деле напоминала красный кирпич. Тим, держа правый кулак наготове, страховал Косту. Но был неуверен, способен ли он пробить этот монолитный Кирпич. В мозгу лихорадочно вспыхивали мысли, может, лучше задней подножкой попытаться свалить главного амбала в дождевую лужу… Правда, справа над ним завис долговязый Жердь, но от него Тима должен был страховать Жебу.
А Кирпич тем временем наседал на Косту:
– Я тебя поймаю и на ремни порежу, понял, сучонок!
Опытный, поднаторевший в лагерных разборках зек явно брал верх в этом психологическом поединке. Коста повернулся вправо, Кирпич отшатнулся, ожидая удара, но паренек, обегая Тима и Жебу, метнулся к подъезду, решив уйти по палубному коридору. Вслед за ним юркнул в темноту двора Жебу, а Тим рванул в противоположную сторону.
Бандюки допустили большую ошибку, что погнались именно за ним. Тим легко и свободно бежал по тротуару, время от времени бросая небрежный взгляд через плечо на своих преследователей, тем самым дразня и раздражая их. Он не испытывал ни малейшего страха. Если бы преследователь был один, он бы мог его подпустить поближе и резко присесть на корточки, чтобы тот перевернулся через него – а произвести потом контрольный удар ногой в пах или живот не составило бы труда.
Но Тим не стал рисковать. План был такой: добежать до больничного городка, там взять вправо и совершив быстрое ускорение метров на 200 до диетической столовой, окончательно оторваться от погони. Неуклюжие зеки, однако, безнадежно отстав, потеряли его на первом же повороте.
Тим, совершив круг почета, легкой трусцой добежал до своего дома. Возле подъезда на лавочке, как он и предполагал, его ожидали Жебу с Костой, чтобы удостовериться, что с их другом все в порядке.
– А лихо мы их надули! – резюмировал Жебу.
Друзья пожали друг другу руки и с чувством исполненного долга мирно разошлись по домам.
Иногда даже позорное бегство может спасти чью-то девичью честь.
Противоположный ответ
1
В один из теплых еще осенних вечеров на место собора в беседку возле дома по Тукая 1 никто кроме Беллы не пришел, и Тим оказался с ней наедине.
Парень с девушкой сидели не на скамейке, а рядышком, в соседних оконных пролетах беседки, волнительно касаясь друг друга коленками.
– Помнишь, в шестом классе я написал тебе записку? – нарушил молчание Тим.
– Какую? Я тогда много записок получала.
В восьмом классе эта «почта» уже перестала работать.
– В ней было написано «Кто из мальчиков нашего класса тебе нравится?» – ответил влюбленный паренек и натужно засмеялся.
– Записок с таким содержанием тоже было много, не помню, – улыбнулась Белла.
Девушка знала о своем статусе «первой красавицы» и умело его поддерживала, слегка подразнивая Тима.
Но тот не унимался.
– Ну как же не помнишь! Ты тогда еще обернулась и, посмотрев на меня, насмешливо усмехнулась. Ты догадалась, что это была моя записка?
– Ни о чем я не догадалась и никуда не оборачивалась. Просто на первую парту из окна светило солнце прямо мне в глаза, поэтому я часто вертела головой.
– А помнишь, как ты ответила на мой вопрос?
– Какой? – невинно переспросила Белла.
– Ну как какой! – начал терять терпение Тим. – Я только же сказал, что в записке был вопрос «Кто из мальчиков нашего класса тебе нравится?»
– Ах, этот. Нет, не помню.
– А свой ответ помнишь?
– Тоже нет.
– Ты ответила едко: «Уж не ты ли?»
– Да-а? Вот теперь вспомнила. Но я не знала же, что это твоя записка, и почерк там был
какой-то непонятный, вроде как левой рукой писали.
– Ага! – обрадованно воскликнул Тим. – Ты даже на почерк обратила внимание. Значит, все ты помнишь, а только притворяешься.
– Может, и так, – уклончиво сказала девушка, посмотрев Тиму в глаза и загадочно улыбнувшись.
– И как нужно понимать твой ответ «Уж не ты ли?»
– А как ты сам его понял?
– Я сомневался между «я и не я», но больше склонялся ко второму варианту.
– Ну и дурак!
– А какой же правильный ответ? – с замиранием в сердце спросил Тим.
– Противоположный, – твердо ответила Белла.
Парень с девушкой одновременно соскочили с оконных рам на землю.
– Это что же получается, что мы сейчас признались друг другу в любви, – произнес парень.
– Получается, что так, – подтвердила девушка. – И что же нам теперь делать?
– Я знаю, что делать.
– Что?
– Целоваться.
Тим обнял любимую девушку и приблизил свои губы к ее, она ответила ему неумелым движением своих влажных губ.
Это был первый поцелуй в жизни Тима и в жизни Беллы, нужно полагать, тоже.
После обоюдного признания в любви Тим и Белла стали неразлучны, как сиамские близнецы. Они всюду ходили вместе. Тим встречал девушку утром на дороге, проходившей возле его дома, и они, взявшись за руки, вместе шли в школу. После уроков он провожал Беллу до ее дома, благо их пятиэтажки по Тукая 5 и 1 находились рядом, через один дом.
На уроках в школе они тоже теперь сидели рядом – Тим перетащил Беллу на свою последнюю парту, выселив оттуда гитариста-барда Шмеля, с которым посещал баскетбольную секцию. Помимо своего любимого футбола Тим всегда занимался еще в какой-нибудь параллельной спортивной группе.
Классная руководительница Людмила Карловна, привыкшая, что Белла Ветрова сидит у нее под носом, была категорически против переселения своей любимицы на «камчатку». Но ничего с этим поделать не могла и пожаловалась директрисе. Собирался даже специальный педсовет с повесткой «Моральный облик советского школьника». Однако все безрезультатно, разлучить влюбленную пару было невозможно.
А 8-й «Б» воспринял эту новость совершенно спокойно, как нечто само собой разумеющееся – «первый чемпион» и «первая красавица», конечно же, должны быть вместе, разве это непонятно? Серж Телегин, который вроде нечем кроме учебы не интересовался, отвечая на вопросы какой-то анкеты, написал, что его одноклассники Тим и Белла – самые счастливые люди, и он им по-хорошему завидует.
Тим с Беллой любили гулять по аллеям парка с зажженными фонарями после вечерних киносеансов. Об этой необыкновенной любовной связи узнали приятели-футболисты Тима и стали над ним подшучивать. Но не злобно, именно с их легкой руки за Тимом и Беллой закрепилась романтическая кличка «Ромео и Джульетта». Когда Ромео и Джульетта, держа друг друга за руки, проходили через городские дворы, за ними бежала малышня и кричала: «Тили-тили тесто, жених и невеста». Казалось, весь город с любопытством наблюдал за этой любовной историей, нервно ожидая ее финала.
Однажды Тим со Шмелем и Сухарем засиделись допоздна на скамейках, расположенных среди облетавших тополей между домами Тукая 5 и 7. Шмель любил дворовой шансон, а Сухарь – «Битлз». Каждый поочередно играл га гитаре и пел свое, Тим только слушал.
Вдруг Сухарь отложил гитару и спросил в лоб:
– У вас с Беллой это серьезно?
– Серьезней не бывает.
– Ты уверен? И что она готова за тобой пойти хоть на край географии?
– Да. И я сейчас вам это докажу.
Тим поднялся со скамейки и скорым шагом, почти бегом направился к дому по Тукая 1, где жила Белла. Он обошел пятиэтажку и подал из кустов условный свист. Сначала на балконе пятого этажа зажегся свет, а потом, минут через пять девушка уже была рядом с ним. Взяв за руку Беллу, Тим повел ее по дороге, которой они ходили в школу. Ромео и Джульетта чинно профланировали мимо Сержа и Шмеля, скрывавшихся на скамейках среди тополей. Совершив «круг почета», Тим отвел девушку домой и вернулся к школьным приятелям. На часах было 12 ночи.
– Вот это любовь! – восхищенно воскликнул Сухарь.
Об этой безумной любви скоро узнали родители Тима и мать Беллы, и провели тайный семейный совет. К чему они пришли – неизвестно, на отношениях их детей это никак не сказалось.
Тим узнал, что его отец написал о любовной связи своего сына с одноклассницей в Москву своему брату профессору, с которым всегда советовался в трудных жизненных ситуациях. Тиму даже удалось прочесть ответ. Ну что тут можно было посоветовать?
Московский профессор глубокомысленно заметил:
– От такой связи иногда рождаются дети.
2
Профессор ошибся. До того таинственного акта, после которого обычно на свет появляется новое потомство, у Тима с Беллой не дошло. Хотя они были в шаге от него.
Правда, это уже происходило, когда они стали постарше и учились в выпускном 10-м классе.
Мама Беллы работала по скользящему графику, и двухкомнатная квартира на пятом этаже по Тукая 1 часто оставалась в полном распоряжении молодых. За два года Ромео и Джульетта научились классно целоваться, и никогда не отказывали себе в этом удовольствии. Но они придумали еще одну любовную забаву.
Планировка комнат в Беллиной «двушке» отличалась от той, что была в квартире Тима. Комнаты тоже были смежными, но дверь в спальню располагалась не с торца, а посередине несущей стены зала. Спаленка была маленькой и очень уютной. К письменному столу, где девушка готовила уроки, прислонялся большой книжный шкаф, книг в нем было гораздо больше, чем у Тима – целая библиотека. Белла тоже любила читать и тоже, как и Тим, вела личный интимный дневник, из которого иногда зачитывала ему отрывки.
Однажды он без нее случайно прочитал в нем одну страничку. Белла на весенних каникулах ездила с матерью к ее сестре в гости в городок на Волге. Дорога была дальняя, и девушка описывала, как она на жесткой вагонной полке отлежала все бока. А потом к ним в купе подсел какой-то симпатичный белокурый парень, с которым Белла увлеченно проболтала всю ночь. Неприятный скребок ревности больно царапнул душу. Тим захлопнул тетрадку и постарался забыть о прочитанном.
А главной «достопримечательностью» спальни была огромная тахта, где Ромео с Джульеттой предавались невинным любовным утехам.
– Подожди, – произнесла Белла задыхающимся голосом и, освободившись от ласковых рук Тима, встала и стала быстро снимать через голову свое яркое с желто-синими ромашками платье.
– Не смотри,– Белла, стыдливо прикрывая свои белые полные груди руками, быстро юркнула под простынь, придвинувшись к стенке, чтобы высвободить место рядом с собой.
Но Тим все равно успел разглядеть ее розовые соски и почти такого же цвета трусики с бантиком посередине лобка. Тим тоже разделся до трусов и скользнул под простынь, его бок и левое бедро соприкоснулись с разгоряченным телом девушки. Но такая позиция показалась ему неудобной, он осторожно перевалился через нее, задевая ее высокие груди (он никогда не ласкал и не целовал их), и занял место у стенки,– с тех пор Тим привык, что женщина на любовном ложе всегда должна находится по правую руку от него.
Так Тиму почему-то было более комфортно. Он ощущал тяжелое дыхание Беллы, ее теплое бедро, по которому пробежала легкая волна. Тим медленно провел свою правую руку под ее приподнявшуюся шею и обнял ее нежное плечо. Девушка напряглась, Тим почувствовал, как вытянулись ее ноги и поднялась грудь. Он хотел прикоснуться к ней левой свободной ладонью, но на полпути остановил движение своей руки, – они всегда останавливались перед последним барьером, оставаясь целомудренными. Волосы Беллы пахли полевыми цветами. Тим целовал ее влажные полуоткрытые губы и сомкнутые веки, крепкими объятиями прижимая девушку к себе. Белла прерывисто дышала, ее тело начало дрожать, послышался легкий стон…
Тим, не выдержав напряжения, резко отстранился от полуобнаженного тела девушки и, отворачиваясь от него, сел на конце кровати спиной к Белле, обхватив руками свои голые колени.
– Что, опять?– Белла тоже быстро привстала, обнимая Тима сзади за плечи.– Я понимаю, что тебе трудно. Но пойми меня тоже, я не могу, не могу… нельзя… нельзя, понимаешь. .. это будет не правильно. Но у нас с тобой обязательно все будет,– жарко шептала она ему в ухо, продолжая какой-то давний неоконченный разговор, и вдруг добавила: – Совсем скоро, потерпи, милый…
В эту минуту дверь в спальню неожиданно отворилась и в ней показался силуэт очень полной и высокой женщины. Увидев полуголые тела, она тихо вскрикнула «Ах!» и, хлопнув дверью, убежала.
Убежавшая женщина была ее мамой, раньше времени вернувшейся со смены.
Мать Беллы выбежала на лестничную площадку, громко хлопнув входной дверью. Ребята оделись и перешли в зал. Белла тихо плакала и причитала:
– Какой ужас… какой кошмар! Она же подумала… она подумала… – захлебывалась в рыданиях девушка,– что у нас с тобой все было, а у нас с тобой ничего не было!
Тим убирал слезы с побледневшего лица Беллы и утешал, как мог:
– Ничего она не подумает, мы ей все объясним, и она поймет,– Тим не собирался оставлять девушку одну в столь трудную для нее минуту, и стал вместе с ней дожидаться возвращения ее матери.
– Так она и поверит!
– Конечно, поверит. Мы же ничего плохого не делали.
Тим до самого вечера успокаивал девушку, и ушел домой лишь после того, как она его сама настойчиво выпроводила.
Эта история не имела никаких последствий.
Запах взрослой женщины
1
Жаркая звездная ночь спускалась на южный город. Люди вываливались из раскаленных за день бетонных склепов на улицы и направлялись к площади возле ЦУМа, чтобы прильнуть к живительной прохладе городских фонтанов.
Тим с товарищем – коренастым крепышом из соседней школы – чинно фланировали меж зеленых скамеек, украдкой взирая на загорелые коленки, нагло сверкавшие из под коротких юбок расфуфыренных красавиц.
Товарища звали Вова, Тима с ним познакомил Шмель. Откуда Шмель его знал, – Тим понятия не имел. Может, по старой школе, где они раньше, возможно, вместе учились, – ведь Шмель перевелся к ним лишь в 6-м классе. Но точно он знал Вову не по двору – Володя жил на другом конце города, на Театральной, а едва ли не половина 10-го Б, включая Шмеля– на Тукая. И знал он его не по спорту. Вова был штангистом, Шмель же занимался баскетболом, и еще лихо лабал на гитаре. А до того учился в музыкальной школе, по классу аккордеона. Там он и мог познакомиться с Володей, который тоже, кажется, на чем-то пиликал.
Но в последнее время Володя увлекся тяжелой атлетикой, выполнил норматив КМС. У него даже дома на балконе штанга была, и он спокойно жал лежа 150, Тим это мог подтвердить – сам блины навешивал.
Вообще-то, Тиму нравилось с ним гулять. Хоть Вова был и не велик ростом, но выглядел, как настоящий качок. Из под коротких рукавов его белой рубашки выпирали огромные бицепсы – 45 см. На них завороженно пялились беспечно гуляющие вокруг фонтана любопытные зеваки, среди которых попадались и симпатичные девушки. Правда, юное и откровенно простодушное лицо нашего "Аполлона" несколько дисгармонировало с его мощной фигурой, что смотрелось слегка комично.
– Слушай, Вован, а давай мы с тобой в одну игру поиграем – "Кого хочешь выбирай" называется, – предложил Тим своему товарищу.
– Что за игра? – как-то вяло отреагировал Вова.
– Игра – ништяк, очень простая, я ее сам придумал, чтобы удобнее было «бикс кадрить». Мы с пацанами уже играли. Правда, давно, в классе восьмом, кажись.
– Закадрили кого-нибудь? – как будто оживился собеседник.
– Ну-у, в тот раз не получилось, – замялся Тим и, стараясь придать голосу больше уверенности, добавил: – Но ты, Вова, не очкуй, когда-нибудь обязательно получится.
Тим вкратце рассказал Володе, что это была за игра.
– Игра очень проста. Смысл ее заключается в том, чтобы небрежно подвалить к какой-нибудь приглянувшейся «чувихе», а лучше не к одной, а к группе девушек (когда в стае, они побойчее), и набравшись смелости, вежливо спросить: "Извините, девушка (девушки), мы вот тут с другом поспорили, не поможете нам наш спор разрешить?» И не дожидаясь согласия, перейти в атаку: «Скажите, а кто по вашему из нас двоих больше похож на Дон Жуана? И если это вас не затруднит, обоснуйте свой выбор".
– Главное, не менжеваться, – наставлял Тим своего приятеля. – Говорить быстро, уверенно и весело.
– А если пошлют? – Вова явно дрейфил.
– Не пошлют, нас же тогда не послали, а мы полгорода опросили. Ну если и пошлют – не беда. Пошлют одни, найдем других, вон, смотри, сколько их здесь ходит, – Тим махнул рукой в сторону группки о чем-то весело щебечущих девчат.
– Очкованно как-то.
– Не ссы Маруся, я Дубровский! Говорить буду я. Ты только тупо стой и лыбу дави на весь хавальник. Бабы качков любят.
– А Шмель тогда тоже с тобой был?
– Нет, твоего карифана с нами не было.
– А кто был?
– Коста, Жебу и я.
– Что за ребята?
– Нормальные пацаны. Коста борьбой занимается, чемпион города по юношам, между прочим. Жебу, как и ты, КМС, только по плаванию. Ты их, точняк, не знаешь, они оба из нашего 10-го Б.
– Ну и кто из вас тогда победил?
– В смысле? – не понял Тим вопроса Вовы.
– Ну за кого девки больше голосовали? Ты же говоришь, что много «бикс» опросили.
– Шесть штук, те, кто пошел на разговор, – признался Тим. – Представляешь, у нас случилась боевая ничья – 2:2:2. Причем, заметь, Косту выбирали те, кто постарше, и выбирали не за то, что он похож на Дон Жуана, а за то, что из него может якобы получится верный муж. Лицо у него такое, вызывающее доверие, понимаешь? А на Жебу западали ровесницы и называли писанным красавчиком.
– Ну а тебя?
– А что меня? Я почему-то приглянулся только малолеткам.
– И за что?
– Говорили, что я вроде какой-то интересный.
– М-м, похоже, они были правы, – задумчиво произнес Вова.
– Кончай мозги пудрить, скажи прямо, мы играем или вечер пропал?
Тима начала раздражать нерешительность стеснительного товарища и он стал догадываться, что Вован просто заговаривает зубы, чтобы не обидеть сразу резким отказом.
– Подожди, не гони лошадей, нужно собраться с духом… Вон там скамейка освободилась, пойдем присядем, обмозгуем, – словно подтверждая предположения Тима предложил Володя.
Но облюбованную скамейку им занять не пришлось. Рядом с ней, на желтой выгоревшей траве, присев на корточки, по-хозяйски расположилась ватага хиповатого вида парней с длинными волосами, в широких клешах и завязанных на пупе морским узлом разноцветных рубахах. Не то, чтобы приятели испугались, с таким компаньоном, как Вован, сам черт не страшен. Хипари пили прямо из горла "Жигулевское", дико ржали и курили, передавая друг другу папироски "Беломор канал", начиненные "планом" – анашей. А Тим с Вовой не переносили табачного дыма. Некоторые пацаны из футбольного клуба «Согда» баловались табачком, и Тим знал, как это сказывается на дыхалке. Через месяц Тиму предстояло выступать на юношеском чемпионате Союза, и он заботился о свой форме.
Когда товарищи устроились на пустой скамейке вдали от спасительных фонтанов, рядом с самозабвенно целующейся парочкой, Тим окончательно понял, что вечер действительно пропал. Белла усиленно готовилась к выпускным экзаменам, к последнему, кстати, – она, как и «Телега» шла на золотую медаль, и парень не хотел ей мешать.
– А какой у вас завтра экзамен? – как-то уж слишком вежливо (видимо, чувствовал за собой вину) прервал тягостное молчание Вова.
– Не, знаю, химия, кажись.
– Как! Это же последний экзамен, как ты не помнишь? Ты че, не готовился, как будешь сдавать?
– Сдам как-нибудь, сам же говоришь – последний экзамен. Не завалят же меня на нем. Я вообще, мог не ходить на выпускные, на меня из горкома освобождение пришло. Ребята сейчас на сборах, к чемпионату Союза готовятся, а я решил остаться. Но не люблю я эту химию.