Читать онлайн Умбра: будни Древнего Египта бесплатно

Пролог

Однажды мелкий торговец, и по совместительству, житель Египта по имени Салах получил большой и непосильный по тем временам долг: два золотых, четыре серебряных и двадцать шесть медных монет. Из-за чего впал в кризисную ситуацию.

Банки, появившиеся впервые только в этой стране, отличались простотой по той причине, что займы выдавались практически любому порядочному жителю, имевшему движимое недвижимое имущество. Наш герой получил такую проблему впервые, поэтому ему нужно было только оплатить задолженное одним из двух способов, либо переписать недвижимость на банк, или выплатить налом. Так как мужчина, мягко скажем, не богатый, то ему пришлось отдать всё имущество: дом, верблюда, товарные принадлежности и прочие вещи. Всего этого не хватило, чтобы покрыть долг.

Мать Салаха Агдалия, отличалась трудолюбием к своей ничтожной работе, которая была доступна практически всем женщинам её положения – шитьё простой одежды. Своего сына, она очень любила и старалась уделять ему достаточно своего внимания, однако был отец Ханбаль, считавший, будто материнские наставления могут не только замедлить взросление мальчика, но даже наоборот, подавить нужные для этого качества. Сам мужчина работал хлебодаром: делал хлебобулочные изделия. Мальчик понимал, что отцовское воспитание для него пойдёт на пользу, и поэтому большую часть своего времени проводил в досуге старшего члена семьи. Про мать он тоже старался не забывать. Лучшим советником Салаха стал его дедушка-рыбак Разим, а позднее, человек по имени Махмуд.

Мои права – мои законы

Наступил вечер в Египте – период, когда детвора после активных побегушек, пряток, салок и прочих занятий на свежем воздухе, по зову материнского сердца возвращались в свои дома ложится спать. Люди богатые, властные устраивали роскошные пиры или решали за разговорами политические задачи, хитрости, уловки для повышения имиджа, власти над простолюдинами, как они их называли. Путники с расчётными купцами по большей части засиживались в харчевнях. Такие заведения были популярны, и в какое-то мере, доступны. Лишь нищие сидели в закромах, выпрашивая кромки еды, но они не выходили в открытую, так как многие районы патрулировали стражники, а уж тем более те улицы, которые вели к главному храму в котором жил почитаемый простым народом, фараон. Кроме патрулей были меджаи[1].В это время на одном из тихих закоулков города стояли двое по голосу мужчин, лицом друг к другу и о чём-то разговаривали.

Я согласен, случай не простой в таком то положении. – ответил, обращённый лицом к выходу.

Это понятно, но меня больше интересует решение этой проблемы – сказал, стоящий спиной к выходу – Потому мы с тобой собрались здесь, чтобы найти совместно этот выход из ситуации.

Не уверен и не знаю. Смогу ли в полной мере своих сил помочь тебе, чем требуется, и любой ли ценою? – ответил спешно и смущённо человек первый – Я не сильнее Аписа

Твоё присутствие и твоя поддержка куда важнее остального. Иначе без тебя у меня будет "Голова с плеч, душа слечь" – убедительно прошептал ему второй.

Другой, почёсывая затылок, думал, то ли о своём, или просто делал такой вид, но не прошла и минута, как он высказал свой вердикт пострадавшему:

– Не волнуйся мой дорогой друг, не буду же я оставлять тебя на вельможей произвол, и в наги на суд перекрёстного пути. Помогу, как брату своему —

Приятель же ничего не говорил, лишь глупо таращился на араба в ожидание нужного момента.

Спасибо Махмуд, не пренебрёг ты честью и долгом дружеским, я не сомневался – ответил переполненный радостью египтянин.

Постой, – сказал с полной решимостью Махмуд – Но к тебе у меня будет одно очень важное требование

Салах насторожился, а после поинтересовался на счёт этого требования. Некоторый промежуток времени товарищ молчал, затем толи усмехнулся, толи улыбнулся, смотря на своего терпеливого собеседника насмешливыми глазами.

– Постарайся остаться в живых, ведь так будет лучше как мне, так и тебе —

Египетская ночь или странное происшествие

Салах одобрительно кивнул и после этого, Махмуд пригласил его к себе домой, так как он понимал, что тому некуда идти в такое позднее время. Друзья перебрались в нижний Египет и прошли около двух километров от реки Нил, где стояла нужная хибара. Со стороны она конечно была похожа на жилище бедняка: также сделана из жёлтого кирпича, высушенном на палящим солнце. Форточки, прикованные к верхней части стены для вентиляции помещения, не выделяли их от окон плебеев. Они были забиты тряпичными лоскутами, чьё качество не пощадило время. Гость почувствовал при входе в первую комнату резкий холод. Хотя на улице стояла прохлада, однако, по крайней мере, дом в течение дня должен прогреться в дневной жаре, а здесь, наоборот – подумал Салах, делая вид, будто он этого не заметил

– "Подумаешь, всего лишь обычный сквозняк от двери, сейчас мы закроем её, растопим земляную печь, зажжём светильники и тем самым обогреем комнату от острой холодрыги, бьющёй по рукам и ногам " —

В доме царила темнота: только силуэты объектов можно было разглядеть под падающим с улицы лунным светом. Тем временем, Махмуд разжёг огонь в углублении центра комнаты, постепенно предметы интерьера становились более различимы.

Также рябели светильники, но, несмотря на всё это, через какое-то время, тепло ощущалось исключительно рядом с очагом, а на других местах чувствовался неприятный озноб, особенно в соседней комнате, которая находилось дальше всех. Именно в ней бродил хозяин дома, разглядывая в ней, видимо важную, неизвестную для предположений Салаха, вещь.

