Читать онлайн Несносный тип. Книга третья бесплатно

Пролог

Его Великомогущество, Вечный Тиран конфедерации Барджайя, Заир Конн тар Фарагат, стоял у окна в собственной спальне, заложив руки за спину. За окном давно сгустившиеся сумерки пытались перейти в темную безлунную ночь, но огни Мадженты, столицы Барджайи, были готовы отбить нападение тьмы. Как и всегда. Ему, Заиру, всегда нравилось смотреть на свой город, жемчужину континента, носящего название Северная Валта. Дело рук его деда, отца и тридцатилетнего правления самого Тирана.

Но сегодня… сегодня был совершенно особенный вечер. Можно сказать, последний из бесчисленного множества тех, в течение которых вырос и возмужал этот седой, но еще крепкий полуорк.

Последний день мира. Заир Конн тар Фарагат был твердо намерен его проводить со всеми полагающимися почестями.

– Муж мой, ты… уверен? – с кровати раздался негромкий хрипловатый голос Стагны, его шестой жены. Сегодня именно она делила ложе с Тираном. Несмотря на то, что Стагна, сереброволосая эльфийка, уже принесла Заиру четверых детей, она не собиралась уступать ни одной ночи другим двенадцати женам.

Но ценил её супруг далеко не за плодовитость. Другую, особенно Лифер, Иж или Лататонну, он бы приказал выпороть за столь кощунственный и наглый вопрос, но своего начальника контрразведки? Ту, чья служба спасла уже Барджайю как минимум от десятка серьезнейших кризисов и провокаций? Ту, благодаря которой позиции страны столь крепки, что позволили акцию, на которую Великий Тиран дал добро сегодня? Нет.

– Ты выпрыгиваешь из горящего дома, не зная, сломаешь ли ты себе ноги? – раскатистый негромкий бас Тирана заполнил спальню, – Также и здесь, Стагна. Я начал войну не потому, что хотел, а потому что именно сейчас её нельзя было не начать.

– У сильных всегда есть выбор.

Вторая дерзость… и вновь прощена. Не только он, принявший из рук своего отца мирную и процветающую державу и три десятка лет продолжавший его дело, нервничал и предвкушал бессонную ночь.

– Кроме одного варианта. Того, что все сочтут проявлением слабости, – изрёк Заир, отворачиваясь от окна и прямо глядя в глаза супруге, – Эдихон, Эльвестра, Кримм. Три крупных города в Союзе Равных заложены людьми Барджайи. Мы не можем себе позволить уйти с той сцены. Не сейчас. Не так.

– То есть её нужно поджечь? Почему тогда полноценное вторжение, Заир? – продолжала хмуриться эльфийка, – Ты мог просто отправить свою когорту убийц. Три десятка Должников разожгли бы пожар на всём континенте!

– Я тебе что, касдамский пират?! – рык разозленного Тирана колыхнул тяжелые занавеси, – Или хочешь, чтобы дети твоих детей встречали объединившихся эластийских эльфов уже в портах Мадженты?! Думаешь, Трант, Кригстан и Тирвильское княжество отправляют свои флотилии потому, что им больше нечего делать?! С дня Полёта Драконов едва прошло сто лет! Люди и вполовину не восстановили свою численность, чтобы вновь начать грызться друг с другом! Выполняй свою роль, а я буду выполнять свою! Так мы живем!

Жена, молча соскользнув с кровати, где полусидела всё это время с сложенными на груди руками, пала ниц перед своим мужем и повелителем. Оттуда, из позы поклона, выражающего глубочайшее раскаяние, она задала следующий вопрос куда более мягким и просительным тоном, не поднимая головы:

– Мой муж и господин, мои страхи… Их корень – Хайкорт. Наши дети могут не дожить до дня, когда подарят нам внуков.

Тиран молчал, вновь отвернувшись к окну. Там, в Мадженте, не спали многие, как и в самой твердыне властелина. Писались и отправлялись приказы, квартирмейстеры проверяли припасы, механики, которым предстояло забыть про сон и покой на неделю, проверяли двигатели и механизмы стоящих в порту линкоров и транспортников. Директора и управленцы многочисленных фабрик рвали на себе волосы, руководя срочным перепрофилированием предприятий по планам из пыльных папок, некоторым из которых стукнуло под двадцать лет. Страна вскоре затрясется в лихорадке военных приготовлений. Флот отправиться в океан, неся стяги Барджайи и приказ Великого Тирана привести к покорности бунтующие колонии Эласты. Бунтующие уже более ста лет.

Всё начнется завтра.

– Хайкорт…, – наконец, разомкнулись губы могучего полуорка, – Им придётся договариваться. Месяц назад я уже договорился со всеми. С Кригстаном, с Трантом… с княжеством. Уже месяц назад. Мы натравим Должников на Эласту. Сообща. Дадим им доделать то, что так хорошо начало семейство Аддамс. Когда все прибрежные города Союза Равных будут вырезаны, когда поставки прекратятся… даже Хайкорту придётся сесть за стол переговоров. Мы купим его нейтралитет! Будем рвать друг другу глотки за ненужную землю, в которую слишком рано вцепились, будем лить кровь наших солдат, но при этом… при этом все, дружно, сообща – будем кормить Хайкорт тем, что пожелает сожрать этот город проклятых!

Стагна тар Фарагат, продолжающая оставаться в коленопреклоненной позе, смиренно поблагодарила мужа за ответ. Отмякнув, Великий Тиран велел жене вновь занять своё место на кровати, а затем и сам к ней присоединился.

Заснуть, правда, обоим было не суждено. С утра правителю Барджайи предстояло впервые руководить страной, встающей на давно подготовленные рельсы войны, а вот его жена всё думала – не ошиблись ли сильные мира сего, думая, что способны накормить дракона, спящего почти сотню лет?

Может быть, ему, разбуженному творящейся вокруг суетой, понадобится много больше?

Глава 1 Верхом на бомбе

Голова, шея, грудная клетка, мягкий и уязвимый живот, бедренные артерии. Любой прямоходящий высокоорганизованный организм от колен и выше представляет из себя сплошную уязвимость для стрелка из огнестрельного оружия.

Особенно если огонь ведется с двух стволов.

Особенно если стрелок опытен, умел и ловок.

Особенно если расстояние между ним и мишенью не допускает большого числа промахов даже от новичка, впервые взявшего в руки оружие.

Этих «особенно» было много. Тяжелые крупнокалиберные пули были буквально обречены ворваться в паскудную плоть моей цели и разорвать её ради блага всех живущих, прекращая гибельное существование одной воистину великой дряни этого мира.

Только вот в мире, где есть магия, плотоядные эволюционирующие монстры и психически неуравновешенные наркоманки, способные творить разруху и хаос везде, где появляются, также, к моему глубочайшему в тот момент несчастью, находились и боги. И, даже если взять самый дохлый, урезанный и плохо работающий вариант подобного существа, то ему все равно с лихвой хватит сил остановить в воздухе пули, выпущенные из посвященного ему оружия, а затем поймать собственного верного шерифа, помощника и сообщника за шиворот, подвешивая его в воздухе и мешая добежать до уже поверженной (якобы) цели, дабы точно её добить ножом!

– Ахиол, гаааааааааад! – взвыл я сиреной на весь Незервилль, глядя, как изумленно ощупывает себя руками живая и здоровая Суматоха.

Шестирукий верзила сделал меня! Сделал! Развел как малолетку! Чего стоило мне насторожиться, увидев главу города там, где он практически никогда не бывает?! Он мэр! Он сидит в своей огромной мэрии, похожей на титанический храм, высовывая нос наружу, только если происходит какая-нибудь беда столь серьезных масштабов, что без его внимания не обойтись! Он, черт побери его шестирукую тушу, бог! Подстерег, пустил вперед, остановил пули, а затем взял меня, как плюшевую игрушку! На идеально удобном ему расстоянии!

– Магнус Криииггс! – раздался жаждущий крови вопль от Авроры маму её и папу её Аддамсов, после чего тощая двухметровая девка кинулась на меня с ногтями наготове и огнем в глазах, не переставая при этом орать как баньши, – Крииииигс!!!

Оп, и она болтается в другой руке бога, предусмотрительно поймавшего чересчур длинную девицу не за шиворот, а в районе пояса, так, чтобы она, маша в воздухе всеми своими конечностями, не могла нацелиться ни на меня, ни на него.

– Тварь!

– Стерва!

– Ублюдок!

– Вороватая наркоманка!

– Убийца!

– Sielle lentum N’aam tah Achiol D’os! Stagna carta N’aam tah Achiol D’os! – прогремел голос мэра, превращая что меня, что тощую психопатку в два молчаливых парализованных тела, тут же обмякших в его руках.

А затем он самым неторопливым образом, даже, можно сказать, вразвалку, понёс нас в свой кабинет.

Болтаясь в руке начальства навроде нашкодничавшего хомяка, я с горечью думал о том, что все мои усилия по выгрызанию себе любимому нормальной жизни в этом далеко не лучшем из миров уверенно превращались в пшик. Переродили в молодом теле, обладающем сверхчеловеческими характеристиками? Изволь шляться теперь по миру, уничтожая опасных постоянно эволюционирующих существ. О, ты подвергаешься смертельной опасности на столе вивисектора, замыслившего рискованный эксперимент? Ну так и быть, ошейник Бога-Машины с тебя падает, но будь любезен отработать шпионом после стажировки в стране отпетых ксенофобов! Покинул страну? Молодец, теперь попробуй отыскать следы своего бесследно пропавшего собрата в городе, где тайн едва ли не больше, чем теплокровных и дышащих существ! Справился и попутно спас город? Умница, гномик, держи звезду шерифа и дурную славу того, кого обвинят во всем произошедших в Незервилле бедах за последнее время!

А чтобы жизнь медом не казалась…

– Полагаю, представлять вас друг другу не нужно? – осведомился Ахиол, шестирукий мэр самого таинственного и странного города на планете, усаживая за собственный стол, – Ах да, Contrum sielle lentum N’aam tah Achiol!

Немоту снял, но общую парализацию оставил. Я бы даже посмеялся, глядя на наши две безвольные тушки, растекшиеся по креслам посетителей в кабинете мэра, только вот не смешно было ни грамма.

– Шеф, я увольняюсь, – уведомил я принявшего фальшивый удивленный вид мэра, – Поселюсь неподалеку от Галатури, буду писать вам письма. Раз в месяц.

– Это противоречит нашим договоренностям, шериф Криггс, – мягко качнул головой шестирук.

– Договоренности я заключал с существом, которое ошибочно считал пребывающем в здравом рассудке и памяти!

– Дерзите…

– Крииииигс!! – очнулась Суматоха, до этого момента лишь бешено вращающая глазами, – Крииииииигс!!

Я отвел от нее взгляд. Единственным приятным моментом во всем происходящем было лишь то, что психованную каланчу в данный момент разрывало от ярости… и страха. Неудивительно. Между нами пробежало две Золотых Орды черных кошек.

– Sielle lentum N’aam tah Achiol! – вновь наложил заклинание на девушку Ахиол, затем, подумав, добавил, – Somno prudenis calvo N’aam tah Achiol!

Наступила тишина. Глаза Суматохи, очень печально известной дочери Саломеи и Станислава Аддамсов, закрылись. Она заснула.

– Давайте пока поговорим без госпожи Авроры, – предложил мэр.

– Ахиол, я не в том состоянии, чтобы сдерживаться, поэтому буду говорить прямо – вы предполагали подобное развитие событий, – наконец, начал я с трудом выталкивать слова из глотки, – Именно такое! Вы срежиссировали всю встречу!

– Именно так. И вы меня, шериф, расстраиваете своим поведением. Я ожидал куда большей сдержанности, которую вы ранее неоднократно демонстрировали.

– Да поцелуйтесь взасос с Богом-из-Машины! – рявкнул я, расчетливо ударяя по одному из самых болезненных из известных мне мест Ахиола, – Я кровь проливал за ваш сношаемый тварями городишко, рисковал собственной шкурой, к моей дочери подсылали искусственных убийц! Ради нормальной жизни в Хайкорте, я даже рискнул, вновь оказавшись на столе у съехавшего с ума вивисектора! Аркадия спит! Желтоглазые ропщут! А вы, в такой момент, приглашаете в город Аврору Аддамс?! Ту самую, о репутации которой вы в курсе?!

И… разгневанный бог заткнул мне пасть заклинанием. Черт возьми, хорошо быть богом, можно разбрасываться энергетическими формами, которые такому скромному киду как я совсем не по плечу. Только вот чхать я хотел на то, что теперь не могу говорить!

Он, этот шестирукий здоровяк в черных шароварах, знает, что я уже догадался о том, что ему кое-что от меня нужно. Очень нужно. Именно по этой причине Ахиол вслух проговаривает заклинания, демонстрируя, что ничего не замышляет. Ему-то как раз молиться себе не нужно, чтобы активировать нужный эффект. Только вот проблемка-то у него в том, что единственное, что мне, Должнику Неверящего Бога от него надо – оно уже обещано. Он знает, что я знаю о том, что знает он о том, что знаю я.

И поэтому могущественное существо сидит за своим столом, распихав свои многочисленные руки куда придётся, и сверлит недовольным взглядом валяющегося в кресле меня.

Хайкорт, он же Незервилль. Город, основанный беглыми гениями, изучающими магию, потусторонних ихорных существ, прикладные науки. То, что получило рождение с момента события, известного как Полёт Драконов. Город живых мертвецов, проводящих ночи в чудесном волшебном мире, где они живут, чувствуют боль и наслаждение, могут спать, уставать, обонять, ощущать… Сейчас этот вечно мрачный каменный город, находящийся под толстенной «подушкой» особого тумана, собирающего магию с большой площади, находится в кризисе. Я, как новый шериф Хайкорта – часть решения этого кризиса.

А лежащая в кресле Суматоха – момент, который богу нужно кому-нибудь доверить. Очень сложный и очень важный момент, хоть и по неизвестным мне причинам. Гостей в Хайкорте не бывает вообще. Но вот она здесь.

И я к этому отношения иметь не буду. У меня работа. Дочь. Нет, уже две. Пусть одна и слегка мертвая, но её это не портит. Элли всегда была славной улыбчивой девочкой, даже когда просто приходила в гости к моей Эльме, так что не вижу проблем считать её своей. Учитывая то, что полупрозрачная зеленоватая девчушка, парящая в нескольких сантиметрах от твердой поверхности, не стала убивать меня по требованию своего нерадивого и сумасшедшего приемного папани.

– Мастер Криггс, – начал говорить Ахиол, – Вы… не относитесь и не будете относиться к тем, кто принимает решения о судьбе города, поэтому не имеете права слова по отношению к пребыванию Авроры Аддамс в Хайкорте. Она была приглашена Советом Основателей. Этот вопрос пересмотру не подлежит. Признаться, я рассчитывал поручить вам надзор и опеку за Авророй Аддамс, но теперь вижу, что мы с вами… не договоримся. Что же, буду искать другой выход. Но без клятвы о не причинении вреда жизни и здоровью Авроре Аддамс, пока она находится в Незервилле, вы из моего кабинета не выйдите. Для вашего спокойствия, я заставлю её дать точно такие же по отношению к вам и вашей семьей. Все понятно? Тогда я снимаю заклятия.

Нужные богу клятвы я не проговаривал, а натурально лаял, с остервенением глядя в его безмятежное лицо. Под конец, рванув к двери и вытаскивая на ходу сигареты, не выдержал и обернулся, сказав:

– Ахиол, когда я впервые встретил Суматоху, у нее не было никаких магических сил. Ноль. Задранное на голову платье, мокрые панталоны и коробка с наркотиком. А также, мэр, слава. Известность состоявшейся диверсантки! В её-то молодые годы. Здесь же, в Незервилле, его существование подвергла риску группировка из безумного ученого, сходящего с ума от боли мстителя и группы дебилов, оплативших им банкет!

– Я приму ваше мнение во внимание, шериф, – невозмутимо кивнул мне шестирукий мэр.

– А я – напомню вам, что предупреждал, когда мы, вы и я, будем стоять на развалинах Хайкорта!

Хлопок дверью вышел изрядный. Я бесился так, как может беситься человек, который с трудом, кровью и риском только что выдрал у судьбы шанс на спокойную жизнь, но… он просто уплыл сквозь пальцы.

На улице был дождь. Лило несмотря на то, что мы находимся практически в пустыне, прямо как из ведра. Такие осадки вызывали странное явление – густые туманы опускались на город, снижая видимость до расстояния в 2-3 метра. Теперь еще и блудить до самого дома, натыкаясь на ругающихся прохожих, занимающихся тем же, что и я. А сейчас настроения в Незервилле очень… нехорошие. Купель Жизни, главная отрада местных живых мертвецов, прозываемых желтоглазыми, не работает. Они вынуждены день за днем после работы сидеть в своих пустых домах, за которыми особо-то и не ухаживали, да смотреть в окно. Либо собираться безрадостными группками, вяло общаясь о разных пустяках.

