Читать онлайн Тминовый Рассвет бесплатно

Глава 1. Пробуждение

Сладкий сон вдруг оборвался громким, скрипучим звуком – длинным и отвратительным. Мгновенно вскакиваю на кровати. Этот шум всегда означает лишь одно: движение чудовищного чёрного проклятия, поглощающего землю и уничтожающего всё на своём пути.

Моя хижина наполнена тишиной. Снаружи раздаётся шум, и он проникает сквозь стены. Темнота обволакивает меня, заставляя сжимать кулаки.

Истъба протоплена. Стены украшены тканями, на которых тканы узоры Ведьминских земель. Деревянный пол скрыт под мягкими коврами, сплетёнными из тёплой шерсти.

Моя кровать, украшенная деревянной резьбой, возвышается посреди комнаты. Её массивная рама олицетворяет символы защиты и благополучия. Покрывало, украшенное узорами, передаёт историю и культуру нашего народа через тонкие игры вышивки.

Из кухни доносится привлекательный аромат настоявшегося хлеба, который моя матушка готовит на нашей печи. Но вдруг раздаётся тихий шум падения. Я вздрагиваю. За окном нарастает гул, заставляя меня подняться с кровати, схватить платок и осторожно подойти к окну, чтобы разглядеть, что происходит.

Люди стоят передо мной. Сотни фигур, освещённые яркими факелами, бросающими тени на их лица. Многие из них одеты в простые одежды. Женщины носят платья, сложенные из льна или шерсти, с вышитыми орнаментами, расшитыми нитями разных цветов. На них воротники и манжеты, также украшенные вышивкой. У мужчин тоже простая, но утончённая одежда: длинные туники, скреплённые поясами, обычно с обширными вышивками на груди и рукавах.

Матушка вбегает ко мне, её лицо бледное и искажённое страхом. Она одета в ночную сорочку. Рассматриваю её сверху вниз. Её сорочка вышита узорами и украшена нитками разных оттенков. Она излучает тревогу, и моё сердце начинает биться ещё быстрее, видя её в таком состоянии.

– Зоряна, скорее всего, она снова в движении. Аномалия, она… это не может быть правдой. Мы были уверены, что она осталась в покое.

Я стараюсь сохранить спокойствие на лице.

– Матушка, я знаю. Как это могло случиться снова?

– Не знаю, Зоряна. Это напугало меня до глубины души. Аномалия, она уже несколько лет активна. Все эти годы мы жили в безопасности, надеясь, что угрозы больше не будет. Но сейчас…

Я беру матушку за руку, пытаясь успокоить ее.

– Всё будет хорошо.

Матушка машет головой в знак протеста.

– Мы должны уезжать…

– Но мы не можем просто уйти. Эти земли – наш дом!

Матушка вздыхает, сжимая руки в жесте отчаяния.

– Но этот ужас, он вновь пришёл. Это неизбежное зло, Зоряна. Нам нужно уйти, чтобы спасти себя и всех остальных.

Мама смотрит на меня с горечью и продолжает:

– Ты слишком храбрая, Зоряна, иногда до своего же вреда. Но я понимаю, ты такая же решительная, как и твоя прабабка. Но помни, опасность может быть слишком велика.

Я быстро оглядываюсь на окно, отвлёкшись от разговора с матушкой. Звук разбивающегося стекла заставляет нас обеих вздрогнуть. Но когда я вижу, что это просто случайный инцидент, то облегчённо вздыхаю.

Там, в соседнем доме, вижу подвыпившего соседа, пытающегося извиниться перед пожилой женщиной. Мама, как только появился шанс, тут же торопливо убегает в сени. Я же, чувствуя себя более нужной снаружи дома, подбегаю к старому сундуку, стоящему у стены. Открыв его, я нахожу одежду, нарядную, но не слишком яркую. Выбираю платье, изготовленное из гладкого красного льна, украшенное тонкой серебряной вышивкой вдоль горловины и рукавов. Я надеваю его, чувствуя, как ткань ложится на мои плечи. Красный цвет дарует мне уверенность.

Быстро повязываю тёплый платок на голову, готовясь выйти на улицу, и вдруг слышу плач моего братика, Ярослава, который просыпается от криков. Мама спешит утешить его, но меня беспокоит, где же отец?

– Где папенька? – спрашиваю я её, но мама лишь пожимает плечами, выражая беспокойство. Бездействие отца меня пугает.

Я выбегаю во двор. Там на улице я вижу напуганных людей, суету и тревогу. Мои глаза летят вокруг, ища отца, но его нет. Бегу чуть вперёд, стараясь пробиться сквозь толпу, чтобы лучше разглядеть аномалию, которая, похоже, успокоилась вновь.

Прохожу мимо людей, не оглядываясь, двигаюсь вперёд сквозь напряжённые взгляды соседей. Жители Ведьминских земель вокруг взволнованно шепчутся, кто-то кричит моё имя, но я не обращаю внимания.

Аномалия, выглядящая устрашающе, затянула уже половину деревни в свои челюсти. Никто точно не помнит, когда это проклятье появилось у нас. Может быть, оно было всегда, скрываясь в тени древности.

Холодный снег скрипит под моими ногами. Стужа пронизывает до костей, выдавливая дыхание, и завывает протяжно, как предупреждение о приближающейся опасности.

Останавливаюсь перед аномалией, это чёрное облако, которое поглощает всё вокруг. Внутри неё – ничего, лишь мрачная пустота, и земли внутри мёртвые, безжизненные. Там, где простираются её тёмные тени, ничего больше не растёт, ничто больше не живёт.

С тяжёлым сердцем наблюдаю, как тёмные лапы проклятия медленно, но неумолимо приближаются к моему родному дому. Медленная, но неотвратимая угроза. Ещё немного времени и то, что было моим домом, перестанет существовать.

Мы теряем наши земли, наше убежище, вместе с кусочком прошлого и наших корней. Эта тьма, она распространяется, пожирая всё на своём пути. Чувствую, что время идёт против нас, и встреча с этой неотвратимой силой всё ближе.

Сердце моё тяжело от боли. Страх охватывает меня, словно тень, преследующая каждый мой шаг. Скоро произойдёт ужасное, и я боюсь, что не смогу остановить это.

Обращаюсь к Велесу, к нашему древнему богу, молю о милости и защите для моей деревни. Мы, его народ, стоим на краю тьмы, и моя душа трепещет в ожидании решения судьбы, надеясь на чудо, на милость божества.

Но страх не покидает меня, и сердце моё сжимается от беспомощности перед этой неведомой угрозой.

– Зоряна, что ты здесь забыла? Такой мороз, а ты стоишь, словно прикованная к месту.

Вздрагиваю от звука родного голоса. Смотрю на его обладателя и сужаю глаза.

– Ничего я не забыла, Всеволод. Мне нужно быть здесь, я должна понять, что происходит.

– Давай убежим к костру…

Я смотрю на Всеволода, и не могу удержаться от улыбки. Внешность его радует глаз: блондин с пронзительными голубыми глазами, красота которого словно олицетворение мужества и доблести. Мы дружим с самого детства, и его присутствие всегда приносит мне утешение и уверенность.

Он – воин, чей вид исходит силой и решимостью. Но под этим воинственным обликом скрывается доброе сердце и непоколебимая преданность. Не смотря на опасности, он всегда готов защитить тех, кто ему дорог.

– Так что? Убежим?

Я покачиваю головой, улыбаясь, и указываю пальцем на черную аномалию.

– Тебя не пугает это? – спрашиваю я.

– Пугает, – отвечает он, серьезно глядя в сторону проклятия. – Но кто я буду, если поддамся своему страху? – смеется он, словно борясь с самим собой, с этой страшной идеей.

Я пристально рассматриваю его, чувствуя тяжесть этой ситуации, и сообщаю:

– Матушка напугана. Она хочет бежать.

Он смотрит на меня, его взгляд наполнен серьезностью, и отвечает:

– Моя тоже. Уже пакует мешки.

Мы оба видим, как страх влияет на тех, кого мы любим, и как они пытаются обезопасить себя.

– Что ты думаешь о всей этой ситуации, Всеволод? – спросила я, склонив голову немного в сторону, словно ища ответы в его выражении лица.

Всеволод на мгновение задумался, в его глазах мелькнул отсвет решимости.

– Я думаю, что отпущу родных. Позволю им уйти подальше, в безопасное место.

– А сам останешься здесь? – переспросила я, чувствуя, как сердце сжимается от тревоги.

– Да, так и планирую, – подтвердил Всеволод, стараясь поддержать спокойствие в своем голосе.

– Я поступлю также! – заявила я, собравшись с духом.

– Ты? Ты ведь незамужняя девица, – заметил Всеволод, но в его словах сквозила некая легкая горечь.

Мои глаза смотрят на него со злостью. Слова готовы вырваться наружу, но в горле застревают.

«Незамужняя девица – не в роде лицо! Прятаться, бездействовать – не могу. Хочу помочь своим близким. Хочу сделать хоть что-то, прежде чем неизбежно покину это место».

– Я обидел тебя? – волнуется друг.

Пожимаю плечами и смотрю ему за спину. Там толпа людей. Они, как заблудшие овечки, толпятся, напуганные и взволнованные. В руках кто-то несет обереги, пытаясь защититься от этого ужасного проклятия. Но мои глаза видят и понимают – это нечто, что не уступит перед простыми оберегами. Это сила, слишком глубокая и могучая, чтобы быть забитой простыми амулетами.

Они стараются, стремятся сохраниться, защитить свои семьи и свои жизни.

– Вот вот вернется князь, – говорит пожилой мужчина, указывая тростью в сторону аномалии. – Он то и решит это дело. Сможет побороть проклятие.

Толпа высмеивает его слова. Одна из женщин возражает:

– Князь – обычный человек, а не божок!

Мы с Всеволодом переглядываемся, зная, каким бывает князь, и убеждены: от аномалии он никому не поможет. Подумать только, да дай боги, чтобы он не упал с коня и не явился вновь пьяным.

Девицы восхищенно хлопают в ладоши, вспоминая, каким прекрасным они считают князя.

– О, какой чудесный у нас князь! – разносятся их восторженные голоса.

– Такой благородный, достойный уважения! Видели бы вы его во время прошлого приезда – просто словно Сварог!

Я сдерживаю смех, услышав столь неуместное сравнение, и обращаю взгляд на Всеволода, чье лицо скривилось. Очевидно, и ему это сравнение с богом не пришлось по вкусу.

– Князь, конечно, хорош, но не настолько же! – громко заявляет Всеволод, сложив руки на груди.

Три сестры, дочери кузнеца, почитаемого среди прочих, переглядываются, широко раскрывая глаза. Эти три девицы, очарованные князем, а их матушка изо всех сил старается устроить брак одной из своих дочерей со Светлым.

– Князь обещал помощь. Он принес клятву, что не оставит нас в беде, – произносит одна из девиц писклявым голоском. – Мы верим ему и почитаем его, – добавляет она, словно убеждая себя и других в этой вере.

– Будь по вашему! – отвечаю я.

В толпе я замечаю высокого мужчину, идущего с поленом на плече. В его глазах виден страх. Он озирается, ища кого-то среди женщин. Когда его взгляд находит меня, я замечаю в его глазах мгновение облегчения.

– Зоряна! – выкрикивает отец.

Я приближаюсь к нему, но отец смотрит на меня с недовольством.

– Почему снова ушла? – шепчет он раздраженно. – Почему оставила мать, сестёр и брата одних?

Всеволод вступается за меня:

– Она была со мной, я попросил её.

– А ты кто такой, чтобы просить её о таком? Разве вы посватаны? – отец встревоженно спрашивает.

Я злюсь:

– Папенька!

– Я говорил тебе, Всеволод, что если хочешь так часто видеть дочь мою старшую, то явись перед лицем моим, как положено! С венцем брачным! А пока ты только позор накладываешь на неё. Доколе продолжаться это будет? – злится отец.

Всеволод поджимает губы и молча уходит. Я следую взглядом за его широкими плечами и с раздражением напоминаю отцу:

– Мы дружим с детства. Мы словно брат и сестра. Никто в этой деревне и подумать не может, что мы могли бы…

– Мне ли ты будешь рассказывать об этом, дочка? Мне ли не знать, как это – жениться на той, с кем дружбу водил с детства?

Вспоминаю, как отец и мама были близкими друзьями и всегда стояли рядом друг с другом. Потом они решили пожениться.

Отец откидывает в сторону бревно и приближается ко мне. Его волосы все в опилках от работы на лесопилке. Он вглядывается в мои глаза и тихо спрашивает:

– Почему ты так стремишься к свободе, моя зоря? Почему ты хочешь показать всем свои способности? Ты же девушка, не должно ли тебе помогать матушке, заплетать ленты в косу и быть красивой?

Я чувствую, как сердце сжимается от его слов. Слов, пронизывающих меня, как стрелы. Но вместо того, чтобы сопротивляться или сразу возразить, я лишь молчу.

– Идём в хату, дочь моя, – говорит отец, взяв меня за руку. – На улице сейчас властвует Маржана, а она, как ты знаешь, никого не щадит.

Смотрю вокруг себя и замечаю, что в этом году мало приношений было предложено Маржане. Потому так сильна её лють.

В Ведьминских землях всегда царит холод. Рассказывают, что Маржана отвоевала у своей сестры Живы наши земли, и теперь уже сотни лет нога богини весны не ступала на эти поля и леса. Считается, что это было давным-давно, и теперь проникнуть в эти места теплом и свежестью, какой приносит с собой весна, никому уже не под силу.

Я склоняю голову и следую за отцом. Он ведёт меня уверенно по дорожке, ведущей к нашей избе. В окнах бьётся теплый свет свечей. Матушка открывает дверь и выглядывает наружу, ожидая нас.

– Вернулись? – радуется она. Её фартук перепачкан мукой. – Я готовлю нам завтрак. Ярославчик проснулся и не мог больше уснуть. Заходите скорее, все замёрзли!

Отец принялся отряхивать опилки с волос, а затем откидывать снег с валенок, прежде чем войти в сени. Я последовала за ним.

Сени наполняла приятная теплота, несмотря на суровый холод снаружи. Сёстры сидели, занимая угол на деревянной скамейке, укрывшись шерстяными одеялами. Они, сосредоточенно чесали и заплетали свои волосы, обмениваясь тихими шепотами. Мой братик Ярослав сидел на полу, раскладывая игрушки, его щёчки были красные от мороза. Мама стояла у печи, заботливо приготовляя завтрак в глиняных горшках. Она напевала негромко, пока следила за едой.

– Веселина и Милада! – окликает дочерей отец. – Испугались сегодня?

Сёстры обменялись спокойными взглядами и ответили отцу почти единодушно:

– Нет, папа. Нам нечего бояться.

Веселина, будучи средней сестрой, добавила с уверенностью:

– Особенно учитывая, что скоро к нам приезжает князь. Он всегда находит выход из любой ситуации и разбирается в делах.

Отец вздохнул, глядя на всех нас, и произнес:

– Пусть так, дочери, надеюсь, что князь действительно окажет помощь.

Сестры улыбнулись ему, а я, задумчиво посмотрев на огонь в печи, поняла, что князь, несомненно, внесёт перемену в нашу судьбу. Вот только насколько это будет разрушительно на этот раз?

Веселина взглянула на меня, улыбнувшись, пока доплетала косу Миладе.

– Ты опять с таким выражением лица, Зоряна! – сказала она. – Почему ты не присматриваешься к нему?

Милада вставила:

– Потому что все девушки в восторге от него. Но нашей Зоряне нужно быть уникальной. Она предпочитает быть особенной.

Снимаю платок с волос и встряхиваю своими русыми локонами. Растаявшие снежинки нежно завивают мои волосы.

– Зачем осуждаете сестру? – говорит отец.

Сёстры удивленно обменялись взглядами и начали говорить ещё более возмущённо:

– Ну, она всегда такая загадочная и независимая. Как будто в собственном мире живет! – сказала Веселина.

– Да, никогда не принимает то, что все принимают без размышлений. Она всегда стремится к своему видению вещей, – добавила Милада.

– Ваша старшая сестра всегда заботится о нас всех. Она такая отзывчивая и преданная. Мы все видим, как она старается. И ведь она тоже заслуживает внимания и уважения, – сказала мама.

Я пристально рассматриваю своё льняное платье, оценивая вышивку, и присаживаюсь рядом с Ярославом. Он занят игрой с деревянными звёздами.

– Мы уже потеряли счёт, сколько юношей пыталось свататься к Зоряне. Хороших и уважаемых, – добавляет Веселина. – А ей всё ни так!

Отец с грустью взглянул в окно.

– Да, и ни одного она не приняла. И каждый раз одно и то же объяснение – не люблю.

Матушка, нервно поглаживая фартук, отвернулась к печи.

– Она так много времени проводит с Всеволодом. Может быть, он…

Отцу пришла в голову мысль. И он почесал затылок.

– Всеволод! – вскрикивает Милада. – Он что же, свататься надумал к нашей Зоряне?

– Я здесь. И я всё слышу, – тихо произношу, чтобы напомнить им о моём присутствии.

– Всеволод никак не придёт свататься ко мне, а если и пришёл бы, то… – моя мысль останавливается, перехваченная Миладой.

– И что ты и ему откажешь? – Сестра выглядит грустной.

– Неужели ты не хочешь стать женой? – добавляет Веселина, в её голосе звучит обеспокоенность.

Мой мир, наши обычаи, они у меня в крови, но замужество… Я боюсь, что оно отнимет у меня эту свободу, это счастье быть здесь, среди семьи. В моём сердце всегда было место для дружбы и взаимопонимания, но как же быть с изменениями, которые неизбежно принесёт с собой брачный союз?

Замужество… Новая глава, новая ответственность.

Но что будет с моими родными?

Я боюсь за маму и отца, боюсь за сестёр, которые думают только об украшениях для волос и скором замужестве. Боюсь за братика, который ещё слишком мал, чтобы встретиться со всеми ужасами этого мира.

Могу ли я что-то изменить?

– Зоряна, дитя моё, ты слышишь, что сёстры говорят? Но не обязана ты соглашаться на что-то, пока не почувствуешь, что ты готова и что сердце твоё говорит, – произносит матушка.

О, как я помню, кто только не сватался ко мне!

Младший сын кузнеца…

От него воняло луком и самогоном. Помню, он так неловко пытался завоевать моё внимание.

А второй, рыбак…

Он принёс мне живую рыбу, прямо в мои руки всучил, а потом его стошнило мне под ноги. Нет, это всё было ужасно, я и подумать не могла о замужестве после таких событий.

Мама взяла из печи горячие горшочки с запечённым рагу и свежий, душистый хлеб. Стол был накрыт, мы все присели за него. Я взяла в руку деревянную ложку, готовясь насладиться тёплым завтраком.

Рассвет делал черную аномалию на горизонте еще более заметной, но, несмотря на её присутствие, мы чувствовали себя в безопасности, ведь она стоит неподвижно.

Сестры вплели в волосы голубые ленты. Отец заметил эту деталь и смутился, но не сказал ничего. Этот знак был ясен: девицы готовы к выданию.

Мама кормит Ярославчика, и я какое-то время молча сижу. Сёстры что-то оживленно обсуждают, а моё сердце бьётся всё быстрее, словно предвещая какую-то беду.

– Позвольте я сделаю кое что, – произношу я и встаю из-за стола.

Я взяла в руки пучок сухих трав и начала тщательно кадить ими вокруг нашей хаты. Плотный дым, обволакивая стены, создавал невидимую защиту от бед. Тихие молитвы уносились на ветру, призывая духов предков охранять и защищать наш дом от всего плохого. Время от времени я прикасалась к деревянным амулетам, висевшим у входа, обновляя их силу.

По традиции, я полила порог водой.

– Теперь никакой злой дух не войдет, – улыбается за моей спиной отец.

– Предпочитаю доверять своему сердцу, папенька. Что-то витает в воздухе. Вы чувствуете? Что-то страшное приближается. И не похоже, что дело только в аномалии…

Отец хмуро осматривает деревянные хатынки.

– И я чувствую, дочка. Да прибудут с нами боги.

***

Ночь опустилась на землю тихо и неприметно, словно воровка, забирающая день по одной мелкой монете за раз. Постояв под ласковыми лучами заходящего солнца, я поспешила обмыться, ощущая струи прохладной воды, стекающие по моим босым ступням. Затем, устремила взгляд в окно. Снаружи, во тьме ночи, было тихо и спокойно. Мир затаил дыхание, ждущий нового рассвета.

На моих плечах платок, украшенный тонкой вышивкой. Волосы, оставленные на волю влажного воздуха, украсила игра лёгких вьющихся завитков. Стужа завывает за окном.

Прикрыв глаза, я замираю в размышлениях. Думаю о том, сколько ещё моя семья и я сможем продержаться в нашем родном доме, пока наши края не поглотит проклятие. В сердце бурлит тревога, но в моих мечтах ещё остаётся надежда на спасение и на возможность сохранить это святое место, наполненное нашими семейными традициями и воспоминаниями.

Ищу свою кровать в темноте комнаты. Она стоит у стены, близко к печи, дающей тепло в наши леденящие ночи. Ярославчик спит на печи вместе с мамой. На противоположной стене находится кровать сестёр.

Сёстры, мои родные, младше меня на три года. Родились они в один день, и всегда смотрелись как две капли воды. У обеих блестящие светлые волосы и голубые глаза. Иногда мне кажется, что они так близки, что способны чувствовать мысли друг друга.

Иду к своей кровати, пол скрипит и исходит холод, вплоть до костей. Впуская голову в подушку, слышу стихию стужи, проникающей сквозь деревянные стены. На секунду мне кажется, что каждый скрип и каждый звук – тихий шёпот чёрной анамалии.

Прикрываю глаза и пытаюсь уснусть.

Уютно укутавшись под одеялом, Милада прошептала:

– Зоряна, а тебе нравится Всеволод?

Я подняла взгляд к потолку, пытаясь разглядеть тень, которая играла там от света свечи, и слегка улыбнулась, отвечая:

– Да, но не так, как думаете вы.

– Тогда почему ты отказываешь всем? Мы видим, как они стараются. Ведь любая девица должна выйти замуж до истечения определённого возраста, – добавила Веселина, погружаясь в свои мысли.

– Я просто не чувствую то, что должна была бы. Я хочу найти свою истинную половину, того, кто поймёт меня, как я понимаю себя. Пока я не встречу этого человека, не могу сделать такой шаг, – тихо ответила я, заслонившись тенью.

– Это может занять целую вечность, – заметила Милада, чувствуя, как слова заполняют нашу маленькую комнатушку.

Сейчас не время для забот о любви или замужестве. Тёмные тени, таинственные и ужасающие, нависали над нашим домом. Чёрное проклятие приближалось, его угроза ощущалась в каждом дуновении ветра.

– Мне кажется, сейчас другие вещи важнее, – тихо сказала я, сжимая одеяло крепче.