Египтянин сел около огонька, скрестив ноги, затем принялся ждать Махмуда пока тот не придёт. Ожидание проходило в шуме, однако, когда стало тише, к нему вернулся друг. Хозяин принёс плоское, глиняное блюдце на которой лежал скудный набор фруктов: маленькая веточка, слегка забродившего по виду, красного винограда, и немного, ощутимо подсохших фиников. После, поставил её рядом со своим товарищем сев от него с левого бока. Было очевидно, что он предлагал ему перекусить, ибо в силу вежливости тот не откажет. Поэтому во время трапезы они начали обсуждать решение проблемы.

Пока мы шли сюда с тобой, – первым начал разговор Махмуд в воодушевлённом тоне, будто его осенила неведомая мысль – я обдумал взвешенный и более выгодный для нас выход. Предлагаю создать общее ремесло, которое даст зачаток нашей прибыли

То есть, – усомнился Салах – покроет мою задолженность?

– Именно, е что пождать немного, а там Птах с нами —

Скорее Баал – шёпотом пробормотал слушатель

Собеседник, по-видимому, воодушевился столь гениальной, как ему казалось, идеей. Многим она покажется вполне разумной, логичной, а единицы возразят, что это глупые ребяческие мечтания далёкого от подобного дела, человека.

Каково твоё мнение Салах!? – спросил Махмуд

Сын Ханбаля весьма продолжительное время переваривал суть вопроса: взвешивал обе стороны, чтобы прийти к взаимному соглашению. Ему не хотелось задевать друга, однако желание прогибаться тоже отсутствовало.

Я выслушал тебя, ведь меня удивила такая идея, ибо есть что сказать – монотонно проговорил Салах, додумывая последующую речь – Конечно, по моему мнению, эдакая задумка очень уместна, я бы даже сказал достойная и в какой-то степени мудрая; но быстрее Нил сойдёт, чем дело пойдёт

Такое слегка неожиданное противоречие вызвало непонимание в плане доскональности, поэтому другой хотел его об этом спросить, но тот сам ответил:

– Кабы хорошо пойдёт, мы не сможем избавиться от влияния их него, ведь воли не будет свернуться в худшие дни и титул «свобода» никогда не вернуть —

Оба молчали, наблюдая красно покачивающийся танец маленького огонька под треск тления и фруктового бражничества. На Салаха посмотрел Махмуд, который впоследствии спросил своего друга о дальнейших планах, вглядываясь рассеянными очами в пустую стену.

– Когда я внял происходящее, то, в конце концов, упёрся в некоторые идеи скорбной хваткой. Как ты понимаешь… —

Должник пронзил товарища своими глазами, полными глубокой меланхолии. Это были совсем чуждые чувства для этого человека.

Мне она не нравится, ибо думать о таком даже не вежа и постыдно! – твёрдо говорил он – В земном, а уж тем более в загробном царствах уходя к упоенью по слабости нашей, проходя по трапе универсума тёмного, становится на судебные чаши Анубиса … Но я обязан сказать, возможно, это единственный выход, А именно украсть каждого Утена[2] меди людского и…—

Его перебил Махмуд, делая упрёки для замены этой мысли в крайности положения дела и настоял озвучить другую, ведь сам ощущал надвигающуюся склонность к усталости, которая могла перерасти в опьянённую дремоту. Наверное, хозяин дома ещё понимал, что дальнейшая беседа, в такой поздний час, будет не уместна. Салаха тоже клонило на боковую, потому он не стал перечить своей сонливости.

Ну, конечное предложение будет начать новое солнцестояние и переселится в затишный, хотя и не самый славный кемет[3] – сказал гость. Обратного слова от собеседника так и не было слышно.

Тем временем, подсознание каждого из них подсказывало необходимость ложиться спать, с целью возврата трезвого взгляда, которое сладко манило своим не вольным искушением. Однако размеренность чувств, спокойствие духа, ощущение безразличия, сменилось в один лишь момент на любопытство, вызвавшее лёгкое, неосознаваемое волнение летаргического мышления жреческого разума и в конце концов, бегающей логике, похожей на угарные россказни крестьянского чёрта, а также с предвкушением необдуманного по ухищрению инакомыслящих, здравого смысла, которые испытывал Салах пристально смотря своими глубокими в свете ночи, нежно мужественными с частичкой грубости, глазами, лишь невозмутимым в крайность взглядом на это. Его же друг находился в состоянии полусонной думы.

Египтянин увидел в углу сгусток тени, который не рассеивался под разбрасываемые лучи от висевшего рядом факела. В спокойном тоне, будто это было для него обычное бытовое явления, он спросил Махмуда о ней. Араб перевёл глаза с полной пустоты на данное место и сразу отвернул их к своему взволнованному товарищу, оставаясь с непоколебимым лицом.

Ты можешь удивиться, но я привык к этому, ибо в постоянстве их находился – убедительно говорил Махмуд, показывая на все углы комнаты.

Хозяин дома хотел встать, однако из-за резкого подъёма у него закружилась голова, потому устоять ему было сложно. Пройдя к дверному косяку в соседнюю комнату, его худощавый, но стойкий торс развернулся в сторону удивлённого друга.

Признаться, спина действительно выглядела как твёрдый, мощный хитиновый панцирь хладнокровной рептилии. От её общей формы, даже самый бесстрашный неверный охватиться приступом сильного страха. Тот понял, по какой воле мужчина смотрел на него и интуитивно сказал: