Читать онлайн Мой мир – параллельный бесплатно

Глава 1

Я работаю в больнице. Она располагается на самом верху большой горы. Здесь очень красиво, особенно сейчас, в конце весны. Именно здесь берёт начало наш город Горск. Улицы с более поздними постройками спускаются вниз, образуя бесконечный серпантин, в который вплетаются линии проулков, переулков и закоулков.

Новые же постройки вынуждены теперь располагаться у самого подножия Филатры – так называется гора, но тут уж ничего не поделать, кто стал строиться первым, тот и захватил лучшие места.

А наша больница, между прочим, находится на первой линии старых домов. На старинной тенистой аллее, среди древних клёнов, шелестящих сейчас новыми светло-зелёными листьями.

Чтобы добраться до работы я сажусь в автобус и он везёт меня наверх по самой прекрасной в мире дороге, по краю глубокого, головокружительного обрыва, за которым проплывает ещё одна гора – Дикарка.

На той горе никто не живёт. Больше всего она напоминает торт с кремовой шапкой. На её вершине всегда лежит облачко. Даже в самый солнечный день. За всю мою жизнь я никогда там не была, и не слышала, чтобы на Дикарку кто-то поднимался.

Почему?

Я как-то не задумывалась над этим вопросом. Просто наслаждалась её видом, который вызывает каждый раз новые мысли.

Вот и корпус, где я работаю. Он каменный, светло-желтый, с рельефами вокруг окон, окрашенными белой краской. Если смотреть со стороны, то никогда не подумаешь, что это больница. Скорее купеческий дом. А может быть так оно и было раньше. Утром здесь удивительно тихо, только солнечные блики, прорвавшиеся сквозь листья играют на стенах.

Скоро отпуск, и уже заранее я предвкушаю хорошее время, а от этого настроение ещё повышается.

Я не могу сказать, что устаю на работе – ничуть нет. Мне нравятся то, чем я занимаюсь и люди, с которыми я работаю, а что может быть лучше этого?

Вот и дверь. Она деревянная, массивная, таких сейчас не делают. Но открывается на удивление легко.

Я улыбаюсь, вспоминая, как впервые попала сюда.

Это был такой же светлый солнечный день. Счастье так и распирало меня из-за того, что буду работать в старом городе, куда каждый был бы рад попасть! Мимо окон автобуса проплыла величественная гора с чубчиком из облачка, а потом автобус свернул на эту самую кленовую аллею. С тех пор клёны ничуть не изменились!

До того раза я никогда не была в старой больнице, поэтому не сдерживая своего восторга выпрыгнула из автобуса и стала осматриваться, куда идти. Большой мужчина с роскошной бородой, вышедший вместе со мной на остановке, спросил, отчего я так сильно кручу головой, может проверяю, хорошо ли она держится? Мы оба засмеялись, а потом оказалось, что это мой будущий шеф и я сразу попала в его надёжные руки.

Будущее было окутано прекрасной тайной. И радостные предчувствия меня не обманули. Всё началось с того, что шеф повёл меня в лабораторию одной ему знакомой дорогой. Он сказал мне, что так идти дольше и поэтому лучше. Я согласилась и вот мы вошли тогда в эту самую дверь.

С тех пор я много раз пыталась приходить на работу другими дорогами, но эта была самая лучшая, потому что шеф мне её подарил от всей души.

Когда мы вошли внутрь, то пройдя по коридору свернули налево и вошли в другую дверь, потом ещё в одну, после было ещё одиннадцать дверей и каждая была ниже и меньше предыдущей.

Шеф был довольно массивный человек высокого роста, но он с ловкостью проходил сквозь все эти двери и один момент я даже потеряла его из вида. Это было перед самой последней дверью.

Я с удивлением заглянула внутрь прохода, который казался мне не больше хода для собаки, но тут услышала подбадривающий голос шефа: «Ну, что же ты остановилась? Вперёд!»

И я полезла вперёд ногами, а потом оказалась в большом помещении, откуда в разные стороны вело множество дверей, за одной из которых и была наша лаборатория.

Я никогда не забуду то чувство, которое испытала перед маленькой дверью.

После, тысячи раз проходя через неё, я всё-таки испытывала лёгкое волнение, как перед прыжком в горячую воду.

В лаборатории всё было замечательно устроено. У меня был свой стол, покрытый толстым стеклом. Под это стекло чья-то изобретательная натура разместила подсказки рабочего процесса, так что ты всегда можешь проверить себя. Пока я училась в училище мы всё пытались запомнить наизусть, но преподаватели отговаривали нас не напрягать мозги, если всё можно выучить в процессе. И первое время я очень хорошо помнила все последовательности, а потом стала пользоваться подсказками. Теперь же, я всё делаю автоматически, даже не задумываясь над этим, но продолжаю поглядывать на подсказки, из чувства уважения к чужому усердию.

Вместе со мной в лаборатории работают ещё четыре человека. Другая комната – для врачей, но они часто приходят к нам посидеть-понаблюдать за процессом, похвалить кого-нибудь. А шеф сидит в своём отдельном кабинете. Мы стараемся ему не мешать и не отвлекать, потому что он занимается научной работой. Иногда шеф приходит к нам за новыми идеями или затем, чтобы мы могли помочь ему сформулировать какую-то мысль и все с удовольствием помогают.

Шеф – всеобщий любимец и каждый человек, который встречает его не преминет похвалить его рост или бороду, которой он очень гордится.

Каждый из нас должен делать другому приятное, не только словами, но и своим видом, чтобы дать человеку проявить свою любезность. Иногда встречаются люди, которые ничем не выделяются и не любят внимания к своей персоне. Они одеваются неприметно и серо, носят простые причёски и разговаривают тихо. Но все-то понимают, у них проблемы с «другими Я» и очень сочувствуют. Ведь со временем они даже могут заболеть.

Таким людям ты можешь только послать прохладную волну своего уважения к их особенной жизни.

А ещё есть люди больные. Их лечат в нашей больнице, в которой несколько отделений. Докторам приходится несладко, но эти самоотверженные люди делают всё, чтобы спасти несчастных и сохранить наш прекрасный мир в гармонии.

Когда я была на практике в другой больнице, то попала в корпус, где лежали люди с больным сердцем. Для обслуживающего персонала очень тяжело находиться в таких местах. Как бы ты не старался, но чувствуешь идущую от них пустоту, через которую, как вакуумом высасывает все хорошие чувства и мысли. Люди никогда не болеют просто так. И чаще всего они виноваты сами, но как всё-таки нелегко видеть ближнего в беде!

Нас учили с детства, как сопереживать. Потому что это надо делать правильно. В школе, дома, а потом ещё и в училище мы получали углубленный курс психологической помощи ближнему.

Есть чувства, пласты которых ты затрагивать не должен. Они ещё больше усугубят боль и проблему и могут негативно отразиться на том, кому ты сочувствуешь. Если ты можешь что-то сделать – предложи помощь, а если не можешь – пошли прохладную волну уважения. Это помогает всегда.

Моя тётя – доктор, и когда я слушала рассказы о её работе, то просто не могла сидеть на месте, так мне хотелось помочь всем этим людям. Мне казалось, что как только я появлюсь в больнице, то все страдальцы разом выздоровеют и я чувствовала в себе такие недюжинные силы, что просто рвалась в бой. К сожалению, так быстро у меня не получилось. Сначала училище, теперь работа, а потом буду учиться дальше, чтобы самой стать доктором. Но пока моё место здесь.

В лаборатории никого не было. Я пришла одна из первых. Села за свой стол и подумала, что было бы неплохо поставить горячий чай, потому что Майя опять не успеет выпить дома чаю. Всё её утро было занято детьми, которые прыгали и скакали по кроватям, как зайцы. Я улыбнулась, представив себе Майю, вылавливающую в полёте детишек штанишками, как бабочек сачком.

Войдя в маленькую кухню, я включила чайник и вернулась, чтобы открыть окно. Птицы так радостно пели на ветвях!

Появилась Варя, свежая, как роза. Я ей об этом сказала, а она ответила, что выглядит так специально, чтобы соответствовать моему сияющему лицу. Варя – очень хорошая девушка и серьёзно относится к работе. Скоро она заканчивает институт и будет работать здесь уже в качестве доктора.

Вслед за Варей появилась Лика с душистыми ландышами. Она поставила их в вазочку и цветы распространили божественный аромат по всей лаборатории. Пришли врачи, потом шеф, и наконец Майя, с горящими щеками, потому что прикатила на велосипеде. Она просто героиня! Всё время ехать в гору! На её велосипеде было два сидения-корзинки, в которых она располагала своих сорванцов по пути в детский сад.

– Доброе утро друзья! – сказала Майя, – поздравляю всех с началом рабочего дня, и эх, чаю бы!

Все засмеялись, во-первых, потому что любили свою работу, а во-вторых, знали, что Майя скажет про чай.

– Рита, зайди ко мне пожалуйста! – раздался голос шефа из его кабинета.

Я вошла. Шеф смотрел в микроскоп.

– Тут звонили из центрального корпуса, – сказал он, не отрываясь от окуляра, – у них там кто-то из девочек в отпуск пошёл, спрашивали, не могла бы ты заменить её на пару недель, а оттуда как раз сама в отпуск пойдёшь.

Он оторвался от микроскопа и посмотрел на меня. Как всегда, шеф выглядел добродушным и спокойным.

У меня всё внутри затрепетало. Наконец-то, и аж на целых две недели!

– Я с радостью! – ответила я ему. – Жалко только, что у них нет такого входа, как у нас. – Тема входа была нашей с шефом тайной. Все остальные работники заходили через центральные двери. – Когда можно идти? – Я готова была бежать вприпрыжку.

– Подожди, Рита, не торопись. Кстати, сегодня твои кудряшки закручены особенно лихо.

– А ваша борода, шеф, блестит словно черный шелк! – ответила я ему в тон.

Он приосанился, погладил бороду большой красивой рукой.

– Я хотел предупредить тебя, что придётся идти в пятое отделение.

Моя радость немного померкла, но не сильно. Пятое отделение было для смертельно больных людей.

Может быть мне удастся кого-нибудь из них спасти! Я буду очень стараться, потому что у меня необычайно повышенная любезность и доброта.

Увидев моё сияющее лицо, шеф немного нахмурился. Самую малость. Всего на пару миллиметров сдвинул брови, но я заметила.

– Что-нибудь особенное? – спросила я его.

– Просто будь внимательна и осторожна… а пока разрешаю тебе сходить туда познакомиться с персоналом. Спросишь Киру, она старшая сестра и поможет тебе во всём. Ну, беги! – и он по-отечески потрепал меня по руке.

Я вышла из кабинета шефа, и все сразу обратили внимание на искры, которые сыпались вокруг меня.

– Что там интересного тебе шеф сказал? – спросила Майя.

– Пойду на пару недель на практику в центральный корпус, – сказала я, не скрывая широкой улыбки.

– О! Поздравляем, Риточка, получишь много опыта! – сказали коллеги.

– В пятое отделение, – добавила я, нарочито равнодушно.

Наступило несколько секунд молчания, которое нарушил один из докторов.

– Что же, это хорошее испытание на прочность, вот мы и узнаем, насколько верны результаты твоего тестирования, – и он хитро подмигнул мне.

Я подошла к Варе:

– Ты работала когда-нибудь в пятом? – мне не терпелось узнать подробности.

– Работала, – со вздохом ответила Варя, – ты главное не волнуйся там, не бери всего близко к сердцу и всё время посылай прохладную волну любви и уважения. Выполняй всё, что скажет Кира, если даже тебе будет страшно иногда.

Я внимательно слушала, не представляя себе, что может быть там такого страшного? Страшно сидеть у зеркала, или, например, держать в руках кошку… брр-р-р!

– Хорошо, спасибо тебе за ценные советы, – сказала я Варе, – а теперь я пойду поскорей узнаю про свою работу! Шеф меня отпустил! – сообщила я всем присутствующим и выскочила из дверей.

Чтобы попасть в пятый корпус, надо было пройти через старый больничный парк, а потом через приёмную и подняться на лифте, а там по большому стеклянному переходу, по которому иногда сёстры провозили матовые серые капсулы с больными и проходили вечно спешащие доктора.

В старом парке гуляли больные, которым разрешалось выходить, и они медленно брели по посыпанными песком дорожкам, наслаждаясь тёплым днём, пением птиц и шелестом ветра в ветвях. Я представила себе, как буду проходить среди персонала, больных и посетителей в черном халате, на котором будет красоваться цифра «5» и как все с уважением будут смотреть на меня, ведь я работаю в таком месте!

Так, мечтая, я прошла через парк, приёмную, поднялась в лифте и пошла по переходу. Сзади меня догнала капсула, которой ловко маневрировала высокая, стройная медсестра, а когда мы поравнялись, стала видна цифра «5» на её черном халате.

Я сказала:

– Добрый день, у вас очень тонкая талия, а я иду в пятый корпус искать Киру.

Сестра улыбнулась и ответила:

– Добрый день, у вас красивые зелёные глаза, а я как раз и есть Кира.

– А я – Рита. Меня просили заменить кого-то из вашего отделения.

– Вот и чудесно, сейчас я вам всё покажу и расскажу, но для начала, перейдём на ты!

– Согласна! А можно мне покатить? – я показала на капсулу.

– Разумеется! Отвези его в восьмую палату, а потом зайдёшь в сестринскую, я буду там, – и она, уступив мне ручки капсулы, быстро побежала по коридору.

Я толкнула вперёд капсулу и медленно поехала с ней по прозрачному переходу. Я не могла ещё так же ловко управляться с ней, как опытные сёстры. Под стеклом капсулы лежал мужчина с закрытыми глазами. Он был немолодой, и наверно спал. Я ещё подумала: «Надо же, счастливчик в восьмой палате лежит, наверно скоро выздоровеет!»

Так я сама себя подбадривала, потому что, чем ближе мы подходили к концу коридора, тем больше я волновалась, потому что счастливчиком этого человека трудно назвать – у него какой-то смертельный недуг, и всё теперь зависеть будет от врачей, а не от счастливого номера палаты…

В коридоре было тихо и светло, и в палату я въехала без проблем, даже ни разу не ударив капсулу об угол. Дальше требовалось переложить человека на его постель, и я схватилась за капсулу, не зная толком, как с ней обращаться. Я нажала на кнопку сбоку и стекло откинулось, теперь мне надо было на что-то нажать ещё, чтобы совместить её с кроватью. Я стала искать способ, у меня даже выступила на лбу испарина, потому что никак не могла его найти. Мне казалось, что каждую секунду войдёт Кира и увидит, что я ничего не соображаю и отправит меня обратно в лабораторию.

Я впала в отчаяние, заглядывая под капсулу, шаря по её по бокам, и не обнаруживая никаких кнопок или рычагов. Не буду же я тащить человека руками!

Расстроившись, я не заметила, как мужчина проснулся. Совершенно неожиданно для меня капсула вдруг поднялась, подвинулась и опустила его на кровать. Это сам пациент привёл её в действие и теперь лежал на кровати и, как мне показалось, осуждающе смотрел на меня.

– Ой, простите, я совсем не знаю, как она управляется, – сказала я, позабыв сказать ему что-то хорошее, но сразу спохватилась и добавила, – у вас очень мужественное лицо!

– Конечно, – ответил он тусклым голосом, без тени улыбки, – потому что я мужчина и есть.

Он ничего не сказал мне хорошего, но я не обиделась. Ведь он смертельно больной человек.

– Извините, мне надо идти, – сказала я ему и поглядела на капсулу.

– Оставь здесь, меня ещё на процедуры повезут, – сказал он, перехватив мой взгляд.

Я с облегчением вздохнула и вышла. Первое знакомство с пятым отделением состоялось.

Кира сидела в сестринской комнате. У неё был свой стол, за которым она заполняла что-то в большой тетради.

– Ну что, отвезла? – спросила она меня, не поднимая головы.

– Да.

– Переложила?

– Переложила, – коротко ответила я, не вдаваясь в подробности.

– Вот и молодец, – сказала Кира, – посиди минутку, я сейчас, – и она снова углубилась в записи.

Я смотрела на её каштаново-рыжие локоны, особенно яркие на фоне черного халата и легкомысленно думала, как будут смотреться мои собственные русые локоны на чёрном.

Наконец Кира закончила писать и повернулась ко мне.

– Рита, ты будешь следить за четырьмя палатами, номер пять, номер семь, восемь и номер двадцать, что в конце коридора. В каждой палате по одному человеку, так что не так уж сложно. Будешь вывозить их на процедуры, приносить еду, разговаривать с ними и вести записи в карточке. Если будут вопросы- обращайся ко мне, не стесняйся. Приступить можешь завтра с утра.

– Хорошо, -ответила я, не сдерживая счастливой улыбки.

Кира посмотрела на меня светлыми серьёзными глазами.

– Рита, я специально просила в помощь именно тебя, потому что твои тесты одни из лучших по больнице. Надеюсь, что всё, что ты здесь увидишь и услышишь не поколеблет твоего мира и ты покажешь себя настоящим специалистом своего дела.

– Я буду стараться, – ответила я. – Сильно-сильно стараться…

Глава 2

Глава 3

Вернее, новенькую.

Хотя она была скорее старенькая. Пожилая женщина.

Такой неестественной позы, в котором могло находится человеческое тело я ещё не видела. Руки и ноги её были вывернуты, а женщина громко стонала от боли. Кира сделала ей какой-то укол и женщина расслабилась, и все её члены приняли нормальное положение. Она с благодарностью смотрела на Киру, и я поняла, что медицина не такое уж последнее дело, раз облегчает страдания людей.

– Кира, это синдром Тэрда? – спросила я, пока пациентка впала в сонное забытье.

– Двадцатая палата несчастливая, – ответила мне Кира, устало потирая лицо ладонями. – Ты права Рита, он самый.

– Значит…

– Значит, что до того времени, как ты пойдёшь в отпуск здесь снова будет свободно, – ответила Кира с грустной улыбкой.

– Какие у тебя красивые локоны, – сказала я, чтобы хоть как-то поднять ей настроение.

– А тебе очень к лицу эта форма, – ответила она мне в тон. – Пациентку зовут Рина. Она уже не первый раз в больнице лежит, но в нашем отделении впервые.

– Кира, а ты лично знакома с кем-нибудь из аналитиков?

Она весело улыбнулась, показав белоснежные зубы.

– Ещё как знакома! Я даже живу с одним из них.

– Правда?! Значит ты знаешь все их тайны?

– Увы, несмотря на то, что мы вместе уже восемь лет, мне не удалось проникнуть в их тёмные подвалы, в которых они прячут свои «сокровища». Ты же знаешь, что жить с аналитиком, всё равно, что жить со шпионом. Но всё же, моя наблюдательность и любопытство дало свои плоды.

– А можно я тебя расспрошу об этом? – мне было страсть как интересно узнать, что это за плоды.

– Можно Рита, но не сейчас, а скажем, завтра на обеденном перерыве.

Я вернулась к работе, а сама непрерывно думала о странном прозрачном человеке, о котором знал мой шеф. Время, как назло, тянулось, как резиновое. Я то и дело посматривала на циферблат.

Наконец, пришла вечерняя сестра, сменить меня, и я помчалась в лабораторию.

Все уже ушли, но шеф ожидал меня в своём кабинете.

– Добрый вечер, – сказала я ему.

– Добрый, Рита, добрый, – ответил он мне и предложил присесть в кресло.

Шеф встал передо мной во весь свой большой рост и начал расхаживать туда-сюда. Я никогда не видела его таким взволнованным и молчала, давая ему время сосредоточиться.

– Итак, Рита, мы находимся на пороге величайшего открытия! – сказал он торжественно. -Первый шаг сделан и имеет видимые доказательства.

Я молчала пока не понимая сути.

– Сегодня, – продолжал шеф, – ты была свидетелем зримого проявления другого «Я».

Он остановился и стал смотреть на мою реакцию.

При его словах я вскочила с кресла.

– Не может быть! Вы хотите сказать, что этот зубастый уродец есть одно из других «Я» Эрика?!

– Вот именно! И вполне вероятно он и есть причина его болезни.

– Но почему раньше никто из нас не видел их?!

– Потому что я сконструировал прибор, позволяющий видеть их в момент прорыва. Если бы ты разбиралась в технике, то увидела бы один лишний шнур и одну лишнюю лампочку в оборудовании, к которому сейчас подключен бедняга. Я подключил прибор незаметно для других, чтобы ещё раз убедиться в своей правоте.

– Но как? Как вы догадались?

– Мне подсказал один человек. Мой друг. Его уже нет в живых. Он был великий изобретатель и смертельно больной человек. И впервые я увидел другое «Я» в тот момент, когда он умирал в пятом отделении. Но тогда его было видно гораздо хуже. Они проявляются в присутствии большого количества электрических приборов, своей частотой делающей видимыми их оболочки.

– А как выглядел тот, другой, который был у вашего друга?

– Точно так же…

– Значит у всех они одинаковые? Вот такие зубастые?

– Хм…вот этого я точно не скажу, маловато наблюдений, а вот работу я свою ещё не окончил, чтобы опубликовать. Нужны данные. Вот я и хотел тебя попросить установить у твоих подопечных маленькие приборчики и понаблюдать, пока ты работаешь там. Тебе же будет интересно самой поизучать их?

– Ещё бы! – с энтузиазмом сказала я.– А говорить об этом кому-нибудь можно?

Он схватил себя за бороду, подумал…

– Я оставляю это на твоё усмотрение Рита, но трубить об этом на всех углах пока даже я не стал бы.

Я кивнула головой.

– Я понимаю. Я всё сделаю как надо, и буду рассказывать о наблюдениях.

– Вот и умница. Кстати, Кира тебя хвалила. Говорит, ты работаешь очень хорошо, жаль, что пришла на такое короткое время. Но и мне такая работница тоже нужна. – Он улыбнулся. – Может быть это первый шаг к тому, чтобы разгадать загадку других «Я» и помочь людям. Как ты думаешь, а?

– Конечно, шеф! Вы домой?

– Да, заработался совсем. Ну что, через наш ход?

Мы ехали в автобусе в молчании. Я переваривала потрясающую новость, а шеф погрузился в размышления. На улице засияли фонари, дальний край неба окрасился в красивый зеленовато-лиловый цвет. Таинственным тёмным силуэтом проплыла за окнами автобуса Дикарка. «Отчего на ней никто не живёт?» – подумалось мне. Если бы я жила там, то поставила свой дом на самой вершине, чуть пониже постоянно дежурящего там облака.

И снова мне не спалось. Я встала с постели и подошла к окну. На улице поднялся ветер и трепал листву, подсвеченную длинными трубками уличных фонарей.

Я поняла, что не давало мне уснуть.

Один вопрос, который я не успела задать шефу.

Почему именно пятое отделение?

…

Утром у меня почти не было времени разговаривать с шефом. Мы быстро поставили приборчики в двадцатую, пятую и восьмую палату. Зара и Рина ещё спали, но Аким видел, как мы подключаем шнур и заинтересовался, для чего это? Я ответила, что для дезинфекции воздуха. Конечно, врать нужно натурально и как можно реже, не хватало ещё, чтобы Аким разволновался.

День начался, как обычно. Измерения, анализы, обход врачей, завтрак, процедуры, и дневной сон.

За всеми заботами я как-то позабыла о договоре с Кирой, но она напомнила мне сама.

– Ну что, идём обедать? Ты же мечтала познакомиться с плодами моего любопытства?

Мы отправились в сестринскую, куда дежурные привезли обеды для сотрудников. На наше счастье все уже отобедали и прогуливались в парке, который после вчерашнего ветра был весь усыпан сорванными цветами и листьями.

– Итак, мне очень приятно, что кто-то кроме меня заинтересован в поиске истины,– начала Кира. – С тех самых пор, как я пришла в пятое отделение, я не переставала думать о том, как помочь нашим пациентам. Я часто привязывалась к ним, мы становились друзьями и мне казалось, что я смогу удержать их на этом свете собственными усилиями. Но в моменты, когда они уходили навсегда, я чувствовала себя, как человек, пытающийся удержать руками поток воды. Я много плакала, спрятавшись в сестринской, я влезла в учебники медицинского университета, но везде предлагалось лечить физическое тело, и мне показалось это недостаточным и смешным. Наши доктора напоминают мне людей, которые хотят достичь какой-то цели, но идут совсем в другую сторону от неё.

Кира разрумянилась и её глаза сияли, как звёзды в августовскую ночь.

Я внимательно слушала её.

– Ты знаешь, Рита,– она усмехнулась,– я даже по-шпионски влезла в запертый шкаф моего мужа, который, по кодексу аналитиков оснащён выдаваемым ассоциацией сейфовым замком. Не буду рассказывать подробности, но мне удалось скопировать часть текстов, чтобы разобраться, могу ли я найти ответы на вопросы у них. Ведь они так тщательно скрывают любую информацию.

– Мне всегда было интересно, почему множество людей, воспользовавшихся услугами аналитиков ничего не могут внятно рассказать о том, в чём состоит их лечение.

– Я тебе могу сказать по секрету,-ответила Кира, – что кое-что они действительно знают. Например, о строении и взаимодействии наших других «Я».

У меня ухнуло сердце. Неужели они знают и про зубастых?

–А можешь рассказать мне об их строении? А то я имею весьма смутное понятие…

Кира пытливо посмотрела мне в глаза.

– Ты понимаешь, Рита, что если кто-нибудь узнает о том, что я тебе сказала, то мне грозят неприятности в семье. Муж не простит мне…

– Я клянусь, что никому не скажу, что узнала эти сведения от тебя.

– Хитрюшка,– улыбнулась Кира. – Ладно, пойдёт, да и мне давно хотелось с кем-нибудь поделиться…

После разговора с Кирой, я пребывала в лёгком шоке. Мне просто необходимо было прийти в себя и разложить по полочкам новую информацию. Каждый раз, когда я заходила к своим подопечным, я всматривалась в пространство над их головами, но пока что никаких «зубастых» не видела. Мне было ясно, что больше всего шансов встретить их было в палате Эрика, который так же неподвижно лежал, опутанный проводами.

Аналитики утверждали, что способны вступать в контакт с другими «Я» и даже договариваться с ними.

Хотелось бы мне узнать, как они это делают и есть ли ответ на вопрос, что другие «Я» знают о болезнях и каким образом участвуют в их появлении?

Как оказалось, в аналитике существуют две школы, соперничающие на поле здоровья человечества. Первые аналитики утверждают, что человеческое существо, образно выражаясь – жемчужное ожерелье, где каждая жемчужина идёт строго одна за другой. И другие «Я», так же идут один за другим и все живут в одно и тоже время разной жизнью индивидуумов. Связаны они, как бусы, одной жизнью-нитью и через неё же передают друг другу опыт и эмоции. Всё ожерелье – есть одно существо и результат деятельности других «Я» отражается на всех одинаково. Это называется – «ускоренный прогресс». А школа носила красивое название – «Жемчужное ожерелье».

Другая школа аналитиков придерживается не горизонтального, а вертикального видения человеческого существа. В котором так же существуют другие «Я» (про то, что у человека есть другие «Я» всем известно с детских лет, тут ни у кого нет сомнений), но эти «Я» располагаются снизу вверх, по силе негативности от дьявольского низа до ангельского верха. А живущий человек лишь сцена, на которой играет тот или иной актёр. Нормой считается появление на сцене актеров от золотой середины и выше, весьма приветствуется проявление ангельского образа, но вот когда дьявольское «Я» выбирается наружу, то пиши пропало и без аналитика тут никак не обойтись. И эта школа именовалась скромно «Мировая вертикаль».

Всё это отличалось от того, что прививали нам с детства.

А именно:

У человека есть другие «Я», одни контролируют, другие исполняют, третьи судят, четвёртые оправдывают, пятые любят, шестые подозревают и так далее. Самое важное не давать ни одному «Я» главенствовать, они должны быть в гармонии, как гемостаз организма, а лакмусовой бумажкой того, что происходит на самом деле, является здоровье человека и отношение с другими людьми. Вот почему в больнице лежат больные люди, которые сами виноваты в своих болезнях.

Это то, о чём думала я, глядя на больного человека, а так как болезнь уже поселилась в человеческом теле, то лечат именно тело, остальное же делают аналитики…

То, о чём мне рассказала Кира, заставило меня сравнить общепринятые теории, с теориями аналитиков. А то, что это были именно теории, а не постулаты, говорили результаты работы как врачей, так и аналитиков. Вот почему горящие сердца, приходящие на работу в больницу, бились над разгадкой других «Я» и пытались что-то исправить, но не знали, как.

Я нашла, что аналитики раздражают меня своими выдуманными тайнами. Наверно сказывалась обида на то, что когда-то меня не приняли в их ряды. Я отследила своё осуждающее «Я» и уравновесила его другим, которое знало, что всё делается к лучшему.

Вот с таким странным настроением и мыслями я сидела возле Акима, которому обещала прогулку на воздухе и ждала, когда он проснётся.

Я смотрела на его руки, сложенные на груди и покрытые странными ранами, как будто он накололся на что-то острое. Но сейчас они почти зажили. В истории болезни было сказано, что снова они появятся в полнолуние. По всему телу. Аким потеряет много крови, и ему будут опять делать переливание.

Я спросила себя, какие же, по теории аналитиков, или даже по общепринятой теории, из его других «Я» были ответственны за это? Кто же более прав? И есть ли у Акима свой «зубастый». Наверняка он появится в момент, когда ему станет плохо, как и Эрику. И я решила, что не пойду в отпуск до тех пор, пока не увижу пришельца.

Интересно, можно ли будет вступить с ним в контакт? И как аналитики могут вступать в контакт с другими «Я»? Мне казалось, что аналитики обладают какими-то сверхсекретными знаниями и это не давало мне покоя. Надо будет поподробнее расспросить Киру, а то сегодня нас прервали на самом интересном месте…

Аким проснулся и я, переложив его в капсулу отправилась в парк, где также гуляли другие сёстры из нашего отделения со своими подопечными. Аким полулежал в капсуле и молча смотрел на зелень деревьев и яркие лучи солнца, проникающие сквозь высокие кроны деревьев и высвечивающие островки специально оставленной садовниками травы с цветами. Он не щурился, когда солнечный свет попадал на его бледное лицо, не улыбался весёлой игре бабочек. Я не знаю, что было у него в голове, но явно что-то было, так как он ни разу не ответил на мой вопрос.

Отличительной чертой пациентов пятого отделения была какая-то отрешённость от жизни, отсутствие эмоций. Они были, как замороженные. Как будто жили через силу и не заботились о том, что о них думают другие. Я встречала пустые взгляды других пациентов, которых возили другие сёстры, ни единой искры не было в их глазах.

И как я ни старалась пробудить в Акиме хорошее настроение, развлекая его историями или шутками, мне так и не удалось этого сделать. И он, и Зара и Рина были погружены в себя, как будто вели внутренний диалог.

Кто знает, может быть со своими другими «Я»?

После работы я снова пришла к шефу и застала его за чтением каких-то записей. Он очень обрадовался мне:

– О, Риточка, дитя моё, как ты там справляешься? Не видала ли «зубастых»?

– К сожалению, нет, но у меня есть некоторые соображения на эту тему. «Зубастые» появляются только, когда человеку очень плохо и он почти умирает. Поэтому, я почти уверена, надо ждать полнолуния, или же поставить аппараты во всех палатах, иначе мы упустим самое важное.

Шеф спрятал улыбку в бороде.

– Рита, ты горишь энтузиазмом, как праздничный фейерверк и это очень отрадно. Но ты должна понимать, что мои исследования, они…несанкционированные. Права общения с другими «Я» имеют только аналитики, и я вторгаюсь в их пределы, чего они ужасно не любят. Именно поэтому я пока не распространял информацию, пока не буду полностью уверен в том, что могу предоставить доказательства.

Я покивала головой. Я, конечно, понимала его опасения. Кира рассказывала, какой контроль ассоциация аналитиков устанавливает над своими специалистами. Но что заставляет их покрывать завесой такой секретности их деятельность? Об этом я и спросила шефа.

– Может быть от этого зависит их престиж,– ответил он, поглаживая свою роскошную бороду. -Но вполне вероятно и кое-что другое…

Мне стало весело. Шеф осторожничал и разговаривал так, как будто нас могли слышать аналитики.

Я с иронией посмотрела на него. Если бы я владела такими уникальными приборами, я не стала бы прятаться по углам, а открыто поставила их в каждую палату, чтобы быстрее получить результат. С такой скоростью мы узнаем правду, когда я выйду на пенсию!

Я сказала:

– Меня занимает вопрос. Каким образом аналитики воздействуют на другие «Я» и как они устанавливают с ними связь?

Шеф поглядел в окно, за которым были видны спешащие на вечернюю смену врачи и медсёстры, потом ответил:

– Сложно сказать. Я долгое время пытался узнать эту тайну, но кроме досужих вымыслов и басен, которые пересказывают газеты и обыватели, так ничего и не узнал.

– И вы не слышали о школе «Жемчужного ожерелья» и «Мировой вертикали»?

– Пожалуй, это единственное о чём я слышал – два этих названия, но подробностей не знаю. – Он вздохнул и сложил листки в стопку.– Нет, хватит на сегодня. Голова уже не работает.

Я улыбнулась.

– Вы такой трудолюбивый и старательный,– сказала я, спохватившись, что ничего хорошего сегодня ему не сказала.

Неужели, пятое отделение начало воздействовать на меня?

– А ты умная и настойчивая, Рита,– улыбнулся шеф.

– Ну, раз я такая умная, то, пожалуй, по пути домой расскажу вам всё, что я об этом знаю. Только не спрашивайте меня, откуда я это узнала.

– И не подумаю,– ответил шеф, хватая меня под руку и увлекая к остановке. Вдали, между деревьями уже мелькал синий бок нашего автобуса.

Глава 4

Прошло больше недели с тех пор, когда я встретила в переходе Киру с Акимом. Постепенно я втянулась в жизнь пятого отделения. С каждым днём пациент из «счастливой» восьмой палаты становился всё более замкнутым и нер