Стоя под крыльцом главного входа мэрии, я закурил, с наслаждением чувствуя, как немного отпускает.

– Плохой день, шериф Криггс? – позади меня раздалось нежное грудное контральто.

– Отвратительный, мисс Дийюн. И не у меня одного.

– Может, тогда составите мне компанию в «Теплый приют», шериф? Я бы не отказалась выпить. А заодно, может быть, выслушать вас. Вдруг мои скромные навыки смогут помочь?

– Не вижу причин отказываться.

Выпить мне хотелось сильно.

Ларисс Дийюн, слегка полноватая и совсем немного одноглазая блондинка в свои цветущие «тридцать с хвостиком», была замечательным слушателем. Ей такое качество и так полагалось, как штатному специалисту города по психическим заболеваниям и секретарю Ахиола на полставки, а уж если помножить на вызываемый мной интерес у противоположного пола, так можно сказать, слушали меня всеми жабрами души. Но, при всех своих интересах, доктор Дийюн оставалось крепким профессионалом, родившимся и выросшим в дурдоме, называемом Незервилль.

Мои предупреждения о опасности Суматохи она восприняла остро и всерьез.

– Шериф Криггс, я уверена, что вы не сгущаете краски по поводу опасности нашей… гостьи, но, с другой стороны, задумайтесь – в чем разница между вами, кидом, и Авророй Аддамс? Разница для Основателей, для Ахиола, да хотя бы для меня в данный момент?

– Мисс Дийюн, я прекрасно понимаю, что кредит доверия ко мне, как к Должнику, куда выше, чем к разумному, имеющему в этом мире полноценные корни! Меня легче просчитать, проще контролировать, все действия на виду! Но, я считаю, что Ахиол ошибается, предполагая, что лишенная магии Суматоха – безобидная девушка. Даже если наш бог-мэр обложит её наблюдателями, которые будут фиксировать даже каждый акт дефекации Аддамс, это совсем не гарантирует того, что эти самые наблюдатели поймут её действия!

– Вы… хам, мастер Криггс.

– Я отец уже двоих дочерей на крайне нервной и неблагодарной работе, мисс Дийюн. Более того, ваше непосредственное начальство решило сделать из меня козла отпущения, повесив ответственность за смерть двух сотен заговорщиков, сон Купели и проклятую лечебницу!

В таком духе и продолжилось общение. Спустя несколько стаканчиков самогона, выдаваемого местными за виски, меня слегка попустило и преисполнило пофигизмом. С одной стороны, наличие в городе Суматохи – это огромная и угрожающая всем и вся задница, которая рано или поздно свою угрозу осуществит, накрыв Хайкорт так, что даже у местного короля нежити, весьма малоэмоционального Базилиуса Энно шерсть в паховой области потеряет пигмент, с другой стороны – я уже получил от Ахиола гарантию, что клятвы с длинной ведьмы будут взяты, а заодно и отбоярился от слежки за ней.

Не самый плохой расклад.

Зальцер Херн, владелец «Теплого приюта», ни грамма не стесняясь, грел свои большие и слегка волосатые уши об наш разговор, за что Ларисс кидала на него полные возмущения взгляды. Мне же подобное было лишь на руку – одно дело поговорить о безопасности города, но совсем другое – переходить с одноглазой блондинкой, чей возраст приближался к полусотне лет, в горизонтальные отношения. Нет, для своего возраста мисс Дийюн была более чем симпатична, а я свободен, но этого было решительно недостаточно. Впрочем, лишать хорошую женщину надежд на будущее я не собирался, лишь подавал тонкие намеки, что кроме взаимной симпатии мне нужны стимулы посерьезнее. К примеру информация. Несмотря на то, что я занял очень высокий пост в городке, знал я о Хайкорте прискорбно мало.

– Рекомендую вам, шериф Криггс, первым делом посетить район Живых, – наконец, выдала ценную мысль Дийюн, – Пока мы в мэрии занимаемся устройством мисс Аддамс, но вскоре будет поднят вопрос реформации сил городской полиции. Мы намерены восстановить численность ваших подчиненных, но только из числа живущих. Возможно, вы будете подыскивать кандидатов лично.

– Кажется, двадцать пять марок в месяц крайне мало за мою новую должность…

– Да что вы всё ворчите, мастер Криггс! – попыталась сделать веселый вид и толстый намек подвыпившая блондинка, – Смотрите на мир проще! Наслаждайтесь моментом!

– Мне пора домой. Всего хорошего, мисс Дийюн. Мастер Херн? Доброго вечера и вам.

С удовольствием оставив за спиной обломанную в лучших чувствах секретаршу мэра и городского психотерапевта на полных ставках, я вновь вышел на покрытые густым туманом улицы Хайкорта. Дорога от местного питейного заведения до дома была почти знакома, а ориентироваться помогла оставшаяся в «приюте» женщина, полыхающая для моего взгляда изрядно красной аурой злости.

Сигарета привычно воткнулась в уголок рта. Затяжка, выдох густого молочно-белого облака. Мысли целиком соответствуют внешнему виду Незервилля – маленькие, мрачные, каменистые и покрытые пугающе холодной влагой страха. Я не решился рассказать Ахиолу о том, что Деус, Бог-из-Машины, Неверящий бог, имеет свой интерес к Авроре Аддамс. Настолько высокий, что как-то раз бог принудил меня помочь ей, выдав задание с ультимативным штрафом.

И теперь Суматоха здесь, якобы для лечения от бурно и хаотично развивающегося источника собственной магии, но удивительно близко к Аркадии – колоссальному монстру-матке, плодящей ихорников и служащей для местных желтоглазых мертвецов виртуальным пространством, в котором они могут чувствовать себя живыми.

Совпадение? Не думаю.

Вынырнувший из стены тумана дом выглядел как обычно, если бы не доносящее из конуры шкрасса пение. Оно удивило настолько, что я даже заглянул внутрь – недавно обритый мной в целях спасения собственной жизни гигантский манул точно не стал бы петь. Он страдал от унижения и холода, поэтому проводил время в своем домике, где избыток шерсти на стенах компенсировал её отсутствие на теле моего верного транспортного средства. Но вот петь ему точно было не с лапы!

Оказалось, что поёт другая особа, пребывая в мертвецки пьяном состоянии. Здоровенная (с моей точки зрения как гнома) девица в видавшем виды кожаном комбинезоне уютно устроилась у шкрасса между передних и задних лап, хлебала из здоровенной бутылки мутного стекла и завывала нечто своё, насквозь печальное и невнятное.

– Пенелопа Кайзенхерц, – попытался призвать я к порядку пьяницу, – У тебя есть собственный кот и собственный дом. Какого конского полового органа ты досаждаешь моему шкрассу? У тебя что, потаенная ненависть к животным?

– Ик! Н-нет! – довольно живо среагировала пропойца, пытаясь сфокусировать на мне взгляд, – Прросто твои… малолетние… стервы… не пустили меня внутрь!

– А зачем тебе надо было внутрь, Злюка? – вкрадчиво спросил я.

– Набить тебе морду! – был дан мне даже несколько возмущенный ответ.

Оказывается, я перед Пенелопой был в чем-то «виноват». Причем настолько сильно, что удосужился даже эпитетов «сломавший жизнь» и «погубивший мечту». Не став вдаваться в алкогольные бредни далеко не самой лучшей представительницы прекрасного пола Хайкорта я лишь оценил состояние Каруса – шкрасс был угрюм и насуплен, но вроде бы без особых проблем терпел общество алкоголички. Видимо, ему было легче страдать без шерсти в компании.

В самом доме меня ждали лишь тепло, уют, относительный покой и две радостные до вибрации копчика девушки, которые из лучших подружек переквалифицировались практически в сестер. То, что одна из них слегка мертва, полупрозрачна и левитирует, нисколько не портило сложившейся атмосферы небольшого семейного праздника, в который я с удовольствием и погрузился. Даже некий худой, длинношерстный кот с бело-рыжими пятнами и неустановленным уровнем интеллекта был весьма кстати – Волди, сидя на табуретке, свесив задние лапы, штопал панталоны Эльмы, в то время как сама сероволосая и сероглазая девушка взахлеб делилась с Элли планами по переустройству уже их чердака на две равные комнаты.

Попивая чай, я внес в девчачьи планы несколько дельных замечаний, спасая чердак от судьбы быть безжалостно разделенным на две части. Вместо этого мы решили воплотить в жизнь задумку про создание раскладных кроватей-шкафов, которые можно будет огородить фальшстеной с окошком. Тем самым у каждой из них будет как своё приватное пространство, так и море свободной площади для всего остального.

– Папа, на тебе лица нет, – наконец, обратила внимание Эльма, – Что случилось?

– Девочки, с завтра переходим на осадное положение, – не стал тянуть никого ни за что я, а затем, без задней мысли, выложил им всю известную мне историю Авроры Аддамс, широко и печально известной в мире, носящем название Кендра, как Суматоха. Ну и мой разговор с мэром заодно.

– Мастер Криггс…, – слегка смущенно, но встревоженно заметила Элли, паря возле меня, – Если это ваша официальная позиция как шерифа, то может, стоит предупредить жителей? Хотя бы детей у нас в школе?!

– Почему бы и нет? – пожал я плечами, – Только не представляю, как это сделать оперативно.

– Громкоговорители? – подхватилась Эльма, – Попросим мастер Херна? Или написать прошение в мэрию?

– Нет, нужно как-то иначе. Мэр точно не хочет поднимать шума.

– Листовки, – вновь подала голос Элли, – Я видела разыскные листы у от… шерифа Баунда, которые попадались ему среди газетных листов! Может, напечатаем такие же? Только вместо цены за голову, список прегрешений Суматохи, сколько поместится!

– А в городе есть типография? – тут же спросил я.

– Конечно, – пожала плечиками призрачная девушка, – Нам же печатают учебники в школе. В районе Живых.

– Хорошо, – тут же улыбнулся я, – Так и сделаем.

Засыпать, имея план, куда приятнее, чем с мыслью, что в городе будет шляться худая, дерганная, длинная как телеграфный столб девица, которая ненавидит тебя сильнее всего в этом мире, да еще которую ты теперь не можешь тронуть и пальцем.

А потом стоит зайти к мисс Дийюн, уточнить, как именно они собираются реформировать полицейское управление города Хайкорт? Мне, как шерифу, подобное очень любопытно.

Глава 2 Квартал Живых

Живое население всего Хайкорта – это чуть меньше двух тысяч теплокровных, дышащих и чувствующих разумных. Приблизительно столько же жило в одной-двух девятиэтажках в моей прошлой жизни, но здесь все эти люди, орки, эльфы и гномы, а точнее, их гибриды и смески, были «размазаны» по куда большей площади. Место и рабочую силу в городе не экономили со дня его основания, выстраивая мрачные высокие дома из камня, с узкими фасадами, но просторные и вытянутые вдоль. Именно поэтому та тысяча с хвостиком существ, в чьих жилах текла живая кровь, заселили целый квартал.

В котором я не бывал ни разу. Ирония судьбы – стать шерифом городка, познакомившись при этом лишь с матерщинницей, барменом и психиатром, не считая работавших в участке констеблей.

Первое, что бросилось в глаза в квартале – отсутствие прохожих, приветливо сверкающих светящимися желтыми глазками. Живых мертвецов, поднятых сложной совместной технологией местных некромантов и божеств, здесь не наблюдалось. Как и прохожих в принципе. Возможно, выбранное мной время было не совсем удачным, то есть рабочим, но заметку я сделал. Вторым пунктом шла… неряшливость. Прохаживаясь, я наблюдал задутый или заметенный под лавки мусор. Обрывки газет, веревки, упаковочную бумагу и прочий хлам, который нерадивый уборщик решил не трогать. Фонари, через регулярные промежутки возвышавшиеся вдоль улиц, исправно светили, но сквозь замаранное пылью и временем стекло. Учитывая, что сам Хайкорт был целиком выполнен из камня, и не было ни единого квадратного сантиметра голой и незакрытой плиткой земли на всей его площади, подобное зрелище удручало.

Зато здесь были звуки! Младенческий плач, негромкая свара пары соседок, стоящих на крыльце, стук молотка, звон стекла. На фоне мрачных строений, над которыми царило туманное бессолнечное царство, это было… чуждо и странно.

Заглянув в типографию, я разорился на две золотых марки, заказав аж тысячу составленных с дочерями объявлений. На листах, очень похожих на розыскные, была довольно точно изображена физиономия Суматохи, а остальное место на плотной бумаге мы заполнили убористым текстом, перечисляющим её известные мне грехи и проказы. Получилось очень даже миленько! А что насчет количества, оказалось, что Элли, если напряжется, то вполне может некоторое время летать, засовывая, к примеру, объявления в форточки. Остаток вчерашнего вечера я посвятил самому насущному, а именно – допрашивал зеленоватую девочку о том, кто такие призраки и как за ними ухаживать. Странно же ничего не знать о том, кого решил приютить под своей крышей на… да навсегда?

С призраками оказалось очень легко жить. Любить, дружить, предоставить спокойное место для сна, сиречь углубленного транса, нужного для реструктуризации духовного тела, да не запускать в них заклинания. От магических конструктов любой направленности, проникающих в их полупрозрачное тело, призраки страдали самым нешуточным образом. С любовью и дружбой тоже не было никаких шуток – спектр ощущений у этих разумных был куда шире, чем у живого существа, от чего они хорошо чувствовали эмоции окружающих. Еще Элли, потупив глазки, попросила не поручать ей много работы по дому, так как даже концентрация на управлении учебниками и пишущим пером в школе её неслабо выматывает. А ведь они, там же, в школе, еще и обучаются местному волшебству, что тоже ложится на плечи девочки немалой нагрузкой.

Да уж, дела. Впрочем, я только рад. Последние события показали, что приемный отец из меня некудышный – только и могу, что зарабатывать деньги и наживать себе врагов, а приходя домой, бесполезен и выжат. Но Эльма справляется. Пройдя сквозь суровую школу детского дома, сожранного по случаю парочкой ихорников, а затем тренировки в Куате, маленькая мисс Криггс воспринимает Незервилль как почти райское местечко, где никто никого не убивает и не жрёт.

Надо будет прикупить им каких-нибудь игр, если я найду тут магазинчик. В Хайкорте скучно, настольные забавы тут должны быть очень популярны.

Наконец, спустя аж целых пятнадцать минут, я добрался до цели своего путешествия, сердца Квартала Живых – широкой, приземистой и одноэтажной таверны «Апатия», места, где постоянно были те, кого с полным правом можно было бы счесть жильцами Хайкорта.

Разумные виды скрещиваются самым свободным образом, настолько, что иногда не поймешь, к какому принадлежит твой собеседник. У него может быть слегка (или не слегка) зеленоватая кожа от гоблина или орка, эстонские правильные черты лица эльфа, круглые уши и смешной нос человека, компактная тяжесть гнома… и всё это в любых сочетаниях. Единственное исключение – мужчины гоблины. Если такой зеленый, хитрый и пронырливый тип удачно осеменит женщину любого вида, кроме чистокровного своего, то получившийся ребенок в обязательном порядке страдает сильными психическими отклонениями. Наверное, именно поэтому чистокровок среди гоблинов куда больше, чем среди других рас.

Заполняющие залы «Апатии» существа переплевывали распространённый на всей Кендре гибридный порядок. Часть из них или из их предков принадлежала к Основателям либо к плодам экспериментов этих самых Основателей, от чего видовое разнообразие, принявшее участие в изготовлении среднего клиента этой таверны, было куда как богато. Шествуя от входа до расположенной аж в другом конце очень немалого помещения барной стойки, я видел серокожих гоблиноподобных гномов, фиолетового человека без зрачков в компании трех почти-эльфиек легкой одетости, зеленого как шпинат эльфа с выдающимися клыками и конституцией узника Бухенвальда, а уж про высоченного бармена, размерами с очень крупного орка, но чисто гномьей внешностью, и говорить не приходилось.

Этот субъект был не просто крупным! Он был как мой брат-близнец, только увеличенный в пять раз! Ну и в десять раз страшнее, разумеется, уж мою смазливость в этом городе не мог переплюнуть уже никто. Огромный, заросший каштановыми кудрями настолько, что лба было уже не видать, монстрогном стоял за стойкой, разложив на её половине свои разлапистые клешни. Да уж, такой на неприбыльной работенке в Хайкорте себя просто не прокормит.

– Пива светлого, большую кружку, – оформил я заказ, забираясь на табурет с парой лишних перекладин. Высоченный стул отлично равнял недоростков вроде меня с другими обитателями стойки.

– Два дона, – тихо пророкотало из недр монстра.

Я положил на стойку бумажную десятку.

– На пять кружек.

Особых планов у меня не было. Так, посмотреть контингент, послушать витающие в воздухе разговоры. Узнать, чем живут эти разумные. Если воспринимать всерьез слова доктора Дийюн, то мне вскоре придётся отбирать из контингента «Апатии» кандидатов в констебли. Пока лучшим был бармен, но меня глодали искренние сомнения, что его вынесет хоть одна лошадь.

Или слон.

Разумные жить дальше не пожелали, вместо этого принявшись бухтеть обо мне. Это было слегка досадно, но не понаслышке знакомый с тем, как следует себя вести в стаде, я, никого не трогая, неспешно дул своё пиво вприкуску с сигаретой, откровенно наслаждаясь атмосферой этой просторной точки общепита, заполненной самым натуральным табачным дымом. Однако, небедно живут местные живые! Блок сигарет, чей поставщик достался мне от предыдущего городского кида, Эскобара Мадре, стоил два талера или ровно сотню бумажных донов. Мне по карману, а вот местным трудящимся… тоже оказалось да.

Впрочем, Незервилль стоит в пустыне, которая медленно и верно зарастает здоровой и лоснящейся травой мне по колено. Магия. Скорее всего, курят местный самосад от местного же мичурина.

Время шло, а народ продолжал шептаться. Кинув пару взглядов на публику, что сидела за столиками, я убедился, что особого раздражения или страха ни у кого не вызываю. Пару человек моё присутствие напрягало, но не более того. Сам же бармен, скалой возвышавшийся над стойкой, вообще был спокоен как мертвый слон в посудной лавке. То есть – и пульса нет, и совесть чиста. Удобно иметь абсолютное зрение, которое, к тому же, сигнализирует тебе, если кто-то рядом испытывает страх или агрессию.

– Дантон Фаулт, шериф, – внезапно пробудился вулкан.

– Магнус Криггс, мастер Фаулт, – вежливо кивнул я гномоподобной горе, вновь прикладываясь к пенному напитку. Подумав, решил сделать комплимент, – Хорошее у вас пиво.

– Благодарю, – размеренно и бесстрастно рокотнул гном, каким-то странным, плавным и быстрым движением оказываясь на другом конце стойки, чтобы налить чего-то крепкого заказчику, нечесанному полуэльфу с растерянным взглядом и мозолистыми руками.

Присмотревшись, я понял, что громадина еще громаднее, чем я о нем думал. На полу рабочего места Фаулта был встроен самый настоящий рельс, на котором крепилось самое дуракостойкое вращающееся кресло в мире. Гигант нимало не напрягал свои ноги и не подвергал риску стройные ряды бутылок, просто-напросто разъезжая самым удобным для себя образом, разворачиваясь на кресле, когда ему было нужно. Я решил, что будет интересно посмотреть, когда он встанет, чтобы, к примеру, принести новую тару с алкоголем.

Только вот этот вопрос решился совершенно неожиданным образом!

Раздался быстрый перебор шлепающих по полу ножек, после чего на подлокотник титанического кресла вспрыгнула совсем уж небольшая фигурка, затянутая в кожаный комбинезон. Она, ловко и привычно шагнув на складку одежды на рукаве Фаулта, схватилась одной рукой за волосатое ухо гиганта, а второй молниеносно сунула полную бутылку на стеллаж. А затем, также быстро, в два движения, скользнула на пол, чтобы деловито ушлепать, одарив меня напоследок зубастой белозубой улыбкой!

Гоблинша!! Чистокровная, зеленая, молодая гоблинша?! Здесь?! Как?!!

Чистокровные живут оседлыми или кочевыми кланами по 200-400 разумных, постоянно обмениваясь между собой женихами и невестами. На территории Хайкорта нет ни единого клана, да тот бы ждало неминуемое вымирание из-за близкородственного кровосмешения! А здесь – молодая, бодрая, идеально здоровая и, что уж греха таить, зверски симпатичная гоблинша, которой никто не удивлен! Как?!

Слегка приподняв монументальные брови, бармен не спеша, в течение трех моих кружек пива, удовлетворил моё любопытство.

История оказалась наивна и проста, если брать во внимание специфику Незервилля. Берем молодого, умного и начитанного эмира Убатана, солнечной страны на юге континента Северная Валта. Носит наш эмир звучное имя Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах, да наблюдает в окно своего дворца не что иное, как тот самый Полёт Драконов, что изменил весь мир, даровав ему магию, ихорников и, собственно, драконов. Дальше случается большое и местами даже жестокое непонимание между эмиром и его эмиратом. Последний хочет быть управляем, желает, дабы правитель женился и продлил династию наследниками, а у последнего нет на это времени.

Он изучает магию.

Довольно быстро юный эмир понял горькую истину, что в покое его не оставят, а посему сбежал, благородно прихватив с собой лишь семейные накопления. История умалчивает, каким образом и через какие злоключения прошёл Лейлуш, но получилось так, что он принял участие в основании Хайкорта, имея с собой лишь пару десятков тонн личных пожитков и верного слугу-гоблина по имени Артизмас. А еще Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах привез с собой искреннюю нелюбовь ко всем разумным, которую то ли подхватил где-то по дороге, то ли скрывал со времен своего царствования. Исключение составляли лишь чистокровные гоблины.

Звучит смешно? Ну разумеется. Только вот бывший и уже совсем не юный эмир давным-давно заслуженно звался среди узкого круга знающих о его существовании самым искусным магом планеты. Настоящим магом. А как обычные смертные относятся к причудам сильных мира сего? С благоговением. Особенно узнав, что не только сам Лейлуш продолжал жить и здравствовать в своё удовольствие, но и его Артизмас вполне себе жив и здоров. Благоговение… увеличивается.

Доподлинно никому не известно, что именно творится в доме ат-Мансипаха, но в Квартале Живых Хайкорта почти всегда проживает от трех до пяти молодых чистокровных гоблинш, живущих свободной жизнью и ухаживающих за своими младшими, которые ходят в школу. Затем, по прошествии времени, бывшие школьницы занимают дома своих старших товарок, а те отправляются в основное поместье. Кто отец и муж этому бесконечному конвейеру мелких веселых девиц, понятно и ежу, но как там всё происходит – тайна, покрытая мраком. Разумеется, постоянно находятся любопытствующие, пытающиеся выяснить или угадать, как от одного отца может быть столько непохожих друг на друга дочерей, но все они терпят крах. Чаще всего – задолго до того, как вызовут гнев мага.

Дантон Фаулт мне понравился. Широкоплечий громила спокойно изрекал вещи, обыденные для каждого жителя квартала, но не более. Он меланхолично кивнул, правильно поняв назначение купюры в десять донов, наполнил мою кружку снова, а затем замолчал. Профессионал, что и говорить. Жаль только, что большинство вопросов, волнующих меня здесь и сейчас, явно будут ему неприятны.

Следующая купюра поехала по стойке к гному-гиганту. На этот раз она лежала не на дереве, а на одной из пробных напечатанных листовок с физиономией Суматохи на нем. Фаулт вчитался в листовку, потом подняв глаза на меня. На его лице читалось легкое, но всё-таки удивление.

– Она здесь, шериф? В Хайкорте? – получив два коротких утвердительных кивка, громила замялся на краткое мгновение, но потом всё же спросил, – Почему вы её не пристрелили?

Аврора Аддамс. Суматоха. Когда я её встретил в первый раз, она болталась в трех метрах над землей, зацепившись юбкой за ветви. В лесу. Туда она попала, выпрыгивая из подбитого аэроплана, чьи обломки валялись неподалеку. Тогда я принял её за эксцентричную, двинутую, но категорически безобидную молодую аристократку, оторванную от мира едва ли не на максимум. Потом, буквально через несколько дней, эта характеристика дополнилась эпитетами «наркоманка» и «бандитка». Она попыталась меня ограбить, чело… гнома, дважды спасшего ей жизнь. Чуть позже, я из газет, слухов и историй узнал о том, кто она есть на самом деле. Диверсантка, шпионка, убийца… Из самого недавнего? Массовая убийца.

Даже в таком городе как Незервилль, где законы и правила насаждаются советом Основателей, Аврора Аддамс – цель номер один для любого, у кого есть грамм совести и пистолет.

– Я пытался…, – горькая усмешка вылезла на лицо сама собой, – А теперь, как видите, мастер Фаулт, раздаю листовки.

– Мэр?

– Мэр.

– Это увидят, шериф Криггс, – толстый палец внушительно стукнул по бумаге с худой и безумной физиономией, – Увидят все.

Вот и хорошо. Совсем недавно я стоял перед тем самым Советом Основателей, что заправляет всем в Хайкорте. Стоял и слушал, как они… пытаются переложить вину за недавние события на кого-угодно кроме себя. Все собравшиеся тогда в комнате люди, нелюди, мутанты, боги и киды понимали, что Доннорифт и Баунд сотоварищи устроили весь хаос только из-за того, что расслабившееся за годы «начальство» города просто всё проворонило. Самонадеянность личного могущества, забывшего, что свою материальную базу нужно периодически шерстить.

И что изменилось? Они, эти Основатели, несомненно, под очень весомым гнетом обстоятельств, но сразу после серьезного кризиса… приглашают в гости известного чуть ли не во всем мире диверсанта в гости. Ладно, пригласили. Хозяин барин. А подчищать кто будет? Кид, которому Ахиол всеми своими силами пытался намекнуть взяться за дело?

Нет уж. Проблемы Основателей шерифа не… волнуют. Из двух зол Магнус Криггс выберет то, где в конце он и его девчонки будут живы. Остальные пусть крутятся как хотят.

– Неужели это новый шериф?!

Пьяный, громкий, вызывающий голос распорол мирный бубнёж «Апатии» как проголодавшийся бедняк вспарывает консервным ножом банку тушёнки – криво и рвано. Обернувшись, я с некоторым удивлением посмотрел на стоящего покачивающегося человека, в котором, судя по широким плечам и тяжелой нижней челюсти, был половник орочьей крови. Слегка осоловелые глаза смотрели на меня с явно различимым вызовом, логическую подоплёку к которому поленились или не захотели подвести.

– К-какая честь! – неумело попробовал сфиглярствовать завсегдатай, – А-а… скажите, шериф! Правда, что нужно убить предыдущего, чтобы стать… шерифом?! А-аткроете секрет, к-как у вас это… получилось?! А то… я тоже хочу!

Пожав плечами, я вернулся к пиву. Во-первых, оно было интереснее. Во-вторых, мне нужна была кружка.

– Шерииииф! – раздалось мне в спину приближающееся, – Нехорошо отворачиваться от…

БУМ.

Кружки в «Апатии» были хоть стеклянные, но тяжелые, основательные, с толстыми стенками. Та, что держал я в руках, весила, наверное, грамм семьсот. Разлетелась она, соприкоснувшись с лицом фигляра, хорошо и красиво – на мелкие осколки. Тот где стоял, там и упал, на манер подрубленного дуба… если бы, конечно, у дерева присутствовала разбитая в кровь и посеченная осколками рожа, хватающая воздух ртом, в котором отсутствовала большая часть передних зубов.

Пришлось вставать и идти пинком переворачивать провокатора, чтобы он не захлебнулся своей же кровью. Между делом, я себя похвалил – очень удачно попал. Ударь толстое дно кружки в лоб… последствия могли быть куда серьезнее. Проверив, что придурок жив, я оглядел полностью затихший зал. А затем заговорил, сделав голос чуть громче:

– Господа, позвольте представиться. Меня зовут Магнус Криггс, я новый шериф этого города. Как можно заметить, я еще имею честь являться кидом или, как нас иногда называют, Должником. Моей первоочередной задачей является сохранение порядка и соблюдение закона на территории Хайкорта. Если вы ощутите, что ваши права, жизнь или благосостояние находятся в опасности, свободно обращайтесь ко мне. Полицейский участок работает круглосуточно.

– Позвольте! – тут же раздался раздраженный и слегка испуганный крик. Выходящий из кухни заведения мужчина с закатанными по локоть рукавами быстрыми торопливыми движениями вытирал руки полотенцем. Отбросив последнее на стойку, он указал пальцем на лежащего мужика с разбитой мордой, – Это, по вашему, закон, шериф Криггс? Меня зовут Освальд Штернгст, и как хозяин «Апатии», я подобного поведения здесь не допускаю!

– Отпустите заклинание, мастер Штернгст, – сухо отреагировал я. Обычный, даже очень зоркий человек не разобрал бы еле-еле заметные вспышки напряженной маны, окутавшие левую руку этого немолодого разумного с яростно сверкающими глазами, но моё зрение их различало более чем хорошо. Постояв и поглядев в тишине на хозяина, вздохнул, объясняя, – Вы, наверное, меня плохо расслышали с кухни. Первым я указал «порядок», вторым – «закон». Две сотни желтоглазых были казнены не потому, что нарушили закон, он несовершенен. Они покушались на порядок.

Хороший мужик. Так замаскировать полотенцем сплетающиеся пальцы можно только обладая опытом множества тренировок. А зачем мирному хозяину мирной популярной забегаловки такой опыт? Интересно. А уж так изобразить праведный гнев за несправедливо обиженного клиента…

Вопросы, вопросики.

– В этом городе ничего не меняется в лучшую сторону! – с досадой бросает хозяин, ретируясь на кухню.

Жертва собственной провокации стонет, не зная, за какую часть головы ей удобнее держаться, а я отхожу в сторону, чтобы не смущать раненого. Он должен понять, что может беспрепятственно встать и уйти в лечебницу… или как минимум попросить кого-либо знаками ему помочь. Меня же… интересует другое.

Другой.

Прошествовав к столику, за которым раньше сидело трое, я сел напротив существа, похожего на человека с сочно-фиолетовой кожей без волосков и пигментных пятен. Забавные глаза – ни зрачки, ни радужки, ни сосудов. Просто белесая пелена, равномерная и чуть светящаяся. Достав очередную сигарету из пачки, я прикурил, а затем приятно улыбнулся будущему собеседнику.

– Здравствуйте. Пока не знаю, как вас зовут, но думаю, что это поправимо. За ваш стол меня привело одно дело, которое мы сможем разрешить к общему удовлетворению. Итак, я собираюсь рассказать вам всё, что вы должны обо мне знать, а вы… ответите мне той же любезностью. Как вам идея?

Закон, порядок, религия, даже культура – есть множество инструментов, помогающих держать стадо разумных в узде. Без нее, без четко очерченных границ, превосходящих собой волю отдельного индивидуума, мы поубиваем друг друга. Не потому, что кровожадные и смертоубийственные особи, отнюдь! А просто руководствуясь правилами, диктуемыми нам природой. А она, эта безжалостная и неумолимая сука, железобетонно уверена, что нас, разумных, слишком много. Правда, с другой стороны, там, где есть правила, всегда будут исключения из них. Их, чаще всего, зовут преступниками, но на самом деле, эта фракция нашей цивилизации является своеобразным узким носиком, через который выходит лишний пар.

Фиолетовокожий, пыхнувший чистым раздражением человека, которому придётся платить врачам за попорченную физиономию подчиненного, был именно тем, кто мне нужен. Боссом чрезвычайно маленького, очень тихого и скромного, но всё-таки преступного мира Хайкорта. А еще он был тем, кто отправил сидевших с ним эльфиек за провокатором с инструкциями.

Спустя полтора часа я, довольный и повеселевший, покинул «Апатию». Знакомство, начавшееся слегка напряженно, прошло плодотворно, в атмосфере полного взаимопонимания. На прощание я даже подарил своему собеседнику один листочек.

Что же, день прошёл удачно. Можно сегодня домой пораньше.

– Шериф Криггс! – пронзительный и насмешливый голосок, раздавшийся от двери «Апатии», почти вызвал улыбку, а вот продолжение её прогнало, – Мессир ат-Мансипах настаивает на срочной встрече, шериф!

Глава 3 Кража века

Я обожаю гоблинш. Причины подобного пристрастия берут корни не только из лагеря подготовки кидов, носившего название «Крозендрейк», но и из моего опыта первой жизни. Когда как-то вечером я страдал самоанализом за рюмкой бренди, то вывел для себя несколько жизнеутверждающих пунктов, обуславливающих столь странное пристрастие к чрезвычайно компактным, зеленокожим и, чего уж там греха таить, зубастым гуманоидам.

Первое – это физиология. Я, при всех своих многочисленных и развивающихся достоинствах, гном. А еще мужчина, что тоже немаловажно. Мне нравится, когда партнерша меньше меня. Про анатомию тоже сказать стоит пару слов – гоблинши… плотные, физически развитые, выносливые и темпераментные существа. Тоже самое касается и меня. Быть одного размера с партнершей или быть большее нее – просто удобно.

Второй аспект – психология. Гоблины женского пола существа живые, непосредственные, смешливые. Они склонны к простым решениям, но вовсе не потому, что глупы, а потому что бремя сложных лежит на чужих плечах. Чистокровные зеленокожие не бывают одинокими, вот такая вот социально-биологическая аксиома. Связываясь с мелкой грудастой язвой, ты всегда знаешь, что ваши отношения носят лишь временный характер, но зато отношение к этим сношениям у обоих сплошь позитивное.

Проще говоря, что я, что зеленокожие – особи легкого поведения, которые не ищут прочных уз и не ищут поддержки. Мы согласны на праздник.

Разумеется, нормальные и ответственные разумные подобного сторонятся. Знать, что твой будущий потомок от гоблинши вырастет в племени, а затем будет отправлен в какой-либо человеческий или гномий город зарабатывать на жизнь физическим или незаконным трудом… тяжко. Но я – кид, у нас не бывает детей, пока мы не выплатим Долг. А потом… а потом за любого моего ребенка, даже насквозь зеленого и ушастого, будут драться государства.

С Таскримой по дороге в особняк мага ат-Мансипаха мы не переспали только по одной причине – колдун, имеющий какой-то свой вид связи с зелеными подопечными, бы обиделся на столь прозаичную задержку. Но зато славно провели время, планируя это самое во внезапно ставшим светлым будущем!

Третье по счету жилище Основателя, посещенное мной на территории Незервилля, также было выполнено в весьма оригинальном стиле. Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах жил в башне, высотой приблизительно с полсотни метров. Правда, в отличие от классических башен волшебников, о которых я запоем читал в детстве своей первой жизни, это был титанический толстый «палец» с площадью первого этажа под две сотни квадратных метров. Верхотура, украшенная кокетливыми зубчиками, наверное, могла похвастаться лишь сотней.

– Не сюда, красавчик, – дёрнула меня за рукав Таскрима, указывая в сторону, – Вон туда идём. Переговорный павильон.

– Много чести? – ехидно спросил я, направляясь к небольшому полусферическому строению.

– Что? Нет! – замахала зелеными ручками гоблинша, – Просто защита башни настроена на Лейлуша и на нас! Никто другой в неё не войдет!

«Лейлуш». Показатель. Очень молодая гоблинша, едва ли не подросток, хоть и с сиськами, называет архимага всея планеты по имени.

В «переговорной» оказалось очень даже уютно… если бы не аж пять гоблинш всех возрастов, пожирающих меня глазами. Учитывая, что вокруг каменного круга в центре комнаты были расположены широкие удобные диваны, столики и кресла, места для совершения массового разврата над работниками полиции было в избытке. Впрочем, обошлось. У меня спросили «чай, кофе, потанцуем», поморщили зелеными носами в ответ на просьбу принести пепельницу, спросили у Таскримы, развела ли она товарища шерифа на потрахушки, а затем, получив радостный утвердительный ответ, удалились, опасно сверкая очами. Лишь бы не за подкреплением.

Хотя… сколько их тут? Десяток? Полтора?

У меня бывало и больше.

Чувствую, скоро некоему весьма благообразному гибриду гнома и эльфийки по имени Зальцер Херн вновь придётся сдавать мне комнаты в «Теплом Приюте». Не дома же это все устраивать. Там дети.

Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах, появившийся внезапно в центре напольного гладкого круга посреди комнаты, выглядел именно так, как должен выглядеть зловещий визирь-алхимик из старых восточных сказок. Был он худ, высок, смугл, умеренно горбат носом, чёрен очами и брезглив всем остальным своим костистым и слегка бородатым лицом. Одет был маг в длинный, изысканно украшенный шитьем и явно очень удобный халат, из-под которого выглядывали загнутые носы домашних тапок. Больше сорока пяти лет я бы ему не дал. Правда, всё это арабское великолепие не стронуло с места воздух в комнате, из чего я сделал простой вывод – иллюзия или голограмма.

– Я здесь лишь посредством передачи изображения и звука, кид, – хриплым баритоном проговорил маг, – Ты находишь это оскорбительным для себя?

– Нет.

– Жаль, – деланно огорчился маг, – Мадре также спокойно реагировал. Он рассказывал про ваш мир. Очень любопытно, но слишком далеко от моих интересов, чтобы пытаться понять, как у вас всё там устроено. Кроме этого, он так тараторил, что у меня быстро начинала болеть голова.

– Я могу говорить медленнее, – покивал я, тут же поддевая собеседника, – Но не хочу.

– Это замечательно, шериф, – ехидно осклабился Лейлуш, – Я вас пригласил не для разговора. Хватит того, что вы будете слушать.

– Смотря что вы будете мне говорить.

Маг с достоинством начал опускаться в пустое пространство, которое тут же сформировалось в изображение удобного кресла. А затем позволил себе короткий ехидный смешок.

– Вам, молодой кид, наверное, сложно осознать концепцию, в которой весь этот город, как и проживающие в нем личности, являются собственностью Основателей. Как минимум, так считает большинство из нас, учитывая, сколь велик арсенал инструментов, которыми мы можем доказать своё мнение. Наглость и бравада… они освежают, но не стоит забываться, шериф!

Я помолчал минуту, меряя мага взглядом. А затем, закурив и отпив кофе, сказал:

– Уважение.

– Простите, что? – поднял одну густую змеящуюся бровь Лейлуш.

– Я говорю, что прибыл сюда лишь из уважения. Вы в самом деле думаете, что душа из более развитого, цивилизованного и, чего уж там греха таить, более перспективного мира… согласится склониться перед… вами, Основателями… как слуга? – я издевательски хмыкнул, – У меня есть договор найма, где четко прописаны мои обязанности, как охотника за ихорниками. По второму договору, что касается только нас с Ахиолом, мной были приняты на пять лет обязанности шерифа. И в подписанных мной бумагах нет ни строчки о том, что я должен удовлетворять капризы Основателей.

– А как же здравый смысл и чувство самосохранения? – процедил сложивший перед собой руки волшебник, – Вы ведь понимаете, что мне не составит труда вас уничтожить, а затем оплатить Ахиолу штраф, достаточный, чтобы вызвать нового Должника?

– Если вы видите уничтожение вариантом хуже, чем перспективу подчиниться тем, кто приглашает в город Суматоху, то я вынужден вам посочувствовать, – нагло улыбнулся я, – Говорил и повторюсь – меня не волнует ничего в Хайкорте. Кроме безопасности моей дочери и моих непосредственных обязанностей. Но надавить на меня через дочь не выйдет.

Со стороны могло бы показаться, что я нарываюсь, но на деле всё было наоборот. Выживание. В Незервилле только абсолютный нейтралитет между всеми фракциями сил мог обеспечить безопасность. Шериф и кид в одном флаконе – это далеко не мелкая фигура. Мы, Должники, умеем видеть ихор в жилах плотоядных тварей. Сквозь любую преграду. А ихорники, особенно небольшого размера, обожают закапываться в землю. Без нас жизнь Незервилля станет на порядки более печальной – у города нет возможностей компенсировать повышенную смертность. Про шерифа и говорить не стоит. Как я понял из общения и работы с предыдущим скелетообразным шерифом – в руках главы правопорядка право и обязанность вооружать местное ополчение в случае… небольших происшествий. Вроде атаки гигантского роющего подземного червя, питающегося крупными животными.

Маг засмеялся. Живым обычным смехом.

– Последний вопрос, шериф Криггс, – еще похохатывая, сказал он, взяв свою узкую смоляную бородку в горсть, – Вы упомянули, что надавить на вас через дочь не выйдет. Хорошо, а что будет, если она погибнет?

– Обвяжусь взрывчаткой и «пулями восстания», а затем взорву себя вместе с Базилиусом Энно, – тут же отреагировал я.

Смех великого волшебника как отрезало. Он вытаращился на меня, надолго смолкнув.

– А вы опасны, – наконец сказал он почти с уважением, – Что же, я удовлетворен. Давайте приступим к делу, ради которого я вас пригласил.

Заслуженная характеристика. Что бы ни думали о себе местные Основатели, но они далеко не равноценны друг другу. Сладкое оранжевому теплее не будет. Базилиус Энно, глава семьи Энно – не только выдающийся некромант и приемный отец всем желтоглазым Незервилля. Он еще и достаточно влиятельная и прагматичная личность, к словам которой прислушиваются все, без исключения. Если его не то, что убить, а хотя бы обидеть или разозлить достаточно сильно, то последствия для города будут самыми сокрушительными, пусть и в долгосрочной перспективе. А уж взрыв, который начинит его боеприпасами, созданными специально против нежити – его точно обидит.

– Внимательно вас слушаю, – сказал я, решивший слушать ровно по той же причине, что и приехал сюда. Из вежливости и уважения.

– Я вас позвал, чтобы сообщить о краже, шериф Криггс, – огорошил меня маг, – Украдено не у меня. Более того, хозяин пропажи не заинтересован в том, чтобы её вернуть. Он, видите ли, умер. В муках, да еще и от рук одного небезызвестного вам Должника. Если вы до сих пор не догадались, то я говорю о докторе Эйдиусе Доннорифте. Но нас с вами, как и весь остальной мир, должно волновать то, что было украдено.

– Прямо-таки весь мир? – вздёрнул бровь я.

– Речь идёт о биологическом контейнере, содержащим оплодотворенные яйцеклетки, Кригсс, – плотоядно улыбнулся маг, – Тысячи, если не десятки тысяч. Оплодотворенные фертильным материалом кида, выплатившего Долг. Эскобара Мадре, если вы, конечно, нуждаетесь в пояснении.

Я подавился физически и ментально, а затем возопил как потерпевший:

– Но это же невозможно!! Киды могут зачать детей только во время естественного процесса!!

– Так раньше и считалось, – еще гнуснее улыбнулся Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах, – Только вот оказалось, что если разум кида считает, что он в данный момент находится с женщиной, то его тело выделяет полностью фертильный материал. А наш Эскобар имел пассию в Купели Жизни. Логическую цепочку выстроите?

Пришлось подавиться вторично. Купель, особая виртуальная среда, выстроенная для желтоглазых Хайкорта, могла принимать в себя разумы и других существ, не делая различий. Одним из которых был бывший кид, Эскобар Мадре. Слишком быстрый физически и ментально для реального мира, он жил в Купели, даже имел там любовницу по имени Аркадия. Значит, когда он попал в руки безумного ученого, тот не сразу пустил бедолагу на лоскуты, оставив от него один мозг в банке, а еще и «подоил» перед этим! Вот же извращение-то какое!

– Понял, – севшим голосом отреагировал я, с сожалением разглядывая пустую чашку кофе. Лейлуш намек понял правильно, от чего мы замолчали, каждый думая о своем, пока Таскрима не приволокла здоровенный кофейник.

– Я раньше вёл некоторые дела с Доннорифтом, шериф, – «шейх» подождал, пока я поставлю чашку на тарелочку, перед тем как начать говорить, – В том числе и это. Мы говорим о небольшом контейнере из биологического материала, содержащим множество капсул… из биологического материала. В них – яйцеклетки. Слишком ценное сокровище, чтобы хранить его стандартными научными методами, поэтому Эйдиус обратился ко мне. Я лично накладывал заклинания, изменившие свойства исходных тканей.

– У меня два вопроса, – вяло отреагировал я, – Первый – раз нет пострадавших, то почему нужно заниматься поиском вора? Второй – каким образом вы узнали о пропаже?

– Начну с конца. Ответ на второй вопрос – магия, – чародей извлек пузатую синюю бутылку, из которой с явным удовольствием на лице набулькал себе чего-то тягучего и синего в рюмочку, – Не знаю, кид, насколько ты вообще осознаешь ценность утерянной вещи, но могу тебя уверить – сам я один из очень немногих, кого этот контейнер не интересует. Поэтому да, я заявляю о пропаже тебе, а через тебя – нашему уважаемому мэру, целиком перекладывая ответственность за грядущий апокалипсис на вас. А это ответ на твой первый вопрос. Позволь, я объясню тебе детали…

Они мне не понравились. Доннорифту, создающему этот… «шедевр», пришлось постоянно консультироваться с ат-Мансипахом в каждой детали будущего хранилища. Психованный вивисектор великолепно ориентировался в простой и магической механике, но все, что эти науки могли предложить для хранения обработанных образцов, было чересчур громоздким и энергоемким. Магия же смогла ответить на этот вопрос куда лучше и эффективнее. Только вот объемы обработанной добрым доктором биоматерии… поражали. Обладая возможностью частично обучать собственных клонов несложным операциям, Эйдиус предварительно использовал наиболее доступный ему материал – искусственно выращенные яйцеклетки из собственного клона с измененной Х-хромосомой. Проще говоря, в контейнере содержались дети Доннорифта-женщины и Эскобара Мадре. «Тренировочные». Около тысячи.

Кроме них? Когда процесс был отработан, вивисектор открыл свои запасы, начав оплодотворять яйцеклетки, набранные им в ходе своей долгой и плодотворной деятельности. Люди, гномы, эльфы, гибриды, гоблины…

Армия детей, которые будут сильнее, быстрее и умнее подавляющего большинства жителей Кендры. А еще какая-то их часть будет нести в себе гены гениального, но совершенно асоциального типа, имея все шансы свихнуться еще сильнее, чем оригинал. Но это – мелочи по сравнению с тем, что может устроить тот, в чьи руки попадут эти… яйца.

Да, яйца.

Пока я сидел с ладонью на лице, уважаемый маг, араб и собрат-гоблинофил (ни в жизни не поверю, что этот затворник в «целибате»!), с удовольствием мне рассказывал нюансы и тонкости процесса.

– Магия, как и мана, шериф Криггс, это энергия, подчиняющаяся воле разумных существ. Но… плохо. Можно сказать, что магия и мы друг друга не понимаем. Она жаждет сформироваться в что-то иное, мы жаждем получить это что-то иное, но общего языка нет. Точнее, он есть – заклинания. Считайте их… намёками. Чем тоньше намек, то есть короче заклинание, тем больше энергии оно требует. Но взаимосвязи можно проследить. Одной из таких взаимосвязей является свойство магии, называемое Подобие. С вашей точки зрения, интересующий нас предмет является ничем иным, как отрезанными у Эскобара Мадре тестикулами, но с точки зрения магии… его суть не окончательна.

Магия, через заклинания ат-Мансипаха, могла придать отрезанным ядрышкам Мадре множество новых форм. Мощный амулет плодородия, к примеру. Или талисман, отпугивающий женщин. Или привлекающий. При достаточном упорстве и понимании нужного ритуала, из тестикул можно было бы получить даже своеобразного второго Мадре. В виде младенца-гомункула с сильно порезанными характеристиками. Но в данном конкретном случае, магия сделала из мошонки дурака-кида то, чем оно являлось по сути ранее – специальный орган, предназначенный для хранения генетического материала в оптимальных условиях. Правда, уже не нуждающийся во всей остальной требухе, а заодно несущий уже оплодотворенные яйцеклетки, любовно уложенные в выращенные Доннорифтом органические «соты».

В общем, у меня на руках была кража яиц, способных погубить мир. Хотя, если верить словам Лейлуша – яиц, которые обязательно погубят мир, потому как кто бы не затеял выращивание яйцеклеток, тот в результате получит очень-очень много бледных юношей с горящим взором, шилом в заднице и психопатией. Крепких, живучих и… очень быстро соображающих.

– А хуже всего, знаете, что, шериф Кригсс? – лукаво улыбался маг, – То, что если о этом сокровище узнают все Основатели, то здесь разразится война. Будут забыты все договоренности, разорваны все соглашения, союз распадется. У вас на лице написано, что в данном случае вы можете довериться Энно… но нет. Не можете! Пара тысяч умненьких и неживых Эйдиусов… так что только Ахиол! Вы всё уяснили?

– Вы собираетесь просто наслаждаться зрелищем? – хмуро спросил я, – Или, всё-таки, соблаговолите добавить что-либо, что поможет мне найти треклятые яйца?

– Возможно, – белозубо улыбнулся величайший маг на планете, – Но этот вопрос мы поднимем чуть позже, когда наш с вами общий шестирукий друг проникнется ситуацией, став более… договороспособным.

Изумительно!

Через час с лишним я, самым неискренним образом поблагодарив счастливо улыбающегося араба, направился было к двери, но был им остановлен.

– Еще парочка вопросов, шериф Криггс, которые уместно будет решить сейчас, – проговорила развалившаяся в кресле иллюзия мага, – Первое – небольшая помощь вам. Подсказка. У вас в доме находится интересный, хоть и слегка примитивный детектор магии. Амулет. Принесите его ко мне. Я активирую его и настрою на вас. Это будет моим безвозмездным вкладом в будущее Незервилля! А второе… строго между нами. Если вы обидите кого-нибудь из моих слуг, то в нашем загадочном городе пропадут две мошонки Должников. И одну из них вы точно не найдете. На этом желаю вам хорошего дня!

Вот же падла бородатая.

Сначала он меня проверил на давление и вшивость. На нейтралитет. Выяснив, что я понимаю всю глупость попыток встать на сторону любого из Основателей в любом вопросе, он радостно скинул мне на руки бомбу, упоминание о которой её взорвет. Ищите яйца, мастер Криггс, они где-то рядом. Запакованные. Потому что, если тот, кто их утащил, стазис нарушит – Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах об этом немедленно узнает. Тогда вся королевская конница и вся королевская рать вора будут нещадно нагнать. Ворюга не может этого не понимать, а значит – пока всё будет тихо и спокойно, так как чертовы волосатые ядрышки Мадре могут храниться хоть тысячу лет. Пока их не используют по назначению или… слишком неаккуратно найдут.

Назад я ехал грустный, печальный и одинокий. Вокруг была скалистая пустыня, местами покрытая широкими проплешинами высокой и сочной травы. Опять магия. Здесь везде она. Ни огненных шаров, ни молний, ни проклятий, от которых скукоживается и отсыхает самое главное. Но зато – трава, растущая чуть ли не на камнях, полный город бурчащих недовольных мертвецов, похабное на звук и смертельное по смыслу наследие вивисектора, молитвы с волшебным эффектом, шестирукий мужик в шароварах, который через пару часов будет с кислым видом глотать очередную новость об очередной жопе… Весело у нас тут, в Незервилле…

Приступ боли ударил в грудь плохо заточенным ломом. Я взвыл и, захрипев умирающим лебедем, свалился под копыта арендованной в городе лошади. Боль была везде – в груди и мыщцах, пульсировала в голове, злобно вибрировала в костях и беззвучно всверливалась в уши. Сил встать или хотя бы осмотреть себя не было, казалось, что боль отключила все группы мышц, а также нарушила восприятие и обработку информацию мозгом. Всё, что я смог – это просто валяться, рассматривая пронзительно голубое небо. А потом меня вырубило.

Вернулся в себя определенно не скоро. Солнце катилось к закату, а ощущения намекали, что свою работу оно выполнило сполна – чувства были как от солнечного удара и жуткого перегрева. Испытывая на себе всё то, что совсем недавно испытал мой ездовой кот, я поплелся к городу. Кобыла, не будь дура, давно свалила из такой жарищи… и сделала правильно. Скорее всего, я бы её убил или покалечил, чтобы напиться крови и прийти в себя. Было очень паршиво, но, к своему вялому удивлению, не обнаружил никаких признаков каких-либо повреждений.

Лишь потом, ближе к полуночи, я, ввалившись домой в полубессознательном состоянии, дождусь, пока испуганные девчонки сообразят мне на кухню живую курицу, а затем тактично выйдут, чтобы не смотреть, как я выпиваю бедную птицу, поспешно оторвав ей голову. Именно тогда моего соображения хватит, чтобы попробовать поискать причину случившегося в другом месте.

И я открою интерфейс, где будут новые сообщения:

– «Внимание! Выполнены минимальные условия для активации одного из целевых классов первого круга приоритетов!»

– «Внимание! Производится смена класса с «Боец» 26-го уровня на «Шериф» 1-го уровня.

– «Внимание! Целевой класс активирует дополнительные преимущества и ограничения! Займите удобное положение, расслабьтесь и не двигайтесь в течение часа!»

– «Внимание! Инструкции не выполнены! Активация начнется принудительно через 10… 9… 8…»

Я со стоном откинулся на спинку стула, массируя глаза. Закладки Бога-из-Машины определили легитимность занимаемой мной должности с момента первого порученного и принятого дела. С новым назначением вас, шериф Криггс.

Глава 4. Рабочие моменты

С утра я, вместо того чтобы бежать к мэру со всех ног, философски валялся на кровати, не делая попыток встать и идти. Была ли это хандра, лень, а то и обычное нежелание погружаться в пучину отборного гуано, называемого Незервиллем – выяснять было недосуг. Сначала следовало разобраться с новыми изменениями в собственном организме, а для этого прочитать какие-то открывшиеся разделы, весьма похожие на справочные, затем, обремененному тяжкими думами и, скорее всего, нецензурными мыслями, вставать, пить кофе и ковылять в мэрию, чтобы доложить богу о яйцах. Там, помимо всего прочего, могла еще обретаться Суматоха либо неудовлетворенная доктор Дийюн, которая обязательно мне отомстит за собственную сексуальную неприкосновенность.

– Папа, мы уходим! – сунула нос в мою спальню Эльма, – Сколько листов забрать и раздать?

– Берите двести, – вальяжно махнул рукой я, – Это вам на школу… ну и погулять после нее.

– Лучше 250, – возразила дочь, – Мы заглянем к мастеру Зальцеру в «Приют», а ты туда до вечера не попадешь.

– Идите и… грешите! – сделал еще один широкий жест я, – В школе, на улицах, в «приюте» …

– Вот договоришься – мальчика заведу! – пригрозила мне дочь, – Что ты тогда делать будешь?

– Как что? – приподняв голову, я весело посмотрел на приёмную дочь, – Возьму тебя на работу! Должен же будет кто-то твою семью обеспечивать? А раз ты умеешь только стрелять и выполнять мои команды – добро пожаловать в органы, дочурка!

– Что?! – раздается вопль праведного возмущения, – Ты меня выгонишь из дому, если я заведу себе мальчика?!!

– Нет, конечно! – испытываю почти те же чувства, – Только если залетишь! Взрослые люди живут сами по себе и воспитывают детей! Я буду знать, что пришла твоя очередь!

Через почти минуту тишины и сдавленного пыхтения два девичьих голоска разражаются криками о том, что я гад, эгоист, подлец и сатрап. После чего Элли неуверенно заявляет о том, что она-то залететь не может… от чего и переключает сероволосую крикунью на себя. Так они, в состоянии бодрого скандала, и покидают здание.

Разумеется, я вру – никуда никого не выгоню… но сам уйду. Эльма не для того потела и нарабатывала мышцы и навыки, чтобы в конечном итоге стать домашней курицей под предводительством какого-нибудь местного упырёнка, не знающего ничего о жизни. Но… сердцу не прикажешь, а вот дрессировать этого упырёнка, делая из него человека, орка или гнома, я не буду принципиально.

Ладно. Пора вернуться к моим личным внутренним баранам.

«Шериф – один из целевых классов высокого приоритета харизматического архетипа. Получается только методом занятия соответствующей должности в населенном пункте, насчитывающем свыше 10 000 жителей. Как целевому классу для выполнения соответствующей роли, шерифу активируются классовые особенности без выполнения каких-либо скрытых условий».

Угу, более-менее понятно. До этого момента у меня уже сменилось несколько «классов». Странник, боец, бродяга… вроде были. Я не особо присматривался, так как демонстрируемый ими «уровень» и само название – ничего не давали. Совершенно. Теперь, как пишут в «справке», понятно, что каждый класс мог быть «активирован» выполнением ряда скрытых условий.

Что это даёт? В моем случае – геморрой… и пять призовых очков развития.

Характеристика:

Имя – Магнус Криггс

Раса – гном

Прогресс – 6 %

Класс – Шериф

Уровень – 1

Триады:

Триада Воина – 11

Триада Плута – 15

Триада Мага – 15

Триада Вождя – 20

Очки развития: 6

Таланты: Ясный взор, Чувство агрессии, Плотоядный, Шериф

Особенности: Эксперт пересеченной местности, Эксперт холодного оружия, Эксперт огнестрельного оружия, Эксперт скрытного перемещения

Способности: Боевой режим, Поглощение, Динамичный резерв

Недостатки: Нетерпимость законника

Я не знаю, что курил Бог-из-Машины, когда сочинял свои классы, внедряя их логику развития в эволюционный механизм своих кидов, но он при этом определенно испытывал злорадство и желание осложнить нам жизнь. У меня, с недавних пор, в организме всё было великолепно – ни одного недостатка, сплошные достоинства, большая часть которых совершенно не мешает жить. Ну да, злодейка-судьба обрезала мне перспективу стать когда-либо магом, наградив «динамичным» резервом, восполняющимся за секунды, но я уже свыкся. Благо, что занятия магией в этом мире очень далеки от бормотания коротких формул, если, конечно, ты не вась-вась с каким-нибудь богом.

Итак, мы имеем один новый талант, один недостаток и целых шесть очков развития. А по сути?

А по сути, недостатков аж два. «Нетерпимость законника», причем, была наименьшей из моих проблем, хотя тоже неприятной. Она воздействовала на мою лимбическую систему, когда я взаимодействовал с персоной подозреваемой или виновной. Проще говоря, при виде какого-нибудь утырка и, зная, что это именно утырок, я приходил в плохое и хмурое настроение, интенсивность которого напрямую зависела от степени вины, в которой я утырка подозреваю. Причем, самое паршивое – именно я! Недостатку плевать было на законы Хайкорта, на мнение мэра, да на всё! Если я считал разумного виновным, то его присутствие мне портило настроение.

Идиотизм, но ладно. Так-то, нормального настроения у меня и не бывает.

А вот талант «Шериф» был еще той мерзостью! Комплексное воздействие на разумных, считающих себя моими подчиненными. Мобилизация ресурсов организма, повышение тонуса мышц, ослабление чувства страха. Не всегда, а только когда «мобилизован», то есть «напряжен», я сам. Плохо ли работать массовым стимулятором? Очень. Разумные НЕ любят, когда им промывают мозги, именно поэтому кидов-харизматов высокого уровня почти не бывает. Нас банально убивают из страха, что мы можем на кого-либо воздействовать. Черт побери, да ведь эта «справка» никак не объясняет, какими именно путями идёт воздействие! Тембр голоса? Феромоны? А если да, то когда? В момент, когда я напрягаюсь или… заранее? Придётся экспериментировать в попытках вычленить элементы воздействия для их нейтрализации.

Логика Неверящего Бога не понятна. Кого он из нас хотел сотворить? С какими целями?

Окончательно запутавшись, я плюнул на бесплодные мысли. Очков отсыпали, Триады Плута и Вождя повысились после трансформации – ну и ладно. Очки развития я решил не трогать, авось в будущем пригодятся.

Спустя короткую прогулку по ставшими уже почти родными улицам Хайкорта, я понимаю, что недооценил «Нетерпимость законника». Сильно недооценил.

– Ссука…, – шиплю, еле сдерживаясь, глядя на испуганно шарахнувшуюся в сторону Аврору, намеревавшуюся выйти из ратуши, но теперь резко передумавшую. В висках бьется «виновна!». Злость пульсирует внутри. Управлять я ей могу, но это сродни управлению тяжелым пикапом на большой скорости. Мотор послушно ревет, широкие шины крутятся, пожирая расстояние, но если ты чуть-чуть резче повернешь руль…

– Помогите!! – истерично кричит девушка, продолжая отходить к ближайшему внутреннему коридору. Она не просто напугана, а почти до мокрых штанов, двадцатка в Триаде Вождя – не шутки.

– Так, что тут творится?! – из коридора, куда почти уже завернула задом Суматоха, вылетает взволнованная мисс Дийюн, – Шериф Криггс, что вы себе позволяете?!

– Уберите её… с моих… глаз, – выдавливаю из себя я. Это никакая не праведная злоба законника, это почти состояние берсерка!

– А может, вам лучше успоко…, – начинает давить Ларисс, но тут же бледнеет как мел, когда я перевожу глаза на нее.

Боятся теперь обе. Истекают серым туманом и светом в моем измененном зрении. Чувствую себя чуть полегче, просто за счет того, что концентрируюсь на единственном глазе нашей блондинки-психиатра. А вот последней это не нравится, бедная Ларисс уже хватает ртом воздух, сминая пальцами юбку и, кажется, пытаясь осесть на паркет. Отвожу взгляд, изо всех сил стараясь сосредоточиться на чем-либо, кроме худой тонкой фигурки, пытающейся спрятаться за штору.

– Я к Ахиолу! Её, – тычок пальцем в Суматоху, – Изолировать от общества! Как минимум, пока я не смогу себя контролировать! Вам всё понятно, доктор Дийюн?

– Д-да…

– Приступать!

Психиатр с места в карьер рвет к Авроре, выдирая отчаянно пищащую ту из-за занавески, а потом в том же аллюре скрывается, вылетая через главный вход мэрии. Интересно, это «Шериф» сработал? Да плевать! Я чуть не сдох на месте от злости!

В кабинете в кои-то веки наш шестирукий мэр находится не один. Вместе с ним что-то обсуждает, сидя на стуле для посетителей, не кто иной, как человек-осьминог, он же Вико Тиррейн. У гибрида человека с ихорником при виде злого кида тут же раздувается голова, а щупальца под подбородком начинают хаотически шевелиться. Бедолага вжимается в кресло, а я сверлю его взглядом, пытаясь понять – злит меня этот мутант или нет? С одной стороны, совсем недавно у Тиррейнов сбежало огромное чудовище, едва не устроившее нам всем веселую жизнь. С другой стороны, они согласились на уплату штрафа и находятся в процессе исполнения взятых на себя обязательств. Итог? Влажно поблескивающий серой кожей мутант не вызывает у меня никаких неприятных импульсов. Несомненно, за его семьей и им самим есть великое множество грехов и грешков, но пока я их не знаю…

Ахиол? Та же история. Ладно, жить можно.

– Шериф Криггс, разве мисс Дийюн не сказала, что я занят? – недовольно жует губами бог.

– Она слегка занята, спасая город, – не очень-то и преувеличиваю я, – Извиняюсь за вторжение. Моя несдержанность вызвана внутренними факторами. Подожду, пока вы закончите.

Выкурить в приёмной пришлось едва ли не полпачки. Насколько я мог понять по регулярно пыхающим раздражениям силуэтам, осьминогу очень хотелось остаться при моем разговоре с мэром, а последнему лишняя компания была явно не нужна. В итоге так и вышло – практически целиком красный в моем зрении Вико, недовольно бурча, ушелестел по своим делам, оставляя мне слегка розового Ахиола. Впрочем, тот довольно быстро догнал и перегнал своего гостя, услышав от меня «радостные» вести.

– Яйца? Вы серьезно, Криггс? – выдавил из себя шестирук.

– Мы можем звать их «мошонкой», можем звать «биологическим контейнером», но, насколько мне известно, любой разумный ленив, – скривился я, – Предлагаю ограничиться комфортным минимумом. С другой стороны, обсуждать нам тут нечего. Я сделал, как просил меня Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах – передал информацию вам. Разумеется, со своей стороны, я сделаю всё возможное для поиска пропажи, то есть – привезу от мага амулет, после чего буду ходить везде с ним. Если случайно найду тестикулы Мадре, то обязательно принесу их вам.

– Эта новость требует тщательного обдумывания, – проговорил озадаченный бог, – Я вызову вас, когда будет понятно, что делать. У вас есть что-то еще?

– Да. Увольте меня.

– Нет.

Переговоры шли тяжко. В конечном итоге, мэробог внял моим просьбам, уволив меня к чертовой бабушке. Ненадолго, на трое суток, но я питал надежду, что организм деклассируется назад, а если уж вообще сильно повезет, так еще и отнимет побольше в значении Триады Вождя. В целом, по признанию Ахиола, я им пока был не нужен, более того даже вреден за счет чересчур большого давления, оказываемого на подзащитную гостью, весьма сильно нервничающую от мысли, что я рядом. Доктор Дийюн, в свою очередь, уже успела настучать своему начальству о страхах Суматохи – узнав, что я тут, она тут же обзавелась фобией повторного утопления с моим участием.

Ну… да. Как-то раз я выкинул её за борт посреди океана. В набежавшую волну.

Нужно будет прикупить большой жестяной таз. Чувствую, что хочу совершить с ним несколько прогулок мимо места, где квартирует моя дражайшая знакомая.

Так, раз у меня отпуск, то это нужно отметить!

Для начала, я пошёл чистить свою совесть – платить за арендованную лошадь, которая ушла куда-то в пустыню на вольные хлеба. Заведующий конюшней желтоглазый вопросительно вздёрнул бровь в ответ на предлагаемые ему талеры, а затем позвал меня с собой. Бросившая меня скотина меланхолично жевала овес, чувствуя себя возмутительно хорошо. Запомнив эту наглую морду на будущее, я пожелал живому мертвецу всего хорошего, за что был удостоен чрезвычайно хмурого взгляда – всё «хорошее», что у него было в жизни, сейчас спало в медикаментозном сне, лишая бедолагу привычной радости жизни. Это я про Аркадию, известную подавляющему большинству жителей Хайкорта как Купель Жизни.

Следующим пунктом моей вольной программы стала небольшая кондитерская, притаившаяся рядом с «Теплым приютом». Заказав там товар с доставкой на два адреса, я попутно договорился с хозяином отеля об аренде номера и его продуктовом снабжении. Зальцер Херн слегка скис лицом, сразу всё поняв, но протестовать не стал. Вообще полугном-полуэльф был замечательным и очень адекватным типом, но принципиальным. С охотой продавая ночлег, пищу и выпивку за деньги, этот прекрасный во всех отношениях тип был явно против того, чтобы номер был использован не совсем по прямому назначению. Впрочем, его негатив быстро усох, как и от щедрых чаевых, так и от того, что со второго этажа шумным взбудораженным колобком скатилась повеселевшая… Суматоха.

На этот раз я даже оскалиться не успел. Девушка, заметив меня, с низкого старта рванула к двери, выполнила стелящийся прыжок с разворотом, вмазала худющим бедром в створки, открывая их настежь, а затем скрылась в неизвестном направлении.

– Ох уж эти понаехавшие! – пожаловался я круглоглазому от удивления Зальцеру, – Дикие какие-то.

Следующий визит у меня был сплошь с романтически-сюрпризным флёром. Проскользнув в помещение, я, действуя тихо как мышь, разделся, а затем прошёл к столу, со стуком вываливая на него своё богатство, чем и пугая хозяина жилища едва ли не до визга.

– Ты, ушлёпок мелкий! – заорал Теодор Рейхгарден, желтоглазый гном-оружейник, – Какого хрена ты подкрадываешься?! Что это?!

– Ты меня уговорил, – томным голосом произнес я, тыкая пальцем в выложенные на стол полуавтоматические пистолеты.

– Уговорил?! Да что ты несешь, Ахиол тебя побери!

– Я согласен поносить твои револьверы, пока ты мне не сделаешь настоящее оружие.

И вот тут грянуло так грянуло! Подоплекой происходящего была комбинация нескольких пунктов – Теодор, низенький, сварливый и чересчур эмоциональный для своих полутора сотен лет, был одним из лучших, если не лучшим в мире, мастером изготовления револьверов. Как-то раз я уговорил его сделать мне полуавтоматическое оружие, на что тот с невероятным скрипом поддался, попутно осыпав меня тысячью нелестных эпитетов. С пушками у меня приключилась беда, от чего понадобилась замена. Сейчас гном был как раз этой заменой занят, но до завершения проекта был еще почти месяц, поэтому он мне одолжил две здоровенные, неловкие и грубые «дуры», которые я замаялся носить. И вот, я пришёл его «обрадовать» просьбой о том, чтобы он мне выдал что-нибудь из своей коллекции… но в слегка игривом ключе.

Что сказать? Шалость удалась. Гном ревел так, что дрожали оконные стекла, попутно бросаясь в меня всем, что подворачивалось ему под руку. Я уворачивался с невинным и удивленным видом, что бесило нежить еще сильнее. В ход шли всё более тяжелые вещи, пока, наконец, Теодор не застыл на месте, сжимая в задранных руках небольшой пресс для патронов, едва не оторванный им от верстака.

– А, – изрёк он спустя минуту молчания, – Проверяешь, как я держусь без Купели, да? Мелкий засранец…

– Какой вы вумный, – восхитился я, вылезая из-за стола, чтобы тут же добить, – Как вутка!

Пресс удалось поймать. Пока я думал, куда пристроить железную фигулину весом под десять кило, успокоившийся оружейник примащивался на рабочем кресле. Усевшись, он погрозил пальцем.

– Со мной всё хорошо, – проговорил желтоглазый, – И будет хорошо. Думаю, года три бы продержался. Не о тех думаешь, шериф. Есть…

– Я уже слышал возмущения. Пока тихие, – признался я, начиная собирать уцелевшие «снаряды», которыми кидался гном, – В Хайкорте навалом тех, кто отрабатывает смену в реальности, а потом чешет языками в Эзервилле. Качаются на гамаках, пьют коктейли, рыбачат…

– Нихера, в общем, не делают, – подытожил давным-давно преставившийся от сердечного приступа гном, – Ну да, таким сейчас тошно. Мало нас, тех, кто и здесь чем-то живет. А… ааа… Так вот почему я вижу твою тошнотворную рожу, Криггс. Ты не просто так пришёл отравить мне день. «Пули восстания», да? Они к старым твоим стволам не подходят, нужен самый распространенный у нас калибр. Ну и гадкая же ты скотина…

– Спасибо! – лучезарно улыбнулся я. Теодор Рейхгарден дураком не был, а еще действительно жил в Незервилле. Он ежедневно трудился, над чем-то работал, даже сейчас я видел, что на одном из столов у него развернуты пергаменты с грубыми схемами тех типов оружия, о которых я ему как-то неумело и вскользь поведал. Зная, что они должны работать, неживой старик восстанавливал недосказанное мной, пользуясь лишь своими знаниями и уверенностью, что конечный вариант… выстрелит.

Он… жил. В отличие от тех, кто десятки лет выполнял днем свои обязанности в городе, а затем ленился и страдал фигней на солнечном острове в Купели Жизни. А жить значит работать над собой, развиваться, пользоваться своим вторым шансом. Да, меня можно назвать двуличным, раз говорю такое живой, чувствующий, предвкушающий бурный секс с гоблиншей… но, что мешает им развиваться там, в Эзервилле? Что мешает хотя бы читать стихи, лежа на белом песочке пляжей иллюзорного мира?

Ничего. Поэтому потеря того океана, пляжей и тихого сонного городка так сильно бьет по желтоглазым Хайкорта. Для них это всё – последнее.

– Вот, – Рейхгарден сноровисто разматывал проволоку, стягивающую тряпицы, укутывающие оружие, – Они далеко не самое лучшее, что я когда-либо делал, но ты не гонишься за свойствами личного оружия, да, Кригсс? Зато эта парочка отличается точностью, а за счет веса снижена отдача. То, что тебе нужно.

Оба револьвера, похожие друг на друга как две капли воды, действительно, не производили никакого впечатления. Обычные. Правда, грубоватые, с утяжеленной ствольной коробкой, неохотно откидывающимися барабанами, тяжелыми рукоятками… Но мне – более чем пойдет. Оба, несмотря на свою почти показушную тяжесть, всё-таки были куда меньше и изящнее, чем врученные ранее гномом «пушки», явно сделанные под орочью лапу. Тоже крупный калибр, совсем не подходящий под мои нынешние мощи, но тут уже деваться некуда, мне нужен именно он. Велика вероятность… беспорядков и возмущений со стороны обездоленных желтоглазых, а убить таких существ быстро и качественно можно лишь «пулями восстания».

Учитывая, что моё «гениальное» руководство разогнало весь полицейский участок, оставив лишь братьев Трайкеров, двух желтоглазых неживых орков (и то, временно распущенных), то можно сделать простой вывод – либо Ахиол и Основатели идиоты, либо они провоцируют горожан, надеясь выдрать из населения последние ростки свободомыслия. Моими руками.

– Надеюсь, ты не собираешься палить направо и налево по поводу и без? – сварливо осведомился Рейхгарден, скрывая за ворчливостью нотки настоящего беспокойства.

Я сунул в рот сигарету. Прикурил. Затянулся.

– Старик, знаешь, в чем корни беды между простыми людьми и кидами? – вместо ответа спросил его я, – Ты, наверное, помнишь времена, когда таких как я везде привечали. Благодарили за то, что кид приехал в город и теперь начнет убивать тварей. Было такое?

– Самое начало застал, – подумав, признался Теодор, – Мы тогда уже готовились на корабль грузиться. Да, было дело.

– Так вот, из нас, жителей другого мира, именно местные делают воров, убийц, грабителей и злодеев, – мрачно продолжил я, – У меня там была такая поговорка: «Как вы лодку назовёте, так она и поплывет». Я более чем уверен, что большинство кидов в первой жизни не обидели и муху. Но здесь, поставленные перед вопросом собственного выживания и вечного бродяжничества… они стали идти на всё, чтобы закрыть Долг. Как думаешь, что стоит в любом населенном пункте при полицейском участке организовать маленький отдел для кидов? Прочная выносливая одежда, вещмешок с едой, патроны, немного мелочи на расходы, бинты. Чтобы любой бродяга мог зайти и взять то, что ему необходимо. Понимаете, Теодор? Необходимо. Во сколько бы обошелся городу такой набор? 40-50 донов, если на наши деньги? Ладно, талер. По-моему, даже одна спасенная от тварей жизнь стоит больше, чем талер от города, через который проходит Должник. Однако…

– То есть, ты хочешь сказать, что вы просто посланники небес, что ли?! – воинственно задрал неживой гном свою неживую куцую бороду.

– Нет, мастер Рейхгарден. Мы обычные люди, – вздохнул я, – Но повторюсь, мы до этого не убивали. Мы жили мирной и сытой жизнью, а здесь нам сунули в руки оружие и вынудили охотиться на смертельно опасных тварей. Есть еще одна поговорка: «Когда у тебя в руках молоток, всё вокруг становится похожим на гвоздь». Нам нет смысла ценить окружающих. Это не наш мир. Не наша история. Даже призвали нас сюда – не вы. Проще говоря, для Должника очень мало различий между ихорником и обывателем. Первый опасен, а второй бесполезен. Оба могут сдохнуть, чтобы принести киду пользу. Понимаете?

– Не понимаю, к чему ты клонишь, – признался гном.

– Меня не успели затравить и озлобить, мастер Рейхгарден. Не буду стрелять в желтоглазых, пока не увижу, гарантированно не увижу, что они становятся опасны для себя и для окружающих. Вот тогда – всё.

Мастер не подал виду, но я видел, что мои слова его слегка успокоили. Он просто не понимает, что стоит мне начать отмораживать, в надежде, что желтоглазые испугаются и затихнут, как эффект может быть прямо противоположным. Ни для кого не секрет, что я харизмат, да еще и отец. Задавят. Да и «пули восстания» в оружейной не бесконечные.

– Вот! – сначала на стол грохнулось что-то тяжелое и пузатое. Пока я разглядывал кургузый толстоствольный автомат, больше всего похожий на барабанный гранатомет на четыре гранаты, Рейхгарден приволок еще два явно тяжелых ящика, с удовлетворением грохнув их об пол. В одном оказались патроны и запасные магазины под «барабанник», а во-втором…

– «Пули восстания»? – задрал я свои белесые брови.

– А ты думал их что, Баунд рожал или Ахиол делает? – хмыкнул в бороду гном, – Забирай своё барахло и вали уже. Надоел так, что прямо руки опускаются!

Пришлось подчиниться, навьючиваясь подобно ослу. Да и поторопиться уже стоило, у Таскримы очень скоро должна была закончиться смена в «Апатии» …

Глава 5. Похмелье от малодушия

Труп смотрел в зенит остекленевшими глазами. Кровь, щедро разбрызганная вокруг, уже вся была высушена неумолимым солнцем. Даже скрюченные и изломанные конечности убитого слегка усохли, что уж говорить про его внутренности, щедро раскиданные по округе… Жуткое зрелище. Конечно, я видел трупы и делал их сам, но такое – совершенно иной уровень. Никто в здравом уме подобное не совершит, да и свихнувшись, тоже воздержится. Здесь передо мной лежал продукт действий существа, планка которого улетела наглухо и давно. Иных мыслей просто не возникало.

– Что скажете, шериф? – голос Ахиола был полон умеренного любопытства, – Это, всё же, прямо по вашему профилю. Даже обоим.

Я вздохнул, закуривая. Шериф. Снова. Класс даже не подумал меняться назад, а значит, трехсуточный отпуск стал единственным светлым пятном на ближайшее время. Впрочем, провёл я его замечательно, хоть и вынужден был вновь заступить на службу.

– Если верить вашим словам, Ахиол, то мы имеем дело с абсолютно психованным убийцей, обладающим сверхчеловеческими и магическими способностями. А еще он ребенок… или компактная женщина с небольшими кистями рук. Вы сами так сказали, оценив структуру повреждения на раскиданных органах, – грустно протянул я, – Теперь остается сделать элементарный вывод. Если вы знаете, что некто, отвечающий всем указанным качествам, не обладает силой, достаточной для того, чтобы порвать в клочья ихорника размером с крупного барана, а еще этот самый подозреваемый обладает железным алиби, которое способны подтвердить минимум четыре разумных, то вывод мы имеем однозначный – этого монстра порвала Суматоха.

Бог хмыкнул, прохаживаясь вокруг распотрошенного тела. Тварь была крупной и сильной, явно не обычной мелкой дичью, которую бессознательно производит Аркадия, а была выведена в закромах Тиррайнов. Но вот, повстречала убийцу куда серьезнее. Длинное членистое тело твари, покрытое плотным хитином, рвали руками, а возможно, даже и зубами. Я предполагал, что смертельным повреждением стало первое, вбившее голову этого зубастого насекомоподобного уродца прямиком в грудную клетку. Затем его перевернули на спину, наступили на грудь, выдавливая расколотую голову назад, вырвали и отбросили четыре передних лапы с секущими клешнями. Обезвредив умирающего монстра, его начали рвать на части, оставив в конечном итоге лишь внешний хитиновый панцирь. Скорее всего, просто потому, что он перестал агонизировать, от чего интерес нападающего иссяк.

– Аврора Аддамс не могла этого сделать, – наконец, сказал бог, – Ей категорически нельзя выходить из-под Пятна. Смертельно опасно.

Туманное Пятно над Незервиллем, из-за которого в городе никогда не светит солнце, убийственное для желтоглазых. Когда идёт дождь, туман опускается, делая город зловещим лабиринтом… полным матерящихся заблудившихся. Этот туман – сборщик магии, собирающий её с большой площади Средней Зоны, но здесь, в этой самой Зоне, кое-какая свободная магия всё-таки есть.

– Вы сказали, что ей категорически нельзя выходить, так? – повторил я за мэром, – А значит ли это, что сия девица была под ежесекундным присмотром всё время?

– Нет, – в ответе шестирукого здоровяка я услышал неудовольствие.

– Значит, это вполне могла сделать она, – удовлетворенно заметил я.

– Вы предвзяты.

– Нет, я как раз руководствуюсь логикой, господин мэр, – переведя взгляд на бога, я пальцем поправил шляпу, продолжив, – Пока закладки Бога-из-Машины не сработали, то мне даже ненавидеть Суматоху особо не хотелось. Уничтожить, как чрезвычайно опасное существо, виновное в смерти тысяч разумных – безусловно. Но я всегда держу в голове, что она была опасна, непредсказуема и эффективна задолго до того, как её магия проснулась. Вы же предпочитаете этот момент, отображенный в газетах, книгах и самой истории, игнорировать. И я не понимаю почему.

– Её отец, – нехотя выдал бог после короткой паузы, – дал слово, что она в Хайкорте только на излечении. Что Аврора Аддамс будет соблюдать полный нейтралитет ко всем нашим жителям.

– Ага, то есть пресловутое начальство агента-диверсанта, всегда работавшего одиночно и свободно, говорит о том, что они этому специалисту «что-то» приказали…, – ехидно покивал я.

– Так, мастер Криггс, наш разговор заходит в никуда, – посуровел мой собеседник, раздраженно гоняя тремя руками мух, – Я назад в город, опрошу Аврору, а вы, будьте добры, возьмите останки и наведайтесь с ними к Тиррайнам. Возможно, у них сбежали два монстра, а мы видим лишь итог их конфликта!

Это было не лишено логики, поэтому я, недовольно бурча, занялся насекомоподобным кадавром, пытаясь завернуть его получше. Рядом стоящий шкрасс, чья шерсть уже неплохо отросла, косился на мои действия с определенным ужасом на морде. Что же, чем дальше в лес, тем больше фобий у Каруса. Ну есть же такое слово – «надо»!

Отпуск у меня прошёл великолепно, чудесно и волшебно. Столько всего хорошего вспомнилось о активном зеленокожем народце, чья юная и весьма активная представительница составляла мне компанию, что у меня даже появилась вера в светлое будущее! Настроение еще изрядно подняли очень хмурые Элла и Эльма, сидящие на кухне и пьющие чай с пирожными, а также невероятно хмурые Пенелопа Кайзенхерц вместе с Нимеей Хиггс, составлявшие девочкам компанию в то время, как я вернулся домой, радостный как птичка. Впрочем, увидеть эти прекрасные лица прекрасных женщин стало ягодкой на том торте, который мне внезапно обломился – умасленный еще большими чаевыми, Херн мне сообщил по большому секрету, что звуками из снятого мной номера выражали неудовольствие аж пять особ. Дочери, пастушка, помощница механика и, что приятнее всего, некая худая и нервная девушка с постоянно дергающимся взглядом.

Ну да, Эльма, Элли, Нимей и Пенелопа так зашли – послушать и позлиться, а вот Суматоха двое суток «наслаждалась». Но, что интересно, так и не потребовала у Херна другой номер!

Когда-то я слышал начало одного анекдота: «Заходит Должник в логово ихорников и говорит…». Конец не помню, но сейчас он был вполне открытым – я подъезжал к комплексу усадьб семьи Тиррайнов, одного из родов Основателей Хайкорта. И… они были теми, кто давно и успешно встроил в свои собственные тела гены плотоядных тварей. Хотя, тут необходимо уточнение – скорее человеческий мозг был встроен в тела искусственно выращенных гибридов, чьи гены были смесью разумных рас и ихорных существ. В общем, коллеги доктора Доннорифта во всей красе.

Мой приезд вызвал переполох, а переполох Тиррейнов вызвал уже переполох конкретно у меня. Пусть особых охотничьих инстинктов у меня как у кида не было, но видеть, как излучающие красную ауру твари суетятся за стенами, было довольно жутко. К тому же, далеко… очень далеко не все из Тиррайнов были прямоходящими! Зато те, кто обладали конечностями, похожими на человеческие, сейчас крепко что-то в них сжимали, стоя за дверьми и окнами. Оружие, разумеется, что это еще могло быть?

Въехав на поросшую высокой зеленой травкой лужайку перед главным входом, я начал неспешно снимать со шкрасса нервировавшую того тушу. Кот, отличаясь умом, сообразительностью и темпераментом, лишь морщился и нервно бил себя хвостом по свободному боку, всячески намекая, чтобы я на нем больше дрянь не возил. Нужно будет дать ему внеочередное ведро молока за вредность.

– Триада Воина получает 1 уровень. Текущий уровень – 12

Распотрошенная туша, вываленная мной из дерюги перед глаза спрятавшихся, боящихся и заинтересованных, значительно пригасила негативные эмоции. Когда я вообще сел, прислоняясь к боку шкрасса и закуривая сигарету, те еще раз активно скакнули вниз. Мда уж, Тиррейны, конечно, доставляют много хлопот жителям Хайкорта, у них часто сбегает какая-нибудь тварь, но какой смысл киду резать курицу, несущую золотые яйца? Если бы в Незервилле водились лишь начальные твари, которых бессознательно производит титаническая Аркадия, то тут бы Долг пришлось гасить до глубокой старости. Однако, это мои мысли, как охотника, а Тиррейны, несмотря на всё свое влияние и могущество, в этом уравнении – дичь. Вынужденная, к слову, терпеть охотника рядом.

Усадьба выплюнула злого Вико Тиррейна как маленькую серую косточку, которая тут же попыталась воткнуться мне в зад.

– Триада Вождя получает 1 уровень. Текущий уровень – 21

Первое было прекрасной новостью. Мне очень не хватает физической мощи. А вот второе… черт, нужно принимать меры, пока моя харизма не начала крутить мозги окружающим.

– Шериф Криггс!! – забулькал раздувший голову человек-осьминог, шевеля своими околоротовыми псевдоподиями, – Как это понимать?!!

– Это ваш ихорник, – утвердительно ткнул я сигаретой в кучу подсохшего раздраконенного мяса, – У меня есть по поводу него вопросы.

– Вы могли вызвать меня в город! – взвизгнул бесящийся от негодования мутант, делая руками сложные эмоциональные жесты. У них что, в роду был попаданец из Италии?

– Срочные вопросы, мастер Террейн, – не стал давить я, – Видите ли, эту тварь убил не я. Её порвало на части что-то… или кто-то. Поэтому у меня с Ахиолом появился мотив срочно получить у вас консультацию по этому поводу… хотя бы для того, чтобы в следующий раз я не привез сюда ваш разорванный таким образом труп. Объяснение устраивает?

Устроило, но со скрипом. Не знаю, кто из причудливых существ внутри за главного, но Вико пылал отчетливым желанием накрутить хвост мне так, как накрутили ему. Увы, у осьминога не срослось, поэтому он, отчетливо полыхнув страхом в ответ на мои слова об убийстве, принялся изучать тушу. Почти сразу же мне было сказано очевидное для меня, но совсем неочевидное для Ахиола – у Террейнов не было существ, способных моментально расправиться с Пастухом. Последним звали как раз покойника, щерящегося в зенит разбитыми жвалами – подобные твари отлично контролировались Террайнами, используясь как сторожа для остальных образцов. Этот, из новой партии, оказался чересчур свободолюбив.

– Когда мы выращиваем кого-либо опаснее Пастуха, то мы не выпускаем образец в общие загоны, шериф Криггс, – слегка брюзгливо прошепелявил Вико, – Конечно, вы можете вспомнить того несчастного песколаза… только он был исключением. Проверьте архивы города, там упоминаются все случаи, когда от нас убегало нечто, представляющее действительно серьезную опасность.

– Как по мне, даже такое…, – потыкал я останки носком сапога, – Может устроить резню на фермах.

Это развеселило Вико настолько, что он даже изобразил несколько смешков.

– Поверьте, шериф! Если бы вы видели то, что у нас заказывают, то сочли бы Пастуха лишь невинным щеночком! Но тех особей мы никогда не выращиваем полностью, поставляя исключительно в виде законсервированных зародышей. Ничего опаснее Пастуха у нас сейчас нет! Слово Террейнов!

Ну, тут мы уже слегка выбились за рамки допроса, а я получил ответ на то, откуда государства во всем мире берут предназначенных для войны и диверсий ихорников. Всё-таки на дворе, если сравнивать Кендру с Землей, год где-то 1922-ой, не выше.

– Я вас услышал, мастер Террейн. На этом позвольте откланяться. Мне срочно нужно сообщить Ахиолу, что у нас в Незервилле орудует могущественный психопат, способный порвать наиболее опасного из простых монстров вашей семьи голыми руками. И… да, озаботьтесь чтобы он до вас не добрался, уважаемый Вико.

– Шериф Криггс! – донеслось мне в спину. Я обернулся, бросая взгляд на Вико. Тот, несмотря на свою местами даже ужасающую внешность, как-то сумел изобразить на своём нечеловеческом лице серьезное выражение, – Не приезжайте сюда больше без… крайне весомого повода. Семья Террейн не желает видеть на своей территории неприглашенного Должника! У вас есть мой номер!

Интересно, чем он слушал мои слова о том, что кто-то порвал их монстрилу? Жопой?

– Поехали, Карус, – сказал я коту, – Пока местные хозяева не догадались потребовать у нас увезти отсюда эту падаль.

Гигантский манул тут же опроверг все законы природы, по которым животные не особо понимают человеческую речь, тут же пускаясь в неуклюжий галоп.

Интерлюдия

– Нет, господин мэр. Сейчас я простая девушка, которая не в состоянии зажечь даже огонёк на пальце. Даю вам слово, что не имею никакого отношения к тому убийству, о котором вы рассказали.

Слова срывались с губ равнодушными, тяжелыми, но кристально чистыми каплями. Шестирукому здоровяку, постоянно выставляющему свой мускулистый голый торс напоказ, не остается ничего, кроме как отпустить её, принеся все приличествующие извинения. Она выйдет сначала из кабинета, а затем и из самой ратуши, бездумно глядя перед собой остановившимся взглядом. Спокойным взглядом.

Увидь её сейчас ублюдочный мелкий блондин – начал бы орать как резанный, подозревая во всем подряд.

Правильно бы, кстати, сделал.

Аврора неспешным прогулочным шагом дошла до постоялого двора, рассеянно улыбаясь прохожим. Ей нравились эти милые люди с серой кожей и светящимися желтыми глазами – спокойные, немножко мрачноватые, слегка раздраженные. Их любопытство было велико, но недостаточно, чтобы подходить к ней и заводить разговоры. Правда, со вчерашнего дня что-то изменилось… некоторая часть горожан стала от неё испуганно шарахаться. Она знала, кого в этом стоит винить.

Винить не хотелось.

Хмурый полуэльф-полугном, отзывающийся на «мастер Херн», налил ей кружку кофе и вынес треть свежего торта, что девушка заказала для себя в холодильную камеру отеля. Кондитерское изделие было необыкновенно вкусным. Наверное, за счет того, что репертуар кулинаров Хайкорта невелик, но все блюда шлифовались десятками лет. Что же, пока вкусно, нужно этим наслаждаться. Дополнительное удовольствие Авроре доставляют две детские мордашки, пялящиеся на неё через окно. Правда, одна из девичьих головок зеленоватая и полупрозрачная, но так даже веселее.

Спокойствие, навеянное Той, постепенно уходило, сметаемое действительно вкусным тортом и крепким сладким кофе.

Магнус Криггс. Спаситель, предатель, ублюдок, сволочь! Тот, с кого всё началось! Это он её бросил в море!

Тогда всё полетело к демонам. Когда она бултыхалась в железном ящике, с заходящимся от ужаса сердцем, когда орала, как резанная, прося все высшие и низшие силы помочь и спасти… тогда что-то в ней сломалось. Всё началось именно в том ящике, в темноте, при плеске безжалостных волн. Чуть раньше, чем моряки выловили её из воды, Аврора сломалась. А потом ломалась, ломалась и еще ломалась, потеряв малейший контроль над собой и окружением. Просьбы и приказы отца стали для неё спасительной ниточкой, последней соломинкой, на которой всё держалось.

Убивать? Влюблять? Разрушать? Да что угодно, только скорее, скорее, скорее!

Только всё кончилось всё равно паршиво. Её «Плавучая лодка» превратилась вместе с командой в чудовищное растение, а затем тот оборвыш на берегу двинул девушку в грудь железкой, которая моментально вплавилась в плоть. Временное спасение. Не удержавшись, Суматоха сунула руку за пазуху, ощупывая место, где раньше невесть за что крепилась железяка. Ничего, чистая кожа. А ведь магией тогда даже не пахло!

Это не просто пугало, это вгоняло в ужас похлеще, чем безумства тех влюбленных в неё ослов, что взрывали себя посреди площадей и рынков.

Наверное, она сейчас пойдет гулять по этому мрачному городу. Нужно развеяться. Если Аврора продолжит сидеть в своей комнате, то определенно случится что-то страшное. Снова.

Сказано – сделано.

Суматоха гуляет, преследуемая парой девочек подростков. Симпатичные, куда симпатичнее, чем она сама. Преследуют её почти открыто. А она просто гуляет.

На самом деле, с момента появления в городе, Аврора Аддамс не сказала ни слова лжи, как и её отец, когда он заключал сделку с Незервиллем. Она здесь только для излечения, ждёт, пока закончатся переговоры с Лейлушем Коррадоррой ат-Мансипахом, единственным, кто может ей помочь справиться с разбушевавшимся внутренним источником. Затем? Она уедет. Эти цели и планы не менял даже возникший здесь из ниоткуда демонов кид Магнус мать его Криггс. Должник, убийца, лжец и её злейший враг.

Тот, за кого её отец, Станислав Аддамс, по прозвищу «Алхимик», глава всех касдамских пиратов, предлагал уже три полных веса в серебре. Без условий, лишь за мертвое тело в состоянии, пригодном к опознанию.

Связаться с отцом? А что это даст? Она заперта с кидом здесь как в клетке! Правда, у обоих взяты клятвы… но кара свидетельствовавшего их бога может оказаться недостаточно страшной. Ахиол слабый бог.

Аддамсы никогда не были простой семьей, ведь их основатель был кидом-интеллектуалом, магом и ученым. Лирой Аддамс за свою долгую жизнь узнал очень многое, а его сообразительные потомки приумножили этот капитал. В том числе он собрал знания и о богах. Энергетические сущности, собирающие энергию веры и манипулирующие ей. Чем больше последователей, чем крепче их вера, тем шире «резерв» бога, где он может хранить энергию, необходимую для воздействий. Популярный и могущественный бог может многое, но его действия чрезвычайно легко предугадать – он слишком… занят.

Но божество может себя ограничить, втиснувшись в живое тело. Это ослабляет его, отупляет, делает зависимым и уязвимым, режет арсенал чувств, зато позволяет тратить на поддержку собственного существования буквально крохи. Так поступают проигравшие и беглецы, становясь вечно молодыми бессмертными, которые, впрочем, долго не живут. Их находят, пленяют, даже пытают, надеясь вытрясти из когда-то могущественной сущности сокровенные знания и силы. Они, эти полубоги, вполне могут и дальше собирать энергию веры со своих поклонников, оперируя ей так, как посчитают нужным, только вот там, где есть разумные, согласные молиться, всегда находятся и те, кто планирует отловить такую редкую и многообещающую дичь. Поэтому те, кто покинул пантеоны, чаще всего живут в самых глухих местах Кендры, постепенно расходуя накопленный запас веры.

Незервилль – счастливое исключение из правил. Но она всё равно не будет злоумышлять против паршивца-Криггса! Нельзя. Нужно держаться, нужно молиться кому-угодно, лишь бы сдержался он. Возможно, стоит попросить Ахиола поселить её в каком-нибудь доме, подальше от улиц, по которым ходит этот зловещий блондинистый гном!

А девчонки всё продолжали её преследовать. Неумело, но с энтузиазмом. Как только вокруг появлялось чуть больше народа, они тут же смелели, подбираясь всё ближе и ближе, но как только Суматоха сворачивала на безлюдную улочку – сразу же отставали!

Аврора почувствовала, что её это забавляет. А что будет, если прийти в место, где жителей много? Она слышала разговоры о Квартале Живых, он был всего в нескольких сотнях метров впереди.

Девушка улыбнулась.

Она просто гуляет. Может даже просто поговорить с этими любопытными, но пугливыми птичками. Не сидеть же снова… как тогда…

Поначалу она даже не поверила, когда услышала через стенку от себя громкие женские вопли, свидетельствующие о интенсивности получаемого удовольствия. Такие звуки в таком уютном и благопристойном заведении… да о чем речь! Сама мрачная и давящая атмосфера Хайкорта предполагала, что мужчина и женщина тут возлегают на кровати мрачно и торжественно, с лицами, полными мрачных предчувствий, тихо и возвышенно. А тут как будто оказалась поблизости от гоблинской вечеринки!

Кто-то драл молодую гоблиншу, получающую от процесса море удовольствия. Аврора, выросшая в пиратском городке, понимающе, но пренебрежительно ухмыльнулась, вспомнив, что зеленые коротышки, несмотря на всю свою страстность, весьма ненасытны. А еще остры на язык, что грозит много возомнившему о себе любовнику горькое послевкусие, ибо его стручок опадет куда раньше, чем зеленокожая грудастая красотка почувствует себя удовлетворенной. Девушка уже начала злорадствовать, ожидая, когда соблазненная дама изволит покрыть матюгами иссякшего кавалера, но вот только процесс всё больше набирал обороты!

Еле-еле слышно бубнил мужской голос, громко вопила результативно удовлетворяемая, а Суматоха за стенкой начала постепенно сходить с ума… от зависти. С личной жизнью у неё всегда был полный швах. Единственным сексуальным событием за три последних года стал момент, когда она, голая, хотела украсть у чертова Криггса, известного ей тогда как Уоррен Уленшпигель, свою коробочку с наркотиком. Вот тогда он ей, в чем мать родила, и прижал к кровати, сунув свой здоровенный… нож под горло. Хотя нет, вроде что-то было и позже? Она не помнит. Но этот Должник!!

Он потом выкинул из номера под дулом пистолета! В дождь!

Суматоха споткнулась, вспомнив, как счастливая до безобразия гоблинша начала завывать имя своего любовника, от чего… ну да, от чего все потом и случилось. Она свихнулась в очередной раз, просидев в немом отупении почти сутки под вопли продолжающейся оргии, прерываемой лишь звоном бутылок о стекло бокалов и недостаточно долгими периодами тишины, а затем…

… затем она вышла, выплеснув появившуюся внутри, несмотря на туманное Пятно, силу. Вышла невидимой, добредя, как живой мертвец, до солнечной пустыни, покрытой зарослями неестественно зеленой травы. Руководствуясь непонятным инстинктом, побежала, быстро найдя нелепую и страшную тварь, похожую на шустро передвигающегося рака размером с коня. Проломила голым кулаком голову с разбега, вырвала опасные клешни, перевернула пинком, а затем… рвала его на части, захлебываясь радостным смехом.

А после… успокоилась. Ахиолу не было не сказано ни грана лжи. Она, Аврора Аддамс, давшая клятвы, никого не убивала. Не собирается вредить. Не поднимет руку на Магнуса Криггса, его знакомых и друзей. Но она не одна.

Суматоха улыбнулась. А затем резко развернулась на месте.

– Ой!!! – хором сказали две такие разные девчонки, подкравшиеся к ней на расстояние едва ли не в пару шагов. Вокруг было едва не с десяток разумных, курящих снаружи заведения, носящего странное имя «Апатия». Надо бы туда зайти, но сначала…

– Привет, девочки, – приятно улыбнулась Аврора, – А я давно вас заметила. Может, познакомимся?

И она сделала шаг навстречу.

Глава 6. Это магия, Магнус

– Шериф… вы с удивительной скоростью заполняете чашу моего терпения.

– Я им ничего не приказывал!

– Значит намекнули! Вам, харизмату, достаточно сделать легкий намек!

– Хнык-хнык. Хнык.

– А ну тихо, вы, обе! Хотя нет, все трое! Нет, Ахиол, я не намекал!

– То есть твои девочки сами по себе разработали план спровоцировать и убить Аврору Аддамс, оправдываясь самозащитой?!

– Как шериф, я ими горжусь! Как отец – я крайне расстроен!

– Хнык…

– Цыц!!

Мы с мэром оба были злы как собаки. Он потому, что Эльма и Элли были буквально на волоске от того, чтобы успешно прирезать худющую заразу, и, если бы та не споткнулась о подол собственного платья, Суматохи бы в нашем мире уже бы не было. Я был в неистовстве из-за того, что мелочные и подлые Тиррейны явно специально выпустили из своих загонов тучу тварей, которых мне пришлось всю ночь выслеживать и убивать. Этих порождений ихора и человеческого рассудка было столь много, что я набил аж два процента прогресса, заработал мозоли на указательных пальцах, а еще был вынужден сходиться с самыми безобидными в рукопашную, так как патронов, взятых с собой, уже не хватало!

Сейчас мы сидели в приемной мэра, где на одном диване роняли слезы и сопли две неудавшиеся убийцы, а на другом сидела и икала сама Суматоха с вытаращенными в немом ужасе глазами. Выглядела бедняжка не очень здоровой. Проще говоря, предельно шокированной, причем, насколько я понял из ёмкой и краткой речи Ахиола, до этого неадекватного состояния её довёл вовсе не узкий и длинный клинок в руках невинно выглядящей сероглазой и сероволосой Эльмы, а фамилия этой прелестной девчушки с мутным прошлым и определенно наполненным болью будущим.

Потому что пороть я её буду как сидорову козу.

– Кстати! – грохнул одной из рук бог по столу, где у него лежала одна из моих листовок, – Это! Мастер Криггс, как вам вообще в голову пришло распространять подобную информацию без согласования со мной?!

– Я, господин мэрррррр…, – зарычалось как-то само, – …бухгалтерррр! На 95 процентов! Еще на пять процентов – неплохой, в сущности, кид! Вы что, думаете, что ваши «шериф Криггсы» позволяют шерифскому умению расцвести в моей грудной клетке, как кактусу в пустыне?! Я бухгалтер! Люди моей профессии последовательны! Если вы позвали в город преступницу, а затем вынудили меня дать клятву её не убивать и не трогать, то как мне иначе защищать жителей этого города?! Хотя бы предупреждением, не так ли?!!

– Согласованным, шериф Криггс! Согласованным!

– Вы согласованно просрали строительство многоэтажной подземной базы под руководством наивного социопата! Которое длилось много, много лет!!

– Криггс!

– Если уж вы назначаете совершенно некомпетентного человека на высокую должность, то хоть не связывайте ему руки, когда он делает что-то эффективное!!

– Криггс!!

– Господин мэр! – отчеканил я, заводясь окончательно, – В жопу Суматоху! Даже такой дилетант как я понимает, что она не проживет и недели после того, как покинет Хайкорт! Весь мир будет охотиться на магом-диверсантом такого уровня! Вы это тоже прекрасно понимаете, позволяя ей… шлюхаться где попало! А теперь, прошу меня извинить – ухожу! Мне нужно отоспаться, а до сна объяснить паре несознательных девушек всю глубину их заблуждений! Хотя, если вы желаете заключить их под стражу, то мне опять-таки необходимо домой, чтобы собрать им все учебники! Можете мне помочь, сказав, на сколько лет планируете их запереть – я договорюсь со школой!

Вот тут девичий рёв превзошел все границы. Аврора Аддамс после моей речи даже икать перестала, просто замерев и слегка посинев, а вот девчонки зарыдали в полную мощь, заходясь в натуральной истерике. Элла за компанию, а Эльма – прекрасно осознавая, что я не шучу ни капли.

– Уйдите с глаз моих долой, – глухо попросил бог, закрыв лицо аж четырьмя из шести ладоней, – Госпожа Аддамс? Останьтесь.

Никогда еще я не выполнял чужие просьбы с таким удовольствием.

С Элли, конечно же, возникли проблемы. Причинить призраку боль было вполне возможно, только вот это означало повредить его энергетическую структуру, а я находил подобное неприемлемым. Если у воющей как белуга Эльмы поротая задница будет восстанавливаться сама по себе, то вот у её напарницы процесс будет контролироваться ей самой, что нивелирует всю эффективность процедуры. Впрочем, мой изощренный и уставший ум вывернулся, наградив полупрозрачную девочку еще тремя обязательными курсами материалов, что та будет изучать помимо текущей нагрузки. В домашних условиях. Конечно, учить они будут обе, куда ж Эльма-то денется, но пока Элла, виновато висящая над подругой, лежащей ничком на кровати и держащейся за задницу, смотрит на нее с отчетливо выраженной завистью.

– Вы две дуры! – отпечатал я, дождавшись, когда вопли в подушку стали умеренной громкости, – Куда вы полезли? И главное – зачем? Один простой вопрос – за-чем?

– Ты сам говориииил, что она опааааасная! – упрямо проныла Эльма, показав из подушки мокрую щеку и опухший глаз.

– И?! – мой вопль заметался по дому как испуганный филин, – Для города! Для го-ро-да, дурища ты мелкая! Не для нас! Наши шансы на выживание только уменьшились из-за вашего… перфоманса!

На самом деле, я злился именно из-за того, что молодые балбески «засветили» себя по полной перед этой длинной дрянью. То, что у Авроры в загашнике была какая-то мерзость, я был уверен на три сотни процентов, но шанс, что в будущем не пострадает школа или хотя бы девчонки, был очень даже высок. Сейчас, после того как они чуть не сделали кесарево этой боязливой заразе… всё стало куда сложнее и опаснее.

– Дуры! – громыхнул я напоследок, скрываясь в собственной спальне. Необходимо восстановить силы.

Вечером того же дня я, не выспавшийся и по-прежнему злой, без всякой радости подходил к дверям механической мастерской под простеньким названием «Железяка». Дефицит сей живительной эмоции стремительно прогрессировал, так как задолго до того, как я увидел гостеприимно закрытые ворота мастерской, мной были услышаны рабочие матюги одной обитающей внутри особы, видеться с которой не хотелось категорически.

– О, Волди, привет, – поздоровался я с сидящим у мастерской котом. Рыже-белый, худой, со свалявшейся длинной шерстью и с вечно депрессивным выражением на морде, кот был необыкновенно разумен. Настолько, что вполне достоверно изобразил махание рукой, используя для этого переднюю лапу. Остановившись около него, я доверительно добавил, – Ты, это, забегай если шо. Девчонки рады всегда. Только без хозяйки. Ну и намекни, что пожрать любишь, организуем тебе запас…

Уши животного встали бодрым торчком, но тут же прилипли к черепу от злобного женского вопля:

– Криггс, падла! Кончай сманивать у меня животное!! У тебя свой есть!!

– Которым ты регулярно пользуешься, когда нажираешься до потери памяти, зараза! – рыкнул я, не двигаясь с места.

– Да чтоб тебя продуло, мелкий доходяга!! – выросшая в дверях мастерской фигура Пенелопы Кайзенхерц по прозвищу Злюка, демонстрировала, что девушка находится в прискорбно добром здравии и отвратительно хорошем настроении, – Чего припёрся, шериф недоношенный?! Пшёл отсюда! Видеть тебя не могу!

– Я не к тебе, алкашка рукожопая! – не остался в долгу я, – А к приличному разумному, который здесь работает!

Волди не стоило хихикать, прижав лапу к пасти. Вот определенно не стоило. Если от карающей ноги возмездия своей хозяйки он ушёл довольно легко, то вот её опытная рука легко поймала выполняющего вертикальный прыжок кота в высшей точке прыжка, отправляя мявкнувшую тушку в недолгий полёт до стенки. Впрочем, после удара кот довольно шустро утёк куда подальше, не получив особых повреждений.

– Вот какая же ты злая, Пенни, – удрученно покачал я головой, – Тебе нужно жить где-нибудь на севере, там где море, тундра и лоси. Они сильные, ты бы их обидеть не смогла бы. Или хоть подрались бы на равных.

– Засунь своё мнение себе в задницу, Криггс, – огрызнулась одетая в старый кожаный комбинезон девушка, – А затем медленно вытаскивай, не забывая проворачивать по часовой стрелке! Зачем приперся, выпердыш иномировой?!

– К Уинстону, естественно. Не к тебе же. Всё тебе нужно повторять.

– Я про детали! Ай… заходи. Ну и говнюк же ты…

Мои отношения с Пенелопой Кайзенхерц нельзя было характеризовать… никак. Поначалу она делала вид, что помогает мне, преследуя какие-то свои цели, затем просто начала припираться ко мне домой, вопя как потерпевшая из-за того, что её мелкая и волосатая подруга изволила испытывать какие-то там чувства, а теперь так и вовсе обозлилась. На что – я не выяснял. Если что-то и ненавижу в женщинах, то это их неистребимое желание-мысль «он сам должен догадаться!».

Не-а. Не должен.

Но тем не менее, против редких визитов Злюки, чаще всего заканчивавшихся в сарайчике Каруса, я ничего не имел. Вредная, противная, матершинница и скандалистка, она всё же оставалась существом с живой пульсирующей кровью внутри, а также, как ни странно, женщиной, вполне адекватно общающейся с Элли и Эльмой. А им был нужен пример хотя бы такого раздолбаистого, но взрослого человека. Не с желтоглазых же его брать.

Уинстон Джеральд, хозяин «Железяки», был низким и широкоплечим настолько, что практически олицетворял героический образ гнома-богатыря. Правда, его плечи были еще шире, чем это разрешила бы не такая уж могучая конституция гномов Кендры, а руки были куда длиннее, чем положено. Мужик был ядрёной помесью гномихи и орка – могучий, кряжистый, коротконогий, с темно-зеленой кожей, выдающимися клыками, мощнейшим буйным хвостом черных как совесть политика волос… и характером, способным вынести длительное общение с Злюкой.

То есть – непробиваемым, но при этом сварливым донельзя.

– Маска? – прогудел мастер, разворачиваясь ко мне. Это было почти эпическим зрелищем, так как Джеральд на полном серьезе был шире, чем выше. Я порыскал взглядом по округе, в надежде увидеть кровать, так как в стандартные дверные проёмы это бы не пролезло. Чудовище продолжало разворот, при этом продолжая говорить, – Маска? Сморч… шериф, ты тут не по адресу. Тебе к масочнику.

– Масочнику? – непритворно удивился я, – А адрес не подскажете?

– Где-то на Кендре должны же быть масочники? – пожал необъятными плечами титанический гноморк.

То есть меня только что послали. Мило.

– А если серьезно и за деньги?

– Шериф, я занимаюсь механизмами, – взглянул мне глаза в глаза этот гномоорчище, – Машины, – Двигатели, кофеварки, трактора. Сложные и нужные вещи. Мне некогда заниматься игрушками. Ни за какие деньги.

– Понял, шкет белесый? – Злюка встала около меня, широко расставив ноги и уперев руки в бока, – Пшёл вон!

Вздохнул, я смерил взглядом готовящегося к обратному развороту механика, глянул на лучащееся довольством лицо злобной девицы… и понял, что мне здесь сильно не рады. Скорее всего потому, что Пенни-мать-ее-Кайзенхерц, не имея иных ушей, кроме как своего начальства, уже затрахало то рассказами о некоем Магнусе Криггсе, негодяе и подлеце.

Придётся принимать решительные меры.

– Смотрите, – сказал я гноморку, протягивая руку и нагло тиская правую грудь Злюки. Второй рукой я в это время сбрасывал с головы шляпу.

Черные глаза широкоплечего механика начали медленно раскрываться в неземном удивлении, а сама Пенни, судорожно дёрнувшись, начала со свистом втягивать в себя воздух. Пора! Задрав голову, я посмотрел прямо в глаза сатанеющей девушке, мило улыбнулся, а затем, не прекращая делать то, что делал, сказал:

– Пенни, солнышко, зайка, радость моя ненаглядная! Ну прости меня, пожалуйста! Я только для дела, больше не буду!

…а потом убрал руку.

– Триада Вождя получает 1 уровень. Текущий уровень – 22

Черт! Но для дела – надо!

– Кхххххррррр…, – сказала «Пенни», сводя глаза в кучу, бледнея, краснея, трясясь в коленях и плямкая губами.

– Ыых! – втянул в себя воздух механик так, что у меня волосы зашевелились.

– Тыц! – сказала крепкая девичья задница, с размаху соприкасаясь с полом из-за предательства нижних конечностей, обмякших и разъехавшихся в разные стороны.

Я взглянул в стеклянные глаза глубоко ушедшей в себя девушки. Всё, абонент не абонент.

– Видите, мастер Уинстон? – с намеком проговорил я, пытаясь достучаться до впавшего в ступор гноморка, – И это не просто девушка, а злобная стерва-алкоголичка, тиранящая животных и людей. Ходящая, между прочим, с бензопилой по городу. Представляете, какой эффект я имею на обычных девушек? Чистых, честных, умных и красивых?

В глазах механика промелькнула искра разума. Мимолетно. Затем он снова уставился на отдыхающую в астрале помощницу, которую мне пришлось ловить пальцем за высокое декольте комбинезона, чтобы удержать более-менее в сидячем положении. Честно говоря, на такой эффект я не рассчитывал, да и не применял его ранее, ходя везде с хмурой рожей того, на кого вешают слишком много фекалий местного разлива. А вот стоило улыбнуться… Может, с Ахиолом такое проделать? Хотя нет, не стоит. Не отобьюсь.

– Мастер Уинстон, маска призвана ограничить на максимум моё воздействие на людей, – тем временем продолжал я проникновенно забивать баки мастеру, – Мне, как шерифу, противопоказано влиять таким образом на окружающих. Конечно, я могу обойтись без вашей помощи, сшив себе маску из кожи или ткани, но тогда я не смогу внятно говорить через неё. Хотите, чтобы я пришёл сюда с мэром? Или чтобы город вновь остался без кида?

Зеленый гномище отодвинул меня в сторону плечом, попутно ловко ловя уже своим пальцем комбинезон помощницы, а затем легонько пошлёпал ту по щекам. Получалось у него не ахти из-за ладоней-лопат, но на моё предложение он зыркнул так злобно, что я тихо отошел в угол и закурил, дожидаясь, пока хозяин перезагрузит свою нерадивую помощницу. В мастерскую заглянула бело-рыжая морда Волди, на которой крупными буквами было написано что-то радостное или даже злорадное.

– А? Что? – очнулась Пенелопа, будучи уже основательно отхлестана и перемазана черным машинным маслом, – Что со мной? Хватит меня бить!

– Что последнее ты помнишь? – осведомился механик.

– Я с этим белым бараном зашла сюда! – тут же среагировала Злюка, – Затем ты послал его нахер, а потом…

И она вновь начала подвисать, чтобы закономерно получить еще под злорадный мяв собственного кота. Последнее заставило девушку вскочить, начав материться.

– Сделаю я тебе маску, – прогудел Джеральд Уинстон, глядя на ошарашенно мотающую головой помощницу, – Только вот внешне она будет неказистой, не обессудь.

– Чем страшнее, тем лучше, – пожал плечами я, – Можешь вон Злюке поручить украшение. Только без похабщины, пожалуйста. Официальное лицо города и всё такое.

– Две марки, – загнул механик, – Некачественно… не работаю. Иди… те сюда, шериф. Мерки снимем. Пенн… Пенелопа, сходи проветрись.

Остаток дня прошёл в суете и хлопотах. Откопав дома когда-то украденную мной у одного бюрократа железяку, я отвез её в дом Лейлуша, вручив одной из мимо пробегавших там гоблинш. Нахватав от нее авансов, почти переходящих в угрозы изнасилования, позорно ретировался инспектировать собственный арсенал. С личным оружием у меня теперь проблем не было, револьверы и толстый автомат оставалось лишь пристрелять за городом, а вот с вспомогательным оборудованием, принадлежавшим ранее Эскобару Мадре, возникла ситуация.

Мне было откровенно лень тащить весь этот острый, жуткий и громыхающий хлам через полгорода к себе домой. Да и места на такое разнообразие ловушек, кольев, капканов, крючьев и цепей у меня банально не было. Вслед за чем в голову пришла удачная мысль об убийстве трех тараканов одним тапком. Для этих целей пришлось наступить себе на горло, но посетить в очередной раз мэрию, делая похерфейс на укоризненные и злые взгляды мисс Ларисс Дийюн. Там, глядя в лицо порядочно злого мэра, я самым наглым образом попросил у него приписать дом бывшего кида… мне. Не в личную собственность, разумеется, но в аренду.